Шпага и веер. Одержимый Дуэлянт. Валентина Савенко

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Когда умирает тиран, рождается легенда.

   Когда в душу человека входит Тьма, он превращается в одержимого.

   Когда один из близнецов становится вампиром, их связь разрушается.

   Когда брак заключен по договору, любовь — удел других.

   Так считают ученые мужи.

   Но в жизни всякое случается. Веер становится путником шпаги. Одержимый борется с Тьмой. Вампир ищет брата. Дуэлянт вспоминает о навязанной жене. А легенды о тиране меняются, когда раскрываются тайны.

ПРОЛОГ

   Когда умирает тиран, рождается легенда.

   Какая легенда будет у него? Страшная? Безусловно.

   Шесть колонн темнели в полумраке, у седьмой, в центре Зала Стихий, стоял небольшой столик. На нем ярко горела свеча.

   Ее неровного, подрагивающего света хватило, чтобы король увидел трех связанных женщин. На их головы были надеты мешки, на шеях двух темнели магические ошейники, но он и так их узнал. Заговорщики не пожалели ни сестру, ни мать, ни Аннет.

   — И кому же, господа, я обязан честью видеть своих родных?! — громко осведомился король, призывая металл и превращая серебристые ручейки в прочную броню.

   — Сними броню, и они не пострадают! — ответил рычащий голос.

   Из тени колонны вышел высокий мужчина… оборотень. Он еще не полностью вернул себе человеческий облик, и на широком лице торчали клочья шерсти.

   — О! Меня удостоил визита сам вождь мятежников! Сломанный Коготь, я так полагаю? — насмешливо спросил король, заставляя броню растечься тонкой пленкой по полу. Так незаметнее.

   Заговорщики вряд ли обратят внимание на то, что слой металла под ногами стал толще. Король чувствовал, как сотни невидимых ручейков устремились к нему со всех уголков дворца. Еще пара минут! Нужна всего пара минут, и мятежники пожалеют, что решили угрожать ему и его близким!

   — Но ты ведь не так глуп, ты не мог прийти один?

   — Конечно, — совсем по-звериному проворчал оборотень, показывая когтистой рукой на колонны.

   — Все готовы? — спросил, выходя из тени, черноволосый вампир.

   Гад ползучий, упырь проклятый!

   — Ты будешь наказан за зверства, которые творил! — высокопарно объявил советник и единственный друг короля. — Мы отправим тебя в Тьму!

   Что? Что еще за игры с Тьмой? Ведь вполне достаточно с помощью магов создать круг Стихий и запереть его внутри на неопределенное время.

   Король незаметно шевельнул рукой, металл был рядом: под плитами мраморного пола.

   — Давайте! — скомандовал вампир, отступая к стене.

   Восемь фигур шагнули к королю из полумрака. Взметнули руки, вызывая стихии и Тьму.

   Сейчас!

   Пол с треском разломился, сверкающее одеяло накрыло связанных женщин. Дальше! Как можно дальше! Кокон из металла исчез в проломе.

   А теперь очередь предателей. Смерть — достойная плата за покушение на того, кому они принесли клятву верности! Король взмахнул рукой, превращая ручейки растаявшего золота в острые иглы. Но не успел.

   Черная тень молнией пронеслась через зал. Маги, оборотень и вампир застыли, словно замороженные. Стихии бурлили вокруг них, никем не контролируемые. Смерть предателей была мгновенной.

   Король ошеломленно смотрел на советника. Вампир усмехнулся и, стряхнув с пальцев кровь, шагнул к нему.

   — Теперь ты.

   Когти вампира заскрежетали о броню на груди.

   — Зачем?

   — Ты не сошел с ума и не погиб, — рассмеялся бывший друг, продолжая нападать. — Ты выжил, хотя Тьма проникла в твою душу, когда ты был отнюдь не младенцем! Одержимый, вспомни, из какого ты рода? Думаешь, я просто так помогал тебе вернуть престол? Ты ключ, мой друг, ключ к Тьме, ключ к могуществу!

   Озадаченный пламенной речью, напоминающей бред душевнобольного, король пропустил молниеносный выпад вампира, когти впились в его плечо.

   Советник не был сумасшедшим, в этом его противник убедился спустя короткий миг.

   Капли крови повисли в воздухе. Колонна в центре зала заскрежетала, заклубилась черным дымом.

   Выдержки из научных трактатов, теории ученых и предположения магов, основанные на знаниях прошлого, всплыли в голове короля. И вкупе со словами советника сложись в единую картину.

   Вампир впустит Тьму. Вместе с ней придут разрушение и смерть! Многоликие — демоны, сотни веков назад изгнанные из этого мира, — вернутся!

   Он не мог этого допустить. Король шагнул навстречу вампиру, сковал бывшего друга металлом и вместе с ним ринулся в черный дым.

   Когда умирает тиран, подданные сочиняют легенду, опираясь на которую, потомки судят о его деяниях...

ГЛАВА 1

   Камилла

   — Мадам Камилла! Мадам Камилла!! — скрипучий голос домоправительницы срывался на противный визг. Маргарита, «честь и совесть» семейства Дюбуа, была вне себя от праведного гнева.

   Праведного… сугубо по ее мнению!

   Я заползла подальше в густые заросли шиповника и затаилась среди белых ароматных цветов.

   Чинно шурша юбками, по дорожке плыла Маргарита. Розовощекое лицо домоправительницы раскраснелось от злости и непривычно быстрого шага.

   — Мадам Камилла!! Сейчас же выходите!! Или я буду вынуждена рассказать о вашем поведении господину Дюбуа! — прибегла к последнему доводу Маргарита.

   Отцу она все равно расскажет, а вот попасть под горячую руку повара, которому меня сразу же сдадут в воспитательных целях, я не имела никакого желания. Потом обязательно извинюсь, как и подобает приличной юной мадмуазель… мадам.

   Я скривилась, снова мысленно повторила: «Мадам!» Тихо хихикнула, представив себя степенной мадам, вышагивающей в окружении десятка отпрысков, томно обмахивающей веером складки на шее и просящей подать нюхательную соль от мигрени. Радовало, что такая участь мне не грозила. В ближайшее время точно.

   Наш брак с господином Анри де Брассом, виконтом де Виском, был договорным. Родители решили: такого рода связь укрепит их отношения.

   Мне было одиннадцать, виконту немногом больше. Нас обвенчали и забрали домой, решив, что мы слишком малы для создания полноценной семьи.

   Прошли годы, муж забыл обо мне. Поговаривали, он уехал в столицу.

   Отец напоминать о нашем браке виконту не торопился, так вышло, что он успел поссориться с отцом Анри и проиграл тому судебную тяжбу.

   Мужа я помнила смутно. Блеклый тощий мальчишка с искалеченной рукой, в глазах которого было безразличие ко всему происходящему.

   Интересно, каким он стал?

   Я задумчиво потеребила серьгу с подвеской мага воздуха. И как всегда, когда витала в мечтах, с пальцев сорвался небольшой вихрь, ветки задрожали, выдав меня Маргарите. Надежда, что домоправительница решит: это просто ветер, была слабой, но я все равно затаилась, боясь дышать.

   — Мадам Камилла, немедленно вылезайте! Вы ведете себя недостойно! — Домоправительница нахмурила светлые брови, серьга мага дерева, росток на изумрудном фоне, вдетая вместе с повседневным комплектом из жемчуга, угрожающе блеснула.

   Предчувствуя беду, я поспешила уползти подальше, надеясь незаметно выскочить с другой стороны и убежать к конюшням.

   — Мадам Камилла!

   Мою ногу обвил выпятившийся из земли корень. Я попыталась отцепить его потоком воздуха и тут же получила древесные кандалы на руки. Подвластные Маргарите растения вытащили меня из зарослей и поставили перед ней на заросшую травой дорожку.

   — Ваше поведение, мадам… — начало проповеди было вполне стандартным, эти слова я слышала раз двадцать на дню.

   Но на время, потраченное на подобающее юной мадмуазель стояние с опущенной головой, у меня были другие планы. Я внезапно вспомнила, что случайно ворвавшийся на кухню вихрь был не совсем обычным.

   — Прошу прощения, мадам Маргарита! Приношу свои искренние извинения! Простите великодушно, мне нужно идти! — Сделав книксен, я понеслась по дорожке.

   Грохот и вылетающие из окон кухни кастрюли подтвердили: я перестаралась с заклинанием! Вихрь самовосстановился и сейчас разносит то, что уцелело в его первый «визит»!

   На бегу призывая стихию, я распахнула дверь.

   Котелки, кастрюли, крышки, скалки, тарелки, чайный сервиз красиво кружились в воздушных потоках. Альберт, наш повар, прикрываясь разделочной доской, ловил половником мелькающие куски жаркого. Остальные слуги укрылись под тяжелым дубовым столом, поднять который вихрь не мог.

   Сосредоточившись на стихии, я начала убирать один воздушный поток за другим. Убедившись, что в этот раз я полностью отпустила воздух, и вихрь не решит снова навестить владения Альберта, отправилась в кабинет отца, сдаваться.

   Господин Дюбуа обнаружился в весьма странной позе. Стоя на коленях, он вполголоса уговаривал кого-то вылезти из-под стола.

   — Пап?

   — А, Камилла! — обрадовался отец. Поднявшись на ноги, показал на стол и торжественно сообщил: — Питомец, как ты и просила! Ее зовут Кэт.

   Неужели?! Я с пяти лет клянчила какую-нибудь домашнюю зверушку. Собачку или кошечку. Отец отказывал, говорил, что мне нужно учиться, а не отвлекаться на всякую хвостатую ерунду.

   — Надеюсь, пока она вырастет, тебе будет некогда хулиганить.

   Я остановилась на полпути к отцу. Обнимать его сразу расхотелось. Будто я виновата, что родилась магом воздуха! Воздушники все такие! Непостоянные, порывистые, хуже нас только огневики!

   Тихое царапанье привлекло наше внимание. Отец загадочно улыбнулся, показал на стол.

   Я, обиженно поглядывая на господина Дюбуа, подобрала юбки, опустилась на колени и заглянула под стол.

   Ярко-красный котенок испуганно мяукнул и отступил назад. На усеянной пока еще мягкими шипами мордочке был написан смертельный ужас. Слабые перепончатые крылышки лоскутками свисали с боков.

   Некоторое время я удивленно смотрела на красное чудо.

   — Мантикора?.. Пап, ты подарил мне мантикору?!

   — Ты же просила питомца?

   Да! Но не того, с которым проблем не оберешься! Я собачку хотела, чтобы на руках носить! Или кошечку, чтобы гладить!

   — Мантикоры отличные охранники! Превосходные помощники магов. — Господин Дюбуа, похоже, издевался.

   Отличные, никто не спорит, если маг сумеет вырастить из котенка отличного помощника! И в процессе они не покалечат друг друга!

   — Передумала? Тогда я верну котенка хозяину.

   — Нет!

   Мантикора тихо мяукнула, поддерживая меня.

   — Ну что, Кэт, договоримся? — Я протянула руку, котенок настороженно обнюхал мои пальцы, фыркнул и позволил взять себя под передние лапы.

   Анри

   Дуло пистолета смотрело точно мне в лоб.

   Холеное лицо Эдмона д'Арсе, графа де Келюса, выглядело на редкость самодовольным. Граф едва сдерживался, чтобы не покрутить длинный ус. Радость противника была понятна: как оскорбленная сторона он стрелял первым. А каждая собака в столице знала, Эдмон д'Арсе стреляет без промаха. Так что меня заранее записали в покойники. Судя по взгляду моего противника, д'Арсе как раз сочинял проникновенную речь, которой он сопроводит передачу моего бездыханного тела могильщикам.

   Простите, господин граф, но исчезать в пламени печи крематория я не собираюсь. По крайней мере, я туда попаду не вашими стараниями!

   Я оторвался от созерцания довольного франта и сосредоточился на руке, незаметно забирая часть силы металла. Медальон на моей шее, знак бесконечности в круге, мелко подрагивал, реагируя на магию. Впрочем, как обычно. Я поспешно вернул часть силы обратно. Не стоит слишком увлекаться.

   Медальоны Правды придумали много веков назад, когда обычные дуэли часто переходили в поединки магов, и неконтролируемые стихии, выпущенные разгоряченными противниками, разрушали по нескольку кварталов. Теперь же использование магии в дуэлях было строжайше запрещено. Чтобы не допустить жульничества — я невольно поморщился, не люблю слово «жулик»! — противники надевали медальоны Правды. Они начинали громко дребезжать, если дуэлянт пытался применить свои магические способности.

   А еще каких-то пару сотен лет назад эти медальоны носили все солдаты и охранники. Но тогда магов было мало. Сейчас же, когда больше половины жителей королевства маги, вполне успешно использующие свои силы в бытовых целях, громкие дребезжалки оставили дуэлянтам. По принципу: хочешь убить оскорбившего тебя наглеца, будь добр сделать это без помощи магии.

   Но, честно говоря, реагировали медальоны не только на силы магов стихий, но и на Детей Ночи. Однако ни оборотней, ни вампиров на пустыре не было, а из магов, кроме меня и графа, только Гийом. Его рыжая шевелюра маячила за спинами слуг моего противника. Друг был готов в любую секунду вмешаться, если дуэль пойдет не так, как планировалось.

   Однако пока не было никаких неожиданностей.

   Старательно подстроенная «случайность». Вызов. Предупреждение о том, что не пользоваться силой металла я попросту не могу. Я, конечно же, заранее сообщил об этом секундантам и графу, но д'Арсе явно пропустил такую досадную мелочь мимо ушей. На то и был расчет!

   Я задумчиво посмотрел на противника.

   Граф продолжал медлить — теперь целился мне в шею. Был уверен в победе. Он опустил пистолет, осмотрел серебряную инкрустацию рукояти, поправил перчатки. Пока взгляд графа блуждал по увитой плющом стене гостиницы за моей спиной, наши секунданты с недоумением переглядывались.

   Филипп де Пестель, закадычный друг графа, бросил вопросительный взгляд на д'Арсе. Тот не торопясь расстегнул расшитую золотом перевязь, с любовью посмотрел на богато украшенный камнями эфес шпаги, протянул их подбежавшему слуге. Также неспешно снял лиловый камзол, отдал и его. Поправил кружевные манжеты сорочки и кивнул секунданту, отчего подвеска серьги в ухе графа, смерч на белой глазури, дернулась и запуталась в длинных, старательно завитых волосах воздушника.

   — Господа! — Пестель покосился на Жака де Гонкура, моего секунданта. Бледного, тихого, мелкого дворянина. Неприметного, как маленькое привидение, но крайне необходимого такому, как я. — Предлагаю вам, господин виконт и господин граф, закончить ваш спор примирением! Если господин виконт принесет свои извинения…

   Он снова глянул на графа, д'Арсе пошевелил пальцами, словно что-то считал.

   — И небольшую денежную компенсацию… — перевел жест графа секундант, — то…

   — Вынужден вас огорчить, судари, — оборвал я Пестеля. — Но я не собираюсь приносить извинения, тем более платить компенсацию. Больше того, я продолжаю настаивать на своем: вы, господин граф, лжец и мошенник! Вы использовали силу воздуха, чтобы перевернуть кости нужной стороной!

   Холеное лицо графа недовольно скривилось — естественно, он бы предпочел деньги, однако мне была нужна эта дуэль.

   — Что ж, сударь, вы сами вырыли себе могилу, — вздохнул граф, взводя курок и прицеливаясь.

   Стараясь выглядеть спокойным и даже безучастным, я сосредоточился на пистолете противника, а точнее на пуле, которую граф собирался влепить мне прямо в лоб. Медальон на шее продолжал подрагивать.

   Пыльный, заросший травой пустырь у задней стены гостиницы; небольшая рощица, закрывающая его от посторонних глаз; обеспокоенно переглядывающиеся секунданты; слуги, среди которых выделялась мрачная физиономия Гийома; да и сам граф, довольно улыбающийся, — перестали для меня существовать. Осталась только пуля: небольшой кусочек свинца. Вытолкнутый силой выстрела из дула пистолета, он стремительно двигался ко мне.

   Миг — и пуля совсем рядом, еще одно короткое мгновение — и она пробьет голову. Я чувствовал свинец, каждую частичку металла, устремившуюся ко мне… подчиняющуюся мне! Чиркнув по уху, пуля застряла в каменной кладке стены за моей спиной.

   Я поспешно перевел остатки силы обратно в руку. Пошевелил пальцами, чтобы проверить, как распределилась магия, взвел курок. Оцарапанное пулей ухо дергало. Я прицелился, собираясь, вопреки приказу, самое меньшее, прострелить графу руку.

   Д'Арсе ошарашенно смотрел на свой пистолет, в его глазах промелькнуло недоверие, догадка. Думайте, господин граф, думайте!

   — Вы! Сударь! — Тонкие губы графа гневно задрожали, он показал на мой медальон. — Я не мог промахнуться! Вы сжульничали, сударь!

   — Боюсь, вы ошиблись, господин граф. — Я равнодушно пожал плечами. — Верно, вы забыли, но я предупреждал вас о некоторых деликатных обстоятельствах, в силу которых мой медальон Правды будет находиться в небольшом возмущении.

   — Возмущении?! — зло расхохотался д'Арсе. — Браво! Господин виконт, а вы, оказывается, шутник!

   Медальон графа громко задребезжал, быстрым движением д'Арсе выбросил руки вперед — яростный порыв ветра сбил меня с ног.

   — Не обессудьте, я обойдусь с вами по вашему же рецепту! — Д'Арсе сорвал с шеи медальон и швырнул его в пыль. — Я получу извинения, даже если придется размазать вас по стене, виконт!

   — Боюсь, что теперь мне будут нужны ваши извинения, сударь. — Я с трудом поднялся.

   От столкновения со стеной плотного воздуха саднила кожа на лице, неприятно ныли мышцы, которым досталось не меньше. Хорошо хоть маг не о стену меня приложил!

   Я отрицательно покачал головой, заметив, что Гийом шагнул вперед, собираясь, нарушив правила поединка, помочь.

   — Господа!! — наконец-то пришли в себя секунданты.

   — Мошенник! — выкрикнул разъяренный граф.

   Я поморщился. Как грубо! В карты жульничать — ничего, а как проиграть в дуэли, так сразу мошенник. Пора напомнить графу о причине активности моего медальона.

   — Умерьте свой пыл, господин граф! — Я стянул перчатку и показал разозленному магу правую руку.

   Из пяти пальцев у меня был только один, большой, остальные, сверкающие сталью, крепились к искалеченной кисти широким браслетом. Да, именно так, господин граф, и не нужно морщиться, будто я предложил вам выпить уксуса! Я такой с рождения. А протез, каждый бы на моем месте предпочел стальную руку. Жалость и «звание» калеки мало кому придется по вкусу!

   — Как видите, сударь, у меня были причины не вдаваться в подробности, почему мои силы постоянно активны. — Я пошевелил пальцами, натянул перчатку. — Если вы не доверяете мне, убежден, ваш секундант, господин Пестель, уже сообщил вам, что маг я довольно… хм… слабый. Все мои силы уходят на управление рукой.

   Я выжидательно посмотрел на Филиппа де Пестеля, тот согласно кивнул.

   Конечно, он подтвердил мои слова! Три года назад он сидел в приемной капитана гвардейцев короля, и видел, как мне отказали, вежливо пояснив, что калека не может служить даже обычным солдатом, а для мага я слишком слаб.

   — Отговорки! — Граф разошелся не на шутку: воздух вокруг него забурлил.

   Рано я радовался, что сегодня меня не швыряли спиной о стену, не пытались похоронить заживо, превратить в шпалеру для особо колючего кустарника или сжечь заживо. Мне, можно сказать повезло, граф всего лишь воздушник, не слишком сильный. Слабое утешение — синяки и ушибы быстрее не пройдут. А их у меня будет много. Жертва должна выглядеть несчастной, а я должен быть жертвой.

   Я стиснул зубы, готовясь принять удар. Ураганные порывы ветра смели секундантов, ринувшихся к графу, отбросили слуг и впечатали меня в стену гостиницы. Сползая вниз по каменной кладке, я мысленно проклинал Стефана с его планами. Чувствуя себя попавшим под сапог тараканом, кривясь, сел. Однако граф не желал успокаиваться, он, снова сбив с ног секундантов и слуг, замахнулся.

   — Что здесь происходит, господа?! — недовольно осведомился зычный голос.

   Пока граф пытался размазать меня по стене, из рощи выехал патруль. Зеваки были слишком заняты, чтобы их заметить. И только сейчас испуганно отпрянули, открывая нас взорам гвардейцев.

   Командир, высокий бородач в широкополой шляпе, украшенной, помимо алого пера, золотым галуном, быстро понял, в чем дело, и подал знак солдатам. На выкрикивающего угрозы графа надели блокирующий магические силы ошейник. Секундантов подвели к командиру.

   Во время беседы, напоминающей допрос, я со злорадством следил за графом. Д'Арсе угрожал связями отца, своими знакомствами, предрекал командиру позорное изгнание из армии.

   Тем временем кучка зевак у пустыря быстро превращалась в толпу.

   Постояльцы гостиницы — среди них было несколько важных вельмож — переглядывались, прислушивались к болтовне слуг. Спешившие по своим делам горожане сворачивали на шум.

   Наша дуэль стремительно обрастала подробностями. Причем сочувствующие были в большинстве своем на моей стороне, считая, что нападать сразу после выстрела на милого юношу, к тому же обманутого тобой в игре в кости, по крайней мере, дурной тон!

   Среди любопытных я заметил знакомые лица, встречал раньше, выполняя поручения Стефана.

   Их было двое.

   Служанка, гмура, как и все представители ее расы, низкорослая, коренастая, с непомерно длинными руками. И высокий старик в простой одежде поденщика.

   Гмура, качая головой, громко меня жалела. Сварливо бурчала, проклиная непонятные людские правила, по которым доброй драке на кулаках предпочитают оружие. Поденщик наоборот, хулил дворян, вместе с ними меня, попутно красочно расписывая «подвиги» графа.

   Оказывается, тот, пользуясь тем, что его отец усиленно закрывал глаза на «шалости» единственного отпрыска, часто прибегал к силам воздуха. И применял их не только для мошенничества в азартных играх. Магию граф использовал для вымогательств. Его жертвами становились мелкие ремесленники, купцы, зажиточные крестьяне. Вначале во владениях отца, а после и в столице. Угрожая «случайным» разрушением имущества, он вынуждал их отдавать последние гроши. Жаловаться на дворянина люди боялись…

   Вполне возможно, в этом и была главная причина моего задания.

   Я устало прикрыл глаза. Скоро командир отпустит слуг и секундантов, и я смогу наконец-то вернуться домой, обработать синяки и ушибы зельем, выпить пару аптекарских пилюль и поспать.

   Рауль

   — «Он приник губами к ее шее и впился в кожу клыками, вызывая крупную дрожь желания.

   Мари судорожно вздохнула, закусила алую губу и, прижимаясь к мускулистому торсу своего господина, застонала: «Еще, сударь, выпейте еще!»» — Маман не выдержала и рассмеялась.

   Я хмыкнул, закашлялся, подавившись смехом. Зажал ладонью рот, чтобы расположившиеся в будуаре женщины не услышали и не прекратили чтение занимательной книжицы.

   Мадам де Ферранд всегда отличалась оригинальностью! Но читать вслух подругам любовные романы? Это перебор. Мало ли кто может идти мимо и не дойти, заслушавшись эротическими перлами и поперхнувшись смехом. Впрочем, по всей видимости, изучали «легкое» чтиво дамы в качестве средства от хандры и улучшения настроения. Своего рода капли от меланхолии.

   За дверью будуара громко прокашлялась моя несравненная матушка, готовясь прочесть своим гостьям очередной отрывок нетленного «шедевра» людских бумагомарателей. Снова наградивших всех вампиров непреодолимой тягой к человеческой крови. А так же полным отсутствием ума.

   Кто будет пить кровь незнакомой девицы? Не спросив заранее бумагу от врача? Мало ли чем она больна? Долгая жизнь долгой, однако многие людские болезни вампиры переносят тяжело. Так что те, кому не повезло, и им нужна была столь любимая человеческими писателями кровь, относились к процессу крайне ответственно.

   — «Пальцы вампира страстно сжимали ее грудь…»! — радостно продекламировала мадам де Ферранд. — Гм…

   — Может шею? — подсказала какая-то гостья.

   — Кровь выдавить? — скептически осведомилась несравненная маман.

   Я стукнулся лбом о стену и беззвучно расхохотался.

   — Наверное… Кларисса?

   Очевидно, Кларисса была именно вампиром крови, потому что внутри кто-то поперхнулся, закашлялся. Потом что-то тихо прошептал. Раздался дружный разочарованный вздох.

   — «Его пальцы сжимали грудь Мари. Впивались в податливую плоть, оставляли приятное… покалывание?»

   — Там точно должна быть шея!

   — Когтями по шее? — ужаснулся кто-то из вампирш.

   — А когтями по груди? Как там написано?

   — Впиваясь когтями в податливую плоть! — хмыкнула мадам де Ферранд. — Сударыни, дальше страшнее! «Извиваясь в руках вампира, Мари кричала…»

   — Караул?

   — Да нет. «Возьмите меня, я хочу быть вашей навеки!»

   После этого несчастный вампир убежал с криками от неадекватной девицы.

   Я, давясь смехом, направился в кабинет. Послушал бы еще, но, боюсь, серьезно заниматься бумагами после столь зажигательной эротики я вряд ли смог бы. Представлял бы девицу, гоняющуюся за вампиром. Захватив бумаги, я пару минут разглядывал карету у парадной.

   Согласно записке, полученной от Леона, оборотень настоятельно приглашал меня к себе. Время визита он четко обозначил: час дня. У меня в запасе была пара часов, которую я собирался потратить на посещение городского архива.

   Решив, что оборотень не обидится, если воспользуюсь экипажем, я спустился вниз. Кучер, коренастый гмур, согласно кивнул.

   Пока карета катила по городским улицам, я изучал добытые с огромным трудом копии метрик. Как и все вампиры, я родился в семье человека.

   Никто не знает, почему в тела некоторых младенцев попадает Тьма. Она необратимо меняет их, превращая в вампиров. Таких малышей отдают их сородичам. Дети Ночи усыновляют их, считая собственными. Своих им не дано иметь.

   Но иногда Тьма входит в тела близнецов или двойняшек. В обоих или одного. Считается, что связь, возникшая в утробе матери, теряется. Однако это не всегда правда.

   То, что я не один, я понял в шесть лет. Почувствовал чужую боль, страх, а потом меня накрыло видение.

   …

   Ее нигде не было видно. Я раздвинул ветки пышного куста и обомлел.

   В воздухе висел огромный, переливающийся радугой пузырь, внутри трепыхалась светловолосая девочка. Она потеряла контроль над стихией!

   На ходу собирая металл с пуговиц, пряжек на сапогах и серьги с подвеской, я бросился на помощь. Но пузырь был слишком плотным, я не мог его пробить.

   Девочка внутри пыталась крикнуть, но, не в силах шевельнуть и пальцем, только плотно зажмурила глаза, скованная ставшим вязким воздухом.

   Я превратил металл в острую иглу, но она увязла в пузыре.

   — Давай я! — Меня оттолкнул рыжий мальчишка. Посмотрев на солнце, он нахмурился. — Можно попробовать его выжечь! Может, станет не таким плотным?

   На кончиках его пальцев вспыхнули крохотные огоньки, он приложил ладони к поверхности пузыря, однако плотный воздух не желал выгорать.

   Еще немного — и сердце девочки не выдержит!

   — Беги в усадьбу! — приказал я, создавая из металла тонкую трубочку, чтобы попробовать, воткнув ее, уменьшить давление.

   Скорее! Я должен успеть! Должен!

   …

   Я помнил жуткое видение до мельчайших деталей. Бегущие по одежде тонкие ручейки металла, радугу на поверхности пузыря и собственное отчаяние.

   Потом были другие видения, размытые, смазанные, мой брат находился в состоянии апатии, прерываемой всплесками злости. И на какое-то время я перестал его чувствовать. Пять лет назад он появился опять. Не так ярко, не так сильно. Мимолетные вспышки чужих эмоций, напоминающие кратковременное легкое недомогание.

   Тогда же я решил найти брата, что оказалось не так просто.

   Я смог вычислить храм в Лаверне, где определили, что я вампир, но все документы были утеряны, а то, что прислали, оказалось вообще не тем. Я раздраженно поморщился и отложил бесполезные метрики. Очевидно, люди отправили первые попавшееся копии. И, я подозревал, ответил мне не тот храм. Запрос из Вердена «потерялся» и «нашелся» совсем не там, где нужно. Но мне же ответили! М-да, люди недолюбливали вампиров. А я по дурости подписался своим именем, указав расу, как требовал протокол международной почты.

   Анри

   «Чрезвычайное происшествие!

   Село Эз, находящееся на границе герцогств Вент и Аднет и принадлежащее барону де Леви, в ночь с пятницы на субботу первой недели апреля текущего года подверглось варварскому нападению. Селяне убиты, дома сожжены. Разбойников, совершивших сие преступление, никто не видел.

