Ангел. Эви Эрос
Магазин Книги автора Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
+1 бонус при покупке!
Книга-участник бонусной программы Призрачных МировЭксклюзивная Книга
Еще эксклюзив на Призрачных МирахОнлайн-чтение без скачивания
Книга доступна только в режиме онлайн-чтения для пользователей без скидочной карты или с картой менее 1%. Подробнее о скидочных картах
Случайная связь. Способна ли она стать чем-то большим? Или она так и останется всего лишь случайностью, перечеркнувшей наши жизни не на вечность, а на миг?
Ангел. Ты называл меня так. Ты рисовал меня такой. Но была ли я им на самом деле?..
Отрывок «Ангел. Эви Эрос»
Это случилось осенью. Холодной поздней осенью. Почти все листья уже опали и начали гнить, распространяя вокруг терпкий осенний запах сырости.
Я помню – в тот день резко похолодало. Так резко, что казалось – вот-вот пойдёт снег. Но снега не было. Впрочем, не было и дождя. Ничего не было, кроме пронизывающего до самых лёгких ветра.
Дым от моей сигареты поднимался вверх, к небу, и медленно растворялся в его серости. Я наблюдала за этим процессом, делая затяжку за затяжкой. Рядом сновали знакомые и незнакомые люди – они спешили в университет, на занятия. Мне не было до них никакого дела – точно так же, как им было плевать на меня.
Как часто это случается, верно? Мир, полный людей, которым плевать на тебя.
- Эй, Ника! – крикнул кто-то. – Ты идёшь?
Я пожала плечами, выкинула сигарету и достала ещё одну.
- Так тебе место не занимать? – опять спросил кто-то.
- Не, не надо, - ответила я, еле ворочая языком.
За пять секунд почти вся улица опустела.
Я стояла и пыталась вспомнить, что у нас сейчас по расписанию. Вспомнить не могла. Да и какая, в сущности, разница?
- Я думал, ты не куришь.
Голос ворвался в мои мысли и резко опустил с серых небес на чёрную землю.
- А, привет, Руслан.
- Виделись, - усмехнулся он, глядя на меня внимательными тёмными глазами. – Что с тобой, Вера?
Какой хороший вопрос…
Я проигнорировала его, пустив дым в лицо собеседнику. Руслан поморщился, но не отошёл.
- Тебе это, - он кивнул на сигарету, зажатую в пальцах, - не идёт. Слишком вульгарно.
- Ну да, - я рассмеялась, - а ты считаешь меня примерной девочкой и отличницей, верно?
Знал бы он, на что иногда бывают способны примерные девочки… Вульгарность – малый грех по сравнению с тем, что я сделала.
- Не в этом дело. Просто…
- Ладно, - перебила я Руслана, отбрасывая сигарету в сторону, и продолжила, взглянув ему в глаза: - Пойдём.
- Куда?
Конечно, он всё ещё ничего не понимал. Я ведь примерная девочка…
- На пару пойдём?
- Нет. К тебе.
Несколько мучительно долгих секунд он молчал.
- Куда? – переспросил шёпотом, глядя на меня так, словно сомневался в собственном рассудке.
- К тебе, - повторила я терпеливо. – В прошлом году на новогодней вечеринке ты говорил, что хочешь меня. Или передумал?
В глазах его по-прежнему было непонимание.
- Я не знал, что ты слышала…
Я не слышала – мне рассказали. Но это было неважно.
- Пойдём? – вновь спросила я, протягивая ему руку. Он взял её, притянул меня к себе, вглядываясь в глаза.
Я знала, что он не может увидеть там ничего, кроме пронизывающего ветра, поэтому повторила ещё раз:
- Пойдём.
Он кивнул, сжимая мою ладонь.
А ветер всё усиливался… Он был уже настолько холодный, что пальцы той руки, которую не держал Руслан, казалось, скоро покроются коркой льда.
Когда же пойдёт снег?..
Я всегда воспринимала Руслана как очень светлого человека, но квартира у него оказалась мрачная, тёмная. И картины на стенах вызывали какую-то непонятную тоску.
Зачем он вообще их повесил…
Руслан провёл меня на кухню, усадил на табурет и… полез за чашками.
- Я сейчас чаю сделаю. Или кофе? Ты что любишь?
Я усмехнулась и облизнула пересохшие губы. Да, пить хотелось, но…
- Ничего.
Он обернулся, застыв посреди кухни с двумя кружками в руках.
- В смысле?
- Я же не для кофе сюда пришла. – Я встала и провела ладонью по его груди. – Посмотри на меня, Руслан. Ты думаешь, я в состоянии пить кофе? Пожалуйста, {пожалуйста}, ты ведь сам этого хотел… И теперь я здесь.
Он покачал головой.
- Я хотел не этого. Я не хочу, чтобы это было жертвой с твоей стороны. Давай лучше пока посидим, попьём кофе, ты расскажешь, что случилось…
- Ничего! – закричала я, стукнув его по твёрдой, как камень, груди. – Ничего не случилось! И не разыгрывай из себя благородство, черт возьми! Подумай о себе, а не обо мне!
Я по глазам видела – он не мог.
- Я подумал. Давай… потом.
Я чуть не рассмеялась.
