Из тьмы сотворится свет. Маргарита Преображенская
Магазин Книги автора Комментарии (2) Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
«Из тьмы сотворится свет. Маргарита Преображенская» в корзине! Перейти в корзину покупок
Молодая неунывающая журналистка, пишущая разоблачающие заметки о разной мистике, словно бросает вызов всей тьме и ужасам этого мира, не задумываясь о том, что её вызов будет однажды принят, потому что тьма давно уже наблюдает за ней.
– Из тьмы сотворится свет?! Как такое возможно? – подозрительно спросят лирики, прочитав название, а физики, починяясь свободному падению, изящно рухнут в обморок в результате сбоя логического мышления.
– Возможно! – отвечу я. – Как: ищите ответ между строк.
А КРОМЕ ЭТОГО В КНИГЕ ВЫ НАЙДЁТЕ:
– головокружительные приключения самой безбашенной и странной героини на свете;
– гремучую смесь жутковатой мистики, юмора и любви;
– магию Санкт-Петербурга и силу забытых богов.
Эпиграфом к роману может послужить неудачный каламбур фиолетового рыцаря из черновиков романа «Мастер и Маргарита» М. А. Булгакова: «Свет порождает тень, но никогда, мессир, не бывало наоборот.»
Отрывок «Из тьмы сотворится свет. Маргарита Преображенская»
«Когда женщина смотрится в зеркало, главное, чтобы зеркало не смотрелось в неё!» Так я предполагала начать свою новую статью, разоблачающую в пух и прах разные гадания с участием чертей, суженых и прочих ряженых. Для максимальной действенности эксперимента и зеркало было выбрано особое. Узнала я о нём случайно. В один туманный день небольшой экскурсионный теплоход мчал меня по парадной Неве, пробуждая где-то на уровне вен потрясающее ощущение удивительного родства с открывшимся взору городом, похожим на декорации волшебного спектакля, который не кончается никогда.
И если бы я не являлась женским воплощением Фомы Неверующего, то непременно решила бы, что жила здесь в своих прошлых жизнях. Прекрасный город! И даже воздух здесь был особенный, полный привкусов прохладного привета, таинственности и приключений. От этих восторженных мыслей меня отвлёк молодой человек, увлечённо читавший что-то с экрана планшета. Присмотревшись, я узнала наше с друзьями экспериментальное интернет-издание, где я временами блистала талантом и ядовитостью.
– Интересуешься? – спросила я, небрежно плюхнувшись на скамью рядом с ним.
– Забавно пишет, – пробормотал мой собеседник, не отрывая глаз от экрана.
– Кто?! Эта... Радда, что ли? – скептически воскликнула я, внутренне улыбаясь.
Мой псевдоним – Радда Вор – происходил от имени, которое хотел дать мне отец. Радда! Как цыганка-колдунья из старого фильма «Табор уходит в небо» или как Елена Блаватская в своих рукописях. Фамилия «Вор» была сокращением от «Воронова». Ни то, ни другое, правда, не состоялось, потому что родители мои развелись, и у меня благодаря усилиям мамы появилось самое заурядное имя и не менее заурядная фамилия, о которых не стоило и упоминать.
– Да, – коротко бросил парень, стрельнув в меня глазами из-под седоватой чёлки.
Странные были глаза. Разноцветные: фиолетовый и чёрный, почти как у великого мессира из романа Булгакова.
«Тоже мне Воланд питерский! Ха-ха! – подумала я. – Во фриков развелось: выкрасят волосы, навставляют линз, и ну людей с панталыку сбивать!»
– Я бы ей мог подбросить местный материал для размышления, – добавил он, снова уткнувшись в экран.
– Например?!
Питер я знала довольно сносно для нечастого гостя северной столицы. Приходилось бывать здесь ранее. Казалось, всё вокруг изучено уже вдоль и поперёк, и отшлифовано до блеска – от уха грифона на набережной до порога Кунсткамеры. А тайна – как шило: в мешке не утаишь.
– Особняк Брусницыных, – тихо сказал мой таинственный незнакомец, подмигивая мне чёрным глазом. – Слышала?
– Ну... – сказала я в ответ с максимальным безразличием в голосе, стараясь не демонстрировать интереса, хотя слышала про это впервые.
