Месть. Проклятие дракона. Александра Снежная

Просыпающийся город жил своей привычной жизнью. Базарная площадь Хелликии, как огромный гудящий пчелиный улей, медленно и неспешно заполнялась ежедневной суетой – гомоном спешащих по своим делам граждан, скрипом груженых товаром телег, криками горластых торговок, нетерпеливым ржанием лошадей и звоном ударяющегося о наковальню молота. Воздух заполнялся острыми и пряными запахами от разожженных костров, жарящегося на вертелах мяса, хмельной браги и свежевыпеченного хлеба.
- С дороги! Глаза разуй, рохля! - злой окрик заставил Ли отвлечься от созерцания того, как пышнотелая тетка поймала худющего ободранного пацаненка, пытавшегося украсть у нее с прилавка яблоко, и теперь что было силы тягала мальчишку за ухо, рискуя его и вовсе оторвать.
Оливия отскочила в сторону с проезжей части, выслушав в свой адрес еще парочку забористых ругательств от румяного и грузного дядьки, сидевшего на облучке огромной фуры, заполненной пузатыми дубовыми бочками с элем.
- Тетенька, отпустите, я больше не буду, - визжал парнишка, тщетно силясь выдернуть свое опухшее и покрасневшее ухо из пухлых цепких пальцев свирепой торговки.
- Вша мелкая, гнусь навозная! - вопила тетка. - Я тебе покажу, голодранец, как жрать мои яблоки. Сейчас сдам тебя Гончим, и пусть высекут тебя у ратуши, чтоб впредь неповадно было.
- Тетенька, не надо, я просто есть хотел. Пожалуйста! – лицо мальчишки некрасиво сморщилось, из широко распахнутых глаз брызнули слезы, прокладывая светлые дорожки по впалым и замурзанным щекам.
- Отпусти его, - понизив голос, Ли натянула капюшон пониже и сделала уверенный шаг навстречу разъяренной торговке.
Тетка замерла, окинув придирчивым взглядом невысокую худощавую фигуру Ли, одетую в новенькие коричневые замшевые брюки, такую же охотничью куртку и добротные сапоги из саррийской кожи.
- Тебе какое дело? – недовольно нахмурилась женщина, сдавив ухо пацана еще сильнее. – Или ты его сообщник? Развелось вас, ворья, как блох у собаки. Так я вас быстро на чистую воду выведу. Сейчас Гончих позову, пусть и тебе всыплют, - осмелев, разошлась торговка.
- Ты поосторожнее с обвинениями, - Ли положила руку на пристегнутый к широкому поясу кошель, туго набитый монетами, и женщина, шумно сглотнув, мгновенно растеряла весь свой боевой запал. – За клевету, насколько я знаю, тоже секут у ратуши. Зачем мучаешь мальчишку?
- Этого? – тетка снова резко дернула незадачливого воришку за оттопыренное ухо, и тот запричитал еще сильнее. – Это не мальчишка, а прожорливый маленький тролль, - тетка гневно потрясла в воздухе рукой с зажатым в ней надкушенным яблоком.
- Отпусти его, я заплачу, - Оливия вытянула из кошеля мелкую монету и подбросила ее в воздух. Торговка мгновенно выпустила жертву из рук и с ловкостью голодной дворняги поймала медный таллар на взлете. – Сдачи не надо, - хватая за шиворот пытающегося улизнуть пацана, пробасила Ли. – Дай ему еще одно яблоко.
Недовольно скривившись, толстуха взяла с прилавка целое яблоко и протянула недоверчиво уставившемуся на него парнишке.
– На, жри, зараза. И я твою наглую морду запомнила. Еще раз увижу возле себя, точно сдам Гончим, – потом перевела взгляд на Оливию. - А ты, мил-человек, кошель-то от него подальше держи, а то, гляди, как бы без денег по доброте своей душевной не остался.
- Разберемся, - буркнула Ли, оттаскивая от нее подальше свирепо вгрызающегося в яблоко мальчонку. – Зовут как? - спросила она, ныряя с горе-вором в толпу шляющихся по базару горожан.
- Лэйн, - чавкая и облизываясь, пискнул тот.
- Давно не ел, Лэйн? – поинтересовалась Ли, разглядывая его тощую угловатую фигуру.
- Три дня, - доедая огрызок, поведал Лэйн.
- Ты местный или пришел в город лучшей жизни искать? - Ли увидела прилавок со свежевыпеченной сдобой и потащила к нему облизывающего пальцы мальчишку.
- Местный, - Лэйн жадно втянул носом воздух и сглотнул слюну.
- Дайте две с мясом, - Ли вложила в ладонь девушки, продающей выпечку, пару монет, и та с улыбкой протянула не верящему такой удаче Лэйну две еще горячие румяные булки.
Мальчишка боязливо прижал их к впалой груди, а потом, словно опомнившись, нехотя вернул одну наблюдавшей за ним с легкой улыбкой Оливии.
- Это ваша, мастрим, - опустив голову, тяжко вздохнул Лэйн.
- Не надо. Они твои, - Ли рассмеялась, когда парнишка спрятал одну булку за пазуху, про запас, а другую стал быстро глотать, практически не пережевывая. - С чего ты решил, что я мастрим?
Лэйн, не раскрывая рта, кивнул головой на залтак - длинный зазубренный охотничий нож, торчащий из-под складок куртки Ли. Лэйн, может, и был маленьким, но он все же был мальчиком, а любому, даже самому сопливому пацан стыдно было не знать, что такие клинки делали из дашарской стали, и позволить их себе могли только мастримы - богатые вольные охотники.
- Вы, наверное, дичь на базар продавать привезли, - Лэйн покосился на увесистый кошелек Оливии.
- Догадливый, - хмыкнула она. – А ты почему не ел три дня, если ты местный? Или денег у твоей семьи совсем нет?
- Нет, - вдруг ощетинился мальчишка.
- Держи, - Ли вытащила из кошелька два золотых, протянув их мальчику. – Отдашь своей маме.
- Нет у меня мамы. И семьи у меня нет, - зло буркнул Лэйн и, развернувшись, пошагал прочь.
- Эй, подожди! – Ли догнала пацана в два шага и схватила за руку. – Прости…
Лэйн резко дернулся, потом, крутанувшись, толкнул со всех своих тщедушных силенок Ли в грудь, пытаясь избавиться от назойливого незнакомца, да так и замер с раскрытым ртом, когда капюшон, скрывавший лицо, упал с ее головы.
- Вы женщина!? – Лэйн протер грязными кулаками глаза, все еще не веря очевидному. – Женщина-мастрим?!
- Прости, я не хотела тебя обидеть, - Оливия протянула парнишке руку. – Я Ли. Я действительно мастрим, и если тебе от этого станет легче, то у меня тоже нет семьи.
- Правда? – паренек робко вложил в раскрытую ладонь охотницы свою костлявую пятерню.
- Правда, - улыбнулась девушка. – И давно ты беспризорничаешь?
- Мамка весной померла, с тех пор я и… - Лэйн громко шморгнул носом, а затем вытер его засаленным рукавом.
- А отец?
- Отец давно скончался. Я маленьким был.
- А почему тебя в приют не забрали? - Ли знала, что сирот забирают воспитанниками в детские дома при монастырях, сама провела в таком большую часть своей жизни.
- Забрали, - недовольно потянул Лэйн. – Сбежал я оттуда.
- Почему? – Ли удивилась. Пусть в монастырях и была строгая дисциплина, и кормили там скудно, но сытно, но это все же было лучше, чем скитаться по улицам вечно голодным и грязным.
- Били там очень больно, - пожаловался мальчишка. – И чуть что - в холодник сажали, а потом есть два дня не давали. Так какая разница, где ходить голодным? Тут хоть не лупит никто, ну, разве что за дело, - Лэйн осторожно потер свое красное и теперь сильно торчащее в сторону ухо.
- Слушай, раз ты местный, ты, случайно, ни у кого здесь не видел такого знака? - Ли присела на корточки и, вытянув из рукава тонкий и острый, как игла, сай, стала рисовать им на земле расправившего крылья орла с семью головами.
- Видел, - мальчишка присел рядом и зачарованно уставился на отливающий в лучах солнца серебром сай. – Дашь подержать?
- На, - не задумываясь, протянула ему клинок Оливия. – Где видел?
- Ух, какой! - восторженно стал вертеть оружие в руках Лэйн, мгновенно потеряв интерес к его хозяйке.
- Где ты его видел? – Ли со всей силы тряхнула мальчишку и резко крикнула: – Где ты его видел?!
Сай выпал из рук растерявшегося паренька и символично воткнулся прямо в грудь нарисованной на земле птицы.
- Это знак одного высокородного оллинга, - испуганно выдохнул мальчишка, затравленно уставившись в перекошенное от ярости лицо девушки.
Паренек не понял, чем он мог так разозлить мастрим. Минуту назад она была так добра к нему, что даже дала подержать сай, а еще раньше спасла от палок Гончих и накормила. Лэйн недоумевал, что могло с ней произойти за тот короткий миг, пока он держал в руках ее нож.
- Ты знаешь, где его найти? – спросила девушка, все еще жестко сжимая Лэйна за плечи, и он поразился, сколько, оказывается, силы в руках такой худенькой и хрупкой на вид охотницы.
- К-кого, – Лэйн теперь уже был не уверен в доброте мастрим, сейчас она была похожа на тех служительниц Всевидящего, что так больно били его в приюте по рукам розгами, когда он пытался взять со стола лишний кусок хлеба.
- Оллинга! Того, который носит этот знак, - Ли указала взглядом на нарисованного орла, потом, заметив, что мальчишка стал трястись от страха, ослабила хватку и, резко прижав парня к себе, как-то рвано выдохнула в его макушку: – Прости, прости меня, я не хотела тебя напугать. Мне просто очень нужно найти этого человека.
Лэйн недоуменно затих, опасаясь пошевелиться, и напряженно думал, что скажи он мальчишкам из уличной шайки, что его обнимала такая красивая девушка, то, пожалуй, никто и не поверит. И все же она была странной - вроде одета действительно как мастрим, и хватка у нее такая, что сам крепыш Джаг позавидовал бы, но слишком уж утонченные и правильные у нее были черты лица, таких не бывает у безродных, и так гордо и прямо держат спину только благородные шейны.
- Я не знаю, где его найти, я и видел-то его всего несколько раз, - Лэйн смущенно потупился, когда девушка, выпустив его из цепкого захвата, вдруг ласково, как это делала только мама, взъерошила его лохматые темные вихры.
- А где ты его видел? – очень осторожно и мягко, чтобы снова не напугать парнишку, спросила Ли, поднимая с земли сай и пряча его в рукав.
- Возле Храма Огня.
- Храма Огня? – Оливия вот уже третий год колесила с Джеддом по империи Аххад, и в объединенных царем Магридом Великим землях она встречала разные культы, но про Храм Огня слышала впервые. – Где это?
Лэйн махнул рукой, неопределенно указывая направление куда-то вдаль за своей спиной.
– Там, в Голове Дракона.
- Где?! – изумленно распахнула глаза Ли. Драконы вымерли несколько тысяч лет назад и теперь о них ходили только легенды.
- Пойдем покажу, отсюда не видно, - Лэйн схватил Оливию за руку и быстро потащил вверх по улице.
Спустя несколько минут они достигли наивысшей точки города, и Лэйн, одернув Ли, разглядывавшую высокое здание ратуши, видневшиеся за разномастными крышами городских построек, затащил ее в узкий глухой проулок между двумя жилыми домами.
- Сможешь подняться по ним наверх? – мальчишка взялся рукой за один из металлических стержней, вбитых на разных уровнях в глухую каменную стену.
Ли усмехнулась, вспомнив, сколько раз падала с отвесной стены, по которой ее заставлял лазить Джедд. В отличие от этой, там вместо кольев были только узкие выщербленные отверстия и небольшие выступающие камни. Первое время Ли выламывала ногти с мясом, а пальцы и ладони после тренировок походили на кровавое месиво, но у девушки была цель, и она никогда не жаловалась на боль, лишь с силой сжимала зубы и после падения упрямо карабкалась наверх снова.
- Уйди в сторону, - Оливия снисходительно фыркнула, направившись к противоположной стене проулка. Разбежавшись, она легко подпрыгнула, ухватившись правой рукой за торчащий где-то на середине стены штырь. Подтянувшись, Ли гибко качнула свое тело и, резко оттолкнувшись, перелетела на полэрта вверх, вцепившись левой рукой во вбитый там колышек.
Лэйн, раскрыв рот, наблюдал за порхающей по стене, как белка-летяга, девушкой. Она резко крутанулась и, совершив в воздухе немыслимый пируэт, уверенно, словно кошка, приземлилась на ноги на крыше дома.
- Помочь? – поставив руки в боки, насмешливо поинтересовалась она, глядя на Лэйна, неуклюже ползущего по стенке. Мальчишка был похож на маленького краба и так забавно кряхтел, что Ли сжалилась над ним и, как только он поднялся достаточно высоко, ухватила его за шкирку и подтянула к себе.
- Здорово ты умеешь по стенам прыгать, - завистливо выдохнул Лэйн. – А все мастримы так могут?
- Так что ты мне тут показать хотел? – Ли зорко вглядывалась вдаль и ничего кроме города и простирающегося за ним леса не видела.
- Не туда смотришь, - Лэйн резко развернул девушку, и она, гулко сглотнув, застыла подобно той самой горе, на которую сейчас смотрела. Там, вдали, за пестрой полосой улиц и домов, простиралась широкая, мощеная рыжим камнем дорога. Извиваясь, она упиралась в подножие горы, похожей на огромного каменного дракона, сложившего крылья и опустившего на землю голову с раззявленной пастью. Казалось, вот-вот дрогнет усеянная острыми шипами спина, когтистые лапы вспашут землю глубокими бороздами и из раскрытой пасти вырвется струя ревущего пламени.
- Сожри меня волосатый гоблин! – ошеломленно протянула Оливия. – Это что вообще такое?
- Это и есть Храм Огня! Во-он там, прямо во рту дракона, - Лэйн довольно улыбнулся, представляя, как похвастается перед мальчишками новым услышанным ругательством. Звучало просто волшебно – волосатый гоблин! Теперь даже Цанег, знавший самые забористые словечки местных грузчиков и завсегдатаев трактиров, будет ему завидовать.
- Выглядит как настоящий, - Оливия завороженно разглядывала мельчайшие детали каменного существа. – Невероятно!
- Так он и есть настоящий, - почесал макушку Лэйн, не понимая, как охотница может не знать древнюю легенду. – Говорят, что дракон хотел уничтожить Хелликию, и ее жители, чтобы задобрить монстра, отдавали ему каждый год по прекрасной деве. Однажды участь быть сожранной чудищем выпала дочери местного доджа - главы города. А у него был редкий магический артефакт, который переходил из поколения в поколение членам его семьи и свято хранился за семью печатями и замками. Так вот, додж нашел Великого Мерлина и пообещал ему, что подарит артефакт, если тот спасет его дочь. Мерлин вышел на бой с драконом и превратил его в камень. Дракон умер, а волшебный огонь внутри него остался. С тех пор люди и приходят туда как в храм, чтобы прикоснутся к святыне. А еще, бают, что дракон проклял Великого Мерлина, и теперь его потомки могут выбрать себе пару только с помощью его огня.
- Как это - с помощью огня? – удивилась Оливия.
- Так один Всевидящий и знает, - хмыкнул мальчишка. – Никто и никогда не видел потомков Мерлина.
- А что здесь делал тот оллинг, со знаком семиглавого орла? – Оливия уселась на край крыши и свесила вниз ноги, любуясь удивительной горой. Застывших в камне драконов она видела впервые. Если, конечно, это действительно когда-то был дракон, а не сотворенная человеческими руками подделка.
- Не знаю, - Лэйн присел рядом и, покосившись на Ли, в точности повторил позу понравившейся ему мастрим. – Он когда в храм заходит, туда больше никого не пускают.
- И часто он здесь появляется? - Ли напустила на себя нарочито безразличный вид, чтобы мальчишка не понял, как она нервничает на самом деле. Три долгих года она тщетно повсюду искала эту мразь, и вот теперь такая удача! Рука непроизвольно дернулась, сбрасывая в ладонь сай, и почувствовав кожей холод смертоносного метала, Оливия вновь успокоилась и обрела утерянную уверенность в себе.
- Раньше не часто, - Лэйн вытянул из-за пазухи булку. Сдоба немного раздавилась, пока он карабкался по стене, и теперь так умопомрачительно пахла, что у парнишки слюни текли чуть ли не по подбородку. Пару секунд мысленно посокрушавшись, что булка последняя, Лэйн, тяжело вздохнув, ожесточенно принялся ее жевать.
Ли подождала, пока мальчишка доест, и пристально уставилась на него испытующим взглядом.
- А теперь? Как часто он бывает в храме теперь?
- Раз в месяц точно, - поведал Лэйн. – Он когда приезжает, то его стража всем бедным и блаженным милостыню раздает. А еще я, когда в приюте был, так на мешках с продуктами, которые туда привозили, тоже знак орла видел. Только нам эти продукты никогда не доставались. Сестры их в кладовых запирали, а потом сами и ели.
Ли задумчиво нахмурилась.
– Значит, сирых и убогих жалеет? Благодетель хренов, - зло выплюнула она, и Лэйн поежился от того, какими стеклянно-холодными стали ее красивые голубые глаза. – А в этом месяце он уже приезжал?
- Да нет пока.
- Слушай, хочешь заработать? – Ли полезла в кошель и вытянула оттуда золотую монету. – Если разузнаешь, когда оллинг в следующий раз появится в храме, дам еще одну.
Лэйн зачарованно распахнул глаза, пялясь на целое состояние, лежащее на хрупкой ладони охотницы. Да за два золотых он почти год мог жить припеваючии, даже ломоть жареного мяса себе раз в неделю покупать. Только ведь если крепыш Джаг увидит у него деньги, то сразу отберет. Хотя… Если попросить мастрим выдать ему ту же сумму мелкими монетами, можно немного дать шайке, а остальные закопать на городской свалке у помойной ямы - там так воняет, что никто и не додумается полезть искать.
- А вы не могли бы мне дать один золотой мелкими монетами? Я хочу попросить местных беспризорников помочь, а они за так ничего делать не станут, - Лэйн затаил дыхание и умолял Всевидящего, чтобы красивая мастрим согласилась. Если дело выгорит, то целый год он сможет жить, забыв о голоде.
- А ты смышленый, - Ли спрятала золотой и, отсчитав горку серебренников, всыпала их в худенькие детские ладошки. – Я приду завтра. Сможете к утру что-то выяснить?
Лэйн утвердительно кивнул, не отводя взгляда от отливающих на солнце монет, приятно тяжеливших его ладони. Столько денег он за всю свою жизнь в руках не держал. Да за два серебряных Джаг заставит всю местную шпану город вверх дном перевернуть. Опомнившись, мальчишка оторвал от своей видавшей виды замызганной рубахи лоскут и, сложив в него весь свой скарб, завязал узелком. Выудив из широкого кармана длинную бечевку, которой он по ночам привязывал себя к дереву, чтобы не упасть, Лэйн затянул ее хитрым узлом вокруг узелка и повесил на шею.
- Встретимся здесь завтра в полдень, - Лэйн знал, что Джаг обязательно направит кого- нибудь за ним следить, поэтому придется петлять по городу, чтобы оторваться, а потом по крышам, никем не замеченным, можно будет добраться до мастрим.
- Хорошо, - Ли поднялась и, оглядевшись по сторонам, закрыла глаза, отпечатав в своей памяти план города, как нарисованную картинку. Этому ее научил Джедд. Профессиональный прием охотников всегда помогал ей быстро найти нужную дорогу в любой малознакомой местности. – До завтра.
Разбежавшись, Ли на глазах у опешившего мальчишки прыгнула с крыши и, совершив в воздухе двойное сальто, твердо встала на ноги. Одернув куртку, девушка натянула на голову капюшон и неторопливо пошагала в сторону базара, а Лэйн, проводив ее долгим завистливым взглядом, подумал, что если б знал, что она такая ловкая, лучше бы провел ее по крышам. К дому лекаря всегда была приставлена лестница - почтенный магистр держал на крыше голубятню, и если бы Лэйн повел охотницу той дорогой, то не пришлось бы позориться и ползти по стене, как недобитый паук. Любовно пощупав рукой узелок с монетами за пазухой, Лэйн улыбнулся – что ни говори, а день у него сегодня на редкость удачный, несмотря на то, что торговка чуть не оторвала ему одно ухо. Но если благодаря этому удалось так хорошо заработать, да еще и наесться досыта, то Лэйн готов был пожертвовать и вторым.
Весело насвистывая, мальчишка отправился в сторону свалки, намереваясь надежно спрятать там свое сокровище, а потом сообщить шайке таких же, как и он, бродяг, что у них на сегодня есть хорошая работа.

****

Ли дошла до базара и, свернув в мясные ряды, остановилась у лавки большого Фалька, которому она утром сдала кабана и оленину. Хозяин радостно вышел ей навстречу и предложил зайти поесть.
- Жена только похлебку из потрохов сварила. Заходи, мил-человек, гостем будешь.
- Прости, я спешу – Оливия отвязала коня, оставленного у мясника, и хотела дать ему монету за то, что лошадь вычистили и накормили.
- Что ты, не надо, - Фальк добродушно сжал ладонь Оливии. – Товар у тебя добрый. Шкура не попорченная. Я за нее хороших денег выручу. Никогда не видел, чтобы оленя с одного выстрела стрелой в глаз били.
- Привычка, – пожала плечами Ли. Кроме мяса, они с Джеддом промышляли еще и пушниной, а лисе, белке или соболю если в глаз не попадешь – считай, шкура испорчена. И денег за нее больших никто не даст.
- Ты, если в наших краях будешь, сдавай всю дичь мне. Я тебя не обижу – выгодно заплачу, - Фальк протянул Оливии сверток из промасленной бумаги. – Это жена копченой телятины тебе на дорогу, мастрим, передала. Не побрезгуй.
- Спасибо! – Ли спрятала мясо в седельную сумку и, дернув поводья, двинулась в путь. – Я здесь еще несколько дней буду, – обернулась она у ворот. – Завтра с утра зайчатины привезу. Возьмешь?
- Возьму, - Фальк расплылся в радостной улыбке. Из хороших заячьих шкур можно было пошить на зиму шапки всей семье, да еще и продать излишек. А в том, что у этого мастрима шкуры будут самого лучшего качества, мясник даже не сомневался.
Оливия выехала за город и пустила коня галопом. До деревни, где они с Джеддом остановились, было миль десять, и девушка хотела быстрее добраться до постоялого двора, пока ее напарник не накачался элем до поросячьего визга и не уснул на столе. Джедд был высоким, широкоплечим и мощным мужчиной, поэтому Ли едва не срывала спину и руки, пока дотаскивала его тяжелую бессознательную тушу до кровати. А ей ведь еще на ночь силки нужно будет на зайцев расставить.

Когда Оливия вошла в харчевню, Джедд уже был навеселе и беззастенчиво тискал весело визжащую у него на коленях румяную девицу.
- Отпусти ее, - недовольно буркнула Ли.
- Еще чего, - Джедд сжал своей лапищей объемистый зад подавальщицы и, игриво рыча, укусил ее за пышную грудь.
- Поговорить надо, - Оливия жестом указала крестьянке, чтобы та шла прочь. Девушка получила от Джедда увесистый шлепок по филейной части и, оправив задравшиеся юбки, ретировалась на кухню.
- Ты когда-нибудь перестанешь себя вести, как озабоченная скотина? – брезгливо скривилась охотница, заметив, что у мужчины приспущены штаны и спереди вздувается приличный бугор.
- Почему это я скотина? – развязно ухмыльнулся Джедд. – Вы, бабы, ведь только и ждете, чтоб вам ноги раздвинули да по скамейке разложили, - охотник совершил неоднозначное движение бедрами и тут же замер, мгновенно протрезвев, потому что между его ног, аккурат в дюйме от сокровенного места, в скамью воткнулся выброшенный Оливией сай.
- Вильга, похлебку и жаркое принеси, - громко крикнула Ли, усаживаясь за стол напротив Джедда.
- Прости, - охотник тяжело вздохнул, взъерошив свои кудрявые рыжие космы. – Ты не такая, я знаю.
- Пить надо меньше, - Ли зачерпнула ложкой густую деревенскую грибницу, которую перед ней услужливо поставила хозяйка харчевни и, хлебнув ароматной юшки, зло уставилась в тарелку.
- Ну, не сердись на меня, детка, - Джедд ласково коснулся коротких, цвета спелых колосьев пшеницы, волос девушки. – Я не со зла.
- Ты же знаешь… - Ли вскинула голову, прожигая напарника ледяной синевой своих глаз.
– Все, хорошо, я больше так никогда не буду. Обещаю. И с элем завязываю.
- Ты только обещаешь, - грустно вздохнула Ли.
- Ты дичь продала?
- Да, - Оливия отстегнула с пояса кошель и бросила на стол.
- Ну, вот и славно, малышка. Завтра отправимся на север, к зиме набьем пушнины и устроим себе месяц отдыха, - охотник щелкнул пальцами и попросил похлебки и для себя.
- Я хотела поговорить с тобой об этом, - Ли опустила глаза в тарелку, чтобы Джедд не понял, что она врет. – Нам придется задержаться здесь на несколько дней.
- Зачем? – Джедд перестал жевать и недоуменно уставился на Оливию.
- Нам сделали заказ на зайцев и на оленину, обещают хорошо заплатить.
- Ну, хорошо, пойдем вечером силки расставим, а поутру и оленя забьем, - согласился Джедд.
- Олень нужен на послезавтра, - Ли продолжала смотреть в тарелку, так, словно она была очень увлечена едой.
- Что-то ты темнишь, девочка, - Джедд коснулся пальцами подбородка Оливии и, приподняв лицо, испытывающее посмотрел в ее глаза.
- Ничего не темню, - вывернулась она из его захвата, продолжив трапезу. – У местного оллинга свадьба послезавтра, нужна свежина на пир.
Джедд, облегченно вздохнув, опять взялся за ложку.
– Ну, свежина так свежина. Ладно. А то я уж было подумал…
- Что ты подумал? - изобразив искреннее удивление, поинтересовалась Ли.
- Да ничего, - отмахнулся от нее Джедд. – Ешь. И вправду пить надо меньше, а то лезет в голову ересь всякая.