   Его милость Жак де Миркус, барон де Леви, утверждают, что в пожаре виноват его сосед, его милость Шарль де Можирон, барон де Рибейрак. Его милость господин Миркус уверены — нападение совершено жителями соседнего села, принадлежащего господину Можирону, по приказу оного, в отместку за поданный в суд иск о неправильной меже, разделяющей владения сих господ.

   Его милость господин Можирон, возмущенные необоснованным обвинением, вызвали барона де Леви на дуэль…»

   Вельможи развлекаются! Межу делят! И нет им никакого дела до погибших селян!

   Я сложил газету и сердито бросил на сидение. Карету трясло. Дороги в предместье столицы больше протоптаны, чем вымощены. Зато здесь можно купить дом втрое дешевле и ничуть не хуже тех, что окружали площадь Большой Звезды. Единственное неудобство — дороги. Но их можно претерпеть!

   Я дотронулся до корочки на оцарапанном пулей графа ухе. Едва успел смыть с себя пыль пустыря и переодеться, как прискакал посыльный — Стефан просил срочно навестить его. Спустя пару минут прикатила карета с вензелем Варране на двери.

   Интересно, зачем я понадобился Стефану? Задание выполнено, плату я уже получил. Неужели у Варране есть новое поручение?

   Я потер ноющее плечо. Еще парочка таких заданий, и мне понадобится настоящий лекарь вместо Гийома!

   Но в целом я не был в обиде на Стефана. Поручения щедро оплачивались, что, в моем случае, было главным.

   В последнем письме отец рассказывал, что Пустоши дошли до границ усадьбы, еще немного и родовые земли Брасс исчезнут, превратившись в каменистую безжизненную почву, которую бесполезно возделывать. Столько усилий, уговоров, чтобы вернуть земли Виск, проигранные кутилой дедом зажиточному соседу буржуа. И все зря.

   Я невольно вспомнил худенькую черноволосую девочку с круглыми от страха глазами, такую же растерянную, как и я, также идущую к алтарю ради своей семьи. Наверное, за шесть лет Камилла повзрослела…

   Интересно, помнит ли она, что у нее есть муж?

   Я усмехнулся. Кто точно помнит, так это ее отец! Родство с дворянской семьей было его мечтой. Он даже согласился вернуть земли, лишь бы иметь возможность при случае прихвастнуть высокородными связями!

   Громко хмыкнув, я потянулся за газетой. Дочитав о дуэли двух вельмож, в итоге которой оба были ранены, обнаружил любопытную заметку.

   «Вопиющее святотатство! Алый Король возвращается! — гласила она. — Герцогство Фламбер потрясено вопиющим святотатством!

   В первое воскресенье апреля месяца текущего года, в шесть часов после полудни, в Великий храм Огня Аурвиля ворвался галантерейщик Порто. Сей господин, до того известный как уважаемый горожанин и примерный семьянин, попытался зарубить настоятеля храма топором. Выкрикивая призывы свергнуть короля и напасть на Верден, где, по его словам, в вампирах и оборотнях сосредоточено все мирское зло, он уверенно объявил о скором пришествии Алого Короля!..»

   Дальше шла историческая справка об Алом Короле. Для тех, кто прогуливал уроки истории или забыл, чем славен этот тиран.

   «…Мишель де Варране, известный как Алый Король, родился в 1395-м году, убит в 1420-м году.

   Алый Король — сын его королевского величества Людовика II Спокойного, правившего Антиполисом с 1395-го года по 1405-й год. Был незаконно признан сумасшедшим по просьбе своего дяди Анри I Лысого правившего с 1405-го по 1410-й…»

   Я пропустил подробное описание детства и юности Алого Короля — все это уже не раз читал в исторических трактатах.

   «1410-й году Мишель де Варране, собрав армию, захватил престол. Его поддержали притесняемые Анри Лысым вампиры и оборотни…»

   Я подавил зевоту, пробежал глазами неприлично большую справку. Писавший заметку специально подробно обрисовывал зверства нового короля, чтобы читатель не сомневался: он был тираном!

   Короче говоря, Мишель де Варране переплюнул дядюшку. И получил прозвище Алый. Потом был заговор — хорошо хоть в газете не было подробного списка заговорщиков и их предводителей! — и Алого заключили в Тьму, так же как много столетий назад многоликих. Семью короля пожалели, отобрали часть земли и разжаловали до маркизов, в обмен на отказ от претензий на престол, разумеется.

   Однако то ли заговорщики что-то напутали, то ли не так сделали, но от Старого Замка, бывшего дворца Алого Короля, начали расползаться мертвые Пустоши. Неизвестно почему, но они растеклись на запад, отгородив две части Антиполиса друг от друга и окончательно завершив распад некогда единого королевства на Верден (страну вампиров и оборотней), и Лаверн (магов и людей). К слову, люди в Вердене были, они даже участвовали в правлении королевства, одной из королевских семей правящего триумвирата были люди. Но об этом в Лаверне предпочитали не вспоминать, считая человеческую часть соседнего королевства предателями.

   Так вот, со дня заключения Алого Короля во Тьму, Пустоши медленно пожирали земли обоих королевств, а фанатики, считающие правление Алого самой благодатной порой, время от времени появляясь в разных городах, предрекали возвращение кровавого правителя.

   Карету перестало трясти — «прелести» предместий остались позади.

   Я отложил газету. И все же зачем я понадобился Стефану? Угадывать причину можно было до утра! За пять лет знакомства с Варране, я понял одну простую истину: предсказать поведение или разобраться, что творится в голове Стефана невозможно! Чудаковатый маркиз был непредсказуем, как погода. Однако я никогда не сожалел, что согласился на его предложение.

   В пятнадцать лет, закончив пансион и получив табель с оценками, диплом и предписание на поступление в Королевскую академию, службу в армии либо любое другое достойное занятие, я отправился в столицу.

   Денег на обучение в академии у меня не было. Владения отца, несмотря на возвращенные земли, были более чем скромными. В армию не взяли, хотя я отлично фехтовал левой рукой и мог создать из металла небольшой щит. Для них я был инвалидом.

   Спустя пару часов после приезда в Вильреаль я был свободен, как птица, и совершенно не понимал, что дальше делать. Отложив оставшееся золото на обратную дорогу, я собрал медяки и зашел в первый попавшийся трактир перекусить. Устроившись в углу, собирался съесть жидкую похлебку, как в зал ввалились пятеро подвыпивших молодых людей.

   Верховодил ими русоволосый, голубоглазый вельможа в красном плаще. Заметив мою шпагу, он тут же громко пошутил, что калека украл ее у господина. Стерпеть такого я не мог и, к огромному удивлению товарищей Красного Плаща, вызвал наглеца на дуэль. Тот, видимо, приняв вызов за подстроенный друзьями розыгрыш, согласился.

   Но я шутить не собирался. Выбив шпагу из рук противника, приставил острие к груди Красного Плаща и потребовал сдаться. Пристыдив нахала, довольный собой пошел к почтовой станции, но вскоре меня догнал Красный Плащ. Молодой человек извинился и предложил пообедать за его счет, уточнив, что никакого умысла нет, все от чистого сердца и отказ его оскорбит. Приглашение я принял, хотя не понимал, почему Красный Плащ расщедрился, и ждал подвоха. Дворянин непринужденно болтал о погоде, о последних сплетнях Вильреаля и других пустяках…

   Я сам не заметил, как рассказал ему о себе, отце, неудачах в столице.

   Красный Плащ, закончив трапезу, промокнул салфеткой губы и мимоходом предложил помочь поступить в Королевскую академию... взамен на дружбу!

   На проверку дружба Стефана Варране, маркиза де Марила, оказалась весьма своеобразной.

   Он оплатил мое обучение в Академии, ввел меня в высший свет столицы, а взамен просил выполнять небольшие поручения. Вначале я разносил письма, потом ездил за какими-то свертками. Увидев мои сомнения по поводу законности подобных занятий, Стефан распечатал одно из писем. В нем была обычная просьба к городскому главе заступиться за угодившего в тюрьму горожанина.

   Но только я успокоился, как Варране попросил меня стать секундантом совершенно незнакомого дворянина. После дуэли Стефан при мне вручил ему кошелек с золотом и поблагодарил.

   От него я узнал о подставных и платных поединках, их организаторах и профессиональных дуэлянтах, готовых сражаться за кого и вместо кого угодно.

   Однако целью Стефана, в отличие от прочих, были не деньги, их у него имелось в излишке, а справедливость! Возможность поставить на место зазнавшегося или излишне распустившегося дворянина. Отвлечь его, пока на него ищут компрометирующие бумаги или свидетельства. Либо, наоборот, привлечь внимание, прилюдно посрамить...

   Так я получил предложение стать дуэлянтом.

ГЛАВА 2

   Анри

   Двадцать великолепных особняков окружали площадь Большой Звезды. Легкие, игривые, с неповторимой отделкой, они тщательно скрывали за каменными фасадами тайны хозяев. Напоминали светскую львицу, показывающую ровно столько, сколько нужно для восхищения окружающих, и никогда не открывающую свое истинное лицо.

   — Господин Анри.

   Гийом, соскочив с подножки кареты, распахнул дверь и учтиво поклонился.

   Я недовольно поморщился. Порою друг проявлял излишнюю старательность в стремлении подчеркнуть, что он слуга. Мы выросли вместе, вместе дрались, вместе попадали в истории. Однако огневик никогда прилюдно не фамильярничал, вел себя как преданный слуга. И не более того.

   Мои попытки изменить это натыкались на вежливую стену непонимания. Семья Гийома много лет служила моему отцу, и друг не собирался изменять традициям предков. Маска слуги исчезала только тогда, когда мы оставались наедине или в обществе близких знакомых. Круг последних огневик определял сам.

   Пока Гийом стучал в дверь дома Варране, я разглядывал памятную арку, установленную в центре площади.

   Восемь статуй освободителей королевства торжествующе взирали по сторонам. Магов шести стихий (воды, огня, воздуха, земли, металла и дерева) скульптор изобразил объятыми стихиями. Вампира наградил клыками и когтями. Оборотня показал в звериной ипостаси.

   Только одной статуе, Роберта Ноэля, повезло, ее изваяли как обычного человека с обеспокоенным, но весьма надменным лицом. Конечно же, таким и должен быть вождь, герой, объединивший разрозненные силы, чтобы победить Алого Короля, мученик, пожертвовавший жизнью ради спасения других. В случае с Ноэлем жители Лаверна предпочитали забыть, что он был вампиром.

   — Наконец-то! — Всплеснула полными руками Манон, служанка Стефана, распахивая дверь. — А сеньор Стефан вас уже заждался!

   Оставив Гийома в парадной, я направился следом за Манон.

   В гостиной ярко пылал огромный камин, в алых языках пламени сидел Пирр. Долговязую фигуру саламандры, точно одеялом, укутывал огонь, черная с алыми пятнами кожа лоснилась, худое безбровое лицо выражало умиротворение.

   — Опять распалил! — недовольно пробурчала Манон, проходя мимо. — Говорила я господину Стефану, спалит он нас однажды!

   — Вынужден вас расстроить, милейшая Манон, — открывая красные с вертикальными зрачками глаза, невозмутимо ответил Пирр. — Я как Дитя Огня лучшее средство для тушения пожаров.

   Саламандра улыбнулся, глубоко вздохнул, пламя быстро погасло, оставив белую сорочку и штаны Пирра, в которые, как оказалось, он был одет, целыми и невредимыми.

   — Таким же способом я могу погасить пожар.

   Пригнув голову, саламандра выбрался из камина, закрыл потрескивающие поленья защитным экраном, на котором были изображены саламандры в облике ящериц, и уселся в кресло. Приветливо кивнув мне, он закрыл глаза и, казалось, уснул.

   — Лучшее средство!.. — чуть слышно сварливо пробурчала служанка.

   Я понимающе усмехнулся. Каждый визит к Варране я выслушивал перепалки Манон и Пирра.

   В Лаверне саламандры были редкостью. Говорили, раса Детей Огня живет в действующих вулканах, далеко за пределами Лаверна и Вердена. В отличие от остальных шести рас Детей Стихий, люди с ними сталкивались редко. Так и получилось, что многие, как Манон, недолюбливали саламандр.

   Варране же считал, что присутствие Пирра в доме не угрожает его собственности. Подтверждением безопасности служили многочисленные письма тетушки-вампирши Стефана. Мадам, в доме которой раньше служил саламандра, просила племянника уговорить Пирра вернуться. Вряд ли бы она стала его приглашать обратно, если бы саламандра мог случайно сжечь имущество.

   Продолжая недовольно бормотать себе под нос, Манон проводила меня в сад. На террасе, удобно расположившись в кресле, сидел Стефан.

   Несмотря на то, что давно уже пробило полдень, на маркизе был длинный халат, русые волосы пребывали в живописном беспорядке, серьга с подвеской, холмом на зеленой глазури, символ мага земли, вместо уха висела на вороте, потерянная, забытая. Сложив ноги на край чайного столика, Стефан сонно смотрел на заросший лилиями пруд в паре шагов от террасы.

   В центре водоема на небольшом искусственном островке сидела Магалая. Серебристая чешуя, покрывающая тело нимфы, красиво переливалась на солнце. Светлые, почти бесцветные, волосы с яркими золотистыми полосами весенней окраски падали на покатые плечи. Тихо напевая, Магалая делала букет из водяных лилий.

   Круглые, подернутые пеленой глаза нимфы удивленно расширились — Магалая заметила меня. На чешуйчатом личике промелькнуло недовольство, поставив недоделанный букет в вазу, нимфа быстро нырнула в воду.

   Раньше я недоумевал, почему Магалая так пуглива. Ведь нимфы, Дети Воды, живущие в подводных поселках, всегда с радостью общаются с людьми. Спросил об этом у Стефана, тот неохотно объяснил: нимфа была изгоем. Старейшинам о ее проступке донесли люди. С тех пор она неохотно общалась с представителями нашей расы.

   — Анри! — Взгляд сонных голубых глаз прояснился, Стефан приветливо кивнул и показал на второе кресло. — Присаживайся!

   Усевшись напротив, я выжидательно молчал.

   Варране задумчиво посмотрел на меня, что-то мысленно прикидывая.

   — Как твое ухо?

   — Неплохо, — пожал плечами, не видя смысла обсуждать пустяковую царапину.

   — Знаешь, по моим подсчетам, за пять лет ты получил больше ста всевозможных царапин и ран, то есть по две в месяц! — насмешливо сообщил маркиз.

   Я снова пожал плечами. Подсчетов не веду. Если Варране захотелось узнать, сколько травм я получил, значит ему зачем-то это нужно.

   — Я тут услышал любопытные новости: граф де Келюс в тюрьме. И уже нашлись доброжелатели, которые рассказали, что тот часто использовал магическую силу не для защиты или бытовых нужд, как полагается, а для запугивания, чтобы получить деньги, — резко сменил тему разговора Стефан. Веселье исчезло, тон стал деловым. — Теперь графу долго сидеть в темнице, не говоря уже о том, что от его имени ничего не осталось. Ведь его отец так умело скрывал его развлечения. А в этот раз замять не получится. Всего-то нужно было заставить его сорваться и распустить слух, что он в тюрьме.

   Глаза маркиза торжествующе блеснули.

   Я довольно улыбнулся в ответ. Моя «работа» принесла пользу. Очередной подлец получил по заслугам. Хотя методы маркиза более чем необычные.

   — Это нужно отпраздновать! — Стефан порывисто подскочил с кресла, остановился, нахмурился, дотронулся до уха, обнаружил отсутствие серьги мага. Закрутился на месте волчком, сообразил, что пропажа зацепилась за одежду, заулыбался, отцепил серьгу от ворота, вернул беглянку на место. Будто что-то вспомнив, вопросительно посмотрел на меня, неопределенно махнул рукой и резко передумал: — Не сегодня! Послезавтра в это же время, трактир «Золотой телец»!

   И рысью бросился в дом.

   По крайней мере, сегодняшний вечер я проведу в приятном обществе, в одном из тех мест, о которых знают все мужчины и предпочитают не знать их жены. В то, что я не увижу Варране до послезавтра, верилось слабо — у него было не семь, а двенадцать пятниц на неделю.

   Рауль

   — Рауль, только не говорите, что ваш брат не справится с делами в наше отсутствие? — Леон налил себе вина и, довольно прищурив голубые глаза, посмотрел сквозь бокал на свет.

   Пока оборотень потягивал марочный напиток, я мысленно составлял список дел, которые предстояло передать брату, второму секретарю Леона де Озанна. Одного из самых состоятельных оборотней Вердена, постоянно повторяющего, что он лишь один из нескольких десятков.

   Что было далеко от истины.

   Стая Леона всегда имела приличные средства, но когда Озанн занял должность помощника вожака, их состояние утроилось. Оборотень оказался талантливым финансистом, в остальном он порою вел себя как взбалмошный подросток. Хотя я не был до конца уверен, черта характера это или способ развлечься.

   — Ну что, вы согласны? — Леон забросил ноги на стол, заложил руки за голову.

   — Да.

   Поездку в Лаверн я не упущу. Компания оборотня также может оказаться полезной. Люди охотней ведут дела с ними, считая вампиров проклятыми.

   Время было на стороне лохматых. То, что они так же, как и вампиры, произошли от людей, забылось. Большинство жителей Лаверна считали их отдельным видом.

   Так что Леон вполне в состоянии помочь мне найти брата.

   Покинув кабинет задремавшего оборотня, я занялся документами. Освободился поздним вечером. Домой вернулся усталым, как ломовая лошадь. Заглянув в будуар, чтобы пожелать доброй ночи матери и спросить, когда из поездки вернется отец, я обнаружил целующихся родителей.

   Что ж, по меркам вампиров они были очень молоды, всего сто лет. Притом что мы живем до трехсот-четырехсот.

   Вежливо кашлянув, я дождался, пока родители приведут себя в порядок, и рассказал им о предстоящей поездке.

   — Поверь моему опыту, тебе не стоит туда ехать, — неожиданно сказал отец.

   Я вопросительно вздернул бровь. В Вердене не было официального запрета на поиски своей человеческой семьи. Другое дело люди, они всячески препятствовали возобновлению кровных связей. Хотя тоже никаких запрещающих законов в их королевстве не было.

   — Рауль, ты ведь не просто хочешь узнать, кто твои родители, ты пытаешься найти брата. Вы близнецы.

   Я пожал плечами.

   — Близнецы, разве это что-то меняет?

   — Однажды оказавшись рядом с родной кровью, ты уже не сможешь ее отвергнуть! — Мама с грустью посмотрела на меня. — Ты уверен, что хочешь этого?

   — Да.

   Камилла

   Где же ты, чудовище хвостатое? Я подняла фонарь, всматриваясь в темное здание конюшни.

   Недовольное фырканье подсказало, где спряталась непоседливая мантикора, успевшая за один день превратить мою жизнь в ярмарочную карусель. Странно и быстро. Понимаешь, куда тебя повезет дальше, а все равно не успеваешь удивляться вновь изменившемуся виду.

   Сейчас открывшийся вид мне совершенно не понравился!

   Красный котенок сидел на крыше конюшни и смотрел на меня с мольбой. Жалобно поднимал переднюю лапу, прося снять с невероятной высоты, которую мелкая безобразница не заметила, взбираясь по стене.

   В отличие от Кэт, когтей у меня не было. А пользоваться магией мне запретили после разгрома на кухне. Честно говоря, я бы побоялась применять свои силы против мантикоры, с контролем у меня имелись небольшие проблемы, был риск не только снять, но и покалечить Кэт.

   В очередной раз пообещав хвостатому чуду лишить ее парного молока, которое кошечка любила, я поставила фонарь, подобрала юбку. Хорошо, что сегодня не дала Маргарите запихнуть себя в многослойный наряд с кучей нижних юбок и корсетом, подобающий приличной мадам.

   Цепляясь за вбитые в стену крюки, предназначенные для развешивания упряжи, с горем пополам взобралась на черепичную крышу.

   — Мяу!! — Кэт с разбега запрыгнула мне на грудь, я не удержалась на ногах и с грохотом провалилась сквозь крышу.

   Приземлилась на сено. Лежа среди черепицы, я прикидывала, на какой срок отец в этот раз запретит пользоваться магией. Или запрет в комнате? Вместе с моей маленькой катастрофой?

   — Мя? — Кэт потерлась головой о мой подбородок, замурлыкала.

   — На меня нельзя прыгать! — погладив мантикору, сердито буркнула я, прекрасно понимая: мой запрет никто не примет всерьез.

   Отряхнув платье и взяв котенка под мышку, я поспешно сбежала из конюшни, решив, пока сдаваться не буду. Вдруг конюхи, топот сапог которых я слышала, решат, что крыша сама обвалилась.

   Анри

   — Что вы хотите, виконт?

   Фифи игриво улыбаясь, остановилась у края широкой кровати. Приподняв пышные юбки, девушка медленно стянула с ножки шелковый чулок.

   — Так? Вам нравится?

   Я усмехнулся, кивнул.

   Девушка лукаво улыбнулась, второй чулок улетел на пол…

   Громкий стук в дверь комнаты заставил меня громко выругаться.

   — Господин Анри! — позвал Гийом, судя по голосу, ему тоже не удалось отдохнуть в объятиях одной из милых обитательниц дома мамаши Клер. — Господин маркиз ждет вас на балконе.

   Стефан, как всегда, в своем репертуаре! Только я вернулся домой, чтобы взять немного денег на расходы, как следом прикатил Варране. И предложил отметить удачное завершение дела графа! Выбрал один из самых дорогих увеселительных домов столицы.

   Пробыли мы в нем от силы минут пятнадцать! Знал бы, что маркиза посетит очередное озарение, сказал бы Фифи оставить чулки! Я нехотя надел сорочку, только что снятую ловкими пальчиками кокетки, взял камзол.

   — Уже уходите, виконт? — печально вздохнула девушка.

   Я развел руками и, с трудом оторвав взгляд от аппетитных форм Фифи, подчеркнутых платьем, вышел, мысленно проклиная Варране.

   Гийом, такой же взъерошенный и недовольный, как и я, в помятой одежде, показал на противоположный конец коридора.

   — У тебя такой вид, словно тебя ограбили! — усмехнулся Стефан.

   Бережно закрыв за собой балконную дверь, расправил кружевные манжеты, оправил полу синего бархатного камзола и объявил:

   — Поспешим! Предлагаю заменить изысканные ласки изысканным обществом! Полагаю, герцогиня де Шантель будет рада нашему визиту.

   Поправив перевязь, на которой болталась шпага, Стефан, подхватив меня под локоть, поволок вниз по лестнице. Сопротивляться ему было бесполезно — проще шторм заставить улечься, чем Варране отказаться от очередной «блестящей» идеи.

   Спустя несколько минут мы ехали в карете по вечерним улицам столицы.

   Дом герцогини де Шантель, как и полагалось особняку столь знатной особы, сверкал огнями. У широкой парадной лестницы стояли две ледяные статуи, львы, — очередные творения хозяйки.

   Злопыхатели поговаривали, что все фокусы со льдом дело рук не самой Беатрис, а одной из ее горничных. Но это были лишь нелепые слухи.

   Герцогиня являлась довольно сильным магом воды, однако пользовалась способностями исключительно для украшения собственного особняка либо для шуток над гостями. Шутки юной герцогини не всегда были безобидными. Я однажды стал свидетелем того, как барон Шеффилд, позволивший себе неуместную остроту по поводу излишне глубокого декольте Беатрис, отхлебнув вина из бокала, оказался с замороженным ртом.

   Но таких наглецов, как барон, было не много. Большинство вельмож высшего света считали герцогиню милой жертвой обстоятельств.

   Беатрис де Лерон, герцогиню де Шантель, выдали замуж за семидесятилетнего старца, который скончался спустя год, оставив юной вдове огромное состояние. Однако, став одной из самых завидных партий королевства, она не спешила снова выходить замуж. Блистая при дворе, словно прекрасный бриллиант, Беатрис оставалась неприступной ледяной красавицей, за что ее и прозвали Ледяной Госпожой.

   — Стефан! Анри! Замечтался? — Серебристый голосок сильфиды ворвался в мои размышления.

   Маленькая, не больше десяти дюймов, Луки переливчато рассмеялась и, взмахнув радужными крылышками, исчезла.

   Я едва сдержался, чтобы не завертеть головой в поисках сильфиды. Луки, как и ее подруга, герцогиня де Шантель, любила пошутить.

   — Мы вас заждались! — рассмеялась Луки, возникая у плеча Стефана.

   Бледно-голубое личико сильфиды озадаченно нахмурилось, она взмахнула ручками, и мы со Варране повисли в воздухе. Я был против такого способа перемещения. Но кто меня спрашивал? Еще одно движение маленьких пальчиков, и уплотнившийся воздух стремительно протащил нас над ступеньками лестницы, пронес через учтиво распахнутую лакеями дверь в зал, заполненный танцующими парами.

   — Быстрая подача гостей! — сообщила Луки, опуская нас у широкого дивана, на котором сидела герцогиня де Шантель.

   Голубой атлас и тонкие кружева великолепно оттеняли неброскую, но завораживающую красоту хозяйки. Платье и светлые, почти белые, волосы герцогини, уложенные в высокую прическу, украшали скромные букетики белых фиалок. В ушах едва заметными каплями поблескивали бриллианты, и только серьга с подвеской мага воды нарушала гармонию и казалась грубой и неуместной.

   — Право слово, Жан-Марк, вы оказались правы! — Беатрис прелестно улыбнулась собеседнику, бесцветному, желчному блондину в лиловом камзоле.

   — Позвольте заметить, сударыня, что, как я и предполагал, маркиз привел господина виконта! — Учтиво склонил голову в ответ на мой поклон и кивок Стефана Жан-Марк де Грамон, маркиз де Тафт, известный тем, что ни разу не был проигравшей стороной в поединках на шпагах.

   — Ну что вы, Жан-Марк, — поморщилась Беатрис, в ее серых, стального цвета, глазах промелькнуло недовольство. — Вы слишком доверчиво относитесь к слухам!

   — Но слухи не бывают без повода, — коротко взглянул на усевшегося в кресло Стефана, возразил Грамон.

   — Беатрис! — Сильфида, появившись из воздуха, испуганно округлила глаза. — Пойдем, скорее!

   — Прошу простить меня, судари. — Герцогиня поспешно встала и, с улыбкой посмотрев на поднявшихся мужчин, пояснила: — Дела.

   Проводив взглядами хозяйку, мы со Стефаном снова уселись в кресла. Грамон, немного поколебавшись, устроился на диване.

   Я уже собирался спросить, о каких слухах упоминал Грамон, но Варране меня перебил. Сонно наблюдая за танцующими парами, он поинтересовался:

   — Анри, скажите-ка, как поживает ваша супруга? Вы все еще продолжаете скрывать от нашего общества сей юный бриллиант?

   — Боюсь, что моей жене, привыкшей к простой сельской жизни, будет неуютно в столице, — ответил я, не понимая, зачем Стефан спрашивает то, что и так знает.

   Брак с Камиллой был договорным. После венчания в храме родители разобрали нас по домам. Нас это вполне устраивало. Вопрос брака вставал всего один раз, когда я познакомился с Катрин. Но пока придумывал, как развестись и не потерять земли, ибо отец супруги непременно их отсудит обратно, Катрин все сама решила!

   Было больно.

   Потом я подумал, что мне даже выгодно иметь «любящую сельскую жизнь» супругу. По крайней мере, в высшем свете меня не воспринимали как потенциального жениха и зятя. Не навязывали ненужные приглашения на семейные ужины, не пытались представить незамужним мадмуазель. В общем, не мешали выполнять поручения Варране.

   Да и, честно говоря, после Катрин, заниматься сердечными делами мне совершенно не хотелось. В итоге я вообще не представлял, как там моя жена.

   Отец, конечно, изредка сообщал: супруга по-прежнему живет в доме тестя, она закончила пансион и вроде бы она маг воздуха. Периодически напоминал, Камилла уже вошла в тот опасный возраст, когда у меня вполне могут появиться ветвистые рога.

   Но меня последнее не заботило. Отец супруги, которому нужен наш брак, не допустит, чтобы девушка опозорила мое имя. Значит, о моих рогах никто не узнает. Впрочем, я не видел смысла хранить верность в нашем случае, сам не монах. Видимость приличий мы соблюдали, и меня это устраивало.

   Хотя, когда я вспоминал свою жену, у меня появлялись сомнения, что рога вообще когда-нибудь появятся. Вряд ли из невзрачной девочки выросла красавица.

   — О! Виконт! Вы меня удивляете! — искренне поразился моему спокойствию Стефан. — Сколько сейчас вашей супруге? Семнадцать? Восемнадцать лет? Уверяю вас, девушки в ее возрасте только и мечтают о столице. Не верите мне, спросите у маркиза.

   Варране заговорщицки подмигнул Грамону.

