Принцесса снегов, или Невеста ледяного короля. Валентина Савенко

Оглавление

• Глава 1
• Глава 2
• Глава 3
• Глава 4
• Глава 5
• Глава 6
• Глава 7
• Глава 8
• Глава 9
• Глава 10
• Глава 11
• Глава 12
• Глава 13
• Глава 14
• Глава 15
• Глава 16
• Глава 17
• Глава 18
• Глава 19
• Глава 20
• Глава 21
• Глава 22
• Глава 23
• Глава 24
• Глава 25
• Глава 26
• Глава 27
• Глава 28
• Глава 29
• Глава 30
• Глава 31
• Глава 32
• Глава 33
• Глава 34
• ЭПИЛОГ

Глава 1

СКВЕРНАЯ ПОГОДА, МОСТ И… ПРИЗРАК

"Случайности случаются,
Неслучайности — тем более!"
NN

Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет!
Да ладно!
Вот я вроде никогда глупостью не страдала, всегда отличалась рассудительностью, тем не менее — стою у обледеневших ступенек моста и прикидываю, как буду покорять эту сияющую в свете единственного фонаря «вершину».
Можно, конечно, пойти по присыпанной песочком автостраде — все равно ни одной машины, гололед лучше всяких предупреждений МЧС уговаривает автомобилистов остаться дома, — но потом придется лезть через ограждение, потому что конечной целью моего путешествия является не шоссе, а середина пешеходного перехода.
Именно там ровно год назад остановилась старенькая «ауди» Макса.
Тогда тоже был гололед, пострашнее сегодняшнего — город напоминал декорации к фильму об апокалипсисе, — и также МЧС предупреждало.
И я предупреждала. Умоляла не ехать. Макс лишь смеялся, говорил, он осторожный, практически пугливый водитель: при первом заносе сразу на край дороги, размышлять о превратностях судьбы и звонить любимой жене. Шутил, что не может оставить свою принцессу на бобах!
Принцесса. Ни принцессы, ни бобов, одна гусыня осталась. Или это другая сказка?
Я заставила себя глубоко вздохнуть. Размазав перчаткой слезы по искусанным морозом щекам, вцепилась в обледеневшие перила и приступила к восхождению. Стоптанные подошвы сапог скользили, ноги разъезжались.
«…На красных лапках гусь тяжелый,
Задумав плыть по лону вод,
Ступает бережно на лед,
Скользит и падает…»**
Ох ты!..
Поза жирафа на водопое, ну, или разъехавшегося штатива для фотоаппарата не самая удобная, но лучше так, чем фэйсом об лед. Вот что бывает, когда помогаешь чужим, не в меру умным детям разучивать Александра Сергеевича, а потом никак не можешь выкинуть надоедливые строчки из головы!
И-и-и, выдохнули, обрели точку опоры.
«…Скользит и падает;
веселый…
Мелькает, вьется первый снег,
Звездами падая на брег!»**
А я, упрямо сжимая в руке сумку и еще утром купленные в палатке первоцветы, ползла вверх. С грациозностью слона, неожиданно решившего встать на коньки, преодолела последние ступеньки.
Вот оно, то самое место.
Остатки моего оптимизма точно порывом ледяного ветра сдуло.
Пришла.
Тусклый фонарь, единственный работающий на весь мост. Темный венок и табличка с фото, намертво прикрученные моими стараниями к ограждению у его подножия.
С точки зрения некоторых людей — ненужные напоминания, которые угнетают прохожих. Ведь похоронен человек на кладбище, зачем засорять место его гибели траурной мишурой?
Так считали мои друзья (за год их стало заметно меньше, честно говоря, их совсем не осталось, Анюта не в счет).
Так думали родители Макса. Но, как люди интеллигентные и набожные, свекор со свекровью молчали, предпочитая не говорить о сыне и в упор не замечая меня, живущую прямо у них под носом в небольшом коттедже, бывшей летней кухне, щедро подаренной на нашу с Максом свадьбу.
Может быть, они таким способом стараются забыть? Возможно.
Я не знаток психологии, но в одном точно уверена: пусть делают что хотят, но я забывать ничего не буду! И более того — боюсь забыть! Поэтому каждый вечер после работы иду сюда, поднимаюсь на мост, смотрю на реку внизу, на проклятое ограждение, которое остановило машину, но не спасло Макса. Вспоминаю наш последний вечер, его лицо… Иногда мне кажется, что я вот-вот его увижу.
Неожиданно мое внимание привлекли две свежие розы на заледеневшем асфальте. Желтые с розовой каймой — любимый цвет свекрови. Неужели сюда приходили Марина Дмитриевна и Анатолий Иванович? Первый раз за год?
Определенно, сегодня необычный день!
Я покосилась на зажатый в руке букетик.
Белые бутоны подснежников, приоткрывшиеся в тепле офиса, плотно свернулись на холоде.
Когда я их увидела за стеклом цветочного киоска, на секунду почувствовала себя героиней сказки «Двенадцать месяцев».
Подснежники в декабре!
Еще больше меня удивила реплика девушки-флориста, продававшей это чудо в одном единственном экземпляре. В ответ на мой вопрос о цене, она сказала нечто немыслимое с точки зрения любого адекватного продавца: «Давайте сколько не жалко!», а потом отказалась брать протянутую пятисотку. И сотку. Когда девушка наконец-то забрала пятьдесят рублей за невероятное весеннее чудо, меня начала мучить совесть.
Однако не взять цветы я не могла. Завладев любимыми первоцветами Макса, которыми он задаривал меня каждую весну, я поблагодарила неправильную продавщицу и направилась к двери.
«Девушка! — неожиданно раздалось за спиной. — Подождите!» Флорист нерешительно топталась в шаге от меня. «Наверное, вам это покажется странным… — пробормотала она, — но женщина, которая принесла подснежники, просила передать девушке, которая их купит, вот это!» — и сунула мне в ладонь клочок бумаги.
Внутри была коротенькая записка: «Там, где заканчивается одно, начинается другое».
Чуть ниже что-то вроде стишка:
«Не важно место,
Не важно время,
И тело не так уж важно,
Главное помни, что тебя туда привело!»
Как ни глупо это звучит, но от этих не слишком складных строчек у меня навернулись слезы, было в них что-то такое… что задело в душе немного утихшую боль и тоску, заставило вспомнить другой неумело написанный стих…
Наша первая и последняя ссора с Максом случилась по вине его родителей.
В то время мы только встречались, и они были, мягко говоря, не в восторге от моей кандидатуры в возможные невестки.
Седьмой ребенок из не вполне благополучной семьи, воспитанный престарелой теткой, братья которого пошли по пути отца и «мотают» срок на зоне, а сестры разъехались кто куда, сразу после кончины тетки.
В чем-то я понимала свекровь и свекра: ничем не примечательная «мышка», продающая никому не нужные в нашей глуши туры в Египет, и Макс, блестящий студент с феноменальной памятью, будущий глава семейной фирмы, занимающейся строительством и ремонтов домов.
Однако родители, тогда еще не мужа, были людьми интеллигентными.
Меня вежливо встретили на семейном ужине, вежливо проводили. А потом в один прекрасный момент мне пришло смс от матери Макса.
Явившись в кафе, где внезапно оттаявшая Марина Дмитриевна назначила встречу, я узрела «чудесную» картину: Макс и некая брюнетка, сошедшая с обложки глянцевого журнала, чтобы осчастливить моего парня страстным поцелуем.
Скандалить я не люблю. Убегать, так и не узнав, с чего вдруг мечта Плейбоя решила снизойти до вполне симпатичного, но довольно заурядного внешне Макса, я тоже не собиралась.
Но выяснить сей животрепещущий вопрос мне просто не дали — Марина Дмитриевна возникла на пороге кафешки, заметила Макса и брюнетку и вежливенько вытащила меня на улицу. Там мне и поведали невероятную историю неземной любви двух подростков и хеппи-энд с возвращением блудной невесты из-за границы.
Свекровь была очень убедительна.
Только вот спустя пару дней «Ромео», оставив «свою» Джульетту (ну да, так ее и звали!), был под окнами моей съемной квартирки с цветами и глупым, но романтичным стихом:
«Я вижу во сне лишь тебя,
Не смотрю в чужие глаза.
Я только тобой живу
И забыть никогда не смогу!»
— Я тоже не смогу… — прошептала я, осторожно укладывая подснежники рядом с розами.
Тихий вздох заставил меня поднять глаза.
Так не бывает!
Я отпрянула в сторону, подошвы сапог заскользили. Растянувшись во весь свой немаленький рост (все же метр восемьдесят девять для девушки многовато) на обледеневшем асфальте, уставилась на прозрачную фигуру, замершую у ограждения.
Первой мыслью было: «Я сплю!», однако с размаху приложенная об тротуар головушка нещадно болела, напрочь отметая эту глупую догадку. Сотрясение мне точно обеспечено! Тем более перед глазами вон уже все плывет! Правда не от сотрясения.
— Ма-а-акс?.. — удивленно протянула я, вытирая слезы и пытаясь принять вертикальное положение.
Вцепилась в ограждение, с трудом села. Приступ тошноты заставил поспешно зажать перчаткой рот.
Ох…
Я зажмурилась, открыла глаза.
Толку ноль!
Призрак Макса по-прежнему стоял рядом и грустно смотрел на меня, с укоризной наблюдая, как я, точно сова, хлопаю глазами.
— Ты умер! — ляпнула я, с тоской глядя в знакомое лицо.
Боже, как я соскучилась! Плевать, что он призрак, плевать, что он, возможно, плод моего взболтанного падением мозга! Вот он!
— Я скучаю… — прошептала я, — очень.
Макс медленно подплыл ко мне — забавно, его ноги не шевелились, — сел рядом. Прозрачное плечо мужа было в паре сантиметров от моего. Руки Макс привычно скрестил на груди.
Будто и не было долгих месяцев, в течение которых я неумолимо превращалась в тусклую тень самой себя. Офис, дом. Вежливое «добрый день, вечер, утро» при встрече со свекром или свекровью. Мост, воспоминания. Опять дом, беспокойный сон, снова офис.
— Сегодня ровно год… — удрученно вздохнула я.
Макс даже ухом не повел, только протянул мне руку.
Я с опаской вложила пальцы в его ладонь. Ощущение было, точно в моей перчатке кусок льда.
А кто сказал, что призраки должны быть теплыми? Что они вообще должны быть? А кто сказал, что их нет? Ученые?
Так они раньше и о…
Я огляделась в поисках невероятного объекта с точки зрения деятелей науки прошлого и наткнулась на фонарь.
Правильно, электричество! Раньше и не думали, что такое возможно, считали невероятным достижением науки вначале свечи, а потом газовые рожки!
Надо же, какие мысли в голову приходят, если этой самой головой об асфальт грохнуться!
Только сравнить электричество и призрака… кхм… похожа свинья на коня, только шерстка не такая… без разницы!
Сотрясение, глюк или призраки действительно существуют — плевать. Надо пользоваться случаем! Может, другого не будет!
— Макс, — я покосилась на мужа, — знаешь, а Анюта с Сашкой развелась.
Вот что я говорю? Зачем Максу это знать? Разбежались и разбежались!
Анютка с Сашкой еще год назад жили как кошка с собакой, и если бы не Сонька, давно бы Анька дала Шурику от ворот поворот.
Не пропадет без него подруга — вон как лихо по клубам бегает, пыль столбом!
Такими темпами новый папа Соньке обеспечен. А пока маленькая капризулька периодически ночует у меня и достает меня же нетленным творчеством Александра Сергеевича, который является любимым писателем этой вредины.
Тем временем Сашка галопирует за Анькой по всем ночным заведениям города — помириться пытается. И помирятся. Они всегда мирятся.
— Сонька в первый класс пошла, — выдала я очередную глупость, совершенно не зная, о чем говорить с призрачным Максом.
Муж понимающе кивнул.
— А Марина Дмитриевна и Анатолий Иванович переписали коттедж на меня, сказали, я заработала! — обиженно пробормотала я. — Я дарственную обратно переделала и им по почте отправила. Пока дойдет, я квартиру найду.
Жаловаться не собиралась, само вырвалось. Уж больно свежи были в памяти воспоминания о юбилее свадьбы свекра и свекрови.
Праздника, естественно, не было, только узкий семейный круг. Марина Дмитриевна и Анатолий Иванович, я и… нотариус!
Апогеем торжества стало вручение мне дарственной. Слова, которыми сопроводила свой жест невероятной щедрости свекровь, сводились к следующему: «Максимушку она предупреждала. Но если уж так сложилось... То оставить меня на улице они не могут. К тому же женой я была хорошей».
— Глупо, я знаю… — вздохнула я, глядя на нахмурившегося Макса.
Муж улыбнулся, кивнул.
И тут меня словно прорвало.
Я говорила, говорила, говорила…
О доме, который мне и не дом вовсе. О нашем офисе, где меня считают чуть ли ни роботом: пришла, выполнила работу, ушла. О друзьях, пропавших и забывших, что я такая есть. Об Анюте, для которой я всего лишь бесплатный ночной детсад. О том, как много дел появляется у подруги, едва возникает хотя бы крохотный намек, что мне нужно с кем-то поговорить, излить душу. О свекре и свекрови. О собственной матери, которую недавно встретила на улице, а она меня даже не узнала. Попросила денежку, предложив взамен погадать по руке (цыган у нас в роду отродясь не было!). Я дала… и выслушала сбивчивое «предсказание судьбы», согласно которому все беды в моей жизни от женщин — правильно, одна свекровь чего стоит!..
— Я назвала свое имя, а она посмотрела на меня как на чужую… Наверное, так и есть, — невесело улыбнулась я, продолжая сжимать пальцами ледяную ладонь Макса.
Впервые за прошедший год мне было спокойно.
Только вот руки и ноги совсем закоченели, лицо занемело, будто вместо привычных минус десяти внезапно стало минус пятьдесят. Голова уже не болела, только безумно хотелось спать. Сил куда-то идти попросту не осталось.
— Макс? — сонно зевнула я.
Муж ласково улыбнулся, согласно кивнул.
Минус десять не минус двадцать…
Живут же люди как-то на улице? И коты? И собаки вроде бы не жалуются, вон какие толстомордые — мимо идти страшно, вдруг за колбасу примут?..
Свернувшись калачиком, я положила голову на колени Макса. Твердые, холодные, будто из камня. Улыбнувшись, посмотрела на сверкающую льдом реку за ограждением и закрыла глаза.

Глава 2

СТРАШНАЯ СКАЗКА ДЛЯ БЕЛОГО ВОЛКА

"— Где я?..
— Кто я?..
— Что я?!"
Из утреннего монолога студента у зеркала

— Батигоф! — радостно рявкнул белый волк.
Ох ты!
Я поспешно закрыла глаза.
Так не бывает! Не могла я оказаться в ледяной пещере!
Никак!
В больнице с обморожением дурной головушки, которая узрела призрака и решила вздремнуть на морозце, и конечностей, прилагающихся к ней, — легко!
А среди снега и огромных прозрачных… айсбергов…
Да ладно!
Тем более рядом с этим зрительным обманом!
Волков я раньше видела и отлично знала, что белые экземпляры среди них редко, но встречаются.
Размером с годовалого бычка, ну да, наверное, бывают, чем черт не шутит, вон у нас такие подкормки придумали — из курицы страуса вырастить можно! А вот треххвостые, нет. Говорящие — тем паче!
И что? Ничего! Я со всей дури стукнулась башкой — последствия на лицо, на морду. На массивную такую, белую, ушастую морду!
— Эйра? — До моей ладони осторожно дотронулся холодный нос.
Какой нахальный глюк!
Я отдернула руку, спрятала в карман такого родного пуховика. Пальцы утонули в густом мехе…
Кхм… с каких пор моя видавшая виды куртка обросла лохматой подкладкой? Или это последствия мозготрясения обрастают новыми подробностями?
Вначале призрак Макса…
Угу, он появился еще до моего акробатического этюда «Дядя Степа на асфальте»!
А что если и он был плодом моего воображения?
Сверзилась со ступенек и узрела. Или по дороге к мосту скопытилась на скользком тротуаре.
Без разницы! Непонятно, почему меня до сих пор не привели в себя?
— Эй-йра?.. — уже не так уверенно спросила аномальная псина.
Моего лица коснулось теплое дыхание. Вспомнив внушительную морду его обладателя, я инстинктивно отпрянула. Стукнулась спиной и локтем обо что-то острое и открыла-таки глаза.
— Твою ж бабушку! — выдала я, глядя на меховую шубу с разорванным в клочья рукавом, в которую, как выяснилось, была выряжена.
Но больше наряда, напоминающего одежду народов Крайнего Севера, меня шокировал вид собственных рук!
Как девушка высокая, я привыкла к тому, что мои кисти широкие, пальцы длинные. А тут… миниатюрные, тонкие, с синими ногтями и… белой кожей.
У меня? У брюнетки, смуглой как цыганка?
Я пошевелила пальцами, ущипнула себя за внутреннюю сторону кисти.
Больно!
— Э-Э-Эйра? — Ушастый волк воспользовался тем, что я ошалело изучала руки и заглянул мне в глаза.
Темно-синие зрачки в голубых, светящихся в полумраке окулярах этой стероидной псины расширились, и мне на миг показалось, что воздух вокруг волка всколыхнулся, а шерсть на хвостах встала дыбом.
Животинка громко взвизгнула, отскочила, как от пинка, и, порыкивая, заметалась по пещере. Поднимая лапами облачка снега, волчок носился от огромного сугроба у входа, за которым, надо заметить, бушевала настоящая метель, ко мне и обратно.
Интересно, что же его так в моем взгляде проняло?
Или это он так радуется?
Что-то не похоже. Хвосты по земле метут, уши прижал.
Взбесился?
Нет, пены не видать и взгляд такой осознанный, прямо как у моего босса после визита налоговой!
А может, греется? Да ладно! Я ж не Снежная королева, чтобы взглядом замораживать!
Гадать о причинах броуновского движения зверюшки надоело. Пока ушастик протаптывал и тут же подметал хвостами тропинки на полу ледяной пещеры, я приступила к изучению своего наряда и того, что под ним скрывалось. Последнее чуть не заставило меня в панике побежать следом за треххвостой псиной, осваивать новые орбиты, проложенные ушастым спутником.
Определенно, глюк с каждой минутой становился все реальнее!
Стянув шубу (к слову, порезанную на груди чем-то острым), обнаружила, что уже не брюнетка, не смуглая — и вообще, я не я!
Одетая в широкие теплые штаны, расшитую камнями рубашку (тоже порванную) и унты, или что-то похожее, девушка была мне совершенно незнакома!
Хрупкая, маленькая, с короткими, до плеч, белыми с заметным голубоватым отливом, волнистыми кудрями и вполне складной фигуркой — ничего общего со мной высокой и худощавой, угу, тощей!
А еще, о ужас, мои уши были заостренными, как у какой-нибудь сказочной феи! Уж не знаю, откуда их выудило мое воображение, но, к счастью, маленькие мочки в этих «листиках» имелись. И даже серьги присутствовали, на ощупь какой-то цветок. Какой — неизвестно! Хитрую застежку я так и не смогла расстегнуть.
Одно радовало, кроме ушек, странного оттенка волос и цвета ногтей, моя фантазия ничем специфическим меня не наградила. Страшно подумать, до чего она могла дойти с моей-то любовью к фильмам!
Можно вздохнуть спокойно — ни крыльев, ни хвостов, ни чешуи, ни рогов не наблюдалось. Вполне симпатичная девушка… кхм… феечка, по крайней мере, на первый взгляд.
Закончив с изучением своего… не своего тела, во время которого я наверняка напоминала гоняющегося за хвостом щенка, я обратно запаковалась в меха, боясь отморозить себе… не себе что-нибудь (хватит уже, поспала на мостике, теперь вон всякая сказочная дребедень мерещится!).
И приступила к осмотру лица.
Осуществить это вполне понятное всем женщинам желание оказалось непросто. Мне удалось найти на стене отлично отполированный снегом участок льда, но царящий в пещере полумрак не дал толком ничего рассмотреть.
Повозив пальцами по лицу, я пришла к выводу, что мордашка у меня вполне обычная. То есть глаза, нос, рот, губы на местах и нормальной формы и размера. Способ проверки, конечно, сомнительный, но мало ли что. Волосы отливают голубым, ногти синие, уши тоже нечеловеческие.
Помянув метель, из-за которой, очевидно, и наступили сумерки, не злым, но точным словом из тех, что в устах женщин вызывают недовольную мину на лицах мужчин, я натянула на голову капюшон, на руки варежки, обнаруженные в углу, и уселась на снег. Пристраивать драгоценную пятую точку на один из кусков льда (ими был устлан пол), не рискнула — всплыли полузабытые знания, что снег сохраняет тепло. Глупость, наверное, но без разницы!
Только бы мое затянувшееся «чудное мгновение» наконец исчезло!
Оставалось надеяться, что меня все-таки нашли и везут в больничку. Думать о том, что, возможно, я лежу на мосту, у моста или где-то на тротуаре и банально замерзаю, как какая-нибудь Аленушка из «Морозко», совсем не хотелось. Пусть лучше это будет глюк от наркоза. Отпустит, проснусь после операции на пострадавшей черепушке, будет что рассказать! Вот психиатр-то обрадуется!
— Улье-а-ина? — вопросительно протянул волк, останавливая свой кросс.
Осторожно подобравшись поближе, песик сел напротив, в шаге от меня.
— У-у-уле-ей? — состроив глазки домиком, спросил ушастик.
— Уля! — поправила я, ткнув пальцем себе в грудь.
— Ульи! — рыкнул волк.
Угу, с пчелами! В школе меня так дразнили, теперь и он туда же. Полиглот ушастый!
— У-у-уля-я! — медленно повторила я.
— Уля! — радостно выдал песик.
Надо же, какая умная собачка! Волчек, гм… глючок.
— Уля, би… — дальше волк, воодушевленно размахивая сразу тремя хвостами, затараторил что-то сложно-воспроизводимое и сложно-понимаемое (с моей точки зрения, точно!).
— ...? — закончил он свой монолог и уставился на меня сине-голубыми гляделками, по всей видимости, ожидая ответа.
Я пожала плечами и развела руками — «не понимаю».
— Уля… — Хвостатая животинка понурила голову, тяжело вздохнула и медленно, по слогам, проворчала все с начала и до конца.
Жалко ушастика, старается! Ни один логопед так не распинается, как он передо мной!
Я добросовестно вслушивалась в невнятные, рычащие слова.
Забавно, но незнакомый набор звуков постепенно становился понятным! В памяти всплывали отдельные фразы, услышанные когда-то.
Когда?
— …Да простит меня Властитель льда, бесполезно! — рявкнул волк и уткнулся мордой в снег, закрыв голову лапами.
— За что мне такое наказание? Блуждающая душа! Лучше б я оставался вергезом! Стая, охота, логово! Зачем мне разум, если меня все равно убьют с этой глупой душой?! — выдал он, подвывая.
Это он обо мне?
— Что ж за невезение такое? — продолжал свой «плач Ярославны» ушастик.

