Любовь зла - 1. Ты уже не сможешь тормозить. Светлана Кармальская

Оглавление

• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• Глава 3
• Глава 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14.
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА16.
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18

ПРОЛОГ

Зеленые глаза, спутанная грива темных кудрей, нахальная улыбка.
– Как же я хочу его видеть!
Яркая россыпь звезд в небе, одуряющий запах ночных цветов в саду Академии… Вот об этом лучше не вспоминать, до сих пор мучают непонимание и обида.
Улыбающаяся Флита в белом переднике подает блюдо со свежими булочками, мама разливает чай, таинственный шкаф в папином кабинете, когда же мне разрешат его открывать?
– Хочу туда, домой!
Мое шеймилское платье, неистовые удары анжона, перебор струн киары, сильные руки крепко держат меня за талию, ах - эти сумасшедшие танцы в Голубой Лагуне.

****

За окнами серый туман. Унылыми вереницами мелкие дождевые капли скользят по оконному стеклу, в тоске по ушедшему лету завывает осенний ветер.
На диване поближе к обогревателю примостились двое – пожилая женщина с голубыми, не по возрасту ясными глазами и худенькая девочка-подросток, закутанная сразу в плед и шаль. Она хмурится и, пытаясь согреться, прижимается к бабушке. Вот уже который день без остановки моросит дождь, из-за холода и сырости в доме неуютно, хочется свернуться в клубок и спать, спать.
Бабушка без особого интереса смотрит концерт. Не выдержав, внучка отбирает у нее пульт и щелкает кнопками, переключая каналы. Ищет сказку, чтобы хоть одним глазком взглянуть на эльфов и волшебников. Но просто посмотреть – этого мало, ей так хочется туда вернуться!
Девочке, между прочим, недавно стукнуло двадцать два года, хотя со стороны она кажется почти ребёнком. Хм, получается не очень понятно, лучше уж рассказать всё по порядку.

ЯНА
Позвольте представиться - Яна Фирент. Все почему-то думают, что это итальянская фамилия, а я не спорю, хотя на самом деле это враки. Той страны, откуда родом мой папа, здесь нет. На Земле вообще много чего нет, и с магией большие проблемы. А в моем родном мире есть всё, что я люблю, и стоит сейчас золотая осень, друзья и подружки остались там, веселятся, гуляют! А меня за что?! Выслали меня, прогнали… Всё родителям выскажу, пусть только появятся, - у меня слезы подступают к глазам.
Люблю Питер, он тоже мне не чужой, но промозглую погоду не выношу. Камина в здешней квартире нет, вот и сижу на диване, свернувшись кошкой, грею руки в бабушкиной шали.
– Почему у вас так холодно? А ещё называется передовая техногенная цивилизация. Ждёте каждый раз, когда отопление дадут, а для этого должна задымить ваша вонючая электростанция, – я брюзжу ничуть не хуже бабули, – и вообще домой хочу, у нас даже в октябре тепло, розы цветут, деревья зеленые, в море народ купается.
В Питере климат гораздо хуже, чем в моем родном городе. Длинная зима, пасмурное лето и затяжная сырая осень. Правда матушка утверждает - в столице Реотаны Митторне, где мы живём постоянно (я, мама, папа и сестренка Анта), обстановка в смысле погоды лишь самую малость лучше. Я не согласна, по-моему, она очень субъективна.
– Хочешь на «юга»? – Кротко спрашивает бабуля, не обращая внимания на моё раздражение, – можно позагорать и искупаться в Болгарии или Турции, а то давай - пару недель отдохнём на побережье Италии, как смотришь на это?
– Не, домой хочу, у вас везде тьма народу! В любом красивом уголке людей больше, чем муравьёв в муравейнике.
Да разве я не понимаю, чего ради выслана на Землю, к маминым родителям, которых мы называем гроссами. Им всем надо, чтобы я не встречалась с Джаром: видите ли, дочь ещё маленькая, и нечего ей гулять со взрослым парнем. Поэтому бабушка терпит моё нытье и всячески старается поднять мне настроение. Наверняка мама снабдила её подробными инструкциями, а кстати, интересно, что они имеют против моего друга? Они – это родители и ещё, наверное, дед. А вот бабушка всегда была и есть на моей стороне, она с упоением слушает рассказы о моих приключениях и считает, что я всё делала правильно.
Мне, между прочим, больше двадцати, многие девушки в этом возрасте успевают уже и замуж сходить, и детьми обзавестись. Правда, я маг. И, как говорили преподаватели в школе Магии, у меня очень сильные способности.
Они почти не могли проявляться на Земле, но в полной мере расцвели на Тиоре – в мире, где повсюду разлита магическая энергия, «пей» не хочу, кто может, конечно. Однако – по-умному мне объяснили так: «Сила подавляет физическое и эмоционально-духовное становление у тех, кто имеет к ней доступ, и потому маги развиваются позже обычных людей». Примерно как эльфы. Нет, ну насчет эльфов я, возможно, загнула, но раза в три медленнее простого народа – это точно. Маги становятся полностью взрослыми не раньше сорока, а то и пятидесяти лет, и живут очень долго, почти не старея. Сильный маг может дожить до пятисот лет, а некоторые, слышала, и до тысячи.

ГЛАВА 1

ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ СЕМЬИ ФИРЕНТОВ

Я родилась на другой планете - Тиоре, в стране под названием Реотана, и счастливо прожила там свои первые шесть годков. К сожалению, мои родители, тихо-мирно занимавшиеся магической практикой, умудрились вляпаться в опасные разборки между человеческими и эльфийскими правителями и вынуждены были, скрываясь от неприятностей, открыть портал на Землю, в родной мир моей мамочки.
Слава богу, им удалось унести с собой немаленькую сумму в золоте и драгоценностях. В основном благодаря рваческому хладнокровию моей родительницы. Папа-то считал: главное - спасти меня и маму, а уж прокормить семью он как-нибудь сумеет. Да что он, не мужчина разве, денег не заработает? Однако мама, лучше понимавшая земные реалии, быстро остудила его пыл, используя наглядные примеры.
Чистой энергии, маны, на земле было – даже не ручейки, ниточки. Все практикующие колдуны на деле оказывались мошенниками, и самим открыть кабинет магического поиска и врачевания - основных направлений моих родителей, оказалось почти невозможно.
Впрочем, оказавшись без работы, мои предки горевали недолго.
Когда-то, в далеком детстве девочка Катя была отдана в художественную школу. В ребенке не подозревали особых талантов, но всевозможные кружки считались полезными для общего развития. Ко всеобщему удивлению, веселая непоседа добилась успехов и, повзрослев, продолжила рисовать уже в Мухе, нынешней академии Штиглица. Правда, закончить «вышку» ей не удалось.
Случайная встреча молодого волшебника с Тиоры, исследующего редкий мир, почти лишенный Силы, и юной девы, не подозревающей о своих необычайных способностях мага, прервала развитие Кати, как художника, зато положила начало много чему другому.
Самое главное – мне. То есть конечно, не сразу мне. Согласитесь, это было бы слишком, ведь моя мама была домашней, не чрезмерно, но всё же воспитанной девочкой, в меру обременённой определенными принципами.
Вначале была дружба и любовь, преодоление препятствий в лице деда с бабулей, новая жизнь в другом мире, обучение магии и много чего ещё. А потом уже, как закономерный итог – я, ну и попозже – Анта. Впрочем, в то время, когда мои родители вынужденно покинули Митторн и вернулись на Землю, нашей младшенькой ещё не было…

*****

Вновь оказавшись на родине, мама вспомнила про неоконченное земное образование, обратила часть золотого запаса семьи в деньги и открыла мастерскую, где рисовала эскизы самых разных и очень красивых вещиц, а папа воплощал их в жизнь в дереве, камне, бересте и других материалах.
Не зря магов учат многое делать своими руками: считается, что ты не сможешь успешно работать с объектом магическим путем, если не представляешь процесс его обычного рукотворного создания. Потому у папы и впрямь получались красивые и качественные изделия. Некоторые, без преувеличения, можно было назвать произведениями искусства.
Все знакомые считали, что мастерская и магазинчик при ней давали нам возможность жить на широкую ногу. Однако на деле семейный бизнес обеспечивал скромный уровень дохода, а подлинным источником были медленно, но верно таявшие драгоценности и золото с Тиоры. Зато окружающие не задавались вопросами, оттуда у Фирентов берутся деньги на покупку хорошей квартиры и машины, чудесное преображение крошечного сельского домика в красивую и уютную дачу, частые путешествия в теплые страны и многое другое, от чего мои родители, привыкшие к комфорту, не собирались отказываться.

****

Наша семья провела на Земле пять лет вместо предполагаемых двух, а всё потому, что разрядился портальный ключ - магический накопитель для открытия кратчайшего пути в пространстве. Его забыли наполнить энергией перед бегством, а поскольку Силы здесь кот наплакал, то папе пришлось собирать её буквально по каплям в течение нескольких лет.
Прозябание в мире без магии никому не доставляло радости, но наконец-то, нас разыскал дядя Кертан, кузен и близкий друг отца. Он обрадовал моих родителей известием, что все участники той давней истории благополучно перебили друг друга и можно возвращаться без опаски. Самое главное, дядюшка вручил нам заполненный маной амулет, способный легко перенёсти всё семейство на Тиору.
Я была счастлива вернуться домой, вдохнуть чистейший, ароматный воздух без малейшей примеси выхлопных газов, и ощутить свой родной, но увы - почти позабытый Дар.
Деда с бабулей, расстроенные, утверждали, что без благ цивилизации мы с родителями на Тиоре скоро зачахнем. Если честно, я и сама этого несколько опасалась, но к моему удивлению, никакого отсутствия этих самых «благ» на моей исторической родине не наблюдалось.
Вода и канализация в столице, где мы поселились, наличествовали. Литература и театры, по утверждению мамы, а она в этом разбиралась, были на высоте. Кондитерские, клубы, разнообразные рестораны и таверны с дансингами, позволяли весело проводить время и мне, и предкам. Телевидение заменяли газеты, а кино - анимайры, и от последних мы все были в восторге!
Живя на земле, я почти забыла о существовании многих артефактов, хотя отец с мамой рассказывали о спектаклях, где представления шли при помощи магии. И вот теперь узнала, насколько это здорово!
Анимайр мог показать содержание любой книги в виде яркого, цветного и объемного фильма, причем изображение всегда соответствовало мечтам читателя, не оставляя его разочарованным.
Среди жителей Тиоры были очень популярны театры магических иллюзий – иллюзионы, где на сцене вместо живых актеров использовали анимайр. Маг, прочитавший книгу, являлся своеобразным режиссером представления, он активировал артефакт и начинался фильм, иллюстрирующий события романа.

****

Несмотря на все прелести Тиоры, по Земле я все же скучала и потому в Питере гостила с удовольствием. Всегда, но только не в этот раз. Бабушка удивлялась и печалилась, но я –то знала отгадку и, не желая расстраивать мою любимую Анхен, вскоре поделилась с ней своим секретом .
Этим летом мне впервые удалось понравиться парню и «о голубая мечта» – завязать романтические отношения! Все шло замечательно, пока мою тайну не раскрыла мама, пришла в ужас и насильственным путем отправила меня куда подальше, избавляя от опасного, с её точки зрения, знакомства. Нет, вы подумайте, меня - могущественного и дипломированного мага. А то, диплом магической школы, это вам не ерунда какая-нибудь! К тому же осенью я собиралась продолжать учебу в Академии, а даже если нет, то это совершенно неважно!
Интересно, какая же гадюка слила информацию? Скорее всего, Селька - одна из моих приятельниц. Размышляя над этим вопросом, я вначале жутко обозлилась, обвиняя в своих невзгодах только её. Потом вспомнила о магических возможностях матушки, а также её непревзойденном умении поддерживать душевные отношения с подругами дочери (с целью свободного доступа к информации) и перестала сердиться на рыжую.

ГЛАВА 2

ВСПОМИНАЯ ПРОШЕДШЕЕ ЛЕТО

Оказавшись у деда в бабулей, я каждый день думала о своём красавчике с зелеными глазами и таким чудным именем – Джар. По вечерам, засыпая, всё вспоминала его взгляды, голос, стремительные движения гибкого сильного тела. А как он танцует, как играет на киаре (струнный инструмент), как поёт! Странно, но неприятности, связанные с ним, быстро стерлись из памяти и казались теперь незначительными. Хотя, одно время, ещё в Митторне, честно – даже желала от него избавиться.
Э-эх, да что говорить, где он, а где теперь я. Ишь, размечталась, – «о своём парне», не факт, что он вообще помнит о существовании такой девочки, как Яна. Наверное, уже и думать забыл обо мне.
При первой встрече Джар, кстати, и не особенно смотрел на меня. Или все же смотрел? Но как-то непонятно. Статная рыжекудрая Осселиа отвлекала на себя внимание почти всех парней, на её фоне мы с Миолой просто терялись.
Это было обидно и несправедливо: ей исполнилось всего девятнадцать, она была на целых три года младше меня! Когда-то в детстве мы не отличались друг от дружки, я даже была повыше и чуть крепче, но чем больше во мне пробуждалась магия, тем сильнее становились различия.
Нет, я конечно, знала, что в конце концов окажусь в выигрыше, как и все сильные маги, и когда моя подружка станет пожилой женщиной, я буду по прежнему юной и останусь такой ещё очень-очень долго. Да-да, подобная перспектива – это, разумеется, здорово, но мне-то хотелось жить и веселиться сейчас, а не ждать ещё неизвестно сколько, пока придут желанные перемены.
Темноглазую Миолу тоже можно было назвать хорошенькой девушкой. Всё же магические способности у неё были слабее моих и не слишком тормозили взросление.
Моё же тело, похоже, совсем раздумало приобретать достойные формы: детское личико, худенькая фигурка, почти полное отсутствие груди – это безрадостное зрелище я наблюдала в зеркале вот уже на протяжении нескольких лет, и всё без изменений. К тому же мама, как назло, покупала мне одежду, безусловно очень качественную и премилую (вкус у неё есть, не откажешь), но более подходящую для ребенка или подростка, а не для молодой девушки.
Увы, но в свои двадцать два я выглядела от силы лет на пятнадцать или меньше, в чём не хотелось признаваться даже самой себе. Правда, этим летом небольшие, но приятные глазу округлости все же наметились, что приводило меня в тайный восторг, и я даже стала подумывать о приобретении лифчика.
Мрачное настроение усугублялось ещё одним, крайне оскорбительным для меня обстоятельством – меня частенько не пускали в иллюзионы на показы для взрослых, и периодически делались попытки изгнать нахальную малолетку из данс-залов, имеющихся в Митторне почти при всех дорогих тавернах. А между тем, все, даже самые ярые завистницы, признавали, что я танцую сногсшибательно. Более того, и продажу некоторых книг гнусные приказчики в лавках пытались ограничить, мотивируя отказ тем, что, «в столь нежном возрасте не стоит углубляться в серьёзные вещи» (это про руководства и толстые фолианты, посвященные различным разделам магии) или: «эту книгу тебе ещё рано читать малышка, вот станешь постарше…» (а это уже про любовные романы).
В ответ я злобно шипела, адресуясь большей частью к хохочущей Сели, – «когда стану постарше, то буду это не читать, а делать», причем имелись в виду оба сорта книг.
Однако если подходить к делу всерьёз - начиная с лета я вполне могла постоять за себя.
Достаточно было убрать волосы за левое ухо, обнажая маленькую, но хорошо различимую магическую руну на виске.
Серебристо-голубое тату – трилистник с обвившейся вокруг стебля змейкой, был признаком принадлежности к могущественной гильдии высших магов (самой младшей ступени). Его наносили выпускникам столичной Магической школы при Академии, но не всем. Лишь признанные достойными продолжить обучение в самой Академии Высшей Магии и Колдовства, имели право получить этот знак.
Подделать его было нельзя, руна была зачарована, и при попытке подлога на лице незадачливого обманщика появлялся сильный ожог, крайне болезненный. Излечиться же, как вскоре выяснял страдалец, можно было лишь с помощью мага – врачевателя, уплатив предварительно приличный штраф. А если ко всему перечисленному добавить ещё вызов на Совет магов, да нешуточную угрозу судебного преследования… Короче, желающих так глупо рисковать не находилось.
Столь серьёзная защита делалась неспроста. В Реотане эта руна говорила о многом и, налагая определенные обязательства на своего владельца, одновременно обеспечивала ему защиту, а также позволяла пользоваться целым рядом преимуществ и вольностей. Для окружающих само её наличие являлось немаловажным доказательством моих недетских лет (все знали - маги способны выглядеть, как угодно) и довольно высокого статуса.

Было жаль Миолу, получившую трилистник на левое запястье – свидетельство о принадлежности к магам среднего уровня, не дотягивающим до уровня магистра. Эх, что делать, выше способностей, дарованных Творцом, не прыгнешь. Я все равно изо всех сил пыталась помогать подружке на экзаменах, но с нашими учителями подобные фокусы не прошли. Кроме наказаний (и весьма ощутимых, надо признать) мы обе с этого ничего не поимели.
Показав голубое тату, я с легкостью обретала доступ ко всему, что было позволено старшим. Но до чего было обидно всякий раз «бить себя в грудь», доказывая поборникам строгой нравственности, что мой возраст не меньше, чем у Сельки или Миолы. К моему тайному удовлетворению, последней тоже часто улыбался дяденька Облом, и тогда ей приходилось демонстрировать свою руну.
После выпускного вечера в школе Магии мы с Миолой в награду за хорошие аттестаты получили подарки и целое лето раздольного (и разгульного) отдыха.
А потом я собиралась поступать в Академию! Правда, некоторые учителя что-то там говорили про слишком большое несоответствие между Даром у барышни Фирент и физическим развитием. Ну даже если сразу и не взяли бы, ничего страшного, отдых ещё никому не мешал.
Наша столичная Академия, хоть и находилась на территории человеческого государства, являлась межрасовой. Обучение в ней было мечтой многих магически одаренных людей и не-людей нашего мира.
Четыре года учебы на первой ступени, затем лет десять самостоятельной практики в ранге магистра первой степени, снова четыре – на второй ступени, после чего выпускник имел право на руну магистра второй степени и мог заниматься более сложной (и высокооплачиваемой) магической деятельностью. Должно было пройти от тридцати до пятидесяти лет, чтобы магистр 2-ой степени рискнул подняться на третью ступень, здесь уже для каждого отдельного адепта подбирался свой срок обучения и свои наставники. Четвертая ступень для большинства волшебников, даже самых сильных, оставалась недосягаемой мечтой, но лишь её выпускники становились высшими магистрами (или архимагами), получавшими право голоса в Межрасовом Ковене магов Тиоры. Из высших в каждом государстве избирались и верховные маги, власть которых, пожалуй, была не меньше королевской.
Одаренные люди тоже обучались на третьей ступени, но уже в значительно меньшем количестве, всё больше эльфы, дроу и аватары (с одним я даже познакомилась, других не видела, врать не буду), да ещё асуры, иногда встречались северные тролли, но те редко одолевали и вторую ступень. Мы с девчонками видали их изредка возле ворот академии – высокие здоровенные парни с правильными, но грубыми чертами лица и ежиком коротко стриженых волос песочного цвета.

Помню, первый раз столкнувшись с выходцами из Винкау, ужасно хотели разглядеть хвосты. Ага, они имелись в наличии, верно Селька говорила.
Ясно дело, рыжая, как всегда, приврала: не такие уж и длинные, и вовсе не похожи на собачьи, вполне неплохие такие хвосты, покрытые светло бурой, э-э, не знаю даже, как назвать, чем то вроде шерсти. Ну и что, асуры, между прочим, тоже с хвостами и даже с маленькими рожками, а на морду очень красивые ребята, ничуть не хуже эльфов.
Совсем недавно Селька со своей одноклассницей Вирной, сверкая глазами, рассказали нам с Миолой (кстати, они-то откуда такое знают?) о том, как ловко и успешно эти гибкие штуки используются во время секса!
На мой прямой и наглый вопрос, – откуда? – Сели, заметно смутившись, ответила, мол, им в подробностях все поведали знакомые барышни, вместе с которыми они посещали в прошлом году танцкласс. Как-то раз, в припадке откровенности, а точнее, прилично перебрав пива, девки стали вспоминать, какие оказывается, штучки можно вытворять с помощью этих пушистых деталей тела, и в каком восторге они пребывали, после сладкой ночки с горячими хвостатыми парнями.
Вирна с Оссой старательно просвещали двух дур-малолеток, а я, между прочим, бывая на Земле, пару раз видела такие кадры из фильмов для взрослых, что закачаешься, аж в пот кидало! И между прочим – ещё вопрос, кто из нас малолетка! Но в общем, если честно, от их россказней нас с Миолой тоже пробивало неслабо, бросая то в жар, то в холод. Я видела, как Мила украдкой вытирала ладони платочком, наверное мы действительно ещё глупы… (глаза точно таращили, как реальные дуры).
Поговаривали - в нашей магической «вышке» учатся даже драконы, но мы с девчонками относились к этим слухам с большой долей скепсиса. Выходцы с Драконьего Острова, старшая раса (действительно перворожденные в отличие от ледяных задавак эльфов или наглых драчливых асуров), чего они потеряли в государстве людей? Но что верно, то верно, высшая Академия Магии – она ведь на Тиоре одна, кто знает, может и правда драконы посылают своих детей сюда учиться?

Каникулы мы проводили на ура, с утра пораньше отправляясь на озера плавать и играть в мяч, вечером гуляли по улицам, или шли на танцы, иногда пили холодное пиво в какой-нибудь уютной таверне, но чаще сидели в кондитерской и наслаждались вкуснейшим чаем с травками, объедаясь ещё теплыми пирожными, тающими во рту и ароматными конфетами. Чайные кусты на Тиоре почти не отличались от своих земных сородичей, только вкус у напитка был тоньше. Мама утверждала, что здесь разводят совсем другие сорта, но по-моему, всё дело – в хорошей экологии. А уж сласти в Митторне были и вовсе бесподобными, на Земле такие, видимо, делать разучились, здесь же все было натуральным, свежим, без извечных земных стабилизаторов и красителей. Впрочем, для Оссы и её приятельницы Вирны каждое посещение кондитерской было сплошной мукой. Они вечно сидели на диетах, блюдя фигуру и вместо того, чтобы наслаждаться вкуснятиной, с завистью провожали глазами каждый съеденный мной или Миолой кусок…
Озера – это была отдельная песня… С утра пораньше мы с девчонками отправлялись пешком на ближайшие – Слюдяные или Слюдянки, как их называли попросту. Действительно, там одно время предприимчивая компания из людей и гномов начала было вести разработки слюды. Но городской совет магов очень быстро и категорически, под страхом самых жестоких наказаний запретил портить окрестности города, а уж тем более разрушать такую природную красоту (нет, чтобы и на Земле так). Вода в Слюдянках была совсем прозрачной со слабым зеленоватым отливом. Сквозь неё прекрасно просматривался чистейший белый песок, местами взрыхленный маленькими смерчами – теплыми ключами, бьющими на дне. В некоторых озерцах водилась рыба, стайки ртутно блестевших мальков бестолково крутились на мелководье, но из моих подружек никто рыбалкой не увлекался, находились занятия и поинтереснее. А какая красота была кругом!
Желтые цветы болотного аира отражались в зеркальной воде. Пологие берега заросли мятой и голубыми незабудками, чуть выше по откосу розовели пушистые головки клевера. В нагретом воздухе реяли стрекозы с радужно прозрачными крыльями. Мы целыми днями бродили по полянам, собирая букеты полевых цветов, валялись на траве, расстелив покрывала под широкими зонтами, читали и болтали. Осселиа, а иногда Миола строили глазки парням, к сожалению, мне этим доводилось заниматься совсем редко. Не то, чтобы я была против подобных развлечений, наоборот, очень даже за, но невозможно тренироваться в стрельбе глазами по движущимся мишеням, если эти самые «мишени» на тебя вообще не обращают внимания.

