Оглавление
АННОТАЦИЯ
Я Алийя – человек рожденный рабом! Единственная рабыня, осмелившаяся ударить сына вождя Пустынных земель. Та, что рвалась к свободе и хотела выжить. Та, кто смогла коснуться руки Паладина и осталась жива после встречи с ним.
Моя судьба и возможность быть свободной находится в руках мертвеца Ревена, которому я рассказываю историю своего побега. Если я смогу убедить его в искренности и правдивости всего произошедшего, то обрету долгожданное счастье. Но, успею ли я рассказать мертвецу все, прежде чем меня догонит Ариман Белиал Дагон?!
ГЛАВА ПЕРВАЯ. С чего все началось.
Сделала жадный глоток воды, и, внимательно посмотрела в глаза Ревена. Да, он такой, как о нем говорят. Худощавый мужчина с серой несколько прозрачной кожей. Облаченный в белую мантию, что придает его коже болезненный оттенок. Продолговатое лицо с острыми, выступающими скулами, и ровной линией носа. Безволосый. Совершенно безволосый! Нет ни бровей, ни щетины. Голова лысая и выглядит как огромное яйцо курицы. Замечаю, как Ревен перебирает пальцами воздух, и акцентирую внимание на его ногтях. Они черные и потресканные, а местами и вовсе отсутствуют.
Ревен держит спину ровной и так же внимательно рассматривает свою гостью. Его мертвые глаза наполнены глубиной бесконечного неба и немигающее сканируют меня. Губы сложены в прямую линию и поддергиваются в такт редкому дыханию.
Этот мертвец – единственный во всем мире, кто может помочь мне, если я смогу убедить его своей печальной историей. Мертвецами в нашем мире называют перевозчиков. Тех, кто способен менять время и пространство. Тех, кто способен противостоять Смерти и не испытывает страха перед вождями.
-Говори дитя. – Шипящий приторно – горький голос Ревена эхом отдает в моей голове. Вокруг нависла тишина, и я понимаю, что мертвец применяет на мне свою магию. Он будет говорить со мной в моем сознании, проверяя каждую мою мысль, воспоминание или эмоцию.
Делаю глубокий вдох, и ставлю пустой стакан на стол. Мы находимся в маленькой пещере, где кроме нас двоих нет никого. Мертвецы живут, как отшельники, и не нуждаются в защите своего дома, а уж тем более в каких-либо удобствах. Весь быт пещеры, в которой Ревен проживает последнюю сотню лет, заключен в два каменных стула и стол. Освещение отсутствует, но, пещера достаточно светлая, чтобы я могла привыкнуть к ее полумраку.
-Говори дитя. – Настаивает Ревен, явно теряя свое терпение.
-С чего начать? – потираю руки, и, приоткрыв рот, пожимаю плечами.
-Начни с самого начала, дитя. Начни с самого начала.
-Хорошо. – Делаю вдох и, сглатываю ком отчаянья. – Я родилась в Пустынных землях, в семье рабов. Меня приняли в дом Кахалая Яра и относились с уважением. – Чувствую удушливый шлейф на шее и, растираю ее кожу.
-Не останавливайся дитя. – Успокаивает Ревен, поясняя свое влияние. – Я должен все узнать и решить, достойна ты моей помощи или нет.
Покорно киваю, и стараюсь не обращать внимания на неприятные ощущения, и жгучие прикосновения магии мертвеца. Сейчас, единственное, что мне нужно сделать, это не скрывать от Ревена ни малейшего события или детали. Только так, я смогу заслужить его доверие и благосклонность, и только так, я смогу выжить.
-Кахалай Яра, обещал мне, дать свободу к моему совершеннолетию. Он всегда был добр к моей семье, и ко мне. – При воспоминании о Кахалае Яре, я невольно всплакнула. Слеза сама сорвалась с ресниц, и скатилась по щеке.
Кахалай Яра – знатный и уважаемый песчаник в Пустынных землях. Он добр ровно настолько, насколько богат. Он мудр и никогда не принимал поспешных решений.
Делаю вдох и закрываю глаза, но лишь для того, чтобы лучше погрузиться в воспоминания.
Кахалай Яра всегда выглядел смешно, и, как по мне, весь его вид говорил сам за себя. Невысокий круглощекий мужчина, с пунцовым лицом и залысинами по всей голове. Он всегда одевался в лохмотья и не следил за модой. Главное для него – это комфорт и удобство, а все остальное можно купить.
-Ближе к делу, дитя. – В мои воспоминания вмешивается Ревен, и я понимаю, что слишком долго, копалась в своем прошлом.
-Кахалай Яра, после смерти моих родителей, собирался, дать мне свободу на всеобщем собрании песчаников. Мы сидели в большом песчаном круге, и ожидали, когда вождь племени песчаников, даст слово Кахалаю Яру.
-Что случилось, когда Кахалай сообщил о своем решении? – подгоняет Ревен.
-Его убили! – погружаюсь в воспоминания и, сдерживаю слезы.
Я увидела, как сын вождя встал со своего места, и быстро подошел к Кахалаю Яру. Он был зол, и сжимал в руке кинжал. Кахалай Самон, всегда вел себя несдержанно, и славился на все Пустынные земли своей жестокостью и бессердечностью. Высокий молодой мужчина с густой сетью мелких шрамов по телу и лицу. Обладатель не по годам развитого тела, и, копной огненно – рыжих волос, вечно рассыпанных по широкой спине. Кахалай Самон был самым завидным женихом в племени и, являлся неоспоримым победоносным воином.
Он подошел к Кахалаю Яру вплотную и вонзил кинжал в его горло. Вокруг раздавались стоны и возмущенные всхлипывания, но, никто из них, и пальцем не пошевелил, чтобы остановить сына вождя. Кахалай Самон продолжал протыкать тело моего хозяина своим острым кинжалом, и улыбался, не сводя с меня глаз. Его янтарные глаза, казалось, наливаются кровью и, буравят меня тяжелым взглядом раз за разом.
Что значил его взгляд? Для меня он означал одно – смерть. А для остальных… убить раба в Пустынных землях, это плевое дело, и никто в мире не будет сожалеть о смерти такой девушки, как я. Прижимаю руки к стальному ошейнику, красующемуся на моей шее и, понимаю, что моя свобода потеряна навечно.
-Беги, Алийя! – кричит кто-то из рабов, и я срываюсь с места. Расталкивая толпу зевак, выбегаю за пустынный круг и, глотая слезы, мчусь по горячему песку. Не разбирая дороги, не оборачиваясь назад, мои ноги вязнут в зыбучих «углях», но стремятся продолжить путь.
