Пламя Атлантиды. Светлана Extazyflame
Магазин Книги автора Похожие книги Предыдущая книга Следующая книга
Эксклюзивная Книга
Еще эксклюзив на Призрачных МирахЭту историю можно читать как и после романа Месть Атлантиды. Светлана Extazyflame, так и до.
Предупреждение: 18 +
Мог ли он, солдат удачи и по совместительству - археолог-исследователь, предположить, чем закончатся очередные раскопки по следам погибшей Атлантиды?
Открытие временного портала переносит его в далекое прошлое - в эпоху расцвета древнейшей цивилизации, где царит матриархат, и правит прекрасная, но беспощадная императрица-матриарх Лаэртия.
Она бескомпромиссна и беспощадна. Она управляет железной рукой,стирая в завоеваниях города и цивилизации, расправляясь с врагами и низвергая роль мужчин до участи бесправных рабов.
Кто она? Диктатор, лишенный сердца, или пылкая, любящая женщина, в которой он один сумел разжечь огонь обоюдной страсти? Пламя всепоглощающего чувства навсегда изменит историю этого мира.
Первая книга: Пламя Атлантиды. Светлана Extazyflame
Вторая книга: Подписка! Пламя Атлантиды. Книга 2. Светлана Extazyflame
Отрывок «Пламя Атлантиды. Светлана Extazyflame»
Мысль о том, что он волею рока оказался в руках самых прекрасных женщин, которых имел удовольствие лицезреть исключительно на глиняных изображениях и обрывках папируса, вызвала приятное покалывание во всем теле и ощущение легкого, ласкающего бриза, овеявшего сознание и затихшего на кончиках пальцев сладкой дрожью. Это было настолько неожиданно и так щемяще-сладко, что член помимо воли дрогнул, наливаясь силой. Ему бы хоть толику страха спаркалийца, но нет, паники, волнения и других проявлений слабости не было и в помине – состояние можно было описать одним словом: «предвкушение».
Его полет по непознанным до этого момента просторам психологии прервал полный ужаса вопль Ведикуса – за миг до того, как затылок укололо проникающим под кожу клинком чужого пристального взгляда.
Савичев отпустил прутья решетки и повернулся к его источнику, ощутив, как непроизвольно напряглись мышцы всего тела, настраиваясь на вероятное сражение с бескомпромиссностью хищника, готового дорого продать свою жизнь и, по возможности, унести с собой в мир иной максимальное количество врагов. Но тут же он едва не присвистнул от удивления, смешанного с восхищением.
Стройная фигурка высокой молодой девушки замерла в паре метров от клетки. Ее мускулистое юное тело прикрывали лоскуты тонких шкур, пересекаясь крест-накрест на высокой груди и сбегая произвольными волнами от точеных бедер к коленям, не скрывая длинных ног. Отблески солнечного света играли на ее смуглой коже, рассыпались золотистыми искрами в русых длинных волосах, падающих на спину, увенчанных ободком из алых астропеусов. Переплетение шнуров от высоких сандалий обвивало сильные икры – сама природа наградила дочь древней империи длинными ногами, словно предназначенными для долгого бега по этим лесам.
Пухлые губы вызывали непреодолимое желание прикасаться к ним и пить из этого источника первобытную похоть до изнеможения, пока не иссякнут силы, сильное гибкое тело волновало кровь, призывая заковать в объятия прикосновений и чувственных ласк, рисуя в воображении захватывающую картину того, как это тело будет извиваться от сжигающей страсти в пароксизме запредельного наслаждения.
Аура силы и утонченности окутывала девушку невидимым взору покрывалом, ломая преграды любых клеток и замков своим неумолимым призывом. Савичев настолько залюбовался этим прекрасным видением, что фантазия понеслась вперед со световой скоростью. Желание обнять ее колени, прижаться щекой к стройным бедрам, ощутить тепло и вкус сосредоточения женского естества, оказалось настолько сильным, что он напрочь забыл о своем положении и о том, что сейчас именно такая красавица держала в своих тонких ладонях его свободу и жизнь. Не в состоянии сбросить с себя сети неподконтрольного разуму соблазна, он заглянул в ее глаза и едва не вздрогнул, столкнувшись со смертельным холодом ледяной стужи в двух светлых омутах.
Оценивающий и лишенный какого-либо проблеска любопытства, человечности и приветливости взгляд просканировал его болезненным рентгеном, словно багаж в аэропорту. В ее светлых глазах стыло равнодушие, пухлые губы сжались в плотную и злую линию, рука, сжимающая копье, увенчанное у наконечника голубыми лентами и белым астропеусом, напряглась, когда девушка резко ударила им о землю, по всей видимости, кого-то призывая. Ее белокурая головка склонилась к плечу, более внимательный взгляд полоснул Савичева по скулам, шее, груди, отозвавшись фантомным сжатием между бедер, когда красавица слегка подалась вперед, словно пытаясь разглядеть то, что скрывали военные брюки свободного покроя.
