Я отыщу тебя в прошлом. Елена Янук

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА ПЕРВАЯ. Знакомство
• ГЛАВА ВТОРАЯ. Последствия
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Удивление
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. События ускоряются
• ГЛАВА ПЯТАЯ. Когда это все кончится?
• ГЛАВА ШЕСТАЯ. Все идет к... свадьбе
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Свадьба?! Н-да
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ. Ну, наконец, все выяснилось!
• ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. Вот и свадьба
• ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. Вот она счастливая жизнь?
• ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. Проблемы
• ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. Прощание
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Он – бывший военный, сражавшийся против Наполеона, ныне обаятельный денди, богатый граф и перспективный жених, жаждущий свободы. Она – молодой историк-практик, появившийся в Лондоне напрямую с космической станции, девушка с великолепным умением вести как бой, так и светскую беседу, знающая историю как никто другой, но теряющаяся рядом с блестящим графом. Им предстоит сразиться с врагами, найти друзей и наказать предателей. Но что их связывает? Тайна? Враги? Раритет? Приключения? Нет - Любовь!

   Учебник по новейшей истории: «Всякое совпадение с реальными историческими фактами является чистой случайностью».

ПРОЛОГ

    Едва сдерживая гнев, я буквально выхватил плащ и шляпу из рук престарелого Джейсона, рывком открыл дверь из матушкиного дома и пулей вылетел на улицу, так и не одевшись...

    Сегодня маман на корню раздавила мои попытки продемонстрировать ангельское терпение, по поводу ее крайне докучливых напоминаний о погибающем титуле и моем недостойном наследнике, не к ночи упомянутом, кузене Гаррете, мистере Дрейке.

    — Женись, Артур! — По-моему это выражение уже можно вышивать золотыми буквами на красном фоне фамильного герба Инсбруков. Такое ощущение, что весь свет ополчился против холостых лордов. По матушкиным словам, по крайней мере.

    Я быстро шел по вечерней улице Лондона, блестевшей после недавнего дождя, слишком раздраженный и взволнованный, чтобы спокойно восседать в экипаже. Посему до клуба предпочел идти пешком, чтобы успокоиться и привести чувства и мысли в порядок, но и сквозь четкий шум шагов мне слышались строгие матушкины слова:

    — Артур, бегаешь от ответственности, словно безусый юнец! Судя по всему, ты на самом деле намереваешься передать все свои владения Гаррету? — она в этом месте обязательно повышала голос. — Он тотчас спустит их за игорным столом как имение своего отца или наследство бабушки! И это ты! Ты! Единственный сын и наследник графа Инсбрука! — Вот тут шла трагическая реприза из трех вздохов и использования платочка у глаз.

   И это после того, как я сам приобрел свое состояние, получив в наследство от родителя только долги и ограбленную войной и изуверским правлением землю!

   Маман у меня замечательная, но если что замыслит — хоть в Шотландию убегай, настигнет и начнет с того на чем закончила!

    Я замедлил шаг, поправив плащ и шляпу, натянул перчатки.

    Сегодня после посещения портного я как раз надел новый фрак и самый модный в этом сезоне — шелковый жилет лилового цвета. По оценке моего камердинера все вместе смотрелось ангельски прекрасно. Да хоть дьявольски ужасно, но после последнего визита к матушке мне совсем расхотелось идти на прием, так что все старания старого Джека о моем костюме — увы, потрачены впустую.

    Мимо на немыслимой скорости пронесся новый экипаж графини Торнхилл, забрызгав меня уличной грязью. Я скверно выругался, пытаясь отряхнуть плащ от дурно пахнувших конским навозом капель.

   Две скромные молодые девушки из мещан в простеньких шляпках, шедшие по улице в сопровождении служанки, в ужасе перешли на другую сторону улицы. Наверно слишком громко высказался. Кхм...

   Я повертел тростью и поднес руку к полям шляпы, нагло приветствуя и так испуганных мисс, но они, как и ожидалось, высокомерно фыркнув, только прибавили шаг. Наблюдая их бегство, я негромко рассмеялся. Подняв руку — остановил пустой кеб, появившийся из-за поворота на Мейфэр.

    — "Уайт-клуб"...

    Кебмэн, закутанный в зеленый шерстяной плащ, равнодушно кивнул. Заплатив ему несколько шиллингов, я аккуратно устроился на сиденье, мечтая поскорее оказаться в спокойном месте, чтобы потягивая отличное бренди, вести неспешный разговор с друзьями и не слышать ни слова о браке, продолжении рода или обязанностях графа!

    Добравшись до клуба, я не стал ждать остановки и совсем несолидно выпрыгнул из тормозившего кеба. А то меня и вовсе зачислили в старики! В голове звучало матушкино, беспрестанное: «Артур, ты не мальчик! Тебе уже двадцать девять лет!».

    Ловко приземлившись на носочки, я огляделся, отыскивая взглядом свидетелей моих безумств. Таковых на улице не оказалось. Вот и славно! Довольный свой ловкостью, быстро поднялся по трем мраморным ступеням и резво постучал позолоченным молотком в виде львиной головы в массивные двери клуба.

    — Рад видеть вас, лорд Инсбрук! — Открыв дверь, густым басом с легким йоркширским акцентом меня поприветствовал новый швейцар с франтовскими усами, неделю назад появившийся в заведении. Отступив, Джон, своей массивной фигурой вытянулся передо мною во фрунт. Настоящий британский солдат – этот великан с добродушным лицом.

    По-армейски коротко кивнул бывалому воину и передал ему трость, плащ, шляпу с перчатками, с просьбой все почистить. Тот кивнул и поклонился. Вот и хорошо.

   Я вошел в гостиную и с удовольствием вдохнул по-мужски приятный, не передаваемый запах клуба, состоящий из ароматов дорогих сигар и мужской свободы.

    Сначала в поисках друзей быстро поднялся по темной лестнице из мореного дуба и заглянул в комнату на втором этаже, где за карточными столами шла горячая игра, сопровождаемая взволнованными репликами наблюдателей, но там никого из приятелей, тем более графа Клея не было. В гостиной тоже... Я поприветствовал знакомых джентльменов и отправился искать дальше.

    Наконец, Эдмонд обнаружился в читальне клуба, уютно пристроившись на диване рядом с камином в компании старого лорда Клифтона, присевшего в кресло под финиковой пальмой, специально выписанной из Индии новым управляющим. В комнате пахло сосновыми дровами и выдержанным бренди, за кругом свечей расплывался сумрак. Что ж… довольно уютно.

    Перед джентльменами на круглом столике стоял графин с янтарным бренди, и лежали свежие газеты. Но граф Эдмонд Клей, мой друг еще со времен учебы в Итоне, соперник в завоевании ветреных женских сердец, отложив все, серьезно беседовал с пожилым лордом по поводу политического альянса перед предстоящими выборами.

   Да, лорд Клей — заядлый политик.

   Внимательно посмотрев на увлеченных беседой пэров, я задумался. Как старый картежник не может обходиться без игры, так и Эд без политики. Я ни одного из данных увлечений не разделял, поэтому даже несколько жалел, что застал его в столь любимой им обстановке.

   Вздохнув, еще раз осмотрел читальню, вдруг на мое счастье здесь окажутся еще посетители и мне удастся с их помощью отвлечь друга от обсуждения парламентских баталий?

   Но, увы... Кроме них, в читальне никого не было. После обеда эта комната обычно пустует, так как джентльмены вечерами предпочитают развлечения куда интересней чашки кофе и стопки свежих газет.

   К своему стыду, я никогда не предавал обязанностям пэра Англии столько внимания. Разочаровавшись в политике лет пять назад, решил уделять больше сил и времени своим арендаторам и рабочим на шахтах, чем решать политические вопросы в парламенте. Впрочем, мой эгоистичный порыв принес пользу всем, — не только простому люду, живущему на моей земле, но и мне, — солидно пополнив кошелек, опустошенный за карточным столом азартным родителем.

    — Я рад видеть вас, лорд Клифтон и тебя, сэр Эдмонд! — Я коротко, но с достоинством, поклонился.

    Джентльмены, встав, раскланялись в ответ, а лорд Клифтон, в манере прошлого века, витиевато отозвался, что рад приветствовать меня в их скромной компании. Дождавшись окончания спитча велеречивого виконта, я устроился на диванчике рядом с Эдмондом.

   Пожилой официант в синей ливрее с золотыми пуговицами сразу принес мой постоянный заказ: графинчик бренди, сигару и бокал холодной воды. Вспомнив с грустью, что за весь день так и не пообедал, удовлетворившись только легким и таким давним завтраком, я налил себе полный бокал бренди и разом выпил. Лорд Клей смотрел на это, удивленно подняв брови.

    — Что с тобой, Артур?

   Я поставил пустой бокал на столик и тяжело вздохнул, как все трубы Эола разом и выпалил...

    — В конце концов, я решился в угоду матушке обзавестись супругой!

    Теперь у лорда Клея к поднятым бровям присоединились огромные, словно распахнутые в удивлении глаза.

    Слегка захмелев, глядя на него, я усмехнулся. Вновь налил себе полный бокал янтарного напитка, который проглотил еще быстрее, согревшись изнутри. На третьем бокале печально вздыхая, рассказал о своей такой несносной в последнее время жизни. В голове приятно шумело. Язык слегка заплетался. Огонь в камине танцевал восточные танцы. От их созерцания меня оторвал лорд Клей.

    — Так ты не пошутил, что ищешь жену? — Уточнил изумленный друг, забыв о бренди. Я, прикрыв глаза, сильно зажмурился и вновь открыл, медленно отвечая:

    — Ищу... Хожу кругом и ищу! – Единственный, кто улыбнулся этой шутке, был я.

    — Милорд, разве это делают не в "Олмаке"? Ну, в крайнем случае, на каком-нибудь официальном приеме? — Глотая бренди маленькими глоточками, усмехнулся лорд Клифтон, который по всей вероятности решил, что я не знаю, где искать себе жену.

   Я намеревался ему ответить, но меня отвлек друг:

    — Поскольку ты все-таки граф Инсбрук, богатый как Крез, а твоя внешность не оставит равнодушной ни одну женщину в свете, то будь хоть последним нищим, тебе провернуть такое ничего не стоит! — Спокойно высказался Эдмонд, с сомнением оглядывая мой до чрезвычайности модный наряд.

    В затуманенных мозгах промелькнула одна "мудрая" мысль. А не "порадовать" ли мне матушку особенно "желанной" невесткой? Она ведь так на это рассчитывает! Просто-таки уповает.

   Обдумывая месть, незаметно похлопывая ладонью по колену, я энергично пояснил пожилому виконту:

    — В Олмаке нельзя пить, а мне нужна жена безотлагательно! Особенная жена! – пояснил я и, немного подумав, добавил. — Во-первых, несимпатичная, скорее наоборот. Во-вторых, глупая, чтобы не могла двух слов связать и, в-третьих, богатая! Мое состояние находится не в столь блестящем состоянии, как это принято считать в обществе. И вообще, лишние деньги никогда не помешают!

    — Значит, ты собираешься жениться на непривлекательной девушке только назло ее светлости? — В изумлении понизил голос виконт Клифтон, чрезвычайно обожавший сплетни.

    — Совершенно верно, — удостоверил я. — Прежде я не обращал внимания на ее постоянные просьбы, но сегодня маман просто исчерпала все мое терпение... или я ее.

   Новая идея с "выдающейся" невесткой нравилась мне все больше и больше. Я налил остатки бренди из графина в бокал и ловко допил.

   Маман мечтает иметь невестку?! Она ее обретет! И сама будет терзаться и стесняться новой родственницы на балах!

    В тот момент столь примитивная мысль, что жить с подобной женщиной придется мне — даже в голову не пришла.

   Тут в ход моих глубоких мысленных рассуждений о невесте вмешался пожилой виконт, склонив голову, он с недоверием поинтересовался:

    — Милорд, это такая шутка?

    — Нет... — сказал я, откинувшись немного назад и пристально рассматривая взволнованного лорда Клифтона. Тот, взволновано отложил свой едва начатый бокал с вином, медленно произнес:

    — Тогда у меня есть кандидатура. У нее есть достаточно серьезный внешний недостаток, при этом за месяц от нее никто двух слов не слыхал. Главное — отец оставил мисс солидное наследство. По слухам — чрезвычайно солидное! — Он фамильярно подмигнул, чем испортил весь эффект от серьезной речи.

    Я нахмурился и осмотрел столик на наличие бренди, но обнаружив только бокал холодной воды, скривился и раздраженно позвал официанта. Повернувшись, ко все еще ожидавшему моей реакции виконту, я равнодушно спросил:

    — Так кто она такая, эта ваша подходящая мисс?

    — Воспитанница графини Торнхилл, мисс Джулиана Дункан.

    Появился долгожданный официант с новым графином. Наблюдая за его движениями, пока он расставлял на столике снифтеры и наливал нам коньяк, я между делом расспрашивал виконта:

    — И что с ней? Что за серьезный недостаток? Надеюсь, это не бородавка на носу? — с пьяной усмешкой спросил я. Эдмонд задумчиво наблюдал за нами.

    — Неужто вы не слышали про драгун-девицу? — Виконт совсем опешил от осознания подобной нелепости, что я настолько не в курсе последних светских сплетен! — Она на самом деле родная внучка графини от непутевой дочери, вышедшей замуж за безродного шотландского торговца.

    — Да, что-то слышал... — безразлично ответил я и плотно взялся за второй графин.

    Граф Клей попытался великодушно вразумить меня по старой дружбе, мягко отодвигая графин. Но под моим гневным взглядом остановился, разочарованно махнув рукой — невозмутимо нам откланялся и с достоинством вышел из комнаты. Как я понял, он направился к карточным столам. Виконт, проводив невозмутимого сэра Эдмонда любопытным взглядом, продолжил, повернувшись ко мне:

    — Ее родители покинули этот бренный мир вместе с судном, переправлявшим их через Ла-Манш. Девушка осталась сиротой. Так вот… — торжественно подвел итог лорд Клифтон, — папаша-торговец оставил доченьке огромное состояние! — Его голос был уже едва слышен, казалось, он говорил душой или чем-то еще, что находилось у него в груди...

    — Почему я о ней раньше не слышал? — Мой язык предательски оступался и падал.

    — Ее воспитывала тетя со стороны отца, жившая где-то на северном побережье Шотландии. Только после ее смерти девушку забрала к себе графиня Торнхилл.

    Лорд Клифтон был лучшей в Лондоне "энциклопедией" по дворянству. Он являлся членом десятка мужских клубов, постоянно посещал Татерсолз, поддерживая знакомство с мелким дворянством. Посему меня не удивляла столь детальная осведомленность о предмете разговора. Осталось уточнить частности, пока я еще мог держать мысли в куче.

    — Так, а отчего она "драгун-девица"? — Глаза Клифтона излучали чистое лукавство. Могу побиться об заклад, он сей момент обдумывает, каким тоном завтра вечером будет передавать этот анекдот на еженедельном суаре супруги, леди Агаты Клифтон.

    — А это вы поймете, как только повидаете ее! Может, сразу откажетесь жениться… — осторожно заметил виконт.

    — Не откажусь! Надо скорее покончить с этим! — упрямо протянул я, постукивая пальцами по деревянному подлокотнику диванчика. – Предлагаю заключить пари!

    На слово "пари" со всех сторон клуба, словно бабочки на свет, "слетелись" заинтересованные джентльмены. Радостное оживление окружающих подняло мне настроение и почему-то разогнало последние сомнения в правильности поступка. Пари в "Уайте" всегда считалось любимым развлечением большинства джентльменов. Даже самых пресыщенных забавами.

    Официант по моей просьбе доставил к нашему столику книгу для записей и перо с чернилами...

    Лорд Клей, появившийся с другими джентльменами, попытался меня остановить, но ставки были уже сделаны!

   Заказав еще графинчик довоенного французского коньяка, я поставил тысячу фунтов на то, что женюсь на воспитаннице графини Торнхилл, какой бы дурнушкой она не была!

   Виконт Клифтон поставил свою тысячу на то, что такой эстет по части дам, как я, не сможет перенести до такой степени нешуточного внешнего несовершенства девушки и отступится, решив не связывать себя на всю жизнь столь ужасным во всех смыслах мезальянсом, как брак с мисс Дункан.

    Когда мы с виконтом выходили из клуба, вслед неслись громкие голоса азартных джентльменов, все еще делающих ставки. Завтра книга записей пари распухнет в два раза.

    Джил

    Я родилась на орбитальной станции «Астера 1001».

   Вот так незамысловато назывался мой единственный дом, в котором я жила до девятнадцати лет. Родителей, как и у остальных девочек на станции, у меня не было. Сирот собирали по всей галактике и обучали самому необходимому.

   Девушки с «Астеры 1001» ценились как лучшие специалисты и ответственные профессионалы. Нас требовательно готовили по техническим и гуманитарным предметам в самых сложных программах.

   Особенно нелегко было на предметах гармоничного развития тела. Тренировки, тренировки, тренировки — каждый день. Этот курс начинался по исполнению четырех лет и постепенно расползался на виды и подвиды, к десяти годам перерастая в восемь различных предметов.

   Основными были: танцы, плаванье и спецборьба для женщин. Это уже потом мы выбирали, кто и чем еще хочет заниматься дополнительно. Так как я с пеленок мечтала стать историком, то выбрала бой на шпагах и стрельбу из лука. Мало ли что может пригодиться в будущем, ведь неизвестно в какое время направят работать...

    С подругами мы ходили в школу с трех лет, потом старательно учились выбранным по желанию наукам на высших курсах. Несмотря на их усложненность, (они были специально разработаны для "детей науки", общепринятое название для детей сирот с подобных станций) мне учеба давалась легко.

    Сколько себя помню, у нас был лозунг, который все поддерживали и старались соблюдать, не за страх, а на совесть, как говорили в далеком прошлом. Он звучал примерно так, меняясь под нужные темы:

    "Пусть наводнение топит, вулкан сжигает, только «Астера» всех спасает!". То есть, от наших знаний и умений зависело состояние науки современного многосистемного мира. Так и было на самом деле — наших девушек расхватывали и подкупали, соблазняя всякими благами, лишь бы переманить к себе на работу.

    С мужчинами мы почти не общались и вообще… за все эти годы видели только троих преподавателей военных наук и все. Никаких мальчиков, а тем более юношей. Считалось, что это мешает процессу обучения, отвлекая от важных научных разработок.

    Конечно, никаких пуританских запретов на общение с противоположным полом не было, просто это считалось нецелесообразным. Вот и главный закон моей жизни, которому подчинялось и подчиняется все — целесообразность!

   Мы с девочками любили наших воспитательниц как родных, здесь на Астере с нами всегда оставались только лучшие, те, кто искренне любил ничейных девчонок. Другие здесь не задерживались. В трехтысячном женском коллективе сразу видно, кто и как к сиротам относился.

   Но теперь это в прошлом!

   В данный момент я стою посредине главного зала в толпе подруг, с дипломом историка в одной руке, охапкой белых искусственных цветов в другой и плачу как малютка-школьница... И мне страшно. Безумно страшно!

   Другой жизни я не знала, но где-то за полгода до получения диплома подписала контракт со станционным институтом истории — на целых три года. Они мне выделили квартиру на своем «Цезаре 2000», с огромным количеством кредиток на счету и личным транспортом для полетов на Землю.

    Вот она свобода и счастье, как плата за годы усиленной учебы и труда над собой… А мне все равно горько до боли расставаться с родными подругами, с воспитателями и учителями, своей комнатой и всей прошлой жизнью... А главное — страшно, ведь ничего кроме своей станции не знаю.

   И это я плачу — с ума сойти! Я, которая никогда не позволяла себе плакать ни от боли, ни от обиды, ни одиночества в толпе.

   Хотя, сейчас плакали все. И мы, окончившие учиться и отбывающие работать по галактике, и наши подруги, которые пока остаются здесь и все любимые взрослые, от нянечек до директрисы.

    Кое-как справившись с болью, я пошла в свою комнату, по дороге воткнув букет в прозрачную кристаллическую вазу на учительском столе. Я больше подобного прощания не выдержу! Всхлипнув против воли, притронулась пальцем к голубому сенсору на люке и вошла к себе. В комнате был непривычный беспорядок. Сложив разбросанные перед Праздником Окончания вещи, принялась собираться в путь.

    Все, что находилось в комнате, считалось моим, но если у меня будет большая оплата за труд в институте, то зачем это брать? Просто стыдно. Я привела комнату в идеальный порядок, чтобы новая девочка, которую поселят здесь, чувствовала себя в ней хорошо. Установив свои игрушки по порядку, поправила постель, пальчиком погладила монитор читалки...

    Прощай, милое детство! Теперь, мне было жалко себя.

    Подхватив небольшую пластиковую сумку с необходимыми на первое время вещами, отправилась к главному шлюзу, где меня уже ждал автоматически настроенный катер для отправки в новую жизнь.

