Звезда моей любви. Татьяна Устименко

Оглавление

• Пролог
• Часть первая
• Глава 1
• Глава 2
• Глава 3
• Глава 4
• Глава 5
• Глава 6
• Глава 7
• Глава 8
• Глава 9
• Глава 10
• Часть вторая
• Глава 1
• Глава 2
• Глава 3
• Глава 4
• Глава 5
• Глава 6
• Глава 7
• Глава 8
• Глава 9
• Глава 10
• Эпилог

Пролог

Смутно виднеющийся за занавесками Сол уже начинал клониться к закату, и вся комната оказалась расчерчена причудливой игрой изломанных световых полосок, чередующихся с непрерывно удлиняющимися тенями. В кресле-качалке, уронив голову на грудь и заливисто похрапывая, беззаботно дрых Беонир. Светлые пряди длинных волос почти полностью скрывали его изможденное лицо, но я изловчилась, изогнулась и поэтому смогла разглядеть счастливую улыбку, блуждающую на губах ниуэ. Юноше явно снилось что-то очень хорошее.
В настоящее время меня беспокоили всего две вещи: голод и отсутствие хозяйки этого скромного домика. С первой проблемой я разобралась наиболее простым способом – самовольно пошарилась на уже знакомых мне полках, нашла изрядно зачерствевшую половинку черного каравая и, отломив от нее кусочек – успокоила свой желудок, в коем, согласно излюбленному определению Брата Флавиана, уже: «кишка кишке била по башке». Остальной хлеб я решила оставить для ниуэ, который тоже вскоре должен проснуться.
Говоря откровенно, меня сильно тревожила мысль, касающаяся ближайшей жизненной перспективы, заключающейся в необходимости путешествовать вместе с двумя молодыми, и чрезвычайно нестандартными созданиями. Проблему питания Ребекки я с грехом пополам решу, но что я стану делать – если и у Беонира вдруг спонтанно проявятся какие-то неприятные черты характера или специфические свойства его нечеловеческой натуры? А если учесть завидную физическую силу ниуэ, то я рискую огрести массу досадных хлопот. Что же мне предпринять? Ведь соседство подобных оригинальных компаньонов несет с собой как значительные плюсы, так и весьма существенные минусы. Но, терзаемая неудовлетворенным любопытством – полностью подавившим голос здравого рассудка, я в очередной раз пошла наповоду у эмоций, отбросив вполне понятные колебания. Эх, где наша не пропадала? Решено, я все-таки отправлюсь в путь вместе с Беониром и Ребеккой, а там – будь что будет!
Придя к оному окончательному выводу, я заметно успокоилась, а поэтому когда юноша проснулся, то дружелюбно протянула ему остатки еды, да задала совсем другой вопрос, нежели тот – коий так и вертелся у меня на языке.
- Беонир, а как далеко отсюда до Зачарованного берега?
- Ну, лошади, говорят, за три-четыре дня добираются, но нам, вроде бы, такие удобства не грозят? – он весело кивнул мне, со скрежетом откусывая от засохшей горбушки.
- Лошади говорят? – я доверчиво приоткрыла рот. – Ты понимаешь их язык?
- Нет! – рассмеялся юноша. – Это люди утверждают, будто на лошади за три-четыре дня можно добраться до побережья, - он проглотил хлеб и невозмутимо продолжил. – Значит, у нас на дорогу до моря уйдет минимум неделя. Впрочем, разве Ребекка не говорила, что знает самый короткий путь от Блентайра до побережья? К тому же, нам еще очень повезло с сезоном, ведь весна - самое подходящее время года для таких вот далеких прогулок.
- Пожалуй…, – задумчиво согласилась я, наблюдая, как он ест - медленно, с наслаждением пережевывая каждый кусок, а потом отважилась и спросила. – Беонир, а каково это?
- Что именно?
- Быть получеловеком-полусобакой?..
- Кх-м…, – юноша поперхнулся крошкой и закашлялся. – Такое сложно объяснить, Йона, такое нужно испытать на собственной шкуре… Иногда, в полноуние, мы вообще перестаем ощущать себя людьми. Все доброе и справедливое, что таится в наших душах, бесследно уходит куда-то, а на месте человека появляется зверь – жестокий и голодный. Находясь в фазе трансформации, мы способны наброситься и растерзать любого, даже самого дорогого для нас человека. Поэтому мы и предпочитаем жить в подземельях, как можно реже выходя на поверхность, ибо проникая сквозь толщу земли – влияние Уны ослабевает и действует на нас не столь губительно.
- И вы прячетесь в подвалах одни, - невольно ужаснулась я, проникаясь искренним сочувствием к тяжелой доле ниуэ, - беззащитные перед лицом своей беды?
- Так проще, - юноша с фатализмом пожал плечами и печально улыбнулся. – Там мы никогда не убиваем друг друга, только воем... Но этого никто не слышит – ведь подземелья слишком глубоки. Предупреждаю тебя, малышка, держись от меня подальше в то мгновение, когда…, – юноша неожиданно вскочил, схватился за голову и горестно застонал. – Какой же я идиот! Я не могу пойти с вами! Полноуние настигнет меня в пути, и тогда ни какая сила в мире не сможет удержать меня от желания убивать. Да я же вас..., - с этими словами он отшатнулся в угол и виновато закрыл лицо руками, отдаваясь своему горю и стыду. Я жалостливо протянула руку, переполненная состраданием, и намереваясь хоть немного облегчить его душевную муку, но не успела…
Хлопнула входная дверь и на пороге хибарки появилась вернувшаяся откуда-то Ребекка. Воительница криво ухмыльнулась, усиленно стараясь придать себе обычный нахальный вид, но я сразу заметила грустную морщинку, перерезавшую лоб нашей лихой девицы, едва она увидела безысходно скорчившегося в углу Беонира. Похоже, прежде высокомерная и задиристая, лайил сильно переменилась – научившись сопереживать чужой боли и став намного человечнее. Что уж тогда говорить о юноше, безмерно напуганном одной лишь мыслью о том, что он сможет случайно причинить мне вред? Мда, похоже, этот совместный поход в подземелье изменил не только меня. А что касается жизненных принципов и системы личных ценностей, так их ведь лишь дураки не пересматривают…
Впрочем, Ребекка быстро справилась со своими эмоциями и капризно заломила бровь – намекая: «я никогда не пойду на уступки коварной судьбе». Она демонстративно тряхнула длинной цепью, зажатой у нее в руке, и нахально заявила:
- Я всегда знала о том, что ты – недотепа, лохматый! – воительница горделиво вступила в комнату, картинно бренча тяжеленными железными путами. – Вот, глянь, я с трудом раздобыла для тебя привязь.
- Но ты же его не прикуе...? – я подавилась последним, омерзительным словом – способным унизить личное достоинство Беонира, и в ужасе уставилась на толстые звенья.
- Еще как прикую! Даже не сомневайся, – девушка швырнула цепь на кровать. – Он же повесится потом, если съест нас ненароком. К тому же, я планирую вернуться из этого странного предприятия непокусанной и без непроизвольно развившегося заикания или энуреза.
- Тебе дали отпуск? – юноша смотрел на нее сияющими глазами. Похоже, для него оная цепь, как ни парадоксально это звучало, означала свободу и счастье.
- Ага, дали, чтоб их мантикора три раза переварила! – без особого энтузиазма в голосе призналась лайил, при этом она плотнее запахнула ворот плаща, но мы с Беониром успели заметить большой синяк, уродливо расплывшийся на ее шее чуть выше левой ключицы. Я приоткрыла рот, собираясь озвучить некую неприятную мыслишку – гвоздем засевшую у меня в мозгу, но воительница одарила нас таким многозначительным взглядом - словно ласково посоветовал не задавать глупых вопросов. Ниуэ, не найдя под ногами ничего - что можно было бы пнуть, в сердцах ударил кулаком по стене. Пустые миски на полке протестующе звякнули, но Ребекка искусно сделала вид, будто не обратила на этот взбешенный выпад ни малейшего внимания.
- Думаю, надо выходить прямо сейчас. Это тебе, лохматый! – она бросила в руки юноши цепь и какой-то изрядно потрепанный, скрученный в трубочку свиток. – Следи, чтобы мы не заплутали в вереске, а не то я тебя сама сожру, причем – сырым, без соли и перца. И не зыркай на меня так страшно…
- Боишься, что я опять тебя сглажу? – наигранно хмыкнул юноша, сильно сжимая кулаки и впиваясь ногтями себе в ладони. Несколько капель его крови упали на пол, но именно благодаря этому титаническому усилию, ему удалось наконец-то взять под контроль свои чувства и отвлечься от мыслей о странном внешнем виде Ребекки.
- А вот фиг тебе, уже не боюсь! – воительница небрежно повела плечом, игнорируя его неудачную шутку. – И вообще, если вы опасаетесь, будто вас сглазят – то постучите по дереву, а если оного нет поблизости – то по башке своего глазливого оппонента. Надеюсь, мой намек услышан и понят?
«Да-а-а, - подумала я, - чтобы там не означало это синее пятно у нее на шее, но настроение у Ребекки просто ужасное…»
Не хуже меня понявший состояние своей любимой, Беонир смирно присел на краешек кровати и развернул свиток. Это оказались карты, причем нарисованные очень красочно и с большим мастерством.
- Смотри первую! – негромко подсказала лайил, внимательно наблюдающая за его действиями.
Немного поизучав принесенные девушкой листы плотной вощеной бумаги, ниуэ уверенно выбрал одну, а остальные скатал обратно в рулончик.
- Ты абсолютно права. Именно эта карта поможет нам добраться до Зачарованного побережья за неделю, а то и быстрее, конечно лишь в том случае, если мы выступим в путь сегодня же! – голос юноши утратил свою привычную мягкость и звучал хрипло и сурово.
- Надо запастись водой. Колодцев вдоль дороги может и не обнаружиться, ибо Пустошь подступила слишком близко к городу, - напомнила лайил.
- Как это? – я удивленно распахнула глаза. – Совсем?
- Так болтают в городе. Кто знает – может эти слухи и чушь, – воительница почти по пояс зарылась в сундук и извлекла оттуда три пыльные фляги. – Но подстраховаться – не помешает.
- Что с едой? – ниуэ даже не поднял головы от карты, словно на самом деле этот вопрос его не интересовал. Но, по-видимому, он просто избегал смотреть на Ребекку.
- По пути заглянем в пекарню и к мяснику. Если повезет, то он продаст нам вяленое мясо по цене сырого.
- Разве оно дороже? – уже в который раз я демонстрировала полное незнание бытовых вопросов.
- Конечно, глупышка, – Ребекка как-то натянуто хихикнула и щелкнула меня по носу. – Оно и хранится дольше, и готовить его уже не надо. Вот только тут возникает одна загвоздка…
- Какая? – не поднимая головы, делано безразличным тоном осведомился ниуэ.
- Деньги, - виновато сообщила девушка. – Отпуск-то мне дали, а вот в плате за отработанные смены – отказали…
- Да ну? – бурно встрепенулся ниуэ, и его хмурое лицо немного прояснилось. – Тебе не заплатили ни гроша, даже медного арани не дали?
Воительница сердито засопела, поставленная в неловкое положение. Ведь всегда стыдно признаваться, когда тебя – такую умную и сильную, облапошивают по полной программе!
- Деньги – это тупик! – мрачно буркнула она.
- Да. Потому, что в них все и упирается! – звонко заржал Беонир. – Тьма, наша жизнь зиждется на таких мелочах…
Ничего не понимая в причине неприкрытого ликования Беонира, я сняла сумку из эльфийского Лазарета, висящую у меня на плече и вывалила из нее с десяток золотых риелей. Звонко постукивая по полу, монеты весело раскатились вокруг ног оторопело замерших ниуэ и лайил.
- На этих мелочах? – невинно уточнила я.
- Откуда? – с подозрением спросила отмершая воительница. – Йона, такие тьмущие деньжищи в Блентайре просто так на дороге не валяются…
- Жуткая сумма! – восторженно ахнул Беонир.
- В Блентайре может и нет, - скромно призналась я, - зато в библиотеке – да, валяются. Я нашла их в одном из ларей и сложила в сумку, благо она – бездонная!
- Вот почему она так заметно оттягивала твое плечо! – лайил восхищенно хлопнула себя ладонями по бедрам. – Ай да наивная малышка Йохана, чего учудила! А я-то все думала, будто ты от усталости вбок клонишься!
- Значит, – я нервно сглотнула, предчувствуя приближение своего второго испытания, - нам пора выступать в путь?
Беонир с Ребеккой переглянулись и согласно кивнули…

