Хроники Трезура. Обреченная. Алеся Троицкая

Обреченная

«Вселенная – как большая стеклянная призма,

в которой пересекаются, преломляются и отражаются

 миллионы прекрасных в своей неповторимости миров»

Глава 1

Солнце светило ярко, и его лучики назойливо щипали мое бледное лицо, заставляя меня еще больше жмуриться. Осенний ветер, легкий, как первый поцелуй, щекотал мою кожу. Даже неудобная деревянная лавочка, впивающаяся в спину, нисколько не уменьшала чувство умиротворения и спокойствия.

Мне хотелось лежать так очень долго, вслушиваясь в тихий шорох листвы над головой и тихий щебет маленьких птичек, беспорядочно снующих туда-сюда возле моего укромного прибежища. Но я не могла себе это позволить.

Сегодня второе сентября, а значит – первый день нового учебного года. И не просто года, а одиннадцатого, последнего в школьном обучении. И мне не хотелось начинать его с опоздания.

Я полной грудью вдохнула уже осенний, но все еще восхитительный воздух и, потянувшись, заложила руки за голову.

 В этот день всегда чувствуешь какое-то трепетное предвкушение событий, которые ждут тебя впереди. Я говорю о встречах со старыми и новыми друзьями, о секретах, которые они для тебя хранили, и, конечно, о тайнах, которые скоро тебе откроются. А самое главное, уже сегодня после занятий я смогу, наконец, увидеть после долгой разлуки своих обожаемых жеребят, которые за пару месяцев наверняка превратились во взрослых лошадей.

Почувствовав что-то постороннее на своем лице, я нехотя приподнялась и села, зажав между пальцами желто-оранжевый тополиный листочек. Поймав сквозь него солнечный лучик, я с интересом покрутила его в руках, любуясь тем, как краски увядания заиграли на нем с новой силой. На севере осень вступала в свои права немного раньше, поэтому к началу сентября наш Лучегорск был полностью засыпан опавшими листьями.

Скинув с себя оцепенение, я нервно поглядела на часы, стрелки которых неумолимо приближались к девяти. Обычно я не заморачивалась насчет опозданий, но сегодня пообещала маме быть примерным ребенком и появиться на занятиях вовремя.

«Жду еще пять минут – и…»

И не успела я мысленно сформулировать фразу, как услышала позади быстро приближающееся цоканье каблучков.

Я обернулась на звук и улыбнулась. Ко мне на высоченных каблуках – сантиметров пятнадцать, не меньше! – неслась моя лучшая подруга Виктория. Выглядела она при этом довольно забавно: зеленая блузка немного перекрутилась на талии, а черная юбка-карандаш постоянно уползала вверх. Чтобы это не случилось, Вики через каждые несколько шагов безжалостно тянула ее за подол, пытаясь вернуть на место.

Поравнявшись с лавочкой, она тяжело на нее плюхнулась и, переведя дыхание, сомкнула на мне дружеские объятия.

– Привет, Мирослава! – Она неуклюже наклонилась и чмокнула меня в щеку.

– Вики, я тоже рада тебя видеть! Так соскучилась, ты просто не представляешь! – Я ответила ей не менее теплым объятием и при этом окончательно вывела ее блузку из строя.

– Ну, все, хватит любезностей, – театрально облокотившись на спинку лавочки, проговорила Виктория и поправила выбившиеся из прически прядки волос. – Вот скажи мне, Мира, как можно было оставить свою любимую подругу на целых два месяца? Ты только представь, как мне было тяжело ничего не делать! Да я со скуки чуть не нашла себе новую подругу, более благодарную! – с суровой веселостью проговорила она.

– Ну, ты же знаешь, от меня мало что зависело.

– Ох, Мира, твоя доброта – это так… – Вики наморщила носик, подбирая нужное слово, – …так старомодно!

Это снова заставило меня улыбнуться.

– Но я рада, что ты, наконец, вернулась. – Она еще раз меня обняла.

– Вик, я все понимаю, но если мы сейчас же не прекратим, тот дворник прибьет нас метлой.

– Да-да, мы уже уходим. – Подруга обернулась к мужчине, тем самым смутив его и заставив вернуться к своим обязанностям. – Что за народ пошёл! Не дадут в парке посидеть...

– Некогда рассиживаться, нам уже пора. – Я встала и потянула за собой девушку, с трудом балансирующую в новых туфлях.

– И какой идиот придумал эти безумные каблуки?! – философски простонала Виктория.

Моя улыбка стала шире. Одним своим обескураживающим видом Вики могла не только поднять настроение, но и поддержать его на весь оставшийся день.

– Даже не представляю. Я вот хожу в кедах и не вникаю во вселенские страдания. И тебе советую. – Схватив свой рюкзак, я перекинула его через плечо.

– Конечно, тебе легко говорить, с твоим ростом вообще можно босиком ходить, и ты будешь выглядеть превосходно. А вот нам, коротышкам, надо как-то восполнять свое природное несовершенство.

– Вики, ты неисправима! За порцию комплиментов ты готова себя оболгать? Ты просто красотка, и прекрасно это знаешь. И туфли у тебя обалденные. Наверное, как всегда, дорогущие. Мама привезла?

– Да, – как весенний подснежник расцвела девушка, приподнимая ножку и рассматривая туфельку под разным углом. – Они от Гуччи. Я влюбилась в них с первого взгляда и рада, что такая красота досталась мне, а не какой-нибудь тощей страшиле. Это была бы самая большая несправедливость на земле! – Вики иронично подняла глаза к небу.

– Ага, если учитывать, что эти туфли – не единственная пара на планете.

Подруга от меня отмахнулась:

 – Об этом я и думать не хочу!

Виктория была чуть ниже среднего роста, очень миловидная – пухлые щечки, большие глаза цвета корицы, светло-каштановые волосы. Чуть вздернутый носик придавал её лицу немного высокомерное выражение. Но это нисколечко не мешало ей быть добрым, искренним человеком.

Я очень любила и ценила свою подругу, хотя она переехала в наш микрорайон чуть меньше года назад. Мы с ней сразу сдружились и были неразлучны. Все знакомые подшучивали, что мы, как сиамские близнецы, все время проводим вместе.

Не спеша, поскольку Вики было непросто бороться с туфлями, мы направились в сторону школы.

– Мира, между прочим, я жду твоего подробного отчета.

От этих слов я устало закатила глаза к небу:

– Тысячу раз говорила тебе, что я ни с кем не познакомилась и не встречалась. Я целыми днями металась от дома до магазина и обратно, и ни на что другое у меня времени не было. Да даже если бы и было, то в нашей деревушке самому молодому мачо лет шестьсот и он даже не вдовец.

– Бр-р-р, как все плачевно! Но, может, скоро мы кого-нибудь тебе найдем? – с надеждой в голосе проговорила Вики. – Послезавтра к Лизке Орловой приезжает ее двоюродный брат с друзьями. И они собираются закатить классную вечеринку, где мы обязательно должны побывать. И еще Лизка проболталась, что ее брат не прочь с кем-нибудь замутить.

– Виктория, – я придала своему голосу всю серьезность, на которую была способна, – ты бредишь наяву. Идти на смотрины прыщавого брата Лизки и его таких же друзей? Давай лучше в кино или в пиццерию...

– Мира, тебе через два месяца восемнадцать, а ты за все это время никому не подарила свой первый поцелуй, не говоря уже о более дорогом подарке! Если так пойдет и дальше, ты вообще останешься старой девой. И в тридцать лет единственными спутниками твоей жизни будут кошки… а, нет, в твоем случае – лошади. А все вокруг будут за глаза называть тебя сумасшедшей лошадницей.

– Мне послышалось или ты обозвала меня ханжой?!

Не дав мне продолжить, Виктория стукнула себя по лбу и округлила глаза:

– Мирослава, я только что поняла: ты лесбиянка! – И громко засмеялась, думая, что сказала самую смешную шутку на свете. – А я-то гадала, почему ты так вожделенно смотришь на мои красивые ножки!

– Если бы мне за каждую твою глупую шутку давали рубль, я бы смогла купить космолет и отправить тебя на Луну.

– Нет-нет, ты от меня так просто не отделаешься. Я найду способ и достану тебя везде.

– Да, идея с космолетом явно провальная…

И мы засмеялись в голос.

Всю дорогу мы шутили и подкалывали друг друга. И практически незаметно добрались до школы.

Подойдя к трехэтажному кирпичному зданию, огороженному невысоким деревянным забором, мы остановились. Народ тусовался, не спеша занять свои места за партами и, возможно, принимая последние солнечные ванны в этом переменчивом месяце.

– Девчонки! – нас кто-то окликнул, и мы, просканировав толпу, увидели пробирающегося к нам и приветственно машущего рукой Максима, парня моей бедовой сестры. Он учился в параллельном классе и считался местной звездой баскетбольной команды. По нему сохло полшколы девчонок – исключая нас с Викторией.

– Девушки, здравствуйте, – обратился он к нам, поправляя на носу солнцезащитные очки.– Мира, ты не знаешь, Лида сегодня будет на занятиях? Я почему-то не могу до нее дозвониться. У нее отключен мобильник.

Я понятия не имела, куда запропастилась моя ветреная сестра, поэтому честно ответила:

– Нет, не знаю.

– Хм, – нахмурился парень. – Мы договаривались встретиться перед занятиями возле школы. Скоро звонок, а ее нигде не видно. Вот я и подумал, может, ты в курсе.

– Макс, извини. Я приехала только сегодня ночью и никого из своих еще не видела. – Я пожала плечами. – Понятия не имею, что могло ее задержать. Ты ведь знаешь Лиду, она непредсказуема.

– Да, за это я ее и люблю, – с нежностью в голосе проговорил парень.

Мне было его жаль. Лидка не заслуживала его любви. Она не ценила все то, что он для нее делал. Относилась к нему как домашней собачонке, выполняющей команды «рядом» и «принеси».

– Если увижу, я ее отругаю. – Я попыталась шутливо приободрить парня.

– Лады, все равно попробую до нее дозвониться. Извините за беспокойство, я не намерен больше отнимать у вас время.

– Еще увидимся! – крикнула я ему вслед.

Вики повернулась ко мне.

– Такой интеллигентный, а достался такой оторве! Бедный парень. Мира, ты правда не знаешь, где твоя адская сестренка? Или ты соврала, чтобы не ранить его чувства? – недоверчиво уточнила Вики.

– Правда. Видно, выключила телефон и решила забить на уроки.

– Вот стерва! – негодовала подруга. – Могла бы и предупредить бедолагу. – Она достала из сумочки блеск и нервно провела им по губам. – Кстати, – резко переменила тему Виктория, и по выражению ее лица я поняла, о чем она хочет поговорить.

– Ви, не начинай!

– Ты подумала о своей днюхе? Определилась, где мы будем ее справлять? Восемнадцать лет – это не жалкие семнадцать. Их нужно отметить с размахом! – Она развела руки в стороны, пытаясь показать этот размах.

– Нет, нет и еще раз нет! До праздника еще два месяца, а ты меня уже достала!

Узнав о последнем дне рождения, искусно испорченном моей сестрой, Вики как с цепи сорвалась.

– Мира, может…

– Нет! На все, что ты мне скажешь, ответ «нет»!

Будь ее воля, мы бы эту дату справляли каждый месяц. С ее безумными идеями, доводящими меня до инфаркта.

Успокаивающе поглаживая меня по руке, Виктория проговорила:

 – Не кипятись. На этот раз будет по-другому, вот увидишь. Я сама все устрою, не выходя за рамки приличий. – И подмигнула мне, заговорщицки добавив, что отвадит всех нежелательных гостей.

Спорить с ней было бесполезно, поэтому я просто промолчала.

Под «нежелательными гостями» она подразумевала, конечно, мою сестру. Так как я делила свой праздник с сестрой-двойняшкой, которая всегда умудрялась его испортить, я начинала жалеть, что родилась с ней в один день. Во-первых, у нее была куча невоспитанных друзей, которые любили приходить без приглашения и умудрялись поцапаться с другими ребятами. А во-вторых, она всегда меня разыгрывала, думая, что это ужасно весело.

Например, в прошлом году она позвонила и сказала, что попала в аварию и ее увезли в больницу. После того, как я влетела в приемный покой и начала требовать, чтобы меня к ней пропустили, позвонила сестра и, хохоча как полоумная, поздравила меня с днем рождения. Я не убила ее сразу только потому, что после этого она не появлялась дома три дня, пока родители не прилетели из командировки. Моя злость к этому времени уже утихла.

Годом ранее она умудрилась посадить на мой торт живую жабу. И где она ее только достала?! Но кара в моем лице не заставила себя долго ждать: я опрокинула торт ей на голову. После этого мы разодрались и не разговаривали целую неделю. Родители лишь мило улыбались, списывая это на переходный возраст сестры, который, по их словам, начался поздно и в скором времени должен был закончиться. Мне оставалось только немного подождать. Почему-то родители всегда считали меня более рассудительной и терпеливой, поэтому просили уступать сестре, чтобы не доводить наши стычки до конфликта.

И подобное повторялось в каждый день рождения, сколько я себя помню.

Глава 2

Когда мы c Вики ввалились в класс, уже прозвенел звонок. В носу защекотало от запаха свежей краски, еще не успевшего полностью выветриться. Новый, бледно-зеленый цвет стен нагонял уныние и тоску, но, благодаря множеству плакатов, развешенных на них, его было практически не видно.

Подоконники, как и всегда, были заставлены горшками с геранью разных сортов. Я никогда не понимала нашего классного руководителя, обожавшего эти специфические растения, которые пахли, на мой взгляд, просто ужасно.

