И. о. принцессы демонов в академии SOS. Анна Замосковная

Оглавление

• АННОТАЦИЯ:
• ГЛАВА 1. Когда в академии вдруг появляется труп
• ГЛАВА 2. Что делать с телом?
• ГЛАВА 3. Чудо-зеркало, Ледышка и совет семерых
• ГЛАВА 4. Лучшее место для незаконных дел
• ГЛАВА 5. Страшное дело
• ГЛАВА 6. Мир самых опасных чудовищ
• ГЛАВА 7. Похитители
• ГЛАВА 8. Варварские методы
• ГЛАВА 9. Сделка с демоном
• ГЛАВА 10. Как они могли?
• ГЛАВА 11. Изумительная находка
• ГЛАВА 12. Знакомство с академией
• ГЛАВА 13. Наказание для принцессы
• ГЛАВА 14. Маленький переполох в большой академии
• ГЛАВА 15. Переполох в больничном крыле
• ГЛАВА 16. Чудовище в академии
• ГЛАВА 17. Наследие Эйдвалди
• ГЛАВА 18. Переполох выходит на новый уровень
• ГЛАВА 19. ЧП
• ГЛАВА 20. Последствия
• ГЛАВА 21. Ректор в гневе
• ГЛАВА 22. Новый день начинается
• ГЛАВА 23. Брачные игры
• ГЛАВА 24. Дело было вечером. И ночью
• ГЛАВА 25. Пленники
• ГЛАВА 26. Что день грядущий всем готовит?
• ГЛАВА 27. Блудные сотрудники и студенты
• ГЛАВА 28. Заговорщики снова в деле
• ГЛАВА 29. Уроки магии для попаданки
• ГЛАВА 30. Разводы и помолвки
• ГЛАВА 31. Брошенные, оскорблённые и всякие разные
• ГЛАВА 32. Белый пушистый зверь
• ГЛАВА 33. Убей эту суку!
• ГЛАВА 34. Время политики
• ГЛАВА 35. В добровольно-принудительном порядке
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ:

   Шоу начинается!

   Иллюстрации к роману: https://vk.com/album-112660744_230119087

ГЛАВА 1. Когда в академии вдруг появляется труп

   – П-п-по-моему, она умерла, – инкуб Дианор стиснул белоснежный платок в пальцах с длинными оранжевыми ногтями, в округлившихся ярко-голубых глазах был ужас.

   Выглянувшая луна осветила центр аудитории: там лежала юная демонесса в алом длинном платье. Между грудей, пронзив вышитый чёрными бриллиантами лиф, торчал кинжал с голубым камнем в навершии. На красивом лице мёртвой застыло изумление, из-за расширившихся зрачков глаза казались чёрными. Красные волосы утопали в луже маслянисто блестевшей крови, она подтекала под сжатые кулаки.

   – Конечно, мертва, – широкоплечий статный волколак Нольфтан Ародэ в зелёной шёлковой тунике до сгиба нижних лап нервно вильнул хвостом. – С кинжалом воды в сердце ни один огненный демон не выживет, даже принцесса.

   За их спинами архивампир – ректор академии СОС – громко шлёпнулся в обморок. Впервые за последние две сотни лет никто не побежал ему на помощь, и телу в чёрной мантии пришлось лежать без должного внимания.

   Пока ректор валялся на холодном полу, рискуя подхватить воспаление лёгких или безвременно скончаться от переохлаждения, остальные – громадный каменный голем Уюр ви Ориб, красноволосый дракон с обнажённым торсом Еран Фра-Еригар, рыжеватый кудрявый инкуб Дианор Саросс Хиери в длинном балахоне с прорезями на спине для выпуска перепончатых крыльев и белоглазая зомби Джиса Гар-Ихар со светло-голубыми волосами – приблизились к трупу студентки, по совместительству – принцессы огненных демонов, за жизнь которой отвечали головами.

   Все, как один, протрезвели, хотя полчаса назад казалось, что от выпитого, съеденного и абсорбированного они никогда не проспятся.

   – Нас всех убьют мучительной и долгой смертью, – обречённо заключила Джиса. – Пойду писать завещание.

   Глянула на открытое окно, в которое они неблагоразумно влезли, затем на дверь, направилась к ней, но мохнатая лапа Нольфтана легла на её худое плечо, ноготь зацепился за цепочку подвески с глазом.

   – Стой, – проклацал волколак. – Надо подумать.

   Он стянул с морды очки в золотой оправе и сунул за пояс. Дракон Еран вскинул мощные руки с очень длинными указательными пальцами и провёл им по алым волосам, магией сбрасывая остатки алкогольного дурмана:

   – Да. Надо подумать.

   Распластанный на полу архивампир распахнул большие печальные глаза аметистового цвета и трагично вопросил:

   – Мне никто не собирается помогать? А если я умру?

   – Все мы умрём, – философски заметила немёртвая Джиса.

   – Помоги ему, – коротко тявкнул Нольфтан. – Всем остальным – замереть на месте.

   Промокнув платочком блестевший от пота лоб, Дианор нервно протёр едва выступавшие над кудрями рожки.

   Джиса, подтянув багряный подол, опустилась перед ректором на колени и взяла его холодную руку голубовато-зелёного оттенка. Сама она была с лёгким фиолетовым отливом.

   Оглядев комнату, Нольфтан поднял чуткий длинный нос и жадно втянул воздух. Еран медленно сжимал и разжимал пальцы, напоминавшие по строению уменьшенные крылья летучей мыши. Уюр спокойно застыл каменной большеголовой глыбой, оранжевые глаза почти погасли.

   – У меня сейчас остановится сердце, – уверил ректор Эрмэро Садакатри, прижимая ладонь к своей архивампирской груди.

   – Да, полагаю, вам пора писать завещание, – покивала Джиса.

   Застонав, Эрмэро накрыл глаза рукой и жалобно вздохнул.

   Нольфтан коснулся передними когтистыми лапами пола и снова принюхался, дёргая ушами, вытягивая хвост.

   В тишине отчётливо тяжко вздыхал Эрмэро. Джиса подколупывала чёрный лак на указательном пальце, мысленно делая пометку, что после написания завещания надо обновить краску на ногтях.

   Осторожно переступая мощными лапами, Нольфтан обнюхал принцессу, почти ткнулся в неё носом.

   – Никогда больше не буду с вами пить, – пискнул Дианор и промокнул лоб.

   – Конечно, ведь нас убьют, – Эрмэро схватился за сердце. – Моя академия, мой юбилей…

   – Молчите, – через плечо рыкнул Нольфтан. – Всё и так вами провоняло, не мешайте.

   Его чуткий тёмный нос влажно блестел в лунном свете. Джиса продолжала расковыривать лак, и он тихо пощёлкивал. Эрмэро беззвучно причитал.

   Все шестеро недурно провели последние несколько часов, выпивая в таверне и обсуждая нюансы организации фестиваля для первокурсников. Именно нетрезвое состояние вынудило лезть в академию в обход защитных заклятий, а единственная безопасная подспространственная тропа завершалась на карнизе под окнами этого класса на четвёртом этаже.

   В открытое окно мягко втекал прохладный ночной воздух. Академический городок спал так тихо, что казалось, будто за пределами аудитории все вымерли.

   Двадцать минут спустя Нольфтан, выпрямившись и водрузив на нос золотые очки, окинул всех пронзительным взглядом:

   – Это бесполезно. На фоне старых выделяются только наши следы.

   В кабинете воцарилась поистине мёртвая тишина. Затем грянул взрыв одновременных возгласов:

   – О превеликий Некрос, мы все умрём! – Джиса заломила руки. – Завещание…

   – Мой юбилей! – подскочил Эрмэро и снова патетично грохнулся на пол.

   – Ууу, не хочу умирать девственником, – взвыл Дианор, мгновенно опомнился и приложил платок ко лбу. – Спокойствие, только спокойствие.

   На его спине выдвинулся горб – это топорщились не до конца выпущенные крылья.

   – Не может быть! – Еран посмотрел на окно, прикидывая маршрут отступления. – Какие-то следы должны остаться!

   Широкое рубленное лицо Уюра чуть перестроилось, приобретая выражение снисходительнее обычного; оранжевые щёлки глаз ровно, спокойно светились. Крививший морду Нольфтан прижал уши к лохматой макушке, и очки накренились.

   – Успокоились все! – рявкнул он; очки поползли набок, он едва успел их подхватить.

   Джиса продолжала заламывать руки, суставы громко хрустели, будто их ломали. Дианор занимался самоанализом: его взволновало собственное внезапное восклицание.

   Еран хотел отступить к окну, но вспомнил о своей библиотеке и закусил пухлую губу, его розовые глаза тревожно потемнели и сузились, пока мозг работал над непосильной задачей: «Бежать без оглядки или захватить сокровища?»

   – Мой юбилей, – слабо махнул с пола Эрмэро. – Пять лет подготовки волколаку под хвост.

   Нольфтан кашлянул, Эрмэро традиционно этого не заметил. Уюр не шевелился, только конус макушки чуть надвинулся на лицо, придав ему ещё более снисходительно-печальное выражение, совпавшее с неторопливой мыслью: «…Что с этих мягкотелых взять?»

   Академический городок СОС по-прежнему мирно спал, даже не подозревая, какой его ждёт… кошмар.

   – Успокоились, – рыкнул Нольфтан.

   Все дышащие перевели дыхание.

   – Нужно подумать, как решить эту, – Нольфтан ещё раз взглянул на наконец-то безмятежную принцессу и потёр морду, – проблему.

   – Нас всех убьют, – Еран подступил к нему, пронзительно смотрел снизу вверх. – Её родители нас просто убьют.

   – Не просто убьют, – густо обведённые красным глаза Джисы были абсолютно белыми, без зрачка, поэтому каждому казалось, что смотрит она именно на него. – А долго, мучительно, с фантазией и поджариванием. Нам будут отрывать пальцы и перемалывать суставы, а ещё выколют глаза и вырежут…

   Еран двинулся к окну.

   – Стоять! – Нольфтан в один прыжок оказался на его пути и оскалился. – Стоять и думать! Если сейчас сбежим – нам до конца жизни покоя не будет.

   – Короткой жизни, – вставила Джиса. – И завещание…

   – Да отстань ты со своим завещанием! – почти взвизгнул Дианор и часто задышал, пытаясь успокоиться.

   Джиса гордо выпрямилась и оправила ремень с черепами:

   – Я много всего нажила со дня своей смерти и хочу распорядиться этим достойно.

   – Моя бедная академия, – Эрмэро всё же сел, схватился за сердце, – от неё камня на камне не оставят.

   Еран разжал нервно стиснутые пальцы, и они удлинились, между ними растянулись перепонки.

   – Отставить панику! – Нольфтан сгорбился, когтистые лапы почти касались пола, шерсть на загривке стала дыбом, топорща блестевший в лунном свете шёлк зелёной туники.

   – Я всё же настаиваю на том, что нужно бежать немедленно, – выпятил трапецевидный подбородок Еран, но соединил пальцы, и они укоротились. – Если следов преступников нет, то виновными сочтут вас, решат, что вы её всё-таки убили. На нервной почве. В состоянии алкогольного опьянения. Вы, как магистр права, должны осознавать – шансов доказать вашу невиновность нет: не меньше сотни горожан подтвердит, что мы были пьяны и не вполне миролюбиво настроены, припомнят потасовку со стражниками. А дальше просто: мы влезли сюда по щели в обороне, принцесса Эйдвалди приняла нас за грабителей…

   – И решила защитить «любимую» академию? – фыркнул Нольфтан. – Да уж скорее поверят, что мы сообщники и добычу не поделили.

   Продолжая держаться за сердце, Эрмэро трагично предположил:

   – Или решат, она пыталась нас шантажировать тем, что мы явились в академию нетрезвыми, а мы её…

   – Спьяну зарезали, – вздохнула Джиса.

   Эрмэро прикрыл огромные печальные глаза дрожащими пальцами:

   – Я ведь так не хотел её принимать, так не хотел…

   Ухо Нольфтана дёрнулось, он язвительно уточнил:

   – Разве? А мне казалось, вы прямо мечтали, чтобы её родители обратились к вам и в обмен на её обучение одолжили придворных мастеров фейерверков к вашему юбилею.

   – Ну… хм… – Эрмэро крепче притиснул ладонь к груди. – Ах, не напоминай, моё бедное сердце может не выдержать такого стресса.

   А Джиса под шумок приблизилась к телу и невинно предложила:

   – Давайте просто избавимся от трупа? Растворим в чём-нибудь… расчленим, закопаем… в огороде Уюра, например.

   Конус макушки Уюра качнулся, но он промолчал.

   – Лучше в лесу у полигонов, – глухо заметил Еран.

   – Там студенты могут найти. От шального заклятия никто не застрахован, – Нольфтан выпрямился и, не спуская глаз с Ерана, мягко прошёлся из стороны в сторону, стёклышки очков сердито поблёскивали. – А в огород Уюра ни один здравомыслящий студент не залезет.

   – Хм, здравомыслящий… – Дианор закатил пронзительно-голубые глаза, – не то чтобы здесь таких большинство… Нас будут пытать, пока не сознаемся, – он тихо всхлипнул и протёр лицо уже мокрым платком. – Я боюсь вида своей крови, знаете ли. Увижу – сразу во всём сознаюсь.

   «Идиот. И как меня, учёного мирового уровня, дёрнуло с ними связаться? – Еран снова посмотрел на окно, пронизанное ярким лунным светом, и вдруг расслабился. – Какая прекрасная ночь».

   – Спокойно, – повторил Нольфтан, поводя хвостом. – Нам надо как-то решать проблему.

   Джиса приподняла руку:

   – А можно я сначала завещание напишу? Так, на всякий случай…

   Оскалившись, Нольфтан упёр кулаки в бока:

   – А вы не написали за столько-то лет?

   Приложив облупленный ноготь к алой губе, Джиса невинно ответила:

   – Написала, конечно, но оно постоянно меняется, я не могу совсем умереть, его не исправив.

   – У вас будет последнее желание, – рыкнул Нольфтан.

   Пухлые губы Джисы растянулись в мечтательной улыбке:

   – А у меня будет другое последнее желание.

   – О! – вскинул лапы Нольфтан и, глядя вверх, сокрушённо покачал головой. – Может, начнём думать уже?

   – У меня есть предложение, – снова по-ученически тянула руку Джиса. – Давайте напишем завещания…

   Нольфтан зарычал.

   – …и покончим с собой, – Джиса схватилась за подвеску с глазом и треугольными рамками ответвлений, напоминавших уши Нольфтана. – У меня для каждого найдётся быстродействующий яд.

   Все уставились на неё, и Джиса смущённо окинула всех – или не всех, но всем казалось, что смотрят на них, – взглядом жутких белых глаз:

   – Правда. Мы ничего не почувствуем. Почти. В сравнении с тем, что с нами сделают демоны – точно ничего.

   Эрмэро сглотнул:

   – А вы надёжно храните эти яды? Вы уверены, что ни один из них не попал мне в еду? Вы ведь не просыпали ничего такого в моём кабинете? О, – он схватился за виски. – У меня так болит голова, вы уверены, что причина не в утечке ваших ядов?

   Губы Нольфтана задрожали, обнажая мощные клыки:

   – Меня больше интересует, зачем вам столько ядов, госпожа Джиса Гар-Ихар. И как вы их пронесли на территорию академии? Вы в курсе, что это наказуемо?

   Джиса невинно хлопнула ресницами:

   – Меня больше интересует, почему вы помогли нетрезвым коллегам проникнуть на территорию академии. Вы в курсе, что это наказуемо?

   – Р-р-р, – Нольфтан снова наклонился, вздыбливая затылок, но усилием воли взял себя в лапы и выпрямился, кашлянул. – Хорошо, вернёмся к более насущным вопросам.

   Еран, поглаживая чешуйчатый наручень, задумчиво произнёс:

   – А вариант избавиться от тела не так уж плох… В том смысле, что в этом случае, – он обратил пристальный взгляд на Эрмэро, – ответственным будет ректор.

   Тот побледнел, шумно задохнулся и схватился за сердце:

   – Кажется, я умираю, – он громко рухнул на пол и остался лежать почти в той же позе, что и принцесса, только его чёрные волосы разметались в ту сторону, куда смотрели её красные остроносые сапожки на высоченном каблуке.

   Нольфтан со вздохом покачал головой. Джиса оглядела лежавших:

   – Они отлично смотрятся вместе, – подошла к Эрмэро и придала его разметавшимся прядям зеркальное принцессинным направление. – Надо бы ещё кровь пустить для симметрии.

   Застонав, Эрмэро открыл глаза:

   – Милая наша Джиса, взываю к вашему милосердию… не припрятано ли у вас чего-нибудь крепкого, а?

   – Э… топор?

   Эрмэро передёрнулся и жалобно сдвинул брови домиком:

   – Выпить, моя дорогая, выпить…

   – Аа, – протянула Джиса, поглаживая его волосы. – А может, кровь вам пустим для красоты, а?

   – Не надо, – Эрмэро сел, продолжая держаться за сердце. – Вы меня до инфаркта доведёте.

   – У архивампиров не бывает инфарктов, – буркнул смотревший в окно Еран.

   – Значит, я буду первым, – обидчиво уверил Эрмэро. – Что за недоверие? Я прямо чувствую, что стану первым скончавшимся от инфаркта архивампиром. Вы представляете, как страшно это осознавать, с этим жить?

   Теперь тяжко вздохнул не только Нольфтан, но и Еран, а Дианор снова промокнул лоб.

ГЛАВА 2. Что делать с телом?

   – Ладно, – Нольфтан прошёл к окну, под которое вела тайная дорожка между охранными заклинаниями, и закрыл его. – Давайте обсудим избавление от трупа. Чем это нам поможет? Как мы объясним исчезновение принцессы?

   Помедлив, Нольфтан опёрся ладонями на подоконник, рывком на него сел и подвернул хвост на колени:

   – Итак, я слушаю.

   – Тоже мне профессор нашёлся, – Дианор выжал платок и стал аккуратно складывать вчетверо. – Хочешь учить кого-то – вперёд на кафедру.

   – У меня слишком много административной работы, – Нольфтан посмотрел на Эрмэро, увлечённо считавшего свой пульс. – Но я подумаю об этом.

   – Зачем? – пожала плечами Джиса. – Вы вряд ли успеете до того…

   – Пессимистичные заявления прошу оставить на потом, – вскинул ладонь Нольфтан. – Еран, будь любезен, озвучь своё мнение по данному вопросу.

   – Эхм, – Еран поскрёб рельефный пресс. – Эйдвалди часто обещала сбежать из академии.

   – Взорвать её она тоже грозилась, – заметил Дианор и направился к деревянным скамьям вдоль стены. – Давайте представим всё так, будто она собиралась это сделать, а мы… – он покосился на пронзённую кинжалом воды грудь, – мы просто защищались.

   Все уставились на миниатюрную принцессу. Она выглядела невинно.

   – Плохое о мёртвых быстро забывается, – Еран снова поскрёб пресс. – Станут вспоминать хорошее…

   – Пройдёт немного времени, и уверения, что иначе мы не могли её остановить, покажутся неправдоподобными, – Нольфтан покосился на луну, ярко блеснувшую в его прямоугольных золотых очках. – И родители её обожали, им не докажешь, что она неуправляемая. И даже если у нас был миллион причин расправиться с ней – Эйдвалди принцесса, её убийство – преступление государственного масштаба, а в наших жилах не течёт королевской крови, чтобы смягчить кару.

   – Дознание… пытки, – Эрмэро прижал трясущиеся пальцы ко лбу. – Ах, я этого не выдержу… это оскорбление, меня, уважаемого… а академия? Что станет с СОС без меня?

   – И без Нольфтана, – вставил Уюр.

   В тени он казался незаметным, от неожиданности Дианор подскочил со скамьи, на его спине затопорщились крылья, которые он всё же не раскрыл. Снова достав платок, Дианор пересел подальше от Уюра.

   – Благодарю, – польщено отозвался Нольфтан и кивнул застывшему голему. – Итак, думаю, все согласятся, что не может быть никакой причины для такого, – он указал на принцессу и сжал и разжал пальцы, будто сгребая её в охапку. – Несмотря ни на какие её выходки нам не спустят её убийство.

