Мой школьный мальчик. Дана Райт

ГЛАВА 1

Прокручиваю в голове прощание со своими школьными друзьями. Мы ночевали вместе, расположившись в холле второго этажа дома моих родителей. Раскидали матрасы по полу, наделали целую гору поп-корна, закупились газировкой, включили «Дневник памяти» и клялись не забывать друг друга. Эшли с Шен подарили браслеты дружбы: толстая серебряная цепочка с первыми буквами наших имен «Ш», «К», «Э» и «Т».

Папа несколько раз поднимался к нам, спрашивая Тома, правда ли тот гей, и не сменил ли он ориентацию, ночуя с тремя красивыми девчонками. Том несколько раз отвечал, что мой папа ему гораздо интереснее нас троих. И папа уходил, под взрывы нашего хохота, бурча что-то о недопустимости подобного в его советской молодости.

Мама каждый час приносила новую вкусняшку. В конце концов открыла нам бутылку вина и удалилась к папе, утирая слезы и бормоча как была глупа, выходя замуж за русского инженера.

Папа не обижается. Они любят друг друга.

Вспомнила, как Кайл расстался со мной за три дня до моего отлета, сказав, что мы не сможем поддерживать отношения на расстоянии.

Тогда я ревела. Теперь нет.

Да, мы встречались, проводили вместе время, целовались, нравились друг другу. Но обещать что-либо друг другу, когда я улетаю в другую страну как минимум на год? Нам по семнадцать! Какой в этом смысл? Я благодарна Кайлу, что он нашел в себе смелость сделать это. Я не смогла бы. И мы оба сейчас мучились бы.

В голове всплывает разговор с родителями о том, что нам предстоит переезд в Москву, так как папу переводят в Россию, во вновь открывающийся филиал фирмы, где он работает главным инженером. Он должен будет возглавить отдел качества нового филиала. Это серьезное карьерное продвижение, новый опыт, отличная прибавка к зарплате и, самое важное, то, чего папа ждал долгие годы – возвращение на Родину. Конечно, Владимир Орловский не москвич, и в Москве прожил всего на всего семь месяцев, но все же он русский, родился и вырос в России, в небольшом городе Ленинградской области, и с самого переезда в Америку в начале девяностых, он мечтал вернуться на родину. Не знаю по какой причине он не вернулся раньше, скорее всего, что-то не получалось. Была предприняла попытка возвращения, когда мне исполнилось пять лет, но что-то не заладилось. Предполагаю, не заладилась мама, которую идея переезда из Америки в Россию не прельщала настолько, что дело чуть не дошло до развода. В общем, мысль о возвращении папы на Родину осела в его голове на долгие годы и только теперь нашла свой выход.

Я отнеслась к переезду спокойно. Во-первых, мне всегда хотелось побывать на Родине своего родителя. Во-вторых, это сделает папу счастливым. И, в-третьих, это всего на год. Во всяком случае, пока. Тем более, по нашей с родителями договоренности я смогу летать в Мид-сити – мой родной городок, расположенный в округе Лос-Анджелес, на зимние  и летние каникулы, чтобы видаться с друзьями.

Филиал должны открыть к новому году, поэтому папа должен будет прилететь самое позднее, в ноябре, а за ним и мама. А я определена в одну из самых крутых московских школ-пансионов, где буду жить и учиться с начала учебного года, чтобы не упускать программу. На выходные ученики разъезжаются по домам. И пока папа не прилетит, мне придется жить в школе и по выходным.

Немного грустно, но я приняла ситуацию как должное, и не стала скандалить.

***

Школа в выходные пустеет. Все разъезжаются по домам. Во всяком случае, на моем этаже никого нет. Мне тут одиноко. За три недели у меня не особо получилось подружиться с кем-то.

Тетя Маша, главный школьный повар предупредила, чтобы я зашла за едой до шести. Сейчас половина. Спускаюсь в столовую, набираю горячего в контейнеры, пирожки в пакет и компот в бутылку.

- Я буду винить вас, тетя Маша, когда перестану влезать в свою одежду, - говорю я в ответ на ее удивленный взгляд. – А пока, я говорю вам спасибо.

- И как только в тебя влазит? Худая, как глиста.

Я воспринимаю ее слова как комплимент. Какая милая женщина.

- Вы бы много отдали, чтобы есть столько же и не толстеть, да? – парирую я, чтобы не остаться в обиде.

- Точно, - улыбка на ее лице позволяет мне предположить, что мы подружились. – Кстати, у меня тут припасены пельмешки. Будешь? – а эта фраза подтверждает мое предположение.

- Не понимаю, о чем вы, но буду, - эта женщина готовит как мишленовский повар, я буду есть то, что она предлагает, даже с закрытыми глазами.

Д – доверие.

Тем более, что у меня вся ночь впереди, и спать я пока не собираюсь.

Иду по коридору, соединяющему мой корпус и столовую, с целым пакетом еды. Тут так тихо, что мои шаги слышны, не смотря на мягкие тапочки. Представляю себя принцессой целого королевства. А школа – мой замок. Кстати, надо включить какой-нибудь фильм про замки с привидениями. А потом бояться выйти из комнаты до туалета. Мне нравится это чувство. Есть в нем что-то романтическое.

Улыбаюсь своим мыслям.

Между лестничными пролетами натыкаюсь на два чемодана и несколько коробок.

Кажется, кто-то забрался в мой замок. И на мой этаж, так как это пролет на третий этаж – этаж одинадцатиклассников, последний этаж в этом корпусе.

Пытаюсь сдвинуть коробку, преграждающую мне путь, но она слишком тяжелая. В раздражении пинаю по ней. Даже если меня кто и увидит, я что не имею право пнуть то, что преграждает мне путь?

- Подожди, - слышу мальчишеский голос сверху, - сейчас уберу.

По лестнице спускается парень, и в моей голове вдруг начинают петь ангельские голоса Битлов. Он высокий, выше меня на полторы головы. Черные, как и мои, волосы, немного отросшие, торчат в разные стороны. Хочется еще сильнее их взъерошить, их целая копна, они должны быть жесткими. На парне спортивные брюки и белая майка. Он поднимает коробку, и я вздыхаю от умиленья, когда его бицепсы напрягаются и перекатываются.

- Путь свободен, - улыбается он открытой, широченной, самой потрясающей из виденных мною улыбкой.

Не успеваю сказать ни слова, потому что он уже поднимается со своим грузом по лестнице. И я, как идиотка, пялюсь на его упругие бедра, и обтянутые натянувшейся майкой мышцы спины, пока он не пропадает из виду, скрывшись за углом.

Должно быть это мой одноклассник. Я слышала, что скоро должен приехать какой-то Романов, староста моего класса. И староста школы. Думаю, это он и есть.

Возьми себя в руки! Так, вытереть слюни! Познакомиться! Предложить помощь. Возможно, поделиться едой и… улыбаться.

