Шазилир. Запретный день

Девочка молча отвернулась и, не забывая придерживать подол, рванула к своим воротам. Она знала: слова не помогут. Соседский мальчик не поймет. Да никто не поймет, почему ей нужно выглядеть нарядной каждый день и вести себя как подобает будущей госпоже! Она сама этого пока не понимала.
   – Эй, мелкая, куда летишь? Обидел кто?
   Ивор. Вечно он вертится возле ее дома. Спасу от него нет!
   Лора остановилась и отвесила старшему на несколько лет мальчишке вежливый поклон. С Ивором нужно быть всегда любезной. Даже если хочется плакать, надо терпеть и улыбаться. Не приведи боги его чем-нибудь задеть – мама на все лето лишит сладкого, еще и извиняться на коленях заставит.
   – Слышишь, малявка? Кто тебя обидел?!
   – Н-нет… Никто… Нет! – Лора мучительно соображала, как избавиться от нежеланного защитника. – Просто…
   Но он уже заметил грязный след на ее руке и повернулся к другому мальчику.
   – Ты чего удумал, сопляк? На чужое позарился? Разве не знаешь, что ее растят для меня? Увижу рядом – кости переломаю!
   – Растят? Как буренку породистую? – бесстрашно уточнил «сопляк». – Ври, да не завирайся, господинчик! Невеста – это невеста, а не животное.
   Ивор поступил так, как поступал всегда, когда не знал, что сказать – бросился в драку. Его не смущало, что противник гораздо младше. Его никогда ничего не смущало.
   – Вот крыса белобрысая! Под стать маменьке! – На улицу выметнулась зоркая соседка и принялась бережно оттеснять сына от не на шутку разошедшегося отпрыска единственного в округе знатного господина. – Та хвостом перед мужиками вертит, и дочурка не отстает! – Один из пинков достался ей. – Крыса! Помойная крыса в дорогих тряпках! – запричитала она еще громче. – Родилась крысенышем и выведет крысенышей!
   Лора стояла, зажав рот ладошками, и понимала: наказания не избежать. Она расстроила Ивора. Уронила кружевной подол прямо на мокрые камни. Из-за нее маму снова называли плохими словами.
   И ее никогда больше не позовут играть… То есть к другим детям ее все равно не пускали, но девочка тешила себя надеждой, что так будет не всегда. А после такого… Нет, точно не позовут.
   – Крыса! – взвизгнула соседка в который раз. – Подлая самовлюбленная крыса!
   Глаза Лоры наполнились слезами.
   – Я не крыса! – тоненько выкрикнула она. – Не крыса! – повторила чуть громче. – Может быть, мышка?.. – И зарыдала с отчаянием семилетнего ребенка, который знает, что его обидели, но не понимает, за что.
   – Лучше уж зайка! – возвестил Ивор. – Решено: буду звать тебя зайкой. Зайка-зайка-зайка… Зайка! – Его голос внезапно огрубел и стал взрослым. – Зайка!
   

***

– Зайчонок! Мне нужен твой дедушка. Где он?
   – Умер.
   – Что?! Я получил от него письмо! Ну же, Ароника, проснись! Куда ушел твой дед?
   Ароника? Мика вскочила с низкого кресла, в котором имела неосторожность задремать, и попыталась собраться с мыслями.
   Так… Она засиделась в архиве допоздна и не решилась идти домой по темным улицам. Читала, пока не угасла свеча, потом уснула. Ага, и снова снилась та чушь… Или просто нахлынули воспоминания?
   Не к добру такие видения. Вроде ничего зловещего в них нет, а в дрожь бросает.
   Значит, уже утро. Новый рабочий день. Надо бы умыться, переодеться, позавтракать… Ах да, и объяснить невежливому посетителю, что он кое в чем ошибся.
   – Я не Ароника, господин. Внучка смотрителя сейчас за городом, на Весенних скачках, и вернется через неделю. Если же вам угодно видеть достопочтенного Тарендара, то он принимает с полудня до заката, каждый десятый день месяца – выходной. Пока его нет, но вы можете подождать или прийти после обеда. – Мика улыбнулась своей самой профессиональной (бездушной, зато широкой) улыбкой и с сожалением отметила, что зря старалась.
   Человек, так внезапно нагрянувший в архив, даже не глядел на нее.
   Он прошелся ладонями по отворотам темно-серого сюртука, пытаясь стряхнуть не успевшие впитаться капли дождя, сдвинул на затылок непривычную для Шазилира шляпу с узкими полями, вытер о старый коврик испачканные песком ботинки. Его взгляд блуждал по небольшому, скромно обставленному кабинету смотрителя, благо высокий рост позволял оглядеть каждый угол. Казалось, незнакомец позабыл о цели визита и изо всех сил старается не выглядеть дураком.
   – А ты… вы кто? – наконец вспомнил, что рядом присутствует кто-то еще.
   – Я – мыш… – Мика запнулась. – Меня зовут Миловика, господин. Миловика Звонка. Я – помощница уважаемого Тарендара.
   – Это ваше рабочее помещение?
   – Нет. – Она и не думала смущаться. – Но мне разрешено здесь находиться в любое…
   – Убирайтесь отсюда. Немедленно.
   Мика на мгновение опешила. Некто, не представившийся и не предъявивший никаких документов, требует, чтобы его оставили одного в кабинете, переполненном конфиденциальной информацией? Крайне забавно.
   Пальцы сомкнулись на толстом шнурке, свисавшем с потолка прямо над столом смотрителя.
   – Что вы делаете? – насторожился посетитель.
   – Вызываю охрану. – Мика дернула шнур. – Пусть они разбираются. – Где-то в глубине здания зазвенел колокольчик. – У них больше опыта в таких делах.
   Она покосилась на стеклянную дверку забитого бумагами шкафа, изучая свое нечеткое отражение. Так и есть: веки опухшие, на щеке отпечаток ладони, волосы будто никогда не видели расчески.