Элементалист: Аркан 3 - Императрица. Елена Питутина

Дорогу нам преградила ветвистая тень. Как следует проморгавшись, я шарахнулась в сторону. Отвратительно волосатый старик с очень длинными зубами потирал маленькие сухонькие ручки и поочередно приоткрывал то правый, то левый глаз. Алый, как цвет светофора, с маленькой белой точечкой зрачка в середине. Восемь его паучьих ног нетерпеливо подергивались. Из одежды на старике был только подранный клетчатый пиджак с одной–единственной пуговицей.

Он нависал над нами, издавая звуки, чем-то похожие на смех.

Линда присела в элегантном реверансе.

- Господин страж! Безмерное счастье – видеть вас, почтеннейший брат. Не окажите ли честь проводить меня с сестрой к его величеству?

Желтые зубы существа разомкнулись, демонстрируя оранжевый пузырчатый язык.

Как это понимать? Да? Или нет?

Из-за ближайшего дерева высунулось существо, похожее на гнома, с длинным хоботом вместо носа и рта. Человечек увидел меня, и его зубы на кончике хобота клацнули. Господи Боже, что же я натворила в этой реальности, если даже фейри теперь там, где их быть не должно? Что случилось? Почему они не покинули Бру?

Старик с паучьими ногами мгновенно обернулся и заскрежетал челюстями:

- Прочь! Добыча моя! Сам себе поймай.

Хобот грустно опустился, и человечек исчез.

- Повезло! Ах, как мне повезло! – причмокнул старикашка, снова потирая маленькими ручками.

Из всей этой ситуации стало ясно: к королю нас вряд ли кто-то поведет. Линда тоже это поняла и выступила первой.

- Почтеннейший! Мы прибыли на аудиенцию к королю. Я настаиваю, чтобы вы проводили меня к нему.

- Ишь, ты! - скрежет его голоса напоминал скрип в ветвях старых деревьев. - К королю она собралась! А за проход, значится, платить так-таки и не нужно?

Линда к такому повороту событий явно оказалась не готова. А я вспомнила, как Дориан дарил русалке драгоценности за то, что она нас пропустила.

- А это сойдет за плату? - я вынула из уха скромное серебряное колечко.

Старик покрутил его на пальце, примеривая, а потом, открыв рот, надел на один из выпирающих кривых зубов.

- Подходит.

То ли эти слова были сказаны мне, то ли просто констатация факта примерки.

- Да только за двоих маловато этого, и к королю кого попало не пущают. Ты – так вообще вся в железе явилась, а тряпки твои... срам. Авось решила, что Светлейший Дартирон подпустит к себе человечку в рванье?

Я протянула паукообразному существу вторую сережку. Он замялся.

Больше предложить было нечего. Я похлопала себя по карманам. Фантик от конфеты… а, вот – шоколадка.

Я вытащила шоколадный батончик, старик фыркнул.

- Больше нет ничего.

Фейри бросил взгляд на надменную Линду и, вздохнув, махнул рукой.

- Только одежу свою тут оставь.

Это он хорошо вопрос поставил. Ну, куртку я, допустим, сниму, а джинсы куда девать? Ходить по дому фей в одной блузке и нижнем белье как-то не совсем прилично. Стянула куртку, повесив на сук дерева, мысленно с ней прощаясь. Вряд ли я найду ее здесь по возвращении.

- Портки стягивай! Чай, думала, я не вижу, сколько в них железных фигулек?

- Не могу. Я тогда совсем без одежды останусь.

Паук заворчал что-то о неприличных людишках. Я молчала. Линда, воспользовавшись моментом, когда старик отвернулся, шмыгнула мне за спину.

- А давай вернемся? - испуганно зашептала ведьма. – Переоденемся дома, сережек серебряных побольше возьмем...

Хоть кого-то из нас двоих начала пугать собственная смелость. Наверное, ведьма все же оказалась умнее меня, потому как я возвращаться без Эдмонда была не намерена.

- Шоржи. Шоржи! – ворчал старик, разворачивая щуплое тельце на странных ногах-палках. И как он ими передвигал, не путаясь?

Шустрая крысиная мордочка высунулась из папоротника.

- Деда, звали?

При более внимательном рассмотрении мордашка крошечного паучка оказалась не крысиной, а просто чуть выдающейся вперед с пышными торчащими во все стороны кошачьими усами.

Шоржи расправил лацканы изумрудного пиджачка и жутко оскалился, глядя на меня с Линдой. Похоже, это должно было означать улыбку.

- Где тебя, бездарь, только носит? Не дозовешься, - пробубнил старик, на что усы малыша обиженно опустились, а оскал стал чуть менее жутким.

- Отведи гостей Светлейшего Дартирона к моей седьмой снохе, Шелковичихе, пусть подберет наряды для авудиенций.

Паучок прищурился и скользнул взглядом по мне.

- Так ведь железо, деда!

- Сам вижу, - прошамкал старик, - отведи, говорю, своими вещами в железных фитюльках и расплатятся. Шелковичиха, помнится, не знала, чем троллей отогнать от можжевеловой томатни, вот развесит эти бирюльки на шестах, и будет ей охрана получше всяких заклинаний.

Шоржи наградил меня еще одним полным неприкрытого скепсиса взглядом.

- Ладно, пойдем.

Проводили нас совсем недалеко.

Мы прошли вдоль стены, где трава была едва примята случайными прохожими. Рассматривать что-то на ходу оказалось сложной задачей. Шоржи был на удивление прытким, приходилось почти бежать за ним. За деревьями слышались голоса и чудесная музыка. Кто-то пел нежным, переливистым, как трель соловья, голоском, совсем рядом странные существа бодро цокали копытцами в танце.