– Привет, девчонки! Как всегда, в последнюю секунду. И как вам это удается, уму непостижимо! – воскликнул Ромка, обращая на нас внимание большинства присутствующих в классе. Я прищурилась и прошлась по улыбающемуся Ромке сканирующим взглядом.

– Смотрю, ты еще застрял в пубертатном периоде.

– О, Миридова, неужели словарный запас пополнила? Хочешь казаться умнее? – балансируя на стуле, проговорил одноклассник, а потом с громким стуком перевернулся, распластавшись на полу и вызвав приступ смеха у всего класса.

Проходя мимо его парты, я довольно проговорила:

– В отличие от тебя, я хотя бы создаю видимость умного человека.

Мы с Ви пробрались к единственной свободной парте в центре класса. Я сразу же села и стала готовиться к занятию, листая учебник по истории России. Подруга же не торопилась и принялась болтать с парнями, сидящими справа от нас, не забывая при этом выпячивать свое декольте.

Я выразительно на нее глянула.

– Зачем ты совращаешь кого попало? – Она улыбнулась и невинно пожала плечами:

– Это моя натура хищной кошечки. Невинный флирт, и все такое.

– По тебе явно театральный институт плачет.

Подруга непонимающе на меня уставилась.

– Ну, подумай: вилять попой у тебя в крови. Сможешь играть роли искусительниц.

– Девчонки! – вклинилась в наш разговор Маринка Кукушкина, сидевшая через одну парту позади нас. – Вы уже слышали о новом преподавателе? – Ее глаза хищно сверкнули. – Говорят, он молодой, милый, скромный, с очаровательными ямочками на щеках. – Она мечтательно причмокнула губами. – Мне Лиза о нем рассказывала. Это знакомый ее брата, он только в этом году окончил институт. Будет замещать «старушку».

«Старушкой» мы называли нашу преподавательницу Евгению Евгеньевну, женщину пенсионного возраста.

– Всё-таки «старушка» решила уйти на покой? Печально, – вздохнул Ромка.

– Не знаю, откуда она это взяла, но, правда же, описание заманчивое?

Виктория недовольно посмотрела на мечтательное лицо девушки и резко проговорила:

– Это я от Лизки уже слышала. И, если хочешь знать мое мнение, тебе здесь ловить нечего. Так что собирай свои слюни со стола, а то затопишь кабинет. – Подруга брезгливо скривилась. Но Маринка, видно, была решительно настроена и не хотела так просто отступать.

– Думаешь, что ты лучше всех? – она указала на Викторию ручкой. – Что стоит тебе поманить пальчиком, как все парни лягут у твоих ног?

– Да, – уверенно ответила Вики. – А я смотрю, кто-то посмел усомниться в моих явных преимуществах. Или нет, не так: кто-то просто переоценил свои возможности. – Она сделала акцент на слове «свои», окинув девушку насмешливым взглядом.

Маринка покраснела то ли от обиды, то ли от злости. Она явно собиралась ответить не менее обидным оскорблением, но тут Ромка вклинился между нами и замахал руками:

– Девушки, брейк! От вашего кудахтанья у меня голова разболелась! – протянул он и наигранно ухватился за виски. – Урок еще не начался, а я уже хочу домой. Давайте вы после, где-нибудь за углом и подальше от меня будете делить бедолагу, а то слушать вас просто невыносимо.

– Это точно. – Я встала на сторону парня. – Ви, твое преимущество никто не оспаривает. Ты же знаешь, что если захочешь, очаруешь кого угодно.

– Конечно, знаю. Но я не люблю выскочек, которые слишком много думают о себе. – Она тряхнула головой и уселась на свое место.

Я мельком взглянула на часы на моем телефоне.

– Между прочим, наш учитель опаздывает. – Я озадаченно посмотрела на подругу.

– Ну, может, немного заплутал. – Она безразлично пожала плечами, и в этот момент возле входа в кабинет послышались тяжелые шаги, гулко отдающиеся в пустом коридоре. Ручка медленно повернулась, дверь, жалостно скрипнув, распахнулась. В кабинет, не спеша, размашистыми, твердыми, уверенными шагами вошёл незнакомый мужчина.

Тридцать пар глаз вопросительно на него взглянули. На языке у всех вертелся один вопрос: что этот человек делает в школе?! Он был полной противоположностью милого и скромного педагога, которого обещала Лизка. С внешностью, никак не вписывающейся в наши северные типажи.

Перед нами предстал мужчина лет тридцати, ростом не менее двух метров, с плечами штангиста. Его внешний вид был настолько экстравагантным, что я трудом удержала челюсть: кожа с красноватым отливом, покрытая ровным загаром, как будто он недавно прилетел откуда-то из Африки, волосы до плеч, искусственно выбеленные до холодного оттенка, перевязанные черной шёлковой лентой. А миндалевидные глаза были поразительно темные и глубокие, как две черные дыры, в которые, если долго смотреть, могло затянуть. Они так сильно контрастировали с его волосами, что делали незнакомца притягательным и пугающим одновременно.

Шикарный черный костюм сидел на нем безупречно. Черные ботинки были так сильно налакированы, что могли отражать не хуже зеркала. Левое запястье охватывал широкий, как мне показалось, золотой браслет с необычным орнаментом. А на среднем пальце правой руки блестел тяжелый перстень с черными камнями, отражающий безукоризненный вкус его владельца.

По привычке оглянувшись на Викторию, я немного опешила. Подруга была ни жива, ни мертва: рот ее приоткрылся, глаза стали настолько большими, что практически не помещались на лице, а все краски жизни покинули бедняжку, даже пресловутые румяна ничего не могли с этим поделать.

– Виктория, что с тобой? Тебе плохо? – шепотом спросила я. Но девушка не реагировала, она замерла, скромно сложив руки на коленях, и опустила глаза в пол. Мне показалось, что ей стало некомфортно находиться в одном помещении с этим мужчиной.

Возле учительского места незнакомец остановился и прокашлялся, обращая на себя наше внимание. Посмотрев на него, я поняла, что он не сводит с меня оценивающего взгляда.

– Простите, здесь девушке плохо… разрешите, я провожу ее в медпункт?

Мужчина не спешил отвечать, продолжая буравить меня холодным взглядом. Потом он взглянул на Викторию, и его рот превратился в тугую напряженную линию. Сглотнув, я попыталась снова до него достучаться.

– Моей подруге нехорошо. Можно ей в мед кабинет?

– Нет, – отрывисто и грубо проговорил незнакомец, с интересом наблюдая за моей реакцией. При этом его лицо выдавало неприкрытое раздражение. Как будто он смотрел на маленьких назойливых мух и думал, как их прикончить одним ударом. Его ответ меня обескуражил.

– Что?

– Ты плохо слышишь? – издевательски переспросил мужчина.

– Нет, но я не понимаю... – Я непроизвольно начала злиться. – Моя подруга вот-вот упадет в обморок, а вы тут строите из себя неизвестно кого!

– Подруга? – удивленно переспросил он с каким-то подозрительным сомнением. – А не скажешь ли мне…

– Мирослава, – подсказала я.

– …Мирослава, что, по-твоему, у нее болит?

– Мне-то откуда знать? Я ведь не доктор.

– Ну, раз ты сама сказала, что не ДОКТОР, с чего ты тогда взяла, что твоей подруге плохо? По-моему, она выглядит очень даже хорошо, – и он бесстыдно уставился на грудь Виктории.

Это стало последней каплей в чаше моего терпения. «Да кем он себя возомнил?! Стоит тут и еще издевается!»

Вложив в свой голос побольше язвительности, я поинтересовалась:

– Вас что, упрашивать нужно?

– Было бы неплохо, – хищно ухмыльнулся он.

Я всегда выступала против насилия, но в данную секунду мне захотелось ударить его. Моя кровь закипела. Не собираясь дальше препираться, я быстро сложила учебники Ви в сумку и потянула подругу за руку. Мне было плевать, если после этого меня вызовут к директору. Думаю, я смогу объяснить ситуацию. Благо наш директор – адекватный человек.

Но мои попытки поднять девушку не увенчались успехом: она даже не шевельнулась, продолжая сидеть как истукан. Мужчина, наблюдавший за нами, небрежно облокотился на парту и явно наслаждался происходящим.

– Ви, может, вызвать скорую помощь? Тебе совсем плохо. – Мое беспокойство усилилось. Но она не ответила.

Тем временем мужчина вновь заговорил:

– Виктория, ты можешь покинуть помещение и навестить доктора, если тебе действительно нехорошо. – Последние слова он подчеркнул интонацией и, немного подумав, добавил: – И можешь после вообще не возвращаться. Отправляйся домой.

После его слов Виктория как по команде встала и так же, не поднимая головы, направилась к выходу. Я решила пойти за ней и проводить, взяв ее сумку. Но возле двери меня остановил голос мужчины:

– Простите, Мирослава, а вы куда собрались?

Этот придурок конкретно начал выводить меня из себя. Сквозь стиснутые зубы я ответила:

– Проводить, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.

– Это так благородно с вашей стороны! Но я думаю, что ваша помощь ей не понадобится. Я прав, Виктория? – Черные глаза стали прожигать насквозь.

– Да, – тихо ответила девушка и, подумав, добавила: – Мира, мне не нужна помощь. Я сама справлюсь. Увидимся дома. – И, выхватив из моих рук сумку, покинула класс.

– Мирослава, может, больше не будете задерживать всех нас и усядетесь на свое место? – Он жестом указал на мою парту. В его словах чувствовалась завуалированная опасность.

В недоумении я вернулась на свое место, села и уставилась в потолок.

Знаю, может быть, потом это скажется на моей учебе, но я ничего не могла с собой поделать: у меня появилась сильная неприязнь к этому человеку, и я не хотела воспринимать его как учителя. Как, наверное, и мои одноклассники, которые подозрительно тихо себя вели.

 «Значит, наш новый историк пугает не только меня».

Если бы меня попросили его описать, я бы сказала, что он похож на Конана-варвара в костюме графа Дракулы. Знаю, фантазии мне не занимать, но он никак не ассоциировался у меня со скромным учителем истории. И где это Лизка на каменном лице рассмотрела милые ямочки?!

 Между тем учитель положил на стол раскрытый классный журнал, сверху на него поставил небольшой деревянный ящичек, который до этого держал в руках, и низким, с хрипотцой, голосом, заговорил снова:

– М-м-м… люди, я вас приветствую! Как вы уже поняли, я буду вести у вас занятия по истории, – с какой-то скользящей иронией проговорил незнакомец. Похоже, он сам не верил в то, о чем говорил. – Я не потерплю к себе неуважительно отношения. Если я говорю, вы все молчите и внимаете. В противном случае можете пожалеть. Ваше неповиновение будет караться по всей строгости...

«Караться? Где он это слово выкопал?! Такое ощущение, что он путает камеру пыток со школой! И какое право он имеет нас запугивать? Эта учебное заведение, а не тюрьма».

Меня все сильнее нервировало происходящее. Взглянув на соседние парты, я заметила, что мои одноклассники тоже пребывают в тихом ужасе.

Мужчина многозначительно замолчал, давая возможность каждому обдумать его слова. И, добившись, как мне показалось, нужного ему эффекта, с явным удовольствием продолжил:

– Познакомлюсь я с вами позже. Сейчас хочу дать персональное внеклассное задание, после которого не стану отнимать ваше драгоценное время, которого у вас и так осталось крайне мало.

Мне было не по себе. Все выглядело до смешного сюрреалистично. Что-то странное, темное, неправильное было в этом человеке. Как он вообще попал в школу и для чего? Ведь если судить по его костюму, в деньгах он не нуждался. Особенно в крошечной зарплате рядового учителя. Его манера общаться – это что-то из ряда вон выходящее. Склонность к командованию и подчинению наводила на мысль, что перед нами бескомпромиссный командир какого-нибудь спецназовского подразделения по уничтожению… ну, не знаю… например, террористов.

Еще меня удивила реакция Виктории на этого человека. Может быть, они раньше были знакомы? Но тогда почему она мне ничего о нем не рассказывала? Или ей действительно просто стало плохо? А я тут уже столько всего надумала... На перемене надо будет сходить в медпункт и узнать, что с ней.

– Миридова, ты чего, оглохла? – прервал мои размышления Ромка, тыкая в мою спину ручкой.

Ход моих раздумий был безжалостно нарушен. Я подняла голову. Выжидающе уставившись двумя пропастями черных глаз, за мной наблюдал мужчина.

Я затаила дыхание. Все смотрели на меня с нескрываемым любопытством.

– Мирослава Миридова?

Мое сердце пропустило один глухой удар. Не хотелось пасовать перед этим неприятным типом, но все равно ладони у меня вспотели. Незаметно вытерев их о джинсы, я с холодным спокойствием ответила:

– Что?

Он смотрел на меня как на подопытную крысу, глупую и наивную. Мне это совсем не понравилось. «Да кем он себя возомнил?!» Вложив в свой взгляд всю самоуверенность и храбрость, я постаралась не отвести его в сторону. Это были секунды какого-то непонятного противостояния, которое, казалось, длилось целую вечность. Что он хотел этим до меня донести, я не понимала.

 Не разрывая зрительного контакта, мужчина отложил журнал в сторону, поставил ящик на мой стол и при этом навис надо мной, как скала.

Я сразу же почувствовала запах свежего туалетного мыла, приправленный терпким цитрусовым ароматом. Мои рецепторы были похожи на оголенные провода под напряжением три тысячи вольт, и я незаметно вдохнула глубже этот интересный запах. Переведя взгляд в сторону и первой разорвав зрительный контакт, я только сейчас обратила внимание на то, что от мочки левого уха мужчины по его шее вниз под ворот рубашки уходит еле заметный белый шрам с неровными, рваными краями, искусно прикрытый экзотической татуировкой.

