Купить

Чистый блеф. Вера Окишева

АННОТАЦИЯ

Свадьба – как много в этом слове. Брызги шампанского, крики «Горько!», весёлый смех, пожелания крепкого семейного счастья. Радостное событие в жизни новобрачных. Но счастье может разбиться в один момент, а все надежды невесты на светлое будущее – рухнуть, если незваная гостья Смерть навестит праздник, забрав себе жениха.

(Все имена, названия и события вымышленные, все совпадения случайны)

ПРОЛОГ

Визг тормозов нарушил лесную тишину. Два чёрных седана с тонированными стёклами вырулили на лесную просёлочную дорогу. Грунтовка разлеталась из-под шин, но водители не боялись испортить свои дорогие автомобили. Кортеж остановился возле небольшой поляны. Высокую траву качал лёгкий ветер, и в свете луны прогалина казалась озером, безмятежным и умиротворённым.

Из второй машины вышли двое. Открыв заднюю дверь, они вытащили из автомобиля сопротивляющегося молодого мужчину, который оглядывался вокруг, крича и требуя от похитителей немедленно назвать свои имена. Но те, не слушая угроз в свой адрес, повели его куда-то, схватив под руки, связанные за спиной. Пленник был высок и одет в модный костюм с кипенным цветком в петлице воротника. Белоснежная сорочка особенно ярко выделялась в сумерках.

А в первой машине на заднем сиденье – тоже со связанными за спиной руками – билась о дверцу, пытаясь выбраться, девушка в свадебном платье. Она с ужасом провожала взглядом своего жениха. Его же отвели подальше от дороги, а затем в ночной тиши прозвучали четыре приглушённых хлопка.

Невеста рыдала, кричала, но ничего не было слышно сквозь кляп, вставленный ей в рот. Она в отчаянии мотала головой, но не отводила взгляда от медленно падающего в траву жениха. Один из убийц сделал контрольный выстрел, затем похитители вернулись в свою машину, и кортеж рванул дальше.

ЧАСТЬ 1

Вдова в подвенечном платье

ГЛАВА 1

Свадьба – как много в этом слове. В его звучании слышатся радостные голоса новобрачных, их клятвы верности, согласие жить долго и счастливо – в богатстве и в бедности, в болезни и здравии… В этом слове хрустальный перезвон бокалов, громкие поздравления гостей и искренние пожелания счастья.

А для кого-то свадьба – это сплошные нервы и ни одного хорошего воспоминания, ведь алкоголь на таких торжествах льётся рекой, а о закуске мало кто вспоминает. Профессиональный тамада не всегда в силах правильно управлять неадекватными гостями, так и норовящими то устроить заплыв в небольшом фонтанчике возле крыльца престижного ресторана, то подраться, а то и украсть невесту или жениха.

Альбина Адамовна работала в развлекательной сфере более пяти лет и не раз видела, как солидные директора огромных концернов за считанные часы превращаются в настоящих свиней, показывая своё гнилое нутро. Алкоголь – зло, богатство – тоже.

Но в этот день очередного мероприятия женщина, поправляя свои платиновые кудри, лишь тяжело вздохнула, молчаливо признавая, что свиноподобные хозяева жизни платят сумасшедшие деньги за то, чтобы творить всё, что им вздумается.

Альбина осмотрела огромный, празднично украшенный зал элитного столичного ресторана «Асмадей». На танцполе разнузданные мужчины откровенно лапали своих силиконовых девиц, задирая им платья. Девушки противно смеялись, одни пытались выбраться из назойливых объятий, а другие закидывали длинные ноги на бёдра партнёров, изображая страстных танцовщиц.

Жениха и невесты в очередной раз за столом не оказалось, а на их местах сидели два самых весёлых гостя со стороны жениха и изображали новобрачных. Альбина вздохнула и стала выискивать ещё хоть что-то соображающих подружек невесты. Те были наряжены в лиловые платья, и увидеть их среди гостей не составило труда.

Набрав воздуха, Альбина Адамовна решила, что пора развлечь гостей, хоть перестанут заливаться водкой.

– Настенька, а где же наши жених и невеста? – громко позвала тамада брюнетку, одну из подружек невесты – девушка как раз пыталась выпить шампанского, что-то вещая официантке, которая понуро кивала – кажется, она в чём-то провинилась перед светской львицей.

Гости оживились, радостно оглядываясь на целующих друг дружку в щёки друзей Ника. Самого жениха, конечно же, никто не нашёл, да и невесты не было видно.

Анастасия отставила бокал и стала зазывать остальных подружек невесты к себе. Девушки в лиловых платьях воронами собрались в стаю и загалдели, словно торговки на рынке, требуя выдать им Людмилу и Ника.

– А ну-ка, признавайтесь! Кто украл жениха и невесту? – весело спросила тамада, пытаясь вычислить затейника очередной, пока ещё не надоевшей шутки.

Третий раз за вечер украли. Сначала это были девчонки. Друзья жениха отсчитали солидную сумму американскими купюрами за то, чтобы Людмилу вернули. Затем похитили жениха. Подружки невесты не растерялись, и вновь друзьям жениха пришлось платить. Альбина Адамовна всегда поражалась тому, как легко пафосные девицы умудряются разводить мужчин – те даже не поняли, что заплатили, и деньги перекочевали в наманикюренные ручки подружек невесты.

Интересно, а сейчас кто будет платить? С этой мыслью Альбина выискивала взглядом шутников и громко требовала сознаться, кто украл жениха и невесту, но гости хранили молчание, лишь вертели головами по сторонам и улыбались, предвкушая веселье, которое всё никак не начиналось.

В стане телохранителей почувствовалось волнение. Мужчины нервно переглядывались и общались между собой по рации, пока не прозвучал властный приказ:

– Всем оставаться на своих местах.

Командир охраны, Туринов, который следил за безопасностью гостей, вышел на середину танцпола, приказав всем сесть за столы.

– А что происходит? – не понял брат Ника, Алекс, встав со своего места. – Где мой брат? Где Ник?

– Прошу занять своё место, – холодно приказал ему Туринов, – и не выходить никому из зала. Где господин Штеф, мы выясним.

Приглашённые на свадьбу гости возмущались около часа, пока не прибыла полиция, и не стало понятно, что жениха и невесту украли на самом деле – как выяснилось, даже пришло требование о выкупе.

Гости исчезали на глазах. Альбина Адамовна видела, как вместе с полицейскими прибывали ещё и адвокаты, представители очень важных гостей, которым нельзя было светиться в прессе, особенно в скандальных новостях. В итоге остались лишь самые близкие друзья и родственники новобрачных.

Альбина была вымотана до предела. Туфли ужасно жали мизинцы, да и голод проснулся. Она старалась соблюдать диету и не есть после шести, но представители правопорядка так вымотали ей душу, что хотелось забыть об ограничениях и взять хотя бы кусок белоснежного свадебного торта, украшенного воздушным кремом и изысканными розами.

Оба брата жениха требовали сейчас от оперативников более эффективной работы. Выкуп не был проблемой, и собрать его могли за считанные секунды.

Альбина Адамовна подозвала официанта и попросила кофе – ночь обещала быть бесконечно длинной, а на завтра у женщины назначена другая встреча. Тамада гордилась собой и тем, как практично подходит к своей работе – всегда требует предоплату, ведь порой после торжеств невозможно выбить деньги – то начинаются придирки, то требования о скидке. Пару раз Альбину Адамовну откровенно кидали, но она не унывала. Богатство – временное явление, сегодня ты на Олимпе, успешен и знаменит, а завтра можешь так резко и низко упасть, что будешь завидовать нищим. Женщина прожила немало лет и видела многое.

Официант поставил перед ней чашку с чёрным ароматным напитком. Альбина улыбнулась красивому мальчику и попросила принести ей торт. Не пропадать же добру. А полиция всё опрашивала и опрашивала гостей, а время всё уходило.

Покачав головой, женщина вдруг подумала, что шансов найти заложников живыми ничтожно мало. Это только в кино спецназ блестяще проводит свои операции, а жизнь разбивает о правдивую серую реальность любые блестящие инсценированные захваты.

Печально смотреть на родственников. Оба брата со своими жёнами и уставшими детьми сидят за столом в полном отчаянии. Дети плачут от усталости, кто-то уже спит, лёжа на диванчиках возле стен.

Со стороны невесты гостей в разы меньше, ведь Людмила сирота. Недавно ушёл из жизни последний её родственник – дедушка по отцовской линии, Трофим Иванович Исаков, основатель крупнейшей корпорации «Итармент», специализирующейся на военной промышленности.

Альбина Адамовна краем уха слышала о покойном и о том, что он потерял сына и невестку в автокатастрофе. На свадьбе присутствовали лишь подружки невесты с покровителями, которые, используя свои связи, уже увезли барышень домой.

Женщина сняла под столом туфли, протяжно выдохнув и испытывая несравнимое ни с чем удовольствие, затем сделала глоток восхитительного кофе и отправила в рот первую ложечку с тающим на языке десертом. Свадьба миллиардеров – это поистине искусные повара, специалисты своего дела. И раз всё так обернулось и торжество прервалось настоящим похищением, то нужно порадовать себя и свой желудок, чтобы набраться терпения. Из цепких лап полиции ещё никто не уходил быстро, не имея крутых связей. А именно такими знакомыми женщина не могла похвастаться, поэтому надеялась только на то, что оперативники как можно скорее во всём разберутся и отпустят её домой.

Но надежды не оправдались, на рассвете пришло ужасное известие – в Подмосковье, недалеко от небольшого дачного посёлка, нашли труп жениха. Полиция была брошена на поиски невесты, а Альбина Адамовна выпила за душу усопшего стопку водки, сетуя, что уходят молодые, красивые и щедрые.

***

Всё произошло так быстро, что несчастная понять не успела, как с кляпом во рту оказалась в машине, где её связали режущими руки верёвками. Похитителей было несколько, все мужчины в чёрном камуфляже, в шапках-масках. Девушка уловила аромат дорогого парфюма и услышала, как похититель – тот, что сел рядом с водителем, – созвонился с кем-то и сказал в трубку короткое: "Взяли".

Боль впивалась в кожу, руки саднило и сводило челюсть. Отчаяние и страх поднимались из тёмных глубин души. Вот она – расплата за все грехи. Когда-то это должно было произойти, а девушка так надеялась, что всё осталось в прошлом.

Ехали долго, сначала по трассе, потом по ухабистым лесным дорогам. Скорость была сумасшедшая, и девушка закрыла глаза, устав плакать и пытаться выплюнуть кляп, чтобы умолять похитителей сжалиться над ней. На заднем сидении трясло особенно сильно, она то и дело скатывалась вниз, один раз даже головой ударилась, но третий похититель, который сидел рядом, подтягивал бедняжку обратно, усаживая прямо.

Милая забота, если бы не одно «но»: мужчины, скорее всего, не простые бандиты, таких опрятных только в кино можно встретить. От них исходили ароматы дорогостоящих парфюмов, которые простым обывателям не по карману. Вышколенные и молчаливые похитители пугали своей отчуждённостью. Таких не разжалобить, но они и не наслаждаются мучениями своих жертв.

Хотя о чём она только думает! Её похитили и, наверное, потребуют выкуп, а единственный, кому она была нужна – дедуля – умер. Сколько теперь стоит её жизнь?

Девушка зажмурилась и усмехнулась, понимая, что ничего не стоит. У её жизни нет цены и не потому, что нет таких цифр, а потому, что платить некому. А ведь ещё недавно ей казалось, что для счастья нужны лишь деньги, много денег, теперь же она окончательно уверилась, что для счастья нужна только жизнь. Если ты мёртв, то и деньги тебе уже без надобности, на тот свет их не заберёшь.

Машина влетела в дачный посёлок, проехала по запутанным улочкам и остановилась возле одного из особняков. Дождавшись, когда ворота медленно откроются, водитель тронул автомобиль с места.

Похитители действовали очень быстро – скупые движения, никаких лишних разговоров. Один вытащил девушку из салона машины, второй закрыл ворота, третий распахнул дверь в подвал.

Жертва не захотела безропотно идти, она вновь попыталась закричать, ведь дачный сезон в самом разгаре, кто-нибудь обязательно услышит, главное – верить и бороться за свою жизнь, цепляться за любую возможность спастись.

Девушка лягалась и брыкалась, но держащий под руку похититель практически дотащил её до лестницы, ведущей вниз, в ярко освещённый проём подвала. Устав бороться, он закинул лёгкую девушку на плечо и быстро сбежал по ступенькам. Один из похитителей остановился во дворе, прислушиваясь к ночной тиши. Слышался треск сверчков и звуки музыки, где-то кто-то гулял. Мотыльки бились о стекло ламп уличных фонарей. Сонная тишина накрывала посёлок. Мужчина развернулся и тоже спустился в подвал.

Небрежно сбросив девушку с плеча так, что она не упала, но неловко пошатнулась, нёсший её мужчина легко развернул похищенную к себе спиной. Одной рукой крепко ухватил за подбородок, приподнимая лицо, вторую же просунул между её связанными запястьями и спиной. Девушке было больно, она протестующе замычала, но чужой захват на шее не давал вывернуться, удерживая на месте. Второй похититель вытащил из ножен хищно сверкающий полированным клинком армейский нож.

Девушка замерла, испуганно посмотрев в глаза мужчины – серые, холодные, бездушные. А потом с удвоенной силой взбрыкнула, пытаясь вырваться.

– Людмила Викторовна, не шевелитесь, и всё будет хорошо, – строго приказал сероглазый, приближаясь.

Но разве она услышала? Девушка глухо зарыдала, бросая косые взгляды на опасное оружие. Вот так и закончится её жизнь, едва начавшись. Всего двадцать два года, это же так мало!

Холодное лезвие легко резало ткань платья, задевало кожу, и в этот миг жертва замирала, сильно зажмурившись. Третий похититель помогал рвать на девушке одежду, орудуя таким же ножом. Он же вспорол лёгкую сетку чулок и снял туфли. Девушка чувствовала, что от страха готова опозориться. Сжимала колени вместе, рыдала и вздрагивала каждый раз, когда к коже прижимался холодный металл.

Похитители раздели её догола. Полностью обнажённая, связанная и униженная, девушка предстала во всей своей красе перед тремя мужчинами, которых словно и не волновали её прелести. Бандиты собрали испорченные вещи в пакет, затем сняли с жертвы все украшения. Когда последнее кольцо перекочевало в карманы похитителей, они решили, что на этом хватит. Подвели девушку к чистому, явно новому матрацу, который лежал в углу, приковали цепью за шею. Замок защёлкнулся возле самого подбородка, ключ покинул скважину, а затем и трое мужчин оставили свою жертву одну.

Свет в подвале погас, дверь чуть скрипнула, прежде чем с неприятным грохотом закрыться. Девушка разревелась ещё сильнее, отпуская накопившийся страх. Это не всё? Они надеются на выкуп? Истерический смех рвал лёгкие, но воздуха из-за кляпа не хватало, чтобы от души посмеяться. Свернуться калачиком не давали связанные за спиной руки, шею сдавливала цепь. Девушка сумела лишь подтянуть к груди колени и постаралась поспать. Ничего хорошего для себя она больше не ждала. Её убьют… Завтра или послезавтра… Таймер начал обратный отсчёт.

***

Когда подступила старость? Андрей Дмитриевич Уткин так и не понял. Просто вдруг время остановилось на миг, и ушла Олечка, жена и верная подруга. Всё изменилось. Уже три года пустота и одиночество преследовали мужчину. Рядом с Олечкой он всегда чувствовал себя молодым и задорным. Вся жизнь, казалось, впереди, и он всё успеет, всего добьётся. Но вот подросли дети, затем внуки, и он остался совсем один, никому не нужный старый дед.

Андрей Дмитриевич не роптал, принимая как данность то, что дети строили своё будущее, в котором ему не нашлось места. Сам был таким же – лишний раз к родителям не ездил, так что уж ждать от своих.

