Возвращение в сказку. Нелли Игнатова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20
• ГЛАВА 21
• ГЛАВА 22
• ГЛАВА 23
• ГЛАВА 24
• ГЛАВА 25
• ГЛАВА 26
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4

Нелли Игнатова. Возвращение в сказку

   Роман. Фэнтези

АННОТАЦИЯ

   Меня зовут Айланна Эвайнон, я принцесса Риоссы. Меня забросили в другой мир, чтобы спасти. Мама должна была прийти за мной, я долго её ждала, но она не пришла. Неужели придется остаться здесь навсегда? Этот мир, полный техники, но полностью лишенный магии, не стал для меня родным.

   Я хочу вернуться домой...

   + рассказ-бонус: Побочный эффект магии

   Думаешь, если у тебя есть магический дар, то перед тобой все дороги открыты? Ты очень сильно ошибаешься. Свою дорогу придется прорубать потом и кровью сквозь каменные стены равнодушия, обмана, зависти и ненависти.

   И не факт, что тебе понравится результат твоих трудов.

ГЛАВА 1

   – Ваше Высочество, принцесса Айланна, просыпайтесь! – послышалось сквозь сон. Снилось что-то хорошее, и просыпаться не хотелось. Я отмахнулась и повернулась на другой бок. – Да проснись же, Айя!

   Няня-служанка Арина потрясла меня за плечи. Да что она себе позволяет! Я, между прочим, не просто какая-то восьмилетняя девочка, а наследная принцесса правящего магического рода Эвайнон! Да я вообще могу заколдовать Арину так, что она застынет, как соляной столб!

   Я уже собиралась сделать это, но вспомнила, что мама учила меня всегда прежде подумать, и только потом применять магию. Она говорила, у меня очень мощные магические способности, и, не подумав, я могу кому-нибудь навредить.

   Окончательно проснувшись, я услышала непонятный отдалённый грохот.

   – Что случилось, Арина?

   – На дворец напали. Ваша мама приказала отвести вас в безопасное место. Одевайтесь скорее, принцесса Айланна.

   Она протянула мне дорожное платье, состоявшее из плаща, длинной блузы и брюк, и пока я натягивала блузу, надела на меня брюки, носки и ботинки.

   Каждый, кто считает себя сильным магом, хочет править государством. Поэтому нападения на дворец случались примерно раза два в год. В такое время мы с Ариной отсиживались в лесной избушке, в которую вел потайной подземный ход прямо из дворца. Мне даже нравилось проводить в избушке по несколько дней. Не надо причесываться, надевать длинные неудобные платья и соблюдать дворцовый этикет. Можно есть прямо на кухне, сидя в кресле, подвернув под себя ноги, и макать печенье в чай. Мне даже еще не успевало надоесть лесное затворничество, как за мной приходили мама с папой, и мы возвращались во дворец.

   Арина взяла меня за руку и потащила к тайному ходу. Звон и грохот в этой части дворца слышались громче, и нянька тянула меня всё быстрее, несмотря на то, что я едва за ней поспевала.

   Что-то шло не так, как обычно. Мамы, которая всегда закрывала за нами дверь магической печатью, сейчас не было в кладовой в подвале, где находился вход в подземный тоннель, ведущий к лесной избушке.

   – Где мама? – спросила я, оглядывая кладовую.

   Но мама не спряталась за штабелями мешков с мукой и крупами или за бочками с медом.

   – Не знаю, милая, – ответила Арина. – Наверное, ей пока некогда. Но ждать нельзя, придется тебе самой запечатать вход.

   На «ты» она со мной разговаривала очень редко. Лишь когда сильно сердилась, или уговаривала, если я плакала, или боялась за меня.

   – Но я никогда не пробовала сама! Я не умею!

   – Айя, дорогая, тебе придется попробовать, ведь я-то магией совсем не владею.

   Откуда-то потянуло дымом. Мне стало очень страшно. Арина открыла потайную дверь в стене кладовой, втолкнула меня в темный коридор и захлопнула дверь.

   – Запечатывай!

   Чтобы запереть проход, мама всегда читала простое заклинание. Я его хорошо помнила. Но просто прочитать заклинание мало. Нужно представить, как и чем запечатывать дверь. А что представляла мама, я понятия не имела. Я представила сплошную кирпичную стену и пробормотала заклинание:

   – Ищи хоть сто лет, прохода тут нет.

   И вместо двери в тусклом жёлтом свете магического шара-светильника, величиной с небольшой апельсин, который включался сам, если рядом появлялся человек, владеющий магией, мы увидели кирпичную стену.

   – Молодец, Айюшка, – похвалила меня Арина, снова взяла за руку и мы быстро пошли в темноту.

   Когда мы отошли от шара-светильника, он погас, но впереди засветился другой. И так много раз. Я всегда сбивалась после ста – ста пятидесяти штук, когда пыталась сосчитать шары. Они отстояли друг от друга примерно на сто шагов взрослого человека. Потому часто с полдороги Арина несла меня на руках.

   Мы не прошли еще и трети пути, когда показалось, что сзади нас кто-то догоняет.

   – Это мама! – обрадовалась я и хотела побежать назад, ей навстречу.

   – Нет, Айланна, это не мама, – возразила Арина, удержав меня за руку. – Мама не стала бы так топать. Мы даже не заметили бы, как она появилась бы рядом. Или заметили бы свет магических шаров. А его нет.

   – Да, наверное, ты права, – пришлось согласиться мне. Тут я поняла, что плохо запечатала дверь, и стену кто-то разломал. – Ой, нянечка, что нам делать?

   – Бежать как можно быстрее, – ответила Арина, подхватила меня на руки и понеслась так быстро, что мои длинные темные волосы развевались, как от сильного ветра.

   Арине восемнадцать, она всего-то на десять лет старше меня. Она красивая и сильная, и очень верная, за это ее и выбрали моей нянькой. Я ее с рождения знаю. Она мне и сестра, и подруга, и наставница всего, что не касается магии. А управлять магическим даром меня учила мама. Но я еще мало чему научилась. Вот, даже дверь как следует запечатать не сумела. Мамина стена стояла минимум, неделю. Ну, конечно, какая я глупая! Мама же ставила стену снаружи, а я поставила внутри, и снаружи дверь была прекрасно видна. Но попробуй, сообрази, как правильно, в такой спешке. Это магия Созидания, она очень сложная, а я еще маленькая...

   Я постаралась уменьшить свой вес так, чтобы Арине легче было меня нести. Она мне благодарно улыбнулась, но через полчаса быстрого бега всё равно устала, и остановилась.

   – Передохнем... пять минут, – сказала она, опуская меня на каменный пол тоннеля.

   Топот позади слышался, хотя и глуше, чем раньше. Мы оторвались от погони, но ненамного.

   – Девочка моя, – сказала Арина, чуть отдышавшись. – Нам не убежать. Придется тебе обрушить тоннель.

   – А как же мы обратно вернемся? – возразила я.

   – Потом придумаем, как.

   – А если это мама послала за нами слуг?

   – Слуги несли бы факелы, и они бы нам покричали, а эти бегут молча и в темноте. Единственное, что мне понятно, так это то, что за нами гонятся не магические существа.

   Арина права. Если бы за нами шли маги или оборотни, магические шары светились бы.

   Мне снова стало очень страшно. Я зажмурила глаза и представила, что в ста шагах от нас с потолка туннеля начинают падать камни. Магию Разрушения я познала чуть больше, чем магию Созидания. Существует еще Нейтральная магия, ее я и хотела применить, чтобы моя няня застыла, как соляной столб. Вот Нейтральная-то как раз дается мне лучше других. Но сейчас нужна магия Разрушения. Представить мало, нужно найти готовое или придумать подходящее заклинание. А мне так было страшно, что ничего в голову не лезло.

   – Камни, помогите, дорогу погоне преградите! – сказала я.

   Не ахти какое заклинание, но подействовало, мы услышали, как в ста шагах от нас свод тоннеля рухнул, и воздушная волна едва не сбила нас с ног.

   – Сработало! – воскликнула Арина и добавила с облегчением: – Теперь можно не торопиться. На разбор завала уйдет не меньше двенадцати часов. А может, они и вовсе не станут его разбирать.

   И мы пошли дальше. Несколько раз мы останавливались и прислушивались. Но всё было тихо. Для верности Арина попросила меня обрушить тоннель еще в двух местах. Теперь нас уж точно не догонят.

   Через час мы вышли из тоннеля в лесной избушке.

   В ней жила бабушка Арины, баба Коста. Она всегда держала комнаты готовыми к приходу гостей. И сегодня встретила нас с радостью.

   – Айюшка, Аришенька! Проходите, проходите! Устали, небось? Сейчас чайку вам заварю на травах.

   Арина несла меня в мою комнату на втором этаже. А я уже не хотела никакого чая. Я хотела только спать. Няня подняла меня среди ночи, и сейчас, судя по серому свету, проникающему в окно, раннее утро. Хорошо, что мы не во дворце. Здесь можно не соблюдать режим и поспать подольше.

   Это была моя последняя мысль. Я уснула.

   – Айланна, милая, проснись!

   На этот раз я проснулась быстро. Ночное бегство еще было свежо в памяти. Рядом с моей кроватью стояла Арина.

   – Айя, нам надо уходить.

   – Почему? Мы здесь в безопасности, – возразила я.

   – На этот раз нет. Дом окружен. Бабушка задержит их, сколько сможет. Пойдем.

   Она снова торопливо помогла мне одеться и повела вниз.

   – Но куда мы пойдем? – спросила я.

   Я не знала других мест, где еще можно укрыться.

   Арина не ответила, хотя, похоже, знала. Мы спустились в подвал, там, за бочками с медовухой находилась неприметная дверца, в которую можно пролезть, лишь согнувшись в три погибели. Хотя мне пока только в две. Мы с Ариной ползли по узкому лазу минут пятнадцать. Потом вышли на поверхность в глухом лесу. Арина нашла едва заметную тропинку, по которой, наверное, год уже никто не ходил. Мы не разговаривали. Я не хотела отвлекать няню, а она сосредоточенно пыталась не потерять дорогу.

   Вскоре мы вышли на большую поляну. Арина выглядела растерянной, мне показалось, она ожидала увидеть совсем не то, что увидела. А я тут ни разу не была.

   Некоторое время мы стояли посреди поляны. В лесу было тихо. Даже слишком тихо. Арина сказала:

   – Нам не удалось убежать. Похоже, кто-то нас предал. Нас снова окружают, и они уже близко. Но не бойся, если всё сделаешь правильно, мы сумеем спастись.

   Она сняла с себя серебряную цепочку, на которой висел небольшой полупрозрачный белый круглый камень и надела его мне на шею.

   – Слушай внимательно, малышка.

   Если бы я не была так напугана, то обязательно возразила бы, что никакая я не малышка, потому что мне уже восемь лет. Но сейчас промолчала.

   – Держи камень перед собой и прочитай заклинание на открытие портала.

   Магия Перемещения! Этой магии мама меня еще не учила. Ею владеют только очень сильные и опытные волшебники, и ее начинают изучать не раньше, чем в четырнадцать лет.

   – Я не знаю заклинаний перемещения, – дрожащим голосом проговорила я, готовая расплакаться. – Нас убьют, да?

   – Нет, моя дорогая, не убьют. И одно заклинание перемещения ты знаешь. Это детский стишок, который тебе знаком с двух лет.

   Это был первый стишок, которому меня научила мама, когда я только-только начала говорить. А я и не знала, что это заклинание перемещения. В нем вообще ничего нет про перемещение. Я думала, что это считалка. Арина добавила:

   – Представь круглое отверстие в воздухе, за которым находится безопасный мир. Как увидишь серебристый круг, в нём как будто водяная рябь, через которую виден другой мир, шагай в него и беги.

   – А ты?

   – А я за тобой. Давай, читай заклинание. Быстрее, милая. Сюда они не простых воинов послали. Посмотри, лунный камень отливает красным. Как бы твои магические способности не заблокировали. Читай!

   Я подняла камень на ладони и начала читать стих, одновременно представляя в воздухе серебристый круг.

   – Лунный свет, появись,

    Серебром обернись,

    Лунный камень освети,

    Зиму в лето преврати.

   Ничего не произошло. Зато мы услышали треск сухих веток под чьими-то ногами недалеко от поляны.

   – Ничего не получается! – всхлипнула я. – Арина, я боюсь!

   – Читай снова! – приказала няня. – Читай, пока не получится!

   Я дрожащим голосом снова начала читать стишок. А Арина в это время торопливо мне объясняла:

   – Этот лунный камень – магический, он будет тебя оберегать, даже в том мире, где нет магии. По нему тебя найдёт мама, когда придет за тобой.

   Я прочитала заклинание уже три раза, но ничего не произошло. Я была готова разреветься в голос, но от страха забыла это сделать, механически продолжая повторять стих.

   Сразу в нескольких местах из кустов на поляну начали выходить огромные волки с горящими красными глазами, наверняка это оборотни Анхельма, мага, который чаще других претендовал на трон нашего государства.

   – Не бойся, они пока не могут пройти, поляна защищена магическим кругом, – сказала мне Арина. – Продолжай читать заклинание.

   Я продолжала. Волки вокруг начали превращаться в людей. Я еще такого никогда не видела. Очень страшно! Я думала, сойду с ума от ужаса.

   В руках оборотней появились луки. Они выстрелили, но стрелы до нас не долетели, словно увязнув в воздухе, как в смоле, и упали в траву. Они выстрелили еще раз. Стрелы снова увязли, но уже ближе к нам.

   И тут у меня получилось! Камень на мгновение засветился белым, и передо мной в нескольких шагах впереди возник круг из серебристых звездочек, и всё в нем волновалось, будто я смотрела через слой воды. За ним виднелась поляна и лес. Можно было подумать, что это та же самая поляна, и тот же самый лес, но за кругом на траве играли солнечные блики. А в нашем мире пасмурное утро.

   – Беги, Айюшка, беги! – сказала стоявшая позади меня Арина.

   Я не заставила ее повторять дважды и кинулась в круг. Пробежав несколько шагов, я почувствовала, что няня не бежит за мной, остановилась и оглянулась.

   И увидела, как в Арину попала стрела, и девушка начала падать.

   – Нет! – закричала я и бросилась обратно.

   И увидела, как портал закрылся. Арина со стрелой в спине исчезла, осталась по ту сторону.

   Я сжала лунный камень в кулаке и снова начала повторять заклинание, чтобы вернуться. Я повторила его, наверное, раз сто, но портал не открылся. Я села на траву и заплакала.

   Что же мне делать? Я одна в лесу, без еды, без понятия, куда идти. И очень маленькая, чтобы выжить в лесу одной.

   Тут я вспомнила, Арина говорила мне, что мама меня найдет. Надо только подождать.

   И я стала ждать. Слёзы кончились, хотя было очень жалко Арину. И я просто сидела и смотрела вокруг. Поляна такая же, только ее не окружали оборотни с луками. В ветвях деревьев щебетали птички, в траве стрекотали кузнечики. Зима не превратилась в лето, да и в моём мире сейчас вовсе не зима, а ранняя осень. И здесь тоже осень. Трава еще зеленая, но кое-где на ней лежали желтые и красные листья, кленовые, осиновые и березовые, такие же точно, как у нас. Но лес всё равно странный. Я не чувствовала в нем никаких живых существ, ни магических, ни простых, ну, кроме мелких птичек и насекомых.

   Солнце поднималось выше, становилось теплее. Я пригрелась, свернулась клубочком в траве и заснула с мыслью, что когда проснусь, мама уже меня найдёт.

   Но разбудила меня не мама. Солнце стало опускаться к горизонту, и меня накрыла тень от высокой ели. Мне стало холодно, и я проснулась.

   К моему разочарованию, я всё еще была одна в лесу. Воспоминание о том, что мою няню Арину убили прямо на моих глазах, снова вызвало слёзы. Но я не стала долго плакать. Мама не пришла за мной, и мне надо самостоятельно выбираться из леса. Время от времени слышался странный шум, недалеко от поляны. Он появлялся, нарастал, и затихал через разные промежутки времени. Я не знала, что это шумит, но угрозы не чувствовала. Может, права была Арина, и я попала в безопасный мир? Но он так похож на наш, что я не видела никакой разницы, разумеется, кроме отсутствия погони и оборотней.

   Я встала и пошла в ту сторону, откуда слышался шум, и вскоре вышла на дорогу, покрытую странным темно-серым веществом. Теперь стало понятно, что я на самом деле в другом мире. У нас дороги засыпают кварцевым песком и расплавляют его с помощью магии. И дороги у нас не серые, а зеленовато-желтые.

   Дорога скрывалась в лесу и с одной, и с другой стороны. Я остановилась в нерешительности, не зная, какое выбрать направление.

   Вдруг мимо меня пронесся самый странный экипаж, который мне довелось видеть.

   Он не был запряжен ни лошадьми, ни другими животными, на которых ездят у нас. Он ехал сам по себе, и грохотал так, что у меня заложило уши. Несмотря на это, он был очень красивый. Красный, блестящий, и летел, как стрела. Но вот запах от него остался противный. Не успел он рассеяться, как мимо пронесся другой экипаж, не такой красивый, и не так быстро, зато он затормозил, попятился, и остановился около меня. Из экипажа вышел дядя в синих штанах и курточке, у нас в таких люди на работу ходят, и спросил:

   – Малышка, что ты делаешь одна в лесу?

   Да не знаю я, что тут делаю. Дядечка вроде не злой, и точно не маг, я бы почувствовала. Но и говорить, что я принцесса, тоже, наверное, не стоит. Дорожное платье и плащ у меня, как у всех. Ответила туманно:

   – За мной мама не пришла.

   – Что это за мать, которая оставляет ребенка одного в лесу? – проворчал мужчина, и открыл заднюю дверцу своего экипажа. – Садись в машину, малышка. Я отвезу тебя домой. Ты знаешь, где живешь?

   И говорить, что я живу во дворце, тоже нельзя. Вдруг это человек Анхельма?

   – Не знаю, – ответила я.

   – А давно ты маму ждешь?

   – С утра.

   – Давненько... Что ж, придётся отвезти тебя в отделение полиции. Там твою маму быстро найдут.

   Что такое «отделение полиции»? На всякий случай сказала:

   – Я не хочу в отделение полиции.

   Дядька вздохнул:

   – Ну, что мне с тобой делать? Не оставлять же в лесу. Не бойся, в полиции не кусаются. Просто помогут найти твою маму.

   Ну, если помогут, тогда ладно. Я села в машину. Мягкие сиденья мне понравились, но вот воздух внутри машины был не очень свежим. Увидев, как я поморщилась, дядя пояснил:

   – Бензином воняет, уж извини. Сейчас поедем, и всё выветрится.

   И мы поехали. Дядя держался за странную штуку, похожую на большую черную баранку, и легонько поворачивал ее туда-сюда.

   – Тебя как звать-то? – спросил дядя.

   – Айланна.

   – Анна? Анечка. Хорошее имя. А меня дядей Сашей зови.

   – Хорошо, – кивнула я.

   Анечкой меня еще никто не называл. Наверное, он моё имя не расслышал, потому что в машине что-то громко гудело.

   – Ты, наверное, голодная? – спросил дядя Саша.

   – Да, с вечера ничего не ела.

   – Хороша мамаша! Она ребёнка еще и голодным в лес отправила!.. – снова проворчал дядя Саша. – А у меня, как назло, ничего съестного в машине нет. Ладно, потерпи, в полиции тебя покормят.

   Он обращался ко мне на «ты», но я решила не возмущаться. Он же не знает, что перед ним принцесса. Мы с Ариной иногда по городу в простых платьях гуляли, и с нами тоже все на «ты» разговаривали. Я не обижалась, мне нравилось представлять себя простой девочкой.

   Вскоре мы въехали в город. Такого странного города я тоже ни разу не видела. Дома высоченные, и прямоугольные, как коробки из-под туфель, а этажей столько, что и не сосчитать. И много таких же машин, как у дяди Саши. Точно, это не мой мир, и, наверное, тут никто меня не знает. Значит, можно не скрывать, кто я такая.

   Дядя Саша привел меня в отделение полиции, там сидели дядя и тётя в одинаковой темно-серой одежде. Они спросили, как мое имя, где живу и сколько мне лет. Я ответила:

   – Мне восемь лет. Я принцесса правящего дома Риоссы Айланна Эвайнон. Живу в столице Риоссы городе Рио, во дворце на Дворцовой площади.

   Тетенька и дяденька полицейские удивленно переглянулись, а дядя Саша сказал:

   – Я ее в лесу нашел. Ее там мать утром оставила, обещала прийти, и не пришла. У ребёнка, очевидно, стресс. Да еще и голодная с прошлого вечера.

   Мне сразу принесли стакан молока и печенье. Пока я ела, дяденька полицейский навел на меня какой-то аппарат, и сказал, что сфотографировал. Что это такое, я не поняла. А тетенька в это время говорила в странную изогнутую трубку:

   – Да, девочка, восемь лет, зовут Аня Иванова. Где живет, не помнит. Одета прилично и аккуратно. Одежда наверняка сшита на заказ, из дорогих натуральных тканей. Девочка брошена матерью в лесу. Требуется психолог.

   Что она говорит? Какая Аня Иванова? Меня зовут Айланна Эвайнон! А, ладно, какая разница, я же в другом мире. И прекрасно помню, где живу! Ах, да, это же не мой мир, и здесь, может быть, совсем нет страны Риоссы. И одежда, конечно, сшита на заказ! Где же еще ее взять, сама шить я пока не умею. И мои вещи из обычных тканей, из таких даже крестьяне себе платье шьют. Эта тётенька дорогих тканей просто не видала. Вот паушелк, который ткут из паутины гигантских лесных пауков, он дорогой. И никто меня в лесу не бросал!..

   А дядя Саша сказал мне, что всё будет хорошо, попрощался и ушел.

   Скоро пришла женщина в белом халате и снова стала спрашивать, как меня зовут, где я живу и учусь ли в школе.

   Я на все вопросы ответила так же, как и в прошлый раз, а про школу сказала, что принцессы в школу не ходят, их всему обучают дома, во дворце то есть. Рассказала, что меня учила моя няня Арина, но сегодня утром ее убили оборотни.

   Тетенька в белом халате слушала внимательно и кивала головой, но я чувствовала, что она не верит. Ни единому слову.

   – Да, тяжелый случай, – сказала тётя в белом халате тёте полицейской. – Девочка живет в придуманном мире, очевидно, таким образом отгораживаясь от ужасной действительности. Если найдете ее мамашу, нужно лишать ее родительских прав.

   – Да сто процентов, – непонятно ответила тётя полицейская.

   Я хотела возмущенно возразить, что моя мама хорошая, и что я живу в настоящем мире, а в придуманном жить нельзя. Но вспомнила, что я сейчас в другом мире, и, может, тут принцесс вообще не бывает. А мне надо дождаться, когда мама за мной придет. Поэтому и промолчала.

   – Пойдем, Анечка, – сказала мне тётя в белом халате. – Побудешь пока в детприемнике, а там видно будет.

ГЛАВА 2

   Так я, принцесса правящего дома Риоссы Айланна Эвайнон, а проще Аня Иванова, оказалась в этом мире, в котором совершенно нет магии. Я, правда, не сразу это поняла.

   Я попыталась применить магию еще в машине дяди Саши, когда мы в город ехали, чтобы исчез запах бензина.

   – Вонь сгинет пусть, расцветет розовый куст, – прошептала я.

   Но запах никуда не делся. Я подумала, что просто заклинание получилось неудачное, или я его сказала слишком тихо.

   Потом в отделении полиции хотела немного подогреть молоко в стакане, потому что оно было ужасно холодным. Я тихонько сказала молоку:

   – Холод, уйди, тепло, приди.

   Но оно ничуть не стало теплее. Так и пришлось пить холодное. Я не понимала, почему не получилось, ведь это известное заклинание, я его не сама придумала. И дома применяла часто.

   А потом меня отвезли в детприемник. Там я пробыла недолго, всего дня три. Все дети в этом заведении были намного старше меня, выглядели хулиганисто, я их боялась, и старалась держаться от них подальше. Да и не привыкла к большой компании. Дома у меня было немного друзей и подруг, только несколько детей дворцовых слуг. Я почти всё время проводила с Ариной. Первые недели в этом мире я очень скучала по ней.

   Каждый день ко мне приходили какие-то люди и расспрашивали об одном и том же. Кто я, откуда, учусь ли в школе, как зовут моих родителей. Потом они собрались все вместе, а меня выставили за дверь. Но дверь была закрыта неплотно, поэтому я слышала разговор, который не понимала.

   – Ну что, интернат для детей с умственными отклонениями?

   – Нет, нет, Аня вполне нормальный ребенок. Читать умеет, писать тоже, с арифметикой знакома. Умеет умножать и делить.

   – Но она не знает элементарных вещей, например, что такое телефон, фотоаппарат, телевизор, автобус.

   – Может, в их доме не было ни телефона, ни фотоаппарата, ни телевизора. Некоторые секты не признают их. А туда, где она жила, автобус не ходил.

   – Девочка утверждает, что уже осень, и не знает названий месяцев, называет их как-то странно. Я спросила, когда она родилась, она ответила: «Четырнадцатого цветеня семь тысяч пятьсот пятого года». Это что, нормально?

   – Если ребенку никогда не говорить, как правильно называются месяцы, он не будет их знать. Наверняка эти названия она сама придумала, причем очень точные, или вычитала в какой-то сказке. Если уж подозревать у кого-то умственные отклонения, то не у Ани, а, скорее, у ее родителей, которые, похоже, проводили над девочкой непонятный психологический эксперимент.

   – Но эти ее фантазии о каком-то придуманном мире...

   – Они говорят не об отставании в умственном развитии, а лишь о том, что она перенесла что-то ужасное, поэтому реальные воспоминания подменила фантазиями, тоже взятыми из какой-то сказки.

   – Да, согласен, девочке требуется посещать психолога, но в обычном интернате, среди обычных детей она быстрее придет в норму.

   – Но она даже не может сказать свой адрес! А ведь ей не три года, а восемь!

   – Вы же слышали, все ее воспоминания подменены фантазиями. Она просто не помнит, где живет. Может, она когда-нибудь вспомнит это, и что произошло на самом деле. А может, и не вспомнит, что в ее случае предпочтительнее.

   Так меня определили в обычную школу-интернат. Детский приют, по сути, но его так никто не называл. Ну, и я тоже не стала называть. И никто не называл его своим домом, никто никогда не говорил «пойду домой», или «я дома». И всё же интернат стал моим новым домом. Он находился в небольшом поселке в нескольких километрах от того города, в который меня привез дядя Саша. Дома в посёлке были более привычны моему взгляду, но здания интерната и школы тоже напоминали обувные коробки, только поменьше, чем в городе, они были трёхэтажные. Здания школы-интерната были окружены обширным парком.

   В интернате жило много детей, потом я узнала, что их около трехсот. Меня поселили в большой комнате с еще девятью девочками моего возраста. Мне очень не нравилось, и было очень непривычно спать в комнате, где кроме меня еще столько народу. Ведь даже в лесной избушке у меня была своя комната, немногим меньше, чем эта. Хотя домик в лесу маленький только по сравнению с дворцом. А про дворец уже и говорить нечего, там я жила одна в комнате в три раза больше этой. Но Арина меня всегда учила, что роскошь – не главное в жизни, и ко всему можно привыкнуть. Я быстро привыкла, хотя не нравилось по-прежнему.

   В первый же день отношения с соседками по комнате не сложились. Девочки присматривались ко мне, и с завистью поглядывали на мои длинные волосы. Когда в медкабинете интерната, где меня осматривал врач, мне хотели их отрезать, я такой крик подняла! Пусть никто и не знает, но я же принцесса, а у принцессы должны быть длинные волосы. По крайней мере, у нас в Риоссе так. Арина и мама меня всегда учили, что длинные волосы – главное украшение девушки. Директриса детдома Ирина Борисовна услышала мой крик, пришла и разрешила оставить волосы. Сказала, что я очень хорошенькая, и с косами меня быстрее удочерят. А я не хотела никакого удочерения, я была уверена, что мама скоро за мной придет.

   В тот первый вечер перед сном девочки попросили няню почитать сказку. Няней была добрая старушка, похожая на бабу Косту, ее звали Мария Семеновна. Сказка была интересная, про принцессу и колдунью, и очень напоминала настоящую историю из моего мира. Я подумала, что это всё правда, и спросила, где живет та принцесса, и та колдунья. Надеялась, что они смогут мне помочь вернуться домой. Девочки почему-то весело засмеялись. А Мария Семеновна объяснила, что это – просто сказка, выдуманная история. И произойти она никак не могла, потому что это была сказочная принцесса, а колдуний, как и волшебников и магов на свете не существует.

   – Как это не существует? Я сама принцесса, и попала в этот мир с помощью магии! – возразила я.

   – А у нас в России принцесс не бывает, – ответила девочка по имени Олеся. – И других миров тоже не существует. А магия и волшебство есть только в сказках.

   Я хотела тут же продемонстрировать Нейтральную магию, и прочитала заклинание, чтобы девочки застыли, как соляные столбы. Мне очень хотелось, чтобы они замолчали. Но ничего не случилось.

   Я была разочарована, а девочки продолжали смеяться. Какой же это был обидный смех! Они стали называть меня не иначе, как прынцесской. В моем родном мире никто не посмел бы так со мной обращаться. Тут до меня и дошло, что моя магия не работает. И я вспомнила, как Арина сказала, что меня будет защищать магический лунный камень, даже в том мире, где совсем нет магии. Не очень-то он меня защитил от насмешек...

   Я в ту же ночь хотела убежать из детского дома. Когда все уснули, я оделась и тихонько вышла из спальни. Но Мария Семеновна заметила меня в коридоре, остановила и уговорила остаться. Сказала, что идти мне некуда. В этом она была права. Сказала, чтобы я не обращала внимания на насмешки. Посмеются, и перестанут. Просто не надо всем рассказывать о своих фантазиях.

   С этого дня я решила, что никогда не буду слушать и читать сказки.

   В очередной беседе с психологом, когда она осторожно начала убеждать меня, что я никакая не принцесса Айланна Эвайнон, а просто девочка Аня Иванова, я охотно с ней согласилась, и призналась, что про принцессу – это и правда только мои фантазии.

   – Я вдруг увидела, что стою посреди леса, и совсем ничего не помню, – пояснила я. – Ну, вот и придумала, что я принцесса.

   – Молодец, Анечка, – похвалила меня тётя психолог.

   Я еще несколько раз ходила к психологу, а потом она сказала, что со мной всё в порядке, и снова приходить не нужно.

   И я больше никому и ничего не стала рассказывать о своем мире. И о том, что я принцесса, тоже. И не реагировала на насмешки. Это было трудно, но я смогла. Естественно, ни с одной из соседок по комнате дружить не стала, даже когда они сами начали искать моей дружбы.

   Но до этого момента много воды утекло.

   Первый день в детдоме запомнился мне не только насмешками сверстниц и борьбой за собственные волосы. Когда в медкабинете меня осматривали, врач и медсестра увидели лунный камень, висевший у меня на шее, на серебряной цепочке. Врач сказала, что его нужно снять, потому что здесь дорогие украшения носить не положено, особенно таким маленьким девочкам, как я. Я послушно попыталась снять камень, но не обнаружила на цепочке застежки. А через голову он не снимался, цепочка слишком короткая. Но я же прекрасно помнила, что Арина расстегнула цепочку, снимая со своей шеи, и застегнула ее на моей.

   – Не снимается, – сказала я.

   – Да ты не волнуйся, он никуда не денется, мы его просто уберем в сейф, а когда тебя удочерят, или сама окончишь школу и выйдешь из интерната, тебе его вернут, – сказала медсестра, решив, что мне просто жалко отдавать кулон.

   – Не снимается, – повторила я.

   Медсестра попробовала снять сама, но едва не оторвала мне уши, и оставила эту затею.

   – Ладно, носи, – сдалась она. – Только старайся никому не показывать.

   Я носила камень под платьем, но скрыть украшение от девочек, живших со мной в одной комнате, никак не могла. Они заметили кулон, позавидовали, и рассказали другим девочкам, постарше.

