Давай сыграем в прятки. Кларисса Рис

ГЛАВА 1

Некоторые люди меняются и становятся лучше с началом правильного образа жизни. Другие хорошеют, найдя любимое занятие и обретя покой. Елизавете Стужевой пошла на пользу смена ориентации и принятие собственного я. Во всяком случае, именно так решил высокий светловолосый парень, глядя на спешившую к нему, на крыльях воодушевления, подругу.
Девушка миновала распахнутые настежь двери лофта, вышла на улицу и пробралась мимо танцующих к импровизированной уличной барной стойке. Была ли тому причиной ориентация или нет, но выглядела девушка действительно великолепно. Золотистый загар подчёркивала идеально сидящая белая рубашка с небрежно подвернутыми рукавами, узкие бедра обтягивали темно-синие джинсы по моде.
Вьющиеся черные, как смоль волосы были с тщательно выверенной неаккуратностью заплетены в косу. Артур скосил глаза на Маланью Абботанс, которая вульгарно, даже зазывающее облокотилась на барную стойку справа от него. Было у этих двух красоток что-то неуловимо общее: худощавые, высокие, они даже улыбались одинаково – иронично и даже слегка надменно.
– Елизонька! – поприветствовал он старую подругу. – Пока со всеми не перетанцуешь, не успокоишься и не обременишь меня своим визитом?
– Брось, мы просто веселимся, – отмахнулась черноволосая, принимая бокал из рук Маланьи. Они все время пили из одного – дурацкая привычка повенчанных магией к физическому контакту. – А чем же конкретно тебе мои танцы, мешают?
– А я, может, поговорить с тобой хочу, – хмыкнул парень. Он откинул с лица выбившиеся из хвоста пряди отросших за год волос и продолжил, – например, о твоем загаре и бессовестной лыбе.
– Во Франции сейчас солнечно, – откликнулась девушка с легкой улыбкой. – Просто дьявольски жаркая погодка.
Чего нельзя было сказать о погоде в самой Москве. На город уже опустился прохладный летний вечер, однако и днем было не слишком жарко. Лофт, в котором была организована юбилейная встреча выпускников, имел огороженную территорию, выходящую прямиком на улицу, и теперь большая часть приглашённых выбралась на свежий воздух. Елиза заметила, что к ним спешит Ковалев, и навесила на лицо приветливую и немного загадочную улыбку.
– Доброго вечера, – важно кивнул им молодой человек, а ныне преподаватель Сарбоны. – Мои поздравления, Артур, организация просто на высшем уровне.
Артур на похвалу только небрежно пожал плечами – мол, какие проблемы, не в первый раз. Но Елизонька слишком хорошо знала, что ему приятны все эти комплименты. Тем более что они действительно были вполне заслужены.
– Как поживает Анюта? – поинтересовалась Елизонька с улыбкой.
Она не видела некромагиню с того памятного дня, пять долгих лет назад, когда они в последний раз покидали стены универа, и могла только предполагать, насколько та изменилась.
– На данный момент общается с Штранцгольд, – небрежно ответил Ковалев. – Они не виделись довольно давно.
Затем молодой человек увлек заливающуюся смехом Маланью на танцпол, и напряжение, которому было причиной, как выяснилось, ее присутствие, немного отпустило. Пару минут Артур и Елизонька наблюдали за танцующими и веселящимися сокурсниками – они стояли совсем близко, почти вплотную, и девушка ощущала запах какого-то мужского парфюма, – а затем парень обратился к ней, чуть наклонившись:
– Ну давай, рассказывай, что у вас с ней. Не отнекивайся, – поднял он руку, – не вчера родился, все вижу.
– Да я и не думала отнекиваться, – вздохнула Елизонька. – Мы расстались.
– Давно? – вздернул светлую бровь парень.
– Полтора месяца назад, но по ощущениям, словно это случилось вчера.
– Ну еще бы, – хмыкнул парень. – Вы же почти в обнимку стоите и если вы всегда так себя ведете, то ничего удивительного нет в твоих ощущениях, Леопольдовна.
Елизонька передернула острыми плечами и ничего не ответила. Признавать вот так вот вслух их расставание оказалось и тяжело, и просто одновременно. Словно какая-то часть ответственности покинула ее. Пару минут она стояла, невидящим взглядом вперившись в танцпол, а потом с удивлением обнаружила, что напиток в бокале закончился, и теперь непринужденно решала, взять еще или хватит на сегодня.
– Гляди, кто идет, – кивнул Артур, стремясь отвлечь девушку от ненужной в такой вечер печали.
Однако в этом не было необходимости, Елиза и сама прекрасно заметила подошедших.
– Чета Тарасовых! – ослепительно улыбнулась она им. – Какой неожиданный сюрприз.
Похоже, ей удалось обескуражить если не Алису, то уж Стаса так точно. Молодой человек оглянулся и, кажется, только сейчас заметил замершую за его правым плечом Гришину. Гришина была бледна, она, судя по наряду, вообще желала избежать загара: ее платье было с открытыми плечами, однако шляпа – закрывала все доступные участки тела. Елизонька по школьной привычке ожидала от нее неадекватной, местами истеричной реакции, но светловолосая довольно спокойно произнесла, смотря на них скучающим взором:
– Ты ошибаешься, Стужева, мы давно развелись.
Девушка сделала заказ и осталась стоять около барной стойки, ожидая его.
– Расстались, в самом деле? – удивилась Елиза. – Ну надо же. Обожаю любовные истории со счастливым концом.
Этим двоим ей вообще почему-то хотелось говорить гадости и ничего кроме них. Особенно, конечно, Тарасову, вызвавшему у нее приступ болезненного любопытства. В отличие от Артура, отпустившего длинные волосы, Тарасов был короткострижен. Коротко – это по сравнению с его студенческой версией, которую помнила Елиза. Да и вообще, того нервного, истеричного подростка, напуганного проклятием своей полоумной бабки и оттого делавшего глупости в нем теперь узнать, было довольно сложно.
Нет, этот молодой мужчина точно никого не стал бы шантажировать – просто потому, что был хорошо осведомлен о других… способах воздействия. Внешне парень был высок и худ, и это единственное, что в нем не изменилось. Волосы его были взъерошены, а в мочке правого уха Елизонька заметила колечко серьги. Ворот рубашки был распахнут, на шее была видна гроздь темномагических амулетов – ну, едва ли это просто украшения, верно? А вот его извечной спутницы – трости с аметистовым набалдашником – вообще видно не было.