Часть первая

Зачарованный берег

Глава 1

Помнится, Ребекка уже зарекалась ходить куда-либо в компании Беонира, но сейчас она предпочла демонстративно позабыть про данное ею обещание, и с готовностью возглавила наш новый поход. Визиты к пекарю и к мяснику прошли без единой заминки. На Беонира, опустившего капюшон своего нового плаща практически до самого подбородка, никто даже не взглянул – мало ли странных личностей шляется по городу, зато Ребекке, нарочно распахнувшей и расстегнувшей практически все, что можно, улыбались и зазывно подмигивали. В итоге мы приобрели за половинную цену несколько караваев свежеиспеченного хлеба, а доставшееся нам вяленое мясо оказалось мягким и отменно приготовленным. Мы почти не общались между собой, благоразумно наслаждаясь неплохим началом нового пути, и одновременно размышляя о чем-то своем. Следуя совету воительницы, мы выбрали главный торговый тракт, покинув столицу через северные ворота. Нас беспрепятственно выпустили за городскую стену, лишь мельком взглянув на наши крепкие, но совершенно непритязательные плащи, начисто лишенные хоть какой-нибудь, пусть даже самой скромной отделки и вышивки. В Блентайре любят показуху, чрезмерно гордятся благородным происхождением и титулами, а поэтому никогда не упускают возможности щегольнуть родовым гербом. А на таких бедняках как мы, и глазу-то зацепиться не за что. Начальник стражи - фатоватый молодой сьерр, презрительно оттопырил пухлую нижнюю губу – проигнорировав мою хрупкую фигурку. Очевидно, он принял меня за мальчика, но зато вульгарно обшарил сальным взглядом своих водянисто-серых буркал красивые формы Ребекки, а потом еще долго смотрел нам вслед, однако – так и не вымолвив ни одного словечка. Видимо, природа не обделила его сообразительностью, или же он просто вовремя заметил рукояти двух акинаков – угрожающе выглядывающие из-за плеч девушки. Я плотно завернулась в купленный для меня походный плащ, достаточно широкий для того, чтобы скрыть все мое имущество. Боюсь, если бы начальник стражи имел возможность подробнее разглядеть детали моего снаряжения, то его показное безразличие мгновенно сменилось бы не менее бурным интересом. И для того имелись немалые основания. На моем правом бедре плавно покачивался меч «Лед», а левый бок украшал эльфийский стилет. Застегнутый до верха ворот рубашки скрывал четыре бесценные жемчужины и «звезду моей души», один из лучей которой светился ярким серебристым светом. Жаль, но остальные пять лучей хрустального артефакта пока оставались прозрачными и пустыми. А мне так не терпелось наполнить и их тоже. Через плечо у меня висела сумка мага Лаллэдрина, скрывающая три найденных в Библиотеке предмета: кувшинчик, ключ и овальный футляр. Возможно, я повела себя излишне самонадеянно: намереваясь бросить вызов всесильной судьбе и располагая при этом столь незначительной кучкой раритетов, призванных способствовать достижению поставленной передо мной цели. Но с другой стороны, разве не приходим мы во враждебный для нас мир голыми и босыми, не имея при себе ничего? Полагаю, мое нынешнее состояние вполне могло считаться началом осознанного процесса познания самой себя, ибо покидая Блентайр, я намеревалась начать новую жизнь, вступая на путь испытаний и свершений. Я будто бы рождалась заново.
Выйдя за северные ворота, мы сбавили шаг, потому что неудержимо надвигающаяся ночь принесла с собой холод и темноту, а в подобных условиях - торопиться, и мчаться по дороге сломя голову, стало не только бессмысленным, но и весьма опасным занятием. В отличие от узких коридоров подземелья, теперь мы шли в ряд, а не цепочкой, хотя лайил порой вырывалась вперед, словно стремясь побыстрее оставить город у себя за спиной. От чего или от кого она бежала?
Около полуночи, когда стены Блентайра уже полностью скрылись из виду - затерявшись далеко позади, мы решили устроить привал. Посовещавшись, мы отказались от заманчивой идеи разжечь костер, хотя вокруг нашлось немало сухих вересковых веток, и скромно удовольствовались сомнительной защитой своих плащей. Ребекка рассказала, что здешние места давно считаются настоящей знаменитостью - печально прославившись жестокостью орудующих на тракте разбойников, а разведенный на обочине костер неизбежно привлечет их внимание. Поэтому мы хоть и щелкали зубами от озноба, но тем не менее – мужественно терпели ночной заморозок, а мясо из своих припасов ели холодным, запивая водой из фляг. Наломав хворосту, мы устроили из него не очень-то комфортное ложе, а потом, сбившись в кучку и обнявшись, попробовали заснуть. Зажатая между Ребеккой и Беониром, я немного согрелась, но неизвестно откуда взявшаяся бессонница будоражила мои помыслы, вынуждая лежать с открытыми глазами и бестолково таращиться в усыпанное звездами небо. Странно, но здесь, за пределами Блентайра, они показались мне куда более крупными и чистыми, чем те – которые просматривались с городских крыш и куполов. Ритм жизни замедлился и стал более естественным, избавившись от создаваемой людьми суеты и кутерьмы. И словно прозрев от некоей ментальной слепоты, я начала понимать – наша действительность есть ни что иное, как вещественное отображение генерируемых людьми мыслей. Очисти душу от бестолковых, надуманных переживаний, таких как корысть, зависть и лицемерие, и тогда твое существование неизбежно перейдет на качественно иной, более совершенный уровень бытия, наполнившись теплом созидания и светом мудрости. Мы сами строим свою жизнь, но увы, и портим ее – тоже сами. Мы самостоятельно куем свое счастье. А если ты не способен сделать счастливым себя – человека, которого знаешь лучше всех, то что же можешь ты тогда предложить другим?
- Ребекка, - заикаясь от холода, тихонько спросил Беонир, прижимаясь ко мне всем телом и заботливо укрывая меня еще и частью своего плаща, - а ты что делаешь, если не можешь заснуть?
- Считаю, - снисходительно хмыкнула воительница, со своей стороны точно так же укрывая меня и обнимая за талию, - до трех…
- Как? – недоверчиво изумился ниуэ. – Всего лишь до трех?
- Иногда до полчетвертого, - поддразнивающе рассмеялась лайил, - ночи…
Их положенные на меня руки случайно соприкоснулись… Девушка и юноша конфузливо отдернули пальцы, словно обжегшись, и замолчали. Согретая их телами, я незаметно задремала.

Я проснулась от холода. Нет, укрытая тремя плащами, я ничуть не замерзла, а наоборот – вспотела, но вот мой, высунутый из складок ткани нос, ощутимо озяб – беспощадно покусанный крепким, ночным морозцем. Мои спутники куда-то исчезли, но я спокойно различала их все более раздраженно звучащие голоса, доносящиеся из расположенного слева куста. Судя по всему – Ребекка и Беонир опять ссорились, а я не находила в этом ничего необычного, ведь их ежедневные перепалки давно уже стали неким привычным, и вполне безобидным ритуалом. Хотя нет, сегодняшняя их разборка явно носила отнюдь не столь игривый характер. Заинтригованная и удивленная, я поневоле прислушалась к их экспрессивному диалогу.
- ...твое-то какое-дело, вот этого я никак не могу взять в толк? – судя по всему, оный вопрос лайил задавала уже отнюдь не в первый раз, и с каждым повтором сердилась все сильнее.
- Почему ты не хочешь открыть мне всю правду и сообщить, как зовут твоего начальника? – хриплый голос юноши звенел с отчаянным напором, потрясая меня своим нескрываемым горем.
- А зачем тебе это знать? Тоже мне, выискался благородный защитник обиженных девиц! – девушка фыркнула, на сей раз с откровенным презрением.
- Но какое он имел право...
- Заткнись! – категорично отрезала лайил. – Это мое решение, ясно?!
- Нет, теперь не только твое! – упрямо не отступал Беонир. – Оно теперь наше общее!
- Ха-ха-ха, – девушка сардонически расхохоталась. – Да у нас с тобой только блохи могут быть общими! Ты на себя посмотри, герой безмозглый! Вся твоя сила в руках, но ни один воин не станет дожидаться, пока ты к нему подойдешь. Один бросок кинжала – и никто никогда не найдет твоего тела. А о моем теле... О моем прошу впредь не беспокоиться, усек? Я – сама себе хозяйка. И вообще, откуда ты знаешь – как все произошло, может, мне понравилось?
- Я придушу этого гада, когда мы вернемся в город! Он покусился на мое тело! – разъяренно зарычал ниуэ.
- На твое? – возмущенно взвизгнула Ребекка, и я услышала приглушенный стук. Скорее всего, он возник от соприкосновения крепкого лба юноши и не менее твердого комка мерзлой земли, запушенного меткой рукой воительницы. – Вот так тебе, собственник самопровозглашенный!
- Женщины с мягким характером бросаются в мужчин чем-нибудь мягким, например подушками или тапочками, - страдальчески прокряхтел Беонир. – А женщины с твердым – твердыми: скалками, тарелками. У одной тебя характер не такой как у всех баб, ибо он просто убойный…
- Много ты обо мне знаешь, - немного обижено парировала Ребекка. – И вообще, я еще не женщина, а девушка!..
На этом месте спор неожиданно оборвался, ибо Беонир вдруг радостно вскрикнул, а до моего уха долетели звуки многочисленных поцелуев.
- Я все равно не могу быть вместе с тобой…, - голос девушки казался усталым и резко постаревшим. – Прости, но нас разделяет слишком многое, и эта тайна принадлежит не мне…
- Я понимаю, - печальным эхом откликнулся юноша, - я хотел признаться тебе в том же самом, но забери меня Тьма, как же я сожалею сейчас об одном, опрометчиво данном обещании…
Я смутилась, и закуталась в плащи с головой, окончательно позабыв о сне. Теперь меня терзали странные мысли. Почему Беонир так взъелся на Ребеккиного начальника, если никогда даже в глаза его не видел? Нет, похоже причиной того стала отнюдь не ее неполученная зарплата… Неужели это как-то связано с синяком у нее на шее? И причем здесь чье-то тело? И наконец, какие секреты так сильно обременяют совесть Ребекки и Беонира? А в целом… В целом отношения между ними складываются не так уж плохо. Ибо если ниуэ думает, что Ребекка нужна ему больше – чем он ей; а лайил в свою очередь думает о Беонире то же самое, то значит это любовь!
Ни одного мало-мальски приемлемого варианта ответов на свои вопросы я так и не нашла, а под утро все-таки забылась крепким сном. Проснулась же я оттого, что с двух сторон надо мной склонились ниуэ и лайил и шепотом спорили, будить или нет их юную подругу. Причем юноша голосовал за побудку, а Ребекка – ласково улыбаясь распухшими губами, как-то вяло обвиняла его в черствости. На лбу Беонира лиловел свежий, круглый, симпатичный синяк.
«Да уж, - подумалось мне, - после этого ночного разговора я бы на месте Ребекки уж точно не смогла упрекнуть его в черствости!». Но, тем не менее, я быстренько встала, мигом умяла предложенный мне бутерброд, и наше путешествие продолжилось. Не знаю, чем руководствовались мои спутники, а меня вело все обостряющееся предчувствие: мое второе испытание – приближается!

Таким образом, утро застало нас уже на ногах, а с наступлением дня воздух немного потеплел, внушая слабую надежду на приход припозднившейся весенней оттепели. До обещанного Ребеккой вереска оставалось еще несколько дней пути, а пока ничего не мешало нам наслаждаться хорошей дорогой, абсолютно безжизненными, заброшенным полями - расстилающимися по обе стороны от нее, и пустотой торгового тракта. Полагаю, раньше здесь было куда как оживленнее, но теперь дорога будто вымерла, и мы топали по ней в полнейшем одиночестве, постепенно привыкая к той странной ситуации, в коей очутились совершенно негаданно и нежданно. Вышеупомянутые разбойники тоже никак не давали о себе знать. И правильно, ведь кого тут грабить-то?
Я с любопытством вертела головой, любуясь причудливо переплетенными ветками засохших придорожных кустов и сереющим над нами небом – плотным, гладким и немного вогнутым, словно перевернутая вверх дном чаша.
- Хорошо-то как, правда? – скорее не спросила, а жизнеутверждающе заявил Беонир, зачем-то поставив в конце этой, вобщем-то не требующей комментариев фразы, знак вопроса – но подчеркнув его ударной интонацией.
Ребекка протестующе скривилась:
- Чего уж тут хорошего? – она широко развела руки, словно намеревалась разом обхватить и эти никому не нужные поля, и безликое небо.

