Оглавление
АННОТАЦИЯ
Порой приходят такие сны, от которых вся жизнь переворачивается с ног на голову. И как же хочется докопаться до истины, понять, где сон, где явь. Стереть границы между ними и окунуться в безудержную страсть.
Сны бывают разные. Но такой мне приснился впервые. Я не ханжа, нет, и совершенно не скромница, но даже меня, при всём моём больном воображении, это испугало. Сон начался с тёмной улицы. Я никогда не возвращалась так поздно ночью домой с работы, но именно с неё я шла. Во мне была эта уверенность. Откуда ещё мне, одинокой и вечно загруженной авралами на работе, было возвращаться.
Уличные фонари яркими кругами освещали асфальт. Я шла ничего не страшась, завернула во двор, для чего нужно было пройти под аркой. Тьма затаилась, словно в тоннеле, а впереди яркий свет из окон дома. Но стоило мне сделать шаг на территорию, где царил мрак, как я со всего маху угодила в глубокую лужу, не удержала равновесие и упала на колени, выставив перед собой руки. Колени больно заныли, и, кажется, я содрала кожу с ладошек. Лужа была не с водой, а с чем-то густым, вязким и липким. Я пыталась подняться, оглядываясь по сторонам, но вместо знакомой арки очутилась в какой-то пещере. Откуда-то из-под потолка лился слабый зеленоватый свет, дающий разглядеть лишь нечёткие очертания.
Я запаниковала, так как почувствовала, как эта вязкая субстанция меня словно засасывает глубже. Встать мне удалось, и я попыталась добраться до берега. Я стояла по пояс в этой жиже, она была на удивление тёплой, а не холодной. И не воняла. Запах от неё исходил приятный, сладковатый. Я, с трудом переставляя ногами, осторожными шажками шла по неровному каменному полу. Сумочку я потеряла. Мокрый подол платья придерживала рукой, чтобы не мешал и не намок ещё сильнее. До берега оставалось совсем чуть-чуть, и глубина пошла на убыль. Мне было уже по колено, когда я оступилась и опять упала, неуклюже взмахнув руками. Мой вскрик поднялся под самый свод пещеры, как и эхо ругательств, когда я не смогла встать. В этот раз жижа стала ещё гуще и липче. Я не могла даже выпрямиться, мои руки увязли по локоть. Я всхлипнула, вновь паникуя. Страх набирал обороты, так как субстанция стала странно себя вести. Она поднималась вверх по моим рукам и бёдрам, я чувствовала это и пыталась вырваться. А жидкость всё быстрее поднималась вверх, приобретая плотность, скручиваясь в верёвки, которыми обвила мои руки и шею. Ноги также были оплетены. Жидкость нагревалась, становясь ещё теплее, но не обжигалась. Я со слезами на глазах дёргалась в странных путах, боясь утонуть, захлебнуться. А вязкая субстанция жила своей жизнью, исследовала моё тело, пробираясь под ткань. Я вздрагивала, когда липкие жгуты, как щупальца, то скручивались на моём животе, то пробирались вверх к грудям. И платье им не было помехой, они добирались до самых чувствительных мест. Моё тело реагировало на любое неловкое касание приятных жгутов. Их намерения стали для меня понятны, и я забилась с новой силой, решив, что страшное чудовище захотело мной полакомиться, облизывая множеством своих длинных липких языков.
Жгут на шее тянул меня вниз, и я практически задевала лицом поверхность чёрной, отражающей моё перепуганное лицо жидкости. Ткань бюстгальтера намокла и чувственно тёрлась о соски, щупальца вились вокруг них, выглядывая из декольте платья, ласкали шею и плечи. Я смотрела в своё отражение, тихо вскрикивала, когда подбородком стала задевать жидкость, и вдруг почувствовала губы, смыкающиеся на долю секунды на моём подбородке, пока он находился в этой субстанции.