Любовь к разным диковинам, страсть к опасностям и тяга к старым домам тоже были у меня с детства, и я никак не хотела расставаться ни с тем, ни с другим, ни с третьим из вышеперечисленного. Жизнь без вспышек адреналина казалась пресной и лишённой изюминки. Они будто заполняли пустоту, которая порой разрасталась у меня в душе напоминая о нехватке чего-то главного, способного наполнить всё смыслом.
– Красивое историческое место с особой начинкой, – заметил незнакомец, поведя выбритой навылет бровью.
– Какой?
– Зеркало, которого коснулся прах Дракулы!
Я рассмеялась, едва не уронив съехавшую на затылок бейсболку.
– Враньё! А Дракулу на самом деле звали Влад Цепеш, и вампиром он не был, ну, разве что к своим подданным придирался, как ко мне в школе директор.
– Звали его все по-разному, – спокойно сказал незнакомец, подмигнув мне уже фиолетовым глазом. – А зеркало до сих пор в подвальчике лежит, сам видел.
– А вы наследник Брусницыных, чё ли, батенька? – нахально поправив стоявший дыбом воротник его клетчатой рубашки, спросила я.
–Уи, се муа! – ответил он на чистом французском, вызвав у меня очередной приступ истерического смеха.
Занятный паренёк! Хилый, седоватый, разноглазый и какой-то расплывчатый, как туман над Невой. И голос у него тоже был очень примечательный – глухой, словно шедший из глубин небытия Тем временем экскурсионный теплоход уже причалил к берегу, и пассажиры с весёлым гомоном стали расходиться по своим делам. Мой незнакомец тоже встал и направился к сходням. Казалось, он забыл обо мне.
– А меня проводишь туда? Эй! Тоже взглянуть охота, – сказала я ему вслед, решив, что такую вещь я не могу пропустить.
Материал для статьи просто убойный! А если ещё и видео приложить…
– Приходи к вечеру на Кожевенную линию 27, – буркнул он, не оборачиваясь. – Проведу.
Звучало это приблизительно так же, как сакраментальная фраза: «Приходи вечером на сеновал». Я кивнула, а потом, спохватившись, крикнула вдогонку:
– А «вечером» – это во сколько?
Но мой незнакомец уже затерялся в толпе.
Ну, затерялся и затерялся. Захочет – придёт, а не придёт – я и сама в этот особняк проберусь! Я пожала плечами и отправилась бродить по сказочному и прекрасному Питеру. В общем-то я и не планировала работать здесь над какими-то статьями, наоборот, короткая поездка подразумевала отдых от всего. Мне просто хотелось ещё раз ощутить, как бьётся сердце этого города, который (я могла бы побиться об заклад!) был живым организмом со своими мыслями, повадками и историей. А ещё он постоянно сулил мне чудо, словно иллюзионист, вынимающий кролика из волшебной шляпы. Может быть, потому, что именно здесь, в Питере, я испытала самое красивое в своей жизни романтическое приключение? И пусть оно так и не закончилась ничем (или правильнее будет сказать, ещё продолжалось, как вялотекущая болезнь), но ощущение чуда осталось навсегда, да ещё миллион пропущенных звонков от моего воздыхателя.
Вдоволь нагулявшись и перекусив в любимой кафешке, я отправилась в общежитие Санкт-Петербургского Гуманитарного университета профсоюзов, где давно забронировала себе комнату. Рюкзак, в который я сложила все необходимые вещи, уже заметно давил на плечи, к тому же для вечернего выхода в дом Брусницыных надо было переодеться. Всё-таки я собираюсь на суженого гадать, тут особый наряд нужен! В 20.00, облачённая в облегающие джинсы и футболку с черепом, плавно переходящим в смайлик, я вышла на охоту за фактами. На шее болталась моя любимая «зеркалка», в рюкзаке прятались диктофон, фонарик, электрошокер и набор отмычек, который я использовала для несанкционированного проникновения на запретные территории. Экипирована полностью! По давно заведённому мной обычаю, я заглянула на пустынную в этот час Аллею Славы университета, чтобы посидеть у бюста Вознесенского.