   — Безусловно! — самоуверенно усмехнулся Жан-Марк, известный своими любовными похождениями.

   — Анри! — Сильфида возникла перед моим лицом, заставив отшатнуться от неожиданности. — Ой! Пожалуйста, пойдем со мной! — состроив грустную рожицу, попросила она.

   Понимая: так просто Луки не отстанет, я, поклонившись Варране и Грамону, пошел следом, гадая, зачем понадобился сильфиде. У двери столкнулся с Беатрис. Улыбнувшись Луки, герцогиня бросила взгляд в глубину зала, туда, где сидели Стефан с Жан-Марком.

   К Грамону подошел юный вельможа в сопровождении статной дамы. Он что-то спросил у маркиза, тот кивнул, и спустя миг оба, оживленно беседуя, удалились, оставив Варране в одиночестве.

   Беатрис быстрым движением сложила веер и, продолжая улыбаться гостям, не спеша направилась к скучающему Стефану.

   Все понятно! Я мысленно усмехнулся и насмешливо покосился на Луки. Увы, мой красноречивый взгляд не заметили. Сильфида напряженно следила за Беатрис, которая, будто случайно, обронила веер перед Варране. Стефан с улыбкой поднял дамскую игрушку, протянул герцогине. Ловко подстроено!

   Беатрис была страстно влюблена в Варране. Однако Стефан оставался Стефаном. Он приятно проводил время в обществе герцогини, был постоянным гостем в ее доме, чем давал повод для многочисленных кривотолков, но оставался другом.

   Я его не понимал. Прекрасная, умная женщина выказывает явные знаки внимания, а Варране делает вид, что ослеп!

   — Что там приключилось? — спросил я у сильфиды. Стоять в двери дольше было по меньшей мере странно.

   — А?.. — Луки нахмурилась. — А! Там статуя, нога у статуи отвалилась!

   — Где?

   Я не сдержал улыбку. Повод, чтобы увести меня от Стефана, выбрали самый простой. Сломанная статуя, конечно же, из металла, а я маг и не важно, что не особо сильный.

   — Подарок покойного мужа Беатрис! Она такая красивая из золота, кажется! — затараторила сильфида, заметив, что Стефан пригласил герцогиню на танец. — А тут упала и отвалилась! Ну я и говорю, Беатрис, не расстраивайся, Анри поможет! А она так опечалилась, так опечалилась!

   Луки сокрушенно всплеснула руками, хотя бледно-голубое личико сильфиды светилось от счастья. Продолжая причитать по поводу чудесной статуи, она проводила меня в галерею.

   На высоком постаменте я увидел «случайно пострадавшую» статую. Статуэтку! Крохотную, не больше пяти дюймов, всадник на трехногом коне. Разглядывая ровные срезы пострадавшей ноги скакуна, я усмехнулся — несчастной статуэтке просто отрубили конечность.

   — Она упала и клац! И нога отломилась! — удрученно сообщила сильфида.

   — Ага… — согласно кивнул я, сделав вид, что ничего не заметил. — Наверное, мастер сжульничал, вместо цельного литья, спаял.

   — Наверное… — сокрушенно покачала головой сильфида.

   Приложив отрубленную ногу коня обратно, я сосредоточился. На секунду перестал ощущать стальные пальцы, только их тяжесть на правой кисти, потом послушный моей воле металл накрепко спаял ногу коня в единое целое. Поставив статуэтку на постамент, я довольно осмотрел свою работу. Будто и не ломали! До следующего «случайного падения» продержится!

   Камилла

   — Камилла, ты ведешь себя не приемлемо! — Отец пошагал мимо, я сильнее понурила голову.

   Я раскаиваюсь. Раскаиваюсь. Честно говоря, ничуточки! Я незаметно, под прикрытием веера, погладила сидящую на руках Кэт.

   Мантикора тоже всем своим видом выказывала раскаяние, а сама трогала лапой декоративную цепочку, прикрепленную к вееру.

   Мы обе совершенно не сожалели о содеянном!

   — О чем ты думала?! Разбить аптекарские снадобья Маргариты и заменить их касторовым маслом! — Господин Дюбуа возмущенно потряс пальцем. — Это немыслимо!

   И отец продолжил мерить шагами кабинет, заложив руки за спину.

   — Несчастная Маргарита! — снова попытались воззвать к моей совести.

   Советь довольно посапывала, не собираясь пробуждаться.

   Аптекарские пузырьки случайно разбила проскользнувшая в комнату домоправительницы Кэт. Мне пришлось заметать следы. Похожие склянки нашла в кладовке.

   Пока придумывала, чем заменить маслянистые снадобья, чтобы никто не узнал, вспомнила нудные нотации Маргариты, придирки. И то, что по ее вине у меня никогда не было ни компаньонки, ни гувернантки. Домоправительница, оберегая благосостояние нашей семьи, выполняла их обязанности сама.

   В детстве я выла от помощи занудной и вредной мадам. Потом стала сама себя обслуживать, но Маргарита все равно неотступно следовала за мной, будто у нее не было других обязанностей!

   В конце концов, я всего лишь налила касторки, пить я ее не заставляла! И вообще, кто знал, что Маргарита меня вычислит? Практически все слуги ее «любили», устроить небольшое очищение мог кто угодно.

   — Ты разнесла кухню, проломила крышу конюшни, отравила домоправительницу! — Отец, ища поддержки, бросил недовольный взгляд на маму.

   — Да! — не отрываясь от очередного бульварного романа про вампиров, подтвердила она и снова ушла в мир грез.

   Я как-то стащила у нее книжку в красивом, ярком переплете, на обложке которой клыкастый господин обнимал томную блондинку. Полночи краснела, прочитав пару страниц. А потом припрятала. Интересно ведь! Одно дело собаки, кошки, лошади, коих в усадьбе хватало, другое…

   — Камилла?! Ты меня вообще слышишь?!

   — Да, папа. — Я покаянно опустила глаза, разглядывая цветочный узор на веере.

   Мама издала неопределенный звук, видимо решив, что отец обращается к ней. Или в романе вампир… Решить, что сделал вампир, не успела, господин Дюбуа заметил мечтательный блеск в моих глаза и покрасневшие щеки, понял, что думаю я совсем не о своем неблаговидном поступке и рассердился.

   — Мое терпение лопнуло, мадам Камилла! Сегодня же сообщу вашему мужу, что вы задержались в отчем доме!

   — Да, папа, — покорно вздохнула я, пряча за веером мордочку Кэт и собственную довольную улыбку.

   Буря миновала! Можно считать, господин Дюбуа поблагодарил меня за касторку, подлитую Маргарите! Отец всегда угрожал отправить меня к мужу, когда не мог придумать, как меня наказать. Или не хотел наказывать.

   Анри

   — Благодарю, сударыня. — Стефан кивнул служанке.

   Девушка, заулыбавшись, ушла.

   В полупустом зале кроме нас с Варране, удобно устроившихся за столиком в углу, было всего два посетителя. Один, в стельку пьяный гвардеец, храпел за столиком у двери трактира. Второй, седой гмур с осоловевшими от выпитого глазами тупо таращился на пустые бутылки перед собой.

   — М-мм, совсем забыл сказать, — потягивая вино из стакана, произнес Стефан, весь путь от особняка герцогини до трактира молчавший как рыба. — В следующую среду мы приглашены к господину Грамону. Хороший повод, чтобы вывести твою супругу в свет.

   Я непонимающе покосился на Варране. С чего вдруг такой интерес к Камилле?

   — Видишь ли, Анри. — Стефан задумчиво посмотрел на свечи. — О нашей с тобой дружбе начали ходить весьма двусмысленные кривотолки. Сегодня Грамон довольно бесцеремонно намекнул Беатрис, что отсутствие интереса с моей стороны к ее особе может быть следствием моего особого пристрастия… И предположил о наличии связи между нами.

   — Что?.. — медленно спросил я, невольно хватаясь за шпагу.

   Да как он посмел!

   — Успокойся! — усмехнулся Стефан. — Сегодня же эти слухи сменят новые… о том, что слуги видели меня с Беатрис в саду в весьма двусмысленной ситуации. А тебе нужно как можно скорее привести супругу.

   Варране налил себе вина и, залпом осушив стакан, встал. Подхватывая висевший на спинке стула камзол, добавил:

   — У тебя достаточно времени. Пора твоей жене покинуть отчий дом.

   Развернувшись на каблуках, Стефан направился к лестнице, ведущей на второй этаж, где в снятой им комнате Варране уже поджидала одна из присланных мамашей Клер девушек.

   — Господин Анри? — Гийом, до сих пор терпеливо ждавший снаружи, вошел в зал.

   Заметив отсутствие Варране, он тихо спросил:

   — Снова работа?

   — Нет. — Я зевнул, всю ночь болтался по городу со Стефаном.

   А насчет Камиллы Варране прав: пора ей переехать в мой дом. Повод для дуэли с болтливым маркизом я найду. Но не он один любит почесать языком — всех не заставишь заткнуться.

   Другой вопрос: в кого выросла черноволосая девочка? Ведь, хоть убей, но, кроме испуганных глаз и черных зализанных волос, я ничего не помнил. Супруга представлялась большим размытым пятном.

   В любом случае наш брак так и останется фиктивным. С той разницей, что за моральным обликом супруги придется следить мне. Пару месяцев, пока не улягутся слухи, и свет не убедится, что я действительно женат. А потом можно отправлять Камиллу обратно!

   Надев камзол, я кивнул Гийому, и мы вышли из трактира.

   Редкие фонари освещали пустынную улицу.

   — Красиво! — вздохнул Гийом, показывая на ночное небо.

   На западе ярко горела Тропа Ушедших. Небесное сияние, появившееся после битвы с многоликими, переливалось вполне привычным набором цветов: белый, затем поочередно все цвета радуги, потом черный и снова белый. Списав неожиданное лирическое настроение друга на, возможно, лишнюю бутыль вина, выпитую с другими слугами, я равнодушно пожал плечами.

   Неожиданно в темноте послышалась громкая возня, из тени стены выдвинулась сгорбленная фигура в лохмотьях.

   В ту же секунду я почувствовал предательское жжение в груди и непривычную легкость, казалось, душу отделили от тела. Стиснув зубы, предупреждающе поднял руку, не давая Гийому подойти к нищему.

   Неловко покачнувшись, тот шагнул вперед и оказался в круге света фонаря.

   Гийом громко ругнулся, на пальцах огневика вспыхнули языки пламени. Огненная булава ударила в полуразложившееся лицо поднятого Тьмой трупа. Мертвец, тихо шипя, отступил. Гийом снова взмахнул руками, пламя догнало ходячий труп. Он ярко вспыхнул, словно живой факел, но продолжал идти дальше. Покорное огневику пламя с треском пожирало зомби, и вот, наконец, он упал, рассыпался грудой костей.

   Неприятные ощущения исчезли. Я облегченно вздохнул. Отпустило!

   — Прошло? — обеспокоенно спросил Гийом, движением руки погасив огонь.

   Я уверенно кивнул. Пока друг бегал за наемным экипажем, я с отвращением поглядывал на тлеющие останки нищего.

   Причиной этому была Тьма.

   Начало и конец всего. То, что породило стихии, и то, что может уничтожить все живое. Тьма находилась в равновесии с силами стихий — так было всегда. Но иногда она выплескивалась в мир, превращая земли в пустоши, или входила в живые или мертвые существа.

   Так появились расы вампиров и оборотней, бывших людей, тех, кто при рождении был отмечен, и ходячие мертвецы, зомби, движимые жаждой убийства. Были еще одержимые — взрослые люди, в чью душу вошла Тьма. Они быстро погибали или сходили с ума, превращаясь в опасных для окружающих умалишенных. А сводили их с ума собственные воспоминания, чувство вины…

   Я тяжело вздохнул. Элен! Я так и не смог помочь сестре. Она умерла на моих глазах — задохнулась внутри ею же созданного воздушного пузыря.

   Тот день я помнил как сейчас!

   …

   — Сударь, защищайтесь! — Конопатая физиономия Гийома грозно нахмурилась, карие глаза лукаво блеснули, он взмахнул палкой.

   Я приготовился парировать удар, но тут сбоку вынырнул большой пузырь и повис перед лицом, закрывая обзор. В его радужной, переливающейся на солнце поверхности отразилась моя возмущенная физиономия. Внутри пузыря шевельнулось темное пятно — лягушка!

   — Оп! — В отличие от меня, Гийом не зевал, предательский удар палкой угодил точно под ребра. — Вы убиты, сударь!

   — Ты сжульничал! — огрызнулся я.

   Придерживая палку единственным пальцем правой руки, потер бок.

   — Нет! Это ты отвлекся! Вспомни, что нам говорили в школе! Никогда не отвлекаться! Вот! — Гийом отсалютовал палкой. — Когда я стану настоятелем Великого храма Огня, я прикажу всем учителям в храмовых школах повторять это правило, всегда!

   Станет он, как же!

   Пузырь с лягушкой медленно описал круг перед моим носом и подлетел к Гийому.

   — Элен! — дружно крикнули мы, оборачиваясь к расстеленному в тени ясеня плащу.

   — Что?!

   Обиженно, исподлобья глядя на меня, сестра нехотя подняла руку, направила палец на пузырь, и тот с тихим хлопком лопнул. Освобожденная лягушка бодро запрыгала по траве, спеша убраться подальше.

   — А мадам Нанон говорит, что, если я буду хорошо учиться, я смогу и себя поднять в воздух! А у вас так никогда не получится! — пробормотала Элен. — Я и сейчас могу!

   Светлые брови сестры вопросительно приподнялись, она умоляюще посмотрела на меня.

   — Давай я тебя подыму? А?.. У меня получится, ты же худой такой.

   Сестра потеребила подвеску серьги с изображением смерча на белой глазури. Элен очень гордилась, что она маг воздуха, но потакать ее стремлению быть лучшей порою с риском для жизни, я не собирался.

   — Нет! — отрезал я, беря палку в левую руку и вставая в позицию. — Хватит баловаться! Лучше цветов собери, венок сплети или еще что-нибудь… что там у вас девочек принято из цветов плести?

   — Я не хочу венок!

   Элен обиженно надула губы, но, подобрав подол платья, все же пошла в заросли, туда, где в тени деревьев благоухали усыпанные оранжевыми цветами кусты волчецвета.

   Гийом снова сделал подлый выпад. Я ловко увернулся. Ну держись, настоятель!

   — Вот тебе! — Выбросил руку вперед и ткнул концом палки в грудь незадачливому другу. — Вы мертвы, господин наглец!

   Отвесил поклон недовольному Гийому, растирающему ладонью место удара.

   — Ты бьешь наоборот! — пробурчал друг, взъерошивая пальцами рыжие вихры, подвеска на серьге в его ухе ярко сверкнула, словно солнечный луч, притянутый силой раздосадованного мага огня, решил подтвердить его слова.

   Я торжествующе улыбнулся. Я, однорукий калека, смог победить противника сильнее и старше себя! Но радость победы быстро уступила место беспокойству — я не слышал шагов сестры.

   — Элен!

   Встревоженно посмотрев на друга, я подошел к зарослям. Сестры нигде не было видно. Раздвинул ветки — и обомлел!

   Огромный радужный пузырь колыхался в воздухе, внутри трепыхалась Элен! Сестра потеряла контроль над стихией!

   На ходу собирая металл с пуговиц, пряжек на сапогах и серьги с подвеской, я бросился на помощь сестре.

   Пузырь был слишком плотным — Элен не могла дышать. Она испуганно пыталась крикнуть, но не в силах шевельнуть и пальцем, только плотно зажмурила глаза, скованная ставшим вязким воздухом.

   Я на бегу превратил металл в острую иглу, но она увязла в пузыре.

   — Давай я! — Гийом, посмотрев на солнце, нахмурился. — Можно попробовать его выжечь! Может, станет не таким плотным?

   На кончиках его пальцев вспыхнули крохотные огоньки, он приложил ладони к поверхности пузыря, однако плотный воздух не желал выгорать.

   Еще немного — и сердце Элен не выдержит!

   — Беги в усадьбу! — приказал я, создавая из металла тонкую трубочку, чтобы попробовать, воткнув ее, уменьшить давление.

   Скорее! Я должен успеть! Должен!

   …

   Если бы я сообразил, что трубочки из металла нужно направить к носу сестры, чтобы она смогла дышать. Да, ее тело жутко искалечил бы плотный воздух, но она осталась бы жива!

   Элен погибла, а виноват я. Не приглядел за ней, как обещал отцу, увлекся фехтованием на палках. Это из-за меня отцу пришлось потерять второго ребенка. Моего брата-близнеца при рождении забрали вампиры.

ГЛАВА 3

   Камилла

   — Иди сюда, кис-кис-кис! — без особой надежды на успех позвала я мантикору, скептически разглядывая ветку дерева, на которой оказалась моя киса.

   Испуганно мяукнув, Кэт только крепче вцепилась острыми коготками в кору. Первый недолгий полет моей мелкой вредности закончился на ветке почти на самой макушке высокого дерева. Неокрепшие перепончатые крылышки, только что уверенно молотившие по воздуху, висели двумя лоскутками. А их хозяйка, от испуга забывшая о наличии оных, оглашала сад истошными воплями.

   — Иди сюда, девочка! — снова позвала я, надеясь на чудо.

   Но подарок отца только крепче вцепился в ветку.

   Делать нечего.

   Я подобрала юбку и полезла на дерево. Перебираясь с ветки на ветку, успокаивала себе: я воздушник, если упаду, заторможу приземление.

   Или не заторможу…

   Вспомнила, как в пансионе безуспешно пыталась проделать известный всем магам воздуха трюк: медленное падение с чего-нибудь высокого с мягким и безболезненным приземлением. Из двадцати попыток успешными — то есть без огромных синяков и сильных ушибов! — были самое большее две! Зато у меня отлично получался ураганный ветер!

   Добравшись до цели, я ласково позвала:

   — Кэт, Кэт, кис-кис.

   Котенок медленно придвинулся ближе, но тут же, испуганно мяукнув, отступил назад, на тонкие ветки.

   — Не бойся, маленькая, иди сюда, ну, — прошептала я, осторожно продвигаясь вперед.

   Ветка задрожала, прогибаясь под моей тяжестью. Мантикора, испуганно прижав уши, отползла назад.

   — Хорошая, иди сюда, Кэт, кис-кис. — Я остановилась, угрожающее потрескивание становилось громче, а глупый котенок забивался все дальше.

   — Иди сюда, или я тебе вниз сдую!.. — разозлившись, пообещала я.

   Но Кэт, покачиваясь на тоненьких веточках, продолжала голосить.

   Ругнувшись, я направила на мантикору палец, собираясь легонько подтолкнуть ее слабым порывом ветра. Крона дерева зашумела, я, с трудом удержавшись на ветке, поймала испуганно запищавшую Кэт, которую налетевший порыв с размаху швырнул в меня, словно красный мячик.

   — Мадам Камилла! Что вы себе позволяете?! — недовольно спросил старческий голос.

   Тихо выругавшись, я посмотрела вниз. Отец меня точно под замок посадит!

   Розовощекое лицо Маргариты выражало величайшую скорбь, домоправительница грозно хмурилась и сердито комкала кружевной платок. Рядом с «совестью и честью» семейства Дюбуа стоял незнакомый молодой человек в запыленном дорожном костюме. Льняные волосы гостя пребывали в жутком беспорядке, на смуглом лице было недоумение, однако зеленые глаза задорно блестели. Сняв широкополую шляпу, он, задрав голову, разглядывал меня. В ухе гостя поблескивала подвеска мага металла: серебряная капля на фиолетовом фоне.

   Спутник гостя, рыжеволосый великан, огневик, приветливо улыбался.

   Я помнила эту улыбку. Братскую и заботливую. Гийом так же улыбался, когда шел за нами с виконтом к алтарю. Неужели, это мой муж? Я ошарашенно смотрела на светловолосого вельможу.

   Анри сильно изменился. Теперь это был не тощий маленький подросток с искалеченной рукой, а худощавый статный молодой человек.

   Я озадаченно покосилась на перчатку на руке супруга. На его правой руке были все пальцы! Как это возможно?

   — Мадам Камилла! Немедленно спускайтесь! — сердито пробурчала Маргарита. — Или вы намерены встречать вашего супруга, сидя на дереве?

   И тут я поняла, отец все же написал моему мужу, чтобы он забрал меня. Закончилась моя счастливая жизнь, теперь превращусь в степенную мадам с подбородками и детьми. Или нет?

   Анри придирчиво меня разгадывал. Увиденное ему явно не понравилось.

   Будем надеяться, что я просто поменяю один дом на другой. А что касается супружеского долга и верности… в договорных браках первый зверь не обязателен, а второй и вовсе не водится.

   Анри

   «Разыскивается мадмуазель Катрин Баршаль. Семнадцать лет, волосы светлые, глаза серые, нос прямой, рот маленький, на правой щеке круглая родинка. Роста выше среднего, полная, маг огня. Видевшим сию девицу просьба обращаться в гостиницу «Лис и гусь», что на улице Забытого Сироты в Вильреале, спросить уважаемого Пьера Баршаля», — дальше газетная заметка сообщала сумму вознаграждения за блудную дочь.

   Жаль несчастного мэтра Баршаля, его дочь наверняка сбежала с каким-нибудь офицером. Все, кто хоть раз бывал в «Лис и гусь», знали, Катрин девица весьма распущенных нравов. Однако трактирщик нежно любил свою беспутную дочь, как и я когда-то. Но я прозрел, мэтр, увы, так и находился в неведении относительно нравов дочери.

   — Тихо!.. — Сердитый шепот Камиллы заставил меня немного опустить газету и незаметно посмотреть на своих спутниц.

   Девушка чесала живот котенка мантикоры. Маленькое чудовище, блаженно урча, пыталось схватить пальцы хозяйки лапами. Котенок обладал куда большим очарованием, чем моя жена. Я и не надеялся, что случится чудо, и супруга вырастет красавицей, но реальность удручала.

   Несмотря на густые черные волосы и красивые, табачного цвета глаза, худощавая невысокая смуглянка оставляла впечатление невзрачного темного пятна. Посмотришь и не запомнишь! А непонятного оттенка коричневое платье неопределенного фасона, напоминающее балахон, только усиливало эффект «тучки».

   Глядя на супругу, я невольно вспоминал изящную красавицу Беатрис, и сравнение получалось явно не в пользу Камиллы. Как представлять супругу столичному обществу?

   Далеко не все дамы высшего света были красивы. Дурнушек хватало. Но они умели преподнести себя, брали обаянием. Ничего похожего у Камиллы не наблюдалось

   Что ж, буду по возможности оттягивать выход благоверной в свет. Честно говоря, это я понял, едва супруга спустилась с дерева. Взъерошенная, настороженная, с вырывающимся красным котенком, она меньше всего походила на госпожу де Брасс. Назвать Камиллу виконтессой вовсе язык не поворачивался.

   А подарочек ее отца? Мантикора! Кошечки-собачки его не устроили? Решил соригинальничать? Или отцовское сердце почувствовало, что я приеду за дочерью и прилагающийся к нему разум решил мне отомстить? За земли, которые стали приданым Камиллы, и за судебный иск, проигранный господином Дюбуа? Последний — пустяк, наши батюшки не могли поделить клочок земли. Таких тяжб и предшествующих им ссор тьма тьмущая. Взять хотя бы заметку о меже, суть та же. Очевидно, господин Дюбуа решил, что подарок дочери сам создаст мне проблемы.

   Создаст! Про мантикор я знал совсем немного. Они считались отличными помощниками магов, но заводить их поголовно никто не спешил, слишком дурной нрав.

   Я недовольно покосился на маленькое чудовище, блаженно урчащее на коленях девушки. Камилла наотрез отказалась оставлять Кэт родителям, объявив, что тогда вообще не поедет. Я желчно усмехнулся, вспомнив лицо тестя. Оно было кислее уксуса! Конечно, дочь поставила под угрозу выгодное вложение, брак, плодами которого, моим именем, он очень умело пользовался.

   Карета дернулась и остановилась. Спустя секунду в окно заглянул Гийом, лицо огневика было обеспокоенным, на подвеске серьги пробегали огненные всполохи — стихия реагировала на тревогу мага.

   — Господин Анри, дальше ехать опасно, — пояснил он, поглядывая на что-то впереди. — Солдаты говорят, там что-то странное творится. Крестьяне с земель барона де Леви напали на соседний поселок, который принадлежит барону де Рибераку. Оба барона направили свои отряды и попросили помощи в столице. Но на солдат тоже напали, только они въехали в поселок, похоже, среди селян есть маги. Поедем в объезд?

   Кажется, об этих вельможах была заметка в газете. Видимо, дуэль и раны не остановили двух самодуров, решивших подраться из-за неправильно установленной межи.

   Однако давать крюк и трястись в карете лишний день не хотелось. Крестьянский бунт, говорите?

   Отложив газету, я вытащил из-под сидения дорожный сундук, в котором кроме вещей хранились пистолеты.

   — Мы можем ехать быстрее! Лошади выдержат! — предложил Гийом, не горевший желанием ехать через охваченную междоусобицей деревню.

   — Там всего лишь вооруженные вилами крестьяне, да несколько магов, которые, вполне может быть, не окончили даже школы, — насмешливо смерив друга взглядом, усмехнулся я, протягивая ему пистолеты.

   Гийом моей уверенности не разделили, нахмурился, отрицательно покачал головой.

   — Ты отличный огневик. Я хорошо стреляю, к тому же с нами маг воздуха. — Я искоса глянул на взволнованную Камиллу.

   Пошутил, конечно же. Боевые навыки дам всегда оставляли желать лучшего. Да и незачем нежным созданиям учиться давать отпор, всегда найдется мужчина, готовый встать на защиту.

   Но девушка шутку не поняла и, к моему удивлению, быстро уверенно кивнула.

   — Вот и хорошо! — улыбнулся я, заряжая пистолеты.

   По крайней мере, падать в обморок в неподходящий момент Камилла постесняется.

   Гийом снова качнул головой и, ничего не сказав, ушел.

   Карета быстро покатила по проселочной дороге.

   Солдаты оказались правы.

   В поселке действительно творилось что-то странное. Дома были разрушены. Развалины дымились непотушенными пожарами. Тела убитых валялись на улицах. Нигде не было видно черных ряс могильщиков, не слышно тоскливого звона колокольчиков на их повозках.

   О чем только думают местные власти?

   Это же целое полчище потенциальных зомби! Столько мертвых, не заключенных в пропитанные магией стены Домов Смерти, где бы они, оставаясь мертвыми, поджидали своей очереди, чтобы бесследно исчезнуть в огромной печи крематория. Чего они ждут? Пока Тьма войдет в трупы?

   Знакомое жжение в груди и чувство полета накрыли меня, едва мы добрались до площади в центре поселка. Тьма уже была здесь! Стукнув в стенку Гийому, я ждал нападения. Ходячие мертвецы не могли нас пропустить. Мы для них мясо в коробочке на колесах!

   Первыми из развалин выскочили три обгоревших до костей трупа, сразу кинулись под копыта лошадей. Прогремели выстрелы. Два зомби остались лежать в пыли. Серебряные пули, пропитанные магией шести стихий, убивали лучше, чем заклинания.

   Третий ходячий мертвец, самый проворный, отскочил, взметнул руки к небу. Живой, одержимый! Только они могли даже в агонии сохранять способности к магии!

   Я выстрелил, но нахлынувшее ощущение падения не дало прицелиться — промазал. Выронив второй пистолет из ослабевших пальцев, попытался перебороть жуткое чувство, словно душа отделяется от тела.

   Одержимый не терял времени, волна пламени хлынула на карету. Гийом тоже не зевал. Огонь резко изменил направление и накрыл радостно захохотавшего хозяина, моментально превратив его в живой факел. Прозвучал выстрел. Несколько пуль навсегда упокоили поднявшегося на ноги мертвеца.

   На секунду чувство парения исчезло, но тут же снова накрыло. Еще зомби!

   Камилла испуганно вскрикнула, раздалась отборная ругань Гийома. Два застреленных мужика медленно поднимались с земли. Их пустые глаза обратились к карете.

   Вот вам и магия! Схалтурили оружейники, сэкономили на сильных магах, а у нас теперь пули, затормаживающие, а не убивающие мертвецов.

   Громко свистнув, Гийом подхлестнул лошадей. Словно со стороны я видел, как карета рванула вперед.

   Зомби оказались довольно прыткими. Один уцепился за дверь, второй за конскую сбрую. Налетевший порыв ураганного ветра сбил непрошенного попутчика с двери, оторвал второго от испуганной лошади. Прогремел выстрел. Пуля попала в голову третьего никем не замеченного мертвеца, забравшегося в карету с другой стороны. Закрутившийся воронкой воздух отбросил повторно убитого мужика.

   Раздался тихий, злой всхлип.

   Камилла? Я будто во сне смотрел на сжимающую пистолет девушку.

   Схватив грозно рычащую мантикору, Камилла ошарашенно уставилась на меня. Снова всхлипнула, сердито вытерла наружной стороной ладони слезы. Так и не выпустив пистолет.

