Предзаказ! В паутине снов. Настя Любимка

Глава первая


Я бежала по темному коридору. Частые удары сердца отдавались в висках. От напряжения заложило уши. Я следила за каждым своим движением – мягко касалась пола носочками, не давая тяжести тела сместиться на пятки. Меня никто не должен услышать, и тем более увидеть. Легкие горели огнем. Сколько я уже задерживала дыхание? Не меньше трех минут, но... Я должна добраться до башни незамеченной. Ловко обойдя сигналку, которая была призвана обнаружить нарушителя спокойствия, я практически ступила на лестницу, и...
Воздух вокруг меня сгустился, повеяло родной энергией, секунда и меня поглотил портал. Все-таки не успела. Боюсь, в этот раз мне не выкрутиться.
— Ученица Монсорье, вы ничего не хотите сказать? — гневно вопросил декан Школы Стихийников.
— А я что, я ничего... — смотрю в пол, и жадно дышу, — И чего злиться?
Новый вдох, легкое головокружение, выдох.
— Ну, нарушила комендантский час, так это же не повод так орать на свою дочь... — я проследила за деканом, чье лицо покрывалось пятнами, взглянула на куратора факультета, который прятал смешинки в глазах, и на хмурую леди Меркулу, секретаря нашего декана, — Ой...
Я мгновенно прикусила язык. А толку, если слова все равно слетели с губ? Отец махнул рукой, леди Меркула и куратор вышли за дверь, оставляя меня и декана наедине. Чувствую, разговор предстоит безрадостный.
— Анжелика Монсорье, я в последний раз спрашиваю, вы не хотите объяснить ваше поведение? — свистящим шепотом спросил папа.
Он так и не сменил тон, наоборот – выглядел еще более разгневанным, чем пару секунд назад. Мне этого хватило, чтобы понять, сейчас меня не спасет ничего. Даже тот факт, что я его любимая дочь. Получу наказание по всем правилам Школы Стихийников. Ох, и как же мне быть? Правду рассказать не могу, дала слово молчать. Но и врать особо не хочется.
— Па... Э-э-э... Декан Адвил Монсорье, понимаете, мне срочно понадобилось покинуть школу... Э-э-э... На несколько часов, — я прикусила губу, лихорадочно соображая, что еще можно сказать.
— И какое дело заставило вас, ученица Монсорье, в два часа ночи уйти из школы, при этом, оглушить почтенного Навариуса, хранителя врат, заклятием «вечного сна»? — прошипел папенька.
Конечно, я сама виновата в том, что он настолько зол. На втором году обучения после многочисленных упреков в адрес отца от других учеников, мол, он потворствует моим проделкам, я клятвенно пообещала выполнять все правила школы.
Дело в том, что мне, действительно, многие шалости сходили с рук, а если и наказывали, то не так жестко, как остальных. Само собой, злостных нарушителей школьного режима и дисциплины очень волновал этот факт. И, конечно, нельзя забывать о всевозможных ужасах, которые, по словам папы и мамы, могут подстерегать меня на каждом шагу за воротами школы.
А самое обидное, что этот уход — последняя капля в чаше терпения отца. Даже то, что я лучшая на своем потоке, меня не спасет. На прошлой неделе я затопила лабораторию, поспорив с Риком, что для этого мне понадобится минимум усилий. Усилий я точно не прилагала, лаборатория плыла, а вместе с ней все наработки почтенного Ингардия, преподавателя по целительским зельям. М-да, от отчисления меня спасло лишь то, что декан восстановил зелья и записи Ингардия, истратив практически всю свою магическую энергию, плюс к этому использовал телепорт, который выдернул меня с лестницы в башню. Это истощило его подчистую. Впрочем, зол он не из-за этого, а потому что я не сдержала обещания. Да еще и Навариуса отправила в путешествие по стране сладких снов...
Но обет молчания связывает меня. Я не могу признаться, для чего покинула территорию школы. Как и не могу поделиться впечатлениями. Знаю ведь, от кого досталась мне эта любовь к экспериментам и приключениям. Уверена, отец, так же как и я захотел бы поучаствовать в рождении драконов. Какие же они милые!
Я вновь закусила губу, как же я не люблю лгать!
— Я ходила на свидание... — все, покой мне может только сниться.
— А... Э... Ну наконец-то, Лика! — счастью папочки нет предела, вон как прошибло, забыл о своем запрете не фамильярничать в стенах школы.
Я знала, что не получу выговор за свое легкомыслие, это не мой случай. Родители давно потеряли надежду увидеть моего избранника. Я отказывалась от брачных предложений с упрямством, которому позавидовал бы и осел. Меня не устраивали принятые в высшем обществе порядки. Исполнилось пятнадцать лет? Изволь идти под венец.
И, если, мои подруги уже с четырнадцати лет ходили на свидания, знакомясь с претендентами на их руку поближе, то я засиживалась за книгами.
Посыпавшиеся на мою голову, а заодно и титул предложения, я игнорировала. Не единожды срывала планы матери, которая во чтобы то ни стало, пыталась познакомить меня с очередным кандидатом. Однако два года кошмарного преследования, и я заявила, что покончу с собой. Так как я единственный ребенок, наследница рода, к моим словам прислушались, и оставили в покое. Тем более, я никогда не бросала слова на ветер.
— Милая, расскажи, кто он? — папа в нетерпении теребил пуговицу на своём камзоле.
Знала я, к чему это приведет, но отступать было поздно. Надеюсь, все обойдется.
Я мысленно перебрала парней из числа близких друзей. Но единственным кандидатом, которого сумею упросить подыграть мне, и который не станет в действительности претендовать на меня, оказался Макс.
— Пап, это Макс,— и поспешно добавила.— Вот только, давай, вы не будете нас смущать! Мы только-только решили встречаться! И на свидание впервые пошли! Поэтому никаких расспросов! — пожалуйста, пожалуйста, пусть пронесет!
— Максимиус Дэрек Ризольди?— задумчиво пожёвывая губу, протянул отец.
Знаю, о чем он думает. Худшего выбора его дочка не могла сделать. Как же, породниться с юношей из опальной семьи. Только я могла до такого додуматься.
Но я ошиблась. Вмиг лицо отца просияло.
