Глава 16

Глава 16.

   Ван-Корн специально прислал после обеда Большого Билли, чтобы он вывел графиню и ее дочь на палубу прогуляться.
   Понимая, какие цели преследовал при этом купец-работорговец, Камилла не стала возражать против прогулки и даже попросила Аниту сопровождать их.
   После некоторых колебаний Анита согласилась.
   - Я специально выйду, чтобы поговорить с этим прохвостом! - заявила она.
   Камилла покачала головой, давая понять, что это, с ее точки зрения, не имеет смысла, но возражать не стала.
   Когда они вышли на шкафут и свежий бриз разметал волосы, у Камиллы сразу поднялось настроение. Она почувствовала прилив сил и уверенность в том, что выход из сложного положения, в которое они попали, будет обязательно найден.
   Вечерело. Ван-Корн стоял, тяжело опираясь на планшир фальшборта.
   - А, знатная дама пожаловала! - хрипло прохрюкал он. - Как себя изволите чувствовать? На здоровье не жалуетесь? Мое испанское вино пробовали? Специально прислал - помню, что вчера вам оно понравилось. Видите, какой я заботливый хозяин. Не каждый мой пленник имеет такие привилегии, какие есть у вас!
   - Вы, наверно, ждете, что мы проникнемся к вам симпатией и потом, когда произойдет то, на что вы так рассчитываете - опьянение, вызванное вашим ядом - мы с дочерью не сможем доказать, что оно произошло не по нашей собственной вине? - спокойно спросила Камилла. - Так вот, могу вас заверить, что вино ваше мы сейчас попробовали, но вчерашнего опьянения от нас не ждите. Мы прекрасно понимаем, что ваш яд содержится не в вине, и поэтому своевременно приняли меры предосторожности.
   - Яд? О чем вы толкуете, графиня? - прикинулся удивленным Ван-Корн.
   Его хитрые глазки забегали еще проворней, отыскивая в поведении матери и дочери признаки начинающегося действия "пьяного" хлеба. Но Камилла и Анита стояли прямо, не шатались, и взгляды их глаз, обращенные на широкоскулое, красновато-коричневое от тропического загара лицо капитана, были твердыми и уверенными.
   - Да, да, Ван-Корн, яд! - усмехнулась Камилла. - И вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Более того, в расчете на скорое действие вашего яда вы приготовили нам сюрприз. Вон те трое матросов, что внимательно следят за нами - не ожидают ли они вашего знака? Ведь вы, наверно, все обговорили с ними и отдали соответствующие приказания. Что сейчас должно было случиться? Кто из них первым должен был бы наброситься на нас - если бы мы уже находились под действием вашего яда? Кому-то ведь вы отвели эту роль. Ну-ка, расскажите, как вы планировали отдать нас своей команде?
   - Что вы такое говорите, графиня? - забормотал Ван-Корн, но в голосе его был испуг, и его глаза воровато прятались, боясь встретиться с прямым взглядом холодных, как драгоценные изумруды, глаз Камиллы. Он все никак не мог поверить, что она полностью разгадала его планы. - Вам дурно? Вы, наверно, объелись за обедом деликатесов, приготовленных моим коком? Я оставлю вас здесь, подышать свежим морским воздухом, а если вам захочется развлечений, то мои матросы, на которых вы обратили свое внимание, всегда к вашим услугам.
   - Не трудитесь, Ван-Корн, не призывайте на помощь ваших головорезов. Мы не сделали того, на что вы рассчитывали. Мы не ели его за обедом.
   - Не ели чего? Хлеба? - наконец понял голландец. И тут же, испуганный собственным восклицанием, зажал рот рукой.
   - Да, не ели мы его! - отрезала Анита, которой надоела разыгрываемая комедия. - Какой вы купец? Вы - отравитель! Если ваши матросы узнают какой у них капитан - вряд ли они так уж сильно будут рады. И по французским, и по английским, и, я думаю, по голландским законам отравителям уготовлена самая мучительная смерть!
   - Девчонка, нечего меня запугивать! - злобно прошипел Ван-Корн. - Мои матросы бывали со мной в разных переделках, они меня отлично знают. Для них, так же как и для меня, нет преступлений, а есть только удачные коммерческие операции. И им будет совершенно все равно - отравитель их капитан или не отравитель! Они верят мне!
   Ван-Корн, казалось, говорил уверенно, но в его голосе помимо воли звучала тревога за свою шкуру. Ведь как бы ни верили матросы своему пирату-капитану, но они тоже дорожат собственной жизнью. А подозрение, что кто-то рядом с тобой - отравитель (даже только подозрение!), действует на простых людей почти так же, как подозрение, что рядом - колдун. Люди начинают нервничать, сбиваются в кучу, в толпу, отрывисто переговариваются, еще больше заряжая друг друга страхом. А там, глядишь, уже недалеко до того момента, когда особенно страшное проклятие, вырвавшееся из чьего-то горла, чей-то особенно резкий выкрик доводят людей до полного исступления, до самосуда, когда озверевшая толпа набрасывается на свою жертву, рвет ее в клочья, упиваясь своей властью над беззащитным одиночкой, а потом сжигает остатки своего кровавого пиршества на костре.
   - Да, вы - отравитель! - радостно подтвердила Анита, почувствовав, как напрягся Ван-Корн, который наверняка не раз был свидетелем подобных самосудов и сейчас содрогнулся при мысли, что сам может стать жертвой такого.