За его спиной Елизонька заметила Ритку, с которой уже сегодня здоровалась: та махнула девушке рукой и заинтересованным взглядом скользнула по Тарасову. Елиза пока что не могла этого знать, конечно, но вообще Григорец этим вечером все время будет появляться рядом с Стасом. Тут между ними вклинилась вернувшаяся с танцпола Маланья, накрывая своими пальцами ее руку, обхватившую стакан, и Елизонька осознала, что последние две минуты они со Стасом, как два идиота, пялились друга на друга. Она чуть смутилась и произнесла:
– Он закончился уже, – в адрес Маланьи, забравшей у нее стакан.
– Вижу, – хмыкнула темная-ведьма.
Тут Стужева увидела, как за ее спиной, откуда-то справа, вынырнул из толпы танцующих Петров, и тут же забеспокоилась. Она еще по универу помнила, как он умел ввернуть в разговоре что-то философско-неуместное. Кроме того, компания подобралась действительно… Колоритная… И потому, как только он приблизился к ним, темноволосая произнесла:
– Привет. Потанцуем?
Петька, улыбнувшись, предложил ей руку, которую девушка приняла, и повел ее обратно на танцпол. Артур разочарованно цокнул языком:
– Эх, опять ушла.
Тарасов, который последние несколько минут напряженно всматривался в лицо Стужевой, наконец-то расслабленно улыбнулся и ответил:
– Можно подумать, ты бы ее пригласил. Кстати, – Стас повернулся к нему лицом, – почему мы празднуем здесь, а не в МГУ?
Артур только неопределенно пожал плечами. К Тарасову он стоял полубоком, совершенно не нуждаясь в том, чтобы всматриваться в его бледное лицо: за редким исключением, теперь ему вполне хватало мыслей.
– Многие уже обзавелись мужьями и женами, и у некоторых они не владеют магией… А у кое-кого и дети есть, пока что маленькие, так что одних не оставить. А теперь представь всю эту ораву на Воробьевых горах в магической части МГУ? Сколько провесит завеса?
Тарасов представил и едва не облился коктейлем. Гости к вечеру стали потихоньку расходиться – вот, например, красавица Катя, под руку со статным мужем-человеком, подошла попрощаться. На руках у мужа сидела очаровательная рыжеволосая девочка, осоловело хлопающая глазами. На прощанье Катя нежно произнесла:
– Аллочка уже совсем устала, так что пойдем мы. Еще раз спасибо за вечер!
Глядя вслед удаляющейся молодой семье, Стас поинтересовался только:
– Не жалеешь?
– Ни секунды, – откликнулся Артур, делая глоток из своего бокала.
Стас припомнил, что этот стукнутый на голову футболист был единственным из троицы, кто его не боялся. Петров хорохорился, но весь трясся – впрочем, тут Тарасов сам виноват, – Елизонька – вот что удивительно! – вздохнуть в его присутствии боялась. А Артур – нет. Всегда только смотрел насмешливо на него, Стаса, на Сальтрудо, да и на Петрова тоже, будто бы говоря – кого бы из вас она ни выбрала, ближе меня у нее все равно никого не будет. Стас всегда считал это сомнительным преимуществом. И сомнительной свободой.
Вернувшись через двадцать минут – от Петьки, удалось избавиться только при помощи непрерывно хихикающих и явно перебравших с вином подружек Варьки и Светки, увлекших куда-то молодого человека, – раскрасневшаяся Елиза обнаружила, что к ее приходу ушла Алиса и убежала куда-то вглубь помещения Маланья. Даже с Тарасовым было спокойнее, чем с этими двумя – девушка уже даже пожалела, что пришла не одна.
– А сок здесь есть? – спросила Елизонька, решившая, что алкоголя с нее на сегодня хватит, но получила ответ она совершенно не от кого, от кого ожидала.
– А сок здесь есть, дорогая сестричка.
Елизонька подняла голову и удивленно-радостно обнаружила Анжелику, которую беременность сделала совершенно круглой, под руку с муженьком.
– Я вас не видела. Вы давно здесь? – вскинула голову черноволосая.
– Недавно и ненадолго, – ответила Анжелика, делая глоток томатного сока – что поделаешь, наследственность, – но очень хотелось увидеть, во что ты превратилась, – весело произнесла девушка.
– Ну как, налюбовалась? – поинтересовалась Елизонька.
– Вполне. Кстати, папочка с мамочкой передавали тебе привет и приглашают на юбилей.
– В самом деле? – удивилась Елизонька. – А какой привет, пламенный или так?
– Не уточняли, так что довольствуйся малым, – отбила колкость Анжелика.
После ухода Анжелики с мужем к компании вернулась Маланья под руку с Кириллом Пьяньковым, потом снова убежала на танцпол, приглашенная Харлаповым. Елизонька, окончательно облюбовавшая барную стойку, подумала, что это очень удобное место: равно или поздно все равно пообщаешься со всеми, и занята вроде как напитком, и нет необходимости самой к кому-то подходить.
Стас и Артур, очевидно, решили так же – или у них была какая-то иная причина находиться именно здесь, – но большую часть времени они провели втроем. А под конец вечера случилась Патриция. Блистательная, язвительная Патриция под руку с мускулистым, молчаливым мужчиной – просто копией Булыжникова (и зачем она с ним рассталась?). Подвыпившая телеведущая излишне темпераментно поприветствовала любимую подругу так, что едва не задушила Стужеву. А когда все приветственные слова были сказаны, предложила:
– Раз уж семейно-детные скучно разбредаются по домам, я предлагаю продолжить вечер. У меня, – уточнила зачем-то девушка.
– Ты просто хочешь, чтобы мы оценили твою новую квартиру в Москва-Сити, – расхохоталась Елизонька. Про свое новое обиталище подруга ей все уши прожужжала.
– Не без этого, – не стала спорить Булгакова. – Так что, гуляем?
– Я согласна, – объявила Стужева.
Стас и Артур почти что синхронно произнесли: «Я тоже», и Патриция удовлетворенно кивнула:
– Тогда через пятнадцать минут у выхода.
Елиза отлепилась, наконец, от барной стойки и бросив:
– Найду Маланью, – устремилась в лофт.
Маланья обнаружилась спускающейся со второго этажа, о чем-то обеспокоенно размышляющая.
– Мне пора, – сказала она Стужевой, а глаза темной ведьмы будто бы говорили: «Надеюсь, других просьб я от тебя не услышу».
Елизонька моргнула и наваждение пропало.
– Да, мне тоже, – ответила светлая ведьма. – Я… ну, до свидания?
Прощание прозвучало как-то жалко, но Стужева вдруг поняла, что она действительно имеет все шансы больше никогда не увидеть Маланью. Глядя в спину удаляющейся темной – на улице телепортироваться проще, – Елизонька тряхнула головой и развернулась к выходу.