Странные ощущения, дразнящие, возбуждающие, а к ним добавились ещё и острые, когда один из жгутов добрался до промежности. Я дёрнулась, протестующе вскрикнув, и тут же оказалась лицом в этой жидкости. Ощущение поцелуев на моих губах стало отчётливее. Сладкая дрожь пробежалась по телу, когда в меня ворвалось одно из щупалец. Оно атаковало мое лоно, тогда как другое тёрлось о клитор, пробравшись под ткань трусиков. Я с трудом подняла голову из жижи, чуть не задохнувшись, ловила воздух ртом, содрогаясь от удовольствия. Бёдра задвигались, ловя свой ритм, насаживаясь на гибкие щупальца. Я потеряла голову, отдаваясь во власть похотливому наслаждению, никогда ещё не чувствовала себя настольно замечательно, как в этот момент, переполненная страстью и вожделением. Я, будто сочный фрукт, исходила соком.
А эти длинные скользкие языки двигались всё быстрее, ускорялись, и, кажется, становясь всё шире, тёрлись в самых эрогенных местах. Мои соски болезненно заныли от постоянного трения, а пульсация внизу живота лишь усиливалась. Я тихо постанывала, опираясь о каменистое дно, скребла по нему ногтями, двигалась, не стесняясь своей неудовлетворённости. Жгуты тьмы были склизкими и легко проникали в моё лоно, то яростно врываясь, то замедляясь, вылизывая промежность. Я не контролировала себя и своего тела, я была натянутой струной. Все нервы выворачивало и хотелось разрядки, освобождения. Щупальца сжимали мою талию, болезненно обвивали груди, прямо поверх чашечек бюстгальтера и ткань платья. По внутренней стороне бёдер, волнующе щекоча, что-то стекало. Сладкая пытка продолжалась, жгут на шее уже не сдавливал, а ласковой змеёй вился до мочки уха, оставляя влажные дорожки то с одной стороны, то с другой. Несколько тонких щупалец ласкали мои губы.
Но я чувствовала лишь то, что наполняло моё лоно, таранило его до исступления. Я хотела поменять позу, но не могла вытащить руки из вязкой жижи. Мои ноги разъезжались от переполняющего бессилия. Хотелось взлететь, хотелось взорваться, и во мне словно сорвалась тугая пружина, я закричала, испытав настоящий экстаз, и упала без сил в вязкую жижу, которая стала настолько плотной, что я не захлебнулась и даже не нырнула в неё. Мои руки покоились на колыхающейся поверхности. Из последних сил я выбралась на каменистый берег и, опираясь рукой о режущую пальцы стену, оглянулась назад. Никаких щупалец, лишь ровная поверхность.
Проснулась я, когда во сне вышла из-под арки. Пещера закончилась, и я увидела знакомый двор и родной подъезд. Открыв глаза, долго не могла успокоить сердце. Между ног полыхало пламя неудовлетворённой страсти. Я не могла поверить, что мне такое приснилось. Даже пришлось принять прохладный душ, чтобы привести свои разлетевшиеся в голове мысли в порядок. Я долго пила чай на кухне, поглядывая на тёмный двор. Арку из моего окна было видно, и я пыталась разглядеть хоть что-то в притаившейся под ней мгле. Слишком давно у меня не было секса. Это самый простой и банальный ответ. Вот только в сердце поселился страх.
Очень нереальный, но яркий до безумия сон. Уснуть мне удалось не сразу, к счастью, сон не повторился. Наутро перед работой заскочила в магазин купить себе перекус на обед. И замерла возле кассы, когда, открыв кошелёк, увидела толстую пачку пятитысячных купюр. Я грешным делом подумала, что кошелёк чужой взяла, но, оглядев его со всех сторон, недоумённо воззрилась на пачку денег.
- Девушка, вы задерживаете очередь, - недовольно раздалось рядом.
Я рассеянно взглянула на старушку в цветастом платке, затем оглядела очередь из трёх человек и решила, что сначала стоит уйти из магазина и лишь потом подумать, откуда в моём кошельке столько бабла! Да я столько за полгода зарабатываю!
Я не знала, что делать с этими деньгами. Вроде как нужно сдать их в полицию, но как объяснить их появление, ещё сочтут за сумасшедшую. «Знаете, сегодня утром я обнаружила немерено денег у себя в кошельке, и я не знаю кто их хозяин. Извольте меня от них избавить». Проходя мимо банка, решила проверить их на подлинность, а заодно положить на карточку. Так избавлюсь от соблазна их потратить, вдруг объявится хозяин.
