Солнечный цветок дьявола. Татьяна Бродских

Оглавление

• Глава 1
• Глава 2
• Глава 3
• Глава 4
• Глава 5
• Глава 6
• Глава 7
• Глава 8
• Глава 9
• Глава 10
• Глава 11
• Глава 12
• Глава 13
• Глава 14
• Глава 15
• Глава 16
• Глава 17
• Глава 18
• Глава 19
• Глава 20
• Эпилог

Глава 1

Я сидела на берегу моря, волны бились о камни, долетая до меня прохладными брызгами. Так хотелось окунуться в его воды и плыть, пока не закончатся силы. Но море еще было холодным, купаться рано, а топиться поздно. Все, что могло со мной случиться плохого, произошло еще три с половиной года назад, вряд ли дальнейшая жизнь сможет сравниться с теми несколькими месяцами ужаса.
Как бы я ни пыталась все эти годы забыть, похоронить память о тех днях, ничего не получалось. Я все так же просыпалась ночами в страхе и холодном поту, так же дергалась от любого неожиданного прикосновения мужчин. А любое упоминание или намек на интимные отношения вызывали тошноту. Тому виной мой покойный муж, надеюсь, он умирал мучительно.
Когда мы с ним познакомились, мне было пятнадцать, он приехал к моему отцу, а натолкнулся на меня в саду. С первого взгляда он мне не понравился: лет сорока, крупный, склонный к полноте, с красным лицом, говорившим о том, что он не прочь выпить лишнего. А его неприятный взгляд, с которым он меня рассматривал? Уже тогда я поняла, что ничего хорошего от этого знакомства мне не светит. Каждый свой приезд, а после того визита он стал частенько у нас бывать, барон старался зажать меня в каком-нибудь уединенном месте. Сначала просто прижимался, не обращая внимания на мой страх перед ним и брезгливость, потом стал лапать руками или целовать своим слюнявым ртом. Я отбивалась, пыталась воззвать к его порядочности, но он только смеялся и говорил, что я просто набиваю себе цену, как все бабы. А потом, спустя год этих домогательств, моих страхов и потаенных надежд, что барона хватит удар, отец сообщил, что дал согласие на наш с ним брак. С того момента моя жизнь превратилась в ад.
Барон договорился с отцом, и полгода, положенные до свадьбы, я провела в его доме. Условие у отца было только одно: в храм я должна была войти девственницей, все остальное его не интересовало. Стоит отдать должное покойному супругу, он сдержал данное обещание. Но это ничего не значило для меня к моменту свадьбы. Потому что первое, что заставил меня сделать тогда еще будущий супруг, когда он привел меня в свой дом, – это доставить ему удовольствие. Мои слезы, просьбы, отказ – ничего не помогло. Он просто схватил меня за волосы, поставил на колени и засунул свой член мне в рот, предупредив, что если я попробую намеренно или случайно причинить ему вред, то он на мне живого места не оставит. В первый раз у меня ничего не получилось, я рыдала, давилась и, как итог, меня вырвало прямо на орган барона. Он разозлился и избил меня.
Со временем я научилась делать это. Лучше уж так, чем удовлетворять его другим способом. После первого раза, а он произошел в тот же день (барон просто не мог уйти из моей спальни не получив удовлетворения), я несколько дней не могла сидеть. От нахлынувших воспоминаний я содрогнулась. Стоит ли говорить, что смерть для меня тогда казалась лучшим выходом? Но три попытки самоубийства провалились. В итоге меня посадили под домашний арест и никуда не выпускали из спальни. Каждый вечер я с ужасом ждала прихода своего мучителя. Радовало только то, что он иногда неделями отсутствовал в поместье. Для нас с Зарой это был праздник. Зара была моей личной служанкой и еще одной жертвой моего покойного мужа, практически рабыней, старше меня всего лишь на год. Именно на ней барон показывал мне, как себя должна вести женщина в постели. Он предпочитал, чтобы женщина под ним кричала, не разбирая, от чего она это делает – от боли или от удовольствия. Хотя какое удовольствие, с ним было больно всегда, он мог ущипнуть, укусить, или даже избить сначала.
Впервые я узнала, что секс бывает другим, когда барон заставил меня принять участие в их постельных играх с Зарой. До этого я только смотрела. А в тот вечер супруг особенно перепил и у него не вставал, вот он и решил, что пора испробовать что-то новенькое. К тому времени я уже четыре месяца жила в поместье барона, жизнь была сплошным кошмаром, от которого я, как могла, пыталась отстраниться. И спиртное оказалось лучшим вариантом. В алкогольном угаре тебя не мучает совесть, моральные принципы, не хочется блевать только от одного вида голого супруга. В тот вечер я спокойно легла на кровать, стараясь думать о чем-нибудь отвлеченном, надеясь только на то, что Зара не будет делать мне больно.
Она и не делала, наоборот, ее прикосновения были нежны, а губы ласковы, и мое тело откликнулось. После грубых пальцев барона ее чуткие пальчики заставили меня дрожать, а тело сгорать от желания. И даже когда барон резко вошел в меня, все так же храня мою девственность, я испытала не боль, как это обычно бывало, а удовольствие. Тогда достичь пика мне не удалось, но потом мы еще не раз занимались этой игрой.
Непосредственно перед нашей свадьбой барон избил Зару за то, что она плохо обслужила его друга, хорошо, что меня он никому не давал. Девушка пришла ко мне в слезах, мы сидели на моей кровати в обнимку и плакали обе от безысходности. Я со страхом ждала свадьбы, после которой мне пришлось бы не только удовлетворять мужа, но еще и рожать ему детей. Зара уже дважды была от него беременна, но каждый раз он ей устраивал выкидыш - пинком в живот. А еще угнетала мысль, что помощи ждать неоткуда. После первой недели в доме барона я набралась смелости и написала отцу обо всех ужасах, творящихся в поместье. Он приехал, поговорил с моим будущим мужем, тот, смеясь, рассказал во всех подробностях, как он приручает меня к супружеской жизни и полному подчинению. Они вместе выпили, посмеялись, а отец сказал, что жалеет, что в свое время не сделал того же с моей матерью, глядишь, супружеская жизнь не была бы такой тоскливой. Я знала, что он меня не любит, что ему плевать на мое счастье, но даже не могла догадаться, что ему плевать и на мою жизнь. Единственное, что его волновало - это традиции и честь рода, которую ни в коем случае нельзя было запятнать.
Зара плакала, я ее успокаивала, гладила, говорила, что когда-нибудь и мы будем если не счастливы, то хотя бы свободны. Смерть - свобода, в неполных семнадцать я в это верила. Смерть тогда для меня была лучшим подарком, который я мечтала получить от жизни. Как-то само собой от поглаживаний я перешла к поцелуям, стирая слезинки Зары своими губами. Она подняла ресницы и заглянула мне в самую душу своими карими глазами, а потом поцеловала в губы, нежно и трепетно. Мое сердце остановилось, а потом забилось с новой силой. Никогда не забуду того поцелуя, в нем было столько чистоты и неприкрытого обожания.
Зара стала моей тайной, моей отдушиной, моей первой и единственной любовью. Мы скрывали наши чувства, старались ничем их не выдать. Для нас стало счастьем оставаться наедине. Наши совместные ночи, когда барон уезжал, были наполнены нежностью и страстью, наверное, именно тогда мне захотелось жить несмотря ни на что. Но долго это не могло продолжаться, как-то раз барон вернулся не вовремя. Пришел приказ, что его назначают командующим заградительного полка. Это означало смерть для многих. Поэтому барон заявился под утро пьяный и злой, еще большая ярость его накрыла, когда он застал нас с Зарой, спящих в одной кровати. Он избил нас и, уезжая в то же утро на войну с нежитью, забрал с собой Зару, больше я их не видела.
А спустя пару месяцев пришло официальное письмо о том, что мой муж пропал без вести. Зара тоже не вернулась. Я искренне рыдала, только оплакивала не подонка, который по стечению обстоятельств испортил мне жизнь, а свою потерянную подругу и любовь.
- Хозяйка, уже поздно, пойдемте, - склонился в поклоне Ланс, дворецкий и управляющий.
Он подал мне руку, а меня невольно передернуло, даже по прошествии времени мне все еще неприятны прикосновения мужчин. После смерти супруга, а я предпочитаю думать, что его съела какая-нибудь зверушка, причем живьем, я поменяла всех слуг. Они пытались ползать передо мной на коленях, угрожать, плакать, льстить, но я была непреклонна. Я просто не могла каждый день видеть тех, кто знал об издевательствах барона и молчал.
- Да, Ланс, пойдем, - я встала, так и не приняв руку мужчины.
Но не подумала, что от долгого сидения ноги затекли. Я покачнулась и, скорее всего, упала бы, если бы дворецкий не удержал меня. Разом нахлынула паника, сердце забилось часто-часто, а тело сжалось в ожидании удара.
- Госпожа, вам плохо? – участливо взглянули на меня карие глаза, в которых пряталась жалость.
Меня разобрала злость, что позволяет себе этот мужик?! Мне не нужно его сочувствие и жалость, потому что они все одинаковы, и он не пристает ко мне только потому, что я его хозяйка.
- Со мной все хорошо, Ланс! Я просто замерзла, - я еще не закончила фразу, как мне на плечи лег сюртук.
В душе, как всегда при общении с моим дворецким, бушевали противоречивые чувства: с одной стороны, хотелось его обругать или даже ударить, чтобы знал свое место, с другой, я ощущала неловкость от его заботы. Когда она исходила по долгу службы, я понимала, но вот такие спонтанные поступки ставили меня в тупик. Чтобы перевести разговор, задала самый обычный вопрос:
- Что у нас нового?
- Все по-старому, госпожа, только письмо с королевской печатью пришло. Я отнес его в кабинет и положил на стол, - Ланс шел на шаг позади меня, хорошо, что он не видел в тот момент мое лицо.
Письмо от короля, мне не надо было его вскрывать, чтобы узнать, о чем оно. Три года почти прошли, а это значит, король выбрал мне нового мужа. Спина покрылась льдом, а на глаза навернулись слезы. Нет, я больше не хочу! Я просто не смогу пережить это еще раз! Но ведь должен быть какой-то выход?! Спустя три года я даже жалела, что не забеременела от барона, возможно, у меня родился бы мальчик, и тогда я была бы избавлена от повторного замужества. А все дело в том, что в нашем королевстве женщина не может наследовать ни титул, ни землю. И вот мне опять придется выйти замуж, потому что у покойного супруга не осталось наследников, у него даже племянников не было.
Паника заставляла сердце сжиматься, а руки трястись. «Но ведь есть же приличные мужья», – успокаивала я себя, вспоминая, как после года заточения в поместье барона ездила навестить подругу. Она тогда жаловалась на своего мужа, что он мало уделяет ей внимания, все время занят государственными делами, а ее спальню навещает не чаще раза в месяц. Я ей искренне завидовала, для меня ее муж был практически святым человеком. А может, дело в возрасте? Барону было около сорока. Так, может, выбрать себе мужа лет пятидесяти? В таком возрасте мужчинам, наверное, ничего и не надо. У кого бы спросить?
- Ланс, а сколько тебе лет? – резко развернулась к управляющему.
На вид его возраст было трудно определить: высокий, худощавый, с темными короткими волосами, на висках седина, пронзительные карие глаза с сеточкой морщин вокруг, нос с горбинкой. Типичный южанин, только каким ветром его занесло к нам?
- Сорок, хозяйка, - ответил мужчина, подавив изумление.
Мало, вряд ли он знает предпочтения мужчин после пятидесяти лет. Хотя за этот год я не слышала жалоб от служанок, что он к ним пристает или к чему-то принуждает, на всех остальных мужчин в поместье такие жалобы были, а на него нет. Может, его вообще женщины не интересуют? Тоже не вариант, мужеложство тяжкий грех, такое сразу бы заметили и его избили бы сами мужики.
- Ланс, как, по-твоему, должна вести себя женщина, если хочет привлечь внимание достойного мужчины?
- Могу я узнать, с какой целью вы интересуетесь?
- Мой муж пропал без вести, как ты знаешь, три года истекли и король настаивает на повторном браке, - я решила сказать ему правду, все равно скоро все узнают. – Хотелось бы, чтобы второй брак был удачнее.
- Вы позволите мне говорить откровенно?
- Говори, вряд ли я услышу что-то новое.
- Вы, госпожа, боитесь мужчин. Вы смотрите на них, как затравленный зверек. А это привлекает только садистов, которым доставляет удовольствие этот страх. Чтобы изменить судьбу, свою жизнь, надо в первую очередь изменить себя. Стать увереннее, перестать дергаться от каждого невинного прикосновения или хотя бы научиться скрывать свой страх.
- Ну что ж, Ланс, раз уж ты настолько откровенен, - зло произнесла я, сомневаюсь, что кому-то было бы приятно услышать о себе такое. Будь это ложь, я бы просто выгнала его из моего дома, но он сказал правду. Не думала, что я настолько плохо скрываю свои страхи, – то будешь помогать мне. Пошли, надо прочитать письмо и узнать, сколько у меня есть времени, чтобы подготовить себя морально к встрече с высшим обществом.
- Я не понимаю, госпожа, какой именно помощи вы от меня ждете? Нет, я, конечно же, окажу любую. Все, что в моих силах и даже сверх того, но хотелось бы конкретики, - ощутимо забеспокоился мужчина. Вот те раз, это надо же, как он заговорил, прямо дворянин, а то все деревенским мужиком прикидывался.
- Все просто: ты помогаешь мне избавиться от страха перед мужчинами. Думаю, начать надо с простого. Подай мне руку, - если уж я решила менять жизнь, то не буду откладывать на завтра, а то еще передумаю.
Ланс протянул мне открытую ладонь, мозолистую, смуглую, с длинными пальцами, жилистую. В ней не было ничего страшного, но мне потребовалось сделать пару глубоких вдохов и выдохов, чтобы вложить в его руку свою ладошку, беленькую и маленькую. Странно, рука у Ланса была горячая и сухая, а у барона ладони были всегда влажные и холодные, они напоминали мне змей или лягушек, от воспоминаний меня передернуло. Управляющий помрачнел, наверное, воспринял это на свой счет, но я не стала его разубеждать, иначе пришлось бы рассказывать про барона, а этого я делать категорически не хотела.
- Ну что ты застыл, Ланс? Пошли в дом, - сказала я, дернув его за руку.
- Мы так и пойдем рука об руку? – с сомнением произнес мужчина, разглядывая наши ладони.
- Да, - я постаралась отвлечься от мысли, что Ланс мужского пола.
Кстати, а это идея, почему бы не закрыть глаза и не представить, что меня держит за руку мама или Зара? Я прикрыла глаза. Необычные чувства: сердце колотится от страха, и в то же время приятное тепло распространяется вверх по руке. Дальше разбираться в собственных ощущениях мне не дала какая-то ветка или камень, о который я споткнулась и упала, потянув за собой Ланса. Правда, он каким-то чудом успел крутануться, и я свалилась не на землю, а на него. Я взвизгнула и скатилась с него, дыша, как загнанная лань.
- Ланс, идиот, ты должен был держать меня, а не падать со мной вместе, - в сердцах бросила я, понимая, что сама виновата, додумалась же закрыть глаза.
- Госпожа, я прошу прощения за свой просчет. Но мне бы хотелось, чтобы вы впредь не называли меня идиотом. Если сие невозможно, то я хотел бы получить расчет, - я уставилась на Ланса так, будто видела его в первый раз.
Он работает на меня уже почти год, прошлого управляющего я выгнала после того, как он напился и попытался изнасиловать служанку. Честно сказать, я бы с удовольствием обошлась вообще без мужчин в своем доме, но есть такие дела, где женщины не справятся. Да и управляющий в поместье должен быть, если нет хозяина. В общем, за этот год Ланс ни разу меня не подвел, девушек не трогал, о чем я его сразу предупредила, да и вообще был незаметным, тактичным, хоть и прикидывался недалеким. И вот теперь он требует от меня уважения. Но, с другой стороны, у него был только один недостаток, и его никак нельзя было исправить, не мы решаем, какого пола нам родиться.
- Хорошо, Ланс. Я постараюсь не забывать, что леди не пристало ругаться, - стоило бы извиниться, но он меня шантажировал, так что пусть довольствуется тем, что я согласилась с его требованием.
- Спасибо, госпожа, - мужчина склонился и галантно поцеловал мою руку. Я опять вздрогнула, но забрать у него свою ладонь не смогла, мужчина крепко ее держал.
- Вы же сами хотели привыкать, хозяйка, - серьезно сказал он, а в глазах я заметила хитринку. – А в высшем обществе дамам целуют руки.
- Давай не все сразу, на сегодня уже хватит. А завтра попробуем танцы, - я все-таки забрала свою ладонь, было желание вытереть ее о платье, но я сдержалась, тем более губы Ланса оказались не слюнявые.
Еще один плюс, потому что я до сих пор с содроганием вспоминала губы моего супруга, вечно жирные или слюнявые, которые он даже не соизволял вытереть, прежде чем полезть с поцелуями. Тошнота подкатила к горлу. Нет, я больше не буду о нем думать! Хватит, он достаточно издевался надо мной, пора все забыть и жить дальше. А еще всегда можно уйти в монастырь. Сейчас мне не дадут этого сделать, ведь я не выполнила своего долга перед короной, не обеспечила наследника этим землям.
До поместья мы дошли, когда солнце уже закатилось за горизонт. Нас встретила кухарка, немолодая женщина, единственная, которую я оставила после смерти мужа. Она всегда хорошо ко мне относилась, подкармливала нас с Зарой, подбадривала. Вот и сейчас при виде нас с Лансом у нее в глазах зажегся какой-то одобрительный огонек, как будто она уже знала о нашей договоренности с мужчиной.
- Госпожа, ужин готов, куда подавать прикажете? – было ощущение, что она сейчас мне подмигнет. Но нет, Молли никогда не переходила границ допустимого. И тут меня посетила одна мысль, а не подумала ли кухарка, что мы с Лансом любовники? Не в этом ли кроется ее немного странное поведение?
- Молли, пусть принесут в кабинет, - задумчиво ответила я, размышляя, а когда такие подозрения могли возникнуть?
Я напрягла память: мы Лансом часто остаемся наедине, а еще он всегда провожает меня к берегу моря, который я регулярно посещаю еще со свадьбы. Именно на том берегу была моя первая попытка самоубийства, но меня успели вытащить. Я умею плавать, но в тот раз сознательно сделала вдох под водой. Спасли, откачали и после этого не спускали с меня глаз.
В кабинете я еще думала, как реагировать, если пойдут слухи о нас с Лансом.
Ужин внесли почти следом за мной, управляющий, перехватив поднос у служанки, поставил его на столик у окна, за которым я любила сидеть. Я же взяла конверт с письменного стола и села в одно из кресел.
- Госпожа, я могу быть свободен? – задал вопрос Ланс.
- Да. То есть нет. Прикажи, чтобы подали еще один прибор и мясо, что ли, принесли, - произнесла я, все еще вертя конверт в руках и не решаясь его вскрыть.
- Вы ждете кого-то к ужину? – удивился Ланс.
- Нет, это для тебя. Мне же на приемах за столом придется сидеть рядом с мужчинами.
- Так, может, вы мне еще и ночи с вами коротать прикажете? – себе под нос пробурчал мужчина, надеясь, что я этого не услышу.
- Я подумаю над этим, не все же только мне мучиться, - ехидно ответила Лансу. В другой бы раз я возмутилась, пригрозила бы увольнением, но меня, наоборот, устраивало, что управляющий не горит желанием попасть в мою постель.
- Миледи, это насилие над личностью, - в глазах Ланса зажглись недобрые огоньки.
- Я не понимаю, чем ты недоволен? Я молодая, привлекательная, а ты отказываешься провести пару ночей в моей кровати. Заметь, просто поспать, а не предаваться всякой гадости, - меня передернуло от отвращения. – Вообще-то, это я должна кривить нос, так как за неимением лучшего мне придется довольствоваться тобой.
- И что же неприятного в моем облике вы нашли, госпожа? – ты смотри-ка, неужели я нашла больную мозоль Ланса? У меня поднялось настроение от этой новости, ведь мой дворецкий поистине непрошибаемый человек.
- Ах, не будем обсуждать недостатки, достаточно того, что ты старый.
- Я рад, что не в вашем вкусе, госпожа. Потому что мне больше нравятся уверенные фигуристые брюнетки, а не маленькие девочки, боящиеся мужчин, - с этими словами дворецкий вышел из кабинета.
Захотелось бросить в него чем-нибудь или выскочить в коридор с криками: «Ты уволен, проваливай!» Но почему-то я так не сделала, а просто встала и подошла к большому напольному зеркалу. Хотя что я там не видела. Зеркало отражало маленькую рыжую, с веснушками девчонку, а ведь мне было почти двадцать. Большие болотного цвета глаза смотрели с грустью, а где-то внутри притаился страх. Вздернутый нос, губки бантиком, округлый овал лица. Да, симпатичная, но как деревенская девчонка, а не баронесса. И почему я уродилась такой мелкой? Глядишь, была бы крупнее, барон бы на меня внимания и не обратил. Много позднее я узнала, что он любил девушек помоложе и не гнушался требовать право первой ночи, этот пережиток прошлых веков, который все никак не отменят.
Хватит, опять мои мысли перескочили на бывшего супруга, не хочет он меня отпускать даже после смерти. Я пересела ближе к столику, решив поужинать в одиночестве, вряд ли Ланс придет после такого заявления. Засунув ложку рагу в рот, открыла письмо. Строчки прыгали и плыли перед глазами от волнения.
- Вижу, вы меня не дождались, миледи. Приношу свои извинения, я был непозволительно груб и медлителен, выполняя ваше поручение, - раздался над головой голос Ланса.
Я вскинула взгляд, управляющий действительно чувствовал себя неловко, неужели боится, что выгоню? Да нет, он особо не держался за это место, скорее всего, ему просто неудобно за свой срыв, раньше он никогда не позволял себе таких слов. С другой стороны, что я о нем знаю? Ничего. Так, может, у него тоже были не слишком удачные отношения с женщинами, отсюда и его слова? Я не стала ничего говорить, просто кивнула ему на тахту и продолжила ужин, размышляя над письмом. А оно было предельно просто и ясно написано - через месяц мне нужно было предстать перед королем для дальнейшего решения моей судьбы.
- Ланс, завтра пошли в город за лучшим портным, за две недели у меня должно быть несколько платьев по последней моде и аксессуары. Полностью гардероб обновлю в столице, - я нахмурилась, ненавижу примерки и все эти тряпки. Я выгляжу в них либо как кукла, либо девчонкой, надевшей платье матери. И то, и другое было плохо. Мне нужен респектабельный муж, который будет нечасто посещать имение.
- Слушаюсь. Вы уже решили, кого возьмете с собой? – Ланс был само уважение и благочестие.
- Тебя хотела, - решила немного поиграть на нервах управляющего. – В дороге самое то привыкать к постоянному обществу друг друга. А если еще на постоялых дворах спать в одной кровати…
- Я бы с радостью посмотрел на столицу, миледи. Но кто же останется в имении? Кому вы доверите управление? К тому же вряд ли вашему будущему супругу понравятся слухи, что пойдут о нас. А они пойдут, смею вас уверить.
А ведь он прав. Конечно, я не собиралась спать с ним в одной постели, еще не хватало. Но в качестве сопровождения рассматривала только его, хотя бы потому, что он был единственным мужчиной, которого я могла терпеть поблизости. Стало быть, помимо проблем с внешним видом, боязни мужчин и предстоящей дороги, добавляется еще одна - кого взять в сопровождающие.
- Госпожа позволит мне заняться поисками достойных кандидатов? – скорее предложил, чем спросил, Ланс.
- Позволю, - получилось раздраженно.
Меня угнетала сложившаяся обстановка, бесила вся эта ситуация, а еще дворецкий рядом. Хотя второй раз за последний час я подумала о том, что ничего о нем не знаю. Достаточно было глянуть, с каким утонченным изяществом он ест, чтобы понять - воспитывался он точно не в деревне. А на его пальцах не хватало родового перстня для полной картины. Кто же ты, Ланс? А мне нужно это знание? Наверное, нет. Он меня устраивает как управляющий, а больше мне от него ничего не надо.

