Остров белокрылых кораблей

Эриан молчала. Она свела брови к переносице и думала о том, как бы избежать подобной встречи — Колдер был абсолютно прав, не стоило дразнить красной тряпкой быка.
   С Шаула сталось бы выбрать её в жёны только лишь потому, что этого не хотят ни она, ни его отец.
   — Всё-таки маловероятно, — сказала она, — что я попадусь ему на глаза на берегу. Я закутаюсь в шарф и возьму с собой четырёх… а лучше шестерых солдат. В случае чего они закроют меня от него своей спиной.
   — Ну хорошо, — нехотя согласился Колдер, — только недолго, Эриан. Не нужно рисковать лишний раз.
   Эриан кивнула. Она в самом деле накинула на волосы шарф, так что в его тени было трудно разглядеть её лицо, дождалась, когда Колдер пришлёт солдат, и, ловко вскочив в седло, направила кобылу к воротам, раскрывшимся для неё.
   
   4.
   Первой мыслью Эклери после разговора с магистром Артарием была следующая: «Он сбрендил».
   Вот уже несколько лет он провёл в одиночестве, избегая как магов, которым Атолла присвоила название тёмных, так и тех, кто мнил себя наследниками светлой магии.
   Некогда он и сам считал себя наследником древнего рода хранителей магии и, в отличие от нынешних «светлых», умел сотворить «пару фокусов», как выражался отец. С годами силы, доступные ему, лишь росли — но вместе с силами росла и цена, которую следовало за них заплатить.
   Эклери не был дураком. Он знал, что есть силы за пределами мира живущих, с которыми лучше не играть. Но это не отменяло того, что он жаждал могущества — как и все, кто попробовал его хотя бы раз.
   Эклери искал. В самом деле искал пути, которые могли бы привести его к возрождению той магии, которой ни он, ни кто-либо другой не был бы обязан никому, кроме самих себя.
   «Ведь кто-то же возвёл мосты, — неизменно думал он, — кто-то же создал из пыли магистрат. Кто-то привёл людей Атоллы на острова».
   Однако история бережно хранила свои загадки, оставляя людям всего лишь два пути — ита, магическая пыльца, дававшая иллюзию могущества, но отнимавшая здоровье у тех, кто пробовал её — и сделки с демонами, которые слишком часто оборачивались против тех, кто их заключал.
   Исследования Эклери привели его в городскую библиотеку — чего можно было ожидать. И проводя долгие вечера за книгами, он однажды обнаружил, что притягивает взгляды двоих хранителей, отвечавших за зал.
   Это была странная пара: один, судя по комплекции и едва заметным, но узнаваемым движениям пальцев в минуты напряжения — бывший ведьмак. Его звали Трейн Танрэ, и, судя по тому, что он всё ещё был жив, Трейн был одним из тех немногих, кто сумел завязать.
   Другая — его супруга, Талия Данай, тёмная чародейка. В отличие от мужа — практикующая, как Эклери сильно подозревал.
   Оба знали содержимое полок очень хорошо, и Тали неизменно вызывалась помочь в поисках, в то время как Трейн всегда смотрел хмуро, как будто мысленно готовился к тому, что Эклери призовёт демона прямо сюда — и заранее нащупывал мешочек с итой у пояса.
   Много ли поняла Талия относительно его поисков — Эклери точно не знал. Но именно она предложила ему встретиться с Артарием, сказав, что этот человек немало знает о магии и собирает тех, кто жаждет не просто власти, но и открытия тайн.
   

   
   Глава 3. Наследник дома Шаул

1.
   Берег был пустынен и тих. Гнедая медленно вышагивала по гальке, а шестеро воинов молчаливым караулом шествовали по обе стороны от неё.
   Волны почти утихли, и теперь только слабые отзвуки минувшей бури грохотали где-то вдали.
   Копыта лошадей теребили обрывки водорослей, разбросанных по камням.
   Эриан прикрыла глаза и тихонько запела, стараясь, чтобы голос её не был слышен никому, кроме неё самой. И уже через пару мгновений тучи расступились, пропуская к земле прозрачные и невесомые лучи солнца, скользнувшие по щекам девушки мягким теплом.
   — Леди, — один из стражей, рыжеволосый юноша по имени Хайдех, которого назначили руководить отрядом сопровождения, опустил ладонь на круп её гнедой, и, обнаружив, что та замедлила ход и почти полностью остановилась, Эриан открыла глаза.
   Вдалеке, там где два острова почти сходились острыми кряжами между собой, острые обломки скал спаял изогнутый ажурный мост. В городах давно уже не строили ничего подобного, предпочитая удобство дороги изяществу, но здесь, на северной оконечности Атоллы, ещё оставались остатки прежней красоты, когда дворцы и мосты возводились не руками рабочих, а магией светлых чародеев.
   Раньше, несколько столетий назад, магией дышала каждая вещь. Атолла продавала украшения и безделушки — инкрустированные поющими жемчужинами серьги и диадемы, коралловые ожерелья, подвижных, как переплетение морских волн, говорящих куколок из тончайшего фарфора и музыкальные шкатулки, вырезанные из редких пород деревьев, растущих только здесь — на север, запад, восток и юг.
   Светлые маги умели наполнить жизнью любой предмет, сделав из него не просто утварь, но настоящую живую картину или скульптуру. Магия тёмных редко применялась в быту. Разжечь камин, помочь задержать грабителя — конечно, и от неё был толк, но куда меньший, чем от творений светлых мастеров.