Сквозь Мрак

АННОТАЦИЯ

Пропавший экспедиционный лайнер внезапно подаёт сигнал SOS. И не откуда-нибудь, а из глубин запретной зоны. Воздушный Союз поручает спасательную операцию Никласу Холфу – опытному пилоту и герою войны. Мрак – место смертельно опасное, и без напарника там делать нечего. Благо напарник имеется: проверенный, надёжный. Но у судьбы свои планы, и в аномальную зону приходится лететь со вчерашней выпускницей лётной школы. Она красива, молода, неопытна… и явно что-то скрывает.
Увы, приказ есть приказ. Придётся им стать настоящей командой, ведь иначе во Мраке не выжить…

ГЛАВА 1

Ник

Петеру оторвало кисть и раздробило ноги до колена. Двенадцать часов он провалялся под обломками моноплана, надышался испарениями и впал в кому.
Никлас узнал об этом вчера – телеграмму доставили прямо на генеральский банкет, – а сегодня, за час до рассвета, пришвартовал «Акулу» в главном порту Астры.
Служащие вытянулись по струнке и взяли под козырёк, когда он проходил по взлётно-посадочной полосе. Глаза парней горели, и Ник не стал их разочаровывать – отсалютовал каждому.
Мальчишки… Грезят войной да не знают, как она выжигает душу.
Впрочем, тут и без войны бед хватает: испарения, внезапные налёты «Скворцов», возмущения Мрака, а теперь вот Петер…
Петер! Это как же тебя угораздило, с твоим-то опытом?
В порту никто не встретил, и Ник двинул к трамваям. Узкие – метра полтора, не шире – высоченные трёхэтажные кибитки разгонялись в момент и, грозно звеня, стрелой летели по бесконечно длинной стальной рельсе.
Астрийцы невероятно гордились этими монстрами, считали их народным достоянием и негласным символом города. «Гласный» же символ – шестнадцатилучевая звезда с чередующимися большими и малыми лучами – красовалась во лбу каждого трамвая, аккурат промеж круглых, до смешного пучеглазых фар.
Нику, как ветерану, полагался бесплатный проезд, но он всё равно купил и прокомпостировал билет. Поднялся на третий этаж, уселся и глянул на часы. До отправления оставалось четыре минуты. Ник откинулся на спинку, шумно выдохнул и смежил веки. Ночь за штурвалом и банкет накануне не прошли бесследно: голова гудела, хоть откручивай. Виски пульсировали болью. Генерал убеждал потерпеть до утра, выспаться как следует или хотя бы переодеться, но Ник не мог ждать: старина Петер попал в беду.
Почти шесть лет они летали вместе, и Ник не сомневался: напарник без особого труда посадит лайнер на макушку айсберга, даже если глаза завязать – Петер ладил с техникой, а небо любило его, как родного сына. Так что же случилось во время учебного вылета? Как вышло, что старина Петер разбился?
Проклятье…
– Доброе утро, любимая Астра! – мелодичным девичьим голосом пропел громкоговоритель на площади. – За бортом шестьдесят четыре градуса, давление соответствует норме. Погода лётная. Город дрейфует на пятьдесят пятой северной широте. Скорость дрейфа два узла. Высота над уровнем заражения двести девяносто четыре метра. Курс конденсата стабилен. В ближайшие часы ожидаются некритичные возмущения Мрака. Магнитозависимым людям настоятельно рекомендуется…
Ник так и не узнал, что именно рекомендуется магнитозависимым людям: трамвай звякнул, рванул с места и помчался так, что захватило дух: до сотни пучеглазая кибитка разгонялась за десять секунд.

– К нему нельзя! – дородная сестра в белоснежном халате решительно преградила путь, уперев руки в крутые бока.
– Мне – можно, – заявил Ник и, отстранив ретивую санитарку, шагнул в палату.
На Петера было страшно смотреть. Забинтованный, загипсованный, весь в каких-то трубках, он лежал на койке и напоминал мумию. Лицо осунулось и приобрело характерный землистый оттенок – первый признак глубокого заражения.
– Поражение тканей третьей степени, – сообщил вошедший следом военврач, и Ник скрежетнул зубами. Плохо дело! – Левую ногу чудом сохранили. Правую пришлось отнять.
– Он будет жить? – Про «летать» Ник не спрашивал. Для Петера «жить» уже равнялось «летать», а потому подобные вопросы были неуместны.
– Мы прилагаем все усилия.
– Не сомневаюсь. – Это было правдой. Столичный госпиталь славился на весь Воздушный Союз. Местные протезисты творили настоящие чудеса, а врачи нередко вытаскивали пилотов и вездеходчиков с того света.
Петер в хороших руках. Ник понимал это, поэтому от дальнейших расспросов воздержался.
– Дайте знать, как будут изменения, – сказал он, и военврач кивнул.
– Всенепременно мастер Холф.
– Честь имею, – отсалютовал Ник.
Он бросил взгляд на старого друга и скрепя сердце покинул госпиталь: к восьми его ждали на аэродроме.

Полковник Хей предложил ему кофе. Хотя… «предложил» – громко сказано. Молча плеснул из кофейника в чашку и так же молча поставил перед носом: пей.
– Я хочу знать, как всё случилось, – потребовал Ник. – В деталях.
Полковник – коренастый, грузный и плечистый, с пышными седыми усищами, проплешиной на голове и орденскими лентами на тёмно-синем кителе – уселся напротив и сцепил пальцы в замок. Он молчал целую вечность. Тишина повисла густая, давящая, как обычно бывает в помещениях со сверхплотной шумоизоляцией, и только часы на стене громко тикали. Стрелка неумолимо ползла по цифрам. Римским цифрам – другими в Воздушном Союзе не пользовались, так уж повелось.
...