— Ох, это отличный выбор! Хорошо-хорошо, моя девочка, присматривайтесь друг к другу, но пообещай, что ты приведешь его в гости! — папина улыбка ярче солнца и тон такой, что отказаться не выйдет.
— Да папа, хорошо, — у меня нет выбора.
— Всё, Ликусик, а теперь иди спать, — снова позабыв о собственном запрете, назвал меня домашним именем отец.
Всё, отец налаживает мысленный контакт с мамой, меня он уже не видит, а, судя по его лицу, разговор с ней уже начался. И не постеснялся же отвлекать ее от императорской четы. Насколько я помню, сегодня очередной бал, и мама находится во дворце.
Мне поплохело. И от того мысленного разговора отца с мамой, и от предстоящего разговора с Максом.
Так, надо его разбудить. Он меня убьет. Как пить дать!
Я вышла из кабинета декана, со стен коридора на меня смотрят с укором портреты выдающихся Стихийников. Налаживаю мысленный образ, есть контакт!
— Ма-а-акс, просыпайся, нужно срочно поговорить.
— Лика, берегиня тебе в платье, обалдела, что ли? — возмущенно просипел он.
Ого, как завернул! Берегиня — ядовитое насекомое, от укуса которого можно умереть, если в первые три часа не выпить противоядие, состоящее из ста компонентов. Понятное дело, что оно очень дорогое, но и берегиня — очень редкий экземпляр.
— Макс, прости, но это нельзя откладывать, — я начинаю мысленно паниковать.
— Так, ясно, сейчас приду к тебе, — правильно, истеричек он не любит.
Пока говорила с ним, ноги сами привели меня к моей комнате. Хорошо, что я живу в ней одна.
В общежитие чаще всего заселяют по два-три ученика, но я исключение из правил, точнее, комната — исключение. Она – единственное жилое помещение и находится на верхнем этаже, на других — библиотека и хранилище книг. Почему-то в ней, кроме меня, спать не может никто. Всем чудятся шорохи, мучают кошмары, и все в один голос утверждают, что маленький старичок с белой длинной бородой их выгоняет. Ну, кто виноват, что они не смогли подружиться с хранителем башни?.. Между прочим, он довольно забавный, а зовут его Игнат.
История его банальна: древний маг заключил душу Игната в один из камней башни, и теперь старик вечный ее защитник. Впрочем, он — полезный экземпляр, и не выгонял бы никого, если бы это были мальчики, а не девочки. Но первых в нашей школе значительно меньше, и устраивают их с большим комфортом, а эту комнату, как ни крути, шикарной не назовешь, поэтому доставалась она всегда только девчонкам. За последние сто пятьдесят лет они измучили хранителя до такой степени, что от косвенных угроз он перешел к прямым действиям.
Вот и пустовала комната, пока не поступила я. Нет, я по-честному полгода прожила в комнате с соседкой, правда, в мужском крыле общежития. Девиц из знатных родов устраивают с большим комфортом, нежели тех, кто не имеет титула, а вот мальчикам, с титулом или без него, везде открыта дорога, при условии, что он Стихийник.
Так вот, прокуковала я полгода с Кикиморой и сделала ноги от такого соседства. На самом деле, Кикимора — это графиня Кристина Шиморская. А прозвище свое она получила уже в школе, от меня. Отличительной чертой их древнего рода являются волосы, имеющие различные оттенки зеленого цвета. Эта особенность досталась им от далеких предков: кто-то когда-то был женат на дриаде или нимфе, и теперь в каждом поколении рождаются дети с интересным цветом волос. У данной представительницы графства Шимора цвет волос был такой же, как и характер – болотный.
Еще обитая с Кикиморой в тех покоях, по-другому не назовешь, я как-то наткнулась на чулан в башне.
Ну, это Игнат маскировал под чулан. На поверку оказалось, что это очень просторные комнаты. Всего их три: две спальни и гостиная, да и ванная комната присутствует. Естественно без той роскоши, которая присуща общежитию для парней. Однако, ничем не отличающаяся от комнат для нетитулованных особ.
А чулан – так это хранитель башни просто навел иллюзию. И вряд ли бы кто-нибудь это понял, если бы не я.
В тот день мне требовалось тихое место, чтобы почитать. Искала его долго, ибо нигде мне не было покоя. Почему-то всем позарез нужно было со мной подружиться!
Заметив этот чуланчик, я, недолго думая, и забралась в него, захлопнув дверь за спиной. Произнесла заклинание освещения, тут же у потолка загорелся световой шар. Моему взору предстала опутанная паутиной коморка с кучей швабр и метелок, да шкаф с полупустыми полками. Кстати, расстояние между ними было такое, что я могла туда без труда влезть, что я и решила проделать. Положила книгу на полку и начала заползать.
Каково же было мое удивление, когда я упала на пол!
Так и состоялось мое знакомство с Игнатом.
И что бы ни говорил хранитель башни о своей усталости от девушек, все же к ним он очень даже привык, а я, по его словам, так вообще парень в юбке. Так и продолжается наш эксперимент, в ходе которого дух все никак не определится, кого он все же хочет видеть в комнате: кисейную барышню или озорного мальчишку. Так мы с ним и сосуществуем.
— Ну, делись проблемой, — вывел меня из транса Макс. Ой, что сейчас будет...
Я уставилась на него, он на меня. Я молчу, он молчит, и — по глазам вижу — закипать начинает!
— Лика, ау, считаю до трех и ухожу, три уже было,— разворачиваясь, произнес Макс.
— Стой!
Макс замер. Черт! И вот как ему сказать?!
Макс скептически поднял бровь, прикусил губу и выжидающе уставился на меня.
— Мы теперь пара,— чуть слышно прошелестела я.
Тишина...
И вот, этот нахал заливается смехом! Нет, ну не зараза ли? Он уже сползал по стеночке, периодически повизгивая. Убью!
— О, а-у-э,— членораздельной речи ждать не следует или это шифр новый?
— Макс, я серьезно! — меня разобрала злость от его хохотушек.
— Что? — вмиг подскочил парень.
— Я говорю, мы теперь пара!
— Ты с ума сошла?
— Нет. И ты крепись.
— Лик, если это шутка, то затянувшаяся, и больше не смешно.