Глава 2

На следующий день начать претворять план по избавлению от страха с самого утра не получилось. Мой управляющий уехал ни свет ни заря, а к тому времени, как проснулась я, меня уже ждала портниха с помощницами.

***

Ланс смотрел на девочку и понимал, что слишком к ней привязался, давно пора было уйти. Хозяину не понравится, что он так надолго задержался. Но Ланс не мог себя заставить бросить это рыжеволосое чудо с ее страхами и проблемами. Погладил девушку по щеке, убрал прядку волос с ее лица. Сейчас, когда она была под наведенным магическим сном, Ланс мог любоваться ею, прикасаться. Захотелось поцеловать эти пухлые губки и не только их. Он не обманывал Эванджелину, или как он называл ее в мыслях - Энжи, ему действительно всегда нравились фигуристые брюнетки. Но только до встречи с этой рыжей веснушчатой девочкой. Если бы он не знал, что его душа полностью во власти Хозяина, то решил бы, что влюбился впервые в жизни. Он не помнил, сколько ему лет. Человеку, чей образ он впитал, было сорок. Надо уходить, пока он еще может это сделать, пока его привязанность не стала известна Хозяину, он не простит такой вольности. Энжи уедет в столицу, а он за время ее отсутствия найдет толкового управляющего и уйдет, так же неожиданно, как и появился.
Пора было заняться страхами девушки. Он мог бы совсем стереть память Энжи, но это бы ей только навредило. Придется просматривать ее воспоминания и самому решать, какие приглушить, какие усилить, а что-то действительно убрать. Он приблизительно представлял, с чем пришлось ей столкнуться за недолгую супружескую жизнь, земля полнится слухами. Но даже не думал, что это может быть настолько гадко. Поневоле Лансу пришлось пережить все то, что довелось испытать девушке. Сердце наполнилось яростью, сквозь личину человека стал проглядывать его сумеречный облик. Он вернется к Хозяину, и если тот барон еще жив, он лично спустит с него кожу, полоску за полоской, а потом посадит на кол. Он хочет наблюдать, как эта тварь сдохнет в мучениях, видеть его агонию. Напоследок, перед самой его смертью, он расскажет, что девочка про него совершенно забыла и наслаждается жизнью, долгой, счастливой.
Ланс вздохнул, в его силах продлить жизнь Энжи, а вот подарить счастье было не в его власти. Но ведь если жизнь будет долгая, то больше шансов найти свой путь в этом непростом мире. Мужчина коснулся лба девушки когтем, рисуя на нем метку Хозяина и вливая в нее магию. Теперь девушку не обидит ни один обитатель сумеречного мира, а сама она будет постепенно меняться. Совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы болезни стали обходить ее стороной, а раны заживали быстрее. Как же он будет скучать по этой яркой искорке в своей никчемной бесконечной жизни...

***

Я очнулась в кресле, не сразу вспомнив, по какой причине в нем оказалась.
- Как вы себя чувствуете, госпожа? – мягко спросил Ланс.
Еще бы самой это понять. Память подкинула недавние события и мою попытку самоубийства. Сейчас я не видела для такого поступка причины. Я помнила свое состояние: раздражение, отчаяние, но при этом не понимала, что меня могло до всего этого довести.
- Неплохо, Ланс. Еще бы знать, что со мной было недавно, какой-то нервный срыв? – спросила у своего управляющего.
- Что вы помните о своем покойном супруге, госпожа? – проигнорировав мои вопросы, поинтересовался мужчина.
Ничего хорошего о бароне я не помнила, а от некоторых подробностей нашей супружеской жизни меня передернуло. Как же хорошо, что она у нас продлилась недолго.
- Давайте, не будем об этом, Ланс. Мне неприятно об этом говорить. Получается, тебе удалось вернуть мне душевное равновесие? Не думала, Ланс, что в тебе скрыты такие таланты, - благодарно улыбнулась управляющему. Помимо душевного спокойствия, я еще чувствовала прилив сил, хотелось танцевать. Когда-то я очень это любила, но потом почему-то перестала. – И все же, как ты думаешь, чем был вызван срыв? И не стоит ли отправить кого-нибудь из слуг за целителем?
- Я думаю, это из-за постоянного напряжения, ведь вам, госпожа, приходится вести все дела поместья. А это непосильная ноша даже для сильного, умудренного опытом мужчины, не то, что для молодой женщины. К тому же то злополучное письмо, уверен, оно вас расстроило, - Ланс был, как всегда, вежлив и предупредителен.
- Возможно, ты прав. Что ж, во всем надо видеть плюсы, если уж мне предстоит поездка в столицу, надо, чтобы она запомнилась на всю жизнь, - я собралась подняться, узнать об ужине, есть хотелось неимоверно. Ланс молниеносно оказался рядом, с легким поклоном протягивая мне руку. Немного скривилась, не люблю я людей и прикосновения, но управляющий, как всегда, прав, вставать самой с кресла неудобно. Ладошку в протянутую руку вложила и даже не вздрогнула. – Что у нас с ужином? Надеюсь, мы его не пропустили? Ланс, наш уговор в силе, я должна не выделяться в столице, стало быть, надо вспомнить обязательные танцы и выучить новинки. Ты уже вызвал учителя танцев?
- Простите, госпожа, я об этом не подумал. Сегодня же напишу в город самому лучшему учителю танцев. А пока могу предложить свои услуги, мне говорили, я неплохо танцую, - губы мужчины чуть дрогнули в улыбке.
- Тогда попробуем после ужина. Сегодня распорядись, чтобы накрыли в малой столовой. Пора привыкать к официозу, - я передернула плечами, никогда не любила этикет и жеманство. – А я пойду переоденусь в более подходящий наряд.
- Как прикажете, госпожа, - чуть склонил голову Ланс и невесомым поцелуем коснулся моей кисти. Вздрогнула, но скорее от неожиданности, управляющий никогда себе такого не позволял раньше. Видимо, в моих глазах отразилось удивление и непонимание, потому что мужчина ответил на мой невысказанный вопрос: - Я подумал, что при дворе принято целовать дамам руки, а вы от этого отвыкли и можете поставить себя в неловкую ситуацию своей реакцией, госпожа. Но если вам неприятно, я приношу свои извинения и больше так поступать не буду.
- Да нет, ты прав, Ланс, мне многое надо вспомнить и заново привыкнуть, - немного напряженно ответила я и пошла к себе в комнату.
Весь недолгий путь до нее я не могла избавиться от ощущения следа на моей руке в том месте, где ее поцеловал Ланс. Я потерла кисть, зашла в ванную комнату, помыла руки с мылом, но мягкое тепло, что подарил мне поцелуй Ланса, не проходило. Наваждение? Или что-то еще? Покрутилась по комнате, уняла волнение и позвала служанку, почему-то сегодня захотелось выглядеть не так, как обычно.