Глава 3

ПАРА СЮРПРИЗОВ ОТ НОВОГО МИРА

"Пришла. Вселилась. И живу?"
Размышления мышки, грызущей стену новой многоэтажки

— Повтори, пожалуйста, что ты сказал? — прошептала я, глядя на волка, скорчившего сочувствующую мину.
— Ты умерла, — вздохнул ушастик.
Понимаю, четвертый раз спрашивать одно и то же — глупо, но моя рассудительность трещала по швам. И ее раздавленный «потрясающими» новостями голосок становился все тише и тише. Еще немного — и я, как мой хвостатый друг по несчастью, побегу по пещере, истерично вопя: «Быть такого не может!».
Первым сюрпризом стало то, что я, оказывается, умерла.
Не в коме, не в психдиспансере, а умерла. Совсем! Окончательно и бесповоротно!
Кроме того, я умудрилась прозевать свою смерть! Волк тоже не знал, когда именно я покинула грешную Землю, чтобы перекочевать в этот ледяной мир.
Кхм…
А вот и второй «подарочек» от нового мира: соят, то бишь ушастик. Выяснилось, что всплывшие воспоминания Эйры о связи соят-хиона нужно воспринимать буквально!
Моя память «скопировалась» в голову волка вместе с воспоминаниями Эйры.
С последними и мне, и песику крупно не повезло.
Я вообще почти ничего не могла вспомнить. Ушастик же видел какие-то обрывки. По словам четвероногого паникера — у соятов могут быть проблемы с чужой памятью, слишком различается разум зверей и дэйнеммов. Одного он не мог понять, почему моя собственная память «прижилась» в его голове, а Эйры превратилась в замысловатый пазл «Сложи историю хионы». Предположил, что это из-за моих воспоминаний, занявших его разум.
На том и порешили.
У нас с волчком были проблемы пострашнее, чем общая амнезия!
Из обрывков памяти Эйры, ушастик узнал о существовании блуждающих душ. Их по какой-то неизвестной причине затягивало в этот мир.
Местное население было совсем не в восторге от таких «переселенцев».
Одержимые отличались агрессивностью, неуравновешенностью, жаждой власти и стремлением что-то изобретать. Хоть специальные бантики на хвосты, хоть палочки для чистки зубов, которые, к слову, тут уже давно придумали.
В итоге одержимые сходили с ума. Поэтому блуждающие души предпочитали тихо убирать, чтобы зря не мучились и не мучили родных бывшего хозяина тела.
А так как волк — соят и связан со мной. Убьют меня, умрет он. Не умрет «добрые» дэйнеммы помогут.
Вот такая страшная сказка получалась.
Теперь я отлично понимала волка. Он был свободным, диким вергезом: одни инстинкты, с редкими проблесками мыслей.
Разум стал для него даром.
А тут я — переселенка залетная, об мост шибанутая. И стаи ему не видать, лишь топор палача на горизонте. Я бы тоже запаниковала.
— Уля! — Ушастик повернул голову к выходу из пещеры, прислушался.
Я тоже стянула капюшон, пытаясь уловить в подвываниях метели обеспокоившие волка звуки. Откуда-то издалека доносились отрывистые всхлипы.
— Моя стая, они еще помнят меня, — пояснил песик, — предупреждают, сюда идут три савра. Много. Я не смогу тебя защитить.
Обежав пещеру, остановился у входа.
— Сможешь создать ледяной заслон?
— Я?
— Ты же хиона! Нет… — Треххвостый командир снова прислушался, принюхался. — Теплый лед их точно сюда приманит…
Сел и завыл.
Ай!!
Я зажала пальцами уши, но вибрирующий, нарастающий звук пробирал до костей. Вопль соята напоминал рык льва, рыдание гиены, всхлипы ребенка и гул истребителя одновременно. Не волк — оружие массового поражения!
— Твою ж бабушку, предупредить не мог?.. — пробурчала я, когда он наконец-то закрыл свой зубастый громкоговоритель и усиленно зашевелил ушами, вглядываясь в метель.
Однако радость моя была недолгой, потому что сложно радоваться, когда хочется завизжать и залезть куда-нибудь повыше, лучше всего на небоскреб, подальше от выступивших из снежных вихрей монстров.
По сравнению с ними мертвый дракон у входа казался симпатяжкой. Лохматые массивные белые медведи раза в три больше земных, с волчьими головами. Тяжелые черепушки увенчаны острыми длинными шипами. Размашистые плечи — пугающего вида иглами.
«Вегрезы, — подсказала память Эйры. — Бежать!»
Будто я не знаю!
Осторожно отодвигаясь за выступ стены, я усиленно косилась на волка.
Ушастик радостно вилял хвостами, порыкивал. Прыгал вокруг «мишек». Монстры тихо ему отвечали, однако сверкающих синим огнем окуляров с меня не спускали.
Эй, ребята, я не съедобная! Маленькая, костлявая! Застряну в зубах, к стоматологу замучаетесь ходить!
Что я несу? К какому стоматологу? У них тут лед, снег! Метели и бураны большую часть года! Ночь вечная! А здесь обед из двух блюд сам в пасть лезет!
Надо же, сколько я всего вспомнила!
Оказывается, не так уж сложно что-то вытащить из памяти Эйры, нужно только испугаться посильнее, так, чтобы до дрожи в коленках и волосы дыбом! Да ладно! С таким «лечением» я долго не проживу!
— Уля? — Волк удивленно завертел головой, заметил меня за выступом. — Не бойся! Это моя стая! Они еще помнят и слышат меня, пойдем!
— Куда? — уточнила я, не торопясь вылезать из укрытия к монстрам.
— В логово тех, кто поднимает лед!.. — Ушастик задумчиво пошевелил «локаторами», что-то вспоминая. — В город… в Корделл… ты ушла оттуда.
Столица Альгора, империи ледяных пределов, где-то недалеко. Где — я не знала, но, судя по ощущениям, не дальше пары километров.
— Они закроют тебя от метели! — Волк по-своему истолковал мой задумчивый вид. — Тебя должны искать! Пока будем идти, придумаем, что ты им скажешь. Надо как-то объяснить твою порванную одежду и то, что ты ничего не помнишь.
— Легко! — улыбнулась я. — Упала, ударилась, ничего не знаю!
Угу. «Поскользнулся, упал, очнулся — гипс!»[1]
Кто бы мог подумать, что моя любовь к кинематографу пригодится?
— Может, лучше здесь подождем? — Я с сомнением посмотрела на непроницаемую стену снежинок снаружи. — Твои друзья нас от драконов защитят и идти никуда не нужно.
— Вергезы не трогают савров, если те не нападают. И добычу у них не отбирают, — выдал волк.
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
— А ты хорошо придумала… упала, ударилась… — Ушастик снова завертел головой. — Вот! — Ткнул лапой в увесистый обломок льда на полу. — Падай!
Кхм… он серьезно?
— Зачем? — спросила я, совершенно не понимая, что происходит в голове треххвостого пса.
— Синяки чтобы были! — пояснил волк.
— И не подумаю! — буркнула я.
Еще чего не хватало!
Только вот как объяснить мою амнезию без травм?
Я задумчиво посмотрела на свои руки. Ноготки у меня теперь хоть и синие, но длинные… Стянула варежку, пошевелила пальцами.
Без разницы!
Пары царапин на лице и под порванным рукавом будет достаточно, чтобы с чистой совестью рассказать о некоем мифическом куске льда, в который я врезалась… или влетела… с моими-то акробатическими способностями!
Однако на деле все оказалось намного сложнее.
Ногти кожу не царапали, хоть ты тресни! А вонзить их в собственную руку у меня не хватило силы воли.
После долгих мучений, я крепко зажмурилась и, мысленно отчитав себя за трусость, замахнулась, собираясь всадить коготки в нужное место.
В тот же миг пещеру заполнил раздраженный рев.
От сильного удара в спину я мячиком подлетела под потолок, врезалась в стену и сползла вниз, выровняв практически все мелкие выступы. Шмякнувшись на пол, моментально вскочила, готовая юркнуть за спасительный кусок льда, из-за которого меня выманил волк. Но так и осталась стоять с открытым ртом.
Мой треххвостый песик бесследно исчез. Зато вергезов у входа стало на одного больше! Новый монстр слегка отличался от товарищей: он был больше и без игл и шипов.
— Царапины есть! Пошли! — рявкнул монстр голосом волка.
— Ушастик? — Я нашарила обломок льда и села.
Ноги категорически отказывались меня держать, предательски дрожали, норовили подкоситься.
Неужели мой ушастый волчок — это?!
— Кто? Как ты меня назвала? — удивился соят и чуть шевельнул «локаторами», которые стали заметно меньше, а может, просто потерялись на фоне такой туши.
— Ушастик!.. — повторила я, оторопело разглядывая второе обличье волка.
Помощник и защитник хионы, то бишь меня, выглядел впечатляюще. Немного меньше дракона, но все равно, такому ничего не стоит меня лапой придавить, как котенка, и пикнуть не успею, или к потолку подбросить…
Вот, значит, кто меня в свободный полет отправил! А еще защитник называется!
— У-уж-ша-асти-ик! — тихо проворчал соят. — Нет, мне не нравится! Не воинственное какое-то! Придумай другое имя! Клык там или Коготь!.. Буран, Ураган, Ледяной Стаж… — перечислял волк.
А я старалась не наброситься на этого родственника ехидны, по милости которого пересчитала выступы на стене и теперь напоминаю жертву стаи бешеных кошек.
— …Белый Волк! — радостно прорычал соят. — В твоей памяти это очень красивый зверь. Уль, назови имя?
Он состроил просительную моську. Глазки — озера печали, ушки врозь, язык вывалился в подобии клыкастой такой улыбочки.
Вот прицепился со своим именем!
Я уже собралась предложить волку самому выбрать кличку, как память Эйры решила подкинуть воспоминаний. Получалось, что мне никак не отвертеться от подбора имени этому… зверю, потому как чем быстрее хиона назовет своего соята, тем прочнее станет связь.
— У-у-уль? — обеспокоенно принюхиваясь и поглядывая на вход, протянул бывший волк. — Савры близко, надо идти.
— По дороге и подберем! — Нахлобучив капюшон, я поморщилась от боли.
Не слабо меня приложило о стену, все тело ноет, как у старухи!
Еще пара минут, и варежки натянуты на исцарапанные «лапки».
Опасливо покосившись на вергезов, я подошла к сояту. Он что-то проворчал монстрам, и они окружили меня.
Чудненько.
С двух сторон мягкие бока, моего волка и монстра, сзади чья-то морда, впереди, гм, пушистый «филей».
Плевать! Главное, за такими махинами меня почти не достают порывы ледяного урагана. А снег я люблю! Только б не лед…
— Ты имя обещала! — напомнила одна из «стен» моего передвижного убежища, бодро вышагивающего в полумраке метели.
— Ушастик! — мстительно усмехнулась я.
— У-уль! — обиженно зарычал соят. — Ну что это за имя?
— Ладно… — Я пожала плечами, уж больно жалостливый голос у волка, а что до стены, так ведь он помочь хотел, паразит треххвостый. — Пушок, Снежок, Бельчик…
Мой помощник хранил гордое молчание, только возмущенно сопел. Не нравится. Героическое он хотел.
— …Мухтар, Алабай, Волкодав, Буян, Серко…
Сопение стало громче, потом соят тоскливо вздохнул и тихо прорычал:
— Буду Ушастиком!

Глава 4

УРА, (НЕ) Я НАШЛАСЬ!

"Чем дальше в мир,
Тем интереснее!"
Из мыслей блуждающей души

— Значит, тебя понимаю только я?
— Ну да, — отзывался Ушастик.
— Я спрашиваю словами, а понимаю твое рычание? — уточнила я, стараясь не увязнуть в очередном сугробе. О том, чтобы идти по следу вышагивающего впереди вергеза речи не шло: громадный монстр, будто пушинка, скользил по снегу на лохматых лапах.
— Угу.
— Почему тогда ты не можешь мне подсказывать, что делать в присутствии других людей… дэйнеммов?
— Хионари, хиония или хиона меня поймут и любой витарианец!
— Ты же говорил, никто не понимает?! — возмутилась я.
— Никто, кроме них, я только что понял, — буркнул волк.
Определенно, сегодня не мой день! Не мой.
Немой, что ли, прикинуться?
Угу. Ударилась и онемела… от восторга! Ну да, такой хоровод звездочек увидела, что забыла, как языком ворочать!
Да ладно! Так они и поверили, дэйнеммы эти!
Только вот…
Я покосилась на вышагивающих «свиньей» вергезов и соята.
…Может, я испугалась? Кхм, и бодро прошагала посреди этой «миленькой» компании пару тройку километров.
Молча. Немая.
И тут перед моими глазами всплыло белое поле (видела я его, надо заметить, откуда-то сверху, из окна, кажется).
По заснеженной равнине бежали два бескрылых дракона.
Истошный визг зазвенел в ушах, и картинка пропала.
Эге! Я удивленно моргнула. А Эйра, оказывается, та еще амазонка! Верещит почище моего соята!
— Уль, гм-м, Эйра? — вопросительно рыкнул Ушастик. — Расскажи о себе.
— Легко! — хмыкнула я.
За два часа, что мы медленным шагом — вергезы, послушные сояту, приноровились к моей скорости (скорости примороженной улитки) — ползли по снегу, волк успел натаскать меня в моих — Эйры — воспоминаниях. Точнее сказать, успел научить с чувством собственного достоинства и невероятной исключительности выдавать пару фраз.
С точки зрения волка, это должно было выражаться в гордо вскинутой голове, взгляде сверху вниз, независимо от роста собеседника, и неторопливой, уверенной речи.
У меня же получалась вежливая скороговорка, наподобие тех, что соискатели выдают на собеседовании: я такая-то и такая-то, умею то-то.
А еще соят постоянно напоминал, что у меня проблемы с памятью — значит, между титулами должны быть паузы, будто я вспоминаю.
— Я… Эйра… принцесса снегов… — я запоздало задрала подбородок вверх и уставилась на загривок соята (чуть шею не свернула, пытаясь изобразить взгляд сверху вниз), — …наследница короны Бурь…
— Ага, дальше, — поддакнул Ушастик.
Дальше, так дальше. Разглядываем облепленный снегом загривок и вещаем.
— Дочь почившего в вечных снегах Сурэ… короля ледяных пределов…
— Ладно, — вздохнул соят, — пока сойдет!
Внезапно наша «свинья» резко остановилась.
Я, по инерции сделав пару шагов, чуть не врезалась в «филей» шедшего впереди вергеза.
Монстр предупреждающе рыкнул, продолжая вертеть массивной головой. Остальные сопровождающие тоже бодро шевелили ушами, щерили иглы на плечах, перефыркивались. Ушастик принимал в «беседе» самое активное участие: таращился по сторонам, «работал» своими «локаторами» как настоящее ПВО.
Я тоже рискнула отодвинуть капюшон от одного уха, но, кроме завывания бури, ничего не услышала. Зря только ухо морозила!
— Меняющиеся! — пояснил соят. — Близко. Моей стае надо уходить. Спрячься ко мне под брюхо, отойдем немного и подождем.
— Что за звери? — Я послушно согнулась и пристроилась под животом Ушастика.
Идти, сложившись пополам, было неудобно, но шерсть и лапы моего помощника хоть как-то защищали от метели и ледяного воздуха — вергезы мгновенно растворились в стене снежинок.
— Они не звери! — Протопав со мной под брюхом пару десятков метров, Ушастик остановился.
Плюхнулся на снег боком, открыв меня злым, как собаки, порывам ветра и кусачему морозу, щедро сдобренным колючими крупными снежинками. К теплому животу соята я бросилась сама, безо всякого приглашения. И зарылась лицом в длинную шерсть.
Ушастик тихо рыкнул, свернулся клубочком, обняв меня лапами.
— Не бойся, скоро дэйнеммы нас найдут! — пробурчал он куда-то в район моей ноги.
— Хорошо бы поскорее! — прошептала я, продолжая, как крот, закапываться в шерсть соята.
— Уже подлетают!
— Что делают?
Я отпустила ставшую родной шерсть, повернулась к морде Ушастика.
— Вон они! — Соят показал носом куда-то вверх.
— А они… это?..
Вашу ж бабушку!
Стараясь не заверещать в голос, я следила за тремя драконами.
Сложив перепончатые крылья, блестящие в полумраке, они с интересом разглядывали меня и Ушастика.
Память Эйры подсказывала, что бояться нечего, но я отлично помнила монстра у входа в пещеру и не считала крылатых гостей безопасными. Не имея возможности сбежать, попыталась снова закопаться в шерсть соята.
— Эйра! — чуть слышно проворчал Ушастик и, вытолкнув меня из-под спасительного живота, сел.
Ох ты! Он прав — я Эйра! Но если это дэйнеммы? Лучше бы я осталась на Земле!
Да ладно!
Умерла, так умерла? Дудки!
Я здесь, живая, почти целая, если не считать синяков и царапин, полученных во время полета к потолку пещеры. И умирать не собираюсь.
Поэтому забываем о страхе и разглядываем земляков!
Драконы таки, а я — нет. Значит, не все тут такие «симпатяги», ну, не повезло ребятам с внешностью, всякое бывает, чего ж теперь орать-то? Кроме того, если вспомнить, как мой милый волк превратился в вергеза, может, и эти — игольчатые, зубастые, крылатые — ящеры имеют второе обличье?
Мысленно перекрестившись, я, гордо вскинув голову, шагнула к самому большому дракону и уставилась на иглы, торчащие на его макушке. Смерить монстра взглядом сверху вниз не получилось. Дошла до больших глаз и застопорилась. Узкие зрачки горели белым огнем.
— Вы целы, аяна? — прошипел дракон, удостоенный моего перепуганного внимания, опуская голову, от чего иглы, заменяющие монстрам чешую, устрашающе встопорщились.
— Я не знаю… — честно ответила я.
— На вас напали, Эйра-яс? — И второй дракон, к моему ужасу, обнюхал меня.
— Что вы себе позволяете! — выпалила я, отступая от наглого чудовища.
— Прошу простить мою дерзость, аяна, я хотел убедиться, что ваши раны не требуют немедленного лечения.

