Вторя книга саги "История миров: каждый-враг"

Аория прицелилась, крышечка свистнула в остатках мокрой листвы и оборвала мерзкий ор бауга. Серое тельце шлепнулось о промерзлую землю, и восстановилось привычное многозвучие резиденции. Оставался только один чужак.
   Девочка закрыла окно, кинула обратно в стол рогатку и вернулась к рюкзачку, в который складывала книги. С вещами ей уже помогла Айн, оставалась еще еда, и все будет готово к походу с Двардом. Или побегу, если точнее. Аория оглядела комнату, подумала, что стоит взять больше чистой бумаги… а может, и рогатку? Смешно, конечно, но куда и с кем ей предстоит путь?
   Что бы сказал на все это Локарис? Как так получилось, что она должна уходить без него? И увидит ли еще? Девочка зло стиснула зубы чтобы не заплакать. Хотелось взять что-то посерьезнее рогатки, распахнуть окно и порвать проклятую ночь отчаянными выстрелами.
   Локарис бы это не одобрил. Конечно же, он играл с ней, это было что-то среднее между игрой, и обучением. О, он был прекрасен – ее отец! Но сейчас он бы посоветовал ей сохранить голову холодной.
   А Айн? Пожалуй, для ее матери, сейчас было пыткой не сжимать ее в объятиях, не делить с ней эти последние часы перед разлукой. Аория хотела пойти к ней. Казалось, что хотела, но оставалась в своей комнате. Неожиданно для девочки оказалось слишком много переживаний: Локарис не живой, ни мертвый, захватчик-Майкл, нужда куда-то срываться из родного дома… и видеть сейчас глаза Айн, полные волнения и паники, было бы слишком.
   Она снова осмотрелась, ее не интересовала скоромная обстановка комнаты, совсем не похожей на комнату маленькой девочки, ее беспокоил один звук. Мелодия. Аория вслушалась в резиденцию.
   Левое крыло отозвалось шагами прислуги – на третий этаж переносили вещи военного министра. На слух Аория определила, что это Бетрис и Фрадора, еще комендант и пожилая экономка Милорада. Шаги коменданта были тяжелы, особенно сейчас, когда он нес что-то увесистое, Милорада, как всегда, семенила, старость сделала ее походку шаркающей. А что до Бетрис и Фрадоры, ну кто еще, как не новенькие служанки, позволит себе смеяться в левом крыле?
   Куда больше Аорию волновала выходка Майкла: он решил занять третий этаж, всего на какой-то лестничный пролет выше их семейного этажа. Резиденция принадлежала только Локарису и ей, Аории. И что же себе позволяет этот чужак?! Она не могла уйти, не сказав ему ничего.
   Девочка встала с кресла и решительно вышла из комнаты, она знала, где сейчас военный министр, ее звала мелодия из комнаты с пианино.
   – Ну-ка, садись, я давно тебя не слушал, – сказал Майкл, когда Аория вошла. Чуткий слух убийцы уловил ее приближение. Он оборвал вальс и показал рукой на ленту черно-белых клавиш. – Сыграй начало «Арнборской ночи».
   – Нет, – Аория закрыла за собой дверь. – Я больше не хочу с тобой заниматься. Ты мне не учитель, не приказчик, и ты не хозяин в нашей резиденции.
   Она говорила очень спокойно, Майкл пожал плечами:
   – Узнала, что я переезжаю в левое крыло? Я же должен приглядывать за твоим папашей, – вечная Майклова усмешка. Хотя с дочерью Локариса он говорил, как со взрослой.
   С ней все говорили, как со взрослой, кроме Айн. Ни с кем дочь Дракона не была ребенком, только с ней. Аории нравилась эта игра, нравилось, что она для Айн тайна. После извечного проницательного прищура Локариса это было приятно.
   – Ты приказал, чтобы Айн ужинала с прислугой? – Аория все же подошла к пианино, провела ладонью по блестящему черному боку. За безупречным инструментом сидел не менее безупречный военный министр, настолько, насколько позволяли его шрамы. В Империи Майкл скидывал с себя образ профессионального головореза и выпускал свои аристократические корни. – Ты приказал что-то… моей матери…
   – Твоя мать прислуга, а отец метис. В этом мире даже императорский венец не облагородит грязную кровь. Смирись, может быть, на Путях вы и в почете, так там немало выродков, но здесь, в Арнборе, вы просто обстоятельство, с которым все мирятся.
   – Как и ты. Вы все: Локарис, Зухас, ты – убивали и обманывали, чтобы править. А ты самый большой специалист по крови и грязи, – Аория постаралась, чтобы в ее словах не проскользнуло восхищения.
   – Локарис в твои годы не связал бы и трех слов, раб со скотного двора… А ты быстро растешь и умнеешь, Аория, – Майкл улыбнулся. – Слишком быстро. И это еще сыграет с тобой злую шутку.
   Аория чувствовала его эмоции, но не понимала, почему вечно уверенный в себе министр, сейчас испытывает злость, досаду, даже панику. Она подцепила эти ощущения, словно нити, и потянула к себе. Майкл нахмурил черные брови, но из-за шрамов двинулась только одна:
   – Не приходи больше ко мне, Аория. Пока я сам не позвал. Пока не вспомнил, как надо обращаться с полукровками, – голос военного министра стал ниже, налился угрозой, Майкл спешно пробежал пальцами по клавишам, сыграв какой-то рваный мотив.
   – Вот как? – теперь уже вверх взлетели брови Аории, она паясничала, – Ты запрешь меня? Прикажешь высечь? Пока Локарис без сознания, ты ведь можешь делать все, что захочешь?
   Он не успел ответить. Девочка уже связала его эмоции в одну и дернула на себя со всей силой, словно подсекла большую рыбу. Майкл не сообразил, упустил несколько секунд из внимания, и вот уже его руки оказались на ее тонкой шее.