Кольцо Дракона. Елена Антошина

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА ПЕРВАЯ. НОЧЬ
• ГЛАВА ВТОРАЯ. ЛЕКАРЬ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ. НЕВЕСТА ИМПЕРАТОРА
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. КОЛЬЦО
• ГЛАВА ПЯТАЯ. ОЛЬНА
• ГЛАВА ШЕСТАЯ. ОТВЕРЖЕННЫЕ
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ПЛАМЯ
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ. НОВЫЙ ЗНАКОМЫЙ
• ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ОЛЛАР
• ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ВЫБОР
• ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. СИРЕНА
• ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ОБОРОТЕНЬ
• ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ НА ВСЁ ТОТ ЖЕ ХВОСТ
• ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ПОХИЩЕНИЕ
• ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. РАЗВЕДКА БОЕМ
• ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. РИДОС
• ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ. МЕТКА
• ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. ИСКУПЛЕНИЕ
• ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. ДИТЯ ДВУХ РАС
• ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ. ИМПЕРАТОР ДАВЕРИОНА
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ. О ЛЮБВИ И ЭГОИЗМЕ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ. ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ТОНКОСТИ ТОЛСТОКОЖЕГО ДРАКОНА
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ. ДОМ ТАМ, ГДЕ СЕРДЦЕ
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

   Безумно? Да! Но оно того стоит. Потому как даже подростки способны совершать не только глупости, но и поступки: спасти свой народ от власти страшного пророчества, воссоединить семью и обрести настоящих друзей, с которыми не страшны никакие враги.

   Что может натворить оставшийся без присмотра несовершеннолетний дракон? Да много чего! Из дома сбежать - раз. Пробраться во дворец - два. Перепрятать ценный артефакт - три. А в довершение всех бед - украсть императорскую невесту. И то, что невеста сама не прочь избавиться от нежеланного жениха, вряд ли утешит разъяренного императора, готового на все, чтобы вернуть беглянку.

   Безумно? Да! Но оно того стоит. Потому как даже подростки способны совершать не только глупости, но и поступки: спасти свой народ от власти страшного пророчества, воссоединить семью и обрести настоящих друзей, с которыми не страшны никакие враги.

   Кольцо Дракона

ПРОЛОГ

   Широки и необъятны просторы Давериона, великой Империи Дракона, мира, полного тайн и чудес, где каждый что-то ищет - юная, талантливая, но беспечная целительница и суровый неразговорчивый капитан королевской гвардии, любопытный безрассудный молодой серебряный дракон и своенравная капризная дочка графа, и даже сам Император. И кому-то из них действительно суждено найти... а кому-то - лишь потерять.

   Бесчисленны дороги Давериона, день за днем сводящие на перекрестках разные судьбы. И уже трудно сказать, кто есть кто и кому что суждено... Тем более если на одном и том же Перекрестке дорог жизни сталкиваются темные пророчества, политические интриги, магические разборки, передел мира... и неистовое желание избавиться от большой неприятности, плотно охватившей пальчик одной молодой особы - ключа к власти и бессмертию, славе и почету, богатству и роскоши... боли и неволе - кольца Дракона...

ГЛАВА ПЕРВАЯ. НОЧЬ

   Ночь. Хмурая, беззвездная, подобная укутавшему мир черному покрывалу. Тьма гораздо лучше любого плаща-невидимки, коими так гордятся маги, и скрытая ею болтушка-луна не выдаст ярким бликом, уроненным в самый неподходящий момент на крыло.

   Город спал. Слабо теплились дежурные костры, редкими искорками рассыпанные по монументальной городской стене, сложенной из крепкого белого камня, но сейчас казавшейся серой... Остальной пейзаж тоже не баловал глаз буйством красок. В темноте все оборотни серы. Дома - тем паче.

   Однако императорский дворец, несомненно, являлся исключением. Эдакий каменный монстр в самом сердце города, мощными стенами плавно уходящий в невообразимую высь, ощетинившийся неприступными зубьями крепостной стены, которой даже городская в подметки не годится, да вдобавок еще и светящийся. Да, именно так - сочно-зеленым, с редкими кроваво-красными сполохами, цветом. Ни дать ни взять - затерянная в глубине леса земляничная полянка. Подходи ближе да рви спелую, исходящую сладким соком ягоду. А раз тебя так настойчиво приглашают, очень невежливо кокетничать и проходить мимо. Особенно если в детстве тебе прочно привили хорошие манеры.

   Что ж... Встречайте! Хотя лучше все-таки не надо. Обойдемся без фанфар и ковровой дорожки, тем более что расстелить ее в воздухе будет довольно-таки проблематично... Зачем же зря беспокоить милых хозяев?

   Магическое поле, чуть отсвечивая голубым сквозь общую дикую иллюминацию, даже не колыхнулось, покорно пропустив скользнувшее сквозь него тело. Магия никогда не отторгнет свое же порождение, суть от сути своей и дух от духа своего.

   А вот и нужное окошко. По крайней мере, единственное распахнутое.

   Испытаем госпожу удачу?

   Вот дрил!* //*Дрил - недружелюбно настроенный рогатый да хвостатый житель Бездны (Нижнего плана мира)// Драконоборец всех побери... Маленькое-то какое, не иначе как эту часть дворца строили с великого похмелья, если даже не в самом процессе обильных возлияний. И как, интересно, можно протиснуться в эту барсучью нору?

   Призрачно-зеленая стена оказалась прямиком перед глазами, крылья, не рассчитав размаха, царапнули по протестующе шикнувшим камням. Теперь нужно крепче вцепиться когтями в подоконник, как можно быстрее сунуть шею в отверстие, по какому-то недоразумению названному окном...

   Небольшой всплеск силы - слабая вспышка белого света, незаметная на фоне пылающей ядовитой зелени, - и тело ужом скользнуло внутрь, звучно впечатавшись в пол.

   Ох!.. Упершись слабыми, противно дрожащими руками во что-то ворсисто-пушистое, я отклеился от пола, попутно отплевываясь от набившегося в рот пуха. И вовсе я не неловкий! Просто трансформация - не медовые коврижки, требуется несколько мгновений, чтобы освоиться в новой ипостаси, а их-то у меня и не было в этот раз - пол появился раньше, чем нужно. Так сказать, неожиданно... подкрался.

   Плавным движением оказавшись на ногах, я прищурился, подстраиваясь под менее чем скудное освещение. Странно, кстати, - снаружи буйствует эффектная подсветка, а здесь даже отблесков не видно! Но незачем голову глупостями забивать, других проблем хватает. Как бы не оказалось еще, что я влез не в ту комнату.

   Что тут у нас? Комнатка с хорошую площадь, посередине - кровать, больше похожая на взлетное поле, а вот на ней... ну-ка, ну-ка... На цыпочках подкравшись к необъятному ложу, я приподнял кружевной угол одеяла... и еле сдержался от дикого вопля, узрев возлежащую на пуховой подушке кошмарную рожу в жутких наростах и с кучей закрученных рогов над бугристым лбом.

   Запнувшись в мягком ворсе ковра, я перекатился через голову и мгновенно взвился на ноги - слава всем богам, бесшумно. Когда сердце перестало выбивать на грудной клетке чечетку, осторожно скользнул обратно, вгляделся в ужасное создание и чуть было вновь не оказался на полу, на сей раз - от истерического хохота, благоразумно подавленного в зародыше.

   Это была женщина, заботливо накрутившая волосы на толстые штуковины - как их там... бигуди, кажется? - и налепившая на лицо кружочки огурца - я узнал их по характерному сладковатому запаху.

   Вот откуда берутся страшные, морозом по коже дерущие сказки... Просто у впечатлительных менестрелей тоже иногда жены бывают. Типа этой вот... ммм... леди.

   Ладно, шутки в сторону. Тем паче что лично у меня повода для веселья не наблюдалось, потому что я действительно попал не туда.

   Вот дрил, помилуйте меня боги!.. Я с тоской покосился на темный оконный проем, потом - на дверь. Нет, нельзя. Ибо на двери обычно ставят разнообразные пакостные ловушки, и, увы и ах, не только магические, - для воров, наемных убийц и прочих «доброжелателей», имеющих дурную привычку шляться глубокой ночью по чужим комнатам. На окна, как правило, это не распространяется. Да и то - как сквозь подобную узкую щелку может просочиться тот же, скажем, убийца? Даже не так. Как он доберется до окна? По камням, подобно пауку-переростку, полезет? С воздуха подлетит (мало ли, маги порой тоже подработать не прочь)? Так его охранное поле не пустит - а попросту спустит. Обратно. Вниз. С впечатляющей скоростью. Ярмарочные аттракционы отдыхают. То ли дело я... Но меня, к счастью, при строительстве и обустройстве дворца в расчет не брали. И потому...

   Вздохнув и опустив на место угол одеяла, который до сих пор задумчиво мял в ладони, я шагнул было к окну... когда две крепкие руки обхватили меня за шею и с чувством притянули к чему-то большому и мягкому. Носом.

   Ма-ма-а-а... Вот не дышать я не умею, не научился еще - все недосуг было... Зря!.. Когда от недостатка кислорода тело принялось конвульсивно дергаться, до моего погруженного в панику сознания донесся воркующий бас:

   - Что это ты такой нервный сегодня, Таций? Иди ко мне, малыш, я тебя успокою... Хр-р-р...

   Душащие ручки ослабили хватку, и я наконец смог отлипнуть от необъятной груди незнакомой дамы, жадно глотая воздух. Не завидую я бедолаге Тацию - такая, пожалуй, успокоит... вернее, упокоит - на веки вечные. Содрогнувшись и потерев шею, я поспешно влез на подоконник и выбрался на узкий карниз (благо что окно для теперешней моей комплекции не казалось таким крошечным). А затем, плотно прижавшись изрядно взмокшей спиной к шершавой и по-прежнему ядовито-зеленой стене, медленно двинулся влево. Нет, упасть я не боялся... но потом снова придется протискиваться в окно в своей первой ипостаси, потом менять ее на вторую... Не хочу! Не буду...

   Слава богам, до соседнего окошка удалось добраться без приключений. И то, за чем я пришел, находилось именно здесь - на сей раз ошибки быть не должно, сердцем чую! Распахнув раму (вот наивная беспечность, даже на щеколды окна не закрывают!), я спрыгнул на пол, одновременно оценивая обстановку. Все как и в предыдущей комнате, но кровать аккуратно застелена, а вокруг ни души... зато охранной магии столько, что обычному воришке крупно бы не повезло.

   Отлично!

   Поиски нужной вещицы не заняли много времени.

   Оно лежало на изящной атласной подушке, светясь собственным светом, - идеальное, безукоризненное, чистое, влекущее... Подавив тревожное восхищение, я спрятал бесценную вещицу в карман куртки, положив вместо нее кое-что... так сказать, благодарность хозяевам, ха!

   И только потом задумался, что делать дальше. Из дворца я это вынести не смогу - мощные охранные эманации вещички не позволят. Все равно что выбежать в коридор и заорать во всю мощь легких: «А вот и я пришел! Не ждали?». Придется спрятать куда-нибудь... А куда? В этой комнате и нет ничего, кроме кровати и ковра под ногами.

   А если сделать тайник в другой комнате? В одной из тех, где давным-давно никто не живет. Тем более что и войти-то туда - легче легкого, никаких ловушек не должно быть в принципе, и выскользнуть из окна будет все равно что сопливого рыцаренка в бараний рог согнуть. Кивнув своим мыслям, я спокойно открыл дверь (ловушки срабатывают лишь в случае, если ее пытаются открыть снаружи... какое упущение, право слово!) и вышел в полутемный коридор, стены и своды которого терялись во мраке и чаде редких едва тлеющих факелов. Видимо, здесь экономили не только на оконных задвижках, но и на магическом освещении.

   Дворе-е-ец, фи!..

   Ну, веди меня, интуиция... только не подведи! Под мечи здешних стражей...

   Она и не подвела. Поплутав по мрачным извилистым коридорам (архитектор наверняка был помешан на лабиринтах), я вышел к двери, от которой не несло искусственной боевой магией и пакостными ловушками. Проведя рукой над замочной скважиной и услышав тихий щелчок, я взялся за кованую ручку и вошел в комнату. Уютную, небольшую, специально для целителя оборудованную: высокие шкафы по стенам с расставленной на полках специфической утварью, до конца не выветрившийся пряный запах сушеных травок, письменный стол у большого (ура!) окна, заваленный стопками книг и исписанных листков бумаги, треножник в углу вкупе с внушительных размеров котлом... И все это великолепие покрывал толстый слой пыли. Уж который год нет во дворце целителя. С последним придворным лекарем случилось какое-то несчастье - темное дело, в нем так и не разобрались. И до сих пор это теплое местечко - должность императорского целителя - пустует.

   На том и сыграем.

   Я еще раз внимательно осмотрелся. Ого! Какой миленький кувшинчик стоит во-о-он на той верхней полке во-о-он за теми колбами! Да еще с крышечкой!.. Прелесть!

   Цып-цып-цып, иди к папочке...

   Щелкнув послушно скользнувший в руки кувшин по медному боку, я осторожно опустил в него сворованную вещицу и поставил емкость на место.

   Хо-ро-шо!.. Вряд ли кто догадается, где оно находится! Даже если здесь и заведется новый целитель, наверняка он просто задвинет куда подальше эту заросшую пылью и паутиной рухлядь. Я бы так и поступил, и не думаю, что целители дурнее некоторых. Так что пора уносить отсюда ноги... вернее, крылья.

   Привычно вскочив на подоконник и распахнув окно, я сделал короткий шаг в бездонную черную пустоту... Где-то в трех тарэ* // Тарэ - принятая в Даверионе мера длины, равная примерно одному метру. 1 ритарэ - около 2 сантиметров. 1 нотарэ - 1,5 километра// от земли бесшумно взмахнул крыльями, вновь проходя сквозь пелену магического поля, и, взвившись ввысь, бесплотной тенью растворился в ночном чернильном небе, застывшем в предвкушении скорого рассвета.

   * * *

   Ночь.

   Темно, прохладно, спокойно. Обманчиво спокойно.

   Кажется, что дворец, объятый зеленоватым защитным коконом, сладко спит, убаюканный бархатноглазой хитрой ночью, но...

   - Какого дрила тебе нужно?! - Темная фигура в темном плаще вздрагивает в темноте огромного зала, наткнувшись на того, кого никак не могло быть здесь.

   - Мне нужна аудиенция, ваше величество. - В глухом, почти шипящем голосе другой ночной тени слышится тщательно скрытая насмешка.

   - Как ты смог проникнуть во дворец?! - не унимался мужчина, носящий столь высокий титул.

   - Вы забыли, кто я, светлейший? - вкрадчиво осведомился его собеседник.

   - Забыть... Как было бы хорошо, - проворчал светлейший, презрительно передернув плечами. - Зачем ты явился сюда?

   - Я исполняю свою часть договора...

   - Ради себя же! - отрезал мужчина, злясь на непроглядную тьму, мешающую разглядеть лицо ночного визитера.

   Последнему же отсутствие света явно не мешало, и Император чувствовал изучающий взгляд. Это приводило правителя в ярость, волю которой он не мог дать. Пока что не мог.

   - Все верно. Но ведь и вам, ваше величество, наверняка есть от этого выгода... Мне нужны гарантии...

   - Разве твой народ кто-то трогает? - резко бросил Император.

   - Нет. Пока нет. Но говорят разное...

   - Говорят! Что же ваши Старейшие не могут пресечь это свободомыслие?! Раньше у них неплохо получалось!

   - У вас еще нет реальной власти, не забывайте. Пока оно не сделает выбор, вы - всего лишь формальный правитель... покорный воле Сената.

   - Знаю без тебя! - разъярился мужчина. - Пришел сюда, чтобы любезно напомнить мне об этом?!

   - Время идет. Народ - с подачи все того же Сената - может не принять вас. Впрочем, это не мое дело. Я пришел напомнить вам о вашей клятве.

   - Я не забыл, - поморщился Император. - Что тебе еще нужно?

   - Ничего, светлейший... Я лишь хотел удостовериться, что вы не забыли о нашем уговоре...

   - Я не забыл, - холодно отозвался мужчина. - Ты получишь свое, но лишь после того, как своей цели достигну я. Еще вопросы?

   - Не смею более отнимать у вас время, светлейший... Прошу простить меня за столь бесцеремонное вторжение... И... Тихо!

   - Что? - насторожился Император. В глубокой предрассветной черноте зала ему показалось, что собеседник принюхивается к чему-то, и не факт еще, что в человеческом облике.

   Передернувшись, правитель Давериона тоже прислушался. Тщетно.

   - Что происходит? - потребовал он объяснений.

   - Показалось, ваше величество, - вежливо отмахнулся гость, зловеще сверкнув серебром глаз. - Позвольте откланяться...

   Император ощутил дыхание ветра на щеках, расслышал несколько мягких уверенных взмахов мощных крыльев, и все стихло.

   Поморщившись, властелин Империи Дракона медленно побрел к своим покоям, чувствуя полный упадок сил. Тяжело все-таки общаться с высшим существом, имея нечистую совесть... и пытаясь скрыть это любой ценой. Ни к чему ночному визитеру знать больше, чем ему положено.

   Император медленно шел по просторным дремлющим залам, наслаждаясь мгновениями тишины и покоя. В своей собственной душе этих ощущений он не помнил. Да и были ли они там когда-либо?

   Ладонь скользила по стенам дворца - гладким мраморным, шероховатым гранитным, отделанным драгоценными камнями или украшенным барельефами - в основном драконами в самых немыслимых ракурсах, - выложенным мозаикой или завешанным зеркалами. Дворец был прекрасен. Днем он сверкал на солнце, словно диковинный драгоценный камень. И оживали мозаики, величественные барельефы, отражали миллионы солнечных зайчиков зеркальные залы, мерцали богато изукрашенные, уходящие ввысь, под сводчатые потолки, резные колонны. А ночью, когда гасились факелы в ожидании очередного рассвета, можно было полагаться только на собственные ощущения. И тогда, прикасаясь к высеченному из цельного куска мрамора распростершему крылья дракону, можно было почувствовать все величие этой древнейшей расы.

   Император усмехнулся про себя. Уж он-то знал истинную цену этому величию... Совершенно непочтительно щелкнув статую по оскаленной в победном реве пасти, властитель двинулся дальше, все еще не отнимая руку от столь притягательных стен, словно оживающих на краткое мгновение от прикосновения к теплой коже.

   Дворец жил. Или изо всех сил хотел жить. Император подумал, понравилось бы ему это - живой, разумный и разговаривающий дворец. Нет уж, тогда бы его пришлось снести - до основания. Слишком много тайн слышали эти стены. Слишком много интриг и предательств, без которых вряд ли возможно осуществлять власть, свершалось под этими величественными сводами.

   Завтра... Император бросил беглый взгляд за окно, на медленно светлеющее небо... Нет, уже сегодня во дворце появится новый целитель. Памятуя о том, что стало с предыдущим... Впрочем, может, этот окажется умнее. Хотелось надеяться, ибо таскать городских лекарей не всегда представлялось удобным. Нужен свой человек. Надежный. И умелый.

   Император с силой помассировал виски.

   Пол-империи тому, кто наконец-то избавит его от головной боли...

   Усмехнувшись, правитель наконец решил, какое задание конкурса будет определяющим, и с довольной улыбкой направился туда, куда уже привык заходить перед сном. В маленькую комнатку, нежилую - пока что, - где лежало нечто, в скором времени обязанное подарить ему безграничную власть. С предвкушающей улыбкой Император открыл дверь (охранные заклинания, узнав хозяина, покорно отключились), подошел к кровати, на которой одиноко лежала атласная подушечка, склонился над ней... и с яростным воплем отскочил назад, выбежал обратно в коридор, на ходу призывая стражу.

   На подушечке, насмехаясь над властелином могущественнейшей из империй, возлежал плоский камешек с намалеванной превеселой рожицей, показывающей забавный ярко-розовый язык.

   Кольцо Дракона исчезло.

   * * *

   Пелина, невысокая, полненькая, светловолосая девушка лет двадцати, места себе не находила, то и дело подбегая к окну и всматриваясь в непроглядную ночь, плотным одеялом укрывшую Дагор, столицу Давериона.

   Подарок для воров, заговорщиков и прочих темных либо просто не в меру загадочных личностей, как охарактеризовала бы подобную ночку ее беспечная подружка, кою она и пыталась разглядеть в бархатной черноте.

   Робко пел соловей. Первый в этом году. Девушка любила соловьиное пение, но на сей раз почти не обратила внимания - отметила краем сознания и продолжила в душе костерить безалаберную соседку по расположенному неподалеку от рыночной площади домику, исчезнувшую в неизвестном направлении еще вечером. Куда, спрашивается?!

   Пелина знала, что ее подружка несколько лет жила в окрестностях Дагора и была ученицей старого целителя. Да это сразу чувствовалось - и в спокойном, доброжелательном взгляде, и в тонких, но сильных руках с изящными чуткими пальцами, и в сострадательном отношении к людям. Пелина подозревала, правда, что от этих самых людей молодая целительница немало натерпелась - от хорошей жизни подобные красавицы и умницы добровольно в глушь не уходят, пусть даже и учиться. Но зла на них не затаила. Никакого. А на расспросы просто улыбалась, тихо и спокойно. Это только с виду ее подружка безропотна и смиренна - а на самом деле... Решительности и силы воли ей было не занимать.

   Но куда ж ее на сей раз понесло-то?! Завтра... ох, уже сегодня! - заключительный этап конкурса на замещение должности императорского лекаря. Ей остался один шаг до победы, и перед этим нужно бы как следует выспаться, а она... наверняка кого-нибудь лечит. Опять. А значит, вернется домой совершенно без сил. Ну куда это годится? И ведь ничего этой упрямице не докажешь...

   Погрузившись в нерадостные думы, девушка не услышала скрипа открываемой двери и легких шагов. Очнулась, лишь когда кто-то вздохнул, словно сбросил с плеч непосильный груз. Вздрогнула, готовясь испугаться по-настоящему, резко обернулась... и тут же нахмурилась, уперев руки в бока:

   - Ольна?! Ну где тебя носит?!

   Игнорируя гневный вопль подруги, целительница прошла в свою крохотную комнатку и буквально рухнула на узкую кровать, не удосужившись раздеться. Ну точно, лечила. Совсем сил не осталось - лицо белое, глаза пустые.

   - Ольна!.. - вновь начала было Пелина, грозно сдвинув светлые брови. Но девушка, игнорируя ее праведное возмущение, лишь махнула рукой и, отвернувшись к стене, провалилась в тяжелый сон.

   Пелина вздохнула, сердито фыркнула и пошла на кухню - заваривать для беспечной подружки особые травки, восстанавливающие силы после подобных профессиональных подвигов.

   Надо же, отдавать частичку собственной души другим!..

   Вряд ли сама Пелина решилась бы на такое безумие.

   * * *

   Ночь величественно проплывала над миром, загадочно улыбаясь в предвкушении интересной игры, которую сама же сегодня и затеяла, скрыв под своим плащом того, кто этого хотел, и не позволив разглядеть неясные тени тому, кто так к этому стремился...

ГЛАВА ВТОРАЯ. ЛЕКАРЬ ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА

   Весна разошлась не на шутку, явно вознамерившись сравняться в рвении с летом. Но все-таки это была весна, и потому жара не ощущалась так остро, лишь радуя горожан долгожданным теплом.

   Утро солнечными потоками хлестало в распахнутое настежь окно, задорный ветер шаловливо колыхал кружевные занавески, а в чашках с травяным чаем отражалось безумно-синее смеющееся небо.

   Пелина недовольно заворочалась на кровати, пытаясь натянуть подушку на голову, дабы заглушить сумасшедший птичий хор, на разные лады приветствующий новый день, и услышала тихий смех и чуть охрипший голос:

   - Хватит спать, лежебока! Так всю жизнь проморгать недолго!

   Девушка быстро отбросила подушку и открыла глаза, рассматривая сидящую у окна целительницу, словно облитую золотым сиянием утра. На широком подоконнике стояли две чашки, исходящие ароматным паром.

   - Я - не ты, мне полчаса на сон не хватает, - проворчала Пелина, подмечая неестественную бледность подруги и усталость, упрямыми складочками притаившуюся в уголках темных странных глаз.

   Признаться честно, при первой встрече эти глаза сильно испугали девушку. Потом появилось любопытство, а потом - привычка. И теперь взгляд Ольны не вызывал жгучего интереса или суеверной боязни. Как и ее волосы. Тоже странное сочетание, но, возможно, среди ее предков затесались эльфы, кто знает?

   Целительница чуть заметно вздрогнула, усталость коварно просочилась во взгляд и голос:

   - Прости. Я не хотела, чтобы ты нервничала из-за меня... Но...

   - Так получилось, - со вздохом закончила Пелина выученную назубок фразу, надевая платье. Ольна кивнула и прыснула со смеху. Пелина же с негодующим воплем стащила натянутое задом наперед платье, переодела и, застегивая крючочки на спине, проворчала:

   - И когда ты прекратишь заниматься никому не нужной благотворительностью? Ты хоть к испытаниям-то готова?

   - Готова, - усмехнулась целительница, осторожно прихлебывая горячий чай и привычно игнорируя неудовольствие подруги. - Кстати, за травки спасибо... Когда утром встала, совсем сил не было.

   - И что на этот раз? - Пелина присела на другой стул, пододвинула к себе вторую чашку, пригубила, сморщила носик. Горечь несусветная. Когда травы заваривает сама Ольна, настой получается с привкусом медовой сладости, с едва заметной горчинкой. Вздохнула, отодвинула чашку и пытливо посмотрела на бледную подругу. Та счастливо улыбнулась:

   - Роды. Аптекарский лекарь сбежал, сказал, что ничем помочь не может. А я...

   - Мимо проходила, - не удержалась Пелина. Целительница вновь улыбнулась. Как всегда, открыто и ясно. Чудо природы, не иначе... Так мог улыбаться только человек, никогда не видевший грязи и боли этого мира. Блаженный.

   - Двойня родилась. Мальчик и девочка. И женщина в порядке. - Ольна потянулась, до хруста в косточках разминая спину.

   - Очень рада, - фыркнула Пелина. - И, разумеется, забесплатно?

   - О чем ты? - хлопнула длиннющими ресницами подружка. - Бедные горожане, муж - простой разнорабочий, жена - помощница кухарки в купеческом доме, откуда у них деньги? Каждый врон* // Врон - самая мелкая медная монета Давериона// на счету! А сейчас, когда надо растить детей, - и тем более.

   - Тебе виднее, - вздохнула Пелина, поднимаясь из-за стола. - Ну хорошо, голубушка! Давай, собирайся! Тебе во дворец пора - покорять Императора своими профессиональными навыками и рекомендательным свитком с печатью известнейшего целителя! Ну же, чего ты ждешь?!

   Ольна задумчиво посмотрела на свою боевую подругу и чуть заметно улыбнулась:

   - Знаешь... Мне кажется, не стоит туда идти... От меня гораздо больше пользы здесь. А там... там так холодно и мрачно. Мне там не нравится. И Император не нравится.

   - Что?! Да ты в своем уме?! - завопила Пелина, сверкая вмиг потемневшими глазами. - Да это шанс, о котором мечтают все! И он у тебя в руках! А ты... Холодно, мрачно!.. - передразнила она. - Император тебе не нравится! Да тебя никто за него замуж идти и не заставляет! А поработать - хотя бы немного - ну что тебе мешает? Не понравится - уйдешь, всего-то!

   - Ладно, - так же задумчиво кивнула целительница, поднимаясь. - Убедила. Попытка - не пытка...

   - Умница, - заключила Пелина, чрезвычайно собою довольная.

   * * *

   Внутренний дворик императорского дворца, зеленый от многочисленных деревьев и кустарников, сейчас больше напоминал лабораторию сурового и строгого магистра практической магии.

   Посередине возвышался крепкий дубовый стол, заставленный всевозможными склянками и колбами, приборами непонятного назначения, травами и прочим целительским инвентарем. Чуть поодаль расположили треножник вкупе с вместительным котлом. У стола, гордо подбоченясь, стоял маленький кругленький человечек в вычурном костюме с накрахмаленными кружевными манжетами. Главный дворцовый распорядитель, на первый взгляд весьма забавная и добродушная личность. Правда, при ближайшем знакомстве с ним забавного, а тем паче добролдушного оставалось катастрофически мало...

   А перед этой надутой от сознания собственной значимости персоной стояли две девушки и длинный нескладный парень.

   - Я ознакомился с вашими рекомендациями, - тонким голоском возвестил распорядитель, потирая пухлые ладони. - Вы - лучшее из того, что мне удалось найти... Да. Сегодня был последний конкурс. И кто-то из вас станет личным лекарем самого Императора Давериона! Итак...

   - Пожалуй, почтенный Неуш, это скажу я, - послышался глубокий, чуть насмешливый голос, и к распорядителю подошел одетый в белоснежную рубашку, черный бархатный камзол и такого же цвета брюки, заправленные в высокие, начищенные до блеска сапоги, светловолосый молодой мужчина. Лицо его пыталось сохранить серьезность, но глаза выдавали с головой. Орлуду Дэнфи, герцогу Ритарскому, являющемуся первым советником Императора, явно было весело.

   Он по привычке нашел взглядом спокойный и уверенный взгляд самых странных глаз, какие когда-либо видел. Звездных глаз. И не было в них ни страха, ни лживого почтения. Лишь ровный доброжелательный свет. Искренность. Сострадание.

   - Я очень волнуюсь, - пробормотала рыжеволосая девушка, стоящая рядом с Ольной, которая рассеянно поглаживала высокий бортик выложенного мрамором фонтана. На взгляд целительницы, кремнием было бы лучше. Но...

   - Мне все равно, - пожала она плечами, чувствуя на себе настойчивый взгляд янтарных глаз герцога.

   - А я уже проиграл, - печально поведал нескладный паренек, откидывая с глаз длинные пряди светлых волос. - Мне плохо дается лечение мигрени...

   Мигрень грозила начаться у Ольны. Ей невыносимо захотелось сбежать, едва появился Орлуд. А уж когда его взгляд прямо-таки впился в ее лицо... Герцог навязчиво ассоциировался с Императором, который вызывал у девушки нервную дрожь. Как целительница заставила себя устоять на месте, она так и не поняла. Ощущение крупных неприятностей прочно обосновалось в ее душе. Ольна даже не помнила, что именно побросала в свой эликсир, да и не особо заботилась об этом.

   «Нет, все. Хватит с меня. Пора прислушаться к внутреннему голосу и уходить отсюда», - думала она, теребя край своего платья. Ярко-голубого. Ее любимый цвет. Цвет свободы. Потому что только в небе, имея за плечами крылья, можно чувствовать себя по-настоящему свободным.