Глава 5

ЧЕРТОГИ СНЕЖНОЙ КОРОЛЕВЫ

"Зависть — чувство крайне интересное"
Трактат о манерах для юных аян

Огромный прозрачный купол, подсвеченный изнутри, маяком сверкал среди бушующей метели.
— Корделл, столица Альгора, — ответила на мой невысказанный вопрос Алия. — Ледяной купол покрыт специальным составом, чтобы снег не налипал.
Лед?
Приникнув к стенке нашего убежища, я со щенячьим восторгом разглядывала быстро приближающийся город.
Красотища-то какая! Чтобы увидеть такое, не грех и умереть!
Столица напоминала сувенирный шар, только внутри были дома, улицы, по которым двигались крошечные точки, дэйнеммы.
Я, не веря, потерла глаза, ущипнула себя за руку.
Дома внутри громадного «сувенира» тоже сверкали, словно покрытые стеклом! Улицы были вымощены белым.
Снова лед и снег?
Я уже открыла рот, чтобы спросить у целительницы, но тут память Эйры решила неожиданно «восстать из пепла».
Чувство безысходности, страх, мысли о собственной вине и никчемности накрыли меня с головой. И вся эта радуга была связана со столицей!
Потом перед глазами замельтешили светлые стены, ступеньки...
…Я куда-то бежала, рыдая. Никаких мыслей, лишь желание удрать подальше и никогда не возвращаться.
Мелькали украшенные резьбой колонны, двери, коридоры… Ступеньки крутой ледяной лестницы увели меня в полумрак какого-то подвала, где стояли прикрытые тонкой тканью музыкальные инструменты.
Остановившись у большой арфы в посеребренной раме, я дотронулась до струн, погладила их, словно прощалась. Натянув на ходу уже знакомую мне шубу и варежки, забралась за странный инструмент, напоминающий орган. Нажав на стену, вытащила из кармана небольшую прозрачную призму, стиснула в пальцах, и та засветилась. Юркнув в открывшийся проход, я с радостью нырнула в темноту…
Закончилось воспоминание на том, что я решительно шагнула в звездную ночь, собираясь найти себе тихое место как можно дальше от столицы, где можно будет спокойно отойти в царство Властителя льда.
Твою ж бабушку! И Эйра туда же! Клуб самоубийц какой-то!
Одна вздремнула в мороз на мосту, вторая решила прогуляться по снежку в неизвестном направлении! Ладно я — муж погиб, друзья испарились, свекровь со свекром, что с них возьмешь. Но Эйра?! Принцесса, наследница и тому подобное. Неужели замуж так не хотела?
— Эйра!! — взвизгнул мелодичный женский голос.
В сверкающем куполе открылось круглое окно, и к нашему шару подлетело существо, запакованное в мех так, что наружу торчали только отливающие слюдой крылья.
— Ты живая?! Ты не ранена?! Где ты была?! — выпалило существо, постучав варежкой по стенке.
— Аяна Марга, прошу вас, отлетите в сторону, вы мне мешаете, — прошипел дракон, в лапах которого находилось наше с целительницей убежище.
— Ну так облети меня! — фыркнула дэйнемма. — Крылья не отвалятся!
Дракон что-то прошипел себе под нос, но меховую язвочку обминул.
Я скептически усмехнулась, некоторых лучше не трогать, во избежание, так сказать. Только вот эта крылатая деловая колбаса, судя по рассказам Алии, моя подруга!
Пока нас несли к сверкающим башням дворца, расположенного в центре ледяного города, дэйнемма летела рядом. Едва за нашим крылатым отрядом закрылся проход в куполе, она начала разоблачаться. Причем носильщиком ее вещей стал один из драконов, добровольно. Причина такой невероятной учтивости выяснилась, когда Марга стянула меховую шапку и отмотала шарф.
Дэйнемма была чудо как хороша.
По сравнению с ней Алия казалась бледным нескладным подростком. Платиновая блондинка с синими очами, фигуристая, как Барби. С той разницей, что, в отличие от куклы, внушительный бюст уравновешивала соответствующая пятая точка, но смотрелось это вполне гармонично, а расшитая каменьями туника с тонкими облегающими штанами только подчеркивали выдающиеся особенности фигуры.
Надо же, я завидую?.. Да!
Я еще раз окинула взглядом крылатую подругу и стало как-то не до зависти.
В старательно уложенной и невероятным образом ничуть не испорченной шапкой прическе Марги сверкали жемчужины и небольшие, с палец, острые рожки.
Но это было еще не все!
Из выдающейся филейной… задней… в общем, из попы дэйнеммы рос длинный белый хвост, который в моем понимании упорно ассоциировался с кошками!
А если добавить перепончатые крылья…
Я, стараясь сильно не таращиться, покосилась на сапожки Марги.
Копыт вроде бы не наблюдалось.
Дэйнеммы, значит?
Изменить пару букв, пару убрать, и получится точное название того, что я видела. А видела я внизу, на улицах, и в воздухе, над ними, демонов, которые спешили по своим делам, изредка с интересом поглядывали на наш отряд.
Кроме хвостато-крылатых жителей столицы, на нашем пути попадались драконы, зеленоволосые витарианцы и вполне обычные… люди. Или нелюди, если судить по голубоватому оттенку волос и заостренным ушам.
— Алия, а кто они? — тихо спросила я у целительницы, показывая на группу «людей», беседующих у двери одного из домов.
— Дэйнеммы, — пожала плечами витарианка. — Не всем дэйнеммам Властитель льдов дает крылья, — добавила она грустно.
Спросить, кто такой этот Властитель льдов, я не успела — наш шар осторожно сгрузили на площадку одной из башен дворца, напоминающего чертоги Снежной королевы из какой-нибудь сказки. Оставив нас на попечение Марги, драконы улетели.
Алия открыла «дверь» в стене нашего транспорта, и мы выпали наружу, в морозное утро.
Почему утро? Потому что несколько голубоватых «солнышек» под куполом горели тусклым светом. Я точно знала, что утром они приглушенные, к полудню светят особенно ярко, а ночью едва мерцают, уступая место звездам за куполом, если нет метели.
— Эйра-яс, рад видеть вас живой и здоровой. — Спокойный, немного сиплый голос отвлек меня от созерцания магических светил.
— Аюр-Алиандра, хиония Марга, благодарю вас за заботу, но я сам провожу аяну в ее покои, — вежливо произнес крылатый дэйнемм, от взгляда которого хотелось удрать куда подальше и немедленно.
Не спасала положения и вежливая улыбка на худом лице.
Если он жених, то я понимаю Эйру! Идти куда-то с этим отмороженным? Увольте!
Вспомнив о поучениях Ушастика, я гордо вздернула подбородок и уставилась на макушку дэйнемма.
Из абсолютно седой шевелюры незнакомца торчали острые рожки, длинные волосы, сплетенные в косу-колосок, у виска украшала серебряная снежинка.
Я смутно помнила, что она означает какую-то придворную должность.
Смерить мужчину взглядом у меня не вышло. Прозрачные, бледно-зеленые глаза вгоняли в ступор, тут и Медуза, которая Горгона, от зависти бы умерла. Тонкое лицо замораживало не хуже жидкого азота.
Поэтому, перескочив через надменную физиономию демона, я приступила к осмотру его фигуры. Пусть думает, что меня угрызения совести замучили, вот и отвожу глаза.
С точки зрения земных девушек, седого можно было назвать красивым. Если бы не худоба, которая скрадывала и высокий рост и широкие плечи, превращая дэйнемма в ходячую вешалку для одежды. Кстати, одет он был в «тройку» бледно-голубого цвета: рубашка, жилет и штаны. Подогнаны идеально, насколько это возможно при его тощей конституции. Так что выглядел мужчина, гм, демон, как цивилизованный Кощей Бессмертный.
— Аян Мегяш… — нерешительно пролепетала Алия. — Я бы хотела остаться с Эйрой, у нее небольшие проблемы с памятью…
— Нет, — отрезал дэйнемм.
— Аян Мегяш, — пропела Марга, с поклоном приближаясь к мужчине. — Не будьте так непреклонны. Простите нашу малышку, пусть Али немного с ней побудет. Только посмотрите, она почти плачет!..
Я? Кхм. Как скажете!
Идти с Кощеем я совершенно не хотела. Кроме того, нужно было еще много чего выспросить у целительницы. А то из-за новости о замужестве совсем ничего не узнала.
Я сморщилась, заморгала, прикусила нижнюю губу и уставилась на землю.
Почти.
На глаза попался хвост дэйнемма, который заметно отличался от кошачьего отростка подруги. Венчал эту пушистую часть тела демона сверкающий льдом острый наконечник. В него так плавно переходила короткая шерсть, что сомнений не оставалось — вырост естественный!
— Пожалейте ее, прошу, пожа-а-алуста! — Марга просительно сложила ладони перед грудью и так плотно стиснула оную руками с боков, заметно приподняв снизу, что бюст чуть не порвал тунику и не покинул хлипкого «убежища». И все это прямо перед носом Мегяша!
— Аяна Алия может навестить Эйру позже, — непреклонно ответил дэйнемм, с явным удовольствием обозревая соблазнительные выпуклости. — Что за проблемы с памятью? — Он резко отвернулся от недовольно надувшей губки девушки… демоницы и уставился на меня. — Эйра?
— Э-э-э… — глубокомысленно выдала я, сильно сомневаясь в своих актерских способностях.
Алия, конечно же, поверила, но она подруга. А этот морозильник ходячий вон как, с подозрением, мою порванную шубу разглядывает!
— Я слушаю вас? — Мегяш вопросительно приподнял брови. — Вы меня не помните, аяна?
— Э-э-э… — снова промычала я, мысленно прикидывая, через сколько слов проговорюсь и вверну какое-нибудь земное словечко к радости этого Кощея Бессмертного и топора.
— Вы онемели, аяна? — также равнодушно поинтересовался дэйнемм.
— Нет! — выпалила я.
Подруги молчали и на помощь приходить не спешили. Марга с натянутой улыбкой зверем смотрела на дэйнемма. Алия менялась в лице, краснела, бледнела.
Кто ж он такой-то? Не король, того Дирегетом зовут.
И чего теряемся? Я принцесса, а это выше всяких придворных «снеговиков». Чего боимся? Не съест же он меня?
— Я вас не помню, аян, — тихо произнесла я, глядя в худое лицо, для этого пришлось сильно задрать голову, и несчастная шея тут же возмущенно запротестовала против такого произвола. — Я никого не помню.
Твою ж бабушку!
Как-то подозрительно Кощей прищурился, смотрит будто сейчас придушит.
Неужели мой комариный писк прозвучал слишком самоуверенно? Плевать!
— Что с вами произошло, аяна? — К моему удивлению, тон Мегяша немного смягчился, в ледяных глазах промелькнуло сочувствие.
Воодушевленная неожиданной оттепелью я сбивчиво пролопотала о пещере подо льдом, о появлении Ушастика и пути через метель под брюхом соята, о дэйнеммах, нас спасших, и лечении Алии. О мертвом савре, вергезах и полете под потолок предусмотрительно умолчала.
— Поздравляю с обретением соята. — Снова «заморозил» меня взглядом Мегяш. — Примите мои искренние поздравления с появлением сил хионы.
Я кивнула в ответ.
— Думаю, вы сами хотите сообщить Дирегету-ясу об этом? — Демон чуть склонил голову вбок.
«Не хочу! Видеть его не хочу! Хочу!»
Это еще что?
Я озадаченно прислушивалась к своим быстро угасающим ощущениям. Но память Эйры захлопнулась, как ракушка, оставив меня в недоумении гадать, что значит это хочу-не-хочу.
— Аяна Эйра? — От пристального взгляда дэйнемма захотелось сжаться в комок, маленький такой, крохотный, шустрый комок, который бодро укатит от демона.
Да ладно! Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел? А от Кощея Бессмертного — нет?!
Я покосилась на Мегяша. Представила, как он «над златом чахнет», с трудом сдержала смешок и, окончательно взяв себя в руки, приступила к возвращению мною нарушенного образа нежной малышки Эйры. Принцессы, которая визжит, увидев в окно монстров (хотя от них ее защищает купол и отделяет целый город). Дэйнеммы, не знающей, хочет она видеть жениха или нет.
— Проводите меня… пожа-алуйста-а… — проблеяла я, заглядывая в лицо дэйнемму. — Вы правы… я так устала… пусть Алия придет потом…
— Конечно же, аяна. — Мегяш улыбнулся, понимающе, сочувствующе так.
Однако в глазах демона не было ни капли сочувствия или участия, только холодный интерес.
Весело мне тут будет!
— Прошу вас, аяна. — Мегяш подал мне руку.
Я тут же на ней повисла.
— Эйра, я вечером зайду! — тихо пролепетала вслед нам Алия.
— Не пустят! — фыркнула Марга. — Дирегет чуть половину Изумрудного Сада не заморозил, когда ему сказали, что Эйра сбежала! Запрет он ее в покоях, вергезов мы скорее увидим, чем ее!
Чудненько! Кажется, расторжение помолвки временно откладывается! Как я, спрашивается, узнаю об обычаях, если меня запрут и подруг не пустят?
Придется изображать перед женихом раскаяние. Ничего не помню, но раскаиваюсь? Без разницы! Надо лишь выяснить, кто он такой? А то вдруг там дракон? Нет… Все равно не сбегу! Одной смерти с меня хватит!
— Аян, — я, косясь на блестящие ледяные ступеньки под ногами, потянула Мегяша за рукав, — Алия сказала, Дирегет мой жених?
— Да, аяна, — кивнул демон, открывая передо мной полупрозрачную створку двери.
— А какой он? — «смущенно» опуская глаза, спросила я.
Ух ты! Не смотреть, не смотреть! Если начну пялиться, Кощей сразу поймет, что я раньше ничего подобного не видела!
Я отвела взгляд от резных колонн, подсвеченных будто вплавленными в них огоньками. Не сдержалась, мельком глянула на высокий сводчатый потолок, цветные виражи и светлые стены.
Все вокруг было изо льда и снега!
Насмотрюсь потом. А пока шевелим ножками, разглядываем ледяную мозаику на полу и ждем, когда же демон сподобится и чего-нибудь вякнет в ответ!
— Я не смогу помочь вам, аяна, — наконец-то сказал Мегяш. — Вы — юная аяна, вы смотрите на моего сына по-своему. О вашем женихе вам лучше спросить подруг, но, думаю, вы встретитесь с Дирегетом много раньше.
Его сын?!
— Вы правы… наверное… — проблеяла я.
Что тут скажешь? Везет мне со свекрами! Там вежливый нарцисс, тут Кощей Бессмертный и морозильная установка в одном лице! Главное, чтобы свекровь не напоминала мою земную, а то совсем грустно получается.
Мир другой, тело тоже, ситуация только уж больно похожая. За одним исключением — Дирегета я знать не знаю!
Пока размышляла о превратностях судьбы, мы добрались до большой арочной двери, на которой красовался ледяной подснежник!
— А… что это?.. — промямлила я, изо всех сил стараясь, чтобы демон не заметил моего волнения.
Не может быть таких совпадений! Любимые цветы Макса, странное послание от неизвестной женщины, мост, призрак, а теперь это!
— Белоцветник, — охотно пояснил дэйнемм, — символ женской части рода ясов. Ваш символ. Вы что-то вспомнили?
Мегяш распахнул дверь, лишив меня возможности в ступоре смотреть на бесподобный по точности, до последней жилки на лепестках, барельеф.
Ответить не успела — к двери с радостным повизгиванием подлетел Ушастик. В следующий миг я, лежа на полу, отбивалась от дружелюбного волка.
Демон спокойно стоял в стороне и без тени насмешки следил за нашей неравной борьбой, в которой меня неизменно придавливали лапами и лизали.
— Ушастик, отстань! — взмолилась я, чувствуя, что лицо и руки стали слизкими от волчьей слюны.
— Гав! — рявкнул Ушастик в ответ, отскочил и сел, уставившись на дэйнемма совершенно пустыми, без тени разума, глазами.
Мне бы у него поучиться актерскому мастерству!
— Ба-ати-иго-оф? — медленно проворчал волчок, шевеля ушами.
Мегяш отрицательно покачал головой, что-то буркнул себе под нос. Вытащил из кармана синий треугольник, внимательно всмотрелся в его поверхность. Взял со столика колокольчик и позвонил.
На мелодичное треньканье явились две крылатые дэйнеммы в сопровождении трех вполне обычных, если не считать ушей, девушек.
Одеты демоницы были в красивые платья пастельных оттенков фиолетового. Облегающие лифы подчеркивали выдающиеся формы, а расширяющиеся к полу юбки сверкали серебряной вышивкой. Наряд бескрылых отличался лаконичностью и не таким глубоким декольте.
Все дамы — высокие блондинки с длинными волосами, отдающими синевой, уложенными в высокие прически.
Рядом с ними я выглядела просто пигалицей. Заморышем стриженым.
Зависть — вещь, конечно, интересная… но голодом они, что ли, Эйру морили?!
— Аяны, с Эйрой-яс случилась большая неприятность, она не помнит себя, будьте добры, ответьте на ее вопросы и приведите ее в порядок.