По ночам приходит особенная тоска. Бессонница заставляет выходить на крыльцо, смотреть на звёздное небо и надеяться, что где-то в небесах есть тот заветный рай, в котором тебя ждут. Закурив, Андрей Дмитриевич оглядел укрытый в сумеречный саван дачный посёлок. Свою квартиру в городе он разменял и разделил деньги между сыновьями, чтобы они смогли свить уютные семейные гнёздышки. А сам переехал загород. Здесь была особенная прелесть, особенный воздух, здесь чувствовалась лёгкая поступь осени. Ночи становились всё холоднее. Выпустив облако дыма, мужчина проводил его взглядом.

Вдруг сонную тишину нарушили звуки музыки.

– Молодёжь, – проворчал Андрей Дмитриевич, вспоминая юность. Тогда была другая музыка, другой ритм жизни. Всё было иначе.

Мимо его забора пронеслась на бешеной скорости машина.

Уткин недовольно покачал головой. Он подошёл к калитке и проследил взглядом за красными огоньками автомобиля. Вдруг машина остановилась, а густые седые брови мужчины приподнялись в изумлении.

– Приехали-таки, – усмехнулся старик.

Сосед Ковальчук со своей крикливой женой давно не появлялись на даче. Им милее был заграничный берег. Каждое лето улетали в Италию, в этом году что-то рановато вернулись. Андрей Дмитриевич проследил, как машина въехала в ворота.

– Ну, значит, завтра зайду, пропущу с Игорьком пару стопочек. Послушаю, что там за границей нового.

Докурив, Уткин поднялся на крыльцо, когда вдруг опять послышался шум шин, и соседи отбыли восвояси.

Андрей Дмитриевич слыл человеком подозрительным и дотошным. Он вернулся к калитке и бросил провожающий взгляд уже в другую сторону, а потом и вовсе вышел на дорогу, чтобы дойти до особняка Ковальчука. Окна в доме были погашены, ворота заперты. Заглядывая за решётку забора, старик забеспокоился, хотя ничего подозрительного и не увидел.

До самого утра Уткин не находил себе места. Он пытался вспомнить номер машины соседей. И стоило заре заняться на горизонте, решил позвонить Игорьку. Тот долго не брал трубку, но всё же в динамике раздался чуть хрипловатый мужской голос.

Сосед переживал за своё имущество, поэтому и принял вызов. Андрей Дмитриевич осторожно выспросил у него, приезжали ли они ночью проведать дачу, а когда оказалось, что нет, да и никому из родственников в столь поздний час не взбредёт в голову странная поездка в дом, который внутри ещё неблагоустроен, Ковальчук попросил посмотреть, что с дачей.

Уткин, конечно же, согласился, да и по-соседски у него имелись ключи от особняка Игорька. Старик тут же собрался и сделал обход. Внимательно осмотрев следы от колёс машин, Уткин заметил отпечатки ботинок, ведущие не к крыльцу, а к лестнице в подвал. Неясное беспокойство охватило старичка. Он спустился вниз, подёргал ручку. И вдруг услышал неясный шум.

– Кошка, что ли? – пробормотал Андрей Дмитриевич, прислушиваясь. Он нашёл нужный ключ и попытался открыть дверь. Когда же ему это удалось, то он обомлел и, хватаясь за сердце, присел на ступеньку, во все глаза рассматривая обнажённую девицу с распущенными светлыми волосами, скрывающими зарёванное лицо с подтёками косметики. Во рту у несчастной была тряпка, руки связаны сзади бечёвкой, но ужаснее всего смотрелась цепь: новая, хромированная, блестящая ровными звеньями. Она обвивала тонкую шею, оставляя после себя красные следы.

– Батюшки святы! – выдохнул старичок, приходя в себя.

Запах мочи ударил в нос Уткина. Девушка лежала на грязном матрасе и была в очень жалком и плачевном состоянии, она смотрела на старика со смесью паники и мольбы.

Недолго думая, мужчина прикрыл дверь и вернулся к себе домой, чтобы вызвать полицейских, а заодно позвонил Ковальчуку и рассказал о своей находке. Игорёк чуть инсульт не схлопотал. И Андрей Дмитриевич его прекрасно понимал. Ведь теперь проблем у Игорёчка будет столько, что за год не разделаешься.

Полиция прибыла достаточно быстро, чуть меньше часа прошло, а старик уже вновь открывал дверь подвала, где всё так же, в той же позе лежала девушка и горько рыдала.

Старик спохватился, что ничего не объяснил девице, сразу бросился звонить, а ей-то и словом не обмолвился. Что она о нём подумала? Старый дурень, как мысленно обозвал себя Уткин, долго извинялся перед страдалицей, укрывая худенькие девичьи плечи прихваченной с собой фланелевой рубашкой.

***

Ли Сон Джу в семье Исаковых появился ещё во время Советского Союза. Маленького мальчика Трофим Иванович привёз из Северной Кореи. Правда, не усыновил, но воспитал, дал образование, а впоследствии они стали настоящими друзьями. Юный Сон Джу был предан Трофиму Ивановичу и со временем занял подле него должность поверенного. Он прекрасно разбирался не только в делах корпорации, но и в том, что творилось в семье Исаковых. Старый кореец всегда чтил память усопших родителей, которые погибли у него на глазах, когда ему было всего шесть лет. А ещё Ли боготворил Трофима Ивановича, ведь тот в свои двадцать три года не побоялся взвалить на себя ответственность за чужого беспризорника.

Сам Исаков не сразу нашёл себе избранницу, начинающую актрису, выпускницу ГИТИСа, Александру Валерьевну Лебедеву, покорившую его сердце с первого спектакля. Он признался ей в любви, и девушка ответила на его чувства. Трофим Иванович, не задумываясь, сделал Александре предложение, они расписались. Им пророчили счастливую и долгую семейную жизнь.

До сих пор господин Ли порой винил себя в том, что жена Исакова ворчала на своего мужа за участие в его судьбе. Они часто сильно ругались и, в конце концов, актриса ушла от мужа, забрав сына Виктора.

Больше в жизни Исакова не было женщин, так как он не предавал свою любовь, никогда не забывал об Александре, помогал ей и сыну. А та нашла себе другого мужчину, благополучно вышла замуж, сменила фамилию и жила в Санкт-Петербурге, блистая в театре и время от времени вспоминая о бывшем муже, когда приходила нужда.

И если в личной жизни у Трофима Ивановича ничего не ладилось, то бизнес, напротив, набирал обороты и креп. Война – прибыльная жила, практически неиссякаемый источник дохода. Исаков удивлял и поражал Сон Джу своей деловой хваткой и интуицией. Он не только знал, с кем можно вести дело, но и снискал уважение у правительства страны. С ним советовались, к его словам прислушивались. И даже в старости Трофим Иванович не оскудел умом, до самой смерти вёл дела железной рукой. Этому он обучил и Сон Джу, а тот передал свои знания сыну. Исаков для Ли был всем: отцом, примером для подражания, господином и практически богом.

Тем обиднее было для корейца видеть полное неуважение оставшейся от покойного сына Исакова единственной наследницы, Людмилы Викторовны. Когда девочке было только восемь лет, её родители трагически погибли. Как ни старался Трофим Иванович, но установить родственные связи с сыном у него не получилось.

Тот злился на отца за то, что его бросили в детстве. Необоснованные обвинения Исаков-старший не оспаривал, чтобы не порочить светлое имя любимой жены, которая ушла из жизни при странных обстоятельствах в период творческого кризиса. Поговаривали, что она не перенесла того, что её стал забывать зритель. Так ли это или нет, правду мало кто знал. Но умерла Александра в психиатрической клинике, куда часто наведывался Трофим Иванович, не в силах оставить возлюбленную.

Внучка выросла первостатейной стервой. Она не ставила деда ни во что, зато с превеликим удовольствием тратила его деньги, спуская их на ветер. Исаков прекрасно понимал, что не может контролировать взбалмошную девицу, поэтому предусмотрел пункт в завещании, что войти в полное право наследования она сможет только после того, как выйдет замуж, причём девственницей.

Людмила вначале этот пункт хотела проигнорировать, вот только смелости проверить, как далеко зайдёт Трофим Иванович в своём упорстве, пятнадцатилетней девчонке не хватило, а когда в один прекрасный день она осталась с заблокированными банковскими картами, то и вовсе испугалась оказаться на паперти с протянутой рукой. Это было предупреждением – если зарвавшаяся наследница не будет вести себя подобающе своему статусу, то останется в нищете.

Девочка, лишённая в раннем возрасте родительской ласки и опеки, воспитанная гувернантками и слугами, устраивала вечно занятому дедушке бойкоты, сбегала из дома, разгуливала одна по Москве, ночевала у подруг. Но телохранители всегда находили её и возвращали домой.

Время шло, а характер у Людмилы не менялся.

Сон Джу сам слышал, как пару раз девица, разговаривая с кем-то по телефону, сетовала, что старик всё никак не умрёт. Она ждала этого момента, чтобы, наконец, заполучить полный доступ к его деньгам. Она нашла себе идеального мужа, щедрого в её понятиях, чтобы обойти хитрую уловку деда, которая даже после его смерти не давала Людмиле пустить по миру бизнес – ведь до замужества она не имела права самостоятельно распоряжаться наследством, так как все действия должны были одобряться Ли Сон Джу. Как поверенный Исакова, тот имел право подписи.

После смерти самого Трофима Ивановича девушка изменилась – это заметили многие. Она больше не угрожала никому именем своего почившего покровителя. Притихла, что-то обдумывая и приглядываясь к своим кавалерам, коих было предостаточно. Ли знал, что она пыталась составить соглашение на будущую жизнь, да только быстро поняла, что подобная бумажка ничего не стоит.

Поверенный, как мог, исправно выполнял возложенные на него Трофимом Ивановичем обязательства и, конечно же, не одобрил свадьбу с Ником Штефом. Сон Джу не мог допустить, чтобы руководителем корпорации «Итармент» стал американский Казанова, любитель роскошной жизни, имеющий всего лишь три нефтяные вышки и вкладывающий свои сбережения в сланцевую нефть в надежде на будущую прибыль. Но разве мог Ли остановить жаждущую свободы от его попечительства наследницу? И вот во что вылилась обычная свадьба! В сущий кошмар!

Теперь же Сон Джу стоял возле дверей в палату, куда определили госпожу Штеф, и слушал отчёт доктора Виноградова. Тот заверял его, что девушка не пострадала. Лишь получила ушибы, да кожа оказалась местами содрана, но первый осмотр не показал ни переломов, ни внутренних повреждений. Врач, мужчина в возрасте, с уставшими карими глазами, попросил Ли уговорить девушку сделать снимки.

Кореец тяжело вздохнул, поблагодарил доктора и кивнул своему помощнику Уварову, чтобы тот открыл дверь. Осторожно заглянув внутрь палаты, Ли на несколько секунд замер, рассматривая сжавшуюся в комочек блондинку, которая затравленно следила за его появлением. Она сидела, поджав колени, и куталась в одеяло. Настороженно провожала своего поверенного взглядом, как дикий зверёк.

Доктор предупредил, что у девушки стресс. Смерть мужа и страшная ночь в подвале пошатнули психику пациентки, а недавно принятое успокоительное пока не подействовало. Но очень скоро девушка заснёт, а до этого момента доктору хотелось бы сделать все нужные процедуры, чтобы поставить диагноз и приступить к лечению.

– Господин Ли? – тихо позвала Людмила.

Кореец скупо улыбнулся и осторожно приблизился к кровати.

– Как вы себя чувствуете? – вежливо уточнил он, отмечая, в каком плачевном состоянии находится девушка. Всегда ухоженная, она превратилась в тень той роскошной блондинки, которая кружила мужчинам головы.

Девушка всхлипнула, спрятав лицо в коленях.

– А как вы думаете? – глухо поинтересовалась она, медленно поднимая лицо.

– Соболезную по поводу смерти вашего мужа.

– Муж? – усмехнулась Людмила. Но вместо того, чтобы в своей манере разозлиться, уткнулась в колени, всхлипнув. – А я была замужем? Это какой-то кошмар. Муж. Где это видано, чтобы муж погибал прямо на собственной свадьбе, а?

И она вновь подняла на корейца покрасневшие от слёз глаза.

– Вы заберёте меня домой? – тихо уточнила Людмила, явно нервничая.

– Да, да, не беспокойтесь. Как только врач отпустит.

– Не хочу ждать. Мне страшно.

– Не стоит волноваться, – кореец постарался уговорить девушку успокоиться, он понимал её страхи, видел, в каком она состоянии, но мог лишь одно – пообещать, что скоро она будет дома. – Давайте поскорее закончим со всеми процедурами, тогда мы сразу уедем отсюда.

Людмила немного поупрямилась, но на удивление быстро согласилась. Ли видел, как сильно она хочет поскорее покинуть больницу, поэтому договорился с доктором, что ночь Людмила Викторовна проведёт дома, а утром они вернутся, чтобы дообследоваться.

Когда же Ли доставил Людмилу домой, то заметил, как робко она переступила порог и с большим удивлением воззрилась на корейца, который поклонился ей и пожелал спокойной ночи, а сам собрался уезжать.

– Вы не останетесь? – удивилась девушка, поглядывая на слуг, которые, как и положено, при появлении хозяйки, выстроились в ряд и поприветствовали её поклоном.

– Нет. Вы теперь замужняя дама, а я больше не ваш опекун.

– Постойте!

Старый кореец заметил откровенный страх и панику на лице Людмилы и усмехнулся. Девушка когда-то терпеть не могла Ли и его нравоучения, а сейчас сама цеплялась за поверенного, словно он был единственным путём к спасению.

– То есть вы теперь не мой опекун, и я предоставлена сама себе?

Кореец ошибся. Он подумал, что Людмила боится, а она всего лишь осознала, что теперь свободна. Но и на это у Ли был заготовлен хороший ответ.

– Всё, что касается вашей личной жизни и наследства – да, вы вольны решать сами, но я всё ещё курирую вас по вопросам корпорации, и моя подпись дублирует вашу. Это обязательное условие, которое прописал в завещании ваш дедушка. Вы не вправе принимать самостоятельных решений по поводу корпорации, так как господин Исаков прекрасно понимал, что вы совершенно не разбираетесь в бизнесе.

Людмила явно выдохнула с облегчением, чуть расслабилась.

– Доброй ночи и до завтра, – вежливо произнесла она, хотя поверенный ждал иного ответа.

Он усмехнулся. Всем известно, как сильно меняются люди, оказавшись на грани жизни и смерти – до неузнаваемости. Видимо, страх и пережитый стресс заставляли Людмилу сдерживаться. Но долго ли она будет такой покладистой?

– Господин Ли, – остановила его Людмила у самого порога, когда дворецкий распахнул перед мужчиной двери, выпуская в ночную прохладу последнего месяца лета, – как вы думаете, меня хотели убить?

Кореец поджал губы, зло глядя в ночную мглу. А девушка ждала его ответа, прижимая руки к вороту платья, которое привезла в больницу горничная по требованию поверенного.

– Не думаю, что дошло бы до этого, – попытался сгладить острые углы Сон Джу, оборачиваясь к Людмиле.

Но её такой ответ не удовлетворил, и девушка уточнила:

– Но могло?

– Сложно сказать наверняка. Я думаю, что полиция успела бы вас спасти. Ведь велись переговоры.

Девушка кивнула своим мыслям, медленно отвернулась и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Слуги чуть ниже кланялись при её приближении, а Людмила Викторовна даже не замечала этого.

Сон Джу стало её жалко, но и обманывать он не собирался. Операция провалилась. Полиции пока не удалось установить личности похитителей, а за выкупом пришёл бездомный мужчина, которому неизвестный приказал забрать деньги, брошенные в мусорный контейнер, как и требовали бандиты. Бомж ничего толком не смог сказать, а преступники больше так и не позвонили.

Возможно, девушку спас лишь счастливый случай.

Многие не верят в случайности, но не Сон Джу, которого игра судьбы спасла в детстве. Он на своём опыте знал, что у русских хорошо развита интуиция, и они всегда слушают её, порой совершая необъяснимые для других наций поступки. Именно случайность когда-то привела Трофима Ивановича к разрушенному артобстрелом родному дому Ли, она же не позволила ему пройти мимо, заставила узнать, если ли кто живой под обломками, и указала, где лежал Сон Джу.