Когда я поднимаюсь, он уже снова подходит к лестнице.

- Нужна помощь?

- Это было бы круто, - наслаждаюсь его улыбкой, один уголок его рта приподнят немного выше другого, и это придает ему хулиганистый вид.

Я хочу поцеловать его в нос…

Успокоиться! Не хватало еще наброситься на человека. Вот, что делает недостаток общения.

- Бери чемодан, любой, только не поднимай, они тяжелые.

Он кидает взгляд на мое тело, я немного тушуюсь. Хотя… у меня отличное тело, чего мне стесняться?

Оставляю пакет с провизией на тумбе в общем холле, иду за чемоданом.

- Моя комната открыта, - кричит он из коридора.

Я прокатываю по лестнице вверх два чемодана, а он все остальное. Я не тороплюсь, даю себе время попялиться немного на него, когда он проходит мимо меня туда и обратно, несколько раз.

- Я Юра, - представляется парень, занося последнюю коробку.

- Кристина, - говорю я, украдкой заглядывая в его глаза.

Они темно зеленые, темнее моих. Вы верите в судьбу? Мы с ним вдвоем, одни на целом этаже. У обоих нас черные волосы и зеленые глаза. Да мы просто находка для генной инженерии. Мы можем наплодить целый отряд зеленоглазых черноволосых ребятишек, с прекрасными, лишающими дара речи, улыбками.

Стоп! Идиотка! Никаких фантазий! Быстро вернулась в реальность!

- Можно Крис, – договариваю я, взяв себя в руки.

- Ты новенькая? Из Америки?

- Да, Мид-сиди, это недалеко от Лос-Анжелеса.

- Нам говорили, что в этом году придет новый ученик. Добро пожаловать в нашу страну и нашу школу.

Какой же он милый. Никто из нашего класса не был так дружелюбен со мной. Губы сами собой растекаются по лицу, надеюсь, получилась улыбка.

- И, лучше Тина.

- Что? - не понимаю, что он говорит, я уже пложу с ним зеленоглазую армию.

- Ну, Крис, это больше смахивает на мужское имя. Во всяком случае, тут Тина звучит лучше, - приподнятый уголок его губы дергается.

Я не могу оторвать глаз от этого уголка.

- Хорошо, - наша с ним армия захватит мир, и голубоглазые блондины исчезнут навсегда.

Хорошо? Как это - хорошо? То есть, пока я тут мысленно плодила прекрасных детишек, меня переименовали? Мое имя Крис! Меня так родители назвали. Хотя, конечно, Кристина, но всю жизнь все, кроме папы, зовут меня Крис. Ну я и дура…

- Слушай, я только что приехал и очень хочу в душ. Может, потом поедим вместе? Я заказал пиццу.

- А у меня целый пакет из столовой.

- Тем более. Ну что, встретимся минут через двадцать в холле?

- Хорошо.

Иду в комнату, ругая себя. «Хорошо» - похоже, это мой ответ на любой его вопрос, как будто я других слов не знаю. Уже представляю себе наш ужин: «Ты не могла бы станцевать с тарелкой в руке?» - «Хорошо» - «А голой?» - «Хорошо».

Взять себя в руки!

От запаха, доносящегося из пакета и контейнеров во рту уже потоп. Беру пирожок, и рассматриваю себя в зеркало.

Волосы закручены в култышку на макушке. Я абсолютно не накрашена. Зато на мне облегающая желтая майка с низким вырезом, и обтягивающие короткие зеленые шортики. Я хороша.

Краситься и распускать волосы, чтобы выглядеть так, как мне хотелось бы, чтобы он видел меня при знакомстве, уже не имеет смысла. Он подумает, что я сделала это для него, и будет прав.

Выжидаю двадцать минут. Потом еще пять, чтобы он не подумал, будто я только и ждала, когда он выйдет. Но в холле меня никто не ждет. Юра кричит мне из открытой комнаты, и я иду к нему.

Выкладываю на его стол контейнеры с пастой, пару пирожков и компот.

- Круто, - вроде Юра рад еде. – А я не успел в столовку, но соскучился по стряпне тети Маши.

- Тебе повезло, что я набрала на двоих, - пытаюсь не смущаться.

- То есть, если бы не я, - он оглядывает мое тело, - ты бы все это сама съела?

- Именно, - усаживаюсь на диванчик.

Юра открывает контейнер и приступает к еде, приземлившись на стул.

- А где ты был три эти недели? – интересуюсь я.

Действительно, учебный год уже начался, почему он где-то пропадал?

- Путешествовал.

- А так можно? Учеба же началась.

- Я нагоню материал, - он пожимает плечами, как будто это так легко, нагнать материал. – Как тебе  у нас?

Теперь я пожимаю плечами, но потому, что сказать мне нечего. Не думаю, что стоит жаловаться ему на недоброжелательность его же одноклассников.

Он посмеивается.

- Мы не слишком дружелюбны в этой школе. У нас почти не бывает новых людей. Этим коллективом мы учимся с первого класса, то есть вместе уже одинадцатый год. Не переживай, они привыкнут.

Надеюсь, он прав.

- У тебя все в порядке? Я имею в виду, как ты устроилась? В комнате все есть, что тебе нужно?

- Ну, да, - к чему эти вопросы?

- С языком проблем нет? – его лицо непроницаемо, а танцующие искорки, затаившиеся в его глазах, сбивают меня с толку.

- Бывает иногда. В основном сленг, мне он не понятен. Но ребята объясняют.

- Что с экскурсией по городу?

Это что, допрос?

- Была, - я вспоминаю, как меня провезли по нескольким туристическим местам, - ознакомительная.

- Это не слишком интересно, - еще бы! – А есть какие-то вопросы, пожелания? Тебе всего хватает?

Левый уголок его губы приподнимается, и на лице появляется еле заметная улыбка.

- Я староста, - объясняет он все эти вопросы. – Это моя обязанность, следить, чтобы у тебя все было хорошо. Так что, если тебе что-то нужно, обращайся.

- А, ну понятно, - наверное, я выгляжу идиоткой. – А то я уже начала думать, что ты маньяк.

- Если только немного, - усмехается он.

Я уже наелась. Но идти к себе мне не хочется. Мне нравится болтать с ним, смотреть на него. Я хочу набраться смелости и посмотреть в его глаза прямо, а не украдкой.

- Хочешь, помогу вещи распаковать? – надеюсь, я не выгляжу жалко, потому что предложение звучит именно так.

- Серьезно? – Юра останавливает взгляд на моем лице на пару секунд, а затем поднимается со своего места. – Я буду очень благодарен. А если ты еще и кровать заправишь, считай, что я твой должник.

- Заправить кровать? – это как-то… слишком личное…

- Пододеяльники, - просто говорит он, - ненавижу их.