ГЛАВА 2

Квартира Патриции, конечно, была фантастической. Расположенная на двух уровнях, с панорамными окнами и огромными комнатами, она была едва ли менее шикарной, чем снятый для их праздника лофт. На первом этаже располагалась огромная гостиная, где Патриция включила какой-то незнакомый Стужевой джаз, пока ее молчаливый спутник – Елизонька все не могла запомнить его имени, – разливал вино по пузатым бокалам.
Темноволосая замерла у окна: из него открывался превосходный вид на любимую ею с детства Москву. Елиза думала о том, что все странным образом изменилось за эти пять долгих лет (и дело даже не в Патрицие, неожиданно приобретшей вкус к хорошей музыке), но едва ли отдавала себе отчет в том, что больше всех изменилась она сама. Вынужденная последние пять лет тянуться за старшей, сильной темной ведьмой, она сильно повзрослела, пожалуй, гораздо значительнее, чем все ее однокурсники.
Елизонька отвернулась от окна, вынырнув из своих мыслей, и вернулась на свое место – между Стасом и Артуром – на дорогом кожаном диване. Патриция, устроившаяся рядом со своей пассией напротив, не без удовольствия рассматривала подругу.
– Знаете, что я думаю, – произнес Артур, разглядывая бокал с красным вином на свет, – Елизонька – единственная из нас всех, кто провстречался со своей подростковой любовью дольше пары лет. А ведь тогда казалось, что это навсегда.
– В семнадцать обычно кажется, что это наша судьба, – согласилась Елизонька, вспоминая события пятилетней давности. – Потом это ощущение исчезает.
Стас промолчал: его «навсегда» сидела в паре сантиметров от него, соприкасаясь своим коленом с его бедром, и совершенно не собиралась никуда исчезать.
– Почему вы все-таки пришли с ней вместе, дорогая? – Патриция, это теперь стало совершенно ясно, ждала удобного момента для того, чтобы задать этот вопрос.
Темная наклонилась вперед, опираясь локтями, и любопытно блеснула своими раскосыми глазами. Елизонька пару секунд смотрела на нее, а после пожала плечами.
– Я ее попросила…ну, об услуге. В память о былых отношениях. Не хотелось идти одной, но я даже не знаю, почему она не отказалась.
На самом деле, Елизонька и сама не знала, почему попросила составить ей компанию на встрече выпускников. Пожалуй, это действительно было неудобно: заявиться одной после того их громкого каминг-аута после финального матча. Однако совершенно незаконно в ее душе жил червячок сомнения: провести еще один вечер с Маланьей хотелось ничуть не меньше. Что же сыграло решающую роль? Маланья, конечно, посчитала, что второе.
Отпустить темную вообще оказалось для Елизы довольно тяжело: она все время цеплялась за любые возможности с ней увидеться и, кажется, за последние полтора месяца совершенно надоела своей бывшей девушке. Стужева, конечно, осознавала, что ходит по краю – терпение вообще не входило в короткий список благих качеств Маланьи Абботанс, – но ничего не могла с собой поделать.
Разговор за вином потек лениво и неспешно: вспоминали общих знакомых, делились впечатлениями. В какой-то момент Елиза ощутила, что дьявольски устала за сегодняшний день, нервный и выматывающий, хоть и приятный. Она с трудом удерживала желание опустить голову Артуру на плечо и задремать, и уже пару раз поймала веселый проницательный взгляд парня. А сразу, как только забрезжил рассвет, раздался звонок мобильного, потревожив разомлевших от вина и душного воздуха магов. Кажется вечер медленно подходил к своему логическому завершению, и им, наверное, пора.
– Елизонька, это, похоже, твой, – хмыкнула Патриция удивленно. – Кто тебе звонит в такую рань?
Темноволосая равнодушно пожала плечами: ей было совершенно все равно, кто звонит, она мечтала только добраться до своей маленькой съемной квартиры и лечь спать.
– Сиди, я схожу, – великодушно предложил Артур, вставая с дивана.
На минуту скрывшись за дверями, парень вернулся с Елизкиным телефоном и протянул его девушке. Та лениво привстала со своего места, упала бы обратно, если бы Тарасов не поддержал ее за локоть, и забрала трезвонящий в истерике мобильник. Однако то, что в следующую секунду она услышала, заставило девушку мгновенно проснуться. На экране возникло красивое надменное лицо Маланьи Абботанс.
– Елиза, – разнесся по комнате высокий нервный голос, который девушка узнала бы из тысячи. – В моей квартире нашли труп твоего однокурсника Петрова. Чертовы менты забрали меня в СИЗО. Следователь – Волинский.
Экран погас, и Елизонька ощутила, как ей становится некомфортно. Перед глазами заплясали черные мошки, и девушка судорожно рванула ворот рубашки, который сейчас показался ей возмутительно душащим, услышав, как оторванные пуговицы застучали по полу, отстукивая какой-то похоронный ритм. Кажется, она даже потеряла сознание на мгновение, потому что, открыв глаза, поняла, что стоит на коленях, поддержанная двумя парами крепких мужских рук, не давших ей приложиться лицом от пол, а вокруг мельтешит Патриция. Тут же вернулся и слух.
– Елизонька, черт бы тебя побрал, ну ты вообще, что ли! – телеведущая схватила со стола какой-то журнал, обмахивая им Стужеву. – Что вы стоите, придурки, уложите ее! Да не на пол, идиоты! На диван!
Елизонька будто бы со стороны услышала собственный голос, не узнавая его:
– Не надо меня укладывать, все нормально, давление упало, наверное… Черт, телефон разбила, что ж за день сегодня такой…
Действительно, в метре от нее лежал мобильный с кривой трещиной, пробежавшей посередине. Елизонька тупо уставилась на него, пытаясь отдышаться. Тарасов решительно перехватил ее поперек талии, усаживая на диван.
Вернувшийся из кухни – и когда только успел выйти? – молодой человек Патрицияи… ах, да, Анатолий, она его представила в самом начале, протянул Елизе стакан с водой. Елизонька ухватила его – и уронила бы, если бы Артур, не доверяя ее концентрации, не схватил стакан поверх ее пальцев. Сделав несколько судорожных глотков и отдав стакан Артуру, девушка чуть пришла в себя.
