Покрышки автомобиля класса LUX шуршали по недавно положенному асфальту. Машина плавно катилась по дороге, с одной стороны простирался густой осенний лес, с другой - чернело поле. Молодая девушка, сидящая на заднем сидении, повернула голову вправо. Откинув челку с глаз, едва заметно улыбнулась мужчине. Он приложил палец к губам, призывал к тишине. Раздались гудки вызова мобильной связи, после чего брюнет стал задавать вопросы невидимому собеседнику, отвернувшись к окну.
Девушка, хмыкнув, повернула голову налево. В окне автомобиля мелькали голые серые деревья, сквозь которые проглядывали массивные елки. По стеклу прокатилась капля, затем вторая, третья… Казалось, небо плачет. Осень. Серая, сырая, такая, какой она должная быть в последних числах октября.
Автомобиль замедлил ход и очень плавно свернул налево, углубляясь в мрачный лес. Девушка опять перевела взгляд на мужчину, но он все еще разговаривал по телефону. В лобовое стекло она увидела высокую металлическую ограду.
- Дрон? - обратилась она к водителю.
Мужчина чуть приподнял бровь и посмотрел в зеркало заднего вида, где увидел вопросительный взгляд девушки.
- Уже прибыли, - едва слышно отозвался водитель, переводя взгляд на ворота, что преградили машине путь.
Мужчина остановил автомобиль и, открыв дверь, впустил в теплый салон холодный воздух. Девушка зябко передернула плечами. Она, не отрывая взора, наблюдала затем, как Дрон подошел к кутающемуся в плащ мужичонке и, сунув тому синюю купюру, кивком головы указал на ворота. Мужик трясущимися руками спрятал деньги и поспешил открыть железную преграду.
Дрон вернулся в машину и дождавшись, когда обе резные створки распахнутся, направил авто по узкой дороге. Через несколько метров, с обеих сторон промелькнули первые кресты, венчающие надгробия. Девушка улыбнулась краешком губ, рассматривая старое, а оттого безумно дорогое кладбище. Доехав до новых захоронений, автомобиль остановился. Водитель выключил двигатель.
Девушка всматривалась в тропинку, начинающуюся около ее двери и уходящую вглубь. Там, через несколько надгробий, у одной из могил на коленях стоял мужчина. Сгорбившись, он раскачивался взад и вперед, постоянно что-то нашептывая. Расслышать звуки было невозможно. Девушка, не мигая, наблюдала за мужчиной.
Она узнала его, но никаких эмоций в ней это не пробудило. Мужчина, будто почувствовав взгляд девушки, обернулся. Шатенка отшатнулась. Молодое и когда-то привлекательное лицо парня стало серым и осунувшимся. На лбу появилась глубокая морщина, а сквозь каштановые волосы четко просвечивали широкие пряди седых волос. Приложив руку к губам, девушка пораженно рассматривала мужчину, осознавая, что он не видит ее, ведь тонировка стекла не позволяла рассмотреть пассажиров дорогого автомобиля. Мужчина еще раз склонился к плите, будто целуя ее, после чего встал, отряхнул колени и направился в противоположную от машины сторону. Туда, где был пеший выход с кладбища.
Стоило только посетителю скрыться за деревянными крестами свежих могил, как Дрон вышел из машины и, подойдя к пассажирской двери, распахнул ее. Девушка, воспользовавшись поданной ладонью, выбралась из машины. Небрежным жестом она остановила водителя, который попытался раскрыть над ней зонт.
- Я сама, - произнесла она, делая шаг к тропинке.
Расправив плечи, брюнетка подняла воротник дорогого, сшитого на заказ, кожаного пальто. Она направилась к черной плите, около которой еще несколько минут назад был знакомый ей мужчина. Мелкий моросящий дождик покрывал ровным слоем влаги лицо и густые темно-каштановые волосы девушки, но она не обращала на это внимание. Медленно, шаг за шагом, девушка приближалась к прямоугольному обелиску из черного мрамора. Замерев перед камнем, она прочла надпись. Имя, фамилия, дата рождения и дата смерти. Губы девушки дрогнули в подобии улыбки.