Ведикус тяжело задышал в приступе панического удушья, выдав несколько ругательств, которые прозвучали донельзя жалко и унижено, но Савичев не обратил на него внимания. Один в поле не воин, а с напарника мало толку. Когда девушка неспешным грациозным шагом, которому бы позавидовали топ-модели мировых подиумов, направилась к клетке, Дмитрий ощутил спиной, как по прутьям прошла дрожь от тела Ведикуса. Он все же бросил на товарища быстрый взгляд, поражаясь такой реакции – да при виде подобной девушки все знакомые ему мужчины нацепили бы плащ супермена, чтобы выглядеть достойно в ее глазах, а не жались по углам, будто увидели нашествие зомби или явление князя тьмы собственной персоной. Впрочем, даже при появлении этих далеко не столь соблазнительных и красивых персонажей никто бы точно не стал скулить от страха, что бы ни творилось в душе.
Аромат пряных трав и древесной коры окутал легким шлейфом, когда русоволосая дочь лесов приблизилась к клетке и присела на одно колено напротив Дмитрия, не выпуская из рук копье. Ни страха, ни волнения не отразилось на ее красивом лепном личике, когда она внимательно коснулась взглядом его лица – эти прикосновения ощущались практически кожей. Сухой росчерк изучающего поглаживания в области лба, висков, бровей, ниже к переносице, скулам, задержавшись на губах. Савичев сам не понял, что улыбается, почти наслаждаясь осязаемым теплом, несмотря на то, что ее взгляд обжигал холодом циничного хирурга. Улыбка не подействовала на красавицу, ее взгляд не потеплел ни на градус, и мужчина был почти уверен в том, что сердце оциллы даже не сбилось с ритма при этом внимательном осмотре. Так осматривают понравившуюся вещь на рынке, соблазнительный лот на аукционе, список характеристик товара – с хладнокровием равнодушного непредвзятого эстета, которого сложно чем-либо удивить. Бровь лесной амазонки лишь слегка дрогнула, когда взгляд задержался на его развитой дельте и напряженных бицепсах, затем таким же хладнокровным изучающим маршрутом скользнул ниже.
Савичев непроизвольно включился в эту бессловесную коммуникацию, как в игру, сделав резкое движение бедрами, когда девушка задержала взгляд на его эрегированном пенисе, натянувшем все-таки брючную ткань. Но смутить или вызвать какое-либо подобие эмоций у этой чувственной и одновременно ледяной красавицы оказалось совсем не так просто, как показалось на первый взгляд. Она продолжала так же внимательно разглядывать узника, иногда наклоняя голову, а когда их глаза встретились, в ее серых льдинках все так же блестела безжизненная заснеженная пустыня без признаков жизни.
За этой игрой в гляделки Дмитрий не сразу заметил приближение второй женщины. Она была гораздо старше русоволосой оциллы, статная, стройная, с морщинками мудрости вокруг пронзительно темных глаз, также лишенных каких-либо эмоций. Тем не менее, потрясающая аура сексуальности и чувственности так же, как и в случае с молодой, шла за ней по пятам, что разбивало в пух и прах предположение о холодности каждой из незнакомок. Зрелая брюнетка была одета иначе, в подобие голубой туники с золотой каймой по подолу, волосы заплетены в косы, на виске белел цветок астропеуса. Ее взгляд лишь беглым осмотром скользнул по обоим мужчинам, никого не выделяя, и она со скучающим выражением на лице повернулась к русой девушке, что-то отрывисто спросив. Савичев не смог разобрать слов.
- Стилос Лакедона, - проговорила молодая, коснувшись плеча и потянув голубые ленты вниз. Лоскуты коричневой кожи, скрывающие ее грудь, скользнули по телу, обнажая два упругих полушария с шоколадными сосками.
Вся кровь ударила Дмитрию в голову от демонстрации подобного великолепия, от отсутствия даже намека на смущение или плановое издевательство со стороны девушки; она всего лишь передала белый листок бумаги, прятавшийся под кожей одеяния старшей подруге, после чего так же спокойно завязала ленты топа на плечах, как будто ничего грандиозного только что не произошло. Савичев же был настолько ошеломлен красотой ее груди – подобной формы не могли добиться даже известные пластические хирурги при всем старании, что не сразу сообразил, что же именно его так смутило некой неправильностью в этом действии.