Путь в неизвестность, лежит через песчаную площадь и пустынные холмы. Избавиться от метки раба невозможно, но в моем случае, можно, хотя невероятно сложно. Моя семья, пусть и была, семьей рабов, но, имела свои связи во внешних землях.
И моя спасительница жила в Славном городе. Там, живет первая из нашей семьи, кто получила свободу и, живет своей размеренной жизнью. Славный город – это убежище для всех, кто идет против правил. И именно там, я смогу изменить все!
-Почему же ты, дитя, свернула с нужного пути?
-Я испугалась. – Правдиво отвечаю, и вытираю слезы. Сейчас мое сознание бессознательно реагирует на воспоминания. Да, я всего лишь жалкое существо, которое называют «человеком». Раса ненужная миру, и никчемная по своей сути. Раса, которую сделали рабами и всячески доводили до идеальных игрушек.
Человека продавали на рынках и выращивали в специальном Саду. Сад рабов – остров в морских землях, куда сослали самые крепкие и красивые экземпляры. Там разводят, таких рабов, как я, и поставляют во все империи, племена и королевства.
-Когда ты решила свернуть?
-Когда поняла, что песчаные западные ворота, ведущие к Славному городу, закрыты.
Я добежала до дома на окраине и осторожно выглянула. Наверное, весть о смерти моего хозяина, и о побеге рабыни, разлетелась по пескам быстрее, чем я могла подумать. Тяжело дыша, усаживаюсь в тени кустарника и, невзирая на колющую боль, наносимую моему телу ветками, затихаю.
-Кахалай Самон, все ворота закрыты!
-Найдите ее! – прохрипел сын вождя и, быстро прошел мимо кустарника, что скрывал меня от преследователей.
Мне было страшно и больно. А еще холодно! Ночь уже пустила свои ветра на Пустынные земли. Она была беспощадна ко всем жителям пустыни, но я благодарна ей за возможность выжить.
Тело тряслось от озноба, а кровоточащие раны и ссадины покрывались песчинками, что танцевали в ветряных вихрях. Я просидела в объятьях кустарника до наступления полуночи. Именно в полночь, песчаная буря становилась непроглядной для вельмож и такой родной для рабов. Мы умели защищать себя, чтобы выполнять ночные поручения своих хозяев. Поэтому, мне не составило труда, добраться сквозь песчаную бурю до единственной лазейки в перекрытом Пустынном городе.
Рабы еще несколько сотен лет назад соорудили небольшой туннель, что вел под стеной северного крыла наружу. Я накинула на плечи, подобранный в одном из дворов, подранный плащ, и, направилась к своей цели.
Охраны не было, как и рабов или случайных прохожих. Конечно же, мое движение тормозилось ветрами, но, я шла вперед. Песок, что несколько часов назад был огненно-горячим, изменился. Он похолодел, но все еще обжигал ступни.
Добравшись до туннеля, я бросила прощальный взгляд на поселение, в котором провела всю жизнь и вздохнув, опустилась на колени. Отбросив тяжелый насып из веток, связанных между собой, ощупываю рукой землю. И когда собираюсь опустить свои ноги в тоннель, слышу рык.
-Попалась!
Одного мгновения хватило для того, чтобы понять, кому принадлежит хриплость. Кахалай Самон! Оборачиваюсь и, вижу злой оскал совсем близко у своего лица. Янтарный блеск невозможно заглушить пылью песка. Глаза сына вождя смотрят на меня, не скрывая своей кровожадности.
Сглатываю ком в горле и, предвкушая свою смерть, замираю на месте. Сильные руки одним рывком оторвали меня от земли. Кахалай Самон перекинул мое тело через свое плечо, и, сопротивляясь встречному ветру, понес меня вперед. Первые несколько секунд мне было жутко осознавать поражение, но, я ничего не могла сделать.
-Ты знала, что задумал сын вождя? – Ревен сузил свои глаза, и на мгновение в пещере настала беспроглядная темень. – Или это не так?
-Не так. – Выдыхаю на полуслове. Машу головой, и поджимаю губы. Если бы я знала, что Кахалай Самон не собирался меня отпускать по причине своей извращенной похоти. Но, я не знала этого и ничего не могла сделать!
-Куда понес тебя сын вождя? – настаивал на разговоре Ревен.
-В яму.
-В яму?! – в голосе мертвеца мелькнула нотка удивления. Наверное, даже за дальними пределами Песчаных земель, все знают о ямах. Яма – это глубокий кратер, в который спускаются вожди и члены его семьи, для сексуальных утех с теми, кто не «достоин» их.
-Он приметил меня несколько лет назад, - опускаю голову и, продолжаю более тихо. – Когда в Пустынных землях праздновали урожай, мой хозяин Кахалай Яма, послал меня в дом вождя с подарком. Кахалай Самон еще тогда хотел забрать меня в яму, но, был остановлен запретом своего отца. Он еще тогда обещал, что овладеет мной.
Яма находилась в часе пути от центральной точки Пустынных земель. И этим центром служил дом вождя. Кахалай Самон бросил меня в телегу, и накрыл мешковиной, чтобы я не приняла попытку сбежать. Было холодно и страшно. Я боялась даже пошевелиться, уже не думала о побеге.
-Но, в яму ты, дитя, так и не попала. - Киваю в ответ. – Что ты сделала для того, чтобы избежать участи ямы?
-Смогла обмануть сына вождя. Он собирался овладеть мной еще до спуска в Яму. – Потираю руки, пытаясь согреться. Ревен пристально смотрит на меня, и, прямо передо мной загорается огонь. Небольшой костер рыжим пламенем хлещет холодный воздух, и пещера наполняется теплом. Становиться уютно и спокойнее, но, не настолько, чтобы я смогла расслабиться.
-Что же ты сделала, дитя?
-Ударила… - выдыхаю. – Я ударила его. Когда Кахалай Самон развязал шнуровку своей набедренной повязки, готовясь, вынуть сво… - сглатываю очередной ком в горле и, не могу заставить себя продолжить.
-Мехирь (член).
-Да. – Благодарно улыбаюсь и, чувствую румянец на своих щеках. – Когда он развязал повязку, я воспользовалась случаем и ударила его.
-Ты смелая, дитя. – Уголки губ Ревена приподнимаются и, на его подбородке появляется маленькая ямочка. – Ты смелая!
ГЛАВА ВТОРАЯ. Покидая Песчаные земли.