*****

В соседнем зале, где должны были начаться танцы, потихоньку собирался народ, вскоре зазвучала ритмичная, так и подмывающая музыка. Услышав удары анжона, мы тоже подтянулись поближе: я всегда любила и умела танцевать. На Земле занималась хореографией, а вернувшись с родителями на Тиору, стала посещать мастер-класс мэтра Арналя, приехавшего в Митторн несколько лет назад из провинции и за короткое время успевшего прославиться и разбогатеть благодаря замечательной школе танцев. По моему мнению Арналь мог научить вполне сносно двигаться даже бегемота.
Когда я начинала зажигать под хорошую музыку, то мнение присутствующих обо мне, как о никчемной тощей малолетке незаметно, но быстро менялось, и притом - в лучшую сторону. Это грело душу!
Наша компания веселилась, не покладая ног, полночи, пока все не начали буквально валиться от усталости, Делоэн потихоньку выпроваживал гостей, и нам с девчонками пора было отправляться на покой. Папа прислал за мной слугу, за Селей тоже явился унылый тип, их привратник, вечно сонный и крайне недовольный тяжкой работой, связанной с доставкой на дом хозяйской дочки. Миола жила по соседству, поэтому без проблем отправилась вместе со мной.
Не помню, как я добралась до кровати, упала и заснула, что называется - «без задних ног».
Утро, ну что ж, утро было бы чудесным, если бы мне удалось выспаться. Но активная Осса, которой для отдыха, похоже, достаточно было не восемь, как нормальным людям, а всего лишь пару часов сна, нарисовалась возле моей кровати, подобно богине возмездия, почти с первыми лучами солнца. Отвратительно громким и пронзительным голосом она призывала меня не тратить бесцельно драгоценные мгновения быстротекущей жизни.
- Кому быстро – в смысле текущей, а кому и нет, – злобно прохрипела я, завертываясь в одеяло и отпинываясь от злодейки ногой.
Избавиться от неё не представлялось возможным, по крайней мере у меня не выходило, проще было согласиться с её требованиями и отправиться на озеро Белых Ключей, куда она почему-то давно рвалась и вот сегодня ей приспичило осуществить свою задумку. Впрочем, всё оказалось не так плохо, отец Сели дал ей свою двуколку с лошадкой, мы зашли за Миолой и через час были на месте. Можно, разумеется, было оказаться возле воды и раньше, но пока добудились Милку, пока она собралась, пока её мама загрузила полную сумку еды. Одним словом, мы не смогли тронуться с места так быстро, как хотелось бы рыжей.
Правда, не понимаю, зачем моё бедное тельце волокли туда и на что рассчитывала Сели? Я всё-равно была в полусонном состоянии и не особенно годилась для употребления. Едва расстелили покрывала на травке-муравке под пышными кронами невысоких деревьев, как моё сознание тут же отключилась.

****

Придя в себя ближе к обеду, я прислушалась к своей интуиции, не открывая глаз, пошарила вокруг рукой и нашла на соседнем покрывале что-то, на ощупь опознаваемое, как яблоко, вонзила в него зубы – а ведь действительно, яблоко и превкусное, или мне с голодухи так кажется, утром-то позавтракать не дали. Схрумкав яблоко и выплюнув огрызок, открыла один глаз – никого вокруг, только из-за кустов доносятся голоса. Ну что ж, поели, теперь можно и …, нет спать больше не хочу, пора принимать участие, а то праздник жизни так и пройдет мимо меня! Я сладко, до хруста потянулась, перекатилась на живот, потом встала на четвереньки на покрывале, и ещё разок потянулась, постанывая и прогибаясь в спине, как кошка.

Неприятное ощущение чужого ментального прикосновения холодком прошло по телу, и повернув голову, я встретилась взглядом с нахально прищуренными темными глазами.
–О-ё-ёй, как-то уж очень не по-детски осматривает меня этот незнакомый парень, какого черта!
Покраснев от злости и непонятного стыда (с чего бы это, я ведь ничего такого не делала, или делала…), мигом вскочила на ноги.
– Чего уставился! - получилось слишком грубо, зря наверное, ещё неизвестно, нарвешься на какого-нибудь придурка
Незнакомец неподвижно стоял в густой траве в нескольких шагах от наших покрывал, внимательно разглядывая меня.
– Ну и как, вкусно было?
– А-а-а… чего? (м-да, похоже, словарный запас у меня ещё меньше, чем у неандертальца, впрочем, те вроде бы, вовсе не умели говорить).
– Надо же, а с первого взгляда совсем маленькая девочка, – низкий, чуть хрипловатый голос завораживал.
– А со второго? – немного придя в себя, нахально ляпнула я, и, в свою очередь, бесцеремонно уставилась на него.
Какой экземпляр! Слегка загоревшая, гладкая, как шелк, кожа, длинная грива темных спутанных и влажных (видимо, после купания) волос, в солнечных лучах переливается от почти черного до вишневого оттенка. Прямой, чуть с горбинкой нос, пухлые губы и большие темно-зеленые глаза. На Земле такого юношу назвали бы модельным красавчиком, но от этого стройного гибкого тела столь ощутимо веет грозной и… нечеловеческой силой, что лучше всего не называть его никак, а держаться подальше, если сможешь, конечно.
Хм, а собственно, мне-то чего беспокоиться? В отношении меня всё будет как всегда: «малолеток просят удалиться». Взрослых парней интересуют такие, как Осса или Вирна (хорошо, хоть этой наглячки с нами сегодня нет).
Хотя, о чем это я? С ней или без неё, уж мне-то здесь точно ничего не светит.
Понятное дело, придя к таким неутешительным выводам, я разозлилась ещё больше.
А незнакомец снова заговорил. Ну до чего противная и наглая ухмылка у него! Небось для Сельки бы нашлась другая – загадочная и многообещающая, эдак со значением, знаем, видели, и не раз.
– А со второго… тоже маленькая, хотя ведешь себя, почти как большая, – он хохотнул, – что ж, приятно видеть подрастающее поколение с неплохим потенциалом в будущем.
– Сам ты подрастающее, я если хочешь знать…(чем же его уесть, как назло, в голову ничего не приходит).
Что-то в нём отвлекало, не давая сосредоточиться и, машинально перейдя на магическое зрение, я всмотрелась повнимательнее: ничего-о-о себе, какая необычная аура! Завихрения мощной энергии окутывают его столь плотным коконом не поддающейся определению силы, что не позволяют разглядеть истинную сущность. Понятно, что ничего не понятно, но Дар у него – ого-го! Ух ты, да передо мной один самых сильных магов, которых я когда-либо видела!
Он нахмурился, взгляд потяжелел, но спустя несколько секунд, оттаяв, рассмеялся,
– О-о, а малышка-то у нас, оказывается, будущая великая волшебница! Да ты, похоже, не такая уж и маленькая, просто в тебе много Силы! Так как же тебя зовут, котенок? Меня, – он чуть помедлил, – Джарагетт, но это слишком в нашем стиле, так что можно Джар.
– Зовут Зовуткой, величают уткой, – выпалила я и, сообразив, как глупо веду себя, аж побагровела от досады.
Черт возьми, вот теперь я точно, один в один, нахальная, но неопытная малолетка, которая именно так и ответила бы при попытке познакомиться.
На красивом лице расплылась всё понимающая и от того ещё более гнусная улыбочка, – я-с-сс-но, – протянул он неописуемо ехидным тоном.
– Чего, чего тебе ясно!? – почти со слезами (да что же это такое, меня ещё никто так не раздражал!) заверещала я.
Ветви зашуршали, раздвигаясь, и вслед за выкатившимся из-за кустов мячом на полянку выбежала Милка. Джара она сначала не заметила, но увидев проснувшуюся меня, радостно-хищно закричала, оборачиваясь в сторону невидимых пока людей, – все сюда, Янка проснулась!

Красавчик засмеялся, – Ну вот, знаменитая шпионка рассекречена! Впрочем, если хочешь, буду называть тебя не Янкой, а мисс Черная Маска, или нет, больше подходит, – он задумался, – Белая Киска, детка согласна, а? Похоже, ты всё ещё играешь в эти игры…с разбойниками и сыщиками, которые их ловят? Может и меня возьмешь как-нибудь во что-нибудь поиграть, – вкрадчиво промурлыкал он, – вот увидишь, я тебя многому смогу научить.
Миола растерянно переводила взгляд с меня на незнакомца. Непонятную ситуацию разрулила Осса, появившаяся на поляне вместе с Вирной и её братом - Натером, пятнадцатилетним назойливым щенком, ранее входившим в число моих безмолвных обожателей, однако этой весной несколько осмелевшим, возможно, благодаря тому, что у него вдруг прорезался ломающийся басок.
Вот уж кто-кто, а новоприбывшие не испытывали ни малейшей неловкости.
Игривым ручейком зажурчал звонкий смех при виде столь интересной особи мужского пола, движения стали необычайно грациозными, брови приподнялись в наигранном изумлении:
– Да что вы? Оказывается, тоже любите здесь отдыхать, надо же, а я вас ни разу не встречала на этом озере.
Непринужденное знакомство свершилось с удивительной скоростью и без малейшего смущения, я от скорости захвата объекта аж рот раскрыла… Ну что ж, остается только пощелкать впустую клювом.
Обо мне, разумеется, все забыли, ну и ладно, черт с ними, если честно, и сама не знала, о чем разговаривать дальше с этим Джаром.
Пожав плечами, пошла с Миолой и Натом играть в мяч на большую поляну и, хотя Мила играла так себе, Натер пасовал отлично, да вообще неожиданно оказался веселым и компанейским парнем. Через некоторое время к нам присоединилось ещё несколько ребят и девочек. Перезнакомившись, мы разбились на две команды. Я очень приблизительно вспомнила правила земного футбола, Натер, следуя моим ценным указаниям, сделал из камушков ворота и вскоре игроки азартно пинали мяч, толкая друг друга, падая на песок и хохоча как сумасшедшие. Когда солнце уже перевалило за полдень, и все вспотели, устали и перемазались в песке, как черти, было решено продолжить игру в воде. Несколько раз, мимоходом оглядываясь, я ловила на себе слишком пристальный, изучающий взгляд темноволосого чужака.
«Ну и чего уставился?» – Мысленно отмахнулась от него, – «наверняка завидует, ведь играть в мяч куда интереснее, чем точить скучные лясы с двумя девицами, откровенно жаждущими мужского внимания и повернутыми на собственной неотразимости и прочей фигне».
Брызги летели во все стороны, я то толкала шар, заставляя скользить по воде, то свечкой посылала его вверх, несколько раз мне прилетало мячом по физиономии, да и не мне одной, у Натера вон вообще образовался синяк под глазом, и ничего, не переживает. Для разнообразия решила поработать вратарем, но на глубине я ж мяч не возьму, роста не хватает.
Нат подхватил меня и посадил себе на плечи, – вот так ты не пропустишь ни одного гола (а быстро местные запоминают земные словечки).
– Молодец, – одобрила я, – ценю смекалку.
Игра продолжалась, несколько раз я падала со своей лошадки в воду, иногда от дружной атаки нескольких нападающих мы падали все вместе, поднимая столб воды до небес и заставляя отойти подальше от нашей разбуянившейся компании приличную публику. Купающиеся невдалеке более взрослые девушки фыркали и строили презрительные гримасы в нашу сторону.
Пусть и не надеются, никуда мы отсюда не уйдем, здесь как раз отличный пологий берег, играй не хочу.
Я пропустила момент, когда рядом с Джаром на берегу появился ещё один тип, чем-то неуловимо похожий на зеленоглазого, но чуть помощнее и с черным платком на голове, повязанным в виде банданы. Они подошли ближе к воде, оставив наших девиц сидеть с разочарованным видом в тени деревьев.
– С чего мне кажется, что оба незнакомца разглядывают именно меня, глупости, можно подумать, что тут больше смотреть не на кого…
Я старалась не обращать на них внимания. Но какое-то неясное беспокойство не давало мне сосредоточиться на игре, заставляя кидать опасливые косвенные взгляды в сторону этих двоих.

Впрочем, недолго музыка играла, озабоченные подружки уж кем-кем, а дурехами точно не были. Ведь всем известно, что «путь к сердцу мужчины лежит через желудок». Вирна, решив вернуть себе внимание любым способом, принялась раскладывать на импровизированной скатерти еду и вскоре, подчиняясь её требовательному зову, наша троица вынужденно вернулась на сушу. Новых знакомых, разумеется, тоже пригласили, тем более - их вклад был, на мой взгляд, куда весомее дурацких бутербродов, булочек и котлет (ну кто в такую жару ест мясо), приготовленных для пикника нашей кухаркой и мамой Миолы. Джар откуда-то приволок огромную корзину, полную разнообразных фруктов и водрузил её в центр «стола». Заметив мой изумленный взгляд, пояснил с широкой ухмылкой, – мы с братом были уверены, что найдем здесь хороших людей, тех, кого нам захочется угостить… Вы ведь хорошие люди?
– Вирна, заливисто смеясь, поспешила с этим согласиться и хотела было развить столь благодатную тему, но Джар, не слушая её, вновь обратился ко мне, – Яна, познакомься, это мой старший брат, Сэйнт.
Тот с улыбкой кивнул, протягивая одновременно персик и только что отрезанный большущий ломоть ароматной дыни, – можешь звать меня, Сэй, девочка.
Честно говоря, меня несколько покоробил его снисходительный тон, но… черт с ним, лучше промолчу, в конце концов, вижу их обоих в первый и, думаю, в последний раз.
На некоторое время наступила тишина, народ был слишком занят поглощением вкусностей, чтобы разговаривать, я выедала истекающую соком дынную мякоть, придерживая обеими руками золотистый полумесяц, периодически поправляла свои длинные, слипшиеся от воды лохмы, падавшие мне на глаза, и наблюдала исподлобья за остальными действующими лицами.
Сэйнт похож на брата, только волосы отливают синевой и черты лица чуть тверже, да ещё выражение глаз – более доброжелательное, что ли. Его братец то и дело косится на меня со странной улыбочкой, не понимаю, вроде ничего я ему не сделала, чего привязался, ясно ведь – что-то задумал.
Вирна исподтишка зыркает то на одного, то на другого, видимо примериваясь, кого атаковать. Кстати, а она-то, что здесь делает? Вот не было печали, черти накачали… У неё не спросишь, лучше эту змеищу сейчас не трогать. По-моему, ей сильно не нравится явный интерес ко мне Джара, который он и не думает скрывать. Вот дура-то, ещё считает, что разбирается в парнях. Нужна я ему, как кобыле пятая нога, просто за что-то на меня взъелся. Наверное, за то, что не вскочила от радости «на задние лапки» при знакомстве с его милостью. Вот сейчас и придумывает способ меня наказать. Я пренебрежительно фыркнула, ведя мысленный диалог сама с собой, и наткнулась на недоумевающий взгляд Сэйнта, сидевшего напротив. Интересно, как дальше будут разворачиваться события?
У меня вдруг всё похолодело в груди, господи, только не это… Что, если сейчас Вирна выскажет желание продолжить приятное знакомство и провести вечер в какой-нибудь таверне, хотя бы в нашей Голубой лагуне, а тот же Сэйнт, разумеется, предложит сначала развезти малышню по домам, а уж потом…
Какое унижение, мне вновь придется качать права… Ну допустим, докажу, мол, не хуже других, но даже если меня согласятся взять с собой, всё-равно придется заехать домой, чтобы переодеться, а мама, увидев, в какой компании собираюсь развлекаться, ни за что меня не отпустит. Ну точно, родители не разрешат ехать на ночь глядя с незнакомыми взрослыми парнями… Представляя себе торжествующее лицо Вирны, я заметно приуныла. Ну и хрен с ними, скажу, что вообще никуда не хочу, устала. Не буду унижаться, напрашиваясь на совместное веселье, хотя… если бы этот… со своим братом увидели бы меня «в деле»… Да когда я танцую, никакие Вирны и рядом не стояли!
От горьких мыслей меня отвлек радостный голос Натера, вот уж кто был доволен сегодняшним днем, – Осса, какая ж ты молодец, не забыла передать, что ждешь нас в Белых ключах. Так классно отдохнули!
Я передернулась, – понятненько, а ведь мы с Миолой сто раз Сельке заявляли, чтобы свою змеюку нам не подсовывала, хочет с ней проводить время, вперёд и с песней, но только одна, а если мы собираемся куда-то втроем, то пусть её не зовет. Подняв глаза, снова поймала взгляд Джара, со странным пониманием устремленный на меня.
Ну вот, всё, как и ожидалось: Вирна приглашает присутствующих (кроме некоторых малолеток, разумеется) закорешиться и дружненько отдохнуть вечерком в Голубой лагуне. Хм, вполне могу работать гадалкой, буду иметь неплохие денежки.
Дальше – по моему предполагаемому сценарию: Сэй, само собой, соглашается и напоминает - вначале нужно отправить бай-бай уставших детишек. Вирна радостно кивает и предлагает начать с меня, поскольку мой дом самый первый по дороге, потом отвезти Миолу и Натера и, оставшись без докучливой обузы (это она, естественно, вслух не говорит, но всем и так ясно), хорошенько повеселиться. Я молчу, противно, не буду спорить с ней. Известно ведь, чем закончится вечер, бурной ночью в какой-нибудь гостинице, где снимают номер братья. Осса с Вирной уже давно откалывают такие штуки, сами по пьяни признавались. Понятно, при таком раскладе, мы с Милкой будем лишними. Малолетки никому не нужны, в Реотане строгие законы. Вот правда, насчет чародеев как, не знаю, ведь официально мы с Миолой девушки совершеннолетние. Разве что Ковен внес какой-то пункт, урезающий в правах юных магичек, но вроде о таком пока не слыхали, а законы Реотаны у нас в школе неплохо преподавали.
– Сэй, а кого здесь ты называешь детишками? Яна, Миола, ну-ка сознавайтесь сколько вам лет, надеюсь, вы ещё не слишком стары, чтобы стесняться отвечать на подобные вопросы?
Что-о, никак у меня слуховые галлюцинации? Эти ленивые интонации принадлежат Джару?
Вот это номер, помощь пришла с той стороны, откуда никак не ожидалась, хотя…, кто знает, что у него на уме. Всё ещё ожидая подвоха или какой-нибудь оскорбительной гадости, я медленно выговорила, – мне почти двадцать два года, а Миоле – двадцать один.
Лицо старшего брата вытянулось, и я мстительно добавила, кивая в сторону Вирны с Оссой (что, подружка, ты сама её пригласила, так и расплачивайтесь вместе), – а вот им только по девятнадцать, так что неизвестно ещё, кто из нас малолетка.
Миола тут же пояснила (ну куда она лезет, неужели нельзя промолчать, кому нужны все эти уточнения), – мы с Яной в этом году закончили митторнскую школу Магии и сейчас на каникулах. Яна будет в Академию поступать.
У Сэйнта на несколько секунд странно затуманились глаза. Их словно затянуло золотистой пленкой. Не понимаю, что он делает, ауру, что ли, нашу сканирует, но почему тогда я ничего не чувствую? Затем он широко распахнул их и облегченно вздохнул, улыбаясь.
– Что ж, всё ясно, сказанное остается в силе, котятки, лет через м-м-м, десять вы, может, и будете считаться относительно взрослыми среди магов, но не сейчас.
От обиды у меня на глаза навернулись слезы. И вновь на помощь неожиданно пришел Джар: «по-моему, это несправедливо, в конце концов, мы ведь собираемся всего лишь потанцевать и послушать музыку. В этой таверне, говорят, поет неплохой бард.»
«Заступник ты мой, благодарю тебя за всех сирых и убогих», – мысленно возопила я и преклонила пред ним колена, а вслух спокойно и даже чуть насмешливо произнесла, – вообще-то, это наше любимое место, и я и Миола – можем прекрасно посидеть в Лагуне и без вашего сопровождения, мы там, кстати, не далее, чем вчера, отдыхали!
– Но мы очень, очень хотим вас сопровождать, – полунасмешливо-полусерьёзно ответил младший из братьев, – тем более, раз вы там завсегдатаи…
Остолбеневшая Вирна покрылась пятнами от злости, слушая, как Джар принялся доказывать, что прямо-таки мечтал провести вечер в обществе двух юных магичек.
Судя по некоторой нахмуренности Сэйнта, у него были другие планы, но, как ни странно, он, пожав плечами, молча собрал вещи и помог сгрузить их на нашу повозку, а брат его тем временем привел лошадок, пасущихся поодаль. Постойте, у нас была всего одна лошадь, а он привел целых три, и две из них оседланы. Ах вот оно что, на этих красавцах приехали наши новые знакомые, ну да, не пешком же они пришли на озеро.
Нет, есть всё-таки бог на небе, и он услышал меня! Сегодня был положительно мой день. Все проблемы разрешались с удивительной легкостью, меня высадили у дома и договорились вновь заехать за мной через час, но уже в экипаже. Мало того, я и двуколку покинула поистине триумфальным способом!
К моему изумлению, Джар спрыгнул с лошади и, не дав мне самой выйти из коляски, подхватил на руки… Ох, как же, оказывается это приятно! Обычно мне никто не помогал, пацаны стеснялись, а взрослые парни про меня забывали, поглощенные стремлением услужить более половозрелым девицам. От неожиданности я сперва ахнула и дернулась в его руках, но поняв, что меня и в самом деле несут к дому, просто обалдела! Не удержавшись, обернулась назад и, вдоволь насладившись изумленным лицом Сельки и перекошенным – Вирны, торжествующе показала им язык.

Глава 3

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗНАКОМСТВА, ИЛИ МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ.

Реотана, покрытая прекрасными густыми лесами, простирается далеко с юга на север Центрального континента. Готтарский хребет на северо-западе отделяет морское побережье от юго-западной части, а самый высокий пик – Денайла возвышается почти на две тысячи тир. Столица страны находится в центральном - холмистом регионе, в бассейне реки Митторы, стекающей со склонов южного горного массива Саормара, вершины которого намного больше Денайлы. Узкий бурный поток, спускаясь в низину, вбирает в себя воды многочисленных ручьев и речушек и постепенно превращается в могучую реку, несущую свои воды через всю Реотану…
Когда-то Митторн был крепостью, стоявшей на страже всей долины. Поселение росло веками, защищая от набегов варваров северные области. Около пятисот лет назад произошло неожиданное и опустошительное вторжение войск Шеймила и Эрсунны, преодолевших Саормар. Страшная сила магов-солнцепоклонников расплавила скалы, открывая доселе непроходимые ущелья, и орды захватчиков беспрепятственно хлынули на богатую равнину. Митторн устоял лишь благодаря помощи соседних дружественных государств. За прошедшие столетия границы страны были не только восстановлены, но сдвинулись далеко на юг. Между Реотаной и Шеймилом остался клин так называемых Свободных Земель, которые обе стороны, согласно договору, не занимают. Впрочем, эта область недолго оставалась пустой. Теснимые орками, кочевые племена гоблинов постепенно освоили этот кусок степи. Так Цитадель потеряла своё стратегическое значение, но была преобразована в столицу.
*Большая Энциклопедия Реотаны, т.2, с.315.

****

Многие города на Земле в летние месяцы становятся похожи на каменные ловушки: горячий воздух колышется меж высоких зданий и, кажется, вот-вот задохнешься. Столица же Реотаны хороша в любой сезон и даже лето – не худшая пора для неё.
Высокие шпили горят в лучах солнца над терракотовыми и голубыми кровлями. На одном из холмов среди пышных особняков знати высится королевский дворец. Сверкают позолоченные крыши его сторожевых башен, вращаются ажурные флюгера, блестят окна и балконы-фонари, откуда открывается дивный вид на долину и ленту реки, переливающейся внизу живым серебром.
Вечером Митторн, залитый лунным сиянием, преображается в иллюстрацию к сказке. Фронтоны и купола храмов, резные башенки и острые кровли домов едва виднеются в зыбком свете. Заросли деревьев и кустарника в бесчисленных парках приобретают в таинственной полумгле расплывчатые очертания. Центральные, ярко освещенные бульвары заполняются народом. Стайки молоденьких, звонко щебечущих девушек в ярких муслиновых и кружевных платьях порхают вдоль улицы. Дамы постарше в свободных струящихся нарядах, неторопливо прогуливаются под ручку со своими супругами, снисходительным, но острым взором оглядывая всё вокруг. Из распахнутых дверей таверн и дансингов доносятся мелодичные переборы струн киары, глухой рокот барабана и пронзительные звуки скрипки, а поздней ночью, когда шумная музыка под запретом, сумасшедшие ритмы сменяются негромкими волшебными мелодиями, они медленно плывут над засыпающим городом и колдуют...