   – Буквально три дня назад, – Джиса дёргано взмахнула рукой, – Дианор на крыльце академии при двух группах заявил, что поставил бы золотой памятник тому, кто убьёт Эйдвалди.

   Дианор густо краснел, впивался оранжевыми длинными ногтями в платок:

   – Она меня довела.

   Он вздрогнул от ровного голоса Уюра:

   – А вчера Еран кричал на весь коридор, что в следующий раз свернёт ей шею.

   – Выпороть, – Еран тяжко вздохнул. – Я обещал её выпороть.

   – А студенты обсуждали, – тоненько заметил Дианор, – будто ты грозился ей иголки под ногти загонять.

   Нольфтан уставился на труп в луже крови:

   – А наш дорогой ректор в приёмной при профессорах заявил, что Эйдвалди ещё отольются его кровавые вампирские слёзы, – он перевёл унылый взгляд на луну. – А я при инспектировании общежития обещал в следующий раз за бардак её покусать, – Нольфтан накрыл морду лапой. – Не удержался, простите.

   Джиса потеребила пухлую алую губу:

   – А я обещала подсыпать ей не оставляющего следов яда, если она снова сопрёт мою трав.. мои снадобья. Кажется, это слышали её сообщ… её друзья.

   В кабинете стало тихо-тихо. Первым тишину нарушил Нольфтан:

   – Есть среди нас кто-нибудь, кто ей не угрожал?

   Уюр медленно поднял огромную четырёхпалую руку.

   – Никогда-никогда? – округлил глаза Эрмэро.

   – Нет, – величественно обронил Уюр.

   Джиса тоже подняла ладонь:

   – Но он обещал оторвать ноги всякому, кто будет топтаться по его огороду.

   – Эйдвалди топталась? – без особой надежды уточнил Нольфтан.

   Уюр поджал два пальца из четырёх, распахнул тонкогубый рот:

   – Это исключительно формальная угроза, – он опустил ладонь.

   Облако накрыло луну, стало темно.

   – Я вижу в темноте, – напомнил Нольфтан.

   – Я тоже, – пробасил Уюр.

   Послышался вздох. Когда лунный свет плеснулся в аудиторию, все располагались на прежних местах.

   – Ладно, – Нольфтан снял очки и, вытащив из-за пазухи платок, стал их протирать.

   – И глумлении над телом, – Джиса снова ковырнула треснувший лак.

   – Если его найдут, – слабо напомнил Дианор и промокнул лоб. – Если тело не отыщут…

   – Мы признаемся под пытками, – Нольфтан убрал платок за пазуху и водрузил очки на нос. – Мне неприятно об этом говорить, но обычные законы нам не помогут: демоны королевской крови выкрадут сначала Эрмэро…

   – Моё сердце, – Эрмэро охнул и сложился пополам.

   – А он как миленький выдаст остальных, – не обратил на него внимания Нольфтан. – Это очень печально, но… король и королева найдут управу даже на голема.

   – Я буду хранить тайну, – Уюр сощурил глаза.

   – Даже если так, – вильнул хвостом Нольфтан, – это ничего не изменит.

   – Тогда нужно… – Дианор окинул всех пронзительным взглядом, – нам надо найти убийцу. Пусть сам расплачивается. Нольфтан, ты уверен, что следов не осталось?

   – Абсолютно, – рыкнул Нольфтан. – Думаешь, я бы стал халтурить в такой ситуации?

   Потирая подбородок, Еран вздохнул и, опустив руку, покачал головой:

   – Нам не найти убийцу. В академическом городке тридцать тысяч жителей, и те, у кого не было мотива навредить Эйдвалди, в значительном меньшинстве.

   – Вот именно, – вздохнул с пола Эрмэро. – Это мог сделать кто угодно, почему отвечать должны мы?

   – Потому что мы возле трупа, и вокруг самые свежие следы – наши, – Нольфтан спрыгнул с подоконника и стал ходить вдоль окон. – Мы чересчур много выпили, мы сглупили, мы ввалились, не глядя, подошли слишком близко, колдовали. Мы были ужасно неосмотрительны, я – преступно халатен: я как самый трезвый должен был лезть первым. Проклятье, я бы почувствовал запах крови и не дал никому подойти! – он дёрнул себя за ухо и зарычал. – А теперь… нет, мы просто не успеем найти убийцу прежде, чем король демонов явится сюда с разборками.

   – Можно спрятать тело в лазарете, – Джиса, точно послушная ученица, тянула руку вверх. – Скажем, что она болеет… викракской лихорадкой, объявим карантин.

   – И король пришлёт своих докторов, – не сбавляя хода, проворчал Нольфтан. – Нет.

   – Тогда давайте спрячем труп, – Еран оглядел тело. – Уберём все следы…

   Нольфтан перестал ходить:

   – Эйдвалди не та студентка, исчезновение которой останется незамеченным. В конце концов, у неё есть слуги, докладывающие обо всём королю. Уже через сутки он будет знать, что принцесса пропала, и тогда… – он выразительно чиркнул когтями по своему горлу.

   – Надо их обмануть, – Эрмэро сел. – Я… я выпущу приказ, что студентам запрещено иметь личных слуг на территории академии!

   – Это даст ещё день, максимум два, – кивнул Нольфтан. – Думаете, мы справимся за три дня?

   – Мы не знаем даже, с чего начать, – Дианор стал ходить вдоль отполированной многими ягодицами скамьи. – Какое три дня, нам бы за год справиться!

   – А какие ещё варианты? – взмахнул лапищами Нольфтан и оскалился. – Есть другие предложения? Единственный способ спасти наши шкуры – предоставить королю убийцу.

   – Было бы логично королю самому искать преступника, – Уюр развернулся к телу. – Почему он будет пытать нас?

   – Потому что мы главные подозреваемые, – махнул хвостом Нольфтан.

   – Давайте уйдём, – жалобно предложил Эрмэро. – Сделаем вид, что нас здесь не было, задержим появление стражников до тех пор, пока следы не исчезнут, – отодвигаясь подальше от тела, он с мольбой посмотрел на Нольфтана.

   – В принципе, это вариант, – тот потёр плоский подбородок. – Но ненадёжный. С утра здесь занятия, отменим их – навлечём подозрение, не отменим – явятся стражники. Любой из вариантов плох.

   – Спрячем тело в другом месте, – Дианор понял, что тянет руку на манер Джисы, и резко опустил ладонь на колено. – Пока найдут…

   – А если её найдут раньше, чем сойдут наши следы? – Нольфтан продолжил ходить. – Если кто-нибудь из студентов почует кровь? – он взмахнул лапой. – Если нас застанут за выносом трупа?

   – Но ты же не уловил следов убийцы, – напомнил Дианор. – Значит, и нам нужно всего несколько часов…

   – Полагаю, причина быстрого исчезновения следов, – вступился Еран, – в том, что убийца действовал осторожно.

   Нольфтан кивнул, сверкнули стёклышки очков.

   – Разве мы не можем быть так же осторожны? – Дианор переводил светлый взгляд с одного на другого.

   – Поздно, – вздохнула Джиса. – Мы колдовали, влезая сюда, и оставили на принцессе отпечатки собственных аур, но мёртвая аура не стирает эти следы, они вплавлены в неё, точно муха в янтарь.

   – Разве? – Дианор подался вперёд. – Мне казалось, аура довольно быстро гаснет после смерти.

   – Не у демонов, големов и сильфов, – поправил Уюр. – Особенно королевской крови. Следы могут сохраняться месяц.

   Обдумав ответ, Дианор злобно посмотрел на принцессу:

   – Даже после смерти она умудряется портить нам жизнь.

   – Моя бедная жизнь, – вздохнул Эрмэро.

   – Мы все умрём, – кивнул Джиса. – Так вы отпустите меня писать завещание?

   – Нет, – зарычал Нольфтан. – Нам придётся скрывать смерть принцессы, пока не найдём убийцу.

   – Невыполнимая задача, – пророкотал Уюр. – Предлагаю смиренно вернуться в лоно земли.

   – Мне рано умирать! – вскочил Дианор. – Я ещё слишком молод, мне всего пятьдесят.

   – Мой юбилей, – прохныкал Эрмэро, ему надоело мёрзнуть на полу, он тоже уселся на лавочку, схватился за сердце. – Столько лет подготовки, все семь, волколаку…

   – Мы найдём убийцу, – Нольфтан потряс мохнатым кулаком. – Мы лучшие профессора лучшей академии мира, мы должны справиться, даже если у нас тридцать тысяч подозреваемых. Мы сможем! Нам нужно только время!

   – Но времени нет! – Дианор нервно замахал рукой, платок болтался, точно белый флаг.

   – Объявим карантин, изолируемся, – Джиса, когда все на неё уставились, кокетливо добавила: – Я могу.

   – Бесполезно, – Еран успел сказать раньше Нольфтана, они переглянулись, и Еран продолжил: – Мы можем заточить тела, но не вездесущий дух знания.

   – Проще говоря, нас выдадут почтовые сообщения и ментальные обмены по тайным каналам, – Нольфтан скрестил руки. – К сожалению, мы не сможем перекрыть все.

   – Значит, сделаем вид, что принцесса сбежала, – Дианор с надеждой взглянул на сидевшего неподалёку Эрмэро. – Господин ректор, вы ведь это подтвердите?

   – Ну… – Эрмэро болезненно поморщился. – Это не избавит нас от доскональной проверки.

   – Наша академия – нейтральная зона, – напомнил Дианор.

   Эрмэро усмехнулся:

   – Да какая разница, если замешана правящая семья Аргуна. Они огненные демоны. Им плевать на нейтралитет. Король наводнит академию слугами, будет искать малейшие зацепки.

   – И найдёт убийцу, – с надеждой перебил Дианор.

   – Да, сразу шестерых, – проворчал Нольфтан. – Злодеев, зачем-то спрятавших труп его любимой дочурки.

   – Ну давайте спрячем так, чтобы её никогда не нашли.

   – Давайте позовём Ледышку, – устало предложил Эрмэро.

   Нольфтан закатил глаза, Еран скривился и добавил скептически:

   – Ну… в его возрасте это как-то чересчур…

   – Да какая разница, – отмахнулся Дианор. – Если кто и может навсегда избавиться от трупа, так это Ледышка!

   – И у него в этом деле свой интерес, – Эрмэро откинулся на стену. – Какие же здесь неудобные скамейки, я совсем забыл. Моя бедная поясница, мои несчастные яго…

   – Да, Ледышка в случае чего будет первым подозреваемым после нас, – Нольфтан заходил быстрее, дёргая хвостом и потирая подбородок. – Это значит, ему придётся нам помочь. Да, он должен согласиться.

   – Не надо его подставлять, – отозвался Уюр. – Это неэтично. Он наш коллега.

   Дианор потупился, Эрмэро картинно схватился за сердце, и только Нольфтан, смело глядя в оранжевые щёлки Уюра, отчеканил:

   – Это в интересах дела. Мы должны найти убийцу. Чтобы спасти себя, честь академии и Ледышку тоже. У него самый веский мотив убить принцессу Аргуна.

   – И всё же… – начал было Уюр, но Дианор воскликнул:

   – Так может он её и убил?! – он оглядел остальных. – Логично ведь…

   Нольфтан хищно сверкнул очками:

   – Тогда на наше приглашение он не ответит, и это будет свидетельством его вины.

   – Вы сами утверждаете, – снова начал Уюр, – что отсрочка ничего не решит, потому что король Аргуна пытками добьётся признания, так зачем сопротивляться, вовлекать в дело кого-то ещё? Разве мало палачам нас шестерых?

   – Ох, палачи, – Эрмэро безвольно стёк на пол.

   – А он прав, – Джиса потеребила нижнюю губу. – Бессмысленно как-то получается.

   – Пару дней ты можешь выгадать, якобы держа её в лазарете, – продолжил Нольфтан.

   – Я и не якобы могу, – пожала плечами Джиса. – Но я едва ли скрою её смерть хотя бы на сутки.

   – Ну а что делать? – зарычал Нольфтан. – Нет у нас второй принцессы, чтобы заменить эту, нет! – он, презрительно кривясь, всех оглядел. – Нам что, просто сдаться?

   – Но подставлять кого-то ещё – дурной поступок, – лицо Уюра собралось, стало острее и меньше. – Очень.

   Еран теребил трапецевидный подбородок, розовые глаза задумчиво мутнели.

   – Мы должны сделать всё возможное, чтобы спастись, – рычал Нольфтан. – Глупо умирать из-за капризной девчонки, даже если она принцесса. Мы должны бороться до конца!

   – Чтобы успеть написать завещание, – втиснула Джиса.

   – Нольфтан! – глаза Ерана сверкнули, он чуть увеличился, голос загремел: – Ты прав и неправ.

   Когда все уставились на Ерана, он вернулся в прежний размер и оглядел их практически кротко:

   – У нас нет второй принцессы, но мы можем её достать.

   – Может, лучше не надо? – пискнул Эрмэро.

   – Я подразумеваю только внешнее сходство, – едва сдерживая счастливую улыбку, Еран приглаживал красно-рыжие волосы. – Вы знаете теорию о том, что у каждого есть двойник?

   – Эм… – неопределённо заметила Джиса.

   – Продолжай, Еран, – кивнул Нольфтан. – Мы тебя очень внимательно слушаем.

   – В общем, согласно этой теории в завихрениях вещества остаются…

   – Ближе к делу, – сурово поправил Нольфтан. – Времени нет.

   Поджав губы, Еран посмотрел на труп и кивнул:

   – Ты прав. Если кратко: один из древних учёных как-то раз заинтересовался, почему… – Еран потёр висок. – В общем, он создал зеркало, которым можно находить двойников, и оно у меня.

   После короткой напряжённой паузы Нольфтан выдохнул:

   – Неси… И позовите Ледышку, его помощь будет кстати.

   – Я за зеркалом, – поспешно ринулся к двери Еран.

   – Если что, королю мы про тебя расскажем, – сказал в голую спину Нольфтан.

   Остановившись, Еран повёл мощными плечами и обернулся, оскалив выросшие клыки:

   – А может мне порвать вас всех и сказать, что я защищал принцессу, но не успел?

   – Ты этого не сделаешь, – губы Нольфтана растянулись в подобии улыбки. – Ты же мирный учёный, ты известен во всём мире как образец добропорядочности.

   Еран убрал зубы:

   – Да, конечно, – и первым вышел из кабинета с трупом.

   – Кто позовёт Ледышку? – сурово оглядел всех Нольфтан.

   – Беру самоотвод по состоянию здоровья, – слабо махнул рукой Эрмэро, Джиса молниеносно перескочила к нему и схватила запястье, изображая, что считает пульс:

   – Я доктор, я не могу покинуть пациента в состоянии кризиса.

   Эрмэро посмотрел на неё с такой благодарностью, что это выглядело влюблённостью.

   Уюр повернул голову, будто присматриваясь к цели сквозь стены:

   – Я в его дверь не помещусь.

   Уставившись друг на друга, Нольфтан и Дианор одновременно указали на выход:

   – Только после вас.

   – Я старше по должности, – буркнул Нольфтан.

   – Поэтому тебя он послушается, – Дианор привалился к стене и стал обмахиваться платочком. – Мне тоже плохо, знаете ли. Вы же понимаете, я на строгой диете, это делает меня слабым.

   – Тогда я бы посоветовал с этой диеты срочно слезать, – Нольфтан елейно добавил: – Пока вы ещё можете исправить ситуацию, а то как бы не пришлось пользоваться для этого последним желанием.

   – Это удар ниже пояса, – Дианор качнулся встать, но вовремя вспомнил о необходимости изображать больного. – Это неполиткорректно, это расовая дискриминация. Это оскорбительно, в конце концов: придираться к идеологии подчинённого, чтобы добиться нужного результата.

   Глубоко вздохнув, Нольфтан снова указал на дверь:

   – Как заместитель ректора приказываю.

   Пухлые губы Дианора задрожали, он обиженно вскинул подбородок, поднялся:

   – Подчиняюсь грубой силе, – развернулся на каблуках и прошёл к двери.

   – Про показания в случае побега помнишь? – рыкнул Нольфтан.

   – Да, – выше вздёрнул подбородок Дианор и громко хлопнул дверью.

   Покачав головой, Нольфтан от нечего делать стал ходить вокруг трупа и принюхиваться, но вонь демонической крови перебивала прочие запахи, а на ауре принцессы действительно горели, точно вплавленные навечно, следы магии пяти профессоров и доктора академии Самых Опасных Существ.

ГЛАВА 3. Чудо-зеркало, Ледышка и совет семерых

   Нольфтан нервно топал лапой-ногой. Небо посветлело на пару тонов, но ни Ерана, ни Дианора с Ледышкой в кабинете не наблюдалось. И если задание Дианора можно считать трудным, то Ерану-то надо лишь зеркало принести.

   «Неужели сбежал? – невольно скалился Нольфтан. – Поймаю – крылья оторву».

   Конечно, это была пустая угроза… в какой-то мере. Просто Нольфтан не представлял, как волколак дракону мог бы крылья оторвать. Да и не стал бы калечить такого ценного профессора подведомственной академии.

   Кровь принцессы почернела, Нольфтан привык к её запаху, как привык к ректорским причитаниям, впрочем, с последним он смирился давно.

   – Неужели нельзя было подождать? – процедил Ледышка, по документам числившийся как Фрад фаэв Ралетиарн, и открыл дверь.

   Он выглядел значительно старше невольных участников действа и рубленностью лица проигрывал только Уюру: на лбу Фрада резко выступали надбровные дуги, переходившие в закруглённые книзу фиолетовые рога, через выпуклость висков соединённые с острыми скулами. Крючковатый нос казался сломанным. Брови криво изгибались. Пожалуй, единственными достоинствами его внешности были большие фиолетовые глаза с густыми ресницами да блестящие чёрные волосы, жёстко упиравшиеся в плечи. Квадратные подбородок и неприязненный изгиб ярких губ вкупе со складками от их уголков до угловатых крыльев носа, дополняли лицо, выражение которого, казалось, просто не может быть радостным.

   Фрад встал на пороге, в секунду окинул всех пытливым взглядом, дёрнулся при виде трупа, но не отступил.

   – Доигралась, – выдохнул он. – Вопрос один: зачем вам я?

   – Понимаю, это прозвучит странно, – Нольфтан смутился, почесал мохнатый висок, – особенно из уст магистра права.

   – Уст? – Фрад фыркнул. – Вы себе льстите, милейший.

   Нольфтан коротко вздохнул:

   – Помоги избавиться от трупа.

   Фрад открыл рот, но не нашёлся с ответом. Снова оглядел кабинет, выглянул в коридор и уставился на понурившегося Нольфтана.

   – Это какой-то розыгрыш?

   – Хотел бы я, чтобы это было так, – ответил Нольфтан.

   Он стоял спиной к окну, и его длинная тень почти дотягивалась до квадратных носиков ботинок Фрада, выглядывавших из-под тёмно-зелёной мантии.

   Отступив на шаг, Фрад оказался в коридоре, теперь Дианор дышал ему в затылок.

   – Фрад, Фрад, помоги, – почти прохрипел Эрмэро. – Это всё Нольфтан, он опять заставляет меня что-то делать.

   – Мне хватило подготовки к фестивалю, – Фрад не удержался и снова заглянул в аудиторию. – Кто из вас её убил?

   Ответом стал хор голосов:

   – Не я…

   – Не мы…

   – Мы случайно наткнулись…

   Фрад сложил руки на груди и побарабанил аккуратными фиолетовыми ногтями по предплечьям в просторных зелёных рукавах, переходящих в фиолетовые манжеты. Смотрел Фрад на Нольфтана, говорил с расстановкой:

   – Вы осознаёте, что подбиваете меня на преступление?

   Уши Нольфтана дрогнули, но глаза за очками сверкали решимостью:

   – Да. Но это вопрос жизни и смерти.

   – Ну разумеется, – процедил Фрад и качнулся с пятки на носок и обратно, повторил: – Разумеется…

   – Фрад, я помог тебе, – Эрмэро молитвенно сложил руки. – Помоги и ты мне, ты же понимаешь: мне за это в лучшем случае голову открутят, а в худшем… о, в худшем даже страшно представить.

