Ванильное наваждение. Наталья Ш

ПРОЛОГ

Денис

Громкая музыка, полумрачная обстановка, мелькающий неоновый свет - все это раньше меня раздражало, а сейчас я привык, втянулся, так сказать. У меня нет планов на жизнь, но я пришел к выводу, что они не нужны. Лучше плыть по течению, наслаждаться моментом и получать от жизни все, что можно. Вокруг меня парни, девушки о чем-то беседуют, громко смеются, кто-то танцует, кто-то курит травку. Вип-зона этого клуба позволяет делать все, лишь бы посетители и держатели золотых карт спускали свои деньги, принося его хозяину прибыль. Нет, я не тратил деньги отца, я больше не хотел, чтобы нас с ним что-то связывало. Я спускал свое наследство от деда по линии матери. Он оставил мне как своему единственному внуку неплохой капитал, который за годы стал больше. Раньше отец хотел, чтобы я не тратил эти деньги, а приумножал и оставлял их на будущее. На что-то глобальное и значимое. На цель или мечту. Но все мои цели и мечты вдруг стали ничтожны, когда авторитет отца упал в моих глазах и я больше не собирался жить по его до тошноты правильному сценарию, в котором раньше видел смысл. Я живу, как хочу, без идеалов. Точнее, прожигаю свою жизнь. И мне все нравится.

Откидываюсь на удобном угловом диване, прижимая к себе очередную девку, с которой познакомился пару часов назад, я даже не помню ее имя, а мне и надо его знать. Я просто трахну ее в туалете, удовлетворяя свои потребности и через минуту забуду, как она выглядит. Даже если я буду всматриваться в ее лицо, то во время секса я все равно буду видеть лишь ЕЕ. Виталину, девушку, о которой как ни стараюсь, не могу забыть. Последнее время я чувствую себя слабаком, самоутверждаясь с помощью вот такого образа жизни, девок, которые вьются вокруг меня. Это все выглядит жалко и даже тошнотворно, но я не стремлюсь быть идеальным. Мне на все глубоко плевать.

Девка рядом что-то щебечет мне на ухо, играя с моими волосами, но я почти не чувствую ее, словно я в коме или под дозой транквилизаторов. Алкоголь и травка делают мое тело невесомее, но бесчувственнее. Тянусь за сигаретой, беру зажигалку, девка рядом со мной игриво выхватывает ее у меня и зажигает сама, предлагая подкурить. Ухмыляюсь, подкуриваю, вдыхая в себя горький густой табачный дым, наполняя им легкие. Еще одна глубокая затяжка, и я, вновь откидываю голову на спинку дивана, чувствуя, как девушка поглаживает мою грудь, расстегивая несколько пуговиц черной спортивной рубашки.

- Ты такой сильный, у тебя такая красивая фигура, - шепчет она мне на ухо. Хмыкаю ей ответ. Со спортом я завязал. Не хочу больше, осточертело. Нет желания быть лучше всех и чего-то добиваться. Тем более это Александр Владимирович привел меня в этот спорт, когда мне было шесть лет. Я ушел с головой в юриспруденцию, стану подонком-адвокатом, защищая преступников. Отличная профессия, фальшивая и циничная, как и вся реальная жизнь в целом. А по вечерам я все больше терялся в компании своих новых друзей, отдаляясь от всего, что меня связывало с прошлой жизнью.

Но сегодня я в полном отрыве, хочется отравить себя алкоголем, никотином и травкой, чтобы впасть в полное беспамятство. Сегодня день свадьбы отца и Виталины. Я принял их приглашение как насмешку. Не знаю, какой черт меня понес на их праздник жизни, наверное, мне надо было посмотреть им в глаза. Знаю, что все мои поступки нелогичны и больше похожи на детские обиды. Но ничего с собой не могу поделать. Меня рвет на части от гребной отравляющей любви к Виталине. Любовь - та еще жестокая падла, которая смеется над такими идиотами как я. Я мог сделать ради этой суки все, готов был смириться с ее нелюбовью, лишь бы быть рядом. Но она предпочла залезть в постель моего отца. Не только в постель, но и в семью. Правильно, зачем довольствоваться малым, когда можно сразу получить джек-пот в качестве моего отца, залететь от него и стать Громовой, получая статус, деньги и положение в обществе, прикидываясь невинной овечкой. Сука, какая же она меркантильная шлюха. А я, как последний лох, по сей день люблю ее какой-то извращенной любовью. Закрываю глаза и постоянно представляю, как она там, в нашем доме, сидит полуголая на моем отце, а он тискает ее пышную упругую грудь. И я готов продать душу дьяволу, чтобы оказаться на его месте и хоть раз прикоснуться к ней так, как это делает он. Ненавижу себя за это, презираю, готов биться головой об стены. Я - ничтожный слабак, и, наверное, поэтому она выбрала моего всесильного отца. Запрещаю себе думать об этой твари, которая вцепилась в мое сердце и вытягивает мою душу, пытаюсь искоренить ее из себя, заменить, каждый день перебирая девок, трахая их, но все бесполезно. Она так глубоко во мне. Я отравлен ей, как самым сильным ядом, после которого долго бьешься в агонии пока не сдохнешь.

Сегодня мне хотелось придушить ее в этом ослепительно белом платье, стереть ее фальшивую улыбку счастья, а потом увидел ее живот, и меня словно током ударило, прошибло тысячей вольт и парализовало. В своих глупых идиотских мечтах я давно рисовал ее беременную, но от меня, такую счастливую, смотрящую влюбленными глазами на меня. Я бы бросил мир к ее ногам, сдох за ее счастье и капельку любви ко мне. Я вновь бежал от них. От нее и моего предателя отца! Пусть, мать их, живут как хотят и создают свою семью, без меня.

- Ден?! Я тебя не признал, братан, – раздается голос откуда-то сверху. Открываю глаза, щурюсь, пытаясь согнать марево, фокусирую взгляд и вижу Миху, моего друга по уже бывшей команде. На той неделе они взяли кубок и, видимо, мне настолько повезло, что они решили отметить это именно здесь. Поднимаюсь, немного пошатываясь, чтобы подать другу руку, который смотрит на меня с каким-то гребаным сожалением. Только, бл*дь, жалости мне не хватало!

- Поздравляю, слышал о вашей победе, - с усмешкой заявляю я, протягивая руку. Он крепко сжимает мою ладонь, прикладывая силу, словно пытаясь меня отрезвить. Я мне этого не нужно, и я вырываю руку из его захвата.

- Это могла быть и твоя победа. И еще не поздно вернуться, - с лицом философа сообщает он мне. Сбрасываю с себя висевшую на мне девку, и подхожу к другу ближе, отводя его к перилам.

- Присоединяйся к нам, - он указывает мне на дальние столики, а я вновь прикуриваю сигарету, взъерошиваю волосы, выпуская дым в потолок.

- К вам - это к кому? – спрашиваю я.