Глава 6

НЕИЗВЕСТНОСТЬ — СМЕРТИ ПОДОБНА

"Нет ничего страшнее тени клена на стене в ночном переулке!"
NN

— Эйра-яс, неужели это правда? Неужели вы ничего не помните? — Фигуристая дэйнемма с кокетливой родинкой над верхней губой проплыла через комнату и по-хозяйски устроилась на обитом белым мехом диванчике.
Вторая демоница, в ушах которой поблескивали длинные серьги, напоминающие нанизанные на нитку кристаллы льда, недовольно стрельнула на Родинку глазами, нахмурилась.
— Аяна Каима, — тихо и очень вкрадчиво произнесла она, — вы не забылись?
Во как! Значит, эта Каима нарушила придворный этикет.
Чудненько.
Только вот как узнать, что сделала бы Эйра в таком случае? Девушкой она была, судя по воплям, впечатлительной, а я тут столбом стою, разглядываю навязанных Кощеем помощниц. Может, мне истерику полагается закатить? Или что там еще принцессы устраивают своим дамам за непослушание?
Я незаметно покосилась на Ушастика, который так и сидел рядом со мной.
— Гав! Аф! — уверенно выдал он и едва заметно покачал головой.
Понятно, значит, кто-то из четырех девушек хиония или хиона! Интересно, как мне пантомиму Ушастика расшифровывать? «Нет» — не ругайся или «нет» — не стой молча, быстро устраивай скандал?
Я мысленно прикинула: Эйра принцесса, значит, с пеленок ее окружали почтением и заботой… теоретически. Получается, она не должна терпеть такой «произвол» одной из дам. Однако, с другой стороны, хозяйка моего тела, хоть и дэйнемма, но по местным меркам мышь серая… синяя… бледно-голубая… без разницы! А такие девушки обычно буйным нравом не отличаются. И что? Продолжать изображать трепетную лань или поругаться для приличия?
— Что вы, Нигук, вы же прекрасно знаете, что Эйра не против, чтобы мы не соблюдали эти нудные предписания придворных манер! — чуть скривив алые губы, выдала Родинка-Каима, одним махом разрешив мою дилемму.
— То, что Эйра не была против, не значит, что вы должны забыть о правилах! — прошипела хозяйка серег.
— Я помню о правилах, Нигук! — огрызнулась Каима.
— Неужели? — выгнув светлую бровь, скептически осведомилась Нигук и с ехидной полуулыбкой посмотрела на двери моих покоев.
Пару секунд я с интересом следила за поединком взглядов двух демониц. Не знаю, на что намекнула Каиме Нигук, но у той разве только дым из островерхих ушей от злости не повалил!
— Гав!! Гав!! — решил прекратить их дуэль Ушастик.
Недолго думая, соят подскочил к вздрогнувшей Каиме, поставил лапы ей на колени и… высунув язык, пустил слюни прямо на шикарное бледно-фиолетовое платье.
— Крыса ледяная, тварь слюнявая!! — взвизгнула дэйнемма, столкнула соята, взмахнула руками, и мой бедный волчок превратился в глыбу льда.
— Ушастик!! — Я, не веря своим глазам, бросилась к несчастному песику. — Да как ты могла, он же не нарочно?! Жаба крылатая!
Раньше, чем я успела сообразить, лед, заморозивший Ушастика, треснул. Мои пальцы побелели от проступившего инея, щекам тоже стало подозрительно холодно.
— Эйра!! — дружно заорали мои помощницы.
Бескрылые девушки проворно юркнули за дверь, Нигук бросилась к Каиме. А та так и сидела на диване… в ее взгляде было столько презрения, будто она хотела сказать: «Что ты можешь сделать? Мне!»
Как же надоело, что кто-то считает меня вторым сортом! Вначале свекровь, теперь эта… Барби крылатая, рогами украшенная!
В следующую секунду я оказалась в центре снежного вихря.
А потом время будто остановилось.
Словно со стороны видела, как белые хлопья превратились в ледяные кристаллы, дружной стайкой ринулись на Каиму.
Хорошо, что Нигук не зевала, отмела часть созданных мной копий. Однако вторая половина прытко увернулась от покрытых снежинками рук демоницы. Каима запоздало попыталась защититься. Дудки! Острые кристаллы слились в прозрачный пузырь, очень пластичный пузырь, который, приняв форму тела демоницы, тут же затвердел.
Паучиха крылато-рогатая — брелок в полный рост!
Я смотрела на орущую, судя по открывающемуся рту, в ледяной пленке Каиму, а меня душил смех.
— Эйра? — В ладонь ткнулся знакомый мокрый нос.
— Ушастик, хороший мой…
Я устало вздохнула, потрепала освобожденного соята по загривку и, чувствуя себя выжатым лимоном, уселась на пол. Ледяной паркет оказался на удивление теплым. Плевать! Потом разберусь, как такое может быть.
А сейчас надо исправлять ситуацию.
Судя по ошарашенному лицу Нигук, злобному фэйсу Каимы и вытянувшимся мордашкам бескрылых девушек, все же рискнувших заглянуть в мои покои, Эйра точно не стала бы так злобно мстить за соята!
Как исправлять? Легко!
Я вспомнила «хочу-не-хочу» Эйры, подумала о том, что умерла, что мама даже не поняла, кто я, вспомнила свекровь…
Нет, жалеть я себя не привыкла! Но сейчас мне стало так обидно, что слезы сами закапали из глаз.
— Простите! Пожалуйста! — громко всхлипнула я. — Я не хотела!
— Эйра! — Ушастик лизнул мою щеку, заглянул в глаза.
Я обняла соята за шею и уткнулась лицом в его шерсть.
— Эйра-яс, не беспокойтесь, с Каимой все в порядке! — успокоила меня, кажется, Нигук. — Иша, Била, вы слышали приказ аяна Мегяша?
— Да, хиония! — дружно ответили ей девушки.
— Аяна Эйра?.. — Меня осторожно оторвали от соята. — Вы нас не помните, я Иша. — Бескрылая девушка с курносым носиком, ласково улыбнулась, помогая мне встать на ноги.
— Я Била, — представилась вторая, в ее серых глазах блеснуло неприкрытое торжество.
Не понимая, чем оно вызвано, я проследила за взглядом служанки.
Толку ноль!
Ну, Нигук разморозила голову Каимы и сейчас что-то ей шепотом высказывает. Демоница кривится.
Не понимаю, хоть ты тресни, что так обрадовало Билу? Потом разберусь.
Каима заметила, что я смотрю на нее, и потупила взгляд.
Да ладно! Не верю! Чувствую, выйдет мне боком эта покорность!
— Аяна? У вас совсем мало времени! — напомнила Иша, увлекая меня к двери в другом конце громадной ледяной гостиной, которую из-за одной рогатой дэйнеммы я так и не осмотрела.
— Аяна, Дирегет-яс не любит, когда опаздывают! — Служанка втащила меня в большую комнату.
Пока Иша высвобождала меня из драного полушубка, я таращилась по сторонам.
Если это ванная, то я — Шамаханская царица!
Нежные, светлых прозрачных оттенков, витражи — река с лилиями и белыми птицами над ними. Зеркала от пола до потолка. И огромный бассейн! Все изо льда!
— Аяна, что вы сделали со своими волосами?.. — вздохнула Иша. — Зачем вы их остригли?
Я пожала плечами. Кто ж его знает! Память Эйры об этом умалчивала. Кстати об Эйре!..
Воспользовавшись тем, что Иша отошла к бассейну, я сделала несколько шажков в сторону, поближе к одному из зеркал.
Из гладкой поверхности на меня взглянула миловидная девушка лет семнадцати-восемнадцати. Огромные не то перепуганные, не то удивленные голубые глаза, нос кнопочкой, губки бантиком. Очень даже симпатичная мордашка в обрамлении белых с голубоватым отливом волос. Хорошо так гармонирует с заостренными ушками, в мочках которых небольшие серьги-лилии.
— Эйра-яс? — На пороге ванной возникла Нигук в сопровождении Билы и… оттаявшей Каимы. За спинами дэйнемм маячил Ушастик.
— Эйра-яс, простите меня, я была несдержанна, — с самым смиренным видом прошептала Каима.
И снова во взгляде служанки я заметила радостный блеск.
— Вы простите меня, Эйра-яс? — В синих глазах Каимы было искреннее раскаяние, на губах играла извиняющая улыбка.
Кхм… только вот уголок рта демоницы чуть кривился. Извиняется она, как же! Но не будем рушить образ Эйры. Знать бы еще, какой он этот самый образ! Милая девушка-мышка?
Я незаметно скосилась на зеркало.
Почему бы и нет?!
— Вы тоже извините меня… — пробурчала я себе под нос.
— Ну, что вы! Это была досадная случайность! — Улыбка Каимы стала надменной.
Ага, значит, я попала в яблочко!
— Прошу вас, аяна. — Иша приглашающе показала на бассейн, исходящая паром вода исчезла под толстым слоем пены.
Я послушно подошла к служанке. Иша сноровисто стащила с меня рубаху, потянулась к штанам.
Я — Эйра! Эйра! Эйра!
Пока служанка с помощью своей товарки раздевала меня на глазах, между прочим, двух демониц, усевшихся на прозрачную лавочку в шаге от бассейна, я усиленно старалась не краснеть.
Смотрят? Плевать!
Если они так привычно умостились на лавку, значит, тут присутствие дам при помывочных процедурах — норма!
Хорошо, что в бассейне было очень много пены и места. К тому же служанки, влезшие вместе со мной в «ванну», держали дистанцию и, намыливая и натирая меня, старались лишний раз не касаться.
В общем, спустя полчаса я, чувствуя себя, натертой до блеска сковородой, сидела в спальне Эйры, расположенной этажом выше, на пуфике, замотанная в пушистый банный халат.
Иша колдовала над моими волосами, а Била с Каимой подбирали подходящий случаю туалет. Точнее, подбирали Каима и Нигук, а служанка только таскала белые с различными оттенками платья из гардеробной комнаты. Демоницы громко обсуждали каждый новый наряд, спорили, предлагали мне. Я, точно китайский болванчик, кивала, и Каима с Нигук снова начинали спорить.
А мне очень хотелось выгнать их вместе со служанками и поговорить с Ушастиком. Но второй раз на дню демонстрировать несвойственный Эйре характер? Дудки! Свидание с топором палача я лучше отложу на потом!
Кивнув на очередное платье, белое с желтым оттенком, я незаметно скосилась на Ушастика.
Вымытой, несмотря на вой, зубы, когти и яростное сопротивление, старательно расчесанный, соят лежал на меховом коврике у кровати с шикарным балдахином и с кислой миной наблюдал за перемещениями двух демониц и служанки.
Расстраиваться нам обоим было из-за чего!
Пока меня намывали, я все-таки умудрилась выспросить у дам и служанок некоторые подробности жизни Эйры, то бишь меня.
Первое, оказывается, я дэйнемма лишь наполовину. Моя мать была витарианкой!
И это, с точки зрения Каимы, объясняло то, что у меня обнаружились силы хионы. Однако Нигук так не считала. Она сказала, что силы хионы могут проявиться у любой дэйнеммы, независимо от того, был ли один из родителей витарианцем или оба принадлежали к расе меняющихся. Насколько я поняла, так дэйнеммы иногда называли себя.
Решив, что выяснение вопроса, как именно и кто меняется, сейчас не главное, я осторожно уточнила имя отца и матери Эйры, потом постаралась вытянуть из демониц как можно больше про них и про своего жениха, все-таки встреча с ним не за горами!
Получилось! Только вот для нас с Ушастиком все было очень скверно.
Сурэ — отец Эйры был дважды женат.
Первый раз по договору. Супруга-демоница так его ненавидела, что покончила с собой незадолго до родов. Но целители смогли спасти ребенка.
Второй раз спутницей Сурэ стала витарианка.
Тут Каима не упустила возможности заметить: «Непонятно, что яс (то бишь король) нашел в ней, ведь витарианок и женщинами назвать нельзя: плоские, как доски, маленькие, хлипкие — ни обнять, ни подержаться!» На это Нигук не менее ехидно отозвалась: «Некоторым мужчинам нравятся изящные девушки». Что интересно, смотрели обе на меня!
Намек на Дирегета и мою «хлипкую» особу я прекрасно поняла.
Но было не ясно, каким Макаром тут Каима? И почему Била тоже поглядывает на меня с таким же презрением, как и фигуристая демоница? Однако пока это было не столь важно.
Я сосредоточилась на матери Эйры, брате от первой жены и Дирегете.
Выяснилось, что Виоландра, так звали мать хозяйки моего тела, погибла вместе с отцом Эйры год назад. Неясно, зачем король взял с собой на ежегодный обход Ледяных башен жену, ведь она не была, да и не могла быть, хионой. Но факт остается фактом.
На летучий кортеж напали монстры из пламени, приходящие в мир вечного льда из огненных пределов. Они испепелили короля и его жену.
Я честно старалась узнать у демониц, что за Ледяные башни, монстры из пламени и огненные пределы, но из охов-вздохов девушек почти ничего не поняла. Кроме того, что страна вечной ночи, льда и снега, куда я попала, граничит с какими-то огненными землями, где вечный день. Там, в лишенных воды, пылающих пустынях, живут злобные монстры — серафины.
Ледяные башни же не дают стране огня и пламени наступать на земли дэйнеммов. Как и Огненные башни с той стороны не позволяют магии снега и льда спасти страну серафинов от огня.
Страшно. Пугает. Но все это далеко.
Для меня сейчас куда важнее было узнать, что Таш, старший брат Эйры, истинный наследник короны Бурь, бесследно исчез у одной из Ледяных башен за пару месяцев до гибели отца и матери.
В такие совпадения я не верю. Но, вполне возможно, у меня обострение мнительности на фоне перелета в другой мир и другое тело!
Кхм… с телом тоже намечались грандиозные проблемы!
Нигук с Ишей в красках расписали мое знакомство с Дирегетом. Оказалось, Алия очень корректно мне ответила, потому что «о нем лишь и вздыхала!» выражалось в регулярных обмороках и заикании при появлении Дирегета рядом до помолвки и ярком румянце и трясущихся руках после нее.
Получалось, Эйра была по уши влюблена в ледяного короля!
А если вспомнить намеки Каимы на то, что Дирегет — дэйнемм, способный вызвать желание даже у ледяной статуи. И то, что, судя по смешкам остальных, подобные, добрачные, связи тут не воспрещались. Тем паче, Эйра почти полгода ходила в невестах ледяного короля…
Вопрос о расторжении помолвки становился для меня как никогда актуальным!
Только вот узнавать о возможных причинах отказа жениха от невесты я не торопилась. После замораживая, Каима как-то уж слишком внимательно за мной следила. Пришлось соответствовать образу. Краснеть по желанию я, конечно же, не умею, однако трясущиеся руки и заикание вышли вполне убедительно.
К тому же руки у меня сейчас тряслись на самом деле.
Причина напавшего на меня тремора была одна — Дирегет!
«Красив, умен», — по словам Нигук и Ишы.
«Настоящий дэйнемм! За взгляд такого ничего не жаль!» — по мнению Каимы и молчаливому согласию Билы.
Твою ж бабушку! Что мне делать с этим Эйриным женихом?
Я снова покосилась на Ушастика. Соят состроил глазки домиком и, растопырив уши в стороны, скорчил умильную и жутко глупую мордашку.
А ведь он прав! Ничего не знаю — у меня амнезия! Главное, от жениха не шугаться! И не забывать, что я — Эйра, голубая мышка, которая влюблена в этого самого Дирегета.
Моих крохотных познаний в части потери памяти, почерпнутых преимущественно из фильмов, хватило на небольшой план.
Не помню, знакомлюсь, общаюсь. Сильно не брыкаюсь, если вдруг распустит руки, и вежливо напоминаю, что я не знаю… не помню, кто он.
Уже лучше!
А еще, больше никого не замораживаем и ни на кого не орем!
Кхм… жабами обзывать также не стоит, может, у них тут не водятся эти колоритные бородавчатые родственницы лягушек? Или водятся? Память Эйры не подавала признаков жизни, так что я осталась в неведении насчет этого конкретного представителя земной фауны.
Как там Каима Ушастика обозвала? «Ледяная крыса»? Чудненько! Ругательство, не то чтобы красочное, тем не менее, другого нет. Я вообще-то человек уравновешенный, но если сильно доведут, можно вергезом обозвать, ну, или этой, крысой ледяной. Без разницы!
Только бы из образа не выйти! Ругаюсь, краснею, трясусь. Получится? Легко!
Я — Эйра, милая стеснительная девушка, падающая в обмороки, заикающаяся, краснеющая, страдающая от трясучки рядом с парнем… гм-м… мужчиной… демоном своей мечты и вопящая, как соят, при виде страшных монстров, все равно, где они!
Надо повторять это себе почаще, глядишь, и поверю, а там и топор палача станет не так страшен.

Глава 7

ДВА ЛИЦА ЛЕДЯНОГО КОРОЛЯ

"Красив, умен… чуть-чуть эгоист,
Красив, умен… слегка бабник,
Красив, умен… маленько женат,
Красив, умен… немного влюблен,
Последние пункты — дело десятое!
Хорошие мужики на дороге не валяются!"
Экспертное мнение Анюты, подруги Ульяны Малкиной