Глава 2

«Дай людям больше, чем они от тебя ждут, причем сделай это с радостью. Поступай именно таким образом, если хочешь, чтобы тебя считали настоящей личностью» - так учил меня Брат Флавиан. Но сегодня, в пику всем изречениям своего мудрого наставника, я не испытывали ни капли радости от проявляемого самопожертвования, отлично понимая какому огромному риску я подвергаю свою жизнь, вступив в столь неравный поединок. От натиска клинка лайил, к счастью – довольно успешно принятого мной на лезвие «Льда», меня чуть не отбросило в сторону, настолько мощным оказался наскок ночного убийцы. Я пошатнулась и сделала шаг назад, едва удержавшись на ногах. Губы твари, виднеющиеся под краем прикрывающей лицо полумаски, изогнулись в глумливой ухмылке. Тем не менее, даже невзирая на свое откровенное злорадство - он и в самом деле оказался отменным бойцом, потому что не стал тратить время на ненужные разговоры, а попытался немедленно закрепить уже достигнутый успех. Сабля лайил взлетела над его головой, готовясь упасть отвесно вниз и нанести мне сокрушительный удар, просто обязанный стать смертельным. Оставаясь только самой собой, я бы непременно потерпела поражение, будучи намного слабее этого профессионального наемника, но сегодня тварь ожидал весьма неприятный сюрприз, ведь внутри моего тела внезапно ожила и неудержимо рвалась в бой душа великого короля Арцисса. Отклонившись назад всем корпусом, я присела и легко переместилась влево, пропустив над своей головой громко свистнувший клинок противника. Челюсть твари, не ожидающей встретить подобную прыть в неловкой, худенькой девчонке, недоуменно отвисла… Пользуясь замешательством врага, я махнула тяжелым «Льдом», пытаясь подсечь врага под коленями. Наемник пришел в себя и подпрыгнул, но проделал это недостаточно быстро - кончик моего меча зацепил-таки его правую ногу и вереск обагрился брызгами темной крови. Тварь завыла от острой боли и покачнулась, теряя равновесие… Падая вперед, он вложил в колющее движение клинка весь вес своего мощного тела, намереваясь пригвоздить меня к земле, как будто я была хрупкой, беззащитной бабочкой. Но тварь просчиталась… Я действительно находилась на траектории его атаки, увлеченная поступательным замахом своего клинка, ощутимо оттягивающего мои руки, однако при этом я совершила совсем не то, чего ожидал от меня лайил. Я понадеялась на эффект неожиданности и не ошиблась. Почти завороженная стремительным приближением острого клинка, я не попыталась остановиться и отпрянуть назад – чего не добилась бы в любом случае, а наоборот – усилила свое падение, ловко перекатившись вперед и уходя из-под меча противника. Лезвие кастане наемника рассекло край моей пелерины и глубоко воткнулось в землю… Перекувыркнувшись через свой меч, я упала на колени и изо всех сил ударили им назад, чуть ли не по самую рукоять вгоняя «Лед» в спину напавшей на меня твари. Наемник глухо взвыл и обмяк, испуская дух. Я выпустила меч из рук и дрожащей ладонью утерла пот, обильно струящийся по моему лбу. Грудь ходила ходуном, а сбивчиво колотящееся сердце так и норовило выпрыгнуть из груди. Меня трясло в ознобе и подташнивало. Если кто-то считает, будто убивать врагов легко и приятно – то пусть не спорит, а просто попробует сделать это сам…
А еще, даже невзирая на всю напряженность текущего момента, у меня никак не шла из головы странная трансформация, произошедшая с моим мечом. Испив крови врага – «Лед» изменился. Его лезвие налилось холодным, синеватым свечением, распространяя вокруг себя волны жуткой стужи, а где-то внутри благородной стали что-то гулко и ритмично застучало…
«Неужели сердце? Неужели «Лед» пробудился от долгого сна и вернулся к полноценной жизни? А если у него и душа есть?» – от подобной мысли меня аж бросило в суеверную дрожь…
- Йона, берегись! – громкий крик Беонира вывел меня из задумчивости. Повинуясь направляющей меня интуиции, я не стала подниматься на ноги, а напротив – рухнула плашмя на живот, пропуская над своими лопатками свистнувшую в воздухе саблю второго наемника. Ниуэ с рычанием налетел на моего несостоявшегося убийцу, и они покатились по земле, сплетясь в общий клубок. Рядом беспрестанно ругалась Ребекка, схватившаяся с третьей тварью. Каким-то шестым чувством поняв, что они и без меня справятся с доставшимися им неприятелями – я отвлеклась от своих спутников, вскочила и метнулась к перевернутой кибитке.
- Не стреляйте! – отчаянно взывала я, помня о засевшем внутри нее арбалетчике. – Я ваш друг!
Я вскарабкалась на стенку ветхого, сплетенного из ивовых прутьев короба и, приподняв изношенный полог, заглянула в недра убогой повозки. В кибитке царил густой сумрак. Наощупь пробираясь между какими-то угловатыми, разбросанными там и сям предметами, я настырно ползла вглубь кибитки, разыскивая ее несчастного хозяина. Наконец, мои пальцы наткнулись на что-то мягкое, мокрое, теплое… Я отчаянно заскрипела зубами, ухватилась за складки протестующе затрещавшей ткани и потянула ее на себя, пятясь к выходу. Спасаемый мною человек весил не мало, и в одиночку я бы точно никогда с ним не справилась, но мне продолжало везти, потому что в кибитку внезапно просунулись четыре сильные руки – дружно подхватившие почти неподъемный для меня груз, и благополучно вытащившие его наружу. Уложенный на обломки вересковых веток, наш старьевщик оказался чрезвычайно дородным и благообразным стариком – чей лишний вес, а так же одутловатое лицо и обрюзгшая фигура объяснялись скорее не пристрастием к чревоугодию, а наличием какой-то болезни, схожей с водянкой.
- Уф-ф-ф! – шумно отдувался усталый Беонир, бережно ощупывая свою рассеченную бровь. – Сам не понимаю, как я сумел ухайдакать того зубастого кота. Как вспомню его бешеные глаза – так до сих пор мороз по коже…
- Дуракам везет! – язвительно хмыкнула Ребекка, с любопытством склоняясь над спасенным нами старьевщиком. – До поры до времени, конечно, - но в ее делано грубоватом голосе прозвучала совсем не насмешка, а неподдельная радость. – И чего, спрашивается, они так усиленно гонялись за этим толстяком?
Я недоуменно пожала плечами, торопливо ощупывая тело злополучного старика. К несчастью, мне хватило одного взгляда, чтобы понять – его уже не излечить. Здесь не помогут даже мои целительские чары. Кроме глубокой колотой раны на шее – вызвавшей огромную и уже невосполнимую кровопотерю, на теле бедолаги насчитывалось еще не менее пяти травм, по крайней мере три из которых являлись смертельными. Я достала из сумки Ребекки флягу с водой и смочила губы умирающего. Он медленно раскрыл свои мутно-голубые глаза и с трудом сконцентрировал на мне постепенно фокусирующийся взгляд, понемногу обретший осмысленное выражение.
- Ты, ты…, - из горла старика вырвался нечленораздельный хрип, - ты пришла… Они не успели ее забрать… Возьми то, что принадлежит тебе по праву и носи у себе на теле, храни ее в тепле..
- Ее? – удивленно переспросила я. – Кого – ее?
- В сером сундуке, она завернута в шерстяную тряпицу, она тебя ждет…, - его зрачки закатились под лоб, изо рта хлынула смешанная с пеной кровь. Я наклонилась ниже, почти прижав свое ухо к его бледнеющим губам. – Небо, - шептал старик, - верни их в небо…, - его кадык натужно дернулся, пальцы – цепляющие за мои руки, разжались…
- Умер! – печально констатировала Ребекка. – Вот Тьма! Йона, ты что-нибудь поняла из его бреда?
Я растеряно покачала головой:
- Не многое. Но я уловила главное: в кибитке хранится нечто важное, то – что хотела заполучить богиня Банрах – да не смогла, ибо это нечто предназначается для меня. Интересно, кто подразумевается под обращением «она»?
- Наверное, ты? – неуверенно предположила лайил, но я с ней не согласилась, потому что невзирая на всю сумбурность произнесенной им речи, старик явно имел в виду не меня, а кого-то другого. Хм, вот только кого конкретно?
Мы собрали свое оружие, оттащили трупы убитых нами тварей подальше в кусты, а потом долго рыхлили и долбили промерзшую землю, выкопав в итоге неглубокую яму, в которую и сложили тела погибших людей. Перед этим я, воровато оглянувшись, тайком срезала с жилета мертвого охотника несколько медных бляшек – сама не понимая, зачем они мне понадобились, и убрала их к себе в карман. Я произнесла над могилой несколько прощальных слов, коротким заклинанием залечила бровь Беонира, а затем принялась целенаправленно обследовать заваленную рухлядью кибитку, усугубляя тамошний, и без того впечатляющий бардак. Искомый серый сундук обнаружился под грудой полусгнивших тряпок непонятного назначения. Вообще, кибитка старьевщика произвела на меня чрезвычайно неприятное впечатление – тут пахло застарелым потом и экскрементами, полог держался на нескольких заскорузлых от грязи веревках, а сам деревянный остов почти рассыпался от ветхости. Между оглоблями кибитки мы нашли тело старой, жутко заезженной клячи – погибшей от стрелы, вонзившейся ей в правую глазницу и проникшей в мозг. Ладно хоть, несчастная лошадь скончалась мгновенно, без агонии и страданий.
Как и обещал старьевщик – серый сундук не пустовал. Его заполняли мягкие опилки, на удивление чистые и сухие, в середине которых удобно угнездился продолговатый, завернутый в шерстяную тряпицу предмет. Я осторожно развернула загадочный сверток, и на мою ладонь выкатилось нечто твердое, овальное, излучающее мягкое серебристое сияние…
- Камень, - восхищенно выпалила Ребекка, кончикам пальца боязливо поглаживая гладкий предмет, не уступающий по размеру ее кулаку, - огромный драгоценный камень! Наверное, опал!
- Кто опал? – не понял ниуэ.
- У тебя опал, дурак! – язвительно фыркнула воительница. – Камень так называется: опал!
- Нет, - не согласился с нею Беонир, - эта штуковина скорее похожа на плод какого-то экзотического дерева. Давайте зароем его в землю и подождем – вдруг что-нибудь да вырастет?
- Замерзнет же! – скептично опротестовала воительница. – Ерунду предлагаешь. Я уверена – это камень!
- Плод! – уперся вредный ниуэ, сварливо фыркая.
- А я говорю, камень!
- Дура!
- Идиот блохастый! – видимо, они оставались верны своим излюбленным привычкам, намереваясь устроить очередную свару.
- Не ссорьтесь, - тихонько попросила я. – Разве вы успели забыть – старьевщик велел хранить это в тепле, согревая своим телом.
- И эту-то штуку он и называл «она»? – осенено ахнула лайил. – Камень и есть «она»?
- Плод! – продолжал настаивать несговорчивый Беонир.
- А я утверждаю, камень!
Не обращая внимания на их перепалку, я задумчиво морщила лоб – пытаясь вспомнить нечто важное. Кажется, я видела это во сне?.. Что-то ценное и прекрасное, уложенное в теплый футляр и носимое мною на шее. Футляр… Я восторженно рассмеялась и хлопнула себя по лбу. Ну конечно, футляр! А я-то никак не могла угадать назначение третьего из доставшихся мне предметов, вынесенных из заброшенной эльфийской Библиотеки. Ну, здорово – значит, сначала я нашла футляр, а теперь то, что должно в нем храниться. Я пошарилась в сумке мага Лаллэдрина, с коей теперь не расставалась и извлекла из нее выложенную мехом торбочку, присоединенную к прочной цепочке. Загадочный камень-плод идеально поместился внутри выстланного мехом футляра. Я застегнула сумочку и повесила ее к себе на шею, укрыв под плащом. Мысленно я взывала к духу короля Арцисса, умоляя просветить меня на счет оной таинственной находки. Но увы, Голос молчал, никак не напоминая о своем существовании и не расщедрившись даже на самую крохотную подсказку. Испытывая досаду и сердясь, я неприязненно передернула плечами, понимая – близость эльфов и Зачарованного побережья надолго лишили меня его помощи. Отныне мне придется рассчитывать лишь на себя. И чем бы ни являлся на самом деле сей непонятный предмет, завещанный мне погибшим старьевщиком – теперь-то он уж точно не пропадет, и не потеряется. А дальше – посмотрим…
- Ты еще не передумала? – нервно спросила Ребекка, окидывая меня странным взглядом, в котором смешались чувство вины, безмерное восхищение и стыд, окрасивший ее щеки в багровый цвет. – Еще не поздно отказаться от своих дерзких замыслов и вернуться домой, в Блентайр!
- Домой? – непонимающе улыбнулась я. – Так ведь я и иду к себе домой…
Ребекка испуганно вздрогнула.
- Где же твой дом, Наследница?
- Там, - я указала в ночное небо, - и еще в море. Но в первую очередь, конечно же здесь, - я положила руку к себе на грудь, - в душе, и в сердце! И мне не терпится их заполнить, напитав надеждой, верой и любовью! Я очень хочу увидеть своих родичей. Наш дом там – где обитают дорогие для нас люди!
- Посеявший несчастье – пожнет беду! – чуть слышно бормотала воительница себе под нос, ни к кому конкретно не обращаясь, а разговаривая лишь с собой. – Но горе тому, кто не сумеет совладать с вызванной им бурей…
Мое сердце захолонуло от нехорошего предчувствия, ибо я осознавала – под вызвавшим бурю безумцем она подразумевает богиню Банрах. Эту кровожадную тварь – превратившуюся в моего самого злейшего врага! Так неужели я и взаправду стану той, кому суждено победить змееликую, уничтожить ее жрецов и лживых чародеев, остановить Пустошь и спасти Лаганахар? Теперь я в этом уже не сомневалась, хотя совершенно не представляла – каким образом смогу добиться столь блестящего результата. Но, тем не менее, именно ради этого я и шла к своим испытаниям, собирая знания, чудодейственные заклинания и прочие утраченные секреты нашего мира.
- Нас ждет Зачарованный берег, - напомнила я. – Поспешим же, друзья!
Вздыхая и сдержанно ропща, Беонир с Ребеккой нехотя последовали за мной, демонстрируя свое явное нежелание удовлетворить озвученную мною просьбу. Мрачные лица моих спутников выражали такую дремучую безысходность, словно я вела их на верную гибель, заставляя подниматься по ступеням эшафота. Возглавляя сию похоронную процессию, я терялась в догадках – тщетно ломая голову над причиной внезапной пасмурности лайил и ниуэ. Чего же они боялись? Клянусь именем моего любимого юноши, я не собираюсь причинять им зло! Напротив, я намеревалась по мере сил опекать и защищать тех, к кому успела проникнуться самой искренней симпатией, считая Ребекку и Беонира уж если не друзьями, то точно не врагами. Но даже эти бескорыстные намерения ничуть не разрядили напряженную обстановку, не пролив ни капли света на резкое отчуждение – спонтанно возникшее у них по отношению ко мне. Мои спутники молчали, затаившись и будто бы чего-то выжидая… Молчала и я, озадаченная и заинтригованная. Понятным было лишь одно - окружающие меня тайны множились с каждым днем, разрастаясь, будто грибы после дождя, и повергая меня в близкое к шоку состояние. Мы шли еще сутки – неуклонно приближаясь к Зачарованному побережью. Недремлющее чутье подсказывало – вместе с ним я вплотную подхожу и к разгадке мучающих меня загадок, способной прояснить многое, касающееся всех нас. Но холодная судорога страха, волной пробегающая по моему позвоночнику, стала слишком очевидным признаком - внятно намекающим: а ты уверена в том, что все ответы должны быть найдены? А вдруг ты отважно заглянешь в лицо этим неведомым тайнам, и тут же потеряешь рассудок - ужаснувшись их темным глубинам, способным без остатка пожрать то чистое, светлое и доброе, что живет в твоей душе?