- Да здесь только Ванька со своей девушкой и Настя, - с каким-то обожанием произносит он имя девушки. И я вижу в его глазах признаки моей болезни.

- Что за Настя? – спрашиваю я, осматривая столик, на который он показывает.

- Да ты что, не помнишь Настену, девочку-фанатку с первого курса, которая ходит на каждый наш матч? – Конечно, помню, как не помнить эту навязчивую наивную дуру, которая смотрит на меня с открытым ртом и краснеет, когда я с ней заговорю.

- Не помню. А что она здесь делает? – спрашиваю я, глубоко затягиваясь, потирая трехдневную щетину.

- Я пригласил, она давно мне нравится. Красивая, милая девочка, - Миха переводит взгляд на девушку, которая смотрит на меня во все свои большие глаза, смущенно улыбается и машет рукой. Малолетняя дурочка. Такой невинный одуванчик с большими карими глазками и курносым носиком, миловидным личиком, и розовыми губками, бантиком. Кукла.

- Так что, пошли к нам, выпьем за нашу победу, - мне их победа поперек горла стоит, но я иду, сажусь за их стол, рядом с куколкой от которой пахнет сладкой ватой или ванильным десертом. Миха смотрит на девчонку как на ангела, спустившегося с небес, а Настя не сводит с меня глаз. Как только я ловлю ее карий взгляд, она тут же отводит глазки и теребит подол милого платьица в полоску. Они в подробностях рассказывают мне про победу, а мне их достижения на хрен не сдались. После нескольких шотов текилы, Миха вдруг решает, что, мне мать его, нужны его философские нравоучения. И я посылаю его на хрен, спешно встаю из-за стола, задевая колени девчонки, которая в полной растерянности хлопает глазами, смотря на меня. Миха еще что-то кричит, но я не обращаю на него внимания, спускаюсь вниз, на минуту теряя ориентацию, чувствую, как наркотическое марево начинает меня накрывать.

Нахожу выход на улицу, выбегаю в одной рубашке, чувствую, как легкий мороз немного отрезвляет меня. Иду к своей тачке, облокачиваюсь на нее, прикрываю глаза, пытаясь взять себя в руки, согнать туман, чтобы доехать домой.

- Денис! – кто-то робко меня окрикивает, открываю глаза и вижу в нескольких метрах от меня мнущуюся Настю или, как назвал ее Миха – Настену. Она кутается в бежевое пальто, и смотрит на меня как-то обеспокоенно. Они, бл*дь, все сговорились?! Сегодня день, сука, что ли такой, «пожалей Дениса»?

- Помнишь меня? – тихо, словно мышка, спрашивает она, подходя ближе. Помню, как ее не помнить. Она мне как первоклассница в раздевалку во время матча записки с сердечками подкидывала, а я их выбрасывал.

- Не помню, - ухмыляюсь, а в ее глазах отражается обида. А как ты хотела, красота? Жизнь жестока и, как сказал великий классик, - «мы любим тех, кто нас не любит. Мы губим тех, кто в нас влюблен». – Ты вся дрожишь, иди в клуб к Михе, он тебя согреет, - кидаю ей, вынимаю ключи из кармана, открываю машину. Но как только сажусь за руль, девочка подбегает ко мне, цепляется руками за дверь, не позволяя ее закрыть.

- Ты думаешь, я с ним? – так искренне спрашивает она, как будто мне есть до этого дело. – Мы просто друзья, я вообще впервые согласилась с ним пойти и то по-дружески, - торопливо тараторя, оправдывается она, а мне вообще по хрену, с кем она.

- Советую присмотреться к Михе. Он - хороший парень, и ты ему нравишься, - холод отрезвляет и по телу идет озноб, я хочу закрыть дверцу машины и поскорее добраться домой, но наглая девчонка не дает мне этого сделать, дергая за дверцу.

- А он мне не нравится! – как-то отчаянно, через чур громко заявляет она. - Мне никто не нравится, уже давно, - понижая голос, смотря куда-то в даль, сообщает она.

- Ясно. А мне зачем эта информация? – выгибая брови, спрашиваю я, чувствуя, как меня начинает мутить. Куколка хлопает длинными ресничками и сжимает розовые губки. – Ладно, красавица, поеду я.

- Ты поедешь за рулем в таком состоянии?!

- Да, а есть варианты?

- Есть, я могу тебя довести.

- У тебя права то есть, малышка? Сколько тебе лет?

- Семнадцать, но скоро будет восемнадцать! – гордо выдает она. – Я хорошо вожу, меня папа с десяти лет учил, - усмехаюсь ей в ответ, сжимаю руль, чувствуя, как меня до сих пор ведет от нетрезвого состояния. Перед глазами дымка, кружащая голову. Травка еще не отпустила. Перебираюсь на пассажирское сидение, откидываюсь на спинку сидения, закрываю глаза, чувствуя, как начинаю уплывать.

- Ну что застыла, поехали, - говорю, так и не открыв глаза. Куколка немного мешкает, а потом садится за руль, заводя двигатель. Салон наполняет сладко-ванильный запах, который я глубоко вдыхаю и окончательно расслабляюсь, уплывая на волнах наркотического кайфа. Я бы, наверное, мог оценить вождение девчонки или задуматься над тем, откуда она знает дорогу к моему дому, но в тепле меня окончательно разморило и мне было на все это плевать. Я наслаждался состоянием, которое мне помогало забыть о том, что у моего папочки сегодня свадьба и его жена беременна.

Совершенно не помню, как доехал домой и поднялся в квартиру. Помню, пришел в себя, когда открыл глаза и увидел перед собой на коленях девушку с шоколадными волосами как у моей персональной дряни, которую я люблю. Понимал, что это не ОНА, но в своем больном воображении рисовал именно ее. Девушка пыталась снять с меня обувь, и у нее это получилось, когда я поддался. Перед глазами до сих пор туман, голова кружилась и мне это нравилось, так проще трахать всяких шлюшек, не видя их лиц, рисуя в голове совершенно другой образ. Зарылся пальцами в мягкие шелковые волосы и потянул девушку на себя.

- Денис, - тихий нежный голосок. Приятный, но не тот.

- Тихо, молчи, - не разрешаю ей разговаривать, чтобы не рушить собственную иллюзию. Скидываю с девушки пальто, отшвыриваю его на пол. Подхватываю под бедра и несу к ближайшему комоду. Сажаю ее, тут же устраиваясь между ног. Чувствую, как девушка немного дрожит и сильно стискивает мои плечи. Сучка строит из себя недотрогу, когда сама приехала со мной. Вспоминаю ее имя, она же несколько раз повторяла мне его в клубе, когда терлась об меня. Пусть будет Детка.

- Детка, расслабься, - произношу я, задирая ее платье на пояс, и злюсь как черт, когда понимаю что она в чертовых колготках.