Я помнила это место пустынным, почти мертвым. Сейчас даже призрачные цветы светились ярче, а кувшинчики на корявых деревьях покачивались в ритме мелодии, как живые. Порхали над бодрыми башенками наперстянки полупрозрачные бабочки, шуршал папоротник, где-то рядом стрекотал сверчок.

Мы дошли до трухлявого пня с огромной дырой посередине.

- Вам внутрь, - порадовал новостью паучок.

При ближайшем рассмотрении ступени вниз действительно нашлись, причем каменные, добротные. Вот только темно там было.

- Давайте, леди! - и Шоржи сноровисто юркнул в дыру.

- А знаешь, Элен… ты иди, а я тут подежурю.

Помощи не дождешься, с досадой подумалось мне. Хотя о чем это я? Линда же ведьма – спасибо и за то, что в холм меня провела.

Я, вздохнув, последовала за провожатым.

Темно оказалось только вначале. Корни пня, как невпопад завитые волосы, сплетались и свисали с низкого потолка. На них, как и на вервях деревьев, росли прозрачные кувшины с ароматным светящимся соком. От сладкого, манящего запаха вспомнилось, что ужинала я очень давно.

Чем глубже я спускалась, тем более склизкими мне казались ступени, а в самом низу они как будто были даже покрыты инеем. Белым был пол, низенькую арку входа также серебрила снежная белизна.

Я дотронулась пальцем до блестящей сены, и, вопреки всему, она оказалась теплой, действительно теплой. Присмотревшись, я различила множество переплетенных нитей. Это все-таки был не мороз. Заглянув в открывшийся передо мной проход, я обомлела.

Белый цвет пек глаза – настолько ярким и чистым казался. В большом, увитом белой узорной паутиной помещении не было ни единого темного пятнышка. Узором ложился толстый ковер и тонким кружевом поднимались по стенам снежно–белые портьеры.

- Леди! Я не могу ждать вас весь день!

Недовольный паучок нетерпеливо бил лапкой по мягкому полу и шевелил кошачьими усиками.

- Да, простите, пожалуйста. Такое необычное зрелище. Я просто не ожидала, что тут окажется так бесподобно красиво!

Послышался лающий звук, Шоржи едва успел отскочить с дороги, когда в противоположной от входа арке показалось необъемное складчатое тело с пухлощекой головой и одной–единственной рукой, торчащей невпопад там, где у нормальных людей руки не растут совсем. Разве что образно.

Лицо, впрочем, оказалось вполне человеческим и, кажется, даже радушным.

- Как приятно, когда твои труды ценят по достоинству.  У меня так редко бывают гости.

- Добрый день. То есть… доброй ночи. Это все сделали вы одна?

Лающий звук повторился, Шелковичиха смеялась.

- Да, деточка. Чем же еще заниматься скромной королевской швее, когда нет достойной работы?

Вопрос спорный.

- Это бесподобно.

Напоминавшая скорее гусеницу женщина гордо кивнула.

-  Видела бы ты, что я творю с нарядами.

- Тетушка, - пискнул притихший Шоржи. – Деда ее сюда за нарядом–то и прислал. Чтоб вы гостье платье подобрали. Негоже являться к пресветлому королю в одеже, железа полной.

- Так что ж ты молчал, негодник? А ты ступай за мной, деточка, - махнула фейри единственной рукой. - Да иди, не бойся, я людей, почитай, не ем.

Просто прекрасно – мне прямо сразу стало спокойнее!

Мы прошли несколько комнат, похожих одна на другую, кое–где из стен выступали плетеные белые ширмы и свисали с потолка длинные продолговатые коконы, светящиеся изнутри ровным белым светом. Несмотря на окружающую красоту, с каждым шагом мне становилось все больше не по себе.

Первая мысль была почему-то о том, что я могу больше никогда не увидеть Дориана. Она пришла раньше тех, в которых фигурировала мучительная смерть в роли примотанного к стене кокона, и показалась невыносимой.

Я точно свихнулась.

К счастью, терзаться сомнениями слишком долго не пришлось. Мы вошли в очередную белоснежную комнату, только побольше предыдущих. На болванках у входа висели разноцветные шляпки, украшенные перьями и крыльями, а одна даже лапками птиц. Дальше висели платья.

Невероятные расцветки от перламутрово-радужной парчи до тончайшего лазурного шелка. Невесомая паутина-ткань колыхалась от одного моего дыхания. Я провела по ближайшему наряду рукой, наслаждаясь прикосновением, как изысканным напитком.

- Божественно, - заставила себя подобрать слова. Яркость и пестрота сочетались в самых невероятных пропорциях и видах. Одно платье демонстрировало плечи и живот. Другое призвано было скрывать даже голову и кисти рук.

- Это настоящие произведения искусства.

Шелковичиха противно забулькала. Переборов первый страх, я поняла, что это смех – такой же, как лай, что я уже слышала, только глубже. Она выдернула с хвоста своего грузного тела тончайшую нить и поднесла к моей талии.

- Только твоих размеров у меня немного, деточка. Я все больше платья на заказ готовлю, а так, чтоб только две руки и две ноги...

Она пробубнила что-то про себя и скрылась среди обряженных в невероятные наряды манекенов. До меня только и доносились обрывки слов.

- Где-то же оно было... нет, и не тот цвет, и рукава... длина не та, да и...

Наконец она появилась передо мной с сильно раскрасневшимся лицом и небольшим темно-зеленым свертком в руках.