— Макс, помоги мне, я сказала папе, что ты мой парень, и сегодня мы бегали на свидание, — грустно призналась я.
— Нет, ты точно сумасшедшая! Какой к берегиням парень? Это, не спорю, почетно, но... Но мы же друзья! Да и ты не в моем вкусе!
— Ну, радость моя, спасибо за разъяснение! Я не в твоем вкусе! Представь себе, и ты не мой идеал. Просто у остальных уже есть девушки, а у некоторых — и невесты, — я чуть-чуть лукавила, вряд ли Максу понравится истинная причина.
— Лика, это извращение какое-то…
— Я тебя как друга прошу, помоги!— цепляясь за его руку, произнесла я. — И ты от этого только выиграешь!
— Да? И в чем же?
— Первое — я из знатного древнего рода, занимающего не последнюю ступеньку в императорской иерархии. Твой род — не менее благороден, но намного ниже моего...
— Ты еще про изгнание дяди напомни, — ехидно прервал меня Макс.
— Верно, — не обращая внимания на нахмурившегося друга, согласилась я. — Ваши владения прилично сократили и лишили многих привилегий. Земли, конечно, возвратили, когда родился ты, Стихийник… — я выдержала паузу. — Но даже это не смягчило императора и высшую знать – роду Ризольди до сих пор отказано в выезде в свет.
Макс скрестил руки на груди, а я, набрав побольше воздуха в легкие, продолжила:
— И якобы породнившись с моей семьей, ты, а главное твои родственники, получите шанс вернуть прежний статус при дворе. Второе...
— Ты думаешь, меня купить можно? Не ожидал от тебя, — Макс буквально пылал огнем и неудивительно — это его стихия.
— Подожди! — выкрикнула я. — Дай договорить! Второе — все знают, какой у меня характер, так что в любой нужный тебе момент, мы расстанемся. Это воспримут абсолютно нормально! Ведь инициатором буду я, а тебя еще и жалеть станут! Прошу, Макс, нет, умоляю, помоги мне! — я бухнулась на колени и чуть увлажнила глаза будто бы слезами. А что? Для тех, кто владеет стихией воды, это не проблема. Конечно, некрасиво, но для достижения цели все средства хороши.
— Встань, дура! Соплей мне еще не хватало! Что от меня требуется? И, главное, сколько времени мы будем изображать парочку? — сдался друг.
— Мы должны сходить в гости к моим родителям, а это будет через неделю. Зная маму, могу сказать, что она закатит бал по такому случаю, хотя ей и не терпится увидеть нас вместе, но подготовка к балу займет не меньше семи дней. А после, хоть сразу, расстанемся!
— Ну, хорошо. Что скажем друзьям?
— То же, что и родителям. Хотя, если папочка не выдаст нас, то ничего говорить не придется, будем вести себя так же.
— А если выдаст?
— Легенда одна на всех. Поверят друзья — поверят и родственники!
— Ладно. На чем ты попалась? — вздохнул он.
— Я прокляла Навариуса.
— Зачем?
— Он назвал меня неприличным словом, — не желая развивать тему, ответила я.
— Куда ходила-то?
— Скажем так, я нашла чудесного мастера преображения,— хмыкнула я, сдувая новоприобретенную челку. И то, что волосы явно после знакомства с огнем, и местами неровные — это сущие мелочи.
— Судя по твоему внешнему виду, твой мастер по тебе не меньше часа прыгал, потом жевал, а после еще и поджарил,— недобро сверкая глазами, прошипел Макс.
— Макс, извини, я...
— Ты была у Фриды,— облегченно выдохнул друг, перебивая меня.
Молодец, сам догадался. Только к чему такой протяжный выдох? Он беспокоился обо мне?
— Как бы я хотел быть на твоем месте,— загадочно подытожил Макс.
— Хочешь быть поджаренным? — мило улыбнулась я.
— Возможно,— хмыкнул друг,— иди спать, с утра целительские зелья.
Я вздрогнула. Да-да, преподаватель до сих пор при виде меня заикается.
— Ты прав, — улыбнулась я,— увидимся.
— Не сомневаюсь,— оборачиваясь, фыркнул Макс.
Вздохнув, я потопала в ванную — душ никто не отменял. И уже засыпая, подумала — веселье только начинается!

***

Я бежала по дворцовому коридору. Мое сердце бешено колотилось. Страх пружиной вытягивал душу. Я боялась, но не за себя. Там впереди есть кто-то важный для меня. Я должна спасти ее. Мои ноги стёрты в кровь, платье разорвано. А позади, клубится что-то темное. Вот-вот и оно достигнет меня. Мгновение и я резко оборачиваюсь, глядя прямо на враждебную тьму, и на того, кто стоит за ней.
— Аррейро он варриа,— кричу я, выставляя дрожащие руки вперед.
Я знаю, это заклинание вытянет из меня последние жизненные силы. Но я должна задержать зло. Я должна спасти ту, кто находится в конце коридора. Она важна мне. Я должна.
Белоснежный столп устремляется вверх. Секунда и он разлетается тысячами светлячков, поглощая тьму. Заставляя кричать того, кто наслал темное проклятие.
— Ликая! — отчаянный крик той, кто дорог мне и ценен больше собственной жизни. — Ликая!

***
Я проснулась от бешено стучащего сердца. Кошмар, это только кошмар. Еще один за прошедший год. Я знала, что наутро забуду о нем. Но сейчас, в голове раздавался отчаянный голос девушки. Меня пробил озноб, хотелось вскочить с кровати и бежать... но только куда и к кому?
Я плотнее укуталась в одеяло, уговаривая себя поспать еще немного. Утро обещает быть нелегким.
Всему хорошему всегда приходит конец, так и с моим сном. «Э-эх, жизнь моя жестянка», — подумала я, в очередной раз, падая на пол. Таким незамысловатым образом меня Игнат будить изволит. Нет-нет, он не садист, просто это единственный способ заставить меня хотя бы глаза открыть. А я и не в обиде.
— Доброе утро, мучитель, — буркнула, потирая ушибленный бок.
— Э?
— Бэ,— передразнила я. — Чего не подстелил одеяло?
— Ох, прости, деточка,— искренне произнес дух.