   И три старших девочки, из шестого класса, однажды подкараулили меня в туалете.

   – Слышь, прынцесска, отдай кулон, или хуже будет, – угрожающе потребовала одна, когда они окружили меня, едва я вышла из кабинки.

   А как я могла отдать единственную память о моем родном мире, даже если бы могла снять кулон?

   – Не отдам, – сказала я. – Не зарься на чужое, а то ослепнешь.

   В нашем мире многие накладывали заклинания на личные вещи, чтобы их не украли. Те, кто не обладал магией, как, например, Арина, просили магов сделать это. Самым распространенным было заклинание временной слепоты. Только вряд ли, даже если оно наложено на мой кулон, сработает в мире, в котором нет магии.

   Девочки схватили меня за руки и расстегнули платье.

   – Отдашь, как миленькая, – усмехнулась одна из старших девчонок, и начала искать застежку у цепочки.

   Но тщетно, ее не было. Девочка попыталась снять цепочку через мою голову, и она снова зацепилась за уши.

   – Вот черт, придется порвать, – сказала она и с силой дернула цепь.

   Я вскрикнула от боли, когда цепочка врезалась в шею.

   В этот момент камень качнулся, и солнечный луч из окна попал на него. Луч отразился от камня прямо в лицо девочке, и та с криком отскочила от меня, прижав руки к глазам. Две другие отпустили меня и бросились к ней.

   – Валька, что с тобой?

   – Я... я ничего не вижу! Я ослепла! – заплакала Валя.

   Девчонки угрожающе повернулись ко мне.

   – Как ты это сделала? – спросила одна. – Говори, или мы сейчас сломаем тебе руку!

   – Только троньте, – осмелела я. – И с вами случится то, что вы сделаете со мной.

   Такое заклятие тоже существует в нашем мире. Чтобы люди друг другу зла не желали. Вот так пожелаешь соседу, чтобы у него кур лиса утащила, а утащат у тебя. Я надеялась, что девчонки испугаются, ведь моя первая угроза исполнилась, хотя я понятия не имела, как.

   Девчонки не стали ломать мне руку. Они обняли пострадавшую подругу, и повели ее к выходу. Но перед этим одна девочка повернулась ко мне и очень больно ударила по лицу.

   А вечером того же дня я узнала, что эта девочка на физкультуре упала с брусьев и разбила нос.

   Слепота у Вали через пару дней прошла. Она и ее подруги никому не рассказали, как она ее получила, и врачи тоже ничего не поняли. Но слух о том, что Валю ослепила я, быстро расползлись по интернату. Кто-то видел, как они ждали меня в туалете, и сразу после этого Валя ослепла. И эти три подруги с тех пор стали обходить меня стороной. Нет ничего сложного в том, чтобы связать эти события друг с другом и применить чуточку воображения.

   Хотя и таким странным образом, камень меня защитил. Но он долго не давал покоя любителям поживиться за чужой счёт. Еще несколько раз его у меня пытались отобрать. Один парень затащил меня в слесарную мастерскую, и хотел перекусить цепочку кусачками, но вместо цепочки в кусачки почему-то попал его палец. Парень взвыл от боли, забрызгал меня кровью, я убежала и позвала медсестру. Оказалось, он перекусил палец кусачками почти наполовину, и ему пришлось долго лечиться.

   А двое других парней поступили с особой жестокостью. Они подвесили меня за цепочку на крючок в школьной раздевалке, в надежде, что цепь порвется под моим весом. Но она не порвалась, а я едва не задохнулась. Увидев, что цепочка не рвется, и я не падаю, они испугались, сняли меня с крючка и убежали. А я задыхалась лишь в первое мгновение, а потом мое тело сделалось совсем легким, и цепочка перестала давить на горло. Но парни-то этого не знали. Они испугались, что я нажалуюсь воспитателям, что они меня чуть не задушили, и сбежали из интерната. Их через день нашли едва живых в соседнем поселке, в бане. Они там спрятались, а хозяин пришел, затопил баню и запер ее снаружи. И мальчишки чуть не задохнулись угарным газом.

   Все эти случаи казались не более чем совпадениями, но покушения на мой кулон прекратились. Прошел слух, что цепочка вовсе не серебряная, а стальная, а камень – обычная стекляшка, поэтому кулон ничего не стоит. А пусть, главное приставать перестали.

    Камень защищал меня и в других случаях, когда меня пытались обидеть. Несмотря на то, что уже никому не рассказывала, что я принцесса из другого мира, многим я казалась странной. А что здесь не любят людей, не похожих на других, убедилась на собственном опыте. Например, мне нравились уроки музыки и рисования, а мои одноклассники их терпеть не могли, часто с них сбегали, и от меня требовали, чтобы я тоже с ними сбегала. А я не хотела, и за это один раз одноклассницы и соседки по комнате устроили мне «темную». В спальне на меня накинули одеяло и принялись колошматить по чему попало. В этот момент в комнате погас свет, в суматохе я выскользнула из-под одеяла и убежала, а под одеялом почему-то оказалась зачинщица «темной», Олеська. Когда девчонки разобрались, что лупят не ту, кого хотели, она уже немало синяков получила.

   Парень, который подложил мне на стул кнопку, в тот же день заболел, и целую неделю ему кололи ужасно болючие уколы, так что он сам две недели садился с опаской.

   Парень, подставивший мне подножку, через пару дней вывихнул ногу.

   Девчонки, подмешавшие мне в компот слабительное, сами попали в больницу с дизентерией, а со мной ничего не случилось.

   Однажды нашей учительнице, Зое Михайловне, коллектив учителей школы на день рождения подарил дорогую авторучку, «Паркер» с золотым пером. Зоя Михайловна пописала ей немного, положила в красивый футляр на стол, и все уроки любовалась ею. Мы от класса подарили учительнице букет цветов, потратив на него все карманные деньги, которые нам выдавали раз в неделю. И его она тоже поставила на стол и тоже любовалась. И всех нас пригласила после уроков в столовую пить чай с тортом.

   А перед последним уроком авторучка пропала. Футляр по-прежнему лежал на столе, но «Паркера» в нем не было.

   – Дети, кто взял мою ручку? – спросила Зоя Михайловна.

   Все пожали плечами, и я тоже, потому что не знала, что «Паркер» подбросили мне в портфель.

   – Может, кто-то взял посмотреть, и забыл положить на место? – спросила Зоя Михайловна. – Я не буду ругать, если вы сейчас ее отдадите.

   Но ручку, конечно, никто не отдал.

   – В таком случае, буду вынуждена пожаловаться директору, – пригрозила учительница. – Никто не выйдет из класса, пока ручка не найдется. А тот, у кого она найдется, будет наказан.

   Снова никто ручку не вернул.

   – А я знаю, кто взял, – сказала вдруг Олеська, и указала на меня. – Иванова взяла.

   – Но я не брала, – возразила я.

   – Она брала, брала, я сама видела! – настаивала Олеся.

   – Иванова, неси сюда портфель и выложи всё на стол, – приказала Зоя Михайловна.

   Я выложила книги, тетради и пенал на учительский стол, перевернула портфель и потрясла его. Потом открыла пенал. Никакого «Паркера» там не нашлось.

   – Ручка у нее в кармане, – подсказала Олеся.

   – У меня нет карманов, – ответила я.

   – Аня, извини, – сказала учительница. – Я вижу, что ты не брала ручку. Возьми свои вещи и садись на место. А все остальные берем портфели и выкладываем из них всё на парты.

   – Это она, она просто успела спрятать ручку где-то в коридоре! – сказала Олеся.

   – Выкладываем, выкладываем, Олеся, и ты тоже, – повторила учительница.

   – Да пожалуйста, – Олеся взяла сумку и вытряхнула всё из нее на парту.

   Последней выпала авторучка с золотым пером.

   Олеся с удивлением уставилась на ручку, и покраснела, как вареный рак.

   – Я не брала! Мне подбросили! – возмущенно закричала она.

   Мне стало ясно, почему Олеся так уверенно утверждала, что ручку взяла я. Она сама и подбросила ручку в мой портфель, но лунный камень снова меня защитил. А Зоя Михайловна сказала:

   – Олеся, так ты еще и врёшь? Если ты не брала ручку, откуда у тебя на пальцах чернила?

   Олеська взглянула на свои ладони, увидела чернила и покраснела еще сильнее. А учительница добавила:

   – После уроков все пойдут в столовую праздновать мой день рождения. Там будет чай, торт, фрукты и конфеты. А Олеся Коркина останется в классе прибираться. Подметать мусор и поливать цветы. И только когда всё сделает, пойдет в столовую. Если к тому времени там что-нибудь останется.

   Вот так Олесе не удалось выставить меня перед всеми воровкой.

   Мне еще пару раз подкладывали какие-нибудь вещи в портфель или в шкаф, чтобы потом обвинить в воровстве, но эти вещи непостижимым образом оказывались в шкафу или портфеле того, кто это сделал.

   В общем, по интернату поползли слухи, что я заговорённая. Какие смешные люди! В магию не верят, а в заговоры верят. Поэтому ребята сочли, что со мной лучше не связываться, и перестали вредить.

   Но от насмешек и оскорблений камень меня не защищал. Поэтому меня по-прежнему обзывали то прынцесской, то ведьмой или колдуньей, и никто не хотел со мной дружить. Да я и сама не хотела дружить с теми, кто меня обзывал.

   Поэтому жить в интернате мне не нравилось, но куда я могла уйти?

   А вот учиться в школе нравилось. Так как я в своем мире не училась в школе, перед тем, как отправить в интернат, мне провели тестирование, и по его результатам определили во второй класс. Что соответствовало моему возрасту.

   Кстати, оказалось, когда я прибыла в этот мир, по календарю здесь еще стояло лето, конец августа. В сравнении с этим миром, в моём осень начинается на десять дней раньше. И в первых пяти месяцах года у нас тридцать один день, а в остальных – по тридцать, лишь раз в четыре года в последнем месяце года тоже тридцать один день. А тут запутаться можно: то тридцать, то тридцать один, или даже двадцать восемь. Я долго не могла запомнить, в каком сколько, и часто путала. И месяцы у нас называются в соответствии с природой и с изменениями, которые происходят с ней в течение года. Так, январь – стужень. Февраль – ветрень. Март – таень. Апрель – водень, а май – цветень. Июнь – светень, июль – жарень, август – жнивень. Сентябрь – богатень, октябрь – мокрень, ноябрь – холодень, ну, а декабрь – снежень. Наши названия мне нравились больше, но пришлось привыкать к здешним.

   Училась я хорошо, учителя всегда меня хвалили и ставили в пример остальным. И за это одноклассники меня тоже ненавидели. Обзывали ботаником и учительской подлизой. Мне было безразлично, раз ничего другого они сделать не могли. Хотя иногда хотелось, чтобы они все онемели. Если бы моя магия работала, я бы так и сделала. Но она не работала, и оставалось только ждать, когда придет мама и заберет меня обратно в наш мир.

   Прошел год, а мама не пришла.

   Сначала я обижалась на неё, но потом перестала. Может, у них в Риоссе проблемы, может, Анхельм вообще победил, и мама считает, что мне безопаснее пока оставаться в другом мире. Но ведь они с папой скоро победят Анхельма, и тогда мама сразу придет за мной. Нужно еще немного подождать.

   Так прошел еще год.

   Я училась в четвертом классе, когда в наш интернат привезли двух новеньких девочек. Нет, новенькие поступали часто, но эти две девочки-первоклашки мне понравились. Тем, что искренне не понимали, почему меня тут никто не любит. Им сразу указали на меня пальцем и сказали: «Вот с этой девчонкой дружить нельзя!», но никто не смог объяснить, почему. И девочки стали со мной дружить. Им за это попадало.

   – Маша, Лиза, вам лучше держаться от меня подальше, – сказала я как-то своим маленьким подружкам. Хотя мне нравилось заботиться о них. Заплетать им косички, делиться сладким, помогать в учебе. У меня не было ни старших, ни младших сестер, но я всегда хотела иметь их. Арина тоже заботилась обо мне, как о младшей сестре. Сейчас мне хотелось быть похожей на нее. Я хотела, чтобы мой камень защищал и Машу с Лизой тоже, но он защищал только меня.

   – А мы хотим дружить с тобой, – ответила Маша.

   – Ты нам, как старшая сестра, – добавила Лиза.

   У девочек погибли родители, и они тяжело привыкали к жизни в интернате, как и я. И я искренне пожелала, чтобы Машу с Лизой поскорее удочерили какие-нибудь хорошие люди.

   Сама удивилась, но не прошло и месяца после того, как я это пожелала, Машу с Лизой удочерили! Сначала одну, вскоре другую. Я лишилась единственных подружек, но была очень рада за них.

   Потом я подружилась с одноклассником. Однажды он разогнал третьеклашек, прыгавших вокруг скамейки, на которой я сидела и пыталась читать, и кричали:

   – Ведьма, ведьма, Анька – ведьма!

   – А ну, пошли отсюда, оглоеды, или я сейчас вашему воспитателю скажу, чем вы тут занимаетесь!

   Мальчишки с визгом убежали, потому что дразниться в нашем интернате было запрещено. Если воспитатели слышали, они строго наказывали тех, кто дразнится.

   Парень сел на скамейку рядом со мной. Спросил:

   – Что читаешь?

   Я показала книжку, «Повесть о настоящем человеке».

   – Мне тоже нравятся книги про войну, – сказал парень. – А я думал, девчонки любят только сказки.

   – А я не люблю, – ответила я.

   Да мне даже самые правдивые книги этого мира казались фантастикой. Взять эту же «Повесть о настоящем человеке». Самолеты, танки, автоматы – всё это для меня было из области фантастики. Но я восхищалась не оружием, а мужеством главного героя.

   Слово за слово, мы с Пашкой разговорились. Он появился в нашем интернате не так давно, не разделял всеобщей неприязни ко мне, и ничего плохого мне не сделал. Поэтому я и стала с ним разговаривать.

   Оказалось, Пашка жил с бабушкой, но год назад она умерла. А его родителей два года назад захватили террористы, в командировке за границей. И он даже не знает, живы они или нет.

   Я тоже не знала, живы ли еще мои мама и папа, но рассказывать об этом Пашке не стала. Просто пожелала, чтобы и мои, и его родители были живы. Кстати, знали бы мои мама и папа, в каком «безопасном» мире я живу!

   Мы стали часто разговаривать с Пашкой, иногда гуляли вместе, а тех, кто говорил ему, что он еще пожалеет, что водится с ведьмой, он посылал подальше. И такими словами, которые мне были незнакомы.

   А через пару месяцев Пашкины родители нашлись! Они находились в плену, но их обменяли, и они вернулись. И забрали Пашку из интерната. Я опять потеряла друга, едва успев обрести.

   Я поняла, что магия моего лунного камня может не только мстить за меня, но и помогать тем, кто мне нравится. Хотя, может, это тоже просто совпадения?

   Может, и совпадения, но ребята быстро смекнули, что дружить со мной выгодно. Дети бывают жестокими, беспощадными, хулиганистыми и задиристыми, но все они хотят жить в семье. Чтобы были мама и папа, которые любят, просто так, ни за что, просто за то, что ты есть. Понимала их всех, но как я могла подружиться с теми, кто хотел дружбы со мной только ради выгоды для себя? Ненавижу заискивания и неискренние заверения, что мы, мол, всегда тебя уважали, но боялись это показывать, чтобы другие не загнобили.

   Так прошло еще два года. И еще нескольких девочек и мальчиков, с которыми я дружила, удочерили и усыновили.

   Однажды я подружилась с девочкой, старше меня на два года. Я училась в пятом, а Юля Лапина – в седьмом. Ее тоже все ненавидели, как и меня, потому что считали дурочкой, за доверчивость. Одноклассники над ней всё время подшучивали, ее часто разыгрывали, а она всё равно оставалась доверчивой. И шансов на удочерение у нее не было, потому что Юля очень некрасивая.

   Как-то раз при мне ее жестоко разыграли, и, очевидно, не в первый раз.

   – Юлька, беги скорее к директрисе, там тебя удочерять приехали! – крикнула ей одноклассница, пробегая мимо, когда Юля вышла из комнаты, направляясь в умывальную.

   И Юля побежала. И узнала, что никто не собирался ее удочерять, над ней опять подшутили.

   Я подошла к плачущей девочке, когда та стояла в коридоре около кабинета Ирины Борисовны, а ее одноклассницы поодаль умирали от смеха. Если честно, не жалела Юлю, меня скорее раздражала эта ее безграничная доверчивость.

   – Юль, не ведись ты больше на эти розыгрыши. Нельзя верить всем и каждому.

   – Ну, а как же иначе? – ответила Юля. – А вдруг на самом деле приедут?

   – Если приедут, директриса сама придет за тобой, а не будет передавать такую новость через третьи руки.

   – Но как же тогда жить, если никому не доверять?

   – Не всем, а тем, кто тебе хоть раз соврал.

   – В нашем классе каждый мне хоть раз соврал...

   – Давай сделаем так, если тебе снова скажут подобное, или пошлют куда-то, ты тоже разыграй их. А если не знаешь, как, скажи мне, я придумаю.

   – Ладно, – согласилась Юля.

   Так мы подружились. Юля всегда бежала ко мне, даже если ей казалось, что ее вовсе не разыгрывают. Так, например, когда девчонки послали Юлю на вахту, сказав, что ей пришло письмо, она сообщила об этом мне. Получать письма Юле было не от кого, у нее не было ни родственников, ни подруг вне интерната. Но ей очень хотелось получать их. Я быстренько написала Юле письмо и посоветовала показать одноклассницам. Жалко, я не видела, как у них челюсти попадали на пол от удивления. Но Юля мне красочно всё описала.

   А однажды соседки по комнате подложили ей в кровать дохлую лягушку, и Юля вся в слезах принесла ее мне. И расстроена была большей частью не розыгрышем, а тем, что лягушка мертвая. Я взяла у нее лягушку, и пока Юля плакала, сбегала в парк и поймала живую. А потом, как музыку, слушала, как соседки Юли визжали на весь интернат, когда она принесла в комнату живую лягушку, и объявила всем, что Аня Иванова – то есть я – ее оживила.

   Но чаще я просто советовала Юле не обращать внимания, когда одноклассники пытались над ней подшутить. И постепенно розыгрыши сошли на нет. Но мы с Юлей дружить не перестали.

   И что же? Не прошло и полгода, как Юлю удочерили! Все были просто в шоке. В интернат приехала женщина, и Юля была на неё похожа, будто на самом деле её дочка! Женщина сказала, что увидела Юлю на сайте интерната, на который зашла совершено случайно, увидела, как девочка на нее похожа, и решила удочерить. Вскоре счастливая Юля уехала с мамой в другой город.

   – Послушай, Анька, – прямо сказала однажды Олеська, которая ненавидела меня больше других с моего первого дня в интернате. – Все, с кем ты дружишь, находят себе семью. Я ведь знаю, ты меня терпеть не можешь, так же, как и я тебя. Мы уже в шестом классе, и шансов попасть в семью у нас всё меньше. Но если ты сделаешь так, чтобы меня удочерили, тебе не придется терпеть меня еще четыре года, а может, и все шесть.

   – Я не могу это сделать, – ответила я. – Я же не волшебница, а магия бывает только в сказках. Или ты готова признать, что она существует в реальности?

   – Нет, ее не существует, – сказала Олеся. – Но ты же не будешь спорить, что тем, кто с тобой дружит, невероятно везет?

   – Не буду, – ответила я. – Но ты хоть дружи со мной, хоть не дружи, тебе всё равно не повезет.

   Олесе нечего было на это ответить. Она была первой, кто начал смеяться над моей верой в магию и доказывать, что ее нет. Пришлось смириться, что я не могу ей помочь, и она смирилась, но обиду затаила.

ГЛАВА 3

   Годы шли, а никто за мной не приходил. Семь лет уже я не принцесса, а просто Аня Иванова. Неужели навсегда?..

   Наш поселок стоял недалеко от леса, где я вошла в этот мир. Несколько раз я убегала из интерната, чтобы найти в лесу ту поляну и попытаться вернуться домой. Хотя мне было всего восемь лет, когда я здесь оказалась, дорогу хорошо запомнила. Рядом с тем местом, где я вышла на шоссе, стояла старая корявая береза. Потом нужно было пройти между двух сосен, стоявших на опушке отдельно от других деревьев, и идти прямо, никуда не сворачивая. Через несколько минут я выходила на поляну. Вставала в центре, и читала заклинание перемещения. И до боли в глазах всматривалась, надеясь увидеть серебряное сияние портала.

   Заклинание не работало. Я не видела ни единой серебряной искорки.

   Я приходила на поляну и зимой, и летом, весной и осенью, хотя мне попадало за длительные отлучки, потому что иногда я проводила на поляне целый день. И, полная разочарования, возвращалась в интернат.

   Но уже почти год я не ходила на ту поляну. Надоело разочаровываться.

   Через семь лет жизни в интернате я поняла, что мои родители, скорее всего, погибли, как и моя няня. Когда вспоминала, как оглянулась, и увидела, что Арина падает со стрелой в спине и застывшими от боли широко открытыми глазами, мне всегда хотелось плакать. А как она ласково называла меня... Айя, Айюшка... Неужели никто и никогда больше не назовет меня так? Неужели никогда не смогу вернуться и отомстить за смерть близких? А даже если вернусь, и обрету магическую силу, какая мне дана по праву рождения, смогу ли управлять ею, чтобы сделать хоть что-то?..

   Я гнала от себя эти мысли. Потому что вряд ли когда-нибудь смогу вернуться в свой мир. Здесь такие же небо и земля, вода, деревья, трава, но всё остальное не так. Мне никогда больше не увидеть дракона, не то, что полетать на нем. Ни одно, даже самое простенькое заклинание здесь не сработает. А значит, я никогда не научусь создавать магические предметы, порталы в другие миры или хотя бы порталы сквозь расстояния одного мира.

   Прошлым летом, например, лучшие ученики нашей школы-интерната, и я в том числе, ездили на море. Мы больше двух суток тряслись в душном поезде, чтобы туда добраться. На самолете быстрее, всего несколько часов, но это дорого, потому мы и ехали на поезде. А если бы можно было создать портал – через пару мгновений оказались бы там. Никогда не привыкну к этим грохочущим монстрам – поездам, а как представлю, что лечу в самолете – сердце в пятки уходит. Сидеть внутри металлической летающей машины, которая из-за небольшой поломки или неисправности может просто упасть на землю вместе со всеми, кто в ней – это же просто ужас.

   В моем мире маги летают на драконах. А драконы никогда не падают.

   И еще этот мир ужасно грязный! Автомобили с их выхлопными газами, дымящие заводские трубы... Не понимаю, как я сумела привыкнуть дышать таким воздухом. Повезло еще, что наш интернат находился в маленьком поселке, где нет никаких фабрик и комбинатов, один небольшой масломолочный заводик.

   И насчет безопасности этого мира у меня тоже большие сомнения. Повезло, что я оказалась в большой и сильной стране, которая ни с кем не воюет. А если бы я открыла портал в страну, где идут военные действия? Интересно, долго бы я там прожила после перемещения?

   Да, в моем мире тоже происходят войны, порой жестокие, но не настолько разрушительные, и не уничтожающие целые народы.

   Нет, конечно, есть в этом мире и хорошее, чего нет в нашем. Телевидение, например. Фотография. Телефоны. Компьютеры. Но зато в моем мире есть магические предметы, которые в какой-то мере заменяют механические и электронные приборы. Это ведь гораздо проще, никаких вредных излучений, и затрат меньше. И гораздо интереснее создавать вещи с помощью магии.

   Нет, никогда я не привыкну к этому техническому миру.

   Такие мысли приходили ко мне чаще всего в конце августа, когда в моем мире уже начиналась ранняя осень, месяц богатень, когда на деревьях начинали желтеть листья, но было еще тепло. Наверное, потому, что именно в это время я оказалась здесь. Вот и еще год прошел... И с каждым прошедшим годом возвращение в свой мир становилось всё более нереальным.

   В один из таких грустных моментов, как раз в седьмую годовщину моего пребывания в этом мире, когда я сидела на скамейке одна в глубине интернатского парка, ко мне подошел парень. Он был старше меня на год, я знала его, как и всех ребят в интернате, но мы не дружили. Но и врагами не были. Он был одним из той небольшой группы ребят, которые никогда не делали мне ничего плохого, и в друзья не набивались.

   – Привет, – сказал Игорь, сев рядом на скамейку. – Ирина Борисовна просила передать, чтобы ты зашла на склад к тёте Тамаре и получила новое пальто.

   – Хорошо, зайду, – ответила я. – Спасибо.

   Разговор закончился, но Игорь не ушел. Несколько минут мы сидели молча.

   – О чем грустишь? – спросил он, наконец.

   – Ты на самом деле хочешь это знать? – спросила я.

   – Конечно. Ты всем помогаешь. Должен же кто-то и тебе помочь.

   – Я помогаю не всем. А с чего ты решил, что я нуждаюсь в помощи?

   – Ну, может, не в помощи, а хотя бы в том, чтобы выговориться. Ты никогда никому ничего о себе не рассказываешь. А это трудно, по себе знаю.

   Я взглянула на парня. Знала о нем немного. Парень, как парень, ничего особенного. Не хулиганистый, но и не тихоня. Жил в интернате с двенадцати лет, отец неизвестен, мать погибла, других родственников нет. Сейчас ему шестнадцать, небольшого роста, светловолосый, лицо в подростковых прыщиках. Но вот глаза... очень красивые. Большие, синие, с длинными ресницами. Искренние. Я всегда чувствую, когда люди со мной не искренни, наверное, это единственное, что осталось от моего магического дара. А мне и правда хотелось выговориться. Но пока он не сказал об этом, я даже не представляла, как сильно мне этого хотелось.

   Раньше я обо всём рассказывала Арине. Но какие у меня в то время были проблемы? Порвала платье, когда за сыном кухарки лазила на дерево? Спрятала от мамы котёнка под кроватью, а он сбежал? Тайно практиковалась в применении Нейтральной магии на дочках главного повара? Сейчас эти проблемы казались смешными.

   И мне, по большому счету, всё равно, поверит он мне или нет, или вообще примет за сумасшедшую. Наверняка о том, что я в детстве называла себя принцессой из магического мира, что я заговоренная и одновременно талисман удачи, он слышал. И мне неважно, что он об этом думал. Я хотела выговориться. Мне это просто необходимо!

   – Слушай, если тебе так хочется. Я принцесса правящего дома государства Риосса Айланна Эвайнон. Я пришла из другого мира в этот через портал с помощью заклинания перемещения.

   Я рассказала о себе всё, о том, что мои родители королева и король, а я – наследная принцесса. Королева в нашей стране главнее короля, потому что она волшебница. В некоторых странах так же, в других по-другому, если король – маг, а королева – просто женщина. Я рассказала о своей жизни во дворце, маме-волшебнице и папе, который обычный человек, о нашем сопернике Анхельме, о няне Арине и о бабе Косте. О том, как Арину убили у меня на глазах. Рассказывая об этом, я с трудом сдержала слёзы. Рассказала и о том, как девчонки надо мной смеялись, когда я приняла сказку за правду. Как все, кому не лень, пытались отобрать мой амулет – лунный камень, и как он меня оберегал.

   Игорь слушал внимательно и не перебивал.

   Когда я замолчала, он тоже молчал некоторое время. Я поинтересовалась:

   – Веришь?

   Он посмотрел мне в глаза. В них не было насмешки.

   – Честно? Нет. Не обижайся.

   Я, в общем-то, ничего другого и не ожидала. Даже если бы он сказал, что верит, я бы почувствовала вранье. Мне понравилось, что он не стал врать. Я хотела сказать: «Да я и не думала обижаться. Спасибо, что выслушал». Не успела. Игорь заговорил первым:

   – Но ты рассказывала так живо и ярко, что мне хочется верить. Ты или гениальная сказочница, или... это всё-таки правда.

   Я удивленно уставилась на парня. Такого услышать я не ожидала. Он пояснил:

   – Ну, я просто допускаю существование параллельных миров. Я много читал об этом. Люди иногда бесследно пропадали, некоторые потом появлялись и рассказывали странные вещи. С большой вероятностью они побывали в параллельных мирах. Им тоже никто не верил, потому что доказать, что они были в другом мире, они никак не могли.

   Я могла бы сказать, что всё, что я поведала, чистая правда, но промолчала. Не могла заставить его поверить, да и не хотела. Потому что давно поняла, что никто не поверит в магию в мире, где ее нет.

   – Расскажи еще что-нибудь о твоем мире, – попросил Игорь.

   И я рассказала о драконах. Они бывают разные, большие и маленькие. У них четыре когтистые лапы, длинный хвост и перепончатые крылья, цвет может быть разный, всех цветов радуги. По-своему они разумны, и многие маги на них летают. Но заставить их что-то делать против их воли невозможно. Они служат магам, только если сами хотят. У мамы был дракон самого редкого, золотого цвета. Мама говорила, что и у меня будет дракон, если я сумею с каким-нибудь подружиться. Да, они умеют выдыхать огонь, он нужен им, чтобы согревать яйцо с детенышем. И еще они не любят есть сырую и холодную пищу. В давние времена существовали маги, которые хотели заставить драконов воевать. Ничего не вышло. Драконы наотрез отказались. Хотя из них получились бы прекрасные воины, так как убить их можно, только попав копьем точно в глаз. А всё остальное тело драконов покрыто твердыми чешуйками, которые не пробиваются ни стрелами, ни арбалетными болтами, ни копьями.

   – Они вот такие? – Игорь подобрал веточку и нарисовал на песке что-то, похожее на крылатую ящерицу.

   – Да, примерно такие, – кивнула я и немного подправила рисунок.

   Рисовала я хорошо. Однажды наша директриса увидела мои картинки, на которых я рисовала свой мир, каким его помнила, и предложила послать их на конкурс. Конкурс я выиграла, и мои рисунки украсили книгу известной писательницы в жанре фэнтези, которую я не читала, потому что не читаю сказок. Мне выплатили премию, и гонорар за иллюстрирование книги. Деньги лежали на карте, а карта хранилась в сейфе директрисы, она сказала, что отдаст ее мне, когда окончу школу и выйду из интерната.

   – А откуда ты знаешь, как выглядят драконы? В этом мире их нет, – сказала я.

   – Все знают, как выглядят драконы, – Игорь улыбнулся. – Из сказок.

   – Я не люблю сказки с тех пор, как одну приняла за правду.

   – В твоём мире нет сказок? Жаль... Хотя, чего жалеть, если твой мир и так похож на сказку.

   – Сказки есть, но сказками у нас называют реальные истории, которые нигде не записаны, а передаются народом из уст в уста. Вот, например, баба Коста рассказывала...

   – Иванова! Русинов! Вам нужны новые пальто или нет!? – услышали мы раздражённый крик завхоза тёти Тамары со стороны здания интерната. – Через пять минут я закрываю склад!

   – Пойдем, – Игорь встал со скамейки, я поднялась следом. – Ты расскажешь мне еще что-нибудь?

   Я кивнула. Как же всё-таки здорово поговорить с тем, кто тебя понимает!

   Мы с Игорем стали часто встречаться после школы, и порой до темноты гуляли по тропинкам интернатского парка, среди облетающих деревьев. Даже когда наступила зима, мы не прекратили прогулки. Я могла часами говорить о своем мире, хотя знала не так уж много, ведь мне было всего восемь лет, когда я покинула его.

   Да, теперь я поняла, мой мир на самом деле был похож на сказку. Я имела небольшое представление обо всём мире, но знала, что планета круглая, и на ней шесть материков. Государство Риосса, которым мудро правили мои мама и папа, было одним из многих на самом большом материке. И, уверена, самым красивым. Густые леса, бескрайние луга, высокие горы, широкие полноводные реки. Дворцы магов, а вокруг них – города. По дорогам ездили странники, торговцы и бродячие артисты, а в небесах летали драконы, с седоками или без. Волшебники помогали людям вырастить и сохранить урожай, поэтому в Риоссе никто не голодал. Риосса ни с кем не воевала, но границы от посягательств соседей охраняли и волшебники, и простые воины, и магические существа – оборотни, но не те волки, что убили Арину и хотели убить и меня. Они состояли на королевской службе, и никогда не напали бы на принцессу и ее няню.