   – Не представляйте, – холодно посоветовал Фрад. – Я не собираюсь делать ничего противозаконного.

   – А что собираешься? – вкрадчиво спросил его на ухо Дианор. – Сообщить о нас властям?

   – Нет, я сделаю проще и выгоднее для вас: я исчезну, – Фрад развернулся, но Дианор, упрямо наклонив рогатую голову, стоял на его пути.

   – Помоги нам, – приблизился Нольфтан, по паркету цокнули огромные когти, – и мы поможем тебе.

   – Подписать себе смертный приговор? – Фрад прижался спиной к дверному косяку. – Я не стану применять магию к телу.

   – Тогда просто помоги, – Нольфтан подошёл ещё ближе.

   – Это бесполезно, её быстро хватятся, – Фрад глядел перед собой, но чутко следил за находящимися по бокам Дианором и Нольфтаном.

   Последний заговорил мягче:

   – Мы тебе не враги, мы просто обратились за помощью, Л… Фрад, за помощью, которую тебе выгодно нам оказать. Ты же понимаешь, что ты – главный подозреваемый.

   – Вы не повесите всё на меня, – Фрад опустил взгляд.

   – Это разорвёт мне сердце, – уверил Эрмэро, – но у нас нет иного выбора.

   Фрад презрительно скривился:

   – Тогда мне надо скорее бежать, а не заниматься усугублением своего положения.

   – Мы ведь не просто так тебя позвали, – развёл лапами Нольфтан. – Мы хотим найти убийцу и сдать его королю.

   – Есть подозреваемые?

   – Нет.

   – Улики? – пристально посмотрел на него Фрад.

   – Нет, – обронил Нольфтан.

   – И как вы собираетесь искать убийцу среди тридцати тысяч студентов? Кстати, – он взмахнул рукой на окна. – Вы не забыли, что здесь – единственное место, куда можно проникнуть из-за пределов СОС без регистрации, в обход защитных заклинаний?

   – Они забыли, – сдала их Джиса.

   – Мы должны найти убийцу, – сказал Нольфтан. – Это наша академия, мы не можем допустить, чтобы такое преступление осталось безнаказанным.

   – Чушь, – Фрад упрямо смотрел ему в глаза. – Дайте следователям исполнить свой долг. Аргунским тоже.

   – И уповать на лучшее? – криво усмехнулся Нольфтан. – Они – самая беззаконная страна мира, они…

   – Ладно, я пошёл, – Фрад развернулся к коридору и взглянул на Дианора, тот аж присел, на спине снова затопорщились крылья.

   – Спокойствие, только спокойствие, – донёсся зычный голос Ерана. – Я принёс.

   – Тебя только за смертью посылать, – Дианор радостно подвинулся.

   Еран и Фрад стояли в дверях и смотрели друг на друга. Фрад был выше, Еран – намного шире, в его руках мерцала серебром ткань кулька. Нольфтан сделал ещё шаг к Фраду, и тот отступил, держась спиной к стенке.

   – Зеркало двойников, – торжественно возвестил Еран и, шагнув внутрь, потянул ткань.

   Она, мерцая, сползла с золотого зеркала с цветным эмалевым орнаментом на обратной стороне и ручкой, увенчанной крупным шаром. Фрад чуть наклонил голову, вдруг усмехнулся:

   – Да вы с ума сошли.

   – Совершенно верно, – бодро поддержала его Джиса. – Никто из них даже не пытался написать…

   – У меня есть завещание, – Нольфтан задёргал хвостом. – Хватит. Хватит о дурном. Давайте найдём двойника принцессы.

   – А вам не кажется, что здесь не лучшее место для того, что вы собираетесь делать? – Фрад обвёл аудиторию ладонью. – Огромные окна, рядом – учебная часть по общим вопросам. Вы не задумывались, что скоро появятся работники и студенты, желающие пораньше войти в библиотеку?

   Снова в аудитории повисла неловкая пауза.

   – Я её отнесу куда надо, – проскрипел Уюр. – Иначе вы и через неделю не соберётесь.

   Джиса хихикнула, глядя будто на всех одновременно глазами без зрачков и радужки.

   – Куда нести? – Уюр подошёл к телу.

   – Мне кажется, это очевидно, – в сторону заметил Фрад, все вопросительно на него посмотрели.

   А Фрад пожирал взглядом зеркало двойников в мощных руках Ерана.

ГЛАВА 4. Лучшее место для незаконных дел

   Вырезанные на дверях в больничное крыло пляшущие скелеты выглядели до жути реалистично. С двух сторон почётным караулом возвышались пустые гробы с прибитыми к шёлковым обивкам листами.

   «Помни о здоровье», – напоминал левый.

   «Мы все умрём», – пессимистично уверял правый.

   Именно перед ним остановился Эрмэро и схватился за сердце. Нольфтан сжал его костлявые плечи и сдвинул к левому гробу. Джиса влажными после уборки крови пальцами сняла с пояса ключ-череп, приложила к выемке на дверях, и створки широко распахнулись.

   Комнатка озарилась светом глаз стоявших в углах скелетов, по её чёрным стенам пестрели листовки Зомби-Царства, агитационные плакаты с условиями выкупа тел и адресами приёмных пунктов, предложения страховки. Почти у пола висели рекомендации по перевязке и заговоре кровотечений, переломов, первой помощи при сотрясениях мозга, проклятиях и прочем.

   Джиса, остановившись у порога, указала внутрь:

   – Прошу.

   Ледышка обогнул замешкавшегося возле Эрмэро Нольфтана и вошёл раньше всех, скептически огляделся:

   – Вам не кажется, любезная Джиса, что плакаты первой помощи и реклама должна висеть наоборот?

   Окинув просторную приёмную всевидяще-невидящим взглядом глаз в широкой красной обводке, Джиса помотала головой, в такт движению по груди качнулись густые пучки волос, перехваченные чёрными шнурками у висков и ключиц.

   – Нет, не кажется, – добавила Джиса к мотанию головы.

   Подталкиваемый Нольфтаном Эрмэро тоже вошёл, Нольфтан снова осмотрел мрачный коридор и приближавшегося Уюра со свёртком гобелена.

   Конус макушки Уюра пугливо приплюснулся, когда он проходил в дверь. На тёмной вязи обратной стороны гобелена проступила кровь.

   Еран и Дианор заскочили внутрь, Джиса оглядела коридор, бесшумно затворила и заперла двери. Места не хватало. Дианор нервно одёргивал высокий воротник, Эрмэро привалился к Нольфтану. Наконец Джиса открыла вторую приёмную: светлую, с лавками, стульями и стойкой для записи. И здесь на стенах пестрели призывы Зомби-Царства.

   Процессия двинулась в дальнюю палату. Джиса включила светильник в черепе скелета. В этой комнате на три койки, с единственным маленьким окном (Нольфтан и Еран закрыли его не только занавеской, но и матрацами), стало тесно и душно, и снова никто не попытался магией улучшить атмосферу.

   Застывший в центре Уюр держал на мощных каменных руках замотанную в гобелен принцессу. Эрмэро улёгся на единственную заправленную постель, приложил одну ладонь на лоб, другую к сердцу, и выдохнул:

   – У меня совершенно нет сил. Я этого не переживу.

   – Может, напишешь повинную, – Фрад уселся на незаправленную постель, – и умрёшь. Это бы всё упростило.

   Вытаращившись, Эрмэро хватал ртом воздух.

   – В его словах есть определённая логика, – прислоняясь к светлой стене, заметил Еран.

   Эрмэро сделал бровки домиком.

   – Они правы, – Джиса облокотилась на тумбочку. – У меня есть замечательный яд для архивампиров.

   – Изверги, – пролепетал Эрмэро. – Чудовища! Вы… вы…

   – Вы ни о чём не забыли? – проскрежетал Уюр и приподнял кулёк с телом. – Мне до рассвета надо ещё морковку полить.

   – Разворачивай её, – велел Еран, вынимая зеркало из-за пояса.

   Тело Уюра слегка скрипело, когда он наклонялся-перетекал, опускаясь на колено, чтобы уложить ношу на каменные плиты. На бугристых руках темнели следы крови. Еран остановился рядом с кулем:

   – Кто-нибудь… разверните, нужно отразить лицо, – он нервно поглаживал узор на тыльной стороне зеркала.

   Никто не двинулся с места. Уюр взялся за край гобелена и, вставая, разматывал кулёк. Ему пришлось поднять руки, чтобы высвободить тело, глухо ударившееся головой об пол. Лицо закрыли алые густые пряди с почерневшими от крови кончиками.

   Все смотрели на Ерана. Помявшись, он наклонился и убрал волосы со спокойного в смерти лица, совсем близко поднёс зеркало и зашептал вычитанное в инструкции заклинание. Никто не дышал, все жадно смотрели, как, повинуясь вербальному приказу, артефакт наполнялся магией, разгорался красно-зелёный узор на его тыльной стороне.

   Наконец рисунок ярко осветил одухотворённого Ерана и потух, лишь слабо тлело красное пятно посередине.

   – Готово, – прошептал Еран и, не поворачивая зеркала, поднялся, пятился, пока не врезался в стену.

   Он прижал отражающую поверхность к груди и испуганно уставился на остальных. Даже Эрмэро от удивления перестал держаться за сердце.

   – Сейчас решается наша судьба, – прошептал Дианор, незаметно для себя изорвавший платок в клочья. – О, только бы у принцессы был двойник, только бы недалеко…

   Вздохнув, Еран начал медленно отодвигать зеркало от груди. Столь же медленно остальные приближались, даже обычно равнодушный ко всему Уюр перешагнул через сапожки принцессы и двинулся на Ерана.

   Тот первым заглянул в зеркало. Сначала красивое лицо озарила счастливая улыбка, потом оно удивлённо вытянулось. Ерана обступили, вглядывались в волшебную движущуюся картинку.

   Волосы у девушки были тёмно-русые, в косе до пояса, но лицо как две капли воды походило на лицо принцессы, если не считать непривычного выражения усталости, даже обречённости.

   Но больше всего наблюдавших за ней поразило не сходство незнакомки с Эйдвалди, а полное отсутствие рогов. Еран нервно провёл пальцем по ободку, и лицо отдалилось, теперь захватывая плечи и грудь, а затем и всю фигуру: фигура тоже походила на принцессину, только мускулатура слабее. И без хвоста. Одежда – почти облегающая красная рубашка с короткими рукавами, синие штаны непривычного пошива, шлёпки – всё какое-то странное. И продукты в стеклянной витрине слишком яркие, с непонятными надписями.

   – У неё… – Дианор сглотнул, – нет рогов.

   – И пальцы нормальные, – пошептал Еран.

   – Она точно не зомби, – заявила Джиса.

   – И не вампир, судя по цвету глаз и кожи, – заметил бледный фиолетовоглазый Эрмэро.

   – Уши маленькие, она не эльф, – заключил Фрад.

   – У неё ни хвоста, ни жабр, ни даже перьев нет, – Нольфтан испуганно оглядел остальных. – Кто это? Что за существо?

   – Где она находится? – спросил Фрад.

   Водя пальцем по ободку, Еран зашептал заклинание, и поверх картинки – девушка низко склонилась над витриной – высветилось пояснение на языке создателя зеркала. Прочитать её смогли лишь Эрмэро, Еран, Фрад и Нольфтан. Первые трое побледнели, Нольфтан заскулил.

   – Что? что? Скажите мне, – Дианор вцепился в мохнатый локоть Нольфтана.

   Эрмэро картинно повалился на Джису, умоляя:

   – Что-нибудь от сердца, срочно.

   Нольфтан стоял, поджав хвост и перечитывая надпись. Еран с расстановкой сообщил:

   – Она – человек. Это – Земля.

   Снова воцарилась тишина.

   – Она из этих чудовищ? – округлила белые глаза зомби Джиса.

   – Мама, – Дианор схватился за сердце. – Это ещё хуже, чем демоны Аргуна.

   – А я думал, они там поубивали друг друга, – заметил Уюр.

   – Спаслись, – прошептал бледными губами инкуб Дианор. – Эти монстры выжили даже без магии.

   – Даа, – изумлённо протянул архивампир Эрмэро. – На это способны только люди.

   – А другого двойника у принцессы нет? – Фрад покачал пальцем. – Не хочу напоминать, но мы ограничены во времени.

   Еран шептал и наглаживал зеркало, но оно показывало лишь человеческую девушку, печально глядевшую в маленький красный кошелёк. Атмосфера накалялась.

   – Похоже, дело бессмысленное, – развела руками Джиса, невольно задев плечо Эрмэро. – Переход на Землю запечатан, иных двойников Эйдвалди нет. У всех завещания в порядке?

   – Джиса, умоляю, хватит о завещаниях, – накрыл морду Нольфтан. – Думайте шире.

   – Мы уже всё обдумали, двойник был единственным нашим спасением, – Джиса помахала перед его носом чёрным облупленным ногтем. – Но она недоступна, так что мой вопрос снова актуален.

   – Вообще-то можно её телепортировать, – смотревший в зеркало Еран нахмурился. – Но человек…

   – Мы не можем притащить сюда человека, – оскалился Нольфтан. – Она же всю академию, весь мир разнесёт!

   – У неё нет магии, – Еран поскрёб висок. – После стольких поколений не думаю, что она сохранилась.

   – Полагаю, он прав, – Эрмэро потирал сердце.

   – Она же человек, – схватился за уши Нольфтан. – Мы говорим о человеке. Вы понимаете? Вас что, мало ими пугали в детстве? А древнюю историю вы не читали, нет? С магией или без – это самые опасные твари вселенной, их жажда крови не знает пределов, их жестокость неисчерпаема, приспособляемость за гранью разумного, а по паразитическим свойствам они сравнимы разве что с тараканами.

   – Отличная замена Эйдвалди, – хмыкнул Фрад. – И вы не забыли? У нас академия Самых Опасных Существ, человеку здесь самое место.

   Дианор нервно хихикнул и зажал пухлые губы ладонью, тут же её убрал:

   – У неё нет рогов и хвоста.

   – Рога можно на штыри прикрутить – обычная косметическая операция, – небрежно отмахнулась Джиса. – С хвостом сложнее: я не разбираюсь в анатомии людей, не уверена, что он сможет двигаться, но его неподвижность спишем на какую-нибудь травму. Хотя бы временно.

   – И эта травма – повод полежать несколько дней в палате, – Еран поджал губы. – Принцесса достаточно взбалмошна, чтобы некоторое время не подпускать докторов. Человек скажет, что не хочет осмотра, и от неё ненадолго отстанут.

   – Я протестую, – подскочил Нольфтан. – Нельзя, чтобы в наш мир вернулся хоть один человек, они же… они же… такие страшные, – он обхватил себя лапами. – Просто шерсть дыбом.

   – У меня будет разрыв сердца, – Эрмэро заковылял к застеленной кровати.

   – Есть вероятность, что подвижность хвоста можно имитировать метаморфическими заклятиями, – Фрад потёр губу. – Что-то в духе наращивания рыбьего хвоста для морского туризма или искусственных крыльев. Хвост – меньшая из наших проблем.

   – Знаете что? Я умываю лапы, – отойдя к койке, Нольфтан шумно уселся. – Одно дело скрывать смерть принцессы, чтобы найти убийцу, но совсем другое – ставить под угрозу весь мир. Наши жизни того не стоят.

   – Позвольте с вами не согласиться, – болезненно отозвался Эрмэро. – Моя жизнь очень дорого стоит, даже если она хрупкая. И юбилей – я так долго к нему готовился, что просто обязан его отпраздновать.

   – От одного человека вреда не будет, – Еран развернул к ним зеркало. – Взгляните, она милая, скромная. Может, кровожадные уже перевелись?

   – Это же люди, – рыкнул Нольфтан. – Они все такие.

   – А мне интересно изучить их анатомию, – Джиса подняла мечтательный взгляд к паутине на потолке. – Вскрыть, разобрать на органы…

   – И было бы здорово узнать их историю, – Еран опустил зеркало. – Полезный опыт, новые знания…

   Дианор рвал когтями уже второй платок:

   – А получится? Мы заменим принцессу? Может, нам и убийцу находить не надо?

   – Думаю, он сам найдётся, если жертва внезапно оживёт, – посмотрел на труп Фрад. – У него не будет иного выбора, кроме как её добить.

   – Тут-то мы его и схватим, – глаза Дианора засияли. – Я согласен. Что надо делать?

   – Я протестую, – топнул Нольфтан.

   – Это очень энергозатратно, – вздохнул Эрмэро и провёл дрожащими пальцами по волосам. – Нам всем придётся чем-нибудь пожертвовать, но наши жизни…

   – А потом вы отдадите человека мне? – Джиса даже подпрыгнула. – Умираю, как хочу её исследовать. А можно захватить двух людей? Ну так, на всякий случай, а?

   – Это рискованно, – проскрипел Уюр.

   – Кажется, мы повторяемся, – Фрад потёр висок. – Давайте уже решать конкретно, пока нас не застали с трупом.

   Они действительно повторялись и ещё повторились многократно. Бурная дискуссия взвешивания всех «за» и «против» переходила на повышенные тона, но двигалась в прежнем русле. В какой-то момент Нольфтан хотел идти сдаваться, но Еран успокоил его ударом в челюсть, Эрмэро раз семь почти скончался от инфаркта, Уюр совсем разочаровался в мягкотелых, у Фрада заболела голова. Джиса мечтала расчленить человека.

   Утро надвигалось поистине неумолимо.

   За время дискуссии вспомнили о людях всё самое страшное, посмотрели на их новый мир, обсудили возможные пытки в казематах Аргуна, задались сакраментальным вопросом «кто же убил?», прикинули, что амулетами можно имитировать наличие магии у двойника, и посчитали, сколько энергии потребуется для отправления в ужасный дикий мир, куда сослали человечество за преступления перед другими расами.

   Перспектива связаться со страшными тварями пугала, но демоны Аргуна, умеющие долго и максимально болезненно поджаривать на своём волшебном огне, пугали тоже.

   Загудел набат первой побудки, и наступил момент истины.

   – Голосуем, – обречённо прорычал Нольфтан, потирая ещё ноющую челюсть. – Кто за то, чтобы лишиться нескольких артефактов, поставить мир под угрозу, но привести сюда человека?

   – Кажется, я умру, – Эрмэро поднял руку.

   Взметнулись вверх ладони Джисы и Ерана. Помедлив, проголосовал «за» и Дианор.

   – Кто против этого безумия? – унылый Нольфтан вскинул лапу.

   С ним согласился Уюр, и хмурившийся Фрад лениво отмахнулся, признавая своё отношение к меньшинству.

   – Никто не хочет передумать? – Нольфтан обвёл всех пристальным взглядом.

   Только Джиса смело его выдержала, но по её глазам было непонятно, смотрела она в этот момент на него или нет.

   – Что ж, – пророкотал Нольфтан. – Подчиняюсь большинству. Я сейчас займусь своими делами, Джиса документально оформит пребывание принцессы на закрытом стационарном лечении.

   – Напишу подозрение на лихорадку, – Джиса первая шагнула к двери.

   – Стой, тебе надо ещё с телом разобраться, подготовить для трансплантации рога и хвост. Фрад поможет. У него как раз сейчас лекций нет.

   Фрад скривился, но промолчал. Джиса расплылась в радостной улыбке и помахала ему:

   – Мы будем одни, над трупом… романтика.

   – Еран и Эрмэро под видом подготовки к фестивалю организуют портал, – бубнил Нольфтан. – Когда закончите, решим, кто пойдёт… туда.

   Все замерли. Даже Уюр немного съёжился. В душной жаркой комнате будто похолоднело на пару градусов. Нольфтан дёрнул хвостом:

   – А Уюр отмывается от крови и идёт поливать огород, чтобы утро не выглядело подозрительным. Всё. Кажется, всё… удачи нам.

   Кивнув, Нольфтан первым выскочил из палаты. Его не покидала мысль, что следует обратиться к стражникам, но ему хотелось жить, и надежда расцветала в мохнатой душе: а вдруг получится, вдруг человек окажется не слишком страшным или убийца обнаружит себя до того, как ситуация станет катастрофичной?

