Лунный цветок

— Я покажу тебе место дивное. Там живет река узкая да чистая. Водица в ней, что молоко парное. А бабочки волшебные над водицей той крыльями яркими машут–машут, остужают.
   — К бою с братьями нечистыми мне готовиться надобно, Олеля хорошая. Скоро появятся злыдни адские! — тревожно сказывал ей Радонан, переживал за любовь свою искреннюю.
   — А я не случайно веду за собою, Радонан! Как только ты погрузишься в воду целебную, вот тогда сила твоя удвоится. Бодростью тело мужское насытится, а душа грешная очистится! Возрастет и магия волшебная, окрепнет верою праведной.
   — Вера моя пошатнулася, Олеля, а все из–за доброты и красоты твоей! Мила ты сердцу моему каменному, которое невзначай забилося в плоти демонической.
   Шли они вместе, за руки взявшись. Путь их тернистый освещала луна полная, а звездочки ясные в помощь ей были. Казалось, будто радуются они тому, что добро и зло вот–вот воссоединятся полностью.
   А ночь роковая в свои права вступила. Дивною была. Окутывала она маревом своим влюбленных, которые к реке волшебной спустилися.
   Увидел Радонан чудо–бабочек золотых. Порхали они над гладью тихой, лишь слегка заставляя воды чистые колыхаться. Проносились тогда волны мелкие бязью редкой и переливались в свете лунном.
   — Доброй ночи тебе, река целебная! — поздоровалась дева юная, руки тонкие в воду опустила, поплескалася. Разлетелись в стороны разные бабочки волшебные, а после окружили Олелю прекрасную, на волосы белоснежные усаживались, хоровод плясовой вокруг нее закружили. Приветствовала и ее река чистая, радовалась цветку лунному. А когда приблизился Радонан, забурлила водами темными. Разлетелись в испуге и бабочки, будто демона черного чувствуя. — Не сердись ты, подруга добрая, прими плоть и душу грешную. Одари же силой могущественной демона адского. Люб он мне, дорог! Впереди его бой ждет смертельный, и, если сляжет замертво на холме волшебном, значит, проклятье вековое вновь крепко сделается!
   И утихла тогда река целебная. Волны быстрые угомонилися. Раскрыла она объятья свои чистые и ждала погружения демона. Замешкался тут Радонан. Опасался в воды входить. Думалось демону адскому, что сожжет до костей источник священный плоть его неживую. А Олеля, будто чувствуя тревогу его, платье легкое скинула, в смущении грудь пышную руками изящными прикрыла и по колено в водицу вошла. Нагою совсем была дева лунная, отчего воспылал Радонан желанием огромнейшим. Позади вдруг осталось опасение, мысли в голове демона были лишь о теле девичьем. Скинул он плащ кожаный, стянул и сорочку белую. Обнажил свое тело мужское Радонан и к Олели приблизился. Обхватил плечи хрупкие и сильнее прижался к стану тонкому. Вздрогнула тут дева лунная, ощутив объятия крепкие.
   — Ты боишься меня, Олеля хорошая? — Голос его отчего–то хриплым сделался. Будто ком сладостный подкатил к горлу демона. Сглотнул его быстро Радонан. — Я не сделаю то, что запрещено тебе, дева лунная. Только скажи, и остановлюсь…
   — Нет же, Радонан, милый мой демон! Не останавливайся. Я хочу познать объятья любовные. Горит тело мое страстью всепоглощающей, просится в неизведанное!
   Развернул он Олелю прекрасную ликом к себе и прильнул к устам алым девичьим. Наслаждался он поцелуем волшебным, теребя губы сладкие. А цветок лунный будто таял от ласки демона. Руки нежные на плечи Радонана ложилися. Обвивали шею его могучую и к волосам иссиня–черным поднималися. Плоть мужская к плоти женской прижималась и останавливаться не собиралась. Застучали сердца в такте едином, словно кружась в танце томительном.
   Ощущал демон темный, как вздымается грудь девичья трепетно от прикосновений и от любви его. Как сгорают они оба в желанье обоюдном. Как хорошо им вместе становится. Подчинившись страсти необузданной, вошел он в девицу лунную. Нежно и медленно раскачивал на себе стан девичий. Покрывал поцелуями страстными грудь Олели упругую. И слились их тела в единое целое, теряя остатки разума в наслаждении глубоком.
   А река целебная водами чистыми укрывала влюбленных, словно одеялом теплым. Скрывала плоти разгоряченные от взгляда ненужного, что в кустах затаился и наблюдал за содеянным.
   

   Глава 5

   Разве могла представить себе ведьма старая, что увидит она запрещенное на поляне проклятой? Глазищи бесцветные вылупила и не могла поверить, что добро и зло воссоединялися. Удивлялася демону высшему, как мог он наказ царя–демона не выполнить. Потерял совсем разум Радонан, поглотила его страсть к цветку лунному. А пророчество древнее сбывалося. Пусть и медленно расплетались ветви терновника колючего. Осыпались шипы его острые на землю сырую. Покрывались кусты непроходимые листвой зеленой, превращаясь в насаждения редкие. Где–то во мгле глубокой слышалось пенье звонкое птицы ночной. Трель ее мелодичную подхватывала другая, а после и третья, да сливались они в трио горластое, словно песнь пели радостную.
   — Что же ты делаешь, Радонан?! Не видать теперь мне золота драгоценного. Сами людишки смертные теперь на холм за пыльцою лунною ходить станут! Нет! Не допущу я этого! — во зле прошипела ведьма проклятая.