****

Утром Оливия с Джеддом прошлись по расставленным с вечера ловушкам и отобрали десяток жирных пушистых зайцев. Мелочь и зайчих Оливия всегда отпускала. Мелочь - потому что от нее толку никакого не было, а зайчих - чисто из чувства женской солидарности, за что друг вечно ворчал на нее.
- Ты не иначе как на зайцах за весь мужской род отыгрываешься?
- А вы не больно-то от них и отличаетесь, - туго завязывая мешок бечевкой, хмыкнула Оливия.

****

Лэйн все утро бесцельно слонялся по городу, создавая видимость, что усиленно ищет какую- нибудь скорую работенку или приезжую раззяву, у которой запросто можно стянуть из корзины пару яиц, хлеба или фруктов. Кошельки Лэйн не воровал принципиально. Слишком мало он пробыл на улице, чтобы успеть забыть о вколачиваемых матерью с детства правилах, что воровство - это страшный грех, за который Всевидящий покарает быстро и жестоко, и слишком хорошо мальчишка помнил, каким тяжким трудом матери доставались жалкие гроши, что ей платили за стирку белья зажиточные горожане.
Лэйн резко свернул в проулок почтенного аптекаря Орвеса, и следующим за ним повсюду шпионам Джага пришлось затаиться за углом, чтобы остаться незамеченными. Мальчишка дернул на себя тяжелую дубовую дверь, потревожив медный колокольчик. Пустое помещение аптеки огласилось мелодичным звоном, и тепло улыбающийся мастер Орвес вышел из-за прилавка навстречу мнущемуся у порога парнишке.
- Ты что-то хотел, Лэйни? - аптекарь по-добромупотрепал Лэйна по затылоку. Дулкан Орвес всегда жалел мальчишку и старался по возможности помочь. Когда заболела его мать и денег на лекарства у семьи совсем не стало, Дулкан давал их бедной женщине бесплатно. К сожалению, болезнь Ханты быстро прогрессировала, и к весне лучшая прачка города тихо и незаметно отошла в мир заблудших душ.
- Может, вам мусор выбросить надо? - Лэйн застенчиво поскреб дырявым ботинком невидимую грязь на полу.
- Да. Как хорошо, что ты зашел, я как раз подумывал об этом, - Дулкан вытянул из кармана мелкую монетку, радуясь тому, что мальчишка не воровал, а честно пытался заработать себе на хлеб. - Заберешь мешок на заднем дворе.
Лэйн, довольно сверкнув глазами, забрал таллар и юркнул к черному ходу. Подхватив мешок с мусором, довольный тем, что наконец-то удалось отвязаться от преследователей, он быстро помчался на свалку. Проверив свой нехитрый скарб, мальчишка присыпал тайник битым стеклом и окольными путями направился на встречу с красивой мастрим. Настроение у него было чудеснейшее - во-первых, удалось провести за нос крепыша Джага и всего за два серебряных раздобыть для охотницы нужную информацию, за которую он получит еще один золотой, а во- вторых, на монетку мастера Орвеса он сейчас пойдет и купит себе сахарный пряник. Лэйн забыл, когда последний раз ел сладости. Даже при живой матушке его ими баловали крайне редко.
Мальчишка сидел на крыше и, слизывая с пальцев сахарные крупинки, любовался горой-драконом, когда из Храма Огня стали выбегать люди в горящих одеждах. От нетерпения Лэйн даже вскочил на ноги, жалея, что не может сейчас побежать к храму и из первых уст узнать, что же там произошло и зачем туда сбежалось столько Гончих.
Время шло. Возле храма собиралось все больше народу, а оттуда никто не выходил. Наконец городские стражи вышли на улицу, и их тут же окружила оживленная размахивающая руками толпа. Ах, как же хотелось мальчику слышать, о чем сейчас говорит капитан Дрокк, но, к великому сожалению, уйти, не дождавшись мастрим, Лэйн не мог. Пустыми сплетнями сыт не будешь, а вот золотой, который ему пообещали, будет кормить и согревать целую зиму. Правда, солнце уже поднялось в зенит, а охотница все не шла, заставляя парнишку нервничать, что, возможно, она передумала.
Внезапно зоркий мальчишеский глаз выловил знакомую фигуру, одетую в охотничий костюм, выходящую из Храма Огня. Лейн не мог спутать ее ни с кем другим, уж очень запоминающейся была у мастрим осанка и походка. Что она делала в храме? И почему он не заметил ее раньше, среди толпящихся на площади у входа граждан? Наблюдая за девушкой, Лэйн пришел к выводу, что ведет она себя довольно странно. Охотница низко натянула капюшон, опустила голову и шла так, будто пыталась сделаться незаметной для окружающих.
Мальчик вдруг задался вопросом, а зачем этой мастрим мог понадобиться благородный оллинг? А что, если она задумала что-то дурное, а он окажется соучастником? Сомнения терзали его недолго - стоило вспомнить тяжесть холодных монет в своих ладонях и сияющий на солнце золотой, как Лэйн решил, что у такой красивой и щедрой девушки не может быть плохих мыслей. А когда запрыгнувшая на крышу мастрим достала ему из кармана карамельную фигурку на палочке, мальчик и вовсе вознес ее в ранг самых лучших и добрых людей, что он знавал за всю свою недолгую жизнь.
- Прости, что опоздала, - Ли села на нагретую солнцем черепицу, подтянула к груди колени и, обняв их руками, задумчиво уставилась на гору-дракона. - А ты часто бывал в Храме Огня? - вдруг спросила она у Лэйна.
Мальчик придвинулся к ней поближе, а затем, лизнув карамель, согласно кивнул.
- А ты зачем в храм ходила?
Ли напряглась и удивленно вскинула бровь.
- А с чего ты решил, что я там была?
- Так я видел, как ты спускалась по ступенькам, - не задумываясь, выпалил Лэйн. - Слушай, а что там случилось? Почему у людей одежда горела?
- Да лампу смотритель на полу оставил, - безразлично бросила Ли. - А кто-то ее случайно ногой толкнул, вот и случился пожар.
- А- а- а, - разочарованно потянул Лэйн. - А я уж было подумал, дракон оживать начал.
Ли, округлив глаза, посмотрела на мальчишку.
- Что значит, оживать?
- Ну, говорят, когда разрушится проклятье, наложенное на Мерлина, дракон оживет.
- Ерунда какая-то, - фыркнула Ли, пристально разглядывая гору. А поскольку никаких изменений не увидела, раздраженно добавила. - Бред.
- Вот и я говорю - ерунда, - согласно кивнул мальчишка. - Разве могут оживать тысячелетние камни?
Ли сжала ладонь в кулак, потом, разжав, посмотрела на нее, воскрешая в памяти дорожки огня, бегущие по коже.
– Камни, может, и нет, - задумчиво потянула она. - А заколдованные драконы... - девушка нахмурилась: то, что с ней случилось в храме, наталкивало на странные мысли. Эта гора или храм, как бы местные жители ее ни называли, на самом деле когда-то была драконом - огромным, живым драконом. И его пламя почему-то на нее отреагировало. Это пугало ее. Пугало и ужасно не нравилось. - Тебе удалось что-то узнать? - переключилась она на Лэйна.
- Конечно, мастрим, - мальчишка довольно улыбнулся. - Оллинг со знаком орла приедет в Хелликию завтра. Конопатый Грэг слышал, как додж говорил капралу Айку, что герцог приедет к полудню.
- Герцог? - Ли вспомнила разговор королевских Гончих в храме и поняла, что они говорили именно о той мрази, что она искала. - Так, значит, он герцог, - охотница зло усмехнулась. Ну надо же - герцог! Один из пяти племенных, с Темных времен подчинявшихся только Магриду Великому. Плевать. Даже если он следующий претендент на престол, это ее не остановит. - А ты уверен, что герцог, о котором ты говоришь, и тот оллинг, о котором я спрашивала, это один и тот же человек?
- Других здесь никогда и не было, мастрим, - растерянно пробормотал Лэйн. Мальчишка испугался, что охотница не поверила его словам и сейчас не даст обещанный золотой. - И у него знак орла, как вы рисовали. А еще я сам слышал, как додж обращался к нему, называя герцогом.
- Так ты его видел вблизи? - встрепенулась Ли. - Можешь описать?
- Высокий. Сильный. Волосы темные, короткие, - Лэйн мучительно вспоминал в подробностях, как же выглядит оллинг, чтобы мастрим поняла, что он говорит правду. - И глаза у него зеленые-зеленые, как стекла в витражах ратуши.
- Он, - выдохнула Оливия. Эти глаза она не забудет никогда. Изумрудно-зеленые, змеиные, холодные. Эти глаза - ее жуткий кошмар, ее страшный сон, ее болезненное наваждение. - Спасибо, ты мне очень помог. Держи, - девушка протянула Лэйну монету, - Заслужил.
Лэйн взял золотой и, заметив, что красивая мастрим собралась уходить, вдруг понял, что, пожалуй, больше никогда ее не увидит. Отчего-то на душе мальчика стало так паршиво, словно все бродячие коты Хелликии решили поскрестись по ней своими когтями. Охотница была доброй и щедрой, несмотря на весь свой суровый и важный вид, это Лэйн понял сразу. И глаза у нее были голубые, со вспыхивающими теплыми искорками внутри, как у мамы.
- А вы еще будете в наших краях? - робко поинтересовался парнишка.
- Не знаю, - пожала плечами Ли. - Скорее нет, чем да. А тебе зачем?
Лэйн грустно опустил голову, а потом, сам от себя не ожидая, попросил:
- А возьмите меня с собой? Я всегда мечтал стать охотником. Я ловкий. Я все могу делать. И за лошадьми ухаживать, и ножи точить, и даже похлебку варить.
Оливия с жалостью посмотрела на мальчишку. Будь она одна, возможно, и взяла бы его с собой, но Джедд ни за что в жизни не согласится таскать за собой такую обузу. Да и условия жизни у них походные: часто приходилось ночевать в лесу под открытым небом, а мальчику нужна крыша над головой, хотя, если подумать, то крыши у него и в городе не было. Один Всевидящий знает, где ему приходилось ночевать.
- Прости, Лэйн, но у меня уже есть напарник, и, боюсь, он не разрешит тебе поехать с нами.
Мальчик отвел глаза, стараясь показать, что он не сильно и расстроился, но на самом деле ему очень хотелось заплакать. Красивая мастрим была его шансом на другую жизнь: честную, полную приключений и отваги. А все, что ждало его в городе - это в конце концов стать таким же жуликом и пройдохой, как и все уличные босяки. Или что еще хуже - быть пойманным Гончими за кражу, высеченным на площади у ратуши, а затем посаженным в яму.
- Я просто спросил, - пожал плечами он. – Думал, вам помощник нужен.
Ли вытянула из кошеля еще один золотой и протянула парнишке.
- Держи, купи себе хорошую одежду. Может быть, кто-то возьмет тебя в подмастерья, если ты будешь выглядеть поприличнее.
Лэйн, конечно, с большим удовольствием пошел бы в подмастерья к охотнице, но от золотого отказываться не стал. Кто знает, может, и вправду, умойся он и приоденься - даже почтенный мастер Орвэс возьмет его в свою аптеку.
Когда мастрим ушла, Лэйн твердо решил, что завтра с утра пойдет к реке, вымоется хорошенько, а затем купит себе новые рубаху, ботинки и брюки, и отправится по базарным лавкам искать себе работу. Если кто-нибудь из торгашей возьмет его к себе зазывалой, то еда и кров ему обеспечены.
Бесцельно пошлявшись по городу, мальчик передумал откладывать покупку одежды до завтра. Компания крепыша Джага ему не нравилась, и если есть шанс избавиться от нее с самого утра, то этот шанс нужно обязательно использовать.
Спустя полчаса Лэйн нашел портниху, тетушку Зигу, которой матушка раньше стирала белье: он был уверен, что по старой памяти женщина продаст ему добротную одежду недорого и не обманет со сдачей. Считать Лэйн не умел, поэтому очень боялся, что кто-то ушлый отберет у него все деньги.
- А ты, часом, не украл его? - повертев в руках монетку, спросила швея.
- Что вы, тетушка Зига! - Лэйн клятвенно положил руку на сердце. - Клянусь, мне его одна добрая мастрим дала, чтобы меня на работу взяли. Укуси меня оса за язык, если вру!
- Ладно-ладно, верю, - улыбнулась женщина. - Ты вот что, малыш, приходи к вечеру и денежку свою спрячь. Она тебе еще пригодится. У меня лоскутов много осталось, пошью я тебе одежку. Добрую одежку пошью. Как увидят тебя - сразу захотят в работники такого красавчика взять.

Портниха сдержала свое слово. Когда Лэйн пришел к ней вечером, на столе лежали темные штаны, жилетка из серого сукна, с гладкими костяными пуговками, и светлая льняная рубаха. Да в таком наряде ему не то что в зазывалы, а в приличный дом посыльным можно было устроиться. Женщина завернула вещи в кусок ткани, и мальчишка, весело насвистывая, пошагал к реке. Там, на дереве, уже были припрятаны новенькие, поскрипывающие при ходьбе ботинки, купленные за целый серебренник. Лейна распирало от гордости, он представлял себе, с какой завистью будет смотреть на него уличная шпана, когда он найдет себе работу и будет важно ходить по городу. Пожалуй, он с ними даже здороваться не будет, зачем ему знаться со всякой шантрапой. Тщательно вымывшись в реке, мальчик залез на дерево и, привязав себя покрепче веревкой к веткам, чтобы не свалиться ночью, уснул спокойным и безмятежным сном.

Его разбудило тихое лошадиное ржание. Лэйн спросонья не понял, откуда в лесу возле реки могла взяться кобыла. Протерев глаза, мальчик настороженно замер, заметив в предрассветных сумерках приближающегося к берегу всадника. Каково же было его удивление, когда незнакомый путник оказался той самой красивой мастрим, благодаря которой его унылая жизнь обещала так кардинально измениться.
Девушка одним ловким движением спрыгнула с лошади и, подведя ее к дереву, на котором сидел Лэйн, стала привязывать к стволу. Мальчишка, затаив дыхание, следил за тем, как охотница, что-то достав из седельной сумки, припрятала это в куртку. Холодная сталь тонкого, как игла, сая тускло сверкнула в редеющем утреннем тумане и исчезла за обшлагом рукава охотницы. Она, набросив на голову капюшон, тревожно огляделась по сторонам, а затем, запрокинув голову, пробежалась придирчивым взглядом по кронам деревьев. Лэйн испуганно вжался в ствол, опасаясь быть замеченным, но удача, кажется, по-прежнему была на его стороне: не обнаружив ничего подозрительного, спустя минуту мастрим сняла с пояса зазубренный нож, спрятала его за голенище сапога и торопливо двинулась в сторону города.
Когда стихли ее шаги, парнишка, быстро распустив веревки, захватил свои нехитрые пожитки и стал спускаться с дерева. Странное волнение охватило Лэйна: ему вдруг до чесоточного зуда захотелось знать, что собралась в такую рань делать в городе красивая мастрим, и почему она вела себя так, словно шла не на прогулку, а на охоту. Быстро переодевшись в новую одежду, мальчик несколько секунд помялся, стоит ли устраивать слежку за девушкой, но детское любопытство все же взяло верх, и, отбросив все сомнения, Лэйн потрусил следом по тропе, стараясь держаться на приличном расстоянии, чтобы охотница не заметила своего неожиданного преследователя.

****

Ли плохо спала ночью. Ей снова снился вечный кошмар - пустые, словно стеклянные, ярко-зеленые глаза смотрели на нее холодно и безразлично, им не было дела до ее отчаянной мольбы.
...Она тоже просила, - низкий глубокий голос эхом звучал в голове, глухой, леденящей душу дробью отдаваясь во всем теле. Этот голос всегда заставлял просыпаться в холодном поту, а потом долго ловить губами воздух, наполняя им горящие огнем легкие. Она не забыла звук его голоса. Она узнала бы его из тысячи. Сколько бы ни прошло лет...
Неслышно поднявшись с постели, чтобы не разбудить спящего Джедда, Оливия сняла со стула куртку, взяла в руки сапоги и на цыпочках покинула комнату.

Лошадь она приготовила с вечера, зная, что обязательно должна проснуться раньше Джедда и уехать засветло, чтобы он не увидел, что она вовсе не собиралась охотиться и везти в город оленя. Она должна была попасть в храм до рассвета, пока туда не пришли Гончие и не оцепили дорогу, ожидая приезда высокородного оллинга.
- Скоро все закончится, Кора, - Ли потрепала лошадь за холку и непроизвольно коснулась рукой плеча, там, где под тканью одежд на коже светилась ненавистная метка. Еще немного... Всего несколько часов, и уродующая ее душу и тело связь оборвется, и, возможно, тогда она действительно все сможет забыть и жить дальше, не оглядываясь назад, как учил ее Джедд. Рвано выдохнув, охотница вскочила на лошадь и ветром помчалась в сторону города.
Не доезжая до Хелликии милю, она привязала Кору у дерева возле реки и почти бегом последовала в сторону горы-дракона. В мучнисто-сером утреннем воздухе тонкая фигурка Оливии казалась таинственной крадущейся тенью, бесшумно двигавшейся по пустынным улицам. Подозрительные звуки и шорохи заставляли девушку остро напрягать зрение и слух, всматриваясь в очертания домов, а когда из-за угла выбегала бродячая собака или кошка - облегченно вздохнув, следовать по намеченному маршруту дальше. На выходе из города Ли сошла с основной дороги и сделала длинный крюк, чтобы дежуривший в храме смотритель не смог заметить ее приближение издали.
Карабкаясь по каменным выступам горы, охотница улыбалась, вспоминая, сколько сил и времени она потратила на возможность легко преодолевать, казалось бы, непреодолимые препятствия. Содранные до костей руки, разбитые в кровь колени и страшные синяки, украшавшие ее тело - все было не зря. Теперь она это точно знала. Изнуряющие тренировки, холодные ночи под открытым небом, длинные переходы через перевалы и дремучие леса, сделавшие ее - хрупкую девчонку - сильной и выносливой, все эти испытания стоило пережить только ради одного этого мгновения.

****

Кассель дель Орэн - наследный герцог Оттон, хозяин домена Лаварр, племенной эрл, первый из пяти великих, маршал, завоевавший Магриду Великому половину Аххадийской империи и заслуживший право сидеть в его присутствии - свирепо и ядовито смотрел вслед улепетывавшей от него девчонке, проклиная всех злых духов безликой тьмы. Сказать, что Касс был вне себя, значит не сказать ничего - он был в бешенстве.
Дохлый гоблин, она увела его Мрака! Злобный и неуправляемый жеребец, кусавший и лягавший всех, кроме своего хозяина, пошел за ней, как телок на привязи!? Как вообще такое могло произойти?! Она разбила ему лицо. Ему - Черному Ястребу, упоминание одного имени которого ввергало людей в трепет и дрожь. Тощая сопливая девчонка выбила его из седла и прилюдно унизила.
- Почему? - Касс закрыл глаза и, запрокинув голову к небу, глухо прорычал. - Почему?!

Она была жива! Всевидящий! Она была жива! Три долгих года... Три долбанных, проклятых года он горел в черном огне Эреба, видя по ночам ее глаза и обвиняя себя в ее смерти.
Он вернулся за ней...
Когда спала алая пелена гнева и ярости, вернулся... Зачем? Он и сам не знал. Как и не знал, за что так с ней поступил и почему не смог убить.
Ее безжизненно-бледное лицо стояло у него перед глазами, когда он покинул владения Райверена, напоив свой клинок кровавой яростью и утолив пожиравшую его душу жажду мести. Белокурая девочка смотрела на него отовсюду своим потерянным небесно-голубым взглядом, полосуя им сердце Касса, словно ножом.
Смерть врага не вернула ему убитую Эорию, не облегчила его страдания, а безумие, что он учинил, не залечило жестокую рану в его душе. Стало еще хуже. Он развернул войско и едва не загнал лошадей, так спешил найти ее и забрать. А потом, стоя на краю обрыва, кричал от отчаяния и бессилия, когда нашел зацепившийся за выступ обрывок ее белого платья. Все эти годы он вымаливал у Всевидящего прощения, думая, что она бросилась в пропасть из-за него, а она была жива!
Оливия Торвуд была жива!
И Касс не знал, благодарить ли за это светлого Всевидящего или проклинать темного Эреба.

- Ваше Высочество, - капитан Дрокк спрыгнул с лошади, услужливо протягивая узду дель Орэну. - Мы поймаем посягнувшего на вашу жизнь. Это дело чести!
Касс мрачно ухмыльнулся, заметив заплывающий отеком глаз главы королевских Гончих, потом, осмыслив по его выражению лица, что сам выглядит не лучше, зло выругался, коснувшись пальцами разбитой кровоточащей губы.
- Посягнувшую, - бросил он в бледное лицо капитана. - Вас уделала девчонка! Что встали? Приказывайте немедленно оцепить город. Задерживать всех женщин с короткими светлыми волосами. И запомните: тому, кто тронет ее хоть пальцем, отрублю эти пальцы собственноручно, а вам - голову.
Герцог легко запрыгнул в седло и, смерив Гончего уничижительно-презрительным взглядом, поднял лошадь на дыбы и резко сорвался с места, стремительно направляясь в ту сторону, куда помчалась мятежная беглянка.
Гилмор Дрокк трясущейся рукой вытянул из-за пазухи амулет призыва, активируя икту. Алый пульсирующий знак тревоги сигнальным маяком вспыхнул над городом, и капитану, не знавшему доселе страха, он показался зловещим предзнаменованием собственной кончины, кровавой петлей повисшей в ясном небе Хеликкии: Черный Ястреб не бросал слов на ветер - головы можно было лишиться быстро и практически безболезненно.

****

Кассель остановился посреди улицы, заметив неторопливо трусившего в его сторону Мрака. Спрыгнув на землю, он негромко свистнул, и жеребец, крутанув хвостом, ускорил шаг, а затем, добравшись до хозяина, резво встряхнулся, радостно ткнувшись мордой ему в грудь.
- Изменник, - потрепав его за гриву, сердито буркнул дель Орэн. Конь тихо заржал и, не мигая, уставился на него влажными, черными, как ночь, глазами.
- Ладно, спасибо, что не сбросил, - не выдержав пристального взгляда животного, пошел на попятную Касс. - Но лучше б ты не дал ей уйти. Кстати, куда она побежала? Покажешь? - Мрак отрицательно мотнул головой, раздраженно ударив по брусчатке копытом. – Так, значит? - вызверился дель Орэн. - Ты не верный конь, ты озабоченный кобель, - герцог запрыгнул в седло и привычно протянул руку к сумке с мечом. – А, что б тебя... Где мой Аргалеон?! - рявкнул Касс, начиная догадываться, кто увел древний священный клинок его рода. - Ну, попадешься ты мне!
Касс пытался успокоиться и утихомирить бушевавший внутри него гнев, но получалось из рук вон плохо. Мысли темнее грозовых туч проносились в голове мужчины, он проклинал Магрида, из-за прихоти которого так крепко влип, и себя за то, что позволил ему собой манипулировать.
Как такое могло произойти? Два года он тщетно пытался найти свою винн эль корро, и в итоге ею оказалась та, которая не должна была ею быть ни при каких обстоятельствах. Что это - зловещая насмешка Эреба или какая-то ошибка? Может, ему все привиделось? Не мог огонь дракона выбрать ее! Или мог?
Слова кархийской ведуньи всплыли в его памяти, и Касс вдруг ясно понял, что она имела в виду, когда спрашивала, помнит ли он о проклятии рода.