Глава 3

- Да не так же, Ланс! – раздраженно воскликнула я. – Не понимаю, кто тебе сказал такую глупость, что ты хорошо танцуешь? Где ты видел, чтобы партнершу держали за талию? Это же вульгарно!
- Простите, госпожа, я давно не танцевал. Возможно, мои навыки устарели, - сказано это было вежливо и нейтрально. Но почему у меня такое чувство, что он надо мной издевается?
- Тебя, Ланс, спасает только чувство ритма. Ладно, давай сначала: одну ладонь кладешь в районе моих лопаток… Ланс! Ну не на голую спину же! – взвизгнула я и, желая избавиться от прикосновения горячей руки, дернулась вперед, врезаясь всем телом в мужчину.
- Госпожа, ну вы же сами сказали, что руку надо класть на лопатки? – удивленно произнес управляющий, делая невинный вид. Мужлан! Ведь он специально! Или нет?
- Ланс, дотрагиваться до обнаженных участков тела неприлично. Тебе нужно было оставить руку чуть ниже, но выше талии, - не знаю, откуда у меня нашлись силы объяснить такие простые истины. А еще я корила себя за беспечность, вот спрашивается, зачем я надела платье, открывающее плечи и спину? Кого я хотела им поразить? Ланса? Или Глен? Кстати, о ней: - Глен, прекрати спать над клавесином, держи ритм. И прошу тебя, не стучи по клавишам, ты портишь инструмент. Еще раз, начали…
В целом через полчаса у нас стало неплохо получаться, а еще через четверть часа я расслабилась и наслаждалась музыкой. Ланс уверенно вел, на ноги мне не наступал, не пыхтел, не сопел, стоит признать, если бы его немного подучить, из него бы получился неплохой партнер по танцам. Я даже засомневалась, а нужен ли мне учитель танцев? Смысл его нанимать в этом захолустье? Он наверняка не знает новых танцев, а старые мы и с Лансом можем повторить. Мы кружили по залу, я невольно начала улыбаться, вспоминая юность, подруг и то, с каким нетерпением мы ждали сезон балов.
- Миледи, не хотите ли отдохнуть? – мягко спросил управляющий.
- Я не устала, Ланс, - мне действительно впервые за последние три года было легко и радостно. – А знаешь, пусть принесут вина. Думаю, сегодня хороший повод устроить праздник. Или такие взрослые дяди в это время уже ложатся спать?
- Вы правы, в мои годы уже не тянет на ночные гулянки, - ехидно ответил Ланс, но быстро придал своему лицу долженствующее почтение. – Но я не могу оставить вас в одиночестве, это противоречит моему кодексу чести. Давайте, я провожу вас к диванчику, вы отдохнете, а я пойду распоряжусь насчет вина. Дозвольте поинтересоваться, какой сегодня праздник?
- Дозволяю, - хмыкнула я, вскинув носик вверх. – Сегодня я будто родилась заново. Не знаю, что ты сделал, Ланс, но я поняла, что жизнь не так плоха, как мне казалась. Спасибо.
- Ну что вы, госпожа, я всего лишь помог вам справиться с тревогой и волнением, - учтиво произнес мужчина. – А в остальном это только ваша заслуга.
Ланс вернулся быстро, неся с собой вино, бокалы и закуски. У меня даже закралось подозрение, что все это он приготовил заранее. Хотя почему подозрения, хорошая прислуга тем и хороша, что умеет предугадывать желания своих господ. На этой благостной мысли я улыбнулась и решила дальше наслаждаться вечером, удивляясь, почему раньше так не делала.
- Госпожа, прошу, - протянул мне полный бокал Ланс, себе он пока не торопился наливать, ждал моего позволения.
- Благодарю, Ланс. И налей себе, не пить же мне в одиночестве. М-м-м, какой насыщенный вкус, не помню я среди наших вин ничего похожего, - вкус и правда был необычным, терпким, с легкой кислинкой и чуть вяжущим. Тогда как наши виноградники давали совершенно другой сорт ягод.
- Я приобрел это вино в городе. Думал разнообразить ваши запасы на случай приезда гостей. Но у вас они редко бывают, так что нет смысла ему и дальше пылиться в погребе, - управляющий сел, налил себе бокал, вдохнул аромат вина, оценил его оттенок и только тогда пригубил.
И все же он не тот, за кого себя выдает, слишком явно порой в нем видно благородство: этот прямой взгляд, расслабленная поза, с которой мужчина откинулся в кресле. А его манера отдавать распоряжения? Мои слуги слушаются его быстрее, чем меня. Ему достаточно было махнуть рукой, и Глен будто сдуло ветром. А не слишком ли много этот мужик позволяет себе в моем доме?!
- Ланс, ты отпустил Глен? И кто же нам будет играть на клавесине? Я хотела еще потанцевать, - тон у меня получился капризный, даже самой не понравилось, но не извинятся же?
- Я не так молод, как вы, госпожа. Не хотел вам жаловаться, но от танцев у меня разболелась старая рана, - сконфуженно произнес Ланс, опустив взгляд, весь его вид говорил о том, что ему очень стыдно в этом признаваться.
Я ему поверила, почти. В какой-то момент я осознала, что он нагло врет, но вот доказать этого не могла. Разозлиться, накричать, выгнать взашей? Наверное, так и надо было сделать, но тогда бы пришлось идти в свою комнату, ложиться в постель и опять видеть эти мерзкие сны, которые за три года, прошедших со смерти барона, меня не отпускали. Нет, сегодня я хотела веселья.
- И чем же мы будем заниматься без музыки? – язвительно спросила у Ланса. – Можешь не рассчитывать, что я отпущу тебя спать. Вечер еще только начался.
- Ну что вы, госпожа, и в мыслях не было оставить вас одну, - прямым текстом издевался управляющий, его карие глаза смеялись, хотя лицо оставалось невозмутимым. – Предлагаю вспомнить детство. Знаете ли, я был очень болезненным ребенком, а сейчас и не скажешь…
Не знаю, лгал Ланс или нет о своем детстве, но у него как-то получилось вытащить меня на разговор. Я не успела оглянуться, как вместе с ним вспоминала свои ребячьи выходки и проделки. Спустя непродолжительное время мы уже смеялись, вспоминая особо курьезные случаи из нашей жизни. У Ланса таких случаев, конечно, было больше в силу его возраста. Он оказался замечательным рассказчиком, я будто бы сама видела все те приключения, о которых он мне поведал. За этими веселыми посиделками мы выпили две или три бутылки вина. За окном давно потемнело, и настала пора расходиться, я уже потихоньку зевала, раздумывая, а не прикорнуть ли прямо на диване.
- Госпожа, вы совсем устали, позвольте я провожу вас в спальню? – мягко спросил Ланс, и помог мне подняться.
- Спасибо, Ланс. Это был замечательный вечер. Ты не обижайся, если я порой бываю груба… - под действием вина мой язык развязался. Захотелось сказать этому необычному человеку, что я замечаю его старания, что он профессионал своего дела, что его горячие руки не вызывают у меня отвращения. Ой, что-то меня куда-то не туда понесло…
- Спокойной ночи, госпожа. Я пришлю горничную, чтобы помогла вам раздеться, - усадил меня на кровать Ланс. Я огляделась, мучительно пытаясь вспомнить, как сюда дошла.
- Не надо. Лучше помоги мне распустить шнуровку на корсете, а дальше я справлюсь сама, - я повернулась спиной к мужчине, меня немного покачивало, а подушка призывно звала в свои объятия. Горничную будить не хотелось, тогда весь дом будет знать о наших с Лансом ночных посиделках.
- Тогда надо распустить волосы, вам будет неудобно спать на заколках, - нежный шепот заставил меня вздрогнуть и замереть. Ответа от меня никто и не ждал, в один миг мои волосы густой волной упали мне на плечи. Горячие пальцы осторожно убрали их в сторону. Мою шею обдало дыхание, от которого побежали по телу мурашки. – Энжи, ты такая манящая, притягательная. Твой запах сводит с ума. Гони меня прочь, сейчас же. Я ведь сам не уйду.
Моей шеи коснулись губы мужчины, обжигающие, ласковые, а его ладони спустили с плеч платье. Где-то глубоко билась паника, хотелось отстраниться, убежать, спрятаться, ожидая боли и страданий, но телу нравилось все происходящее, оно отзывалось сладкой дрожью.
- Но ты ведь не прогонишь, ты не властна над своими снами, - покрывал меня поцелуями мужчина, я даже стала сомневаться, а Ланс ли это, слишком властно звучал его голос. – Не бойся меня, девочка, со мной ты узнаешь, как это бывает по-настоящему. Без боли и насилия. Я подарю тебе мир наслаждений и страсти…
Я хотела ответить, но не получилось, будто что-то сковало мой язык, и остальные конечности. Я могла только чувствовать горячее дыхание, обжигающее мою нежную кожу, и уверенные руки, которые медленно, но верно обнажали мое тело. Вот пальцы скользнули на грудь, ласково оглаживая ее, задевая бусинку соска. Дрожь пробежала по телу, а с ней и паника. Нет, нет, я не хочу! Казалось, еще чуть-чуть и я смогу скинуть с себя оковы, которые не давали мне пошевелиться, но тут мужчина провел языком за моим ушком и прошептал:
- Какая же ты сладкая, нежная. Ты, как солнечный лучик, Энжи. Маленький, яркий, озорной. Только мерзкая тучка спрятала тебя. Обещаю, она поплатится! – почему-то эти детские глупости успокаивали, уже не хотелось вырваться, а разум подсказывал досмотреть сон до конца. А это точно был сон, ведь наяву я бы никогда такого бы не позволила Лансу. Да и не он это был.
Взгляд упал на руки мужчины: тонкие, длинные, хищные пальцы и между тем чуткие. Они не сжимали, не причиняли боль, а только нежно ласкали мою кожу, рисуя какие-то замысловатые узоры. Почему-то очень хотелось довериться этим рукам, насладиться лаской, о которой я так мало знала, но страх все еще сидел во мне. Мужчина не торопился, он целовал мою шею, плечи, теперь уже две его руки гладили мое тело, даря негу и удовольствие. Мое сердце забилось чаще, но уже не от страха, а от желания, хотелось чего-то большего, чем поглаживания. Стоило мне об этом подумать, как одна ладонь легла мне на живот и медленно устремилась вниз. Дыхание перехватило. Зара дарила мне удовольствие таким способом, а тут мужская рука. Желание боролось со страхами, где-то в подсознании угнездилась мысль, что мой любовник только и ждет, когда я расслаблюсь, чтобы причинить мне боль…
- Тебя больше никто не обидит, не ударит, не заставит делать то, чего ты не хочешь, звездочка моя. Верь мне, - и столько в голосе было тепла, что я невольно поддалась, каким-то чудом откинулась на грудь мужчины, позволяя ему проникнуть пальцами к своему лону. Яркая вспышка наслаждения пронзила меня, когда они добрались до заветного местечка, погладили, проникая между лепестками. Я не сдержала стона, но его тут же заглушили губы моего соблазнителя. Раньше мне казалось, что только поцелуи Зары способны найти отклик в моей душе. Но нет, эти губы дарили мне больше. Помимо нежности, желания, они давали уверенность и защиту. Настойчивые и чуткие, ласковые и обжигающие, хотелось ответить, подарить им столько же радости, сколько они мне. Мои руки взметнулись, обхватили шею мужчины, а губы приоткрылись, впуская незнакомца в их недра.
- Гони меня прочь, - шептал он, перемежая слова поцелуями, от которых замирало сердце. – Я же не смогу остановиться сам. Не смогу отказаться от тебя, мое солнышко. Сам себя загнал в ловушку, из которой нет выхода. Прикажи мне уйти.
Нет, я не хочу, чтобы этот сон заканчивался. У него глаза Зары, такие же ласковые и теплые, в них свет и нежность. Пусть завтра будет все, как обычно, но этот сон мой. Почему он говорил, что своим сном я не могу управлять? Очень даже могу, стоит только сильно захотеть. И я очень хотела, чтобы он остался.
- Что же ты со мной делаешь, маленькая моя. Обещаю, ты не пожалеешь о своем решении, - с этими словами ласки мужчины стали настойчивее, губы требовательнее, а тело мое полностью лишилось одежды. Через недолгое время я уже извивалась, стонала, просила закончить эту сладострастную пытку. Мужчина сам горел от желания, прижимаясь ко мне своим естеством, он шептал мне нежности, признания, просил прощения. Толчок и он уже внутри меня. Я ахнула. Никогда еще близость с мужчиной не приносила мне такого удовольствия. Мне хотелось, чтобы он не останавливался, чтобы все глубже проникал в меня, сильнее. Я обхватила его талию ногами, прогнулась в пояснице… А потом пришло настоящее блаженство. Оно волной разошлось от низа живота и по всему телу. Его искорки еще какое-то время блуждали по мне.

***

Ланс смотрел на Энжи, она спала с улыбкой на устах, тех самых, что он совсем недавно с таким упоением целовал.

Глава 4

Я ехала в карете, две недели, которые прошли в сборах, пролетели незаметно. Дни были наполнены делами, а ночи необычайно реальными снами. Я уже успела забыть, что когда-то мне снились только кошмары. Смешно, я стала ждать ночи, в то же время мучаясь подозрительностью днем. Но каждое утро я убеждалась, что никаких пятен на простыне нет, и на теле отсутствуют следы страсти. К тому же Ланс вел себя безукоризненно вежливо, как всегда. Похоже, я схожу с ума.
Неделю назад мне привезли туфельки на каблуках, очень симпатичные и удобные. Я довольно быстро научилась на них ходить, а потом мы с Лансом оттачивали танцы. Учителя танцев я вызывать из города не стала, одна мысль, что ко мне будет прикасаться посторонний мужчина, вызывала раздражение. А к Лансу я привыкла, мне нравилось его подначивать, хотелось, чтобы он скинул маску вежливости и учтивости. Не знаю зачем, просто было желание увидеть его настоящим.
Вчера вечером мы устроили мои проводы с вином и танцами. Ланс говорил тосты, желал легкой дороги, веселых дней в столице и, конечно, достойного избранника. Он был наигранно жизнерадостен, но в глазах была грусть.
- Ланс, что случилось? – прямо спросила у него.
За две недели мы сблизились, а мои сны способствовали тому, что к своему управляющему я стала чувствовать симпатию. Да что там, днем я прикладывала усилия, чтобы не краснеть и не выдать себя взглядом. Ведь смешно видеть мужчину во сне, хотеть его, особенно, когда он никаких усилий к сближению не прикладывал. Даже обидно. Ну да, я же не фигуристая брюнетка. Одна эта мысль разозлила, захотелось всех брюнеток, что работали у меня, выгнать и блондинок тоже, на всякий случай. И вообще, оставить только старых и страшных теток с кучей детей и мужьями.
- Знаете, госпожа, я подумал, что ваш будущий супруг захочет поставить другого управляющего поместьем, более опытного, - произнес Ланс.
- Глупости, я уверена, ты по праву занимаешь свое место. Давай, лучше еще потанцуем, - я вскочила с дивана, не дожидаясь руки Ланса.
Я тоже вела себя наигранно, старательно делая вид, что меня не волнует этот вопрос. Но я понимала, что Ланс прав, новому супругу вряд ли понравятся наши дружеские отношения с управляющим. А если до него дойдут слухи, что между нами что-то было, то Ланса вообще могут убить. Ведь не докажешь, что ничего не было, кто поверит вдове?
Мы танцевали, пили вино, а я все чаще ловила себя на мысли, что так и не узнаю, каковы поцелуи Ланса на самом деле. Ведь сюда я вернусь с мужем, так что проверить это у меня не будет возможности. Все чаще мой взгляд останавливался на губах мужчины, а в голове билась одна только мысль – это последний вечер, когда я могу узнать истину. Всего-то надо поцеловать Ланса. Мои губы зудели, желание было нестерпимым, но страх выматывал душу. А что если я ошиблась? Что если Ланс холодно меня отстранит, скажет: «Спокойной ночи, госпожа», и уйдет? Как же это гадко навязываться, да еще и мужчине.
- Госпожа, вам нехорошо? Проводить вас в спальню? – учтиво спросил управляющий. Захотелось ударить его, как он может быть таким чурбаном?!
- Да, проводи. Я устала, - получилось раздраженно и зло. Большей частью я злилась на себя и на реакцию своего тела. Никогда не думала, что буду хотеть близости с мужчиной.
- Я позову горничную, госпожа, она поможет вам, - остановился у двери в мою спальню Ланс, он немного нервничал, и я не могла понять почему.
- Ни к чему, зайди, поможешь мне с корсетом, - мое сердце отчаянно билось, не знаю от чего сильнее: от паники или адреналина. Я никогда не была решительной и отважной, а сейчас будто что-то во мне перевернулось и очень хотелось исполнить свое, в общем-то, невинное желание.
Я вошла в спальню, чувствуя спиной, что Ланс идет следом, подошла к комоду, на котором стояло трюмо и начала снимать с себя украшения. Мужчина нерешительно подошел ко мне и замер, смотря через зеркало, как я вынимаю серьги.
- Ланс, помоги расстегнуть колье и берись за корсет. Не всю ночь же мне тут стоять? – я все больше раздражалась, мне никогда не приходилось соблазнять мужчину. И как это сделать, я не знала. Ну не говорить же ему прямо: «Поцелуй меня»?
Теплые пальцы Ланса коснулись моей шеи, он осторожно убрал пряди моих волос в сторону. От этих незамысловатых действий по моему телу побежали мурашки, а Ланс сглотнул, гипнотизируя взглядом бьющуюся на моей шее жилку. Но вот он взял себя в руки и расстегнул колье, вызывая мой, на грани слышимости, разочарованный стон. Я так надеялась, что он не удержится и прижмется губами к моей коже.
- Мне лучше уйти, госпожа, - хрипло выдохнул управляющий, поймав мой взгляд в зеркале. Он уже не был таким невозмутимым, как обычно. И эта маленькая победа подняла мне настроение.
- Ты забыл о корсете, - так же через зеркало улыбнулась ему. Колье я положила в ящик комода к сережкам. Как бы случайно погладила свою шею, слегка растирая ее, декольте, плечо…
- Я позову горничную, - руки мужчины подрагивали, он не поднимал на меня глаз, покусывая губу.
- Нет, я хочу, чтобы это сделал ты! – слова получились резче, чем я того хотела. Лицо залилось краской стыда, вот сейчас он окинет меня своим вежливо-ироничным взглядом и скажет, что мне вредно пить вино.
- Это правда? – Ланс резко развернул меня к себе лицом. – Тебе не противны мои прикосновения?
- Нет, то есть да. Демон, я запуталась, - оттолкнула от себя мужчину и заметалась по комнате. – Я не знаю. В последнее время со мной что-то не так. А еще эти сны, они сводят меня с ума. Извини, Ланс, тебе действительно лучше уйти.
- Теперь я точно не уйду, - мужчина перехватил меня и крепко обнял. Я недоуменно вскинула на него взгляд и пропала в той лавине чувств, что до этого прятались за маской вежливости и учтивости. Как же мне был знаком этот взгляд и слова, которые он произнес: - Моя маленькая Энжи…