– Елизонька, ну ты даешь! – возмутилась Патриция. – Это ж надо, в обморок хлопнуться! Ты, часом, не беременна?
– Ага, тройней, от Маланьи, – машинально огрызнулась Елизонька.
И тут новости навалилась на неё в своей удушающей откровенности. Петька мертв... Маланья арестована…
– Адвоката, наверное, нужно нанять, – подал идею немногословный Анатолий.
– Я знаю хорошего адвоката, – произнесла Патриция. – Он, правда, больше по мертвякам, но… Я сейчас только свой телефон найду, где-то он тут был.
– Нет, – сказала Елизонька, кажется, чересчур громко. – Нет, не надо никакого адвоката.
Все разом посмотрели на нее.
– Ну, все, совсем у девки крыша поехала, – удовлетворённо сказала Патриция. – Елизочка, послушай сюда. Если мы сейчас не потратимся на адвоката, то потом мы будем тратиться на сухари.
– Какие сухари, что за маргинальный фольклор? – поморщилась Елизонька. – У Маланьи есть свой адвокат.
– Ну и что ты сидишь? – хлопнула себя по бедрам мадам Телезвезда. – Звони ему.
– Ей. Не ему, а ей. Кристина Павляковская. Но у меня нет ее контактов.
Патриция что-то еще тараторила, ей отвечал Стас, а Артур обеспокоенно пытался поймать блуждающий Елизкин взгляд. Девушка сидела, зажатая между ними – молодые люди, кажется, подспудно ожидали, что она снова рухнет в обморок, и потому готовы были ее поддержать. Ну или опасались, что она попытается сбежать от них.
– Поверенный, – вслух произнесла рыжеволосая, прервав монолог Патриции. Булгакова замолчала, глядя на подругу. – У поверенного Маланьи должен быть телефон Павляковской. Дайте мне телефон.
Поверенного Абботанс Елизонька подняла в буквальном смысле из постели. Впрочем, тот тут же проснулся, поняв, что речь идет об аресте Маланьи, довольно споро нашел контакты адвоката и даже вызвался сам с ней связаться. Кристина Павляковская обещала быть в Москве через три часа.
Когда все вопросы были решены, и оставалось только ждать утра, в гостиной повисло гробовая молчание, которое давило на плечи. В другой компании тягостное молчание могло висеть хоть до посинения, но не в компании, где находились сразу известная телеведущая и бывший футбольный комментатор. Заговорили они вместе:
– Так это получается, что твоя Абботанс…
– Послушайте, а как это наш Петька оказался…
– …грохнула Петрова?
– …в квартире Маланьи?
Елизонька напряженно думала.
– Нет, нет, – поразмыслив немного, решила светлая. – Нет, это не она, точно.
Патриция с жалостью посмотрела на подругу.
– Идеализация – это общая беда светлых, – в конце концов, произнесла Булгакова. – Ты сейчас будешь нам рассказывать, что Маланья Абботанс не способна на убийство?
– Гробулька, я не буду говорить, что она не способна на убийство. Потому что она способна, – это Стужева знала лучше, чем кто-либо еще. – Я буду говорить, что она не убивала Петрова.
– Почему? – подал голос молчавший до сих пор Тарасов.
– А зачем ей? – вопросом на вопрос ответила Елиза.
– Елиз, – осторожно начал Артур. – Елиз, я все понимаю, но подумай сама. Ты ее бросила, она увидела, как ты танцуешь с Петькой, а ведь вы встречались, дело даже к свадьбе шло, и она об этом знает. Заревновала, ну и…
– Нет, – оборвала его на полуслове Стужева. – Нет, все было не так.
– А как? – раздался синхронный вопрос.
– Это не я её бросила. Не я ее, а она меня... Потому что я ей надоела, – эти слова светлой дались с трудом, но она подумала, что должна раз и навсегда решить этот вопрос. – И я ее настолько достала, что если бы она подумала, будто я снова увлеклась Петькой, она бы первая приготовила нам подарок на свадьбу и подлила бы в коктейли возбудители или привязки.
– Между прочим, – произнес Тарасов, откидываясь на спинку дивана. – Хороший вопрос. Что Петров забыл в квартире Абботанс?
– Ее подставили, – буркнула Елизонька. – Пока не знаю, как, но подставили, и я выясню, кто и зачем это сделал.
– Собираешься заделаться Шерлоком Холмсом, дорогая? – насмешливо хмыкнула Патриция. – Оставь эту работу профессионалам.
– Профессионалы, подружка ты моя дорогая, только и ждут возможности упечь куда-нибудь Маланью, – на это у Елизки был готов ответ. – Она властям – как бельмо на глазу, а тут такая возможность, – девушка устало потерла виски, пытаясь отогнать сон – похоже, лечь в постель в ближайшее время ей не светило. – У тебя есть кофе?
– Есть, конечно, ты же не думаешь, что я с полусладкого утро начинаю?
Девушка грациозно поднялась со своего места и скрылась за дверями кухни в сопровождении Анатолия. Елиза проводила ее взглядом. Похоже, только для нее эти события стали ударом: все остальные восприняли это не в пример спокойнее. Даже Артур.
– Если бы я получил доступ к трупу, стало бы проще, – неожиданно произнес Тарасов.
Елиза поморщилась. Девушке было крайне неприятно слышать, как еще вчера живого и веселого – и флиртующего с ней! – Петрова кто-то называет «трупом».
– Зачем тебе? – буркнула Елиза, уже зная, что услышит.
– Я мог бы просканировать его последние ощущения и воспоминания. Это сделать очень просто. Сначала…
– Избавь меня от детальных подробностей! – Елиза выпалила эту навязшую на зубах фразу прежде, чем успела подумать. Маланья, как и все темные, любила смаковать всякую гадость, так что просьба «избавить от подробностей» стала верной спутницей Стужева на последние пять лет ее совместной жизни с ведьмой.
Стас примирительно улыбнулся. Елизонька, стремясь избежать неловкости, продолжила:
– Оставим это на крайний случай.
– Елиз, мне же не сложно. И это серьезно облегчит нам работу.
Он так и сказал – «нам»?
– Знаю, но просто так к телу Петьки нас никто не пустит, пока идет следствие, и оно может затянуться. А если тебя, некромага, арестуют около тела, то посадят вместе с моей бывшей, за соучастие. Мы Маланью вытащить хотим, а не тобой зря пожертвовать.
Стас, уже привыкший ходить по тонкой грани между законом и криминалом, только равнодушно пожал плечами. Но спорить не стал, и разговор на какое-то время был закрыт. И в этот момент раздался звонок уже в дверь квартиры.