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Знакомство

    Джил

    Оглядев свою новую квартиру в стиле "нью-голубой ампир", я растерялась. Неприветливая девушка, сопровождавшая меня с момента прибытия, попрощалась и, не оборачиваясь, ушла по длинному серому коридору со стрелками указателями по бокам, ведущему неизвестно куда. Оставив меня самостоятельно осваивать эту огромную площадь.

   Мою площадь!

   Прогулявшись по трем со вкусом обставленным комнатам, осталась довольна. Нет, даже счастлива! Но все же подумала, если в дальнейшем меня не будут устраивать ее гигантские размеры, попрошу заменить. Но пока торопиться не буду.

   Я разложила сумку по одежным отсекам и только взялась за выпускное платье, как у меня на руке завибрировал кристальный браслет. Ага, заметили прибытие моего катера. Включив передатчик, выяснила, что у себя в кабинете меня ожидает руководитель института Джонкс Рами.

    Хорошо, что переодеться не успела, идти знакомиться с начальником лучше при всем параде.

   Пригладив для успокоения и так уложенные волосы, вслух приказала отвести меня в кабинет директора — тотчас на стенах синим цветом загорелись тонкие стрелки указателей. Добравшись до нужного кабинета расположенного на том же этаже, но чуть дальше по коридору, я негромко постучала и вошла в проем услужливо отворившейся двери.

   Внутри у меня все сжималось от напряжения, но на лице сияла доброжелательная улыбка.

    Кабинет был образчиком роскоши из дорогих бумажных журналов. Почти как моя новая квартира. В углу на великолепном диване, сделанном по канонам нью-рококо со всеми его ракушками и завитушками, сидел руководитель института Джонкс Рами. Довольно молодой мужчина с приятной улыбкой, голубыми глазами и короткими светлыми почти дамскими локонами. При моем появлении в кабинете он учтиво поднялся и вежливо кивнул, приветствуя.

    Я подошла ближе. Директор, нажав на сенсо, убрал рабочий экран, и комната превратилась из кабинета в простое и уютное помещение.

    — Значит, это вы специалист-историк Джулиана Дункан? — приветливо спросил он мягким голосом с приятным тембром. — Садитесь сюда, вот в это кресло...

   Пригласив меня, он активировал небольшой стол под угощение.

    — Да... Благодарю! — Я мягко устроилась в этом псевдо раритете, стоявшим прямо перед диваном директора, стараясь носком туфли не зацепить появившийся между нами столик.

    — Мне очень приятно работать с такой милой девушкой! Можете обращаться ко мне просто Джо, — очень проникновенно сказал директор, я напряглась и, не «выключая» улыбки, спросила:

    — При подчиненных?

    — При подчиненных тоже... — Он мило улыбнулся, предлагая мне напитки.

    Судя по всему, он со мной заигрывал… Конечно, я была в такой ситуации впервые, но подобное отношение досконально разбиралось на занятиях по анализу личности. Но, несмотря на знание предмета "Психология общения полов", мне все равно было не по себе.

    — Джо, мне также очень приятно с вами познакомиться, а теперь давайте приступим к нашим делам, — голосом "сама любезность" предложила я, но мой нарочито спокойный тон не привел его в рабочее состояние.

    — Мне нравится ваше желание работать! — И вновь многозначительная улыбка. Директор нагнулся и подал мне высокий кристаллический стакан с чем-то довольно густым и ярко желтым.

    — Благодарю, — довольно сухо ответила я, слегка пригубив дорогого арахнового сока, привезенного из соседней системы. Редкое угощение, до этого виденное мной только по экрану фильмофона.

   Гадость...

   Благосклонно наблюдая за Джо, я вернула сок на поднос, который сразу опустил содержимое вниз, заменив вазой с фруктами.

    — Да, Джулиана, я вызвал вас объявить о первом задании...

    — Слушаю... — деловито сказала я, мягко обхватив колени кольцом из сплетенных пальцев. Потом осознав, что таким образом закрылась от директора, опомнилась и села ровно, строго выпрямив спину.

    Морально я приготовилась к работе, но надо все проанализировать и для себя распределить, что и как предстоит сделать!

   Вероятно, Джо не зря занимает столь высокое место, так как собравшись, он без лишних слов грамотно изложил суть моего проекта, совершенно забыв о собственном "кокетстве".

    — Джулиана, вам предстоит вернуться на пятьсот лет назад в город Лондон. В Египте тех времен на раскопках был найден чудотворный крест одного из основателей Христианского аскетизма. Это наука о воспитании души...

    — Я в курсе, – довольно невежливо прервала собеседника я, краем глаза наблюдая, как работает баснословно дорогая установка автоматической подачи воды для полива комнатных растений, скрытая в искусственном окне за спиной моего собеседника. У нас на станции такой не было, как и искусственных окон.

    — Да, конечно, простите, Джулиана, это профессиональное... – На вид совсем не обидевшись, извинился Джо. — Так вот, судя по незамысловатому виду креста — а это обычные высушенные корешки, переплетенные крест-накрест — никто и не догадывается, что этот раритет принадлежал Антонию Великому, четвертый век нашей эры.

   Я кивнула, соглашаясь, что это действительно великая находка.

    — Что мне предстоит сделать?

    — Спасти его от сожжения. И оставить на станцию.

    — А в чем проблема? — терпеливо спросила я, не понимая, чего он тянет.

    — Проблема в том, что мы так и не смогли установить, где до времени раскопок находился чудотворный крест. Тогда бы мы его просто выкопали и забрали сюда...

    — А почему такая спешка?

    — Его найдут на раскопках в 1820 году и привезут в Лондон в качестве подарка сэру Артуру Инсбруку, точнее графу Инсбруку, который и сожжет его в камине, когда – неизвестно, но к 1821 году креста уже не будет. Ваша задача, Джулиана: войти в близкий круг знакомых графа и спасти раритет. В помощь дам двух специалистов из нашего института. Один будет осуществлять разведку, ведь в то время не везде пускали женщин. Простите... — он понял, что вновь углубился в излишние подробности. Вздохнув, Джо взял в руку полный бокал сока. — А второй будет помогать, работая над проектом отдельно. Надеюсь, охрана не нужна?

    Я холодно махнула головой, отрицая помощь. Подобный вопрос — прямое оскорбление для меня... Значит, историку необходимо попасть в окружение Инсбрука… Почему тогда мужчину не послали? Общество того времени довольно сильно разделено по половому признаку… Ладно, может свободных специалистов нет, все на заданиях. Да и задание простейшее, не каждый согласиться на такую ерунду.

   Господин Рами нажал пару точек на сенсо и на столе появились две рюмки и запотевший графинчик из цветных кристаллов, явно для крепких напитков.

    — Да, вам наверно будет приятно, что девушку, которую вам предстоит заменить, зовут, верней звали — Джейн Дункан, ваша однофамилица. — Говоря это, мой начальник налил в рюмку что-то ядовито-зеленое и предложил мне. Я не захотела, а Джо, приняв отказ как должное, пригубил напиток из своего бокальчика, после чего чуть не крякнул от крепости, с усилием шумно выдохнул.

    Мне пришлось изображать, что ничего странного в его поведении не вижу, поэтому я невозмутимо спросила:

    — А что с ней произошло?

    — Утонула вместе с родителями... Но на самом деле это большая удача, что первое задание вам предстоит выполнить с собственной фамилией, да и имена у вас почти идентичны. Мы на совете даже решили оставить ваше, чтобы облегчить адаптацию, все это у вас первое задание.

    — Спасибо, — кивнула я, опустив взгляд на ноги. Меня смущало раскрасневшееся лицо директора. Почему-то всегда считала, что в институте истории сотрудники ведут себя сугубо по-деловому. Как была настроена я.

   Когда снова взглянула на Джо, на столе ни графинчика с крепким напитком, ни набора рюмок перед ним уже не было. Джо молчал, вглядываясь в мое лицо.

   Я его нервирую, дошло до меня, не знает, как со мной общаться. Что поделать, нет во мне простодушия, так что иногда сама не рада. А Джо в это время продолжал:

    — Временные порталы будут у вас в большом количестве, так что иногда сможете возвращаться домой, но желательно делать это не чаще одного раза в месяц.

   Он с минуту помолчал, видимо, вспоминая, что еще надо мне сообщить.

    — Да, еще… система перевода средств у нас налажена хорошо! С этим у вас проблем не будет, как и с оригинальными документами… — энергично пообещал директор и тут же невесело заметил:

    — Вам крайне повезло, что первое задание будет среди Лондонской аристократии. Мое первое задание пришлось на более ранний век. Ко всему я попал к самым отбросам общества. До сих пор кошмары снятся. Никакие лекарства не помогают...

    — Сочувствую... — искренне сказала я, приподнимаясь с кресла. Встреча явно подошла к концу. Неужели он еще захочет продолжать свои заигрывания?! Вроде нет. Я, сразу расслабившись, с облегчением выдохнула.

    — До встречи, Джо, — вежливо попрощалась я, направляясь к выходу.

    — Да, Джил, — я строго на него посмотрела. — Джулиана, — поправился Джо, скрывая улыбку, — все инструкции с подробностями и техническими материалами уже у вас на терминале.

    В этот момент, выходя за дверь, я кивнула:

    — Благодарю вас, Джо.

   Итак, я приступила к делам.

    В дальнейшем меня ждала дотошная работа над проектом. Я так плотно засела над материалами дела, что все знакомства с новым миром станции и его обитателями пришлось отложить на потом.

    Как всегда у нас делалось: теоретическая часть накладывалась прямо на кору головного мозга за несколько минут, зато потом все силы приходилось отдавать практике.

    Загрузив правила поведения того времени, знание старых языков и прочее, мне осталось учиться грациозно передвигаться, танцевать, разбираться в музыке и просто быть гостеприимной хозяйкой. База данных была наработана слабо, сказывалось то, что военные допустили историков к наработкам по движению во времени совсем недавно, так что все нюансы поведения и всего остального, принятого в том или ином времени, были изучены плохо.

    Так что по этому заданию меня интересовала та часть северного побережья Шотландии, откуда по легенде я прибыла в Лондон. И, конечно, мною тщательно изучался отдельный период времени — первая половина 1819 года. Отправка в прошлое проходила с запасом — полгода до прибытия артефакта.

    Месяц подготовки пролетел незаметно.

    За это время я с трудом освоила известную в наше время практическую часть этикета, писаного и неписаного поведения в обществе на тот момент. Учителя, а по совместительству сотрудники, были мною довольны. Но все ли они знали, чтобы подготовить высадку как следует? Время покажет.

    Я относилась к этому без должного трепета, видно слишком сильно погрузилась в работу, чтобы впустую переживать.

   Подружившись с парой девушек все свое свободное время, выпадавшее очень редко, я проводила в кофейне, стилизованной под английский модерн начала ХХ века:

    — Наташ, так что насчет директора?

    Наташа, в отличие от меня, землянка, поэтому смелая и уверенная в общении с противоположным полом. Я частенько расспрашивала ее о тонкостях психологических взаимоотношений с мужчинами, чем подвергала ее безудержным приступам гомерического хохота.

    — Джи, ты что? Попала под его чары? Нет, он конечно прелесть… — Она закрыла глазки, картинно смакуя его "прелесть", пока я разбиралась в себе.

    — Нет. Не знаю... Не попадала вроде. Пока только не поняла, зачем он постоянно со мной флиртует?

    — О, это как раз легко поясняется. Он — коллекционер.

    — В смысле повеса, волокита? — уточнила я, ожидая пока мой кофе остынет.

    — В смысле "собирает" невинных девушек со станций типа твоей.

    — Ясно, — не то, что я была очень разочарована, но все же мне стало как-то очень неприятно. Мне Джо нравился своей простотой, а оказалось, напрасно.

    — Не расстраивайся, — она улыбнулась и, даже не моргнув, глотнула кипящий напиток. — Он это... половинку свою ищет.

    — Да? А я подумала, головы неопытным девчонкам морочит... — сухо отозвалась я, с раздражением отставив все еще горячую кружку.

   Наташа просто нечто, у нее все выходит так естественно, а я все время анализирую, синтезирую или занимаюсь индукцией и дедукцией. Обдумываю, в общем. Наверно со стороны это кажется заторможенностью...

    — Морочит, конечно. Только ты его злодеем не считай, он очень милый, если не упрется. Я бы с удовольствием стала его парой, но он ищет не меня.

    — Не поняла?

    Тут нас перебила влетевшая в кафе Майя, маленькая брюнетка ростом даже меньше меня, своим стильным разноцветным образом напоминавшая изящную бабочку.

    — Дамы, что пьем?

    — Кофий, — пождав губы, я показала в сторону своей кружки. — Кофе...

    — Да, и мне возьмите. А еще пирожных с кремом. Много-много, и еще больше.

    Пока Наташа на сенсо заказывала кофе, а я выпечку, Майка сняла свой разноцветный плащ и довольная уселась за нашим столом.

    — Леди, как здорово быть дома! Как я держалась в Древней Греции без нормального кофе, не знаю! Вот это была пытка!

    Я уже загорелась расспросить о ее задании, но Наташа с упреком перебила:

    — Джи, не начинай! Я все пороги у начальства оббила с просьбами отправить меня с заданием и сейчас просто не выдержу слушать, как вы исполняете мои мечты!

    — Ух, я и не знала, что все так проблемно... — посочувствовала Майя, склонив головку.

    — Наташ, ты бы практично совместила получение задания и милого начальника, — подмигнув, весело подсказала я, наконец, добравшись до своего кофе. — Вуаля, мечты сбылись...

    Девчонки рассмеялись.

    Дальше наша недолгая беседа перешла в плоскость непонятных для меня отношений с молодыми людьми. Я больше молчала, внимательно слушая девушек и впитывая их рассуждения как губка.

***

    День отправки в прошлое настал. С утра одевшись в костюм ХIХ века, нетерпеливо носясь из угла в угол, я ждала в своей квартире команду отправляющих.

   Мое первое дело... Ужас… Не верится!

    Потом я ерзала от нетерпения на диване, нервно теребя пальцами оборки на платье. Наконец, отвечавшая за подготовку проекта Наташа появилась у меня на пороге и с пониманием улыбнулась столь явному волнению с моей стороны.

    — Джи, не волнуйся, а то губы съешь! Я за тебя вот так сильно кулачки держать буду!

    Я кивнула помощнице и, быстро поднявшись, направилась по коридору вслед за ней, прижав к груди шляпку. Прелестная деталь гардероба, но очень уж громоздкая на мой взгляд и это притом, что у меня довольно компактный дорожный вариант.

    Наташа проводила меня и двоих молодых мужчин до зала подготовки — огромного помещения больше похожего на гигантский хрустальный бассейн — чтобы мы прошли процедуру обеззараживания для защиты населения ХIХ века от современных бактерий. Наташа, высокая темноволосая красавица, умница и почти подруга обнимая историков по очереди от всей души желала:

    — Удачи, ребята!

    Обняв меня еще раз, она вдобавок поцеловала в щеку и негромко добавила:

    — Графиня уже в курсе, что вот-вот появится ее внучка. Она недовольна этим, поэтому держись! Придется терпеть причуды старой карги. — Ната печально вздохнула. — Твое наследство уже прибыло из Китая и переведено в ценные бумаги по разным банкам и закладным. Так что ты у нас богатая наследница. Надеюсь, это облегчит тебе задание и позволит подобраться к графу как можно ближе! В идеале, стать его невестой.

    Я посмотрела на нее с благодарностью, еще раз обняв напоследок.

   Сейчас меня поглотило безумное волнение — первое серьезное дело, а вдруг все провалю?

    — Спасибо, Наташенька!

    Я знала, как она хочет отправиться в прошлое и очень ей сочувствовала. Наташа, слегка смутившись, продолжила:

    — Поверенного из солидной фирмы предупредить ее светлость я послала. Временные порталы уложила вместе с одеждой в сундук… Состояние из наследства "отца" перевела в крупные банки на твое имя. Так, об этом я уже говорила... Что еще?!

    Она на миг запнулась, нервно продолжив:

    — Весь гардероб здесь... Там же твои "удобные" корсеты и прочее... — Наташа указала на солидный сундук из дорогого эбенового дерева с коваными украшениями на крышке. — А в остальном тебе помогут Кларк и Рома.

   Я кивала, почти не слыша, так как Ната повторяла это в третий раз.

    — Да, чуть не забыла, вот мелочь на первое время... — Она протянула мне старинный кожаный кошелек, перетянутый у основания ремешком.

    Я в последний раз обняла расстроенную помощницу на прощанье, спрятала древнее богатство в карман на юбке и повернулась к молчащим спутникам: огромному как шкаф Роме и некрупному, но жилистому Кларку.

    — Успехов нам всем! — завершила я отправку и ловко открыла временной портал.

    Шагнув... оказалась пятьсот лет назад. Помощники, подхватив за ручки «деревянный раритет» с моими вещами, шагнули вслед.

    Первое, что я почувствовала, попав в прошлое — гниющий запах стоялой воды и странный запах гари. Наверно так в топках пахнет тот самый каменный уголь. Значит, все рассчитано правильно. Мы у южных окраин Лондона на Темзе… на водах которой между заросшими зеленью берегами "вживую" стояли многочисленные корабли! Я забыла обо всем, любуясь их разнообразием.

   Мне вокруг нравилось все!

   Все — от реки до деревьев с желтеющими листьями! Да, здесь зрелая осень во всей красе...

   Мои спутники, вероятно, думали о том же, так как Рома грустно произнес:

    — Хорошо, что мы не в России, там сейчас первые морозы...

   Это было сказано уже на местном английском.

    Я от волнения забыла об этом моменте! Надо постоянно быть настороже, иначе случайно заговорю на своем...

   Тут же я повернулась к Роме, одетому старым солдатом, и тоже на староанглийском сказала:

    — Теперь ищем дорожный экипаж и к графине...

    Рома кивнул и направился в сторону остановки дилижанса, которая по планам была возле нового постоялого двора.

    — Джулиана, меня будут звать достопочтенный Адам Кларк, как не наследующего титул.

    — Все рассчитано? – Очередной раз уточнила я, даже не сомневаясь, что наверняка все.

    — Конечно. Я четвертый сын разорившегося графа, мы жили по соседству с твоей тетей в Шотландии.

    — Да, легенду помню... А Рома? — заодно уточнила я, рассчитывая на новые подробности кроме тех, что уже знала.

    — Рома? Он по легенде просто солдат, недавно вернувшийся с войны...

    — Да, и здесь его будут звать Джон Стивер, — закончила я.

    — Вот именно! — Подтвердил Кларк, оглядывая дорогу.

   Мне настолько было жутко интересно, что от осознания факта своего появления в Старом Лондоне по коже пошли мурашки.

   Сам город был в тумане, и хотя мы стояли на холме из-за смога хорошо был виден только купол церкви Св. Павла, гордо возвышавшийся над городом, где-то вдалеке виднелся высокий тонкий шпиль готического собора Вестминстерского Аббатства.

   Как я хочу это все быстрее увидеть! Хотелось прыгать от нетерпения, но что подумают сотрудники?!

    Улыбаясь этим мыслям, я поправила под грудью широкое и не совсем удобное дорожное платье. Тонкая шерсть, ткань в изящную полоску, скромный покрой и элегантная шляпка — этот образ мне очень нравился. Я выглядела как обычая провинциальная мисс, заявившаяся к родственникам в Лондон.

    Через час ожидания, переполненного новыми впечатлениями, появился Рома, строго взирающий на нас с облезлых козел громоздкого и угрожающе гремящего экипажа, явно являвшегося прадедушкой того, что я ожидала встретить в начале этого века.

    Помощники, спустив едва державшийся отвесной порог кареты, — точно рухлядь, мне очень интересно ее изучить изнутри, — помогли сесть в нее, ловко устроив сундук с платьями в отделение для багажа. Кучер должен отвезти меня на центральную Лондонскую остановку дилижанса, откуда обязаны забрать слуги графини.

   Я ехала в этом ужасе не чувствуя жуткой тряски и не слыша грохота, потому что все внимание было там – на длинных и широких гладко вымощенных улицах Лондона.

   А посмотреть было на что! Пешеходные дорожки, устланные большими камнями. Невысокие аккуратные здания с дверями натертыми воском и от этого блестевшие как зеркало. Красивые скверы, богатые магазины и лавки, где сквозь стеклянные двери видно множество разных товаров…

    О, наконец, я заметила настоящие фонари беспрерывным рядом бегущие по обеим сторонам дороги. Не знаю, как дождусь вечера, так интересно самой посмотреть, как их зажигают!

***

    Графиня Торнхилл, леди лет пятидесяти в высоком кремовом тюрбане с небольшим пером, встретила меня в гостиной. Сейчас она сидела на оббитом парчой диванчике напротив, сухо изучая внучку, то есть меня, проницательным взглядом.

   Затаив дыхание я стояла посреди гостиной, потупив глазки, и едва скрывая волнение. А вдруг она решит, что я не похожа на ее дочь?!