***

Я вздохнула, вырываясь из грез. Вчерашняя ночь была лучшей в моей жизни, даже сны не могли с ней сравниться. Поэтому было вдвойне обидно, когда я проснулась одна. Ланса не было рядом. Мы даже не попрощались, разве можно считать таковым его слова на грани сна: «Я буду тебе сниться, мой солнечный лучик»? Умом понимаю, что он сделал правильно, а сердце кричит о предательстве. Как жить дальше, зная, что в мужья мне попадется какой-нибудь подонок и неважно, что благородного происхождения? А того единственного мужчину, что смог пробиться сквозь мои страхи, я вряд ли увижу еще раз, не говоря уже о большем. Апатия навалилась на меня, не хотелось никого видеть. Но как часто это бывает, именно в такой момент кто-то обязательно нагрянет.
- Хозяйка, обед! – заглянул в карету русоволосый тип бандитской наружности.
Не понимаю, за какие такие заслуги Ланс назначил его главой моего сопровождения? Ведь единственное, на что можно было смотреть без содрогания – глаза, у него они были моего любимого карего цвета.
- Я не голодна, - холодно произнесла я.
- Ну тогда разомните ноги, у нас привал, - нагло ухмыльнулся мне мужчина. – Хотите, покараулю вас у кустиков?
- Хам! – припечатала я и отвернулась, чтобы через пару минут понять, что в кустики сходить не мешало бы.
Выбравшись из кареты, оглядела свое сопровождение и скривилась – мужланы. Они перекидывались сальными шуточками, смеялись, а кареглазый здоровяк громче всех. При этом он бросил на меня насмешливый взгляд и даже подмигнул. Точно хам! Пока этот русоволосый бандит руководил своими людьми, которые организовывали привал, я поспешила отойти к кустикам. Не хотелось проверять его обещание меня покараулить. Все же жаль, что Лиара заболела и не смогла меня сопровождать в поездке. А больше взять с собой было некого. Утром даже не обратила на этот факт внимания, мне сказали о болезни горничной, и я разрешила ей остаться в поместье. Все мысли были о Лансе и о том, что я его больше не увижу. Переспать с собственным слугой, как это банально и пошло. Только сердце не хотело это признавать, оно впервые билось часто при мысли о мужчине. Стыдно признаться, я и сейчас желала поцелуев Ланса. Знала, что это невозможно, убеждала себя, что он поступил правильно и так мне будет проще его забыть, смириться с навязанным королем замужеством. Но осадок в душе от его поступка остался. А еще не давал покоя вопрос, почему он не захотел объясниться? Неужели я для него ничего не значу? И это было обычное желание слуги затащить хозяйку в постель, так сказать, отыграться на ней за все свои обиды? И все же я в это не верю. Ланс был нежен, ласков, от его рук и губ разливался пьянящий жар во всем теле. А его поцелуи? Они заставляли забыть меня обо всем. Вздохнула, как же хочется оказаться в его крепких чутких руках. Ощутить его заботу, защиту.
- Вы бы, хозяйка, не ходили по лесу одна, - настиг меня смеющийся голос хамоватого мужика, когда я боролась с нижними юбками после того, как справила нужду. – Тут змей много, а вы в туфельках. Да и насекомые могут под юбку заползти.
- Как ты смеешь?! – дернулась я в сторону, спешно стараясь поправить платье.
Туфелька скользнула по траве, и я обязательно бы упала, не окажись у этого мужлана хорошей реакции. Он с легкостью подхватил меня на руки. Мое сердце сжалось, паника захлестнула с головой, рот открылся для душераздирающего крика, но был тут же закрыт поцелуем. Шок. Это был именно он, иначе я не знаю чем объяснить свое дальнейшее бездействие. Я даже не попыталась отстраниться, укусить или ударить, просто краем сознания отмечала нежную настойчивость мужчины, который хотел добиться от меня ответа на свой поцелуй.
- Какая же ты маленькая, - улыбаясь, произнес кареглазый здоровяк, имя которого я даже не успела узнать. Какой кошмар, Ланс меня испортил. Всего одна, полная наслаждения ночь с ним и вот я уже целуюсь с посторонним мужиком. И что страшно, не испытываю отвращения.
- Немедленно поставь меня! – воскликнула я и начала вырываться из рук.
- Что, даже не «покувыркаемся» после обеда? – хохотнул мужчина, меж тем аккуратно ставя меня на землю. Злость и негодование охватили меня, я вскинула руку и дала мужчине пощечину.
- Хам! Мужлан! – топнула ногой, развернулась и пошла от него подальше. В голове крутились обрывки мыслей, эмоций, а также полнейшее недоумение, как у меня хватило смелости ударить мужчину.
- Хозяйка, - окликнул меня он. – Карета в другой стороне.
Я обернулась, ожидая увидеть злость на лице кареглазого типа, но он только улыбался, почему-то радостно и тепло. Вздернув нос кверху, я пошла в ту сторону, куда указывал глава моего сопровождения.
- И все же в следующий раз не ходите в лес одна, хозяйка. А то я буду думать, что вы приняли мое предложение, - насмешливый голос преследовал меня, как бы я ни старалась идти быстрее. – Кстати, меня зовут Сейм.
Я не стала отвечать, потому что боялась сорваться на банальные оскорбления. Да как он вообще посмел ко мне прикоснуться? И меня совершенно не волнует его имя. К карете я вышла злая и запыхавшаяся, а еще умудрилась порвать оборку на подоле платья. Спрашивается, зачем было так далеко уходить в лес? И где найти себе горничную на время дороги? Неделю провести в обществе Сейма и его бандитов? Нет уж, увольте!
Перед тем как карета тронулась, ко мне опять заглянул Сейм. Он с шутками, прибаутками вручил мне фляжку с горячим чаем, сверток с хлебом и отварным мясом, нарезанным пластами. Я хотела гордо отказаться, но мужчина был очень убедителен, к тому же извинился за свое неподобающее поведение. Я милостиво его простила, хотя и видела в его глазах лукавые искорки.
И все же чуть позже я поела, рассудив, что до вечера голодать – вредно для здоровья. Остаток дня я дремала, радуясь тому, что после ночного дождика дорога не пыльная, а к тряске можно и привыкнуть.
Наш провинциальный городишко встретил нас лаем собак и выпавшим мне под ноги пьяным телом, когда я вышла из кареты у трактира. Тело протянуло ко мне свою грязную руку, промычав что-то нечленораздельное, но было тут же отброшено в сторону ударом ноги Сейма.
- Не бойтесь, госпожа, вас тут никто не обидит, - тихо произнес мужчина, беря меня под руку. – Комната заказана самая лучшая, ужин и горячая ванна тоже ждут вас.
- Спасибо, - буркнула я. За день я так устала, что не было сил требовать от Сейма держать дистанцию. Ведь это неприлично хватать благородную даму и куда-то ее тащить, что-то интимно нашептывая ей на ухо. А именно так смотрелся наш с ним путь до трактира. Успокаивало только заверение, что в комнате меня ждут ванна и ужин, и не дай всевышние, они не будут горячими.
Служанка проводила меня в комнату, рассыпаясь в заверениях, что все уже готово, только меня и ждет. Стоило признать, я еще не успела скинуть дорожную одежду и сполоснуть руки, как принесли ужин, а за ним следом и лохань с горячей водой. Девушка хотела мне помочь с омовением, но я ее выгнала. Несмотря на все старания Ланса, чужие прикосновения меня раздражали. Ванна, ужин, они не принесли мне удовлетворения, хотелось быстрее забраться в кровать и уснуть в надежде, что мне приснится Ланс.
Но мои желания откладывались. Только я улеглась в кровать, как вместе со слугами, которые пришли убрать из моей комнаты лохань и остатки ужина, вошел Сейм.
- Госпожа, я зашел предупредить, завтра выезжаем рано, - вид мужчина сохранял серьезный, пока за прислугой не закрылась дверь. После этого он расплылся в озорной улыбке и нагло уселся на мою кровать. – Малышка, я весь день о тебе думал. Может, скрасим друг другу долгую поездку?
- Да ты… как ты смеешь? – у меня пропал дар речи от такой беспардонной наглости.
- Да-да, я хам, мужлан, наглец, но ведь симпатичный? – рассмеялся мужчина, просунул руку под одеяло, схватил меня за лодыжку и потянул на себя. – А еще тебе понравилось со мной целоваться.
- Неправда! – взвизгнула я, отбиваясь. Паника накрыла меня. Вспомнился барон, побои, насилие. Не хочу, не хочу так! Слезы потекли рекой.
- Ну ты чего, маленькая? – Сейм перехватил мои руки, прижал меня к своей широкой груди и стал гладить по голове. – Я ничего тебе не сделаю. Извини, если напугал. Сказали, что придется сопровождать одинокую молодую вдовушку. Я думал, что понравился тебе.
- Это по каким признакам ты так решил? – всхлипнула я, немного успокаиваясь.
- Ты так показательно злилась, а поцеловать себя позволила. Да и пощечина, - мужчина усмехнулся, потер щеку. – От твоих маленьких ладошек это почти ласка.
- То, что я небольшого роста, не повод нападать на меня и насиловать, - дернулась из рук мужчины. Он не отпустил, лишь крепче прижал к себе. – И вообще, вам заплатили за охрану и сопровождение меня в столицу. Нахождение в моей постели в договор не входило. Мне теперь и от твоих дружков ждать подобных предложений?
- Я не насилую женщин, - рыкнул Сейм, зарываясь носом в мои волосы. – Если хоть один из моих людей или не моих подойдет к тебе с чем-то подобным, будет иметь дело со мной.
- Отпусти меня, - словам этого мужчины я не верила. Но как же Ланс мог так ошибиться?
- Поцелуй меня и я уйду, - последовало нелогичное предложение.
- Нет, - мне опять стало страшно, не столько оттого, что ко мне пристает мужчина, а от мысли, что я совершенно беспомощна.
- Тогда я не уйду, а лягу спать с тобой, - прозвучал наглый ответ. – Буду всю ночь тебя обнимать, гладить. К утру ты сама захочешь поцелуев и всего остального.
- Я позову на помощь, - с сомнением произнесла я.
- И тогда все будут знать, что я был у тебя. А как же репутация? Всего один поцелуй, и я уйду, обещаю, - шепот этого шантажиста цеплял струны моей души, было в нем что-то притягательное. – Ну что ты такая трусиха? Будто и не была замужем.
- Лучше бы не была, - тяжело вздохнула я. Не знаю, почему у меня вырвалось такое признание, никогда не замечала за собой склонности к жалобам.
- Совсем скот был? – приподнял мое лицо за подбородок Сейм и посмотрел в глаза. – Так помер же, радоваться надо, дальше жить, а не лелеять свои страхи и обиды. А вообще, одного мужика проще забыть, заменив его другим. Обещаю, тебе понравится.
- Никаких замен, - сама удивилась твердости в своем голосе. К тому же у меня уже была такая замена, и теперь все мои мысли об управляющем, а не о покойном бароне. И мне не хотелось стирать воспоминания о близости с Лансом.
- Тогда целуй, - лукаво улыбнулся Сейм, подставляя губы. И он так это смешно делал, что улыбка невольно осветила мое лицо. – Ну же, у меня сейчас губы онемеют.
Я хихикнула и решилась, все же мы уже с ним целовались, и ничего страшного не произошло. А вот терпеть его всю ночь в своей кровати я не желала, но была уверена, что он выполнит угрозу, если откажусь. Схитрить и просто коснуться его губ своими не получилось, мужчина сразу же захватил инициативу. Я пробовала сопротивляться, но быстро прекратила это гиблое дело, к тому же поцелуй мне все больше и больше нравился. Незаметно я начала отвечать, голова закружилась, руки зажили своей жизнью, обнимая Сейма.
- Еще, малышка? – хрипло прошептал мужчина, целуя мою шею.
- Нет, - нашла в себе силы и оттолкнула его. Голова тут же наполнилась мыслями, переживаниями и муками совести. Как я могла? Я же его только сегодня первый раз увидела, а уже целуюсь с ним, и мне это нравится. А как же Ланс?
- Увидимся завтра, - хмыкнул Сейм и ссадил меня со своих колен, когда я только успела там оказаться? Встал, ни капли не стесняясь своего желания, которое демонстрировал бугор на штанах, отвесил мне церемонный поклон и вышел. А я еще минут пять сидела и собиралась с мыслями, так ничего для себя не решив, легла спать. Задув свечу, вспомнила, что не закрыла дверь на щеколду. Но почему-то вставать не стала. Ведь Ланс обещал сниться, так, может, он придет не только во сне?