- Приподнимись! - приказываю, снимая с нее колготки, обхватываю ее затылок, фиксируя в руках. Мне везет, что в комнате темно и мне не нужно смотреть девке в глаза, так проще рисовать свою картину. Кусаю ее за нижнюю губу, оттягивая ее зубами, а потом целую, сжимая волосы. Она стонет мне губы, еще сильнее сжимая мои плечи. Отзывчивая, чувствительная - это хорошо. Мне почему-то сносит крышу от этого поцелуя, не как раньше, все на автомате. Наверное, я довольно живо сегодня нарисовал образ своей дряни. Жадно целую ее так, что она не успевает за мной, и это хорошо, хочу, чтобы эта фальшивая, придуманная мной власть была у меня. Терзаю ее губы, и одновременно расстегиваю ее платье, спускаю его с плеч, оставляя болтаться на талии. Накрываю небольшую грудь, чувствуя, как под пальцами наливаются и твердеют соски. Щипаю их, немного покручивая, тяну за волосы, переходя на шею. Запах не тот, не соблазнительно вишневый, а ванильно-сладкий, но мне, как ни странно, сегодня и это нравится. Сильно всасываю ее губы, и дергаю на себя, когда она пытается меня оттолкнуть.

- Прекрати изображать недотрогу, я не настроен на игры, - рычу ей в губы, оставляю ее грудь, и запускаю пальцы под резинку трусиков, натягивая кружевной лоскуток, и резко дергаю, поглощая ее вскрик. Целую шею, всасывая нежную кожу, накрываю такие горячие, нежные складочки и еще больше пьянею, чувствуя, как дергается и наливается член. Детка хочет сдвинуть ножки, но ей мешают мои бедра.

- Прекрати, расслабься и получай удовольствие, - хрипло шепчу ей в шею, прикусывая ее кожу.

- Денис, я…

- Черт, просил же молчать! – злюсь я. Она вздыхает, обхватывает мою шею, и сама тянется к моим губам, как-то неумело целуя, пока я расстегиваю ширинку и спускаю штаны вместе с боксерами. Хватит прелюдии. Хочу просто трахнуть очередную девку и забыться. Обхватываю ее бедра, тяну на себя, прикасаясь возбужденным членом, к горячим складочкам, раскрывая их головкой, немного вожу, задевая клитор. А она сухая. Чертова сука, лживая и притворная, фальшивая, как и все, стонет мне в рот, извивается, а сама сухая. Да по хрен, есть презерватив со смазкой. Достаю контрацептив из заднего кармана, быстро раскрываю и раскатываю по возбужденному члену. Одной рукой обхватываю небольшую, но упругую грудь, лаская твердые соски, а другой поглаживаю складочки, нахожу клитор и все же массирую его, перекатывая пальцами, пока Детка не начинает протяжно стонать и глубоко дышать. Скольжу ниже, чувствуя прилив влаги на пальцах. Достаточно, кончит в процессе, она здесь для моего удовольствия, а не для своего. Обхватываю член, медленно проникаю внутрь. Девка начинает извиваться, ерзая на месте, сильнее стискиваю ее талию, фиксирую и вхожу в ее горячее, такое до невозможности тугое лоно одним грубым толчком, непроизвольно издавая стон наслаждения.

Начинаю неспешное движение, но девка, словно не живая, замирает, до боли стискивает мои плечи и всхлипывает. Ни хрена не понимаю, что с ней, бл*дь, случилось. Делаю еще один грубый толчок и с ума схожу от того, как в ней хорошо. Кажется, со мной такое впервые.

- Ты можешь… на секунду остановиться… - еле слышно просит она.

- Расслабься, детка, - шепчу ей на ухо, прикусывая ее мочку.

- Я не могу, мне больно, - почти плача произносит она, утыкается мне в шею, тяжело дыша. Да что за хрень! Я вроде и ничего особого с ней не делаю. Мне абсолютно плевать, больно ей или нет. Но мне так охрененно с ней, даже если она ничего не делает. Ее ванильный запах кружит голову похлеще алкоголя и наркотиков, ее нежное тело сводит с ума. Она такая тугая и горячая, что я просто не могу остановиться, тело требует разрядки. Возможно, девчонка неопытная, или я слишком большой для нее. Мне даже не хочется быть с ней грубым, мне просто хочется насладиться ей и получить долгожданный кайф. Тяну ее на себя, приподнимая бедра, шире раздвигаю ноги, начинаю неспешные движения, а она утыкается в мою шею и закусывает кожу, вновь напрягаясь и дрожа всем телом.

- Тихо, расслабься, - черт, мне хочется, чтобы она получила удовольствие от процесса и сжала меня своими тугими мышцами. Хотя мне всегда было плевать на удовольствие шлюшек. Просовываю между нами руку, нахожу ее клитор, начинаю его массировать, и медленно двигаться в ней. Она расслабляется, выдыхает, и уже целует мою шею горячими губами, тихо постанывая. Обхватываю ее подбородок, впиваюсь в губы, чтобы поглощать ее стоны. Трахаю ее, ускоряя темп, проникая все глубже и глубже, растягивая тугие мышцы, одновременно лаская ее клитор. Невероятная девочка, чувствительная, нежная, отзывчивая. Наверное, сегодня я отступлю от правил и не отправлю ее домой, а трахну еще раз, но уже в кровати и еще утром. Она как наркотик, который хочется попробовать еще. Она начинает стонать громче, когда ускоряю движение пальцев, растирая ее клитор. Ставлю одну ее ногу на комод, освобождая руку, и сжимаю грудь, оттягиваю соски, кусая губы. Девушку начинает трясти, она разжимает мои плечи и уже хаотично их гладит, задыхаясь от того, что я не позволяю ей нормально вздохнуть, поглощая ее дыхание. А может провести с этой девушкой недельку? Выхожу из нее полностью и вновь вдалбливаюсь, но уже на всю длину и до конца. Девушка вскрикивает вновь, царапая мои плечи. Но тут же стонет, потому что я оставляю ее губы, наклоняюсь и втягиваю ее маленькие сосочки в рот, лаская их языком. Мои движения становятся хаотичными, кажется, еще чуть-чуть и я кончу, разлетаясь на мелкие осколки. Тело вновь становится невесомым, секс с этой крошкой вместе с моим наркотическим опьянением уносит меня куда-то далеко. А когда девушка до боли сжимает мой член, выгибается и протяжно стонет, мне совсем срывает крышу. И я стискиваю ее бедра и уже не контролирую себя, натягивая ее на себя бесконтрольно, до основания. Девка вновь напрягается, расцарапывая мои плечи, что-то шепчет, всхлипывает, но мне плевать. Я не могу, да и не хочу останавливаться. Затуманенный разум отключен, мной руководит животный инстинкт. Да и плевать мне на все, не сегодня, так завтра я ее забуду, как и всех остальных. Кровь несется по венам с бешеной скоростью, пульс зашкаливает, мощная вспышка удовольствия разливается по телу волнами оргазма. Да! Как же, сука, хорошо с этой девкой! Кончаю, изливаясь до последней капли, сильнее сжимаю ее бедра, оставляя синяки, на мгновение в глазах темнеет и меня ведет.

