Цена принцессы. Лана Ежова

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ЧАСТЬ 1. Ставка
• ГЛАВА 1. Кьярин
• ГЛАВА 2. Его темнейшество
• ЧАСТЬ огоньков рванула к центру озера, освещая его
• ГЛАВА 3. Проклятый
• ГЛАВА 4. Охота по-чародейски
• ГЛАВА 5. Сделка
• ЧАСТЬ 2. Шаг
• ГЛАВА 6. Вина
• ЧАСТЬ заговорщиков выявили – все они были исполнителями под магической клятвой неразглашения, и потому до верхушки так и не добрались. Зато узнали план в общих чертах: как ни ужасно звучало, короля и кронпринца собирались убить, чтобы возвести на престол меня, а затем выдать замуж за «их» человека. Боюсь, после подобных откровений папочка разлюбил свою старшую дочь окончательно
• ГЛАВА 7. Союзник
• ГЛАВА 8. Побег
• ГЛАВА 9. Ошибка
• ГЛАВА 10. Состязание
• ЧАСТЬ зрителей скандировала имя героя, другая – его дракена:
• ЧАСТЬ 3. Стоимость победы
• ГЛАВА 11. Искупление
• ГЛАВА 12. Улыбка Эшкиля
• ГЛАВА 13. Семейный ужин
• ГЛАВА 14. Свадьба
• ГЛАВА 15. Истинный злодей

АННОТАЦИЯ

Можно ли полюбить настоящего монстра? Красота спасает или губит? У всех ли есть своя цена? Раньше я, волею судьбы наследная принцесса Мизгира, не задумывалась об этом. А потом, в один далеко не прекрасный день, умер король, и под стены моего города пришло войско темного чародея, который жаждал заполучить власть над артефактами правящего рода. Он четко обозначил стоимость моей жизни – трон Мизгира.

   Казалось бы, мой мир окрасился в черное и белое. И легко определить, кто друг, кто враг… Но кто-то идет на подлость по велению сердца, а над кем-то довлеет проклятие. Порой красота – маска чудовища, а уродство скрывает благородную душу.

   Авторская версия с откровенными сценами. 18+

ЧАСТЬ 1. Ставка

ГЛАВА 1. Кьярин

   Губы графа Вэлдиса настойчиво мусолили мою грудь. Он старался изо всех сил, но страсть не вспыхнула ни в нем, ни во мне. Я-то была готова обойтись и без нее, но мужчинам, как выяснилось, без нее никак.

   – Кьяра, они прошли вторые ворота! – тревожный шепот няньки долетел сквозь тяжелый бархат балдахина.

      Да слышу я, слышу!.. После ликующего вопля солдат захватчика, таран заработал с новой силой. И хотя на воротах закреплены мощные защитные артефакты, последние бастионы Аркиола, города наследников престола Мизгира, моего города, скоро падут…

      Молитва преданной няньки вторила призыву богине Матери, который монотонно читал жрец. Кроме них за тяжелой синей тканью находился и мой телохранитель. Он сидел в кресле у камина и сосредоточено протирал куском замши свой меч. Неудивительно, что в опочивальне новобрачных огонь страсти и не думал разгораться – столько чужих глаз и ушей...

   – Принцесса, я так не могу, – жалобно простонал граф.

   – Можете, супруг мой, можете, если хотите стать королем, – ласково успокоила его я, – и не хотите, чтобы Мак отрезал ваше главное достоинство.

      Свежеиспеченный муж, засопев, запустил холодную пятерню под мою сорочку.

      Граф Вэлдис – истинное разочарование. С момента моего переезда в Аркиол блондинистый красавчик с голубыми мечтательными глазами не давал прохода. Держался, разумеется, в рамках приличия, но его обожающий взгляд не преследовал разве что в спальне. И когда войско темного чародея Тенебриша подступило к стенам Аркиола, вызвался отдать за меня и тело, и душу, то есть остался в замке, вместо того, чтобы сражаться с защитниками города.

      А вскоре выяснилось, что он трус и умеет только обещать…

   – Кьяра, они вошли в замок! – заголосила нянюшка у открытого окна.

      Глядя на бледного графа, я зло прошипела:

   – Вэлдис, вы меня разочаровали.

      И ногой столкнула его с ложа. Немного не рассчитала ¬– он упал на край кровати, так и не слетев на пол, как мне хотелось.

   Уж лучше бы я вышла замуж за телохранителя – у него, что-то подсказывает, проблем с консуммацией брака не возникло бы. Мак вообще из тех людей, что не боятся смерти. Вот только как стать женой того, кто опекает тебя уже девять лет? И видел плоскогрудой соплюшкой?

      Откинув край одеяла, охнула – на белом шелке алело пятно. И меня осенило: я знаю, как спастись! А нянюшка говорила, что нехорошо брачный союз заключать, когда у невесты лунные дни, пускай они и заканчиваются. Да нет же, это моя удача!

   – Ой, больно-то как… Ой-ой! – заныла я притворно. – Вы сделали мне больно, супруг мой!

      Глаза графа округлились, как у совы. Я молча показала, как будто оттягиваю часть тела в паху, ту, которая у него так и не подала признаков жизни, и отсекаю воображаемым ножом. Мужчина быстро-быстро закивал. Пугливое ничтожество… А как красиво говорил, как говорил…

   – Деточка, у тебя получилось! – возрадовалась вырастившая меня женщина, когда я раздвинула тяжелую завесу балдахина и ступила на теплый пол. – Ты спасена!

      Я улыбнулась ей, всем видом излучая радость. А затем с показной болезненной гримасой потянулась за халатом, что фиолетовой лужей растекся по второму креслу.

   – Принцесса, теперь я могу отрубить сморчку голову? – спросил Мак, скаля зубы. Одного не хватало, и оттого его улыбка выглядела жутковатой.

      Бледный Вэлдис, услышав кровожадное предложение, свалился в обморок. Презренный трус. И как ему удавалось так долго маскироваться под смельчака?

   – Нет, Мак, нельзя. Как-никак он мой супруг отныне и твой будущий король.

      Телохранитель, разумеется, жестоко пошутил – он не любил надушенных, вычурно разодетых хлыщей. Мне они тоже были не по вкусу, но такими, как Вэлдис, легче управлять, и когда встал выбор за кого спешно выйти замуж – за него или другого аристократа Аркиола, я определилась быстро.

      Со стороны входа пахнуло холодом.

   – На пол!!! – гаркнул Мак.

      Уже падая, ощутила дрожь тверди. Закрытая на мощный засов дверь, слетев с петель, развалилась на несколько частей. Крики няни и жреца утонули в грохоте.

   Тело придавила невидимая тяжесть – ни встать, ни даже пошевелиться. Мак оказался прав – чародей применил заклинание «ледяной волны», которое не убивает, но надолго выводит противника из строя.

   Я не могла дышать от страха. В голове осталась только одна мысль: сейчас все решится – жить мне или умереть.

   В моих покоях раздались тяжелые шаги нескольких человек. Под подошвами их сапог жалобно заскрипели деревянные щепки.

   В какой-то миг давящее ощущение исчезло, и я смогла бы встать, если бы осмелилась на подобную глупость.

   – Наместница Аркиола, наследная принцесса Мизгира, валяется в пыли? – прозвучало насмешливое. – Ай-ай, как нехорошо! Поднимите ее скорее!

      Грубые руки воина вздернули меня вверх – и я оказалась лицом к лицу со своим врагом.

   Расстегнутый черный плащ не скрывал темно-коричневый охотничий костюм, плотно облегающий стройное тело чародея. Децем Тенебриш оказался весьма привлекательным мужчиной, хоть и слишком худым, как по мне. Смоляные волосы, собранные в низкий хвост, доставали середины лопаток. Резкие черты лица, темно-карие до черноты глаза и узкие губы делали его похожим на орху, маленького, но опасного в своей ловкости хищника, которому хватало пары мгновений, чтобы перекусить человеку сонную артерию.

   Оторвавшись от созерцания чародея, заметила, что к горлу лежащего на полу Мака приставлен меч второго воина, судя по доспехам, мечника. Еще один стоял над скулящей нянюшкой и жрецом, который продолжал истово молиться, будто не замечая, что происходит вокруг него. Графа захватчики не заметили – он лежал, скрытый махиной кровати.

   – Разве так должна встречать невеста жениха? – самодовольно произнес Тенебриш. – Столько препятствий на моем пути – вы меня испытывали, дорогая, или действительно не хотели видеть?

      Раздраженно повела плечами, пытаясь вырваться из лапищ гороподобного воина. Но тот даже не ослабил хватку, оставляя на моих руках синяки.

   Чародей дал знак – и меня отпустили.

   – Что вы, ваше темнейшество, разве смеет обыкновенная принцесса надеяться, что в супруги ей достанется настоящий темный чародей? – осмелилась я на иронию, хотя внутри все заледенело от страха. – Я не достойна сей великой чести.

   – Не скромничайте, прин… – Тенебриш не договорил – его взгляд скользнул от жреца, лежащего на полу, до разворошенной кровати, изголовье которой сверкало бесценными артефактами королевского дома.

   Карие глаза темного подозрительно сузились.

   – Что здесь происходит?

   – Ничего особенного, – бесцветно ответила я, начиная мысленно молиться Милосердной Матери. – Но раз уж вы явились незваным, будьте гостем на моей свадьбе.

   – На свадьбе? – прошипел Тенебриш. Его верхняя губа искривилась, обнажая мелкие зубы. – Не пристало принцессам лгать! Примите поражение достойно, Кьярин!

      Как же мало он знал о принцессах, не иначе из сказочек почерпнул свои знания… Принцессы врут всю свою жизнь.

      Я мило улыбнулась и, отступив назад, указала на валяющегося без сознания графа.

   – Вот мой супруг. Брак консуммирован.

      Чародей подскочил к кровати и сбросил одеяло на пол. Лицо негодяя вытянулось, побледнело от злости.

   – Это что?..

   – Признак консуммации, – любезно подсказала я, внутренне торжествуя. – У вас нет выхода, ваше темнейшество, кроме как согласиться на выкуп, который заплатит за меня дядя. Артефакты правящего дома Мизгира вам не подчинятся, даже если сделаете меня вдовой и женитесь сами. Соглашайтесь на золото! А я обещаю, что не буду преследовать, если покинете мою страну в течение трех дней.

      Вместо того, чтобы спросить, почему будущий король Мизгира валяется без чувств на полу, чародей зло расхохотался.

   – А вы наглая, принцесса! Но мне это нравится. И, да, спасибо за идею.

      Я и ахнуть не успела, как с ладони Тенебриша сорвалась черная клякса. Еще в полете она превратилась в призрачную змею и впилась в горло моего мужа. Граф Вэлдис очнулся и, страшно крича, захлебнулся кровью.

      От ужаса снова окаменев, я смотрела, как он корчился. И ничего не делала. Потому что была бессильна.

   Милосердная Мать!.. Я не желала скороспелому супругу смерти, тем более такой! Я планировала его оставить королем, если бы он вел себя хорошо. А начал бы лезть в мои дела, по-тихому безболезненно отравила бы… Но такой судьбы, мучительной смерти, я ему не желала!

   И все же где-то глубоко в душе подленький голосок прошептал, что это к лучшему… он бы признался чародею, что консуммировать брак не получилось. Граф Вэлдис гарантированно выдал бы меня, спасая собственную шкуру. Я тоже спасала свою, попутно стараясь уберечь народ Мизгира от чудовища, которое не должно взойти на трон моих предков. Темные чародеи – зло, и Тенебриш подтвердил это, несколько дней назад убив своего государя.

      Мои глаза ослепли от слез, и только чудом я не забилась в неподобающей принцессе истерике. И в то же время горе придало сил, позволив сбросить оцепенение.

   – Вы бездушный монстр, Тенебриш! – вырвалось у меня гневное.

      Не стесняясь, вытерла рукавом халата мокрое лицо.

   – И я этим горжусь, принцесса, – усмехнулся он, подходя к кровати. – Как же вы решились на подобное? Имея жениха, вышли за другого? А ведь он рвется к вам на помощь, пускай и безуспешно, – довольный чародей хохотнул над собственной шуткой.

      Да, шутка знатная, наследная принцесса стала заложницей ситуации: жених из соседней державы стремится спасти ее от злодея, а его войско не пускает древняя магия границы, закрывшейся после смерти короля. А дать разрешение ее пересечь будущая королева Мизгира не может, потому что далеко и уже в руках злодея. Очень смешно, обхохочешься!

   – Что ж, проверим, врут ли принцессы или нет, – вкрадчиво произнес Тенебриш, и у меня мороз побежал по спине.

      Несколько секунд подержав руку над пятном на простыне, он помрачнел. Сомневался, что моя кровь? Надеялся, что обманула? И сохранила невинность для жениха, которого мне выбрал отец?

   – Не солгали, к моему превеликому сожалению, – процедил Тенебриш сквозь зубы.

      Хотелось вздохнуть с облегчением, но я удержалась.

      Мне невероятно повезло, что темные чародеи не умеют исцелять и потому не видят ауры людей. Иначе Тенебриш понял бы, что я все еще невинная девушка. И консуммация состоялась бы прямо сейчас, благо королевские артефакты уже разложены на кровати…

      Но, к моему превеликому счастью, он – слуга Эшкиля, и с помощью заклинания смог установить только то, что кровь моя.

      Бедный граф Вэлдис… Трус и балабол, он все же послужил своей стране, умерев ради ее спасения.

      Заметив, что не отвожу взгляда от трупа супруга, чародей снисходительно произнес:

   – Ах, принцесса, вы должны сказать мне спасибо, что избавил от недостойного вас мужа. Слабак, отключившийся от «ледяной волны», не вправе владеть подобным бриллиантом.

   Темный приблизился – и мне стоило больших усилий не отшатнуться и выдержать его тяжелый, испытывающий взгляд.

   Коснувшись с восхищением моей растрепавшейся косы, он мягко прошептал:

   – Разве он был достоин трогать эти прекрасные волосы цвета серебра и пепла? Или смотреть в глаза-изумруды? Целовать эти розовые губы и нежную кожу?

      Комплименты не вызывали во мне той реакции, которую он ждал: я не растеклась от них медовой конфетой. Неужели ему невдомек, что придворные лизоблюды говорят намного, намного изысканней?..

   – Кьярин, вы пугающе совершенны.

   Обхватив мой подбородок ладонью, он говорил с восхищением, но смотрел так внимательно, будто оценивал лошадь перед покупкой.

   – Зубы показать? – поинтересовалась глумливо. – Вдруг я не так уж и совершенна?

      Произнесла – и оцепенела в испуге, осознав, кому это сказала. Но через считанные секунды отбросила страх усилием воли. Тенебриш меня не убьет и не изувечит, слишком ценный приз. Можно не лебезить перед ним.

      Чародей осклабился:

   – Понадобится, покажете все, что посчитаю нужным. Советую вам, принцесса, вспомнить о вежливости, если не хотите попрощаться со своей няней – она-то мне совсем не нужна.

      Резкий переход от комплиментов к запугиванию мне совсем не понравился. Внутри все сжалось от дурного предчувствия. Я действительно забылась, не подумала о других, выпустив из памяти, что у меня есть дорогие сердцу люди, смерть которых ударит по мне сильнее, чем убийство нелюбимого отца… Да простит меня Милосердная Мать за подобный грех!..

   – Прошу прощения, ваше темнейшество, это больше не повторится.

      Вежливое обращение к слуге темного бога, которое было в ходу века назад, впервые произнесла без иронии. Тенебриш по-настоящему силен, как чародеи прошлого, а потому заслуживал уважения. И страха.

      Огонек сопротивления потух. Первую битву я выиграла обманом, но война продолжалась.

   – Будьте паинькой, ваше высочество, это в ваших интересах.

   Чародей что-то задумал – слишком быстро совладал с эмоциями, значит, знал что-то, что поможет обойти условие ритуала передачи королевских артефактов.

   – Что ж, придется потерпеть вас дольше, чем планировал. – Он кивнул своим мыслям. – Вы устраиваете меня, как мать моих детей, поэтому один ребенок, будущий правитель Мизгира, у нас с вами точно будет.

      Возвести своего сына или дочь на престол – единственный выход, по его мнению. Вот только мне он не подходил. Зачать и родить от того, кто убил отца? Нет, нет… Помилуй меня богиня!

      В горле пересохло. Я должна найти выход из ловушки. Должна любой ценой!

   – Собирайтесь, принцесса, мы возвращаемся в столицу. Даю вам полчаса.

      Опустив смиренно голову, спросила:

   – Позволите Глае, моей няне, помочь мне с вещами?

   – Пускай идет.

      Чародей, довольный найденным выходом, приказал легионеру отпустить испуганную женщину. Охая, она тем не менее вскочила с пола резвой козочкой.

      Но вошли мы в гардеробную лишь после того, как Тенебриш лично проверил ее на наличие потайных ходов и оружия. Первого, к сожалению, не было, Аркиол возводили в золотой век правления, когда в стране царил мир и покой, и государственный переворот казался страшной сказкой для малышей. Короли Мизгира слишком полагались на свою власть и артефакты и не заботились о будущем.

   Впрочем, я тоже хороша: став наместницей Аркиола, использовала цепь пещер под городом для выращивания грибов. Ну, не дура ли?! Надо было о безопасности беспокоится, а не о прибыли.

      Зато про оружие мы подумали заранее.

   Стоило двери закрыться за чародеем, как нянька задрала свою пышную юбку и сняла с лодыжки пластинчатый браслет из черного металла, украшенный мелкими изумрудами. Один из многочисленных артефактов королевского рода, настроенный на представителей правящей династии.

      Мак сразу предостерег, что воспользоваться артефактом в спальне я не смогу из-за пригибающей к полу «ледяной волны», которую чародей обязательно пустит впереди себя. Его расчет был прост: отобрать возможность сопротивляться, не нанеся будущей королеве вреда.

   – Убей его! Убей, моя девочка, я верю в тебя, – злобно зашипела моя добрая Глая.

   – Моя рука будет твердой, – пообещала ей решительно.

      Уничтожать негодяев мне не в первой, справлюсь. Монстр, которого пощадили, не исправится, не бросит причинять боль другим. И выход один: уничтожить его, прежде чем он навредит твоим близким и тебе.

      Дорожные сундуки приготовлены заранее – я знала, что покину Аркиол, независимо от того, возьмет чародей штурмом город или дядя успеет на помощь. И потому, быстро переодевшись в дорожную тунику с разрезами по бокам и широкие брюки, принялась активировать браслет. Как и всякий древний артефакт, изготовленный до запрета на магию, ему требовалось некоторое время, чтобы проснуться. И пробуждала его кровь тех, кому он принадлежал.

      Металлическое жало слегка кольнуло в запястье, выпивая каплю крови, сам браслет немного нагрелся. Все, к бою он готов.

   – Давай, – шепнула Глае.

      Нянька с грохотом закрыла засов на двери.

   – Ваше высочество! Откройте! – предсказуемо забарабанили из спальни.

      Отреагировала молчанием – пусть Тенебриш поволнуется, решив, что я предпочла смерть брачному союзу с ним.

   – Принцесса, не вздумайте делать глупости, откройте! – велел он зло.

   Я безмолвствовала, хладнокровно глядя на темно-коричневое полотно двери. Давай, Тенебриш, иди ко мне… Я с удовольствием выстрелю в твое черное сердце.

   Пришлось сильно напрягать слух, чтобы услышать, как выждавший несколько секунд чародей приказал своим людям:

   – Разойдитесь.

      Я подняла руку с боевым артефактом до уровня груди – странное дело, но она дрожала, хоть я точно знала, что отступник заслуживал смерти. Бешено стучащее сердце, устремившись наружу, застряло где-то в горле. Вот сейчас… сейчас чародей заклинанием уничтожит дверь, ворвется в комнату – и я не промахнусь. Уже несколько лет я попадала прямо в яблочко.

      При нажатии на центр пластины браслет стрелял призрачными стрелами, которые пробивали человека насквозь. Если Тенебриш не ждет подвоха, он не сможет их отразить. И, если мне повезет, я убью сразу и кого-то из его сопровождения. За жреца я не переживала – Мак в курсе плана, прикроет старичка…

      Дубовая дверь осыпалась трухой. В проеме выросла широкоплечая фигура.

   – Кай?.. – беззвучно шепнула, чувствуя, как внутри все обрывается.

   Я растерялась, дрогнула – и полупрозрачная стрела улетела в стену.

   В тот же миг невидимые веревки опутали меня, больно прикручивая руку с браслетом к телу. Вдобавок воин, ворвавшийся в гардеробную вместо Тенебриша, повалил на пол, прижимая собой к паркету.

   Время словно остановилось. Натянулось струной гитары.

   Придавленная тяжелым телом, я не зажмурилась от страха. Я смотрела в глаза черноволосого мужчины. Темно-синие, с черным ободком вокруг радужки, они напоминали ярошку, незабываемо вкусную ягоду, которую собирают на болотах порой ценой жизни. На четко очерченных скулах играли желваки, полные губы сурово стиснуты.

   Брюнет вглядывался в меня насторожено, с гневом во взоре. Смотрел так, как будто хотел убить. У-у, какой же он страшный! Действительно страшный и не только из-за сочившегося темной сукровицей шрама через всю левую щеку… Страшный в ярости.

   Я тоже, когда расстроена, не безобидная овечка. Дубовым стулом по голове – меньшее, что он заслужил за свои дела. И ему весьма повезло, что преимущество на его стороне. Предатель!

   – Какая занятная игрушка, – с уважением в голосе произнес чародей над нами. – И не для косоруких женщин.

      Струна лопнула. Время возобновило ход.

      Наклонившись, Тенебриш бесцеремонно стащил с моей безвольной руки браслет.

   – Люблю такие штучки. Найдете еще, принцесса, обязательно поделитесь со мной.

      Я боялась возмущаться, да и не до того было – воин, сбивший меня с ног, продолжал удерживать на полу. Я чувствовала на себе его тяжелое мускулистое тело, и от того мне было как-то не по себе.

   – Холгер, поднимись, иначе задушишь ее высочество, – вспомнил чародей о моем неудобстве.

      Брюнет с шрамом на лице исполнил его приказ. Исполнил быстро, в тот же миг, словно марионетка, которую дернули за ниточку.

   Тенебриш протянул мне свободную руку, которую я приняла, внутренне ежась.

   – Какая все-таки красота, Кьярин, – цокнул он языком, рассматривая отнятый браслет. – Вряд ли я когда-нибудь смогу простить вас, что лишили меня возможности использовать сокровища монархов Мизгира.

   Покрутив мой артефакт в руке, он нагло спрятал его во внутренний карман плаща.

   Протест поднялся в душе и тотчас затих. Сейчас все, что находится в замке, да и я сама, принадлежало чародею. Молю Мать, чтобы ненадолго. А пока… пока пускай упивается своей властью. Верю, у сестры все получилось, и дядя уже в пути. Он справится с чародеем и спасет меня и страну.

   – Поспешим, принцесса, если не хотите, чтобы мои воины заскучали и начали творить непотребство, – Тенебриш гаденько ухмыльнулся. – Неудобно все-таки, что храм богини Матери находится так близко от разгоряченных захватом замка мужчин.

   – Что вы хотите этим сказать? – тихо спросила, не веря своим ушам.

   – Ничего, ваше высочество, пока ничего.

   Нет, ни один легионер Мизгира не посмотрит на служительниц Матери с плотским интересом! Богиня сурово карала за непочтительность по отношению к своим жрицам… Ох, забываю, что Тенебриш – темный чародей, и в его власти подчинить человека и вытащить наружу все самое скверное, что в нем есть.

   Невольно я покосилась на воина со шрамом. Герцог Холгер, генерал Сапфирного легиона, главная опора моего отца, а ныне предатель короны, тому яркое подтверждение. Ходят слухи, что он продал душу темному богу Эшкилю, и потому так неожиданно изменился, превратившись из великого военачальника Мизгира и верного друга короля в цепного монстра Тенебриша. И шрам – знак предательства, проклятия, которое падает на всех слуг нечестивого бога. А еще я слышала, что служение чародею – плата за определенного рода услуги, которую Кайрон Холгер неосторожно пообещал, чем и воспользовался беспринципный темный, превратив должника в раба.

   – И все же, как мне кажется, идти через топи, полные гигантских змей, рискованно во второй половине дня. Вдруг застрянем и не выйдем из них к ночи? Лучше выступить с рассветом…

   – Ваше высочество, выбирать время для начала похода будете вы только в том случае, если я буду вашим пленником, – резко бросил темный.

      Я закусила губу – ужасно, когда некоронованную королеву щелкают по носу.

      В каком-то полусне для меня пролетело отпущенное на сборы время.

   Мы с Глаей снова уединились. Вот только бедная няня все никак не могла прийти в себя после тщательного досмотра, устроенного одним из наемников Тенебриша.

   – Он… меня лапал, Кьяра… Представляешь?! Лапал! – на все лады повторяла она.

   – Богиня накажет его за твои страдания, – без сочувствия отозвалась я, погруженная в невеселые думы.

   Тем временем Тенебриш, с помощью солдат отыскав попрятавшихся слуг, распоряжался в замке, как у себя дома. На площадь перед парадным балконом согнали горожан, собрали легионеров – тех, которые пришли с чародеем и брали Аркиол, и тех немногих, которые его защищали.

   Я слушала, как за окном волнуется тревожное человеческое море, и не верила, что все происходит со мной. Может, это сон? И кровавые события последних дней не случились? Может, мой отец все еще жив? И я по магзеркалу не просила сестру покинуть обитель Милосердной Матери и бежать к дяде в Лонкарду, чтобы молить его о помощи? Аркиол не пытался выстоять против темного и его не брали штурмом? Может, я все еще беззаботная наместница, главная проблема которой – какие виды грибов развести в катакомбах под городом и как их потом продавать?..