   — А ты… молодец… — прошептал я, с трудом перебарывая чувство падения.

   Получилось. Так близко к краю я еще не оказывался. Я снова я. Еще немного… Думать о том, что будет, если сдамся, не было ни малейшего желания.

   А сейчас мне нужно было одно — проверить… Я оглядел сундук в поисках бутылки, но моей мечте не было суждено сбыться. Помогая Гийому защищать карету, девушка опрокинула сундук, и выпивка разбилась. Подходящего противника для поединка рядом со мной не наблюдалось. А сражаться с Гийомом все равно, что с самим собой.

   Оставался еще один вариант.

   Забрав у Камиллы мантикору, Кэт тут же попыталась укусить меня за палец, посадил маленькое чудовище рядом с хозяйкой. Быстрым движением притянув супругу, поцеловал. Аромат полевых цветов успокаивал и заводил одновременно. Хотелось не просто прикосновения, настоящего поцелуя. Заставить раскрыть плотно стиснутые губы, от мягкости которых кровь быстрее заструилась по жилам, я не успел: удар в висок расцветил мой мир радугой.

   Глаза Камиллы испуганно округлились, она выронила пистолет, рукояткой которого приложила меня по голове.

   — Прости!.. — прошептала, краснея, как маков цвет. — Я не хотела… Я забыла, что ты мой муж.

   — Ничего! — криво усмехнулся, потирая пострадавший висок.

   Зато проверил! Желания прибить девушку не появилось, висок болит, в голове шумит — уже хорошо. На первый взгляд я в порядке. А женушка-то, оказывается, с сюрпризами!

   Камилла

   — Вот, госпожа Камилла, комната сеньора Анри.

   Коренастый гмур в зеленой ливрее обвел рукой полупустое помещение.

   А я-то думала, что нападение зомби и неожиданный поцелуй самое плохое, что могло со мной случиться! Я опустила Кэт на пол и удрученно огляделась.

   Широкая кровать с пологом, шкаф и комод. Простые, даже не покрытые лаком. Такая мебель могла быть в доме бедного крестьянина, а не виконта.

   Я выглянула в коридор, нет, не показалось.

   Комната разительно отличалась от остального дома, где все дышало роскошью и пусть простоватым, но вкусом.

   Здесь же о богатой обстановке напоминала резная скамейка в изножье кровати, тяжелые бархатные портьеры на окнах да большой портрет светловолосой девочки в изумрудном платье на стене.

   — Господин Анри говорит, что в спальню гости не заходят, и ему не обязательно соответствовать, — заметив мое недоумение, пояснил Сисэр.

   Гмур пригладил ладонью стянутые лентой жесткие волосы и, вздохнув, добавил сварливо:

   — Да и в остальном доме, если бы не визиты господина Варране и госпожи Лерон, тоже было бы так! Господин Анри редко приглашает гостей. Все больше сам ездит. Если вам что не нравится, не обессудьте: дом Гийом обставлял. Да я потом, как в услужение поступил.

   — Нет, мне все нравится… — Я незаметно скрестила пальцы. Оскорблять вкус гмура я не собиралась. Потом кое-что переделаю. Раз уж мне тут жить. — Варране?

   Я уже слышала это имя: едва карета подъехала к дому, как прибежал посыльный, и Анри, оставив меня на попечение Сисэра, ушел.

   — Стефан де Варране, маркиз де Марил… — гмур задумчиво нахмурил кустистые брови, на его землистого цвета лице промелькнуло сомнение, — друг вашего супруга. Он частый гость в нашем доме, а господин Анри часто бывает у него.

   Острые уши гмура шевельнулись, Сисэр покосился на дверь. Спустя миг в парадной зазвенел колокольчик.

   — Простите, госпожа Камилла.

   Гмур, поклонившись, поспешно вышел из комнаты. Вернулся Сисэр на удивление быстро. Вежливо постучав в дверь, сообщил:

   — Госпожа Камилла, к вам прибыли с визитом госпожа Беатрис де Лерон, герцогиня де Шантель, и сильфида Луки. Я позволил себе проводить их в гостиную.

   Герцогиня! Я оторопело замерла у двери. В пансионе, совсем, надо сказать, недорогом, который я закончила, учили правилам этикета. Но одно дело знать, а совсем другое встретиться с живой герцогиней! К тому же Сисэр говорил, что она частая гостья Анри. Но ведь герцогиня — тоже человек, только очень богатый. Чего бояться?

   Я придирчиво оглядела свой незатейливый наряд и, равнодушно пожав плечами, открыла дверь.

   Сисэр ждал, учтиво склонив голову.

   — Ой! Какая миленькая! — радостно вскрикнул переливчатый голосок, из воздуха прямо передо мной возникла сильфида.

   Всплеснув маленькими ручками, стремительно меня облетела и, покачав головой, громко объявила:

   — Беатрис, ты была права! Разве можно носить такое?! Я даже не представляю, из какой доисторической коллекции этот фасон платья!

   — Конечно же нельзя! Поэтому я тебя позвала! — улыбнулась, поднимаясь по лестнице, красивая молодая, да что там, юная, немногим старше меня, дама в атласном платье цвета морской пены.

   И тут до меня дошел смысл слов. Щеки обожгло жаром, я с трудом сдержалась, чтобы не запустить в гостей веером. Да что они себе возомнили?! Еще не успели представиться, а уже обсуждают! Высший свет, называется! Хоть бы за глаза, а то прямо в лицо!

   Я вспомнила о том, что мое лицо должно быть бесстрастным. Я виконтесса. А эти хамки дружат с моим мужем. Не стоит портить отношения так сразу. Может, у них это в порядке вещей? С порога обсуждать хозяйку дома?

   — Право слово, — заметив мой приветливо-отстраненный вид, улыбнулась дама, стального цвета глаза лукаво блеснули, — Луки, разве так можно? А вы, милая Камилла, не хмурьтесь. Мы не хотели вас оскорблять. Давайте начнем наше знакомство с начала.

   Она поправила светлый локон, выбившийся из прически, заговорщицки подмигнула сильфиде.

   — Луки! — представилась та, приседая в реверансе.

   — Беатрис де Лерон, герцогиня де Шантель. — Дама чуть склонила голову. — Друг вашего супруга. И, надеюсь, ваш тоже. Можете смело называть меня Беатрис.

   — Право, это лишнее, — сухо ответила я, делая книксен. — Камилла де Брасс, виконтесса де Виск.

   Сильфида и герцогиня с недоумением переглянулись, однако промолчали.

   А что? Все как положено по этикету. Не хамлю, между прочим! И чужой внешний вид не обсуждаю!

   — Что ж, сударыня, как вам угодно, — вежливо ответила Лерон. — Но в одном вы не можете мне отказать …

   Герцогиня взяла веер и, небрежно обмахиваясь им, уверенно заявила:

   — Скажу сразу, отказом вы меня оскорбите. Но уверена, вы не станете рисковать нашими с Анри добрыми отношениями. Приглашаю вас, виконтесса, на небольшую прогулку.

   Я с удовольствием отказалась бы. Но сразу по приезду ругаться с друзьями Анри? К тому же вообще непонятно зачем Анри меня сюда привез?

   Я без особой радости отнеслась к внезапно объявившемуся мужу, однако родители столько лет повторяли, что однажды я уеду, что должна, что даже не задумалась, почему виконт неожиданно вспомнил обо мне. Отец ему ничего не писал, это я успела узнать.

   А после поцелуя в карете, я вообще потерялась. Решение, не мешать похождениям мужа, потому что брак договорной, меня устраивало. Но устроит ли оно Анри? Когда он меня целовал, мне показалось, что я его заинтересовала. И это мне не нравилось. Хоть убейте, но я не смогу заставить себя выполнять супружеские обязанности!

   Мне вообще было странно думать, что этот, по сути, чужой, пусть и симпатичный мне (внешне!), мужчина может потребовать… пока же не требовал! И, кроме того поцелуя, не проявлял никакого интереса к моей особе. Комнаты в гостиницах снимал отдельные, был предельно вежлив, по-братски заботлив. Но гмур привел меня в его спальню! Не в гостевую!

   А теперь еще герцогиня со своими приглашениями! Кажется, ни слуга, ни друзья Анри не знают, что наш брак договорной. И что теперь делать? Играть роль примерной жены? Наверное, это будет правильно.

   — Ой! Ну хватит вам дуться! — не выдержала сильфида. — Камилла, пойдем! Мы хотели помочь, столица это ведь коробка скорпионов! Если ты вот так вот придешь на прием, тебя зазнобят! Анри такой милый, хоть и задира, подумай, что о нем будут говорить?

   Луки выразительно покосилась на мое платье.

   — У меня есть другие! — буркнула я, понимая правоту герцогини и сильфиды.

   Я не могу скомпрометировать мужа. Виконтесса не должна выглядеть пугалом. Вот зачем Анри меня забрал? Жила себе спокойно, периодически отбивалась от помощи Маргариты, но в остальном делала что хотела. А теперь. Я виконтесса!

   — Вот и хорошо! — обрадованно улыбнулась герцогиня, подхватывая меня под локоть. — Сейчас мы все посмотрим! А если, не обижайся, другие наряды такие же, я знаю несколько отличных модисток.

   Втащив меня в спальню Анри, Беатрис удивленно выронила веер, увидев обстановку, потом герцогиня заметила Кэт. Мантикора, довольно мурлыча, растянулась на скамейке у изножья кровати.

   — Какая прелесть! — радостно взвизгнула герцогиня, бросаясь тискать оторопевшую Кэт.

   К моему удивлению, мантикора, немного посопротивлявшись, послушно повисла на руках Беатрис, даже не пытаясь ее укусить. Возможно, герцогиня не такой уж плохой человек? Раз Кэт ей доверяет.

   Рауль

   Дорога в столицу Лаверна вымотала. Ехали в карете, верхом, снова в экипаже и опять на лошадях. Что хуже, я затруднялся сказать.

   Из-за дел Леона пришлось сойти с тракта и петлять по проселочным дорогам, больше напоминающим канавы. Кареты застревали, кони увязали в грязи. Животных было жаль, кучеров, содравших за проезд тройную цену за срочность, не очень. Напротив, у меня пару раз возникало желание окунуть в лужу одного из провожатых, всучивших Леону вместо обычных лошадей, медлительных тяжеловозов. Оборотень отнесся к обнаруженной в стойле подмене философски, заявил, что скоро мы вернемся на большак, где снимем экипаж. Но, по всей видимости, неудачи, преследовавшие нас последние дни, на двух коренастых лошадках не закончились.

   Карета на постоялом дворе была. Но назвать облезлый коробок на колесах экипажем язык не поворачивался. Пришлось смириться с тем, что придется снова ехать верхом. Сменив лошадей, мы покинули неприветливый Вер, городок известный тем, что там располагался один из шести Великих храмов, храм, посвященный стихии дерева.

   Проезжая мимо украшенного вырезанными из мрамора ветвями здания, расположившегося в центре городка, мы услышали истошные вопли. Из двери Великого храма Дерева выскочила перепуганная до смерти мадам. Надо заметить, весьма богато одетая. Женщина, напрочь забыв, что дамам полагается в случае всяческих непредвиденных оказий лишаться чувств, голося, бросилась к Леону. Лошадь оборотня встала на дыбы, но Леон успел спрыгнуть, буквально плечом отодвинуть взбесившуюся скотину и спасти полоумную мадам.

   Я тоже поспешил на помощь пострадавшей, однако меня опередили. Выбежавшие из соседних домов на крики люди оттеснили, вынудили вернуться в седло. Ведь в моем ухе поблескивала серьга с подвеской вампира. Суеверные селяне! Я не стал их разубеждать, отъехал в сторону, дождался, пока Леон передаст голосистую мадам родственникам.

   — Что хоть случилось? Паука на стене храма увидела? — скептически предположил я, кутаясь в плащ, чтобы не раздражать людей подвеской и бледным цветом лица, присущим вампирам.

   Настроение над площадью витало нервозное, незачем лишний раз людей раздражать.

   — Милый Рауль… — Леон устроился в седле, — здесь все намного печальней! Милая мадам обнаружила труп настоятеля. Его прирезали прямо на алтаре.

   Анри

   — Туше! — Стефан отсалютовал шпагой и снял защищающую лицо маску.

   Сложив оружие на столик в тени террасы, плюхнулся в кресло.

   — Вы меня поражаете, маркиз! — усмехнулся противник Варране, Марк Эчеле, лучший учитель фехтования в Лаверне. — Я уже говорил, но повторюсь еще раз, вы лучший фехтовальщик королевства! И я не понимаю вашего презрительного отношения к поединкам…

   Стефан взмахом руки прервал пылкую речь юркого усача Эрчеле. Усмехнувшись, тот пожал плечами и, поклонившись, ушел.

   Пока Варране задумчиво взирал на деревья и пруд, я, потягивая вино из бокала, незаметно поглядывал на взмокшего маркиза. Я тоже не понимал Стефана.

   Варране трижды в неделю упражнялся на шпагах с Эчеле и другими известными учителями фехтования и неизменно побеждал. Однако он ни разу не ответил на вызов, отделываясь отговорками, но чаще судебными разбирательствами. А дела об оскорбленной чести долго блуждали по коридорам судов! В итоге Стефана перестали вызывать, решив, что он немного не в себе…

   Одно не давало мне покоя все эти годы: как я смог победить Варране в день нашего знакомства, если он настолько хороший фехтовальщик? Однажды напрямую спросил у Стефана, и он, как ни странно, ответил. Сказал, что поединок со мной был практически единственным в его жизни. И добавил: «Весьма поучительный поединок, где вера в свою правоту помогала победить отработанную технику».

   Меня такой ответ не устроил. Тем более что, пока я учился в Королевской академии, Стефан помогал мне тренироваться и многому научил. Но другого ответа от Варране я так и не смог добиться.

   — Как самочувствие супруги? — сонно щурясь, спросил Стефан, наконец-то прерывая осмотр сада.

   — Хорошо.

   — Хорошо… — медленно повторил Варране. — Это хорошо… Что ты знаешь о маркизе де Тафте?

   — Жан-Марк де Грамон, маркиз де Тафт… тридцать пять лет… не женат… заядлый дуэлянт, не терпевший поражения. У него своя особая техника боя, секреты которой он тщательно скрывает… известный сердцеед. — Я замолчал, вспоминая сплетни, которые ходили в высших кругах. — Еще говорят, что он суеверен, все дуэли проводит в своем замке на специально подготовленной площадке в саду.

   — Неплохо, совсем неплохо!.. — усмехнулся Стефан. — Может, вспомнишь еще что-нибудь?

   Я пожал плечами. Что знал, сказал! Вопрос Варране был чисто риторическим и ответа не требовал.

   — Завтра мы приглашены к нему на прием. — Стефан громко хмыкнул и, задумчиво качнув головой, сказал будничным тоном: — Мои же сведения о не безызвестном маркизе более обширны. Самоуверенный спесивец, сплетник. Да, возможно, он хороший фехтовальщик. Но это нужно еще проверить… Особая техника? Да, поговаривают, что его приемы не похожи ни на один из известных… Его любовные похождения? Большей частью шантаж и принуждение женщин с угрозой разоблачения перед мужьями и дальнейшим их убийством на дуэли.

   От возмущения я чуть не поперхнулся вином. То, что следующим заданием будет дуэль с Грамоном, не сомневался. Принуждать женщин, угрожать их родным? О, я с большим удовольствием вызову мерзкого шантажиста на поединок!

   — Я долго не мог понять, что именно он делает, — продолжал откровенничать Стефан. — Выяснить оказалось сложнее, чем обычно. Дело в том, что вкусы маркиза весьма специфичны. Он предпочитает юных дев, которым меньше девятнадцати лет. Состоящих в браке по договору. Желательно из дворянских семей. Как ты понимаешь, в таких союзах редко бывает любовь, а вот страх запятнать честь у столь юных особ очень силен. К тому же недоверие мужей тоже велико… А юные жены еще слишком юны, чтобы с помощью Тафта избавиться от нелюбимого мужа.

   Я недоверчиво покосился на Варране. Не думает же Стефан, что я соглашусь? Я договаривался рисковать своей жизнью, только своей!

   — Вижу, ты уже понял, куда я клоню… — Стефан подскочил с кресла и несколько раз взволнованно прошелся по террасе. — Если бы был другой способ… Но маркиз подозрителен, и милая дворянская пара, приехавшая из провинции, его не заинтересовала. Хотя девушка была юна и мила, а муж намного старше и явно не испытывает к ней нежных чувств. Все мои знакомые в высшем свете с подходящей семейной… ситуацией либо послали меня прогуляться в Тьму к многоликим, либо сделали вид, что ничего не поняли. Либо девицы уже пострадали от действий маркиза и боятся.

   — Я рискую только собой, — отрицательно покачал головой. — Могу наступить маркизу на ногу, плюнуть в лицо, обозвать семейный портрет ослом или его самого, любой другой повод для дуэли!

   — И чего ты этим добьешься?

   — Вызова.

   — Да, безусловно!.. — Стефан рухнул в кресло и, вытянув ноги, задумчиво посмотрел на ботфорты. — Однако, даже если ты его убьешь, его злодеяния так и останутся тайной за семью замками. А вот если поймать его с поличным… сорвать маску неуязвимости… тут совсем другое дело. Большинство девиц заговорит. Не мужьям, так братьям и отцам они расскажут, и все прекратится.

   — Я рискую только собой, — повторил я уже не так уверенно.

   Рисковать честью Камиллы я не собирался, однако оставлять Тафта безнаказанным тоже не хотелось. Выхода я пока не видел. Вариант Варране казался мне неприемлемым. Тупиковая ситуация!

   — У тебя есть время до завтра! — Стефан перевернул пустой бокал донышком кверху, словно хотел убедиться, что в нем не осталось ни капли вина. — Я безумно хочу пить!

   Я мысленно усмехнулся. Пить Варране предпочитал исключительно в трактирах. В моей компании. Что же, я тоже не отказался бы выпить чего-нибудь покрепче, отвлечься. Глядишь, и придумаю, как Тафта вызвать, без участия моей жены.

   Спустя четверть часа мы сидели за столиком в «Золотом тельце».

   — Посмотри-ка, какую редкую птицу занесло в наши края, — тихо произнес Стефан, незаметно показывая на двух завернутых в плащи гостей трактирщика.

   Надвинув широкополые шляпы, вельможи пристально разглядывали переполненный зал. Высокий гость, плащ и шляпа которого были обшиты золотым галуном, что-то сказал подбежавшему слуге. Тот учтиво поклонился и провел их к столику в дальнем углу зала, в нескольких шагах от нас.

   Легкое, едва заметное жжение в груди появилось и исчезло. Слишком мощное для Детей Ночи. Возможно, отголосок смерти, их я чувствовал редко, слава стихиям. Что это было сейчас? Где-то поблизости умер какой-нибудь нищий, а могильщики еще не успели увести тело в Дом Смерти, чтобы после сжечь. Или в трактире есть незамеченные мною вампиры либо оборотни. Или, что наиболее вероятно, и то и другое, просто эманации Тьмы, исходящие от новорожденного зомби, заглушили фон Детей Ночи.

   — Сегодня мы будем пить в обществе трех рас, — тихо заметил Стефан, почесав щеку, невзначай дотронулся до серьги в ухе.

   Распорядившись принести вина и жаркого, высокий гость снял шляпу, пригладил ладонью светлые волосы. Я наконец смог рассмотреть подвеску — волк на черной глазури — символ оборотней. Видимо, я не ошибся в своих предположениях. Трех рас? Второй вампир? Я прислушался к своим ощущениям: где-то глубоко в душе будто лист на ветру трепетал, предупреждая о присутствии Детей Ночи. Назойливое чувство, но отстраниться от него вполне возможно. Пара глубоких вздохов — и я снова вполне нормален. Тьму, исходящую от зомби или недавно умершего человека, я больше не ощущал. Вот и хорошо. Могильщики нашли свою «добычу» либо стража уничтожила ходячего мертвеца.

   — Да, именно, вампир… — кивнул Варране, продолжая не спеша потягивать вино.

   Я, откинувшись на спинку стула, сделал вид, что меня очень занимают пышные формы снующих между столиками служанок, а сам незаметно разглядывал оборотня и его спутника.

   Первый, голубоглазый блондин. Лет двадцати, с тонкими, аристократичными чертами лица. Сняв плащ, нетерпеливо поджидал свой заказ.

   Второй, среднего роста, худощавый, судя по отсутствию галуна, менее родовитый или состоятельный, сидел, не снимая ни закрывающей лицо шляпы, ни плаща. Казалось, он пристально вглядывается в освещенные лампами лица завсегдатаев «Золотого тельца».

   — Рауль, да полно вам! — усмехнулся оборотень. — Предрассудки в Лаверне уже не так сильны! Не беспокойтесь, местная чернь не набросится на вас, если узнает, что вы вампир!

   Скрывающий лицо вампир отрицательно покачал головой, чем еще больше развеселил своего спутника.

   Вампир…

   Я быстро осушил стакан, налил еще.

   Мой брат был вампиром.

   Когда родители принесли нас в храм Воздуха, настоятель, проведя ритуал, сообщил две новости. Радостную — в их семье родился маг металла. И плохую — мой брат вампир. Мне дали имя, а его отправили в Верден. Там моего близнеца усыновила какая-то вампирская семья. В отличие от оборотней, полностью оторвавшихся от человеческих корней, вампиры не могли иметь детей…

   Я пытался узнать, где брат, но ничего, кроме того, что брат жив, так и не выяснил. Попробовал разведать через Стефана — ведь у него есть тетка-вампирша, с которой Варране был в отличных отношениях. Но тот лишь пожал плечами, ему самому с трудом удалось разузнать о сестре Алого Короля.

   Я залпом осушил стакан, потянулся за бутылкой.

   — Придержи лошадей! — хмыкнул Варране, забирая вожделенную стекляшку. — Если ты и дальше будешь налегать на этот, явно разбавленный домашней крепленой бурдой, напиток, то твоей милой супруге придется провести первую ночь в одиночестве!

   Я недовольно поморщился. О какой ночи может идти речь? Девушку привез. Высшему свету скоро представлю. А дальше… да какая к многоликим ночь?

   Камилла на меня такими глазами по вечерам смотрит, словно я непременно должен на нее наброситься, словно зверь какой-то! К тому же испуганное темное пятно в балахоне-платье не вызывало никаких чувств, кроме жалости и желания погладить по голове, точно мокрого котенка.

   — Чего смотришь, собачья морда?! — пьяно выкрикнул краснолицый толстяк.

   Рывком встав, так что стул отлетел в сторону, покачиваясь, двинулся к мирно поглощающему жаркое оборотню.

   — Ползи назад в свою нору! — Стукнув кулаком по столу, толстяк навис над Сыном Ночи, взгляд затуманенных хмелем глаз обратился к вампиру, все еще скрывающему лицо. — А ты кто?

   Тот, сильнее надвинув шляпу, опустил голову.

   — Чего прячешься рожа… — буйный посетитель умолк на полуслове.

   — Ты сильно перебрал, мой друг, — тихо вкрадчиво произнес вампир. — Ты так устал…

   Толстяк потер пальцами глаза, зевнул.

   — А за столиком, где ты пил, так удобно спать.

   Выпивоха послушно вернулся за свой столик и, улегшись на столешницу, уснул, блаженно улыбаясь.

   — Браво, Рауль! — раскатисто рассмеялся оборотень. — Вы весьма умело обошли запрет не использовать свои силы во вред другим! Когда этот пьянчуга проснется, он будет благодарен вам за крепкий сон!

   — Не стоит здесь задерживаться. — Вампир поднялся, плотнее закутался в плащ.

   — Вы так скучны, Рауль! — Сын Ночи явно неохотно встал.

   Оставив плату на столике, они ушли.

   — Вина! — приказал Стефан, подбежавшей служанке.

   Варране, как всегда, непредсказуем. Только отговаривал напиваться и вот уже сам набирается!

   Пока Стефан, придирчиво разглядывая принесенную служанкой бутылку, выспрашивал, откуда вино и какого года урожай, мои мысли неизменно возвращались к вампиру и оборотню.

   Я и раньше встречал Детей Ночи в королевстве.

   Оборотни охотно покидали Верден, вели дела с Лаверном, вампиры были осторожней.

   И причиной тому стали суеверия — многие считали: вампиру ничего не стоит перегрызть глотку человеку, чтобы напиться крови. Большинство людей не утруждали себя изучением научных трудов, в которых было вполне понятно написано: существует несколько разновидностей вампиров, поддерживающих свои силы кровью очень мало.

   Не помогало даже то, что герой, спасший тогда еще единое королевство от тирании Алого Короля, вампир.

   Возможно, причиной живучести суеверий была зависть — в отличие от оборотней, живущих на каких-то двадцать лет больше людей, вампиры спокойно доживали до трехсот, а то и четырехсот лет. Дольше век был лишь Дети Стихий, но они не имели никакого отношения к людям.

   После ухода Детей Ночи в трактире ничего интересного не случилось.

   Изрядно поднабравшись, мы разъехались по домам.

   До спальни добрался вполне благополучно, Гийома я отправил спать, ибо друг слегка переусердствовал со спиртным, пока мы со Стефаном неторопливо напивались. Споткнувшись о порог, я тихо ругнулся, потом заметил нечто на своей кровати и столбом застыл у двери.

   Как это понимать?

   Дрожащий огонек свечи выхватил из темноты разметавшуюся по подушкам Камиллу. Очередной невообразимый балахон, ночная сорочка, укутывала ее от подбородка до пят. Две косы, перетянутые лентами, и приоткрытый во сне рот превратили супругу в совсем юную девушку, почти ребенка.

   Спасибо, Сисэр, удружил, старый сводник! Три гостевых спальни в доме, а гмур привел ее сюда! Нет бы, не знал, что наш брак договорной, ведь знал, старый плут!

   Покосившись на свернувшуюся калачиком мантикору, устроившуюся у ноги хозяйки, я устало опустился на скамью. От выпитого кружилась голова, но хмель не замутнил сознание, не позволил забыть то, что я собирался сделать.

   Неужели я согласился? Да. Согласился. Признал правоту Варране. И сказал об этом Стефану. Я покосился на безмятежно спящую Камиллу. Нет, я сделаю все, чтобы проклятый маркиз не причинил ей вреда.

ГЛАВА 4

   Камилла

   — Виконт! Должен признать, Варране был прав! — Высокий вельможа, светловолосый и бесцветный, с подвеской мага воздуха, встречавший нас с Анри у распахнутых дверей огромного зала, расплылся в приветливой улыбке. — Ваша супруга, безусловно, милейшее создание. Для меня честь принимать вас в моем доме, госпожа виконтесса.

   Хозяин галантно поклонился и поцеловал мою руку.

   Помня наставления Беатрис, я вежливо улыбнулась и вопросительно посмотрела на Анри. Тот растерянно улыбнулся в ответ, разглядывая танцующих в зале гостей, забыв, что меня следует представить.

   — Жан-Марк де Грамон, маркиз де Тафт, радушный хозяин этого приема, — представился первым вельможа, поняв, что мой супруг витает в облаках.

   Продолжая улыбаться, я присела в реверансе. Нещадно затянутый корсет тут же впился в ребра. Я мысленно пообещала выбросить эту, «такую нужную», по словам Беатрис, часть женского туалета. Мне вполне хватало бы нескольких десятков накрахмаленных юбок под праздничным нарядом.

   Нарядом, оставшимся без внимания.

   Анри, видимо, даже не заметил ни красивого фиалкового платья, отделанного тонкими кружевами, ни сложной прически, ни, тем более, осиной талии. Всю дорогу, пока ехали в карете от дома до замка Тафта, супруг был занят своими мыслями. Он сосредоточенно таращился в окно и хмурился.

   Ни одного комплимента! Хотя по этикету должен был хотя бы заметить, что я прелестно выгляжу. Это всем говорят. Но не мне.

   — Стефан! Герцогиня! — Маркиз, так и не дождавшись моего официально представления, радостно бросился навстречу русоволосому вельможе со скучающим выражением на красивом лице.

   Под руку с гостем шла Беатрис, на герцогине была широкая нежно-голубая атласная юбка, украшенная букетиками белых фиалок, и расшитый жемчугом лиф.

   Появление Беатрис не осталось незамеченным — большинство кавалеров, беседующих на диванах, замолчали, их взоры обратились к герцогине. Дамы, прикрывая веерами лица, зло зашептались. Несколько танцующих пар сбились с ритма и чуть не столкнулись.

   А Беатрис будто не заметила произведенного переполоха. Ответив на приветствия хозяина, герцогиня и вельможа подошли к Анри. Тот скороговоркой представил спутника Беатрис и меня заодно.

   Я во все глаза смотрела на Варране, потомка самого Алого Короля.

   Друг Анри, несмотря на старательно выглаженный красный бархатный камзол и белую сорочку, выглядел помятым, глаза были сонными, в уголках рта залегли складочки. Наверное, это с ним Анри пил почти до утра, а потом так и уснул, скрючившись, на скамейке у кровати.

