Междукнижие

– Это твой кулон, – ругая себя за сдавленный голос, отозвался Одже, – если сама не отвернешься. Я-то ведь...
   – Дракон? – перебил его Беата и весело рассмеялась. – Ничего, я найду какой-нибудь способ сделать из тебя человека. А пока ни одной девице не позволю слюни на тебя пускать. Пусть все знают, чей ты на самом деле!
   Беата пыталась снова изобразить фурию, а сама так сжимала его рубаху, что ткань грозилась порвать. Одже взял ее руку, прижался губами к ладошке, а потом вложил в нее подаренную Эндой чешуйку.
   – Одже... – каким-то не своим, словно опьяненным, голосом прошептала Беата, и ему вдруг почудилось, что вовсе не кулон произвел на нее такое впечатление. Особенно когда Беата коснулась пальчиками его щеки, и Одже осыпал горячими поцелуями и вторую ее ладонь.
   А потом отдался бескрайнему счастью, столь же щедро даримому Беатой, сколь большим, на самом деле, было ее сердце.
   ...Наконец кулон был повешен ей на шею, и Беата внимательно принялась рассматривать драконью чешуйку. Та напоминала плоский полупрозрачный изумруд, но Беату интересовало совсем другое. – Всю ночь дырку эту проковыривал? – озабоченно спросила она, а Одже от такого ее тона накрыло радостью. Он мотнул головой и улыбнулся. Смотреть на Беату, словно светящуюся в ореоле этих беспощадных кудрей, по-прежнему было до невозможности приятно. Держать ее в объятиях казалось сродни чуду. А понимать, что она захотела целую жизнь с ним разделить...
   – Сильно вчера досталось? – чувствуя теперь себя вправе защищать ее, спросил Одже. Беата улыбнулась. Когда они наткнулись на ее родителей, проведших ночь в ужасе из-за улетевшей невесть куда на драконе дочери, и сходу огребли за все мыслимые грехи, Одже взял вину на себя, уверенно задвинув Беату за спину и смело встретив негодование главного армелонского доктора, а также с достоинством выдержав гневные острые нападки его жены.
   – Ты знаешь, сколько ей лет? – возмущалась мать, казалось бы, не испытывавшая ни малейшего облегчения от возвращения дочери и лишь нашедшая себе новый повод показать характер. – Если она уже сейчас ночами пропадать будет...
   – Не будет! – Беата по голосу Одже поняла, что он нахмурился.
   – Ты, что ли, не позволишь? – издевательски усмехнулась мать, и Беата, до этого момента только забавлявшаяся, начала закипать. Уж Одже обижать она никому не даст! – Так за собой сначала последи! Эйнард только и успевает латать! Защитничек, упаси Ивон!..
   – Да, мама, Одже драконов от ненависти избавил! – не выдержала Беата, бесстрашно выступая перед родителями. – Он к Создателям ходил, и те сказали ему, как это сделать! Надо было собрать каждую искорку ярости, в душу свою впустить и не сломаться от такой гадости, как другие до него сломались! И он смог! Я видела! Он!.. Он!..
   Почему-то у нее не получалось рассказать еще и про Огненный камень и Божью Праматерь, как будто Триада наложила на эти сведения печать неразглашении. Впрочем, Создатели имели право хранить свои тайны. А родителям и одного подвига Одже хватило, чтобы забыть о своих переживаниях и начать расспрашивать о столь невероятных событиях.
   Однако Беата им этого не позволила.
   – Одже надо отдохнуть! – непререкаемым тоном заявила она. – Он и так еле на ногах стоит, а тут еще вы набросились!
   Одже попытался было возразить, но Беата схватила его за руку и решительно потащила в караулку.
   – Спать! – приказала она, указав на первую же попавшуюся кровать. – И чтобы больше никаких спасений мира!
   Одже улыбнулся, согревая ее своей благодарностью и искренней радостью.
   – Обещай, что не разругаешься из-за меня с родителями, – попросил он. – Они просто очень волновались за тебя, а я еще не заслужил такого доверия, чтобы не упрекать меня твоей безопасностью.
   – Еще? – выхватила самое главное слово Беата.
   – Я обязательно заслужу, – пообещал Одже, и Беата растроганно прижалась к его груди. Одже сомкнул объятия. Пожалуй, стоило пережить все последние злоключения, чтобы иметь возможность иногда испытывать такое вот ощущение самого глубокого единения и понимания с любимым мужчиной.
   Домой Беата шла во всеоружии, готовая отразить любые нападки и защитить свое право встречаться с Одже. Однако родители, очевидно, использовав ее отсутствие на обсуждение своего поведения и поведения дочери, решили оставить разборки до лучших времен. Посетовали только, что за волнением не успели приготовить обед, и пообещали исправиться немедленно. Однако Беата не дождалась. Повалилась на постель и проспала до самого утра. А, когда спустилась вниз, увидела родителей в суетливых заботах на кухне.
   – Торжественный прием готовите? – усмехнулась Беата, прикидывая, что можно перехватить из съестного, чтобы не попасть матери под горячую руку и вместе с тем угомонить проснувшийся желудок. И тут же осеклась, услышав ответ.
   – Именно так, – отозвался отец. – Приглашай Одже в гости. Уж очень хочется всю эту историю с начала до конца услышать.
   – И будущего зятя оценить, – поддакнула мама, и Беата тут же закусила удила.
   – Только попробуйте Одже испытания какие устроить! – жестко предупредила она. – Он и без ваших поддевок столько вынес, что другой рехнулся бы давно! Только одну гадость услышу – уйду из дома и не вернусь никогда!