Упираюсь в комод, пытаясь отдышаться, и прихожу в себя, когда слышу, как девка плачет. Твою мать! Она ненормальная! Нет, мне не нужна эта истеричка на всю ночь, как бы хорошо с ней не было. Надо побыстрее выпроводить ее из моей квартиры.
Выхожу из нее, снимаю презерватив, отшвыриваю его в сторону и натягиваю штаны. Медленно, пошатываясь, бреду к включателю, чтобы зажечь яркий свет и не смотреть на эту ноющую шлюшку. Щурюсь, когда свет заливает комнату, фокусирую взгляд, наблюдая, как девушка неуклюже сползает с комода. Сначала думаю, что это мой глюк, не верю своим глазам. Это Настя! Маленькая влюбленная в меня фанатка. Как она, мать ее, здесь оказалась?! Моментально прихожу в себя словно меня облили ледяной водой. Ко мне возвращается разум, а с ним и память. Вспоминаю, что встретил ее в клубе с Михой, потом она побежала за мной и я позволил ей вести машину, дальше полный провал в памяти. Ничего не помню. Помню только, как уже начал ее трахать. Девушка утирает слезы, стараясь не смотреть на меня. Прикрывает грудь, пытаясь быстро натянуть верх платья. Опускаю взгляд на ее ноги, внутреннюю сторону бедра, по которой стекает капелька крови, перевожу взгляд на презерватив и ощущаю себя так, как будто мне дали под дых. Презерватив весь в подтеках крови. Она была девственницей! Конечно, ей же, сука, всего семнадцать лет! Как это могло произойти!? Девушка находит свои трусики, сжимает их в руках, и не знает, куда себя деть. Просто прихожу в бешенство. Злюсь на себя за то, что не смог понять, что она девственница, даже когда уже трахал. Да у меня и не было никогда девочек. Но на нее злюсь еще больше. Почему она позволила мне трахнуть ее? Ведь я не принуждал эту дуру, не насиловал! Она продолжает дрожать, лить слезы, вся сжимаясь. Оглядывается по сторонам, что-то ища. Подхожу к ней вплотную, провожу по своим волосам, сглатываю, не зная, что сказать. А девочка вжимается в стену и смотрит в пол. Боже, какой я идиот! Только вот этого мне не хватало.

- Какого хрена ты позволила себя трахнуть?! – повышаю голос вместо утешений. Мне не жалко ее. Я ее не брал силой и не волок в свою квартиру. Эта идиотка сама все это позволила. Настя молчит, продолжая изучать мой пол и кусать губы.

- Посмотри, бл*дь, на меня! – хватаю ее за подбородок, поворачивая к себе. Ее глаза полны слез, а губы искусаны. – О чем ты думала, отдаваясь мне? Думала, если подаришь мне свою целку, я стану твоим?! Влюблюсь в тебя, мы возьмемся за руки и побежим по ромашковому полю?! - знаю, что несу полный бред, и еще больше нагнетаю обстановку, но я совершенно не понимаю эту малолетнюю дуру.

- Ничего я не хотела, просто я люблю тебя, и ты… Я думала… - говорит сбивчиво, не договаривая слова. А я вообще не хочу ее слышать. Мне плевать на ее чувства.

- В общем, так, иди в ванную, - указываю на дверь. – Приведи себя в порядок, - запускаю руку в карман, достаю портмоне, вынимаю несколько крупных купюр и опускаю их на комод. – Это на такси и за моральный ущерб, - отпускаю ее подбородок, вынимаю телефон, вызывая девушке такси.

- И давай сразу договоримся. Ты сама виновата, ты этого хотела, и не надо делать из меня козла, а из себя святую невинность. И да, встреч со мной не ищи. Меня бесит твоя навязчивость! – кидаю ей в лицо, а девушка смотрит мне в глаза и вновь начинает плакать. Господи, как это все надоело.

- Иди умойся и прекрати ныть. Если тебе больно, могу дать обезболивающее, - отталкиваюсь от стены, отхожу от девчонки, облокачиваюсь на противоположную стену.

Она так и не пошла в душ, а просто посмотрела на деньги, словно никогда их не видела, потом вновь на меня, награждая вселенской обидой. Схватила свое пальто и сумочку и буквально вылетела из моей квартиры, оставляя за собой шлейф ванильного аромата.

В этот момент мне было плевать на ее чувства. Мне вообще все осточертело: эта квартира, город, страна, вся жизнь здесь в целом. Я прошел в гостиную, вынул из кармана телефон, упал на диван, посмотрел на часы и позвонил матери в Мельбурн, понимая, что у нее сейчас день.

- И почему мой сын не спит в такое время? - усмехается мама.

- Мам, помнишь ты хотела, чтобы я учился у тебя? Расписывала все достоинства обучения в Мельбурне, в отличие от этой страны?

- Конечно помню, я и сейчас так считаю. Но вас с отцом не переубедишь, у вас свои убеждения. Твой отец упертый и ты весь в него, - мать шутит, она любит Александра Владимировича. Они вообще расстались друзьями и родными людьми.

- Нет, мам, я не в него, - сквозь зубы проговариваю я. – Я хочу приехать к тебе и продолжить учебу там.

- Что-то случилось? – уже настороженно спрашивает мать.

- Ничего, просто осточертело здесь. Хочу начать новую жизнь.

- Конечно приезжай. А что думает по этому поводу папа?

- Мне по хрену, что он думает. Ему сейчас некогда думать, у него молодая беременная жена. Все, мам, давай потом поговорим, когда я прилечу.

- А когда ты прилетишь?

- Ближайшим рейсом.

- Ну и правильно, рада что ты ко мне прислушался. Да и потом, с нашим образованием в России больше возможностей.

- А кто сказал, что вернусь сюда? – спрашиваю я, уже все для себя решив. Тогда я еще не знал, что вернусь… Через шесть лет…

ГЛАВА 1


Прошло 6 лет

Денис


- Я так и не поняла, почему Джессика летит с тобой? – спрашивает меня мама, осматривая пару моих чемоданов.

- Джесс хочет побывать в России. Почему нет? Она проведет там со мной пару недель, а потом вернется назад, - оглядываю квартиру, бросая взгляд на белые стены и картины, нарисованные Джессикой. Абстракция - это не мое, но яркие цвета вносят в минималистичный стиль моей квартиры немного красок и света. Да и потом, эти картины мы рисовали вместе. Моей матери они нравились, она засматривалась на них, когда приходила ко мне и искала в них глубокий смысл. Знала бы она, как мы их рисовали. Усмехаюсь, рассматривая картину посередине, вспоминая, как вжимал в нее Джесс лицом и вот эти разводы по краям — ее пальцы. А моя мать продолжает искать в этой картине глубокий смысл и восхищаться талантом девушки.