Пока Кахалай Самон скрутившись от боли, валялся на песке, я побежала. Я знала, что могу выбрать один из двух путей: на север в земли паладинов, и на юг в земли отшельников. И почему-то, решила, что среди паладинов, у меня больше шансов выжить, и спрятаться. А если вспомнить карту, висевшую над столом Кахалая Яма, то за землями паладинов будет рыночный город, а за ним земля охотников и бескрайние просторы мертвецов, где есть пещера Ревена.
Собрав последние силы, я мчалась вперед. Рассвет белыми лучами солнца опалял песок, и указывал мне дорогу. Но, так же, как рассвет заполонял собой Пустынные земли, так и приспешники Кахалая Самона собирались в погоню.
Я оторвалась от погони на каких-то две – три рыночные площади. Длина разрыва была мизерной, и не давала мне гарантий, что я успею добраться до земель паладинов. Иногда казалось, что время остановилось, а пустыня расширила свои границы до бесконечности.
Пешая погоня продолжалась до самого солнечного равновесия. Белоликое солнце набрало максимальную высоту, и, ослепляло собой. Я устала, и выдохлась. Ноги не слушались, и все чаще заплетались. Руки прижимались к груди, в попытке приглушить стук сердца и неровное дыхание. Голова кружилась от жажды или недомогания, но я не сдавалась.
И когда из-под ног вырвалась насыпь черного песка, мое тело обрело вторую жизнь. Край Песчаных земель! На одно мгновение оборачиваюсь. Вижу Кахалая Самона, и еще два десятка песчаников, что без устали мчатся в мою сторону.
Делаю глубокий вдох, и шагаю вперед. Песок резко обрывается. Остается лишь рыхлая земля, что под наклоном тянется вниз, и резко переходит в каменный насып. Там, где нет песка, есть земля и камень. Когда я спущусь вниз, окажусь в перешейке двух границ. Здесь меня никто не защитит.
Закрываю глаза, и, терплю боль. Острая. Всепоглощающая боль, разрезает спину и оставляет на ней следы. Слезы омывают щеки, и смешиваются с пылью, что столбом поднимается вверх. Я хочу закричать, но, сдерживаю себя. Нельзя этого делать. Нельзя привлекать к себе внимания раньше времени.
Оказавшись на перешейке двух земель, замираю. Пытаюсь собраться с силами и мыслями. Мне это удается, но не сразу. Вскакиваю с земли, когда свист и победоносный крик моих преследователей усиливается. Поднимаю глаза вверх, и понимаю, что выигранного времени почти не осталось. Нужно продолжать движение, иначе, все, что я сделала, было напрасным.
Подъем вверх к наблюдательным башням паладинов оказался непосильной пыткой, на которую я отважилась, не подумав о последствиях. Цепляясь за каменные откосы, я напрягала руки и ноги, и поднимала свое тело раз за разом. Было несколько мгновений, в которых мне казалось, что я больше не смогу и сорвусь вниз. И каждый раз, я брала себя в руки, и лезла дальше.
-Дитя, ты вымоталась, когда вылезла на вершину. – Подытожил Ревен. – И как тебя встретили паладины?
-Никак. – Выдыхаю, и, растерянно смотрю по сторонам. Моя встреча с гордым и воинственным народом была предсказуемой. Никто никогда не был принят радушно в тех землях. Никому не доводилось быть гостем на неизведанной территории.
Вокруг земель паладинов ходили разные слухи и легенды. Паладинами называли магов - воинов, что не боятся смерти, и живут своей размеренной, а порой насыщенной жизнью. Среди паладинов никогда не было женщин. Паладинами становились лишь избранные, и, пройдя жесткий отбор, облачались в черное одеяние, созданное монахами – ткачами.
Я вылезла на вершину и, быстро отряхнув колени, облепленные мелкими каменными осколками, побежала вперед. Впереди стояло несколько мужчин укутанных в длинные плащи. На их спинах горели знаки отличия кланов паладинов: двое с вышивкой в виде красной розы, двое с желтыми ящерами, и один с синим драконом.
Стоило мне сделать несколько шагов в их направлении, как все пятеро паладинов развернулись. Их головы были покрыты черными капюшонами, и скрывали лица. Тела сокрыты полами плащей, поэтому различить их телосложение или наличие оружия, было невозможно.
Застываю на месте, и как под гипнозом, наблюдаю за плавной ходьбой паладинов. Они медленно идут ко мне навстречу, не нарушая выстроенного клина. Сердце сжимается от боли, и я чувствую, что могу, упасть. Пошатнувшись, обхватываю шею руками, в надежде, скрыть позорное клеймо раба.
-Она принадлежит сыну вождя Пустынных земель! – доносится позади. Я вздрагиваю, и закрываю глаза. Стоя в полушаге от своей свободы, я вновь попалась в руки Кахалая Самона. Его люди торжественно кричали, а сам сын вождя, молчал.
Обессилив от страха, а не от усталости, я упала на колени. Голова тяжелым камнем клонилась к земле, а руки дрожали. Стоя на четвереньках в ногах паладинов, я готова была, молить их о своем спасении.
-По закону «Межземельных связей», вы обязаны вернуть нам нашу рабыню! – хриплый голос Кахалая Самона, заставил меня вздрогнуть всем телом. – Эта рабыня моя собственность! – прорычал сын вождя, и шагнул ко мне. Я слышала, как его тяжелым шагом стонет камень.
Поднимаю голову вверх, и заплаканными глазами смотрю на паладина, что стоит немного впереди остальных. Мне видны лишь его глаза, горящие летней синевой безоблачного неба. Холодные. Бесстрастные. На плаще по плечу горит синяя вышивка в виде трехглавого дракона. Уникальное отличие известное во всех городах и землях.
-Ариман Белиал Дагон – мстительный дьявол без хозяина. – Догадался Ревен, и задумчиво почесал подбородок. – Сын своего отца и внук своего деда! Единственный, кто не покорился визирю всех паладинов Мормо. Единственный, кто стал баловнем Смерти.
-Да. – Подтверждаю каждое слово мертвеца. – Только я не знала, этого, когда потянулась к нему. – Потираю шею, и левый висок, где запечатлена синяя печать дракона – метка, которую мне поставил паладин.
-Она не смоется даже моей магией. – Ревен суживает глаза, - Продолжай свой рассказ, дитя. Как ты получила эту метку?
-Я увидела ее на Рыночной земле, когда старая торговка, объяснила мне причину, по которой все торговцы отказывались купить у меня плащ паладина и алмазную подвеску. – Касаюсь рукой синей капельки на шее, дарованной мне Ариманом.
-Никто не захотел брать синий алмаз?! Даже, черные торговцы?
-Даже они. – Киваю, и, вздыхаю с облегчением. – Все, что связано с паладинами, проклято.
