Леди Неудача. Мелина Боярова

ГЛАВА 1.

Распродажа – это слово служит магнитом для любой женщины. Оно заставляет забыть о времени, материальных проблемах и прочих неурядицах. Волшебным образом переносит в мир вожделенных покупок. Особенно, если распродажи случаются в брендовых магазинах, цены в которых так и норовят побольнее куснуть гордость, заставить пройти мимо витрины и напомнить, что нищебродию, вроде меня, тут даже пыль не светит вытирать.
Но я, Аделаида Марковна Злобина, плевать хотела на условности. В свои тридцать с хвостиком… ну, ладно, хвостищем с пригородную электричку, научилась разбираться в людях. Особенно в молодых студентках, что косяками проходили через пост дежурной вахтерши женского общежития. Большинство девчонок, что неприступными фифами вышагивали по натертому до блеска полу бутиков на высоченных каблуках, в мини-юбочках и беленьких рубашечках прибыли в город нечесаными прыщавыми рохлями. И только к концу первого курса, немного пообтесавшись и вкусив свободной студенческой жизни, приобретали блестящий городской лоск. Впрочем, из общей массы наштукатуренного гламура по-настоящему преображались немногие. В основном те, у кого кроме смазливой внешности еще и ума доставало не скатиться до роли содержанок или клубных «звезд», а пристроиться на хлебное место. Тут и мужа обеспеченного присмотреть можно, и денег заработать, и самой в тепле да при модных вещичках находиться.
Одна из таких умниц и скромниц, Рита Морозова из триста семьдесят седьмой комнаты, шепнула по секрету, что в преддверии Нового года ожидается в их магазинчике, одном из дорогих в городе, грандиозная скидка. На самом деле распродавали прошлогоднюю коллекцию, чтобы освободить место новым моделям. Но не в этом суть. Стояла на витрине одна вещь, что неизменно притягивала мое внимание, заставляла «сворачивать» шею, когда случайно проходила мимо или заедала плохое настроение в пиццерии напротив. Это умопомрачительно дорогая сумка Prada. Оливкового цвета, сделанная из натуральной кожи, украшенная тисненой эмблемой именитого дома и золотистыми металлическими вставками. Строгая, стильная, модная и так поразительно подходящая под мои глаза. Неудивительно, что я сразу запала на это совершенство. Вкус к дорогим и практичным вещам мама привила еще с детства. От папы же досталась расчетливость, напористый характер и непокорная грива морковно-рыжих волос. С детства ненавидела этот цвет, поэтому регулярно закупалась лореалевским «Морозным каштаном» и нещадно закрашивала отросшие рыжие корни.
Сегодня, чтобы соответствовать новому образу, приоделась в лучший костюм-двойку. И даже, чего отродясь за мной не водилась в такое время года, надела капроновые колготки вместо тепленьких и родных рейтузов. Сапожки в тон моему будущему новому приобретению, и модную лисью шубку. На норковую, понятное дело, еще не заработала.
Вечер у меня также был запланирован неординарный. Впервые за несколько лет, согласилась пойти на свидание. И то лишь потому, что похвасталась перед подругами, что с личной жизнью у меня все в порядке. Петр Кузьмич, комендант, заведующий хозяйством общежития, мужчиной был не слишком видным. Но должность, особое положение, которое занимал среди студентов и что там, преподавателей, подняли его важность до небес. Мнил он себя царем и богом, хотя максимум на что тянул, плешивого орангутанга. Непомерно высокий, с длинными ручищами и пивным животиком. С вечно сальными волосами и такой же улыбочкой, стоило завидеть любое существо женского пола. Не знаю, чем привлекла его моя скромная персона, когда ушлые студентки готовы были расщедриться на повышенное внимание, лишь бы закрывал глаза на их вольности, но Петр Кузьмич систематически преподносил презенты, сопровождая это дело лобызанием моей бедной ладошки. Регулярно же звал на прогулки под луной или приглашал в скромное обиталище холостяка. Если бы не знала, сколько народу уже прошло через эту обитель, может, и поверила льстивым речам да заискивающему взгляду.
В последний раз такое представление Петр Кузьмич устроил на виду у Ирены Павловны и Анфисы Гавриловны, моих злейших подруг и первейших сплетниц. Сами-то они уже были почтенными матронами при мужьях и детях. Тогда как я по-прежнему одна обреталась в собственной двушке в трех шагах от родного общежития. Замужем побывать успела не раз, равно, как и развестись. А вот с детками не получилось. Поначалу даже радовалась этому, так как не довелось безотцовщину воспитывать, а сейчас уже и хотела бы, да пойди отыщи нормального мужика! Тот же комендант и намекал, что не прочь завести детишек-то. Но я как гляну на его залысины, да лицо, своим выражением напоминавшее контуженого хорька, представлю, что и ребеночек его копией уродится, так все желания на корню вянут.
Эх! Если бы такого, чтобы косая сажень в плечах! Не шибко красивого. Уведут еще! А чтоб на мужика был похож. И работы не боялся, и постоять за себя мог, и смотрел так, чтоб душа в пятки уходила. И любил, конечно. Не задумываясь, на край света пошла бы. Ух, он бы горюшка не знал! Хозяйка из меня, чего греха таить, отличная. Если уж приготовлю, так стол ломится. А за порядком по долгу службы привыкла следить, и построить кого хошь могу. Недаром меня Ядой Марковной за глаза кличут.
С широкой улыбкой, предвкушая вожделенную покупку, вошла я в сверкающий чистотой зал бутика. Перед праздником в пустынном обычно магазине, толпился народ. Дамочки восторженно вздыхали или, наоборот, возмущенно охали, завидев здешние цены. Были и такие, что смотрели на остальных свысока, небрежно указывали пальчиком на желанную сумочку, и продавщица тут же несла ее на кассу. Моя прелесть находилась в отдельной витрине, и я уже была в двух шагах от мечты, как вдруг какая-то фифа выхватила сумку прямо из-под носа.
Ага, размечталась! Реакция у меня, что надо. Я цепко схватилась за край сумки и дернула на себя. Вырвать не получилось, дамочка как пиявка прицепилась с другой стороны, потому и дернулась вперед, чуть не слетев с высоченных каблуков.
Борьба между нами шла молчаливая. Стиснув пухлые губы, блонди дергала вожделенную вещичку к себе. Вот только и я впилась бульдожьей хваткой.
Не отдам! Я о ней полгода грезила, деньги копила, скидку эту ждала. И чтобы вот так? Из-под носа? Ну, уж нет.
– Я первая ее увидела, – пискнула, наконец, фифа.