Лишь переведя взгляд на пальцы темноволосой, которые вертели прямоугольный листок из бумаги, понял, что в этом времени еще не научились достигать подобной белизны, а затем узнал - по слегка обтрепанным изгибам - собственную фотографию.
Женщины переглянулись, и русоволосая поднялась на ноги, со скучающим выражением на лице погладив ствол копья, перед тем, как лениво обойти клетку. Испуганный полувскрик-полувсхлип Ведикуса резанул по нервам глухим раздражением – несложно было догадаться, что теперь юная прелестница села напротив него, разглядывая в такой же унизительно-бесцеремонной манере. Беда спаркалийца была в том, что он не умел видеть дальше собственного носа и относиться проще к подобным вещам, вряд ли у него даже что-то дрогнуло в душе из-за панического ужаса при виде красавицы, особенно в такой близости.
Темноволосая, бросив презрительный взгляд на забившегося в угол Ведикуса за спиной Дмитрия, приподняла полы лазурной тоги и опустилась на землю на бедро, сомкнув ноги. Ее сосредоточенный взгляд скользил с фотоснимка на лицо Савичева и обратно, в темных глазах иногда вспыхивали искры удивления, не более – она осматривала его с улыбкой на красиво очерченных губах, которая могла бы показаться теплой и располагающей, если бы не холод ее благородного лица с непроницаемыми угольками колдовских глаз. Несмотря на это, Дмитрий улыбнулся ей в ответ без всякого на то усилия, инстинктивно пытаясь расположить атлантку к себе и установить диалог.
- Назови мне свое имя, путник невиданных земель, и поведай, откуда ты прибыл, - проворковала брюнетка. Ее показное дружелюбие не могло обмануть Савичева – так очень часто на выставках кошек, куда любила его таскать Ольга, хозяева смотрели на своих питомцев, выставленных на продажу: с добродушным умилением и счетчиком в глазах, прикидывая, сколько же можно за них выручить. Они никогда к ним не привязывались, считая исключительно источником дохода и символом особого престижа, прежде всего для себя. Тем не менее, эта женщина с недюжинным умом, светившимся в ее глазах, обладала особым даром располагать к себе, окутывать чарующим обаянием, с которым он пока что успешно боролся. Куда лучше было осмотреться на местности, изучить предполагаемого врага и его слабые стороны, попытаться вступить в переговоры и лишь потом бить на поражение, особенно в свете реальных событий, когда ты лишен оружия и находишься на чужой территории.
- Дмитрий, - Савичев повторил одну из тех соблазнительно-вкрадчивых улыбок, от которых все студентки без исключения растекались жидким воском и готовы были написать курсовую за ночь, лишь бы видеть ее снова и снова. – Я из очень далекой земли, вы о ней вряд ли слышали.
- Ты обращаешься ко мне так, будто нас здесь много, - незнакомка склонила голову. В отличие от более молодой оциллы, она не разглядывала его оскорбительно-сканирующим взглядом, хотя он мог с уверенностью сказать, что разглядела гораздо больше и даже сделала какие-то выводы, понятные ей одной. – Возможно, тебе удастся поразить мой разум упоминанием о земле, незнакомой мне прежде?
- Украина, - ощущение от разговора с женщиной, которая, похоже, обладала здесь особой властью, были странными. Все попытки пробить панцирь ее отчужденности терпели фиаско, все вместе взятые тренеры пикапа сомали бы зубы на подобном экземпляре. Улыбки, запуск флюидов, приемы НЛП-программирования не действовали на красавицу этой земли. – В нашем знамени присутствует цвет небесной лазури и золото солнца.
- Действительно, мне не ведомо сие название. Мастерство ваших живописцев вызывает уважение и трепет, - она кивнула на фотографию. – У тебя в руках нечто странное. Это оружие?
Савичев кивнул. Он как раз подбирал эпитеты к своей речи, чтобы воспеть оду империи гордых амазонок, когда лицо женщины замкнулось, улыбка погасла на красиво очерченных губах, и она грациозно поднялась с земли, словно узнала все, что было необходимо, и утратила к пленнику интерес.
- Невия! – Дмитрий повернул голову, только сейчас заметив, что не слышит больше стонов Ведикуса. От увиденного его глаза помимо воли расширились.
Русоволосая прелестница протянула руку сквозь прутья клетки, на ее пухлых губах играла почти садистская улыбка, глаза светились лихорадочным блеском. Ведикус затаил дыхание, пока ладонь лесной оциллы, проникнув под пояс брюк спаркалийца, совершала ритмичные движения, наслаждаясь своей абсолютной властью над запертым в клетке узником. Возглас старшей подруги застал девушку врасплох, но она не отдернула ладонь, лишь в глазах на миг промелькнуло выражение сожаления – несколько секунд, затем на лице расцвела практически счастливая улыбка ребенка, которому пообещали мороженое на десерт. С нехорошим предчувствием археолог перевел взгляд на старшую амазонку, и тут же ощутил ментоловую изморозь вдоль позвоночника от одного ее взгляда, горящего обещанием чего-то необъяснимо пугающего. Это был первый раз, когда он увидел на лицах этих бесчувственных дев проявление эмоций, и они ему совсем не понравились.