- Потом? – прошептала, обвивая руками его шею и прижимаясь всем телом. – Нет, Руслан… Сейчас… Ты ведь по-прежнему хочешь, правда? – Я скользнула губами по губам. – Я чувствую, хочешь… Только сейчас, сейчас или никогда… Я никогда больше не приду, Руслан, если ты…
Он не дослушал, целуя меня крепче.
- Ты ведьма. Змея. Змея-искусительница…
Ох, если бы…
- Завтра ты пожалеешь…
Я усмехнулась прямо в незнакомые губы.
- Это будет завтра.
Мне было, с чем сравнивать.
Хотя сравнивать не хотелось. Но, наверное, так бывает всегда, когда делаешь что-то наперекор, назло… Чтобы доказать тому, кому ты не нужен, что ты можешь быть нужен кому-то ещё.
Как будто такие вещи вообще необходимо доказывать…
Головой понимаешь, что нет. Но не можешь ничего с собой поделать, ведь ведёт тебя не голова.
Тебя ведёт боль.
И я, ведомая этой болью, раскрывала губы, подставляла грудь под незнакомые ладони, сжимала бёдра вокруг чужого тела, пытаясь сделать его своим.
Руслан был нежен и осторожен поначалу. Медленно двигался, останавливался, вглядываясь в мои глаза, что-то нежно шептал. Но мне хотелось иначе. И я выгибалась под ним, я громко стонала, я двигалась навстречу сама – пока в итоге он не потерял голову от желания.
Резко, страстно, порочно. Мне было нужно именно так.
Я получила то, что хотела.
А потом тихо плакала в подушку, когда Руслан уснул, отвернувшись от меня к окну.
Утром меня разбудила распахнувшаяся с тихим стуком форточка.
Я открыла глаза. Ветер дул в окно, и шторы надувались, как парус. В комнате постепенно холодало, но под одеялом пока было тепло.
Я села, ожидая увидеть за окном точно такой же, как вчера, день. Но за окном всё было иначе – за окном был снег.
Он падал медленно-медленно. Ему некуда было торопиться.
- Красиво…
Я обернулась. Я думала, Руслан смотрит в окно – но он смотрел на меня.
- Ты похож на воробья… - сказала я вдруг.
- Что? – протянул он удивлённо.
- Такой же взъерошенный… Волосы во все стороны торчат…
Руслан улыбнулся.
- Не знал, что у воробьёв есть волосы.
Я засмеялась и вновь повернулась к окну. Снег… Как же хорошо.
Кто бы знал, что мне станет легче не от этой случайной связи, нет. А просто от снега…
- Жалеешь? – спросил Руслан и провёл ладонью по моей обнажённой спине. По коже побежали мурашки.
Жалела ли я? Наверное, нет. Но если бы у меня был шанс вернуться в прошедший день, я бы сделала всё совсем иначе…
- Нет, - прошептала я, откинула одеяло и встала с постели. Оглянувшись, посмотрела на Руслана.
Мне было интересно увидеть выражение его лица. И, увидев, я вдруг вспомнила прошедшую ночь.
Несмотря ни на что, мне было хорошо. Плохо – и хорошо.
Одновременно.
- Ты всё-таки ведьма… Хоть бы оделась, что ли… - сказал Руслан тихо, по-прежнему глядя на меня тёмными глазами, которые, казалось, в тот миг потемнели ещё больше.
Я улыбнулась, подхватила с пола второпях брошенную туда вчера одежду, развернулась и пошла к двери.
- Ты куда? – Руслан вскочил с кровати и понёсся за мной. Схватил за руку и прижал к себе. – Не уходи, Вера…
- Я не собираюсь уходить, - протянула я удивлённо. – Я просто хотела умыться, одеться и… - Я на секунду запнулась, но всё же продолжила: - И приготовить завтрак.
Я никогда не готовила завтраки {тому, другому}.
Пусть хотя бы Руслан узнает, что я умею это делать.
- Хорошо. Тогда иди в ванную… А потом я… После тебя.
- Можем вместе, - шепнула я ему на ухо и, отстранившись, несколько секунд любовалась на абсолютно шальную улыбку, которая появилась на его лице.
Теперь я понимала, как выглядела моя улыбка, когда {он} говорил, что приедет вечером.
Когда тебя любят – это, оказывается, приятно…
Завтрак я действительно сделала. Яичницу и бутерброды, себе чай, а Руслану кофе.
Как же странно – последние три года я завтракала в одиночестве, а теперь вдруг ощутила рядом тепло чьей-то души. Пусть чужой и не нужной, но всё-таки…
- Я испортил тебе Новый год? – спросил вдруг Руслан, и я от неожиданности вздрогнула.
- Какой Новый год?
- Прошлый. Когда мы все собрались на вечеринке у Андрея. И я… сказал, что хочу тебя.
С тихим звяканьем я поставила чашку на стол.
- Испортил? Нет, что ты.
- Ты испугалась?
Дался ему этот Новый год. По правде говоря, я давно не думала о тех словах Руслана… точнее, я не думала о них до вчерашнего утра.
- Нет. Я немного обиделась.
Его лицо вытянулось от удивления.
- Обиделась? Но на что?
Я пожала плечами.
- Я думала, ты так шутишь. Издеваешься просто-напросто.