- Извини, милая, наверное, тебе только это и подойдет. Много лет лежало, думала, и не пригодится совсем.

Она развернула платье, и ткань разгладилась на глазах. По темному шелку шел тончайший, более насыщенный зеленый узор. Кружева в виде листьев украшали ворот и окантовку широких рукавов, переходя от изумрудного до солнечно-золотого. Золотые же вставки в прорезях рукавов и вдоль юбки, легкие и прозрачные, на ощупь казались тоньше пуха. Платье на мой вкус было слишком уж откровенным, но, с другой стороны, не нарушало человеческих норм приличий.

- Оно, конечно, простовато... - потупилась женщина-гусеница.

- Нет-нет. Оно замечательное. То, что нужно. Спасибо большое!

Мне очень не хотелось обижать отнесшуюся ко мне с такой заботой фейри, и в порыве показать это я дотронулась до ее руки. Моя ошибка. Шелковичиха тут же отпрянула, воззрившись на меня испуганными глазами. Платье, оброненное единственной рукой странной женщины, волной осело на пол.

Я тут же подняла его, стремясь хоть как-то сгладить оплошность, и отступила на пару шагов.

- Простите.

Женщина сдавлено улыбнулась и грустно покачала головой.

- Не подавай никому здесь руки, деточка, не благодари – это оскорбительно. И имени своего настоящего не называй. Хотя чую, все эти предосторожности не спасут тебя.

С этими словами она выползла из комнаты. Что ж, буду изо всех сил надеяться, что здешние обитатели не страшнее вампиров. Поворачивать назад и так уже слишком поздно.

Платье действительно оказалось впору. Оставлять джинсы взамен такого наряда было совсем не жаль, а вот кроссовки...

Их тоже пришлось снять – с платьем, понятное дело, они не смотрелись. Во владениях Этейюнилире многие фейри были босы. Думаю, нижний мир не исключение и король не сильно оскорбится, если я явлюсь в таком виде. Главное ноги не изранить.

Я откинула назад волосы и покрутилась перед зеркалом, улыбнувшись своему отражению.

Однорукая фейри ловко перехватила пару прядей моих волос, вкрутив в  них несколько золотистых узелков, распустившихся в небольшие бузинные листья.

- Хороша, - заключила Шелковичиха. Шоржи, тайком заглянувший в дверь, застыл на пороге.

Надо попросить его нас проводить. Его я уже знаю: есть надежда, что не заведет куда не надо.

- Уж думала, и не придется ему на ком-то достойном красоваться. Я ведь его тоже для человечки шила.

- Тут часто бывают простые люди? – осторожно поинтересовалась я, раздумывая, как бы половчее узнать у нее про Эдмонда.

- Бывают, - вздохнула Шелковичиха. - Приводят иногда заблудших. А это платье я для особенной девушки шила, по вашей же моде, кстати. Один из рыцарей Светлейшего Дартирона привел, но не приглянулась она нашему правителю, не позволил ей остаться, хоть девочка и просилась.

И, обернувшись к паучку, фейри-гусеница поманила его тонким пальчиком.

- Отведи-ка наших гостей к светлейшему королю. Пора ему и на эту мою работу полюбоваться. Да смотри, по мягкой траве веди: гостья к нашей земле не приучена, изранит ножки.

Паучок кивнул и поспешил к выходу. Я хотела поблагодарить портниху, но вовремя вспомнила ее предупреждения и просто еще раз похвалила увиденные наряды.

Линда при виде нас помахала, прощаясь, зеленокожему существу с сучковатыми, похожими на ветви руками. И, довольно улыбаясь, подпорхнула к нам.

- Ты была права. Эдмонд действительно здесь! - взгляд ее голубых глаз скользнул по моему новому наряду, и лицо ведьмы вытянулось.

- Что-то не так?

- Красивое, - надменно прокомментировала девушка. - Вот только цвет...

- Зеленый.

- Любимый цвет фейри, Элен! Не говори мне, что даже этого не знаешь! Будь внимательна: кому-нибудь из здешних подданных короля фей может прийти в голову идея оставить тебя себе. Опростоволосишься – вытаскивать тебя не стану. Имей в виду.

Все это было сказано, пока жадный взгляд ведьмы блуждал от кружева на лифе до изумрудно–золотистого подола платья.

Я даже улыбнулась столь явной демонстрации зависти. Не требовалось опускать ментальный щит, чтобы понять ее чувства.

- Не думаю, что кто-то из них окажется хуже де Витта.

Ведьма фыркнула.

- Церемониться с тобой, как он, тут уж точно никто не станет.

Настроение ее было заметно испорчено. Расспрашивать об Эдмонде я не стала: если посчитает нужным – расскажет сама.

Шоржи вел нас по мягкой траве, стараясь избегать дорожек, острая кладка которых больно врезалась в ступни. Пересекая их, я изо всех сил пыталась не морщиться и не сбавлять шаг.

Жители холма оказались значительно интереснее тех, что я видела в верхнем доме фейри. Тут почти не было маленьких крылатых феечек, но чаще встречались зеленокожие девушки с прозрачными стрекозиными крыльями и огромное множество совершенно невероятных существ с рогами вместо рук, клешнями вместо голов и хвостами там, где должны были быть ноги.

Вопреки увещеваниям Линды, никто не показался мне отвратительным. Существа, бесспорно, выглядели необычно и интересно, но чувства брезгливости в большинстве своем не вызывали.

Только раз мне действительно стало жутко. Когда мы проходили мимо одного из столов, к нам повернул голову фейри с бараньими рогами. Кровь, размазанная по его острозубой морде, вызвала в душе почти священный ужас.