Время белых ночей ещё не настало, и незаметно спустившийся вечер окутал город завесой лёгкого тумана. В этом сизо-алом мареве изваяния известных деятелей казались живыми и страшными. Я нерешительно шагнула вперёд. Туман почему-то сгущался у начала аллеи. Напомнив себе, что посвятила жизнь разоблачению разной мистики, я лихо подмигнула бюсту Даниила Гранина, каменно глядевшему на меня с постамента, и пошла вперёд, насвистывая весёлый мотивчик. Тишина стояла жуткая, и я, к своему стыду, никак не могла отделаться от ощущения, что кто-то смотрит мне в спину и идёт по пятам.
Оглядываться и тем более отправиться обратно было ниже моего достоинства, но я всё-таки пару раз зыркнула по сторонам – как бы случайно. И зареклась делать это снова! Бюст Жореса Алфёрова с ухмылкой глянул на меня из тумана, и я могла бы поклясться, что у него были разные глаза – фиолетовый и чёрный! Что это? Может быть, оптическое явление, возникшее от контакта лучей заходящего солнца с туманом? Какая-нибудь дифракция или интерференция, например. Я остановилась, чтобы перевести дух, а потом погрозила пальцем изваянию Нобелевского лауреата.
– Нет в жизни ничего такого, чего не объясняла бы наука, – неубедительно пробормотала я, и глаза исчезли, словно окаменев от приближения слабо подкованной в физике Медузы Горгоны, но ощущение постороннего присутствия за спиной осталось.
Я вскинула голову повыше и неуклонно двинулась вперёд, лихорадочно выискивая знакомый бюст, словно Вознесенский смог бы защитить меня от того, кто скрывался за туманом. Я уже подошла совсем близко к цели, когда приятный бархатный мужской голос заставил меня вздрогнуть:
– Запомни этот миг. И молодой шиповник. И на Твоем плече прививку от него. Я – вечный Твой поэт и вечный Твой …
– И больше ничего, – пробормотала я, закончив катрен раньше времени, а потом радостно выдохнула:
– Миха! Ты! А я тут думаю: кто это следит за мной?
Мой закадычный друг, рассекретив себя, вышел из-за постамента, на котором стоял бюст. Именно друг. По крайней мере, в этом я старалась убедить себя. «И больше ничего». Вот во что переросли те самые ухаживания. Если подумать, то Миша (или Миха, как звала его только я) был очень хорошим, но каким-то до крайности добрым, трогательно-внимательным, старомодно-романтичным и донельзя утончённым, причём и в прямом, и в переносном смысле: с мускулатурой как-то не сложилось. Ну, и стихи читал мне. Вознесенского (по причине отсутствия умения рифмовать свои, наверное). Читал вот у этого самого бюста!
И очень странно, с необыкновенным трепетом смотрел на меня. А мне – в прошлом первой хулиганке двора, заводиле и забияке – хотелось взрыва чувств, необыкновенных переживаний, риска. Для спектакля отношений, мне требовались декорации ещё более яркие, чем весь Питер и весь этот мир! Судьба свела нас слишком рано, потому что я ещё, наверное, не успела повзрослеть, взрастив в себе задатки степенной матроны, интуитивно избегающей эмоциональных встрясок. Мне наоборот хотелось искать их, окунувшись в приключения с головой.
– Радде рад, – улыбнулся он, раскрывая передо мной объятия.
Ответный каламбур мне в голову не пришёл, поэтому я обняла его молча, а потом отстранилась, чтобы получше рассмотреть. В тумане его образ тоже отдавал мистикой, словно мой давний друг был пришельцем из иных миров. В нём и впрямь было что-то нездешнее и волшебное – то, благодаря чему мы всё-таки по-прежнему встречались в Питере каждый мой приезд сюда, вместо того чтобы разойтись, как корабли в Финском заливе.
– Что ж ты на звонки не отвечала? Телефон отключила?
Я рассеянно кивнула, подумав, что не могу ни оттолкнуть его, ни приблизить к себе. В наших отношениях всегда и всё было очень странно, особенно сейчас.
– Как сам?
– Как в Польше. – Миха улыбнулся одними губами, как-то слишком внимательно глядя мне в глаза.
– То есть?
– А у кого картошки больше, тот и пан!
– Ну, тогда привет тебе, пан Миха. – Я хлопнула его по плечу и глянула на часы.