-Но, что побудило Аримана Белиал Дагона оказать тебе помощь?! Расскажи мне, дитя. – Ревен перебрал пальцами воздух, - Что ты сделала?
-Коснулась его руки. – Продолжаю совсем тихо.
Когда я поняла, что Кахалай Самон остановился позади меня, я все еще стояла на коленях. Смотрела в глаза паладина с вышивкой дракона, и, плакала. Нет, я не надеялась на сочувствие, просто, не могла сдержаться.
-Вставай! – рыкнул сын вождя, и пнул мою ногу. Стерпев тупую боль, я даже не сдвинулась с места. Криками и стонами не вымолить ни пощады, ни милости.
-Если эта рабыня действительно ваша собственность, - донеслось из капюшона паладина, - пусть представится! – ровный мужской голос был пропитан холодом и мелодией дождя. Тихие ноты бархатного дыхания, лелеяли слух и убаюкивали своим спокойствием.
Ритуал представления рабов – одно из важнейших правил в «Межземельном договоре». Если раб действительно принадлежит пришедшему за ним, то, после объявления имени своего хозяина, ошейник засветится красным. А если имя хозяина не совпадет с именем предъявителя прав, то ошейник не изменится.
-Нет нужды в этом ритуале! – рычит Кахалай Самон. – Я сын вождя Пустынных земель, и имею полное право, забрать раба не применяя ритуала!
-На своих землях. – Парирует паладин. – А на земле паладинов, все обязаны повиноваться закону!
Наверное, Кахалай Самон, не сдержал своего гнева, и ринулся вперед. Он хотел схватить меня за ошейник и оттащить в сторону, но, не смог. Стоило паладинам откинуть плащи, как в их руках заблестели острые сабли-гаддарэ с короткими и достаточно широкими клинками. Во всех землях славится это оружие и мастерство обращения с ним.
В какой-то момент я чувствую необходимость, и делаю рывок вперед. Успеваю коснуться горячей руки паладина с вышивкой дракона, и, встречаюсь с ним взглядом.
-Смелое решение, дитя. – Кивает Ревен. - И смертельно опасное твое решение!
-Я знаю. – Шепчу беззвучно одними губами. И оправдываю свой поступок. – Это было единственное, что я могла сделать.
-И, как отреагировал паладин?
-Он посмотрел на меня так, как смотрит убийца на свою жертву. В его холодных глазах не было ни понимания, ни чувств.
Я смотрела в глаза бездны, и, корила себя за наглость и отчаянный рывок. Словила себя на чувстве никчемности и ненужности. В душу прокрался бесконечный ужас, и сжал меня изнутри. С раннего детства мне была известна эта старая истина – нельзя касаться паладина! Они не допускают прикосновений, а уж если это происходит, то смерть грозит наглецу!
Я с замиранием сердца смотрела на паладина, и, не знала, что хуже. Моя жалкая жизнь с ее неизбежной участью, или неизвестность будущего, после моего поступка?!
Делаю вдох, и, опускаю голову, выказывая свою покорность. За спиной доносятся вздохи, и, шепот. Мои преследователи, как и я в замешательстве. Никто не знает, чего ожидать от паладина. Никто, кроме самого Аримана Белиал Дагона.
-Представься! – говорит паладин и возносит свою саблю над моей головой. Сухие губы начинают шевелиться, и, я еле слышно произношу ритуальную речь:
-Алийя, рабыня своего хозяина, покорная дому Кахалая Яра. До смерти и при его жизни!
-Заткнись! – рычит сын вождя, и опускает свою руку на мое плечо. – Ты моя рабыня! Я убил твоего хозяина, и теперь, ты моя! – сильные руки Кахалая Самона сжимают мои плечи, и поднимают меня на ноги.
Тело трясется с новой силой, и я смотрю в глаза паладина. Слезы не омывают щек, они пересохли настолько, что в них не осталось и слезы. Я не вижу лица сына вождя, но чувствую его победную улыбку. Он смог догнать меня и имеет полное право распоряжаться своей рабыней.
Законы везде одинаковы – убей хозяина рабов, и ты станешь их новым владельцем. Теперь, когда Кахалай Самон предъявил на меня свои права, я обязана подчиниться. И ошейник стал ярким доказательством этому факту. Стоило рукам моего нового господина прикоснуться ко мне, как ошейник засветился нежно-розовым цветом, оповещая о смене господства.
-Ты так и не вернулась в Пустынные земли, дитя. – Пользуясь моей заминкой Ревен, подгоняет меня. – Что же сделал паладин? Расскажи мне, дитя!
-Он позволил Кахалаю Самону отвести меня к скалистому краю. – Закрываю глаза, и вздрагиваю от ожога. Щека и висок вспыхивают и гаснут, заставляя мое тело реагировать на внезапную боль. Прижимаю руку к виску, и, умоляюще смотрю на мертвеца.
- Ариман Белиал Дагон ищет тебя. Он не позволит тебе сбежать, дитя.
-Поэтому я пришла к тебе!
-Но, что ты можешь, дать мне взамен?
-Что захочешь. – Выдыхаю, и срываю синий алмаз. Протягиваю камень мертвецу, и, дождавшись, когда он возьмет его, потираю шею. – Что еще?
-Мне нужна жизнь. – Рассматривая синюю каплю, наполняющуюся кровью, Ревен, переводит на меня своей мертвый взгляд. – Дитя, ты можешь предложить мне жизнь?
Отрицательно качаю головой, понимая, что такой роскоши у меня нет. Ревен молчит, и, наблюдает за мной несколько мгновений. А когда его терпение иссякает, протягивает мне свою костлявую руку.
-Я возьму часть твоей жизненной силы, и дослушаю твою историю до того момента, как ты попала ко мне! Это не большая плата за свободу?! – закусываю губу, и протягиваю ему свою руку.
Когда длинные пальцы обвивают мое запястье, закрываю глаза, и готовлюсь к боли. Но, ничего не происходит. Легкое покалывание ударяет кожу запястья и обрывается на кончиках пальцев. Легкое иглоукалывание несколько раз пробегает по намеченному маршруту.
-Теперь продолжай, дитя!
Открываю глаза, и доверчиво смотрю на Ревена. Он, как и я не изменился. Пещера осталась без изменений. Ничего страшного не произошло. Или мне так показалось?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. В объятьях паладина.
Когда я потеряла последнюю надежду на спасение, за нашими спинами раздался голос паладина, призывающий, остановиться. Кахалай Самон нехотя, повиновался, но, все еще удерживал мои плечи. Мы развернулись лицом к хозяевам этой земли, и замерли в ожидании.