    Ведь и вправду не похожа. Совершенно.

    Тут открылась еще одна деталь, которую в институте никто предугадать не мог! Я была выше всех в этой комнате! И кучера со слугой, вносивших в гостиную мой сундук, и дворецкого, и всех обитателей графского дома, вышедших встречать родственницу графини Торнхилл. И вообще, выше тех немногих, которых сегодня повстречала в Лондоне!

   От волнения я никак не могла вспомнить: книгу о путешествии Гулливера среди лилипутов, уже написал Джонатан Свифт или еще нет. Надеюсь, я не стану прообразом! Но тут же успокоилась — он ее уже написал! Как раз сто лет назад от этого времени...

   Из английских великанов на память пришли братья Бельцони, египтологи. Они производили внушительное впечатление своими шестью футами и одним дюймом в эру, когда рост среднего англичанина не превышал пять футов. Значит мои пять футов восемь дюймов по их подсчетам, просто великанский для девушки рост. Тут эти печальные раздумья строгим голосом прервала графиня, размышлявшая видимо также:

    — Мисс, у вас неприлично высокий рост! И это наследство никак не моей крошечной дочери! У вас может только... ее глаза? — Задумчиво отметила графиня.

    — Да, миледи, я похожа на папу, — тихо сказала я, вновь почтительно опустив взгляд.

    Она вновь пытливо на меня посмотрела... безумно удивив:

    — Представляю, как тебя замучили этим ростом! — Сердечно промолвила пожилая леди, покачав головой. Ее перо на тюрбане затрепыхалось в такт словам.

   В сильном удивлении я подняла глаза на улыбающуюся старушку. Графиня мне посочувствовала! Это было отчетливо слышно в ее голосе. Если бы она только знала... Я приготовилась выдерживать атаки от злобной старушки под покровом почтительности, прикрывшись моим псевдо смирением как щитом, но сочувствие? Вот уж никак не ожидала!

    Среди знакомых на станции я на самом деле выделялась маленьким ростом и очень от этого страдала. Особенно на уроках самообороны, когда никак не могла опрокинуть крупного учителя по предмету. Поэтому ощущать себя этакой громадиной среди лилипутов было для меня внове.

   Графиня все это время участливо изучала мое лицо.

    — Благодарю, вы правы, ваша светлость, это действительно тяжело.

    Графиня продолжала внимательно меня рассматривать, и, немного подумав, предложила:

    — Мы обе знаем, кто я тебе, вот и зови меня бабушкой!

    Я обомлела, резко посмотрев в ее глаза утонувшие в грусти. Она за меня переживает? Вот вам и "старая карга" нежелающая видеть внучку...

    — Спасибо, ваша св..., бабушка, — тронутая таким исходом, пробормотала я, вернув взгляд светлому восточному ковру на полу.

    Едва сдерживая слезы, она кивнула и вышла из гостиной, оставив меня наедине с молоденькой горничной. Веселая девушка с продолговатым лицом и кучей веснушек на щечках, проводила меня в комнату по лестнице на второй этаж, исподволь с любопытством осматривая мою шляпку и платье.

    Я вошла в комнату вслед за ней. Чудесная спальня. В немного устаревшем стиле неоклассицизма, или ампир, в котором все — фундаментальное, симметричное и одновременно прекрасное.

   Показав мне все, горничная тут же упорхнула и теперь я могла наслаждаться красотой комнаты, не опасаясь странных взглядов.

   Бело-желто-золотое… Не передать, как гармонично смотрелась моя солнцем залитая комната. Я медленно прошлась разглядывая обстановку как в музее. Наверно, это бывшее пристанище для гостей, ведь эти цвета не считались женскими и не подходили к дамским будуарам.

    Великолепие апартаментов поражало воображение, позолоченные канделябры, огромное зеркало в кружевной оправе и цветы... Живые цветы! Крупные осенние хризантемы с терпким запахом.

    Еще раз понюхав стоявшие в вазе "золотые шары", я побрела дальше. Приоткрытое окно вместе со звуками улицы пропускало сюда и резвый ветерок, шкодливо резвящийся в золотистых шелковых занавесях.

    Большую часть своей жизни я прожила в замкнутом мирке орбитальной станции, в котором было тысяча маленьких спален на четвертом уровне и длинный-длинный коридор, ведущий в сектор классов.

   Да, там было чисто, уютно и практично, но не было живой красоты. А тем более цветов, выросших на открытом солнце...

   Выглянув в открытое окно, я вдохнула терпкий аромат каких-то осенних цветов желтых и бордовых оттенков, растущих на улице непосредственно за подоконником. Но больше всего мне навился ветер! Ветер… Я задумалась.

   Как здесь все прекрасно!

   Не сдержав ликования — я покрутилась по комнате в танце, задыхаясь от восхищения…

   В реальность меня вернул уличный шум и ругань торговки на неловкость нанятого мальчика… Вспомнив, что к обеду по традиции мне еще предстоит переодеться, оставив радость на потом, я приступила к работе — наперво сняв с себя дорожное платье.

    Корсет я тоже надела сама, так как он изготовлен для меня специально. Он мог застегиваться, как принято в начале этого века только впереди, а мог закрываться на вакуумные зажимы, спрятанные под тканью для моего удобства.

   Конечно, я немного опередила время, заказав корсет с бюском, который будет изобретен во Франции только в 1838 году.

   И хотя всячески старалась сделать все как положено в этом времени, но некоторые вещи мне были нужны по работе. Вдруг появится необходимость отбыть куда-либо, не ставя в известность прислугу? Как тогда самой снимать и одевать все эти одежные "ужасы"? Без прислуги с «современным» многослойным бельем мне не справиться!

   Достав из сундука подходящее бледно-голубое платье я покрутила его в руках, соображая, смогу ли застегнуть его сама… Тут на счастье ко мне в дверь постучала та горничная. Предупредив, что скоро время обеда, она передала просьбу графини не опаздывать.

    — Ох, подожди… — пытаясь попросить ее о помощи, я запнулась, не зная как вести себя с прислугой, но горничная все поняла.

    — Меня зовут Бетти, мисс, — сделав легкий книксен, представилось это веснушчатое чудо.

    — Помоги мне, пожалуйста, Бетти, — попросила я. Она с радостью согласилась.

   Когда я была уже почти готова, в дверь вновь постучались. Бетти подступила, собираясь открывать, шепнула:

    — Это миссис Батлер, — и опустив голову под недовольным взглядом женщины, ускользнула за дверь

   Так что к обеду я спустилась в сопровождении худой и очень строгой на вид компаньонки в годах, с запозданием присланной графиней помочь мне одеться, заодно показать, где в доме расположен обеденный зал.

    Я робко вошла и поприветствовала хозяйку реверансом. Та, мило улыбнувшись, осмотрела мой скромный наряд — платье из светло-голубой бязи и мягко сказала:

    — В мое время все было куда элегантней! Эти новомодные фасоны... просто смотреть невозможно. А реверансы, милочка, оставьте для официальных приемов, а не обеда с бабушкой!

    Я, скрывая удовольствие, кивнула. Мне и самой это не особенно нравилось из-за опаски что-то забыть и ошибиться.

    Как оказалось чуть позже, графиня была просто одинокой старушкой, нуждавшейся в любви и уважении, как любой нормальный человек. Но для меня все было гораздо сложнее, я только теперь поняла, как мне, оказывается, нужна бабушка. Слегка вредная, с колючим языком, но любящим сердцем.

    — Милая, расскажи мне, как вы жили с родителями...

    — Чудесно. Что может быть лучше, чем жить с родителями? — оторвав взгляд от тарелки, спросила я. — Они заботятся и помогают, а когда надо и заставляют... а одной... одной тяжело.

    Много думала об этом в детстве, поэтому даже и капли сомнения не прозвучало в моем голосе, я ведь все так и чувствовала. Графиня сразу поверила.

    — Боже мой, девочка моя, неужели тетя тебя обижала?! — Волнуясь, спросила она, резко комкая белую льняную салфетку тонкими высохшими пальцами.

    — Нет, никогда. Но тетя, это не мама...

    Графиня всхлипнула, наконец, разложив нервно скомканную салфетку на коленях.

    — Я очень перед тобой виновата! Всецело заключив себя в трауре после гибели дочери, я не узнала о тебе ничего, поверив, что все погибли. И только совсем недавно от поверенных твоего отца получила известие, что ты жива...

    — Да, бабушка. Я слышала эту историю... — тихо ответила я, потупившись.

***

Медленно осваиваясь, я привыкала к быту в этом веке. Горшок, отсутствие крана с водой, ванны и душа, очень непривычная довольно жирная еда, многослойные юбки и вездесущие слуги… Вся жизнь господ проходила на их глазах, и меня, привыкшую к уединению, это безумно смущало, а бывало и сильно злило.

   Зато вот с графиней мы неплохо ладили. Я обожала читать огромную редкость моего времени — настоящие бумажные книги, сидя на небольшой скамеечке у ног графини, пока она ворчала о современных нравах. Или о моем "отце":

    — Дункан — фамилия, от которой так и веет первобытной дикостью шотландских горцев!

    — Он был хорошим... — совсем вжившись в роль, робко заметила я.

    — Да, да. Конечно, милая. Очень хорошим. Иначе, зачем твоя матушка, отбросив все приличия, тайком обвенчалась с ним против моей воли? – С горечью вздыхала графиня.

    Я только кивала. Бабушку сильно ранило «предательство» единственной и горячо любимой дочери, ускользнувшей из дома с богатым шотландским торговцем. Даже после их смерти она так и не смогла этого простить и забыть, а может, поэтому и не могла, что утратила единственную дочку столь рано.

    К концу первого месяца мы с бабушкой окончательно сдружились. Было очень интересно разъезжать с ней в новомодном экипаже с открытым верхом по осеннему Гайд-парку, где графиня с каким-то непонятным удовольствием рекомендовала меня многочисленным знакомым и их родственникам до третьего колена.

   По воскресеньям мы неизменно посещали маленькую церковь на Уэлбек Стрит, где к моему удивлению, никогда не встречали никого из знакомых. Позже я узнала, что бабушка русских корней, потому вероисповедание у нее православное.

   Мы ходили пробовать модную новинку — мороженое, делали покупки на Бонд Стрит, гуляли по лучшим улицам Мэйфэра и, конечно, посещали приемы и принимали гостей у себя.

   Мне еще очень хотелось попасть в Ковент Гарден и Воксхолл, но графиня – ставшая к тому времени для меня почти родной, — посещала их крайне редко. Бабушка сразу по приезду отвела меня к лучшей портнихе Лондона и заказала огромный гардероб. Так что я теперь щеголяла в замечательных нарядах, что изрядно скрашивало для меня тернии старинного быта.

    Но главное то, что я безумно ценила — она никогда меня не стеснялась. А ведь ей не раз приходилось быть свидетельницей едва скрываемого пренебрежительного отношения ко мне со стороны чванливых снобов высшего света. Хотя никто не осмеливался оскорблять меня в открытую, так как я все же была под защитой высокого положения графини Торнхилл, но уберечь от грязных ухмылок в лицо или шуток за спиной по поводу "гигантского" роста в анекдотах о драгун-девице — ее положение не могло.

    Все вечера и приемы, которые посещали мы с бабушкой, шли по одному сценарию. Поприветствовав хозяев, мы присоединялись в украшенном зале к гостям, беседовали с бабушкиными подругами и мило раскланивались со знакомыми. Куда бы я ни смотрела, вокруг была выставка драгоценных камней, шелковых кружев, перьев и... поднятых на меня любопытных лорнетов. Иногда после несколько часового подобного лорнирования я начинала чувствовать себя экзотическим экспонатом музея.

    При этом молодые девушки, необходимые для работы как источник информации о графе, странно хихикали при взгляде на меня или еще хуже — задирали нос и делали вид, что меня здесь нет. Но это, в принципе, у них получалось довольно мило и подобное поведение мне казалось даже забавным, наверное потому, что меня поддерживала бабушка. В такие моменты мы с ней весело переглядывались, молча обмениваясь мнением о глупышках.

    Было куда хуже, когда презрение демонстрировали молодые люди. В такие моменты мне судорожно хотелось попробовать отработанный до автоматизма перелом шейных позвонков с летальным исходом. Но я прилежно улыбалась и делала вид, что слепа на два глаза. Ну, или глуха... по ситуации.

   Зато я с удовольствием открыла для себя такое явление, по сути, искусство, как — светский разговор. Иногда мне казалось, что некоторые джентльмены специально готовятся к этому — заучивая анекдоты, остроумные фразы или обороты речи… Их было так занимательно слушать, что иногда мне хотелось похлопать при особенно удачных "выступлениях".

   Изучать быт английской аристократии ко всему было чрезвычайно интересно. В доме, куда мы идем сегодня на праздник в честь помолвки сына, например, в качестве напитка на бале подавали – негус, подогретое и подслащенное вино. Хотя на столах обязательно будет стоять еще и пунш, но нежный и легкий негус, по мне он куда как приятней чем он или модный у нас – арахновый сок.

    От помощников попавших сюда со мной, никаких вестей не было. У меня тоже. Так что по работе над проектом я не продвигалась. Это чрезвычайно тревожило! Хорошо, что в запасе пять с лишним месяцев до момента, когда в Лондон из Египта доставят крест.

    Это всегда приятные хлопоты, когда у друзей графини бал, на который мы были приглашены еще месяц назад. Вот сегодня вечером мы идем на праздник к давней подруге моей бабушки, которую она знает еще с Экстонсткой частной школы для девочек.

    Эх, а мне всегда мечталось, как я попаду в век пышных платьев на кринолине и буду щеголять самыми изысканными нарядами. Но, увы, сейчас в моде платья с завышенной талией. И хотя это ненадолго, я все же не дождусь кринолинов — моя миссия окончится гораздо раньше. А пока для молодой девушки XIX века выбор одежды не очень велик: светлое платье и жемчуг — в качестве украшения.

    Вздохнув, я с восторгом осмотрела свое бальное платье: белое воздушное с атласной окантовкой и вышитыми серебром тонкими кружевами.

   Как моя личная горничная его заботливо приготовила Бетти, аккуратно разложившая сей портновский шедевр на моей кровати.

   Почти не принимая участия в действе, так как изображала манекен в ловких руках, я натянула на себя воздушный наряд с помощью Летти, еще одной служанки, которая оказалось веселой деревенской девчонкой, знающей все на свете про слуг и соседей, и очень любящей бабушку.

   Мы с ней и Бетти неплохо сошлись в своей нелюбви к мисс Уксус, вредной компаньонке бабушки — миссис Батлер, которая постоянно одергивала и Бетти, и Летти, призывая соблюдать строгие приличия.

   Меня она тоже измеряла ледяным взглядом не в состоянии терзать точно остальных, так как видела расположение бабушки ко мне.

    — Бетти, я туфли не могу поправить, там что-то зацепилось… — прошипела я, прыгая на одной ноге по ковру перед большим зеркалом. Она, кивнув, быстро склонилась к моим ногам, заново повязывая шелковые ленты бальной обуви вокруг ног пока Летти возилась с накидкой.

    На бал полагалось взять несколько пар белых шелковых перчаток. Натянув одну из подготовленных пар, красуясь перед зеркалом, элегантным жестом поправила жемчужное украшение на шее рукой в перчатке — все выглядело настолько красиво!

    Мою прическу заранее уложила великолепными локонами специально приглашенная для этого служанка, миссис Линдон.

   Радостно поблагодарив Бетти и Летти, я отправилась вниз ждать бабушку. Так что сейчас, мне хотелось кружиться колокольчиком и петь от ощущения праздника, пока в гостиной никого не было.

   Мне здесь нравилось все больше и больше!

    Артур

    С нами на бал в честь помолвки молодого лорда Френсиса Уорда, старшего сына графа Блейквуда, отправился и лорд Клей. Вернее, это мы с виконтом Клифтоном отправились с ним в его экипаже. Правда, подробности этого путешествия исчезли из моей памяти, оставив в голове только мелкие детали колоритной вышивки герба на бордовых диванных подушках внутри кареты. И как раньше я этого не видел? Ведь не раз путешествовал в ней!

   Бал только начался, когда мы прибыли в двухэтажный особняк на Кавендиш-сквер.

   Будучи в изрядном подпитии мне казалось все происходящим не со мной. Остатков моей "трезвости" хватило на чопорный поклон хозяйке дома, графине Блейквуд, и на вежливое приветствие графа и его сына.

   Потом, смутно воспринимая действительность, я оказался в другом конце бальной залы в обществе одного Эдмонда. Где по пути из конца в конец затерялся виконт, я так и не уразумел, вернее сказать, на тот момент совершенно о нем позабыл.

   Устроившись под большой, украшенной цветами и апельсинами, пальмой, я пытался понять — отчего мраморный пол бальной залы, выложенный симметричным узором из розовых и кремовых пластин, то приближается ко мне, то уплывает куда-то вдаль?!

    Подметив мои затруднения, Эдмонд приказал проходившему мимо официанту подать мне пунш.

   Это немного помогло. Пригубив душистого напитка, я немного пришел в себя и даже припомнил, почему мы здесь, а также причину столь значительного интереса к балу...

    Да, я женюсь на драгун-девице и даже заключил в своем клубе пари.

    Верно, я поторопился, но колесо закрутилось, а мне, как джентльмену, невозможно отступиться от своих слов.

    Допив пунш, с грустью осмотрел пустой бокал, сомневаясь, не слишком ли сегодня я насел на крепкие напитки?

    Мысль о крепких напитках вновь вернула меня в клуб и напомнила о пари заключённых посетителями клуба. Немного подумав, я спросил грустного Эда, рассматривающего в лорнет входящих гостей, уже не сомневаясь в его ответе:

    — Так ты тоже поставил на мой брак?

    — Несомненно, — ответил лорд Клей, но тотчас отвлекся, заметив кого-то нового на входе.

    — Боже милостивый! Вот и она! — Эдмонд остановил свой лорнет на мисс Джулиане Дункан, которая неторопливо вошла в зал в сопровождении престарелой графини Торнхилл.

   Я повернулся вслед за дамами и был поражен внешностью девицы: высокая, чересчур стройная девушка в белоснежном воздушном платье. Нет, она именно очень высокая и очень стройная. Излишне. Да уж, воистину драгун-девица!

   Что за мисс! Я поморщился. По виду не только излишне высока, но исключительно скучна! Мне кажется, ко всему она будет невероятной занудой!

    Мисс Дункан вежливо улыбнулась, сделала изящный реверанс хозяевам и, распрощавшись с ними, вновь продолжила ласково щебетать с графиней. Та снисходительно помахивая веером, внимательно к ней прислушивалась. Было приметно, что старушка общалась с нежданной родственницей внимательно и с симпатией.

    — Ну как она тебе, друг мой? Милая, не правда ли? — насмешливо улыбаясь, спросил лорд Клей, провожая графиню с воспитанницей взглядом. Они как раз присоединились к подругам старой леди. Не обращая внимания на издевательский тон Эда, я продолжил наш разговор, прерванный появлением моей будущей невесты.

    — И каковы были ставки? — тускло поинтересовался я, оторвав взгляд от неприятной мисс Дункан.

    — Десять к одному.

    — Ты неимоверно разбогатеешь на моей свадьбе... — буркнул я, прикрыв зевок.

    Эдмонд тут же опустил свой лорнет на меня:

    — Если бы я смог, то конечно постарался бы убедить тебя не делать того, что ты вздумал. Мне твой замысел с самого начала был совершенно не по душе! – раздраженно высказался друг и с сомнением в голосе закончил. — Ведь для тебя в этом не было необходимости.

   Я коротко, но недовольно кивнул, — теперь и друг решил досаждать нотациями! Словно мне маман не хватало! Но Эда понесло и я сел удобнее, выжидая, когда он закончит нести бред.

    — Все знают, что ты любишь общество лишь самых модных, молодых и очаровательных леди, Артур, а тут сплошное недоразумение... — вещал тоном заправского ментора мой друг.

    — Гм, — протянул я, представив себя танцующим с этой высоченной и худой как щепка провинциалкой, страдая от отдавленных ног и желания заткнуть уши от ее плебейского акцента.

   Но, откровенно говоря, эта перспектива меня нисколько не испугала. Это было просто забавно! Так что, бравируя, я добавил:

    — Наверно, это будет то еще представление, — Эд устало кивнул, развернув свой лорнет в сторону звезды Олмака этого сезона, леди Лоры Керн, богатой наследницы и милой белокурой красавицы семнадцати лет от роду.

    На данный момент в моих мозгах вертелась мысль: если мисс Дункан была выращена непонятно кем, означает ли это, что она не воспитана и вульгарна? А может, это именно то, что нужно моей маме? Вот она и будет заниматься ее воспитанием и, наконец, отстанет от меня!

    Мои размышления прервали хозяева бала, представив гостям невесту сына и дочь виконта мисс Лилиану Честертон, милейшую блондинку девятнадцати лет, с дивной фигурой и кокетливой улыбкой. Ее будущий муж — счастливец. Я завистливо вздохнул.