   Конечно, у нас в стране существовали и богатые, и бедные, были даже нищие, воры и разбойники. Но Арина говорила, что это, в основном, те, кто не хочет работать, и те, кто желает получить всё и сразу, не прилагая усилий.

   Хоть я и была маленькая, но помнила, как весело проходили праздники в городе, какие интересные представления на городских площадях показывали бродячие артисты, какие красивые и разнообразные товары продавались на городском базаре. И, правда, как в сказке.

   А Игорь рассказывал мне те сказки, которые я в детстве отказалась читать.

   Рассказав однажды сказку о домовом и лешем, Игорь спросил:

   – А в твоем мире существует нечистая сила?

   – Если ты о домовых и леших, то да, они существуют. И никакая это не нечистая сила, а просто магические существа, как, например, драконы. Среди них есть и добрые, и злые, так же, как среди людей. Мама говорила, такие существа живут одновременно в нескольких мирах, и связывают их друг с другом. Если бы их не было, порталы между мирами не открывались бы.

   – Выходит, они есть и в нашем мире? – спросил Игорь.

   – Выходит, что есть, – изумленно согласилась я. – Но если здесь есть магические существа, почему моя магия не работает?

   Игорь подумал немного, и предположил:

   – Ну, может, потому, что они в нашем мире не полностью, а только на несколько процентов? То есть, они как бы есть, и в то же время как бы нет. Поэтому их видят лишь некоторые люди, и поэтому в сказках они есть. Сказки ведь тоже не на пустом месте возникли.

   Я согласилась. А потом Игорь рассказал сказку о Змее Горыныче, и спросил:

   – А в твоем мире есть трехголовые драконы?

   – Баба Коста рассказывала, что когда-то были, – ответила я. – И не только трехголовые, а и четырех, и пяти, и больше. Их ученые маги вывели, чтобы использовать для войн. Но этим тварям было безразлично, кого убивать, и они убивали всех подряд, и чужих, и своих. Они были злые и тупые, и их всех уничтожили. А скажи, откуда в здешних сказках драконы? В учебниках о них нет ни слова. А если они вымерли, почему даже их костей не находят?

   – Я не знаю, и никто не знает точно, – ответил Игорь. – Но есть предположения, что они иногда появлялись в нашем мире, очевидно, через порталы, подобные тому, через какой прошла ты. А может, когда-то это был единый мир, но по неизвестным причинам разделился. Вся магия осталась в твоём мире, а наш пошел по пути технического прогресса.

   Он так серьёзно рассуждал о моем и своем мирах, что казалось, он в это верит. И однажды он сказал:

   – Да, сначала не верил. Думал, ты просто хочешь казаться не такой, как все, вот и фантазируешь. Но чем больше я тебя слушал, тем яснее понимал, что выдумать такое невозможно.

   Я так обрадовалась, что он мне по-настоящему поверил, обняла и чмокнула в щеку. Никогда раньше так не делала, только видела, как целовались другие. Я смутилась, покраснела, опустила руки и отступила на шаг.

   – Айланна... Айюшка... – Игорь шагнул ко мне и сам обнял меня. – У тебя такое красивое имя. И сама ты очень красивая...

   Я смутилась еще больше. Я не уродина, но никогда не считала себя красавицей. Думала, что единственное моё украшение – длинные тёмно-каштановые волосы. Теперь, взглянув на себя глазами Игоря, поняла, что да, наверное, я красива. Фигура стройная, лицо правильной формы, глаза зелёные, ресницы длинные. У меня есть всё для того, чтобы быть красивой.

   – Я люблю тебя, – добавил Игорь.

   Никогда не думала о том, что наша дружба с Игорем может перерасти в нечто большее. Но теперь поняла, что он мне тоже нравится. За полгода, что мы дружили, он изменился, стал немого выше, прыщи исчезли. Многие девочки в интернате стали считать его красивым. Многие хотели дружить с ним. Вот совсем недавно соседка по комнате, Лариска, сказала:

   – Ой, девочки, как же мне Игорь Русинов из десятого класса нравится!

   – И мне, – добавила Катя. – Жаль, что он занят уже...

   – Это кем же? – с усмешкой спросила Олеся.

   Вот как будто не знала, что Игорь дружит со мной. Мы нашей дружбы ни от кого не скрывали.

   – Ну как с кем? С Аней, конечно, – ответила Катя.

   С тех пор, как меня начали считать талисманом удачи, мои соседки по комнате стали относиться ко мне по-дружески, хотя и не все делали это искренне. Одна Олеся не перестала скрывать неприязни ко мне. Она взглянула на меня, как на пустое место, и сказала:

   – Да я в два счета его у Аньки отбила бы, если бы хотела, только нафига мне нищий парень? Я себе нормального, не детдомовского найду, с трехкомнатной квартирой и машиной.

   Я и мои соседки по комнате учились в девятом классе, и до выхода из интерната нам было ещё почти три года, но мы уже задумывались о том, что нас ждет в будущем. Многие ребята в нашем интернате – круглые сироты, лишь у некоторых были родственники и жильё, куда они могли вернуться после окончания школы. По закону каждому из нас при выходе из интерната должно предоставляться жильё, но Олесю не устраивала комната в общежитии или в коммуналке. Она хотела всё и сразу, поэтому все парни в интернате, Игорь в том числе, ей были неинтересны.

   А мне безразлично, бедный он или богатый. Он мне нравился, и всё. И не за то, что красивый, и не за то, что поверил мне. Просто нравился. Наверное, это и есть любовь?.. Как же приятно, когда он меня обнимает... Мне не было так приятно с тех пор, как меня обнимали мама и папа.

   И я тоже обняла Игоря. Мы даже через толстые зимние куртки чувствовали друг друга. И нам было жарко, несмотря на февральский мороз.

   – Я тоже тебя люблю, – сказала я.

   В тот день мы пропустили ужин, так нам не хотелось расставаться.

   Впервые с тех пор, как попала в этот мир, я почувствовала себя счастливой. Мы гуляли по заснеженным аллеям и разговаривали, словно заново узнавая друг друга, и разговорам не было конца.

   – Ты мне давно уже нравишься, – признался Игорь. – С тех пор, как увидел тебя.

   – Но тогда тебе было всего двенадцать лет! Почему же ты раньше не сказал? – удивилась я.

   – Боялся, что ты подумаешь, будто я хочу дружить с тобой только потому, что ты – талисман удачи.

   – Это просто совпадения, – засмеялась я. – В этом мире у меня нет никакой магической силы.

   – Но ты всё равно талисман удачи, случайно или намеренно. Вот я и ждал, пока выйду из того возраста, когда усыновление еще возможно. Если бы меня кто-нибудь усыновил, мне пришлось бы отсюда уехать. А я не хотел. А после шестнадцати лет редко кого усыновляют.

   – Ты отказался от шанса жить в семье из-за меня?

   – Да ни от чего я не отказывался. Шансов практически не было. Поэтому и жалеть не о чем.

   И я тогда тоже подумала, что мне не о чем жалеть. Если бы не попала в этот мир, не встретила бы любовь. А если бы осталась в своем мире, меня, скорее всего, убили бы. Правитель всегда опасается быть свергнутым, если остался хотя бы один наследник бывшего правящего рода. Тем более, если этот правитель пришел к власти незаконно.

   Анхельм и некоторые другие волшебники и колдуны знатных и древних магических родов постоянно мечтали захватить трон. Чаще всего Анхельм. Наш и его род вели родословную от общего предка, поэтому Анхельм считал, что имеет такие же права на трон, как и мы. Он вообще считал, что Эвайноны недостойны править страной. Потому что в нашем дворце не было настоящей роскоши, утверждал он. Да, у нас было мало слуг, и дворец не обладал такой пышностью, как у соседей. Он говорил, что мы жили, почти как крестьяне. Я других королевских дворцов не видела, но мой мне нравился, и он был гораздо роскошнее любого крестьянского дома, в которых мне довелось бывать. И я не понимала, как наш дворец может быть еще роскошнее.

   Я чувствовала хоть и небольшое, но удовлетворение, думая, что Анхельм постоянно боится за свою жизнь, зная, что я где-то существую. Он ведь понятия не имеет о том, что я не могу вернуться. Мне нравилось думать, что он вздрагивает от каждого шороха в нашем дворце, каждое мгновение ожидая удара в спину. Наверное, правильно, что меня отправили в мир без магии. Если Анхельм и искал меня в других мирах, чтобы убить, то ни за что не догадался бы искать здесь. Пожалуй, я еще смогу привыкнуть, и полюбить этот мир.

   Теперь мы с Игорем стали меньше разговаривать. Но не потому, что не о чем, а потому, что губы часто заняты поцелуями. Но Игорю по-прежнему нравилось слушать рассказы о моем мире, и его вопросы не иссякали.

   – А эльфы и гномы в твоем мире есть?

   – Каких эльфов ты имеешь в виду? Как в сказке о Дюймовочке, или как из «Властелина Колец»? А гномов, как из сказки о Белоснежке?

   – А какие есть?

   – Никаких нету. И феечек, как в диснеевских мультиках, тоже нет. А есть лесные люди, которые строят города на деревьях, и горные люди, строящие города в недрах гор. И у них нет таких особенностей, как остроконечные уши или маленький рост. Но их можно узнать, если увидишь. Лесные предпочитают в одежде зеленый цвет, и в основном они все светловолосые, голубоглазые и худощавые. А горные черноволосые, кареглазые и коренастые. Любят одежду черного цвета, и часто украшают ее множеством металлических деталей. Горные занимаются добычей металлов, а там, где живут лесные, в лесу всегда чистота и порядок. И границы человеческих государств ни лесных, ни горных людей не волнуют, потому что они живут вне политики. Немногие из них посещают людские города, я видела их всего три раза, на ежегодном приёме во дворце. В первый раз я видела их, когда мне исполнилось пять лет, меня тогда впервые представили в обществе и официально объявили наследницей.

   Я вспомнила, что уже не принцесса, и никогда не увижу родителей, и умолкла.

   Игорь будто прочитал мои мысли. Он обнял меня и сказал:

   – Ты принцесса, Айланна, где бы ты ни жила и как бы тебя не звали.

   Я была благодарна Игорю за участие. И как я раньше без него обходилась?..

   Однажды я рассказывала ему, как мы с Ариной и родителями ходили на сенокос. Ну и что, что я принцесса, а мои мама и папа – королева и король. Наколдовать еду можно, но такой едой не наешься. Поэтому даже правителям приходится держать коров и заготавливать для них сено. А мои родители не гнушались крестьянской работы. Сено косили и убирали, а мама помогала магией, чтобы сено дождь не замочил, или на телегу погрузить. Мне нравилось ходить на сенокос. Так приятно пахло свежескошенной травой, а на опушке леса можно полакомиться земляникой. Мы с Ариной собирали ее в берестяной туесок, а потом ели с молоком. Купались в речке с кристально-прозрачной водой, носили воду косарям, чтобы они могли напиться и освежиться. Арина носила в ведре, а я в магической сети...

   – У тебя глаза сияют, когда ты говоришь о своем мире, – сказал Игорь. – Ты скучаешь по нему.

   – Конечно, – кивнула я. – Там солнце ярче, воздух прозрачнее, небо голубее... Нет, здесь мне тоже нравится, но я же там родилась...

   – Как бы мне хотелось увидеть твой мир, – сказал Игорь.

   – Мне тоже, – вздохнула я.

ГЛАВА 4

   Восьмую годовщину в этом мире я встретила абсолютно счастливая. Потому что мы с Игорем провели всё лето вместе. В интернате оставалось всего несколько старших ребят и девушек, и мы в том числе. Некоторые уехали на лето к родственникам, у кого они имелись, остальных отправили в лагеря отдыха. А мы остались, чтобы помогать наемной бригаде строителей ремонтировать здания интерната и школы. Работы было немного, и мы часто были предоставлены сами себе. Поэтому мы с Игорем на целый день уходили на реку, купались, загорали, строили планы на будущее вдвоем.

   Я перешла в десятый класс, Игорь в одиннадцатый. Еще год мы будем вместе, а потом он окончит школу. Но мы не расстанемся. Игорь решил, что устроится на работу в интернат, кочегаром, например, или помощником воспитателя, и останется здесь. А когда я окончу школу, вместе поступим в какой-нибудь институт, мы еще не решили, в какой. Или в техникум, главное, чтобы вместе. А потом он получит комнату, и я получу комнату, мы обменяем их на двухкомнатную квартиру и поженимся.

   Да... за восемь лет я совершенно забыла, что я принцесса. Разве может принцесса радоваться мечтам о двухкомнатной квартире? Это же убого! Принцесса должна жить во дворце с множеством комнат. Но я радовалась. С Игорем я готова жить хоть в землянке.

   В день восьмой годовщины я привела Игоря на заветную поляну, на которую не приходила два года. Вообще-то я не хотела идти, но он давно уже просил показать ему эту поляну.

   – Какое таинственное место, – сказал он, оглядываясь вокруг. – Здесь будто в сказке, так и кажется, что сейчас из-за деревьев появится какой-нибудь сказочный герой...

   Он на мгновение задумался, кого бы назвать.

   – Волк-оборотень, – подсказала я.

   – Ну вот, всё впечатление испортила, – вздохнул он.

   – Извини. Я их видела, перед тем как попасть в этот мир.

   – А если бы ты могла вернуться туда, вернулась бы? – вдруг спросил Игорь.

   Я хотела ответить, что, конечно, вернулась бы, и уже открыла рот, но... ничего не сказала. Зачем мне туда возвращаться? Здесь я счастлива. Здесь у меня есть любимый человек. А там никого нет. Вернулась бы, только чтобы отомстить, но и это сделать вряд ли смогла бы, пусть и с магическими способностями, но без обучения и опыта у меня против Анхельма нет шансов. Вернуться, чтобы погибнуть? Плюнуть на усилия родителей, Арины и бабы Косты, которые сделали всё, чтобы я жила? И потом, как я буду там жить без Игоря, если, конечно, меня сразу не убьют?

   Игорь ждал ответа. И я ответила:

   – Нет.

   – Это... из-за меня?

   – Из-за того, что я тебя люблю, и не хочу возвращаться в свой мир без тебя.

   – А если бы я пошел туда с тобой?

   – Тогда еще подумала бы, – улыбнулась я. – Но это всё пустые разговоры, потому что я сто раз уже пыталась открыть портал, но он не открылся.

   – А ты не хочешь попробовать еще раз?

   – Зачем?

   – Просто из любопытства, а вдруг на этот раз откроется?

   Я подумала, а почему не попробовать, если я здесь? Да я, наверное, уже и не расстроюсь, когда не получится.

   – Ладно. Отойди немного, ты стоишь на моем месте.

   Игорь отошел на несколько шагов и с любопытством уставился на меня. Я встала в центре поляны и прочитала заклинание:

   – Лунный свет, появись,

    Серебром обернись,

    Лунный камень освети,

    Зиму в лето преврати.

   Подождала немного, но, как обычно, ничего не произошло. Я обернулась к Игорю:

   – Ну вот, не получилось. Говорила же.

   Знала ведь, что не получится, и всё равно разочаровалась. Я уже сделала шаг из центра поляны, но Игорь остановил меня:

   – Нет-нет, подожди! Может, ты читаешь неправильно?

   – Ты что, шутишь? – возмутилась я. – Да я это заклинание с двух лет знаю! Как я могу ошибиться?

   – Айя, не сердись. Попробуй рассуждать логически. Тебе нужно открыть портал обратно. А ты читаешь заклинание на открытие портала сюда. Но раз ты уже здесь, естественно, он не откроется.

   А в его словах есть смысл. Как же я сама до этого не додумалась?

   – Откуда ты это знаешь? – изумленно спросила я.

   – Не знаю, а просто предполагаю. В детстве я любил читать сказки. В некоторых сказках обратное заклинание надо читать наоборот, – ответил Игорь. – Но в нашем случае всё может быть проще. В тексте есть противоположности, зима и лето. Может, будет достаточно...

   – Поменять их местами! – радостно закончила я его фразу, подбежала, обняла и поцеловала. – Игорь, ты гений! Теперь обязательно получится!

   Я вернулась в центр поляны и снова прочитала заклинание:

   – Лунный свет, появись,

    Серебром обернись,

    Лунный камень освети,

    Лето в зиму преврати!

   Мгновение, которое показалось годом, ничего не происходило. А потом я увидела, как в воздухе возник круг из серебристых искр, в котором всё колыхалось, будто я смотрела через слой воды.

   – Получилось! – воскликнула я и обернулась к Игорю. Парень застыл от изумления, даже, кажется, дышать забыл. Я точно знаю, он верил мне, верил в то, что я принцесса и пришла из другого, магического мира, но всё же не ожидал увидеть настоящей магии. – Пойдем! Покажу тебе мой мир! Мы на пять минут всего, и сразу обратно вернемся!

   Я шагнула в круг. Оглянувшись уже оттуда, увидела, как Игорь нерешительно идет за мной, и зашагала дальше, уверенная в том, что он меня догонит. Но вдруг почувствовала, что за мной никто не идет. Вспомнив Арину со стрелой в спине, я быстро повернулась, но не увидела Игоря. Он исчез! Портал еще мерцал, я шагнула в него, но осталась в своем мире, назад он меня не пропустил. Ну конечно, он же действует только в одну сторону.

   Я огляделась. Поляна выглядела так же, как тогда, может, лишь молодые елочки по краю стали выше. Птички пели, кузнечики стрекотали. Значит, оборотней поблизости нет. Но задерживаться я не стала. Меня очень беспокоило, куда делся Игорь. Поэтому торопливо прочитала заклинание перемещения, и шагнула в портал, едва он образовался.

   И сразу увидела Игоря, который стоял посреди поляны и растерянно оглядывался.

   – Айя! – облегченно воскликнул он, увидев меня. – Ты исчезла, я так испугался!

   – Ты почему за мной не пошел? – спросила я.

   – Я пошел, – ответил он. – Прошел сквозь серебряный круг, но никуда не попал, а остался здесь.

   – Почему? – удивилась я.

   – Понятия не имею.

   Я задумалась. Почему Игорь не смог пройти в мой мир? Значит, мы чем-то отличаемся друг от друга? Не физически, уверена. Ну, разве что этим: я девушка, а он парень. Но сколько раз я проходила медосмотр, меня просвечивали на флюорографии, брали кровь и другие анализы. И никогда никаких вопросов у врачей не возникало. Я ничем не отличалась от людей этого мира.

   Нет, отличалась. Только одним. Я из магического рода. И во мне есть что-то, чего нет в других людях. Это не выявляется никакими анализами. Потому что это – магия. Хотя в этом мире она не работает.

   Значит, в портал может пройти лишь тот, в ком есть магия? Арина не прошла бы за мной в этот мир, даже если бы ее не убили?

   Я села на траву и заплакала. Игорь подошел, сел рядом со мной и обнял. Он ничего не спрашивал, и я была ему благодарна. Когда слезы кончились, сама рассказала Игорю, почему плакала. И почему он не смог пройти в мой мир.

   – Теперь ты можешь вернуться домой, – сказал Игорь.

   В его голосе сквозила грусть. Я понимала, почему. Он подумал, что теперь я уйду.

   – Могу, – кивнула я. – Но не вернусь. Пойдем отсюда.

   И мы ушли. В интернате как раз скоро ужин.

   Мы еще только подходили к интернатскому крыльцу, когда навстречу нам выбежала директриса Ирина Борисовна и закричала:

   – Русинов! Ну где ты ходишь! Твой отец нашелся!

   Игорь остановился. Побледнел. Сказал:

   – Я не хочу его видеть!

   Он рассказывал мне о своем детстве. Отца он не знал, и мать никогда о нем не говорила.

   Игорь лишь иногда слышал, как бабушка и дедушка шептались на кухне о каком-то мужчине, который сломал жизнь их дочери. Он сначала не понимал, как это – сломать жизнь. Мальчик жил с мамой, бабушкой и дедушкой в деревне вполне счастливо. Дом был небольшой, но места всем хватало. Бабушка с дедушкой жили в большой комнате, а Игорь с мамой – в маленькой. Мама работала в городе, и приезжала домой только на выходные, привозила Игорю игрушки и конфеты. Они ходили гулять, вместе играли и читали книжки. Игорь любил выходные, ведь тогда приезжала мама. Он спрашивал, зачем она уезжает в город каждый понедельник, почему они не могут всё время жить вместе. Мама отвечала, что когда заработает много денег, и купит в городе квартиру, тогда они и будут жить вместе, вдвоем.

   Когда Игорю было шесть лет, сначала умер дедушка, а вскоре и бабушка. Игорь думал, что теперь они с мамой будут жить вдвоем в доме бабушки и дедушки, но мама увезла сына в город, и они стали жить в комнате в коммуналке. Игорю там не нравилось. Много соседей, и не все добрые. Мама объяснила, что когда она продаст дом в деревне, они купят отдельную квартиру, и тогда у них всё будет хорошо.

   Время шло, а квартиру мама никак не покупала. Игорь пошел в школу, но они продолжали жить в коммуналке. И мама почему-то сильно переменилась. Они уже не гуляли вместе, и не читали книжек, и выходные мама проводила не с сыном, а с бутылкой водки. Не готовила вкусную еду, не стирала белье, не прибиралась. Вернее, она делала всё это, но лишь самый минимум. Часто в комнате собирались ее пьяные друзья. Игорь перестал любить выходные. А потом мама и в простые дни стала пить, приходила с работы уже пьяная. Вот тогда Игорь понял, как жизнь может сломаться. Он уже больше времени проводил не дома, а у доброй старушки-соседки по коммуналке, тёти Даши. Мама почти не обращала на это внимания, Игорю казалось, она вообще забыла о существовании сына. Однажды тётя Даша попыталась вразумить ее, так мама грубо ответила, чтобы та не лезла в ее жизнь.

   Когда Игорь подрос настолько, чтобы интересоваться, кто его отец, мама сначала отвечала, что нашла его в капусте, потом говорила, что аист принес. Но когда он заявил, что знает, как появляются дети, она ответила, что его отец был летчиком-испытателем, и погиб при испытании нового самолета. Игорь, конечно, понял, что это неправда, но добиться большего не смог. Мама отшучивалась, уходила от ответа, а если была навеселе, то могла и ударить, чтоб не приставал.

   Однажды зимой мама не пришла с работы. А ее дружки даже не заметили, что ее дома нет, пришли, по-хозяйски расположились за столом. Да еще Игорю приказали, чтобы всё, что в холодильнике есть, на стол тащил. Он не послушался, и на улицу убежал. Думал, мама на работе задержалась, хотел встретить ее во дворе. Бродил, пока совсем не замерз. Когда вернулся, веселье в комнате продолжалось, хотя мама так и не пришла. Соседка увела Игоря ночевать к себе. От нее он и ушел утром в школу. А когда вернулся, узнал, что его мама шла с работы, зашла в рюмочную, после отправилась домой, но была слишком пьяная, упала, не смогла встать, и замёрзла в сугробе.

   Оказалось, что комнату, в которой они жили, мама снимала, а куда делись деньги от продажи дома, Игорь не знал. Других родственников у них не было, поэтому Игоря определили в интернат.

   Он обижался на маму, что бросила его еще до того, как умерла. Но, став взрослее, стал задумываться, почему она никогда не рассказывала об отце, не купила квартиру, как хотела, почему так переменилась. К сожалению, спросить было не у кого. Маминых подруг он не знал, а у дружков-собутыльников спрашивать бесполезно.

   – Почему ты не хочешь видеть отца? – спросила я. – Ты же ничего о нём не знаешь.

   – Мама не хотела о нём говорить, значит, он плохой человек. Он за семнадцать лет ни разу даже не поинтересовался собственным ребенком! – ответил Игорь, в голосе сквозила обида.

   – Может, он вообще не знал, что у него ребенок есть, – возразила я.

   Игорь задумчиво взглянул на меня. С этой стороны он к вопросу не подходил. Он сделал пару шагов к крыльцу и спросил у Ирины Борисовны:

   – Мой... отец что, здесь?

   – Нет, но он написал на наш сайт, – ответила директриса.

   Наша Ирина Борисовна хорошая женщина. Она проводила в интернате почти все свободное время и уходила домой лишь ночевать. Как только новый ребенок попадал под её попечительство, она сразу выкладывала его фотографию и его данные на сайте, и время от времени обновляла их. Чтобы потенциальные усыновители или дальние родственники могли их увидеть. Так что многие ребята обрели семью не потому, что дружили со мной – талисманом удачи, а благодаря ее усилиям.

   На сайте, кстати, и мое фото тоже есть. И несколько раз меня хотели удочерить. Но я не хотела, чтобы меня увозили далеко от портала, тогда я еще надеялась, что мама придет за мной. Поэтому, как только меня вызывали в кабинет директора, и какая-нибудь пара спрашивала: «Анечка, ты хочешь, чтобы мы стали твоими папой и мамой?», я начинала нести ахинею о том, что я – принцесса, и если они – король и королева, то я, конечно, согласна. Сообщала им по секрету, что я волшебница, и пришла из страны Риоссы, в которой маги – волшебники и колдуны – встречаются чуть ли не на каждом шагу. Кому-то может показаться, что волшебники и колдуны – это одно и то же, но между ними есть принципиальное различие. И начинала объяснять, в чём оно состоит.

   Вообще-то я говорила правду, это окружающим казалось, что несу ахинею. Потенциальные родители тут же делали ноги, решив, что у меня слишком нездоровая фантазия, Ирина Борисовна хваталась за голову, а я говорила, что эта пара мне просто не понравилась, но сказать это им в глаза стеснялась.

   – И... что он написал? – спросил Игорь.

   – Он написал уже несколько дней назад. Написал, что зашел на наш сайт случайно, и увидел твое фото. Он не знал, что у него есть сын. Но когда тебя увидел... ты очень похож на него в юности.

   – Это еще не значит, что он мой отец. Похожих людей много.

   Игорь был прав. Вот моя подруга Юля и ее мама, например, очень похожи, потому мама и удочерила Юлю, но фактически они не родственники.

   – Да, он тоже был не уверен, – сказала Ирина Борисовна. – Поэтому написал мне и попросил дать о тебе расширенные данные. Я сообщила ему имя твоей матери и ее фото послала. Он ответил, что не знает эту женщину.

   – Ну вот, видите, как этот человек может быть моим отцом, если даже не знаком с моей матерью?

   Я смотрела на Игоря. По эмоциям на его лице было видно, что в нем борются два чувства: желание, чтобы этот человек оказался его отцом, и прямо противоположное.

   – Он тоже сначала так подумал, – сказала Ирина Борисовна. – Но ты настолько похож на него, что он думал о тебе постоянно. Поэтому снова написал и попросил разрешение сделать сравнительный анализ ДНК. Это не совсем законно без твоего согласия, но ведь для хорошего дела. И я разрешила, и сама передала ему твой волос для экспертизы. Сегодня стали известны результаты. На девяносто пять процентов Юрий Сергеевич Малышев – твой отец, Игорь. И он очень хочет с тобой встретиться.

   – Понять бы еще, хочу ли я с ним встречаться, – пробормотал Игорь и взглянул на меня, как бы спрашивая совета.

   – А я бы не раздумывала, – сказала я. – Если не встретишься, будешь жалеть об этом всю жизнь. Ведь одна встреча тебя ни к чему не обязывает.

   – Да, да, – поддержала меня наша директриса. – Ты можешь сам назначить дату и время встречи.

   – Я... подумаю, – ответил Игорь.

   После ужина мы до темноты гуляли по парку, и почти не разговаривали. Свое мнение я уже высказала, и не хотела мешать Игорю принимать решение. Потом мы разошлись по комнатам, но мне не спалось. Несмотря на то, что в кои-то веки я жила в комнате одна, так как все мои соседки на лето разъехались, кто в лагерь, кто к родственникам.

   Я выглянула в окно и увидела, что Игорь в одиночестве бродит по парку. Сначала хотела выйти к нему, но поняла, что он хочет побыть один. Ему-то так не повезло, его соседи не все уехали.

   Так мы и провели в одиночестве всю ночь: я у окна, а он – в парке.

   Утром Игорь сказал директрисе, что готов встретиться с отцом, хотя всё еще сомневался, что Юрий Сергеевич – его отец. Игорь назначил встречу на субботу, то есть завтра, чтобы у него еще оставалось время морально подготовиться к знакомству.

   – Ты пойдешь со мной, Аня? – спросил он.

   – Нет, – ответила я. – Не хочу мешать вам. Но мысленно буду с тобой.

   – Хорошо, я быстренько встречусь с Юрием Сергеевичем, и вернусь, – пообещал Игорь.

   Мне не улыбалось провести всю субботу одной, но быстренько вернуться у Игоря не получилось. Он приехал к обеду, а после мы убежали в глубину парка, и там Игорь рассказал о встрече с отцом.

   – Айя, извини, что я так долго. Разговор был длинный, и я очень многое узнал. Знаешь, я до самого конца не верил, что Юрий Сергеевич мой отец. Но это правда. Он рассказал, что вспомнил мою маму. Восемнадцать лет назад он был подающим надежды футболистом. Однажды на сборах они жили за городом на спортивной базе, где мама работала горничной. Но между ними ничего не было. Они даже почти не были знакомы. У Юрия Сергеевича тогда уже была невеста, художественная гимнастка Марина Симонова, которая и стала потом его женой.

   – Но как же тогда ты родился? – удивилась я. – От непорочного зачатия, что ли?

   – Вот именно, – кивнул Игорь.

   Я изумленно уставилась на него. Пусть я еще несовершеннолетняя, и у меня не было с мужчиной ничего серьезнее поцелуев, знаю, что непорочного зачатия не бывает. Ну, я читала о таких случаях в Интернете, все они не заслуживали доверия.

   – Мою маму зовут... звали Мелания, – начал объяснять Игорь. – Юрий Сергеевич вспомнил, что у одной из горничных на той спортивной базе было необычное имя – Лана. По фото, которое ему послала Ирина Борисовна, сначала он ее не узнал. Но ему показалось, что ее лицо он уже когда-то видел. Он усиленно вспоминал, но ничего не получалось. Вспомнить помогла жена. Марина Станиславовна увидела, что муж целый час разглядывает фото какой-то женщины, посмотрела на него и сказала, что знает ее. И рассказала Юрию Сергеевичу такую историю.

   На спортивной базе Марина сразу заметила, что горничная Лана положила глаз на ее жениха. Но Юрий никого не замечал, кроме Марины. Через год девушка планировала закончить спортивную карьеру, после чего они решили пожениться, и поэтому все ночи проводили вместе. Комнаты на спортивной базе были двухместные, но сосед Юрия в то время как раз встречался с соседкой Марины, поэтому проблем не возникало. Марина была уверена, что ее жених ни с кем не спал, кроме нее.

   А через десять месяцев после пребывания на этой базе, к Юрию пришла Лана. Дома оказалась одна Марина. Они еще не поженились, но жили вместе. Юрий продолжал тренироваться, Марина ушла из большого спорта, и дата свадьбы уже была назначена. Лана заявила, что у нее ребенок от Юрия, поэтому он должен жениться на ней. В доказательство принесла соску ребёнка и предложила сделать анализ ДНК. Но Марина точно знала, что это не может быть ребёнок Юрия. Они же расставались только на время тренировок! Поэтому Марина справедливо сочла, что девушка врет. И прогнала ее. И Юрию ничего не сказала. Вскоре они поженились.

   Но теперь, когда Марина рассказала о Лане, Юрий вспомнил, что перед свадьбой ему звонила какая-то сумасшедшая, утверждавшая, что он отец ее ребенка. Она сказала, что если он не верит, что это его ребенок, то пусть закажет экспертизу ДНК. Он даже не стал выяснять, кто эта сумасшедшая, и никакую экспертизу заказывать не стал. Просто сказал, чтобы она ему больше не звонила, и выкинул этот разговор из головы.

   Юрий и Марина жили хорошо, но оказалось, что у них не может быть детей. В последнем спортивном сезоне Юрий получил серьезную травму, и ему тоже пришлось закончить спортивную карьеру. Но то, что травма повлияла на функцию продолжения рода, они узнали только через два года. Никакое лечение не помогло. Юрий предложил Марине усыновить ребенка, но она отказалась.