Паладины не спешили объяснять причину, по которой остановили сына вождя Пустынных земель. Они стояли на месте, и так же, холодно оценивали чужаков стоящих на их земле. Эти несколько мгновений показались целой вечностью.
-Почему нас остановили? – возмутился Кахалай Самон. – Как вы смеете, так оскорблять меня и моего отца?
-Вы на земле паладинов, и, подчиняетесь нашим законам. – Спокойно отвечает паладин с огненным ящером на плаще. – Отпустите человека! – требовательные нотки в ровном голосе, насторожили песчаников.
Я напряглась всем телом, и ожидала ответной реакции своего нового хозяина. Он вспыльчивый песчаник, и никогда не отличался терпимостью и взвешенностью принятых решений. Сын вождя горделивого народа песчаников Пустынных земель, был безмерно отважным и распылялся гневом, не обращая внимания на статус противника.
-Эта рабыня моя собственность! И я не намерен отпускать ее! - Кахалай Самон отпустил мои плечи, и, сжал толстые пальцы на моей шее. Когда горло сжалось в стальной хватке, я испугалась.
Страх в моей душе нарастал все сильнее, пока, глаза не сдались боли, и не проронили скупую слезу. Воздуха не хватало, голова тяжелела, и казалось, совсем скоро я потеряю сознание. Ошейник впивался в кожу, оставляя обжигающий кровавый след.
-Если вам нужна моя рабыня, - прорычал Кахалай Самон, - можете забрать ее мертвое тело. Ведь так вы развлекаетесь холодными ночами?! – глупая шутка, подкрепленная грязным смехом, и свистом, совершенно не зацепила паладинов. Они не поддавались на провокацию, и, продолжали смотреть на чужаков, ступивших на их землю.
Когда мои последние силы покинули тело, а глаза стали закатываться, поддаваясь обжигающей боли, случилось то, что повергло всех песчаников в шок. Паладин с вышивкой синего дракона сделал шаг вперед, и, протянул свою руку.
Из его раскрытой ладони появилось бледное свечение множества искр, что взрывались феерией цветов, и, умирали, осыпаясь на каменную землю. Держась из последних сил, я пыталась уловить тонкий смысл показанной магии. Но, никак не могла сделать этого. Слишком долго мое тело находилось на грани безумия.
-Жалкая показуха. – Слетевший смешок с губ одного из прихвостней сына вождя, не остался без внимания. Паладин, что играл россыпью разноцветий, перевел свой пристальный взгляд на смельчака, и в этот же миг, тело рослого песчаника сжалось.
Кахалай Самон от неожиданности произошедшего с его воином, разжал свои пальцы, освобождая мою шею от стальной хватки. Воздух наполнился болезненным стоном умирающего, и громким хрустом костей. Я слышала, как трещали хрупкие «веточки» - руки и ноги крепкого, и развитого молодого песчаника. Его голос исказился до рыка раненого зверя, и оборвался в миг, когда хрустнули шейные позвонки.
Вздрагиваю всем телом, и опускаюсь на колени. Жадно глотаю воздух, и пытаюсь ослабить давление ошейника. Въедливый ожог прожигает тонкую кожу, и, заставляет меня, тихо взвыть. Пальцы омыты кровью, и, запах железа, опьяняет своим ароматом смерти.
-Что ты сделал, паладин?! – хрипит Кахалай Самон, и, оттолкнув меня в сторону, подходит к Ариману Белиал Дагону. – Как ты посмел убить моего воина?!
-В твоем сердце царит ненависть, сын вождя! – отвечает ровным голосом паладин, и, высыпает на землю разноцветное пламя.
-И эта ненависть может вылиться в твою смерть! – шипит Кахалай Самон.
-Сын вождя Пустынных земель не может так долго находиться на земле паладинов. – Так же холодно отвечает Ариман Белиал Дагон. – Вы свободны.
-Я сам решу, когда уйти!
Ревен встает со своего стула и обходит меня со спины. Я чувствую холодное дыхание мертвеца возле своей щеки, и, замираю. Никогда не знаешь, чего ожидать от того, кто мертв уже сотню лет! Он не понимает моей боли, но, всячески пытается, прощупать мои эмоции.
- Ариман Белиал Дагон не убил сына вождя. – Выдыхает Ревен. Его приторно – сладкое дыхание вызывает приступ тошноты в моем горле. Желудок сжимается от отвращения, и я машинально прикрываю рот ладонью. – Паладин не убил того, кто посмел перечить ему.
Молча, киваю, и наблюдаю, как мертвец возвращается на свое место. Его плавная, плывучая походка, не страшит меня. Мне доводилось видеть ее и не раз. Паладины так же плавно и тихо передвигаются по земле, беззвучно и быстро.
-Продолжай, дитя. – Настаивает Ревен. – Почему паладин изменил себе?!
-Я не знаю! – говорю правду, и, вздрагиваю от очередного обжигающего прикосновения. Висок загорается жгучей болью, и, я прижимаю ладони к голове. Ощущение, будто меня сжимают огромные тиски, намереваясь расколоть череп.
-Он ищет тебя, дитя! Он всегда находит то, что ищет! Ариман Белиал Дагон не отпустит тебя, дитя!
Хочу ответить, но, тихо постанываю. Мой голос сипло дрожит, и, стон усиливается, как и боль. Не могу остановить эту пытку, и, падаю на колени. Прижимаюсь лбом к полу, и, начинаю биться головой. Удар. Еще удар. И боль отступает. Медленно ощупываю свой лоб, и стираю кровь, выступившую на коже.
-Дитя, ты не властна над собой! Власть паладина неиссякаема. Ни ты, никто другой, не сможет облегчить твои мучения.
-Смогут! – заверяю Ревена и встаю с пола. – Я слышала, что в Славном городе есть старец… - замолкаю, когда мертвец пальцами заставляет меня остановиться.
-Ибу-дали Тализна. – выдыхает Ревен. – Мой брат, Ибу-дали Тализна! – испуганно смотрю на мертвеца, что изменился в лице. Его взгляд стал наполненным и живым. – Он сможет… - протягивает Ревен. – Он сможет!
Тяжело вздыхаю, и, сидя на полу, выжидаю несколько минут, прежде чем продолжаю свой рассказ:
Ариман Белиал Дагон медленно, игнорируя всех, проплывает ко мне, и протягивает свою руку. Я мгновение сомневаюсь, стоит ли соглашаться на такое странное предложение, и несмело тянусь навстречу. Горячая рука принимает мою озябшую ладошку, и сжимает ее.
