Магия крови. ИНКУБ - книга 1

Несмотря на въевшуюся грязь, руки были изящными и сильными, а загорелая кожа, пестрящая многочисленными царапинами, – гладкой и упругой. Всё это свидетельствовало о молодости и хорошей породе их обладателя.
   Бунт был задавлен на корню и «Страшила», подняв голову, сверкнул белозубой улыбкой.
   – Ладно, уговорил. Веди меня, адский Сусанин, что б тебе было пусто! – легко отозвался он и, вскочив, бросился следом за уродцем – тот уже успел скрыться в одном из проёмов, который вёл в длинную анфиладу комнат, расположенных на втором этаже. Несмотря на спешку и длинные ноги, он с трудом поспевал за своим низкорослым провожатым.
   После стремительного марш-броска по полусгнившим половицам, то и дело грозящих провалиться и стать ловушкой, они оказались в небольшой комнате.
   «Страшила» замер на пороге, и насторожённо огляделся по сторонам. Несмотря на многослойную пыль и общую запущенность, обстановка комнаты почему-то сохранилась в полной неприкосновенности – сундуки не разграбили, мебель не растащили, хотя она выглядела добротно и даже больше, её украшала искусная позолоченная резьба. Да и прочие предметы в комнате имели немалую стоимость, хотя бы те же канделябры, почерневшие от времени, но в них сразу же угадывалось благородное серебро. И всё же не промашка мародёров заставила его остановиться на пороге, а чувство безысходности и миазмы потустороннего холода, которые оставляют после себя убийства, жертва которых умерла в страшных мучениях. «Страшила» вздохнул – ему уже приходилось сталкиваться с таким – и перевёл взгляд на то, что имело непосредственное отношение к нему. На полу слабо мерцала октаграмма – восьмиугольная звезда, заключённая в идеально ровный круг.
   – Н-да! Экспресс уже подан. – Он неохотно шагнул внутрь комнаты и снова остановился, явно не горя желанием приближаться к колдовской штучке.
   – Не медли, смертное отродье, живо становись в центр! – подстегнул его уродец и злобно оскалился, когда «Страшила» направился к нему. – Рогатый предок! Куда ты прёшься в своём стоге сена? Учти, если ненароком сотрёшь линию, то улетишь в неизвестном направлении. И не думай, что в этом случае отделаешься от меня. Я обязательно отыщу тебя и живьём сдеру шкуру, – злобно прошипел он.
   – Понятно! Нефиг орать, – буркнул «Страшила». Он скинул импровизированный плащ из соломы и, надвинув шляпу на глаза, шагнул в центр октаграммы, стараясь при этом не наступать на её линии.
   Уродец что-то нараспев проговорил и свеча, покинув его ладонь, поплыла по воздуху. Как только она коснулась пола, пламя ярко вспыхнуло и нервно заплясало на своём основании, хотя в затхлом воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка.
   Свеча опустилась у ног «Страшилы» и её свет дал возможность его рассмотреть. Это оказался юноша, к тому же очень симпатичный – если судить по видимой части лица. Одет он был в экзотические для данных мест потрёпанные джинсы и мешковатую куртку; и то и другое было украшено эмблемами известных торговых марок, но, судя по качеству, где-то внутри должна была найтись скромная этикетка с надписью «made in Cina».
   Юноша нервничал, хотя старался не показывать виду. Засунув руки в карманы куртки, он с дерзкой усмешкой посматривал на гротескного уродца, суетящегося вокруг, но тот не обращал на него внимания, поглощённый своими таинственными приготовлениями. И лишь когда с ними было покончено, уродец соизволил глянуть на своего компаньона. Молодой человек уже не улыбался. Он весь был как туго натянутая струна – челюсти крепко стиснуты, губы подрагивали от неимоверного напряжения, побледневшее лицо блестело от пота.
   – Не бойся. Скоро это кончится, – проговорил уродец неожиданно мягким голосом.
   Не дожидаясь реакции изумлённого юноши, он коснулся лапой октаграммы. В то же мгновение её линии засияли, наливаясь энергией, и загудели как линии высоковольтной линии в дождливую погоду. Ввысь ударил невыносимо яркий столб света, и ночное небо сначала раскрасилось багровыми всполохами, а затем выдало череду апокалипсических картин. Они не прошли не замеченными, и послужили в этом мире благодатной почвой для зловещих пророчеств, как правило, предсказывающих конец света.
   Уродец не сразу отправился следом за юношей. Присев на корточки, он с задумчивым видом глядел на тошнотворную пространственную воронку, бушующую в центре октаграммы.
   – Интересно, зачем ему понадобилась эта ошибка природы? К тому же из такой дали, – пробормотал он, наморщив лоб.
   Видимо, так и не найдя ответа, уродец выпрямился – насколько позволяла его скособоченная фигура – и шагнул в центр октаграммы. Стоило ему пересечь линию, и его облик разительно переменился. Прекрасное существо не имело ничего общего с тем уродцем, которым оно раньше представлялось.
   Комната опустела и тогда появился ещё один посетитель, который как две капли воды походил на юношу. Даже одежда на нём была та же самая – потрёпанные джинсы и мешковатая куртка.
   – Вот и мне интересно, зачем Аспиду понадобился мой отпрыск, – проговорил он, задумчиво глядя на клок блестящих синих волос, оставшихся в центре октаграммы.