Изгнанники. Михаил Михеев
Магазин Книги автора Комментарии Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга

В далеком будущем человечество освоило космос, но единым так и не стало. Разные страны, разные люди, разные судьбы... С человеком может случиться всякое. Но даже если ты пират - ты все равно русский. А значит, стоять-бояться!
Отрывок «Изгнанники. Михаил Михеев»
Странный это был караван. Точнее и не скажешь – странный. Нет, это вполне нормально, когда несколько боевых кораблей охраняют транспортные. Даже когда несколько ОЧЕНЬ БОЛЬШИХ боевых кораблей охраняют несчастный десяток транспортов – это нормально, мало ли, какой груз они перевозят. Даже если на каждый транспортный корабль приходится два боевых, среди которых два крейсера, линкор и авианосец. А вот когда в японском секторе под прикрытием американских кораблей идут транспортные корабли французов, старых врагов и тех, и других – это удивительно и наводит на очень неприятные мысли. Да и сама по себе непонятная ситуация была огромным минусом. Не понимаешь – остерегись!
Однако остерегайся, не остерегайся, а дело делать надо, и караван надо было потрошить. Хотя, конечно, были у капитана Соломина и свои козыри. Во-первых, мощь и дальнобойность его орудий, во-вторых, его корабли были намного быстроходнее, а значит, ему и выбирать дистанцию боя, в-третьих, его пока не обнаружили, благо маскировочное поле русского корабля не так просто пробить. И, наконец, в-четвертых – сегодня «Эскалибур» был не один.
Одному, конечно, браться за такое дело было не самой лучшей идеей – пока выбиваешь боевые корабли, а они, сволочи, по определению крепкие и с одного выстрела не каждый уничтожишь, транспорты успеют рассеяться. Отсюда и складывалась тактика – линейный крейсер разбирается с кораблями конвоя, а «Альбатрос» уничтожает транспортные корабли. Тем более что боеспособность только что полученного крейсера была весьма условна – корабль пришел без экипажа, только с перегонной командой, оставившей его сразу после того, как «Эскалибур» появился на радарах. Люди должны были прибыть чуть позже, а значит, пришлось раскидать и без того неполную команду линейного крейсера на два корабля. Соответственно, на «Альбатросе» не было ни абордажной группы, ни полноценной вахты. Да и вообще, корабль был хотя и оснащен знакомыми еще по той, прошлой жизни, оборудованием и системами управления, но, в любом случае экипажу требовалось время, чтобы притереться к нему, освоиться и в полной мере использовать его возможности. За неполные трое суток, занятых, к тому же, бешеной гонкой к точке встречи с караваном, сделать это было крайне сложно.
Хотя, конечно, повезло – старые товарищи постарались на славу, сумев добыть для Соломина один из наиболее удачных в Российской империи кораблей. Тяжелые крейсера-разведчики и, по совместительству, дальние рейдеры типа «Поморник», традиционно названные именами морских хищных птиц, были отлично вооруженными для своего класса и очень быстроходными кораблями. Новые корабли, кстати, которые должны были прийти на смену «поморникам», особой любовью во флоте не пользовались, и старые крейсера никто не пытался даже списывать в резерв. В общем, для охоты за транспортами – самое то.
Сейчас оба крейсера, прикрытые маскировочным полем, лежали в дрейфе на пути каравана, уже держа его под прицелом, и Соломин в сотый уже, наверное, раз пытался решить, опасаться ему вмешательства японцев или все же нет. С одной стороны, караван идет, соблюдая режим молчания, прячась от окружающих, с другой – чего ради его вообще сюда занесло? Японский сектор – не то место, где чужие корабли могут чувствовать себя в безопасности. Точнее нет, не так – это не то место, где корабли, зашедшие без разрешения, могут надеяться на что-то, кроме торпеды в борт. Японцы позаимствовали этот подход у русских и немцев, и за неприкосновенностью своей территории следили очень серьезно, с присущей им дисциплиной и скрупулезностью, объявив любого нарушителя границы пиратом. Другое дело, что полностью контролировать пространство невозможно просто из-за колоссальных расстояний, и потому смельчаки, бывало, проникали и в японский, и в немецкий, и даже в русский секторы, и уходили оттуда незамеченными. Но одно дело – одиночный корабль и совсем другое – эскадра. Правда, с эскадрой так запросто и не справишься, но если ей займутся всерьез, то японцы раскатают американцев в тонкий блин. Их корабли ничуть не хуже, а в чем-то даже и лучше американских, они вблизи от дома, от своих баз, и в два счета соберут такие силы, что американцам останется только молиться, ибо в плен японцы никого не берут.
Вот и думай теперь, чего ожидать, когда заговорят пушки и вся маскировка пойдет псу под хвост. То ли прилетят японцы, то ли нет, точнее, то ли успеют, то ли явятся, когда все будет уже кончено. А если успеют, то еще вопрос, будут стоять в стороне или вмешаются. А если вмешаются – то на чьей стороне, или, может, ударят по всем участникам заварухи… Словом, таких «если» было, что называется, вагон и маленькая тележка. Соломин мог еще предположить, что японские корабли останутся в стороне, работай он официально, под русским флагом – просто связываться с хозяевами космоса не рискнут… И то, кстати, под вопросом. А раз он выступает как частное лицо, то рассчитать, что произойдет, и вовсе становится проблематичным. В любом случае, задание надо было выполнить как можно скорее – так больше шансов сделать дело и унести ноги.
Однако, надо сказать, провести быстрый налет и смыться было вполне реально. Караван был составлен не то чтобы безграмотно, а как бы в спешке. То есть стандартным силам прикрытия придали на усиление несколько тяжелых кораблей. Если конкретно – четыре штуки. А все остальное было самой обычной охраной самого обычного каравана – корветы, фрегаты, сторожевики общим числом шестнадцать вымпелов. Ни одного эсминца, легкие корабли слабовооруженные и не слишком быстроходные.
На месте того, кто отвечал за охрану этого каравана, Соломин бы в лепешку расшибся, а вытребовал для себя пяток эсминцев хотя бы для того, чтобы пустить парочку чуть впереди для разведки, а остальные держал при себе в качестве мобильного резерва. Сейчас же караван выглядел очень уязвимо. Легкие силы, которых, теоретически, было более чем достаточно, чтобы отбиться от нападения эскадры какого-нибудь карликового диктатора, а обычным пиратам внушить, что приближаться к каравану чревато, шли классическим строем, явно им привычным – очень уж четко они его держали. Классический строй, можно сказать, обеспечивающий прикрытие каравана со всех направлений.
