Беззвучный диалог.

Меньше ли он занят, чем я? Да у него работа в десять раз тяжелее! А в выходные не лежит, не спит, все с нами возится, с семьей ведь побыть хочется, детям внимание уделить. Да, после работы - диван. Так он приходит на три часа позже меня! И мы вместе на этот диван падаем, я как раз успеваю с домашней работой управиться.
   Нет, устаем мы одинаково! И ответственность за семью тоже одну должны нести. Потому что поровну нас! Просто мы забываем… Просто закрутились в этой дурацкой жизни. Почему дурацкой? Чем жизнь плоха? Все здоровы! А денег никогда не хватит. Времени и сил в обрез? Ну будем мы валяться в выходные в постели и что? Толку-то? В отпуске отдохнем. Жить надо сейчас!
   Если он не уйдет. Неужели, и правда, у него кто-то есть? Хотя, если смотреть трезво, - откуда у него на это время? Вчера вечером позвонила, в мобиле звуки были слышны, как с работы. Даже голос оравшего на кого-то начальника, еще подумала: во самодур, не может же спокойно с людьми общаться.
   Надо просто разобраться. Не крутить себе «кино», а разобраться! Как я хочу с ним поговорить! Сейчас! Немедленно…
   О! Ты не спишь? Нет, я тоже не сплю! Да, я тоже хочу к тебе! Только не уходи! Не ищи другую! Давай начнем все сначала! Начнем снова жить, а не планировать! Обними меня…»

ЧАСТЬ 4 "Красиво жить"

   Красиво жить не запретишь… тем более королеве красоты
   «Помнится в детстве мы поехали к моей прабабушке в деревню. Мама не очень любила наносить визиты в это место, сетуя на скверные воспоминания о нищете и убожестве. Поэтому это был единственный раз, когда я имела возможность побывать в чудном доме, чем-то похожим на избу из сказки. Мне казалось, что таких уже давно не существует.
   Отчетливо помню каждую мелочь: в сенях на деревянном и аккуратно выкрашенном полу все время торчал край задратой кверху полосатой дорожки, через который мы постоянно спотыкались, тихонько посмеиваясь. Запомнилась теплота от висящих в углах слегка потертых икон, исписанных масляными красками. Святые лики освещались томными огоньками лампадок. И еще в доме вкусно пахло печеными пирожками и горящими поленьями.
   Никаких микроволновок, телевизоров, комфортных диванов. Скромный домик с ветхим обустройством, но какой-то сказочной атмосферой и без намеков на цивилизацию.
   Мама говорила, что бабушка отказалась от всего, чем пользовались ее односельчане. Потому что не нравились ей современная техника да приспособления. «Сатана!» - плевалась она в сторону купленного нами в подарок телевизора.
   Я не понимала, почему мать так противится визитам в родительский дом. Помню, как в ту поездку зимой мне нравилось взбираться на печь, укрываться теплющим шерстяным покрывалом и, высунув только нос из-под такой «берлоги», тихонько подрёмывать.
   Но, самое главное то, что столько душевного тепла и уюта, как в этой старенькой избушке, я не ощущала ни в особняках, в которых после приходилось бывать, ни в собственном роскошном доме…
   Хотя где он был, мой дом?
   Где родилась, я не знаю. Родители всю жизнь переезжали в поисках наиболее подходящего для себя места жительства, вначале в России, потом, после окончания моей школы, - в Европе.
   Муж… муж всегда стремился к хайтэкам, модернам, лакшери - словам, не имеющим ничего общего с теплом и любовью… Ох, что теперь его судить: а сама я сильно мечтала о простоте?
   Когда-то я услышала фразу, что мечты детей создают их родители. Они вкладывают в ребенка свои планы, направляют (или заставляют) свое чадо идти определенным путем, на котором позднее строится его судьба.
   О! Я сполна испытала на себе ужас от последствий родительских планов. Мама катастрофически боялась нужды… Для нее оказывалось трагедией отсутствие нового платья для какого-нибудь торжества, ведь ни одно мероприятие она старалась не пропускать.
   Еда, по ее меркам, должна быть экзотической, изысканной, и только потом - полезной. Одежда - последний писк, и еще чего доброго надеть что-то прошлогоднее. В доме - техника новейшего поколения, прислуга. И на всю эту роскошь зачастую тратились предпоследние деньги, потому что, вопреки стараниям быть в высшем обществе, родители все равно оставались на среднем уровне своего социального статуса. Мать это угнетало. Отец казался более равнодушным, но боялся ее расстроить. Да-да, все исходило именно от мамы! Она всех и всегда жестко программировала на заработок.
   Я стала ее первым и главным инструментом к обогащению. Звучит жутко: дочь - инструмент?! Но иначе я не могу себя назвать. Да и к этой роли я была приучена, словно в этом ничего особенного не было. Будто рождали меня для рабства.
   Поначалу с малых лет меня холили, лелеяли, дрожали надо мной. Бережно хранили. Чрезмерно бережно. Наверное для того, чтобы не испортить, а максимально усовершенствовать мою внешность, как упаковку дорогого подарка.
   При этом, скажу честно, меня странно воспитывали. «Не давайте ребенку конфет, не дай бог выскочит прыщик, завтра у нее фотосессия». «Прекратите на уроках повышать на нее голос, она еще слишком мала, чтобы испытывать на себе попреки малознакомых лиц… Учителя все одинаковые».