Яна
Ох и оторвались же мы сегодня в Голубой Лагуне, танцевали всё подряд, и буйную бризанту, в которой Джар подкидывал меня чуть не до потолка, и юркую быструю змейку. Кто б сомневался, её конечно, по очереди вели то Вирна, то Селька, но я тоже не прогадала. Джар, заявив, что будет хвостом змеи, крепко схватил меня за руку и удерживая, помогал выделывать такие кульбиты, что нас можно было показывать в акробатическом номере. Хорошо, что я, как чувствовала, согласилась одеть мамино любимое платье. То есть платье моё, но любит его больше всех именно мама. По-моему, если уж так нравится, то сама и носи, всего-то «делов»: увеличить немножко размер! Подобные штуки мои родители на раз-два проделать могут. Собственно, это целый костюм, стилизованный под одежды Шеймила. У нас такая мода периодически появляется, потом исчезает, сейчас опять носят. Вообще-то костюмчик мне идет: кремовое шелковое платье до колен украшено золотистой вышивкой, а в талии перехвачено замшевым коричневым кушаком, расшитым золотой ниткой. Под широкой юбкой - шелковые штанишки до щиколоток того же кремового цвета. Ноги можно задирать хоть до потолка, все очень прилично! К одежде подобрали туфли без каблуков (а с каблуками у меня, должна признаться, и нет) из светлой мягкой шагрени. Для волос хотела спереть у мамы золотую сетку, не дала, жадина, ну и ладно, не больно-то и хотелось, я их просто распустила, они и сами по себе ничего! Между прочим, насколько мне известно, в Шеймиле гораздо жарче чем у нас. Географию хорошо помню - эта страна лежит на юго-восток от Реотаны, на берегу Черного океана. Зимних холодов там совсем не бывает, зато летом на улицу выйти невозможно, испечешься (это не я, это папа так говорит, он в Шеймиле бывал по делам, и не раз). Так вот, папа рассказывал, что настоящая шеймилская одежда шьется из плотного атласа, бархата или тафты, да ещё сверху одевают длинную безрукавку, а на голову накидку, вроде попоны для лошадей. Вот я и думаю, они что там, совсем с ума, наверное, от жары посходили! Представляю, как аборигены потеют и воняют под этой кучей тряпок…Мне в моем тоненьком платье и то к концу вечера жарко стало. И было от чего!!
Музыкантов Делоэн держал отличных, могли сыграть всё, что пожелаешь, легко подхватывали новую мелодию, достаточно было напеть или показать парочку основных тактов. Большого разнообразия инструментов у них не было, да оно и не требовалось. Слушатели и исполнители прекрасно обходились имеющимся арсеналом: киара, анжон – медный барабан, обтянутый кожей, ещё аналоги земных скрипки и флейты. Если Хольф к вечеру не надирался, то подпевал музыкантам. Когда заиграли сумасшедший трош, в просторечье именуемый волчком, Джар сразу встал напротив меня и едва послышались первые аккорды, обхватив за талию, закружил с такой скоростью, что мои ноги оторвались от пола и я полетела по воздуху вокруг партнера, чувствуя себя маленьким ребенком на карусели. Вирна, сунувшаяся было к нам, поспешно отступила, злорадно ухмыляясь, видно надеялась, что у меня закружится голова и я упаду, едва встану на землю. Закатай губу обратно, подруга, у Арналя ученики ещё и не то вытворяют, равновесие держать умеем!
Сэйнт, не желая никого обижать или связывать себя даже такой малостью, как лишний танец, по очереди танцевал с каждой девушкой из нашей компании, переходя из рук в руки. А вот Джар был равнодушен и невнимателен ко всем, кроме меня! Он то и дело наклонялся ко мне, заглядывая в глаза, периодически брал мои руки в свои, чуть сжимая, и незаметно (во всяком случае, мне так казалось) целовал мои пальцы. Прикосновение теплых мягких губ вызывало неожиданные ощущения – дрожи и томительной сладости, разливающейся по телу до самых кончиков ног.
Находясь, что называется «на седьмом небе», я впала в состояние странной эйфории, схожей с легким опьянением: хохотала над шуточками Сельки громче всех и танцевала каждый танец так, словно он был последним в жизни.
– Экстаз малолетки, дорвавшейся впервые до взрослых забав, – процедила Вирна, думая что я не услышу (а может, наоборот, надеясь на это), да только я не собиралась ей отвечать, пусть себе злится, ведь самый красивый парень на Тиоре все равно достался не ей, а мне!
Содержимое стоявших на столе кувшинов с молодым, чуть кисловатым вином и бутылочек с вишневой наливкой исчезало прямо на глазах, а мне так хотелось поучаствовать наравне с остальными в их опустошении. Пару бокалов наливки я втихушку приговорила, вишневка была и слаще и явно крепче вина, ой как вку-усно! Но Сэй, подлец, в третий раз углядел, перехватил мою руку с бутылкой и неожиданно разорался на Джара, сидевшего рядом (а почему не на меня, интересно?):
– Ты ослеп, или притворяешься, что не видишь? Какого … девчонка хлещет вино, как большая!?
– Успокойся, все под контролем…
– Не держи меня за идиота! Её давно пора отправить домой, время уже за полночь! (о чем это он, что-то я совсем запуталась, не могу понять причину их ссоры)
– Всё, всё – брат примирительно поднял руки, – я как раз сам собирался это предложить, сейчас пойду провожу малышку, по дороге и проветрится.
– Возьмешь ещё Миолу, – буркнул Сэйнт, – крошка мне доложилась, что будет ночевать сегодня у Яны, родители отпустили, – он криво ухмыльнулся, злорадно уставившись на младшего Аррантелла, у которого внезапно сделалось такое лицо, будто ему в рот лимон засунули.
Я немного обиделась, что ж это такое, Миола-то ему чем не угодила, это ведь не назойливая Вирна, она очень хорошая. Шепотом высказав всё это Джару и наткнувшись на его недоуменный взгляд, надула губы и отвернулась к подружке, – может и правда пойдем, а то мама будет ругаться, я кстати, дома наврала, что твои родители пришлют за нами слугу, ты смотри, не проговорись!
Сэйнт нахально забрал себе экипаж, заявив, что нам троим полезно будет прогуляться пешочком, разогнать дурную кровь (и многозначительно посмотрел при этом на брата, странно, он что, имеет в виду, что Джару тоже не стоило пить, так он и не пил по-моему). В итоге старший поехал развозить по домам Сельку и Вирну, которые, улыбаясь, разве что не облизывались (ну совсем, как кошки в предвкушении полной кринки сметаны) и снисходительно посматривали в нашу сторону.
Ну и пусть себе едут, я совсем не против пройтись. Вечер теплый, настроение – лучше некуда, а спать, если честно, совсем и не хочется, на озере выспалась, до обеда ведь дрыхла.
Мы неторопливо шагали по пустынным ночным улицам, изредка толкая друг друга в бок и хохоча над анекдотами, которыми нас развлекал «охранник». С Джаром было совсем не страшно, сама не знаю почему, но я была уверена, что он легко справится даже с десятком придурков, если таковые появятся и рискнут привязаться к нам. Да никаких бандитов и в помине не было, один только раз патруль повстречался, поздоровались и дальше двинули. Вообще-то у нас район тихий, не скажу, что самый аристократичный, но и отнюдь не бедный.
Вернувшись на Тиору, родители поселились в столице и, продав бывшую недвижимость, купили дом в квартале, издавна облюбованном зажиточными купцами, дворянами и магами (не высшими, конечно, те предпочитали селиться поближе к королевскому дворцу, в самом шикарном месте – рядом с Золотой набережной). Недалеко от своего жилья открыли Бюро Магического поиска и Целительства.
Сначала для Бюро снимали несколько комнат на первом этаже симпатичного белого здания с башенками по углам. Затем, рискнув все же ополовинить счет в Гномьем Банке (за время их вынужденного пребывания на Земле, исходный капитал немного подрос) выкупили их.
В районе Митторна, по которому мы сейчас идем, улочки не очень широкие, но два экипажа разъехаться могут. Прохладные тенистые дворики за каменными оградами и ажурными чугунными решетками чисто вымыты и украшены цветочными клумбами. Цветы растут и в широких каменных вазах, поставленных вдоль стен зданий. Окраины столицы далеко не так красивы и безопасны, но меня туда никто бы и не отпустил, а сама я, знаете ли, пока не спятила, чтобы в подобные места соваться. Между прочим, мой страх перед этими сомнительными районами отнюдь не безоснователен.
Как-то, лет шесть – семь назад мы с Миолой и Селькой, забрели в район грузовой пристани на реке. Недалеко от перекрестка, где сходились аж три кривых узких улочки, наша троица остановилась, не решаясь двигаться дальше, эти незнакомые и вначале казавшиеся таинственными места как-то незаметно перестали нравиться.
Внезапно, в стене ближайшего здания, покрытого желтой облупившейся штукатуркой, с грохотом настежь распахнулась дверь. Из полуподвала, откуда так и шибануло чем-то кислым, вывалилась куча пьяных бородатых мужиков и размалеванных девок.
Селька потом сказала - это, мол, настоящие проститутки! Может и не врала. Я, когда была младше, не очень-то верила в существование подобных женщин, считая их полумифическими персонажами из страшных сказок для взрослых. Так вот, они стали, гогоча, махать руками и подзывать глупеньких девчушек, обещая показать нечто интересное. Мы с Милкой было сдуру-то пошли, правда, отчаянно труся и тормозя через каждый шаг. Вдруг Сели как закричит: «бежим отсюда, а то нас украдут».
Ну мы и побежали, а те с воплями и улюлюканьем – за нами… Не знаю, чего хотело от нас это отребье, но вспоминать до сих пор неприятно.
Слава богу, наша семья живет в одном из самых безопасных и уютных мест города, в добротном доме из светлого кирпича под крышей из голубой черепицы. Довольно высокая каменная стена, не позволяющая разглядеть двор (разве что, если встать на сиденье экипажа, я пробовала, тогда видно), поверху отделана кованой оградкой. Позади дома есть внутренний дворик, весь поросший травой, мы с Антой маленькие всегда там играли. Здесь до сих пор сохранились качели и турник, а возле ограды разрослись кусты арсалии, любимой всеми за неприхотливость и способность цвести с весны до поздней осени. На широкой деревянной лавке рядом с домом очень удобно, подложив подушки, валяться и читать, когда нет дождя, конечно. На первом этаже кухня, столовая и гостиная, ну и, разумеется, комната прислуги. Жилые покои хозяев - наверху, папин кабинет – в угловой комнате на втором этаже. Заходить в него нам с Антой было строжайше запрещено, но два года назад заветные двери открылись, наконец, передо мной. Правда, на некоторые шкафы до сих пор наложено заклинание замка, что меня страшно злит.
Ажурную чугунную калитку днем не запирают, но на ночь служанка обычно закрывает замок. Хотя вообще-то к магам вряд ли кто рискнет сунуться, у тех ведь и вокруг дома, и в самом доме непрошенных гостей запросто могут ждать весьма неприятные колдовские сюрпризы.

****

Остановившись возле калитки, Джар как-то странно замолчал, взглянул на меня, потом – на Милку и… продолжал стоять, опустив ресницы и кусая губы – как будто колеблясь и раздумывая, не пора ли прощаться и уходить. У меня пересохло во рту, не совсем уж дурочка, догадываюсь – он явно хочет остаться со мной наедине, может даже поцелует. Ох, я буду, как взрослая, целоваться с парнем.
– Миола, ты иди, я сейчас. Маме скажи, ну-у… скоро приду, пусть не беспокоится. Или нет, лучше ничего не говори.
Милка бросила на меня короткий лукавый взгляд и бесшумно скользнула во двор.
Мы с Джаром остались вдвоем. Я подняла на него глаза, замирая от страха и сладкого предвкушения, Он не двигался, с улыбкой глядя в моё лицо, и вдруг протянул руки, – иди ко мне!
Сама не знаю почему, но я колебалась, чувствуя холодок, пробегающий по спине и неприятную слабость в коленках.
- Не бойся, – прошептал парень, – ну же, не обижу тебя…
Меня будто что-то подтолкнуло, затаив дыхание, шагнула вперёд, секунда – и вот уже стою вплотную к нему, в кольце теплых рук.
- Хочешь, научу тебя целоваться? – Неожиданно просто спросила моя зеленоглазая мечта.
Целоваться я совсем не умела, не с кем было, да и, честно говоря, желания особого не возникало. Но с ним это наверняка должно быть совершенно потрясающе. Не зря ведь, Вирна с Селькой, когда рассказывают о том, как проводят время со своими дружками, то вечно ахают и закатывают глаза с самым значительным видом. Взгляд и улыбка моего нового друга обещали так много. Не в силах выговорить ни слова, я молча кивнула.
В тот же миг он притянул меня ближе, мужские горячие губы прижались к моим и… всё вокруг исчезло.
Джар целовался умопомрачительно. Конечно, мне, считай, не с чем было сравнивать, но то, что он делал со мной, это было так…странно и сказочно. Я замерла, обессилев. От урагана новых ощущений в голове всё помутилось, мысли будто подхватило и раскидало шквалом внезапных эмоций. Остались только его мягкие губы и влажный шелк языка и спутанные волосы, щекочущие кожу.
Слегка откинув голову назад, к прогретой за день каменной стене, я расслабилась в его объятиях и бездумно глядела в бездонное черное небо, усыпанное крохотными мерцающими искорками. Медленно, словно во сне, подняла руки и, расстегнув рубашку, обхватила сильную шею, прижавшись всем телом к чужому телу. Первые робкие прикосновения моих пальцев к обнаженной коже заставили его вздрогнуть.
– Какая ты миленькая, девочка моя, у тебя глазки как звездочки, а шейка пахнет медом, … медом и молоком, конечно, ведь ты ещё совсем малышка, – он негромко, чуть хрипловато рассмеялся.
А потом… к его губам присоединились еще и руки. Прогулялись вначале по моей спине и пониже, затем переместились на другие части тела. Джар действовал так умело, что я и сама не заметила, как воспользовавшись широким вырезом платья, он стянул его с одного плеча, а затем теплая ладонь скользнула внутрь, накрыв грудь.
Я непроизвольно ахнула, задохнувшись от этого прикосновения, как от ожога, и, вцепившись в запястье, попыталась оттолкнуть руку, ласкавшую меня.
– Ч-ш-ш, не бойся, маленькая, ну что ты, всё хорошо, не надо меня бояться, доверься мне, лапочка, не дрожи так, я не сделаю с тобой ничего плохого.
Внезапно сладкое волшебство ночи исчезло, растаяв как дым, от громкого хлопка двери. Послышались легкие быстрые шаги и Мила торопливо шепнула, высунувшись из-за калитки.
– Яна, тебя все ищут, я сказала - ты осталась во дворе, воздухом подышать, а твоя мама спрашивает: «ей что, плохо?»
– Нет, ей хорошо, – мой зеленоглазый тихо засмеялся, – лучше не бывает.
Он в последний раз легонько сжал меня в руках и нежно поцеловал в щеку.
– Я, пожалуй, пойду, и ты иди спать, котенок, обещаю, скоро увидимся.
Находясь в состоянии какого-то жаркого безумия, я с трудом сдерживалась, чтобы не закричать, – когда? Только твердое убеждение, кстати, привитое мамой, что так навязываться с первого же дня знакомства – глупость, которая ни к чему хорошему не приведет, помогло задавить этот «вопль души».
Нет, так не пойдет, нужно немедленно взять себя в руки, не дай бог, родители что-нибудь заметят, мне почему-то казалось (точнее, я была уверена), что им совсем не понравится моё новое знакомство, а уж тем более столь поздние прогулки со взрослым парнем.
Свежий ночной воздух, пронизанный легкими ароматами цветов, немного прояснил голову. Зайдя в дом и обмыв горящее лицо прохладной водой, еле смогла успокоить и колотящееся сердце, и частое дыхание. Судя по косым умоляющим взглядам, которые Милка бросала на меня, покусывая губки, ей ужасно хотелось послушать волнующий рассказ, но я молчала как партизан.
Всё, что произошло сегодня, было так необычно. Необходимо сначала разобраться во всём самой, подумать, как следует…

Миола быстро заснула, а я долго лежала без сна, прислушиваясь к стрекотанию кузнечиков в траве у дома. Смешно, я раньше никогда не задумывалась о том, что же чувствуешь, когда чужие губы касаются твоих – и сейчас толком ничего не могла вспомнить. Какие же губы были у Джара¬? Кажется, вначале сухие и горячие, даже немного жесткие, а потом… мягкие и слегка влажные с легким привкусом меда, свежие, как лепестки арсалии. Воспоминания, ускользая, кружились в голове пьяным хороводом. Но всё это не важно, ведь самое главное осталось в памяти – море новых волшебных ощущений, которые он мне подарил!

Глава 4

ПРОГУЛКИ ПОД ЛУНОЙ.

На следующий день, как ни удивительно, я была полностью (по выражению бабушки) «в здравом уме и твердой памяти». Желание видеть своего нового друга не прошло, но оно вовсе не было таким уж безумным и всепоглощающим. Я, правда, долго валялась в постели, чувствуя непривычную разбитость и слабость, мама даже встревожилась, но к обеду все уже было в норме и мы с ней решили сходить в Академию, на собеседование, которое уже давно следовало пройти. Папа, помимо своей магической практики, преподавал там на первом курсе и ещё читал небольшой цикл лекций на выпускном. Он-то и решил в свое время отдать меня не в абы какую магическую школу, а при самой Митторнской Академии. Однако если кто думает, что из неё проще поступить, жестоко ошибается. Многие предметы в школе вели магистры из «вышки» и знали нас, как облупленных. Например, профессор Риэннэль Десм-Илло, к которому мы сейчас направлялись, входил в состав комиссии на школьных экзаменах. И лекции нам в последнем классе он читал, так что прекрасно представлял себе способности каждого. В том-то и фишка, что сообществу магов не нужны бездарности. Истинные чародеи слишком дорожат собственным статусом и не собираются рисковать им, одаривая руной недостойных. Всё было решено ещё на выпускных, комиссия из самых опытных магистров никогда не ошибалась. Мне практически сразу поставили голубой трилистник на виске, и я сама слышала, спрятавшись за колонной в вестибюле, как Риэннэль сказал папе:
- Вашу дочь ждет золотая руна, её Дар тянет на высшего магистра. Конечно, для этого нужно усердно и много работать.
Короче затянул известную песню, тоже мне, пропагандист труда и здорового образа жизни. В общем, поскольку родители и наставники считали мой юный возраст помехой в изучении каких-то специфических предметов в Академии, было решено, что между Школой и дальнейшей учебой должно сделать небольшой перерыв. И прекрасно, я разве против, отдохну, да погуля-яю! Вот, кстати, с Джаром и погуляю.

****

Десм-Илло собирался меня ещё разок просканировать и обсудить с родителями, когда мне лучше продолжить учебу, через год, два или даже больше. Всё прошло нормально, они с мамой договорились встретиться ещё раз на неделе и окончательно утрясти вопрос относительно меня. Это, кстати, у нас дома так говорят – «на неделе», благодаря маме – уроженке Земли. На самом деле на Тиоре другая система счисления – десять месяцев по пять «недель», называемых айнами, в каждой «неделе» по десять дней. Из них в Реотане выходных, как и на Земле – два. Не очень-то хорошо для ленивых, в рассуждении отдыха – так оно получается много меньше, подсчет нехитрый, но тут уж ничего не поделаешь, со своим уставом в чужой монастырь не полезешь.

И вот, когда мы уже собрались уходить, профессор вдруг говорит: «что-то у неё в ауре не совсем в порядке, не пойму точно, но вид мне не нравится».
А сам меня так ненавязчиво спрашивает: «ты, мол, как – не ссорилась с кем (из магов конечно), или может нервничала?»
Потом, маме: «поставьте ментальные щиты, Катрина, легонькие, так, на всякий случай».
И глазами на меня – зырк.
Ага, щас-с, раскололась. Так всё и выложила, ишь до чего дошли, уже и с парнем поцеловаться нельзя, чтобы тут же не углядели. Эх, вот как оказывается магом-то быть, да ещё и родителей таких сильных колдунов иметь! Словно голая получаешься перед ними. Не-е, надо что-нибудь срочно придумать, так просто не дамся, и свою личную жизнь… – о как! Я теперь не хуже других, не всё этой кобыле Вирне иметь личную жизнь, отныне и у меня она есть, но делать её достоянием масс не собираюсь!
Вернувшись домой, узнала, что заходили девочки, не дождавшись меня, ушли к Миоле, велели, чтобы к ней топала.
– А больше никого не было? – Я постаралась придать беззаботность голосу, но ответа ждала с бьющимся сердцем.
Наша служанка Флита (на мой взгляд, особа удивительно бездушная), зевнув, скучно сказала, – не-а, барышня, никого...
Мне так и хотелось её потрясти, а вдруг она просто не слышала бронзовый колокольчик у входной двери, или может, в лавку выходила? Я даже сбегала и проверила шнурок от звонка. Нет, тот был целым.
Покрутившись немного, пошла в кухню, спрашиваю кухарку, – а кого сегодня в лавку посылали? Та отвечает, – да сама сходила, Гурана с собой взяла, чтоб корзины тащил, а Флита весь день дома была.
Я чуть не плюнула с досады. Уходить куда боюсь, а вдруг ОН как раз и придёт! Тогда решила поваляться на скамье во дворе и почитать. Только попросила Флиту подушки туда отнести, как вдруг язычок колокольчика задергался. Звон на весь дом, я подорвалась было, потом думаю, – нет, шиш, выйду достойно. Да и вообще, мне наверное, надо вести себя по-другому, у меня же теперь парень есть. Вышла на крыльцо и направилась к калитке «походкою плавной».

*****

Недалеко от площади Луны нас окликнул знакомый голос,
– Привет! Гуляете, или по делам?
Талина посещала ту же школу, что и мы с Миолой, только классом младше. Родители специально привезли её доучиваться из провинции в Митторн, надеясь обеспечить поступление в Академию. Это была приятная девочка с неплохим Даром, она жила у тети, чей дом стоял недалеко от нашего. Иногда заходила ко мне поболтать, брала с разрешения моего папы кое-какие учебники и книги.
– Присоединяйся, – Миола дружелюбно кивнула, я улыбнулась, а Вирна с Оссой даже не обратили внимания.
Набережная в центре имела широкую пешеходную зону, отделенную от реки массивным каменным парапетом. Прямо на тротуаре – открытые летние таверны под тентами, играют уличные музыканты, прохожие кидают монетки понравившимся исполнителям. Мне вдруг остро захотелось популярности. Эх, была бы возможность стать певицей или актрисой, голос-то у меня хороший. Пока наша семья жила в Питере, я ходила в музыкалку, правда играть на фано так толком и не научилась, сольфеджио осилила с зубовным скрежетом, зато уроки вокала любила и они, пожалуй, были единственным предметом, за который меня хвалили. Но оказавшись в Митторне, стала учиться в обычной школе, а немного погодя в школе Магии, так что и без музыки нагрузка была приличной. Потом я увлеклась танцами и пение совсем забросила. Тем более - на Тиоре артистками обычно становились особы из простонародья и приличным девушкам было «невместно» заниматься сим ремеслом. А род моего папы был хоть и небогатый, но дворянский, известный своими магами. Актрисы же, в большинстве своём, не отличались высокими моральными устоями и часто балансировали на тонкой грани между обычным обществом и дамами полусвета (это в умных книжках так называют шлюх, ежели кому неясно). Впрочем, в Митторне была консерватория, где учиться не считалось зазорным. Окончив, можно было выступать в опере или филармонии, но к своему стыду должна признать - именно эти жанры навевали на меня невыносимую скуку. Короче, ни петь, ни танцевать на мостовой я бы не решилась, воспитание не то…
Сейчас, подтянувшись на руках, залезла на парапет, уселась поудобнее и торжественно провозгласила, – слушайте все!
Вытянув правую руку вперед и вверх, с легким подвыванием начала декламировать, – город пышный, город бедный, дух неволи, … скука, холод и гранит.
Натер, пристроившийся рядышком, слушал внимательно. Умненький мальчик, стихи любит. Я была польщена.
Но пацан меня разочаровал.
– А чего это ты? – насупившись, спросил он, – у нас в Реотане рабство уж давно законом запрещено, точно знаю, мы в школе проходили, да и холодов щас никаких нет, лето же. А если скучно, пошли, мороженое поедим.
Плюнула, – вот тупица, это совсем про другой город!
Дружный смех и аплодисменты прервали наш спор, я оглянулась и невольно сама разулыбалась, увидев знакомое веселое лицо.
– И не дурак вовсе, а на редкость практичный молодой человек, он абсолютно верно утверждает – если скучно, то нужно пойти и съесть мороженое или что-нибудь ещё, – с самым серьёзным видом заявил Сэйнт.
– Угу, люблю повеселиться, особенно пожрать, – ехидничая, я незаметно оглядывалась вокруг, «где же Джар»…
Сэйнт вытащил из-за своей широкой спины белобрысого парня, – знакомьтесь, девочки, это Геллэриэль.
Ну-у-у, то что «эль», это мы уже поняли, красивый, глазки длинные, ушки острые, вот только тоже длинноваты. Ого, и клыки во рту, ни хрена себе «эль».
– А он случайно не дракон? – громким шепотом, не особо заботясь о конфиденциальности, спросила Сэйнта, и у самой аж всё внутри подпрыгнуло, а вдруг!
Блондин как-то странно поперхнулся, будто подавился (вроде и не ел ничего) и, отвернувшись, усиленно закашлялся. Чего это с ним?
Сэйнт, посмеиваясь, спросил, – а что, похож?
– М-м-м, не знаю, – неуверенно протянула я, – сравнить-то не с чем.
– Он аватар!*
– Да ну!? Правда настоящий, и крылья есть?
– Самый разнастоящий, и крылья бывают… периодически.
– Пусть покажет, – заговорщическим шепотом предложила я.
– А не хочешь, детка, меня самого попросить? – Ухмыльнулся остроухий.