И, конечно, многие провожали нас заинтересованными, жестокими, голодными, а иногда даже откровенно кровожадными взглядами. Там, где мы проходили, замолкали беседы, затихала музыка. Несколько фейри пристроились позади, и  хвост из любопытных становился все длиннее.

Жители холма бросали напитки, еду, танцы и присоединялись к нашей молчаливой процессии.

Линда нервно оглядывалась, да и вообще по всем признакам начинала паниковать. Шоржи же, преисполнившись важности своей миссии, шествовал все вальяжнее. Кошачьи усы смешно топорщились от его напыщенного вида.

Сатир с обломанным рогом, игравший на флейте, бросил танцующих и, поклонившись нам, пристроился рядом с Шоржи, заиграв совсем другую, отнюдь не танцевальную мелодию.

Флейта пела о гордом величии и будто вливалась в ритм шагов образовавшейся процессии. Шумела, как водопад, переливалась, как бойкий ключик, шуршала опавшей листвой и свистела запутавшимся в ветвях ветром.

Так мы вышли к поляне, где танцующие пары расступились, пропуская нас вперед. В отдалении виднелось возвышение. Со всех сторон его обступили фейри в светлых одеждах.

Маленькая женщина с ежиными колючками вместо волос и лошадиным хвостом вынырнула из толпы, подмигнула мне алым глазом и, закружившись, скрылась среди более рослых танцоров. Размышлять долго, что именно меня насторожило в ее поведении, не пришлось. Правую ногу пронзила резкая боль. Я даже с шага сбилась и стала двигаться медленнее, изо всех сил стараясь не хромать. Останавливаться сейчас было нельзя. Возможно позже, когда станет чуть меньше зрителей. Я потянулась к источнику внутри, призвала воду. Охладила рану, остановила кровь. Иголка вошла глубоко в ногу, отзываясь на каждый шаг острой болью. Я чувствовала, только не об этом сейчас надо было думать. Пробежалась взглядом по толпе. Только фейри, ни одного человека.

Линда тронула меня за плечо, кивнув в сторону каменного трона. Ошибки быть не могло. У самых ступеней, облокотившись на руку, полусидел Эдмонд.

Одет он был странно: тренировочный костюм сверху украшали повязанные яркие ленты. К голове грубой веревкой был примотан олений рог, на котором зачем-то красовался букет подвявшей наперстянки. Напомаженные щеки алели, подчеркивая насыщенный темный оттенок ядовитых цветов. Эта же веревка связывала его шею, и другой конец ее уходил куда-то в толпу. Выглядел младший Уорд сонным или, скорее, каким-то одурманенным. Мы подошли уже достаточно близко, чтобы я могла рассмотреть вертикальные порезы на обеих его щеках – то, что издали я приняла за краску. Покрасневшие и опухшие, они смотрелись жутко. По лбу мужчины ползала жирная зеленая муха, а он даже не замечал ее. Мое сердце сжалось от негодования, когда насекомое, спустившись с виска, уселось прямо на рану.

Мелодия как-то внезапно оборвалась, мы остановились. Нахлынувшая тишина отвлекла от разглядывания будущего зятя, отрезвляя. Прежде я была слишком увлечена переживаниями, чтобы видеть кого-то еще.

Вздох застрял в горле, а сердце забыло, как биться, когда я перевела взгляд на того, перед кем теперь стоял весь Темный двор.

Вопреки моим ожиданиям, король фейри был прекрасен. В один миг мне даже показалось, что я заметила знакомые черты – может, профиль или цвет глаз? Нет-нет, он не был похож на Дориана, совсем не похож. Красивый мужчина, но никакого сходства.

 Сложно было поверить, что среди этих несуразных, нескладных существ может быть кто-то, столь подобный солнцу. Светлый образ Этейюнилире, разбавленный уместной мужественностью, крепостью в плечах и изящной четкостью черт. Светлые волосы фейри ложились на белоснежно-серебристые одежды и, сплетаясь в множество кос, касались подножия постамента, служившего ему троном. Чело короля украшал венец из переплетенных с серебристыми ветвями листьев бузины. Золотые глаза с интересом смотрели на нас.

Такой светлый яркий образ никак не подходил для этого унылого места. Вспомнились слова Линды, что в Нижний двор ссылают провинившихся и увечных, недостаточно хороших для Верхнего дома. И чем могло столь совершенное создание заслужить ссылку в это недостойное место?!

Я одернула себя. Если он здесь, значит, была достаточно веская причина. Очарование фейри – не повод терять голову, особенно когда надо думать о том, как освободить Эдмонда и помочь Дориану.

Сатир опустил флейту, склоняясь перед своим королем на колени, и, лишь дождавшись взмаха унизанной серебряными перстнями руки правителя, поднялся с земли.

- Перед вами его луноподобное величество, властитель Темного дома, Дартирон Светлейший!  – высокопарно пропел флейтист, не сводя с нас желтых с вертикальным зрачком глаз.

Линда изобразила нечто похожее на реверанс. Наверное, излишне поспешно, так как двое мужчин с оленьими рогами на голове, комплекцией очень похожие на простых людей, чуть вышли из-за спины правителя фейри, положив руки на приклады серебристых мечей.

Король остановил их жестом, его губы дрогнули в едва заметной улыбке.

- Я Линда Мейсон, а это моя сестра, Элен Мейтбраун.

Король чуть сдвинул светлые брови – наиграно, как мне показалось. Из-за его маски безразличия рвалась на волю улыбка.