– Торопишься?
В его голосе послышалось сожаление.
– Я тут… понимаешь. В общем, договорилась, чтобы меня провели в один загадочный дом. Мне для статьи надо.
– Возьмёшь меня в оруженосцы? Обязуюсь носить твоего Nikonа.
Я задумалась на мгновение, вспомнив, что мы уже давно никуда не ходили вместе, а Миха стоял и ждал моего ответа. Я почему-то никак не могла отделаться от ощущения судьбоносности каждого мгновения – казалось, каждое слово, готовое слететь с моих уст, могло перевернуть жизнь.
– Что ж, тогда посвящаю тебя в оруженосцы, – сказала я, торжественно водрузив «зеркалку» на шею Михе, чем вызвала его радостную улыбку.
– И в лоцманы, – спохватившись, добавила я, вспомнив, что не представляю себе, где искать Кожевенную линию 27.
В первый мой приезд в Питер я купила карту, чтобы лучше ориентироваться в городе, и выбрала самую подробную. Сначала я не поняла причину снисходительной ухмылки продавца киоска, её смысл стал ясен мне позже, когда в поисках нужной улицы я развернула карту, которая оказалась метра два в ширину и столько же в длину. Недолго думая, я расстелила её прямо на траве Александровского сада и, встав на четвереньки, водила пальцем то там, то сям, в поисках нужного названия. Вот именно тогда ко мне и подошёл Миха.
– Привет! – сказал он, добродушно улыбаясь мне. – Составляешь план завоевания Питера?
– Угу. Озадачена масштабами укреплений и думаю, с чего бы начать его покорение, – кивнула я, привстав и подбоченившись, как истинный завоеватель.
– Предлагаю взять языка, который и поведает все тайны этого города, – предложил Миха.
– Тебя что ли? – хмыкнула я, оценивающе окинув его взглядом.
У меня были ухажёры и покрасивее, но Миха чем-то сразу мне приглянулся.
– Я готов сдаться без боя, – весело сказал он и подал мне руку, чтобы помочь подняться.
С тех пор мы стали неразлучны, и никакие карты оказались мне уже не нужны.
Вот и теперь Миха вёл меня за руку, ни на миг не прерывая рассказов об улицах, которые мы проходили, и связанных с ними интересных событиях, и мне почему-то очень хотелось, чтобы он меня не отпускал.
Особняк Брусницыных находился на Васильевском острове. Дальний край промышленного Питера имел довольно унылый и запущенный вид, но среди проржавевших складских ангаров и заброшенных заводских корпусов, словно бриллиант, обронённый в пыль, нам открылся необыкновенный двухэтажный старинный дом – цель наших поисков. Фасад, украшенный фризами с лепными гирляндами и эркерами в форме полукруга, выглядел обветшавшим, но всё ещё хранил следы былого великолепия, словно старый придворный фат, нарядившийся для бала, да так и уснувший где-то между жизнью и смертью.
– Вот! – Миха махнул рукой, показывая на особняк. – Дом купцов по кожевенной линии Брусницыных. Только кто ж тебя туда проведёт? Время уже позднее.
– Да вызывался один…
Я оглядывалась по сторонам, но вокруг было пусто и тихо, да туман заполнял окрестности, будто последовав за нами из Аллеи Славы.
– Может, вернёмся? – спросил Миха. – А завтра днём я договорюсь об экскурсии.
И меня снова охватило ощущение судьбоносности этого мгновения, сочившееся из каждого миллиметра существующей реальности.
– Ну…
Я уже готова была согласиться, когда у нас за спиной прозвучало вкрадчивое:
– Добрый вечер!
– Добрый!
Мы с Михой синхронно, словно пара фигуристов на выступлении, обернулись на звук. Перед нами, вырастая из сизо-алого марева, предстал мой разноглазый незнакомец.
– Ян Туманов, – представился он, протягивая Михе руку. – В сети – Ахриман.
– Михаил Чарский. Не в сети.