*Аватары – в мире Тиоры так называют расу крылатых эльфов, отличающихся от обычных светлых более крупными размерами и наличием второй ипостаси, в которой и проявляются крылья, в древности люди, впервые увидев их, посчитали грозными посланниками темных богов.

Высоченные фигуры мужчин загородили мне весь обзор, пришлось залезть с ногами на парапет. Плевать, что белобрысый вылупился, ему-то с ростом повезло, итак всё видно. Оглядывая окрестности в поисках своего друга, не удержалась и громко захохотала, увидев, как Селька и Вирна, заметив объявившихся парней, чуть ли не вприпрыжку поспешают к нам с противоположной стороны улицы. До этого, оставив мелюзгу, девицы преспокойно фланировали вдоль витрин, разглядывая выставленные товары. Проследив за моим взглядом, аватар обернулся и приветствовал вновь прибывших широкой улыбкой. Рожи у наших озабоченных приятельниц сразу так и засияли. Сэйнт всех заново перезнакомил, трепался с девками, как заведенный, но о своем брате – ни полслова. Понятно, не появится. Я молчала, почему-то сразу испортилось настроение и захотелось плакать. Сэй, заметив моё изменившееся лицо, аккуратно снял меня с ограждения и приобнял за плечи:
– Не грусти котенок, давай лучше последуем проверенному способу.
– Какому? – глядя в его веселые, такие же зеленые, как у брата, глаза, я чувствовала - на душе становится легче.
– Пойдем есть мороженое, – и, кивнув остальным, – кто хочет мороженого, угощаю!
В конце концов, я плюнула на этого козла – его братца, хочет где-то скрываться, его проблемы. А когда мы засели в кондитерской на набережной и заказали мороженое с вишней и земляникой, до странности легко забыла и о своей грусти, и даже о желании выглядеть взрослее.

****

Ночь прошла беспокойно, снилось что-то дурацкое, но с утра при виде ясного неба и солнышка, я сразу повеселела.
Всё, к черту, ждать больше никого не собираюсь, сгоношу девчонок, поедем на озера. Только не на Белые ключи, а то если встретимся, подумает, что его там вылавливаю. И мы поехали, вот только моё первоначальное намерение было решительно отклонено остальными.

****

– Куда ты исчез, мне показалось, малышка была расстроена, разве у неё появился повод или просто уже успела что-то себе напридумывать?
– Ничего не надо придумывать, всё именно так и есть!
– Что?
– Я был у Гарт. Спал в храме, на алтаре…
– Ты провел ночь на алтаре!?
– Да, богиня все подтвердила, она моя половинка, часть моей души, предназначенная мне…
– Ты сошел с ума, к чему это тебе, у нас и своих красоток хватает.
– Вот их-то как раз и не хочу, слишком привыкли командовать, а мне, между прочим, тебя и родителей выше крыши хватило, шага не давали ступить!
– Не глупи, ведь прекрасно знаешь, какая редкость – рождение второго ребенка! Ты был самой большой ценностью для семьи. И мы слишком сильно любили тебя!
– Лучше женился бы и все свои родительские инстинкты вымещал на собственных детях!
– Ха, вот ещё, жена – это ярмо на шею!
– Конечно, проще воспользоваться такой удачей, как появление на свет беззащитного брата! Но по крайней мере, уж теперь-то я могу распоряжаться своей жизнью, как захочу!
– Куда так торопишься, твоя блондиночка всё равно слишком мала…
– Тем лучше, сам буду учить её и заботиться о ней, моя девочка будет послушной!
– Да ведь она человек, ты же знаешь - это для них опасно. Ты не должен…
– А как же утверждение, что сильные маги из людей могут, не разрушая свою ауру, обмениваться с нами энергией и даже увеличивают при этом свой Дар.
– Всё так, но…
– Никакого но, ты прекрасно видел – у неё невероятная Сила!
– Не могу отрицать, возможно, ты ошибся в другом…
– Нет-нет, ошибки быть не могло, я взял с собой в храм частичку её энергии…
– Что-о-о!?
– Да, я целовал её и в этот момент…
– Щенок, тебя надо посадить под замок!
– Совсем чуть-чуть, только из астрального и ментального слоя, это не принесло ей никакого вреда! Зато теперь я знаю точно!
– Идиот, даже ни с кем не посоветовался. Ты забыл, что у людей другие боги? Думаешь, Гарт отдала её тебе? Как бы не так, по твоей собственной просьбе богиня приковала тебя к ней! Девчонка будет для тебя хуже, чем наркотик… Боги, за что вы наказали нас этим малолетним придурком!? Что же делать? Послушай меня, возвратись немедленно на Остров и постарайся пока не встречаться с Яной, а я буду искать выход из этой ловушки!
– И не подумаю, хочу её видеть и увижусь сегодня же!
– Пожалуй, на тебя стоит надеть «Узы подчинения»…
– Не сможешь, я уже прошел Рьорт*, и никто мне не указ!
«Но его же нельзя оставить без помощи. Хуже нет, когда такие щенки считают себя взрослыми, а голове, кроме дури и амбиций, ничего. Может стоит посоветоваться с кем-нибудь из моих бывших наставников, да, я наверное так и сделаю…»

*Рьорт – ритуал освобождения молодого члена клана от власти старших, после чего он становится совершеннолетним.

****

На озере мы недолго пробыли одни, только успели с Миолой сплести себе по венку и начать третий для Оссы, как появились братья. В цветах я наверняка была неотразима, как нимфа! Джар смотрел в мои глаза, не отрываясь, он даже не слышал, когда к нему обращались. Все мои обиды растаяли без следа. Сэйнт, в отличие от вчерашнего, был мрачнее грозовой тучи, он казался озабоченным и погруженным в какие-то неприятные мысли, девки были недовольны, да-а-а, развлекать их в этот раз было некому. Джар не реагировал ни на кого, кроме меня, чем я гордилась чрезвычайно, но виду не показывала, эдак небрежно посматривая вокруг. Из старшего брата собеседник был тоже никакой. Не зная, как растормошить мужчин, Вирна предложила сыграть в карты:
– На исполнение желаний, но только не на какие-нибудь детские глупости, – она кокетливо стрельнула глазками, – кто проиграет, то должен будет, – и многозначительно замолчала.
Я отказалась, не люблю карты и толком не умею в них играть, к тому же догадывалась, чего хочет эта дылда и не собиралась ей в этом потакать. Не добившись ответа, девица встала и, отряхнув платье, раздраженно заявила:
- Не знаю, как вы, а мне здесь скучно. Осса, поехали домой, мы вполне успеваем на вечерний сеанс в иллюзион.
– До него ещё уйма времени, – вяло возразила подруга.
– Но ведь надо ещё привести себя в порядок, нельзя же выйти в город в таком виде, – Вирна скривилась, как от зубной боли, и пренебрежительно фыркнула, остановив свой взгляд почему-то на мне.
Джар, по-прежнему находясь в необъяснимом трансе, не участвовал в общем разговоре, уставившись на меня, как ненормальный. Он вообще был сегодня, как и Сэйнт, на редкость молчалив. Нет, мне конечно льстило такое внимание, но и немного напрягало, всему есть предел, в конце концов. К тому же, терпеть шипение Вирны и злобные взгляды, которыми она провожала каждое движение зеленоглазого красавчика в мою сторону, становилось невыносимо. Последней каплей стала, на мой взгляд, совершенно безумная выходка Джара, который не нашел ничего лучшего, чем взять мою ногу в ладонь и начать гладить её. А потом, к моему ужасу и смущению, он ещё и принялся, наклонившись, жадно целовать ступню, бормоча какой-то бред о маленьких ножках, таких беленьких и нежных…
У девок выкатились глаза и челюсти отпали.
– Джа-а-ар-р, – рявкнул старший брат.
Честно говоря, у меня душа в пятки ушла от этого рыка, так и хотелось пискнуть: «не виноватая я, он сам пришел».
Джар как будто опомнился. Отпустил мою ногу и, выпрямившись, обвел всех совершенно пьяными глазами.
– Ну вот что, действительно, пора по домам, – жестко сказал Сэйнт, – а то у некоторых от жары, смотрю, уже мозги закипают.
Мне хотелось провалиться под землю. Такого развития событий никак не ожидала и с некоторым страхом думала, – а что же будет дальше, если он сейчас ведет себя, как невменяемый.
Как-то по-другому представлялись мне дальнейшие «отношения».
Погруженная в свои мысли, я тихо сидела в коляске, прижавшись к Миоле. Хорошо, что остальные, обсуждая дальнейшие планы, не обращали на меня никакого внимания.
Лошади быстро бежали по дороге, ведущей через тенистый лес. По обочинам высоко разрослись боярышник и шиповник, источая нежные ароматы. Солнце садилось, вечерний туман поднимался над травами и звонкий цокот копыт не заглушал птичьих трелей в кустах. Мы подъехали к городской заставе, когда вокруг уже разливались теплые молочные сумерки.
Я понемногу успокоилась и, вновь придя в хорошее настроение, предвкушала интересные события, несомненно, ещё ожидающие меня сегодня. Понятное дело, в такой чудесный вечер никому не хочется сидеть дома. Тем сильнее было моё недовольство и разочарование произошедшим. Едва коляска, подъехав к дому, остановилась, Сэйнт торопливо спрыгнул с лошади и, отстранив младшего брата, сам довел меня до калитки. Уже на входе я решила проявить характер, затормозила и, недовольно надув губы, оглянулась. Мой непрошенный сопровождающий, грозно нахмурившись, слегка подтолкнул меня чуть ниже спины. Хорошо, хоть не коленом, но от этого легкого шлепка я влетела во двор, словно мячик. Однако в последний миг успела заметить, как Джар, приложив палец к губам, хитро подмигнул мне.
Ура, он что-то придумал, ясно же – это был знак!

****

Несколько раз за вечер я выглядывала на улицу, надеясь, что мой друг вот-вот появится... Флита, подметая двор, искоса с удивлением посматривала на меня, но ей отвечали столь сердитым взглядом, что служанка так и не решилась приставать с расспросами. Однако ОН не появлялся, а небо меж тем потемнело, зажглись первые звезды. Мама позвала ужинать. Я торопливо глотала куски, не чувствуя вкуса и думая только об одном – не пропустить бы! Не успели разлить чай, выскочила из-за стола и, торопливо пробормотав, – всё, не хочу больше, – вновь кинулась к калитке. И едва не наткнулась на Джара.
Он стоял сразу за широким каменным выступом, прижавшись спиной к стене и словно слившись с ней. Услышав шаги, метнулся ко мне и подхватил на руки, быстрыми жадными поцелуями покрывая мою шею и волосы, щеки, глаза, губы. Я потеряла счет времени, словно выпав из окружающей реальности.
Наконец, с трудом оторвалась от него и прошептала, – что ты делаешь, нас могут увидеть соседи…
– Тогда пойдем отсюда, погуляем по городу или сходим в парк.
– Какой парк?
Он по-прежнему держал меня на руках.
– Ну не совсем в парк, точнее в сад – при Академии, там очень красиво, такие необыкновенные цветы и деревья растут, нигде больше в городе нет, их выращивают при помощи магии и они цветут круглый год, даже зимой.
– Но ведь там сейчас темно, мы всё равно ничего не увидим, – я откинула голову, пытаясь заглянуть ему в глаза.
В свете фонарей их выражение показалось мне странным, будто затуманенным, совсем, как на озере, когда он целовал мои ноги. Неясное беспокойство кольнуло сердце, но я подавила его, – глупости, если всего бояться, так и не станешь по-настоящему взрослой, «просидишь всю жизнь за мамкиной юбкой», да собственно, чего вдруг испугалась? Давняя мечта исполнилась, у меня появился парень, мы с ним собираемся пойти погулять, и вдруг – какие-то дурацкие страхи!
– Тогда поглядим на светлячков, их привозят из южных стран и выпускают в сад, они необыкновенно крупные, знаешь – так красиво сверкают, будто звезды, вот их-то как раз и нужно смотреть в темноте.
– Хорошо, только переоденусь и придумаю, что сказать маме.
– Ничего не надо, ты и так красивая, – он не отпускал.
– Поставь меня на ноги, если не скажу, что пошла э-э-э, да хотя бы к Милке, родители кинутся искать, а они у меня, кстати, маги, так что найдут вмиг и по шее надают. Ещё и тебе прилетит. Да подожди, я быстро, – взлетев на крыльцо, все же оглянулась и махнула рукой, мол, отойди, не отсвечивай тут.
Я была весела и чуть не подпрыгивала, предвкушая необыкновенное приключение: как же здорово, вот так – ночью, оказаться в закрытом для простых смертных саду Академии! Но уже подходя к высокой стене, окружавшей весь комплекс зданий, внезапно затормозила, – о-о-й, а как мы туда попадем? Я ведь училась в Школе при Академии, кое-что знаю. В воротах даже замка нет, а всяко не откроешь, чары наложены.
– Не бойся, детка, это не проблема!
Действительно, для него, казалось, проблем не существовало. Легкое касание створок, тонкие светящиеся ручейки Силы, хлынувшие с кончиков пальцев, он даже не читал заклинания…
Моё возбуждение и беззаботная радость как-то быстро прошли под плотными кронами деревьев, где царили мрак и прохлада. Только через несколько минут, глаза, привыкнув к темноте, начали постепенно различать очертания окружающих растений. Одуряюще пахли ночные цветы, призраками порхали бабочки, темные купы деревьев и густого кустарника зловеще шевелились, будто пряча кого-то. Однако сколько я ни вертела головой, обещанных светлячков нигде не было видно.
– Ты говорил, они яркие, как звездочки, – мой голос самой показался чересчур громким в тишине сада, – и где?
Вместо ответа Джар (нет, он действительно сегодня какой-то странный) неожиданно молча и быстро схватив меня, буквально сдавил в кольце рук и грубо, жадно прижался своим ртом к моему. Этот поцелуй мне совсем не понравился. К тому же, не очень-то приятно было ощущать себя жертвой удава. С трудом, не сразу, но всё же удалось высвободиться.
– Ты меня обманул, здесь нет никаких светляков, или они спят уже. И вообще, мне холодно, я хочу домой, уже поздно, – захныкала я, непроизвольно передергивая плечами. Холодно не было, но от неприятного ощущения, пожалуй, даже страха, колотила дрожь.
Джар, не слушая, вновь притянул меня к себе и впился в губы… Все было не так, как позавчера, его руки из ласковых неожиданно стали бесцеремонными и наглыми. А дикий, горящий, словно у зверя, взгляд испугал настолько, что желание находиться с ним вдвоём в этих темных зарослях полностью исчезло. Не говоря ни слова, я оттолкнула его, повернулась и бросилась прочь, но тут же, запнувшись о корни деревьев, растянулась в траве. Джар одним прыжком настиг меня и, поставив на ноги, прижал к теплому шершавому стволу, пахнущему разогретой смолой.
– Эй, перестань, давай уйдем отсюда, – попробовала отстраниться, но его объятия лишь стали крепче. Что у него с глазами!? Ни разу не видела, чтобы зрачки человека светились в темноте, да мало того, ещё и …становились вертикальными! У меня глюки со страха, что ли!? Да он не в себе, обкурился, похоже. В школе магии на занятиях по травоведению изучались наркотики и их действие я представляла, да и не приходило в голову ничего другого. Я рванулась, но этот чокнутый сжал меня так, что ребра затрещали. Боги, да что ж он совсем не соображает, что творит? Хватка у него прямо железная, даже вздохнуть не могу…
– Джар, ты что? Мне страшно, не хочу! Остановись, послушай, отпусти!
Бесполезно! Я заколотила кулаками по груди парня, уже визжа в голос, но он быстро зажал мне рот очередным неистовым поцелуем. А после, навалившись всем телом, притиснул к дереву и бесстыдно запустил руку под подол. Такого ужаса и стыда я никогда ещё не испытывала!

****

Сэйнт медленно прогуливался со своим бывшим наставником по дорожкам сада Академии. Высокая каменная стена, окружавшая зеленые насаждения, гасила все звуки города. Над головами мягко сиял месяц, черное небо мерцало и переливалось россыпью звездных огней. Продолжая негромкий разговор, они повернули, следуя изгибам тропинки, и углубились в заросли парка, ощущая, как порывами налетает теплый ветер, путая волосы.
– Так у неё есть родственники в другом мире? Профессор, вы ведь знакомы с родителями девочки, попробуйте убедить их, что дочке полезно будет провести какое-то время вдали от Тиоры... К тому же общее развитие в мире без магии пойдет быстрее.
Внезапно услышанные звуки заставили их замедлить ход, а затем и вовсе остановиться.
Профессор Риэннэль, чопорный и холодный, как многие эльфы, недовольно и озадаченно нахмурился. Впрочем, услышанное не оставляло никаких сомнений в том, что именно происходит за кустами:
– Н-нет, не надо, пожалуйста, нет, отпусти меня…
Задыхающийся лепет девушки прерывался звуками поцелуев. В приглушенном мужском голосе, хрипло бормотавшем что-то в ответ, странно смешивались умоляющие и властные интонации.
– Дай мне свои губки, ну же не сопротивляйся, постой, я только расстегну вот тут …
– Ну знаете ли, это просто черт знает, что такое! Устраивать здесь, практически в стенах Академии, в святая святых, какой-то бордель, – Риэннэль решительно шагнул вперед, раздвигая руками ветви деревьев и густого кустарника.
Увиденная сцена их поразила. В полутьме (впрочем их глазам хватило бы и худшего освещения), прижатая спиной к стволу дерева, в сильных руках парня извивалась, стремясь вырваться, светловолосая хрупкая девчонка. Волосы её растрепались, лиф платья был полностью расстегнут, оголяя грудь, а подол задран выше пояса. Удерживая свою добычу, юноша с увлечением покрывал поцелуями обнаженное тело, не забывая шарить свободной рукой под юбкой.
Потеряв дар речи от возмущения, профессор стоял несколько секунд неподвижно, лишь молча глотая воздух. Сэйнт уже испугался, не хватил ли почтенного эльфа удар, как тот пришел в себя:
– Что здесь происходит! Ваша наглость не знает границ!!!
Его рев, право слово, сделал бы честь и дракону…
Парень дернулся от неожиданности, резко обернулся и, вопреки ожиданиям, шагнул вперёд с угрожающим видом.
Вот здесь пришел черед Сэйнта открыть и захлопнуть рот. Впрочем, Риэннэль был изумлен не меньше.
Перед ними стоял Джар… Беспорядок в одежде, наполовину выбившиеся из заколки длинные пряди, пылающее искаженное лицо… А за его спиной, ну конечно, кто бы сомневался, чуть не плача от стыда и страха, лихорадочно пыталась привести себя в порядок Яна. Кусая губы и пряча глаза, она дрожащими руками что-то поправляла под юбкой, неловко, путаясь и не попадая в петли, застегивала пуговицы на платье.
– Я менее всего ждал от вас подобного, лорд Аррантелл, – ледяной тон вкупе с едва сдерживаемым гневом мог заставить затрепетать любого, но Джар только зло стиснул зубы. Он тяжело дышал и, видимо, всё ещё не отошел от накала тех бешеных желаний, что владели им несколько минут назад. По лицу пробегали гневные судороги, а в потемневших глазах искрилось безумие.
Поняв, что парень вряд ли сейчас способен к адекватному диалогу, наставник переключился на девочку.
– Увидеть вас в такое время и в таком виде, дани* Фирент, – процедил профессор, окинув её уничтожающим взглядом, – боюсь, я буду вынужден уведомить ваших уважаемых родителей о подобных развлечениях их дочери.
(*Дана – обращение ко взрослой женщине, дани – обращение к незамужней девушке.)
Бедняжка побагровела и, судорожно всхлипнув, опустила голову. Она по-прежнему стояла там же, где их застали и, кажется, даже боялась пошевелиться.
«Хорошо, хоть не видит себя в зеркале», – с жалостью подумал Сэйнт, - «из криво застегнутого лифа клочьями торчат кружева нижней рубашки, не исключено, что этот придурок умудрился порвать на ней бельё, интересно, как детка объяснит сей факт маме? Прическа, ну, обычно это называют – я упала с сеновала, тормозила головой».
Он шагнул к девочке, у которой уже текли слезы по лицу, и осторожно вынул из светлых локонов несколько застрявших там листочков. Подобное проявление сочувствия вместо упреков, ожидаемых от пришедших, вызвало у Яны взрыв сдавленных рыданий, она зажимала рот рукой и не могла остановиться…
– Я, …я не.. не виновата, я не хотела, он сказал, – мы только посмотрим на светлячков!
Повернувшись к брату, Сэйнт сквозь зубы выругался:
– Что творишь, скот! Ты соображаешь, с кем связался, она же совсем маленькая… Впрочем, кому говорю, ты сам от неё недалеко ушел.
Джар, оскалившись, зарычал.
– Не лезьте не в своё дело, я не собираюсь подчиняться вашим проклятым правилам!
– А придется, – холодно заметил Риэннэль, – перед началом обучения вы обещали соблюдать законы Академии, и они гласят: магистры не должны поддерживать близкие отношения с учениками первой ступени! А в данном случае особенно вопиющим является тот факт, что эта девочка – вчерашняя школьница, к тому же – несовершеннолетняя! Вам разве неизвестно, – ядовито спросил он, – что год совершеннолетия мага, тем более такого сильного, как это дитя, устанавливается советом Академии, а до тех пор – за неё несут ответственность родители и, разумеется, учителя.

****

Яна даже с Сэйнтом не попрощалась, хотя уж он-то был ни в чем не виноват. Войдя во двор и машинально закрыв на замок калитку, она так и осталась стоять, плохо соображая и чувствуя себя совсем маленькой девочкой, которая не понимает ничего в окружающем мире – неожиданно оказавшимся сложным и страшным. На душе было так тяжело, больно и паршиво, её будто в грязь лицом окунули. Что произошло, ведь ещё недавно Джар был совсем другим, или таковы все мужчины!?

****

– Послушай, я разговаривал с Верховной жрицей храма Гарт, она обещала помочь, пока ещё можно…













– Кто сказал, что мне нужна помощь?
– Ты приковал себя к ней такими цепями, что и на преступников не накладывают,
– Неправда, я точно знаю, что для нас это невозможно…
– Что ж, тебе «повезло» найти способ, чтобы стать исключением!
– Ерунда, я не чувствую ничего особенного, со мной всё нормально…
– А что ты вчера натворил, зачем так напугал девочку? Вел себя, как ненормальный гоблин, да собственно им и был. Дальше будет ещё хуже. Хочешь безвозвратно всё испортить?
– Что!?
– Да ничего, просто потеряешь её навсегда. Успокойся и послушайся меня, ведь знаешь - я не хочу тебе зла. Отправляйся к родителям и, не медля, иди в храм, жрицы смогут кое-что подправить…
– Почему ты всё время разговариваешь со мной, как с мальчишкой? Я уже магистр! Мы в таких серьёзных экспедициях бывали, когда заканчивали вторую ступень!
– Прости, забыл: Джар у нас уже большой мальчик… (знал бы ты, малыш, в каких местах я побывал, тебе и не снилось).
– Не смей надо мной смеяться!
– Я абсолютно серьёзен. Так сам пойдешь, или мне достать «Узы» (браслеты подчинения)? Тогда я получу твоё послушание, хочешь ты этого или нет!
– Ты не посмеешь так со мной обращаться, да что я говорю, ты всё врешь, у тебя их нет и быть не может!
– Не сомневайся, дружок, я не блефую, мне их специально дала Верховная…
Долгое молчание.
– Хорошо, пойду…
– Вот и молодец …«а я тем временем поработаю над вопросом, как девочку от тебя спрятать, хотя бы на время… Пожалуй, лучшая идея – это действовать именно через её родителей, но конечно, очень осторожно…».