Кожу обдает тепло, что постепенно дымчатыми кольцами обволакивает все мое тело. По рукам к груди и шее, а дальше легкой дымкой покрывает голову, и спускается по животу к ногам. Все зудящие раны и ссадины вмиг, утихли.
Поднимаюсь с земли и не могу оторвать восторженных глаз от паладина. Я не вижу его лица, не представляю, кто или что скрывается в тени капюшона, но, безгранично верю ему. Наши взгляды удерживаются в тихом безмолвии. Время застывает, как и окружающая среда.
Не слышу голосов и не чувствую движения ветра. Всё вокруг затихло! Буквально всё и все, кто был здесь! Еще несколько мгновений наслаждаюсь этим безумием и тишиной. Позволяю себе, воспользоваться случаем, и задержав дыхание, прислушиваюсь к своему сердцебиению. Мое сердечко отбивало неизвестный ранее ритм, пропуская один удар за другим.
Дыхание участилось, стоило мне вспомнить тот миг. Сглатываю сухой ком, и, в замешательстве смотрю на Ревена. Он так же холодно ухмыляется, и, теребит длинными пальцами по невидимой стене. Пещера заполняется легким дуновением ледяного ветра, и, мне становится проще продолжать свой рассказ. То, что я чувствовала тогда, никак не может повлиять на меня и мои чувства. Я начинала свой путь, лишь для того, чтобы обрести свободу. Но, не удержалась и споткнулась.
- Ариман Белиал Дагон коснулся твоего сердечка, дитя! – прошептал мертвец. – Он смог заставить тебя, открыть свое человеческое сердечко и впустить в него его образ.
-Нет! – отрицаю очевидное, и, назойливо натираю виски. Нет! Я не готова сдаться, и вернуться в плен паладина! Я хочу обрести долгожданную свободу в другом мире, где нет рабства. – Я не хочу его больше видеть. – Выдыхаю последнее слово, и, сжимаюсь от приступа новой более яростной боли. Невидимые тиски сжимают мою голову, становиться невыносимо сложно, сдерживаться, чтобы не закричать.
-Дитя, - шепчет Ревен. – Ты не должна сопротивляться магии паладина! Ты не можешь справиться с ней! Никто не может.
-Остановись!!! – выкрикиваю во весь голос, и, с силой скребу кожу на своем лице. Ногти и пальцы омываются кровью. Я вздрагиваю, и плачу навзрыд, продолжая причинять себе боль.
Но, как бы я не пыталась содрать или нарушить метку, ничего не получается. Синее свечение загоралось снова и снова, заживляя своей магией свежие раны. Эта бесконечная мука, и мои жалкие попытки избавиться от плавных линий, сплетающихся в замысловатый узор, в котором любой наблюдатель, заметит трехглавого дракона, подошли к своему концу.
Ревен оказывается рядом со мной и перехватывает мои окровавленные пальцы. Оплакиваю свою боль и смотрю в пустые глаза мертвеца. Он не понимает, что я чувствую, и как мне больно и трудно, бороться с соблазном. Там, в землях паладинов, мне показали жизнь, о которой мечтают все рабы! Но, я выбрала свободу…
Мертвец опускается передо мной на колени и клонится к моему лицу. Я немигающим взглядом наблюдаю за каждым его движением, и с замиранием сердца, вздрагиваю. Холодные сухие губы опускаются на мой лоб и оставляют на нем обжигающий след. Искорка за искоркой проникает вглубь кожи, и быстро разливается по лицу, шее и голове.
С движением огня дарованного мне поцелуем Ревена, боль отступает, и становиться легче, дышать. Мертвец улыбается мне, впервые, по-доброму. Его губы все еще сложены в прямую линию, но, изображают улыбку.
-Дитя, это лишь на время ослабит хватку паладина. Мне интересно узнать, что же произошло, после того, как ты приняла руку помощи Аримана Белиал Дагона. Прошу продолжай, дитя!
Тяжело вздыхаю, и, вытираю запачканные кровью пальцы. Моя прозрачная туника впитывает в себя кровь. Задираю подол и обтираю лицо. Холодный пот градом стекает по коже, и, я закусываю губу, вспомнив, что нельзя так вести себя перед мертвецом. Он не является ценителем женских красот, и может, принять мое невежество за открытое пренебрежение правил.
-Прошу простить меня, Ревен! – резко опускаю голову, и слаживаю руки на коленях. Принимаю позу рабского повиновения, и жду.
-Продолжай рассказ, дитя! Продолжай, рассказ!
Перевожу взгляд на песчаников, и, все еще не могу поверить своим глазам. Время все еще стояло на месте, запечатлев застывших воинов Пустынных земель. Сын вождя стоит с протянутой рукой, намереваясь, ухватить меня за ошейник, его приспешники, сжимают рукояти мечей и кинжалов, готовые напасть на паладинов.
Что же касается самих паладинов, они не поддались магии, а сами плетут ее. Их руки высунуты из-под полов плащей и перебирают пальцами невидимую паутину. Я невольно закусываю нижнюю губу, и перевожу глаза на Аримана Белиал Дагона.
-Ты свободный человек! – одним коротким взмахом руки, паладин освобождает мою шею от тяжелой ноши. Тихий щелчок раскрывает замок ошейника, что падает на камни и неподвижно, замирает на них.
Слеза облегчения и благодарности стекает по моей щеке, и, я доверчиво иду за паладином, что все еще удерживает мою ладонь. Мы становимся за спинами четверки плетущих магию. И время начинает дышать.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Касаясь магии паладина.
Я наблюдала за песчаниками, которые быстро покидали земли паладинов. Все еще не могла поверить, что мои преследователи ушли и больше не вернуться. А если и решат, что должны отомстить за такой позор сына вождя, то, меня не будет здесь. Долгое томление моей девичьей души, заставило меня задуматься над всем, что происходит. Я на шаг приблизилась к своей свободе, и уже не отступлюсь.
Но, так же, как я приблизилась к лелеянной свободе, так же я отдалилась от нее. Стоило мне коснуться руки паладина, как моя участь, уже была предрешена. А жирную точку в этом поставило мое согласие на его помощь. Но, время вспять не воротишь…
Когда песчаники скрылись за горизонтом Пустынных земель, паладины прекратили плести магию. Четыре мага остались караулить границу своих земель. А Ариман Белиал Дагон повел меня в неизвестность, покрытую голубым туманом.