Что ж, зато теперь у меня есть должник.

Я быстро управляюсь с кроватью. Юра выкладывает учебники из коробок, в чем я тоже ему помогаю.

Это просто удивительно, насколько с ним спокойно. Мы болтаем, как будто знакомы несколько лет.

Он уходит на улицу, в курилку, спокойно оставляя меня в своей комнате. Я выкладываю на полку его DVD. Похоже, ему нравится фантастика, так как таких дисков довольно много. Но на полке уже стоят военные фильмы, парочка комедий и какое-то старое кино, возможно даже советское.

Юра застает меня читающей аннотацию к одному из военных фильмов. Кажется, фильм старый.

- Заинтересовало? – он поднимает вверх уголок губы, и я готова визжать от удовольствия, наблюдая это.

- Тебе нравятся старые фильмы про войны?

- Не все, - он сгребает оставшиеся в коробке диски и ставит и на полку. – Эти – он указывает на несколько, - классные. И они входят в школьную программу, вернее книги, по которым они сняты. Так что можем посмотреть.

Его взгляд останавливается на моих губах, и мое дыхание замедляется. Юра облизывает нижнюю губу, и мне хочется сделать с его губой то же самое.

Внимание! Девушка в желтой майке! Сотрите слюну с подбородка!

- Да, - звук получается странный, как будто я… возбуждена?

- Это согласие посмотреть фильм, - он усмехается, но так мило, что мне приходится сдерживать себя, чтобы из меня снова не вылетело что-нибудь подобное, - или тебе очень хорошо?

Не поняла…

- Что?

- Круто, что ты сегодня осталась в школе, - уходит он от моего вопроса, вставляя диск в проигрыватель.

- Что, сейчас будем смотреть?

Черт! Тина! Приди в себя! Активизируйся!

Стоп… я что, только что в мыслях назвала себя Тина? Меня зовут Крис!

Хотя, Тина звучит классно…

- А почему нет? Как раз передохнем немного.

- Но мы еще не все разобрали, - я указываю на два чемодана, стоящие на полу, а потом понимаю, зачем я спорю? Я ведь тоже хочу отдохнуть немного.

- Вот тут, - Юра указывает на меньший из чемоданов, - мои труселя, и другие туалетные принадлежности. Если оочень хочешь, можешь распаковать.

Он смотрит с вызовом, в его глазах искрятся чертики, как я прозвала их, и я ощущаю жар на своем лице.

- Обещаю, - он растягивает слова томным голосом, - что ты сможешь забрать парочку сувениров.

- Ты…, - хочу дать ему понять, что возмущена его словами, но меня распирает от смеха, - ты просто…

- Ты же не будешь  рыдать над фильмом? – он снова резко переводит разговор.

- Я не из нытиков!

Это неправда. Я рыдаю над «Дневником памяти», когда меня никто не видит. Над «Перл Харбор», когда рядом девчонки. А над «Хатико» я истерила в голос так, что Кайлу пришлось насильно засовывать в мой рот попкорн, чтобы я не распугала остальных посетителей кинотеатра.

Забираюсь на диван, уютно подминая под себя ноги, пока Юра включает фильм на ноуте и выводит изображение на экран плазмы, висящей над рабочим столом. Затем валится на кровать, взбивая подушки.

- Иди сюда.

Поворачиваюсь на его голос. Он хлопает по свободному месту на кровати, рядом с собой.

Мне неловко. Выражение на моем лице вызывает у него усмешку.

Этот парень вообще умеет быть серьезным?

- Я не буду приставать к тебе, - он поднимает руки вверх, в ответ на мое замешательство. – Но тут нам будет удобнее.

Я перемещаюсь на кровать, усаживаюсь, опираясь на гору подушек, вытягиваю ноги. Да, определенно, так удобнее.

- Если позволишь себе что-нибудь лишнее, я врежу тебе, - предупреждаю его, стараясь предать себе угрожающий вид.

- Но останешься? – он смотрит на меня с интересом в глазах.

Название фильма мне ни о чем не говорит. Черно-белое кино не вызывает у меня интереса, я не успеваю читать титры, иногда появляющиеся на экране, о чем сообщаю своему новому знакомому. Юра объясняет о чем фильм, вставляет пояснения по ходу. Становится интереснее.

Фильм в двух частях. В конце первой Юра ставит паузу.

- Я в курилку.

- Я тоже хочу, - прошусь с ним.

Оказалось, фильм держит меня в напряжении, или это близость с Юрой так влияет на меня?

- Ты куришь?

- А что в этом такого? - ощетиниваюсь я. - Ты тоже куришь!

- Могла бы просто сказать «да», никто не собирался осуждать тебя.

Он выводит меня из себя, и ему это нравится.

В курилке я задаю вопросы по фильму, и получаю ответы на них.

Мы снова удобно устраиваемся на кровати. Второй фильм начался.

- Ты бы смог так? – спрашиваю, когда подростки на экране устраивают пожар в здании, где нацисты устроили штаб.

- Не знаю, - говорит он задумчиво. – Иногда кажется, что да. Но как можно точно ответить, если никогда не оказывался в такой ситуации.

Он прав, мы не можем ответить. Но я точно знаю, что не смогла бы. Я трусиха. Гордиться тут нечем, но зато честно.

Его пальцы касаются моего левого плеча. Вздрагиваю. Когда он успел протиснуть руку у меня за шеей? Как я не почувствовала этого?

Бью его ладонью по животу, натыкаясь на твердый пресс.

- Что не так? – мгновенно реагирует он.

Потираю ладонь. Больно.

- Я предупреждала, что врежу, - возмущаюсь я.

- Да, если я что-то лишнее позволю, - он смотрит на меня непонимающе.

- Ты меня обнял!

- Я по привычке просунул руку, - непонимание на его лице сменяется ехидной улыбкой. – Не думал, что это лишнее.

- Но это лишнее!

- Хорошо, как скажешь. Дай мне знать, когда это перестанет быть лишним. Возможно, я буду любезным, и повторю.

- Не дождёшься.

Ну и самооценка у этого парня. Мы еще даже сутки не знакомы.

- Оо, - он высовывает кончик языка, довольно проводит им по складке губ, - еще как дождусь. А пока ложись и давай досмотрим.

Когда враги арестовывают подростков, пытают их, и выгоняют в зимнюю стужу в одних обрывках одежды, я начинаю жалеть, что его рука не лежит на моих плечах. Но гордость не позволяет мне попросить его обнять меня.

Хорошо, что Юра выключил свет в комнате, и не видит теперь слез на моем лице. Пытаюсь дышать глубоко и медленно, чтобы он не понял. Но когда ребята на экране поют хором песню и спрыгивают в большую могилу, чтобы умереть там, я всхлипываю, и непроизвольно прижимаюсь к Юре. Мне хочется почувствовать рядом кого-то живого и сильного.

