"Я, мой убийца и Джек-потрошитель", ознакомительный отрывок

Я даже занервничала, но голосом волнения не выдала. Точно знаю: стоит хоть чуточку дать слабину, засомневаться в собственном ответе, начать бегать глазами – и все, трояк, и не выше. Лучше уверенно, с умным видом, пороть чушь, если все перепутала, чем мандражировать, отвечая правильно. Трояк-то нарисует: не совсем зверь.
   Видимо, отвечала верно. Государь не стал меня поправлять, когда я закончила тараторить, а перешел к дополнительным вопросам.
   – Ладно, Александрова. Как сместить сознание в свое прошлое, мы изучали. А теперь подумайте и скажите, можно ли сместить сознание в прошлое другого человека, – поинтересовался он, уперев правый локоть в стол. И, устроив подбородок на ладони, наконец перевел взгляд на меня.
   Аж дурно стало от странного блеска надменных серых глаз. Казалось, от того, насколько правильно отвечу, вся моя дальнейшая судьба зависит, если не жизнь. Да, вопросы Судар любил задавать не из изученного материла. «На соображалку», – так он всегда говорил.
   Я возвела глаза к потолку и закусила нижнюю губу, тщательно обдумывая ответ.
   – Да, – выдала я наконец.
   – Хорошо. Раз вы так уверены, опишите процесс погружения в прошлое другого человека.
   – Что ж, – стала я рассуждать, теперь уже буравя взглядом преподавательский стол, – сначала нужно сделать то же, что и при погружении в собственное прошлое и…
   – И что же нужно? – бесцеремонно перебил меня завкафедрой.
   – Очистить сознание от ненужной шелухи: эмоций, мыслей, образов.
   Слава тебе, тетерев мохнатенькие ножки! Кивнул и даже как-то ободряюще.
   – Дальше.
   – А дальше надо, стараясь не выпускать испытуемого из поля зрения, отождествить свое сознание с его сознанием и продвинуться по индивидуальному временному коридору до нужного момента в прошлом.
   – Как располагается этот коридор относительно тела испытуемого?
   – От шеи – вниз, за позвоночником. Чем ниже спускаемся, тем глубже погружение в прошлое.
   – А если испытуемого у вас перед глазами нет и найти его нет возможности, как бы вы поступили?
   – Хм, подойдет любой его образ. Лучше всего фотография. Но можно взять и портрет, и личную вещь, и что-то, что он создал: картину, написанную им книгу, скульптуру, да даже глиняную вазу. Но контакт, боюсь, может выйти менее… как бы это сказать?.. четким, что ли.
   Судар сдвинул брови, и на его губах появилась странная усмешка.
   – Что? Неправильно рассуждаю? – не выдержала я.
   – Да нет, вы хорошо соображаете, – заявил он, пододвигая к себе зачетку. – Можете развиваться и дальше, опираясь на уже полученные знания. Не так часто встречается, между прочим.
   Размашистый росчерк ручки, хлопок – и Государь придвигает ко мне уже закрытую зачетку.
   – Диплом будете писать под моим руководством. Консультировать вас станет аспирант Вильянов.
   Верите – нет, я от счастья чуть со стула не свалилась. Наконец-то я познакомлюсь с Игорем Вильяновым, наконец-то он обратит на меня внимание. Я блаженно зажмурилась и представила его, безупречного красавца, со знанием дела что-то мне объясняющего. На моем лице наверняка появилась глупая улыбка.
   – Что с вами, Александрова? – вернул меня на грешную землю голос Судара.
   Открыла глаза. Несмотря на мои ужимки, черный маг остался невозмутим и холоден.
   – А, нет, все в порядке, Горан Владиславович. Хочу сказать, что согласна.
   – Александрова, вашим согласием поинтересуюсь в последнюю очередь. Я вас перед фактом ставлю: диплом пишете у меня. И точка. Есть вопросы?
   От его безапелляционного тона я только ошарашено замотала головой.
   – Вот и хорошо, – Судар вложил зачетку мне в руку. – Тогда можете быть свободны. Всех благ.
   Я так лихо соскочила со стула, что едва не оступилась и не упала. Со стороны, наверное, казалось, будто спасаюсь бегством. Но не успела моя рука открыть дверь аудитории, как меня окликнули.
   – Чуть не забыл, Александрова. Зайдите в мой кабинет через два часа. Выберу вам тему диплома и дам кое-какие пояснения.
   И вот тут меня прошиб пот, а в солнечное сплетение вонзился холод – необъяснимый страх, предвестник опасности. Предчувствия никогда не подводили: визит в кабинет Государя несет в себе необъяснимые неприятности, перемены, но не к лучшему. Да что угодно, только для меня это будет не в плюс.
   На негнущихся ногах вышла из аудитории, кое-как отбрыкалась от вопросов сокурсников, фальшиво улыбаясь, и побрела по коридору, ища укромное местечко, где никого нет. Нужно поразмыслить в одиночестве.
   С раннего детства я обладала даром предчувствовать опасность. Если, собираясь утром в школу, ощущала противный холодок в районе солнечного сплетения, значит, в этот день в школе что-то случится: либо подерусь, либо училка устроит выволочку, либо обвинят в чем-то, к чему непричастна. Источник опасности всегда оставался для меня загадкой, а вот сам факт… предчувствие не подвело ни разу. Правда, несильно-то оно мне помогало. Если, к примеру, я шла в школу в опасный день, неприятность случалась, а если не шла, пыталась избежать нервотрепки, то на следующий день все было еще хуже. Проблема не исчезала, а увеличивалась, подобно снежному кому.