А вот тяжелые корабли в этот строй ну никак не вписывались. Крейсера и линкор шли чуть впереди – не самое умное решение, когда нет прикрытия из легких кораблей. Фактически, они представляли сейчас отличную мишень для того, кто навалился бы на караван большими силами. Авианосец шел удачнее – позади каравана, и как раз он-то, по мнению Соломина, был самым опасным. Мало того, что у нормального авианосца огневая мощь сравнима с броненосным крейсером, так еще и несет он под сотню ботов, чаще всего многоцелевых, которые в два счета могут испортить жизнь кому угодно, даже такому мощному кораблю, как «Эскалибур». Перехватить и уничтожить такое количество целей разом не получится, а подойдя на малую дистанцию они, даже если и не сумеют нанести атакованному кораблю вреда (что само по себе будет удивительно), то уж, во всяком случае, смогут его затормозить, сбить прицел и доставить еще много мелких, но от этого не менее неприятных проблем. И, как назло, он оказывался в наименее удобной для атаки позиции. Не то чтобы это делало задачу невыполнимой, однако все же заметно ее осложняло.
- Пятьдесят, – голос артиллерийского офицера как топором разрубил напряженную тишину, повисшую в боевой рубке корабля. Противник вышел на расстояние пятидесятипроцентной вероятности поражения его главным калибром, и артиллерист торопился сообщить об этом капитану. Не то чтобы Соломин не знал позиции, на его экран шла вся информация, но всегда лучше, когда на контроле сидит профессионал. В конце концов, капитан руководит ВСЕМ кораблем. Хорошо хоть, лишний раз голова не болит о совмещении залпов крейсеров – более новые орудия «Альбатроса», несмотря на меньший калибр, имеют ту же дальнобойность, что у флагмана. Данное обстоятельство очень облегчает работу и артиллеристам, и самому капитану.
- Ждем. Отсчитать до авианосца.
- Сорок пять.
- Докладывать через десять.
- Есть.
В рубке снова наступила тишина. Соломин сидел в кресле, внешне спокойный, как мамонт, хотя внутри все было напряжено, но командир должен оставаться для подчиненных образцом во всем.
- Шестьдесят. Пятьдесят пять.
- «Альбатрос»!
- Слушаю, – раздался в рубке голос бывшего старпома «Эскалибура», а ныне капитана крейсера.
- Работаю авианосец. Ваш залп по линкору. Дальше по плану.
Вот так вот, коротко и ясно. Первый залп будет дан одновременно, чтобы максимально ослабить конвой, а потом не долю «Эскалибура» достанется схватка с крейсерами, а «Алюбатрос» начнет гонять транспорты. Ну а пока оставалось только ждать.
- Ваш кофе, капитан.
- Что? – Соломин резко повернулся. – Какого хрена? Я же сказал, все по местам! Что делают посторонние в рубке?
Бьянка, между тем, не обращая внимания на негодование капитана, подошла, изящно лавируя между немногочисленных офицеров, поставила на столик перед онемевшим от такой наглости Соломиным кружку с великолепно (у кока так никогда не получалось) заваренным кофе, и так же изящно и бесшумно удалилась. Дисциплина, царящая в экипаже, на нее как будто не действовала, и Соломин уже начал задумываться над тем, что порка и добротно просоленные розги – отнюдь не самый плохой метод воспитания и не худшее изобретение человечества. Вот и сейчас явилась, хотя было ей это строжайше запрещено… В углу хрюкнул, давясь смехом, штурман, и тут же, под гневным взглядом Соломина, изобразил кашель – капитан был страшен в гневе. Однако гнев гневом, а что-то с дисциплиной делать было надо, иначе это грозило крупными неприятностями. Вот только что конкретно делать Соломин, пожалуй, впервые в жизни не знал. Что, уподобляться англичанам и рубку перед боем запирать? В русском космофлоте такой традиции отродясь не было – взаимное доверие на боевых кораблях было возведено в абсолют.
- Семьдесят. Шестьдесят пять.
Голос артиллериста вывел Соломина из состояния легкой прострации. Оглянувшись вокруг, он мрачно прорычал:
- Если она еще раз войдет в рубку, я за себя не ручаюсь. Все поняли? БЧ два! Степан Васильевич! Цель – авианосец.
- Командир, я в курсе, разговор ваш, наверное, только глухой не слышал. Не волнуйся ты так, сработаем, как обычно.
- Хорошо, поверю на слово, – Соломин механически отхлебнул кофе и склонился над экраном. – Степан Васильевич, я хочу подпустить его поближе, так что постарайтесь накрыть его сразу.
- Хорошо, капитан. Интересно, что они такое прут? Авианосец в охранении, в мирное время – это, знаешь ли, не шутка.
- А пес его знает, если честно, – Соломин пожал плечами. – Я даже задумываться не собираюсь. Меньше знаешь – крепче спишь.
- Тоже верно. Главное, платят хорошо.
- Это точно.
- Восемьдесят. Семьдесят пять. Капитан, они прибавили ход!
- Черт, неужели что-то заметили?
- Не должны.
Соломин и сам знал, что не должны. Пока его корабли не запустил двигатели или не открыл огонь, его не обнаружить. Американские радары неплохи, однако все равно с русскими их все равно не сравнить. Просто уж больно не вовремя начал разгоняться конвой. Может, это заранее запланированный маневр, ничего особенного за собой не скрывающий, но капитану не нравились совпадения.
- Всем внимание. Приготовиться к перегрузкам.
Огромный корабль, казалось, замер. Наверное, так замирает хороший конь прежде, чем ринуться вскачь, или крепко сжатая пружина перед тем, как высвободить всю накопленную энергию. И сложно было позавидовать тому, на кого она выплеснется.
- Девяносто. Восемьдесят пять. Скорость прежняя.
- Очень хорошо. Доклад через пять.
Сейчас уже появлялась некоторая опасность – для повышения эффективности собственного огня Соломин подпускал конвой поближе, но в результате уже сам оказывался в зоне досягаемости главного калибра линкора. Кстати, если он правильно определил, то это один из самых мощных кораблей американского флота – линкор типа «Аляска». Действительно, интересно, что же он охраняет, а еще интереснее извивы человеческой мысли. Американцы традиционно называют линейные корабли именами своих штатов или планет. Аляска давно уже русская земля, так они специально планету так назвали. Интересно, это верность традициям или маразм?
- Девяносто пять. Девяносто.
Ну что же, пора, наверное.
- Господа офицеры. Атака!
Спустя секунду корабль чуть заметно вздрогнул – бортовой залп гиперорудий главного калибра колыхнули даже этого гиганта. Полтора километра брони и электроники обладали огромной массой, но и артиллерия соответствовала габаритам линейного крейсера, и отдача, прямо как на морских кораблях далекого прошлого, была заметна.