****

Грязно-серые, выцветшие от ветра и дождя крыши срубов, затерявшихся среди густого леса, замелькали сквозь прорехи в зеленой дымке листвы, и Оливия, заставив Кору перейти на шаг, светло улыбнулась съежившемуся и притихшему Лэйну.
- Ну что, спаситель, не передумал ко мне в помощники идти?
Мальчишка всю дорогу до белизны в костяшках пальцев цеплялся за седло, очевидно, опасаясь вывалиться и потеряться. Лэйн упрямо мотнул головой и вжал ее в плечи еще сильнее.
- Ты что, на лошади никогда не ездил? - поинтересовалась Ли, выезжая на опушку и направляя лошадь в сторону харчевни.
- Нет, - покаянно выдохнул мальчишка. - Но я научусь. Я ловкий, - вдруг встрепенулся он.
- Да уж куда ты денешься, - потрепав его вихры, согласилась охотница. - Ты на Джедда, что бы он ни говорил, не обращай внимания. Он добрый малый, и сердце у него большое и горячее.
- Как солнце? - тихо спросил мальчик.
- Как солнце, - Оливия усмехнулась такому сравнению, вдруг подумав, что ее рыжеволосый и добросердечный друг действительно был похож на солнце, обогревшее и приласкавшее ее замерзшую душу.
- А он тебе кто, этот Джедд? - Лэйн с любопытством повернул к Ли свое конопатое лицо.
- Он... - девушка задумалась, подбирая слова, которые емко и кратко бы отразили суть того, кем для нее был человек, три года назад подобравший ее, полуживую, в Сонном ущелье. - Он мне все, - наконец произнесла она. - Друг, мать, отец и брат в одном лице.
- Понятно, - мальчик понуро повесил голову, понимая, что раз тот, от которого зависит его судьба, так много значит для красивой мастрим, то она вряд ли пойдет против его воли, не согласись он, Джедд, взять его, Лэйна, с собой.
- Эй, ты чего? - Ли остановила лошадь у крыльца большого добротного сруба и, легко спрыгнув на землю, потянула Лэйну руки. - Испугался?
- Куда я пойду, если твой Джедд не согласится взять меня с вами?
- Согласится, - подмигнула парнишке охотница. - Я очень хорошо умею уговаривать.

Когда они вошли в дом, Джедд сидел за столом и весело болтал с расположившейся напротив него хозяйкой харчевни.
- Вильга, принеси мальчишке тарелку супа и что у тебя там есть на второе, - бросив на стол монету и подталкивая вперед замявшегося Лэйна, обронила Ли.
- Это еще что за чудо? - Джедд сложил на своей широкой груди руки и придирчиво уставился на мальчишку.
- Это Лэйн, наш новый компаньон, - широко улыбнулась Оливия, усаживаясь на скамью рядом с мальчиком. – Вильга, и мне юшку принеси, - крикнула она, не отводя глаз от нахмурившегося Джедда.
- Детка, ты, часом, мухоморов не обнюхалась, когда по лесу ехала? - подался вперед Джедд. - С каких это пор мы из мастримов в няньки заделались?
Ли стойко выдержала его прожигающий душу взгляд и, дождавшись, пока Вильга, принесшая еду, не уйдет обратно на кухню, тихо произнесла:
- С тех самых, как один вольный мастрим не подобрал в лесу полудохлую сопливую девчонку, не выходил ее и не объяснил, что ничего хорошего в этом мире нет, но есть милосердие и человеческое сострадание, заставляющие усомниться в том, что ничего хорошего в этом мире нет, и что человек не может себя чувствовать человеком, оставаясь безразличным к чужим несчастьям. Этот мастрим научил меня делиться куском хлеба с бродячими псами даже тогда, когда сам испытывал голод и нужду.
- Это разные случаи, - сердито насупился Джедд.
- Да нет, Джедд, мальчишка ничем от меня не отличается, как, впрочем, и от бездомной собаки. Он сдохнет зимой голодной и холодной смертью на улицах Хелликии, - Ли выдержала паузу, заметив, как Лэйн, шмыгнув носом, уронил соленую слезу в тарелку с супом. - Мальчишка ловкий и смышленый, он не станет нам обузой.
- Я могу чистить вам оружие, стирать и готовить еду, пока вы будете охотиться, - прорезался сиплый голос Лэйна. Джедд криво усмехнулся, глядя на мальчонку.
- Ты его хоть в руках-то держал? Оружие он может чистить… - недовольно буркнул охотник. - Еще руку себе по локоть отрежешь. Чистить он собрался...
- Мастрим, дайте мне свой меч, - вскочил Лэйн. - Я вам покажу, что умею.
- Какой еще меч? - поднялся с места Джедд и тревожно посмотрел на внезапно побледневшую Оливию. - Ли?! - охотник сдернул со скамьи не успевшую увернуться девушку и с ужасом уставился на пристегнутый к ее поясу меч. - Забодай меня дохлый гоблин, - ошеломленно произнес мужчина, вытаскивая из ножен оружие.
Мелодичный звон стали разрезал тишину и на лезвии меча тускло засветились синие магические руны.
- Джедд, - сглотнув, попятилась Ли от нависшего над ней грозовой тучей друга.
- Ты где это взяла? - прошипел Джедд.
- Махнулась не глядя, - с напускным безразличием поведала Оливия.
- Ты это видела? - Джедд яростно ткнул пальцем в выгравированный на эфесе знак семиглавого орла.
- Видела, и что? - зло огрызнулась Ли.
- Отрыжка пьяного орка! - Джедд ринулся к девушке, схватив ее за грудки. - Ты где была, Ли? Я тебя спрашиваю, где ты была? Ты хоть знаешь, чей это меч?
- Знаю! - оттолкнув от себя Джедда, вспылила охотница. - Это он, Джедд! Это он! Он, та тварь, что...
- Темный Эреб, что б тебя... ты что наделала, дурочка? - Джедд замер на секунду, закрыв руками лицо. - Я же просил тебя забыть все и жить дальше.
- Это он, Джедд! Ты не понимаешь...
- Это ты не понимаешь, идиотка, - крикнул Джедд. - Благодари Всевидящего, что осталась жива, потому что Черный Ястреб не оставляет шансов своим врагам.
- Да плевать мне, кто он! Я все равно убью его, - Ли разгоряченно выдернула из рук Джедда меч. - Его же мечом и прикончу.
- Дура, - Джедд резко схватил ее за шиворот и, оторвав от пола, потащил наверх. - Малец, а ну, за мной, бегом, - бросил он через плечо испуганно наблюдавшему за происходящим Лэйну.
Второй раз мальчику приказ повторять не требовалось, сорвавшись с места, он быстро потрусил за злющим охотником, уносящим отчаянно дергавшуюся и пытавшуюся вырваться из его здоровенных рук мастрим.
Ворвавшись в комнатушку на втором этаже, мужчина резко бросил Оливию на стоявшую под стенкой кушетку.
- Малец, - Джедд кинул Лэйну охотничий заплечный мешок. - А ну быстро скидывай в него все шмотье.
- Что ты делаешь? - Ли уселась на кровати, подтянув ноги к груди.
- Мы уезжаем. Немедленно, - собирая луки и надевая через плечо широкий охотничий ремень с ножами, буркнул Джедд. - Чего расселась? Быстро собирайся! И отдай пацану свою старую куртку и брюки.
- Не надо, - замотал головой Лэйн, запихивая в торбу все, что попадалось ему под руку.
- Ночью в лесу холодно, - отрезал Джедд. - Не хватало еще потом тебя по знахаркам таскать. Рукава закатаешь, штанины обрежем, и будет в самый раз. Потом нормальную одежку тебе справим.
- У меня новая одежда, - обижено засопел Лэйн.
- Зайцев такой одеждой смешить, - Джедд приложил к мальчишке брюки Оливии и, вытащив из-за пояса нож, мгновенно укоротил их на нужную длину. - Надевай, а не то комары в лесу закусают.
Лэйн, зачарованно уставившись на здоровенного мастрима, послушно стал натягивать на себя брюки и куртку, искоса поглядывая на сердитую Оливию и мучительно гадая, не сердится ли она на него за то, что ему отдали ее одежду.
Оливия нехотя поднялась с кровати, потом, сдернув со стола свой кожаный охотничий корсет, зашнуровала его поверх туники и натянула куртку.
- И чего ты всполошился? - перебросив через плечо лук и пристегнув колчан, поинтересовалась она у Джедда.
- Врезал бы я тебе, да времени нет, - затягивая сумки, сообщил Джедд. - Подожди, оторвемся от погони, всыплю так, что два дня сидеть не сможешь.
- Да какой погони? - Ли раздраженно топнула ногой. - Никто даже не знает, что я из города смогла выбраться.
- Дура! Как есть дура! - Джедд схватил в одну руку сумки, в другую не успевшего пикнуть Лэйна. - Бегом на улицу, седлать лошадей! - рявкнул Оливии охотник, выходя в коридор.

Спустя несколько минут они покинули хутор и, съехав с основной дороги, стали углубляться в непроходимый лес. Джедд остановил лошадей, спрыгнул на землю, а затем, вернувшись назад, стал заметать следы, забрасывая их листвой.
- У тебя паранойя, Джедд, - фыркнула Оливия, когда он, вскочив на коня, крепко прижал к себе счастливого и оттого боявшегося сказать лишнее слово Лэйна.
- Ты не понимаешь, с кем связалась, Ли, только поэтому я не стану тебя пороть сильно.
- А ты понимаешь? - натянув поводья, вздернула подбородок охотница.
- Что ты знаешь о Темных Временах, Ли? – Джедд, вывернув на широкую поляну, повел коня по самому ее краю, стараясь не оставлять заметных следов. - О тех временах, когда твари потусторонья и темная нечисть рвали эту землю на части?
Оливия недовольно из-подо лба зыркнула на друга. Она родилась после великого противостояния, когда Магрид Великий объединил серединные земли и прилежащие к ним территории. К тому времени, как Ли выросла, о барьере и великой войне магов, людей и нелюдей с темными эгрэгорами Раннагара остались ходить только легенды да поющиеся аюллами - странствующими сказателями - баллады.
- Только то, что передают из уст в уста, - нахмурилась Ли.
- Давным-давно в этих местах лилась кровь, горела земля, повсюду царили мрак, смерть и хаос. Весы двуликой изменчивой Алхоры склонялись то на сторону магов света, то на сторону темных эгрэгоров, и не было победителей и проигравших в этой войне - были люди, вынужденные приспосабливаться к жизни то под темным гнетом пришельцев из Раннагара, то под властью и силой волшебников. Именно тогда и появились эрлы - полулюди, те, кто родился от связи человеческих женщин с эгрэгорами тьмы. И кто бы мог подумать, что дети полукровки-нелюди получат силу, способную уничтожить своих родителей, и однажды восстанут. Эрлы объединились в дакты, к ним примкнули жители серединных земель, Остландии и Аххада, а также маги, уставшие от бесконечного противостояния. Возникло пять крупнейших племен, во главе которых встали сильнейшие эрлы. Они возглавили восстание и создали барьер, заточивший выходцев из потусторонья в Раннагаре. Но когда ушли темные эгрэгоры, маги решили вернуть себе власть над когда-то принадлежавшими им территориями. Междоусобные войны были еще ожесточенней и кровопролитней, чем великое противостояние, и вот тогда пришел Магрид - царь Аххада, обещавший всем, кто встанет под его знамена, мир и защиту. Племенной эрл Оттон был первым из наследных герцогов, примкнувших к Магриду, и стал единственным, кому великий царь доверял как самому себе, великим полководцем, объединившим вместе с Маргидом разрозненные племена и превратившим территории средиземья в империю Аххад.
Оливия слушала повествование Джедда молча, лишь изредка бросая на него хмурые взгляды.
- Откуда ты все это знаешь? - наконец спросила она.
- Я не всегда был вольным мастримом, - Джедд опустил глаза и уставился куда-то в одну точку. - Когда-то у меня был дом и семья, но однажды, вернувшись с охоты, я нашел лишь обугленные стены и обгоревшие тела жены и дочери. Мое поселение сожгли, потому что воевавшие между собой оллинги не могли поделить территорию. В тот день я взял свой лук и встал под знамена Магрида Великого.
- Ты воевал вместе с царем? - Ли потрясенно смотрела на друга, понимая, как мало она знает о его жизни.
- Я воевал в армии Магрида под командованием Черного Ястреба, - ошарашил ее своим ответом Джедд. - И если бы я знал, что именно он тот человек, ненавистью к которому ты жила все эти годы, я увез бы тебя за пределы империи сразу, как нашел.
- Что в нем такого особенного? Почему ты так боишься его? - натянула поводья Оливия.
- Потому что непобедимый маршал Магрида Великого Черный Ястреб не обычный человек, он маг и нелюдь.
Ли нервно сглотнула, постигая смысл сказанных Джеддом слов. Она слышала в монастыре жуткие рассказы о том, в кого превращаются потомки темных эгрэгоров, принимая свою вторую ипостась, и мысленно возблагодарила Всевидящего, что ей не довелось видеть уродливую сущность герцога, хотя, если подумать, ей вполне хватило и его неприглядного человеческого облика.
Где-то внутри стали зарождаться паника и смятение. Неужели всё зря? Сколько времени она потратила на то, чтобы научиться быть сильной, сколько раз, закрывая глаза, представляла, как ее сай с поющим звуком входит в ненавистную грудь, избавляя её, Оливию, от ненавистной связи. Девушка судорожно сжала ладонью предплечье. Неужели метка так и останется на её теле, вечно напоминая ей о том, кому она принадлежит, и никогда не будет шанса что-то изменить? За что?
- Ты видел его вторую личину? - осторожно поинтересовалась Ли.
- Нет, - торопливо петляя между деревьев, буркнул Джедд. - Я воевал в арьергарде, а маршал всегда был на передовой.
- Не понимаю тогда, откуда у тебя такая уверенность в его непобедимости и невероятной силе? - скептично передернула плечами охотница.
- Слухи, детка, слухи, - мужчина тяжело вздохнул, погладив прижавшегося к нему Лэйна по голове. - Зато я видел, что осталось от тех, кто вступал в схватку с Черным Ястребом.
- И что? - с вызовом бросила Оливия.
- Лучше тебе не знать, - угрюмо заключил Джедд.
Но она знала. Слишком хорошо знала. Память не давала забыть лежащий у ее ног пылающий Райверенвель и дорогу к храму, усеянную мертвыми телами.
- Куда мы теперь?
- Пересечем гарнавельские леса, выйдем к границам империи и перейдем через гномьи горы, - Джедд поднял голову к небу, сокрушенно покачав головой. - Темнеть скоро начнет. Достань из сумки ларэнту.
- Мы что, в Триморье отправляемся? - проигнорировала его просьбу Оливия. - И что мы будем делать среди остроухих?
- Жить, - зло огрызнулся Джедд. - Айвэндрилл не уступает по могуществу Аххаду. Никто не сунется туда тебя искать.
- Может, он найдет свой меч и забудет про меня?
Когда Джедд оставил клинок герцога у Вильги, Оливия даже разозлилась, но теперь охотница понимала, что друг все сделал правильно.
- Я надеюсь. Очень на это надеюсь, - проворчал мужчина. - В любом случае, спать мы сегодня не будем. За ночь мы успеем убраться достаточно далеко. Не думаю, что люди Ястреба будут идти за нами в лесу по темноте.
Оливия, порывшись в заплечном мешке, нашла ларэнту и, насыпав в пузырь порошок из грибов-световиков, прикрепила фонарь к седлу. Тревога Джедда отчего-то передалась и ей. А что, если мерзкая аххадийская тварь, не удовлетворившись найденным мечом, отправится за ней в погоню за то, что пыталась его убить? Интересно, жалеет ли он, что не добил ее в прошлый раз? В том, что он ее узнал, Оливия не сомневалась.

****

Отряд герцога добрался до неприметно спрятавшегося в самой гуще леса хуторка, когда солнце уже скрылось за вершинами деревьев и серо-синяя закатная мгла стала стремительно топить в своих объятиях четкость линий окружающего мира. В узких окнах харчевни уютно и приветливо мерцал рассеянный желтоватый свет, а над крышей вился сизый дым, словно приглашая усталых путников на ужин и ночлег.
Касс мрачно ухмыльнулся, представляя, каким будет лицо девчонки, когда она увидит его на пороге своего убежища. В том, что она здесь, Ястреб был уверен: тонкий ускользающий шлейф ее ауры мужчина почувствовал, как только коснулся рукой деревянных перил крыльца. Жаль только, что придется остаться здесь на ночлег. Кассу не терпелось вернуться с беглянкой в храм и завершить ритуал. А с другой стороны, может, и хорошо, что у него будет ночь на то, чтобы остыть, а с утра поговорить с девушкой без гнева и ненужных эмоций.
- Окружите дом, - тихо приказал он своим людям, поднимаясь по ступеням. Судя по тому, что Оливия устроила в Хелликии, с нее не убудет спокойно выпрыгнуть в окно.
Первое, что бросилось герцогу в глаза, когда он вошел в харчевню, это его аккуратно приставленный к стене напротив Аргалеон. Рукоять с вмурованным в нее кристаллом Ашшаис неярко поблескивала в свете полыхающих свечей, отбрасывая на пол сиреневые блики.
Хозяйка заведения выбежала Кассу навстречу и, низко поклонившись, стала предлагать еду и постой.
- Все потом, - небрежно бросил дель Орэн. - Где владелица оружия? - Касс поднял меч и легко взмахнул им перед лицом мгновенно побледневшей трактирщицы.













- Н-не знаю, - проблеяла она.
- Что значит, не знаешь? - хищно прищурившись, процедил герцог. Убрав с дороги трясущуюся, как осиновый лист, женщину, Касс помчался наверх по лестнице. Выбив ногой обе находящиеся на втором этаже двери, ведущие в гостевые комнаты, и не обнаружив там даже следа той, что искал, он пришел в бешенство. Спустившись, вниз герцог указал трактирщице жестом на скамью, а когда она села, не сводя с него испуганного взгляда, спросил:
- Где она?
- Кто, ясный оллинг? - едва не заплакала Вильга. - Я не понимаю, кого вы ищете.
- Куда делась та, что оставила здесь этот меч? - Касс выставил острием вперед свой клинок. - Где девчонка?
- Меч Джедд оставил. Сказал, что за ним хозяин благородный придет, - Вильга нерешительно ткнула пальцем в Касса. - Стало быть, вы хозяин?
- Кто такой Джедд? - дель Орэн спрятал оружие и, сложив на груди руки, уставился на трактирщицу.
- Мастрим, - поведала женщина. - Жил у меня здесь несколько дней.
- Один?
- Нет, с дочерью. Она тоже мастрим.
Касс сумрачно обвел взглядом помещение, потом, достав из кошеля несколько золотых, бросил их на стол.
- Как давно ушли охотники?
- Так день еще был, - сгребая монеты, стала расшаркиваться Вильга.
- Знаешь, куда поехали? - напрягся Касс.
- Да кто ж их, мастримов, знает? Они ж как вольный ветер - сегодня здесь, а завтра ищи-свищи.
- В какую сторону хоть направились, видела? - раздраженно поинтересовался герцог.
Женщина вцепилась дрожащими руками в передник и отрицательно покачала головой.
- Покормишь моих людей, - выходя на улицу, бросил дель Орэн через плечо.

Небо уже тронуло невидимой кистью ночи, смешавшей на небесной палитре все краски уходящего дня в огромное чернильно-фиолетовое пятно, усеянное брызгами мерцающих звезд, и Касс, отдав распоряжение воинам ждать его в харчевне, торопливым шагом направился в темнеющие заросли леса. Отойдя на приличное расстояние от хутора, герцог сел на землю и воткнул в нее перед собой меч.
Касс прекрасно понимал, что на оборот и поиски беглецов уйдет слишком много силы и времени, поэтому это был не выход. Сжав руки на рукоятке с кристаллом, дель Орэн запрокинул голову, выискивая в ночном небе птицу. Огромная тень неясыти, раскинув крылья, зависла над черной дымкой леса, и Касс, выбросив аркан Дахаррэ, взял разум птицы под контроль. Неясыть резко дернулась, еще не понимая, что тело больше ей не принадлежит, а затем, покорившись чужой воле, бесшумно полетела вдаль, невесомо паря на нисходящих потоках воздуха.
Касс смотрел сверху вниз глазами птицы и отчетливо видел двигавшихся по ночным тропам хищников, рыщущих в поисках легкой добычи, мышей, суетливо копошащихся в высокой траве, сов, терпеливо выслеживавших свою жертву. Он слышал шум ветра и тихий шелест листвы, журчанье воды в родниках и треск сухих веток, падающих на землю. Он летел над бескрайней громадой дремучего леса, вылавливая зорким взглядом малейшее движение, оттенок и нюанс. Он был птицей - легкой, парящей, свободной, и он гнал магией ее тело с севера на восток, с востока на запад, не обращая внимания на неистовый стук бившегося в агонии сердца, не жалея крыльев, не чувствуя усталости и боли. Он искал... искал ту, что долгие годы не давала забыть ему собственная совесть, ту, что так стремительно, как богиня мщения, ворвалась в его жизнь, перечеркнув ее одним жестом своей тонкой руки.
Он увидел их лишь к середине ночи - сначала две светящиеся точки, прерывисто мелькавшие под густыми шапками крон деревьев, а потом и всадников, торопливо ведущих своих лошадей на восток, к границе Аххада. Броситься за ними в погоню через дебри, по кромешной тьме, было бы глупостью. Касс быстро прикинул расстояние и понял, что даже если будет неистово гнать свой отряд всю оставшуюся ночь и утро, он все равно не успеет обогнуть лес и задержать беглецов у гномьих гор. А мастримы, заплатив каменным мастерам за проход под землей, выйдут прямо в Айвэндрилл, куда Касселю дель Орэну путь заказан, и даже Магрид не позволит ему нарушить договор с перворождённым народом звезд.
Выход был один - отправится одному в приграничный Алахонт, затем взять там людей и перехватить охотников с юго-восточной стороны.
Смежив веки, Касс легко выскользнул из сознания птицы, и обессилившая неясыть рухнула с высоты небес в темные объятья гарнавельского леса. Вскочив на ноги, дель Орэн выдернул из земли Аргалеон и скоро пошагал в сторону постоялого двора.
Отдав приказ своим воинам возвращаться в Хелликию и ждать его возвращения у доджа, Касс вручил оруженосцу письмо для капитана Гончих с распоряжением оцепить Храм Огня к завтрашнему вечеру. Через несколько минут отряд исчез из вида, и герцог вышел на залитую лунным светом поляну.
Потомок великого Мерлина медленно вдохнул полной грудью прохладный ночной воздух, а затем неторопливо стал снимать с себя одежду. Он не любил оборачиваться. Дар, доставшийся ему от могущественного предка, слишком тесно был связан с проклятьем, слишком уязвимым Касс чувствовал себя в другом теле. Единственное, от чего всегда сносило голову, так это от ощущения полной свободы, которую дарил высокий полет. И он поднимался так высоко... выше допустимого предела, выше облаков, в ледяные слои разряженного воздуха, пока черные перья его огромных крыльев не покрывались серебристым налетом инея, а пар, выходящий из ноздрей, не оседал на клюве сияющими в лучах солнца кристаллами. И когда грудь сдавливало в тиски, а боль становилась практически невыносимой - он падал. Дерзко, стремительно входя в головокружительную спираль для того, чтобы почти у самой земли расправить крылья и снова взмыть обгоняющей время стрелой вверх.
Легкий ветер щекотно коснулся груди, пробежал невидимыми змейками по мощным плечам, заскользил струящимся водопадом по усеянной шрамами широкой спине и обвил холодными ручейками сильные ноги. Пальцы и голени внезапно деформировались, превращаясь в жилистые желтые лапы с острыми агатовыми когтями, тело выгнулось, покрылось черными, как непроглядная тьма, перьями. Выброшенные в стороны руки совершили резкий взмах, обретая форму крыльев, секунда и... в небо, закрывая собой таинственный диск луны, поднялся гигантский черный ястреб, сжимающий в когтистых лапах острый, как бритва, меч.
Когда огромная птица, приземлившись на дальней заставе, превратилась в мужчину, воины приграничья почтительно склонили головы пред спокойно идущим по крепостной стене обнаженным маршалом империи Аххад.
- Одежду и еду, - на ходу бросил Касс выбежавшему навстречу ему архонту - начальнику крепости, затем небрежно указал мечом в сторону казарм: - Приготовьте мне лошадь. И десять человек пусть ждут внизу.
Архонт крепости, Тиант, незамедлительно отправился исполнять приказ. За время войны он привык к оборотам и перелетам непобедимого Черного Ястреба, как и к той сущности, что лезла из него во время боя. Со временем Аксэль Тиант даже научился не отводить взгляд, когда затягивающие омуты зеленых глаз нелюдя заглядывали ему в самую душу.