– Еще чего! – рыкнула, не прекращая попытки стряхнуть со своей покупки наглую липучку, – я специально за этой сумкой пришла. Вон, и девочки подтвердят, что откладывала. Так что, брысь отсюда.
– Нет! – заупрямилась нахалка, – сумка стояла на витрине, значит, любой покупатель мог ее приобрести.
– Я и приобретаю, не мешай! – дернула с такой силой, что блонди не удержалась на ногах и полетела вперед, опрокидывая меня же на стеклянную подставку.
А падать ой как не хотелось, вот и хваталась свободной рукой за что придется. Очень некстати это оказалась злосчастная витрина и зеркало с подсветкой. Рухнули мы с оглушительным звоном. В глазах аж мушки разноцветные заплясали, когда крепко головой приложилась. Ушибленный копчик противно хрустнул. Или не он, не поняла даже. Потому что от истошного визга девицы заложило уши. Мало того, что эта немощь костлявая разлеглась на мне как на диване, так и орала, будто резаная. Рвалась неизвестно куда.
– Ага, сумку-то выпусти, и беги, куда надобно, – подсказала лучший выход.
Хотя отпускать блондинку сейчас нежелательно. За разбитые витрины одной отвечать придется. Накладно это. Потому, как только сообразила, что зря дала такую подсказку, сама уцепилась за тощую воблу, как пиявка. А она продолжала верещать и рваться. Когда додумалась проверить, чего так испугалась блонди, и посмотрела в ту же сторону, стало поздно. Громадный светильник, ослепляя неоновыми лампами, рухнул прямо на наши головы.
Таких искр из глаз еще никогда не сыпало! И трясло почище, чем в пригородной маршрутке, и в голове шумело, и визг этот противный в ушах.
Боже! Если я сейчас умираю, – промелькнуло в голове, – то это самая нелепая смерть. Поумней ничего нельзя было придумать? Больно и обидно. И не за то, что умру. А за то, что так и не узнаю, кто из нас двоих победил?
Ужаснувшись, какой бред лезет в голову в такие мгновения, закрыла глаза и позволила темноте поглотить сознание. Напоследок мелькнула едкая мыслишка: хоть бы мужика там нормального встретить, поди смерть лучших забирает, и выбрать из чего непременно будет.

ГЛАВА 2.

Проснулась от жуткого холода. Было мокро и темно. Трясло так, что зуб на зуб не попадал.
Где я? – хорошо бы оглядеться, но темень кругом, хоть глаз выколи.
Ощупала пространство рядом с собой руками. Наткнулась на что-то холодное, костлявое.
Не иначе, блонди! Тьфу, ты! Эта гадость и тут увязалась! – хотя, где это тут, понятия не имела. – Зато сумка со мной! – я так и не выпустила многострадальную из рук. – Ага! От меня еще никто не ушел.
Я даже свою старую, набитую всякими подарками и полезностями в пылу схватки не выпустила. Очень уж удобно она через плечо перекидывалась и никогда не мешала, если вдруг свободные руки требовались. Прихватив свое добро, отползла подальше.
Непонятный гул голосов, который поначалу приняла за последствия несчастного случая, нарастал. Вместе со странными звуками приближалась и полоска света. Я сразу сообразила, что едва незнакомцы окажутся здесь, то без труда обнаружат меня и мою подружку по несчастью. И пока не определила, куда попала, стоило быть осторожной. Мозг хоть и лениво, но работал.
Вот она, я. Вон – блонди. Сумки, опять же. Значит, с момента нашей стычки прошло не так много времени. Я бы поверила, если очнулась в скорой. Или, на худой конец, в морге. Но это место ни на что не похоже. Чертовщина, какая-то! А значит, сначала нужно осмотреться и понять, куда занесло и можно ли доверять тем людям, чью речь слышу все отчетливей.
Я пыхтела, как паровоз, пятясь ползком и героически волоча добычу с собой. Свою родную сумку и покупки, ни за какие коврижки из рук бы не выпустила. А уж новую! За которую так пострадала, и подавно. Под ногами противно хлюпала грязь, мелкие камешки впивались в ладони и голые колени. О том, что капроновые колготки остались целы можно даже не мечтать. Влажная одежда давила тяжестью к земле. Уложенные в прическу локоны давно повисли сосульками и теперь противно лезли в лицо.
Пол из-под ног ускользнул так быстро, что я не успела ни за что схватиться. В воду ушла с головой, только отчаянно выбросила вверх руки, непроизвольно пытаясь сберечь драгоценную ношу.
В чем-то мне повезло. Озерцо, в которое угодила, оказалось неглубоким. Как раз по шею. Иначе на дно утащила бы вмиг потяжелевшая шуба. Перед тем как пещера осветилась веером огней, успела забиться в дальний угол. Сумки забросила на небольшой каменный уступ, а сама по уши погрузилась в воду, готовая в любой момент нырнуть, чтобы скрыть свое присутствие. Себе я напоминала бобра-перекормыша. Осознание того, что, если меня в таком виде обнаружат, будут долго ржать, прибавляло отчаянной уверенности, что ни за какие коврижки из засады не вылезу.
Мужчин было четверо. Это определила по голосам и огромным теням, отбрасываемым на голую стену. Ни лиц, ни фигур за объемистыми плащами, в которых появились пришельцы, видно не было. Зато они сразу заметили блондинку, лежавшую без сознания. Один тут же кинулся к девушке и стал водить над ней руками. Могла поклясться, от них исходило свечение.
– Жива! – сообщил незнакомец, – есть серьезные повреждения, но это поправимо. Только…
– Что? – спросил второй. По голосу, он казался старше остальных спутников, – боюсь, что перемещение было неудачным. Чудом живой осталась, и бо́льшая часть дара ушла на сохранение жизни. Я бы сказал, что девчонка едва не перегорела.
– Но можно все же что-то сделать? – взволнованно спросил третий, – она сможет участвовать в отборе?
– Несомненно! – хмыкнул первый, – как очнется, нужно будет осторожно выспросить, что произошло. Все выглядит как несчастный случай, но не потеряй она часть дара, вошла бы в основную тройку невест. Но и тех крох, что остались, достаточно, чтобы преодолеть начальный этап. Повезло! Давненько нас не посещала леди Удача.
– Забирай ее и пошли! – скомандовал второй, – сегодня в замок прибывают последние кандидаты. И так придется тянуть время, чтобы внести изменения в мероприятия. Претенденток всегда было семь. Эта наша восьмая спутала все планы.
– Не скажи! – подал голос четвертый незнакомец, – впервые за долгие годы у многих стран появились равные шансы заполучить не только новую королеву, но и привести удачу в дом.
– Хм, брат Тойни, не хотел бы я десяток лет прожить в стране, где будет править леди Склочность или Жадность, – парировал второй.
