Сокровище для Дракона голубых кровей - часть 2. Подписка!

ГЛАВА 1. 1: Дворцовые игры

Его Величество Луи-Филипп, король шестого королевства и мой ночной кошмар, делает выпад, скалится и заносит надо мной меч.
Солнечный луч, отражённый в стали, слепит глаза. Отступаю на шаг, стиснув зубы, сердце глухо колотится в клетке рёбер.
Взгляд Филиппа горит неистовостью, он наступает, намериваясь пришпилить меня к стене собственного замка, как маленькую, светлокрылую бабочку.
Пот течёт рекой, несмотря на незаметно подкравшуюся прохладную осень, волосы прилипли ко лбу, всё тело ноет, словно одна большая растянутая мышца, но тем не менее, я решаюсь в сотый раз за утро поднять тяжёлый меч.
Никаких больше клинков.
От усилия вскрикиваю тонко, не успев себя сдержать, и надвигаюсь на Луи-Филиппа слева, уверенная, что он этого не ожидает.
Король замирает на долю мгновения, но лишь от звука моего голоса, утонувшего в туманной дымке. Угол его губ дёргается, глаза поблёскивают довольством. Хоть таким способом, но он заставил меня стонать.
Какая прелесть.
Целюсь в его плечо, слышу, как свистит воздух, чувствую… как земля уходит из-под ног.
Ударяюсь затылком о камни, морщусь от боли, щурюсь от яркости синевы неба, что впивается в глаза.
Чёрт. Не вышло. Снова не вышло.
Меч вонзается в песок в нескольких сантиметрах от моего лица, громом раздаётся королевский смех.
— Очень даже неплохо, дорогая.
В сотый раз проиграла даже не воину — всего лишь престарелому щеглу в воображаемой мантии. На просьбу об учителе, разумеется, я получила отказ. Неприлично будущей королеве по несколько часов проводить с мускулистым, ловким мужчиной наедине. Да и с чего бы это? Ведь наш душка Луи-Филипп — лучший воитель, среди всех прочих.
Вот только никто не пустит короля без наследника подходящего возраста в открытый бой…
Впрочем, помимо отчаянного желания извалять ученицу в грязи и синяках, кое-чему он всё же меня научил. Я определённо умею больше, чем неделю назад и чувствую себя лучше.
Способной поднять меч как минимум.
— Он у вас затупится, Ваше Величество.
Он фыркает и подаёт мне руку, помедлив, всё же не отказываюсь от помощи и встаю на ноги, чувствуя крупную дрожь, колотящую тело.
Луи-Филипп проводит громадной ладонью по моей талии и ниже, а затем подхватывает на руки.
— Я бы взял тебя прямо так, минуя купальни, не снимая рваного, грязного тряпья, в которое завёрнуто твоё хрупкое, белое тело, не добираясь до спальни…
— Избавьте от подробностей.
Но он, разумеется, не ограничивается словами и прижимает меня к белой каменной стене в замке. Предварительно саданув затылком и лопатками и надавив на плечо так, что в нём хрустнула кость. Ему доставляет удовольствие одно лишь осознание, каким даром я обладаю. И ладно бы решить, что я могу пригодиться королевству (на самом деле — не слишком), что могу стать кем-то вроде его телохранителя и на этих правах находиться рядом, шурша бесконечными юбками и распространяя запах роз и сплетен.
Но нет, это всё ерунда по сравнению с тем, что со мной можно делать в постели и вне её, получая при этом на выходе вновь красивое, лишённое недостатков в виде гематом, тело.
Ещё он знает, что я острее обычных людей всё ощущаю, и это, видимо, возбуждает тоже.
Мой дракон любил, когда я причиняла ему боль.
Мой король любит причинять боль мне.
Я усмехаюсь колко, упрямо уворачиваясь от поцелуя. Чувствую, если так продолжится и дальше, он станет плевать мне в лицо и бить сильнее.
Горячность на пределе.
Благородство — отсутствует.
Пристрастие к играм — на месте.
— Какие бы вы вещи ни представляли со мной в главной роли, — шёпот стекает с красных губ, — будь то позы, время и место, не будет фантазии слаще, чем вид меня, раскрасневшейся, желающей лишь вас одного, готовой пойти на многое ради вашей милости, блаженства, что Ваше Величество готово подарить деревенской девке. Так заставьте же меня это испытывать. Или берите силой.

***

Он придумал славно: оставлять подле меня в своё отсутствие не только рыцарей, но и фрейлин. И, если вдруг додумаюсь сбежать, не гнаться за мной, пока каждая из них не получит в подарок кровавую ухмылку прямо на горле.
Хорошенько изучил меня, неудивительно, ведь я росла на его глазах (и в этом есть что-то порочное).
После смерти Марианны и Мии, после пропажи Элизабет, я просто сойду с ума, если позволю другим умереть по моей, пусть и косвенной, но вине.
Ещё предупредил, что те же меры будут приняты, если я решу — ну так, вдруг — наложить на себя руки.
И тут прогадал, я изменилась и выросла на глазах дракона куда больше, если так вообще можно выразиться.
И не планирую покидать этот мир по своей воли. Я что-нибудь придумаю и выберусь отсюда, как только найду ответы на свои вопросы.
А пока приходится принимать горячую ванну с пеной (тут жаловаться не на что, условия сейчас у меня лучше, чем когда-либо) за ширмой под щебетания девушек и молчание рыцарей у стены.
Интересно, фрейлины хотя бы понимают, что происходит? Ведь я под конвоем, это очевидно.
Говорить откровенно не получается.
Во всяком случае, держатся они отменно.
Слегка сменился этикет, что же, как и мода, он непостоянен, правда же? Королеву же всегда из рук в руки король передавал толпе придворных, а затем забирал точно таким же образом.
...