****

Яна
Шли дни, первое время я даже из дома не выходила, опасаясь встретить этого ненормального. Девчонки несколько раз видели в центре Сэйнта, но Джара с ним не было. По моей просьбе, Милка при очередной случайной встрече (или неслучайной, Вирна-то с Оссой были крайне заинтересованы в поддержании и развитии дружеских отношений с такими экземплярами) провентилировала почву и этим же вечером, прибежав ко мне, выпалила, – его нет в городе.
Я с облегчением вздохнула, – У-ф-ф, камень с души!
Пытаясь задавить неприятные воспоминания, искала себе всяческие занятия и наконец, как мне показалось, нашла – вернулась к старому увлечению – цветным мелкам. Талина, уже год занимавшаяся с нанятым учителем, не раз приглашала меня с собой. В хорошую погоду подруга часто брала этюдник и шла в парк или на набережную, или в старый город. Мама, сама художник-недоучка, была рада моему вновь пробудившемуся интересу. Как-то ещё давно, несколько лет назад, она научила меня смешивать краски, правильно подбирать освещение, показала, как работать в технике акварели и гуаши, однако больше всего мне понравилось писать сухими мелками – «дешево и сердито».
Поднявшись однажды днем в мансарду, где было устроено нечто вроде студии, я долго подбирала себе необходимые принадлежности, разглядывала её неоконченные работы. Пожалуй, папа правильно ругается, что мама совсем забросила живопись, он все твердит: «если Бог дал человеку талант, он не должен зарывать его в землю, а ты Катрина предпочитаешь заниматься только магией, но так ведь нельзя!»
Я вспомнила прежние навыки, заинтересовалась, стала ходить с Талиной на пленэр, показывала родителям пейзажи, они с преувеличенным восторгом хвалили. Несмотря на их одобрение, своими работами была сама не очень довольна, до маминого уровня явно не дотягивала. По крайней мере, сравнивая её картины, развешанные по стенам нашего дома, с теми, что были нарисованы мной, понимала, что у неё – талант, а у меня – так, в лучшем случае – способности. В глубине души, несмотря ни на что, хотелось увидеть этого… Ругала себя и мысленно твердила, что ни к чему хорошему подобное желание не приведет, но спокойная жизнь с приятными прогулками, рисованием пасторальных пейзажей и вечерними чаепитиями вскоре стала казаться пресной и однообразной до тошноты.
Родители настойчиво предлагали мне погостить у гроссов, на самом деле я и без того планировала провести у них часть лета, но теперь колебалась и зачем-то всё оттягивала отъезд. Хотя, чего ждать-то, вдруг Бог и в самом деле исполнит моё желание и решит подпустить перца в пресное существование одной глупой и неблагодарной девицы? Исполнил!

****

Мы с Талиной третий час торчали у фонтана в парке, пытаясь отобразить на бумаге игру света в струях воды. Я увлеклась и совсем перестала воспринимать окружающее. Вдруг чья-то тень упала на лист, я недовольно повернула голову и подавилась бранными словами, которыми секунду назад хотела отогнать любопытствующих.
Позади меня стоял тот самый буйнопомешанный тип, от мыслей о котором я никак не могла отделаться! От неожиданности и смущения кровь прилила к лицу, обдавая таким жаром, словно я окунулась в горячую воду и, судя по удивленному взгляду, брошенному искоса подругой, все испытываемые эмоции явственно отразились на моей физиономии. Да-а-а уж, Джар – жар, вот уж имечко у кого подходящее. Кажется, щеки у меня стали, как у сеньора Помидора, разве что не такие толстые.
Нарисовался! Вот «не было печали, черти накачали». Собственно, а чего я ждала!? Надеялась, что он действительно исчезнет навсегда из моей жизни? Нечего врать самой себе.
Он поздоровался, коротко взглянув, и сразу с виноватой улыбкой опустил глаза. Мне ничего не оставалось, как сухо представить его заинтересовавшейся Талине. Слово за слово, завязался разговор, если б я была одна, скорее всего, просто развернулась бы и ушла очень-очень скорым шагом, но сейчас не хотелось устраивать демонстраций и пробуждать ненужное любопытство.

****

Освещение изменилось, мы стали собираться домой. Джар, как и ожидалось (враки, вовсе я не надеялась на это, реально не хотела), увязался следом. У калитки он остановился, не решаясь без приглашения войти во двор, а звать я не собиралась. Молчал, но уходить, похоже, не торопился.
Я смотрела настороженно, ждала объяснений, но он вел себя тихо и вежливо, словно ничего и не было, как будто мне приснились эти сумасшедшие поцелуи и бесстыдно-грубые ласки в ночном саду, напугавшие меня до полусмерти. Придержав мою руку, спросил.
– Не прогонишь, если завтра приду?
– Завтра я хотела закончить рисунок с фонтаном, - процедила со всей возможной холодностью.
– А можно придти туда?
Я отвела глаза, если честно, было немного страшновато, черт его знает, какой реакции от него ждать, с другой стороны, во мне ведь ничего особо ценного-то нет, если и сочтет себя оскорбленным, то вряд ли долго будет за мной гоняться, плюнет на всё, да уйдет:
– Знаешь, не обижайся, но думаю, кажется, мне не хочется с тобой больше встречаться.
Он побледнел и застыл на месте.
– Прости, я очень виноват перед тобой, но поверь, смогу всё объяснить, только согласись выслушать, ну пожалуйста!
Ох-х, оказывается, у некоторых сумасшедших типов бывает такой умоляющий голос, что им невозможно отказать!

****

На следующий день, после обеда я кое-как, лишь бы побыстрее, закончила работу, честно говоря, интерес к рисованию пропал начисто, от нетерпения аж руки дрожали. С некоторым трудом отделавшись от Талины, направилась в боковую аллею и сразу увидела его. Вот черт, мне опять стало как-то не по себе. Нет, теоретически, из фильмов и книг я знала, какими дерзкими могут быть мужчины, но во-первых – одно дело, когда это касается других (никогда не пыталась даже мысленно примерить такое на себя), а во-вторых, о том, как оно бывает на самом деле стыдно и страшно, нигде не говорилось.
Подойдя, я неуверенно опустилась рядом на деревянную скамейку, нагретую солнцем. Если что, сразу сделаю ноги, да в конце концов, ещё светло, народу кругом полно. Джар сидел неподвижно, не поднимая глаз, только руки сжал в кулаки. Его молчание начало меня раздражать и одновременно придало смелости.
– И долго мне ждать? Ты что, воды в рот набрал?
Он тяжело вздохнул.
– Не знаю с чего начать и не хочу напугать тебя ещё больше.
– Начни с самого начала, – ехидно сказала я.
Видя, что он по-прежнему молча кусает губы, бросила, – угу, ясненько, тебе нечего сказать, или придумываешь, чего бы получше соврать?
Вдруг вспомнились слова Риэннэля. В них ещё тогда, ночью, мне почудилось некая странность, но в памяти плохо отложилось, да и не до того было. Сейчас, в более спокойной обстановке, моё любопытство, проснувшись, потребовало немедленного удовлетворения.
– Кстати, о чем там говорил профессор, о какой-то «вашей расе», что это значит, разве ты не человек?
Джар встрепенулся и будто даже обрадовался.
- Не совсем, в этом-то всё и дело. Понимаешь, во мне есть э-э-э кровь оборотней, а у нас бывают такие периоды, когда мы плохо себя контролируем.
– О-о-о! В тот вечер так и было? – Я широко распахнула глаза, испытав изрядное облегчение, вот оно что, он не виноват, ну или почти не виноват, – но ведь луна была неполной! Вроде, месяц светил!
Парень с некоторым изумлением уставился на меня, – причем здесь луна?
– Ну … оборотни, они же именно в полнолуние того, ах да, ещё вроде как воют на луну, и всё такое, – смутившись и чувствуя, что несу какую-то ахинею, я замолчала.
Он, не выдержав, засмеялся, – где ты это вычитала, и чему вас только в магической школе учили!?
Обидевшись, раздраженно проворчала, – чему, чему. Чему надо, тому и учили.
– По-моему, у тебя в голове изрядная мешанина. Малыш, ты путаешь оборотней и вурдалаков.
– Ладно, нечего меня поучать, – я насупилась, – ну так чего хотел рассказать?
– Да собственно, и рассказывать-то особо нечего, не стоило нам видеться в те дни, не нужно было, но я просто с ума по тебе сходил, – он тихо добавил, – как и сейчас. Не послушался Сэйнта, о чем сильно жалел потом.
С сомнением покосилась на него, – а сегодня?
– Можешь быть спокойна, сейчас со мной всё в порядке.
Я молчала, ощущая смутную неудовлетворенность, слишком много оставалось неясного, недосказанного. Ох, чего-то он всё же темнит! Опять вспомнились горящие глаза с изменившимися зрачками, а ещё какие-то странные ощущения при поцелуях – кажется, слишком длинный и раздвоенный язык, что ли. Да нет, похоже, это мой мозг опять глючит.
– А какая у тебя вторая ипостась? Покажи!
– Я всё тебе расскажу и покажу, только немного позже.
– Не обманываешь? А больше точно не будешь себя так вести?
– Нет, нет, не бойся, я уже принял меры
– Какие меры – заклинания или травы?
– И то и другое, послушай, ты правда всё узнаешь, потерпи немножко.

****

В течение последующих дней я чувствовала себя совершенно счастливой. Джар вел себя в точности так, как обычно предписывается идеальным героям сентиментальных романов, меня подобное благолепие даже слегка разочаровало (совсем чуть-чуть). Вот только мои родители стали ни с того ни сего необъяснимо подозрительными и даже повадились сторожить меня возле калитки по вечерам. Я боялась, а может Сэйнту все же не удалось уговорить профессора помалкивать об этой безобразной сцене в саду? Но по-любому, попытка сохранить в тайне красавчика-оборотня с треском провалилась. В один далеко не прекрасный вечер мама все-таки столкнулась с ним лицом к лицу, пришла в ужас и устроила мне форменный допрос с пристрастием. Мы поссорились и что меня неприятно поразило, так это полная солидарность папы с ней. Да ещё и не желают, видите ли, слушать никаких объяснений. Я пыталась заверить родителей в том, что мой новый друг – добрый и порядочный, каких поискать, и питает ко мне самые чистые чувства, совершенно безопасные для любой девушки, на что мама бесцеремонно заявила: «так это для девушки, а ты ещё ребенок и слишком мала, чтобы с парнем встречаться».
В общем, через день мне собрали огромный чемодан с вещами и выставили практически пинком в телепорт, не позволив даже ни кем попрощаться.

ГЛАВА 5

И ВНОВЬ ПЕТЕРБУРГ
ЯНА
- У-у-у, - заныла я самым противным голосом, занозив руку сухой щепой, которую бабуля велела набрать в дровяном чулане для растопки.
– Ну и чего мы хнычем, – добродушно осведомился дед, – что бы ни делать, лишь бы не работать, да?
– Враньё, у меня в руке здоровенная заноза!
– Сейчас вытащим!
Дед ловко умеет это делать, - ну вот и всё, иди протри спиртом.
Оставив его собирать лучинки, я на правах инвалида вернулась под крышу. В доме-то теплее! Хотя всё равно скучно, давно нетопленная дача отсырела, внутри было промозгло. То ли дело здесь летом! Правда, я оказалась у гроссов уже в августе, но до середины сентября погода стояла на удивление хорошая. Грибов было полно, мы втроем уходили в лес спозаранку, а к обеду уже возвращались с полными корзинками: белые, подберезовики, маслята, мои любимые лисички. Для опят было немножко рано, но вскоре и они появились, светло-коричневые колонии, обсевшие пни, удобнее всего срезать длинным узким ножом, да и грибница цела остается. Бабуля их мариновала на зиму, жарила, сушила, солила – одним словом, чего только не делала. Самыми вкусными были, конечно, непревзойденные лисички в сметане, мы их поедали огромными сковородками, пока в конце концов любые грибы не надоели так, что даже смотреть на них не хотелось.
А ещё ходили с дедом на озеро рыбачить, он меня будил ещё до света, саму побудку я сильно не любила, зато потом, когда вышагивала следом за ним по пояс в молочно-белом тумане и вдыхала прохладный предрассветный воздух, чувствовала такую радость и бодрость, что быстро забывала первые очень неприятные минуты, когда тебя выхватывают из самого сладкого утреннего сна!
Тишина стояла как в пустыне, даже птичий щебет на время смолкал, затем восток прорезала тонкая золотая полоска, за ней появлялся краешек слепящего диска, и вот лес уже насквозь пронизывали солнечные лучи. Пробиваясь сквозь утреннюю дымку, они быстро разгоняли туман, притаившийся у берега, и я входила в теплую, как парное молоко, воду. Дед почему-то не разрешал купаться, пока не развиднеется, а на мои недовольные вопросы отвечал, делая страшные глаза, мол, водяной утащит.
Пойманную рыбу чистили тут же на берегу. Чешуя серебряными блестками разлеталась в стороны, а потроха вываливались в воду, на радость мрачным ракам и жадным малькам, сновавшим на отмели. Не сомневаюсь, дед с удовольствием бы спихнул кому-нибудь хлопотную процедуру (интересно, существует ли в мире человек, любящий чистить рыбу), однако неоднократные попытки привлечь внучку к этому процессу с треском проваливались.
– Свежих карасей в сметане её высочество принцесса уважают, вечером, небось, будешь лопать вовсю, а чтоб очистить и приготовить, – ворчал он.
– Не умею и учиться не собираюсь, да и вообще – не царское это дело,– я нахально смеялась и убегала в лес, где на опушке возле озера всё еще можно было полакомиться земляникой. В других местах она отходила уже в июле, в здесь темно-красные, ароматные ягодки почему-то попадались вплоть до сентября – стоило лишь хорошенько порыскать в жесткой высокой траве.
Голубое пластиковое ведерко, полное уже очищенной рыбы, торжественно вручалось бабушке, мы с дедом провозглашались добытчиками и я на целый день освобождалась от «полевых» работ.
Гроссы (особенно бабуля), между прочим, не шутя были озабочены моей ленью и полнейшей, по их словам, неприспособленностью к жизни.
– Но бабушка, у нас ведь дома служанка и кухарка, а для тяжелых работ парень приходит, если что наладить или там каминную трубу прочистить. И кстати, твоя дочь точно такая же белоручка, как я, она своими руками только чары плетет, да ещё иногда картины пишет, и то, уж сто лет за кисть не бралась!
– А если вы обеднеете, как тогда?
– Маги на Тиоре – привилегированная часть общества, и совсем обеднеть нам не-воз-можно, – по складам разъясняла я, – моя Сила, как и моих родителей, если уж дана от рождения, так не исчезнет до самой смерти.
- Всё равно, – упрямо стояла на своём Анхен, – иди прополи грядку с морковью, ничего тебе, кроме пользы, от работы не будет.
Я обзывала её домомучительницей и даже подговаривала деда дать ей новое имя – фрекен Бок, но бабушка – если уж была убеждена в своей правоте, то держалась до последнего, как стойкий оловянный солдатик.
Однажды, подновляя штакетник возле дома зеленой краской, я как-то особенно приуныла и задумалась о тяжкой участи Тома Сойера. Солнышко припекало всё сильнее и мне гораздо больше хотелось плавать в прохладной озерной воде наперегонки с соседской Маришкой или валяться в гамаке, подвешенном между двумя старыми яблонями, чем обливаться потом, отгоняя назойливых мух, да ещё потом оттирать пальцы тряпкой, смоченной вонючим растворителем.
– Тетя Полли обычно давала за эту работу яблоко!
– Сколько угодно, – бодро отозвалась бабушка, – бери вон ту большую корзину со сломанной ручкой и обирай яблоню, а хочешь, так обе!
– Это эксплуатация! – я возмутилась, но взгляд на последнюю штакетину примирил меня с суровой действительностью. Получилось неплохо, пожалуй, оно того стоило! Ладный бревенчатый сруб и садовый участок позади него окружал высокий, внахлест забор, перед домом переходивший в ровную невысокую оградку, которую я как раз заканчивала красить. В палисаднике разрослись хризантемы и бело-розовые пионы, похожие на взбитые сливки. Резные наличники, самолично покрашенные дедом охряной краской, красиво оттеняли стены. Балясины высокого крыльца были украшены выточенными шишечками. Не дача, а сказка! В этой сказке мне не хватало только принца, но он остался на Тиоре! Тайна моей любви распирала меня сильно, но недолго, и вскоре Анхен была посвящена почти во все перипетии личной жизни своей внучки, хотя кое-какие факты, способные напугать её, были в рассказе благополучно опущены. Зачем об этом знать даже самым близким, если у меня самой они вызывали до сих пор некоторую оторопь. Бабушка меня никогда не ругала и всегда была на моей стороне, мы с ней уже не в первый раз стойко держали оборону против тирании родителей, так что ей я доверяла. Помимо всего прочего, бабуля обладала замечательным характером с ярко выраженными утешающе-отвлекающими качествами. Она таскала меня по всяческим выставкам и спектаклям, а по вечерам обсуждала их со мной, впрочем, неизменно скатываясь на разговор о событиях первой половины лета. Правда, некоторые наши совместные развлечения стоили бедной Анне Эриховне недешево, нервы-то не восстанавливаются. Как-то раз внучка вообще разочаровала её самым бессовестным образом. На одном из концертов авторской песни бабуля, покачивая головой в такт гитарным переборам, наслаждалась сентиментально-сладостными балладами какого-то ну очень известного барда из местных (в смысле питерского, только жил он почему-то в Москве). Честно признаюсь – я довольно долго терпела это занудство, пучила глазки, клевала носом, изо всех сил выпрямляла уставшую от сидения в не слишком удобном кресле спину, и за всеми этими стараниями сама не заметила, как задремала, свесив голову набок и вытянув в проход ноги. От неудобной позы я, как выяснилось, громко захрапела. Народ кругом стал оглядываться, особо восторженные почитательницы слегка лысеющего таланта – шикать. Бабушка, осмотревшись, поняла, кто вызвал весь этот переполох местного масштаба и энергичными тычками в бок принялась будить утомленное музыкой дитя. Дома мне, естественно, было всё высказано, но дед, солидарный с внучкой в оценке всеобщего любимца, заступился и не дал меня особенно заесть.

****

Сейчас и лето и золотая осень были в прошлом, мы в очередной раз приехали на дачу, дабы вывезти оттуда банки с вареньем и ведро с солеными груздями, корзины с яблоками и морковкой. Дед всё надеялся урвать один из последних сухих и солнечных деньков, но прождав зря неделю, в течение которой, не переставая, лил холодный дождь, был вынужден подчиниться своей супруге, тем более, что бабушка ужасно возмущалась и требовала срочного выезда.
– Совсем ты Иваныч, обалдел, все мои труды псу под хвост пойдут, или украдет кто-нибудь из добрых людей!
– Тогда нам останется лишь умереть от голода, лишившись всех накопленных за лето богатств, – посмеивался дед.

****

Не зря конец октября считают самой безрадостной порой года. День и в самом деле был на редкость унылый. Порывы мокрого ветра хлестали по голым черным деревьям. С пасмурного низкого неба изредка капали одинокие слезинки. Дождь, шедший всю ночь, наконец затих, воздух пах прелой травой и осенним увяданием. Выстуженное жилище утратило свою летнюю привлекательность, в комнатах было волгло и бабуля сразу занялась растопкой печи. Внучке с дедом досталось самое противное – затарить в мешки и пакеты плоды земледельческих трудов, чем мы и занялись на холодной, продуваемой насквозь веранде. Утолкав в багажник машины все зимние заготовки, «усталые, но довольные» сели пить чай. В доме к тому времени заметно потеплело, за дверцей печки уютно потрескивали поленья, озаряя изнутри заслонку багровыми отблесками. На улице уже смеркалось.
– Ба-а, а когда мама за мной приедет?
Или придет, или выпрыгнет из портала; до сих пор не знаю, как правильно называть способ перемещения между Землей и Тиорой: «за мной телепортируется» звучит как-то дико.
– Она мне так ничего и не сказала, когда прощалась.
– Твоя мама и нам ничего конкретного не сказала, мол, пусть погостит, и только!
– Врете вы всё, – я специально захныкала, сделав голос попротивнее.
– Думаю, – откашлялся дед, - если желаешь начать учебу в своей Магической Академии, то должна подрасти здесь на Земле. Поэтому вряд ли тебя заберут от нас до Нового года, а скорее всего, ближе к весне.
Бабушка немного обиделась, – разве у нас так плохо?
– Нет, но там мои подружки, родители, Анта, книжки и всё такое. А потом, что зимой-то делать, слоны слонять?
Я не показывала виду, но на самом деле ужасно расстроилась и разозлилась, такого облома не ожидала.
– Может стоит позаниматься в университете? – Взглянув на моё удивленное лицо, дед пояснил: – понимаю, поступать тебе было бы проблематично, даже не в связи с отсутствием знаний и документов, уж это твои родители-маги спроворили бы! Дело во внешнем виде – он никак не соответствует выпускнице школы. Но есть и другие возможности, например, можно посещать подготовительные курсы для старшеклассников, я там читаю цикл лекций по истории. Неужели тебе это неинтересно?
– Ого, конечно же интересно, – я повеселела от неожиданного предложения, – ведь сама об этом думала в прошлом году, хотела после окончания Школы Магии погостить в Питере и немножко, так сказать, расширить свой кругозор.

****

Между прочим, все страхи гроссов были напрасны, никто на нас особо не покушался, тем более, по настоянию деда, Маришка после клуба всегда ехала ночевать к нам. Я отзванивалась – мол, всё, вызвали такси, уже едем и дедушка, спустившись, всегда ждал возле подъезда, покуривая с самым строгим и непреклонным видом.
Бабушка волновалась дома, своё недовольство она стремилась донести до меня, делая соответствующие «лица» и громко вздыхая. Но я не уступала им, все равно хочу и буду гулять, перебьются! Двигаясь на танцполе, не просто чувствовала себя счастливой, я там жила, каждый танец был смесью буйной радости и азарта, а восхищенные взгляды окружающих – приятным десертом, приправой к основному блюду – упоению возможностями собственного тела, наслаждением от ощущения его гибкости и стремительности, легкости и грации движений. Желающих признакомиться с такой зажигалкой было в достатке, но все парни вокруг казались такими простыми и неинтересными. Обычные ребята, без загадки, никаких тайн, в лучшем случае – богатенькие родители, классная тачка.
Маришка спрашивала, – а чо у тебя любовь, раз ты ни с кем?
Ха, вот ещё, уж вовсе не из-за «своего парня» на Тиоре. Если совсем реально оценивать мои чувства, то в конце зимы я как-то незаметно охладела к Джару, мозги были настолько заняты, что на любовные переживания и мечты не оставалось ни сил, ни времени. Но когда я вспоминала зеленоглазого оборотня и его брата, Геллэриэля с его длинными глазами и крыльями, кстати, так и не увиденными, то сравнение было явно не в пользу земных мужчин.
Правда, один особо упертый тип, безуспешно пытавшийся познакомиться со мной поближе, умудрился на своей ауди проследить за нами, более того, ему хватило наглости въехать во двор вслед за такси и даже мрачно выдвинувшийся вперед гроссфатер не остановил назойливого поклонника. «Юноша пылкий со взором горящим» заявил деду, что у него самые честные и серьёзные намерения (мы с Маришкой за животы держались со смеху) и заглох только после дедова ответного хода. У коварного Александра Ивановича был припасен удар ниже пояса – мой ну очень малый возраст. Конечно, не настоящий в земных годах, а тот, что соответствовал магическому уровню. Кстати, о возрасте – к весне я наконец-то стала похожа на человека, то есть на девушку, изменения были медленными и долгое время оставались незаметными, но потом количество перешло в качество и, в общем, я была довольна, слов нет!
Мы с подружкой не стали слушать до конца всю разборку и смылись в подъезд, а дома, хихикая, в красках представили всю картинку бабушке. Анна Эриховна ядовито поинтересовалась у вернувшегося мужа, – ну как, удалось сосватать внучку или дал от ворот поворот женишку?
Дед гордо и загадочно промолчал.