   Голос чародея вырвал из грез наяву:

   – Переоденьтесь, ваше высочество.

      Бездумно посмотрела на протянутое нежно-голубое платье, вышитое серебряными нитями и белыми опалами. Красивое, я надевала его всего один раз, на день рождения в прошлом году.

   – Зачем переодеваться?

      У темного дернулся мускул на щеке.

   – Невеста должна выглядеть празднично, – сообщил он прописную истину.

   – Чудесно! Почему раньше не сказали? Я бы не переодевалась в наряд для путешествий, а так только время потеряла.

      Недовольный чародей, прищурившись, заявил:

   – Не захотите сами, вас одену я.

      Угроза подействовала.

      Пока Глая делала мне прическу, я размышляла, как быть. Сопротивляться, рыдать – значит, добиться ухудшения ситуации. Вывод: надо сделать вид, что смирилась, выждать и при удобном случае сделать так, как нужно мне.

       А еще из каждой ситуации следует извлекать выгоду для себя. И торговаться, предлагая то, что могу дать с легкостью и без ущерба для себя.

   – Кьяра?! Ты чего? – всполошилась Глая, когда я отвесила себе пощечину.

      Влепила себе оплеуху и с другой стороны для симметрии и уж потом объяснила:

   – Хочу выглядеть заплаканной.

   – Дитятко, надо было духи те особые, мачехины, понюхать. Зачем же себя увечить? – огорчилась старушка.

   – Точно… забыла.

   Королева Велора, то есть бывшая королева, два года назад подарила мне знатную вонючку. Открываешь красивый хрустальный флакон в форме цветка, а там сбивающие дыхание миазмы, разбавленные ароматом жасмина. Слезы так и брызжут из глаз…

   – Глая, а найди-ка их, забыла, куда засунула.

      Подарок я не выкинула – надеялась вернуть дарительнице на ее день рождения, перелив в иной флакон. Вот только не вышло – вскоре отец поймал жену на адюльтере, а затем и вовсе выяснил, что наследник Мизгира рожден не от него. Хорошо, что Эйрику подвергать магическому исследованию не пришлось – она унаследовала фамильную внешность: изумрудные глаза, серебристо-пепельные волосы и длинный нос с горбинкой. У мужчин последний смотрелся роскошно, а у девушек, как по мне, не очень, но я всегда говорила сестричке, что она прекрасна.

   Когда я выплыла из гардеробной при полном параде, чародей на несколько секунд потерял дар речи.

   Роскошное платье подчеркивало мою стройную фигуру. Волосы заплетены в толстую косу на шесть прядей и украшены платиновыми заколками с сапфирами. Ко всему этому великолепию прилагалось заплаканное, чуть опухшее лицо.

   – Принцесса, – севшим голосом произнес темный и смолк. Оглянувшись на своих наемников, стоящих у двери, махнул рукой, чтобы оставили нас одних. – Что происходит? Почему вы плакали?

      На миг я даже вышла из образа великомученицы. Он что, тупой? Почему я плакала? А разве для слез нет причин?

   – Моя жизнь разрушена, а вы предлагаете выглядеть счастливой? – прошептала жалобно.

      Как чародей оказался рядом настолько быстро, толком и не поняла. Вздрогнула, но осталась стоять на месте.

   – Вы хотите жить, ваше высочество? – помрачнел он.

   – Вы мне угрожаете, ваше темнейшество? – не растерялась я.

      Тенебриш усмехнулся.

   – Если выйдете на балкон без истерик и улыбнетесь пару раз, когда герольд сообщит замечательную новость, я выполню одно ваше желание. – И, повысив голос, уточнил: – Скромное.

      Ясное дело, просьба оставить меня в покое, скромностью не отличалась. И я пожелала свободы не для себя.

   – Я хочу, чтобы вы опустили мою няню в целости и сохранности. Пускай остается в Аркиоле.

      Глая, стоящая у входа в гардеробную, тихо охнула.

   – Птичка моя! Да я же от тебя никуда!..

   – Глая! – строго одернула ее я, безжалостно прерывая поток причитаний.

      У меня нет более надежного, преданного и любящего человека, чем она. Мне прекрасно известно, почему она собралась ехать в столицу вместе со мной: я была ее семьей, отрадой. Но допустить эту поездку не могла: старушка свяжет мне руки, не позволив даже надеяться на побег, а оставлять ее во власти могущего отомстить Тенебриша я не желала.

   – Хорошо, я согласен, – после некоторого молчания произнес он.

   – Поклянитесь.

      Чародей не стал отнекиваться, как я боялась.

   – Я, Децем Тенебриш, клянусь отпустить няню принцессы Кьярин в целости и сохранности и не препятствовать ей ни самостоятельно, ни через других людей, ели она решит покинуть Аркиол.

      Улыбнувшись, спокойно попросила:

   – Теперь поклянитесь именем своего бога.

      Недовольно поморщившись, он все же повторил зарок, упомянув Эшкиля.

   – Клятва принята, – кивнула я и отправилась обратно в гардеробную приводить себя в порядок.

      Под причитания Глаи с задачей справилась быстро – следы слез были убраны с лица.

   – Прошу, ваше высочество, нас уже заждались, – Тенебриш учтиво предложил опереться на его локоть.

      У двери, ведущей на парадный балкон, стоял герцог Холгер. Его синие глаза презрительно прищурились, когда он нас увидел. Или мне показалось? Да нет, от уничижительного взгляда генерала-предателя захотелось провалиться сквозь землю.

      Втроем мы вышли на балкон. Толпа встретила нас вялым рукоплесканием и редкими выкриками.

      С высоты отлично просматривалась вся площадь. Лица впереди стоящих – аристократов Аркиола, представителей гильдий – выражали смятение и страх. Мои подданные… Они мне поверили за то время, что я была наместницей. А я не смогла их уберечь. Впрочем, себя тоже. По последним данным, полученным перед поспешной свадьбой с графом Вэлдисом, во время короткой осады погибло больше ста человек, большинство из них – мирные жители, добровольно решившие встать плечом к плечу с четырьмя десятками легионеров, защищавших Аркиол.

      Когда герольд возвестил, что наследная принцесса согласилась выйти за чародея Децема Тенебриша, толпа отреагировала молчанием. Ни горожане, ни легионеры, даже те, которые пришли с темным и Холгером, не стали лгать, что радуются такому повороту событий. И только наемники что-то вопили во всю глотку. Купленные чародеем беспринципные мечи, что с них взять…

   – Достаточно, можете идти переодеваться в дорогу, – наконец милостиво разрешил темный.

      В последний раз махнув рукой своим подданным, я с облегчением покинула балкон. Из-за Тенебриша с Холгером. Невыносимо находиться на нем рядом с убийцей короля и предателем.

***

Солнце стояло в зените, когда Тенебриш приказал своему войску возвращаться в столицу.

   Он явно спешил, если не стал ждать утра. Может, боялся, что король Лонкарды уже спешит племяннице на помощь? Раз его не пугало, что ночь застанет нас, когда будем проходить через болото, где водилась нечисть пострашнее змей-переростков. Впрочем, что может грозить маленькой армии, состоящей из трех сотен легионеров и пяти десятков наемников? А если еще учитывать, что солдаты – часть Сапфирного легиона, который непосредственно подчинялся Кайрону Холгеру, прошедшему обучение в храме бога войны...

   О составе войска чародея мне сообщил Мак, прежде чем его куда-то увели. Откуда он узнал, можно только догадываться. Вероятно, встретил знакомого среди солдат? И тот просветил его, сообщив все, что позволяла раскрыть воинская присяга?

   Помогая вскочить в седло, темный нагло потребовал от меня и дальше делать вид, что всем довольна.

   – Зачем? Я часть сделки выполнила, – показательно нахмурилась я.

   – Ваше высочество, герольд объявил, что вы согласились стать моей женой. Так покажите это. Я хочу видеть счастливую невесту, а не пленницу.

   – Хорошо, вы ее увидите, если отпустите моего телохранителя, – предложила я цену своим улыбкам.

   – Все беспокоитесь о своих любимчиках, принцесса? – хмыкнул чародей. – Не пора ли думать о себе?

      Я пожала плечами. У меня не так много близких, чтобы не попытаться их спасти. Тем более, когда по большому счету их жизни темному не нужны, и он надеялся использовать их, как рычаг давления лишь отчасти.

   – Хорошо, договорились. Проедете через город, как счастливая невеста – я отпущу вашего телохранителя, – с иронией на последнем слове произнес Тенебриш.

   – Клятву, – напомнила я неумолимо и невинно захлопала ресницами, стирая впечатление назойливой вредины.

      Зачем чародею мое якобы добровольное согласие? Неужели решил, что жителей Аркиола можно обмануть? Ох, о чем я? Можно, и еще как. Простой люд верит почти всему, что говорят свыше, если доволен правлением своего монарха. А моих подданных все устраивало: я единственная из наместников Аркиола, наследных принцев и принцесс, которых отправляли сюда практиковаться в управлении страной, кто первым делом не стал перестраивать и достраивать город.

      Аркиол... благополучный, богатый, с интересной мешаниной разных стилей в архитектуре, я успела его полюбить. Светло-серые дома, чистые улицы даже в бедных кварталах. Хорошие дороги и большой красивый парк с двумя озерами. Улыбчивые жители и низкий процент преступности.

      Как же мне жалко расставаться, Аркиол! Мне понравилось быть твоей жительницей.

   Ярко светило солнце. На небе ни тучки, зато в душе моей бушевала буря, буря эмоций. Я испытывала злость и одновременно чувство унижения. Их приходилось подавлять, весело улыбаться и махать платочком аркиолцам, которые выглядывали из окон своих домов. Я не имела права открыто выказывать истинное отношение к чародею. Зато моя серая кобыла Дымка нервно всхрапывала, когда он подъезжал слишком близко, что не могло не радовать.

   Когда подошли к вратам разрушенной городской стены, я обернулась.

   Прощай, Аркиол… Я надеялась побыть твоей наместницей еще не один год – отцу я смерти не желала, замуж не спешила, хотя и считалась уже засидевшейся в девках. Мой любимый город, я мечтала подарить тебе дополнительный вид дохода: сначала грибы в пещерах, затем в ближайших планах были фермы шелкопряда. А шелк – это не только производство нитей, тканей и дорогой одежды, но и много-много рабочих мест.

   Увы, мои мечты теперь не исполнятся.

   Потянулись поля, потом началась холмистая местность. Пехота шагала браво, как заведенные игрушечные солдатики, от которых не может оторваться мальчишка, получивший их в подарок.

   Середина лета. Солнце нещадно пекло макушку, и я набросила на голову легкий платок.

   О приближении к болотам предупредил прохладный, влажный ветерок, несущий на своих крылья аромат спелой ярошки и запах гниющей травы. А еще гнус. Мелкие мерзкие кровососы доставали только меня – солдаты, как я заметила, сразу намазались зеленоватой мазью. Притом весьма вонючей – ее запах, долетая, заставлял слезиться глаза.

   После очередного укуса в шею я тихо выругалась, помянув запрещенное имя темного бога:

   – Шэйш…

   Я уже мечтала о солдатской мази, хотя у меня, принцессы Мизгира, был отличный амулет от насекомых, пауков и змей… был, пока его не отобрали.

   Стоило мне окончательно загрустить, как Тенебриш подъехал на вороном нервно прядущем ушами жеребце и протянул мое оплакиваемое колечко с сапфиром.

   – Не хочу, чтобы моя невеста напоминала распухшую на солнце рыбину.

      Ничего себе у него воображение! Сравнить принцессу с тухлой рыбой?!

   Я подавилась возмущением и молча взяла артефакт, прогоняющий кровожадную мерзость. Жаль, что он не действовал на темных чародеев.

   – Благодарю за доброту, ваше темнейшество.

   – Потом вернете, – добавил Тенебриш, испортив впечатление о своем благородстве.

      И все же… и все же это знак. Не такой уж он и темный. Мог оставить меня мучиться, а потом, если покусанное распухшее лицо раздражало его внутреннего эстета, дал бы мне на время исцеляющий артефакт.

      Колечко вернулось ко мне вовремя – оно спасло от кровожадных туч гнуса, агрессивно набросившихся на людей и животных, стоило колонне ступить на топкую почву.

   А спустя час я поняла, что зря беспокоилась о переходе через болото – ни одна гигантская змея не посмела переползти дорогу темному слуге Эшкиля.

***

Закончив наводить чары сна на всех опасных пресмыкающихся в округе, Децем Тенебриш привычным жестом встряхнул руками. С пальцев сорвались золотые огоньки, будто капли воды, и впитались в землю.

   Нацепив на лицо благодушное выражение, он достал из поясной сумки небольшое зеркало. Глядя на свое отражение, тихо произнес слово-ключ. Гладкая поверхность пошла рябью и вскоре отразила красивую темноглазую блондинку, пышущую гневом.

   – Почему так долго? – накинулась на него она. – Я извелась вся, дожидаясь вестей!

   – Я не на увеселительной прогулке, я все же город брал.

   – Ты брал? – усмехнулась женщина. – Взял бы ты Аркиол, если бы не генерал.

   – Я мог стереть город до последнего камня, – процедил темный.

   – Ну, и дурак… Камнями править мало удовольствия.

      У чародея дернулась щека, но оскорбление он проглотил.

   – Принцесса у меня.

   – Отлично! – радостная улыбка заиграла на пухлых губах блондинки, сама она вмиг подобрела.

   – Отлично, да не совсем. Кьярин – больше не девственница. Она сочеталась узами брака с местным аристократом.

   – Что?!

   – Я убил его, – не обращая внимание на истерический вскрик собеседницы, продолжил чародей. – Придется мне делать ребенка высочеству и терпеть ее рядом с собой несколько лет.

   – Терпеть, значит… Нет, Децем, я не потребую от тебя сей великой жертвы – женишься на второй принцессе, когда она подрастет.

   – Ты разве знаешь, как выцарапать ее из храма богини?

   – Лучше. По донесениям моих шпионов, она сбежала и направляется к границе с Лонкардой.

   – За помощью? Ты была права, Мизгирские принцессы так просто не сдадутся. И все же младшая слишком мала для брака, поэтому я женюсь на Кьярин.

   – Ты твердо решил? Будешь довольствоваться ролью консорта и капать слюной на артефакты королей? – презрительно поморщилась блондинка. – Когда произносишь имя принцессы, у тебя горят глаза… Мне это не нравится Децем! Ты испортишь все, к чему мы шли много лет, и я…

   – Хватит! – его глаза полыхнули огнем. – Достаточно!

      Женщина побледнела, поняв, что переступила опасную черту.

   Но чародей ее страха уже не заметил. Оторвавшись от зеркала, он вглядывался в покореженные деревья и поросшие бурой травой кочки. Позади доносилось ржание лошадей и бряцанье оружия. Колонна приближалась – пора завершать разговор.

   – Кьярин – всего лишь путь к трону, – глухо произнес он. – Можешь не беспокоиться о моем сердце – у меня его нет, мама.

ГЛАВА 2. Его темнейшество

Когда объявили привал, я с трудом не показала радость.

   Люблю соревноваться в скорости с ветром на Дымке, но не сейчас. Я слишком устала за последние дни и забыла, когда спокойно спала целую ночь, не просыпаясь от кошмаров.

   Почти половину лунного цикла, как стала невольной свидетельницей убийства короля Рихарда, не могу спать. Стоит ночью закрыть глаза, как вижу кровь на клинке Тенебриша… И равнодушное лицо Холгера, который провел чародея сквозь магическую защиту в аметистовую гостиную фаворитки, где все и случилось.

   Я не могу простить себя, что в последние минуты жизни отца ссорилась с ним. Многое бы отдала, лишь бы вернуться в прошлое и попросить прощения.

   Два года правления в вольном граде Аркиоле впечатлили короля, и то, что он похвалил, назвав его вполне сносным, вскружило мне голову. Я решила, что могу обойтись без мужа, не заключать политически выгодный союз с соседней державой. Что буду хорошей правительницей, а не тенью монарха, которая ничего не решает, а уныло вышивает покров для алтаря богини.

   Отец же хотел выдать меня за племянника короля Лонкарды, мужчину, который вряд ли позволит иметь собственное мнение и, разумеется, не допустит до правления Мизгиром. Герцог Маруш слыл жестким вельможей, считающим, что женщина создана украшать жизнь своего супруга и рожать ему детей.

   Так стоит ли удивляться, что, вкусив привольной жизни наследницы, а потом получив украшенную драгоценными камнями поваренную книгу в дар от жениха, я возмутилась? И сразу вызвала отца для разговора лицом к лицу. И невольно через магзеркало видела собственными глазами, как без препятствий проникший в защищенный дворец чародей убил его. Никогда, никогда – клянусь богиней! – не забуду я то страшное утро. Самое светлое время суток навсегда окрасилось для меня в багрово-черные тона.

   – Холгер, займись лошадью моей невесты, – слова Тенебриша вырвали из воспоминаний.

      Герцог беспрекословно забрал из моих рук поводья и скребок. Дымка, всхрапнув, отступила от него на несколько шагов.

      Чую, сейчас что-то будет… Я с трудом сдержалась, чтобы не потереть в предвкушении руки.

   – Тихо, тихо, красавица, – раб чародея ласково коснулся широкого ганаша, затем его ладонь скользнула на шею животного, – я всего лишь хочу о тебе позаботиться.

   Кобыла не любила чужаков. Приготовившись успокаивать любимицу, я изумилась тому, как легко твердая рука воина, отмеченного проклятием, удержала ее от побега, заставив покориться ему. Талант, однако… Когда все закончится, и я верну себе власть, отправлю генерала-предателя на королевскую конюшню – там он будет полезнее, чем в шахтах. Или же определю на дракенятню – с ящерами он тоже неплохо управляется.

   – Ваше высочество! В каких облаках вы витаете?

      Задумавшись, я не слышала, что Тенебриш ко мне обращается.

   – Да, ваше темнейшество?

   – Я говорю, что вы, прекрасная принцесса, идете со мной.

      Чуть взбодрившись в ожидании, что Дымка, проявив свой поганый норов, лягнет или хотя бы укусит герцога, я вновь ощутила навалившуюся усталость. Как же я хочу спать… и есть тоже.

   – Куда идти?

      И чего ему здесь не сидится? Обозники уже занимались обустройством лагеря, таская все необходимое из подвод. Часа через два можно будет поужинать и отдохнуть.   

   – Скоро узнаете, ваше высочество. – Чародей нетерпеливо поглядывал в сторону густой чащи.

   Решил затащить меня в кусты и надругаться? В душе вяло шевельнулся страх. Я так устала, что даже сопротивляться не буду. И гори оно все синим пламенем…

   – Боитесь, Кьярин? – насмешливо протянул Тенебриш, правильно оценив мою реакцию. – Могу поклясться именем Эшкиля, что не прикоснусь к вам, – он помолчал и с предвкушением закончил: – Если только сами умолять не начнете.

      Нет, я слышала, что чародеи – изощренные любовники, но разве прилично на это намекать невинной девушке?.. Ой, уже не невинной, а вдове, познавшей радости супружества. Главное, теперь не забывать об этом.

      А еще стоит помнить, что у темных извращенное чувство юмора. Может, говоря о том, что прикоснется ко мне, лишь когда буду умолять его об этом, он представлял, как сталкивает меня в яму со змеями? С него станется.

      Чародей ждал ответа, и я покачала головой:

   – Нет, не боюсь.

      Он протянул руку. Я ее не приняла. Темна бровь вопросительно взлетела на лоб.

   – Ветки, ваше темнейшество. Как мы продеремся через заросли вместе?

      Тенебриш хмыкнул. Колючий кустарник с треском разошелся в стороны, словно его раздвинули руки невидимого великана.

   – Прошу, ваше высочество.

      Опустив позорно дрожащую ладонь на его галантно подставленный локоть, я отправилась в неизвестность.

      Чем дальше шли в заросли, тем темнее становилось – световые шары, неподвижно висящие в воздухе, остались над лагерем.

   – Простите, но не могли бы вы осветить нам путь? – И не удержалась от ехидного намека на утреннюю экспроприацию: – Без своих артефактов я плохо вижу в темноте.

      Тенебриш щелкнул пальцами – с их кончиков сорвался рой ярко-желтых огоньков, которые весело закружили над нашими головами. Ночь превратилась в вечер, можно было даже читать при таком освещении.

   – Если есть еще пожелания, не стесняйтесь, ваше высочество… Только артефакты обратно не просите.

      Да я уже поняла, что расстается он с ними через силу.

   – И все же, куда мы направляемся?

   – Терпение, ваше высочество, мы почти на месте.

      Мое сердце громко стучало в груди. Я шла рядом с убийцей короля и не могла его наказать. Я бы лет десять жизни отдала за браслет, который он у меня отобрал. И в этот раз рука не дрогнула бы – герцога Холгера, закрывшего собой чародея, тут нет.

      От мрачных мыслей отвлек плеск воды.

   – Вода должна быть теплой, предлагаю искупаться, – заявил темный с неприкрытой радостью в голосе.

   Мы вышли к укромному озеру, со всех сторон окруженному колючим терновником и замшелыми камнями. На пологом берегу росли темно-зеленые широколистые кайли – белые с красной сердцевиной. Их лепестки мягко светились в магическом свете.

ЧАСТЬ огоньков рванула к центру озера, освещая его.

Вода сразу чистая и прозрачная настолько, что видно дно, чуть дальше казалась застывшей смолой. Находился водоем не слишком далеко от нашего привала, но все же мы его не заметили, и чтобы напоить лошадей, солдаты долго искали другой источник. И уж, разумеется, в том мелком ручье нельзя купаться.

      Хм, чародей не рассказал об озере. Почему? Оставил его для собственных нужд?

   Оглянулась. Сейчас Тенебриш раздевался, торопливо сбрасывая одежду. По выражение его лица видно, как сильно он предвкушал блаженство. Значит, все-таки для себя.

   – Принцесса, вам необходимо приглашение?

      И для меня, получается… Вот только воспользоваться его подарочком нет желания, ибо чревато страшными последствиями. Мне совсем не нужно, чтобы он получил право первой крови, которое давало мужу принцессы Мизгира силу управлять артефактами ее рода и соответственно – Сторожевыми Столбами.

   – Вода для меня слишком холодная, спасибо, нет.

   – Принцесса Кьярин, – чародей наморщил острый нос, – я предпочитаю, чтобы в моей постели лежала красавица с грязными мыслями, но чистым телом.

      Фу, как грубо, остряк! А, главное, прямо – он не позволял возникнуть иллюзиям, что будет по-другому.

   – Я не собираюсь лежать с вами в одной постели, – решительно возразила я. – И купаться вместе с вами не буду!

   – Вы прямо, как принцесса-недотрога из сказки! – Всплеснул руками язвительный чародей. – Надеетесь, что, как и ее, вас спасет герой? Еще не осознали свое положение, ваше высочество? Печально.

      Ворот моей дорожной туники внезапно шевельнулся, как живой. Мне стало до одури страшно. Что стоит этому безумцу сейчас меня придушить?.. В глазах потемнело от ужаса.

   – Так понятно, ваше высочество? Вы не в том положении, чтобы я учитывал ваши капризы.

   Темнота отступила. Воротничок разгладился, прекратив изображать из себя кандидата в удавку. А я жадно глотнула воздуха. Какой же он ароматный! Какое счастье просто дышать!

   – Итак, моя дорогая невеста, я жду вас.

      Можно быть какой угодно смелой, пока на себе не поймешь, что такое темные чары…

   И я подошла к прибрежной кромке.

      Тенебриш успел обнажиться и войти в воду. Довольно порыкивая, он в несколько гребков достиг противоположного берега.

   – Кьярин, идите ко мне – вода замечательная!

   – Сейчас… иду.

   Я откровенно тянула время, и мужчина поплыл обратно.

   Слава богине, что маленькое озеро оказалось глубоким, и я не увидела того, что не хотела зреть. И все же мои щеки горели.

   – Как мило, что вы еще не забыли, что девице положено смущаться. Выходит, меня все-таки ждут приятные моменты. – И довольный Тенебриш нагло признался: – Люблю обучать, моя дорогая принцесса. Верю, что с вами это будет крайне приятно.

      Я покраснела, теперь не от смущения, от злости. Мало того, что он постоянно нарушал правила этикета, так еще и отпускал сомнительные комплименты!

   – Ваше темнейшество, вы – мужлан!

      Запрокинув голову, брюнет весело рассмеялся.

   – Сочту за комплимент, прекрасная Кьярин. К слову, а как вас называют близкие? Рина? Кьяра?

      Хотела заявить, что он этого никогда не узнает, потому что никогда не станет близким, но побоялась. Вдруг он умеет очаровывать? Темным магам, которых Серж Смелый изгнал из страны, удавалось многое. Если светлые считали недопустимым влезать в голову и сердце человека, то их противники не чурались подлых приемов. Жаль, что, изгнав вторых, мой предок нарушил естественный магический баланс и в стране постепенно исчезли и чародея света. А с других стран к нам перебирались на постоянное место проживания без особой охоты – священную войну против магии сложно забыть. Да и Сторожевые Столбы, установленные на границе и внутри страны, серьезно ослабляли пришлых чародеев.

      Цепочка размышлений привела к страшной догадке.

   – Захват власти… Вы хотите уничтожить Сторожевые Столбы и впустить темных?

      Плескавшийся в озере Тенебриш застыл, а затем расхохотался.