Глава 5

Следующее утро я помнила плохо. Разбудил меня, кажется, Сейм, он же и помогал одеваться. Я даже несильно возмущалась его произволу, хотя он так и норовил куда-нибудь запустить свои шальные руки. А виной всему бессонная ночь и неиссякаемый темперамент Ланса. Кто бы мог подумать, я уж точно никогда бы не заподозрила своего управляющего в том, что он очень чуткий, страстный и неутомимый любовник. Это была ночь прощания, он мне сам так сказал. Шептал, что любит, что его мысли и желания только обо мне, что будет сниться, раз наяву нам нельзя быть вместе. А я нежилась и таяла от его ласк, слов, обещаний. Я не могла поверить, что он уйдет насовсем, сердце противилось этому, а разум понимал – не нам менять законы королевства. У нас нет будущего, я - баронесса, Ланс - управляющий, король никогда не даст разрешение на наш брак. Бежать с Лансом в неизвестность и нищету? Так ведь он и не позвал. Наоборот, уговаривал стать раскрепощеннее и раз уж ничего не изменить, то выбрать себе такого мужа, который полюбит меня так же, как и он, Ланс. Легко сказать, только кому нужна пугливая пигалица?
Уснула я перед рассветом. Было страшно закрывать глаза, ведь больше Ланса я не увижу. Тяга к нему была сродни тем чувствам, что я испытывала к Заре. Пусть они не были такими же яркими, но это не умаляло моей нежности и благодарности мужчине.
- Хозяйка, проснитесь, а то мне придется нести вас на руках. А это такой удар по репутации, - хохотнул Сейм, неприлично крепко прижимая меня к своей груди. – Эй, там, быстро отнести вещи госпожи в карету.
- Я в состоянии дойти до кареты, - резко произнесла я, стремясь оттолкнуть наглеца.
- Это кто у нас такой грозный? – прошептал мне на ухо мужчина. – Что за птичка-невеличка? Нет, ты цветочек. Мягкий, нежный, с дурманящим ароматом.
Я разозлилась и впечатала каблучок своей туфельки прямо этому нахалу в ногу. Мужчина зашипел, но объятия не ослабил, но мне это уже не особо мешало, я почувствовала себя отомщенной. Я оценила всю прелесть каблуков. Они не только увеличивали рост и делали походку более грациозной, так еще и оказались оружием. Понятно, что такого здоровяка, как Сейм, не пронять, но при дворе наверняка мужчины помельче и поженственнее.
- И все равно ты цветочек, хоть и с колючками, - хмыкнул Сейм, пощекотал своим носом мое ушко и отстранился.
Я окинула его презрительным взглядом и вышла из комнаты. Первая ночь позади, а впереди их еще шесть до того времени, как мы прибудем в столицу. Уверена, через два дня я сама буду рваться в ненавистный город, только бы побыстрее избавиться от этого мужлана. А может, поэтому Ланс его и нанял? Чтобы я меньше боялась королевского приема? Или чтобы не грустила о нем? Ведь грусть и Сейм понятия несовместимые.
Когда-то давно, еще в той жизни, что была у меня до барона, мне как раз такие парни нравились: крепкие, улыбчивые, сильные, уверенные в себе. Некстати вспомнился паренек, сын целителя, он как раз таким и был. Он ухаживал за мной, тайком дарил полевые цветы, звал замуж, просил подождать совсем чуть-чуть, пока он не окончит магическую школу. Ведь магу мой отец бы не отказал, отдал бы меня ему в жены. Среди людей маги редкость, их берегут и указом короля у них множество льгот. Например, маг может взять в жены девушку из любого сословия и ему не вправе отказать, исключение составляет только королевская семья. Но не потому, что им не нужны маги в роду. Все дело в том, что у королей тоже есть магия, именно она определяет следующего наследника, а не первородство, как у остальных благородных семей. Так что подходящих жен принцам ищут по всей стране и за ее пределами. Раз в пять лет ездит специальный отряд, который проводит проверку всех девушек и женщин от десяти до тридцати лет. Каждая девочка в нашей стране мечтает оказаться той самой суженой принца, попасть во дворец, зажить сказочной жизнью.

***

Мне снился Ланс: его нежная ладонь на моем бедре, ласковые губы, целующие мою грудь. Было так хорошо, что я выгнулась ему навстречу. Так хотелось почувствовать его язык на своих сосках, но мужчина почему-то медлил. А вот его рука стала настойчивее, она скользила по внутренней стороне моего бедра, приближаясь к кромке чулка. Жар волной распространялся за ней, мое дыхание участилось, губы приоткрылись призывно, желая получить свою порцию ласки. Мужчина не заставил себя ждать, запечатлевая на моих губах страстный поцелуй, проникая языком, властвуя надо мной и обжигая своим желанием. Я застонала и, вздрогнув от этого звука, проснулась. Ланс пропал, а вот мужчина, практически пожирающий мои губы, нет. Испугалась, забилась в его руках, краем сознания в панике отмечая тот факт, что это его рука между моих ног. Паника начала заволакивать сознание, захотелось кричать, царапаться, кусаться, что я и сделала.
- Тише, малышка, тише, - раздался сквозь пелену страха голос Сейма. Он прижимал мою голову к своему плечу, успокаивая и не давая мне окончательно потерять разум. – Ты была такой красивой спящая. Маленькое, нежное солнышко. Я просто не мог не поцеловать тебя. Не бойся, я тебя не обижу…
Я всхлипнула и дернулась отстраниться от него, но он мне не дал, крепче обхватив мои плечи правой рукой. А левую, которая гладила мое бедро вдоль кромки чулка, сдвинул выше, прижимая свои пальцы к моему лону, скрытому только тонким кружевом нижнего белья. Дрожь пробежала по моему телу, вытесняя страх, стон едва не сорвался с моих губ. Это меня отрезвило, заставило вспомнить, что меня ласкает совершенно посторонний мужчина, не спросив моего разрешения. Гнев затопил меня:
- Что ты себе позволяешь! Пошел прочь из моей кареты!
- Как скажет моя госпожа, - улыбнулся Сейм и закрыл мне рот поцелуем.
«А он повторяется», - пронеслась ехидная мысль. Минут через пять мое неуверенное сопротивление было сломлено, и я уже постанывала в руках кареглазого здоровяка. А еще через пять, готова была отдаться ему прямо в карете, невзирая на тонкие стены и на то, что нас могут услышать. Его пальцы дарили удовольствие, заставляя меня льнуть к его рукам, выгибаться и ловить его губы. Казалось вот-вот, но Сейм остановился, так и не доведя меня до пика наслаждения.
- Ну, я пошел, хозяйка, - подарил он мне слегка издевательский поцелуй в губы. – У нас привал, обед будет готов минут через десять. А если захотите в кустики, зовите меня…
- Хам! – крикнула в спину этой скотине. Лицо залила краска стыда, мало того, что говорит всякие двусмысленные вещи, так еще и бросил в таком состоянии. Гад! Как есть гад! Захотелось догнать его, ударить, обозвать, но это надо было выходить из кареты, а там эти мужики. Уверена, будут смотреть на меня и мерзко ухмыляться. Не пойду, поем вечером. Но желудок был не согласен с моим решением, а еще организм намекал, что есть вещи, которые перетерпеть не получится и из кареты выйти придется.
Выходила я с надменным лицом, готовясь прожигать гневным и презрительным взглядом любого наглого мужика, который только осмелится на меня глянуть. Каково же было мое разочарование, когда моего выхода никто и не заметил. Вообще-то, меня сопровождало два кучера, пять наемников и Сейм, их командир. Так вот, ни одна сволочь в мою сторону даже не взглянула, каждый занимался своим делом: кто-то готовил, кто-то чистил оружие, кто-то просто отдыхал у костра, ну а кучера занимались лошадьми. И даже Сейм делал вид, что ничего, кроме голубого неба над полянкой, его не волнует. Ну не гад ли? Как есть гад! Сквозь деревья просматривала река, не слишком бурная и, надеюсь, не холодная. К ней я и пошла. Сейма звать с собой не стала, а то подумает, что я предлагаю ему уединиться.
Река была в меру теплая, сполоснула руки, лицо. Потом, подумав и оглядевшись по сторонам, постаралась как можно незаметнее снять нижнее белье. Из-за глупых игр Сейма оно было влажным, и от одной мысли, что еще часов шесть ехать в нем, становилось неприятно. За этим занятием меня и застал Сейм. Вот буквально секунду назад его не было рядом, а тут раз и обнимает за талию, целуя мою шею.
- Цветочек, почему ты меня не дождалась, я сам хотел тебя раздеть, - промурлыкал этот наглец и перехватил мою руку с трусиками. От неожиданности я чуть их не выкинула в реку. – Если они тебе не нужны, я заберу. Буду в дороге наслаждаться твоим бесподобным запахом.
- Ты!.. Да ты… - слов не было, меня душили гнев и смущение. Я забилась в руках мужчины, но совсем не от страха, а от желания надавать этому несносному мужлану по морде.
- Хам? Мужлан? – хохотнул Сейм, усаживая меня к себе на колени. – Да, цветочек, я такой. Мне так нравится, когда ты злишься. Из твоих прекрасных глаз пропадает страх и забитость. Где-то там внутри ты храбрая и вредная девчонка…
- Выбирай выражения! Я баронесса, а не девчонка, и я не вредная! – сидеть на коленях у мужчины вполоборота к нему было, с одной стороны, удобно, с другой, очень волнительно. Он смотрел на меня с таким восхищением и нежностью, что у меня язык не повернулся его как-то обозвать. Но и терпеть его непочтительность я была не намерена.
- Все рыжие вредные, а кудрявые сильнее всех, - дразнил мужчина и, не давая себя ударить, поцеловал меня. А я его укусила, мне хотелось хоть как-то отомстить ему и за выходку в карете, и за его слова. Укусила и испугалась: Сейм большой, сильный, вот как разозлится, как стукнет… Сжалась, дернулась сбежать, но мужчина не дал, удерживая меня на своих коленях. Одной рукой он крепко меня обнимал, другой ласкал шею, затылок, а сам шептал: - Маленькая вредная девчонка. Моя вредина, моя девочка.
Постепенно я начала расслабляться, и паника отступила, думать о том, к чему приведут все эти нежности, не хотелось. Мне нравились вот такие объятия, нравились легкие поцелуи и мягкие покусывания моего ушка. Я тихо млела, все больше и больше доверяя ласкам Сейма, да он в этот раз не переходил границ.
- Поцелуй меня, Энжи, - нежный шепот заставил меня вздрогнуть и отпрянуть, насколько это было возможным.
- Как ты меня назвал? – мой голос дрогнул от волнения. В голове бились мысли одна нелепее другой. Ведь «Энжи» меня звал только Ланс. Отец всегда использовал полное имя, мать ласково звала «Эвани». Барон же вообще не пользовался именами, самыми нейтральными эпитетам, какими он меня награждал, были: женушка и рыжуха.
- Ну ты же Эванджелина. Значит, сокращенно Энжи, - на меня взглянули такие знакомые карие глаза. Я вздрогнула еще раз, понимая, что схожу с ума, если мне в постороннем мужчине мерещится другой.
- Или тебе больше нравится "цветочек"? - лукаво спросил мужчина, норовя меня поцеловать. Я же пристально искала в нем знакомые черты и, конечно, не находила. - Поцелуй меня, цветочек.
И я поцеловала, сама. Не потому, что меня пленили нежность или резко проснувшаяся страсть. Нет, мне просто нужно было отвлечься от навязчивых мыслей о Лансе. Он - то лучше и светлое в моей жизни, что было в ней. Я не хочу о нём забывать, но и мечтать о том, что было бы, останься мы вместе, не могу. Потому что разочарование в жизни и так сильно, а желание избавиться от всех проблем разом никуда не делось. Но Ланс хотел, чтобы я жила, чтобы любила, была счастлива. Он говорил, что подарками нельзя разбрасываться, и если до подарков богов мне не было дела, то дар Ланса грел душу. Он вернул мне надежду. Нет, я все еще не верю в счастье или любовь, но Ланс дал мне надежду на то, что жизнь может быть другой, как и близость с мужчиной.
- Ну что ты, маленькая? Не плачь, - моих щек ласково коснулись губы Сейма. Плачу? И правда, но что такое слезы, если рыдает сердце? - Прости, если напугал или обидел. Только не плачь. Все будет хорошо, вот увидишь.
- Будет ли? - прошептала, обнимая мужчину за шею. От него исходили уверенность и спокойствие, как раз то, чего мне сейчас не хватало.
- Обязательно будет, поверь. Не хочешь мне рассказать, что тебя гнетет?
- Не очень. Да и зачем тебе? Ты же рассчитывал после обеда "покувыркаться", а не на слезливые жалобы на жизнь. А знаешь, я согласна, - почему-то после этих слов я почувствовала себя предательницей. Но что решено, то решено.
- А я нет, - нахмурился Сейм. - Я хочу, чтобы ты думала обо мне, а не о прошлой жизни. Хочу ласкать тебя и видеть огонь желания в твоих глазах. Хочу, чтобы ты от страсти срывалась на крик, звала меня, молила не отпускать. Мне не нужна одноразовая подачка.
- Ну да, тебе нужны отношения на неделю, - фыркнула я, не поверив его словам. Да и кто бы поверил? Ведь он наёмник, а я баронесса, что у нас может быть общего? Постель? Она самая и больше ничего. Но я не обижалась на мужчину, уже не обижалась и даже не злилась. За его бережное отношение ко мне я была готова на многое закрыть глаза.
- А если нет? Если я хочу быть рядом с тобой всегда? – тихо произнес мужчина.
И что-то в его голосе заставило посмотреть ему в глаза. На мгновение я окунулась в бесконечную тоску, будто из глубины души Сейма выглянуло нечто древнее и несчастное. Но вот наваждение сгинуло, оставив грустный взгляд карих глаз. Вздохнула, вот уже и галлюцинации начались.
- Сейм, я вдова, но у меня нет ребенка, нет наследника. Ты наверняка знаешь закон, я еду в столицу затем, чтобы король назначил хозяина моим землям, а мне мужа. И да, мой брак не был счастливым, я до сих пор с содроганием вспоминаю о том времени. Так о каком «навсегда» может идти речь? Не надо, не старайся меня увлечь, заставить поверить в то, что невозможно, - я убрала руки и встала с колен мужчины. Он не удержал, в душе почему-то шевельнулась обида. Но я подавила ее, старательно вызывая в себе привычное раздражение. У меня не получалось, только грусть, опустошение и легкая нежность, вот и все, что удалось найти в своем сердце.
- Энжи, постой, - Сейм не дал мне уйти, перехватил, порывисто развернул к себе и заставил посмотреть себе в глаза, и снова я потерялась в их глубинах. – Я не могу тебе всего рассказать, цветочек. Караярва! Я вообще ничего не могу тебе рассказать! Просто верь мне, верь сердцу, а не разуму. Все у нас будет хорошо, главное, верь и ничего не бойся. Я рядом. Всегда.
Верить? Нет во мне этого чувства, барон постарался убить веру во мне в первую очередь. Но я ничего не ответила, молча уткнулась лбом в грудь этого странного мужчины. Я не понимала его мотивов, не знала его планов, а он явно что-то задумал, раз не хочет или не может мне всего рассказать. А я хочу это «все» знать? Не знаю, ничего не знаю. Что-то не давало мне покоя, на грани сознания мелькала какая-то мысль. Но зацепить ее не удавалось, наверное потому, что хотелось спрятаться, а еще сильнее все забыть и не вспоминать. Но тут память подкинула: ночи с Лансом, как во сне, так и наяву, Зару, маму, и даже того парнишку, который мечтал стать магом и жениться на мне. Нет, есть вещи, которые я не хочу забывать, только эти воспоминания удерживают меня в реальности.