Так что старый кореец верил в случайности и в порывистость непредсказуемых русских.

***

Аарон терпеть не мог Манхеттен с его небоскрёбами и высокомерными, зазнавшимися жителями острова. Словно они живут не в Нью-Йорке, а в отдельном государстве. Но именно здесь, в этом рассаднике гнилых душ, у Аарона получилось исполнить мечту и стать миллиардером.

Мужчина стоял обнажённым возле окна и пил свой чёрный кофе из белого фарфора. Невеста, перебравшись к нему жить, стала слишком сильно менять всё в холостяцкой квартире, и белый фарфоровый сервиз – лишь толика в этих переменах.

С Габриэль Дерритон Аарону Паркеру было удобно. Сногсшибательная блондинка всегда подстраивалась под его бешеный ритм жизни и приезжала по первому его звонку. Да и в сексе оказалась непривередлива.

Тонкие женские руки оплели подтянутый торс Аарона. Серыми холодными глазами мужчина посмотрел, как шаловливые женские пальцы лезут к его паху. Повернув голову, Паркер оценивающе прошёлся взглядом по заспанному лицу Габриэль. Длинные светлые локоны в беспорядке взбиты, губы припухли от поцелуев. Даже без косметики девушка умудряется быть красивой и соблазнительной.

– Доброе утро, любимый.

– Доброе утро, бэби, – отдав девушке чашку, мужчина таким образом высвободился из плена её рук. – Я сегодня улетаю в Россию.

Габриэль отпила из чашки, глядя на Паркера. У него было безупречное тело, спортивное, подтянутое. Широкие плечи, узкая талия и упругие ягодицы. Загар красиво подчёркивал спинные мышцы, которые при каждом его шаге перекатывались, заставляя девушку млеть. Засмотревшись на скульптурное тело своего божества, она не сразу услышала, о чём он сказал.

– Что? – удивлённо переспросила Гэби.

Поставив чашку на барную стойку, девушка последовала за любимым в спальню.

– Аарон, а когда мы объявим о помолвке?

– Не в этом году точно.

– Но почему? Мы же с тобой всё это не раз обсуждали. Даже сверились с твоим расписанием.

– У меня брат в России умер, – холодно осадил её мужчина.

Из-за постоянной занятости он не сумел прибыть на свадьбу к брату, и реальная жизнь вновь показала ему зубы. Раз на праздник не поехал, придётся появиться на похороны. Аарон знал, что судьба любит подкладывать свинью тогда, когда он расслабляется. Дашь слабину, и получишь новый подарочек от этой ревнивой и стервозной бабы.

Паркеру казалось, что он у судьбы в любимчиках. Она позволила ему забраться на самые дальние вершины, но и заставляла его, как акробата, идти по натянутому канату, вымеряя каждый свой шаг, контролируя дыхание, иначе падение в пропасть будет неминуемым итогом всему. И никто не подаст руки, никто не спасёт.

Та же Габриэль. Как бы хорошо она ни разыгрывала любовь, но мужчина прекрасно знал, что она любит только его деньги.

Не доверять никому Аарон научился с детства, и только Ник был единственным из родственников, к которому он оставался привязан. И вот судьба решила отобрать близкого человека.

– Сука, – выдохнул Аарон, думая о своём и застёгивая пуговицы на брюках.

– Кто? Я? – ахнула за спиной девушка.

Мужчина не заметил, как она бесшумно подошла. Обнажённая, не стесняющаяся своего тела, она сердито смотрела на него карими глазами, обиженно поджав губы.

– Я не тебе. Просто расстроен. Мы ведь планировали объявить о помолвке, столько планов – и всё придётся отложить, – попытался оправдаться Аарон.

Чувства своей женщины он пытался беречь, правда, не всегда выходило. Порой они с Габриэль ссорились, и виноват, конечно, был именно он, но она всегда первая мирилась. И Аарон любил их дикий, страстный секс после ссоры. Он вообще любил секс – как способ скинуть стресс.

Сейчас, глядя на Гэби, он решил, что время ещё есть, и стал снимать брюки.

– Ложись, – приказал он невесте, которая, сложив руки на груди, гордо покачала головой.

– Опять думаешь, что всё решит секс? Аарон, это уже не первый раз, как ты находишь повод отложить помолвку.

Мужчина криво растянул губы в ухмылке и, бросив брюки на кровать, подошёл к невесте, схватив её за подбородок.

– Бэби, я тебя не держу. Не хочешь ждать, где выход – знаешь.

Девушка всхлипнула, закусив губу.

– Ты меня совершенно не любишь? – завела она свою излюбленную песню.

Аарону нравилось, когда Гэби заливалась слезами. Он склонился и порывисто, собственнически поцеловал её, наступая. Девушка делала шаги назад, пока не ударилась о стену. Мужчина резко развернул Гэби к себе спиной, заставляя раздвинуть ноги, и грубым движением овладел ею, услышав жалобный всхлип. Сжал в кулаке пшеничные волосы на затылке, оттягивая голову Габриэль назад, тягуче поцеловал, прежде чем напомнить девушке её место.

– Гэби, последний раз предупреждаю – не дави на меня. Пока я буду в России, даю тебе шанс подумать. Уйдёшь, искать не буду.

Девушка открыла глаза и хотела возразить. Аарон знал, что она скажет, уже не первый раз она заводила этот разговор. Но именно сегодня ему надоело. Он брал девушку жёстко, как любил, не давая ей подстроиться, и она тихо всхлипывала. Но мужчина знал, что это притворство.

Вскоре, забывшись, Гэби отдалась во власть своей похоти, оттягивая зад, чтобы жених проник ещё глубже. Её неподдельное вожделение всегда подкупало Аарона. И именно Гэби могла его удовлетворить.

Она была первой женщиной из всех встреченных им с такими же пристрастиями в сексе. Аарон любил жёстко, порой даже без подготовки. Гэби обожала чувствовать его член в себе. А Паркеру откровенно без разницы, в кого его вставлять. Всех женщин он считал продажными сучками, ради денег позволяющими трахать их как пожелаешь.

Габриэль не исключение. Поэтому он никогда не кончал в неё. Просто не хотел проблем с детьми. Он сам незаконнорожденный, отверженный собственным отцом. Только Ник его признал и считал братом, помогал, как старший.

И Аарон собирался узнать, кто его убил, и отомстить за брата.

Вытащив член, Паркер стал удовлетворять себя рукой, а Гэби по привычке встала на колени перед ним и помогала языком. Аарон схватил её за волосы, заставляя откинуть голову назад, чтобы кончить на лицо девушке. Что-то в этом было завораживающе для Паркера: вид белой спермы на хорошеньком личике с припухлыми розовыми губками. Глухо застонав, мужчина выплеснул семя, наблюдая сквозь ресницы, как Гэби зажмурилась, чтобы ей не попало в глаза, и попыталась поймать сперму ртом, как героиня порнофильмов.

Да, все бабы – потаскухи. Усмехнувшись своим мыслям, Аарон зашёл в душ, чтобы смыть пот. Всё же секс помогает расслабиться и начать думать здраво. В Россию ехать было сущим безумством. Всем известно, какие дикие люди там живут, и какие бесчинства творятся в этой стране. Но мужчина хотел мести, а значит, он добьётся своего, и убийцы его брата захлебнутся собственной кровью.

Когда Паркер вышел в гостиную уже полностью одетый, Габриэль позвала его завтракать. Она тоже приняла душ в другой ванной комнате и сейчас порхала от плиты к столу в розовом шёлковом халатике, который еле-еле прикрывал упругие ягодицы. Мужчина вспомнил, как неоднократно брал свою бэби на кухонном столе в этом самом халатике. Очень удобный, он не мешал процессу, можно было просто забраться под ткань рукой и сорвать трусики.

Тряхнув головой, Аарон отогнал похотливые мысли. Отчего-то, глядя на невесту, мысли приходили об одном и том же – как бы ещё её отодрать.

– Любимый, а ты уверен, что сам хочешь лететь в Россию, это же дикая страна, а русские – звери. Я слышала, что говорят в новостях. У них там президент диктатор, а каждый второй бандит.

– Бэби, я сказал что улетаю, значит, это я и сделаю.

– Хорошо, – вздохнула Габриэль, садясь за стол напротив мужчины. – Но, милый, береги себя. Особенно берегись русских женщин – они все проститутки и работают в ФСБ.

Аарон закатил глаза, отставляя кофе и тосты. Аппетит был благополучно испорчен ревностью невесты.

– Гэби, мне не нужна другая женщина. Мне тебя хватает. Прекрати ныть.

С этими словами Паркер взял вещи, портфель. Проверил документы и, вызвав такси, поцеловал грустную невесту в губы.

– Не скучай, бэби, – произнёс он на прощание, вручая девушке золотую карту. Он знал, как поднять Гэби настроение, пока она будет его ждать.

За мужчиной захлопнулась дверь, а девушка скривилась.

– Не скучай, – передразнила она, – сукин сын. Да кто вообще тебя ждать будет.

Недолго думая, Гэби обзвонила многочисленных подруг, и они решили устроить шопинг и посетить SPA-салон. Мужчины ведь для этого и нужны, чтобы давать деньги и не мешать их тратить.

***

Рано утром в дверь особняка Исаковых позвонили. Это была идея отца – прийти так рано. Ли Ил Джу только прибыл в Москву, как тут же его доставили сюда, в подмосковную Рублёвку. А мужчине хотелось посмотреть столицу удивительной страны, пройтись по историческим местам. В суть дела он уже вник и понимал, что отец прав: наследнице Трофима Ивановича предстоит нешуточная битва, и ей нужен советник и помощник. Сон Джу приложил все усилия, чтобы дать сыну наилучшее образование, как в Америке, так и в Англии. Преподаватели Ил Джу по праву считали его финансовым гением, подающим большие надежды, но с маниакальным упорством отклоняющим самые соблазнительные предложения.

Да и внешность молодого человека не подкачала: отцовские миндалевидные тёмно-карие глаза, иссиня-чёрные волосы со стильной модной стрижкой, не по-азиатски высокая и широкоплечая фигура, доставшаяся ему по материнской линии. Сам себя Ил Джу считал больше русским, и хотя любил и уважал отца, но мать была ему ближе и роднее, возможно, потому, что не скрывала своей любви к единственному сыну и всячески его баловала.

Вспомнив о матери, Алле Григорьевне, Ил Джу тепло улыбнулся, но тут же стёр улыбку, когда перед ним открыл дверь дворецкий. Ли знал, куда ему дальше идти, а также имена всех слуг особняка.

В момент знакомства с дворецким сверху раздался пронзительный женский крик. Сорвавшись с места, Ил Джу стремительно поднялся по лестнице, выискивая нужную дверь, из-за которой и слышался этот крик. Распахнув её, Ли ввалился в спальню к хозяйке особняка, которая в одной лишь прозрачной чёрной сорочке стояла на подушке, прижимаясь спиной к стене, и кричала:

– Крыса! Крыса!

За спиной у юноши столпились служанки, которые ворчливо шептались, что госпожа всю ночь им спать не даёт своими воплями. Крысы нигде не было. Да и откуда ей взяться в особняке? Если даже охрана усилена из-за трагедии на свадьбе, мимо телохранителей и комар не пролетит, а тут – крыса. Ли выставил служанок за дверь, плотно её прикрыл и взял ситуацию в свои руки.

– Людмила Викторовна, где крыса? – первое, что спросил он, снимая пиджак и бросая его на пуфик возле будуара.

– Под кроватью, – жалобно шепнула девушка, трясущейся рукой указывая на свою кровать.

Мужчина встал на колени, приподнял одеяло и заглянул туда, где якобы пряталась крыса.

– Её здесь нет, – заверил Ил Джу и деловито пошарил рукой под кроватью, чтобы девушка видела – бояться нечего. Затем обыскал ванную, заглянул в шкаф, отодвинул тяжёлые портьеры, впуская утренний солнечный свет.

Девушка всё так же стояла на кровати, и её красные от слёз глаза недоверчиво смотрели на пол, выискивая воображаемую крысу.

Ли достал халат и протянул его хозяйке, чтобы та прикрыла свою соблазнительную фигуру. Мужчина не был святым, но именно сейчас положение обязывало держать свои низменные желания в узде. Слишком многое на кону.

– Крыса если и была, то убежала. Я распоряжусь, чтобы сделали дезинфекцию вашей спальни. Или, может, вы хотите перебраться в другую?

Людмила, которую Ли вел к ванной комнате, остановилась возле распахнутой им двери и спросила наконец:

– А вы кто?

Ли поклонился, представляясь:

– Я сын господина Ли, меня зовут Ли Ил Джу. Я буду вашим помощником, пока вы не освоитесь и не оправитесь после гибели мужа.

– А где сам господин Ли? – нерешительность сменилась злостью.

Ил Джу заметил, что девушка расстроилась, но лишь мягко ей улыбнулся, успокоив:

– Он занимается похоронами. Нам следует поторопиться, церемония прощания назначена на десять, а вы совершенно не готовы.

Девушка словно очнулась. Кивнула и вошла в ванную комнату, а Ли позвал служанок и приказал им подобрать чёрную одежду, полагающуюся для траура. Сам он не решился хозяйничать в женских вещах, да и нужно было созвониться с отцом, уточнить некоторые нюансы и куда подъехать.

Ил Джу быстро показал слугам, кто теперь главный, распорядился по поводу лёгкого завтрака, заглянул к начальнику охраны, который дал отчёт о минувшей ночи. Снаружи ничего подозрительного не происходило, а вот в самом особняке ночь прошла тяжело. Людмила Викторовна постоянно кричала, будя слуг. Переполошила всех, даже доктора пришлось вызывать, но госпожа Штеф отослала его, заверив, что справится и без лекарств. Ослушаться её никто не смел, поэтому врач уехал, а слуги ещё не раз просыпались от криков госпожи.

То, что кошмары преследуют юную наследницу, никого не удивляло, и её было всем жалко. Ли понимал, что в столь юном возрасте на девушку свалилось слишком многое. Но она достаточно стойко переносила удары судьбы. Он в свои двадцать пять и близко не представлял, как бы повёл себя в подобной ситуации, наверное, поэтому ему захотелось оберегать госпожу.

Мужчина стоял вместе с дворецким и управляющей, отдавая последние поручения по поводу обеда и даже ужина, а также незваных гостей, коих за порог дома нельзя было впускать, кем бы они ни представлялись. Госпожа Штеф не в том состоянии, чтобы принимать их.

Когда же Людмила Викторовна в широкополой шляпе и чёрном скромном платье чуть ниже колена появилась на лестнице, Ли с большим удовольствием оценил её красоту. По словам отца, хоть и был у наследницы сволочной характер, но она обладала магнетизмом истинной женщины, притягивая к себе взгляды мужчин, привлекая их, как огонь мотыльков. Ил Джу знал о желании покойного – чтобы внучка вышла замуж девственной – и понимал желание мудрого Исакова.

С такой-то красотой Людмила, несомненно, вкусила бы прелести взрослой жизни уже давным-давно, и возможно, её имя не раз украсило бы сводки скандальных новостей. Сейчас то, что видел Ил Джу в журналах, к счастью, и сплетнями было сложно назвать, и хотя алкоголем и наркотиками Людмила всё же увлекалась, телохранители всегда умудрялись незаметно увозить её домой.

Теперь же, глядя на эту даму, не верилось, что она была такой скандальной личностью. Это, бесспорно, совсем другой человек – человек, хлебнувший горя и смотрящий на мир другими глазами.

Девушка, спускаясь с лестницы, поглядывала на слуг и сына господина Ли, на последнего – особенно внимательно. Она и не сказала бы, что перед ней кореец, может, якут или ненец какой, или казах, но вот точно не было ничего в этом юноше от отца. Даже глаза его смотрели на неё с тёплой улыбкой, а не как у старика – холодно и жёстко.

Выдохнув, хозяйка наследства Исакова расправила плечи, ожидая, когда подойдёт управляющая. Но взгляд карих глаз был устремлён на высокого молодого мужчину в чёрном деловом костюме. Зачем он появился? Что за роль играл? И что задумал господин Ли? Ведь старик прямым текстом сообщил, что его работа опекуна закончилась. И вот появляется его сын. Как реагировать на этого типа? Красотой Ли не блистал, но его широкоплечая и высокая подтянутая фигура заставляла засматриваться на него, представляя, каков он в обычной повседневной одежде.