****

Неприятности на свою задницу я схлопотала совсем в другом месте, но никому об этом не стала рассказывать. Моя учительница по вокалу давно и настоятельно рекомендовала мне сходить в Петропавловский собор, где по средам давал концерты Мужской хор Санкт-Петербурга. Я настороженно отнеслась к предложению, но выступление и в самом деле понравилось. Она утверждала, что якобы это посещение откроет мне, как певице (погорелого театра) некие новые горизонты.
Так вот, Яна, будучи верной внучкой, позвала с собой бабулю, и та, являясь поклонницей подобных мероприятий, конечно же согласилась, но перед походом простыла и слегла. Поначалу я хотела совсем отказаться, но гроссы поднялись на дыбы. Дед, будто назло, оказался занят с лекциями, Марина не пожелала категорически, и пришлось мне, как самой большой любительнице хорового пения, тащиться туда одной. Нет, с концертом всё было в порядке, даже заснуть не получилось, стулья, наверное, были сильно неудобные. Но если говорить серьёзно, то звучание голосов под высокими сводами действительно оказалось потрясающим. В усыпальницу царской семьи после концерта не стала заходить, не очень-то меня интересуют местные правители, да и рассматривать саркофаги – не самое веселое занятие. Зато выйдя из собора, не удержалась и вместо того, чтобы метнуться в «летающую тарелку», пошла на бруствер Петропавловской крепости – моё любимое место в Питере. Я сидела на низенькой деревянной скамье и любовалась самым красивым городом на Земле. В высоком весеннем небе летели рваные розовые облака, подсвеченные синим и лиловым. На противоположном берегу Невы, отражая солнечные лучи, зеркально блестели окна дворцов, по вздувшейся реке, запертой в темных гранитных берегах, плыли последние серо-зеленые льдины. Подперев щеку рукой, я задумалась, вспоминая, как недавно выбила из Анхен признание, что с месяц назад у них объявлялась моя матушка, но родной дочери на глаза так и не показалась, ушла раньше, чем я вернулась с занятий, видно опасаясь, что повисну, как клещ на шее и заставлю взять с собой.
– И чего она так боялась? – Недоумевала я.
Бабушка загадочно улыбалась, смешно морща губы, – а вот.
– Ну не темни, ба-а, что там такое?
– Твой-то, опять наведывался, спрашивал служанку, где, мол, хозяйская дочка, когда вернется? А Флита и сказать толком ничего не могла, откуда ей знать. Матери-то твоей с отцом он, видно, боится показываться, они его ещё по осени турнули, да жёстко. Но только зря твой ухажер надеялся, что у него с прислугой номер пройдёт, Флита твоей маме сразу все доложила.
У внучки после таких слов сладко заныло в груди (их теперь есть у меня), – не забыл, надо же! Несколько расстроившись от собственного легкомыслия, внутренне покаялась, что почти не вспоминала о зеленоглазом в последние месяцы. Но что ж поделать, если б тогда летом осталась в Митторне, может было всё по-другому, а сейчас я и правда ничего особенного не чувствую, кроме тщеславного удовольствия, что могу так сильно нравиться. Ну ничего, вот увидимся и я наверняка снова влюблюсь!
Пока сидела да мечтала, над куполом Исакия загорелись первые звезды, переливающиеся, как крошечные алмазы. На город тихо опускалась ночь. Напрягая глаза, я ещё какое-то время пыталась увидеть отсвет адмиралтейской иглы, но вскоре уже с трудом различала очертания зданий сквозь наползающую жемчужно-серую мглу. Холодало, с Невы долетали протяжные и низкие сигналы катеров, по-весеннему стылый сырой ветер с залива пробирался под одежду. Сбросив оцепенение, я поднялась, пора домой, а то и простудиться недолго, бабуля говорит - весенняя погода самая коварная. Спустившись с вала, направилась было к воротам, и остановилась. Узкую аллею перегораживали трое парней с неприятными улыбочками на изжелта-бледных, будто испитых лицах. Я занервничала, оглядываясь, но как назло, никого в пределах видимости не оказалось. Фигасе, как не повезло, я ж бояка отчаянная, эх, дернуло меня досидеть почти до темноты, кричи не кричи, никто, поди, и не услышит. Пока голова соображала, что делать, ноги сами пятились. Можно было, конечно, отвести подонкам глаза и смыться по-тихому, не зря же окончила Школу Магии. Но меня внезапно разобрала злость, не-е, надо их наказать. Мелькнула трусливая мысль, – а вдруг не выйдет? Потом решилась, а ладно, попробую! Надеюсь, большинство земных жителей читали фэнтэзи или смотрели красочные и наивные фильмы про оборотней и волшебников, хотя, эти может и читать-то не умеют. Ну, попытка не пытка. Нет, превратиться не сумею, я ж не истинный оборотень. Можно конечно, использовать заклятие трансформации, но если нет большого резерва, то по доброй воле маг на себя такие чары не замкнет. Кому ж охота мяукать или лаять, быстро теряя остатки человеческого разума. Вот личину накинуть – другое дело, заряженный амулет на мне. Папа не велел ни при каких обстоятельствах снимать его, пока нахожусь на Земле. А если всё таки не испугаются? Черт, боевых заклинаний ведь почти не знаю, вернее знаю, но только одно, и оно действительно убойное, в прямом смысле этого слова.

****

Трое приятелей давно обратили внимание на глупую телку, битых два часа сидевшую на лавке и бессмысленно таращившуюся куда-то вдаль. После выпивки им хотелось острых ощущений и приключений, а девка идеально подходила на роль жертвы. Да ничо б они ей не стали делать, так, маленько бы пугнули. Валёк, впрочем, не отказался бы и трахнуть дуру, но здесь вряд ли бы получилось, да и коза эта не в его вкусе – тощая, лупоглазая, сразу видно - заучка, очочков тока не хватает, да хрен, ладно, и такая сойдет, даже смешнее. Ясен пень, дурища сразу с лица сбледнула, тощие палки, что отрастила вместо ног, подкосились, а трусы уж поди мокрые!
Девчонка и правда, вначале, явно испугавшись, попятилась, но затем остановилась и напряженно застыла, слегка приподняв, словно в испуге, руки. Губы зашевелились, еле слышно выговаривая неприятные шипящие слова, невидимо для троих концентрировавшиеся в полупрозрачные лохматые сгустки с плавающими вокруг тонкими нитями, из которых в подпространстве соткалась пока ещё не облекшаяся плотью матрица.
«Откуда взять Силу, из резерва или активировать амулет? Лучше амулет!»
Холодные пальцы прикоснулись к висящему на шее маленькому невзрачному кристаллу, напоминающему кусочек кварца, и стремительный поток энергии хлынул, наполняя сложное плетение каркаса.
Казалось, ничего не происходит, но вот воздух помутнел, поплыл, будто кисель, и на месте тощей белобрысой малолетки, выросло огромное черное чудовище с уродливой мордой и горящими кровавым огнем провалами глаз. Монстр шагнул к людям, вытягивая длинные лапы с острыми кинжалами блестящих когтей и жуткий, на грани инфразвука, рёв наполнил окружающее пространство.

****

Яна
Слава богу, эти дураки даже не усомнились в появлении настоящего зверя, видно, насмотревшись ужастиков, люди готовы поверить чему угодно, ну и я, конечно, тоже постаралась, вложила, так сказать, всю душу, даже на голос потратилась! Ух-х, как они побелели и затряслись, один даже упал, а потом дернули прочь с такой скоростью, что я и не заметила, в каком направлении исчезла вся троица. Плохо только, что успели обгадиться, ну и вонь, б-э-э, вот пакость, почему у всех ублюдков такие кишки слабые?! Гроссам об этой дряни ничего не стала говорить, знаю их, под конвоем меня бы потом по городу водили. Маришке тем более, что я ей поведаю? Мол, превратилась в хозяина Аленького цветочка, ага! Кстати, когда личину кастовала, как раз вспоминала этот мультик, оттого такой красоткой и вышла. А что, очень убедительно, славная зверюшка получилась, прямо как живая! Но рассказать кому-нибудь охота, сил нет, м-да, подпольщица из меня никакая, совсем не умею язык за зубами держать. Однако ничего не поделаешь, придется терпеть, пока на Тиору не вернусь, уж там девчонкам всё расскажу и покажу в лицах, обхохочемся!

ГЛАВА 6

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ.
Яна
– Скоро, скоро лето, и мама меня заберет! Соскучилась по ним по всем! И гроссов ужасно люблю, но маму с папой, наверное, больше!
Как там поживает наша любимая Лагуна, надеюсь, Хольф не спился окончательно и по-прежнему поет по вечерам свои баллады? Анхен становится грустная, когда я об этом завожу разговор, надо её уговорить переехать на Тиору, только вот как это сделать, ума не приложу! И чего, спрашивается, тянуть, всё равно ведь, рано или поздно, но им придется сделать этот шаг.
Магические эликсиры, сделанные мамой для гроссов, сильно их изменили. В свои «за семьдесят» дед с бабушкой выглядели чуть старше пятидесяти, а их внутренний – биологический возраст был даже меньше, но омолаживать внешность они отказывались, избегая лишних вопросов, которыми неизбежно бы задались друзья и знакомые. И без того, эти проблемы уже возникали. С каждым годом окружающие становились всё более настойчивыми и любознательными, но пока удавалось отделываться байками о здоровом образе жизни, гимнастике йогов, да салате из одуванчиков, якобы поедаемом тоннами. Дед с грустью поговаривал.
- Видимо не за горами то время, когда придется нам переехать на Тиору.
- Нет, разумеется, предпочтительнее состариться и благополучно помереть для сохранения душевного спокойствия соседей, – ехидничал мой папа.
Мама в этих случая злилась молча, но искренне считала, что только глупые предрассудки держат её родителей на Земле.
Между прочим, бывая в гостях у родителей, сама дана* (*госпожа) Фирент старалась не встречаться с бывшими одноклассницами. Интересно, что бы они подумали, увидев вместо полуседой расплывшейся тетки предпенсионного возраста стройную молодую женщину, столь же миловидную, как и их дочки.

****

Сегодня, вернувшись с музыки, обнаружила дома долгожданную гостью!
– Мам! Ура, ты за мной! – я крепко её обнимаю и целую в прохладную душистую щеку.
– Нет, тебя решено ещё на год оставить, – глядя в моё вытянувшееся лицо, эта злодейка коварно смеется, – ага, поверила!

****

Яна обрадовалась маме так, что визжала и скакала вокруг неё, как маленькая, был бы хвост, махала б им. Зато Анна Эриховна с Александром Ивановичем слегка расстроились. Нет, дочь они, конечно, всегда рады были видеть, но ведь её появление означало - внучку от них заберут. К счастью, Катрина обещала достойный и взаимовыгодный обмен – через неделю им пришлют Анту. Услышав о том, что целое лето с ними пробудет младшенькая, бабушка расцвела, да и приунывший дед заметно воспрял духом. Несколько дней Катрина объедалась домашней стряпней, благоразумно помалкивая, что её кухарка готовит не хуже, и даже успела съездить на дачу. За городом она выгнала отца с места шофера и пересела за руль, приговаривая: – ох-х, как же охота самой, да на хорошей скорости, сто лет не водила.
Яна засмеялась, увидев, как у деда вытянулось лицо и округлились глаза, он только сейчас вспомнил о небезопасном обстоятельстве – утрате водительских навыков у своей дочери.
– Не дрейфь, папа, я маг, ничего не забываю, а скорость люблю, мочи нет, но у нас на Тиоре мне – никак, там только лошади, ну и телепорт, а здесь-то красота – быстрота, если б ещё эти машины бензином так не воняли, цены бы им не было!
Ранним утром следующего дня Яна, с небольшим рюкзачком за плечами в нетерпении переминалась с ноги на ногу, дожидаясь, пока Катрина Фирент закончит прощаться с родителями и откроет, наконец, портал. Большинство вещей стали ей за год малы, а пустоту в чемодане Анхен с удовольствием заполнила домашними гостинцами.

****

Как ни удивительно, но Митторн ни капли не изменился за это время. Хотя, с чего бы ему меняться? Уж сотни лет простоял, а тут, всего лишь год!
Яне почему-то казалось, что с родным городом в её отсутствие должны обязательно произойти какие-то перемены и это слегка угнетало, но слава богу, всё осталось по-прежнему. Разве только подружки повзрослели, как и она сама. Обрадовались ей все чрезвычайно. Уже через несколько часов после возвращения Яна кинулась к Миоле, послали за Оссой, и та нарисовалась мгновенно, вдвоём набросились с визгом, затискали и зацеловали вусмерть! Наконец, все успокоились и Яна получила возможность ответить на самые животрепещущие вопросы, главным из которых был – где так долго пропадала?
– Ух, какие же вы стали, – протянула она, оглядывая похорошевших подруг и понимая, что её достижения оказались на самом деле не слишком значительны.
– Миола прямо совсем девушка, а ты, Селька - вообще! Наверное, женихом успела обзавестись?
– Да-а, есть тут один, – небрежно протянула рыжая бестия, – ходит и ходит…
– Да за ней много кто ходит, – перебила Миола, – сначала у нас восторг, глаза горят, а через пару месяцев, глядишь, и новый ухажер.
Миола, пожалуй, изменилась больше, чем Сели, выросла и расцвела. Она училась у небезызвестной травницы Риманы, имеющей степень магистра – врачевателя, много помогала ей в Аптеке природы (заведении наставницы) и строила планы на будущее.
– Ну, давайте, рассказывайте всё-всё-всё, – Яна затормошила девчонок, требуя теперь от них самого подробного отчета о происшедших в её отсутствие событиях, а те и рады были стараться. Особенно словоохотливой (впрочем, как и всегда) была Осселиа. Правда, содержание её монологов в основном сводилось к тому, где и с кем она познакомилась, много ли было красивых парней на той или иной гулянке, какую музыку для танцев играли, сколько и чего выпили. Нет, темы были, конечно, интересные и слушатели не сказать, чтобы уж совсем неблагодарные, но Яне хотелось узнать и про Милкины дела, а Сели не давала той и рта раскрыть. Кроме того, путешественницу всё сильнее мучило тайное желание, высказать которое она долго не решалась. Раздумывала, не лучше ли затронуть интересующую тему, лишь оставшись наедине с Миолой. Впрочем, не обременённая излишним тактом Селька первой озвучила вопрос, вертевшийся у Яны на языке:
– Слушай, а чего это ты про своего красавчика не спрашиваешь, хоть помнишь его или другого завела?
– Никого не завела, – чуть смутилась Яна, – мне там вздохнуть некогда было, так нагрузили! Я же вам всё рассказала в подробностях!
– А танцульки? Сама же расписывала, как один парень даже на этой… на машине за тобой гонялся, и что, совсем ничего? – Осса смотрела недоверчиво.
– Говорю же, нет, – Яна фыркнула, – ой, совсем забыла, для вас один анекдот берегла, думала насмешить. Маришке-то, моей питерской приятельнице, нельзя было говорить об этом, у них ведь там магии нет, а бабулю с дедом пугать не хотелось. Со мной такое было, пришлось даже заклинание использовать!
– Но откуда взялась энергия, – удивилась Милка, – на Земле же её очень мало?
– Амулет на шее висел заряженный, папа как чувствовал, с собой дал. Всё, хватит, не перебивай, а то рассказывать не буду.
Яна
Мой рассказ произвел именно такое впечатление, на какое и был рассчитан, девчонки хохотали до слез. Я залезла на кресло, изображая монстра, и рычала так, что Милкина мама даже заглянула к нам, а после её ухода вкратце пересказала «Аленький цветочек», после чего девки вновь попадали на кровать, держась за животы.
– Слушай, так ты и была чудовищем и встретила аж трёх красоток!
– Ага, только они оказались красавицами с душком, в смысле, махом обделались, узрев мой истинный лик. Все-таки, девчонки, знания – сила, особенно мультиков. Для Анты куча мультиков на инфокристаллы записана, приходите посмотреть.
Отсмеявшись, Сели вновь вернулась к излюбленной теме.
– Янка, ты про этого-то с озера, не хочешь спросить?
Я пожала плечами и выпятила словно в раздумье нижнюю губу, усиленно изображая равнодушие, но ушлую подругу не так-то легко было провести.
– А он, между прочим, все пороги у вашего дома оббил, и у неё тоже, – рыжая кивнула на Милу, – всё допытывался, куда ты исчезла, та-ак переживал! Мы прям чуть не плакали вместе с ним от сочувствия…
– Брось трепаться, лучше признавайся, и что вы отвечали?
– А чего мы могли сказать, нету тебя и нету. Специально ходили к твоей маме расспрашивать, нас Джар подговорил, да только из этой затеи ничего не вышло, госпожа Катрина заявила, мол, не ваше дело, когда вернется, тогда всё и узнаете.
– Это она специально, – я задумчиво прикусила губу, – вот ведь мы умудрились на неё напороться, и всего-то один разочек. Джар меня как-то проводил и возле дома постоял. Так всё и закрутилось, меня сразу к гроссам отправили… Да ладно, бог с ним, может ещё увидимся, зато я выросла вон как и теперь не такая уже палка, как раньше…
Селька, критически осмотрев мою (видимо, всё-таки палкообразную) фигуру, неуверенно кивнула, не желая меня обижать.
– Ну-у, вообще намного лучше, чем раньше, но сильно не обольщайся, руну тебе всё равно частенько придется показывать!
– Э-э, всё по-прежнему так печально? – я насупилась.
– Да не слушай её, – Миола обняла меня за плечи, – ты здорово выросла, а уж хорошенькая, спасу нет, смерть парням.
– Угу, детки тоже хорошенькими бывают, только дома сидят и их никуда не пускают!
Сели хмыкнула, – ты что, от горя аж стихами заговорила? Я ж не имела ввиду ничего плохого, просто по-прежнему не выглядишь взрослой, а в остальном – Милка верно сказала, хороша!

****

Через несколько дней мы отправились в Академию, на этот раз вместе с папой.

****

Спустя пару недель, не зная чем себя занять, решила снова наведаться в Академию, прочитать списки зачисленных, разузнать в какую группу попала и, если получится, взглянуть на тех людей и нелюдей, с которыми предстоит учиться. Немножко робея, вошла в вестибюль и почти сразу увидела Талину. Я совсем про неё забыла, а тут, нечаянно встретив, ужасно обрадовалась, все-таки не одна буду. Всего групп в этом году набрали немного, Яна Фирент оказалась записана в предпоследнюю - седьмую, и к нашей общей радости, Талина попала туда же! Мы оглядывались, стоя у стены и тихонько обсуждая окружающих, когда к нам подошла незнакомая девочка. Выражение её красивого лица, в чертах которого просматривались явные признаки эльфийской крови, показалось мне слишком самоуверенным. Высокая и тонкая, с золотисто-русыми волосами и надменным прищуром удлиненных серо-зеленых глаз (такие называют «русалочьими»), она казалась гибкой, как хлыст.
– Девочки, вы будете учиться на первой ступени? Я видела - вы читали список седьмой группы, моя фамилия тоже там есть, – она решительно протянула руку, – Свелента Беренгир!
Так мы и познакомились со Свел, и в самом деле оказавшейся на четверть эльфийкой по матери. Последние несколько лет она прожила у своей бабушки в Дельгарии, обучаясь магии светлых эльфов.

****

Учеба, как и на Земле, начиналась в первый месяц осени – златолист. Выяснилось, что посещая Магическую Школу, мы, тем не менее, многого не знали об «alma mater». Здание самой Школы находилось в пределах города, на улице Магов. И хотя оно вплотную примыкало к высокой стене, пятиугольником ограждавшей комплекс строений Академии, но не соединялось с внутренним пространством, называвшимся Пенталион (точнее проход был, но не для всех). Только одна из стен пятигранника занимала больше двух кварталов! За каменным ограждением, опутанным сложной сетью заклятий, был разбит обширный парк (где я так неудачно погуляла когда-то с Джаром) и высились отдельные учебные корпуса. Так вот, попасть в школу из города было относительно несложно, но дальше – увы! Академия Высшей Магии была своеобразным государством в государстве и на самом деле оказалась неприступной цитаделью, вход в которую простому люду был заказан. Раньше, приводимая за ручку родителями, я как-то не задумывалась об этом. Но теперь выяснила, что проникнуть без осложнений возможно только в вестибюль. Все проходы дальше контролировались защитными чарами, пропускавшими лишь преподавателей и адептов. В глубине души я не понимала, к чему все эти сложности. Ведь простые горожане сами побаивались колдовского квартала и без нужды не заходили в этот район…

