Как жить, если умирает надежда? Что делать если повсюду ложь и обман? Как пережить предательство и осознать, что ты никому не нужна? Что твой мир, в котором ты жила долгие годы - иллюзия, а ты лишь пешка в чужой игре.
Пройдя через боль потерь и утрат, разуверившись во всём и во всех, на краю жизни, тебе посчастливится найти крохотное счастье, такую же несчастную, одинокую, чистую душу. Только вот и за это придётся расплачиваться.
Место под звездой. Наталья Королькова
Холодно. Здесь всегда холодно, а ещё сыро и темно. А как ещё может быть в подвале? Скинула с себя очередную крысу, отшвырнув её за хвост в сторону стены. Судя по визгу, который та издала, животинке сильно досталось, значит ближайшие несколько часов никто из её сородичей ко мне близко не подойдёт. Можно поспать. Только вот спать не хотелось.
Я живу в Линаре. Хотя живу сильно сказано. Пытаюсь выжить, ежеминутно борюсь за своё существование. Я человек, а людей здесь не любят, нас лишь используют, в основном для опытов.
По словам профессора, я уникальная. Ну, да, у него никак не получается уморить меня. Я всё ещё жива и даже вопреки всему, не болею, чему Феликс Арнольдович не перестаёт удивляться. Предположительно у меня иммунитет врождённый или приобретённый. На мне столько опытов ставили, в меня столько всякой гадости влили, пытаясь определить моё слабое место, а его, как оказалось, нет. Я ни на что не реагирую. Мой молодой организм поглощает всё. Поглощает и не реагирует, перерабатывая все лекарства без разбора. И это бесит Феликса.
Сейчас он на мне очередной эксперимент ставит, толи мечтает, чтобы я здесь простудилась, толи проверяет, как реагирует мой организм на крысиные укусы. Хотя, если последнее, то мог натравить на меня грызунов и в лаборатории.
После того, как меня по приказу Феликса укусил взрослый Мар, на укусы крыс, реагирую, как на комариные. За последнюю неделю я так к ним привыкла, что уже не ощущала.
Мары – высшая раса, возомнившая себя властителями людей. Все высокие, как правило, мускулистые, кареглазые с коричневыми волосами. В отличие от людей, они способны выжить в любой среде, организм у них в считанные секунды способен перестраиваться. А ещё перед их очарованием невозможно устоять. Так говорят, потому что я на них не реагирую. Вот меня даже и укусили, на прошлой неделе. Провела правой ладонью по левому запястью и сразу же нащупала шрам. Он у меня теперь на всю жизнь останется.
Мары кусают, когда женятся, во время помолвки и во время первой брачной ночи. Укусить Мар должен сознательно и без какого-либо воздействия со стороны, в противном случае, помолвка считается не состоявшейся. Избранница так же должна укусить в ответ. Я Альберта в ответ кусать не стала, как он тогда разозлился, как кричал и бесился, я аж заслушалась. А он ждал, что я отреагирую на его зов. А я не отреагировала. Не подействовало на меня обаяние Альберта. Даже после укуса не подействовало, а должно было. Мары мне не нравились. Среди них не было нормальных. Жестокие, властные, беспощадные и бесчувственные, в довершение ко всему у них серая кожа и раскосые глаза.
Я огненно-рыжая с большими ярко-зелёными глазами и мраморной кожей. Как мне сказали, таких как я больше нет. Люди, как правило, светловолосые с голубыми глазами, метисы черноволосые с серыми глазами. Я же отличаюсь от всех и внешне и внутренне. По натуре добрая, и бескорыстная, жалостливая и сердобольная. Я особенно остро реагировала на окружающую меня жестокость. Не один десяток раз мне приходилось наблюдать и физическое и моральное насилие Маров над людьми. Людей били и ногами и плётками и даже палками, ломали им руки, ноги, отшибали внутренности. Порой после очередного избиения человек больше не поднимался, и тогда его сжигали, прямо на улице и на глазах у всех. Жуткое зрелище, предсмертные крики некоторых мне снились в кошмарах. Людей ломали и унижали. Мары на свой изощрённый и извращённый вкус лепили из людей игрушки, а потом за ненадобностью избавлялись от них. Людям ничего другого не оставалось, как подстраиваться и перестраиваться.
Лично у меня перестроиться не получилось. Я не только не реагировала на обаяние Маров, а чем старше и влиятельнее Мар, тем меньше, даже у соплеменников шансов устоять перед ним. Внушение. Они им пользуются напропалую. Сильный Мар, только глянет на более слабого, и тот, не в силах отказать или противостоять, делает всё, о чём его попросят. Вплоть до убийства самого себя.
Мне один раз показали, как это происходит. – Меня передёрнуло, и я открыла глаза, отгоняя от себя это воспоминание.
Любой даже малолетний Мар, способен управлять сознанием человека, только им и этого мало. Зачем Мары бьют и калечат людей? Это было выше моего понимания. И без того, умея повелевать людьми, зачем прибегать к физическим наказаниям?
Мне никогда ничего не ломали, а вот избивали регулярно, и плёткой доставалось, и кулаками, а я вот всё никак не воспитывалась…
- Полина, - послышался из-за двери тихий шёпот Дениски. Ему здесь доставалось больше всех. Худенький, щупленький, в чём только душа держалась? Его постоянно били, и зачастую на его теле не было живого места. С ним кроме меня никто не разговаривал. Боялись. А я его жалела, и периодически делилась с ним хлебом. Он здесь уже около месяца, своеобразный рекорд. Что он здесь делает, да ещё так поздно? Поднявшись, наощупь направилась к двери.
- Дениска, ты… - договорить не успела. Дверь в подвал приоткрылась, и в неё протиснулся Денис.
- Полин, молчи и слушай. У нас мало времени. – Паренёк, ему было не более двадцати лет, прикрыл за собой дверь. – Я знаю, как можно выбраться отсюда.
- Откуда?
- Из Линара, Полин. - Было темно, и я не могла видеть его лица, но я слышала, как дрожит его голос, и ощущала его волнение. – Полина, Линар не город, а огромная лаборатория, я выяснил, что за её пределами живут такие же люди, как мы с тобой, а Маров там практически нет, а если и есть, то они маскируются под людей. Полина нам надо бежать.
- Дениска, а если ты ошибаешься? – сбежать я хотела и даже планировала, только вот границы Линара охранялись и днём и ночью.
- Полин решайся! Другого такого шанса у нас уже не будет. Я подслушал, сегодня по всему периметру сигнализацию меняют. Мы должны успеть проскочить.