- У вас нет титулов? – звенящий, будто подернутый изморозью голос Дартирана Светлейшего навевал мысли о зиме. Лесной тишине в морозный ясный день, когда пушистый, словно пена, снег сочно хрустит под ногами, а мороз безжалостно кусает незащищенные руки, нос, щеки. Я поежилась.

Покрасневшая Линда стушевалась, заломила руки, прикусив нижнюю губу. Да что с ней? Очарование фейри?

Ведьма явно не ожидала такого вопроса. Заготовленная и не уместная в данный момент фраза, похоже, жгла ей язык. Я ощущала, как даже сквозь мой щит пробиваются чужие переживания и смущение. Такая беспечная и уверенная в себе еще в начале ночи, она утратила это все, стоило толпе чарующих существ обступить нас. Это было все же слишком тяжелым испытанием для простой ведьмы. Я улыбнулась мысли, что завидую ей. Нас ведь тут всего двое, и если она выбыла, я на подобное просто не имею права.

Взяла себя в руки и сделала небольшой шаг вперед. Вспоминая Дориана, я, как могла, изобразила почтительный поклон, соответствующий величию момента, вкладывая в этот жест всю надменность, уважение, торжественность и небольшую толику силы, показавшуюся мне в данном случае уместной. Не знаю, получилось ли у меня так же хорошо, как делал это маг, но когда я снова посмотрела на короля, он улыбался, а тишина показалась мне громоподобной.

- Ваше величество. Я маг-ученик, - немного поколебавшись, решила не отступать от уже намеченного ведьмой курса, - а моя сестра – верховная ведьма Шотландии. Мы люди, других титулов у нас нет.

Фейри едва заметно склонил голову. Мне показалось, что миндалевидные глаза мужчины раскрылись чуть шире, а улыбка стала какой-то иной.

- Вы обе солгали мне. Зачем?

Не сразу сообразив, мы с Линдой переглянулись. Ну конечно!

- Ваше величество – мы люди. Нам свойственно держаться друг друга в чужом незнакомом месте, - главное – уверенность. Не знаю, откуда взялась эта убежденность. Уверенность в себе – то, что не может подвести в такой ситуации. Не должно подвести. - В нашем мире, среди таких же, как мы, людей нас не связывают родственные узы. Но здесь, окруженных вашим народом, наша человеческая кровь делает нас ближе, тут мы сестры по цвету крови.

Улыбка короля фей стала шире.

- Хороший ответ, - ответил Дартирон. - Ты пришла ко мне с подношением?

Так… И что бы могло за этакое подношение сойти? Памятуя о своих отданных стражу сережках, я попыталась прикинуть, сильно ли обидится король, если подарить ему в этом чарующем месте что-то из Линдиных украшений, сильно походивших на бижутерию. И в итоге решила все-таки не рисковать.

- Мы пришли к вам с просьбой.

Король облокотился на правую руку и некоторое время просто взирал на нас свысока.

- Люди так редко приходят сюда сами. Сутки назад пришел один, - он небрежным жестом указал на лежавшего у трона Эдмонда. - А теперь еще двое. Он пришел с ультиматумом, вы – с просьбой. Придет ли ко мне завтра четверо, если мы оставим вас в своих владениях – вот что меня интересует. И подарят ли они мне что-нибудь более существенное, чем унизительная человеческая благодарность?

Толпа позади нас зашевелилась: я кожей ощущала жадные взгляды.

Все же вряд ли серьги Линды действительно дорогие. Мы влипли.

- Тот, кто придет за нами, будет один. И он не привык отдавать подношения.

  Фейри облокотился на подлокотники и подался вперед.

- Вот значит, как. Ваш учитель?

Я промолчала.

- Почему же он не пришел вместе с вами? Почему не объяснил, насколько невежливо являться к королю Неблагого двора с пустыми руками, если, конечно, вы рассчитывали покинуть холм свободно?

Сзади послышались одобрительные голоса, писк и шепот.

Линда гневно ударила лохматую конечность, коснувшуюся ее плеча.

Ведьма нервничала, но старалась не подавать виду, скрывая нервозность под маской возмущения.

- Уверяю вас, светлейший, наши подношения будут более чем щедры, если вы выполните нашу просьбу, а затем позволите покинуть это место.

Фейри сощурил большие глаза, не скрывая довольной улыбки.

- Почему я должен верить той, которая начала знакомство с вранья?

- Вы поняли, что мы сказали не совсем правду. Должны и понять, что сейчас я с вами совершенно откровенна.

Линда больно ущипнула меня за бок. А что она предлагает? О подарках королю ведь действительно никто не подумал.

А вот король фей, похоже, получал огромное удовольствие от нашей беседы.

- И чего же ты хочешь?

Стратегию мы с Линдой обсудили еще по пути сюда. Он должна была просить за Дориана,  я – за Эдмонда. Даже если выполнят одну из просьб, мы останемся в выигрыше. Дориан Эдмонда при любых обстоятельствах вытянет, если освободится сам. А если нам удастся вызволить только Эда, маг может выбраться за два–три дня без чьей–либо помощи, ведь так он говорил мне, когда я пришла за ним в Бру в той, другой реальности.

- Я хочу вернуть этого человека в наш мир, - указала на безразлично наблюдающего происходящее несостоявшегося зятя.

Король снова подался чуть вперед.

- Он дорог тебе?

- Он дорог моей сестре, - немного подумав, все же добавила, - родной сестре. Она любит его, скоро у них свадьба.

Линда больно ткнула меня в бок и зашипела на ухо.

- Совсем спятила! Никогда не говори фейри, насколько нуждаешься в чем-то!

Легкая усмешка все же мазнула по губам короля.