В первый момент показалось, что ничего не произошло и залп не достиг цели, но затем на всех экранах загорелись яркие точки. Автоматика переключила радары на максимальную мощность – теперь не было нужды скрываться, и сразу же стало видно, как авианосец, окутанный облаком вырвавшегося из разбитых отсеков воздуха, неторопливо, как и положено такому великану, разваливается на куски. Артиллеристы не подкачали, сумев не просто накрыть вражеский корабль (на такой дистанции это было несложно), но и сконфигурировать залп таким образом, что полностью разрушили корпус. В случае, если бы авианосец раскололся, к примеру, пополам, часть ботов могла уцелеть и, теоретически, имела бы шансы взлететь. А сейчас взлетать там было уже некому. Еще через пару секунд один из обломков вспух от страшного внутреннего взрыва – очевидно, взорвались реакторы, а затем вспыхнуло все окружающее пространство, в пыль растирая останки авианосца.
С линкором было чуть иначе – этот корабль был лучше защищен, да и сама его конструкция была заметно прочнее. К тому же по нему били заметно более легкие орудия – «Альбатрос», все-таки, строился не для таких боев. Однако линкор горел, в его борту зияли огромные пробоины и двигатели уже не работали. Пожары вряд ли угрожали американскому линкору – они погаснут сами, как только выгорит кислород. Пробоины тоже не были смертельными – если линкор не разрушился сразу, значит, набор корпуса уцелел, и максимум, что грозило линкору, это потеря части экипажа из-за разгерметизации отсеков и, разумеется, того оборудования и вооружения, которое было поражено огнем русской артиллерии. А вот потеря гиперпривода – это уже намного серьезнее – фактически корабль лишился хода. Даже если его двигатели и уцелели, без гиперпривода скорость линкора становилась черепашьей, а обездвиженный корабль в такой ситуации – не боец.
Бой еще только начался, но наиболее мощные американские корабли участия в нем принять уже не могли. Зато оба их крейсера моментально определили, откуда был нанесен удар, форсировали двигатели и устремились в атаку, ведя огонь из всех орудий. Теперь уже их залпы ложились в опасной близости от русских кораблей – правда, попаданий не было, дистанция для не такой уж и мощной артиллерии крейсеров была все-таки великовата. Однако американцы не были трусами и, несмотря на очевидное превосходство неизвестного противника, столь наглядно продемонстрированное в первый момент боя, стремились сблизиться и нанести ответный удар.
Ну что же, похвальная, но бесполезная храбрость. Орудия «Эскалибура», развив максимальную скорострельность, обрушили на них всю свою мощь, на глазах превращая красивый и мощный крейсер в кусок сыра. Во всяком случае, количество пробоин у американского корабля увеличивалось с ужасающей скоростью. Однако, несмотря на повреждения американец продолжал атаку, а чуть отстав, подтягивался и его товарищ.
В нормальном, классическом бою «Эскалибур» размазал бы обоих противников без особых проблем, просто держась от них на выгодной дистанции и не спеша расстреливая главным калибром, однако сейчас такая тактика была неприменима. Соломину было необходимо создать у американцев иллюзию того, что они сумеют если не победить, то хотя бы отбиться от нападающих и тем самым выиграть немного времени, необходимого для того, чтобы «Альбатрос», удачно спрятавшийся за флагманом и пока что не обнаруженный, тихонечко отошел и сблизился с караваном. В противном случае, оценив преимущество пирата в скорости и огневой мощи, скорее всего последовала бы команда «конвою рассыпаться», после чего отловить все транспортные корабли было бы крайне затруднительно, если не сказать невозможно.
Однако же делать все равно что-то надо было, иначе можно было и пострадать, а получать лишние (а они всегда лишние) повреждения Соломину категорически не хотелось и, после того как в третий раз содрогнулась защита, его корабль дал ход. Вот тогда-то американцы и поняли, с кем связались, но было уже поздно.
Как только линейный крейсер дал ход, его маскировка нарушилась и американцам, хотя и с трудом, не сразу, но удалось идентифицировать атаковавший их корабль. Вряд ли знание того, с кем столкнуло их переменчивое воинское счастье, обрадовало капитанов крейсеров – против обычного, даже тяжелого крейсера любой другой страны они были внушительной силой, линейный крейсер или линкор смогли бы задержать, давая уйти каравану, на достаточно большой промежуток времени. Против русского корабля такого класса они были практически бессильны и хорошо понимали это.
К чести американцев, они не отступили, а еще решительнее атаковали русский корабль, однако никакое везение не может длиться вечно, и крейсер, идущий головным, получил таки свое первое, но отнюдь не последнее попадание главным калибром, разворотившее ему носовую часть и учинившее серьезные разрушения во внутренних помещениях. Что уж тут говорить про второй крейсер, который этих попаданий получил целых три, одно за другим в течение пары секунд. Страшно представить, что происходило в его отсеках, и что чувствовал сейчас его экипаж. Корабль моментально окутался пылающим облаком и начал, теряя ход, стремительно отваливать в сторону, пытаясь выйти из боя. Однако капитан «Эскалибура» вовсе не пылал жаждой отпустить свою законную добычу.
Чуть изменив курс, русский корабль вышел из под накрытий изрядно прореженных орудий американских крейсеров и принялся уверенно долбить их средним калибром. И тут же он получил первую с начала боя серьезную плюху, заставившую его экипаж несколько поволноваться.
Попадание из тяжелого гиперорудия американского линкора немедленно показало, что со счетов его списали несколько преждевременно. На такой дистанции кокон свернутого пространства не смог пробить силового поля, однако удар был такой силы, что потряс корабль. Ощущения были такие, будто в борт ударила гигантская кувалда. Те, кто вместо того, чтобы, как положено, сесть и пристегнуться, стоял на ногах, почувствовали это в полной мере. Некоторые даже, потеряв равновесие, попадали на палубу. Соломин, тоже нарушивший инструкцию (у русских такое чуточку демонстративное пренебрежение некоторыми второстепенными пунктами устава было, неизвестно, к сожалению или к счастью, в крови), на ногах устоял, но все прелести сотрясения ощутил в полной мере – пол как будто подпрыгнул, с силой ударив по ногам. Никакие гравикомпенсаторы не смогли полностью защитить от этого удара. Чуть сильнее – и кому-нибудь могло попросту переломать лодыжки, но, к счастью, обошлось.