    Пожелав счастья молодым, гости продолжили танцы.

    Не желая терять время, я оставил друга глазеть на красавиц, а сам пошел приветствовать графиню Торнхилл, которую еще с детства знал как хорошую знакомую матери.

    — Всегда прекраснейшая, это древние писали о вас, миледи, — напряженно склонившись, чтобы поцеловать ручку графине, вычурно произнес я.

    Выслушав мой комплимент с улыбкой, переглянувшись, бабушка с внучкой мило рассмеялись. Я в этот момент внимательно рассматривал свою будущую невесту. Голубоглазая, с блестящими каштановыми волосами, уложенными премилыми локонами, девушка была отнюдь не красавица. Все портили ее слишком решительные черты лица, напрочь лишенные столь модной ныне болезненной утонченности.

    Тут до меня дошло, над чем они все еще посмеиваются – мой комплимент прозвучал слишком двусмысленно по отношению к пожилой леди.

    — К моему большому сожалению, с древними не встречалась. Наверно в тот момент они были где-то в другом месте, — захихикала старушка, легонько хлопнув сложенным веером по моей руке.

    — Простите, миледи, это все бренди... — картинно стушевался я.

    — Не сомневаюсь... — Графиня, отсмеявшись, наконец-то представила мне внучку.

    — Мисс Джулиана Дункан, моя единственная внучка и наследница.

    Я был удивлен! Даже предположить не мог, что она признала внучку. По сведениям виконта Клифтона, она представляла ее в свете как свою воспитанницу.

    — Мисс Джулиана, это лорд Инсбрук — весельчак, как ты наверняка заметила!

    Девушка сделала реверанс удивительно элегантно для ее роста, так и не поднимая глаз выше моего галстука. Конечно, девушка была чересчур высока, но Слава Господу, не выше меня.

    — Рада познакомиться, лорд... Инсбрук! — Запнувшись на моей фамилии, мягким голосом сказала она, быстро взглянув на меня, вновь опустила глаза. Да, легкий акцент есть, но не более…

    — Ваша светлость, — я учтиво поклонился. — С вашего позволения, прошу мисс Дункан оказать мне честь и принять приглашение на танец.

    — Конечно, лорд Инсбрук, — улыбнулась и согласно кивнула графиня Торнхилл. — Я надеюсь, что Джулиана будет рада подарить вам танец.

    — Благодарю вас, лорд Инсбрук, — с достоинством сказала девушка, и вежливо склонила головку.

    У этой провинциалки прекрасные манеры и дикция... Я разочарован.

    Зазвучала минорная мелодия старинного менуэта, который после победы над Наполеоном теперь редко где услышишь, но из уважения к хозяйке, урождённой графини де Фуа, во время приемов менуэт неизменно звучал в доме графа.

   Я предложил руку мисс Дункан и мы вышли в середину залы, чинно присоединившись к другим парам. Танцуя, я жалел, что поторопился и пригласил ее на медленный минорный менуэт, а не на энергичный контрданс и что не попал с приглашением на первый, мажорный менуэт.

    В момент выполнения «pas grave» с правой ноги, я повстречался взглядом с другом. Лорд Эдмонд Клей поднял лорнет, водя глазами вслед за нами, удивленно качнул головою. Этот жест я понял так: ну, и скор же ты, братец! Я довольно улыбнулся в ответ.

    Наконец, мы закончили вышагивать горделивые па менуэта.

    — Благодарю вас, — четко произнес я и, взяв ее под локоток, повел к графине. — Это честь для меня, танцевать с вами, мисс Дункан.

    — Спасибо вам, лорд Инсбрук, вы так добры! — В реверансе прохладно поблагодарила девушка, по всей видимости, обрадованная тем, что возвращается к бабушке.

    Графиня встретила нас добродушной улыбкой, из разряда: совет, да любовь. Кроме дрожи отвращения эта улыбка вызвала у меня навязчивую мысль удрать отсюда так быстро, как только возможно. Но я крепился...

   Спросив у бабушки позволения пригласить мисс Дункан на первый после ужина вальс, я покинул родственниц с единственным желанием, найти что-нибудь покрепче... для успокоения нервов.

    Медленный менуэт сменила энергичная кадриль.

    Минуя парочки, выстроившиеся в каре для танца, пошел к друзьям в другой конец залы. Заодно попросил слугу в бордовой ливрее принести мне "что угодно, только покрепче" и сунул ему в руку гинею. Обрадованный слуга пообещал мигом все исполнить.

   Присоединившись к группе мужчин, рассеянно слушая похвалы лорда Грея своей псарне, недовольно смотрел на то, как какой —то военный хлыщ в красном мундире пригласил мою невесту на веселую кадриль. На тот самый танец, на который хотел пригласить ее я сам!

    Тут очень вовремя подоспело мое бренди, которое сообразительный слуга налил в стакан-хейбол для холодного пунша. Похвалив слугу за скорость и исполнительность, я отпустил его с просьбой далеко не уходить — и вновь сосредоточился на мисс Дункан.

    Джулиана, танцуя с обходительным кавалером очень подходящим ей по росту, вся раскраснелась. Глаза ее блестели, с уст не сходила улыбка.

   Со мной же она была явно холодна! В душе закипела обида... Кое-кто из моих друзей стоявших рядом, слишком сладострастно изучал мисс Джулиану после веселого танца. Да, она очень мила, когда, забывая обо всем, просто веселится.

    Я вздохнул и окинул тяжелым взглядом зал. Танцы продолжались. Тот кавалерист и еще парочка великанов, — и откуда они только появились! — крутились вокруг мисс Дункан, словно свора охотничьих псов почуявших лиса.

   Среди всех танцев мазурка и котильон являлись наиболее "важными" приглашениями на балу, по той причине, что после мазурки кавалер ведет даму к столу на ужин. Услышав первые звуки котильона, я вспомнил о предстоящем ужине и чинно отправился к своей невесте, чтобы соответственно правилам отвести ее к столу, если ее еще никто не пригласил ее на последний перед ужином танец.

    Но на этот раз мои ноги изрядно меня подвели. Чтобы прилюдно не качаться, пришлось медленно и с достоинством вышагивать к своей цели через весь зал. На это ушли все силы…

   Но тут появились хозяева и позвали гостей на ужин в обеденную залу, уставленную множеством небольших столиков под кипенно-белыми скатертями, вокруг которых выстроенные в ряд официанты дожидались веселящихся гостей.

    Проклятие! Не успел! Тот нахал в красном мундире, что прилип к мисс Дункан и танцевал с ней предпоследний танец, проводил ее к столу!

   Сдержав рык, я стиснул зубы и огляделся. Мне в этот момент на глаза попалась молодая прелестница — мисс Лора Керн. Предложив руку оживленной словно райская пташка девице, повел ее на ужин.

    Впереди вежливо беседуя о новой постановке в Ковент-Гарден, шли военный франт и мисс Дункан. Она прохладно принимала его ухаживания, что меня немало утешило.

    С мисс Керн мы попали за один столик с пожилым господином в старомодном парике, не имеющим в данный момент никаких интересов кроме курицы "по-милански" — гордости знаменитого на весь Лондон повара лорда Блейквуда.

    Сейчас мне предстояло крайне серьезное, в моем состоянии, дело — поддерживать разговор с молоденькой красавицей, тем более что старый джентльмен, сидевший с нами за столиком, принимать участие в светском разговоре явно не желал...

    — Как ваш достопочтимый брат, мисс Керн? — Вот, вроде выговорил все без проблем. Я приветливо повернулся к девушке, взирая на нее как на светоч мира.

    — Даже не знаю... — Грустно ответила милая кокетка, отставив бокал с лимонадом. — Он отбыл с посольством в Испанию еще в прошлом месяце, но так и не написал нам. Маман постоянно в слезах...

    — Да, дипломаты, это те же военные... — многозначительно посочувствовал я.

    — Да, но только с лучшими перспективами... — лукаво улыбнулась юная мисс, стреляя глазками в мою сторону.

    Я красноречиво склонил голову вбок, выражая «недоумение», чтобы переложить непомерную тяжесть беседы на мисс Керн. Она хихикнула и, оставив вкуснейшую курицу, ради еще более лакомой сплетни, наклонилась ко мне, довольно интимно прошептала:

    — Обратите внимание, за соседним столом лорд Вестерфильд! — Я с раздражением заерзал на стуле, так как и так его постоянно "видел"! А мисс продолжала:

    — Да, да! Военный, сидящий за соседним столиком… — мисс Керн опустила голос до шепота. — Он унаследовал в прошлом году титул виконта и полностью разоренное имение отца и теперь готов жениться на этой высокомерной ледышке, «драгун-девице» мисс Дункан!

    — Да, кажется, мисс Дункан становится гвоздем сезона, — согласился я. Мисс Керн, бывшая этим самым «гвоздем», вежливо кивнула, но потом надулась и обиженно замолчала. К моему великому облегчению.

   Мы сидели рядом, и я краем глаза наблюдал за парочкой, моя невеста и кавалерист...

    За ужином мисс Дункан мило разговаривала и улыбалась мистеру Кингстону и леди Дейн, сидевшим с ними за одним столом. Вежливо отвечала на бесконечные расспросы леди о родных и о том, где жила со своей тетей до переезда к графине Торнхилл.

    Многое в обеденном зале, как и в голове, сливалось перед глазами, но одно мне было абсолютно понятно! Если я так и буду тянуть время, мою драгун-девицу уведут не в меру шустрые охотники за наследством!

   Обдумав дальнейший план, с нетерпением ожидал, когда начнутся танцы, и я получу возможность пригласить ее на обещанный вальс. Наконец, этот долгожданный момент настал.

    От моего серьезно-сосредоточенного состояния алкоголь просто испарился из крови, оставив меня один на один со всем этим адским замыслом по вразумлению родительницы.

    Пригласив мисс Дункан на вальс, я и не думал, что подверг себя нешуточному испытанию! Меня в тот момент поразила мысль — это моя невеста! Моя невеста! После такого "открытия", видеть столь соблазнительные губки прямо перед своими и не иметь возможности поцеловать — было истиной мукой! Хотя, возможно в моей крови слишком много бренди…

    Стоило мне приблизить голову хоть на несколько дюймов, я смог бы ощутить ее вкус. Да и сама мисс Дункан — тонкая, сильная, полная жизни... На ум приходили не всегда приличные восточные стихи, поэтично сравнивающие прекрасных дам с тонконогими газелями.

    Я с трудом удержался, чтобы не прижать ее к себе. Потом все-таки вспомнил, зачем я здесь и сказал ей то, из-за чего все это затевалось:

    — Мисс Дункан, не окажите честь стать моей женой?

    Она удивленно приподняла голову, внимательно всматриваясь в мои глаза. Ее каштановые локоны вздрогнули, притянув мое внимание к тонким белым плечам, словно вырезанным из слоновой кости. Мне безумно хотелось погладить ее шелковую кожу.

    На какой-то безумный миг показалось, что я совершаю ужасную, непоправимую ошибку.

    — Это такая шутка, в которой вновь виновато бренди? — Вежливо улыбаясь, ответила она, смотря на меня умными глазами.

    — Нет, в ней "невиновно" даже ваше богатое приданное... Я не шучу.

    В эти столь важные моменты под звуки вальса мы феерично кружились по залу. Джулиана оказалось для меня прекрасной партнершей, легкой, живой и грациозной. Гости затаив дыхание, смотрели на нас. Каюсь, я привык вызывать подобный интерес, так как лет с двадцати являлся титулованным, а позже еще и богатым женихом, это мне когда-то даже льстило.

    — Вы мне не ответили... — поторопил я девушку, незаметно оглядывая любопытную публику в зале.

    — Кроме явных, у вас есть какие-то причины для этого? — Очень разумно спросила она.

    Откровенный разговор затеял сам, но что ей теперь ответить? "Вы мне нужны, чтобы досадить матушке?" Сейчас, это звучало настолько глупо, что я скривился. Но обняв ее покрепче за талию, галантно ответил:

    — Причин не сосчитать...

    Девушка, мило склонив головку, молчала, словно не замечая излишнего давления моей руки на свою талию. Танец подходил к концу. Когда прозвучали последние ноты, я спросил:

    — Мисс Дункан, мне бы хотелось получить ваш ответ! — Осознавая, что это безумие! Однако мое сумасшедшее требование ее не смутило:

    — Да, я согласна, — спокойно ответила моя невеста, поблагодарив меня за танец реверансом. Я поклонился, обдумывая следующий шаг. Но все, что приходило в голову, было за гранью светских приличий и даже обычной вежливости.

    — Тогда... давайте объявим о своей помолвке? — Запнувшись на последнем слова, предложил я. Она кивнула и подала мне руку.

   Я был потрясен, ни малейшего волнения, а ведь это невозможная бестактность на бале посвященном чужой помолвке, объявлять о своей!

    Четко понимая, что совершаю огромную глупость, принял ее руку в белой шелковой перчатке...

    Я шел ровным шагом к центру залы, ведя за руку мисс Дункан, и мне казалось, что сегодняшний вечер растянулся на бесконечный месяц... Остановившись ровно посередине, чем нарушил весь круг танцев, я громко сказал:

    — Леди и джентльмены! Прошу немного внимания...

    Музыка стихла. Гости замерли на местах, с удовольствием предвкушая новое развлечение. Это был настоящий скандал!

    Только мисс Дункан осталась безучастной. Она спокойно взирала на происходящее с поистине философским равнодушием.

    — Заранее прошу прощения у гостеприимных графа и графини Блейквуд, что совместил это объявление с вашим праздником!

   Немного помолчав после этих слов, я добился полного тишины и внимания гостей.

    — Итак, я хочу поделиться радостной вестью! Мисс Джулиана Дункан, внучка графини Торнхилл, оказала мне честь, согласившись стать моей женой!

    После минуты полной тишины, зал разразился радостными криками и поздравлениями.

   Графиня, приблизившись к нам, поцеловала внучку, тихо, но грозно сказала:

    — Жду ваших объяснений, милорд!

    Я вежливо принял объятия будущей родственницы, больше всего мечтая о ванне, кровати и двери с замком от гостей.

    Моя невеста, похоже, осталась совсем равнодушной. А может она на самом деле не в себе?

    Джил

    Я не помнила, когда была так счастлива. Даже в строгих пределах приличий XIX века я танцевала, смеялась, веселилась, болтала с молодыми людьми. Первый раз в жизни! Бабушка смотрела на меня с одобряющей улыбкой, от чего мне становилось еще лучше.

    Это все началось с лорда Инсбрука. После первого танца с ним, бабушка сказала:

    — Ну вот, дорогая, сегодня у тебя от поклонников отбоя не будет...

   Действительно, я не пользовалась особой популярностью на балах, но меня это не особенно волновало. Я ведь здесь как историк-наблюдатель.

    — Бабушка, ты шутишь? — спросила я, обмахиваясь подарком, привезенным прямо из Китая. Я заберу этот прекрасный веер с собой. Ах, если бы можно было с собой забрать бабушку... Переступив с ноги на ногу, тяжело вздохнула.

    Графиня, неправильно поняв мою грусть, поспешно разъяснила свои выводы:

    — Сэр Артур — законодатель мод. На недостойных его внимания девушек, он не посмотрит, не то, что пригласит их танцевать. Богат, умен, из высокородной семьи. Лучший из лондонских женихов за последние пять лет, но пока не уловим... Ему ни одна молодая леди, ни в чем не может отказать...

    — Еще тот подарочек... — грустно съязвила я, комкая в пальцах платок, который мне некуда было спрятать — ридикюль остался с Бетти в дамской комнате. Жаль, что здесь еще не знают нормальных вшитых карманов, а только накладные на веревочке, хотя для себя эту проблему решила.

   Я одолжила у бабушкиной компаньонки, миссис Торп, корзиночку с рукоделием и вшила себе карманы на все домашние и утренние платья, но к бальному платью из тончайшего шелка побоялась подступиться – оно просто произведение искусства. Бабушка все рассказывала о графе, хотя после подобных пояснений, мне этот самодовольный тип стал еще противнее.

    Хотя к его внешности не придерешься. Намного выше большинства мужчин в зале. Стройный кареглазый брюнет с худощавым лицом. Он был великолепно, в высшей степени элегантно одет: хорошо сшитый сюртук, отлично подобранный жилет и галстук – видимо, внимательно следит за модой и одевается у лучших портных. Но меня он волновал только как объект работы с артефактом. И то, что нас представили, и мы танцевали — конечно, хорошо, но мало что мне давало, в общем.

   Бабушка была права. Действительно, после первого танца ко мне стали подходить джентльмены и приглашать на последующие танцы, быстро заполнив бальную карточку.

   Я веселилась, наслаждаясь эпохой в реальности, живыми носителями языка и танцами... Но это прекрасное время не могло продолжаться вечно. Все испортил во время вальса тот же лорд Инсбрук, предложив мне выйти за него замуж.

    Так как это предложение просто великолепно подходило для выполнения проекта — я согласилась. Фактически, для работы, это чудесная, нет — потрясающая удача! Теперь, когда лорд получит из Египта крест, я буду рядом...

   Хотя жить с ним… Но в любом случае, что он может мне сделать?! Раз, и меня тут уже не будет!

   У меня остались все семь капсул межвременого перехода и тратить их, чтобы просто выспаться и поболтать на станции с друзьями, я не стала.

    В последнем письме, переданном от поверенного, мне сообщили адреса пребывания историков, Ромы и Кларка.

    Здесь, в прошлом, категорически запрещалось пользоваться современными средствами связи. Теперь мне надо сообщить им, что я подобралась к артефакту вплотную и они могут быть свободны.

    Мы, наконец, вернулись домой... Поцеловав на ночь уставшую бабушку, я отправилась к себе. В комнате меня уже ожидала Бетти, незаметно зевавшая и "хлопавшая" осоловевшими глазами, а с ней еще две девушки из прислуги.

   Переодевшись и отпустив сонную Бетти с подругами, я устало села в парчовое кресло, которое в моей комнате успела полюбить больше всего.

    Сейчас я анализировала, что произошло и чего можно ждать в дальнейшем. Я вернулась в недавние события, пытаясь разобраться...

    После сумбурного предложения графа, когда в зале стих гомон удивления, и мы выслушали искрение и не очень поздравления представителей Лондонского высшего света, лорд Инсбрук вновь попросил внимания окружающих:

    — Венчание состоится в фамильной церкви рода Инсбруков, точную дату назначим позже.

    На бабушку было страшно смотреть, казалось, ее перестали держать ноги. Я незаметно вырвала свою руку у графа и подхватила графиню под локоть.

    Лорд Инсбрук в это время с улыбкой выслушивал шутки о большой и светлой любви и острых стрелах Купидона, разящего прямо в цель.

   Приобняв бабушку, я легко наступила на ногу лорду "жениху", но, вероятно, не столь легко, как мне показалось. Он вздрогнул, потом плотно сжав губы, повернулся ко мне, явно мечтая убить на месте. Я глазами показала ему на полуобморочную бабушку и перевела взгляд на дверь. Он понял и, галантно подхватив графиню с другой стороны, раскланялся с хозяином и хозяйкой бала.

    Мы попрощались с гостями графа и в сопровождении графа вышли на улицу. Две служанки, взятые бабушкой на бал, захватили оставленные нами накидки и поспешили вслед. Молодой кучер соскочил с козел и расправил трехступенчатую лесенку под дверью кареты.

    Бабушка, перед тем, как подняться в экипаж, повернулась к лорду Инсбруку и, приняв его помощь в посадке, сказала:

    — Благодарю вас, лорд Инсбрук! Мы по утрам гостей не принимаем, но в связи с последними событиями завтра в двенадцать часов буду ждать вас у себя.

    Покачав головой — отказавшись от его помощи, я самостоятельно села в карету, так и не обменявшись ни единым словом с женихом. Надо заметить, ни он, ни я, не горели желанием вести беседу.

    В сложившейся ситуации мне предстояло самое тяжелое – внятное пояснение для бабушки, "почему я согласилась на столь скандальное предложение?!"...

    — Бабушка, ты сама сказала, что ему ни одна девушка отказать не может! — улыбнулась я.

    — Джил, я совсем не шучу! Ты хоть представляешь, что тебя ждет в браке с подобным ветреным красавцем?

    Я промолчала, отвернувшись к окну.

    — Если ты думаешь, что он тебе польстил своим предложением, то ты ошибаешься. Ты красавица, несмотря на свой рост! А то, что твой отец простой человек, то щедрое приданое смягчает всякий мезальянс. Тем более Торнхиллы намного выше Инсбруков. Ты ведь знаешь, наши владения не майорат и все богатства рода Торнхилл после моей смерти перейдут к тебе!

    — Да, бабушка... но он мне понравился.

    — Глупышка, он всем нравится... Это еще не повод связывать с ним жизнь, тем более в наше время, когда на брак с простолюдинкой идут только ради толстого кошелька!