   Там его и нашла я, а еще раньше Кэт. Мантикора пожевала камзол и погрызла ножны шпаги. Анри мрачным взглядом оценил нанесенный ущерб, потом сердито спросил, чем меня не устроили другие спальни. Предъявлять права мужа он, видимо, не собирался, что радовало.

   С помощью недовольного гмура я перетащила вещи в соседнюю комнату. Узнав о приглашении Тафта, твердо решила соответствовать роли виконтессы, ведь, как мне показалось, для Анри этот прием был важен. Я потратила несколько часов на то, чтобы выглядеть достойно, но, увы, супруг на меня даже не посмотрел. Мне было обидно, но, признаться, невнимание мужа радовало. Был шанс стать просто соседкой по дому.

   — Леон! Вы ли это? Вы все-таки решили меня навестить! — радостно приветствовал очередных гостей хозяин замка.

   В первую секунду мне показалось, что у меня двоится в глазах. В зал вошел высокий белокурый молодой человек в палевом камзоле, а вместе с ним Анри!

   Дворянин был точной копией мужа! Те же правильные, но немного грубоватые черты лица, те же зеленые глаза, такой же худощавый, того же роста. Только волосы двойника были не льняными, а черными и кожа не смуглая — белая. В ухе поблескивала серьга с подвеской… летучая мышь на черной глазури — вампир!

   Я пригляделась: спутника двойника был оборотнем, об этом говорил волк на черной глазури.

   — Вот так фокус! — тихо присвистнул Варране, заметив новые лица.

   Беатрис взволнованно обмахнулась веером.

   Анри, чертыхнулся сквозь зубы и, подхватив меня под локоть, быстрым шагом направился к хозяину дома и Детям Ночи.

   — Господин маркиз… — учтиво склонив голову, произнес он, останавливаясь. — Не представите ли нас вашим друзьям?

   — Конечно, виконт…

   Хозяин озадаченно посмотрел на вампира, потом на Анри.

   Вампир приветливо улыбнулся и, поклонившись, сказал:

   — Рауль де Ферранд. А вы, сударь, я так полагаю, Анри де Брасс, виконт де Виск?

   Я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть, точно невоспитанная селянка. Зачем спрашивать, все и так ясно!

   — Да, вы правы, сударь.

   На лице Анри промелькнуло недоумение.

   Я тоже невольно нахмурилась: брат мужа, которого, как я слышала, забрали при рождении, вел себя подчеркнуто холодно, словно чужой человек… вампир.

   — Рад вас видеть в добром здравии, — ответил Рауль, продолжая держать себя отстраненно. — Позвольте представить моего хорошего знакомого, одного из самых состоятельных оборотней Вердена, Леона де Озанна.

   — Право, Рауль, не преувеличивайте, — усмехнулся оборотень. — Я всего лишь один из нескольких десятков состоятельных оборотней!

   — Это вы не преуменьшайте, друг мой, — вмешался хозяин замка. — Запомните, виконт, иметь знакомство с Леоном чрезвычайно выгодно! Прошу простить меня, но я украду у вас Леона, дела все, дела!

   Поклонившись мне, маркиз и оборотень ушли.

   — Как поживает ваша семья, сударь? — нарушил неловкое молчание вампир.

   Анри с явным усилием ответил также подчеркнуто вежливо:

   — Наша… моя семья поживает неплохо. Матушка ведет домашнее хозяйство. Отец занят семейными делами. Собирается прикупить участок земли… Пустоши, знаете ли, поглотили почти все наши земли.

   — Бесспорно, Пустоши не знают пощады, — вздохнул Рауль. — Земли моих родителей тоже исчезли…

   Вампир замолчал, словно сказал что-то лишнее.

   — Не будете ли вы так добры, сударь, — Рауль вопросительно посмотрел на меня, — представить меня мадмуазель?

   Анри, натянуто улыбнувшись, произнес:

   — Конечно же, сударь. Мадам Камилла де Брасс, моя супруга.

   Анри

   — Позвольте пригласить вашу супругу на танец? — подчеркнуто вежливо спросил Рауль.

   Камилла выразительно посмотрела на меня, в глазах табачного цвета был немой вопрос. Она, как и я, отлично поняла, танец — предлог, чтобы уйти от возможных неудобных вопросов.

   — Да, конечно, сударь, — ответил я, до конца не понимая, что сказать брату.

   Рауль с поклоном подал Камилле руку, и спустя секунду они закружились среди других пар.

   — У вашей супруги отличный вкус! — Беатрис очаровательно улыбнулась. — Анри, вы уже засыпали свою даму комплиментами? Позвольте вам помочь? Скажите ей, что чудесный фиалковый цвет так идет ей, а приподнятые волосы открывают изящную шейку… нет, думаю, вы и сами справитесь!

   Я, нахмурившись, непонимающе посмотрел на радостную герцогиню. Смысл слов ускользал от меня, мысли занимал умело вальсирующий брат.

   — Право слово… — Тонкие брови Беатрис потрясенно приподнялись. — Виконт, откройте глаза! Ваша супруга красавица!

   Моя супруга? Красавица? Я удивленно перевел взгляд с Рауля на Камиллу.

   Насчет красавицы, конечно, герцогиня преувеличила. Атласное фиалковое платье ненавязчиво подчеркивало стройную фигурку девушки. Убранные в прическу черные локоны открывали милое смуглое личико и действительно изящную шею. Моя супруга была мила, очаровательна.

   Но меня сейчас куда больше занимал танцующий с ней брат.

   — Ах, виконт! — покровительственно улыбнулась Беатрис. — Что же вы так? Юные девушки любят ушами!

   От очередного наставления меня спас Барон Анхель де Ферсен, дородный господин пятидесяти лет. Оставив свою супругу, бледную, бесцветную даму, в обществе сына, он галантно поклонился герцогине.

   — Ваша светлость, позвольте пригласить вас на тур вальса?

   — Конечно же, милый Аксель, — очаровательно улыбнулась Беатрис, заметив Варране.

   Несчастный барон расплылся в блаженной улыбке, полностью околдованный юной герцогиней. И пара закружилась под музыку.

   — Ваша супруга сегодня само очарование, виконт. — Стефан с понимающей улыбкой проследил за Беатрис и бароном, чем вызвал недовольную гримасу герцогини. — О! А вот и хозяин бала.

   Поправив кружевные манжеты, Варране незаметно показал на только что вошедшего в зал хозяина замка. Маркиз де Тафт подошел к господам, расположившимся на одном из диванов, и, сделав вид, что прислушивается к беседе, не отрываясь следил за Камиллой.

   Мерзкий шантажист выбрал жертву! Я шагнул вперед, собираясь тут же вызвать маркиза на дуэль, неважно по какой причине.

   — Не спеши.

   Стефан быстро подхватил меня под локоть, с неожиданной силой развернул к себе лицом.

   — Обещаю, ее честь не пострадает!.. — тихо сказал он, против воли увлекая меня из зала.

   Рауль

   Я знал, что встречу брата на приеме, но все равно оказался не готов. Настолько привык к бесконечным и безрезультатным поискам, что совершенно не понимал, о чем с ним говорить.

   Наверняка Леон от души повеселился, наблюдая за нашей подчеркнуто-вежливой встречей. Но сделанного не вернешь, я повел себя с Анри, как чужой, придется налаживать отношения заново, после приема.

   Если брат конечно же захочет. Я не знаком с его… с нашими родителями… Неизвестно, как они его воспитали. Возможно, Анри считает вампиров мерзкими кровососами. В таком случае я обязан его переубедить.

   А пока я могу попробовать узнать что-нибудь интересное о брате у его жены.

   Жаль, что чудесное создание в фиалковом платье уже занято. Я не был знатоком женщин, но вампирское чутье подсказывало, что Камилла открытая, милая девушка с добрым сердцем. Все это читалось на сосредоточенном смуглом личике. Она совершенно не умела скрывать эмоции или притворяться, и это подкупало.

   Меня особенно.

   Я вырос среди вампиров и оборотней — мастеров интриг и притворства. Люди, живущие в Вердене, также отличались склонностью к лицемерию, сказывалось общение с «соседями». Мои родители были исключением, за это их считали странными и немного сумасшедшими. Камилла им бы понравилась.

   — Вы очаровательны, — я открыто улыбнулся Камилле.

   — Благодарю! — Девушка настороженно меня разглядывала, ее пальцы на моем плече против воли хозяйки сжали бусы, на которых висел веер, ей очень хотелось спрятать лицо за дамской игрушкой, чтобы скрыть не достойный почтенной мадам интерес к моей персоне.

   — Не стесняйтесь, спрашивайте, — я решил попробовать навести мосты с другой стороны, — я с удовольствием отвечу на ваши вопросы.

   — Право, это лишнее. — Камилла расплылась в фальшивой улыбке.

   Камилла

   Чтобы я еще раз надела это пыточное устройство! Никогда!

   Я дернула корсаж платья, пытаясь ослабить корсет. Но он был не единственным неудобством, мешавшим наслаждаться танцем и вынудившим отправиться на поиски мужа. Новые туфли нещадно жали, многочисленные шпильки впивались в кожу, наводя на мысли, что новомодная прическа была придумана инквизиторами, представителями профессии, ныне исчезнувшей с лица земли. Их, надо полагать, перебили модницы, которым пришлось «наслаждаться» прическами!

   Преодолев ступеньки, ведущие в скрытую в глубине сада беседку, я устало опустилась на скамью.

   Беседку ярко освещали фонари. Цветы огнемара, растущего у перил, источали тонкий свежий аромат. Старательно подстриженные кусты укрывали этот укромный уголок от взглядов гостей замка, гуляющих в открытой галерее.

   В саду было много таких уединенных уголков. Мне пришлось долго искать беседку с колоннами в форме виноградных лоз. Но я нашла ее!

   Когда закончился танец, Рауль, получив отказ подарить ему следующий, поблагодарил за оказанную честь и ушел. А я отправилась на поиски супруга.

   Беатрис вытанцовывала с толстяком в фиолетовом камзоле. Анри и Варране исчезли.

   Не зная, где искать мужа, я спросила об этом у пробегавшего мимо слуги. Тот, услышав имя Анри, таинственно округлил глаза и шепотом сообщил: «Его милость просили передать, что будут ждать вашу милость в саду, в беседке, где колонны сделаны как виноградные лозы!»

   Не зная, что и думать, я отправилась в сад.

   Теперь, глядя на небольшой, слоновой кости столик, на котором стоял огромный букет тигровых лилий, ваза с виноградом и марципанами, бутылка вина и два хрустальных бокала, я пребывала в недоумении.

   Почему Анри решил устроить тайную встречу в таком уединенном месте? Ведь он даже не заметил изменений в моей внешности или… заметил? Я вспомнила растерянный взгляд Анри. Может, это из-за меня, а не из-за брата он выглядел таким ошарашенным?

   Мои щеки вспыхнули стыдливым румянцем. Интерес мужа был приятен. Не зря же я согласилась нацепить на себя все эти женские штучки, больше похожие на устройства для пыток?

   Но все же я опасалась того, что могло последовать за романтическим вечером в беседке. Или не последовать. Я запуталась. Анри был мне симпатичен. Не только внешне, как я пыталась себя убедить. Однако представить, что между нами произойдет что-то большее, чем поцелуй, я не могла. Убедить себя, что мы женаты, он мой муж, не выходило. Мне было намного проще, когда Анри был неким малознакомым мужчиной, с которым нас связали обстоятельства!

   Стоило Анри странно себя повести, и я уже вон до чего дошла! Может, он просто решил поблагодарить меня за то, что я соответствую титулу, выгляжу как виконтесса. Просто дружеский ужин.

   Уговорив себя, я прекратила волноваться. Дождусь супруга, поужинаем и домой. Дом манил меня больше чем романтика в беседке в обществе мужа. Примирившись с такой благодарностью, я чувствовала легкую обиду — Анри так и не сказал мне ни одного комплимента.

   — Прекрасный вечер, сударыня, не правда ли? — В беседку не спеша вошел маркиз де Тафт. Вальяжная походка, уверенный взгляд, словно это его я тут жду. — Такое прекрасное… уединенное место… и вы такая взволнованная… Уж не тайное ли свидание я невольно прервал?

   — Прервали, господин маркиз, — стараясь не показывать недовольства, ответила я. — Свидание с мужем.

   Что он здесь делает? Что за наглость? Неужели не заметил, что я недовольна его вторжением?

   — Фи! Как вы не романтичны, сударыня. Свидание с мужем… Это так… пошло… Вы как эти лилии… — задумчиво произнес хозяин замка, подходя ближе. — Юная и прекрасная…

   Маркиз уселся на скамейку, его бесцветные глаза блестели подозрительно довольно.

   Я поспешно отодвинулась, оперлась о подлокотник, собираясь встать и уйти, но пальцы хозяина замка сомкнулись на моем запястье.

   — Куда же вы, сударыня?

   — К мужу, сударь. — Я сердито посмотрела на маркиза, однако мой взгляд лишь развеселил маркиза.

   Не отпуская моей руки, наглец откинулся на спинку скамейки и легонько постучал пальцами по колонне. В ту же секунду из зарослей огнемара выглянут тот самый слуга, который сказал мне о просьбе Анри. Поклонившись маркизу, спрятался обратно.

   Неслыханно! Я судорожно соображала, что делать. Анри меня никуда не приглашал. Наверняка сейчас гадает, куда я пропала. Меня специально заманили сюда и намерения у маркиза, похоже, самые мерзкие! Что делать? Как избежать позора?

   Я незаметно покосилась на шпагу маркиза и не сдержала недовольной гримасы. Игрушка! По случаю приема и бала титулованный подлец нацепил богато украшенную игрушку! Хотя, было бы странно, если бы золотая шпага с огромным количеством камней на гарде была на что-нибудь пригодна!

   Придется давать отпор не так красиво.

   Папа утверждал, что шпага в руках девушки должна быть исключительно на портретах. Впрочем, это не мешало ему обучить меня основам боя. Для портретов.

   — Вижу, вы уже поняли. — Подлец щелкнул пальцами, и второй слуга выглянул из зарослей. — Слуги не мои. Так что ваши слова о возможном подкупе ничего не будут стоить. Но, в случае чего, не сомневайтесь, сударыня, они оба подтвердят, что вы добровольно пришли в эту беседку и были очень рады, когда увидели меня. Скажу больше, вы весьма пылко меня встретили… И еще, чтобы у вас не появилось желание рассказать вашему супругу, я лучший фехтовальщик королевства, и мне ничего не стоит убить милейшего Анри. Он хоть и чрезвычайно везуч, но со мной у него не будет ни малейшего шанса…

   Маркиз по-хозяйски перевернул мою руку ладонью вверх.

   — Однако если же вы будете сговорчивы, милочка, то наши встречи доставят много удовольствия нам обоим… — прошептал он, склоняясь над моими пальцами.

   Размечтался! Я отвесила нахалу звонкую оплеуху, оттолкнула. Призвав стихию, направила воздушный поток на маркиза. Тот едва успел прикрыться прозрачным щитом от порыва ураганного ветра, перевернувшего столик и сорвавшего с огнемара все цветы.

   Воздушник! Как я могла забыть? Он тоже воздушник!

   — А вы, оказывается, с зубками! — скабрезно усмехнулся маркиз, медленно придвигаясь ко мне. — Что ж, тем восхитительнее будет моя победа!

   Я снова призвала воздух, быстро создала небольшой смерч, но не успела — в плечо больно кольнуло. Удивленно оглянулась.

   Слуга, сально ухмыльнувшись, отскочил и исчез в темноте.

   А мне показалось, что внутри что-то занемело, застыло что-то важное, нужное… Смерч с тихим хлопком исчез, стихия не слышала меня, не отзывалась. Я схватила валяющуюся у моих ног бутылку. Меня лишили силы, но не возможности сопротивляться!

   — Полно вам, сударыня! Что вы можете без стихии? Кричите, если вам будет угодно, но ваши крики не услышат, я не скупился на оплату музыкантов, — усмехнулся маркиз, убирая прозрачный щит.

   Я, нахмурившись, сосредоточилась, однако воздух по-прежнему не отвечал.

   — Не тратьте силы на пустые попытки призвать стихию, в ближайшие полчаса вы самая обычная девушка, а не маг! Клянусь честью, я не хотел использовать против вас это чудесное изобретение наших тюремщиков, — продолжал маркиз.

   — Честью? А она у вас есть? — не сдержалась я.

   Медленно отступая к выходу из беседки, незаметно поглядывала на огни за кустарником: чтобы мерзавец ни говорил, в галерее меня должны услышать!

   — Представьте себе, сударыня, да! И она вполне позволяет мне добиваться любви таких юных жен, лишенных любви мужей, как вы, Камилла. — Маркиз взметнул руку вверх. — Бутылка вам не поможет, сударыня.

   Я отскочила, уворачиваясь от стены воздуха, запуталась в пышных юбках, упала. Бутылка со звоном покатилась по ступенькам.

   — Рад, что вы передумали! — прорычал маркиз, наваливаясь на меня сзади и обдавая терпким ароматом мяты. Подлец готовился, даже о свежем дыхании позаботился!

   Я резко дернула головой назад и взвыла от боли. Меня схватили за волосы, не дав ударить затылком в переносицу и освободиться.

   — Сударь!

   Маркиза буквально стащили с меня. Отбросив мерзавца ударом в челюсть, Анри бережно поставил меня на ноги.

   — Он не причинил тебе… вреда? — Заботливо поправил сползший, порванный рукав платья.

   — Нет…

   Я удивленно смотрела на маркиза, неуклюже поднимающегося со сломанной скамьи, половину его лица закрывал огромный кровоподтек. Беатрис говорила, что почти все пальцы на правой руке Анри из стали… Неужели он ими ударил? Он же мог убить маркиза! И тогда его бы точно посадили в тюрьму! Это уже не дуэль! Убийство! А самооборону на кулаках в высшем свете не принимали! Только если ты дама. Надо было мне его сразу вихрем из беседки выкидывать.

   — Швы шломали шен челюшсть! — прошепелявил маркиз. — Ваша шена шама пришшла! На вашем шмешсте я прошдумал о ее прошедении!

   — Выбирайте оружие, господин подлец! — Анри снял камзол и набросил мне на плечи. В зеленых глазах мужа было столько злости, что мне на секунду стало жаль маркиза. Потом вспомнила, как Тафт, навалившись на меня, шептал пошлости, и отпустило. — Немедленно! Иначе, клянусь честью, я вас убью голыми руками!

   — О! Кажется, и здесь нас уже опередили!

   У беседки появился Стефан под руку с Беатрис. Варране был еще более взъерошен, помят и, кажется, пьян.

   — Камилла, дорогая?.. — Герцогиня удивленно разглядывала камзол Анри на моих плечах. — Что с вами? На вас лица нет?..

   Беатрис быстро окинула взглядом опрокинутый столик, бутылку на ступеньках беседки, физиономию маркиза.

   — Эшто я вашш ушбью, шиконт! — грозно прошипел тот.

   Сердито глянув на нахмурившегося Варране, он выплюнул несколько зубов. Кусок льда, появившись из воздуха, с размаху стукнул маркиза по пострадавшей половине лица.

   — Шударыня, што вы шебе пошволяете?! — взвизгнул от боли мерзавец, ошарашенно глядя на герцогиню.

   — Простите, сударь, — пожала плечами Беатрис, невинно хлопая ресницами. — Я лишь хотела помочь. К такому ужасному синяку нужно приложить немного льда!

   Герцогиня начертила пальцем в воздухе плавную линию, и новый кусок льда полетел в маркиза.

   — Дошвольно, шударыня! — выкрикнул мерзавец, уворачиваясь от «помощи» Беатрис.

   — Довольно, сударь! — Рука Анри легла на эфес шпаги, вторая, поддерживая, стиснула мое плечо, будто я собиралась упасть в обморок. Еще чего! Ни за что не пропущу дуэль! Хочется посмотреть на позор маркиза. И за мужа боязно... — Выбирайте оружие!

   — Вышш шпокойник швиконт! Пусшть вашша шупруга пришмеряет шнаряд вдошвы! — выкрикнул маркиз. — Шшапги! Яш швыбираю шшпаги!

   — Господа! Господа! Быть может, не стоит принимать скоропалительных решений! — вмешался Варране, на глазах трезвея и превращаясь в крайне обеспокоенного друга Анри. — Для решения споров есть суды!

   — Шами сшудитесь, шударь!

   Анри

   Слуги поспешно устанавливали фонари по периметру круглой, мощенной камнем площадки в глубине сада Тафта. Лакеи суетливо натирали зеркала. Господа, решившие присутствовать при столь внезапно свалившемся на головы гостей маркиза развлечении, оживленно обсуждали предстоящий поединок.

   А я старался успокоиться. Я чуть не опоздал! Камилла бьющаяся в руках маркиза до сих пор была перед моими глазами. Страх на ее лице, предвкушение на его. А виноват в этом я. Это все ради других женщин? Отговорка!

   Я поспешно вернул лицу отстраненное выражение, глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Сейчас мои угрызении совести никому не помогут. Остается надеяться, что кровожадное выражение на личике Камиллы означает, что девушка больше злится на Тафта, чем испугана. И что, когда все будет кончено, она забудет о его существовании. А не станет пестовать в своей душе страх, перенося его на всех мужчин без исключения.

   Я помогу ей в этом. Как? Не знаю. Отвлеку. Хотя, если вспомнить, что у нас в доме живет мантикора, отвлекут нас обоих очень скоро и качественно. Надо сказать спасибо тестю. А за женой я присмотрю. Не гоже, если из-за меня она станет сторониться мужчин. Один подлец, не все.

   Впрочем, как и одна ветреная девушка, не все. Вспомнив о Катрин, я почувствовал привычную пустоту в сердце, но мысли тут же перескочили на Камиллу.

   Ветви кустарника, растущего вокруг площадки, шелестели подозрительно громко. Кажется, моя супруга решила собственными глазами убедиться в позоре маркиза. Отлично, я доставлю ей это удовольствие.

   Сомнительное извинение, но не говорить же ей, что все случившееся в беседке подстроено. Не поймет. Разозлиться. И уедет, а мне почему-то этого не хотелось. Хотя еще утром, когда я увидел погрызенные ножны, так и подмывало загрузить супругу в карету и отослать обратно к отцу.

   — Для чего они? — поинтересовался Варране, мой секундант, показывая на зеркала.

   Худощавый старик, граф де Лебрен, секундант маркиза де Тафта, задумчиво пожевал губами, близоруко прищурился и охотно объяснил:

   — Ныне покойный батюшка маркиза был магом огня. Он верил, что небольшие зеркала вокруг этой площадки помогают быстрее связываться со своей стихией… всем магам… — Граф вздохнул. — Не все так чтят память родителей, как маркиз. Их батюшка обучили его фехтованию, но взяли слово, что Жан-Марк не будет чернить родовую технику на задних дворах трактиров и пустырях, а если поединок неизбежен, то применит все свои дипломатические способности, чтобы пригласить противника в свой замок и провести достойный поединок на этой площадке. Жан-Марк ни разу не нарушили обещания батюшке.

   Старик говорил велеречиво и путано, но одно было ясно: зеркала жизненно необходимы Тафту, они — главное действующее лицо в дуэлях.

   — Вот это сыновья подчительность! — поучительно потрясая пальцем, закончил граф.

   Варране согласно закивал, незаметно показывая на пресловутые зеркала.

   Я кивнул — понял! По странной случайности, вместо того чтобы смотреть в небо, все восемь зеркал были направлены на площадку. Забавное наследие оставил маркизу отец. Маг огня. Свободный источник которого солнце, а не земля.

   — Господа? — Леон де Озанн, второй секундант маркиза, вопросительно посмотрел на Рауля.

   Брат кивнул, подтверждая, что я готов. Я не сдержал довольной улыбки: наши с Раулем отношения неожиданно наладились. Благодаря Тафту.

   Маркиз настоял на старых правилах дуэли, по которым у каждого из противников должно быть по два секунданта. Он попросил оборотня, тот согласился.

   Рауль же внезапно предложил свои услуги мне, заметив Леону, что тот выступает на стороне далекой от правоты. И все это в присутствии маркиза. Грамон, разумеется, услышал, но, к моему удивлению, вызывать брата на дуэль не стал, сделав вид, что вместе с зубами потерял и слух. В тот момент мне показалось, что Рауль откровенно провоцирует маркиза. Зачем?

   О случившемся в беседке мы благоразумно умолчали. Тафт, очевидно, намеривался утешить Камиллу после моей смерти. Я уговорил Стефана сохранить все в тайне. Моя жена не заслужила порицания за неприемлемое для виконтессы поведение. А высший свет обязательно будет ее порицать. Не важно, что она не давала повода и не знала, что идет в ловушку. Беатрис и Камилла согласились с нами.

   Что касается слуг, подкупленных Тафтом, Гиом с двумя работающими на Варране дуэлянтами, позаботятся, чтобы они забыли о случившемся и исчезли из столицы как можно скорее.

   Сам же маркиз, даже если он распустит язык после дуэли, останется при своем. Ему никто не поверит. Официальной причиной дуэли стал мой буйный нрав и фингал, закрывший половину благородной морды Тафта.

   В дом мы возвращались по отдельности. Девушки отдельно, мы с побитым Тафтом и невольным свидетелем моей вспышки, Стефаном, отдельно.

   Но Рауль его точно провоцировал! Как он понял? Или я себя просто накручиваю?

   — Что ж, господа. — Стефан, посмотрев на меня и едва удостоив взгляда маркиза, снова спросил с надеждой: — Пока вы не обнажили шпаги, предлагаю решить ваш спор полюбовно… либо дать возможность решить его людям сведущим, в суде.

   — Не штоило шебя утрошдать, шударь, — насмешливо прошепелявил маркиз, становясь на свое место.

   — Благодарю за предложение, маркиз, но нет, — я отрицательно покачал головой, обнажая шпагу и шагая навстречу Тафту.

   Пару секунд я находился в некотором недоумении: с оружием противника творилось нечто немыслимое! Маркиз занимал позицию для одного удара, а клинок, резко меняя направление, несся в другую сторону! При этом руку Тафта выворачивало под немыслимыми углами, казалось, он с трудом удерживал, словно ожившую, шпагу! Я едва успевал обороняться.

   Парируя очередной выпад маркиза, я незаметно посмотрел на медальон Правды на его шее, но тот был неподвижен! Да и не смог бы Грамон, маг воздуха, управлять клинком…

   Камилла

   Анри парировал удар маркиза, однако кончик шпаги оцарапал его руку, и на белой ткани сорочки проступила кровь.

   — Ой! Бедняжечка! — Беатрис всплеснула руками.

   Я изо всех сил стиснула веер: хотелось воспользоваться силами, помочь Анри, влепить мерзавца-маркиза в ствол одного из деревьев!.. Но вмешиваться в мужскую драку женщинам неприлично, впрочем, как и подглядывать…

   Дам и слуг попросили удалиться, Тафт вспомнил старые правила дуэлей, поэтому-то мне с Беатрис пришлось прятаться в зарослях, точно каким-нибудь преступницам.

   И, кажется, не нам одним.

   — Госпожа Камилла? Госпожа Лерон? — удивленно спросил знакомый голос. — Позвольте к вам присоединиться?

   Поклонившись, Гийом подошел к зарослям кустарника, из-за которых мы с Беатрис следили за дуэлью, и тоже раздвинул ветки.

   Анри ловко орудовал шпагой. Маркиз уже не выглядел таким самоуверенным. Он удвоил быстроту движений. Мой супруг отступил. Подлец сделал резкий выпад. Анри ловко ускользнул из-под его руки, шпага быстро перерубила цепочку, на которой висел медальон Правды противника.

   Громкий звон раздался над площадкой. Упав на камень под ногами маркиза, медальон задребезжал!

   — Так его подлеца… — Гийом осекся, покосился на нас. — Простите, сударыни.

   — Ты прав! Так его!

   Беатрис придвинулась ко мне. Мы старались разглядеть как можно больше, что из-за спин праздных наблюдателей было не так уж и просто.

   — Шпаги в ножны, господа! Шпаги в ножны! — выкрикнули хором секунданты.

   Оборотень и Варране дружно кинулись за медальоном. Леон опередил. Только он взял в руки артефакт, как тот стал дребезжать тише.

   Мы удивленно переглянулись, не понимая, что происходит.

   Господа на площадке тоже находились в искреннем недоумении.

   — Попробуйте опустить его, сударь. — Стефан постучал пальцами по камням, нахмурился.

   Леон, с подозрением посмотрев на неподвижно застывшего мерзавца-маркиза, положил медальон на камни, тот снова задребезжал. Господа, наблюдавшие за поединком, зашумели, строя догадки о причине странного поведения медальона.

   — Сударь, вы ничего не хотите нам сказать? — Второй секундант маркиза, худой старик в черном потертом камзоле, вопросительно смотрел на хозяина замка.

   — Рашве шы не шидите, гошпода! Шсе подштроено шиконтом! — выкрикнул тот.