****

Прохладным осенним утром не без маминой помощи я заплела французскую косу, открывающую мою гордость - руну на виске, позавтракала, принарядилась и, нервничая, села в холле дожидаться Талину. Наконец, она появилась и два будущих великих мага с самым торжественным видом отправились на собрание адептов первой ступени.
Сквозь высокие стрельчатые окна зала Посвящений свободно лился поток солнечных лучей, ярко освещая многочисленные группы адептов, с любопытством и некоторой опаской озиравшихся вокруг. Стены украшали портреты знаменитых волшебников и Верховных магов – бывших выпускников Академии. Одна из больших картин, перед которой собралось немало студентов, привлекла и наше внимание – она оказалась живым изображением Митторна. Город просматривался, будто с высоты птичьего полета, двигались коляски и пешеходы, лениво текла река под холмами. Вытаращив глаза, мы, не отрываясь, разглядывали зачарованный холст. Только я собралась рассказать Талине про телекамеры, установленные на улицах земных городов и сложное оборудование, как меня дернули за руку. Энергичная Свелента, пробившись через толпу, нетерпеливо воскликнула.
– Вот вы где, чего забились в угол? Пошли, сейчас нас будут метить, как барашков!
– Что-о делать? – брови Талины поползли вверх…
– А ты как думала, не будем же мы каждый раз проходить сквозь защитное плетение с помощью преподавателей?
За лето мы лучше узнали Свел, впоследствии прозванную «русалкой», и первое впечатление неприязни сменилось искренней симпатией. С легкостью влиться в нашу компанию ей всё таки не удалось, в основном из-за Оссы, с первой же встречи невзлюбившей новенькую. Миола посмеивалась, шепча: «наша Селька сразу почувствовала сильную соперницу».
К счастью, я так и не научилась расценивать других девушек, только как конкуренток, и даст бог, никогда не буду. По мне - большинству людей (и нелюдей) понравился бы прямой и веселый характер моей одногруппницы, умение воспринимать окружающий мир с юмором и уверенность, которой она заражала окружающих. Но видимо, к этому большинству Осса не относилась…
– А у меня уже есть, – я хвастливо повернула голову, демонстрируя девчонкам татуировку.
– Где же остальные из группы, в списке было одиннадцать человек? – Талина, не обращая на меня внимания, озабоченно крутила головой, – слыхали, что говорят? Нужно подойти к своему наставнику.
В тот момент нас окликнул чей-то властный голос. Молодой человек с короткими темными волосами и резкими чертами лица, чем-то напоминающий ястреба, оглядев троицу студенток, назвал себя: «куратор седьмой группы Тесфер Магрейн».
Движением пальцев он начертил в воздухе горящую семерку, и тут же сквозь народ к нему стали один за другим пробираться его подопечные. Надо сказать, насчет «человек», Талина ошиблась. Если парочку присоединившихся девушек, без сомнения, можно было назвать людьми, то среди шестерых парней двое относились к полукровкам. Как позже нам объяснили преподаватели, магический дар у них проявлялся сильнее, чем у обычных людей. Оставшаяся четверка состояла из двух чистокровных эльфов, человека и смущенно помахивающего рыжеватым хвостом, догадайтесь сами. Мы с любопытством разглядывали симпатичного плечистого парня с простым широким лицом, румянцем во всю щеку и удлиненными мохнатыми ушками.
– Фьерана, Майза, – кокетливо поглядывая в сторону эльфов, поспешили представиться девушки.
– Познакомитесь позже, а сейчас вам нужно поставить руну, вот такой же трилистник, – Тесфер указал на меня и ухмыльнулся, – ну а твой, малышка, должен «включиться» и заработать!
Выяснилось, что всё не так просто. На улицах города, в дансингах и прочих публичных местах моя принадлежность к гильдии магов была неоспорима и вызывала соответствующее отношение. Но в стенах Академии этого оказалось недостаточно! Без активации своего знака я не смогла бы свободно перемещаться по многочисленным корпусам и лабораториям Пенталиона. Так что, особо хвастаться мне было пока нечем. После того, как всем первокурсникам нанесли руну младшей ступени и тем самым обеспечили доступ в учебные аудитории и библиотеку, собрание продолжилось. Адепты получили возможность взглянуть на своего ректора, представительного красивого мужчину с пронзительным взглядом темно-серых глаз, профессоров (некоторых из них, например, Риэннэля Десм-Илло, я уже давно знала, ещё по Школе) и преподавателей. Глава Академии, как и ожидалось, выступил с речью, содержащей всё, полагающееся в подобных случаях.
- Ответственность носителей Дара, необходимость трудиться и ещё раз трудиться, …осторожность в поступках и чистота помыслов, которые украшают…
Свел зевала, скромно прикрываясь ладошкой от насмешливо косящегося Магрейна, Талина слушала внимательно, я развлекалась, рассматривая сокурсников. Фьерана и Майза, не теряя времени, пересмеивались с эльфами, наверняка уже успели познакомиться.
Потом всех развели по аудиториям.
– Пожалуй, теперь, будет самое интересное, – пробормотала Свела. Она оказалась права.
Магрейн, усадив всех за столы и расхаживая по небольшой комнате, неторопливо раскрывал перед своими адептами те сложные и зачастую непонятные правила, которые им предстояло соблюдать, рассказывал об опасностях, поджидающих при обучении высшей магии, о направлениях, факультетах и кафедрах:
– Одним из первых в Академии был основан факультет боевой магии, где обучались не только колдуны, способные уничтожать войска, но и охотники (на нежить и нечисть). С ним тесно сотрудничало отделившееся вскоре направление магического поиска, где готовили специалистов, раскрывающих преступления, связанные с использованием колдовства (пропавшие люди, магические артефакты и многое другое). Впрочем, последние могли закончить и факультет менталистики. При желании и соответствующих способностях адепт мог совершенствоваться в магии природы и управлять животными, стихиями и погодой (маги стихий); обучаясь магии предвидения, можно было предсказывать наиболее вероятные варианты будущего. На факультете магического врачевания существовали такие направления, как маги-алхимики, маги-целители общего профиля. Большой популярностью пользуется факультет артефакторики…
В этот момент Свел прошептала, нагнувшись почти к самому моему уху: «говорят, на второй ступени или на третьей, вроде бы есть даже некромантия. Но это точно неизвестно, вообще-то у нас в Реотане плохо относятся к этой разновидности колдовства, и в Дельгарии насколько я знаю, тоже. Зато ею пользуются маги Шеймила и Эрсунны».
Нечеловечески острый слух наставника уловил ключевое слово нашего разговора и Магрейн недовольно нахмурился.
– Некромантия, это не тот предмет, о котором следует много размышлять, особенно если ты студент первого курса. В большинстве государств нашего мира она не то, чтобы под запретом, но не одобряется, и это ещё мягко сказано. Впрочем, нам точно неизвестно, как используются темные силы у дроу и аватаров. Маги Дельгарии заверяют Академию, что светлые эльфы резко против подобной практики и у нас есть все основания доверять их словам. А теперь прошу не отвлекаться, продолжим.
Естественно, в дальнейшем не обошлось без ложки дегтя. Оказалось, первая ступень в Академии включает ну очень широкий спектр базовых дисциплин, и первые два курса вообще никаких профильных направлений не предусматривают. Адепты первой ступени начинают специализацию только на третьем и четвертом курсе. Обучение же на отдельных факультетах начинается вообще на второй ступени.
Когда куратор перечислял кафедры, где нам предстояло заниматься, в помещении раздался легкий гул. Подняв руку, Магрейн остановил разговоры: «на первом курсе вас ожидают не только тайны колдовства. Выпускники Академии должны представлять её с честью в любой стране, для лучших из вас существует возможность когда-нибудь стать верховным магом и управлять государством, многие пожелают сделать придворную карьеру или участвовать в дипломатических миссиях»…
– Ох-х, кажется понятно, куда он клонит…Ну так и есть!
– И потому, для наших адептов обязательным является хорошее знание языков всех крупных государств Тиоры, а не только всеобщего, – увидев наши выпученные глаза, наставник невольно улыбнулся, – слишком бояться гуманитарных предметов не стоит, для быстрейшего запоминания будет использоваться ритуал ментального воздействия. Правда, большой объём информации вызывает головную боль и другие побочные эффекты, поэтому никто не собирается перегружать ваши мозги одномоментным вливанием сразу десятка языков, но поработать придется! Кроме того, вы должны уметь поддерживать разговор, танцевать, знать правила этикета, обычаи и традиции разных стран, их географию, историю и культуру… И вот ещё, с первого курса все адепты обязаны много часов посвятить изучению врачебной магии, ибо, – наш куратор наставительно поднял палец, – любой чародей должен обладать исцеляющими знаниями и практическими навыками.
– Интересно, а не издохнем ли мы уже к концу первого семестра, – пробормотал один из парней…
Талина подняла руку, – а когда мы начнем заниматься алхимическими опытами? Я слышала…
– Что касается экспериментальной маго-алхимической кафедры, – Магрейн поджал губы, недовольный тем, что его перебили – до неё не скоро дойдет очередь…Там будут проходить занятия по изготовлению лекарственных и ядовитых зелий, а также противоядий. Думаю, мужская часть группы будет рада услышать, что уже через месяц начнется обучение на кафедре боевых и защитных заклинаний и магического оружия.
– Почему это только мужская часть, – Свелента надменно вздернула подбородок, – я вообще хочу специализироваться, как боевой маг!
– По-моему, вам было сказано, – голос наставника стал строже (Свел иногда бывает невыносима), – на первых двух курсах специализация никому не грозит. Сначала вы должны освоить все базовые дисциплины! А их более чем достаточно, за один раз все даже не перечислишь… Так что, привыкайте к тяжкому труду, детки. Если же кое-кто рассчитывал получить диплом магистра лишь благодаря своим способностям, кстати, на данном этапе совершенно гипотетическим, потому что необученный маг – это меньше, чем ничто, то хочу предупредить, он жестоко ошибался.
Да-а, я-то в своё время думала, что Магическая Школа – это круто, оказывается, она вроде детского сада.

****

Начались трудовые будни. Первая лекция по теории магии, которую читал сам завкафедрой общей магической теории и практики, вначале показалась нам нудной, но Талина, относящаяся к учебе со всей серьёзностью, не позволяла мне и Свел отвлекаться на всякие глупости типа морского боя или разглядывания пейзажа за окном. Вскоре, вслушиваясь в слова лектора, мы поняли, что ошибались, тема оказалась интересной и действительно важной.
«…вы научитесь пользоваться источниками Силы и находить их, чувствуя на расстоянии, брать энергию непосредственно от потоков и нитей, оплетающих пространство и подпространство нашего мира, пропускать её через себя и накапливать, увеличивая свой резерв. Но главное, поймете принцип творения любых заклинаний, научитесь самостоятельно выстраивать новые. В конце нашего курса создание самой сложной матрицы станет для вас интересной и творческой задачей, а не результатом тяжелой тупой зубрежки. Запомните, заучивание материала наизусть – это удел неудачников, обделенных Даром! Истинный маг с легкостью творит новое, находя идеи в собственном разуме! Занятия по теории магии будут обязательно чередоваться с лекциями по менталистике. Кафедра ментальной магии и магического подчинения научит вас формированию императивных заклятий и энергетических ударов по разуму, чтению эмоций – и вы станете неплохими эмпатами, возможно когда-нибудь даже научитесь слышать мысли, впрочем, последнее доступно единицам. Для хорошего менталиста не составляет никакого труда создать иллюзию любой степени сложности или напротив, невидимость. Начнёте вы, скорее всего, с творения долговременной и стойкой личины, хотя многие из вас, являясь выпускниками магических школ, кое-что уже умеют, и это очень хорошо!
После лекции, подойдя втроем, мы задали вопрос об изображении Митторна, так заинтересовавшем многих. Профессор, улыбаясь нашему любопытству, объяснил, что создание подобных вещей – результат работы очень опытного мага.
– А заклинание здесь постоянное или со временем рассеивается? Его наверное, нужно обновлять?
– Ни то, ни другое, оно самоподдерживающееся. Вообще-то, чтобы материализовать картину, достаточно однократного вложения энергии в созданную чарами матрицу. Но в данном случае это не сработает, ведь мы, по существу, имеем дело с магическим зеркалом, отражающим наш город. Оно вбирает всю информацию из городской ноосферы и зрительно воспроизводит её. Для такого эффекта нужен постоянный приток энергии. Опытному магу не столь уж трудно сотворить неподвижную картину, единожды запечатлевшую облик столицы, но создание живого изображения требует несколько иного подхода. Необходимо заклинание, которое сводило бы вместе все информационные потоки от различных участков города, и что очень важно – оно должно быть привязано к точке выхода силы, чтобы постоянно подпитываться энергией.
– А без этого картина исчезнет? – разочарованно спросила я.
– Нет, но она станет неподвижной, как любая другая. Однако я уже сказал - опытный маг может вплести в матрицу одну из энергетических нитей, пронизывающих пространство нашего мира. Их особенно много возле Источников. В местах, удаленных от силовых потоков, самоподдерживающиеся чары невозможны. но отцы-основатели Академии знали, где строить цитадель для воспитания учеников. На территории Пенталиона находится один из самых мощных Источников Тиоры.

****

Ближе к вечеру, покинув, наконец, стены Академии, мы побрели домой с совершенно распухшими головами, обезумев от количества новой информации. Была и приятная новость, однако и она потребовала от нас определенных усилий. Тесфер, выцепивший своих воспитанников на большом перерыве, сообщил, что в конце месяца состоится торжественный вечер, на котором первокурсников ждет ритуал посвящения, развлекательная программа, праздничный ужин и танцы.
– Вы обязательно должны подготовить номер, – заявил куратор, – не стоит отдавать всё на откуп старшим.
Кто бы спорил, саму идею мы поддержали с энтузиазмом, но в первую неделю, как назло, ничего в голову не лезло. Занятия по ментальной магии и сохранившееся ещё со Школы умение создавать простые личины натолкнули меня и Свел на кое-какие мысли. Пару раз мы всей группой оставались после занятий, обсуждая возникающие фантазии, у всех было желание, если не поразить другие курсы и группы, то хотя бы не ударить в грязь лицом! Постепенно номер оформился.
Я подобрала музыку и придумала некоторые сценки, сделав микст из баллад Хольфа и детских музыкальных фильмов Земли. Майза помогла приготовить костюмы, Свел с Талиной при поддержке остальных ребят накропали ехидные стишки, где мимоходом прошлись по многим преподам (в том числе и по нашему Тесферу), и к назначенному вечеру была готова инсценировка сказки. Она повествовала о двух злых ведьмах – ими, разумеется, были Яна и Свел, живущих в избушке в самом центре глухого леса и питающихся заезжими молодцами – адептами Академии, предварительно с необычайной ловкостью засовывая их в печь. Безжалостные наставники посылали едва оперившихся юнцов в неравный бой и те безропотно шли на прокорм голодным старушкам. Так продолжалось, пока среди засланцев не оказался сильный и хитрый маг. Он коварно расколдовал грымз, превратившихся в юных прелестниц и, естественно, мигом подобревших. Мы с воодушевлением новичков исполнили задуманную музыкальную миниатюру, имели успех, во всяком случае, слушатели хлопали дружно. Мило краснеющий и очень довольный собой Воргент Грахс – наш хвостатый главный герой, (единственный в седьмой группе тролль) стоял на маленькой сцене, держа двух своих партнерш за руки и с широкой улыбкой принимал поздравления.
А уж на танцах после ужина мы со Свелой так расстарались, что все просто обалдели, я ведь не поленилась и кое-какие движения отрепетировала с ней дома. «Русалка» не занималась танцами всерьёз, но природная грация и чувство ритма помогли ей быстро сориентироваться. Многие приемы были взяты из того, что танцевали в земных клубах, получилось здорово!
«Групповые» эльфы – Олсени и Андерлейн (на самом деле у них были совершенно непроизносимые длиннющие имена, которые Свел в приказном порядке сократила), взирая восхищенно, не отходили от нас, конкурируя с троллем. Впрочем, если быть честной с собой, то в основном сокурсники всё же интересовались Свелентой. На удивление сильная, несмотря на внешнюю хрупкость, она даже не запыхалась после тех бешеных па, что мы демонстрировали. Впрочем, моя особа отнюдь не была обделена вниманием, её наперебой приглашали танцевать, смотрели благожелательно, но совсем не так, как Джар, без огня в глазах. Разговаривали ласково, но по-прежнему как с подростком. И ведь никакое заклинание не поможет выглядеть хоть чуточку старше, маги кругом, черт бы их побрал! Только лишний раз обсмеют.

****

Солнце наполовину укатилось за крыши и небо стало лиловым, когда Яна, наконец, распрямила согбенную спину и, вздохнув, потянулась. Дежурная смотрительница зажгла несколько ламп, разогнавших сгущающийся сумрак. В тишине читального зала был слышен только шелест перелистываемых страниц, да глухо бубнящие голоса самых упертых адептов, готовых даже ночевать среди толстых фолиантов ради хорошей оценки.
– Хватит уже, пошли домой, а то скоро глаза на лоб полезут.
– Весна на носу, а потом лето, скоро каникулы, – мечтательно протянула Свела, – а мы всё целыми сутками взаперти киснем, неужели так и будем гробить быстро проходящие дни юности и проводить время, вдыхая библиотечную пыль.
– Какой слог, сколько патетики, у тебя этих дней хватит ещё на десятки, а то и сотни лет, – ехидно отозвалась Талина, – не филоньте, осталось совсем немного, давайте-давайте, соберитесь, а то завтра не сможете сдать зачет!
– Тебе игуменьей быть в монастыре, всех бы построила, – Яна частенько сравнивала Талину с монашкой и девочки хорошо представляли себе смысл этих слов, но усердная ученица не обижалась…
– Не-а, ведьм в монастыре сжигают, – Свел с радостью воспользовалась возможностью отвлечься, – или может, сейчас не сжигают, а перевоспитывают.
– Боги, как бы мне вас перевоспитать, из двух лентяек сделать.
– Хотя бы одну, но работящую!
Уставшие девчонки начали хохотать, представив себе двухголового и многорукого монстра, страшного аки выходец из Тьмы, зато трудолюбивого.

****

Яна с удовольствием подставила лицо ветру, теплый сырой воздух пах свежестью и пробуждающейся землей, будоража кровь. В духоте библиотеки ей ужасно хотелось спать, глаза так и слипались, вот добраться бы до дома и бухнуться в койку! Но на улице всё, как рукой сняло, голова прояснилась и стало так легко! Откуда-то слышалась негромкая музыка и оживленные голоса, мимо, смеясь, пробежали дети.
– Господи, я и не заметила, что весна пришла!
Девушка повела носом, втягивая внезапно долетевший запах сдобы, – откуда это? А-а, там же за углом кондитерская, – и вдруг почувствовала ужасный голод. Дома, конечно, её ждет ужин, но он же никуда не денется.
Яна торопливо взбежала по ступенькам и потянула на себя сводчатую дверь. Из теплого, ярко освещенного помещения пахнуло ванилью, корицей и мятным чаем…
С наслаждением прихлебывая горячий ароматный напиток, она вытянула ноги и откинулась на спинку кресла, – надо же, то ли эти пирожные такие маленькие, то ли я слишком голодная, закажу-ка, пожалуй, ещё!
Ей показалось, что через окно с улицы, на неё кто-то смотрит. Яна быстро повернула голову, но там уже никого не было, – зря я здесь села, – мелькнула мысль, и тут же чьи-то ладони мягко легли ей на глаза.

ГЛАВА 7

НЕОЖИДАННЫЕ ВСТРЕЧИ.

Яна
Глупо, конечно, было так пугаться, не в бандитском же притоне я нахожусь. Вполне приличное заведение, куда мы с подружками всю жизнь ходим, и хозяин здесь хороший - вон как открыл рот, когда я подскочила на стуле, с грохотом сшибая тарелки и чашку с чаем на пол. Что это на меня нашло? Вот уж точно, от усталости и перенапряжения «тихо шифером шурша, крыша едет не спеша». Меньше надо учиться, а то скоро на людей кидаться начну…
Та-ак, надо все таки посмотреть, кто же это меня так напугал…
– О-о-ой, Сэйнт! Сэйнт, это ты, ур-ра, совсем как живой!
И сразу все воспоминания, казавшиеся полустертыми, обретя былые яркость и краски, пожаром вспыхнули в сердце. Я оглянулась на дверь, мне невольно показалось, что та сейчас откроется и появится Джар.
«Джар, боже мой, а я ведь думала, да нет, прямо-таки была уверена, что совсем забыла его, но стоило увидеть Сэя! Господи, те же зеленые глаза…» Всё непонятное, что чувствовала когда-то к его брату, а потом незаметно растеряла или усыпила в себе, всё это пробудилось и с неожиданной силой охватило мою душу.
Этот негодяй, как ни в чем не бывало, хлопал ресницами, ухмыляясь, – ну извини, не ожидал такой бурной реакции на мою скромную персону.
Потом он затормошил меня, разглядывая и восхищенно качая головой, – какая стала большая!
От этого слова «большая» у меня внутри всё оборвалось и, увидев выражение моего лица, Сэй поспешно добавил, – в смысле выросла и ещё лучше стала, и вообще. Я же тебя больше года не видел, э-э нет, какой там год, почти два прошло!
Он живо сел за стол, махнул рукой, подзывая служанку (вторая с недовольным видом возилась на полу, убирая остатки моего буйства), – горячего чаю и пирожных к нему, разных и побольше, ты ведь наверняка голодная?
– А что, по мне так заметно? Вообще-то я уже съела парочку, но не откажусь от добавки.
– Боги, как я рад тебя видеть, ну малыш, давай рассказывай, – он устроился поудобнее и положил руки на стол.
– Сразу видно, тебя не учили этикету!
– А вас никак учат? – он засмеялся, – то-то ты такая гордая. Поди заканчиваешь первый курс?

****

Своей доброжелательной улыбкой Сэйнт легко располагал к себе (при желании, конечно), а уж более внимательного и заинтересованного слушателя трудно было найти! От охватившего меня возбуждения и радости я не могла остановиться и болтала без умолку. Так хотелось рассказать ему обо всех событиях прошедшего года и своих успехах и… не оставляло странное чувство, будто встретила кого-то родного, с кем расставалась ненадолго. А ведь не так уж много мы и общались-то с ним тогда, почти два года назад. И ещё, вдруг поняла, что на самом деле просто нестерпимо хочу услышать хоть что-нибудь про Джара, в конце концов, ведь он же меня разыскивал, подружки не станут зря такое придумывать. Ну, а если и забыл к этому дню о своём прежнем увлечении, то… бог с ним, но от того, что спрошу Сэя, не съедят же меня?
Пока я колебалась, старший брат заговорил сам:
– Пока тебя не было, Джар тоже даром времени не терял. Кое-кому удалось заставить его взяться за ум.
Странно, – мелькнула мысль, – он даже не спросил, почему я отсутствовала и где пропадала, может это ему неинтересно? Хотя нет, Сэй проявил такое пристальное внимание ко всему, что произошло со мной за последние месяцы учебы, как-то непонятно.
– И что по-твоему значит - «взяться за ум?»
– Прекратить валять дурака и продолжить обучение.
– В Академии? Вот здорово, но я его там не видела.
– И ещё долго не увидишь, наверное до осени. Десяток адептов с факультета боевой магии находится сейчас далеко на севере в горах, там идут специальные занятия.
– Это опасно? – Я широко раскрыла глаза.
– Да нет, не особенно, – Сэй пожал плечами,– с ними самые опытные профессора.
– А что они там делают? Погоди, – только сейчас до меня дошло, – так если он уже учится на одном из факультетов, выбрав боевую магию, то это значит, что он уже на второй ступени?
Я была удивлена, как-то не вязался у меня Джар со взрослым мужчиной – магом, уже окончившим первую ступень. Да ведь ещё лет десять нужно подтверждать ранг магистра, прежде чем переходить в следующему этапу.. Не понимаю. Впрочем, а сама-то я? Скоро стукнет 24, а ни внутри, ни снаружи этого не ощущается.
И тут мелькнуло ясное воспоминание (удивительные штуки порой вытворяет память) – Риэннэль Десм-Илло, грозно вопрошает: «а вы-то сами по законам вашей расы являетесь совершеннолетним?»
Как же профессор его тогда назвал, лорд Ар…, или Ас…, не помню, может у Сэя спросить имя рода, но вроде неудобно. Хотя, с другой стороны, я ведь ни разу не поинтересовалась кто они, чем занимаются, даже на какие средства существуют, а обо мне братья всё знают, обычно я не так себя вела. Впрочем, «лорд» означает, что оба принадлежат к высшей знати, у большинства этих семейств есть земли и поместья, встречаются, конечно, и обедневшие, но на нищих братцы не похожи.
В этот момент голос моего собеседника перебил мысли.
– Ты наверняка знаешь, в Белом Ущелье издавна творятся странные и страшные дела.
– А где это?
Я напрягла память, – э-э-э, не отвечай, уже вспомнила, точно, это в Винкау (стране троллей), в северных горах, кажется, они называются Сарландскими, – и, не удержавшись, похвасталась, – конечно знаю, там выявлена редкая природная аномалия, пространство истончено и периодически образуются спонтанные порталы в другие миры, мы уже это учили.
– Умница, – Сэйнт кивнул, – а вам говорили на занятиях по истории магии, чем это вызвано? В свое время там была обитель черных колдунов и некромантов Тиоры, позже их истребили, однако было пролито столько жертвенной крови, что в тех местах до сих пор сохраняется очень сильное давление Хаоса. Благодаря остаточному отрицательному фону и возникают сквозные прорывы в ткани мироздания, сквозь которые на плато Хардан проникают твари с Торгата.
– ??
– Это враждебный нашему мир чудовищ, где светит черное солнце и обитают существа, необычайно опасные для животных и людей Тиоры! Правда, их большая часть, не привычная к свету, быстро погибает или теряет активность под лучами солнца Тиоры. Есть и те, кто долго сохраняет жизнеспособность. Некоторые порождения Торгата полупрозрачны, почти невидимы, но могут причинить немалый вред, особенно в темноте. Одни из самых страшных – Моргулы. Это хищная медузообразная нечисть, меняющая окраску подобно хамелеонам, они действительно очень опасны. Представь себе, такая тварь может быстро ползти по земле или перемещаться по воздуху, напоминая облако. Приближаясь к человеку, она нависает над ним, обволакивает тело и растворяя плоть, поглощает его полностью. Если же перед ней чародей, способный поставить щит, то этот ползучий кисель выпускает длинные прозрачно-алые нити – щупальца и оплетает жертву, нанося сильные ожоги даже сквозь преграду и заражая его ауру астральными паразитами. Они видны магическим зрением, как черные сгустки. Эти сущности, поселяясь в энергетической оболочке, могут долго пить жизненную силу несчастного, перекачивая её своему хозяину.
Я содрогнулась от страха и отвращения, – и как же их уничтожить? Какие-нибудь заклятия на них действуют?
– Практически никакие, впрочем, моргул можно выжечь огненным ударом… Но на это способны только.
– Кто?
Сэйнт, вероятно задумавшись, ответил не сразу, – а лучше всего, если несколько магов, объединив свою мощь, уничтожат его направленной волной белой Силы!