Миха взглянул на него недоверчиво, словно хотел спросить: «Ахри…Кто?» А я рассмеялась. Ну надо же! Ахриман! Сбежавшее из Древнего Ирана верховное злое божество, сильно отощавшее на местных харчах, пристаёт к начинающей акуле пера и её не менее тощему оруженосцу! А, впрочем… Тут мне неожиданно вспомнились хлёсткие критические статьи на мои опусы, подписанные «Ахриман», и я подозрительно взглянула на разноглазого. Как это у Пушкина: «Румяный критик мой, насмешник…» Не толстопузый, правда, наоборот даже, но почему-то решивший вдохновить меня на новую статью. Да ведь он не знает, что я и Радда Вор – один и тот же человек! Янус-Ахриманус… Всё это вихрем пронеслось у меня в голове, а вслух я сказала следующее:
– А каким образом, мосье Ахриман, вы планируете провести нас в особняк? Или это всё была шутка?
– Не. Я здесь сторожем подрабатываю, – пояснил разноглазый, умильно улыбаясь в ответ. – Ночным.
И мне сразу подумалось: «Врёт, собака страшная!», но попасть в особняк очень хотелось, да и Миха был рядом, поэтому я смело сказала:
–Тогда приступим?
– Не боитесь?
Я прямо закипела от возмущения, а Миха едва слышно шепнул мне на ухо:
– Может, вернёмся? Мутный он какой-то.
Умом я понимала, что он прав, мой рассудительный Миха, но моя гордость, задетая дерзким вопросом и подогреваемая жаждой приключений, взяла верх.
– Не боимся!
Разноглазый кивнул и поманил нас за собой, направившись к особняку. Вокруг уже начали загораться редкие фонари, тусклые, словно осколки луны, разбившейся о черноту ночной тверди, медленно надвигавшейся на город, как створки «железной девы» с шипами страха внутри. Сизо-алое марево постепенно стало приобретать чёрно-фиолетовый оттенок. Наш спутник шёл впереди, не оглядываясь, и у меня создавалось впечатление, будто он движется, перетекая из шага в шаг, как лёгкий дымок или туман. В особняк мы зашли через заводскую проходную (рядом с домом раньше был кожевенный завод), потому что главный вход был по каким-то причинам заколочен – возможно, для реставрации.
– Добро пожаловать! – сказал разноглазый, когда мы с Михой остановились в полной темноте коридора, пока наш проводник гремел связкой ключей, запирая вход.
Я нервно пыталась зажечь фонарик, но тщетно. Вместо этого небольшое помещение озарилось дрожащим пламенем свечи: наш Янус-Ахриманус постарался.
– Этот дом не любит искусственного освещения. Здесь кое-где сохранилась проводка, с советских времён ещё, но она очень старая, часто бывают замыкания, – тихо сказал он, стараясь не задуть пламя единственного источника света, торчащего в вычурном канделябре с украшениями в виде змеиных голов.
В зрачках нашего «гида» плясали золотисто-алые сполохи, а радужки казались сделанными из агата и аметиста.
– Где-то у меня были ещё …– пробормотал он, пошарив рукой в черноте. – А! Вот!
Разноглазый протянул нам огарки свечей, которые мы зажгли от его канделябра.
– Идёмте, – сказал он, приглашая нас в темноту. – Только осторожно: полы и ступени ветхие.
– И давно ты здесь сторожем? А, Ахриман? – спросил Миха у разноглазого, помогая мне подниматься по лестнице.
– Всё относительно, – уклончиво ответил тот. – Относительно Ахримана – давно, чего не скажешь о Яне Туманове.
Мы прошли по коридорам до барских помещений и поднялись на второй этаж. Пламя свечей выхватывало из темноты элементы старинного убранства стен, и хоть я всегда была не из пугливых, несколько раз уже ощутила, как в животе всё сжимается, закручиваясь в петлю. В детстве я называла это ощущение: «Живот боится», но сейчас было совершенно ясно, что боялась я.
Чтобы мои спутники не увидели, как у меня дрожат руки, я спрятала их в карманы и, вдруг нащупав в одном из них что-то твёрдое, судорожно вытащила неизвестную вещицу. Так и есть! Это был талисман якобы на счастье, купленный мною в день моего приезда в Питер в первой попавшейся эзотерической лавке. Я коварно намеревалась проверить его действие, с целью описать эффект в очередной разгромной статье, и вот – забыла эту несуразицу в кармане.