Я уже не нуждалась в карте – меня вела интуиция. Автоматически шагая во главе нашего маленького отряда, я задавалась десятками вопросов, накапливающихся в моей душе с тех самых пор – когда я покинула монастырский приют. Кем были мои родители и почему я никогда их не знала? Чем руководствовалась сьерра Кларисса, приказав Джайлзу забрать из приюта последнего оставшегося ребенка, не прошедшего Церемонию? О ком пел бродячий бард, повстречавшийся мне в Блентайре? Что именно подстроили Чаншир и Сильвана, сумевшие устранить Неназываемых? Если эльфы поселились в Запретных горах, то как сумели они пройти сквозь пургу и холод, преодолев считающиеся неприступными отроги? Что за вещь передал мне погибший старьевщик и как она к нему попала? Как удалось богине Банрах завладеть двумя мечами, выкованными кузнецом Турраном из клана Полуденных эльфов? И наконец – что происходит с Ребеккой и Беониром, так разительно изменившимися на подходе к Зачарованному берегу? Из подслушанного в подземелье разговора между Беониром и воинами-ниуэ я четко усвоила: юноша присоединился ко мне не просто так, он подослан главой гильдии Чародеев и ему поручено следить за моими передвижениями. Я его не осуждала, помня о несчастном Беодаре – заточенном в казематах Звездной башни. Понятия «стыд» и «совесть» зачастую полностью утрачивают свою актуальность, если речь заходит о жизни и благополучии дорогих для нас людей. Беонир спасает отца, и поэтому я не вправе осуждать его поступки, ведь он достоин сочувствия и уважения, но отнюдь не порицания или наказания. И все-таки, очень жаль, что я пропустила часть его откровений, лишившись ценной информации. Неужели его миссия заключается только в слежке? Сомнительно… И уж кого я не понимала целиком и полностью, так это Ребекку. Какие цели преследовала она? Зол просил меня не доверять внучке Финдельберга-Законника, по его мнению – затаившей в душе измену и предательство, но забери меня Тьма – если я хоть на йоту понимала мотивы ее загадочного поведения! Душа Ребекки казалась мне тем тихим омутом, в чьих обманчиво мирных глубинах скрывается нечто опасное и отвратительное до омерзения. Убереги меня Шарро от того, чтобы я оказалась права!
Видимо, догадываясь о моих подозрениях, Ребекка и Беонир немного приотстали, лениво – нога за ногу, плетясь чуть позади меня. Старательно избегая встречаться взглядами, они тушевались, краснели и отворачивались, напоминая скорее изрядно нашкодивших детей – осознающих всю степень ответственности за свои нечаянные проступки, чем потенциальных предателей и врагов. А я задумчиво покусывала губы, досадуя на свою проницательность и не желая верить очевидным фактам. Я не хотела осознавать и принимать того, что мои проверенные в испытаниях спутники способны оказаться шпионами, подосланными с целью не подпустить меня к последнему оплоту эльфийской расы.

День пролетел незаметно. Пару раз мы останавливались для короткого отдыха, а затем переночевали под открытым небом и вновь продолжили свой безрадостный путь. Судя по уверениям Беонира, до Зачарованного побережья оставалось никак не больше одного дневного перехода, но первые признаки эльфийского присутствия мы заметили намного раньше окончания назначенного срока. Во-первых, колючий вереск исчез, а во-вторых: сам торговый тракт плавно ушел вбок, сменившись аккуратной, изящно вымощенной каменными плитками дорогой, размеченной по краям одинаковыми белыми столбиками. Кроме того, под нашими ногами все чаще мелькали хаотично разбросанные ракушки, отличающиеся одна от другой как размерами, так и непредсказуемо-вычурной формой. К полудню нам открылось и само побережье – длинная желтая коса, чья противоположная сторона терялась в молочно-белой туманной дымке. Мы остановились и заворожено уставились на темно-голубую полосу – расплывчато сливающуюся с линией горизонта, которая не могла быть чем-то иным, кроме моря.
Дорога закончилась так внезапно, что мы даже не успели заметить, как наши ступни погрузились в мягкий, отливающий бронзой песок. Ребекка беззлобно выругалась, вытряхивая из сапог мельчайшие частички перемолотых морем ракушек, неизвестно как туда набившиеся. Мы же с Беониром только рассмеялись и, сбросив обувь - бегали босиком, гоняясь друг за другом словно два счастливых щенках, совершенно позабыв о цели нашего путешествия. Здесь уже не ощущалось холода, напротив – не закрытый тучами Сол припекал весьма ощутимо, заставив нас снять теплые плащи. С моря дул удивительно свежий, волнующий ветер, а расстилающийся под ногами песок напоминал пушистый ковер. Зачарованное побережье показалось мне бесконечным и упоительно прекрасным, вытянувшись в обе стороны настолько, насколько хватало взгляда. Приставив ладонь козырьком ко лбу, я пытливо вглядывалась вдаль, но не обнаруживала ни малейшего признака жизни. Может быть, мы заблудились и случайно вышли к необитаемой части побережья? Впрочем, мое нетерпеливое намерение увидеть эльфов временно отступило на второй план, померкнув перед желанием поскорее окунуться в прохладные воды Великого моря. Призывно махнув рукой Беониру и Ребекке, я подобрала свои сброшенные на песок веши и, утопая в нем почти по щиколотку, бездумно побрела к темнеющейся впереди линии прибоя, немало изумленная все нарастающим, рокочущим звуком - заставляющим болезненно вибрировать мои барабанные перепонки. То шумело само море, выпевая бесконечную песню вечной жизни…
Чрезвычайно бдительная по своей природе Ребекка первой заметила эту страшную, совершенно незнакомую нам опасность и предостерегла меня громким криком, но все равно было уже поздно – я увязли в песках почти до середины лодыжки, и с каждым последующим шагом проваливалась все глубже и глубже. Воительница сердито всплеснула руками, побежала следом за мной и немедленно попалась в ту же самую ловушку.
- Так вот оно какое, это хваленое эльфийское гостеприимство! – после нескольких рывков девушка оставила бесполезные попытки выбраться и принялась сквернословить. – Ничего не скажешь, отличная система защиты!
- Зыбучие пески! – ниуэ не ругался, но я не заметила в его голосе какого-то особого оптимизма. – Я слышал о них уже неоднократно, но всегда думал, что эти россказни – просто очередная страшная сказка.
- А я и сказок таких никогда не слыхивала, – испуганно прошептала я, замирая в позе стойкого оловянного солдатика и постепенно погружаясь в песок, засасывающий меня словно живое, голодное существо. – Что ж нам теперь делать?
- Оставаться на месте! – серьезно посоветовал Беонир. – Могу предположить: пески не поглотят вас целиком. Полагаю, они никого не убьют, а просто удержат до прибытия своих хозяев.
- Точно? – усомнилась я, продолжая проваливаться в теплые песчаные недра. – Уверен? Вроде бы, легенды о добрых и всепрощающих эльфах давно уже канули в небытие…
Юноша неопределенно развел руки, намекая на свою полнейшую неосведомленность в вопросах эльфийской безопасности. Мне тотчас же стало по-настоящему страшно, ибо попытавшись пошевелить ногами - я не нащупала под ними ничего твердого, а сыпучий песок – вязкий, и скользкий, связывал меня куда надежнее любых веревочных пут. Да и зачем Полуденным эльфам щадить каких-то неосторожных путников? Похоронить их в песке, вот и дело с концом! Вроде бы в последние годы они окончательно замкнулись на своем побережье и перестали посещать даже знаменитую Осеннюю ярмарку. Мда, похоже, та щекотливая ситуация – в которую мы попали, складывается хуже некуда…
- Не хотелось бы мне предстать перед морскими эльфами в столь беспомощном и неприглядном виде, - с досадой буркнула воительница, расстегивая свой ремень, снимая его с пояса и бросая один конец юноше, продолжающему оставаться на сравнительно незыблемом участке пляжа. – Не люблю выглядеть глупой в чьих-то глазах! – пояснила она, обращаясь ко мне. – Йона, немедленно стаскивай свой ремень, и сделай тоже самое.
Спустя мгновение, я стала последним звеном в цепочке, составленной из Беонира, Ребекки и меня.
- Тяни, блохастый! – с насмешкой скомандовала лайил.