   — Вы так уверены, сударь? Разрешите? — Стефан, забрав медальон у оборотня, протянул его Анри.

   Медальон едва заметно задрожал, как и его собрат на шее молодого человека, но не издал ни звука.

   — Шсе шэто проишки недоброшелателей! — заявил маркиз.

   Варране понимающе усмехнулся. Леон, тщательно оглядев каменную кладку, вытащил кинжал. Подцепив, оборотень приподнял замаскированную под камень крышку люка.

   — Господа, кажется, мы нашли эти самые происки! — Стефан поднес медальон к лазу, тот задребезжал еще сильнее.

   — Как можно! Какая наглость! Невиданно! — возмущенно воскликнуло несколько господ.

   Я вытянула шею, пытаясь разглядеть, на что так удивленно уставились секунданты. Маркиз вызывал отвращение, он больше не казался страшным. Мелкий жулик, способный только набрасываться на слабых женщин! И то, когда те не ожидают!

   Тем временем оборотень наклонился и выудил из лаза гмура, одетого в ливрею слуги Тафта.

   — Простите, господин маркиз, — удрученно прошептал он. — Я не сразу понял, что они меня нашли, думал, ваш противник силой пользуется…

   Гмур, сердито зыркнув на победно улыбающегося Анри, с тоской посмотрел на зеркала вокруг площадки.

   — Шолван! — прошипел маркиз.

   — А зеркала, я так полагаю, нужны, чтобы ваш слуга, маркиз, видел, куда направлять шпагу? — усмехнулся Рауль.

   — Эшто пашмять! — Маркиз упорно продолжал делать вид, что слуга-гмур, с помощью сил земли управлявший его шпагой, и зеркала, через которые тот следил за поединком, чистая случайность.

   Мерзкий слизняк! Глядя на поникшего Тафта, глаза которого затравленно бегали, я не сдержала торжествующей улыбки. Ни одной моей слезы это ничтожество не стоит! И более того он не достоин занимать мои мысли! Мне даже легче стало. Сразу подумала о царапине Анри, но помощь ему не требовалась — на площадке появился Гийом и небольшой кожаной сумкой, напоминающей лекарские, и приступил к перевязке. Почему я сама не догадалась? Пора выбираться из засады.

   Беатрис поймала меня за руку и знаком показала не выходить.

   Ладно, посмотрим, что еще будет интересного.

   — Немыслимо! — Старик секундант побледнел от гнева. — Это недостойно дворянина!

   Не скрывая своего негодования, гости хором заговорили. Двое, подойдя к жулику-маркизу, тут же потребовали удовлетворения за прошлые обиды. Тафт был вынужден принять вызов. Затем прибежали слуги, потом подошли скучавшие в галерее без кавалеров дамы.

   Новость передавалась из уст в уста. Негодование гостей становилось все сильнее. Две миловидные юные дамы что-то сказали своим спутникам, и подлец-маркиз получил еще два вызова.

   Анри и Стефан, тоже недовольные, полные праведного гнева, беседовали со стариком секундантом.

   Лишь Рауль словно ничего не замечал.

   Брат Анри, отступив к краю площадки, стоял, опершись об один из столбиков, на которых крепились зеркала. Его глаза довольно блестели, ноздри чуть подрагивали, точно у почуявшей след гончей, на бледных щеках проступил румянец, в уголках рта острыми треугольниками выступили клыки... Казалось, даже черные волосы вампира стали еще темнее…

   — Хм… — Беатрис задумчиво дотронулась до волос, она, так же как и я, разглядывала Рауля. — Чего это с ним?

   Рауль

   Внимательный взгляд ореховых глаз привел меня в себя.

   Проще всего убрать клыки. Скрыть здоровый румянец, столь редкий у вампиров оказалось сложнее, пришлось отступить в тень дерева.

   Слишком много гнева и ненависти в одном месте — не сдержался.

   Радовало, что, кроме Камиллы и слуги Анри, мои метаморфозы никто не заметил. Все были слишком заняты обсуждением раскрытого мошенничества маркиза.

   Непобедимый фехтовальщик оказался обычным жуликом. А еще и пошлецом, шантажом, добивавшимся угрозами от девушек взаимности.

   Слух у вампиров тоньше, чем у людей, так что сбивчивое признание одной из юных дев, сделанное отцу, я разобрал до полного отвращения еле слышного вздоха и очень эмоциональной тирады в конце.

   Слова только подтвердили мое предположение об участии во всей этой грязи Калиллы. Брат ничего не сказал, сказали его эмоции. Они захлестнули меня: злость, страх, испуг, ярость. Сопоставить немного помятое платье его жены, наспех зашитый рукав, кровоподтек на физиономии маркиза и вызов не составило труда.

   Как он мог? Это же Камилла, открытый ребенок с телом девушки? Я был уверен, что ничего непоправимого не случилось, но ярость все равно поднялась в душе черным туманом. Я попытался спровоцировать Тафта, но подлец предпочел проглотить оскорбление. Придя в себя, понял еще одну любопытную вещь — дуэль была не случайной. Анри и Стефан явно были в курсе, а вот Кмилла стала марионеткой. За это я бы с удовольствие дал брату по морде. Нельзя рисковать жизнью и честью близких, только своей!

   Поразмыслив немного, я решил не спешить с расправой и подождать развязку. Да, теперь я знал, что по-другому Анри Тафта не смог бы спровоцировать. Все равно мерзко.

   Решение подпортить маркизу первую дуэль пришло само.

   Пробраться незамеченным за Тафтом и его противником не составило труда — вампирское зрение помогло.

   Пока маркиз трясся за свою жизнь и тянул время, я решал, что будет хуже для него: позор или смерть? Смерть он не заслужил.

   Я сосредоточился на эмоциях маркиза. То, что я собирался сделать, было противоестественно для моей натуры. Вампиры старались избегать подобного и лишний раз не использовать эту часть способностей. Это было ненормально — своего рода выборочное донорство.

   За всю жизнь я только однажды пробовал сделать то, что собирался сейчас воплотить в жизнь. Но тогда я был безусым юнцом, обиженным и считавшим, что это лучший способ поставить зарвавшегося брата на место. Увы, тогда поставили на место меня. Тристан сразу понял, кто решил с ним поиграть, и сдал меня отцу. Тот подробно объяснил мне вред обратного процесса и усиления.

   Но сейчас неприятные ощущения меня не пугали. Маркиз заслужил это.

   Тафт наконец-то занял позицию. Его противник приглашающе взмахнул шпагой, давая возможность подлецу сделать первый выпад. Маркиз сделал неловкое движение рукой…

   Отыскать страх в его эмоциях было просто. Добавить к нему свой, детский, забытый, и усилить оказалось сложнее. Голова разболелась, появилось ощущение пустоты внутри и растущего голода, но оно того стоило!

   Маркиз выронив шпагу, упал на колени и, рыдая от страха, сжался в комок. Опешивший противник переводил удивленный взгляд с бьющегося в истерике противника на остолбеневших секундантов.

   Не сомневаюсь, скоро вся столица узнает о «приступе» маркиза. Конечно же он будет утверждать, что его околдовали. Но полиция не сможет найти следы моего вмешательства, их сотрут усиленные эмоции Тафта, его собственные эмоции. Они же заглушат мои детские страхи, которыми я его наградил.

ГЛАВА 5

   Камилла

   — Дорогая, что вы, пасмурная погода чудесна! Она превосходно влияет на кожу!

   Баронесса де Ферсен, особа неопределенного возраста, вопросительно посмотрела на меня.

   — Да, безусловно, вы правы, — обмахиваясь веером, уныло ответила я, в который раз произнося то, что от меня ждут.

   Сидя на диване между Беатрис и ее троюродной кузиной, баронессой, я изнывала от скуки.

   Бал в честь праздника Свечей в доме Ферсенов напоминал заболоченный пруд. Кавалеры, расположившись за столиками, играли в карты, беседовали. Дамы скучали. Музыканты играли тихо, будто бы сонно. Несколько пар кружились в центре зала, щедро украшенного позолоченной лепниной и хрусталем.

   А на улице радостные, празднично наряженные люди дарили друг другу свечи, раскрашенные в цвета стихий, радуясь, что многоликие изгнаны в Тьму. Пускали шутихи, несли в храмы сладости. Ходили в гости…

   А я…

   За три с четвертью часа, проведенных в гостях у семейства Ферсен, я выслушала много всего «интересного» — от погоды до модного оттенка штор — и едва не уснула. И не я одна! Я незаметно покосилась на сильфиду.

   Свернувшись калачиком на спинке дивана, Луки тихо посапывала, прикрывшись радужными крылышками.

   Я с трудом сдержала зевок, поспешно сделала умные глаза, придала лицу участливое выражение и сцедила второй зевок в веер.

   Беседа неспешно текла по тому же руслу — как чудесно туманы отражаются на морщинах, в том смысле, что в туман их не видно. Кто бы спорил! В густом тумане вообще ничего не видно! Желание утопиться в стоящем на столике графине росло с каждой минутой.

   Просьба Анри — уговорить Беатрис помочь получить приглашение на бал к Ферсенам, где, как он узнал, будет Рауль — обернулась с неожиданной и очень скучной стороны. Герцогиня поставила условие, что он обязательно возьмет меня с собой. Теперь я понимала зачем…

   В обществе недалекой и напыщенной баронессы хотелось застрелиться уже через пять минут светской беседы!

   Я была восхищена выдержкой и актерскими способностями герцогини.

   Беатрис с кузиной продолжали довольно живо обсуждать особенности столичной погоды и ее влияние на красоту дам.

   А я с тоской смотрела на Анри.

   Он проводил время намного веселее — вместе со Стефаном, Раулем и Леоном играл в шахматы, два на два. И, кажется, подчеркнуто вежливый брат моего супруга начал оттаивать, хоть и неохотно.

   Пожалуй, за последние несколько дней это было самым значимым событием. Наши отношения с Анри по-прежнему вызывали у меня недоумение. Со мной вежливо здоровались, желали «дня, ночи, утра, вечера», возили на приемы. Но смотрел супруг, занятый мыслями о брате, сквозь меня.

   Я до сих пор не имела сведений, какого рода отношения будут связывать нас в браке. Спросить самой не хватало смелости. Глубоко в душе я боялась услышать, что мы будем соседями, связанными формальностями. Почему меня это так пугало — я не знала. Вспоминался поцелуй в карете, злость в глазах мужа, когда он спас меня от маркиза. Его обходительность и забота после. И доводы в пользу такого «соседства» сразу теряли всю привлекательность, в голове появлялись крамольные мысли, фантазия начинала работать совершенно в неприличном направлении, навеянном почерпнутыми в матушкиной книге знаниями. Немного смущало, что там дама «проводила время» в обществе вампира, а Анри человек. Краснея и пряча глаза, я отчитывала себя и снова тайком начинала мечтать. Пока я снова не натыкалась на равнодушный взгляд мужа.

   — Дорогие, простите меня, — произнесла баронесса, поднимаясь. Наконец-то она нашла себе занятие интересней бесконечных бесед о погоде! — Я вынуждена вас оставить.

   Ферсен поспешно направилась к господину в зеленом балахоне с символом Земли на груди. Баронесса перехватила гостя, едва он вошел в зал.

   — Господин в сутане — Пьер д'Эрбле, настоятель Великого храма Земли Лаверна в Лансе, — шепотом пояснила Беатрис, пряча хитрую улыбку за веером. — Селеста беспокоится по поводу сына. Филипп страстно влюблен в ее горничную, Амели. Право слово, я не вижу ничего предосудительного. Амели милая девушка из разорившейся дворянской семьи. Семейство Ферсен больше выиграло бы от этого брака. Но, видимо, у кузины другие планы. Кажется, она решила повлиять на сына через настоятеля, ведь несчастный Филипп маг земли.

   Герцогиня показала подбородком на баронессу и настоятеля. Кузина Беатрис просительно улыбалась, д'Эрбле, нахмурившись, что-то ей тихо говорил.

   — Я неплохо знаю д'Эрбле, кузина выбрала плохого союзника. Он выступает против договорных браков и браков без любви в частности, — продолжила Беатрис.

   Настоятель, вежливо поклонившись расстроенной баронессе, подошел к компании Анри.

   — Я же говорила! — пряча улыбку за веером, кивнула Беатрис. — Боюсь, мою кузину ждет еще один сюрприз, слышала, что д'Эрбле часто выступает на стороне несчастных влюбленных. Говорят, он тайно обвенчал не одну пару… А вот и счастливчик.

   Герцогиня умолкла, знаком показывая на молодого человека в канареечном камзоле с символом мага земли на подвеске, такого же бесцветного, как и мать. Увидев сына, баронесса бросилась к нему, что-то горячо выговаривая, увела недовольно скривившегося Филиппа из зала.

   — Вечер еще не закончился?.. — сонно пробормотала Луки, расправляя смявшееся бледно-голубое платьице. Звонко зевнув, сильфида обиженно посмотрела на Беатрис. — Я тебе говорила, что здесь мы умрем от скуки!

   — Луки, право слово. — Глаза Беатрис лукаво блеснули, она задумчиво сложила веер, посмотрела на атласную перчатку на своей руке. — Я же попросила тебя прийти, чтобы немного мне помочь…

   Герцогиня незаметно показала на Стефана, тот склонившись над шахматной доской, задумчиво постукивал пальцами по столу, искоса поглядывая на Анри. Леон довольно улыбался — они с Раулем выигрывали.

   — Ой, забыла! Ладно! Но больше я с тобой на балы не хожу! — Луки, взмахнув радужными крылышками, исчезла.

   Спустя секунду она появилась на плече Варране и, скорчив жалостливую гримасу, что-то ему сказала, показав на герцогиню. На лице Беатрис мгновенно появилось скучающее, сонное выражение. Постукивая веером по подлокотнику, она уныло разглядывала серебряное шитье на широких юбках своего платья.

   Насколько я поняла, Беатрис и Стефан, как бы это сказать, неплохо проводили время вместе, но Варране не спешил делать герцогине предложение, что последнюю не устраивало. Вот она и пыталась всячески завоевать его внимание, чтобы он пришел к выводу: с ней ему хорошо не только в спальне.

   Мой опыт в делах сердечных ограничивался парой поцелуев в детстве и книгой, конфискованной у маман, но мне почему-то казалось, что так Беатрис ничего не добьется. Было что-то такое в Варране… не знаю, сила характера, что ли. Возможно, я ошибаюсь, но, по-моему, Стефан сделает предложение, только если сам захочет. А игру в «случайности» поддерживает потому, что ему это нравится.

   — Пожаловалась! — радостно сообщил звонкий голосок.

   Я подпрыгнула от неожиданности — сильфида вихрем пронеслась мимо лица. Сделав в воздухе несколько танцевальных па, Луки устроилась на моем плече.

   — Спасибо, моя дорогая, — уголками губ прошептала Беатрис, продолжая изображать смертельную скуку.

   Варране тем временем, заметив настоятеля храма Земли, пригласил его присесть, а сам, вежливо поклонившись, направился к нам.

   — Этого еще не хватало! — тихо прошипела Беатрис.

   Я, проследив за сердитым взглядом серых глаз, заметила, что к нам спешит долговязый молодой человек в синем камзоле. Его худое, с крючковатым носом лицо просто светилось от счастья, светлые, прозрачные, голубые глаза радостно блестели. Вельможа, не отрываясь, с почтением и обожанием смотрел на Беатрис.

   — Это Арман де Террон, граф де Лоррис, — пояснила сильфида, пока герцогиня под прикрытием веера оценивала, кто из кавалеров быстрей. — Он страстно влюблен в Беатрис. Но упрям как гмур! Строчит по письму в день, шлет цветы и подарки, поет серенады и совсем не хочет слышать, что Беатрис к нему равнодушна! Он вбил себе в голову, что его любви хватит на двоих! Таскается везде следом. Пару недель его не было видно, мы уж думали, понял. Но нет…

   — Наверное, меня кто-то проклял! — обреченно вздохнула герцогиня.

   Она удрученно посмотрела на Стефана, которого перехватил барон де Ферсен, хозяин дома, толстый господин с рыхлым лицом. Варране всем видом показывал, что разговор долго не продлится. Но настырный поклонник Беатрис был уже рядом.

   — Луки, поможешь? — спросила герцогиня, раскрывая веер.

   — Конечно!

   Кивнув, сильфида исчезла. Беатрис нахмурилась, прикрыв веером руку, направила палец на Армана де Террона. Молодой человек резко остановился, едва не упав — его поддержал небольшой прозрачный вихрик Луки. Подошвы его сапог оказались примороженными к полу. Граф, видимо, сразу понял, чьих рук это дело — понимающе улыбнувшись герцогине, он отвесил ей вежливый поклон. Беатрис презрительно фыркнула в веер.

   Пока Арман отдирал подошвы от паркета, Стефан, избавившись от общества барона, пригласил герцогиню на танец.

   Анри

   — Прошу простить нас, господа. — Леон вежливо поклонился настоятелю храма. — Но наши отложенные по случаю праздника дела с бароном требуют немедленного вмешательства.

   Оборотень кивнул Раулю, и Дети Ночи в сопровождении дородного хозяина дома поспешно удалились. Насколько я понял из разговора с Леоном и Раулем, брат служил у оборотня личным секретарем.

   — Позвольте дать совет, молодой человек, — тихо сказал настоятель храма, задумчиво поворачивая фигурку короля на шахматной доске. — Не стоит пытаться наладить отношения с братом.

   Я вопросительно посмотрел на д'Эрбле.

   — Видите ли, я старше вас, к тому же часто бываю в Вердене… Вам нужно понять вашего брата. Вампиры не из гордыни стараются не общаться со своими человеческими семьями. Так они ограждают себя от боли… — Настоятель долго, пристально посмотрел на меня. — Представьте, что вы заранее знаете, что переживете родных… что несколько поколений близких людей вырастет… и умрет на ваших глазах…

   — По правде сказать, я не думал о нашей с братом встрече с такой точки зрения, — признался я.

   Варране же общается с тетушкой — и ничего! Однако, каково его тетушке? Может, в этом причина некоторой отстраненности брата? Или он, как и я, просто не знает, о чем со мной говорить?

   — Но это то, с чем он живет. Знать, что близкие тебе люди погибнут, тяжело. — Настоятель печально вздохнул. — Простите мою наглость…

   Д'Эрбле пригладил пальцами седую бородку, задумчиво качнул головой, словно прикидывал, стоит ли продолжать беседу. Я бы с удовольствием завершил наше общение, но у настоятеля были другие планы.

   — Как настоятель храма я обучен распознавать дары Стихий и Тьму… Возможно, это лишь след прошлых переживаний, из-за которых вы были близки к Тьме, но с вами не происходило ничего необычного?

   Я как можно равнодушнее пожал плечами и подчеркнуто удивленно посмотрел на д'Эрбле. Я не собирался ничего рассказывать, достаточно, что Гийом знает. Отношение к таким, как я, вполне определенное и судьба их тоже прописана в законе. И меня она категорически не устраивает. Так что, чем меньше народу знает, тем лучше.

   — Я слышал, в вашей семье случилось несчастье? — издалека начал настоятель, явно не намереваясь выпытать у меня всю правду.

   — Да, вы верно осведомлены. Моя сестра погибла.

   Удержать равнодушное, немного скучающее выражение лица было сложно, но я справился.

   — Как давно?

   — Лет восемь… девять назад, — пожал плечами.

   Десять!.. Десять лет, один месяц и одиннадцать дней.

   — Понятно… Простите мое любопытство… я не хотел напоминать вам о столь трагическом событии… Видимо, вас это очень потрясло… Еще партию? — улыбнулся настоятель.

   — Почему бы и нет? — беззаботно ответил я, мысленно пообещав, впредь избегать встреч с чувствующими Тьму настоятелями храмов, особо с настоятелями Великих храмов!

   Рауль

   С братом что-то не так!

   Я вышел на террасу, освещенную свечами, выкрашенными в цвета Стихий.

   В паре шагов от увитых виноградом колонн журчал фонтан со статуей нимфы в центре, в воде тоже плавали свечи.

   Я вгляделся в темные деревья, вдохнул густой аромат цветов, в огромном количестве высаженных по всему саду. Здесь почти не чувствовались отголоски эмоций: злости гостей де Ферсена, раздосадованных скучным приемом… ярости Леона, разозленного бароном, позволившим себе продать половину товара и потратить деньги, не посоветовавшись с оборотнем…

   Во всяком случае в Лаверне у меня не было недостатка в нужных эмоциях, а порою их было даже с излишком, как на дуэли Анри и мошенника маркиза.

   Мысли сами собой вернулись к брату.

   Злость и досада Анри на дуэли были настоящими, однако после разоблачения маркиза они исчезли. Но осталось еще что-то, что-то непонятное…

   Быть может, мать с отцом не ошиблись, и не стоило ничего выяснять о своей человеческой семье?

   Леон помог найти нужные сведения. Но ясности она не принесли.

   Человеческие родители, разорившиеся по вине кутилы деда, смерть сестры, дуэли брата, рожденного с физическим недостатком, его неожиданная удачливость после встречи с Варране…

   Ничего из этого не поясняло того, что происходило с Анри!

   Порой я начинал думать, отец был прав, нечего было ехать в Лаверн. Леон вполне мог взять с собой Тристана, брат как второй секретарь оборотня был бы только рад.

   Но согласиться с малодушным умозаключением я не мог. Я гнал его прочь.

   Ведь слова матери: «однажды оказавшись рядом с родной кровью, ты уже не сможешь ее отвергнуть!» были верны. Она была права, и от этой правоты мне порою хотелось взвыть! Анри не просто родная кровь, а моя копия, половина, утраченная и вновь обретенная, мой близнец!

   И с ним было что-то не так!

   Я чувствовал, но не знал: что это. А хуже всего, не только представления не имел, как помочь брату, но и не понимал, о чем с ним говорить? Как добиться доверия, вызвать на откровенность? Стать другом?

   Решив, что сейчас мне нужно проветриться и привести мысли в порядок, я направился по мощенной камнем дорожке.

***

   «Великие Стихии дайте сил и храбрости! Не позвольте трусливо сбежать! Ради Филиппа помогите вынести кошмар, на который я собираюсь согласиться!» — Амели юркнула в тень увитой виноградом колонны и, затаив дыхание, оглядела освещенную разноцветными свечами террасу.

   Кушетки с подушками, два маленьких столика, инкрустированных перламутром.

   Сюда она часто сбегала от госпожи баронессы, чтобы увидеться с возлюбленным. Их короткие встречи заставляли сердце Амели биться быстрее. Филипп говорил такие чудесные комплименты…

   Амели невольно улыбнулась, но тут же помрачнела.

   Баронесса доходчиво объяснила, что она скорее умрет, чем позволит сыну жениться на такой, как девушка. Выскочке-служанке, чье дворянское происхождение надо еще проверить! Ни уговоры Филиппа, ни предоставленные родителями Амели бумаги не могли переубедить баронессу.

   На самом же деле причина такого упрямства была проста: госпожа Ферсен намеривалась женить сына на страшненькой дочке одного графа, чье имя и состояние давно не давали покоя баронессе.

   Неужели сегодня закончатся их с Филиппом мучения? Неужели им больше не придется воевать с баронессой?

   — Вы еще долго собираетесь мечтать, сударыня? — тихо произнес мужчина, скрывавшийся в тени соседней колонны.

   — Месье?

   — Да, сударыня? — усмехнулся он, отодвигаясь дальше, так, что девушка видела лишь его силуэт. — Вы ждали увидеть здесь кого-то другого?

   — Нет, месье. Вы так неожиданно появились… Вы сказали, что можете мне помочь? — стараясь скрыть дрожь в голосе, спросила Амели.

   — Так и есть, сударыня.

   — Но ведь это запрещено? Вам нельзя использовать силы во вред другим… И ваша плата, сударь… — Она невольно дотронулась до шеи. — Вы сказали, что только пару глотков… Но я слышала, что ваша раса давно не… людей… Простите!..

   — Я четко назвал вам цену, сударыня. Если вы сомневаетесь, то позвольте откланяться.

   — Нет! Что вы! Месье, постойте! — Амели бросилась к мужчине. — Я согласна!

   Зажмурившись и стараясь не смотреть в бледное лицо сообщника, она повернула голову, подставляя шею.

   — Месье?

   — Что еще?

   — Месье, госпожа не пострадает?.. — едва слышно спросила девушка, чувствуя прикосновение острых клыков к коже.

   — Нет. Клянусь честью, баронессе ничего не грозит. Ваши проблемы с ней, сударыня, закончатся сегодня ночью.

   — Хорошо… Филипп… она его мать… он так обрадуется, когда она… согласится… — прошептала Амели, подавленная и загипнотизированная припавшим к ее шее чудовищем.

   Камилла

   — Сударыня, благодарю вас за превосходный вечер.

   Анри поцеловал руку баронессы, я нехотя вежливо кивнула и растянула губы в довольной улыбке. Я бы с удовольствием сбежала с нудного приема, не попрощавшись с хозяйкой. Но супруг следовал правилам этикета, пришлось и мне соответствовать.

   — Убили! — В зал, чуть не сбив хозяйку дома с ног, влетел испуганный паренек в ливрее. — Госпожа, убили!

   Заметил, что проскочил мимо, вернулся и бросился к ошарашенной баронессе.

   — Там, на террасе!

   Баронесса, побледнев, рухнула в обморок. Хоть бы для приличия спросила, кого убили?! Настоятель храма Земли, оказавшийся рядом, взяв бесчувственную даму на руки, отнес ее на диван.

   Пока Беатрис и остальные гостьи приводили в чувство впечатлительную хозяйку дома, Стефан, Анри и настоятель пытались узнать у перепуганного слуги, что случилось. Но тот только повторял: «Убили, убили!» — и ничего больше. Махнув рукой, они отправились на террасу, я увязалась следом.

   Любопытно, что у них там случилось, неужели правда кого-то убили? А упасть в обморок всегда успею!

   На освещенной сотнями разноцветных свечей террасе на первый взгляд не было ничего страшного или пугающего. Столики, колонны, увитые виноградом, несколько кушеток. Вокруг одной из них кто-то выставил свечи ровным кругом. На ней спала хрупкая темноволосая девушка. Ее сон был настолько крепок, что она не замечала ни упавших на лицо волос, ни руки, свесившейся на холодную мраморную плитку.

   — Стефан? — Анри заметно побледнел, потер грудь, точно как тогда в карете, когда на нас напали зомби.

   Варране осторожно отвел волосы спящей: застывшие глаза девушки неподвижно смотрели перед собой, в лице не было ни кровинки.

   Я стиснула веер, вцепилась в руку супруга. Я не верила своим глазам! Этого просто не могло быть!

   Анри тоже увидел, замеченную мною странность, выругался и показал на шею несчастной — две треугольные ранки уже не кровоточили.

   — Ой! Какой ужас! — Сильфида возникла из воздуха и, испуганно глядя на мертвую девушку, всплеснула руками.

   — Жан мог ошибиться, господа! Убийство в моем доме?! — На террасу, зевая, вышел барон де Ферсен в сопровождении Леона и настоятеля храма, куда-то пропавшего по дороге.

   Теперь понятно — куда. Он ходил за хозяином дома.

   Увидев мертвую девушку, д'Эрбле нахмурился. Подошел к кушетке, внимательно осмотрел ранки на шее жертвы. Лицо настоятеля помрачнело, он с подозрением глянул на Леона.

   — Где ваш друг, сударь?

   — Рауль? — удивился оборотень. — Не знаю, я попросил его оставить нас с бароном наедине… Да как вы могли подумать!

   Леон с негодованием посмотрел на настоятеля.

   — Если вы не заметили, — д'Эрбле оглядел террасу, нахмурился еще сильнее, — мои навыки позволяют чувствовать Тьму. Здесь ее след очень четкий. Такой обычно остается от вампиров или оборотней. Но следы на шее этой несчастной и то, что она обескровлена…

   Настоятель замолчал, глядя куда-то за наши с Анри спины.

   — Что здесь происходит, господа? — спросил Рауль, останавливаясь рядом с братом.

   — Вы были в саду? — вопросом на вопрос ответил настоятель.

   Рауль уверенно кивнул. Д'Эрбле многозначительно посмотрел на Леона.

   — Сударь, это просто немыслимо! — возмущенно сказал оборотень. — Возможно, ее и убил вампир, что невозможно! Столь редкая способность, питать силы из крови людей, давно уже запрещена! Рожденные с таким даром вампиры с детства приучаются использовать кровь животных! Но это был не Рауль!

   — Что? — Бледное лицо брата Анри удивленно вытянулось, он с недоумением посмотрел на решительно взявшегося за эфес шпаги барона и мрачного настоятеля. — Господа, я никак не могу быть причастен к гибели этой девушки…

   — Вы вампир, сударь! — перебил барон, вытаскивая шпагу из ножен на полфута.

   — Да, — согласно кивнул Рауль. — Но мои способности иного рода. Мне не нужна чья-либо кровь, потому что я получаю силы из отрицательных эмоций людей, оборотней, других вампиров.