Он проводил взглядом фигуры женщин, пытаясь выровнять ритм сердца. Ни одна из них не обернулась, но ощущение тревоги не утихло с их уходом, наоборот, усилилось, разгораясь с каждой минутой. Это было довольно странно – ему не угрожали и даже не прикасались, наоборот, говорили с ним предельно вежливо и заинтересованно. Савичеву хотелось верить, что старшая оцилла признала в нем воина и отметила его силу и выдержку, но интуиция вопила о том, что здесь дело совсем в ином. В чем именно, он пока не понимал.
- Ты как? – тронул за плечо спаркалийца, который сидел тихо и смотрел перед собой в одну точку.
- Эта презренная сука оскорбила меня своим касанием… лучше бы мне подарили смерть от копья, чем такое! – сдавленно прошептал Ведикус. Тревога Савичева уступила место глухому раздражению. Да если в патриархальной империи все воины такие нытики, амазонки вскоре будут править миром, не иначе.
- Прекрати скулить! – археолог ощутимо пнул мужчину под ребра. – Я весь слюной от зависти изошел, пока тебя ласкали, ведь на меня она только глядела! Да если бы эта прелестница меня погладила, я бы не был так расстроен!
- Она поставила на мне свою сучью метку! Твой разум убаюкан сладкими речами их презренной старейшины столь сильно, что ты не видишь далее масляной меры! С приходом ночи у них начнется пиршество, и мы будем их основным лакомством!
- Они каннибалы?
- Хуже… презренные оциллы! Я бы не радовался столь пристальному вниманию старейшины, потому как она продаст тебя на рабском аукционе первому, кто заплатит большее количество монет солнечного металла! Мы пропали. Нам никогда не узреть берега Спаркалии и свободы, только неволя и гибель вдали от родных берегов! А закат круговорота близок, наслаждайся последними мерами масла перед тем, как они растопчут твою волю и обратят в рабство!
- Ты слишком много об этом думаешь. – Головная боль практически утихла, и Савичев сделал несколько глубоких вдохов, прогоняя тревогу. – Постарайся выспаться, у тебя была бессонная ночь. Я не дам ей тебя щупать, пока будешь спать, обещаю.
- Им не нужно твое разрешение!
«Как ты достал!» - вздохнул Дмитрий и вытянулся на подстилке из сухой травы, закрыв глаза. Дыхательная гимнастика сработала, и, подумав, он пришел к выводу, что не слова Ведикуса стали причиной его тревоги. Солнце между тем клонилось к горизонту, забирая с собой жару и принося дуновение освежающего бриза с побережья. Спать не хотелось, любопытство взяло верх над интуицией. Спустя примерно час две девушки в лоскутах из кожи принесли нехитрый ужин – воду в скорлупе кокоса и горсти ягод с орехами в таких же импровизированных пиалах. Голод взял свое, и Савичев с удовольствием проглотил дары леса.
- Ешь, - посоветовал Ведикусу. – Если мы собираемся выбираться отсюда, нам понадобятся силы. Налегай на орехи, белок придает энергию.
- Боги воистину отобрали твой разум речами этих сладкоголосых амазонок! Да, они кормят нас пищей, которая действительно придает силы, но они обратят эту силу против нас уже на закате! Я не пойду на поводу у презренных сук!
- А вот я проголодался, - Савичев зачерпнул горсть ягод из пиалы сокамерника и махнул на него рукой, не встретив сопротивления. – Слабей от голода и оставайся здесь, у меня иные планы.
После трапезы ускользающий сон пришел почти мгновенно. От земли тянуло прохладой, но ждать с моря погоды, изводя себя тревогой неведения, было неблагоразумно. Если ему придется бежать отсюда, нужны силы и отдых – неизвестно, как все повернется.
Когда мужчина открыл глаза, над лесом повисли серые сумерки, в просветах лиственной кроны были видны яркие звезды. Поясницу ломило от замкнутого периметра клетки, тело требовало движения и физической нагрузки, но все, что он мог сделать в столь тесной камере – это сто подходов на пресс и столько же отжиманий. Ведикус потерял к нему интерес, замкнувшись в своей депрессии, а Дмитрий не счел нужным проводить сеансы психоанализа для того, кто сам все уже для себя решил. Когда он закончил упражнения, внезапно обнаружил трех совсем юных зрительниц.