    Бабушка поправила огромную шелковую подушку и, устроившись на ней удобней, усмехаясь, сказала:

    — Представляю реакцию графини... Небось, эту затею Артур придумал в пику матушке... — Потом обдумывая что-то свое, расстроено сказала: — Джил, дорогая, помни, ты можешь в любой момент разорвать помолвку!

    Я напряжено кивнула и, не смыкая глаз до дома, смотрела в темноту за окном кареты. Под мерный топот лошадей после веселья за полночь я просто заставляла себя сидеть ровно — с открытыми глазами. Спать хотелось безумно...

    Бабушка, начиная дремать, пробормотала, вжимая голову в подушки:

    — Хотелось бы мне на него посмотреть, когда он протрезвеет и вспомнит, что натворил...

    Мне было все равно. Я не понимала того ажиотажа, который вызывал вокруг себя этот типчик...

    Мужчина и мужчина. Полмира таких и в прошлом, и будущем...

ГЛАВА ВТОРАЯ. Последствия

    Артур

    Я проснулся от оглушительного топота копыт, громко бьющего в уши. Казалось, кони бежали прямо над головой.

   Какой глупец привел коня в спальню?!

    С трудом расклеив веки, не отрывая головы от подушки, недовольно огляделся. Никого. Так, а где ко... Бред какой-то...

    На противоположной стороне улицы раздался дробный перестук, услышанный мною раньше. Его ускорил окрик кэбмена.

    Да, несмотря на весьма свободный образ жизни, такого еще со мной не было... Я решил встать.

    — Проклятье! — Скривившись, с адской головной болью я рухнул на подушку, не сдержав стон.

   Так… Пока неподвижен, чувствую себя сносно, но стоит мне пошевелиться, как на голову кидаются все черти ада, терзая ее своими раскаленными трезубцами.

   Подавляя желание остаться в постели навсегда, с огромным трудом стал подниматься, как вдруг в мою голову ворвалась ужасная мысль. От ее "толчка" я дернулся и... со всего маху воткнулся лицом в деревянный столбик кровати!

    К нетерпимо болевшей голове добавились разбитая бровь и скула.

   От высказанных пожеланий, верно, покраснел сам сатана и его присные. За всеми этими "проблемами" шальная мысль, наделавшая столько бед, куда-то испарилась.

    С закрытыми глазами и огромной "деревянной" головой я мужественно сполз с кровати, чтобы добраться до колокольчика и вызвать камердинера.

   Этот проклятый колокольчик так не вовремя куда-то задевался!

    — Дже... Джек!

    — Ваша светлость? — Ко мне почему-то заглянул дворецкий Джон, пожилой слуга моего отца, нянчившийся со мной в детстве еще в родовом имении.

    — Мне надо что-то от головы... и теплой воды искупаться.

    — Да, ваша светлость... Сейчас же прикажу горничным сделать для вас ванну и принести мазь от ссадин.

   Я скривился, заранее предвкушая еще более неприятные ощущения после всех процедур.

    Джон ушел, но тотчас в комнату, пыхтя, влетела моя экономка — мисс Лили, милый заботливый "колобок", как я называл ее в детстве.

    — Артур! Негодник!

    Моя бедная голова усиливала звуки в десять раз, бурно сопротивляясь надвигающемуся разговору. Схватившись за уши, я скривился.

    — Мальчишка! Что ты делаешь! Жаль, нельзя тебя выпороть как в детстве! — Произнося эти грозные слова, она ловко положила мне на голову ледяную салфетку, чем вызвала мою пожизненную благодарность.

   Продолжая ворчать и грозить страшными карами вплоть до Божественных, мисс Лили налила мне в бокал ледяной воды с лимонным соком и какими-то травами, и заставила залпом выпить, мгновенно утихомирив пылающее нутро. Я поклялся всеми святыми, что подобных экспериментов с коньяком и прочим горячительным больше повторять не буду.

    — ... Да если бы отец видел, он бы выдрал тебя на конюшне! Бедная твоя матушка!

    Не вслушиваясь в обвинительную речь мисс Лили, я наслаждался отступившей болью и относительным покоем.

    — Сейчас, искупаешься, попьешь горячего сладкого чая и будешь как огурчик!

    — Спасибо, Коло... мисс Лили, ты вновь спасла меня!

    Со стоном осторожно стал вставать с кровати. Мисс Лили помогла мне раздеться и залезть в готовую ванну с мыльной пеной, как делала когда-то в детстве.

    Я в благодарность поцеловал ее в щеку и развалился в теплом блаженстве воды. Экономка утерла слезы своим белым фартуком и, выходя из комнаты, жалуясь непонятно кому, прошептала:

    — Была бы жена, разве она позволила ему так себя мучить! — Лили с осуждением покачала головой.

   И она об этом, я скривился! Жена, невеста… вот заладили, хоть бросай все и женись!

   От этих слов я подскочил как ошпаренный, вылив половину воды на пол. Нервно выпрыгивая из ванны, я наступил в теплую лужу и, поскользнувшись, поехал на одной ноге. От бОльшего позора меня спасла ручка кресла, за которую я судорожно схватился дрожащими руками, предотвратив великое падение.

    Ругаться сил не было, от происшедшего боль вернулась с прежней силой, раздавливая голову.

    Да, именно слова мисс Лили напомнили мне вчерашний вечер: матушка, гнев, «девица-вроде как кавалерист», помолвка, свадьба! Нет, девицу как-то по-другому звали.

    Я в голос застонал.

    — Что я натворил!

    С улицы раздавалась брань торговок цветами, не поделивших покупателя. Я сидел на полу в глубоком шоке, позабыв, что надо одеться...

    — Господи, помоги все вернуть обратно! — отчаянно шептал я, упершись головой в холодную стену. — Я даже лица ее не помню! Зачем...

    Раздался грозный голос полисмена, утихомирившего истошно орущих торговок. За окном разом стихло.

   Надо будет перебраться в комнату для гостей, ее окна выходят на маленький палисадник во внутреннем дворе.

    Часы на каминной полке, отбивавшие барабанную дробь отдававшуюся в висках, показали одиннадцать часов...

    Я вновь схватился за голову, как я мог забыть о визите к графине!

   Боже, за что?!

   Вставая с пола… медленно поднимаясь с помощью стены, я чувствовал себя взбирающимся на эшафот.

***

    В двенадцать часов дня я уже стоял на пороге дома Торнхиллов.

   Прибыв сюда, отчетливо понял, что мои вчерашние планы не заходили дальше этого. Я представлял себе, как отреагирует матушка на столь спешную помолвку, и то, как покажу неподходящую ни по каким параметрам мисс Дункан шокированной графине. И все...

    Дворецкий в особняке Торнхиллов, забравший трость и шляпу, закончив равнодушный осмотр моего лица, наконец, объявил хозяйкам о прибытии лорда Инсбрука. Получив разрешение графини, нахальный дворецкий провел меня в гостиную.

    — Прошу следовать за мной, милорд, — проговорил он, не удосужившись поклониться, как следует. — Ее светлость ждет вас.

    Леди Торнхилл сидела в несколько старомодной, но великолепно обставленной гостиной, выходящей окнами на улицу святого Петра, одну из самых спокойных улиц Лондона, с элегантными домами и солидными соседями.

    Я оценил сразу, что бабушка моей невесты отлично выглядит для своего возраста: стройна, прекрасно одета, и даже новомодный тюрбан, прикрывший ее благородную седину, выглядит на ней органично.

    — Добрый день, леди Торнхилл, — вежливо поприветствовал я, почтеннейшую старушку.

    — Спасибо, что пришли, граф. Проходите, садитесь. У нас впереди важный разговор.

    Поблагодарив графиню, я опустился на небольшой диванчик, оббитый генуэзской парчой.

    — Чаю?

    Вежливо отказался, в данный момент я чувствовал себя крайне опустошенным. И был уверен, что даже вид еды вызовет во мне бурное отторжение.

    — Должно быть, скверное самочувствие после вчерашнего... — проницательно заметила старушка и, элегантно повернувшись, взялась за колокольчик, стоявший на столике рядом с ее диваном.

    — Я взволнован согласием вашей внучки, после оказанной мне чести... – возвышенно, но прохладно начал я.

    — Я в этом не сомневаюсь, — недовольно проговорила леди Торнхилл, приподнимая свой лорнет и грозно направляя его на меня словно дуло дуэльного пистолета.

    Первый вопрос подрубил на корню все мои намерения повести разговор по-своему — то есть, по возможности огибая самые острые моменты.

    — Как тебе удалось так быстро ее очаровать? — Вот мне и припомнили детские проказы в ее поместье, где мы как-то гостили с матушкой.

    Я желчно усмехнулся.

    — Для меня это никогда не являлось проблемой. Зато всегда я самоуверенно полагал, что сойду в могилу холостяком, — скрывая горечь, сказал я. — Но как видите, женюсь, несмотря на мезальянс...

    — Не забывайся, Артур! Ты говоришь о Джулиане, — раздраженно отрезала старушка. — Моей единственной внучке и наследнице рода Торнхилл! Я ее очень люблю. И мне неприятна мысль, что сыграв роль которую ты бездушно для нее задумал, она станет еще одной из тысяч брошенных тобою женщин, Инсбрук. Имей в виду, я не потерплю этого!

    — Вы когда-нибудь слышали, чтобы я принуждал какую-то женщину? – нахально, нарушая все приличия, спросил я. — И к тому же, мы вроде говорим о свадьбе? — Я насмешливо поднял одну бровь, в душе надеясь разозлить графиню так же, как она меня.

    — В любом случае, знай, я предложу Джил разорвать вашу поспешную помолвку... — Нервно пообещала графиня.

    — Боюсь, что у нас уже нет выбора! — твердо сказал я миледи, поджавшей в гневе губы.

   Думая о сложившейся ситуации еще по дороге к дому Торнхиллов, тогда и решил, что ни за что не проиграю это пари, будь эта леди даже длинноногим жирафом!

    — Объявление о нашей помолвке уже отправлено в Таймс и будет скоро опубликовано.

    — Да, видимо, так, — спокойно согласилась графиня. — Но скандал, связанный с расторжением столь странной помолвки, для меня не имеет значение, как и для тех, кого привлекает огромное состояние девушки.

   Она высокомерно улыбнулась:

    — Она сможет выйти замуж и после трех скандалов с помолвками!

    Я тяжело вздохнул, рассматривая кружевной воротник графини.

    Моя жизнь в последнее время стала чертовски скучной. Сезоны, парадом однообразия один за другим после восьми лет, прошедших после окончания Итона, утратили всю привлекательность.

    Вероятно, Провидение услышало мои жалобы на скуку и решило все поправить...

    Нашу гневливую беседу прервала запыхавшаяся служанка, появившаяся с полным подносом. На нем стоял высокий серебряный чайник из тех, что привозят из Индии, и такие же чеканные тарелочки с пирожными и печеньем. Чашки на другом подносе несла пожилая служанка.

   Принимая от молоденькой прислуги чашку, графиня спросила:

    — Летти, Джулиана еще спит?

    — Нет, ваша светлость. Мисс Дункан позавтракала и чуть свет поехала, как она выразилась — "тренироваться". Она "осваивает"... — На этом слове, рыжая девушка с огромными веснушками запнулась, как бы проговаривая его про себя, — Да... до сих пор, в общем, мисс на конной прогулке! — закончила она гордо, тут же не к месту захихикав.

    Графиня, сдерживая улыбку, спросила нахалку, которой видно никто не говорил как должны вести себя приличные слуги:

    — Летти, что еще я не знаю? — Она говорила с ней как с ребенком, а не со скверной прислугой! Я был возмущен.

    — Уезжая, мисс Дункан сказала, что ей осталось еще совсем чут-чуть, и она научится сидеть в седле как влитая... — Щеки девушки раскраснелись, и она уже вне приличий громко и весело закончила: — Видимо на это "чуть" ей не хватило времени с рассвета до полудня.

    Вот, что значит — в доме нет хозяина! Нахальная прислуга, никакого уважения к хозяевам и гостям!

   Припомнив свое появление на пороге, добавил: тут что служанки, что дворецкий никуда не годятся!

    Графиня, смотря в этот момент на эту веснушчатую мисс "нахальство", улыбнулась и сказала:

    — Свободна, Летти, спасибо.

   Та, еще раз хихикнув, сделала книксен и убежала.

    Тут я вспомнил, как меня сегодня ругала мисс Лили и усмехнулся... Мой гнев значительно поутих. Даже стало весьма неловко за столь высокомерные мысли.

   Я мягко отодвинул от себя чашку из тонкого китайского фарфора с остывающим чаем, ожидая, когда графиня начнет свой важный разговор.

    — Лорд Инсбрук, вы мне так и не ответили, что послужило причиной вашего в большой степени внезапного порыва. Романтика? Месть?

    — Леди Торнхилл, мне почти тридцать лет, у меня есть крупное имение и не одно. Титул. И совершенно неподходящий наследник. Мне не все равно, что будет с теми, кто от меня зависит! — Это была правда. Правда, которая только что до меня дошла.

    — Это ничего не объясняет. Для подобного вы могли подобрать другую, более подходящую леди, или, в крайнем случае, начать ухаживать, как положено в таких ситуациях, и только потом объявлять помолвку на собственном бале в ее честь...

    Скептично на меня посмотрев, она допила чай и вновь аристократично повернувшись, позвонила в колокольчик. На этот раз девушка появилась быстро. Она ловко установила чашки и все тарелочки на массивный поднос, и также порхая, как и вошла, удалилась.

    В Лондоне ни одной сплетни не избежать и скоро графиня все равно узнает о пари.

    — Миледи, вынужден признаться, что мною двигал азарт. Я самым низким образом заключил пари, что женюсь на вашей внучке, не взирая ни на что.

    — Что же послужило основанием для такого спора? — Холодом внезапно охрипшего голоса графини можно было потушить все горящие очаги Лондона.

    — Мое желание жениться...

    — И необычность моей внучки! — Это был не вопрос... Леди Торнхилл в свете боялись, она была умной и нетерпимой к подлости, всегда поступая в соответствии со своими принципами справедливости.

    Молча кивнул. Сейчас я даже не мог предположить, чем в дальнейшем может обернуться мой пьяный проступок, помноженный на откровенность. Но тут совершенно неэлегантно распахнулась дверь и с криком:

    — Бабушка, представляешь... — В гостиную ворвалась Джулиана, словно прохладный вихрь в жаркий день, избавив меня как минимум от неприятного разговора.

    Я сидел, прикрытый высокой диванной спинкой, украшенной по контуру планками красного дерева, благодаря этому девушке меня видно не было.

    — Я, наконец, научилась объезжать любую лошадь и наш грум, мистер Гарри, сказал, что в жизни видел всего нескольких мужчин владеющих этими навыками в подобной степени.

    Графиня, сразу смягчившись, похвалила внучку:

    — Джил, удостоиться похвалы от ворчуна Гарри — великая честь! На моей памяти, почти за тридцать лет, это вторая. Первая была, когда конные прогулки освоила твоя мама, — графиня уже улыбалась, вернувшись в прошлое. На ее лице появилась сеть морщинок-улыбок.

    — Она также удостоилась высокой оценки нашего грума. Как сейчас помню, он помог Пру спуститься с лошади и сказал: "Наконец, леди, вы настолько освоили конные прогулки, что можете спокойно ездить на осле!"

    Не Бог весть, какая шутка, но они от души рассмеялись. Было понятно, что графиня на миг позабыла обо мне.

    Оказывается, моя невеста еще и посмеяться любит. Джулиана быстро пересекла половину гостиной и склонилась поцеловать бабушку.

    Да, она была просто прекрасна в бархатной голубой амазонке и веселенькой шляпке с перьями, подобранной тон в тон. Ее каштановые локоны довольно сильно выбились из прически и, наверно, выглядели до неприличия небрежно, но ей так шло все это, что я, к удивлению, с удовольствием засмотрелся на будущую жену.

    Тут она заметила меня и внезапно куда-то исчезла веселая внучка Джил, передо мной вновь стояла холодная мисс Дункан из бального зала.

    Я легко поднялся с кресла и чинно поклонившись, поприветствовал ее как положено леди.

    — Лорд Инсбрук, рада видеть вас! — Противопоставив равнодушие в голосе, смыслу сказанного приветствия, ответила мисс Джулиана.

    Она сделала реверанс и, извинившись, пошла наверх, переодеться.

    Графиня тут же вспомнила, на чем мы остановились и, медленно повернувшись ко мне, стала испепелять гневным взглядом. Видимо, сейчас и решалась моя судьба. Шли минуты. Напряжение нарастало.

    Но тут, переодевшись с поразительной для леди скоростью, в легком дневном платье персикового оттенка и строгим пучком на голове, мисс Джулиана появилась в комнате, легко покачивая бедрами.

    — Это в высшей степени неприличная ситуация... — начала было графиня, но девушка вновь поцеловав ее в щеку, произнесла:

    — Бабушка, уже все решено, не переживай! Я же сказала, что мне лорд Инсбрук симпатичен и подходит в мужья.

    Она произнесла это так, что меня покоробила подобная приязнь с ее стороны... Сушеная вобла!.. Но тут я вспомнил, как эта счастливая девчонка влетела в комнату с прогулки и... запутался.

    — Хотелось бы, чтобы все было так... благополучно, как ты говоришь, дорогая, — вздохнула графиня, протянув руку мисс Дункан. Та улыбнулась, чтобы поддержать бабушку.

    — Значит, все неизменно? — уточнил я. — Тогда позвольте пригласить вас на прогулку, мисс Дункан. Вы, как я понял, предпочитаете конную прогулку пешей? Тогда завтра окажите мне честь прогуляться в Гайд-парке?

    Джулиана вежливо кивнула:

    — Великолепно. В семь утра вас устроит?

    — Да...

    — Буду ждать вас у входа, — вежливо сообщила Джулиана, сделав легкий книксен.

    — Хорошо... – Я коротко поклонился.

    Вот и все. Я незаметно выдохнул, ох, все позади. Медленно поднялся, поклонился графине и мисс Дункан и вышел вон. Еще не дойдя до двери, услышал щебет молодой мисс по-детски хвастающей бабушке, какие па сегодня выполняла ее лошадка.

    Ни слова о свадьбе... И обо мне... Н-да...

    Хорошо, откровенно говоря, меня тоже не особо волновало, что именно эта женщина будет играть роль моей жены. Я дома почти не бываю, даже когда нахожусь в поместье вне сезона. И судя по ее реакции — это не очень расстроит мою, в будущем, жену.

    Вспомнив еще раз, как она радовалась тому, что научилась хорошо управляться с лошадью, я подивился тому, что начинаю воспринимать мисс Дункан по-другому. Непросто как еще одну знакомую мисс, а как личность.

    Но все равно где-то в душе засела настоящая обида... Предложи я любой леди в свете подобный вариант, она бы была счастлива!..

    Ладно, у этой мисс Дункан достойные манеры и поведение в обществе, значит, она превосходно устроит меня в качестве спутницы жизни. Да, вероятно так и будет!

    Привычка прогуливаться по улицам Лондона, чтобы успокоиться и подумать, давала возможность встречать тех, кого давно не видел… Эдмонда, например. Я улыбнулся.

    День выдался на редкость холодным даже для позднего октября. С момента, как покинул дом графини, я уже успел пройти два квартала к дому Клея. Надеюсь, успею до него добраться, пока не начнется дождь.

   С опаской взглянул вверх, качая головой.

   Все небо было затянуто тяжелыми свинцовыми облаками, и резкий пронизывающий ветер с радостью подгонял тяжелые темные тучи к Лондону.

    Сейчас я ощущал себя подобным облаком, несущимся прямо в объятия грозы... Грустные прохожие, закутанные поплотнее от пробегающего сквозь все преграды холода, не поднимая лиц, суетливо торопились кто куда...

    Навстречу мне шла маленькая семья: молодая женщина и маленький мальчик, одетые очень легко и совершенно не по сезону. Одной рукой — миссис тщетно пыталась запахнуть полы тонкой потертой накидки знавшей лучшие времена, другой рукой — крепко держала мальчика лет пяти в очень легкой одежде под теплым платком.

    Не знаю, что на меня подействовало, то ли особенно холодный порыв ветра, то ли грустный взгляд малыша, но я остановился. Галантно поклонившись миссис с малышом и приподняв шляпу, я обратился к ней с вопросом:

    — Сударыня, простите за беспокойство, подскажите мне, пожалуйста, как попасть на Хеймаркет?

    Она, робко остановившись, замялась, и, настороженно взглянув на меня, вежливо ответила хорошо поставленным голосом образованного человека:

    — Вам необходимо сначала выйти на Пелл-Мелл, а оттуда вы сразу попадете на Хеймаркет.

    — Благодарю вас, как попасть на Пелл-Мелл я знаю.