Не понимая, что мною движет, и не успев осознать, что я делаю, я легонько дотронулась до этого места. Тут же класс качнулся, глаза заволокло пеленой, и я увидела его. Мужчину с белыми волосами.

Он находился в странном месте, в странной одежде. Светло-коричневый кожаный жилет был надет на голый торс и затянут множеством ремешков. Штаны из той же кожи обтягивали его ноги и были заправлены в тяжелые грязные ботинки, талию обхватывал сюрреалистичного вида ремень с креплениями под меч и еще какое-то оружие.

В вечернем небе сверками извилистые молнии, выхватывая мрачный образ незнакомца, стоящего посреди огромной черной пустыни. Сначала я не разобрала, что творилось вокруг него. Но, присмотревшись, в ужасе закричала… или мне показалась, что я кричу, так как рот открывался, а звука не выходило.

 Трупы множества мужчин и женщин. Их безжизненные тела покрывали черную, выгоревшую землю. Лишь когда сверкала очередная молния, я могла рассмотреть их искалеченные останки, лежащие в лужах крови.

 Мужчина же, находившийся в эпицентре всего этого, тяжело опираясь на одно колено и на рукоятку меча, покрытую бурой жижей, удерживался из последних сил. Было видно, что жизнь постепенно уходит из его тела. Дыхание незнакомца было прерывистым и тяжелым. Его грудная клетка поднималась и опускалась, а на шее, в том месте, до которого я дотронулась, была жуткого вида открытая рана. Глядя на нее, я не понимала, как он вообще еще жил.

Перед глазами сверкнула яркая молния, на миг меня ослепив, и наваждение стало рассеиваться. Я поняла, что мою руку грубо отдернули.

Внимательно меня изучая, мужчина спросил очень тихо, чтобы только я могла услышать:

– Что-то интересное увидела?

А после наклонился еще ниже:

 – Не смей без разрешения до меня дотрагиваться!

В его глазах я уловила искорки злого огня, и меня затрясло, будто в лихорадке.

Если бы я верила в сверхъестественное, то, наверное, подумала бы, что только что видела кусочек прошлого этого человека. Но так как я была закоренелым скептиком, постоянно высмеивающим передачу «Битва экстрасенсов» и подобные ей, я списала все на сегодняшний стресс и мою буйную фантазию. Но уже через секунду усомнилась в своем скептицизме. Я взглянула на мужчину по-новому, и мне действительно стало страшно. А если все, что я только что видела, правда, и он где-то на Земле убивал беззащитных людей? Значит ли это, что нам всем угрожает опасность? И должна ли я об этом предупредить, или мне нужно не париться и срочно принять таблетки, которые я сегодня с собой не взяла.

– Знаешь, что это такое? – с каким-то шипящим звуком проговорил мужчина, ставя передо мной ящичек и, тем самым, выводя меня из задумчивости.

– Нет, – совсем тихо выдохнула я.

Обычный деревянный ящик, примерно тридцать на тридцать сантиметров. Ничего особо красивого или изящного. В таком обычно хранят ненужное барахло.

Но то, что лежало в ящике, было настоящим сокровищем. Я еще не знала, что это, но явственно это ощутила.

Мои руки сами потянулись к заветному ларцу и робко прошлись по поверхности крышки. Тут же я почувствовала успокаивающее тепло, прошедшее через подушечки моих пальцев, и небольшие уколы электрических разрядов. Я быстро отдернула руку. Это было странно.

За несколько секунд во мне разыгралась буря сразу из нескольких противоречивых ощущений. Я продолжала смотреть на ящик Пандоры (так я его про себя окрестила) и чувствовала: что бы там ни находилось, оно принесет с собой разрушение и хаос. И мне уже будет не повернуть время вспять. Но, с другой стороны, все во мне умирало от желания обладать тем, что находилось внутри.

Сейчас меня можно было сравнить с наркоманом, перед которым стояла дилемма: принять дозу и умереть, либо мучиться от ломки всю оставшуюся жизнь.

Больше не в силах терпеть, я приподняла крышку.

Немного озадаченная, я уставилась на содержимое, уловив боковым зрением, что мои одноклассники повытягивали шеи, стараясь заглянуть туда же, куда и я.

В ящике лежало множество разных безделушек. Какие-то странные брелочки, деревянные и железные крестики, браслеты, часы и много чего еще. Все это не стоило моего внимания. То, что мне действительно было нужно, находилось на самом дне.

Практически сама по себе моя рука нырнула сквозь все эти побрякушки. И нащупала какой-то гладкий и, несмотря на металлическую поверхность, очень теплый предмет.

Как только он был вынут, на лице мужчины промелькнула довольная и понимающая улыбка.

– Превосходно!

Словно больше не намереваясь делить со мной одно пространство, он резко выдернул ящик из-под моего носа и бесцеремонно поставил его на преподавательский стол.

 – Маленькие люди, ваша задача – взять по одному предмету из этого ящика и написать доклад с полным описанием того, что вы взяли, и для чего этот предмет использовали в мировой истории оккультизма. Это дополнительное задание будет хорошей пищей для ваших вялых мозгов. – Учитель брезгливо скривил губы и, не удостоив нас даже мимолетным взглядом, спешно покинул класс. Его не волновало, что до конца урока осталось еще уйма времени.

Глава 3

Общий вздох облегчения пронесся по кабинету.

– Что это было? – озвучил повисший в воздухе вопрос Ромка.

– Такое ощущение, что нам вынесли смертный приговор, – поддержал парня девичий голос. – Не зря Виктории стало плохо. Видать, он ее до чертиков напугал.

– Ребята, а вам не показалось, что он сумасшедший? Не представился и так странно нас называл…

– Ага, – перебил Ромка, – а еще у него нездоровый интерес к нашей Миридовой. Мирка, давай колись, что этот тип нашептывал тебе на ухо?

– Что? – на автомате спросила я, не вникая в суть разговора. Сейчас я думала только о медальоне, лежащем в моей руке.

Он был практически невесомым, хотя и выглядел внушительно. Серебристая поверхность с обеих сторон была идеально ровная и гладкая. Никакой гравировки или узора. Абсолютно круглая и безликая вещь с припаянной к одной из сторон изящной цепочкой.

Робко проведя пальцами по ее поверхности, я уловила приветственный блик. И в моей душе расцвело трепетное чувство вновь обретенной потери.

 «Я разгадаю твою тайну. Я чувствую, что ты не так прост, как кажется на первый взгляд».

Но для начала мне нужно было срочно разыскать подругу.

– Земля, земля, прием! Вызываю на связь Миридову! Мирка, не впадай в транс, останься с нами!

Кто-то сильно толкнул меня в плечо. В замешательстве я уставилась на Ромку, на его веснушчатую, ухмыляющуюся физиономию.

– А…

– Бэ – тоже витамин! – передразнил он меня. – Ты что, уснула или тебя загипнотизировали? Нет, погоди, ты выпала из пространственно-временного континуума! – хлопнул он себя по лбу.  «Идиот!»

– А нам всем очень интересно, что странный чувак нежно нашёптывал тебе на ушко!

– Ромка, ты идиот? Ничего он мне не нашёптывал! – Я начала злиться и отвернулась.

– Ну да. – Он пересел ко мне за парту, чтобы достать окончательно. – Все видели, как ты ласково и по-свойски гладила его шею. Ммм… это было так интимно. А после он тебе что-то сказал. Я очень старался, но ничего не услышал, – с ноткой обиды в голосе проговорил парень.

– Да пошел ты! – совсем разозлилась я. Похоже, сегодня злость была моим постоянным спутником.

– Правильно, Мирка, так его! Нечего лезть в чужие отношения! – язвительно поддержала меня Кукушкина.

– Еще одна! – Я закатила глаза. – На фоне бушующих гормонов у вас развился нездоровый бред. – И отвернулась от них, тем самым намекая, что разговор окончен.

Вторая половина одноклассников, которая не вникала в наш диалог, рассматривала вещи, оставшиеся в ящичке.

– Что это за барахло? – Один из парней подцепил пальцем брелок в виде феи и непонимающе на него уставился. А потом печально вздохнул: – Мир уже не тот… – и брезгливо швырнул безделушку обратно.

Женская половина класса активно перемывала косточки новому преподавателю. Они стали выдвигать безумные идеи насчет того, какая профессия ему больше подходит. И, конечно, это был стриптизер. Девчонки как с цепи сорвались и, никого не стесняясь, начали выдумывать его интимные заслуги, обсуждая, где, с кем, когда и сколько раз подряд он проводил время. А после хихикали, как озабоченные бабуины.

– Мирослава, покайся, расскажи все, как есть. Иначе я не отпущу твои грехи, – заунывно-протяжным голосом опять пошёл в атаку Ромка.

– Как же ты меня достал! Иди уже найди себе занятие по уму. Попробуй добыть огонь при помощи палочек, либо поймай паучка в баночку и понаблюдай за его жизнью. Только отвяжись от меня!

– Ладно, – обиделся парень. – Свои секреты оставь при себе. Но дай хотя бы посмотреть, что ты вытянула из скучной коробочки. – И, не дожидаясь разрешения, он проворно выхватил медальон из моих рук.

Мне сразу стало не по себе. Появилось ощущение утраты и беззащитности, а потом в глубине души стал просыпаться неведомый доселе гнев. Вскочив на ноги и при этом с грохотом опрокинув стул, я со всей силы ударила Ромку в грудь. Опешив от такой реакции, он упал, приземлившись на пятую точку. А медальон, тревожно звякнув, откатился в сторону.

– Мирка, ты бешеная дура! Ты что творишь?! – заорал парень, привлекая всеобщее внимание.

– Не смей трогать мои вещи! – медленно, с расстановкой проговорила я, указывая на него пальцем. – Иначе в следующий раз я тебе переломаю руки.

Не знаю, насколько я была устрашающа в эту секунду, но на лице одноклассника отразился реальный страх.

 ***

Коридоры школы были еще пусты, когда я спешно их пересекала, направляясь в женский туалет. Закрыв дверь на щеколду, я прислонилась к ней с обратной стороны и сделала пару успокоительных вдохов и выдохов.

С трясущимися руками я подошла к раковине, над которой висело мутное зеркало, и не сразу решилась в него посмотреть. Не знаю, кого я боялась там увидеть: перевоплотившегося демона или еще какого-нибудь монстра.

Но на меня, как и всегда, взирала миловидная молодая девушка с зелеными глазами, в зависимости от освещения становившимися либо светлее, либо темнее, с длинными, до пояса, волосами цвета созревшей пшеницы, высокими подчеркнутыми скулами и пухлыми губками. Кто-то считал меня красивой, но самой себе я казалась слишком слащавой и, чтобы не привлекать внимание, старалась одеваться скромно и незаметно. Меня бесило, что все пытались дружить со мной только из-за моей внешности. Наверное, поэтому у меня практически не было настоящих друзей.

«А сейчас я автоматически лишила себя еще одного…»

Как будто поняв мое настроение, медальон, висевший на моей шее, потускнел. Или из-за отражения в грязном зеркале он казался блеклым. Охладив лицо водой из-под крана, я направилась в медкабинет, чтобы выяснить, что случилось с Викторией.

Постучав в белоснежную дверь, заглянула внутрь. Пахло хлоркой и медикаментами, отчего в носу защекотало и захотелось чихнуть. Поборов это желание, я вошла и присела на кушетку в ожидании, так как внутри никого не оказалось. «Странно», – подумалось мне. Врачиха никогда не оставляет свой кабинет открытым, даже если отлучается на пять минут. На столе лежали медицинские карточки, которые она заполняла. Я с любопытством просмотрела их, надеясь увидеть карточку Виктории. Но среди лежащих на столе бумаг я ее не обнаружила. Хм… Одно из двух: либо ее карту вернули на место в закрытый шкаф, либо Вики здесь вообще не было.

Мои сомнения развеялись минут через пятнадцать, после того, как в кабинет вернулась полная седовласая женщина, Екатерина Леонидовна, наш школьный врач.

Вид у нее был удрученный, а на ее всегда белоснежном накрахмаленном халате я заметила свежие пятна крови.

– Екатерина Леонидовна! – обозначила я свое присутствие.

Ее беспокойный взгляд остановился на мне, и она, быстро стянув грязный халат, бросила его в угол.

– Мира, с тобой что-то случилось? – взволнованно спросила женщина.

– Нет, я просто…

– Рассказывай, что привело тебя ко мне. У тебя что-то болит? Неужели опять начались приступы мигрени? – Она приложила ладонь к моему лбу. – Ты не забываешь принимать лекарства? – Беспокойство в ее взгляде усилилось.

– Нет, все нормально. Я не по этому поводу к вам зашла.

– Да? – удивилась женщина. – А зачем тогда?

От ее напора и неподдельного переживания я немного отстранилась.

– Я пришла узнать, как Ви. Ей стало лучше?

– Виктории? – удивилась женщина. – А что с ней?

– Пока не знаю, но, вроде, она направлялась к вам.

– Нет, – задумчиво протянула доктор, – она не приходила.

– Тогда, вероятно, я неправильно ее поняла.

Не желая больше терять время впустую, я пошла к выходу. Но доктор преградила мне путь:

– Мира, постой.

Я с интересом посмотрела на женщину.

– Возвращайся в класс. В свете последних событий, мы оповестили ваших родителей. Они вас в скором времени заберут.

– О чем вы говорите? – Я насторожено прищурилась. – Каких событий?

Как будто подбирая нужные слова, Екатерина Леонидовна осторожно сказала:

 – На нашего преподавателя кто-то напал. Даже не знаю, выживет он или нет.

– Какого преподавателя? – перебарывая первую волну шока, переспросила я.