В полумраке рассмотреть было сложно, но он все равно догадался, что трем девчушкам в белоснежных коротких туниках не более 14-15 лет. В отличие от старших соплеменниц, они хихикали, перешептывались и забавно смущались – обычные подростки-нимфетки, которые мало чем отличались от тинэйджеров его мира. Савичев непроизвольно улыбнулся в ответ каждой из них и почувствовал кожей, как малышки вспыхнули от смущения и удовольствия. Но долго играть в переглядывания им не позволили – появились две взрослые оциллы и погнали девочек прочь от высоких деревьев, служивших тем укрытием.
Тем временем на поляне в отдалении началась организованная суета: зажглись факелы на высоких треножниках, запылал костер, несколько женщин вынесли подобие трона, которое водрузили на небольшой пьедестал из камня и обвили священными цветами империи. Кто-то принес инструменты, похожие издалека на там-тамы, но при ударе ладони они ласкали слух мелодией, похожей на звон хрусталя, а не глухой стук.
Савичев смотрел, как на вертела водрузили туши животных – сложно было разобрать, кого именно, и в воздухе поплыл дразнящий аромат сочного мяса. Девушки заполняли большую поляну, в этот раз их наряды из кожи сменили светлые и красные туники, похожие на ту, в которой пришла старейшина. Волосы атланток украшали цветы, они сбивались в стайки, словно экзотические птички, посмеивались и оживленно щебетали, все чаще бросая долгие взгляды в сторону клетки.
Тревога напомнила о себе ментоловым покалыванием в позвоночнике, Савичев посмотрел на Ведикуса, но спаркалиец безмятежно спал, даже шум не стал ему помехой. Чтобы побороть внезапную паническую атаку, Дмитрий пристально наблюдал за этим царством женственности и силы, не понимая, как эти две сущности могут уживаться вместе. Он даже ощутил прилив сильного желания, когда начал играть в своеобразную игру – мысленно раздевать атлантских прелестниц, подстраивая фантазийные образы под звон там-тамов. Когда их монотонное биение резко оборвалось, и на поляне появилась старейшина лесной общины, сердце пропустило два тревожных удара.
- Вы готовы к обряду, гордые дочери Антала? – спросила женщина. Ей ответил стройный хор голосов. Небольшой отряд из семи женщин поднял с земли белоснежные венки из астропеусов и, как по команде, направился в сторону клетки.
Савичев ощутил, как его кулаки напряглись, дыхание участилось. Он был воином, хищником, который не собирался даром отдавать свою жизнь. В руках у замыкающих процессию амазонок сверкали укороченные мечи, их лезвия бликовали в отсветах пламени костра. Главное - обезоружить этих двоих, при этом избежать удара копий переднего фланга.
Когда женские руки потянули за лианы, поднимая вверх решетчатый заслон клетки, Дмитрий замер в удобном для прыжка положении, приготовившись дать отпор, но ни одна из женщин не обратила на него внимания. Ведикуса грубо ткнули тупым основанием копья в живот, вырывая из объятий Морфея, кто-то буквально натянул на его бритый череп венок из белых цветов. Еще не пришедший в себя ото сна спаркалиец судорожно забился в руках оцилл, но хрупкие на вид девушки неожиданно ловко скрутили его и выволокли из клетки, закрепив на шее петлю из лиан. Резанул по нервам отчаянный крик воина, но Савичев прекрасно понимал, что сейчас не сможет сделать ничего, особенно после подобной демонстрации силы их очаровательных пленительниц. Ведикуса волокли по земле, удерживая под руки, и когда процессия достигла освещенной поляны, раздался дружный ликующий вопль амазонок, от которого в буквальном смысле слова застыла кровь в жилах.
А дальше Савичеву довелось узреть то, что окончательно развеяло беспечное настроение и радужные иллюзии относительно установления дружеского контакта с матриархальной державой древности. Из-за дальности расположения поляны с точностью все рассмотреть не удалось, обзор то и дело закрывали оциллы, танцующие ритуальные танцы у костра, но волосы в буквальном смысле стали дыбом, когда с его товарища рывком сорвали одежду и в ловко распяли на земле, приковав руки и ноги цепями к выступающим колышкам. Его крики потонули в возгласах толпы, которая расступилась, пропуская грациозную русоволосую девушку вперед.