Зайдя в туманное облако, моим глазам открылась неописуемая красота, сотворенная магией паладинов, о которой слагают легенды. Город паладинов делился на участки и обозначался яркими цветами: синий, красный, желтый, зеленый и черный. И эти разноцветные участки города, показывали символы кланов. Синий трехглавый дракон со сложенными крыльями. Красная роза без шипов, с полураскрытым бутоном. Желтая ящерица с когтистыми лапками, и закрученным хвостом. Зеленый лотос с широкими лепестками. И, центральный участок города, заполненный черным цветом – свечение огромного паука.
Идя по каменной дороге, я чувствую болезненное покалывание в ступнях, и, начинаю прихрамывать, стараясь облегчить шаг. Паладин все еще удерживает мою руку, не выпуская ладонь ни на секунду. Сейчас, когда мое тело получило передышку от погони, я чувствовала всепоглощающую слабость.
Глаза закрываются. Как бы я не пыталась раскрыть веки пошире, не могу. Слабость волной за волной накрывает меня, заставляя, остановиться. Замираю на месте, и сквозь пелену полу прикрытых глаз смотрю на паладина. Он смотрит на меня холодным пронизывающим взглядом. Но, даже Ариман Белиал Дагон не может привести меня в чувства.
Теряю себя, и падаю…
-Дитя, ты всего лишь Человек. – Констатирует Ревен. – Жалкое человеческое существо, которое не способно подолгу напрягаться. И что же сделал паладин? – прищурив глаза, мертвец запустил прохладный ветерок в пещеру, и, я облегченно вздохнула. – Почему он не убил тебя?!
-Я до сих пор не знаю этой причины.
-Продолжай свой рассказ, дитя! Продолжай рассказ! – настаивает Ревен. – Я хочу знать все!
-Когда я открыла глаза, - медленно погружаюсь в воспоминания. – То оказалась в дивном месте. Все, что было в той комнате, выглядело иначе. Я была рабыней в знатной семье песчаников, что отличалась своим богатством. Я так же входила в дома других богачей, но нигде не видела такого. Даже в доме вождя не было такой роскоши…
Я лежала в шелковых покрывалах, на пуховой перине. Широкая кровать с серебристым изголовьем была огромной. На ней могли спокойно лечь десять таких рабынь, как я. Восторженно вздыхаю, и осматриваюсь. Стены увешаны щитами и гобеленами с описанием великих паладинов всех времен. Камин слева от входной дубовой двери разгорался синим пламенем, и, наполнял воздух своим теплом. Синее пламя беззвучно танцевало зажигательный танец. Огонь не был настоящим, он был создан магией паладина.
И стоило мне вспомнить о паладине, как он вошел в покои. Медленно проплыл к кровати, и, остановился в его подножье. Чувствую себя неблагодарной, и вскакиваю с кровати. Но, тут же панически тяну на себя покрывала, понимая, что мое обнаженное тело во всей красе показано паладину. Что бы ни говорили о странностях этих магов, а мужчина и в облике паладина, мужчина!
- Ариман Белиал Дагон воспользовался тобой, когда увидел прелестную наготу юного тела? – Ревен улыбается. – Он не мог просто отказаться.
-Мог. – Уверяю мертвеца, и киваю. – Ариман не притронулся ко мне! – а про себя хмыкнула, сразу не воспользовался, но, потом…
-Потом он овладел тобой. – Словно прочитав мои мысли, Ревен, посмотрел куда-то сквозь меня. – Паладины не могут позволить себе такую роскошь, как постоянные отношения с женщиной. Но, вполне могут пользоваться их услугами. – Смотрю на мертвеца, и, понимаю, что нужно быстрее заканчивать свой рассказ. Слишком много времени потеряно! – Не спеши! – выдыхает Ревен. – Времени у нас предостаточно.
-Но, паладины ищут меня!
-Они уже нашли тебя, дитя.
-Как?! – обеспокоенно осматриваю пещеру, и, чувствую, как приступ паники загоняет мое сердце в свою железную клетку.
-Не бойся, дитя. – Успокаивает Ревен. – Ты в моем доме, дитя. И никто, даже паладины, - размеренный голос мертвеца медленно, но уверенно, проникал в мой разум, оставляя после себя теплую волну забвения. – Не смогут тронуть тебя в моем доме. Даже, Ариман Белиал Дагон, не тронет тебя в моем доме. Даже он не способен на такое... – проходит несколько мгновений тишины. Делаю глубокий вдох, и пытаюсь привести мысли и чувства в порядок. – Время вышло, дитя, продолжай свой рассказ. Что было дальше?
-Дальше?! – закрываю глаза, чтобы погрузиться в воспоминания, - Дальше паладин дал мне эту тунику. – Сжимаю ткань руками, - и отвел меня к костру.
Паладин вывел меня из покоев на улицу. Я восхищалась всем, что могла видеть в городе паладинов, простотой и богатством их построек. Участок синих трехголовых драконов был небольшим, и включал в себя около двух десятков домов. Небольшие каменные дома в виде четырехугольников, стояли кругом вокруг маленькой площади с тремя кострами.
Насколько мне удалось понять, на площади паладины готовили еду и потребляли ее. Ариман Белиал Дагон указал мне на камень, на который я села, и, замерла. Наблюдать за тем, как паладины колдуют над огромными котлами, умудряясь не испачкать свои плащи, было завораживающе и ново. Я привыкла работать с раннего детства, и, никогда не сидела на месте. А сейчас, просто жду, когда мне принесут тарелку с ароматной похлебкой.
Но, и тут я ошиблась! Мне принесли не тарелку, а чашу, и ее содержимое вовсе не было наполнено ароматом. Напротив, то, что мне предложили выпить воняло тухлятиной. Паладин не сводил с меня своих холодных глаз. Они сияли голубоватой синевой, и прожигали меня насквозь.
-Пей! – скомандовал Ариман, и, я покорилась. Зажмурилась, и сделала первый глоток.
Гадкая по запаху жижа, оказалась довольно вкусной. Я делала жадные глотки и выпила все до последней капли. Желудок сжимался от боли и голода, но, стоило первым каплям этого варева попасть внутрь, как наступило насыщение и легкость.
Даже по большим праздникам в доме Кахалая Яма, нам не приходилось, есть ничего подобного. А ведь наш хозяин, всегда заботился о сытости своих рабов. Он следил, чтобы его рабы не голодали, и, выглядели здоровыми. Мой хозяин любил всех, и боролся за каждого из нас, до самого конца!
Вот, только из-за меня, Кахалая Яму убили…
Тяжело вздыхаю при воспоминании о смерти Кахалая Яма, и, стираю скатывающуюся слезу. Ревен смотрит на меня и, рукой подает мне знак, что пора продолжать рассказ.