Через полчаса небольшой отряд, выехав за ворота, направился в сторону каменного тракта. Небо уже начинало светлеть, и в мутно-влажном туманном воздухе мчащиеся на восток всадники казались серыми тенями - расплывчатыми и неясными, непонятно по какой причине нарушающими своей цокающей суетой спокойную тишину зарождающегося утра.
Касс понимал, что, выйдя из леса, мастримы направятся именно к каменному тракту, потому что только по этой дороге можно было добраться до зубчатого хребта, в котором и были прорублены ворота, открывающие проход к гномьим горам. Он приказал мужчинам рассредоточиться и спрятаться среди густых зарослей хвойника и боярышника, растущих по обе стороны узкой тропы, ведущей из леса.
Солнце еще не поднялось над горизонтом, но его восходящий свет уже рассеял ночную мглу, и теперь герцог зорко всматривался в прорехи между деревьями, прислушиваясь к каждому подозрительному шороху или щелчку.
Они появились не скоро, заставив Касса гадать и нервничать, а не ошибся ли он с выводами. Лошади, очевидно, устали ломиться всю ночь по бездорожью сквозь хлещущие и колючие кустарники, потому сейчас медлительно переставляли ноги, размеренно труся своими большими головами. Оливия ехала немного впереди, а следом за ней на гнедой кобыле следовал Джедд. В кольце рук здоровенного рыжеволосого охотника мирно посапывал маленький мальчишка, уткнувшись носом в мягкую ткань охотничьей куртки.
Дель Орэн поднял руку, подавая знак приготовиться. Под копытами одного из коней неожиданно хрустнула ветка, и мастрим мгновенно вскинул голову, натянув поводья.
- Ли, назад! - резко крикнул мужчина, стремительно разворачивая лошадь в обратную сторону.
Девушка со всей силы хлестнула пятками свою кобылу, и еще до того, как животное успело совершить бешеный рывок, охотница вскинула лук, выпуская в сторону зарослей две стрелы. Одна пролетела в нескольких сикрах от лица Касса и воткнулась в ствол дерева, другая угодила стоявшему рядом капралу в предплечье, и тот с глухим рычанием ринулся из своего укрытия навстречу вновь натягивающей тетиву девчонке.
- Не стрелять, брать живой! - рявкнул герцог, вылетая из засады, заметив, что воины, пытаясь взять Оливию в кольцо, вытянули арбалеты.
- Джедд, беги! Я прикрою! - Оливия подняла лошадь на дыбы, и та ударила копытами по морде подъехавшего к ней почти вплотную коня незадачливого капрала. Животное с диким ржанием дернулось в сторону, сбрасывая с себя не удержавшегося в седле всадника.
Охотница, не теряя времени, метнула два ножа в окружавших ее мужчин, и Касс в очередной раз поразился ее меткости. Она не собиралась никого убивать: она методично выводила из строя его сопровождение, пробив одному воину кисть руки и ранив в бедро другого.
Оливия сопротивлялась, как львица - яростно, безудержно, неистово. Там, где ей не хватало силы, она компенсировала ее недостаток невероятной гибкостью и молниеносной реакцией. Осознав, что прежде чем смогут взять ее живой, она перекалечит почти всех, кто-то из солдат выстрелил в ее лошадь. Арбалетный болт пробил животному грудь. С жутким хрипом оно рухнуло на землю, утягивая за собой свою хозяйку. Девушка успела вывернуться в падении и, кувыркнувшись по траве, резко вскочить на ноги, сжимая в ладонях длинные зазубренные залтаки.
Безжалостная богиня смерти с развеваемыми ветром короткими светлыми прядями волос была так красива в своей безотчетной ярости, что у герцога перехватило дыхание от нереальности происходящего. Непокорный дух - буйный и отчаянный - светился в сияющих непролитым гневом голубых, как летнее небо, глазах. В каждом ее жесте и движении, в гордой посадке упрямого подбородка, в непримиримой линии натянутых позвонков и твердо стоящих на земле ногах сквозила такая внутренняя сила, позавидовать которой могли бы и бывалые воины.
Касс вдруг подумал, что прикрывай его спину на поле боя такая, как эта, шрамов бы на ней было в два раза меньше. Остановить дух смерти может только сама смерть. Но она нужна была Кассу живой, поэтому, развернув свою лошадь, он двинулся на всей скорости за рыжеволосым мастримом.
Дель Орэн догнал его за несколько минут. Все же управлять лошадью с сидящим впереди мальчиком охотнику было неудобно, и сражаться, не опасаясь, что случайно заденут ребенка, тоже было опасно. Касс приставил к горлу мужчины меч и, схватив пацаненка за шиворот, усадил себе на колени.
- Брось оружие! - крикнул он поднявшей руку с залтаком Оливии.
Она метнулась полубезумным взглядом в его сторону и сжала ножи с такой силой, что костяшки пальцев стали белыми, как снег.
- Черный Ястреб воюет с женщинами и детьми? - ледяным тоном произнесла она, опуская руки и прожигая Касса яростью своего взгляда.
- На войне все средства хороши, - спокойно бросил он, спрыгивая с лошади и передавая мальчика в руки одного из воинов. - Твой Джедд должен это знать. Не так ли? - иронично вздернул бровь Касс, посмотрев в упор на рыжеволосого охотника.
Джедд не удосужился дать дель Орэну свой ответ, лишь молча смотрел из-под насупленных бровей, пока охрана герцога разоружала его.
- Тронешь ее - и гореть тебе вечно в черном огне Эреба, - прошипел охотник в спину Касса, едва он посмел сделать шаг в сторону Оливии.
- Ты опоздал со своими проклятьями, мастрим, - Касс подошел к Джедду так близко, что теперь видел, как быстро движутся зрачки в его глазах. - Я давно уже там, - тихо шепнул он в мрачное лицо охотника.
Касс повернулся и замер, на мгновение забыв, что собирался сделать: Оливия, стоявшая в кольце окруживших ее солдат, опустилась на колени перед лежавшей у ее ног умирающей лошадью.
- Кора, прости меня, - девушка нежно провела рукой по судорожно вздрагивающей шее животного, а потом молниеносным движением руки перерезала ему горло.
Охотница опустила голову, прижавшись лбом к бездыханному телу кобылы. Короткие светлые пряди волос полностью закрыли лицо, не давая разглядеть его выражение. Сгорбившись, она просидела так несколько секунд, а затем начала вставать. Она поднималась неторопливо. Кассу казалось, что время намеренно сбавило свой бег, чтобы в его память врезалось воспоминание о том, как распрямляются худенькие колени, сжимаются в кулаки тонкие кисти, а затем медленно-медленно открывается взору искаженное болью и ненавистью красивое лицо.
- Отдай оружие, - герцог вошел в круг, протягивая тяжело дышащей Оливии руку.
Она атаковала неожиданно. Так неуловимо-быстро совершает бросок ядовитая кобра.
Удар... как сверкающий росчерк молнии, и затопленный огненной лавиной взгляд не оставил сомнений, что это не игра и не попытка испугать. Она убивала его. Без жалости и сожаления вонзала в его сердце ножи. И каждый раз, натыкаясь на невидимую преграду, пыталась сделать это снова и снова.
Ему надоело.
Одним движением руки он выбил залтаки из ее ладоней и, схватив за запястье, вздернул её над землей, поднимая на уровень своего лица. Это было ошибкой. Размахнувшись, она ударила его ногой в пах, отчего Касс согнулся практически пополам.
- Стерва, - прорычал он, перехватывая девушку другой рукой, сжимая в кулак короткие пряди волос на её затылке и оттягивая назад её голову.
- Мразь, - сквозь зубы, задыхаясь от боли и злости, прошипела Оливия.
- Ещё раз ударишь меня, повезу связанной и переброшенной поперек седла, - выплюнул Касс в перекошенное лицо Оливии. - А твоих друзей отдам Гончим, за то, что помогали преступнице, покушавшейся на мою жизнь. Ясно?
- Ты... Вонючее дерьмо гоблина, - Ли крепко зажмурилась, переводя дыхание. Ее колотило от злости и бессилия.
- Тебе бы и рот заткнуть не мешало, - едко ухмыльнулся Касс, а затем, бесцеремонно перехватив Оливию за талию, перебросил через свое плечо. - Что встали? - рявкнул он на наблюдавших за происходящим солдат. - Рыжему связать руки и пусть едет на своей лошади. Мальчишку кто-нибудь возьмите к себе.
Мужчины суетливо стали выполнять приказ, а Касс, подойдя к своему жеребцу, взвалил на него Оливию, как куль с мукой. Вставив ногу в стремена, он легко запрыгнул в седло, а затем подтянул к себе тело девушки, крепко прижавшись грудью к ее напряженной спине.
- Что тебе нужно от меня, ублюдок? - попыталась выпутаться из его захвата Ли.
- Решил вернуть долг, - пророкотал ей на ухо Касс.
- Сдохни, и будем считать, что мы квиты, - огрызнулась Оливия, ткнув его локтем в каменный пресс.
- Не так быстро, детка. Не так быстро, - Касс стиснул губы, наливаясь угрюмой злобой. Если бы он только мог что-то изменить!..
Девчонка даже не представляла, как близки её слова к истине. Они доехали до заставы, храня взаимную неприязнь друг к другу и железное молчание. Ли тихо ненавидела себя за то, что подставила Джедда и Лэйна, и мучительно придумывала варианты, при которых можно бы было сбежать, оставив зеленоглазую мразь с носом. Она злилась. Злилась так, что все тело покалывало от избытка захлестывающих ее эмоций, не понимая, почему у нее не получалось убить эту тварь. Почему кулак и нога неизменно достигали цели, а нож натыкался на невидимую стену?
Это что - магия?
Ну, конечно!
Он ведь маг, что б ему в зад зуб дракона!
Возможно, и убить его можно только с помощью магического оружия?
Меч!
Как же она могла забыть? Ли незаметно покосилась на пристегнутый к поясу герцога клинок. Ей и нужно-то было только одно мгновенье, одна благословенная Всевидящим секунда.
Она ждала. Терпеливо. Безропотно. Уставившись отсутствующим взглядом в одну точку. Она пыталась обмануть его своей покорностью, усыпить ястребиную бдительность. И когда сильные руки сомкнулись на ее талии, стягивая с лошади, Ли сделала это - выдернула из ножен его меч, едва ее ноги коснулись земли.
Его реакция была странной: ни злости, ни удивления, только пустое равнодушие - холодное и непробиваемое, как каменная стена.
- Убить меня хочешь? - Кассель дель Орэн сделал короткий шаг ей навстречу. Их взгляды схлестнулись, высекая искры бешенства и неистового безумства. - Ну, что же ты остановилась? - он спрятал руки за спину, подставляя обнаженному клинку свою широкую грудь. - Давай, Лив, покончим с этим.
Она замялась лишь на мгновенье, на малюсенькую песчинку времени, прокрутив в своей голове мысль, что что-то во всем этом происходящем неправильно, как-то странно и нескладно, а потом ринулась вперед... Вложила в поющую сталь всю силу своего, полыхающего всеми оттенками красного, гнева.
Она била его...
Еще...
И еще...
И еще.
Тщетно.
И силы таяли.
И руки дрожали и болели.
И слезы, и горечь застилали глаза, и подступали к горлу, а он все стоял...
Все так же каменно-незыблемо, не размыкая сцепленных сзади рук, не отрывая от нее пронзительного взгляда своих зеленых глаз.
И он не пошевелился, даже когда она швырнула ему под ноги меч, сжала кулаки и закусила губу, отчаянно пытаясь не разрыдаться.
Он просто смотрел…
Долго.
Пристально.
Задумчиво.
Куда-то сквозь нее - в непроглядную плену ускользающих за грань мгновений. Потом резко подбросил ногой в свою ладонь меч и нанес удар. Стремительный. Мощный. Разящий.
Оливия не успела испугаться и зажмуриться. Как в замедленном сне, она смотрела на приближающееся к ее лицу острие, а потом, широко раскрыв глаза, следила за каждый раз замирающим в дюйме от нее клинком.
- Тебе придется научиться жить с этим, - сухо и бесцветно обронил Касс, пряча оружие в ножны. - Ты уже не сможешь убить меня. А я упустил такую возможность много лет назад.
- Жалеешь? - Оливия вынырнула из оцепенения и упрямо вздернула подбородок.
- Нет, - вдруг очень спокойно ответил Касс.
- Зря, - она подошла к нему почти вплотную и, выдержав суровый взгляд, влепила пощечину. Звонкую. Хлесткую. Такую тяжелую и не женскую, что голова мужчины дернулась, свернувшись на бок.
- Ты... он жестко схватил ее за руку, едва успев увернуться от коленки, снова метившей ему между ног. - Убью, - прошипел Касс.
- Вряд ли, - злорадно произнесла Оливия и, хищно осклабившись, укусила его за запястье.
Касс, грязно выругавшись, оттолкнул ее от себя со всей силы, и она, отлетев на несколько эртов, шлепнулась на землю, ободрав ладони и больно ударившись бедром.
- Приведите ей лошадь, - скрежеща зубами, процедил дель Орэн, потом отстегнул один из перевивающих его грудь ремней, выбросил на землю вставленные в него плоские, похожие на серебристых рыбок ножи и, недобро глядя, шагнул в сторону поднимающейся на ноги Оливии.
Он больше не играл с ней, не видел в ней слабую женщину - лишь непримиримого противника, серьезного и опасного.
Она не успела отбить его нападение, забилась и затрепыхалась, когда он, сделав ей подсечку, опрокинул на землю, навалившись на нее всем телом. Ли рычала, как обезумевший зверь, зажатая в тиски его сильных ног, а потом глотала злые, свирепые слезы, пока он стягивал ремнем ее руки. Но она не сдалась. Даже такая, связанная и обездвиженная, она попыталась заехать головой герцогу в нос, едва он дал ей немного свободы.
- Не трогай ее, - взревел Джедд, когда дель Орэн, обхватив ее со спины, сжал в тисках своих рук, пытаясь умерить ее безрассудное буйство.
Касс замер, терпеливо выжидая, пока Оливии надоест брыкаться.
- Ты очень дорожишь своим рыжеволосым другом? - вдруг прошептал он ей на ухо.
Ли обмякла, бессильно опустив голову.
- Что ты хочешь, мразь?
- Я хочу, чтобы ты села на лошадь и добровольно поехала со мной, и тогда я возьму твоих друзей с нами, а не отдам приказ бросить их в подвал. Так понятно?
- Хорошо, - выплюнула Ли.
- Ну вот и славно, - Касс разжал руки, сделав осторожный шаг назад.
- Ты пожалеешь, - Оливия резко развернулась и теперь неотрывно смотрела в его ставшие пронзительно зелеными глаза.
- Помочь? - проигнорировав ее выпад, кивнул головой Касс в сторону стоявшего рядом коня.
- Пошел ты, - Ли вставила ногу в стремя и, зацепившись связанными руками за луку седла, легко забросила в него свое тело.
Сипло вдыхая и выдыхая воздух, она закрыла глаза, и клокочущая внутри нее ярость полыхнула огнем, обжигая ее сердце пламенной смолой ненависти. Он пожалеет. Придет день, и она заставит его заплатить за каждую секунду унижения и боли, что он ей причинил. За каждую пролитую слезу. За безысходность, опустошение и отчаяние, поселившиеся в ее душе. За сломанную жизнь. За все, чего он ее лишил. Он заплатит.

Касс схватил поводья жеребца Оливии, привязав к своему седлу.
- Ехать будем быстро, - резко заметил он, не поворачивая головы в ее сторону. - Держись крепче.
- Смотри, как бы сам не вывалился из гнезда, ястреб недобитый, - вспыхнула Ли.
Касс грубо хлестнул своего коня, срываясь на безумный бег, и Ли, пошатнувшись, вцепилась в лошадиную гриву, потому что в дель Орэна будто бешенный орк вселился - он гнал по дороге как сумасшедший: без устали, без оглядки, словно за их спиной сходила снежная лавина и они, обгоняя ветер, мчались прочь, спасая свои жизни.
Он останавливался в попадавшихся на пути заставах лишь два раза, и то только для того, чтобы сменить взмыленных лошадей на свежих и позволить солдатам справить нужду.
Оливии ужасно хотелось пить, мышцы на ногах болели от постоянного напряжения, а ремень, стягивающий руки, стер кожу до волдырей, но она упрямо молчала, ничем не выдавая слабости. И даже когда Черный Ястреб протянул ей кружку с водой, она злобно выбила её из его рук, облив ненавистного ублюдка с головы до ног.
Ли видела, как в его сузившихся глазах разгораются искры бешенства, как неистово ходят желваки на скулах, и все ждала, когда же его терпению придет конец и он перестанет изображать из себя высокородного аристократа, и покажет свое истинное лицо - отвратительное, уродливое, зверское, скрытое за обманчивой маской высокомерия и светской надменности.
Ей было наплевать, что он с ней сделает. Единственное, что тревожило девушку, так это состояние Джедда и Лэйна. В короткие моменты передышек она оглядывалась назад, выискивая их взглядом, и еще больше расстраивалась, когда видела испуганное и бледное лицо мальчика. Охотница проклинала себя за то, что из-за нее пацан попал в такую передрягу.

****

Лэйн сидел в огромной деревянной бадье, наполненной горячей водой, прислушиваясь к разговору служанок, и молча терпел, пока пышная, как облако, Дора елозила по его голове дегтярным мылом.
- Я тебе говорила - бежать отсюда надо, - пыхтела, как барсук, Дора. - А ты мне – «вот подожди, появится хозяйка в замке, и будем жить, как прежде». Появилась! - женщина округлила глаза и с ужасом произнесла. - Похлеще нелюдя будет. И куда от них двоих теперь деваться?
- А я в каминном зале вчера шторы новые повесила, - всплеснула руками конопатая Грасси. - И мебель новую только после прошлого буйства хозяина поставили. И что же будет?
- Шторы сними, - озираясь по сторонам, стала науськивать ее Дора. – Он, когда рвать будет, все равно не заметит, новые или старые, а тебе заново шить придется.
- А мебель?
- Твоя какая забота? - фыркнула Дора. - Новую купит. У него денег много. Нам бы, главное, с этой мебелью рядом не оказаться, когда он ее в очередной раз ломать будет.
- Говорят, - Грасси засыпала в воду порошок мыльнянки и наклонилась к Доре, прикрывая рот рукой. - Он ее... в северной башне запер, в комнате с решетками.
- Всевидящий, - Дора осенила себя святым знамением. - Точно нелюдиха, раз запер.
- Дора! - Грасси судорожно вцепилась в блузу толстухи. - Это ж из нее тоже что-то полезет, ну, когда она перевоплощаться начнет.
- Точно, - в ужасе зажала ладонью губы Дора. - И сколько ж их теперь будет?
- Наверное, каждой твари по паре, - схватилась за сердце конопатая служанка. - Иначе зачем бы он ее так долго искал?
- А если плодиться начнут? - Дора выронила из трясущихся рук мыло и потеряно уставилась на подругу. - Точно начнут! А мы у них вместо корма будем. Нет... бежать... надо срочно бежать отсюда.
- Отсюда можно сбежать? - подал голос Лэйн, и женщины, испуганно вздрогнув, одновременно повернули к нему головы.
- И тебе страшно, дитятко? - Грасси жалостливо вздохнула.
- Я не дитятко, - громко фыркнул Лэйн. - Джедд сказал - я мужчина, а мужчины ничего не боятся.
Служанки недоуменно переглянулись, а затем Дора вдруг встрепенулась и, схватившись за горло, спросила:
- А ты этой... кем приходишься?
- Она не «эта», - сурово уточнил Лэйн. - Она Оливия - вольный мастрим и моя сестра, - неважно, что Ли его сестрой не являлась, но в данной ситуации мальчик почему-то решил, что так будет лучше.
- Мастрим? - удивилась конопатая. - Женщина-мастрим?!
- Всевидящий, - закатила глаза Дора. - Она еще и мастрим! Ну, все, освежует нас, как белок. А из шкуры себе сапоги пошьет.
- Ли хорошая, - прикрикнул на Дору Лэйн. - Она умная, добрая, храбрая.
- Что ж она меня чуть не задушила, если она такая добрая? - возразила прачка.
- Так она меня защищала! Зачем вы меня схватили, словно раздавить хотели? - Лэйн тряхнул головой и неожиданно чихнул. – Вы, чем ерунду говорить, лучше бы себе мыло нормальное сделали, а то у меня от вашего порошка мыльнянки уже в носу крутит, - пожаловался он.
- Какое еще мыло? - переглянулись женщины.
- Тоже мне, прачки, - скривился мальчишка. - Вот мамка моя была прачка! А вы и шерсть, и хлопок, и шелк одним порошком стираете. А еще других обсуждаете, - Лэйн кивнул головой в сторону своей одежды, сложенной на скамейке. - Сам постираю, а то еще испортите.
- А чем твоя матушка стирала? - уселась на бочку Дора и удивленно раскрыла рот.
- Так к каждой вещи свой подход, - поднял вверх свой тощий указательный палец Лэйн. Так всегда делал достопочтенный аптекарь Орвес, когда говорил что-то важное, и мальчик посчитал, что этот жест добавит ему весу в глазах двух не шибко умных теток. - Шерстяные вещи лучше всего стирать горчицей. Она же и горицвет - жир убирают. Пятна выводить лучше конским каштаном. А для шелка – «собачье мыло» или шарики из пепла папоротника. А вот голову лучше мыть кашицей из бундука, волосы после этого шелковые и блестящие.

****

Касс внес связанную Оливию в дом и с порога гаркнул вылетевшим навстречу служанкам:
- Комната готова?
- Готова, хозяин, - пролепетала одна из них. – Мы только шторы поменять не успели, - виновато сжалась девушка.
- О, не волнуйтесь, - тут же впряглась Ли. – Мне все равно, на каких шторах его вешать. Главное, чтобы карниз крепким был.
Слуги с раскрытыми ртами замерли, не смея вымолвить и слова.
- Тебе, я смотрю, кляп понравился, разговорчивая моя. Вернуть на место? Или ведешь себя как моя жена, или заткну и будешь так сидеть, пока не поумнеешь, - едко улыбнувшись и скрежеща зубами, потянул Касс, опустив охотницу на пол.
- Глистов сначала выведи, муж, - нагло бросила в его лицо Ли. – И себе, и своим темным рожам.
- Что?! – у Касса дернулся глаз и на скулах заходили желваки.
- Скрипишь зубами, - насмешливо пояснила охотница. – Первый признак глистов. Морды твои, поди, рук отродясь не мыли, да и жрут наверняка всякую гадость, – повернувшись к побелевшим от страха слугам, Оливия покачала головой. – Что же вы так плохо о хозяине печетесь? От глистов и помереть можно, да и заразно это. А вы…
Закончить свой монолог Ли не успела, потому что разъяренный герцог мгновенно подхватил ее на руки и потащил вверх по лестнице.
- Я приказываю: молока с чесноком герцогу на завтрак, обед и ужин! - крикнула Ли оторопевшей челяди с высоты лестничного пролета.
Герцог ускорил шаг и теперь несся по ступеням, как сумасшедший, перепрыгивая через две, а то и через три сразу.
- Что же ты меня с маменькой своей не познакомил? - болтаясь за спиной Касса безвольной тушей, не унималась Оливия. - У нас с ней такая милая беседа намечалась. Я, конечно, извиняюсь за нескромный вопрос. А мама у нас тоже семимордая, или у нее поболе будет? Нет, мне, в принципе, все равно, да хоть двадцать, но должна же я, в конце концов, знать всех своих свекровей в лицо.
Касс, быстро пробежав по коридору, остановился у одной из дверей, а затем, разъяренно ударив по ней ногой, внес Ли в довольно просторную и светлую комнату. Резко сдернув с себя девушку, он швырнул ее вперед со всей силы так, что она, пролетев несколько эртов, шлепнулась на высокую кровать, накрытую веселеньким покрывалом в розовых оборочках, расшитым бабочками и стрекозами, порхающими над цветами.
- Я протестую! Что это еще за сопливая лужайка для фей? - помогая себе ногами, Ли подползла к спинке, обретая опору. - Где мой обещанный склеп? Где твоя ожившая маман? Требую аудиенции!
- Вдовствующая герцогиня Антэль Адалли дель Орэн, - сохраняя тающие крупицы выдержки, процедил сквозь зубы Касс, - моя приемная мать, - потом удивленно окинул взглядом комнату, задекорированную нежно-розовыми шпалерами в тон покрывалу на кровати, злорадно поинтересовался: - Лужайка не нравится? А по-моему, самое оно! Насколько я помню, у ядовитых гарзул бабочки и стрекозки что-то вроде деликатеса. Так что приятного аппетита, - развернувшись, он пошел к выходу и, прежде чем закрыть за собой дверь, таинственно добавил: - А многомордым у нас был папа. Видишь ли, дорогая, так получилось, что кровь эгрэгоров передается только по мужской линии, соответственно, у нашего с тобой сына тоже будет семь милых мордашек, надеюсь, очень похожих на тебя.
- Чтоб ты сдох, тварь, - с лица Оливии схлынуло выражение напускной беспечности, и сейчас она с ненавистью смотрела на своего супруга, злобно прищурив глаза.
- О, теперь даже не знаю, что лучше - мальчик-нелюдь или девочка-ядовитая змея, - откровенно похабно разглядывая лежащую на кровати охотницу, ехидно заявил Касс. - А пожалуй, соглашусь и на то, и на другое, - подмигнул он мгновенно побледневшей девушке и вышел в коридор.
За дверью послышалось характерное щелканье закрывающегося замка, а затем Ли почувствовала, как невидимые путы магии, сковывающие ее тело, исчезли, словно и не было.
Рвано вздохнув, она тяжело откинулась на подушки, закрыв руками лицо. Паника и страх, вытесненные злостью и яростью, снова возвращались в ее сердце. Охотница держалась из последних сил, сама не зная, откуда черпает энергию, чтобы сопротивляться.