   – Насмешили… Как вы думаете, принцесса, если сейчас по силе мне нет равных в стране, то выгодно ли менять ситуацию? – снисходительно задал он встречный вопрос, отсмеявшись. – То, что я родился с высоким уровнем силы в Мизгире, – великая милость Эшкиля, его чудо. И обесценивать его, впуская в закрытую страну других одаренных, значит совершить грех.

      Я закусила губу, борясь с острым желанием сообщить, что ни какое он не чудо, а обыкновенное чудовище.

   Но он и не дал возможности высказаться. Земля резко ушла из-под моих ног – непреодолимая сила сдернула в озеро.

   – Ах!..

   Я окунулась в воду с головой.

      Испугаться не успела – Тенебриш вытащил за шиворот.

   – Как нехорошо получилось, ваше высочество… Вы похожи на мокрую кошку, – издевательски произнес он. – А я предупреждал – надо было раздеться самой.

      Он стоял рядом со мной, касаясь своими бедрами. Стоял голый!

   – Опустите, – процедила сквозь зубы.

      Он демонстративно разжал руки, и от неожиданности я еще раз упала, погружаясь в озеро с головой. Немного побарахтавшись, поплыла к берегу. А вскоре и пошла – расстояние от глубины до мелководья оказалось небольшим.

      Меня трясло от злости. Я едва не рычала! Богиня, я никогда не мечтала об убийстве, как о способе мести! До сегодняшнего дня не знала, что могу быть настолько кровожадной. У меня появилась еще дна причина уничтожить чародея: принцесс не унижают!

      Некоторое время сидела, дрожа, на песчаном берегу, невольно наблюдая, как брюнет радостно плещется, ныряя, словно маленький. Когда он выходил из воды на берег, я быстро отвернулась. Недостаточно поспешно – перед глазами, даже зажмуренными, застыло видение голого мужского тела. Жилистое, длинноногое, с узкими бедрами и дорожкой черных волос на плоском животе, спускающейся к тому самому… Отвратительная картинка!

      Натянув замшевые штаны, с рубашкой в руках он подошел ко мне. Мог бы и полностью одеться! Или решил покрасоваться своим бледнокожим торсом? Вот только он не впечатлял – видела не раз упражняющегося с мечом Мака, вот у кого мышцы груди и спины на загляденье. А еще в душе хранилось волнующее воспоминание о другом тренированном теле… но нет, его я точно вспоминать не хочу.

   – Кьярин, как предпочитаете, чтобы я высушил вашу одежду? – Глаза Тенебриша горели азартом. – Снимите ее? Или так сушить, на вас?

      Хотела отказаться вообще от сушки, но потом подумала, что в лагере произведу фурор, если явлюсь в мокром, обтянувшем фигуру наряде.

   – Сушите так.

      Чародей, шагнув ближе, отбросил рубашку, да так неудачно, что она упала не на ветки куста, а на мокрый песок.

   – Не дрожите, Кьярин, я вас не съем.

      Что-то я уже сомневаюсь в этом…

      Его руки легли мне на плечи. Я вздрогнула, но промолчала. Узкие кисти его темнейшества чуть сжали ткань, и приятное тепло проникло свозь нее, коснувшись моей кожи. Оглаживая мои руки, чародей слегка надавливал, будто массируя. Длинные, унизанные драгоценными кольцами пальцы перебежали в область груди. Мой наряд для верховой езды был целомудрен, с узким вырезом и высоким воротником, но это особо не радовало – заклинание, проникая сквозь ткань, грело кожу, и вскоре по ней разгулялись мурашки. Необычное ощущение, противное… Противное, я сказала!

   – Не надо дергаться, недотрога, я не пристаю к вам. Пока…

      Талия, спина, попа – он не пропускал ни одной части тела, подолгу останавливаясь. И гладил, гладил, гладил… Очень тщательная сушка, ничего не скажешь.

   Сердце громко стучало где-то в горле, щеки пылали. Когда жар перетек в низ живота, подкашивая ноги, я испугалась. Странная реакция тела… всего лишь тела – негодяи никогда меня не привлекали. Пришлось мысленно напомнить себе, что Тенебриш – убийца короля Рихарда. И пускай тот был для меня больше монархом, чем отцом, я обязана отомстить за его смерть. Это помогло, подействовав холодным дождем на горячую голову.

   И все же в горле пересохло, пришлось прокашляться, чтобы прошипеть:

   – Достаточно, моя одежда высохла! – И, мгновение помолчав, я добавила: – Очень признательна вам за помощь.

      Спустя минуту захотелось забрать слова благодарности, мало того, я остро возжелала смерти чародея.

      Подняв свою мокрую рубашку, он небрежно встряхнул ее – и ткань не только в миг обсохла, но и очистилась от прилипших песчинок!

   Значит, меня он просто лапал? Ах он!..

   – Муд…ммм, – тихонько замычала я, прикусив язык.

   – Что вы сказали, принцесса? – Тенебриш, застегивающий пуговицы, вскинул смоляную бровь.

   – Ничего, ваше темнейшество, ничего.

      Только болью удалось отрезвить затопившее яростью сознание, и ругательство не сорвалось с моего языка. Принцесс учат держать эмоции в узде, вежливо улыбаться, ни единой гримасой не выдавая истинные чувства. Но как же сложно мне давалось лицемерие! Как часто я мечтала наплевать на правила и сказать все, что хочется!

   Сейчас же удерживал гневные слова не этикет, а боязнь за свою жизнь. Всегда есть грань, которую переходить нельзя, даже когда кажется, что тебе, прекрасной и незаменимой, все можно.

   – Вы уверены, Кьярин? – Чародей смотрел на меня насмешливо.

      Значит, услышал… но это только позабавило его.

   – Ничего. Проголодалась я что-то.

   – Так за чем дело стало? – Тенебриш предложил опереться на его руку. – Полагаю, ужин уже готов.

      Учитывая, сколько мы добирались до озера, сколько он плавал и сколько потратим времени на возвращение, то да, ужин будет готов.

   Всю дорогу чародей развлекал разговорами о пустяках, словно мы на увеселительной прогулке, а я все еще вольна делать, что пожелаю. Следить за словами, делая вид, что все хорошо, тяжело, отнимает много сил. И к моменту возвращения на стоянку, я чувствовала себя измотанной, выжатой до капли. В пору подумать, что чародей выкачал из меня энергию. И я бы поверила в это, если бы не читала, что подпитка от человека возможна с помощью кровавого ритуала или очень близкого контакта.

      В лагере царило оживление. Разделенные на десятки легионеры и наемники сидели вокруг костров, мирно ужиная. Как ни присматривалась, герцога Холгера я не увидела. Хм, вообще-то он мне не нужен… поэтому к шэйшу его, прочь из моей головы!

   С удовольствием я сделала глубокий вдох – пахло кашей, жареным мясом и травяным чаем. Желудок напомнил о себе урчанием. Надеюсь, Тенебриш сначала меня покормит, а только потом решит поприставать. Что он обязательно будет «соблазнять», после озера уже не сомневалась. Но я знала способ, как охладить мужской пыл, один правда, поэтому приберегу на крайний случай. Ну, а пока попробую просто поговорить...

   С другой стороны, не слишком я самоуверенна? Тенебриш не только темный, он еще и человек. А люди сделаны не из железа, а из плоти и крови, им тоже нужно отдыхать. Забавно, я как-то раньше и не думала, что и злодеи тоже хотят кушать и спать…

    Поужинать, обтереться мокрым полотном и упасть в кровать – вот о чем я мечтала сейчас. Отдала бы полкоролевства за горячую ванну. Хотя нет, слишком высока цена… достаточно и трети.

   Не удержала тяжкий вздох – без служанки, которую я не решилась взять в путешествие, придется вспомнить юность. Отвыкла я от самостоятельности, роскошь разнежила. Позабылось время, когда наследником был брат (ох, прошло два года, а Сандр все еще воспринимается единокровным братом!), и меня предоставили фактически самой себе. Учителя и слуги смотрели сквозь пальцы на развлечения не для принцесс: рыбалку, бешеные скачки на лошади по полям, ночевки в горах вместе с верным телохранителем.

      Эх, Мак… Жаль, что он далеко. Хотя нет, не жаль, ведь он спасся и попытается спасти меня. Вообще нам сказочно повезло, что Тенебриш оставил его в живых и при этом не приказал дать клятву подчинения. Темный самонадеянно списал вояку-ветерана со счетов. А зря…

      Благодушное настроение, вызванное располагающей атмосферой лагеря, сошло на нет, когда я нигде не увидела королевские цвета и золотого паука на зеленом фоне – символ правящего дома Мизгира.

   – Простите, а где мой шатер? – настороженно поинтересовалась у чародея.

   – Вы спите в моем, ваше высочество. Слишком вы ценны, чтобы оставлять даже призрачный шанс на побег.

   В его ответе мне почудилась легкая насмешка. И я всем своим видом – хмурым выражением лица, сжатыми кулаками, выразила праведное негодование.

   – Побег в горах?! Когда до столицы пять дней пути, а обратно, в подконтрольный вам Аркиол, один, но зато через болото, полное гигантских змей? Вы слишком плохого мнения о моих умственных способностях, ваше темнейшество!

   – Я рад, что вы умная девушка, Кьярин, моим будущим детям повезло с матерью, – спокойно произнес чародей. – Прошу, ваше высочество.

   Он пропустил вперед, в чернильно-черный шатер.

      Внутри приглушено горели магические лампы, оставляя дальние углы темноте. В самом центре стоял сервированный на две персоны стол, чуть дальше – не по-походному широкая кровать, накрытая покрывалом из черного меха.

      Я отвела взгляд. Если в очередной раз мне не повезет, то вскоре узнаю, скрипит ли она… И эта проверка станет концом всех моих надежд на счастливое будущее – и мое, и Мизгира.

      Поухаживав за мной, как полагалось галантному кавалеру, Тенебриш приступил к трапезе.

   – Приятного аппетита, ваше высочество.

      Узнав, что ночь придется провести рядом с ним, есть резко перехотелось, к горлу даже подступила дурнота. И я принялась нервно крутить вилку в руках.

   – Не надо волноваться, Кьярин, сегодня я не буду к вам приставать, – великодушно обнадежил темный.

   Сам он ел с удовольствием, смакуя каждый кусочек зажаренной на вертеле птицы, при этом бросая на меня оценивающие взгляды.

      Строить из себя заливающуюся слезами бледную деву (да, ту самую недотрогу из сказки), отказываясь сидеть с ним за одним столом, – глупо и по-детски, особенно если учитывать, что мне нужны силы. К тому же с него станется отправить меня спать голодной.

   Жаркое в горшочке, дичь, несколько видов колбас и сыров, много овощей и фруктов – для похода, на удивление, роскошная трапеза. И я убедила себя не отказываться от возможности плотно и вкусно поужинать, тем более тошнота после обещания, что ко мне не прикоснуться сегодня, постепенно отступила.

      Невольно вспомнилось, как два года назад, когда раздосадованный отец, в один миг утративший жену и сына, отправил меня в Аркиол, тем самым признав наследницей, у меня не было такого роскошного ужина. Я спала в шатре, но ела то же самое, что и сопровождавшие меня воины.

   – Предлагаю выпить за ваше благоразумие, – наливая темно-красный напиток в серебряный бокал вдруг предложил темный.

      Как назвать девушку, пьющую в компании несимпатичного ей мужчины, который смотрит на нее жадным взглядом? Если мягко обозвать, то слишком наивной... Ладно, я тоже наивна, но не до такой степени.

   – Спасибо, но я не люблю вино.

      Тенебриш, прищурившись, вкрадчиво поинтересовался:

   – А вы знаете, как кормят птенцов серых вестников, если те остаются без родителей?

      Я знала. Ценных почтовых птичек старались выхаживать, и, если требовалось, их кормили изо рта.

   Намек понятен: откажусь от вина, он напоит меня, целуя…

      Что ж, буду слишком наивной, оптимистичной и немного хитрой.

   Подняв бокал, дрогнувшим голосом добавила:

   – Я пью за темных чародеев прошлого. За их благородство и умение держать слово.

      Если слегка поиграть с гордыней Тенебриша, наверняка мечтающего о славе своих предшественников, то смело можно рассчитывать, что этой ночью он будет вести себя по кодексу кумиров.

   Сработало! Глаза мужчины заблестели, он приосанился, но все же скептически заметил:

   – Темные и благородство? Вы ничего не перепутали, ваше высочество?

   – Нет, я читала семейные хроники из закрытого архива. Там немало подтверждений, что не все темные – абсолютное зло.

      Но большинство – еще те монстры… Естественно, об этом промолчу. В основном держали слово темные из числа иномирцев, пришедших на Тарру.

   – Что ж, выпьем и за благородство, – поддержал мой тост Тенебриш.

   Дальше мы ужинали в тишине – он не начинал беседу, и я с облегчением молчала. Лихорадочно вспоминала все, что о нем слышала, пытаясь найти то, что пригодится мне в нашем противостоянии. Что-то, на чем можно еще сыграть.

   Когда Тенебриш убил короля Рихарда и с помощью наемников, а затем и армии, которая клялась в верности не только монарху, но и главнокомандующему, генералу Холгеру, захватил власть над дворцом и столицей, пошли самые разные слухи. Что он иномирец, служащий темному богу Эшкилю. Или еще смешнее: он шпион Ирдии, и его прислали подорвать устои закрытой от магии страны, чтобы затем передать ее во власть императора-демона. Но мне импонировала простая и оттого похожая на правду версия: Тенебриш – амбициозный псих, и его из забытых богами трущоб вытащил и приблизил к себе Холгер, прежде чем его доверие было предано.

   – Я на время верну вам артефакт исцеления, – внезапно заявил чародей, снова наполняя серебряные бокалы.

      У меня перехватило дыхание от радости.

   – Спасибо, вы очень великодушны!

   Я по-настоящему возликовала – он заметил мою усталость и легкое недомогание из-за бессонных ночей. Все же ничто человеческое не чуждо и этому темному!

   Увы, моя радость оказалась преждевременной.

   – После недавней потери девственности ночь с мужчиной может причинить вам новую боль, а я не настолько гадок, как вы считаете.

      Что?.. Ночь с мужчиной? Какая-такая ночь?! Он ведь только что пообещал не трогать меня!

   Внутри все заледенело от страха, и в то же время постепенно разгоралось пламя гнева. Темный не держит слово. Значит, я правильно поступила, заставив клясться именем Эшкиля! Иначе он и не подумал бы оставить в живых ни Мака, ни Глаю!

   – Спешите уложить в свою постель? Боитесь, что мой дядя вскоре объявится здесь, рискнув перейти через горы?

      О том, что он может спокойно пересечь границу, получив разрешение у моей сестры, разумеется, я не сказала. Пусть Тенебриш думает, что он в безопасности, ведь через опасные Седые горы, естественную границу между Лонкардой и Мизгиром, пойдет только сумасшедший, и уж тем более через них не сможет перебраться без больших потерь целая армия.

      Тенебриш, резко поддавшись вперед, ласково прикоснулся к моей щеке.

   – Ошибаетесь, Кьярин, ваш дядя, – он довольно ухмыльнулся, – не опасный для меня противник. Причина в другом: сложно, заполучив подобную красавицу, не сделать ее вскоре своей.

      Вот теперь мне стало страшно по-настоящему! Страшно до колотящегося сердца, до дрожащих пальцев, до потемнения в глазах…

   Им руководили не опасение, что родственники меня отобьют, а похоть. Ох, богиня, я пропала!

   Если с первым я бы справилась, убедив, что оно беспочвенно, что дядя объявится в Мизгире нескоро, что нужно придерживаться законов Милосердной Матери и сначала получить благословение в храме… То со вторым, увы, мне не сладить, ведь как остудить мужское желание, я знала плохо. Я отлично умела симулировать тошноту – и все. Вот уж поистине насмешка проклятого Эшкиля! Я учила, как понравиться будущему супруг, но почти всегда пропускала мимо ушей советы, как избежать нежелательного внимания, наивно думая, что принцесса защищена от приставаний и насилия…

   А это не так. Какой бы ни был у женщины социальный и семейный статус, нельзя сказать, что она в абсолютной безопасности. Ум и очарование также вряд ли помогут, если мужчина беспринципный толстокожий негодяй. Красота не растрогает его, слезы не разжалобят.

      В который раз захотелось закричать, заплакать, потребовать, чтобы оставил в покое… Но я сдержалась, помня, что не имею права на глупости. Период отчаяния прошел тогда же, когда начался: в день, когда увидела через магзеркало, как Тенебриш убил короля. До захвата Аркиола было время, чтобы понять: спасение страны и мое собственное в первую очередь зависит от того, как я себя поведу. Будь у меня защитник, я бы с радостью спряталась за его спиной. К несчастью, отстаивать свои интересы предстояло самостоятельно.

      Старательно делая вид, что не боюсь, я потянулась к блюду с фруктами. Пальцы коснулись гладкого бока фиолетового плода. Вавилика?! А что она делала рядом с яблоками?.. Неужели Тенебриш не знал, какой неприятной будет реакция, если съесть оба фрукта? Симулировать не придется – тошнота получится настоящей!

      Я разрезала яблоко на четвертинки, затем очистила от кожуры вавилику – и покосилась из-под ресниц на Тенебриша. Он спокойно намазывал кусочек хлеба мягким сыром. Ха, выходит, не знал…

   Не сдержала улыбку. Вот и найден надежный выход, как не разделить с ним постель. Нет, самонадеянный темный, ничего ты от меня не получишь! Сегодня так точно. Ни одного мужчину не прельстит покрывшаяся волдырями женщина, которую тошнит, выворачивая на изнанку.

   Шэйш, ну до чего же мне везет! Даже страшно!

   Между тем сок коварной вавилики чудесно утолял жажду, особенно после спиртного, разгоняя легкую дымку хмеля. Осталось съесть кусочек яблока – и относительно спокойная ночь мне обеспечена.

   – Еще вина, моя принцесса? – поинтересовался Тенебриш, пристально глядя на мои губы.

      Бутылка на столе опустела, и я с поспешностью кивнула, взбудоражившись при мысли, что он отойдет на пару минут за новой. Этого времени мне хватит, чтобы съесть яблоко и на всякий случай вооружиться.

      И действительно – мужчина отвернулся, как я стянула нож, лежащий в хлебной корзинке. Его пропажу не сразу заметят, ведь ужин почти завершен.

      Я успела спрятать оружие, прикрепив его под туникой к специальному ремешку штанов, как чародей вернулся к столу.

      Только взялась за яблоко, как он, неспешно разливая рубиновый напиток по бокалам, торжественно произнес:

   – Кьярин, я хочу предложить еще один тост. В этот раз за взаимопонимание. Я вижу, что ненависти ко мне у вас нет, только опасение за свое будущее. И я прекрасно понимаю, почему так. Король Рихард никогда не любил вас, как и вашу мать, иначе не развелся бы, назвав свою подлость волей богини, а вас не отправил бы с глаз долой до совершеннолетия.

      Он говорил, а я сжимала кулаки. Да так сильно, что несчастный кусочек фрукта раздавился в пюре.

   Вот зачем вспоминать о давнем позоре моей мамы?! Да, отец ужасно оскорбил ее, отправив в Лонкарду обратно к брату, но зато она жива и счастлива во втором браке. При этом в качестве компенсации ей отошла одна из алмазных шахт Мизгира, стоящих у самой границы. Сейчас я уверена, что все случилось к лучшему: оставайся она королевой, Тенебриш ее бы не пощадил – скорее всего, убил бы, чтобы не мешала.

   – Судьба – мстительная дама. Она обожает наказывать за оплошности, тыкая в них носом через года. Вот и с королем Рихардом так: он мечтал о сыне, а пришлось оставить трон вам, Кьярин.

      Да, закон Мизгира прост: наследует сын, но если его нет, то старшая дочь. И ведь действительно, судьба отплатила монарху Мизгира за попранную честь первой жены. Получив предсказание, что у него не будет сыновей, а только дочери, он развелся с ней ради фаворитки, которая родила ему мальчика. Бедный папа не догадывался, что девица не стеснялась принимать знаки внимания сразу двоих, рассудив, раз не женится король, так в храм поведет его придворный. Больше десяти лет отец был самым рогатым монархом Тарры, не подозревая об этом.

   – Мы с вами похожи, Кьярин, родители нас недооценивали, делая ставку на других детей, которые казались им более достойными.

      Я навострила ушки. Вино развязало чародею язык? И он решил открыть мне душу? Так это же замечательно! Надо слушать внимательней!

      Пригубив рубиновый напиток, подыграла собеседнику:

   – Да, быть тем, кого не воспринимают всерьез, обидно. Сердце разрывается от желания понять, почему близкие делают больно.

   – Скажите, вы обрадовались, когда король поймал вашу мачеху на измене?

   – Нет, – призналась честно, – мне было все равно, ведь в тот момент для меня все оставалось по-старому.

      Чародей понимающе кивнул:

   – И изменилось, когда монарх решил проверить, своего ли сына обучает править страной. Вот только не понимаю, на что рассчитывала королева Велора? Ведь чужую кровь королевские артефакты не примут.

      Догадываюсь, что она планировала обойти закон и посадить на трон свою дочь, мою младшую сестру. Да, венец примерила бы Эйрика, а Сандр был бы при ней главным советником, тут никаких больше вариантов. Но при этом я сильно сомневалась, что он знал о планах матери – парень искренне полагал, что принадлежит к роду Сержа Смелого.

      Решив прикинуться наивной и подразнить темного, неуверенно произнесла:

   – Сложно предположить, что творится в чужой голове. Вероятно, бывшая королева хотела устроить государственный переворот?

      Тенебриш недовольно поморщился:

   – Велора не дура. Она понимала, что в таком случае начнется разброд в умах, а то и восстание. Вдобавок, взойди на престол тот, кого не признали бы артефакты, рухнули бы границы, в Мизгир хлынули бы чародеи. Уверен, официально правила бы ваша младшая сестра, а на деле все важные решения принимали бы ее мать с братом. Представляю, как вы их ненавидите.

   – Вы ошибаетесь.

   – Ой ли?

      Богиня может прочитать в моем сердце правду: я не таила на Сандра зла, не завидовала ему. Он относился ко мне, в отличие от своей матери, по-настоящему хорошо, и мы с удовольствием проводили время в одной из летних резиденций, куда сослал меня отец. Нет, конечно, поначалу было и пренебрежение, и задирание носа. Нечто похожее на родственную симпатию возникло не сразу – и ее основой стало то, что я смогла поколотить кронпринца, когда он начал кичиться тем, что наследник, а я никто, хотя и родилась раньше него. Приемам самозащиты Мак обучал меня с десяти лет, как и стрельбе с арбалета и метанию ножей. Сандр просто не допускал мысли, что девчонка может оказаться более ловкой, чем он. Что поделать, будущего короля Мизгира учили в первую очередь управлять страной, затем только защищать свою жизнь. Я же могла выбирать, что для меня важнее. И я выбрала свободу, Мака и то, что девочки обычно не умеют делать, но, разумеется, до профессиональных воинов мне было далеко…

   – Могу поклясться именем пресветлой богини, что многое бы отдала, оставайся Сандр наследником и моим настоящим братом.

      Тенебриш, глядя в глаза, мягко произнес:

   – Я вам верю, Кьярин.

      Когда он накрыл мою ладонь своей, прижимая ее к столешнице, у меня отказало самообладание. Я дернулась и, вскочив со стула, отступила назад. Сердце испуганно забилось. Я вспомнила, что не съела яблоко. Как же я забыла?! Заговорил мне зубы! Надо было запихиваться вавиликой и яблоком с обеих рук!

      Тенебриш вышел из-за стола. Улыбнулся так, будто видел, все мои увертки. А, может, и видел?..

   Чародеев сложно убить обычным оружием, но во мне кровь Сержа Смелого, иномирца, который помог изгнать Эшкиля из нашего мира и скинуть власть темных чародеев. Как на его потомка, на меня не действуют иллюзии, я устою перед внушением…

      Но не перед грубой силой.

      Миг, когда оказалась опрокинута на походную кровать, толком и не осознала. Только что мы с чародеем стояли, глядя друг другу в глаза, как вдруг уже лежим, и его жесткие губы жадно целуют мою шею.

      А как же целительский артефакт, который он обещал мне? Как же отсрочка? Соврал, чтобы усыпить мою бдительность?..

   – Нет! Прекратите!

   Не передать силу ужаса, когда руки мужчины, которого боишься, задирают твою одежду, по-хозяйски скользят по твоей коже.

   – Нет, не надо…

      Когда чувство оцепенения чуть спало, я потянулась за ножом. Догадливый Тенебриш перехватил мою руку, затем вторую, после чего завел их вверх, удерживая одной ладонью, словно кандалами. Худой, но такой сильный!..

   Свободной правой он нашарил на моем бедре оружие и глумливо произнес:

   – Истинная красота опасна, да, Кьярин? У роз – шипы, у принцесс – стальные коготки. Это так возбуждает, прекрасная моя недотрога.

      Внезапно он отпустил мои горевшие огнем запястья. Вскрикнув, я размахнулась… попыталась размахнуться – кисти будто прилипли к меховому одеялу. И я изогнулась всем телом, пытаясь сбросить его.

   – Не дергайся, Рина, иначе будет очень больно, – толкнув в плечо, предупредил мимоходом чародей. – Я не хочу тебя поцарапать.

   В одно движение он разрезал верх туники вместе с нижней сорочкой до пояса.

      Фамильярность и то, каким алчным взглядом пожирал мою грудь, взбеленили до красных кругов перед глазами. Я – принцесса! Как смеет какое-то темное ничтожество так поступать со мной?!

   – Ммм… – вместо гневного крика удалось издать лишь тихое мычание.

   Он даже рот заткнул мне чарами!.. Мерзавец!