   У Ольны крыльев, увы, не было.

   Герцог же, насладившись смятением в скромных рядах претендентов и одарив Ольну еще одним более чем странным взглядом, наконец-то провозгласил:

   - Все свободны! Кроме сэнни* // Вежливое обращение. Сэнни - к незамужним девушкам, сэнна - к замужним дамам, сэнн - к мужчинам.// Элери... Вы приняты. Поздравляю, мэтр Телеон воспитал достойную ученицу...

   Разочарованно вздохнув, парень и девушка направились к выходу.

   Победительница тоже издала вздох. Тяжелый. Потом подумала и решила, что все-таки это, наверное, к лучшему. Ведь мечтала же она когда-то об этом... Вот и... домечталась.

   - Госпожа Элери, почтенный господин Неуш проводит вас в ваши апартаменты, - насмешливо - как показалось целительнице - склонил голову Орлуд и, дождавшись, когда круглый толстячок подкатится ближе, скрылся в неизвестном направлении.

   «А может, я не желаю здесь работать!» - чуть было не высказала Ольна, но, крепко сжав зубы, покорно последовала за проворным толстячком, скачущим по мраморным плитам пола подобно резиновому ярко раскрашенному мячу.

   Распорядитель тяжело отдувался, карабкаясь по высоким ступеням лестницы, то и дело останавливался, переводя дух. Ольна шла следом, по пути рассматривая внутреннее убранство дворца. Величественные, просторные залы, впечатляющие галереи, увитые живыми цветами, невероятное сочетание материалов и стилей, статуи драконов... Вот они, пожалуй, более всего поразили целительницу. Перед одной из них девушка просто потеряла способность двигаться и говорить. Она стояла и смотрела, как серебряное существо, распахнув мощные крылья, готовится взлететь. Неизвестный скульптор постарался на славу, и дракон вышел совсем как живой - казалось, еще мгновение, и крылья взметнутся, дракон оттолкнется от постамента и покинет дворец, бесшумным лунным бликом скользнув в окно.

   - Сэнни Элери! - вырвал Ольну из оцепенения недовольный возглас распорядителя, нетерпеливо приплясывающего на ступенях следующего лестничного пролета. Вздохнув, она пошла дальше, коснувшись блестящего в солнечном свете крыла дракона.

   И вновь - ступени, переходы, залы, галереи, картины, цветы, статуи, барельефы... В глазах уже рябило, когда распорядитель наконец вошел в широкий коридор и уверенно зашлепал по нему, сворачивая в его лабиринтах то направо, то налево.

   «Я заблужусь. Я обязательно заблужусь здесь, и тогда - все. Найдут одинокий скелет лет через десять...»

   От этой мысли Ольне стало не по себе, и она прибавила шаг, дабы не отстать от шустрого толстячка.

   Вскоре тот остановился перед дубовой дверью, распахнул ее, скупо поклонился и укатился в обратном направлении... А целительница почувствовала себя совсем как дома.

   Помещение было небольшим и уютным. Огромное окно - распахнуто настежь, и солнце заливало удобный стол, на котором стопками лежали книги. Вдоль стен стояли вместительные шкафы со всем необходимым. А еще здесь пахло травами. Вдохнув этот неповторимый аромат, Ольна почувствовала себя намного увереннее. В конце концов, ее наставник, магистр Телеон, ничуть не сомневался в способностях своей ученицы, потому и направил ее во дворец, дав поистине ценные рекомендации. И вот она - здесь. Почему бы, в самом деле, не воспользоваться таким великолепным шансом, выпадающим только раз в жизни, да и то - далеко не каждому?

   Ольна подошла к окну, выглянула. Высоко. Ей всегда хотелось летать. Залезть на подоконник и... Вздохнув, девушка отвернулась от окна и невольно вздрогнула, а потом, опомнившись, присела в глубоком реверансе.

   - Оставьте, госпожа целитель. Сегодня мы уже здоровались. - Герцог Ритарский с интересом осмотрел комнату, потом тяжелый взгляд прозрачно-янтарных глаз вновь остановился на Ольне. - Скажите лучше, как вам удалось победить? Что было в том зелье, которое так быстро помогло Императору справиться с головной болью?

   - Приворотное зелье, ваше сиятельство, - спокойно ответила девушка. - Чтобы победить наверняка.

   - Что ж... - усмехнулся Орлуд. - Ценю ваш юмор. Не желаете раскрывать профессиональные секреты - ваше право. Надеюсь только, что и другие ваши рецепты будут столь же действенны.

   - Не сомневайтесь, ваше...

   - Я знаю свой титул, - остановил ее герцог. - Не буду мешать... Обживайтесь. И не верьте сплетням, юная госпожа, - они еще никого до добра не доводили.

   - Сплетни? - не удержалась от вопроса Ольна.

   - Сплетни, слухи, домыслы... Император очень не любит этого. Если что-то будет нужно - обращайтесь ко мне. Я помогу.

   - Не хотелось бы беспокоить ваше сиятельство... Наверняка у вас и без меня хватает забот.

   - Язвите, сэнни Элери? Бросьте. Вам не идет. Вы похожи на принцессу, а принцессы - очень милые девочки... Позвольте откланяться. - И, отвесив по-военному четкий поклон, Орлуд вышел, не забыв прикрыть за собой дверь.

   - Грубая лесть, - тихонько прокомментировала целительница. - Видимо, способ установить блат на целительские услуги. Что ж, посмотрим...

   Усмехнувшись, Ольна распахнула еще одну дверь и вошла в смежную комнату, призванную служить спальней.

   - Мило, - пробормотала Ольна, пристраивая сумку у стены и осторожно присаживаясь на край кровати. - Очень даже ничего...

   Комнатка, выделенная целительнице, не отличалась простором и роскошью, но была довольно-таки уютной. Окно почти во всю стену, мягкая кровать с кучей подушек, небольшой шкаф с зеркальными дверцами у другой стены, столик, кресло и пара стульев - вот и вся немудреная обстановка ее нового жилища. Кому-нибудь другому сие могло бы и не понравиться, но Ольна, лишь недавно покинувшая предпочитающего лесную уединенную жизнь учителя, к роскоши не привыкла и потому осталась довольна.

   Поднявшись, она решила разобрать вещи и еще раз осмотреть свое рабочее место. Ее вновь начали одолевать сомнения и необоснованные страхи, а лучшим лекарством от них для Ольны всегда являлась любимая работа - и руки заняты, и мысли при деле, и на всякие глупости отвлекаться недосуг.

   * * *

   Уже к вечеру Ольна поняла, что имел в виду герцог Ритарский, предупреждая ее насчет слухов. Поистине, этого добра во дворце хватало! А уж то, что в этих стенах появилась новая пара «свежих» ушей, было воспринято здешней прислугой как дар небес. В итоге за неполный день пребывания во дворце целительница узнала, кто на ком женат и кто с кем и кому изменяет, сколько раз в день графиня Мианьен меняет наряды и ухажеров, что у барона Флосака вставные челюсти и парик, прикрывающий обширную лысину, маркизе Дэнье на самом деле тридцать девять, а не девятнадцать, а у герцогини Зальон - кто бы мог подумать! - костяная нога; что у барона Мирсье три внебрачных сына, ни одного законного и склочная да страшная, как кара небесная, супруга; что герцог Ритарский - кровожадный оборотень, пьющий кровь невинных младенцев, а еще - жуткий бабник, пьяница, дебошир, забияка, насмешник и вообще непонятно, как его терпит Император; а уж последняя новость, вмиг облетевшая дворец, и вовсе заставила ахнуть жадный до сплетен народ - Император потерял кольцо! Именно это страшным шепотом перетирали по углам до самого вечера, настороженно глядя по сторонам - не идет ли кто, к Императору приближенный? И Ольна, едва вырвавшаяся из цепких дебелых ручек местных кумушек, невольно слышала обрывки этих разговоров, из которых поняла, что потерял Император не простое колечко, а символ власти, и без него он - как без рук. Девушка, далекая от придворной жизни, только плечами пожала, видя, как слух о потере кольца всколыхнул дворец. Сама она никак не могла взять в толк, как обычная безделушка может иметь хоть какую-то власть над людьми, а потому, пользуясь возникшей суматохой, ускользнула к себе в комнату и, невзирая на поздний вечер, принялась за привычную работу.

   Руки бережно перебирали сухие травы, успокаивающе бурлила вода в котелке, над погруженной в свои мысли целительницей витали медвяные ароматы уже приготовленных отваров. Ольна неловко ухватила очередной корешок, уколола палец, охнула, завороженно глядя на выступившие рубиновые капельки крови, и словно бы очнулась, только сейчас заметив, что на дворе уже далеко не вечер.

   В распахнутое окно тягуче вливалась пряная вешняя ночь, смешиваясь с горьковато-сладкими травяными ароматами. Неподалеку самозабвенно пел соловей, вкладывая в хрустальные трели всю душу. Где-то ухнул филин, эхом отозвался одинокий, полный тоски волчий вой, и Ольна внезапно вспомнила, что Дагор окружен лесом. И ей нестерпимо захотелось оказаться там, среди нежных, молодых трав и деревьев, и стало душно и тесно в каменных стенах, пропитанных недоверием, подозрительностью и сплетнями. И неприятные мысли накатили с новой неодолимой силой. Зачем учитель настоял на том, чтобы она отправилась в столицу? Зачем она здесь? Лечить Императора, от которого волнами исходят холод и затягивающая тьма, от головной боли? Или от нечистой совести? Человека, власть которого зависит от какой-то безделушки... Смешно!

   Целительница раздраженно передернула плечами и вновь склонилась над ступкой, в которой тщательно перетирала корни лопуха. В комнату влетел озорной ветерок, взметнул легкие шторы, приподнял стопку листов на столе и по пути задул трепещущее пламя свечи и робкий огонь, пляшущий под котелком. Вздохнув, Ольна потянулась было к лежащему рядом огниву, но, мельком взглянув в окно, передумала, отложила травы и ступу, опустилась в кресло, откинулась на мягкую спинку, вытянув ноги, и, любуясь огромной серебряной луной, незаметно для себя заснула...

   * * *

   ...Воздух был удивительно чист и прозрачен. Как горный хрусталь. И холоден, как лед. Здесь трудно дышать, очень трудно, и чем выше - тем хуже. А глаза слепит бесстыдное солнце, и не думая прикрыться нежной тканью облаков. Потому что сами облака плещутся у ног, словно море во время прилива. Колышутся, подчиняясь только им одним понятным ритмам, перетекают одно в другое, меняют причудливые формы... приглашают усталого путника ступить на их белоснежную пенистую поверхность, обещая отдых и покой. Вечный. Потому что под ними - настоящая пропасть, а земля отсюда кажется крошечной картой с галочками лесов и синими жилками рек. Высоко, слишком высоко живут «прекраснейшие и мудрейшие» из всех разумных рас.

   Хэс ухмыльнулся, осторожно похлопав себя по карману теплой, подбитой мехом, куртки. Интересно, сколько прекрасного и мудрого останется на лице Тавелеритара, Верховного Старейшего, когда он увидит этот старинный манускрипт?

   И снова - вверх. По коварному хрустящему снегу, в любой момент готовому выскользнуть из-под ног, сбросить дерзкого путника, осмелившегося топтать белоснежный покров Святилища Древних, в бездну - в назидание подобным ему наглецам. Пару раз Хэс действительно едва не сорвался. Судорожно хватался руками за выступы холодной угрюмой скалы, переводил сбившееся дыхание и продолжал свое немыслимое восхождение по извивающемуся серпантину узкой горной дороги.

   Воздух смерзался прямо в легких, из горла вырывались хрипы, ноги и руки уже основательно заледенели, когда серпантин сделал еще один, последний, виток, и пред взором измученного Хэса открылось самое великолепное зрелище, какое он только видел за всю свою отнюдь не короткую жизнь.

   Хрустальную Долину опоясывала гряда неприступных скал, изрезанных труднопреодолимыми тропами, по одной из которых он пришел сюда. Но холодными, мерзлыми, дикими и враждебными они были лишь с той стороны, которая отгораживала Долину от окружающего мира. С этой же стороны горы казались пологими краями огромной чаши, на дне которой живописно разбросаны ярко-зеленые луга, пашни, поля, густые прохладные леса, полноводные реки и звонкие ручейки, голубые, отражающие безмятежное небо, прозрачные окошки озер.

   И замки. Они стояли на склонах, гордо возвышаясь над сияющим великолепием нереальной Долины. Замки, сотканные из мороза и инея, высеченные дыханием снежных ветров, выточенные из прозрачного голубоватого льда, возведенные вдохновленной метелью, выросшие из сияющего тумана... но не кажущиеся бездушными и холодными.

   Жилища Старейших.

   Хэс стоял рядом с одним из них, в невольном восхищении подняв голову к реющим над высокими точеными башенками знаменам цвета снежного утра. Знамена развевались на ветру - не убийственном, как там, откуда пришел Хэс, а нежном и теплом, как дыхание самой жизни.

   Все в этом месте буквально пронизывала магия. Не заклинания, не отголоски колдовских экзорцизмов, а чистая, свежая, неоформленная... искренняя.

   Хэс усмехнулся последнему определению, неожиданно пришедшему на ум. Еще немного полюбовался прекрасным архитектурным изыском и решительно направился к белоснежным воротам. Осмотрел их, вздохнул и, взявшись за колотушку в форме кусающего самого себя за хвост дракона, постучал.

   Как символично. Можно сказать, цель его сегодняшнего визита - заставить этих гордых выскочек укусить себя за хвост...

   - Кто смеет беспокоить покой Верховного Старейшего?! - нарушил умиротворенную тишину голос, словно сплетенный из завывания горного ветра, заблудившегося в узком ледяном ущелье.

   - Я как раз к нему. К великому Верховному Старейшему, Мудрейшему Тавелеритару, - скрывая иронию, хрипло произнес Хэс, поморщившись от боли в застуженном горле. Дрил все побери, рисковать своей шкурой ради... А, к чему теперь?..

   - Имя? - просвистел голос.

   - Хэс, - отозвался гость. - То есть Хэслинг. Из клана Крадущихся.

   - Проклятый? В моем доме? - послышался другой, глубокий и приятный, голос, и ворота распахнулись, являя взору промерзшего едва ли не насквозь и оттого не расположенного к шуткам Хэса высокого молодого мужчину с пронзительным взглядом серебряных глаз. На его тщательно расчесанных густых длинных волосах все того же серебряного цвета возлежал тонкий, словно сплетенный из нежнейших веточек, хрустальный венец.

   Некоронованный король Долины. Предводитель Совета Старейших. Его Мудрейшество Тавелеритар.

   - Я тоже очень не рад тебя видеть, - саркастически поклонился Хэс, злобно сверкая глазами, запорошенными снежной поземкой.

   - А, мой не-друг Хэслинг! - усмехнулся Старейший, жестом предлагая тому войти. - Как тебе удалось довести себя до подобного состояния? Отдыхал в зоне вечной мерзлоты?

   - Нет, он еще издевается, - прорычал Хэс, разъяренно отряхивая одежду и входя в просторный, сотворенный из полупрозрачного материала, очень похожего на хрусталь, холл. - Будто ваше Мудрейшество не знает, в каком дрилом проклятом месте расположена его же собственная Долина!

   - Ты охрип. Замерз. Нерха! - негромко крикнул Тавелеритар, и на его зов тут же явилась скромная девушка с испуганным взглядом. Конечно же сереброволосая и сереброглазая. - Проводи моего гостя в комнату, которую я просил тебя подготовить, - велел ей Старейший и снова посмотрел на угрюмого Хэса: - Приведи себя в порядок, поешь. Потом поговорим. Ты знаешь, где меня найти.

   И, царственно взмахнув рукой, Старейший удалился, предоставив взбешенного подобным отношением к своей промороженной персоне Хэса заботам Нерхи, нерешительно мнущейся у лестницы.

   - Ну?! - свирепо рыкнул он на девушку, и та испуганной белкой прыснула по ступеням.

   Хэс тяжело вздохнул и поплелся следом, про себя с великим удовольствием костеря Тавелеритара предпоследними словами.

   Последние он оставил для того, кто послал его сюда. Снова. Но - Хэс искренне на это надеялся - в последний раз.

   * * *

   Тавелеритар выглядел свежим и отдохнувшим. По сравнению с ним Хэс казался себе бледной немочью на последнем издыхании. Но молчал, чувствуя заинтересованные взгляды еще одного участника их разговора. Задумчивый молодой человек с усталым лицом. Той же «масти», что и Старейший, что и любой житель этой Долины. Долины серебряных драконов.

   - Что скажешь, Мхолт? - проговорил Тавелеритар, вальяжно развалившись в удобном кресле у исходящего жаром камина.

   - Что я скажу? А когда тебя это интересовало? - вздохнул парень, с усилием потирая высокий бледный лоб, прорезанный одинокой задумчивой морщинкой.

   - И все же? - не отставал Верховный Старейший. Происходящее явно забавляло его. - Ты входишь в Совет. Что ты думаешь?

   Мхолт отрешенно посмотрел на Хэса, зябко кутающегося в теплый плед, и неожиданно улыбнулся:

   - Я думаю, что это - бред. Оборотень клана Проклятых в нашей Долине - это слишком. Даже для тебя, друг.

   Хэс оскалился, на мгновение позволив частичной трансформации удлинить клыки:

   - Я здесь не по собственной прихоти, дракон. И еще - вы тоже мне не нравитесь.

   - Что ж, по крайней мере - честно, - заключил Мхолт. - Тогда зачем ты здесь, Проклятый?

   - Мой клан - Крадущиеся! Я не намерен отзываться на унизительную кличку, придуманную завистливыми родичами! - огрызнулся Хэс, нервно ерзая в кресле.

   Этот молодой нахальный дракон безмерно раздражал своим проницательным взглядом и склонностью к размышлениям. Такого будет трудно обвести вокруг пальца. Гораздо труднее, чем самоуверенного болвана Тавелеритара. Впрочем, на этот случай имеется козырь в рукаве, и на чересчур подозрительного упрямца найдется тот, кто его непременно обломает...

   - Как ни назови - суть одна, - чуть усмехнулся парень, откидываясь на спинку. - Зачем ты здесь, оборотень Хэс?

   - Принес кое-что... - осклабился Хэслинг, загоняя поглубже оскорбленную гордость и желание вцепиться в горло несносному Мхолту. - Может, ваши мудрейшества заинтересуются сей вещичкой. - И подчеркнуто небрежным жестом Хэс бросил выуженный из кармана свиток Тавелеритару на колени.

   Верховный нахмурился, неодобрительно глянул на нахально ухмыляющегося оборотня, но промолчал. По опыту знал, что того не переговоришь. Различия в культуре и уровне воспитания давали о себе знать. Тавелеритар осторожно взял свиток за уголок и потянул. Неторопливо вчитался в первые строки. И, забыв обо всем и вцепившись в тонкий пергамент обеими руками, унизанными серебряными (ну конечно же!) кольцами, жадно впился в текст глазами. Мхолт напрягся, выпрямившись в кресле и по лицу Тавелеритара пытаясь понять, что написано в свитке. Хэс с наслаждением вытянул наконец-то отогревшиеся ноги и с нескрываемым пренебрежением поглядывал на обоих Старейших.

   Как легко, однако...

   - Откуда это у тебя? - отрывисто спросил Верховный, поднимая горящий взгляд на оборотня.

   - Калер нашел полубезумного предсказателя. В одном из императорских курганов, где тот жил долгое время. Слишком долгое. Старик находился при смерти, но до того, как его дух отделился от тела, успел накарябать сию интересную писульку, - ухмыльнулся Хэс, любуясь ярко-малиновыми пятнами, коими живописно расцвело холеное лицо Тавелеритара.

   - Что твоему вожаку было нужно в курганах? - сощурился Мхолт, кидая любопытные взгляды на свиток, коий судорожно продолжал сжимать Мудрейший.

   - Безопасная зимовка, естественно, - предельно вежливо просветил его Хэс. - Проклятых, как вы нас любезно именуете, мало кто любит...

   - За что бы это, интересно, - рассеянно пробормотал Тавелеритар, передавая свиток Мхолту. Тот с нетерпением склонился над ним, пробежал глазами раз, другой - и поднял недоумевающий взгляд на Верховного:

   - Но это же...

   - Наш конец, - хмуро докончил Тавелеритар, нервно перебирая пальцами по подлокотникам.

   - Ерунда, - выдохнул Старейший, с подозрением глядя на Хэса. Тот поморщился, растер ладони, недовольно фыркнул:

   - Мое дело - предупредить. А уж верить или нет - это ваши проблемы. Только вот обидно будет, если я рисковал отморозить себе все что можно и нельзя лишь для того, чтобы полюбоваться на две скептические физиономии. Сомневайтесь, сомневайтесь. Я не слишком расстроюсь, если самый занудный вид вашей расы исчезнет с лица земли по своей же собственной глупости. Или мудрости? А, один дрил. Много думать иногда тоже бывает вредно для здоровья. Порой нужно действовать. Вот только Калера огорчать не хочется... привык он к вам, что ли? Ну да ладно, я свой долг выполнил - передал это пророчество. Теперь разбирайтесь сами...

   Во время этого монолога лица Мхолта и Тавелеритара приобрели одинаковый зеленоватый оттенок, но Хэса это мало волновало. Его, как посланника Калера, они не тронут.

   Калер... Идиот несчастный. Даже жаль его, право слово... Варез, его брат, намного умнее и дальновиднее вожака клана. Настолько, что наивный Калер, сам того не замечая, стал покорной игрушкой в руках Вареза.

   - Врата скоро сомкнутся, - прозвучал в недружелюбной тишине звонкий девичий голосок.

   Хэслинг поднял голову и невольно вздохнул. В дверях стояла высокая девушка с гордым взглядом почти человеческих - серых - глаз. Одетая несколько нетипично для здешних обитателей - вместо традиционного серебристого облачения, напоминающего балахон, на ней ладно сидело красивое ярко-голубое платье. Она всегда носила ярко-голубое. Говорила, что это цвет настоящей свободы - неба.

   Хэс знал ее. Племянница Тавелеритара, дочь Тэйрис, его безвременно погибшей сестры, по которой в свое время сох Калер. Может, потому вожак так привязан к этому взбалмошному народу. Эрханна была слишком похожа на свою мать.

   - Тебе пора уходить, Хэслинг. Если не хочешь совершить очередной подвиг - на сей раз спуск с наших гор. Или месяц просидеть здесь, в моем приятном обществе, ожидая, пока Сход разрешит открыть Врата перехода лично для тебя. - Тавелеритар заметил скользнувшую по лицу оборотня выразительную гримасу и закончил, правильно истолковав ее значение: - Мы проводим тебя. Моя племянница... Эрханна покажет дорогу...

   - Смелая, - осклабился Хэс, взглянув на гордо-спокойную девушку. - Не боишься, что съем?

   - Я тебе клыки пообломаю! - нахмурился вмиг посуровевший Мхолт. - Эрханна, иди к себе. Я сам провожу нашего... дорогого гостя.

   Девушка чуть улыбнулась, отчего Мхолт тот час же зарделся, и неспешной плывущей походкой удалилась. Хэслинг издевательски скривился. Встал, отвесил насмешливый поклон нервно кусающему губы Тавелеритару, многозначительно шепнул:

   - Все в ваших руках, не так ли? - и вышел вслед за Мхолтом.

   * * *

   Эта дорога совсем не походила на ту, коей Хэсу пришлось пробираться в Хрустальную Долину. Мягкая, устланная травкой тропа под сенью зеленых деревьев, в кронах которых на разные лады щебетали птицы. Впереди маячила прямая, как палка, и напряженная, как тетива готового к бою эльфийского лука, спина Мхолта. А вскоре показались Врата - полукруглая арка в монолитной скале, подернутая белесой дымкой. Хэслинг облегченно вздохнул и шагнул было туда, когда сильные руки схватили его и прижали к скале. Над ним с перекошенным от гнева лицом нависал Мхолт:

   - Чего ты добиваешься, оборотень?!

   - Я уже все сказал! - придушенно просипел Хэс, и Старейший чуть ослабил хватку.

   - Что все это значит?! Кому ты служишь?! - не унимался Мхолт.

   - Это значит, что вам нужно тщательнее следить за своим народом, - прошипел Хэс, пытаясь вырваться. - Это значит, что иначе вас уничтожит дитя-полукровка! Ты что, читать не умеешь?!

   - Бред!

   - Пророчество! Хочешь проверить - проверь! Но я бы на твоем месте запретил смешанные браки! Обходите стороной людей, и проблем будет гораздо меньше!.. Да отпусти меня, в самом деле! Взъелся за то, что я глянул на твою Эрханну? Боишься, что она меня предпочтет?!

   Мхолт резко разжал руки, отошел, судорожно дыша. Стиснул ладони, пытаясь сдержать дрожь:

   - Вон отсюда, оборотень. Если еще раз увижу здесь твою физиономию, никто и ничто меня не остановит! Клянусь.

   - Как скажешь, - ухмыльнулся Хэс, потирая помятое горло и шагая к арке. - Только решать будет Тавелеритар. Не ты. - И, чрезвычайно довольный, скрылся в туманной дымке, оставив взбешенного противника по ту сторону Врат.

   Как же все просто. Невероятно...

   * * *

   Пробуждение вышло неожиданным и малоприятным. Словно кто-то истошно кричал, зовя на помощь. Целительница, не успев опомниться от столь странного сна, взвилась на ноги, опрокинув кресло, тут же об него споткнулась и, попытавшись удержать равновесие, ударилась спиной о шкаф. Сверху посыпались колбочки и травы и, словно этого было мало, чуть не задев Ольну, с густым звоном упал старый кувшин. Девушка, готовая с облегчением вздохнуть, вмиг насторожилась, уставившись на медную, затянутую паутиной посудину. Призыв, разбудивший ее, доносился оттуда, навязчивым комариным писком вибрируя на самом краю сознания.

   Ольне показалось, что там что-то есть. Она подошла к кувшину, присела рядом, взяла его в руки... Из узкого горлышка, блеснув в лунном свете, выпало кольцо. Самое обыкновенное, серебряное, с выгравированным по ободу летящим драконом.

   Рука целительницы сама потянулась к колечку. Ладонь сжала чуть теплый мерцающий ободок, а в душе зарождалось спокойствие - словно она нашла что-то чрезвычайно важное... бесценное.

   А уж как кольцо оказалось на безымянном пальце правой руки, Ольна сама понять не успела.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. НЕВЕСТА ИМПЕРАТОРА

   Мне было не по себе. Почему? Понятия не имею. Уже третий день я торчал в Дагоре, словно меня здесь что-то держало, и от нечего делать изучал засиженные мухами потолки здешнего постоялого двора. Двор, судя по всему, был местом постоя не только для людей, оборотней, эльфов и иных разумных рас, но и для клопов, мышей и прочих паразитов, буквально кишевших в комнате. Сомнительное удовольствие за целый шец*//Шец - серебряная монета. Один шец - десять вронов. Двадцать шецев - один лих (золотая монета)// в сутки. Питание, конечно же, в комплект предоставляемых услуг не входило. Так сказать, только за отдельную плату. Кстати, о питании. Здесь народ с паразитами были в равных условиях - путники, накормленные отъявленной бурдой местного приготовления, вряд ли могли служить вкусной и полезной пищей для клопов.

   Но последние не были гурманами, в чем я убедился на собственной покусанной шкуре. Впрочем, ночка выдалась плодотворной: мой ошалевший от надоедливых паразитов разум додумался-таки до гениальной мысли - нужно сменить трактир. Поискать более чистый. Хотя бы попытаться.

   О том, что в императорском дворце появился новый целитель, мне любезно сообщил сам трактирщик, едва увидев мою не выспавшуюся злую персону, появившуюся в общем зале раненько утром. Приятных минут мне это не доставило, лишь сомнения и переживания. А в моем возрасте это отнюдь не полезно. Так кого же сие интересует? Мир населяют эгоисты и бесчувственные проходимцы, так что сочувствия ждать не от кого. Знаю, знаю, что сам такой - ничего не поделаешь, хочешь жить - умей мимикрировать под окружающую тебя среду, иначе... долго не протянешь. А если и протянешь - то только ноги. А это никак не входило в мои планы.

   Что же в них входило? Честно - не знаю. По-хорошему, меня уже не должно быть в Дагоре. Да и в самом Даверионе - тоже. Но, как я уже говорил, что-то настойчиво мешало мне уйти по-эльфийски. Угу, дождусь ведь - и уйду по-вампирьи... словно зазевавшийся на встающее солнышко упырь. Горсткой пепла по утреннему ветерку...

   Но довольно о грустном. Если уж все равно мое шестое (или седьмое? понятия не имею, сколько их у нашей расы) чувство не дает успокоиться, пойду погуляю... на людей посмотрю, себя покажу... хотя последнее, пожалуй, лишнее. Скромнее надо быть, скромнее... тогда есть шанс дожить до глубокой старости с кучей правнуков в придачу. Но, если опять-таки подумать... куча правнуков тоже не способствует долголетию. Есть над чем поразмыслить на досуге.

   Я вышел из пропахшего пригоревшим жиром и табаком трактира, полной грудью вдохнул пока еще прохладный воздух, сощурился на недавно проснувшееся солнышко. День обещал быть жарким. И это - начало весны? Больше похоже на лето. Нетипичное явление для этой части Давериона. Как и необычайно теплая зима, которую хором костерили и селяне, и горожане - за слякоть под ногами и мерзкий моросящий дождь, никак не желавший становиться снегом. Маги-погодники разводили руками и ссылались на высший промысел богов, не в силах справиться с ситуацией, за что и лишились былого авторитета. Довольны остались одни провидцы-предсказатели. Вот они-то оттянулись на полную катушку, вопя на каждом углу о приближающемся конце света, запугивая и без того нервных, издерганных непростым бытом обывателей. Особо впечатлительным предлагался рецептик, позволяющий счастливо пережить крушение мира. Недешевый, разумеется. Так что обогатились эти «оракулы» знатно, впрочем, и синяков приобрели немало - от морально устойчивых родственников доверчивых лопухов.

   Вот и сейчас - стоит один, родимый, на перекрестке, завывает что-то о грядущих бедах и неурожае свеклы, а кто виноват? Правильно, нерадивый Император, который даже жениться, как того боги требуют, не может, а туда же - налоги повышает. А и не Император он вовсе, потому как кольцо посеял...