Девчонки, которые передавали мне тот глупый диалог Руслана с парочкой наших однокурсников, тоже так думали. А может, хотели, чтобы я разделяла их мнение.
- Нет, я не…
- Я знаю, - я махнула рукой. – Я потом поняла, что ты…
- Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, да?
- Да.
И всё равно. Даже когда я поняла, что Руслан тогда не шутил, никак не могла поверить до конца.
А потом мне стало уже не до него…
И вообще ни до кого.
Раствориться в другом человеке проще простого. Мы сами идём на это, сами позволяем себе это, а потом страдаем, растеряв себя на пути к чувствам, которых, как оказалось, нет и не было.
Интересно, а что {там} было? Страсть? Жадность? Собственничество?
Как много слов, оказывается, противоположны единственному и неповторимому слову «любовь»…
- Я пойду, - сказала я, вздохнув, и встала из-за стола. Руслан поднялся одновременно со мной, преградив мне путь.
А потом обнял.
- Не уходи, Вера. Не нужно…
Я тоже много раз просила {его} не уходить. Но он всегда уходил…
- Хорошо, - прошептала я, чувствуя, как Руслан с силой сжимает пальцы на моих бёдрах. И вспыхнула, ощущая жар между ног и понимая, что именно сейчас будет… - Я не уйду… Не уйду…
Зачем я погладила его по волосам? Зачем подставила губы? Зачем тягуче простонала что-то невнятное, когда Руслан подхватил меня на руки и понёс в спальню?
Мне нужно было уйти, но вместо этого я отчаянно отдавалась человеку, которого не любила, а он раз за разом брал меня, словно на что-то надеялся…
Или, может быть, верил?
Как трудно иногда бывает разделить два этих странных слова.
- Переезжай ко мне, - сказал Руслан через час, когда у нас обоих немного выровнялось дыхание.
Я застыла, лежа на его груди и не понимая, что именно он произнёс.
Переезжать?..
- Вера?
Я приподнялась на постели и тихо спросила:
- Почему ты всегда называл меня только Верой? Я ведь говорила ещё на первом курсе, что Ника.
- Вероника.
- Полное имя – да. Просто все с детства называли меня Никой, и никак иначе.
Руслан усмехнулся.
- А я вот решил отличаться от остальных.
- Зачем?
Он пожал плечами и поинтересовался вместо ответа:
- Переедешь?
Я покачала головой.
А потом зачем-то сказала:
- Я не люблю тебя, Руслан.
Он поморщился и тоже сел на постели. Обхватил мои плечи руками и заговорил, заглядывая в глаза:
- Я знаю, что не любишь. Я не прошу любить меня. Я прошу переехать.
- Но это… - Я запнулась. – Это же обман…
- В чём? Я знаю, что ты не любишь меня, Вера. Где здесь обман?
Я молчала. Действительно, где?
Наверное, если бы в моей жизни не было {его}, я молчала бы и дальше. Но {он} был.
- Обман в том, что ты всё равно будешь надеяться на любовь. Даже если станешь говорить иное… Мы всегда надеемся на ответные чувства. Даже если знаем, что они невозможны…
Я думала, Руслан расстроится, но он улыбнулся.
- В надежде нет ничего плохого. Она дарит нам крылья. Как… ангелам.
- Ангелам?.. – переспросила я глупо, глядя на его светлую, как лунный луч, улыбку.
Руслан дотронулся кончиками пальцев до моих волос и кивнул.
- Ангелам. Ты – мой ангел, Вера. Переедешь?
Господи, откуда это желание ответить «да»? Малодушное желание…
Зачем давать человеку ложную надежду? Крылья… Их можно и оборвать, если очень постараться.
Я знаю. Я уже падала со своих небес.
- Я… подумаю.
Руслан улыбнулся шире – я всё-таки дала ему ложную надежду… - и опрокинул меня обратно на постель.
- У тебя ещё есть силы? – прошептал он, аккуратно раздвигая ладонью мои бёдра и дотрагиваясь до самого сокровенного места на теле.
Вместо ответа я прильнула к нему, целуя в губы, которые за сутки уже стали знакомыми.
Силы… Разве на это нужны силы – купаться в чужой любви, как в солнечном свете?
Нет, нет. Совсем не нужны.
Это был самый длинный день в моей жизни. В минуте будто стало не шестьдесят секунд, а двести.
Белый солнечный свет, отражаясь от снега, заглядывал к нам в окно. Он не менялся в течение всего дня, и казалось, что наша планета замерла, перестала двигаться вокруг солнца.
Но часы тикали.
Вокруг была тишина. Я слышала только дыхание Руслана. А моё сердце билось где-то в виске.
- Ты помнишь, как мы встретились? – спросил он ближе к вечеру, когда свет за окном почти померк.
Я покачала головой.
- Это было первого сентября на первом курсе. Неужели ты не помнишь? Нам тогда выдавали студаки. Тебе выдавали прямо передо мной. А когда назвали мою фамилию, я встал, сделал несколько шагов и упал на ровном месте… Вся аудитория хохотала. Помнишь?
Теперь я действительно вспомнила.
- Да, - я улыбнулась.
- Удивительно… прошло целых пять лет.
Целых? Мне казалось – всего лишь.
- А упал я тогда, потому что думал о тебе. Ты знаешь, у тебя такие глаза…
Мне стало смешно.