Воздев руки к небу, уже знакомая Савичеву красавица скинула белое платье, позволив скользнуть к своим ногам белой кисеей, водрузила на волосы венок из священных цветов и нагнулась над распятым мужчиной, заскользив сверху своим грациозным телом. Толпа разразилась ликующими криками, когда оцилла оседлала его бедра и задвигалась, изгибаясь чувственным телом в быстром, безжалостном темпе, приподнимая ладонями свои налитые груди, иногда оттягивая соски. Блики пламени плясали по покрытому испариной телу Невии, пока она, в буквальном смысле этого слова, насиловала несчастного спаркалийца – назвать это просто сексом у Дмитрия сейчас не поворачивался язык. Когда судорога сильного оргазма выгнула ее тело, девушка с гортанным криком разорвала в руках собственный венок, и белые лепестки посыпались на землю и тело Ведикуса символом окончательной победы женского начала.
Пир на этом не закончился. Когда русоволосая встала, вытирая собственные бедра отрезом шелка и как ни в чем ни бывало натянула обратно платье, ее сменила другая девушка. Старейшина восседала на троне, потягивая напиток из большого кубка, и о чем-то говорила со старшими подругами, которые окружили пьедестал, не обращая внимания на вакханалию, которая разгоралась всего в нескольких метрах.
Когда на чресла Ведикуса опустилась уже четвертая амазонка, Савичев отвернулся и закрыл глаза, не желая наблюдать за тем, как его приятеля превращают в животное. Сколько раз он смотрел порнофильмы с подобным сюжетом и, чего уж греха таить, примерял на себя роль порноактера, но в реальности это выглядело иным: жестоким, пугающим, даже омерзительным именно неприкрытым цинизмом и потребительством. Он мало чем мог помочь своему другу, разве что тем, что закрыл глаза, не желая наблюдать за его мучениями.
Но было кое-что еще, что ударило его посильнее перспективы быть следующим, кого подвергнут публичному изнасилованию: перед глазами плясали гибкие обнаженные тела безжалостных красавиц, их запрокинутые в пароксизме первобытной страсти головы с развевающимися волосами, кожа, которая казалась золотой при свете пламени, а в душе, невзирая на шок и осознание ужаса текущего положения, разгорался пожар неподконтрольного разуму вожделения, и у него был лик самых прекрасных и жестокосердечных из всех женщин, которых ему доводилось встречать прежде…
****
Ласкающий накат волны накрывает первозданной эйфорией, кипятит кровь ожиданием высокого и неподконтрольному разуму удовольствия. Тонкие пальцы самой жестокой и непримиримой воительницы Атланты, которую привыкли бояться и вожделеть одновременно, сжимают шелк покрывал до запредельного напряжения каждой фаланги – ничего не значит эта мимолетная боль, особенно сейчас, когда мужские ладони накрывают пылающую кожу подчиняющим жестом агрессивной ласки, скользят по смуглому телу женщины маршрутом первозданной страсти и самого тесного единения не только тел, но и душ. Пламя свечей и факелов мечется по замкнутому периметру царских покоев, скользит пурпурными отблесками по потолку и стенам, расцвечивает покрытую испариной кожу двух слившихся в объятиях любовников в цвет чистейшего солнечного металла.
Стерлись изначальные грани между «допустимо» и «недопустимо», «можно» и «нельзя», «вероятно» и «невозможно». Отошли в тень любые предрассудки и каноны каждой из культур, долгие переговоры, компромиссы и несогласия, противостояние и договоренности. Так легко потерять голову в сильных руках того, кто, по сути, является врагом в этой необъявленной войне, сглаженной убаюкивающей поступью дипломатии. Выгибаться на алых шелках навстречу его рукам, поцелуям, ловить биение сердца всеми нервными окончаниями, млеть от ощущения того, что сейчас сердца бьются в унисон; сдерживать готовый вырваться из горла крик ошеломляющего восторга, жадно ловить устами не знающие пощады и усталости губы мужчины, пить из этого источника бессмертия глубокими глотками до скончания времен.
Руки, язык и губы Аларикса действительно не готовы щадить прекрасную гостью империи, но она и сама этого не желает.
Скользит тонкими перстами по гладкой коже его головы, непроизвольно сжимая ладони, что вызывает в нем подобие внутренней улыбки – рефлекс схватить за волосы и причинить боль прописался в ней едва ли не с рождения. Неистовая страсть дочерей матриархата стала для Аларикса самым ошеломительным и радостным открытием. Латиме пока не остается ничего другого, как вести по его коже росчерком ногтей. Наверняка останутся отметины их страстного первобытного воссоединения, но такая боль не пугает, она даже желанна в некотором смысле.