   Та-а-ак... А это уже интересно! Значит, слухи из дворца уже просочились на городские улицы? Быстро, однако! Если так дело пойдет - ждет Зэйгара народный бунт. А там и Сенат подключится... Сенат у нас - не промах, только и ждет, когда Император оступится, дабы реальную власть в свои ручонки жадные загрести. А потеря кольца - это даже не ошибка, это... полный конец. Императору, разумеется.

   Так ему и надо. Будет знать, как на щеколдах для окон экономить...

   А вот и ребятки из Тайной службы Его Императорского Величества. Что-то припозднились. Наверное, этот экземпляр - не единственный, работы - навалом. Миловидные парни с фигурами типа «шкаф платяной, двустворчатый» и рожами «булыжниками» подцепили горе-оракула под белы руки и потащили в неизвестном направлении... на свидание с палачом, наверное. Судя по всему, соскучился говорливый мужик по нему очень.

   Боги, и откуда только подобные идиоты берутся?..

   Задавая себе подобные риторически-философские вопросы, я незаметно вышел на большую чрезмерно оживленную площадь, шум и гвалт коей буквально оглушили меня, на пару мгновений превратив в дико хлопающего глазами придурка.

   Ага, местная достопримечательность во всей свой красе.

   Вот что в Дагоре действительно достойно внимания - так это рынок. На нем можно купить или продать все что угодно. А уж тем, кто обожает сплетни и слухи, тут и вовсе раздолье. Я решил немного потолкаться вдоль рядов, дабы приобрести ценнейший из товаров - информацию, причем даром.

   Общественность бурлила, перетирая свежайшую новость - исчезновение кольца. При этом никто доподлинно не знал, правда ли это либо совсем наоборот. Что, разумеется, ничуть не мешало строить самые смелые предположения о том, куда же Император мог заныкать бесценную вещь и что теперь ему за это будет. Самой невероятной была версия в стельку пьяного местного сторожа - мол, загнал вещичку наш батюшка-Император послу соседнего королевства, потому как на опохмел ему не хватило... и теперь Сенат, в коем, как всем известно, изверги антинародные обретаются, батюшку-Императора отправит на принудлечение с полным лишением права принимать на грудь.

   Признаться, от подобного буйства народной фантазии я немного ошалел. Какой полет, какой размах... лишь бы о каменную кладку Тайной службы не размазаться.

   Послушав еще несколько версий предполагаемых событий, я понял, что еще немного - и у меня поедет крыша. Надо отсюда выбираться, пожалуй, пока моя нежная и ранимая психика не дала крен.

   Активно работая локтями, я направлялся к выходу, когда поднял взгляд... и забыл о том, зачем, собственно говоря, и куда иду. Прямо напротив меня, у прилавка с корзинами, стояла девушка. На первый взгляд - самая обычная. В сером плаще, старых ботинках... А вот в темно-каштановых волосах пробивались тонкие серебряные - не седые! - пряди, весело поблескивая в солнечных лучах. Но я тут же забыл об этом, когда она подняла голову.

   Глаза. Самые странные глаза, какие я только видел. На темно-карем, почти черном фоне радужки мерцали маленькие искорки серебра, невероятно похожие на звезды.

   Мама, что же это такое? Красиво, если честно... и жутко. Словно именно затем я и остался в Дагоре, отправился на прогулку - чтобы увидеть эти самые глаза. Звездные. Интересно, а они вообще-то настоящие? Может, тут маги намудрили? Ну, после того как я увидел дворец, в моей душе поселились сомнения в психическом здоровье здешних кудесников. А может, она - мэльвия*?//Мэльвы - полумифический народ, обитающий, по слухам, на островах восточной части океана// До сих пор мне доводилось видеть только мужчин этой расы, и о том, как выглядят их женщины, приходилось лишь гадать...

   Посмотрим-ка поближе... Неправда, любопытство - не порок! Это тяга к знаниям, а значит - к самосовершенствованию. Вполне благородное побуждение, между прочим! Оправдав таким образом свое поведение перед внутренним «я», я реальный направился к столь заинтересовавшему меня объекту. Он, вернее, она задумчиво стояла у прилавка, спокойным ясным взглядом странных глаз скользя по лицам прохожих. Словно искала кого-то. Надеюсь, у этой красавицы нет друга-вышибалы...

   - Здравствуйте, госпожа! - вежливо начал я, подходя ближе. Ясный взгляд остановился на мне, как будто решая, достоин ли этот встрепанный нескладный тип внимания его хозяйки. - Ищете кого-то?

   Да, признаюсь, вопрос более чем дурацкий. Потому я ничуть не удивился бы, пошли она меня куда подальше. Но... либо девушка оказалась очень культурной и приученной отвечать на заданные вопросы, либо... пароль оказался верным.

   - Я ищу дракона, - лаконично ответствовала она, чуть прищурив спокойные карие в серебряную крапинку глаза.

   Ух ты, час от часу все интереснее и интереснее! Малышка просто убеждена, что по улицам Дагора бродят толпы драконов! Хотя... стоп. Ну я и дурень. Вот что меня так беспокоило! Вот что привлекло... Эта девочка - осознанно или неосознанно - сплела зов. И он был услышан. Мною. И мне решать сейчас, отвечать ли на него. Что ж, прощупаем почву. Я уже говорил, что мечтаю дожить до старости? Все в моих руках.

   - Золотого или, на крайний случай, серебряного? - с ехидной усмешкой уточнил я, чувствуя жгучий интерес. Зачем ей это все понадобилось?

   - Мне на любой случай сойдет и банально зеленый - был бы сей гад чешуйчатым, крылатым да хвостатым, - флегматично пожала плечами девушка.

   - А голова? - насторожился я.

   - Что - голова? - не поняла она.

   - Голова в комплекте необязательна?

   - Именно что. Чтоб лишнего не болтал, - отрезала темноволосая. И, взглянув на мою неудержимо вытягивающуюся физиономию, звонко рассмеялась.

   Ах так! Да надо мной просто-напросто издеваются! И кто - мелкая девчонка, еще недавно в куклы игравшая! Подавив праведное раздражение (все тем же ненормальным любопытством), я решил-таки докопаться до сути:

   - А зачем он тебе?

   - Ты - дракон?

   - Н-нет, - нервно дернул плечом я.

   - Тогда тебе это ни к чему! - И девушка, решительно обойдя меня, зашагала к выходу. А меня словно дрил за язык дернул...

   - Но я знаю, где его можно найти! - крикнул я ей вослед. Девушка мгновенно вернулась, в темных глазах тревожно блеснули звездочки:

   - Ну?

   - Что? - прикинулся валенком я.

   - Говори!

   - С какой стати? - искренне возмутился я. - Если учесть, что сей «гад чешуйчатый» потребен тебе без болтливой головы... А мне он, может, дорог?

   - Мне нужно лишь поговорить с ним, - тряхнула головой девушка, и серебряные прядки в волосах забликовали на солнце.

   - Поговорить? Тогда голова тебе точно пригодится! - ухмыльнулся я. Девушка чуть сузила глаза и смерила меня вызывающим взглядом:

   - Зато тебе она, сдается мне, ни к чему - тяжелая, пустая, места много занимает - и отнюдь не по причине большого ума! Хочешь потрепаться ни о чем - иди к торговкам, они это дело уважают! А у меня времени мало...

   - Да стой же! - чуть не взвыл я, кидаясь ей наперерез.

   Боги всевидящие, ну что я делаю, а?! Влипаю в очередные неприятности, - услужливо подсказал вредный внутренний голос. Но что-то в этой странной девочке вызывало совершенно необъяснимое доверие... и желание помочь. И к тому же - чего греха таить - в моей душе лихорадочно бегало любопытство, потирая ладошки и прегромко топая обувкой немалого размера.

   - Приходи перед закатом на берег Рлианы... Там, где разрушенный мост, знаешь? Я приведу дракона.

   Она вскинула на меня изумленные глаза, и темные бровки тут же строго сдвинулись:

   - А не обманешь?

   - Честное слово! Клянусь хво... ушами! - выдал я на одном дыхании. Девушка, покосившись на вышеозначенную часть тела (благо было на что коситься - вероятно, оттого, что в детстве матушка обожала меня за них таскать), фыркнула и, разворачиваясь, бросила:

   - Я приду. Главное - приведи дракона.

   Я-то приведу. Главное, чтобы ты, красавица, тоже не привела. Драконоборцев. Кто знает - может, у тебя мечта такая - иметь над кроватью усекновенную твоим рыцарем драконью башку... Мода, чтоб вас всех... Эх, не хотелось бы, чтобы все так вот обернулось! Ладно, не нужно думать о плохом заранее. В конце концов, если чем я и рискую - так это верой в то, что на свете еще существует честность. Неприятно, конечно, но с жизнью вполне совместимо.

   Я еще немного поглазел на блики серебра в темных волосах удаляющейся девушки и пошел в противоположную сторону. Мне ж еще дракона - ха! - найти вроде бы надо...

   * * *

   Рлиана - тихая речушка. И неширокая, и неглубокая, и в то же время рыбка водится да ребятне есть где поплескаться. Это еще в городе русло расширили, чтобы поприличнее выглядело, а в лесу Рлиана и вовсе больше на ручей похожа.

   Я сидел на чудом уцелевших перильцах недавно сгоревшего мостика и любовался восточной стеной Дагора, время от времени бросая взгляд на начинающее багроветь небо и недоумевая, куда пропала та странная девчонка, так мечтавшая познакомиться с драконом. С каждой лишней минутой, утекшей сквозь пальцы алым светом заходящего солнца, я все больше утверждался в мысли, что надо мной посмеялись. Н-да... Старею, видимо. В людях совсем уже разучился разбираться...

   Спрыгнув с насиженного места, я потянулся до хруста в костях, с наслаждением понежился в косых солнечных лучах, состроил рожу проходящему мимо отряду стражников (благо что ни один из них не обернулся, а спины стражей порядка оказались на диво необидчивыми) и решил не тратить времени попусту, а наконец-то развеять свою тревогу. Понимаю, что снова лезть во дворец, да еще при свете дня, на редкость глупо, но стоило бы взглянуть на нового целителя, чтобы нервы успокоить.

   Я вздохнул и не спеша двинулся ко дворцу, чуть ли не поминутно оглядываясь и костеря про себя свою наивную доверчивость... или доверчивую наивность - это кому как больше нравится. Кажется, я медленно, но верно начинаю разочаровываться в человеческой порядочности...

   * * *

   - Вы куда-то собираетесь, сэнни Элери?

   Вкрадчивый голос Орлуда Дэнфи заставил Ольну нервно вздрогнуть и поднять глаза. Он стоял напротив ее двери и кривовато улыбался, удерживая одной рукой бокал вина, а другой - толстую книгу в богато изукрашенном переплете.

   - На сегодня я закончила всю работу, ваше сиятельство, - взяв себя в руки, с достоинством ответила Ольна, торопливо пряча правую ладошку в кармашек целительского фартука.

   Серебряное кольцо, странным образом оказавшееся у нее на пальце сегодняшней ночью, никак не желало сниматься, несмотря на все предпринимаемые девушкой усилия, и почему-то Ольне совершенно не хотелось, чтобы Орлуд заметил ее новое украшение.

   - Мне очень жаль, сэнни Элери, - покачал головой герцог, при этом едва устояв на ногах, и Ольна поняла, что он пьян, - но у меня будет к вам просьба... Мне нужно снадобье от бессонницы. Есть ли оно у вас?

   - Сожалею, милорд, но - нет, - ответствовала целительница. - Прикажете сделать?

   - Попрошу, - едва ли не по слогам выговорил Орлуд и вновь улыбнулся, на сей раз - светло. - Я зайду за ним... после заката... или кого-нибудь пришлю. А сейчас разрешите откланяться! - И герцог, отвесив Ольне странный поклон, нетвердым шагом направился дальше по коридору.

   - А про пьяницу-то - правда, - тихонько проговорила Ольна, прикрывая дверь. - Интересно, а про оборотня - тоже?..

   Как бы то ни было, но улизнуть из замка никак не получалось. Целительница еще немного поколебалась, стоя у двери, но затем решительно тряхнула волосами и направилась к рабочему столу, здраво рассудив, что планы планами, а ссориться с любимчиком Императора все же не стоит. И потом, если поторопиться, то можно успеть...

   Но когда снадобье было почти готово, солнце уже устало клонилось к западу, готовясь нырнуть за темную кромку леса. Ольна тяжело вздохнула, глядя в распахнутое окно, и невесело улыбнулась своим мыслям. Сердито зашипело оставшееся без присмотра зелье, целительница охнула и кинулась к котелку, но тут чья-то тень на мгновение заслонила свет, сильный порыв ветра задул огонь, после чего раздался звук падения, сдавленный хрип, похожий на неразборчивое ругательство - и резко обернувшаяся Ольна с удивлением обнаружила, что на полу под окном лежит человек.

   Впрочем, лежал он там недолго. Резво вскочив на ноги, пришелец недоверчиво уставился на девушку; та уступать не пожелала и точно с таким же удивлением воззрилась на него.

   - О, привет! - ухмыльнулся худощавый пепельноволосый сероглазый парень лет семнадцати, нахально устраиваясь на широком подоконнике. - Как жизнь?

   * * *

   - Как ты сюда попал?! - изумилась давешняя девчонка, смотря на меня круглыми от удивления глазами. Сейчас серебряные звездочки превратились в туманное марево, затянувшее карюю глубину, и я невольно залюбовался, потеряв нить беседы.

   - А? - сморгнул я, с трудом оторвав взгляд от чудных глаз. - А, через окно! А что, нельзя?

   - Что ты здесь делаешь?! - не сдавалась девушка, но на сей раз удивление сменилось раздражением.

   - Целителя ищу, - доверительным шепотом признался я, - и, кажется, уже нашел! - Я улыбнулся, кивнув на ее фартучек и стебельки трав в серебристо-каштановых волосах.

   - И зачем тебе целитель? - не купилась на мою наивную улыбку девушка.

   - Нет, милая моя! - ухмыльнулся я, усаживаясь поудобнее. - Это я тебе зачем-то понадобился! И, заметь, пришел-таки на встречу! А ты - не пришла. Нехорошо как-то получилось, не находишь?

   Девушка смутилась, опустила глаза и вздохнула.

   - Знаю, что нехорошо, - проговорила она наконец, - да я, как видишь, человек подневольный. Если бы не работа, обязательно бы пришла! А ты... что, и в самом деле... дракона привел?

   - А то как же! - важно кивнул я. - Я пустых обещаний на ветер не бросаю!

   - И где же он? - загорелась целительница, подходя ко мне почти вплотную.

   - У Императора в личных покоях, - прыснул я, - видишь ли, в твое окошко он как-то не влез! Большой, зараза, откормленный, не во всякую дверь протиснется, не говоря уж об оконном переплете...

   - Шутишь все! - обиделась девушка. - А я, между прочим, тебе поверила!

   - И правильно сделала, - склонил голову набок я, изучая произошедшие в комнатке перемены.

   А ничего, уютно. Хорошая девочка, хозяйственная, умелая... Да и в целительстве, видимо, неплохо разбирается - вон уже сколько всего наготовила, любо-дорого посмотреть! Колбочки, пузыречки, баночки в ряд, в котелке вон что-то булькает, рядышком кувшинчик медный стоит, для нового снадобья, вероятно...

   Я спрыгнул с подоконника и на негнущихся ногах подошел к столу.

   Кувшинчик.

   Медный.

   С крышечкой...

   Похолодев, я схватил знакомую утварь и, перевернув вверх тормашками, потряс. Пусто. Пусто! Ой, мама... Кошмар какой! Я перевел дикий взгляд на целительницу, и она отшатнулась.

   - Чего это ты? Что случилось? - почему-то шепотом спросила она, впрочем, не торопясь ко мне приближаться.

   - Ты зачем этот кувшин трогала?! - прошипел я, судорожно кивая на отброшенную мной медяшку.

   - Не трогала я его! - вспыхнула девушка, почему-то пряча руки за спиной. - Нужен он мне больно был! Он сам на меня упал! Чуть ли не на голову!

   - Когда?!

   - Ночью, - призналась целительница, боязливо отходя к стене.

   - Из него что-нибудь выпало?! - продолжал допрос я, наступая на нее. Знаю, детей и женщин запугивать - последнее дело, но когда от этого так много зависит... Короче, потом извинюсь, а сейчас иначе нельзя!

   - Да кто ты вообще такой?! - вдруг разъярилась прижатая к стенке девушка, довольно-таки чувствительно пихнув меня в грудь кулачками. Ой, сильная какая! А по виду и не скажешь! - Ты откуда здесь взялся?! По какому праву на меня кричишь?! А ежели я сейчас стражу позову?! Таким же смелым будешь?!

   - Не буду, - признал я, отступая на пару шагов. Странно, лишь сейчас я осознал, что орали друг на друга мы исключительно страшным шепотом, не создавая шума. - Только тогда и тебе мало не покажется! Так что не в твоих интересах, сэнни, панику поднимать!

   - Это отчего же? - демонстративно удивилась целительница. - Это не я, а ты во дворец тайком пробрался! Тебе и ответ держать! - И тонкий пальчик обвинительно уперся мне в грудь.

   А я как стоял, так и застыл, будто на горгону сдуру глянул. И было с чего окаменеть: на безымянном пальце изящной ручки мягким лунным светом сияло так блестяще уведенное мною из-под носа Императора колечко.

   - А оттого, - безжизненным голосом поведал я, - что нечего что ни попадя с пола поднимать... - И, не успела целительница ахнуть, схватил ее за запястье левой рукой, а правой попытался стянуть Кольцо.

   Именно что попытался... И тут же понял, что проще будет отпилить палец. А еще то, что моя ночная эскапада пропала втуне.

   - Дрил, - тоскливо вздохнул я, отпуская целительницу, - ну надо же так вляпаться!..

   - Ты о чем это? - вдруг по-доброму спросила девушка, видя, как я расстроен. - Может, я помочь могу?

   - Спасибо, уже помогла, - не смог удержаться от сарказма я. - Так помогла, что теперь хоть плачь, хоть смейся! Эх, сэнни, и какой дрил тебя сюда принес, а?!

   - Сама себя об этом спрашиваю, - неожиданно улыбнулась целительница, подталкивая меня к креслу, - и не нахожу ответа... Ты присядь, а то на тебе лица нет. И на-ка, выпей, полегчает! - С этими словами она подала мне стакан с каким-то отваром, пахнущим мятой.

   Я пожал плечами, плюхнулся в кресло и залпом осушил стакан. А ведь и впрямь легче стало! Эх, если бы это могло решить все проблемы...

   - Как тебя звать-то, помощница? - хмыкнул я, немного успокоившись.

   - Ольна Элери, - улыбнулась девушка, присаживаясь рядышком на стул.

   - Ну хорошо, Ольна... Расскажи-ка мне, как это, - я указал на кольцо, - на тебе оказалось?

   - Ах, это... - Целительница разом помрачнела. - Да я и сама не знаю! Работала ночью, как заснула - не помню... Сон мне приснился странный, больше на воспоминание чужое похожий... Проснулась словно от чьего-то крика, а до рассвета еще далеко, будто и не спала вовсе. Шкаф случайно задела, кувшин свалился, а из него кольцо выпало... Веришь, нет, - а словно само на пальце оказалось! И так хорошо стало, не передать... А утром снять попыталась - не тут-то было... И ведь не мало оно мне! В самый раз! Однако не снимается, и все тут! Я и с мылом пробовала, и под водой, и масло капала - все без толку! И страшно отчего-то стало, что кто-то увидеть может... Особенно - Император...

   - Вот это-то и странно, - поморщился я - подтвердились-таки мои самые худшие предположения! - Ведь как раз Императору ты и должна показать свою находку... первому!

   - Это еще зачем? - испуганно вопросила Ольна, и серебряные звездочки в ее глазах почти совсем погасли, спрятавшись от неведомой опасности за шоколадной вуалью радужки.

   - Ну ты даешь! - присвистнул я. - О пропаже кольца Императора слышала?

   - Ну, слышала, - пожала плечиками девушка, - и что дальше?

   Я в изумлении уставился на это чудо природы. Живет при дворе, а о кольце Дракона и слыхом не слыхивала!.. Хотя живет-то она тут без году день... Ладно, я не жадный, для меня поделиться со страждущим - настоящий праздник. Особенно - знаниями, а в них, как известно, - сила. И многие печали...

   - Дальше? - задумчиво протянул я. - А дальше - свадьба! Твоя и Императора. Потому как колечко это только невесте Императора впору! И лишь ей не дано снять сие украшение со своего пальчика... Вот так-то, дорогая. Ну как? Рада? Эй, а чего это ты побледнела? Ольна, Ольна, ты чего?! А ну очнись!..

   Ну что тут поделаешь - не приучен я возиться с обморочными барышнями! А потому оседающая на пол девушка изрядно меня напугала. Подхватив Ольну, я усадил ее в кресло и принялся обмахивать найденным на столе листом бумаги, лопоча что-то невразумительно-ободряющее и гадая, можно ли в исключительных случаях бить девушек по щекам. Пришел к выводу, что бить их нельзя ни в каких случаях, а потому продолжал суетиться вокруг бесчувственной целительницы, пока она не соизволила открыть глаза.

   - Ну наконец-то! - выдохнул я, бессильно падая на стул. - Напугала же ты меня!

   - Я?! Тебя?! - возмущенно фыркнула Ольна, дрожащими руками убирая волосы от лица. - Ха! Можно подумать, это я тебе свадьбу с Императором пророчила!..

   - Э... - растерялся я. - Так это был не обморок счастья?!

   - Это был обморок ужаса, - мрачно сказала целительница. - А с чего это я должна радоваться?

   - Я, вообще-то, думал, что каждая девушка мечтает выйти замуж за какого-нибудь принца, а Император - это же в несколько сотен раз круче! - окончательно растерялся я.

   - Вот сам и выходи, раз круче, - сердито бросила Ольна. - О боги, что ж мне теперь делать-то?.. Слушай, а ты не наврал?

   - Иди к Императору и спроси, правда это или нет, - оскорбился я, демонстративно отворачиваясь к окну. Закат медленно догорал, и в комнате становилось темновато, но ни мне, ни, похоже, девушке это ничуть не мешало.

   - И точно, нужно спросить! - воскликнула целительница. - Только не Императора, а... ну, скажем... кого-нибудь!

   - Да, конечно, иди! - ядовито улыбнулся я. - И не успеешь оглянуться, как окажешься супругой Императора! Хочешь?

   - Мечта детства! - передернулась от плохо скрытого отвращения Ольна.

   - Тогда сиди и не рыпайся! - пристукнул по столу я. - Зря я, что ли, головой рисковал, пряча это несчастное кольцо?

   - Так это... это ты его в кувшин засунул?!

   - Я!

   - А... да ты... - задохнулась от негодования девушка.

   - Сама виновата! Нечего всяким хламом пользоваться! Хотя... ты бы все равно его нашла, раз уж оно - твое... Но, как бы то ни было, нужно действовать. Кольцо не должно попасть в руки Императора, потому что я этого не хочу, это не в твоих интересах и этого не хочу я!

   - Эгоист! - определилась с диагнозом целительница.

   - Реалист! - поправил ее я. Некоторое время мы молча сверлили друг друга недовольными взглядами, а потом Ольна все-таки не выдержала:

   - Хорошо, положим, счеты с Императором - это твое личное дело... Но какого дрила ты оставил кольцо здесь, а не забрал с собой?!

   - А такого, что не мог я кольцо из дворца вынести, - досадливо поморщился я. - Если бы только попытался - вмиг бы засекли и схватили! Потому и решил его спрятать. Целителя-то давным-давно уже здесь нет, вот я и подумал...

   - Подумал он, - проворчала девушка. - Интересно только, почему результат твоих размышлений вышел боком мне?!

   - Не тебе одной, - вздохнул я. - Если Император обнаружит кольцо... а вместе с ним, естественно, и тебя - плохо будет всем!

   - Но почему? - шепнула целительница, глядя на меня едва ли не умоляюще. - Почему?! Ведь кольцо-то - его... И всегда ему принадлежало! И никому от того вреда не было...

   - Так ведь без тебя оно и власти реальной принести ему не могло, - хмыкнул я. - Так что решай, теперь все зависит только от тебя - остаешься здесь и становишься женой Императора... или же бежишь со мной, подальше от него!

   - Бегу! - не задумываясь, выпалила Ольна, а потом, смутившись, добавила: - Только некуда мне бежать-то...

   - Не суть важно, - отмахнулся я. - Главное - из дворца выбраться, а уж там решим, как дальше быть... Например, в Армир*//Армир - горный монастырь-крепость на восточных рубежах Давериона, «государство в государстве». Славится неприступностью и независимостью даже от Императора// можно пойти, монахи нас ни гвардейцам, ни лично Императору ни за какие коврижки не выдадут! Что ж, время тянуть не будем, уже к ночи и духу нашего здесь быть не должно! Идем!

   - Но ты же сам говорил - если кольцо покинет дворец, тут такое начнется! Нас же в два счета поймают! - резонно возразила Ольна, поднимаясь из кресла и нерешительно теребя край фартука. Я усмехнулся, тоже встал на ноги, потянулся и покачал головой:

   - Не поймают. Ты теперь для кольца - хозяйка. Так что отныне обнаружить колечко может лишь придворный маг, а он как раз сегодня ближе к полуночи во дворец из поездки вернется, и потому, чем дальше мы будем от сего кудесника - тем лучше! Живо!

   - Сейчас... Я только... - Ольна заметалась по комнатке, смахивая в выуженную из-под стола сумку какие-то пузырьки и пакетики, потом сбегала в соседнюю комнатушку, вынырнув из нее с другой сумкой. - Все! - провозгласила она, закинув набитую под завязку торбу на правое плечо, а вещевой мешок - не в пример меньше и легче - на левое.

   Я подобрал свою загодя прихваченную из трактира и брошенную по прибытии сюда в угол тощую сумку, в коей лежала пара сменных вещей, пристегнул ее к удобному широкому поясу, задумчиво окинул взглядом перетянутую вправо баулом со снадобьями девичью фигурку и, хмыкнув, немедленно отобрал его. Вернее, попытался.

   - Эй! Верни немедленно! - вцепилась в другую ручку целительница.

   - Зачем тебе этот хлам? - уперся я.

   - Хлам?! Да это ценные снадобья, лучшие из лучших! Я без них с места не сдвинусь!

   - Это ты с ними не сдвинешься - сумка больше тебя весит!

   - Не твои проблемы! Я и не такие тяжести таскать привыкла!

   - Просто раньше у тебя меня не было! Ольна, ну пожалуйста, отдай! Обещаю - не выброшу!

   - Да? А зачем тогда мне тебе ее отдавать? - с подозрением прищурилась она.

   - В конце концов, я - мужчина! Так кому еще как не мне в нашей маленькой компании тяжести таскать?

   От бескрайнего удивления девушка разжала руки, и сумка перешла в мое полное распоряжение. Видимо, за всю свою недолгую жизнь ей не так уж часто попадались особи мужеского полу, добровольно взваливающие на себя тяжести.

   Сгибаясь под весом «ценных снадобий», я уже подошел к двери, когда меня остановил удивленный вопрос Ольны:

   - Мы что, через дверь пойдем?

   Н-да, свежо и оригинально. По крайней мере, ей удалось немало меня озадачить:

   - А ты знаешь еще какой-либо способ?

   - Я - нет, а вот ты - да! Ты же здесь через окно появился!

   - Поверь, милая, сей способ хорош лишь для входа, никак не для обратного процесса! Так что - прошу, миледи! - И я галантно согнулся в поклоне (в результате чего чуть было с полом не поцеловался - и все из-за этих же склянок!), открывая перед целительницей дверь.

   Конечно, Ольна права - вариант с окном мне и самому больше нравился, но... благодаря кое-какому фокусу один раз я уже остался незамеченным, на счет же второго раза - сильно сомневался в успехе. Можно было дождаться, когда сумерки из прозрачных превратятся в чернильные... и тогда дрил кто бы меня... то бишь нас заметил. Но вот что-то подсказывало мне, что, оставшись в комнате, мы дождались бы не темноты, а очередных проблем.

   Впрочем, последние всюду находят даже тех, кто их не ищет и не ждет. Вернее, именно их они и находят. Нас тоже не обошли своим лестным вниманием... Если этаж, где располагался кабинет целителя, мы прошли без приключений, то у лестницы нас ждал сюрприз в виде парочки бдительно подремывающих стражников. Хотя почему же - сюрприз? Это как-никак императорский дворец, а не ночлежка портового городка. Вот дрил, о скольких важных вещах забываешь, отвыкнув пользоваться дверями...

   Итак, критическая ситуация - стражи мирно посапывают, мы с Ольной за углом обливаемся нервным потом. Кто кого? В принципе, для меня это проблемой не являлось, но вот как отреагирует на мои действия целительница? Светить своими «талантами» перед ней раньше времени не хотелось, и так едва-едва доверия добился, а потому придется выкручиваться по-другому. Так, а если стражей тихо-о-онечко по затылкам тюкнуть? Ну, хотя бы этой вот вазой - увесистая такая, красота! Хм, что это - никак шедевр Жемчужной Эпохи?.. Идеальной формы полушарие, с изящной вязью рун на круглых выпуклых боках, выполненной в лучших традициях старой школы Ликуса Искусного (обожаю этого поистине великого живописца древности!). Загляденье, право слово! Интересно, получится ли это очарование вынести отсюда? Спать же по ночам не смогу, если хотя бы не попытаюсь! Эх, живем один раз!.. И мои руки потянулись к шедевру, ничуть не смущаясь, что их владельца могут обнаружить. Ага, потянулись-то руки, а тумак заработала шея! Обиженно потирая пострадавшую часть тела, я виновато потупил взгляд, не осмеливаясь посмотреть в глаза грозной Ольне. И не объяснишь же, что это сильнее меня! Предметы искусства, особенно столь редкие и изящные, - моя самая большая слабость. А если учесть, что их, слабостей то есть, у меня не так уж и много - получается, тяга к прекрасному оформилась в самый главный мой недостаток, который лично я всегда считал достоинством. Состроив жалобное личико, я приложил палец к губам, подмигнул целительнице, все-таки схватил бесценную вазу... и от всей души приложил ею сначала одного стража, а потом - и второго.

   Сердце едва кровью не захлебнулось от такого варварства! И как у меня рука поднялась только!.. Но, когда два тела грузно шлепнулись на пол, я рискнул открыть крепко зажмуренные глаза и с ликованием убедился, что значит старая школа признанных мастеров своего дела - ваза оказалась целехонька, даже не поцарапалась! От избытка чувств я прижал эту прелесть к груди и поцеловал в пузатый бок. Ольна, в это время сосредоточенно щупающая пульс у жертв искусства, лишь головой покачала, заметив такие нежности, однако ничего говорить не стала: во-первых, лишний шум нам ни к чему, а во-вторых, каждому свое, ей - травки, мне - вазы...