– Ну, новенького парнишку, учителя истории. Ах, ты же, наверное, не в курсе...

– Нет-нет, я что-то слышала. А что с ним случилось?

– Ой, – отмахнулась от меня докторша, – лучше бы тебе этого не знать. Его нашёл дворник в сквере возле школы. Он лежал в кустах без сознания, с ножевым ранением грудной клетки.

Мои глаза широко распахнулись.

– Да, представь, в таком городке, как наш, – и такое громкое преступление! Сейчас из школы никого не выпускают и не впускают. Полиция приехала, «скорая»...

Я метнулась было к окну, но вспомнила, что окна выходят не на ту сторону, и осталась стоять на месте.

– Так что возвращайся в класс и жди родителей. Думаю, что и твоя подруга сейчас там. – Екатерина Леонидовна устало опустилась на стул и стала крутить диск старенького стационарного телефона. Но, увидев, что я не спешу уходить, зажала трубку рукой и выразительно на меня посмотрела.

– Да-да, я уже ухожу…

– И прикрой за собой дверь, – шепнула она, возвращая трубку к уху.

Мне стало нехорошо настолько, что скрутило живот.

Звонок так и не прозвенел, но почти все ученики слонялись по коридору, передавая друг другу последние новости, которые разносились со скоростью света и будили подростковое любопытство.

Я бежала в потоке людей в сторону выхода и пыталась на ходу дозвониться до Виктории. С первого раза мне это не удалось, так как в меня кто-то врезался и я выронила телефон. Потом мне все же удалось набрать номер, но после десятого гудка ответа так и не последовало.

Добравшись до выхода, я увидела, что входная дверь перекрыта несколькими полицейскими и один из них, самый высокий, что-то выкрикивает в рупор.

– Ребята, пожалуйста, вернитесь в свои кабинеты! Ради вашей же безопасности. Вы сможете покинуть школу только тогда, когда за вами приедут родители. Учителя проводят вас.

– Что случилось? – спросил парень за моей спиной.

– Почему нас не выпускают? – поддержал кто-то с другой стороны.

 Рядом со мной заплакала девочка лет семи, явно напуганная происходящим.

– Не бойся. – Я опустилась рядом с ней на колени. – Это просто учения. Ты же знаешь, что это значит.

Она кивнула.

– Ну вот, пойдем, я провожу тебя. Твой класс находится на первом этаже?

– Да.

Взяв девчушку за руку, я повела ее в кабинет.

– Почему ты здесь, а не в классе?

– Я ходила в туалет, – жалобно протянул ребенок.

– Ну, ничего страшного. – Проводив девчушку и выслушав благодарность от ее преподавательницы, я замыслила побег.

 Осторожно, чтобы меня никто не поймал, я спустилась в подсобку дворника. Благо он никогда не запирал дверь.

В этом небольшом помещении хранился всякий инвентарь для работы на школьном участке: метлы, грабли, лопаты, ведра. В другом углу стояла видавшая виды старая продавленная тахта, на которой, как я полагаю, отдыхал дворник, рядом с ней – тумбочка, заваленная журналами кроссвордов. Вот и все скромное убранство. Но то, что мне действительно было нужно, находилось над тахтой. Небольшое прямоугольное окошко, заляпанное грязью и затянутое паутиной. Если постараться, то можно им воспользоваться, чтобы выбраться из школы.

Аккуратно встав на краешек тахты, я забралась на тумбочку, не без труда открыла окно и, подтянувшись на руках, проворно выскользнула из помещения.

Так как это окно располагалось у самой земли, я немного вымазалась, но не стала заострять на этом внимание. Кое-как отряхнувшись, я выглянула из-за угла, чувствуя себя при этом преступницей. Возле главного входа толпилось множество людей – полицейских, журналистов, родителей и проходивших мимо зевак. С левой стороны здания желтой лентой была огорожена небольшая территория. Внутри нее работали следователи, они что-то фотографировали. «Скорой» нигде не было видно, значит, парня уже отвезли в больницу. Я очень надеялась, что он ранен не смертельно, и заочно ненавидела того, кто сделал это с беднягой. Хоть у меня и были догадки насчет этого, но с выводами я не спешила.

Отойдя за угол, я стала пробираться к забору через парк, расположенный за зданием школы. Осторожно ступала, пытаясь не привлекать к себе внимание журналистов и полицейских, бродивших поблизости. К счастью, они были заняты своими делами и меня не заметили.

Проворно перекинув сумку через ограждение, я так же легко через него перелезла. Ох, не зря мама с детства заставляла меня заниматься гимнастикой!

По пути к дому я еще раз попыталась набрать номер Виктории. Но теперь стандартный женский голос сообщил, что телефон отключен или находится вне зоны действия сети. Это было очень не похоже на мою подругу. За то время, что мы были знакомы, я не помнила ни одного случая, чтобы она оставила свой телефон или просто забыла его зарядить. Я даже ночью могла до нее дозвониться.

Мне, наверное, стоило позвонить ее маме. Но, как ни странно, я не знала ее номера. А съездить к ней на работу у меня не было возможности, так как, по словам Ви, у ее мамы были частые командировки и она без конца моталась по всему миру. Несколько месяцев подряд она могла не появляться в городе. Если честно, как бы чудно это ни звучало, я вообще не была знакома с мамой подруги и видела ее пару раз либо тенью в окне, либо на фотографиях.

– Мирослава, ты уже слышала последние новости?

Меня перехватил на остановке парень моей сестры, отделавшийся от своих друзей.

– Макс, если ты говоришь о полицейских, журналистах и лужах крови возле школы, то да, я об этом уже слышала. А если ты хочешь рассказать мне о розовых единорогах, скачущих по облакам, то с удовольствием послушаю. – Я попыталась спрятать под шуткой свою нервозность.

– Значит, ты тоже слиняла из школы? Погоди, а где Виктория? – нахмурился парень. – Почему ты одна?

– Не знаю. – Я опустила глаза. И, глубоко вздохнув, рассказала о том, что произошло на уроке.

Несколько секунд после этого он недоверчиво смотрел на меня, потирая подбородок.

– Значит, какой-то странный тип ввалился к вам на урок, говорил всякий бессмысленный бред и всучил тебе блестяшку?!

– Не блестяшку, а медальон, – деловито поправила я. – Но в одном ты прав: это звучит как бред сумасшедшего.

– Можно мне взглянуть?

Я нехотя достала медальон из-под толстовки, но с шеи снимать не стала. Подошла поближе, чтобы Макс мог его внимательнее рассмотреть.

– Мира, ты меня удивляешь. Ты думаешь, я заберу его у тебя и убегу? – усмехнулся он, крутя медальон в руке.

На его слова я лишь недовольно фыркнула.

– Ничего примечательного. Просто кусок странного металла. На нём даже ничего не изображено.

– А ты что хотел? Картинки с инструкцией по применению?

– Нет, но все же…

– Посмотрел? – и, не дожидаясь ответа, я засунула медальон обратно под толстовку.

– Мира, ты чего такая злая сегодня?

– Просто… нервничаю, – немного смутилась я.

– А что думаешь насчет Виктории?

– Думаю, она узнала этого человека. Ты бы видел, какой она стала – белее белого. И сейчас я сильно переживаю: ведь если это тот белобрысый напал на учителя, то он легко может навредить и ей.

– Почему бы нам не сообщить о твоих подозрениях полиции?

– Да они, скорее всего, не поверят. И даже если поверят, то сколько времени займут всякие проверки? А Вики, может быть, уже сейчас нужна помощь.

– Если я тебя правильно понял, ты собираешься к ней?

– Да.

– Хорошо, – сказал парень скорее себе, чем мне. – Пошли.

Он затащил меня в только что подошедший автобус, следующий в наш микрорайон, который назывался «Солнечный берег». Странное название, если учесть, что поблизости не было ни одного водоема, а сами постройки окружали вековые сосны.

Пока мы ехали, я спросила:

– Тебе-то это зачем?

Парень пожал плечами и, не мигая, уставился в окно.

Мы с Викторией жили в комплексе, состоящем из нескольких двухэтажных коттеджей с участком земли для парковки и небольшим садиком. Мой дом находился в самом центре комплекса, а дом Виктории располагался у кромки леса. Благодаря такому близкому соседству, мы с ней общались практически круглые сутки.

В автобусе я опять попыталась дозвониться до Ви, но раздражающий голос автоответчика снова повторял о недоступности абонента. Беспокойство меня съедало: я не могла спокойно сидеть и ждать, пока автобус доставит нас до места. Инстинктивно ухватившись рукой за висевший на шее медальон, я сразу почувствовала успокаивающее тепло. То же тепло я ощущала и раньше, но не придавала этому значения. Теперь же я его с благодарностью приняла и смогла привести мысли в порядок. На мгновение я закрыла глаза… и тут же кто-то толкнул меня в бок:

– Мира, конечная, мы приехали.

– Что? – не поверила я.

– Ты всю дорогу продремала. – Макс поднял с пола наши сумки и направился к выходу.

– Но как? Я всего на секундочку прикрыла глаза, а ты говоришь, прошло полчаса. – Я поспешила за парнем, вглядываясь в пейзаж за окном.

– Наверное, ты вымоталась со всей этой фигней. Ничего удивительного. Не разбуди я тебя, каталась бы так целый день.

– Наверное, ты прав. – Я наморщила лоб.

Взяв быстрый темп, мы прямиком направились к Виктории. Проходя мимо моего дома, я закинула наши с Максом сумки во двор, не опасаясь за их сохранность.

– Здравствуй, Мирослава! – поприветствовала меня Роза Львовна, наша немного навязчивая соседка. Она сидела на скамейке в живописном платье и с перевернутой книгой в руках. Старушка жила одна и была на пенсии, поэтому целыми днями вылавливала проходящих мимо знакомых, судачила с ними о всякой ерунде и собирала свежие сплетни.

– Добрый день. Простите, Роза Львовна, но мы с Максом торопимся.

– Как жаль, как жаль, – притворно обиделась старушка, закрывая книгу и кладя ее себе на колени. – Ты с Максимом? – Она внимательно посмотрела на парня и подозрительно прищурилась. – А это не тот молодой человек, который встречается с твоей сестрой?

– Да, это он, но нам правда нужно спешить. – Я подтолкнула парня вперед, делая однозначный намек.

– А-а-а, – как будто что-то поняв, протянула старушка и заговорщицки прошептала Максу: – Вы с Мирославой тайком от Лиды встречаетесь?

У Макса отвисла челюсть, и он как вкопанный уставился на старушенцию.

– Мы не встречаемся с Мирой, у нас просто… мы просто… – Он не мог правильно обрисовать ситуацию и из-за этого стал немного нервничать.

– Не утруждайтесь, молодой человек, я вас не выдам. Можете и дальше бегать по своим любовным делам, – довольно улыбнулась старуха и поправила свою синюю шляпу, утыканную цветами. – По правде говоря, ваша пара смотрится более очаровательно.

Я заметила, что Макс сжал кулаки. Он был готов выплеснуть на старушку переполнявшие его эмоции, но воспитание его сдерживало.

– Спасибо, Роза Львовна, вы такая внимательная и добрая. Я надеюсь, наш маленький секрет останется только между нами. – Я ей по-доброму подмигнула.

– Конечно-конечно, Мирочка, можешь на меня положиться, – удовлетворенно подтвердила старушка, уже обдумывая, с кем первым поделиться этой новостью.

Я полагала, что мы от нее благополучно избавились, но она нас опять окликнула:

– Мирочка, погоди, пожалуйста. Я еще хотела узнать, ваш двоюродный брат уже уехал? Что-то я давно его не встречала...

– Что? – резко остановилась я, отчего Макс на меня налетел.

– Ну, такой красивый, галантный, обходительный джентльмен. Я бы хотела еще раз с ним увидеться, если он у вас еще гостит. – Она мечтательно причмокнула губами.

– Двоюродный брат? – Я ошеломленно уставилась на нее.

– Ну, высокий блондин с длинными волосами. Я пару раз с ним виделась, когда он приходил домой.

– Домой? – оцепенев, проговорила, я.

– Мирослава, ты в порядке? – забеспокоился Максим. – Такое ощущение, что ты сейчас упадешь в обморок.

– Это он, – проговорила я одними губами. Но Макс меня не понял.

– Роза Львовна, почему вы решили, что это мой двоюродный брат?

– Так он сам представился. Сказал еще, что приехал издалека навестить любимых сестренок, которых давно не видел.

– А как он попадал в квартиру?

– Девочка моя, ты такая смешная! У него были ключи.

– Ключи? – Я совсем перестала понимать ее и подошла ближе. – А не подскажете, когда вы его видели в последний раз?

– Пару дней назад. Вы тогда еще гостили у своей бабушки, а ваша мама целые сутки пропадала на работе.

– Роза Львовна, вы не обижайтесь, но вы точно ничего не путаете?

Старая женщина демонстративно сложила руки на груди и оскорбленно поджала губы:

– Может, я и старая, но не сумасшедшая. Не в моих интересах что-то путать. Если вы скрываете своего брата, то это ваши проблемы. А на людей клеветать не надо, – обиделась Роза Львовна и уткнулась в книгу.

– Безнадежный случай старческого маразма, – негромко прокомментировал Максим.

– Макс, – я повернулась лицом к парню, – это был он.

– Кто?

– Ну, этот псевдоучитель, который дал мне медальон.

– И подозреваемый тобой убийца? – поинтересовался он.

– Да. – Мне стало совсем нехорошо. – Нам нужно спешить.

Я быстро побежала в сторону дома Вики. Макс от меня не отставал.

– Мира, ты все еще не думаешь, что это повод обратиться в полицию? – Макс говорил спокойно, его дыхание не сбивалось, в отличие от моего.