Снова лед и снег.
Полупрозрачные колонны, подсвеченные изнутри синим и голубым светом. Сверкающая мозаика на полу и матовые светло-бирюзовые стены, украшенные замысловатой лепниной, имитирующей морозный рисунок на огромных арочных окнах.
— Рад видеть вас в добром здравии, Эйра-яс, — донеслось с другого конца зала, оттуда, где стоял трон.
Казалось, его сделали из огромных кристаллов льда. Но больше трона меня поразил сидящий на нем демон, Дирегет.
Серебристые волосы, собранные в косу, серые глаза, черты лица правильные, но от того и нереальные, что ли. А если добавить ко всему этому косую сажень в плечах, сложенные за спиной крылья, рога и хвост, увенчанный острием, ощущение неправдоподобности лишь усиливалось.
Такой мужчина не мог быть живым!
Тем не менее — живой.
Неожиданно перед глазами всплыло нереальное лицо ледяного короля…
…Серые глаза стремительно темнели, рука Дирегета скользила по моей груди. Кхм… по-моему, я сидела на его коленях и довольно прытко стягивала с него точно такую же, как сейчас, расшитую камнями синюю рубашку…
Надо же, и это Эйра? Голубая мышка, непонятно с какого перепуга сбежавшая из ледяного города, чтобы покончить с собой?
Судя по ощущениям, на хозяйке моего тела ничего не было, кроме местного кружевного аналога белья. Нижней части.
Воспоминание исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив чувство жара во всем теле, сумасшедшего восторга и ожидания чего-то волшебного.
Как же не вовремя память Эйры решила напомнить о своем существовании!
Я поспешно опустила глаза, искренне радуясь тому, что стою в одном конце зала, а Дирегет сидит в другом. Только вот сильно сомневаюсь, что демон не заметил мои внезапно покрасневшие щеки.
Заметил.
Но виду не подал, так и смотрит на меня вежливо, с чуть заметным недовольством.
— Ряв?.. — тихо спросил устроившийся рядом с моей ногой Ушастик, от которого тоже не укрылось столь кардинальное изменение цвета моего лица.
— Ни-че-го… — шепнула я в ответ, старательно разглядывая подол белого с серебристым отливом платья, выбранного моими дамами и служанками.
Платье, надо заметить, очень красивое. Облегающее, со шлейфом и открытыми плечами. Слишком открытыми плечами!
Если бы я заранее знала, что буду, как двоечница, стоять, потупив глазки, выбрала бы что-нибудь менее откровенное.
Плевать! Пусть у меня до сих пор перехватывает дыхание, и смотреть на демона стыдно, я принцесса, между прочим. Кроме того, я же все забыла, с чего мне вдруг глаза прятать?
Вспомнив науку Ушастика, я вздернула подбородок и уставилась на Дирегета.
«Какой он красивый! Люблю! Ненавижу! Виновата!» — в этом крохотном обрывке памяти Эйры было столько тоски, что я с трудом сдержалась, чтобы не нахмуриться.
Определенно, рассудительность была не самой сильной стороной характера принцессы!
— Мне доложили, что у вас возникли некоторые проблемы с памятью? — холодно осведомился ледяной король, продолжая «замораживать» меня взглядом.
— Да, яс… — проблеяла я, мысленно повторяя себе, что я — Эйра, та самая, которая то раздевает мужика и восхищается, то ненавидит; то любит, то убегает от него.
— Не могли бы вы рассказать, что с вами случилось?
Да ладно! Неужели Мегяш не доложил?
Я скептически выгнула бровь, но, спохватившись, запоздало кивнула:
— Как скажете, яс.
— Я бы хотел услышать это лично от вас, аяна.
Похоже, мое кривляние не осталось незамеченным, глаза демона подозрительно сузились, а соят лапой на ногу наступил, вредитель ушастый.
Глубоко вздохнув, я повторила Дирегету придуманную мною и Ушастиком сказку о провалившейся под лед принцессе. Старательно заикаясь и делая неуверенные, задумчивые паузы, исподтишка следила за реакцией демона.
Толку ноль!
Хоть бы бровью повел! Или пальцем шевельнул. Или хвостом, что ли!
К концу рассказа я начала искренне жалеть Эйру.
Жених явно пошел в отца! И даже переплюнул его!
Если в глазах Мегяша хоть иногда мелькали блеклые тени эмоций, то Дирегет был похож на робота.
Девушка ему тут рассказывает, каких страхов натерпелась (ну и что, что выдуманных?), а он с таким видом слушает, будто ему последовательность цифр зачитывают!
Морозко хвостатый!
Глядя на этого действительно ледяного короля, я стала сомневаться в собственной убедительности.
Может быть, Дирегет обо всем догадался? Поэтому и напоминает ожившее изваяние? Забавляется тем, как я пытаюсь выкрутиться, спасти свою шкуру? В воспоминаниях Эйры он был совсем не равнодушным! Или я чего-то не понимаю?
Девушка, на которой ты собрался жениться, сбегает. Потом ее находят, но она совершенно тебя не помнит, потому что чуть не погибла. А ты, вместо того чтобы бежать…
Я мысленно прикинула сколько демону лет по земным меркам. Эйре сто пятнадцать, но если судить по поведению и тому, что я видела в зеркале, лет семнадцать-восемнадцать. А Дирегету? Внешне — двадцать с небольшим. Но вот взгляд серых глаз… Где-то за тридцать, точно. То есть за триста.
С «бежать» я, конечно же, погорячилась — не мальчик он, чтобы сломя голову нестись к невесте. Но беспокоиться-то должен!
А он? Даже не дал прийти в себя, вызвал в Тронный зал, допрашивает. Почему? Догадался, что я не я?
Без разницы.
В любом случае скоро узнаю. Сбежать из самого сердца огромного города у нас Ушастиком все равно не получится.
Да ладно! Сбежали бы, и куда? Замерзать в метели, доводить до конца начатое Эйрой?
Дудки!
Буду до победного утверждать, что я — Эйра! Пусть попробуют доказать обратное, с моей-то амнезией!
Закончив свою проникновенную речь едва слышным: «я так испугалась», я покосилась на Ушастика, ища поддержки.
Соят бодро шевелил «локаторами», голубые с темно-синими зрачками глазки моего волчка подозрительно довольно поблескивали. Ушастик всем своим видом показывал — я все сделала правильно.
Понадеявшись на звериное чутье товарища по несчастью, я, стараясь сильно не таращиться, следила за демоном.
— Все это прискорбно, — ровным голосом, словно речь шла о погоде, сказал он, обдавая меня холодом серых глаз. — Вы не помните причин, побудивших вас к столь необдуманному поступку, и вряд ли знаете, как вам удалось выбраться за пределы города и не попасться на глаза страже… — Дирегет замолчал.
Пока он с самым равнодушным видом меня разглядывал, я старательно изображала на лице раскаяние и недоумение.
Ничего не помню, ничего не знаю. А то, что я, благодаря воспоминаниям Эйры, в курсе наличия тайного прохода, не скажу. Вдруг нам с Ушастиком пригодится?
— Ваше незнание, Эйра-яс, не освобождает вас от ответственности, — наконец-то произнес демон (точно выдержку из Уголовного кодекса озвучил!). — Вы наследница короны Бурь и не имеете права подвергать свою жизнь опасности. Вы поступили опрометчиво, необдуманно, и причины, вас к этому побудившие, сейчас не имеют никакого значения. Вынужден вам сообщить, что с сегодняшнего дня вы находитесь под домашним арестом.
Снова эффектная пауза.
— Вас могут навещать только ваши служанки, в случае необходимости.
Кхм… еще бы сладкого лишил!
«Я виновата! Это все я виновата!» — очередная порция воспоминаний Эйры была щедро сдобрена истерикой, мне захотелось зарыдать, броситься к Дирегету, попросить у него прощения.
За что? Что такого сделала Эйра? В чем ее вина?
Узнать ответы мне не удалось, память принцессы захлопнулась прямо перед моим носом, точно дверь троллейбуса.
А вот чувства остались. Никогда в жизни, даже когда свекровь вручила мне дарственную, я не ощущала себя таким ничтожеством.
— Сколько вам потребуется дней, чтобы прийти в себя? — Ледяной голос Дирегета помог справиться с нахлынувшими эмоциями.
— Я… не знаю… — честно призналась я.
— Пять дней.
Зачем спрашивал, если все уже решил?
— Через пять дней к вам ежедневно будут приходить наставники, они помогут восстановить ваши знания, аяна, — поставил меня перед фактом демон. — И еще. Завтра прием в честь вашего возвращения. Сегодня к вам пришлют одну из ваших спутниц, чтобы вы вспомнили правила поведения на приемах. Вы можете идти.

***

— Спокойной ночи, Эйра-яс! — Каима лучисто улыбнулась и закрыла за собой дверь.
— Можно я ее следующий раз укушу? — буркнул Ушастик, забираясь ко мне на диван.
— Можно, но не сильно, а то я тебя потом не разморожу! — устало вздохнула я, обводя взглядом со вкусом обставленную гостиную.
Высоченный потолок, люстра-снежинка, огромные окна, занавешенные легчайшими шторами, мягкие диваны, ковры. Лед, снег, тонкая ткань и мех.
Но мне было глубоко наплевать на всю эту красоту. Мысли занимало совсем другое: предстоящий прием, отмороженный жених, по сравнению с которым Кощей Бессмертный, Мегяш, был темпераментным как испанец, и наша общая с Ушастиком проблема — память Эйры.
Первый пункт моего импровизированного списка вызывал больше раздражения, чем страха.
Этикет у дэйнеммов был довольно простым: вежливые приветствия, негромкие разговоры.

Глава 8

КАРНАВАЛ ЛЕСТИ

"Улыбка — приятное дополнение к лести и восхитительная приправа к яду слов"
Трактат о манерах для юных аян

Бесконечное, звездное небо раскинулось над белыми полями снега, которые то там, то тут прорезали острые гребни ледяных скал.
Красиво!
Я придвинулась ближе к окну. Смотреть на сонные, ночные улицы города демонов внизу надоело.
Дома из снега, ледяные фонари, белые тротуары, два припозднившихся прохожих, и те вполне обычные, бескрылые. Скука смертная.
И раз уснуть я все равно не могу, спасибо телу Эйры, до сих пор напоминающему о страстных поцелуях Дирегета, буду разглядывать бескрайнюю заснеженную пустыню за куполом. Далеко, конечно, но обнаруженная в подвале подзорная труба пришлась как раз кстати.
Посмотрев на красиво серебрящийся снег за куполом, я завистливо покосилась на Ушастика.
Соят самым наглым образом дрых на коврике у кровати. Громко посапывал, дергал лапами и хвостами.
А еще помощник называется!
С волчком у нас неожиданно возникло полное непонимание.
Соят — его никуда, дальше пары коридоров от моего крыла не выпустили, как он ни старался, — по запаху разобрался, что происходило в спальне между мной и Дирегетом, и поздравил! С точки зрения Ушастика, ледяной король испытал ко мне такое же влечение, как и я сама, и мы могли стать хорошей парой.
Мою попытку объяснить, что, кроме этого, нужна любовь, волчок банально не понял. Для него цепочка влечение-пара-забота-защита-логово-потомство была единственно правильной.
Поняв, что в этом щекотливом деле Ушастик не помощник, я озвучила вопрос, занимавший меня с самого ухода Дирегета: что за тайна была у Эйры? И почему по уши влюбленная в ледяного короля девушка не раскрыла ее Дирегету?
Наши дружные старания выкопать из обрывков памяти Эйры искомую ни к чему не привели…
Что это?
Я прильнула к подзорной трубе: на горизонте дымился снег.
— Ушастик!
Три курящихся не то дымом, не то паром облака стремительно двигались по снегу, выплавляя в нем глубокие борозды.
— Ушастик!!
Облака быстро приближались. Из белых клубов проступили рогатые головы, пылающие огнем.
— Аф?! — Я чуть не свалилась с подоконника от неожиданности.
— Ушастик!
— А! Это!.. — Соят еще раз звонко зевнул. — Это серафины.
— Огненные монстры?
— Они! Не бойся, они сюда не пролезут.
Хотелось бы верить.
Я с интересом следила за клубами пара, в которых снова исчезли монстры.
Серафины остановились, потом развернулись и заспешили прочь от города.
— Эти не совсем обезумели, — буркнул волчок, возвращаясь на коврик.
— Что значит: «не совсем обезумели»? — удивилась я, слезла с подоконника и несильно толкнула ногой лапу закрывшего глаза соята. — Ушастик?
— Я тут побегал, послушал стражу. Они меня, конечно, никуда не выпустили. Говорили при мне тоже неохотно… Серафины сюда редко добираются — далеко от их земель. Они безумные монстры, которые жгут все живое.
— Но ты же сказал: «не совсем обезумели»? — переспросила я.
— Когда я был вергезом, моя стая сталкивалась с такими зверями. Одни правда безумны, охвачены яростью, но есть и другие, они убивают только ради пропитания, а еще они стремятся вернуться обратно в огненные земли. Однажды я видел крылатого серафина, так он вообще, точно из пращи выпущенный, обратно летел. Но лучше встретить серафина, чем с савра. Савры мучают добычу, прежде чем убить. Утраченные будто хотят отомстить всему живому за то, что с ними случилось.
Вспомнив мертвого бескрылого дракона у входа в пещеру, я поежилась.
— Почему ты называешь савров утраченными?
— Потому что они были другими, их запах напоминает дэйнеммов.
«Не только напоминает! Это и есть дэйнеммы: те из них, кто слишком долго был во втором обличье, они лишились разума, потеряли способность вернуть себе прежний вид и в первом приступе ярости вырвали себе крылья», — всплыли в моей памяти знания Эйры.
Вашу ж бабушку!
Получается, дэйнеммы — оборотни? А те драконы, что принесли меня сюда — люди?
«Лишь тот, кто ликом подобен Властителю льдов, может принять второй облик».
А «ликом подобен» — это…
Я вспомнила слова Алии, зеленоволосая витарианка сказала: «Не всем дэйнеммам Властитель льдов дает крылья».
Значит, бескрылые, бесхвостые, безрогие — такие, как я, жители города не могут превращаться в драконов? А крылатые — могут? Или не все?
Поняв, что окончательно запуталась, я решила, что надо отложить выяснение этого вопроса до прихода обещанных Дирегетом наставников. А пока меня чрезвычайно занимали серафины. Рогатая огненная голова, а остальное?
Не судьба Ушастику поспасть.
Я сочувствующе покосилась на блаженно посвистывающего носом соята. Прости друг, но женское любопытство — страшная вещь, а большие уши очень удобно устроены, чтобы за них можно было подергать.
— Ну что?.. — сонно рыкнул Ушастик, стоически вытерпев три моих покушения на свои «локаторы».
— Как выглядят серафины?
— Ты же их видела! — Соят отполз в сторону, подальше от моих рук.
— Из-за пара ничего не видно.
— Большие… — Волчок смачно, вовсю пасть, зевнул, продемонстрировав два ряда острых зубов.
Намек проигнорировала. Мне сейчас любые сведения могут помочь. Я же ничегошеньки об этом мире не знаю.
— Ну, Ушастик!.. — Я снова потянулась к уху, но вместо того, чтобы его выкручивать, осторожно почесала за ним.
Соят удивленно на меня покосился, зажмурился и подставил шею.
— Почеши еще!
— Расскажи про серафинов, — хитро улыбнулась я.
— Почеши! — состроил глазки домиком волчок.
На том и порешили.
Я чесала Ушастика, а он, довольно повизгивая, рассказывал все, что знал об огненных монстрах. Знал он не так уж и много.
Серафины были редкими гостями в ледяных пределах. Сама их огненная суть противилась местному климату. Большей частью безумные, одержимые яростью монстры. Внешне они напоминали объятых пламенем огромных ящериц, голову которых украшали две пары рогов, одни изогнуты вверх, вторые вниз. Никаких игл, как у звериного облика дэйнеммов или савров, только чешуя. Кроме того, морда у серафинов была короткой.
Чудненько. Демоны-драконы, медведи с волчьими головами, треххвостые волки и рогатые огненные монстры. И ко всем этому мне надо в срочном порядке привыкать.

***

— Аюр-Дариса, глава совета витарианцев! — торжественно представил Мегяш зеленоволосую витарианку.
Я приветливо улыбнулась, кивнула — «очень рада».
Дариса склонила рогатенькую головку в ответ.
— Я так рада, что с тобой все в порядке, Эйра, — тихо шепнула она.
— Аюр-Дариса, потом навестите и побеседуете с вашей племянницей! — прошипел Мегящ, статуей замерший у спинки моего трона.
Моментально признав в новоявленной тетушке возможный источник информации, я с надеждой посмотрела на витарианку.
— Я буду занята, — печально улыбнулась Дариса.
Взгляд темно-зеленых глаз стал отстраненным, задумчивым. Тетушка Эйры рассеянно потрепала сидевшего рядом с моей ногой Ушастика по голове и, кажется, даже не заметила, что сделала.
— В Лиловом Саду вот-вот распустятся чарати! — мечтательно выдохнула она.
— Ваша забота о Садах выше всяких похвал, аяна! — Дирегет чуть склонил голову, увенчанную короной, напоминающей тонкий серебряный обруч, украшенный морозным узором.
В сочетании с белой жилеткой, расшитой бледно-голубыми камнями, рубашкой на тон темнее и серыми штанами выглядел демон настоящим ледяным королем. При этом рога, крылья и хвост смотрелись вполне гармонично.
О себе такого я сказать точно не могла.
Конечно, платье, выбранное Дирегетом накануне, сидело идеально, но вот все остальное…
Мои короткие, по местным меркам, всего-то до плеч, волосы, старательно уложенные служанками крупными локонами, неприятно щекотали шею. Корона непривычно давила и при этом норовила съехать на бок. Кроме того, она была тяжелой.
Увидев ее в руках Иши, я сразу подумала, что эта украшенная не то стилизованными снежинками, не то павлиньими перьями штуковина обязательно куда-нибудь сползет. Радовало только то, что, со слов служанок, сие сооружение я буду носить не всю оставшуюся жизнь: получу звание хионы — корона будет значительно меньше; выйду замуж (этого я точно делать не собиралась), стану королевой — получу венец как у Дирегета.
Я вспомнила о ядовитом совете Каимы о «вертикальной оси». Не такой уж и глупый совет, оказывается. На проглотившую кол девицу я, конечно, не была похожа, но головой лишний раз старалась не шевелить.
— Аюр-Дариса? — Ледяной голос Мегяша напоминал раздраженное шипение гремучей змеи.
Я скосилась на Кощея: демон с учтивой улыбкой сверлил взглядом витарианку.
— Аяна? — В глазах Мегяша появилось раздражение, появилось и исчезло.
Вот это выдержка.
— Простите, аян… — Дариса рассеянно улыбнулась в ответ и направилась к лестнице.
По этой лестнице гости, удостоенные чести видеть ледяного короля и принцессу снегов, то бишь меня, спускались с нашего балкона в зал. Там, собственно, и веселились приглашенные на прием аристократы.
Только вот весельем происходящее внизу можно было назвать с большой натяжкой.
Так обычно в фильмах про богатых и знаменитых изображают светские рауты. Потрясающий по красоте зал, дамы в дорогих и довольно откровенных платьях, кавалеры в не менее дорогих тройках ведут неспешные беседы. Тенями скользят слуги с подносами. Играет тихая музыка. Несколько пар медленно кружатся в центре зала.
Однако зал был сделан из снега и льда, и лишь одна треть гостей напоминала остроухих людей. Вторая щеголяла рогами, крыльями и хвостами. А последняя была вовсе зеленоволосыми витарианцами, их женщины пришли не в платьях, а в туниках и штанах.
И все это колоритное общество исподтишка поглядывало на наш с Дирегетом балкон. А конкретно — на меня.
Я была рада, что не придется спускаться к ним и говорить на темы, которые могут с головой выдать меня. Кроме того, с балкона я прекрасно видела весь зал и могла понаблюдать за гостями.
Наблюдать было за чем.
Как человека из глубинки, меня в первую очередь поразило царившее тут лицемерие. Все друг другу улыбались, раскланивались, будто носили маску учтивости, расточали льстивые речи и тут же злобно зыркали глазами. Пока снова не надевали маску любезного, жутко обрадованного встречей знакомого, который буквально захлебывается от восторга.
Мне с головой хватило того «карнавала лести», что устроили гости, которых удостоили чести лично поговорить со мной и Дирегетом.
Однако компания шипящего Мегяша, веселого, как Кощей Бессмертный, и снова обледеневшего Дирегета нагоняла тоску.
Ледяной король и его Знающий, по-местному, советник, могли кому угодно организовать депрессию одним только взглядом. От этой парочки и Горгона Медуза сбежала бы, не то что Эйра.
Плевать! Сбегать я не собираюсь, выдавать себя на радость палачу тоже.
Теперь Эйра — это я!
Значит, сижу на треклятом троне, от которого пятая точка уже болит, — как ей не болеть, часов десять уже прошло с тех пор, как мы с Дирегетом тожественно прошествовали на балкон. Приветствую новых гостей (интересно, сколько их еще Мегяш припас?), а сама незаметно изучаю толпу внизу. Не все же тут лицемеры?
Вон, недалеко от украшенного ледяными цветами окна, Марга и Алия.
Фигуристая подруга Эйры о чем-то оживленно беседует с двумя крылато-рогатыми демонами, третий молча улыбается Алии. Он совершенно не замечает больше открывающее, чем подчеркивающее прелести платье Марги — весь поглощен хрупкой витарианкой. Одета Алия, как все женщины ее расы, в тунику, перехваченную пояском, и свободные штаны.
Хвостато-крылатый кавалер витарианки показался мне смутно знакомым. Хотя я была точно уверена, что никогда раньше не видела этого дэйнемма с мышиного цвета шевелюрой, отливающей голубым. Пригляделась.
Да ладно?!
Кажется, это он принес Алию в шаре, а потом тащил нас обратно!
Пожелав подруге удачи с явно влюбленным в нее демоном, я скользнула по залу взглядом в поисках чего-нибудь интересного.
О! Каима!
Демоница кружилась в объятиях высокого демона с не то надорванным, не то надкушенным ухом. Громко смеялась, приникала к партнеру бюстом, судя по довольному лицу мужчины, ему такой вариант танца нравился куда больше, а сама поглядывала на наш с Дирегетом балкон.
Кхм… представление лично для ледяного короля?
Я незаметно скосилась на Дирегета.
Все тот же равнодушный взгляд, которым он вчера чуть не превратил меня в ледяную статую в Тронном зале. Сидит, откинувшись на спинку высокого, в два раза больше моего, трона, руки на подлокотниках, хвост на специальной подставке у ноги. Никаких эмоций.
— Хиона Пэлма, Верховная наставница башни Метелей! — Торжественный голос Мегяша отвлек меня от любопытного зрелища: Каима обвила хвостом хвост демона, чем вызвала у него недоумение, скосилась на наш балкон и побагровела от злости, Дирегет смотрел на нашу новую гостью.
Посмотреть было на что!
Глядя на бюст хионы Пэлмы, даже мне хотелось присвистнуть от удивления.
Гм. Это как же она ходит и не падает, с таким-то грузом?
Кроме выдающихся в буквальном смысле форм, наша гостья выглядела вполне обычным человеком, если не считать острых ушей и голубоватого оттенка светло-русых волос. Ни рогов, ни крыльев, ни хвоста.
У обтянутой облегающим платьем ноги хионы топтался соят. Соятиха. Соятка? В общем, треххвостая волчица. На ее шее красовался сверкающий камнями ошейник. Вид зверюшка имела под стать хозяйке — самоуверенный и надменный.
— Эйра-яс, дорогая! Властитель льда, как же я рада! — Синие глаза Пэлмы влажно блеснули, она с умилением взглянула на меня, потом на Ушатика. — Я всегда знала, вы станете хионой!
Надо же, как мило. Лесть я, конечно же, оценила. Меня против всех правил назвали хионой, хотя, насколько мы с Ушастиком смогли разобраться с воспоминаниями Эйры, это звание получали только после окончания обучения башне Метелей.
— Вы приняли мудрое решение, Дирегет-яс, когда забрали Эйру из башни Метелей! — Умиление в глазах Пэлмы сменило почтение, лицо хионы выражало безграничное восхищение. — Вы поступили так дальновидно! Дом помог девочке принять свою суть и раскрыть возможности! Ваша забота помогла ей смириться с безвременной кончиной родителей, позвольте выразить вам мое искреннее восхищение!
Верховная наставница поклонилась.
Не знаю, как насчет восхищения, но декольте она ему «выразила» так, что держись.