   Рассказав всё это, Игорь добавил:

   – Так что я напрасно ненавидел отца. Он ни в чём не виноват. Он был уверен, что та девушка – моя мать – его обманывает. Потому что он точно с ней не спал.

   Выслушав Игоря, я сказала:

   – Очень любопытная история. Но она не объясняет, как ты появился на свет.

   – Не объясняет. Слушай дальше. Когда жена рассказала Юрию о Лане, и он вспомнил о звонке сумасшедшей, сопоставил факты и понял, что это одна и та же девушка.

   – И что?

   – Он поехал на ту спортивную базу. Никого из тех, кто работал там восемнадцать лет назад, не нашел, но узнал адреса нескольких девушек, работавших на базе в то время. Встретиться удалось лишь с одной, но эта женщина, Ольга, в прошлом дружила с моей мамой, и кое-что рассказала. Мама похвасталась ей, после того как сборы закончились и спортсмены уехали с базы, что скоро один из футболистов женится на ней. Ольга удивилась, ведь она знала, что ни с одним из спортсменов у мамы не было даже краткого романа. Мама сказала, что у нее будет ребенок, и ему придется на ней жениться. Ольга спросила, как ей удалось забеременеть от футболиста, и мама ответила, что не надо использованные презервативы разбрасывать, где попало.

   Игорь умолк. Теперь всё стало ясно. Парень сидел молча, опустив глаза, и я подумала, что ему сейчас должно быть очень плохо. Узнать такое о матери...

   – Осуждаешь ее, да? – с участием спросила я.

   – Нет, я не могу... потому что если бы она не сделала это, я не появился бы на свет, – ответил Игорь. – А мне... нравится жить.

   – Это правильно, – кивнула я. Ведь я не пошла в свой мир и не стала мстить Анхельму только потому, что мне тоже нравится жить. – Тогда почему ты такой грустный?

   – Потому что это еще не всё. Моя мама общалась с Ольгой и после моего рождения. Она знала, что футболист отказался делать экспертизу и вообще подумал, что ему звонила сумасшедшая фанатка. В то время экспертиза ДНК была дорогим удовольствием, а мама не имела столько денег, чтобы заказать ее. И она не стала, решив, что одна воспитает сына.

   Игорь помолчал немного, ему было тяжело говорить об этом. Но он продолжил:

   – Родители – мои бабушка и дедушка – постоянно пилили маму за то, что она родила неизвестно от кого. Но у меня к ним претензий нет, меня они любили. Когда они умерли, мама продала дом в деревне, чтобы купить квартиру в городе. И уже почти купила. Отдала деньги риэлтору, а он испарился. Короче, ни квартиры, ни денег. Мама не выдержала, и начала пить. Чем это закончилось, я уже рассказывал.

   – Игорь... мне жаль, – проговорила я. Что еще сказать, я не знала.

   – Юрий Сергеевич хочет усыновить меня, – добавил Игорь.

   – Так это же здорово! – воскликнула я, хотя с немного показным восторгом. Я совсем не хотела, чтобы Игорь тоже исчез из моей жизни, как другие мои друзья. Потому что он стал для меня больше, чем другом.

   – Да, это здорово. Он спросил, согласен ли я. Я обещал подумать. Но не уверен, что соглашусь. Потому что не хочу расставаться с тобой.

   – А где живет твой отец?

   – В нашем областном центре.

   – Так это же совсем рядом! Значит, мы не расстанемся, – облегченно вздохнула я. – Ты будешь недалеко.

   – Но это значит, мы сможем видеться только по выходным.

   – Ничего, это же всего на пару лет, а потом снова будем вместе всегда.

   Мне это тоже не нравилось, но как я могла лишить любимого возможности обрести семью? Ведь если бы мне вдруг стало известно, что хотя бы один из моих родителей жив, теперь, когда я знаю, как попасть в свой мир, побежала бы туда, не раздумывая.

   А вдруг они живы, но в магической тюрьме, поэтому не смогли прийти за мной?..

   Я же могу пойти и узнать! Вот только я обещала Игорю, что больше не вернусь туда.

   – И завтра он приглашает меня в гости. Хочет познакомить с женой и показать дом. Хочет, чтобы я провел у них весь день, – добавил Игорь. – Он заедет за мной завтра в восемь утра. А в шесть вечера привезет обратно.

   – Ну, а что, съезди, посмотри, вдруг не понравится, – сказала я. Если он уедет к отцу на весь день, у меня будет время сходить в свой мир и всё узнать. – Вот и поймешь, хочешь, чтобы они тебя усыновили, или нет.

   – У нас же были планы на воскресенье, – возразил Игорь, но не слишком уверенно.

   Да, взять в столовой картошки, и уйти на целый день на реку. Потому что это последнее воскресенье августа, и через пару дней начнется новый учебный год.

   – Мы можем осуществить этот план и в следующее воскресенье. Процесс усыновления не быстрое дело, и ты переедешь к отцу только через месяц или два. Так что мы всё успеем.

   – Может, завтра ты поедешь со мной?

   – Нет, нет, лучше посижу дома, посмотрю в окно, – сказала я и добавила шутливо: – Буду ждать тебя, как принцесса в башне замка ждет своего рыцаря.

   – Ладно, уговорила, – улыбнулся Игорь. – Я поеду в гости к отцу.

ГЛАВА 5

   Утром в восемь я проводила Игоря, помахав ему рукой из окна. Автомобиль у его отца был крутой. Я не очень разбираюсь в марках машин, но она была похожа на ту, красную и блестящую, какую я увидела первой, когда пришла в этот мир. Юрий Сергеевич вышел из машины навстречу сыну, и я сама убедилась, как они похожи. Да никакой генетической экспертизы не надо, чтобы понять, что они родственники. Отец Игоря мне понравился. Глаза искренние, лицо доброе. Хороший дядечка. Я обычно в людях не ошибаюсь.

   Как только машина скрылась за поворотом, я вышла из интерната, и побежала в лес.

   По дороге подумала, может, зря не сказала Игорю, что собираюсь посетить свой мир. А, ладно, расскажу, когда вернусь. А, может, и рассказывать-то будет нечего.

   Быстрее ветра долетела до заветной поляны. Остановилась в центре. И вдруг испугалась. Волки-оборотни... а если они все еще там? Они могут до-олго ждать... Но не восемь же лет. Я ведь уже была на той поляне, и никто на меня не напал. Но, может, просто не успели. Я же очень быстро обратно убежала. Может, не ходить? Но я должна узнать!

   Так, надо подумать. Оборотни – существа магические, и если они есть поблизости, почувствуют магию портала. Я могу не выходить, а подождать и посмотреть, пока они покажутся. Пройти в этот мир через портал в тот они не смогут, он же действует в одну сторону. А если оборотни не покажутся?.. Если их и оставили дежурить, то не больше, чем двоих. Но даже с двумя оборотнями мне не справиться. Хотя я выросла, и мои магические способности должны вырасти. А вдруг не выросли? В этом мире ведь нет магии. В любом случае, заморозить их на пять минут сумею, и за это время сбежать обратно.

   Я решилась. В конце концов, у меня не так много времени, к шести вечера должна вернуться. Я прочитала заклинание. Портал открылся. Я постояла, глядя в колыхающееся круглое отверстие в воздухе. В моем мире всё было тихо. И я шагнула в портал, готовая тут же применить заклинание остолбенения.

   Птички пели, кузнечики стрекотали. Нет тут никаких оборотней. Птицы и насекомые чувствуют их, и затихают.

   Боже, неужели я в своем мире? Такое странное чувство... Как будто вернулась домой. А найду ли я одна дорогу к избушке бабы Косты?

   Я огляделась. Вспомнила, что мы с Ариной проходили мимо сухого дерева, когда шли сюда. Да, вот оно, хотя за восемь лет от него остался лишь высокий ободранный пень. Я пошла в ту сторону, где стояло сухое дерево. Никакой тропинкой тут и не пахло, и я просто старалась держаться направления.

   Минут через двадцать я вышла на тропу из замшелых камней. Вспомнила, что мы еще ползли по узкому лазу в земле. Лаз я так и не обнаружила. Но это место мне было знакомо. Мы с Ариной часто гуляли в лесу. Избушка уже недалеко.

   Я пошла по тропе. Надо мной возвышались вековые деревья, почти затмевая собой солнечный свет. Но мне уже было не страшно. Меня здесь каждый куст, каждое дерево скроет.

   Вот, например, в корнях того толстого дуба находилось жилище парочки лесовичков. Это такие невысокие, ростом всего около метра, волосатенькие человечки, таких в том мире, в котором я сейчас живу, называют лешими. Снаружи их дом выглядел, как нора, затянутая занавесом из ползучих растений, но внутри было очень комфортно. Я, когда была маленькая, даже в гости к ним ходила. Они меня ягодами угощали. Сейчас я смогла бы залезть в эту нору лишь с большим трудом. Но всё же заглянула. Нора выглядела покинутой не один год назад. Я ни разу не слышала, чтобы лесовики покидали свои жилища, но просто могла об этом не знать. Говорят, лесовики по тыще лет живут, может, им просто тут надоело, и они переехали.

   А вон у того маленького озерка, затянутого ряской, жила водянушка. Кикимора, сказали бы в том мире. Ее домик – в толстом пустом стволе на берегу. И туда я заглянула. Тоже заброшено. Куда все подевались?

   Несмотря на пение птичек в кронах деревьев, лес казался пустым, потому что я не чувствовала в нем никаких магических существ.

   И скрываться не потребовалось. Никто не собирался на меня нападать. Я увидела дом. Помню, из-за раскидистых крон деревьев, окружавших его, даже днем в комнатах стоял сумрак, поэтому там всегда горели свечи. И сейчас я увидела, что окна светятся. Сердце мое чуть не выскочило из груди от радости, а потом ухнуло в пятки от страха. Сначала я решила, это значит, баба Коста жива, и обрадовалась. Но тут же испугалась, потому что в доме сейчас мог жить кто угодно, и не исключено, что враг.

   Я спряталась за толстым деревом недалеко от дома. Если меня заметили из окна, кто-нибудь должен выйти, чтобы посмотреть, кто пришел.

   Но никто не вышел. Значит, не заметили. Пора проверить, не утратила ли я магические способности. А заодно узнать, кто живет в доме.

   В метре от меня протекал ручей. Я повела рукой, как бы зачерпывая воду, но не касаясь ее. Магическую сетку для воды создает Нейтральная магия, и произносить заклинание для этого не нужно, достаточно просто представить.

   Из ручья поднялся водяной шарик величиной с теннисный мяч. Вода очень восприимчива к магии, и многие заклинания, сотворенные на воде, очень сильные. Подняв шарик на уровень глаз, я прошептала заклинание:

    – Вода, что видишь, отрази,

    Что отразила, мне покажи.

   Шарик разделился на два, один полетел к дому, другой остался висеть в полуметре от моего лица. То, что отражалось в шарике, который улетел, я видела в шарике, что остался со мной.

   Всё легко получилось, из чего я сделала вывод, что мои магические способности при мне, и прекрасно меня слушаются. Сколько раз я пыталась проделать этот фокус в том мире – ничего не получалось. Вскоре второй шарик завис перед окном дома. Я вгляделась в отражение.

   И – о, чудо! Я не поверила глазам! В комнате две женщины, молодая и пожилая. И это Арина и баба Коста! В шарике изображение было мелким, но я была уверена, что это они. Даже если бы в доме были люди под заклинанием изменения внешности, в водяном шаре я видела бы настоящие лица. И вообще это заклинание скрывает настоящее лицо только от людей со слабыми магическими способностями, и тех, у кого их совсем нет.

   Я увидела, что баба Коста нисколько не изменилась, а Арина выглядела старше. Ну, понятно же, восемь лет прошло. Сейчас мне почти столько, сколько Арине было, когда ее уби... подстрелили. Как же я рада видеть Арину живой! Ведь я столько лет думала, что она умерла!

   Мои глаза подернулись влагой, я потеряла концентрацию, и водяные шарики упали на землю. Но свою задачу они выполнили. Я, не чувствуя под собой ног от радости, бросилась к дому.

   Входная дверь была заперта изнутри на обычный, не магический запор. Я постучала, и едва дождалась, когда к двери подошла баба Коста и спросила:

   – Кто там?

   – Баба Коста, это я, я, Айланна!

   – Айланна?

   Засовы застучали, открываясь, дверь распахнулась. На пороге стояла баба Коста, с фонарем в руках, и, подслеповато щурясь, вглядывалась в мое лицо. Она меня не узнала... Позади нее стояла огромная лохматая собака, она была еще щенком, когда я видела ее в последний раз. Баба Коста хотела из него сторожевую собаку воспитать, вместо старой. Такая даже когда не лает, страшная, испугает не хуже оборотня. И она смотрела на меня подозрительно.

   – Зара, ты что, меня не помнишь? – спросила я собаку.

   Собака вдруг выскочила из-за спины бабы Косты, и бросилась на меня. Я не ожидала, и отшатнулась. Но Зара не вцепилась мне в горло. Она положила лапы мне на плечи, будто обняла, и, радостно повизгивая, принялась облизывать мое лицо. Собака меня узнала!

   – Айя, Айюшка, моя принцесса, это на самом деле вы! Вы вернулись! – воскликнула баба Коста, и тоже бросилась обнимать меня.

   – Бабушка, кто там пришел? – послышался голос Арины. – Почему Зара не лает?

   – Пойдемте, деточка, – сказала мне баба Коста. – Как же я рада, что вы живы!

   Мы прошли в дом. На первом этаже была кухня и большой холл. За восемь лет тут ничего не изменилось, мебель вся та же, только теперь она казалась меньше. Да и комната тоже. Нет, поняла я, не комната уменьшилась, это я выросла.

   Мы поднялись на второй этаж, где находились несколько спален и гостиная.

   В гостиной в кресле я увидела Арину и бросилась к ней. Не знаю, почему она не поднялась мне навстречу, но она сразу меня узнала, и протянула мне руки. Я упала перед ней на колени, обняла и расплакалась. Баба Коста обняла нас обеих, и не знаю, сколько времени мы все трое плакали и смеялись от радости.

   – Айюшка, девочка моя дорогая, – приговаривала Арина, гладя меня по волосам. – Как выросла, какой красавицей стала...

   – Аринушка, я думала, тебя убили, – наконец, проговорила я.

   – Бабушка меня спасла, – ответила Арина. – Я бы умерла, если бы не она.

   – Дом они не тронули, – добавила баба Коста. – Поняли, что вас тут нет, и поскакали дальше. Я потом на поляну прибежала, убедиться хотела, что вы ушли, и Арину нашла.

   – Бабушка, ну хватит, – остановила ее Арина. – Расскажите, Айланна, как вы жили всё это время.

   – Не надо на «вы», – сказала я. – Я не привыкла.

   – Хорошо, Айя, расскажи, как ты жила, – сказала Арина.

   – Да нормально, – махнула я рукой. – Живу в интернате. Это такой дом, для детей, которые остались без родителей. Нас в комнате шесть девочек живет. И я там учусь в школе.

   – Так ты в приюте живешь? – спросила Арина с участием в голосе. – Прости, милая, я не хотела, чтобы ты в такое место попала.

   – Принцесса, и в приюте... – грустно покачала головой баба Коста.

   – Там же никто не знает, что я принцесса, – ответила я. – Не беспокойся, бабушка Коста, мне там почти всё нравится. Одно плохо, в том мире совсем нет магии. Но камень и правда меня защищал. Расскажите же мне, что тут произошло, и где мои мама и папа.

   Арина тяжело вздохнула, а баба Коста сказала:

   – Пойду, чаю заварю.

   И ушла на кухню.

   – Прости, Айя, – печально проговорила Арина. – Родители твои погибли...

   – Это Анхельм, да? – всхлипнула я. – Но как он сумел, мама же сильнее его!

   – Сам он и не смог бы, – ответила Арина. – За ним другая сила стояла, с которой твоя мама не смогла справиться. Очень сильная колдунья. Адария Нагзис она зовется. Почти все страны на нашем материке захватила. Теперь у нас тут магия под запретом. Многих магов убили. Анхельма, кстати, тоже. А первое, что сделала Адария – уничтожила Совет магов.

   Хотя я и была маленькая, когда покинула свой мир, о Совете магов слышала. Он состоял из десяти самых старых, сильных и опытных магов со всего мира. Он никем не управлял, только магией, и собирался лишь в редких случаях, когда нужно утвердить какое-нибудь новое заклинание, и занести его в магические книги, если Совет сочтет, что оно полезно. Но мог и наложить магическое вето, если заклинание казалось опасным или бесполезным.

   – Похоже, Адария хочет стать единственной колдуньей на планете, – добавила Арина. – А те маги, кто еще остался, не имеют права пользоваться магией, если не купят лицензию, которая стоит целое состояние. За нарушение запрета и казнить могут. Ну, нам с бабушкой это не грозит, мы-то не волшебницы.

   Она умолкла.

   – А что, и лесовиков, и водянушек тоже убили? – спросила я.

   – Нет, они сами ушли. Они же существуют благодаря магии, и не живут там, где ее нет.

   – И драконы тоже ушли? – с сожалением спросила я.

   – Да, – грустно покачала головой Арина.

   – Не понимаю... всё случилось так внезапно. Мы же так хорошо жили, – расстроено сказала я. – Откуда взялась эта Адария? На нашем континенте множество стран, и всеми правили могущественные маги. Как она сумела всех победить?

   – Да нет, это произошло не вдруг, – ответила Арина. – Адария пришла из-за океана больше десяти лет назад, и начала захватывать прибрежные страны, кого силой, кого обманом, кого уговорами. Просто ты маленькая была, и тебя в серьезные проблемы не посвящали. Ты не могла заметить, что происходит, и по жизни простых людей, с которыми ты, в основном, общалась. Потому что они верили, что их правители защитят их от любых захватчиков, и жили, как всегда, открыто и весело.

   – А где похоронены мои мама и папа?

   – Прости, Айюшка, у них нет могилы, – ответила Арина со вздохом. – Баба Коста мне рассказывала, что их тел не нашли во дворце.

   – Так, может, они не погибли? – с надеждой в голосе спросила я. – Может, Адария бросила их в тюрьму?

   – Нет, моя дорогая, нет у Адарии тюрем. А если бы живы были твои родители, они хотя бы попытались вернуть себе Риоссу. Но за восемь лет они нигде и ничем не проявили себя. Это означает лишь одно, что их нет среди живых. Я сначала тоже не верила, что они погибли. Я сожалею, Айюшка...

   – Арина, а почему ты не сказала мне, что не сможешь пойти со мной в тот мир? – спросила я.

   – Я боялась, что ты не пойдешь туда без меня, и тебя убьют. Прости, я многого не успела рассказать тебе, не думала, что у нас так мало времени. Я послала тебя в тот мир без малейшего знания о нём. Но это был единственный способ тебя спасти.

   – Ну, так расскажи сейчас.

   – Этот камень, – Арина указала на кулон на моей шее. – Дала мне твоя мама. Если бы он был на мне, я смогла бы пройти в портал за тобой.

   – Так почему же ты его сняла!?

   – Это очень сильный магический амулет. Он должен был защищать меня, а я должна была защищать тебя. Но когда нас стали окружать на поляне, я подумала, что если меня убьют с амулетом на шее, ты уйдешь в тот мир без меня и без него. И тебя совсем некому будет защитить. Поэтому и решила надеть его на тебя.

   – Аринушка, – я снова обняла няню. – Ты спасла меня.

   – А тот мир на самом деле безопасный? – с беспокойством спросила Арина. – Тебе там хорошо?

   – Ну, не такой уж он безопасный, но ничего, жить можно. Сначала непривычно было, но всё наладилось. А сколько раз у меня камень хотели отобрать, но не могли снять. Кстати, куда делась застёжка?

   Я машинально подняла руки к шее, взялась за цепочку и вдруг почувствовала пальцами застежку. Она была на месте!

   Я расстегнула ее и сняла кулон впервые за восемь лет.

   – Амулет защищал себя от посягательств, – сказала Арина. – Надень его и никогда не снимай.

   – Но мама дала его тебе, – возразила я. – Значит, он твой.

   Я протянула украшение Арине. Она взяла его только для того, чтобы снова надеть мне на шею и застегнуть.

   – Нет, нет, я должна была передать его тебе в день твоего совершеннолетия, а он уже прошел.

   Мой день рождения – четырнадцатого мая – так записали в детприемнике с моих слов, когда я объяснила, что месяц цветень – когда цветет черемуха. А потом я узнала, что начало наших месяцев не совпадают с началом месяцев того мира на десять дней, и фактически мой день рождения пятого мая. Но что-то менять уже было поздно.

   – Сейчас в нашем мире опасно иметь магические амулеты, – добавила Арина. – К тому же, как ты вернешься в тот мир без него? Или ты не хочешь туда возвращаться?

   Я еще и не думала об этом, просто не успела. И теперь стояла перед непростым выбором. Как я могу не вернуться туда, где мой любимый? Но я убедилась, что моя магия действует, значит, должна остаться и попытаться вернуть королевство – я же теперь не просто принцесса, а королева Риоссы. Или хотя бы отомстить за смерть родителей.

   Игорь как-то сказал, что я жила в сказке. И раньше на самом деле было так. Да-а, в хорошенькую сказку я вернулась...

   Арина, даром, что не волшебница, словно прочитала мои мысли.

   – Тебе нельзя здесь оставаться. Ты уже пользовалась магией, как пришла сюда?

   – Да, самую малость.

   – Лучше бы тебе не пользоваться... Потому что рано или поздно тебя засекут ищейки Адарии.

   – Меня что, до сих пор ищут?

   – Нет, конкретно тебя не ищут. Адарии безразлично, жива принцесса... нет, теперь уже королева Риоссы Айланна Эвайнон или мертва. Государства Риоссы как такового более не существует. Но тех, кто пользуется магией без разрешения правительницы Адарии Нагзис, выслеживают и убивают. Или склоняют работать на Адарию. А связываться с ней тебе тоже нельзя, не справишься. Хоть магия в тебе сильна, ты не обучена, и не сможешь в полной мере пользоваться ею. Поэтому лучше тебе вернуться в тот мир, и продолжать жить там.

   И отказаться от магии. Я хотела сказать это вслух, но не успела. В комнату вошла баба Коста с подносом в руках. На подносе стояли чашки, дымящийся чайник и две вазочки, одна с печеньем, другая с вареньем. Чай пах так ароматно, что у меня сразу слюнки потекли. Я и не представляла, что так соскучилась по чаю из лесных трав.

   Я обратила внимание, что не в обычае бабы Косты угощать дорогих гостей так скромно. Раньше она весь стол уставила бы печеньями, пышками, пирогами и вареньями. Я не собиралась делать замечаний по этому поводу, но баба Коста сама сказала:

   – Ты уж прости, Айюшка, за такое убогое угощение. Мы с Аринушкой бедно живем. Сейчас у нас все так живут.

   – Бабушка Коста, я не голодна, – сказала я. – Я всё понимаю.

   – Старые запасы давно кончились, – продолжала старушка. – Вот и живем тем, что лес даёт. Арина корзинки плетёт, а я грибы-ягоды собираю, продаю их в селе или в городе. На это муку, крупу покупаем. Зара когда зайца принесет, когда птицу какую. Да нам не так много надо...

   – Бабушка! – сердито прервала ее Арина. – Прекрати жаловаться. С голоду не пухнем, и ладно. Айланна ничем не сможет нам помочь, всё состояние рода Эвайнон присвоила Адария.

   Я сразу заметила, какая худенькая стала Арина. В восемнадцать лет она была такая... бедра широкие, грудь полная, крепкие руки и ноги. Кровь с молоком, говорят про таких. Мне всегда смешно было, как парни едва шеи себе не сворачивали, на неё оглядываясь, когда она по улице шла. А сейчас даже глаза ввалились. А ведь ей всего двадцать шесть. Неужели они голодают?

   – Решено! – сказала я. – Вы пойдете со мной в тот мир, в котором я сейчас живу.

   – Нет, Айюшка, я уже слишком стара, чтобы к другой жизни привыкать, – сразу отказалась баба Коста.

   – Там пожилым пенсию платят, – продолжала настаивать я. – А Арина сможет в интернате няней работать.

   – Не сможет Арина работать, – грустно проговорила баба Коста. – И идти никуда не сможет. Не ходит совсем моя внученька после того ранения.

   Арина опустила глаза. А я заплакала. Потом сказала:

   – Там врачи, и больницы есть хорошие. Её могут вылечить!

   – Так и здесь тоже могут, – сказала Арина. – Но у нас денег нет. А в твоем мире лечение тоже ведь не бесплатное будет.

   Да, моя няня права. Я об этом не подумала. Хотя деньги у меня есть, вряд ли их хватит на операцию. А еще в том мире каждый человек должен иметь паспорт, гражданство, прописку... без них там просто никуда. Я, когда туда попала, маленькая была, и в моем случае всё было проще.

   – Я через год окончу школу, пойду работать, и заработаю на лечение! – нашлась я.

   – Ты моя дорогая девочка, – Арина, как в детстве, погладила меня по голове. – Иди в тот мир, и живи счастливо. И мы тут будем счастливы, зная, что у тебя всё хорошо.

   – Как же я вас тут оставлю? – всхлипнула я.

   – У нас всё будет нормально, – заверила меня Арина, и добавила с улыбкой: – Я старше, ты должна меня слушаться.

   – Но я должна что-то для вас сделать! – настаивала я.

   – Ты можешь, Айюшка, – сказала баба Коста.

   – Да, если вернешься в тот мир, – торопливо проговорила Арина. – Чтобы мы за тебя не тревожились.

   – Нет, ты можешь помочь Арине, – добавила баба Коста.

   – Бабушка! – рассерженно проговорила Арина.

   – Что я должна сделать? – спросила я.

   – Айланна, не слушай ее! – приказала няня. – Этого делать нельзя!

   – Объясните, в конце концов, в чем дело? – сказала я удивленно. – Что я должна сделать такого, чего мне делать нельзя? Арина, рассказывай, или баба Коста сама мне всё расскажет!

   Арина помолчала немного, и всё же рассказала:

   – В тот день, когда ты ушла в другой мир, в меня попало две стрелы. Одну бабушка благополучно достала, ту, которая между ребер воткнулась. Она неглубоко была, и рана зажила скоро. А вторая стрела была в пояснице. Она застряла в позвоночнике, и обломилась, когда бабушка пыталась ее достать. Она до сих пор там... поэтому я и ходить не могу.

   Арина замолчала, и рассказ продолжила баба Коста:

   – Года два назад у нас был постоялец – мы иногда комнаты сдаем странникам разным, которые через наш лес путешествуют. Он маг-целитель был, и осмотрел рану Арины. И сказал, что мог бы ее вылечить, нужно просто удалить осколок стрелы. А удалить его можно только с помощью магии. Причем для этого не нужны сложные лечебные заклинания, которые не под силу даже многим магам высшего уровня. Но чтобы пользоваться магией, лицензия нужна, которая очень дорого стоит. У него ее не было. А рисковать и самовольно использовать магию он не хотел, сказал, что хочет пожить еще. Так и ушел.

   Баба Коста умолкла. Я поняла, что она хочет, чтобы я сделала, и чего делать нельзя. Извлечь стрелу из тела Арины можно с помощью магии Перемещения. То есть переместить осколок стрелы куда-нибудь. Но для этого требуется немаленькая магическая сила, которая, кстати, у меня есть, и немаленькое мастерство, что немаловажно. Которого, кстати, у меня нет. Если я воспользуюсь серьезной магией, а магия Перемещения – это серьезная магия, ее действие могут обнаружить ищейки. А если воспользуюсь неумело, обнаружат обязательно. Так я и себя, и Арину с бабой Костой могу под удар подвести.

   А в том мире стрелу могут удалить хирургическим путем. Только вот врачи заинтересуются, откуда в позвоночнике девушки осколок стрелы? В полицию сообщат, начнут преступника искать. Никого не найдут, но всю душу наизнанку вывернут. Да и паспорта у Арины нет. Значит, в тот мир нельзя.

   Но как я могу уйти и продолжать жить счастливо, зная, что ничем не помогла моей любимой няне и ее бабушке, которые верой и правдой служили роду Эвайнон?

   Я сидела молча, размышляя, что же могу сделать для Арины.

   – Бабушка, зачем ты сказала, что Айя может помочь? – тихо спросила Арина.

   – Аринушка, но надо же что-то делать, – так же тихо ответила баба Коста. – А ну, как помру я завтра? Ты с кем останешься? Ты же сейчас даже в уборную сама сходить не можешь.

   – Всё равно ты не имела права просить Айланну так рисковать. Она твоя королева, ты должна ее защищать!

   – А ты моя единственная внучка! Как я могу оставить тебя тут умирать без всякой помощи?

   Арине нечего было на это ответить, и она промолчала. Бабушка и внучка думали, что я их не слышу. Баба Коста права, не могу я оставить всё, как есть. Тем более что у меня начал вырисовываться некий план.

   – Арина, в доме есть книги по магии? – спросила я.

   – Нет, что ты, – махнула рукой баба Коста. – Всё пришлось сдать, иначе грозил большой штраф.

   – Если ты хочешь узнать о магии, спрашивай у меня, – чуть поколебавшись, сказала Арина.

   – У тебя? Ты же не волшебница, – удивилась я.

   – Твои родители, Айланна, предвидели, что могут погибнуть, – сказала Арина. – И что магия окажется под запретом. Твоя мама попросила меня прочитать основные книги по магии, выучить многие заклинания, и как их применять. Чтобы я могла научить этому тебя, если будет больше некому.

   – Тогда, внимание, вопрос, – я подняла вверх указательный палец. – Заклинание для перемещения мелких предметов на небольшое расстояние.

   Арина задумалась на несколько мгновений, потом сказала:

   – Есть несколько заклинаний на эту тему. Вот это мне кажется самым подходящим.

    Ветер, дунь, лист сорви,

    На ладонь мне положи.

   Я недоверчиво взглянула на Арину.

   – Это точно заклинание перемещения?

   – Ну да, – кивнула та. – Используется для перемещения небольших предметов из любого места в руки волшебника. Но нужно знать, как выглядит тот предмет, и где он находится. И представлять, как он выглядит, нужно очень точно.

   А я-то подумала, что это будет проще простого. Как с заклинанием, которое я применила к воде, чтобы увидеть, кто в доме. С помощью Нейтральной магии тоже можно перемещать предметы. Но при этом они летят по воздуху, и должны быть в пределах видимости. А магия Перемещения действует иначе. Предмет исчезает из одного и оказывается в другом месте мгновенно. Нужно, чтобы получилось с первого раза. У меня не было времени на тренировки, да и применение магии Перемещения светить нельзя, так как она очень сильная, и очень заметная для магических существ и людей, обладающих магическим даром. Обломок стрелы находился в теле Арины, и видеть его я не могла. А значит, и представить не могла. Поэтому всё очень сложно.

   – Баба Коста, а та, первая стрела где? Ты ее выбросила? – спросила я.

   – Сохранила, – сказала старушка, и я облегченно вздохнула.

   – Давай её скорее сюда.

   Баба Коста ушла в другую комнату, и вскоре вернулась с двумя стрелами. Я взяла их, и постаралась как можно лучше рассмотреть и запомнить, как выглядит наконечник, и как вторая стрела обломана. Обе стрелы были, очевидно, куплены у лесных людей, которых в том мире называют эльфами. Даже младенцам известно, что лучшие стрелы и луки мастерили лесные люди. Они полностью деревянные, даже оперение сделано из деревянного среза, такого тонкого, что аж просвечивает, но не ломается. А наконечник у целой стрелы чуть уплощенный, и с очень острыми зазубринами.

   – Айя, что ты задумала? – спросила Арина.

   – Вытащить из тебя эту штуковину, только и всего, – ответила я.

   – Ты же понимаешь, как это опасно, – попробовала отговорить меня Арина. – Это счастливая случайность, что ищейки не обнаружили твое прибытие. Возможно, потому, что перемещение между мирами не так заметно, так как половина магического выброса уходит в другой мир. Но перемещение даже маленького предмета между точками одного мира заметит даже самый слабый маг.