– Нет, я еще не совсем уверена. Когда найду подругу и поговорю с ней, смогу что-то для себя решить.

– Но тебя не пугает, что какой-то незнакомец приходил к вам домой? А потом заявился в школу, где в это же время происходит нападение?

– Пугает. И сильнее, чем хотелось бы.

– Хорошо, про школу понятно, а вот про твой дом не очень. Как думаешь, зачем он к вам наведывался? Ты не заметила никакой пропажи?

Я ненадолго задумалась.

– Вроде нет. Все как обычно. Ценные вещи, деньги – ничего не тронуто.

– Я не об этом говорю. Может, он искал какую-нибудь особенную ценность. Твои родители археологи…

– Геологи, – поправила я.

– Да, может, они нашли какое-нибудь крутое месторождение алмазов или что-то типа того?

– Нет, это исключено. – Я покачала головой. – Родители изучают движение земной коры и всякие подобные штуки. Самый ценный минерал, привезенный из последней экспедиции и подаренный мне, это симпатичный обломок кварца.

– Хм…

Упомянув маму, я услышала рингтон, сообщающий о ее звонке. Перейдя с бега на шаг, я попыталась отдышаться и приняла входящий вызов.

– Привет, мам.

– Мира, ты где? Почему тебя нет в школе? С тобой все в порядке? – Женщина на том конце провода от волнения стала заикаться.

– Да, все хорошо, я уже дома, не волнуйся.

– Почему ты не дождалась меня?!

– Ну, я…

– Сиди дома и никуда не смей выходить, ты меня поняла?

– Мам, не начинай, со мной все в порядке…

– Почему ты тяжело дышишь? Ты куда-то спешишь? – Волнение превратилось в подозрительность.

– Нет, я просто оставила телефон на кухне, а сама была в своей комнате.

– Ладно, хорошо, поговорим, когда я вернусь. Я скоро буду, не скучайте. И да, не поубивайте друг друга с Лидой, пока меня не будет.

 – Хорошо, мам, до встречи. – И, не дожидаясь ее долгих напутствий, я отключила телефон.

– Мама волнуется? – поинтересовался Макс.

– Да, что-то типа того.

– Мира, вот о чем я еще подумал… Сумасшедшая старушка сказала, что блондин открывал дверь ключами. Откуда он мог их взять?

– Ключи от нашего дома есть у пятерых человек. – Я стала загибать пальцы. – У меня, у Лиды, мамы, папы и у Виктории.

– У Виктории? – удивился парень.

– Да, мама ее очень любит. Сочувствует ей, потому что Вики практически лишена маминой заботы, и поэтому относится к ней, как к своей родной дочери.

– Значит, ключи могла дать Виктория.

– Вряд ли. – Я покачала головой. – Вики никогда бы...

– Ты так в ней уверена, хотя знакомы вы всего около года.

– Это не мешает мне ей доверять. Можно знать человека десятилетиями и быть обманутым.

– Эта так, но…

– Никаких «но». – Я не дала Максиму закончить фразу. – Я ей доверяю, и точка!

Он пожал плечами, но больше спорить не стал.

Мы подошли к двухэтажному дому, который наполовину утопал в лесополосе, что придавало ему своеобразное очарование. Я заметила, что все окна в доме, выходящие на улицу, плотно зашторены. Странно, ведь день был в самом разгаре.

– Мира, стой здесь, я сам к ней зайду.

– Нет, Макс, спасибо за благородство. Но я тоже иду.

– Хорошо, только держись рядом.

– Ты так говоришь, как будто в любую секунду на нас могут напасть.

– Знаешь, осмотрительность не помешает.

Осторожно ступив на крыльцо, я приложила ухо к двери и прислушалась. Внутри было очень тихо. Но Виктория могла быть на втором этаже, поэтому тишина ни о чем еще не говорила. Максим пару раз нажал на звонок. Внутри отчетливо разлилась мелодичная трель, но после по-прежнему было тихо. Никто не спешил открывать.

– Макс, погоди, у меня есть ключ. Я на всякий случай захватила его с собой. – Я вытащила из кармана своей толстовки небольшой одинокий ключик с брелоком в виде зайчика.

– Отлично. Открывай. – Он посторонился.

Вставив ключ в замочную скважину, я стала неистово его поворачивать. Но мои попытки не увенчались успехом.

– Не понимаю... – изумилась я.

– Что? – насторожился парень.

– Ключ не подходит. Дверь не поддаётся.

– Как такое может быть? Ты точно не перепутала ключи? – отодвинув меня, Макс сам стал пробовать открыть входную дверь.

– Ты сомневаешься во мне? Я ж тебе не Роза Львовна.

– Нет. Но этот ключ явно сюда не подходит.

– Знаешь, я думаю, мы могли бы залезть в одно из окон со стороны леса.

– Мира, а это не противозаконно?

– Нет. Это как залезть к себе домой, не переживай.

– Я смотрю, ты девушка решительная. И если что-то вбила в свою прелестную головку, от этого сложно избавиться.

– Что есть – того не отнять.

– Ладно, показывай свою лазейку, – сдался парень.

По асфальтированной дорожке мы обошли дом. С обратной стороны окна тоже оказались зашторенными.

– Зачем с этой стороны занавешиваться? – недоумевал Макс. – Ведь тут кругом лес. Неужели Виктория боится, что белки-извращенки будут за ней подглядывать?

– Очень надеюсь, что она боится только белок. Макс, подсади меня, я попробую открыть окно. Мне кажется, оно не закрыто на щеколду. По крайней мере, раньше оно всегда открывалось.

Подойдя к стене, парень подставил колено и положил на него руки ладонями вверх.

– Куда ведет это окно?

– В ванную комнату.

– Хорошо, будет где помыть руки.

Я ловко допрыгнула до окна и резко его толкнула. Как я и ожидала, оно поддалось и с легким стуком отворилось. Подхваченная сквозняком шторка выпорхнула из окна и налипла мне на лицо, отчего я с перепугу чуть не грохнулась. Благо Макс успел меня поддержать.

Вцепившись в подоконник, тяжело через него перевалилась и вскоре оказалась посреди просторной ванной комнаты.

– Мира, говоришь, это просто? – отряхивая руки, поддел меня парень.

– Как дважды два. Подожди, я принесу тебе стул.

– Не надо.

Максим подпрыгнул, ухватился за край открытого проема, без труда подтянулся на руках, помогая себе ногами, и через несколько секунд уже стоял возле меня.

– Ничего себе! Ты как Джеки Чан, только немного симпатичнее.

– Спасибо, приятно слышать, – весело улыбнулся парень. – Показывай дорогу.

Мы осмотрелись в гостиной. Ничего необычного я не наблюдала. Все было на своих местах. Я подумала, что лучше предупредить Викторию о нашем приходе, если, конечно, она дома, и позвала ее. Но ответом мне была тишина.

– Максим, подожди здесь, я поднимусь в ее комнату. Бывает, что она засыпает в наушниках, слушая классику. Тогда ее пушкой не разбудишь.

– Хорошо, только если что – громко кричи.

Я вопросительно посмотрела на него. Макс смутился:

– Я имел в виду, если что-то тебя напугает.

– Я так и поняла, – ответила я, любуясь его застенчивостью. В те редкие минуты, когда Макс смущался, из крутого парня он превращался в милого притягательного медвежонка, которого тут же хотелось обнять.

Поборов в себе этот порыв, я быстро поднялась на верхний этаж.

Дверь в комнату Вики была распахнута, и там никого не было. Зайдя внутрь, я огляделась: здесь было безупречно чисто, как и во всем доме. И пусто. Я всегда удивлялась, как Ви может постоянно поддерживать такую чистоту. Вот в моей комнате творился вечный творческий беспорядок.

Еще меня удивило то, что комната Виктории была безликой. Кроме дисков с классикой и плеера, здесь не было ничего примечательного. Никаких плакатов, девичьих украшалок или простых фотографий с семьей. Такое ощущение, что я находилась в гостинице.

Я уже хотела уходить, но вдруг заметила листок бумаги, лежавший на кровати.

Я сразу поняла, что это записка от Вики. Когда мы не заставали друг друга дома, то оставляли подобные записочки. Взяв лист, я стала вчитываться в небрежный почерк подруги.

«Мирочка, не переживай, со мной все в порядке. Я не больна, только притворялась.

В данный момент я встречаюсь с одним молодым человеком. Телефон у меня украли, поэтому, скорее всего, ты не сможешь до меня дозвониться. Все объяснения и подробности вечером. Жду тебя на пижамной вечеринке. Только для избранных.

Люблю, целую.

Твоя подруга Виктория»

Я не знала, то ли рассмеяться, то ли заплакать. Напряжение сегодняшнего дня наконец-то меня покинуло. «Виктория, я тебя когда-нибудь прибью, честное слово! Ты меня в могилу сведешь!»

– Макс! – позвала я. Парень быстро поднялся и ввалился в комнату:

– Что? Где?

Я протянула ему листок:

– Читай.

Он опустил глаза и пробежал взглядом по корявым строчкам. А после посмотрел на меня и рассмеялся:

– Ну, это многое объясняет.

Кажется, ему тоже стало легче оттого, что наши страхи не оправдались. Хотя где-то в глубине души беспокойство меня все же не отпускало.

Глава 4

Макс проводил меня до дома. Зайти к нам он отказался, и даже мои уговоры о том, что в доме должна быть Лида, на него не подействовали.

– Нет так нет, – кинула я ему на прощание, провожая парня взглядом.

Заперев за собой двери и сбросив кеды, я поднялась на второй этаж в свою комнату, закинула сумку с учебниками в угол и устало рухнула на кровать. Мозг у меня готов был взорваться. После долгого перерыва и бесконечно скучных дней, всего случившегося за сегодня было непомерно много.

Я долго складывала мозаику из событий, пытаясь мало-мальски со всем разобраться. Но постоянно натыкалась на тупики.

Головная боль начала усиливаться. Это означало, что приступ на подходе и мне нужно срочно принять таблетки с почти не выговариваемым названием. Вскочив с кровати, я заглянула в тумбочку, достала оттуда маленький пузырек и вытряхнула на ладонь пару желтых капсул. Проглотила, не запивая водой. После очередного лечения я уже год как забыла о бредовых видениях и галлюцинациях. Я думала, что полностью от них избавилась, но сегодняшний день доказал обратное.

Картина окровавленного беловолосого мужчины с сотней трупов вокруг не давала мне покоя. Я не могла представить, что кто-то может быть таким жестоким, чтобы отнять столько жизней. Это было самое яркое видение за всю мою жизнь. В носу до сих пор чувствовался запах крови и смерти. Лет десять назад после увиденного меня бы пришлось успокаивать пару дней, но сейчас уже в свой бред я больше не верила. «Если выдавать за правду все, что творится в голове, можно сойти с ума и оказаться запертой в учреждении с желтыми стенами», – внушали мне разные врачи, терапевты и психологи с учеными степенями, список которых был длиннее, чем вся моя жизнь. И правда: через какое-то время они смогли крепко укоренить во мне свои убеждения.

Стянув узкие джинсы, и полосатую толстовку я побрела в ванну. Горячий душ – вот что мне нужно было, чтобы прояснить мысли и притупить ноющую боль в висках до тех пор, пока не подействует лекарство. Медальон я оставила на шее – глупое чувство собственности было в разы сильнее здравого смысла. Не знаю, почему, но даже в ванной мне не хотелось с ним расставаться. Он как батарейка подпитывал меня и не давал свалиться от усталости.

По пути захватив полотенце, я выглянула в коридор и прислушалась. Из спальни сестры не доносились беспорядочные звуки ее адской музыки. Значит, сделала я вывод, либо она до сих пор дрыхнет, либо орудует на кухне. Быстро пройдя коридор, я резко дернула дверь ванной и услышала, как хилый шпингалет, запирающий ванную изнутри, сломался и с жалобным стуком ударился о кафельный пол.

– Мирка, тебя не учили стучаться?! – как ошпаренная взвизгнула моя сестра, отлипая от здоровенного парня, пыталась запахнуть свой коротенький халатик. От неожиданности я открыла рот, не зная, что на это ответить. Нахально опираясь на стиральную машинку, рядом с нею стоял лысый бугай с огромными волосатыми руками и расстегнутым ремнем.

– О, еще одна малышка! – фривольно обратился ко мне нахал. – Присоединяйся! – И нагло улыбнулся.

– Извини, имбецилами не интересуюсь, – ответила я и, чтобы больше не видеть этого кошмара, прикрывшись полотенцем, ретировалась в свою комнату.

– Классная попка! – прокричал мне вслед нелицеприятный тип. – Если передумаешь, я в твоем распоряжении!

Залившись румянцем, я поспешила спрятаться. Интересно, смогу ли я до вечера дожить спокойно, без происшествий?

Практически сразу за мной в комнату вошла Лидия. Ее глаза метали молнии.

В наступление я пошла первой.

– Не подожги мою спальню взглядом, я только вчера сделала уборку! Да и жить с тобой в одной комнате не входит в мои ближайшие планы.

– Не беспокойся, на этой неделе я не думала тебя убивать. Может, только немного покалечить, чтобы научить тебя стучаться прежде, чем ты куда-то входишь.

– Извини, что помешала твоему «туалетному свиданию». – Я развела руками и брезгливо сморщила носик: – Вы получше места найти не могли? И что это за тип, где ты его выкопала? На распродаже поддержанных товаров? Лидка, ты меня разочаровываешь! А с виду такая разборчивая! Интересно, что скажет Макс, если узнает, что ты чуть не перепихнулась с уголовником в нашей ванной? Или всё-таки перепихнулась? – Я заинтересованно уставилась на нее.