    Я наклонился к малышу и незаметно сунул в складки его платка золотую монету в пять гиней, потрепав за худенькую щечку, улыбнулся им обоим.

    Вежливо распрощавшись с замершей миссис, соблюдая всевозможное достоинство, я быстро отошел, ускоряя шаг. Даже перешел на другую сторону улицы, стремясь уйти как можно дальше, пока моя помощь не обнаружена.

    Позади раздался негромкий женский вскрик. Сюрприз найден. Превосходно!

    В отличном настроении я быстро двигался к дому Клея, довольный тем, что меня не остановили. Мимо промчалась громоздкая карета, едва не задавив торговавшего газетами мальчишку.

    Я энергично прошел еще несколько кварталов, встретив и раскланявшись с парой знакомых по Уайт-клубу, обдумывая, как достойнее провести последнее из времени отпущенного до свадьбы.

    Переходя дорогу, я собирался подойти прямо к дому друга, но тут запряженная взмыленной четверкой лошадей, закрытая черная карета, которая только повернула со стороны ближайшей аллеи, понеслась, рассекая лужи, прямо на меня!

    — Стой, шельмы!.. — кричал кучер обезумевшим лошадям, незаметно их... подгоняя.

    На миг я замер, всматриваясь в возницу: неопрятно одетого, со следами верной любви к алкоголю. Этот негодяй, заметив мое внимание, нагло ухмыльнулся полупустым ртом.

    Визг испуганных женщин, топот копыт, грохот кареты, несшейся на полном ходу... весь мир скрутился в один единственный миг, превратившись в сгусток растянутого времени.

    Я отпрыгнул. Не знаю, как мне это удалось, но даже не упал. Лихач, уверенно управляя распаленными конями, унесся прочь.

    Несколько выведенный из себя этим происшествием, я постучал тростью в дверь к Эду.

    Мне на удивление дверь открыл сам граф Клей, проворчав вместо приветствия:

    — Инсбрук, здесь висит колокольчик... — потом спохватившись, с участием поинтересовался. — Как ты? Отошел? Я думал, что ты до следующего утра не встанешь...

   Я удивлено посмотрел на друга. Интересно, кого столь важного он ждет, что сам к гостям выходит?! Потом спокойно ответил:

    — Как видишь, я здесь. Был у графини Торнхилл, мы обговаривали подробности бракосочетания.

    Эдмонд молча осмотрел меня и спросил:

    — Что ты намереваешься теперь делать?

   Я уверено заявил:

    — Использовать оставшуюся свободу по максимуму!

    Джил

    Сегодня день выдался на редкость суматошным.

    До обеда я тренировалась. Мне было просто необходимо чем-нибудь загрузить свое тело, не привыкшее к покою. Иначе… казалось, что я сойду с ума от излишка ненужной энергии.

   Единственное, что я могла делать, не нарушая исторических предписаний, это освоить конные прогулки. Кстати, это было тем единственным, что я никак не могла сделать на станции, хотя в точности изучила все теоретические нюансы.

    Сегодня я загоняла двух кобылок до нервной дрожи, зато теперь чувствовала себя уверенно на любой лошади обитавшей у бабушки в конюшне.

    Конечно, освоить все за две недели я бы не смогла, но основы постигла и даже начала немного рисковать к неудовольствию старого грума, который все это время скептически наблюдал за моими потугами.

   Ведь вживую я коня никогда не видела и первое время даже немного побаивалась, чем вызывала презрительное фырканье у коня и высокомерно-снисходительные улыбки у престарелого грума.

    Я уже поняла, что бабушке чрезвычайно свойственно милосердие, она собирала, заботилась и помогала обездоленным людям без будущего. Вот и Гарри, престарелому груму и тренеру лошадей, она не раз предлагала купить небольшой домик и наделить пенсией, но он упорно отказывался, предпочитая энергично возиться с лошадьми при графине. Бабушка ценила подобную преданность, поэтому в Лондоне новых грумов у нее не было.

    Я подозревала, что у нее в доме нашли себе прибежище опозоренные служанки и бывшие узники Ньюгейта. Она настоящая христианка, которая серьезно относилась к вере не по букве, а по духу.

***

    Я совсем позабыла о визите графа, назначенном на полдень. И появившись расхристанной после тренировки, шокировала его. А он меня окончательно разочаровал...

    Теперь не буду обращать внимание на то, как он выглядит. Для меня граф навсегда останется высоким и элегантным мужчиной со злым взглядом. Инсбрук хоть и улыбался, его темные глаза смотрели на меня, прагматично оценивая, словно коня на ярмарке. И бабушка явно была им расстроена...

    Тон его голоса был вежливо ледяным.

   Интересно, чем это я вызвала такое неудовольствие? Хотя… какое самолюбие и обиды?! Мне срочно нужно наладить с ним отношения, иначе проект осложнится. Пока все шло просто чудесно, он сам меня нашел и предложил вступить в брак... На такое ведь точно никто не рассчитывал!

    В час дня нам нанесла визит бабушкина подруга с двумя внучками. Виконтесса Клифтон, крупная женщина с низким голосом, выглядела благодаря излишним пропорциям тела моложе бабушки.

    Поприветствовав гостей, по просьбе бабушки я повела двух девушек в розарий за домом. Внучки виконтессы, девицы чуть постарше и помладше меня, вначале держались сухо, исключительно в границах холодной вежливости, но постепенно вспоминая подробности вчерашнего бала, развеселились.

    Старшая мисс, невысокая и хрупкая брюнетка, хихикая, прикрыв ладошкой рот, спросила:

    — Теперь все говорят, что у вас с графом Инсбруком была длительная романтическая связь, но дедушка нам сегодня во всем признался...

   Я хотела узнать, в чем же признался виконт Клифтон, но девушку перебила младшая сестра, Виолет:

    — Под нажимом бабушки... он признался... – Она была внешне копия старшей, Беллы, но чуть более кругленькая, чем сестрица.

    — Да, все так! — Белла солидно кивнула. — Под нажимом бабушки дедушка признался, что это он вчера вечером в мужском клубе показал графу на вас.

    Я, улыбнувшись, любезно ответила:

    — Теперь я знаю, кого мне благодарить за лучшего жениха в Лондоне.

    Девчонки, переглянувшись, глупо захихикали, не открывая рта.

   Что же там такое, и почему виконту понадобилось графу на меня показывать?

    Но, не выказывая своего любопытства, я улыбнулась вместе с ними.

   Благо, это просто моя работа, иначе на месте настоящей ранимой барышни XIX века мне было бы больно от их любопытства и глупости.

    Я начала было показывать гостьям лучшие розы бабушки, особо выделив собственных любимиц, но девушки, слушая меня в пол уха, вновь и вновь переводили разговоры на скандальную помолвку.

    — Вы его после видели? — Не выдерживая распиравшего их любопытства, почти шепотом спрашивали "лисички".

   Я вежливо кивнула:

    — Да, он сегодня уже нанес нам визит, обговаривая с бабушкой условия брачного соглашения.

    Девушки заметно потускнели. Романтично настроенным девам хотелось нешуточных страстей, а тут все чинно и благородно.

    — Джулиана, вы, верно, безумно рады? Граф красавец, я как вижу его, у меня коленки подкашиваются...

    — Несомненно, он красив как Аполлон, — сдержано согласилась я и повела их к выходу, с тоской оглядываясь по сторонам на цветущие розы. Завтра все будут знать о моей тайной страсти к лорду Инсбруку.

    Я покачала головой. Вот глупышки, здесь так прекрасно! Чудесные цветущие розы посреди слякоти и промозглости Туманного Альбиона, а им важно, что скажут в светских гостиных о неожиданной помолвке... Я никак не могла насмотреться на живую красоту цветов, проводя в оранжерее все свободное время.

    Может со мной не все в порядке? Почему эти темы, любимые девушками во всех веках, мне совершенно безразличны?

    Я взяла с полки кожаные перчатки Жака, искусного садовника специально выписанного графиней из Франции, чтобы ухаживать за розами. Подхватив садовые ножницы, я срезала по одной великолепной бордовой красавице для каждой из девушек. Потом вручила их со словами:

    — Посмотрите, они так прекрасны! Просто гимн самой красоте!

    Девушки, рассматривая мои презенты, даже забыли о колючках. И молчали, задумавшись каждая о своем. Вероятно, их тоже проняла вечная красота мира...

    Больше не сказав ни слова, я сняла перчатки и аккуратно уложила их на место. Пропустив девушек вперед, плотно прикрыла за собой стеклянную дверь оранжереи.

    Вернулись мы в гостиную к бабушкам, притихшие.

    Подруги мило беседовали за чашкой чая, радуясь "дружбе" внучек.

   Мою бабушку с самого начала очень волновало, что у меня нет знакомых моего возраста. Теперь, надеюсь, она счастлива видеть, что я, наконец, нашла их.

   Посадив девушек рядом с собой, я принялась вежливо расспрашивать их об увлечениях. И, конечно, речь зашла о новых нарядах, сразу сблизив нас непонятной любовью к многослойным перелинам.

   Виола более откровенная и раскрепощенная, чем старшая Белл, склонившись ко мне, доверчиво прошептала:

    — Если я скажу бабушке, она решит, что я сошла с ума! Но я просто обожаю, когда джентльмены носят хэвлок. (Пальто-накидка с длинной многослойной перелиной) Это так безумно романтично! Сразу вспоминаются стихи Байрона…

   Но Белл не дала сестре договорить. Она дернула Ви за локоть, показывая огромными глазами на бабушку. Ясно, чтение подобных стихов совсем не поддерживается взрослой половиной семейства Клифтон. На их фоне я чувствовала себя престарелой родственницей, настолько чистыми и наивными они были.

   Опустив глаза, грустно усмехнулась.

   Бабушка, повернувшись ко мне, весело сообщила, зная, что мне это будет приятно:

    — О Джил... Леди Агата предложила тебе сегодня прогуляться с ее внуками. Вечером в Воксхолл-Гарденз фейерверк по случаю годовщины Трафальгарского сражения (21октября1805г), а я знаю, как ты хотела там побывать! Вот и Белла с Виолет отправляются с братом на праздник...

    Я так рвалась попасть туда, что в последнее время планировала ночную вылазку для изучения объекта. Но это могло плохо очень кончиться, если бы меня кто-нибудь увидел. Это был бы полный провал моей первой операции, потому что путь в высшие аристократические круги был бы закрыт для меня навсегда.

    — Не могу выразить, как я признательна вам, ваша светлость, леди Клифтон! С удовольствием приму ваше приглашение... — Я не скрывала своей радости.

   Та благожелательно кивнула:

    — Вот и хорошо, а то сидит дома возле бабушки. На всех приемах только с бабушкой за ручку! И как только Артуру удалось объявить помолвку с мисс Скромность? — улыбнулась пожилая дама.

    Мои щеки сами по себе ярко покраснели... Неужели мое отношение к бабушке производит такое впечатление?

    Виконтесса, довольная результатом своих слов, в отличие от своих внучек рассмеялась от души и для леди довольно громко. Повернувшись к графине, она отметила:

    — Знаешь, Кэтрин, я таких нежных девушек давно не видела, с тех пор как стало немодно отправлять девушек на воспитание в монастырь...

    Бабушка, довольная таким метким замечанием подруги, согласно кивнула. Заметно, что ей от слов подруги было приятно. Надеюсь, я ее не разочарую... потому что, у меня намечено много дел в Воксхолл-Гарденз.

    Проводив гостей, я отправилась в свою комнату — снаряжаться. Надо было подобрать удобную и теплую при этом еще и нарядную одежду.

   Обдумать, куда с собой положить довольно громоздкий альбом и... небольшую чернильную ручку. Это был долго обсуждаемый вариант, потому что ничего современного брать с собой нельзя, а как писать на весу гусиным пером? Если только пару строк чиркнуть и как с собой чернильницу таскать? Но это совсем не подходило... Вот и придумали в перо вставить заранее заправленную чернильную ручку, очень простой конструкции.

    Я еще раз все заранее продумала.

    На синее бархатное платье я накину синюю шерстяную накидку, под ней будет незаметен небольшой альбом. Да и синий свет в темноте становится невидим.

    Когда закончила сборы, было почти пять часов. Старая служанка бабушки миссис Линдон уложила локоны под шляпку, я даже не вдавалась в подробности как, предвкушая будущую прогулку и из-за этого чувствуя себя невестой, ожидающей жениха...

    Дело в том, что из описаний знаменитого места в начале 19 века понятного было мало. Театры изучены и описаны, Вестминстерское аббатство и знаменитые соборы и многое другое... Но только не Воксхолл. Это было на самом деле не смешно. А мне выпала честь сделать это первой, так что просто необходимо зарисовать и описать увиденное в этот исторический момент.

    Выпив с бабушкой чаю, я подумала, что не сделала самого простого, не расспросила графиню:

    — Бабушка, я… мы… можем завтра днем прогуляться по Воксхоллу? Мне хотелось бы сделать зарисовки...

    — Конечно, милая. Возьмешь свои акварели и мы прогуляемся... А может лучше отправиться в Гайд-парк? Там есть прелестное озеро, поедем туда?

    — Как хорошо задумано! Погуляем сначала по Воксхоллу, а потом вокруг озера в парке!

    Бабушка рассмеялась столь откровенному упрямству.

    — Хорошо... но я не совсем понимаю твое желание прогуляться именно в Воксхолле. Если бы ты шла с галантным молодым человеком, но со старой бабушкой?! О времена, о нравы!

   Мы рассмеялись. Как же я буду без тебя...

   Поцеловав бабушку, поднялась к себе за накидкой. Уже почти шесть, скоро сюда прибудут внуки виконтессы Клифтон.

    На улице фонарщики принялись за освещение. Мне захотелось понаблюдать за ними, но во двор въехала огромная карета и остановилась у высокого полукруглого крыльца нашего дома.

    Я вздохнула, между делом поправила шляпку и медленно спустилась вниз. В гостиной меня уже дожидались Белл с сестрой и молодым человеком. По черным волнистым локонам было заметно, что это их брат.

    Девушки легко поднялись с парчового диванчика в гостиной и представили мне своего старшего брата, мистера Алекса Демоуэри, будущего виконта. Невысокого коренастого молодого человека, разглядывающего меня с добродушным любопытством.

    Бабушка, приветствующая гостей, похвалила его успехи в управлении имением, коими сегодня во время щедро похвасталась визита леди Агата. Молодой человек густо покраснел, чем сразу вызвал мою симпатию.

    Попрощавшись, наконец, мы расселись в карете и отправились смотреть праздничный фейерверк. Как только лошади тронулись, Алекс, покровительственно улыбаясь, спросил:

    — Как предпочитаете попасть на праздник на лодке или в карете?

   Мы дружно ответили, что на лодке, тогда он постучал по крыше тростью, привлекая внимание кучера. Когда тот притормозил, мистер Алекс Демоуэри продиктовал ему как лучше проехать к лодкам.

    Я свой заранее подготовленный альбом оставила дома. Если пойдем с бабушкой, то днем зарисовки делать удобнее. Значит, сегодня только прогуляюсь и обдумаю, что завтра буду рисовать.

    Переправившись через Темзу на лодке, мы попали в царство вечного праздника, ярких огней, музыки и великолепно одетых гостей Воксхолла.

    Сначала мы чинно гуляли по многолюдным аллеям, наблюдая за оркестром, гостями и мило беседуя. Затем выбрали пустую беседку, и устроились в ней.

   Попав сюда, я наслаждалась каждым мгновением: вечерним Лондоном, разодетой публикой, самим вкусом настоящего XIX века. Наконец-то я почувствовала себя по-настоящему в прошлом.

    К Алексу на одной из широких аллей заполненных праздной публикой неожиданно присоединились друзья, с которыми он еще недавно учился в Оксфорде. Они вмиг развеселили притихших сестренок.

    Впрочем, все было очень благовоспитанно.

    Одного джентльмена звали сэр Кристиан Клер, он всем видом напоминал кота: круглым лицом, забавными усами и милой, слегка снисходительной улыбкой.

   Второй, мистер Майкл Вуд, на вид он был построже Кристиана, но тоже приятной наружности и приличного поведения.

   Я исподволь их рассматривала, изучая новый для меня предмет — молодой человек в природе. Всеми силами стараясь не привлекать к себе внимания, так как мне интересней было наблюдать, чем участвовать в беседе.

   Они вежливо разговаривали с сестренками Алекса, изредка вызывая их смущенный смех.

    Поужинав с нами в беседке, молодые люди, вежливо попрощавшись, удалились. Мы вновь пошли гулять.

    Погода заметно испортилась, стало еще прохладнее. Постепенно откуда-то наползал туман, покрывая и свет, и темноту мягким слоем дымки.

   В толпе то тут, то там звучали опасения, что спустившийся туман помешает полноценно наслаждаться фейерверком в честь праздника. Меня столь же размеренная, сколь унылая прогулка в обществе скучающих молодых красавиц совсем не устраивала.

   Я решила, что пора пойти на разведку, а то будучи под бабушкиным крылом совсем заигралась в нежную аристократическую девицу. До фейерверка еще несколько часов, без его лицезрения Алекс с сестренками домой не уедет.

    Сделав вид, что кого-то заметила вдали за тонкой пеленой тумана, приподнявшись на цыпочки, я энергично помахала рукой, волнуясь от всей души. Потом с этой же улыбкой посмотрев на моих спутников, пояснила, игнорируя их недовольство:

    — Я отлучусь на две минуты, там моя подруга и мне бы хотелось с ней поговорить... Только поздороваюсь и вернусь.

    — Давайте, мы проводим... — серьезно начал, было, Алекс. Я распахнула глаза и заговорщицки тихо произнесла:

    — Нет, не стоит. Она, верно, здесь инкогнито, и если кто узнает, она мне никогда этого не простит!

    — На вашем месте я бы поостерегся гулять в такой час без провожатых, — насупившись, сказал Алекс. – А я не могу отпустить вас одну, я за вас графине обещался!

    — Я понимаю, но там моя подруга мисс Ло... — точнее я не назвала, пусть сам придумает, какая мисс Ло… это может быть. – Две минуты и все! Меня будет видно! Я же рядом…

    Девушки поджали губки, дружно обдумывая, кто же эта таинственная мисс Ло...

    — Я только пойду немного поговорю с ней и вернусь... – Я продолжила исполнять партию маленькой глупенькой сестренки. — У меня ведь помолвка, а она даже не знает... — весело и беззаботно прощебетала я, демонстрируя великое нетерпение присоединиться к "подруге".

    Потом я заранее благодарно улыбнулась будущему виконту за "понимание и доброту" и, не дожидаясь более категоричного запрета, быстро вспорхнула, и понеслась к небольшой кампании, скрывающейся в тумане.

    Алекс раздраженно крикнул вслед:

    — Только две минуты! Мы будем в крайней беседке ждать вас...

    Я не остановившись, махнула рукой "да-да, поняла". Потом накрывшись капюшоном, чтобы максимально прикрыть лицо, пошла дальше в парк прогулочным шагом.

   Компания джентльменов и дам полусвета, к которым я бесцеремонно присоединилась, покосившись на меня, никак не отреагировала.

   Это же хорошо! Я решительно обогнала всех и скрылась в тумане, не дожидаясь неприличных предложений от праздных джентльменов.

    Когда шум праздника стал стихать вдали, я свернула на небольшую дорожку с кустами по краям, уходящую вглубь парка. Меня она устраивала потому, что хоть и с редкими фонарями, но на ней невозможно было заблудиться в отличие от многочисленных тропинок, разбегающихся в разные стороны в полной темноте.

    Теперь я шла, упиваясь свободой.

    К сожалению, в этой части парка кроме беседок иногда даже пустых ничего исторически ценного не было. Я искала скульптуры или стелы, что-то связанное с победами или пожарами… но, увы, все было напрасно.

    Когда я, печально вздыхая, решила вернуться назад, на тропинке под фонарем меня поджидали бродяги.

   Высокий старик, со сморщенным как сухофрукт лицом, рыжий амбал с глупым выражением на грязной физиономии и еще один головорез в довольно приличной одежде, но с грязными паклями вместо волос. В тумане, тяжело дыша, скрывался еще кто-то. Итак, их четверо…

    Я стояла недалеко от фонаря, наблюдая за нежданными историческими персонажами, которые напоминали мне пиратов из романа Стивенсона.

    Самый старый из них, — тип с мерзкой улыбкой, выказанной в ожидающей моего страха, — выставив перед собой нож и стал приближаться, при этом мерзко «воркуя»:

    — Милочка, ну-ка давай-ка перекинемся словечком, а может, и чем погорячее!.. — Услышав в его словах грязный намек, его товарищи дико загоготали.

   Ага, предвкушают, поняла.

    Я очень боялась — презирая саму себя за эту слабость, — и при всем этом жаждала настоящего боя. Сколько было тренировок, но это все совсем не то...

    По законам моего мира я честно предупредила нападавших:

    — Ваши действия повлекут наказание. Я предупреждаю.