****

Касс закрыл дверь, и тени, которые он удерживал в себе нечеловеческим усилием воли, вырвались из него все одновременно. Черная ярость, кипевшая в крови потомка мрачных тварей Раннагара, требовала выхода.
Тело мужчины трансформировалось, глаза вспыхнули слепящим зеленым светом, превратившись в два бездонных омута, и руки-ножи с силой резанули по покрытым алебастровой штукатуркой стенам, оставляя на них глубокие кривые борозды. Тени метались по коридору, с глухим рычанием полосуя и круша все, что попадалось им под руку. Касс, закрыв глаза, наотмашь ударил по металлической обшивке одной из дверей, высекая сноп ярких искр, наслаждаясь резким скрежещущим звуком, как музыкой. Добравшись до статуи Алхоры, стоявшей в глубокой нише, он упоенно снес ей голову, а потом кромсал то, что осталось, в мелкую крошку, не замечая, как осколки мрамора остро впиваются в его грудь, руки, шею. Он захлебывался в экстазе накатившего на него безумия и не хотел останавливаться. Ему было так хорошо в этом вихре злобы, ярости и гнева, захлестывавшего его с головой. Он был свободен... Свободен от боли, от мук совести, от терзавших душу сомнений, от проклятых условностей, заставлявших его держать лицо, когда ни сил, ни желания делать это больше не оставалось.
- А я смотрю, ты со своими парнями тут неплохо развлекаетесь, - Дэррэк, вывернувший из-за угла, весело подмигнул резко повернувшемуся к нему Кассу. - Из-за чего сыр-бор? Девочку не поделили? - мужчина пнул носком сапога отбитую голову Алхоры, и она, прокатившись по полу, как мяч, замерла у ног тяжело дышащего нелюдя.
- Уйди, Дэр-р-рэк, - прорычал Касс. - Я плох-х-хо контролирую с-с-себя.
Две тени, находящиеся ближе всего к брату, мгновенно схлынули и, став полупрозрачными, резко запрыгнули в тело Касселя.
- Эории бы не понравилось то, что ты сейчас делаешь, - Дэррэк оттолкнулся от стены, без страха делая шаг навстречу тому чудовищу, в которого превратился его брат.
Касс широко раскинул руки, и оставшиеся тени с воем и скрежетом спрятались в нем, повинуясь ментальному приказу хозяина.
- Ты и она - единственные, кто никогда не боялся моей истинной сущности, - обретая человеческий облик, тяжело выдохнул Касс. - Почему?
- Ты мой брат, - тепло усмехнулся Дэррэк. - А когда превращаешься в ЭТО, становишься большим братом. Кстати, всегда хотел тебя спросить, а твои парни мне кем приходятся?
Касс криво улыбнулся и легонько врезал брату по шее.
- Люблю твое чувство юмора. И она тоже любила.
На лице Дэррэка промелькнула секундная тень, а затем он, с присущей только ему легкостью, забросил свою руку брату на плечи, увлекая за собой подальше от учиненного им погрома.
- Ну, должно же было мне достаться от отца хоть что-то лучше, чем у тебя.
Касс резко повернулся к Дэррэку лицом, обхватил его широкой ладонью за затылок, упираясь в его лоб своим.
- Тебе и досталось от отца все самое лучшее, братишка, ты даже не понимаешь, как тебе повезло, что он избавил тебя и Антэль от бремени рода Оттон. Ты свободен. Свободен душой и телом. В твоем распоряжении вся твоя жизнь, и ты волен прожить ее так, как тебе заблагорассудится.
- Я не понимаю тебя, - Дэррэк скользнул по напряженному лицу Касса удивленным взглядом.
- Хорошо, что не понимаешь, - растрепал темные волосы брата Касс. Тяжело вздохнув, он замер, уставившись застывшим взглядом в одну точку. - Однажды я расскажу тебе тайну рода.
- Какую еще тайну? Я чего-то не знаю, кроме легенды о драконе? - нахмурился Дэррэк.
- Потерпи, - Касс невесело улыбнулся удивленному брату. - Чуть меньше года осталось. И все тайны исчезнут вместе со мной.
- Куда исчезнут?! - Дэррэк встревожено тряхнул Касса, заглядывая в глаза. - Мне не нравится ни твой тон, ни твои загадки.
- А я вообще мало кому нравлюсь, - спускаясь по ступенькам, беззаботно фыркнул Касс. - И меня это никогда не смущало. Не бери в голову, - обернулся он к застывшему наверху лестницы Дэррэку. - Пошли, мать, наверное, заждалась, да и я голоден, как дикий харгарн. У меня, знаешь ли, последние несколько дней больше напоминали битву при Тароке.
- О! - встрепенулся Дэррэк. – Кстати, о битве. Та малышка, что так отчаянно долбила твою челюсть, действительно твоя жена, или это была шутка?
- Шутки - это твоя прерогатива, - недовольно буркнул Касс. - Я обычно серьезен в том, что делаю и говорю.
- То есть я могу пойти и обнять свою новую невестку? - губы Дэррэка искривились в лукавой улыбке, и он весело подмигнул Кассу.
- Не советую, - не разделяя веселье брата, мрачно проворчал Касс. - У нее с юмором совсем плохо. Боюсь, твое излишне счастливое лицо ей не понравится сразу.
- Как и твой подбородок?
- А что не так с моим подбородком? - остановился Касс, потирая рукой заросшую двухдневной щетиной щеку.
Дэррэк, сложив на груди руки, пристально-оценивающе окинул взглядом суровое лицо брата.
- Какой-то он у тебя слабоватый.
Касс влепил Дэррэку подзатыльник, а затем, схватив за шею, потащил вниз, уклоняясь от его дурашливых тычков по корпусу.
- Здоровый, гад, - запыхавшись, наконец вырвался из его захвата Дэррэк. - Не стыдно обижать младшенького?
- Не прибедняйся, - подталкивая его в сторону трапезной, усмехнулся Касс. - В умении владеть мечом тебе нет равных.
- Составишь мне компанию? - воодушевлено вскинул голову Дэррэк. - Я хотел размяться немного после дороги.
- Не сегодня, Дэр, - вздохнул Кассэль. - Мне нужно просмотреть бумаги, поговорить с ахонтом и проехаться по землям. Давай завтра рано утром.
- Рано утром? - Дэррэк скорчил таинственную рожицу и уморительно задвигал бровями. - Я полагал, ты раньше полудня из объятий молодой супруги не выберешься.
- Я рискую и вовсе не выбраться из ее объятий, если осмелюсь заглянуть в ее спальню.
- Такая убойно-страстная? - смешливо потянул Дэррэк.
- Ключевое слово в этой фразе - убойная, - Кассэль осторожно дотронулся пальцами до поджившей раны на губе, оставленной Оливией.
- Укусила, что ли? - приглядываясь к царапине, удивился Дэррэк.
- Зацеловала до крови, - зло пробурчал Касс, вспоминая жесткие, болезненные удары охотницы.
- Клад, а не женщина - восхитился Дэррэк, не отводя от брата искрящихся смехом глаз. - Убийственно обнимает, целует до крови, боюсь даже предположить, до какого состояния она тебя залюбит.
Лицо Касса превратилось в мрачную непроницаемую маску, и он грубо одернул веселящегося Дэррэка:
- Довольно! Моя семейная жизнь - не самый подходящий объект для твоих развеселых шуток.
- Прости, - задумчиво разглядывая Кассэля, замер Дэррэк. - Почему ты женился на ней? Ваша взаимная неприязнь видна невооруженным глазом.
- Она винн эль корро, - недовольно объяснил Касс.
- А ей-то что с этого? - продолжил недоумевать Дэррэк. - Она почему согласилась?
- Скажем так, я был очень убедителен, - остановился перед дверью трапезной Касс.
- Я ничего не понимаю, - фыркнул Дэррэк. - Ты уехал из столицы в Хеликкию с Эйлин, а домой вернулся с этой... Как ее, кстати, хоть зовут? И где ты ее нашел?
- Лив, - словно проваливаясь в события трехлетней давности, нахмурился Касс. - Ее зовут Лив.
Голубые, как лепестки незабудок, глаза выплыли из сокровищницы памяти. Наивно распахнутые, встревоженные.
...Ты кто?
...Я Лив, - тихий голос испуганно дрожит, словно осиновый листок, и шелестящим эхом заполняет пустоту храма.
...Лив?
...Оливия Торвуд, - пронзительный взгляд в панике мечется по серым стенам. - Что вам здесь нужно?
- Касс? Касс, ты что, уснул? - голос Дэррэка выдернул Кассэля из топи воспоминаний, и он тряхнул головой, отгоняя призраков прошлого. Протянув руки, он толкнул створки дверей и вошел в заполненную ярким светом, льющимся сквозь огромные окна, трапезную.
- Сынок, что у тебя за вид? - шейна Антэль Адалли дель Орэн переключила свое внимание со слуг, сервирующих стол, на присыпанные штукатуркой волосы и мундир Касса.
- Слегка потрепанный, - целуя руки матери, невесело обронил герцог.
- Немедленно пойди переоденься! - герцогиня сурово свела красивые брови на переносице. - И лицо приведи в порядок, ты выглядишь, как во времена твоих с Магридом военных кампаний.
- Ты недалека от истины, матушка, - устало усмехнулся Касс. - У меня был тяжелый бой, из которого я вышел израненным, но живым, - мрачно пошутил он.
Антэль склонила голову на бок, разглядывая хмурое лицо приемного сына.
- Ступай помойся, - смягчила тон она, осторожно проведя ладонью по его щеке. - Мы с Дэррэком подождем.
Касс, резко развернувшись на каблуках, вышел из зала, направляясь в свою опочивальню. Войдя в комнату, он активировал икту, призывая управляющего, и, стаскивая с себя грязную одежду, открыл смежную со спальней дверь, ведущую в купальню. Над широкой дубовой купелью вились белые клубы пара, оседая мелкой росой на выложенных цветной стеклянной мозаикой стенах. Касс опустился в блаженное тепло воды, положив голову и руки на покрытый белыми простынями бортик.
- Вы звали, Ваша Светлость? - архонт Ястребиного Когтя бесшумно возник на пороге, почтительно склонив голову перед хозяином.
- Звал, - не разлепляя век, отозвался Касс. - Распорядитесь выставить у спальни моей супруги конвой, и без моего разрешения никого в ее покои не пускать.
Архонт молчаливо кивнул и спокойно спросил:
- А что делать с ребенком?
Касс открыл глаза, недоуменно разглядывая замершую в нескольких шагах от него фигуру управляющего.
- Каким ребенком, Фрэм?
- Вы привезли с госпожой ребенка, - пояснил Фрэмвор Гаард - архонт крепости и правая рука владельца Ястребиного Когтя.
- Мальчишка... - наконец дошло до Касса. - Найдите для него комнату в башне на южной стене. И приставь к нему какую-нибудь из служанок в няньки.
Архон улыбнулся одними уголками губ.
- Нянек у него уже больше, чем нужно.
Касс изогнул бровь, подчеркнуто внимательно поглядев на управляющего.
- Где он?
- На кухне, - снова улыбнулся Фрэмвор. - Он больше похож на маленького прожорливого тролля, чем на мальчика.
Касс усмехнулся, вспоминая тоненькую костлявую фигурку пацаненка, бесстрашно бросившего ему вызов.
- Пусть отъедается, прикажи Тарге, чтобы мальчика хорошо кормили.
- Он хотел видеть вашу супругу, - осторожно заметил управляющий.
- Нет, - жестко отрезал Касс, потом, задумчиво глядя на танцующие на воде яркие блики, попросил:
- Распорядись, чтобы госпоже принесли горячую воду, чистую одежду и еду.
- Слушаюсь, хозяин, - Фрэмвор почтительно поклонился, собираясь покинуть покои герцога, но Касс внезапно остановил его тихим окликом:
- Фрэм, вызови мастеров, пусть поменяют шпалеры, обивку и текстиль в комнате моей жены, ей не нравится цвет.
- Образцы прислать вам? - поинтересовался управляющий.
- Нет, - дель Орэн закрыл глаза, окунаясь по самый подбородок в горячую купель. - Пусть отделают опочивальню тем, что выберет госпожа.
Архонт незамедлительно удалился, а Кассэль, набрав в легкие воздуха, ушел с головой под воду, смывая с себя грязь, раздражение и усталость.

Расслабившись и разомлев, Касс не сразу заметил, что камень в перстне на его левой руке ярко сияет, отражаясь алым пятном в колышущейся зыби. Резко поднявшись, герцог обернул вокруг бедер полотенце и, оставляя на мраморных плитах пола лужи от стекающей с тела воды, быстро пересек спальню, открыв неприметную дверь в стене. Надавив рукой на невидимый обычному глазу рычаг, он привел в движение потайную дверь, а затем, шагнув в темный проход, вскинул руку, выбрасывая синие молнии магии, которые с тихим треском зажгли вмурованные в стены светильники.
Черный, пульсирующий кристалл, установленный на цилиндрическом постаменте в центре комнаты, при появлении герцога медленно поднялся вверх и завис в воздухе на уровне головы мага. Четкие грани изогнулись, изнутри стал пробиваться мутный тусклый свет. Касс сделал шаг вперед и, меняя человеческий облик на ипостась нелюдя, положил на холодную, как лед, поверхность камня свои огромные ладони.
Сознание поплыло, пересекая невидимые контуры пространства, перед глазами заколыхались туманные образы, а затем из пустоты возникли огненно-красные глаза существа, неотрывно глядящие в ярко-зеленые глаза Касса.
- Ты мне нужен в Азаандаре, - тяжелый низкий голос зазвучал в голове нелюдя неприятной вибрацией. – Тар-Мориды Грэммодра просят аудиенции.
- У них что-то случилось? – пророкотал дель Орэн.
- Похоже на то. Пришли отчеты архонтов с западных рубежей - участились перебежки и стычки наемников с эрмирами приграничья.
- Я наткнулся на стаю зургаров в сутках пути от Хелликии.
- Как они смогли пробраться так далеко вглубь империи? - в голосе просквозили откровенно раздраженные интонации.
- Проплыли под водой, - спокойно ответил дель Орэн. – Вероятно, у них проблемы с кладками.
- Не только у них. Варгард уничтожил отряд норвилов, пробиравшихся в Аххад.
- Я понял. Завтра отправлюсь с рейдами по заставам, - собрался разорвать контакт Касс.
- Сначала ты вернешься в столицу, - настойчиво приказал красноглазый. - Я хотел бы, чтобы ты присутствовал на донкоре с орками.
- Когда встреча? - нелюдь едва заметно вздохнул, но собеседник уже успел уловить подавляемые им эманации легкого недовольства.
- Я отвлек тебя от чего-то важного? – голос внезапно стал тягучим, бархатным, вкрадчивым.

****

Оливия уныло смотрела на вид заднего двора и крепостной стены, открывавшийся из зарешеченного окна ее спальни, понимая, что ее специально поселили в таком месте, чтобы она не могла и приблизительно понять, где находится, чтобы сориентироваться на местности для побега. Мерзкий супруг был предусмотрительным и умным, и это раздражало еще больше, чем сам факт его существования.
За стеной раздался звук отпираемого замка, и охотница напряженно застыла, ожидая появления визитера. Раздражение и нервозность возросли с удвоенной силой, когда на пороге появились две служанки, а дверь за ними с другой стороны кто-то услужливо закрыл на замок. Похоже, что ее собирались держать взаперти.
- Что нужно? – сложив на груди руки, сурово посмотрела на девушек Оливия.
- Нам приказано помогать вам во всем, - неуклюже присев, дрожащим голосом проблеяла одна из служанок.
Ли недоуменно огляделась по сторонам, не понимая, какой ей толк от двух перепуганных созданий, потом довольно улыбнулась и поинтересовалась у девушек:
- Пилку и топор принесли?
- Н-нет, - лица служанок приобрели нездоровый зеленоватый оттенок, и они слаженно попятились обратно к двери.
- Плохо, - недовольно потянула охотница. – Пойдите и принесите.
- За-за-чем? – подала голос одна из девушек.
- Помогать будете, - деловито начала Ли. – Вы же помогать мне пришли?
- Да, - закивали головами, как болванчики, девушки.
- Ну вот, - Ли ткнула пальцем в ту служанку, что была покрепче. – Ты будешь со мной решетку подпиливать. А ты, - указала она на другую, – станешь с топором на стреме. Как только кто войдет - сразу обухом по голове, - сопроводила свои слова красноречивым жестом Оливия.
Девица закатила глаза и грохнулась в обморок. Вторая трусливо вжалась в стену, когда Ли, в два шага преодолев разделявшее их расстояние, опустилась на корточки перед ее сомлевшей подругой.
- И на кой вы мне, спрашивается, нужны? – хлопая по щекам служанку, рассердилась Оливия. – Помощницы, - презрительно фыркнула она, поднимая обморочную с пола и перенося на свою кровать.
- Нам сказали помочь вам помыться и переодеться.
Ли оглянулась на сроднившуюся со стеной девушку.
– Я что, на труп похожа?
- Н-нет, - яростно замахала головой она.
- Может, на ребенка? – переспросила ее охотница.
- Нет, - отрицательно ответила та.
- Тогда, может, на старуху или больную? – заломила бровь Ли.
- Н-нет, - едва дыша, пискнула служанка.
- Тогда какого пьяного гоблина вы меня мыть и переодевать собрались? У меня руки есть, - Оливия вдруг призадумалась. – А купать вы меня в чем, в этом собирались? – вытащив из-под кровати ночную вазу и потрясая ею в воздухе, спросила она.
- Там, - указала пальцем в дальний угол комнаты девица.
Оливия подошла к гобелену, на котором был изображен водопад и такие же отвратительно порхающие бабочки и стрекозы, как на покрывале на ее кровати.
- Здесь? - уставившись на гобелен, изумилась Ли, потом, сообразив, дернула на себя край ткани и обнаружила скрытую за ней комнату.
Стоявшая в середине помещения купель с горячей водой мало заинтересовала Оливию, она со всех ног метнулась к двери на противоположной стене. Это был черный ход, Ли точно знала, потому что в Доу Драххар в купальнях были такие же. Через них слуги приносили и уносили воду и одежду, дабы не тревожить хозяев и меньше попадаться им на глаза.
- Она тоже закрыта стражей с другой стороны, - раздалось за спиной отчаянно дергавшей на себя кованую ручку двери Оливии.
- Ястреб недобитый. Урод криволапый. Со всех сторон обложил, - усевшись на скамью у стены, зло пропыхтела Ли. – Это что?! – охотница стянула со скамейки кружевное безобразие, явно предназначавшееся ей.
- Домашний туалет, - робко выступила вперед служанка.
- Туалет… Ну, там ему самое место, - скомкала платье Оливия и всунула в руки недоумевающей служанки. – Принесите мне нормальную одежду - брюки и рубаху.
- Его Светлость приказали снять с вас мерки и пошить платья, - разглядывая новую хозяйку со смесью любопытства и страха, сообщила девушка.
- Ах, приказали… - сузила глаза охотница, - Ну, так передай его семимордой светлости, что платье я надену только тогда, когда он наденет его сам!
Девушка вытаращила на нее округлившиеся от ужаса глаза.
- Ладно, не надо, - сжалилась Ли. – Сама передам. Что там еще многомордый приказал?
- Чтобы вы выбрали ткани для своей комнаты. Мастера заменят обивку, - ошалело пробормотала служанка.
- Я выбрала? – чуть не свалилась со скамьи Оливия. – Да ну?! - вдруг коварно ухмыльнулась она, потирая ладони. - А из чего выбирать?
- Сейчас, - метнулась из купальни служанка и, подбежав к двери, ведущей из покоев, стала колотить по ней кулаками.
- Мастера впустите! - она орала так громко, что ее обморочная подруга наконец пришла в себя и, сообразив, что лежит на господской кровати, подскочила, словно ужаленная.
- Простите, госпожа, - запричитала девушка. - Я не хотела.
- Да лежи уже, если тебе не противно, - отмахнулась от нее Ли. – У меня от одного вида этого покрывала рвотный рефлекс. Кстати, - вдруг приосанилась она, – а нельзя точно такое моему супругу в спальню? Мы тут давеча едва не подрались с ним, кому оно достанется. Так и быть, пусть забирает, - милостиво вздохнула она, закатив глаза в потолок. – От сердца отрываю. Но чего не сделаешь для любимой его многомордой светлости.
Служанка, раскрыв рот, слушала Оливию, часто-часто моргая глазами.
- Тебя как зовут, помощница? – насмешливо ухмыльнулась Ли.
- Марси, - жалобно отозвалась девица.
- Значит так, Марси, - помогая подняться служанке, «включила герцогиню» Оливия. – Покрывальце немедленно отнести супругу, я настаиваю. Скажешь, от меня подарок. Нет, лучше ничего не говори, - тут же одумалась Ли. – Тайком постелишь в его спальне. Пусть будет сюрприз.
В этот момент двери открыли и в покои впустили худого, долговязого мужчину, державшего на вытянутых руках увесистую стопку разноцветных образцов тканей.
- Госпожа, это Линтон, - представила мужчину служанка. – Ему приказано заменить в вашей комнате все, что вы пожелаете.
- Всё-всё? – сверкая глазами, предвкушающее запустила пальцы в ткань Оливия. – О! – воскликнула она. - Вот это на стены, это для мебели, а из этого получится чудное покрывалко и шторки, - приговаривала Ли, вытаскивая из стопки один за другим образцы, и по мере того, как она это делала, глаза слуг становились все круглее и круглее.
- Госпожа, может, вы тон посветлее выберете? - несмело предложил мастер.
- Что вы, Линтон, - любовно погладила лоскутки Оливия. – Для склепа самое оно. Марси, - обратилась охотница к служанке. – А живность вот эту кто вышивал? – обвела она взглядом бабочек и стрекозок, изобилующих на стенах.
- Грасси, - вставила вторая девушка.
- Грасси… – нараспев произнесла Ли. – Золотые руки у вашей Грасси. Ко мне ее! Немедленно.
- Слушаюсь, госпожа, - кивнула служанка и, бросившись к двери, снова стала яростно колотить по ней кулаками и громко орать, чтобы открыли.
- Эй, как там тебя? – окликнула ее Ли.
- Фэлис, - перестала стучать девушка.
- Ты зачем дверь таранишь, Фэлис? – поинтересовалась охотница. – Хотя, если подумать, мне она тоже не нравится, - задумчиво покосилась на тяжелую дубовую створку Оливия.
- Так хозяин заслонку магическую поставил, - сообщила девушка. – Все звуки глушит.
- Так, да? - мстительно сощурилась Ли. – И рот мне, значит, еще заткнуть решил? Гад многомордый … А резчик по дереву в замке есть, Фэлис?
- Есть, госпожа.
- Тащи сюда, - приказала Оливия и, повернувшись к Линтону, стала объяснять, что он должен делать с той тканью, которую она выбрала, а служанка стала еще усердней сильнее дубасить в двери, требуя, чтобы ее выпустили.
- Госпожа, вода остынет, - робко заметила Марси, когда из комнаты выпустили и Фэлис, и Линтона, а Ли замерла у окна, задумчиво глядя сквозь металлические прутья решетки куда-то вдаль. – Придется заново горячую носить, - жалобно потянула девушка.
- Не надо ничего, Марси, - оторвалась от созерцания улицы Оливия. – Я могу и в холодной помыться, мне не привыкать. Найди мне лучше чистую одежду. Только не платье, а брюки и рубаху, другого не надену, - устало вздохнула она.
- Простите, госпожа, но пока не пришли швеи и не пошили для вас новые наряды, могу предложить только платья бывшей хозяйки. А она, к сожалению, не носила брюк и рубах, - повинно опустила голову Марси.
- Бывшая хозяйка? – резко обернулась охотница. – У герцога была жена?
- Была, - кивнула девушка.
- И куда она делась?
Лицо служанки передернулось и глаза мгновенно заполнились слезами.
– Убили ее, - еле слышно прошептала она. – И ребеночка убили.
- Кто убил? - ужаснулась Оливия.
- Не знаю, оллинг какой-то, - пожала плечами Марси и горько всхлипнула. – Хозяин тогда собрал войско и помчался куда-то, а вернулся… Страшный, весь в крови, на зверя лютого похожий. Мы неделями в подвалах прятались, пока он с монстрами своими все здесь крушил да резал. Долго свирепствовал. Через год поутих, правда, да все одно, как подменили – был человек, стал нелюдь. Ой, простите, госпожа. Дура я, глупости говорю, - испуганно захлопала глазами служанка, глядя на Оливию.
Ли, нахмурившись, присела на кровать, постигая смысл сказанного.
- Когда это случилось? – не отрывая от Марси напряженного взгляда, сглотнув, спросила она.
- Почитай, три года как прошло, - утерла слезы служанка.
- Ступай, Марси, - оторопело пробормотала Оливия.
- А как же… - начала было девушка.
– Ступай, я устала, хочу отдохнуть, - прерывисто выдохнула Ли.
Служанка последовала к выходу, непрестанно оглядываясь на потерянно глядящую в пол хозяйку. Она не шелохнулась, пока Марси громко стучала, требуя выпустить ее, и даже когда лязгнули запоры и открылись двери, госпожа так и осталась сидеть неподвижно, пустым стеклянным взглядом таращась в одну точку.