- Какие?
- Они будто вмещают в себя всё небо…
- Голубые просто.
- Не в этом дело. Голубые они у многих, а у тебя… Небо в твоих глазах кажется одновременно неприступным и беззащитным, ранимым… Его хочется защитить от бед и горестей. Но то, как ты держишь голову, и особенно твои волосы… Знаешь, в детстве я представлял такой же кудрявой Медузу Горгону.
Я фыркнула.
- Такой изысканный комплимент мне ещё никто не делал.
Руслан намотал прядь моих волос себе на палец и продолжил:
- Твои волосы кажутся живыми, Вера. Как змеи… Они искушают. Небо в твоих глазах говорит: я ангел, не смей думать обо мне. А волосы шепчут: нет, не такой уж я и ангел, думай, думай, думай обо мне.
- Значит, я на самом деле демон.
- Может быть, - Руслан скользнул губами по моей щеке. – Ты переменчива и противоречива, как небо и ветер… Как солнце и земля… Как жизнь… - Прижался к виску, целуя, одной рукой обнимая меня за плечи, а другой… Другая рука делала то, чего мне сейчас хотелось больше всего. – Мой ангел, моя Вера. В твоих глазах свет, но то, как этот свет действует на меня… Ангелы не могут вызывать такие чувства, понимаешь?
Я плавилась, я горела и сгорала в собственном огне. Выгибалась, мечтая, чтобы сильнее, резче, быстрее…
И Руслан подарил мне очередное удовольствие. Какое по счёту? Я давно перестала его вести.
И когда пожар внутри меня почти потух, я, потянувшись, словно кошка, встряхнула волосами.
Змеями…
- Нет… не понимаю… Какие чувства? Покажи…
Наши руки переплелись. В глазах Руслана я видела огонь и беззащитность…
- Демон, - прошептал он, и я засмеялась.
Это слово подходило мне гораздо больше, чем «ангел». Гораздо больше…
Все падшие ангелы становятся демонами, потеряв крылья, которые держали их на небесах.
Поздно вечером я ушла. Мне было нужно вернуться домой. Хотя бы для того, чтобы подумать, как я и обещала Руслану.
Тишина… гнетущая тишина, в которой я жила с восемнадцати лет – с тех пор, как родители развелись и завели каждый собственную семью, - вдруг начала тяготить. Могильным камнем ложилась на грудь, свинцовой цепью – на шею.
Жила же раньше так. Почему вдруг стало невыносимо? Почему вдруг стало плохо? Почему начало казаться, что в каждом углу скопилось горе, у которого есть глаза и руки – и оно смотрит на меня своими глазами, хватает своими руками, и тащит, тащит… В уныние.
За три месяца до развода родителей я узнала, что они, оказывается, последние десять лет жили вместе только ради меня, и ждали, пока я вырасту. У папы уже давно была другая семья, и его новая «жена» ждала ребёнка. А мама… несколько лет втихаря встречалась с мужчиной, к которому и перебежала сразу после развода. Принимать в своём доме ещё и её взрослую дочь он не захотел.
«Ну ты же большая девочка, Никуся… - сказала тогда мама. - Ты ведь хочешь жить одна, правда?»
Хотела ли я? Нет.
Они просто не оставили мне выбора.
Уж лучше бы развелись, когда мне было восемь. Узнать в восемнадцать лет, что вся твоя жизнь, всё твоё детство – один сплошной обман… Это очень больно. Это слишком больно.
Но теперь прошло три года, и я давно перестала звонить им обоим. Сама, первая. Мама вспоминала обо мне раз в неделю, папа – и того реже.
И я привыкла к тишине… Точнее, мне казалось, что привыкла.
Как же нам иногда хочется, чтобы нас любили!
Но что делать, если никто не любит?..
Никто.
Кроме Руслана.
В понедельник я встретила его в одном из институтских коридоров. Он сразу взял меня за руку.
Я посмотрела на наши ладони: его была теплой и смуглой, моя – белой и холодной, словно принадлежала трупу.
- Переезжай ко мне, - повторил Руслан.
Где-то рядом кто-то рассмеялся. И этот звук был настолько чужд происходящему в моей душе, что я вздрогнула.
- Не обманывай себя, - прошептала я. – Мне всё равно. Но ты… Ты будешь счастлив, если я просто буду рядом?
Руслан сильнее сжал мою руку.
- Счастье – расплывчатое понятие. Переезжай, не думай ни о чем. Уйдёшь, когда захочешь. Я обещаю, что отпущу тебя.
Мне вдруг захотелось крикнуть: нет! Не надо! Не отпускай меня. Держи, держи изо всех сил! Меня уже отпускали… Все – мать, отец, {он}…
А ты – держи. Держи! Кто-то ведь должен держать…
Чтобы мне было, за кого держаться.
- Хорошо. Я перееду.
Его улыбкой можно было топить лёд и поворачивать реки вспять.
Никто и никогда не улыбался мне настолько радостно.
Как жаль, что первый снег всегда быстро тает. Час назад он ещё лежал, а теперь вместо него на улицах были огромные лужи – словно грязные моря посреди асфальта.
Пока я собиралась, Руслан ждал на улице. Стоял возле одной из луж и разговаривал с кем-то по телефону. Поза его была напряжённой.