Ил Джу оказался на удивление хорошо воспитан и вежливо пригласил девушку в столовую, поставив Людмилу этим в неловкое положение, а точнее, указав на её истинное место. Она лишь формально считалась хозяйкой, значит, должна исполнять отведённую ей господином Ли роль.

Официально она свободная и предоставленная самой себе вдова, а по факту… рабыня, без права на побег?

ГЛАВА 2

Внимательно рассматривая расположившегося напротив неё молодого человека, девушка, прищурив глаза, оценивала его.

– Как вы относитесь к кошкам? – вдруг спросил он.

Идеальная бровь взметнулась вверх. Людмила заинтересованно ждала продолжения. Аппетита не было, и девушка вяло заставляла себя глотать овсяную кашу, слушая разглагольствования мужчины. Планы у него оказались наполеоновские. Кроме похорон, предстояло устроить поминки, и девушка должна выдержать до самого вечера, ни с кем не разговаривая, лишь улыбаясь и предоставив Ил Джу общение как с прессой, так и с представителями «Итармент», в особенности с генеральным директором.

Ил Джу объяснил, что Трофим Иванович любил свою внучку и поэтому обезопасил её жизнь тем, что любые решения по деловым сделкам должны подтверждаться её личной подписью. И что на завтра назначена встреча у нотариуса, где будет оглашено завещание Ника Штефа.

Одна хорошая новость с утра всё же была – из-за похорон поход в больницу перенесли на завтра. Господин Ли-старший сам любезно договорился с врачом об отсрочке и небольшой передышке.

– Кошек? Люблю, – тихо отозвалась девушка.

– Предпочитаете какую-то особенную породу?

– К чему вопрос? – уточнила она, не желая быть вежливой или покорной. Её раздражал покровительственный взгляд Ли и его снисходительный тон.

– Надо завести кошку, чтобы она оберегала вас от ночных кошмаров. Вы, как я понимаю, осознаёте, что крыса вам приснилась.

– Приснилась, – грустно согласилась с ним девушка, отводя взгляд. – Лучше поблагодарите того старичка, что нашёл меня, выдайте ему денежное вознаграждение. Если бы не он, то крыса до меня точно добралась бы.

Ли кивнул, понимая, что поблагодарить господина, который нашёл Людмилу Викторовну в заброшенном особняке действительно стоит, да сторицей. Ведь хозяева должны были вернуться по осени, а значит, к тому моменту девушка точно бы умерла. А теперь хозяева временной темницы вынуждены вернуться в Россию, чтобы дать показания полиции. Никто это дело не собирался пускать на самотёк. Господин Ли Сон Джу лично следил за ходом расследования, наняв дополнительно пару детективов. Нужно найти заказчиков похищения наследницы и тех, кто убил её мужа.

Когда Ил Джу услышал про крысу, то цепким взглядом всмотрелся в грустные и печальные глаза Людмилы Викторовны. Они были очень выразительными и прекрасными: светло-карие с золотистыми крапинками, словно искрящаяся пыльца. Что пришлось вытерпеть этой красотке во время похищения, мужчина боялся даже представить.

– С кошкой вам будет спокойнее, – заверил он девушку.

– Мы в ответе за тех, кого приручили, а я не хочу такой ответственности. Самой бы не сдохнуть. Я не уверена, что завтра проснусь. Кто-то хотел моей смерти, и он не успокоится, пока не достигнет цели. Наивно полагать, что для меня всё закончилось. Так что не хочу я кошку.

В словах девушки хоть и слышалась правдивая горечь, но Ли был настойчив:

– Когда заказчиков поймают, мы вернёмся к вопросу о питомце, Людмила Викторовна. Ещё один момент, который мы должны обсудить… церемония прощания. Тело вашего мужа будет похоронено в России, но родственники против. Братья господина Штефа требуют выдать им его, чтобы увезти в Америку.

– Так пусть забирают, это их право, – равнодушно отозвалась девушка. Не глядя на Ил Джу, она осторожными глотками пила кофе со сливками и рассматривала сад за окном.

– Но мой отец настоял, чтобы вашего мужа похоронили именно в России. Поэтому вы должны тоже держаться этого.

Девушка усмехнулась, покачала головой.

– Мы плевать, где хоронить тело моего несостоявшегося мужа. И насколько длинный поводок, господин Ли?

Юноша чуть сдвинул брови, чувствуя, что настроение госпожи неуловимо изменилось.

– Какой длины мой поводок? Что мне позволено?

Ил Джу тихо рассмеялся.

– Это временно, госпожа Штеф, пока всё не уляжется. Вы даже представить себе не можете, что на вас свалится, стоит вам выйти за дверь особняка. Я защищаю ваши интересы и вас. Не стоит меня расценивать как-то иначе. Я не враг, а помощник и наставник, если захотите разобраться и вникнуть в суть семейного бизнеса вашего дедушки. Теперь вы наследница ещё и всего состояния Ника Штефа. Его завещание уже известно многим, поэтому готовьтесь к нападкам со стороны его родственников. Я помогу вам правильно распорядиться и этим наследством. Так как основная задача моего отца – вести бизнес Трофима Ивановича, он не сможет помочь вам правильно управлять доходами от нефтяных вышек, этим займусь я, с вашего позволения.

– Я не давала вам никакого позволения распоряжаться моим состоянием и мной, – взбесилась девушка, вскочив с места.

Ли усмехнулся и встал, как и полагается по этикету.

– Разрешили, – заверил он её, – до замужества вы подписали соответствующие документы, если забыли, то я напомню. Чтобы получить разрешение на брак от моего отца, вы дали согласие, что три года вашими сбережениями и всем состоянием распоряжается доверенное лицо, которое назначит мой отец. Он назначил меня.

– Какие ещё документы? – в сердцах выдохнула Людмила Викторовна, оседая на стул и потрясённо глядя на едва сдерживающего ухмылку Ил Джу.

– Верно, вы в преддверии свадебного переполоха запамятовали про этот документ. Послезавтра состоится собрание директоров, и вам нужно будет присутствовать в головном офисе, там я вам непременно покажу все бумаги, по которым имею полное право распоряжаться вашим наследством.

– Этого не может быть, дедушка не мог так со мной поступить.

– Ваш дедушка тут ни при чём, это мой отец решил, что так обезопасит вас от неверных шагов. Ведь ваш покойный муж в разы беднее и мог легко пустить вас по миру, а этого мой отец никак не мог допустить, он дал обещание Трофиму Ивановичу беречь вас и приглядывать.

– Я словно в клетке! – вырвалось у девушки, и Ли заметил, как заблестели её глаза от выступивших слёз.

– Это временно, – он попытался успокоить её. – Поверьте, скоро вы убедитесь, что отец прав. Вам одной не выстоять. Но вы не одна, у вас есть мы с отцом.

– Где же вы были, когда убивали Ника? – ехидно вернула ему Людмила, прямо глядя в глаза.

– Отец не всеведущ и не всесилен. Не стоит на него злиться. Мы найдём заказчиков. В деле, где замешаны большие деньги, всегда есть те, кто ради вознаграждения готов предать своих подельников. Так что это лишь вопрос времени, скоро всё станет ясно.

– Я не такая наивная, как кажусь, – произнесла в ответ Людмила, вновь поднимаясь со стула и направляясь к выходу из столовой. – Это Россия, страна дураков. Никто ничего не найдет.

***

Наблюдая со стороны за тем, как другие оплакивают близкого тебе человека, порой получаешь противоречивые впечатления. Чего хотел добиться Аарон, подглядывая за похоронами Ника? Конечно же, понять истинные чувства скорбящих. Ведь когда люди не знают, что за ними следят, они совершают ошибки, показывая искренние эмоции.

Так родные братья Ника злились на юную вдову. Она не уступила им, не согласилась дать разрешение похоронить мужа в Америке. Девушка настороженно оглядывала всех присутствующих, коих собралось на кладбище очень много, что позволило Паркеру оставаться незамеченным для братьев и невестки, которая равнодушно слушала слова соболезнований. Телохранители близко к ней никого не подпускали, поэтому сочувствующим приходилось высказываться на небольшой трибуне.

Аарон и не знал, что у Ника столько друзей, знакомых и деловых партнёров в России. Он, конечно, был успешным бизнесменом и у него имелись грандиозные планы по освоению рынка в этой стране, но почему-то Аарон ревновал брата к этим незнакомцам.

А ещё его раздражал хаос, царивший вокруг. Россия – страна, наполненная бессмыслицей и непонятностями. Аарон изучал русский, но понял, что совершенно зря потратил деньги. То, о чём говорят вокруг, Паркер понимал с трудом, а заказать переводчика было невозможно – это лишние глаза и уши, а он хотел сохранить инкогнито как можно дольше.

Оглядываясь вокруг, мужчина неосознанно передёргивал плечами. Он не понимал, зачем на кладбище оградки – убогие, разноцветные, с острыми железными зубьями. Словно тюрьма для мёртвых.

Гости сменяли друг друга на подиуме, а Аарон продолжал рассматривать как само кладбище, утопающее в зелени деревьев, унылое и навевающее мертвецкую тоску, так и вдову.

Людмила была, как и прежде, хороша. Они виделись всего один раз, но тогда девушка казалось совершенно иной. Весёлой, пьяной, дерзкой. Она предлагала себя ему и брату, но если Аарон сразу отказал, и она потеряла к нему всякий интерес, то Нику её предложение понравилось. Богатая наследница искала того, кто хочет получать от жизни всё! Кто так же любит жизнь, как и она, и будет отрываться с ней даже после свадьбы, но того, кто готов обойтись без секса, подождать до бракосочетания.

Паркер помнил, как Людмила смеялась ему в лицо, когда он предложил ей альтернативу обычному сексу, как дерзко послала его заниматься «аналом» с проститутками. Ник тогда был покорён ею и заверил, что готов ждать столько, сколько нужно.

Нет, это не была любовь, только чистый расчёт. Брат умел считать деньги, особенно чужие. Так и начался его роман с русской красоткой, любовь к её деньгам. Ник ради этого перебрался в Россию и помог устроиться в этой стране своим братьям, которые работали под его началом.

Теперь Людмила не смеялась, а настороженно смотрела на всех, стоя в окружении мужчин в чёрных пиджаках. Хрупкая на их фоне, она будила в Паркере необъяснимую тягу. В чертах её было что-то схожее с Гэби, то же трогательное овальное кукольное личико, те же припухшие розовые губы, словно она всю ночь целовалась, такие же большие карие глаза. Только у Людмилы они были наполнены грустью, недоверием и страхом.

Страх Аарон заметил последним, и теперь пристально наблюдал за девушкой. Да, она боялась. Скованная поза, взгляд постоянно мечется от одного лица к другому, и она пытается держаться за спиной у самого высокого телохранителя.

Людмила боялась. Аарон усмехнулся, словно ищейка, поймавшая след. Девушка не выглядела убитой горем, она не пролила ни одной слезинки, хоть глаза и были красными. Она боялась, и Паркер узнает, чего именно.

Дождавшись, когда все покинут могилу брата, Аарон вышел из тени высокого тополя, за которым укрывался всё это время, и возложил цветы на свежий холм. С фотографии на него смотрел, как живой, красивый улыбающийся Ник. Серые, такие же, как и у самого Паркера, глаза лучились весельем.

– Я найду убийцу, – тихо заверил он брата.

Для начала Аарон хотел узнать всё о старом узкоглазом азиате, который явно был главным на похоронах. Американец подумал, что это распорядитель, слишком невзрачно выглядел он на фоне располневших толстосумов. Но Паркер сразу сообразил, как ошибся, когда прибывающие гости стремились поздороваться сперва со стариком, даже священнослужитель, и тот пожал ему руку. Именно этот старик раздавал тихие приказы телохранителям, и его берегли в той же степени, что и вдову, сплошной стеной сопровождая до машин, что увезут всех с кладбища.

Также Паркера заинтересовал ещё один высокий тип с азиатскими чертами лица. Он отирался возле Людмилы, но девушка то и дело окидывала его надменными взглядами, правда, почему-то подчинялась.

Странностей вокруг вдовы брата собиралось всё больше. Аарон уже знал подробности смерти Ника и то, что невеста чудом осталась в живых, да только мало верил в такие совпадения. Возможно, Аарон хотел, чтобы девушка погибла вместе с братом, так было бы справедливее.

***

В просторном банкетном зале, где проходили поминки, Людмила сидела во главе стола возле фотографии улыбающегося покойного мужа. Девушке казалось, что он смеялся над ней. Шутка с того света. Ведь она так мечтала стать богатой, по-настоящему почувствовать вкус роскошной жизни. Теперь же у неё было всё: наследство дедушки и наследство от покойного мужа, но только не свобода. Словно Людмила стояла возле высокой яблони и не знала, как дотянуться до спелого наливного яблочка. И дерево твоё, и яблоки тоже, а достать никак.

– Водки мне, – приказала она официанту, чувствуя, как тяжело ей держаться.

Смотреть в лица гостей было нестерпимо неприятно, а уйти не позволял господин Ли. Он чётко обрисовал девушке рамки её тюрьмы. Она лицо компании, на неё смотрит весь состав директоров концерна «Итармент». Следят за каждым её шагом, за каждым словом. Только господин Ли способен уберечь её от грязи, в которую непременно макнут её, как котёнка, стоит только дать повод. Никому не понравилось, что дела концерна зависят теперь от подписи Людмилы.

За накрытым столом, стоящим буквой «П», сидели не друзья, а волки. Своих подруг девушка не стала звать, хотя парочка их и пришла, но к вдове их не подпустили.

Официант поставил перед Людмилой стопку, но младший Ли тут же смахнул её, словно случайно разлив содержимое. На белой скатерти медленно расползалось серое пятно. Официант постарался как можно быстрее промокнуть водку салфетками. Людмила, приоткрыв рот, усмехнулась, понимая, что напиться ей не удастся, пока рядом этот сыч.

– У меня муж умер, а вы мне даже помянуть его не даёте? – весело и громко заявила она, решив наплевать на конспирацию. Просто надоело слушать постоянно: нельзя, делай это, делай то.

– Простите, Людмила Викторовна, – практически с искренним раскаянием произнёс Ил Джу и наполнил стопку, вот только стоило Людмиле отпить из неё, как она горько рассмеялась от обиды.

– Хоть бы минералки налил, чего просто воду? – шёпотом уточнила она у Ли, который ответил на её кривую ухмылку тёплой улыбкой.

– Учту, исправлюсь, – заверил он хозяйку, подливая в стопку ещё воды из бутылки с этикеткой дорогой водки.

– Когда домой? Надоело смотреть на этот спектакль цинизма и лицемерия.

– Скоро. Отец договорится с ещё одним партнёром о деловой встрече и можно будет покинуть зал.

Девушка устало прикрыла глаза, на что Ли протянул ей платок.

– Естественнее, – попросил он, когда его окатили презрением светло-карие с золотистыми крапинками глаза. – У вас муж умер, между прочим, любимый. Все ждут от вас слёз, Людмила Викторовна, не стоит их расстраивать.

– Отстань, – приказала ему девушка, но платок взяла и даже промокнула несуществующую слезу. Хотя ей хотелось откинуться на спинку стула, прикрыть глаза и набросить на лицо платок. Всё равно никто с ней не общался, кроме Ли-младшего. Родственники покойного только огрызались, ненавидя её всей душой. И как бы господин Ли-старший ни пытался объяснить американцам, что Людмила Викторовна желает иметь возможность посещать могилу возлюбленного мужа в любое время, поэтому и настояла на своём, всё было напрасно. Братья Ника считали, что такую же возможность она отобрала у действительно любящих его людей.