   Нольфтан искренне полагал, что такие сомнения терзают его одного, но они мучили всех соучастников.

ГЛАВА 5. Страшное дело

   Вечером в больничное крыло Дианор явился последним. Застыл у перекрашенных в красное дверей с мигающей чёрной надписью: «Осторожно! Смертельная угроза! Карантин! Не подходить ближе, чем на пять метров!» – и покрывался мурашками: «А вдруг ночное происшествие лишь приснилось, и здесь правда карантин, и я глупо туда влезу, заболею и умру?»

   Свёрнутые в подпространство крылья зачесались, требуя свободы.

   Створка со скелетами приоткрылась, блеснуло стёклышко очков, и Нольфтан сердито тявкнул:

   – Что стоишь?

   Оправив высокий синий воротник, Дианор шагнул навстречу судьбе. Впрочем, он это сделал, пьяным кувыркнувшись с подоконника злополучной аудитории и решив непременно снять боль заклинанием, которое оставило отпечаток на ауре Эйдвалди.

   Когти Нольфтана клацали по каменным плитам, черепа сияли красными в честь карантина глазницами.

   – В этом больничном крыле умереть хочется, – зябко ёжась, прошептал Дианор. – Или заказать похоронную процессию.

   Нольфтан отворил следующую дверь:

   – Джисе принадлежит половина похоронного бюро у треугольного моста, не удивлюсь, если всё здесь – ловкая рекламная акция.

   – С неё станется, – пробормотал Дианор. – Думаю, она хитрее, чем изображает.

   В светлом коридорчике слышались причитания Эрмэро.

   – И она жуткая, – ссутулился Дианор. – Не представляю, как Ледышка выдержал с ней целый день.

   – Я точно умру, вы меня в могилу загоните, – лепетал за дверью Эрмэро.

   – Думаю, Ледышка страшнее видал. И ему по статусу положено быть терпеливым, – Нольфтан передёрнул шкурой на загривке. – Деликатным.

   Дианор фыркнул. Вздохнув, Нольфтан открыл дверь в малую палату.

   Фонарики в глазницах черепа бросали на всё кровавые отсветы, единственное окно надёжно загораживали старые столешницы. Возле стены располагался операционный стол. Покрытая алой тканью, кубиками и осколками льда Эйдвалди лежала на животе, невидящий взгляд упирался в распластавшегося на койке Эрмэро.

   Отдельно на столике рядом с принцессой лежал её свёрнутый в кольцо хвост: плотный, покрытый мелкой бордовой шёрсткой, с крупной алой кистью. С другого конца торчала вязь нервов, вплавленных в консервирующий медицинский кристалл. В серебряном блюде лежали вырезанные с фрагментами черепа загнутые вверх рога высокоуровневого демона. Их дерзкий изгиб был предметом зависти для многих, они лаково блестели зернинками выпуклостей и даже углублениями между ними.

   Неплохой знаток истории Нольфтан оценил иронию ситуации: люди охотились за хвостами и рогами демонов, а теперь этот трофей человеку фактически подарят.

   На снова заправленной койке, подсвечивая себе переносным библиотечным светильником, Еран изучал толстенный фолиант. Уюр, сменивший мантию с голубоватой на зелёную, читал через его плечо. Фрад стоял максимально далеко от принцессы и, привалившись спиной к стене, чистил палочкой под ногтями. Дианор представил, что тот вычищает, и его замутило.

   – Успокоительной настойки мне, – Эрмэро жалостливо посмотрел на Джису.

   – Вы всю вылакали. Может, сразу вечное упокоение?

   – Джиса, светило наше медицинское, – приподнявшись на локте, Эрмэро потянулся к ней дрожащей рукой. – Вы созданы из тела вампира, проявите к собрату милосердие, прошу.

   – А вы подпишите согласие на посмертное вступление в Зомби-Царство?

   Эрмэро откинулся на подушку:

   – Это немыслимо: в собственной академии я не могу…

   – СОС никому не принадлежит, – Нольфтан поправил очки. – Это свободная зона.

   – Я ректор, – Эрмэро надул губы.

   – Если будем и дальше только языками трепать, – Фрад оглядел ногти, – то ваше ректорство скоро закончится.

   – Аых, – Эрмэро накрыл глаза рукавом. – Какой же ты жестокий мальчишка.

   Фрад вздёрнул бровь, но промолчал.

   Оторвавшись от чтения, Еран спросил:

   – Принёс?

   – Да, – Дианор подёргал воротник-стойку. – Вы уверены, что без этого никак?

   – Абсолютно. Мы же хотим вернуть всех.

   У Дианора слегка подкосились ноги. Предчувствуя худшее, он добрался до ближней, аккуратно застеленной, койки и сел: он прекрасно понимал, что миниатюрные, почти невидимые в кудрях рожки и умение сворачивать крылья делают его идеальным посланником на Землю. Дианор с надеждой взглянул на Эрмэро, тот охал и ахал, хватаясь за сердце. Несмотря на крайне нездоровой цвет лица и фиолетовые глаза, он тоже подходил.

   Ерана спасало нестандартное строение рук и невозможность скрыть их иллюзией из-за отсутствия на Земле магии. Его замаскировали бы перчатки, шуба и низко надвинутый на розовые глаза капюшон, но зеркало показывало людей в лёгких нарядах, и появление не по погоде одетого громилы выглядело бы странно.

   В палате было тихо, если не считать вздохов Эрмэро, но и он вскоре перестал привлекать к себе внимание. Все ждали, кто осмелится подтолкнуть остальных к действию.

   Закончив чистить под ногтями, Фрад спросил:

   – И чего мы ждём? Стражников? Приезда её родителей? Вы понимаете, что объявление карантина не прошло незамеченным, и в любой момент какой-нибудь представитель Аргуна может потребовать показать принцессу? То-то он обрадуется, увидев на столе её части.

   Подскочив, Джиса натянула алую простыню на хвост и рога.

   – Все готовы? – спросил Нольфтан.

   Никто не был, но все кивнули.

   Темноту и тишину катакомб нарушили огоньки, вспыхнувшие на ладони Фрада, шелест шагов его, Дианора, Ерана, Уюра и Эрмэро.

   Катакомбы – это, по правде говоря, громко сказано. От них остались лестница, узкий коридор с несколькими дверями, открыть из которых можно было только самую дальнюю – в небольшой зал с трещиной по стене, скреплённой штифтами и алхимически усиленными растворами.

   Когда-то здесь действительно были обширные катакомбы, в них проводили боевые тренировки, а ещё глубже – химичили в лабораториях. И дохимичились до того, что академия немного взлетела на воздух, а её гордость, её «идеально защищённые» подземные лабиринты сократились до единственной лестницы, коридора и зала, в которые здравомыслящие существа не ходили.

   Эксперименты под землёй с тех пор были категорически запрещены, лаборатории вынесли на самый край академии, с противоположной стороны от ближнего города – Пудаи, а полигоны – в лес за стеной.

   – На нас точно ничего не обрушится? – тиская платок, Дианор оглядывал зал.

   Стоявший рядом с ним Уюр почти сливался с потрескавшимися камнями. Еран опустил сумку, она глухо звякнула об пол:

   – Расставьте свечи по периметру. Уюр, ты страхуешь от обрушения.

   – Принято, – Уюр снял с плеч тогу и вдавился в стену так, что торчать осталось только лицо, обмотанный тканью пах и двупалые ноги.

   Еран оглядел схватившегося за сердце Эрмэро в бурой хламиде, Фрада с огоньками на ладони, надевавшего капюшон плаща Дианора и недовольно спросил:

   – Кто-нибудь собирается зажигать свечи?

   – Ты огнедышащий дракон, – заметил Фрад. – Логичнее всего этим заняться тебе.

   Скривив пухлые губы, Еран тряхнул фолиантом:

   – Я отвечаю за перемещение, мне надо сосредоточиться – если кое-кто хочет добраться до места и вернуться целыми.

   Эрмэро с тихим стоном рухнул на пол. Дианор убрал платок и занялся делом. Фрад скептически наблюдал: Дианор ругался сквозь зубы, наколдованном на пальце дёрганым огоньком грел нижние части свечей и прижимал их к полу, охлаждавшему воск прежде, чем тот надёжно сцеплялся с выбоинами и трещинами.

   Еран, хмурясь, подставил страницы под свет на ладони Фрада и перечитывал инструкцию.

   Людей сослали на Землю в почти незапамятные времена, и Еран, честно говоря, не мог понять, хорошо или плохо, что ему подвернулся фолиант с нужной информацией: секреты перемещения в другие миры хранили королевские семьи, но, может, это правильно? Может, есть скрытые угрозы, неизвестные посторонним? Чем дальше, тем сильнее Еран опасался, что переоценил свои возможности. Он знал почти невероятно много, но достаточно ли для избежания проблем? Он исподлобья посмотрел на Фрада. Тот казался спокойным, и это успокоило Ерана.

   – А подсвечники никому в голову не пришло захватить? – процедил Дианор на последней, тринадцатой свече, падавшей уже седьмой раз.

   Уюр шевельнулся, из пола поднялся цилиндр с выемкой, свеча в ней встала ровнёхонько, в отличие от других.

   – А раньше было нельзя? – задрожал от негодования Дианор.

   – Ты не просил, – зашелестел рокотом камнепада Уюр.

   Дианор слегка побагровел. В открытую дверь сунулся Нольфтан:

   – Чисто, – он зашёл. – Проверил близлежащие корпуса – тихо. Поставил заглушающие заклятия везде, где только можно. И оповещающие. Экстренную сигнализацию, – Нольфтан царапнул пол и глухо добавил. – Вы бы поскорее, не нравится мне это всё. Дурное предчувствие.

   Он шмыгнул носом.

   – В принципе, я готов, – Еран не отрывал взгляда от страниц. – Зажигайте свечи и складывайте аккумуляторы в центр.

   Для путешествия в другой мир даже лучших энергетических кристаллов понадобилось бы тонны три, и места в зале им бы не хватило. Да что говорить: столько их не было в академии и Пудае, а подобный заказ, естественно, вызвал бы ненужные вопросы. Поэтому всем пришлось пожертвовать по артефакту.

   Мизинец одного из основателей Зомби-Царства (вклад оставшейся сторожить труп Джисы) и Живородящий Камень от Уюра лежали в сумке. Остальные не спешили расстаться с сокровищами, но надвигался час расплаты за незаконное проникновение в академию в нетрезвом состоянии.

   – Свечи тоже мне зажигать? – Дианор сложил руки на груди.

   Устало посмотрев на него, Еран щёлкнул пальцами, и фитили вспыхнули, вокруг заметались размноженные тени.

   Расстегнув ворот фиолетовой рубашки, Фрад потянул одну из двух цепочек и извлёк круглую золотую подвеску со спиралью из серых бериллов. Без видимого сожаления Фрад бросил её в центр зала. Сунув фолиант под мышку, Еран достал из-за пояса оправленную в золото багряную чешуйку, перстень с обсидианом и маленький кусочек дерева. Свои сокровища он положил к подвеске со спиралью, погладил и отступил, стараясь на них не смотреть.

   Пока Дианор мялся, Фрад вытащил из сумки круглый чёрный камень и вплавленный в хрусталь серый сухой мизинец, приложил их к остальным артефактам. С чужими он обращался бережнее, чем с собственным.

   Отвернув наручень из золотой ткани, Нольфтан стянул браслет с мощными платиновыми звеньями и окованными в крупные оправы цирконами. Осмотрев сокровища, на которые можно было купить средних размеров остров, Нольфтан любовно уложил доставшийся за победу на ораторском турнире браслет между подвеской и чешуйкой.

   Наконец созрел Дианор: вытащил из-за пазухи маленькую, размером с палец, серебряную статуэтку грудастой танцовщицы и, не глядя, бросил в центр. Она печально звякнула, и Дианор вздохнул ей в ответ.

   – Эрмэро, – сурово напомнил Нольфтан.

   Тот недурно устроился лежать в углу. Постанывая и кряхтя поднялся, отряхнулся, вынул из кармана хрустальную чернильницу в узорной золотой оправе и, жалуясь на неминуемый сердечный приступ, дотащился до центра.

   – Берите, – патетично вздохнул Эрмэро и бросил чернильницу. – Мне нечего больше дать.

   Он сложил руки на груди, но тут же схватился за висок и потащился в угол. Остальные отступали к стенам.

   – Эрмэро, Дианор, вам сюда, – Еран указал на место возле артефактов.

   Вздыхая и косясь друг на друга, несчастные засланцы подошли. Охнув, Эрмэро повис на мощном плече Дианора, тот обхватил его талию и взмолился:

   – Может, я лучше к Джисе его отведу? Он совсем плох.

   Эрмэро энергично закивал.

   – Может, сразу к аргунцам? – предложил Фрад.

   Засланцы мотнули головами. Еран отцепил от пояса мешочек с песком-катализатором и, заглядывая в книгу, очертил тонкими белыми дорожками артефакты, Эрмэро с Дианором, провёл лучи до тринадцати свечей, завернул несколько вензелей для вывода лишней энергии и погашения возвратных флюктуаций оберегов, которые поставят на случай, если люди каким-нибудь немыслимым способом выйдут на их тропу.

   Еран встал перед артефактами. Фрад и Нольфтан расположились так, чтобы образовать с ним равнобедренный треугольник.

   – А вы точно сможете нас вернуть? – пискнул Эрмэро, его глаза от ужаса стали огромными. – Проводимой через нас магии правда хватит вытащить троих?

   – Да, – Еран кашлянул. – Наверное.

   Он начал читать заклинание, и энергия высвободилась, потекла по песку. Эрмэро не успел выскочить из ловушки и теперь пронзительно смотрел на Ерана. Тому загробными голосами вторили Нольфтан и Фрад. Стены завибрировали, Уюр едва удерживал расползавшиеся камни. Алхимически укреплённая замазка осыпалась.

   А наверху по-прежнему было тихо. Джиса сидела у окна и представляла, как будет препарировать человека.

ГЛАВА 6. Мир самых опасных чудовищ

   У Ерана с расчётами и визуализацией было хорошо, поэтому парочку вышвырнуло точно по назначению: в укромный тупик между задней стеной магазина, мусорным баком и старым панельным домом. Эрмэро повезло: он плюхнулся на Дианора, а не наоборот.

   Был ранний тёплый вечер в средней полосе России. Из открытого окна гремела песня о лабутенах, но пришельцы, к счастью или несчастью, не понимали её смысла: заклинание перевода требовало много магии. Подскочив, Эрмэро резво заныкался в угол между баком и обшарпанной стеной, принюхался. Его раздирали противоречивые желания: конечно, тут грязно и мало ли какая инфекция, надо убираться поскорее, но рядом ходили и говорили люди и наверху пели, возможно, аналог музыкального заклинания, а столкнуться с кровожадными тварями Эрмэро совершенно не хотел.

   Поднявшись, Дианор отряхнулся, поглубже натянул капюшон. Ткань примяла кудряшки, а рога явно выпирали.

   – Идём, – глухо сказал Дианор. – Тут рядом.

   У него с визуальной памятью тоже было хорошо, и благодаря зеркалу он знал местность на пару сот метров вокруг.

   – Давай я здесь посижу? – слабо предложил Эрмэро. – Тут тенёк, а солнце вредно для моего здоровья…

   Дианор закатил голубые глаза:

   – Мы будем возвращаться прямо от неё.

   Эрмэро сглотнул. По другую сторону магазина затарахтел раритетный запорожец, вызвав у несчастного архивампира нервную дрожь. Пенсионер-водитель, гордо восседавший за рулём своей небесно-голубой древности с плюшевыми занавесочками, и подумать не мог, какое мифологическое чудовище он испугал чуть ли не до испражнения.

   – Надо идти, – Дианор титаническим усилием сдерживал дрожь: он недолюбливал громкие звуки, а такой рёв, да ещё в окружении чудовищ – это слишком для его нежных нервов. – Надо идти.

   Рядом вспыхнуло розовым: «Торопитесь. Она выходит».

   – Идём же, – прошипел Дианор и потянулся к Эрмэро.

   – Нет, – тот вдавился в грязную стену. – Она человек, она нас на куски порвёт, она нас… ах, зачем я согласился? Тут же люди… кругом они.

   В его огромных глазах стояли слёзы.

   «Идиоты, – перестроилась надпись. – Она уходит!»

   Если бы Дианор не боялся людей так же сильно, как Эрмэро, он бы всё сделал сам, но у Дианора при мысли о единоличном выходе к чудовищам останавливалось сердце.

   Тем временем их цель – или жертва, если посмотреть с другой стороны, – действительно уходила.

   Последние полтора дня у Варвары Сироткиной всё валилось из рук, тоска была, хоть вой, и деньги кончились. И вот в конце тоннеля забрезжил свет: дали стипендию, студенты заказали несколько рефератов и курсовых. И Варвара купила себе пирожное. Она мечтала о нём целый месяц и теперь в пластиковой коробочке вынесла из магазина заветную бисквитинку с розовым цветочком.

   На всю улицу восхваляли лабутены со штанами, Варвара задумалась о невыносимости высоких каблуков. Сама она ходила в балетках, но кто знает, не придётся ли ей когда-нибудь встать на шпильки – роста она была невысокого.

   В общем, шла себе Варвара и мечтала, как заварит крепкого чая, сядет у окна и, любуясь небом, схомячит бисквитик.

   А Дианор выдирал из-за мусорного бачка Эрмэро. Вокруг них носилась надпись, обзывая их нецензурными словами.

   Через дом от магазина располагалось общежитие, Варвара свернула в небольшую аллею. Одевалась Варвара скромно, но джинсы очень плотно облегали её красивый зад, при ходьбе по колдобинам груди под майкой аппетитно качались, а ещё она могла сделать любую домашку, так что сидевшие по скамейкам парни с пивом приглашали её присоединиться, а девушки поглядывали лишь не очень добро. Но мысли Варвары сосредоточились на пирожном, и она вяло отнекивалась: скорее на третий этаж, заварить чаю, сесть спокойно…

   Препирания у мусора расслышали в подсобке магазина и отправили охранника посмотреть, не переворачивают ли хулиганы бак. Подтянув штаны, пузатый страж распахнул дверь и гаркнул:

   – Что это вы здесь устроили?

   Эрмэро дёрнулся и повалился в обморок прямо на руки Дианора. Бледный как смерть Дианор схватил его под мышки и потащил прочь от изумлённого охранника.

   – Добрый вечер, тёть Люсь, – Варвара махнула старушке божьему одуванчику на вахте и свернула в коридор к лестницам.

   Тётя Люся, оторвавшись от сериала, глянула через стекло на точёную, но не тощую, фигурку и вздохнула: «Хорошо молодым, у них приключения всякие, взрывы чувств».

   Обильно потея, стараясь не смотреть на людей, но кожей ощущая их кровожадные взгляды, Дианор тащил за шиворот слабо отбивавшегося Эрмэро (раньше бы такое не прокатило – вот она уравниловка жизни без магии).

   – Надо, – бормотал Дианор. – Я один с ней не справлюсь.

   – Они нас убьют, – хрипел Эрмэро, пытаясь расстегнуть пуговицу хламиды, – расчленят, съедят.

   – Уймись, – рычал Дианор.

   Он притиснул Эрмэро к панельному дому и выглянул из-за угла. Их цель стерегли: тридцать человек сидели по лавочкам и изображали веселье, заманивая глупых путников.

   А в конце изгибавшейся аллеи возвышалась страшная серая облупившаяся крепость. Из окон сквозь музыку прорывались леденящие кровь завывания. Сверху раздался жуткий рокот, Дианор запрокинул голову: по небу кружило нечто красное. Как ни странно, люди этого ничуть не боялись, а смотрели вроде с интересом. Прикидывали, можно ли сбить и съесть? Сглотнув, Дианор стал шарить дрожащей рукой в кармане, пытаясь отыскать платок.

   – Они нас до смерти замучают, – у Эрмэро глаза совсем лезли на лоб.

   – Надо, – повторил Дианор.

   Из них двоих он был крупнее, значит, ему и руководить в этом мире.