Я взяла с собой очень мало вещей. Не потому, что не собиралась задерживаться надолго, нет. Просто мне не хотелось ничего брать. Все вещи были так или иначе связаны с прошлым, а прошлое причиняло мне боль.
Единственное, что я по-настоящему хотела взять с собой – это Агнешку, мою кошку. Но она умерла год назад, а новое животное я так и не завела. Сначала не хотела, а потом оказалось, что у {него} аллергия на кошек.
Увидев единственную коробку с вещами, которую я сама легко вынесла из дома, Руслан очень удивился.
- Это всё?..
- Да, - я кивнула. Улыбнулась его поражённому взгляду и объяснила: - Не хочу тащить прошлое за собой.
Теперь взгляд наполнился пониманием. А ещё – сочувствием, от которого мне вдруг стало неловко.
Хотя Руслан совсем ничего не знал обо мне. Откуда вдруг сочувствие? Нет, конечно, он знал, что я живу одна, что родители в разводе. Но это ведь просто факт, и больше ничего. Он не знал, как первый месяц после того, как уехала мама, я плакала в подушку по ночам. Не знал, как сходила с ума от тишины. Не знал, как я надеялась, что она вернётся.
И про {него} Руслан тоже не знал. И никогда не узнает.
- Пойдём? – спросила я, вручая ему коробку. Он кивнул, забрал её, и мы пошли прочь от места, которое я когда-то называла своим домом.
Я ни разу не оглянулась. Зачем?
- А что за картины у тебя на стенах? – спросила я, как только мы вошли в квартиру Руслана.
Странно, что я вспомнила об этом только сейчас. Меня ведь с самого начала напрягали эти мрачные полотна.
- Мои.
От удивления я запуталась в тапочках.
- Твои?..
Руслан кивнул и взъерошил волосы.
- Ага. Не нравятся?
В его голосе была такая беззащитность, что сказать правду не получилось. Я ей просто-напросто подавилась.
- Почему? Очень… интересные.
Руслан усмехнулся.
- Да уж. Вот и отцу тоже мои картины не нравятся.
Я закусила губу и осторожно спросила:
- А он… сам художник или?..
- Художник, и довольно известный. Игорь Жуков. Слышала, может?
Я покачала головой.
- Мне не слишком нравятся работы современных художников. Они какие-то… не душевные.
- Понимаю. Но душевными-то денег не заработать, Вер. Вот и мой отец говорит, что я занимаюсь ерундой. Что рисовать надо не для себя, а для потенциальной аудитории.
- То бишь, не для души, а для денег?
- Именно.
- А ты учился этому?
- Я художественную школу закончил. Отец настаивал, чтобы я и дальше шёл по его стопам, но я не захотел делать рисование своей профессией.
- Почему?
- Просто видел отношение отца к творчеству. Слишком… материальное отношение, на мой взгляд. И не захотел становиться таким же материалистом. Рисование для меня прежде всего удовольствие, другой мир, куда можно спрятаться от этого.
Я молчала, рассматривая картины.
Спрятаться? Вот в этом? Тёмные цвета, гнетущие тени, уныние, тоска.
- Мне кажется, твой мир даже мрачнее нашего.
Руслан улыбнулся светлой, мягкой улыбкой, которая шла настолько вразрез с его картинами, что казалась какой-то неземной.
- Так только кажется, Вера. Посмотри внимательнее, глубже. Неужели ты не видишь? Тени настолько темны только по сравнению со светом. Сами по себе они – ничто. Видишь?
И тут я будто прозрела.
Свет… Он пробивался сквозь тёмные стволы деревьев, сквозь тучи на небе, сквозь всё, делая остальной мир ещё чернее, а себя – ярче.
- Только в сравнении можно понять, насколько темны тени. Только рядом со светом. Я… называю это надеждой. Каждый раз, когда мне казалось, что всё плохо и в мире нет ничего, ради чего стоило бы жить… Каждый раз, когда я впадал в какое-то волчье отчаяние, когда я доходил до самого дна своей души, в итоге всё оказывалось не так уж и плохо. Появлялся свет надежды. Надежды на то, что когда-нибудь… когда-нибудь всё обязательно будет хорошо.
- Ну да, - я мягко улыбнулась, глядя на Руслана. – Надежда умирает последней.
- Думаю, что это не так. Надежда никогда не умирает.
Я промолчала. Я знала – иногда всё же умирает.
Моя – умерла.
Я подошла к одной из картин и провела ладонью по деревянной раме.
- У тебя не было выставок?
- Нет. Отец говорит, что на эту ерунду никто не пойдёт смотреть. Называет мои картины шизофренической тоской. Утверждает, что их надо сжечь, а мне самому промыть мозги от юношеского романтизма.
Наверное, будь в моей жизни всё по-другому, я бы возмутилась. Но… я знала, что на самом деле подобное отношение со стороны отца – это не так уж и плохо.
Равнодушие гораздо хуже.
- А ты не хотел бы устроить выставку? Показать свои работы не только друзьям и знакомым, но и другим людям.
Руслан взъерошил волосы, и я почувствовала, как в груди стало очень тепло. Мне нравилась эта его привычка.
- Не знаю. Просто… не знаю. Вера…
- Да?
- Я могу написать твой портрет?