Глава 3

Не знаю, в каких мерах длины принято измерять дальность полета, но если перевести в шаги покрытое мною расстояние, то вряд ли я смогла бы на равных посоревноваться с какой-нибудь быстрокрылой птицей. Боюсь, на роль моего единственного крылатого соперника подошла бы лишь неповоротливая курица-наседка, не способная взлететь выше привычного насеста. Но к счастью, нам хватило и столь скромного достижения, ибо благодаря ему мы умудрились кое-как преодолеть границу зыбучей ловушки и, вырвавшись на свободу, шумно плюхнуться на песок. Ловя воздух широко раскрытым ртом, я тяжело переводила дух - мысленно поймав себя на том, что с моего лица не сходит счастливая, идиотская, хоть и весьма смахивающая на гримасу боли, улыбка. Самый сильный наркотик в мире – это добрые дела! Едва начав совершать такое, ты тут же понимаешь настолько невероятный кайф они доставляют именно тебе – их творцу, и поэтому втягиваешься в них с первого раза. Кто еще не испытал этого захватывающего чувства – советую попробовать лично, и тогда вы сами убедитесь в правдивости моих слов.
В очередной раз погрузившись в пространные, псевдофилософские размышления, я сначала не обратила внимания на деликатные, но весьма осязаемые тычки – исходящие откуда-то ниже меня и нацеленные точнехонько мне в грудь. Немедленно возникло такое ощущение, будто некто ловкий назойливо стремиться выбраться из-под меня, пустив в ход изрядно острые кулачки и коленки. Я недоуменно нахмурила брови, вслушиваясь в сигналы своего натруженного тела. У меня болело практически все: спина, ноги, плечи, крылья. А еще – жутко саднили кем-то исцарапанные пальцы… Пальцы! Ох, как же я посмела о ней забыть? Я потрясенно охнула и поспешно перекатилась набок, освобождая недавно спасенную, а теперь бестактно придавленную моим телом, эльфийку…
- Привет! - девушка облегченно выдохнула, села, и первым делом схватилась за свой необычный музыкальный инструмент, очевидно – представляющий для нее немалую ценность. – Меня зовут Лорейна, а это, - она любовно погладила струны гуслей, - мелодика!
- Йохана! – представилась я. – Мы рады тебе и…, - я улыбнулась, - твоей мелодике!
- Ого, - ахнула эльфийка, - так ты и есть Неугасимая звезда Блентайра?
- Я и сама постепенно начинаю в это верить, - смущенно кашлянула я. – Но мне все равно больше нравится простое имя Йона.
- А стоило ли так изощренно издеваться над Йоной, нагружая ее кроме себя еще и этой вычурной бандурой? – язвительно заметила подошедшая к нам Ребекка, помогая мне надеть камзол и небрежно указывая пальцем на изукрашенную перламутром и обвешенную шелковыми лентами мелодику. – И чего, спрашивается, ты с ней так носишься, словно с писаной торбой?
Я устало свернула свои онемелые крылья и вновь спрятала их под одеждой, замаскировав удобной пелеринкой.
- Она красивая! – звонко вскрикнула Лорейна, торопливо задвигая инструмент себе за спину с таким испуганным видом, словно лайил намеревалась разнести его в щепки. – А еще в ней живет моя душа!
- Красивая…, - хмуро проворчала воительница, начисто проигнорировав вторую фразу девушки. – Ишь ты, уси-пуси, нежности какие телячьи, чтоб их мантикора три раза переварила! Да ты хоть знаешь, куколка, почему мы все так гоняемся за красотой? Потому что окружающая нас реальность уродлива до безобразия…
- А вот и нет! – упрямо заявила названная «куколкой» эльфийка. – Ты просто не умеешь находить красоту в повседневности. А между тем она там есть, ибо присутствует в нашей жизни в виде песен, улыбок, любви…
Я одобрительно хмыкнула, в глубине души соглашаясь с Лорейной, безусловно являющейся весьма романтичной и утонченной личностью. Но разве прекрасные эльфы и не должны быть именно такими, как она - похожими на экзотические цветы, на звезды в небесах?
- Пе-е-есен? – насмешливо протянула Ребекка, а затем картинно сплюнула себе под ноги и растерла сапогом несколько капель слюны, мгновенно впитавшихся в желтый песок. - Ну, если больше ничего путного делать не умеешь, то тогда да, тебе остается лишь одно – петь!
Лорейна оскорблено побледнела, что стало заметно даже сквозь слой бронзового загара, покрывающего ее нежные щеки.
- Эльфы, - продолжала напыщенно разглагольствовать язва-лайил, демонстрируя утрированное презрение к яркой красоте и хрупкой беззащитности спасенной мною девушки, - так вот, значит, какие вы есть на самом деле – изнеженные лентяи, способные лишь бродить по пляжу, тренькать на гуслях и песенки распевать. Не мудрено, что вы проиграли войну с людьми и сбежали из Блентайра. А я-то надеялась встретить тут отменных бойцов и истинных героев... Тьфу на вас, вырожденцы! – она глумливо расхохоталась. – Ну и что ты мне теперь сделаешь, куколка? – последняя реплика предназначалась Лорейне, по-прежнему сидящей на песке и возмущенно поджимающей свои накрашенные губы. – А?
- Я не собираюсь с тобой ругаться, - воспитанно ответила девушка.
- Копишь силы для реальной драки? - поддела ее неугомонная Ребекка. – Ну-ну…
- Нет, - вдруг открыто улыбнулась Лорейна, - я придумала нечто другое, более действенное!
Ребекка недоуменно изогнула бровь, не понимая намека девушки и не веря в ее возможности. И в самом деле, глядя на красавицу Лорейну, был весьма трудно поверить в то, что она способна причинить нам хоть какой-нибудь вред, или как-то иначе защитить саму себя. Следует признать: оная эльфийка действительно производила впечатление весьма эфемерного и сказочного существа, в полной мере соответствуя данному ей прозвищу «куколка». Рубашка Лорейны выглядела чересчур короткой даже для нашего, славящегося своими изысканными нарядам Лаганахара, потому как она открывала на всеобщее обозрение загорелый, плоский живот девушки, и крупную жемчужину – непонятно каким способом закрепленную во впадинке пупка. Юбка же, наоборот, была длинной, состоящей из многочисленных слоев полупрозрачной ткани. Дополняли сие оригинальное одеяние легкие сандалии, удерживающиеся на ногах при помощи шнурков, обвивающих лодыжки почти до самых коленей.
Но Лорейна не торопилась удовлетворить любопытство Ребекки. Вместо этого она плавно тронула струны мелодики, извлекая из них журчащую, словно ручеек на камнях музыку, и запела тонким, но удивительно благозвучным голоском:

За что лишили нас свободы?
Пустили крылья под ножи?
Кто нам послал забвенья годы?
Судьба скажи, сейчас скажи…

Какая странная безделка –
Придуманный богами рок!
Но море нынче стало мелко,
А небо – будто потолок

Трава от боли страшной стонет,
Ведь наша поступь – тяжела,
Рожденный плавать – камнем тонет,
И не звучат, как стих, слова

Я жду чего-то. Может, вьюги?
Я жду кого-то. Вдруг, тебя?
Подводят крылья из дерюги,
Сжигают реки из огня

За что лишили нас свободы?
Вручив с издевкой миражи,
Кто записал нас всех в уроды?
Судьба скажи, сейчас скажи…

Нас заверяли лицемерно:
«И наша доля не легка!»,
Но зло с добром мешали скверно,
И - убивали чужака

Искать ли нам такой свободы?
Нет, как она ни хороша -
Накличем на себя невзгоды…
Пусть закаляется душа…

Я чуть не задохнулась от восторга и удивления, внимая словам исполняемой Лорейной песни. Без сомнения, она не только во многом перекликалась с той балладой, которую я слышала на площади Блентайра - исходящую из уст бродячего барда, но и несла в себе потаенный, предназначенный лишь для меня смысл. Но кто сумел создать это послание, и на какие выводы оно должно меня натолкнуть?..
- Красиво! – снисходительно одобрила Ребекка, пару раз небрежно хлопнув в ладоши. – Но это всего лишь песенка, и толку от нее пшик! А ведь я-то говорила о настоящих бойцах, о настоящем оружии… Хотя нет, не парься - у вас таковых не имеется!
- Да ну? – мило улыбнулась Лорейна. – Ты в этом уверена?
Ребекка упрямо кивнула.
- Ну, тогда смотри! – эльфийка небрежно взмахнула рукой, указывая куда-то вдаль. - Смотри внимательно!..

- Принцесса! – трубный бас, внезапно раздавшийся за нашими спинами, заставил нас нервно вздрогнуть и обернуться. – Ты звала нас? Мы пришли!
Ребекка потрясенно выпучила глаза и, сделав шаг назад, ошеломленно шлепнулась на ягодицы, ибо прямо перед нами стояли три воина, причем такие - подобных которым я не встречала никогда в жизни. Чрезвычайно высокие, она на пару голов возвышались над далеко не обиженными ростом ниуэ и лайил. Их обнаженные торсы покрывала мелкая, серебряная чешуя, испускающая сотни ярких бликов и слепящая нам глаза. Острые костяные наросты защищали локти и позвоночник этих созданий, придавая им безмерно устрашающий вид. На их колонно-подобных шеях отчетливо виднелись круглые отверстия жабр, а длинные волосы – ниспадающие на плечи, напоминали иглы. Ну и конечно же, у них были заостренные уши, а еще - красивые ожерелья из ракушек, нанизанные в несколько слоев и прикрывающие грудь воинов. Миндалевидные глаза цвета лазури, изящно очерченные скулы, точеные носы – несомненно, перед нами предстали самые настоящий эльф. Но какие!.. В руках воинов угрожающе покачивались выточенные из рыбьей кости копья, оканчивающиеся зазубренными лезвиями. Самый рослый из троих пришельцев снова открыл рот, показав внушительные белоснежные клыки, и повторил:
- Принцесса, ты нас звала? Твои верные воины прибыли на зов своей повелительницы!
Лорейна скромненько взмахнула ресницами, с удовольствием наблюдая за реакцией совершенно обескураженной Ребекки:
- Я хочу представить вам лучших воинов моего народа – принадлежащих к клану морских Полуденных эльфов! Йона, добро пожаловать на Зачарованный берег!
Я учтиво поклонилась, «звезда моей души» случайно выскользнула из расстегнутого ворота рубашки и повисла, раскачиваясь на удерживающей ее цепочке.
Ребекка горестно поднесла руку ко рту и вскрикнула, словно намереваясь предупредить меня о надвигающейся опасности…
Лорейна пронзительно завизжала, отползая прочь по песку, и стремясь поскорее очутиться как можно дальше от меня…
Беонир схватился руками за щеки и плачуще завыл, будто оплакивал покойника…
Не понимая смысла происходящего, я отчаянно вертела головой, силясь уяснить причину их паники, а затем умоляюще протянула руку и шагнула к Лорейне, ожидая объяснений…
Внезапно земля ушла у меня из-под ног, и я беспомощно повисла в воздухе, приподнятая чьей-то мощной дланью, жестоко ухватившей меня за волосы.

Глава 4

Бойся жизни, и она пройдет мимо, не тронув тебя. Но нужна ли нам такая жизнь, такая судьба? Полагаю, что некоторых вполне устраивает подобное блеклое существование, не имеющее ни смысла, ни цели. Увы, у Полуденных эльфов не получилось избежать встречи с собственной несчастной судьбой. Они проявили трусость – постаравшись отстраниться от участия в войне с людьми, и теперь в полной мере расплачивались за свою нерешительность. Судьба настигает всех – и победителей, и побежденных, да вот только с последними из вышеупомянутых она обходится не в пример строже. А отступить, добровольно уйти с насиженного места – оставляя его на милость жестоких захватчиков, это ли не поражение? Покинув Блентайр, морские эльфы попали в крайне тяжелое положение – ибо им пришлось учиться выживать, заново обзаводиться хозяйством и имуществом, пускать корни на совсем иной земле – сыпучей, песчаной. Но ведь Родина – это отнюдь не та страна, в которой живем мы, а ты – которая живет в наших сердцах. А Зачарованный берег, стал ли он второй Родиной для Полуденных? Поначалу – нет, ведь эльфам пришлось измениться. Любители песен и танцев, нежные утонченные создания – они вынужденно превратились в расу строителей, воинов и рыболовов, напрочь поменяв не только стиль и уклад быта, но так же и свой менталитет, подобно тому – как море размывает желтый песок, обнажая скрывающийся под ним базальт. Сильный выживает там, где погибает слабый. Возможно – он частично огрубеет душой и отвыкнет от своих прежних песен, но кто помешает ему сложить новые, перейдя от баллад к боевым маршам? Осознав справедливость подобного утверждения, Полуденные сделались другими, ища гармонии с окружающим их миром. Они стремились не закостенеть, но не имели права размякнуть. Им приходилось постоянно оставаться на посту, но при этом не хотелось стоять на месте. Они учились гибкости – но не хотели сгибаться. Они обратились в хищников, но не озверели. Не казались однообразными, но все же не выглядели двуличными. Да, это было трудно, но у них получилось. Вернее, почти получилось…