— Ладно, сколько там до завтрака?
И тут он меня удивил:
— А может, я тебе в комнату принесу?
И это говорит тот, кто ранее на подобные просьбы показывал кукиш… Нет, тут явно что-то нечисто.
— Рассказывай, — присаживаясь на кровать, велела я.
— Отец твой... — начал было дух и замялся.
— Что мой отец? — уже смутно догадываясь, спросила я.
Ответить мне Игнат не успел, в дверь отчаянно забарабанили. Я не спешила открывать, прекрасно зная, кто там ломится. Медленно поплелась из спальни. Распахнула дверь, и точно, передо мной жертва моего папочки.
— Ты! Убью! — взревел Макс и кинулся на меня.
Я закрыла глаза, мысленно призывая воду, ледяную ключевую воду.
Пш-ш-ш, — от парня пошел пар. Все верно, когда его окатило водой, он воспользовался своей стихией. Огонь плюс вода, итог — пар. Но это хотя бы заставило взбешенного друга отцепиться от меня.
— Что происходит? — слегка кашляя от повлажневшего воздуха, спросила я.
— Что? Так ты не знаешь?
— Я только проснулась, откуда мне знать?
— Понятно, — ответил он и замолчал.
А потом расхохотался. Так-так, быть не может, у Макса истерика? Отличненькое зрелище, надо будет запомнить. Эта зараза аж повизгивала, катаясь по полу. Хотя нет, поторопилась я с выводами — не истерика, просто ржет. Гад!
— Ну, и долго еще полы протирать будешь? Я, конечно, не против, но тогда вон там еще и там, и во-он там, и под диваном не забудь почистить!
— Дура!
— Правый или левый? — нежно спросила я.
— Э?
— Я говорю, правый или левый?
— Правый, — выдал он, а я подлетела к Максу и кулаком врезала ему в глаз.
— Лика, ты больная! — подскочил он.
— Еще раз дурой назовешь, получишь второй такой же.
Я мысленно удивилась, и как Макс не ушел от удара? Все друзья знают мою привычку: прежде чем бить, я спрашиваю о стороне, тем самым давая им шанс исправить положение и намекнуть, как серьезно меня обидели. Правда, это касалось только друзей.
Значит, Макс потрясен чем-то и очень сильно. Так, не нравится мне это. Я потянулась к нему, чтобы заживить уже проявляющийся синяк. Сосредоточилась, направляя потоки, пара секунд и следов от удара не осталось. Замечательно!
— Ну, колись уже, в чем дело? — устало прошептала я.
— Лика, а вот это ты увидишь сама! — хлопнув перед моим носом дверью, Макс вышел из комнаты. Все-таки обиделся за фингал. Пусть я его и залечила. Досадно, но не смертельно.
Я не пошла в душ, быстренько умывшись, оделась и вылетела в коридор. Резво спустилась по лестнице, столкнулась с двумя фифами, которые так на меня посмотрели, что сомнений не осталось: папулечка ославил меня на всю школу.
Я вихрем пролетела холл, обогнула толпу, не обращая внимания на ухмылки учеников, и замерла как вкопанная у входа в столовую.
Елки зеленые! Что они натворили?! Я начала закипать, буквально.
И было от чего: в столовой вдоль двух стен висели именные флаги рода Монсорье, а между ними у потолка разноцветными огоньками выложена надпись: «В наш дом постучалось счастье! Анжелика Тиелли Монсорье стала невестой! Ее избранник — Максимиус Дэрек Ризольди! Через неделю ждем всех на их помолвке в летней резиденции Монсорье!».
Родители решили не мелочиться. Помолвка, знаете ли, — это прямой путь к свадьбе, а я не говорила, что мы жениться собираемся. Неужели меня сбагрить решили таким подлым способом? Объявление на всю школу… Да теперь Максу ни за что не отвертеться от этой женитьбы! И мне выхода не оставили. Понятно, от чего так зол был друг. Ну, я сейчас папеньке устрою!
А в столовой шло веселье: завтрак всем был подан неземной! Многие ученики такие блюда, как омлет из яиц тонгу, явно ели впервые, а про эльфийские сладости вообще молчу, простому люду такое не по карману.
Я влетела в деканат, игнорируя секретаря, которая пыталась меня поздравить.
— Леди Меркула, — холодно кивнула ей, — не стоит.
Она мигом заткнулась. Я же пинком открыла дверь кабинета декана, посмотрела, побледнела. Аккуратно закрыла дверь. Развернулась и помчалась к выходу. Не судьба!
Грозный крик папы заставил меня застыть статуей:
— Монсорье, в кабинет, живо!
Ослушаться я не могла, а потому поплелась обратно. Эх, что за невезение?! Секретарша победно взглянула на меня. Вот зараза, чтоб она свои бумаги проглотила!
Я вошла в кабинет отца.
Тот, кто так меня напугал и заставил вылететь отсюда, сидел в кресле. Папа стоял у окна и буравил меня глазами.
Я поклонилась, приветствуя нашего императора — Теодора Заурин.
— Доброе утро, леди Монсорье, — не глядя на меня, ответил он.
Я выпрямилась. Нет, я не в первый раз вижу императора, но что он тут-то делает?
Надо уделить особое внимание этому мужчине. Не сказать, что он красавец, но не лишен обаяния. Есть в нем что-то такое, что притягивает взгляд. Высокий, я бы сказала, даже изящный, но за этим изяществом скрывается огромная мощь и сила. Не стоит обманываться его хрупкостью. Длинные вьющиеся черные волосы, белая кожа, черные глаза и шрам вдоль щеки — вот они, главные черты императора.
— Анжелика… — начал отец.
— Герцог Монсорье, позвольте, я сам, — перебил его Теодор.
Я недоуменно переводила взгляд с одного на другого.
— Вам выпала великая честь, моя дорогая, вы отправляетесь в Шанталез в качестве невесты для Высшего Правителя от Дарлимеи.