- А если не успеем? – страх не ощущался, наоборот, вопреки всему во всём теле чувствовалось возбуждение, предвкушение и даже азарт.
- Пойдём напролом. Если повезёт, то решат, что новая система дала сбой и перезапустят её. Полин, нет времени. Ты со мной?
- Да, - еле слышно выдохнула.
Дениска включил слабенький фонарик, но его тусклого света нам хватило для того чтобы покинуть и подвал и само здание в котором он находился не переломав при этом ноги.
Мы шли тихо, практически беззвучно. Только вот мне казалось, что сердце бьётся чересчур громко и что его стук способен разбудить округу, а ещё сдерживаемое дыхание, так и норовило со свистом вырваться из лёгких.
Выйдя из лаборатории, в подвале которой меня держали последние несколько дней, Денис выключил фонарь и, стараясь держаться тёмных, неосвещённых стен, перебежками направился в только ему известном направлении, а я как хвостик следовала за ним.
Я никогда не покидала пределы Линара. У меня не было такой возможности. Хотя я несколько раз слышала, что существуют и другие поселения и теперь у меня появилась возможность на них посмотреть. Только бы нас не заметили! За себя я не боялась. Я для чего-то нужна Феликсу, а значит, выживу после его наказания, а вот Дениску, если поймают - убьют.
Дениска резко остановился и жестами показал, чтобы я затаилась. Облокотившись о стену, попыталась с ней слиться. Метрах в пяти от нас прошёл патруль. Сердце замерло, а после застучало с удвоенной скоростью.
«Только бы не услышали. Только бы не увидели», - раз за разом повторяла про себя. Повезло и не услышали и не увидели. Дениска перебежал открытый участок территории. Дождавшись, когда он скроется в кустах, со всей скоростью, на которую только была способна, рванула следом за парнем.
«Глупо. Надо было бежать сразу же следом за Дениской, а с другой стороны, если меня сейчас поймают, Дениску не тронут».
Повезло. Я в кустах, меня не заметили, осталось лишь дыхание восстановить.
- Ещё столько же осталось, - еле слышно прошептал Дениска. – Ты как?
- Вполне, - кивнула головой. – Можем идти.
- Полин, дальше придётся ползком.
- Ползком, так ползком, - и мы поползли, благо земля сухая была. Ползли долго, а может мне так показалось? Кроме ног Дениса, да травы, по которой приходилось ползти, я ничего не видела.
И тут раздался оглушающий вой сирены. У меня аж внутри всё оборвалось. «Неужели заметили»? Может ещё обойдётся? Не обошлось.
- Полина, бежим! – и мы, подскочив, побежали. – Стена уже близко, нам немножко осталось. Система запущена, и они ничего не смогут сделать.
Раздались выстрелы. Вначале одиночные, а потом они зазвучали всё чаще и чаще. Ухо обожгло огнём, и оно отозвалось болью. Машинально схватившись за больное место, обнаружила на пальцах кровь. «Ничего, прорвёмся», - полученную царапину проигнорировала. И тут Дениска свалился на землю и застонал, прижимая к себе ногу.
Мне хватило одного взгляда, чтобы определить, что повреждена кость и задета артерия. Разорвав штанину ногтем, они у меня по желанию выступают, как у зверя, (подарок, после одного из проведённого надо мной эксперимента), молниеносно скрутила из неё жгут и над раной перетянула Дениске ногу.
- Беги, - сказал он, превозмогая боль.
- Я тебя не брошу! – Подцепив парня за подмышки, поволокла его по земле. Он застонал в голос.
- Брось! – прохрипел он.
- Нет! – глотая выступившие на глаза слёзы, тянула парня к прозрачной мерцающей стене. В сгустившейся темноте она излучала матовое сияние. Нам каких-то метров десять до неё оставалось.
- Брось.
- Ни за что! – Уже не стреляли. К нам со всех сторон бежали Мары. Даже если нам каким-то чудом удастся покинуть Линар. Далеко мы не уйдём. Систему отключат и нас выловят. Жаль. Хорошая была попытка.
- Полина, - тяжело дыша, остановилась. – Я задержу их. Спасайся.
- Нет, - истерично закачав головой, с удвоенной силой потащила парня к стене.
- Я уже мёртв, а так хотя бы ты спасёшься. Моя смерть не будет напрасной. Полина! – В голосе слышались боль и страдание.
Я прекрасно понимала, что у Дениски нет шансов. Ему требовалась срочная госпитализация. Только вот кто его будет лечить? Его убьют. Так или иначе убьют. Но в то же время я не могла его бросить. НЕ МОГЛА!
Очередной одинокий выстрел и парень, дёрнувшись, затихает в моих руках. Пуля пробила лёгкое.
- Беги, - прохрипел Дениска. Стоя на коленях, я держала в руках его лицо. Боль разрывала сердце, выворачивая душу наизнанку. Хотелось выть и вернуть всё назад. – Прости.
- За что? – удивилась глотая слёзы.
- Прости, - Дениска закашлялся, и у него изо рта потекла кровь.
- Прощаю. Чтобы ты не сделал, прощаю. – Болезненная, кривая улыбка, пробежалась по губам парня. Не в силах говорить, он прикрыл глаза, таким образом, говоря мне спасибо. Было бы ещё за что.
- Беги. – Наши глаза встретились. Он уже труп и я это понимала. Ежедневно сталкиваясь со смертью, эту воспринимать не хотела.
- Беги. – Характерный щелчок, и я перевела взгляд на руку Дениса. – У тебя десять секунд. – И в его взгляде холодная решимость.
Больше медлить было нельзя. Беглый взгляд по сторонам. Ближайший Мар был в тридцати метрах от меня. Стена в пяти и восемь секунд времени. Так или иначе умру, но попробовать выжить стоило.
Короткий забег и прозрачная стена пропускает, не убив током. По инерции пробежала ещё метров двадцать, после чего остановилась и развернулась. Стена вновь отливала матовым. Повезло? По ту сторону от стены столпилось пара десятков Маров. Они что-то кричали, я их не слушала. Я смотрела на него. На того кто остался там, на того кто пожертвовал собой ради меня.
Словно почувствовав мой взгляд, Дениска повернул голову в мою сторону. Здесь, где я стояла было темно, а там зажглись разом все фонари. Я видела его лицо. Его глаза. Он вымученно улыбнулся, а потом прогремел взрыв. Сотрясая округу, ослепляя глаза, и разрывая душу.
Упав на землю, я плакала. Безудержно, безостановочно. Плакала, пока было чем плакать. Перед глазами стояли Денискины глаза. Первый раз в жизни потеряла сознание.