Глава 9

НАЙДЕНЫШ

"Если не можешь дойти сам — езжай на другом!"
Логика яблока на спине ежика

— Ничего не говори, пожалуйста, — попросила я, увидев на пороге гардеробной Ушастика.
Если это треххвостый сводник хоть слово скажет о нашем с Дирегетом взаимном влечении, покусаю.
Я и без его советов не знаю, что делать. Тело Эйры буянит по полной программе. Такой тоской и желанием затопило, едва за Дирегетом дверь закрылась — в пору на стенку лезть.
Полезла, но не туда, куда меня гнали эмоции Эйры. В холодный бассейн в ванной комнате. Чуть не околела, однако пыл себе отлично охладила.
Теперь вот, клацая зубами, облачаюсь в тонкую шерстяную тунику и штаны, найденные в недрах огромного гардероба. Но, зная одержимость Эйры ледяным королем и страстный темперамент Дирегета, надо бы еще пару-тройку туник и штанов натянуть, а лучше — шуб. Чтобы, пока демон раскапывает мое трепещущее тело из их недр, я успела вернуть себе контроль.
Шубы? Легко!
Я скептически покосилась на ряд шуб, полушубков и меховых накидок.
Взопрею ведь, так благоухать начну, что мама не горюй! Чудненько, значит, ограничусь одной большой, просто необъятной, вязаной кофтой белого цвета.
Взяв в руки это невероятно мягкое бесформенное произведение местных мастериц, я не сдержала улыбку. Была у меня когда-то похожая вещичка, собственноручно сплетенная, удобная, уютная… Макс ее «нехочухой» обзывал, говорил: «Глянешь на тебя в этой плащ-палатке пушистой и сразу забудешь, зачем цветы покупал и за вином ездил».
Надеюсь, кофта произведет на Дирегета такое же впечатление.
— Ты похожа на детеныша вергеза! — заявил Ушастик, наблюдая за тем, как я заворачиваюсь в кофту, подкатываю длинные рукава и оценивающе разглядываю достающие до колен полы. — Такая же пушистая и несуразная! У наших малышей тоже голова маленькая, шея тонкая, а туловище с лапами большие!
— Вот и хорошо! — Я раздраженно потрогала щекочущие шею пряди.
Почему Эйра остригла волосы? Об этом история, то есть память принцессы, умалчивала. Служанки предположили, что она сделала это в знак траура. Они еще удивлялись, почему Эйра так долго собиралась, ведь родители погибли год назад.
Мне же казалось, что отец, мать и пропавший брат принцессы тут совершенно ни при чем.
Почти все обрывки воспоминаний Эйры были о Дирегете.
Определенно, запоздалая траурная стрижка и побег как-то связаны с ледяным королем.
Хотя...
Характер у Эйры взбалмошный — причина могла быть любой. От слишком теплого (что вполне возможно, я с трудом верила, что ледяной король полгода их с принцессой помолвки соблюдал обет воздержания) взгляда Дирегета в сторону другой женщины. До ехидного замечания какой-нибудь придворной дамы в ее адрес.
Выяснить обстоятельство, подтолкнувшее Эйру к ни больше ни меньше самоубийству, жизненно необходимо.
Неверность Дирегета — это одно.
Конечно, Эйра его любила и боготворила, и прощать такое мне, как преемнице ее тела, не полагается.
Тут я почти справляюсь, отбрыкиваюсь от ледяного короля.
Да ладно! Справляюсь ли?
С горем пополам, но справляюсь! И помогает мне, как ни банально это звучит, то, что я совершенно не знаю Дирегета, и, несмотря на все перемещения по мирам, по-прежнему люблю мужа.
С этим более-менее понятно.
Но если ледяной король не виноват? Вдруг кто-то из придворных демониц довел Эйру до ручки?
Значит, стоит поостеречься, потому что этот человек… дэйнемм должен неплохо знать характер принцессы.
Кандидатуру Каимы на должность злодейки я сразу отмела — слишком самоуверенная, действует в лоб, готова повеситься на первого встречного демона, лишь бы ледяной король приревновал.
Других вариантов у меня не было.
— Как думаешь, кто, кроме Дирегета и Каимы, мог вынудить Эйру сбежать из дворца? — спросила я у Ушастика, закрывая дверь гардеробной.
— Пэлма! — фыркнул соят.
— Но ее же нет во дворце? — Я застопорилась на полпути к окну.
Верховная наставница башни Метелей, конечно, без зазрения совести заигрывала с Дирегетом, но чтобы попытаться извести Эйру?
— Она была очень недовольна, что у тебя проснулись силы хионы, я по запаху понял. — Ушастик подбежал к окну, запрыгнул на подоконник и уныло протянул: — Метель! Там моя стая…
Морда соята погрустнела, он понуро опустил уши и хвосты.
— Новый вожак молодой совсем… — Состроив глазки домиком (определенно, надо как-то отвыкать поддаваться на такую откровенную провокацию!), волчок спрыгнул на пол и, усевшись напротив, заглянул мне в лицо. — Тебя же сейчас не нужно охранять?
— Вроде бы нет, — я пожала плечами.
Интересно, куда клонит мой ушастый помощник? Метель, стая с неопытным вожаком, потому что опытный вожак, Ушастик, со мной.
— Ты же говорил, что связь со стаей исчезает? — на всякий случай уточнила я, разглядывая озабоченно-умильную моську соята.
— Теряется! Должна теряться! — согласно мотнул головой Ушастик. — Из моей стаи уже уходили те, кто слышал зов хион, мы их потом не слышали… не чувствовали. А я до сих пор слышу свою стаю. Наверное, все дело в том, что ты… не такая, как другие хионы.
Эх, корректный мой волчок!.. «Не такая», я вообще не из этого мира.
— Что с твоей стаей?
— Они… — Соят заработал «локаторами», — убежище ненадежное, буря усиливается, их надо перевести в другое.
Помочь надо — без вариантов. Только вот как Ушастик попадет за купол, если нас из моего крыла не выпускают?
Надо же. За переживаниями, связанными с Дирегетом, я совсем забыла о подземном ходе, который обнаружила в подвале.
— Ты в темноте видишь? — спросила я, направляясь к двери.
— Вижу! Я тебе Огоньки принес! — радостно рыкнул Ушастик, обгоняя меня и скатываясь вниз по лестнице.
Спустя несколько минут экстремального спуска по крутым ледяным ступенькам, я, сидя на корточках за органом, с интересом рассматривала прозрачные призмы. Целых семь штук! Их волчок вытащил из-под чехла одного из инструментов.
— Откуда? — Я сжала пальцами один из Огоньков, призма загорелась ровным голубоватым светом.
— У стражников с поясов сгрыз. За то, что они меня выпускать не хотели. — Ушастик, принюхиваясь, носился по подвалу. — Здесь были дэйнеммы, слуги, но они не заметили, куда я сложил добычу. Что они тут делали?
Наблюдая за перемещения волчка, я отметила, что, кажется, перестаралась с утеплением. После скалолазания по лестнице, мне было жарко, душно. Распахнула полы кофты, но снимать не стала, очень хотелось посмотреть, что там за подземный ход такой.
Авось не замерзну. Когда разглядывала в подзорную трубу улицы, заметила, что дэйнеммы под куполом были в меховых жилетках, а не в шубах.
— Тут! — Ушастик замер у стены, встал на задние лапы, поскреб когтями снежные кирпичи и выцарапал-таки небольшой кусок, напоминающий круглую крышку, которая тут же повисла на какой-то проволочке.
— Что это? — Я озадаченно разглядывала содержимое небольшой ниши: несколько прозрачных кристаллов с кулак размером, внутри каждого алая капля.
«Холодный огонь из Огненных башен, за ним дэйнеммы, рискуя жизнями, отправляются в земли серафинов».
Надо же, как вовремя память Эйры очнулась.
Я осторожно дотронулась пальцами до напоминающей соты конструкции. Кристаллы с холодным огнем были теплыми, но не обжигали.
— Всего лишь! — разочарованно протянул Ушастик. — Они добавили пару кристаллов, чтоб тут теплее было!
И, не дав как следует разглядеть необычную систему отопления дэйнеммов, соят схватил зубами полу моей кофты и потащил обратно за орган.
Сложив Огоньки в карманы штанов, я открыла проход. Подняла руку со светящейся призмой.
Ух ты!
Туннель вовсе не напоминал мрачное подземелье, наверное, дело было в том, что стены из обледеневшего снега красиво искрились в полумраке.
— Камни? Не лед? — удивленно спросил непонятно у кого Ушастик, когда мы по небольшой лесенке спустились вниз и зашагали по прохладному коридору.
Соят остановился, понюхал ледяную корку под ногами.
— Уль?
— Что?
Я присела рядом с волчком, опустила призму вниз.
Ушастик был прав: мы шли не по льду и не по сбитому снегу, а по самому настоящему каменному полу.
— Тут тоже… — Соят подбежал к стене, понюхал. — Под снегом, камень.
— И что? — Я совершенно не понимала, почему морда волка выглядит такой ошеломленной.
Камень, почему бы и нет?
— Никто не строит логова из камня! — от волнения Ушастик воспользовался более привычным для него названием дома. — Камни глубоко под снегом и льдом!
А с теми морозами и метелями, что царят снаружи, их добыча становится невозможной. Теперь понятно, отчего дэйнеммы строят свои города изо льда и снега. Кроме того, если их ледяные маги — как их там, хионии и хионары, — такие же ходячие морозильники, как Дирегет, справиться с подобными материалами им намного проще.
Но откуда здесь камень, я, видимо, никогда не узнаю. Проход тайный — у наставников не спросишь, закроют Ушастику выход к родной стае. А память Эйры молчит. Только вот я все-таки подозреваю, что в головке принцессы этот вопрос никогда и не возникал.
— Уля, пошли! — Соят, шевеля ушами, как ненормальный, взволнованно к чему-то прислушивался.
— Пошли.
Судя по озабоченной морде волчка, проблемы у его стаи были не шуточные.
Добравшись до развилки, мы остановились.
— Куда дальше?
— Не знаю, тобой… Эйрой везде пахнет! — буркнул Ушастик.
Решив действовать методом проб и ошибок, мы свернули в правый коридор, и очень скоро уткнулись в тупик, точнее в довольно крутую ледяную лестницу, упирающуюся прямо в потолок.
Перила предусмотрены не были, а мои так и не переобутые после приема туфли скользили будто маслом намазанные. Вцепившись в загривок соята рукой, я все же одолела лесенку-чудесенку. Остановилась, когда почти задевала головой потолок, вопросительно покосилась на Ушастика.
Волчок, пыхтя как паровоз, принюхивался, и спустя минуту показал мордой на один из ледяных выступов.
Сказано — сделано!
Нажав на круглую буклю, я на всякий случай пригнулась. Все-таки во всех фильмах, когда открывают потайные двери или люки, из них постоянно что-то сыплется.
Зря пригибалась.
Потолок бесшумно разъехался, открыв просвечивающие через купол звезды.
Мы с соятом дружно взобрались на последнюю ступеньку, выглянули: белая глухая стена дома, рядом еще одна.
Не угадали!
— Пошли! — Ушастик дернул за полу кофты, и я, размахивая руками, слетела вниз по лестнице. От падения меня спас бок соята, в который я врезалась.
Волчок взвизгнул, отскочил, и я таки улеглась лицом в пол.
Определенно, с таким защитником мне и врагов не надо!
Пока я в позе морской звезды оценивала ущерб, нанесенный очередным полетом, устроенным ушастым вредителем, соят громко сопел, пыхтел.
— Уля, быстрей! — рыкнуло над головой.
Меня рванули за кофту, вернули в вертикальное положение.
— Не делай так больше! — сердито буркнула я, проходя в себя после испуга, все же морда соята во втором облике, неожиданно возникшая у лица, вызывает здоровое желание заорать и сбежать.
— Не дергайся, — рыкнул Ушастик, которого меня так и подмывало переименовать в Ужастика.
Мамочки!
Я действительно постаралась не дергаться, и дело было вовсе не в просьбе соята, а в чувстве самосохранения. Куда ж тут дергаться, когда тебя, перехватив поперек туловища, тащат в пасти с двумя рядами зубов? Хоть бы не забыть, как дышать!
— Тут! — Протранспортировав по подземным коридорам со скоростью гоночного авто, Ушастик-Ужастик выгрузил меня у подножия еще одной лестницы.
Чувствуя себя липкой и обмусоленной собачьей игрушкой, я вползла по ступенькам, нащупала похожий выступ рычаг и открыла.
Снег и ледяной ветер ворвались в коридор, белые хлопья залепили глаза.
— Я вернусь, когда огни под куполом загорятся ярче! — рявкнул соят, исчезая в метели.

***

Огни под куполом разгорались все ярче.
Я сонно зевнула, сползла с подоконника. Достав из-под кровати унты и полушубок, упаковалась.
Когда уже была на лестнице в левом туннеле, меня что-то насторожило, снаружи доносилось не только завывание бурана, но и тонкий скулеж.
— Уля!
Услышав знакомый рык, я открыла люк.
Ушастик, в волчьем обличье, пулей пронесся мимо. Кажется, у него в зубах был какой-то круглый белый предмет.
— Что это? — Я с удивлением разглядывала белый меховой шарик.
Шарик скулил!
Ушастик прыгал вокруг него, тыкал носом, что-то ворчал. Наконец, морда соята нашла нужную точку, и шарик развернулся, превратившись в странного щенка. К круглому, пушистому туловищу и толстым лапам крепилась маленькая голова, шерсть на ней, в противовес телу, была гладкой. Хвоста у малыша совсем не наблюдалось.
— Это найденыш! — виновато опустив глаза, пояснил Ушастик. — Моя стая нашла мертвую самку и самца. Их убили савры. Обычно вожак загрызает таких найденышей — они чужие. Я не смог, почему-то. Она храбрая. Она меня укусила!
Морда соята стала совсем кислой.
— Аф! — Маленькая вергезиха подкатилась к моей ноге и уставилась сверкающими синевой глазенками.
Сказать, что у меня было ощущение дежавю — ничего не сказать!
Не успела подумать, что гляделки у малышки очень умненькие, как она мотнула головой, заскулила. Потом снова вперилась в меня взглядом, норовя заглянуть в глаза.
Заглянула-таки!
Ого! Я затаила дыхание: наша гостья менялась на глазах! Малышка быстро превращалась из несуразного щенка вергеза в упитанного треххвостого волчонка с очень густой белой шерстью!
— Ул-эй-р-я? — удивленно протянула мелкая и озадаченно села на толстую попу.
— Уж-жа-ас-стик? — выдала она, поворачивая смешную голову к обалдевшему от такого поворота Ушастику.
— Ку-у-уша-ать! — рыкнула вергезенка и напала на полу моего полушубка.
Наблюдая, как малышка старается укусить беззубыми челюстями подбитый мехом край, я, не зная, что подумать, спросила:
— Соят? Еще одна? Моя?
— Ага… — Ушастик подозрительно обнюхал пушистую девочку, заглянул ей в глаза, фыркнул и непонимающе на меня уставился. — Она слишком маленькая! Такие соятами не становятся! Им просто не хватит сил найти свою хиону!
— А это тогда кто? — хмыкнула я, следя за попытками беззубой круглой защитницы отгрызть кусок полушубка. — Она вполне благополучно доехала до меня на тебе!
От кого такое чудо сможет меня защитить? Разве только у нападающего будет слабость к маленьким вергезиками, и он умрет от умиления или жутко растрогается и передумает причинять вред хозяйке такого симпатичного создания.
Я отобрала у малышки полушубок, взяла ее на руки, перевернула на спину. Девочка смешно поджала лапки, собираясь свернуться в клубок, чтобы защитить толстое пузико. Посмотрела на меня и, растопырив меховые конечности, проворчала:
— Уя-я! Уля-я-а?!
— Уля, — поправила я. Кажется, проблемы с речью есть у всех соятов, и маленьких, и больших. — Но не надо так меня называть, малышка, для всех я Эйра.
— Эй-йа-ар! — повторила миниатюрная защитница, стараясь лапами дотянуться до моих волос, чтобы поиграть.
— Уля! — тяжелый вздох соята заставил меня поднять глаза: на морде Ушастика была обреченность.
— Что? — не поняла я.
Сам притащил малышку, сам теперь вздыхает.
— Что ты ей за имя дала?!
— Когда?
— Да только что!
— Малышка?
— Угу.
— Мар-ры-ышка! — подтвердила мелкая.
Кхм… Я вспомнила, как выглядит взрослый соят во втором обличье. Представила, как зову такою махину Малышкой.
Гм… точно как у Анюты!
Ей пару лет назад подарили маленького щеночка. Ну она его Шариком нарекла. Вымахал только Шарик с теленка.
Я, видимо, пошла по пути подруги. Один соят Ушастик, вторая Малышка. Ладно Ушастик-Ужастик! Можно до Ужаса сократить. Но Малышка? Сейчас исправим!
— А давай тебе другое имя подберем? — Я почесала толстое пузико Малышки и улыбнулась.
— Мары-ышка! — Мелкая вывернулась из моих рук, растянулась на полу.
— Мары-ышка! Мары-ышка! Мары-ышка! — выпалила она, уворачивась от Ушастика.
— Мары-ышка! — Гордо выдала мелочь пузатая, смыкая беззубые челюсти на носу соята.
Удивленный рев Ушастика эхом прокатился по коридору. Секунда — и передо мной огромный вергез, на носу которого так и висит Малышка.
— Мары-ышка! — гордо рыкнула сквозь сжатые челюсти мелкая.
— Малышка, Малышка, — давясь смехом, согласилась я.
— Мары-ышка? — Не выпуская носа Ушастика, храбрая кнопка скосилась на его морду.
— Мары-ышка! — рыкнул соят, осторожно перехватывая толстое тельце зубами и опуская вредную мелочь на пол.
— Мары-ышка!! — Гордо задрав хвосты, Малышка подбежала ко мне, привстала на задние лапы, просясь на руки.
Сообразительная девочка!
Подняв Малышку с пола, я вопросительно посмотрела на Ушастика. Совершенно не представляю, как объяснить появление второго соята, тем более такого маленького!