    — Неужто счас явится твой полюбовничек, которого ты в кустах дожидалась?! — С издевкой, на грубом кокни съязвил старик, отвлекая меня от своего напарника, подступающего со спины. — Так вот мы! Тебе приглянутся настоящие мужики!

    На мне надет длинный корсет и плотная шерстяная юбка, которая не даст развернуть бедро в полной мере...

   Что делать?! Я запаниковала, оглядываясь...

    На миг запнувшись, резко развернулась к подкравшемуся сзади бандиту и одним ударом ноги выбила ему коленную чашечку. Может и не поломала, но ближайшие полгода он нормально ходить не сможет. А может статься и никогда...

   Довольно молодой, но уже насквозь пропахший алкоголем и мочой, он катался по влажной земле и громко скулил, перемежая стоны отборными ругательствами.

    Старик, не заметив мои манипуляции, решил, что я с испугу случайно задела молодчика, подбиравшегося ко мне со спины. Развернувшись к покалеченному, он с отвращением на лице, процедил:

    — Гарри, заткни свою пасть! Не то сюда толпа подвалит... Тогда, пеняй на себя!

    Пострадавший Гарри, услышав гневное шипение старика, заткнул рот рукой, продолжив мычать дальше.

   Вот это послушание!

    Я с шумом выдохнула воздух из легких и сухо произнесла:

    — Предупреждаю в последний раз, идите своей дорогой, иначе вам никто не поможет!

   Трое оставшихся на ногах грабителей заржали. Я вновь устало выдохнула и приготовилась драться.

    Мое счастье, что эти отребья общества не рассчитывали встретить отпор от леди. Не дожидаясь нападения старика, я сама ринулась к нему.

    — Эй, девка, давай столкуемся... — насмехался старик, поигрывая ножиком. Он грамотно размахивал им на уровне живота слева направо и обратно.

    Я ловко поймала его за локоть правой руки, нажав на болевую точку, — он вскрикнул, уронив нож в туманную темноту, — и резко вывернула ему руку. Чем довела бродягу до болевого шока. Ногтями со всей силы надавила на затылок, отключив его.

   Про себя отсчитав до пяти, отпустила бесчувственное тело на землю. Если держать до восьми, это смерть.

   Двое других уже неслись на меня, яростно выкрикивая оскорбления.

   Одному я толкнула под ноги бесчувственного старика, другого встретила ударом ноги в живот. Пусть и не в полную силу из-за длинного одеяния, но весьма чувствительно для нетренированного пресса. Рыжий мужичок, видимо шотландец, только охнул и согнулся, схватившись за живот.

    Я бросилась к споткнувшемуся о старика мужчине, самому ухоженному из всей банды, когда он, чертыхаясь, поднимался с земли. Ударив его локтем в шею под горлом, стремительно вывернула руки за спину.

    Он мгновение переводил дыхание, потом плюя слюной, с огромной ненавистью выдавил на литературном английском:

    — Не зря тот, кто заказал тебя, приказал убрать сразу...

    "Нежно" вывернув ему руки еще сильнее, я безмятежно спросила, усмехаясь:

    — И кому же я так досадила? — Его слова меня не заинтересовали, ну зачем я профессиональным убийцам?! Это нападение во всех смыслах могло быть только ошибкой с их стороны.

    — Не знаю... — проскрипел от боли насильник. — Заплатили за тебя хорошо...

   Так-таки и за меня? Я улыбнулась.

    — Это приятно, когда тебя высоко ценят... А почему вы сразу не выполнили задание? Нож в спину и нет проблем?

    — Старому все мало... "Пущай поплачет, поизвивается, а я посмотрю..." — передразнил он голос старика.

    — А вы, небось, поразвлечься заодно решили, что добру пропадать? — сочувственно произнесла я. В ответ он только зарычал, пытаясь вырваться. Но только сделал себе больно.

    Вывернув негодяю суставы до хруста — теперь он боялся дернуться и громко стонал, — я брезгливо бросила его валяться в полузабытье от болевого шока.

   В это время размышляя, что делать дальше? Может, полицию сюда позвать? Точнее коннетабля, полиция у них пока работает только по Темзе.

   Я поправила шляпку, пригладила рукою локоны и, одернув юбки и накидку, брезгливо обошла стонущих негодяев, направляясь назад по тропинке, нежно закутанной в пушистый туман.

    Шаг за шагом я успокаивалась.

    Медленно двигаясь по темной аллее, скупо освященной редкими фонарями, я испытывала безотчетную тревогу вперемешку со щемящей тоской.

   В чем дело... не могла ни понять, ни обозначить эту горечь словами.

   Ночь тихо струилась вокруг густым туманом, наполняя все чудом. Голоса и шум вдали, только подчеркивали бархатное великолепие осени, царившее кругом. Мне хотелось, чтобы все звуки исчезли, чтобы услышать, о чем шепчет туман и как с деревьев падают листья…

    Оттого ли, что я чужая этой красоте, наполненной жизнью, мне было обидно, что я росла в пустом пространстве, а не на самой Земле, с которой я ощущала полное родство?

    А может совсем наоборот, это безотчетная тоска... по дому?.. Астере? Из-за полного одиночества?

    Этот восхитительный мир я понимала и принимала его во всей красе. Что же удивительного в том, что красота природы так тронула мою душу? Просто мне было досадно, что рядом нет никого, кто мог бы разделить со мной эту радость.

    В тумане где-то вдали двигались люди, слышался смех и разговоры. Долетали приглушенные звуки музыки...

   Я поймала туман в ладошки и рассмеялась. Туман... Настоящий туман! Как же это все здорово!

   Я летела как на крыльях, иногда пританцовывая от распиравшей меня радости.

    Добравшись до крайней беседке, я застала там всю троицу с кислыми лицами.

    Влетев внутрь, я позвала их гулять:

    — Такой чудесный вечер. Ах, если бы можно было здесь танцевать?

    — Нет... Нельзя, — отрезала Белла, раздраженная моим долгим отсутствием. — Мы вас заждались!

    — Простите, рассказывая подруге о помолвке, я увлеклась и забыла обо всем на свете! — Моя счастливая девичья улыбка, вызвала хоть какой-то намек на снисхождение. Это было понятно моим спутницам, и даже Алекс отнесся к подобной слабости снисходительно, хотя до этого жутко злился.

    — Так мы будем танцевать? Все так романтично: вечер, оркестр, праздник и мы танцуем… — Я сейчас говорила им, о чем мечтала, "заразив" этой затеей милую семейку.

    — Неловко… — Робкий голос Белл показал, что мое предложение ее весьма заинтересовало.

    — Будет скандал... — Развеселилась молоденькая Виолет, чуть не хлопая в ладоши от моего "чудовищного" замысла.

    — Ну, что вы... Под бдительным оком старшего брата, разве кто в чем усомнится? — утешила я.

    — А мы будем танцевать тихо... — вступилась Белл. — Только Алексу придется найти нам подходящих кавалеров...

    Оставшийся час до фейерверка мы танцевали с друзьями будущего виконта, разделившими с нами ужин... Было весело, даже лучше, чем на балу...

    Домой я вернулась почти под утро насколько усталая, настолько и довольная.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Удивление

    Артур

    Я уже несколько часов сидел перед камином с невинным бокалом хереса в руке, встречая бессонный от раздумий рассвет.

    — Боже, что это было?!

    Я был в глубоком потрясении и никаких объяснений увиденному, быть не могло!

   Повезло? Очень повезло? Это ведь невозможно!

   За свои почти три десятка лет подобного "везения" я не встречал! Ни на войне, ни в мирное время.

    Все начиналось совершенно невинно. Мы с лордом Клеем наметили себе немного отдохнуть и насладиться последними днями моей свободы.

    Забрав из заведения Пти Шваль (Маленькая лошадка) двух дев радости из любимиц Эда, мы все вместе отправились на праздник в Воксхолл.

   Мисс Флер, высокая изящная кокетка с пухлыми губками и сладким голоском, что-то весело щебетала о новых модных птичьих перьях, привозимых откуда-то из-за океана и ее мечтах связанных с их получением и не только. В ее планы, как минимум, входило сведение с ума всех товарок надетыми перьями …

    Я умело поддакивал, не вдаваясь в подробности ее болтовни. Когда-нибудь этакая леность ума сделает меня нищим! По-моему, сейчас я пообещал ей их купить.

   Флер игриво поправила светлый локон над ушком и обратилась к подруге с радостной вестью о полученном от меня обещании.

    Мисс Бель отреагировала несколько излишне нервно. Окинув подругу ядовитым взглядом, она прижалась к Эду еще ближе так, что почти повисла на его руке и принялась щебетать о том, как же ей хочется хотя бы полюбоваться на подобную красоту...

    Эд подняв на меня раздраженные глаза, пообещал ей их на ком-нибудь показать. Это вызвало смех у моей спутницы и слезы... видимо благодарности, у мисс Бель.

    Прогуливаясь по парку, мы мило беседовали, никуда не торопясь, ведь все интересное ожидало нас впереди. А именно — фейерверк в ночи… и все остальное.

    Мы уже час сидели в беседке, наслаждаясь бутылкой прекрасного французского вина из довоенных урожаев и мясом по-тирольски, когда я заметил знакомый силуэт. Моя нареченная!

   Она со своими спутниками только вышла из лодки и сейчас с увлечением осматривала украшенный праздничными огнями Воксхолл-Гарденз.

    А что это за леди с ней? Я приподнялся вглядываясь…

    О, это молоденькие внучки виконта Клифтона... А вот и его наследник... Я всем существом пребывал там, среди них, позабыв о своем друге и наших, совсем неуместных при подобных обстоятельствах, спутницах.

    К Алексу и девушкам подошли еще двое джентльменов.

   Кто это!?

    — Твои глаза Артур, превратились в две щелочки. Никак у тебя появился кровный враг?

    — Да... Нет… Те, кому тут совершенно не рады! — проскрипел я, порываясь присоединиться к веселой компании моей невесты.

   Граф Клей криво усмехнулся.

    Девушки за столом замерли с вилками в руках, прислушиваясь к нашему разговору. Ну да, ведь шантаж тоже вид заработка...

   Оставив свое наблюдение, я устало повернулся к своим спутницам и спросил:

    — Ну, и как вам мясо по-тирольски?

    — Бесподобно! — ответил за всех Клей и, наклонившись к ушку брюнетки, шепнул что-то неприличное. Бель довольно вульгарно расхохоталась.

   Он что с ума сошел?! Привлекать внимание, когда моя невеста рядом?! Я стиснул зубы и гневно оглядел друга.

    — "Гаспада", — ломая язык как французская герцогиня, сказала мисс Бель. — Эдмонд предложил отправиться к нему — прямо сейчас...

    — О, конечно! Я так замерзла... — присоединилась к ним Флер тонким голоском. Это был неплохой выход из положения, но мне захотелось выяснить, что будет делать моя будущая супруга в столько странном для невинной девушки месте.

    — Официант! — Я негромко подозвал слугу в синей ливрее, который стоял возле беседки в ожидании заказа. Когда он склонился перед нами, я попросил:

    — Принесите арманьяк двадцатилетней выдержки. Дамам необходимо согреться!

    Официант кивнул и пошел выполнять заказ.

   Мисс Флер обиженно надула чудесные губки, смотря на меня обиженным младенцем, у которого негодяй отобрал леденец.

   С Темзы неотступно наползал туман из разряда тех промозглых холодных неприятностей, которые бывают только поздней осенью.

   Пока мы беседовали, моя невеста и ее спутники, куда-то скрылись. Сытые и слегка пьяные вышли мы из беседки и направились гулять вглубь парка. Эд и Бель брели впереди нас, кокетничая, и беспрестанно заигрывая друг с другом.

    Мы же с Флер, как ни странно молчали.

   Я вспомнил о мисс Дункан, и мне безумно захотелось вновь ее увидеть. Скоро она станет абсолютно моей, это понимание согрело какие-то тонкие струнки в душе...

    — Скорей бы полночь... — посетовала Бель, кутаясь в изумрудный плащ, который не слишком элегантно смотрелся с ее голубой шляпкой. Заметив мой интерес к наряду подруги, излишне захмелевшая от арманьяка Флер, сказала с простонародным акцентом:

    — Не нравится? Ну, мы же не можем одеваться как благородные дамы, имеющие платья и полный гардероб на все случаи жизни... А носим то, что есть, не выбирая и не морща нос.

    — Понимаю... — Выслушивать пьяный бред кокотки не входило в мои планы. Я собирался ее остановить, но…

    — Ничего ты, господинчик, не понимаешь! — Резко оборвала она меня.

   И куда это "леди Флер" исчезла? Как никогда и не было... Эта английская крестьянка со слегка заплетающимся языком и строгими как у моей гувернантки глазами, мгновенно утратила образ кокетки:

    — Родители оставили меня одну с тремя братьями... Младшими братьями.

    — Они тебе мешают? — спросил я, сразу представив себе трех наглых юнцов в убогом домике и ломающую себе руки от невозможности их вразумить старшую сестричку...

    — Не-а, они моя радость... но я не могу не только отдать их учиться, но и... и прокормить их как следует! Что я получаю у мадам, почти все идет на эти тряпки, а иначе меня ведь, никто не пригласит... — Она с ненавистью схватила в кулачок и дернула свою накидку.

    — Думаешь, я так хотела енти дурацкие перья, как плела тебе? Ни за что... Мне нужны они, только чтобы их продать и купить мальчишкам обувку на зиму...

    Она тяжело вздохнула и сильно потерла красный от холода носик, от чего он стал совсем белым.

    — Я куплю тебе их...

    — У… Купи-и-ишь… — недоверчиво потянула она хмельным голосом с хрипотцой. — А, думаешь, Кэти лучше? — Она устало махнула в сторону хихикающей подруги. — Нет! На оплаченные ею счета на лечение матери доктор Керн, этот старый похотливый пес, построил себе новый дом! А ее мать как кашляла, так и кашляет, — помолчав, она раздраженно прибавила. — Я сегодня так обрадовалась, что все окончится пораньше, но тебе приспичило прогуляться! Ко всему мне придется платить соседской старухе, что она присмотрела за мальчишками больше договоренного.

    Я выгреб из карманов все, что было с собой, и сунул золотые монеты в руки, растерявшейся девушке, сказав:

    — Беги домой к мальчишкам, а я пока здесь погуляю...

   Она посмотрела на свои руки, потом немного помолчав, потянулась ко мне и совершенно невинно поцеловала в щеку со словами:

    — За доброту Бог воздаст вам настоящей любовью, — и тихо прибавила. – Прощайте! — Резко, не по-женски тяжело развернувшись, Флер зашагала по дорожке к выходу из сада.

    Может ее проводить? Кинулся было за ней, но она исчезла в тумане… Эд и Кэт-Бель ушли куда-то вглубь Воксхолла. Флер, или как ее там, — ушла домой. А я остался один в густом тумане.

    Развернувшись, я тяжело побрел неизвестно куда, прислушиваясь к далеким звукам... Рядом раздались чьи-то едва слышимые шаги, скрадываемые туманом.

    Я отступил в сторону и замер, всматриваясь в мутную дымку...

    Вот недалеко показался высокий силуэт... через минуту превратившийся в мою невесту!

   Она шла одна, деловито всматриваясь в туман и раздраженно качая головою.

    Мне было хорошо видно только ее лицо, плащ сливался с ночью так, что иногда казалось, что по парку плывет привидение без тела.

    Куда она идет одна? Кого разыскивает в тумане?

    Я резко притормозил.

   У нее здесь встреча с любовником! Вот почему мисс Дункан сразу приняла столь скандальное предложение и была не рада меня видеть сегодня. Ей видно поскорее надо прикрыть свои грехи, а тут я... Сам себя на тарелочке преподнес!

    Вся моя умиротворенность куда-то пропала. Я был преисполнен гневом так, что... что едва не взрывался от бешенства!

    Со злобой следя за ее плывущим силуэтом, я поспешил вслед, собираясь устроить допрос и покончить со всеми договоренностями! Смеясь над самим собой за те мысли, что недавно грели мне душу. Будет только моей. Ха, ха, и еще раз: — Ха!

    Но тут в голову пришла новая идея, и мне захотелось, поймать ее с поличным! Чтобы не мучится, выслушиваем ее лжи или рассматриванием ее притворства с последующими оправданиями.

    Я крался за лгуньей Дункан как охотник за зверем.

   Мисс Неверность шла только по дорожке, не пытаясь свернуть на тропинки, ведущие вглубь парка, так излюбленные любовниками при тайных встречах... Может у нее, все не так серьезно? — прокралась предательская мысль.

   Глупец! Да, будто нельзя потом пойти куда-нибудь!

    Она останавливалась возле каждой беседки, даже если они были пустыми, и делала вид, что любуется лепниной и прочей красотой... ночью... одна... в глубине парка... Да. Самое время.

   У меня от бешеного гнева свело челюсти.

    Прогулявшись еще немного, моя невеста развернулась и пошла обратно. Ага, любовничек-то не пришел! Жаль! Я заскрипел зубами.

   Осторожно, чтобы она не услышала, двинулся следом дальше. Но теряя интерес, я постепенно отставал от девушки, размышляя, как теперь подловить неверную.

   Когда она окончательно пропала в тумане, вдруг среди шумов парка отчетливо различил речь представителей дна Лондонского общества. Где-то рядом в тумане раздался резкий гортанный окрик, перекрывший все остальные голоса, окрик заставляющий сердце остановиться.

    На нее напали...

    Я побежал, до меня доносились отзвуки их разговоров, но почти подобравшись к кругу света возле фонаря, замер... любуясь, как ловко моя невеста отделала четверых бандитов. Четверых матерых подонков вооруженных ножами!

    То, что я остолбенел от подобного зрелища, это понятно, но то, что случилось потом, меня просто убило!

    Она перешагнула через них и пошла, гулять по парку дальше... Я шел за ней, не отрываясь, но и не показываясь. А она, смеясь, ловила ладонями туман, жадно его вдыхала, крутилась под фонарями, иногда пританцовывая.

    Я был нокаутирован сильнее, чем на ринге у господина Джексона.

    Мысли о любовнике больше меня не беспокоили... Совсем... После подобной стычки, (не уверен, что со всей своей армейской подготовкой я бы смог выйти из этой передряги целым) я бы всю ночь пил или еще как-нибудь расслаблялся, чтобы прийти в себя. Но уж точно не танцевал в туманной ночи от счастья!

   Хотя... что-то в этом есть....

   Вернувшись к беседкам, мисс Дункан переговорив с друзьями, устроила танцы — что само по себе было очень неприлично. Во время которых, она до чрезвычайности веселилась, если не сказать, ликовала и наслаждалась... Мне же осталась роль ревнивого жениха-неудачника, наблюдающего за нею со стороны. Хотя кроме самого факта танцев упрекнуть ее мне не в чем. Все было невинно, благодаря неусыпной бдительности внука Клифтона, который, наконец, начал присматривать за подопечными как положено.

    Я хотел было, к ним присоединиться, но испугался, что она вновь превратится в холодную "бальную леди", какой она всегда была со мной.

    Вернувшись домой, я засел у камина в засаду, пытаясь выловить здравое объяснение увиденному... Так и сижу, не разобравшись.

    Рядом на камине раздался скрип и грохот, это древние часы — принадлежавшие еще деду, — пробили шесть часов.

    Я встал и начал сборы на конную прогулку со своей достопримечательной невестой.

    Неизменными поздними подъемами, я сильно избаловал слуг и поэтому на кухне, куда я спустился за завтраком, никого, кроме мисс Лили, пьющей свою традиционную первую чашку чая, не было.

    — Дорогой мой, спал ли ты? — "заквохтала" моя экономка. — Я уже поставила тебе кофе, как ты просил к семи утра!

    Я не удостоил ее ответом, так как полез в буфет на поиски съестного. Моей добычей стали только два сухих печенья.

    — Ой, бедный мальчик! Я сейчас! — Она очень ловко нырнула в корзинку, висевшую под потолком, и выудила оттуда кусок окорока и баночку со сливочным маслом.

    — Кофе налей себе сам, а завтрак я сейчас приготовлю...

    Да, у меня слуги не абы что, они меня не на шутку уважают и боятся прогневать. Все, как положено! — Кисло думал я, наливая себе в большую глиняную чашку горячий, только с печки, кофе. Поставив его на гладко выскобленный стол, уселся на лавку и принялся, медленно потягивать горячую жидкость.

    Мисс Колобок поставила передо мною тарелки с едой и вновь принялась за свой чай, при этом, не упустив возможности недовольно поворчать:

    — А зачем ты пьешь так много кофе? — Сколько себя помню, она недолюбливала это "индийское зелье".

    — Чтобы не заснуть по дороге... Я же говорил, утром встречаюсь с невестой! — не удержавшись, "похвалился" я, откусывая бутерброд с кусочком копченой свинины. Почему-то с Лили я до сих пор чувствовал себя мальчишкой.

    — Неужели? Ты хоть веди себя прилично, а то ни одна девушка тебя не полюбит!