Очнулась от холода и головной боли. Раньше она у меня никогда не болела. Глаза просохли, в душе пустота. Огляделась.
Поднявшись дошла до того места где ещё несколько часов назад была стена, только вот при свете солнца я ничего не обнаружила. НИЧЕГО! Кругом насколько хватало взгляда, рос лес. Ничего не свидетельствовало о том, что совсем недавно здесь прогремел взрыв, унося с собой десятки, а может и сотню жизней.
Около получасу побродив по лесу, и не обнаружив никаких признаков города в котором я проживала с рождения, побрела куда глаза глядят. Шла долго. Мыслей не было. Боль затаилась, уступив место пустоте. Шум, свет, непонятный звук и резкая боль. Меня во второй раз за сутки поглотила спасительная темнота.
- Девушка, просыпайтесь. Просыпайтесь. Пора вставать, - нехотя разлепила веки.
Яркий свет ударил по глазам, заставляя зажмуриться. Вторая попытка оказалась более удачной. Белые стены, окно, лампы. Надо мной склонился мужчина. Человек не Мар. Теперь он на мне опыты ставить будет? Я что в другой лаборатории?
- Я где? Вы кто?
- Я врач, вы в больнице.
- Как вы себя чувствуете? Как вас зовут? Где живёте? – мужчина смотрел на меня, я на него и ничего не понимала.
- В какой я больнице? – почему-то спросила. В Линаре не было больниц, только лаборатории. Да и самого Линара теперь нет.
- В центральной. Как ваше имя?
- Полина.
- Отлично Полина, – мужчина мне улыбнулся. – Кто вы? Где живёте?
- Я не знаю, но я определённо человек.
- В том, что вы Полина человек, я ни секунды не сомневался. Что вы помните? - цепкие и внимательные глаза доктора пытались проникнуть в душу. Только вот у меня её уже не было.
- Я ничего не помню, - взгляда не отвела. – В голове пусто.
- Имя же вы вспомнили. Может что-то ещё? – и пронзительный взгляд карих глаз. Карих? Он что полукровка?
- Что со мной произошло? – задала мучивший меня вопрос.
- Машина сбила. Вас к нам без документов на «скорой» доставили. Вы несколько часов находились без сознания.
- Машина, скорая, документы, - произнесла вслух незнакомые слова. Они мне ни о чём не говорили.
- Не помните?
- Нет, – покачала головой.
- Странно. – Мужчина постучал указательным пальцем по губам. – Практически полная амнезия. Сотрясение мозга вполне могло спровоцировать потерю памяти, но всё же я склонен к тому, что это нервное и дело не в вашем физическом состоянии, а в эмоциональном. Ладно, посмотрим. – Мужчина поднялся со стула, на котором сидел. – Как вы себя чувствуете? Голова не болит? Не кружится.
- Нет, - ответила, прислушиваясь к себе.
- Это ж замечательно. – Доктор потёр ладони. – Вам Полина повезло. Можно сказать в рубашке родились. Отделались, мелкими царапинами, ушибами и лёгким сотрясением. Только вот память немного подкачала. Надеюсь, что она скоро вернётся.
- Я тоже.
- Полина, а вы от меня ничего не скрываете? – мужчина прищурил глаза.
- А разве есть что? – Я не смутилась, не зажалась, с искренним непониманием глядя в его глаза. Долгое общение с Феликсом не прошли даром. Я умела скрывать и подавлять любые эмоции. Даже испытывая сильнейшие боли от побоев, у меня на лице ничего не отражалось. Не хотела доставлять удовольствие Феликсу, потому что он упивался моей болью, ему было в радость видеть мои страдания и не только мои, поэтому с годами на моём лице появилась безэмоциональная маска, за которой я прятала всё, то немногое, что ещё осталось.
- С вами полицейский хочет пообщаться, не вижу оснований ему отказывать, а потом отдыхайте.
Полицейский, плотный мужчина лет сорока, задавал те же самые вопросы, что и до этого доктор и так как я на всё отвечала, не помню, не знаю, мы с ним довольно быстро распрощались. Он пообещал отправить на меня запрос, в надежде, что меня ищут, и я найдусь. Я пожелала ему удачи, мысленно, разумеется.
Теперь я лежала на мягкой кровати и пыталась решить, как жить дальше. Я находилась в мире, о котором ничего не знала. Я ничего не умела, а значит, выжить здесь будет весьма проблематично.
Уставший, измученный и измождённый за многие годы организм брал своё. Я не стала бороться со сном, решив, что на это у меня ещё будет время.
Пять дней. Целых пять дней я провела в больнице, ничего не делая, а только отъедаясь и отсыпаясь. Меня не били, не принуждали, на меня ни кричали и не понукали. У меня мягкая, чистая кровать и в комнате есть окно, и всё своё свободное время я провожу сидя на подоконнике и глядя на улицу.
Соседки по палате (как только я очнулась, меня перевели в восьмиместную палату), были столь любезны, что рассказали, в каком именно мире они живут. Технический мир. Практически всё автоматизировано. О Марах здесь не слышали. В данном мире живут исключительно люди, и никаких других рас нет, и не было. Я находилась на планете – Земля.
Здесь для того чтобы что-то приобрести, нужны деньги, а для того чтобы получить их необходимо работать. Хорошая высокооплачиваемая работа требует образования. А ещё нужна крыша над головой. Врач при последнем осмотре, предупредил, что максимум через три дня он меня выпишет, и я должна буду покинуть больницу.
Сидя на подоконнике, наблюдала за передвижениями людей, за тем как изредка подъезжали машины «скорой», за листьями, растущего рядом с окном дерева. Я не строила планов на будущее, у меня их не было. Мне оставалось лишь плыть по течению и ждать, куда кривая выведет, полагаясь на волю случая.
- Полина.
- Полиночка! – обернулась. В дверях палаты стояла роскошная темноволосая женщина, а рядом с ней привлекательный импозантный мужчина.
- Живая, - мужчина направился прямиком ко мне. – Доченька. – И я оказалась в мужских объятьях.
- Полиночка, мы так переволновались. Мы все морги и больницы обзвонили, - из рук мужчины, я попала в женские объятья. – Как хорошо, что ты нашлась.
- Мы тебя забираем, - категорично заявил мужчина. Судя по интонации спорить бесполезно. Да и смысл?
- Полиночка собирайся, - меня наконец-то оставили в покое, в том смысле, что перестали тискать и обнимать.
- Мне нечего собирать. – Наверное, после сотрясения я туго соображаю, потому что я не могла понять, что этим людям от меня надо? Я их не знала.