Истинная причина, по которой Ника похоронили на Рублевском кладбище, была прозаична – Людмиле опасно покидать Россию. Это здесь господин Ли практически всесилен и способен оберегать хозяйку, а там чужая страна, свои порядки и законы. Когда же девушка спросила, почему просто не отдать тело родственникам, так как лично ей без разницы, где его хоронить, то господин Ли чётко объяснил: чтобы избежать скандала в прессе. Ведь это будет странно, что любящая жена не полетела на похороны, а отпустить её Ли не мог. Людмилу кто-то хотел убить, заказчик пока не ясен. Старик ещё много доводов приводил, заверяя, что так будет лучше, и мнения самой Людмилы никто не спрашивал. Её задача скорбеть и помалкивать.

Что отец, что сын относились к девушке снисходительно, словно к неразумному ребёнку. Старик всячески старался сократить общение до пары лаконичных фраз, скидывая эту задачу на сына. Но Людмиле было скучно молча сидеть, изображая из себя куклу, и она требовала отчёта по расследованию, уточняла, что вообще она может делать. Оказалось мало что, погулять с подругами и то пока нельзя.

Через два часа Ли-младший дал команду возвращаться в особняк. Вдова встала, поблагодарила всех собравшихся. Ехали они с Ли в полной тишине. Девушка устала, да и бессонная ночь сказывалась. Скинув туфли, она забралась с ногами на заднее сидение. Прикрыв глаза, стянула шляпу и бросила на колени, а потом сквозь ресницы наблюдала за пейзажем за стеклом. Ночь подкрадывалась, отнимая последние лучи солнца, туман появлялся в низинах. Скоро осень, но пока ещё деревья сохраняли яркость зелёных листьев.

– Вы никогда не чувствовали себя вещью? – тихо спросила она у Ли-младшего, который занял кресло рядом с водителем.

Машина, в которой возвращалась Людмила, была третьей в кортеже, во второй ехал Ли-старший, в остальных телохранители. И все они оберегали её, вещь, в которой самым ценным было её право подписи. Даже не жизнь девушки ценилась деловыми партнёрами дедушки, а маленький росчерк на мелованных листах.

– Вы и не вещь, – заметил в ответ Ил Джу.

Он не оборачивался, наблюдая за хозяйкой в зеркале заднего вида. В полумраке салона автомобиля её стройные ноги и соблазнительные колени время от времени освещали мелькающие уличные фонари. Шляпа прикрыла лишь бёдра, позволяя наслаждаться прекрасным видением. Людмила распустила волосы, и они рассыпались по чёрной ткани траурного платья. Голову девушка откинула на спинку сиденья, а тоскливый взгляд устремила вдаль. Именно такой Ли представлял себе настоящую леди, наполненную благородной печалью, Людмила будто сошла с полотен известного художника.

– Кому ты рассказываешь, – тяжело вздохнула девушка, оборачиваясь к нему.

Ил Джу видел, как скривились розовые, чуть полные губы, как блеснули недовольством глаза наследницы.

– Вы просто пока не в состоянии оценить ситуацию. У вас траур, горе, вам простительно, – словно издеваясь, ласково отозвался мужчина, поглаживая костяшкой пальца свои губы.

Для него девушка была не вещью, а драгоценностью, которой хотелось не просто любоваться, но и присвоить. Особенно его соблазняли губы Людмилы, они так и манили прикоснуться к ним, чуть прикусить, посасывая. Сердце в груди мужчины давно билось быстрее, чем обычно, от мыслей, что роились в его голове. И чем дольше он общался с наследницей Исакова, тем сильнее хотел её.

Вот только отец дал строгие указания насчёт Людмилы, да и странным будет, что вдова, ещё находясь в трауре по мужу, так быстро найдёт ему замену. Ли понимал чувства Людмилы, ведь и он оказался заперт в той же клетке, что и она. И если девушка пыталась найти выход, чтобы обрести свободу, то он должен был сдерживать себя сам.

Он ощущал себя тигром, запертым в ловушке с трепетной ланью.

Отец потребовал полгода. Прикрыв глаза, чтобы не видеть соблазнительные линии стройных ног и тяжёлый шёлк светлых волос, Ил Джу решил помечтать.

Машина несла их домой. Наутро было запланировано очень много встреч. Наследнице требовался отдых.

Когда они въехали на территорию особняка, Людмила дремала и даже не сразу проснулась, когда Ли, передав подоспевшему дворецкому туфли и шляпу хозяйки, аккуратно поднял её на руки и внёс в дом. Девушка сонно огляделась, затем подняла взор на Ил Джу и задала неловкий для мужчины вопрос:

– Надеюсь, в кровать ко мне не полезешь? Имей в виду, ты не в моём вкусе.

Это была словесная пощёчина, но одного взгляда Ил Джу хватило, чтобы понять: Людмила Викторовна нервничает и боится именно того, о чём намекнула. Девственность она ещё не теряла и, кажется, страшилась этого. Видимо, покойному мужу она доверяла, а вот чужого мужчину на его месте не видела. Отец говорил, что между Ником и Людмилой не было любви, но, скорее всего, старик ошибался.

– У меня своя комната, – заверил Ли девушку, – я подожду, когда вы сами ко мне придёте.

Людмила стала вырываться, но мужчине не составило труда удержать её на руках. Тихо смеясь, он любовался пылающими гневом глазами. Определённо, он получал удовольствие от общения с наследницей, хотелось ещё сильнее её дразнить, чтобы она ожила, выползла из своей скорлупки. Да и сам Ил Джу считал себя пострашнее какой-то там крысы, которая преследовала девушку в кошмарах. Слишком много демонов просыпалось в его душе, когда он смотрел на хрупкую и полностью зависимую от его решений девушку.

– Отпусти меня, я приказываю. Ты что о себе возомнил? Да ты никто, понял? Я никогда не приду к тебе! Озабоченный! Что, думаешь, я не поняла, что это вы с отцом убили Ника! Это вы всё придумали, так что не стоит тут разыгрывать героя-любовника!

Ли поставил девушку лишь в её спальне. На крики госпожи сбежались служанки, но мужчина взмахом руки отослал их прочь, а сам плотно прикрыл дверь, так как разговор с разгневанной красоткой предстоял не для посторонних ушей.

– Насчёт убийства вашего мужа вы не правы. Мы найдём того, кто это сделал. Я лично слежу за расследованием. Сами подумайте, зачем нам так рисковать вашей жизнью! Вы нужны живая и здоровая.

Ил Джу прислонился спиной к двери, рассматривая Людмилу – с раскрасневшимися щеками, блестящими от злости глазами и чуть растрёпанными волосами, которые, словно фата, укрывали точёные плечи, она была хороша.

Да, ему нравилась госпожа, и он хотел её. Отец, услышав о намерении парня завоевать строптивицу, лишь покачал головой, считая, что сердечные дела плохо сочетаются с бизнесом, но если уж сын так жаждет совмещать приятное с полезным, он не станет вмешиваться. Главным для старого Ли было сдержать обещание, данное любимому господину. Ил Джу это понимал и принимал, готовый нести служение семье Исаковых и дальше, вот только чуть иначе, чем предлагал отец.

Видимо, русская кровь в Ил Джу оказалась сильнее. Любить – так любить, стрелять – так стрелять, играть – так играть. А игра стоила свеч. На кону огромнейшее состояние, власть и бьющаяся в бессилии очаровательная вдова, беспомощная и красивая, холёная, чуть стервозная, сущий соблазн.

И слушая оскорбления в свой адрес, Ли-младший наслаждался яростью Людмилы, уверенный, что и в постели она будет так же страстна. Нужно лишь время, чтобы выдержать рамки приличия. Полгода в одной клетке с ней могли растянуться в вечность, а могли пролететь как миг.

– Пошёл вон! – выкрикнула Людмила и, схватив с трельяжа шкатулку для драгоценностей, запустила в него.

Но мужчина поймал ценную вещицу и поставил на место, обойдя девушку стороной и тепло ей улыбаясь.

– Не стоит так злиться, – очередной раз заверил Ил Джу.

– Не стоит? – выдохнула Людмила со смешком. – Я вижу вас насквозь, тебя и твоего отца, вы решили прибрать к рукам состояние дедушки. Это вы убили Ника!

Ли немного огорчился, но поговорить начистоту стоило.

– Для начала напомню, что именно ваш покойный муж сменил охранное бюро, которое следило за проведением свадебной церемонии, хотя служба безопасности концерна всегда была на высоте. А родственники Ника, вместо того чтобы собирать выкуп, делали всё, чтобы полицейские не получили требуемую сумму денег.

– Что? – опешила Людмила, опускаясь на кровать.

Ил Джу вернулся к двери, вновь подпер её спиной.

– Я читал отчёт наших безопасников. Оба брата господина Штефа обещали собрать сумму выкупа, требуемую похитителями, но не сумели этого сделать. Тогда вмешался отец. Но как только деньги для обмена нашлись, начались ещё большие странности. На встречу, назначенную в Бирюлёвском дендропарке той же ночью, должен был прийти один из братьев Ника. И он пришёл, вот только за деньгами никто не явился. Алекс Штеф просидел два часа на скамейке, а в это время где-то уже убивали вашего мужа. И ещё одна странность: братья, узнав о смерти Ника, не собирались искать вас.

Девушка хмурилась, внимательно слушая Ли.

Ему многое в этой истории не нравилось, как и появление незаконнорожденного младшего брата Ника Штефа. Его заметил на кладбище один из охранников. Навести справки дело нехитрое, и очень скоро Ил Джу знал об Аароне Паркере практически всё. Американец обладал бульдожьей хваткой и уже нанял трёх детективов для расследования дела об убийстве брата, а также штат юристов со знанием английского языка.

Тёмная лошадка Паркер мог помешать вступить в права наследия Людмиле Викторовне. У Ли-младшего появился сильный соперник. Официальных братьев он в расчёт не брал – мелкая рыбёшка, хотя они и вызывали кучу подозрений.

Девушка громко выдохнула и потёрла ладонями лицо.

– Даже если и так, даже если вы и непричастны к смерти Ника, но я не слепая и вижу, что вы задумали. Отдавать концерн в чужие руки вы с отцом не собираетесь.

– В этом вы, без сомнения, правы. Ваш дедушка слишком много вложил в эту организацию, чтобы она по неосмотрительному решению его внучки перекочевала в лапы зарубежных олигархов. Поверьте мне, там, за рубежом, Россия всем как кость в горле. Правительства других стран спят и видят, как бы развалить нашу страну. Мы, представители развивающейся и крепнущей части военно-строительной сферы, лакомый кусочек для многих. А вы слишком слабы, чтобы выстоять в этом бою. Возможно, вашего мужа убрали спецслужбы. Возможно, кто-то иной. Ваша самонадеянность и дерзость сыграли с вами злую шутку. Вы должны уже понять, что каждый ваш шаг должен быть просчитан на несколько ходов вперёд. Также вы должны уяснить ещё кое-что – это не просто бизнес, а политика. Вы должны быть умнее, должны прислушиваться к нашим советам, иначе вас накажут.

По щекам Людмилы текли слёзы, она часто моргала, слепо глядя на ботинки своего тюремщика. Весь ужас положения только сейчас стал доходить до неё. Её маленький мир вдруг раздвинул границы, и теперь всё виделось в ином свете. Она, как потерпевшая крушение, оказалась в пучине океана, и спасение было одно – ухватиться за протянутую руку господина Ли-старшего.

– Чего вы хотите от меня? – тихо шепнула она, медленно поднимая голову.

Ил Джу приблизился, протягивая ей платок.

– Ваш дедушка любил вас и знал, что после его смерти ваша жизнь будет под угрозой. Он всеми силами пытался позаботиться о вас. Вам нужно лишь следовать моим инструкциям. Мы с отцом сделаем всё, чтобы вы были в безопасности и смогли жить спокойно и радостно.

Ли присел перед девушкой, настойчиво протягивая руку. Заботливый и пугающий. Слишком опасный, но обещающий помочь. Людмила, разглядывая широкое мужское лицо, пыталась заглянуть в своё будущее, которое для неё уготовили. Она взяла белый накрахмаленный платок, ощущая исходивший от Ли аромат дорогого парфюма.

Верить ему не было смысла. Но дедушка доверял господину Ли Сон Джу, а значит, и она должна поступить так же, вот только взгляд Ил Джу был слишком красноречивым, мужчина даже не пытался скрыть своего желания. Он легко провёл рукой по плавной линии голени девушки, заставляя её вздрогнуть в испуге, но выдержать прямой взгляд.

– Доброй ночи, Людмила Викторовна. Надеюсь, сны ваши будут приятными, – томно шепнул Ли, прежде чем подняться и покинуть спальню Людмилы.

Девушка тяжело выдохнула, сжимая в руке платок. Ей стало страшно, так страшно, что дышалось через раз. То, что раньше казалось ценным, то, что виделось огромным, заполняющим все мысли, значимым и важным, бережно хранимым и лелеемым, разбивалось вдребезги, превращалось в бисер. Слишком мелким перед тем, что открыл ей Ли. Теперь у неё есть иная цель – выжить. Никакие деньги не могут быть важнее собственной жизни.

***

В эту ночь девушке снились совсем другие кошмары. Она вновь была в подвале, но боялась не тихого попискивания грызунов… Её страшил тёмный силуэт, стоящий над ней. Она дёргала цепь, сдавившую горло, хрипела в попытке позвать на помощь. Лица она не могла разглядеть, как ни пыталась – не хватало света из узкого окна под самым потолком. Девушка пыталась отползти от незнакомца, чувствуя опасность, но цепь, звеня, удерживала её на месте. А затем в руке мужчины блеснул нож, и Людмила проснулась, громко вскрикнув.

Судорожно дыша, она оглядела полумрак комнаты, не в состоянии понять, где находится. На её крик в спальню вбежал Ил Джу, одетый в шёлковую пижаму, и включил свет. Он не спал, готовясь к завтрашнему утру, когда услышал возглас Людмилы.

Ли плотно закрыл дверь, не давая любопытным служанкам увидеть госпожу в таком состоянии. Девушка сидела на кровати и была белее мела, явно дезориентированная и перепуганная.

Ил Джу сел на край кровати и, не соблюдая приличий, обнял Людмилу, позволяя спрятаться от страшного сна у него на груди.

– Это просто кошмар, – тихо шепнул он, не смея как-то ещё коснуться девушки. Хотя ему хотелось зарыться рукой в её волосы. Но приходилось довольствоваться лишь запахом духов. Лёгкий аромат цветов словно заблудился в её локонах, дразнил и манил. Да и сорочка хоть и не просвечивала, но подчёркивала загорелую кожу вздрагивающих от рыданий плеч госпожи.

– Всё прошло. Вы дома. Вы не одна.

Девушка долго всхлипывала, изливая горе. Ли не понимал мужчин, не терпящих женские слёзы. Он считал, что так женщины излечиваются от своих ран и болезней, одна из которых – наивность. С каждой ошибкой, с каждой пролитой слезой женщина набирается опыта, становится расчётливее и увереннее в своих силах. Чем больше женщина плачет, тем быстрее учится. А Людмиле было чему поучиться, например, как правильно выбирать мужчин. Отец сетовал, что девушка постоянно находила себе не тех. Даже слушать Ли-старшего не хотела, когда он просил её одуматься. Ну неужели она считала, что выйдя замуж за иностранца, сможет сбежать?

Вытравливать наивность нужно как можно быстрее. Если Людмила желала прожить больше, чем три года, пока действует подписанное ею распоряжение, она должна стать суровой, жёсткой и хитрой.

Плач стих, а девушка в руках Ил Джу обмякла и не шевелилась. Он аккуратно заглянул ей в лицо и удостоверился, что она уснула. Положил её на кровать, укутал одеялом и долго разглядывал черты её лица.

Людмила чётко дала понять Ли, что он не в её вкусе, а вот она – вполне в его. Аппетитная, соблазнительная, сексуальная. Ил Джу провёл пальцем по ключице, наблюдая, как бьётся вена на шее госпожи. Менять в себе он ничего не собирался, а вот заставить Людмилу сменить вкус – вполне мог, даже хотел этого добиться.

И он дождётся того мига, когда она сама войдёт в его спальню. Роскошная, в дорогом белье, с распущенными волосами, которые будут скромно прикрывать торчащие от возбуждения соски, в чёрных туфлях на высоком каблуке и обязательно в чулках. Именно такой он видел её в своих эротических фантазиях – раскованной, искушённой, томно закусывающей алые губы.