- Говори, дева, я вижу – это не все. Раз вы не принесли подношений, я сам выберу ответный дар. Расскажи, о чем хочешь попросить, и я решу, чем ты можешь отплатить мне.

Ну, вот как тут быть? Поверить фейри или понадеяться на Линду? Несмотря на предупреждения, я решилась сказать правду.

- Еще нам необходимо открыть один выход из бру. Там под завалом должен быть... маг. Мы хотим помочь ему выбраться.

Светлейший Дартирон несколько минут молчал, изучая меня. Затем его взгляд скользнул по Линде и растворился в разномастной толпе подданных.

- Я решил, что послужит вашей уплатой.

Он спустился с постамента и подошел ко мне. Облаченная в белое, его свита последовала за ним. Отступать было некуда, и я боролась с собой, как могла, скрывая страх. Пальцы фейри, нежные, как у младенца, коснулись моей щеки, и зелено-золотые глаза распахнулись шире.

Я смотрела в лицо короля дивного народа, понимая, что начинаю таять.

Его руки скользили от моих скул к подбородку, и невероятно чувственное прикосновение большого пальца к нижней губе лишало рассудка, разжигая в груди пожар. Я чувствовала, как мне в руку вцепилась Линда, и услышала ее трепетный вздох. Проморгала, отгоняя наваждение, стало легче. Что-то это все напоминало мне… от воспоминания о де Витте меня аж передернуло. Фейри тут же оборвал прикосновение.

- Я желаю, чтобы ты станцевала для меня, - огорошил король внезапным заявлением. - Если танец придется мне по душе, можешь забрать этого человека.

 Ох, как мне не понравилось пренебрежение, с которым он глянул в сторону Эдмонда.

- Если же не понравится, я оставлю тебя здесь.

Позади по толпе прошелся шелестящий гул голосов, послышались смешки.

Взглянув на Линду, Дартирон дружелюбно улыбнулся, чуть склонив голову.

– Твоя подруга сможет уйти. В ней нет интересного мне источника, и для ручной игрушки она уже слишком испорчена.

Я услышала, как шумно ведьма втянула воздух, но сдержалась, промолчав в ответ.

- Согласна?

- А я могу отказаться, о, Светлейший?

Улыбка фейри стала шире.

- Не можешь.

Вот значит как. Если ему не понравится мой танец, он оставит меня в бру. А если очень понравится? Действительно даст уйти?

Еще одно существо, неравнодушное к источнику силы внутри меня. Ну что ж, вариантов все равно нет, играем честно до конца, а там действуем по обстоятельствам.

- Хорошо, я станцую, - мне не привыкать. Танцы для короля фейри – это в любом случае не так неприятно, как вампирья метка.  До чего я докатилась? Перспектива остаться в подземном обиталище Неблагих фейри не кажется мне такой страшной, как обращение в вампира. - Но если, светлейший, вам понравится мой танец, вы также позволите открыть нужный выход из Бру. А также, если потребуется, поможете вытащить лежащего под завалом мага.

- Нет, - он подступил ко мне так близко, что я ощутила на своем лице его дыхание, пахнущее фиалками и морозом. - Второе условие я озвучу только после танца.

Я отступила, делая вид, что сделала это исключительно с целью поклониться и такая близость короля фейри нисколько на самом деле меня не волнует. Он, конечно же, все понял.

- Ваше светлейшество!

Из толпы справа от нас вышла девушка. Она была очень красива, я бы сказала, просто невозможно красива. Тонкая ткань платья обтягивала изящное тело, созданная будто не для того чтобы скрывать, а напротив, обнажить как можно больше изящных форм. Однако и у нее, как почти у всех здесь, был физический недостаток.  Левую сторону лица незнакомки усыпали жемчужные чешуйки. Красивая и странная женщина. Алый оттенок волос прекрасно сочетался с золотистыми глазами и желтым искрящимся цветом ее наряда. Она повернулась вправо, указывая на Эдмонда, и я на миг забыла, как дышать. Ее левое ухо формой и остротой торчащих в разные стороны игл напоминало шипастую раковину.

- Вы отдали его мне, - мелодично пропела она, кривя нежный напомаженный алый ротик.

- Неправда, Миданра: ты взяла его себе сама, я лишь не возразил.

Девушка-фейри шипяще выдохнула. Я заметила у нее во рту аккуратные и острые чуть розоватые зубы.

- Но он мой! – горячность в голосе тут же угасла, сменившись смирением, стоило пристальному взгляду короля фейри повторно обратиться к подданной. - Я имею право хотя бы выбрать место для танца?

Одного взгляда красавицы хватило, чтобы понять: мне тут не рады и отчаянно ревнуют.

- Хорошо, я позволяю тебе выбрать место, но оно должно быть достаточно ровным.

Ох, мне это не нравится! Боюсь, грядет неприятность.

Линда, наверное, подумала о том же. Когда наша процессия с королем и Миданрой во главе потянулась вперед, ведьма наклонилась к самому моему уху и прошептала:

- Зря мы сюда пришли. Чувствую, ничем хорошим это не кончится.

- А ты не чувствуй, - посоветовала я. За что заработала недоумевающий взгляд девушки. - С танцем я точно справлюсь. Не зря же, готовясь к свадьбе Катерины, я на бальные ходила.

И тут удивила ведьма.

Она резко дернула меня за руку и зло прошептала прямо в лицо:

- Ты не с танцем, а с его последствиями справься, потому что оставлять тебя тут я не планировала!

С одной стороны, слышать это из уст вечно подкалывающей меня Линды было приятно, с другой... ее слова напугали. О каких последствиях она говорила?