Глава 10

МОНСТРЫ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ

"Ах, какие у тебя большие глазки!..
Съешь-ка, милый, пирожок!"
Альтернативная история Красной Шапочки

Свисающий с кровати край одеяла подозрительно топорщился.
— Нашла!
Я победно посмотрела на Ушастика.
Соят шевельнул левым ухом — «нет».
Я, конечно же, не поверила, откинула одеяло.
Дудки!
Малышки не было.
Куда же спряталась эта мелочь пузатая?
— А она точно в этой комнате? — уточнила я, обводя задумчивым взглядом спальню.
Ушастик шевельнул теперь уже правым ухом — «да».
За шторами и на подоконниках смотрела; за креслами, диванами — тоже, за края балдахина заглядывала, кровать перещупала, гардеробную перерыла.
Видимо, придется согласиться с Ушастиком: прятать Малышку не нужно, если ей сказать, сама так замаскируется, что никто из слуг нашу круглую помощницу не заметит. Хоть в этом нам с Ушастиком повезло — Малышка полностью сохранила способность маленьких вергезов прятаться по приказу матери или отца. А в ее понимании ими являлись мы с соятом.
С моей точки зрения, это было странно. Ушастик же не видел в таком положении дел ничего необычного. По его мнению, пушистая кнопка слишком маленькая, чтобы понять связь хиона-соят, вот она и перенесла на нас то, что знала. А знала она, лишь привязанность к матери и отцу.
— Мары-ышка! — Из подушки высунулась довольная мордочка моей четвероногой дочери.
Вот это номер! Я же подушки два раза осматривала!
— Аф? — Малышка выбралась из наволочки и вопросительно уставилась на меня с Ушастиком. — Ку-ушать? — Мелочь состроила глазки домиком, растопырила ушки в стороны, точно как соят.
— Опять! — обреченно рыкнул волчок, подхватил радостно повизгивающую Малышку за шкирку и понес в соседнюю комнату.
Там еще вчера служанки обустроили ему апартаменты с мягким диваном, с двумя большими мисками с водой и мясом. Последнее катастрофически быстро исчезало в беззубых челюстях Малышки.
Прислушиваясь к громкому чавканью за дверью, я уселась на подоконник и взяла подзорную трубу.
Вид бушующей за куполом метели завораживал.
А мне сейчас как раз нужно отвлечься, чтобы спокойно разобраться в своих мыслях.
Новая жизнь в новом мире и новом теле с каждой секундой становилась сложнее.
С одной стороны, необходимо постоянно думать о том, что я делаю и как — не дай бог, кто-то заподозрит во мне меня настоящую.
Совсем скверно то, что я по-прежнему знаю об Эйре ничтожно мало. Взбалмошная, инфантильная девочка, серая мышка, хоть и принцесса. Узнать больше пока не у кого. Сколько продлится мой домашний арест, Дирегет не уточнил.
Не спрашивать же у самого ледяного короля, что я любила, кроме него? А почему бы и нет? Только вот наши с ним беседы наедине обычно заканчиваются вполне определенным образом.
С этим тоже надо что-то срочно делать.
Я плотнее запахнула полы кофты «нехочухи».
Всегда скептически относилась к рассказам подруг о том, как они встретили парня, и у них крышу снесло.
Какая там любовь? О чем вы? Приятное времяпрепровождение на вечер, максимум на пару месяцев, а потом к любимому мужу!
Хоть тресни — такого я не понимала.

Глава 11

МЫ В ОТВЕТЕ ЗА ТЕХ, КОГО (ПРИРУЧИЛИ) ПРИТАЩИЛИ!

"— Сынок, что случилось с моей любимой вазой?
— Ничего, мам! Она упала со шкафа на пузырек с клеем, Мурзик только сидел рядом!"
Из диалога школьника, хозяина котенка, и терпеливой матери

Серебряный нож застыл над сочным куском жаркого.
Я незаметно сглотнула голодную слюну: все-таки готовят дэйнеммы так, что пальчики оближешь, и заставила себя скучающе проследить взглядом за Билой и Ишей.
Служанки наводили в спальне идеальный порядок, пока я, удобно устроившись в мягком кресле у окна, «сонно» зевала, вяло жуя завтрак.
— Я слышала ночью какие-то странные звуки! Страшные такие! — недовольно пробурчала я, отправляя в рот маленький кусочек жаркого.
— О! Аяна!.. — Иша, перестилавшая кровать, застыла с подушкой в руках. — Серафин пробрался в город! Он разрушил купол и чуть не погубил Оранжевый Сад!
— Какой ужас!! — испуганно воскликнула я и всплеснула руками.
Ушастик тут же потянулся к тарелке и сильно толкнул меня головой под локоть.
— А-а-а! — заорала я, размахивая порезанной ладонью.
Ох ты, больно!
Ну, Ушастик, я тебе это припомню! Ведь договаривались немного порезать палец, чтобы проверить, есть у дэйнеммов лекарства или их всех аюры лечат? Надо же нам как-то помочь запертому в подземелье серафину.
— Эйра-яс! — Иша подбежала ко мне, схватила салфетку и быстро обернула ею окровавленную ладонь. — Била! — Девушка сердито покосилась на вторую служанку, которая, будто ничего не замечая, так и смахивала несуществующую пыль с подоконника.
Била обернулась, испуганно округлила глаза и не слишком торопливо вышла из комнаты.
Такими темпами ждать мне помощи аюра до второго пришествия!
Может, показалось?
Я незаметно посмотрела на соята: волчок опустил оба уха вниз — «осторожно».
И служанка? Этой-то чем Эйра не угодила?
— Простите, я вас напугала! — Иша суетилась вокруг меня. — Вот подушечка, откиньтесь!
Мне за спину сунули подушку.
— …Давайте я столик уберу.
Я проводила тоскливым взглядом столик с недоеденным завтраком.
— О, я глупая! — Иша пулей вылетела из комнаты, вернулась спустя несколько минут с коробкой, напоминающей по форме небольшой чемоданчик.
— Вы так давно не резались, что я совсем забыла! — Иша придвинула ко мне пуфик и раскрыла коробку.
Жаль мы с Ушастиком не придумали знака «Ура!», потому что именно это слово сейчас крупными буквами было написано на морде соята.
В чемоданчике служанки лежали рулончики белой ткани (видимо, бинты), какие-то флакончики и нечто пушистое, напоминающее зеленую вату.
— Сейчас, Эйра-яс, пока Била приведет аюра, мы кровь остановим. — Иша осторожно отмотала салфетку.
— Аф! — Ушастик ткнулся носом в мою ногу, потом опустил морду вниз.
Ясно — я слишком спокойно себя веду.
— Бо-ольно!! — заныла я, пытаясь вырвать ладонь из пальцев Ишы. — Не надо!! Пусти! А-а-а!!
Опущенное вниз правое ухо волчка едва заметно подрагивало, сигнализируя мне — «да», «да», «да»!
— Не хочу!! — взвыла я, когда Иша полила порез какой-то голубой жидкостью из пузырька.
Жидкость оказалась прохладной и совсем не щипала, но ведь я — Эйра, да и ухо соята меня подбадривало.
— Не трогай!! — завопила я, увидев в руке Иши зеленую вату.
Надо отдать должное служанке, она стоически выдержала мои вопли, обработала рану, наложила повязку.
— Больно! — глядя исподлобья на Ишу, пожаловалась я.
— Сейчас Била приведет аюра, он заживит рану, аяна. Простите, если причинила вам боль, прошу, простите меня, я не нарочно. — Служанка ласково, точно капризному ребенку, улыбнулась мне, закрыла коробку.
Ушастик только этого и ждал. Подскочил к Ише, сцапал чемоданчик за ручку и с радостным рыком бросился носить его по комнате. Толкнул головой дверь, и только мы и видели его три хвоста, исчезающие в щели.
Молодец Ушастик!
— Пусть поиграет… — улыбка Ишы была теплой, задумчивой. — Не беспокойтесь, аяна, там замок прочный, зубами не открыть! — спохватилась она.
Я сделала вид, что не услышала, и принялась с самым испуганным видом разглядывать повязку на своей ладони.
Долго кривляться не пришлось, вернулась Била в сопровождении витарианца.
Зеленоволосый аюр вежливо поздоровался, осмотрел мою руку, потом, приложив тонкие пальцы к ладони, быстро заживил рану. От помощи в виде оздоровительного магического сна я отказалась.
Как только целитель ушел, я, неуверенно комкая рукав платья, попросила служанок оставить меня одну и, пока не позову, не навещать.
Вопреки моим сомнениям, девушки ничуть не удивились. Била покинула комнату, явно пряча довольный блеск в глазах. Сердобольная Иша напоследок одарила сочувствующим взглядом и спросила, что я хочу на обед из вкусненького, пирожное или тортик? Конечно же, тортик! Тут я угадала, а как могло быть по-другому, с Эйриными истериками-то?
Убедившись, что служанки далеко, я, выбрав в гардеробе несколько больших меховых накидок, спустилась в подвал.
Ушастик с чемоданом в зубах ждал у потайного хода. Соят рвался пойти со мной в подземелье.
Не пустила.
Понятно, серафин может быть опасен, но он так изранен, еле дышит, а вот спустившийся в подвал Дирегет очень удивится, когда нигде меня не найдет. Одно дело наши совместные походы ночью, другое сейчас, днем.
Спустившись в подземелье, я обнаружила, что серафин дополз до лестницы, ведущей в подвал, и лежит сейчас практически у входа. Не успела удивиться, как из-под передней лапы монстра, по-прежнему сжимающей сверкающий язычкам пламени шар с растением, выбралась Малышка. Мелочь пузатая категорически отказалась уходить от нашего гостя, пояснив это коротким: «Аф!».
— Охр-ранять! — гордо задрав хвосты, объявила она. — Плох-хо! — тявкнула мелкая, косясь на свой испачканный в крови монстра бок.
— Плохо! — подтвердила я, складывая накидки, которыми собиралась укрыть монстра, и чемоданчик у головы серафина и пристраивая Огонек рядом.
Вытащив бинты, с сомнением оглядела огромную тушу.
Не хватит.
Решив начать с самых страшных ран, я полила шею монстра содержимым одного из флакончиков, приложила вату, попыталась приподнять украшенную двумя парами массивных рогов голову.
Дудки!
Собравшись с силами, потянула за загнутый вниз рог.
Определенно, сегодня был не мой день.
Глаза серафина медленно открылись, пустой сине-рыжий взгляд посмотрел сквозь меня. Монстр зарычал. Не успела я испугаться жутких зубов, как меня вжали в пол. Сложно что-то сделать, когда на тебя навалился живой грузовик, даже вопить нет сил, потому что грудь стиснула огромная лапа.
— Пусти! — только и смогла пискнуть я.
— Уя-я! — тявкнуло где-то сбоку.
Монстр рыкнул, тряхнул лапой, и моя круглая спасительница отлетела к стене, где и неподвижно замерла.
Малышка! Моя храбрая девочка!
Я сморгнула слезы.
Глупая огненная тварь!
От злости на себя, безмозглую дуру, пожалевшую монстра, на серафина, утратившего разум, свело челюсти. Щекам стало холодно, с сипом врывающееся из стиснутой груди дыхание превратилось в морозное облачко.
Снежный вихрь не заставил себя ждать. Он накрыл меня и монстра. Снежинки превратились в лед. Но едва он коснулся чешуи серафина, как монстра окутал огонь, который, неуловимо изменившись, заструился быстрыми язычками пламени по его телу.
Я зачарованно следила за тем, как огоньки, сбегая с лап серафина, касаются моей одежды. И не жгутся! Совсем!
— Кто ты?.. — выдохнул нависающий надо мной монстр, взгляд синих с рыжими всполохами глаз не был уже пустым.
Морда серафина стремительно менялась, навалившаяся на меня тяжесть становилась меньше. Лапы уже не давили на грудь, а упирались в пол рядом с моими плечами.
Так не бывает!
Кажется, в этом мире я начинаю повторять эту фразу слишком уж часто!
— Кто ты, ная?.. — повторил рыжий крылатый дэйнемм, отпуская меня и приваливаясь к стене.
Не успела ответить и вообще что-нибудь сообразить, как в подземелье ворвался соят в вергезном обличье. Втянул ноздрями воздух, рыкнул и бросился на рыжего.
— Уя-я!! — Мимо моих ног прокатился меховой шар, Малышка (она выглядела вполне здоровой!) с самым решительным видом бросилась следом за волком-медведем.
— Ушастик, стой!! — заорала я, когда медвежья лапа соята придавила демона, а оскалившаяся морда потянулась к его горлу.
Рыжий не сопротивлялся — похоже, он был без сознания.
— Отпустите его! — Я потянула соята за ухо, схватила воинственно вцепившуюся в крыло дэйнемма Малышку за шкирку.
Мелкую защитницу таки отцепила, а вот с соятом вышла громадная такая загвоздка: мои пальцы на своем ухе он просто проигнорировал и вцепился в шею дэйнемма. Что касается попыток оттащить его — с тем же успехом я могла попробовать сдвинуть с места «КАМАЗ»!
А еще помощником называется! То его нет, то его слишком много.
— Сидеть! — скомандовала я Малышке, сажая ее на пол. — Не нападать! Не кусать!
Подбежала к морде соята, вцепилась пальцами в нос, потянула вверх.
— Отпусти его!
Ушастик выпустил шею рыжего, сморщил нос и чихнул.
Чудненько, теперь я вся в слюнях соята.
— Угля, он врагг! — прогундосил мой упрямый защитник.
— Отпусти, пожалуйста! — Я, стараясь не наступить на голову дэйнемма, потянула соята в сторону.
Ушастик вздохнул, послушно затрусил следом. Я обрадованно улыбнулась, отпустила многострадальный нос соята, подошвы туфель заскользили, потом я наступила на что-то круглое.
— Под ноги смотри! — послышался сердитый вскрик сбоку.
Кажется, кричал рыжий.
Выдрав из бока соята клок шерсти, я с размаху грохнулась на пол. Голова закружилась и заболела так, что перед глазами замелькали черные мошки.
— Жива? — спросило размытое пятно в рыжем ореоле, склоняясь ко мне.

***

Голова не болела!
Я обрадованно прислушивалась к своим ощущениям. Мне было тепло, хорошо. Кожи мягко касалась пена, приятно пахло. Тонкий, ненавязчивый аромат успокаивал — подснежники…
Макс всегда дарил мне пену для ванны с таким запахом. А когда его не стало, я весь город обежала, пока не нашла точно такую в крохотном магазинчике, где продавали мыло ручной работы. Старалась использовать экономно, только когда совсем невмоготу становилось.
Сейчас мне точно было невмоготу!
Дарственная свекрови, неудачный поход на мост, привидевшийся призрак — неудивительно, что, вернувшись домой, я забралась в ванну и уснула.
— Пусть Властитель огня обрушит на ваши головы пламя! Кто же оставляет такую неуклюжую серафину одну?— недовольно пробурчал незнакомый мужской голос, меня осторожно приподняли чьи-то руки и бесцеремонно вытащили из ванны.
Возмущенная таким хамством, я открыла глаза.
Толку ноль!
Я была слепа как крот.
Стараясь хоть как-то справиться с накатившей паникой, повернула голову и уткнулась лицом в голую грудь хозяина голоса.
— Успокойся, я закрыл поврежденные сосуды холодным огнем, твой зверь уже побежал за целителем, — успокаивающе буркнуло где-то над моей головой.
Пока я пыталась вспомнить, где слышала про холодный огонь и что он делает в моей голове, меня завернули во что-то мягкое, большое, махровое и куда-то понесли.
Целью нашего путешествия оказалась спальня, а конкретно — кровать. Сгрузив меня на подушки, неизвестный спаситель потянул махровый кокон на себя.
— Нет! — Я вцепилась в свое убежище.
Может, я и ослепла, но с другими органами чувств все нормально, и, судя по ощущениям, я ни больше ни меньше — в наряде Евы, причем без фигового листа!
— Аф! — бодро тявкнула Малышка, мужчина тихо выругался.
— Твой зверь не мог тебя укутать! — сердито пояснил он. — Притащить из ванной комнаты мог, накрыть одеялом тоже, укутать — нет! Скажи своей согто, чтобы отцепилась от моего крыла!
— Кому сказать? — озадаченно переспросила я, поворачивая голову на голос.
— Детенышу орокана… — ответил неизвестный, вываливая меня из махрового укрытия. — Я плохо помню, но, кажется, в подвале я ее чуть не убил, не хочу опять случайно причинить вред. — Меня заботливо укрыли одеялом, потом раздались шаги и шуршание, будто тряпкой возили по полу.
— Отцепись, малявка! — недовольно проворчал мужчина.
В ответ прозвучало повизгивание, которое, очевидно, с точки зрения Малышки, должно было означать грозный рык.
— Малышка, отпусти его! — приказала я. И запоздало спросила: — А ты, собственно, кто?
— М… Шийр, монстр из подземелий, — ответил откуда-то снизу мужчина.
Но… он же умирал?
— Я закрыл свои раны холодным огнем. Ты не оставила мне выбора, когда стукнулась головой, — пояснил Шийр, проявляя чудеса проницательности. — Лежи спокойно.
Горячие ладони на моей голове заставили испуганно дернуться.
— Не бойся, — поспешно успокоил серафин, — я уберу холодный огонь. Будет больно, очень. Но я больше не могу оставлять холодный огонь в твоей голове, твой зверь уже рядом.
Какой из трех?
Пульсирующая боль в голове и накатившая тошнота заставили меня тихо застонать.
У изголовья кровати едва слышно зарычало, тяжело вздохнуло.
Потом скрипнула дверь.
— Эйра! — раздался громкий, слишком громкий женский вопль, и на кровать рядом со мной кто-то плюхнулся.
Тонкие пальцы на висках показались очень знакомыми, как и тепло, которое мгновенно от них потекло, убирая боль, успокаивая, залечивая.
— Сейчас все пройдет! — Алия озабоченно нахмурилась, помахала перед моим носом рукой. — Сколько пальцев видишь?
— Пять! — улыбнулась я, чувствуя непреодолимое желание лечь и уснуть.
Только вот спать мне нельзя. Совсем. Надо помочь раненому рыжему дэйнемму. Узнать, зачем он меня в ванную поволок и дать ему по морде за то, что лапал — после того, как подлечу.
— Алия, я не хочу спать… пожалуйста!.. Я хорошо себя… чувствую!.. — зевая, попросила я.
Гм-м. За спиной подруги Эйры маячил мой соят. По его мокрой шерсти стекали ручейки воды. Рядом с волчком стоял тот самый дэйнемм с мышиными волосами, с которым Алия играла в гляделки на приеме. На крылатом мужчине была синяя форма стражника.
— Хорошо, как скажешь… — Витарианка снова приложила ладони к моим вискам, и сонливость буквально как рукой сняло.
— Аюр-Алиандра, прошу вас побыть с Эйрой-яс, пока я доложу Дирегету-ясу, и он отдаст приказ, что делать дальше, — не то приказал, не то попросил дэйнемм.
Определенно, попросил, так заглядывал в глаза Алии, что сразу становилось понятно: он следует инструкциям и просит извинить за официоз.
Твою ж бабушку! Дирегету доложит!
Я незаметно покосилась на зарычавшего Ушастика.