- Ты все равно останешься там надолго. Что будет с вашими отношениями? Она согласится жить в России? – моя мама - сама невинность.

- Ничего не будет. Она уедет, и долгая разлука сделает свое дело. Можно сказать, что это наша прощальная поездка.

- Я думала, у Вас все серьезно. По крайней мере, эта первая девушка, которая задержалась с тобой больше одного дня, - фыркает мама.

- Мам, я просто принял свободные отношения, практикующиеся в этой стране. Ты прекрасно знаешь, девушки здесь не выскакивают замуж в двадцать лет. Они строят карьеру, ищут себя, а о детях и семье задумываются только после тридцати. Что меня, в принципе, и устроило в Джесс. Как говорится, ничего личного - просто секс, - усмехаюсь я, а мама кидает в меня диванной подушкой.

- Ну, в принципе, ты прав. Тебе нужна русская девочка, а не здешние эмансипированные леди.

- Мне пока никто не нужен. Меня и так все устраивает.

- А меня нет. Тебе уже почти двадцать восемь лет. И чего ты добился? – сводя брови спрашивает мама.

- Я окончил университет. Прошел практику у Адамса, а он не берет кого попало, - загибая пальцы перечисляю я. - Он предлагал остаться у него в штате, но я открыл собственную практику. Этого мало в моем возрасте? – приподнимая брови, спрашиваю я.

- Скромности тебе не занимать. Но ты же знаешь, я не об этом, а о личном. О серьезности в отношениях об отце, о твоей младшей сестре, в конце концов, которую ты ни разу не видел. А Анюте уже пять лет. Что тебе сделал ребенок, которого ты не признаешь? - началось. Мама всегда остается собой, заставляя меня чувствовать себя семилетним провинившимся ребенком, отчитывая меня.

- Почему не признаю? Она дочь моего отца.

- Вот, ты ее даже сестрой ни разу не назвал. А она такой милый ребенок. Такая умница, ты бы видел, как девочка танцует. Просто талант.

- Я смотрю, поездка в Россию тебе понравилась. Ты прям, боготворишь новую семью отца.

- Александр и все что, с ним связано всегда будет мне родным.

- А как к этому относится Роб? - подмигиваю матери, пытаясь перевести тему.

- Роб мой муж. Александр - родной мне и всегда останется таким. И я очень рада, что он сейчас счастлив с Виталиной и у них растет дочь.

- Порой мне кажется, что ты до сих пор безответно влюблена в Александра Владимировича.

- Конечно влюблена, но как в достойного человека и отца моего сына. Родители детей, даже расставаясь, остаются связаны родственными узами навсегда. А тебе, - мать указывает на меня пальцем, – пора повзрослеть и быть серьезнее! И забыть старые обиды.

- Да уж куда серьезнее?! Я еду в Россию принимать великие дела отца.

- Я не вижу искренности в твоих намерениях. Два года ты отказывал Александру и ничего не желал слышать о том, что он хочет приобщить тебя к семейному делу, а сейчас так легко согласился. Что ты задумал? - мама щурит глаза и смотрит на меня с подозрением. А я ничего не задумал. Я просто остыл, повзрослел, успокоился и стал более рациональным, циничным. Я даже, черт побери, благодарен Александру и Виталине за то, что они преподнесли мне такой жизненный урок. Я стал смотреть на жизнь с другой стороны. Они открыли мне реальный мир, показывав, что никогда и никому нельзя доверять, даже отцу. И нельзя открывать душу ни перед кем, даже той, которую любишь. Любил. В прошедшем времени. Сейчас мне чуждо это чувство. Все просто: мир реален, в нем выживают и добиваются своих целей только циники. Те, кто принимают условия реальности. Смотрят на окружение без прикрас и розовых очков, и беспринципно идут к своим целям. Холодный разум лучше, чем максимализм. Все просто - иди к своей цели по головам, будь эгоистичен, воспринимай все реально. Любви нет, есть секс, страсть, похоть и желание удовлетворить потребность. Родственные отношения - это всего лишь миф, каждый в нашей жизни сам за себя.

- Я ничего не задумал. Александр Владимирович сделал предложение, от которого я не могу отказаться. Я еду управлять великой империей Громова. И реально оцениваю свои возможности здесь и перспективы там.

- Ты стал слишком черствым. Я думала, что ты изменил отношение к отцу.

- А я и изменил. Никакой ненависти и претензий. Сейчас мы просто партнеры, но не более.

- Денис, отец переживает, ты хотя бы попытайся с ним поговорить, понять, у них с Виталиной было не все так просто, как тебе кажется.

- Мама, давай не будем... - меня прерывает звонок от Джесс.

- Я внизу, спускайся, - с каким-то воодушевлением произносит она. А я подхожу к окну и вижу девушку возле такси. Она замечает меня и машет рукой, киваю ей в ответ, сбрасываю звонок.

- Ладно мам, мне пора, - подхожу к матери, обнимаю ее, прижимая к себе.

- Когда мы теперь увидимся? – с грустью произносит она.

- Как только я тебе понадоблюсь, звони мне. Я брошу все и примчусь к тебе.

- И я сделаю то же самое, если понадоблюсь тебе, - севшим голосом проговаривает она в мое плечо.

- Мам, не вздумай плакать. Все хорошо, - мать сильно меня сжимает и отпускает.

- Все, давай, а то опоздаешь на самолет. Подхватываю чемоданы, прохожу в прихожую. Беру ключи от квартиры, предаю их матери.

- А можно я заберу пару картин Джессики?

- Мам, не стоит. Поверь, в них нет глубокого смысла, который ты там ищешь. Если бы ты знала, как они рисовались, ты бы и смотреть на них не захотела, - усмехаюсь я.

- Что?

- Ничего. Говорю, береги Роба, не загоняй его под каблук, он все-таки мужик.

- Иди уже, - она дает мне легкий подзатыльник и выпроваживает из квартиры. Спускаюсь на лифте вниз, подхожу к Джессике, которая улыбается и подставляет мне свою щеку. Мимолетно целую, просто прикасаясь губами, закидываю чемоданы в багажник, поднимаю взгляд наверх, машу матери, и сажусь на пассажирское сидение рядом с девушкой.