Силовое поле, защитившее корабль, на несколько секунд практически погасло. Пожалуй, американские крейсера, открой они в этот момент плотный огонь, имели неплохой шанс поразить линейный крейсер и нанести ему серьезные повреждения, однако оба корабля были уже не в состоянии воспользоваться представившейся возможностью. Тот крейсер, который шел вторым, как раз получил еще одно попадание главным калибром, на сей раз в район реактора, и исчез в мощном взрыве. Второй, несмотря на многочисленные повреждения, был пока что жив и даже пытался отстреливаться, однако, похоже, система управления огнем была уже выведена из строя, и редкие выстрелы его орудий были крайне неточны. Впрочем, двигатели еще работали, и система управления была, похоже, цела – маневрировал крейсер так, как будто и не было этих попаданий, способных уничтожить корабль в разы крупнее.
«Эскалибур» резко сменил курс, вырываясь из-под накрытий теперь уже линкора. Правда, при маневре он опасно сближался с уцелевшим крейсером, но Соломин не без основания решил, что риск дуэли с полуразрушенным кораблем будет невелик, и даже если линейный крейсер получит пару попаданий из орудий небольшого калибра, то смертельным и даже опасным это, в любом случае, не будет. А вот для артиллеристов линкора такой маневр будет, скорее всего, неожиданным. Удивил – победил, это правило не устареет никогда, и в русском флоте умели ему следовать.
В принципе, так и произошло. «Эскалибур» выскочил из прицелов только-только пристрелявшихся артиллеристов американского линкора, ведущих огонь практически на пределе дальнобойности своих орудий. Для артиллерии линейного крейсера дистанция была значительной, но отнюдь не запредельной, а обездвиженный линкор представлял из себя великолепную мишень. Проскочив сквозь редкий и неточный огонь вражеского крейсера без потерь (одно попадание, опять же не пробившее защиту), и дав по нему залп всем бортом (все, о крейсере можно не думать), «Эскалибур» обрушил на линкор всю свою мощь.
Американцы, надо отдать им должное, сдаться даже и не пытались – отчаянно маневрируя, что без гипердвигателей само по себе было и подвигом, и показателем немалого мастерства экипажа, линкор вел плотный огонь изо всех орудий. Причина такого поведения обычно достаточно осторожных американцев была на поверхности – они прикрывали караван, прикрывали отчаянно и упорно. А легкие корабли конвоя, согнав транспорты в плотный строй, уводили его прочь, и в этом была их ошибка.
Нет, действовали они логично – прикрываясь линкором, отступали. Для того, чтобы их нагнать, «Эскалибуру» пришлось бы или обходить линкор по широкой дуге, или драться с ним до победного. В первом случае дуга получалась нереально широкой, что, в свою очередь, приводило к потере массы времени. Во втором было еще хуже – линкор, хотя и уступая «Эскалибуру» по всем статьям, был кораблем очень прочным. Сейчас, когда ему не было нужды гнать львиную долю энергии на гипердвигатель, его капитан перебросил внезапные излишки мощности на защитное поле, и Соломин с удивлением обнаружил, что эффективность артиллерии его корабля резко снизилась. Кроме того, маневрирование линкора, замедленное и хаотичное, приносило, тем не менее, определенные плоды – снизился и процент попаданий. Словом, американцы оказались неплохими бойцами.
А Соломину приходилось играть свою роль, ведя невыгодную дуэль с линкором. И все для того, чтобы не успевший пока выйти на дистанцию атаки «Альбатрос» мог подойти поближе к конвою и нанести удар, уничтожив или обездвижив транспортные корабли до того, как те рассыплются по разным векторам движения. Пожалуй, если бы караван распался сейчас, и каждый бросился бы спасать свою шкуру, у большинства транспортных кораблей были бы неплохие шансы уцелеть – догнать всех не удалось бы при всем желании. Однако пока караван держался вместе, и игра продолжалась.
«Эскалибур» маневрировал и вел огонь, линкор отвечал. Хотя рейдеру и удалось поразить его уже, наверное, более десятка раз, но все же большая часть энергии по-прежнему поглощалась силовым полем американца, и потому повреждения были не смертельными. Так можно было тренироваться в стрельбе не один час, а время поджимало, поэтому для повышения эффективности огня пришлось сокращать дистанцию. Результаты последовали незамедлительно, причем с обеих сторон.
В американский линкор угодило не менее дюжины попаданий, и, на сей раз, удар был полновесным. Защиту буквально смяло – каковы бы не были энергетические резервы корабля, чисто технические возможности генераторов защиты оказалась не беспредельны. Корпус, не прикрытый больше силовым полем, сопротивлялся еще меньше – удары пространственных коконов с фугасной начинкой вырывали из него куски размером с футбольное поле. Разом перестала действовать половина орудийных башен, корабль завилял, не имея возможности удержаться на курсе – очевидно, были повреждены системы управления, а может быть, была уничтожена ходовая рубка. Хотя последнее, конечно, вряд ли – это было одно из самых защищенных помещений корабля, и чтобы его достать, надо было практически полностью этот корабль разрушить. Тем не менее, огромный дисковидный корпус, диаметр которого превышал два километра, мотало с такой силой, что непонятно было, как люди, находящиеся на боевых постах, не теряют сознание от перегрузок. А они, похоже, не теряли – линкор не только пытался маневрировать, но и активно вел огонь из уцелевших орудий. Правда, эффективность его снижалась с каждой минутой, но приятного все равно было мало.
Однако все это было уже агонией – за первым залпом «Эскалибура» последовал второй, и вот теперь линкор словил все, что только можно. Легкие орудия мгновенно превратили корпус линкора в лунный пейзаж, тяжелые вскрыли его, как консервным ножом. Третий залп был уже, фактически, добивающим. Линкор разорвало в клочья, и на его месте зажглась на мгновение новая звезда – взорвались реакторы, превратив обломки в огромный крематорий.
«Эскалибур» получил в ответ три попадания. Немного, но и немало – могло быть и хуже. Хотя, конечно, могло бы быть и лучше, но – не судьба.
Первое попадание было из орудия небольшого калибра, и пришлось оно по касательной. Его и не заметили практически, лишь приборы зафиксировали колебания мощности защитного поля. А вот два других были куда более удачными или, возможно, менее удачными – это смотря с какой стороны посмотреть.
Первый удар пришелся в борт – выпущенный из американского орудия кокон проткнул защиту, истратив на это большую часть энергии, и разворотил одну из башен среднего калибра. Неприятно, конечно, хотя и ничего страшного, вроде бы, но как раз в этот момент, когда защита еще не восстановилась, в «Эскалибур» попали вторично, и результат оказался намного серьезнее.