      Тенебриш вклинился коленом между моих бедер и, разведя их в стороны, удобно устроился. Придавив своим тяжелым телом, он принялся осыпать грубоватыми поцелуями мое лицо, шею…

      О богиня! Неужели это по-настоящему? Не сон? И это все происходит со мной?..

      Милосердная Мать… На мне же осталось кольцо от насекомых… Для установления связи с родовыми артефактами правящего рода не надо находиться в сокровищнице королевского дворца, достаточно одного амулета, чтобы провести ритуал.

   Меня захлестнул ужас. Все! Это конец! Мне, моим планам, моей стране конец…

      Сейчас он поймет, что я его обманула, что все еще девственна... И он выполнит задуманное – станет истинным королем Мизгира, с правом управлять Сторожевыми Столбами!

      Паникуя, я перестала, почти перестала чувствовать, что делали со мной нахальные руки. Только и могла, что мотать головой, уклоняясь от поцелуев, глотать иногда попадающие на губы горько-соленые слезы.

   – Нет, так дело не пойдет, – тяжело дышащий Тенебриш вдруг остановился.

      Он оставит меня в покое? В душе проклюнулся робкий росток надежды.

   – Такое ощущение, что подо мной испуганная девственница. Что, принцесса, не понравилась брачная ночь?

   – Ммм…

   – Ах, да, голос… Извини, забыл.

      Ко мне вновь вернулся дар речи.

   – Н-нет, брачная ночь не понравилась... Из-за вас мы спешили, – почти честно ответила, умолчав, что так и не успели.

      Я думала, что и ему неприятно, когда нет отклика. Что он отпустит меня... Наивная.

   – Сама виновата. Надо было дождаться меня.

   – Пожалуйста, отпустите… – я не договорила – Тенебриш вновь отобрал голос.

   – Рина, не бойся, я буду нежным с тобой, – внезапно пообещал он и ласково поцеловал в изгиб шеи.

      Прикосновения его рта перестали напоминать алчные укусы. Мужские губы нежно скользили по моей коже, вызывая щекочущие ощущения.

      Затем чародей переместился, встав с меня на колени. Я воспользовалась моментом и скрестила ноги.

   – Думаешь, поможет? – насмешливо улыбнулся он.

      Обхватив мое лицо ладонями, большими пальцами стер дорожки слез на щеках.

   – Видела бы ты сейчас свои глаза – яркие, как весенняя зелень, – прерывисто выдохнул он мне на ухо, а затем осторожно прикусил его мочку.

   Тело предательски отреагировало дрожью предвкушения. Кончиком языка темный обвел ушную раковину и для симметрии повторил ласку с другой стороны.

      Бегло поцеловав шею, Тенебриш коснулся того, что я позволила бы трогать лишь мужу – груди. Гладя ее, а затем сжимая, посасывая и чуть прикусывая соски, он долго играл с чутко реагирующими на прикосновения холмиками плоти.

   – Рина, моя Рина, – как в бреду повторил темный и потерся лицом о мой бюст, слегка царапая его щетиной на подбородке.

      Чувствуя, как от этого напрягаются соски, и от безумно чувствительной груди по телу будто разлетаются молнии, я испугалась своей реакции и постаралась вернуть самообладание. Как можно возжелать того, кого ненавидишь?!

   Тенебриш сменил тактику, но все равно это было неправильным! Чудовищным! Изнасилование, даже мягкое, оставалось изнасилованием. Все, что делается против воли и желания женщины, насилие. Так учили в храме богини Матери… и теперь я понимаю, что это правда!

   Воспоминания о беседах с жрицами напомнили, как нужно поступать, если попадаешь в подобную ситуацию. Если справиться с насильником не выходит, надо расслабиться, чтобы уменьшить количество повреждений, и отрешиться. Уйти... Нырнуть в светлые воспоминания… Или громко молиться Милосердной Матери. Порой обращение к богине, которая сурово карала тех, кто жаждал надругаться над женщинами, отпугивала… Увы, меня лишили голоса, взывать к небесной покровительнице можно лишь мысленно…

   Неожиданный укус в шею вновь вернул к поганой реальности.

   Похоже, мои действия расценили превратно – чародей решил, что мне нравится, и снова лег сверху, без усилий раздвигая мои сцепленные ноги.

   – Я буду самым нежным, – повторил он в очередной раз хрипло, – ты будешь стонать от удовольствия, я научу твое тело петь в моих руках.

      Причем тут пение к тому испытанию, которому он меня подвергал?! Едва не задала этот вопрос, но вспомнила, что чары отняли дар речи.

   – На вид у тебя самые пьянящие губы в мире, Рина. Проверим, так ли это? – продолжил сыпать комплиментами чародей.

      Его поцелуи стали настоящей пыткой. С силой прижавшись ртом к моим стиснутым губам, он напористо провел по ним языком. Я не поддавалась, и тогда он накрыл мой нос ладонью, не позволяя дышать…

      Я приоткрыла рот, чтобы закричать, забыв, что временно нема. И наглый язык вторгся на желанную территорию. Игриво касаясь моего языка, он словно приглашал на танец…

      Но какой там танец, когда испытываешь шок и гнев?!

   Непроизвольно перед глазами пронеслись лица всех парней, с которыми я целовалась, пока не была отправлена в Аркиол. Игры и пари, где ставка поцелуй, – любимое занятие молодых придворных, и для принцессы принять участие в забавах подобного рода считалось незазорным. Вот только теперь я поняла, что юные кавалеры целовали нелюбимую дочь короля с робостью, а чародей – собственнически, будто бы имея на то полное право…

   Как ни старался Тенебриш, стонать не хотелось. Хотелось врезать ему со всей дури, вот только руки все также удерживали чары. И как не стремилась я отрешиться, сделать это повторно не получалось – слишком яркими оказались ощущения. И не скажу, что ни были неприятны… нет. Большинство будили спящее желание почувствовать себя любимой. Вот только это была иллюзия! Какие чувства, если все, что управляло чародеем – это похоть?! Томление, страх вперемешку со злостью на свое тело – мучительная реакция, которую вызывали его ласки. А еще я чувствовала его возбуждение – твердый бугор упирался четко между моих ног, и это пугало больше всего.

   – Рина… Ты готова для меня, Рина? – тяжело дыша, прошептал темный.

      И, расстегнув несколько пуговиц на мои штанах, он просунул в них руку.

   Не хочу, не хочу, не хочу!.. Только не так, богиня!..

   – Децем, я вынужден тебя прервать – ты нужен своим людям, – полный насмешки голос я узнала сразу.

      И меня бросило в холод. А затем обдало жаром. И снова стало холодно.

      Герцог Холгер… Он здесь и видит, что делает со мной чародей, и при этом ему весело? Негодяй!..

   Никогда не думала, что стыд может соседствовать с яростью. Но, оказалось, может!

   – Надеюсь, это что-то важное, Кайрон, – раздраженно произнес темный, вставая с меня. – Если ты побеспокоил меня из-за какой-то дребедени, я тебя убью.

      Несколько ударов сердца герцог молчал. Его взгляд неторопливо скользил по моему телу, чарами придавленному к кровати. Чародей любопытство проклятого не замечал – занят был своей одеждой, тогда как я лежала с обнаженной грудью. Шэйшев эгоист…

   – Твои воины умирают, Децем, – наконец тихо произнес Холгер. – Это стоит твоего внимания?

***

Освободив принцессу и вернув ей голос, Тенебриш накинул плащ и вышел из шатра.

   – Пострадали две десятки – твои наемники и королевские солдаты, – слегка взволнованно просвещал генерал, пока они шли по взбудораженному лагерю. – Похоже на отравление.

   Тенебриш его почти не слушал. Сердце ускоренно билось. Вздыбленная плоть топорщила под плащом штаны, вызывая дикий дискомфорт.

   Как же он ее хотел... До боли в паху, до темноты перед глазами! В следующий раз, кода начнет играть с ее высочеством, обязательно поставит магическую завесу на вход, чтобы никто больше не мешал им.

   И пусть подохнет хоть весь Мизгир.

   – Итак, Рон, что случилось? – спросил он невпопад.

      Проклятый криво улыбнулся и повторил доклад. Синие глаза при этом зло сверкали в свете магического огонька, летящего над ними.

   – Чую, кого-то придется повесить на ближайшей осине, – мрачно заявил Тенебриш.

   В его мыслях продолжала царить принцесса.

      У ее страха был сладкий вкус, у тела – хмельной аромат. Да и сама недотрога – концентрированный пьянящий грех.

   Кьярин, Рина… его Рина. Маленькая дурочка… Пугливая, наивная пока, светлая душой, верная своим людям, красивая до безумия. Приятная в общении, даже когда осмеливалась ему противостоять. Ей все еще невдомек, что она уже его.

   Когда девушка сжималась и плакала, он несколько раз ловил себя на желании спрятать ее от всего мира. От матери и остальных. Даже от самого себя.

   И он бы так и сделал, будь она девственницей. Не распрощайся она так глупо с невинностью, все было бы совсем по-другому. Красиво и нежно. А, главное, после посещения храма.

   Он бы всех уничтожил с превеликим удовольствием, если бы принцесса принесла ему власть над артефактами королей Мизгира, пускай этого и не было в его первоначальном плане.

ГЛАВА 3. Проклятый

   Разрезанные тунику и сорочку пришлось связать на груди, чтобы не спадали.

      А вскоре, чуть оглядевшись в шатре, нашла свои сундуки с одеждой, собранной в дорогу. Они громоздились в восточном углу, а в противоположном стояли лари с вещами, без сомнения, принадлежавшие Тенебришу.

   Успею переодеться? Или темный вскоре вернется? Поколебавшись пару мгновений, решила рискнуть – ходить в порванном, значит, напоминать о том, что едва не произошло.

   Ох, я в жизни никогда так быстро не переодевалась! И это при том, что руки у меня дрожали.

      Повезло... Слава богине, она в очередной раз меня хранила. Сейчас моя честь – это будущее Мизгира. И я безумно рада, что темному не удалось ее заполучить.

      Я успела немного успокоиться и переплести косу, как вернулся чародей. Недовольный, мрачный и решительный.

      Когда он начал расстегивать плащ, у меня задергался глаз. Опять?!

   – Кьярин, я верну исцеляющий амулет, и ты сейчас постараешься спасти людей.

      Черный плащ полетел на землю, Тенебриш, подойдя к своим сундукам, невежливо повернулся ко мне спиной – и я с облегчением выдохнула. Нет, я его пока не интересовала, у него появились вопросы, требующие незамедлительного решения.

   – Спасти? Что произошло? Стычка с нечистью? – предположила я самое вероятное.

      В горах и лесах Мизгира легко нарваться на опасных тварей ночи.

   – Нет, воины отравились, – процедил сквозь зубы темный, доставая из небольшого сундучка черный сверток.

   – Ох, ужас какой! – Чуть покривила я душой, изображая участие. Наемников, ворвавшихся в мой город, жаль не было. – И как же это произошло? Чем они отравились?

   – Я сейчас это выясняю, – угрюмо произнес Тенебриш и развернул ткань. В свете магических огоньков зловеще сверкнул изогнутый кинжал, напоминающий клык хищного животного.   

   – Ваше высочество, вы ведь умеете пользоваться артефактами рода? – прозвучало позади холодно.

      Вздрогнув, обернулась к Холгеру. Если он продолжит появляться внезапно, я стану заикой. Впрочем, нет, лучше пускай подкрадывается. Удивительно, но и от проклятого на служение темному чародею герцога была польза: его своевременное явление спасло меня сегодня.

      И все же ответила я недовольно, с толикой презрения:

   – Разумеется, умею, я ведь старшая дочь.

      Вообще-то, очередность рождения никак не влияла на обучение управлением. Артефакты монархов Мизгира просты в использовании, вот только доступны они особам королевской крови и их супругам, которые получили эту возможность в момент консуммации брака. Создатель артефактов, наш предок, обладал своеобразным чувством юмора: власть передавалась половым путем, как дурная болячка. При этом потомок-юноша мог вести разнузданный образ жизни, главное, чтобы жена была невинной. А вот девушка из рода Сержа Смелого должна хранить целомудрие, иначе ее супругу комплект артефактов и возможность управлять Сторожевыми Столбами не передавались. Как по мне, так крайне несправедливо и оскорбительно.

   – Рина, подойди, – потребовал темный.

      В руках он держал амулет исцеления – массивную цепочку с крупным изумрудом в оправе из завитков белого золота.

      Мой самый любимый артефакт… Это как встреча с давним другом – на душе стало светлее.

      Когда я потянулась за бесценной вещью моего рода, чародей покачал головой:

   – Я сам.

      Зайдя мне за спину, он аккуратно отвел выбившиеся из косы пряди и без спешки застегнул замочек. Теплое дыхание шевельнуло волосы на затылке, вызвав вереницу мурашек. Когда украшение было надето, я тотчас отскочила – и темный понимающе хмыкнул.

   – Спаси их, Рина, – вмиг посерьезнел он, – я на тебя рассчитываю.

      Мелькнула циничная мыслишка потребовать что-то в ответ, но я ее быстро подавила. Не сейчас, когда нити чьей-то жизни вот-вот оборвутся.

   – Я постараюсь.

   – Выше высочество, готовы? Тогда прошу вас, – герцог Холгер с подчеркнутой вежливостью откинул тяжелую ткань полога.

      Стараясь идти быстро, но с достоинством, поспешила в черноту и холод ночи.

      Если бы не магические огоньки, вылетевшие следом, я бы сломала себе ногу в первой же ямке – никто не пожелал жечь костры вблизи от шатра темного чародея.

   – Вы так медленно идете, – с укором заметил герцог.

   – Медленно, но верно. Или хотите, чтобы на меня тоже пришлось изводить силы амулета? – огрызнулась я сердито.

   – Десятка наемников уже умерла, на очереди воины короны, но вам ведь все равно…

       Я споткнулась – мужчина подхватил меня под локоть.

   – Как умерла?!

   – В страшных муках, – с готовностью ответил он.

      По спине сыпануло морозом.

   – Но из-за чего?!

      Десять человек… Какая быстрая смерть.

   – Вероятно, пищевое отравление. Травы для заварки проверили в котле – ядовитых нет, значит, это каша с мясом, а не отвар.

   – Но как же это произошло? Как яд мог попасть в еду?

   – А вот это сейчас выясняется, и вы нам очень поможете, если определите артефактом вид яд. – Помолчав, герцог отметил: – Вы замерзли, ваше высочество.

      Не сразу осознала, что на плечи мне опустился его плащ. Мягко взяв под руку, Холгер повел меня дальше.

   – Поспешим, ваше высочество, вдруг удастся спасти вторую десятку?

   Еще утром я проклинала тех, кто напал на Аркиол. И вот уже есть десять трупов, и сию минуту солдаты продолжали умирать. Насмешка судьбы: пока Тенебриш искал виноватых, я должна исцелить того, кого смогу, с помощью родового амулета. Сам чародей лечить не собирался – темные теряют много сил, творя противоестественные их природе чары. Получалось, что вынуждена помочь своим врагам, и нельзя сказать, что я сильно упиралась.

   Я шла рядом с герцогом, зябко кутаясь в его плащ – меня трясло от понимания, что чужие смерти спасли мою честь и весь Мизгир.

      Неразборчивых наемников чародея жалеть сложно, а вот легионерам, угодившим в ловушку клятвы, стоило посочувствовать. Они присягали генералу Холгеру, как главнокомандующему армией, и этого не отменить, хотя он, находясь под чарами, и предал своего короля, проведя во дворец убийцу. Для Тенебриш удобно вышло: он заполучил едва ли не самого влиятельного человека в стране после монарха.   

      Магический кулон-изумруд приятно грел кожу на груди, возвращая уверенность в силах. И пускай мне его вернули на время, я наслаждалась скрытой для окружающих силой. Тот, кто не принадлежал к роду Сержа Смелого, даже не представлял, каковы возможности созданных иномирцами артефактов.

   – Первые признаки отравления почувствовала десятка наемников, – вводил в курс дела Холгер, – затем – солдаты, которые остановились на привал рядом. У них повар неопытный, и кашу доварил позже, чем соседский. И это их спасло.

      Мне бы его уверенность, что спасло! Пускай они съели всего несколько ложек к тому моменту, как их соседям стало плохо, но яд часто убивает даже в меньших количествах, только муки длятся дольше. И пока еще сложно сказать: повезло или нет.

      Впрочем, с моим артефактом шансы на спасение у них есть.

   – Остальные отряды как?

   – Остальные в порядке.

   – Странно…

   – Нет, ваше высочество, дело в том, что пакет с вяленым мясом и крупой обозный выдает один на две десятки.

   – Хотите сказать, что отрава была только в одном пакете?

   – Да, ведь никто больше не погиб?

      Логично. Пришлось согласиться.

      Проходя мимо затухающего костра, возле которого лежало десять трупов, накрытых плащами, почувствовала тошноту. Съеденное и выпитое за ужином попросилось наружу.

   – Тенебриш запретил их хоронить, предупредил, что хочет знать, от чего они умерли. Поэтому, когда закончите с живыми, придется заняться также ими.

   – Но зачем исследовать труппы, если есть живые пострадавшие от того же яда? Это же нелогично!

   – Тенебриш считает иначе, – мрачно произнес герцог. – Придется исследовать мертвецов.

      И до меня вдруг дошло. Придется исследовать мертвецов?.. Что-что? Кто сделает диагностику? Я?..

   – Нет, ни за что! – Я содрогнулась.

   Прикасаться к умершим в страшных муках, даже подходить к ним близко… нет, не хочу!

   – Ваше высочество, вам придется их осмотреть, – с нажимом произнес Холгер.

   Но странное дело, в его голосе я услышала просительные нотки.

      С подозрением покосилась на мужчину. По широкой спине, затянутой в черную кожу куртки с металлическими пластинами, сложно определить, что он задумал.

      Обо всем на свете забыла, когда увидела пострадавших. Все солдаты без исключения лежали, согнувшись. Кто-то стонал, а кто-то тихо ругался.

   Я опустилась на колени рядом с тем, кто вел себя тише, чем остальные – обычно именно таким пациентам хуже всего. Активировав артефакт кровью, опустила руку на бурно вздымающуюся грудь и мысленно попросила кулон установить причину недуга. Он ответил теплом и вспышкой зеленого света.   

   А затем шепот артефакта раздался у меня в мозгу:

   – Горник приторный.

      Полученный ответ удивил, но я постаралась ничем не выдать свои эмоции. Покосившись на герцога, отметила, что он спокоен, слишком спокоен... Ладно, подумаю об этом позже.

   Мысленно отдав четко сформулированную команду запустить процесс очищения организма, перешла к следующему мужчине, над которым повторила свои действия.

   – Горник приторный, – повторил артефакт приятным женским голосом.

      И так еще восемь раз.

   – Что скажете, ваше высочество? – хрипловато спросил сапфирный генерал.

      Все это время он ходил за мной, словно наседка за повзрослевшими и жаждущими самостоятельности цыплятами. Ходил молчаливо, не задавая вопросов, ну а после десятого пациента его терпение, наконец, закончилось.

   – Жить будут… должны, – исправилась я, хоть уже точно знала, что солдатам на самом деле ничто не угрожало. Выжили бы и без моей помощи.

      Удивленная до крайности, но внешне, надеюсь, спокойная, я вернулась назад, к тому костру, вокруг которого лежала мертвая десятка.

      Герцог наверняка недоумевал, почему я без напоминаний и уговоров отправилась диагностировать смерть наемников. Жаль, объяснить нельзя, что порой любопытство сильнее отвращения и страха.

      Горник приторный – специфическая трава, вызывает озноб, тошноту, частую рвоту. Но она не убивает. Наоборот, ею активно пользуются светские дамы, чтобы быстро похудеть к бальному сезону. Правда, передозировка горником грозит еще одним симптомом, но я не видела, чтобы солдаты бегали в кустики… Значит, ложным «ядом» их опоили в меру, со знанием дела.

      Присев на корточки возле крайнего трупа, почти без боязни откинула плащ. Бескровное, искаженное предсмертной мукой лицо уже свидетельствовало, что смерть была страшной и точно не от прочищающей кишечник травки. Положив ладонь на грудную клетку тела, я попросила артефакт установить причину смерти.

   – Туманный гриб, – раздался шепот в голове.

   – Итак, что их убило? – прозвучавший за спиной вопрос заставил дернуться.

      Полученные знания не успели толком усвоиться, как пришлось давать ответ чародею.

      Развернувшись к нему, я покосилась на проклятого, ища у него поддержки.

   Лицо Холгера было безмятежным – мне бы подобную выдержку, а еще понимание, зачем все это было затеяно. Впрочем, причину предположить могу: плененный военачальник планировал хоть немного ослабить Тенебриша, уничтожив десятку наемников. А чтобы не вызвать подозрение, он сделал вид, что и другим, воинам короны, тоже плохо.

   Герцог мстил исподтишка, устроив саботаж? При этом, отравив наемников, пощадил своих людей, подлив им в целом безобидную травку? Своеобразная партизанская война? Темные чародеи не видят ауру, не могут исцелять, разве что делясь собственными силами. И поэтому Тенебриш ни о чем не догадается. Если, конечно, я не расскажу…

   А я не расскажу, потому что сложившуюся ситуацию могу использовать и в свою пользу.

   – Ваше темнейшество, это пищевое отравление, – осторожно подбирая слова, начала я, – животное, чье вяленое мясо попало в котел, перед тем, как его забили, съело туманный гриб.

   – Тогда почему они живы? – недовольно спросил чародей, махнув рукой в сторону, где лежали мои пациенты.

   – Еще сложно сказать, сколько они проживут без моей помощи – заклинание нужно обновлять минимум трижды. Для этого мне придется находится рядом с ними всю ночь.

      Я старалась говорить обеспокоенным тоном, боясь выдать свою заинтересованность. Если темный разрешит им помочь, я не вернусь к нему в шатер.

      И у меня будет спокойная ночь без домогательств.

      Тенебриш ненадолго задумался. Одарив меня раздраженным взглядом, произнес:

   – Хорошо, я оставляю вам, принцесса, артефакт исцеления, помогите им.

   Слава тебе, милосердная богиня! На эту ночь я спасена!

   – Холгер, вели солдатам выбросить из обоза все мясо.

   – Все? – удивился герцог. – Может, только то, что варили этим вечером? Говядину?

   – Я сказал, выбросить все, – зло процедил сквозь зубы Тенебриш. – Потерпят без мяса до первого поселения, где закупим новое.

      Чуть наклонив голову, спрятала за воротником чужого плаща понимающую улыбку. Чародей, разочарованный невозможностью заполучить меня, отрывался на других, сгоняя досаду.

   – Как скажешь, Децем, – невозмутимо отозвался герцог.

      Тенебриш ушел, и я испытала невероятное облегчение. Одна ночь отсрочки получена – это очередная маленькая передышка.

   – Ваше высочество, пойдемте, покажу, где вы можете прилечь.

      Заботливость предателя поражала. Я думала, он будет меня презирать, как тогда, в шатре, когда увидел лежащую под темным. Впрочем, благородный эрд, насколько я слышала, вел себя учтиво даже с шлюхами, коих было полдворца...

   – Мне нужно вставать к отравленным каждые два-три часа, чтобы повторить процедуру очищения. – Я решила придерживаться легенды: буду играть в целительницу, хотя легионерам сейчас необходим лишь крепкий сон.

   – Разумеется, ваше высочество, но вы должны поспать, чтобы завтра выдержать день в седле.

   Сомневаюсь, что смогу уснуть на голой земле, зная, что неподалеку чародей, и мне нужно делать вид, что обеспокоена судьбой своих пациентов.

   – Нет, я не могу, потому что…

   – Я буду будить вас, – пообещал Холгер, нетерпеливо перебив.

      Решив больше не спорить, пошла за ним.

   Ого! Ложе он мне устроил роскошное: возле костра на ворохе ароматной травы лежали волчьи шкуры. И все же я приготовилась к бессонной ночи. Но странное дело, после всех событий я уснула быстро, чтобы проснуться только на рассвете.

   Бледно-розовый восход робко тянулся сквозь туман к замерзшей за ночь земле.

      Закутавшись в серый мех, лежать было тепло и уютно. И я не спешила прогонять дрему и всего лишь высунула нос наружу.

      Герцог меня не будил. А зря. Узнает Тенебриш, что я не занималась солдатами, но при этом они выжили, поймет, что его обманули. Поймет, что это Холгер отравил его наемников, а я его прикрыла, умолчав о горнике приторном…

      Что ж, оставалось молить богиню, чтобы она отвела глаза Тенебришу.

      Я лежала, укрывшись меховым одеялом с головой, и следила за Холгером, что называется в полглаза. Мужчина сидел неподвижно, поджав под себя ноги, и наблюдал за танцем огненных язычков. Неподвижный, как статуя, и такой же неэмоциональный. Отсвет костра падал на лицо, позволяя лучше рассмотреть благородные черты аристократа и уродливый шрам, занявший всю левую щеку. Теперь я видела, что багровый рубец в отблесках огня казался свежим и напоминал букву Т. Букву?.. Неужели это магическое клеймо Тенебриша?!

   – Холгер, ты мне нужен.

      Я обмерла. Как там говорят в народе? Помяни темного – и он заявится в гости, неся в подарок неприятности. Это точно про Тенебриша!

      Слова прозвучали до дрожи близко – чародей стоял прямо надо мной. И я постаралась дышать ровно и глубоко, опасаясь выдать, что не сплю.

      Герцог грациозно, как гибкий лесной кот, поднялся с земли. Без спешки приблизился ко мне и, остановившись у моих ног, спокойно спросил:

   – Что случилось, Децем?