Сказать, что я была в шоке — это не сказать ничего. Высший Правитель — тот, кто управляет восемью странами. Наш император подчиняется ему, да и не только наш. Дарлимея — самая большая страна из восьми, управляемых Высшим Правителем. Она разделена на четыре герцогства, каждое из них также поделено между аристократами. Земли моего рода находятся в Южной части. Кстати, мы единственные герцоги в этих землях, а потому, они носят наше имя. Северная часть принадлежит герцогу Аттивьен и названа в их честь. Восточная часть — собственность императорской семьи, следовательно, гордо именуется Заурин. А Западная часть — вотчина герцога Орьевран — и также названа его именем. Помимо самих герцогов, на этих землях живут графы, маркизы, и, конечно, простые люди. Шанталез — это главный город всех восьми стран, можно сказать, столица нашего мира, где и проживает Высший Правитель.
Я захлопала ресницами, какая еще невеста? И тут вспомнила про Макса.
— Простите, но у меня уже есть жених, — опустила глазки в пол, сама невинность.
— Насколько мне известно, вы еще не обручены, а значит, можете исполнить волю вашего императора, — с нажимом ответил Теодор.
Мне не оставалось ничего, как склонить голову в согласии.
— Детали вам объяснит отец. Всего доброго, герцог, леди, — попрощался император и так стремительно покинул кабинет, что я даже не успела сделать положенный реверанс.
— Папа… — начала я.
— Лика, я сам только узнал, — грустно сказал он. — И, боюсь, тебе придется подчиниться.
— А как же мой жених? — вновь завела старую песню. — И ты всех оповестил о предстоящей помолвке.
— Точно, — отец закрыл глаза. Я догадалась, что он убирает те безобразия в столовой.
— Лика, вчера пришел приказ от Высшего правителя: от каждой из стран он потребовал потенциальную жену, то есть невесту. Вообще-то речь шла о дочерях императоров, но там же и был пункт о, — папа замялся, — невинности девушки.
— М-да, — протянула я.
— А ты знаешь, леди Изабелл...
— Далеко не невинна, — закончила я.
И самое занимательное в этой ситуации, что ее-то, как раз, замуж выдать не могут до сих пор. То она не могла определиться с выбором, то попросту женихи закончились. Даже прилагаемый статус и власть не прельщали охотников за приданным. Слишком своенравна и жестока шестнадцатилетняя принцесса. А еще глупа, как пробка.
— Да. И раз собственная дочь не подходит, император выбрал тебя.
Я проглотила вставший в горле ком, но не сдержалась и выпалила:
— А почему меня? У нас столько девушек в стране! И вообще, я единственная ваша дочь! Он об этом не подумал?
Папа пошел пятнами и глухо простонал:
— Именно поэтому мы так хотели выдать тебя замуж, Лика.
Я была еще маленькой, когда Высший Правитель набирал невест, практически все они погибли при отборе, а выжившие не пришлись по вкусу правителю. Конечно, он хорошо компенсировал семьям их утрату, но разве деньги заменят родителям дочерей?..
— Лика, боюсь, я ничего не могу сделать. Твоя кандидатура одобрена, завтра выезжаешь, — и по щеке отца покатилась слеза.
Я подбежала к нему, обняла и поцеловала.
— Пап, все будет хорошо, я вернусь, слышишь?
Я не для того столько лет избегала замужества, чтобы в один миг стать чьей-то невестой, и не дай Боги женой. Мое заветное желание, получить образование, и не где-нибудь, а в самой лучшей обители знаний! В Академии Высшей Магии, которую в народе просто называют АВМ. Для каждого мага в мире, стать студентом академии — великая честь и самое заветное желание.
Но просто магического дара для поступления в АВМ мало, требуются знания, сила и резерв, отметка которого должна достигать не меньше восьмидесяти процентов от общей магической энергии. Грубо говоря, организм мага, должен выдерживать такие нагрузки, при которых обычный человек не выживет. За счет резерва регенерируется тело, и от его объема зависит скорость этой регенерации, а также минимизируется возможность полного выгорания.
И я ни за что не откажусь от своей мечты!
— Я справлюсь, отец,— уже тверже произнесла я, и с улыбкой, намекая на свои проказы, добавила: — Вы еще сами пожалеете, что я так быстро вернулась.
Я добилась ответной улыбки отца, это ли не главное? И только после этого покинула его кабинет.


Глава вторая

Несмотря на уговоры отца, я не пожелала ехать домой. У меня в запасе всего день, и тратить его половину на поездку в родные пенаты я посчитала неразумным.
Конечно, наше родовое гнездо находится далеко от столицы, на юге Дарлимеи, но у нас еще есть поместье на границе Заурана. А в Зауране живет моя тетя — графиня Парилья Авьерян. Но уже двенадцать лет как мама в ссоре со своей сестрой. И, как бы ни было грустно признавать, в этом моя вина. Правда, я, в отличие от родительницы, общаюсь с тетушкой.
Так вот, я не стала тратить время, которого и так нет. Попрощаться с мамой я могу и через мысленный контакт.
Отец, собрав всех учеников школы в церемониальном зале, грустно поведал, что моя помолвка с Максом отменяется, так как я теперь считаюсь одной из кандидаток в невесты Высшему Правителю. Слишком хорошо Стихийники понимали, что это значит. В зале не было ни одного, кто бы этому обрадовался. Без ложной скромности скажу, что ко мне практически все относились тепло, за исключением нескольких личностей, но даже они на миг растерялись и сочувственно покачали головами.
Отец, поддавшись эмоциям, громко утешал «расстроившегося» и красного от стыда Макса. Мне стало жаль друга, надеюсь, это на нем ничем плохим не отразится. Пока наши общие товарищи, выражая сочувствие, обступили Макса плотным кольцом, я незаметно покинула зал. Мне хотелось попрощаться с Фридой и Сайрексом.
Фрида — драконица, ставшая этой ночью счастливой матерью. А Сайрекс — это пегас. Так же, как и Фрида, он обитает в Заповедном Лесу для магических существ, расположенном на территории Школы Стихийников. К ним-то я и отправилась, прежде чем начать сборы в дорогу.
Промчалась по пустому коридору, свободно прошла за ворота, тем более что почтенный Навариус в его нынешнем-то состоянии вряд ли смог бы мне помешать.
Ступив на территорию Заповедного Леса, я сбавила темп. Шла и наслаждалась. В этом заповеднике — так мы, ученики, между собой его называем — собраны все виды растений и животных, существующих в нашем мире.