Ребекке чудилось, будто она спит и видит страшный сон. Самый высокий из морских эльфов дунул в серебряный свисток, рождая долгий, заунывный звук. На его призыв из-за дюн явилось еще с десяток воинов, обладающих столь же впечатляющей наружностью. Они ловко соединили два щита – образовав импровизированные носилки, на кои осторожно уложили Йону, не подающую ни единого признака жизни. Лорейна умело извлекла стрелу, вонзившуюся в грудь Наследницы, и удрученно покачала головой, ибо края ее небольшой и внешне безобидной ранки уже успели приобрести синюшный оттенок, свидетельствующий о том, что яд проник в кровь и начал свою черную работу. Ребекка обладала немалым воинским опытом и поэтому отлично знала – куда попадают те, кого поразит оружие, смочено соком каркарут: на погост, причем они оказываются там весьма быстро, умирая в страшных мучениях. Призывая в свидетели Неназываемых, она была готова поклясться в том, что никогда не желала малышке-эльфийке такой страшной участи, а посему, теперь искренне оплакивала ее незавидную долю. Но лайил проделывала это молча, ничем не выдавая своих переживаний, ведь небезразличный ей мужчина вялой тряпкой болтался на плече дюжего Полуденного, пятная песок алой кровью, вытекающей из его правого, пробитого копьем, бока. Похоже, сегодня Тьма получит не одну, а целых две жертвы… И поэтому Ребекка лишь еще крепче стискивала челюсти, вынужденная признать собственное бессилие. Прочная пеньковая веревка туго обхватывала ее соединенные за спиной руки, заломленные грубо и профессионально. А саму девушку вынудили чуть ли не вприпрыжку бежать за Полуденным, сжимавшим в руке конец самодельного поводка, наброшенного на шею Ребекки и увлекающего лайил неизвестно куда. И таким вот образом их скорбная процессия быстро продвигалась вдоль песчаного пляжа, оставляя позади зыбучие пески. Куда они шли? Ребекка терялась в догадках, преисполнившись самых мрачных предчувствий. Она бездумно переступала ногами - ощущая жуткую боль, вызванную осознанием своего предательства и запоздалым раскаянием, не способная точно определить, что именно у нее сейчас болит. Тело, разум или совесть? А может быть – сердце или нечто иное? Возможно, что и так, конечно только в том случае, если это уязвимое нечто - всецело изменившее душу Ребекки, вообще имело какое-то конкретное название…
Вереница путников вскоре оставила позади страшные зыбучие пески и вышла на твердый участок почвы, приблизившись к самой кромке прибоя. Лорейна бестрепетно ступила на мелководье, а прибрежные волны ласково омывали ее босые ступни. Чуть прищуренные глаза эльфийки так пристально смотрели вдаль, будто видели там что-то потаенное, недоступное взору чужака.
- Чтоб тебя мантикора три раза переварила! – хмуро проворчала Ребекка, натужно облизывая свои пересохшие от жажды губы. – Идем, идем – уже мозоли на пятках натерли, а ваш город так и не появился. Где же вы живете?
- Молчи, предательница! – рыкнул воин, резко дергая веревку и чуть не сбивая девушку с ног. – Подобные тебе мерзавки не достойны того, чтобы узреть Эррендир – нашу столицу, не зря называемую «Сушей среди моря»!
- Суша среди моря? – недоверчиво усмехнулась лайил. – А ты, лягушка волосатая, часом мне не врешь?
Полуденный обиженно зарычал, обнажая внушительные клыки, и занес сжатую в кулак ручищу над головой девушки, очевидно - намереваясь проучить строптивую пленницу.
- Не делай этого, Горм! – властно приказала Лорейна. – Они еще не предстали перед судом и поэтому пребывают пока всего лишь в статусе подозреваемых…
- Ну да, особенно он! – второй воин вызывающе подбросил слабо постанывающего Беонира, поудобнее пристраивая того на своем широком плече. – Убийца…
Ребекка протестующе нахмурилась, пытаясь разобраться в своих ощущениях и понять – кого именно ей следует оправдывать в первую очередь: ниуэ или Йону?
Лорейна тактично кашлянула, переводя опасную беседу в иное, более мирное русло:
- Разве ты не видишь всего этого? – вопросительно улыбнулась она, поманила Ребекку за собой в воду и многозначительно обвела побережье рукой.
Воительница моргнула раз, другой, а потом открыла от изумления рот… Эльфийский город словно выступал из тумана, медленно проявляясь в воздухе. Беломраморные стены вздымались прямо из воды, изукрашенные мозаикой из перламутра и крупным жемчугом. Над стенами парили ажурные лесенки, причудливо переплетенные между собой и отделанные серебряной проволокой. Крыши высоких башен покрывали искусно уложенные рыбьи чешуйки, заменяющие черепицу и переливающиеся всеми цветами радуги. Прошла буквально пара секунд, и из эфемерной картинки, город превратился в реальным и осязаемым объект, а на его главном шпиле гордо развевался штандарт, украшенный изображением плывущей по волнам ладьи.
- Любуйся, ибо это и есть Эррендир! – торжественно провозгласила Лорейна, вежливо кланяясь прекрасному городу. – Наша волшебная столица, последний оплот Полуденного клана!
Воины гортанно хохотали, вовсю наслаждаясь замешательством, красноречиво отобразившимся на лице Ребекки, и вызвавшим улыбки гордости на губах всех, даже самых суровых эльфов.
- Но как, - потрясенно шепнула лайил, - как такое стало возможно?
- Эррендир построен не на земле, его возвели на длинной песчаной косе, уходящей далеко в море, - любезно пояснила Лорейна. – Город-сон укрывают туман и магия, а защищают – зыбучие пески. Поэтому увидеть столицу способен лишь тот, чьих ступней коснулось Великое море. Увы, мы не можем заходить в него глубже, чем по колено и никогда не купаемся в морской воде…
- Но почему? – удивилась Ребекка, даже сквозь отупение от усталости почему-то зацепившаяся сознанием именно за последнюю фразу Лорейны. – Ведь вы же рождены для моря и наделены жабрами…
- Это возмездие за нашу трусость… - печально начала Лорейна. – Расплата за не желание участвовать в…
- Принцесса! – вдруг предостерегающе перебил ее Горм. – Ты говоришь много лишнего!
- Ты прав! – печально вздохнула девушка. – Я имею право поделиться нашим величайшим горем и секретом с Наследницей, но отнюдь не с вами…
- Разговоры окончены. Вперед! – Полуденный безжалостно дернул веревку, сдавливающую шею лайил. – Вас ждет тюрьма.
Ребекка слепо брела по улицам Эррендира, почти не замечая окружающих ее красот и мысленно повторяя один и тот же беззвучный приказ: «Не падать, только не падать!». И пусть на ногах ее удерживал только этот жесткий пеньковый повод – в кровь стерший кожу под подбородком, она все равно никогда не доставит высокомерным эльфам такого удовольствия – не упадет на колени, не унизится перед ними. Ведь именно гордость и сила воли помогают нам не замечать надетого на шею ошейника. Или – во всяком случае, делать вид – будто мы его не замечаем. Иногда, краем глаза, она все-таки выхватывала живописные картины размеренной городской жизни, мгновенно выделяя все диковинки, непривычные для коренной обитательницы Блентайра. Здесь ей не встретилось ни одного острого угла – только аккуратные повороты, плавные контуры зданий и небольшие округлые площади, украшенные клумбами с большими белыми и розовыми цветами. Пахло морем... Жителей на улицах было мало, но те, что попадались им на пути, почтительно кланялись Лорейне и провожали ее пленников изумленными взглядами. Мужчины Полуденных одевались так же, как и Горм – строго и практично, а женщины носили разноцветные рубашки, гораздо более длинные чем та, которая облегала стройный стан их принцессы.
Наконец, обогнув какую-то массивную цитадель, процессия остановилась перед воротами, имеющими форму двух вызолоченных пластин от раковины морского моллюска-рапана. Взревели трубы, створки медленно растворились и из них величаво выступили две высокие мужские фигуры. Первый из вновь прибывших был облачен в белую, расшитую изображениями рыб и морских коньков хламиду, на которую солидно спускалась его седая, окладистая борода. Ребекка никогда еще не встречала столь старого эльфа, и поэтому шокировано хлопала ресницами, осознавая, что удостоилась внимания величайшего из чародеев. Старик смотрел на нее жалостливо и чуть осуждающе, но совсем не враждебно. Встретившись взором с его блеклыми очами, обрамленными густой сеткой морщин, воительница мгновенно осознала – он запросто читает ее мысли. И пожалуй, только он способен лучше всех разобраться в том хитросплетении жизненных коллизий, кои завязали судьбу Ребекки в тугой узел проблем и испытаний. Она облегченно вздохнула и опустила веки, понимая – долгожданная помощь пришла.
Второй мужчина выглядел намного моложе старого мага, а его богатое одеяние и корона на голове однозначно свидетельствовали – перед путниками предстал сам король.
- Папочка! – Лорейна подбежала к властелину Зачарованного берега и, привстав на цыпочки, нежно поцеловала того в лоб. – Посмотри, кого я к тебе привела…
- Видишь, Сильвана, - совершенно невпопад ответил король, - моя девочка стала совсем большой. Ей тоже не терпится ввязать в приключения…
«Сильвана? – мысленно ужаснулась Ребекка. – Да ведь так звали погибшую Главу гильдии Чародеев, совсем недавно захороненную нами в заброшенном Лазарете. Но при чем здесь она, если в этом месте нет никого кроме нас?! – и тут ее буквально холодный пот прошиб, ибо лайил внезапно поняла, кем является этот король… Она внимательнее присмотрелась к его красивому лицу – вроде бы, такому молодому, но безвольному и потухшему. К седым прядям в густой гриве каштановых локонов, к мелко дрожащим пальцам рук и безразлично опущенным уголкам губ. - Тьма, так ведь он же…» - догадка стала слишком неприятной: перед нею предстал безумец!
- Повелитель Адсхорн! – хрипло каркнула лайил. – Простите меня за дерзость, но здесь нет никакой Силь…
- Молчи, предательница! – грозно зашипел Горм, дергая за веревку и заглушая дерзкий выкрик пленницы. – Наш владыка находится немного не в своем уме, и иногда путается в том – что реально, а что нет. Мы всячески оберегаем от возможных потрясений его пошатнувшийся рассудок, и поэтому я очень советую тебе тщательно обдумывать каждое, произносимое тобой слово. А не то…, - он выразительно провел ребром ладони по своему горлу. – Поняла?
Ребекка согласно кивнула.
- Сильвана, - между тем продолжал бормотать безумный король, обращаясь то ли к призраку погибшей возлюбленной, то ли к своему помутившемуся сознанию, - посмотри, нас не забыли – к нам пришли гости…
- Папочка, - перебивая отца, эмоционально воскликнула принцесса, - это Наследница трех кланов, а это…
- Наследница?! – брови старого чародея, сопровождающего своего короля, изумленно поползли на лоб. Он порывисто шагнул вперед и склонился над носилками, на коих лежала раненая Йона: - Что с ней произошло?
- Вот этот, - обличающе выставил палец Горм, оборачиваясь к своему товарищу, несущему раненого Беонира и указывая на ниуэ, - выстрелил в нее из лука и убил нашу последнюю надежду!
- Убил? – ошеломленно закричал маг, торопливо ощупывая тело Наследницы. – Нет! – с его губ сорвался радостный возглас. – Она пока еще жива, хотя очень слаба и погружена в странный, похожий на транс сон. Немедленно отнесите раненую в мою лабораторию, и я постараюсь ей помочь.
Носилки скрылись за створками ворот, провожаемые взглядами всех присутствующих и отображающими целую гамму чувств: надежду, раскаяние, любопытство.
- Ты сказала, что в Наследницу стрелял вот этот юноша? – неожиданно голос Адсхорна обрел четкость, а взор – ясность.
- Да, - просто ответила принцесса. – Но он не хотел причинить ей вред, а вынужденно совершил опрометчивый поступок, против коего протестовали его душа, и совесть…
- Казнить! – не дослушав Лорейну, приказал король не терпящим возражений тоном. – Казнить здесь и сейчас, без суда и следствия!
- Но папочка! – возмутилась эльфийка. – Мы не имеем права их наказывать, ибо и лайил и ниуэ не являются твоими подданными.
- Да? – засомневался Адсхорн, и на его высокое чело снова набежала тень болезненной рассеянности. – Сильвана, а ты что думаешь?
- Я приносила присягу верности Наследнице и приму наказание только от ее руки! – с вызовом заявила Ребекка. – Я одинока, а моя жизнь и смерть принадлежат лишь Йоне, и никому другому.
- А я вообще ее проводник и личный следопыт! – хвастливо оповестил Беонир, хотя слабость его голоса резко контрастировала с пышностью оного заявления. – А значит, я особа – особенно неприкосновенная!
Король потерянно топтался на месте, по-стариковски кашляя и утратив добрую половину своей величественности.
- Ого, - неприязненно рассмеялся Горм, косясь на воительницу, - значит, ты одинока? И как это у такой умной, красивой и смелой девушки нет мужчины?
- Был, - ехидно сообщила отважная язва, - да сдох. Наверное, не вынес такого не мерянного, внезапно привалившего ему счастья…
- Вранье, - слабо простонал Беонир с плеча Полуденного, едва приподнимая голову, - я еще жив!
Горм утробно расхохотался. На губах старого чародея появилась слабая улыбка одобрения:
- Отложите расправу над виновными, ваше величество, - тихонько попросил он у Адсхорна. – Давайте предоставим судьбе шанс самой разобраться в том, кто прав, а кто виноват.
- Да? – задумался король, неуверенно дергая себя за прядь волос. – А вдруг мои действия не понравятся Сильване?
- Понравятся! – успокоил его чародей и, бережно поддерживая своего повелителя под локоток, повел того прочь. – Мои ученики изготовили леденцы из водорослей. Заверяю, они весьма вкусны и нуждаются в вашей всемилостивейшей дегустации…
- Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался Адсхорн, мгновенно забывая и о раненой Наследнице, и об оставшихся безнаказанными преступниках, - подайте мне эти чудесные конфеты…
Ребекка растерянно смотрела в спины удаляющихся важных особ, изрядно озадаченная неопределенностью своего ближайшего будущего. Ее что – отпустили? А Беонира?..
- Вот тебе и на! – раздосадовано крякнул Горм, теребя конец веревки, зажатый у него в руке. – Чародей забрал Наследницу, а этих двоих, - он подразумевал Ребекку и Беонира, - мне, получается, подарил?
- Не тебе, - просияла улыбкой Лорейна, - а мне.
- И что вы с ними делать станете? Вам их сварить, или зажарить? – насмешливо фыркнул воин. – Как велите, моя принцесса?
- Не стоит впадать в крайности, - задорно парировала венценосная эльфийка. - Предлагаю отвести их домой, накормить и устроить на ночлег. Вот только к кому, ты как думаешь? – задумалась она.
- Куда пожелаете, но только не ко мне! – бурно замахал руками Горм. При этом он пребывал в абсолютной уверенности, что уж коли женщина спрашивает мужчину: «как ты думаешь?», то значит ее решение уже принято окончательно. – А то этой «красоткой», - воин небрежно мотнул головой в сторону чумазой, бледной, растрепанной лайил, - детей пугать можно! Милочка, ты всегда такая страшная? – он явно не испытывал к воительнице даже слабого подобия симпатии.
- Сейчас я еще ничего, - в тон ему огрызнулась Ребекка. – А вот когда я едва народилась, то повитуха дала моей матушке дубинку и посоветовала: если пошевелится – бей!..
Полуденный отвернулся, скрывая невольную улыбку восхищения.