   – Я всё понимаю, – согласилась я, чуть улыбнувшись лекторской интонации няни. – Не беспокойся об этом, ведь магов сейчас в нашем мире немного. Меня больше беспокоит то, что тебе может быть очень больно, когда я буду извлекать стрелу.

   – Не волнуйся об этом, дорогая, – Арина грустно улыбнулась. – Я чувствую эту боль всё время.

   Мне было страшно, но эти слова укрепили решимость помочь Арине. Я рассказала свой план. Не очень охотно, но няня согласилась. Она хорошо меня знала, и понимала, что я всё равно сделаю то, что решила, с ее согласием или без. Надавала мне разных советов, рассказала всё, что знала о магии Перемещения. Я, кстати, понятия не имела, что могу открывать портал в тот мир, в котором сейчас живу, не только на той поляне, а в любом другом месте. Но надо точно знать, что находится в этом месте в том мире. Иначе рискуешь открыть портал в болоте, внутри какого-нибудь здания, или вообще в толще кирпичной стены. А мне рисковать нельзя.

   И я не знала, что перемещение предметов возможно с любого расстояния, что мне очень даже на руку.

   Еще раз обдумав всё до мелочей, я попрощалась с Ариной и бабой Костой.

   – Я обязательно приду и проверю, получилось у меня, или нет, – пообещала я.

   – Тебе придется потерпеть минимум четыре месяца, – предупредила Арина. – Если магический выброс засекут ищейки, они будут крутиться поблизости, пока не надоест. Больше, чем на три месяца, терпения у них не хватит. Но для страховки нужно подождать еще месяц. Дай мне слово, Айя, что не будешь пытаться прийти раньше.

   – Арина, не волнуйся, я не стану рисковать напрасно, – кивнула я.

   Я обняла Арину и бабу Косту и отправилась в обратный путь. День клонился к вечеру. Даже не знаю, успею ли вернуться в интернат к шести.

   Я уже соскучилась по Игорю, предвкушала встречу с ним, и взаимные рассказы, как прошёл день.

   Хотя мне нельзя было отвлекаться. Внезапно я почувствовала, что в лесу кто-то есть, кроме меня. Ну, не считая птиц и зверей. Я остановилась. До поляны было уже недалеко, минут пять ходьбы. И я ощущала кого-то, обладающего магией, именно в том направлении. Если я могу их чувствовать, значит, и они могут почувствовать меня. Мои коленки задрожали. Неужели это ищейки Адарии обнаружили магию моего портала? Господи, страшно-то как!

   И на заветную поляну теперь не попасть... Мне захотелось бежать без оглядки как можно дальше от этого места, но я, конечно, никуда не побежала, а постаралась взять себя в руки. Чего это я паникую раньше времени? Пока я не пользуюсь магией, они могут почувствовать меня, но как просто живое существо. Я почувствовала их, потому что они применяли магию для поиска. Хотя, что именно они делали с помощью магии, не понимала. Мама не успела меня научить этому. Может, это вовсе не ищейки, а лесовичок или водянушка. Они магические существа, и постоянно излучают магию. Может, не все покинули этот лес. Но проверять желания не было.

   Арина успела немного рассказать мне об ищейках. Это люди со слабыми или средними магическими способностями, натасканные на обнаружение действующей магии. Но раз у них способности средние, им понадобится время, чтобы узнать, где я. Я решила, что у меня есть минута, пока они засекут направление, и минуты две, пока добегут до меня. Времени в обрез, медлить нельзя.

   Сейчас или никогда!

   Я стояла на небольшой полянке, и не знала, что на этом месте в том мире, но выбирать не приходилось. Я шепотом прочитала заклинание:

   – Лунный свет, появись,

    Серебром обернись,

    Лунный камень освети,

    Зиму в лето преврати.

   Засветились серебряные искорки, обозначив портал. Слава Богу, никакой стены или болота за ним не обнаружилось, а был тоже лес. По опыту я знала, что портал открывается секунд на тридцать. Глядя на подернутый рябью круг, начала читать другое заклинание:

   – Ветер, дунь, лист сорви,

    На ладонь мне положи.

   И усиленно представляла обломанный наконечник стрелы, держа перед собой раскрытую ладонь.

   На ней ничего не появилось.

   Может, я неправильно читаю? Или представляю как-то не так?

   Прочитала заклинание еще раз. Ничего. Может, та стрела другая?..

   Я уже слышала треск веток, кто-то продирался ко мне через кусты. Я бросилась к порталу, который вот-вот исчезнет, продолжая читать заклинание на перемещение небольшого предмета, хотя уже поняла, что мой план провалился. Я не смогла удалить обломок стрелы из тела Арины. Но должна немедленно уходить. Вдруг мне тоже сейчас выстрелят в спину?.. Волосы начали вставать дыбом, когда я вопреки своей воле представила стрелу, острыми зазубринами впивающуюся в тело, и кровь, текущую из раны.

   Портал закрылся сразу, едва я его проскочила, но, оглянувшись, успела заметить двух мужчин, выбежавших из кустов на поляну. По инерции пробежала несколько шагов, и... вдруг нога потеряла опору, я упала и кубарем покатилась по склону.

   Об овраге, который может находиться сразу за порталом, меня не предупреждали.

   На счастье он оказался неглубоким, не овраг даже, просто небольшая ложбина. Я упала на дно, чудом ничего не сломав. Хотя нет, не чудом. Наверное, помогли уроки физкультуры, которые я очень любила. При падении я машинально сгруппировалась, поэтому и не пострадала.

   Я села. В ладонь, сжатую в кулак, впивалось что-то острое. Разжав пальцы, я увидела потемневший от впитавшейся крови наконечник стрелы.

   Получилось! У меня получилось, хотя и понятия не имею, как.

ГЛАВА 6

   Я встала, отряхнула с джинсов налипшие сосновые иголки, положила обломок стрелы в карман и поспешила в интернат.

   Настроение было радостное. Я сумела удалить стрелу! Вот только жаль, что прямо сейчас не могу узнать, поможет ли это Арине встать на ноги. Ладно, за четыре месяца не умру от любопытства.

   Игорь, наверное, уже вернулся. Я ускорила шаги и вышла из леса на дорогу. Игорь шел мне навстречу. Мы подошли друг к другу и остановились.

   – Ты была на своей заветной поляне? Я знал, что найду тебя здесь.

   А мог вообще-то и не найти.

   – Я ходила в мой мир, – призналась я. – Прости, что не предупредила. Ты стал бы волноваться за меня, и встреча с отцом была бы тебе не в радость. Но... ты не кажешься мне особо радостным. Что-то случилось?

   – Ничего такого, – Игорь пожал плечами. – А ты расскажешь, как побывала в своем мире?

   – Да. Но сначала ты расскажи о встрече с отцом.

   Игорь обнял меня, и мы неторопливо пошли к интернату. По дороге он рассказал о поездке в гости к отцу.

   Сначала всё шло прекрасно. Юрий Сергеевич всю дорогу рассказывал Игорю, как в молодости играл в футбол, и начал не рано, как раз в его возрасте. Игорь слушал с интересом, хотя не очень любил футбол. Через полчаса машина остановилась около красивого двухэтажного особняка, окруженного садом.

   – Вы здесь живете? – удивился Игорь.

   – Да, это мой дом, – ответил Юрий Сергеевич. – Нравится?

   – Еще не понял, – ответил Игорь. Он ожидал увидеть хотя и большую и роскошную, но квартиру, а тут... – Вы живете здесь вдвоем с женой?

   – Да, – кивнул Юрий Сергеевич. – Не считая домработницы и садовника. Мне, конечно, хватило бы домика и поменьше, но Марина хотела, чтобы у наших детей... мы тогда еще не знали, что у нас их не будет... было много простора. Я решил, что она права, и мы купили этот дом.

   Они вошли в большой холл.

   – Хочешь посмотреть, как мы живем? – спросил Юрий Сергеевич.

   – Это удобно? – поинтересовался Игорь.

   – Конечно. Дома пока никого нет, кроме домработницы. Марина уехала в салон красоты. Хочет сразить тебя своей внешностью, – Юрий Сергеевич улыбнулся. – Она вернется к обеду. Мы позавтракаем вдвоем. Пока Светлана готовит завтрак, покажу тебе, дом. Здесь есть комната и для тебя.

   Он показал Игорю все комнаты, которых в доме было семь, не считая гостиной, столовой, совмещенной с кухней, рабочего кабинета и холла. На чердаке обустроен небольшой тренажерный зал, в подвале находились сауна, прачечная и гараж на две машины. Комнаты домработницы и садовника были на первом этаже, комнаты Юрия Сергеевича и его жены – на втором. Там же было еще три свободных комнаты, служивших гостевыми спальнями.

   – Мы с Мариной хотели, чтобы у нас было трое детей, – пояснил Юрий Сергеевич.

    Одна из гостевых комнат была приготовлена для Игоря.

    Она была оформлена в футбольном стиле. Постель заправлена зеленым покрывалом с изображением футбольного поля, на полу лежал круглый пушистый ковер в виде футбольного мяча, на нем стояли тапочки в виде бутсов. На зеркальных дверцах большого встроенного шкафа-купе – изображение футболиста. Даже монитор компьютера украшен маленькими рисунками футбольных мячиков, и компьютерная мышка раскрашена под футбольный мяч.

   – Тебе не нравится? – спросил Юрий Сергеевич, не увидев восторга в глазах сына.

   – Я не очень люблю футбол, – признался Игорь.

   Сначала он не хотел говорить этого, чтобы не обижать отца, но решил, что в любом случае, согласится на усыновление, или нет, он не должен начинать общение с отцом с недомолвок и лжи.

   Сказав, что не любит футбол, Игорь ожидал, что Юрий Сергеевич расстроится, или даже рассердится, станет говорить, что его сын не может не любить футбол, если он на самом деле его сын, но ничего такого не произошло. Юрий Сергеевич просто улыбнулся, и сказал, что Игорь сам сможет всё здесь поменять, как захочет. И добавил, что тоже был равнодушен к футболу, пока сам не начал играть.

   Завтракать они расположились на террасе второго этажа, с которой открывался вид на сад с цветущими на клумбах осенними цветами, и реку, которая находилась позади дома и сада.

   Когда Игорь описывал террасу, я живо представила наш дворец в Рио. У нас тоже была терраса, с которой открывался вид на сад и реку. Мы с Ариной завтракали там в хорошую погоду, там же Арина занималась со мной письмом и математикой.

   Я ностальгически вздохнула и продолжила слушать рассказ Игоря.

   После завтрака Игорь с отцом гуляли по саду, прошлись по улице, застроенной такими же роскошными особняками, Юрий Сергеевич показал новую школу, в которой Игорь будет учиться, если решит согласиться на усыновление. Прогуливаясь, они беседовали. Юрий Сергеевич слушал рассказы Игоря о том, как он жил сначала с мамой, а потом в интернате. А Юрий Сергеевич рассказывал о своем детстве. Оказалось, что оба в детстве любили шоколадную помадку, а самой любимой игрой было собирать разные вещи из конструктора. Им нравилась одна и та же музыка, одни и те же книги. Обоих радовало, что между ними нашлось еще что-то общее, кроме внешности.

   Игорю было любопытно, откуда у Юрия Сергеевича столько денег, чтобы содержать такой роскошный дом, неужели он успел столько заработать, когда был футболистом, ведь он играл в футбол в высшей лиге всего года четыре, до того, как получил травму, несовместимую со спортом. Спрашивать он стеснялся, но вспомнил, что между ними не должно быть недомолвок, и поинтересовался:

   – Неужели футболистам платят так много, что они могут потом жить в таких особняках?

   – Платят много, – кивнул Юрий Сергеевич. – Но не настолько. Хотя мне хватило средств, чтобы начать собственный бизнес. Дальнейшее зависело от деловых качеств и везения. Мне везло.

   Оказалось, что Юрий Сергеевич Малышев – владелец успешной сети автосервисов, и входит в сотню самых богатых людей города. Игорь уже пожалел, что поинтересовался этим. Теперь, если он согласится на усыновление, Юрий Сергеевич может подумать, что он согласился лишь из-за денег.

   Но Игорь еще ничего не решил, хотя уже понял, что его отец – хороший человек.

   Я тоже поняла это, мое первое впечатление подтвердилось. Он не хвастался богатством перед сыном, но и не скрывал его. И держал себя с достоинством королевского рода. Истинное благородство королей – не кичиться богатством и положением. Мои родители были такими.

   Вскоре приехала Марина Станиславовна. Игорь и Юрий Сергеевич сидели в гостиной, и смотрели семейный фотоальбом. Они увидели в окно, как к дому подъехала машина, из нее вышла женщина и направилась к дому. Игорь был восхищен. Женщина была такая красивая и стройная, будто сошла с обложки модного журнала. Игорь знал, что ей сорок лет, но она выглядела не больше, чем на двадцать пять. Юрий Сергеевич смотрел на нее с любовью, и, положив руку Игорю на плечо, сказал:

   – А вот и наша Мариночка пришла. Пойдем, встретим ее.

   Когда они встретились в холле, Игорь почувствовал себя рядом с Мариной Станиславовной бедным родственником.

   – Мариночка, познакомься, мой сын Игорь, – представил юношу Юрий Сергеевич.

   Игорь не знал, куда девать руки. При знакомстве с отцом тот первый протянул ему руку. Марина же просто стояла и смотрела на него. Наконец произнесла:

   – Вы и правда похожи.

   И улыбнулась чуть снисходительно. А потом добавила:

   – Юра, ну ты хотя бы приодел мальчика, прежде чем приводить его в наш дом.

   – А, по-моему, он вполне нормально одет, – сказал Юрий Сергеевич, пожав плечами.

   – Для детдомовского воспитанника – да, – ответила Марина Станиславовна. – Но не для твоего сына.

   Юрий Сергеевич потерял дар речи от таких слов, а Игорь тем более.

   – Хорошо, что я позаботилась об этом, – добавила Марина Станиславовна. – Игорь, дружочек, иди в комнату, переоденься, там, в шкафу висит новая одежда. Надеюсь, я не ошиблась с размером.

   – Иди, Игорь, – кивнул Юрий Сергеевич.

   Тот молча направился к лестнице на второй этаж.

   – Обед в два часа в столовой, – сказала ему вслед Марина Станиславовна.

   Игорь поднялся на второй этаж, в комнату в футбольном стиле. В шкафу висело много разной одежды. Рубашки, футболки, джемперы, брюки, джинсы, даже пара костюмов-троек и... смокинг. Обуви было так же много. Кроссовки, ботинки, мокасины, сандалии, каждых не меньше, чем по три пары.

   Игорь стоял перед шкафом в растерянности. Он видел в кино, что в богатых домах переодеваются к обеду. И что надевают к обеду в этом доме? До двух часов оставалось двадцать минут, но Игорь сомневался, что сможет за это время что-то решить. Потому что не знал, что надевать, хотя одежда, казалось, его размера. Что продумает, или даже скажет Марина Станиславовна, если он оденется не так, как полагается?.. А за обедом наверняка будет столько столовых приборов, что он обязательно запутается в них. Светскому этикету в интернате не обучали.

   Знал бы он, как я ненавижу светский этикет! Меня начали учить ему с трех лет. Поэтому я терпеть не могла приемы с обедами и ужинами. Но, благодаря стараниям Арины в моем обучении, уже в пять лет вела себя на приемах легко и непринужденно.

   Игорю захотелось прямо сейчас оказаться в интернате, в привычной обстановке. Он уже ругал себя за то, что поехал сюда. Захотелось убежать, и он почти поддался искушению и шагнул к окну, которое выходило на террасу. Спрыгнуть с нее – раз плюнуть, и забор вокруг сада низкий. Но тут раздался осторожный стук в дверь.

   – Войдите, – сказал Игорь, отвернувшись от спасительного окна.

   Дверь открылась, вошел Юрий Сергеевич. Игорь отметил, что он всё в тех же обычных джинсах и рубашке.

    – Игорь, ты еще не готов?.. Ты не обижайся на Мариночку, – сказал он чуть виновато. – У нее же никогда не было детей, а таких взрослых тем более, и она не знает, как себя с тобой вести.

   – Да я не обижаюсь, – ответил Игорь. – Я просто не имею понятия, что надевать. И тоже не знаю, как себя вести.

   Юрий Сергеевич достал из шкафа джинсы и рубашку, почти такие же, какие были на Игоре:

   – Надень вот это.

   Он с удивлением посмотрел на новую одежду, но спорить не стал. Отец сказал:

   – У нас просто семейный ужин. Так что никаких изысков не нужно. Я подожду тебя за дверью, – и вышел.

   Переодеваясь, Игорь понял, чем его одежда отличается от той, которую ему купила Марина Станиславовна. Чтобы надеть эти вещи, пришлось срезать с них ценники. Эти джинсы и рубашка стоили раз в десять дороже тех, что были на нём. И сидели отлично, с размером она и впрямь угадала.

   Он вышел из комнаты, и вместе с отцом направился в столовую. По дороге спросил:

   – Юрий Сергеевич, а вы откуда знаете, как себя со мной вести? У вас ведь тоже не было детей.

   Он улыбнулся и пожал плечами:

   – Наверное, потому, что ты – мой сын.

   Игорь мысленно с ним согласился. Потом спросил:

   – А если я запутаюсь в столовых приборах?

   – Я же сказал, всё будет по-простому, – ответил Юрий Сергеевич.

   Правда, понятие «по-простому», у них оказалось разное. На столе стояло столько незнакомых предметов! Крошечные тарелочки с четвертинками лимона, маленькие сосуды, похожие на игрушечные кувшинчики, еще какие-то незнакомые столовые приборы. К счастью, лишних вилок и ложек не обнаружилось, а с вилкой и ножом Игорь управляться умел, и знал, что нельзя ставить локти на стол. Остальное мелочи, считал он. И считал, что обед прошел нормально, хотя беседа и не клеилась. Марина Станиславовна не сводила оценивающего взгляда с Игоря, и потому ему кусок не лез в горло. Потому что он постоянно боялся сделать что-нибудь не так. Несмотря на это всё было очень вкусно.

   После ужина они перешли в гостиную, и смотрели на большом плазменном экране лучшие минуты футбольных матчей, в которых участвовал Юрий Сергеевич, и лучших гимнастических выступлений Марины Станиславовны. Причем она призналась Игорю, что терпеть не может футбол. Единственное, что она может выдержать – отрывки самых интересных моментов матчей.

   Эти обычные семейные посиделки Игорю понравилось. Ему сразу вспомнилось, как в детстве они вместе с мамой сидели вечерами на диване перед телевизором и смотрели кино, или читали книжку. Потом Марине Станиславовне позвонила подруга, и она ушла в свою комнату, а Юрию Сергеевичу, несмотря на воскресенье, позвонили по работе.

   – Игорь, ты можешь пойти поиграть на компьютере, – предложил Юрий Сергеевич и ушел в свой кабинет.

   Игорь поднялся в комнату, которую не решался назвать своей. Компьютер он включил, там было множество игр, но играть не хотелось. Он переоделся в свою одежду, хотя новая была классной. Но он не мог вернуться в ней в интернат. Игорь сел у окна и стал размышлять, как ему поступить, согласиться, чтобы Малышевы стали его родителями, или нет. Отец ему нравился, и отдельную комнату, и компьютер хотелось иметь. Но... Марина Станиславовна не понравилась. Она купила ему много красивой одежды, и не сказала ни одного плохого слова, но смотрела так, словно он – человек второго сорта. Может ему казалось, но Игорь никак не мог отделаться от этого ощущения.

   Окно комнаты выходило на террасу, как и окна еще двух комнат – спален Юрия Сергеевича и Марины Станиславовны. Игорь подумал, как здорово по утрам выходить на террасу делать зарядку. Хотя было не утро, а уже скорее вечер, он вышел на террасу, решив ненадолго представить, что он уже тут живёт. Представлять это было приятно.

   Прогуливаясь по террасе, Игорь вдруг услышал из открытого окна спальни Марины Станиславовны голоса обоих супругов.

   – Игорь очень хороший мальчик, – спокойно говорил Юрий Сергеевич. – Ты скоро привыкнешь к нему, и полюбишь, как и я.

   – Я не привыкну! – раздраженно возражала Марина Станиславовна. – Юра, я не спорю, что он хороший мальчик. Но он не моя кровь, и неизвестно, какие гены получил от матери. Мне помнится, ты говорил, что она спилась.

   – Не спилась, а замёрзла.

   – Замёрзла, потому что была пьяная!

   – Пойми, Марина, Лана находилась в сложной жизненной ситуации.

   – Да какая теперь разница. Нет, Юра, я никогда к нему не привыкну, он слишком взрослый. И даже не умеет вести себя за столом!

   – Он научится.

   – Я уже привыкла, что мы живем тут вдвоем, Юра, и не хочу никаких перемен.

   – Мой сын будет жить в этом доме, он имеет на это право!

   – Но он не мой сын, и я в этом доме тоже право голоса имею!

   – Послушай, если бы тогда, после тех сборов, ты не сделала аборт, у нас был бы общий ребенок, ровесник Игоря! Но нет, для тебя поехать на соревнования было важнее! Эта беременность для тебя была просто легальным допингом!

   – Да! А для тебя разве не это было самым важным?.. Если бы ты закончил спортивную карьеру вместе со мной, то не получил бы травму, и у нас было бы столько детей, сколько мы захотели бы!

   – А теперь для меня самое важное, что свершилось чудо, и нашёлся мой сын. Поэтому он будет жить с нами.

   – В таком случае, я сделаю ЭКО, и рожу собственного ребенка!

   – Мариночка, да хоть двух! Я буду только счастлив, и не буду, в отличие от тебя, считать твоих детей чужими. Не это ли я предлагал тебе лет пятнадцать назад?..

   Игорь не стал дальше слушать, вошел в комнату и сел за компьютер. Но даже игра не могла отвлечь его от грустных мыслей.

   В половине шестого к нему зашёл отец.

   – Ты останешься на ужин? Мы ужинаем в семь.

   – Нет, я обещал вернуться в интернат к шести.

   – Ну что ж, раз обещал, не буду уговаривать. И спрашивать, что ты решил насчет усыновления, тоже не буду. Понимаю, это серьезный шаг. Скажешь сам, когда будешь готов. Но я для себя уже всё решил. Ты будешь моим наследником независимо от того, к какому решению придешь.

   – Я подумаю, – ответил Игорь.

   Юрий Сергеевич отвез его в интернат, а перед тем, как попрощаться, сказал, что приедет в следующее воскресенье, и подарил телефон, чтобы всегда быть на связи. Когда отец уехал, Игорь сразу пошел ко мне, но меня в комнате не нашел, а ребята сообщили, что я и на обед не приходила. Он пошел меня встречать.

   Мы шли медленно, поэтому и на ужин рисковали опоздать. Но нам обоим было не до еды.

   – Вот я теперь думаю, соглашаться или нет, – закончив рассказ, добавил Игорь. – Что ты посоветуешь?

   – Не в моем праве давать советы в таком деле, – ответила я. – Ты должен решить сам. Ты уже решил.

   – И ты знаешь, что я решил?

   – Нет, конечно.

   – Да, ты права, – согласился Игорь. – Я решил, что хочу быть сыном Юрия Сергеевича. Я соглашусь, чтобы он меня усыновил. Но останусь в интернате до окончания школы. А там посмотрим.

   – Я тебя обожаю! – воскликнула я. – Я хотела, чтобы ты поступил именно так.

   – За это время ты научишь меня светскому этикету, – улыбнулся Игорь и спросил серьёзно: – Ну, а как там дела, в твоем мире?

   – Всё плохо, но Арина и баба Коста живы. Через четыре месяца пойду к ним в гости.

   – Ты точно не уйдешь в свой мир насовсем? – спросил Игорь.

   – Мне туда насовсем нельзя, – вздохнула я.

   Рассказала всё, что произошло со мной в моем мире, и показала обломок стрелы.

   – Тебе опасно еще раз идти туда! – воскликнул Игорь. – Я не отпущу!

   – Ты не сможешь меня удержать, – ответила я.

   – Ты так уверенно это говоришь, – Игорь взглянул на меня. – Как будто точно знаешь.

   – А я знаю, – улыбнулась я. – Я ведь волшебница.

   – Это в своем мире ты волшебница. А здесь – обычная девушка.

   А вот и нет. Арина поведала, что мою магическую силу блокировал лунный камень, и никакие заклинания, кроме одного, на перемещение, не работали, пока я не вернулась в свой мир. Это камень так меня защищал от себя самой. Потому что если бы кто-то узнал, что во мне есть магия, этот феномен не дал бы спокойно спать куче ученых, и они просто превратили бы меня в подопытного кролика. Или я, рассердившись, могла серьезно навредить кому-нибудь. Потому и застежка с цепочки исчезла. Чтобы даже я сама не могла снять камень. Ее и сейчас вроде как нет, но я-то теперь знаю, что она есть, и могу снять амулет, когда захочу. И тогда смогу применять магию. Но лучше об этом никому не знать. Поэтому даже Игорю ничего не сказала.

   Тем более что мы уже пришли в интернат.

   Не знаю, как слухи о том, что у Игоря отец – миллионер, просочились в интернатский коллектив, но уже через пару дней все об этом говорили. Игорь и я точно никому ничего не сообщали. Да и неважно, откуда это стало известно. Игорь вообще-то скрывать и не собирался. Только он вдруг стал необыкновенно популярен среди старшеклассниц нашего интерната.

   А я в свою очередь стала очень популярна среди парней. Они мне просто шагу не давали ступить, стремясь сделать для меня что-нибудь хорошее. Каждому ведь хочется, чтобы у него вдруг нашелся папочка-миллионер. Ну, или хотя бы просто папа. Я от их услужливости не знала уже, куда деваться.

   И, хотя мы с Игорем стали меньше времени проводить вместе, так как он почти каждый выходной уезжал к отцу, мы по-прежнему любили друг друга. Игорь, ко всему прочему, увлекся футболом, и каждый день ездил в город на тренировки. Он признался, что отец прав, и играть в футбол гораздо интереснее, чем его смотреть. Да и Марина Станиславовна, видя его успехи в спорте, стала относиться к нему благосклоннее.

   А я, пока Игорь налаживал контакты с семьёй и играл в футбол, потихоньку покупала подарки Арине и бабе Косте, тратя на это все карманные деньги, которые мне выдавали каждую неделю на разные мелочи. Еще я выпросила у Ирины Борисовны некоторую сумму со своей карты, на которой хранились моя премия за конкурс и гонорар за иллюстрации к книгам, уже нескольким, сказав, что хочу сделать подарки подругам к Новому году.

   За четыре месяца у меня накопился внушительных размеров рюкзак подарков. Там были теплые носки, пушистые шали из козьего пуха, отрезы хлопка и шелка на платья, свечи, мыло. Я для Арины даже шампунь купила, и духи, хотя не знаю, понравится ли ей. В нашем же мире нет почти никакой химии. Еще купила немного круп, разные макароны, консервы. А еще конфеты и шоколад, которых в нашем мире не придумали. Я бы хотела принести Арине и бабе Косте побольше продуктов, чтобы они ни в чём не нуждались, ведь в моем мире тоже наступила зима, грибов и ягод в лесу нет. Но рюкзак и так уже выглядел неподъемным. Игорь пообещал помочь донести его до заветной поляны, но ведь оттуда мне еще надо до лесной избушки дойти. А пользоваться магией, чтобы сделать рюкзак легче, нельзя. Я хотела бы принести Арине и бабе Косте денег, чтобы они сами могли купить, что им нужно. Жаль, что в моем мире здешние деньги ничего не значат.

   Несмотря на то, что мы с Игорем уже не проводили вместе столько времени, как раньше, наша дружба и любовь стали еще крепче, еще нежнее. Мы радовались каждой минуте, проведённой вместе, и наши мечты о совместном будущем стали еще радужнее.

   Игорь говорил, что тоже заработает много денег, как отец, и построит такой же красивый дом, чтобы я чувствовала себя там, как во дворце. А мне бы и двухкомнатной квартиры хватило, но я соглашалась, что дом, конечно, лучше.

   Приближался Новый год, и я рассчитывала провести в своем мире все каникулы. Директрисе сказала, что меня пригласили в гости Маша и Лиза, и я буду гостить сначала у одной, потом у другой. Вообще-то это правда, Маша и Лиза, едва научившись пользоваться компьютером, нашли меня через сайт интерната, и я с ними регулярно переписывалась в соцсети. Девочки жили в разных концах области, и обе пригласили меня в гости на каникулы. Но я написала им, что сейчас приехать не могу, а вот летом обязательно навещу обеих. Юля тоже приглашала, но она жила слишком далеко, поэтому к ней директриса меня не отпустила. А к Маше и Лизе разрешила съездить. Так у меня появилась возможность пойти домой не на один день, а на несколько.

   Новый год в нашем мире празднуют весной, в день весеннего равноденствия, в первый день месяца водень, двадцать первого марта по календарю этого мира. Праздновать начинают первого числа в ноль часов, и начинают с волшебных фейерверков, а потом до самого вечера проводят веселые игры и состязания, жгут костры, готовят вкусные угощения.

   Новый год в январе мне тоже очень нравился. Украшение елки игрушками и фонариками, дед Мороз и Снегурочка, бой курантов, подарки, катание с горок, игра в снежки... Только мне не очень нравилось, что ёлки в лесу вырубают, а когда они постоят наряженные всего несколько дней, выбрасывают. Искусственные ёлки предпочтительнее, хотя мне тоже не очень нравились.

   В нашем мире в это время тоже есть праздник. Он называется Праздник Морозного Веселья, который длится целую неделю. В середине стуженя все выходят на улицу, несмотря на мороз, катаются с горок, строят из снега и льда разные скульптуры, и дома, в которых устраивают танцы, готовят на кострах мясо и чай, прямо на улице в переносных духовках пекут пирожки и булочки. Цель праздника – показать зиме, что никто ее не боится. Чтобы она вовремя уступила место весне. Ох, как же я любила этот праздник! Арина всю неделю до позднего вечера не могла вытащить меня с улицы. Ведь именно вечерами начиналось самое интересное: маги устраивали иллюминацию и фейерверки. Показать себя мог любой, кто хоть чуть-чуть владел магией.

   А Игорь на каникулах поедет с отцом на горнолыжный курорт. Мне было жаль, что я не могу провести каникулы вместе с любимым. Утешало лишь то, что у нас будет, о чём рассказать друг другу.

ГЛАВА 7

   Мы провели вместе интернатский новогодний вечер, устроенный тридцать первого декабря. Игорь встречал Новый год со мной, хотя отец приглашал его к себе. Для старших вечер закончился в час ночи, но мы с Игорем ушли из актового зала на полчаса раньше. Я переоделась в джинсы и свитер, надела теплую куртку, сапоги и шапку, взяла рюкзак. Игорь тоже переоделся, и мы вышли из интерната. По официальной версии Игорь пошел провожать меня на поезд, на котором я поеду к Маше, а потом с вокзала на такси уедет к отцу. Поезд отходил от станции в час пятнадцать, поэтому как нельзя лучше подходил для маскировки. На самом деле Игорь пошел провожать меня в лес, на заветную поляну.

   Я решила, что появление в своем мире ночью будет менее опасным, чем днем. Диких зверей я не боялась. С трех лет помнила заклинание, чтоб за свою принимали и не трогали. Но Игорь всё равно за меня очень волновался.

   Мы шли по пустынной дороге, освещенной луной, посреди заснеженного леса. Яркий свет луны, резкие темные тени от высоких елей поперек дороги, и тишина делали лес сказочным и таинственным. Новогодние ночи в этом мире всегда мне казались немного волшебными.

   – Я надеюсь, ты не пойдешь в город пешком, – сказала я. – Как только снова выйдешь на дорогу, вызови такси.

   – Айя, ты ведь можешь сделать так, чтобы я мог пойти с тобой. Ты же волшебница, – попросил Игорь вместо ответа.

   Конечно, я могла это сделать. Теперь знала, что если бы в прошлый раз просто держала Игоря за руку, он смог бы вместе со мной пройти в портал.

   – Но ты не можешь идти со мной. Завтра... то есть уже сегодня утром ты с отцом улетаешь в Сочи.