   — Но у вас есть клыки! — не согласился барон. — И когти! Вы! Вы их выставляете, если хотите!

   Настоятель поморщился и пояснил вместо вампира:

   — Рудимент. Как крылья у нелетающих птиц. — Пристально глянув на Рауля, уточнил: — Бумаги, где прописано, какие именно у вас способности, я так полагаю, у вас есть, молодой человек?

   — Да, в гостинице.

   — Амели? — Удивленный возглас перешел в яростный крик. — Амели!!

   Сын барона, оттолкнув Варране и настоятеля, упал на колени перед мертвой девушкой.

   — Ты!! — Филипп, сжав кулаки, вскочил. Глядя на Рауля, выплюнул: — Проклятый упырь!!

   Пол террасы затрещал, колонны задрожали.

   — Я убью тебя, тварь!

   От ног Филиппа побежали тонкие трещинки.

   — Достаточно, сударь! — Анри выступил вперед, его рука легла на эфес шпаги.

   Я мгновенно призвала стихию, собираясь помочь мужу защитить брата.

   — Ты! Ты защищаешь этого мерзавца?! — Филипп поднял руку, и пол террасы пошел волнами.

   — Хватит! Сударь! Филипп! — крикнули одновременно настоятель, Варране и барон, дружно наваливаясь на ослепленного гневом мага земли.

   Им, вчетвером, с трудом удалось прижать Филиппа к полу.

   — Позвольте я? — Рауль, грустно улыбнувшись Анри, добавил: — Не беспокойтесь.

   Он подошел к вырывающемуся землевику, пристально посмотрел ему в глаза.

   Я затаила дыхание. Впервые видела, как питается вампир! Жутко и интересно!

   — Прекратите!! — испуганно вскрикнул Филлип.

   — Не смейте!! — освобождая руку сына, рявкнул барон.

   Анри ринулся между ним и братом. Леон не отпуская землевика, бесцеремонно дернул хозяина дома за перевязь, не давая приблизиться к Раулю.

   — Поверьте мне, сударь, так будет лучше! — пробормотал он.

   — Все. — Рауль пригладил сильно потемневшие черные волосы, отошел от бушующего мага земли.

   На щеках вампира играл румянец, в уголках рта показались клыки, взгляд зеленых глаз был довольным… сытым, что ли!

   Я удивленно покосилась на Анри, тот озадаченно хмурился.

   — Ты… гад!.. — громко всхлипнул Филипп, беспомощно глядя на Рауля. — Отпустите меня! Я не буду на него нападать!

   — Так-то лучше! — сказал настоятель.

   Они с Варране отступили от молодого человека. Оборотень немного помедлил, а потом, осторожно выпустив Филиппа, спросил у барона:

   — Вас, сударь, тоже отпустить? Надеюсь, теперь вы не броситесь на моего друга? Он забрал его злость и ярость, как видите, печаль он ему оставил.

   Леон показал на Филиппа, сын Ферсена обнимал мертвую девушку, по его щекам катились слезы.

   — Это еще ничего не доказывает! — упрямо буркнул барон. — Может, ваш помощник таким образом хочет отвести подозрения!

   — Соглашусь с бароном, — кивнул настоятель. — Простите Рауль, но пока мы не увидим ваши бумаги, мы будем вынуждены арестовать вас в гражданском порядке.

***

   Мэтр Пьер Баршаль пребывал в дурном расположении духа.

   Вначале бесследно исчезла любимая единственная дочь Катрин. Ее поиски не дали никаких результатов, как и объявление в газете. Потом в гостинице поселились два состоятельных гостя из Детей Ночи. Вампир и оборотень особо не кутили, вели себя тихо, больше разъезжали по приемам. Но все же несколько гостей выехало, опасаясь соседства с вампиром. А теперь выяснилось, что вампира подозревают в убийстве горничной баронессы Ферсен.

   — Вы согласны, мэтр Баршаль? — повторно спросил щекастый гвардеец, свысока глядя на хозяина «Лиса и гуся».

   — Конечно, месье лейтенант! — покорно кивнул Баршаль.

   А что ему еще было делать? Или присутствовать свидетелем при изъятии бумаг вампира, или готовиться к тому, что гвардейцы, памятуя об отказе, будут регулярно навещать его заведение.

   А гуляли гвардейцы за счет королевства, то есть: счета трактирщики должны были предоставлять их командирам, и те выделяли деньги. Но, как правило, большинство командиров не платили по этим счетам, а суд был очень хлопотным делом…

   Мэтр Баршаль, почтительно склонив голову, ждал пока гвардеец и господин оборотень откроют дверь в комнату. Второй свидетель, высокий, рыжий слуга, приехавший с господином оборотнем, ждал не так терпеливо. Он то хмурил брови, то трогал подвеску мага огня.

   — Прошу, господа! — Господин оборотень распахнул дверь.

   Мэтр Баршаль не сдержал сокрушенного вздоха.

   Ох уж эти постояльцы!

   На стульях висела мятая одежда, на столе среди обрывков газет и огарков свечей стоял открытый дорожный сундучок, из которого торчали какие-то бумаги. Единственное, что радовало в этом хаосе — одна из кроватей, аккуратно заправленная, чистенькая. Вторая больше напоминала скомканное, смятое гнездо крыс.

   А Софья, конечно же, еще не успела тут прибраться!

   Мэтр Баршаль мысленно пообещал выгнать нерасторопную служанку.

   — Сейчас, сейчас… — Господин оборотень вывалил на стол содержимое сундучка. — Мои бумаги. Закладная Ферсена… Покупка ткани…

   Светлые брови господина оборотня сошлись на переносице, на лице появилось озабоченное выражение.

   — Я же сам вчера видел…

   Господин оборотень сгреб бумаги в сторону и, поочередно просматривая, начал складывать их обратно в сундучок. Спустя несколько минут он озадаченно взъерошил пальцами светлые вихры и, хмурясь, сказал:

   — Странно… бумаг Рауля нет… Возможно, выпали, когда мы вчера играли в карты, Рауль переставлял сундучок, крышка открылась, бумаги рассыпались! Господа, не будете ли вы так добры немного мне помочь с поисками?

   — Конечно, сударь! — Рыжий слуга поспешно бросился к кровати.

   — Господин де Озанн, вы уверены, что бумага была? — с подозрением уточнил гвардеец.

   — Клянусь честью, я не раз видел эту бумагу! И даже больше, вчера я сам положил ее в сундучок!

   — Хорошо, господин.

   Гвардеец явно неохотно полез в шкаф.

   Чтобы не вызвать недовольства господ, мэтр Баршаль подошел ко второй опрятно заправленной кровати, перевернул подушку, приподнял одеяло, заглянул под матрас. На досках лежала небольшая коробочка. Внутри поблескивал флакон с темно-красной, похожей на вино жидкостью. Недолго думая, мэтр Баршаль откупорил пробку, капнул немного вина на ладонь.

   — Великие Стихии! — испуганно выдохнул он, едва не выронив находку.

   Мэтр Баршаль, в память о нищей молодости, часто готовил сам. Приходилось ему резать птицу и другую живность. Он не сомневался, во флаконе была кровь!

   — Значит, господин де Озанн, вашему секретарю не нужна кровь? — Гвардеец забрал находку Баршаля. — Потрудитесь тогда объяснить, что это?

   — Флакон… — ошарашенно глядя на находку, ответил оборотень.

   Анри

   — Бумаги, я так полагаю, исчезли? — уверенно спросил Рауль, поднимаясь с деревянного лежака в углу камеры.

   — Ты… вы правильно предполагаете. — Я уселся рядом с братом.

   Рауль усмехнулся, тряхнул головой.

   — Ловко! Интересно, кому же я так насолил?.. Что ж они так… только девушку убили, а никаких доказательств мне не подбросили?

   — Подбросили, мой друг, еще как подбросили! — Леон, брезгливо оглядев облезлую табуретку, присел на краешек. — У тебя под матрасом нашли флакон с кровью.

   Варране не был столь щепетилен: усевшись на второй табурет, он оперся о грязную стену и вытянул ноги.

   — Кровь, конечно же, человеческая? — Рауль усмехнулся. — Какого многоликого? Кому-то понадобилось меня подставлять? Семья моя…

   Брат покосился на меня, его глаза задорно блеснули.

   — Что вампирская, что человеческая состоятельна, но не более. Должность моя скромная. Ни чьих дочерей или жен я не соблазнял, на дуэлях ни с кем не дрался…

   Пару минут все молчали.

   А я, ошарашенный неожиданным сообщением брата, что я его человеческая семья, соображал, кому я сам мог так насолить, что те решили подставить брата-вампира? Желающих за пять лет службы у Стефана было больше чем достаточно! Ведь знали же — брат не горит желанием общаться со мной и все равно подставили!

   — Вы, Рауль, утверждаете, что гуляли в саду, когда была убита девушка? — Варране пристально вглядывался в лицо моего брата.

   — Да, — пожал плечами Рауль. — Леон попросил меня оставить его наедине с бароном, чтобы уладить кое-какие личные дела.

   — Почему вы не вернулись к гостям, а пошли в сад? — продолжал допытываться Стефан.

   Казалось, Варране неожиданно утратил свою обычную проницательность и не мог понять простой вещи!

   Рауль — вампир, он питается… забирает отрицательные эмоции. И если представить, что это еда, то получается: среди скучающих, злых гостей он был точно в бочке со съестным! А даже самая вкусная пища может вызывать отвращение, если ее слишком много!

   — Да потому что он вампир! — вступился я за брата. — Стефан, представь, что тебя, сытого, запихнули в бочку с… ветчиной!

   — Ловкое сравнение, виконт! — хохотнул Леон.

   Рауль громко хмыкнул. По губам Варране скользнула улыбка, но взгляд голубых глаз остался холодным, подозрительным.

   — Скажите, Рауль, вы не заметили в саду других гостей? — неожиданно спросил он, видимо считая вопрос о причинах похода брата в сад исчерпанным.

   — Заметил. — Рауль поморщился. — Я видел лишь тень недалеко от террасы. Подумал, что кому-то назначили тайное свидание и поспешил уйти вглубь сада.

   Рауль

   — Тень? — уточнил Варране, выразительно покосился на Анри, брат еще больше помрачнел. — Чья тень? Мужская, женская?

   — Мужская.

   Я попытался вспомнить подробнее, но ничего не вышло. Промелькнувший в зарослях силуэт так и остался размытым пятном. Тогда я не придал этому значения. Теперь был уверен, фигура в плаще не принадлежала гуляющему в саду вельможе, пришедшему на тайное свидание, это был убийца.

   — Занятно… — Стефан (Варране настойчиво рекомендовал мне звать себя по имени, чему я не видел смысла противиться) задумчиво почесал кончик носа пальцем. — То есть девушка пришла после вас…

   Варране не спрашивал, он размышлял вслух.

   — Ее убили, а вы, Рауль, ничего не слышали?

   Я кивнул. Ни одного настораживающего звука! Слух у вампиров отменный — вывод напрашивался сам: маг, убивший девушку, закрыл террасу магическим пологом, который, кроме всего прочего, замаскировал и их эмоции. То бишь убийца отлично знаком с особенностями вампиров эмоций. Возможно, он один из нас.

   — Зачем подставлять вас, он ведь знает, что мы докажем вашу непричастность? — Стефан вытянул руку и подбадривающе похлопал Анри по плечу.

   Меня это тоже интересовало. Неужели Тафт как-то понял, что это я устроил ему детскую истерику и ославил на оба королевства?

   Вряд ли.

   Значит, это «друзья» Анри и Стефана постарались.

   Наши с братом взаимоотношения не клеились, и доверительных бесед не было и в помине, но из обрывков сплетен я собрал любопытную мозаику. Судя по всему, Анри профессиональный дуэлянт. Варране устроитель. Однако цель их не деньги, а справедливость.

   А за благую цель и посидеть в тюрьме не грех!

   Анри

   — Ты его брат, поэтому не можешь судить непредвзято! — заявил Стефан, разглядывая носки своих сапог.

   — Возможно. Но я уверен, он говорит правду!

   Я, заложив руки за спину, расхаживал по кабинету. Варране, лежа на диване, с интересом следил за моими перемещениями.

   После визита в тюрьму, мы приехали в мой дом. А так как он был ближе к тюрьме «Обители спокойствия», прозванной эдак за толстые каменные стены, Стефан остался «погостить».

   И я уже полчаса пытался доказать ему, что мой брат не виноват и подозревать его глупо. Почему я так решил? Это как интуиция, только сильнее, я был уверен, что Рауль не лжет. Возможно, проявилась пресловутая связь близнецов. Нет, вряд ли. Я человек, он вампир. Какая к многоликим связь?

   — Повторюсь, ты его брат! — Варране задумчиво разглядывал портьеры на окне. — Он не человек, а вампир, и это многое меняет...

   — Что именно? — зло спросил я. Разговор напоминал бег по кругу. Я утверждаю, что брат не виноват. Варране намекает на обратное. И мы оба не можем привести внятных доводов.

   — Ну…

   — Ты даже не знаешь, что сказать.

   Стефан хмыкнул, улыбнулся, покачал головой.

   — Я знаю, что сказать, но не знаю, как тебе объяснить! Не стоит доверять вампирам.

   — Что? — удивленно переспросил я, останавливаясь у стола и поворачиваясь к Варране. Может, мне послышалось? — И это говоришь мне ты? Ты прекрасно общаешься с теткой-вампиршей, а я не должен верить брату?

   Стефан едва заметно поморщился, пригладил ладонью волосы.

   — Ленору я знаю очень давно, а с твоим братом знаком всего пару дней. Именно от тети я узнал много интересного о молодежи вампиров. Да, твой брат сказал правду: способность получать силу из крови есть не у многих. Но это не значит, что они не хотят ее иметь! Среди вампиров ходит весьма живучая байка, что все, повторюсь, все вампиры могут научиться получать силу из крови, и это сделает их сильнее. Старшие вампиры знают, что это всего лишь легенда. А вот молодежь… Периодически кого-нибудь из младших вампиров ловят на употреблении человеческой крови, их наказывают, сажают в тюрьму. Но вскоре опять кто-то пробует.

   — Ты же не думаешь?.. — Немыслимо! И это Стефан? Тот, кто вначале разбирается, а потом выносит вердикт? Не знай я, что он тепло общается с теткой, подумал бы, что у него личная неприязнь к вампирам.

   — Погоди, Анри. — Варране сонно зевнул. — Вполне возможно, твой брат всего лишь попробовал, но не удержался и убил несчастную.

   — Стефан, да сколько можно…

   — Я не закончил, виконт, — безапелляционно перебил маркиз. — Но, может статься, что он говорит правду, и девушку убил другой вампир. И этот вариант намного сложнее.

   Так бы сразу!

   — Во-первых, нужно дождаться пока по запросу Леона из Вердена пришлют копии бумаг Рауля. Во-вторых, нам нужен ответ столичных властей о пребывающих в Вильреале вампирах. — Варране загибал пальцы, а я согласно кивал. Вот это дело! — Его могут дать по запросу в посольстве Вердена. Леон как раз этим и занят. Но есть один огромный подвох — вампир может быть здесь незаконно. Либо это мог сделать не вампир…

   Стефан нахмурился, сел и, вытянув шею, посмотрел на окно.

   — Мы ведь на втором этаже?

   — Да…

   Я проследил за удивленным взглядом Варране. Камилла!

   Снаружи вслед за красным крылатым котенком мантикоры медленно кралась моя супруга! На девушке снова было коричневое платье-балахон, которое все же нужно выбросить, пока моя жена не распугала соседей и не вселила в их сердца уверенность, что я экономлю на ее содержании.

   — Любопытное занятие для знатной особы, — усмехнулся Варране, когда она исчезла из виду. — Возможно, хождение по карнизу нужно включить в программы пансионов для состоятельных девиц. Твоя супруга двигалась с такой завораживающей грацией!

   Я сердито фыркнул — нашел над чем шутить! Камилла, похоже, все-таки решила свернуть себе шею… хотя… получалось у нее уже гораздо лучше, теперь она шла, а не ползла на четвереньках, как тогда по ветке дерева. Нет. Надо что-то делать с мантикорой, пока я не стал вдовцом. На цепь ее, что ли, посадить? Кэт, естественно.

   — Молодец что домашнего питомца жене подарил! — довольно продолжал Стефан. — Да еще какого! Сам додумался или кто посоветовал?

   — Ты о чем? — непонимающе покосился на довольного Варране.

   — Как о чем? — искренне удивился Стефан. — О мантикоре, конечно! Злобное создание, но такое преданное! Не многие знают, но если такой вот котеночек к кому привяжется, то лучшего охранника не надо. А то, что они помощники магов, так маги просто склонны к авантюрам больше, чем обычные люди! Мантикоры — лучшие телохранители!

   Я удивленно посмотрел на окно. А я-то думал, что тесть решил отомстить, когда подарил Камилле маленького монстра!

   — Злые они, конечно, кусаются, мебель портят, одно хорошо — растут быстро! — Стефан мечтательно улыбнулся. — Думаю, в следующем месяце у твоей супруги будет уже взрослая мантикора. Миленькая такая животинка… с тигра размером.

   «Чудно»! Тигра мне как раз и не хватало.

ГЛАВА 6

   Свечи зелеными огоньками мерцали в темноте, их неяркий свет успокаивал, давал возможность отстраниться и разобраться в сутолоке мыслей.

   Д'Эрбле осторожно зажег еще одну свечу и поставил у подножия алтаря, огромного куска малахита. На его отполированной поверхности темнел рисунок, созданный самой Землей — дерево, символ Стихии.

   — Земля, прошу, успокой, дай сил понять, — прошептал настоятель, усаживаясь на мраморный пол храма.

   Глядя на мерцающие огоньки, д'Эрбле старался разобраться со своими предчувствиями.

   Убийство горничной в доме барона натолкнуло его на странную мысль — вампир, близнец Анри де Брасса, виконта де Виска, был так уверен, что бумаги в гостинице. К тому же он помог убитому горем молодому человеку, намеревавшемуся его уничтожить.

   Быть может, вампир говорил правду и это всего лишь нелепое совпадение? Что, если девушку собирались убить давно, а визит вампира только ускорил сие скорбное событие? Или горничная стала случайной жертвой вампира, прибывшего в Лаверн тайно? Брат де Брасса утверждал, что заметил чью-то тень… Вампиры отлично видят в темноте, и это значит, что ошибиться Рауль не мог.

   — Мечтаешь, старик? — насмешливо спросил сиплый голос.

   — Простите?..

   Д'Эрбле обернулся, но не успел сказать больше ни слова — сокрушительный удар отбросил настоятеля к подножию алтаря.

   …

   Старик в зеленой рясе скрючился у алтаря, жалкий мелкий клоп, возомнивший себя равным Алому Королю!

   Карл поудобнее перехватил тесак и с размаху обрушил его на шею старика. Глядя на обезглавленное тело, довольно улыбнулся — еще один возомнивший себя равным Алому Королю выскочка мертв!

   Но ведь они не знают? Эти самовлюбленные аристократы ничего не знают!

   Карл озадаченно почесал затылок, присел, обмакнул пальцы в кровь и начал выводить на стене храма буквы.

***

   Мерзавцы! Продажные шкуры! Они выпустили кровососа!

   Прячась в тени деревьев, Филипп с ненавистью смотрел на освещенные фонарем двери тюрьмы. На крыльце стояли трое вельмож.

   Анри де Брасс довольно улыбался, поглядывал на Варране, тот казался на удивление мрачным. Но драчун и дворянин с причудами не интересовали его.

   Рауль де Ферранд — подлый упырь — поправлял широкополую шляпу. Живой, здоровый… его выпустили под залог, еще бы деньги открывали любые двери, даже двери тюрем!

   А Амели мертва, ее тело кремировали… прах собрали в небольшую урну и отдали родителям, чтобы те похоронили то, что осталось от дочери. Ее отец так посмотрел на Филиппа — он винил его в смерти Амели, но виноват был вампир!

   Филипп сильнее стиснул рукоять пистолета. Ни тюрьма, ни суд, ни петля не пугали его — он должен отомстить за Амели! Не выйдет из пистолета, значит, он живьем похоронит упыря вместе с его помощниками!

   — Сколько злости! Ярость так и хлещет из вас, мой друг, — тихо усмехнулся незнакомый голос, из тени соседнего дерева вышел завернутый в плащ мужчина. — О! Пистолет! Самонадеянно…

   Незнакомец покачал головой.

   — Осторожней, еще немного… и вы привлечете к себе Тьму. Зачем же так убиваться? Та девка всего лишь одна из многих, сколько их еще будет?

   «Что вы себе позволяете!» — хотел крикнуть Филипп, но не смог произнести ни слова.

   — Какая ирония! — Незнакомец показал на подкатившую к крыльцу тюрьмы карету. — Но вы забыли основное правило охоты, Ферсен, осторожней, не стань из охотника дичью!

   Мужчина наотмашь ударил Филиппа по лицу, сбив его с ног. В тени шляпы блеснули острые клыки.

   — Посмотрим… — прошептал вампир, протыкая плечо Филиппа кинжалом.

   Осторожно поймав несколько капель крови на ладонь, понюхал.

   — Превосходно!

   Последнее, что увидел Филипп, перед тем как потерять сознание, приближающийся кулак упыря.

   Анри

   — Ваша комната, господин Ферранд.

   Сисэр учтиво поклонился Раулю, распахивая дверь.

   — Не нужно господина, Сисэр, называйте меня просто Рауль, — поморщился брат.

   — Как вам угодно, — согласно кивнул гмур.

   Внизу, на лестнице, раздалось рычание, послышалась возня. Острые уши Сисэра шевельнулись, гмур нахмурился, но ничего не сказал. Извинившись, он оставил нас, спустя пару минут рычание сменил недовольный визг мантикоры. Красное чудовище опять что-то сгрызло.

   Я просил Камиллу привязать Кэт, девушка конечно же пожалела любимицу. А мантикора, несмотря на неусыпный надзор гмура и хозяйки, продолжала портить все, до чего дотягивались ее когтистые лапки и острые зубки. Придется самому сажать красное чудовище на цепь.

   — Не стоит принимать близко к сердцу проказы мантикоры, она скоро вырастет, — улыбнулся Рауль, заметив озабоченное выражение на моем лице.

   — Это не просто.

   Улыбка брата стала шире, казалось, он прекрасно знал в какую кругленькую сумму мне обходились проказы Кэт. Он выглядел таким открытым, довольным. Отлично! Сейчас самое время попытаться наладить с ним отношения. Я решительно посмотрел на брата — теперь-то он от меня не отвертится! Все узнаю! Где жил, кто родители, где учился. Я не я буду, но найду общий язык с братом.

   — Спрашивай. — Рауль, сняв камзол, аккуратно сложил его на стул и, сев на скамью у изножья кровати, пояснил: — Я же вижу, ты всю дорогу поглядывал на Варране, если бы не он, ты бы давно расспросил меня о моей жизни. В моем случае было бы крайне невежливо что-то скрывать от тебя… и твоего друга.

   Брат вроде бы и не против расспросов и одновременно это всего лишь благодарность за то, что Варране по моей просьбе внес астрономическую сумму залога.

   Рауля выпустили из тюрьмы, однако его все еще подозревают в убийстве горничной баронессы. Брату запрещено покидать столицу, пока из Лаверна не придут нужные бумаги, подтверждающие его силы. И, как сказал Стефан, его выпустили, но вернуться в Лаверн Рауль сможет, только если с него снимут обвинения.

   Предложение поселиться у меня выглядело блеклым на фоне поступка Варране. С точки зрения брата, я был всего лишь вежлив, как и он сейчас.

   — Что ты хотел узнать? — повторил вопрос Рауль, снимая перчатки и складывая их рядом с камзолом.

   — А? Ты тоже?..

   Я удивленно разглядывал левую руку брата. На ней вместо положенных пяти пальцев было четыре. Мизинец — искусно сделанный из слоновой кости протез — крепился к руке специальным тонким кольцом, замаскированным под перстень и имеющим явно магическое происхождение. Искусственный палец так напоминал настоящий, разве только не двигался. Не удивительно, что под кружевами манжет я не заметил увечье брата.

   — А, это. — Рауль повертел искалеченную руку, в его глазах промелькнула невеселая улыбка. — Да, мне повезло больше. Твои… наши родители не говорили тебе?

   — Нет.

   — А мои сказали… — Рауль покачал головой. — Мой отец… вампир… он сказал, что у меня есть брат-близнец… Для нас это много значит. Утаивать этот факт люди не рискуют. Они сразу делают пометку в форме для передачи младенца, что у него есть близнец или он из двойняшек... Если их физическое состояние отличается от нормы, это тоже указывают. Вампиры верят, что между близнецами и единоутробными братьями и сестрами очень сильная связь. Я знал, что у меня есть брат, знал, что его физический недостаток страшнее моего, но какой именно, мне было не известно... В детстве это помогало мне не сдаваться…

   Пока я обдумывал его слова, Рауль продолжал:

   — Я знаю о смерти нашей сестры и разорении родителей. — Он пригладил ладонью волосы. — У нас… у вампиров не запрещено общаться с человеческими родственниками, но и не принято. Это считается… невежливым по отношению к людям.

   Немного помолчав, он добавил:

   — Честно говоря, я отправился сюда без особой надежды… королевство огромное... я хотел только убедиться, что с тобой все хорошо. Но потом я увидел тебя в «Золотом тельце»…

   Я ошарашенно смотрел на брата. Он тот вампир, который загипнотизировал пьяницу? Это он? Почему он не подошел?

   — Это было неожиданно. Честно говоря, я струсил… На бал к маркизу де Тафту я сам напросился. Леон проговорился, что там будет Варране с другом. Я предположил, что друг это ты. — Рауль лукаво улыбнулся. — Странно было, когда нас представили. Я не знал, что сказать.

   Я тоже. В этом мы одинаковые. Даже странно. Выросли в разных семьях, а реакция одна и та же.

   — А у барона? Это тоже ты?

   — Нет. Там я оказался случайно. Леон собирался сам ехать, но в последний момент узнал о махинациях барона и ему понадобились услуги секретаря.

   Я взволнованно прошелся по комнате. Стефан, проныра! Получается, он не знал, будет ли Рауль у барона, но все равно посоветовал мне попасть на прием. Но разве теперь это важно?

   Я остановился у окна, стянул перчатки, нервно постучал стальными пальцами по стеклу. Брат прав! Я его понимал как никто другой! Я тоже хотел поговорить, но теперь не знал о чем! Чувствовал себя при этом глупо.

   — Моя биография совсем неинтересна, — сказал задумчиво Рауль. — Моя семья… моя вампирская семья — мелкие дворяне. Их земли поглотила Пустошь. У отца несколько оружейных лавок в столице. Мать содержит маленькую гостиницу. У меня есть старший брат, Тристан. Он второй секретарь Леона. Когда-то он был первым секретарем, но добровольно отказался от должности. В свое время он и рекомендовал меня Леону. Отец настаивает, чтобы Тристан оставил службу у Леона и начал ему помогать. Брат старается совместить оба дела, и у него неплохо получается. Леону, как и отцу, это не нравится.

   Я понимающе кивнул. Нужные слова по-прежнему не находились, что не на шутку злило. Чувствовать себя беспомощным я не любил.

   — А еще у меня есть невеста. Ее отец мелкий дворянин, у него несколько лавок рядом с отцовскими. Мы с Сабиной выросли вместе. Вот, пожалуй, и все, — улыбнулся Рауль.

   Некоторое время мы сидели молча, не зная, что сказать. Потом я вспомнил, что брат устал, и ему не мешало бы отдохнуть. Чувство неловкости было взаимным. Пожелав друг другу спокойной ночи, мы попрощались.

   Проворочавшись в кровати пару часов, я наконец уснул. Но выспаться мне не дали.

   Громкое ворчание, перешло в сопение, приправленное смачным чавканьем. Я приоткрыл глаза, прекрасно зная, кого увижу и кому оторву длинный красных хвост. На скамейке у кровати поблескивали глаза мантикоры, Кэт что-то сосредоточенно грызла!

   — Кэт?.. Кэт?.. Кис-кис… — Дверь приоткрылась, в комнату заглянула Камилла. Девушка приподняла свечу повыше. — Кэт!.. Плохая!

   Поставив свечу на комод, бросилась отбирать у красного чудовища мои ботфорты. Мантикора, радостно заурчав, взмахнула крыльями и ловко увернулась, и Камилла растянулась на полу. Маленькое — хотя уже и не такое маленькое! — с большую собаку — чудовище, продолжая портить голенище, с радостным повизгиванием приземлилось рядом с хозяйкой. Девушка с победным криком сгребла Кэт и ласково почесала за ухом, стараясь отобрать ботфорт. Сажать на цепь мантикору она, по всей видимости, не собиралась.

   Придется поставить вопрос ребром, ибо третья пара обуви за два дня неумолимо превращалась в зубках алого котеночка в кожаные ремешки с подошвами!