   Наблюдая за кружившим по небу мотопарапланом, Варвара дождалась, когда вскипит вода, залила пакетик чая, подёргала его в чашке и отложила на блюдечко к другим таким же. Посмотрела на украшавшее тарелку с голубой каёмкой пирожное и улыбнулась розовому сладкому цветку.

   В дверь решительно постучали. Варвара сунула пирожное в шкаф и открыла.

   – Мы должны пройти, – шептал Дианор на ухо Эрмэро. – Я тебя не оставлю. Вдвоём у нас есть шанс отбиться.

   Люди искоса, но явно за ними наблюдали, обходили стороной.

   «Дают ощутить себя в безопасности, – сообразил Дианор, – чтобы потом резко наброситься и растерзать. Какое коварство!»

   Пока, впрочем, их никто не терзал.

   – Мне страшно, – лепетал Эрмэро. – Моё сердце, мой юбилей…

   – Мы обойдём вон там, за… теми штуками, – Дианор указал на серебристые трубы отопления, проложенные вдоль стены дома и, буквой «П» перекинувшись через дорогу, уходящие в общежитие. – Потом прокрадёмся под окнами.

   – А если на нас из них удавки накинут? Или спрыгнуть сверху? Или кислотой обольют? – Эрмэро заламывал руки. – Люди – они наши клыки на трофеи собирали. И крылья и рога куббов тоже.

   – С тех пор прошли тысячи лет, о нас забыли, – с надеждой шепнул Дианор, схватил Эрмэро за шкирку и потащил за трубы.

   Натыкаясь на мусор и кочки, они доползли до поворота труб на дорогу и, все исколотые сухой травой, приподнялись.

   Сидевшие на лавочках на них не смотрели, но, кто знает, не было ли это обманным манёвром? Дианор и Эрмэро не решались выползти на открытое пространство.

   Перед их лицами вспыхнула надпись:

   «Она в комнате «307», быстрее».

   Человеческие цифры им были незнакомы, но спасала визуальная память.

   – Пойдём, – встал Дианор.

   На этот раз Эрмэро, прикрыв ладонью натёртую воротником шею, потопал за ним сам. Пригибаясь, оглядываясь, архивампир и инкуб крались вдоль стены обычного русского общежития. Прямо за спиной Эрмэро грохнулась бутылка пива.

   Взвизгнув, Эрмэро рванул вперёд, Дианор следом, Эрмэро взлетел на крыльцо, но дверь раскрылась, и сработал рефлекс: схватившись за сердце, Эрмэро рухнул навзничь. Споткнувшись о его руку, Дианор полетел вперёд и шлёпнулся к стройным ногам в короткой юбке. Некстати дунуло, задирая подол. Девушка громко ойкнула.

   Подскочивший Эрмэро хотел бежать, но с лавки встал и пошёл на него плечистый парень. Дианор схватил Эрмэро за шиворот и мимо девушки протащил внутрь, где оба рухнули на каменные плиты в крупинках нанесённого песка и потёртый коврик.

   Тётя Люся потребовала документы, но не дождавшись вразумительного ответа, пообещала вызвать полицию. Дианор и Эрмэро её не понимали, но чувствовали – им угрожают. Вошёл плечистый парень, и вид у него добротой не отличался.

   Быстро прикинув ситуацию: бабушка далеко и за стеклом, а парень здесь, рядом, и кулаки огромные, а взгляд убийственный, Эрмэро, охая и ахая, пополз от парня. Дианор пополз следом.

   – Накурились, косплееры несчастные, – со смешком заключил страшный человек.

   И этого засланцы тоже понять не могли. Дианор поднялся, схватил Эрмэро за капюшон и, другой рукой натягивая свой на оголившиеся рожки, рванул в коридор к лестнице.

   Приняв у одногруппника Бори заказ на доклад к понедельнику, Варвара заперла дверь, переставила чашку на подоконник, с чувством, с толком, с расстановкой донесла туда пирожное, придвинула стул. Села, любуясь ясным синим небом.

   Потянулась за ложечкой.

   Но её не было.

   Вздохнув, Варвара пошла в кухонный уголок, из пяти ложек соседки выбрала самую чистую. Снова села у окна. Оправила потёкший в жаре комнаты кремовый цветок. И, улыбаясь, разрезала ложкой мягкий, хорошо пропитанный бисквит.

   Дверь шумно рухнула на пол.

   Бледный и покрасневший незнакомцы в странных балахонах пялились на Варвару, а она – на них.

   В сопровождении двух студентов тётя Люся бежала за нарушителями, размахивая дежурной клюкой. Эрмэро и Дианор, трясясь от ужаса, лихорадочно искали нужную комнату, путались в цифрах, а когда нашли – так обрадовались, что бросились на дверь, та не выдержала, рухнула внутрь.

   Цель сидела у окна. Из тонких пальчиков выпала ложечка и звякнула о батарею. Побледнев, Варвара вскарабкалась на подоконник.

   – Убегает, – выдохнул Эрмэро.

   Сзади кричали что-то страшное.

   – Хватай её! – Дианор кинулся к Варваре.

   Эрмэро, получив по спине клюкой, тоже. Рамы в общежитии были ещё советских времён, они выдержали давление девушки, двухметрового инкуба и почти столь же высокого архивампира.

   Но стекло захрустело, пошло тёмными лучами и раскололось. Варвара, а за ней и похитители вывалились в окно. Их захватил активированный Ераном вихрь перемещающего заклинания.

ГЛАВА 7. Похитители

   С потолка сыпался песок, трещина в стене расширилась на десяток сантиметров, и лицо Уюра сморщилось от напряжения. Подземный зал выдержал. Двойник принцессы попал в академию. Все присутствующие справились со своими задачами, кроме не успевшей сбежать Варвары.

   – Говорят, дуракам везёт, – Фрад оглядывал распростёртые на полу тела в хрусталиках стекла.

   В зале воняло расплавленным воском, обгорелые свечи едва теплились.

   – Честно говоря, – Еран убрал волшебное зеркало за пояс, – я уж думал, их там сожрут. Или пустят на чучела.

   – Да неужели? – скептически заломил бровь Фрад.

   – Мм, ну… возможно, их бы исследовали.

   Прибежал дежуривший наверху Нольфтан:

   – Живы? Их не сожрали? Человек кусается?

   – Они без сознания, – Фрад вытащил из кармана цепочку с наручниками и защёлкнул на тонких запястьях Варвары. Достал ещё одни и надел на ноги. Извлёк кляп, пропихнул светлый конус в рот Варвары, пристегнул к лицу ремнём. – Теперь точно не укусит.

   – А выдержит? – подойти Нольфтан не решался.

   – На дракона рассчитано, – пожал плечами Фрад.

   Еран покосился на него и открыл рот спросить, зачем тому такие цепи и кляп, но тут застонал Эрмэро:

   – Я умер?

   – С прискорбием вынужден сообщить, что, – Фрад трагично вздохнул, – да. Но вам предоставлен уникальный шанс подписать завещание после смерти.

   – Ты с Джисой пересидел, – отмахнулся Эрмэро. – А я там чуть не умер, представляете?

   Он взглянул на Варвару и бодро отскочил за своего заместителя Нольфтана. Тот, поджимая хвост к лапам, приблизился и с расстояния шага понюхал Варвару.

   – Не укусит, – заверил Фрад.

   «Он же не выходил из академии, откуда драконьи оковы?» – Еран опять посмотрел на него вопросительно. Варвара лежала неподвижно, успокоенная сотрясающим мозг ударом по затылку. Путешествия между мирами – это вам не увеселительная прогулка, тут вполне можно пострадать. На увеселительной прогулке, впрочем, тоже.

   Уюр выполз из стены, нездоровая блеклость его камней плохо просматривалась в слабом свете. Сделав ещё полшажочка, Нольфтан вытянул длинный острый коготь и толкнул Варвару в лодыжку: на коже проступило красное пятнышко. После паузы Нольфтан изумлённо пробормотал:

   – Я… я ранил человека, – он просиял. – Настоящего человека.

   – Только ей об этом не рассказывай, – Еран, зевая, почесал кубики пресса. – А то мало ли, вдруг решит за царапину палец оторвать.

   Нольфтан стиснул кулаки и спрятал за спину: без боя отдавать палец он не собирался. Подойдя в центр, Фрад толкнул носом ботинка свой потемневший амулет, и тот рассыпался в прах, задетые им, разрушились и другие пожертвованные артефакты.

   – Время, – Фрад окинул всех взглядом. – Уюр, донеси наше сокровище.

   – Цепи крепкие? – уточнил Уюр.

   – Да. Но предосторожность не помешает, – Фрад поднял руки. В красивых ладонях затеплился голубоватый свет, фиолетовые глаза заиграли искрами, как огранённые аметисты, и прямоугольная часть пола приподнялась, превратилась в плотный ковёр со спиральными завихрениями узоров. – Замотайте её: и выглядит не так подозрительно, и выбраться из него сложно. И ещё я её усыплю.

   Даже когда Фрад наложил усыпляющее заклинание, способное отрубить на сутки отряд, никто не спешил подходить к человеку.

   – Вдруг… вдруг в ней проснётся магия? – Нольфтан сильно поджал хвост, и тот полностью скрылся под короткой тогой.

   «Какие же они трусы», – демонстративно вздохнув, Фрад толкнул Дианора:

   – Хватит притворяться, – и, снова подняв руки, визуально оценил вес человека: вышло не очень много.

   На полу завертелись сквозняки, и Варвару оттолкнуло от каменных плит, поволокло на ковёр. Дианор следил за всем из-под ресниц и, понимая всю бессмысленность надежды, мечтал, что о нём забудут и освободят от участия в этом безумии.

   Проверив цепи и кляп, Фрад закатал Варвару в ковёр, Уюр обречённо поднял кулёк, Эрмэро, тоже захотевший на ручки, попытался шлёпнуться в обморок, но Нольфтан вовремя придержал его за шиворот (такое здесь можно лишь мохнатым замам) и потащил, громко умиравшего, к двери. Еран помог встать отбившему копчик Дианору.

   Последним уходил Фрад, он взмахом руки соединил воск, магический песок и пыль артефактов в плотный шар, придал ему форму черепа низкоуровневого демона, слегка состарил «трофей» и захватил с собой. Черепа фонили магией, в академии их полно, поэтому в таком виде улики спрятать разумнее всего. Особенно в коллекции. Только Фрад не мог решить, в чьей. В своей – опасно, а отдать Джисе значило улучшить фонд главной конкурентки.

   Мысли Фрада были самыми радужными. Нольфтан, например, думал, как обезопасить студентов и профессоров от чудовища, которое придётся выпустить на относительную свободу. Задача поистине сложная, ведь несчастный волколак понятия не имел, какие ужасы может сотворить дикий человек в их мирном и культурном учебном заведении.

   Уюр перебирал способы побега в случае, если пленница на него набросится. Миролюбивый, точно большинство големов, он с трудом представлял, как уклоняться от смертоносных ударов.

   Решив, что в случае нападения человека улетит, Дианор, «будь эта Джиса неладна», задумался о завещании. Особенно сложно было подыскать достойного преемника на его пост президента клуба куббов-девственников. Дианор вдруг осознал, что на замену никого не подготовил и сокрушался, перебирая никудышных кандидатов.

   Эрмэро страдал: последние изменения в программу собственных похорон он ещё не внёс, а что, если человек выпьет его кровь? Или отрубит голову? Пронзит ему сердце? Ведь тогда никто не узнает, какие замечательные шутки и конкурсы он придумал.

   Еран планировал, как незаметно вывезти свою обширную библиотеку и коллекции ценностей. В случае чего он тоже собирался улететь и очень надеялся на чешуйчатую броню.

   Академический городок спал. Почти. Он был окутан кромешной тьмой южной ночи. Нольфтан позаботился, чтобы ни один фонарик, даже в светлячке, не горел.

   Под покровом темноты профессора миновали каменные плиты дорожек, слегка примяли траву на газонах, пару раз споткнулись, сшибли скамейку, через центральную дверь (у всех надолго отбило охоту лезть по ночам в окна даже собственной академии) прошли в главное здание и добрались до этажа с предупреждениями о карантине.

   И лишь зайдя в царство скелетов и немёртвой Джисы, они вздохнули с облегчением.

   – Кажется, нас никто не видел, – нервно произнёс Дианор.

   Остальные подтвердили его слова молчанием.

   Но был ли он прав?

   Для удобства Джиса сменила освещение с красного на желтоватое, и скелеты по углам выглядели не так мрачно.

   В операционной пахло морозной свежестью и совсем немного – трупным духом. Посередине возвышался стол, на котором можно было комфортно положить хоть русалку, хоть голема – надо лишь подкрутить в нужных местах.

   На столике рядом блестели кристаллы автоматических заклятий (красные, ибо Джиса решила, что раз рога и хвост принадлежат огненному демону, всё должно быть заточено под них) и инструменты из калёной стали и серебра, штифты нескольких конфигураций.

   Уюр развернул Варвару на стол и вышел с ковром.

   – Добро пожаловать, – Джиса срезала с Варвары майку, джинсы, спортивные трусы и бюстгальтер.

   Нижнее бельё поразило безыскусностью, но Джиса быстро решила, что от чудовищ, увлечённых взаимным уничтожением, не стоило ожидать изобретения красивых вещей.

   Цепи и кляп фонили, это могло помешать сращению хвоста, и Джиса, подумав: «Ну её же усыпили», их неохотно сняла. Оглядев Варвару и вздохнув о невозможности поковыряться в человеческих внутренностях, она выглянула в тёмный коридор. Свет выплеснулся неровными пятнами. Узкая золотистая рамка очерчивала дальнюю дверь, едва сдерживающую сердитые голоса.

   Все думали, что стоит скальпелю, в крайнем случае – дрели для сверления дырки под штифт, коснуться человека, как она очнётся, и дальше будет страшное. Обнимавший искусственный череп Фрад всё громче настаивал, чтобы остальные страховали его и Джису.

   Когда та дошла до палаты сообщить о готовности к операции, большинством голосов решили оставить на карауле Уюра, а прочим сделать обход академического городка и проверить, не шастает ли где рядом убийца, которого, в конце концов, должно удивить, что Эйдвалди объявлена лишь заболевшей.

   Сквозь каменные стены здания сбегать быстро, и Уюр согласился караулить. Эрмэро обещал осмотреть библиотеку, но собирался пить чай с кровавыми печеньями и вписывать новые идеи в план похорон и юбилея. Остальные честно намеревались сделать обход, причём шумно, чтобы были свидетели – они в это время находились точно не здесь.

   Уюр загородил собой дверь операционной и притушил свет глаз. Фрад и Джиса переглянулись, кивнули друг другу и пошли на дело.

   – Нужно очень точно соблюсти положение рогов, – начала Джиса и уставилась на Фрада. – Ты помнишь, как они у неё росли?

   Подумав, тот мотнул головой.

   – О, ладно, – Джиса закатила глаза. – Ты начинай, я сейчас тело привезу, посмотрим.

   Она покинула операционную и, что-то бормоча, шла, открывала дверь, выводила каталку.

   Усевшись на стул, Фрад чуть повернул голову Варвары и, убедившись, что никакой реакции это не вызвало, раздвинул пряди чуть выше височной доли. Заплетённые, наэлектризованные, волосы не слушались его тонких пальцев. Сдёрнув тугую резинку, Фрад стал распутывать косу.

   Джиса демонстративно гремела каталкой и ругалась, Фрад понимал – она хочет, чтобы всё сделал он. Он и собирался. Принялся разводить густые, плотные пряди, выбирая правильное место. К счастью над височными костями волосы росли реже и ровно разделились на две стороны по линии от верхней точки уха до макушки.

   Джиса наконец дотолкала труп до операционной и заглянула внутрь: Фрад, наклонившись, вглядывался в голову Варвары. Вздрогнув от удара каталки о дверь, он поднялся и, взяв ножницы со столика, до которого и так легко мог дотянуться, сел обратно:

   – Джиса, я, пожалуй, всё сделаю сам. Не люблю, когда под руку суются. Можешь пока отдохнуть, заняться чем-нибудь.

   Она недоуменно повела бровями: недавно Фрад ворчал совсем другое. Через секунду сообразила и улыбнулась:

   – Аа, понравилось тельце, хочешь развлечься, пока есть возможность?

   Фрад рассеянно на неё посмотрел, затем на Варвару и кивнул.

   – Хм, ну это было бы несколько неэтично с моей стороны отдавать бесчувственную пациентку в пользование, – Джиса постучала чёрным ногтем по губе. – Но если ты мне что-нибудь подаришь…

   – Тебе ведь понравился череп? – улыбнулся ей Фрад.

   – Положим, да, – Джиса растянула пухлые губы в ответной улыбке.

   – Можешь считать его своим. И примерить, как он смотрится в коллекции, выбрать ему наилучшее место.

   – Поняла-поняла, – Джиса помедлила: ей хотелось изучить человека, но Фрад наверняка позовёт её на помощь, когда закончит со своими интимными делами. – Не буду мешать.

   Втолкнув каталку с обложенным льдом трупом в операционную, Джиса пошла примерять череп в коллекцию. Схватив стул, Фрад метнулся к двери и подпёр им ручку (следов на ауре Эйдвалди он ещё не оставил и менять это пока не собирался), рывком перевернул Варвару и, отбросив волосы в сторону, стал чуткими пальцами прощупывать позвонки в основании черепа, склонился, будто прислушивался к чему-то.

   Взгляд Фрада расфокусировался, руки то порхали, то надавливали на нежную кожу. Отстранившись, Фрад прощупал капюшонную мышцу, крылья лопаток, потянулся жёсткими прикосновениями вдоль позвоночника до копчика. Низко склонился над ягодицами, вглядываясь в их соединение у крестца, прощупывая кости таза. И снова прислушиваясь, будто тело что-то ему шептало.

   Перевернув Варвару на спину, Фрад подкатил Эйдвалди параллельно операционному столу, быстрыми движениями очистил лёд, откинув простыню, распутал шнуровку на вышитом бриллиантами лифе, разорвал подол, обнажая ноги синеватого оттенка, сдёрнул с принцессы сапожки на высоченных каблуках, а со стоп Варвары – балетки.

   Неосознанно тиская маленькую балетку, Фрад переводил взгляд с одного тела на другое снова и снова. Варвара и Эйдвалди отличались цветом и длинной волос, оттенком кожи. И Варвара дышала, а лицо Эйдвалди заострилось, но и так сходство было потрясающим. Фрад перешёл к изголовьям и вновь осмотрел девушек: похожи во всём, даже соски на грудях одинаково торчали в стороны.

   Вырываясь из бешеного потока мыслей, Фрад тряхнул головой и оттолкнул каталку ближе к стене, положил балетку рядом с трупом, упёрся ладонями в изголовье операционного стола, наклонился и посмотрел в безмятежное лицо Варвары.

   Указательный палец правой руки нервно дёргался, Фрад ненавидел загадки, но вихрь размышлений быстро расставил всё на свои места, и Фрад усмехнулся, отступил, более заинтересованно оглядывая Варвару.

   Теперь, когда разум успокоился, в него вернулась подсаженная Джисой мысль, помедлив, Фрад протянул руки и обхватил груди Варвары, сжал, «Какие упругие, просто мм», обмерил ладонью – не помещались. Подтолкнул пальцами несколько раз, наблюдая, как груди покачиваются, пощупал соски и, слегка оттянув, подёргал, наслаждаясь соблазнительным колыханием. Вздохнул и пошёл забирать стул от двери, поставил возле Варвары, отвернул её голову на бок, заколол пряди, обложил место надреза тряпочками и уменьшающими кровотечение кристаллами, усмехнулся и взялся за скальпель.

ГЛАВА 8. Варварские методы

   Еран, Дианор и Нольфтан вернулись сонные и злые расселись по койкам большой палаты. Эрмэро лежал, накрыв глаза дрожащими пальцами, думал, все ли идеи записал, и постанывал, что его насмерть продует.

   «Скорее бы уже», – мысленно огрызнулся Нольфтан, понимая: Эрмэро переживёт их всех. Сидевший на соседней кровати Дианор рассеянно подумал так же и продолжил составлять план подготовки преемника. Лишь Еран размышлял о полезном: что делать с трупом?