- Я так рада, что ты покажешь мне свою страну! – воодушевленно произносит Джессика, пока такси мчит нас аэропорт. – Подумать только, я лечу в Россию. С ума сойти! - девушка обхватывает щеки, показывая мне свои эмоции. Джесс - красивая и невероятно сексуальная девушка. Она эмоциональна, впрочем, как и все австралийские девушки. Пять лет я просто обходился случайными связями, благо что в этой стране с этим проще. Здесь можно прийти в клуб, подцепить девочку и трахнуть ее, поскольку девушка за этим и пришла туда. Нравы и моральные принципы здесь другие, что мне вполне подходило. Но Джесс просто источает секс. Ее белокурые длинные волосы будто созданы для того, чтобы я наматывал их на кулак. Ее фигура, длинные ноги, упругая задница и третий размер груди всегда вызывают желания. А большая татуировка, начинающаяся от плеча, проходящая по груди, животу и заканчивающаяся на бедре - это самое эротичное, что я когда-либо видел. Мы трахаемся последний год несколько раз в неделю и мне, как ни странно, еще не наскучило. Может потому что с этой девушкой нет запретов, с ней можно все и она готова на любые эксперименты в постели и не ищет серьезных отношений? Но я ни грамма не сожалею о том, что возможно после того, как она уедет домой, мы больше не увидимся.

- Как ты думаешь, никто не заметит, если я спрячу травку у себя в бюстгальтере?

- Джессика! Ты сейчас серьезно? - не жду ее ответа, запускаю руку под ее топ, ощупывая грудь.

- Да я пошутила, - смеется она. – Я взяла с собой пальто, шапку, перчатки. Как ты думаешь, я не замерзну у вас? Все-таки у вас уже ноябрь.

- Не переживай, если что - купим тебе тулуп и валенки, - смеюсь я.

- Что купим?

- Не задумывайся, это надо видеть.

- Полет долгий, так что ты успеешь научить меня стандартным фразам на русском, Денис. – она так смешно выговаривает мое полное на английском.

- Джесс, русский язык - это не твое. Называй меня как раньше - Ден, - накрываю ее ногу, забираюсь под юбку.

- Ты занималась сексом в самолете? – сжимаю ее бедро.

- Нет, - хитро улыбаясь, произносит она. – Но, видимо, сегодня мы это исправим.



***


Долгий перелет, смена климата и часового пояса выматывают. Почти сутки мы не выходили из номера. Россия встретила нас холодом, от которого я отвык, и промозглым дождем, переходящим в мокрый снег. Джессика хмурилась и с каким-то недоумением смотрела в окно. Нет, ей все нравилось, кроме погоды. По дороге в отель она рассматривала улицы с открытым ртом, постоянно задавая мне вопросы. В отеле Джесс сразу потребовала водки и икры, но через час нас сморило в сон и накрыло слабостью.

Пару дней на акклиматизацию прошло и сегодня я должен встретиться с Александром Владимировичем в его офисе. Нет, меня приглашали на семейный ужин, но я не согласился. Зла я не держу, но и родственных чувств как раньше уже не испытываю. Он сделал мне предложение, я согласился, тем более я вкладываю свои деньги, и работать мы будем в разных городах. Предложение заманчивое, амбиций у меня много, так какого черта я должен отказываться от доли дела Громова, и отдавать то, что может принадлежать мне?!

- Ты сегодня такой официальный, как будто не с отцом встречаешься, а с боссом, - мурлычет мне сонная Джесс, кутаясь в простыни.

- Так и есть, сейчас я воспринимаю его как партнера, родственные отношения здесь не причем.

- Понятно, все сложно, - усмехается девушка, поправляя ворот моего пиджака. – Давай завяжу тебе галстук, - Джесс отпускает простынь, начиная повязывать галстук, и шелковая тряпка падает к нашим ногам, оставляя ее совершенно голой. Пока девушка возится с галстуком и поправляет мою рубашку, я вожу пальцами по ее телу, вырисовывая рисунок ее тату.
- Я недолго. Приводи себя в порядок. Сегодня поедем осматривать достопримечательности, - усмехаюсь я, щипая ее за сосок.

- Хорошо. А я если мне что-нибудь понадобится?

- Персонал отеля прекрасно разговаривает на английском. Все, мне пора. И ради Бога, не расхаживай голая перед персоналом! Здесь тебя не так поймут, - девушка хмурит брови, но кивает мне.

Вхожу в здание компании своего отца и с порога понимаю, что здесь ничего не меняется, даже охрана на входе та же самая. Мой отец себе не изменяет, он всегда был консервативен и, похоже, ничего не изменилось. Поднимаюсь на лифте на последний этаж, где находятся кабинеты руководства. А вот в приемной сидит новая секретарша. Женщина лет пятидесяти, что совсем не похоже на моего отца - раньше это место занимали красивые куклы. Женщина поправляет очки, обращая на меня свой взгляд.

- Здравствуйте, Вы записаны на прием? – строго спрашивает она, вызывая мою ухмылку. Раньше я миновал секретарш и врывался в кабинет без предупреждения.

- Нет, но Александр Владимирович меня примет.

- Как Вас зовут?

- Громов Денис Александрович, - лицо женщины сменяется на доброжелательное, а губы расплываются в улыбке.

- Да, конечно, Александр Владимирович давно Вас ждет, - женщина даже встает с места, приветствуя меня, предлагает кофе. Ну что же, пора встретиться с отцом. Меня вроде давно отпустило, но все же тело напрягается. Открываю двери, прохожу в светлый большой кабинет и понимаю, что здесь тоже почти ничего не изменилось – только новые компьютеры, а все остальное по-старому. Отец как всегда, идеален, статен, в костюме, отглаженной рубашке. Ему уже сорок восемь, но, кажется, он вообще не стареет, а наоборот выглядит очень хорошо. Видимо, жизнь с молодой женой идет ему на пользу. Хочется поприветствовать его чем-то язвительным, но я замечаю на диване возле окна маленькую девочку в белых колготках и белом миленьком платье. Волосы ребенка распущены и заколоты по бокам забавными розовыми заколками. Девочка что-то рисует, совершенно не замечая меня. Отец реагирует на шум закрывающейся двери, отрывается от бумаг и тут же встает, направляясь ко мне с теплой улыбкой. Он пытается меня обнять как раньше, но я отстраняюсь, просто протягивая ему руку. Молчаливая пауза, и он с силой пожимает ее.

- Ну что же, пусть так. Это уже что-то, учитывая, что ты не хотел общаться со мной почти шесть лет. Крепкая хватка, продолжаешь заниматься спортом?

- Да так, больше боевыми искусствами, - Александр Владимирович ухмыляется и неожиданно замахивается, пытаясь нанести мне четкий удар в челюсть, но я молниеносно ставлю блок, перехватывая его руку, откидываю от себя.

- Хорошая реакция, - усмехается отец. Зря он это сделал, если бы не ребенок рядом, я бы, наверное, послал его нахрен с этими дружескими отношениями и теплым приемом. То время, когда он был для меня отцом, другом, братом, и даже Богом давно прошло. Он предал меня, невзирая на мои чувства. Любовь к его жене прошла, я давно переболел гадкой болезнью под названием Виталина. Только дело в другом. Дело в предательстве. Никогда не думал, что отец может намеренно воткнуть мне нож в спину. Да, именно намерено! Он прекрасно знал, что я чувствовал, я делился с ним всем, что было на душе. Пусть это было давно и по-детски, но осадок остался.