    — Да, сударыня, как скажите... — отозвался я, дожевав все, что было на тарелке.

    Заглотав горячий кофе, словно удав кролика, я пошел на конюшню.

    Джил

    Сонная, уставшая, я сползала с кровати с ощущением, что надо на работу после выходных.

    Вылив на лицо полкувшина ледяной воды над тазом, я не совсем проснулась, зато натягивая корсет-мучитель, в котором вбок ну никак не согнешься, окончательно разогнала дрему.

   Бетти на цыпочках заглянувшая в комнату, заметив меня возле таза в мокрой рубашке, пыхтящей над корсетом, ойкнула и кинулась помогать. Бедные слуги, им ведь каждый день так рано вставать!

   Тут жалостливая мысль вернулась ко мне. А может, ну его… этот корсет? Внимание к себе я все равно уже привлекла, зачем так мучиться, тем более он мне особо не нужен, мышцы и так подтянуты?! И я откинула его в сторону.

    Я заплела косу и с помощью Бетти уложила ее предельно просто, свернув в клубок и прикрепив шпильками. В четыре руки мы ловко надели на меня новую амазонку, спенсер и шляпку — все темно синего цвета. А подбирала мне это великолепие бабушка, от природы наделенная отличным вкусом и стилем.

    Завтрак принесла Бетти вовремя, но я все равно уже не успевала, поэтому сцапав с чеканной серебреной тарелки сандвич с сыром, махнула недовольной горничной рукой и до неприличия несолидно помчалась вниз. На конюшне меня уже ждала оседланная лошадь и вечно ворчащий старый грум.

   Как бы от него отделаться?! Мне хотелось поупражняться с лошадкой без его нудных придирок.

    — Я еду на прогулку с женихом, поэтому мне ваша помощь не потребуется, — улыбнулась я ворчуну.

   Он, как в прочем и всегда, оделся на прогулку, будто все еще лето. На нем всегда были высоченные ботфорты с отворотами, как в позапрошлом веке и камзол вероятно с тех же времен. Неужели он не мерзнет?

    Этому вредине бабушка при мне выдала деньги на новую форму, но он и ныне в старье.

    — Дамам непозволительно скакать в одиночестве! — отрезал слуга.

    "О, где прославленные в веках ущемлено-незаметные слуги?" Молча, в душе стенала я, возведя глаза к небу на манер католических святых. Бетти дуется, если что не так, грум поучает... Хорошо, хоть дворецкий Рольф и камеристка бабушки миссис Батлер не выказывают мне столь явно свои предпочтения и недовольство.

    — В Лондоне, мисс Дункан, одинокую наездницу обязательно примут за кокотку! — отрезал мистер Гарри. — Что касается вас, как еще незамужней особы, то вам следует отправлять на прогулку не только в сопровождении меня, но и какого-нибудь родственника!

    — Какой ужас! Где мне такого взять столь ранним утром?! — попытка отшутиться не засчиталась.

    — Смейтесь, смейтесь... Вот, начнут вас травить из-за неподобающего для леди поведения, тогда не до смеха будет!

    — Я не леди, мой отец — торговец... Так что, — прибавила я очень строго, — прошу мне не прекословить и расседлать вашего коня! Я еду одна!

    Сама, не дожидаясь охов и поучений, несколько резво для своей амазонки вскочила на коня, устроилась в дамском седле и, подняв нос, "верхом элегантности и высокомерия" выехала за ворота конюшни. Грум и не подумал спешиться и, ворча, отправился за мной. Мне пришлось позабыть манерный вид и резво подгонять коня, чтобы в путаных улочках скрыться от мистера Гарри.

   Надеюсь, бабушка поймет…

   Мой Красавец — весьма спокойный конь, которого сегодня для меня оседлал старый сноб мистер Гарри, — весело перебирал ногами, своим ровным шагом вгоняя меня в сонливость. Я вздохнула, оглядевшись, грум отстал, затерявшись где-то позади.

    Наверно, меня бы сейчас и что поэнергичней в сон ввело. Вторая ночь почти без сна… а день занят, никак не выспаться.

    Добравшись до Гайд-парка, я увидела "своего" графа, он стоял возле входа в парк, держа под уздцы вороного коня.

    Красивый лорд, особенно великолепно он будет смотреться на своем норовистом красавце, который в данный момент нервно бил копытом, непременно желая мчаться по полям, а не стоять в непонятном ожидании.

    Подъехав, я чинно поздоровалась.

    Он тоже...

    Присмотревшись, заметила покрасневшие глаза лорда Инсбрука и синь под ними. Пил всю ночь? Прошлую ночь на бале он был никакой, неужели это его постоянное занятие?!

    — Леди, почему вы одна и где ваш грум?! — Раздался строгий голос жениха.

    — Потерялся где-то позади, — невинно пояснила я, пришпорив лошадь, убегая от укоризн графа.

    Мы, почти не разговаривая, изредка обмениваясь одними жестами, катались вдали от пешеходных дорожек Грин-парка, по месту представляющему собой своего рода перемычку между Гайд-парком (к северо-западу) и Сент-Джеймсским парком. Изредка нам встречались столь же ранние всадники, но на счастье никого из знакомых мы не встретили.

    Наконец, граф подъехал ко мне и предложил:

    — Мисс Дункан, давайте спешимся и поговорим!

    — Конечно, милорд... — отозвалась я... и ловко спрыгнула с дамского седла на пожелтевшую травку.

    — Вы не ушиблись? — Испугался граф, подскакивая ко мне с побледневшим лицом.

    — Нет... Сама не ожидала, что выйдет так ловко, — улыбнулась я, расправляя амазонку.

    Лорд Инсбрук уже отошел и сейчас, не скрывая раздражения, спросил, сложив руки на груди:

    — Чего не ожидали? Того что спрыгните или того что ловко?

    — И того, и другого, — вздохнула я. Вот идиотка, еще бы колесом перед графом прошлась! Мне было неловко от своей глупости.

    Но Инсбрук вежливо предложил:

    — Мисс Дункан, вы не против прогуляться вон к той уединенной скамейке? Там нам будет удобней беседовать.

    Кивнув, я повела Красавчика за собой. Следом молча шел граф, ведя на поводу своего замечательного вороного коня.

    Подобравшись к уединённой скамейке, я привязала скакуна так, чтобы он мог пастись и села на скамью, аккуратно расправив голубую юбку амазонки.

    Граф присоединился ко мне и чтобы нарушить неловкость молчания, спросил, постукивая кожаной перчаткой по коленке:

    — Я как понимаю, вы еще здесь не освоились?

    — Отнюдь...

    Моя задача — выдержать светский разговор, ни на миг не закрывая глаз... Ох, как хорошо, если бы он был говорлив... я бы спала с открытыми глазами, пока он разорялся, а так ему придется отвечать, обдумывая каждое слово.

    — А как вы относитесь к новомодным шляпкам с перышками райских птиц? — Я про себя застонала. Ну вот, что ждать от такого франта?!

    — Сдержанно... — Эх, вышло слишком грубо для рафинированной леди.

    — Можно мне вас называть Джулианой?

    — Да...

    Моя беседа — это просто верх «профессионализма». Хорошо, что нас никто не видит. Такого позора мне не пережить, но как же безумно хочется спать!!

    Граф сидел ко мне до неприличия близко. Мне было просто необходимо как-то это ему подчеркнуть, но он замолчал, верно, задумавшись, а мне так не хотелось говорить...

***

    Я очнулась от громкого ржания моего коня. Таким образом, он приветствовал кого-то из четвероногих собратьев.

    Кошмар! Приеду, откажусь от квартиры, чтобы сами не выставили... такой позор! Уснуть в Гайд-парке во время выполнения задания!

    Тут я с удивлением обнаружила, что моя голова уютно лежала на плече у графа, а его голова на моей — мы уютно дрыхли на скамейке, тесно привалившись друг к другу! Вероятно, спали мы долго, потому, что я даже выспалась.

    Граф еще спал, такая мелочь как конское ржание, его не разбудила...

    Солнце вовсю стремилось к полудню. Вдалеке виднелись прогулочные кареты.

    Неужели повезло, и нас не заметили?

    Господи, это будет такое счастье... И на работе никто не узнает!

    Граф пошевелился, устраиваясь на мне поудобнее.

    — Лорд Инсбрук! — Я немного пошевелилась, надеясь, что он от этого проснется.

    — Лорд Инсбрук! — чуть громче сказала я, робко потрогав его за руку.

    — Милая, вам не кажется, что для парочки, проспавшей в обнимку пару часов посреди Гайд-парка, ваше обращение слишком официально?

    — Наверно, — сказала я, активно пытаясь встать. Граф навалился на меня всем своим весом и весело сказал:

    — Не отпущу, пока не назовете меня по имени...

    Какому имени? Ах да...

    — Лорд Артур! Выпустите меня! — Мне хотелось его стукнуть... Конечно, это в моих силах отшвырнуть его от себя, но работа и так постоянно страдала от моей несобранности!

    — Нет, милая, не так, просто Артур.

    — Просто Артур, пожалуйста, давайте отправимся по домам? Я хочу домой!

    Он наклонился и припал к моим губам...

    ...

    Пока я отходила от подобной вольности, довольно обозрев мой расфокусированный взгляд, наконец, отодвигаясь, он весело ответил:

    — А я хочу нашу свадьбу, да поскорее!

    — Зачем... поскорее? — С опаской отозвалась я, так как уже взяла себя в руки.

    — Мне понравилось спать с вами посреди парка! Намерен повторить.

    — Жаль, у меня другое мнение... — Я скрыла возмущение, потому что сама во всем виновата. — Давайте не будем торопиться!

    — Нет, будем! Решено, наша свадьба будет через две недели! Зачем ждать?

    — Это неприлично… — выдохнула я, но граф мельком взглянул на скамейку, но вслух ничего не сказал.

   Ну, да, так и есть, куда приличней спать на лавочке.

    Я поднялась, поправляя на себе амазонку и спенсер, и следом поймала на себе любопытный взгляд лорда. Он уже отметил отсутствие корсета...

    — Джил...

    Я перебила.

    — Это имя только для самых близких!

    — Вот я и говорю — Джил. А куда бы вы хотели сегодня пойти...

    — Мы с бабушкой собирались прогуляться по Воксхоллу, чтобы я могла зарисовать детали архитектуры, но это зависит от ее самочувствия...

    — А мне можно проводить вас туда?

    — Да, конечно. В три часа вас устроит? — Тут я пожалела, что согласилась. На сегодня мне графа явно хватит.

    — Если высплюсь, то да, — усмехнулся лорд, заметив мои сомнения.

    — Не стоит из-за меня лишаться сна… — Я опустила голову, вспомнив нашу "прогулку" на скамейке. Стыдно-то как...

    — Нельзя лишить того, чего уже лишен... Так, я заеду за вами. — Он одернул куртку для верховой езды и пригладил волос. Потом поинтересовался:

    — А вы наметили для себя, что хотите зарисовать?

    — Как вам сказать... Воксхолл вчера я увидела впервые. Но мне очень мешал туман... Я ходила, смотрела, смотрела, но кроме дальних беседок мне ничего не удалось, как следует, изучить. В тех беседках, где были люди, я могла только пробежать глазами по барельефам и резьбе.

    Невоздержанная ночь графа дала о себе знать, когда я начала говорить, он резко сел. Повезло, что за ним сразу стояла скамейка!

    — И когда вы это все изучали в тумане? — Непонятным голосом спросил граф.

    — Ночью, перед фейерверком... — с удивлением пояснила я.

    Граф затих, внимательно осматривая свои сапоги. Потом повернулся ко мне и сказал:

    — С этого момента на все подобные посещения Воксхолла вам придется приглашать меня!

    Я сделала реверанс и холодно произнесла:

    — Как скажите, милорд! — Злясь про себя и на себя — ну и с чего я разоткровенничалась?! Непонятно.

    Потом подошла к своему коню. На него же без грума и при свидетелях не сядешь! Седло-то дамское...

    Инсбрук молча подставил руки как опору, чтобы я села и когда мой конь тронулся, вдогонку сказал:

    — Я все равно заеду за вами в три часа, можете не прятаться!

    — Благодарю милорд! — отозвалась я и коротко кивнула. К дому графини Торнхилл лорд Инсбрук меня сопровождал молча.

    Прощаясь до новой прогулки, лорд сделал такое серьезное лицо... а в глазах плясали смешинки. Вспомнил нашу скамейку...

    Вежливо поклонившись лорду, я передала поводья Рольфу и зашла в дом.

    В гостиной уже ожидала бабушка. Она нервно оглядела меня с головы до ног и сказала:

    — Мистер Гарри очень о тебе беспокоился...

    — Ябеда... — тихо сказала я, отворачиваясь от бабушки.

    — Нет, ты не права... Он сильно беспокоится, потому что любит тебя и боится, что ты по неопытности навредишь себе!..

    — Да, бабушка, я понимаю, прости... — устало согласилась я, молясь, чтобы никто не видел нас с лордом на скамейке!

    На выставленный обед, я налетела как коршун на куропатку.

    А у бабушки совсем исчез аппетит, когда я рассказала, что лорд Инсбрук собирается ускорить свадьбу. Ну, какая же я глупая, надо было сообщить после обеда.

    — А как же бал в честь вашей помолвки? — Растерянно спросила бабушка, минут десять вертя в пальцах отломанный кусочек хлеба.

    — Бабушка, ты поешь, а то не хватит сил пойти со мной, ты вчера обещала... — Я малодушно подумывала сбежать из дома до визита графа.

    — Джил, я не смогу... мне что-то совсем нездоровится.

    И, правда, бабушка выглядела плохо... Бледная, с дрожащими руками. Сюда бы наши лекарства! Или хотя бы диагностику, чтобы знать, чем можно помочь.

    — Ну и ладно, тогда и я никуда не пойду! — Уверено заявила я.

    — Нет, ты иди... И так за это время почти нигде не была.

    — Не надо, бабушка... — взмолилась я, не хватало еще, мучить бедную старушку из-за моего задания. — Потом сходим вместе!

    — Давай я попрошу леди Агату, и она пошлет с тобой своих внуков?

    — Ну, что ты бабушка, зачем такие хлопоты?! Не стоит!

    Тут наш разговор прервал стук дворецкого. Он вошел в столовую стал перед нами и объявил:

    — Лорд Инсбрук. С визитом...

    — Зовите, — сказала бабушка, расправив рукава своего платья. Повернувшись ко мне, она отложила ложку и сказала:

    — Когда познакомишься с ним поближе, то поймешь, что Инсбрук совсем не так прост, как кажется.

    Задумавшись, я кивнула. Можно подумать, я проста. Сегодняшний незапланированный сон радикально изменил мое отношение к лорду. Чем я была, по меньшей мере, озадачена. Час сна — и мы уже близкие люди...

    Слуга, мистер Рольф, высокомерно поклонился и пошел за гостем. Через пять минут к нам ворвался переодевшийся и посвежевший лорд Инсбрук.

    Я еще раз в него всмотрелась: на первый взгляд он все такой же классический распутный бездельник, живущий своим "хочу". Но, что-то неуловимо изменилось...

    Ему, как жениху, следует сесть рядом со мною и завести разговор хотя бы из приличия. Вместо этого он прошел к арке окна и стал спиной к нам, загородив свет.

    — Приветствую вас, сэр Артур, — спокойно, будто это каждодневный визит к обеду, сказала бабушка, жестом позвав пожилую служанку миссис Линдон, поставить для гостя еще один набор. — Присоединитесь к нам?

    — С удовольствием!

    Артур уселся напротив меня, с довольным видом расстелив салфетку на коленях.

    — Лорд Инсбрук... — начала я, задавать вопрос, но он весьма невежливо меня перебил:

    — У меня есть имя, Джил, — улыбнулся граф, придвигая тарелку с супом. — Артур... желательно им воспользоваться.

    Я замялась от такой просьбы высказанной при всех.

    — Предвкушая ваши вопросы, скажу: я здесь, чтобы известить графиню о скорой свадьбе и сообщить о том, что вот-вот пойдет дождь, который полностью рушит наши планы на прогулку в Воксхолле.

    — Это не важно... — начала я, но он вновь прервал мою речь, обратившись к бабушке:

    — Миледи, так вы уже в курсе наших планов? Мое известие не произвело на вас неприятного впечатления?

    Я не могла отвести глаз от рук графа, выбивающих быструю беззвучную дробь на белой скатерти... Завораживающе красивые руки! Гибкие длинные пальцы... Руки пианиста... Или моего будущего мужа. С рук я перевела взгляд на его губы, вспомнив наше "общение" в парке.

    Последняя мысль заставила меня нахмуриться. Как неловко получилось!

    Тут я представила себе лица бабушкиных знакомых из светских гостиных, с выпученными глазами и открытыми ртами, заметивших нас, похрапывающих друг на друге на парковой скамейке...

    Представив эту картинку, я повела себя не как специалист-историк, а как сопливая девчонка... но, несмотря на полную глупость всего описанного, уже не могла остановиться и, закрыв лицо ладонями, зашлась от смеха.

    Быстро встав из-за стола и шепнув тихое "простите" я выбежала из комнаты и расхохоталась до слез за дверями, смущая бедных слуг.

   Лорд Артур решит, что помолвлен с сумасшедшей, но и от этой мысли мне стало еще смешнее, и я засмеялась еще сильнее. Если бы мой начальник знал, кого он послал на задание!..

    Летти принесла мне холодной воды. Я "затаптывая" полыхающий смех в груди, жадно схватилась за предложенную помощь.

    — Летти, ты прелесть... — Я чмокнула ее в щечку, и мне вновь так захотелось, засмеяться от нелепого выражения ее лица, что...

    — Джил, дорогая...

    Я очнулась, оказывается, меня уже не раз окликнула бабушка.

    Сдерживая клокочущий хохот, я отозвалась.

    — Иду, бабушка...

    Войдя в столовую, я более всего боялась встретить улыбку на лице графа, тогда бы смех хлынул из меня с новой силой.

    Но они с бабушкой сидели, словно чопорные старые девы на приеме у холостяка. Ровные спины, размеренные движения, высокомерные выражения на лицах.

    Я села на свое место. Летти тут же заменила мне тарелку.

    В окно попали первые крупные капли, обещанного лордом Инсбруком дождя.

    Граф повел себя сухо и официально, не поворачиваясь ко мне, спросил:

    — Вы в порядке?

   Я кивнула. Бабушка поднимаясь, сухо произнесла:

    — Пора пройти в гостиную, лорд Инсбрук, и обсудить подробности бала в честь вашей помолвки.

    Мы поднялись из-за стола и проследовали за бабушкой. Ну, когда я научусь относиться к работе без чувств, по-деловому?

    Поцелуй, дружеское общение, и вот... я вся растаяла. А что собственно изменилось? Я ищу способ спасти раритет. А при первой возможности отбуду домой и никогда никого из них не увижу... И все...

   Мне пришлось вновь приняться за работу.

    — Да, ваша светлость. Давайте обсудим... — С опозданием согласился Инсбрук присаживаясь на диване. Вероятно, тоже задумался.

    Все общие вопросы взяла на себя бабушка, я чинно сидела и подтверждала свое согласие с ее мнением кивком головы или коротким:

    — Да.

   Мелочи обсудят поверенные, а главное решат господа.

   Дождь барабанил по окнам во всю силу. В комнате стало прохладно. Бабушка позвала Летти и попросила развести огонь в камине. Пока служанка под присмотром бабушки занималась дровами и камином, Лорд Артур повернулся ко мне, собираясь сказать:

    — Джулиана, не соблаговолите составить мне компанию и посетить вечером Ковент-Гарден? Там сегодня поет Жозефина Фодор-Менвьель, звезда Русского столичного театра.

    — Это специально для неё Россини добавил в оперу "Севильский цирюльник" арию "Ah, se è ver che in tal momento"? — спросила я с умным видом.

   К сожалению, кроме этого названия и самого либретто Бомарше, я вряд ли что вспомню, хотя слушала комическую оперу Джоаккино Россини у себя неоднократно. Да и здесь, по Лондонским салонам, уже давно гуляли написанные от руки нотные партитуры особенно забавных мест.

    — О, вы тоже любите музыку? — галантно спросил граф.

    — Очень! Еще я безумно люблю "Севильского цирюльника".

    — Да? Его весной освистали в Париже, — с небрежением отозвался лорд.

    — Ничего, французы еще не одно десятилетие будут его петь... – уверено сказала я, тут до меня с ужасом дошло, что я творю, выбалтывая информацию из будущего. Раскрыв глаза, я ждала реакцию Инсбрука на мои слова, но все было нормально. Он мне то ли не поверил, то ли не обратил внимания, а лишь недоверчиво улыбнулся и уточнил:

    — Так вы согласны?

    — Это зависит от бабушки, если ее самочувствие не улучшится, то прошу меня извинить...

    — Джил, милая, даже не вздумай! Если хочешь, возьми