***

На ночь мы остановились на постоялом дворе, встретили нас очень приветливо. То ли деньги были тому причиной, то ли весьма агрессивный вид Сейма, когда хозяин постоялого двора предложил нам одну комнату на всех. Но главное результат, а он был. Комнату мне выдели индивидуальную, еще ужин и, конечно же, бадью с горячей водой. Мне хотелось бы ванную, полежать в ней, собраться с мыслями, а в бадье можно было только сидеть.
- Помочь, цветочек? – с улыбкой спросил Сейм, каким-то чудом оказавшийся в моей комнате.
Я взвизгнула и попыталась скрыться в воде, совсем забыв о том, что этот мужчина уже многое видел, а еще больше щупал. Утонуть Сейм мне не дал: фыркнул, обхватил своей крупной ладонью мой затылок и припал поцелуем к моим губам.
- Как ты сюда попал? – покраснев, спросила я, едва он оторвался от моих губ. Я ведь помню, что запирала дверь. Вывернулась из захвата мужчины, который, подхватив мочалку, начал меня мыть, глянула на дверь – засов все также был задвинут.
- Прилетел на крыльях любви, встань, я потру тебе спинку, - проворковал Сейм, одаривая меня жарким взглядом.
- Вот еще, - от неловкости сердце пустилось в галоп, захотелось отплатить мужчине тем же. – Ты отказался от моего предложения, поэтому, будь добр, покинь мою комнату.
- То есть ты уже чистая? – будто не услышал меня Сейм. – Точно везде помыла? Я же проверю.
- Хам! – покраснела я еще сильнее, вспомнилось, как он целовал и ласкал меня в карете.
- Да-да, и мужлан, - рассмеялся он, запустил обе руки в бадью и вытащил меня. И пока я разевала рот, не зная, то ли кричать, то ли бить его за такую наглость по морде, он подхватил с табурета полотно и обернул им меня. – Пока ты подсушиваешь волосы, я тоже ополоснусь.
- Ты что, мыться здесь собрался?! – взвизгнула я, но вовремя закрыла рот, опасаясь того, что нас могут услышать.
- Я и спать здесь собираюсь, - усмехнулся мужчина, поднял меня на руки и перенес на кровать. – Да не бойся, пока сама не попросишь, ничего не будет. А насчет мытья, ты же не хочешь, чтобы от меня всю ночь потом воняло?
- Я вообще не хочу, чтобы ты спал в моей комнате, - прошипела я, глядя, как этот наглец раздевается.
- Цветочек, ты хочешь выгнать меня в общую комнату к клопам и потным мужикам? Не ожидал я от тебя такой черствости, - с деланным возмущением произнес Сейм.
Он уже скинул куртку с рубахой и взялся за штаны. Я в своей жизни видела только одного голого мужчину – своего мужа. Это было гадкое и омерзительное зрелище. До сих пор при одном воспоминании об этом меня начинает мутить. С Лансом у нас все происходило ночью, без света, а даже если бы он был, я вряд ли рискнула бы рассматривать мужчину. А тут пришлось поневоле.
Этот гад еще и красовался в лучах закатного солнца, что проникали через приоткрытое окно. Теперь понятно, как он оказался в моей комнате! Вообще-то, я могла отвернуться или закрыть глаза, но не хотела, очень уж красиво смотрелось бронзовое тело Сейма. И он ни капли не стеснялся. Медленно разделся, потянулся, давая мне подробно рассмотреть все его мышцы не только на спине и руках, но и ниже. Подмигнул мне через плечо и влез в бадью. А мне так хотелось, чтобы он повернулся ко мне лицом. Зачем? Ну точно не на глаза его любоваться, хотя они у него красивые.
Я сидела и смотрела, как пенные ручейки стекают по его коже, цепляясь за рыжеватые курчавые волосы, растущие у него на груди. Сейм же будто не замечал моего внимания, сидел в бадье с водой, наслаждался, намыливал торс мочалкой, и улыбался своим мыслям. Мои же куда-то разбежались, оставив меня недоумевать над собственным открытием – тело мужчины тоже может быть красивым.
- Поможешь? – вывел меня из задумчивой созерцательности голос Сейма. – Потри спину, а то я не дотягиваюсь.
Сказано это было так просто, без всяких намеков и подмигиваний, что я машинально кивнула и встала с кровати. Сейм тоже поднялся во весь рост. Я сглотнула и судорожно прижала простынку к себе. Взгляд сам собой заскользил по телу мужчины следом за ручейками воды, стекающей с него в бадью. По рельефным мускулам Сейма, по его рыжеватым завиткам на груди, которые тонкой дорожкой пересекали живот мужчины и соединялись с такими же завитками на его лобке. И даже «орудие» этого мужчины выглядело привлекательным и совсем не чужеродным. Появилось дикое желание подойти и погладить дорожку из волос, потрогать будто каменный пресс, провести ладонью по чреслам мужчины. Я впервые получала эстетическое наслаждение от увиденного.
- Энжи, - нежно позвал меня Сейм, улыбаясь ярче обычного. – Мне уже холодно.
Я глянула на довольного мужчину и нахмурилась, что-то вид у него слишком самонадеянный. Или думает, что я сейчас сама брошусь к нему в руки? Благородная леди никогда не унизит себя таким образом! Тут память некстати подкинула видения, как эту самую леди, то есть меня, унижал ее собственный муж. Стало муторно и противно, я уже собралась сказать что-то грубое и лечь спать, пусть бы этот гад сам домывался. Но последние солнечные лучики скользнули по телу Сейма, вызывая у меня непреодолимое желание хотя бы дотронуться до него. Я молча взяла протянутую мыльную мочалку и зашла Сейму за спину. Как хорошо, что он не будет видеть мое лицо.
Первое движение у меня получилось нерешительным и слабым, но с каждым разом мне все больше нравилось мыть Сейма. Мои ладошки стали все чаще соприкасаться с кожей мужчины, вызывая у него дрожь удовольствия и томление у меня. Сейм перехватил мою руку с мочалкой, когда я намыливала его бок, и завел ее себе на живот. У меня не хватило силы воли, чтобы остановиться и отказаться от возможности потрогать мужчину и с той стороны. Гладила, изредка цепляя кожу Сейма своими ногтями, он вздрагивал, часто дышал, а временами и постанывал. Я понимала, к чему нас приведет такое мытье, но прекращать забаву не хотела. Меня впервые возбуждало то, что я ласкаю мужчину. Захотелось прильнуть к его спине, поцеловать, потереться об нее щекой. Сейм отобрал мочалку, притянул меня за руку так, чтобы я почти впечаталась в его спину, и обе мои ладони расположил у себя на животе, придерживая их своими руками. Я дернулась вырваться, но буквально сразу перестала, ведь гладить руками его тело было намного приятнее. Сейм еще какое-то время придерживал мои руки, но поняв, что забирать я их не собираюсь, расслабился и позволил мне действовать.
Скоро я осмелела настолько, что сама прижалась к спине мужчины, ноги уже плохо держали, и гладила его грудь, живот, плечи. Сейм, казалось, затаил дыхание, я не могла понять нравится ему или нет, только сердце у него бешено стучало. Через какое-то время моя ладошка опять была перехвачена и мягко, но настойчиво направлена вниз. И уже через несколько секунд он накрыл моей ладонью свою вздыбленную плоть. В тот момент меня посетило двойственное чувство: с одной стороны, было приятно знать, что мои ласки Сейму понравились, с другой стороны, слишком негативными у меня были ассоциации с этой мужской частью тела. Паника смешалась с возбуждением, закидывая в кровь дикий коктейль из эмоций и желаний. Почему я не отдернула руку, не знаю. Ведь Сейм не заставлял, он только нежно ее придерживал, как бы показывая, чего бы ему хотелось в тот момент. Я осторожно сжала его плоть, сделала несколько движений вверх и вниз, Сейм застонал, и этот звук заставил мое сердце бежать еще быстрее. Я перенесла туда и вторую руку, чтобы массировать не только сам «ствол», но и вокруг него, уделяя внимание всем чувствительным местам мужчины. Как же сладостно звучали его стоны для меня.
- К демонам, не могу больше, - хрипло выдохнул Сейм, развернулся, разом оказавшись ко мне лицом. Одна его рука схватила меня за затылок, удерживая, вторая скинула простыню с моего тела. – Я хочу тебя, цветочек. Я дико тебя хочу, моя девочка.
С этими словами он впился в мои губы страстным, завоевывающим поцелуем, перешагнул край бадьи и подхватил меня на руки.
- Теперь моя очередь дарить тебе ласки, Энжи, - прошептал Сейм, укладывая меня на кровать. – И буду ласкать до тех пор, пока ты не попросишь взять тебя. Ты моя, цветочек, только моя. Сейчас, завтра, всегда…
В животе сладко заныло от слов мужчины, а потом его губы сомкнулись на моем соске, вызывая дрожь удовольствия. Пришло мое время стонать и выгибаться под его руками и губами.
Мужчина не торопился, он ласкал мою грудь, живот, гладил бедра, игрался завитками волос на моем лобке, а мне хотелось большего. Горячее дыхание Сейма опаляло мою кожу, его то нежные, то полные страсти поцелуи заставляли тело плавиться. Но мне самой хотелось целовать его губы, пить его дыхание, видеть неутоленное желание в его глазах. Да что это со мной? Давно ли мне стали нравиться мужские прикосновения? Нет, не думать о прошлом. Не хочу. Не буду. Но Сейм уже почувствовал мое напряжение, то, как начало сжиматься мое тело под его руками.
- Солнышко мое, я что-то сделал не так? – с болью в голосе спросил мужчина, склоняясь надо мною.
- Все так, - хрипло ответила я, стараясь подавить не вовремя нахлынувшие воспоминания. Хотелось свернуться клубочком, уснуть и никогда не просыпаться. Но я нашла в себе мужество, чтобы сказать другое: - Поцелуй меня.
Сейм не заставил себя упрашивать, не начал отказывать и говорить, что если я не хочу, то он не будет настаивать. Он поцеловал со всей страстью, которая горячила его кровь. Пальцы Сейма скользнули по моим завиткам, проникая в лоно, полностью смывая все мои воспоминания жаркой волной возбуждения. Я застонала ему в губы, невольно прижимаясь к его руке плотнее. Движения мужчины стали убыстряться, а дыхание сделалось прерывистым, меня же все больше подхватывало волной желания, грозя взметнуть на пик оргазма.
- Энжи, позови меня, - хрипло выдохнул Сейм, покрывая мое лицо поцелуями. – Цветочек, скажи, что хочешь меня.
- Хочу, - слово далось с трудом, но меня и вправду скручивало желание ощутить мужчину внутри себя. Именно его, чье тело так отзывалось на мои ласки, чьи губы дарили столько опьяняющей нежности и страсти. И опять Сейм не стал ждать большего признания, требовать мольбы или уговоров, будто знал, что я не смогу выговорить их. Он вошел в меня медленно, плавно, явно сдерживая себя, но мне хотелось вобрать его полностью, почувствовать всего, ощутить резкие толчки…
«Еще, еще, еще», - я не сразу поняла, что неосознанно шепчу это в такт мужчине, закинув ему ноги на бедра и бесстыдно выгибаясь под ним. К демонам приличия! Сейчас я хотела только этого самого мужчину, наемника, с которым мы волею судьбы скоро расстанемся. Но зато я буду знать, что плотская любовь бывает необыкновенной, а мужские тела красивыми.
- Моя, только моя, - простонал Сейм, даруя последним резким толчком разрядку нам обоим. Небывалая волна наслаждения охватила меня, принося с собой чувство расслабляющей эйфории и приятной истомы. Шевелиться совершенно не хотелось, на губах блуждала улыбка, поэтому я не воспротивилась, когда Сейм вместе со мной перевернулся на спину.
- А? – хотела напомнить, что не мешало бы ему покинуть мое тело. Вообще-то, и помыться заново было бы неплохо, но это уже было выше моих сил.
- Потом, - понял меня без слов мужчина.

Глава 6

Шестой день моего путешествия подходил к концу, мы могли бы уже сегодня доехать до столицы, но Сейм не торопился. Он будто нарочно задержал нас дольше обычного на обеденном привале. Хотя кого я хочу обмануть, задержка в пути была очень волнующей и страстной, мужчина подарил мне незабываемые мгновения. Он весь такой яркий, стремительный, несдержанный, полная противоположность Лансу. И если к своему управляющему я испытывала глубокую нежность и до сих пор не могла забыть о нем, несмотря на безумные ночи с Сеймом, то с последним у нас все было не так радужно. Он постоянно к чему-нибудь меня принуждал. В основном это касалось ласк и моей активности в постели. Его не устраивало, что я просто растворяюсь в его руках и под его поцелуями. Он хотел того же, что дарил мне. Я ругалась, сопротивлялась, но он все равно выходил победителем, причем вдвойне. Оказывается, соблазнять мужчину, ласкать его, целовать столь же возбуждающе, как и его прикосновения к тебе. А сегодня он овладел мною стоя, удерживая меня навесу в своих сильных руках. Это было потрясающе, я как будто летала. Но стоит признать, перед этим в очередной раз повздорили. Точнее, ругалась я, а Сейм по привычке отшучивался.
Последние дни я все чаще срывалась на мужчине, боясь себе признаться, что начинаю не просто привязываться к нему, он, как репей, прорастал в мое сердце. Вот и сегодня могла бы прикрикнуть, заставить кучера гнать лошадей, в то время как они всю дорогу плелись шагом. Но я, наоборот, оттягивала приезд в столицу, ведь это значило расставание с Сеймом. Временами он меня бесил, хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым, что я неоднократно делала за нашу поездку. Но он с хохотом уворачивался, а потом ловил меня, накрывал губы поцелуем, и я забывала из-за чего злилась. Но все хорошее заканчивается, завтра каждый из нас пойдет своей дорогой. Чтобы Сейм ни говорил, но я не тешу себя иллюзиями, понимаю, что он просто скрасил себе и мне длинную дорогу. Я даже не обижаюсь на него за все те слова любви, что он шептал в порыве страсти, за обещания… почти не обижаюсь.