- Ах, да, у тебя же ничего нет, - засуетилась женщина. – Полиночка, ты только не переживай мы купим тебе всё, что ты потеряла и даже больше. – И она стала подталкивать меня к двери. А там доктор. Улыбка до ушей, как же, сдаст меня с рук на руки.
- Раз в неделю обязательно показывайтесь, будем наблюдать. Если произойдут какие-либо изменения, то сразу же ко мне, - распалялся доктор.
- Непременно, - забирающий меня мужчина отмахнулся от врача, как от назойливой мухи, а тот чуть ли в ноги ему кланялся. Странно.
- Мы куда? – спросила, когда мы вышли на улицу.
- Домой, - передо мной распахнули серую дверцу машины. Я такие уже видела в окно.
- А вы кто? – покосилась вначале на женщину, а потом на мужчину.
- Мы твои родители. Ты нас вспомнишь Полиночка, обязательно вспомнишь.
Меня усадили в машину, да я и не сопротивлялась. Похоже, что крышей над головой я на ближайшее время обеспечена, а значит и накормят. Мне необходимо было время разобраться и адаптироваться. А там посмотрим. Не могла эта молодая пара быть моими родителями. Не могла.
Дни летели за днями похожие один на другой. Я жила в загородном доме и у меня было всё, кроме свободы. Только вот я к ней и не стремилась, я ещё была не готова встретиться с реальным миром. Я боялась его. Много читала, оказалось, что я это умею делать. Научилась пользоваться компьютером (включать, выключать и находить нужные программы, а также задавать вопросы интернету). Интернет мне понравился, не надо переступать через себя и обращаться к «родителям». Они чужие и я здесь чужая. Много зелени, великолепная природа, много солнца (это местная звезда), красивое небо, даже в те моменты, когда оно хмурится, но это не моё. Где-то на подсознательном уровне я понимала, что это не моё. Моё место не здесь, а где-то в другом месте. Только вот в каком?
Шли дни, а я так и не поняла, зачем и с какой целью меня забрали из больницы, но я была благодарна за предоставленный мне приют.
Константина – «папу», я видела редко, он целыми днями напролёт работал и появлялся в доме обычно поздним вечером, а несколько раз и вовсе ночевать не приходил.
Зато Миласлава, ни на шаг от меня не отходила. Показывала фотографии, видеозаписи и постоянно наблюдала за моим лицом, вспомнила я или нет. Только вот мне нечего было вспоминать.
По истечении месяца меня пристроили в парикмахерский салон, один из тех которым владела Миласлава. Как утверждали, я неплохо стригла. Только вот я не помнила, а вот стричь у меня получалось. Не знаю как, но получалось, причём быстро, красиво, как мне сказали профессионально.
В эти моменты, я чувствовала себя, как запрограммированный робот. Включили программу, руки заработали, а мозги отключились. Неприятные ощущения.
Проработав в салоне четыре дня, к нам зашёл ОН и сел в то кресло, которое обслуживала я. Альберт. Я думала, что больше его никогда не увижу. Как ему удалось выжить? Как он меня нашёл, или это роковая случайность? Нет, не случайность, я чувствовала, что он здесь из-за меня. Только вот что ему нужно?
Первый раз радовалась тому, что руки работают отдельно от головы, потому что голова была занята чем угодно, только не стрижкой.
- Всё, - сообщила клиенту, на несколько шагов отходя от кресла.
- Спасибо, - поблагодарил меня Альберт, поднимаясь. – Вы до какого часа работаете? Разрешите проводить вас до дома.
- Не стоит, - отрицательно качнула головой, поскорее мечтая от него избавиться. – Меня уже и встречают и провожают.
- Полиночка, ну что ты, - откуда ни возьмись, появилась Миласлава. Хотя чему я удивляюсь, она всегда находится где-то поблизости от меня. – Сходи, прогуляйся. Нечего целыми днями дома сидеть бока пролёживать. Пройдись, развейся.
Не люблю, когда она вот так лебезит и сюсюкает, меня это раздражает, только вот не скажешь, я от неё зависима. Миласлава назвала Альберту адрес и, попросив его не загуливаться со мной допоздна, выпроводила меня из салона.
- Я Альберт, - представился Мар. Чуть было не сказала, что знаю, благо вовремя успела язык прикусить. Непроизвольно дотронулась до шрама, который остался после его укуса на запястье.
- Полина, - сказала, глядя куда угодно, только не на него.
- Красивое имя. Куда пойдём?
- Не знаю, - пожала плечами, предпочитая одиночество, вместо его компании. Только вот Миласлава своим взглядом дырку в стекле прожигает, и если я сейчас Альберта отправлю, весь вечер будет ворчать, что я молодая девушка и мне следует встречаться с ровесниками и устраивать свою личную жизнь. Она уже пару недель, как скрипит.
- Тогда на моё усмотрение. – Альберт улыбнулся, демонстрируя мне свои великолепные зубки, меня передёрнуло, а шрам на руке зачесался. Ненавижу Маров. Как ему удалось загримироваться под человека? У Маров же кожа серая, а у Альберта загорелая, а вот глаза остались такими же раскосыми.
- Замёрзла? – и столько заботы и участия в голосе, а я вот расслабилась, эмоции не контролирую.
- Есть немного. Хочу горячего зелёного чая, - озвучила, мечтая поскорее избавиться от пронзительного взгляда и Альберта и Милославы.
- Задание понял. Присаживайся. – И меня усадили на переднее сидение.
Вечер прошёл никак. Альберт пытался создать если не радостную, то хотя бы непринуждённую обстановку. Шутил, делал комплименты, рассказывал забавные истории, только вот я слушала его в пол уха. Он кардинально отличался от того прежнего Альберта, улыбчивый, обходительный, которому чуждо насилие. Только вот я смотрела на него, а перед глазами видела, как он ногами избивает сжавшегося на полу Дениску.
Дениска. Слёзы, прорывая все поставленные мною заслоны, грозили устроить наводнение. Пришлось извиниться и укрыться в дамской комнате.
- Раскисаю, - сказала своему отражению в зеркале. – Сытно ем, сладко сплю, не иначе меня на убой готовят.
- Полина, что-то случилось? – заботливо поинтересовался Альберт, отодвигая мне стул.
- Случилось, - стул проигнорировала, оставшись стоять возле стола. – У меня голова разболелась. Отвезите меня, пожалуйста, домой.
- Хорошо. – Пристальный взгляд Альберта заскользил по лицу.
- Домой отвезёте?
- Конечно.