   – С западного хребта сползает туман, не нравится мне он. – В голосе Тенебриша звучало раздражение. – Хочу проверить. Ты идешь со мной.

      Брюнет без лишних слов разбудил кого-то из солдат, и тот заменил его у костра.

      После ухода мужчин я досчитала до ста и только потом позволила себе с облегчением выдохнуть. Весьма неприятные ощущения возникают, когда лежишь на земле беспомощная, а над тобой стоит темный чародей и его магически связанный раб – оба ненавидят друг друга, злоба прямо-таки осязаема, и ты между ними, как сдерживающая стена.

      Интересно, что не так с туманом? Хотя нет, гораздо интереснее, как долго не будет Тенебриша. У меня появилась чудесная, многообещающая, но при этом рисковая затея. Если попадусь, мне будет очень плохо. Ну а если повезет, то, быть может, уже сегодня я избавлюсь от своего врага.

      Мысленно подбадривая себя, вылезла из-под меха.

   – Доброе утро, – приветливо улыбнулась солдату.

   – Д-доброе утро, ваше высочество! – круглолицый здоровяк, веснушчатый и безусый, почти мальчишка, всполошено вскочил на ноги.

   – Я пройдусь, погуляю по стоянке, – сообщила для проформы часовому, глядевшему на меня во все глаза, как на чудо.

   Впрочем, для него я им и была: когда еще простой солдат мог находиться на расстоянии от принцессы в пять-шесть шагов?

   – Ваше высочество, подождите немного, пока я разбужу товарища…

   – Зачем? – перебила смущенного парня.

   – Я буду сопровождать вас – приказ генерала.

      Мне совсем не улыбалось привлекать лишнее внимание к тому, что собиралась сделать, поэтому надменно заявила:

   – Никого не будите, оставайтесь здесь – я всего лишь иду за своими вещами в шатер его темнейшества.

      Я решилась на кражу.

   Нет, не так…

   Я шла не воровать, а забирать свое, ведь артефакты принадлежат мне по праву рождения. Если богиня поможет, я верну их себе, пока чародей занят странным туманом. И когда у меня появится оружие, он за все ответит! В этот раз я не промахнусь!

   – Ваше высочество, генерал приказал не оставлять вас ни на минуту.

   – А я приказываю оставаться здесь и не следить за мной! – сообщила капризно.

      Надеюсь, не переигрываю – истерики закатывать, чтобы добиться своего, я умела плохо. Нелюбимая дочь управлять отцом слезами не может, а смысл тогда в них? Чтобы изводить слуг? Но тогда жизнь станет хуже в разы – я это поняла с ранних лет и редко привередничала.

   – Ваше высочество, за вами не следят, вас оберегают…

   – Кто? – я горько усмехнулась. – Тот, кто виноват в смерти короля?

      Парень досадливо скривился, но все также ровным тоном произнес:

   – Ваше высочество, главнокомандующий, генерал Холгер, проклят темным чародеем, не его вина, что он вынужден исполнять его приказы и при этом не может умереть.

      Мне нужно было спешить и скорее обрывать разговор, но услышанное вынудило задержаться. Если есть возможность получить или уточнить информацию, не стоит ею пренебрегать. Проклятие… слухи ходят о нем да только это больше похоже на сказки.

   – Что за проклятие? И почему главнокомандующий не может умереть?

      Лицо солдата прояснилось. Он обрадовался, решив, что я никуда не иду? Наи-и-ивный!

   – Проклятие подчинения – вы же видели его знак? Шрам на лице? Генерала может спасти только истинная любовь. Как только его искренне полюбит юная дева, проклятие падет…

   Я чуть не фыркнула, слушая этот бред. Холгер – прославленный, родовитый красавец, выше него в стране был только король и несколько советников, поэтому нет, не поверю, что нет девушки, которая уже сейчас не любила бы его всем сердцем и душой.

   На герцоге чары подчинения, несомненно, есть. Проклятие, разумеется, тоже, но только то, что падает на отступников, перебежчиков на сторону Тьмы.

   – А со смертью что не так? Проклятие поднимет его после гибели живым мертвецом? Вечным слугой Эшкиля?

      Суеверный солдат, побледнев, сотворил отвращающий зло знак. И только потом, укоризненно глядя на меня, ответил:

   – Нет. Я слышал, что чародей запретил ему умирать.

      Если не сам слышал – это не значит, что оно так и есть.

   Стараясь не думать о возмутительном требовании – как по мне, человек должен быть свободен в выборе дня, когда он встретится с Милосердной Матерью, – решила нагло настоять на своем.

   – Что ж, сочувствую герцогу… Помолюсь о его судьбе богине, пока буду прогуливаться.

      И поспешила прочь от костра.

   – В-ваше высочество, – блеял позади парнишка.

   Ему вторили смешки товарищей, которые разумеется, давно проснулись, но не подавали вида и не спешила на помощь.

   Что наш разговор внимательно слушают еще девять пар ушей, я знала. Ибо как это возможно – не пробудиться от шума? Даже если выставлен часовой, настоящие воины спят в полглаза. Это, кстати, слова самого Холгера. Давным-давно, на королевской охоте, подслушала его разговор с придворными дамами, которые игриво расспрашивали о буднях легионеров. Ответ его слушали в пол-уха – их интересовало, не одиноко ли сапфирному генералу в шатре во время учений в горах...

      В долине, где мы остановились, стелился туман. Плотный, белесо-молочный, он тянулся с поросшего темным лесом склона, заползая в наш лагерь вкрадчивой змей. Видимость ухудшалась быстро, вскоре нельзя было рассмотреть то, что находилось на расстоянии десяти шагов. Возможно, именно туман и помог мне уйти без сопровождения? Главное, что я добралась до черного шатра без препятствий.

      Сердце билось угодившей в силки птицей, когда я входила внутрь. Ужасно трусила, что Тенебриш уже вернулся, а я не заметила из-за мглы, но упустить возможность отыскать свои амулеты, я не могла. Даже если боевых не найду, возьму парочку из тех, которые помогут сбежать, чародей не заметит. Амулет полной невидимости от поисковых чар не спасет, но если по следу будут идти обычные люди, я смогу от них уйти.

      Оглядевшись в полумраке, обмерла – в темном углу стоял чародей! Я дернулась к выходу… и застыла, в последнюю секунду поняв, что это не Тенебриш, а его плащ, зависший в воздухе. Черное, расшитое серебряными тайными знаками одеяние парило над землей. Это, видать, чтобы не помялся? Забавный способ бороться со складками.

      Успокоившись, тщательно огляделась – шатер действительно пуст. В восточном углу громоздились сундуки, собранные мной в дорогу, в противоположном – вещи Тенебриша. Именно к ним я и направилась.

   Сразу на проверку напрашивались два больших сундука и три ларчика. Из маленьких смогла открыть только один, в нем хранились какие-то зелья – подписанные, но я не стала читать этикетки. Первый из больших оказался набит книгами с клеймом Аркиола на кожаных обложках. Вот мерзавец! Тенебриш обворовал библиотеку в моем замке! Ну, ничего… я и за это поквитаюсь с ним.

   Второй сундук хранил мужскую одежду темной расцветки, там я и понадеялась найти амулеты. А где еще можно прятать драгоценные предметы, как не в белье? Ладно, я устроила обыск, судя по всему, впустую, мои артефакты или у Тенебриша, или в одной из закрытых шкатулок… Но надежда умирает последней – я не прощу себе, если не проверю сундук.

   Ох, видели бы меня сейчас подданные! Наследница Мизгира роется в чужих рубашках и штанах... Но на что только не пойдешь ради спасения, своего в первую очередь?

   – Держитесь… еще немного…

   Услышав голоса приближающихся людей, я в ужасе замерла.

   Тенебриш! Уже возвращается! И не один!

   Сбросив оцепенение, я быстро побросала вещи обратно на место. Куда бежать?! Где спрятаться?!

   Не придумав ничего лучше, я присела за сундуками. Высокие, почти мне до груди, за ними можно укрыться хотя бы на время.

   Что будет, когда темный пройдет в этот угол шатра, старалась не думать.

   – Осторожнее, ваше темнейшество.

   – Зови меня Децем, дорогуша.

      Я так удивилась, что немного наклонилась в сторону, выглядывая в щель между сундуками, чтобы собственными глазами увидеть чародея, обнимавшего коротко стриженую девицу.

   – Да, досталось вам, – сочувственно произнесла она и тут же восхищенно добавила: – Но как лихо вы их огнем накрыли!

   Не узнать рослую Куницу сложно, особенно когда она единственная женщина, кроме меня, на три сотни с лишком мужчин. Прачек, шлюх в обозе не было – все же не на полномасштабную войну шел чародей, а за невестой в мирный город. Высокая, жилистая наемница с неаккуратно обрезанными черными волосами считалась бы симпатичной, если бы не прилипшее к лицу угрюмое выражение.

   Вчера наблюдала мерзкую картину, как молоденький солдат приблизился к ней, чтобы подарить бледно-голубой цветок. Под сдавленные смешки окружающих товарищей, она его приняла, чтобы швырнуть парню в лицо, и, приставив меч к его животу, покрыть отборной руганью.

   У меня даже уши загорелись от стыда. Нет, я понимала, что женщине нелегко, приходится постоянно доказывать, что она достойна называться воином, но зачем вести себя так мерзко? Неужели паренек не сообразил бы, что его ухаживаниям не рады, скажи она ему об этом прямо, не оскорбляя? Наверное, я чего-то не знаю или не смыслю…

   Сейчас же Куница, грубиянка и мужичка, бережно поддерживала шатавшегося чародея. Прежде чем опуститься на постель, он попытался снять рубаху самостоятельно.

   – Разрешите я, – угодливо предложила она. – Позволите разрезать?

   – Режь смелее!

      Правая рука Тенебриша от кончиков пальцев до локтя оказалась опухшей, кроваво-красного цвета, будто он засунул ее в кипящее масло. Сплошной ожог… Откуда он у него?!

      Ой, а ведь чародея сейчас будут лечить! И ларчик с лекарствами тут! Точнее – я тут!

   – Дорогуша, возьми из белого ларца горшочек из необожженной глины – там мазь, которая поможет мне быстро исцелиться.

      Я постаралась слиться с землей, сжавшись в комочек. Если повезет, то наемница, озабоченная состоянием пациента, меня не заметит.

      Так и вышло: раздались легкие шаги, затем скрип крышки ларца.

   – Вот этот?

   – Да, умница.

      И все же, откуда у чародея жуткая рана?

      Я чуть не ахнула, когда вспомнила, что Тенебриш вместе с герцогом собирался смотреть на туман… Неужели это был не совсем туман? А одна из ночных тварей, которая подкрадывается к людям, окутав их клубками мглы? И если Тенебриш в таком плачевном состоянии, то что с герцогом? Где он? Что с ним?

      Невзирая на предательство Холгера, я не хочу, чтобы он погиб, особенно так глупо. Пускай он государственный преступник, но не заслужил страшной смерти от зубов нечисти.

   – Да-а… – женский стон выдернул меня из размышлений.

      А?.. Мне послышалось?..

   Сладострастный стон повторился.

      Выглянув в щель между сундуками, я опешила – чародей и наемница целовались!

      Как это я так задумалась, что не заметила, к чему идет дело?.. Слишком резкий переход от лечения к распутству. Вот только что наемница смазывала рану темного мазью, а уже сейчас он жадно ее целовал. И девица, резко реагирующая на несмелое ухаживание солдата, с готовностью отвечала на ласки своего нанимателя.

   – Еще… – стонала бесстыжая, пока чародей грубо мял ее грудь.

      Вот это да… Еще ночью приставал ко мне, а теперь к ней… Быстрый гад!

      Сидя за сундуками, через узкий проем между ними, я невольно наблюдала за внезапными постельными игрищами. Было противно. И в то же время любопытно. Что-то неправильное мне виделось в том, что раненый темный поспешил завалить девку, будто больше не испытывал боль.

      Толком не раздевшись, лишь припустив штаны с себя и с нее, Тенебриш резко таранил свою любовницу, особо не озаботившись предварительными ласками. Но наемница, стоящая на коленях, совсем не возражала. Она хрипло стонала, то прогибаясь блудливой кошкой, то нетерпеливо поддаваясь назад, когда чародей выходил из нее. И такое наслаждение было у нее на лицо, как будто она попала на небеса, прямо на божественные острова.

      Звонкие удары мужских бедер о подтянутые ягодицы женщины – самый неприличный звук, который я когда-либо слышала. Хотелось зажать уши, закрыть глаза, провалиться сквозь землю… И в то же время зрелище притягивало, удерживало, и я не могла от него оторваться. Наверное, несостоявшаяся консуммация и попытка изнасилования лишили меня последнего стыда? А может, виновато проклятое любопытство? Или я была просто испорченной?..

      А затем что-то поменялось. Гримаса, похожая больше на мучительную, чем от удовольствия, несколько раз исказила лицо наемницы, и теперь бисеринки пота усеивали ее лоб, словно она пробежала длинную дистанцию в тяжелом облачении и с оружием. Она даже дрожала – я четко видела это в свете магических светильников. Чародей же продолжал двигаться, все также резко вбиваясь в податливое тело.

      Странное соитие…

   В какой-то момент наемница попыталась лечь на живот, но Тенебриш не позволил: одной рукой удержав за талию, а второй шлепнув ее по заднице.

   – Стой! – приказал он грубо.

   – Не могу больше, – прошептала она.

   – Не шевелись, дура!

      Оскорбительно слово, будто прыжок в ледяную реку, – вмиг остудило мои горящие щеки.

      Когда чародей шлепнул ее по заду, я сразу не сообразила, что ударил он правой рукой. Той, которую ранее покрывал волдырь ожога!.. Сейчас же рука темного была целой и невредимой!

      И тут до меня дошло. Тенебриш не просто имел наемницу. Он выкачивал из нее силы, как это умели в древности темные слуги Эшкиля. Те самые, против которых поднял народное восстание мой предок… Вряд ли Куница согласилась лечь под Тенебриша добровольно. Он зачаровал ее!

      Тошнота подкралась подло – незаметно и не вовремя. Накрыв рот ладонью, впилась в нее изо всех сил зубами, чтобы не закричать. Я отчетливо представила, что могла быть на месте наемницы. И буду, если не сбегу!

   Тем временем побелевшая женщина, потеряв сознание, рухнула. Но чародей ее не оставил, продолжив вбиваться в бесчувственное тело.

   Зажмурившись, принялась мысленно молиться Милосердной Матери – лишь бы не видеть Тенебриша и не слышать его довольных стонов.

   – С-скотина! Ты же обещал!.. – страшное рычанье, раздавшееся от входа в шатер, заставило вздрогнуть.

      Темный вихрь налетел на чародея, откинул его в сторону – и стих. Им оказался герцог Холгер. Упав на одно колено, он беззвучно корчился, из его носа и шрама текла кровь. Проклятие наказывало за то, что набросился на хозяина?

   – С ума сошел, Кайрон? – Тенебриш медленно поднялся, настороженно глядя на герцога, как на бешенного волка.

   – Я спас тебя, ты поклялся не трогать ее до Форка, – проскрипел тот, болезненно морщась.

      Застегнув штаны, чародей неторопливо отряхнулся, приводя одежду в порядок.

   – Я клялся не трогать принцессу, про наемницу речи не было.

      Холгер бросил взгляд на тело, распростертое на черном меху. Облегчение на его изуродованном шрамом лице сменилось растерянностью, а затем – грустью.

   – Значит, это Куница?

   – А ты знаешь других женщин в отряде? – обманчиво спокойно произнес темный. – Как мне ни нужна сила, а на мужиков я не кидаюсь. Или принцесса, или Куница. Правда, я мог бы еще прирезать парочку человек, чтобы восстановиться... Что, по-твоему, лучше?

      Мужчины смотрели друг другу в глаза. Чародей – сверху вниз, герцог – стоя на одном колене, но гордо держа голову.

      Холгер, прерывисто вздохнув, обреченно прошептал:

   – Ты – чудовище, брат.

      Я чуть не выдала себя, но вовремя зажала рот рукой.

   Они – что?.. Братья?! Или это оборот речи такой? Да нет, не могут они быть братьями! Родители герцога безумно любили друг друга! Как в древних легендах, когда один возлюбленный не может жить без другого. И это не пустые слова – отец Холгера умер через год после жены, не смирившись с утратой.

   – Благодари за это нашего папочку, – хохотнул чародей, невольно развеивая мои сомнения. – То, каким я стал, целиком его заслуга.

   – Ну да, и старая ведьма, твоя мать, тут совсем не при чем, – скептически заметил герцог.

   – Папаша знал, с кем меня оставлял, – возразил чародей. – Взял бы к себе в замок, признал бы – я вырос бы таким же добреньким, как ты.

      Но вскоре ухмылка стерлась с его лица. Он попытался привести наемницу в чувство – не вышло.

   – Она не дышит, – в его голосе послышалась растерянность.

      Превозмогая боль, герцог поднялся и приблизился к кровати. Несколько тягостных минут он искал пульс на шее Куницы, слушал ее сердце и дыхание. Искал малейшие признаки жизни – и не нашел.

   – Ты выпил ее досуха, Децем, – в голосе Холгера прозвучало отвращение, вперемешку с гневом. – Шэйш тебя раздери! Ты ее убил!

   – Нет, смотри лучше, – не поверил чародей.

      Злой герцог покачал головой:

   – Она мертва!

      Тенебриш решил убедиться самому – с его руки слетела черная сверкающая игла и впилась в тело наемницы. Оно не пошевелилось. Затем еще одна и еще… Ничего, никакой реакции. Будь женщина без сознания, то прореагировала бы на удары.

   – Прекрати, измываться над трупом, – глухо произнес Холгер.

   – Это все твоя принцесса! – прошипел чародей сквозь зубы. – Если бы ее где-то не носило с исцеляющим амулетом, мне не пришлось бы трахать наемницу!

      Я сжалась от ужаса. Он хочет сказать, что это я виновата в смерти Куницы?!

   На миг я дала слабину, позволив себе испытать чужую вину, затем опомнилась. Нет, нет! Это не я очаровала наемницу, не я выпила ее жизнь, не сумев остановиться. И то, что меня не оказалось рядом с раненным чародеем, его не оправдывает.

   – При чем тут Кьярин, если это ты не дождался помощи? – выразил мои мысли герцог. – Если бы это случилось в первый раз, Децем, я бы поверил в твое возмущение.

   – Думаешь легко остановить тварей, получить ранение и устоять перед соблазном унять боль? – прошипел темный. – А вообще заткнись, Холгер, и помоги избавиться от тела!

      Воин поморщился.

   – Проблема – не тело. Твои наемники поинтересуются, куда делась их напарница, которая вызвалась провести тебе в шатер и осмотреть рану.

      Помолчав немного, чародей снял с руки перстень и швырнул в брата.

   – На, возвращаю амулет невидимости. Поведешь коня Куницы с вещами.

   – Зачем? – спросив, герцог все же надел артефакт и, активировав его, исчез.

   – Иллюзии не умеют управлять лошадьми, – коротко бросил Тенебриш.

      После чего простер руки над трупом и быстро зашептал заклинание. Спустя секунды от тела отделились багровые искорки, собрались в облако, которое вскоре обрело очертание женской фигуры. Еще несколько мгновений – и в шатре появилась еще одна Куница. Полностью одетая и живая! Что это иллюзия, я ни за что бы не догадалась. Силен чародей, ох, силен!

   – Чего уставились? – грубо рявкнула женщина. – Чтобы я еще раз согласилась работать на чародея! Я требую разорвать договор!

   – Да пожалуйста, – издевательски протянул Тенебриш, – разрывай.

      В руке иллюзии возник увесистый мешочек с монетами, даже послышался характерный звон. С независимым видом «наемница» вышла из шатра, бормоча что-то угрожающее.

   – Уведи ее коня подальше в лес, – приказал Тенебриш невидимому герцогу, – волки доделают остальное.

   – А как быть с ее товарищами?

   – За это не беспокойся, я продолжу вести иллюзию, отвечу, если спросят.

      И в подтверждение его слов с улицы донеслось немного визгливое:

   – Куда прешь? Гляделки раскрой!

      По-моему, чародей переигрывал – Куница была грубой бой-бабой, но не истеричкой.

   – Холгер, иди за ней, – велел темный. – Я уберусь тут и пойду следом.

      Порыв откуда-то взявшегося ветра шевельнул локон у моей щеки, такое ощущение, что меня успокаивающе погладили. Погладили невидимой рукой…

      Я сжалась, с силой обхватив коленки. Нет, мне показалось. Никто не знает, что я здесь спряталась.

      Чародей, дождавшись, пока останется один, вновь простер руки над мертвой женщиной. Очертания ее тела поплыли, словно рисунок на песке, который смывает речная волна: накатила один раз, второй, третий – и нет его…

      Я не могла оторвать взгляд от жуткого зрелища. Глядя, как за считанные секунды исчезает Куница, как ее тело медленно превращается в прах, который опадает на застеленную ковром землю, ощутила, как сама цепенею от холода. Вот так просто – был человек и уже нет его… Даже безымянной могилы не осталось, возле которой путешествующий жрец мог бы помолиться милосердной Матери о душе.

      Уничтожив труп, Тенебриш покинул шатер.

      Я же принялась считать до ста, сбиваясь и путаясь. Хотелось сорваться с места сразу, чтобы покинуть страшное место, где произошло циничное убийство, но приходилось терпеть – мне не улыбалось наткнуться на чародея.

   – Девяносто девять… сто, – вырвалось нервное вслух.

      Сдерживая порыв бежать как можно быстрее, прокралась к выходу. Прислушалась. Возле шатра никого. Мне было на руку, что даже наемники не пожелали зажигать костер поблизости от места отдохновения темного. Золото они любили, чары – нет, и потому, как и все здесь, побаивались Тенебриша.

      Оказавшись на свежем воздухе, сделала несколько глубоких вдохов – успокаиваясь и пытаясь прогнать запах тлена, который забил нос, лишая обоняния. А еще мне чудилось, что вонь пропитала мою одежду и волосы.

      Перед глазами одни картинки сменяли другие: вот рука чародея грубо сжимает грудь наемницы в тот момент, как его бедра ударяются о ее подтянутые ягодицы… она теряет сознание… он распыляет ее труп…

   И звуки. Звуки! В ушах все еще раздавались его стоны наслаждения и ее предсмертные хрипы… Как я буду жить с этим? Как искоренить из памяти очередной ужас по вине Тенебриша?

   Очередной?..

      Так, надо успокоиться. Можно подумать, увидела нечто сверхужасное. Что может быть кошмарнее, чем убийство отца? Гибель Куницы – очередная смерть от рук… кхм, не совсем рук в этот раз, чародея. Он – темный. Он разрушает и уничтожает – это его сущность. Нельзя ждать, что он будет создавать цветочки и вызывать дождь благодарным поселянам… Он – темный, пора воспринимать его так. Темный, бездушный монстр, чудовище в человеческом облике.

      Так рассуждая, мысленно разговаривая сама с собой, я понемногу успокоилась.

      К костру, возле которого «лечила» десятку от горника, вышла немного с другой стороны – для этого пришлось действительно прогуляться по лагерю.

   Идя между солдат, занимавшихся подготовкой к переходу через долину, ловила любопытные и сочувственные взгляды. Вражды не чувствовала, как и не опасалась, что меня кто-то может обидеть – для простых жителей Мизгира члены королевского дома были не просто особами благородного происхождения, а потомками великого героя. Меня защищала кровь Сержа Смелого. Защищала почти ото всех…

      Испокон веков повелось, что пришедшие на Тарру маги привносили что-то новое и важное или же совершали великие подвиги. Предок отличился: он помог будущим святым покровителям Кронии изгнать из нашего мира Эшкиля и создал страну свободную от темной магии. Серые Сторожевые Столбы, расставленные в Мизгире по схеме паутины, уберегли богатый на алмазные и корундовые месторождения край от темных чародеев, которые не признавали накопителей из других драгоценных камней. Сейчас мизгирские бриллианты, рубины, топазы и сапфиры высоко ценились во всем мире.

   – В-ваше высочество! – Меня догнал бледный парень, тот самый, который пытался за мной увязаться. – Вас искали.

   – Кто? – Я постаралась изобразить равнодушие.

   – Тут такое произошло…

      Другие солдаты из «спасенной» мной десятки занимались сбором вещей, косясь на меня как-то странно. Я даже заволновалась: вдруг измазалась или что-то не так с одеждой, что она теперь выдает, где я была?

   – Видели, какой в долину спускался туман? – произнес солдат, краснея. – Нас окружали сумрачные.

      Я вздрогнула.

   В горах туман сам по себе опасен – он скрывает ямы и обрывы, поэтому легко сломать себе что-нибудь или вообще сгинуть в пропасти. Но сумрачные – гарантированная смерть, если, разумеется, у путешественников нет артефактов высшей аристократии.

   Приходя вместе с туманом, ночные твари окружают людей по одиночке, брызгают обжигающим ядом с желез на передних лапах. И пользуясь тем, что человек от боли не может сосредоточиться и дать отпор, убивают. После чего переходят к следующему. Все происходит настолько быстро, что сориентироваться и как-то объединиться, редко кому из жертв удается. Поэтому в большинстве случаев после встречи с молниеносно двигающейся нечистью никто не выживает.

   – Но генерал с чародеем их остановили. – И с благоговением добавил: – Наш герцог – рейкс.

   Не увидев на моем лице восхищения, юноша принялся объяснять:

   – Рейксы – это лучшие воины королевства, которым выпала честь учиться при храме Рейкса Неистового…

   – Я знаю, кто такие рейксы, – перебила я его.