– Уверен, такого никогда не случится, – мягко возразил первый, – там, где живет леди Удача, события развиваются по наилучшему сценарию. Возможно, этот отбор будет особенным, и все наши принцы встретят настоящую любовь. А значит, нас не коснутся ни Разруха, ни Война, ни Бедность или Глупость.
Я слушала разговор незнакомцев, затаив дыхание. Даже то, что тело блондинки опутало светом, заключив в прозрачный кокон, подняло над полом и поплыло к выходу, поразило меньше, чем осознание одного факта.
Я попала! Даже не так, ПО-ПА-ЛА! В другой мир или реальность, не так важно. Эти люди говорили странные вещи и, поскольку, были уверены, что их никто не слышит, явно не врали. Слишком уж обыденным был тон разговора. Я точно не сумасшедшая, и мне все это не снится, – посиневшие щипки на руках тому подтверждение, – могла, конечно, приложится головой, и лежать сейчас в коме. Тогда все, что в настоящий момент происходило, лишь плод больного воображения. Но даже в этом случае следовало что-нибудь предпринять. Действовать. Возможно, так организм боролся за жизнь. А значит, если отыщу выход здесь, то и там, в своем мире, выздоровею и пойду на поправку.
Долгие часы на вахте способствовали моему увлечению чтением, а книжки я глотала пачками. По две – три за смену. И попаданство, другие миры, квесты, что проходили герои, не были в новинку. Возможно, оттого и восприняла новое положение спокойнее, чем следовало.
Я жива, здорова и понимаю местную речь. Это немало по попаданским меркам. Свободна, опять же. И никто не знает, что я из другого мира. Преимущество это или отягчающее обстоятельство, судить пока рано.
Нужно выбираться отсюда! – это точно знала, как и то, что придется тащиться в тот замок, про который упоминали мужчины и искать взаимопонимание с блондинкой. Из сказанного незнакомцами четко уяснила, что именно она со своим даром каким-то образом не только спасла мне жизнь, но и притащила в этот мир. Теплилась надежда, что девчонка поможет вернуться.
После ухода незваных гостей пещера вновь погрузилась в темноту. Но я успела рассмотреть некоторые детали и теперь чувствовала себя уверенней. Мне молиться надо, что угодила в это самое озеро. Оно располагалось в центре, и было окружено камнями и скальной породой. Лишь с той стороны, откуда плюхнулась в воду, были прорублены широкие ступени. На самую нижнюю мы с блондинкой и свалились. Хоть в этом повезло, попади куда-нибудь в другое место, могли переломать все кости. Да и мне бы не удалось так быстро спрятаться.
Кряхтя и охая, насилу выползла на берег. То, что поначалу приняла за грязь, было какой-то разновидностью слизи. Она покрывала все камни у озера и первую самую широкую ступень. Глаза немного привыкли в темноте, так что очертания крупных предметов я различала.
Скинула шубу и стянула мокрые вещи. Костюм был безнадежно испорчен, но поскольку другой одежды не имелось, пришлось вернуться к озеру и на ощупь все прополоскать. С шубой такой вариант не прошел, слишком тяжелая. Ее просто отжала, как могла, и разложила на камнях, чтобы хоть немного просохла. В недрах старой бездонной сумки нашла плитку шоколада, пачку печенья и сок. Справедливо рассудив, что это моя единственная еда, позволила себе съесть совсем немного. Как ни странно, после купания в озере, холода не испытывала. Наоборот, какой-то невероятный подъем сил и жажду деятельности. Если сравнить с моментом пробуждения, когда меня трясло, как осиновый лист, такое состояние казалось ненормальным. Но в копилке странностей, произошедших за последнее время, это мелочи.
Высидев от силы полчаса, решила выбираться наружу. В том, что выход имелся, не сомневалась. Пришли же откуда-то те незнакомцы. Да и риск столкнуться с чужаками сводился к минимуму. Отчего-то казалось, что они вмиг раскусят, кто я и откуда, и каким образом сюда попала. Не дай бог, решат, что я лишний свидетель, и по-тихому избавятся. А тут ведь ни пожаловаться некому, ни защитить. Впрочем, я давно привыкла рассчитывать лишь на собственные силы и своей мокрой чуйкой точно чуяла, что не пропаду и смогу устроиться даже здесь, в неведомом мире.
Шубу надевать не стала. Скатала в рулон, перевязала пояском и взвалила на спину. Тяжесть еще та! Спереди ее уравновешивала моя хозяйственная сумка. Как у любой российской женщины, в такую запросто влезал мешок картошки, а что могло обнаружиться в неохватных недрах, одному богу известно. Разобрать содержимое собиралась позже, при свете дня. Ну, я так надеялась, что снаружи треклятой пещеры сейчас день.
Шла довольно долго. Каменный коридор петлял, изворачивался, иногда раздваивался, так что пришлось пару раз возвращаться к развилке. Чтобы не заблудиться, царапала на камнях стрелочки. Влажная одежда и сапоги не прибавили хорошего настроения. К тому моменту, как показался выход, вся кипела от недовольства. Однако пожаловаться было некому, так что молча копила невысказанную обиду.
Ох и достанется тому, кто попадется под горячую руку!
Свежий воздух с ароматом луговых трав ощутила задолго до того, как показался сам выход. Ничего особенного. Обычная расщелина в скале, куда запросто мог пройти целый отряд. К моему великому огорчению, солнце уже клонилось к закату, а, значит, о том, что смогу найти какое-либо жилье для ночевки, можно только мечтать.
Небольшая земляная площадка перед входом была основательно утрамбована. Следовательно, тут частенько бывали люди, и риск встретиться нос к носу с кем-либо существовал огромный. Здравый смысл подсказывал, что лучше бы вернуться в пещеры, выбрать тихий уголок, да заночевать там. Но слишком уж я умоталась по тем коридорам, поэтому и вызывали они стойкую неприязнь.
Склон, на котором располагался вход в подземелья, был пологим. Широкая тропинка петляла меж камней и терялась в небольшой рощице. По левую сторону высились горы, а по правую до самого горизонта тянулись зеленые луга, чередуемые с хлипкими островками деревьев. Одно радовало, мир виделся вполне узнаваемым. Никаких двойных солнц или непривычных красок. Такая же буйная зелень, как и на Земле, то же голубое небо, похожее солнце. На секунду закралась мысль, что я никуда и не перемещалась. А все, что происходит, невероятно дикий и злой розыгрыш. Пока была без сознания, накачали какими-нибудь препаратами и перевезли куда подальше. Мало ли на земле таких вот укромных уголков?