Я слегка удивилась. На стенах не было портретов, только пейзажи, но… почему бы и нет?
- Конечно, Руслан. Конечно.
Он начал писать меня на следующий день.
Началось всё с широкой улыбки и внезапного:
- Раздевайся!
Я в это время пыталась сосредоточиться на написании диплома, поэтому не сразу поняла, о чём говорит Руслан.
- Раздевайся! – повторил он и махнул перед моим носом карандашом.
- А… это обязательно? Почему не в одежде?
- У меня есть идея. Для этого одежда не нужна.
- Звучит весьма двусмысленно, - я засмеялась. – Ну хорошо, разденусь.
- Догола.
- Что, и трусы?
- А как же! – мне опять показали карандаш. – Ангелов в трусах не бывает.
Я решила не уточнять, что совсем не ангел – картина-то Руслана, значит, ему виднее.
Он усадил меня на диван, потом долго ходил вокруг и о чём-то думал. В конце концов заставил меня сесть в определенную позу – ноги скрестить, руками закрыть грудь, голову откинуть назад и смотреть на него.
И, конечно, распустить волосы-змеи.
Сидеть в такой позе долго я не могла. Но долго и не понадобилось – Руслан набросал эскиз за два часа.
- Я потом его проработаю и перенесу на полотно, - сказал он воодушевлённо, собирая карандаши. – Тебе больше не понадобится позировать.
- Хорошо, - кивнула я, пытаясь надеть на замёрзшую ступню носок. Руслан остановился, посмотрел на этот процесс странно жарким взглядом, а затем отбросил в сторону очередной карандаш, перехватил мою ногу, стянул с неё носок и… начал целовать пальцы.
Я охнула. От контраста его горячих губ и моей холодной кожи перехватило дыхание. И от кончиков пальцев по всему телу сразу пошло тепло…
- Вера… - прошептал Руслан, медленно раздвигая мои бёдра. Я бесстыдно выгнулась, раскрываясь навстречу его требовательному взгляду, ласковым ладоням и тёплому рту.
Мягко, нежно, но страстно и отчаянно он любил меня там, среди кисточек, красок и карандашей, после того, как нарисовал эскиз к картине, которую позже назовут гениальной.
Я увидела её спустя две недели.
Руслан изобразил меня ангелом. Сидящим на камне ангелом с окровавленными крыльями, белым лицом и сияющими глазами.
Ангел смерти с лицом жизни…
Он словно перенёс частицу моей души на полотно, как Бэзил перенёс частицу души Дориана Грея.
- Может быть, если убить твою картину, умру и я? – улыбалась я, любуясь своими нарисованными волосами. И правда же, настоящие змеи…
- Не думаю. Дориан Грей умер, потому что у него была чёрная душа. А ты светлая.
- Не такая уж и светлая… - пробормотала я, как мне показалось, себе под нос. Но Руслан услышал.
- Такая. Поверь мне. Такая.
Я не верила.
Я знала: когда мы любим, то смотрим на объект своей любви через призму собственных чувств. Именно они раскрашивают нашу любовь в яркие краски и заставляют воспринимать всё радужным, сияющим, светлым…
Я была падшим ангелом. А они, увы, не светлы.
- А где твоя мама? – спросила я Руслана через несколько дней после того как «Ангел» занял почётное место на стене в гостиной.
Удивительно, но я, проучившись вместе с Русланом пять лет, не помнила, что стало с его матерью. Рассказывая о своих картинах, он говорил лишь об отце.
- Мама… - Руслан грустно улыбнулся, и я сразу поняла, что он скажет в следующий миг. – Умерла. Хочешь, покажу её тебе?
Я кивнула.
- Конечно.
Он показал. Но не фотографию – два портрета.
Один из них хранился в ящике письменного стола в гостиной, и автором его был отец Руслана. На портрете была изображена очень милая смеющаяся женщина в красном платье. Вокруг переливался сияющей зеленью лес, и казалось, что он смеётся вместе с ней.
К тому времени Руслан уже познакомил меня с работами отца, и я понимала, до какой степени эта картина не похожа на все остальные…
- Это он нарисовал незадолго до её смерти. Мама тогда уже не была такой. Рак меняет людей, и она стала… непохожей на себя. Отец нарисовал и положил сюда.
- А почему не повесил?
- Я не знаю, - Руслан пожал плечами.
Зато я, кажется, знала.
Я ведь тоже не захотела брать с собой в эту квартиру своё прошлое. Хотя вещи – это всё же не люди.
Второй портрет, сделанный самим Русланом, был всего лишь карандашным наброском улыбающегося лица. Быстрый и лёгкий, но очень живой и настоящий.
- Ты похож на неё.
- Я знаю, - Руслан провёл кончиками пальцев по краю рисунка. – Отец тоже так говорит. Особенно когда бывает мной недоволен. Мол, ты такой же мечтатель, как и она. Знаешь… - Он вдруг засмеялся. – Это ведь отец у меня художник. А рисовать тем не менее научила мама.
- Да?
- Ага. Хотя она сама никогда этому не училась, рисовала так, для души. И мы с ней вместе… Весь дом разрисовывали. Особенно перед Новым годом. Рисовали на стёклах Деда Мороза, Снегурочку и символ наступающего года.