Но ни одно разумное животное не пригоняли сюда силой. К примеру, Фрида – добровольно поселилась в Лесу за год до моего поступления. Чем было вызвано ее желание сменить привычное место обитания, мне неведомо, впрочем, как и всем в школе. Преподаватели только обрадовались ее решению жить здесь, так как о драконах известно очень мало, а Фрида позволяла себя обследовать и делилась чешуей, таким ценным ингредиентом для многих зелий!
Первым, кого я увидела, был Сайрекс. Жаль, конечно, что пегас не умеет говорить, но он отлично все понимает. Друг обрадовался встрече и, как всегда, потянулся к карману за угощением, только на этот раз мне нечем было его порадовать — я ничего не взяла с собой. Внимательно осмотрев меня со всех сторон, пегас фыркнул и уткнулся носом в мое плечо — ощутимый такой толчок. Я погладила друга по шее, привычно перебрала шелковистую гриву.
— Привет Сайрекс, я пришла попрощаться.
Пегас поднял голову и возмущенно заржал: дескать, как это попрощаться?
— Завтра уезжаю, теперь я одна из кандидаток в невесты Высшему Правителю, — от пегаса не скрылись ни моя горечь, ни злость.
Сайрекс фыркнул и недовольно забил копытом, всем своим видом показывая, что разделяет мое мнение по этому поводу.
— Пойдем к Фриде, не знаю, увидимся ли мы еще… — проблеяла я жалким голосом.
Так, Монсорье, соберись, не стоит унывать прежде времени. Я смахнула так некстати нахлынувшие слезы. Впрочем, кого я обманываю? Мне страшно, действительно страшно.
Высший Правитель — та еще темная лошадка. Все, что мне о нем известно — это то, что он обладает огромным магическим потенциалом. Согласитесь, не так-то просто подчинить себе восемь стран и объединить их. А если углубиться в историю, то стран изначально было больше, это уже позже, территории объединились в восьмерку. И тем, кто перекроил карту мира, был именно Высший Правитель. Никто не знает, сколько ему лет и вряд ли кто решится спросить это у него напрямую. За всю историю нашего мира Высший Правитель не был переизбран. И это о многом говорит.
Несколько веков назад, когда расы враждовали между собой, появился он. Ему удалось не только остановить кровопролитие, но и объединить всех. Он не был жестоким или эгоистичным, всегда действовал на благо нашего мира, впрочем, и сейчас он не злоупотребляет властью. В народе его называют Мудрейшим, и я не могу с этим не согласиться.
К сожалению, я видела его только на портретах, и, несмотря на свой почтенный возраст, Высший Правитель выглядел на них довольно молодо — как тридцатилетний мужчина. Когда он посещал Дарлимею, мне было только шесть лет, и права присутствовать на приеме, у меня не было. А через год состоялся первый отбор невест, закончившийся так плачевно. Впервые за всю историю народ усомнился в мудрости правителя, но перечить никто не стал. Если он ищет особенную невесту, то должен ее получить, решили императоры наших стран. Тем более что он никогда не был женат.
Задумавшись, я не сразу заметила, что стоим мы с пегасом уже в окружении различных животных и птиц. Еще будучи маленькой, я поняла, что ко мне тянется все живое, даже растения. И мне нравилось находиться среди них, я часто убегала из дома в лес, где отдыхала среди деревьев и трав, общалась со своими лесными друзьями.
Я медленно побрела по тропинке, несколько птичек сели мне на плечи, я ласково погладила их перышки. Радостное щебетание было мне ответом, а мои мысли вернулись к мужскому образу на портретах.
Высшего Правителя, кстати, его полное имя Алисдэйр Балдрик Габриэль Дешон, всегда изображают на троне. Длинные до пояса волосы цвета воронова крыла, а по вискам две серебряные пряди, которые он собирает на затылке, белоснежная гладкая кожа, темно-синие глаза и среднего размера рот с чуть пухлыми губами.
Про его рост могу сказать одно — он выше меня на две головы. Это по словам отца: он в прошлом году сопровождал императора Теодора на прием в Шанталез. А ведь я девушка совершенно не миниатюрная. Я выше всех своих подруг, да и некоторых парней в школе. Мать всегда огорчалась по этому поводу, а я отшучивалась: дескать, у меня тело воина, а не принцессы.
Я прекрасно знала, что родители очень хотели сына, а родилась я. Но, ни отец, ни мать не страдали предрассудками и воспитали меня в любви. Есть такие, обманувшиеся в ожиданиях, семейные пары, которые родившуюся девочку вообще не считают за человека и практически не обращают на нее внимания. Например, моя подруга Риса именно из такой семьи.
Как бы мне не было страшно, но взглянуть на Высшего Правителя все же очень хотелось. Когда родители привезли меня, шестилетнюю, в столицу, но не взяли на бал – я сбежала от своих гувернанток. В тайне надеясь незамеченной проскользнуть во дворец через вход для прислуги, и хоть одним глазком посмотреть на правителя. Мое везение закончилось, как только я отошла от дома тетки. Погода испортилась, хлынул ливень, и, достигнув дворца, я выглядела как самая настоящая оборванка! Мои длинные волосы висели сосульками, платьице прилипло к телу, ноги все в грязи — жалкое зрелище.
Но обиднее всего было тогда, когда, не дойдя до заветной калитки буквально несколько шагов, я оступилась на скользких от дождя камнях, плюхнулась в огромную лужу и пребольно ударилась спиной. Поднимаясь, я упала снова. В этот раз на колени. Платье было испорчено окончательно, порванное во многих местах, оно висело лохмотьями. Наконец, выбравшись из лужи, я уселась на траву и от обиды громко заревела. До меня только тогда дошло, что я ушла из дома, никому ничего не сказав, а то, как я сейчас выглядела, совершенно не похоже на отпрыска аристократа.
Дождь перестал лить, на улице окончательно стемнело, а я все продолжала реветь.
Неожиданно меня окликнули:
— Девочка, чего плачешь?
Я подняла зареванные глаза на спрашивающего. Высокий мужчина. Его длинные темные волосы скрывали лицо. Даже сейчас я не скажу, какое оно было.