ГЛАВА 3

Кристина Павляковская не зря считалась лучшим адвокатом в обоих мирах – магическом и немагическом. Виртуозно владеющая ораторским искусством, она порой выигрывала даже совершенно безнадежные дела. Ничего удивительного, что Абботанс предпочитала работать именно с ней. Хоть и запись к Павляковской была за полгода, к Маланье, по-видимому, это не относилось. И если всех остальных волновала виновность Маланьи в убийстве, то Павляковскую этот вопрос совершенно не занимал. Она работала с фактами. Поэтому, с приличествующим случаю сочувствием выслушав нервную речь о невиновности Маланьи из уст Стужевой, Кристина, наконец, смогла перейти к делу.
– Следователя назначили? – деловито поинтересовалась стопроцентная блондинка.
– Я не знаю, – убито пробормотала Елиза. – Нет, стойте, сказала, Волинский, кажется. Нас к ней пустят?
– Меня – да, вас – нет, – ответила Кристина, расстегивая дорожную сумку. – Прощу меня извинить, мне нужно сделать звонок.
Женщина скрылась за дверями кухни, и Елиза почувствовала, как у нее мелко дрожат руки. Она уставилась невидящим взглядом в отполированную столешницу чайного столика, пытаясь унять нервный тремор. Кажется, она производила не слишком адекватное впечатление, потому что Стас вполголоса выругался и наколдовал ей стакан воды. Пока Елизонька пила, вернулась Кристина.
– Я сейчас же встречусь со следователем. Возможно, пустят к Абботанс. Это здесь недалеко, на Китай-городе.
– Да. Телепортируемся? – Елиза поднялась с места.
– Крайне неудобна эта ваша телепортация, - Кристина чуть поморщилась. – Я бы предпочла обыскное такси.
– Я уже вызвала! – со второго этажа спустилась Патриция с телефонной трубкой в руках. – Елизонька… – девушка подошла чуть ближе. – Если ты хочешь, можешь пожить у нас на время следствия. Здесь места много, и…
– Прекрати, я не хочу вам мешать неуместным присутствием.
– Стужева, мы с Анатолем уже года полтора как не можем считаться страстными молодоженами не чаявшими жизни друг без друга.
– Рановато вы постарели, – слабо улыбнулась Елизонька, пытаясь понять, чего ей хочется – остаться в одиночестве или одиночества избежать. – Нет, спасибо, – решила девушка в пользу первого.
– Ну смотри, – пожала плечами Булгакова. – Если что – двери моего дома и так далее по списку, который ты и без меня знаешь.
Трубка в ее руках зазвонила, Патриция ответила на звонок. Сказала только: «Спасибо» и повернулась к Елизе.
– Такси ваше приехало. Я, уж не обессудь, дорогая, остаюсь дома.
Стужева понимающе кивнула и изрекла:
– Мы все всё равно в одну машину не поместились бы.
Патриция проводила гостей до двери и, уже через порог напомнила:
– Держи меня в курсе дел, Стужева.
Кристина, как человек, избавленный от долгих прощаний, шла самая первая, она же первая села в такси и назвала адрес водителю. Елизу галантно усадил на заднее сиденье Артур, а Стас, оббежав вокруг машины, сел со стороны дороги, за водителем. Машина тронулась. Кристина не ошиблась: отделение было действительно на Китай-городе. Самый центр. Елизонька вылезла из машины вслед за Тарасовым, опираясь на протянутую ей руку, и обратилась к Кристине:
– Мы подождем вас… – девушка быстро оглянулась, – …здесь, в Волконском. И, Кристина, спросите, пожалуйста, у нее, подозревает ли она кого-нибудь, – попросила Елиза.
Темноволосая подумала, что даже если бы ей дали возможность поговорить сейчас с Маланьей, она не захотела бы. Но эмоции – эмоциями, а дело-то серьезное. Кристина только молча кивнула. Сейчас, разумеется, ее голова была занята совершенно другими вопросами, но клиент есть клиент, даже со своими несколько странным пожеланиями. Глядя, как адвокат исчезает за, с виду – но только с виду – неприметной, обшарпанной дверью, Елиза ощутила, как силы совсем ее покинули.
– Идем, – подхватил ее под локоть Артур. – Выпьешь кофе с пирожным, успокоишься. И не надо так на меня смотреть, подруга ты моя проблемная на тебе лица нет.
Тарасов подумал, что сейчас с этим белобрысым телепатом он совершенно солидарен – Елизку необходимо было привести в чувство. Поэтому он пристроился с другой стороны и помог ему отконвоировать ведьму в ближайшее кафе.