На этот раз внешняя обшивка корабля оказалась скомкана, броневые плиты, способные выдержать ядерный удар в десяток мегатонн, изогнуло и связало узлом. Одну из башен главного калибра буквально вырвало и отшвырнуло далеко в космос. Однако основная энергия кокона ушла внутрь, и на корпусе появилась воронка в полсотни метров глубиной. Несколько технических помещений были полностью разрушены, но ничего непоправимого не произошло – воздух из пространства между внешним и внутренним корпусами перед началом боя был выкачан, и ударной волны не образовалось, а сам кокон наносил повреждения достаточно ограниченных размеров. В общем, неприятно, но в любом доке ремонтируется без проблем.
Однако битва гигантов была отнюдь не основным событием этого боя. Основным же был стремительный бросок «Альбатроса» к каравану, оставшийся незамеченным американцами до самого последнего момента. Пока тяжелые корабли рвали друг друга в клочья, «Альбатрос», пользуясь своей быстроходностью и более совершенной, чем у «Эскалибура», системой маскировки, обошел сражающихся по широкой дуге и настиг караван. А потом начался судный день.
В космосе не слышно криков, и это, наверное, хорошо, иначе тем, кто расстреливал сейчас транспортные корабли, они бы снились всю оставшуюся жизнь. Крейсер прошел сквозь конвой, ведя огонь во все стороны, стремясь не уничтожить корабли противника, а обездвижить их. Уничтожить транспортные корабли таких размеров быстро достаточно сложно, поэтому артиллеристы старались бить по двигателям, и в результате остановить караван им удалось. А потом подоспел «Эскалибур», и началась бойня.
Пятнадцать минут спустя все было кончено. Два мощных и быстроходных боевых корабля не оставили каравану никаких шансов – от ударов главного калибра «Эскалибура» даже самые большие транспортные корабли разносило в клочья. «Альбатрос» тратил чуть больше времени, однако и его огонь был достаточно эффективным. Словом, караван был уничтожен со всей положенной тщательностью, после чего крейсера тщательно зачистили место боя и экономичным ходом пошли к границе сектора – напрягать двигатели смысла не было, а появления японцев Соломин уже не очень опасался. Да и появятся – что с того? Дело сделано, а если кто-то попытается махать кулаками после драки, то пираты, по желанию, смогут или уйти, или, в свою очередь, разнести нахалов из своих орудий.
Ну а пока что экипажи пытались определиться с повреждениями и оценить потери. Первое было довольно сложно – на том участке борта, куда пришелся основной удар, была разрушена система датчиков, и в результате непонятно было, что там происходит. Ремонтная бригада, облачившись в тяжелые скафандры, вела проверку визуально, вручную и с помощью роботов восстанавливая датчики и составляя картину повреждений. Второе было проще – экипаж, надежно укрытый в бронированной цитадели, пострадал мало. Было двое легкораненых и один с сильным вывихом, причем все трое пострадали из-за собственного разгильдяйства – один рассек лоб, потеряв равновесие при сотрясении корабля, на другого упала незакрепленная железяка, а тот, что с вывихом, и вовсе упал неудачно. Словом, расслабились, господа космические первопроходимцы, привыкли, что самые крутые на сотню парсеков – вот и получили. Сидели бы на боевых постах в противоперегрузочных креслах, ремнями пристегнутые согласно уставу, и не было бы проблем.
Соломин, кстати, тоже пострадал – при сотрясении кружка с остатками кофе опрокинулась на него, залив брюки. Ругая (правда, мысленно) Бьянку за то, что не вовремя притащила напиток и себя (вслух) за то, что не поставил кружку в специальную нишу, Соломин отправился в собственную каюту, а оттуда уже, переодевшись, направился в лазарет, узнать, как дела у раненых. Конечно, он мог бы просто послать запрос, но людям, особенно раненым, всегда приятнее, когда командир приходит к ним лично. Мелочь, конечно, но из таких вот мелочей и складывается имидж, а потом и авторитет капитана, и пренебрегать ими не стоит.
Войдя в медотсек, он почти сразу увидел корабельного врача. Пал Палыч Ветишко, бритый наголо здоровяк родом с Нового Яика, мрачно рассматривал рентгеновский снимок и хмуро косился на пациента. При этом его мрачность к нежно баюкающему вывихнутую руку механику никакого отношения, скорее всего, не имела – сколько Соломин его знал (а знал он Ветишко лет десять, если не больше), врач всегда был мрачен. Ну, натура у человека такая. Между тем, доктор положил снимки, подошел к больному, который моментально побледнел и покрылся потом (не от боли, кстати, потому что после анестезии вряд ли что чувствовал, а от выражения лица эскулапа), взял его за руку, осторожно согнул…
- Терпи, казак, а то мамой будешь, – ухмыльнулся Ветишко и вдруг плавно повернул руку пациента. – О-па, вот и все. Сейчас мы тебе ее зафиксируем, стимулятор вколем, вот эту штуку примотаем – и часа три руку не тревожить! А лучше всего спать ложись, к утру будешь, как новенький.
- Ну, что у нас плохого? – весело улыбнулся Соломин. На самом деле ему было совсем не весело, он вообще хотел только спать, но показывать этого не собирался.
- Да все нормально, – буркнул Ветишко, напуская привычную мрачность на лицо. Соломин даже не знал, насколько это маска, а насколько реальный характер врача – тот был человеком все же замкнутым, хотя специалистом – классным. – Вон, с последним закончил. Сами дураки, если честно, без всего этого можно было бы и обойтись. Нравится им болеть, что ли?
- Ну ничего, с кем не бывает, – махнул рукой капитан. – Как, герой, будешь в следующий раз инструкции нарушать?
- Никак нет, – браво отрапортовал механик. – Разрешите идти?
- Здесь я власти не имею – здесь вон, Пал Палыч командует, – рассмеялся капитан.
- Иди уж, – махнул рукой Ветишко и, когда за пациентом закрылась дверь, недовольно пробурчал: – ты мне лучше скажи, командир, доколе я на этом старье работать буду?
- Ну, ты загнул, – рассмеялся Соломин. – Да за это, как ты говоришь, старье лучшие клиники большинства наших соседей душу дьяволу продадут.
- То они, а то – мы, – старый казак упрямо тряхнул головой. – Не путай. Наши люди должны иметь только лучшее. Мне, что ли, тебя учить?
- Да нет, конечно… Вот что, Пал Палыч, составь список того, что тебе нужно. Точнее, два списка – то, что тебе нужно в первую очередь, и полный. Возможно, удастся немного модернизировать корабль во время ремонта. В первую очередь, конечно, будем усиливать вооружение и защиту, но постараюсь выцыганить и твое хозяйство. Не знаю, получится или нет, поэтому обещать не буду, но постараюсь.