- Как долетел? Где твоя девушка? – приподнимаю брови, не понимая, откуда он настолько осведомлен. Это мама, больше некому.

- Не вижу причин приводить Джесс сюда. Я пришел обсудить твое предложение, не более.

- Сразу чувствуется, что адвокатская практика не прошла для тебя даром. Присаживайся, - отец указывает на кресло для посетителей, и сама садится на свое место, достает какие-то бумаги и проекты, видно для филиала в культурной столице, которым он предлагает мне управлять. Только поэтому я и согласился, зная, что мы не будем работать вместе. – Ты изменился, возмужал, и некоторые нотки цинизма мне даже нравятся, в нашем деле без этого никуда.

- Спасибо, Александр Владимирович, если Вы закончили с любезностями, может, мы уже приступим к делу? - улыбка и радость от встречи пропадает, он сжимает челюсть и переводит взгляд на свою дочь, которая подходит к нему, показывая свой рисунок, украдкой посматривая на меня из-под длинных ресниц. Девочка очень похожа на Виталину, такая же красавица. Смотрю на нее и на фоне разлада с отцом понимаю, что внутри ничего не трогает и я не отношусь к этому ребенку как к сестренке. Я даже разочаровываюсь сам в себе. Неужели со мной все так запущено, и я стал настолько черствым и холодным по отношению ко всему?

- Папа, это мой брат? – спрашивает девочка на ухо отца. Она по-детски шепчет, но не замечает, что делает это громко.

- Да, Зайчонок, это твой старший брат Денис, познакомьтесь, - девочка смотрит на меня во все глаза, хлопает ресницами, а потом подходит ко мне и протягивает ручку.

- Я - Анюта, - робко представляется она. Сглатываю, пожимая ее маленькую ручку, а самому хочется сбежать из этого чертового кабинета. Ведь ребенок не виноват, что я ничего не чувствую к ней. И совершенно не испытываю желание общаться. – Папа рассказывал про тебя и читал мне твою книжку. У меня есть твой заяц. Он тебе нужен? Я отдам, если надо, я аккуратно с ним играла.

- Нет, он мне не нужен, - разжимаю руку, обращая внимание на то, с какой надеждой на меня смотрит отец. И это уже невыносимо. Чего он от меня ждет? – А где ты так долго был?

- Я жил в и работал в другой стране, - сдержанно отвечаю я.

- Ты теперь будешь жить с нами. Светин брат живет с ней, - я не знаю, кто такая Света, да мне и плевать. Я просто хочу закончить это знакомство, ну не могу я воспринимать этого ребенка, когда она так похожа на Виталину.

- Иди сюда, Зайчонок, - меня спасает отец, смотря на меня с сожалением. Он до сих пор меня понимает даже на расстоянии. А я разучился его воспринимать, он сам себя убил как отца. Он берет девочку на руки, сажает на колени и поправляет ей волосы, дает свой телефон, включает какую-то игру, и Аня отвлекается.

- В общем, здесь все бумаги и проект завода. Как только закончится строительство здания для руководства, ты выедешь туда с моими людьми. И да, Денис, раз мы с тобой обсуждаем бизнес-партнерство, то я не беру на такие должности просто так. Несмотря на то, что ты мой сын, ты должен будешь мне доказать, что сможешь руководить и развивать наше дело. Изучи документы, я хочу слышать твое мнение и предложения по улучшению. На четвертом этаже твой отдел и кабинет руководителя. У тебя уже есть помощник и все нужные тебе люди. Дерзай, у тебя три недели до отъезда. Докажи мне, что ты можешь с этим справиться, – с блеском в глазах заявляет мне отец. А это вызов! И мне нравится это больше, чем вот эти сантименты. Все правильно, мы просто партнеры. Ничего личного. Усмехаюсь ему в ответ, поправляя ворот рубашки, притягиваю папки с документами к себе. Отец удовлетворенно и даже одобрительно мне улыбается.

- Три недели, говоришь?

- Ну если тебе нужно больше времени, туда может поехать мой зам.

- Нет, мне не нужно время, - уверенно отвечаю я.

- Так что целый отдел в твоем распоряжении, все уже в курсе дел и работают над этим, иди руководи и изучай, - только я выдыхаю от того, что наша встреча закончена и хочу подняться с места, дверь в кабинет распахивается , и я слышу цоканье женских каблуков. Не оборачиваюсь, узнаю ее по запаху. Спелая вишня врывается в легкие и я задерживаю дыхание. Виталина проходит вперед и я, сука, напрягаюсь. Она стала матерью, но совершенно не изменилась. Такая же неотразимая. Черное платье, вроде строгое, но до колен облегающее ее идеальные изгибы. Длинные ноги в черном капроне и упругая задница, по которой хочется шлепать. Я и раньше это замечал, но по-мальчишески видел в ней идеал, а не просто похоть. А идеалов не бывает, миром правит не любовь, а деньги. А сейчас смотрю на нее, испытывая лишь животное желание трахнуть, скорее, из мести отцу. Или я пытаюсь обмануть самого себя.

- Кого я вижу! - она оборачивается ко мне и на ее пухлых губах все та же чертова бордовая помада, которая раньше сводила с ума. – Рада, что ты снизошел до нас. И почтил нас своим присутствием, - хитро улыбаясь, язвит Виталина. Подходит к Александру и целует его, с полным обожанием шепчет «привет» в губы, от чего меня начинает тошнить. Потом целует дочь, которая повисает у нее на шее, поправляя маленькими пальчиками волосы Виталины. Она облокачивается на стол, вжимаясь в столешницу своей задницей. Вита снова обращает на меня свой взгляд. Все-таки она изменилась, стала старше. Статная, и все такая же неприступная, как раньше. Красивая сучка! Этого не отнять.

- И тебе здравствуй, - ухмыляюсь я, демонстративно осматривая ее тело, задерживаюсь взглядом на груди. И хочется рассмеяться от того, что отец сжимает челюсть и посылает мне предостерегающий взгляд. – Я ненадолго, уже удаляюсь, мамочка.

- Смешно, сынуля. Прекращай язвить. Все это выглядит по-детски. Ждем тебя вечером на семейный ужин вместе с твоей девушкой. Давай будем вести себя по-взрослому. Екатерина Андреевна очень хочет тебя видеть. Приди хотя бы к ней.

- С ней я могу и так увидеться. А вот от ужина вынужден отказаться. Я не считаю себя частью вашей семьи. Было приятно встретиться, Виталина, - поднимаюсь с места и выхожу из кабинета. Хочется оглушительно хлопнуть дверью, но я сдерживаюсь. Я думал, что давно все пережил и переварил. Но как увидел их вместе - внутри все закипело. Я и сам не пойму, что со мной. Вроде и ненависть прошла и чувства давно умерли, сгорев в агонии, а видеть их и нормально общаться не могу. Наверное, я не умею прощать. Это сильнее меня.