Ли казалось, что она задыхается, что кто-то просто взял и перекрыл весь воздух, заполняющий ее легкие. Мысли и образы проносились в ее голове, наполняя душу смятением и болью.
- Это неправда, - обреченно прошептала она в пустоту комнаты. – Это неправда, Роан. Этого не может быть…
Поднявшись, она проследовала в купальню и, добравшись до купели, резко опустила в нее голову, желая прийти в себя. Но вода еще была достаточно горячей, и вместо желаемого эффекта Оливия получила обратный. В виски ударила кровь, с мокрых волос за шиворот потекли теплые струйки, тело стала сотрясать мелкая дрожь, внутри девушки словно прорвалась невидимая плотина: слезы градом катились по щекам, оставляя горько-соленый привкус на губах. Ли яростно сорвала с себя одежду, а потом, опустившись в теплую купель, обняла себя руками и тщетно пыталась согреться от бившего ее по мышцам и позвонкам ледяного озноба.
- Она тоже просила… Она тоже просила…- раскачиваясь взад-вперед, как безумная, повторяла она, глотая льющиеся слезы. – Нет, Роан. Нет… Это неправда.
Девушка зачерпывала ладонями воду, умывая лицо, но слезы все лились и лились, словно отыгрываясь на ней за все те годы, что она сдерживала их в себе, убивая в зародыше. Она не плакала с того самого дня. Слезы ушли в небытие вместе с той Оливией Торвуд, которая умерла в Райверенвелле три года назад. Все это время она жила мечтой о мести этой жуткой зеленоглазой твари, полагая, что он беспричинно разрушил ее жизнь и отнял все, что у нее было, но оказалось, весь тот ужас, который она пережила – всего лишь был актом возмездия с его стороны. Это тоже была месть – жестокая, безжалостная и беспощадная, за такую же смерть его близких. Но Оливия всего этого до сего момента даже не предполагала.
Истерика закончилась так же резко, как и началась. На смену ей пришла вымораживающая пустота и холодное безразличие. Ли безжизненно смотрела на колышущуюся зеркальную поверхность, не замечая того, что вода давно остыла, а кожа на руках сморщилась и посинела.
- Госпожа, вам плохо? – возникшая на пороге комнаты Марси заставила Оливию вздрогнуть и поднять глаза на испуганно разглядывавшую ее служанку.
- Нет, - взяла себя в руки охотница. – Подай, пожалуйста, полотно.
Девушка подхватила оставленный у стены кусок ткани и ринулась к поднимающейся из воды Оливии на помощь.
- У вас живот, как у мужчины, и руки … - Марси завороженно скользнула взглядом по рельефному прессу хозяйки и четко очерченным мышцам предплечий. – Вы правда мастрим?
- Правда, - вздохнула Оливия, укутываясь в приятную мягкость полотна.
- А я вам рубаху нашла. И штаны, - радостно сообщила Марси. – Грасси на одного щуплого, вроде вас, оруженосца шила, да отдать не успела. Новое все, не беспокойтесь.
- Спасибо, - только и смогла произнести Ли, принимая из рук девушки чистую одежду.
- Там Фэл Грасси привела. Вы просили, - Марси с любопытством и восторгом смотрела, как хозяйка, надев поверх одежды широкий кожаный корсет, ловко шнурует его, даже не глядя на крючки и петельки.
- А это для чего? – девушка робко коснулась пальцем узких хлястиков на боку.
- Для залтаков, - Оливия удрученно скользнула ладонью по корсету. Без ножей и лука она чувствовала себя слабой. Джедд научил ее отсутствие мощи удара компенсировать умением концентрировать его в одной точке и ловкостью, но сражаться голыми руками против противника, превосходящего тебя в два раза в росте и силе, все равно было заведомо проигрышным вариантом.
- Вы и ножи бросать умеете? – Марси никогда не видела женщин-охотниц, и теперь ее просто распирало от любопытства. К тому же весь замок знал, что ее приставили в служанки к новой госпоже, и ждали от девушки свежих подробностей.
- Если принесешь нож, покажу, - ухмыльнулась Ли.
Марси тут же опустила голову, теребя край передника.
– Нам с Фэл запретили приносить вам ножи и что-либо острое.
- Понятно, - буркнула Оливия, покидая купальню.
Рыжая, как осенний лист, Грасси, с простоватым, расцвеченным веснушками лицом понравилась Оливии сразу. И дело было даже не в том, что когда-то давно в обители у нее была подруга, похожая на эту девушку. Просто от солнечной швеи исходило что-то доброе и теплое, чего объяснить себе Ли не могла, и только когда Марси и Фэлис ушли выливать воду, охотница поняла, почему у нее возникло такое чувство.
Грасси, воровато озираясь по сторонам, достала из кармана передника сверток и, быстро сунув его Оливии в руки, прошептала:
- Лэйн передал.
- Лэйн? – Ли схватила девушку за руки, тревожно вглядываясь в ее лицо. – Что с ним?
- С ним все хорошо, госпожа, - Грасси удивленно смотрела в небесно-голубые глаза новой хозяйки, которая вблизи больше была похожа на хрупкую девочку, чем на ту грозную воительницу, шокировавшую всех обитателей Ястребиного Когтя, напугавшую едва ли не до смерти Дору и поднявшую руку не на кого-нибудь, а на самого герцога-нелюдя.
- Где его держат? Он не голодный? Его не обижают? Он не плакал? - Оливия осыпала девушку градом вопросов, а та лишь растерянно моргала, не смея вставить слово.
- Что вы, госпожа, его никто не обижает, да и сыт он, и чистенький, как новый таллар, и не держат его нигде. Сидит на кухне у Тарги и ест все, что на глаза попадается. И куда оно в него только влезает?
Ли заулыбалась, вспомнив, как увидела мальчика впервые, а Грасси вдруг подумала, что улыбка делает странную госпожу настолько хорошенькой, что ее даже короткие неровно обрезанные волосы не портят.
- Приведи его ко мне, - резко подалась вперед Ли.
- Мальчика запретили к вам пускать, госпожа, - виновато потупилась Грасси.
Улыбка схлынула с лица Оливии, и она с горечью произнесла:
- Я здесь не госпожа. Я – пленница.
Грасси почему-то вдруг стало жалко молодую герцогиню: у слуг и вправду было больше свободы, чем у нее, а уж выйти замуж за хозяина девушка вообще считала едва ли не самоубийством. А судя по тому, что новую госпожу держали взаперти, вероятно не очень-то и хотела она замуж за нелюдя. Так и неудивительно, предложи ей, Грасси, мешок золотых - и то не пошла бы за него. Она видела, в кого превращается герцог, и это было так жутко, что даже спать после этого без света было страшно.
- Вы не волнуйтесь за брата, - попыталась успокоить она охотницу. – Мы с Сальмой сегодня с ним в лес пойдем, и на лодке его по озеру покатаем. Он у вас такой умный мальчик и так много всего знает: и про мыло, и про травы, и про лекарства. Тарге обещал мазь от ожогов сделать.
Оливия подняла понуро опущенную голову, недоуменно вникая в то, о чем ей толкует служанка. Брат? Какое мыло? Какое лекарство? Потом, спохватившись, осторожно развернула сверток, который ей передал Лэйн, и едва не расхохоталась на всю комнату. Как удалось маленькому хитрецу добыть для нее боевые ножи, она спрашивать не стала, просто быстро спрятала их за корсет и порывисто обняла ничего не понимающую Грасси.
- Спасибо. Передай брату, что я его очень люблю, - Ли подумала, что мальчику должны понравиться ее слова.
- Мне сказали, вам приглянулась моя вышивка, - скромно зарделась Грасси. – Вы хотите, чтобы я вышила еще что-то? Я и платье могу расшить.
- Нет, - воспрянула Ли, подвигаясь к девушке ближе. – Платья мне ни к чему. Мне нужна вышивка на шпалерах, обивке и покрывале. Только необычная. Сможешь?
Грасси пожала плечами, не очень понимая, что от нее хотела хозяйка. Вышить девушка могла что угодно, в этом деле равной ей не было, чем она всегда очень гордилась, но когда госпожа, наклонившись, стала шептать ей на ухо, что именно она хочет, Грасси даже растерялась.
- Сюрприз супругу хочу сделать, он такое любит, - вдруг подмигнула ей молодая герцогиня и приложила к губам палец.
Причуды господ Грасси обсуждать не привыкла, и если нелюдю такое нравится, то отчего же не вышить, хотя что с него взять, нелюдь - он и есть нелюдь, может, от того и рвет вечно пошитые ею шторы, что на них нет того, что просит хозяйка. Грасси призадумалась и решила, что в каминном зале, пожалуй, тоже вышьет что-то подобное, пусть герцогу будет приятно.

****

Лэйн, уминая пирожок с молоком, нетерпеливо ерзал на высоком табурете, ожидая возвращения Грасси.
- Кушай, мой хороший, кушай, - любовно погладила его по голове старшая повариха Тарга. – Я тебе вечером мусс с земляникой сделаю.
Что такое «мусс», Лэйн не знал, но то, что он его обязательно съест, в этом мальчик даже не сомневался. На всякий случай - про запас - ел он все, что ему подсовывали, отчего живот у него стал большим и натянутым, как барабан. Теперь, когда он становился в полный рост, казалось, что он проглотил голову поросенка целиком.
Вообще-то место, куда их с Ли привезли, ему понравилось. Тетки тут все были заботливые и добродушные, и вместо того, чтобы тягать его за уши, как злющие торговки на площади, все время подсовывали какую-нибудь вкусность. А еще он себя здесь чувствовал ужасно важным и полезным, ну почти как достопочтенный аптекарь Орвес, потому что служанки вились вокруг него, как мухи, расспрашивая всевозможные рецепты мазей и снадобий, и Лэйн не уставал благодарить Всевидящего за то, что мастер Дулкан, частенько позволяя ему толочь в ступке травы и смешивать эликсиры, подробно рассказывал, для чего они предназначаются.
За несколько часов молва о мальчике, знающем, как лечить подагру, избавляться от веснушек, прыщей, облегчить зубную боль, и даже что надо втирать в голову, чтобы волосы не выпадали, облетела весь Ястребиный Коготь. Служанки потянулись к Лэйну длинной вереницей, а когда он случайно сболтнул Рамсу, что знает, как укрепить мужскую силу, следом за служанками примчались стражники, и, что больше всего нравилось мальчику, приходили они не с пустыми руками. Теперь в углу за печкой у Лэйна был целый склад нужных и полезных вещей. Единственное, что огорчало мальчика – он не знал, как все это передать Оливии. Но кое-что у него все же получилось, и теперь он с замиранием сердца ждал, когда вернется Грасси и расскажет, как прошла встреча с охотницей.
То, что его к ней не пускали, еще больше убедило мальчика в том, что оллинг - злой, противный и многомордый. Он не знал, почему Ли так его называла, но точно помнил, как его покойная матушка говаривала про местного банкира, что он двуличная свинья. Вероятно, Оливия имела в виду то же самое, только поскольку оллинг по положению был выше банкира, то и свиных морд ему, соответственно, полагалось в два раза больше.
Грасси вернулась, когда терпение у мальчика почти закончилось, и он, переваливаясь, как утка, заложив за спину свои тощие ладошки, нервно стал ходить взад-вперед по кухне под сердобольные причитания Тарги, какой он маленький да худенький, сопровождающиеся попытками всунуть ему очередной пирожок.
- Ну, отдала? – бросился к служанке Лэйн, едва не сбив ее с ног.
- Отдала, - радостно кивнула девушка, демонстрируя пустой карман своего передника.
- Что она сказала? – сверкнул глазами мальчишка.
- Сказала - любит тебя, - улыбнулась Грасси. – Очень.
Лэйн замер, уставившись на конопатую служанку широко раскрытыми глазами. За всю его жизнь только мама говорила, что любит его, и что для нее он самый лучший мальчик на свете. После ее смерти Лэйн думал, что уже никто и никогда не скажет ему таких простых и нужных слов. И вот теперь ему очень хотелось заплакать, а еще очень хотелось обнять только с виду суровую и неприступную мастрим. Мальчик с силой сжал губы, сдерживая слезы, и дал себе обещание, что обязательно вытащит Оливию из ловушки, в которую они попали, потому что теперь он, кажется, даже знал, как это сделать.
- А ты можешь мне показать окно комнаты, где ее держат? – шепнул на ухо Грасси Лэйн.
Грасси искоса глянула на следившую за ними Таргу и согласно закрыла глаза, подавая мальчику знак.
- Ну, ладно, - громко, чтобы Тарга слышала, начал Лэйн. – Бери со своей Сальмой корзины, пойдем в лес - травы на мыло для Доры собирать, и корней белоцвета накопаем, сделаю настойку от твоих веснушек.
- А мне от ожогов? - тут же подскочила к ребенку кухарка.
- Я помню про всех! - важно задрал нос Лэйн. - Вы мне лучше лукошко ловкое найдите.
Тарга метнулась в чулан и выволокла оттуда небольшой заплечный плетеный кузовок.
- И рукам не тяжело, и влезет много, - заботливо пристраивая у мальчишки на спине корзину, промурлыкала Тарга. – Ты мне то, что обещал для мужа, не забудь, - шепнула она ему на ухо.
- Не забуду, - покидая кухню, улыбнулся женщине Лэйн. Оказывается, супруг Тарги жутко храпел по ночам, не давая ей выспаться как следует, а мальчик точно помнил, что местному доджу мастер Дулкан от храпа выписывал сок мелко истолченных стеблей черного хвоща, смешанный с медом и маслом облепихи.
Грасси вывела Лэйна черным ходом и, спустившись по лестнице в подвал, повела его куда-то длинным узким коридором, подсвеченным висевшими на стенах ларэнтами.
- Где это мы? - оглядываясь по сторонам, поинтересовался мальчик.
- Служебный ход, – пояснила Грасси. – Не разрешается слугам по господскому двору и дворцу ходить.
- Так отсюда и в дом, где Ли держат, попасть можно? – Лэйн остановился, разглядывая множество темных арок в каменных стенах подземелья.
Грасси утвердительно кивнула.
– По этим проходам в хозяйские комнаты приносят все необходимое.
- А где проход в комнату Оливии?
- Там, в конце коридора, винтовая лестница в ее покои, - указала направление Грасси. – Только там стража стоит, - заметив, как загорелись глаза у Лэйна, предупредила его служанка. – Сюда, - нырнула она в темный проем, увлекая мальчика за собой.
Лэйн зажмурился от яркого солнечного света, едва Грасси, приоткрыв дверь, ведущую во двор, подтолкнула его вперед.
- Гляди, - шепнула она, указывая пальцем вверх. – Видишь окно на башне в решетках? Это комната твоей сестры.
Лэйн прикинул высоту и радостно вздохнул, решив, что камушек до ее окна он все же сумеет добросить. Осталось только запомнить дорогу, а на этот случай у него в кармане был припасен мелок, который ему любезно подарил один из стражников. Поэтому, когда Грасси повела его обратной дорогой, Лэйн, вытянув руку, незаметно оставлял на стенах полоски и черточки.
Дойдя до очередного пролета, служанка начала спускаться по ступеням вниз, и мальчик с удивлением обнаружил, что воздух вдруг стал влажным и холодным, словно они очутились на дне глубокого колодца. За поворотом послышалось гулкое эхо голосов, плеск воды, и Лэйн испуганно замер, занеся над ступенькой ногу.
- Не бойся, - улыбнулась Грасси, взяв в свою руку его похолодевшую ладошку.