Талисманом был странный брелок, состоящий из маленькой ракушки, круглой и, по всей видимости, фальшивой жемчужины и тонкой сувенирной зажигалки в виде свечи, размером с две фаланги моего пальца. Он привлёк моё внимание какой-то кричащей несовместимостью всех частей. На мою просьбу пояснить принцип действия талисмана, продавец, загадочно улыбаясь, сказал: «Увидите». Ха-ха! Похоже, и, правда, увижу, раз получилось такое забавное совпадение. Я быстро сунула талисман обратно и поспешила за моими спутниками.
– Белый зал! – громко объявил наш «гид», когда мы прошли через парадную столовую, и высоко поднял канделябр, на котором по пути успел зажечь все девять свечей.
– Впечатляет! – пробормотал Миха.
Он разглядывал интерьер, открывавшийся взору с позволения дрожащего свечного света, а я отправилась в темноту, чтобы отыскать другие возможные канделябры на стенах и зажечь их. Чувствовала я себя в это время, как бурсак Хома Брут в пустой церкви с гробом умершей панночки посередине, с той лишь разницей, что в моём случае посередине стояли Миха и разноглазый. Вид у них был такой, словно между ними шло ментальное противостояние, поэтому я, постаравшись быстро закончить с канделябрами, подошла к моим спутникам. Белый зал, освещённый дрожащим тусклым светом, был загадочно-прекрасен. Я сняла «зеркалку» с шеи Михи, чтобы сделать несколько кадров.
Эклектичные украшения из лепнины в виде целующихся жирных купидонов, лопухастых цветов и вычурных завитушек живописно покрывали стены и потолок, с которого свисала громадная роскошная люстра, отражавшаяся в высоком зеркале над камином между двух декоративных подставок, похожих на затейливо украшенные погребальные урны.
– Это и есть то самое зеркало? – спросила я, с сомнением разглядывая тёмную гладь.
– Нет, конечно, – спокойно ответил разноглазый, хитро глядя на меня.
Казалось, что туман сочится с его языка. Хотя… может быть, это был всего лишь дымок от свечей?
– Настоящее зеркало хранится в подвале. Говорят, оно принесло много бед семье Брусницыных.
– Аха! Наверное, показывало не те отражения, что хотелось видеть здешней хозяйке, любившей покушать по ночам? – спросила я, весело подмигивая Михе.
– Вот именно! Отражения были не те! – бросив на нас странный взгляд, сказал разноглазый, поманив, в темноту дверного проёма, который знаменовал собой спуск в подвал.
Он оказался довольно обширным помещением с множеством дверей, в котором гуляли сквозняки, беспорядочно теребившие тенёта и огоньки свечей. Пахло пылью и смертью, как обычно бывает в таких домах. В дальнем углу у стены сиротливо стояли какие-то старые портреты. Покрытые паутиной, порванные в некоторых местах, они по-прежнему хранили тайны людей, изображённых на них. Может быть, это были прежние обитатели особняка? Брусницыны? В неверном пламени свечей казалось, что их лица оживают, словно желая поведать нам свою историю. Особенно привлёк моё внимание протрет девушки в романтичном платье XIX века. Её лицо было тёмным от времени и каким-то скорбным, и, глядя на него, я почувствовала, как тянет меня подойти к этому портрету, и он сам тоже, будто рванувшись ко мне, с треском рухнул на пол, заставив меня вздрогнуть.
– Оно там! – Словно стараясь отвлечь меня от портрета, быстро сказал разноглазый и указал на дверь – самую узкую и дряхлую из всех.
За нею находилась небольшая комнатка, в которой действительно стояло зеркало. Забыв обо всём, я рванулась к нему первой и тут же была наказана за свою торопливость. Споткнувшись обо что-то на полу, я рухнула на пол, больно ударившись головой, даже в глазах на миг потемнело, но потом снова поднялась на ноги, отмахнувшись от Яна-Ахримана, любезно протянувшего мне руку помощи.
– Ты как там Радда! – встревожено позвал Миха, спускавшийся с лестницы.