Одолевали, конечно, сомнения, что этим таинственным злыдням понадобилась именно я. Не первой свежести дама, с непростым характером и заурядной внешностью. Росточком бог не обидел, и статью, конечно, могла похвастать. Только подрастерялась она за последние годы. За наплывшими боками и выпирающим животом уже не видно тонкой талии, которой гордилась в молодости. Морщинки опять же, да первые седые волоски. В салоны никогда не ходила, но косметическими средствами пользовалась активно. Сбросить бы десяток-другой веса, приодеться да накраситься, тогда, глядишь и привлекла внимание. Но к чему это? С молоденькими девчонками, вроде той же блондинки, бесполезно тягаться. А нормальные мужики, на которых могла бы обратить внимание, давно уже заняты. Из оставшихся категорий, перепробовала все варианты. Первый муж был ботаником и маменькиным сынком. Понятное дело, со свекровушкой мы не сошлись характерами, и живет теперь Владик и дальше с мамой. Второй муж оказался альфонсом. Холеный, породистый, из тех, что нравится женщинам, он только собой и занимался. А еще претендовал на мою жилплощадь и скромный заработок. Третий мало того, что любитель выпить, так еще и на сторону гульнуть не прочь. Разочаровалась в отношениях основательно, потому на личную жизнь давно махнула рукой. Тем не менее вопрос никуда не делся.
Почему я? Случайный выбор? Стечение обстоятельств? Ох! Ну, если за этим кроется чей-то злой умысел! Найду ведь! И достану до печенок!
Спустившись с пригорка и доковыляв до рощицы, облюбовала полянку, в двух шагах от дороги. Шубу развесила сушиться на кустиках. На улице лето, так что она мне без надобности, но на тот случай, если ночи в этих краях холодные, будет чем укрыться. Одежда почти высохла, так что неудобства практически не испытывала. Пристроившись на поваленном деревце, занялась изучением содержимого собственной сумки. Много всякой всячины я извлекла. Ключи от квартиры и работы, полностью разряженный телефон, пачку влажных салфеток, губную помаду, тушь, пудреницу, расческу. Начатую упаковку земляничного Дирола, запасную пару колготок, обмусоленный карандаш, толстый журнал сканвордов, полупустой коробок спичек, пилочку для ногтей, маникюрные ножнички. Паспорт и аккуратную записную книжечку. Не доверяя памяти или в самый неподходящий момент вырубающемуся телефону, вносила все по старинке. Ну, и довольно внушительный набор таблеток. От успокоительного до слабительного. Особенно порадовала двойная упаковка средств первой необходимости для любой женщины. Польстилась на скидку, вот и прикупила, хотя дома еще оставался солидный запас. Не подвела, значит, хозяйственная жилка. На первое время хватит, а там разберусь, как тут местное население с этим вопросом обходится. В кошельке приятная тяжесть. За сумку так ведь и не заплатила, и потратила немного. Но какие тут в ходу деньги, неизвестно.
Каждая найденная вещь вызывала внутреннее ликование. Большая их часть теперь мне, несомненно, пригодится, тогда как в сумке могла проваляться еще не один месяц. Пока не стемнело, привела себя в порядок. Расчесала волосы, заплела их в тугую косичку и скрутила гулей на затылке. Несколько запавших в подкладку шпилек собиралась теперь беречь как зеницу ока. Остатки косметики и грязные руки отчистила салфетками. Немного поразмыслив, сняла сережки, кольца, крестик с цепочкой, сложила в целлофановый пакетик и спрятала в самом надежном, на мой взгляд, месте – бюстгальтере. Имеется там такое отделение, куда вставляются поролоновые накладки, придающие нужный объем. Эти самые накладки я повытаскивала сразу после покупки бюстика, так как не нуждалась в таких ухищрениях.
Разделила печенье и шоколад на три равные части. Одну съела сейчас, чтобы утихомирить пустой желудок, которого предыдущая порция только раздразнила. Выбрав симпатичное раскидистое деревце, натаскала к нему сухих веток и травы, обустроив ложе, где и залегла, мрачно наблюдая, как вокруг незаметно сгущаются сумерки.
Как ни устала от сегодняшних событий, а заснуть не удалось. Ночная жизнь леса доставила немало кошмарных минут. Поначалу тишину и спокойствие нарушало лишь щебетание припозднившихся птиц, да трели сверчков. Потом к ним добавились подозрительные шорохи и звуки. Затем атаковала мелкая живность, вроде муравьишек или комаров. Один летающий гад куснул прямо в кончик носа, который моментально распух и жутко чесался. На ощупь нашла в сумке таблетки от аллергии. Проглотила.
Часов я не носила с тех пор как приобрела первый мобильник, так что сейчас полагалась на собственное ощущение времени. Оно близилось к полуночи, а сна ни в одном глазу. Наоборот. В голову лезли всякие дурные мысли. Я вздрагивала от каждого скрипа веток, мерзла и тряслась от страха. От внутренней дрожи не спасала даже шуба. А уж когда совсем рядом раздался протяжный звериный вой, в мгновение ока подскочила и вскарабкалась на то самое деревцо, под которым решила переночевать.
Теперь понимала, как сильно сглупила. В пещерах меня бы защищали стены. Если бы не поленилась вернуться да набрать веток, то и костер успела разжечь. Он бы любое зверье отпугнул. Но теперь поздно куда-то бежать. Склон горы хоть и не такой крутой, но в темноте я сильно рисковала оступиться или подвернуть ногу. Да мало ли напастей! Просто одной, в лесу, ночью, непонятно где, было очень страшно. Как могла, устроилась на толстенной ветке. Хлипким пояском привязала себя к стволу дерева и приготовилась к долгому ожиданию рассвета. Я искренне надеялась, что местное зверье не лазает по деревьям, и никаких других пакостей вроде змей или жутких громадных пауков тут не водится. Сон сморил лишь под утро, когда небо на горизонте слегка зарозовело.

ГЛАВА 3.

Казалось, я только на минуточку прикрыла глаза, но к тому времени как проснулась, солнце уже успело преодолеть треть небосвода. Именно оно, пробиваясь сквозь густую листву, настойчиво ослепляло даже через плотно сомкнутые веки. На секундочку забывшись, зевнула и потянулась, размышляя о том, почему так сильно затекла спина и почему сплю в одежде. Впрочем, безнадежная действительность не заставила себя ждать. Я сразу же вспомнила весь вчерашний вояж и скисла. А потом…
Сначала кто-то громко чихнул. Совсем рядом. Подпрыгнув на месте, как ошпаренная, впечаталась головой в огромный улей. Как я его не заметила ночью и не задела ни разу, оставалось только гадать. Из осиного гнезда тотчас вылетел рой недовольных обитателей и ринулся ко мне. Я шарахнулась в сторону. Естественно, не удержалась, и с громким воплем полетела вниз. Жужжащие твари ринулись следом, умудряясь жалить прямо на лету.