Мы пришли к будто специально вымощенной камнем круглой площадке, в центре которой возвышался почти идеально квадратный камень с выемкой посередине.

И все бы хорошо, да только вот на этой самой площадке, старательно пританцовывая, кружилась знакомая женщина–еж, старательно заполняя поверхность своими иголками. Да, все будет совсем непросто – и очень-очень больно. Пришлось напомнить себе еще раз, что выбора в любом случае не представлялось.

Ежиха посмотрела на меня, зло улыбнулась и тут же упала в ноги королю.

Обозрев площадку, Дартирон нахмурился, и я уже почти обрадовалась, что вот сейчас–то он и скажет, что это никуда не годится... Зря!

Король лишь кивнул. Опустился на предложенный ему одним из рогатых мужчин изящный табурет, по виду вырезанный из цельного куска дерева.

Золотисто-зеленый взгляд фейри обратился в мою сторону.

- Какую музыку предпочитаете для танца?

Я собиралась танцевать что–нибудь медленное. Что-то похожее на один из тех вальсов, что мы готовили для свадьбы. Но когда фейри спросил о музыке, меня осенила просто невероятная идея. Им ведь нужны мои чувства – фейри падки на человеческие слабости и страсти.

- Ваши музыканты смогут сыграть ту самую мелодию, что звучит в кругу фей Светлого дома?

Прокатившийся по толпе гул голосов окончательно убедил меня в том, что выбор сделан правильно.

- К сожалению, я не могу предоставить настолько искусных музыкантов, но повторить мелодию мои подданные в состоянии.

- Хорошо. И мне нужны четыре широкие и глубокие чаши с водой.

Через несколько минут уже знакомый сатир и, похоже, кто–то из нимф с одним–единственным глазом принесли два больших полых черепаховых панциря, наполненных прозрачной жидкостью. За ними следом появились две девушки с прозрачно-пепельными волосами. Вместо ног у них были червеподобные белые хвосты. Каждая несла по оторванной шляпке гигантского гриба с водой внутри.

Их расставили на границе круга с четырех сторон света.

Да, у меня все получится. Я вытащу отсюда Эдмонда и достану Дориана из-под завала. И даже фейри–ежиха удавится от злости.

Дартирон смотрел на меня и тепло улыбался. Возможно ли, что король фей знал мои мысли?

Нет, ментальный щит я не опускала, а значит,  чувства и все, что происходит в душе, скрыто от посторонних.

Золотокожая крылатая девушка с подобием арфы устроилась у ног короля. Тут же к ней присоединился однорогий сатир. Подползла похожая на улитку старушка с грибовидным подобием скрипки.

Пора. Став на краю круга, я, прежде всего, остудила ноги. Они онемеют, и боль от вонзившихся иголок можно будет пережить. Затем потянулась к воде тонкой нитью призыва, обращая жидкость туманом. Потянула его по кругу, обволакивая каменистую площадку. Простая, как сам мир, мелодия вознеслась над притихшей толпой фейри–изгнанников. Я слышала, как затаили дыхание подданные зимнего короля. Тосковали, да... грустили по тому, другому миру, путь в который для них навеки был закрыт.

Скрутила из тумана могучий ствол дерева и когда, возвысившись надо мной, виртуальная крона заволокла всю площадку для танца, я превратила косматые ветви в белых призрачных ворон и распустила над черным земляным потолком. Они сделали круг; шагнув вслед за ними, я закружилась в танце. Птицы рассыпались на множество порхающих бабочек. Похоже, королю фей идея понравилась. Почти неощутимо повеяло чужой магией, и тысячи искорок вспыхнули, окрашивая золотом крылья туманных насекомых. Я потеряла с ними связь. Мотыльки затрепетали, совершенно самостоятельно разлетаясь над ахнувшими фейри. Я двигалась на волнах музыки, чувствуя, как в ноги впивается все больше острых игл. Их было так много, что остановить кровь я уже не пыталась. Не было времени – силы были нужны совсем для другого.

Я изобразила из тумана пару маленьких крылатых фей, ощущая, как теряю голову от вдохновения, навеянного знакомой мелодией. Музыка нарастала; соткав из тумана сатира, я поклонилась ему и приняла ладонь, сделав пару поворотов, прежде чем его фигура распалась. Его сменила плывущая по воздуху русалка, с которой мы едва коснулись руками. Мелодия меняла цвет, звучала все настойчивее и громче. Еще несколько крылатых фей, а вот и пара эльфоподобных красавиц, танцующих с одним моим знакомым кельпи. Мыслеобразы удавалось сделать все четче, и ярче, и больше... Мы вместе с ними двигались в сумасшедшем танце. Следующая идея показалась невероятно безумной, и я уже была готова отказаться, как почувствовала: тепло разливается от обтянутой заветным браслетом руки. Хронос подбадривал, помогая решиться. И, не колеблясь больше ни мгновения, я вновь потянулась к воде, призывая туман. Образ мужчины без лица. Не хочу, чтобы Линда узнала его. Танец становится медленным, и я почти ощущаю руки на своей талии, прикосновение к лицу. Касание иллюзорных, но таких желанных губ к моим. Ну, вот и все. Вдыхаю влагу, рассеивая туман, превращаю его в мелкие капли несколькими взмахами руки и, кружась, отправляю парящую воду к черному, обвитому корнями деревьев своду, вкладываю в этот жест свои чувства, свою силу, превращая частицы воды в снег.