****

Касс спустился в столовую к матери и брату чистым, гладко выбритым и одетым в элегантные светло-серые брюки, жилет и черный сюртук в тон платью Антэль дель Орэн. Вдовствующая герцогиня, всю жизнь проведшая при дворе, всегда категорично требовала соблюдения этикета в ее присутствии и не любила, когда кто-то нарушал устоявшиеся годами родовые традиции.
Заняв полагающееся ему по праву место в торце стола, герцог подал знак лакеям, и вереница одетых в синие ливреи слуг потянулась к хозяевам замка, удерживая на вытянутых руках блюда, накрытые сверкающими серебром крышками.
- Касс? – вопросительно-недовольно выгнула бровь Анэль.
- Оливия устала и хочет отдохнуть после утомительной дороги, - игнорируя возмущенный взгляд матери, Касс снял крахмальную салфетку с тарелки и, изящно встряхнув, разложил на коленях.
- Это крайне неприлично - не выйти к столу и не познакомиться с будущими родственниками, - фыркнула герцогиня, снимая с протянутого перед ней блюда ломоть запеченной оленины под шафрановым соусом.
- Мама, поверь, более неприлично было бы, если бы она вышла, - приступая к еде, спокойно обронил Касс.
- Я не понимаю, - отпив глоток вина уже более мирно начала Антэль. – Как ты мог связаться с этим убожеством?
- Я бы попросил, - ледяным тоном оборвал ее Касс. – Оливия Торвуд дель Орэн, герцогиня Оттон, теперь моя жена. Я требую к ней должного уважения, хотя бы в моем присутствии.
- Прости, - шейна Антель нервно сжала вилку. – То есть это правда - ты все-таки женился на ней?
- Что тебя так удивляет? – холодно поинтересовался Кассэль. – Ты знала, что я ищу жену. Я наконец ее нашел. Не слышу поздравлений и не вижу радости на твоем лице.
- Ты полагаешь, тебя есть с чем поздравлять? – в голосе герцогини послышались нотки раздражения и нетерпимости.
- Полагаю, да, - безмятежно заметил Касс. – Я нашел свою винн эль корро.
- Я вообще не понимаю сути этого дикого обряда, - возмутилась герцогиня.
- Тебе и не положено понимать, - осадил ее Касс. – Эта тайна касается только мужчин -хранителей рода.
- Зачем он нужен? – не унималась Антэль. – Твой отец взял меня в жены без него, и мы счастливо и прекрасно прожили с ним много лет.
- Антэль, - устало вздохнул Касс. – Не спорю, вы с отцом были прекрасной парой, и тебе очень повезло, что на тот момент у него уже был я. Бесконечно благодарен тебе за то, что ты заменила мне мать, но давай оставим эту тему, поскольку внятного и исчерпывающего ответа на свои вопросы от меня ты все равно не дождешься.
- Эти вечные тайны, - обижено поджала губы герцогиня. – Чувствую себя чужой в собственной семье. И когда ты собираешься мне представить свою супругу?
- Когда ее манеры начнут соответствовать твоим высоким требованиям, - Касс подал знак стоявшему у стены лакею с серебряным кувшином, подзывая его к себе. – К тому же мы завтра утром отбываем в столицу.
- Ты шутишь? – округлила глаза Антэль.
- Это желание Магрида, - скривился Касс.
- Она хоть знатного рода? - герцогиня задумчиво нахмурилась. – Торвуд. Торвуд… - лицо женщины внезапно стало белым, как мел, и она судорожно схватилась за горло. – Граф Эверос Торвуд, хозяин Доу Драххар… После его смерти замок и земли перешли во владение его племяннику, Роану Райверену, поклявшемуся взять в жены дочь Торвуда, когда она вырастет. Этого не может быть…
- Ты женился на невесте убийцы Эории?! – Дэррэк налил себе вина и залпом осушил кубок. – Это и впрямь она?
- Правда, - бесстрастно произнес Касс, забирая у слуги кувшин. В кубок вместо вина полилась мутная белая жидкость, и рука герцога мгновенно зависла в воздухе. – Что это? – повернувшись к лакею, хищно поинтересовался он.
- Молоко с чесноком, - робко попятился мужчина и дрожащим голосом добавил: - Супруга ваша приказала.
Глаз дель Орэна нервно дернулся, яростно скомканная салфетка отлетела в сторону. Под прицелом потрясенных взглядов матери и брата, медленно поднявшись из-за стола, Касс молча покинул трапезную. Стиснув зубы и стараясь сохранять видимость благопристойности на лице, он поднялся по лестнице и проследовал в свои покои. Закрыв за собой дверь, он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул воздух, пытаясь унять рвущийся наружу гнев, но получалось из рук вон плохо.
Послышался шорох, и на пороге его опочивальни внезапно возникла служанка. Испуганно вздрогнув, она было сделала шаг назад, а затем замерла, почтительно склонив голову и трепеща, как осиновый лист.
- Что ты здесь делаешь, Марси? - раздраженно бросил Касс. – Где Сальма?
- Сальма ушла с Грасси в лес, а я… А там… - служанка, не смея поднять на хозяина глаз, неловко указала трясущейся рукой куда-то за свою спину.
Резко убрав ее с дороги, Касс ринулся в спальню и замер на пороге, изумленно разглядывая розовое безобразие в рюшечках и бабочках, застилавшее его кровать. В комнате, отделанной в строгих темно-синих и серых тонах, оно смотрелось вызывающе нелепо.
- Это что такое?! – угрожающе тихо поинтересовался герцог.
- Подарок, - полушепотом вымолвила девушка. – Супруга ваша сюрприз вам хотела… - служанка резко заткнулась, заметив, как глаза хозяина медленно начинают превращаться в два сияющих зеленых омута.
- Кто позволил слушаться ее идиотских приказов? - зло рявкнул дель Орэн, сдернув покрывало и взбешенно забросив его в камин.
- Вы, - сдавлено пискнула Марси.
Касс, вздернув бровь, взглянул на нее, как на полоумную, и мрачно переспросил:
- Я?
- Вы сказали служить госпоже и исполнять все ее желания.
- Пошла вон, - процедил сквозь зубы дель Орэн, и как только служанка стремглав вылетела из его покоев, яростно метнул в камин синюю молнию магии. Покрывало ярко вспыхнуло, жаркие языки пламени плотоядно лизнули почерневшие от сажи камни, и стремительно расползающийся огонь, пожирая ткань, словно издеваясь, стал весело потрескивать в глубине очага.
Касс гневно сдернул с себя сюртук, с силой швырнув его об пол, потом схватил стоявший на прикроватной тумбочке кувшин и, запрокинув голову, резко отхлебнул воды.
Острый удушающе-неприятный запах ударил в нос, и у Касса возникло ощущение, что ему в рот только что нагадили коты.
- Гребаный Раннагар!!! – взревел герцог, выплевывая отпитую дрянь. – Мать твою, - отряхивая облитую и воняющую одежду, ругался он.
Кувшин с молоком, пролетев через всю комнату, присоединился к догоравшему в камине покрывалу. Резкий специфический аромат попавшего на горящие угли чеснока и молока мгновенно заполнил всю комнату.
- Прибью мерзавку! - многообещающе прорычал Касс, выбегая из собственных покоев.
Когда он ворвался в Комнату Оливии, она сидела за столом и угрюмо жевала кусок курятины, подперев одной рукой голову. Повернувшись в сторону герцога, она одарила его взглядом, полным презрения, а затем, кисло поморщившись, стала усердно принюхиваться.
- У вас отвратительный парфюм, герцог, - наконец заключила она. – Вы не могли бы выйти? Вы мне портите аппетит.
- Я тебе сейчас выйду! - дернулся в ее сторону Касс.
Ли проворно вскочила, одним махом оттолкнув от себя ногой стул. Стул, проехав по полу, ударился о герцога, и он, схватив его рукой, с размаху бросил о стену, превратив в груду обломков.
Стоявшая в стороне Фэлис, громко взвизгнув, закрыла руками голову, с ужасом взирая на взбешенно замерших друг напротив друга герцога и герцогиню.
- Я, кажется, приказал одеть ее подобающим образом! - прошипел Касс перепуганной служанке.
- Отстань от нее, - закрыла собой трясущуюся от страха девушку Оливия. – Меня моя одежда устраивает. Если тебя - нет – твои проблемы, герцог, - с вызовом заявила охотница.
Касс решил, что достаточно позволил девчонке играть с ним. Ему надоело. Дерзкое неповиновение ему в собственном доме его откровенно бесило. А делать это в присутствии слуг он не позволял даже матери и Дэррэку. Медленно и плавно, не отводя взгляда от застывшей, словно перед броском, супруги, он сделал пару шагов в сторону кровати, заметив лежащее на ней скомканное платье. Подцепив его рукой, он едко осклабился.
- Проблемы у тебя, герцогиня, - ярко сверкнув зеленью глаз и частично отпуская свою сущность, заметил Касс. - Ты наденешь это по-хорошему, или я тебя раздену и одену сам!
Оливия напряженно прищурилась, тонкая бровь изломом взлетела вверх.
Касс окинул ее застывшую фигуру с головы до ног и довольно ухмыльнулся. Со стороны могло показаться, что девушка внимательно и спокойно наблюдает, что же он предпримет дальше, но она нервничала, и теперь, настраиваясь на ее волну, нелюдь видел, как ее удивительно яркая аура пульсирует багровыми вспышками гнева, перемешанными с грязно-серыми вкраплениями страха. Бесстрашная и буйная охотница все же боялась его, как бы ни пыталась это скрыть. Страх - это хорошо. Страх - это замечательно, решил Касс, наступая на девушку и предвкушая легкую победу. Бросая ей в руки платье, он и не сомневался в том, что теперь она вынуждена будет его слушаться.
- Ты оденешься как женщина и будешь вести себя как женщина, – суровым менторским тоном повторял Касс, вглядываясь в побледневшее лицо девушки. - Сейчас, сегодня и завтра, когда я повезу тебя в столицу, ты будешь делать то, что я тебе скажу, говорить то, что я тебе позволю, и надевать то, что я посчитаю нужным.
Все изменилось в один момент: алый и серый смешались в одно расплывчатое пятно. А потом холодный, как лед, белый затопил сознание девушки, и ее сверкающая инеем аура стала расползаться в пространстве, подобно морозному туману.
Наступив ногой на один рукав платья, Оливия резко дернула за другой, разорвав наряд на две тряпки.
- Я. Больше. Не надену. Платья! - она с холодным спокойствием отрывисто чеканила каждое слово, а потом запустила в лицо Касса обрывками наряда. – Никогда! Запомни! Тебе придется меня связать, чтобы заставить это сделать, но как только развяжешь – все, что ты на меня напялишь, постигнет та же участь.
Лютая стужа ее вымораживающих душу эмоций жалящими иглами впивалась в мозг нелюдя.
До боли.
До изламывающих судорог.
Он молча смотрел в застывший лед ее равнодушного взгляда, и вдруг с восхищением осознал, что так оно и будет: сколько бы он ни пытался на нее давить или ломать, она, как лоза, будет гнуться, а затем, выпрямившись, безжалостно бить его наотмашь. И Касс ничего не мог с этим поделать, да, собственно, он и не понимал, а хочет ли? Он всегда уважал сильных противников, а она была не просто сильным противником. Она, ко всему прочему, была женщиной, очень необычной женщиной: с тонкими, правильными чертами лица, хрупкая внешне, но имеющая крепкий стальной стрежень внутри.
Сейчас в ней не было страха, только хладнокровное спокойствие и невозмутимая уверенность в себе. Она была похожа на снежную пустыню, искрящуюся, словно драгоценный камень в лучах вошедшего в зенит солнца, невероятно прекрасную в своей холодной, девственно-белой чистоте, и непредсказуемо опасную, грозящую превратить тебя в безжизненную стылую глыбу, чуть только остановишься и позволишь себе обмануться ее сияющей красотой.
Чем дольше Касс смотрел на нее, тем явственнее понимал, что три дня дороги в Азаандар рядом с ней превратятся в пытку и бесконечную изматывающую битву, а дальше он станет посмешищем в глазах двора и царя, если притащит ее во дворец связанную, с заткнутым ртом.
Как же ему все это надоело: и собственное бессилие, и шантаж Магрида, и то, что он всю жизнь был заложником чужой ошибки и, в конце концов, должен был еще и стать ее жертвой.
- Это твой выбор, - жестко усмехнулся Касс. - Не хочешь по-хорошему, возьму измором, - он устало вздохнул и, повернувшись, пошел к двери. - Ты не выйдешь отсюда до тех пор, пока не согласишься на мои условия, - на выходе он обернулся и добавил: - Мальчика тоже не больше не увидишь. С этого момента тебе позволено приносить только воду и еду. Одумаешься - дай знать.
Герцог не успел переступить порог, как над головой что-то просвистело и, врезавшись в дверной косяк, осыпалось на него дождем из разнокалиберных осколков, и только благодаря тому, что он резко присел, вторая запущенная в него тарелка с остатками еды, вылетев в коридор, впечаталась не в его затылок, а в стену.
- Я смотрю, ты с жиру бесишься, - прорычал Касс, глядя на замершую в стойке Оливию. - Придется умерить твой аппетит. Посидишь день без еды. Фэлис, - раздраженно посмотрел он на служанку. - Унеси обед немедленно. Не кормить госпожу до завтрашнего вечера. Того, кто ослушается моего приказа - накажу.
Герцог злорадно хлопнул дверью, но почему-то не почувствовал себя победителем в этой схватке. Сверкающий холодной яростью взгляд Оливии и ее до белизны в костяшках сжатые кулаки все еще стояли у него перед глазами, когда стража запирала засовы и поворачивала ключ в замке.
Это удивительно, как быстро удавалось его новоиспеченной жене доводить его до состояния, близкого к бешенству. Сейчас его раздражало все: цвет стен, высота лестницы, испуганно отводящие косые взгляды слуги, мать и Дэррэк, приехавшие так не вовремя, и даже эхо собственных шагов. Этот нелепый, непостижимый брак так разительно отличался от прошлого, и от этой мысли Касс становился с каждой секундой все мрачнее и задумчивей.
Он вернулся к себе, а затем, пройдя через спальню, остановился у двери, ведущей в комнату, смежную с его, и уткнулся лбом в гладкую мореную древесину. Касс не открывал эту дверь с тех пор, как умерла Эория. Просто не мог себя заставить войти на ее половину. А теперь почему-то очень захотелось. Навязчиво. Болезненно. Хотелось вспомнить забытое ощущение счастья и покоя. Как и хотелось вернуть то, что вернуть уже было невозможно.
Толкнув рукой створку, он сделал короткий шаг и закрыл глаза, вдыхая запах стен, хранящих едва уловимый аромат цветочных духов его нежной эльфийки.
Тусклый свет пробивался сквозь тонкое полотно штор, ложась пастельными акварельными мазками на накрытую белыми кусками ткани мебель. В бесформенных недвижимых грудах угадывались абрисы до боли знакомых предметов. Арфа, стоящая в углу, кресло напротив камина, кровать под элегантным полупрозрачным пологом. Столик с овальным зеркалом у стены.
Воспоминания, словно ожившие призраки, летали по комнате, рисуя Кассу картины лучших дней его жизни. Где-то под потолком с удивительной фреской, изображающей священный лес Айвендрилла, серебряным колокольчиком прозвенел хрустальный смех Эории.
Вот она остановилась у пылающего очага. Подняла руку, скользя широким гребнем по влажным после купели волосам. Обернулась. Уголки алых губ дрогнули в светлой улыбке. Тонкая кисть потянулась к нему в ласковом жесте.
- Tula an nin maelamin, Kethavel. Amin mela lle.* (Иди ко мне, любовь моя, Кэсавель. Я люблю тебя)*
- Я тоже тебя люблю, nin naira* (мое солнце)*, - с улыбкой прошептал Касс в безмолвную пустоту.
Это было странно и непонятно, но спустя столько лет Касс так и не смог понять, за что же она его так любила. Почему пошла за ним против семьи и покинула солнечный Таоррисинн, отказавшись от вечной молодости и тысячелетий безоблачной жизни в вечнозеленом Айвендрилле.
И никто не понимал, что нашла жутком нелюде чистая, как воздух в высоких горах, светлая перворожденная. Но только она способна была видеть в нем то, чего не замечали другие: истинного Кассэля дель Орэна - верного и преданного мужчину, безумного и пылкого в своей нечеловеческой страсти. И только с ней он был обжигающе нежен и трепетно заботлив, забывая, кто он, загоняя свою черную мрачную сущность в самые дальние углы сознания, чтобы и тень ее не могла осквернить сияющий чистый свет его женщины.
Она научила его гасить вспышки гнева и ярости, превращая их в музыку. Только в ее синих, как воды Альвы, глазах он находил умиротворение и безмятежное счастье. Воин, ненавидевший двор с его манерами, интригами и идиотским этикетом, таскался за ней следом только потому, что она любила свет, веселье, радость и смех. И ему нравилась та зависть, с которой смотрели на его Эорию, нравилось вести ее в танце и видеть, как замирают на выдохе мужчины, любуясь неземной красотой и неборожденной грацией пресветлой. Он любил в ней все: чарующий голос, льющийся серебряной свирелью, гибкие руки, завораживающе перебирающие струны арфы, длинные до самых щиколоток белые волосы - мягкие, как шелк, переливающиеся, словно жемчуг. И ее тело - совершенное, без единой лишней линии и фальшивой ноты.
Она была прекрасна...
Была...
Была.
Проклятый Эрэб, зачем твоему подземному царству понадобилась ее светлая сияющая красота?!
Потянув на себя край накрывавшей кровати ткани, Касс резким рывком сдернул ее и, тяжело вздохнув, опустился на расшитое зелеными листьями плюща покрывало.
- Устал, maelamin? – мягкий, словно шелест листьев, голос накрыл его волной спокойствия и тепла. Она всегда умела усмирить его одной интонацией своего голоса.
- Да, nin naira. Ужасно устал.
- Бедный мой, - тонкие пальцы невесомо прошлись по темным волосам, убрав со лба непослушную волнистую прядь. – Спи, Kethavel. Спи, nin ore* (мое сердце)*.
Касс смежил веки, и тихая, как дуновенье легкого ветра, песня плетеным узором поплыла по воздуху, погружая разум и тело мужчины в сияющий лучистым светом мир грез:

malos ve hiswe oloiya fume
lamma aure na olassie dolen
fennas mar epello hollen
isilme- selperin tumme

Лес, как туманом, затоплен сном,
Звуки дня в листву упрятаны.
Двери домов уже запечатаны
Лунно-серебряным сургучом

****

Фэлис и Марси, уносившие на кухню еду по приказу хозяина, вернувшись в комнату госпожи, застали ее за странным занятием. Девушка, сбросив сапоги и куртку, отжималась от пола, поочередно поднимая то левую, то правую руку, сердито бубня себе под нос:
- Сволочь многомордая, да подавись ты своей едой. Я буду делать что хочу, говорить что хочу, и одеваться как захочу! Зад орка ты измором возьмешь, а не Оливию Торвуд.
Вскочив с пола, разъяренная охотница достала из-за корсета нож и с силой метнула его в стену. Острие воткнулось в сидящую на шпалере муху, и Фэлис от удивления выронила из рук стопку чистого белья.
Заметив служанок, Ли быстро пересекла комнату и, вытянув клинок, подозрительно посмотрела на них.
- Мы никому не скажем, госпожа, - заговорщически зашептала Фэлис. – Не бойтесь.
- Много чести его глистатым мордам, чтобы я их боялась. Облезет, - фыркнула Оливия.
- А вы совсем-совсем его не боитесь? – восхищенно вытаращилась на Ли служанка.
- Совсем-совсем, - соврала охотница.
- Вы храбрая, - завистливо вздохнула Марси. – А я вот всех боюсь: хозяина боюсь, архонта Фрэмвора боюсь, Ойгора Тонси – начальника караула боюсь.
- А начальника караула чего боишься? - недоуменно покосилась на девушку Ли.
- Проходу не дает, - стала пунцовой, как помидор, Марси.

****

Касс проснулся на рассвете, когда солнце еще не выглянуло тонким краешком из-за горизонта, а лишь немного осветлило небо, угадываясь в рассеивающемся сумраке расползающимся серым нимбом. Он не сразу понял, где находится и, разлепив веки, долго смотрел на нарисованный на потолке лес, пытаясь понять, как он здесь оказался. Потом, вспомнив события вчерашнего дня, перевернулся на живот, обнял подушку и зарылся лицом в ее уютную мягкость. Рука нащупала какой-то предмет, хранившийся под подушкой, и Касс, вытянув его на свет, угрюмо уставился на ажурную детскую шапочку с голубыми ленточками - совсем крошечную, словно игрушечную. Чепчик, связанный Эорией для их сына, случайно сохранился в ее постели. Все остальное приданое, которое она готовила, как и колыбельку, подаренную ее братом, Касс сжег - слишком о многом напоминали ему детские вещи и слишком много боли вызывал один случайно обращенный взгляд на них.
Герцог яростно сжал в кулаке ни в чем не повинную шапочку и резко отбросил ее в сторону. Поднявшись, Кассэль накрыл кровать куском белой ткани и, не оборачиваясь, пошел к выходу.
Зря он сюда пришел, воспоминания лишь разбередили старые раны. Касс вдруг подумал, что из комнаты Эории тоже следует все вынести и сжечь, чтобы больше никогда не возникало соблазна вернуться туда снова.

Просмотрев бумаги и письма в своем кабинете, дель Орэн вызвал архонта, чтобы отдать необходимые указания перед отъездом в столицу. Оливию он все-таки решил оставить в замке. Ехать с ней, связанной, три дня, да еще и выслушивать ее высокоинтеллектуальную брань было выше его сил. К тому же он опасался, что она своими выходками в дороге в конце концов допечет его окончательно, и на донкоре с орками он точно выйдет из себя и прибьет какого-нибудь тар-морида, косо посмотревшего в его сторону.
Касс рассчитывал на то, что его самоуправство не выйдет ему боком. Все-таки Магрид наверняка не знал о его женитьбе и четкого приказа привезти супругу во дворец не озвучил. Поэтому вместо жены Ястреб собирался представить Магриду документ, свидетельствующий о заключении брака, предусмотрительно вырванный им из книги нунта.
Теперь венценосцу придется сдержать свое слово и вернуть Кассу земли, подаренные Эории в качестве свадебного подарка, которые после ее смерти Магрид забрал себе обратно. Два года царь не позволял Кассу переступать границы домена. Туманные Дубы, так напоминавшие эльфийке ее родной Айвендрилл, стали ее последним пристанищем только потому, что дель Орэн посчитал, что его красавица-жена должна покоиться в том месте, которое она любила больше всего. Касс и представить себе не мог, что Магрид способен пойти на такой вероломный шаг по отношению к нему и так коварно воспользоваться ситуацией, лишь бы добиться своей цели. Слишком многое их связывало и слишком сильно доверял Ястреб государю, которого считал больше другом, чем господином, чтобы ожидать от него удара в спину.
Касс надеялся, что сразу из Азаандара отправится в Лунную Пустошь, чтобы положить на могилу Эории ее любимые радужные аквилегии. А еще с грустью думал, что через год он сможет присоединиться к своей прекрасной эльфийке, и тогда вместе с ним в небытие уйдут и проклятие рода, и необычайные магические способности потомков великого Мэрлина, с роковой ошибки которого и началась вся эта неприглядная история.
- Ваше сопровождение готово, Ваше Высочество, - Фрэмвор Гард вошел в кабинет в тот момент, когда Касс прятал вырванную страницу во внутренний карман своего кожаного дублета. Касс терпеть не мог путешествовать в сакаронах и внутренне радовался, что матушка не изъявила желания ехать с ним в столицу. - Будут еще какие-либо распоряжения?
- Да, - пристегивая оружие, небрежно бросил герцог. - Они касаются моей жены. До моего возвращения запрещаю выпускать ее из покоев, как и пускать к ней кого-либо, кроме личных горничных.
- Даже вашу матушку и брата? - вежливо поинтересовался архонт.
- Даже их, - категорично заявил Касс. - Игнорировать все просьбы и приказы моей жены. Запрещаю приносить ей что-либо, кроме еды, воды и необходимой одежды. И да... До сегодняшнего вечера запрещаю приносить ей и еду тоже.
Архонт удивленно расширил глаза, но будучи не привыкшим обсуждать приказы хозяина, лишь покорно опустил голову.
- А что делать с обивкой комнаты? Линтон уже все приготовил, - решил уточнить управляющий.
- Какой обивкой? - вперился в него недоуменным взглядом Касс.
- Вы приказали обновить комнату герцогини, - услужливо напомнил архонт. - Мастера уже все приготовили. Отменить?
Касс недовольно покривился, раздумывая, следует ли идти на уступки по отношению к зарвавшейся охотнице. Он пока точно не знал, что будет с ней делать дальше - все зависело от того, как пройдет встреча с Магридом, поэтому герцог решил, что все же будет лучше, если обстановка, в которой она находится, будет ей нравиться, и в ее буйную голову не взбредет очередная мелкая пакость в виде присланной ему розовой в бабочках дряни.
- Мастеров пустите, пусть закончат то, что начали, - раздраженно ответил дель Орэн. - Но на этом предоставляемые моей супруге блага заканчиваются, - зло добавил он. - Считайте, что герцогиня под домашним арестом.
Управляющий согласно кивнул, а Касс, стремительно развернувшись, направился к выходу. До вечера герцог собирался добраться до Шаргорна и остановиться там на ночлег. Скорость, с которой двигался его Мрак, позволяла, даже несмотря на совершенную в пути заминку, прибыть в Азаандар на день раньше назначенного срока. Касс хотел выяснить вопрос с землями до прибытия послов из Грэммодра. Он понимал, что, возможно, излишне спешит, но учитывая его положение, времени на то, чтобы уладить все дела, оставалось не так уж и много.

****

Оливия проснулась на заре, разбуженная криками петуха на заднем дворе. Спрыгнув с подоконника, девушка размяла затекшую за ночь шею и спину и, открыв окно, гибко потянулась, вдохнув свежего утреннего воздуха.
Особой радости от того, что пугавший ее заявиться ночью с исполнением супружеских обязанностей герцог своих угроз не исполнил, у Оливии не было - это наталкивало на мысль, что проклятый Ястреб сделал это специально, чтобы попытаться вывести ее из равновесия, заставляя теряться в догадках и нервничать. Успокаивало только то, что где-то поблизости находился Джедд, и у него, очевидно, был план, как вытащить ее из замка.
Вымывшись и завершив утренние процедуры, охотница, не дожидаясь, пока придут слуги, взялась выливать воду из купели через специальный сток в полу. Отсутствие свободы перемещения и хоть какой-нибудь работы раздражало охотницу еще больше, чем приказ держать ее голодной до вечера.