Утро у меня явно не задалось. Хорошо, хоть падение вышло мягким, потому что плюхнулась аккурат в объятия невесть откуда взявшегося под деревом чудища. Рассмотреть его толком не успела. Хватило зверского выражения серокожей морды с оскаленной пастью. Судя по всему, я ему что-то отдавила, потому что говорить монстр не мог, только жадно хватал ртом воздух да дико вращал выпученными глазами. Завизжав громче прежнего, приложила эту морду по лохматой башке сумкой и бросилась наутек, куда глаза смотрят. На пути попалась еще одна зверюга. Только и разглядела, что она рыжая и здоровенная, и орет не меньше моего. А отступать некуда, позади разворошенный улей и первый монстр. О том, что можно бежать в какую-нибудь другую сторону, даже в голову не пришло. Словно танк, поперла на таран, грозя смести собой все препятствия. А я могла, да! Потому как иного пути в тот момент не видела. Крепко прижав к груди сумку, пригнула голову, и кинулась в ноги второму зверю. Отчаянно заверещав, он щеманулся в те же кусты, что и я приметила для бегства. Улепетывал он так, что могла собой гордиться. И очень уж удобную тропу через кусты проделал, что я, не задумываясь, ринулась следом. Первый же, серокожий громила, которого атаковали обозленные осы, мчался следом, потрясая кулачищами. При этом орал благим матом, призывая все кары мира на ту тварь, что посмела напасть.
Оно еще и разговаривает! – вдруг осознала, что различаю отдельные слова в том реве, что издавало бешеное животное. – Значит, разумное! Мамочки! – припустила еще быстрее.
Склон небольшого овражка я, естественно, не заметила, потому и полетела с пригорка кубарем, визжа и охая на каждой кочке. Если бы не шуба, ободрала все руки-ноги. Но и синяков за это утро насобирала порядочно. Наверное, на теле живого места не осталось. Влетев со всего размаху в густые кусты, затихла. Жухлая крона, ветки, коричнево-зеленые листочки надежно скрыли от постороннего взгляда. Ну, мне так показалось. Потому, вжав голову в плечи и притянув поближе сумки, которые не выпустила из рук, даже если бы начался конец света, угнездилась в своей многострадальной и, похоже, безнадежно-испорченной одежке. Глупо хихикнула, представив, что со стороны выгляжу, как лохматая черно-бурая черепаха, втянувшая конечности внутрь панциря.
Когда поблизости раздался треск веток, задержала дыхание, которое после пробежки по пересеченной местности было жадным и рваным.
– Бхыр его задери! – не человечески низкий голос, казалось, прозвучал в двух шагах от меня. Я нервно икнула и сжалась еще больше. – В Священной роще завелся кудель! Надо сообщить его Величеству, чтобы прислал мага. Шрых, не бойся! Кажется, он ушел. Ко мне!
Ах, ты, гниль болотная! За куделя ответишь! – скрипнула зубами, – а кто такой Шрых?
– Не бойся, иди сюда! Яблочка хочешь?
А то! – яблочка очень хотелось, и миролюбивый рокочущий голос, которым незнакомец уговаривал невидимого Шрыха вылезти из убежища, рождал непонятную волну мурашек в теле. Приятную, надо сказать, жаркую. Будто с мороза попала в маршрутку и, устроившись на том сиденье, под которым располагалась печка, медленно оттаивала, а разливающееся по телу тепло вместе с размеренным гулом работающего мотора навевали приятную дрему.
Я даже осмелилась высунуть нос из шубы и еще раз посмотреть на обладателя такого волнительного голоса. Из-за веток почти ничего не разглядела, и незнакомец не шумел, наверное, дожидаясь какой-либо реакции от пугливого Шрыха. Стараясь не выдать себя неосторожным движением или шумом, раздвинула ближайшие веточки и…
– Мама! – нос к носу столкнулась с рыжей лошадиной мордой. Огромные кофейного цвета глаза моргнули два раза, фокусируясь на мне. Из глотки животного раздался непонятный всхлип. Травинка, что торчала меж зубов Шрыха, вывалилась. Я икнула, провожая взглядом ее недолгое падение. А потом огрела животинку единственным, что всегда было под рукой, сумкой. И это не потому, что не любила животных, или насилие над ними приносило какое-либо удовольствие. Просто при ближайшем рассмотрении лошадка оказалась с клыками, массивными короткими рожками на макушке и вертикальным зрачком, какой бывает только у рептилий.
Лошадка взревела так, словно ее тут убивали, и ломанулась сквозь кусты. У меня от такого крика заложило уши и скрутило низ живота. Потому что от вида разинутой пасти, полной громадных клыков, и зловонного дыхания, которым пахнуло прямо в лицо, сердце ушло в пятки. В штаны не наделала лишь потому, что сутки практически ничего не ела. В другую сторону от лошадки рванула и я. Вот только шуба накрепко сцепилась с колючими, как оказалось, веточками и с жалобным треском разошлась по швам.
Но плевать на шубу! Ноги бы унести от этого лошадиного монстра!
Мчалась я долго. Петляла, резко сворачивала, падала, вставала и снова бежала. Пока не наткнулась на узкую речушку. Звуков погони слышно не было, так что решила передохнуть. Такого кросса по пересеченной местности со школьных времен бежать не доводилось. Сердце аж выпрыгивало из грудной клетки, а в глазах давно плясали черные мушки. Так что минут десять просто сидела на траве и выравнивала дыхание.
Чуть успокоившись и переведя дух, взвыла от отчаяния. Одежда висела грязными лохмотьями, словно кошки подрали. Та же история с лицом и руками. Вся в ссадинах, занозах и порезах. Чумазая, как черт! В красных вздувшихся пятнах, оставленных на память негостеприимными осами. Одно радовало: серокожему монстру досталось не меньше моего, а уж лошадиной морде и подавно. Если бы не безвременно почившая шуба, колючки живого места не оставили.
В прохладной водичке промыла раны и смыла грязь. Оплакала безнадежно испорченный костюм. Попинала злополучную сумку, из-за которой на меня свалились эти неприятности. С голодухи и от нервного расстройства слупила все запасы. И для профилактики проглотила пару таблеток валерианы и одну супрастина. Укусы жутко чесались, и я справедливо опасалась аллергической реакции.
Дальше двигалась вдоль реки. Где-нибудь, да должна попасться деревушка или поселение. А в какую сторону идти раздумывать не пришлось. Шпили замка отчетливо виднелись за верхушками деревьев.