***

– Ну, хорошо, – Елизонька побарабанила пальцами по столу.
Они трое уже целых полчаса сидели в квартире Тарасова – большой однушке без кухни, разделенной барной стойкой. После новостей, которые выдала вернувшаяся из СИЗО Кристина, ситуация показалась им еще более странной, чем до этого.
– Хорошо, – повторила девушка и откинулась на спинку кресла. – Итак, что мы имеем?
Тарасов сидел в кресле напротив нее, поэтому так получилось, что свой вопрос она адресовала именно ему. Но ответил ей Артур, стоящий позади девушки у окна:
– Немагическое убийство, - прозвучало слишком пугающе.
– Немагическое убийство, совершенное ритуальным ножом, – добавил Стас.
– Моим ритуальным кинжалом, – поправила Елизонька, устало потерев виски и тяжело вздохнув при этом.
Голова совершенно не работала: зверски хотелось спать. Девушка стянула резинку со своей косы и начала осторожно ее расплетать. За те сутки, которые она провела с этой прической, волосы здорово спутались, и теперь, расплетая пряди, девушка недовольно морщилась.
Артур, глядя на ее потуги, отошел от окна и встал позади нее, деликатно отбирая полураспутанные волосы и начиная с конца расплетать косу. Обращался он с ее волосами не в пример деликатнее, чем сама хозяйка, но Елизонька вдруг замерла, боясь пошевелиться.
Стас скользнул по ним колючим взглядом, но – неожиданно – промолчал. Вообще эти двое, некромаг и светлый, находились в каком-то странном состоянии конкурентного сотрудничества. И соперничали они будто бы по школьной еще привычке, чтобы не заскучать. Глубоко вздохнув и напомнив себе о том, что это всего лишь дружеский жест, Елизонька продолжила:
– И теперь я совершенно уверена, что это не Маланья.
Какое-то время после этой фразы в комнате висело молчание: Артур перебирал ее волосы, а втайне завидующий ему Стас пил мелкими глотками свой давно остывший кофе.
– Но, Елиз, – осторожно начал Артур, – почему ты в этом так уверена? Она далеко не ангел, ты ведь и сама это понимаешь…
– Нет, – отрезала Елиза. – Она, может, и стерва, но не дура.
Девушка уже начинала злиться: ее почему-то дьявольски бесили подозрения в том, что Маланья убила Петьку. Ведь это же абсурд!
– Это абсурд, – повторила девушка вслух. – Вы сами подумайте, пятнадцать ножевых в собственной квартире, украденным у меня кинжалом, который она же сама мне подарила… Ну какой нужно быть идиоткой, чтобы так это сделать? А я вам скажу, какой, – сама же ответила на вопрос Елизонька. – Нужно быть неопытной в таких делах и истеричной идиоткой. А Маланья – не такая. Нет, я уверена, что это не она. Уверена именно потому, что все улики указывают на нее.
– Как скажешь, – ответил ей Артур, взглядом призывая собравшегося что-то ответить Стаса к молчанию. Опытный телепат прекрасно чувствовал, что девушка сейчас на взводе, любое неосторожно сказанное слово может спровоцировать бурю. – Как скажешь, милая, – повторил он, продолжая массировать ей виски.
Девушка вздохнула, еще раз повторила про себя: «Просто друг» и решительно высвободила свою голову из его рук. К своей собственной чашке кофе она так и не притронулась, и, в отличие от Тарасова, терпеть не могла эту жижу в остывшем состоянии, так что теперь решала, настолько ли ей хочется кофе, чтобы сделать себе еще. А Тарасов, тем временем, вернулся к излюбленной теме.
– Кристина сказала, что тело нам вернут сразу после проведения процедуры эксгумации, – задумчиво произнес некромант, заглядывая на дно своей чашки.
Ему почему-то вспомнилось шарлатанское развлечение – гадание на кофейной гуще. Но то ли Стас был начисто лишен способностей, но ли кофе попался никчемным, но дно чашки категорически отказывалось сообщаться Тарасову его судьбу. Судьба, тем временем, сидела напротив, нахмурив темные брови.
– Это, получается, еще до окончания следствия? – предположила она.
– Хотелось бы верить, - не уверено протянул Стас.
– Постой, ты сказал «нам»? Почему нам-то? – вскинулась Елиза.
– А кому еще-то? – подал голос Артур.
– Ну… – замялась Елизонька. О жизни своего бывшего друга и молодого человека она ровным счетом ничего не знала с момента их расставания шесть лет назад. За это время многое могло измениться. – Жена? Дети? – неловко предположила девушка.
– Елиз, ну о чем ты говоришь? Его и в школе-то только ты могла терпеть, а уж потом... – грубовато ответил Артур.
Вообще создавалось впечатление, что за прошедшие годы после выпуска, дружба между парнями трансформировалась в лучшем случае в игнорирование. Они и на вечере встречи едва кивнули друг другу, а уж рта открыть, так вообще...
– Родители? – предприняла еще одну попытку девушка.
– Давно мертвы, - отозвался Артур.
– Значит, хоронить его нам, – вздохнула Елизонька, испытывая странные чувства. – Вот только где? Здесь или у него? Надо документы все подготовить…
– Если в его деревне, то документы не нужны, – предположил Артур.
– Нет, все равно нужны, – возразила Елизонька. – Хоть бы и справка о смерти. А как транспортировать Петьку в Норильск?
– Как обычно, – неуверенно предположил Тарасов, тоже задавшийся этим вопросом. Несмотря на всю его практику, хоронить кого-то ему еще не приходилось – чаще наоборот.
– Как обычно – это как? Не могу же я Петьку к спине грифона привязать! – возмутилась девушка.
– Конечно, нет, – уверенно ответил Артур с видом авторитетного футболиста. – Грифон будет «клевать».
Диалог быстро скатывался в абсурд, и Елизонька потрясла головой, приводя мысли в порядок. Впрочем, это совершенно не помогло: девушка не спала уже больше суток, и если адреналин на какое-то время перебил желание спать, то сейчас она чувствовала себя гораздо хуже, чем до того, как узнала об убийстве Петрова.
Чуть откинувшись в кресле, Стужева пристроила свою голову на спинке, оглянувшись на окно. День в Москве был в самом разгаре: только что прошел дождь, и солнце снова ярко сияло. Девушка чуть прищурилась, а потом и вовсе закрыла глаза.
– Тарасов, ты сможешь узнать имя убийцы, если у тебя будет тело? – поинтересовался Артур, не дождавшись ответа от Елизки.
Некромаг с сомнением покачал головой.
– Едва ли. Сразу после убийства еще мог бы, но сейчас уже шансов меньше. И чем больше пройдет времени, тем меньше информации я смогу получить. Через несколько дней разве что воссоздам общие ощущения на момент убийства.
– Ладно, – хлопнул себя по бедрам Артур. – В любом случае, будем действовать в рамках закона, – как настоящий светлый, решил он.
Тарасов, в принципе не привыкший особенно заботиться о законности своих деяний и намерений, только пожал плечами. Сейчас его мысли занимала девушка, умудрившаяся, кажется, задремать сидя в жестком кресле.
– Елиз, – тихо позвал он.
Стужева не откликнулась и не пошевелилась – значит, правда, заснула.
– Надо же, дрыхнет, – удивился Артур.
– Не ори, – тихо предупредил его Тарасов. – Надо бы уложить ее.
– О да, Елизонька будет очень рада обнаружить себя лежащей на твоем траходроме, – понизив голос, ехидно сказал Артур.
В его словах была доля истины: кровать в квартире Стаса занимала почти что четверть пространства.
– Да пошел ты, – беззлобно буркнул Тарасов, поднимаясь со стула. – Пиджак с нее сними.
Сам он подошел к своей кровати и сдернул с нее покрывало, обнажив матрас, затянутый черными простынями. Потом обернулся и едва не напоролся на Артура, держащего на руках Елизу.
– Ну ты и медведь, – прокомментировал неуклюжесть Тарасова светлый маг.
Отодвинув его, Артур осторожно уложил Стужеву на темные простыни – девушка пошевелилась, что-то пробормотала во сне и снова затихла. Парни перевели дух: почему-то им не хотелось, чтобы Елизонька сейчас проснулась.
– Ладно, пойду тоже дреману пару часов, – зевнул Артур: вид безмятежно спящей Елизы оказывал расслабляющее воздействие на него. – Оставляю под твою ответственность, – кивнул он на Елизку.
Кому-то другому, парень, конечно, не оставил бы просто так задремавшую подругу. Но Тарасову можно было доверять – по крайней мере, в том, что касается жизни и безопасности одной единственной Елизы Стужевой.
– Разберусь с ответственностью, – буркнул Стас. – Вали уже.

ГЛАВА 4

Алексей Волинский устало потер виски. Вместе с новым делом к нему прикрепили нового помощника – парня молодого, толкового и инициативного. Пожалуй, иногда излишне инициативного. И вот сейчас этот инициативный сидел прямо напротив него в попытках доказать, что они ошиблись с главной подозреваемой.
– Твои соображения, – наконец-то, разлепил губы уставший следователь.
– По-моему, надо проверить эту Стужеву. Что-то с ней не ладно, – азартно блеснул глазами Максим Морозов.
– Что мы о ней знаем?
– Пока немного, – пожал плечами помощник, просматривая коротенькое досье – все, что удалось собрать на данный момент. – Закончила МГУ, улетела во Францию, где… Сожительствовала с Маланьей Абботанс и учила язык. Поступила во французскую академию права, там закончила Аспирантуру. Сейчас работает военным журналистом, но, судя по количеству публикаций, просто числится в штате. Живет, судя по всему, на… Поступления от акций какой-то фирмы и проценты от помещенных в банки сумм.
Волинский слушал информацию с закрытыми глазами. Максим еще немного прошуршал бумагами и совершенно затих. Потом, не дождавшись от следователя ответа, продолжил.
– Задержанная говорит, что расстались полтора месяца назад по ее инициативе. И тогда пропадает самое главное – мотив! – в запале стукнул он кулаком по столу.
Волинский только поморщился.
– Эта Стужева могла хотеть отомстить бывшей любовнице. И ей это вполне могло удастся. Ведь если Абботанс с ней рассталась…
– Стоп-стоп-стоп, – наконец, прервал Алексей разошедшегося напарника. – То, что они расстались, мы знаем только со слов задержанной, так что не беги впереди паровоза и не делай поспешных выводов. Это главная ошибка.
Мужчина тяжело поднялся со стула и, подойдя к шкафу, достал пока еще тощую папку с делом Маланьи Абботанс.
– Хорошо, раз подозреваемая и убитый познакомились на этом вечере встречи выпускников, то будем вызывать на допрос по очереди всех присутствующих там – надо восстановить картину произошедшего. И начнем, если тебе так хочется, с этой Стужевой, тем более что это вполне целесообразно.
Максим, казалось, был крайне возмущен таким попустительством.
– Но ведь у нее двойное гражданство! Если мы ее не задержим – то уедет в свою Францию, и поминай, как звали, столько проблем будет!
– На каком основании мы ее задержим? Пятнадцать суток не больше, и то если откажется подписывать документы о невыезде. У нас здесь связаны руки.
– Так убийством совершено ножом, который принадлежит Стужевой!
– Это по словам подозреваемой он принадлежит Стужевой, – вновь охладил его пыл следователь. – Это нам тоже предстоит проверить.
Максим нахмурился. Опыта у парня пока было немного, но чутье – отменное, и он понимал, что в этом деле не все так просто. Абботанс, хоть и явно замешанная в чем-то темном, на убийцу этого Петрова никак не тянула. И за недостатком опыта парень пытался копать сразу во всех направлениях. Впрочем, Волинский прав, начать стоит с допросов…