Ехали молча, разговор у нас изначально не клеился. Я смотрела в окно, но ничего не видела, мечтая побыстрее избавиться от Альберта и оказаться в своей комнате
- Я завтра за тобой заеду, - крикнул Альберт, вынуждая меня остановиться и развернуться. Как только машина затормозила у дома, в котором я на данный момент обитала, я распахнув дверцу выскочила из машины.
- Ненужно, - отрицательно качнув головой, поспешила укрыться в доме.
- Почему так быстро вернулась? – Миласлава появилась в холле сразу же, как только я проскользнула в дверь. Ждала.
- У меня голова разболелась, - ответила на ходу, направляясь в отведённую мне комнату.
- Полиночка, тебе Альберт понравился? – Миласлава последовала следом за мной. Значит, как минимум полчаса будет промывать мне мозги. Уча жизни. Только вот поздно меня учить, я уже наученная и меня не исправить и не переделать. – Полина, как тебе Альберт?
- Никак. – Зайдя в комнату и скинув туфли, завалилась на кровать.
- Зря. Я бы тебе посоветовала приглядеться к этому перспективному молодому человеку. Он молод, красив, состоятелен и ты ему Полина, понравилась. Можешь мне поверить, уж я-то знаю.
«Я тоже знаю. Знаю, что либо нравлюсь, Альберту, либо у него на меня грандиозные планы, в противном случае, он бы не стал меня кусать. Только вот Милаславе этого знать не обязательно, как и того, что я его знаю, а то ведь упечёт в психушку, прочитала я недавно о таких заведениях, та же лаборатория, те же эксперименты и опыты. Не хочу.
- Мне он не нравиться. – Призналась, надеясь, что Миласлава от меня отстанет. Не отстала.
- Почему? – Миласлава присела на самый краешек резного стула. Спина прямая, взгляд высокомерный, ни жалости, ни сочувствия, ни понимания у неё не дождёшься. Она пытается быть со мной милой и обходительной, вон даже заботу и участие пытается изобразить, только вот у неё плохо получается. Не нужна я ей. Как дочь не нужна. Тогда для чего и почему я здесь? Не мешало бы выяснить, только вот как? Зачем Миласлава каждый раз перешагивает через себя, общаясь со мной? Я же чувствую, что неприятна ей.
- А почему вам понравился Константин? Как вы с ним встретились? Он ухаживал?
- Это долгая история и я тебе её как-нибудь при случае обязательно расскажу. Я совсем забыла, у тебя же голова болит, а я к тебе с вопросами пристала. Отдыхай. – Миласлава величественно проплыла по комнате и скрылась за дверью. Она не любила разговаривать о себе. Как только разговор переходил с меня на неё, она всегда сворачивала беседу, находя для себя любые поводы и оправдания. Её поведение лишь лишний раз доказывало её безразличие ко мне. Изначально спать не хотелось, но я уснула.
Проснулась ночью и поняла что выспалась. Повалявшись и покрутившись в постели, осознала, что хочу есть. Пришлось вставать. Обув туфли, отправилась на поиски еды. Как оказалось, не спалось не только мне, Миласлава и Константин сидели за столом и что-то тихо обсуждали. Завидев меня, они резко замолчали.
- Мне бы поесть, - объяснила своё появление.
- Проходи, садись, - Константин указал на рядом стоящий с ним стул. – Сейчас принесут.
Звонок колокольчика, распоряжение и через пару минут передо мой – горячий ужин. За всё это время в столовой не было сказано ни единого слова, распоряжения для слуг не в счёт. Под пристальным наблюдением двух пар глаз, разыгравшийся было аппетит, пошёл на убыль. Есть, как-то сразу расхотелось, но если я ничего не поем, то нотации придётся выслушивать до утра. Поэтому вооружившись приборами, стала ковыряться в тарелке.
- Полина, я хотел бы с тобой поговорить, - Константин (в виде отца я его не воспринимала, как и Милаславу в виде матери), устремил на меня свой немигающий взгляд.
- Хорошо, я слушаю, - отложила вилку в сторону.
- Нет, нет, ты кушай и слушай. – Надо же какой заботливый. Не иначе сейчас какую-нибудь гадость скажет.
- Спасибо, - отведя взгляд, нацепила на вилку кусок тушёной индейки и стала её тщательно пережёвывать, при этом, совершенно не ощущая её вкуса.
- Полина, мы ежедневно наблюдаем за тобой, мы видим, как ты страдаешь и мучаешься не находя себе места. Ты ощущаешь себя здесь чужой. Ведь так Полина.
Не ответить было невозможно. Промолчать не получилось бы. Я чувствовала на себе тяжёлый взгляд Константина, и чем-то он мне напоминал Феликса. Сдержанно кивнув, соглашаясь с тем, что мне здесь не особо нравится.
- Полина мы должны кое-что рассказать о себе. Возможно, что это необходимо было сделать раньше, но ты была не готова. Да ты и сейчас не готова, но видя твоё плачевное состояние, я принял решение. – Вилку я от себя всё-таки отложила, всё равно нормально поесть не получится, так как кусок в горло не лезет.
- Полина, выслушай меня, не перебивая. Дело в том, что мы с Милаславой родом не с этой планеты. Я был вынужден многие годы жить и работать над грандиозным проектом здесь на этой планете, на Земле. Сейчас, когда проект практически завершён, я могу вернуться к себе, а могу и остаться. В свете последних событий, видя как Земля, вытягивает из тебя силы, как ты каждый день теряешь свою энергию, я принял решение вернуться на родную планету.
- Но я не чувствую и не ощущаю потерю силы, - покосилась в сторону Константина и тут же отвела взгляд.
- Достаточно того, что это вижу я. И я не желаю, чтобы эта планета в конечном итоге тебя убила. Мне понадобится день для того чтобы всё уладить и подготовить, а вам на сборы, и мы покинем Землю и наконец-то вернёмся домой. На Мирте, на той планете, на которой ты родилась Полина, мы заживём другой жизнью. Полина, ты ешь, а мы пойдём отдыхать, предстоящий день будет напряжённым. А там трое суток в космосе, и всё наконец-то закончится.
Поднявшись, они ушли, оставив меня в одиночестве.
- Поговорили, называется. Поставили меня перед фактом и даже рта открыть не дали. – Вооружившись вилкой, стала доедать уже остывшую индейку с овощным салатом. Ничего, что блюдо остыло, зато в рот никто не заглядывает, взглядом не мозолит, вот и пропавший аппетит вернулся.