   – Я могу и не лететь. Давай позвоню отцу и скажу, что поехал с тобой к твоей подруге. Не переживай, он поймет и не обидится. Он, кстати, предлагал пригласить тебя лететь с нами. Но я знаю, что ты не согласилась бы, и сказал, что у тебя другие планы.

   Мне очень-очень хотелось, чтобы Игорь пошел со мной. И я едва не согласилась. Но сдержалась, хотя и с трудом. Он не вполне понимает, как это опасно. Сама себя я еще худо-бедно смогу защитить, если нападут ищейки или оборотни. Но защитить сразу двоих вдвойне труднее. Нет, не могу я рисковать его жизнью. Да и скучно ему будет в моём мире.

   – Прости, я должна пойти одна, – добавила я.

   – Тогда возьми вот это, – Игорь достал из кармана и вложил мне в руку мобильный телефон. – Это мой подарок тебе на Новый год.

   Это был даже не телефон, а смартфон. С большим экраном, на андроиде, с выходом в Интернет.

   – Игорь, да зачем он мне в моем мире! – засмеялась я. – Там сотовой связи нету. Да мне даже зарядить его будет негде, у нас там электричества тоже нет.

   Все ребята в нашем интернате мечтали о мобильных телефонах. И доставали их, кто как мог. Кому-то покупали родственники, у кого они были, кто-то покупал дешевые подержанные, скопив карманные деньги за несколько месяцев, кто-то мыл машины на автостоянках, чтобы заработать на вожделенную вещь. А мне звонить совершенно некому, поэтому телефон был не нужен. Правда, теперь, когда Игорь часто гостил у отца или был на тренировках в городе, я бы могла ему и позвонить.

   – Возьми, на всякий случай. Вдруг сработает? Твой мир, он ведь тоже на Земле, значит, прямо тут, только в другом измерении. Мы даже говорим на одном языке. А заряда хватит на несколько дней. Ну, не получится связаться, не беда, хотя бы в игры поиграешь... если будет время. Или кино посмотришь, я там закачал парочку.

   – Спасибо, – я положила телефон в карман куртки, обняла и поцеловала Игоря.

   А ведь он прав. Я никогда не задумывалась над тем, почему в разных мирах говорят на одном языке. И не только на одном языке, есть еще и очень схожие названия. Наш город Рио, например, стоит на реке Вятлице, а в том мире она называется Вятка. Столица страны в том мире называется Москва, и стоит она на реке Москва, а у нас в той местности находилось государство Моссавия, и его столица называлась Мосс, и стояла на реке Моссе. Существуют, конечно, специфические слова, которые есть лишь в одном из миров. Этот же телефон, компьютер, интернет. В моем мире слов, которых нет в этом, меньше, даже так сразу и не вспомню. А, вот, чистоделка, например, а здесь их называют техслужащими или просто техничками.

   У корявой березы мы свернули с дороги. Прошли между двух сосен и углубились в лес. Никакой тропинки там не было. Хорошо, что снега в этом году еще немного, меньше, чем по колено. Поэтому мы быстро дошли.

   Я взяла рюкзак, прочитала заклинание. Портал открылся. Я постояла немного, посмотрела сквозь рябь, но почти ничего не увидела. Потому что там было темно, темнее, чем здесь. Наверное, луна затянута облаками.

   – Вот, возьми, посвети, – Игорь протянул мне маленький брелок-фонарик.

   Я посветила в серебристый круг, но мы в свете луча фонарика увидели только падающий снег и заснеженные деревья. На поляне не было никаких следов, ни звериных, ни человеческих.

   – Тебе не страшно? – спросил Игорь.

   – Нет, я же иду домой, – ответила я. – И заклинание остолбенения у меня наготове. Доберусь до избушки без проблем.

   Мы немного помолчали.

   – Ладно, мне пора, – сказала я.

   – Может, я всё-таки с тобой? – еще раз предложил Игорь.

   – Нет. Когда ты вернешься с горнолыжного курорта, я уже буду в интернате. Пока!

   И я шагнула в серебристый круг, который сразу за моей спиной исчез. Я знала, что Игоря уже нет позади меня, но всё-таки оглянулась. Конечно, его не было. Я стояла одна посреди заснеженного леса и снегопада. Кстати, тут снега было чуть не в два раза больше. И чуть светлее, чем казалось, потому что луна немного просвечивала сквозь облака.

   Я взвалила на спину тяжелый рюкзак и побрела к сухому пню. А потом дальше. Как бы не заблудиться в собственном лесу. Я старалась идти, никуда не сворачивая, но вышла на полузанесенную снегом тропу не в том месте, где в прошлый раз. Тропа есть, значит, люди тут ходят. По тропе идти было чуть легче, но всё равно убродно. Когда я увидела дом, то уже была взмыленная, как загнанная лошадь.

   Свет в доме не горел, и мое сердце учащенно забилось от волнения: а вдруг дом пустой? К нему ни тропинки, ни следа. Забыв о соблюдении осторожности и об усталости, я бросилась к двери:

   – Арина! Баба Коста!

   Сразу послышался лай Зары, а потом радостное повизгивание. Вскоре в одном из окон зажегся огонек. Через минуту дверь открылась, и мне навстречу выбежала... Арина.

   – Айюшка!

   – Аринушка!

   Я чуть с ума не сошла от радости. Мы обнялись, смеялись и плакали, а Зара прыгала вокруг нас, как веселый щенок.

   Наконец мы вошли в дом, и встреча повторилась с бабой Костой. Потом я выложила на стол подарки.

   – Айюшка, ничего не надо было приносить, – сказала Арина, обнимая меня. – Я выздоровела, мы много еды успели на зиму заготовить. У нас всё хорошо. Ну, а ты как живешь, моя дорогая девочка?

   – У меня всё хорошо, даже очень.

   – Да почему же ты ночью-то пришла, милая? – спросила баба Коста, с удивлением рассматривая металлические консервные банки.

   – Я подумала, так безопаснее. Ищейкам ведь тоже спать хочется, – ответила я и рассказала, как они меня чуть не поймали, когда я в прошлый раз возвращалась в тот мир.

   – Ищейки и правда тут рыскали, но недолго, – рассказала Арина. – Придут, по лесу побегают, и уходят. В последний раз месяц назад я их тут встретила, когда за дровами ходила. А как начались снегопады, так они и перестали появляться. Кому охота по сугробам в лесу ползать.

   – Ну, а как вообще тут... дела? – спросила я, скрывая ладонью зевок.

   В доме было тепло, поэтому мне сразу захотелось спать, так что я даже не обратила внимания, ответили мне или нет. Арина заметила, что я зеваю, и сказала:

   – Айюшка, давай мы тебе завтра утром всё расскажем. А сейчас иди в свою комнату, поспи. Я ее для тебя всегда готовой держу.

   – Сделать тебе чайку, на травах, чтобы спалось лучше? – предложила баба Коста.

   – Нет, спасибо, и так усну, как убитая, – сказала я, и поднялась в комнату.

   В прошлый раз я не успела в нее заглянуть. Теперь увидела, что здесь ничего не изменилось. Та же самая кровать под шелковым балдахином, зеркало, комод, сундук, в котором лежали мои куклы. Правда, в куклы я и в детстве не очень любила играть. В комоде лежали мои вещи. По привычке я открыла ящик, хотя вряд ли мои детские ночные сорочки сейчас могли на меня налезть. Но, достав одну сорочку, я увидела, что она как раз на меня, мысленно поблагодарила Арину за заботу, и начала переодеваться.

   Раздеваясь, я вспомнила про телефон в кармане куртки. Достав его, увидела, сообщение от Игоря. «Я тебя люблю». И пришло оно пять минут назад. Я обрадовалась. Связь работает! Не знаю, как, но работает! Тут же набрала ответную смс-ку: «Я тоже тебя люблю. Добралась хорошо. Позвоню, когда буду возвращаться». И отключила телефон. Вдруг Игорь позвонит мне, когда рядом будет кто-то чужой. Баба Коста говорила, что у них в доме иногда путники ночуют. Могут подумать, что эта вещь магическая, и донесут ищейкам. А мне это надо?

   Я надела ночную сорочку и скользнула в постель. Как же приятно оказаться дома и спать в собственной кровати!

   Проснулась я рано, почувствовав аромат выпечки бабы Косты. Встала, оделась, умылась в тазике, который Арина заботливо поставила на табурет у двери, и поспешила на кухню.

   За завтраком Арина и баба Коста рассказали, как обстоят дела в моем королевстве, которого нет. Всё более или менее сносно, если не считать того, что страной нашей по-прежнему правит Адария. И что магия под запретом. Ею могут заниматься только те, кто купил лицензию за баснословные деньги. Поэтому, если крестьяне какой-то деревни хотят, например, чтобы их урожай не пострадал от града, они должны заплатить магу, чтобы он магическую крышу над полем возвел. А стоит это дорого, так как маг за волшебство должен еще и дань платить. Поэтому и народ обеднел, и многие люди, владеющие магией, живут теперь, как простые крестьяне.

   – И что, никаких праздников сейчас тоже нет? – разочарованно спросила я.

   Всю дорогу сюда я мечтала побывать на Празднике Морозного Веселья. Сходить в Рио, посмотреть, что стало с нашим дворцом, самой увидеть, как живет народ.

   – Ну, как же нет праздников, конечно, есть, – ответила Арина. – Может, нет того веселья, что раньше, но праздники есть, и веселье, какое-никакое, присутствует. Люди праздников, как манны небесной, ждут. Деньги собирают, чтобы магам фейерверки заказать. Чем роскошней фейерверки, тем больше под шумок бесплатно поколдовать можно. Сама знаешь, когда много магии в одном месте, разделить и понять, кто и как ее применял, невозможно. Вот маги в это время и помогают людям... бесплатно.

   – Мне так жаль, что я ничего не могу сделать, – грустно вздохнула я.

   У меня магические способности намного выше средних, но умею слишком мало, чтобы сделать для людей что-то полезное.

   – Девочка моя, не надо винить себя, – сказала Арина. – Ты была совсем маленькая, когда всё это случилось.

   – Но сейчас-то я выросла.

   – Айланна, самое лучшее, что ты можешь сделать, это вернуться в тот мир, выйти замуж и нарожать детей, продолжив род Эвайнон.

   – В мире И... – начала я, потому что всё чаще в мыслях называла мир, в котором я живу, миром Игоря, так как с тем миром меня связывала в основном наша с ним любовь, а о ней мне пока никому не хотелось рассказывать, даже собственной няне. Я тут же поправилась: – В том мире меня зовут Анна Иванова.

   – Неважно, как тебя зовут, – убедительно произнесла Арина. – Не дать угаснуть великому магическому роду – твоя главная задача. Твои родители хотели, чтобы ты поступила именно так.

   – В том мире нет магии, – сказала я.

   – С твоей помощью будет, – ответила Арина. – Когда-нибудь благодаря твоим потомкам и в том мире появится магия.

   – А что будет с этим... с моим миром? – спросила я потерянно.

   – Он изменился, – вздохнула Арина. – Не в лучшую сторону, конечно. Но всё было настолько хорошо, что это не могло продолжаться долго. Ты прожила в том мире больше, чем в этом, он уже должен был стать для тебя родным.

   Да нет, не стал... Хотя, может и станет когда-нибудь. Когда мы с Игорем поженимся, и у нас появятся дети. Но до этого еще так далеко.

   Я вздохнула.

   – Ладно, хватит грустить, – сказала Арина. – Ты пришла к нам в гости, а это уже большой праздник. Так давайте будем праздновать.

   – Айюшка, скажи, что это? – баба Коста повертела в руке банку мясных консервов. – Тут нарисован поросенок, и написано, что тушеное мясо может храниться два года. Но тушеное мясо не может храниться так долго без магии! Вот, говоришь, в том мире ее нет. А что же это, как не волшебство?

   – Бабушка, это тушенка, – я была рада сменить тему разговора. – Вареное мясо запаивается в герметичную банку, без доступа воздуха, поэтому оно долго не портится. Очень вкусно с макаронами. Хотите, приготовлю?

   – Да, – кивнула Арина и добавила озадаченно: – Я понимаю, что в банке мясо, но как его туда засунули? И как его достать? У нее же нет крышки, которая открывалась бы.

   – Чтобы открыть, нужен специальный нож, – я порылась в рюкзаке и достала открывашку.

   Арина взяла ее, повертела в руках и пожала плечами. Я показала, как надо держать консервный нож и как открывать банку. Баба Коста с удивлением и восхищением смотрела на это действо. Как я, когда впервые увидела. Это было в первый год моей жизни в мире Игоря. Мария Семёновна, наша няня, пригласила меня в комнату нянь выпить чаю, когда мне не спалось. И открыла банку сгущёнки.

   – Магия, – развела баба Коста руками.

   – Не магия, а техника, – возразила я.

   Я отогнула крышку банки. Тушенка пахла восхитительно. Арине и бабе Косте тоже понравилось.

   – А как ее теперь закрыть? – спросила Арина. – Мы только что позавтракали, готовить обед еще рано.

   – Всё, банку уже никак не закрыть, – ответила я. – Но можно переложить в другую посуду с крышкой и поставить в холодильник... то есть в погреб.

   – А что такое холодильник? – с любопытством ребенка спросила Арина.

   – Это такой... шкаф, в котором производится холод. В нем продукты хранятся так же долго, как в погребе на леднике.

   Я помнила, что в лесной избушке, да и во дворце тоже, на улице рядом с кухней был погреб. Зимой туда, в специальные закрома накладывали снег, и сильно уплотняли, так, что он превращался в лёд, и не таял всё лето. И клали на него продукты, чтобы они дольше сохранялись. А зимой старый лёд выбрасывали, и накладывали свежий снег. А некоторые пользовались магией заморозки. Но это если всегда есть под рукой маг, который может разморозить продукт, иначе его просто нельзя есть, сам он не оттает даже в сильную жару.

   – Как же в этом холодильном шкафу производится холод? – удивилась баба Коста. – Снова магия?

   – Нет. Не знаю, как он устроен, это очень сложный технический прибор, работает от электричества... – электричество мы в школе проходили, я училась хорошо, и понимала, откуда оно берется, и как работает, но вряд ли смогла бы объяснить это Арине и бабе Косте, которые о нём даже не слышали. – И не спрашивайте у меня, что это.

   – Магия? – подсказала баба Коста.

   – Техническая магия, – сказала я. – Здесь своя магия, а там – своя.

   – А ищейки ее не заметят? – спросила баба Коста, опасливо указав на лежавший на столе консервный нож.

   – Не заметят, – заверила я. – Но лучше уберите и консервы, и нож подальше, чтобы никто чужой не увидел.

   – Конечно, – кивнула Арина, и спрятала банки и нож в самый дальний угол кухонного шкафа.

   Я с радостью заметила, что Арина стала почти прежней, такой, какой я помнила ее из детства. Теперь она стала, может, только чуть-чуть стройнее, чем раньше. Но она всё равно очень красивая.

   – Айя, ты хотела на Праздник Морозного Веселья, – сказала Арина. – Он уже начался. Сегодня второй день. Пойдём?

   – Пойдём! – вне себя от радости воскликнула я.

   – Тогда одевайся, но не в свою красивую курточку, а в мою старую шубку.

   Я понимала, что моя куртка из болоньи с оторочкой из искусственного меха на капюшоне вызовет удивление. Но другой у меня не было, а натуральные шубы в том мире, где я сейчас живу, стоят слишком дорого, чтобы их могла себе позволить детдомовская девочка.

   Арина выдала мне шубку, которую сама носила лет в пятнадцать. Коротенькую, тоже с капюшоном, из беличьих шкурок. Я ее помнила с детства, обрадовалась, как старой знакомой, и с удовольствием надела.

   Мои джинсы и ботинки Арина сочла подходящими, и вязаную шапку тоже. На Празднике Морозного Веселья никто не ходит в юбках, все надевают брюки из ткани, похожей на джинсовую. Так что в толпе я не буду выделяться.

   Мы быстро собрались и вышли из дома. Ночной снегопад закончился, было светло и тихо. Мороз стоял небольшой, но по всем признакам будет холодать. Мы направились по заснеженной тропе, на которой не было ни следа.

   – Если ищейки и заметили магию твоего портала, то искать явно не торопятся, – сказала Арина. – Наверное, это из-за праздника. В прошлый раз, кстати, они к нам в дом заходили, спрашивали, не видели ли мы в лесу кого-нибудь чужого. Я честно ответила, что кроме них двоих никаких чужаков в нашем лесу не было. Да, Айя, никому не говори, кто ты такая. Ты не на мать, а на отца похожа, так что вряд ли кто узнает в тебе принцессу дома Эвайнон. Будешь с кем знакомиться, говори, что тебя зовут...

   – Анна, – вставила я.

   – Что тебя зовут Анна, – кивнула Арина. – И что ты моя троюродная сестра из Лузяны, приехала погостить.

   – Хорошо, – согласилась я.

   Город Лузяна был самым дальним от Рио городом бывшей страны Риоссы. Вряд ли кто станет проверять, есть ли там родственники у бывшей няни принцессы Эвайнон. Интересно, Риоссы нет, а что тогда есть?

   – Арина, а как сейчас называется страна, в которой вы живете?

   – Сейчас почти весь континент – одна страна. Только на севере и далеко на востоке еще остались свободные страны, но их немного, и скоро Адария тоже захватит их. А страна теперь называется Адариана.

   Арина еще рассказывала мне о стране и об Адарии, но я слушала в пол-уха. Ну и самомнение у этой колдуньи! Даже страну назвала в свою честь! Я была так зла на эту Адарию, что готова убить ее голыми руками. Я ненавидела ее даже больше, чем Анхельма. И злилась оттого, что ничего не могу с ней сделать.

   Минут через пятнадцать мы вышли на более широкую дорогу, снег на ней уже укатали санями и утоптали ботинками и валенками. По дороге в город шли люди из окрестных деревень, они направлялись на праздник, потому что их деревеньки слишком малы, чтобы там организовать настоящее веселье. А на празднике всегда, чем больше народу, тем веселее.

   Проезжали и всадники, и сани, запряженные лошадьми. Я забыла об Адарии. Мне уже стало весело, когда двое парней и одна девушка, знакомые Арины, увидев ее, пригласили вместе ее со спутницей, то есть со мной, сесть к ним в сани.

   – Это Аннушка, моя троюродная сестра, – представила меня Арина.

   Парни и девушка тоже представились. Парней звали Марк и Никола, а девушку Сассия, она была сестрой Марка. Я сразу заметила, что Никола неравнодушно смотрит на Арину, и она отвечает ему тем же. Наверное, они встречаются. Ну, а что, Арина красавица, пусть ей и двадцать шесть лет. В Риоссе девушки обычно выходили замуж до двадцати пяти, но и позже никто не запрещал. Хотя самым оптимальным возрастом для замужества считалось двадцать – двадцать три года. Я подумала, если бы ничего не случилось, Арине было уготовано оставаться старой девой, потому что она по своей должности почти постоянно находилась рядом со мной, и заводить отношения с парнями времени у нее не оставалось. А теперь она и замуж может выйти, и детей нарожать.

   Марк хотел позаигрывать со мной, но Сассия быстро поставила его на свое место.

   – Не видишь, она девочка еще совсем. Держись поближе ко мне, Аннушка, чтобы подобные верзилы к тебе не приставали.

   – Да я и не собирался приставать, – смутился парень. – Наоборот, подумал, если она со мной будет, никто уже пристать не посмеет.

   – Вы не беспокойтесь, я сама за себя постоять могу, – сказала я больше для Арины, чем для остальных. Чтобы она не тревожилась обо мне, и наслаждалась встречей со своим парнем.

   Когда мы приехали, Марк пообещал ждать нас всех с санями здесь же, на площади у городских ворот, когда погаснет последний фейерверк, и отвезти домой. Он поставил лошадь и сани под длинный навес с коновязью, предназначенный как раз для этих целей, и мы вошли в город.

   – Аннушка, не отходи от меня, – предупредила Арина.

   Я отвела ее в сторонку и тихо сказала:

   – Арина, ты уже не моя няня, я взрослая девочка, и вполне могу погулять одна.

   – Как это я не твоя няня? – шепотом возразила Арина. – Эта должность навсегда даётся!

   – Я теперь королева, и освобождаю тебя от этой должности... – я увидела ее возмущенный взгляд и добавила: – На время Праздника Морозного Веселья. Иди, гуляй с Николой, и не тревожься за меня. Я хочу побродить одна, понимаешь?

   – Но как я могу оставить тебя одну?.. – растерянно проговорила Арина.

   – Арина, я прекрасно выжила одна в чужом мире, так неужели в родном со мной что-то случится, тем более во время праздника?

   – Ну... ладно, – нехотя согласилась Арина. – Но я не уйду из города без тебя. Так что будь добра, когда погаснут фейерверки, быть здесь, на этом самом месте.

   – Хорошо, буду, – кивнула я. – Веселого праздника! Пока!

   Я убежала и затерялась в толпе так быстро, что никто из компании не успел меня задержать. Мне просто хотелось побыть одной, посмотреть хотя бы снаружи, на дворец, походить по знакомым улицам.

   Оказавшись одна, я первым делом пошла к дворцу.

   Он выглядел заброшенным. Понятно, Адария тут не живет. Зачем, есть другие города, и другие дворцы, в краях, где не бывает зимы. Арина рассказывала, что Адария пришла из-за океана, с континента, где зимы тёплые. Зачем ей вообще понадобился наш суровый край?..

   А я зиму люблю. Красота неописуемая, когда снег серебрится под солнечными лучами. Морозные узоры на оконных стеклах. Иней на ветках деревьев. В метель тоже красиво, когда смотришь из окна, здания вдали пропадают в белом тумане, как будто их нет, и фонари таинственно просвечивают сквозь вьюгу. А в снегопад очень нравится гулять, ловить на рукавички снежинки и рассматривать их. И так здорово после прогулки по морозу сидеть возле жаркого камина... или хотя бы возле батареи, после катания с горки или игры в снежки, и пить горячий чай.

   Я прогулялась вдоль чугунной ограды дворцового парка, украшенной витиеватыми узорами. Вот бы попасть во дворец... Узнать, сильно ли его разорила Адария. К основному, большому зданию, находившемуся в глубине парка, даже тропинки не было, и в небольшом здании, с аркой в центре и балконом над ней, которое было воротами в дворцовый парк, тоже никто не жил. Чугунные узорные створки в арке закрыты на огромный амбарный замок, улица и площадь перед дворцовыми воротами пустынна. А раньше главное веселье проходило именно здесь. На площади строили горки, карусели, разные приспособления для состязаний. Теперь же центр празднества обосновался на другой площади, чуть меньше. Я слышала с той стороны гул толпы, смех, музыку.

   Пошла туда, но сейчас мне совсем не хотелось веселиться. Напрасно, наверное, я отказалась от компании Марка и Сассии. Да где их сейчас в толпе найдешь? Гуляния проходят по всему городу, кроме дворцовой площади. Когда я еще жила в Рио, слышала, как папа говорил, что в городе живет десять тысяч человек. Даже если население не увеличилось, найти кого-то, не применяя магии, невозможно.

   Оказавшись на площади, заполненной народом, я остановилась в раздумье, куда пойти, на горки или карусели.

   – Девушка! – ко мне подбежали две девчонки моего возраста, или чуть моложе. – Ты чего одна бродишь? У нас в команде человека не хватает! Пойдешь с нами на взятие крепости?

   – Да, – с радостью согласилась я. – Мы наступаем или защищаем?

   Взятие снежной крепости – раньше это было мое любимое развлечение на Празднике Морозного Веселья. Одна команда обороняет четырехугольное сооружение из снега и льда, а другая пытается его захватить.

   – Защищаем, – ответила одна девочка, и мы побежали в тот конец площади, где построена снежная крепость.

   Правила состязания были до смешного просты. У кого на момент окончания игры, которая длится десять минут, останется меньше снарядов, та команда и победила. Победивших чем-нибудь награждали, и игру продолжали другие команды. А снарядами служили не снежки, так как обычно было слишком холодно, чтобы снег мог лепиться. Это были небольшие упругие мячики, похожие на теннисные, скатанные из белой овечьей шерсти. Летают они хорошо, и если попадут, то не больно.

   Играя, мы познакомились, и даже подружились, потому что после состязания команды объединились в одну компанию, и все вместе пошли искать новых приключений. Мы покатались с винтовой горки, попрыгали с вышки в сугроб, прокатились на карусели – одна часть команды крутила карусель, другая каталась, и наоборот.

   Потом ко мне подошел парень, который, как я успела заметить, во время боя все мячики кидал в меня. И на горке держал меня за талию, чтобы я об борта желоба не стукалась. Парень был очень симпатичный, чем-то похожий на моего Игоря, и, наверное, его ровесник. Только глаза голубые, а волосы тёмные. Две небольшие родинки над правой бровью, а у Игоря лоб совершенно чистый. И ростом этот повыше.

   – Тебя как звать? – спросил он.

   – Анна.

   – А меня Никас. Можно просто Ник. Аннушка, пойдём, горячего чаю выпьем?

   – Пойдём, – согласилась я, но тут же спохватилась: – Ой, у меня нет денег...

   Раньше угощения на улицах в праздники были бесплатные, за счёт королевской казны, но Адария, похоже, скупа, поэтому Арина еще по дороге в город меня предупредила, что вся еда на празднике продается за деньги, хоть и небольшие. Сказала, что у нее есть немного денег, голодными мы не останемся, но мы же не знали, что разделимся, и она забыла дать мне хотя бы пару монет.

   – Ерунда. Я угощаю, – Никас, не слушая возражений, потянул меня к палатке, где продавали выпечку и чай.

   Я не особо и возражала, так как есть уже очень хотелось. Выпечка делалась тут же, в небольшой переносной печке, под которой жарко горели дрова. Никас купил горячие булочки, два стакана чая. Мы отошли к грубо сколоченным из досок столикам с тюльками вместо стульев. По тем праздникам, на которых я бывала в детстве, помнилось, что если пекарю не хватало дров, он колол эти тюльки.

   Вся наша компания тоже разбрелась по палаткам перекусить.

   Так приятно было есть горячую ароматную булку и пить горячий чай, хотя я совсем не замерзла. Несмотря на то, что мороз усилился.

   – Анна, ты нездешняя? – спросил Никас.

   – Как ты догадался? – удивилась я.

   Он указал на мои ботинки.

   – Здешние сапожники таких не шьют.

   – Да, я приехала сюда в гости, – сказала я. – Вчера. Ну, и как здесь народ живет?

   – Не знаю, я тоже нездешний, – улыбнулся он. – Приехал пару дней назад.

   – Откуда же тогда ты знаешь, что таких ботинок здесь не шьют? – удивилась я.

   – Подошва толстая, – ответил он.

   Я кивнула. Ну и наблюдательность! А мне даже в голову не пришло смотреть на подошвы обуви горожан.

   Мы доели булки, выпили чай и пошли дальше развлекаться. Наша компания снова собралась. Мы обошли почти весь город, почти все площади, где проходили гуляния. Потанцевали в ледяном дворце, попрыгали через костер, покатались с гигантской горки. Разговаривать особо было некогда. Я была этому рада, потому что в разговоре могла чем-нибудь еще выдать себя. Хотя, кроме Никаса, никто не обратил внимания на толщину моих подошв. Ник всё время был рядом со мной, и мне это нравилось. Иногда мне казалось, что это Игорь, и мне это нравилось еще больше.

   Когда начало темнеть, все стали собираться на площадях, чтобы смотреть фейерверки волшебников. Волшебные фейерверки немного похожи на салюты в мире Игоря. Только те получаются с помощью пиротехники, и сопровождаются ужасным грохотом, если стоять близко, а маленькие салютики, которые называются петардами, еще и опасны, могут взорваться в руках, или прилететь в кого-нибудь и поранить. И те, и другие светятся недолго, буквально несколько секунд. Волшебные же держатся в воздухе до минуты, а наиболее искусные маги могут даже управлять огнями, перестраивая картинку прямо в воздухе, или меняя цвет.

   – А хочешь увидеть все фейерверки сразу? – спросил Никас.

   – Как? – удивилась я.

   Он указал на дворцовую башню, с которой виден весь город. В детстве мне хотелось забраться на самый верх, чтобы оттуда смотреть на фейерверки, но меня туда никогда не пускали, потому что в башне была магическая лаборатория моей мамы.

   – А как мы туда попадем? – удивилась я.

   – Нет ничего проще, – ответил Ник. – Во дворце уже больше восьми лет никто не живет. Центральные ворота заперты, но я знаю одну дыру в ограде. Пойдем?

   Я тоже знаю дыру в стене! Как я могла забыть о ней?

   – Пошли, – решительно кивнула я.

ГЛАВА 8

   Мы взялись за руки и побежали к дворцу.

   Дыра в стене находилась с боковой стороны парка, и я уверена, Никас знал о ней же. Знать-то я о ней знала, но воспользоваться ни разу не пришлось, ведь Арина практически не спускала с меня глаз. Мне ее показал один мальчишка, сын кухарки, в один из тех редких моментов, когда мне удавалось скрыться от всевидящего ока няни.

   Дворец, как и весь город, располагался на высоком берегу большой реки, между двумя речками поменьше. Задняя часть дворцового парка примыкала к реке, а улицы лучами отходили от площади перед фасадом дворца.

   Улица с боковой стороны дворца была пустынна. Ажурные решетки украшали только фасад, остальные стены были кирпичные, толщиной полметра, и высотой больше двух. Когда мы подошли к дыре, скрытой в дупле толстого дуба, подпирающего стену, меня вдруг посетила мысль: а откуда Никас о ней знает?

   Дупло было достаточно узкое, пришлось пролезать, сняв шубы, и надеть уже с той стороны. Когда мы одевались, я спросила, как бы между прочим:

   – А ты откуда знаешь про дыру? Ты же нездешний.

   – Я не совсем нездешний. В детстве часто гостил здесь у тёти. Предпоследний раз я был в Рио незадолго до нападения Адарии. Мне тогда было восемь лет.

   Какое удивительное совпадение! Мне захотелось признаться, что я тоже не совсем нездешняя. Но я сдержалась. Я тут инкогнито, и не собиралась признаваться в том, кем являюсь, первому встречному, или даже просто намекать.

   – Ты уже был во дворце? – спросила я, когда мы шли к главному зданию по одинокому полузанесенному снегом следу.

   – Да. Это прекрасное место для уединения.

   – Ты здесь всего два дня, и тебе уже понадобилось уединение? – удивилась я.

   – Да, моя тётя кого угодно заставит захотеть одиночества, – Ник улыбнулся. – Она так радовалась моему приезду, что чуть не заговорила до смерти.

   – И что же она тебе говорила?

   – О том, как она по мне соскучилась. Удивлялась, как я вырос. Вспоминала, каким я был в детстве. И как хорошо было жить раньше и как плохо сейчас.

   Мы зашли во дворец через кухонную дверь, висевшую на одной петле. Никас достал из кармана огарок свечи и зажег. Я увидела облупленные стены, мусор на полу, надутые ветром жухлые листья и снег, холодную печь, которая топилась всегда, сколько я себя помню.

   Когда Игорь начал рассказывать мне сказки своего мира, я поняла, что наша кухня и весь дворец похож на сказочный. Мне всегда нравилось бывать на дворцовой кухне. Смотреть на огонь в большой печи, вдыхать ароматы ванили, мяты, яблок, разных специй. Наблюдать, как повара и их помощники снуют по большому помещению, готовя всякие деликатесы и вкусности. И так больно было видеть запустение и разорение там, где в моей памяти жизнь била ключом. Думала, расплачусь, увидев всё это. Понять не могла, как сдержалась. Сначала я хотела заглянуть в свою комнату, комнаты родителей, Арины, но теперь решила, что не буду. Там я точно расплачусь, и как буду объяснять Нику эти слёзы? Поэтому мы просто прошли по коридору второго этажа к лестнице в башню.

   Кстати, на втором этаже мусора было меньше, стояла кое-какая мебель, и даже занавески на окнах висели, правда, сильно выгоревшие и очень пыльные. Ну, еще бы, их же больше восьми лет не стирали. Еще я опасалась, что там повсюду валяются скелеты или высохшие мумии тех, кто защищал дворец. Но ничего такого не увидела.