От медиков Соломин отправился в рубку связи. Выгнав салагу-радиста (специалистов по связи традиционно называли радистами, хотя нынешние средства связи имели мало общего со старинными средствами беспроводной связи), капитан плюхнулся в кресло, размял пальцы и, включив аппаратуру, набрал личный код. Примерно через пару минут экран засветился, и на нем обнаружилось лицо Петрова, внешне спокойно-безмятежное, однако давно знающий разведчика Соломин легко различил на нем признаки волнения. Качество связи было вполне приличным, поэтому разговор можно было вести во вполне комфортных условиях. Единственный минус – задержка в четыре секунды, но с этим можно было мириться. Расстояние для гиперсвязи роли не играло, однако тратилось время на расшифровку. Конечно, можно было бы обойтись и без видеосвязи, голосовая работала быстрее, однако Соломин предпочитал видеть перед собой лицо собеседника.
- Ну что, собутыльничек, ждешь?
- Жду, смешно было бы отрицать. Чем обрадуешь?
- Выполнил я твое задание, выполнил, не волнуйся. Отстрелялись, как на полигоне. Правда, и по нам тоже… отстрелялись, так что с тебя полноценный ремонт.
Даже с четырехсекундной задержкой облегченный вздох Петрова выглядел впечатляюще. Улыбнувшись, разведчик ответил:
- Какие проблемы. Что надо привести в порядок?
- Э, дорогой, не так быстро, с повреждениями мы еще не определились, но факт в том, что кораблю требуется доковый ремонт. И еще, раз уж ты обещал, что я могу закупить любое оборудование и вооружение, то хочу воспользоваться оказией. Раз уж все равно придется ремонтировать корабль, надо и модернизацию провести.
- Не вопрос, – Петров устало потер лоб. – Обещали – сделаем, даже бесплатно сделаем, раз уж обещали. Карт-бланш на все это у меня есть. Где бы ты предпочел ремонтироваться?
- Давай на Черном Новгороде. Там хорошие доки, да и народ нелюбопытный. Так, на всякий случай – мало ли, заинтересуется кто.
- Хорошо. Когда ты сможешь там быть?
- Через неделю примерно. Завтра сброшу список повреждений, и что бы я хотел, помимо этого, модернизировать на своем корабле. Пойдет?
- Разумеется.
- Тогда до завтра.
- Удачи, – ответил разведчик и выключил связь.
Соломин кивнул, медленно встал, впустил в отсек изнывающего от любопытства (это у них профессиональное, наверное) радиста и поднялся к себе. Бухнулся на кровать, пытаясь уснуть, ощущения были самые что ни на есть паршивые – устал, поэтому неудивительно, что наиболее близким стало бы определение «выжатый лимон»…
Мерзкий звук сигнала тревоги впился, казалось, прямо в мозг, заставив капитана вскочить, озираясь. Он не сразу сообразил, что происходит, однако руки сами делали то, что было вбито годами службы на уровне рефлексов и, когда Соломин начал адекватно воспринимать реальность, он был уже одет, причем так, что самый строгий проверяющий не нашел бы ни единого изъяна. Помотав головой, окончательно прогоняя сон, капитан шагнул к терминалу связи и спросил:
- Центральный пост! Что там у вас?
- Простите, капитан. Японцы.
Две минуты спустя Соломин был уже в боевой рубке корабля. Здесь все было привычно – не самое большое помещение с чуть приглушенным светом встретило его успокаивающим мерцанием экранов и негромким говором деловито общающихся людей. Последних, впрочем, было немного – свободные от вахты отдыхали, и их пока не будили.
- Ну, что у нас плохого? – с деланной небрежностью спросил капитан, активируя главный экран – огромный, на пол стены, с потрясающей четкостью и глубиной изображения. Такие экраны по-прежнему активно использовались на имперских кораблях – русские в таких вещах были склонны к консерватизму. Возможно, именно поэтому голографические изображения, широко используемые соседями, особой популярностью не пользовались и запускались лишь в случае серьезной необходимости, как вспомогательная информационная система. Как показала практика, пользуется экипаж экранами или голограммами никакой принципиальной разницы не имело, экраны даже были в чем-то предпочтительнее – проще, меньше рассеивается внимание, а значит, и контролировать происходящее несколько менее утомительно.
- Пятнадцать минут назад обнаружены два корабля, – четко отрапортовал молодой вахтенный штурман, одновременно подсвечивая на экране точки, изображающие корабли, подкрашивая зеленым линии их траекторий и выводя данные о скорости. – Идентифицированы как линейные крейсера типа «Якумо». Как только расчеты траектории подтвердили, что они идут за нами, немедленно разбудили вас.
- Очень хорошо, – кивнул Соломин. – Выведите мне информацию по этим кораблям.
Вывести информацию он, конечно, мог и сам. Мог, но не хотел возиться – раз уж корабли идентифицированы, значит, кто-то уже эту информацию нашел. Ну а раз нашел – пускай шевельнет пальцами и избавит капитана от лишних телодвижений.
Как он и ожидал, информация появилась мгновенно. Соломин пробежал глазами и едва удержался от того, чтобы присвистнуть. Что называется, вот свезло так свезло, врагу такого не пожелаешь. Линейные крейсера типа «Якумо» были, пожалуй, лучшими японскими кораблями этого класса и одними из лучших во всем забугорном мире. Мощные, быстроходные, отлично вооруженные и защищенные. Три таких корабля (Соломин быстро провел предварительное моделирование) при грамотном и безошибочном маневрировании со своей стороны и нежелании отступать со стороны русских с большой долей вероятности уничтожали «Эскалибур» ценой потери всего одного крейсера. Двух линейных крейсеров, конечно, было маловато, но плюх они могли накидать изрядно.
Впрочем, капитан не учитывал в моделировании «Альбатрос», который примерно соответствовал по огневой мощи и защите любому из преследователей и превосходил их по скорости и дальнобойности орудий, так что преимущество все равно было на его стороне, даже, можно сказать, без малого подавляющее. Ну а раз так, волноваться лишний раз не стоило – и себе нервы испортишь, и людям.
- Ну что, господа офицеры, какие будут соображения? – с усмешкой спросил капитан.
- Если ничего не изменится, то через два часа они окажутся в зоне досягаемости наших орудий, – штурман не нервничал, просто констатировал факт.
- Это точно. И изменится или нет, будет зависеть только от нас. Эта парочка идет на пределе – это видно и из их паспортных данных, – Соломин аккуратно высветил на экране требуемую информация, – и из спектра работы двигателей. Они работают, если вы обратили внимание, практически на максимальной мощности, даже заметен небольшой перегрев. Может, джапы и смогут их форсировать, но ненадолго, и наверняка захотят попридержать этот козырь на случай боя. Кстати, как считаете, они смогли нас идентифицировать или гонятся за призраками?