-Спасибо. – Испив все содержимое в чаше, я посмотрела на паладина. Он неподвижно стоял на месте, и, так же бесстрастно смотрел на меня. Рядом с нами были и другие паладины, и, они не обращали внимания на происходящее.
В Пустынных землях, если появлялся кто-то новый и странный, будь-то раб, или песчаник, или гость, все вокруг рассматривали его. Никто не мог пройти мимо, чтобы не бросить кроткий, заинтересованный взгляд. А сейчас, сидя у костра, в городе паладинов, никто из них не беспокоится о неизвестном существе, что крепко сжимало руками пустую чашу.
-Хочешь есть?
-Что?! – удивляюсь странному вопросу, и, покорно опускаю голову. Я все еще рабыня, и не имею права так разговаривать с паладином, спасшим мою жизнь, и приблизившим меня к долгожданной свободе.
-Чего же ты хочешь?
Поднимаю голову, и, непонимающе смотрю на Аримана. Паладин, спрашивает, чего я хочу? А разве не ясно? Я родилась рабом, и прожила свою рабскую жизнь в условиях пусть не чернорабочих, но, все же в условиях «ошейника». Единственное, чего хотят рабы – это обрести свободу, не зависеть от других, и не быть изгоями в этом мире.
-Я хочу, - еле слышно проговариваю свое желание, не отводя глаз от паладина. – Попасть к Ревену или в Славный город.
-Я не спрашивал о будущем. – Холодно отвечает Ариман. – Я спросил о том, чего ты хочешь сейчас?
-Сейчас?! – задумавшись, я растерянно посмотрела по сторонам. Несколько паладинов помешивали «ароматную» жижу, что варится в огромном котловане, и, напевали грустную песню, на неизвестном мне языке. Но, мотив этой песни был слишком чувственным, и трогал за душу. – Ничего. – Выдыхаю.
-Не покидай синего участка земли. Мой дом – твой дом. – Спокойно сказал Ариман. Я еще не могла осознать глобальности своей проблемы, поэтому, согласно кивнула. - Относись к другим магам с уважением, и, не позволяй себе больше, прикасаться к паладинам. – На последнем слове Ариман сделал акцент, и, забрал чашу из моих рук. В следующее мгновение глиняная чаша, растворилась в серебристом пламени. – Ты не существуешь для других паладинов и, не можешь, привлекать к себе внимания.
Я вздрогнула, когда услышала кашель Ревена. Мертвец кряхтя, прикрывал рот, громоподобный звук, заполнил пещеру, и эхом отбивался от стен. Приоткрыв рот, смотрю на Ревена, и, не верю своим глазам! Неужели, даже, такие бессмертные, могут болеть?!
Ревен, прокашлялся, и, вытерев окровавленные губы, посмотрел на меня с долей пренебрежения:
-Дитя, тебе следует, продолжить свою историю, пока я способен сдерживать магию Аримана Белиал Дагона! Этот паладин, не так прост, как мне показалось. Он действительно сын своего отца, и внук своего деда! – он вытер запачканную кровью ладонь о свою белоснежную мантию. – Я недооценивал этого мальчишку!
-Что происходит? – спрашиваю, обеспокоенно осматривая кровавый след на губах мертвеца. Удивительно! Разве такое возможно?! Всем известно, что мертвецы – не болеют! Они не испытывают боли, и их тела не поддаются магии!
- Ариман Белиал Дагон, действительно желает вернуть тебя.
-Он смог отравить вас? – шепчу одними губами.
-Он способен на все, дитя!
Вскакиваю на ноги, и, нервно растираю плечи. Становиться холодно. Пещера заполняется ледяным воздухом, и, пробирает тело насквозь. Кожа вмиг стала «гусиной». Интенсивно растираю плечи и руки, но, не могу, согреется.
- Прости, дитя, но только так, я могу защитить свой дом от магии паладина!
-Хо – ро – шо! – выдыхаю, цокая зубами, и, сжимаюсь всем телом, что дрожит в ознобе. Дышать становиться тяжелее, воздух настолько холодный, что сжимается каждый мускул в теле. Трудно сосредоточиться на чем-то, трудно даже думать о чем-то…
-Ты умираешь, дитя! – шепчет Ревен, когда я падаю на пол, и, сжимаюсь в комок. Губы дрожат, и, явно посинели. Не чувствую пальцев на ногах, и, становиться тяжелее разминать руки. Пальцы сводит судорога, и, я теряю сознание…
ГЛАВА ПЯТАЯ. Знак трехглавого дракона.
Ариман протянул мне руку, и, удерживая мою ладонь, провел меня назад в свои, как я поняла, покои. Его немногословность ничуть не смущала, но настораживала. Я все еще не могла понять, что можно ожидать от паладина со знаком синего трехглавого дракона.
Мы остановились на середине комнаты, и, паладин приказал мне раздеться. Именно настойчивый голос Аримана, заставил меня подчиниться. Его глаза все еще горели бледной синевой, и, не предвещали беды. Делаю вдох, и повинуюсь.
Хоть я и была рождена рабыней, и, прожила в доме рабовладельца, никогда не испытывала тех страданий о которых говорили другие. Наш Кахалай Яма, был хорошим песчаником и справедливым хозяином. Он никогда не применял к нам силу, не угрожал, не наказывал за мелкие проступки. Все рабы желали попасть в его дом, ведь условия в нем были приемлемыми для человека. Рабство, было основано на доверии и полном подчинении своему хозяину, по своей воле, а не от страха.
Когда, я обнажилась перед паладином, то не ожидала, что он придет в восторг от меня, или что-то в этом роде. Но, его немая реакция, удивила меня, и заставила, довериться. Ариман медленно «подплыл» ко мне ближе, и остановился на расстоянии полушага. Я не удержалась, и, приняла попытку рассмотреть лицо паладина, что скрывается в пустоте капюшона.
Но, как бы я не старалась, увидеть в пустоте черты лица, мне так и не удалось. Под капюшоном не было ровным счетом ничего, кроме глаз, что холодно смотрели на меня. Паладин протянул руку, и, коснулся пальцами, сложенными в «закрытый бутон» моего лба. Прикосновение было легким, и почти не заметным. Я лишь почувствовала легкое жжение, за которым последовало тепло, что в виде синеватой дымки, распространилось по моему телу, окутывая его собой.
Когда дымок опустился к моим ногам, и, оплел собой каждый палец, мое тело вздрогнуло. Но, я оставалась безэмоциональной, и не владела собой. Все происходило, как во сне. Туман окутал сознание, и, сквозь его призму, я наблюдала за холодом в глазах паладина.
Не знаю, сколько прошло времени с момента прикосновения теплых пальцев Аримана,