***

Елизонька проснулась неожиданно, будто бы что-то вытолкнуло ее из сна. Это странно, потому что никаких громких звуков она не слышала – квартире было тихо, только кто-то стучал по клавишам ноутбука. Хотя почему «кто-то»? И так понятно кто – Тарасов. Это в его квартире она заснула, и он сейчас что-то деловито печатает на ноутбуке. И это в его постели она сейчас лежит – об этом свидетельствовали, например, черные простыни. И запах. Терпкий, родной Тарасовский запах, исходящий от подушки, в которую она уткнулась лицом.
– Я знаю, что ты не спишь, – подал голос парень.
– Я тоже, – буркнула Елизонька, садясь в постели.
В комнате было темно: уже наступила глубокая ночь (значит, довольно поздно – летом долго не темнеет), а свет Стас не включал, чтобы не разбудить девушку. То ли хорошо видел в темноте, то ли не желал ее тревожить на самом деле. Сам хозяин квартиры сидел в том самом кресле, в котором она его оставила, закинув ногу на ногу и поставив ноутбук на колени. Экран освещал его лицо – Тарасов был явно увлечен чем-то.
– Ты умеешь пользоваться человеческими изобретениями? – запоздало удивилась Елизонька.
– Конечно, – кивнул Стас, не отрывая взгляд от экрана. – А ты разве нет?
– Умею, – призналась девушка, спуская ноги на пол.
Мягко ступая по полу, она подошла к Тарасову, ради такого случая отвлекшему от своего ноутбука. Такая Елизонька ему крайне нравилась: босая, взъерошенная, даже, кажется, с размазавшимся макияжем. Было в ней что-то домашнее – хотелось отложить ноутбук и привлечь ее к себе на колени, но он только чуть подался вперед, впитывая ее образ. Сейчас бы лист бумаги, а чем зарисовать, он всегда найдет… Елизонька, смутившись таким пристальным вниманием, повела плечами и спросила:
– Как так получилось, что вы расстались с Гришиной?
– Попали под откат от проклятья пару лет назад, в Греции, – хмыкнул Тарасов, – я-то ладно, а вот Алиса чуть не погибла. Это долгая история, я тебе потом расскажу, если захочешь.
– Не захочу, – покачала головой Елизонька. – Мне просто любопытно, что может отменить действие одного из сильнейших темномагических артефакта любовной связи.
– Зачем тебе? Еще к кому-то меня приворожить хочешь?
– Ага, – радостно согласилась девушка, оглядываясь в поисках своего пиджака, – к Григорец, например, она весь вечер около тебя терлась.
– Правда? – удивился Тарасов. Он оглянулся и протянул руку: ее пиджак висел на спинке кресла, незаметный в темноте. – Здесь твой пиджак.
– Спасибо. Правда, неужели ты ее не заметил? – спросила девушка, испытывая странное желание подтвердить отсутствие его интереса к Григорец.
– Елиз, о чем ты, какая Григорец? – Стас резко поднялся со своего места и, под предлогом возвращения ей несчастного пиджака, встал почти вплотную.
Он накинул его ей на плечи, пока завороженная девушка смотрела на него снизу вверх. Они стояли очень близко, так, что при дыхании соприкасались друг с другом. Через минуту Елизонька тихо и неуверенно произнесла:
– Мне надо домой.
– Да, – хрипло согласился Тарасов.
– Я пойду?
– Конечно, – тихо сказал он.
Они все еще стояли рядом: она, почти уткнувшаяся носом ему в грудь, и он, сжимающий ее плечи поверх пиджака. Ни один из них не нашел в себе сил отойти.
– Ты так и не поспал, – сказала девушка, наконец, – я заняла твою постель.
– Моя постель всегда в твоем распоряжении, – не удержался Стас.
Елизонька насмешливо фыркнула, разрушая повисшее между ними напряжение. Она, наконец, высвободилась из его теплых рук и прошлепала в прихожую.
– Давай я тебя хотя бы провожу, – предложил Стас, но девушка покачала головой:
– Не надо, мне тут недалеко. Хочу пройтись немного, а то виски ломит, закат проспала. Я тебе позвоню… Ах, черт, не позвоню, телефона-то нет. Где в этом городе его можно купить?
– У меня был где-то второй, подожди, – Тарасов ненадолго исчез в комнате, и вновь вернулся в прихожую, вручая девушке мобильный. – Позвони, как придешь, – наказал он.
– Я лучше через часок позвоню. Или ты уже спать будешь?
– Не буду.
– Тогда давай ко мне. И Артура, пожалуй, тоже вызову.
От идеи вызвать Артура Тарасов, конечно, в восторг не пришел, но ничего не поделаешь, дело есть дело. Тем более что этот светлый силен в телепатии, да и вообще, кажется, неплохо соображает. Елизонька, наскоро попрощавшись с Тарасовым, выскользнула из его подъезда и направилась по Маросейке к Чистым прудам.
Сама она снимала квартиру на Сретенке (специально подальше от квартиры Маланьи, где они вдвоем жили во время редких визитов в Москву), ближе к Сухаревской, так что идти недолго – как раз, чтобы немного проветриться.
Но «немного» здесь – ключевое слово, и совсем скоро девушка пешком взбежала на четвертый этаж и открыла дверь квартиры ключом. Брюнетка бросила пиджак на вешалку (он, кажется, все равно свалился на пол, но девушка не обратила внимания) и через голову стащила полурасстегнутую рубашку. В душ, быстрее в душ.
И ни о чем не думать… Ни о чем не думать… Только душ, конечно, не помог, зато немного привел мысли в порядок. Елизонька вышла в комнату, натянула прямо на голое тело пижамные штаны и майку, оставив волосы сохнуть.
Девушка знала, что если волосы вот так вот просто высохнут, то, скорее всего, завьются кудряшками. Эти кудряшки очень нравились Маланье в самом начале. В самом конце Абботанс не нравилось в Стужевой, кажется, вообще ничего, даже кудряшки. Елизонька встряхнула головой, отгоняя мысли и набрала Стаса.