Но я только буркнула что-то невнятное в ответ, потому что всё моё внимание занимало зеркало. Поставив свечу на выступ в стене, я уже прицеливалась так и сяк, выбирая нужный ракурс для съёмки. Зеркало действительно заслуживало внимания! Большое, в человеческий рост, в громоздкой раме со странными узорами, оно было покрыто слоем пыли и грязи, но даже при этом выглядело потрясающе настоящим и даже жутковатым – прямо-таки дышало седой древностью. Разноглазый, кажется, вошёл следом за мной, а Миха немного замешкался, судя по звукам, зацепившись за что-то футболкой.
– Ну, Цепеш-то тут всё-таки ни при чём! Зеркальце, похоже, подревнее будет, – пробормотала я, проведя пальцем по узорчатой раме. – Ну! Как там говорится? Суженый-ряженый, приди ко мне наряженный, а лучше, если не…
В этот миг слова словно застряли у меня в глотке, потому что под слоем пыли и грязи в зеркале, до этого остававшемся абсолютно холодным и тёмным, вдруг возникло нечто, заставившее меня отшатнуться от неожиданности. Там, в зазеркалье, было какое-то движение, словно что-то метнулось к стеклу с той, невозможной стороны, а потом отступило назад! Но через мгновение пристального рассматривания всё пропало.
– Ну что там? – спросил Миха, всё ещё тщетно пытаясь освободиться, словно мотылёк, угодивший в паутину.
– Так… ничего... – неуверенно пробормотала я, стараясь не показывать страха.
Всё складывалось очень странно! Обычно я не испытывала никакого волнения, даже когда готовила статью о магии вуду и общалась с адептами этой религии, обретавшимися в ночных клубах Москвы, но сейчас это зеркало и это место, казалось, затрагивали фундамент моей судьбы, который мог разрушиться от каждого прикосновения. Мне захотелось броситься вон из подвала, но моя гордость (чёртова гордость!) не позволила мне сделать это. Вместо осуществления своего желания я вынула из кармана платок и начала быстро стирать пыль с зеркальной глади. Это удалось сделать на удивление быстро.
Закончив, я забрала свой огарок с выступа на стене, чтобы лучше осветить отражение, и остановилась перед зеркалом, боясь вздохнуть. В нём была я и вместе с тем, не я! Вернее, лицо было точно моё – обычное лицо, даже симпатичное, только бледное от страха, и глаза такие … карие, с лихорадочным блеском. Да волосы ещё длиннее обычного – ниже плеч. Но не это поразило меня, а необычный наряд. Футболки и джинсов как не бывало! Вместо них на мне – вернее, на той, что была в зеркале, – было надето нечто вроде смелого микса наряда для танца живота с костюмом первобытной охотницы, украшенным большим набалдашником в виде черепа, громоздившимся чуть ниже пупка.
Пламя догорающей свечи золотило мой живот и плясало на тяжёлых металлических нагрудных украшениях, а позади меня была восхитительная, фиолетово-чёрная, лунная ночь. Я хотела коснуться зеркала рукой, но в этот момент сзади послышались шаги, а за спиной у моего отражения показался мужчина в тёмных одеждах и маске, похожей на шлем, полностью скрывавший лицо.
«Пришёл наряженный!» – подумалось мне.
Ситуация начинала выглядеть забавной до ужаса: вместо разоблачения получилось подтверждение. Я оглянулась, чтобы узнать, кого же из моих спутников так отражает зеркало. Или носящий маску существовал только в мире зазеркалья? Но в этот миг свеча в моей руке затрещала, обжигая кожу горячим воском, и погасла, испустив струйку фиолетово-чёрного дыма. Комната погрузилась во тьму, лишь зеркало мерцало ярче прежнего, будто было реальнее всего особняка и даже самого Питера.
– Миха!
Нервно оглядываясь по сторонам, я уронила потухший огарок и быстро пошла к невидимой сейчас двери.
– Миха!
Мне никто не отвечал, только откуда-то слева из тёмной глубины послышался неясный шорох.
– Ян?!
Вопрос остался без ответа, а шорох повторился. И тут я вспомнила, что у меня на шее висит «зеркалка»! Вспышка показалась мне сиянием сверхновой звезды, в котором змеился и трепетал размытый силуэт, похожий на бесформенный сгусток тумана с двумя мерцающими огоньками – фиолетовым и чёрным. Я успела сделать ещё один кадр, когда силуэт двинулся на меня и, будто пройдя насквозь, устремился к зеркалу, чтобы исчезнуть за мутной гладью. Я продолжала фотографировать только для того, чтобы иметь источник света и найти спасительную дверь.