Дорога показалась настоящим адом. Отчаяние накатывало волнами безысходности и грозило раздавить своим бременем. Сапоги на жаре неимоверно потяжелели, поэтому я еле-еле передвигала ноги. Ссадины нещадно щипали. Укусы чесались. А еще я жутко проголодалась. Причем до такой степени, что все моральные принципы отошли на второй план. Даже летающую мошкару провожала жадным взглядом. Хорошо, хоть воды вдоволь. Речка была относительно чистой и на вкус приемлемой, а все сомнения по поводу нахождения там каких-либо микробов давным-давно испарились.
Жертвой моего разбойнического настроя стала первая же деревушка, попавшаяся на пути. Наглым образом сорвала стираное белье с веревок. Уперла початки вареной кукурузы прямо из какой-то кормушки для животных. С той жадностью, что накинулась на добытую снедь, очень быстро свело скулы. Кто хоть раз объедался кукурузой, поймет, о чем речь. Но даже так, превозмогая боль и хруст щелкающих челюстей, упорно жевала разваренные семена.
Вкуснотища несусветная!
Набитый желудок вернул и позитивное восприятие мира. Положение уже не казалось критичным, а намеченный план невыполнимым. Замок – вот он! Никуда не делся. Приметный ориентир. И дорога к нему ведет ровная, мощеная. Первый же мужичонка на телеге, согласился подвезти до ворот.
Гм, попробовал бы отказаться, когда я в порыве радости оттого, что встретила разумное существо, способное нормально разговаривать, едва не расплющила его о сиденье, прижав могучим бюстом. Сдавленно охнув, мужичок указал на свободное место и охапку соломы, после чего стеганул тощую лошадку. Помимо меня, в телеге находилась какая-то поклажа. Рыться в чужих вещах или грабить доброго человека у меня рука не поднялась. К тому же в бочонках, что вез Эльмхар, находилось крепкое вино, предназначенное для благородных господ. А я спиртное на дух не переношу.
– Заказ везу! – бесхитростно похвалился мужичок, – как отбор пройдет, так свадьбы, известно, гулять будут.
– А что же за отбор такой, поведай, дедушка? – прикинулась нездешней дурочкой. При том, как выглядела, это было несложно.
На что мне рассказали про то, что каждые десять лет проводятся такие вот празднества. Из дальних миров или других королевств прибывают одаренные невесты. А у нас, то бишь в Сольвии (это название мира, в который повезло угодить), собираются женихи. Государств здесь множество, как и народов, и всевозможных рас. На землях Верины, где расположено древнее святилище Богини, молодые люди знакомятся и узнают друг друга настолько близко, насколько позволяют правила и приличия. Каждому из прибывших на отбор мужчин, необходимо за небольшой период найти свою единственную и образовать пару. Предшествуют этому всяческие конкурсы и проверки. Те девушки, что с честью выдерживают все испытания, становятся женами первых мужей Сольвии.
Угу, ведь приезжают не кто-либо, а всякие там принцы и королевичи.
– Истинная любовь, – восторженно вещал дед Эльмхар, – приносит счастье всему государству. Потому как молодая свежая кровь несет много силы и достатка. Ну а тем, кто ошибся в выборе, грозят несчастья и разорение.
– Вот тут совсем не поняла! – всему бормотанию Эльмхара я верила через слово. Но в данном случае, дед заврался. – Ну, не выбрал невесту по сердцу, так и не женись! А ошибки у всех бывают. И что? Сам же недавно говорил, что такие несчастные союзы осуждаются, и если молодые расходятся по углам, то и не винят их ни в чем.
– Э, нет! – хмыкнул дед в седые усы, – Развестись-то можно. Но попробовать найти счастье заново разрешено только спустя десять лет. Но все это время в стране будет царить неурожай, голод или ненастье. Зависит от способностей избранницы. Отсюда и постоянный спрос на невест. И нешуточное соперничество. И хитрейшие манипуляции.
– Если ты думал, что все растолковал, то глубоко заблуждаешься! – рыкнула на старого хрыча, – от твоих разъяснений только запутанней стало. С какого перепугу на страну, где молодожены не сошлись характерами, обрушатся несчастья? Трагедия одной семьи, еще не катастрофа для всего народа!
– Откуда ты взялась такая дурная? – возмутился дед, – не знаешь элементарных вещей! Какое же счастье народу, если правит ими Злоба или Разруха? У полозов вон Морана свой срок доживает. Так, ни одного младенчика на свет с ее появлением не уродилось. Целый народ на корню сгубила. Даром что ли, она посланницей Смерти стала? А все из-за любвеобильного Зимитруса. Позарился на чужую невесту. Отбил у вампирского князя, а в итоге что? Страсть прошла, эмоции улеглись, а силу девать некуда. Потомства в таком браке не народилось, мира и согласия нет. Что ж еще ожидать-то? Силу свою, злобушку, любовь нерастраченную, что в ненависть переросла, Морана на безвинный народ обрушила. Почитай, клан радужных полозов на корню прервется, если на этом отборе Зимитрус истинную пару не встретит. Морана, выполнив долг, домой вернется. А род Зуул исчезнет с лица Сольвии.
– Погоди, дед! Хочешь сказать, что сюда со всех уголков Вселенной доставляют невест? А местные царьки ищут среди них настоящую любовь? Да как так-то? Это ж один шанс на миллион. Да что там! Миллиард! А, может, их настоящая любовь-то, под носом находится. В соседнем доме или деревушке?
– Не! – отмахнулся Эльмхар, – на то у нас храмовники есть. И воля покровительницы нашей, Оринойи. Притягивает сюда лишь тех претенденток, кому обязательно среди наших женихов пара найдется. Только вот распознать, какая из них кому предназначена, предстоит самим принцам. Для того и придуман этот отбор.
Шумно втянув воздух, я еле сдержалась, чтобы не высказать дедуле, что думаю о местных творцах и их закидонах. Да какая там богиня-то? Всем заправляют храмовники. Откуда тем балахонщикам знать о глубине чувств русской женщины? Эта блонди, может, поведется на сказку и всю романтическую фигню, что местные втирают по поводу липового попаданства.
Заманивали наших девок сказками. Головы дурили, а те и рады, уши развесили. А в итоге? Разобравшись, что принц-то с хвостом, клыками или еще какой нечеловеческой частью, приходили в бешенство. И я с огромной душевностью понимаю их стремление совершить великую мстю и достать всех и вся. А уж в изобретательности соотечественниц не сомневалась. Одного принца мало, надо, чтобы и народ проникся, который этим незаконным похищениям и потворствует!
Отбор они захотели? Силушки русской, да магии, что у самих поистрепалась? А вот фиг вам! Может, мы и понятия не имеем о той магии, что они там углядели, но испортить всю малину этим женишкам, святое дело.