Глава 5

Весь следующий день заговорщики провели в домике Ульвина, готовясь к предстоящей вылазке. Зачарованное побережье оказалось воистину волшебным местом, где можно было отыскать все, что угодно. Правда, это «все» предназначалось далеко не для всех, потому что лишенные моря эльфы испытывали острую нехватку в некоторых продуктах. Впрочем, весь остальной Лаганахар находился в еще более плачевной ситуации. Благодаря снадобьям заботливой Галалиэли, раненый Беонир поправлялся буквально на глазах, а к полудню уже вполне сносно и без чьей-либо помощи передвигался по комнате, правда иногда еще чуть поохивая и периодически хватаясь за свой перевязанный бок. Возможно, по причине излишней мнительности. Прекрасно выспавшаяся Ребекка решила не баловать юношу сочувствием, и вместо этого эгоистично делила свое внимание между кувшином с томатным соком и огромной тарелкой тушеной рыбы, приправленной базиликом и тимьяном. Недаром Финн-Законник неоднократно рассказывал внучке о том, что эльфы знают толк в хорошей еде.
- Еще никогда в жизни я не пробовала такого потрясающего томатного сока! – довольно промурчала воительница, отрываясь от кувшина и сыто рыгая. – Кажется, я сейчас лопну…
- Ребекка, помни, что к вечеру ты должна быть в боевой форме, - напомнил ей ниуэ, еле сдерживая подступающий к горлу смех, настолько комичной выглядела дорвавшаяся до лакомств лайил. – А то ведь ты, вместо того, чтобы прокрасться к королевскому дворцу, к нему покатишься…
- Шар – тоже форма! – убежденно заявила девушка и, утирая рот рукавом рубашки, отодвинула опустевшую посуду. – Заткнись и не каркай, ибо я еще никогда не чувствовала себя лучше, чем сейчас. Да я готова пришибить хоть сотню эльфов, перелезть через любую стену и выкрасть из замка не только нашу малышку Йону, но и самого короля!
- Вычеркни из озвученного тобой списка первый и последний пункты, - хихикнул натягивающий сапоги Беонир. – Не стоит развязывать тотальную войну с нашими хозяевами, а их короля нам и даром не надо, ибо он производит впечатление наредкость капризного и занудливого типа. – Юноша прищурил глаза и ласково оглядел отвернувшуюся от него лайил, поражаясь – и как это он пропустил тот судьбоносный момент, когда до беспамятства влюбился в эту вздорную, драчливую девицу? Ведь если разобраться, то становится ясно: Ребекка способна довести до истерики любого, даже самого спокойного мужчину и не отличается особой красотой, но почему-то для него она стала дороже всех сокровищ мира и кажется прекрасней самой знаменитой куртизанки из гильдии Порхающих! Но разве его мудрый отец Беодар не говорил сыну: «Быть влюбленным – глупо. А ни разу не любить – страшно»? – Пожалуй, я не стану наедаться до отвала, как поступила ты, но зато возьму с собой немного вина, - непоследовательно заявил он, убирая бутылочку в нагрудный карман своего жилета. – Король у Полуденных плох и слаб, но вот вино – отменное!
- И то верно! – немного не в тему согласилась воительница, поправляя любимые парные клинки и не замечая многозначительной задумчивости своего спутника. – А чего мы, собственно, ждем? На дворе уже стоит такая темень, что хоть глаз выколи…
- Не чего, а кого, - с упреком объяснил Турран, в этот самый момент бесшумно вошедший в домик своего сына. – Если вы еще не передумали, то приглашаю последовать за мной.
Расстилающееся перед домиком море встретило путешественников легким шелестом, издаваемым набегающими на пирс волнами. Ульвин-Песенник сидел на большом валуне, опустив в воду босые ноги и лениво разбрасывая вокруг себя маленькие белые камушки. На коленях у молодого эльфа покоилась голова Лорейны, которая лежала на золотом, прогревшемся за день песке, перебирала тонкими пальцами струны мелодики и тихонько напевала какие-то несвязанные между собой фразы.
- Мы сочиняем новую песню, - пояснила она, заметив недоуменный взгляд воительницы. – Эльфы щедры на прозвища, но звание Песенника еще никому не давалось за просто так, а мой Ульвин пишет самые красивые песни в мире.
Ребекка непонимающе пожала плечами, ибо никогда не испытывала потребности попробовать самовыразиться в каком-нибудь искусстве. Ее гораздо больше привлекали воинские доспехи или кинжалы, да вдохновлял звон столкнувшихся в сече клинков. Впрочем, разве мудрый Лют не утверждал, что у каждого народа – свои герои?
Сол сел за море, но установившаяся темнота казалась Ребекке ненастоящей, ибо она прекрасно различала своих друзей: Ульвина - ласково перебиравшего светлые пряди волос принцессы, и саму Лорейну, все еще пребывавшую во власти грез. Намечающееся испытание словно утратило в эти мгновения свою первостепенность, отступило на второй план, поблекнув под воздействием чар сегодняшнего пьянящего вечера, эльфийской песни и плеска волн. Тут воительница заметила, что принцесса запрокинула голову и восторженно смотрит на нее своими большими, серебристыми глазами.
- Ты стала для нас символом надежды, девушка, - дрожащим от волнения голосом произнесла Лорейна. - Той, которую мой народ утратил столетия назад. Неизбывная тоска по морю всегда живет внутри нас - с ней мы рождаемся и с ней умираем. Мой отец – самый замечательный король в мире, он может многое, но даже ему не под силу было сделать то, что собираетесь совершить вы.

Глава 6

Видимо, так уж было задумано Неназываемыми, что даже самые сильные из нас не являются безупречно идеальными существами, ибо победить усталость, голод, смерть и отчаяние не способен никто. Каждый из нас нуждается в пище, поддержке, понимании, любви и отдыхе. И именно из-за последнего из вышеперечисленных факторов мы проводим во сне не менее четверти своей жизни, погружаясь в странный, необъяснимый мир иллюзий и предчувствий. И возможно, научившись анализировать свои сновидения, начав правильно реагировать на приносимую ими информацию – мы сумеем избежать многих бед, ниспосылаемых на наши головы коварной судьбой. Но с другой стороны – что может быть страшнее умения заглядывать в собственное будущее?
Я спала, и мне снился странный сон... Он стал настолько ярким и отчетливым, что не стерся из моей памяти даже после пробуждения, повергая меня в недоумение и испуг. В своем видении я бессильно распростерлась на дне плавно покачивающегося челна – целиком выкованного из серебра и отданного на милость свободных морских волн. Все мои члены сковывало непонятное оцепенение, голова раскалывалась от чудовищной боли, а глаза застилал кровавый туман. Мне было настолько плохо, что – не имея сил кричать, я беззвучно умоляла судьбу о смерти, способной милосердно оборвать мои мучения. По причине своего полуобморочного состояния, я почти не обращала внимания на разгневанное море – яростно ударяющее в борта моей изящной, верткой ладьи. Море категорически не принимало меня, то вздымая на самую вершину очередного пенного вала, то рывком погружая во впадину меж двух зеленоватых водяных бурунов, а затем – глумливо вышвыривая обратно. Я не испытывала страха, потому что те – кто отправил меня в это рискованное путешествие, дали клятвенное заверение: челн сам выберет нужный путь, да к тому же – он непотопляем и создан никем иным, как знаменитым кузнецом Турраном по прозвищу Певучая наковальня. Не знаю отчего, но даже мимолетное упоминание сего благозвучного имени подействовало на меня умиротворяюще, а посему я безропотно позволила им положить меня на дно хрупкого суденышка и предалась на волю бушующих волн. Вот только я никак не могла вспомнить, кем же конкретно являлись эти ОНИ, действовавшие столь уверенно и целенаправленно. Куда и зачем я плыла? Этого мне тоже не открыли… Внезапно, и без того штормовой ветер стремительно перерос в настоящий ураган, а волны начали перехлестывать через борта челна – осыпая меня сотнями холодных брызг, больше всего похожих на злобные укусы. Огромный пенный вал принял форму сложенной чашкой ладони – жадно сграбаставшей непотопляемое создание эльфийского мастера и мстительно рокоча, швырнул в сердцевину спирального водоворота, закручивающегося в неотвратимо - смертельный штопор. Челнок шатко наклонился вправо, зачерпнул забортной воды и начал камнем погружаться на дно, увлекая меня в недра морских глубин. Я пронзительно вскрикнула и… проснулась…