- Ну вот, - моей спины касаются его пальцы, и тело непроизвольно выгибается, от поползших по коже мурашек, - а говорила не из плаксивых.

- Ты вообще фильм видел? Их же всех убили! – это вам не блокбастер о супергероях.

- Да, Тина, это все очень грустно, - но в его голосе нет и капли сочувствия к героям фильма.

Он выключает кино, возвращается в кровать, и я вновь радуюсь его поглаживающим движениям по моей спине.

- Ну все, не реви, - его голос тихий и спокойный, - воспринимай, это просто как фильм, а не как реальную историю.

- Это еще и реальная история? – вскрикиваю я, в моей голове это не может уложиться.

- Ну да, - просто отвечает он.

- То есть, они на самом деле жили? Их и правда так убили?

- Конечно.

Начинаю рыдать, уткнувшись в его грудь лицом. Занавес, господа!

- Тина, - Юра пытается успокоить меня, - таких историй очень много. Не стоит так страдать по каждой.

***

Уже раз десять пожалел, что решил поставить именно этот фильм. Но кто же знал, что девчонка так близко все воспримет. Нет, история, и правда, страшная, но не впадать же в истерику?

Уже около трех ночи, так что Тина засыпает вся в слезах, уложив голову на мою грудь.

Черт, она милая, как котенок, я хочу погладить ее. Конечно, не только погладить, я хочу много еще чего с ней сделать. Но сейчас хотя бы погладить.

Беру себя в руки и аккуратно перекатываю ее, укрываю одеялом.

Уснуть не могу, в голове прокручиваются события дня.

Я увидел ее, а вернее ее зад, когда она пыталась сдвинуть мою коробку, преградившую ей путь. Откуда она могла знать, что в коробке книги, гири и весы, и ей не удалось бы сдвинуть ее все равно? Но наблюдать, как вертится упругая попка, обтянутая короткими зелеными шортиками было очень занимательно. Именно поэтому я не спешил помогать ей. Не видел эту девчонку раньше, а значит, она новенькая из моего класса, потому что в списках учеников кроме ее имени незнакомых мне больше не было. От просмотра обтянутой в джинсу задницы, член в штанах мгновенно ожил, и я молился, чтобы на лицо девочка оказалась симпатичной, потому что, и это было для меня очевидно, я ее хочу. А значит, с этой минуты я начинаю миссию по вхождению в доверие… с дальнейшим близким знакомством.

Она повернулась на мой окрик, и я поблагодарил всех богов, ведь девчонка оказалась просто мечтой! Симпатичная? Нет! Она красотка, каких мало! Точеная фигурка с тонкой талией, полными бедрами и стройными ножками. Было бы круто, будь сиськи попухлее. Но… ей семнадцать, еще вырастут. Аккуратный овал лица со слегка притупленным подбородком, пухлые, румяные щечки, чувственные яркие губы, маленький аккуратный нос, и… глаза. Не могу от них оторваться. Большие, водянистого зеленого цвета, с выражением невинности, или непонимания. Чуть раскосые, что придает ей сходство со старинными портретами.

Да, я знаю, чем сейчас займусь.

Не стесняюсь разглядывать ее, когда Тина помогает мне с вещами. Она такая маленькая и милая, что хочется притянуть ее к себе и немедленно исследовать ее тело.

Но вот когда она рыдает на моей груди, сбивая этим весь мой игровой настрой, я начинаю думать, что будет жестоко сделать с ней то, что я хочу. И я решаю отложить ее соблазнение на некоторое время. Хотя еще пару часов назад был уверен в том, что трахну ее уже на следующей неделе, а еще через пару недель буду искать другую жертву.

***

Просыпаюсь от долбежки в дверь.

- Романов! Мать твою!

Похоже, это физрук.

Пытаюсь встать, но что-то мешает. Поворачиваю голову. Тина уткнулась щекой в подушку мило, как котенок, сопит маленьким носом. Ее нога, закинутая на мои бедра, мешает мне встать, и я аккуратно перекладываю ее.

- Романов! – снова физрук. – Если сейчас же не выйдешь, я, нахрен, дверь выбью.

Да, вот такой у нас физрук. Мастер спорта по лыжам и стрельбе, двадцати восьми лет от роду, по совместительству мой тренер по карате.

Тина дергается. Ее глаза резко распахиваются и в растерянности смотрят на меня. Я закрываю рукой ее открывшийся рот и прикладываю палец к своим губам. Не хочу, чтобы кто-то знал, что она ночевала тут. Для ее же блага.

- Тихо, - шепчу я, поднимаясь с кровати, отрывая свою руку от ее губ. – Лежи смирно,  накройся с головой.

Она делает то, о чем я прошу. Открываю дверь.

- Дмитрий Николаевич, - улыбаюсь во все тридцать два, - доброе утро.

- Тренировка началась полчаса назад, - физрук взбешен, - я, как идиот, жду. Не мог позвонить? Собрались бы позже.

- Я проспал.

- Пять минут тебе не сборы! Жду на улице!

Выдыхаю. Тут Дмитрий Николаевич пинает дверь, чтобы я точно понял, как он возмущен, дверь открывается и его взгляд останавливается на моей кровати. Тины не видно, но очевидно, что под одеялом кто-то есть.

- Ты че, телку притащил? – ну вот, сейчас начнется. – Опять? Слушай, малой, - он не дает мне вставить и слова, - я, конечно, все понимаю, подростковый возраст, гармоны и все дела. Но я не смогу вечно тебя отмазывать. В то, что это твой новый репетитор, никто уже не поверит.

- Я понял, - пытаюсь закрыть дверь, плевать мне, о чем он там орет. Но мужик встал, как скала.

- И, кстати, у нас скоро медосмотр, надеюсь, ты помнишь про безопасный секс?

- Встретимся на улице, - бурчу я и закрываю дверь резким движением.

- Он ушел? – хрипит Тина из-под одеяла.

- Да.

Она выныривает и мне стает жалко ее. Девочка возмущена и растеряна.

- Я тебя придушу, - ну, может и не растеряна, - если об этом кто-нибудь узнает.

Ее запугивательная тактика смешит меня. Это все равно, если домашняя кошка начнет бороться с тигром. Кстати, в этом уравнении тигр – я, естественно.

- Успокойся, никто ни о чем не узнает.

- А если станешь болтать…

- Тина, - перебиваю ее, стягивая с себя спортивники, наблюдаю, как она краснеет, - я не из болтливых. Ты спокойно спала в своей комнате.

Стягиваю майку, оставаясь с одних боксерах.

- Не могла бы ты отвернуться? – пытаюсь сдержать смех, - ты меня смущаешь.

- Да, извини, - она тупит глаза и отворачивается.

Я начинаю хохотать.

- Ты, правда, подумала, что я смущен? Милая, этому телу нравятся полные восхищения взгляды. Так что не отказывай себе в удовольствии, можешь смотреть, сколько угодно.