Быстро спускаюсь на четвертый этаж, где, как сказал отец, находится мой личный отдел с сотрудниками. Разжимаю кулаки, глубоко вдыхаю, понимая, что меня отпустило. Мне просто не стоит их видеть и все встанет на свои места.

Спускаюсь на четвертый этаж, прохожу в свой отдел, который состоит из нескольких кабинетов и небольшой приемной. Замечаю возле окна девушку, которая поливает цветы и пританцовывает в такт музыке, льющейся из компьютера. Снимаю пиджак, кидаю его на диван, облокачиваясь на стол секретаря, изучаю прелестную фигуру девушки. Миниатюрная девочка с длинными каштановыми волосами, которые красивыми волнами ложатся на ровную спину. Идеальная талия, которую охота сильно стиснуть руками, подойти сзади, прижаться грудью к ее спине, вжаться пахом в округлую попку, которая она умело виляет, и пройтись рукой по стройным ножкам. Не знаю, как спереди, но сзади ее вид возбуждает. Если это моя секретарша, то я не против с ней поработать вот на этом столе или на подоконнике, скинув на хрен все цветы, которые она поливает. Я наблюдаю за ней довольно долго, не обозначая свое присутствие, мысленно дорисовываю в своей голове ее образ. Меня выдает телефонный звонок от Джесс. Девушка вздрагивает, резко оборачивается и застывает с лейкой в руках. Огромные карие глаза цвета молочного шоколада, кажется, смотрят в самую душу настолько пронзительно, что меня пробирает легким жаром. Подношу телефон к уху, отвечая на звонок и продолжаю изучать кукольное личико Насти. Она смотрит на меня в упор, кажется, впадает в ступор, складывая красные губки бантиком.

- Да, Джесс, ты уже готова покорять Россию? – усмехаясь , отвечаю я на английском, размышляя над тем, понимает ли меня Настя.

- Я давно готова, ты где? - тянет моя сексуальная партнерша. Она еще что-то говорит о том, где хочет побывать, а слушаю ее вполуха, вспоминая события шестилетней давности. Почему-то в моей памяти отпечатался только ее тонкий сладкий ванильный запах, и я глубоко вдыхаю, чтобы еще раз ощутить его. Вспоминал ли я ее? Да, вспоминал. Мучила ли меня совесть или чувство вины от того, как я с ней поступил? Скорее нет. Я до сих пор убежден, что она сама виновата в произошедшем.

- Остановись, Джесс, - прерываю ее болтовню. – Я приеду через час, и ты все мне расскажешь, - скидываю звонок, пряча телефон в кармане. Минутная пауза и ловлю себя на мысли, что девочка изменилась, стала старше, красивее, сексуальнее.

- Привет, Ванилька, - усмехаюсь я, подходя к ней ближе, а девочка вжимается в подоконник. - Неожиданная встреча, - поднимаю руку, провожу по ее волосам, ощущая их мягкость. Глубоко вдыхаю, понимая, что запах не изменился. – Значит, ты моя секретарша? Забавно, - а сам изучаю ее лицо, опускаю взгляд на губы, шею, ниже на грудь и понимаю, что хочу попробовать ее еще раз, я бы даже сказал, что от прежней запомнившейся мне девчонки ничего не осталось. Она - соблазнительная женщина. И мне приятно льстит, что женщиной ее сделал я.

- Не нахожу в этом ничего забавного! – вдруг четко произносит она, повышая голос. – Я - Ваша личная помощница, меня зовут Анастасия, - она толкает меня в грудь. – Будьте добры, Денис Александрович, не вторгаетесь больше в мое личное пространство. Держите дистанцию! - девушка ставит лейку на подоконник, поправляет свою узкую строгую юбку, быстро застегивает верхнюю пуговицу на бежевой блузке. И, наверное, это ее поведение вместе с женственным красивым телом и нежным запахом ванили разжигает во мне интерес.

- Ваше личное пространство начинается за пределами этого здания, Анастасия. А здесь, в моем офисе, это пространство определяю я, - отвечаю я, натягивая на лицо маску равнодушия. Настя сжимает алые губы и посылает мне взгляд, полный ненависти. Черт! А работать с ней будет увлекательно. Девочка выросла и уже не такая дура, какой казалась мне раньше. Но вот вопрос, как она оказалась здесь в качестве моей помощницы? Случайности и совпадения исключены, она прекрасно знает, что я сын Громова. Ну да ладно, с этим потом разберемся, а сейчас поиграем в босса и подчиненную.

- Покажите мне мой кабинет и сделайте кофе. Крепкий, без сахара, - произношу я, наблюдая за ее реакцией…

ГЛАВА 2


Анастасия


Делаю чертов кофе, а руки предательски дрожат. Знала, что встреча с ним дастся мне нелегко. Но я думала, что все прошло, и я смогу выстоять. А я все такая же жалкая девчонка, которую можно трахнуть по пьяни, а потом кинуть деньги и выпроводить домой. Дрожу то ли от злости, то ли от вновь проснувшихся воспоминаний. Я уже не та маленькая дура, я смогу посмотреть своему прошлому в глаза и выдержать все, не растекаясь перед ним лужей как раньше.
Громов Денис Александрович, парень из хоккейной команды в которого я влюбилась с первого взгляда. Как увидела его на первом курсе университета, так и смотрела с открытым ртом, как он сажает в свою спортивную машину девушку с последнего курса. Она такая красивая - похожа на женщину с обложки - в элегантном платье, на шпильках, с бордовой помадой на губах. А я в рваных джинсах и широкой футболке с изображением Мерлин Монро, дурацким хвостиком на голове и без макияжа. Он даже не смотрел в мою сторону, я терялась в серой массе. Половина нашего курса сходило по Денису с ума, кто-то из-за того, что он сын Громова, мажор на спортивной тачке с золотой картой. А я влюбилась в его серые глаза, загадочную, даже дерзкую ухмылку, длинную челку, которая падала ему на глаза и то, с каким азартом он играл в хоккей. Помню, я тогда пришла домой, перерыла весь шкаф и плакала над своими детскими вещами. Я хотела такое же платье, как у той девушки, с которой он уехал. Я вообще хотела выглядеть как она, чтобы он обратил на меня внимание. Но на рынке такое платье не купишь, а на большее в нашей семье не было денег.

До этого я ни в кого не влюблялась. В школе мальчики не обращали на меня внимания, да и я, в принципе, тоже об этом не думала. Я была отличницей, заучкой, ботаном, девочкой с первой парты, которая за один урок делала два варианта контрольной работы. Той, у которой всегда просили списать, назначали старостой и доверяли носить журнал. Я окончила школу с золотой медалью, поступив в университет на грант. Мной гордились родители, мечтая, что их дочь будет в университете лучшей ученицей. А их дочь пропала, как только посмотрела в глаза парня по имени Денис. Я старалась находиться именно там, где находился он, буквально следила за ним, чтобы попасть ему на глаза......