– Посмотрим, милая, – тихо шепнул Ли, вставая с кровати Людмилы. – Посмотрим.

Он оставил гореть ночник, чтобы не погружать спальню во мрак. Обернувшись у самого порога, поймал себя на мысли, что ему жалко Людмилу. Её лишили права выбора ещё при рождении, как в принципе – и его. Отец с детства готовил Ил Джу к управлению компанией господина Исакова. В этом заключалось их служение за то, что старик не просто спас Ли-старшего, но и дал ему шанс выбиться в люди.

ГЛАВА 3

К глубочайшему сожалению Аарона, у него было не так много времени. Дела в Америке требовали его присутствия, а за полторы недели, что мужчина провёл в России, не удалось ничего толком узнать о заказчиках убийства. Аарон не появился на оглашении завещания брата, так как ездил на место, где нашли тело Ника. Никаких зацепок. Русские словно сговорились, морально убивая Паркера своей медлительностью, а порой – ленью и отсутствием понятия об ответственности и пунктуальности. Их «завтра» часто растягивалось на два-три дня. То, что назначено на послеобеденное время, можно было прождать до следующего дня. И как бы ни пытался Аарон надавить на работников, те не желали шевелиться. Даже юристы с опытом работы в крупных иностранных фирмах, и те не соответствовали заявленным деловым качествам.

У Аарона создалось стойкое впечатление, что в этой сумасшедшей стране время идёт как-то иначе. Опять же сказывалась разница в часовых поясах. Мужчина с трудом перестраивался, так как по ночам его сон тревожили звонки из Америки. Итогом всех страданий стали лишь крохи собранной информации.

Людмила выжила по случайности, так говорилось в отчёте детективов. Если бы её не нашли, она тоже погибла бы. Выбор особняка, где спрятали жену брата, явно не был случайным, ведь кто догадался бы искать наследницу именно там? Хозяева, прилетев из Италии, доказали свою непричастность, да и мотив у них отсутствовал, так как они оказались не знакомы ни с Людмилой, ни с Ником.

Но братья Ника, с которыми у Паркера недавно состоялся разговор, наперебой утверждали, что убийца именно Людмила, ведь она теперь единственная наследница Штефа – в завещании было указано только её имя.

Аарон наблюдал за вдовой, которая по утрам посещала больницу и проходила курс реабилитации. Её постоянно охраняли. Сама девушка хоть и выглядела лучше, чем после трагедии, но продолжала оставаться унылой и печальной, словно носила траур по Нику не на публику, а скорбела всем сердцем. Пару раз Аарон видел, как вдова закатывала истерику господину Ли-младшему.

Кто он такой, Паркеру удалось разузнать довольно быстро. Выпускник двух престижных зарубежных университетов, сын помощника покойного Исакова. В свои двадцать пять этот парень был сильным игроком, о чём красноречиво говорили его решения по фирме Ника, которая перешла Людмиле. Теперь всем состоянием распоряжался именно Ли, и девушка злилась. С каждым днём это становилось всё заметнее. От папарацци не ускользнуло, что строптивая вдовушка на коротком поводке у никому не известного господина Ли, который приехал в Россию не так давно, но успел собрать вокруг себя неимоверное количество слухов, по одному из которых выходило, что он незаконнорожденный сын самого Исакова.

Аарон не раз перечитывал биографию господина Ли-старшего, удивляясь, как тому в его возрасте удаётся держать в крепкой узде совет директоров «Итармента». Старый лис – всего лишь поверенный, но имеет неоспоримое влияние на авторитетных людей. Теперь и его сын с лёгкостью влился в этот узкий круг.

Вопрос, кто же убийца, всё так же терзал Паркера. Ещё несколько дней – и он будет вынужден вернуться домой, в Америку, так ничего и не узнав.

Плеснув в стакан водки, мужчина вышел на балкон, оглядывая столицу России. Москва огромна, но не так красива, как Нью-Йорк. Из-за специфики работы Аарону приходилось много летать, и он видел множество крупных городов в разных странах, но только в России впервые осознал, как хочет домой.

Вид на улицы Москвы навевал ещё большую тоску и вгонял в отчаяние. Аарон осознал, что Гэби была права, не стоило сюда приезжать. Он только мучается от бессилия. Обычно Паркер доводил любое дело до конца, а тут… Но, может, ему просто не хватило времени. Да в этой дикой стране всей жизни не хватит, чтобы разгадать тайну убийства Ника. Паркер допил водку, не закусывая, и судорожно выдохнул.

Крепкий алкоголь обжигал внутренности, но не приносил удовлетворения. Водка не могла успокоить сердце, усыпить совесть – чувство, которое Аарон испытывал перед усопшим братом. Тот так звал на свадьбу, так радовался предстоящему торжеству. Мила, как ласково звал он свою невесту, была по его словам просто чудо: наивная, дерзкая и красивая. Ник любил жить на широкую ногу, а здесь, в России, для него стали открыты двери всех развлекательных заведений. Тусовки, выпивка, девочки. Невеста жила чуть скромнее, но Аарон видел в соцсетях брата их совместные фотографии, и сейчас девушка выглядела совершенно по-другому. Даже стиль её одежды изменился. Но тем не менее…

Паркеру не давало покоя распоряжение, которое Людмила подписала перед свадьбой. Она увеличила период поручительства господина Ли на своё наследство. Ник думал, что после свадьбы разбогатеет, втайне от невесты набрал кредитов на новые проекты, а выяснилось, что не сумел бы рассчитаться с долгами. Более того, девушка явно рассчитывала сама запустить загребущие ручки в состояние мужа.

На телефон пришло сообщение. Аарон, поставив стакан, взял со стола аппарат. Сообщения от Гэби приходили с заурядным постоянством, невеста скучала и умоляла его скорее вернуться домой. Но это извещение было не от неё, а от одного из детективов, тот написал, что у Ли-старшего случился приступ.

Равнодушно удалив отчёт, Паркер пытался разложить по полочкам то, что имел. По словам братьев, за выкупом никто не пришёл. По данным детективов, с выкупом опоздали на полчаса из-за того, что братья не сумели собрать нужную сумму. Выкуп предоставил господин Ли-старший, которого даже не позвали на свадьбу. О происшедшем кореец узнал намного позже и прибыл в «Асмадей» уже с кейсом, который и передал Алексу.

Через два часа безуспешных раздумий за распитием водки в гордом одиночестве, Аарон вновь получил сообщение от детективов о том, что наследница сбежала с подружками в клуб. Далее шёл адрес, а также фото вдовы в чёрном коротком платье. Девушка осталась верна цвету, вот только выглядела весьма воодушевлённой в компании подруг, которые смеялись и явно были полны задора.

Поднявшись с кресла, мужчина решил, что пора уже поговорить с Людмилой, и, возможно, тогда появятся новые зацепки.

***

С детства взрослые приучают детей сопереживать чужому горю, вот только когда Ли-старший неожиданно занемог, и Ли-младший был вынужден уехать к нему в больницу, Людмила ничего не могла с собой поделать – радовалась как маленькая. Свобода – краткий миг, глоток воздуха. Сначала даже не поверила своему счастью, когда Ил Джу появился в библиотеке, где девушка проводила своё свободное время, и предупредил, что ему нужно отъехать. Улыбка растеклась по губам Людмилы, и она с большим удовольствием рванула к себе в спальню. Усталость от тотального контроля была настолько сильной, что хотелось безумств. Ни о чём другом так страстно в тот момент не мечталось, как оказаться подальше от особняка, прогуляться по городу. А заодно узнать новости, самые обычные, без политики и экономики, не биржевые сводки, коими пичкал её Ли-младший, а что-то про актёров, певцов, модные тенденции, в конце-то концов.

Созвонившись с подругами, которые давно бомбили её сотовый, Людмила договорилась с ними о встрече. Нарядившись, приказала водителю немедленно везти её в город. Конечно, вышла заминка, когда тот засомневался – исполнять поручение или нет, и тут девушка напомнила о том, кто здесь хозяйка. Да, Людмиле пришлось терпеть телохранителей, которые выехали следом на двух машинах, но это всё мелочи, главное, впереди – долгожданная свобода.

Настя и Оксана встретили Людмилу у входа в их любимый клуб «Лавстори», девушки показали охранникам VIP-карточки и вошли внутрь сверкающего и оглушительного мира танцев, музыки и вседозволенности. Их проводили к одной из свободных VIP-кабинок, и телохранители Людмилы встали возле дверей.

Подруги сначала долго не могли наговориться, делясь новостями и сплетнями. Пили они много, и Людмила быстро захмелела, а всё от долгого воздержания. Она изливала подружкам душу, жалуясь на своего тюремщика. Настя всё никак не могла успокоиться и жалела её – ведь потерять мужа в день свадьбы так ужасно, ещё ни с кем подобного не случалось. Правда, одна Настина знакомая заездила своего супруга в брачную ночь, но это не то… да и возраст у того был весьма преклонный. В семьдесят лет принимать «Виагру» только чтобы насладиться юным телом – сущее безумство.

Людмила поправила волосы, с улыбкой слушая подруг. Да, в их среде подобное не редкость, чем старше мужчина, тем подавай ему любовниц помоложе. Вот и тащили девушки под венец стариков, надеясь, что перепадёт что-нибудь после их кончины. А дальше можно с чистой совестью скорбеть над утратой – в дорогом норковом манто, да ещё и с приличным счётом в банке.

В клатче разрывался сотовый, Людмила понимала, что Ли-младший её потерял. Сначала она не хотела отвечать на звонки, но взыграла гордость. Она не сопливая девчонка, а он – не её нянька, чтобы контролировать каждый шаг. Надоел со своей опекой, особенно эти ночные бдения у её кровати! Каждый раз, просыпаясь от кошмара, Людмила боялась увидеть Ил Джу и потому старалась не кричать, чтобы он не ворвался к ней в спальню.

Взяв телефон, девушка провела по экрану пальцем, включая громкую связь, положила аппарат на стол и подмигнула подружкам, которые понятливо замолчали.

– Вы ведёте себя вызывающе, – в VIP-кабинке раздался строгий мужской голос.

Взорвался дружный весёлый смех, оглушая Ил Джу. Он удивлённо посмотрел на экран, сверяясь, туда ли звонит. Но нет, номер Людмилы, пьяный голос тоже принадлежит ей.

– Прости, мамочка, но можно я сегодня не приду домой?

И опять новый взрыв женского смеха.

– Да, мамочка, можно мы немного погуляем?

– Нет, девочки, он не мамочка, он папочка.

Ил Джу прикрыл глаза, чтобы взять себя в руки. Вот об этом и предупреждал его отец. Нельзя было оставлять Людмилу Викторовну одну. Отец отослал его домой сразу, как поступил звонок от охраны о том, что госпожа покинула особняк. Сейчас слетятся коршуны, любители горячих новостей.

– Не сердись, – пьяно промурлыкала Людмила. – Я немного потанцую…

– Я выезжаю за вами, – холодно предупредил её Ли и отключился.

Видимо, он слишком зажал девушку, раз она решилась на безумство, он должен был почувствовать это раньше, но игроки зашевелились, и теперь нельзя терять бдительности. Он совершенно забыл о том, что Людмила Викторовна строптива и свободолюбива, себе на уме.

А девушки решили, что пора потанцевать. Музыка звала их в самую гущу таких же беззаботных и отрывающихся на полную катушку любителей красивой жизни. Людмила танцевала как в последний раз, приводя в восторг окружающих её мужчин. Подружки разбежались по танцполу, лавируя между самцами и выбирая себе самого лакомого. А Людмиле просто хотелось раствориться в ритме, отдаться страстному танцу. Она почувствовала вкус прежней жизни, когда всё было простым и понятным.

Мужчины, желающие потереться с ней, липли к девушке, но она лишь флиртовала и соблазняла сладкими улыбочками, пока перед ней не появился по-настоящему красивый парень. Он был отлично сложен, властен и напорист. Он сумел не просто завладеть вниманием Людмилы, но и завлечь парным танцем.

Сердце в груди девушки трепетало от ласковых и чувственных объятий, от откровенных взглядов. Настя позвала её выпить, и Люда решила, что пора ретироваться – как бы ни был хорош парень, но нужно знать меру.

Вот только прежде чем отпустить девушку, парень поцеловал её, застав этим врасплох. Настёна громко рассмеялась, наблюдая за ними, и прокомментировала:

– Только муженька похоронила, а уже на другого нацелилась. Детка, а тебе не много? Пожалей этого жеребца, по-моему, тебе наследства мужа надолго хватит, рано ещё на следующего охотиться.

– Что? – опешила девушка, услышав эти слова.

Настя лишь рассмеялась и повела её в VIP-кабину.

– Что ты сказала? – прокричала Людмила, поднимаясь вслед за подругой, которая, виляя задом, придерживала рукой подол короткого платья.

– Что я такого сказала? Правду. Всем известно, что ты стала единоличной наследницей состояния Ника, тебе что, мало? Или ты его уже потратила?

Девушки остановились у кабины, и Людмила едва не поругалась с Настей, которая говорила какую-то завистливую чепуху, как вдруг дверь распахнулась и вышла Оксана.

– Мне плохо! – выдала она, и Настя вызвалась проводить её до туалета, а Людмила, расстроенная, вошла в кабинку и села на диванчик, чтобы выпить коктейля.

Девушка не думала, что Настя о ней такого низкого мнения. Хотя чего ждать от охотницы на богатеньких любовников? Чем богаче, тем лучше – таков был девиз подружки, и все знали, что Насте дорогу лучше не переходить, если она нацелилась на кого-то конкретного.

***

Аарон замер, услышав слова подруги Милы. Он хоть и напился уже, и русская речь с трудом понималась, но суть уловил. Гнев ударил в голову. Как же он был слеп. Пришёл поговорить с этой дьяволицей, а увидев её, не смог сдержаться – поплыл. Ему эта девчонка понравилась ещё при первом знакомстве, он хотел её, просто не желал ждать до свадьбы, и она выбрала брата, а не его. Тогда Паркер по-джентельменски отошёл в сторону, считая, что не стоит мешать. И возможно, дело было даже не в симпатии, а в достатке – расчетливая Мила думала, что Ник богаче, чем мало кому известный Аарон.

Тряхнув головой, Паркер проводил девушек до лестницы, подслушивая их разговор. Деньги, этим сучкам нужны только деньги. Алекс был прав насчёт Людмилы, она коварная авантюристка, женила на себе Ника и заказала, чтобы добраться до его состояния.

Аарон видел, как Мила вошла в кабинку, а её подруга, придерживая другую девушку под локоток, спустилась вниз. Вход в кабинку охраняли, но жажда возмездия толкала мужчину на необдуманные поступки.

Он огляделся: вокруг разнузданная толпа танцующих людей. У шеста на сцене крутился худой юнец-стриптизёр. Он снял ковбойскую шляпу и кинул восторженным девицам. Идея возникла спонтанно, и Аарон, проталкиваясь к подиуму, достал доллары, чтобы выкупить шляпу у одной из пьяных девиц, которая примеряла её. Забрав головной убор, мужчина попросил у мальца и жилетку, запихав ему в стринги денег.

Девушки запищали от дикого восторга, а парень разделся. Паркеру жилетка оказалась мала, но он кое-как натянул её, поправил шляпу и смело направился к лестнице. Дойдя до охранников, заявил, что его заказывали. Подозрений стриптизёр у них не вызвал и вскоре вошёл в кабину, закрыв за собой дверь на замок.

Людмила обернулась, недоумённо глядя на блондина, в котором узнала парня с танцпола.

– Привет, Мила, – на английском поздоровался Паркер, скидывая шляпу и приближаясь к жене покойного брата. Она была пьяна и явно не чувствовала опасности. – Давно не виделись, – добавил он, видя, как у красотки приподнимаются брови. – Узнала, наконец? Ты что же, думала, что тебе сойдёт с рук убийство моего брата?

– Что? – растерянно спросила девушка на русском. Она испугалась холода в серых глазах блондина, который рывком дёрнул её за руку, заставив встать.

Развернув Милу к себе спиной, Аарон потёрся носом о её шелковистые волосы, вдыхая волнующий лёгкий аромат духов.

