Пирамида

И этот страх был совершенно иного порядка. Сколько бы люди ни обживали космос, ни считали себя опытными космическими жителями, иной вид, иное мышление, иная форма всегда будут вызывать этот первобытный страх подавления, порабощения. Люди чувствовали себя комфортно только среди животных, признавая неоспоримый факт — мы слабы.
   
   «И в первую очередь своими эмоциями», — я мысленно проговорила проблему, пытаясь заставить свой мозг успокоиться и не колотить мое сердце о ребра с такой силой.
   
   «Самое худшее, что может с тобой произойти — это стать опытным образцом».
   
   Зря я посчитала нужным включать сейчас рационализм, лучше бы попыталась отключиться от ситуации. Мне же стало только хуже, и от внутренней паники началась гипервентиляция легких. На пластике пошли красные иероглифы, а снаружи капсулы снова противно запищали датчики.
   Я хватала ртом воздух, но все равно будто тонула в нем. Он в одну секунду стал вязким.
   «Темнота» перестала изучать меня и наконец-то вошла внутрь отсека, а у меня от ужаса свело спазмом горло и я застыла будто охлажденный металл, медленно рассыпаясь на осколки.
   
   Второе пробуждение оказалось не лучше первого. «Темнота» аккуратно накладывала на мои руки какие-то индикаторы и постоянно что-то сверяла с дисплеем капсулы. Он... а я не сомневалась, что с такой выраженной мускулатурой, ростом и формой одежды мог быть только мужчина.
   «Не мужчина. Рунит», — поправила себя, но отвести взгляд, когда он посмотрел на меня, так и не смогла. Меня пугал и одновременно завораживал его облик: черный военный комбинезон, облегающий мощную фигуру. Светлая, с голубоватым отливом кожа без единой прожилки вен, точеное лицо с четко очерченными скулами, губами, носом. Никакой растительности. Идеально гладкое чужеродное лицо с черными линиями рун и знаков, будто боевой раскрас. Но самой завораживающей частью были глаза: два чернильных омута без радужки и белка.
   «Темнота. Обскур».
   Я решила называть его Обскуром. Это в полной мере отражало мой страх.
   — Не бойтесь, — сказал ровным безэмоциональным голосом Обскур. — Я не причиню вреда. У вас была... — пауза — гипоксия. Я восстановил вашу систему, капитан Арве.
   «Он киборг? Может, все руниты киборги?»
   Я разлепила пересохшие губы и тихо проговорила:
   — Спасибо.
   Он замер и пристально посмотрел, потом кивнул и ушел. Я хотела окликнуть, попросить меня выпустить, но глаза стали слипаться, сознание поплыло, утопая в размытых неясных образах, и я снова заснула.
   
   На третий раз я оказалась в небольшой каюте: светлый пластик, стандартная панель управления, мягкий настроенный свет и выдвинутый блок-столик, на котором я увидела свой браслет связи, чип-карту с идентификационными номерами и стопку одежды. Я резко села, и голову моментально повело. Пальцы машинально схватились за стену, удерживая тело вертикально. С койки я уже вставала медленнее.
   Ступни не ощутили привычный холод, как бывало на моем корабле.
   — Неужели здесь полный обогрев? Но как... — Я опустилась на колени и прощупала пол. Он и правда был теплый. — Невероятно! Если они обладают такими технологиями, то зачем им наше сырье. Они могли легко все модифицировать.
   
   Я оделась в свой комбинезон, закрепила браслет к вшитому чипу на запястье. Информер сразу запиликал и выдал проекцию моего сканирования. Все было в порядке. Нет, все было лучше, чем раньше. Мой скелет стал таким же крепким, как у землян. Теперь земная гравитация нашей прародины была не страшна для меня.
   
   «Невероятно!» — Это слово, видимо, будет сопровождать меня на этом корабле. Руниты обладали технологиями, которые Земля только мечтала разработать. Удивительно, имея столько колоний, целую планету — генетическую лабораторию на Артои, земляне так и не смогли победить основной «недуг» колонистов.
   А руниты смогли.
   Они могли бы заполучить весь сектор «Церера» за одно лишь предложение о совместных лабораторных исследованиях. За формулу они бы получили любую колонию со всем населением в придачу.
   
   Я лихорадочно перебирала в голове все возможные варианты улучшения жизни колонистов, пока наконец-то не дошла до самой последней мысли, которая меня и отрезвила.
   «Путь домой вам заказан, Элия Арве, если не боитесь стать подопытной мышью до конца своих дней».
   Я передернула плечами, а потом сильно обхватила себя руками в попытке закрыться, сберечь. До сих пор я помнила весь ужас внедренной программы для астероидян под таким красивым названием «Дерево жизни». Мою мать без ее согласия отправили на родильную ферму, так как у нее были хорошие генетические показатели. Эта участь ждала и меня, но отец сломал ногу на рудниках и я осталась единственным кормильцем в семье. Со всеми допусками к рудным работам меня быстро поставили на его место, а там уже и закрутилось: повышение, учеба на пилота, распределение в военное училище. Папа так и не восстановил ногу, и лишь через пять лет я узнала, что он сознательно упал в зону грабберных машин со своей точки, чтобы провернуть этот рискованный план и не дать меня забрать, превратив в пожизненный инкубатор. Мама не дожила до моего первого вылета в составе патруля...