Хотела ли я куда-то лететь? Не знаю. Здесь меня ничего не держало и плакать из-за того что покинула планету Земля, я точно не буду. У меня здесь ничего нет, я ни к чему и ни к кому не привязана. С другой стороны, если вдруг что, то я сюда уже навряд ли вернусь. А стоит ли? Скорее нет, чем да.
Напрягало лишь одно, то, что Константину я определённо для чего-то нужна. Он меня использует. Только вот как? Может не лететь? Тогда что ему помешает использовать меня здесь?
- Ничего, – ответила сама себе, а значит, летим на Мирт. Если что сбегу, всё же опыт уже кое-какой имеется.
Мне предоставили двухкомнатную каюту первая комната что-то вроде зала совмещённого вместе со столовой, а вторая комната - спальня. Из спальни можно было попасть в душевую кабинку, но самым замечательным было то, что еда заказывалась прямо в каюту, из неё не нужно было выходить. На сенсорной панели надо было лишь выбрать из меню то, что понравилось, а потом десять минут подождать и еда появлялась в специальном металлическом ящичке. Мне понравилось. Не надо ходить и просить, чтобы тебя покормили. А ещё меня радовало то, что предстоящие три дня я проведу в одиночестве. И Миласлава и Константин, сославшись на крайнюю степень занятости, попросили меня отдыхать, читать, и полноценно питаться, набирая килограммы, так как, по их мнению, я чересчур худая. Сорок шесть килограмм на метр шестьдесят семь. А что они хотели? Я ещё у Феликса самая упитанная была. Мне даже завидовали. Как же каждодневное двухразовое питание, состоящее из хлеба и каши на воде. Так что худоба вещь относительная, поэтому переедать я не собиралась.
Поднялись и взлетели незаметно, у меня лишь слегка ужи заложило и больше никакого дискомфорта не последовало. Как мне объяснили, три дня нам потребуется для того чтобы Земля нас «отпустила», после чего последует мгновенный переход и мы в считанные секунды окажемся на Мирте.
Расположившись в гостиной на диване, стала изучать путеводитель. Занятная брошюрка, а картинки и вовсе выше всяких похвал. Я нигде никогда не была и ничего толком не видела. Только сейчас пожалела о том, что побывав на Земле, не ознакомилась с её достопримечательностями. Надо было хотя бы на парочку экскурсий сходить. Ладно, какой смысл жалеть о том чего не вернёшь? Буду путешествовать по картинкам.
Внезапно дверь распахнулась и в каюту влетела перепачканная девчушка лет двенадцати. Увидела меня и замерла. Я смотрю на неё, она на меня.
- Помоги, – и она молниеносно проскочила в спальню.
Сижу, пытаюсь понять и осознать, что собственно происходит, дверь в очередной раз открывается и моему взору предстаёт высокая темноволосая женщина в тёмно-жёлтом форменном комбинезоне. Здесь весь обслуживающий персонал в таких ходит.
- Что-то случилось? – спросила у женщины? Прежде я её никогда не видела.
- К тебе кто-нибудь заходил? – Ну и голос у неё, говорит, словно пенопластом по стеклу проводит. Бр-р.
- Заходил, - ответила, продолжая сидеть с брошюркой в руках.
- Где она? – женщина в два шага пересекла разделяющее нас пространство и нависла надо мной. И взгляд у неё, как у хищной птицы, дай волю склюёт.
- Так вот передо мной стоит. – Пока смысл того, что я именно её имела в виду, что именно она ко мне зашла, доходил до женщины, она испепеляла меня взглядом, потом в её взгляде промелькнула злость, она выпрямилась, смерила меня презрительным, высокомерным взглядом и молча развернувшись, удалилась.
- Я сегодня определённо пользуюсь популярностью. – Посидев ещё пару минут, подошла к двери ведущий в коридор и закрыла её на замок, после чего направилась в спальню.
Девочка обнаружилась стоящей за дверью. Тёмные короткие волосы, карие глаза, тёмные брюки, рубашка завязанная узлом на талии и мягкая обувь, я не помню, как именно она называется.
- Расскажешь? – как оказалось, мне присуще любопытство.
- Покормишь? – Тут же отозвался ребёнок.
- Предпочтения есть?
- Никаких. – Она боялась меня. Я видела плескающийся в её глазах страх.
- Вон там душ, - указала рукой на нужную дверь. – Умеешь пользоваться? – Девчушка утвердительно кивнула. – Вот и отлично. Иди, помойся. Полотенце и чистый халат там есть, а я пока тебе что-нибудь закажу. Иди не бойся, - подтолкнула девчушку в сторону душа. – Я тебя не съем.
- А я невкусная, - отозвался ребёнок, скрываясь за дверью.
- Как тебя зовут? – спросила, после того, как она утолила первоначальный голод.
- Вероника, а тебя?
- Полина. Вероника, ты как здесь оказалась? Почему и за что тебя ищут? – Девочка усердно жевала, усиленно налегая на мясо. Пришлось на время оставить расспросы. Дойдя до душа, извлекла из специального контейнера чистые и просушенные вещи Вероники. У Феликса тоже такая машина была. Положишь в неё окровавленные вещи, включишь и через пять минут одежда, как новая. Жаль, что людей в такую машину посадить нельзя. Вошёл покалеченный, а вышел целый и невредимый, без единой царапины. Тело непроизвольно содрогнулось. Слишком много боли и смертей видела я у Феликса, я жила среди этой боли, такое невозможно забыть.
- Что с тобой? Тебе плохо? – меня дёрнули за руку, приводя в чувство.
- Годы проведённые в лаборатории сказываются, – протянула вещи ребёнку.
- Меня тоже туда хотят отдать, - забрав у меня вещи, Вероника, кинув их на койку, стала переодеваться.
- Кто?
- Дед с бабушкой. Я им не нужна. Они были вынуждены меня воспитывать, но как только мне исполнится двенадцать лет, они меня отдадут.
- Как так можно?
- Можно, - одевшись Вероника забралась с ногами на кровать, и, обняв колени положила на них голову. – У меня две проблемы. Первая – у меня нет матери, а вторая я чистокровная Мар.
- Не может быть, - я присела на краешек кровати, во все глаза глядя на ребёнка. В ней не было ничего от Мара. – Я видела и общалась с Марами, они не такие как ты.
- На мне наложен качественный морок. По-другому на земле нельзя было.
- И много на земле, таких как ты? – я была удивлена. Хотя, что я знала о Земле? Ничего. В таком случае чему я удивляюсь?
- Полин, ну ты даёшь, - Вероника первый раз за это время улыбнулась. – Ты тоже Мар, правда, на половину, но всё же.