Целый день на работе думала о своём странном сне. Наверное, пора было познакомиться хоть с кем-то даже ради простого секса. Судя по советам психологов, которые я нашла в сети, моё подсознание бьёт тревогу из-за отсутствия личной жизни.
Я украдкой читала статью, забивая очередную накладную. Работа оператора настолько монотонная и тяжёлая, что к вечеру болели не только глаза, но и спина. А сегодня она у меня не просто болела, а ныла в пояснице. Давненько такого чувства не испытывала, да и бёдра тоже жаловались на что-то. Только на что? Спорт я забросила, когда поняла, что в девять вечера я просто никакая и ещё один час физически не смогу выпрыгивать в фитнес-клубе, а по утрам туда наведываться откровенно лень. Бег по утрам? Так я по утрам бегаю, когда на работу опаздываю. А начальница у нас очень строгая, сама лично проверяет опоздавших и если таковых найдёт – лишение премии. Я старалась не опаздывать, но порой трудно встать с кровати, особенно после выходных, кои требовалось проводить в обществе семьи и слушать о том, какая я несчастная, что до сих пор одинокая.
Я не считала себя красавицей. Глядя в зеркало, даже не могла сказать, что конкретно во мне может привлечь мужчину. Глаза обычные, серые, в последнее время печальные, нос небольшой, без отличительных черт. Просто нос. Губы средние, тоже не тонкие, не толстые, самые типичные. Я, даже накрасившись, смотрелась обычно. Прямые каштановые волосы хоть распускай, хоть заплетай, ничего во внешности не менялось. Но я их убирала, так как начальница не любила красавиц. Поэтому в штат себе набрала таких же серых мышек, как я, требуя от нас строгих деловых причёсок и минимум косметики на лицах.
Захлопнув зеркальце, тяжело вздыхая, заметила, как из кабинета выползла наша директриса и окинула зал зорким взглядом. Предприятие у нас небольшое, всего три кабинета: директорский, бухгалтерия и большой зал операционистов. Скромный интернет-магазин. Операционистов пять, все женщины. Мы и поговорить между собой не могли, даже во время обеда. Денег платили мало, но зато регулярно, а это было главное. Агата училась на заочке и боялась потерять источник дохода. У Татьяны было двое детей и муж, который вечно плавал по три месяца, а потом пил столько же. У Ольги единственной всё было отлично, и она обещала, что уволится, как только выйдет замуж, правда, что-то свадьба всё откладывалась. Ну и пятый оператор я – Семенова Анна Артёмовна.
- На свидание собралась? – тихо шепнула мне Ольга, когда Мегера скрылась в кабинете.
Я отрицательно покачала головой, тихо шепнув:
- Прыщ выскочил.
- О! – расстроенно протянула коллега. – Незаметно. Так что не переживай.
- Спасибо! – улыбнулась ей в ответ.
Вот так обычно мы и общались. Парой слов перекинулись, и дверь директорского кабинета открылась, а сама Тамара Аркадьевна грозной тучей выплыла из неё. Опять нас оглядела, не заметила ничего подозрительного и удалилась.
И всё же, отчего у меня болят бёдра?
Возвращаясь домой, с большой опаской заходила под арку, но ничего сверхъестественного не произошло, и я, переведя дух, поспешила в подъезд. Жила я в двушке, доставшейся мне по наследству от бабушки. Я её плохо помню, она проживала слишком далеко, и навещали мы её крайне редко. Родители постоянно были заняты, а одна я не ездила в этот район города. Теперь вот после смерти родственницы я оказалась её наследницей и уже три года жила самостоятельно.
Возраст мой близился к тридцатнику, мужчины, что появлялись в моей жизни, оставляли после себя испачканную пепельницу, измятую простынь и разбитое сердце. Наверное, поэтому я в последнее время перестала наивно надеяться на появление принца. Все они принцы, пока не окажутся в твоей постели.
Наскоро приготовив себе ужин, заглотала его, сидя перед телевизором, который перекрикивали соседи. У них была очень бурная жизнь, они то ругались, что впору полицию вызывать, то любовью занимались так, что побелка с потолка сыпалась. Я печально вздохнула, сегодня был именно день примирения. Мерный стук начинал раздражать. Нет, я не была приверженцем приличий, чтобы считать, что любовью надо заниматься, когда все спят и так, чтобы никто не слышал, это была просто зависть. Я тоже любила покричать, когда в моей квартире появлялся залётный любовник, чтобы доказать соседям сверху, что и у меня тоже это самое бывает и так же ярко и громко. И ничего, что любовник полный ноль, и я симулирую, но соседям хотелось доказать обратное. Теперь не доказываю, только злюсь, мечтая найти себе такого же страстного мужа. Я, естественно, против избиения женщин, вот только прекрасно понимала соседку Маринку, почему она ещё не развелась.