      Служители бога войны учили убивать темных чародеев-отступников и порождения мрака всех видов. Вот только принимали они не всех желающих, а тех, у кого была предрасположенность противостоять чарам иллюзии. Только таких темные не могли заморочить. Мой предок принадлежал к такому типу воинов.

   – Простите, ваше высочество, я не подумал, – немного стушевался парень.

   – Все в порядке, – успокоила и оценивающе прошлась по нему быстрым взглядом.

   Легионер, хоть и был рядовым, умел себя вести, даже смело обратился к принцессе. Значит, не так он прост. Вероятно, младший сын аристократического рода, настолько обнищавшего, что не сумел отправить в военную академию, и юноша вынужден начинать карьеру с простого солдата. Три года верной службы – и его примут без экзаменов, и учебу будет оплачивать государство. Длинный, но достойный путь.

   – Ваше высочество, позвольте поблагодарить вас за спасение жизни.

      Удивившись, я резко обернулась.

   Солдаты десятки, которую полночи выворачивало наизнанку из-за горника приторного, слажено опустились на одно колено и склонили головы. Матерые и парочка еще безусых. Ветераны, неоднократно дававшие магическую клятву верности, и новички.

   – От всей души примите нашу благодарность, ваше высочество, – с чувством продолжи десятник, широкоплечий блондин с выбритыми висками и волчьими клыками на шнурке вокруг левого запястья.

      Я почувствовала, как резко кровь приливает к щекам. Надеюсь, голос не вздрогнет, когда заговорю.

   – Пусть Милосердная Мать хранит вас…

   – Ларк, ваше высочество, – представился блондин.

   – Пусть богиня хранит от зла вас, Ларк, и ваших воинов, – ответила традиционно и, приблизившись к нему, протянула ему руку.

      Он деликатно поцеловал ее и не поднялся, пока я не подошла к каждому из его десятка.

   Обычай целовать руки врачевателю древний, но я и представить не могла, что стану когда-нибудь его участницей. И тем более, что будут благодарить, когда я не заслужила.

      Принимать несправедливую признательность было не по себе. И это мягко сказано. Я не имела на нее права, ведь не спасала жизни, а всего лишь убрала часть симптомов пищевого отравления средней тяжести. И потому я чувствовала себя обманщицей.

      А еще лгуном оказался Холгер – ночью я решила, что он предупредил связанных с собой клятвой верности людей об обмане. Выходит, что они не добровольно выпили горник? Его им подбросил Холгер? Или у него был сообщник? Этот Ларк, к примеру? Впрочем, не стоит забывать, что так герцог уберег своих воинов от гнева Тенебриша. Они не соучастники, а потерпевшие, а значит, если все вскроется, не пострадают от рук темного.

      Остатки тумана истаяли под лучами восходящего солнца, и мы двинулись в дальнейший путь.

***

– Яргал и Хваткий идут за ее высочеством сменными тенями.

   – Хорошо, не спускайте с нее глаз – она любит влезать в приключения, – генерал задумчиво крутил отломанную веточку.

   Взгляд его синих глаз устремлен на горизонт – горный склон, поросший хвойными деревьями: дубками и молодыми елками, изредка разбавленными синими махинами елей.

      Блондин тепло улыбнулся:

   – Ее высочество – удивительная девушка, добрая и красивая.

      Генерал удивленно вскинул брови и внимательно посмотрел на сотника, сейчас также исполняющего обязанности командира ложно отравленной десятки.

   – Вот поэтому за ней нужен глаз да глаз. Объявится рядом с ней чародей – сразу сообщаете мне. Отвечаешь головой, Ларк.

   – Есть, мой генерал! – Мозолистая ладонь легла на грудь, прямо над сердцем. Браслет из клыков глухо звякнул.

      Ларк, один из лучших мечников сотни Золотых Ос Сапфирного легиона, по молодости одолел волка голыми руками. Теперь его правый кулак, вошедший в пасть хищника, и запястье сплошь в белых шрамах. Клыки того самого животного пошли на браслет, который Ларк считал своим амулетом удачи. Он любил повторят, что, когда случаются неприятности, им сразу нужно давать в пасть, выбивая зубы.

      Когда десятник ушел, Холгер пробормотал сквозь зубы:

   – Добрая и красивая… Дура!

      И со злостью ударил по дереву.

ГЛАВА 4. Охота по-чародейски

   Еще когда запрыгивала на лошадь, в животе все сжалось от голодного спазма – за треволнениями ночи меня никто не покормил. Вчера это делал Тенебриш, а сейчас он был слишком занят сокрытием преступления, чтобы заботиться о пленнице. Да и сейчас он ехал впереди нашего маленького войска, не пожелав даже доброго утра.

      Впрочем, я должна радоваться хотя бы тому, что к седлу приторочена фляга с водой – жажду терпеть сложнее, чем голод.

   – Ваше высочество, подождите!

      Я придержала Дымку и оглянулась.

      Ко мне спешил Холгер на огромном чубаром жеребце, короткую гриву которого задорно трепал ветер.

   – Доброе утро, ваше высочество.

   – Доброе, ваша светлость.

       В том, что оно такое, сильно сомневалась после пережитого ночью. Сначала ужин с чародеем, закончившийся домогательствами, затем помощь «отравленным». Но страшнее оказалось утро. Образ замороченной, фактически изнасилованной и убитой наемницы вновь предстал перед глазами. Нет… Нельзя думать о ней!

   – Позвольте предложить вам разделить со мной скромный завтрак, ваше высочество.

      Единокровный брат чародея протягивал мне один из двух источающих дивный аромат копченого окорока холстяных мешочков.

   В другой раз я бы показательно отказалась: мол, есть вот так по-простецки да еще верхом на лошади недостойно принцессы. Но голод мешал свободно думать, и силы мне понадобятся, чтобы отстоять себя и свою страну.

   И потому я согласилась:

   – Благодарю вас, герцог, с удовольствием присоединюсь к вашей трапезе.

   Большая краюха пшеничного каравая накрыта шматом пряного мяса (это так он исполнил приказ выкинуть все мясо из обоза?) и толстым пластом сыра – видно, что импровизированный завтрак «готовил» мужчина. На дне мешочка еще обнаружились три бледно-желтых яблока с красными боками. Им я по-настоящему обрадовалась. Обожаю кисло-сладкие твердые яблоки больше других видов!

   Забота Холгера тронула, но я быстро отбросила ненужные эмоции. Он – предатель и, как выяснилось, брат Тенебриша. Кто знает, что будет дальше? И насколько серьезна между ними размолвка? Ведь недаром герцог спас чародея от нечисти, когда мог отвернуться? Или все дело в проклятии? Может, оно настолько хитрое, что Холгер, как цепной пес, не только нападает на его врагов, но и оберегает хозяина?

   Хотя последнее вряд ли, иначе не потребовал бы он от чародея не прикасаться ко мне до приезда в столицу. И тут важный вопрос: зачем Холгеру это? В то, что ему меня жаль, верится плохо, но и это объяснение откидать не стоит – так уж вышло, что Кайрону довелось спасать меня и раньше. А когда кому-то даришь жизнь, в некотором роде начинаешь нести за него ответственность. Еще был вариант, что предателя мучила совесть: с его помощью убили короля, моего отца.

   Но почему он потребовал от Тенебриша не трогать только до прибытия в Форк? Потому на более долгий срок чародей вряд ли согласился бы? А так у меня хотя бы есть время привыкнуть к своему «жениху». Или же герцог планировал уничтожить брата? Отравление десятки наемников показало истинное отношение. Знать бы в чем суть проклятия! Если только в истинной любви, то я лично найду для него влюбленную дуру для его снятия…

   Но опять-таки не стоит забывать, что Тенебриша и Кайрона объединяет общий отец. Кровь – не вода, родство не перечеркнуть по мановению пальца.

   От подобных размышлений даже пропал аппетит.

   Милосердная Мать… Я все еще поверить не могу, что Кайрон – брат темного! Как и то, что он проклят и служит ему!

   Герои не подчиняются злодеям. Герои не подставляются. Герои не попадают в подлые ловушки…

   Шэйш! Кайрон Холгер столько лет был моим героем. И я все еще не могу забыть то, что он для меня сделал.

   В первый раз он спас меня от смерти, когда ему только дали звание сотника Сапфирного легиона. На тот момент ему исполнился двадцать один год – впечатляющая карьера для аристократа, отец которого был против, чтобы он становился военным.

   Я же была десятилетней козявочкой, которая решила, что достаточно взрослая, а еще опытная наездница, чтобы отправиться в лес в одиночестве. За что и поплатилась – лошадь испугалась обыкновенного зайца, выскочившего из куста ей наперерез. Я вылетела из села и, больно ударившись о землю, потеряла сознание. Когда же очнулась, подарок отца на день рождения ускакал далеко в чащобу.

   Очутиться в темном лесу неизвестно где будет страшно и взрослому, что тут говорить о маленькой девочке?

   Я долго рыдала, затем молила богиню пощадить и вернуть мне лошадь, которая знала дорогу к конюшне со вкусным сеном и овсом. Когда и это не помогло, собралась духом и пошла в сторону дворца. Уж лучше бы я продолжила реветь на одном месте…

   Как позже выяснилось, направление выбрала верное, но чуть отклонилась и, взобравшись на крутой поросший колючим кустарником холм, упала. Провалилась прямиком в берлогу медведя. Не знаю, чей голос звучал громче? Мой визг или рев растревоженного зверя?

   Я уже ясно видела свою смерть от кинжально острых когтей, как меня заслонила широкоплечая фигура неожиданного защитника.

   Холгер спрыгнул за мной в яму вовремя – еще несколько мгновений и от будущей наследницы Мизгира осталась бы только память… Медведь – всеядное животное и непредсказуемое в своем бешенстве.

   Родовой меч Скайлир простив шестисоткилограммовой ярости… Кайрон мог тогда погибнуть, это потом уже он провел несколько лет в храме бога войны и научился убивать голыми руками превосходящего по силе противника за считанные секунды. Мог умереть от когтей животного, но все же бросился меня спасать, а затем доставил во дворец.

   И всю дорогу он терпеливо утешал, а еще вдалбливал в мою, как он выразился, симпатичную, но буйную головку, что я глупенькая девочка, которая не умеет постоять за себя и потому должна заниматься вышивкой, а не искать приключения. Все еще испуганная, я поначалу соглашалась, но отсутствие матери, холодность отца сделали меня другой, отнюдь не послушной, а бунтаркой и упрямицей. И когда Холгер закончил воспитательную отповедь, заявила, что буду поступать так, как посчитаю нужным. Захочу погулять в одиночестве в лесу, значит поеду, пожелаю отправиться на кладбище в полночь – не стану отказывать себе в желаемом.

   – Хорошо, воля ваша, принцесса, – кивнул воин, – только научитесь стоять за себя.

   – Как?

   – Найдите учителя.

      Черноволосым синеглазым аристократом я восхищалась и раньше – как и другие молодые офицеры, он вызывал у придворных дам восторг, а у меня и вовсе тайный щенячий восторг. А после того, как отбил у медведя, вообще стал моим божеством… Я мечтала видеть его каждый день, но попросить своего спасителя стать моим учителем, все-таки не решилась. Да и вряд ли бы он пришел в восторг от моего предложения. Учить принцессу почетно, но не тогда, когда военная карьера идет в гору.

      Я думала несколько дней над советом Кайрона и в какой-то миг, проснувшись после кошмара с участием огромного окровавленного медведя, приняла важное решение. Я – хрупкого телосложения девчонка, и воином мне не стать, но научиться самозащите я обязана.

      Высказав просьбу отцу, сильно удивилась, когда он сразу согласился. Так в моей жизни появился Мак – телохранитель и учитель выживания для принцесс.

      А Кайрон Холгер отправился в храм Рейкса, бога войны, и на три года выпал из моего поля зрения…

      Воспоминания – единственное, что скрасило день, проведенный в седле. На привал мы останавливались, но ненадолго – только чтобы накормить и напоить лошадей да самим перекусить всухомятку.

   И снова не чародей, а Холгер позаботился о моем обеде. Даже обидно как-то стало: в постель так тянет, а позаботиться о нуждах девушки – и не думает. Справедливости ради, стоит заметить, что чародей время от времени с кем-то разговаривал по магзеркалу. Накрывал себя «колпаком тишины» и, судя по мимике, ругался.

      А вообще это к лучшему, что темный не подходил.

      Подсмотрев, что он сделал с Куницей, я стала бояться его еще больше. Иногда до дрожащих коленок, когда отказывало самообладание и в голову лезли воспоминания о том, что он творил с наемницей...

   Вдобавок у моего характера есть опасная черта: порой я начинаю дерзить, когда страшно. Что поделать, с бывшей мачехой приходилось огрызаться, сохраняя невозмутимость на лице и не показывая, как на самом деле боязно. Но кто бы знал, чего это мне стоило! Бывшая королева умела бить словами больнее, чем отвешивать пощечины, и чтобы настроить отца против меня, ей хватало одной ночи в его опочивальне.

   Нет, как же хорошо, что темному сегодня не до меня!

      К вечеру наш отряд подошел к Пенькам. Поселок слыл богатым, так как большая часть мужского населения работала на ближайшей алмазной шахте и привозила родне не только серебро, но и золото. Был тут и постоялый двор, в котором останавливались нередкие путешественники и купцы, идущие в Аркиол. Его хозяин, Сэймон, запомнился мне еще два года назад курчавой бородой, напоминающей формой лопату, румянцем на всю щеку и большой блестящей лысиной в обрамлении пшеничных волос. Еще у него были взрослые сыновья и кругленькая улыбчивая жена, которые пекла вкуснейшие пироги в королевстве.

      Постоялый двор встретил нас ароматом свежего хлеба и жареного мяса. Двухэтажный, с большим трапезным залом, он тем не менее не мог вместить всех желающих. Три сотни с хвостиком мужчин разбили стоянку поблизости. Внутрь вошли только офицеры, притом в основном из наемников – десятники и три сотника предпочли остаться у солдатских костров.

      Сэймон встретил нас радушно, при этом сохраняя озабоченное выражение лица. Я сначала решила, что так он маскирует страх перед необычным постояльцем. Но нет, вскоре он смело попросил Тенебриша уделить ему немного внимания.

      Сидя за столом и косясь на Сэймона с темным, тихо спросила у Холгера:

   – Я слышала, что из-за отравления туманным грибом все мясо пришлось выбросить из обоза?

   – Таково требование его темнейшества, – невозмутимо подтвердил он.

   – Если мясо будут брать в Пеньках, надеюсь, за него заплатят?

      Тенебриш пришел в Аркиол, как завоеватель, но при этом не желал полномасштабного кровопролития, раз не разрушил город с помощью чар. И я уповала, что и жителей этого поселка ни он, ни его наемники не обидят. В легионерах я была уверена – на родной земле не пакостят.

   – Обещаю, ваше высочество, что прослежу за этим.

   – Благодарю вас, герцог.

      Расстроенный Сэймон о чем-то взволнованно говорил, бледнея и обливаясь потом. Тенебриш в своем черном плаще, вышитом серебряными нитями, напоминал терпеливого грифа, который точно знает, что умирающая добыча никуда не денется. Выслушав, он криво усмехнулся и покачал головой. После чего преспокойно повернулся спиной к Сэймону и вскоре занял свое место за нашим столом.

   – Что случилось? – спросил Холгер. – Чего он хотел?

   – Да так, не стоящие внимания мелочи, – отмахнулся темный, все еще улыбаясь. – Перепутали меня со светлым магом.

      И с такой едкой иронией он это произнес, что расспрашивать подробнее желание пропало напрочь.

      Жена Сэймона сбивалась с ног, бегая между столами. В этот раз ей помогали только невестки, и это было странно. Где же сыновья? Их присутствие не помешало бы, когда такой наплыв посетителей и все зверски голодны.

      Глупо, но я предпочитала думать о чужих странностях, чем о своей проблеме: Тенебриш любезно сообщил, что как у жениха и невесты, у нас одна комната на двоих. Душу грело подслушанное обещание не трогать меня до столицы, но трезвая мысль не давала расслабиться: один раз чародей уже солгал. Что мешает не сдержать слово еще раз? Оно у него легковесно, точно пушинка.

      Когда нам принесли пироги и чай, я не выдержала и остановила грустную женщину:

   – Госпожа Эльма, что с вами? Почему вы не веселы?

   – Ваше высочество, – она растерялась на миг, а затем, бросив быстрый взгляд на чародея, прошептала прерывисто: – Пропала в лесу Лина, племянница мужа… парни поселка ищут ее с утра. А уже стемнело, волки воют, страшно…

      Я тоже покосилась на Тенебриша. А не просили ли его поискать девушку? Пускай не с помощью чар, а отряда солдат? То-то он веселился, отказывая.

   – Мы можем вам помочь. – Я поднялась из-за стола – герцог вскочил следом, как того требовал этикет, и только темный остался на месте, равнодушно жуя пирожок. – Правда, ваше темнейшество? Мы поможем?

      Тенебриш молча жевал, но смоляная бровь изогнулась иронично.

   Сделав глубокий вдох, в отчаянии выпалила:

   – Вы ведь не откажете своей невесте?

      Челюсти чародея замерли. Их обладатель взглянул так, что моя душа сбежала в пятки.

   – Отказать невесте? Как можно!

   Вытерев тонкогубый рот о вышитую салфетку, он отодвинул стул и, обняв меня за плечи, шепнул:

   – Только ради тебя, принцесса-недотрога. – И громко объявил: – Конечно, я помогу! Как же я могу отказать хлебосольным пеньковцам, когда за них просит моя прекрасная будущая жена?

      Пальцы темного соскользнули с моей руки, мимоходом лаская.

      Может, зря я решила помочь незнакомой девушке и ее родным? Чую, расплата за добро может оказаться мне не по карману.

      Под искренние благодарности хозяев постоялого двора Тенебриш попросил принести какую-нибудь личную вещь девушки.

   Пока обрадованный Сэймон побежал домой к сестре, у меня нагло поинтересовались:

   – Принцесса, вы же знаете, что инициатива наказуема? Сейчас верну амулет поиска, поможете нам.

      Вернет еще один артефакт? О Милосердная Мать, да это же прекрасно!

   Мое сердце забилось быстрее от радости.

   – Децем, уже ночь, – разумно напомнил недовольный герцог. – А в лесу не только волки.

   – При чем тут я? Глупости творить изволит ее высочество, – хмыкнул темный. – Я вообще считаю, что девицы давно нет в живых, мне лень тратить силу на поиски трупа.

      Стоящая неподалеку Эльма, охнув, потеряла сознание. Стук о пол пышного тела пробудил в моей душе злость.

   – Я согласна помочь. Где мой поисковик?

      Ночной лес не вызывал энтузиазма – когда утомилась и плотно поела, хочется только одного: принять ванну и спать. Но статус будущей королевы, которая должна заботиться о поданных, не игнорируя просьб о помощи, а еще желание утереть нос самодовольному чародею, были сильнее усталости. В отношении других людей я оптимистка: у кого-то все будет обязательно отлично, это только у принцессы судьба такая – не ждать ничего хорошего, особенно в личной жизни. И вот сейчас я истово верила, что пропавшая найдется живой и невредимой.

      Вскоре родовой артефакт привычно обнимал указательный палец моей левой руки. Моя радость, наконец-то ты снова у своей хозяйки… Уже третий. Может, пока доедем до столицы, я соберу весь комплект?

   – Шэйш! – зло ругнулся Тенебриш сквозь зубы и достал из поясной сумки дребезжащее магзеркало.

      Он остался в зале, а мы с герцогом вышли на улицу.

    – Ваше высочество, советую переодеться, – вдруг тихо произнес он, когда уже спустились с крыльца по скрипучим широким ступеням.

   – Мне не холодно – лето как-никак, – резко возразила я, растерявшись. Заботливость предателя не радовала, а скорее раздражала.

      Запрокинув голову назад, проклятый смотрел на звездное небо, напоминающее сейчас разлитые чернила, в которые кто-то швырнул пригоршню бриллиантов.

      Немного помолчав, он подкрепил совет аргументами:

   – В лесу сыро, да и от веток плащ защитит лучше, чем легкая куртка.

   – Не переживай, я не дам своей невесте замерзнуть, – успокоил его выскользнувший из темноты чародей и попытался меня обнять.

   – Благодарю, ваше темнейшество! Вы очень любезны! – произнесла я церемонно и отступила назад к крыльцу, выскользнув из-под его руки.

   – Куда же вы, дорогая? – с издевкой в голосе протянул он.

      И я поняла, что не мне с ним тягаться в умении манипулировать. И уж лучше бы я лишний раз не напоминала о том, что у нас вроде как скоро свадьба. Иначе сама же, ужасаясь, поверю в нее, и кошмар воплотится в жизнь. Как там говорилось в одной из книг моего любимого Мартеза? Пока возможные беды не накормлены верой в них, они эфемерны и к человеку не подступятся.

      Пришлось признать правоту Холгера, но подняться в отведенную комнату, куда занесли вещи, я не успела. К постоялому двору приблизилась группка молодых мужчин.

   Откуда-то из темноты выбежал запыхавшийся Сэймон и бросился в первую очередь к ним.

   – Нашли?!

      Чародей подкинул в воздух еще один рой желтых огоньков. И среди новоприбывших я смогла узнать сыновей Эльмы и Сэймона – крепкие парни за два года почти не изменились.

   – Нашли вот это, – с мукой в голосе произнес невысокий русоволосый крепыш, демонстрируя заляпанный чем-то темным зеленый лоскут. – Все, что осталось от моей любимой.

      Это что? Кровь на ткани?.. Тенебриш прав – девушки больше нет? Волки успели первыми?

      Упомянутый мысленно чародей подошел к незадачливым спасателям. Выхватив из рук чуть ли не рыдающего парня кусок ткани, поднес к носу… И хмыкнул.

   – Ваше высочество, проверьте, кому принадлежит кровь.

      Не люблю диагностировать трупы! Но хочешь не хочешь, а раз ввязалась в дело, надо доводить его до конца.

      Целительский артефакт отозвался мигом:

   – Кровь принадлежит курице, – произнес приятный, никому не слышимый, кроме меня, женский голос.

      Я повторила его ответ – и пеньковцы потрясенно ахнули.

   Крепыш и вовсе пришел в возбуждение:

   – Так это не кровь моей Лины? Тогда нужно продолжить ее поиски!

      Братья пропавшей и остальные мужчины, помогавшие им, одобрительно загудели, воспрянув духом, как и, если не ошибаюсь, жених.

   – Да, Джет прав! – закричал кто-то из толпы. – Надо искать!

      Хм, порываются обратно в темный лес, но при этом никто не задался вопросом, почему на лоскуте из одежды пропавшей девушки птичья кровь? Ведь это подозрительно!

   – Мы возвращаемся в лес, – заявил Джет решительно.

   – Стоять, – тихо обронил чародей. – Поисками теперь руковожу я.

      Жених, нервничая, комкал край своей рубахи.

   – Давайте поспешим, пожалуйста, – рискнул он попросить, запинаясь, – Лине нужна наша помощь.

      Тенебриш не ответил – на себя перетянул внимание взмокший Сэймон. Вытирая одной рукой лоб, второй протянул вещь племянницы.

   – Ваше темнейшество! Вот, вы просили!

      Как мило… он принес полотняную юбку. А достаточно было бы гребня или ленты для косы.

      Взяв двумя пальцами одежду, Тенебриш протянул ее мне.

   – Ваше высочество, все теперь зависит от вас.

      На меня смотрели десятки пар глаз. С надеждой. Скорбь на лицах пеньковцев сменилась ожиданием чуда. И как тут работать с артефактом, когда тебя буравят взглядами?

      Зажмурившись, постаралась сосредоточиться. Кольцо с топазом чуть заметно кольнуло в палец, активируясь.

   – Вперед! – услышала мысленный призыв все того же приятного женского голоса.

   В детстве меня удивляло, почему у всех артефактов одинаковые голоса? Реакция взрослых была предсказуема – от меня отмахнулись. И чуть позже я самостоятельно нашла ответ: так захотел их создатель Серж Смелый. Блестящий артефактор, иномирянин, он стремился к удобству и, как написано в старинной книге, к многофункциональности, при этом сильно не фантазируя и по возможности упрощая работы с созданными магпредметами… Одним словом, гений.

      Раскрыв глаза, я с восторгом уставилась на прозрачную, светящуюся золотым рыбку. Она плыла по воздуху, шевеля хвостом и плавниками, будто в воде. Каждый раз, когда прошу помощи у кольца-поисковика, любуюсь ее грациозными движениями. Красивый «указатель» гораздо эффектнее серенькой птички, которую однажды видела у генерала Рубинового легиона. И смею надеяться, что моя рыбка сильнее.

   – Следуйте за ней, – сообщила засмотревшимся зрителям и первой бросилась вперед.

      Сама сделала пару шагов, а дальше меня подхватил под локоток чародей.

   – Моя дорогая принцесса, держитесь за меня, я помню, что в темноте вы, словно крот.

      Угу, а вернул бы серьгу, отвечающую за остроту органов чувств, тащить за ручку не пришлось бы.

      Лес встретил нас подозрительными шорохами и тревожным уханьем совы. Влажный воздух пах летними грибами и переспевшей ягодой. Темень порой разбавляли освещенные лунным светом островки высокой травы. Я шагала по ней с замирающим сердцем – если что, артефакт исцелит после укуса змеи, но как же не хотелось активировать его для себя!

      Тенебриш ответственно следил, чтобы я не спотыкалась и не получала по лицу ветками. Впрочем, о втором больше заботился герцог – в какой-то момент он пошел впереди, и за его широкой спиной вмиг стало уютнее.