- Нет, - закачала головой. – Нет, нет. Ты ошибаешься, я человек.
- Человеческие гены в тебе доминируют, у тебя даже цвет кожи по прибытии на Мирт не изменится, а у меня в течение недели морок спадёт, и кожа станет серой, а глаза узкими, и раскосыми.
- Вероника ты ошибаешься, - я не желала воспринимать тот факт, что я пусть и на половину, но всё же Мар. Я всю свою жизнь ненавидела Маров.
- Полин, не хочется тебя расстраивать, - девчушка подползла поближе ко мне, - у меня дар. Я сквозь любую личину вижу сущность.
- На мне личина? – забравшись на койку, поджала под себя ноги. Мой мир рушился.
- Да не парься ты так, нет на тебе никакой личины, ты такая, какая есть, но в тебе присутствуют гены Маров. Смирись. - Легко ей говорить, а тут вся жизнь под откос.
- Ты уверена? – пристальный взгляд на Веронику, пытаясь уличить ребёнка во лжи. Только вот она не врала. Я чувствовала это.
- Более чем. К тому же на Мирте людей нет, и никогда не было. Они там не выживают. Среда не та. Так что будь ты чистокровным человеком, тебя бы туда не взяли.
- А если всё же…
- А если я ошиблась, то ты умрёшь, сразу же после перехода. Люди дышат кислородом, они без него не могут, он им необходим. На Мирте нет кислорода. Не растут деревья его вырабатывающие. Бабушка рассказывала, что их пытались сажать, но они не приживаются.
- И что же там есть? – ужаснулась, как – никак, а к окружающей меня зелени я привыкла.
- Песок. Химические и генетически модифицированные продукты.
- Ты там была? – Устроившись у изголовья кровати и подложив под спину подушку, настроилась слушать. Вероника расположилась рядом.
- Я там родилась, но потом меня сразу же отправили к бабушке с дедушкой. – Обняв подушку, Вероника водрузила на неё свой подбородок.
- Почему?
- Родив меня, мама умерла, - девчушка замолчала. А мне осталось не понятным, почему отец не стал растить и воспитывать Веронику сам. Просидев в тишине около пяти минут и поняв, что Вероника больше ничего не скажет. Решила продолжить расспросы.
- А почему отец не оставил тебя у себя, а отправил к бабушке?
- Ты что о Марах вообще ничего не знаешь?
- Знаю, что они могут выжить в любой среде, что их организм умеет приспосабливаться к любым условиям.
- И это всё? – Вероника даже подушку, которую до этого теребила, в покое оставила.
- Ну, да, – призналась, разглядывая ногти на пальцах.
- Где же ты росла? – А вот теперь я развернула лицо в её сторону.
- В лаборатории. Сколько себя помню, я жила в лаборатории.
- Тогда всё ясно, - в глазах Вероники прочитала сочувствие. – Удивительно, что тебя отпустили, и что тебе удалось дожить до таких лет.
- Ты о чём?
- По моим сведеньям, в лабораториях, как правило, подопытные долго не живут, если, конечно, на тебе не ставят какой-нибудь особенный эксперимент.
- У меня иммунитет на все лекарства и препараты. Я ни на что не реагирую.
- Тогда непонятно, как тебя отпустили? Ты же уникум. Ты же находка для любого учёного. – В Веронике разыгралось любопытство, она не сводила с меня своих огромных чёрных глаз.
- Я сбежала, - сказав, отвела взгляд.
- Как?! - в Веронике клокотало возбуждение.
- Давай не сейчас, - попросила, перед глазами стоял Дениска. Он погиб, а я вот продолжаю жить. А если бы я тогда отказалась бежать вместе с ним, он бы рискнул на побег в одиночку?
- Там у тебя кто-то остался? – допытывалась Вероника.
- Не сейчас.
- Как скажешь, - бросив подушку на кровать, девчушка опустила на неё голову. – В таком случае слушай про Маров.
- Это запросто. – Так же, как и Вероника, растянулась на койке.
- У Маров, важна сила. Чем сильнее Мар, тем он величественнее, ему подчиняются, его уважают, его боятся. Слабый Мар во всём подчиняется сильному и не может ему ни в чём отказать. Понимаешь Полина ни в чём! – Вероника развернула ко мне своё лицо, в её глазах стояли слёзы.
- Вероника.
- Ничего, я в порядке, - утерев кулаком слёзы, Вероника горестно ухмыльнулась. – Все мои неприятности из-за этого. Дед с бабкой сильные Мары и мама была сильной, а отец слабым, и я слабая. Была бы сильной, меня бы не продали в лабораторию, мне бы нашли пару. А слабые никому не нужны! Таких как я, определяют на опыты! – Вероника подскочив села. – Возможно, что я и отцу не нужна, но кроме него мне не к кому бежать. Я его никогда не видела, не знаю какой он, как ко мне отнесётся, да и вообще нужна ли я ему? – слёзы по щекам Вероники уже катились градом, но она их не замечала. Ей необходимо было выговориться, и я ей предоставила такую возможность. – Полина, рано или поздно меня найдут и сдадут в лабораторию. За меня уже деньги получили! Отец не сможет противостоять деду, он беспрекословно ему подчинится.
- Неужели нет никаких законов, чтобы ты осталась с отцом? – я чувствовала, как во мне просыпается жалость. Думала, что мне одной плохо, что я одна страдаю? Ошиблась. У каждого своя боль.
- У меня один шанс на миллион, и именно из-за этого шанса, я рискнула сбежать с Земли. Я ничего не теряю, меня так или иначе поймают и отдадут деду.
- Ты говорила про шанс, - напомнила.
- Если отец в течение месяца, до моего двенадцатилетия женится, - утерев слёзы, Вероника обняла колени.
- Что тогда?
- Он будет иметь на меня права, а деду придётся отказаться.
- Я ничего не поняла. – Налив в бокалы воды, один протянула Веронике.
- А что тут не понятного. – Сделав несколько глотков, Вероника вернула мне бокал. – Малолетний Мар всегда воспитывается только в полной семье. Если один из родителей умирает, то малолетнего Мара отдают в полную семью к родственникам, к тётям, дядям, бабушкам, дедушкам, и те обязаны его забрать.
- По-моему это неправильно, дети должны воспитываться с родителями.
- Должны, да не обязаны. – Вероника закрыла лицо руками.
- Почему твой отец за всё это время не женился? Он бы мог забрать тебя. – Может Вероника была ему не нужна? Промелькнула мысль.