- Маскировочное поле было включено сразу после их обнаружения.
- Значит, не смогли… Скорее всего, шли по следу пространственных возмущений и не знают, за кем. Интересно, от места боя, или просто встали на след нарушителя?
- Не могу знать.
- Понимаю, что не можете – это я так, размышляю вслух. С одной стороны, два таких корабля посылать за обычными нарушителями как-то не по чину, с другой, у них просто могло ничего другого под рукой не оказаться. А если от места боя, то, наоборот, маловато будет – они не могли не определить, что мы накрошили там хренову кучу кораблей, соответственно, противники сильные. Ладно, гадать бесполезно. Итак, у нас, по сути, два варианта действий. Они нас догоняют… Мы можем немного прибавить ход и оторваться, а можем развернуться и раскатать их в тонкий блин. Ну что, у кого какие идеи?
Идей было немного – народ разделился почти пополам – одни, в основном молодежь, считали, что надо развернуться и показать «этим узкоглазым макакам», кто в доме хозяин. Другие, те, кто постарше, полагали, что совсем даже незачем устраивать драку, когда корабль поврежден, пусть и не смертельно и даже не очень сильно, а главное, когда от этого боя ничего не поимеешь. Разве что молодежь потренировать лишний раз…
Выслушав за и против, Соломин задумался на несколько секунд (точнее, сделал вид, что задумался – для себя он давно уже все решил, но подчиненным надо показать, что их мнения учтены), и вынес вердикт:
- Скорость и курс не меняем. В драку не лезем. Это их территория, они в своем праве, незачем врагов плодить. Через полтора часа мы выходим из японского сектора, а там видно будет. Полезут за нами в дикий космос – объясним, как они неправы, отвернут – тем лучше. А пока я к себе. Распорядитесь кто-нибудь, пусть мне Джош кофе принесет, что ли. Если что – вызывайте немедленно. Вот ведь гады – выспаться не дали…
С этими словами Соломин покинул рубку и решительно направился в свою каюту. Если уж не поспал, то надо прийти в себя иным методом – капитан должен быть бодр, решителен и иметь ясную голову.
В каюте Соломин залез под душ и несколько минут стоял под бьющими одновременно холодными и горячими струями, чувствуя, как смывается усталость. Единственно, один раз его прервал замигавший сигнал – кто-то просил открыт дверь, видимо, Джош принес кофе. Ткнув пальцем в пульт (дистанционное управление – великая вещь), Соломин продолжил блаженствовать еще несколько минут, и потом вылез из кабинки с некоторым сожалением. Хотя, конечно, если не вылезешь – кофе остынет, что совсем уж не есть хорошо.
Когда он, закутавшись в махровый халат, окутанный клубами пара, вышел из душа, то первая реакция его была однозначной – удивление, вторая – тоже предсказуемой:
- И что это мы здесь делаем, а?
В кресле, в ЕГО кресле обнаружилась все та же Бьянка. Она что же, решила шефство над ним взять? Правда, на сей раз, при появлении капитана она дисциплинировано вскочила. Кстати, форма ей очень шла, да и вообще, хороша была, чертовка. Кстати, для Соломина оставалось непонятным, как она ухитрилась эту форму под себя подогнать – самый маленький размер, который удалось найти, рассчитан все же на мужчину, причем на пол головы более высокого и заметно более широкого в плечах. Баталер клятвенно заверял, что меньшей нету, и Соломин ему верил, а перешивать… На чем? Да и вообще, форма была из высокопрочной материи, производившейся из волокон гареи – растения, которое в незапамятные времена было обнаружено на одной из дальних колоний и с успехом культивировавшегося на многих планетах. Прочность ткани была такой, что ее было практически невозможно разорвать, так что каким образом девушка подогнала форму точно по фигуре, было загадкой.
- Ваш кофе, капитан!
- Я знаю, что кофе, я знаю, что мой. Что ты здесь делаешь? Ну, поставила – и свободна.
- Разрешите идти?
Да уж, быстро учится девочка, вон и фразы какие уже знает, прямо от зубов отскакивают. Соломин махнул рукой:
- Ладно, сиди уж. На двоих кофе хватит?
- Так точно.
Вот ведь, аж просияла вся. И кофе наверняка с запасом приготовила – неужели он, капитан Соломин, стал таким предсказуемым? И что теперь с ней прикажете делать?
- Куда Джоша дела, признавайся? – спросил Соломин, наблюдая, как девушка ловко разливает по чашкам кофе.
- Спит Джош. Он ведь лентяй, если честно, просто лентяй ответственный. А так сделал дело – и на боковую. А я как раз на ногах была, вот и…
- Ясно, ты сделала вид, что сказала правду, я сделал вид, что поверил. Примем как рабочую гипотезу. Как тебе здесь? Не обижают?
- Нет, хорошо все. Только помогать все лезут, когда надо и когда не надо.
- Отправляй их к нашему коку – тот всегда рад бесплатной рабочей силе. Это я так, шучу. А вообще, присмотрись – ребята молодые, красивые, глядишь, найдешь себе кого по сердцу.
Реакция Бьянки была какой-то… непонятной. Вообще, девушка, как успел заметить Соломин, чувства и мысли свои умела скрывать очень неплохо – сказывались, наверное, годы рабства. Насколько знал капитан, хозяева запросто умели выбивать из рабов привычку на собственное мнение или, как минимум, на внешнее проявление эмоций. В некоторых случаях весьма неплохой подход, кстати, чем меньше ты свои эмоции проявляешь – тем меньше даешь информации своим возможным недругам. Вот и сейчас девушка то ли обрадовалась, то ли обиделась, то ли еще что – фиг поймешь, однако развивать тему не стала, а, пользуясь тем, что общение было, скажем так, неофициальное, перевела разговор на другую тему:
- Скажите, капитан, это правда, что за нами гонятся?
- Ну, гонятся – это громко сказано, – усмехнулся Соломин. – Скажем так, за нами следуют два корабля, которые догонят нас, только если мы сами этого захотим.
- И… что?
- А ничего. Пускай потренируются, Шумахеры.
- Кто?
- Шумахеры. Ах да, прости, вечно забываю, что ты не знаешь многое из того, что нам кажется само собой разумеющимся. В общем, был когда-то знаменитый русский гонщик по фамилии Шумахер. Одно время жил в Германии, там и прославился, хотя, вот хоть убей, не понимаю, что его в эту провинцию занесло. Так вот, гонщиком он был талантливым, и многие пытались ему подражать, причем на обычных трассах и на гражданских машинах. От великого ума, наверное, не знаю. В общем, имя это стало нарицательным, и так уже несколько столетий называют тех, кто вместо того, чтобы ехать или лететь спокойно, начинает строить из себя великого чемпиона. Ирония, в общем.