– Во-первых, – скрипя зубами, проговорила она, – Бритва не уголовник.

Услышав его кличку, я скептически приподняла бровь.

– А во-вторых, если ты расскажешь Максу, я тебя придушу, пока ты будешь тихо и мирно спать в своей постели. И поверь, то, что мы сестры, мне не помешает!

– А в-третьих будет? – не удержалась я.

– А в-третьих, – чуть ли не зарычала она, кипя от злости, – ты вообще должна быть в школе! Так чего ты приперлась раньше времени?!

– Лапусик, ты скоро? – донесся из коридора противно-слащавый голос.

– Да, котик, одну секундочку! Иди в мою комнату, я сейчас.

Бритоголовый мяукнул, провел ногтями по моей двери, изображая царапанье, и направился в комнату Лидки. Через несколько секунд его шаги стихли.

– Он у тебя нормальный? – Я подавила смешок. – Может, его усыпить, пока не поздно? Или кастрировать, чтобы приглушить либидо?

– Мира, порой ты просто невыносима! Я ещё жду ответа, почему ты не на занятиях?

– Ты что, мама, чтобы перед тобой отчитываться?! Иди к своему коту, а то смотри, от нетерпения нагадит тебе в тапки!

Лидка ощетинилась еще больше:

 – Мира, ты меня бесишь!

– Так же, как и ты меня. Я думаю, у нас это взаимно, не зря же мы с тобой двойняшки.

Хоть мы и были с Лидией двойняшками, в жизни никто бы никогда этого не предположил. Не только из-за непохожих характеров, но и внешности тоже. Да, обе мы были стройные, высокие и фигуристые, но, в отличие от меня, у Лидии были темно-русые кудрявые волосы, которые она очень коротко стригла и постоянно перекрашивала в безумные цвета. Вот, например, сегодня в ее волосах пряталась голубая прядь. Глаза у нее были карие, с шоколадными крапинками, глубоко посаженые. А носик узкий, с небольшой горбинкой, как у папы, что делало ее по-своему очаровательной.

– Иногда, Мира, я тебя просто ненавижу…

– Ты это уже говорила, – устало выдохнула я, с интересом рассматривая свои ногти. – Лида, пожалуйста, не утомляй меня больше, у меня был непростой день. – Устало поднявшись с кровати, я стала настойчиво подталкивать ее к выходу. – Да и от мысли принять душ я еще не отказалась. Так что со своим уголовником поищите место подостойнее, например, колесо обозрения или центральный парк. Не стоит превращать нашу квартиру в дешёвый бордель.

– В твоих советах я не нуждаюсь! Позволь мне самой решать, где, когда и с кем проводить время! – И, развернувшись на сто восемьдесят градусов, сестра направилась к двери. Но возле нее нерешительно помедлила и обернулась:

 – Я сегодня видела вас с Максом. Вы мило беседовали с нашей очаровательной, умеющей держать тайны соседкой.

И тут до меня дошло.

– Лидка, ты что, ревнуешь?!

Она лишь сузила глаза.

 – Ну, ничего себе! Блин, нужно снять это на камеру, тот еще будет кадр! Да не переживай, – отмахнулась я, – Макс помогал мне по одному делу. Ничего такого между нами нет и быть не может. Мы просто друзья.

– Ты думаешь, я полная дура?! Сначала вы мило беседуете у нас на пороге, рассказываете Розе Львовне о своих неземных чувствах, прося ее все держать в тайне. А потом, бросив сумки, куда-то испаряетесь на целый час.

– По правде говоря, да… я думаю, что ты полная дура. Но это к делу не относится, – утомленно выдохнув, проговорила я. – Лида, я тебя не обманываю. Хочешь, позвони Максу, он тебе все подтвердит.

– Я уже звонила.

– И что?

– Он не берет трубку. Понимаешь? Он первый раз в жизни не ответил на мой гребаный звонок! А теперь скажи, что я должна думать?

– Что он занят. А ты просто себя накручиваешь. Слушать бред старушки – это одно, а вот верить в него – это нужно быть полным параноиком.

Не сказав больше не слова, Лида вышла, громко хлопнув дверью.

Раньше я была стопроцентно уверена, что Макс нужен Лидке только для мелких поручений и для ее авторитета в школе. Но теперь увидела, что она на самом деле что-то чувствует к парню. Может, не любовь, но симпатию точно. Меня это очень обрадовало. Об этом стоило рассказать Ви.

 Минут через десять я услышала шаги по коридору и хлопнувшие входные двери. Лидка с уголовником смылись, и я предприняла вторую попытку принять душ. Настенные часы громко отмеряли время, показывая начало третьего, до встречи с Викторией оставалось, по меньшей мере, семь часов. Раньше десяти вечера ее можно было не ждать: ее затяжные свидания мне были хорошо известны. Пока Вики не проведёт парня по всем развлекательным заведениям города, она не успокоится.

Запирать дверь теперь было не на что: оторванный шпингалет до сих пор лежал на полу. Не заморачиваясь, я быстро разделась и встала под теплые струи живительной воды, чувствуя, как мои мышцы потихоньку расслабляются, а дыхание замедляется в блаженном успокоении.

Пар практически полностью заволок комнату легким туманом, и я прикрыла глаза. Прошло три минуты или десять – я не знала. Просто стояла, теряясь в пространстве, растворяясь вместе с ускользающей водой и ощущая, как ее молекулы прогоняют все мои страхи, тревоги, обиды и впечатления неудачного дня.

Я уже собиралась выходить, как вдруг мою голову пронзила резкая боль. Мне показалось, что температура воды повысилась, а в области груди стало жечь. Дотронувшись до того места, я наткнулась на медальон. Он накалился до предела, но не из-за того, что впитал температуру воды, а потому, что сам стал излучать странную энергию, которую я уже чувствовала, но не так осязаемо. И в том месте, где он соприкасался с кожей, стало странно покалывать.

В голове пульсировало все сильнее. Чтобы не упасть, я схватилась за края ванны и присела. Боль не отступала. Я ни о чем не могла думать из-за нестерпимых пульсаций внутри черепной коробки. Казалось, туман, заполнявший комнату, проник ко мне внутрь и начал безжалостно выкручивать мои мозги. Но едва я подумала, что вот-вот упаду в обморок, все резко прекратилось, и сквозь расплывчатую дымку я увидела…

…Солнечный диск занимал половину небосвода и был таким огромным, что мне пришлось зажмуриться и инстинктивно прикрыть лицо рукой.

Красивый, многоступенчатый водопад напротив меня спускался к тёмно-синему озеру. Вода нежно обволакивала каждый уступ, выщербленный самой природой на протяжении столетий, и отбрасывала причудливые блики. Эти уступы повторяли полуокружность отвесной стены, располагаясь на разных уровнях и придавая пейзажу неповторимую живописность. Не зря этот чудный уголок природы прятался от посторонних глаз в широких сочно-зелёных листьях растений, растущих вокруг, и создавал ощущение трепетной таинственности.

Чем дольше я находилась в этом прекрасном месте, тем явственней стала ощущать дивный аромат, окружающий его, и дуновение свежего бриза на своем лице.

– Так. Видимо, доктор Эйзенберг подсунул мне не те таблетки...

Любуясь местными красотами, я не сразу заметила человека, стоящего поодаль на самом краю озера.

Это был мужчина или парень – он стоял ко мне спиной, и я не могла определить его возраст. Но зато отметила, что его фигура была великолепна: она напоминала мне искусно высеченную статую. Все было настолько идеальным, что казалось ненастоящим и требовало немедленной проверки, но, подавив в себе порыв, я осталась стоять на месте. Торс парня был оголен, но я смогла рассмотреть лишь его могучую спину, которая еще оставалась влажной после недавнего купания. Конечно, если я все правильно поняла.

 На его бедрах очень низко сидели серые мешковатые штаны, а ступни утопали в невысокой траве. Я ненароком залюбовалась его ягодицами и тяжело сглотнула, как будто раньше мне не приходилось видеть эту часть мужского тела.

Поза, в которой находился парень, показалась мне немного напряженной. Широко расставленные ноги и рука, нервно потирающая шею, об этом непрозрачно намекали. Мне очень захотелось, чтобы он обернулся. Я могла бы подойти или окликнуть его, все равно ведь это было не взаправду. Но почему-то ощутила себя шпионкой, подглядывающую за чем-то тайным.

Сделав шаг назад, я наступила на сухую ветку, и она громко хрустнула. Тут же, стушевавшись, я замерла. А парень обернулся и внимательно на меня посмотрел. Сказать, что незнакомец выглядел ошеломительно, значит, ничего не сказать. Темные влажные волосы неровно остриженными прядями падали на его лицо, придавая его острым чертам загадочный шарм. А его глаза даже издали сверкали как чистейшие сапфиры, манящие, притягательные и пленяющие.

– Айвена, ты готова? – услышала я бархатистый баритон, который обрек меня на вечное подчинение его обладателю.

Не знаю, к чему я должна была быть готова. Но для него я была готова на все. Никогда за собой не замечала, что пара слов и привлекательная внешность могут заставить мои ноги подкоситься, а сердце учащенно забиться. Но это произошло. Если бы Виктория сейчас меня видела, она бы, наверное, от неверия защипала себя до смерти или заверещала бы от счастья.

Вспомнив о Ви, я как будто вышла из оцепенения. Мифический мир покачнулся, картинка смазалась. Головная боль вернулась, а я потерялась в темноте…

***

Только через какое-то время я смогла ощутить края ванны. Я все еще находилась в ней, лежа на спине. Вода из душа попадала мне на лицо. Интересно, как только я не захлебнулась? По затылку разлилось болезненное ощущение. Там явно назревала шишка.

В дверь ванной постучали, и я услышала мамин голос:

– Мира, с тобой все в порядке?

Я хотела ответить, что все хорошо, но с первого раза не получилось.

Тут же заподозрив неладное, мама вошла внутрь.

– Мирослава, девочка моя, что с тобой?! Ты упала? – донесся сквозь шум воды встревоженный голос.

Я попыталась вылезти из ванны, но без помощи мне это сделать не удалось.

– Нет, мам… не знаю… может быть.

Завернувшись в полотенце я побрела в свою комнату.

– Надо вызвать врача.

– Нет-нет. Я немного полежу, и все пройдет.

– Что пройдет? – Мама встревожилась еще больше. – Ты что-то ушибла или… – Она с подозрением посмотрела на меня. – У тебя был приступ? Конечно, я поняла! Это все из-за стресса, пережитого в школе!

– Мам, не выдумывай. Ничего у меня не было, я просто поскользнулась и упала.

Но она ничего не хотела слышать. Ее чрезмерная опека иногда выходила за рамки разумного, и в такие моменты она становилась просто глухой. Мама уложила меня на кровать и, не давая возможности оправдаться, заметалась по комнате. Как я поняла, она искала визитку доктора Эйзенберга, моего последнего психотерапевта.

– Не нужно, ма-ам! – протяжно заныла я. – Правда, все в порядке. Нет у меня никакого стресса, а тем более припадка.

– Ну, как же нет? У вас в школе сегодня среди бела дня убили человека. И ты говоришь, что все в порядке? – не переставая рыться в комоде, проговорила мама. – Тебе следовало дождаться меня и не уходить одной.

– Я была не одна, со мной был Макс. И к тому же тот, кто сделал это с учителем, вряд ли будет ошиваться поблизости, если ты об этом беспокоишься. Он наверняка уже убрался из города.

Тут меня пробрала дрожь: до меня дошёл другой смысл фразы.

– Ты сказала, что учитель убит?!

– Да, он умер в больнице. Большая потеря крови. Если бы его нашли раньше, то, возможно, он бы остался жив. Я до сих пор не могу поверить, что это произошло в нашем городе.

Что говорила мама после, я практически не слушала. Печаль и ужас затопили мое сердце.

 – Мам, – осторожно позвала я.

– Что?

– А что-нибудь еще вам в школе рассказывали?

– Вроде нет. – Она на секунду задумалась. – Милая, ты спрашиваешь о чем-то конкретном?

«Да, я спрашиваю о том, как отреагировала полиция, когда узнала, что незнакомый мужчина был у нас на уроке, выдавая себя за того, кто истекал кровью неподалеку». Но, видимо, этой информацией с родителями не поделились. Поэтому я просто покачала головой:

– Нет, ничего конкретного.

– Наконец-то! – с облегчением выдохнула она, вытаскивая из ящика белую визитку, на которой каллиграфическим почерком были выведены фамилия и инициалы врача. Раньше эти визитки валялись у нас по всему дому, поэтому не удивительно, что она так быстро отыскалась.

– Мам, не нужно. Ну как тебе доказать, что со мной все в порядке? Я не хочу выслушивать очередную нудную лекцию от светила психотерапии!

Но она уже набирала номер на телефоне.

– Мира, тише! – цыкнула она на меня. И вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Мне ничего не оставалось, как только смириться и терпеливо ждать. Чем быстрее я отделаюсь от врача, тем лучше. Тем более мне нужно расположить к себе маму, чтобы она не помешала мне вечером пойти к Вики. И, пока она разговаривала, я решила привести себя в порядок.

Обычно зеркало меня любило, но сейчас, глядя на себя, я не была в этом уверена. Растерянный и растрёпанный вид, неестественная бледность, глаза потерявшие блеск. Было понятно, что последнее видение меня полностью обессилило, хоть оно и было прекрасным как никогда. Даже сейчас, вспоминая сапфировые глаза, прожигающие насквозь, я ощущала, как в животе начинают порхать пресловутые бабочки.

 – Мира, хватит мечтать! – одёрнула я себя. – Надо думать о насущных проблемах. Иллюзии оставим на потом.