   По лестнице в башню я поднималась с особым волнением. Наконец-то увижу мамину святая святых... хотя вряд ли в лаборатории всё сохранилось, как было при ее жизни.

   В башне было пять этажей, на первом находился зал приемов, на втором – бальный зал, на третьем – библиотека, на четвертом магическая лаборатория, а на пятом – смотровая площадка.

   В библиотеке я бывала, и помнила, что там было множество книг. Сейчас же полки стояли пустые. В лаборатории тоже было пусто, стояли только столы и стеллажи.

   Пока мы поднимались на пятый этаж, фейерверки уже начались. Мы подошли к перилам смотровой площадки. Над всеми площадями в небо поднимались волшебные огни, складываясь каждые в свой рисунок, который висел несколько мгновений, и рассыпался тысячами разноцветных искр. Потом в небо снова поднимались огни. Слышались одобрительные и восхищенные крики.

   Несмотря на то, что смотреть на всё это сверху очень красиво, я быстро замерзла, так как на площадке было ветрено, а мы вспотели, торопясь подняться наверх. Да еще и варежки у меня мокрые после всех зимних забав.

   Ник обнял меня, и мне сразу стало теплее. Он взял мои руки в промокших варежках в свои ладони, и я почувствовала, как варежки начали сохнуть, словно я приложила их к теплой печке. Через минуту они стали совсем сухие. Мои глаза расширились от удивления. А Ник смотрел на меня и улыбался.

   – Ты что, маг? – спросила я.

   – Ага, – ответил он. – Без лицензии. Но сегодня ведь можно.

   – Пока не закончились фейерверки, – заметила я.

   – Ты же меня не выдашь, – добавил Никас.

   – Нет, конечно. В любом случае, нельзя быть таким беспечным. А если бы на моём месте оказалась ищейка?

   – Но не оказалась же. Я сразу понял, что ты хорошая девушка. А теперь мне кажется, будто я тебя давно знаю.

   Мне, кстати, тоже казалось, что я давно знакома с Ником, но признаваться в этом не стала. Кто знает, может, мы где и встречались в детстве. На мои дни рождения, например, приглашали всех детей моего возраста, живших в городе, независимо от их социального положения. Так что на моих праздниках бывало не меньше двухсот детей. И не меньше, чем у двадцати из них в той или иной степени присутствовали магические способности.

   – Фейерверки заканчиваются. Мне пора, – сказала я с сожалением.

   Уходить из дворца не хотелось. Это же мой дом! Хотелось вернуть всех, кто раньше считал дворец и своим домом. Мне показалось, что я видела несколько знакомых лиц на празднике. Это был пекарь, у которого мы покупали булочки, еще видела прачку и нескольких чистоделок. Они меня не узнали, так как видели в последний раз еще ребенком. А я делала вид, что не узнала их.

   – Проводить тебя? – предложил Ник.

   – Только до городских ворот. А там меня ждут моя троюродная сестра, у которой я в гостях, и ее друзья.

   Расставаться с Ником тоже не хотелось. Он владеет магией, как и я, поэтому я почувствовала в нем родственную душу.

   – А завтра ты придешь на праздник? – спросил Ник.

   – Наверное, – кивнула я. – Я буду гостить у сестры несколько дней. А ты?

   – Я тоже. Но больше недели я тётушку не выдержу. Давай встретимся завтра у городских ворот?

   – Давай, – согласилась я.

   Из ворот города я вышла одна, и сразу увидела Арину, Николу, Марка и Сассию, стоявших под навесом у коновязи. Арина бросилась мне навстречу.

   – Всё в порядке, Аннушка?

   – Да, в полном. Я что, сильно задержалась?

   – Нет, но я всё равно за тебя волновалась. Я забыла дать тебе денег, наверное, ты голодная?

   – Меня угостили выпечкой, так что не беспокойся, с голоду не умру.

   Но Арина всё-таки сунула мне в руки ореховый пряник. Я сразу почувствовала, что хочу есть, поблагодарила няню, и с удовольствием откусила лакомство.

   Мы сели в сани, и Марк довез нас до поворота на тропу. К сожалению, по лесной тропе сани проехать не могли, и нам с Ариной пришлось идти пешком.

   – Ну, как погуляла с Николой? – спросила я Арину по дороге.

   – Нормально, – ответила няня. – А ты как погуляла? Сассия и Марк сказали, что видели тебя с каким-то парнем.

   – Ну да, я тут познакомилась с одним, – призналась я. – Арина, а Никола тебе нравится?

   – Да, – ответила няня. – Мы два месяца назад познакомились, когда я в город в первый раз ходила.

   В лесу было темно, тропа лишь неясно белела под ногами, поэтому я не видела, как Арина покраснела. Но чувствовала это.

   – Симпатичный парень. Замуж за него пойдешь?

   – Айя, ты что, с ума сошла? Какой замуж, мне по должности не положено.

   – Арина, раз больше нет королевства, значит, я не королева, и даже не принцесса, поэтому ты можешь делать, что хочешь.

   – Для меня ты всегда моя принцесса, существует королевство, или нет.

   – Арина, ты что, детей не хочешь, семьи не хочешь? Зачем тогда морочишь парню голову, а?

   Однажды я слышала, как мама подобным образом отчитывала одну из служанок. Та была влюблена в одного парня, но замуж не хотела, потому что не хотела терять работу во дворце, и от себя его не отпускала. Потому что личными служанками королевы могли быть лишь незамужние девушки. Тогда я не знала, почему, а теперь поняла, что семья не должна была отвлекать их от служебных обязанностей. Как только служанка выходила замуж, ее не увольняли, а переводили куда-нибудь, и она работала уже не личной служанкой. Я постаралась скопировать мамин тон, хотя и без ноток строгости.

   – Ох, Айюшка, как же ты на маму похожа, – вздохнула Арина вместо того, чтобы ответить мне. Жаль, она имела в виду не внешность, потому что внешне я похожа на папу.

   – Арина, ты не отвлекайся, – продолжила я маминым тоном. – Если я твоя королева, ты должна меня слушаться. И я приказываю тебе выйти замуж, если ты любишь Николу.

   – Я еще не знаю, люблю ли его, – призналась Арина. – Мы знакомы всего два месяца, и виделись четыре раза. Так что пока и речи быть не может ни о каком замужестве.

   – А мне кажется, он в тебя влюблен, – сказала я.

   – Ну, Никола мне тоже нравится. Но я не могу выйти за него замуж.

   – Почему? Только не говори, пожалуйста, что няне принцессы это не положено. Сейчас всё изменилось.

   – Нет, не поэтому. А потому, что если я за него выйду, мне придется рассказать ему о тебе, кто ты такая. Я просто не смогу жить с человеком и иметь от него тайны.

   – Так расскажи. Неужели ты ему не доверяешь?

   – Я еще не знаю.

   – Мне Никола кажется хорошим человеком, – сказала я и добавила: – А тебе надо подумать о своём будущем, потому что я, может быть, насовсем в тот мир уйду.

   – Айя, а у тебя в том мире есть жених? – с любопытством спросила Арина.

   – Жениха нет, а друг есть, – ответила я.

   – А зачем же ты тогда сегодня целый день с другим гуляла?

   Я аж дар речи на мгновение потеряла от такого подкола.

   – Я просто проводила с ним время на празднике, – наконец ответила я. – Он сам подошел ко мне. Его, кстати, зовут Никас, и он бывал во дворце в детстве. Может, помнишь его?

   – Никас... Никас... – задумчиво проговорила Арина. – Нет, не припомню. По крайней мере, такого мальчика не было среди тех, кто часто бывал во дворце. Ну вот, дошли, наконец. Как же я устала, ты не представляешь, Айюшка.

   И я тоже почувствовала, что просто валюсь с ног от усталости.

   Из-за темных елей показались светящиеся в темноте окна нашей избушки. Еще горел фонарь над калиткой ограды, освещая небольшой круг снега и елочки, росшие у самого забора. Зара с приветственным лаем выскочила нам навстречу.

   Какая сказочная картина! Словно с новогодней открытки. Как я могу уйти отсюда насовсем?..

   Баба Коста накормила нас макаронами с тушенкой. Лапшу из пресного теста в нашем мире делали, но вот рожков и длинных макарон Арина и баба Коста не видали.

   – А как ты сделала дырки в этой длинной круглой лапше? – полюбопытствовала Арина.

   – Я их не делала, – ответила я. – Макароны купила в магазине. А в магазин их привезли с макаронного завода. А как их там делают, не знаю.

   – Снова магия, – улыбнулась баба Коста.

   И не поспоришь!

   Потом мы с Ариной помылись в бане, которую истопила для нас баба Коста. Ох, как же я соскучилась по бане! В интернате мы мылись в душевых. Никаких тебе деревянных шаек и березовых веников, и тепло, пока под горячим душем стоишь. Еще я принимала ванну, в гостях у Ирины Борисовны. Ванна, конечно, лучше душа, но с баней не сравнить. Здесь тепло до самых костей пробирает, а после как будто заново родишься.

   Потом я, наконец, отправилась спать, и уснула, едва моя голова коснулась подушки.

   Утром включила телефон, чтобы посмотреть, не звонил ли мне Игорь, и не было ли от него сообщений.

   Ничего не было. Я снова выключила телефон и положила в рюкзак. И мы с Ариной, едва рассвело, снова отправились в город на праздник.

   Там, где наша тропинка выходила на дорогу, нас уже ждал Никола с лошадью и санями, сегодня он был один, и сказал, что у Марка и Сассии дела, поэтому они на праздник не поехали. Приехав к городским воротам, мы снова договорились встретиться после фейерверков, и разошлись в разные стороны.

   На условленном месте меня ждал Ник. Мы улыбнулись друг другу, как старые друзья, и пошли на ближайшую площадь. Снова катались с горок, крутили карусель и крутились на ней, ходили перекусить к тому пекарю, который раньше во дворце работал. Сегодня платила я, и Ник не возражал, так как в нашем мире не принято, чтобы мужчина всегда платил за женщину. У кого есть деньги, тот и платит.

   Ну, а потом мы пошли во дворец. Мы даже не стали дожидаться темноты и начала фейерверков. И не боялись, что нас кто-то заметит, когда мы будем пролезать в дупло. Вокруг дворца никто не ходит, и даже близлежащие дома пусты. Как будто это место проклято.

   Мы бродили по коридорам и залам дворца, хотя в них холоднее, чем на улице. В комнаты родителей и в свою я заглянуть так и не решилась, опасаясь выдать себя. Как-нибудь приду сюда одна, тогда и поплачу вдоволь.

   – Аннушка, почему тебя сюда так тянет? – спросил Ник, когда мы поднимались на башню.

   – Отсюда здорово смотреть на фейерверки, – ответила я.

   До этого мы тоже разговаривали, но то были разговоры обо всём и ни о чём. Хотя кое-что я из этих бесед узнала. Тётя Никаса – просто кладезь информации, а он рассказывал мне, что она поведала ему. Так, я узнала, что Адария, правительница почти всего нашего материка и всего соседнего, с которого она прибыла, живет в городе Ода, который стоит на берегу теплого моря. Бывшими суверенными странами правят ее губернаторы. Всех сильных магов она уничтожила, несмотря даже на то, что некоторые были согласны перейти на ее сторону.

   – Нет, я имел в виду не башню, а то, почему тебя тянет во дворец? – переспросил Ник и добавил: – Тётя сказала мне, что люди, да и маги тоже, обходят его стороной. Считают, что духи убитых здесь короля, королевы и принцессы охраняют это место. Позавчера я звал сюда Леона и Марику, из той компании, с которой мы вчера веселились. Они отказались идти. Сказали, что боятся, и я пошел один. Сначала было немного страшно, но духи мне ничего не сделали. Вчера я позвал тебя, и ты не испугалась. Почему?

   Вот и выяснилось, почему здесь так пустынно.

   – Я ничего не знала про духов, потому и не боялась, – ответила я, решив не задавать глупых вопросов типа: «Почему ты решил, что меня сюда тянет?», несмотря на то, что спросить хотелось. – А тебя почему сюда потянуло?

   – В детстве я однажды был на дне рождения здешней принцессы, Айланны, – ответил Никас. – Было много детей, музыки, сладостей. Что самое странное, саму принцессу я практически не помню, помню только розовое платье.

   Да, да, я тоже помнила это платье. Я надевала его на день рождения, когда мне исполнялось пять лет.

   – Дом Эвайнон был очень гостеприимным, мне тут было хорошо, – добавил Ник. – Поэтому я и прихожу сюда. Ты не принцесса, ведь ее убили, как и ее родителей. Но ты почему-то кажешься мне похожей на нее.

   Про слухи, что все Эвайнон убиты, я знала, еще в мой первый приход Арина рассказала, что баба Коста сама такой слух и пустила, чтобы Анхельм не искал меня в других мирах. Она тогда тоже думала, что это он напал на дворец. А оказалось, это была Адария, ее воины пришли в Рио под видом беженцев, и напали на дворец правителей Риоссы. Магическая защита ослабла, Адария смогла открыть портал и послать сюда воинов-оборотней. А Анхельм помог ей, отвлек на себя внимание королевы, напав на дворец с другой стороны. Он думал этим заслужить у Адарии пост губернатора Риоссы, но добился лишь смертельного удара мечом.

   А тем слухам, что принцесса погибла, многие верили, но некоторые сомневались, так как тела моего никто не нашёл, как и тел моих родителей.

   – Я хотела бы почувствовать себя принцессой, – сказала я. – Наверное, поэтому меня сюда и тянет.

   Это была чистая правда. И мне было жаль, что я не могу сказать Нику всю правду.

   Мы снова смотрели на фейерверки, и снова Ник согревал меня магией. Мне тоже хотелось сделать для него что-нибудь магическое, и я чувствовала, что могу ему доверять, но понимала, что не должна. Скоро я уйду из своего мира, может быть, надолго, может, навсегда, и будет лучше, если никто ничего обо мне не узнает. Всё равно все считают, что принцесса Риоссы погибла вместе с родителями.

   Так мы провели все оставшиеся дни Праздника Морозного Веселья. Арина встречалась с Николой, а я – с Никасом. Я так ни разу и не воспользовалась магией, и не рассказала Нику, кто я и откуда. А он не спрашивал. И я его ни о чём не спрашивала.

   В последний день Праздника мы снова смотрели фейерверки с башни дворца. Мы стояли у перил, Ник, как обычно, обнимал меня за плечи.

   – Завтра я уезжаю домой, – сказал он.

   – Я тоже. Послезавтра, – ответила я.

   – Мы еще увидимся? – спросил он.

   – Не знаю, – честно ответила я.

   – Аннушка, а выходи за меня замуж, – вдруг предложил Никас.

   В Риоссе девушка считалась совершеннолетней и могла выходить замуж сразу после начала менструаций, то есть с двенадцати – тринадцати лет, а официальное совершеннолетие наступало в шестнадцать. Мужчина мог жениться, как только сам начинал зарабатывать достаточно, чтобы прокормить семью. Не знаю, как сейчас в Адариане женятся, потому что народ стал жить гораздо беднее, чем раньше, но раньше редко какой мужчина не мог себе позволить жениться до двадцати пяти лет. Ну, разве что если был закоренелым холостяком.

   А я уже привыкла к правилам того мира, в котором прожила больше восьми лет, выходить замуж до восемнадцати там не принято. И мне не очень-то понравилось, что Никас даже в любви мне не признался, а уже позвал замуж.

   – Ник, мы же знакомы меньше недели, – сказала я.

   – Мне кажется, я знаю тебя давно.

   – У меня тоже такое чувство, но... извини, я так не могу. И... и вообще-то у меня... дома есть жених.

   – Ты как-то неуверенно об этом говоришь.

   – Потому что мы планируем пожениться только через несколько лет.

   Я попыталась отодвинуться, но Ник крепче прижал меня к себе:

   – Не бойся, я тебя не обижу. Я обнимаю тебя, чтобы ты не замерзла. И прости за это предложение. Я просто высказал, что думал. А невеста у меня дома тоже есть. Просто... всё это как-то обыденно, рутинно, привычно... Один день похож на другой, будто это всегда один и тот же день. Я приехал сюда ради новых впечатлений, но здесь всё было почти так же, как дома. И вдруг ты ворвалась в мою жизнь, как вот этот фейерверк, необычная, яркая, не такая, как все, и я понял, что в жизни могут еще случаться чудеса.

   – Ты сам волшебник, и сам можешь делать чудеса, – сказала я, мысленно удивившись, чего необычного он во мне увидел. Ну, кроме ботинок, конечно.

   – Какой я волшебник без лицензии, – усмехнулся он. – А лицензию мне не получить. Ладно, не будем о грустном. Я буду вспоминать этот Праздник, как лучший из всех праздников в моей жизни.

   – Мне тоже понравилось, – призналась я.

   В моей душе бушевало смятение. Никас мне очень нравился. Но у меня есть Игорь, и мы любим друг друга. А этого Никаса я почти не знаю. Но почему тогда мне так не хочется с ним расставаться? Я же всё время представляла, что здесь со мной мой Игорь. Может, зря не позволила ему прийти сюда? Ничего же не случилось, никакие ищейки по лесу не бегали. Если бы появился кто чужой, Зара предупредила бы бабу Косту, а она сказала бы мне.

   Мы молча досмотрели, как гаснут последние фейерверки, и молча начали спускаться с башни.

   – Я буду приезжать сюда на каждый праздник, – сказал Ник, когда мы подходили к городским воротам, за которыми меня ждали Арина и Никола. – Если тоже приедешь, ты знаешь, где меня найти.

   – Хорошо, – кивнула я. – Тогда не будем прощаться. Ну, я пошла?

   – Один поцелуй... вместо прощания, – Ник быстро притянул меня к себе и поцеловал в губы.

   Меня словно огнём обожгло. От неожиданности, наверное. Я почувствовала, как щеки запылали, и самой мне стало жарко, несмотря на мороз.

   Потом Ник улыбнулся, развернулся и ушел. Всё еще красная, как рак, я пошла к воротам. Интересно, если бы он знал, что я принцесса... то есть уже королева Риоссы, посмел бы так поступить?..

   – Что это с тобой? – удивилась Арина, увидев меня. – С чего ты так раскраснелась?

   – Ни с чего, просто бежала быстро, – ответила я.

   Домой мы ехали молча. И по тропинке шли тоже молча. Я чувствовала скорое расставание с Ариной и бабой Костой, и от этого было грустно. Праздник Морозного Веселья закончился, завтра я хотела весь день провести в лесной избушке с Ариной и бабой Костой. Наконец-то побеседуем всласть, потому что за целую неделю мы успели поговорить лишь урывками. Будем пить ароматный чай и есть пироги с лесной малиной и черникой, и разговаривать, разговаривать...

   Но этому не суждено было случиться. Мы еще не дошли до поворота, после которого был виден свет в окнах избушки, как нам навстречу молча выскочила Зара. Зара очень умная собака, и то, что она не лает, могло означать только одно.

   – Ищейки! – испуганно выдохнула Арина.

   К спине собаки был привязан холщовый узелок. Арина отвязала его, мы заглянули внутрь. В узелке были пирожки и фляжка с козьим молоком. А за ошейником Зары белел бумажный листок. Я достала его и развернула. Торопливым корявым почерком бабы Косты было написано: «Пара ищеек в доме. Напоила медовухой, пока спят, уходите подальше. К Николе не ходите, пьяные проболтались, что в той стороне ищейки тоже рыщут». Я прочитала это вслух, и мы с Ариной переглянулись. У нас был план, если в нашем лесу появятся ищейки, уйти к Николе, и переждать у него, когда ищейки уйдут. Его деревня небольшая, всего домов пять, тоже в лесу, как наш домик. От дороги, Арина говорила, пешком идти около часа, хотя сама у Николы ни разу не была. Он не удивился бы, если бы мы пришли к нему. У нас тут не как в том мире: девушки запросто могут в гости к парню прийти, даже без приглашения. А он Арину уже приглашал.

   Но, как оказалось, как раз туда нам путь заказан. До села, где жили дальние родственники Арины и бабы Косты, далеко, за ночь не дойти. А в городе родственников и друзей у Арины нет.

   – Может, ты к этому... своему другу пойдешь, как его... Никасу? Я провожу тебя, и к бабушке вернусь, – предложила няня.

   – Да не знаю я, где он живет, Арина, – вздохнула я. – Да и сам он тут в гостях у тётушки.

   – Что же нам делать? – растерянно спросила няня.

   – Я могу уйти в тот мир прямо сейчас, – сказала я. – Пока пьяные ищейки дрыхнут. Но надо на ту поляну идти.

   Можно и не идти, но я не хочу снова в овраг свалиться, или еще куда похуже.

   – Нельзя, – возразила Арина. – Может, бабушка не всех ищеек медовухой опоила. Может, еще несколько по лесу бродят.

   Арина была права. Я сама едва не растерялась.

   Вдруг мне в голову пришла идея.

   – Я знаю, куда идти. Там точно искать не будут. Идем! – я взяла Арину за руку и потянула по тропинке в сторону дороги.

   – Куда? – спросила она.

   – Во дворец.

   – Во дворец? – Арина резко остановилась и выдернула руку из моей ладони. – Но там же...

   – Знаю, знаю, – прервала я ее. – Духи убитых короля и королевы. И мой заодно. Но они же мои родители, они мне ничего не сделают. И тебе тоже. Я там уже бывала, каждый день, всю неделю. Не бойся.

   – Да я и не боюсь. Я только хотела сказать, что там же очень холодно.

   – Ничего, мы растопим камин в какой-нибудь небольшой комнатке. А если кто и увидит дым, поднимающийся из одной из труб дворца, суеверные страхи только усилятся. Идем.

   И мы отправились обратно в город. Я и Арина шли, взявшись за руки, а Зара шла позади с узелком на спине. Пешком до города мы шли часа полтора. Ворота были закрыты, но мы к ним и не пошли. В обход городской стены тянулась тропинка. В том месте, где восемь лет и четыре месяца назад на город напал Анхельм, стена была разрушена. Новая правительница новой страны не собиралась восстанавливать ее. Жители сами сложили стену, как могли, но для собственного удобства оставили проход. Он был замаскирован, извилист и узок, поэтому воин в доспехах тут протиснуться не смог бы. На нас с Ариной доспехов не было, поэтому мы легко прошли. А Зару Арина послала обратно, к бабе Косте, забрав у нее узелок с пирожками.

   Дворец был недалеко от прохода, и мы поспешили к дыре в ограде, о которой Арина, оказывается, тоже знала.

   – О ней что, знают все, кому не лень? – удивилась я.

   – Знать-то знают, но лазить никто и раньше не решался, а тем более, теперь, – ответила Арина. – Тут твоя мама простенькое заклинание наложила, и у всех, кто пролез через дыру, на лбу появлялось красное пятно. А кому охота ходить с такой отметиной?

   Наверное, сейчас заклинание перестало работать. Потому что ни у меня, ни у Ника никаких красных пятен на лбу не появилось.

   – А почему я об этом заклинании ничего не знала?

   – Твоя мама не велела никому тебе о нём говорить. Чтобы она могла понять, когда ты станешь настолько самостоятельной, что сбежишь в город одна. Да, я забыла сказать, что эти пятна на лбу могла видеть только твоя мама. Она, если у кого-то из слуг его замечала, сразу того выгоняла.

   Значит, даже если у меня и у Ника есть это пятно, его никто не видит. А если никто не видит, его как бы и нет.

   Мы пролезли в дыру, и пошли по уже протоптанной за неделю Ником и мной тропинке к зданию, зашли через кухонную дверь. Я зажгла огарок свечи, которых мы с Ником много нашли в кухне.

   – Успели-таки, разграбили, – сокрушенно проговорила Арина, глядя на разоренное помещение.

   Она имела в виду, что кто-то вынес из дворцовой кухни всю посуду до того, как появились слухи о том, что здесь обитают духи семьи Эвайнон, и люди стали бояться ходить сюда.

   На первом этаже находились, в основном, подсобные помещения и комнаты слуг. В них почти ничего не осталось. Слуги, те, кто не погибли, защищая дворец, забрали свои вещи, когда уходили, после того, как правители Риоссы были убиты. Мы с Ариной собрали лишь те обломки мебели, которые могли пригодиться для камина. Кстати, и каминов в комнатах первого этажа не было, они отапливались кухонной печью. Мы поднялись на второй этаж, где были спальни моих родителей, моя, и гостевые спальни. Во всех этих комнатах есть камины. Тут же находилась комната Арины, вот в ней-то я и планировала провести остаток ночи. Другие комнаты слишком большие, чтобы их быстро обогреть. А комната Арины маленькая, но тоже с камином. И окно выходило не в сторону города, а в парк, так что свет в нём вряд ли кто заметит. Когда я была совсем маленькая, часто засыпала в постели вместе с няней, потому что боялась спать одна в своей огромной комнате. Сегодня нам тоже придется разделить постель.

   Арина со слезами на глазах оглядывала свою комнату, в которой не было никакого разгрома и беспорядка. Комод, зеркало, кровать под пологом. Вещи в комоде тоже целы. Очевидно, захватчики подумали, что в комнате служанки нечего брать.

   Справившись со своими чувствами, Арина сложила в камин «дрова» и принялась разжигать их. Тяга, как это ни странно, была, и вскоре огонь весело запылал. Арина положила на решетку сбоку пирожки и фляжку с молоком, чтобы согрелись, мы придвинули стулья поближе к огню и сели рядом, обнявшись, чтобы стало теплее.

   – Я будто домой вернулась, – сказала Арина с грустью в голосе. – Жаль только, прошлого не воротишь. Как же хорошо мы тогда жили, правда, Айюшка?

   – Да, – кивнула я.

   И мы принялись вспоминать ту жизнь, которая так внезапно оборвалась уже больше восьми лет назад, и смеялись, несмотря на то, что слезы бежали у нас по щекам.

   Мы поели пирожков, запивая их молоком из фляжки, передавая ее друг другу после каждого глотка. Какая же молодец баба Коста, что догадалась послать с Зарой еды, будто чувствовала, что нам негде будет ее взять.

   В комнате скоро стало теплее, но не настолько, чтобы раздеться. Так и забрались в кровать, только шубы и обувь сняли. Под пологом не было пыли, и мы с Ариной вместе завернулись в одно одеяло, а шубы накинули сверху.

   Несмотря на холод и неудобства, я быстро уснула, и снилось мне мое счастливое детство, мама и папа.

ГЛАВА 9

   Когда я проснулась утром, Арина уже привычно хозяйничала. Она разогрела оставшиеся пирожки и молоко, растопила на огне снег в медном тазике, для умывания. За окном еще было темно.

   – Проснулась, Айюшка? Вставай, ешь, а я побегу к бабушке, узнаю, что там, в лесу, происходит. К обеду вернусь, поесть тебе принесу. Не забоишься тут одна оставаться?

   – Конечно нет, Арина, я же дома. И чем заняться до твоего прихода, найду.

   – Ну, тогда я побежала, – сказала Арина и ушла.

   А я снова отправилась бродить по дворцу. Сегодня ночью я собиралась вернуться в тот мир. Потому что завтра приезжает Игорь. Но если ищейки не уйдут, придётся задержаться здесь.

   Я решила проверить кладовые и спустилась в подвал. Все двери кладовых были открыты, никаких припасов там не осталось, и комнаты, где хранилось семейное и государственное серебро и золото, тоже пусты. Я не нашла ни одного даже самого маленького слитка или монетки. Там, где я сейчас живу, мне это не нужно, я хотела отдать их Арине, чтобы они с бабой Костой ни в чем не нуждались. Не вышло...

   Я вернулась на второй этаж, несколько раз прошла мимо дверей в свою комнату, и комнат родителей, не решаясь войти. Ведь их убили прямо здесь... и Арина сказала, что у них нет могилы.

   Всё же я решилась начать с комнаты отца. Осторожно приоткрыла створку двери и заглянула внутрь.

   Здесь царил погром: кровать перевернута, гардины сорваны, зеркала разбиты. Я хотела взять что-нибудь на память об отце, но ничего не нашла, шкатулка с так хорошо знакомыми запонками и булавками для галстуков была пуста. Одежда в гардеробе висела, но она слишком большая, а мне нужно что-то маленькое.

   Так я ничего и не нашла, и перешла в комнату мамы. Там тоже было всё поломано и разбросано, драгоценности исчезли. Не думаю, что их украли наши слуги или горожане. Наши подданные любили своих правителей, и никогда ничего не взяли бы у них даже после их смерти. Я была уверена, что это сделали воины Адарии, или даже она сама. Узнать это просто: нужно прочитать заклинание возврата в прошлое, и можно увидеть, что здесь произошло. Только увидеть, а не изменить. Но мне нельзя применять магию, иначе меня найдут.

   Я осмотрела комнату мамы в поисках вещи на память, но здесь всё было разрушено даже более основательно, чем в комнате папы. Гардероб пуст. Жадная старуха Адария забрала даже мамины платья.

   Вообще-то я не знала, сколько Адарии лет. Но по рассказам Арины и бабы Косты, и обрывкам разговоров, которые слышала на Празднике, она представлялась мне семидесятилетней уродливой старухой.

   Я заглянула под кровать. На полу в пыли что-то тускло блеснуло. Я наклонилась и подобрала серебряное колечко, с лунным камнем, но поменьше, чем в моем магическом кулоне. Это колечко не волшебное, его маме подарил папа, когда они еще не поженились. Вот и память о них обоих.

   Я думала, что расплачусь, но слёз не было. Я не нашла ни высохших трупов, ни скелетов мамы и папы. Может, потому, что не видела родителей мертвыми, они казались мне живыми. Мне хотелось верить, что они тоже где-то, в каком-то параллельном мире, живут, но по какой-то причине не могут сюда вернуться.

   Можно было уходить, но я медлила.

   Мое внимание привлекли светлые пятна под тонким серым слоем пыли на полу около камина. Я подошла поближе. При более внимательном рассмотрении стало понятно, что это две кучки пепла. И не простой это пепел. Он белый, как снег. Я никогда не видела, как действует колдовской огонь, но знала, что в нём сгорает всё, даже металл, и получается вот такой пепел, похожий на снег, который не тает. Каким-то шестым или седьмым чувством я поняла, что это всё, что осталось от моих родителей.

   Не знаю, сколько времени я сидела на обломке кресла и плакала. Тут меня и нашла Арина.

   – Девочка моя, что случилось? – она бросилась ко мне.

   Я указала на пепел.

   – Арина... это... они...

   – Откуда ты знаешь?

   – Я нашла... это... здесь, – я показала няне мамино кольцо. – А она... никогда... его не снимала... И они здесь... всё это время...

   Арина обняла меня, и сказала:

   – Теперь понимаю, почему их тел не нашли. Крепись, милая.

   – Я должна похоронить их, – всхлипнула я. – Но как сделать это, не выдав себя? Что мне делать, Арина?

   – А знаешь, твоя мама сказала мне однажды, что хотела бы жить долго и счастливо, и умереть в один день с твоим папой, – проговорила моя няня. – И почти всё сбылось. Они были счастливы, и умерли в один день. И еще твоя мама призналась, что хотела бы, чтобы их пепел смешали и развеяли над Рио с самой высокой башни. Ты сможешь сделать это, когда стемнеет. А сейчас давай вернемся в мою комнату. Я принесла поесть и новости.

   И мы пошли в комнату Арины. Но сначала я бережно собрала пепел до последней пылинки в полотняный мешочек, который нашла няня в одном из разбитых комодов.

   Она принесла от бабы Косты не только еду, но и рюкзак, курточку и все мои вещи, в том числе и мобильный телефон.

   Пока я ела, Арина рассказала, что баба Коста с помощью медовухи выведала у ищеек. Они не знали, кто открывал портал в лесу, но предполагали, что это какой-то маг, прятавшийся в другом мире, прибыл на Праздник Морозного Веселья. Маг этот наверняка сильный, а, как мне уже известно, Адария Нагзис уничтожает всех сильных магов. Они понимали, что во время праздника искать этого мага бесполезно, поэтому дождались окончания, и разослали ищеек по всей округе. Адария далеко, и они ничего ей об этом не сообщали, но если они поймают этого неизвестного мага, и приведут к Адарии, получат награду. Ради денег они и стараются. А чтобы поймать мага наверняка, они по всему лесу расставили магические шары, которые начинают светиться при приближении к ним существа, владеющего магией.