– Миха! Миха! Открой! – закричала я, наконец, заметив её и дёргая за ручку. Но ручка оторвалась и с грохотом упала на пол, а из-за двери послышался какой-то странный звук, похожий на шум прибоя, разнося далёкое эхо:
– Рад …да…
Я всем телом навалилась на дверь, и она внезапно поддалась, распахиваясь настежь, отчего я буквально выпала в туманный вечер неизвестного мне мира.
998 просмотров | 2 комментариев
Категории: Приключения, Роман, Городское фэнтези, Мистика, Эксклюзив, Боги и демиурги, Любовный треугольник, Мистика и ужасы, Преображенская Маргарита
Тэги: маргарита преображенская, из тьмы сотворится свет, любовь на все времена, древние боги, приключения, элементы хоррора
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 10,43 алк |
Эксклюзивные авторы (187)
- появились новые книги
Авторы (900)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Читательский отзыв на книгу
читай возлюбленным, только она не признаётся себе в том, что любит, но я-то сразу поняла И вот всё что там творится это как проверка чувств, испытание, которое она проходит успешно с помощью новых друзей, таких же как она странников в тёмном мистическом мире. Друзья очень необычные, например, чугунный лев с Банковского моста в Питере или......... не буду всё таки делать спойлеры, но правда классные.В конце всё заканчивается мощным хеппиэндом, который умиляет и трогает. В общем ПОБЕДИЛА ЛЮБОВЬ!
Из особенностей книги скажу то, что события в ней бывают мрачные и страшные, но это всё компенсируется жизнелюбием и юмором главной героини и хорошим настоящим чувством её друга.
АВТОР, СПАСИБО!
23 дней назад
Подборки книг
#всказке #ДраконВедьма #КурортныйРоман #ЛитСериал #Наследница #Попаданка #ПродаМастер #СнежнаяСказка #ШармПервойЛюбви #ЭроЛитМоб Hurt/comfort POV Авторские расы Азиатская мифология Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Ангелы Ассасины Асуры Боги и демиурги Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Воры и воровки Герой – ребенок Герой-телохранитель Гномы и дварфы Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детектив Джен Домашние животные Драконы Драма Жестокие герои Истории про невест Квест Киберфантастика Кинк Космическая фантастика Космические войны Литдорама Любовная космическая фантастика Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Метаморфы Мистика и ужасы Морские приключения Морское фэнтези Некроманты и некромантия Неравные отношения и неравный брак Оборотни Омегаверс Орки Отбор Отношения при разнице в возрасте Пародия Пирамида любви Повседневность Попаданки и попаданцы Преподаватель и ученица Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Путешествия во сне Рабство Редкие расы Свадьбы и браки Светлые эльфы Скандинавский фольклор Славянский фольклор СЛЕШ Смена пола Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стёб Стимпанк Темные эльфы, дроу Фамильяры Фанфик Феи и дриады Фейри Феникс Флафф Фэмслеш Фэнтези Европы Чужое тело Эротическая космическая фантастика Эротическая фантастика Эротическое фэнтези
> Марта:
> Я сейчас подойду очень серьёзно к написанию отзыва, поэтому начну с сюжета. Сюжет в этой книге очень интересный, многослойный и запутанный, хотя начинается она просто. Главную героиню заманивают в мистическое место, а дальше....... Дальше происходят ТАКИЕ ЧУДЕСА И ТАЙНЫ, что захватывает дух! Я такого огромного буйства идей на одну страницу текста не встречала ни у кого! Начнём с того, что героиня попадает в какой-то ирреальный мир, который то ли существует только в её воображении, ведь всё мистика, то ли сном является, то ли и правда создан специально по воле коварных тёмных божеств. Героиня попадает в эту ловушку вместе со своим другом
> В конце всё заканчивается мощным хеппиэндом, который умиляет и трогает. В общем ПОБЕДИЛА ЛЮБОВЬ!
> Из особенностей книги скажу то, что события в ней бывают мрачные и страшные, но это всё компенсируется жизнелюбием и юмором главной героини и хорошим настоящим чувством её друга.
> АВТОР, СПАСИБО!