***

Дождавшись, наконец, звонка от брюнетки, Тарасов облегченно выдохнул и тут же подскочил – надо собираться к ней. Если поторопится, то даже успеет перемолвиться с ней словечком до прихода ее говорливого приятеля. На полном ходу парень выскочил из подъезда и, вспоминая короткий путь к ее квартире, перебежал дорогу, заставив какой-то позднего водителя недовольно просигналить ему, нырнул во дворы. Вот сейчас, совсем скоро, он снова ее увидит, они посидят и…
Стоп! Тарасов даже перешел на шаг, когда ему неожиданно пришла в голову мысль о том, что заявиться к ней с пустыми руками было бы не очень вежливо. Тем более теперь, когда у него снова есть шанс. Подумав так, Стас сменил траекторию движения в сторону ближайшей Азбуки Вкуса, где он периодически отоваривался сам. Главным ее преимуществом была круглосуточная работа: некромант нередко возвращался домой в нетривиальное время. Подумав так, Стас на всех парах влетел в освещенный магазин, гостеприимно распахнувший перед ним автоматические двери.
Что в таких ситуациях принято приносить? Вино, наверное…ох. Свернув в алкогольный отдел, Тарасов увидел знакомую спину – широкие плечи, белобрысые волосы, стянутые в небрежный хвост – сомнений быть не может, болтливый комментатор Артур пришел с той же целью, что и брюнет. Стас почувствовал глухое раздражение: зря только торопился. Артур, тем временем, обернулся – в его руках была бутылка вина. Пару секунд молодые люди молча пялились друг на друга, а потом Стас буркнул:
– Она белое любит вообще-то.
Артур вспыхнул и сунул бутылку красного на место – таких подробностей о вкусах лучшей подруги он не знал. Последнее, что он помнил об этом – ее ненависть к тертой редьке. Сам Тарасов вытащил бутылку белого. Интересно, найдется ли у нее лед? Иногда вино пьют теплым, но только специально нагретым. Но нагревают красное, а она предпочитает белое. Бок о бок парни двинулись вдоль рядов.
– Ну и что берут к этому твоему вину? – поинтересовался Артур.
– Мясо, – не задумываясь, ответил Стас.
– Мясо – это к красному, – назидательно сказал светловолосый, радуясь возможности хоть в чем-то его уесть.
– Тогда рыбу, - тут же нашелся брюнет.
– А готовить твою рыбу кто будет? Елизку собираешься к плите приставить?
– Почему Елизку, я и сам могу, – Тарасов спорил, чтобы спорить: разумеется, это было бы странно, прийти к ней и начать кашеварить.
– У нее вообще-то даже кухни нет, – проинформировал Артур некромага.
Ах, черт. Стас немного помялся, не желая выказывать глупую ревность, но не смог совладать с болезненным любопытством и спросил:
– Ты что, был у нее?
– Да, – коротко ответил Артур, с удовольствием глядя, как ревниво вытягивается лицо Тарасова.
Артур, конечно, не собирался говорить об этом некроманту, но был он у Елизки еще до того, как подруга пересекла российскую границу. Ничего особенного: попросила найти для нее хорошую квартиру в центре, оплатить ее за два месяца и перевезти туда ее багаж, который девушка зачем-то отправила транспортной компанией из Парижа. Сама Елизонька прилетела из Даугавпилса – что она в Латвии, интересно, забыла? – за две недели до вечера встречи и поселилась в обустроенной квартире.
– Тогда – сыр и виноград, – мрачно решил Стас.

ГЛАВА 5

Девушка открыла дверь гостям в какой-то совершенно неприличной майке. То есть, майка-то была нормальная, а вот просвечивающаяся из-под нее грудь все время норовила притянуть взгляд. Тарасов моргнул и уставился брюнетке в лицо, пообещав себе не опускать глаза ниже шеи. Есть, все-таки, в его Елизке какая-то садистская жилка: это ж надо было так одеться.
Елизонька, тем временем, засуетилась: вручила Артуру штопор, а сама унесла виноград – мыть. Вернулась с большой тарелкой и ножом для сыра, пристроив все это на журнальный столик. Стас наколдовал три кресла – в квартире девушки даже близко не было ничего подходящего для того, чтобы усадить трех человек, – пока Артур разливал вино по бокалам. Отдохнув, хоть немного, девушка явно почувствовала прилив сил.
– Я тут прикинула, – говорила она, расставляя тарелки по столу. – У нас есть два возможных варианта. Погодите, я даже сейчас запишу.
Материализовав из воздуха блокнот и ручку, она написала жирную цифру 1.
– Первый вариант кажется мне более перспективным – хотели подставить саму Маланью.
– А есть еще варианты? – поинтересовался Артур.
Стас заметил, что взгляд этот комментатор тоже старался не опускать ниже приличного.
– Да, – произнесла Елизонька, записав «Маланья» напротив цифры 1. – Хотели убить Петьку, а Маланья вместе с мотивом просто под руку попалась. Это слишком сложно, но… Может, у него были какие-то проблемы? Он с кем-то серьезно конфликтовал? Занимал деньги? – девушка в упор взглянула на Артура, сделав глоток из своего бокала.
– А я почем знаю? – вопросом на вопрос ответил деморализованный ее говорливостью комментатор. – Ну сама подумай, какие у него могут… Могли быть проблемы, тем более такие, из-за которых его могли убить? Он же из своего леса не вылезал, последние лет пять – точно. Не общался ни с кем…
– Может, он с кем-то поссорился на встрече выпускников? – предположила Елизонька.
Стас и Артур почти что синхронно пожали плечами – каждый из них уже давно вырос из того, чтобы обращать излишнее внимание на соперника. Гораздо перспективнее было не спускать глаз с объекта увлечения.
– Можно попробовать выяснить, – предложил Стас, – это не так-то сложно. Тем более что первая, к кому он подошел – это ты.
– Потом он ушел нашей неразлучной парочкой, – вспомнила Елиза.
– Вот их завтра и спросим, – решил Артур. – А ты лучше про Абботанс свою подумай, кто ее мог подставить.
– Кристина сказала, она никого не подозревает, – напомнил Тарасов.