   – Так что, наверное, придется тебе тут задержаться, пока ищейки не уйдут, – закончила рассказ Арина.

   – Задержаться на три или четыре месяца? – возмутилась я. – Но я не могу! Я уже завтра должна быть в интернате! Меня будут искать, если не вернусь в ближайшее время!

   Если не вернусь, меня будут искать у Маши и Лизы, и тогда выяснится, что я вообще к ним не приезжала! Но об этом я Арине говорить не стала. Тут она мне ничем помочь не сможет.

   – Ты готова рискнуть только потому, что тебя будут искать? Ты не сделаешь этого!

   – Я должна, – обреченно проговорила я. – Они же не могли поставить ищейку под каждой ёлкой. Я сумею от них убежать.

   – Нельзя полагаться на удачу, – назидательно сказала Арина. – В прошлый раз тебе повезло, но глупо надеяться, что так будет всегда.

   – Ты что, предлагаешь мне жить во дворце три месяца? Да я за один месяц сожгу здесь всю мебель, и всё равно замерзну! Не можешь же ты носить мне кроме еды еще и дрова. А если каждый день будешь сюда шастать, кто-нибудь заметит.

   – Через пару дней я смогу отвезти тебя в село, к своим родственникам. До весны поживешь у них. А когда ищейки уйдут, я тебе сообщу.

   Арина, как всегда, была права, но ее план мне не нравился. Я должна найти другой выход. А пока ничего не придумала, решила уложить рюкзак, потому что Арина не знала, как расстегнуть молнию на рюкзаке, и просто сбросала все мои вещи в мешок. Да и рюкзак из темно-синей джинсовки в белый горошек, с множеством блестящих молний и плюшевым мишкой, пришитом к клапану, пожалуй, вызвал бы удивление у горожан, если бы она его надела на спину.

   В мешке я обнаружила ту батистовую ночную сорочку, которую для меня сшила Арина, рукавички, связанные бабой Костой, две банки моего любимого варенья, земляничного и черничного, и две толстые тетради, исписанные мелким аккуратным почерком Арины.

   – Что это? – удивилась я.

   – Тут я записала всё, что запомнила из магических книг, – ответила Арина. – Может, в том мире, где ты сейчас живешь, тебе это не пригодится, но на всякий случай ты должна знать основные заклинания, чтобы передать их своему ребенку с магическими способностями.

   – Спасибо, – с чувством сказала я. – Это лучший подарок, который ты могла мне сделать.

   Когда стемнело, мы с Ариной поднялись на башню, и развеяли белый пепел над городом, который так любили мои родители. Потом вернулись в комнату, и я углубилась в чтение Арининых записей.

   Тетради были разделены на четыре части: магия Созидания, Разрушения, Перемещения и Нейтральная.

   – Я старалась не путать заклинания из разных частей, – смущенно пояснила Арина. – Хотела, чтобы всё было, как в книгах, от простого к сложному, но пришлось записать в том порядке, в котором вспоминала.

   – Ничего, разберусь как-нибудь, – я быстро пролистала первую тетрадь, в которой были заклинания Созидания и Разрушения. Пролистала раздел с Нейтральной магией, и углубилась в чтение заклинаний Перемещения.

   И почти сразу наткнулась на заклинание, из которого следовало, что можно открыть портал куда угодно, в любое место любого мира прямо из той точки, где я сейчас нахожусь. Само заклинание было несложное, похожее на детский стишок, как и то, которым воспользовалась я, чтобы сбежать из своего мира и потом вернуться обратно. И, как оказалось, это заклинание не имеет привязки ни к лунному, ни к какому-то другому магическому камню. Вот только надо очень точно представлять место, куда хочешь попасть, иначе попадешь совсем не туда, куда планировала, или вообще не попадешь никуда, портал просто не откроется.

   Значит, та поляна в лесу не подходит. А вдруг я неправильно представлю какое-нибудь дерево или кустик, и окажусь не в России, вблизи поселка, в котором живу, а на другом континенте в лесу где-нибудь в Канаде. Или на другой планете.

   Я показала заклинание Арине.

   – Оно только с виду кажется легким, – сообщила няня.

   – Да поняла уже, – кивнула я.

   – У твоей мамы специальная комната была, для использования этого заклинания, – добавила Арина. – Чтобы из любого места домой быстро вернуться. Твоя мама называла её комнатой прибытия.

   – А ты знаешь, где эта комната?

   – Вход в нее в камине в комнате твоей мамы.

   – Я хочу посмотреть. Пойдем?

   Мы пошли в спальню моей мамы, и Арина показала неприметную дверку в боковой стене камина, которая казалась просто металлическим листом-отражателем, с другой стороны был такой же. Я открыла дверку и вошла в темное помещение. Под потолком сразу засветился магический шар. Я увидела, что оказалась в маленькой, примерно два на два метра, комнатке с абсолютно голыми гладкими белыми стенами, без окон. Только на одной из стен был нарисован герб нашего рода: меч, на мече щит, на щите роза. Я хорошо его помнила, ведь я видела его практически на каждой вещи, пока жила во дворце. Вышитым на носовых платках, на подкладке плащей, шуб и шляп. Вырезанным на шкатулках с украшениями, спинках стульев и кресел. Нарисованным на фарфоровой посуде. Гербов не было лишь на дорожной одежде. Однажды в детстве я спросила у мамы, почему. И она ответила, потому, что в пути могут встретиться не только хорошие, но и плохие люди. Хорошие и так не тронут, а плохим незачем знать, что я принцесса магического рода.

   Да, в такую комнату переместиться легко, ведь тут практически ничего, кроме герба, представлять и не нужно. Очень умно.

   В мире Игоря у меня нет такой комнаты, но есть одно место, которое я знаю достаточно хорошо.

   – Арина, я воспользуюсь этим заклинанием, прямо отсюда, из дворца, – сказала я решительно.

   – Уверена, что получится? – усомнилась Арина.

   Конечно, нет! Я не была уверена, но говорить об этом не собиралась. Потому что не могу себе позволить исчезнуть из того мира на четыре месяца. Вдруг Игорь подумает, что я ушла в свой мир насовсем?..

   Я внимательно перечитала заклинание и пояснения к нему, чтобы не упустить ничего. Арина напомнила, что в применении заклинаний важна каждая мелочь, и каждое слово в них не случайно, а рифма нужна для создания ритма, который помогает магическим свойствам человека подействовать в правильном направлении. Я согласно кивнула. Этому меня еще мама учила, хотя тогда я ее почти не слушала. Думала, достаточно заклинаний и магических способностей, а понимать необязательно. Но сейчас нужно действовать наверняка, нельзя оказаться в другом месте вместо интерната.

   Мы еще посидели с Ариной у камина, вспоминая прежние годы. Я рассказывала ей о том мире, в котором живу сейчас, и, возможно, останусь в нём навсегда. Но пообещала, что при любой возможности буду приходить сюда. Хотела снова предложить Арине и бабе Косте, чтобы пошли со мной в тот мир, но не предложила, потому что теперь Арина уж точно не уйдет. Куда она от своего Николы. А баба Коста без Арины не пойдет.

   Я еще раз уложила рюкзак, переоделась в свою куртку, а когда время перевалило за полночь, собралась уходить.

   – Арина, ты здесь до утра будешь, или домой пойдешь?

   – Домой пойду.

   – Не боишься одна?

   – Нет, меня Никола за воротами ждет.

   – Понятно, – кивнула я. – Ну, тебе лучше быть подальше от дворца, когда я начну применять магию.

   Арина обняла меня и всхлипнула.

   – До свидания, Айюшка, моя дорогая девочка. Прошу тебя, будь осторожна и внимательна с этим заклинанием.

   – Буду, Аринушка, – заверила я. – А когда приду сюда снова, чтобы ты уже вышла замуж. И бабе Косте передай, что я еще обязательно приду в гости.

   – Передам.

   Арина ушла. Я проводила ее до дыры в парковой ограде, и еще некоторое время смотрела, как она идет в сторону прохода в городской стене. Потом вернулась во дворец, взяла рюкзак и вошла в мамину комнату прибытия. Комната осветилась магическим шаром. Раньше во дворце было много таких шаров, но когда Ник первый раз привел меня сюда, я не обнаружила ни одного. Но этот, скрытый в маленьком помещении в толще стены, не нашли, а его магическое действие настолько слабое, что ищейки не смогли его почувствовать. Иначе уже были бы здесь, несмотря на то, что дворец окутан суевериями.

   Я постояла несколько минут, собираясь с духом. Заклинание я хорошо запомнила. И место хорошо представила, даже форму облупленной штукатурки на стене и трещинки на кафельной плитке на полу. Все в интернате уже спят, так что не рискую там никого встретить. Хотя... вдруг кому-нибудь ночью приспичит?

   Но придется рискнуть. И представить немножко другое место, потому что подстраховаться не помешает. Я достала телефон, включила его. Странно, Игорь ни разу не пытался мне позвонить и не послал больше ни одного сообщения. Пришло несколько реклам от сотового оператора, да смс-ка от какого-то афериста, что я выиграла автомобиль. Я набрала номер ночной няни.

   – Слушаю, – ответила Мария Семеновна. Она давно была на пенсии, но продолжала работать в интернате.

   – Тётя Маша, это я, Аня Иванова, добрый вечер, – сказала я.

   – А, Анечка, здравствуй, моя дорогая, – обрадовалась моему звонку Мария Семеновна. – А ты чего это так поздно не спишь?

   – Я в интернат из гостей возвращаюсь, поэтому не спится, – ответила я. – Тётя Маша, вы не знаете, у нас в интернате что-нибудь ремонтировали?

   – Да нет, какой ремонт, никто ничего не делал, – сказала Мария Семеновна. – Рождественские каникулы, никто работать не хочет. А ты почему спрашиваешь-то?

   – Я просто хотела рабочих попросить, чтобы они заодно в нашей комнате тоже кое-что подремонтировали, – ответила я. – Но если они уже были, то снова не придут.

   – Не беспокойся об этом, Анечка, нам их еще месяц ждать придется, – сказала Мария Семеновна.

   Я попрощалась с нянечкой. Набрала номер Игоря, но на кнопку с телефонной трубочкой так и не нажала. Ночь ведь, наверное, он спит. Решила, позвоню утром, выключила телефон и уверенно начала читать заклинание.

   – Солнца свет, появись,

    От луны отразись,

    Путь короткий проложи

    В место, где хочу я быть.

   Мне не пришлось повторять заклинание дважды. В тот же момент передо мной возник круг серебряных искр, и в нем сквозь водяную рябь я увидела интернатовский туалет в конце коридора на втором этаже, последнюю кабинку от входной двери, в которой посетителей бывает меньше всего, потому что до нее дальше бежать. А я всегда ходила в нее, чтобы как можно реже кричать: «Занято!». Когда мне хотелось побыть одной, я подолгу в ней находилась, и делать мне было больше нечего, кроме как сидеть на унитазе и разглядывать каждую царапинку, каждый сучочек на двери кабинки. А недавно унитаз сломался, и на двери снаружи повесили объявление, что эта кабинка не работает. На двери изнутри нацарапано: «Я люблю Андрея!!!», а чуть ниже подписано фломастером: «Ну и дура». Это убедило меня, что я попала в то самое место, которое мне нужно, и смело шагнула в круг.

   И уперлась носом в дверь кабинки.

   Вот блин! Портал открылся слишком близко к двери, буквально в пятнадцати сантиметрах. В кабинке вообще мало места, я стояла там, где в том мире находится унитаз. И что будет с рюкзаком за спиной и той частью меня, которая останется за кругом портала, когда тот закроется, я не знала. Может, ничего, а может, ничего хорошего. И у меня меньше полминуты, чтобы сообразить, как выйти из этого дурацкого положения. Кабинка заперта снаружи на задвижку, без применения магии ее никак не открыть.

   Тут я вспомнила, что мой амулет, лунный камень, не висит на шее, а лежит в кармашке рюкзака, я сняла его, когда мы с Ариной собрались на Праздник Морозного Веселья, и больше не надевала. Значит, мои магические способности ничем не блокируются. Я провела рукой по тому месту, где снаружи находилась задвижка, и с помощью Нейтральной магии отодвинула ее. Открыла дверь и вывалилась из кабинки как раз в тот момент, когда портал закрылся. Я облегченно выдохнула, обнаружив, что все части моего тела при мне.

   Но не успела сделать и шага, как дверь соседей кабинки открылась, и вышла Соня, в ночной сорочке и накинутом сверху халате, моя одноклассница, которая жила в соседней комнате.

   – А... Ань, ты чего здесь? – удивленно спросила она.

   – Я только что приехала, в вагоне туалет закрыт был, вот я и побежала сразу сюда, – нашлась я.

   – Так ведь эта кабинка не работает, – сказала Соня.

   – Ой, – я сделала вид, что смутилась. – Но я не видела никакой таблички. Думала, его уже починили.

   Я тихонько повела пальцами, и картонная табличка «Туалет не работает» переместилась в задний карман моих джинсов. Я отошла от кабинки, и Соня убедилась, что таблички на двери нет.

   – Опять младшие баловались, закинули куда-то, наверное, – сказала она. – Ну ладно, я спать.

   – Спокойной ночи, – ответила я.

   – И тебе, – Соня повернулась и вышла из туалета.

   Я повесила табличку на место, и тоже вышла.

   Мои соседки по комнате спали, я тихонько прошла к кровати, расправила ее, разделась и юркнула под одеяло. Рюкзак просто запихнула под кровать, завтра разберу.

   Утром я проснулась, когда соседки уже ушли в столовую. Сейчас каникулы, режим особо соблюдать не обязательно, можно и попозже позавтракать. Ребят в интернате мало, и поварихи в это время добрые. Хотя сильно задерживаться тоже не стоит.

   Первое, что я сделала, встав с кровати, это позвонила Игорю, хотела сообщить, что уже вернулась. Но его телефон был выключен. Какая я дура, он же сейчас в самолете, а там телефоны отключают.

   Я сходила в душ, позавтракала, и решила разобрать рюкзак. Достала его из-под кровати и сразу запихнула обратно, пока никто не заметил. Потому что половина плюшевого мишки была срезана, словно бритвой. Оказывается, ходить через порталы не так уж безопасно.

   Пришлось дождаться, пока девчонки уйдут. Они собрались в кино, звали и меня, но я отказалась. Скоро приедет Игорь. Мне не терпелось встретиться с ним, послушать его рассказ о горнолыжном курорте, и самой рассказать о том, как я побывала в своем мире. Он говорил, что его самолет прилетает в одиннадцать, он сразу поедет в интернат, так что в первом часу уже будет здесь.

   Я спорола остатки плюшевой игрушки с рюкзака и выбросила в мусорный бак. Давно хотела это сделать, но Игорь отговаривал, зачем, с мишкой прикольнее. А вот теперь на его месте осталось тёмное невыгоревшее пятно.

   В двенадцать часов я села на подоконник и стала ждать Игоря. Прошло полчаса, а он не появился. Потом еще полчаса, и снова ожидание было напрасным. Я сходила в столовую, пообедала без всякого аппетита, и снова уселась на окно. Позвонила. Телефон всё еще был выключен. Но его самолет давно уже приземлился! Может, просто забыл включить?

   Когда Игорь не появился в интернате и к ужину, я уже с ума сходила от беспокойства. Даже позвонила в аэропорт, и мне сказали, что рейс, на котором он должен был прилететь, благополучно сел в аэропорту в назначенное время. Я снова позвонила Игорю, и снова он был недоступен. Ну вот, сам подарил телефон, и сам же мне не отвечает.

   Я уже не находила себе места, вышла на улицу и стала бродить по аллее от крыльца к воротам.

   Со счета сбилась, который раз шла к крыльцу от ворот, и была уже в нескольких шагах, когда вдруг услышала за воротами шуршание шин по снегу. Я повернулась и в свете уличного фонаря увидела, что подъехала машина Юрия Сергеевича. Дверца машины открылась, и вышел Игорь. Мне захотелось броситься к нему, но я не побежала. Я обиделась, в конце концов! Мог хотя бы позвонить и сообщить, что задержится. Поэтому я медленно пошла навстречу Игорю, который так же медленно шел навстречу мне.

   Мы встретились на середине аллеи и остановились в шаге друг от друга. На мгновение мне показалось, что Игорь не рад видеть меня. Но это ощущение быстро прошло, когда он улыбнулся, шагнул ко мне и обнял.

   – Айя! Я соскучился...

   – Я тоже.

   – Честно говоря, я думал, что ты решила остаться в своем мире насовсем. После того, как ты сказала, что в твоем мире тебе телефон не нужен. И после того, как написала сообщение, что позвонишь, только когда вернешься. Я боялся ехать сюда... приду в интернат, а тебя нет... думал, что больше тебя не увижу, – тихо сказал Игорь.

   – Я же сказала, что вернусь. А почему твой телефон не отвечал? Почему ты не позвонил, что задержишься?

   – Извини, я отключил телефон в самолете, а когда хотел включить, обнаружил, что заряд почти закончился, и не стал включать. Папа уговорил меня заехать домой, вот я и задержался. Ну как, в твоем мире всё хорошо?

   Я машинально отметила, что уже не Юрий Сергеевич, и не отец, а папа, и его дом уже считает своим. Это, в общем, неплохо. Я сообщила:

   – Да. Арина выздоровела, и у нее есть жених. И время я провела отлично. А остальное всё по-прежнему не очень. Чуть ли не сотня ищеек на меня охотилась. Но мне удалось от них уйти. А как твой горнолыжный курорт? Понравилось?

   – Очень. Я научился кататься на горных лыжах и сноуборде. Но давай обо всем расскажем друг другу завтра. Я ужасно устал и почти засыпаю. Пойдем.

   Мы вернулись в интернат и разошлись по комнатам.

   У нас оставался целый день каникул, и утром сразу после завтрака мы с Игорем ушли на любимую скамейку в парке, несмотря на то, что на улице было морозно. Сначала мы, конечно, поцеловались, хотя мне сразу почему-то вспомнился поцелуй Ника, и испортил всё впечатление.

   – Ну, рассказывай, – сказала я, чтобы поскорее забыть о том и об этом поцелуе.

   – В отеле было очень здорово, – начал Игорь. – Мы с папой жили в двухместном номере. Нас там было несколько новичков. Я подружился... с некоторыми. Сначала учились кататься... было весело. Правда, один парень ногу сломал. Но остальные научились. Это классно, летишь по склону, такая скорость, полное ощущение полета... А наверх поднимались на канатном подъемнике, таком, с креслами. Тоже, как будто летишь, только медленно. Да вот, у меня фотки есть, смотри.

   Он достал из кармана телефон и показал мне несколько фотографий с отцом, с группой молодых людей, парней и девушек, с лыжами, со сноубордом, в горнолыжной экипировке. Одно фото было сделано в номере отеля, еще одно, вместе с отцом, в ресторане.

   – Ну, а вечерами ты что делал? – спросила я.

   – Пару раз ходил на дискотеку, – ответил Игорь. – Но в основном мы с папой сидели в номере и разговаривали. А ты что делала в своем мире?

   Какой-то очень короткий и скомканный рассказ у него получился. Я мысленно удивилась. Ведь о первой встрече с отцом и о том, как он первый раз был в его доме, Игорь рассказывал так подробно, что я будто видела всё своими глазами. А сейчас у меня ни одной картинки в голове не возникло, несмотря даже на фотографии. И мне показалось, что фотографий должно быть больше. Хотя я-то вообще ни разу не догадалась сфотографировать хотя бы Арину и бабу Косту. Ничего, я их потом по памяти нарисую.

   – А я каждый день ходила на Праздник Морозного Веселья, – рассказала я. – С горок каталась, снежную крепость брала, в ледяном дворце танцевала. Волшебные фейерверки смотрела... – я хотела рассказать, как красиво смотреть на них с башни дворца, но осеклась. Ведь на башне я была с Ником. – А едва праздник закончился, ищейки сразу начали меня искать. И мне пришлось скрываться во дворце.

   Я рассказала, как нашла пепел моих родителей, как развеяла его над городом, как думала, что из-за ищеек придется задержаться в своем мире на три месяца, как Арина принесла мне тетради с заклинаниями, я нашла в них другое заклинание перемещения, и переместилась прямо в интернат, в кабинку женского туалета.

   И всё-таки мой рассказ тоже оказался далеко не таким длинным, как я ожидала. Я почти ничего не рассказала про праздник, потому что всё это время провела с Ником, и не хотела проговориться. И врать, что была одна или с Ариной, не хотела. Кажется, о первом посещении своего мира я рассказывала дольше, хотя в тот раз была там всего несколько часов, а в этот раз – целых семь дней.

   Мы даже замерзнуть не успели, а наши рассказы уже закончились.

   – А пойдем в кино, – предложил Игорь.

   – А пойдем, – согласилась я.

   И мы пошли в кино.

ГЛАВА 10

   Зима прошла, наступила весна. Если мне после возвращения из своего мира показалось, что отношения между Игорем и мной чуть охладели, то теперь была уверена, что ничего не изменилось, мы любим друг друга по-прежнему. Хотя встречаться стали еще реже, потому что Игорь в простые дни ездил на тренировки, а по выходным – домой. И близились выпускные экзамены, ЕГЭ. Зато еще нежнее и жарче были наши встречи.

   Я показала Игорю тетради с заклинаниями, призналась, что теперь могу колдовать и здесь, в мире без магии, даже продемонстрировала несколько магических действий. Например, чтобы не промокнуть, если шел дождь, или не замерзнуть, когда холодно. Остудить воду в бутылке, если жарко, зажечь светлячок на ладони, когда темно. Волшебство приводило Игоря в детский восторг. Иногда он сам просил меня сделать что-нибудь волшебное.

   Приближался новый год в моем мире. Мне хотелось пойти туда, но здесь в это время никакого праздника не было, а были обычные учебные дни. Я решила, что схожу хотя бы на несколько часов. Никому, даже Игорю не сказала, что собираюсь в свой мир. Не хотела, чтобы он из-за этого волновался, или снова уговаривал взять его с собой. Он уедет к отцу в субботу вечером, и вернется только вечером в воскресенье. За это время успею сходить домой и вернуться.

   Чтобы не светить магию Перемещения, я задумала прийти во время фейерверков. Справедливо решила, что если ищейки не будут знать о моем прибытии, то и искать не будут, хотя три месяца еще не прошли. А я сбегаю в лесную избушку... Арину, наверняка, не застану, но хотя бы поговорю с бабой Костой, а она про Арину всё расскажет. Рано утром вернусь в интернат, и никто ничего не узнает. Тем более, это будет утро воскресенья, и я смогу отоспаться за бессонную ночь.

   Я снова напихала целый рюкзак подарков, и, когда часы в фойе первого этажа пробили двенадцать раз, тихонько встала, и пошла в туалет. Та крайняя кабинка, кстати, снова не работала, я сама к этому приложила руку, поэтому заранее спрятала в ней верхнюю одежду и рюкзак с подарками. Представив комнату с белыми стенами и гербом на стене, я прочитала заклинание перемещения и увидела в серебристом круге ту самую комнату, в которой при открытии портала сразу засветился магический шар. Я шагнула в круг.

   Ни телефон, ни другие вещи, выдававшие во мне жительницу другого мира, я не взяла. Одежду подобрала самую неприметную. Ботинки на тонкой подошве, джинсы, темно-зеленая брезентовая куртка с капюшоном и подкладкой из толстого трикотажа, под которым прятался слой синтапона. Но никто ведь не будет проверять. Даже рюкзак я купила новый, из ткани, напоминающей обычную серую мешковину. И кулон, и кольцо с лунными камнями тоже оставила. Потому что кулон – вещь магическая, а мамино кольцо мог кто-нибудь узнать.

   Когда портал исчез, я вышла из комнаты. Сквозь пыльные окна маминой спальни увидела, что фейерверки уже начались. Каждый день Праздника Морозного Веселья заканчивался фейерверками, а празднование Нового года ими начиналось. Я не удержалась и поднялась на башню, чтобы посмотреть на фейерверки. Двадцать минут погоды не сделают. Посмотрю, и побегу к бабе Косте.

   Выйдя на смотровую площадку, я сразу увидела Никаса. Он стоял на том месте, откуда мы обычно смотрели на фейерверки. Он повернулся к лестнице, услышав мои шаги.

   – Аннушка!

   – Ник!

   Мы бросились друг другу навстречу. Я даже не ожидала, что так ему обрадуюсь. Потому что с каждым днем, прошедшим с нашего прощального поцелуя, я думала о нём всё реже, а потом и вовсе перестала. Поэтому даже не вспомнила о том, что он обещал приезжать в Рио на каждый праздник, и я могу найти его здесь, на башне дворца.

   Мы обнялись, как старые друзья.

   – Я знал, что ты придешь, – сказал Ник.

   А вот я не знала. Я же сначала не хотела задерживаться во дворце ни одной лишней минуты.

   – Ник, извини, но если честно, я... приехала не к тебе, – призналась я.

   – Понятно, что не ко мне, а к троюродной сестре, – улыбнулся он.

   – Я только что прибыла, и забежала сюда лишь на несколько минут, пока не закончатся фейерверки, – сказала я. – Я на одну ночь, утром уже должна уехать.

   – Проведем эти несколько минут вместе, и ты уйдешь, – просто ответил Ник.

   – А ты? – спросила я.

   – Я тоже уйду, пошатаюсь по площадям, поиграю во что-нибудь, потом пойду, повидаюсь с тётушкой, а вечером уеду.

   Мы подошли к перилам и стали смотреть на волшебные огни. Ник обнимал меня за плечи, и мне почему-то хотелось стоять так долго-долго. Благо погода хорошая, несмотря на то, что вокруг еще лежал снег, весна уверенно вступала в свои права. Было тепло, и ветер не сильный. Мне нравилось, что Ник не спрашивает, а почему это я приехала не к нему, и чем я занималась всё то время, пока мы не виделись. Хотя мне было любопытно, где Ник живет и чем занимается, тоже ни о чем его не спрашивала. Мне нравилась эта недосказанность и таинственность между нами.

   Под шумок Ник снова применил магию, переместил, наверное, из теплых краев, прямо мне в руки живой цветок.

   Я в том мире без дела тоже не сидела, прочитала Аринины тетради от корки до корки, пытаясь понять и запоминая заклинания, а некоторые даже использовала. Если лунный камень не висел на моей шее, у меня получалось применять магию. Так что я знала, переместить что-то на большое расстояние не так уж легко, это может сделать только маг, имеющий способности выше средних.

   – О, да ты сильный маг, – сказала я. – Почему не купишь лицензию? Мог бы делать с помощью магии хорошие дела.

   Арина и баба Коста говорили, что лицензия стоит дорого, и еще надо каждый год платить налог за использование магии. Но Никас не казался бедняком, я это еще в прошлый раз заметила. Зимой он был одет в добротную дубленку, и в ботинки не из простой свиной кожи, а из дорогой шкуры горного козла. Обувь из шкуры горного козла считалась в нашем мире теплее валенок, и такая обувь очень дорогая, потому что горные козлы в нашей местности не водятся. И сейчас у него ботинки из крокодиловой кожи, а крокодилы у нас тоже не водятся, куртка из драконьей кожи, которая стала особенно дорогой, когда драконы ушли из нашей местности. Нет, их ради шкур не убивали, просто те время от времени сбрасывали старую кожу, но в таких местах, куда очень трудно добраться людям. Вот потому их кожа и дорогая, зато очень крепкая и практически не знает износа. И долго выделывать ее не нужно, она сразу мягкая, просто бери и шей, что хочешь. Так что Ник совсем не бедный человек. Я еще тогда удивилась, почему он сказал, что ему не получить лицензию, но не стала заострять на этом внимание.

   – Не могу я купить лицензию, – ответил Ник. – Я для этого слишком сильный маг.

   – Как так? – изумилась я. – Сильным магам лицензию не дают?

   – Ты что, вчера родилась? – грустно усмехнулся Ник. – Думаешь, для чего Адария продает лицензии? Лишь для того, чтобы обогатиться?

   – Ну, я так думаю, – кивнула я.

   – Наивная, – снова усмехнулся Ник. – Это не только способ обогатиться, но и способ выявить магов со способностями выше средних. Прежде, чем выдать лицензию, мага проверяют, насколько он силен. Если я обращусь за лицензией, меня просто убьют.

   Я вспомнила, Арина говорила, что Адария хочет остаться единственной колдуньей во всём мире, что во время захвата Риоссы она убила всех сильных магов, даже тех, кто хотел сотрудничать с ней. Теперь мне стало ясно, что она хочет остаться самым сильным магом на планете.

   – Моего отца убили, потому что он был сильным магом, – добавил Ник.

   – Я сожалею, – пробормотала я.

   И мне снова стало жалко, что я не могу тоже сделать для Ника что-нибудь волшебное.

   Фейерверки закончились, мы спустились с башни, и вышли в город. Ник нёс мой рюкзак, и я подумала, как это удачно, что я его встретила, иначе пришлось бы самой тащить всю дорогу эту тяжесть. Ник дошел со мной до ворот, которые в эту ночь были широко открыты, и спросил:

   – Далеко от города живет твоя сестра?

   – Часа два пешком, – ответила я.

   – Давай провожу, – предложил Никас.

   – Ты разве не хочешь повеселиться на празднике?

   – Какой смысл веселиться одному?

   – А наша компания на прошлом празднике?

   – Они парами все, я там третий лишний. А дороги нынче не безопасны.

   Раньше у нас были и воры, и разбойники на дорогах, но встретить их так близко от столицы государства было почти нереально. Теперь, когда народ стал беднее, наверняка и разбойников стало больше. Хотя уверена, сегодня и разбойники встречают новый год, и я с ними не встречусь, мне не хотелось так скоро расставаться с Ником. К тому же рюкзак очень тяжелый. И я разрешила:

   – Проводи.

   Что же, если я королева несуществующего королевства, мне теперь от всех и вся шифроваться? Никто же не знал, что та избушка в лесу принадлежала семье Эвайнон. О ее существовании никто не знал, потому что раньше попасть в нее можно было только из дворца по подземному ходу. От чужих людей избушку оберегало заклинание – любой простой человек прошел бы мимо, не заметив ее, а мага заклинание увело бы в сторону, даже если он шел прямиком к избушке, никуда не сворачивая. Но в ту роковую ночь заклинание взломали. Или тот, кто знал, выдал его врагу.

   Мы шли по дороге, неясно белеющей в темноте, и снова болтали ни о чём, стараясь не касаться темы магии. Обсуждали фейерверки, кому какой больше понравился. Вспоминали те, которые видели в детстве. Пришли к общему мнению, что те были и выше, и красочнее, и держались дольше. Теперь я поняла, почему. Потому что сильных магов не осталось. Я рассказывала, что моя троюродная сестра Арина с бабушкой живут в лесной избушке, и ближайшая от нее деревня в часе ходьбы. Ник рассказывал, как он учился применять магию, и, чтобы скрыть, пробовал делать это одновременно с соседом-магом, когда к тому приходил посетитель с просьбой сделать что-то волшебное.

   – У тебя есть магические книги? – поинтересовалась я.

   – Нет. Но остались обучающие карточки, на которых написаны заклинания. Их еще мой прадед для моего деда делал. Ищейки не обратили на них внимания, когда забирали книги.

   – Тебе повезло.

   А у меня всего две тетради, в которых записаны далеко не все заклинания.

   – Кстати, как поживает твой жених? – как бы между прочим, спросил Ник.

   – Нормально, – ответила я. – А твоя невеста?

   – Тоже нормально. А почему ты приезжаешь в Рио одна, без него?

   – Он слишком занят, чтобы ездить сюда со мной. А ты почему один, без невесты?

   – Она не любит путешествовать.

   – А ты ее любишь?

   – Это имеет для тебя значение?

   – Да, в общем, нет, я просто так спросила.

   Когда в рассказе Ника о каком-то магическом эксперименте проскользнули слова «магический шар», я вдруг встала, как вкопанная. И сразу забыла, о чем он рассказывал. Магические шары! Как они вылетели у меня из головы?..

   – Аннушка, ты чего? – удивился Ник.

   – Магические шары, они ведь светятся, когда к ним приближается существо с магическими способностями?