Канешно! Когда тебя похитили. Упрятали в сказку, сманили смазливым принцем, да еще лапши понавесили, сразу-то и не поймешь, что банально использовали. Своих, что ли, баб не хватает? Бред!
Злость во мне разгорелась нешуточная. Совсем как тогда, когда в общежитие повадились из соседнего парни бегать. Сплошь темнокожие или узкоглазые. Супротив наших девок, сморчки какие-то. Ух, я их на искренность чувств так проверила, что некоторые обратно, на историческую родину сбежали. Отдать должное, нашлись среди них и достойные, что не побоялись ни большого выкупа, ни штрафного пол-литрового, ни трудовой повинности. Даже свадебку одну отыграли. Да и то, дежурила у дверей загса, пока молодых расписывали. Больно рожа у жениха несчастная да тоскливая была. Но ничего, живут, деток растят. Куда ж тому болезному от нашей любви женской деваться?
– А что, дед Эльмхар, в замок работницы никакие не требуются? – поинтересовалась я. Мир миром, а не все время кукурузу тырить. Нужно же и честным трудом добывать кусок хлеба с маслом.
– Работу? – мужичок сдвинул шляпу на лоб, поморщился, почесал плешивый затылок, – а кто ж его знает? Надобно в замке и справиться. Вот приедем, ты к леди Улише подойди, да и попросись. Делать-то чего умеешь?
– А чего нужно, то и умею! – с вызовом ответила я, и ничуть не соврала. Это со стороны кажется, что вахтерша в общежитии вросла в кресло или родилась с пультом от телевизора в руке. В нашей стране одинокой женщине нужно уметь всего понемножку. Ну, или на худой конец, безошибочно выбрать из толпы того, кто сделает все необходимое по щелчку пальцев. А способов заставить знала великое множество. От банального подкупа и лести до шантажа и угрозы мордобоя.
Вот только подъезжая к замку, уверенность в собственных силах как-то странно таяла. А все оттого, что мимо проносились всадники на породистых скакунах, или обгоняли кареты, в которых восседали разодетые в пух и прах дамы. Я в своих краденых тряпках выглядела нищенкой. А это, знаете ли, подрывало моральный облик. Какое я внушу уважение или доверие работодателю, если выгляжу, как последняя оборванка?

ГЛАВА 4.

Огромный двор замка напоминал рыночную площадь. Основную часть занимали повозки, между которыми сновали люди, стоял ор и пахло уличным туалетом. Я даже растерялась, увидав этот муравейник. Но мой дедок оказался не промах. Вероятно, не впервые здесь, если сразу направился к неприметному входу, да попросил мальчишку позвать виночерпия Рухая.
– Тут всегда так шумно? – поинтересовалась у Эльмхара, в которого вцепилась мертвой хваткой. Пока не укажет, где та самая леди Улиша, хрен от меня избавится.
– Да, перед отбором всегда так. В этом году приехали три девушки из наших королевств, так они с собой и слуг, и одежды, и провизии навезли. Распорядитель замка сейчас волосы на голове рвет, не зная где разместить эту ораву. А главный повар, скорее всего, колпак доедает.
– А что так? Боятся кого?
– Так, невесты ж, существа трепетные. Ранимые. Не дай Богиня не угодишь какой, потом целая страна страдать будет. А если до такого дойдет, найдутся те, кто вспомнил, отчего все пошло. Несвежий соус попался. Иль комната сырая досталась. Или ж уродица убогая сглазила, – на последней фразе дед странно покосился на меня.
Гм, если б ни довез бесплатно, да ценной информацией ни поделился, ох, и проредила бы я этому Хоттабычу бороденку! За уродицу-то, убогую. На себя бы посмотрел! Сморчок старый. Еще надо проверить, что за вино привез. А то, может, кислятина какая или порошок рвотный.
– Где же леди Улишу найти? – затаив обиду, спросила Эльмхара, – или подскажи, как она выглядит.
– А чего искать-то? Вон она, с невестами любезничает, – ткнул он пальцем в пестрый курятник, что столпился у центрального входа.
Впившись в дамочек пристальным взглядом, мигом оценила обстановку. Две невесты, отличавшиеся особенной пышностью платьев и количеством украшений, что-то нервно требовали от крепкой немолодой женщины. То, что это именно главная экономка или домоправительница, выдавало выражение лица, на котором помимо натянутой вежливой улыбки легко распознать дикую скуку и желание придушить нахалок голыми руками, а также строгое платье, безупречно белый передник и огромная связка ключей на поясе.
Не сказав деду «прощай», танком поперла к заветной цели. Тот что-то крикнул вслед, но я уже не слышала. Свою полезность мужичок исчерпал. По мере приближения, в курином гомоне стала различать и отдельные слова. Больше того, понимала, чего обе невесты хотят и как леди Улиша пытается им вежливо отказать.
– Нет. Все слуги должны отправиться обратно. Здесь каждой невесте предоставлена личная служанка.
– Но мне мало одной! Что она успеет-то? Эти дуры ничего не понимают. Я дочь барона Фугге и требую условий, соответствующих моему положению, – орал розовый поросенок. Круглая рыхлая девица с белой кожей, глазками-бусинами и туго накрученными буклями белесого цвета. Невеста разнервничалась, отчего вся покрылась красными пятнами, что еще больше делало ее похожей на хрюшку.
– А я графиня Д’Омело, – верещала вторая. Тоже довольно упитанная девица, с мощным бюстом и крутыми боками. А может, это фасон платья с большими бантами, зрительно увеличивал фигуру, да длинная русая косища, уложенная конусом, с вершины которой выбился непослушный локон и смешно мотылялся каждый раз, когда хозяйка трясла головой. Кровь с молоком. Этой невесте худоба только навредила бы. Так что да, для любителей крупных форм – это эталон красоты. – Не пристало графине одной служанкой довольствоваться! Это форменное безобразие. Я буду жаловаться королю!
– Несомненно, жалуйтесь. Судебный управитель пребывает в Вейсерском замке. Если сейчас развернете кареты, то через неделю будете на месте.
– Но отбор начнется уже завтра! – взвизгнула графиня Помело.
– Все верно. Если пропустите бал знакомств, вылетите из отбора, – невозмутимо ответила леди Улиша. – Все! Я устала объяснять правила. Каждый раз одно и то же! Если кого что-то не устраивает, убирайтесь по домам. Иноземные невесты прибыли без слуг, вещей или драгоценностей. А среди них и принцессы имеются. Потому условия одни на всех.
Развернувшись, леди Улиша хотела скрыться в доме. Но я бульдожкой вцепилась в рукав ее платья.