      Я плохо помню передвижение по лесу. Что это не королевский парк с дорожками, посыпанными песком или выстланными камнем, я помнила. Но богиня! Какая же запущенная местность! Деревья здесь не прореживали десятки лет! Сюда бы десяток-другой лесорубов!.. Нет, я не забыла, что Пеньки – поселок артельщиков, но все же они могли бы и улучшить жизнь своих близких. Старики, женщины и подростки за дровами и по ягоды все равно же ходят, мужчины могли бы для них расчистить буреломы…

      Мы шли, ведомые ярко сияющей под кронами вековых деревьев рыбкой, не больше часа, точнее сказать не могу – часы валялись где-то в шкатулке с украшениями без чар.

      Толпа искателей замерла на вытоптанной зверьми поляне. Или не зверьми? Мое сердце сжалось в дурном предчувствии, когда рыбка застыла, активно виляя хвостиком, над небольшой кочкой.

   – В сторону! – Герцог, упав на колено, аккуратно воткнул нож в землю.

      Не поняв, для чего он так сделал, удивилась, когда та вздрогнула. Поросшую жухлой травой кочку мужчина отодвинул в сторону. Под цельным пластом земли скрывались доски. Пеньковцы быстро их убрали, открывая темную дыру.

   – Что это? Землянка? – озвучил мои мысли один из кузенов пропавшей.

      В туже секунду рыбка нырнула в темень подземелья, разбрызгивая с роскошного хвоста золотые искры. Они подтверждали – цель найдена.

   – Дальше мы с Холгером, – сообщил Тенебриш и соскочил вниз.

   Глупец! Там же могут быть колья, воткнутые в землю! Ой, а чего это я о нем беспокоюсь? Да хоть капкан на медведя, пусть прыгает! Мне же лучше.

      Когда в землянку, а это была несомненно она, спустился и герцог, я немного разволновалась. А вдруг артефакт ошибся? И там не девушка, а нечисть? Или пропавшая сама успела превратиться в кровожадную тварь? Ведь не по доброй же воле она оказалась в землянке!

   – Ваше высочество, – позвал глухо Холгер снизу, – вы нужны нам.

      Заглянув в яму, невольно представила, как ломаю ноги или наступаю на ядовитого паука. Фу! Как же не вовремя довелось лазать в лесу… самое время напороться на казакую-то дрянь, любящую темноту и сырость ямы.

   – Ваше высочество, спускайтесь.

   – Там паутины нет? – спросила, чтобы потянуть время. Ох, кто бы знал, как туда мне не хотелось лезть!

   – Ни пауков, ни змей, ваше высочество. Спускайтесь! – герцог проявил настойчивость. – Я помогу вам.

      Вздохнув, мысленно призвала богиню. Милосердная, дай сил и везения! Пусть все пройдет хорошо, и никаких жутких гадов, кроме Тенебриша, там не будет.

   Усевшись на землю, я свесила в темноту ноги.

      Тотчас мои щиколотки обхватили крепкие руки – даже сквозь кожу низких сапожек я почувствовала их тепло. Ладони скользнули вверх по голени, легли на бедра… и чуть дернув, заставили свалиться вниз.

      Я упала Холгеру в объятия. Несколько секунд он держал меня, прижимая к своему горячему телу, прежде чем отпустить. Прижимал так плотно, что я, кажется, всей кожей ощутила, какие рельефные, стальные у него мышцы под одеждой.

      Случайное касание, длившееся мгновения, а меня бросило в жар.

      А потом пришла злость. Он меня лапал?.. Да как он посмел!

      Лишь оказавшись в землянке, осознала, что за вспышкой ярости позабыла о страхе. Впору задуматься, а не заметил ли мои проблемы герцог и не вздумал ли решить их таким нетрадиционным способом? Переключив внимание на другое, заставляя испытывать иные эмоции? Нет, нет… Это, разумеется, бред и мои фантазии.

   – В следующий раз можно и без рук, – прошипела я едва слышно.

   – Вы против, чтобы я вам помогал? Думаете, что ловки достаточно, чтобы не сломать себе что-нибудь, прыгая в темноту? – удивился мой низвергнутый с пьедестала герой.

   – Вы поняли, о чем я!

   – Нет. О чем вы?

       Я разозлилась сильнее.

   – Вы коснулись меня неподобающим образом, – пересилив гнев и стыд, объяснила ему.

   – Разве мужчина может касаться неподобающим образом женщины? – невинно, слишком невинно спросил Холгер и, помедлив, добавил: – Когда помогает ей?

   – Вы меня… – не договорила, наконец-то, поняв, что он смеется.

      Гад! В такой ситуации задевать… Какой же он все-таки гад!

      Протиснувшись мимо герцога, пошла на неяркий свет. Точнее, согнувшись, едва ли не поползла на коленках. Землянка оказалась низким горизонтальным туннелем, и только вертикальная часть, то есть вход, позволяла стоять в полный рост.

      Сделав шагов десять-двенадцать, поняла, что ошибалась – я попала в комнату довольно просторную для подземного сооружения. К слову, построили его добротно, на года – дубовые бревна укрепляли в некоторых местах стены, что уменьшало риск обвала. Тот, кто рыл землянку, подошел к делу серьезно.

      Комнатушку золотые огоньки чародея освещали достаточно хорошо, чтобы я сразу увидела человека. Женщину. Она лежала на спине, привязанная за руки грубой веревкой к одному из столбов. Лежала голая на ворохе тряпья, вся в темных пятнах и царапинах. Лежала, не подавая признаков жизни…

   – Ты хотела найти девчонку, Рина? Вот, займись ею, пока она не перешагнула грань, откуда можно вернуть только нежитью.

      Охнув, я бросилась к Лине.

      Запах крови и чего-то еще, странного и неприятного до тошноты, ударил в нос. Стараясь дышать через раз, я активировала артефакт исцеления.

   – Обезвоживание, потеря крови, гематомы, ушибы, внутренние повреждения женских органов высокой степени тяжести… – Пока артефакт монотонно перечислял, я старалась успокоиться.

      Под ладонью, которую я опустила на грудь Лины для ее лучшего контакта с чарами кулона, было липко. И я поняла, чем еще воняло, кроме крови… И меня чуть не стошнило от отвращения.

      Девушку похитили, чтобы бить и насиловать. И отпускать ее отсюда никто не собирался…

      Когда артефакт начал экстренное лечение, прерывисто попросила:

   – Перережьте веревку.

      Чародей беспрекословно выполнил просьбу, а затем попытался обнять меня за плечи. Я чуть отклонилась, едва не завалившись боком на земляной пол.

   – Не надо, пожалуйста…

      Убегать сейчас – значит, лишить девушку шанса на спасение. Но и терпеть прикосновения, видя все это, невыносимо. О Милосердная, кажется, я снова начинаю бояться и ненавидеть мужчин…

   – Ты дрожишь, Рина, я хотел всего лишь поддержать тебя.

      Как ни была абсурдна ситуация, но объяснение прозвучало искренне. Покосившись на Тенебриша, удивилась, увидев на его лице сочувствие. Да, бедная девочка выглядела так, что невольно проснется жалость и у темного.

   – Рина, ты побледнела. Хватит, не перенапрягайся, оставшиеся ранения у нее пройдут и сами.

      Я сжала зубы. Жалость?! Ха! Да он ее не знает! И вообще, как может жалеть жертву тот, кто несколько часов назад принудил, а потом выпил жизнь другой женщины?..

      Я ощущала, как сочувствие к девушке и страх оказаться в подобной ситуации, отступают под напором гнева. Ярость захлестывала. Я ощущала острое желание врезать его темнейшеству. И держалась изо всех сил. Надо помнить о Мизгире, о троне предков… и пока молчать.

      Увы, совсем молчать не вышло.

   – Что? Пройдут сами? Да как вы можете так говорить?!

      Ответ поразил до глубины души:

   – Девок в стране много, принцесса – одна.

      Какой же он бессовестный и циничный! Истинный темный! Темный?.. Точно! Я подзабыла об этом. А когда вспомнила, меня отпустило.   

   И все-таки чувство справедливости заставило поправить:

   – Две принцессы.

   – Одна. Половозрелая, которая должна стать королевой, одна, – настойчиво подчеркнул Тенебриш.

      Для него именно половая зрелость важна? Ладно, я не буду спорить больше.

   Так как я не стала возмущаться, дальнейшее лечение происходило в тишине. Ну, почти в тишине – где-то осыпалась земля, что-то или кто-то шелестел в темноте, перебирая маленькими лапками… Как же я ненавижу пауков и змей…

   – Все? Ты закончила? – спросил чародей через некоторое время.

   – Почти, – я покачала головой. – Ей нужно поспать, а потом я попробую стереть страшные воспоминания. До жриц Милосердной Матери мне далеко, я не умею лечить душу, но приглушить боль смогу и…

      Тенебриш не дослушал.

   – Кайрон, можешь выносить девицу.

      И так он равнодушно сказал, как будто о мешке с зерном, что новая волна возмущения поднялась в душе. Лишь усталость не позволила мне вновь вспыхнуть гневом и раскрыть рот.

      Герцог, быстро сбросив расстегнутую куртку, молчаливо снял черную рубашку и бережно завернул в нее спящую Лину. Усыпляя, я не пожалела силы артефакта – пройдут минимум сутки, прежде чем она проснется.

      Выбраться наверх оказалось сложнее, чем спуститься. Я считала, что Холгер приставал? О нет, он действительно помогал. А вот чародей… чародей откровенно схватил за попу, когда подсаживал. К счастью, в тот же момент руку подал герцог – и я вылетела из землянки, как на крыльях. И мои щеки горели огнем.

      Пеньковцы сгрудились вокруг спящей девушки, которую держал ее старший двоюродный брат. И роптали.

   – Бедная девочка…

   – Кто это сделал? Кто-то заезжий?

   – Ага, и землянку успел выкопать? И кровью платок измазал, чтобы мы подумали, что ее волки разорвали?

   – Лина собирала солодку от кашля для матери – все в поселке об этом знали.

   – Нет, из наших никто не мог. Это чужак.

   – Да, кто-то из чужих, наши не могли. Это же зверство…

   – Зверь, да! Человеком его назвать нельзя.

   – Яйца бы ему отрезать за такое!

   – Не, вздернуть на сосне за яйца!..

      Мужчины стояли, переполненные разрушительными эмоциями, яростно потрясали кулаками, разговаривая на повышенных тонах. От сочувствия к гневу... От растерянности к желанию мстить…

   – Ваше высочество? – ко мне кинулся младший сын Сэймона. – Вы можете узнать, кто это сделал?

      Я растерялась. Как?

   – Разве что разбудить вашу сестру, но она спит крепко и… – меня некрасиво прервали.

   – Да! Разбудите Лину! – Глаза молодого мужчины лихорадочно блестели. – Мы хотим знать, кто он!

      В золотом сиянии магических огоньков пеньковцы выглядели страшно. Мстители всегда страшны. Переполненные жаждой справедливости, а на самом деле и желанием причинить ответную боль, они часто не раздумывают, каким способом творить свою месть.

   – Вы понимаете, что девушку пришлось специально ввести в состояние сна?

   – Ваше высочество, ее обидчик может уйти, пока вы медлите, – зло возразил кузен пострадавшей. – Дорога каждая минута!

      На миг мне даже стало не по себе – в животе шевельнулся холодный клубок страха. И я отступила назад.

      И натолкнулась спиной на чародея. Властно обняв за талию, он шепнул, обжигая горячим дыханием мою щеку:

   – Рина, дай им то, что они хотят. Разбуди ее.

      Он прав. Что-то доказывать обезумевшей толпе, когда она решительно настроена творить правосудие? Без толку и глупо.

      Решив, что я колеблюсь, Тенебриш почти беззвучно произнес:

   – Они ищут козла отпущения. Из чужих в Пеньках только легионеры и наемники, а конкретно здесь – мы. Если не хочешь, чтобы я залил поляну кровью, дай им имя.

      Теперь мне стало страшно за пеньковцев. Темный ведь исполнит свою угрозу!

   – Хорошо, сейчас я разбужу Лину.

      И странное дело, когда я отступила от чародея, мне стало неуютно. Сейчас он и герцог – единственная преграда между мной и мужчинами, возмущенными тем, как поступили с их землячкой. Еще утром я бы и не подумала, что враги могут быть моими защитниками.

   Стоило мне приблизиться к старшему сыну хозяина постоялого двора, как напряженная атмосфера на поляне, казалось, обрела плотность.

   И я поспешила активировать артефакт – испив моей крови, он потеплел на груди, когда мысленно попросила разбудить пациентку.

   – Оптимальные методы тонизации войдут в противоречие с седативным эффектом от предыдущего заклинания, – предупредил изумрудный кулон.

      Дав команду выполнять, вздохнула. Бедная девушка, досталось ей, да еще я не смогла отстоять ее покой. Эх, врачеватель из меня, как из шэйша святой покровитель Кронии.

   – Она очнется на пару мгновений – больше не просите, если любите сестру, – предупредила мужчину, который держал девушку.

   – Этого хватит, – зло произнес он, – чтобы узнать имя.

   – Лина, проснись, – позвала я ее.

      Веки спящей вздрогнули, она заметалась, болезненно застонав, на руках у кузена. И открыла глаза.

   – Лина, кто тебя украл? Кто это с тобой сделал? – затараторил второй кузен.

      Одурманенная артефактом моя пациентка прерывисто прошептала:

   – Джет… – И потеряла сознание, хотя мне хотелось думать, что уснула.

      Кто-то ахнул, кто-то выругался.

      Понимая, что сейчас начнется самосуд с пролитием крови, воскликнула:

   – Погодите! Она не в себе и могла просто звать жениха!

      Быстро оглядываясь, молодого мужчину не увидела среди пеньковцев. Маловато света в темном лесу.

   – Да какой он ей жених! – прорвало кого-то. – Он сватался к ней и получил отказ!

   – Лина собирается замуж за купца из Форка, – добавил младший кузен.

   – Все, что вы говорите, не делает его насильником! – возмутилась я искренне.

      И вздрогнула, когда рука чародея успокаивающе легла на плечо. Тяжелая, умеющая швыряться смертельными заклинаниями и причинять боль, но в этот момент сулящая мне поддержку.

   – Ваше высочество, а то, что сбежал, делает? – спросил он. – Лучшего доказательства вины и не придумаешь.

      Да что же это такое?! Скорые на расправу пеньковцы и кровожадный чародей убьют парня!

   – Нет, не делает, – упрямо возразила я. – Он мог просто испугаться и потому сбежать.

   – Джет мог напасть на Лину, – загалдели вокруг нас. – Он долго возмущался, что она отказала. Как же! Лучший старатель артели! Найти и подвесить его за яйца!

      Тенебриш щелкнул пальцами – и свет чародейских огней пропал. Кромешная тьма мигом остудила горячие головы.

      Тишина… Темнота… И чародей, который не будет мучиться угрызениями совести, если придется убивать… Все это заставило толпу присмиреть.

   – Как по мне, так можете перебить друг друга – я не расстроюсь, – голос Тенебриша звучал студено, – а вот ее высочество – да. Никто не смеет ее обижать.

      За исключением самого темного…

      От слов чародея морозом сыпнуло по спине, думаю, не только у меня.

   – Только из уважения к моей невесте, я найду настоящего убийцу, – заявил он, но никто уже не радовался.

      Общая задача – поиски в лесу – вызвали некую близость, теперь это ощущение исчезло. На поляне в ночном лесу стояли жители маленького поселка и служитель проклятого бога Эшкиля. И сейчас он предложил то, что не свойственно характеру темных – восстановить справедливость.

   – Ваше темнейшество, – рискнула я заговорить первой, – все присутствующее здесь будут вам очень благодарны.

      Золотые огоньки взлетели над нашими головами, заливая поляну ярким светом. Чародей молча взмахнул руками – широкие рукава черного плаща встрепенулись крыльями ворона – и посреди поляны вспыхнул кроваво-оранжевый шар огня. Полыхнуло жаром – люди отшатнулись, закричав.

   – Эпи сэдэ эри, эпи сэдэ эри... – монотонно произносил темный. – Эпи сэдэ эри!

      Из пламени вылетела… летучая мышь! Но что это была за ночница! Красные глазки, острые уши, когти длиннее, чем у меня пальцы, по алой шерстке пробегал огонь. Нет, это не летучая мышь, а какая-то потустороння тварь…

      Кружа в воздухе над нами, она издавал тонкий писки, от которого неприятно звенело в ушах.

      Подойдя к сыну хозяина постоялого двора, Тенебриш прикоснулся к его ноше – спящей сестре. Просунув руку под ткань рубашки, с непередаваемым выражением отвращения на лице, он пошарил там…

      Подняв вверх руку, произнес:

   – Эри, след! – Огненная ночница спланировала на руку темного. Уцепившись коготками в кисть, она жадно облизала пальцы чародея. После чего тот грозно пророкотал: – Приказываю отыскать хозяина этого семени!

      «Гончая» мышь, неспешно махая кожистыми крыльями цвета крови, полетела на север, в глубь леса. Пламя, окутывающее ее тельце, освещало путь людям внизу. Показательно, что пеньковцы последовали за ней, без страха и сомнений, не дожидаясь приказа темного.

      И только тогда я осознала, как мне холодно. Трясло, ломало. В глазах темнело. Что теряю сознание, поняла, когда оказалась на руках у Холгера.

   – Переутомление, – констатировал чародей недовольно, – артефакт выпил слишком много. А я предупреждал!

   – Как быть с ее высочеством? – Обеспокоенный моей судьбой герцог удобнее устроил в своих руках. Прижал к себе теснее, хоть я и так соприкасалась левой рукой с его голой кожей на груди. Мурашки, пробежавшиеся до шеи и обратно, мне совсем не понравился.

   – А что тут думать? Вы идете в поселок, я продолжу охоту – только я могу управлять огненной эри.

      И темный устремился вслед за пеньковцами.

      Здорово... Просто замечательно! Я получила еще одно подтверждение, как ко мне он относится. Несерьезно. Как к игрушке, которую можно, когда мешает развлечениям, бросить на самую дальнюю полку в шкафу.

      И не то, чтобы я думала завязывать отношения с чародеем, нет. Просто мало приятного осознавать, что смотрят на меня, как на довесок к трону.

      Шли медленно. Сыновья Сэймона несли спящую родственницу по очереди, герцог тащил меня сам. В какой-то момент совесть дала о себе знать: ему ведь тяжело, тогда как я чувствую себя гораздо лучше. А вообще, чего это я о нем переживаю? Пусть тащит! Не надорвется – он же прошел нелегкое обучение в храме бога войны, что ему одна легкая девушка?

      Почувствовав себя прямо-таки злодейкой, с трудом сдержала довольную улыбку. Нет, выдавать, что я уже в порядке, рано. Пусть несет.

      Увы, получилось совсем не то, чего я ждала. Когда носят на руках на дальние расстояние – это не очень-то и приятно…

   Когда вошли в поселок, мое тело ломило, как во время болезни. Я мечтала о ванне с лепестками цветов и расслабляющем массаже, который мастерски умела делать няня Глая. А проклятый герцог хоть бы вспотел! Под крышу постоялого двора он внес меня без малейших признаков усталости.

      Опустив на лавку, Холгер приказал подать мне ужин и набрать ванну. Сквозь полуопущенные ресницы я наблюдала, как суетятся домочадцы Сэймона, занимаясь родственницей и мной.

   – Ваше высочество, как вы? Вас отнести в комнату или сами дойдете?

      Чтобы он тащил меня по узкой лестнице с высокими ступенями? Нет уж, так рисковать своим здоровьем я не буду.

   – Сама, – и все же простонала я нарочито жалобно.

      А, сделав несколько шагов, почувствовала, как пол ускользает из-под ног. И в этот раз я не притворялась.

      Герцог молча подхватил меня на руки и понес на второй этаж. Опасно скрипели ступени – и я невольно представила, как под двойным весом они ломаются, и мы летим вниз… Ужас какой! Да лучше бы в отведенную комнату я заползла!

      К счастью, старая лестница, отчаянно скрипя, испытание выдержала.

   – Благодарю, – произнесла через силу.

   – Ваше высочество, я всегда к вашим услугам, – ровно ответил он и, не поворачиваясь ко мне спиной, сделал шаг назад.

      Я зашла в комнату и прислонилась к двери без сил.

      Почему? Почему все сложилось так? Кайрон Холгер – молодой, блестящий генерал, опора трона, аристократ из древнего рода – и вдруг предатель? Как же вышло так? На чем он попался? Как влез в кабалу к темному чародею?

      И за что ему это бесчестие? За что это все нам?..

      Жрицы Милосердной Матери сказали бы, что все невзгоды – часть великого замысла богини, согласно которому все будут счастливы. Раньше я истово верила в это, не уставая надеяться, теперь же сильно сомневалась…

      Вскоре, успокоившись и перекусив творогом со сметаной, я забралась в медную ванну. Нежилась в горячей воде, пускай и без цветочных лепестков, но зато с пышной пеной.

      Чтобы Тенебриш не застал меня врасплох, я закрыла дверь на щеколду и подперла сундуком. Перегородка, натянутая на деревянную раму плотная ткань, поставленная между медной ванной и кроватью, также должна предоставить мне немного времени, чтобы одеться. Но это так, на всякий случай. К возвращению темного я буду уже в ужасно некрасивом сером платье с высоким воротом.

      На его обещание герцогу не трогать меня до Форка, я уже не надеялась. Я уповала на мужскую природу: после «охоты» уставший Тенебриш плотно поест и сразу уснет.

   Время шло, а вылезать из воды не хотелось. Еще чуточку полежу, позволив уставшему телу окончательно расслабиться, и сразу же выйду.

   Главное, не уснуть самой…

ГЛАВА 5. Сделка

   Поднявшись на второй этаж постоялого двора, чародей криво улыбнулся: Холгер, прислонившись к стене, стоял напротив двери, ведущей в комнату принцессы.

   – Стережешь, брат? – произнес он с ехидцей. – Благодарю, я пришел, теперь можешь идти спать.

      Герцог не последовал его совету – наоборот, отойдя от стены, перегородил ему путь.

   – Не трогай ее, Децем.

      Тенебриш смерил его уничижительным взглядом. На противостояние пока не похоже – шрам на щеке проклятого оставался сухим. Что ж, придется выслушать единокровного братца.

   – Ты взял с меня идиотскую клятву не принуждать ее до Форка, но я и не собирался.

      На провокацию вояка не поддался и не стал припоминать сцену «не принуждения», прерванную в шатре. Вместо этого он скрестил руки на груди и спокойно подтвердил:

   – Да, я знаю. Ты умеешь обходится без насилия, Децем, и поэтому я прошу: не трогай ее.

      В то, что бессердечный генерал Сапфирного легиона воспылал страстью к Кьярин, темный не верил. Будь так, он постарался бы сохранить ее семью.

   – В чем твой интерес теперь, Рон? – Чародей подобрался, чуя, что рядом с какой-то важной тайной.

   – Жаль девчонку.

   – Тебе жаль ее? – Тенебриш рассмеялся. – Не верю! Помочь убить короля, чтобы потом жалеть его дочь? Странная какая-то жалость, Рон.

      Герцог упрек проигнорировал и вновь попросил:

   – Не трогай ее, иначе она сломается, Децем. А Мизгиру после всего, что натворил ее отец, нужна сильная правительница. Позволь ей пройти коронацию, прежде чем тянуть из нее силы. Без связи со Сторожевыми Столбами она слишком слаба.

      Лицо чародея исказилось – он не любил, когда ему напоминали, что он часто теряет контроль над темной жаждой.

   – Не переживай, мне не нужна подпитка.

      Холгер кивнул.

   – Я вижу. У тебя брызги крови на лбу.

      Тыльной стороной ладони темный быстро стер красные пятна. И разозлился на себя – отреагировал, как мальчишка, пойманный на краже цветов в чужом саду.

      Только он взялся за ручку двери, как брат тихо обронил:

   – Кое-что о принцессе я не рассказал тебе, Децем.

      Кьярин по-настоящему интересовала чародея и уже давно – еще до официального знакомства в захваченном Аркиоле. И потому он остановился.

   – Тебе не показалось странным, что ее высочеству стало плохо после лечения изнасилованной девушки?

      Разве что немного. Он тогда подумал, что для потомка иномирца Рина слишком слабенькая. Но это легко объясняла усталость и переживания о своей судьбе.

   – Прежде чем отослать дочь в Аркиол на два года, король проверил ее возможности втайне от нее самой. Кьярин – идеальна кандидатура на управление Сторожевыми Столбами, через нее власть мог бы получить и ее муж, если бы она не поспешила консуммировать брак с тем ничтожеством.

      Темный поморщился. Он все это знал. Зачем проклятый повторяется? Тянет время? Глупо.

   – Так вот, принцессе стало дурно не из-за артефакта. Она уже была свидетельницей зверского отношения с женщинами, теперь это ее слабое место. Ей тогда было тринадцать лет, Децем. Ты готов узнать, что произошло с твоей невестой?

      Заинтригованный, он кивнул. А выслушав рассказ герцога, улыбнулся восхищенно:

   – Боевая девчонка! Не боится испачкаться.

   – Ты главного не услышал, Децем. Если будешь действовать нахрапом, ты ее сломаешь. Мизгиру нужна сильная королева, когда над страной нависла угроза войны.

      Темный поморщился:

   – Да все я услышал, Кайрон, успокойся.

   Обойдя собеседника, он нажал на ручку. Дверь не открылась. Принцесса забаррикадировалась? Какая наивная девочка!

   Хмыкнув, Тенебриш встряхнул руками. Слетевшие с кончиков пальцев золотые искры прошли сквозь дубовые доски, не повредив древесину. И вскоре послышалось металлическое звяканье откинутой щеколды и скрежет ползущего по полу сундука.