Пощипав себя за щеки для придания румянца и расчесав влажные волосы, я немного приободрилась. Над тем, что надеть, я долго не думала: свежая пара синих джинсов и черная трикотажная майка меня полностью устроили. После недолгих приготовлений я спустилась на первый этаж и направилась на кухню. Прошёл практически целый день, а поесть мне так и не удалось, о чем напомнил мой желудок, жалобно заурчав.

Мама занималась ужином, но телефонная трубка все еще была зажата между ее ухом и плечом. Она была мастером делать два дела сразу, поэтому я не сильно удивилась. Приготовив себе пару бутербродов, я стала дожидаться, пока она договорит и обратит на меня внимание.

            – Да, хорошо. Завтра отчеты будут готовы. Сразу перешлю их по электронке... Еще раз спасибо за понимание. До свидания. – И, отложив телефон в сторону, мама с нескрываемым воодушевлением обратилась ко мне: – У меня две новости… нет, даже три.

– Ого! Мама, как ты успела за полчаса столько насобирать?

Она на это лишь загадочно пожала плечами и покосилась на телефон.

– Первое, – начала она, – мне звонили со школы. Так вот, ее закрыли в связи с недавними событиями.

– Надолго?

– Пока на три дня, а там видно будет.

– Каникулы продолжатся, – невесело проговорила я.

– Второе: я отпросилась, и завтра смогу провести с вами целый день.

– Это замечательная новость, ведь ты работаешь практически без выходных и праздников. А третье?

– Сегодня, как ни печально, твой доктор не сможет приехать.

– О, какое горе! – Я притворно схватилась за сердце.

– Мира, не ерничай! – тут же одернула меня мама. – Егор Викторович уехал на научную конференцию и вернётся только через пару дней.

– Круто!

– Сильно не радуйся: как только он прилетит, сразу навестит нас. Я уже договорилась.

– О, отстой...

– Мирослава, что за сленг? – нахмурилась мама. Она не любила, когда мы с Лидой выражали свои мысли невысокохудожественно. А проще говоря, не любила слышать от нас «дрянные» словечки.

– Да, Мира, что за сленг? – в поле моего зрения появилась Лида. Она стояла в проходе, опираясь о дверной косяк. – Ты что, живешь в пещере?

 – Если только с тобой, потому что твой внешний вид соответствует дриопитекам: минимум одежды, максимум шока!

И это было мягко сказано. Сейчас на Лиде были надеты капронки со специально сделанными стрелками, поверх них – потертые джинсовые шорты, настолько миниатюрные, что ткани на стрингах, казалось, было в разы больше. А наверху – пара топов ядовитого желто-красного цвета, надетых один на другой. Образ дополняли высокие шнурованные ботинки и, конечно, множество цепей и браслетов.

Заняв место напротив меня, она схватила мой второй бутерброд и, нагло на меня уставившись, начала его есть. Какая-то гадкая колкость уже хотела слететь с ее языка, но, видно, при матери она не стала ее озвучивать.

 Мама подошла к Лиде и чмокнула ее в щеку.

– А ты где пропадала? – Она подозрительно прищурилась. – Мне сказали, что в школе тебя сегодня не видели.

Лида выразительно посмотрела на меня. Наверное, подумала, что я ее сдала. Она ведь была еще не в курсе последних событий.

– Я проспала, – будничным голосом ответила Лида.

– И почему я не удивлена? – вздохнула мама. – А сейчас ты где была?

– У подружки, – не замедлила с ответом Лида.

«Ага, как же, у подружки! Случайно имя этой подружки не Бритва?»

– Хорошо провела время?

– Замечательно.

– После ужина никуда не уходи, я хочу с тобой поговорить.

– Хорошо, мам, – как-то сухо произнесла Лида. Она уже знала, что ее ждут очередные нравоучения.

– И, девочки, прекратите жевать всухомятку, скоро будет готов ужин. Перебьете аппетит, и все мои усилия пойдут прахом.

– Да, мам! – в один голос согласились мы с сестрой. Но жевать не перестали.

– Вот, хоть чайку попейте. – Перед нами материализовались две чашки. – Кстати, Мира, а что это?

Наклонившись надо мной, мама выдернула из-под моей майки висевший на цепочке медальон.

– Все хотела спросить, откуда у тебя эта прелестная вещица?

Резко отпрянув, я быстро затолкала его обратно. Несмотря на то, что это была моя мама, объяснять появление у меня медальона я не собиралась. И врать насчет этого тоже не хотела.

– Мам, – осторожно начала я, – это личное.

– Личное? – Ее глаза засветились интересом. – О! Это тебе мальчик подарил, я права? Неужели у тебя появился поклонник?

– Парень? – раздался удивленный голос Лидки.

Я ответила им непонимающим взглядом.

– Рассказывай, мы ждем. Какой ненормальный на тебя позарился?

– Лида! – строго посмотрела на сестру мама. И та с невинным выражением уставилась на меня.

– Отстаньте, нет у меня никого. Это просто безделушка, украшение.

Но от мамы просто так не отделаешься, особенно если ее поддерживает Лидка.

– Почему тогда нам нельзя взглянуть? Ты так ревностно его оберегаешь. Наверное, там выгравировано что-то вроде «С любовью, Мирославе». Или нет: «Мира плюс»… ну, я не знаю… «Эдик равно любовь».

Лидка как сумасшедшая стала хохотать.

– Мам, в самую точку! Парня Мирославы наверняка звали бы Эдик. – И она засмеялась еще громче, придумывая обидную рифму к этому имени.

Пока мама отвлеклась на свою стряпню, я, не сдержавшись, показала Лидке средний палец. В эту минуту мой телефон сообщил о входящем звонке, и я под благовидным предлогом вышла в гостиную.

– Давай там недолго! – крикнула сестра. – Мы еще не выведали все твои темные секретики!

– Смотри, как бы мы с мамой не стали выведывать твои! – не осталась в долгу я и, улыбнувшись, поспешно вышла.

Телефон звонил долго и настойчиво. И, посмотрев, кто звонит, я очень удивилась.

Глава 5

Виктория?!

Ведь в оставленной ею записке было сказано, что у нее украли телефон. Может, это звонит вор? Или она пошутила? Я была сбита с толку, но все же ответила:

– Алло.

– Мирочка, здравствуй! – раздался чересчур жизнерадостный голос моей подруги.

– Вики, это ты?

– Конечно, я. А ты кого-то другого ждала?

– Не знаю...

– Ты была у меня дома и нашла мою записку?

– Вообще-то, да. Я думала, у тебя украли телефон.

– Ну, я немного погорячилась. Я тоже так подумала, когда сразу его не отыскала.

– Странно, на тебя это не похоже. Я за тебя переживала.

– Да, я знаю, прости, что заставила волноваться. Надеюсь, что вечером смогу загладить свою вину очень большой и вкусной пиццей. Ты ведь придешь? – с заметной нервозностью в голосе спросила Виктория.

– Да, обязательно. Не знаю, получится ли остаться с ночевкой, но то, что мы с тобой сегодня увидимся, это однозначно.

– Хорошо, – как-то совсем нерадостно отреагировала подруга.

– Вики, с тобой все в порядке?

– Да, конечно. Просто постарайся прийти как можно скорее.

И, не дожидаясь моего ответа, она резко прервала разговор.

Я тут же попыталась перезвонить, но номер был недоступен.

Ну вот, опять что-то с ней происходит….

В гостиную вошла мама, вытирая руки полотенцем.

– Кто звонил?

– Ви.

– О, как замечательно! Я надеюсь, ты пригласила ее на ужин? – обрадовалась мама. Ведь моя подруга была самым преданным ценителем ее кулинарии. Не важно, что и когда она готовила, – Вики всегда с огромным удовольствием и большим энтузиазмом это поглощала.

– Нет, сегодня мы хотели посекретничать, так что я пойду к ней.

Мама сразу насторожилась.

– Мира, думаю, это плохая идея. Пригласи Викторию к нам, пусть лучше пару дней поживет у нас. Ее мамы опять нет в городе?

– Да, Вики сейчас одна. – Я направилась к входной двери. – Тогда я к ней сбегаю и передам твое приглашение.

– А зачем бегать? Пригласи по телефону.

– Ее сотовый недоступен.

– Позвони по домашнему.

– Мам, ты шутишь? Я быстро, туда и обратно. Что может случиться?

Екатерина Миридова, как непреступная крепость, встала в позу, скрестив на груди руки.

– Судя по сегодняшним событиям, может случиться все, что угодно. Я не хочу, чтобы на ночь глядя вы с сестрой куда-то ходили. И с сегодняшнего дня ввожу ограничение на выход из дома в позднее время суток.

– Но…

– Не надо со мной спорить, это мое последнее слово! – И, не давая мне времени для уговоров, удалилась на кухню.

Расстроившись, я села на диван с кроссовками в обнимку и услышала, что мама на повышенных тонах стала разъяснять моей сестре про свои ограничения.

– Нет, ты слышала?! – минут через пять Лидка пулей вылетела из кухни. – Мама мне только что рассказала, что случилось в школе, и объявила, что мы под домашним арестом. Якобы для нашей безопасности. Это рушит все мои планы!

– Интересно было бы узнать, что у тебя за ночные планы.

– И не мечтай! – фыркнула сестра и быстро убежала наверх. Вскоре по всему дому разнесся голос Мэрилина Мэнсона.

Я же осталась сидеть в гостиной, обдумывая сложившуюся ситуацию. Мама еще нескоро освободится, минут тридцать у меня в запасе есть. До дома Вики минут пять бегом в одну сторону. Плюс разговор, который, думаю, не займёт больше минуты, и ее сборы минут десять. Итого – мы отлично укладываемся в график. Сможем незаметно вернуться, и мама ничего не заподозрит.

Не теряя времени, я обула кроссовки. Очень осторожно, придерживая дверь, выскочила во двор. На улице уже смеркалось, порыв холодного ветра напомнил о том, что я не подумала надеть ветровку, и по спине побежали мурашки. Я поежилась, но возвращаться было рискованно, поэтому, решив согреться бегом, я не стала задерживаться и помчалась к дому Виктории.

Я бежала очень быстро, поэтому на дорогу у меня ушло ровно пять минут. В доме Вики до сих пор были зашторены все окна, а свет излучало только одно окно на втором этаже, где находилась спальня подруги.

Взбежав на крыльцо, я громко постучала и несколько раз нажала на звонок, переминаясь с ноги на ногу от пронизывающего ветра и нетерпения. Сверилась с часами на моем телефоне, ожидая, когда Вики мне откроет.

Но никто не спешил мне навстречу. Это было очень странно.

Небольшое беспокойство появилось у меня внутри и начало понемногу скручивать мои нервы. Постучав еще раз, я поняла, что дверь не заперта, и осторожно, словно обезвреживая бомбу замедленного действия, открыла ее. В прихожей было пусто. Что-то рассмотреть в темноте мне не удалось, поэтому я сразу щелкнула выключателем. Тут же свет разогнал зловещую завесу.

– Виктория! – робко позвала я. И, не услышав ответа, поежилась. Мои тревожные колокольчики усилили звон, умоляя меня развернуться и направиться домой. Но я не могла, я должна была найти Вики. А бросаться наутек из-за каких-то предрассудков было глупо.

– Вики! – Я попыталась позвать снова. Но ответом мне была тишина. – Ви, если ты прикалываешься, то это плохая шутка! А если ты хотела меня напугать, то тебе это практически удалось.

Дойдя до последней ступеньки, я в нерешительности остановилась. Дверь в спальню девушки была чуть приоткрыта, и на порог из небольшой щели лился яркий свет.

Мое беспокойство и волнение возрастали. Я так сильно себя накрутила, что, как натянутая струна, готова была лопнуть в любую секунду. Сделав глубокий вдох, я толкнула перед собой дверь.

Безмолвный крик застыл на моих губах.

 На кровати, вальяжно раскинувшись, сидел тот самый беловолосый мужчина. А у его ног без чувств, со стекающей изо рта струйкой крови изо рта лежала моя подруга, чуть прикрытая разодранным платьем.

Сам же мужчина выглядел безупречно. На нем были простые джинсы, белая рубашка, а на ногах – ботинки, похожие на армейские.

– Ми-ира-а-а, – с удовольствием растягивая слова, заговорил незнакомец, – очень рад снова тебя видеть.

– А я – не очень, – выдавила я.

– О, как приятно, что ты еще способна отвечать! А то обычно мои жертвы немеют от одного моего вида.

– Не льсти себе. Что ты сделал с Викторией? Она жива?

– А, эта? – Мужчина брезгливо посмотрел на лежащую перед ним девушку. – Пусть она тебя больше не волнует. Скоро ты об этом даже и не вспомнишь. Могу тебя утешить, – издевательским тоном проговорил белобрысый, – если бы ты была более пунктуальна, я бы не успел поиграть с твоей так называемой подружкой. – Он самодовольно оскалился. – Так что в чем-то это и твоя вина. Пусть эта мысль тебя греет.

– Ты просто извращенный ублюдок!

– О, какие словечки! Девушкам не стоит осквернять свой рот бранной речью. Это их не красит.

– Да пошёл ты!

– Мира, ты меня огорчаешь. Я думал, ты будешь так же сговорчива, как и то существо, что валяется у моих ног, и не доставишь мне неудобств. Я бы все сделал быстро и безболезненно. – Его черные глаза загорелись лютым огнем.

Самые страшные образы стали приходить мне на ум. Я инстинктивно сжалась и скрестила руки на груди. Я уже видела себя в сводках криминальных хроник под заголовком типа: «Девушку не смогли опознать по останкам».