Руслан говорил с большой нежностью и теплом в голосе, но я слышала в нём тоску. Неизбывную, щемящую, вечную тоску, с которой ничего нельзя поделать. Только смириться.
- А давай сделаем так в этом году?
- Как?..
Он будто очнулся после долгого сна, и не сразу понял, о чём я говорю.
- Разрисуем весь дом. Ну или хотя бы стёкла…
Несколько секунд Руслан молча смотрел на меня. Потом улыбнулся – и, клянусь, в этой улыбке был свет миллионов звёзд.
- Давай!
Я тоже улыбнулась, а затем обняла его.
Наша с Русланом тоска… она была очень разной. Да, мы оба тосковали по матери, которой больше не было рядом с нами. Только его мама осталась в душе Руслана светом и теплом, моя же…
Моя мне только снилась. А потом я просыпалась и понимала, что мамы у меня нет.
Нет… и никогда не было.
Той же ночью Руслан задал осторожный вопрос:
- Вера… а почему ты жила одна?
Он выбрал самый подходящий момент. Разнеженная, убаюканная его любовью, я не смогла не ответить.
- У моих родителей другие семьи. У обоих.
Руслан задумчиво погладил меня по голове.
- Я не понимаю…
- Тут нечего понимать. – Я легла на его грудь и закрыла глаза. – Так бывает. Они оставили меня в прошлом, а сами ушли в будущее. И в их будущем мне места не нашлось.
- Почему?
Кажется, он действительно не понимал.
- Как твой отец закрыл портрет твоей мамы в ящике стола. Как я не взяла сюда свои вещи. Так и они оставили меня. Я была плодом их совместной жизни. Они слишком долго терпели её… И вспоминать больше не хотят.
Руслан молчал так долго, что я даже почти уснула.
- Вера… но ведь ты – не вещь и не портрет. Ты живая.
- В этом и беда, - я улыбнулась. – С вещами всё гораздо проще.
Они не напоминают о себе регулярными телефонными звонками.
- Ты… скучаешь по ним?
Я ответила, не колеблясь:
- Нет.
Больше Руслан ничего не спрашивал, и я вскоре уснула, уставшая после его нежной, но яростной любви.
На самом деле я скучала. Только не по родителям.
По себе.
Несколько дней спустя пошёл такой снегопад, что улицы стали белыми, чистыми и пушистыми буквально за пару часов. И, глядя на это, я вдруг вспомнила, что скоро Новый год.
- А чем рисуют на стёклах?
Руслан улыбнулся и ласково поцеловал меня в нос. Я понимала, что ему, наверное, смешон мой вопрос, но я действительно не знала.
- Вообще есть специальные краски для стекла. Но ты не о них, я понял. Мы с тобой будем рисовать гуашью.
- Гуашью…
Я покатала это слово на языке. У него был вкус детства. Сладких карамелек, шарлотки с яблоками, шоколадных конфет и медовых пряников. Всё это когда-то давно у меня было на Новый год.
- Кстати, а гуаши-то и нет… Я же только маслом и акрилом рисую.
- Давай сходим, купим, - оживилась я. – Тем более, такой снегопад!
Руслан согласился, и через полчаса мы уже вышагивали по заснеженным улицам.
Под ногами мягко хрустело, вокруг кружились снежинки, и небо было безмятежно-белым, как молоко. И казалось, что в мире не может случиться ничего плохого. Просто не может – и всё…
- А давай сделаем ангелов?
- Что?..
Руслан, широко улыбаясь, смотрел на меня. Его смуглая кожа и тёмные волосы, торчащие из-под шапки, очень сильно выделялись на фоне белого мира вокруг нас.
- Ты никогда не делала ангелов? Когда падаешь в снег и машешь руками, как крыльями. Давай, это здорово!
И он, не дожидаясь моего ответа, потащил меня прочь с дороги, в сквер. Я, смеясь, бежала за ним. Какая-то женщина с коляской посмотрела нам вслед и мечтательно улыбнулась – наверное, приняла за влюблённую парочку.
Руслан остановился возле одного из сугробов, снял с себя сумку, кинул её на ближайшую лавочку и воскликнул:
- Чур, я первый! – а потом прыгнул спиной в снег и замахал руками. – Давай, Вера, теперь ты!
- Если я прыгну, кто будет тебя фотографировать?
- Ерунда! Иди ко мне!
Меня кольнуло болью. «Иди ко мне»… Именно так я говорила, когда хотела почувствовать {его} внутри себя…
И я прыгнула в снег, больше не колеблясь. Прыгнула и замахала руками, задыхаясь от нахлынувших воспоминаний и стараясь вернуть то беззаботное состояние, с которым мы вышли из дома.
Наверное, у меня бы ничего не получилось. Но рядом был Руслан. И он, словно почувствовав моё настроение, перевернулся, прижал меня к земле и сладко, долго поцеловал.
Потом мы катались по снегу, стирая собственные нарисованные крылья и смеясь, пока я не замёрзла и не попросила пощады.
Только в сердце было тепло.
Как странно, что так тепло нам бывает только от чужой любви. Но никогда – от своей собственной.
Гуашь мы в тот день всё-таки купили. И ещё через пару дней запланировали Великое Разрисовывание Окон, как назвал его Руслан. И добавил, что всё должно писаться непременно с больших букв.