Глава 12

СЕРАФИН… ОТНЮДЬ НЕ МОНСТР

"Возможно, я плохой хирург, но патологоанатом отменный!"
NN

Под кроватью никого.
— Шийр? — тихо позвала я, заглядывая за штору на окне.
Толку ноль!
Мой огненный гость словно сквозь землю провалился!
— Вот он! — Ушастик заглянул за диван. — Опять лапки сложил и глаза закрыл!
— Что?
Иногда я совершенно не понимаю соята!
Само собой разумеется, он периодически пользуется привычными ему понятиями зверей, но что, скажите, пожалуйста, значит: «лапки сложил и глаза закрыл»? Серафин что, снова принял звериный вид? Но такая махина за диваном точно бы не уместилась!
Я подбежала к волчку.
Ушастик задумчиво разглядывал «сложившего лапки» Шийра, кончик хвоста которого — надо заметить, украшенный таким же, как у других крылатых демонов, наконечником, но только антрацитово-черным, — выглядывал из-за дивана. Вот бы Идрис с Алией удивились, обнаружив его хозяина! И обнаружили бы, если б мои вопли их не отвлекли.
— Вашу ж бабушку! — вырвалось у меня, когда я заглянула за диван.
Рыжий демон действительно лежал «сложив лапки», то есть руки, на груди. Под пальцами тускло вспыхивали язычки пламени. Кажется, под его ладонями была та самая, так меня напугавшая, рана. На шее серафина тоже вспыхивали огоньки. Это все, на что хватило его сил, остальные следы от когтей драконов открылись. Они заливали и без того красные крылья демона и пол кровью.
— Фот! — прошепелявил Ушастик.
Я подняла глаза и с удивлением обнаружила в его зубах чемоданчик с лекарствами, общими усилиями конфискованный у служанки. Поспешно открыв с трудом добытую «аптечку», взяла пузырек и попробовала отодвинуть ладонь Шийра. В то же миг мою кисть перехватили, меня дернули вниз, развернули спиной вперед. Пальцы, стиснувшие мое горло, не дали закричать, острие хвоста уперлось в грудь.
— Загрызу!! — рыкнул сверху Ушастик, мгновенно преображаясь в вергеза.
— Ты? — удивленно прошептал голос над моей головой, рука соскользнула на плечи.
— А кого ты ожидал увидеть?! — сердито буркнула я, радуясь, что снова могу дышать.
Шийр перевернул меня лицом к себе.
— Жить надоело?
— Тебе!! — Массивная голова спихнула меня на крыло демона и потянулась к горлу серафина.
Узкое пространство между диваном и стеной не позволяло вергезу сразу достать демона.
— Ушастик! — Я вскочила на ноги, наступила на крыло серафина, споткнулась (судя по злому шипению Шийра) о хвост и свалилась спиной на несчастного огненного гостя прямо перед мордой соята. — Не трогай его!
— Слезь с меня! — сдавленно прошептало мне в макушку.
— Он на тебя напал! Опять! — рявкнул соят, полностью отбивая охоту выполнять просьбу серафина.
— Он не понимал, что делает, — почти спокойно ответила я, чувствуя, что волосы и платье быстро становятся липким от крови серафина.
— У… Эйра, ты уверена? — спросил, неохотно отступая, соят.
— Да. — Я поспешно скатилась с груди серафина на крыло, чем вызвала новую гримасу на смуглом лице.
— Выползти сможешь? — уточнила я, поняв, что сесть рядом с демоном в узком пространстве и не оттоптать огненному крылья не выйдет.
— Я помогу! — рявкнул Ушастик.
Цапнул Шийра за ногу и выволок из-за дивана. Я едва успела соскочить с крыла демона.
Хороши врачи, чуть больному крылья не оторвали!
— Хороший у тебя согто, — вяло улыбнулся Шийр, покосился на усевшегося рядом Ушастика и добавил: — Правильно не доверяешь, я взрослый най, а она юная доверчивая ная.
Может, и юная, в этом теле. Может, и доверчивая. Но не дура. Вижу, что Шийр из последних сил улыбается, виду не подает, что вот-вот, как сказал соят: «лапки сложит».
Мужчины!
Макс тоже, когда с аппендицитом слег, сутки геройствовал, пока не признался. Стыдно ему, видите ли, было, сказать, что бок болит.
Я, взяв чемоданчик, поспешно подошла к серафину. Вытащила пузырек, чудом не разбивший во время нашей с демоном борьбы. Кхм… сложно назвать борьбой, когда тебя хватают и душат, а ты и пискнуть не успеваешь.
Без разницы! Потом выскажу Шийру все, что думаю, а пока надо срочно этого партизана спасать.
Самая большая рана была на груди, и серафин по-прежнему зажимал ее рукой. И, судя по сомнению в сине-рыжих глазах, мой вид доверия ему не внушал.
И что? Ждать, пока мой недоверчивый гость опять вырубится, а потом проверять теорию вероятности на практике: нападет он на меня в третий раз или нет? Нет уж! Мне двух предыдущих с головой хватило!
— Пожалуйста, убери руку, надо обработать раны, пока ты опять не потерял сознание и снова на меня не напал. — Я старалась говорить спокойно, но не судьба мне быть спокойной.
Тело Эйры самым подлым образом решило воскресить некоторые воспоминания принцессы. Согласно им, серафины — зло злодейское, ужас ужасный, от него надо бежать и орать. Страх, от которого дрожали руки и холодело в груди, и быстро, как снежный ком, нарастающая паника, понятное дело, присутствовали.
Скорее всего, мои попытки с ними справиться отразились на лице, потому что Шийр невесело усмехнулся, отнял одну ладонь от раны и, протянув мне руку, сказал:
— Давай сюда свое зелье и бинты, сам сделаю.
Пока демон обрабатывал раны, я с интересом его разглядывала. Все-таки он был первым серафином, которого я видела, и который очень напоминал дэйнеммов!
Крылья, рога на голове, хвост с острием наличествовали.
Но имелись и отличия.
Первое — волосы Шийра были медными, а не ярко-рыжими, как мне показалось с перепугу. Длинные, наспех сплетенные в косу, они слиплись от крови. А все дэйнеммы, которых я видела, были блондинам или светло-русыми.
Второе — может, из-за очень смуглого оттенка кожи, который будто вычерчивал каждую мышцу на теле серафина, он казался намного суше, худощавей, чем мужчины дэйнеммов. По сравнению с ним синеволосые блондины, сложение которых я имела сомнительное удовольствие очень близко оценить на Дирегете, выглядели настоящими богатырями.
«…Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор…»** — пришли в голову строчки из сказки Александра Сергеевича.
Я задумчиво поглядела на умело накладывающего повязку на руку Шийра.
Серафин тоже по-своему красив.
Но если Дирегет был истинным ледяным королем, воплощением льда и снега, то Шийра можно было назвать огненным демоном. Смуглая кожа и темно-красные крылья, усыпанные сверкающими черными чешуйками. Хвост с антрацитовым острием и агатовые рога, почти в два раза больше, чем у дэйнеммов, в медной шевелюре. Хитрые синие с рыжиной узкие глаза на довольно широком лице.
— Любопытно? — подмигнул мне Шийр, перемотанный повязками, как мумия.
— Ага! — кивнула я, с удивлением рассматривая короткие штанишки с растительной вышивкой, в которые был выряжен мой гость.
По-моему, что-то похожее я видела в гардеробе Эйры и, кажется, даже мерила. Эге! Шаровары! Вот только серафин был выше, массивнее, чем я… Кхм… надо срочно придумать, где взять ему одежду по размеру.
— А зовут-то тебя как, ная? — спросил серафин, задумчиво нюхая содержимое одного из флаконов в чемоданчике, зелье из пузырька он уже успел израсходовать.
— У…
— Аф! Аф! — Малышка с тявканьем, прыгала вокруг меня, ее тонкому голоску вторило рычание соята.
— Эйра… — исправилась я и покосилась на Ушастика.
Едва заметно качнула головой — «спасибо!». Взяла Малышку на руки, почесала помощницу за ухом.
Чуть не проговорилась!
— Скоро обед! — тихо проворчал Ушастик, принимая волчий облик.
Ах ты!
Я в панике оглядела спальню.
Кровавые разводы на полу тянутся от дивана.
Хорошо, хоть не от двери! И в коридоре наверняка чисто — там раны моего огненного гостя еще закрывал холодный огонь.
Серафин. В повязках и крови. Радует, что сел не на белый меховой ковер, а рядом.
Малышка у меня на руках.
Ушастик. Шерсть соята в подозрительных темных разводах.
Я в грязном платье, с испачканными в крови Шийра волосами.
Когда Иша принесет обед и обещанный тортик, решит, что наступил конец света, не меньше.
Вытереть, отмыть и спрятать (это я об Шийре и Малышке), выкупать соята и меня заодно. И чем быстрее, тем лучше!
— Шийр, иди ванную смой с себя кровь… — я скептически покосилась на только что наложенные повязки, — сколько сможешь. Ушастик, Малышка, вы с ним, знаю, мыться вы не любите, но надо, иначе нам всем будет очень плохо! Осторожнее, не наследите! И мойтесь как следует!
— Я прослежу! — улыбнулся серафин, за что был тут же удостоен угрожающего рыка соята и щипка беззубых челюстей Малышки, кнопка, не долго думая, спрыгнула с моих рук и вцепилась в хвост парня.
— Какая храбрая малявка! — усмехнулся Шийр и взмахнул хвостом.
Малышка, мячиком перелетев через комнату, обиженно заверещала на кровати.
— Осторожней, она совсем маленькая! — сердито рыкнул Ушастик и отправился откапывать оскорбленное дитятко из подушек.
Выудив мелкую из недр кровати, под насмешливое хмыканье серафина потащил рвущуюся отмстить обидчику Малышку к двери.
А я судорожно соображала с чего начать.
Стараниями Шийра и Малышки простыня, одеяло и наволочки тоже оказались испачканными. Сложив их в кучку, я решила, что, когда буду отмываться, простирну их и одену обратно, скажу, перевернула графин с водой.
Надеюсь, служанки не станут уточнять, сколько графинов я перевернула, раз залила всю кровать?
Идея, пришедшая в голову, была совершенно бредовой, однако с ее помощью я могла легко объяснить и мокрую одежду, и кровать, и даже свои внеочередные водные процедуры.
А почему бы и нет? К тому же поведению Эйры подобный поступок полностью соответствовал.

***

— Нет!! — заорав не своим голосом, я взмахнула руками и, подняв тучу брызг, свалилась в бассейн.
Вылезла злая, мокрая. Показав Ушастику, по чьей милости так красиво только что улетела в холодную воду, вместо того, чтобы осторожно окунуться, кулак и прошлепала в спальню.
Мы с волчком могли собой гордиться: в комнате царил невообразимый кавардак.
Постель сбита, посреди мокрого вороха белья торжественно лежит огромная ваза. Из нее медленно вытекают остатки воды.
По почти ровному кругу от моего затопленного спального места валяются: графин, две амфоры, обнаруженные в подвале, несколько сосудов разных размеров, найденных в ванной (в них была местная косметика, вылили, хотя было жалко), и, конечно же, напольные вазы!
Все это перевернутое богатство быстро превращает ледяной пол в озеро, на котором одиноким островком белеет ковер.
Чудненько. Осталось достоверно доиграть свою роль, и никто не догадается об истинных причинах потопа, устроенного в спальне.
Я вытащила из угла у двери специально оставленную вазу с водой. Тяжелая. Двумя руками еле понимаю. Тем не менее — это именно то, что нам с Ушастиком нужно. Взгромоздившись на кровать, вопросительно покосилась на мокрого волчка.
— Идут! — уверенно рявкнул он, прислушиваясь к звукам за дверью.
— Давай, быстро! — Я вытащила из кармана кусок мыла (непонятно как затесавшийся среди шикарной косметики в ванной, как пояснил волчок, его положили, чтобы ему лапы оттирать), намочила и мазнула по глазам.
Ух-х, жжется! Плевать! Ни перца, ни лука у нас не было, а рыдать по заказу я не умею. Значит, терпим и глотаем слезы.
— Аф! Аф! Аф! — Ушастик подлетел ко мне. — Аф!
— Не трогай!! — всхлипнула я, подняла вазу выше и едва не свалилась. — Уйди, глупый вергез!!
— Аф!! — Волчок, радостно взмахнул хвостами, подпрыгнул и сиганул на кровать.
Я не удержалась на ногах и, громко завизжав, рухнула лицом в мокрую подушку.
Ваза улетела вниз, точно мимо затопленного ложа, и, мелодично звякнув, раскололась. Теперь на полу спальни можно пускать кораблики.
— Ого! Вот это да-а! — Синие глаза Марги насмешливо округлились.
Фигуристая подруга Эйры покосилась на застывшую рядом Алию и ошарашенных служанок с подносами.
— Кто-то решил устроить веселый праздник, а нас забыл пригласить? — хмыкнула она.
Что подруги Эйры тут делают? Или у меня склероз? Дирегет же запретил меня навещать?
— Кажется, не только вас не пригласили, аяны! — Служанки, Алия и Марга почтительно потупились, в дверях стоял Дирегет.
Равнодушный взгляд ледяного короля скользил по разгромленной спальне.
Что-то мне подсказывало, что сейчас передо мной тот самый, вымороженный, вариант Дирегета, от которого очень хочется сделать ноги.
Однако сбежать я никак не могла. Я — нет… А Эйра?
— Глупая ледяная крыса!! — всхлипнула я, глядя на Ушастика, который с самым невинным видом сидел у кровати.
— Безмозглая крыса!! — Выпуталась из мокрых простыней, свалилась на пол.
Всхлипывая, выскочила из комнаты. Замерла у двери, прислушиваясь. Сердце колотилось, как сумасшедшее, все-таки не на этих «зрителей» мы с Ушастиком рассчитывали.
За дверью заскреблось, заскулило, потом послышалось тихое:
— Батигоф?
Умничка, Ушастик! Соят быстро сообразил, что старый план вызовет много вопросов — не настолько я виртуозно вру, чтобы разыграть сразу четырех демониц с ледяным королем в придачу! А вот мой побег вполне в духе Эйры.
— Хиония Марга, аюр-Алиандра, вы навестите Эйру позже! — Голос Дирегета прозвучал совершенно спокойно.
— Дирегет-яс, прошу вас, не отменяйте наш подарок Эйре!.. — промурлыкала Марга в ответ.
— Ваш подарок? — холодно переспросил ледяной король с явным упором на первое слово.
— Наш и ваш… — Голос Марги стал сладким, как сахарный сироп.
— Аяны, прошу покинуть покои Эйры, — приказал Дирегет, — вы по-прежнему не можете ее навещать без моего разрешения. — Никаких эмоций.
— Аяна Иша, Била, зайдите через полчаса, — это он уже служанкам.
— Эйра, вернись сейчас же. — Даже голос не повысил.
Дудки! Сам сказал, я — Эйра.
Я поспешно скатилась вниз по лестнице, пронеслась через гостиную и громко хлопнула дверью ванной. Не специально, конечно же, просто не удержала ручку. Плевать! Метнулась к полкам, вытащила мыльце, потерла о мокрое платье. Провела испачканными пальцами по глазам.
Эх-х…
Размазала слезы по щекам и бросила мыло в бассейн, кусок тихо булькнул и пошел ко дну — концы в воду.
— Эйра, мне все равно, почему ты устроила погром, выходи. — Голос Дирегета заметно оттаял.
Я громко шмыгнула носом, всхлипнула и обиженно пробурчала:
— Я дефектная!..
— Почему ты так думаешь? — ласково спросил ледяной король под тихое поскуливание прибежавшего следом Ушастика.
— Я не умею морозить, как ты! — в тон сояту проскулила я. — Это ошибка, я не хиона!
— Что за глупости? — Дирегет явно улыбался. — Твои силы другие, маленькая моя.
— Почему?.. — капризно прошмыгала я. — Я же заморозила Каиму!
— Это был теплый лед, Эйра. Обычный лед и снег плохо подчиняются хионам, это удел хионий и хионари. — Дирегет задумчиво замолчал. — Ты пыталась заморозить воду?
— Угу… А Ушастик мне мешал… — Я осторожно приоткрыла дверь, выглянула.
Ледяной король подпирал стену в шаге от меня.
— Значит, в случившемся есть и моя вина, — невесело усмехнулся. — Завтра же пришлю к тебе наставников.
Шагнул ко мне. Я, помня о том, как на мое тело действует этот конкретный демон, попыталась отступить, юркнуть обратно в ванную. Меня поймали за плечи, прижали к стене.
— Чего ты боишься? — неожиданно ледяным тоном спросил Дирегет, беря пальцами мой подбородок и приподнимая вверх.
Твою ж бабушку!
Серые глаза демона пристально вглядывались в мое лицо.
Неужели догадался?
Я старательно загнала в угол панику.
Я — Эйра! Как же мне не хочется этого делать!
Глубоко вздохнув, я прислушалась к своим ощущениям, которые так старательно забивала и игнорировала. И получалось же!
Желание прижаться к демону было самым сильным. И самым безопасным из того многообразия чувств, что по старой памяти тело Эйры все еще испытывало к ледяному королю.
Я зажмурилась, громко шмыгнула и, выдернув подбородок из пальцев Дирегета, обвила демона руками, прижалась к рубашке.
— Я не помню, что не могла тебе сказать! — пролопотала я, самое разумное, что придумала.
Даже врать не пришлось — для меня по-прежнему было загадкой, что такого страшного случилось в жизни Эйры, что она не смогла рассказать об этом любимому демону?
— Ты вспомнишь… — Дирегет погладил меня по волосам, его ладонь соскользнула на спину.
Эге! Мы так не договаривались!
Я поспешно отстранилась и, размазывая по щекам слезы, буркнула, не глядя на ледяного короля:
— Уйди! Я некрасивая!
— Ты очень красивая.
— Я уродина! — Я поспешно скрылась за дверью ванной и громко зашмыгала.
Надеюсь, Дирегет, как и все мужчины, не терпит женских истерик, тем более таких глупых.
— Эйра, прекрати, — в голосе ледяного короля появились нотки раздражения, — если ты не прекратишь реветь, останешься без сюрприза.
Во как! Уже шантаж пошел.
— Какого… сюрприза?.. — продолжая всхлипывать, тихо спросила я.
— Через пару часов выходи на крышу, я отвезу тебя в Изумрудный Сад. — В голосе крылатого шантажиста прозвучала довольная улыбка. — Раньше тебе нравилось гулять в этом Саду.
— Выйду! — неохотно пробурчала я, про себя отметив, что Дирегет превосходно знает характер Эйры и без зазрения совести этим пользуется.

Глава 13

ЛЕДЯНОЙ САД, ЛЕДЯНОЙ КОРОЛЬ

"Не знаю, что это, но оно мне нравится!"
Блондинка в магазине автозапчастей

Надо же, а он больше, чем казалось!
Я обошла ледяной шар, просто для того, чтобы согреться. В тонком платье было зябко, а Дирегет не спешил появляться.
Зачем послушала служанок? Хотела же надеть полушубок. Но нет — Иша с Билой в один голос заявили, что Дирегет-яс просил передать, чтобы я не одевалась как в гости к Властителю льдов.
Следующий раз буду умнее: туника с меховым жилетом и штаны с унтами на мне будут как минимум! А красивые, но совершенно ничего не греющие платья и туфли оставлю для дворцовых приемов.
Чтобы отвлечься от закоченевших ног и рук, я вернулась к изучению транспортного шара.
На верхней части были выемки для драконьих лап, низ сферы не круглый, а плоский.
А внутри что?
Прислонилась к холодной поверхности