– Нет-нет, – с жуткой веселостью проговорил мужчина, – насиловать и убивать я тебя не собираюсь. Ты создана для другой цели. К тому же, – он брезгливо сморщил нос, – ты такая тощая. Совсем не в моем вкусе. – Незнакомец окинул меня холодным, проницательным взглядом. – Вот Виктория – другое дело. – Он посмотрел на нее и облизнул тонкие губы.

Страх и ужас, сковавшие мое сердце, лишили меня возможности что-либо сказать. Но, сделав над собой титаническое усилие, я в буквальном смысле прокаркала:

– Кто ты, и что тебе от нас нужно?! – И, вычерпав откуда-то остатки храбрости, прямо посмотрела ему в глаза.

Небольшое удивление отразилось на его лице. Ухмыльнувшись своим мыслям, он ответил:

– Скоро ты все узнаешь, – и, встав с кровати, которая жалобно скрипнула под его весом, стал ко мне приближаться. Неторопливо, уверенно, как кот, который загнал в угол маленькую мышку.

Защищаясь, я сделала шаг назад и вытянула перед собой руки, стараясь держать его на расстоянии. Отмахнувшись от них, он подошёл ко мне вплотную.

Я попыталась отвернуться, но он провел большим пальцем по моей щеке, удерживая голову прямо, а потом крепко схватил меня за шею и начал потихоньку сжимать пальцы.

– Надеюсь, ты захватила с собой медальон? – прошептал он мне на ухо. Это был скорее не вопрос, а утверждение.

– Медальон? – прошипела я, чувствуя, как из легких постепенно уходит воздух.

– Да, – нетерпеливо повторил мужчина. – Тот, что висел у тебя на шее.

Как в каком-то трансе, я заставила свои мысли медленно шевелиться.

– Так все дело в нем? Зачем ты мне дал его? – еле слышно прошептала я, чувствуя, что скоро потеряю сознание.

Поняв это по моему лицу, мужчина немного ослабил хватку.

– Слишком много вопросов.

Перехватив мою шею левой рукой, он сильнее придавилл меня к стене, а правой достал из кармана узкую металлическую капсулу длиной с палец.

Я не знала, что это и для чего нужно, но внутри у меня все похолодело. Я попыталась оттолкнуть мужчину, но это было все равно что толкать скалу. Он ни на миллиметр не сдвинулся, и моя попытка высвободиться его лишь позабавила.

– Стой смирно!

Он зубами сдернул с капсулы защитный колпачок, под которым оказалась толстая игла. Какое бы вещество ни находилось в странной капсуле, я не хотела, чтобы оно оказалось у меня внутри, и заерзала сильнее. Мужчина чуть не выронил капсулу.

– Проклятье!

Уже приготовившись получить укол, я не поверила своим глазам: мужчина ловко воткнул толстую иглу себе в шею, и я услышала странный звук. Звук перехода неизвестного вещества в тело мужчины.

– Что ты себе вколол? Наркотики?!

Но мужчина как будто меня не слышал. Он закрыл глаза, напрягся, а потом его стала бить мелкая дрожь. То, что сейчас распространялось по его венам, причиняло ему хоть и небольшую, но боль. Через пару секунд рука мужчины нащупала на моей шее тонкую цепочку и резко ее дернула. Мягкий металл легко разорвался, опалив мою шею обжигающей болью. Хищно усмехнувшись, мужчина вытащил медальон из-под моей майки.

– Ну, вот и славно.

Этот безумец поднес его к своим губам и начал еле слышно что-то бормотать. Непонятные слова на каком-то странном языке. Все его внимание сосредоточилось лишь на медальоне, и он перестал контролировать происходящее вокруг.

В это время я заметила движение за его спиной. Виктория потихоньку приподнялась, вытерла тыльной стороной ладони кровь с подбородка и поднесла палец к губам, намекая, чтобы я не выдавала ее. По ее глазам я поняла, что она хотела, чтобы я убежала. Вики взяла со стола тяжелую вазу и, подкравшись к мужчине, с размаху опустила ему на голову.

Множество осколков полетело на пол, белокурые волосы незнакомца окрасились кровью. От неожиданности и боли мужчина покачнулся и выпустил меня из своей медвежьей хватки. Не дожидаясь, пока он опомнится, я со всей силы пнула его между ног и бросилась бежать. Позади меня раздался нечеловеческий рев, от которого в венах стыла кровь. Я понимала, что фора у меня была, но небольшая: мужчина быстро придет в себя и начнет меня преследовать. Поэтому нужно было убежать как можно скорее и как можно дальше. Я знала, что сейчас он не причинит вреда Ви, так как его конечной целью была я, поэтому, возможно, она успеет позвать на помощь. А пока в моем теле пульсировала лишь одна мысль: беги… беги… беги! Сердце готово было выпрыгнуть из груди, безжалостно стучась о грудную клетку.

Практически кубарем скатившись с лестницы, я выбежала на улицу. У меня ушла целая секунда на то, чтобы определиться, в какую сторону выбрать. Сначала я подумала о своем доме, но там находилась моя семья, и мне не хотелось, чтобы она пострадала. Тем более, скорее всего, на полпути к дому мужчина меня настигнет.

И, не тратя время на сомнения, я рванула в противоположную сторону. Если мне повезет, и преследователь не знаком с этой местностью, то он отстанет. Мне нужно только удачно спрятаться и немного переждать.

В лесу была сплошная темнота. Чтобы не упасть и не выколоть себе глаза ветками, мне пришлось замедлиться. Я молилась, чтобы на моем пути встретился ров или яма, в которых я могла бы укрыться. В такой темноте этот тип никогда меня не найдет.

Бежала я долго, все дальше и дальше забираясь вглубь леса. Через каждые пять минут я останавливалась и прислушивалась к звукам позади. Сначала отчетливые шаги какое-то время преследовали меня, а вместе с ними мне в спину летели и нелицеприятные проклятия, обещавшие мне самые страшные муки. Я даже не сомневалась, что если мужчина меня поймает, его проклятия сбудутся. Но, спустя, наверное, полчаса, все стихло. Я не слышала никакого постороннего шума. Казалось, даже лес застыл в немом оцепенении, с интересом наблюдая за мной.

Осмотревшись по сторонам, я поняла, что полностью дезориентирована. Я не помнила этого места, не представляла, в какой части нахожусь и как далеко я убежала от дома. Но переживать по этому поводу сейчас было глупо. Поэтому, отдышавшись и пройдя еще несколько метров, я без сил рухнула в кучу опавшей листвы.

Что же всё-таки этому безумцу от меня нужно? Этот вопрос не давал мне покоя. Конечно, загадка была бы решена, если бы я не сопротивлялась. Но правда не стоила моей жизни, хотя этот тип и заверил, что никого убивать не собирается.

Еще меня не отпускало чувство вины. Я, как и сказал мужчина, очень переживала за Викторию. Может, найдя записку, мне стоило дождаться ее дома – тогда он не посмел бы надругаться над ней. Но думать об этом было уже поздно. Сейчас нужно было действовать и любым способом остановить опасного незнакомца.

Вспомнив, что мой телефон все еще в кармане, я быстро его извлекла. И чуть не расцеловала, радуясь то ли своей нечаянной предусмотрительности, то ли удаче.

Я набрала команду экстренного вызова, и через два гудка в трубке раздался приятный женский голос:

– Служба спасения. Чем я могу вам помочь?

Не вдаваясь в детали, я быстро протараторила:

– На нас напал мужчина, он избил и изнасиловал мою подругу, а я убежала в лес. Но он пошел за мной и, скорее всего, где-то поблизости...

– Немедленно диктуйте адрес! – не на шутку встревожилась женщина. – Наряд полиции немедленно к вам отправится.

– Микрорайон… – начала я, но не смогла больше выговорить ни слова, так как в руку, которой я держала телефон, вонзился огромный нож.

Закричав от боли, я выронила аппарат, и звонок прервался. Пока я кричала и корчилась, не зная, как безболезненно извлечь метал из руки, из-за деревьев показался силуэт моего преследователя. Было трудно рассмотреть его лицо под покровом ночи, но мне показалось, что его озаряла улыбка, как у Чеширского кота. Ту радость, которую приносила ему моя боль, невозможно было скрыть.

– Мира, ты такая наивная! Ты действительно думала, что сможешь от меня скрыться? Если бы было нужно, я бы тебя из-под земли достал. Да что там земли, – подумав, добавил мужчина, – я бы пошёл за тобой на другой конец Вселенной! – И он хрипло засмеялся.

– Вытащи его! – сквозь слезы проговорила я.

Боль была невообразимой, она волнами накатывала на меня, пульсируя в ране, и отдавалась во всем теле.

– Что вытащить? – уточнил мужчина, явно издеваясь надо мной.

– Нож… пожалуйста!

– Вот, наконец-то, я услышал первое разумное слово из твоих уст!

Он присел на корточки возле меня.

– Мира, вы со своей мнимой подругой сделали мне очень больно. С ней я расквитаюсь позже, а вот с тобой – сейчас.

Подняв с земли мобильник, мужчина со всей силы ударил его о ствол дерева, и тот разлетелся над моей головой на множество кусочков. А потом без предупреждения выдернул нож из руки.

Вскрикнув от еще более жгучей боли, я прижала окровавленную руку к груди, пытаясь остановить кровотечение.

– Я тебе уже говорила: ты больной ублюдок!!!

Он наградил меня пощёчиной, отчего я прикусила губу.

– Я тебя прощаю в последний раз, – прорычал мужчина. – А потом не допущу даже неуважительного взгляда в мою сторону!

– Зачем ты это делаешь? Зачем нужно было убивать невинного парня?

– А он умер? – небрежно поинтересовался мужчина и гортанно рассмеялся, явно не намереваясь вести со мной диалог. Но все же не выдержал и ответил: – Мне просто было приятно это сделать, ведь я должен был как-то, не вызывая подозрений, пройти к вам в класс и убедиться, что ты чувствуешь энергию, исходящую от медальона. Я должен был убедиться, что ты – та самая, так как Ви неожиданно стала уверять нас, что она ошиблась и ты на самом деле не та, кто нам нужен.

– Виктория… она все знала?!

– Конечно. Она была выбрана и подготовлена специально для того, чтобы за тобой наблюдать и изучать тебя. Благодаря ей мы знаем все о тебе, твоей мнимой семье и даже о том, о чем ты сама не догадываешься… пока. – Он сделал ударение на этом слове.

Слезы крупными каплями покатились по моим щекам. Предательство Виктории больно резануло по сердцу. Превозмогая боль, я сквозь зубы выплюнула:

– Если ты хочешь убить меня, так давай быстрее! Только, пожалуйста, больше не терзай… и не трогай Викторию!

Брови мужчины удивленно поползли вверх:

– Ты пытаешься защитить маленькую предательницу? Как неразумно! Она, можно сказать, тебя погубила, а ты все равно думаешь о ее безопасности. Вы, люди, странные существа, в вас слишком много неоправданного благородства. – Он снова рассмеялся. – А еще вы слишком глупы. Посмотри на себя: сломленная, раздавленная, и еще пытаешься о чем-то меня просить? Если бы мне было приказано, ты бы уже не дышала! – расхохотался безумный мужчина, а потом медленно проговорил: – У вас разные роли в этом мире, которые больше не пересекутся. Но одно могу сказать точно: к вашей гибели они не имеют никакого отношения. По крайней мере, не в ближайшее время.

– Я вызвала полицию. И она будет тут с минуты на минуту.

– Хорошая попытка, Мира. Чем дольше я тебя узнаю, тем больше мне нравится твое бесстрашие. Будь мы по одну сторону баррикады, ты была бы прекрасным союзником. Жаль, обстоятельства сложились иначе.

Моя майка пропиталась кровью, лицо было залито слезами, а в душе пульсировала ярость, граничащая с безумием.

Я не знала, что предложить ему в обмен на свободу, потому что не знала его планов. И, смирившись с неизбежным концом, больше не стала унижаться, прося его отпустить меня.

– Ну, все, хватит разводить сырость! – злобно произнес мужчина, вытащив из кармана своих джинсов медальон.

В это время, словно почувствовав его присутствие, луна с интересом выглянула из-за облаков. Вбирая в себя лунный свет, медальон начал сам излучать сияние. Сначала оно было светло-голубым, а потом переросло в интенсивно-синий. Мужчина схватил меня свободной рукой за предплечье и снова начал повторять безумные слова, похожие на заклинания. С каждым новым словом его голос становился все громче, а свечение медальона – все насыщеннее.

Пока я находилась в полуобморочном состоянии, страх и любопытство во мне спорили между собой, не давая впасть в забытье. Как заворожённая, я ждала, что за этим последует.

Медальон в руке мужчины начал вибрировать, вырываться на свободу, зависнув между нами на уровне наших лиц. Смотреть на него было уже больно, но я не отводила взгляд. Медальон начал вращаться вокруг своей оси, и вместе с тем вокруг нас образовалось мини-торнадо из опавших листьев и мусора. Это было одновременно пугающе и чарующе. Я понимала, что происходящее навсегда изменит мое мировоззрение, и меня терзал лишь один вопрос: готова ли я к этому?

Торнадо усилился настолько, что все вокруг поднималось в бушующем ритме, но не затрагивало нас. Мы как будто находились в коконе, и хаос, творившийся снаружи, нас не касался. Только мои волосы, разлетающиеся в разные стороны, не поддавались спокойствию.

Мужчина замолчал, внимательно посмотрел мне в глаза и крепче сжал руку на моем предплечье, принося мне еще большую волну боли.

– Добро пожаловать, домой, Айве!

– Домой? – хотела переспросить я, но в миг перед глазами сверкнула вспышка, полностью меня ослепив и погрузив мой мир в черноту иллюзий...