   Вслед за Уюром, сразу направившимся в угол, зевающая Джиса внесла поднос с дымящимися напитками:

   – Ну что, все живы? Точнее, всё спокойно?

   – Да, – отозвался Нольфтан. – Подготовка к фестивалю, слава богам, отнимает у студентов все силы, и ночами они спят.

   – Видимо, не все, – вошёл Фрад, вытиравший руки о багряное полотенце, – раз у них хватает времени на убийство.

   – Думаешь, убийц несколько? – навострил уши Нольфтан.

   Фрад отбросил полотенце на тумбу:

   – Кто-нибудь мог отвлекать Эйдвалди, чтобы сообщник неожиданно ударил. Иначе, думаю, скорости хватило бы только существу королевской крови.

   Все теперь смотрели на него. Джиса протянула поднос. Фрад мотнул головой, и кончики жёстких прядей закачались по плечам.

   – Как операция? – Еран сжимал и разжимал руки, чесавшиеся от желания превратиться в крылья.

   – Просто отлично, – Фрад смотрел, как Джиса с марионеточной грацией зомби обходит всех с напитками. – Её плоть поддаётся магическому воздействию не хуже нашей. Рога подсоединились отлично, думаю, через пару дней следы операции будут незаметны. С хвостом неопределённо: количество нервных окончаний счастливо совпало, необходимые заклинания наложены, но приживётся или нет – покажет время.

   На подносе остались чёрная и белая чашки. Джиса опустила его на тумбочку возле свободной койки и, усевшись, взяла чёрную:

   – Что сделаем с принцессой?

   – Лучше решить, чем купим человека, – прислонившись к стене, Фрад достал из-за пояса палочку для ногтей.

   – Предупредим: не будет помогать – умрёт, и всё, – Дианор вытащил платок. – У неё нет другого выбора, кроме как изображать принцессу.

   – А может, просто подсунем её вместо Эйдвалди? – Джиса качнула чашкой. – Так ведь проще. И преступника искать не надо.

   Еран ворчливо отозвался:

   – Да, не надо: он сам её найдёт и снова убьёт. Эйдвалди – мстительная, никто не поверит, что она спустит покушение на себя.

   – Представим всё так, будто Эйдвалди потеряла память, – пожала плечами Джиса.

   – Убийца уже перешёл черту, вряд ли он согласится вечно жить в страхе, что Эйдвалди его вспомнит, – ответил Еран. – Преступника надо найти в любом случае.

   – Люди чудовища, но не дураки, – продолжил свою мысль Фрад. – Мы скажем: если о тебе узнают правду – убьют, подожди, когда мы найдём преступника и сдадим его властям. Как думаете, сколько времени ей потребуется сообразить, что, выдавая убийцу, мы вынуждены будем рассказать о смерти принцессы и личности той, кто её подменяет?

   – Мм, – Дианор отвёл взгляд.

   – Пообещаем, что найдём преступника и сами его убьём, – Нольфтан вильнул хвостом, – а её оставим принцессой. Кто добровольно откажется от короны?

   Вздёрнув бровь, Фрад посмотрел на него и вкрадчиво уточнил:

   – Какая венценосная особа добровольно согласится зависеть от группы лиц, которой известно о том, что она – самозванка?

   Нольфтан нахмурился, а Фрад так же вкрадчиво продолжал:

   – Кто добровольно согласится трястись от страха, что однажды подсунутая им обманщица выдаст себя, и за ним явятся аргунцы? Особенно если этот кто-то уже убивал?

   – Мы не убийцы! – вскочил Дианор.

   – Ну мы обсуждаем вариант, при котором мы находим преступника и тихо его ликвидируем, – развёл руками Фрад. – А если он королевской крови, что тогда? Ещё двойника для подмены найдём?

   Дианор сел и облокотился на колени:

   – Нас в любом случае убьют, разница лишь в том, как больно это будет.

   – Отставить панику, – без особого энтузиазма попросил Нольфтан и посмотрел на Фрада, удивляясь, почему тот не высказал эти разумные замечания раньше, ведь тогда всё могло сложиться иначе. – Что ты предлагаешь?

   – Договориться, что в обмен на помощь мы удалим рога, хвост и вернём её назад, – он кривовато улыбнулся. – И красочно расписать последствия в случае отказа сотрудничать.

   – У меня больше нет энергоёмких артефактов, – отозвалась Джиса.

   – И у меня тоже, – Нольфтан поджал хвост.

   – И у меня нет, – вздохнул Дианор. – Совсем нет.

   «И не надо», – Фрад мягко коснулся груди:

   – Собственно, со своим я тоже расставаться не намерен.

   – Проще её убить, – предвкушая вскрытие человека, Джиса едва не потёрла руки. – Дешевле и эффективнее. Аргунцам же скажем, что… ну… представим всё так, будто мы использовали актрису, и она из страха прячется.

   – А вдруг человек решит занять место Эйдвалди? – подал голос Еран. – Нельзя исключать такого варианта.

   – Согласимся на любые условия, всё равно их можно не выполнять, – Джиса взяла отставленную было чашку и шумно глотнула, чтобы не проболтаться об анатомических мечтах.

   Фрад усмехнулся, неопределённо кивнул:

   – Может быть и так, – он посмотрел на ногти и уже занёс палочку.

   – С этими чудовищами только так и надо, – рыкнул Нольфтан. – Попади кто из наших на Землю – они бы поступили так же.

   «Да, разобрали бы нас на органы», – кивнула Джиса, улыбаясь тому, что на органы пускать будет она.

   – Кто за такой вариант? – Нольфтан развернулся вокруг своей оси, заглядывая каждому в лицо. – Поднимите руку.

   Первой взметнулась ладонь Джисы, за ней – лапа Нольфтана. Надменно улыбаясь, Фрад дождался, когда «за» проголосуют все, даже медлительный Уюр, и только после этого потянул вверх свою ухоженную руку.

   Его движение прервал истошный виз и грохот в операционной.

   Заговорщики поспешно убрали поднятые ладони, будто по ним можно было определить задуманное.

   Ближний к выходу, Фрад выскочил первым, отпер дверь и, сглотнув, заглянул в приоткрытую щель. Остальные напирали сзади.

   – Что? Ну что там? – плаксиво причитал Эрмэро, благоразумно державшийся дальше всех.

   Фрад толкнул дверь, и она широко распахнулась: среди рассыпавшихся инструментов, обуви, испорченной одежды, опрокинутых столов и стула валялись Варвара с забинтованными ягодицами и головой и полуобнажённая Эйдвалди. Тускло блестел рассыпанный лёд, краснели замаранные кровью салфетки.

   – Стоило убрать труп, – Дианор промокнул лоб белым в цвет кожи платком.

   – А кто волосы будет красить? – уточнил Еран.

   – Похожа, – выдохнул протиснувшийся Эрмэро.

   – А кто и зачем раздел принцессу? – Нольфтан перевёл взгляд с изодранного платья на Джису, Фрада. – Мы же договорились хранить её в приличном виде.

   Джиса вскинула руки:

   – Когда уходила, – она указала на Фрада, – принцесса была одета.

   Все уставились на него.

   – Я не сделал ничего предосудительного, – пожимая плечами, спокойно ответил Фрад.

   Нольфтана передёрнуло:

   – Надругаться над трупом врага – твоя мстительность не знает пределов.

   – Нольфтан, – сощурилась Джиса и подступила к нему. – Только не говори, что ты против отношений с мёртвыми.

   – Но она совсем того, – попятился Нольфтан и упёрся в косяк. – Это другое…

   – Это дискриминация, – Джиса схватила его за пах и сжала. – Чтобы я больше не видела, как ты передёргиваешься при упоминании секса с мёртвыми.

   Нольфтан корчился в тисках её руки, понимая – может оторвать. Потом пришьёт, конечно, но будет уже не то. Он заскулил:

   – Да что ты, милая, никогда больше ничего подобного, правда-правда. Хочешь, к тебе загляну?

   Грязный ход, но Нольфтан знал – Джиса не согласится, ведь она даже пьяной не пыталась кокетничать, не говоря о большем.

   – Э, – Джиса округлила глаза. Затем моргнула, невольно чуть крепче стиснула хозяйство Нольфтана. Решила, что отказ будет дискриминацией, против которой она боролась, и улыбнулась. – Да, конечно. Но лучше я к тебе.

   В её руке всё совсем сжалось, Нольфтан мужественно кивнул и прошептал:

   – Договоримся позже.

   – Да. Ой, – Джиса отпустила его. – Надеюсь, ничего не повредила?

   – Всё нормально, – выдавил Нольфтан и попятился. – Я сейчас.

   Он протиснулся мимо коллег и, юркнув в палату, громко хлопнул дверью. С той стороны донеслось подвывание. Сглотнув, Дианор отступил от Джисы, наткнулся на Уюра и, пискнув:

   – Мама, – спрятался за него.

   Эрмэро не выдержал, что всё внимание достаётся другим, схватился за сердце и стал оседать:

   – Мне плохо.

   Делал он это с уверенностью, что рухнет в руки Ерана (раз Нольфтан недоступен), но тот отскочил к Дианору успокоительно похлопать его по плечу, и Эрмэро шлёпнулся на пол:

   – Ай! – изумлённо глядя в потолок, он держался за сердце. В голосе звенела обида: – Никто, никто не поддержал… бедный несчастный я.

   Бестолковость мягкотелых вконец надоела Уюру, он проскрежетал о насущном:

   – Что будем делать с трупом?

   – Джиса, – обернулся к ней Фрад. – Сдайте тело в хранилище вашего похоронного бюро.

   – Я не сумасшедшая, – улыбнулась в ответ Джиса. – Мне таких проблем не надо. К тому же придётся выносить её из академии, нести по тракту и Пудае – слишком рискованно.

   – Можно спрятать в музее, – Еран оглядел остальных. – Обложить морозильными заклятиями и упаковать в древнем саркофаге. В каменном.

   С минуту все, кроме страдающего от невнимания Эрмэро, обдумывали идею. Закивали.

   – Хорошо, – подытожил Фрад. – Отнесите её, а я здесь покараулю.

   Общество трупа казалось Ерану, Уюру и Дианору значительно привлекательнее человеческого. В очередной раз Эйдвалди была завёрнута и водружена на каменные ручищи Уюра.

   Джиса осталась оказывать первую, вторую и далее медицинскую помощь умирающему Эрмэро. По пути на улицу Еран и Дианор спорили, кому одалживать с кафедры естественных наук морозящие кристаллы. Нольфтан боялся выглянуть из палаты.

   Стоя у порога, Фрад дождался, когда все разойдутся и труп окажется достаточно далеко, чтобы не запечатлеть его магию. Эрмэро тихо бормотал в смотровом кабинете, не давая Джисе и слова вставить. Войдя в операционную, Фрад оглядел лежавшую на полу Варвару, разбросанную одежду, таявший лёд, салфетки с запекшейся кровью и свежие красные пятна на бинтах на голове Варвары, – «Только бы рога не сместились, – подумал он. – Было бы жаль портить красоту», – затворил дверь и лёгким пассом активировал заглушающее заклятие.

   Переступая инструменты, передавленные Уюром и Ераном при упаковке Эйдвалди, Фрад медленно подошёл к Варваре и простёр руку над её повёрнутой вбок головой. Пальцы засветились, блестящие цепи заклинания-переводчика опутали имплантированные рога и русые вьющиеся пряди, просочились сквозь бинты. Варвара не шелохнулась.

   – Долго ещё притворяться намерена? – спросил Фрад.

ГЛАВА 9. Сделка с демоном

   Вздрогнув, Варвара приоткрыла глаз, тут же оба округлились, она судорожно попятилась, пятилась, наткнулась на стену и пыталась пробиться сквозь неё. Выросшая в приюте, Варвара умела постоять за себя, но к появлению буквально рогатых мужиков жизнь её не подготовила, и нервы слегка сдали.

   «Похоже, будет трудно», – Фрад смотрел на эту Эйдвалди со светлоэльфийскими волосами, и ужас в её непривычно карих глазах, её поведение казались неестественными до дрожи.

   – Страх тебе не к лицу, – Фрад качнулся подойти, но остановился: как бы больше не напугать.

   Решил выжидать. Взгляд Варвары стал осмысленным, долго продержавшись на рогах Фрада, скользнул по сторонам.

   – Ты… к-кто? – Варвара обхватила себя руками, скрывая наготу, но мгновенно собралась, пересела удобнее и чуть развела локти, вроде как доверчиво обнажая грудь, только левая рука прикрывала корпус, а правая явно была готова к удару.

   Из чего Фрад заключил, что драки ей не в новинку, и излишней скромностью она не страдает. Оценил и собранность в критической ситуации, то, что она четверть часа изображала обморок, пока вокруг неё ходили. Похищенная, очнувшаяся голой, с рогами и хвостом, увидевшая похожий на себя труп и демона – готовилась обороняться. «Лапочка», – заключил Фрад.

   – А ты кто? – не спуская взгляда с Варвары, он отступил и прислонился к стене, расслабленно опустил руки. – В самом деле, кто?

   – Варвара, – тихо ответила она и, тоже не отводя от него взгляда, потянулась вперёд, выдернула простыню – инструменты звонко покатились по полу – и накинула на себя.

   Краем глаза Фрад уловил движение её локтя в сторону и со сдержанной усмешкой отметил, что Варвара оставила плечи открытыми, сосок – стыдливо торчащим.

   – А подробнее? – Фрад скользнул взглядом по её шее, ниже; он никогда не терял голову из-за страсти, и его забавляли попытки снискать милость обещанием близости.

   – Варвара Сироткина, – Варвара говорила мягче и, назвав имя, на миг опустила взгляд, а затем снова посмотрела на Фрада – уже умоляюще.

   «Хороша», – заключил он, но сказал:

   – Это мне ни о чём не говорит. Кто твои родители? Откуда ты?

   Тень пробежала по лицу Варвары, губы дрогнули. С минуту она думала и, поняв, что долгая пауза играет против неё, сдалась:

   – Да ниоткуда: подброшена к больнице ещё младенцем, – она обхватила себя руками, подняв красивые груди. – Жизнь меня и так обидела, не обижайте хотя бы вы.

   И она снова невинно-умоляюще взглянула на Фрада, думавшего о её бюсте: «Зато природа тебя не обделила». Её кокетству он бы не поверил, даже если бы Варвара не сунула в обмотанные вокруг бёдер бинты притянутый с простынёй скальпель. Но она сунула, и Фрад избрал подходящую на его взгляд тактику:

   – Тебе нужно изобразить кое-кого. После мы заплатим золотом или ценностями в ином эквиваленте и отправим назад.

   – А другие варианты? – кротости в лице и голосе Варвары поубавилось.

   – Смерть.

   – Кого надо изображать?

   Вглядываясь в неё, Фрад ответил:

   – Принцессу королевства Аргун. Эйдвалди.

   На несколько мгновений Варвара задумалась, затем произнесла:

   – Не знаю такого. Оно карликовое, да? Или у вас тут какая-то мощная ролевая игра? Или телешоу? – она задрожала, нашарила безвольно лежавший между ног хвост и потянула вверх, уставилась на Фрада безумным взглядом. – Почему он не отрывается? Я дёргала-дёргала, а он как прирос.

   Фрада аж передёрнуло от варварского отношения к результатам его кропотливой работы, он привычно грозно произнёс:

   – Не дёргай, а то руки оторву.

   Варвара побледнела. Её ужас был настолько искренним, что Фрад обомлел: даже студенты не воспринимали его угрозы так буквально и знали:

   – Потом, конечно, обратно пришьют, но сам процесс отрывания весьма неприятен.

   Побледнев сильнее, Варвара сглотнула. Сходство с Эйдвалди было таким потрясающим, что Фраду приходилось ежесекундно повторять себе: «Это не она». Но сознание – одно, а чувства – другое, на эмоциональном уровне Фраду казалось, его боится сама Эйдвалди, и сердце стучало чаще.

   Власть над принцессой Аргуна, запах её крови, возможность одним движением свернуть ей шею волновали Фрада куда сильнее, чем полуобнажённая грудь и томные взгляды, он вдруг почувствовал, что начинает плотоядно улыбаться, и волевым усилием подавил ухмылку. С сексуальным возбуждением было сложнее.

   – Вы меня убьёте? – прошептала Варвара.

   А руку держала за спиной.

   – Зависит от твоего поведения, – наполовину честно ответил Фрад. – Хорошо выполнишь работу – получишь награду, нет – умрёшь. Сейчас ты немного продлишь свою жизнь, если отдашь скальпель.

   Он протянул ладонь и качнул ею, приглашая положить оружие. Варвара закусила пухлую губу. По тому, как напрягались и расслаблялись руки и шея, вздымалась грудь, почти незаметно менялось положение тела и мимических мышц, Фрад считывал все взвешиваемые Варварой «за» и «против». Видел, как она сдавалась, и вдоль его позвоночника ураганами пробегало возбуждение.

   Наконец плечи Варвары поникли, она опустила руку со скальпелем и, свободной приподняв алую простыню, потянулась к Фраду. Варвара выглядела такой кроткой, уязвимой, смотрела умоляюще… но пахла опасностью и кровью, рисунок её движений менялся.

   Сработало автозаклинание «Опасность» – время для него замедлилось: он выставил блок, помешав сверкнувшему лезвию вспороть горло, свободной рукой перехватил запястье Варвары, рванул, лишая равновесия, провернул руку ей за спину, в тугие потоки волос. Ей не хватало скорости, Фрад вырвал и отшвырнул скальпель, треснул локтем между лопаток Варвары, придавливая грудью к стене.

   Та свободной рукой попробовала дотянуться до лица Фрада, но бессильно когтила воздух, лупила пяткой по его ноге, всё отчаяннее брыкалась. В ушах Фрада гудели обострённо воспринимаемые звуки, её волосы жгли кожу. Вдохнув и выдохнув, он снял автозаклинание. И отругал себя за непростительную самонадеянность: желая демонстративной покорности, он забыл, что позволять приблизиться со скальпелем – безумие. Варвара вырывалась, сопела, и в такт её движениям между ног качался хвост. На бинтах крестца появились свежие капли крови. И вокруг рогов. Волосы щекотали руку Фрада.

   – Ну, успокойся, – он ударил предплечьем по недавно ощупанной капюшонной мышце, и Варвара замерла.

   Она тяжело дышала. С неизъяснимым удовольствием Фрад перехватил её свободную, чуть дёрнувшуюся руку и завёл за спину, прошептал заклинание, соединившее запястья верёвкой. Варвара не сопротивлялась, волны прядей тянулись до бинтов на широких бёдрах.

   – Я мог тебя убить, – сипло заметил Фрад, он был в полушаге от того, чтобы придавить её к столу и жестоко отыметь, но помнил о хвосте: может отвалиться от резких движений.

   – Простите, – покорно прошептала Варвара, прижимаясь рогом к стене. – Я испугалась. Я больше не буду.

   И говорила с искреннейшим сожалением – ну просто Эйдвалди во время выволочки при родителях.

   – Со мной действительно так не надо, – Фрад ухватил её за шею и вынудил повернуть голову прямо, чтобы обезопасить рога. – Поосторожнее с новыми частями.

   У Варвары пробежали мурашки, Фрад остро ощутил их лежавшей на её плече рукой.

   «А может ну его, этот хвост? Заново пришью…» – Фрад погладил шею Варвары, сжал предплечья:

   – Пойми, в твоих интересах выполнить работу: не сопротивляясь, не задумываясь. Просто сделать, получить награду и вернуться в свой мир.

   – Это слишком хорошо для правды, – прошептала Варвара, и теперь побежали мурашки у Фрада, он опустил руки на шершавый бинт вокруг её бёдер. – Вы слишком… могущественны, чтобы заплатить, как-то напрягаться, доставляя обратно. Я видела мёртвую… она похожа на меня.

   – Мы её не убивали, – Фрад с трудом переложил ладони Варваре на плечи. – Мы хотим найти преступника. Ты нужна именно для этого. Мы не убийцы.

   Он ощущал изменение напряжения её мышц, но не мог определить, в какую сторону менялось её отношение к ситуации. Зато бедром чувствовал, какие у неё упругие ягодицы.