Она опустилась на корточки и, уперевшись коленями в край надгробной плиты, провела рукой по влажной от моросящего дождя поверхности. Белые узкие пальцы с короткими, цвета засохшей крови, ноготками диссонировали с черным гладким камнем. Девушка вдохнула полной грудью, прикрыла глаза и медленно выпустила воздух сквозь стиснутые зубы. Перед глазами, словно калейдоскоп, замелькали картинки…
Глава первая. Хочешь рассмешить Всевышнего, расскажи ему о своих планах.
- Рита?! – раздался мужской голос из кухни.
Я вздрогнула и вместо ровненькой черненькой стрелочки над левым глазом имела возможность лицезреть уродливую кляксу.
- Да! – сквозь зубы прорычала я.
- Ты скоро? – Стас не унимался.
Парень задавал один и тот же вопрос на протяжении получаса. Я прекрасно понимала, что мы катастрофически опаздывали, хотя кто приходит на вечеринку вовремя? Правильно – никто. Именно поэтому, пропитав ватный тампон тоником для снятия макияжа, я медленно стирала тот коллабс, что устроила на собственном глазу.
Я, Маргарита Громова, двадцати трех лет отроду, полгода назад окончила институт и по большому блату устроилась в одну из самых престижных компаний нашего города. Я работала личным помощником финансового директора «ГрибасГрупп». А блат мне устроил мой молодой человек, с недавних пор еще и жених, Станислав Ветров. Да-да, Гром и Ветер, нас так и называли – гремучая смесь.
Отец Стаса был совладельцем данной компании и считал, что мне, как будущему члену их семьи, не помешает вникать в суть семейного бизнеса. Против я не была, хотя меня никто и не спрашивал.
Сегодня канун Православного Рождества. Отпрыски небедных семей нашего города, которые, разумеется, дружили, решили отпраздновать данное событие в престижном ресторане. И вот именно на это мероприятие мы со Стасом и опаздывали. Сколько бы ни пытался мой жених вызвать во сне стыд и совесть, я стоически запрятывала их поглубже и продолжала наводить марафет на своем распрекрасном лице, стоя в ванной комнате.
- Рит, телефон! – раздался раздраженный голос Стаса.
На его счастье с макияжем я закончила. Ну а то, что хвостик на голове получился чуть кривоват, так это даже ничего. Стильно.
- Ритка! Сними трубку, надоело уже! – рявкнул парень.
Подскочив на месте и мысленно помянув всех его родственников до третьего колена, я кинулась в коридор. Мобильник и правда трезвонил и, судя по мигающему дисплею, уже не в первый раз. Активировав вызов, я выдохнула:
- Слушаю.
- Марго, - раздался приглушенный голос моей бабушки, и сердце тут же предательски сжалось. - Маргоша, мне плохо… Срочно приезжай…
На этом связь оборвалась, а я с повлажневшими глазами стояла и смотрела на приближающего ко мне Стаса.
- Рит?! Что случилось? – обеспокоенно спросил жених, подходя ближе и обнимая меня за плечи.
- Бабушка… - прошептала я. – Стас, ей плохо… Мне надо туда…
Едва ворочая языком, я говорила что-то еще, но в ушах стоял лишь голос моей бабули. Дело в том, что в детстве я практически жила у нее. Она занималась моим воспитанием, она заботилась обо мне. Но когда мне исполнилось двенадцать лет, моя мама решила, что влияние бабушки на меня слишком большое и строго-настрого запретила мне любое общение с родственницей. В семнадцать я окончила школу и поступила в институт, тут-то влияние мамули сначала ограничилось, а затем и просто исчезло.