Однажды утром на стёклах появились эскизы, нарисованные кусочком детского мыла. На кухне – маленькая ёлочка, в гостиной – большая ёлка и символ наступающего года, в спальне – Дед Мороз и Снегурочка, и в третьей комнате, которую Руслан называл студией (там он рисовал) – гора подарков и всякие зайчики, лисички, котики и мышки.
Мне тоже очень хотелось что-нибудь нарисовать, но я безумно боялась испортить творение Руслана. У меня никогда не было ни малейшего таланта.
И когда он дал мне в руки кисточку, я слегка испугалась.
- Нет-нет, я не сумею…
- Сумеешь! – ответил Руслан твёрдо. – Я помогу.
Он показывал мне, как правильно брать краску и раскрашивать, подбирал цвета, и через некоторое время я поняла, что получаю истинное удовольствие от процесса.
- Удивительно, - протянула я, почесав кончик носа, и чертыхнулась, поняв, что измазала его в краске. – Я всегда думала: чтобы наслаждаться чем-либо, надо это самое «что-либо» уметь. А сейчас я понимаю – не обязательно.
- Ты что, Вера! – Руслан засмеялся. – Ведь никто не рождается с умением делать «что-либо», как ты сказала. Всему нужно учиться! И обучение – это тоже удовольствие. Хочешь, я научу тебя рисовать?
- Меня уже пытались когда-то давно. Мама водила на курсы рисования, когда я была в первом классе. Ничего хорошего из этого не вышло.
- Но и ничего плохого.
Я улыбнулась.
- Да, и ничего плохого.
- Так давай я попробую ещё раз? Пожалуйста.
Мне казалось, что это напрасная трата времени и сил. Тем более, что нам нужно было сосредоточиться на грядущих госэкзаменах и написании дипломов.
Но я почему-то не смогла ему отказать.
- Хорошо. Давай попробуем.
После того как мы разрисовали окна, я то и дело замечала, как под ними останавливаются дети и, открыв рты, смотрят вверх. Наблюдать за их реакцией было очень забавно. Кто-то просто молча смотрел вытаращенными глазами, кто-то начинал смеяться и прыгать, кто-то – показывать пальцем и кричать «мам, пап, глядите!»
Но в любом случае это всё было очень радостно.
А потом пришла беда.
1612 просмотров | 8 комментариев
Категории: Современный любовный роман, Роман, Эксклюзив, Hurt/comfort, POV, Любовный треугольник, Современный любовный роман, Бестселлеры, Эрос Эви, Бестселлеры в этом сезоне
| Доступный формат книг | Только онлайн-чтение на сайте |
| Размер книги | Роман. 2,22 алк |
50,00 руб
Эксклюзивные авторы (206)
- появились новые книги
Авторы (885)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
20 дней назад
> Мария:
> Эви, тоже считаю, что история написана в отличном, от других Ваших книг, стиле. Мне понравилось, прочла на одном дыхании. Душа болела всю книгу, поэтому, спасибо Вам за ХЭ. По крайней мере, для меня это хэ
> Жду новинок с нетерпением!
23 дней назад
Жду новинок с нетерпением!
23 дней назад
> Диана:
> редко пишу комментарии, но не смогла удержаться. Все ваши книги - любимые, и эта не стала исключением, потрясающие эмоции вызывает книга, берет за душу. Спасибо.
25 дней назад
25 дней назад
История была написана в 2006 году. 12 лет была недовольна, что получилось. Недавно переработала, оставив от первоначального варианта процентов 10. Теперь наконец довольна
> оксана:
> Не похоже ни на что ранее написанное. Грустная- светлая, берущая за душу история, наполненная чувствами: болью и печалью, одиночеством и тоской, надеждой и Верой, радостью и любовью. Обычно в таких историях ХЭ не очевиден и радуешься хотя бы открытому финалу. Прониклась и нахожусь под впечатлением. Спасибо.
25 дней назад
26 дней назад
Подборки книг
#ДраконВедьма #КурортныйРоман #ЛитСериал #СнежнаяСказка Hurt/comfort POV Авторские расы Азиатская мифология Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Ангелы Ассасины Асуры Боги и демиурги Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Воры и воровки Герой – ребенок Герой-телохранитель Гномы и дварфы Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детектив Джен Домашние животные Драконы Драма Жестокие герои Истории про невест Квест Киберфантастика Кинк Космическая фантастика Космические войны Литдорама Любовная космическая фантастика Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Метаморфы Мистика и ужасы Морские приключения Морское фэнтези Некроманты и некромантия Неравные отношения и неравный брак Оборотни Омегаверс Орки Отношения при разнице в возрасте Пародия Пирамида любви Повседневность Попаданки и попаданцы Преподаватель и ученица Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Путешествия во сне Рабство Редкие расы Свадьбы и браки Светлые эльфы Скандинавский фольклор Славянский фольклор СЛЕШ Смена пола Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стёб Стимпанк Темные эльфы, дроу Фамильяры Фанфик Феи и дриады Фейри Феникс Флафф Фэмслеш Фэнтези Европы Чужое тело Эротическая космическая фантастика Эротическая фантастика Эротическое фэнтези
> Екатерина:
> Спасибо автор. Это было трепетно. На грани слез. Вы мастер через слово, вызывать у людей бурю эмоций.