Выключила телевизор, приняла ванну и унылой амёбой растеклась в кровати. Из-за буйных соседей пришлось переставлять кровать. Теперь там, где обычно у людей спальни, у меня гостиная, зато до моей спальни практически не доносится мерный стук и томные стоны.
Уснула практически сразу и оказалась на залитой солнцем поляне. Её окружали тропические деревья, я точно оказалась не в России. Да и высокая, по колено трава, в которой я стояла, была мне незнакома. Небо удивительно чистое. Поляна была усыпана непривычно огромными цветами с алыми лепестками. Яркие бабочки, величиной с мою ладонь, порхали над ними, периодически садясь, чтобы полакомиться нектаром.
Я погладила пальчиками это буйство красок, склонилась, чтобы почувствовать сладковатый пряный аромат. Обхватила ладонями один из цветков, поражаясь шелковистости лепестков. На душе стало так радостно и спокойно, а вид прекрасного создания, смело севшего на цветок, который я держала, поражал воображение. Разноцветная бабочка, смешно двигая хоботком, пила капельку нектара, который сочился из пестика, спрятанного среди тычинок с ярко-жёлтой пыльцой. Источаемый растениями аромат настолько одуряюще сладок, что рот наполнился слюной, а в животе заурчало от голода. Когда хрупкая красавица вспорхнула, обдувая меня ветерком, я подцепила капельку нектара и попробовала её на вкус. Он был подобен мёду, такой же сладкий и вкусный.
Я увлеклась, подцепляя сладкие капельки и посасывая палец, выискивала цветы побольше, переходила от одного к другому, пока не нашла поистине огромный. Его пестик был достаточного размера, чтобы облизывать его как леденец. Потрясающе вкусно – не оторваться. Я сначала слизывала нектар, пока не поняла, что он сочится из самой верхней части. Потом, наклонив чашечку цветка к себе, просто стала сосать, как из трубочки, пить этот нектар, которого в пестике было много. В животе больше не урчало, там разгорался пожар, словно я выпила алкоголь. Солнце припекало, я вспотела и стала раздеваться. Скинула платье, бюстгальтер, оставалась лишь в трусиках и туфлях. Я хотела найти бутон еще больше, чтобы утолить проснувшуюся ненасытную жажду. Я, как оголодавшая, ходила по огромной поляне, приближаясь к самому центру.
Но вдруг подул ветер, и тучи заслонили солнце. Я подняла голову, обнимая себя руками. Плохое предчувствие пронзило моё сознание, и в ту же секунду трава ожила. Она стала оплетать мои ноги, обжигая, будто крапива. После мгновенных вспышек боли по венам растекалось тепло. В голове образовался туман. Я не заметила, как упала на спину, и лишь вздрагивала от очередного жгучего укуса, после каждого из них приходила волна наслаждения. Трава оплетала моё тело, и не было ни одной клеточки кожи, которая бы не горела. Только лицо и шея остались нетронутыми. Я смотрела на серые тучи, проплывающие в вышине, и улыбалась, чувствуя себя пьяной.
Я, словно бутон, наполнялась сладкой негой, по телу прокатывались разряды будоражащей дрожи. Трава уже не жглась так сильно, но тёрлась, вилась вокруг сосков, под грудью, на талии, бёдрах. Но мне было этого мало. Я хотела иного наслаждения. Я чувствовала, что меня переполняет сок, нижние губы набухли, груди отяжелели так, что готовы были лопнуть. Вдруг небо надо мной заслонили удивительной красоты крылья. Огромная бабочка летела ко мне. Я задрожала от возбуждения, готовая от вида этого совершенства забиться в экстазе. А прекрасное создание опустилось на меня. Её мохнатое брюшко закрыло собой весь обзор. Я приподняла голову, чтобы увидеть, как длинный тонкий хоботок, приятно щекоча мои бёдра, исследовал меня. Я раздвинула ноги шире, так как терпеть ноющую боль между ними стало практически невозможно, и вот, наконец, пришло успокоение. Хоботок проник в моё изнывающее лоно и бабочка начала пить мой нектар. Я, как переполненный соком пестик цветка, готова была излиться от резковатых движений нетерпеливого хоботка. Закатив глаза, запрокинула голову и молила бабочку испить меня до дна, иссушить мои озёра сладострастия, я хотела освобождения, и оно накрыло меня с головой. Я изливалась, заходясь в иступлённом крике. Ошеломляющее чувство!