- Сразу видно, что ты о Марах ничего не знаешь, - убрав от лица руки, Вероника невидящим взором уставилась на стену. – Мой отец пусть и слабый, но он чистокровный и я чистокровная.
- И что с того?
- Полина, мы выбираем пару по запаху. Не редко Мар на протяжении всей своей жизни не в состоянии отыскать пару и воспроизвести потомство. Потомство у нас бывает только от истинной пары, но случается и так, что на запах одного реагирует сразу несколько. Полина у нас не редкость когда родителей трое, два отца или две матери, такие семьи создаются одновременно, то есть они все повстречались до создания семьи. А вот если семья уже создана, а после появляется тот, кому не безразличен твой запах… - Вероника замолчала.
- Что тогда? Кто-то кого-то убивает, расчищая дорогу?
- Если бы. Сильный Мар подавляет слабого. – Сильный живёт с парой, а слабый не в силах противостоять запаху и своей природе вынужден повсюду следовать за тем, на кого он отреагировал, но подойти близко не посмеет более сильный соперник или соперница не позволит.
- Ужас.
- Ужас, - согласилась со мной Вероника. – Тебе в этом смысле повезло. Ты полукровка и ты не подвержена силе запахов. Ты можешь выбирать сердцем, душой или же выходить замуж по расчёту.
- Меня это не интересует.
- А меня интересует.
- Не рано ли? – покосилась в сторону ребёнка.
- Не для себя, для отца, - девочка тяжело вздохнула. – Даже если отец за этот месяц сможет найти себе пару, ещё неизвестно как его избранница отреагирует на меня.
- А как она может отреагировать?
- Она имеет право от меня отказаться, создавая свою собственную семью. А меня ждёт лаборатория. – Веронику сотрясли рыдания. Повинуясь порыву, обняла её и прижала к себе. Бедный несчастный ребёнок, такая же, как и я одинокая и никому ненужная.
Вероника плакала беззвучно, лишь изредка тихонечко всхлипывая. Я гладила её по голове и по спине, приговаривая, что всё будет хорошо. Только вот ни я, ни она в это не верили. Учёные – фанатики. С подопытным материалом они творят, что хотят. Мне ли этого не знать. За свою жизнь столько всего насмотрелась. Веронике повезёт, если она умрёт сразу, и не испытывая мук. Боль может стать её постоянным спутником. Лучше об этом не думать. Представив Веронику у Феликса в руках, на глаза навернулись слёзы. За последнее время, что-то я часто стала плакать.
В какой-то момент мы, не разжимая объятий, легли на подушку. Вероника вскорости затихла и заснула, а мне не спалось. Слишком много событий и информации. Требовалось всё осмыслить.
«Почему ни Константин, ни Миласлава даже не намекнули мне о том, что я наполовину Мар? Несмотря на заверения Вероники, Мара я в себе не ощущала. Ладно, как бы там ни было, если я полукровка, с этим придётся смириться. Как Вероника смогла пробраться на космический корабль незамеченной? Где отсиживалась? Как узнала, что её продали? А ещё меня не покидал вопрос, зачем я нужна Константину? И как это выяснить?»
Глаза слипались, хотелось спать. Как хорошо, что Вероника именно в мою комнату забежала. Она робким лучиком осветила темноту моей души. Я около неё отогревалась. Странное чувство. Я не заметила, как заснула.
Вроде как выспалась. Ещё не привыкла спать в своё удовольствие. К хорошему быстро привыкаешь. И как же здорово спать не на полу! Открыв глаза, потянулась.
- Проснулась? – сидя на кровати, Вероника тыкала пальцами по планшетнику. – У тебя древняя модель. Как на таком работать можно? – Я не сразу сообразила, о чём это она?
- Учитывая то, что я несколько дней назад впервые взяла его в руки, для меня он более чем навороченный.
- А я не мыслю себя без техники. Техника моя жизнь! Может закажешь что-нибудь поесть, - Вероника откинула планшетник в сторону. – Я уже несколько часов дожидаюсь, когда ты проснёшься. Заказывать сама не рискнула, вдруг панель реагирует только на твои отпечатки пальцев?
Я такое даже не предположила бы. Заказав на двоих поздний завтрак и расправившись с ним, мы вновь расположились на кровати.
- Скажи, а как тебе удалось незамеченной пробраться на корабль? – задала мучивший меня вопрос. Зная, пусть и недолго Константина, могу предположить, что мимо него, без его на то ведома, и муха не пролетит.
- Повезло, наверное. А вообще, мне пришлось более суток дожидаться подходящего вылета. А потом спряталась в одну из коробок.
- А содержимое куда дела?
- Что-то выкинула, остальным прикрылась, а потом замерла и стала ждать, - Вероника охотно шла на контакт, её миленькое личико умиляло. Я поймала себя на том, что наблюдаю за её постоянно меняющимися эмоциями. Вот она носик сморщила, теперь губу слегка оттопырила, голову наклонила, задумалась. Мне нравилось на неё смотреть, на её чистую и открытую душу.
- Тебе было страшно?
- Спрашиваешь, - глаза Вероники расширились. – Да у меня все поджилки в теле тряслись. У меня сердце так громко стучало, что мне казалось, что его вся округа слышит. А когда ящики с грузом и со мной стали поднимать, я старалась дышать через раз. Я за те полчаса чего только не передумала. Сидя в коробке, утешалась лишь тем, что на любом этапе, когда бы меня не выловили и не завернули назад, отвечать за меня придётся деду. И ещё до двенадцати лет меня никто не имеет права пальцем тронуть. А так как дед меня продал…
- Неужели он сам тебе об этом сказал? – на бессердечие и жестокость у Маров я насмотрелась, но я не могла понять, как можно продать родную кровиночку?
- Как же скажет он, - фыркнула Вероника. – Я подслушала его разговор, после чего и сбежала.
- И тебя не заметили? – как-то подозрительно часто везёт этому ребёнку.
- Если ты думаешь, что дед оставил приоткрытую дверь, а я за ней стояла и уши грела, то ты ошибаешься. – Вероника словно мои мысли читала, пришлось кивнуть. – Дед в своём кабинете, прежде чем сказать это бабушке, прощупал занавески, заглянул в шкаф, выглянул в коридор…
- Тогда как? – удивилась, это было за гранью моего понимания.
- Я тебе уже говорила, что обожаю технику, особенно какие-нибудь новые разработки. Так вот я у себя по всему дому жучков понатыкала.
- Жуков?
- Полин ну ты даёшь, - Вероника улыбнулась. А у неё красивая улыбка. – Это не те жуки, которые ползают, а аппаратура шпионская так называется, я через неё могла сидя у себя в комнате