   – Подсадная утка, – вздохнула Варвара, и заклинание перевода поменяло её слова на: – Подсадной хнор.

   – Подсадной хнор, – согласился Фрад, но для Варвары прозвучало: – Подсадная утка.

   Помолчав, она столь же кротко уточнила:

   – Что надо делать?

   – Прогуливать уроки, хамить профессорам, изводить других студентов.

   Варвара медленно, насколько позволила физиология, провернула голову и скосила на Фрада светло-карий глаз:

   – Правда, что ли?

   – Да.

   – Плохо, – Варвара опустила взгляд.

   – Почему? – Фрад не решался убрать руки с её плеч.

   Варвара полуобернулась, прижалась к нему, задевая щёку рогом:

   – Я послушная ученица, хамить преподавателям – просто не могу, – Варвара дышала чаще, томно выдохнула: – Я никогда этого не делала.

   Она была очень горячей и обнажённой, и рога невероятно ей шли, даже в цвете волос нашлась своя прелесть. Но особенно впечатляло невинно-умоляющее выражение лица. Сердце Фрада бешено колотилось, мысли вязли в тумане, он перевёл взгляд с огромных глаз на торчащую грудь с выпуклостью соска:

   – Соблазняешь меня?

   – Это было бы глупо с моей стороны, – она потупилась. – Провоцировать вас, когда вы можете делать со мной, что захотите. Всё что угодно.

   Интонации её голоса, запах её кожи, жар прижимавшегося к нему тела всё же выводил из равновесия, и Фрад прорычал:

   – Это звучит просто приглашением к действию, – он потащил Варвару к операционному столу, и под ногами хрустел лёд и инструменты, рывком его поставил и наклонил её на столешницу.

   Варваре не хватало роста, и Фрад подтянул её вверх. Возбуждение кипело в крови, сочилось по нервам. Она, кусая губу, тяжело дышала и поджимала пальцы болтавшихся на весу ног, между которыми висел хвост.

   Запах желания в смеси с королевской кровью, вид её связанных за спиной рук пьянили Фрада хлеще вина, он отвёл безвольный хвост, обнажая промежность, провёл по ней пальцами и вытащил их уже мокрыми.

   «Ого!» – подтянув мантию, он высвободил рвавшийся из трусов член, схватил Варвару за бёдра и с силой в неё вошёл. Она сладко застонала, вся судорожно сжимаясь, и Фрад, чуть наклонившись, задвигался в бешеном темпе. Упёршись ногами в перекладину, Варвара толкалась навстречу, вскрикивала. На третьем сладострастном спазме её мышц Фрад не выдержал остроты ощущений и с превеликим удовольствием кончил прямо в неё, не давая вырваться.

   Отдышавшись, Варвара прошептала:

   – Предохраняться тебя не учили, нет?

   Бормоча заклинание, Фрад провёл рукой над её забинтованным крестцом.

   – Не волнуйся, всё чисто и безопасно, – поправил повязку на бёдрах.

   Внутри Варвары было горячо и влажно, Фрад чувствовал, как сочиться её смазка и семя, и член наливался силой. Он вытащил его – блестящий, снова крепкий – и потянул Варвару на пол. У неё подгибались ноги, и она рухнула на колени.

   Посмотрела снизу вверх. Фрад очертил её пухлые, искусанные губы, Варвара втянула его пальцы, гладила их языком. Её расширившиеся зрачки сдавили багряную радужку до тонкой линии.

   – Отсосёшь и проглотишь – я позабочусь, чтобы в конце дела ты получила плату, свободу, а главное – жизнь.

   Варвара выпустила мокрые пальцы изо рта:

   – Клянёшься честью?

   Вряд ли она знала всю силу такого обета и необходимые ритуалы. Фрад попробовал обойтись словом без магии:

   – Клянусь.

   Варвара действительно понятия об этом не имела, но аргументов «против» у неё не нашлось: торчавший член выглядел дико соблазнительно, и вообще Варваре нравились темноглазые брюнеты, а если это были ухоженные властные мужчины старше её раза в два – она буквально текла, как сейчас. Варвара обхватила губами блестящую головку и втянула в рот.

   За этим весёлым занятием их застали Дианор, Еран и Уюр.

ГЛАВА 10. Как они могли?

   Лицо Дианора пошло красными пятнами, глаза расширились и потемнели, на спине затрепетали выпущенные крылья. Но этот раз в обморок грохнулся он.

   Взвизгнув, Варвара спряталась за операционный стол, по пути прихватив скальпель. Фрад расправил мантию, кое-как пригладил её и, не смущаясь выпуклости в паху, уточнил:

   – Вас стучать, прежде чем войти, не учили?

   Под прикрытием стола Варвара зажала скальпель меду лодыжками и тёрла о него наколдованную верёвку. Распахнув глаза, Дианор тут же прижал их ладонями и засучил ногами:

   – Они делали это! Они делали это! Прямо здесь! О! Как они могли?!

   Из соседней палаты высунулся Нольфтан, ожидая увидеть растерзанный труп Фрада, но нос подсказывал, что рядом потоков крови точно нет.

   – Они делали это! – верещал Дианор, крылья бешено хлопали по полу, каблуки стучали. – Делали!

   – Успокойте его! – с трудом перекричал Фрад.

   – Как?! – развёл руками Еран.

   – Тресни чем-нибудь по голове! – отмахнулся Фрад.

   – Уюр! – Еран указал на мечущегося по полу Дианора.

   Прицелившись, Уюр ногой коротко ткнул Дианора между рогов, и тот обмяк.

   Воцарилась звенящая тишина. Из-за двери в конце коридора выглянула лохматая Джиса, засветив голый зад педантично-неспешно одевающегося Эрмэро.

   – Ну что тут у вас? – спросила она.

   – Дианору плохо, – Еран посмотрел на капающую из макушки инкуба кровь и трагично добавил: – Очень плохо.

   – На минуту нельзя одних оставить, – покачала головой Джиса и направилась к пациенту.

   В проёме отлично смотрелся полуголый Эрмэро, он обхватил себя руками:

   – Сквозняк! Сквозняк! – увидев открытую деверь, замахал, и она захлопнулась.

   Джиса опустилась перед Дианором на колено. Отпрянувший было Нольфтан повёл носом и, уловив запах слюны и семени архивампира, кашлянул.

   Потревоженный шлепками по лицу Дианор приоткрыл глаза, устремил полный печали взгляд на Джису.

   – И ты… Джиса, – он снова потерял сознание.

   Она глянула на бардак в операционной, на Фрада, ухмыльнулась и велела переносить Дианора в соседнюю палату. Грузчиком назначили Уюра. Фрад захлопнул дверь перед носом Нольфтана и зачаровал замок. Развернулся:

   – Вылезай.

   Нольфтан стоял, не понимая, то ли требовать, чтобы впустили, и навести порядок на вверенной территории, то ли не лезть на рожон. Отмахнулся: «Это территория Джисы, пусть сама разбирается» – и пошёл к кабинету в конце коридора. Постучал.

   – Да-да, – бодро отозвался Эрмэро. Едва дверь открылась, запричитал: – Сквозняк, закрывай скорее.

   Нос Нольфтана мелко подрагивал, процеживая воздух.

   – Хм, – заключил Нольфтан.

   – Ты спасён, – Эрмэро накрыл лоб рукой. – Но если бы ты знал, чего мне это стоило.

   – Представляю, – смущённый Нольфтан облокотился на ближайший вертикальный предмет, оказавшийся всего лишь ширмой.

   Она с грохотом и Нольфтаном обрушилась вниз. За ней стояло большое овальное зеркало в позеленевшей от патины оправе, и в нём отражалось происходящее в операционной.

   – О, – держась за сердце, Эрмэро присел на кушетку. – Может, они продолжат?

   Выдирая из пальца огромную занозу, Нольфтан жалобно проскулил.

   – Да не переживай, – отмахнулся Эрмэро, жадно вглядываясь в происходящее на зеркальной глади. – Они ничего особенного не делали, я полагал, люди как-то иначе этим занимаются.

   «Лучше бы я умер вчера», – Нольфтан закрыл глаза, мечтая, чтобы его приняли за труп и оставили в покое.

   – Вылезай, они ушли, – повторил Фрад.

   – Там… – голос Варвары был глухим, потерянным, – там было что-то огромное – это ведь костюм, да?

   – Нет, – Фрад настороженно приближался: махать перед своим носом оружием он больше не позволит.

   – А крылья у того, кричащего… – Варвара шумно вздохнула. – Это… механизм?

   – Нет, – Фрад остановился у операционного стола, прикидывая, с какого края обходить.

   – И твои рога… они настоящие?

   Помедлив, Фрад обтекаемо подтвердил:

   – У меня есть рога.

   – А хвост?

   – Маленький.

   – Зачем?

   Фрад немного подвис: он как-то не задумывался, зачем им хвосты и рога. Поморщившись, мотнул головой:

   – Не задавай глупых вопросов.

   – Ты точно защитишь меня, если я сделаю, что просишь?

   Неподдельное уныние в её голосе отбило у Фрада всякую охоту продолжать начатое. Он шагнул за операционный стол: Варвара сидела, связанные запястья были изрезаны валявшимся рядом скальпелем. Кровь капала на пол, на лезвие, подтекала под хвост.

   – Кажется, я сильно порезалась, – тихо заметила Варвара и качнула головой. – Я так запаниковала, что ничего не соображала, не почувствовала…

   – Это быстро заживёт, – Фрад носиком ботинка оттолкнул скальпель и снял заклинание связывания.

   Руки Варвары безвольно повисли. Не пытаясь на них взглянуть, она уточнила:

   – Сильно по… вредила?

   – Посмотри.

   Она мотнула головой:

   – Я… я боюсь.

   – Вида крови?

   – Порезов.

   Фрад ухватил её за подбородок и заглянул в глаза, почти чёрные из-за расширившихся зрачков. Снова медленно провёл по её губам:

   – Разрешаешь помочь?

   – Д-да, конечно.

   Он сел рядом, дёрнул её запястье и приник к кровоточащему порезу.

   Варвара зажмурилась: язык жёг раны, боль ударами тока неслась по нервам. Фрад облизывал солёные струйки, высасывал из ран, жмурясь от удовольствия, улыбаясь. Вылизанные порезы затягивались на глазах, оставляя ровную кожу.

   Покончив с одной рукой, Фрад схватился за другую, провёл языком вдоль вены, изумляясь, как опасно близко от неё протянулся глубокий длинный порез. Широко распахнув глаза с пульсирующими огромными зрачками, Варвара смотрела, но даже чувствуя острые уколы боли не могла поверить, что Фрад слизывает кровь, а не краску.

   Он жадно впивался в длинную рану, и круто изогнутый вниз рог оказался прямо перед лицом Варвары, она видела своё отражение в фиолетовой лаковой поверхности.

   «С ума сойти, – билась в её сознании мысль. – У меня, блин, рога!»

   А ещё у неё чесались запястья, причём сильно, и волны жара захлёстывали лицо. Варвара опустила взгляд и вздрогнула: по коже вспухали волдыри. Вытаращившись на её руки, Фрад отпрянул. Волдыри сливались, запястья Варвары стали вдвое толще, раздутые пальцы напоминали сосиски. Припухлость катилась к горлу.

   – А-а, – вся красная Варвара судорожно вдыхала. – Аллергия.

   Округлившимися от ужаса глазами Фрад смотрел, как опухшие уши лезут из-под повязки на голове, а бинты на бёдрах врезаются во вздувающуюся кожу.

   – Джиса! – Фрад рявкнул так, что инструменты задребезжали.

   Варвара хрипло дышала. Опухшие глаза не открывались, кончик носа едва выглядывал между щёк. Влетела Джиса с коробкой кристаллов и примочек, бухнулась на колени перед Варварой, пришлёпнула ей на лоб влажную облатку с антиотёчным заклинанием, толкнула на спину.

   – Сейчас всё будет хорошо, – бормотала Джиса, прикладывая кристаллы и примочки к горлу, запястьям, животу. – Вылечим.

   Она бы предпочла заполучить труп, но из-за свидетелей приходилось работать нормально. Отёк спадал, Варвара дышала прерывисто, но уже глубоко.

   «Ну, ничего, так даже к лучшему: умри она сейчас – пришлось бы изучать в спешке, зато потом я всё сделаю с чувством, с толком, с расстановкой», – решила не огорчаться Джиса. Она была довольно оптимистичной зомби, несмотря на привычку постоянно писать завещание.

   Варвара устремила ошалелый взгляд в потолок. Приложила ладонь к груди, будто проверяя сердцебиение. Фраду тоже захотелось схватиться за сердце: он только сейчас наконец выдохнул:

   – Джиса?

   – Чем вы тут занимались? – полуобернулась она и заломила ярко накрашенную бровь.

   Подумав, Фрад решил ограничиться последним действием:

   – Она порезалась, я её раны зализал.

   – Похоже, аллергия на слюну, ведь другие твои жидкости не вызвали подобной реакции. Скорее всего, на лечебный фермент. Больше не лижи её раны. Если не собираешься убить, конечно.

   – А целоваться с ним можно? – измученно уточнила Варвара, и Фрад вздрогнул от неожиданности.

   – Эм, – закатив белёсые глаза, Джиса постукивала ногтем по нижней губе. – Выделение фермента из желёз начинается при попадании на них крови, так что если не страдаешь кровоточивостью дёсен – можно попробовать. Но советую держать при себе лечебные кристаллы… И не спала бы ты с ним на всякий случай, у нас мужчин много, выбирай любого. Нольфтана, например: он как раз остался без свидания, переживает, бедняжечка.

   – Я подумаю, – Варвара не пыталась прикрыться.

   У Фрада дёрнулась бровь: «Просто копия Эйдвалди».

   В соседней палате, хорошо освещённой, чёрной, Уюр возвышался над кроватью и выслушивал Дианора: его ноги были привязаны к койке, талия перехвачена кожаным ремнём, бледное лицо покрывал пот. Сжимая когтистыми трясущимися руками чашку, Дианор безуспешно пытался выпить успокоительное.

   – Они, – шептал Дианор, кромка звонко стукалась о зубы, – все они одержимы страстью. Каждый. Даже Фрад. Джиса и та… я думал, она разделяет наши убеждения. Она всегда так внимательно слушала. Приходила на собрания. И слушала. И потом держалась с нами за руки, обещала поддерживать наше решение.

   Уюр был терпеливым. И он понимал, что мягкотелые существа… ну, скажем так, не являются образцом здравого смысла, но иногда не выдерживал (искренне полагая, что потребность выразить недоумение – подцепленная от них зараза) и о чём-нибудь спрашивал:

   – Дианор Саросс Хиери, вы инкуб, вы приняли решение никогда не инициировать вашу природную сексуальную магию…

   – Паразитическую! Отвратительную! – махнул чашкой Дианор, и выплеснутое лекарство осталось на брюках белёсыми пятнами.

   – Вы решили её не активировать и поэтому храните невинность.

   – Да! И это так сложно, когда кругом все, буквально все только и делают, что занимаются этим!

   – Но какое отношение ваше воздержание имеет к тем, кто не является кем-то из куббов?

   Очень медленно Дианор поднял безумный взгляд на каменное сочувственное лицо. Уюр ждал объяснений, пытался понять мимику Дианора, но у мягкотелых она слишком сложная для голема.

   – Ну… – Дианор хотел ответить достойно, да как-то не получалось. – Они соблазняют своей страстью. Она кипит вокруг них, отравляет воздух, магию. Меня…

   – А не избрать ли вам жизнь отшельника? Вдали от…

   – Нет, – Дианор расправил плечи, вздёрнул подлеченную голову и притиснул кружку к сердцу. – Мы не боимся сложностей, наш орден куббов-девственников докажет, что и в миру можно оставаться невинным.

   «Я этих мягкотелых никогда не пойму», – заключил Уюр.

   В комнате в конце коридора Эрмэро лежал на кровати, одной рукой держался за сердце, другой – за голову, закатывал глаза, стонал:

   – О, я чуть не умер от ужаса! Ты видел-видел, как она отекала? У меня сейчас будет приступ, я задыхаюсь, у меня точно аллергия, – он вытянул дрожащие руки и уставился на пальцы. – А, они опухают, смотри, опухают, – он потряс ими перед носом Нольфтана, обмахивавшего его анатомическим атласом. – Ты видишь?

   – С руками всё в порядке, – прорычал Нольфтан, продолжая махать.

   – Я задыхаюсь, – Эрмэро схватился за горло и вытаращил глаза. – Джису, срочно! А…

   Нольфтан размахивал атласом, едва сдерживаясь, чтобы не стукнуть по архивампирской голове.

ГЛАВА 11. Изумительная находка

   Усыпляющее заклинание, сопутствующее снимающему отёки, наконец вырубило Варвару.

   – Жить будет, – Джиса поднялась и осмотрела вернувшуюся в прежние габариты пациентку.

   О случившемся напоминала только истёртая бинтами кожа.

   – Не лижи её, – повторила Джиса.

   Фрад хотел сказать, что он в своём уме, но вспомнил, сколько проблем бывает со студентами из-за их патологического нежелания следовать инструкциям, и промолчал.

   Заглянул Нольфтан:

   – Там Эрмэро нужно внимание. Срочно.

   Выпятив грудь, Джиса двинулась к постоянному пациенту. Нольфтан отпрянул, пропуская её. Помялся, глядя в спину застывшего над Варварой Фрада.

   Наконец Нольфтан, пригнувшись, почти касаясь передними лапами пола, мелкими шажками приблизился к Фраду и встал за его плечом. Повёл носом.

   – Ну и как спать с человеческой самкой? – осторожно уточнил Нольфтан.

   – Мм?

   – Ну, в легендах написано, у них там, – он стыдливо указал на свой пах, – что-то вроде капкана, ты туда сунул, а его – КЛАЦ! И нету.

   – У неё там всё замечательно, – тихо ответил Фрад.

   – Даа? – Нольфтан оглянулся. – А тебе не страшно было? Всё-таки человек, мало ли что она могла с тобой сделать…

   Медленно развернувшись, Фрад, будто впервые видел, его оглядел. Потёр лоб:

   – Проверил бы ты, не шастают ли рядом студенты. А я её волосами займусь. Покрасить их надо, и глаза.

   – Хорошо, – вильнул хвостом Нольфтан, поскрёб мохнатую челюсть. – Вообще-то здесь я главный, но твоё предложение дельное, я согласен.

   Не дождавшись от Фрада реакции, Нольфтан отправился проверять студентов, но едва отошёл на пару шагов, вернулся:

   – Ты поосторожнее, – глядя в пол, переступил с лапы на лапу. – Нам двух трупов не надо.

   – Всё нормально, – Фрад присел на корточки.

   – Угум, – снова вильнул хвостом Нольфтан и на этот раз ушёл.

   У него шерсть дыбом вставала при мысли, что живой несвязанный человек находится в академии. Теперь Нольфтан понимал: до поимки убийцы и ликвидации двойника нормальный сон ему не светит.

   «Что опаснее – взять Варвару на руки или перекинуть её на стол заклинанием? После долгого отсутствия магии не выйдет ли боком её передозировка?», – плевать на Варвару Фрад не собирался, так что поднимать её на руки, пожалуй, безопасно. Но не хотелось. Он открыл рот позвать Уюра, но остановился, провёл по светлым прядям Варвары, приподнял повязку: волосы у рогов порозовели. И не от крови, а сами изменили цвет.

   Фрад бесцеремонно задрал веки Варвары: карие радужки высветлились до красного, и он был уверен – спустя несколько часов они сами станут алыми, как у Эйдвалди. Делиться этой уверенностью Фрад ни с кем не собирался, подхватил Варвару на руки и переложил на стол.

   В тишине больничного корпуса шуршал и скрипел под ногами лёд, пока Фрад укладывал Варвару ровно, закутывал простынёй. Не запирая двери, наложил ладони на глаза Варвары и, слабо шевеля губами, прочитал заклинание смены цвета радужки. Погладил растрёпанные влажные пряди, вкладывая магию, и они стали красными.

   Выискав среди разбросанных вещей ножницы, Фрад расправил алые волосы, прикинул нужный размер и обстриг лишнее. Остатки свернул в жгут и убрал за пазуху. Ещё одно небольшое заклинание довершило причёску. Теперь Варвара как две капли воды походила на Эйдвалди.