Распахнув глаза, не сразу сообразила, что я дома, в своей кровати, вся мокрая и потная. Одеяло, сорочка и даже волосы оплели меня, как та трава на поляне. Я села на кровати, поправляя сорочку и откидывая одеяло. В спальне было на удивление душно. Сладковатый аромат витал в воздухе. Я открыла окно и долго стояла, подставляя прохладному ночному ветерку разгорячённое лицо. Боже, ну что мне за сны снятся? То лужи, то бабочки. Что следующее? Я вся была липкая и решила, что нужно поменять постельное бельё, затем принять душ, прежде чем вновь постараться уснуть. Времени было всего четыре часа утра.
Оглядывая себя со всех сторон перед зеркалом, не увидела никаких следов от травы на мне, всё же это был сон, просто очень реалистичный. Забравшись в ванную, вдруг поняла, что я не просто липкая, но и сладкая. Просто по привычке облизала губу, и она оказалась приторно-сладкая, точно мёдом намазанная. И даже между ног было липко. Мазнув пальцами в промежности, я поднесла их к лицу, осторожно понюхала. Аромат с поляны, сладковатый и дурманящий. Я, не задумываясь, лизнула пальцы, убеждаясь, что вкус точно такой же, как и нектар, который я пила из пестика цветка. Вновь окунув пальцы в лоно, с трудом остановила себя, запрещая облизывать свои пальцы в таком соблазнительном, прозрачно-янтарном, переливающимся на свету бликами нектаре.
Вместо этого стала тщательно тереть себя мочалкой, особенно между ног и бёдра, по которым из меня так обильно стекал нектар, что приходилось заново начинать мыть ноги. Вышла я из ванной через полчаса. Кожа больше не была липкой, благоухала привычным ароматом геля для душа, хотя стала немного красной и зудела от того, что я перестаралась. Зато больше ничего не напоминало о пугающем сне. Я же в нём очень отчётливо представляла себя цветком, и в меня свой хоботок вводила огромного размера бабочка. И это мне безумно понравилось, как и экстаз, будоражащий кровь. Вторую ночь подряд я испытала его. Вторую! Да у меня они за всю жизнь пару раз всего и были, да и то такие вяленькие, что я теперь полна сомнений, а правильно ли я считала их экстазами, может, просто разрядка и не более того.
Окно прикрыла, выглянув во двор. Всё та же арка, всё та же ночная мгла. Я даже проверила кошелек, на всякий случай, но в нём больше денег не появилось. Успокоившись, легла досыпать и тут же ухнула в сон без сновидений, чтобы практически через минуту открыть глаза под звон будильника.
Тело моё отказывалось двигаться, я чувствовала себя разбитой. Хотелось плюнуть на всё и лечь в кроватку, чтобы меня придавило одеялом дней так на «-цать». Надоела мне эта работа. Серые будни, да и всё, что окружало меня, было тусклым и скучным. Нарядившись в единственное цветастое платье, решила подкрасить губы. Эффект, конечно, был, пусть и небольшой. Я стала чуть менее грустно выглядеть и, удовлетворённая своим видом, прихватила сумочку и направилась в сторону метро, заодно по пути привычно заскочила в магазин купить себе что-нибудь на обед, и, как вчера, замерла у кассы, рассматривая новенькие купюры красненького цвета.
- Да что же это такое? – испугалась я не на шутку. Это же ненормально, когда каждое утро появляются деньги после аморальных и откровенных снов.
- Опять пятитысячные? – устало поинтересовалась продавец-кассир. Она, видимо, меня запомнила, а я её нет. Но кивнула, протягивая ей одну из новеньких купюр.