Снежинки кружатся над местом моего танца и завороженными фейри, медленно опускаясь на влажный от крови камень у моих ног. Я остановилась, перед глазами все расплывалось, голова кружилась. Нет, не упасть не выйдет. Как можно увереннее шагнула в сторону стоявшего на краю круга короля фейри и рухнула на колени, упираясь руками в запорошенную снегом алую площадку. Не так много крови я потеряла, в чем же причина? Возможно, иголки ежихи ядовиты? Эта мысль должна бы была меня встревожить, однако я испытывала лишь апатию и физическую боль. Послала остатки силы охладить раны на ногах. Блаженство...

Дартирон молчал. Воцарившаяся кругом тишина тревожила. Мелодия угасла, и последние снежинки оседали на запорошенную траву вокруг площадки и холодный алеющий камень.

- Король принял решение. Можешь забрать того, за кем пришла.

Я подняла глаза на говорившего. Благородный лик фейри двоился перед глазами. Позади него быстрой тенью мелькнула статная фигура Миданры. Испугавшись, что фейри навредит Эдмонду в отместку за то, что мой танец понравился ее королю, я даже попыталась встать. Зря. Лишенная грации попытка наверняка выглядела жалко, впрочем, старания мои прервала все та же странная девушка. Она вернулась, ведя на поводке Эдмонда. Линда, молодец, тут же подсуетилась забрать из рук Миданры веревку. Осоловевший взгляд мужчины отстраненно блуждал по собравшимся.

Прекрасно. Все получилось, теперь бы еще уйти отсюда. И вернуть Эдмонду рассудок, если это еще возможно сделать.

Краем глаза я заметила, как к краю круга подошла знакомая фея-ежиха с потемневшим до абсолютной черноты зрачками, упала на землю и потянулась губами к красному, влажному от крови и воды камню.

Господи... мне вообще позволят уйти? Или сожрут прямо здесь?

Попробовать мою кровь существо не успело. Светлый вихрь метнулся в ее сторону, и рука правителя толкнула ежиху, опрокидывая на спину. От холодной злобы в голосе короля меня до костей пробрала дрожь.

- Как ты посмела?! Вы решили нарушить законы гостеприимства?

Обведя яростным взглядом притихших подданных, король сделал шаг и склонился надо мной, подавая руку.

Я оперлась на нее с благодарностью. Пошатнувшись, встала. Ноги занемели от холода, но и этого было слишком мало, чтобы заглушить боль. Король усмехнулся.

И хотя Дартирон не сводил взгляда с моего лица, слова его были обращены к собравшимся фейри.

- Тот, кто хоть каплю крови с этого круга попробует, лишится подданства и навсегда отправится в изгнание.

Толпа ахнула и сделала синхронный шаг назад. Многие откровенно голодные взгляды сменились гримасами обиды.

Рука правителя скользнула по моему лицу, ловкие белые пальцы поддели подбородок, заставляя смотреть в смеющиеся золотисто-зеленые глаза.

- Ты все еще хочешь спасти своего мага?

Что-то мне не понравилось в его вопросе. Я тщетно попыталась сосредоточиться ускользающим сознанием на двоящихся нечеловеческих глазах.

- Хочу.

- Ты пойдешь со мной?

Вопрос настораживал. Я попыталась взять себя в руки и прийти в норму. Получилось плохо. И все же в колючках был яд – только это могло объяснить столь быстрое ухудшение самочувствия.

- Ты пойдешь со мной, - повторил фейри, на этот раз не спрашивая. - Я расскажу тебе об условии освобождения, когда мы уйдем отсюда.

- А...

Вопрос застрял в горле.

- Если тебе не понравятся мои условия, я не стану настаивать. Заберете вашего друга и уйдете.

Сил едва хватило разлепить губы, чтобы тихо ответить:

- Да.

Мир тут же закружился. Меня подняли на руки, и под каким-то странным углом я заметила растерянную Линду с веревкой-поводком.

Когда я поравнялась с Эдмондом, мужчина внезапно ожил и, сфокусировав на мне взгляд, весело продекламировал:

- «Если носишь голубой, то любовь всегда с тобой. А кто зеленый носит, того любимый бросит».

Я не удержалась от смешка. Он не мог знать, что с Дорианом на приеме у королевы фейри я была в голубом платье, и тогда действительно рядом со мной был любимый мужчина, а теперь... Нет, любимый меня не бросит, все проще: в этой реальности я просто оказалась ему не нужна.

Мои ноги и спину обхватывали сильные руки, я ощущала, как, дразня, моего лица касается снежно–белая невесомая прядь светлейшего короля Зимнего двора фейри.

Рядом проплыла череда незнакомых уродливых и не очень лиц, и наполненное зеленью и голубоватым свечением пространство сменилось тусклым фосфоресцирующим светом узкого коридора. Тут пахло землей и почти никого не было. Затихали звуки, и свет становился все более тусклым.

- Где мы? - едва не теряя сознание, прошептала я. Ответа не было.

Заскрипела петля, где-то открылась и закрылась дверь.

Вновь в себя я пришла, когда меня положили на мягкую, пахнущую зеленью траву. Влага и тепло буквально наполняли воздух. Прямо перед лицом из травы поднимался листочек клевера с четырьмя лепестками. Кажется, это на удачу. Попыталась пошевелить рукой, ощутив слабость во всем теле... яд. Или это какая-то магия?

По платью заскользили нежные ладони, я почувствовала эти касания даже через ткань. Прикосновение обожгло щиколотки, я взвыла от боли.

Совершенно не соображая, попыталась оттолкнуть, ударить ногой мучителя, но получились лишь жалкие трепыхания. Кажется, от боли я потеряла сознание.