– Ты забрала у меня брата, сучка. Только похоронила его, как уже за новым муженьком охотишься.

Девушка вскрикнула, когда Аарон толкнул её к столу. Широкая ладонь зажимала её рот, а тихий шёпот наводил ужас.

– Я не ты, убивать не стану, но заберу у тебя всё, что принадлежит ему. Всё, слышишь…

Паркер больно прижал девушку к столешнице, чувствуя её сопротивление. И пусть страх сковывал Милу, она знала – нужно лишь закричать, и её спасут. Но широкая ладонь больно сжимала рот, а тяжёлое тело наваливалось сверху. Аарону без труда удалось задрать короткий подол платья и стянуть вниз трусики. Он ввёл пальцы в лоно красотки. Она дёрнулась, всхлипнув от боли.

– Что, всё ещё девственница? Очень хорошо. Твоя девственность же принадлежит Нику?

Мила чувствовала, что парень пьян, запах перегара оглушал. Бокалы на столике жалобно звякнули, когда она попыталась вырваться. За стеклом ярко вспыхивали огни светомузыки, и внутрь кабинки проникали звуки с танцпола. Девушка мычала, отчаянно пыталась позвать охранников, понимая, что не в силах справиться с насильником.

Аарону нравилось это отчаяние, эта борьба. Он хотел наказать Милу, хотел изувечить её красивое личико гримасой боли, ужаса. Она должна понять, что чувствовал он, потеряв брата. Такие демоницы не знают, что такое любовь. Желание отыметь эту вдовушку пронзило сознание мужчины, налилось похотью в паху, и он, приставив свой член, ворвался в девственную плоть, навалившись всем телом.

Девушка забилась под ним, заскребла ногтями по столешнице, а Паркер упивался её мукой. Мила кричала от боли, что калёным железом жгла между ног. Мужской член разрывал её тело. Пытка была нестерпимой, а мужчина безжалостен, он проникал всё глубже, причиняя ещё больше страданий. Руку от рта Милы Паркер не убирал, так как охранники могли услышать крики, да и времени было мало. Вся эта затея так разгорячила кровь Аарона, что от возбуждения его член, казалось, готов лопнуть.

Паркер таранил узкую щелку, чуть порыкивая от удовольствия и наслаждаясь доносившимися всхлипами. Ускорившись, под звон бьющихся друг о друга бокалов, мужчина клеймил болью тело убийцы брата. Алкоголь в крови не давал быстро кончить, но, ритмично вколачиваясь в узкое лоно, Паркер упивался своей властью, своей местью, пока, изливаясь спермой, не лёг на затихшую девушку, прикрыв глаза. Такой разрядки он давно не получал. Всё время, что Аарон находился в России, ему приходилось воздерживаться. Приподнявшись на руках, он убрал волосы от лица Милы, заглядывая в её зарёванное лицо.

– Это только начало. Запомни, сучка, я отберу у тебя всё. Я отомщу за смерть брата.

Взяв салфетки, Аарон быстро стёр кровь с члена и поправил одежду.

Мила медленно сползла со стола, с ненавистью глядя на блондина. Между ног всё пылало. Она никак не могла поверить, что это произошло с ней. Насильник покинул кабинку, а девушка уставилась на свои бёдра, испачканные подтёками крови и спермы. За что? Эта мысль билась в голове набатом.

Всхлипнув, Людмила взяла салфетки и стала стирать кровь, затем подумала, что скоро нагрянут подруги. Не хотелось показываться в таком виде. С трудом приведя себя в порядок, девушка неровной походкой покинула кабинку, со слезами на глазах оглядела охранников, которые так и стояли истуканами у дверей, не подозревая, что их госпожу только что изнасиловали.

Сжимая клатч в руке, Мила, превозмогая боль, добралась до выхода на улицу, где её уже ждал Ли. Машина только припарковалась, и из неё вышел Ил Джу.

Одного взгляда на Людмилу ему хватило, чтобы перемениться в лице.

Девушка зажала рот рукой, понимая, какая же она дура. Зачем сбежала? Ради того, чтобы стать жертвой насильника? Чтобы её смешали с грязью, обвиняя в убийстве?

Ли потряс вид девушки: огромные напуганные глаза, покрасневшее лицо, смазанная помада, крупные капли слёз. Она дрожала от рыданий, хрупкая, сломленная.

Ил Джу сделал первые шаги к госпоже и вдруг заметил подозрительного прохожего. Бейсболка натянута до самых глаз, спортивная куртка и рука за пазухой. Мужчина отделился от очереди желающих попасть в элитный клуб и направился к Людмиле. Телохранители, стоящие за спиной госпожи, бросились ему наперерез, когда в руке неизвестного появился пистолет, направленный на девушку.

Ли рванул к ней, схватив за плечи и упав вместе с ней на тротуар. Раздался выстрел. Людмила, распахнув глаза, смотрела в лицо Ил Джу, не понимая, что произошло. Она опять оказалась под тяжёлым мужским телом, и паника накрыла с головой. Со всех сторон послышались визг и крики. Телохранителям удалось скрутить нападавшего. Людмила же верещала и билась в истерике, требуя не трогать её. Но Ил Джу не собирался слушаться. Он встал и поволок сопротивляющуюся девушку в машину, просто затолкал её в салон, слушая жалобный скулёж.

– Не трогай меня. Хватит. Не надо больше.

Оглядев девушку, забившуюся от него в угол, мужчина начал догадываться о том, что произошло. Он видел, как на улице телохранители повели несостоявшегося убийцу в другую машину. Кажется, никто не пострадал от выстрела. Слишком много событий в один день. Ли требовалось успокоиться, чтобы не навредить и без того напуганной Людмиле. Он так к ней спешил, но, кажется, опоздал.

Повернувшись к девушке, мужчина задержал взгляд на её испачканных бёдрах, слушая жалобный шёпот. Тяжело выдохнув, обнял сопротивляющуюся госпожу и притянул к себе на колени. Людмила вырывалась, хлестала его по лицу, но Ил Джу скрутил её руки, крепко прижал к себе и стал укачивать, успокаивая.

– Всё прошло. Я с тобой. Прости, что не успел. Прости. Больше этого не повторится. Я всегда буду с тобой.

Люда рыдала, не слушая его. Она изливала своё горе и страх. Тело всё ещё помнило о происшедшем, и боль не отпускала. Только выплакав все слёзы, девушка затихла, прикрыв глаза, и уснула под ласковый шёпот, обещающий, что всё плохое осталось позади, и теперь всё будет хорошо.

Автомобиль въехал на территорию особняка. В кармане Ли зазвонил телефон, разбудив девушку. Поверенный быстро выключил звук, удерживая зашевелившуюся госпожу. От неё разило алкоголем и табаком. Ли тревожили грязные разводы на бёдрах, на которые он старался не смотреть. Это были следы засохшей крови. В то, что у девушки неожиданно пошли месячные, а она просто не заметила этого, слабо верилось. Так что обманываться на этот счёт мужчина не стал. Слишком красноречиво было состояние Людмилы. Она вздрагивала во сне, постанывала. Стиснув зубы, Ил Джу ругал себя за то, что оставил её без присмотра. Если бы он не поехал в больницу к отцу, девушка осталась бы дома. Нужно перепроверить охрану! Почему никто ничего ему не доложил?

Людмила проснулась, лишь когда Ли поднял её на руки и вновь, как совсем недавно, внёс в дом. Он легко поднялся по лестнице, не обращая внимания на удивление служанок. Дворецкий молча проводил взглядом широкую фигуру Ил Джу и шикнул на шепчущихся женщин. Что бы ни происходило в особняке, ничто не должно покидать стен дома. Пришлось напомнить слугам, что если им дорога работа, то они должны помалкивать и не обсуждать жизнь хозяев.

А Ил Джу пытался не выронить Людмилу, которая опять стала сопротивляться, требуя её немедленно отпустить. Свободу она получила лишь в ванной. Мужчина прислонился спиной к двери, наблюдая за отступающей от него шатающейся девушкой. Ноги её не держали.

– Выйди, – приказала Людмила, не зная, куда прятать глаза. Было дико стыдно перед явно разгневанным Ли.

– Не выйду, – холодно отозвался он, снимая пиджак и небрежно кидая его на корзину для грязного белья. А потом стал закатывать рукава рубашки, наблюдая за девушкой и отмечая, что она впадает в панику, жмётся к раковине и пытается найти выход.

– Значит, не удержались и отдались кому-то, да ещё пьяная. И кто он? Знакомый ваш или первый подвернувшийся мужик?

Девушка вспыхнула, дёрнулась от его насмешки, как от пощёчины.

– Я не отдавалась! Он меня изнасиловал! Куда смотрела охрана!

Переведя дыхание, Ли прикрыл глаза. То, что госпожу изнасиловали, оказалось правдой. Людмила подтвердила его догадку.

– Я сменю охрану. Мы найдём того, кто это сделал с вами, и накажем, – заверил мужчина, осторожно приближаясь к Людмиле.

– Что ты делаешь? – заикаясь, шепнула она, отступая к ванной.

– Медленно иду к вам, чтобы не испугать, – спокойно ответил Ил Джу и, не останавливаясь, преодолел расстояние, разделяющее его и Людмилу, протянул к ней руку.

Она замерла, оцепенев и глядя на мужчину широко распахнутыми глазами.

– Не трогай.

– Надо, Людмила Викторовна.

Девушка как воочию увидела сероглазого похитителя с ножом в руке. Она словно вновь оказалась в подвале, и ужас затопил её сознание. Только не это, только не новый круг этого ада! Людмила забилась в объятиях Ли, но он, прикрыв глаза, выжидал, когда она успокоится.

– Тш-ш-ш, всё хорошо, тш-ш-ш.

Девушка выла, пыталась оттолкнуть от себя сильного мужчину, понимая, как она слаба. Но Ли неумолимо прижимал её к себе, и вскоре истерика сошла на нет.

– Нужно вызвать врача, сдать анализы. А для начала стоит принять ванную или душ, – шептал Ил Джу, слушая судорожные всхлипы госпожи.

Сминая любое сопротивление, наслушавшись криков от упрямой хозяйки, он сумел не только вымыть Людмилу, но и проверить, есть ли кровотечение. Он специально прикасался к девушке ласково и чувственно, чтобы она поскорее забыла о другом мужчине, переключившись именно на него.

Ли Ил Джу не собирался оставлять госпожу даже после того, как уложил её в кровать. Он ушёл к себе, чтобы переодеться в пижаму, и вернулся в спальню. Под возмущённый крик лёг в кровать, крепко прижимая к себе Милу.

– Так надо, – заверил он девушку, не давая ей и шанса сбежать. – Вы должны бороться со своими страхами. Я не трону вас. Мы просто будем лежать вместе.

– Думаешь, я не понимаю, зачем ты это делаешь? – сквозь рыдание шепнула ему госпожа, а Ли улыбнулся, рассматривая её в свете ночника.

– Если знаешь, – перешёл он на более неофициальный тон, так как момент требовал доверительного общения, – то тем более нет смысла сопротивляться. Я не собираюсь тебя насиловать, я подожду, когда ты сама придёшь ко мне в спальню. Напомню, она соседняя справа. Каждую ночь я буду ждать тебя.

– Не дождёшься, – мстительно выдохнула Людмила и попыталась вырваться, но Ли прижал её к себе ещё крепче.

– Я умею ждать. К тому же у тебя траур, так что год на раздумья есть. А пока лучше расскажи, кто это был. Кто изнасиловал тебя?

Людмила словно окаменела в его объятиях. Ил Джу разочарованно вздохнул. Он думал, что девушка хоть немного пришла в себя, казалось, он отвлёк её от тягостных мыслей. Ли поздравил себя с тем, что опять поспешил. Нужно было утром спрашивать о подобном.

– Брат Ника, – раздался тихий и неожиданный ответ. – Он думает, что это я убила мужа, и пообещал отобрать у меня всё, что принадлежало Нику, начал с девственности.

Ил Джу вслушивался в голос девушки и не верил своему счастью. Наконец-то, маленькая победа. Она доверилась и начала хоть что-то рассказывать.

– Который из братьев? Алекс или Фред?

– Нет, другой.

Ил Джу тяжело выдохнул. Значит, Аарон Паркер сделал свой ход.

– Он пожалеет об этом, – тихо шепнул Ли, целуя Людмилу в макушку.

Мила вновь всхлипнула, а мужчина лишь слушал её судорожные вздохи и сосредоточенно думал обо всём. Каждая сорвавшаяся с ресниц слеза приносила Людмиле частичку душевной силы. Многие считают, что женщины слабы, но это не так.

Ил Джу, глядя на свою мать, мог биться об заклад с любым, что женщины во сто крат сильнее мужчин. Именно Алла Григорьевна являлась стержнем семьи Ли, она всех объединяла, примиряла, вдохновляла и учила любить друг друга. Была солнцем для отца, который сейчас медленно угасал. И сейчас она рядом с ним, там, в больнице, как и всегда – бодрая в свои шестьдесят восемь, весёлая, преданная.

Ил Джу дождался, когда Людмила уснёт, и позволил себе погладить её по волосам, расслабиться. Влюблённость в госпожу захватила его с первых дней их знакомства. Отец учил Ли с детства добиваться всего, чего хочется. И сейчас парень жаждал, чтобы Людмила стала для него стержнем, как мать для отца.

Но для этого девушку предстоит многому научить, например, играть с ним в одной команде, видеть в Ли партнёра, а не врага.

ЧАСТЬ 2

Бесправная наследница

ГЛАВА 4

У каждого в жизни бывает такой момент, когда зависть к чужому счастью и благополучию берёт верх. Хоть на краткий миг, но каждый этим грешил. Я тоже… Только мой грех страшнее, чем у многих. Но не буду лицемерить, говоря, что я этого не хотела, что вышло всё случайно. Нет. Всё было именно так, как я этого желала.

Нечаянный разговор в кругу подруг о близнецах и о том, кто на кого похож, привёл к тому, что я нашла своего двойника среди знаменитостей, наследницу некоего миллиардера Исакова. Она оказалась на год младше меня, и точно так же, как я, потеряла в детстве родителей. Вот только у неё был дед и его богатство. А у меня за плечами лишь интернат, учёба в училище на продавца-кассира и впереди – паскудное серое будущее.

Кто на моём месте не позавидовал бы той блистательной и счастливой девушке, что смотрела с экрана телевизора? Зависть – чёрное чувство. Почему одним всё, а другим ничего?

Я не хотела мириться с подобным положением дел, да и терять мне было в принципе нечего, кроме однокомнатной квартиры в Зеленограде. А Людмила жила не так и далеко, в столице. Я просыпалась в своей квартире, шла на ненавистную работу в магазин и постоянно ловила себя на мысли, что хочу жить, как внучка Исакова. Чем я хуже? Ничем.

И как-то само собой получилось, что я стала собирать о Людмиле информацию. Следила за ней, читала в социальных сетях и блогах все сплетни, знала, что она любит, с кем общается, куда ходит. Изучила её манеру общения и старалась подражать ей.

Она была той ещё стервой. Богатенькая избалованная столичная штучка, этакая Барби, живущая на Рублёвке и недовольная своей жизнью.

Я узнала очень много и о семье Людмилы. Она любила пофилософствовать на тему несправедливости жизни. Особенно наследницу возмущал тот факт, что дедушка лишил бы её всего состояния из-за потери девственности до брака.

Наши мысли были схожи. Обе мы считали, что достойны лучшей жизни. И в один прекрасный момент я решилась окунуться в мир богатства и роскоши, о котором мечтала. Я потратила бешеные деньги, чтобы купить приличную одежду, как у Людмилы. Конечно, это не были брендовые вещи, но всё же достаточно дорогие и эксклюзивные. Внешность у нас оказалась похожа, но я ходила на курсы театрального искусства, где гримёр объясняла некоторые тонкости макияжа, которые надёжно скрыли небольшие различия. В итоге мой первый выход в свет запомнился особенно чётко – ослепительный шквал чистейшего адреналина.