- Понятно. И что дальше?
- А дальше видно будет. Пей кофе, а не то остынет. Ты, кстати, где научилась его так здорово варить?
- Я когда на фабрике работала, у нас была надсмотрщица. Та еще крыса. Вот ей хотелось, чтобы у нее постоянно был хороший кофе сварен – она меня выбрала, специально научила, и я по первому зову должна была от станка бежать варить кофе. А если не получалось – она меня порола. Была у нее для этого плетка специальная, кожаная, с тремя хвостами, а в них кусочки свинца зашиты. Она любила по цеху идти и, кто не понравился ей, этой плеткой бить.
- Понятно. Действительно, крыса. И что дальше было?
- А дальше меня оттуда забрали, а потом я вас встретила. Если честно, я до сих пор боюсь.
- Чего боишься?
- А вдруг я проснусь – а всего этого нет, все приснилось. Опять барак, опять плетка…
- Ясно все с тобой. Ладно, мы скоро будем в империи. Если хочешь – можешь остаться там. У нас никто не посмеет даже заикнуться о подобном.
- Вы меня прогоняете?
- Нет, с чего бы? Кто мне еще такой кофе варить будет? Только, пожалуйста, очень тебя прошу, в рубку без приказа ничего не носи, а то попадешь туда во время маневра – будешь сильно мешать. Лады?
- Хорошо, спасибо.
- Ну и хорошо. Что, допила кофе? Замечательно. Иди, отдохни, пока время есть.
Когда Соломин вернулся в рубку, корабли как раз подходил к границе сектора. Японцы по прежнему не отставали – упорные, могут и за границей сектора гонку продолжить. Не то, чтобы это очень уж напрягало, но все же лишний раз давать двигателям полный ход совершенно не хотелось, поэтому капитан приказал подготовить орудия. Сунутся – получат по носу, это хорошо отрезвляет.
Однако когда и преследователи, и преследуемые уже вышли за границы сектора, в рубке раздался голос, методично говоривший по японски на общей частоте:
- Неопознанные корабли. Приказываю остановиться. Неопознанные корабли. Приказываю остановиться…
Голос был монотонным, очевидно, японский радист повторял эту фразу уже не один десяток раз. Соломин переключился на своих Маркони:
- Эй, орлы, как давно эта хрень идет?
- С полчаса, примерно.
- Так какого… черта вы сообщаете об этом только-только?
- Простите, капитан, мы думали, это неважно.
- Какого хрена? Вы что, инструкции забыли? Ваша задача – передать, а важно или нет мы тут и сами решить сможем. Я же вас на рее повешу за такие шутки, умники! Вы там расслабились совсем, я погляжу! Дежурному радисту – двое суток гауптвахты!
- Так точно, – упавшим голосом отозвался радист.
- Все, после вахты – на губу. А сейчас дай мне связь с эти олухом.
Несколько секунд спустя по рубке разнеслась фраза на японском, такая быстрая, что ее никто не успел разобрать, однако смысл был ясен и так – японский радист докладывал вышестоящему начальству, что преследуемые откликнулись. Еще пару минут спустя заговорил другой голос – более спокойный, намного более жесткий. Голос человека, привыкшего отдавать приказы, а также к тому, что их исполняют по команде «Бегом!».
- Неопознанные корабли! Приказываю немедленно лечь в дрейф и принять на борт досмотровую группу.
- Ага, щасс, разбежался, бегу, падаю, подгузники от счастья роняю, – негромко пробормотал себе под нос Соломин, а вслух ответил по-японски: – Ваши требования считаю неправомерными. Нахожусь в диком космосе, на нейтральной территории. Дальнейшие враждебные действия и попытки приблизиться считаю пиратскими, окажу сопротивление.
Японец аж поперхнулся от такой наглости, после чего рявкнул:
- Здесь капитан первого ранга Ишида, командир линейного крейсера «Идзумо». Приказываю остановиться.
- Если я встану – ты ляжешь.
- Немедленно остановиться, или открою огонь.
- Ну все, обезьяна, ты сам напросился. Разворот. Снять маскирующее поле.
Эффект от снятия поля был подобен разорвавшейся бомбе. На своих экранах японцы обнаружили русские корабли первого ранга, начинающие атаку. Реакция была просто великолепной. Оба японских корабля, продемонстрировав чудеса маневренности, развернулись почти на месте и, форсируя двигатели, рванули прочь – потомки самураев явно не хотели умирать неизвестно где и неизвестно ради чего.
Дружный хохот разнесся по рубке. Вид драпающих потомков самураев был комичен донельзя. Вслед им раздались пожелания подобрать кимоно и запастись водой для стирки, и на том инцидент с японцами можно было считать законченным. Теперь пора было заканчивать развлечение и начать заниматься делом.
- Полный вперед, орудия к бою. Артиллеристам открывать огонь по готовности.
2222 просмотров
Категории: Роман, Космическая фантастика, Космическая фантастика, Космические войны, Михеев Михаил
Тэги: михаил михеев, изгнанники, manbook
Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
Размер книги | Роман. 37,20 алк |
Эксклюзивные авторы (146)
- появились новые книги
Авторы (1073)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Подборки книг
#ДворцовыеТайны #КосмическаяСтрасть #КурортныйРоман #ЛитСериал #ЛюбовьОборотня #Наследница #Некроманты #Отбор #Попаданка #ПродаМастер #СлужебныйРоман #СнежнаяСказка #Студенты #ШармПервойЛюбви #ЭроЛитМоб Young adult Авторские расы Азиатская мифология Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Ангелы Ассасины Асуры Боги и демиурги Бытовое фэнтези В гостях у сказки Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Воры и воровки Герой-телохранитель Гномы и дварфы Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детектив Домашние животные Драконы Драма Жестокие герои Истории про невест Квест Киберфантастика Кинк Космическая фантастика Космические войны Литдорама Любовная космическая фантастика Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Метаморфы Мистика и ужасы Молодежка Морские приключения Морское фэнтези Некроманты и некромантия Неравные отношения и неравный брак Оборотни Орки Остросюжетный роман Отношения при разнице в возрасте Пирамида любви Повседневность Попаданки и попаданцы Преподаватель и ученица Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Путешествия во сне Рабство Свадьбы и браки Светлые эльфы Скандинавский фольклор Славянский фольклор СЛЕШ / Фэмслеш Смена пола Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стимпанк Темные эльфы, дроу Фамильяры Феи и дриады Фейри Феникс Фэнтези Европы Чужое тело Эротическая фантастика Эротическое фэнтези