- Ну и придурок ты, - она так и сидит спиной ко мне и мотает головой.

Растрепанная култышка на ее голове смешно болтается из стороны в сторону, а голос звучит как-то обреченно. И это меня очень подбадривает.

- Серьезно, - продолжаю я, - тебе стоит только попросить, и я сниму боксеры и буду ходить перед тобой в чем мать родила, и ты сможешь наслаждаться этим потрясающим зрелищем.

- Замолчи! – что-то в ее голосе меняется.

- И, кстати, я не буду иметь ничего против, - одеваю спортивный костюм для тренировок, - если и ты решишь раздеться. Уверен, тебе есть, что показать. Мы могли бы сегодня устроить вечеринку в стиле Адама и Евы.

- Правда, - ее плечи трясутся, как и голос, моя куколка хихикает. – Ты должен замолчать.

Я только что подумал о ней как о «моей куколке»? Я в жизни так никого не называл, даже про себя. Девчонка, конечно, и правда, похожа на куклу, но это звучит, даже в мыслях, как-то пошло… А вот на счет «моя»… Это очень заманчиво. Да, я хочу ее себе.

- Можешь поворачиваться, я оделся.

На ее лице широкая, потрясающая улыбка от которой дыхание перехватывает. Пялюсь на нее несколько секунд.

- Что-то не так? – спрашивает она.

- Все круто.

- Что тогда смотришь?

Кукольное лицо заливается краской, она прикусывает нижнюю губу, всасывая ее. Черт, я тоже хочу сделать это с ее губой. Мне приходится сделать над собой усилие, чтобы не дотронуться до нее.

- Ты мне нравишься, - пожимаю плечами, как ни в чем не бывало, - поэтому и смотрю.

- Дурак, - хихикает она.

- Я не шучу, - понимаю, что следует остановиться, но во мне уже играет адреналин. – Я понял это еще вчера, когда ты вертелась на лестнице, в этих своих зеленых шортах. А сегодня, когда твоя нога обвивала меня, я решил, что хочу тебя.

Она поднимается с кровати, подходит ко мне.

- Тогда походить передо мной в труселях маловато, - ее бровь выгибается, Тина складывает руки под грудью, и она кажется такой мягкой, что мне хочется сжать ее.

- О, но ведь я сказал, что могу снять их, как только ты захочешь, - протягиваю к ней руку, но она тут же бьет по ней.

- Я буду думать о том, как нравлюсь тебе, - ласково говорит она, это что, флирт? Начинает становиться интереснее, - пока капли воды будут стекать по этому телу, - обводит себя руками, я издаю стон, вызывающий у нее улыбку. – А ты, пока будешь тренироваться, думай о том, как потрясающе я выгляжу в душе, - она закрывает на секунду глаза, вытягивает губки, - совершенно голая, вся в пене, и с распущенными волосами.

Тут она разматывает свою култышку, и ее густые черные волосы мягкими блестящими волнами ложатся на грудь, спину, до самых бедер. Интересно, они настоящие? Судорожно сглатываю.

Она меня сделала!

Я хочу ее! Хочу впиться в эти красные губы, ощутить ее язык в своем рту, сжать ее грудь. Схватить ее за волосы.

- Удачной тренировки, - все таким же нежным голосом говорит она, мягкими шагами подходит ближе ко мне, поднимается на носочки и касается губами моей щеки.

Хочет выскочить из комнаты, но я автоматически ловлю ее за талию, резко притягиваю к себе, приподнимаю и впиваюсь в ее губы, удовлетворяя, хотя бы эту малую потребность своего организма. Она немного напряжена, но не вырывается, и я ослабляю хватку. У нее мягкие, полные губы, такие податливые, что я могу делать с ними, что захочу, слегка прикусить, вобрать в себя.

Мне не до смеха. Я кайфую от этого поцелуя, хотя Тина, очевидно, не специалист в этом деле. И мне это нравится. Потому что я, и это стоит признать - тоже не специалист, хотя опыт у меня имеется. И это абсолютно нормально, нам по семнадцать! Если бы эта девчонка сейчас засосала меня с ожесточением профессионалки, я б задумался, стоит ли вообще с ней заигрывать.

- Хватит, - тихо говорит она, отталкивая меня легким движением.

Я моментально выпускаю ее из своих рук.

- Ты не должен был, - она нервничает, кажется, ей стыдно.

- Да, не должен был, - соглашаюсь я.

- Зачем тогда?

Она прикусывает внутреннюю часть губы, и на ее гладком загорелом лбу появляется неглубокая горизонтальная полоска. Черт! Только не заплачь, пожалуйста!

- Я захотел, - отвечаю автоматически, точно так же, как когда поцеловал ее, не могу прийти в себя.

Почему на меня так подействовал какой-то поцелуй?

- Я не такая, - она толкает меня в плечо, но я даже не двигаюсь, - ты не должен был!

Тут в дверь снова стучат. Тина подпрыгивает от неожиданности.

- Романов! Че, охренел совсем?

- Сейчас, иду, - кричу я.

- Ты че там, опять с телки слезть не можешь? – орет физрук.

При этих словах лицо Тины бледнеет и болезненно морщится.

Беру ее за плечи, поворачиваю к себе.

- Я не думаю о тебе так, - шепчу я. – Я просто не смог сдержаться. Я зайду после тренировки, давай позавтракаем вместе. Хорошо?

Она мотает головой, но мне плевать.

- Ключ в верхнем ящике стола. Закрой комнату. Уходи минут через пятнадцать. Я не хочу, чтобы тебя кто-нибудь видел.

На этаже увидеть ее никто не должен. Я просмотрел списки одноклассников у вахтера, все они разъехались на выходные.

Не дожидаясь ответа, выхожу из комнаты, прикрывая дверь. Мне нужна хорошая тренировка, чтобы прийти в себя.

***

Вот ведь блин блинский! Ненавижу себя! Не повезло родиться не умной!

Полчаса сижу на своей кровати, теребя ключи от комнаты Юры.

Что это было?

Я что, правда, целовалась с одноклассником в первые сутки знакомства? Или хуже то, что я с ним в одной кровати уснула? В его кровати… рядом с ним… так мягко и тепло, уютно до бабочек в животе. Я спала сном младенца, пока дикий стук в дверь не разбудил меня.

Надеюсь, Юра не из тех, кто любит поболтать о своих победах. Конечно, победы то и не было, но тем не мене, я спала в его кровати… Если в школе об этом станет известно, моя жизнь тут закончится.

Ну вот что мне делать?

Уныло бреду в душ, где думаю о том, представляет ли он меня сейчас? Улыбаюсь, как дурочка, надеясь, что представляет.