   Путь был свободен, и мы, не желая лишний раз испытывать терпение блистательной Шеньез* //Шеньез - богиня судьбы и удачи//, чуть ли не бегом отправились дальше. До первого этажа добрались без проблем, свернули в коридор с многочисленными дверями, ведущими в подсобные помещения и комнаты слуг, и тут-то капризная небожительница решила показать свой норов - за поворотом раздался громовой смех и топот нескольких десятков ног.

   Императорские гвардейцы, дрила им вместо закуси!.. У них что, парад? Во внутренних покоях дворца?! Бред пьяного сумасшедшего! Пока я ошарашенно хлопал глазами, Ольна решительно толкнула одну из дверей и за шиворот втянула меня в темное нутро комнаты - одно-единственное окно было задернуто плотными шторами. И тут же за стеной промаршировал, судя по звукам, целый отряд, оглашая тишину пошлыми шутками и поистине лошадиным хохотом. Ольна уже засветила лампадку, и мы смогли осмотреться (честно говоря, я и без света прекрасно вижу, но с ним, родимым, - уютнее и привычнее). Комната служанки, по всей видимости, причем очень аккуратной и помешанной на чистоте. Девушка распахнула дверцы скромного шкафа, примостившегося в уголке, и выудила оттуда пестрый шатер. Интересно, зачем он служанке? Может, экзотику любит? Ну, палатка подобной расцветки посреди столь аскетичного жилища - чего уж экзотичнее? В следующий же миг эта тряпка оказалась у меня в руках...

   - Что это? - недоуменно спросил я, встряхивая ее.

   - Платье, - пробормотала целительница, сосредоточенно роясь в нижних ящиках шкафа.

   У? Ни за что бы не догадался! Ой, мамочки, надеюсь, сия роскошных размеров дама не зайдет в свою комнату, пока мы из нее не выйдем? Она ж нас одним пальцем раздавит и не заметит!

   - А... Зачем? Переодеться решила? Так размерчик явно не твой! - хмыкнул я, красочно представляя хрупкую девушку, задрапированную в этот кошмар.

   - Очень весело, - буркнула Ольна, выныривая из недр шкафа с очередной добычей - большим платком с яркими цветами по черному фону. - Очень рада, что у тебя столь радужное настроение. Ибо переодеваться будешь именно ты.

   - Что-о-о? - выдавил я, со священным ужасом вытаращившись на женские шмотки. - Только через мой труп!

   - Легко устроить! - мрачно улыбнулась целительница. - Гвардейцы далеко не ушли. Стоит только выглянуть в коридор...

   - Понял, - буркнул я, вырывая у девушки платок. - Отвернись!

   - Ой, стеснительный какой! - хмыкнула Ольна, и не думая выполнять мою просьбу. - Ты чего, раздеваться надумал? Перебьешься! Натягивай прямо поверх одежды... Дай-ка помогу! Эх, горюшко, ты зачем голову в рукав суешь?!

   - Это рукав?! - пыхтел я, запутавшись в необъятном платье-палатке. - Какова тогда горловина?!

   - Нормальная горловина, - отрезала целительница, одергивая на мне платье и завязывая многочисленные шнурочки. - Вот так... Еще платочек сверху - и будет девица-краса, подружкам на зависть, молодцам на загляденье!

   - Тьфу, Ольна, каким еще молодцам?! - ужаснулся я. - Мы ж вроде бежать собираемся, а не гвардейцев соблазнять!

   - Не бойся, - рассмеялась девушка, окидывая меня критическим взглядом, - ни один стражник к тебе даже не подойдет!

   - Это еще почему? - обиделся я. - То, говоришь, краса, а то...

   - А то - будущая мамочка! - улыбнулась целительница. - Платье-то на тебе все равно как на пугале болтается... Вазу-то свою, как я поняла, бросать не собираешься?

   - Еще чего! - хмыкнул я. - Это, так сказать, военная добыча!

   - С эдакой добычей мы и пары шагов не сделаем, - покачала головой Ольна.

   - А как же быть? И при чем тут мамочка? - вдруг спохватился я, начиная смутно догадываться о планах девушки на мой счет. Та загадочно улыбнулась, подняла вазу, повертела ее в руках и шагнула ко мне...

   * * *

   Дальнейший наш путь приключениями отмечен не был, хотя гвардейцы попадались чаще, чем грибы в лесу. Но две одинокие милые девушки их ничуть не интересовали - они скользили по нам цепкими взглядами, узнавали целительницу, коротко кивали ей и забывали, что видели. Я же ни жив ни мертв шагал рядом с Ольной, опустив глаза долу и гадая, долго ли еще ясноокая Шеньез будет одаривать нас своим благостным взглядом.

   - За крепостную стену через черный ход выберемся, - шепнула Ольна, умудряясь тащить свой баул и крепко держать меня под руку. - Ты, главное, молчи, говорить я буду...

   - Откуда тебя здесь знают? - прошипел я в ответ. - Ведь ты всего два дня во дворце...

   - Я до этого сюда на конкурсные испытания ходила, - усмехнулась девушка, - и даже жила здесь где-то с месяц, еще с учителем, довелось и гвардейцев лечить, и прислуге снадобья всякие готовить... Все, молчи теперь, не ровен час, услышит кто...

   Я кивнул и послушно замолчал, стараясь приспособиться к шажкам целительницы. Впрочем, это-то как раз оказалось не самым трудным - проклятущее платье, шитое, видимо, в качестве чехла на колокол главного храма Реграда*//Реград - верховный бог пантеона Давериона; бог правосудия//, постоянно путалось в ногах, и я начал догадываться, почему женщины ходят неспешно и осторожно. Попробуй в таком побегать! Серый плащ, вполне соответствующий платью, тоже не способствовал изяществу и быстроте движений. Да еще эта ваза, будь она неладна! Уже мозоль на животе натерла, даже через рубаху! И мороки сколько ее поддерживать, чтобы не свалилась! Да, та еще сценка будет, если пред очами гвардейцев «живот» свой уроню. Еще решат, что бедная женщина со страху родила! Вазу. А что такого? Все когда-то бывает в первый раз!

   Когда мы выбрались на задний двор, закат почти прогорел, оставив на западе ярко-алую полосу. Мимо суматошно бегали слуги, куры, гуси и даже одна коза, у дальней стены лениво возлежала толстая свинья, оглядывающая свои владения взглядом утомленного челядью правителя. Противно орал кот, вымогая у дородной тетки еду, при этом нагло игнорируя вольготно резвящуюся чуть ли не под самым его носом парочку мышей. Короче, жизнь кипела вовсю, и скуке тут места не было. Как и нам.

   Возле калиточки для прислуги с самым грозным видом стоял еще один страж. Он был без шлема, и закатный ветер свободно развевал светлые волосы, тот и дело бросая их на простое открытое лицо. Если что - тюкнуть по темечку и бежать. Вот только... неизвестно еще, кто кому и по чему тюкнет. Ольна, не сбавляя шага, потащила меня к калитке, и мне ничего не оставалось, как, поддерживая «живот» обеими руками, последовать за ней.

   - Стой! Кто идет? - окликнул нас успевший заскучать стражник, строго сдвинув белесые, выгоревшие на солнце брови.

   - Это я, Рэл. Мне нужно в город, - чуть хрипловатым от тщательно скрываемого даже от себя самой волнения голосом сказала целительница, сжав мой локоть.

   - Сэнни Элери? - Лицо стража, узнавшего наконец девушку, разгладилось, и его на одно мгновение озарила улыбка. - Сожалею, но мне приказано никого не выпускать из дворца.

   - Я тоже сожалею, Рэл, но ты выполняешь свой долг, а я - свой. У этой женщины, - и Ольна встряхнула меня, понуждая выдать печальный вздох и умоляющий взгляд, - болен ребенок. Я не вправе отказать ей.

   - Разве это не может подождать до утра? - нахмурился страж, виновато глядя на целительницу.

   - Именно что не может! Дело серьезное, да и бедняжка не в состоянии вернуться домой в одиночку - ты же видишь, она в положении! А ее сынок совсем один - муж-то еще по зиме их бросил...

   - Я... не должен, - пробормотал страж, пораженный душераздирающим хрипом-стоном в моем исполнении (Ольна в заключение своей краткой, но проникновенной речи совершенно бессовестно щипнула меня чуть пониже спины, проняв аж сквозь платье-палатку).

   - Но об этом ведь никто не узнает, - продолжала увещевать парня целительница, невинно хлопая длинными пушистыми ресничками и мило улыбаясь. - Я вернусь через час! Не волнуйся, если спросят обо мне - скажи, что не видел, и все! Ну же... Рэл!

   Стражник залился очаровательным румянцем и отодвинулся от калитки, кою бдительно подпирал.

   - Хорошо. Идите. Но, сэнни Элери, умоляю - будьте здесь до полуночи!

   Целительница вновь улыбнулась, ввергая Рэла в полное смятение.

   - Ты такой отзывчивый! - И, добив подобным комплиментом и без того потерявшегося парня, Ольна проскользнула в предупредительно отворенную Рэлом дверцу, не забыв вначале впихнуть туда «мать-одиночку в положении» - меня то бишь.

   - Не своим делом ты занимаешься, - пропыхтел я, оказавшись на приличном расстоянии от дворцовой стены. - Тебе во внутренней разведке цены бы не было! Тайная служба Его Величества Дракона подобных специалистов с руками отрывает!

   - Совет за совет - иди-ка ты в менестрели! Все равно язык что помело, а так хоть деньги за любимое занятие получать будешь! - не осталась в долгу целительница.

   Зыбкие сумерки накрыли землю, плотным серым туманом колыхаясь над дорогой. То, что нужно - со стен разглядеть нас будет трудновато. Я имею в виду - с городских стен. Если нам, конечно же, посчастливится выбраться за ворота. Восточные находились ближе всего, и теперь мы, нервно вздрагивая, скорым шагом направлялись к ним, надеясь, что сможем проскочить, что распоряжение никого не выпускать касается лишь обитателей дворца.

   А вокруг жил город. Кто-то куда-то торопился, кто-то, наоборот, устроил веселое окончание трудового дня в корчме; с визгами носились дети, играя то ли в войну, то ли в охоту; пару раз нам пришлось вжиматься в стену, дабы расфуфыренные конные вельможи не растоптали недостойных целовать их запыленные сапоги простых смертных.

   - Во дворец направляются, - прошептала Ольна, таща меня за локоть к вожделенным воротам. - К чему бы это?

   - А я тебе скажу, к чему, - пропыхтел я, одной рукой старательно прижимая к животу скрытую жутким платьем вазу, а другой - вцепившись во вновь отвоеванную сумку с целительским арсеналом. - Маг вернулся и вычислил, что кольцо наконец-то нашло невестушку Императора! Потому из дворца никого не выпускают - по всем данным, кольцо его не покидало. И сегодня до полуночи народу будет представлена новая Императрица. Вернее, не будет - потому как в данный момент стремительно удаляется от своего несчастного женишка в компании совершено незнакомого мужчины! Вот потеха!

   - Потеха, говоришь? - фыркнула чуть побледневшая девушка. - Тогда я сейчас ка-а-ак закричу! И будет тебе потеха - в виде казни похитителя Императорской невесты!

   - Угу. А тебе - в виде свадьбы с Императором! - хмыкнул я. - Так что хватит мечтать, дорогая, прибавь-ка лучше шагу!

   - Я и так уже изо всех сил, - пропыхтела целительница, поправляя сбившийся капюшон плаща. - Подумай лучше, что мы на воротах врать будем...

   - То же, что и лопуху Рэлу, - беспечно откликнулся я. - Похлопаешь глазками, не впервой, - нас и выпустят!

   - Нахал! - разозлилась девушка, на ходу довольно-таки ловко пнув меня по ноге.

   - Спасибо за комплимент! - осклабился я.

   Целительница, по-моему, вовсе не считала это комплиментом и уже готова была обстоятельно разъяснить мне свою точку зрения, но улица в очередной раз вильнула, и мы вышли к Восточным воротам, сквозь которые как раз проходила процессия паломников - одинаковые устало ссутулившиеся фигуры в плащах с надвинутыми на глаза капюшонами.

   Удача!

   Переглянувшись, мы с целительницей выбрали момент и плавно «втекли» в толпу, точно так же ссутулив плечи и опустив головы, до предела надвинув на лица капюшоны.

   Стража лениво поглядывала на паломников, неспешно ступающих по каменной мостовой, даже не подозревая, что выпускает из города двоих беглецов.

   А мне до конца не верилось, что все обошлось. И лишь оказавшись по другую сторону Дагора, я уверовал в то, что умыкание императорской невесты из императорского же дворца увенчалось оглушительным успехом.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. КОЛЬЦО

   Серые тени в серых сумерках, тихий шелест длинных плащей, сливающийся с шепотом ветра в пыльной траве, ровная лента дороги, приветливо ложащаяся под ноги... Все происходящее казалось просто сном. Позади остались стены Дагора с торчащим посередине зеленым дворцом, глупая суета человеческого муравейника, снующая по улочкам стража, гнетущая духота. Здесь была воля. Простор.

   И бредущие невесть куда паломники, даже не заметившие прибавления в своих стройных рядах.

   Ольна находилась в каком-то оцепенении, и я на мгновение пожалел о том, что вытащил девушку из ее устоявшейся мирной жизни. Впрочем, выбора не было. У меня. А у нее - был. И она его сделала. И потому идет сейчас по пыльной дороге в окружении безликих серых плащей под руку с ненормальным, как ей наверняка должно казаться, парнем.

   Я тихонько фыркнул в ответ на собственные мысли. Порой я даже себе кажусь ненормальным. И, честно сказать, ни за что не пошел бы вслед за человеком с подобным не вызывающим доверия поведением.

   Вздохнув, я оглядел окрестности, намечая план действий. Примерно в одном нотарэ от Дагора плотным кольцом стоял хмурый лес, прорезанный четырьмя ориентированными по сторонам света дорогами, ведущими к городским воротам. Сейчас мы шли по восточной, что само по себе было верхом неразумия - дороги патрулировались конными разъездами городской стражи. Наткнуться на один из них у меня не было ни малейшего желания. У целительницы, надо полагать, тоже. Применять свои способности средь толпы паломников я также не был намерен, да и девушку нервировать раньше времени не хочется. Сначала неплохо бы узнать, для чего ей так срочно потребен обещанный мною дракон.

   Поэтому, учитывая вышеизложенные обстоятельства, едва добравшись до леса, я решительно свернул с дороги, покидая отрешенных от суетного мира людей, и поспешил укрыться за мощными стволами деревьев.

   - Эй, ты чего?! - не поняла стратегического маневра Ольна, вынужденно повторившая мои действия.

   - Да так, травки свежей пожевать захотелось, - невинно пожал плечами я, следя за тем, как уплывает в сумрак последняя серая фигура. И поспешно добавил, разглядев полыхнувшее в странных глазах негодование: - На дороге - опасно. Заметят. Патрули проверяют даже паломников. А о твоем побеге, возможно, уже известно. Ни к чему рисковать.

   Целительница чуть заметно нахмурилась и кивнула. Я удовлетворенно хмыкнул. Понятливая девушка. Я поставил на землю баул со снадобьями, распутал завязки плаща и засунул его в тощую сумку, удобно прилаженную к поясу, затем с наслаждением стянул с себя женский платок и шатер, по недоразумению названный платьем, завернул в него трофейную вазу и закинул за спину на манер мешка. Вот так-то лучше!

   - Ночь уже, - шепнула Ольна, когда с переодеванием было покончено. - Куда пойдем?

   Я неопределенно повел рукой, задумавшись. Хороший вопрос!

   - Предлагаю идти вдоль восточного тракта, но - лесом, - наконец решил я. - В любом случае - чем дальше от Дагора, тем лучше!

   - Хорошо, - покладисто кивнула Ольна. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь...

   Я кисло улыбнулся, радуясь, что она все равно не сможет разглядеть выражения моего лица. Пусть надеется... так жить проще.

   Идти ночью по лесу - то еще удовольствие. Для всяческих приключенцев с шилом в одном месте - самое оно! Проблема заключалась в том, что мы с Ольной относились к нормальным людям, а потому путающиеся в ногах коряги, хлещущие по щекам ветки и цепляющиеся за одежду кусты вызывали лишь раздражение. Однако - молчаливое, так как тракт находился в опасной близости, и пару раз по нему уже проносились патрули, почему-то свято верившие в то, что все злоумышленники ставят комфорт превыше безопасности и ходят проторенной дорогой, а не ползают по колючим кустам. Идеалисты! Хотя о чем это я? Злоумышленники, может, и ценят удобства, а вот беглецы - свободу. И путь к ней лежал именно через кусты, колючки и буераки.

   Ближе к полуночи, когда, благодаря совершенно случайно обнаруженному мною природному порталу - едва заметному голубоватому мареву меж двух деревьев, - Дагор остался далеко позади, лепту в создании особой лесной атмосферы решили внести волки. Тягучее пение морозом продрало по коже и кусочками льда смерзлось на донышке души, однако целительница, вопреки моим ожиданиям, не испугалась.

   - Я несколько лет в лесу жила, - улыбнулась в ответ на вопрос она. - Учитель человеческих поселений не любит, предпочитая покой и тишину. Так что к волкам я привычная, они меня не страшат...

   Вдруг Ольна запнулась на полуслове и застыла на месте, пристально вглядываясь в окружающие нас деревья. Слабый лунный свет, запутавшийся в ветвях, мало чем мог помочь, а я, не заметив ничего подозрительного, недоуменно спросил:

   - Что случилось?

   - Здесь особые знаки. Дальше идти опасно, - шепнула она, легко касаясь моего плеча и указывая на едва светящиеся в лесной тьме отметины на коре ближайшего дерева.

   - Почему? - обернулся, удивившись, я.

   - Хитты*//Хитт (от «хиттени» - «опричный») - отверженный, изгнанный; одиночка//, - поежившись, чуть слышно ответила Ольна.

   - Бред, - фыркнул я. - Их не существует!

   - Они существуют! - убежденно отрезала целительница. - Я видела их... когда шла в Дагор.

   - И что? - заинтересовался я.

   - Люди как люди, - тихо промолвила Ольна. - Незаслуженно униженные и оскорбленные... Озлобленные. Мир не принял их - а они не принимают мир. Лучше нам туда не ходить.

   - И что ты предлагаешь? Назад повернуть? - проворчал я. - Глупости какие! Идем дальше, небось не убудет с хиттов, если мы по их тропкам пройдемся...

   Ольна тяжело вздохнула, но спорить не стала, и мы осторожно двинулись вперед, оглядываясь на каждый шорох и нервно вздрагивая при каждом крике ночных птиц.

   * * *

   - Чтоб вас драконоборцы побрали! - рыкнул я, вписавшись лбом в ствол крепкого дуба. Собственно говоря, оттого и рыкнул, что вписался. Дуб-то покрепче моей головы оказался, з-зараза... И - никаких хиттов за целых полчаса ходьбы по их неприкосновенным землям. Кстати, о ходьбе. Пора бы и привал устроить...

   Я скинул с плеч сумку и увязанную в платье вазу и с облегчением уселся возле злополучного дуба, вытянув ноги и откинувшись назад. Хорошо!.. Вокруг темно, ветерок приятный, свежий, ароматами трав да цветов весенних напоенный, ветви деревьев скрипят таинственно, в кронах птицы ночные перекликаются, в высокой траве шуршит кто-то, соловьи наперебой серенады выводят... Благодать! И от тракта далеко уже ушли, слишком в сторону забрали, так что можно и костерок запалить небольшой, чтобы не так холодно да грустно было... Вон как язычки пламени пляшут на сухих ветках, любо-дорого поглядеть!

   - Драконоборцы? - заинтересовалась Ольна, устроившись рядом и протягивая озябшие ладошки к разведенному мною костерку. - Интересно ты выражаешься!

   - Ты бы тоже так выражалась, гоняйся денно и нощно за тобой эти замурованные в огнеупорные латы идиоты, желающие заработать на твоей несчастной шкуре, - проворчал я, потирая все еще ноющий лоб.

   - А за тобой гонялись? - удивилась девушка. - Или же - за твоим другом-драконом, которого ты обещал привести ко мне?

   - Кстати... - вспомнил я свои намерения. - Зачем тебе понадобился дракон?

   Целительница заметно смутилась.

   - Ясно, - нехорошо прищурился я. - Зелий наварить!

   - Неправда! - вскинула на меня ясные глаза Ольна. - Я бы с ним только поговорила... Честное слово!

   - Так поговори со мной, - предложил я, поудобнее устраиваясь на травке. - Может, я смогу тебе помочь?

   - Вряд ли, - мотнула головой она, и отблески костра заметались по разноцветным волосам. - Я читала в книге... Очень древней... Что драконы способны... вернее, если дракон добровольно отдаст немного своей крови...

   - ...то любой артефакт подчинится своему новому владельцу, в том числе и кольцо, - завершил я. Целительница изумленно взглянула на меня. - Я тоже читал эту книгу, - ухмыльнулся я. - Просто сборник анекдотов!

   - Но ее написал уважаемый ученый! - вскинулась девушка. - Я обязана попытаться! Я не хочу таскать на себе это проклятье! - И она для наглядности потрясла перед моим носом окольцованной рукой. - Если бы я смогла упросить дракона... У меня получилось бы!

   - Не получилось бы, - уверенно заявил я. - Уж поверь. Все это - полный бред. Кольцо невозможно снять. По крайней мере, до свадьбы. Проверено временем. А выдумки насчет драконьей крови - результат белой горячки. По слухам, почтенный Ратус, автор сего труда, был весьма охоч до крепкого самогона. Вот и...

   - Не верю! - вспыхнула Ольна, взвившись на ноги. - Ни одному слову! По-моему, ты явно не в себе! Псих или авантюрист, или и то и другое вместе! А я уши развесила! Думала, действительно поможешь! И вообще... чем докажешь, что ты действительно знаешь дракона?!

   - А?! - не понял я, пораженный столь яростным напором.

   - Я так и не видела твоего друга! Хоть ты и обещал... - уже спокойнее пояснила целительница.

   - А без этого - никак? - уныло спросил я.

   - Пока не увижу - не поверю! И шага дальше не сделаю! - непреклонно заявила девушка, скрестив руки на груди. Что ж, место вроде бы позволяет... Я тяжело вздохнул, поднялся с земли, отступил назад...

   От короткой белой вспышки по траве метнулись тени, затаились у корней деревьев, сердито фыркая в такт всполохам костра. Я снова вздохнул, перестраивая чувства под новую ипостась, открываясь навстречу резким ночным запахам и странным звукам.

   Рядом изумленно охнула Ольна. Я ухмыльнулся, взглянул на нее. В ее широко распахнутых звездных глазах отражался изящный серебряный дракон. Идеальный, я бы даже сказал, - грациозно изогнутая шея с гордо посаженной узкой головой, полированные плотно прилегающие чешуйки, гибкое сильное тело с длинным шипастым хвостом, мощные крылья, - если бы не ехидно прищуренные глаза цвета расплавленного серебра и ухмылка от уха до уха, обнажающая два ряда крепких белых клыков.

   - Ты - дракон?! - выдохнула целительница, с неподдельным восторгом рассматривая меня. Без малейшего испуга, что немало меня удивило.

   - А ты не боишься? - спросил я, поэффектнее выгибая спину.

   - Ты красивый, - просто сказала целительница, не сводя с меня сияющих глаз. - Очень. Боги на самом деле были полоны вдохновения, когда создавали твою расу...

   Я ошалело моргнул. Вот это да! Она - восхищается - мной?! Честное слово, даже подумать о таком не мог! Я всегда считал, что люди не способны искренне восхищаться другими расами. Вот завидовать - это да, всегда пожалуйста! Эльфийскому бессмертию, гномьей выносливости, неуязвимости горгулий, ловкости оборотней - и так далее, и тому подобное... А при виде драконов, не важно, золотых, зеленых или серебряных, у них и вовсе возникает лишь меркантильный интерес - отрубить башку и наделать из необычной и крепкой шкуры побольше красивых либо практичных вещичек. А тут...

   - Можно? - спросила Ольна, неуверенно протягивая руку.

   Я еще раз хлопнул глазами, не понимая, чего она хочет. Восприняв мой нервный тик как знак согласия, целительница встала на цыпочки, осторожно прикоснулась к вязи мягких чешуек на моем подбородке и нежно провела по ним ладонью. А я почувствовал себя большим котом, которого чешут за ушком. Гордость тотчас же взвыла, выступая против подобного вольного обращения с магическим существом, но спустя мгновение сникла, заурчав пушистым котенком. Ой, нет, это не она, это, кажется, я заурчал... замурлыкал?!

   Позо-о-ор...

   Ольна тихонько рассмеялась, заметив мой растерянно-гневный взгляд:

   - Ты действительно похож на котенка. Такой милый...

   - Я тебе не игрушка! - насупился я, пятясь и сшибая нервно дернувшимся хвостом пару тонких сосенок.

   - А я и не считаю тебя игрушкой, - покачала головой девушка. - Просто я раньше не думала, что драконы - такие... Совсем как мы!

   Я не выдержал и расхохотался - похоже, целительницу посетили те же мысли, что и меня. И открытие, что грозные древние и - чего греха таить - спесивые существа очень смахивают на пушистых и милых котят. Даже мурлыкать умеют. Последнее, кстати, для меня тоже стало новостью, пока не знаю какой - приятной или наоборот.

   Фыркнув, я вновь сменил ипостась, взъерошил волосы на затылке, избавляясь от остаточных искорок магии.

   - А как тебя зовут? - спросила Ольна, и до меня только сейчас дошло, что я так и не представился. Хм, нехорошо как-то получилось... невежливо. Что ж, исправим ситуацию!

   - Вир.

   - А... э... но... - замялась Ольна.

   - Что? - поднял на нее глаза я.

   - Вир - и все?

   - А что, тебе чего-то не хватает? - удивленно хмыкнул я, вновь устраиваясь у костерка и решив не оглашать своего полного имени, никогда мне особо не нравившегося. - Ну извини, все претензии - к моим лаконичным предкам!

   - Просто я думала... - окончательно смутилась целительница, тоже присаживаясь к огню, - то есть слышала... У всех драконов - длиннющие непроизносимые имена!

   - Ух ты, как интересно! - от уха до уха ухмыльнулся я. - Небось, от менестрелей слышала-то, а? Иль от древних бабок?

   Ольна заметно покраснела. Или же это отблески пламени подарили ее щекам жаркий румянец?

   - У моей матушки жуткая аллергия на словесный понос, - хохотнув, пояснил я. - Вот она и назвала меня так - и коротко, и ясно, и в случае чего крикнуть недолго. Из-за этого у меня было трудное детство. Сотворишь, бывало, какую-нибудь пакость с друзьями - так пока их обнаружившие подлянку родители для расправы позовут - до конца имени добравшись, и вовсе забывали, зачем, собственно говоря, и звали. Мне не повезло... Пока три буквы выкрикнешь, не то что о причине гнева не забудешь - даже не остынешь от этого нехорошего чувства. Жестоко и несправедливо!

   - Зато в воспитательных целях - эффективно! - рассмеялась целительница.

   - Ну не знаю, - усомнился я. - На собственном опыте убедился: ремень не есть залог примерного поведения!

   - Я заметила, - кивнула Ольна. - Вон уже какой большой мальчик, а до сих пор по чужим окнам лазаешь да чужие вещи прячешь...

   - И чужих невест увожу, - хмыкнул я. - Что, жалеешь уже?

   - Не знаю, - пожала плечиками девушка. - Не решила еще... Но, думаю, лучше уж идти куда глаза глядят, чем за Императора - замуж...

   Я согласно хмыкнул. Некоторое время мы сидели молча, любуясь танцем огненных лепестков, а потом Ольна тихо проговорила:

   - Вир, я вот все не пойму - ну подумаешь, кольцо... магией под завязку напичканное, но ведь не больше же! Ну какая из меня невеста Императора - практически нищая целительница из богами забытой глухой деревни! Да таких колец можно сотни сделать! И надеть на ухоженные пальчики сотен прекрасных принцесс! Но вместо этого, судя по твоим словам, весь Даверион на ушах стоит, пытаясь поймать меня! И ты тоже хорош - носишься с этим кольцом, как с писаной торбой! Чушь какая-то, право слово!

   - Ничего не чушь, - возразил я. - Колечек-то, подобных этому, конечно, сколько угодно можно сделать. Но именно что - подобных. Внешне. Насчет магии ты права: кольцо - не что иное, как ее сплав с серебром.

   - Но вы, драконы, - самые свободные и независимые существа не только в Даверионе, но и во всем мире! - удивилась целительница. - Разве можно вас подчинить? Пусть даже и с помощью древнего артефакта - это ведь артефакт, верно?

   - Верно. А ты молодец, - с искренним уважением посмотрел я на девушку. - Разбираешься в таких вещах. Тогда ты должна знать, что артефакты заключают в себе часть того, кто их создал когда-то - либо слово, либо мысль, либо толику силы... В зависимости от того, что в них вложено, и определяется их могущество. Существуют еще такие артефакты, в которые создатели вложили часть своего духа. Но это - большая редкость. То есть артефакт получает наибольшую мощь, но сам создатель становится зависим от него. А с кольцом Дракона получилось еще сложнее - его творцом был один из первых рожденных в мире серебряных драконов. Не знаю, что им двигало, но он создал поистине уникальный артефакт. Он вложил в него душу. Не частицу, как обычно и поступают, - нет. Всю свою душу без остатка. То есть, он сам стал сотворенным им же артефактом. Проклятием своего народа. Ибо все наши души связаны - магические узы не шутка. И тот, кто владеет хоть одной из них, владеет и всеми остальными. Вот такая невеселая история.

   - Но если все так, как ты говоришь, то почему же вы до сих пор свободны? - резонно возразила Ольна. Я вздохнул, немного подумал и принялся объяснять вещи, для меня самого являющиеся прописной истиной, знакомой с пеленок и не подлежащей сомнениям:

   - Во-первых, мало кто знает историю, что я рассказал сейчас тебе. Во-вторых, на протяжении веков эта вещица хранится в императорском клане Дракона, а это дорогого стоит - у нас с ними что-то вроде союза вечной дружбы, была там и клятва на крови - в общем, все чин чином. И в-третьих, раз уж ты все равно не веришь, что никто никогда не пытался поработить нас, - пытались, и у одного короля даже получилось. Так что мы знаем, что такое неволя, когда на тебя смотрят как на живое орудие устрашения. К счастью, долго это не продлилось, хвала всем богам.