Нашла взглядом проезжавшего мимо моей кареты Сейма, любуясь его статью, осанкой, улыбкой, блуждающей на губах. Красив ли он? Не знаю. Мне не с кем сравнить, ведь другие мужчины для меня будто не существуют. Он и Ланс, два совершенно разных мужчины в моей жизни, но почему-то сердце стремится объединить их образы. Почему же так происходит? От того, что я в них нахожу общие черты характера? Или иногда в глазах Сейма я вижу ту же тоску и одиночество, что взирали на меня глазами Ланса? А еще его слова, и не важно, что Ланс называл меня «солнечным лучиком», а Сейм зовет «цветочком», я чувствую родственные интонации, ощущаю свет от этих нежных слов. «Солнечный цветочек» - сколько раз мне хотелось услышать от Сейма именно эти слова, но я еще не пала так низко, чтобы выпрашивать ласку у мужчины.
Карета резко качнулась, накренилась и встала, я взвизгнула и вцепилась в дверцу. Выглянула в окно, надеясь понять, чем вызвана подобная неожиданная остановка и увидела обгоняющую нас кавалькаду из всадников. Судя по коням, это был кто-то очень значимый и богатый. Все всадники как на подбор: затянутые в серебристые латы, с черными длинными волосами. У каждого воина в косу были вплетены то ли короткие кинжалы, то ли заточенные спицы. Даже мне было понятно, что коса у воинов была еще одним оружием, которого и так у них хватало. Не знаю, как кони умудряются нести на себе такой вес?
Всего всадников было около сорока человек, но только трое из них выбивались из общей гаммы. Во-первых, закутанная в яркие покрывала и летящие одежды женщина, во всяком случае, я приписала ее к ним, потому что у остальных одежда была черной, а лица мужскими. Во-вторых, седовласый мужчина с волосами до плеч, с надменным и брезгливым выражением лица, судя по отсутствию лат, он военным не был. И в-третьих, воин без шлема, его волосы были заплетены в сложную косу, тоже нашпигованную какими-то железяками, наверное, я бы причислила его к остальным воинам, если бы случайно не поймала его взгляд. Абсолютно черные глаза впились в меня, затягивая, стремясь подчинить так, что не вздохнуть, я будто проваливалась в их тьму. Сердце встрепенулось от страха, застучало сильнее, отдаваясь молоточками в моей голове, и я с трудом смогла разорвать контакт, длящийся нескольких секунд. Мужчина удивился. Я успела заметить, как его лицо утратило невозмутимость, и он скользнул по мне взглядом, как если бы старался запомнить. Стало страшно, я юркнула за занавеску, провожая глазами последних всадников. И все же, кто тот мужчина? Маг?
- Сверры! – будто выплюнул неожиданно появившийся рядом Сейм. Его лицо утратило обычную веселость, и сейчас он был не менее страшен, чем тот черноглазый сверр. Сверр? В голове тут же закрутились обрывки сказаний, историй, слухов. Меж тем Сейм обернулся ко мне и взгляд его сразу смягчился. – Как ты, цветочек, сильно испугалась?
- Да как бы нет, - неуверенно ответила я. Почему-то с появлением русоволосого здоровяка страх растаял и признаваться в том, что меня напугал взгляд сверра, было глупо. – Сейм, а разве сверры не сказка?
- Сказка? Цветочек, я надеюсь, тебе никогда не придется оказаться в одной «сказке» со сверрами. Потому что для тебя она будет последней и очень страшной, - мужчина порывисто схватил мою ладонь и поцеловал.
- Расскажешь мне? Ведь когда знаешь, чего опасаться, то не наделаешь глупостей, - тихо произнесла я, впервые прося его о чем-то. Я даже не засомневалась в словах Сейма о сверрах, достаточно было вспомнить пугающий до дрожи взгляд черных глаз.
- Ты права, малышка. Я расскажу тебе все, что знаю об этой расе, а это не так уж мало. А ты мне честно поведаешь о том, что увидела во взоре сверра, - мужчина улыбался, но в его глазах застыло беспокойство.
- Вечером расскажешь? – спросила я, не в силах ему признаться, что мне страшно оставаться одной.
- Зачем же ждать? Сейчас людей организую, карету с обочины сдернем и я весь твой, - подмигнул Сейм и скрылся с моих глаз. Но он был где-то рядом, потому что я постоянно слышала его голос, который непонятным образом действовал на меня успокаивающе.
Мужчины справились быстро, и уже через десять минут карета катила по дороге, а Сейм комфортно расположился рядом со мной на сиденье.
- Я тут подумал, мой рассказ будет долгим, поэтому иди ко мне, цветочек, - с этими словами мужчина подхватил меня на руки и усадил к себе на колени.
- Солнечный? – спросила я, устраивая голову на могучем плече Сейма. Возмущаться его вольностью совершенно не хотелось.
- Что? – удивленно поинтересовался русоволосый гигант, осторожно приподнимая мое лицо за подбородок.
- Солнечный цветочек? – улыбнулась ему.
- Да, ты мой солнечный цветочек, - он мягко поцеловал меня в губы, а потом сказал: - Не заговаривай мне зубы, лучше расскажи, что ты почувствовала, когда встретилась взглядом с тем сверром.
- Ничего. Была только пугающая пустота, которая затягивала меня в себя. Это страшно, Сейм, - прошептала я, прижимаясь к сильному и надежному телу.
- А потом он тебя отпустил? Извини, я поздно понял, что он не просто глянул в твою сторону.
- Не знаю, мне показалось, что я сама вырвалась из омута его глаз. А сверры маги? Поэтому у них могут быть и «не просто взгляды»? – вопросов у меня было много и на все не терпелось услышать ответы.
- Не спеши, малышка, - рассмеялся Сейм, крепко обнимая меня. – Устраивайся поудобнее, сейчас дядя расскажет тебе страшную сказку.
«Все началось в незапамятные времена, когда по нашему миру разгуливали только его создатели – боги, Эрон и его прекрасная супруга Айньяша. Они были молоды и счастливы, вместе создавали свой мир, вместе населяли его живыми существами, вместе зажигали звезды. Они все делали вместе, ибо любили друг друга превыше себя самих. А когда боги счастливы, то и их детища радуются жизни.
Так продолжалось достаточно долго, пока однажды прекрасная Айньяша не загрустила. Какая-то тоска начала снедать ее день ото дня из года в год. Проходили столетия, и становилось только хуже. Айньяша плакала, а вместе с ней страдал Эрон, для которого слезы любимой были самым страшным наказанием. Бог злился, ведь он такой всемогущий и не может найти ответ на простой вопрос. Но больше всего страдала земля, ее захватили катаклизмы, потопы сменялись землетрясениями, на месте гор образовывались моря.
Однажды живые существа не выдержали и взмолились, обращаясь к Айньяше с просьбой защитить хотя бы детей от бедствий. Богиня услышала и хоть не могла справиться с тоской, спустилась к обитателям своего мира. Их осталось всего горстка измученных животных. И тут богиня увидела малышей, которые испуганно жались к своим матерям, и поняла, чего ей не хватает. Эрон услышал мысли своей ненаглядной Айньяши и возликовал, ведь любимая мечтала о детях.
Много лет прошло с той поры, земля успокоилась и расцвела еще краше, а у божественной четы народилось трое сыновей. Киган – старший сын, был он серьезен и молчалив, ему повиновались недра земли и огонь. Хакон – средний сын, был нежен и приветлив, ему откликались живая природа и вода. Таллэк – младший сын, любимец богини матери, веселый, озорной, любознательный и жестокий в своих экспериментах. Прекрасная Айньяша так переживала за младшего сына, что оградила его ото всех тревог и опасностей, он не знал что такое боль, не чувствовал страх, отчаяние, его сердце не познало любви. Он с одинаковым интересом и любопытством смотрел на распускающийся цветок и бьющееся в агонии животное. Его не трогали чужие страдания, он не соблюдал правил в играх с братьями, для него не существовало таких слов, как долг, честь, справедливость. Хаос – вот его второе имя. Но родители не хотели замечать этого, успокаивая себя тем, что Таллэк еще ребенок, и со временем он станет добрее.
Киган повзрослел, и ему стало скучно в своих горах, он с завистью смотрел на отца с матерью, которые все еще любили друг друга. Тогда он решил создать свою женщину. Он сделал ее из того, что сам любил – из камня и огня. Девушка получилась чудо, как красива, но вспыльчивая и взбалмошная. В ее крови бушевал огонь, но он не грел, а обжигал. В камне нет души, а значит, нет любви, если только создатель не вложил часть своей души в творение. То ли Киган не знал этого, то ли ошибся, но девушка оставалась злой, надменной.
Айньяша смотрела, как страдает от неразделенной любви ее старший сын, и материнское сердце не выдержало его мук, она отдала частичку своей души каменной девушке. Плодом любви Кигана и его каменной красавицы стали сверры, они первыми пришли на землю и поселились в горах, поближе к своим родителям. Но не все было благополучно у этого народа, огонь в крови делал их агрессивными, жадными, а отсутствие души безжалостными по отношению к другим».
- Сейм, а почему у них нет души? Ведь Богиня-мать отдала часть своей души той девушке? – спросила я, отвлекая мужчину от повествования.
- Все просто, моя хорошая. Что такое душа ребенка? Это слияние душ его родителей. А душа матери и сына не даст здорового потомства, поэтому детям Кигана переходила только частичка его отца. Богиня позаботилась об этом. Но видя, в каких монстров превращаются сверры, она наложила запрет на рождение у них детей.
- То есть как? А как они размножаются? – вырвался у меня неприличный вопрос.
- Так же, как и люди, - рассмеялся Сейм. – Просто сверры живут дольше людей, намного дольше. И дети у них редкость, потому что только истинная пара может завести ребенка. Как они ее определяют, не знаю. Но одно могу сказать точно: своих женщин, надо сказать, очень красивых и стервозных, они боготворят, ведь любая из них может оказаться твоей парой и надеждой на продолжение рода.
- Ну все не так уж плохо, - пожала я плечами. – Если они так хорошо относятся к женщинам, то почему сказка страшная?
- Ты упустила одну деталь, цветочек, - хмыкнул мужчина. – Они боготворят СВОИХ женщин. И то не от великой любви, ее они могут испытывать только с истинной парой, а из расчета, что это им когда-нибудь зачтется. Нет большей радости в семье сверров, чем рождение ребенка, нет большей гордости и чести, чем рождение девочки. Ведь за нее дадут очень большой выкуп. А вот теперь мы подходим к страшной части этой сказки. Как я говорил, сверры агрессивны, мстительны, вспыльчивы. Они всегда воюют: то между кланами, то с людьми, а последнее тысячелетие с тварями из Сумрачной равнины. А еще сверры – мужчины темпераментные и охочие до женских ласк, а вот их женщинам радость близости доступна только в браке. А теперь вопрос, куда идет мужчина, если дома ему не дают? Или попросту негде взять женщину? А мужчин у сверров в три раза больше, чем женщин. Поэтому они спускаются с гор и заманивают в свои сети человеческих девушек. Делают из них рабынь для потехи. Когда господин, а покидать земли сверров может не каждый, натешится своей игрушкой, он отдает девицу своим воинам, а сам спускается за новой девушкой. Стоит ли тебе говорить, что могут сделать один, а то и два десятка озабоченных собственной похотью мужчин со слабой женщиной? Есть такие, конечно, что долгое время берегут свои игрушки, пока те остаются молодыми и привлекательными, но человеческое тело стареет быстро, а значит, конец для всех рабынь один.
- То есть между сверрами и людьми не может быть общих детей? – мне надо было хоть что-то просить, потому что память подкидывала издевательства, которые довелось мне испытать.
Но то был один барон, а если бы на его месте было десять или больше мужчин, которым на тебя совершенно плевать, для которых ты не больше, чем животное, бессловесное, бесправное, для удовлетворения похоти? Меня охватил страх, я прижалась к Сейму, ища у него защиты.
- Не бойся, малышка, я не дам тебя в обиду. Этим скотам не добраться до тебя, - обнял меня мужчина. – Больше ни один сверр не сможет задурить тебе голову, обещаю. У них ведь как, сманил девушку, пообещал ей всего на свете, а сам провел ритуал полного подчинения. А он проводится только с согласия жертвы. Но девочкам ведь никто не объясняет, что это за ритуал, они уверены, что их берут в жены. А дети, не знаю. Теоретически могут быть, а на практике лично мне о таких случаях неизвестно.
- Расскажи мне лучше о людях, как они появились, - вздохнула я, стараясь не думать о плохом. Я верю Сейму, но сомневаюсь, что он сможет меня защитить, если тот сверр мной заинтересовался.
- Тогда слушай, мой солнечный цветочек, - чмокнул меня в нос Сейм.
«Хакон смотрел на счастье брата и никак не мог решиться создать любимую себе. Он исходил весь мир, ища идеальный, по его мнению, материал, пока однажды не присел у ручья отдохнуть и напиться воды. Хакон сидел под сенью ивы и любовался ее гибкостью, легкостью, нежностью и теплом. Чувствуя, как ластятся к нему веточки дерева, слушая, как шелестит тихо листва, Хакон понял, что именно такая жена нужна ему – нежная, ласковая, душевная. Недолго думая, он создал девушку, красивую, светлую, и она сразу полюбила своего творца, трепетно и без остатка. Хакон был счастлив, но недолго продлилась его радость. Дерево не вечный материал, он старится, умирает. Вот и Хакон заметил тень увядания на лице своей любимой. И его стала страшить мысль, что скоро она умрет, а ведь в его сердце нет места другой женщине.
Богиня-мать видела, как ее средний сын страдает, как ищет возможность продлить своей ненаглядной жизнь и молодость, но время неумолимо забирает девушку. Айньяша очень любила своих детей, она не могла оставить мучиться сына. Она отдала часть жизненной силы смертной девушке, наградив ее за искреннюю и верную любовь к своему сыну.
Отдав детям душу и жизнь, Айньяша превратилась практически в тень, а вскорости и вовсе ушла в древние чертоги, откуда пришли все боги. На пороге чертога Богиня-мать сказала, что ее дары останутся в мире. А Таллэку она дарит последнее, что у нее осталось – свое сердце. Когда-нибудь оно пробудится в груди младшего сына, и он все поймет, осознает, исправит…
Эрон не смог забыть любимую, он долго горевал, а потом ушел вслед за своей прекрасной Айньяшей, чтобы в древних чертогах никогда больше не расставаться. А детям оставил этот мир, наказав жить в дружбе и уважении друг к другу. Киган и Хакон никогда и не ссорились, им было нечего делить. Старший брат занимался любимым делом, создавая планеты и звезды, средний населял их живыми существами и растениями. Они были счастливы, работая вдвоем, их женщины хоть и были такие разные, но одинаково любили своих мужей.
А Таллэк остался не у дел. Ему больше не у кого было искать защиту и утешение, никто не смотрел на него с восхищением. Он впервые познал одиночество и обиду. Страшная смесь. Он мог выбрать любую девушку, как из сверров, так и из людей. Но он хотел доказать братьям, что может сам создать себе семью, которая будет его холить, почитать, восхищаться, падать в ноги и внимать каждому слову. Разум Таллэка был ослеплен желанием поквитаться с братьями, так и появилась Сумрачная равнина, населенная тварями. Потому что только чистая душа в состоянии создать что-то светлое и хорошее, а в злобе рождаются монстры».

***

Сейм смотрел на дремавшую девушку, что доверчиво устроилась на его коленях, и не знал, как еще защитить ее от враждебного мира. Маленькая, нежная, ранимая, после всего, что с ней сотворил тот скот, Энжи еще могла язвить, сопротивляться, любить. Такая сильная и слабая одновременно. Как же мужчине хотелось ей все рассказать о себе, о мире, но он не мог, и не только магический запрет, наложенный Хозяином, был тому виной. Он боялся, что Энжи оттолкнет его, узнав правду. Он даже этого наемника, Сейма, выбрал только потому, что мужчина был молод и хорош собой с человеческой точки зрения. Да и Сейм – неплохое имя, почему бы не оставить его себе. Главное, чтобы его цветочку ничего не напоминало о прошлом. Он хотел оградить ее от всех напастей и даже придумал хороший план, как им долгие годы быть вместе, но сверр все разрушил. Теперь надо было срочно что-то придумать, ведь тот маг не оставит его Энжи в покое. Слишком она яркая, и дело даже не в физической красоте. Ее душа сияла, переливалась, особенно в последние дни. Девушка будто сбрасывала оковы, ее свет ослеплял и грел. Сверр не сможет пройти мимо, с его-то пустотой внутри. Сейму с каждым днём все тяжелее было расставаться с Энжи, пусть даже ненадолго. Глаза сами ловили взгляд девушки, руки тянулись спрятать ото всех в объятиях, а губам хотелось целовать ее неустанно. Он целый день мечтал о ночи, о том, чтобы она никогда не заканчивалась. Но сегодня она у них может быть последней, потому что перед мужчиной стоял выбор: или создать для Энжи дополнительную защиту и привлечь внимание Хозяина к себе, или выкрасть девушку в надежде, что несколько лет счастья у них будет. Последнее было в духе его Хозяина - эгоистично и предсказуемо глупо. Потому что когда-нибудь его призовет господин, и он не сможет сопротивляться, а его любимая останется одна, без защиты, без дома. Нет, он не желал такого будущего Энжи, он сделает все, чтобы ей больше не пришлось страдать. Пусть даже для него это будет означать и дальше прозябать в вечности без нее.
- Спи, моя девочка, ночью тебе понадобится много сил, потому что единственное, что останется мне - это воспоминания, - прошептал тот, у кого даже не было собственного имени. А ему так хотелось что-то оставить в память о себе этой солнечной девочке.
Убаюкивая в своих руках девушку, монстр ткал искусную защиту ее разуму, больше никто не сможет навязать ей свою волю. Но этого было мало, он вливал в Энжи собственные жизненные силы, связывая ее с собой навечно, но не с целью подчинить, а чтобы в нужный момент помочь. Теперь не только болезни будут обходить любимую стороной, но даже серьёзные раны заживут на ней без следа. И все же Сейму этого было мало, его разум искал дополнительные способы, но не находил. Он наделил бы Энжи магией, если бы мог, а так пришлось всего лишь пробудить спящие способности девушки, не зная наверняка, получится у него или нет, и во что все это выльется.
Усталость и потраченные силы взяли свое, он задремал, даже во сне крепко и бережно прижимая к груди свое сокровище. Последнюю неделю он почти не спал, было страшно закрыть глаза и проснуться не рядом с Энжи, а в своей клетушке, в холоде и одиночестве. Хозяин забрал у него не только душу и имя, но и воспоминания о прошлой жизни. Но Сейм знал точно - когда-то давно он был не один. Он уже чувствовал похожее тепло и свет, что дарила ему Энжи. Кто-то любил его не меньше, хоть и немного по-другому. Сейм подозревал, что это была его мать. Жаль, воспоминания ускользали, и мужчина не мог сказать, что было подлинным, а что выдумкой подсознания.
- Развлекаешься? - насмешливо спросил Хозяин, с лёгкостью проникая в его сон. Сейм напрягся, прилагая усилия, чтобы господин не увидел Энжи его глазами. - О! Неужели мой верный слуга пустился во все тяжкие и не хочет делиться воспоминаниями? Я знал, что в тебе есть хаос, а сам ты не так уж скучен и предсказуем, каким казался все эти годы. Знаешь, я тут подумал, что зря мало внимания уделял людям, они такие забавные.
Хозяин улыбался, но Сейм не обманывался этой деланной доброте, господин с одинаковой улыбкой пытал заключенных и своих слуг. Просто из любопытства, сколько боли может выдержать то или иное тело. Пока в этом списке лидировал Сейм и то за счет своей быстрой регенерации и умению закрывать сознание. Когда-то давно Сейм не раз сбегал от Хозяина, но тот его возвращал и наказывал. Вот и сейчас он улыбнулся, а потом из его груди вырвалось мерзкое склизкое щупальце, которое ударило Сейма. Волны дикой боли прокатились по мужчине, выворачивая его нутро. Заблокировать боль полностью не получалось, он отдавал все силы, чтобы Хозяин не проник в его мысли, в его желания.
- Все еще сопротивляешься? – посмеивался господин. – Знаешь, даже любопытно, что же ты от меня скрываешь. Надеешься опять от меня сбежать? Ты забыл, что в человеческом теле ты уязвимее? К тому же ты кому-то отдал свои силы. И сейчас я узнаю кому и зачем.
- Не-е-ет, - зарычал Сейм, вырываясь из захвата Хозяина и рывком просыпаясь.