В комнате, заплетая перед зеркалом две косы, останавливаюсь, касаюсь пальцами рта, пытаясь передать ощущения от его губ. Он так настойчиво раскрыл мой рот, нарушая пространство, что дыхание остановилось, и я услышала стук собственного сердца, отдающийся по всему телу.

Хочется снова оказаться в его руках. Почему мне было так спокойно с ним? Словно мы знакомы всю жизнь.

Спускаюсь в столовую. Это одно из моих любимых мест в школе. Зал с высокими сводами и большими окнами разделен белыми колоннами на несколько небольших ниш, где можно уединиться с компанией. Тем обиднее, что компании у меня в этой школе нет. Стена вдоль окон увешана разномастными кашпо с цветами. Другие стены расписаны натюрмортами и призывами к здоровому питанию, которые я обычно рассматриваю при приеме пищи. Мне нравятся детские картинки с малышами в шортиках и платьицах, моющими руки, и ребятами постарше, помогающими им. Хотя бы есть, чем заняться, поглощая вкуснейшую еду тети Маши в одиночестве.

Сегодня выбор этой вкуснейшей еды совсем унылый, ведь в школе почти никого нет. За столиком у стены сидят двое учеников младшего класса, которым, видимо, не повезло, как и мне, застрять на выходных в школе.

Усаживаюсь за столик и нападаю на творожную запеканку. Надо бы заставить маму научиться готовить такую. Политая жидким яблочным пюре, она возносит меня к небесам, где древние Боги едят точно такую же запеканку, называя ее амброзией. Пусть кто-нибудь попробует разубедить меня в этом.

- Эй! – подпрыгиваю, когда голос моего нового знакомого рассекает воздух, эхом разносясь по пустому помещению.

Он подходит ко мне. Его майка почти насквозь мокрая, как и волосы, на руках блестят капельки пота, я чувствую его запах, но… отвращения не чувствую.

- Мы же договорились позавтракать вместе, - уже тише говорит он, наклоняясь в мою сторону.

- Мы ни о чем не договаривались. Это ты так решил.

- Ну да, - ухмыляется парень, - это и был договор.

Пытаясь не улыбаться ему в ответ, я, деловито отпивая из стакана компот, окидываю его, как сама считаю, презрительным взглядом.

- Договор, это когда два человека решают. Я не соглашалась. Кроме того, на завтрак принято приходить чистыми.

- А я за что? – он нахально отламывает моей вилкой! кусок моей творожной запеканки! кладет его в рот и проглатывает, почти не жуя. – Ключи от моей комнаты у тебя.

Точно.

- Тогда тебе придется подождать, - я отбираю вилку из его рук, - пока я доем.

- Тогда тебе придется завтракать в компании этой потной майки, - он оттягивает пальцами ткать своего одеяния.

- Она ужасна, - похоже, я обречена наблюдать его за своим завтраком.

- Милая, помнишь, тебе надо только попросить, и ее на мне не будет, - он улыбается, облизывая верхнюю губу, и подмигивает мне.

- Я уже доедаю, - предупреждаю его. – Хочешь завтрак в компании, поторопись.

- Я прихвачу тебе что-нибудь.

Он отходит от моего столика, продвигаясь к раздаче. Проходя мимо стола младшеклассников, приветствует их «Здорово, малыши», и лица детей меняются в гордых улыбках.

- Сводишь нас в поход, как в том году? – спрашивает симпатичная девочка, она выглядит лет на восемь.

- Смотря как вести себя будете, - Юра ерошит ее волосы и девочка заливается смехом.

- Хорошо будем!

- Значит, и поход будет. Но, смотри, если снова будете издеваться над классной, не видать вам похода.

- А тренировки будешь вести? – подает голос мальчик, и тут я понимаю, что он точь-в-точь похож на девочку, наверное, это близнецы.

- Если пообещаешь больше не применять приемы на сестре, - Юра становится строг и мальчик  повинно опускает голову.

- Я не хотел, само как-то вышло, - бубнит он.

- А что она так смотрит? – девочка тычет пальцем в меня, и до меня доходит, что я, действительно, разглядываю Юру.

Но взгляд отвести я не успеваю, Юра уже заметил, как я пялюсь на него и теперь смотрит на меня, самодовольно ухмыляясь.

- Это моя подружка. Ее зовут Тина, - объясняет он малышам. – Правда, симпатичная?

- Да, – кивает мальчик.

- А смотрит, потому что она без ума от меня, - не останавливается Юра.

- Вы целуетесь? – я давлюсь компотом от вопроса мальчугана.

- Постоянно, - Юра размахивает руками для большего эффекта.

- Скоро я вырасту, и у меня тоже будет  девушка, - утверждает мальчишка.

- Ни капли не сомневаюсь, - Юра кладет руку на маленькое плечико, - но эта, - он указывает на меня, - моя.

- Ну ладно, - вздыхает мальчуган.

- До встречи, - Юра двигается снова к раздаче.

Я потрясена услышанным, и в то же время, кажется, возбуждена. Он сказал «моя» так, что у меня в животе все сжалось.

Я не могу встать со своего места и уйти. Я хочу позавтракать в компании Юры, хотя уже все съела.

- Тетя Маша! – Юра приветствует повара. – Да вы за лето помолодели.

Кухарка хихикает, как школьница.

- Давайте, кормите меня. Я все лето мечтал о вашей стряпне. Вы моя богиня.

За мой столик Юра возвращается с полным подносом.

- Я не твоя девушка! – встречаю его возмущенным выражением лица, а то уж больно он вольготно чувствует себя.

- Как скажешь, милая, - он спокойно выкладывает тарелки на стол, даже не смотрит на меня.

- И я тебе не милая!

- Слушай, - он ставит передо мной стакан с кофе и воздушные кексы, щедро посыпанные шоколадной крошкой, - мы вчера круто провели время, - его голос уже не такой игривый, на лице вместо улыбки появляется усмешка, не менее сексуальная, конечно, но слегка пугающая, а взгляд впивается в меня. – Мы можем и сегодня провести его так же. Ты мне нравишься, я тебе тоже, это очевидно. Так почему бы тебе не прекратить строить из себя несмеянну и не расслабиться? То, что случилось сегодня, останется между нами, мелких – он кивает в сторону малышей, - слушать никто не будет. Конечно, если хочешь и дальше играть в принцессу, пожалуйста, но тогда мне придется перестать быть милым.

- Звучит угрожающе, - мой желудок сворачивается раза в три.

Я что, это вслух сказала?

- Ну да, - Юра отпивает свой компот, - я так и рассчитывал. Получилось?

- Даже очень, - улыбаюсь, потому что ухмылка с его лица убралась, оставив лишь красивый изгиб губ, которые мне снова захотелось ощутить на своих.

- Вот и хорошо. Теперь, когда мы развеселили твою несмеянну.

Да кто эта несмеянна?

- И заперли принцессу обратно в башню, - Юра рассматривает мое лицо, - я буду так благороден, что приглашу тебя на экскурсию по моему городу.