Я открыла глаза и тут же зажмурилась снова, изумленная градом водяных брызг, прилетевших мне точно в лицо. Напрягла спину, пытаясь рывком перевести себя в сидячее положение, но движение получилось натужным, старчески затрудненным. Такие ощущения возникают после длительной болезни…
- Осторожнее, малышка, - наставительно порекомендовал знакомый голос, раздающийся где-то совсем рядом, - не торопись. Так можно и пуп надорвать!..
Решив последовать этому мудрому совету, я чуть приподняла голову и огляделась…
Картинка, представшая моему взору, оказалась воистину идиллической. Выяснилось, что я лежу на дне небольшого челна, полностью выкованного из серебра. Борта ладьи украшал орнамент в виде распахнутых орлиных крыльев, а прямо впереди меня – на носу маленького суденышка, сидела довольно улыбающаяся Ребекка и с аппетитом поглощала капустную кочерыжку. Нет, даже не сидела – а восседала, важно опершись локтем левой руки на колени своих, сложенных в позе «лотоса» ног и забавно морща нос, сплошь обсыпанный мелкими рыжими веснушками.
- Доброе утро, сьеррина засоня! – весело поприветствовала меня она и с хрустом вгрызлась в свое излюбленное лакомство.
- Ик! – невежливо отреагировала я, изумленно выкатив глаза и некрасиво отвесив нижнюю челюсть. – А мы где это сейчас находимся?
- В море! – исчерпывающе разъяснила воительница и комично, словно указкой, взмахнула недоеденной кочерыжкой. – Разве не заметно?
Я подняла лицо к небу, всеми порами изголодавшейся по лету кожи впитывая струящееся с него тепло. Ласково припекал Сол, а море - покрытое бурунами белых, воздушных барашков-волн, легко несло наше изящное судно. На корме я увидела Беонира, неумело, но весьма интенсивно орудующего коротким веслом. Из одежды на нем остались только штаны, и то закатанные до колен, а взопревшая Ребекка расстегнула свой жилет – под которым обнаружились небольшие, но завлекательно высокие, упругие словно наливные яблочки, груди. Ниуэ, усиленно делающий вид будто выполняет функцию рулевого, нет-нет да и скашивал глаза в сторону прелестной воительницы, привлеченный соблазнительным видом – открывающимся в вороте ее рубашки.
- Я понимаю, что в море, - сердито буркнула я. – Но как мы сюда попали?
- Ну вот, – всплеснула руками лайил, все-таки роняя за борт злополучную кочерыжку, - приплыли!
- Я понимаю, что мы сюда не прилетели, - терпеливо продолжила я, развивая уже озвученную мысль. – Я имею в виду: кто, когда и зачем посадил нас в этот челн?
- Да нет, я же не буквально, а фигурально выражаюсь, я так свои эмоции озвучиваю, - сбивчиво забубнила Ребекка. – Ты разве совсем ничего не помнишь? Ничегошеньки?
Ничегошеньки? Я задумалась… Прикусила нижнюю губу, с сомнением сплела и расплела пальцы, ощупала свою одежду – безупречно чистую и отглаженную, констатируя: ничего из моего личного имущества не потерялось, оно все находится при мне. На шее висят «звезда моей души» и ожерелье из слез Эврелики, странный камень из повозки старьевщика помещен в футляр и лежит подле меня, вкупе с сумкой Лаллэдрина. Клинок «Лед» заботливо пристроен на дне лодки, а стилет по-прежнему прикреплен к моему поясу. И даже вынесенный из подземелья под Немеркнущим куполом обрывок пергамента – бережно завернутый в кусок непромокаемой кожи, и тот не потерялся – не исчез из моего кармана. Вобщем, получается, что сижу я здесь не просто так, а безупречно готовая к дальнейшим свершениям или злоключениям (это уж с какой стороны посмотреть): здоровая, невредимая, и полностью экипированная. Вот только совершенно не помнящая того, что произошло после того, как выпущенная Беониром стрела вонзилась в мою грудь!
- Не помню! – откровенно созналась я. – Хоть убей, не помню…, - я поймала виноватый взгляд красного, будто перезревший помидор Беонира, и сконфузилась, осознав, что ляпнула несусветную бестактность.
- Йона, ты же меня простила? – просительно заблеял несчастный несостоявшийся убийца, жалобно шмыгая носом. – Я так старался искупить свою вину, я спасал тебя от эльфов, я чуть не погиб!..
- Вот брехливое трепло-то! Опять он свои швабры и грабли всуе поминает, – иронично расхохоталась воительница, придвигаясь вплотную и сжимая меня в своих крепких объятиях. – Отстань от малышки, блохастый, она же все равно ничего не помнит! – девушка глубоко вдохнула, набирая в легкие побольше воздуха, и начала излагать настолько невероятную историю, что я оторопело замерла – не веря собственным ушам. И в то же время, разумом я ни на секунду не усомнилась в достоверности ее захватывающего повествования, понимая – все, рассказанное Ребеккой, является абсолютной и объективной правдой. Ну, как слова в песне, все складно, красиво и к месту – не убавить, не прибавить.
- Не заставляйте его плыть насильно, он хорошо чувствует волну, и если возникнут сложности – сам вынесет вас куда нужно. Так отзывалась о челне Лорейна, - пояснила Ребекка и виновато вздохнула. – Признаюсь, я была к ней не справедлива, ибо принцесса – очень добрая и заботливая девушка, – тут лайил вздохнула еще покаяннее. - Под скамейкой на корме – съестное и фонарь, спасибо принцессе…
- И куда мы теперь плывем? – спросила я по окончании рассказа лайил.
- Точно не знаю, - уголки ее губ скептично опустились вниз. – Альсигир с Турраном упоминали некое сокровенное подводное погребение - грот Изломанных течений, куда дескать Непотопляемый челн сам отвез мертвого короля…
- Там Арцисс и остался! – трагическим голосом, напевно подхватил Беонир, похоже, решивший внести в нашу беседу немного мистики. – Там он и лежит по сей день, на морском дне. Мертвый герой среди кораллов…
«Хлоп!» - это Ребекка со всего маху отвесила нашему болтуну хлесткий подзатыльник.
- Языком метет, словно помелом! – осуждающим тоном она пояснила подоплеку своего поступка. – Аж слушать тошно.
Беонир обижено отодвинулся, покидая свой пост и украдкой потирая ушибленную голову.
- Жарко! – Ребекка поправила своей перекосившийся воинский обруч, подняла правую ногу, стянула с нее сапог и скептично понюхала длинное голенище этой щегольской обувки. – Интересно, почему когда потеют ноги, то они так плохо пахнут, а руки – нет?
- А ты вспомни, откуда у тебя руки растут, - ехидно посоветовал Беонир, нахохлившийся, словно сыч и демонстративно взгромоздившийся на самый край кормы, подальше от драчливой воительницы, - и откуда ноги!..
- Ах ты! Пришибу гада…, – вторично замахнулась Ребекка, но я рассмеялась и шутливо шлепнула ее по руке, предлагая утихомириться.
- Ты же сама его провоцируешь, - тихонько пояснила я. – Пойми, он ведь бузит чисто ради твоего внимания.
- Злыдень! – уже успокаиваясь, припечатала воительница, презрительно отворачиваясь, но при этом не глядя грозя кулаком своему неугомонному оппоненту. – Ладно, живи уж, блохастый, раз за тебя малышка вступается.
Я улыбнулась, мысленно потешаясь над их наигранным противостоянием. Вроде бы, он не обращает на нее внимания – но при этом не сводит с девушки глаз. А она, в свою очередь, выказывает ему полнейшее пренебрежение – одновременно прислушиваясь к каждому вздоху юноши. Спрашивается, почему женщины любят ушами, а мужчины – глазами? Теперь я выяснила, почему… Да ведь женщине смотреть не на что, а мужчине – слушать нечего!
- Короче, нам нужно срочно найти могилу повелителя Полуночного клана, - коротко закончила воительница, отвлекая меня от философских размышлений. – Со дня его похорон море не пускает в свои воды Полуденных эльфов, наказывая их за трусость. Альсигир уверен в том, что ты способна им помочь… Дескать, так предсказал Лаллэдрин.
«Помочь? – озадаченно подумала я. – Предсказал? Мда, хотелось бы верить, что я способна на такое деяние…»

Вода с шипением вспенивалась под килем серебряной ладьи. Мы плыли вдоль Зачарованного берега – вдалеке виднелся королевский дворец, горделиво возвышающийся над крышами домов, но вскоре эльфийское поселение исчезло из поля зрения, сменившись глухим лесом.
- Не знал, что здесь есть еще один лес, – Беонир недоуменно разглядывал сплошную зеленую стену, состоящую из могучих островязов и пушистых сосен.
- Ну, сам посуди, лохматый – не может же лес Шорохов остаться единственным на всем материке? – Ребекка говорила сквозь зубы, потому что ей было очень жарко, а принятое по эстафете у юноши весло начало изрядно натирать руки. Кажется, она уже пожалела о том, что обошлась с Беониром так грубо, отвратив того от тяжелой мужской работы.
- Да, глупо, ты права, – юноша с наигранным покаянием пожал плечами. – Йона, ты у нас главный дозорный – далеко еще?
Я поднесла руку к глазам, создавая козырек от палящих лучей Сола, и попыталась прикинуть расстояние до уже совершенно отчетливо виднеющейся впереди скалистой гряды.
- Думаю, еще около получаса, при попутном ветре, – неуверенно доложила я.
- Всего-то? – юноша якобы небрежно кивнул Ребекке. – Справишься, или слабо?
- Издеваешься? – прорычала та в ответ и с удвоенной энергией налегла на весло.
Я сидела на скамеечке, судорожно ухватившись за борт челна побелевшими от напряжения пальцами, и ожидала встречи с чем-то волшебным, а точнее - сама не знаю с чем. Все сказки, столь любимые в Блентайре, постепенно становились реальностью. Страшных крысокошек и Спящих стражей подземелий мы уже встретили, а теперь вот плывем на легендарном Непотопляемом челне. Я скептично усмехнулась: «А что еще поджидает нас в дальнейшем? Пожалуй, неведомыми остаются лишь какие-то абсурдные, вскользь упомянутые Беониром тарантуки и песчаные стоножки…» Хотя нет, ибо в существование двух последних я, невзирая на всю свою наивность, категорически отказывалась поверить.

Благодаря тактической уловке Беонира – ловко наступившего на любимую мозоль Ребекки, то бишь на ее гипертрофированное самомнение, до скалы мы добрались в считанные минуты. Теперь скорость пришлось резко сбросить, чтобы ненароком не пропустить пресловутый грот Изломанных течений и не проскочить мимо него. Обнаруженные нами скалы вздымались вверх строго вертикально, а некоторые даже нависали над проплывающими возле них путниками, то ли грозясь раздавить, то ли предупреждая о какой-то неведомой опасности. В целом, все это выглядело совершенно аномальным, не правильным, противоречащим законам природы – скалистый массив посреди открытого моря, настолько далеко от берега. Но если он находится именно здесь, значит, он зачем-то нужен? Небо над нами немного потемнело, закрываясь быстро сгущающимися тучами, но Сол – круглый и ярко-оранжевый, стоял ровно в зените и жарил почище сковородки, а поэтому с Ребекки, в бешеном темпе гребущей веслом, ручьями струился пот.
И все-таки, мы едва не пропустили искомый грот. Мы плыли мимо скал, кажущихся совершенно монолитными и не находили ничего - ни какой-либо трещины, ни малейшего намека на вход в междускальный туннель. Отчаяние закралось в душу, и мы уже готовились сдаться, отправиться в обратный путь, когда я вдруг поняла – темное пятно, находящееся в центре скалы и неспроста привлекшее мое внимание, на самом деле вовсе не тень и не грязь на поверхности камня, а вход в малозаметную пещеру, зияющий черным, неровным полукругом. И тогда я встрепенулась, чуть не опоздав:
- Вот оно! Поворачиваем!
Нужно отдать должное воительнице – она резко заработала веслом, поворачивая Непотопляемый челн еще до того, как обернулась посмотреть на грот. Таким образом, нам не пришлось делать полный разворот и лодка, мягко скользя по чернеющей глади воды, плавно вошла под своды грота.
- Основной ход – там! – закричал Беонир, из нас троих обладающий наиболее острым зрением, в чем мы уже имели возможность убедиться еще в подземелье Блентайра. – Других я не вижу, - он без колебаний указал пальцем нужное нам направление.
Я растеряно оглядывалась, не обнаруживая ничего кроме угрожающей темноты, могильной тишины – нарушаемой лишь плеском весла по воде и жуткого холода, источаемого каменным сводом, нависающим над нашими головами.
- Как-то мне уже не жарко... – поежившись, Ребекка мигом застегнула жилет и завернулась в плащ. – Ну, чего, плывем дальше, что ли?
- Йона? – вопросительно обратился ко мне ниуэ.
Я слышала голоса своих друзей, видела их действия, но мои чувства словно разделились надвое, одной половиной заставив меня мысленно улететь куда-то далеко-далеко. Я медленно распахнула камзол – сила в одном луче «звезды» мерцала желтым неровным пламенем, но не вода, не стены пещеры не отражали ни единого его отблеска. Меня мучило все обостряющееся предчувствие неминуемой, грядущей опасности… Все мои органы чувств были сильно напряжены, словно в любой момент могла последовать неведомая атака. Я сжалась в комочек на носу челна уже готовая закричать: «Уходим отсюда, ибо здесь живет сама смерть!», но внезапно, взглянув на весло в руках Ребекки, я вспомнила жизнерадостную Лорейну и ее песню... Песню, полную тоски по утраченному счастью! А ведь именно возвращения этого утраченного смысла бытия и ждали от меня все Полуденные эльфы.

Глава 7

Еще несколько лет назад, будучи совсем маленькой и наивной девочкой, я полагала, будто наш мир устроен предельно безыскусно, справедливо и красиво. И для того, чтобы все стали счастливыми, а добро раз и навсегда победило зло – нужно совсем немного. Да-да, так немного, что до этого решения способен додуматься даже такой абсолютно незрелый в ментальном плане ребенок, как я. А именно: все хорошие люди должны собраться вместе и убить всех плохих. Вот так – дешево и сердито, «ба-бах» – и плохих людей в нашем мире уже нет, остались одни хорошие. Однако, сегодня выяснилось, что в этих своих заблуждениях я оказалась далеко не одинока… Смешно и печально осознавать, но при всей своей мудрости и завидном долголетии, эльфы рассуждали примерно так же. Вот только они не сумели собрать под свои знамена все хороших, а поэтому выступивших против них плохих людей оказалось намного больше. Так стоит ли теперь удивляться тому, что последствия их действия оказались столь плачевными?
Подлый и трусливый по натуре человек ни за какие коврижки не отважится на смелый и благородный поступок. Подобный тип никогда не действует открыто, и категорически не согласен нести ответственность за содеянное им зло. Увы, пришедшие в эльфийскую столицу люди тоже не блистали какими-либо добродетелями или достоинствами, душой и телом предавшись зависти, жадности и лицемерию. Они не объявляли эльфам войну в открытом порядке. Нет, вместо этого они гадили исподтишка – совершая тайные набеги на дома своих благодетелей, приютивших их в Блентайре, под покровом ночи вырезая всех от мала до велика: женщин, детей, больных стариков и немощных калек.