Пришлось заходить в банк и опять класть деньги на карточку. На работе так глубо погрузилась в свои мысли, что привлекла внимание начальницы. Она раза три пригрозила, что лишит премии, а я лишь мысленно усмехнулась. У меня теперь такая премия, что год могу не работать. Осталось только понять – это плод моего больного сознания или же всё реально?
По ощущениям тела – реальность. Тягучая боль в пояснице и между ног не давала сомневаться в том, что я пережила настоящий экстаз. Да и липкий и безумно вкусный нектар, вытекающий из меня ночью, я тоже чётко помнила, хотя утром ничего подобного не повторилось. Опять же в квартиру ко мне никто не проникал. Дверь закрыта на два замка и цепочку. Если только через окно? Бред, конечно, это же неудобно – на четвёртый этаж по карнизам взбираться. Шутка ли, насильник – скалолаз.
На обеде решила кое-что проверить. Пустой офис как раз располагал поползать по сети, выискивая то, что мне снилось. Должны же сексопатологи иметь своё мнение на этот счёт, да только всемирная паутина сыграла со мной злую шутку, подкинув вместо форумов развратные картинки и видео, на которые я не преминула взглянуть. Во мне взыграло женское любопытство. Я захотела сравнить и поняла, что моё воображение меня ещё щадит. По сценарию мультипликаторов я обязана была непременно умереть, или превратиться в страшного монстра после соития с непонятной сущностью, имеющей очень длинные щупальца, да и бабочка обязательно оказалась бы монстром.
Вдруг захотелось узнать, а что дальше. Что ещё приготовило для меня моё воображение? Закрыв сайты, откинулась на спинку стула, нервно грызя ноготь. Хочу. Это чёткое желание сформировалось у меня в голове, а между ног уже привычно опалило страстным огнём. Я хочу узнать что дальше. Это было выше моего понимания и очень безрассудно. В офис начали возвращаться девчонки после обеда, сетовали, что я зря с ними не пошла. Но мне некогда было есть, у меня другие проблемы: как погасить иной голод, который во мне разрастался с каждой картинкой из моего сна.
Галдёж коллег несколько мешал, и я сбежала в дамскую комнату. Запрев дверь, встала возле раковины, рассматривая своё отражение. За моей спиной чёрные кафельные плиты чередовались с бежевыми, и на фоне них я опять показалась себе серой, неприметной. Даже помада и та стёрлась с губ. Зуд не прекращался. Удовлетворять себя прямо здесь жутко противно. Нужно было придумать отмазку, причину сбежать домой. Но Мегера не отпустит. Как дотерпеть до пяти часов? Сполоснув холодной водой лицо, немного успокоилась. Подставила ладони под прозрачную струю воды, как вдруг лампа надо мной мигнула и погасла.
– Эй! - возмущённо крикнула, ведь явно кто-то выключил свет, который тут же ярко вспыхнул, а я растерянно огляделась вокруг. Я вновь оказалась непонятно где! Только что стояла в кромешной тьме, а через миг оказалась по пояс в холодной воде перед небольшим водопадом!
- Эй, это уже не смешно! – крикнула таинственному шутнику. Ну не могла же я уснуть в туалете. Только не там! А вдруг я ударилась головой? А вдруг валяюсь на кафельном полу и истекаю кровью? Дверь же заперта, меня не спасут, и я умру.
- Эй, слышите меня. Верните меня обратно! Я не хочу умирать в туалете!
В ответ тишина, хотя какая может быть тишина, когда вода с огромной высоты падает вниз, создавая постоянный гул. Я решила, что пора выбираться на берег. Водопад сам был лесным и небольшим, примерно метра три в высоту. Из воды выглядывали огромные валуны, и чтобы выбраться на сушу, приходилось их огибать. Я придерживала подол платья, осторожно ступала, вспоминая, что так уже было.
- Повторяешься, - усмехнулась я невидимому шутнику. Оглядываясь на тропические деревья, отметила, что это опять не Россия.
Солнце стояло высоко, припекало. Туфли мешали шагать ровно, но я боялась их снимать, еще поранюсь. От прохладной водички зуд между ног прошёл, и вообще я себя чувствовала лучше, в душе покой, словно домой вернулась, и только беспокойство о моём теле там, в реальности, сильно портило настроение.