   - Хорошо... С этим понятно. А как быть со всем остальным? Ну, с дурацкой традицией, из-за которой мне пришлось сбежать с места столь перспективной и, что немаловажно, высокооплачиваемой работы?

   - Это не дурацкая традиция. Это древняя традиция. Очень древняя. Можно даже сказать, пророчество. Из века в век наследники престола Давериона вступали в брак с теми, на кого указывало кольцо. Это, между прочим, очень тесно переплетается с историей нашего порабощения и последующего освобождения. Да, собственно говоря, потому мы сейчас и свободны, что тогда на кольцо была наложена магия слова. Впрочем, как раз историю пророчества - в общих чертах - знают все.

   - Я не знаю!

   - Ах, прости, забыл - ты же из богами забытой глухой деревни! - ядовито хмыкнул я. Целительница показала мне кулак, и я примирительно улыбнулся: - Ладно, ладно, не сердись. Не знаешь - ничего страшного, на то тебе боги меня послали - восполнять пробелы в твоем образовании.

   - А я думала - окончательно довести меня! - усмехнулась Ольна. - Хорошо, рассказывай! Дракон-сказитель - уникальное, должно быть, явление!

   - А я вообще уникальный, - скромненько подтвердил я. - Готова к увлекательнейшему путешествию к началу веков, когда мир был ярче и опаснее, чудеса - полнее и восхитительнее, а боги запросто ходили среди людей? - Я выдержал красивую паузу и, поняв по сдавленному смеху, что публика вошла во вкус, с профессиональными интонациями менестреля-баюна соизволил начать свое повествование: - Ну, тогда слушай. Расскажу тебе я...

   - Сказку! - ехидно перебила меня целительница.

   - Не угадала, - довольно - словно объевшийся сливочек кот на ласкающем шерстку солнцепеке - потянулся я. - Легенду.

   - А разница? - усмехнулась Ольна. - Один дрил...

   - Не скажи, - с видом умудренного жизнью старца покачал головой я. - Сказки бабки рассказывают, долгими зимними вечерами грея косточки у натопленной печи. А легенды... легенды рождаются. Каждая легенда когда-то, в незапамятные времена, была былью...

   - Но не каждой были суждено стать легендой! - подначила меня девушка.

   - Умница! Растешь на глазах! - не поддался на провокацию я. - Так вот, это легенда о кольце Дракона. Слушай и не перебивай - дважды повторять не буду... Хотя бы потому, что собьюсь и забуду, о чем, собственно, говорил.

   Жил-был в незапамятные седые времена, когда даже горы были молоды и полны сил, один король. Собственно говоря, это сначала он был королем - маленького такого королевства, что и на карте с врон казалось. Вот только характер у короля оказался не таким, чтобы подобной мелочью править... развернуться ему, понимаете ли, негде. Смелый, сильный, решительный, властный и жестокий. Говорили, что в его жилах течет кровь дракона; впрочем, так оно, вероятнее всего, и было - потому как имелся у короля один занятный артефакт, способный подчинить себе любого представителя нашей расы, а такие вещи на большой дороге не найдешь и из спальни Мудрейшего тайком ночной порой не стащишь. Простое серебряное колечко с выгравированным на ободке летящим драконом, наделенное, как я уже не раз говорил, немалой силой. Именно этот король, которого при рождении родители - видимо, большие оригиналы и затейники - нарекли Драконом, и создал Империю, положив начало Давериону - такому, каким мы его знаем.

   Создал Империю... Два сухих слова, отражающих исторический факт. Но что стоит за ними? Правильно, войны. Вернее - Война, одна-единственная, непрекращающаяся, длящаяся, выматывающая, изнуряющая... опьяняющая, зовущая, обещающая. Одно за другим подчинялись независимые королевства власти жестокого Дракона, один за другим гордые короли склонялись перед силой нового сюзерена. Но - не все. Были и те, кто отказывался повиноваться, кто даже из страха перед мощью драконов, по велению господина кольца бросающихся в атаку, не желал покоряться жестокости и насилию. Они умирали. Но умирали с верой в свои идеалы, до конца отрицая чужую жестокую волю.

   Шли годы, Империя ширилась и крепла, приносили клятвы верности новые вассалы, пытались вернуть свободу мятежники. Да, были и такие. Возглавлял их сын одного из убитых Драконом непокорных королей. Но эти проблемы поддавались решению, тогда как быть с другими - Император не знал. Мятеж за пределами дворца можно подавить. Но что делать с мятежом в самом дворце? Дело было в непокорной старшей дочери, в корне не согласной с политикой отца. И растерянный папаша не придумал ничего умнее, чем выдать строптивицу замуж. Только вот принцесса, не будь дурой, вовремя сбежала, освободив по пути схваченного накануне - с великим трудом, между прочим, - предводителя мятежников, сына свободолюбивого короля.

   Можешь себе представить, в какой ярости был Дракон, когда обнаружил побег?

   Зато вторая, приемная, дочка Императора сияла, как полная весенняя луна в омытых дождем небесах. Наконец-то ей удалось избавиться от препятствия на пути к безграничной власти, ибо наследницей Дракона отныне становилась она. Что там произошло дальше - неясно, но, вроде бы, воспользовавшись данной ей от рождения темной магией, младшенькая - по старой привычке отнимать у сестры все, что приглянется - приворожила суженого старшенькой - того самого мятежника, который ради такого дела (к великому ужасу и бессильной злости Дракона, тоже попавшего под чары доченьки) не побоялся явиться во дворец, - и попыталась нахально выйти за него замуж. Только у старшенькой наконец-то лопнуло терпение, и она вернулась во дворец... Короче, после красочных разборок у самого алтаря девушки поменялись местами - младшая, изобличенная в различных жутких кознях против сестры, сочла за лучшее сбежать и бесследно сгинуть, а старшая пошла под венец - с благословения прозревшего-таки и безмерно счастливого ее возвращением отца. Кольцо она тоже получила - тотчас же. Но не надела. Могу повторить слова, кои свежеиспеченная Императрица произнесла, кладя кольцо в сокровищницу, к остальным безделушкам:

   «Страхом можно добиться лишь страха. Миром же должна править любовь».

   Боги в тот момент, видимо, решили оттянуться по полной. И оттянулись-таки, наложив слова юной Императрицы на кольцо. И с той поры наследник трона Давериона может связать себя узами брака лишь с тем человеком - эльфом, дриадой, драконом и прочая, - которого выберет кольцо. Впрочем, существует мнение, что это нужный человек находит колечко. Не знаю, шутки богов - не мой конек. Суть же в том, что второй половиной наследника может стать как принц, так и последний нищий. И лишь после этого наследник считается полноправным владыкой Давериона. А кольцо приносит ему не только абсолютную власть, но и истинную любовь, свободную от расчета и политики. И ни разу еще оно не подвело...

   - Ошибаешься! На сей раз - подвело! - вскинулась Ольна, до сего момента слушавшая меня, как завороженная.

   - Может, это ты ошибаешься? - осторожно предположил я. - Ты ж еще Императора не видела - может, у тебя с первого же взгляда крышу снесет!

   Нет, ну в самом деле! Нашего Зэйгара без ритуальной маски, коя обязательна для всех свободных от брачных уз наследников престола, мало кто видел, зато его родители, Император Гартон и Императрица Сейли, были на диво красивой парой. У таких, как правило, рождаются не менее красивые дети.

   - По-моему, у тебя уже снесло! Я видела Императора, вернее, его глаза... и каждый раз чувствовала настоящий ужас - как-то не вяжется все это со светлой и прекрасной «истинной любовью»! - передернула плечиками целительница. - Может, этот артефакт уже исчерпал заложенные в него силы? И вообще, чего ты полез его прятать?!

   - Да по той же причине, что и ты от женишка бегаешь! Не нравится мне он, хоть убей! Правильно ты сказала - от него ужас исходит. Такому только дай колечком завладеть - тут же под себя драконов подомнет. И тогда... - Я безнадежно махнул рукой.

   - А как же заклятие? Магия слова? Кольцо теперь свахой работает, а не рабовладельцем!

   - Заклятие... Как его наложили - истинной любовью и добром, - так и снять можно - ненавистью и злом. Довольно одного злодеяния, которое осквернило бы магию кольца - и все вернется на круги своя.

   - Злодеяние? Например? Что может разрушить магию слова?

   - Например? Да пожалуйста! Да хоть вот это - простенько и со вкусом: убийство молодой жены! Ненависть губит любовь, кровь невинной жертвы, погибшей отчасти и по вине кольца, - магию добра. Ну что? Может, хочешь вернуться во дворец?

   - Возвращаться - плохая примета, - зябко поежилась Ольна. Ей стало явно не по себе от моих откровений. - И вообще, если я и захочу совершить самоубийство, что само по себе маловероятно, то найду более приятный способ!

   - Лучше б ты об этом подумала, когда кольцо на палец надевала! - не удержался я. - Любопытство и не таких губило!

   - Ошибаешься! Тут не любопытство виновато... а один не в меру шустрый дракон, ныкающий кольца в самые неподходящие для того места! - парировала девушка.

   - Ага! Вы, целители, предпочитаете нешустрых драконов! - ехидно фыркнул я, отшатываясь от костра и меняя ипостась. - Лапы, - я протянул вперед правую переднюю конечность, - на растирания от ревматизма! Клыки, - я продемонстрировал свои жевательные орудия, - на зелья от желудочных колик! Чешую, - я повернулся боком, - на магические амулеты или просто для красоты! Ну а хвост, - я раздраженно махнул означенной частью тела, - говорят, великолепный, изысканнейший деликатес! Ничего не забыл? - деловито поинтересовался я, вновь принимая человеческий облик и возвращаясь на место.

   Но целительница не откликалась, уставившись на меня странно затуманившимся взором. На ее губах застыла мечтательная улыбка. Я помахал рукой у нее перед лицом, а потом до меня дошло...

   - Э-эй, хватит смотреть на меня как на подарочный набор компонентов для зелий и декоктов!!! - возопил я.

   - А? - недоуменно моргнула Ольна, возвращаясь в реальный мир. - То есть... прости, пожалуйста! Это... ммм... профессиональное!

   - Сочувствую! - едко улыбнулся я. - И насколько это у тебя запущено? Надеюсь, в одно вовсе не прекрасное утро я не проснусь без хвоста или там крыльев?

   - Не проснешься, - хмыкнула она. - Хотя бы потому, что спишь в человеческой ипостаси.

   - Вот спасибо, утешила! - аж поперхнулся я. - Я теперь вообще спать перестану!

   - А вот это ты зря, - рассудительно заметила целительница. - Поспать нам сейчас не помешает. И так заболтались, а скоро уже рассвет.

   - Спи, - кивнул я. - Силы нам завтра действительно понадобятся... А я покараулю.

   - Так нечестно! Я буду отдыхать, а как же ты? - нахмурила бровки Ольна, сворачиваясь уютным клубочком на расстеленном поверх густой травки плаще.

   - А я - дракон, - ухмыльнулся я, подбрасывая в костерок пару веток, - и этим все сказано!

   * * *

   - Пьяная скотина!!!

   На пол полетел перевернутый столик, зазвенели по мрамору осколки хрустальных фужеров, кровавыми каплями застыло выплеснувшееся из графина вино.

   - Зэйгар, не забывайся, - прищурил хищные глаза Дэнфи, спокойно глядя на взбешенного Императора.

   - Безопасность дворца - твоя забота! - прошипел правитель Давериона, беспомощно сжимая кулаки.

   - А сохранность кольца и невесты - твоя, - парировал герцог Ритарский, рассеянно посматривая в распахнутое в ночь окно. - Остынь. Гвардейцы прочесывают город и прилегающие территории. Мои ребята тоже без дела не сидят. Девчонка далеко не уйдет, она напугана, растеряна и не знает местности... Уже к утру Ольна Элери будет во дворце.

   - Отлично, - недобро усмехнулся Зэйгар.

   - А вот этого не надо, - предупреждающе промурлыкал Орлуд. - Никаких угроз и скандалов... Девочка упряма, и ты должен завоевать ее доверие... Куда это ты?

   Император остановился на полпути и неохотно бросил через плечо:

   - К магу. Пусть тоже ищет девчонку. Думаю, кольцо послужит неплохим «маяком».

   Герцог задумчиво посмотрел на захлопнувшуюся за Императором дверь, перевел взгляд на окно, подмигнул серебристой луне и прошептал, найдя в темном небе созвездие Дракона:

   - Ольна, Ольна, Ольна... Надеюсь, сегодня ветреная Шеньез улыбнется тебе, мое наказание... мое искупление...

ГЛАВА ПЯТАЯ. ОЛЬНА

   - ...девятнадцать, двадцать... двадцать один... и впереди еще трое... Эк как они переполошились, - шептал я, лежа в зарослях дикого шиповника.

   Притаившаяся рядышком Ольна даже дышать не смела, с ужасом посматривая на наводненный императорскими гвардейцами тракт. Вообще-то, прочесывали они не только дорогу, но и лес. Пару раз особо шустрые едва не наступили на нас, но не заметили и прошли мимо, ругая сквозь зубы Императора, свое непосредственное начальство в лице капитана и полуденное светило, которое равнодушно поливало облаченных в форму ребятушек раскаленными потоками золотистых лучей. Перепуганная Ольна цветом лица сливалась с нежной травкой, я же не особо переживал из-за поисков - дракона не каждый найти сможет, особенно - в лесу. В горах, к примеру, я бы даже прятаться не стал - и этим поисковикам не поздоровилось бы. Увы, увы... До родных гор далековато, и хвала Навьену*//Навьен - бог-покровитель лесов, полей и животных (природы)//, что приютил нас с целительницей под своим кровом. Да и мои врожденные способности к маскировке, которым Ольна не пожелала довериться целиком и полностью, обижать не стоит, без них нас давно бы уже нашли, никакие кусты не помогли бы... какими бы надежными они ни казались целительнице.

   - Давно мне не было так страшно, - дрожащим голосом призналась Ольна, когда обозленные очередной неудачей гвардейцы наконец-то убрались восвояси, а мы покинули свое колючее пристанище.

   - Значит, тебе повезло, - лаконично ответствовал я, выдирая из своей спутанной шевелюры веточки и листья. - И дай-то Шеньез, чтобы сегодняшнее происшествие так и осталось самым страшным в твоей жизни...

   - О чем это ты? - спросила целительница, глядя, как я роюсь в ее бауле.

   - О том, что неплохо было бы поесть, - пробормотал я.

   - Решил закусить моими травами? - усмехнулась Ольна. - Учти, там есть ядовитые...

   - После утреннего забега, коий нам устроили эти милые ребятушки, мне уже никакой яд не страшен, - хмыкнул я, нашаривая-таки искомое. - Ага! Вот, держи!

   Девушка осторожно взяла сверток, развернула белую салфетку и удивленно ахнула:

   - Вир! Откуда?! Я же точно помню, что не брала еду...

   - Это я взял, - улыбнулся я. - Когда мимо кухни проходили... Помнишь, ты тогда еще с гвардейцем разговаривала?

   - Ну ты и... - Целительница запнулась, покачала головой. - Когда успел?!

   - На какие только подвиги не способен голодный дракон! - вздохнул я, плотоядно поглядывая на разложенные на травке каравай хлеба, голову сыра и пяток вареных яиц.

   - Вир, ты - прелесть! - с чувством поведала мне Ольна.

   - Ну что ты, - скромно захлопал я ресницами. - Просто я практичный и запасливый... как хомяк.

   - Не думала, что между драконами и хомяками есть какая-то связь, - улыбнулась она.

   - Ну как же! И те, и другие любят покушать, - ухмыльнулся я, нацеливаясь на сыр.

   * * *

   То ли лес оказался больше, чем я думал, то ли мы заблудились, но к исходу дня из него так и не выбрались. Гвардейцы нам на глаза не попадались (вернее сказать, это мы не попались гвардейцам), таинственные хитты тоже не почтили нас своим появлением, а потому на привал мы расположились без особых страхов и с огромным удовольствием. И то - весь день по лесу петляли, словно бешеные зайцы. Навьен Навьеном, но на милость богов чрезмерно полагаться тоже не стоит, они себе на уме - да и кто с них, высших, спросит, ежели что не так?

   Привал устроили на небольшой полянке, разожгли костер, перекусили, благо что ни я, ни целительница особым аппетитом не отличались, и прихваченных мною припасов хватило и на ужин, да еще на завтрак с обедом осталось. Расположившись возле костра, мы принялись за привычное уже дело - разговоры.

   Ольну, понятное дело, очень интересовали драконы, про которых она почти ничего не знала, и я взялся заполнить этот пробел в ее знаниях, охотно рассказывая различные истории, веселые и не очень. Про зеленых драконов, чрезвычайно редко принимающих человеческий облик и предпочитающих жить в крылатой ипостаси, наиболее жадных до сокровищ и обожающих потреблять на обед и ужин благородных рыцарей, мечтающих о славе великих драконоборцев. Про красных, или огненных, змиев - фэйсаров, способных становиться пламенем, зачастую покровительствующих боевым магам и неравнодушных к красивым девушкам, вследствие чего тоже не избежали внимания со стороны отважных драконоборцев (чаще всего - рогатых). Про золотых драконов, самый малочисленный клан, которому нет никакого дела до остальных рас - как и эльфам, чей облик они принимают во второй своей ипостаси. Невыносимо красивые, безмерно гордые напыщенные снобы, по этой части заткнувшие за пояс самих остроухих. Про «вестников небес» - черных драконов, воинов-одиночек, беспрестанно бродящих по миру и исполняющих волю богов - по крайней мере, так принято считать; вызов на поединок, брошенный «вестником», сродни смертному приговору, а про погибшего в схватке с черным драконом говорили, что он навлек на себя гнев богов*//Существует и другое мнение, что в обличье черных драконов на землю спускаются сами боги//... Про легендарного Белого дракона, которого никто не видел, но о чьем существовании знают все. В наших преданиях говорится о том, что именно он дал начало всем кланам и что однажды Отец вернется к своим детям, чтобы принять участие в Последней Битве с силами Тьмы, так что его явления никто и не жаждет, надеясь, что как-нибудь пронесет. Кроме, пожалуй, ярых фанатиков, истово готовящихся к концу света с самого сотворения мира и способных узреть Последнюю Битву даже в банальной ссоре что-то не поделивших соседей. И, конечно же, про свой народ, наиболее близкий к людям - как физически, так и психологически... к несчастью.

   - Вир, говорят, что серебряные драконы живут на севере... - проговорила целительница, неотрывно смотря на огонь.

   - Угу. Там есть прекрасная Долина*, окруженная горами, на вершинах которых искрится снег, и... - тут я спохватился, прикусил длинный язык и сердито засопел, теребя рукав куртки.

   *На севере Давериона расположен Снежный Хребет, среди гор которого и притаилась Хрустальная Долина, надежно укрытая от любопытных глаз

   - Ты чего это, Вир? Что случилось? - удивилась Ольна.

   - Ничего, - пожал плечами я. - Просто я уже и так много наболтал.

   - Не доверяешь? - чуть улыбнулась девушка.

   - Угадала. Вы, люди, - странные существа. Для вас сплетня - слаще хлеба насущного. А стукнутым на голову рыцарям и уроненным в детстве с печки героям хватит и туманного намека... Я не враг своему народу!

   А еще я не желаю вспоминать о том, что произошло... не желаю думать о тех, кто остался там... не желаю, чтобы целительница почувствовала горечь, до краев наполняющую мою душу при одной только мысли о родном доме...

   - Что же тогда ты, такой недоверчивый, делаешь среди нас, вероломных людишек? - с любопытством спросила Ольна, ничуть не обидевшись на мою прочувствованную речь.

   - Люблю пощекотать нервы, - хмыкнул я, отогнав болезненные воспоминания.

   - Понятно. Говорить не хочешь, - сделала правильный вывод целительница. - Не буду настаивать.

   Я помимо воли улыбнулся. Благодарно. И спросил:

   - А твои родители? Где они?

   Я тут же пожалел об этом, заметив, как помрачнело милое личико девушки. Но через мгновение она беспечно пожала плечиками и с нарочитой небрежностью в голосе ответила:

   - Понятия не имею. Может, живут и здравствуют где-то в этом мире... может, уже на небесах. В любом случае, я никогда их не знала.

   - Как это? - не подумав, брякнул я.

   - Я - подкидыш, Вир, - глядя на меня спокойными карими, с отблесками серебра, глазами, проговорила Ольна. - Понимаешь? Меня просто подкинули на порог дома деревенской знахарки, словно слепого котенка. Хотя... могло быть и хуже. Спасибо что не утопили. Трогательная родительская забота, не так ли?

   - П-прости, - пробормотал я, чувствуя себя ужасно неловко, словно хвостом улей со злющими пчелами сбил - вроде и не будет драконьей шкуре от них вреда, а все равно...

   - За что? - усмехнулась целительница. - Ты-то ни в чем не виноват.

   - И тебя что - знахарка воспитывала, да? - не удержался от очередного бестактного вопроса я. - Это она тебя обучила своему ремеслу?

   - До десяти лет - да, - кивнула девушка. - Шиара обучила меня всему, что знала. На том бы все и закончилось, и стала бы я, подобно ей, деревенской знахаркой, если бы не пришел к нам один человек...

   Ольна надолго замолчала, а пламя костра, разгораясь и освещая ее лицо, то и дело выхватывало из темноты отражающиеся на нем эмоции.

   - И что? - не выдержал я.

   - Тебе и правда интересно? - удивилась девушка, поднимая на меня глаза. Я поспешно кивнул, и она, вздохнув, продолжила: - Ладно, расскажу.

   Ольна вновь погрузилась в раздумья. А меня начало сжигать столь знакомое чувство - любопытство. Странное такое ощущение, сродни жажде путешествующего по пустыне.

   - И он стал жить у Шиары, твоей приемной матери, - вставил я, стремясь утолить «жажду».

   - Да, ты прав, - очнулась от грез целительница. - Мне тогда только что исполнилось десять. И меня не слишком любили в деревне. Кто же любит подкидышей без роду без племени, с непонятно какой наследственностью и, возможно, имеющих темные наклонности... И вообще, где гарантия, что это не нечисть, пытающаяся подобраться к людям? Из подкидышей чаще всего вырастают ведьмы и колдуны. Такой вот расклад - не в мою пользу. И даже то, что никаких магических способностей у меня тогда не наблюдалось, никого не смущало. Все равно - чужая. Меня и терпели-то только из уважения к матери. А тут появился человек, единственный, не считая, разумеется, Шиары, принявший меня без всяких условий. Тильхард и научил меня основам целительства. Откуда он сам все это знал - неизвестно. Он вообще о себе ничего не говорил. Мы с мамой пытались излечить его покалеченную ногу, но перелом был слишком давним. И жестоким. Такой при неудачном падении не заработаешь. Даже в случайной драке. Тут явно постарались разумные существа, вложив дарованный богами разум в отнюдь не благое дело. Тильхард и об этом молчал, на все расспросы лишь улыбался и отшучивался.

   А потом, когда мне исполнилось шестнадцать, в деревню пришли странные люди. Тоже высокие и сереброволосые, но - другие. Твердые, безжизненные, жестокие. Когда Тильхард их увидел, он просто с лица спал. И вышел к ним, строго-настрого запретив мне высовываться. Даже к окну подходить. Только я ослушалась - и все видела. Они недолго разговаривали. Пришельцы, трое мужчин, стояли напротив Тильхарда, и от них исходила такая угроза... А потом они ушли. Тильхард после этого полчаса стоял на морозе и смотрел на лес. В одной рубахе, брюках и с непокрытой головой. Я уже хотела ослушаться и за ним выбежать, но он сам пришел. Потрепал меня по волосам, попросил у мамы чая. И ни слова - о странных незнакомцах. Словно ничего и не случилось. Но случилось же, я видела. У него глаза другими стали. Застывшими, обреченными. Словно лишенными надежды.

   Ночью я не спала - все думала, на все лады вертела странную встречу, но никак не могла понять, что так напугало Тильхарда. Под утро я услышала шаги - совсем рядом с кроватью. Я бы их из тысячи узнала. Хотела сесть, спросить, в чем дело, поговорить - но даже пошевелиться не смогла. А Тильхард провел рукой по моей щеке, прошептал несколько слов на непонятном языке... и ушел.

   Насовсем.

   Утром мы нашли лишь невесть откуда взявшуюся посреди зимы белую розу на столе да мешочек с серебряными монетами. С тех пор я больше Тильхарда не видела. А потом и меня потянуло в дорогу. И я тоже ушла - в ученицы к целителю.

   Ольна говорила спокойно и ровно, и только по бледным щекам время от времени скатывались прозрачные жемчужины слез.

   - А потом ты попала во дворец, нашла это дрилом клятое кольцо и теперь вынуждена болтаться неизвестно где в компании недружелюбного ящера-переростка, - заключил я, нарушая затянувшуюся паузу и чувствуя странную горечь - послевкусие рассказанной юной целительницей истории. В груди заворочалось что-то странное - то ли предчувствие, то ли воспоминание, я так и не понял, да и не стремился к этому, если честно, боясь потревожить собственную рану.

   - Да, - сквозь слезы улыбнулась девушка, одарив меня ласковым взглядом. - Только ты - вовсе не такой, Вир.

   - Ты не можешь этого знать, - упрямо буркнул я.

   - Знать - может, и не могу. Зато я могу чувствовать. Тильхард сказал однажды, что это мой дар - чувствовать других живых существ и природу. Правы оказались деревенские кумушки - у подкидыша обнаружились-таки магические способности. Странные, правда, но все же. Я потому и смогла стать целительницей... так быстро. Меня ты не обманешь, Вир.

   - Вряд ли я могу считаться живым существом, - фыркнул я в ответ. - Я - дракон. Хитрый, изворотливый, злобный, жадный...

   - ...и с непроизносимым именем, - скучающим тоном закончила Ольна. - Типичный чешуйчатый ящер, годный только для зелий! Может, ты еще и девиц периодически таскаешь в свои мрачные пещеры?

   - В точку, дорогая! - подхватил я, расплываясь в клыкастой ухмылке и добавляя в голос побольше зловещих ноток. - Мое любимейшее занятие! Жизни без этого не мыслю. Вот и сейчас не смог удержаться - стырил-таки очередную девицу! Ты что, действительно думаешь, что мы направляемся в Армир? Наивная молоденькая дурочка! Мы идем - вернее, я тебя тащу - в мои мрачные пещеры!

   - Хорош придуриваться, Вир! - давясь смехом, проговорила Ольна. Я ощерился и, выпустив когти и расставив руки в стороны, тихо, но жутко завыл. После чего целительница окончательно сложилась пополам... от хохота. Секундой позже я принял такое же положение, не в силах остановиться.

   - А если честно, - наконец-то разогнувшись и смахивая с глаз слезы (уже не горя, а веселья, хвала всем богам!), проговорила все еще подхихикивающая девушка, - как на самом деле насчет этого?

   - Чего - этого? - состроил удивленную физиономию я, потирая ноющие от смеха ребра.

   - Ну... девиц! Во всех сказаниях говорится, что драконы просто обязаны умыкать прекрасных дев в свои ужасные логовища!

   - Эх, начитанная ты наша... - тяжко вздохнул я. - Вот сама подумай - на кой дрил они сдались драконам?

   - Кто - они? Сказания? - хихикнула Ольна.

   - Девицы! Пользы - никакой: ни к уборке пещер не припашешь, потому как ручки нежные намозолить боятся, ни схарчить на худой конец нельзя - из-за вашей дурацкой моды на фигуры типа «кости да кожа» - будто мужики собаки, на такое кидаться! Зато неприятностей - целый букет. Пышный такой, махровый. Вопят нещадно - это раз. А у меня уши не казенные, да и вообще, от любых громких резких звуков зубы болят. Капризничают - два. Это они, видите ли, не любят, на то у них, о ужас, аллергия! Тут они спать не будут - жестко, там - пыльно, сям - неудобно! Ни о чем не поговоришь, опять же, - разве что о шмотках и парнях. А меня, какая жалость, сии темы совершенно не волнуют. Особенно - последняя. И, конечно же, эти самые парни. Они же - рыцари, принцы и просто дурни деревенские, сказок бабкиных в детстве переслушавшие. Стекаются к логову толпами, орут, галдят, оружием бряцают, заговоренными амулетами воняют, матюгаются, словами неприличными стены расписывают... Ужасть! И все ради чего? То-то и оно, что не из-за чего...

   - Убедительно, - улыбнулась целительница. - Что, личный опыт?

   - Упаси боги! - открестился я. - Я из тех, кто предпочитает учиться на чужих ошибках. А это - опыт моего троюродного дядюшки. У него до сих пор аллергия на рыцарей. Сам виноват - нечего в дом таскать что ни попадя, особенно если это что-то весьма напоминает склочную женщину! Он, кстати, потом и от тетушки схлопотал... да неслабо так - неделю жалел, что его драконоборцы на кусочки не распилили.

   - На кусочки? А для чего драконоборцам кусочки?

   - Вам, магам да целителям, лучше знать, для чего!

   - Ну не знаю! Лично я ни у кого ничего не отпиливала! - безуспешно борясь со смехом, выдала Ольна.

   Я тут же представил хрупкую целительницу с огромным тесаком в руках, пытающуюся оттяпать полхвоста у... ну, скажем, у меня же, - и вновь зашелся в болезненном для ребер нервном хохоте.

   - Тихо, Вир! - вдруг страшным шепотом проговорила Ольна, хватая меня за руку. Я мигом оборвал смех и прислушался.

   Жалобно всхлипнул костер, выстрелил в небо снопом искр... и погас. Резко наступившая тьма ослепила - на мгновение, но его хватило для того, чтобы обострились все чувства. Странная, сгустившаяся тишина очень сильно мне не понравилась. А еще больше - то, что в этом вязком безмолвии под чьими-то тяжелыми сапогами потрескивали сухие веточки, и шаги эти неумолимо приближались к нам.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ОТВЕРЖЕННЫЕ

   Нас окружали. Подползали, подходили, подкрадывались. Тишина разбилась вдребезги, сменившись настоящей паникой. Лес роптал, глухо и тревожно. Я сменил ипостась, расправил крылья, грозно зашипел, надеясь произвести должный эффект на невидимого противника. Но хитты (а кто еще - не гвардейцы же, в самом деле!), видимо, не знали, что такое драконы и с чем их едят. Или, наоборот, слишком хорошо знали и оттого ни капли меня не боялись. Ольна, невероятно бледная, стояла неподвижно, расширенными глазами вглядываясь во враждебную тьму.