Однако дальше двух встреч в год и пары телефонных разговоров, общение с бабушкой не увеличилось. Не то чтобы я была слишком занята, скорее бабуля не жаждала меня видеть. В таких обстоятельствах этот звонок был более чем странным.
- Стас, мне надо к ней, - выпалила я, поднимая на жениха взгляд, полный слез. – Просто так она бы не позвонила. Я ненадолго. Заскочу к ней и сразу в ресторан.
- Хорошо, - согласился парень.
Вот только поджатая нижняя губа свидетельствовала о том, что он крайне недоволен моим решением.
- Стас, пойми, если с ней что-то случится, я себе никогда не прощу, - я попыталась разжалобить любимого.
- Рит, я все понимаю, - сказал он, отходя от меня и прислонившись к дверному косяку, сложил руки на груди. – Езжай. Возьми такси, я буду ждать тебя в ресторане. Рит…
- А? – я уже натягивала сапоги, параллельно закидывая в сумку кошелек и кучу всяких мелочей, от ключей от дома, до зарядки к телефону.
- Рита, я буду ждать тебя… До последнего… Надеюсь, ты понимаешь?
- Я понимаю, дорогой, и я приеду.
Подойдя к Стасу, я погладила его щеку чуть дрогнувшими пальцами, после чего встала на цыпочки и поцеловала сурово сжатые губы. Парень хмыкнул и, притянув меня к себе, подарил глубокий страстный поцелуй. Улыбнувшись, отстранилась и, кинув прощальный взгляд, выскочила на лестницу.
***
Всю дорогу в такси я нервно теребила замок на сумке, рискуя сломать его в любой момент. Машина затормозила у знакомого подъезда и, сунув водителю приличную купюру, я не стала ждать сдачи, а понеслась к бабушке.
На нервное тыканье пальчиками в дверной звонок никто не отреагировал. В попытке заломить руки от безысходности, я облокотилась на дверную ручку и ввалилась в коридор, не удержавшись. Оказывается, входная дверь была не заперта. Встав, отряхнув колени, я закрыла дверь, стянула верхнюю одежду и сапоги, после чего повернулась в сторону погруженной во мрак комнаты.
- Ба… - тихо позвала я. – Бабуль?!
- Марго? – раздался приглушенный голос из глубины помещения.
- Бабушка! – глотая слезы, я кинулась на голос.
Бледная, с полуприкрытыми глазами, она лежала на разобранном диване под простыней. Седые волосы, разбросанные по подушке, создавали белый ореол. Одного взгляда хватило, чтобы понять – все плохо.
- Ба? Ты вызвала скорую? – кинувшись к кровати, я схватила бабулю за едва теплую морщинистую руку.
- Да, дорогая, вызвала, - отозвалась старушка, распахивая нереально зеленые глаза.
Казалось, во мраке комнаты они светились потусторонним светом. Я, было, дернулась к окну, чтобы раздвинуть шторы, но бабушка перехватила мое запястье. Неожиданно сильно ее пальцы сжались, заставляя меня вернуться к кровати.
- Бабуль, что случилось? – спросила я.
- Время пришло, Маргоша, время принимать дар.
- Бабуль, какой дар? У тебя бред? Хочешь, я позвоню Таисии Викторовне, она сделает тебе капельницу и все будет хорошо, - я постаралась достучаться до сознания старушки.
- Нет! – резко ответила бабушка. После чего отпустила мою руку и, махнув в сторону стула, продолжила: - Придвинь его и сядь. У нас мало времени.
Говорят, с больными, старыми и сумасшедшими спорить нельзя. Из трех пунктов двум бабушка определенно соответствовала. А потому, взяв стул и поставив его около кровати, я уселась, мысленно взывая к высшим силам, если такие существуют, чтобы в третью, сумасшедшую стадию моя бабуля впала не сейчас.