Не знаю почему, но я не испугалась его. Он осторожно узнал причину моего расстройства, безоговорочно поверив, что я дочь герцога Монсорье. Я помню, как незнакомец стирал мое платье на кухне замка, из которой, в спешке побросав все свои дела, исчезли все кухарки и повара. Тогда мне не показалось это странным, а сейчас очень даже интересно, кто же был тот парень? Когда он велел мне снять грязное платье, я, не раз слышавшая разговоры прислуги, спросила:
— Теперь, вы на мне женитесь?
От неожиданности мой спаситель уронил мягкое полотенце, которое протягивал мне.
— А разве должен? — удивился он.
— Ну как же, вы видели меня голой! — прикрываясь ручками, ответила я. — А если мужчина видел девушку голой, то он обязан на ней жениться.
Его смех, громкий, звонкий, заставил меня покраснеть.
— Слышала разговор, да не к месту пришила, — отсмеявшись, ответил он.
Я обиженно надула губки.
— Вот когда станешь девушкой, тогда и поговорим, — щелкнув меня по носу, заявил он.
Быстро ополоснул в тазу платье и высушил его взмахом руки.
Я от восхищения даже захлопала в ладоши.
— Вы тоже Стихийник? Как мой папа, — сказала радостно. — Я бы тоже хотела стать магом...
— А разве у тебя нет дара? — удивился он.
Я покачала головой.
Незнакомец приблизился ко мне, наклонился подлечить мои разбитые коленки.
— Сколько вам лет, юная леди? — ласково спросил он.
— Шесть, — вздохнула я, прекрасно зная, к чему он клонит.
Магический дар проявлялся в четыре года, если, конечно, у ребенка был потенциал. Я не раз слышала за спиной шепот и колкости в сторону моих родителей: мол, мать наследника родить не смогла, только и хватило сил на ущербную девочку. А отец такой ничтожный маг, что не может в родной дочери дар пробудить.
— Всего-то? — улыбнулся незнакомец. — Появится еще, не сомневайся.
— Зато меня животные любят, и травка, и птички,— заявила я.
— Ты Говорящая? — пристально вглядываясь в меня, хрипло спросил незнакомец. На миг в его глазах появилась тоска. Мне захотелось обнять спасителя, и я даже протянула к нему руку.
Но так и не коснулась, тоска в глазах незнакомца сменилась яростным огоньком, и я отдернула руку, испугавшись.
— Кто это? — чуть потупившись, промямлила я.
Он только хмыкнул и ласково коснулся моих волос, словно приглаживая непослушные локоны.
— Тогда это все меняет, годам к восьми, милая, проявится твой дар.
Я нахмурилась и спросила еще раз:
— Кто такая Говорящая?
— Юная леди, вы, вместо того чтобы сбегать из дома и мечтать о балах, лучше бы читали книжки, — отмахнулся он.
Я насупилась, но больше он ничего не сказал.
Незнакомец помог мне надеть платье, которое волшебным образом было не только чистым и сухим, но и без единой дырки, как будто его только сейчас сшили. Затем он вывел меня из кухни и посадил в карету, которая довезла меня до особняка тети, где я после порции тетушкиных слез и объятий получила нагоняй.
Он оказался прав, мой магический дар пробудился в восемь лет. К радости отца я тоже Стихийник. Моя стихия — вода, и я не была этим удивлена. Разогрев мое любопытство, незнакомец подсказал мне отличных помощников — книги. Там я нашла ответ на свой вопрос. Говорящие — это люди, обладающие даром общения с флорой и фауной. В их силах управлять всем животным и растительным миром. Все Говорящие обязательно владеют стихией воды.
Позже я узнала, что наш заповедник создали пять легендарных Говорящих. Они же и основали Школу Стихийников, а так же были ее первыми преподавателями.
Именно благодаря незнакомцу я полюбила книги. И я безумно рада, что повстречала его на своем пути. Но даже сейчас, вспоминая ситуацию с платьем, я становлюсь цвета свеклы.
— Малыш-шка, — выдохнула Фрида.
Я так ушла в воспоминания, что даже не заметила, как добрела до ее пещеры.
Детки драконицы спали, свернувшись клубочками у бока матери. У дракончиков пока не было твердой чешуи, да и просто чешуи как таковой еще не было, она появится позже. Сейчас у них красно-коричневая упругая кожа, и, вот парадокс, огнем они плюются, но и сами могут получить ожог. Пока их тельца не покроет чешуя, они нуждаются в пристальном внимании, так как могут навредить самим себе.
Маленькие непоседы, судя по всему, не давали и минуты покоя матери, так как настолько замученной Фриду я видела впервые. Несмотря на усталость, драконица была в хорошем настроении, а мой приход ее явно обрадовал. Чешуя на ее теле заблестела, цвет плавно переходил из темно-серого в серебристый. Хвост Фриды обвивал ее тело так, что кончик был у самой морды.
Я тихо, стараясь не создавать лишнего шума, опустилась рядом с ней. Сайрекс в пещеру не зашел, пегасы не любят замкнутые пространства.
— Ты грустишь, — не спрашивая, а утверждая, заметила Фрида, она всегда чувствовала мое настроение. — Неужели ритуал так повлиял?
— Нет,— поспешила успокоить мудрую подругу. — Мне кажется, резерв даже на половину не иссяк после ночного приключения.
Фрида едва слышно фыркнула, на мое определение случившемуся ночью. Конечно, не правильно было называть важное событие в жизни драконицы приключением, но…именно таким оно являлось для меня.
— Что тревожит тебя, девочка?
— Приказ императора,— грустно выдохнула я. — Меня отправляют в Шанталез… в качестве невесты от Дарлимеи.
Последние слова я буквально выплюнула, но вовремя остановилась и взяла себя в руки. Нельзя тревожить покой дракончиков, иначе это может обернуться плачевно, как для них, так и для Фриды.
Драконица на несколько мгновений смежила веки, потом медленно открыла их.
Мне показалось, что в ее глазах заплясали лукавые огоньки. Будто подруга знает намного больше, чем говорит.
— Ты будешь замечательной женой.
Я удивленно посмотрела на нее. Я ведь не уточняла, чьей женой могу стать, но Фрида и без меня все поняла.