   Где-то справа хрупнула сухая ветка. И все неожиданно стихло.

   Затишье перед бурей...

   Они напали слаженно, все вместе, заключив нас в плотное кольцо. Целительница невольно вскрикнула, вскидывая перед собой сумку с травами. Словно щит. К сожалению, хлипкий и ненадежный... Я кровожадно рыкнул и сбил хвостом несколько особо проворных теней, первыми добежавших до нас. А потом еще троих и одного... четверых... двоих... Лес наполнился криками ярости и боли - все-таки не каждому понравится получить по физиономии шипованным хвостом или схлопотать крепким крылом по затылку. Скосив глаза, я с приятным удивлением заметил, как ловко орудует сумкой Ольна, ничуть не заботясь о сохранности «ценных снадобий», над коими так тряслась всю дорогу. Знать, не совсем безнадежна. В отличие от ситуации. На победу нам рассчитывать не приходилось ввиду многократно превосходящего наши скромные резервы числа противника. Я уже решил было подпалить лес, дабы устроить агрессорам «пикничок с шашлычком», как над полем - вернее, поляной - боя разнесся хриплый, словно карканье ворона, властный голос:

   - Довольно!

   Он эхом заметался среди деревьев и стих где-то в высоких кронах, успев добиться главного - дикая орда прекратила попытки растерзать нас на месте. Более того, почтительно расступилась, пропуская вперед устало ссутулившегося человека, зябко кутающегося в неопределенного цвета плащ. Остроконечный глубокий капюшон полностью скрывал лицо, и я отчего-то вспомнил паломников, с помощью которых нам удалось покинуть столицу. Некоторое время невидимые глаза изучали наши перепуганные лица (я вернулся в свое любимое обличье), и мне показалось, что хитт вздрогнул, натолкнувшись на взгляд Ольны.

   - Вы пойдете со мной, - глухо прохрипел он и, сделав знак следовать за ним, развернулся и направился в глубь леса.

   Мы с девушкой нерешительно переглянулись. Идти неизвестно куда неизвестно с кем? На такое отважится разве что круглый идиот с полным отсутствием воображения. Но, с другой стороны, оставаться в компании угрюмо зыркающих из-под колпаков хиттов хотелось еще меньше. И потому мы, подхватив вещи и судорожно вцепившись друг в друга, опасливо последовали за простуженным - судя по голосу - незнакомцем.

   Вскоре впереди показалось небольшое селеньице. Самое обычное, только - лесное. Домишки жались к вековым стволам, словно прося у них защиты, и были практически незаметны, слившись с корой. Незнакомец уверенно вел нас к самому крайнему дому, ветхому, но еще довольно крепкому, приземистому, обросшему мхом, крытому ветками и старой сухой корой. До него оставалось всего ничего, когда наш провожатый насторожился и замер, прислушиваясь к чернильной тьме. Мы с Ольной испуганно прижались друг к другу, накрепко сцепив пальцы.

   - Идите в дом. Быстро! - отрывисто приказал хитт.

   - Но... - возразил было я, завороженный нереальной тишиной. И тут же уловил далекий шелест. Тихий, будто шепот ветра в камышах.

   Или...

   - Это гвэрхи, - заметив мой изумленный взгляд, объяснил наш проводник.

   - Что? - удивилась целительница.

   - Хищные твари, на первый взгляд - обычные ночные бабочки, только очень крупные.

   - А на второй? - нервно спросил я, уже явственно различая шорох мягких кожистых крыльев.

   - Второго может не быть, - ухмыльнулся хитт.

   Переглянувшись, мы с Ольной живо затопали к избушке, успев услышать неопределенное хмыканье за спиной. Ну-ну, пусть веселится. Может, для него хищные мотыльки - привычное явление, а вот для нас - полная дикость.

   - Живо!

   Хлесткий окрик заставил нас буквально вломиться в крошечные темные сени. Хлопнула дверь, заскрежетал засов - и в следующий миг по стенам и крышам избушки что-то зашуршало, заскрипело, противно, до дрожи в коленях и ледяных мурашек по коже.

   - Это что?! - нервно выдохнула Ольна, едва переведя дух.

   - Достопримечательность нашей скромной обители, - усмехнулся хитт, пропустив нас в единственную, чуть побольше сеней, комнатку и привычно, на ощупь, зажигая свечи. - Чужаки здесь долго не живут.

   - Подумаешь, какие-то насекомые! - пренебрежительно отозвался я, прилипнув носом к мутному, скверного качества стеклу маленького окошечка. - Да их, между прочим, некоторые народы даже едят!

   - Проблема в том, что эти насекомые предпочитают есть сами, причем только некоторыми народами не ограничиваются, - хмыкнул хозяин избушки. - Гвэрхи всеядны.

   - Гадость, - оценил я, передернувшись.

   - А если серьезно, ходят слухи, что они заразны. И через один-единственный их укус можно стать такими, как мы, - с плохо скрытой горькой усмешкой дополнил лесной житель. - Для нас гвэрхи неопасны.

   - Глупые суеверия, - возмущенно отозвалась Ольна. Хитт пожал плечами, скинул плащ и наконец-то стянул с себя жуткий платок, закрывавший пол-лица. Я с интересом уставился на него.

   Молодой мужчина, человек, светлоглазый, смуглый, черноволосый, высокий, чуть худощавый, но сильный, сразу видно - воин. Тонкие белые шрамы на щеках, словно метка отчуждения, раз и навсегда заказали ему, как и десяткам подобных, дорогу назад, в города и села, к тем, кто когда-то любил их - и кого любили они.

   А вот хитт, в свою очередь, не замечая меня и затаив дыхание смотрел на Ольну, сражающуюся с непокорными завязками плаща. Смотрел недоверчиво, даже испуганно, с полубезумной надеждой в потемневших глазах... Целительница, распутав последний узел и уловив напряженную тишину, вздрогнула и подняла взгляд на хитта. И точно такие же чувства, как и у него, заплескались в ее затянувшихся серебряным туманом глазах...

   - Атлар... - потрясенно прошептала девушка. - Ты?..

   - Ольна... - горько, как-то виновато улыбнулся хитт.

   - Прошло столько времени, - странным голосом произнесла целительница - и шагнула вперед.

   - Не надо, - покачал головой Атлар, отступая. - Ольна, я болен.

   - И что? - тут же вскинулась девушка, сверкая глазами.

   - Я опасен, - опустив голову, прошептал мужчина. - Я...

   - Какая чушь! - гневно воскликнула она. - Какая чушь... Я - целительница, а не суеверная горожанка! Атлар! Что случилось? Что произошло? Почему?..

   - Мы не выбираем свою судьбу, Ольна, - пожал плечами мужчина. - Не такой смерти я искал...

   - Нужно искать жизни, а не смерти! - сдвинула бровки целительница. - Ты обещал мне!

   - Иные обещания невыполнимы, - невесело усмехнулся Атлар и посмотрел на меня, замершего у окна: - Вы, верно, устали с дороги. Присаживайся, парень, в ногах правды нет.

   - Это Вир, - представила меня Ольна. - Мой друг и попутчик. Мы... впутались в грязную историю... впрочем, сейчас это не важно. Расскажи мне. Расскажи мне все, Атлар!

   Хитт вздохнул и присел на лавку. Ольна устроилась рядом и болезненно поморщилась, когда он отодвинулся на самый край. Я примостился у окна, насторожив уши и сгорая от любопытства. Заразиться я не боялся - тоже ведь не суеверный горожанин, а вполне просвещенный дракон и прекрасно знаю, что смертельная болезнь передается только через кровь. Истина эта не скрывалась, однако люди по-прежнему упорно избегали заболевших, изгоняя их из селений, лишая нормальной жизни.

   Сначала, по просьбе Атлара, о наших злоключениях рассказала Ольна. Хитт мрачнел и кусал губы, сожалея, что не в силах помочь ей. Несколько раз уточнял детали, думал о чем-то, бессильно сжимая кулаки, а потом потребовал с меня страшную клятву, что я ни при каких обстоятельствах не оставлю девушку одну. Я, невзирая на сопротивление и протесты Ольны, с удовольствием эту самую клятву дал, после чего наступил черед истории Атлара.

   Мужчина говорил недолго и почти без эмоций. О том, как стал наемником. Об ожесточенном бое, в котором полегли почти все его товарищи по оружию. О смертельном ранении, полученном им самим. О дурной крови, попавшей в открытую рану. О том, как его спасли и поставили на ноги. И о том, как на его щеках, отсекая от прошлой жизни, появились две ровные белые полоски - печать Тувора*//Тувор - бог, повелитель смерти//.

   - Ты хотел уйти за пределы Давериона. А вместо этого стал его тенью, - с горечью прошептала целительница. Мужчина чуть заметно улыбнулся, помолчал и медленно проговорил:

   - Я был за пределами Империи. Я много видел. Слишком много. И я искал покоя. В битвах, сражениях, опасных походах. А теперь вместо гибели на поле боя, с мечом в руках, как и подобает воину, я обречен тихо угасать, окруженный презрением и непониманием. Я проклят.

   - Ты не проклят! Ты болен. Я могу тебе помочь. - Ольна потянулась к Атлару, но тот отпрянул от нее, не позволив к себе прикоснуться.

   - Нет, милая. Поздно. Не нужно, прошу тебя.

   - Что? Ты тоже веришь во все эти ужасные глупости, что при лечении можно заразить лекаря?! Но ведь это полнейший бред! Ты неопасен для людей! Ты...

   - Изгой, - спокойно докончил Атлар. И это спокойствие больно ранило Ольну.

   - Не. Смей. Так. Говорить, - выдохнула она, и ее губы задрожали от бессильной ярости.

   И я прекрасно понимал девушку: Атлара, так же как и сотни подобных ему, губила вовсе не болезнь, а сами люди. Их необоснованный страх, суеверные предубеждения, тупое равнодушие. Отмеченные дланью Тувора погибали. Но лишь единицы - от самого «проклятья», а в основном - от голода, холода, одиночества, отчаяния. Потому что им отказывали практически во всем - в работе, дружбе, поддержке, теплом угле, доверии, заботе; выгоняли на улицу даже в самый лютый мороз, шарахались от них, не желали замечать их боль.

   Ольна была в отчаянии. Молодой мужчина, сидящий напротив нас, умирал от человеческого равнодушия. Нет, пожалуй, от малодушия или даже бездушия. И сам, кажется, верил в то, что опасен для людей. Возможно, ему просто надоело убеждать всех в обратном. Кончились силы, кончились слова, и все затопила покорность судьбе.

   - Мне не страшно, милая, - улыбнулся Атлар, заметив слезы ярости, блестящие на щеках целительницы. - Там меня ждет Эни. Я очень устал без нее. Я даже рад, что совсем скоро...

   - А я?! Как же я?! - взорвалась Ольна. - Почему ты не хочешь подумать обо мне?! Что буду делать без тебя я?!

   - Ты сильная. У тебя есть друзья. Я не боюсь за тебя, родная.

   - Я не сильная! Ты нужен мне! И я вылечу тебя. Чего бы мне это ни стоило!

   - Нет, ты не сделаешь этого. Я не позволю.

   Он не позволит. Я неоднократно слышал, что больного можно вылечить лишь тогда, когда он сам этого хочет. А если нет - лечение бессмысленно. Абсолютно. То есть Атлар может полностью закрыться от энергетического потока Ольны, и все ее усилия будут напрасны.

   - Я не хочу, - пробормотала задохнувшаяся от отчаяния девушка.

   - Ты смиришься. Так же, как смирился я, - вновь улыбнулся Атлар, по-прежнему держась от нас подальше. Потом встал и вышел прочь, скрывшись в лесной темноте и оставив нас размышлять над несправедливым устройством мира.

   Почему наше общество изгоняет, отторгает людей, которым можно еще помочь - при некоторой затрате времени, терпения и душевных сил? Почему отстраняется от них, как от ненужных, бездушных сломанных вещей?

   Не потому ли, что само в массе своей полностью бездушно?..

   Я взглянул на Ольну, отмечая нездоровое сияние звездочек в почерневшей глубине глаз.

   Ясен пень, она не отступится... И я готов был помочь ей во всем.

   Даже в откровенном безумии. Оное, кстати говоря, уже принялось оформляться в моей голове во вполне сносный план... Стоило еще раз все хорошенько обдумать, а пока... Пока вернулся Атлар.

   - Переночуете здесь, - сказал он, все так же держась от нас на расстоянии и пресекая все попытки целительницы приблизиться к нему. Поставил на грубо сколоченный стол плетеную корзину и пояснил: - Здесь еда. Вчера жрецы Эйды*//Эйда - богиня милосердия и справедливости// принесли. - Горькая усмешка скользнула по бледным губам. - Они - единственные, кто не чурается нас.

   Жрецы Эйды? Наверное, те самые «серые плащи», благодаря которым мы сумели вырваться из города...

   - Они приносят вам еду? - влез я, краем глаза заметив, как задрожали руки Ольны, а глаза наполнились слезами.

   - Еду, одежду и еще кое-чего по мелочи, - пожал плечами Атлар. - Эйда - богиня милосердия, она не отворачивается даже от таких, как мы.

   - Каких?! - тут же подскочила девушка, не выдержав этих слов. - Вы - такие же люди... Атлар!..

   - Ольна, - прервал ее хитт устало. - Не надо... Я смирился со своей судьбой. И... мне жаль, что мы встретились. Лучше бы ты считала меня умершим... - Осекшись, Атлар резко развернулся и вышел, бросив на целительницу мучительно-тоскливый взгляд.

   Ольна всхлипнула и вновь упала на лавку, ожесточенно размазывая горькие слезы по пылающим щекам. Она пыталась держаться - и держалась. Из последних сил. Надолго ли ее хватит?..

   Я поспешно зарылся в принесенную Атларом корзину, изучая ее содержимое, и довольно хмыкнул, вытянув оттуда огромное желто-зеленое яблоко, наливное, сочное и на редкость аппетитное. Конечно, вряд ли это может утешить, но хотя бы отвлечь - на время... Улыбаясь, я протянул свою находку словно бы застывшей девушке:

   - Держи. Тебе нужно подкрепиться...

   Ольна вздрогнула, перевела на меня опустошенный взгляд и вяло улыбнулась в ответ, но руку все же протянула. Покатала яблоко в ладони, любуясь совершенной полупрозрачной кожурой, на которой плясали блики свечей, осторожно провела кончиками пальцев по крутому сочному боку... и изумленно охнула.

   - Ольна? Ты чего это? - удивился я, присаживаясь рядом.

   - Ничего. Так... - медленно ответила девушка, не в силах оторвать глаз от яблока. - Просто вспомнила кое-что...

   - Что?

   - Сон. Всего лишь свой вчерашний сон, не более...

   * * *

   ...Крупные желто-зеленые яблоки катились по траве, подпрыгивая и не останавливаясь, словно убегающие от кота мыши. Девушка, стоящая на коленях возле перевернутой корзинки, следила за ними растерянным и беспомощным взглядом... Чуть подальше, на тропе, обозначенной примятой колесами телег травой, стояла запряженная лихой тройкой карета. Она так неожиданно вывернулась из-за поворота лесной дороги...

   - Разиня!.. - зло выкрикнул выскочивший из кареты франтоватый молодой человек, тощий, с худым крысиным лицом и редкими, тщательно прилизанными волосенками, окатывая презрительным взглядом едва выпрыгнувшую из-под копыт разгоряченных лошадей девушку, корзинку и раскатившиеся яблоки.

   - Простите, уважаемый сэнн, я... - испуганно пролепетала девушка, не поднимаясь с колен и нервно теребя растрепавшуюся темную косу.

   - Что - ты?! Дрянь!.. - истерично взвизгнул щеголь, вырвав у кучера кнут и намереваясь хлестнуть съежившуюся и зажмурившуюся девушку.

   Но удара не последовало. Истеричные вопли сменились звуками ударов, свистом рассекаемого воздуха и болезненными подвываниями, зашуршали по траве торопливые шаги, но лесная дорога не опустела - девушка явно ощущала чье-то присутствие. Она осмелилась открыть глаза и обвела поляну взглядом. Ни щеголя, ни его кучера, ни лошадей не было - лишь карета со сломанным колесом осталась брошенной посреди тропы. А напротив, протягивая ей корзину с собранными яблоками, точно так же, как и она, на коленях, стоял молодой пепельноволосый мужчина с серебристо-серыми глазами.

   - Не бойся, они ушли, - улыбнувшись, сообщил он в ответ на удивленный взгляд девушки и поднялся на ноги, протягивая ей руку. - Позволь помочь тебе. Я - Дархон...

   - Герана, - отозвалась девушка, доверчиво вкладывая свою ладонь в его.

   Она уже не боялась.

   * * *

   - Ольна, - осторожно позвал я. О чем-то задумавшаяся девушка вздрогнула, едва не уронив яблоко, и посмотрела на меня. - Я придумал... Не знаю, поможет ли, но... выбора-то у нас все равно нет, не так ли?

   - Ты хочешь помочь? - удивленно спросила целительница. - Почему?

   - Если я - дракон, это еще не значит, что у меня нет сердца, - проворчал я.

   - Прости, я не хотела тебя обидеть, - поспешно заверила меня Ольна. - Просто... ты не боишься? Всякое говорят...

   - Боюсь! Боюсь, что однажды меня загрызет совесть - за то, что не помог, когда мог! - хмыкнул я. - Атлар... Он кто тебе?

   - Друг, - вздохнула девушка. - Самый лучший... Почти брат.

   - Хорошо! - Я вскочил с лавки и потер руки. - Ну, целительница, открывай свою сумку! Сейчас будем делать снадобье, кое никому даже и не снилось!

   - И чем же твое снадобье будет отличаться от других? - сквозь слезы улыбнулась Ольна, с надеждой глядя на меня.

   - Наличием в нем драконьей крови, - подмигнул растерявшейся от моего заявления девушке я.

   * * *

   Ночь пролетела как один миг. Задолго до первых лучей солнца Атлар вернулся и, застав нас на ногах, сообщил, что лучше нам уйти до того, как остальные хитты проснутся. Ольна не спорила и не плакала больше. Верно, что-то надломилось в ее душе, что-то важное... По крайней мере, выглядела она опустошенной.

   Мы шагали мимо неприметных избушек хиттов, таких же убогих, как и жилище Атлара, и чувствовали враждебные взгляды, бросаемые на нас из-за покосившихся дверей или приоткрытых ставен. Мы были здесь чужаками, пришельцами из другой, настоящей жизни, ход в которую им отныне заказан... Атлар, не оглядываясь, шел впереди. Я поддерживал спотыкающуюся на каждом шагу целительницу, чей взгляд ни на миг не отрывался от его напряженной спины. Ольна тяжело дышала, едва сдерживая слезы, и нервно сжимала ладони, затянутые в тонкие перчатки с обрезанными пальцами, надежно скрывающие от любопытных взглядов кольцо, - прощальный подарок Атлара.

   Расставание вышло невеселым. Атлар показал нам кратчайшую дорогу, коя, по его словам, должна вывести нас из леса уже к вечеру, и тяжело вздохнул, стараясь не смотреть на Ольну.

   - Атлар, пожалуйста, прими это, - тихо сказала целительница, протягивая мужчине флакон с изготовленным ночью снадобьем. - Это лекарство. Принимай по десять капель на стакан воды, перед сном, каждый день. Оно еще не опробовано, но... Я уверена, что оно поможет. Не может не помочь!

   - Ольна, милая, - покачал головой Атлар, - мне уже ничто не поможет... Если только чудо...

   - Это и есть чудо, - с трудом улыбнулась девушка. - Ты даже не представляешь себе! Настоящее чудо! Атлар... Умоляю, не сдавайся, ради меня! У меня ведь никого нет, кроме мамы и тебя. Не бросай меня, слышишь? Обещай, что будешь бороться!

   Мужчина осторожно, стараясь не касаться пальчиков девушки, принял флакон, сжал его в ладони и впервые за утро посмотрел в полные отчаяния и надежды глаза целительницы:

   - Я клянусь тебе, Ольна... Клянусь.

   * * *

   Мы шли молча. По щекам Ольны время от времени катились крупные прозрачные слезы, и она украдкой вытирала их рукавом платья - когда думала, что я не вижу. Я же переживал, подействует ли моя кровь. Вообще-то, должна... Драконы невосприимчивы ко всякой заразе, а кровь наша по праву считается эликсиром жизни (еще одна причина того, что мы живем отдельно от людей, которые всегда были не прочь обзавестись бессмертием за чужой счет). А если поможет? Хм... Для приготовления одного флакона снадобья нужно всего несколько капель крови, так что... думаю, мы должны остановить бледный призрак Тувора, пятнающий людей своей нечистой дланью! Вот такой вот порыв благородства с моей эгоистичной стороны. Наверное, это на меня общение с сердобольной целительницей так сказывается, не иначе!

   Свою драгоценную вазу я, к слову, оставил у Атлара. Под его честное слово сохранить ее в целости и сохранности, разумеется. Ну что ж, повод вернуться сюда я себе обеспечил... Посмотрим, что из всего этого в итоге получится.

   - Вир, - к исходу дня наконец-то заговорила Ольна, - что же мы будем делать дальше? Нас ищут патрули, ищут по всей стране...

   - Придется прятаться, - пожал плечами я.

   - До скончания веков? - уточнила Ольна. - Я не намерена всю жизнь шарахаться от каждого стражника!

   - И не нужно. Необходимо всего лишь выбраться из Империи, всего-то! - беззаботно махнул рукой я.

   - Ну да, ну конечно! - скептически улыбнулась девушка. - Так меня и выпустили! Да эта штука на моем пальце - словно сигнальный костер! А при том переполохе, царящем сейчас в Даверионе, перчатки не спасут!

   - Я смогу тебя вывести отсюда. На север, в нашу Долину. Там тебя не найдут. Драконы только рады будут, если кольцо вновь окажется в Долине, - подумав, предложил я, благоразумно умолчав о том, чего мне будет стоить возвращение.

   - Вир. Я - человек. Я не смогу всю жизнь прожить среди твоей расы. Меня не примут, никогда и ни при каких условиях! А всю жизнь ловить на себе косые взгляды - это не по мне! Даже ты мне до конца не доверяешь! Ты носишься со мной вовсе не потому, что я не хочу замуж, - просто ты не можешь допустить, чтобы кольцо попало к Императору.

   Целительница устало вздохнула, а я, покраснев, опустил глаза, хотя готов был с ней поспорить. Только вряд ли она бы мне поверила. Но нельзя же, чтобы я в ее глазах выглядел полным эгоистом! А потому будем действовать, а не красиво рассуждать.

   - Года два назад во дворце был шикарный прием по случаю... мм... уж и не помню, по какому именно, - подумав, начал я. - Мне любопытно стало, что там и как, вот и просочился на бал... почти инкогнито, так сказать. Все равно прибыло столько народа, что меня никто не запомнил и не заподозрил. Так вот... Была там одна девушка... Рэнна Мальене, дочка графа Абьенер, юная, бойкая и без меры нахальная особа. Думаю, даже ее папочка не подозревал, насколько... Пока граф тихо-мирно беседовал с Императором, девочка полазила по покоям дворца... от души. И нашла колечко...

   - И? - напряглась Ольна.

   - И почти два дня ходила в невестах Императора, пока однажды утречком колечко прямиком во время официального приема не соскочило и к ногам Зэйгара не подкатилось... Скандал бы-ы-ыл... Графа чуть было на плаху не отправили, но обошлось.

   - Видишь?! - воодушевилась целительница. - Может, и у меня так будет? А может, эта самая графинюшка что-то сделала, чтобы кольцо упало? Знаешь, где она живет?

   - Ольна, скорее всего, она что-то сделала для того, чтобы кольцо не снималось, да не рассчитала малость - вот оно в неподходящий момент характер и проявило! - осторожно предположил я. - Ты же - другое дело. Почему ты не хочешь понять, что все серьезно? Надо бежать из Давериона!

   - Вир, ты человеческий язык понимаешь? Или для плодотворного общения с тобой мне придется выучить драконий?!

   - Эвариэ, - вздохнул я.

   - Что? - не поняла сбитая с толку девушка.

   - Наш язык - эвариэ, - пояснил я. - А мой народ - эвари.

   - Красиво... - оценила Ольна. - Но не уходи от темы! Я не верю в дурацкие бредни насчет кольца! Эта штуковина буквально сплетена из магии... Ничего удивительного, что не снимается - просто я не знаю, как. А та девушка, возможно, знает! И если знает, то и мне скажет! Отведи меня к ней, иначе сама буду искать!

   - И попадешься первому же патрулю! - не выдержал я. - Твоя прелестная мордашка в каждом служебном магическом браслете красуется, вместо обычных рож законченных каторжников да висельников!

   - Тебе же хуже будет! - коварно улыбнулась целительница. - Попадусь я - и прощай, кольцо... и независимость гордого драконьего племени! Решать тебе!

   - Боги с тобой, - поморщился я. - Только предупреждаю - зря все это!

   - Вир! Спасибо! - улыбнулась Ольна, да так солнечно, что я растаял окончательно и бесповоротно, решив - а будь что будет!..

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ПЛАМЯ

   Неподалеку алыми стягами взвивались высокие костры, разрывая темную вуаль нежной майской ночи. Песни и звонкий смех, казалось, улетают в небо, к радостно-удивленным звездам и мудрой круглобокой луне.

   Праздник какой-то, наверное. Ну что же, по крайней мере, веселая ночка нам обеспечена... Я с любопытством поглядывал на беззаботно хохочущую молодежь, носящуюся меж деревьев, а Ольна отчего-то зябко ежилась, хотя было очень тепло.

   Мы не стали проситься на постой в маленькую, дворов на десять, деревеньку, по обоюдному согласию решив переночевать в расположенной рядом с ней березовой рощице. Так было привычнее, и потом, не хотелось лишний раз мозолить людям глаза. Кто знает, не забредет ли сюда патруль, расспрашивая местных жителей о темноволосой девушке со странными глазами... Что же касается бегающей по полянке веселящейся молодежи - сомневаюсь, что ей есть до нас хоть какое-нибудь дело.

   - Я не люблю огонь, - задумчиво прошептала Ольна. - Он напоминает о родной деревне...

   - Слушай, а ты ведь вообще ничего о ней не рассказывала, ну, с того раза, - посмотрел на нее я. Как и об Атларе. Впрочем, о нем я благоразумно промолчал.

   - Нечего рассказывать, - отвела взгляд девушка.

   - Что, прощание с односельчанами вышло холодным? - спросил я, вспомнив, как относились к Ольне в ее деревне. Целительница чуть заметно вздрогнула, и мне показалось, что в ее взгляде вспыхнула тьма, на мгновение поглотив ровное мерцание серебра.

   - Холодным? - повторила девушка, словно пробуя слово на вкус, и голос ее зазвучал странно и непривычно. - Нет, отнюдь. Оно было горячим... я бы даже сказала, пламенным. - Горькая усмешка пробежала по ее губам, затаилась в уголках рта не проходящей болью.

   - Хочешь поговорить об этом? - осторожно предложил я, уже жалея, что затеял этот разговор. Вот уж точно - бесчувственный ящер...

   - Прости, Вир, - покачала головой целительница. - Я не могу... Все еще не могу.

   - Ольна... Оль, послушай, самое горькое горе легче пережить, если поделиться им с кем-нибудь, - убежденно произнес я, легонько пожимая ее холодные ладошки. - Кошмары, поделенные на двоих, отступают и никогда больше не возвращаются...

   Ольна долго сидела молча, не поднимая головы, и я уж было решил, что зря снова влез со своими непрошенными советами, когда она вздохнула и тихо проговорила:

   - Это случилось почти пять лет назад, когда...

   * * *

   Это случилось почти пять лет назад. Тогда девушка и подумать не могла, что когда-либо покинет свою деревню. Хотя, может, она и думала об этом... но не всерьез. Мысли эти были похожи на увлекательную игру под названием «А что, если?» и все равно страшили... и притягивали.

   В один из жарких летних дней Шиара уехала из деревни - немного погостить у родственницы, живущей в небольшом городке неподалеку. Ольна осталась одна, ощущая всю важность доверия, которое оказала ей мать. Девушка неплохо разбиралась в травах и снадобьях, без колебаний могла поставить диагноз и безошибочно выбирала способ лечения, подходящий конкретному страждущему. Но вот только она сильно сомневалась, что в отсутствие знахарки кто-либо придет в их дом за помощью. Раньше они с матерью все делали вместе, и никто не смел косо смотреть на Ольну, боясь гнева Шиары. Но сейчас...

   Сейчас она одна. Девушка бесцельно бродила по дому, касаясь ладошкой стен и мебели, и боялась выйти за порог. Она прекрасно знала, о чем шептались у нее за спиной. Только никак не могла понять - за что?

   Вздохнув, Ольна села на лавку и посмотрела в окно. День клонился к вечеру. Надо бы делом заняться... Поднявшись, девушка достала травы, разожгла под котлом в жаровне огонь и приступила к своему любимому занятию - варке снадобий. Она чувствовала каждую травку, каждый цветок, стебелек. Она точно знала, что идеально сочетается друг с другом, а что лучше даже не хранить вместе. Комната мгновенно наполнилась пряными ароматами летнего луга, и Ольна, вдыхая эти запахи, наконец-то успокоилась - впервые за день...

   * * *

   Ее принесли в домик знахарки после заката - совсем еще молоденькую девушку, находящуюся в бессознательном состоянии. Ольна сразу узнала бледную красивую мордашку и густые светлые волосы - и ужаснулась. До дрожи в руках. Жена здешнего графа, владельца этих земель. Энния Лэнтэль. В замке почему-то никогда не было своего лекаря... Отбросив ненужные в данный момент мысли, дочь знахарки склонилась над графиней, предварительно выставив за дверь всех любопытных. Нашли развлечение...

   Казалось, Энния уже не дышит, и Ольна поняла, почему больную привезли сюда, а не доставили целительницу в замок, как обычно и делали, - каждое мгновение было на вес золота. Медлить больше нельзя. И на свой страх и риск Ольна взялась за лечение, отчаянно молясь всем богам сразу, дабы они сжалились над молодой и красивой девушкой.

   О, как же это было трудно!.. С каждым мгновением из графини уходила жизненная сила, и Ольна физически ощущала это. Она чувствовала боль и страх девушки, а еще - ее нежелание возвращаться. Это открытие поразило юную целительницу. Для того, чтобы встать на ноги, мало усилий одного лекаря. Нужно самому хотеть своего выздоровления. Графиня же отчаянно сопротивлялась всем попыткам Ольны спасти ее от неминуемого конца.