Войти в элитный клуб без карточки VIP-клиента только за счёт того, что меня приняли за Исакову – это была лишь маленькая победа. И я нырнула с головой в совершенно другой мир. Он блистал, оглушал громкой музыкой, яркими краскам и эмоциями. Люди, которых я встретила в тот день, казались радостными, сексуальными, страстными. Я едва не потеряла голову, позволяя себе целоваться с незнакомцами, пить слишком много алкоголя и танцевать до упаду, но вовремя спохватилась, вырвавшись из оков пленительного мира.

Придя домой, чувствовала себя Золушкой, вернувшейся после полуночи с бала, и не могла поверить, что сделала это – выдала себя за внучку Исакова! И меня не поймали! Никто не разглядел во мне провинциалку Софью Карманову!..

Я ревела до самого утра, разрываемая чувством сродни экстазу. Это был неописуемый восторг и гордость за себя.

Вот только одного раза мне оказалось мало. Это стало наваждением, наркотиком. В восемнадцать лет я осталась предоставлена сама себе и в итоге посвятила жизнь захватившей меня идее. В будни я исправно ходила на работу, а в выходные растворялась в запретном мире развлечений, музыки и праздника жизни до самого утра. Так продолжалось довольно долго. Я обнаглела до такой степени, что даже приходила в гостиницы, где порой останавливалась красотка, не желающая появляться дома. Мне давали ключи от её номера, и пока Исакова тратила с подругами деньги деда, я без зазрения совести брала у Людмилы взаймы наличные, украшения и даже одежду. Меня уже было не узнать, я изменилась настолько, что отражение в зеркале показывало не Софию, а Милу, как жеманно называла себя наследница Исакова.

Я сильно рисковала, но упорно играла в чужую жизнь. И, возможно, в конце концов, заигралась бы, если бы через год не заболел и не угодил в больницу дедушка. Вот тогда я и познакомилась с ним. Мила звала его стариком, а у меня язык не поворачивался так говорить. Солидный презентабельный мужчина преклонных лет, с седыми ухоженными волосами и на удивление добрыми серыми глазами.

Он оказался искренне рад, что я пришла к нему. Он чувствовал, что скоро умрёт, хотел попрощаться. Это был сокрушающий удар. У меня открылись глаза, и я поняла, что натворила. Я потеряла своих родителей, никогда не знала дедушек и бабушек, а Трофим Иванович по-настоящему любил Милу, а эта неблагодарная воротила нос.

Девушку тогда не могли найти, так как она укатила в Майами, а у меня была сим-карта, оформленная на её имя. Я знала, что Мила тайно сбежала из страны и поэтому расслабилась, гуляла в кругу её подружек, когда за мной приехали телохранители и, не слушая воплей, доставили в больницу.

В тот день я поняла, что пора прекращать. Я явно перегнула палку, поскольку не имела права быть рядом с Трофимом Ивановичем, слушать его ласковые слова. Рыдая, сжимала его сухую, горячую ладонь и каялась в грехах Людмилы. Я обещала ему исправиться. И верила себе. А Мила гадина. Как можно ненавидеть такого прекрасного человека? Если бы это был мой дед, я чувствовала бы себя счастливой.

Я приходила в больницу три дня подряд, взяла отпуск и с утра до самой ночи сидела возле дедушки, пока он не умер. А потом вернулась домой. Прорыдала несколько ночей подряд, только сейчас осознав, что такое настоящая семья. Все три дня, что я была знакома с дедушкой Трофимом, я купалась в любви, которую он испытывал к своей внучке. Мы много разговаривали, он вспоминал своё детство, юность, встречу с Ли. Тот тоже находился всё время в палате, неусыпно сторожа покой своего господина и даже иногда вступая в разговор. Я смеялась над шутками дедушки, кормила его и тихо ненавидела Милу. Она недостойна такого родственника, и я была рада, что именно меня Трофим Иванович видел в последний миг своей жизни.

На похороны я не пошла, лишь на следующий день добралась до его могилы, положила цветы, попрощалась. У меня осталась банковская карта, которую ещё в больнице выдал мне сам господин Ли вместо ранее заблокированных дедушкой. Да, Трофим Иванович часто так наказывал Милу. Я оставила эту карту на могиле, считая, что пора возвращаться к своей жизни и строить своё собственное будущее.

Но судьба-злодейка преподнесла мне очередной сюрприз, ввергнув в форменный ужас, заставив заплатить по счетам. Меня похитили прямо возле магазина, когда закончилась моя смена. Раздели, бросили в тёмном подвале вместе с крысой, которая меня чуть не съела, а затем за мной приехали, и я вновь заняла место Людмилы.

Но правда была в том, что я больше не хотела быть ей. У меня только-только стало получаться жить как прежде, не оглядываясь на дорогие витрины, не мечтая зайти в элитный ресторан. И я, наконец, не бродила неприкаянной тенью по этажам торговых центров в поисках, что можно купить на мои гроши. Алчность медленно отступала, как и зависть к хорошеньким, ухоженным девушкам, спешащим в SPA-салоны на высоченных каблуках, держа под мышками миниатюрных собачек и весело хохоча. Теперь я знала, что в их жизнях не так уж и много безоблачных дней.

Сидя в кромешной тьме подвала, я чего только не напридумывала, но даже близко не подошла к отгадке, зачем меня похитили. А потом, когда спасли, меня уже не особо и волновало, куда пропала сама Людмила, и почему убит её муж. Интересовало одно – есть ли у меня будущее после того, как весь этот фарс закончится и меня разоблачат. Кому на руку было заменить мною Милу, кто кукловод во всей этой страшной пьесе?

Я считала, что семейка Ли решила прибрать к своим рукам дедушкино дело, вот только сколько бы я не выводила на откровенный разговор своего тюремщика, Ил Джу не вёлся, продолжая делать вид, что я Людмила, и так у него это правдоподобно получалось, что я засомневалась, а знает ли он, кто я на самом деле.

Со стариком поговорить никак не получалось, он словно специально избегал меня, но на это были другие причины: он замещал дедушку, который часто говорил, что спуску в трудном деле управления крупной фирмой давать нельзя никому, особенно себе самому. И такого темпа Ли-старший не выдержал. С сердечным приступом он угодил в больницу, а я как была дура, так и осталась, считая, что терять нечего, и моя выходка должна мотивировать кукловода выйти из тени, чтобы приструнить разыгравшуюся марионетку.

Но кто же знал, что охрана такая бестолковая или же играет не на моей стороне? Я не могла с уверенностью сказать, был ли мой насильник братом Ника. Так уже случалось раньше – встречала незнакомцев, а оказывалось, что они знают Людмилу, причём не самую её лучшую сторону. Хотя я уже сомневаюсь, а есть ли эта лучшая сторона.

Я превращалась в такого же монстра – эгоистичного, самовлюблённого, наглого, беспринципного. Вот только случившаяся трагедия была слишком жестокой даже для Людмилы. Прямо со свадьбы её и Ника выкрали, чтобы убить. И гости не сразу сообразили, что что-то не так. Хороший момент для замены.

Возможно ли, что эта затея самой Людмилы? Я всегда считала девушку немного глупой, как и многие в её окружении. Однако она сумела окончить университет и знала два иностранных языка: английский и французский. Я же с трудом общалась только на английском и каждый раз содроганием ждала, что кто-то из друзей Милы раскроет меня, заговорив на французском, ведь с Настей и Оксаной она часто летала в Париж на модные показы, но судьба благоволила мне. Прежде. Не сейчас.

Лёжа в объятиях Ил Джу, я глядела на ночную улицу сквозь щель в шторах и признавалась себе, что нужно было оставаться при своём. Сидеть в своей однокомнатной квартирке и так же сквозь щель, суженную до размера экрана телевизора, подсматривать за роскошной жизнью, роптать на свою судьбу и ходить на ненавистную работу.

А что сейчас? Я не готова платить по всем счетам за эту гадину. Меня окружают враги. Меня все ненавидят и презирают. Мной играют, и никто не знает, что ещё задумал кукловод, которого я не могу вычислить.

Это точно не Ил Джу. Он ведёт себя совсем не так, как вёл бы преступник. И он свято верит, что я и есть наследница Исакова. А ещё – хочет заполучить меня как приз. И, кажется, рано или поздно это случится, противников в этой партии у него нет, кроме меня самой. Силком, конечно, кореец меня замуж не потащит, хочет, чтобы сама пришла. Только после всего, что я сегодня испытала, желания добровольно оказаться под мужиком у меня ещё долго не возникнет. Это больно, противно и гнусно.

Слёзы вновь прочертили дорожки на виске и переносице. Надо взять себя в руки и поспать. Завтра предстоит не самый приятный в жизни поход к врачу, хотя я уже стала привыкать видеть мужчин в белых халатах и чувствовать запах медикаментов.

Прикрыв тяжёлые веки, попыталась расслабиться, но в жарких объятиях Ли это сделать оказалось практически невозможно. Хотелось скинуть с себя эти оковы и спихнуть Ил Джу с кровати. Самонадеянный мажор считал, что каждая девушка поведётся на его имидж, репутацию. А в нём интересна лишь перспектива, и то она завязана на состояние дедушки Милы. Но я не дам никому заполучить его. Не для того Трофим Иванович столько лет пахал, как папа Карло, чтобы вот такой молодой и напористый всё приватизировал.

Нужно брать себя в руки и начинать вникать в суть происходящего. Что вообще случилось на входе в «Лавстори», почему все кричали, и как я оказалась на земле? Я пыталась вспомнить, но от стресса голова не работала, показывая лишь картинки стильного Ли, выходящего из чёрного презентабельного авто бизнес-класса, блестящего в свете мигающих вывесок. Ил Джу не был привлекательным, но умел правильно себя подать, сосредотачивая на себе внимание окружающих.

И всё же меня раздражало его высокомерие, снисхождение и опека.

Сначала думала, что он ведёт себя так, потому что знает, кто я: провинциалка без высшего образования, а он по сравнению со мной – настоящий принц. То ли он искусный актёр, то ли я обманывалась на его счёт, но как бы Ли не раздражал меня, выводя из себя придирками и указаниями, что мне делать и говорить, всё же я могла довериться лишь ему. Он ведь приехал за мной, как и обещал. Приехал, чтобы отругать, отвезти домой и запереть в особняке.

Дура, какая же я идиотка. Нужно ли мне было сбегать от него, чтобы подразнить, чтобы доказать, что не слушаюсь его безропотно? Какой бы сволочью я его не считала, но он меня и пальцем не тронул и уж тем более не брал силой.

Никогда прежде я не видела в узких раскосых глазах Ли столь неподдельного ужаса, как в этот вечер у клуба. Как я оказалась лежащей под ним на тротуаре? Вспомнились крики людей, вопли, приказы всем лечь. Нужно будет узнать у мужчины, что же конкретно там произошло. Или это очередной ход конём? Джеймс Бонд спасает глупенькую наследницу на глазах у изумлённой публики? Я пыталась вспомнить, от чего он меня спасал. Был непонятный хлопок, поднялся визг. Выстрел? Ли заслонял меня от выстрела вместо телохранителей? Геройствовал? Если так – охрану точно нужно менять. Так и умереть можно. Или же охранники знают, что я не Людмила, и рисковать ради меня жизнью не стоит?

Слишком много непонятного и пугающего. Ли предупреждал, что Людмилу хотели убить. Но я же не она, я Софья, Соня Карманова. Впору смеяться, да только смех застревал в горле. Был другой вариант – побег. Но тогда точно всё наследство дедушки Трофима останется кому-то другому, такому, как Ли.

Я промаялась тяжёлыми мыслями всю ночь, не находя ни ответов, ни успокоения. Неприятное напряжение скрутило мышцы. Я боялась, что Ил Джу не сдержит своего слова и начнёт приставать. Но он спал, мерно дыша мне в макушку.

К рассвету моя голова была словно в тумане. Устав бороться с усталостью, я, наконец, уснула, чтобы провалиться в очередной кошмар. Я опять очутилась в подвале, прикованная к стене, меня насиловали, болезненно прижимая голову за волосы к матрасу, а перед лицом была она, крыса. Я видела её красные глаза-бусинки, смотрящие на меня из темноты, её нос, зубы и усики, я слышала её писк, а также тяжёлое дыхание блондина, терзающего моё тело. Ужас, боль и страх – всё смешалось в одном кошмаре, и я закричала, вырываясь из сильных рук, пока не проснулась и не поняла, что борюсь с Ли, который звал меня, успокаивал и заверял, что это всего лишь сон.

Оглядев спальню, я не выдержала и опять разревелась, уткнувшись в пижаму Ил Джу. Когда же это закончится? Что ещё преподнесёт мне судьба?

Долго жать не пришлось. Утром Ли разбудил меня, напоминая, что нам следует съездить в больницу. Одевшись, я спускалась к завтраку, когда дворецкий оповестил о незваном госте, некоем Аароне Паркере. Я уточнила, кто он, но дворецкий не успел передать мне визитку, так как входную дверь бестактно толкнули, и передо мной появился высокий блондин в строгом деловом костюме серого цвета. В госте я не сразу, но узнала своего насильника и испуганно попятилась, смяв в руке визитку.

– Людмила Викторовна, – раздался позади меня встревоженный голос Ил Джу.

Я резко развернулась на каблуках, чтобы оказаться в надёжных объятиях.

– Это он, – тихо шепнула, впиваясь испуганным взглядом в бесстрастное лицо Ли.

– Тш-ш-ш, всё хорошо, – заверил он, крепко прижимая к себе.

– Это был он.

– Я понял, – тихо ответил Ил Джу, склоняясь к моему уху, а затем его голос изменился, наполнился властностью и враждебностью: – Пройдёмте в столовую, господин Паркер.

– Я не к вам пришёл, мистер Ли. У меня разговор к миссис Штеф. Семейные дела, так сказать. Вы будете лишним.

Я замотала головой, вцепившись в лацканы пиджака своего помощника.

– Я не могу. Не оставляй меня с ним, – потребовала я.

– Конечно, я же обещал, – мягко улыбнувшись, Ил Джу отцепил мои пальцы от ткани и, обняв за плечи, проводил в столовую. – Не стоит переживать.

– Вообще-то стоит, – отозвался за нашими спинами Паркер. – Не думаете же вы, что я оставлю всё так, как есть?

Я обернулась и попыталась взять себя в руки. Что он имел в виду? Да и вообще – почему ведёт себя так дерзко?

Ли помог мне сесть, и я даже сумела побороть свой страх, принявшись рассматривать Паркера. Глаза меня вчера не подвели, он был красавцем, просто жеребец укомплектованный. Стильный костюм, дорогие золотые часы, зализанные назад волосы, холодные серые глаза, на мой взгляд, слишком узкие, но вкупе с густыми тёмными бровями казалось, что Аарон в душу к тебе заглядывает.

Одним словом, бизнесмен, знающий цену всему на этом свете.

Паркер по-хозяйски осмотрел столовую, уверенным шагом обошёл длинный стол, приблизился к камину и заглянул в него, словно в золе было что-то интересное. А потом замер, опираясь руками о спинку стула, и бросил молчаливому Ли, который стоял возле меня, сложив руки на груди и оценивающе смотря на наглого американца:

– Жена моего брата не будет жить с вами под одной крышей. Я всё уладил и сегодня же мы улетаем домой, в Америку.

Паркер оскалился, иначе улыбку во все тридцать два зуба не назвать.

Я не смогла удержать бесстрастное выражение лица, удивлённо ахнула, оглядываясь на Ли.

– Не обсуждается, – холодно пресёк его предложение Ил Джу, вызывая во мне волну признания и облегчения.

Со стороны выглядело, что эти двое делили меня, как дворовые собаки кость.

– Ей здесь опасно находиться, – американец и не думал останавливаться, указав на меня рукой, и продолжил пугать своими словами: – Её вчера чуть не убили.

– А перед этим вы её изнасиловали, – парировал в ответ Ил Джу.

Блондин окатил меня пугающе суровым взглядом. Я закрыла рот и приосанилась. Да, это точно был он. Я не хотела вспоминать, но картинки насилия ещё слишком свежи в памяти и страх вновь схватил меня за горло.

Аарон усмехнулся и покачал

Чтобы прочитать продолжение, купите книгу

129,00 руб Купить