Междукнижие

Нетелл долго сопротивлялась, не желая навязываться и чувствовать себя обузой, и уж конечно ни за какие коврижки сама не собралась бы наведаться к Вальгарду в гости. Только его первый шаг побудил ее выпустить на волю смелость и довериться желаниям сердца.
   Нетелл глазам своим не поверила, когда однажды утром увидела Валя на пороге своего дома. Лишь крепкие объятия и жаркие поцелуи, по которым она безумно соскучилась, заставили убедиться в его реальности. Валь даже вздохнуть ей не дал, слова сказать, в дом пригласить. Обхватил голову, вынудил посмотреть себе в глаза и прямо спросил:
   – Поедешь со мной?
   Нетелл сразу поняла, что он имел в виду, – наверное, потому что сама десятки раз думала об этом, и прикидывала, что могла бы ответить, предложи он ей это перед отъездом, и, отбрасывая стыдливость и любые приличия, соглашалась. Слишком яркими были ощущения, даримые Вальгардом, и слишком плохо оказалось без него. Впервые в жизни Нетелл ничего не интересовало: ни собственные исследования, ни дочкины заботы. Старалась, конечно, чтобы тоска не одолела окончательно, но сердце требовало любви, стирая значимость всех остальных чувств. И Нетелл даже неважно было, в каком статусе представлял ее себе Вальгард. Она сказала: «Да!», – отдавшись поглотившему ее безумию и чисто по-женски доверившись дорогому мужчине.
   И Валь не обманул ее ожиданий.
   Более заботливого хозяина и нежного любовника сложно было себе представить. Нетелл, правда, не с кем было сравнивать, но Валь не давал ни единого повода этого пожелать. Нетелл старалась не думать о будущем, хотя в глубине души понимала, что такое блаженство не может продлиться вечно и рано или поздно ей придется что-то решать. Хотя бы потому что в Армелоне у нее осталась дочь, которая, конечно, вполне могла несколько недель пожить самостоятельно, но быть брошенной окончательно в угоду взыгравшим у матери инстинктам никак не заслуживала.
   Нетелл видела, что Вальгарда этот вопрос тоже тревожит. Не раз и не два он порывался начать серьезный разговор, но как на притчу в эти моменты обычно появлялась Гейра с самыми неожиданными проблемами, решить которые требовалось незамедлительно. То у нее печь вдруг чадить начала, хотя никогда раньше такого не случалось. То сил не хватило пойманного зайца разделать. То Харде ведро в колодец уронил.
   Валь посмеивался и одним махом наводил в доме порядок, однако вернуться к начатому разговору им с Нетелл уже не удавалось и приходилось откладывать его до лучших времен.
   Нетелл не понадобилось много времени, чтобы разгадать причину подобных маневров Гейры. Но если поначалу она видела в этом ревность дочери к отцу, то очень скоро поняла, как ошибалась. Тогда и предупреждение Джеммы заиграло новыми открытиями, а ведь Нетелл только снисходительно улыбнулась, когда дочь перед тем, как вернуться в Армелон, очень серьезно сказала:
   – Мам, ты… поосторожнее с Гейрой будь. Она Валя своим считает. И вряд ли захочет делиться.
   Нетелл тогда пообещала дочери, что справится, а вот потом растеряла всю свою уверенность. Гейра действительно относилась к приемному отцу вовсе не с той почтительностью, какой полагалось дочери. Она стремилась завоевать его как мужчину, прибегая к любым предлогам и беззастенчиво пользуясь своим положением.
   Нежно гладила его по рукам, когда хотела за что-то поблагодарить. Восхищалась его силой и ловкостью, даже когда Вальгард делал самые обычные вещи. Старалась обратить на себя его внимание как будто бы нечаянными прикосновениями. Слушала, затаив дыхание и глядя с таким восхищением, что даже Нетелл становилось неудобно.
   Валь ничего не замечал. Непробиваемо уверенный в том, что десятилетние девочки не способны влюбляться, он потакал Гейре во всем и только смеялся, когда Нетелл пыталась осторожно намекнуть, что дочери, даже приемные, так себя не ведут.
   Что ей оставалось делать? Затевать открытую войну Нетелл не собиралась: ну не с ребенком же! Кроме того, она и сама в доме Валя была на птичьих правах, поэтому предпочла оставить свою судьбу на откуп Создателям и надеяться только, что те позволят ей получить свою толику женского счастья.
   Однако ее надеждам не суждено было оправдаться. И новая жизнь закончилась еще быстрее, чем началась.
   К тому времени они уже знали и о том, что драконы избавились от своей ненависти к людям, и о том, что они перестали отрекаться от своих детей, стоило тем покинуть Драконью долину. Нетелл сочла это добрым знаком. Грешно, конечно, было сравнивать свершившееся после стольких лет мучений чудо и свои интересы, но для Нетелл это известие в первую очередь означало, что Вальгарду нет больше смысла оставаться в своем убежище и он с чистой совестью может возвратиться в Армелон.
   Джемма, вероятно, почувствовавшая ее настроение, заговорила об этом первой прямо за ужином. Нетелл затаила дыхание, понимая, что сейчас решается ее судьба. Вальгард рассмеялся и потрепал Джемму по волосам.
   – Я с таким треском вылетел из Армелона, что, боюсь, даже сейчас отзвуки слышно, – заявил он. – И вряд ли жители будут рады меня видеть со всем этим скарбом.