- Зря ерничаешь, - сказала бабушка. – Поверь, совсем скоро тебе будет не до шуток.
- Бабуль, какие шутки? Ты бы себя в зеркало видела! В гроб краше кладут, - ляпнула я и тут же зажала рот рукой.
Вот кто меня за язык тянул?
- Не скажи, - усмехнулась бабуля. – Как раз в таком виде туда и являются. Вот смотри, я вся в чистом, да и сама помылась, так что… Считай, готова.
- Ба… - простонала я. – Ты еще всех нас переживешь.
- Вот уж нет! Я и так живу столько, что страшно цифру вслух произнести.
- Да ладно, тебе всего-то восемьдесят лет!
- Милая моя, это по документам мне столько. Я их уже не первый раз меняю. Марго… Мне на самом деле четыреста тридцать лет, я еще двести лет назад должна была помереть, но никто дар забирать не хотел. А коль нет наследников – живи!
- Ба… - прошептала я.
Все… Вот оно, старческое помешательство. И что мне с сумасшедшей делать?
- А ничего тебе со мной делать не надо, - произнесла бабуля, и я чуть не упала со стула.
Судите сами, мысли-то в голове, а отвечает-то бабушка так, будто произношу я их вслух.
- Ничего странного. Все ведьмы мысли читать умеют. Ленятся, конечно, но умеют!
- Ты ведьма? – с недоверием уточнила я.
- Да, ведьма. И ты будешь ведьмой.
- Не буду, - тут же отмахнулась я.
- Будешь, никуда ты не денешься. Пока дар не примешь, из комнаты этой не выйдешь, и в квартиру эту никто не войдет. Так что примешь… - усмехнулась бабуля и прикрыла глаза.
Я сидела и мысленно переваривала информацию. Понятно, что все это полный бред. Я атеистка до мозга костей. Я не верю в Бога, потому что не верю, я далека от иных вероисповеданий. Я не верю в ведьм, чертей, русалок, домовых и всю эту гоп-компанию. В моих жизненных устоях есть только то, что я вижу, слышу и могу пощупать. Магию видно? Нет? Тогда не засоряйте мой мозг излишней информацией.
Ведьма… Бред, я никогда не видела, чтобы моя бабуля летала на метле, варила зелья, или целовалась с козлом. Хотя… ну может и были в ее жизни не слишком достойные мужчины, но вот чтобы с рогами, копытами, хвостом… Нет, таких не припомню. Так что…
- Бабуль, мне ехать к Стасу надо, так что давай по-быстренькому. Я принимаю твой дар. Ты вызываешь врача, а завтра я тебя навещу. Договорились? – выдала я.
- Договорились… - улыбнулась бабуля, а у меня закралось нехорошее предчувствие.
Бабушка приподнялась, села и протянула обе руки ко мне. Схватив за запястье, она дернула меня на кровать. Инстинктивно пересела, обеспокоенно смотря на нее. Вынув из-под подушки узкий маленький ножик, бабушка быстренько порезала себе ладонь левой руки и, дождавшись, когда выступит первая кровь, слизнула ее языком.
Меня слегка замутило. Зажмурившись, я отвернулась, а через мгновение возмущенно вскрикнула. Моя левая ладонь окрасилась в красный цвет. Из неглубокой ранки сочилась алая жидкость.
- Пробуй! - рявкнула бабушка, и я тут же слизнула кровь.
Все говорят, что кровь соленая, но моя была сладкой. Я удивленно посмотрела на бабушку, но та лишь лукаво улыбалась. А потом, соединив наши руки, стала петь.
Я знала русский, английский, испанский и чуть-чуть французский. Ни к одной группе знакомых мне языков эти звуки не относились. Песня то набирала обороты и звучала громче, то становилась тише, едва различимой. С каждым новым звуком мне становилось все хуже и хуже. А потом боль в висках стала невыносимой и, судорожно вдохнув, я провалилась в темноту.