Сегодня посол высокомерной матриарх податлива и покорна в руках мужчины подобно воску пылающих свечей. Ночь снимает закрепленные маски одним движением темной ладони, открывая истинную сущность каждого. Ночью Лучезарная не боится перевоплощаться в маленькую ранимую девчонку, которая так жаждет прикосновений и обожания в любом его проявлении. В ее огромных кошачьих глазах непримиримость и презрение тает, сминается, растворяется под трогательной ранимостью и восхищением, открытостью всему новому и безграничным доверием, которому никогда не будет места в переговорной зале. Она отдается его неистовым ласкам, запрокидывая голову, провоцируя своей беззащитностью – нет, никогда он не причинит ей излишней боли, как бы ни хотелось впиться в эту доверчиво обнаженную шею, чтобы пить ее кровь вместе с чувством всеобъемлющего обожания.
Его желания схлестнулись в безвыигрышном поединке, он и сам не ведает, какое из них вскоре возьмет верх – звериная страсть с острой необходимостью сжимать до боли, подтверждая свою неоспоримую власть, или же невиданная прежде нежность, в которой хочется утопить эту девчонку, такую сильную и ранимую одновременно.
Для нее тоже не стало тайной перевоплощение могущественного Аларикса Фланигуса, императора патриархальной Спаркалии, перед которым дрожат самые сильные воины не только его родной империи. Нет, его жестокость и непримиримость совсем не маска, но в этом сильном мужчине так органично уживаются две разные ипостаси – бесстрашная воля правителя и воинственного агрессора и жажда нежности вместе с готовностью дарить это ей, всецело и без остатка.
Ночь стирает все допустимые и недопустимые границы.
Губы Аларикса скользят по ее ключице невесомым взмахом, он так похож на поцелуи утреннего морского бриза. Сотни, даже тысячи искр невообразимой неги вливаются в кровь через эти прикосновения, обволакивают готовое выпрыгнуть из груди сердце огненной аурой – низ живота скручивает пружиной невыносимого томления с запредельным желанием ощутить внутри себя восхитительную наполненность, обвить ногами поясницу мужчины, чтобы ощутить кожей его близость и ответную дрожь желания.
Она сама не знает, почему позволяет удерживать собственные руки в стальной хватке его ладони за головой, подобно безропотной рабыне, не испытывая ни малейшего желания вырваться и оставить на спине росчерки своей неконтролируемой страсти. Это выше ее понимания, но от биения сердца, кажется, ломаются стены, а от извержений тысячи вулканов на месте прикосновения его губ реальность теряет свою власть над ней и ее сознанием.
Губы, исследовав линию ее ключиц, плавно перемещаются вниз, оставляя пылающий след поверх полушарий высокой груди перед тем, как сомкнуться вокруг вершины твердого соска, втянув его в рот пока еще осторожным движением; оставалось только догадываться, что ему стоило сейчас обуздать собственное вожделение и остаться нежным и чутким со своей податливой невольницей. Спирали чистейшего безумия потекли по венам, казалось, кровь закипает под этой умопомрачительной лаской, горло сжимает сладким спазмом, и тяжелое дыхание теперь прорывается вместе со стонами, сдерживать которые больше невозможно. Воинственная часть потомственной амазонки пытается порвать золоченые сети сумасшедшего эротизма, по привычке взять верх, презрев слабость, но истинная сущность жаждущей любви женщины одержала безоговорочную победу.
…Аларикс оторвался от неистового поцелуя второго полушария женской груди, и, отпустив кисти Латимы, приподнялся на локтях, вглядываясь в ее лицо. Грудь девушки вздымалась от учащенного дыхания, на высоких скулах играл лихорадочный румянец, а огромные глаза стали черными от запредельного желания. В них плясали отблески света, такие яркие и манящие на фоне тьмы расширившихся зрачков, язычок скользил по пересохшим и припухшим от долгих поцелуев губам в бессознательном порыве не терять сладкий вкус.
Долгую минуту он любовался ликом своей прекрасной любовницы, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, скользил жадным взглядом по его утонченным расслабленным чертам, словно пытаясь навсегда сохранить в своей памяти. Что-то дрогнуло в его светлых омутах холодных глаз в этот момент, но Латима не могла этого увидеть – как раз в этот момент ее длинные ресницы дрогнули вместе с бедрами, которые толкнулись навстречу чреслам Аларикса, вымаливая, требуя дать гораздо больше. Этот безмолвный крик тела остался незамеченным императором. Его пальцы оплели подбородок Латимы, фиксируя ее голову в одном положении.
- Подчинись мне!
Тело девушки сотрясла неподконтрольная разуму дрожь, а из горла вырвался сладкий стон. Она перекинула ногу на его поясницу, подтянув выше скользящим движением. Хриплый шепот вызвал такое же содрогание в теле мужчины, когда она, продолжая прижиматься к его телу в бесконтрольной жажде большего, все же решительно проговорила:
- Ни за что!
- Я все равно возьму свое! Неужели ты до сих пор этого не осознала?