— Я не собираюсь замуж, и, надеюсь, не пройду этот дурацкий отбор.
— З-зря, вы подходите друг другу.
— Фрида... Я боюсь, — прошептала жалостно.
Все же признаваться в собственной слабости тяжело.
— Отбора?
— Не только. Правитель, он же старше меня, даже знать не хочу насколько. И он никогда не был женат, хотя любовниц у него много.
— Любовниц? — драконица закатила глаза. — Он понравится тебе. Алисдэйр хороший, но одинокий.
— Ты знакома с ним? — уставилась я на драконицу. Она никогда мне об этом не говорила!
Фрида сузила глаза, в ее зрачках плясало пламя. Вдруг ее хвост пришел в движение, кончиком она погладила меня по щеке.
— Не бойся, ты справишься. Возьми, — я еле успела подставить ладони, на которые упал неожиданный подарок.
Я в растерянности рассматривала тоненькую золотую цепочку с прозрачным камешком-кулоном в форме слезы.
— Что это?
— Защ-щ-щита. Надень и не снимай. Ни один дракон не тронет тебя.
— Спасибо, — я бросилась к ней на шею, обняла мудрую подругу.
Но как бы я ни старалась сдержаться, слезы все равно полились по щекам.
— Тш-ш-ш, — гладя меня хвостом по спине, успокаивала она.
— Я вернусь, я должна, — вытирая слезы, слегка дрожащим голосом пообещала скорее самой себе.
Неизвестность пугала: смутно, но я чувствовала, что многое изменится, а в первую очередь изменюсь я сама.
— Вернешься, — ласково подтвердила Фрида.
— Мне пора.
Драконица кивнула, положила морду на лапы, прикрыла глаза, а я отправилась на выход из пещеры. Сайрекс ждал меня, его белоснежные крылья были расправлены, он приглашал полетать. Пегас часто катал меня, и сейчас это был его прощальный подарок. Я осторожно забралась на его спину, обхватила шею пегаса руками, прижалась к нему всем телом. Сайрекс шел, постепенно ускоряя темп, и в какой-то момент все деревья слились в одну полосу, скорость была потрясающей. Взмах крыльев, и мы взлетели, я еле удержала крик, который был готов сорваться с губ, крик восторга, не страха.
Когда он перестал дурачиться, то резко набирая высоту, то так же резко опускаясь к верхушкам деревьев, и медленно полетел над Заповедным Лесом, я отпустила его шею, раскинув руки в стороны. Как же это здорово! Жаль, что у меня нет крыльев, небо дарит ни с чем несравнимое ощущение свободы.
Уже снижаясь на поляну у ворот школы, я почувствовала, что кто-то мысленно пытается связаться со мной. Сползая со спины пегаса, настроила контакт. Это оказался Макс.
— Ты где?
— В заповеднике.
— Лика, тут такой дурдом творится!
— Я уже иду в школу, жди меня в башне.
— Хорошо, — согласился он и отключился.
Я погладила тонкий браслет с пятью камнями, именно благодаря ему, маги могут общаться между собой мысленно. Сегодня мне придется отдать его, так как это является одним из условий правителя. Девушки не должны разглашать то, что будет происходить с ними на отборе. Поэтому образник придется оставить.
Сайрекс проводил меня до ворот. Поцеловав на прощание крылатого умняшку, я помчалась в башню.
Как и сообщил Макс, в школе царил не просто бардак, а настоящий хаос. На первом этаже главного здания, стайка моих одногруппниц во главе с Кикиморой заливалась слезами. Из всех всхлипов, охов и ахов, мне удалось понять, о чем же они так горько рыдают. Причина — я, точнее вопрос, почему именно я удостоилась великой чести представлять нашу страну на отборе. Хмыкнув, я прошмыгнула мимо них незамеченной. Всё же девочки до конца не понимают весь масштаб катастрофы, свалившейся на мои плечи.
В моей комнате меня ждал не только Макс, помимо него собрались все близкие друзья. Игнат хмурился такому количеству народа, но молчал.
— Лика, — бросилась ко мне Риса, — почему вы не сказали нам о том, что вы пара.
— А почему я должна перед вами отчитываться? — огрызнулась в ответ.
Подруга отпрянула, удивленно уставившись на меня. В комнате повисла гнетущая тишина. Я виновато вздохнула. Ребята ведь ни при чем, а злюсь я на нашего императора.
— Прости, — сказала я Рисе и опустила голову.
Макс то ли поддержать меня решил, то ли сам растерялся от напора друзей, подошел ближе и сжал мою ладошку. Я шумно втянула воздух, ободряюще улыбнулась.
— Ребят, вы здесь чтобы отчитать нас с Максом или попрощаться со мной?
Рик потрепал собственную шевелюру, затем махнул рукой и приблизился к нам.
— Знаешь, а мне жаль нашего правителя, заполучить такую невесту, то еще удовольствие, — и сграбастал меня в объятия.
Плотину прорвало, всем срочно потребовалось потискать меня. Получилась довольно забавная кучка с задыхающейся мной в центре. Только Макс скромно стоял в сторонке.
— Пустите, — наконец пропищала я.
Словам не вняли, а Риса с Ирмой так вообще реветь начали. В итоге, к моей радости, парни переключились на них, пытаясь успокоить.
Я на цыпочках отошла к Максу, и тихо, чтобы только он услышал, спросила:
— И давно они так?
— Как надпись увидели. Особенно Риса — плачет не переставая.
— Ты еще не говорил?
— О чем?
— О том, что помолвка — фальшивая.
— Нет, — напрягся друг.
— А зря, глядишь, Риса бы успокоилась.
— Думаешь?
— А почему бы и нет?
— Тогда Сэту нравишься ты, — хмыкнул Макс.
— Эх...
Об этом я знала и без подсказок Макса, но, к сожалению, так и не смогла воспринимать Сэта не как друга.
— Правду говорить будем?
— Наверное, нет,— чему-то улыбнулся Макс.
Когда ребята успокоились и смогли нормально воспринимать информацию, Макс увел их из моей комнаты, прекрасно понимая, что мне нужно собраться.
Обняв каждого не по одному разу, я закрыла дверь и устало поплелась на диван. Утро, конечно, выдалось наипротивнейшее.