****

С утра на улице стоял бус – взвесь мельчайших капель, наполняющих воздух, уже не туман, но ещё не дождь. Здания и деревья между ними казались размытыми, словно вместо реальности повесили большой бумажный лист, где неведомый художник написал акварелью городской пейзаж, а потом небрежно залил рисунок водой. Выглядело это красиво, слов нет, но в такую погоду даже просыпаться неохота. Яна поплелась на занятия в заторможенном и сердитом настроении, сегодня опять языки и этикет, вот скука-то.
А Тесфер, гад, ведь обещал, что для изучения множества языков будет использоваться магия. Использоваться-то она, конечно использовалась, вот только закачать при помощи заклинания в многострадальные головы студентов сами слова чужого языка и правила их применения в речи и письме оказалось недостаточно. Приходилось часами разговаривать, чтобы научиться верно и легко строить предложения, произносить фразы без акцента… А уж этикет! На что Свел, казалось бы, притерпелась к дрессировке своей эльфийской бабушки, и то не могла долго выносить придирок и занудства госпожи Зерции Кикле, прежде обучавшей чопорных аристократок в каком-то пансионе благородных девиц, но потом с удовольствием принявшей приглашение от самого проректора Академии. Ох, лучше бы она этого не делала, и чего старой грымзе не сиделось в пансионе…
Однако вспомнив, что во второй половине дня их группу ждут полеты на грифонах, девочка воспряла духом и просветлела ликом. Сэй спрашивал, какие у них сегодня занятия и обещал, если сможет, подъехать за ней. Вот бы увидел, до чего ловко она управляется со своим Красом. Яна вспомнила, как в первый месяц боялась даже подойти к этим мощным и отнюдь не безопасным животным. Постепенно привыкла, вначале, как и остальные студенты, только ухаживала за грифонами, чистила шерсть и перья и кормила их вместе с тренером… Потом, осмелев, уже сама одевала седло и крепления для ведущего, затягивала ремни, чтобы не слететь с птицельва во время виража и поправляла сбрую, но во время движения сидела только позади мастера. Сегодня должен был состояться её первый самостоятельный полёт и когда Яна думала об этом, её охватывала и азартная дрожь, и в то же время было немножко страшно. Грифоны или птицельвы были гордостью Реотаны. Ведь первыми среди человеческих магов их приручили именно чародеи Митторнской Академии. Светлые эльфы, давно нашедшие подход к этим странным и красивым созданиям, не спешили делиться многими своими секретами с людьми (невзирая на, вроде бы, дружеские отношения). Скорее всего полагали представителей человеческого племени не слишком достойными учениками…
Грифоны представляли собой крупных летающих существ с головой птицы и телом наподобие львиного. С незапамятных времен они водились в горах и предгорьях Саормара, иногда обживали пещеры в скалах на берегу моря, но всегда старались держаться подальше от человеческих поселений, хотя отнюдь не отказывались пополнить свой рацион баранами или овцами, если те попадались им на глаза. Полуразумные и хищные, на самих людей они вроде не нападали, но при этом крайне не любили гоблинов, поскольку те для пропитания вовсю охотились на их яйца и детенышей. Жили птицельвы небольшими стаями, вместе охраняя свои гнезда и птенцов и долгое время люди воспринимали их, как волшебных существ, на которых могут иметь права только эльфы. Около двух столетий назад выяснилось, что грифонов все же можно приручать, причем исключительно с помощью магов. В отличие от более примитивных животных, они не терпели насилия и при дрессировке с ними необходимо было установить ментальный контакт, а это могли сделать только чародеи. Вначале верхом на летунах путешествовали исключительно маги, но когда создали заклинание антигравитации, стали возможны пассажирские перевозки на флаерах*.
* Флаер – это воздушный транспорт, представляет собой закрытую кабину от 4 до 20 человек и одного ведущего, в дно вставлены амулеты антигравитации «Облако», кабина имеет окна с ажурными решетками и занавесями и крепко пристегнута гибкими прочными ремнями к двум-трем грифонам, перелет на флаере – это дорогое удовольствие.
Грифоний ангар (или, как его называли студенты, грифятник) находился сразу за Южными воротами возле Наргейнского тракта, там устроили площадку для отбытия флаеров, выровняв небольшое поле и засадив его жесткой короткой травой. Яна сказала девчонкам, что совсем такими же выглядели земные аэродромы в начале эры воздухоплавания. На краю поля находилась каретная, где стояли сами флаеры, и хорошенький деревянный павильон для пассажиров, ожидающих отлета. Сам питомник располагался дальше, в распадке между двумя лесистыми холмами. Обширное пространство, где были устроены вольеры и домики для молодняка и взрослых зверей, огородили и высокой сеткой, и магическими чарами, уж очень эти животные были дорогими. Владеть грифонами могла только Академия Высшей Магии и они играли важную роль в обучении её адептов. Кроме того, за определенную плату руководство Академии позволяло использовать грифонов в пассажирских полетах.
Магистры, закончившие Академию, с удовольствием помогали воспитывать грифонов и учили адептов управлять ими, но работать на флаерах считали ниже своего достоинства. А вот молодые маги средней руки не относились к этой деятельности, как к недостойной. Выпускники Магических школ охотно служили в компаниях пассажирских и почтовых перевозок, особенно те, кто любил путешествия и сами полеты. Работа была интересной и хорошо оплачиваемой, грифоноводители, между прочим, пользовались большим успехом у дам. Кстати, далеко не все наездники (или погонщики, но маги не любили этого названия) могли управлять грифонами, некоторых они почему-то не признавали и не слушались.
После открытия стационарных порталов в крупных городах, предприимчивые дельцы, вложившие деньги в организацию полетов, испугавшись разорения, снизили цены на путешествия флаерами. Но вскоре убедились, что многие люди – во-первых боятся пользоваться порталами, а во-вторых, стоимость телепортов также оказалась весьма высокой, уж очень они были энергозатратны.

****

После полудня выглянуло солнышко и студенты, замученные этикетом вообще, и госпожой Кикле в частности, приободрились. Ветер разогнал облака – и влажная трава, и только что проклюнувшиеся листочки на ветках так и сверкали яркой молодой зеленью, быстро высыхая под горячими лучами. Буковые рощи на окружающих холмах казались затянутыми бледно-зеленой дымкой, особенно нежной по контрасту с темными разлапистыми елями, растущими ниже по склону. Смолистый лесной запах наполнял воздух, в кустах заливались птицы и даже грифоны, повеселев, не то ворковали, не то порыкивали своими хриплыми голосами.
Сэйнт появился в питомнике ближе к вечеру, когда полеты уже заканчивались. Яна только что приземлилась и стояла рядом со своим грифоном, поглаживая его шею и приговаривая что-то ласковое. Лицо её так и сияло от радости. Она испуганно вскрикнула, когда посторонний для птицельва человек свободно подошел вплотную к опасному зверю и положил руку на мощный загривок.
– Ой, что ж ты делаешь, осторожно. Они могут броситься на чужих. Их ведь к нам специально приучали. Знаешь, как долго учитель нас знакомил, и потом мы друг к другу привыкали, а ты - р-раз!
К её изумлению, Крас, как-то испуганно покосившись на парня, покорно наклонил голову, подставляя широкий лоб под ладонь.
– Фигасе, чего это он, боится тебя что ли, не поняла!?
– Ерунда, тебе показалось, – перевел разговор Сэй, – расскажи лучше, как у тебя получается с ним, слушается или не очень? Ты сколько раз летала?
– Сама, так чтоб одна, впервые! Только подумай, я совсем-совсем одна управляла грифоном, о нет, ты не можешь себе этого представить. Вначале так вцепилась в него, думала, сейчас клок из бедняги с перепугу вырву, потом взяла себя в руки, подняла голову, вспомнила, что надо делать. И ведь знаю – для подстраховки малый амулет «облако» пристегнут к поясу, но все равно жуть берет!
А мой мальчик так плавно – несколько взмахов и всё, мы уже под самыми облаками, вот только крылья немного обзор сбоку загораживают, уж очень широкие. А раньше, когда я сзади учителя сидела, так из-за них вообще ничего толком не видела. Сегодня совсем по-другому! Ветер в лицо, дух захватывает от высоты, люди внизу как букашки, дома, экипажи, лошади – ну прямо игрушечные. На самолетё не так. Ах да, ты не знаешь, что такое самолёт, ну да всё равно. Это такая летающая закрытая повозка, вроде длинной-предлинной коробки, вся из металла. Когда находишься внутри неё, то ничего особенного не чувствуешь, смотришь себе телек или дрыхнешь, а здесь – словно сама паришь в небе, …на собственных крыльях. Сэй, это потрясающе! Ты обязательно должен попробовать! Хотя, о чем это я, похоже, ты на них не раз летал, в смысле не на крыльях, конечно, а на грифонах, вон у тебя лицо какое хитрое!
По-весеннему яркое солнце на закате било прямо в глаза и Сэйнт молча улыбался восторгам девчонки, опустив ресницы.

****

– Не убегай, дождись меня, я на коляске, подвезу прямо к дому.
– Так я не одна, две тут ещё, нельзя их бросить.
– Это те что ли, рыжая и вторая малышка?
– Нет, Миола не смогла бы здесь учиться, Дара к сожалению не хватает, а этих девочек ты ещё не видел.
– Ну так будем посмотреть, – он хохотнул, – да без проблем, зови своих подруг, все поместимся.
Сэйнт направился в грифятник, по дороге поздоровавшись с тренером. И откуда он вечно всех знает? Майза с Фьераной, кидавшие издали заинтересованные взгляды (а кто бы остался равнодушным), тут же подошли, чавкая ногами по раскисшей земле.
– Что за парень? Он ведь из магистров, сразу видно… Ты давно с ним знакома? Ну скажи-и, вечно ты темнишь…
Чувствуя, как ледяная вода потихоньку проникает в сапоги и желая отделаться от юных хищниц, Яна перешла на сухой взгорок, где грифоны и студенты ещё не успели вытоптать молоденькую травку. Подняв воротник и сощурившись от ветра, она смотрела в небо, где Свел закладывала крутой вираж, идя на посадку, – «как бы отвязаться, вот надоеды».
– Это твой парень?
– Нет, – ответ вырвался раньше, чем девушка успела сообразить, что зря она это ляпнула.
– Так познакомь, – оживились обе подружки.
– Девочки, отстаньте, не мой, но не… свободный.
– Ага, для Свелы бережешь, да на кой он ей, у неё и так полно, а твоей эльфийке все равно все мужики по фиг.

Яна.
Зря девки губу раскатали, Сэйнт даже на Свелу не обратил особого внимания (а уж она-то им не чета). Так, поулыбался вежливо, у дома высадил и привет. Про Талину вообще молчу, ну та вся в учебе, монашка, ей хоть бы хны. Может одета Свел была не очень? Дак ведь не дурак уж совсем, должен понимать, что в грифятник в нарядном платье не сунешься. Все на полеты одевают теплые суконные или кожаные куртки и прочные штаны, заправленные в сапоги. На руках – перчатки, часто с обрезанными пальцами, я например, у своих обкорнала, так удобнее поводья держать. Ясно дело, вся амуниция немаркой расцветочки, диапазон красок от коричневого до черного. А что, в белоснежном прикиде грифончика седлать, и потом, кстати, чистить после занятия, оно самое то!
Но русалка, кажется, обиделась, я её на следующий день спросила, - ну и как тебе Сэй?
Так она фыркнула, словно кошка, – вот ещё, и не собираюсь с таким связываться, слишком крутой, тебе-то он кто?
Я растерялась, – а правда, что сказать? Брат моего парня? М-м-да, уж теперь-то, спустя два года, отлично соображаю, какой дурочкой наивной была, её понимаешь, разок проводили, ну поцеловали, а она сразу – «отношения, мой парень» размечталась.
– Да в общем, просто приятель.
Поколебавшись немного, выложила Свел вкратце историю своего знакомства с зеленоглазыми красавчиками.
У неё хищно блеснули глаза, – а ты не говорила, что у тебя было такое – романтика и все дела.
– Да какие дела, ничего толком и не было, говорю же, сразу меня сплавили от греха подальше. Ты лучше про другое послушай!
Рассказав ей произошедшее на поле, задумалась, – вот одного не пойму, чего Крас так испугался? Я за несколько месяцев, кажется, его изучила, грифоны вообще ребята смелые, их просто так не прижучишь, даже чарами, а мой вообще вредный. Я прям остолбенела, чувствую, он под рукой у меня вздрогнул и голову прижал, как щенок. Странно, ни разу не видела, чтоб Сэй кого обидел, человека или животное, сдурел Крас, что ли?
– Хм-м, погоди, я вот у твоего знакомого знаешь что приметила, – Свел, нахмурившись, в сомнении покачала головой – уж очень странную ауру, слишком мощную, сроду такой не видала! Разве что в Дельгарии у старых эльфийских магов, но у них свечение другое и плотность все же поменьше. А животные-то Силу лучше людей чуют, тем более грифоны – они же магические существа. Да что грифоны, вспомни, сама говорила - на Земле уж на что энергии нет, а взять кошку или собаку, если где возмущение хоть крохотной волной пройдет, так сразу шерсть дыбом, фырсь и в сторону! Ты уверена, мать, что ничего не упустила, всё-всё мне про этих типов рассказала, а?
Я хлопнула себя по лбу.
- Вот блин, забыла, ну конечно, мне же Джар признался, мол, в нем есть, как это он сказал – «кровь оборотней». Не совсем пойму, что имелось в виду, полукровки они, что ли? Но в любом случае, если Джар хотя бы частично оборотень, то и брат тоже…того.
– Не факт, – медленно протянула подруга, – этот Сэйнт вполне может быть как раз чистокровным оборотнем, вдруг они братья только по отцу или по матери.Но вообще-то, в Эндоссе – столице Дельгарии приезжих из Огрента я встречала, так у них совсем по-другому всё выглядело.
Мусолили мы эту тему, перетирали чуть ли не две недели, а потом не до того стало, сессия началась и… полетели клочки по закоулочкам.

****

Наконец, сессия осталась позади и по этому поводу в танцзале главного корпуса была устроена шикарная вечеринка! Окна и дверные проёмы задекорировали цветочными гирляндами, во дворе вокруг фонтана расставили фуршетные столы, а само здание и ближайшие аллеи осветили десятком магических светильников. Отдаленную часть парка по настоятельным просьбам адептов решили оставить темной и романтически-таинственной.
Яна в бледно-розовом муслиновом платье, затканном крошечными звездочками, с пышным бантом в волосах до невозможности напоминала куклу. Свел это совершенно не понравилось и она хмыкала весь вечер, неодобрительно косясь на несчастную.
– Да-а-а, тебя в таком прикиде стоит обратно в школу магии отправить, причем даже не в старшие классы. Кто ж тебе с этим нарядом-то подсуропил? Никак родная матушка, ну да, они все такие, моя вон тоже спит и видит, как бы меня превратить снова в малютку – рюшечки, бантички, фу, дрянь!
Сама Свела была в облегающих штанах из черного бархата с высоким корсажем вместо пояса. Под бархатным же сюрко, отделанным по низкой пройме узкой полоской голубоватого меха виднелась тончайшая белая рубашка из шелкового виссона, на шее переливалась золотая цепочка с подвеской из лунного камня. Смотрелась она, спору нет, шикарно.
Рядом с ней Яна чувствовала себя полной идиоткой, только соски во рту не хватало и помпончиков на туфельках. К чести русалки, она так искренне переживала за подругу, что собственный успех у противоположного пола её совершенно не радовал. Появившийся на вечере Сэй только усугубил их отвратное настроение. При виде Свел он, слегка присвистнув, воскликнул, – вот это я понимаю, нимфа-волшебница!
Затем его взгляд остановился на Яне и прозвучали роковые слова:













– Куколка, да ты просто прелесть!
– Погремушку в руки и можно заворачивать в качестве подарка, вылитая Суок! – Прошипела девочка, задыхаясь от душившей её злобы.
Яна
Нет, ну это ж надо было так лопухнуться. Затмение какое-то нашло, не иначе, все люди как люди, одна я – кукла из наивной сказочки. Как я могла поддаться на эту провокацию!?
Вся беда в том, что на днях к нам прибыли долгожданные гости – Александр Иванович и Анна Эриховна, в кои-то веки согласившись оставить дачное хозяйство летом без присмотра. То есть, конечно, никакая они не беда, я им ужасно рада. Но против превосходящих сил противника, а именно, совместного давления мамы и бабушки мне выстоять не удалось, а у них свои представления о красивой жизни. Анхен вообще в восторге от моды, принятой на Тиоре, точнее, в Реотане. Она напоминает ей обожаемый «серебряный век», в который бабуля влюбилась заочно, начитавшись стихов Ахматовой и Гумилева, да насмотревшись старинных фильмов. Короче, обе интриганки, преследуя исключительно свои цели, совершенно заморочили мне голову и, восторженно сюсюкая, обрядили меня в эти полудетские тряпки.
Анта и наш продажный папаша согласно подпевали им. И вот результат¬! Вся эта гоп-компания оказала столь пагубное влияние на мою неокрепшую психику, что я, видимо находясь в своеобразном гипнотическом трансе, отправилась позориться на прощальную вечеринку… Господин Фирент наверняка продался за вареники с вишней (кстати сказать, украинское национальное блюдо, а вовсе даже не немецкое), при помощи которого бабушка добилась полной лояльности с его стороны.
Уже оказавшись среди сокурсников, я поняла, что попала, но было поздно. Ничего не оставалось, как сделать хорошую мину при плохой игре, то есть притвориться сладеньким кротким ангелочком. Как ни странно, мне помогли эльфы и простодушный тролль. Олсени и Андерлейн воспринимали меня, как «прелестное невинное дитя» и большего не требовали, а Воргент вообще ничего плохого не заподозрил, искренне похвалив «красивенькое платьице» (обладательницу которого затрясло от подобного комплимента), правда, когда он продолжил:«на нашей славной крошке», мне захотелось покрыть его трех-, нет четырехэтажным русским матом, право, не знаю, как смогла удержаться.
Потом ещё Сэйнт добавил своё веское слово – «куколка», надо же, не в бровь, а в глаз! Ну ничего, я ему ещё это припомню!
И вообще, он меня разозлил ещё тем, что вел себя как последний подлец. Я надеялась - друг всё таки очаруется русалкой, нет же, скотина бесчувственная, протанцевал с ней пару раз и свинтил куда-то. Меня вообще на руки взял во время бризанты. Сначала подошел, все честь по чести, пригласил, как полагается, а потом подхватил, будто маленькую, ну его… Самое ужасное, что дурному примеру последовал Олсени, которого я все таки обругала, после чего, угрюмо забившись в угол, столь злобно зыркала оттуда, что желающих нарушить моё одиночество больше не находилось. Слава богу, в конце вечера парных танцев почти уже не было, а когда музыканты играли змейку и солнцеворот, все ребята так бесились и хохотали, что я отошла от состояния тягостной обиды на весь белый свет, плясала и веселилась вместе с остальными.

*****

На каникулы Свелу мать увезла по требованию родственников-эльфов в Эндоссу, Талина отправилась к своим родителям, я валяла дурака вместе с Селькой, а когда Миола освобождалась от работы в аптеке, то присоединялась к нам. В общем, всё было, как всегда. Некоторое время с наслаждением работала гидом для гроссов, хотелось, чтобы родной город понравился бабушке с дедом, много читала…
Наконец, за месяц до начала занятий в Академии, предки сподобились. В один прекрасный вечер сообщили, что оставляют в своей конторе помощников, а всё семейство отправляется на отдых в Наргейн! Разумеется, если кто сильно не хочет, то может оставаться дома, но дураков не нашлось. Анхен, правда, что-то слабо вякнула про дачу, но её совместными усилиями уговорили не сходить с ума, а подчиниться решению большинства. Я-то сразу поняла, что дело не только в отдыхе на море, мама хочет показать своим родителям все красоты Реотаны и приучить их потихоньку к мысли о переезде.

*****

Около сотни лет назад маги Тиоры установили и открыли в крупных городах сеть стационарных порталов. Реотана была одной из первых стран, рискнувших пойти на этот шаг. В Митторне, недалеко от Академии, (поближе к Источнику) из голубоватого травертина было выстроено двухэтажное здание магической транслокации, напичканное стационарными телепортами почти во все крупные города Тиоры. Названное донельзя романтично – Шато Небесный путь, оно было не только красивым, но и удобным. На первом этаже располагалось несколько комфортабельных залов ожидания, где всё было наилучшего качества, ведь этим способом перемещения могли воспользоваться только очень обеспеченные люди (или маги, для которых оплата была чисто номинальной). Бабуля внимательно оглядела мягкие кресла и диванчики, подошла к небольшой стойке в углу с фруктами, напитками и закусками и, оценив ассортимент, величественно кивнула, – очень неплохо!
– Прямо скажем, получше, чем в наших аэропортах, про жэдэ вообще не говорю, кстати, надо бы проверить дизайн туалетной комнаты, надеюсь, она не типа сортир? – ехидно ухмыльнулся дед.
– Папа!
– Ладно, ладно, шучу…, а ты уверена дочка, это действительно безопасно, не растащит нас в твоём телепорте по атомам?
– Во-первых, он не мой, а государственный, и потом, побойтесь бога, ведь мы с Лостаром постоянно пользуемся порталом, перемещаясь на Землю, вы-то сами как сюда попали, на Тиору? Этот комплекс отличается только размерами и всякими прибамбасами, но суть-то одна! На самом деле можно прямо из дома переход открыть, но при такой большой компании это означало бы гигантский расход энергии. Ну и кроме того, просто хотели вам показать такой вот вариант портального вокзала у нас в столице.
Разговор прервала подошедшая дежурная, пригласившая всех отправляющихся в Наргейн подняться наверх.
Пространство второго этажа представляло собой пустой холл, в нишах которого находились отдельные арки переходов. К виду стационарного телепорта я уже давно привыкла, тем более что в нем не было ничего особенно волшебного. Он представлял собой светящийся проем, переступая порог которого, люди скрывались в клубящемся тумане. Кроме нас, порталом отправлялось немного народу – семья магистра с кафедры природоведения (это был один из наших преподавателей, мои родители его тоже знали и приветливо поздоровались), два богатых купца и некий аристократ с расфуфыренной женой и двумя сыновьями. Мальчики были, кстати, ничего. В отличие от надутой материной рожи, у них были вполне милые лица, старший все время косился на меня, а потом, набравшись храбрости, незаметно подмигнул. Я развеселилась, но приметливая Анхен ущипнула меня за бок: «нечего глазки строить, вот тебе мать задаст, подожди, давай хотя бы устроимся в пансионате, на что тебе эти мальцы, у них вон цербер какой, не связывайся»…
Вообще-то в Наргейне жила старинная подруга мамы – Велиза Орсван. Когда-то в молодости эта женщина была тяжело больна. В небольшом городке, где жила в то время её семья, не было хороших врачей и девушка тихо угасала. Катрина Лостар, сопровождавшая в поездке своего супруга, согласилась осмотреть больную, а потом, не в силах бросить свою первую пациентку, осталась на несколько недель и выходила её. Через год тогда ещё молоденькая Велиза удачно вышла замуж за наследника богатой семьи. Теперь, по прошествии более чем двадцати лет, госпожа Орсван являлась достаточно зажиточной и знатной дамой, а её муж – владельцем нескольких грузовых и пассажирских судов, приписанных к порту Наргейна. Лет десять назад, отдыхая на море, родители останавливались в доме Орсванов, но я тогда была маленькой и не слишком запомнила город и место, где мы жили. В этот приезд мама не захотела отягощать подругу таким большим семейством и заказала апартаменты в пансионате прямо на берегу.

ГЛАВА 8

ЛУЧШЕ МОРЯ МОЖЕТ БЫТЬ ТОЛЬКО МОРЕ.
ЯНА
Телепорт точки прибытия располагался в еще более нарядном здании, чем столичное Шато, похожем на маленький дворец, окруженный цветущей зеленой изгородью. И сам город был очень красив. Как только его не называли: сокровищница Юга, хранимая богами, морская столица, жемчужина побережья.
Наргейн заслуживал всех этих восхвалений. Выстроенный на холмах и защищенный мощными стенами, он, тем не менее, не производил впечатления суровой крепости, хотя когда-то и выполнял эту функцию. Дома и дворцы в центре были сложены из мрамора и тепло мерцающего травертина – белого, серебристо-голубого и розоватого. Ближе к окраинам мрамор сменялся кирпичом и песчаником, а за городской стеной – диким камнем, увитым плющом, что придавало даже бедным хижинам жизнерадостный вид и скрывало погрешности старых стен. Климат здесь был мягким даже зимой и солнце «согревало этот благословенный край весь год». Собственно, чего мелочиться, могу процитировать полную выдержку из школьного учебника по географии: «Береговая линия Южного океана, называемого жителями Шеймила Черным, сильно изрезана, и многочисленные выступы суши разделяют его на множество акваторий. На берегу одного из них, красивейшего Вьонского залива находится сказочная столица Юга – очаровательный город-порт. В то время, когда север Реотаны, Рендала и Винкау погружаются в унылую осень, за которой приходит снежная зима с её метелями и буранами, перелетные птицы отогревают в Наргейне свои замерзшие перышки. Жители его наслаждаются редчайшим сочетанием моря, близких гор и степных просторов на западе».
А, каково? Можно продолжить, тем более, что всю эту муть я, не мудрствуя лукаво, а точнее, откровенно ленясь, заучивала в своё время с помощью заклинания, тайком списанного из старенького свитка в папином кабинете (отец про это так и не узнал).
Продолжаю:«К настоящему времени, Наргейн – второй по величине город Реотаны, уступающий по обилию достопримечательностей и развлечений только столице. Главная ось и транспортная артерия города – Морской проспект – усажен магнолиями и тянется к западу от Старого порта. Южнее от него в сторону моря простирается отданная во власть пешеходов площадь Соржен – тенистое царство пальм, арсалий и фонтанов, окруженное разнообразными театрами, тавернами, и дансингами».
Жемчужина побережья находилась в широкой цветущей долине, раскинувшейся между массивом Саормар и предгорьями Готтарского хребта, окаймлявшего северо-западную часть побережья. В ясную погоду хорошо различались его белоснежные пики, защищавшие край от холодных ветров. С юго-востока вздымались мрачные вершины Саормара, за которым находились опасные соседи – Шеймил и Эрсунна, к счастью, не имевшая сухопутной границы с Реотаной. Однако по морю эрсуннские корабли добирались до Наргейна меньше чем за неделю. Сейчас в этом регионе сохранялась тишина