Запястья воительницы напряглись в оковах его ладони. Противостояние даже на ложе любви восхитило ее, трудно было не заметить, как учащенно застучал пульс под его пальцами, как замерло дыхание девушки от этих слов, но на губах расцвела коварная, дразнящая улыбка.
- Этого никогда не будет, Аларикс!
5839 просмотров | 6 комментариев
Категории: Приключения, Эротика, Роман, Сказки для взрослых, Серия, Фэнтезийно-любовный роман, Эксклюзив, Жестокие герои, Мелодрама, Неравные отношения и неравный брак, Авторские расы, Отношения при разнице в возрасте, Приключенческое фэнтези, Прыжки во времени, Рабство, Эротическая фантастика, Эротическое фэнтези, Любовное фэнтези, Extazyflame Светлана
| Доступный формат книг | FB2, ePub, PDF, MOBI, AZW3 |
| Размер книги | Роман. 11,38 алк |
145,00 руб
Эксклюзивные авторы (207)
- появились новые книги
Авторы (891)
Подборки
Комментарии
Свои отзывы и комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи, купившие данную книгу!
Войти на сайт или зарегистрироваться, если Вы впервые на сайте.
Читательский отзыв на книгу
Страсть побеждающая расстояние и любовь, для которой, даже время изменило свой бег. Фантазия Автора, или эхо истории, долетевшей до нас через вечность?) В любом случае, погружение в удивительный мир, непередаваемое удовольствие. Герои, покоряют харизмой, даже темнота помыслов, притягивает лишь внимательнее заставляя следить за каждым их шагом. Отдельные сцены обещаешь себе перечитать, как только сумеешь остановиться, а повороты сюжета стремительно уносят за собой, заставив забыть все обещания, кроме одного, перечитать книгу еще раз! Захватывает беспощадная одержимость, противостояния Латимы и Фланигуса! Страсть лишающая права на жизнь без себя! И нет наверно для женского сердца удара более сильного, чем дар свободы, когда ее уже не ждешь. Жутко понимать, что в сердце вместо благодарности за дар жизни, любовь переплавленная болью перерастает в ненависть и жажду крови! Счастье обреченных сгореть в пламени смертельной одержимости. Откровение безумия страсти, способной заставить забыть о реальности! Кажется эти двое, способны затмить первую пару героев, ради которых и затевалась вся история!) Столкновение миров, двух реальностей с разрывом в вечность, покоряющее способностью любить вопреки рассудку! Не смотря на то, что параллелями идут две любовные линии, противоположные по сути, роман выбивается из формата ЖЛР. Напряженная интрига сюжета, вполне даст фору хорошему триллеру. Великолепный коктейль для ценителей качественного экшена и обжигающего эротизма! Сказать просто понравилось - не сказать ничего! Авторская манера придавать эмоциям ярчайшие оттенки, и зашкаливающая чувственность горячих сцен, знакома по другим романам, уже ставшими любимыми. И наверно остается только немного завидовать тем, кому только предстоит открыть для себя этот мир!
16.06.2018, 22:41
27.02.2018, 22:06
28.10.2016, 12:01
Подборки книг
#ДраконВедьма #КурортныйРоман #ЛитСериал #СнежнаяСказка Hurt/comfort POV Авторские расы Азиатская мифология Академия, школа, институт и т.д. Альтернативная история Ангелы Ассасины Асуры Боги и демиурги Вампиры Ведьмы, ведуньи, травницы, знахарки и т.д. Воры и воровки Герой – ребенок Герой-телохранитель Гномы и дварфы Городское фэнтези Дарк фэнтези Демоны Детектив Джен Домашние животные Драконы Драма Жестокие герои Истории про невест Квест Киберфантастика Кинк Космическая фантастика Космические войны Литдорама Любовная космическая фантастика Любовная фантастика Любовное фэнтези Любовный гарем Любовный треугольник Любовь по принуждению Маги и волшебники Мелодрама Метаморфы Мистика и ужасы Морские приключения Морское фэнтези Некроманты и некромантия Неравные отношения и неравный брак Оборотни Омегаверс Орки Отношения при разнице в возрасте Пародия Пирамида любви Повседневность Попаданки и попаданцы Преподаватель и ученица Призраки и духи Приключенческое фэнтези Прыжки во времени Путешествия во сне Рабство Редкие расы Свадьбы и браки Светлые эльфы Скандинавский фольклор Славянский фольклор СЛЕШ Смена пола Современный любовный роман Социально-психологическая драма Стёб Стимпанк Темные эльфы, дроу Фамильяры Фанфик Феи и дриады Фейри Феникс Флафф Фэмслеш Фэнтези Европы Чужое тело Эротическая космическая фантастика Эротическая фантастика Эротическое фэнтези