****

В золотую долину Кассэль дель Орэн добрался до заката следующего дня. Все утро шел непрекращающийся ливень, и без того отвратительное настроение основательно промокшего герцога к вечеру понизилось до состояния глухой затаенной злости. Скачущие следом Рамс и двое солдат едва поспевали за своим хозяином, но молча гнали лошадей, опасаясь лишний раз попасть под его горячую руку.
Усыпанная мелким серебристым гравием тропа вывернула из-за закрывавших собой небо вековых сосен, и взору путников предстала величественная картина залитых лучами заходящего светила золотых гор, взявших в кольцо утопающую в клубящихся облаках тумана котловину.
Сизо-лиловые пушистые волны мягко перекатывались по воздуху, укутывая дымной пеленой землю и буйную зелень, растущую на склонах. Безбрежное море, сотканное из крыльев тумана, то поднималось вверх растрепанными перистыми грудами, то стремительно прогибалось вниз, закручивая ярко-сиреневые вихри, пронизываемые слепящими росчерками белоснежных молний.
Над одной из воронок поднялось мутное шаровидное облако и, лопнув, словно мыльный пузырь, выпустило из расползающихся по сторонам лиловых клочьев элегантный экипаж, запряженный в упряжку великолепных гнедых лошадей. Кучер, сидящий на облучке, звонко ударил хлыстом, заставляя коней двигаться в западном направлении. В это же время с южной стороны золотой долины из кучных облаков выплыл длинный обоз. Поднявшись на равнину, он неторопливо последовал в сторону Дэрмонга, оставляя за собой желтый пыльный шлейф, вьющийся из-под колес подпрыгивающих на ухабах телег.
С разных сторон, на всех пяти дорогах, ведущих в залитую туманом таинственную долину, словно из ниоткуда появлялись и исчезали кареты, обозы, небольшие отряды, одинокие всадники, и постороннему, несведущему человеку все происходящее, вероятно, могло показаться мистикой или каким-то необъяснимо-загадочным сном. И тот, кто никогда не бывал в Середиземье, ни за что бы не догадался, что это удивительное место ни что иное, как пространственный переход в сказочно-прекрасную столицу империи Аххад - невидимый город Азаандар.
Касс, ласково похлопав по крупу Мрака, медленно стал спускаться в низину, подав знак подданным следовать за ним. Когда туман накрыл герцога и его сопровождение с головой, он вытянул вперед ладонь, активируя перстень-артефакт. Линии защиты опутали засветившийся красным цветом камень, позволяя магии считать пропуск в измерение Рашш, а затем расширившаяся воронка моментально поглотила путников, выпустив под силовой аркой на дворцовой площади Азаандара.
Здесь уже был поздний вечер. Над пурпурным дворцом Арум-Рисир мягким бархатом простиралось небо цвета индиго, усеянное аквамариновыми хризантемами звезд. Мерцающий теплыми искрами млечный путь бирюзовой рекой ускользал за невидимую черту горизонта, разделяя небесный купол четкой звездной границей.
Над винтообразными высокими башнями, словно гигантский фонарь, повис коралловый диск луны, многократно отражающийся в их зеркальных окнах. Её струящийся свет уютно окрашивал подсвеченные магией льющиеся фонтаны на разных ярусах в розовый перламутр и огромным карминным пятном покачивался под хрустальным мостом, переброшенным через реку, плавно огибающую дворцовый комплекс.
Улицы столицы, изобилующие яркими дорогими витринами, кричащими золотом и дороговизной особняками, утопающими в зелени, даже в этот поздний час были заполнены великолепными экипажами, спешащими на устраиваемые в домах высокородных вельмож приемы и балы.
Освещенный тысячами разноцветных пульсаров город был похож на сверкающий в темноте ограненный самоцвет. Азаандар, созданный Магридом Великим, воистину можно было назвать наипрекраснейшей жемчужиной империи Аххад, надежно упрятанной в недоступном простому смертному измерении Рашш.
Касс, отдав приказ Рамсу ждать его в столичном особняке, развернул Мрака в сторону сияющего огнями Арум-Рисира, а через полчаса верный маршал царя Магрида легко поднимался по алым ступеням центральной лестницы, с несокрушимым спокойствием отвечая на заискивающие поклоны попадающейся на его пути дворцовой знати.
Уверенные шаги герцога звонким эхом отлетали от узорчатых полов изумрудного, рубинового, бриллиантового залов, теряясь под сводами украшенных золотой лепниной и фресками потолков. Царь Маргид любил и ценил красоту. И его дворец был вершиной архитектурного искусства, впечатляющий своим изяществом, пропорциями и идеальным воплощением стиля. И только Касс знал, что в каждом узоре и линии, переплетающихся на паркете, в каждой прожилке мрамора и завитке на стене заложена запитанная на крови нелюдей чудовищная по своей силе магия - магия потомков темных эгрэгоров, вот уже много веков удерживающая тварей потусторонья за барьером.
Миновав лазурную галерею, Ястреб наконец добрался до малого тронного зала, зная, что в этот час Магрид, окруженный советниками и придворными, может находиться только там.
Пылающие синим огнем стены венчались водяным потолком, сияющая поверхность которого то подергивалась мелкой зыбью, то пускала легкие волны, то становилась гладкой, как зеркало, и отражала снующих внизу царедворцев.
Толпа вельмож расступилась, заметив появление дель Орэна, и повернувшийся на звук его шагов Магрид, высоко вздернув бровь, иронично заметил:
- Какой-то ты бледный и потрепанный, мой мальчик. Не заболел ли, часом?
- Я провел в дороге двое суток, - недовольно огрызнулся Касс. – Прости, что не заехал домой и не переоделся.
- А-а-а. Так это дорога тебя так измотала, мой неутомимый маршал? – насмешливо потянул Магрид, делая шаг ему навстречу. – А до меня дошли слухи, что у этой «дороги» крепкий лоб и совершенно неотразимый удар ниже пояса.
Касс с каменным лицом выдержал громогласный хохот придворных, а затем, медлительно расстегнув верхние пуговицы дублета, лениво прошелся мимо ухмыляющегося Магрида до светящегося на возвышении трона и, вальяжно завалившись в него, самым наглым образом обратился к венценосцу:
- Я присяду? Мне ведь можно? Стыдно верить сплетням, мой повелитель. Сплетни распускают либо бабы, которым от безделья больше заняться нечем, либо тот, кто по природе своей глуп и скудоумен.
Магрид едва заметно повел рукой, и окружавшая его знать тут же растворилась в полыхающих стенах, оставив царя наедине с его любимцем.
- Это все, что ты хотел мне сказать, мой мальчик? – усмехнулся царь. – Ты для этого примчался сюда, несмотря на ливень, на день раньше?
Касс склонил голову набок, внимательно разглядывая миролюбиво посмеивающегося Магрида, потом, вытянув из-за пазухи свернутый листок, выдранный из священной книги, подбросил его вверх. Свиток медленно развернулся, неторопливо пролетел по воздуху, а затем плавно опустился в руки царя.
Магрид провел ладонью по отпечаткам, застывшим в лахусе, и, устремив на Касса пронзительный взгляд тепло-карих глаз, произнес:
- Какая необычная аура. Первый раз вижу что-либо подобное. Только зачем же было портить Книгу Небес? На тебя поступила жалоба, мой мальчик. Какой-то преподобный нунт сетовал, что мой подданный герцог превратил священное таинство в балаган и до почечных колик напугал слугу Всевидящего. К чему такие крайности, Касс?
Дель Орэн облокотился о трон и, подперев кулаком голову, деланно вздохнул.
- Это на всякий случай. Предвидел, что ты потребуешь доказательств.
- Ну что ты, мой мальчик, - Магрид скрутил листок, вернув его Кассэлю. – Я всегда верил тебе на слово. Кстати! А где молодая герцогиня? Кажется, я просил прибыть тебя вместе с ней.
- Герцогиня в Лаварре, наслаждается чистым воздухом и природой, - бесстрастно поведал Касс. – Ты сказал прибыть с тем, от чего ты меня не отвлек, - невинно повел рукой он. – А вот от этого ты меня совершенно не отвлек, - нагло помахав перед носом царя свидетельством о браке, заявил Ястреб.
- Ну, что ж, - в той же игривой манере продолжил Магрид. – Придется тебе за ней вернуться. Тогда и поговорим.
Венценосец недвусмысленно махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.
- Ты хотел, чтобы я женился? – наконец, не выдержав, вспылил Касс. - Я женился. Верни мне Туманные Дубы.
- Раздражение и злость, Кассэль, плохие советчики, по-моему, именно ты когда-то говорил мне об этом, - Магрид подошел к столу и налил себе в высокий кубок вина. – Я сказал, что верну Туманные Дубы, когда ты женишься, но я не сказал, что верну их тебе.
- Какого долбанного Раннагара тебе от меня нужно, Магрид? – хищно прищурился Касс.
- Мне нужен наследник, - выдержав взбешенный взгляд своего маршала, спокойно заявил Магрид
Касс зашелся безумным хохотом, откинувшись на спинку трона.
- Тебе нужен, ты и старайся. Я-то тут при чем?
- Ты забываешься, сынок, - повел бровью Магрид. – Я позволяю тебе сидеть в моем присутствии, но не дерзить. Туманные Дубы перейдут в наследство твоему сыну.
- Нет, - резко отрезал Касс. – Я. Говорю. Нет! – поднимаясь с места и подходя к царю вплотную, безапелляционно отчеканил Касс в его лицо. – На этот раз у тебя не получится мною манипулировать. Если тебе так нужен наследник, попытайся сделать его сам, - нагло заявил он.
- Как хочешь, - безразлично потянул царь Аххада. – Значит, Туманные Дубы перейдут Дюранду. А Лунную Пустошь, где находятся могила Эории, прикажу вспахать и засеять зерном.
Тени выскользнули из мгновенно трансформировавшегося тела Касса и с яростным рычанием бросились на Магрида.

****

Касс приехал в свой столичный особняк злым, уставшим и морально растоптанным. Меряя широкими шагами из угла в угол пространство собственных апартаментов, он в сотый раз восстанавливал в своей памяти разговор с Магридом, и чем глубже вникал в смысл сказанного, тем скорее с отчетливейшей ясностью приходил к выводу, что в словах монарха больше здравого смысла, чем в реакции его самого на очередную попытку им манипулировать.
Магрид раскрыл перед ним все карты и четко обозначил роль и место Касса в предстоящем сражении – «смазке для мечей». А чего он хотел? Чтобы царь, положивший всю свою жизнь на благо империи, вдруг послал её в мрачный Сардарр и проникся проблемами одного не очень счастливого подданного? Сколько раз он делал то же самое: отправлял на бойню солдат без каких-либо шансов выжить, чтобы задержать вражеское наступление и ценой своей жизни позволить основным войскам победить противника, обойдя его с тыла. Это всего лишь стратегия, а он, Касс - ключевая разменная фигура на боевой доске. Вернее, не он один.
Касс замер на секунду, а потом разразился громкими ругательствами. При всех раскладах единственной пострадавшей стороной в их с Магридом игре оставалась Оливия. Как быть с ней? Герцог прекрасно понимал, что через год ему вообще будет все поровну, Магрид же, получив желанного наследника, заберет его в Азаандар, а девчонка останется заложницей обстоятельств, в которые попала по вине его, Касса. И пусть она, как мать будущего царя, ни в чем не будет нуждаться, но жизни у неё больше не будет.
Мысль о том, что ему придется с ней сделать, убивала Касса своей безысходностью и чувством отвращения к самому себе. Он может легко заставить ее лечь с ним в постель, и она даже не будет сопротивляться, покорившись ментальному воздействию, но когда пройдет транс, возненавидит его еще больше. Хотя ненависть к собственной персоне мало смущала Касса, он понимал, что другого чувства не заслуживает. Больше всего наследный герцог Оттон боялся, что Оливия Торвуд будет ненавидеть их ребенка, считая его плодом насилия и обмана. Желал ли он такой судьбы своему сыну? И готов ли был, зная последствия, пойти на такой шаг?
Дель Орэн наливал себе бокал за бокалом вина, пытаясь заглушить тупую ноющую боль, поселившуюся в груди, и не находил облегчения. Ему казалось, что он бесконечно блуждает в запутанном лабиринте, ищет выход, но почему-то все время забирается в тупик.

Усевшись у камина, Касс уставился на лижущие камни языки пламени, словно пытался постичь суть огня, заглянув в самое его нутро. Устав заливать себя бесполезным пойлом, он швырнул недопитый бокал в очаг, и вырвавшаяся наружу огненная стихия яростно взвилась вверх, разбрасывая в стороны тающие алые искры.
Слова Гаррхаллы вдруг вспомнились ему так отчетливо, словно время повернулось вспять, и он снова стоял на пороге ее убогого и грязного жилища.
…«У тебя всего один земной оборот на то, чтобы превратить огонь ненависти в пламя страсти»…
А что, если попробовать?
Глядя в мерцающий жар камина, Касс понимал, что мысль, пришедшая так внезапно в его одурманенную алкоголем голову, абсурдна и безумна по своей сути, но это был призрачный, мизерный шанс все изменить.
- А почему бы не попробовать? – произнес он вслух и, невесело хмыкнув, снова налил себе вина.

За окном была глубокая ночь - безветренная и лунная. Азаандар, погруженный в тишину и сон, спал, утомленный обыденным многолюдьем и будничной суетой, а Касс все пил, и с каждым новым глотком в его душе рос откровенный протест.
А почему он решил, что должен умереть? С каких это пор Кассэль дель Орэн сдавался без боя? И почему так легко позволил Магриду прижать его к стенке? Пусть мотивы поступка царя и были ему понятны, и, скорее всего, на его месте он поступил бы так же, но все же не стал бы действовать так топорно и нахрапом. Монарх хочет сильного наследника? Что ж, он его получит, только теперь условия будет ставить он - Касс. И Раннагар его забери, если он еще хоть раз допустит ошибку и покажет Магриду свое слабое место.
Дело оставалось за малым - вернуться в Лаварру и попытаться понравиться своей жене.
В конце концов, Касс умел нравиться женщинам, и когда хотел, то делал это так ненавязчиво и тонко, что потенциальная жертва даже не догадывалась, как глубоко она заглотила крючок.
За два года поисков своей 'винн эль корро' Касс переводил к дракону несколько десятков шейн, готовых ради него на все, и какая же горькая ирония, что те, кто смотрели на него с обожанием и вожделением, оказались бесполезными пустышками, а та, которая ненавидела всей душой - огнем его сердца.
- Дерьмо! - промямлил Касс и опустошил очередной кубок. - Я быстрее понравлюсь самке гоблина, чем этой... Ну, и подумаешь, - махнул он рукой. - Ты мне тоже не нравишься, Оливия Торвуд. И привычка у тебя отвратительная - бить ниже пояса. И вообще ты не в моем вкусе. Ну, почти...
На самом деле у Касса не было времени проанализировать свое отношение к внешности новоиспеченной супруги. Как-то не до этого было, пока он гонялся за ней и пытался не лишиться самого сокровенного в тех потасовках, что она ему устраивала.
Сейчас в расслабленную и пьяную голову Кассэля навязчиво лез образ замершей с ножами в руках Оливии и ее сверкающий яростью взгляд. Глаза у нее были красивые. Всегда разные - то льдисто холодные, то небесно-теплые, то пронзительно-лазурные. Удивительные глаза. Почему-то именно их Касс так и не смог забыть.
Хотя, как он помнил, когда-то и волосы у нее были другими: длинными, искрящимися, струящимся водопадом лежащие на плечах. А сейчас складывалось такое впечатление, что она специально кромсала их ножом кое-как, когда они хоть немного отрастали.
Припомнив все остальное, Касс кисло скривился. В мужской одежде Оливия больше походила на парня, и, судя по тому, что грудь явно не выпирала вперед – значит, банально отсутствовала. А грудь Кассу в женском теле нравилась больше всего. Ну, хорошо хоть ноги у его жены были не кривые, и на том спасибо.
- Будем смотреть на глаза, - умозаключил вслух дель Орэн и тупо посмотрел на опустевший кувшин с вином. - Нет, на глаза нельзя, - с досадой отбросив в сторону бесполезный сосуд, вздохнул он. - Пока буду смотреть на глаза, она мне что-нибудь ниже отрежет. И что мне с тобой делать, Лив? - задал сам себе риторический вопрос герцог, а затем, откинувшись на спинку кресла, моментально вырубился.

***

Утро для Касса выдалось не столь удачным, как ночь. И хотя герцог был стойким бойцом, и в былые времена, напиваясь с Магридом в полный хлам, все равно умудрялся сохранять ясность мысли, голова нещадно гудела и настойчиво требовала, чтобы ее пожалели.
Столичный дом, в отличие от Ястребиного Когтя, который Касс несколько раз перестраивал, был абсолютно удобен и комфортен в плане быта. В городе, созданном с помощью магии, магия была повсюду, да и знать, которой открывался доступ в Азаандар, в основном либо сама обладала силой, либо находилась в кровном родстве с приближенными к Магриду вельможами.
Огромный овальный бассейн, что наполнялся чистейшей родниковой водой, которая поступала из подземных ключей, проведенных в дом, был сделан Кассом специально для Эории. В жаркие полдни его эльфийка любила нежиться в воде и была похожа на серебристую рыбку, когда, ныряя, проплывала по самому дну.
Радуясь, что слуги не успели зажечь специальные магические устройства и нагреть воду, Касс запрыгнул в бассейн и, упершись руками в стену, подставил больную голову под бьющую из глотки каменной гидры ободряюще холодную струю. Через несколько часов должны были прибыть орки на донкор, поэтому привести себя в порядок требовалось в кратчайшие сроки. Касс откровенно злился, что позволил себе напиться до такого состояния, с раздражающей ясностью понимая, что с того момента, как он встретил Оливию Торвуд, вся его привычная жизнь медленно и неотвратимо катилась в мрачный Сардарр, и наследный герцог Оттон плохо представлял, как может остановить запущенный механизм проклятия.

Меньше чем через час свежий, собранный, одетый в строгий черный мундир для приемов, Кассэль дель Орэн поднимался в рабочий кабинет Магрида, находящийся в левом крыле Арум-Рисира.
Магрид, сидевший за столом, оторвал взгляд от бумаг, а затем, насмешливо прищурившись, произнес:
- Отмечал свое будущее повышение, сынок? Что ж ты в одиночку? Меня бы позвал.
- Не надо рыться в моих мозгах, - запальчиво возмутился Касс, мгновенно выставляя ментальные щиты. – Достаточно того, что ты беззастенчиво роешься в моей личной жизни.
- Даже не пытался, - довольно улыбнулся Магрид, постукивая унизанными массивными перстнями пальцами по подлокотникам кресла. – От тебя разит попойкой за целую милю. Возьми у меня в шкафу синюю бутылочку, там эликсир, убирающий запах похмелья. Не хватало еще, чтобы орки унюхали твое редкостное благовоние.
Касс открыл инкрустированную золотом и камнями створку серванта и, сняв со стеклянной полочки хрустальный пузырек, нацедил себе несколько капель в рюмку, выточенную из цельного куска зеленого целестита.
- Вижу, ты хорошо обдумал наш вчерашний разговор, - продолжил венценосец, когда Касс спокойно уселся в кресло напротив. – И? – Магрид высоко поднял бровь, испытывающее сверля взглядом непробиваемую маску на лице своего маршала.
- Я согласен, - безэмоционально заявил Касс, и Магрид с едва заметным облегченным вздохом расслабленно откинулся на спинку.
- Я знал, что благоразумия и рассудительности в тебе больше, чем природного упрямства. Я устрою через неделю бал, на котором герцогиня Оттон будет представлена двору.
- Нет, - Касс вытянул вперед ноги и бесстрастно выдержал холодный взгляд подернувшихся красной пеленой глаз царя.
- Что? – хищно прищурился Магрид.
- Ты сказал, что собираешься объявить меня своим престолонаследником. Я вынужден согласиться, хотя не испытываю от этого никакого удовольствия, - невозмутимо начал Касс. – Я признаю резонность и обоснованность твоих доводов по поводу важности чистоты крови нелюдей для удерживания барьера и равновесия. Учитывая обстоятельства, данную тебе клятву и осознавая всю глубину лежащей на мне ответственности за дальнейшую судьбу Аххада и жителей Cередиземья, я готов принять бразды правления в свои руки, как только ты пожелаешь мне их передать, но не более.
- Объясни, - сдержанно обронил Магрид.
- Твоя забота была найти себе достойного преемника, - ответил Касс. – Ты его нашел. Когда и как я получу законного наследника и преемника для себя, тебя не касается. И потом, я женился всего несколько дней назад, и по твоей вине вместо того, чтобы наслаждаться обществом супруги, я вынужден лицезреть мерзкие рожи орков.
- Если бы ты привез ее с собой, тебе не в чем бы было меня упрекать, - возразил Магрид. – И тем не менее, я желаю видеть твою супругу при дворе.
- Не имеешь права, - нагло отмел его претензии Касс. – У меня медовый месяц. По традиции я должен представить ее ко двору в день открытия нового сезона, а до этого момента еще целых три месяца.
- Ты что задумал, мой мальчик? – сцепив пальцы рук в замок, Магрид в подозрительной задумчивости опустил на них голову. – Решил, что хитрее меня?
- Ну что ты, Магрид, - повторил позу монарха Касс. – Моим коньком всегда была стратегия, оплетать ее паутиной интриг и хитростей всегда было твоим преимущественным правом.
- Хочешь сказать, что раньше осени я не увижу твою жену? – учтиво улыбнулся Магрид.
- Ну, не знаю, - многозначительно потянул Касс. – Все зависит от тебя. Вернешь земли, может, и привезу ее в Азаандар раньше.
- Я, пожалуй, подожду до открытия сезона, - зловеще усмехнулся монарх. – Глядишь, к тому времени ты обрадуешь меня новостью о появлении наследника.
- Это вряд ли, - поднимаясь с места, глубоко вздохнул Касс. – Я еще слишком молод, чтобы отягощать себя бременем заботы о детях. Хочу пожить в собственное удовольствие. Я ведь, по сути, и жизни не видел. Ну, ты знаешь… - нагло подмигнул Магриду герцог. – Сначала - война, потом – укрепление границ, государственная служба…
- Оно и правильно, сынок, - лукаво усмехнулся Магрид. – Наслаждайся новой жизнью, к чему вспоминать прошлое. А для твоего сына я подыщу более достойные его положения земли, чем Туманные Дубы. И потом, его место во дворце, зачем ему какая-то поросшая цветами Лунная Пустошь.
На виске Касса учащенно забилась вздувшаяся жилка, но он, сохранив мирное лицо, едко осклабился в фальшивой улыбке, а затем, потянув на себя ручку двери, напоследок заявил:
- Мой сын - моя забота, Магрид. С чего ты взял, что я позволю его привезти в Азаандар? Детям, знаешь ли, полезен чистый воздух и простор для шалостей. А у тебя здесь и развернуться негде.
- Ну-ну, - нахмурился монарх, когда за герцогом закрылись двери. – Поартачиться решил, сынок? Посмотрим кто кого.

Когда через четверть часа Магрид вошел в большой тронный зал, освещенный тысячей огненных кристаллов, Касс стоял по правую руку от престола, сосредоточенно беседуя с прибывшим на встречу Варгардом.
- Какие соображения по поводу донкора? – усаживаясь на трон, тихо поинтересовался царь у склонившегося к нему Касса.
- Я беседовал с Варгардом и архонтами западных границ. Скорее всего, тар-мориды будут просить помощи. Орки верят в принцип «что не убивает — лишь делает сильней, дохнут только слабаки». Они всегда могли себе позволить большие количественные потери, и если решили обратиться за помощью, значит, ситуация дошла до критической точки. Судя по всему, в Запределье мор. И это не обычная эпидемия, потому что орки не подвержены обычным инфекциям и болезням, это очень похоже на вмешательство магии. Кто-то принес в Грэммодр «гнилое поветрие».
- Цель?
- Не знаю, - пожал плечами Касс. – Возможно, ослабить и стравить союзников.
- Возможно, – уставился в пол Магрид. - А возможно, кто-то хочет, чтобы мы выполнили требования послов. Уверен, они попросят послать к ним магов-целителей, и я, по Аиремскому протоколу, обязан буду это сделать.
- Думаешь, ковен снова поднял голову?
- Думаю, кто-то очень рассчитывает заручиться поддержкой глав кланов в Грэммодре. Играть на родственных чувствах проще всего – я спасу твою жену, сына или дочь, а ты мне за это…
- Очень похоже на тебя, - едко заметил Касс. – Случаем, не твоих рук дело?
Магирид недовольно покачал головой и тут же нацепил на себя непроницаемую маску величия, потому что в зал длинной вереницей вошли посланники Запределья. Высокие, атлетично сложенные тела полуголых орков отливали оливковой зеленью в свете полыхающих светильников, заставляя присутствующих на приеме дам оживленно зашевелиться, перешептываясь друг с другом. Несмотря на хищные и суровые лица, а зачастую и откровенно уродливые, орки всегда вызывали повышенный интерес у женского пола благодаря ходившим легендам об их непревзойденной мужской состоятельности.
- Это сын Урхурта? – пристально разглядывая огромного молодого орка в кожаных наплечниках, усеянных шипами, с широкой грудью, перевитой тугими ремнями, поинтересовался Магрид.
- Да, это Нарварг, сын главы рода, - подтвердил Касс.
Магрид самодовольно улыбнулся, а затем незаметно скосился на стоящего поодаль Варгарда.
- Сколько лет старшей дочери Нэсса?
- Кажется, шестнадцать, - недоуменно перевел взгляд с Варгарда на молодого орка Касс.
Причину повышенного интереса Магрида к дочери своего генерала и советника дель Орэн постиг спустя полчаса, когда с целью укрепления союза царь предложил брак между сыном главенствующего клана Грэммодра и дочерью одного из племенных эрлов Аххада.
- Надеюсь, жена Варгарда прибьет тебя, когда узнает, что ты задумал, - прошептал Касс. – По сравнению с Нэссом, мне еще повезло.
Магрид лишь легко повел бровью.
- А почему, ты думаешь, я не противился твоему браку с Эорией? Хороший царь не тот, который мечтает сделать свой народ счастливым, а тот, кто знает, как это сделать. Орки и эльфы превыше всего ценят честь и родственные узы, а Аххаду нужны верные союзники.
Касс помрачнел и до окончания донкора больше не произнес ни слова.
Орки действительно пришли просить помощи у Магрида: шаманы Запределья не справлялись с внезапно вспыхнувшей эпидемией, кроме того участились стычки между кланами, а обезумевшие от потери кладок зургары и норвилы в поисках магии шли на крайние меры, похищая детей орков. В Запределье начался хаос и смута, и только поэтому Урхурт вынужден был обратиться к союзникам, пользуясь подписанным после великого противостояния протоколом.
Магрид схитрил, и вместо магов с тар-моридами решил отправить в Грэммодр Дюранда. Преданный царю эрл должен был разведать обстановку и, сориентировавшись на месте, доложить венценосцу истинную картину происходящего в Запределье.
- Полагаю, стоит укрепить западные рубежи, - настороженно заметил Касс, когда орки покинули зал. – Что бы ни обнаружил в Грэммодре Дюранд, один он с этим не справится, а подстегиваемые страхом и болезнью жители Запределья ринутся через границу, и их не остановит даже Сонная пропасть.
Магрид задумчиво потер подбородок, угрюмо поглядев на Касса исподлобья.
- Отправляйся домой. Западной границей займется Варгард, если будет не справляться, я вызову Эоддила.
- Я был бы более полезен в приграничье, чем Варгард, - недовольно нахмурился Касс.
- Ты будешь более полезен, если отправишься домой и дашь мне то, чего я так хочу, - смерил его жестким взглядом Магрид.
- Я тебе не бык-производитель, - яростно зашипел Касс, наклонившись к венценосцу. – Я воин.
- Вот и пойдешь воевать, когда оставишь после себя потомство, - никак не отреагировал на его гневный выпад царь. – У Дюранда, Вархарда и Эоддила оно есть.
Касс с перекошенным от злобы лицом резко развернулся, покидая комнату.
- Я не останусь на трапезу, - рявкнул он столкнувшемуся с ним в дверях Варгарду.
- И правильно, - довольно хмыкнул Магрид. – Дома жена накормит.
- Он что, женился? – потрясенно обернулся вслед Кассу Варгард.
- Женился, - тревожно сощурился Магрид. - И почему-то очень не хочет показывать мне свою жену. Но я выясню... Обязательно выясню, что ты от меня скрываешь, мой мальчик, - сдержанно проронил он и, поднявшись с места, направился с Варгардом в изумрудный зал, на пиршество с орками.

****

Герцог в мрачной решимости гнал Мрака два дня подряд, останавливаясь лишь на короткие передышки в придорожных трактирах. Видимость сохраняемого перед Магридом спокойствия лопнула, как мыльный пузырь, едва Касс вошел в холл своего столичного дома. Тени рвались наружу, подстегиваемые бушующим в душе ураганом эмоций.
Да что Магрид себе возомнил?! Что Касс, как тупая овца, будет ползать по лужайке, греться на солнце и радостно размножаться в угоду самодурству монарха? Мало того, что его вынудили жениться, играя на оголенных после смерти Эории нервах и чувствах, так теперь еще пытаются уложить в койку, отстраняя от службы.