   - Что же ты делаешь, Эни, что? - шептала девушка, ни на миг не прекращая своих раз за разом отвергаемых попыток. - Ну если не ради меня, то хотя бы ради Атлара... Пожалуйста!..

   * * *

   Это было так давно... Но казалось, что только вчера босоногая деревенская девчушка в простом льняном платьице стояла в густой траве, недоверчиво глядя на богато одетого паренька, лихо сидящего в седле породистого вороного жеребца и улыбающегося ее неуверенности и подозрительности.

   - Ты что, боишься? Ну же, он не укусит!

   - Не укусит! Зато я упаду и сломаю шею! Не желаю, ваша светлость!

   - Не думал, что деревенские девочки настолько трусливы!

   - Неправда!

   - Тогда докажи!

   Ольна в задумчивости уставилась на протянутую руку графского сына, потом перевела взгляд на его огромного лоснящегося коня, который насмешливо фыркал, явно потешаясь над ней. Эх, и чего только не сделаешь из духа противоречия! Особенно когда тебе одиннадцать лет, пораненная босая нога довольно-таки сильно болит, а пешком до деревни - все равно что на край света. Сердито засопев, девочка вложила в широкую ладонь свою ладошку и оказалась на коне, позади молодого графа, который не смог сдержать улыбки - так судорожно вцепилась в него Ольна, пытаясь удержаться в седле.

   - Не бойся ты, Жар смирный, - проговорил он. - Тебе в деревню?

   - А разве господин граф знает туда дорогу? - удивилась девочка.

   - Господин граф - может быть, и нет. А я - знаю! - засмеялся паренек, пришпоривая коня.

   * * *

   Четыре года разницы в возрасте, разное воспитание, разное социальное положение, разное окружение... но совершенно одинаковые мысли, стремления и ценности. А что еще нужно для того, чтобы стать друзьями? Часами спорить о чем-нибудь и неизменно приходить к новому и неожиданному выводу, как нельзя более устраивающему обоих; вместе копаться в старых архивных картах или ползать по лесу в поисках редких травок; делиться сокровенными мечтами и не бояться быть непонятыми... несмотря на все кривые взгляды селян, недоверчивые вздохи знахарки и нахмуренные графские брови.

   * * *

   - Ольна, ты видела ее? Видела?!

   - Атлар, у тебя горячка? Так мы это поправим! - успокаивала целительница молодого графа, беспокойно бегающего по увешанной травами комнате и то и дело натыкающегося то на треножник, то на шкаф со снадобьями, то на стол.

   - И ты надо мной смеешься! - с отчаянием воскликнул он, останавливаясь посреди комнаты. Светлые глаза потемнели, смуглое лицо же залила болезненная бледность. Чудеса... За пять лет дружбы таким Ольна видела его впервые.

   - Атлар, - осторожно начала она, - если ты про Эннию, то это зря... Ее отец беден, как храмовая мышь, и вряд ли граф согласится на брак своего сына с бесприданницей...

   - Меня меньше всего волнует его согласие! Лучше скажи - ты на моей стороне?! Ольна?!

   - Да куда ж я от тебя денусь, - пробормотала девушка, смутно ощущая очередные неприятности...

   * * *

   Энния и в самом деле была прекрасна. Высокая, стройная, с густыми почти белыми волосами и изумрудными глазами, но главное - у нее была прекрасная душа. И когда целительница (не без корысти, прямо скажем) попросила обедневшую аристократку, не так давно появившуюся в этих местах, помочь ей с одним больным, та не отказала.

   Атлар же и без того в последнее время чуть ли не ночевал в домике целительницы, вызывая бурное неудовольствие Шиары и беззлобные подначки своей подруги.

   Чувствуя себя последней сводницей, Ольна тем не менее была довольна, видя, как светится от счастья ее друг.

   А потом граф отправил своего сына в невообразимые дали по какому-то чрезвычайно важному поручению, и Ольне пришлось утешать бедную Эннию... Но недолго. Очень даже недолго...

   Вскоре произошло нечто вовсе нереальное - Энния Дерей вышла замуж за Огета Лэнтэля, графа Эндори... отца Атлара.

   Ольна ничего не смогла сделать. Ни найти и вернуть Атлара, ни помешать свадьбе. Что произошло с Эни, она не имела ни малейшего понятия...

   С того дня, когда в храме Ллилы* //Ллила - богиня любви// звонили колокола, возвещая о женитьбе графа, Ольна больше не видела бывшую невесту своего друга.

   Почти два года.

   * * *

   Ольна в отчаянии подняла взгляд на распахнутое настежь окно. В темно-синих, усеянных бледными звездами небесах, неспешно окрашивая их розоватым золотом, лениво занимался рассвет. Решительно сжав губы, целительница обхватила несчастную за запястья, закрыла глаза и попыталась сделать то, чего еще никогда не делала - взять на себя недуг больного. Она безумно боялась, что ничего не получится. Тильхард, конечно, учил Ольну использовать ту силу, что наполняла сердце и струилась по венам, но вот применять эти знания на практике ей еще не приходилось. Что ж... выхода не было. Терять уже нечего, так что...

   Острая боль скрутила девушку, внутренности обожгло огнем, кровь вскипела подземной лавой, а из горла вырвался крик. Боги, боги, боги!.. С трудом разжав трясущиеся пальцы, Ольна сползла на пол, жадно хватая ртом воздух, но не чувствуя облегчения. Бросила взгляд на Эннию, отметила вернувшийся на щеки румянец и ровное дыхание и тут же провалилась в глубокий обморок, спасающий от дикой боли и черного отчаяния, которые никак не могли принадлежать целительнице, но каким-то образом уместившиеся в сердечке молодой графини...

   * * *

   Следующие несколько дней Ольна провела в беспамятстве, даже в его спасительной прохладной тьме ощущая рвущую на части боль. Она слишком сильно рисковала, без подстраховки взяв на себя страдания Эннии. Шиара все еще не вернулась, и никто не озаботился состоянием здоровья юной целительницы. Те люди, что привезли к ней умирающую графиню, вернулись на рассвете и забрали свою госпожу, жизни которой уже ничто не угрожало. И лишь один остался в доме, незаметно отстав от них. Мальчик лет двенадцати, в былые времена хвостом ходивший за Атларом и прекрасно знавший Ольну, которая никогда не жалела для него сладкого пирожка, варенья из душистых ягод и ласковой улыбки.

   - Сэнни Элери, - позвал он, осторожно касаясь плеча недвижимой девушки. - Ольна! Что с тобой?..

   Целительница ничего не ответила. Она попросту его не слышала.

   Тогда мальчик с трудом перетащил Ольну на кровать, заботливо укрыл теплым пледом и присел рядом, с тревогой глядя в изможденное восковое лицо с воспаленными сухими губами.

   * * *

   Она очнулась через три дня. С трудом открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого солнечного света, брызжущего из распахнутого окна. Обвела комнату рассеянным взглядом, почти сразу же увидела знакомого мальчишку с бледным утомленным личиком.

   - Кет? - спросила она и не узнала свой голос - так отрывисто и хрипло прозвучал он.

   - Ольна, наконец-то! - просиял малец. - Что мне нужно сделать? Ты чего-нибудь хочешь?

   - Пить, - облизнула пересохшие губы Ольна.

   Мальчик немедленно зачерпнул в кружку из стоящего в углу ведра прохладной воды и протянул девушке. Она жадно схватила кружку, захлебываясь, выпила воду. Блаженно прикрыла глаза, сознавая, что все-таки жива - ее тело, полное жажды жизни, само справилось с тем, что убивало Эннию.

   - Тебе лучше? Ольна? - жалобно спросил Кет, переминаясь с ноги на ногу.

   - Лучше? - задумчиво повторила целительница. - Да, пожалуй... Кет, что ты делаешь здесь? Разве ты не должен быть в замке, со своей госпожой?

   Послышался мучительный всхлип, и Ольна поспешно открыла глаза. Мальчик мужественно пытался побороть рыдания, но особо упорные слезинки уже проложили сверкающие дорожки на его щеках.

   - Что еще случилось? - медленно спросила она, чувствуя, как за шиворот хлынуло ощущение беды. Знакомо и... неотвратимо.

   - Госпожа Энния... Она... Ты тогда ее вылечила, она здорова была, совершенно здорова... Но... Когда ее привезли в замок, она... Из окна выпрыгнула! - закончил мальчуган, хлюпая носом.

   - Я не удивлена, - бесцветным голосом проговорила Ольна, равнодушно глядя в потолок.

   - Что?! - поразился мальчик, забыв о слезах.

   - Она довела до конца то, чему я помешала. Тогда... в тот раз... Кет, тебе я могу сказать. Ты понимаешь больше, чем иной взрослый. Эни отравилась. Очень сильный растительный яд... я с трудом справилась с ним.

   - Но... - растерянно пролепетал мальчик. - Может, это ее пытались отравить?

   - Нет. Этот яд очень мощный, имеет сильно выраженный запах и специфический вкус. Такой незаметно в пищу не добавишь. Она не хотела жить, Кет. Я чувствовала это. Она не давала мне вытащить себя из объятий холода. Я тогда не поняла. Теперь же знаю. Как и то, почему она это сделала...

   Кет посмотрел на нее совсем взрослым взглядом и тихо проговорил:

   - Я тоже знаю...

   * * *

   Ольна ничуть не удивилась, когда тем же вечером мощный удар чьей-то ноги снес с петель калитку. Она весь день ждала этого. И вот - дождалась.

   Девушка неспешно закрыла плетеный короб с травами, поставила его на лавочку возле завалинки, отряхнула руки, сняла передник и лишь после этого повернулась к незваным гостям. В образовавшемся проеме, полыхая яростью и ненавистью, стоял высокий мужчина лет сорока, с тонкими чертами лица и благородной сединой в темной густой массе волос. Граф Огет собственной персоной. Позади него маячили дюжие фигуры воинов из его личной охраны. За редкой, чисто символической оградой знахарского домика намечалось какое-то волнение, весьма и весьма нездоровое. Почитай вся деревня, от мала до велика, пришла полюбоваться на расправу над целительницей.

   - Чем обязана столь поздним визитом, ваша светлость? - холодно спросила Ольна, помимо воли ощущая себя слабой и беззащитной.

   - Это все ты, ведьма проклятая!.. - прошипел граф, сжимая кулаки. - Навела порчу на мою несчастную жену, вот она и покончила с собой!..

   - Вы сами сказали - ваша жена была несчастна! - не сдержавшись, почти крикнула Ольна. - И в этом виноваты вы! Расскажите, ну расскажите же всем, что к алтарю она шла, опоенная заговоренным вином!.. Но и тут вы подстраховались - поставили в храме охрану, дабы бедняжка сбежать не сумела! Только вы не учли, что действие приворота не будет бесконечным... Она очнулась и поняла, каким мерзавцем оказался отец Атлара! А что вы сделали с ним? Со своим единственным сыном?! Где он?! Эни не могла вынести жизнь в клетке, пусть и в золотой, обманом заманенная туда! Вы, вы погубили ее, а сейчас пытаетесь переложить вину на чужие плечи... Вы...

   Девушка не успела договорить - тяжелая пощечина отбросила ее к двери дома. Ольна сломанной куклой застыла на крыльце, пытаясь заглушить острую боль в рассеченном массивным перстнем виске.

   - Поднять, - сухо велел граф своим стражам. Те шагнули вперед, но Ольна встала сама, опираясь о стену дрожащей рукой, и смело посмотрела в злые глаза Огета. По ее щеке текла струйка крови, а во взгляде гневно плескалось серебро.

   - Твоя беда в том, что ты все еще веришь в справедливость - как и мой наивный сын, - прошипел граф, кривя губы. - Поверь, девчонка, ее нет... Значение имеют лишь деньги и власть. А ты... вряд ли ты изменишься, так зачем жить, ничего не зная о жизни?

   - Вы слепы, ваша светлость, - с жалостью прошептала Ольна. - У вас было все... но вы, поддавшись своим порокам, все потеряли... Мне жаль вас!

   - На костер ведьму!!! - взвыл граф, взмахнув изукрашенной кольцами рукой.

   И тут же хлипкий заборчик, не выдержав натиска обезумевшей толпы, рухнул, десяток рук вцепились в помертвевшую целительницу и поволокли ее прочь со двора...

   * * *

   Когда помутившееся от случайного - а может, и не случайного - удара в висок сознание прояснилось и Ольна смогла открыть глаза, ей показалось, что она находится в кошмарном сне - одном из тех, что лишают воли и сил, да так, что даже крикнуть не получается, настолько ужас парализует душу. Она стояла, накрепко привязанная нещадно впивающимися в кожу колючими веревками к просмоленному столбу, к которому, жадно хрустя щедро наваленным хворостом, подбирались ало-желтые дымные языки пламени, а вокруг, в расцвеченной сполохами факелов тьме, бесновалась толпа. Местные жители, которых - всех до единого - девушка знала по именам, которых много раз избавляла от различных хворей, с которых порой не брала ни врона за лечение, требующее немалой отдачи собственных сил.

   Они... и не они. Нет, точно не они, это же просто сон, обыкновенный кошмар... у ее соседей просто не может быть таких перекошенных ненавистью и предвкушением ее гибели лиц, затуманенных жаждой крови глаз. Нет, нет...

   Или да?

   Отовсюду слышались площадная ругань и все те же ужасные домыслы и обвинения, что на протяжении восемнадцати лет звучали только шепотом и за спиной. И еще - крики, звенящие в ушах, эхом отдающиеся в ноющей от боли и непонимания голове:

   «Сжечь ведьму!!!»

   Что?! О ком это, про кого?..

   Ольна знала, что ее никогда не любили в деревне. Из-за серебряных прядок в темных волосах и необычных глаз, похожих на звездное небо. Из-за спокойного, чуть насмешливого взгляда, смотрящего в суть, видящего души людей насквозь. Из-за того, что однажды зимней морозной ночью в их деревне оказался подкидыш.

   Но - костер?.. За что, за что?!

   Ее некому защитить. Не у кого просить помощи. Повсюду - искаженные лица, повсюду - враги. У нее не так много было защитников за всю ее оказавшуюся столь короткой жизнь. Мама... Тильхард... Атлар... Она точно знала, что никто из них не придет. И все же прямо из охваченного ужасом сердечка вылетел отчаянный крик, взвившийся над толпой в безумной надежде:

   - Атлар!!!

   - Он не придет к тебе, девчонка. А вот ты к нему - идешь прямо сейчас, - сквозь едкий дым долетело до девушки почти змеиное шипение. Она заставила себя поднять голову и посмотреть слезящимися глазами на того, кто это сказал.

   Граф.

   Ну конечно же. Главный устроитель массовых развлечений в виде сожжения непокорных и правдолюбивых. Ее губы дрогнули, а потом до сознания дошел смысл слов Огета.

   - Что?! - выдохнула целительница, мигом забыв о себе.

   - Ты все верно поняла, маленькая паршивка, - кивнул граф. - Мальчишки больше нет. А совсем скоро не будет тебя. Это вам - за Эннию... За мою жену, которую вы пытались отобрать у меня!!!

   И тут Ольна поняла, что Огет окончательно обезумел. Тот наркотик, что он употреблял на протяжении нескольких лет... Наркотик, дарующий пару часов блаженства, взамен отбирая разум. Знает ли, понимает ли граф, что он творит, что уже натворил? Столько жизней - всего лишь цена за любовь к медленному яду...

   Все поплыло перед ее затуманенным дымом взором - фанатично сверкающие глаза этого страшного человека, почему-то притихшие селяне, огонь, уже подобравшийся к ее ногам...

   Граф торжествующе сжал кулаки и направился прочь от места казни. Он чуть покачивался - верный признак того, что его светлость находится под дурманящим действием коварного наркотика.

   - Атлар... - прошептала девушка, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Что уже никогда не очнется. Никогда. А может, это все же сон? И она проснется дома, и мама будет рядом, и Эни, и Атлар... И Тильхард вернется к ней, и больше никто, никто не посмеет обидеть ее, потому что... потому что...

   А потом в ее смятенный разум ворвался неясный шум и чей-то голос. Странно знакомый, давно забытый, успокаивающий...

   - Что вы делаете?! Что творите?! - Голос звенел от ярости и негодования, послышались глухие удары, затем - звон стали. - Прочь, все прочь!!! Прочь от нее, безмозглые скоты, тупое стадо... Ольна!!!

   Кто-то одним ударом перерубил удерживающие девушку путы, прижал к себе, словно испуганного ребенка, вынес из едкого жара и неумолимого треска сгорающего хвороста. И тогда появились слезы, закипая на сухих воспаленных глазах, скатываясь по покрытым копотью щекам, впитываясь в рубашку, от которой так знакомо пахло ромашкой и солнцем. Ольна, все еще не открывая глаз, обхватила своего нежданного заступника за шею и разрыдалась - громко, безудержно, от обиды... и счастья.

   Он шел куда-то, легко неся на руках спасенную от неминуемой гибели девушку, и шептал ласковые успокаивающие слова, а она все никак не могла решиться открыть глаза, чтобы не спугнуть это видение... лишь бы не оказалось сном, миражом, фантазией... лишь бы...

   Ее бережно опустили на прохладную траву, позвали по имени.

   Девушка резко села, подняла голову и посмотрела в родные светлые глаза. Губы вновь дрогнули в попытке разрыдаться, но Ольна взяла себя в руки и выговорила:

   - Прости... Эни... А я...

   - Я знаю, милая, - тихо перебил он. - Но не тебе просить у меня прощения. Ты в порядке?

   Девушка кивнула.

   - Тогда посиди пока здесь. Я скоро вернусь. Только, - он нехорошо усмехнулся, - верну кое-кому должок...

   - Атлар! - вскочила вслед за ним Ольна. - Не ходи! Давай уйдем отсюда, пожалуйста... Отомстив, ты почувствуешь лишь большую боль...

   - Этот человек отнял у меня любовь и погубил ее. Пытался убить тебя, моего лучшего и единственного настоящего друга. Чуть было не лишил меня жизни... Прости, но я должен. Должен!

   И, развернувшись, Атлар решительным шагом направился к замку отца. Ольна стояла и застланным слезами взглядом смотрела в сгустившуюся темноту. А потом, словно очнувшись, слабо вскрикнула и кинулась вслед за ним.

   Догнать, остановить, уберечь... пока еще не поздно, пока еще его руки чисты, а душа - не осквернена кровью отца...

   * * *

   В замке Эндори было темно и тихо. Огет явно не ожидал визитеров: селяне, видимо, испугались докладывать его светлости о случившемся, либо просто не успели. Как бы то ни было, граф сидел в пустом обеденном зале, обхватив тяжелую голову руками, и мучился наркотическим похмельем. Эта дрянь раз за разом действовала все меньше и меньше времени, принося с собой все большую боль. Но отказаться от нее у Огета не было сил. Почувствовать себя свободным от условностей и глупых человеческих законов, всемогущим и всесильным - хоть на несколько мгновений, - это стоило всего мира в целом. Нужен покой, нужна тишина... и тогда тупая боль пройдет, исчезнет, испарится... и тогда...

   Дверь грохнула о косяк, заставив графа застонать от нового приступа боли.

   - Убирайтесь, свиньи, я же сказал... - зарычал он, оборачиваясь на звук. И тут же мигом протрезвел - на пороге комнаты, мрачный и как никогда собранный, стоял Атлар.

   Огет протер глаза, перекрестился на всякий случай... Суровая широкоплечая фигура никуда не исчезла, словно дух возмездия стоя на пороге грешника.

   - Ну здравствуй... отец, - хрипло бросил «дух», шагая в комнату.

   Граф вскрикнул и отшатнулся, смахнув со стола изящный хрустальный бокал и початую бутыль дорогого, очень старого арлельского вина. Хрупкое стекло со звоном разбилось, темно-рубиновый напиток растекся по светлому ковру, словно пятно крови на одежде.

   - Так просто что-либо сломать, - задумчиво проговорил Атлар, не отрывая горящего взгляда от помертвевшего лица Огета. - Человеческая жизнь подобна вот этому хрусталю - одно неосторожное движение, и - конец. Но знаешь, иногда даже хрустальный бокал остается цел после падения со стола. Если его, разумеется, не раздавить ногой. - Светлые глаза молодого графа потемнели, и он сделал еще один шаг вперед.

   Огет взвизгнул и, запнувшись, упал, продолжая теперь уже ползти, не отводя взгляда от таких чужих глаз сына, в руке которого узкой полоской в отсветах камина сверкнул меч. Вот он, час возмездия - за Эннию, за Ольну, за него самого. Вот он...

   - Атлар!.. - дрожащий голосок заставил его вздрогнуть и обернуться. На пороге, едва удерживаясь на подгибающихся ногах, стояла Ольна и смотрела на друга глазами, полными мольбы. Святая простота...

   - Как вы смели прийти сюда?! - рыкнул граф, и Атлар пожалел о своей слабости, ибо в руках отца сверкали две кривые сабли, сорванные им со стены.

   - Как мы смели выжить, это ты имеешь в виду? - холодно бросил Атлар, чувствуя дрожь, сотрясающую целительницу, как свою собственную.

   Девушка сползла на пол, прижав ледяные ладони к перепачканным сажей щекам, обреченно глядя на отца и сына, стоящих друг против друга с оружием в руках и лишь с одним желанием в душе - убить, уничтожить, сломить... Ольна хорошо знала своего друга, она знала, сколько мучений принесет ему свершившаяся месть. И отчаянно молила богов, чтобы те не допустили кровопролития.

   - Ты все еще не повзрослел, мальчишка, - криво ухмыльнулся граф. - Ты до сих пор не знаешь, что провинности должны наказываться. В том числе - костром. Твоя мерзавка посмела заявить, что это я погубил Эннию!!!

   - А разве нет?! Разве это неправда?!

   - Что?! Что ты несешь, щенок?!

   - Правду! Ты знал, ты же все знал про меня и Эни! Все!!! Что же ты за человек, я не понимаю, никак не могу понять... Тебе она сразу понравилась, я видел, но не осознал по глупости своей, насколько! И ты захотел заполучить новую игрушку, любой ценой! И тогда ты отправил меня как можно дальше, а сам... Как жрец посмел обвенчать вас, как?! Неужели он не видел, что Эни... Или ты опоил ее? Околдовал?! Что же ты сделал, что?! А потом ты сказал ей, что я погиб. Ты ведь действительно был в этом уверен! Только вот твои наемные убийцы оказались недостойными тех денег, что ты заплатил за мою смерть... отец. - Это слово Атлар словно выплюнул. - Я вернулся. Вернулся... Но поздно. Поздно!.. Ты так ничего и не понял, когда эта девочка спасла Эни! Ни-че-го!!!

   - Я любил Эннию!!! - крикнул граф.

   Ольна тихо глотала слезы, боясь того, что может сейчас сделать его сын. Но Атлар ничего не сделал. Застыв на несколько мгновений, он медленно вложил меч в ножны, и плечи его словно опустились под гнетом потери. А из души вылетело черное облачко ненависти, толкавшее ее на гибель. Ольне сразу стало легче - теперь она вновь видела своего друга, такого, каким он был всегда. Настоящего. Честного. Чистого.

   - Нет, - тихо проговорил Атлар, качая головой. - Нет. Ты никого никогда не любил, кроме себя. Если бы ты знал, что это такое, то никогда не посмел бы совершить того, что совершил. Я даже ненавидеть тебя не в силах. Ты выжег все чувства по отношению к тебе. Осталось лишь презрение. Слышишь? Я презираю тебя. Ты всегда будешь один. Проклят своим же эгоизмом... Прощай. Навеки.

   И, повернувшись к опешившему графу спиной, Атлар не торопясь вышел прочь, не забыв подхватить на руки ослабевшую от пережитого напряжения Ольну.

   И уже на выходе из замка их нагнал вопль, полный отчаяния и гнетущей тоски.

   Проклятие нашло цель, безжалостно запустив в нее когти запоздалого и уже бесполезного раскаяния...

   * * *

   Алый, умытый росной свежестью рассвет застал их за околицей деревни, на усыпанном потягивающимися со сна цветами изумрудном лугу. Атлар вздохнул и перевел взгляд со стремительно светлеющего неба в кучерявых золотистых облачках на задумчивое, бледное лицо Ольны:

   - Спасибо...

   - За что? - искренне удивилась она. Серебристые искорки темных глаз отражали рассветные лучи, вспыхивая подобно звездам.

   - За то, что сказала правду. В наше время мало кто способен на это. Все слишком дорожат своей собственной шкурой. А ты... зная, что тебе не простят твоих слов, заступилась за Эни... Спасибо, Ольна... Да хранят тебя боги... И еще... за то, что не дала мне стать убийцей.

   Они помолчали, думая каждый о своем. А потом Ольна коснулась его руки, заглядывая в глаза:

   - Атлар... Я... не могу здесь оставаться...

   - Знаю. - Он тяжело вздохнул. - Я обо всем уже подумал. У меня есть знакомый целитель, очень хороший специалист и человек. Сейчас он живет в столице и ищет ученика. Иди туда. Я напишу ему письмо. Твой дар не должен попусту пропадать в деревне, где рано или поздно все закончится костром. А меня рядом уже не будет...

   - А где ты будешь? - с замиранием сердца спросила целительница.

   - Где угодно, только не здесь. Мир велик, и, может, я найду в нем свое место... Что там, за Даверионом? Помнишь, нам всегда было интересно узнать об этом...

   - Расскажешь мне потом?

   - Конечно. Расскажу - настоящей образованной целительнице, каковой ты непременно станешь, - ласково улыбнулся Атлар. - Ольна? Ты согласна?

   Девушка закусила губу, борясь со слезами. Неужели ей суждено терять всех, кем она так дорожит? Когда еще пересекутся их Дороги, когда еще впереди покажется общий Перекресток?..

   Атлар ждал ответа. И Ольна, поглубже вдохнув прохладный рассветный воздух, дала его, слыша, как за спиной закрывается дверь в ее не очень-то счастливое прошлое:

   - Да.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. НОВЫЙ ЗНАКОМЫЙ

   Новый лес, в который мы угодили через два дня после того, как выбрались из даверионской чащи, казался бесконечным. И притом просто кишел разномастными насекомыми, в подавляющем большинстве - плотоядными. Причем, как я начал тихо подозревать, особенно их привлекал редкий деликатес - свежее драконье мясцо, добровольно полезшее в рассадник кровососов.

   Целительнице же явно не досаждали мелкие твари - в ее бауле, который я по-прежнему самоотверженно тащил на себе, отыскался флакончик против этой гадости. Снадобье принималось внутрь и изменяло естественный запах кожи, делая его малопривлекательным для вечно голодных кровопийц. Ольна хотела напоить темной резко пахнущей хвоей жидкостью и меня, но, едва уловив характерный аромат сего зелья, я зашелся в отчаянном чихе, и предложение было снято с повестки дня.

   Дракон-аллергик - насмешка судьбы!

   Только вот мне смеяться вовсе не хотелось, да и некогда было - успеть бы от крылатых упырей отбиться.

   Словно и этого было мало, вскоре почва под ногами стала противно чавкать, все больше напоминая болото. Еще через некоторое время нам пришлось изображать диких коз, прыгая с кочки на кочку, дабы по уши не вывозиться в жидкой тине.

   Срезали путь, называется!..

   Даже сквозь переплетающиеся ветви деревьев солнце коварно поливало нас огнем, и от болота под ногами поднимался удушливый парок, отнюдь не улучшающий и без того дурное настроение. То и дело какая-нибудь особенно наглая ветка от души давала мне по лицу, и вскоре я обзавелся несколькими зудящими в духоте царапинами. Силы на регенерацию тратить было жалко, а потому я покорно брел дальше, проводив свое настроение на уровень ниже подземного мира.

   - Плетемся, как подстреленные улитки, - пробормотала Ольна, с великой осторожностью выбирая место, куда поставить ногу.

   - И кто в этом виноват? - кисло огрызнулся я, в очередной раз получив по лицу колючими листьями.

   - Ты! - с готовностью ответила девушка.

   - Что?!

   - А разве нет? Вместо того чтобы лететь, ты тащишься по непролазному болоту...

   - Это просто лес такой! - возопил я.

   - ...просто по такому вот чересчур болотистому лесу пешком и на каждом шагу брюзжишь, словно недовольный жизнью тролль!

   - У меня крыло болит, я тебе еще утром говорил! - сварливо отозвался я. - А ты даже вылечить его не можешь! Тоже мне, целительница!

   - Что? - возмутилась она. - Да ты мне свое крыло даже не показал, а я не балаганная бабка - хвори на расстоянии бесконтактным методом не лечу! Боишься, что кусочек на память оторву?

   - Не на память. На зелья! - буркнул я, действительно начиная чувствовать себя обиженным жизнью престарелым троллем.

   - Нужен ты мне! - фыркнула Ольна. - А если б и так, то давно бы из тебя чешуек наковыряла, еще когда мы в воздухе были!

   Это она про наше вчерашнее ночное безумство - полете целительницы с напрочь утраченным инстинктом самосохранения на умалишенном драконе. Просто я решил хоть как-то утешить и растормошить загрустившую девушку, а она обрадовалась возможности побывать в небе. Конечно, привлекать к себе излишнего внимания никто не хотел, а потому в воздух мы поднялись, когда отошли на достаточное расстояние от веселых, празднующих неизвестно что селян. Пассажир на спине - груз тот еще, хоть и веса в целительнице оказалось ничтожно мало. Неудобно, да и не предназначены драконы для перевозок, особенно столь мелкие, как я! И вовсе я не тщедушный, просто еще молодой и заматереть не успел! Потому и закончилась прогулка очень быстро, и уже на земле я обнаружил, что у меня противно ноет крыло...

   - Ага! Как же! Небось не дурочка - с такой высоты падать! На земле-то все удобнее будет! - уперся я.

   - Параноик! - постановила Ольна.

   - Мучительница! - не остался в долгу я. И понеслось...

   - Ворчун!

   - Расчленительница!

   - Дед чешуйчатый!

   - Нахалка!

   - Показушник!

   - Ведьма неуемная!

   - Тихо!

   - Что - тихо? - не сразу въехал я.

   - Тихо - в смысле заткнись, - коротко пояснила Ольна.

   - И не подумаю! - встал в позу я. - Я - свободный драко... - и все-таки заткнулся, потому как по густой траве прокатился слабый - на пределе слышимости - стон.