- Серьезно? – я даже подпрыгиваю на стуле от удовольствия.

- Конечно, серьезно. А теперь, если ты не против, я все-таки поем.

И он приступает, наконец, к завтраку. А я наслаждаюсь кексами и кофе.

Школа находится за городом. В Москву нас везет на машине, приехавший за Юрой водитель. Мы едем около полутора часов.

Юра выгуливает меня по Арбату, угощает мороженым. Затем мы едем на метро в парк, название которого не откладывается в моей голове. Зато запоминаю потрясающе красивую обстановку метро и эпичное падение с роликов в парке, о котором мне еще пару недель будет напоминать разбитый локоть. В ближайшей аптеке мне перевязывают руку, Юра покупает все необходимое для перевязки, чтобы потом делать это самому.

Я выдыхаюсь, и мы заходим в ресторанчик, где Юра отказывается от моих денег, и оплачивает счет сам.

После ресторана заходим в кино, выбираем какую-то комедию, и почти два часа сидим рядом. Юра не пытается обнять меня, положить руку на мое плечо. Наши руки иногда сталкиваются в ведерке поп-корна. Несколько раз, двигая ногами, я натыкаюсь на его колено. Позволяю себе взглянуть на его профиль, пока его лицо устремлено в экран. Его подбородок четко очерчен, шея кажется твердой и мощной, и мне хочется нажать на нее пальцами. Подозреваю, кожа не продавится. На носу заметна горбинка. Сломан?

- Неприлично пялиться на людей, Тина, - шипит Юра, не отводя взгляд от экрана.

Вот дура! Попалась! Стыдно.

После фильма катаемся на колесе обозрения. Юра рассказывает о панораме города. Указывает места, куда мы пойдем в следующий раз.

Круто, значит, будет следующий раз. Мое тело сжимается от трепета предвкушения и радости того, что он еще когда-то пригласит меня провести время вместе.

От непривычно длительной прогулки ноги гудят. Мы шатаемся по парку и едим шаурму. Мои скулы сводит от не сходящей с лица улыбки. На скамейках сидят парочки, на импровизированной сцене играет какая-то группа и музыка разносится по всему парку. Собравшиеся вокруг сцены люди что-то выкрикивают и хлопают. Парк освещается высоченными фонарями, и, ступая на круги света, отбрасываемые ими, я украдкой, снова смотрю на Юру. Он спокоен. Рассказывает мне сначала устройство школы, затем о планах на поездку в Германию, куда мы должны лететь в апреле с классом, в рамках школьной программы по курсу Второй мировой. Спрашивает меня, как я устроилась, с кем уже успела немного подружиться. Я увиливаю от ответов, но, думаю, ситуация ему ясна.

Этот вечер так хорош и так скоро переходит в ночь, что я начинаю  сожалеть о предстоящем возвращении в школу. Поэтому стараюсь уговорить свои ноги не гудеть, ведь заканчивать эту прогулку мне совершенно не хочется.

А между тем, время приближается к половине первого ночи и на улице становится довольно темно. Ежусь от ветра, пронизывающего меня сквозь джинсовую курточку. Мне стоило одеться теплее. Но разве я могла знать, что экскурсия по городу затянется до ночи?

- Тут я живу, - Юра указывает на высотный дом за парком. – На пятнадцатом.

- У тебя, должно быть, красивый вид из окон.

Конечно, красивый, весь этот парк виден.

- Не хочешь зайти и посмотреть?

Он говорит это без ухмылки, как-то просто, словно зовет меня вместе заняться уроками, а не зайти ночью к нему домой.

- Думаю, лучше вернуться в школу, - мой ответ выходит каким-то несмелым.

- Испугалась? – смотрит на меня, улыбаясь.

- Чего мне бояться? – теперь я строю из себя крутую девчонку, словно я не раз уже ночевала у парней, с которыми знакома всего пару дней.

- А если я скажу, - он берет меня за руку, и мы продолжаем идти, словно парочка, держась за руки. Мне приходится дышать глубже, чтобы не выдать трепета, охватившего мое тело, - что буду вести себя прилично, и не позволю себе ничего лишнего, ну, - ухмыляется, - если, конечно, ты не предложишь сама.

- Вот уж чего не будет, - я… восклицательный знак… крутая девчонка!

- А я уверен, что будет, - он сжимает крепче мою руку, - просто не сегодня.

- Ну у тебя и самоцена…

- Думаю, ты хотела сказать самооценка, - поправляет он без усмешки.

- Именно, - я благодарна, что он не смеется над моей ошибкой.

- Соглашайся. Что в школе делать? – убеждает он. – Тебе нечего бояться. Я же дал обещание. Кроме того, у меня свободная комната. Ты спокойно поспишь там. Мы закажем что-нибудь вкусное, посмотрим фильм. А завтра у нас будет целый день.

- А как твои родители? – задавая вопрос, я уже знаю, что соглашусь, вряд ли он позвал бы меня, будь его родители дома.

- Я живу один.

- Как это один? – очень странно.

- Мама умерла, отец почти все время заграницей.

- Извини. Я не знала.

- Да ничего, - он говорит о смерти мамы спокойно. – Она давно умерла, я плохо ее помню.

- Юр, а нас в школе не потеряют?

- Вот блин, - он достает мобильник, на экране несколько пропущенных, - я не включил звук после кино. Директриса звонила уже семь раз. И мой охранник тоже.

Я достаю свой телефон. Села зарядка. Он вообще стал плохо работать, так как я уронила его в лужу, по прилету в Москву. У меня не было возможности купить новый.

- Дядя Рус, - Юра уже говорит по телефону, - я в парке за домом…. Ну загулялся… это одноклассница… да, хорошо… больше не буду… да, идем домой… в школу вечером завтра поедем.

Он убирает мобильник в карман.

- Дядя Рус уже позвонил в школу, сказал, что мы дома.

- Кто это?

- Это… мой охранник, водитель, - Юра пожимает плечами, как будто и сам не знает, кто это.

- Зачем тебе охранник и водитель?

- А как я должен ездить в школу? В России права можно получить только в восемнадцать. Это ведь он привез нас сюда.

Судя по сегодняшним поездкам в метро, в Москве точно есть общественный транспорт. Автобусы и троллейбусы, попадавшиеся нам по дороге, подтверждают это. Но Юра, кажется, не любитель им пользоваться.

Я жду, но ответа на вопрос об охраннике не следует.

- А как он узнал, где мы?

- Тина, моя безопасность – его работа, - Юра хмурится, подозреваю, ему не слишком приятно говорить об этом, - он всегда находит меня.

Жутковато как-то.

Юра звонит в ресторан. И к тому моменту, когда мы подходим к его дому, у подъезда нас уже ожидает курьер.