***

- Сейм? – мое пробуждение было резким, пол кареты этому очень поспособствовал. Я собралась возмутиться, но глянув на мужчину, который корчился от боли, почти придавив мне ноги, смогла только вымолвить его имя. Кое-как сев все на том же полу, протянула ладонь к Сейму, он хрипло дышал, пот катился градом по его лицу, а из носа текла кровь. Не просто капала, как у меня бывало в детстве, а обильно заливала лицо и одежду. – Богиня… Сейм, как же это?
Я растерялась, больше всего хотелось завизжать и провалиться в спасительный обморок. Но я в своей недолгой жизни столько раз видела кровь, что она не пугала так сильно, а вот состояние Сейма вызывало серьезные опасения. Дрожащей рукой нащупала свой носовой платок и приложила к лицу наемника, он рвано выдохнул и прижался головой к моей груди. От него почти физически веяло отчаянием и болью, будто это я сейчас их испытывала. Воспоминания нахлынули, и душа отозвалась чужому горю. Обняла, стараясь поделиться своим теплом, хоть как-то облегчить боль Сейма. В тот момент мне было плевать на то, что кровь зальет мое платье, на то, что нас могут увидеть. Я гладила волосы мужчины, успокаивая его и себя словами:
- Я рядом, я с тобой…

Глава 7

Мы подъезжали к столице, оставалось всего лишь полчаса и мы будем на месте. Столичный дом барона я ненавидела еще больше, чем поместье. В нем я была лишь раз, на своей свадьбе и это мероприятие оставило в памяти неизгладимое воспоминание. Будь моя воля - разметала бы этот дом по камешку, но мне не дана магия, и даже продать дом я не имею права. Ведь он мое приданое вместе с титулом и со мной в довесок. Вот уж повезет кому-то, жаль, не мне.
Прошлую ночь мы провели вместе с Сеймом, но не так, как обычно. Между нами не было физической близости, если не считать за таковую тесные объятия и сон в одной постели. Я была бы не против поговорить, узнать, что произошло, но Сейм чувствовал себя нехорошо и смог только сказать, что у него был приступ. В объяснения он не вдавался, а я их не требовала. Достаточно было глянуть на бледное, осунувшееся лицо мужчины, чтобы понять – соваться с вопросами пока не стоит. Да что там с вопросами, мне самой пришлось платить пошлину на въезд в город, потому что Сейм бы не в состоянии выйти из кареты.

Глава 8

Неделя до первого бала, на котором я должна буду предстать перед королем, пролетела незаметно. Все мои дни были расписаны по минутам: портниха, башмачник, учитель танцев, учитель этикета, они сменяли друг друга, и к вечеру я уже валилась с ног. Но я была обязана выглядеть на приеме достойно, королевский двор очень щепетилен к условностям и традициям. А ночи я посвятила Сейму, столько в них было страсти и нежности, что каждый рассвет я встречала с улыбкой на устах. Правда, она тут же меркла, когда я вспоминала, что еще один из дней, отпущенных нам судьбой, прошел.
У Сейма тоже находились занятия днем, он посвятил свое время бумагам и дому. Он выяснил, что дворецкий все-таки воровал и немало, также нашел припрятанные деньги и драгоценности. Скорее всего, ценности принадлежали барону, помню, как он нацепил все родовые драгоценности на меня перед свадьбой, что, впрочем, не произвело на меня никакого впечатления. Куда он дел все те золотые украшения, не знаю, думаю, спрятал в сейф, а дворецкий или кто-то другой, смог его найти и открыть.
Барон был дико разозлен моим равнодушием, и наша брачная ночь выдалась запоминающейся, причем настолько, что и три года спустя я не могу ее забыть, хоть и страстно этого желаю. Потом мы уехали в поместье, там он вдоволь мог издеваться надо мной, не боясь, что на него донесут. По закону жена являлась собственностью мужа, он мог делать с ней, что хочет. Но было ограничение: женщина обязана была подарить супругу наследника, а королю верноподданного. И если доказали бы, что забавы барона пагубно сказываются на моем здоровье, его бы казнили, а мне нашли нового мужа. Почему так, я не знаю. Поговаривали, что король не выносит тех, кто избивает женщин, поэтому у него всегда может найти защиту обиженная жена. Но обвинения должны быть подкреплены доказательствами, иначе женщине грозил монастырь или тюрьма за клевету.
Я в «хорошего короля» не верила, мне казалось, что это просто удобный способ убирать неугодных людей. Сделал ложное обвинение на кого-нибудь, а его титул отдал нужному человеку. Или любимчику короля надоела старая жена, ее тут же обвиняли в клевете на мужа и ссылали в один из дальних монастырей.
Поэтому я с особым тщанием собиралась на бал. В первую очередь, даже до заказа платья, я купила себе одно чудодейственное успокоительное, чтобы не нервничать на приеме. Сейму говорить об этом не стала, у женщины должны быть свои маленькие секреты. Аптекарь клялся, что травяной сбор проверен и у него есть постоянные покупатели на него, привыканий и головных болей не вызывает. Обещал легкую расслабленность и загадочность во взгляде. Я попробовала дома одну дозу, сильного эффекта не заметила, поэтому перед балом решила выпить двойную, спрятав порошок в клатч. Я собиралась принять его перед самым выездом, но пришлось раньше.
Увидев платье, в котором мне предстояло танцевать на балу и завлекать потенциальных женихов, я покрылась холодным потом. О нет, оно было восхитительным, изумительным, бесподобным, но дико неприличным, с полностью открытой спиной и плечами. К нему шла прозрачная накидка из тончайших шелковых нитей, она напоминала паутинку с капельками росы, застывшими на переплетениях нитей. Накидка ничего не скрывала, скорее, наоборот, вызывала желание ее снять и прикоснуться к обнаженной коже.
Портниха ахала и охала от восхищения, она делала комплименты моей тоненькой фигуре, идеальной коже, волосам, которые будут замечательно смотреться с таким платьем. Я тоже самой себе нравилась - в этом платье и в туфлях на каблуках я уже не выглядела маленькой девочкой. В зеркале отражалась хрупкая красивая девушка, ей бы чуть больше уверенности в себе, и все было бы хорошо. Но одна мысль, что мне придется танцевать с разными мужчинами, и они все будут касаться моей кожи, вызывала панику и оторопь. Но другого платья у меня не было, а не пойти на этот прием я не могла. Поэтому, достав из коробочки успокоительное, я распорядилась принести мне стакан воды. Тот порошок, что в клатче, я решила не трогать, вдруг нервы у меня от одной дозы не успокоятся, тогда приму еще. Травы подействовали, но слабовато, хотя руки перестали дрожать, а взгляд лихорадочно метаться.
Потом пришел черед волос и макияжа, его я попросила сделать поярче, мне было комфортнее прятаться за «маской». Волосы уложили кольцами и волнами, воткнули букетик живых цветов и перья райской птицы.

- Ты потрясающе красива, - прошептал Сейм, подходя ко мне со спины и целуя в шею. Я стояла напротив зеркала и не узнавала себя.
- Мне страшно, Сейм, - столь же тихо ответила ему. – Я не хочу туда идти. О придворных балах рассказывают всякого, а если женщины приходят туда в подобных платьях, то не так уж слухи и лгут.
- А я не хочу тебя туда отпускать, мой солнечный цветочек, - еще раз поцеловал меня мужчина. – Но я не вижу другого выхода. Сверр тобой очень заинтересовался, поэтому замужество для тебя сейчас самый лучший выход.
- Значит, так? – горечь обиды затопила сердце. – Сказал бы сразу, что наигрался…
- Не смей так говорить! – мужчина резко развернул меня к себе лицом. – Ты мой свет, моя душа! Когда-нибудь я расскажу тебе все, а сейчас знай – я всегда буду рядом, явно или незримо. Верь мне, Энжи.
Я прижалась к его груди, замирая. Глупо, но я верила в искренность его чувств. А еще я знала, что неделя нашего счастья подошла к концу и скоро придется расстаться. Люблю ли я Сейма? Не знаю. К Лансу я до сих пор испытываю нежность и еще благодарность, а Сейм подарил мне страсть, дал почувствовать себя настоящей женщиной. Уверена, будь моим мужем один из них, я была бы счастлива. Но это всего лишь желания и мечты, а они не имеют ничего общего с реальностью, уж я-то знаю.
В карете меня била дрожь, но не от холода, а от волнения. Аптекарь – мошенник! Завтра я потребую назад свои деньги! К горлу подкатил ком, страх сжимал сердце, я дрожащими руками вытащила из клатча еще одну дозу, насыпала на язык и начала рассасывать горький порошок, воды запить не было. Кажется, мне стало легче, дрожь ушла, а мысли стали медленнее. А может, и не соврал аптекарь? Просто с дозировкой что-то напутал? Я все еще нервничала, но сбежать уже не хотелось, скорее, я мечтала быстрее закончить с этой неприятной обязанностью и вернуться домой, в кровать к Сейму.
Дворец я заметила издалека. Почему я думала, что дворец - это одно большое здание? Оказалось, это целый комплекс зданий и сооружений, а между ними находились сады, оранжереи, просто аллейки со скамейками, беседками, фонтанами, а еще каскад искусственных озер. Я боялась заблудиться, но карета привезла меня к какой-то лестнице с расстеленным ковром, по ней как раз поднималось семейство. Они походили на завсегдатаев таких балов, мать и дочь шумно обсуждали прошлое мероприятие, а отец у первого же лакея подхватил бокал с вином. Я спиртное не любила, но решила, что бокал белого вина мне не помешает. Вино оказалось с необычным тонким ароматом, игристым и с очень приятным послевкусием. Пристроившись за семейством в шагах пяти, я шла по коридорам дворца, украдкой любуясь его убранством. Людей становилось вокруг все больше и больше, женщины на меня поглядывали с любопытством, а мужчины с интересом. Я же ощущала себя парящей в небе, небывалая легкость заполнила меня, а разум будто спрятался за пелену облаков, забрав с собой страхи.
- Ваше приглашение, миледи? – вырвал меня из созерцания дивной картины мужской голос.
Я оглянулась и заметила, что все приглашенные из огромного фойе уже зашли в зал, оттуда доносился голос церемониймейстера, объявляющего гостей. В дальнем конце зала виднелся трон, пока еще пустой. Рядом со мной стоял лакей и нетерпеливо протягивал в мою сторону руку. Что ему надо? Ах да, приглашение! Я пыталась вспомнить, куда дела карточку с моим именем и вензелем короля.
- Миледи, возможно, оно в вашей сумочке?
- Это клатч, - надменно вздернула подбородок, будут еще всякие лакеи указывать мне. Но приглашение действительно оказалось там, да и негде его мне было больше хранить. Как это могло вылететь у меня из головы?
- Как скажете, миледи, - склонился лакей в любезном поклоне, затем забрал у меня приглашение и опять с поклоном показал на дверь в тронный зал. – Прошу, миледи, скоро объявят выход Его Величества.
Я прошествовала мимо, чинно переставляя ноги в туфлях на каблуках, следом за мной плыло мое отражение в зеркалах – красивая девушка с задумчивым взором. Краем сознания я отметила, что так намного лучше, чем если бы в моих глазах был страх.
- Вдовствующая баронесса леди Эванджелина Вернер, - проорал церемониймейстер.
Я подавила желание скривиться и прижать пальчики к оглушенным ушам. Все присутствующие в зале обернулись в мою сторону. Похоже, всех заинтересовало новое лицо. Я сделала вид, что мне плевать на их внимание, особо утруждаться не пришлось.
Следующие десять минут у меня не было отбоя от желающих выразить мне свое восхищение. Откуда-то нашлись друзья барона, которые просто жаждали продолжить со мной знакомство в более располагающей обстановке, их я старалась запомнить, чтобы обходить стороной. Я уже подумывала сбежать в дамскую комнату от такого навязчивого участия ко мне господ, когда объявили выход королевской четы.
Я никогда не видела короля и теперь с любопытством смотрела на красивого моложавого мужчину. Когда-то волосы его были цвета воронового крыла, а сейчас виски тронула седина, но это его совершенно не портило, скорее, добавляло мудрости. Весь его вид говорил о том, как он радеет за королевство и народ, столько в его глазах было суровой доброты и справедливости. Может, зря я его подозревала в неблаговидных поступках? И он искренне старается помочь бедным женщинам, над которыми издеваются мужья? Я перевела взгляд на королеву, симпатичную женщину с каштановыми волосами и светлыми глазами.

***

Лоркан нес на руках нагло спящую девку и бесился. Он планировал заставить ее вымаливать прощение за свое невнимание к нему, хотел увидеть ее покорную, выполняющую все его желания. Но и тут она его обхитрила, провалившись в пьяный сон. Хотя даже в нем девчонка была соблазнительна: платье слегка сбилось, обнажая спелую вишенку соска, который так и просился в рот. Лоркан протяжно вздохнул, уговаривая себя потерпеть до своей спальни. Конечно, он мог бы занести ее в одну из гостевых комнат и там отыметь во всех позах, которые ему приходили на ум весь этот вечер. Он наблюдал за рыжеволосой красоткой, злился, что она улыбается всем, кроме него. Мечтал затащить в альков и там показать, что она всего лишь женщина, которой не хватает жесткой руки хозяина, но что-то не дало ему это сделать. Осознание того, что девушка даже после этого его не запомнит? Или масленые взгляды лакеев, которые неотступно следили за девицей, даже когда сверр нес ее на руках? Один даже предложил свою помощь, но Лоркану не надо было заглядывать в его разум, чтобы знать – лакей сам не прочь воспользоваться бесчувственным телом красотки. Это вызвало неконтролируемую ярость, и незадачливый слуга упал к ногам сверра, захлебываясь своей кровью, которая хлынула из носа. Лоркан на него даже не глянул, ему было плевать. Даже если это отребье сдохнет, в худшем случае он заплатит монарху штраф, зато ни одна тварь больше не посмеет так глядеть на его женщину. Ревность? Сверр такого слова не знал, в нем говорило желание наказать проявившего к нему неуважение человека.
Пока сверр нес рыжую до своей кареты, он пытался понять, что его сильнее задело: что она не поддается его влиянию, или же то, что совершенно не интересуется им как мужчиной? Он не мог ее забыть еще с первой встречи, его неудержимо тянуло к этой человеческой девке. Лоркан собирался найти ее в городе, и был крайне удивлен, увидев на сегодняшнем балу. Воспоминания заставили заскрежетать зубами. Эту рыженькую хотел каждый второй мужик в зале, даже король положил на нее глаз, но к тому времени он уже предложил выбрать сверру любую женщину. Лоркан и выбрал. Он привык, что женщины сами липнут к нему, как оказалось, не в этом случае. Но ничего, зато она его не забудет, уж он постарается. Впереди их ждало незабываемое утро.
В карете сверр уложил девушку на одно сиденье, а сам сел напротив. Но быстро понял, что так ехать не получится, из-за неровности мостовой, девушка чуть не упала на пол, едва карета тронулась. Лоркан ее подхватил, уложил обратно, задерживая взгляд все на том же дерзко торчащем соске. Мужчина сглотнул и потянулся к нему губами, приласкал языком, слегка прикусил и дождался легкого стона от спящей девушки. Этот звук будто сорвал плотину сдержанности со сверра, он резко перевернул девушку на живот, запустил руку под подол платья, нащупывая и срывая с рыженькой нижнее белье, чтобы насладиться видом ее гладких, красивых ягодиц. Они так и просились в руки, хотелось их сжать, оставить отпечатки своих пальцев