   В пылу перебранки мы не заметили, что прошли болотистый участок леса и теперь стоим на нормальной, сухой и твердой, земле. День уже клонился к вечеру, в лесу колыхалась пока еще прозрачная вуаль тумана, цепляясь за корни деревьев и кустарники. Именно со стороны последних и послышался странный звук. Насторожившись, мы с целительницей, ухватившись друг за друга, двинулись туда. Стон повторился - громче и отчетливее, и у Ольны, похоже, снесло крышу ураганом профессиональных инстинктов. Не раздумывая более, она кинулась к кустам - я не успел даже сообразить - и, раздвинув густо переплетенные ветви, нырнула туда. А через мгновение до меня донесся встревоженный вскрик. Кинувшись на помощь этой дурочке, я протаранил ветви своим и без того расцарапанным тельцем и... застыл на месте, с ужасом взирая на распростертое у наших ног покалеченное окровавленное тело.

   Казалось, что на человеке места живого нет от синяков, ссадин и ран - и не простых ран, а следов от чьих-то острых, безжалостных клыков, словно его рвала обезумевшая волчья стая. Изодранная одежда, смятая кольчужная рубаха, вдавленная в измученное тело, сгорающее от внутреннего жара; торчащее из груди окровавленное древко стрелы, еще одна - в правой ноге... но, что удивительно, несчастный был жив. Немудрено, что целительница понеслась сюда, забыв всякую осторожность... Инстинкты - мощная вещь.

   - Вир, костер! - отрывисто бросила Ольна, склоняясь над раненым. Я заметался по полянке, набирая в охапку хворост. Свалил свою добычу рядом с целительницей, захлопал себя по карманам в поисках кресала.

   - Дурень, - беззлобно ругнулась Ольна, не поднимая глаз от метущегося в лихорадке человека. - Ты же дракон!

   Мысленно отвесив себе тяжелую оплеуху, я в мгновение ока перекинулся и коротко выдохнул маленький язычок пламени. Подумав, он осторожно лизнул хворост и, восторженно подпрыгнув, с аппетитом голодного упыря принялся пожирать угощение, раздаваясь вширь и ввысь, и вскоре на поляне затанцевал жаркий костерок.

   - Что там? - спросил я, дрожащей рукой (ну нелегко мне дается обратная трансформация, ну и что из того?) одергивая задравшуюся одежду и с досадой подумав, что вообще-то ради того, чтобы разжечь огонь, не нужно перекидываться - достаточно просто щелкнуть пальцами... Это уже склероз - или всего-навсего нервы?

   - Вскипяти воду, - вместо ответа напряженно сказала Ольна, осторожно снимая с мужчины покореженную кольчугу и вспарывая пропитанную кровью изодранную рубаху, бывшую когда-то белой, а сейчас - грязно-бурую.

   Я вздрогнул и кинулся к ее баулу. Вскоре из котелка с кипящей водой, набранной из протекающего поблизости ручейка, потянулся неповторимый терпко-горький аромат трав... полынь, подорожник, ромашка... лопух? Что-то еще... Запах кружил голову, тревожил, пьянил...

   - Вир, - позвала Ольна. Я быстро подошел, подтащил заодно горячее варево, опустился на колени. - Подержи-ка его. Я стрелу вытащу. Повезло ему - навылет прошла, ничего не задето. Только крепко держи, чтоб не дернулся - легкое рядом, если что - то все... Понял? Готов?

   Я сглотнул, кивнул (хотя дрила с два был готов) и, устроив голову раненого у себя на коленях, крепко обхватил его за плечи. У меня не шелохнется. Ольна, невероятно сосредоточенная и собранная, быстро обработала раны и укусы странно пахнущей жидкостью из темно-красного флакона, затем, привычным движением просунув руки под спину пациента, обломала оперение стрелы и, ухватившись за основание у наконечника, плавно, без остановок и рывков, потянула на себя, что-то беззвучно шепча. Раненый вскрикнул, очень слабо и коротко, и попытался выгнуться дугой - тщетно. Держал я на совесть. Отбросив стрелу, целительница быстро смочила заранее выуженную из сумки чистую ткань в травяном отваре, приложила к ране с обеих сторон. Крови, что удивительно, почти не было; видимо, Ольна и в самом деле обладает особым даром.

   - Приподними его, только осторожно, - попросила она.

   Я выполнил и это; целительница ловко перебинтовала грудь раненого обнаружившимися в сумке же длинными полосками льняной ткани, влила в приоткрытые губы содержимое еще одного флакончика, на сей раз ярко-желтого, позволила положить несчастного на место, а потом быстро и бестрепетно вытащила и вторую стрелу, из ноги. Нахмурилась, велела мне перевернуть его на живот, поцокала языком, проведя ладошкой вдоль позвоночника мужчины. Положила ладони на его поясницу, крест накрест, и, прикрыв глаза, с силой надавила. Послышался противный хруст, и повторный осмотр позвоночника оставил целительницу довольной. Почти...

   - Жить будет, - вздохнула она, - но вот ходить... С позвоночником беда.

   - Н-да, - задумчиво выдал я. - Дай-ка глянуть!

   Осторожно перевернув раненого на спину, я посмотрел в его восковое лицо. Покачал головой, прижался лбом к пышущему лихорадочным жаром лбу и крепко зажмурился, вспоминая...

   Раненый издал полувсхлип-полувздох, по его спине прокатилась дрожь, вновь послышался хруст встающих на место позвонков...

   - Вир! - привел меня в себя восхищенный возглас Ольны. - Как ты это сделал?!

   - Моя матушка - превосходная целительница, - усмехнулся я, с помощью девушки принимая сидячее положение возле костерка.

   - И ты - тоже? - спросила она, заботливо закутывая затихшего раненого в платье-палатку, кое я зачем-то продолжал таскать в своей сумке, и запасной плащ.

   - Да нет... Не повезло ей с детьми. Брат мой воином... был, - с трудом выговорил я это горькое слово, - по человеческим землям любил бродить... - «За что и поплатился», - мелькнула болезненная мысль. - Хотя целительство ему давалось легко, но не было для него приоритетным. Ну а я... и вовсе бесталанным вырасти умудрился. Только «Дыхание дракона» каким-то чудом и освоил. Вот, пригодилось...

   - Еще как пригодилось, - выдохнула Ольна, ласково взъерошив мне волосы на затылке.

   - Может, моя кровь... - заикнулся было я, но она отрицательно качнула головой:

   - Не нужно. Помнишь, когда мы создавали снадобье для Атлара, тебе что-то не понравилось в первой порции зелья? Я решила, что оно еще пригодится, - девушка кивнула в сторону пустого желтого флакона, - как укрепляющее, например... Видишь, и оно в дело пошло...

   - И что теперь? - немного хрипло спросил я. - Что будем делать?

   - Ждать, - устало бросила она, без сил опускаясь на траву. - Рана уже не представляет опасности, укусы я обработала, ребро заживет, нога - тоже... Позвоночник ты исцелил... Но он много крови потерял, это плохо... Чтобы выжить, он должен очень сильно захотеть жить...

   * * *

   Костерок выплетал затейливый танец, заигрывая с бархатистой вешней ночью. Длинные неясные тени изгибались в потерявшей цвет траве, скользили по сонным деревьям, боязливо укорачиваясь от малейшего дуновения легкого ветерка.

   Раненый дышал глубоко и ровно, и Ольна уже не так сильно опасалась за его жизнь. Ее взгляд то и дело останавливался на бледном измученном лице с залегшими под сомкнутыми веками тенями, на туго перебинтованной, едва вздымающейся в такт дыханию грудной клетке - и вновь возвращался к завораживающему танцу огня. Отблески пламени ложились на осунувшееся личико целительницы, без следа исчезая в потемневшей глубине глаз.

   Разговаривать не хотелось. Недавняя безмятежность, граничащая с безалаберностью, сгинула, напуганная призраками отогнанной смерти. Как костерок не подпускал к нам враждебную тьму ночи, так и Ольна изо всех своих сил пыталась удержать раненого от шага за последнюю, роковую черту. И теперь мы с молчаливой надеждой ждали рассвета, словно солнце способно было оправдать все наши чаяния.

   - Все-таки это интересно, - тихо сказала Ольна, не отрывая взгляда от костра. - Ваша вторая ипостась неотличима от человеческого облика, и в то же время мы слишком разные... На самом деле вас же с нами ничего не связывает...

   - Ошибаешься, - протянул я, радуясь, что девушка нарушила тягостное молчание. - Людей с драконами многое может связывать: ненависть, дружба, любовь...

   Ольна вздохнула, палкой поворошила угли и внимательно посмотрела на меня:

   - Ну насчет ненависти - это понятно, да и наглядных примеров тому больше, чем хотелось бы. Дружба - в это еще можно поверить. Но любовь... Что-то о подобном я еще ни разу не слышала!

   - Это вовсе не значит, что такого не было, - пожал плечами я.

   - Браки между людьми и драконами... - задумчиво проговорила Ольна. - Странно!

   - Я вовсе не говорил о браках. Я говорил о любви, - поправил ее я.

   - Почему? - не поняла целительница. - Хочешь сказать, что браки - дело невозможное? А как же тогда браки между людьми и эльфами? Они не редкость!

   - Я не говорил, что это невозможно. Возможно все, даже невозможное - первая аксиома магии и жизни в целом. Другое дело, что подобное плохо заканчивается, как правило. И такие союзы запрещены нашими Старейшими.

   - Почему? Неужели люди для вас недостаточно хороши? - не без ехидства прищурилась девушка.

   - Дело в детях, - серьезно проговорил я, и не думая хохмить или улыбаться. - Они рождаются... странными. Ни люди, ни эвари. Уязвимее и беззащитнее, лишенные ярко выраженной силы, но обладающие скрытой, не всегда проявляющейся магией. Способные нанести ощутимый вред чистокровным драконам. Угроза вырождения расы. Так, по крайней мере, я слышал. И потому...

   - Ваши Старейшие запретили любовь, - спокойно договорила Ольна.

   - Именно.

   - Но ведь запретный плод всегда сладок. Неужели никто никогда так и не нарушил этот странный закон?

   Мне ужасно, до боли не хотелось отвечать, но темные глаза со сверкающими в их глубине звездочками не оставили мне шанса на спасение, завораживая, заставляя говорить...

   - Конечно же нарушали. Не так уж и часто, но и не единожды. И каждый такой случай сопровождался грандиозным скандалом, потому что влюбленным, как правило, нет никакого дела до законов... Однако Старейшие внимательно следили за соблюдением запрета. Со всеми непокорными проводились... разъяснительные беседы. Кому-то хватало просьб, убеждений или прямого приказа, кто-то ломался после угроз. Если не удавалось образумить эвари, то Старейшие не гнушались запугивать либо подкупать их избранников... И такая политика давала результаты. Долгое время. Пока не нашла коса на камень... Почти четверть века назад одна пара поставила Старейших в тупик, не поддавшись на посулы и уговоры, не убоявшись угроз. Он и она - эвари и человек. Они бежали ото всех, спасая «преступное» чувство. Бежали далеко. Но их нашли. И решили примерно - так, чтобы никому уже неповадно было даже помышлять о подобном, - наказать. Суд был скор, приговор - жесток. Она погибла сразу. Он - немного позже, пытаясь спасти новорожденного малыша. Который тоже не выжил.

   - Но... Боги, это же... ужасно!.. - глядя на меня расширившимися, потемневшими глазами, выдохнула целительница. - Это... бесчеловечно!..

   - Драконы - не люди, Ольна, - криво усмехнулся я, стараясь избавиться от противного комка в горле и невесть откуда налетевшего сухого песка, немилосердно режущего глаза. - У каждой расы - свои ценности, законы и истины. Старейшие покарали отступников, искренне считая, что правы. Страх - лучшее орудие повиновения. После этого... больше никто так и не решился нарушить запрет. Но некоторые стали уходить из Долины. Насовсем.

   - Как и ты? - тихо спросила девушка, и серебро в ее глазах заволокло карий цвет туманной дымкой. - Тебе надоело бояться?

   - Отчасти - да. Но лишь отчасти. Просто... тот дракон, до последнего вздоха защищавший свою семью... он... я хорошо знал его, - неохотно признался я. Ольна чуть слышно охнула, прижав ладошку к губам. Но ничего больше спрашивать не стала, правильно почувствовав мое настроение.

   Я и сам не знал, зачем рассказал ей эту историю. Не знал - но и не жалел о сказанном...

   * * *

   Костер почти прогорел. Ольна долго ворочалась, но наконец заснула. Я же и не думал смыкать глаз. Прислонившись к дереву, запрокинул голову и уставился в темно-синее бархатное небо, просвечивающее сквозь высокие мощные ветви. Целительница коротко и жалобно вскрикнула. Я метнулся к ней, но она уже спокойно спала, нахмурив темные бровки. Сон, понял я. Знать бы еще, что ей снится... хотя бы для того, чтобы отогнать собственные мысли-воспоминания...

   * * *

   Долина утопала в цветущих садах. Яблоневый аромат, горьковато-сладкий, нежно-свежий, плыл над землей, туманя голову и заставляя сердце биться сильнее.

   Старый сад во внутреннем дворе замка не был исключением. Пышный бело-розовый цвет превращал деревья в пушистые облака, и так приятно было сидеть под высокой, раскидистой яблоней, прислонившись к ее стволу, пытаясь разглядеть сквозь усеивающие ветви крупные цветы ярко-голубое небо и считая мгновения до наступления темноты...

   - Дархон!.. Где ты был ночью? Отвечай!

   Резкий вопрос, прозвучавший почти над самым ухом, смял эфемерное ощущение блаженства. Дархон вздохнул и укоризненно посмотрел на застывшего в гневной позе мужчину, такого же, как он сам, сереброволосого, сереброглазого и молодого. По крайней мере, внешне.

   - Разумеется, спал, - ответил парень неохотно, с трудом отрешаясь от своих мечтаний.

   - Лжешь! - холодно посмотрел на него мужчина. - Тебя не было в спальне! Спрашиваю еще раз, сын: где ты был?!

   - Отец, - Дархон поднялся с теплой земли, отряхнул брюки и покачал головой, - ты не путаешь меня со своим младшим сыном? Я уже вырос... И не обязан докладывать тебе о каждом своем шаге!

   - Вырос?! Так почему же до сих пор ведешь себя, как глупый мальчишка?! Думаешь, не знаю, что ты был по ту сторону Долины?! И - с кем?!

   - Это мое дело! - резко сказал Дархон, напрягаясь. Несколько мгновений они стояли друг против друга, отец и сын, скрестив клинки горящих взглядов.

   - Ты знаешь Закон, - медленно, стараясь унять гнев, проговорил наконец отец. - На что ты обрекаешь себя и нашу семью, сын?! Старейшие...

   - Мне нет дела до Старейших, отец, - твердо перебил его Дархон. - Тебе не понять. А я не сделал ничего предосудительного!

   - Твоя девка... - вскипел было старший мужчина, но его сын не позволил закончить:

   - Не смей оскорблять ее! Ее зовут Герана! И я люблю ее! Нравится тебе это или нет!

   - Дархон!.. - выкрикнул мужчина, но парень уже скрылся среди благоухающих деревьев.

   - Зачем ты так с ним, Мхолт?

   Мужчина обернулся и горько улыбнулся застывшей возле тонкой яблоньке молодой женщине с встревоженными серыми глазами:

   - Твой сын погубит нас всех, Эрханна. Помяни мое слово!

   * * *

   Сумрачное небо едва расчертило полосами рассвета, когда я открыл глаза. Да так и пролежал, смотря ввысь, пока там не расплескалась прозрачная лазурь в обрамлении невесомых перистых облачков. Ольна крепко спала, свернувшись калачиком и подложив под щеку ладошки. Ночью она плакала и чего-то шептала, я так и не смог ее дозваться. Накрыв ее своим плащом, я решил - пусть отдыхает. Спешить нам, конечно, надо, да с раненым на руках далеко не уйдешь, а потому стоит использовать эту вынужденную задержку с пользой.

   Кстати, о нашем болезном... Лежит себе рядышком с потухшим костерком, бледный, но уже не восковой, как вчера. Кажется, дышит - слава Амире* //Амира - богиня-целительница//, жив. Интересно, кто он? Я склонился над раненым, изучая исцарапанное лицо с тонким прямым носом, упрямо сжатыми бескровными губами, резко очерченными высокими скулами. Темно-русые волосы лишь подчеркивали смертельную бледность этого... воина? Скорее всего. На разбойника ну никак не тянет - больно уж вид благородный, даже в таком вот состоянии... и как умудряется? А может, лорд какой... Не знаю, но руки, хоть и довольно-таки изящные, - в мозолях от меча, и на придворного дохляка парень непохож. Такой наверняка хорошо умеет драться. Угу, то-то его так уделали... Хотя против вооруженных луками да арбалетами типов один не воин. И вообще...

   Я так увлекся своими размышлениями, что даже не понял, как оказался на земле, да еще с чьими-то руками на шее. Слабыми руками... Скинув с себя неожиданного агрессора, я откатился в сторону и взвился на ноги. Раненый бессильно лежал на боку, пытаясь опереться на дрожащие руки и буквально сжигая меня гневным взглядом темных, словно осенняя ночь, глаз.

   - Спятил?! - прохрипел я. - Тебе лежать надо!

   - Кто ты?! Что тебе нужно? - сипло бросил мужчина, не оставляя жалких попыток подняться.

   - Уж явно не твоя смерть, - хмыкнул я. - Мы тебя нашли. Ты был ранен и без сознания. Да тебя, можно сказать, с того света за шкирку вытащили! А ты хотел меня придушить. Я, конечно, не в курсе - может, в твоих краях так принято благодарить за спасенную жизнь?

   - Я не просил спасать мою жизнь, - прохрипел мужчина, и глаза полыхнули таким отчаянием, что мне стало не по себе. - Мне теперь незачем жить!..

   - Ага, - смущенно кашлянул я. - То есть стрела в спине и множественные укусы - новый способ самоубийства? Какое зверство, однако!

   Раненый сверкнул глазами и вновь попытался встать.

   - И не думай! - метнулся к нему я. - Может, тебе жить и незачем, только вот мне смотреть на твою агонию как-то не хочется! Живо ляг на место!

   - Ты мне не командир, - сквозь зубы прорычал воин (теперь я был в этом уверен), утверждаясь-таки в сидячем положении.

   - Слава всем богам, - проворчал я, украдкой проверяя, не прожег ли яростный взгляд мужчины во мне дыру. Уф, пока - нет.

   - Где мой меч? - вновь вперил в меня горящий взор недобитый вояка.

   - Понятия не имею, - огрызнулся я. - Мы в тебе только стрелу нашли. Меч, видимо, в ком-то другом остался.

   Ой, что-то не то я сказал... Мужчина дернулся, сжав кулаки, чуть приподнялся... и тут же рухнул навзничь, закатив глаза. Кинувшись к нему, я первым делом полез щупать пульс. Дрил, где он у людей находится?! Кое-как найдя слабо бьющуюся под кожей венку, я немного успокоился. Самую малость. Ольна меня прибьет... Язык вырвет, и не для нужд целительства, а за то, что длинный... Довести раненого до бешенства - да, на сие способен только безмерно ехидный бесчувственный дракон.

   - Вир? Что тут произошло?!

   Ну вот, накаркал. Расплата за грехи близка...

   - А что сразу я?! - применил самую лучшую тактику защиты я. - Чуть что не так - и сразу Вир!!!

   - Понятно, - устало вздохнула Ольна, склоняясь над раненым. - Даже в столь простом деле умудрился напортачить!

   - Я?! Да он - сумасшедший! Ну точно, свихнувшийся солдат! Сбежал из войска, прирезав командира, и...

   - Ви-и-ир... Может, хватит? Что случилось?

   - Не знаю! Он очнулся и сразу же бросился меня душить! Я что, должен был позволить ему сделать это, дабы не расстраивать? - огрызнулся я.

   - Помоги мне, жертва, - хмыкнула Ольна, и мы водворили раненого на место. - Ничего, я смогу поставить его на ноги...

   - Ну не знаю, Оль, - задумчиво протянул я. - Помнишь, ты говорила, что ему нужно захотеть выжить? Так вот, он - не хочет!

   - С чего ты взял? - удивилась она.

   - Он сам сказал, - пожал плечами я. - Сказал, что ему незачем теперь жить.

   - Что за глупости, - нахмурилась целительница. - Нет уж, хватит с меня этих упрямцев, которые думают, что вправе решать, жить им или нет!..

   И Ольна потянулась к сумке, закусив губы - словно боялась расплакаться. А я так и не спросил, что она имела в виду... Потому что перед глазами само собой всплыло бледное лицо с решительно прищуренными глазами и упрямо вздернутым подбородком. Атлар.

   Совместными усилиями мы сменили повязку, потом Ольна достала очередной пузырек, тщательно отмерила в кружку ровно тридцать капель, разбавила водой и влила раненому в горло.

   - Вот так, голубчик, - пробормотала она, увидев, что бледные щеки приобретают розовый оттенок. - Ты еще поймешь, что за жизнь нужно бороться всегда, даже когда кажется, что и незачем...

   Порывшись в необъятном бауле, она извлекла еще один пузырек, отвинтила деревянную крышечку и сунула под нос раненому. Он резко закашлялся, а потом открыл глаза. Н-да, у любого зомби взгляд и то осмысленнее будет...

   - Ангел, - уставившись на целительницу, прошептал он. - Ты - ангел... Я умер. Но... почему я оказался в Краю Благостном?..

   - Может, заслужил? - тут же влез я, приветливо ухмыляясь. Воин вздрогнул, широко распахнул темные глаза - кажется, его уверенность относительно Края Благостного, посмертной обители праведников, рассыпалась мелким крошевом при виде моей отнюдь не ангельской физиономии.

   - Ты?.. Зачем?..

   - Вир, исчезни! - отпихнула меня Ольна. Увидев своего персонального «ангелочка», воин немного успокоился, все еще недоверчиво косясь в мою сторону.

   - Ты не умер, - мягко сказала девушка. - Раны скоро заживут, и все будет хорошо.

   - Ты...

   - Я - целительница. Меня зовут Ольна, - улыбнулась она. - А его - Вир. Мы нашли тебя в лесу. Ты что-нибудь помнишь?

   - Я... - начал было раненый - и тут же схватился за голову. Непроизвольное движение, по всей видимости, причинило дикую боль. Сдавленно зашипев, он прикрыл глаза и отрывисто проговорил: - Воды...

   Я молча протянул целительнице фляжку, благоразумно не желая нервировать раненого видом своей физиономии. Ишь какой чувствительный! Хотя я его понимаю. Очнуться от смертельного сна и узреть драконий светлый лик - это не каждый выдержит!

   - Все будет хорошо, - тихо приговаривала Ольна, придерживая раненого за плечи. - Раны начали затягиваться, ребра уже почти срослись... Мы поможем тебе...

   - Мне уже никто не поможет, - напившись, прошептал мужчина, прикрывая глаза. - Оставьте меня здесь...

   - Ну что я говорил? - хмыкнул я. - Типичный неблагодарный мужлан! Девушка возле него всю ночь просидела, с того света вытащить пытаясь, а он!..

   - Вир, угомонись! - попросила целительница, неодобрительно покачав головой. - Как тебе не стыдно!

   - А что, разве я не прав? - надулся я.

   - Прав, - неожиданно откликнулся раненый, с трудом открывая глаза. - Я не стою вашей заботы.

   - Любое живое существо стоит заботы, - отрезала Ольна, заваривая в котелке очередную порцию трав.

   - Но я...

   - А ты помолчи пока, тебе нельзя много разговаривать! - приговорила она, пресекая попытки раненого продолжить спор. - Сейчас ты выпьешь отвар и поспишь. Все разговоры - после!

   Вода вскипела быстро, и над полянкой поплыл одуряющий аромат трав. Я наполнил кружку и подсел к раненому, чтобы помочь ему напиться.

   - Эй, малахольный, - поинтересовался я, осторожно укладывая его обратно, - тебя как хоть звать-то?

   Раненый, успевший закрыть глаза, вздрогнул, вздохнул, словно бы вспоминая, и неохотно ответил:

   - Йен...

   * * *

   Весь день прошел в заботах о нашем новом знакомом. Ольна делала отвары и настои, переливала их в чистые пузырьки и флаконы, я помогал ей менять повязки и накладывать травяные компрессы, готовить еду - накопанные по дороге съедобные корешки да странного вида мелкие грибы, бегал за водой к роднику. Ближе к вечеру Йен заснул крепким, почти здоровым сном, умаявшаяся за день Ольна тоже прикорнула у огня, оставив меня в гордом одиночестве. Вздохнув, я решил посвятить время единению с природой, вытянул ноги, прислонившись спиной к березке, и вслушался в пение многочисленных соловьев. Воин спал безмятежно и спокойно, а вот Ольна опять металась и страдальчески закусывала губы. Очередной сон. Я пересел к ней и ласково провел ладонью по спутавшимся волосам, успокаивая, поддерживая.

   Отблески костерка серебрили ее растрепанные прядки, и я задумался, вспоминая собственные недавние размышления и пытаясь кое-что сопоставить. Кто же твои родители, малышка? Мэльвы? Загадочные нелюдимые существа с яркой внешностью и незаурядными способностями... Чем дольше я об этом думал, тем больше склонялся к мысли, что так оно и есть. Взять хотя бы склонность девушки к целительству. Йен уже не походил на умирающего, и я был вынужден признать, что не зря тащил на себе неподъемный баул со снадобьями. Раньше я думал, что только целители-эвари, подобные моей несравненной матушке, способны ставить людей на ноги за столь короткое время, однако заблуждался. Ольна разбиралась в травах лучше любого дракона, безошибочно сочетала их, добавляя в эликсиры частицу своей души, - и вот результат. Парень, еще вчера обреченный на скорую мучительную смерть, спал сном младенца, и на его щеках играл здоровый румянец... А ведь целительская магия у мэльвов в крови, в этой области они лучшие из лучших, почти как драконы...

   Но как тогда Ольна оказалась в богами забытой деревне? Предположить, что мэльвы добровольно отказались от своего дитя, я не мог. Хотя... возможно, она - полукровка. Нежданное последствие случайной короткой встречи... Такое, к несчастью, не редкость. А все из-за того, что человеческие девушки не знают, что для мэльвов значат дети... И на что они готовы ради своих отпрысков, даже если в жилах последних течет наполовину разбавленная кровь.

   Это люди с подозрением относятся к таким детям. Непохож на других - значит, чужой. А чужаку невозможно избежать травли... Ольна испытала это на собственном горьком опыте.

   Когда-нибудь этот кошмар с кольцом закончится. Мы выберемся за пределы Империи. И я отвезу Ольну на острова, где, возможно, мы сможем отыскать ее родственников... Если она захочет, конечно же.

   Целительница вновь вскрикнула, жалобно всхлипнула, но не проснулась.

   Что же тебе снится, девочка?..

   * * *

   ...Большой старый сад чутко спал под бдительным оком низко плывущей в небесах луны. Приглушенно и монотонно пели сверчки, а далеко окрест вились над землей, сплетаясь с ароматами ночи, соловьиные трели. Она стояла под древним могучим дубом, тихонько шелестящим резными листьями на полусонном пьяном ветерке, обхватив себя руками и нервно всматриваясь в ночь внимательными широко распахнутыми карими глазами. И все же на этот раз его шагов она не услышала. И вздрогнула всем существом, когда он легко дотронулся до ее плеча. - Не бойся, Герана, это всего лишь я, - прозвучал в темноте тихий голос.

   - Это безумие, Дар, безумие! - повернувшись к нему и схватившись за его руки, с отчаянием проговорила она.

   - Вовсе нет! Поверь, милая, безумие творится здесь и сейчас. Мы просто уйдем отсюда. Нас не найдут. Никогда. Разве счастье не стоит того, чтобы за него бороться?

   - Нас не поймут, - покачала головой она, пряча лицо у него на груди.

   Непонятные, странные существа, приходившие в деревню и посулами да угрозами пытавшиеся заставить ее забыть о Дархоне, никогда больше не видеть его... Не люди. Страшные, опасные, безжалостные драконы, ни во что не ставящие жизнь какой-то человеческой девушки.

   - Что тебе до них? - чуть улыбнулся он. - Скажи лучше - хочешь ли ты того, чего хочу я? Если нет - я не буду настаивать и отпущу тебя домой.

   - Я хочу, Дар... Но...

   - Никаких «но», милая, никаких «но» просто не существует, - чуть слышно рассмеялся он.

   - У меня плохое предчувствие. Я боюсь...

   - Не нужно, я же с тобой. Но, Герана, - я не хочу заставлять тебя. Решение лишь за тобой, любимая.

   Она подняла голову, долгим внимательным взглядом посмотрела в чистое серебро его глаз. Полночный ветер, балуясь, смешивал длинные пряди - ее темные и его серебряные.

   Как прекрасно это мгновение... Старый сад, напоенный ароматами цветущей весны, блаженная тишина, нарушаемая лишь щемящим душу пением соловьев - и их прерывистым шепотом... Но это - лишь мгновение, несколько быстрых ударов сердца, растворенных в незыблемой вечности. А потом будет - завтра. Завтра, в котором их могут лишить всего. Навсегда. Завтра, для которого этот миг станет лишь рвущим душу воспоминанием. Но в их власти сделать так, чтобы это самое завтра было иным. Да, ей страшно... всегда страшно что-то менять в своей жизни, уютной и устоявшейся... всегда страшит неизвестность... но если они сейчас отступятся, то никогда не простят этого ни себе, ни друг другу.

   - Я готова, Дар, - твердо сказала она, смотря в отражающие блеск ее глаз лунные озера.

   - Тогда полетели? - улыбнулся он, отходя на шаг назад и протягивая ей руки...

   И через мгновение в темно-синее небо, сияя в лунном свете блестящей чешуей, бесшумно взлетел серебряный дракон, унося на своей сильной спине темноволосую девушку, навсегда попрощавшуюся со своим домом...

   * * *

   - Полетели... - шепнула Ольна, счастливо улыбнулась и открыла глаза.

   - Полетели, полетели, милая, только не задуши летательное средство, пожалуйста, - просипел я, стараясь развести руки девушки, накрепко сомкнутые на моей многострадальной шее. Ольна охнула и мгновенно отпустила меня, отпрянув, а я с облегчением вздохнул и потер шею, с опаской посматривая на ничего не понимающую целительницу.

   - Вир... Извини... - смущенно пробормотала она.

   - Знаешь, твои сны становятся опасными для окружающих, - заметил я, усмехаясь.

   - Я не понимаю, что происходит, - вздохнула Ольна, поправляя сбившуюся одежду. - Сны... такие странные... они не мои!

   - А чьи? - полюбопытствовал я, однако она тотчас же потеряла