   «Какая замечательная находка, – по спине Фрада промчались вихри возбуждения. – Просто изумительная».

   Впервые за пять лет он хотел радостно улыбнуться.

   А что же убийца принцессы? Ему хватило ума и выдержки не шататься вокруг места преступления, не спрашивать об Эйдвалди, не делать ровным счётом ничего наводящего подозрения. Только убийца не мог уснуть, пытаясь угадать, что задумали профессора. Да-да, преступник был на сто процентов уверен: тело обнаружили, скрыли факт смерти и сейчас решают проблему с королевским семейством. От любопытства убийца хотел на стену лезть, но вместо этого тихо лежал в постели.

   Солнце в магическом мире ничем не отличалось от земного, луна тоже. Вполне обыкновенный рассвет накрывал академический городок, просыпались в длинных бассейнах русалки, из нор выползали полюбоваться первыми лучами змеехвостые наги, их меховые шубы, снабжённые согревающими заклинаниями, вяло трепетали на свежем ветерке.

   В высокой башне просыпались гарпии. Демоны холода опять подморозили общаги огненных, и красноволосый староста последних, всегда сдержанный Галлар эйда Диэль, протирая очки в золотой оправе, шёл на очередную разборку со строившей ему фиолетовые глазки брюнеткой от ледяных.

   Вылезали из уютных деревянных ящиков вампиры. Это ни в коем случае не были гробы, просто у вампиров ценился зеленоватый оттенок кожи, и ради него все спали в песке с берегов мёртвого моря.

   В общежитии куббов несчастные инкубы и суккубы, избравшие тернистый путь сохранения невинности, готовились к утренней пытке: умыванию. Некоторые сородичи не принимали их выбора и всячески соблазняли наготой во время водных процедур.

   Староста волколаков осыпал своих противоблошиной пыльцой. Эта недобрая традиция возникла семь лет назад, когда гарпии продули им в соревновании по гладиаторским боям и забросили в общагу блохобомбы. В процессе их ликвидации несколько снарядов затерялись во временном завихрении, и теперь блохи регулярно выбирались из подпространственного кармана. Гордые волколаки сами по-тихому решали проблему.

   В соседнем корпусе выползали из ночных обновляющих камер зомби, потягивались, сшелушивали старую кожу и вычёсывали опавшие волосы, точили ногти.

   Драконы в доме с башней вяло перерыкивались сквозь стены, решая, кому тащиться за завтраком, ибо на вечернем совещании наложили на себя обет домоседства, пока все не сдадут геодезию.

   Корпус големов напоминал огромный каменный муравейник в окружении сада-огорода, окна и двери были ещё забиты на ночь, слышалось угрожающее потрескивание. Так трещало каждое утро, ни один голем не сознавался, почему, и остальные обитатели предпочитали не подходить к каменной махине в это время суток. И ночью тоже. И днём, в общем-то, желающих топтаться по их драгоценному огороду не было. Ну, кроме Эйдвалди.

   По соседству шелестела роща древних, очень плотно стоявших друг к другу деревьев, в их кронах готовились к новому дню крайне ушастые эльфы.

   Мимо тянулась дорога к хрустальному замку. Он был высок (шестнадцать этажей) и слишком узок, а наверху сужался до площадки, на которой едва могли уместиться двое. В сильный ветер замок покачивался и мелодично звенел. Обитавшие там сильфы познавали суть бытия и поэтому выходили редко. Так поясняли они. Правда заключалась в том, что сильфов в академии было втрое меньше, чем демонов, а между их королевствами пятнадцать лет шла вялая, постоянно обостряющаяся война за плодородные приграничные земли.

   В общем, академия жила своей жизнью, и притащившие Варвару заговорщики должны были в ней участвовать: у Фрада и Ерана лекции начинались с утра, а первый ещё не подготовил каверзные вопросы для контрольной, отвечавший за дисциплину Нольфтан должен был всех проверить. Джису ожидала инспекция в столовую, Уюра – цветы. В общем, с Варварой оставили самых… незанятых: умирающего Эрмэро и Дианора, отпивавшегося успокоительным.

   Согласились те не просто так: руки и ноги Варвары приковали к койке антидраконовыми наручниками по четыре штуки на конечность (все из личной коллекции Фрада, поэтому Еран уходил отдельно от него и пробирался к лекционным залам корпуса естественных наук окольными путями), саму кровать Уюр на атомном уровне соединил с полом. Вместо кляпа Джиса гуманно завязала рот. Все наложили сдерживающие заклинания на всякий случай. И оповещающее.

   Когда Эрмэро обещал умереть от огорчения, если Дианор ещё раз выиграет у него в карты, оповещение сработало.

   Полчаса бедная Варвара лежала в мучительном неведении, прежде чем эти двое осмелились войти. Игра в камень-ножницы-бумагу пользовалась популярностью и здесь, она определила Дианору стягивать с Варвары повязку.

   «Меня бояться?» – не верила своим глазам Варвара.

   – А где?.. – она сообразила, что не знает имени очешуительного любовника. – Рогатый где?

   – Р-рогатый? – попятился Дианор и врезался спиной в стену.

   – Ну этот, черноволосый такой, с рогами фиолетовыми, сексуальный.

   Эрмэро и Дианор переглянулись, последний промокнул лоб платочком.

   – К лекциям готовится, – настороженно пояснил Эрмэро и ослабил воротник.

   У Варвары широко распахнулись глаза:

   – Так он – учитель?

   – П-профессор, – проблеял Дианор, мысленно прощаясь с коллегой.

   Сердце Варвары забилось чаще:

   – Студентов учит?

   – Да, – кивнул Дианор.

    Она восторженно прошептала:

   – И строгий?

   Не выдержав отсутствия внимания, Эрмэро выступил вперёд:

   – Очень.

   Тут Варвара выпала из реальности, представляя, что Фрад наказывает её за плохое поведение прямо на учительском столе. Можно даже сначала ремнём.

   Конечно, ситуация была критическая, но в порядке исключения инстинкт самосохранения на время уступил инстинкту размножения: высоченный сексапильный брюнет, волосы до плеч, строгий, властный, ещё и профессор.

   «О боже», – мечтательная улыбка Варвары испугала пленителей до дрожи.

   – Скажите, пожалуйста, – у неё интимно понизился голос. – А он случайно не шпион какой-нибудь? Может, агент под прикрытием?

   Слегка спав с лица, Эрмэро и Дианор переглянулись. Один ослабил воротник, другой промокнулся платком.

   К их счастью подоспел Нольфтан. Варвара потеряла дар речи. Умом понимала, что и этот зверина, судя по ужимкам, боится её, но вид прямоходящего волка в шёлковой рубашке, узорчатой тунике, с широким поясом и очками в золотой оправе, впечатлял неимоверно. Если бы Варвара увлекалась фэнтези, она бы легче переварила наличие такого существа, но для неё он был слишком уж в диковинку.

   – А почему вы в очках? – уточнила показавшееся самым странным Варвара. – Вы же, кажется, волшебники, неужели не изобрели какого-нибудь заклинания улучшения зрения?

   Нольфтан приоткрыл пасть. Он ждал диких криков, а тут нормальный вопрос, заданный вполне культурным языком. На их языке. Но едва Нольфтан сообразил, что Фрад использовал заклятие-переводчик, и хотел пояснить, сам Фрад вынырнул из-за его плеча и, скрестив руки на груди, прислонился к косяку:

   – Эти очки ухудшают зрение. У нашего дорого Нольфтана Ародэ редкий дар видеть следы разложения магических структур. Если не надевать их, перед глазами постоянно будет что-то мельтешить, даже не почитаешь, – Фрад с кривой улыбкой посмотрел на него. – Я правильно рассказал?

   Нольфтан надавил на перемычку чуть съехавших очков, возвращая их на место:

   – Да. Я полагал, вы сейчас готовитесь к контрольной.

   Варвара подёргла кончиками пальцев:

   – Простите, что отвлекаю, но я согласилась на вас работать, может, вы меня развяжете?

   Все четверо уставились на неё.

   – Я правда согласна, – Варвара сделала невинное лицо, плаксиво поджала губки и чуть сдвинула брови домиком.

   Выражение получилось умоляющим, в её кротость не поверил бы только совсем бесчувственный чурбан вроде Уюра. И тот, кто знал Эйдвалди.

   – Она подойдёт просто идеально, – Эрмэро схватился за сердце.

   – У меня руки затекли. И ноги, – она обратила алые глаза на Фрада. – Пожалуйста.

   Фрада не проняло, но Варвара ему нужна, а женщины злятся, если их кокетству совсем не поддаются.

   – Если поклянёшься вести себя хорошо, – Фрад в порядке уступки с явным интересом взглянул на её грудь.

   – Обещаю, – воодушевлённо заявила Варвара.

   Нольфтан поджал хвост. Сняв сдерживающие заклинания, расщёлкивая замки кандалов, Фрад чувственно огладил лодыжки Варвары, запястья, но лицо сохранял невозмутимое, и это дико Варвару заводило.

   «Жаль, мы не одни», – стараясь не задевать ужасный хвост, она села удобнее, растирала запястья:

   – Кстати, профессор, – глядя на Фрада, с наслаждением произнесла Варвара. – Что это за учебное заведение?

   – Академия Самых Опасных Существ, – Фрад присел на тумбу у кровати.

   Он находился так близко от человека, что остальные, обжимавшиеся возле двери, вновь бесспорно признали: у Ледышки железные яйца.

   «Итак, я в школе магии, – Варвара смотрела на Фрада, на его чёрные, идеально чистые волосы. – И у меня свой просто охрененный Снейп».

   Варвара ощупала лоб: шрамов в форме молнии не появилось, но были рога.

   – Ну, рассказывайте подробности, – Варвара осторожно поглаживала выпуклую поверхность новой части тела. – Тёмного лорда надо убивать?

   Дианор и Эрмэро побледнели, переглянулись и попытались вдавиться в стену, Нольфтан просел:

   – Тёмного лорда не убивай, – он вскинул лапы. – Только не его.

   Варвара укорила себя за осечку: они же чудовища, следовало ожидать, что тёмный лорд их союзник.

   Эрмэро и Дианор цепенели от ужаса, гадая, откуда человек, явно не светскими беседами с Фрадом забавлявшийся, вдруг узнал о тёмном лорде. Несчастный архивампир и инкуб приписали Варваре много всяких скрытых способностей.

   Фрад заподозрил её в обмане.

   Нольфтан ужаснулся, что его любимого оперного певца убьют: он с трудом раздобыл билет на представление через две недели и мечтал любимца послушать. И долгой жизни ему хотел.

   – Ладно, не буду, – поспешно сдалась Варвара. – Я просто пошутила. Правда.

   Ей не вполне поверили: кто её знает, может, это намёк… на что-нибудь.

   По академическому городку пронёсся звон колокола, возвещающего: до начала занятий десять минут. Фрад едва удержался, чтобы не поморщиться: он хотел проследить за инструктацией Варвары, но Нольфтан не позволит отменить лекции, а слишком упорное желание остаться вызовет ненужные подозрения.

   – Встретимся в обед.

   Нольфтан проводил Фрада жалобным взглядом: в этот раз он бы позволил перенести занятия. Но Фрад ушёл, и каждый из оставшихся тихонько его проклял.

   Шаги стихли, и трое брошенных на растерзание (по их собственному мнению) уставились на Варвару, а она внимательно смотрела на них.

   «Я ведь снова имя не спросила, – она стукнула себя по лбу. – Ну не профессором же Снейпом величать».

   – А как его зовут? – Варвара кивнула на дверь.

   – Ледышка, – Нольфтан практически не солгал: за глаза все, от студентов до профессоров, называли Фрада так; в лицо никто не смел с тех пор, как двое суток из глыбы льда выколачивали случайно оговорившегося демона.

   «Странное имя», – уточнять Варвара не стала: собеседники явно были на грани нервного срыва. Сцепив пальцы, она как можно дружелюбнее заговорила:

   – Насколько я поняла с его слов, мне надо изображать принцессу Эй… Ай… ну, как-то там, пока вы не найдёте убийцу, затем вы заплатите и отправите меня назад. Верно?

   – Да, – Нольфтан кивнул. – Этого мы и хотим.

   – Хвост и рога вы в конце удалите, да? – Варвара пристально смотрела в морду Нольфтана, и у того было нехорошее ощущение, что она думает, как освежевать его труп.

   – Д-да, конечно, – Нольфтан отступил на полшага, потом ещё, махнул лапой на продвигавшихся к двери Эрмэро и Дианора. – Они введут в курс дела.

   Он пулей выскочил в коридор. Эрмэро, хоть и умирающий, ломанулся следом с такой скоростью, что олимпийский чемпион по бегу обзавидуется.

   – С меня хватит! – Дианор расправил крылья, треснулся ими о косяк и, шипя и проклиная всё на свете, взмыл под высокий потолок коридора, полетел в противоположную лестнице сторону: там балкон, свобода!

   Варвара осталась одна. Не связанная. Обалдевшая.

   «Идиоты какие-то», – она подождала: никто не приходил.

   Ощупала голову, – бинт не отличался от земного, – отыскала заправленный под низ край и принялась осторожно распутывать, надеясь, что без повязки рога отвалятся. Но последний виток соскользнул с непривычно ярких волос, а они остались на месте. Давили, но как-то органично. И их хотелось гладить, не переставая.

   Зажмурившись, Варвара с чувством прощупала лихой изгиб, лаковые пупырышки выпуклостей.

   «А рога мне достались классные, – Варвара задумалась о Фраде: её торчали вверх, и не мешали, а вот у него загибались вдоль темени, голову мыть и расчёсываться неудобно. – Может он их магией в порядок приводит? Но с эволюционной точки зрения такое строение непонятно. Впрочем, у всяких горных баранов рога тоже будь здоров».

   Как ни странно, именно рога произвели на Варвару наименьшее впечатление. Реально её пугал хвост. Особенно то, что он зудел и болел от копчика до кисточки. А от перспективы увидеть его соединение с собственным крестцом у Варвары сердце останавливалось. Поэтому она продолжила ощупывать столь приятные рога. Кожа вокруг них зарубцевалась тонким венчиком, напоминавшим кольцо презерватива.

   Сообразив, что при трансплантации ей, скорее всего, удалили кожу, а потом её придётся растягивать, и редкие в этих местах волосы станут ещё реже, Варвара сердито подумала: «Козлы рогатые», – но понадеялась, что густоту волос удастся вернуть, и выжить тоже получится: нельзя сомневаться, чтобы беду не накликать.

   В это время Нольфтан изображал бурную деятельность в учебной части, надеясь, что в кои веки Эрмэро выполнит обязанности ректора.

   Эрмэро лежал на скамейке возле фонтана неподалёку от рощи эльфов и рассказывал купавшимся в верхней чаше синим воробьям о своём ужасном здоровье, надеясь, что Дианор объясняет человеку её обязанности.

   Дианор спрятался в погребе своего домика и мечтал, что о нём забудут до весны: запасов еды вполне хватало, прежний владелец зачем-то провёл сюда все блага водопровода и канализации, так что был шанс пересидеть самое страшное.

ГЛАВА 12. Знакомство с академией

   Рога были ощупаны так тщательно, что казались родными, а хвост… Варвара боялась не только его, но даже бинт там потрогать.

   «Это пройдёт», – вздохнув, она приподняла край простыни и осмотрела вытянутую между ногами… часть. Волоски напоминали бархат. «Кисточка выглядит мило, – Варвара сглотнула. – Если не знать, что эта штука торчит из тебя… Теперь и у меня кое-что между ног болтается».

   Варвара нащупала сбоку конец бинта, поднялась и стала медленно распутывать повязку. В стоячем положении крестец гудел, и Варвара ежесекундно переступала с ноги на ногу, но это едва помогало. Болтавшаяся алая кисточка щекотала икры.

   «Хвост, у меня хвост», – Варвара с трудом сдерживала истерический смех.

   Бинт соскальзывал вниз, свиваясь в белое с коричневыми пятнами кольцо. Наконец последний виток спланировал на пол. Зубодробительная боль поднималась по позвоночнику. Варвара стала проворачиваться, чтобы взглянуть через плечо на раскалывающийся крестец.

   Огненная вспышка боли пронзила её и свалила с ног, отключила сознание. Хвост судорожно извивался, стукался об пол, а по пояснице красной плесенью расползались волоски. Алый пушок пророс вдоль позвоночника до грудного отдела. Последний раз дёрнувшись, хвост безвольно упал. Дыхание Варвары успокоилось, она безмятежно мёрзла на каменном полу.

   Пятнадцать минут спустя к Джисе (с плановыми делами она закончила, но решила заодно проинспектировать склад и прачечные) зашёл Ольгор Ролеберт. Студент был тощ, как скелет, угрюм, хрящевые уши торчали дальше всклокоченных угольного цвета волос, обведённые чёрным перекрашенные глаза демонически алели. К этому прилагалась чёрная краска на губах, ногтях и кожаной облегающей одежде.

   Но первое, что увидела Варвара, когда это чудо склонилось над ней и потыкало длинным пальцем в плечо – лира из рогатого черепа со спиленной макушкой; алые волосы, закрепленные на кромке среза, слегка вились. Варвара настолько обалдела, что просто молча смотрела в пустые глазницы.

   – Хэй, – эльф махнул перед ней узкой ладонью. – Эйдвалди, я же говорил, что наркотики до добра не доведут. Чем ты накачалась?

   «Таак, принцесса ещё и употребляла, – Варвара была не в теме и даже человека под кайфом видела раз, издалека. – Как мне это состояние изображать?»

   – А ты что тут делаешь? – сев, Варвара оглядела собеседника: «Японский городовой, какие же местные эльфы страшные, прямо мороз по коже».

   Ольгор её наготе не удивлялся, из чего она заключила, что стыдливо прикрываться смысла нет. Зябко поёжившись, стянула с койки простыню и накинула на плечи.

   – За средством от глистов зашёл, – тронутые Ольгором струны тревожно зазвенели.

   Варвара чуть не свалилась от такой откровенности, но уточнять не стала. А зря: узнала бы, что Ольгор приходил за средством для ручного сфинкса. Впрочем, она не напрасно решила держаться от него подальше и хорошо мыть руки.

   Длинные уши шевельнулись. Варвара не могла отвести от них взгляд. А если отводила от них – не могла от Ольгора: он притягивал готическим обликом и уродством.

   «Местный неформал?» – предположила Варвара – и попала в точку.

   Струны лиры мягко позвякивали, её красные волосы колыхались в такт музыке. Варваре зудело спросить, кому принадлежала черепушка, но она боялась выдать себя.

   – Кхм, Эйдвалди, – Ольгор продолжал поигрывать. – Ты не забыла, что я не по твоей части?

   – Помню, конечно, – рассеянно отозвалась Варвара, зачарованная скольжением его пальцев по струнам.

   – Тогда почему смотришь так, словно планируешь затащить в койку?

   – А? – Варвара заглянула в красные глаза. – Нет, не хочу, просто в голове... мутно. Сегодня какой день?

   – Ну ты, блин, даёшь, сестра, – фыркнул Ольгор и бойко заиграл на лире. Конечно, сказал он не «блин», просто заклинание так идентифицировала местное ругательство, но Варвара этого не знала и очень удивилась. Ольгор сочувственно поведал: – Понедельник сегодня.

   – Вот блин, – Варвара схватилась за голову. – Со среды ничего не помню. Сидела у себя, расчесывалась, хоп – я в больничном крыле, и Ледышка злой.

   – Ледышка? – вскинул тонюсенькие брови Ольгор, струны протяжно пели под его пальцами. – И что сказал?

   Варвара вспомнила «отсоси и проглоти», но решила, это не тот ответ, который ожидает Ольгор. Пожала плечами:

   – Да я не поняла, злился на что-то. Говорю же – как в тумане, не соображаю совсем.

   Выводя на лире тревожно-бодрую мелодию, Ольгор окинул её внимательным взглядом и закусил губу. Что-то не давало ему покоя, некая странность. После пятнадцатого пристального оглядывания он сообразил: Эйдвалди