В лифте мне неловко. Мы стоим близко друг к другу. Я думаю о моментах в фильмах, когда в лифте начинается постельная сцена, которая должна закончиться в спальне. Я чувствую себя именно такой девушкой, которую везут домой для того, чтобы все закончилось в кровати. Становится стыдно за свое согласие. Если Юра начнет приставать ко мне, я убегу с криками и больше никогда, никогда не стану ни с кем знакомиться. Мне не хватает воздуха. И, когда мы добираемся до квартиры, я глубоко вдыхаю.

- Что с тобой? – спрашивает мой спутник.

- Душно, - вру я.

Мы попадаем в длинный, широкий коридор, пол в котором отделан белоснежной плиткой, а вдоль стены стоит лакированная темно-зеленая мебель.

Юра снимает кроссовки, кидает ветровку на тумбу и проходит. Думаю, в кухню, чтобы занести пакеты с едой. Когда он возвращается, я все еще стою в коридоре. Я неуверенно чувствую себя, находясь тут.

- Че ты стоишь то? – удивляется он, не понимая моего стеснения, - раздевайся, проходи. Джинсовку можешь в шкаф повесить.

Он прислоняется к стене, складывает руки на груди, наблюдая за мной.

- Так и будешь смотреть? – он смущает меня.

- Ну да, мне нравится, - пожимает плечами, странно, да, что я сама не догадалась?

- Ты обещал вести себя прилично, - напоминаю ему.

- А что не так то?

Парень явно не догоняет, что мне некомфортно. Вздыхаю. Кажется, он адекватный, хотя раскрепощен немного больше, чем надо, и еще больше развязен. Но, делать нечего, снимаю туфли, джинсовку, которую кладу рядом с ветровкой Юры.

- Пошли, - Юра подзывает меня рукой, - я все покажу тебе, чтобы ты чувствовала себя, как дома.

Вот это вряд ли. Но иду за ним.

- Тут кухня, все, что найдешь в холодильнике – твое. Роза приходит раз в неделю, готовит и прибирается. Этого хватает, я ж всю неделю в школе, тут только на выходных. С техникой разберешься. Посуда в шкафах, потом посмотришь. Грязную складывай в машину, - он открывает посудомойку. – Кстати, хочешь выпить?

Это не совсем вопрос, потому что Юра достает из холодильника две бутылки пива, открывает их, одну протягивает мне.

С чего он взял, что я буду? Хочется возмутиться. Но он делает несколько глотков из бутылки и это выглядит так вкусно, что я решаю не строить из себя принцессу, как он выразился, и тоже делаю пару глотков из горла.

Юра выходит из кухни, я следую за ним.

- Это ванная.

Нет, это не ванная комната. Это – моя мечта! Она огромная. Она ослепительно белоснежная! Она ярко освещена! Тут теплый пол, такой теплый, что мои уставшие, замершие ножки могли бы сейчас кричать от удовольствия, если бы умели. Посередине комнаты стоит огромная джакузи! Я уже хочу поваляться в ней. На одной стене висит плазма и колонки. Да тут можно жить! Другая стена полностью зеркальная. В углу шкаф, который Юра открывает.

- Тут чистые полотенца и халаты.

Действительно, в шкафу ровными стопочками разложены белые полотенца, висят несколько халатов. Зачем так много?

- Тут, - он открывает закрытую полку, - новые комплекты для умывания, щетки и все дела.

На полке в ряд стоят различные бутыльки, лежат запакованные щетки и мыльца. Я словно в дорогом отеле.

- Тут, - открывает еще один шкаф, - сушилка. Мы вешаем сюда наши полотенца.

Шкаф поделен на шесть секций, и только две из них свободны. В остальных висят полотенца, халаты, сложены предметы гигиены.

- Кто это – мы? – интересуюсь я.

- Это мое, - указывает он на одну секцию. – Это парней. Олег, Миха, Леха. Они тут часто бывают.

Юра видит на моем лице непонимание, и поясняет.

- Тина, они твои одноклассники.

Точно! Трое веселых парней. Вечно ржут над чем-то, прикалываются над ребятами.

- Ну, и тут душ, - указывает на кабинку.

Мы выходим.

- Тут туалет.

Вот туда я сейчас бы забежала. Одна, естественно.

Проходим в огромную комнату. Полагаю, это холл.

- Это зал, - Юра подтверждает мои догадки. – Ничего интересного.

Очень даже интересно! Круглая комната с белыми стенами утопает в цветах! По периметру стоят несколько диванов и кресел, в середине круглый стеклянный столик, на стене самая большая плазма, которую мне довелось видеть, под потолком, как и в ванной, развешаны колонки. Пол устлан мягчайшим, светло-зеленым ковром. А вместо люстры с потолка свисают десятки хрустальных бус разной длины с маленькими лампочками на концах.

- Там балкон, - указывает Юра.

Но мы не идем на балкон, а проходим в один из коридоров.

- Тут гладильная, сушилка, - Юра открывает и закрывает дверь сразу, не давая мне пройти, - туда кидай одежду в стирку.

В смысле? С чего бы мне стираться в его квартире?

- Тут спортзал, следующая комната компьютерная.

Проходим в следующий коридор.

- Тут гостиная, - в комнате стоят два дивана и большой шкаф, - парни обычно тут ночуют. – Это комната Олега, - в соседней комнате стоит большая кровать со шкафом. – Тут еще одна комната, но в ней ничего нет. Там дальше моя комната. А теперь давай поедим.

Юра смотрит умоляющим взглядом, видимо, действительно, проголодался.

- Зачем тебе такая большая квартира? Ты же один живешь.

Мы сидим на кухне, поглощая куриные котлетки с овощным рагу.

- Ну, тут парни частенько бывают. И потом, какая уж есть. Можешь ночевать в комнате Олега, там удобнее всего.

Потом мы смотрим фильм, развалившись на разных диванах.

- А чем мы займемся завтра? – спрашиваю я.

- Чем бы ты хотела? – отвечает он вопросом.

- Если честно, мне нужно в магазин я буду благодарна, если ты поможешь мне с покупками.

- Насколько благодарна? – он садится на диване, утыкаясь взглядом в меня.

- Вести себя прилично! – напоминаю я.

- Блин, - перестает улыбаться, но искорки в его глазах остаются, - точно. Зря сказал. Но, деваться некуда, - он возвращает улыбку на свое красивое лицо и мне хочется, чтобы он нарушил обещание.

А я вообще готова к нарушению им обещания?

- Что тебе надо купить?

- У меня телефон сломался. Ну и так, по мелочи.

- Хорошо, завтра перед школой заедем куда-нибудь.

После выпитой бутылочки пива и насыщенного дня я, наконец, чувствую усталость.

- Можно мне в душ?

- Конечно. Я же сказал, чувствуй себя как дома.

Перед походом в душ выходим на балкон, выкуриваем по сигаретке.