– Леди, не уделите ли минутку?
– Что… – женщина осеклась, удивленно уставившись на колоритную меня, – остатки ужина кидают там, – ткнула пальцем в лохань у стены. – Денег не выделяем, ночлег не предоставляем.
– А по пятницам нищим не подаем, – закончила за нее, – Это понятно, но совершенно не интересует. Я по другому вопросу. Работа найдется?
– Цирк уродов приедет только через неделю. Вас что, авансом прислали? – хмыкнула леди Улиша, – у нас забот невпроворот. Тут вкалывать с утра до ночи нужно, да нервы железные иметь. Это не подаяние у храма просить.
– Нет, вы ошиблись, уважаемая! От цирка уродов две предыдущие дамы отбились. А подаяние я сроду не просила. Своим горбом привыкла кусок хлеба добывать. Труда не боюсь, умею многое. Не пожалеете!
– На провокации не ведешься. Язык подвешен. И мозги вроде на месте, – вмиг оценила леди, мазнув по мне внимательным взглядом, – но руки не знали грубой работы. Даром что в синяках да ссадинах. Вкус отсутствует напрочь. Лицом уродлива. Не приживешься. Так что нет! Не надобно нам твоих услуг.
Я пикнуть не успела, как леди Улиша развернула меня к выходу и придала ускорение ощутимым толчком. Хотела возмутиться, но тут как из-под земли вырос здоровенный мужик с крупными кулачищами и залихватскими усами, и так зыркнул, что без слов поняла, ловить тут нечего.
Ну да, когда так решительно отказывают, глупо идти напролом, просить или унижаться. Тут хотя бы удалиться нужно гордо. Вот и я, задрав нос, бодро потопала к воротам.
– Чтоб тебе! – в сердцах пожелала экономке. Тут же запнулась и со всего маха рухнула на землю. Лицом в единственную на целый двор лужу. Подняв вокруг тучи брызг.
Дружный хохот, раздавшийся со всех сторон, стал апофеозом провала. От бессильной злости на глаза навернулись слезы. Я подскочила, потрясая кулаками и угрожая невидимому врагу, волей которого оказалась в этом треклятом месте. Но разве это помогло? Только усилило гогот и добавило обидных словечек, что летели с разных сторон. Особенно старались невесты. Они и смеялись громче, и верещали, выкрикивая что-то вроде замарашка косоротая или куделька болотная. На кудельку обиделась шибко. Тот серокожий гад тоже куделем обозвал, а теперь и розовая хрюшка.
– Сама свинья! – огрызнулась на невесту, – такая же жирная, визгливая и тупая. Баронесса фон Хрю.
Знаю, что некрасиво так обзываться. И недостойно меня. Уж в былые времена подобрала бы прозвище много изящнее и острее. Но сейчас взыграла обида и я несла, что в голову взбредет.
– А ты, графинька, заткнула бы свое помело. А не то бородавками покроешься, позеленеешь и квакать начнешь.
– Бейте куделя! – завопила леди Хрю, – она несчастья пожелала! Криворотая куделька. Сейчас тебя проучим!
На визг баронессы выскочили слуги и, не сговариваясь, поперли на пролом, закатывая рукава, да поигрывая мускулами. Я не будь дура, припустила бегом. То, что сейчас огребу по первое число, придало таких сил, что пулей проскочила мимо особо резвых ротозеев, попытавшихся меня поймать, поднырнула под какую-то телегу, опрокинув с нее корзины с фруктами, и под вопли присоединившихся к погоне торговцев помчалась к воротам.
Там как раз въезжала целая кавалькада всадников, к которым спешили конюхи и слуги. В надежде затеряться в толпе, а потом где-нибудь спрятаться, нырнула в самую гущу. Едва не угодила под чьи-то копыта. Получила ощутимый подзатыльник и хлесткий удар плеткой, что пришелся по мягкому месту. Последний очень болезненный, между прочим. Я аж взвизгнула и сиганула в сторону, чтобы нос к носу столкнуться с рыжей мордой и знакомыми кофейными глазами.
– Ааа! – заверещала во весь голос и рухнула ничком, прикрывая голову
– Иигхрр! – взвилась на дыбы лошадь, скидывая всадника и бросаясь в самую гущу народа.
Визг, крики, отборные ругательства, треск, ор и бестолковая суета, что сотворила взбесившаяся животинка, отвлекли внимание. Чем я и воспользовалась, юркнув в одну из крытых повозок, что стояла неподалеку.
– Здесь что? – раздался над головой чей-то грубый голос.
– Редкие деликатесы и морские гады, – ответил кто-то, – требуют особенного хранения. Хороший сухой погреб подойдет.
Гм! – сглотнула вязкую слюну, – как удачно я спряталась. Или не очень?
Тихой сапой надорвала мешковину, в которую были закутана поклажа, и на ощупь попыталась определить, что же там спрятано. Что-то холодное и склизкое облепило палец, в который вонзились сотни тончайших иголочек. Как удержалась и не взвыла, одному богу известно.
Точно! Как есть, гады!
Чуть не с мясом содрала с себя кусачую тварь и вышвырнула прочь. Повозка тем временем куда-то приехала и остановилась. Я осторожно высунула нос из-под дерюжки и, убедившись, что поблизости никого нет, выбралась наружу. Находилась я, то ли в каком-нибудь сарае, то ли в амбаре. В полумраке, царившем вокруг, не понять. Насилу пробилась вглубь, нашла укромное местечко и затихла.
Едва спряталась, как в помещение вошли люди. Они переговаривались отрывистыми фразами и, судя по звукам, таскали что-то тяжелое, складируя это в противоположном углу. А я, пригревшись, водила носом, как гончая, почуявшая след. Поблизости точно было нечто мясоколбасное. Вкусное. Запашистое. Такое, во что хочется вгрызться зубами и урчать от удовольствия. Еще обоняние раздражал тонкий запах сыров и копченостей. Едва дождалась, когда все уйдут, открыла настоящую охоту. Глаза уже привыкли к темноте, да и полоски света, пробивавшиеся сквозь щели меж досок, добавляли четкости.
Чего тут только не было! – голодная слюна уже, наверное, прожгла желудок. Домашняя колбаска, скрученная в кольца, подвешена к потолку. Копченые окорока, сыры и солонина разложены по полкам. В деревянных ларях хранились фрукты. В бочках и ведрах квашеные овощи. Моченые яблочки и арбузы. Свежие овощи тоже тут были. Все, как у хорошей и запасливой хозяйки: картошка, лучок с морковкой, бурак, капуста. Ряды подвешенных к потолку колбас чередовались с сушеными пучками зелени. – Рай, да и только!