   – Децем, если ты мечтаешь построить великую темную империю, так начни с ее сердца – довольной и счастливой императрицы.

      Вот это уже было лишним! Тенебриш разозлился. Родственничек пытается манипулировать? Думает, что нашел его слабое место? А вот уж и нет! Сердцем темной империи станет правитель, а не его жена.

      Что-то объяснять, доказывать, когда в паре метров находилась славная игрушка, было лень. И чародей поставил точку в ненужном разговоре.

   – Доброй ночи, Кай, – пожелал он, прежде чем закрыть за собой дверь.

   – И тебе, Децем, – равнодушно отозвался герцог.

      К себе в комнату, расположенную в конце коридора, он не ушел. Некоторое время считал бесшумные шаги от одного конца коридора к другому. Считал долго. Целую вечность.

      Пока не услышал девичий стон.

      Холгер застыл.

      Стон раздался снова. Едва слышный, мелодичный… полный неги.

   Выражение удивления на некогда безмятежном лице сменилось отчаяньем.

   Принцесса застонала в очередной раз.

   Мужчина оперся о стену спиной и запрокинул голову назад, ударившись затылком. Отчаяние сменилось яростью. Шрам, чародейская метка подчинения, открывшись, заливал кровью одежду.

   Опустившись на пол, Холгер с силой ударил по нему кулаком. Раз, второй… Он молчал, хотя хотелось орать, крушить все вокруг. Вместо этого он стискивал зубы и вымещая ярость на широких досках, пятная их своей кровью.

   Когда его чуткий слух перестал ловить чувственные стоны, с удивлением заметил сбитые кисти.

   Призвав родовой меч с пробегающими по лезвию язычками ярко-зеленого пламени, прижег раны. Магический огонь древнего артефакта залечивал и не такое. Жаль, душе он помочь не мог.

   С помощью Скайлира на всякий случай стерев кровавые следы своей слабости, генерал ушел в свою комнату.

***

   Первое, что Децем увидел, вызвало в нем темную волну гнева. Кровать в комнате пуста... Его обманули! Кайрон заговаривал ему зубы, давая принцессе фору! Но как он обошел проклятие? Если бы он отпустил ее, то корчился бы на полу от боли… Он же спокойно философствовал о гипотетической темной империи.

      Значит, здесь что-то не то.

      Вмиг успокоившись, чародей огляделся и заметил тканевую перегородку. Заглянув за нее, широко улыбнулся.

      Ее высочество, лежа в ванне, полной пены, изволила почивать. Тенебриш коснулся воды – комнатной температуры. Ну, хоть волосы мокрые она скрутила на голове и спрятала под теплым платком. Вовремя он вернулся – еще полчаса-час и принцесса завтра шмыгала бы носом.

      Получается, сегодня он ее благодетель? По просьбе Кьярин отыскал пропавшую поселянку, предал жестокой казни ее обидчика, а теперь спасает от болезни и саму принцессу. Точно благодетель!.. Чудная мысль позабавила темного.

      Усилив сон девушки чарами, он подошел к кровати. Только теперь обратил внимание, что на ней лежало полотно для вытирания, белье и скучное платье цвета мышиных какашек.

      Развернув ткань, чародей вернулся за принцессой. Вынув легкое тело из воды, подержал его над ванной, позволяя стечь каплям. Хрусталь и серебро на нежно-розовой коже… В свете масляных ламп зрелище показалось ему безумно привлекательным.

      Когда он завернул ее в полотно, Кьярин вздохнула. Открыв зеленые глаза, по-особенному яркие сейчас, она испуганно ахнула.

   – Ты спишь, – монотонным голосом произнес чародей. – И видишь сон, Рина.

      А Холгер оказался прав – она сильная, раз сумела преодолеть чары.

   – Спи, Рина, спи…

      Принцесса подчинилась.

      Он же решил подумать, как быть дальше, принимая ванну.

   Два заклинания – и вода, взбурлив, очистилась и потеплела. Сбросив запыленную, с прилипшими репейниками, утыканную сосновыми иголками одежду, Тенебриш расположился в коротковатом для него пыточном устройстве из меди.

      Он поспешил с Кьярин, несомненно. Не с того начал. Но это и понятно: поганка вышла замуж и подарила какому-то недоноску свою невинность вместе с короной Мизгира, перечеркнув чужие планы. А еще принцесса была дивно хороша во всех ситуациях: испуганная в домашнем халате, когда он взял Аркиол штурмом; в роскошном платье на балконе замка, когда герольд объявлял о помолвке; в мокрой тунике у озера… Но притягательней всего она была сейчас. Сейчас, когда единственное, что стояло между его желанием и вожделенным телом, это ткань и обещание, данное брату…

      Тенебриш тряхнул головой, разбрызгивая с черных волос воду. Нет, он не хотел думать о Холгере. Только не сейчас.

      Но слово сдержать придется. Не из-за родственных чувств, само собой. И не потому, что он поклялся. Клятву можно нарушить – Эшкиль далеко и снисходителен к своим немногочисленным служителям. Всего-то и придется расплатится маленьким жертвоприношением… Холгер об этом знал, отчего и был так настойчив в попытках достучаться до его прагматичной части души.

      Что ж, достучался. Он не станет принуждать или очаровывать свою недотрогу. Он приручит ее постепенно – и она придет к нему сама. Сегодня же они проведут ночь в одной кровати и при этом будут просто спать.

      Закончив омовение, темный переоделся в темно-красный халат, разыскав свои вещи среди горы сундуков в углу.

      Принцесса спала, разметавшись в постели. Платок все еще скрывал ее серебристо-пепельные волосы, и чародей решил позаботиться о своей будущей королеве. Что в этом дурного? День добрых дел продолжался.

   Сдернув тряпку, он пальцами распутал влажные пряди. Отработанное на кудрях другой женщины, его матери, заклинание постепенно досушило волосы принцессы, и они мягко засеребрились в полумраке комнаты.

   Рука чародея невзначай скользнула на шею Кьярин. Под пальцами трепетно билась жилка. Нежная кожа притягивала, будто моля о поцелуе…

   Темный замер. Что плохого в том, что он ее поцелует? Всего один мимолетный поцелуй не изменит принятого решения.

   И он не удержался от соблазна. Приник губами, прокладывая влажную дорожку из поцелуев от ушка принцессы до небольшой груди, прикрытой тканью. Слегка прикусил лилейную кожу, оставляя над ключицей алые следы – такие метки, оказывается, ставить приятно. Приятно до безумия…

   Девушка застонала. Чуть жалобно, но так волнующе, что он задохнулся от резко нахлынувшей волны возбуждения.

   К шэйшу все договоры и правила! Совесть у него гибкая.

   Чародей откинул мешающее покрывало. Обвел жадным взглядом расслабленное тело. Небольшая, но полная и округлая, даже когда девушка лежала, грудь, тонкая талия, мягкая линия чуть впалого живота, длинные стройные ноги... Увиденное восхитило темного, и с нехарактерной для него нежностью он провел кончиками пальцев от шеи до живота Кьярин. Гладкое, шелковистое на ощупь, манящее тело... Вся эта красота с недавних пор принадлежала ему, и принцесса это скоро поймет. А не поймет – ей же хуже... Нет, не так. Он будет терпелив и убедителен. И Рина осознает, как ей повезло, что она досталась ему, а не кому-то еще…

   Руки мужчины по-хозяйски накрыли девичью грудь. Сжали осторожно, стараясь не причинить боли. Почти сразу Децем с волнением ощутил, как твердеют под его ладонями горошины сосков.

   Не удержавшись, он жадно впился ртом в нежную вершинку, затем с гортанным стоном слегка прикусил розовый сосок второй.

   Девушка, дернувшись, сквозь сон попыталась его оттолкнуть.

   – Рина, какая же ты горячая, – прошептал он в ее губы, прежде чем раздвинуть их языком.

      Целуя, зарылся пальцами в шелк ее волос.

   Принцесса, замычав, начала просыпаться, и ему пришлось прерваться, чтобы добавить новую порцию чар.

      Нечто волнительное, запредельно порочное было в том, что она спала, когда он ее ласкал. Уже не недотрога, а спящая красавица из древней сказки…

   – Рина, ты моя, – произнес чародей охрипшим голосом, медленно ведя рукой вдоль ее тела. – Только моя.

      Ему нравилось касаться ее кожи. Такой безупречной, бархатной и горячей... О да, горячей!.. Девушка, даже сквозь сон сопротивляясь, пылала от его ласк – губы алели, порозовели щеки и грудь. Дыхание было прерывисто.

      И он перешел к более изысканным ласкам, которые лишь раз подарил своей любовнице из чистого любопытства.

      Прикусывая и зализывая безупречную кожу, проложил дорожку из огненно-жалящих поцелуев к низу живота девушки. Надавив, раздвинул ее ноги и накрыл ладонью нежные складочки. Осторожно поглаживая пальцами, целовал стройные бедра, беззастенчиво оставляя свои метки.

      Спящая принцесса плавилась от страсти – его пальцы чувствовали ее возбуждение.

      И темный был горд собой: пересиливая собственные желания, он покорял гордую недотрогу.

   Девушка жалобно всхлипнула сквозь сон. А затем сдалась, подчиняясь своей жажде – изогнулась, приподнимая бедра. Пользуясь моментом, чародей просунул под нее руку и сжал упругое полушарие. И это была победа! Пускай и спала покоренная, но это была его победа!

   Пальцы заменили губы и язык.

   Кьярин застонала, заметалась в его руках.

   Касаясь языком сосредоточия ее женственности, Децем наслаждался своими ощущениями. Ему нравилось все – ее вкус и аромат. Упоительным было и понимание, что она была в его власти.

      Круговыми движениями языка, он распалял ее, предвкушая, как снимет чары, когда погрузится языком в ее влажность. Он предвкушал ее шок…

   И вдруг Кьярин застонала. Ее тело застыло, захваченное вихрем наслаждения.

      Слегка разочарованный, он уткнулся лицом в ее напряженный живот, ловя последние отголоски ее удовольствия. Дождавшись, когда спящая чуть успокоится, коварно накрыл ладонью нежный холмик. Усиливая давление, подвел ее к новой вершине удовольствия и деактивировал сонные чары.

      Приподнявшись на локте, заглянул в лицо принцессы. Ее неприкрытое желание, растерянность и недоумение стали высшей наградой.

   Глядя в потрясенные зеленые глаза, он тихо произнес:

   – Я хочу, чтобы ты знала: мужчины – не все звери. И даже те, кто звери, могут быть ласковы со своими женщинами.

      Предвидя истерику, вмиг усыпил ее. И уже больше для себя добавил:

   – Ты будешь помнить это, Рина. И только попробуй завтра сделать вид, что не помнишь.

      Девушка забылась в наведенном тревожном сне. Его же возбуждение стало непереносимым.

      Чтобы не поддаться соблазну, Тенебриш набросил на обнаженное тело принцессы покрывало. И только потом подарил себе разрядку.

      Растянувшись на узкой кровати рядом с Кьярин, он накрыл рукой ее живот. И в этот миг пришло осознание: если бы не обещание, прежде всего самому себе, здесь мог бы уже расти его ребенок… Ребенок. Не будущий монарх Мизгира, способ заполучить королевские артефакты, а просто ребенок, сын или даже дочь. Его и Кьярин.

      Мысль принесла странное удовлетворение. И умиротворенный он уснул.

      А почти на рассвете задребезжало магзеркало. Поминая Эшкиля, выпутался из кокона одеяла, в которое завернул себя вместе с принцессой. И тотчас смолкнул, когда увидел встревоженное лицо матери.

   – Децем, я с дурными новостями! – начала она разговор резко, забыв поприветствовать его.

   – Слушаю, – Тенебриш подобрался.

      Теперь на кровати рядом с все еще очарованной принцессой сидел истинный темный – холодный, невозмутимый, равнодушный к чужим желаниям и чувствам.

***

За окном розовел горизонт, когда я проснулась, услышав петушиные рулады. Громкая, но почему-то охрипшая птица не унималась, возвещая сиплым голосом о начале дня.

   Открыв глаза, улыбнулась. Давненько я так не высыпалась! Приятная расслабленность и нега переполняли непривычно легкое тело. Довольно потянулась и села в постели.

   Я не сразу заметила темные пятна.

   А заметив, захотела умереть. От стыда и ужаса.

   Милосердная Мать… Я все вспомнила… Все!

   Щеки горели. Меня трясло от ужаса и отвращения, а еще – от злости на саму себя. Как можно было не проснуться, испытывая такое? Как?!

   И какой все-таки Тенебриш урод! Это ведь неправильно! Воспользоваться моим состоянием – бесчестно с его стороны!..

   Хотя, о чем я?! Он же темный, служитель бога зла!

   И ему очень повезло, что он ушел до того, как я проснулась! Иначе попался бы под горячую руку – появились бы и у него метки, только на лице. И я бы не посмотрела, что он чародей!

   Едва ли не рыча, я быстро привела себя в порядок, не забыв с помощью целительского амулета убрать темные пятна на коже. Очередная коричневая туника и штаны были надеты за считанные минуты. Хоть я кипела от гнева, попадаться Тенебришу на глаза голой неразумно – мало ли что сбредет ему в безумную голову?

   Когда за дверью послышались шаги, я уже успокоилась и ждала появления темного со страхом. Ничего ему я не сделаю, даже наглую физиономию не расцарапаю – не та у меня ситуация и возможности, чтобы открыто конфликтовать. Я даже не смогу смотреть ему в лицо – видеть триумф в черных глазах из-за того, что меня предало тело? Как же стыдно…

   В комнату постучали.

   О, случилось чудо – и у Тенебриша появились манеры?

   – Войдите, – разрешила я.

   Дверь открылась, впустив мрачного Холгера и улыбающуюся хозяйку постоялого двора.

   – Доброе утро, ваше высочество, – в один голос произнесли они. Только если женщина светилась от радости, об герцога можно было охлаждать игристое вино.

   – Доброе утро.

   А еще мне очень не понравился его взгляд – как будто я чудовище о трех головах, которое он видит впервые в жизни.

   – Ваш завтрак, ваше высочество! – Радушие госпожи Эльмы смягчило впечатление, которое произвело на меня поведение мужчины. – Надеюсь, он понравится, как и в первый ваш приезд, два года назад.

      Поставив поднос с тарелками на стол, она вышла.

   – Постарайтесь не затягивать свою трапезу, принцесса. – Из голоса Холгера ушел лед, оставив взамен скуку. – Мы выдвигаемся через полчаса и будем идти весь день без остановок.

   – Почему? – я напряглась, в душе ликуя.

      Дядя! Точно, это он виноват в спешке! Но почему так быстро? Даже с помощью Эйрики он не мог продвинуться в глубь страны так быстро, чтобы чародей испугался и поспешил в столицу.

   – Таково решение вашего жениха. – Лицо герцога было нечитаемым в плане эмоций. – Спросите у него.

      Решив не строить догадки и уж тем более не спрашивать «жениха», принялась за еду, заставив себя забыть о присутствии нарочито-равнодушного аристократа. Постояв еще немного, он пожелал приятного аппетита и покинул меня.

      И вот, что забавно, голод не отступил, несмотря на ночное «приключение» и «милое» начало утра.

      Деревенский завтрак – это нечто невероятно вкусное. Каша, вареные яйца и мясо. Хрустящий, еще горячий хлеб, мед и парное молоко, пахнущее грушами. Как мне объяснили, чтобы появился тонкий аромат, коров десять дней кормят по вечерам грушами. Впервые необычное молоко я попробовала именно здесь, в Пеньках, два года назад, когда с охраной оправлялась в ссылку. Что отец меня отправляет потому, что не хочет видеть, я решила по глупости. Сейчас понимаю: он попросту не хотел, чтобы я оказалась в эпицентре скандала с бывшей королевой.

   Доедая хлеб с медом, окончательно успокоилась и решила, что мне вновь повезло. Невообразимо повезло! Богиня в очередной раз уберегла Мизгир от темного – он не понял, что я все еще невинна, хотя мое тело было полностью в его власти.

   А его бахвальство и триумф можно пережить. И даже не показать, как мне плохо. Уроки мачеха преподала ценные, научив не выказывать свои истинные чувства.

   Подумаешь, мне спящей чародей доставил удовольствие… Главное, что не я ему, нелюбимому. А принуждение и насилие, пускай и такое мягкое, не делает мужчине чести.

   Так настраивая себя, мысленно вернулась в прошлое, пропустив через себя эмоции, вызванные мелочным поступком мачехи. Когда отец инспектировал восточные города, королева Велора приказала придворным и слугам «забыть» о моем дне рождения. Что ощущает девочка на свое четырнадцатилетие, когда его вроде бы и нет? Сложно понять, пока не окажешься в подобной ситуации. В тот день меня поздравили всего четыре человека: няня, телохранитель, посол Ирдийской империи и Холгер.

   Именно Холгер, вручая сладости и книги, предупредил о замысле королевы. И я покинула свои покои во всеоружии. Я видела, как придворные отводят глаза, встречаясь со мной взглядом. Видела, как улыбалась довольная мачеха. И улыбалась ей в ответ.

   Я заставила саму себя поверить, что так и нужно. Я держалась, хотя обида и злость душили за горло.

   А когда вернулся отец и, преподнеся мне в подарок очередной семейный артефакт, поинтересовался, что еще желает получить его дочь, я попросила не ругать королеву. Не ругать за излишнюю щедрость в честь дня моего рождения. Король заинтересовался – и приказал принести ему счета…

   Это был единственный случай, когда открыто пожаловалась, и отец встал на мою сторону, наказав мачеху. Не потому, что он меня любил, нет. А потому, что жена должна стоять на страже внешнего благополучия семьи, особенно когда во дворце иноземные гости.

   Тенебриш не спешил злорадствовать. Я ждала напряженная, будто натянутая струна, а он все не подходил, отдавая приказы своим людям или разговаривая с кем-то по магзеркалу.

   Чуть расслабившись, я даже смогла узнать, как племянница Сэймона. Оказалось, не все так плохо: послезавтра она будет отправлена в храм богини, где жрицы приступят к исцелению ее души. А еще родственники связались с ее женихом-купцом, и тот уже спешил к своей любимой, не думая от нее отказываться. Я даже записала его имя – при случае поспособствую его процветанию в торговле, ведь подобные люди на вес золота. Тот, кто верен своим близким, своей женщине, чаще всего верен и короне.

   Вскоре мы покинули гостеприимные Пеньки. И началась для меня мука…

   Когда ждешь неприятностей, когда точно уверена, что они случатся, вопрос только, когда именно, время тянется медленно. Тягостные ощущения не покидали. Каждый раз, когда косилась на невозмутимого чародея, в животе что-то сжималось.

   Неудивительно, что третий день путешествия показался мне сложнее, чем первый или второй.

   Рассчитывая, что ехать будем до вечера, я удивилась, когда в полдень Тенебриш приказал сделать привал. Остро запахло травяным отваром – бедный мой желудок даже заурчал в предвкушении обеда.

   Ничего не понимаю… Чародей торопится в столицу с наследницей на поводке? Или повода для спешки нет? И Холгер мне соврал?

   Солнце припекало, и некоторые солдаты разделись по пояс. Поигрывая мускулами, занимались своими делами.

   Тренированные, крепкие тела, отмеченные шрамами – возмутительное зрелище, как сказала бы няня. Она вообще ненавидела военных, называя их развратниками и убийцами. Боюсь, Глая внушила бы свои взгляды на мир и мне, если бы не Мак. Хоть он и появился в моей жизни, когда мне исполнилось десять, ему удалось сбить некоторую спесь и сломать ошибочные представления.

   Герцог также обнажился, но немного: сбросил зачарованные кольчугу и расстегнул рубашку до половины. Он двигался по лагерю плавно и, несмотря на рельефную мускулатуру, напоминал гибкого хищника из рода кошачьих. В вырезе его темно-синей рубашки иногда мелькал круглый серебряный медальон, вероятно, подарок дамы сердца, потому что родовые артефакты у своего раба Тенебриш наверняка отобрал все. А еще я заметила, что у Холгера содрана кожа на костяшках пальцев. Подрался вчера с кем-то? Когда только успел…

   Вскоре у меня заболели глаза, и я сосредоточилась на Дымке. Шутка ли одним глазом следить за перемещением чародея, другим – на герцога?! Так и косоглазие развиться может. И кому я тогда буду нужна?.. А, кстати, это идея. Хотя нет, глупая мысль наивной принцессы, которая порой допускает мысль, что нужна она, а не трон ее предков.

   Я забылась, и то, чего боялась, случилось. На меня упала тень человека в плаще.

   – Ваше высочество, давайте пройдемся, – то ли предложил, то ли приказал Тенебриш спустя считанные минуты после того, как я начала ухаживать за лошадью.

   Оставлять разгоряченную Дымку не хотелось, но пришлось.

      Сделав несколько шагов в сторону орешника, буйно разросшегося посреди осин, темный обернулся и грубо бросил:

    – Холгер, за мной!

      Отчетливо услышала, как скрипнул зубами Кайрон, и невольно ему посочувствовала. Воин, прошедший подготовку в храме бога Войны, вдобавок неподвластный магии внушения, служит темному чародею! И главная ирония судьбы – он легко может убить Тенебриша, но находится в полной его власти.

      А еще, если вспомнить, что они братья, то и вовсе ситуация ужасна.

   Орешник, осина, дубы… Кроны становились гуще, лес – мрачнее. Шли долго, подальше от лагеря.

   Что-то мне уже не по себе. Зачем так далеко заходить? Почему нельзя с помощью магии обезопасить наш разговор в пределах стоянки? Не понимаю… Или чародею захотелось прогуляться, или он решил… Нет! Не буду даже мысли допускать о подобном.

   Тенебриш, оставаясь в своем черном, на вид очень тяжелом плаще, вызывал ассоциации со стаей ворон, оголодавших после зимы и несущихся на вспаханное поле с алчностью, пересиливающей осторожность. Вороны – неприятные птицы, вестники смерти, а еще любят выклевывать глаза у трупов… Ой, я снова думаю не о том!

   Тенебриш остановился на небольшой поляне, окруженной осокой и гигантскими репейниками. Под ногами неприятно чавкало – похоже, под землей протекал родник, который не нашел себе выхода на поверхность. Или же где-то есть скрытое травой русло небольшого ручья...

   – Моя дорогая принцесса, у меня две новости.

   – Плохая и хорошая, – не удержалась от иронии.

      И снова мой дурацкий характер дал о себе знать: было страшно, но язык останавливаться не хотел.

   – Плохая и хорошая? Это как посмотреть, – хмурый Тенебриш поморщился. – Добрая новость для вас – плохая для меня. И наоборот, та, что нравится мне, не придется по вкусу вам.

   Мне уже страшно. Стиснув зубы, ждала чего угодно, но темный обрадовал:

   – Ваш дядя пересек границу Мизгира в сопровождении небольшой армии.

      Услышанное и недовольная физиономия чародея наполнили мое сердце триумфом. Да! Получил, негодяй, щелчок по носу?

      Но поверить полностью в прекрасную весть я себе не разрешила, да и нужно было делать вид, что я ничего подобного не подозревала, что не отправляла сестру в Лонкарду за помощью.

   Скептически поинтересовалась:

   – И как он преодолел Сторожевые Столбы? Да еще с целой армией?

      На хмуром лице дернулась мышца.

   – Ваша сестра… она сбежала из обители Милосердной Матери и обратилась за помощью к королю Лонкарды. Как член королевской семьи, она имела право разрешить ему войти в Мизгир вместе с солдатами.

      Я горжусь своей сестрой. Не побоялась уйти с убежища, сделала все, как я ее просила по магзеркалу. Будь у меня возможность, я не подвергала бы ее опасности, но, увы, это Эйрика находилась возле границы, а не я. Нет, все-таки она очень смелая для своих лет.

   – А теперь хорошая новость для меня, – криво усмехнулся чародей.

      Я насторожилась, потому что успела забыть, что новость не одна.

   – Мои люди выкрали Эйрику прямо из шатра короля Джанбега, и теперь обе принцессы Мизгира в моей полной власти.

      Внутри все заледенело. Как?.. Не может быть! Чародей лжет?

      Темный, приблизившись, заглянул мне в глаза. Какой же страшный у него взгляд – безразличный и пустой!

   – Вы понимаете, что это значит, ваше высочество? – Его узкие губы изогнулись в циничной усмешке.

      И этот взгляд... Он не мог принадлежать мужчине, который провел со мной ночь. После нежеланной с моей стороны близости, после интимных ласк, которые он мне подарил с несвойственной темным чародеям щедростью... он смотрел так, как будто был абсолютно равнодушен.

   – Вы понимаете, ваше высочество? – повторил он.

      В горле пересохло, и я смогла только кивнуть.

   – Это значит, ваше высочество, что я вправе выбирать: жить старшей принцессе, утратившей невинность, или, убив ее, подождать пару лет, чтобы младшая, Эйрика, вошла в брачный возраст. Быть консортом или королем? Скажу честно, для меня выгоднее второй вариант, Кьярин.

      Я задохнулась от ужаса. Так вот зачем он меня позвал! Сейчас он меня убьет! И, скорее всего, руками герцога Холгера! Недаром же приказал ему следовать за нами?!

   Может, сознаться, что консуммации не было? Что чародей все еще может стать королем?..

   Я лихорадочно думала, пытаясь просчитать варианты развития событий. Сказать – и этой ночью как-нибудь бежать, не доезжая до места встречи с Маком? Не сказать – и умереть на болотце, среди лопухов? От рук Кайрона?.. А если сказать, то что делать, если Тенебриш решит проверить, не вру ли, прямо сейчас?!

   Времени мало, мысли скачут. Что же делать,