   — Камилла. — Я встал с кровати, оправил задравшиеся во время сна штанины свободных хлопковых брюк (сорочки и колпаки я презирал, неудобно и непрактично) и показал на довольное чудовище в объятиях девушки. — Я же просил тебя посадить ее на цепь. Хотя бы пока она не научится вести себя в доме.

   Я протянул руку, собираясь помочь Камилле подняться, но мантикора истолковала мой жест по-своему. С воинственным рыком прыгнула на меня и вцепилась в руку. К моему счастью, правую! Зубы чудовища заскрежетали о сталь.

   — Кэт! — Камилла схватила мантикору за загривок и оттащила ее в сторону.

   — На цепь, сейчас же!

   Я удрученно разглядывал отпечатки трех рядов зубов на протезе. Не будь пальцы из стали, остался бы без руки!

   — Прости ее! — умоляюще попросила супруга, продолжая держать грозно ворчащую мантикору. — Она испугалась!

   Девушка соврала, испуга на наглой морде кошечки точно не было! А вот желания еще что-нибудь погрызть предостаточно!

   — Нет, Камилла, не нужно лгать! Кэт портит мебель, портьеры, грызет все, что находит. Мне пришлось взять часть денег, которые я собирался отправить родителям, чтобы починить мебель.

   — Она научится! Она умненькая! — не сдавалась Камилла. — Я не могу посадить ее на цепь! У нее же крылья растут, ей летать надо!

   — Пусть летает, но на улице, — поморщился я, заметив, что девушка старается не смотреть на мою голую грудь.

   И что прикажете с ней делать? Из-за нежных чувств супруги спать еще и в сорочке я не собирался, а ночную рубашку и колпак — обычный наряд для сна всех мужчин королевства — презирал с детства. Так что, госпожа виконтесса, нечего прятать глаза! Следующий раз думайте, прежде чем врываться в чужую спальню.

   — И еще, хватит тебе лазать за ней, как мартышке, по деревьям и карнизам, — добавил раздосадованный полуночной побудкой я. — Ничего с ней не случится, сама спустится.

   — Что? — Смуглое личико Камиллы обиженно вытянулось, глаза сердито заблестели. — Мартышка?! Я?! Я, между прочим, к тебе в жены не напрашивалась! Это твоему отцу нужно было тебя на мне женить, а не моему!

   Я от злости не знал, что сказать. Да как она могла! Ее отец, между прочим, выманил у моего деда земли! И это не я на каждом углу хвастал родовитым зятем!

   — Я хоть сейчас вещи соберу и уйду! — продолжала девушка, размахивая руками, отчего рукава широкой сорочки съехали к локтям, открыв худые руки. — На цепь? Ты еще меня на цепь посади! Конечно, ты же муж! Господин муж! Хотя какой ты муж?!..

   Камилла вытолкала сопротивляющуюся мантикору за дверь и, обернувшись, выпалила:

   — Сам сиди в своем драгоценном доме! Со своей драгоценной мебелью! Очень нужно! Подумаешь, Кэт немного погрызла… Она маленькая! А ты не… Деньги! Конечно! Только это и знаешь! Да не нужен мне твой титул! И ты вместе с ним! Не нужен мне калека!

   Такого я стерпеть не мог. Захлопнув дверь перед носом мантикоры, сгреб женушку в охапку, швырнул на кровать.

   Калека, значит?!

   Навалившись на девушку, заглянул в глаза Камилле. Огромные, испуганные… Многоликие побери, что я делаю? Стыд и раскаяние не те чувства, которые я хотел сейчас испытывать. Слишком свежа была обида. Я не калека! Но и не монстр!

   — Не смей так говорить! — выкрикнул, отпуская перепуганную Камиллу. — Никогда!

   Схватив одежду, пулей выскочил из комнаты. На ходу натянув штаны и сорочку, уже у входной двери надел пострадавшие от зубов мантикоры ботфорты и, набросив на плечи камзол, вылетел из дома.

   Рауль

   Меня разбудил шум в коридоре. Пока я спросонья выпутывался из одеяла, внизу, в парадной, громко хлопнула дверь. Поспешно одевшись, я выглянул в коридор.

   Мантикора грозно зарычала, оскалилась, но, принюхавшись, заскулила. Жалостливо глядя на меня, Кэт царапала лапой дверь в комнату Анри.

   — Что случилось, Кэт?

   Котенок снова взволнованно заскулил и ткнулся мордочкой в закрытую дверь.

   Я прислушался: внутри тихо всхлипывала девушка!

   — Камилла?

   Рыдания стихли, раздалось громкое шмыганье, потом, к радости Кэт, дверь открылась. Камилла, вытирая ладонью покрасневшие глаза, приподняла свечу, разглядывая меня, и тихо спросила:

   — Анри ушел?

   — Видимо, да.

   Я с все возрастающей злостью разглядывал взъерошенные волосы девушки, порванный рукав ночной сорочки, опухшие от слез глаза.

   Что Анри себе возомнил? Возможно, их брак с Камиллой и был договорным, но поднимать руку на девушку! Это не достойно дворянина, да и мужчины вообще! Тем более ударить Камиллу! Разве можно обидеть это светлое и открытое создание?

   — Рауль, пожалуйста, помогите его найти! — неожиданно попросила Камилла, разглядывая свои переплетенные пальцы, тихо прошептала, виновато закусив губу: — Я ему столько всего наговорила…

   — Не стоит беспокоиться, Анри не…

   — Перестаньте на меня так смотреть! — перебила девушка, поднимая на меня сердито блестящие глаза. — Анри не сделал мне ничего… плохого! Я сама виновата! Он всего лишь попросил посадить Кэт на цепь, а я… я столько всего сказала… Пожалуйста, помогите его найти! Боюсь, он может сделать что-нибудь… необдуманное!

   Камилла нервно потерла пальцами плечи, обнаружила порванный рукав, на ее щеках вспыхнул стыдливый румянец. Но, отбросив стеснение, девушка, не отводя взгляда, снова попросила:

   — Он может попасть в беду! Пожалуйста… я и сама могу… но… я не знаю, куда он мог пойти!

   Я тоже понятия не имел, куда мог отправиться брат, но не помочь девушке я не мог. Пока обрадованная Камилла одевалась, разбудил Гийома и гмура и спросил, куда мог пойти Анри. Они назвали несколько разномастных заведений, в половине из которых девушке, мягко говоря, было не место.

   Но убедить Камиллу остаться не получилось. Однако на пару уступок она согласилась. Во-первых, мантикора осталась дома. Во-вторых, девушка переоделась в мужское платье, чтобы лишний раз не привлекать внимание.

   Анри

   — За свободу!

   Высокий рябой мужик в плаще поверх потертого, не раз штопаного камзола поднял кружку. Одним махом осушив ее и оставив золотой, напевая песенку, вышел из полупустого зала «Толстого гмура». Трактир находился на окраине столицы и не пользовался успехом у состоятельных клиентов, а для воровской братии было еще слишком рано, едва пробило полночь.

   Я завидовал этому мужику. Пьяный и довольный — наверняка вор — он сейчас завалится спать где-нибудь в дешевой гостинице. Ни о чем не думая, ни за кого не отвечая, кроме себя…

   А у меня родители, им нужны деньги, чтобы жить безбедно, чтобы купить еще земель...

   Брат, который то рассказывает о себе, словно старый друг, то ведет себя подчеркнуто вежливо, и многоликие знают как с ним себя вести…

   Стефан со своей неприязнью к вампирам... и это, несмотря на тетушку!..

   Мантикора, превращающая дом в погрызенную конуру…

   И Камилла… то готовая ради своего красного чудовища вернуться домой и поставить под угрозу удачную сделку своего отца! Девушка, которую я напугал и обидел за сказанные сгоряча слова!

   Я допил травяную настойку, ее делал толстый гмур, хозяин трактира. Главное достоинство пойла мэтра Симона было в том, что оно сильно пьянило, но на утро не давало похмелья.

   — Еще? — участливо спросил слуга.

   — Нет.

   Я потер пальцами глаза. Пора возвращаться домой… точнее в конуру мантикоры… А там, где красное чудовище, там и Камилла… девушка с дерева в саду.

   Я устало вздохнул. И что на меня нашло, когда я ее схватил?

   Нет, она тоже хороша!

   Но и я… да… как в детстве, когда не найдя, что сказать в ответ на обидное прозвище, пускал в ход кулаки. Однако Камилла не противник, надо извиниться, пояснить, что это было помутнение какое-то.

   Мне бы очень хотелось в это верить.

   Оставив оплату, я, покачиваясь, встал. Доковыляв до двери, с удовольствием вдохнул затхлый воздух широкой грязной улочки.

   Фонарей здесь отродясь не было, так что пришлось довольствоваться светом луны и небесного сияния.

   Свернув за угол, я споткнулся о камень — то, что осталось от мостовой — и с размаху рухнул в кучу мусора. Из последних сил перевернулся на спину.

   Нет… Четвертая кружка настойки определенно была лишней…

   А вид-то какой!

   Я с глупой улыбкой разглядывал темные, залитые лунным светом крыши домов, которые, казалось, упирались в звездное небо… нет… прямо в переливающуюся от белого к зеленому… красному и синему… Тропу Ушедших.

   Но спокойно полюбоваться небесным сиянием мне не дали.

   — Господин? — шепотом спросил откуда-то сверху мужской голос, и чудесный вид был нарушен высокой фигурой в плаще.

   Уже знакомый мне вор из трактира настороженно осмотрел крышу.

   — Месье? — повторил он, вглядываясь в тень печной трубы.

   — Ты еще на всю улицу крикни?! — злым шепотом отозвался его сообщник, выходя из тени.

   На карнавал он, что ли, собрался?

   Я с интересом разглядывал плащ, закрывающий фигуру сообщника, шляпу и темную маску. В груди привычно заболело и тут же отпустило, но я был слишком пьян, чтобы разбираться. Может, рядом вампир, оборотень или где-то Тьма побудила мертвеца… Могильщики работают нынче неспешно…

   — Тихо!

   Маска поднял руку, не дав сказать вору ни слова. Подошел к краю крыши и придирчиво оглядел улицу. Меня в куче мусора он, видимо, не заметил и, повернувшись к сообщнику, сердито прошипел:

   — Что ты устроил в храме? Что за надписи? Тебе ведь объяснили, что нужно сделать! Зачем, многоликие тебя побери, ты оставил надпись?!

   — Месье, простите, но видели бы вы этого самоуверенного червя в рясе! Он ничего не понял! Он даже не пытался призвать стихию, а только смотрел! — понурив голову, пробормотал вор. — Я знаю, приказа не было, но ведь вышло!..

   — Что у тебя вышло?! — взвился Маска.

   — Все! — огрызнулся вор. — Эти жуки навозные, возомнившие себя равными ЕМУ, теперь знают!

   — Что они знают, идиот?! — Шепот Маски от злости сорвался на шипение.

   — Как — что?! — Вор гордо выпятил грудь. — Что это мы убили девку и старика! Что это мы, последователи Его Королевского Величества, истинного короля Лаверна и Вердена! А не какой-то там вампир! Что мы идем! Пусть трясутся, пусть боятся!

   — Решил сам действовать, возгордился, да?

   Гордый кивок подтвердил слова.

   — Глупец! — Маска едва заметно дернул головой. — Ты сам выбрал свою судьбу.

   — Месье! Господин! Простите!.. — испуганно прошептал вор, опускаясь на колени перед сообщником. — Простите! Вырвите язык! Но только не так! Простите меня, накажите, но только не так!

   — Зачем? — усмехнулся Маска, наблюдая, как сообщник медленно достает из складок плаща кинжал.

   — Месье! — прошептал вор, поднося клинок к своей шее. — Простите!..

   Я ошарашенно смотрел на крышу, от увиденного хмель мгновенно выветрился.

   Вор с остекленевшим взглядом не торопясь перерезал себе артерию! Маска брезгливо отступил. Он с интересом следил за смертью сообщника. Потом бережно сложил руки мертвеца на груди и, довольно хмыкнув, исчез в темноте.

   Несколько минут я лежал словно придавленный жуткой картиной убийства. Я хорошо знал, как ничтожно мало стоит жизнь, но чтобы вот так! Без возможности сопротивляться, защищаться, холодно, расчетливо, неумолимо. А хуже всего, я не чувствовал Тьмы — значит, Маска не вампир, хотя и загипнотизировал сообщника!

   Кто же он? Человек? Возможно.

   Существовали методы, помогающие связать волю и без способностей вампиров, но для этого человеку нужно было дать специальные пилюли.

   Конечно! Наверняка их подсыпали вору в выпивку!

   Камилла

   — Ого! Смотрите-ка, каких к нам птиц занесло!

   Из двери кабака вышел высокий здоровяк. Я попятилась к Раулю. Может, пронесет?

   — Заблудились, господа вельможи? — подхватил второй, худой, тонколицый, появляясь из проулка.

   — Гийом, отходите, я смогу их переубедить, — прошептал Рауль, незаметно показывая назад.

   Маг огня согласно кивнул, подхватил меня под локоть.

   — Стой!

   Я уперлась пятками. Оставить Рауля одного? Так нельзя! Это самоубийство! Он же против них, как котенок против матерых псов!

   — Госпожа! — Гийом чуть ли не силой поволок меня прочь. — Он вампир.

   — Ну и что?

   — Ладно… долго объяснять…

   Маг поднял руку, на кончиках пальцев вспыхнул огонь. Гийом оглядел темные стены домов, крыши, груды хлама. Убедившись, что нам ничего не грозит, он погасил пламя и показал на Рауля.

   Брат Анри совершенно спокойно ждал, когда грабители подойдут поближе. Те, заподозрив неладное, с сомнением переглядывались. Тень широкополой шляпы скрывала лицо Рауля и не давала разглядеть символ вампиров на подвеске серьги.

   — Возможно, это вы заблудились, судари… — Тихий голос растекался по темной улице, проникал в душу, заставляя замереть. Даже меня. А я не была целью чар вампира. — Вы хотели пойти выпить в кабак…

   — А… ага… — пробормотал здоровяк.

   — Да, мы шли… — Его товарищ развернулся.

   — Ловкач! Задира! Вы чего это?! — Третий вор вышел из кабака и удивленно уставился на застывшие лица товарищей. — Ах ты, кровосос!

   Стихия мгновенно пришла ко мне, но мой вихрь и волна огня Гийома не успели добраться до бросившегося на Рауля вора. Он тихо всхлипнул, выронил нож и растянулся на земле.

   Движения вампира были смазанными, молниеносными.

   Я едва успела понять, что случилось, как воры ровным рядком лежали у стены. А Рауль, еще сильнее побледнев, сокрушенно разглядывал поверженных противников.

   Я ошарашенно смотрела на брата Анри.

   Одно дело знать, что Тьма дала Детям Ночи особые дары. Оборотням — отличный слух, обоняние и силу. Вампирам — острое зрение, дар гипноза и невероятную скорость. Совсем другое — увидеть!

   — Спасибо за помощь, но не нужно, — невесело улыбнулся Рауль, показывая на вихрь у моей руки и бурлящий у ног Гийома огонь. — Завтра они проснутся с жуткой головной болью. Пойдемте, остался всего один трактир.

   Рауль

   Сутки не прошли с момента моего освобождения из тюрьмы, как я снова был вынужден использовать свои способности против отморозков. Вряд ли они будут предъявлять претензии, но факт оставался фактом.

   Незаконное подавление воли, подозрение в убийстве — моя поездка в Лаверн все меньше напоминала рутинные поиски брата.

   Сворачивая вслед за Гийомом и Камиллой в переулок, я снова вернулся к загадке того, что происходило с Анри. Мама была права: родная кровь, когда я оказался с ним рядом, с новой силой ринулась восстанавливать истончившуюся связь.

   Я по-прежнему не знал, что с братом, не обладал тем особым чутьем близнецов, позволяющим ощущать друг друга на расстоянии, но представить, что в моей жизни не будет моей светловолосой копии, я уже не мог. Я и не заметил, как Анри стал частью меня.

   И с ним творилось нечто непонятное.

   Некоторые его поступки никак не вязались с характером Анри, казалось, он совершал их под действие какой-то силы. Возможно, я ошибаюсь, и это часть характера брата.

   Камилла оступилась, я подхватил ее под локоть. Девушка смущенно улыбнулась, а я в сотый раз задал себя вопрос: как Анри мог причинить ей боль, неужели его так обидели ее слова. Но он ведь достаточно взрослый, чтобы сдерживать себя!

   Перехватив обеспокоенный взгляд девушки, я не к месту мысленно отметил, что ей очень идет мужская одежда. Широкополая шляпа и камзол придавали Камилле очарования, превращая в настоящую красавицу.

   Отогнав неприемлемые мысли, я сосредоточился на дороге. Желание надавать брату по шее за синяки девушки с каждым шагом становилось сильнее. Пришлось напомнить себе, что у меня есть невеста, и нам нужно поддерживать видимость влюбленности.

   Анри

   Проклятая настойка!

   Я оперся о стену, пытаясь остановить кружение улицы, но стены зданий продолжали вертеться, будто ярмарочная карусель.

   Хоть из мусора выбрался! Уже хорошо!

   Я посмотрел на крышу дома на другой стороне улицы.

   Труп вора лежал почти у края. Нужно поскорее убираться отсюда — еще пара часов, и Тьма найдет мертвое тело, незакрытое пропитанными магией стенами Домов Смерти.

   Я, тряхнув головой, медленно побрел по улице.

   Стук копыт патруля грянул словно гром среди ясного неба. В конце улицы показался отряд гвардейцев. Поднимая фонари над гривами лошадей, они сердито переговаривались, недовольные, что их послали осмотреть Большой Вал, где видели подозрительных людей.

   Я, все еще плохо соображая после настойки, поспешно оглядел улицу.

   Кучи мусора от всадников с фонарями вряд ли укроют. Забраться на крышу не успею, да и не смогу в таком-то состоянии.

   Гвардейцы конечно же меня арестуют как подозрительную личность, потом найдут труп на крыше… Придется Стефану выкупать и меня из тюрьмы!

   Я не сдержал смешок. А мы с братом больше похожи, чем кажется! Оба никого не убивали и обоих подозревают в убийстве! Я прислонился к стене, поджидая гвардейцев.

   — Анри? — удивленно спросил знакомый голос над головой.

   — Да он это, он! — уверенно прошептал второй, тоже, надо сказать, знакомый и очень похожий на мой собственный.

   Два худощавых паренька в широкополых шляпах смотрели на меня с крыши.

   — Сударь? — Третьего обитателя крыш я узнал: Гийом озабоченно поглядывал на приближающийся патруль. — Сударь, давайте сюда руки!

   Я послушно вытянул руки, и меня втащили на крышу.

   — Что с ним? — прошептал худощавый паренек, обращаясь к своему товарищу.

   — Он пьян! — успокоил его друг, в тени шляпы ярко блеснули клыки. — Давай!

   Рауль кивнул Гийому, и они, подхватив меня под руки, поволокли по крышам. Незнакомый паренек спешил следом. Добравшись до улицы Нового Вала, они спустились на землю.

   Паренек слезал последним, Рауль и Гийом заботливо ему помогали, пока я сидел на мостовой и сонно зевал. Только незнакомец оказался на земле, как тут же подбежал ко мне, шляпа свалилась с его головы, Камилла озабоченно заглянула мне в глаза. Спрашивается, кому я запрещал лазать по деревьям и карнизам?

   — А ты… все равно… полезла… на крышу! — усмехнулся я, язык заплетался, но я должен был извиниться. — Камилла… я хотел попросить… прощения!.. Я вел себя… как…

   В голове было пусто, подходящее моему некрасивому поступку животное не находилось.

   — Потом попросишь, — улыбнулся Рауль, помогая мне подняться на ноги. — И поблагодаришь, это Камилла предложила попробовать пройти по крышам, чтобы никого не встретить.

   Камилла довольно заулыбалась, но, глянув на меня, негромко фыркнула.

   — По крышам?.. Камилла, ты умница!.. А крыши тут чудесные! — Я оперся о плечо брата. — Одна к одной, прямо как специально делали! Лучше, чем внизу… Камилла… кажется, я понимаю, почему тебя на крыши тянет!

   Гийом тихо хмыкнул, Рауль покачал головой, Камилла сердито посмотрела на меня, нахмурилась и… задорно улыбнулась.

   Я улыбнулся в ответ и провалился в сон.

   Утром, едва я открыл глаза, как Рауль сообщил, что нас ждет Варране. Нормально извиниться перед Камиллой я так и не успел, пришлось сделать вид, что я не заметил, что супруга взяла с собой Кэт. Рауль всю дорогу прятал хитрую улыбку, а я понимал: брат отлично знает, что мне стыдно за вчерашнее.

   Варране встретил нас на террасе. Будто между прочим сообщил о трупе вора, найденном полицией, спросил, не хотим ли мы ему рассказать, как прошла ночи. Пришлось поведать о моих приключениях, утаив их причину: ссору с Камиллой. Вариант: «я решил прогуляться от радости, что выпустили брата, и напиться; по непонятной причине в одиночестве» — его устроил, хотя, судя по блеску глаз, маркиз мне не поверил. Особенно Стефана заинтересовал подслушанный разговор.

   — Ты уверен, что он сказал: «последователи Его Королевского Величества, истинного короля Лаверна и Вердена»? — задумчиво переспросил он.

   Я кивнул.

   Варране посмотрел на дерево у террасы, покосился на Рауля, потягивающего травяной чай, мельком взглянул на мою супругу и мантикору

   — Тихо! — Камилла почесала Кэт за ухом.

   Красное чудовище, сидящее у ног хозяйки, блаженно заурчав, хлопнулось на спину и растопырило перепончатые крылья, подставляя их солнечным лучам.

   — Алый Король… Алый… Роберт Ноэль… спасители… — задумчиво произнес Стефан, постукивая пальцами по столику. — Король…

   Варране прикрыл глаза и, откинувшись на спинку кресла, казалось, уснул.

   Камилла с Раулем удивленно посмотрели на меня, я пожал плечами — Стефан в своем репертуаре.

   — Ты! Проклятый упырь! Где твой сообщник?! — рявкнул вместо приветствия барон Анхель де Ферсен, вылетая на террасу.

   С ходу выхватив шпагу, он ринулся на Рауля. Брат тоже не зевал. Он ловко отскочил в сторону, увернулся от шпаги. Дородный барон снова замахнулся, но достать Рауля так и не смог.

   Моя помощь ему не требовалась! Я незаметно вернул контроль над стальной рукой и опустил на землю медную вазу с цветами, стоявшую у стола.

   Барон с грозным рыком снова бросился на Рауля. Не хотел верить, что достать верткого вампира не сможет. Спустя пару секунд Ферсен, отдуваясь, опустился в кресло.

   — Объяснитесь, сударь! — приоткрыв один глаз, сказал Стефан. — Чем сей молодой человек на этот раз вызвал ваш гнев?

   — Вы издеваетесь?! — пропыхтел барон, зло поглядывая на Рауля.

   Брат как ни в чем не бывало устроился в кресле рядом с мной и выжидательно смотрел на Ферсена.

   — Вы еще смеете спрашивать?! — Барон взмахнул шпагой, клинок, зазвенев, застыл в воздухе.

   — Безусловно, сударь. — Стефан опустил палец, шпага вывернулась из руки Ферсена и упала в траву.

   Это сделал не я! Я озадаченно покосился на Варране. Маг земли спокойно взирал на злого барона. Что это было? Амулет, артефакт, с заключенной в нем магией металла? Скорее всего. Откуда еще взяться магии металла у землевика?

   — Мы прекрасно отдыхали в саду, когда вы, сударь, ворвались сюда и без всяких объяснений набросились на брата моего друга, — продолжал Варране, прикрывая глаза, — вы до смерти напугали супругу моего друга… посмотрите, несчастная вот-вот лишится чувств!

   Стефан махнул рукой на Камиллу. «До смерти испуганная» поспешно развеяла небольшой смерч и, не отпуская загривка оскалившейся мантикоры, согласно кивнула.

   — Несомненно, нам бы хотелось услышать ваши объяснения! — поняв, что барон приписал фокус со шпагой мне, и Варране не собирается убеждать его в обратном, потребовал я.

   — Мне нечего объяснять, господа! Я пришел сюда получить удовлетворение! И раз господина нет, я вызываю слугу! — горячо сказал барон.

   — Боюсь, я не смогу ответить на ваш вызов, сударь, пока не узнаю причины, — спокойно ответил Рауль.

   — Причины? — Лицо барона побагровело. — Вы издеваетесь?! Не хотите ли вы сказать, что не знали, что Леон де Озанн убил моего сына?!

   Что? Я удивленно уставился на Ферсена.

   — Простите, сударь? Видимо, я не правильно вас понял? — Рауль нахмурился, его и без того бледное лицо стало еще белее.

   — Вы не ослышались! Мой сын пропал, в его комнате нашли ужасный беспорядок! Мои люди отыскали его следы, он наблюдал за тюрьмой из рощи! Вот что там обнаружили! — Барон бросил на стол подвеску — волк на черной глазури. — В гостинице не знают, где господин де Озанн! Не удивлюсь, если эта волчья морда сбежала! Защищайтесь, сударь!

   Барон подхватил шпагу.

   — Камилла, прошу вас, отпустите Кэт, — вежливо попросил Варране, открывая глаза.

   Камилла с явным удовольствием выполнила просьбу Стефана. Мантикора, грозно рыча, одним прыжком оказалась между бароном и Раулем.

   — Трус! Подлый кровопийца! — в бессильной ярости выкрикнул Ферсен, не решаясь подойти к ощерившейся тремя рядами зубов огромной крылатой кошечке (и когда она успела так подрасти?).

   — Довольно, барон! — Стефан улыбнулся Камилле. — Милая, пожалуйста, попроси свою любимицу не трогать нашего крикливого гостя.

   Девушка недовольно поморщилась, поправила рукава своего любимого коричневого платья-балахона и отозвала мантикору.

   — Как по подвеске вы узнали владельца? — Стефан повертел в руке подвеску, вопросительно посмотрел на барона. — Или вы думаете, что Леон де Озанн единственный оборотень в столице?

   — Вы думаете, я дурак? — взвился Ферсен. — Его видели! Этого подлеца видели у моего дома! Вы!

   Барон с радостным криком, бросился на Леона, который, довольно улыбаясь, вышел на террасу.

   — Достаточно! — Мне порядком поднадоело, что в моем присутствии кого-то пытаются заколоть шпагой, словно издеваются над магом металлов.

   Медные с позолотой пряжки на ботфортах барона мгновенно превратились в тонкие нити, быстро обвив ноги драчуна, они вынудили его остановиться.

   Я, оставив их в таком виде, восстановил контроль над рукой.

   Конечно же Леона видели на площади Большой Звезды, когда он уходил от Стефана! Варране сам нам сказал, что вчера оборотень нанес ему неожиданный визит, сообщил, что пересылка документов Рауля затягивается из-за бумажной волокиты. К нам не пошел, потому что сомневался, не отправимся ли мы с Раулем праздновать его освобождение. Не захотел мешать воссоединению братьев.

   — Что вы себе позволяете?! — Чтобы не упасть, барону пришлось опереться о колонну.

   Но он все равно не оставлял попыток дотянуться шпагой до озадаченного Леона. В его ухе, как и полагалось, была серьга, но без подвески!

   — Тихо! — Камилла почесала мантикору за ухом, та, ворча, смотрела на оборотня.

   — Что здесь происходит, господа? — Леон нахмурился, озабоченно оглядел разрезанную ткань камзола, барон дотянулся-таки.

   — Ваше? — Стефан бросил оборотню подвеску, тот ловко поймал, осмотрел со всех сторон и, заулыбавшись, спросил:

   — Да. А где вы ее нашли? Я ее потерял. Презабавная история, я был в посольстве, а когда вышел из здания неожиданно обнаружил, что она исчезла. Мы всю ночь потратили на поиски, но ее точно многоликие взяли. Где вы ее нашли, сударь?

   — Лжец! — Барон шпагой пытался перерубить путы.

   — В посольстве, я так полагаю, могут подтвердить ваше присутствие, Леон, — не обращая внимания на вопли Ферсена, уточнил Варране.

   — Конечно же, — пожал плечами Леон.

   — Вы их подкупили! — заявил барон.

   — Да что вы себе позволяете!.. — вскипел оборотень.

   — Господа, господа! — Стефан поморщился. — Да замолчите вы, оба!

   Несколько минут все присутствующие на террасе молчали, ошарашенные такой невиданной наглостью Варране.

   — Простите, господа, я был несколько… груб… — Стефан сокрушенно вздохнул. — Но я всего лишь хотел сказать вам, что слуга Анри уже битый час пытается нам что-то сообщить. Так, господин Сисэр? Вы же не ради праздно любопытства решили навестить мой дом?

   — Да, господин Стефан. — Гмур, вежливо раскланявшись, торжественно доложил: — Господин Анри, дома вас ждет господин Роберт Тампле, командир гвардейцев. Он сказал, что у него приказ задержать господина Леона де Озанна по подозрению в убийстве господина Филиппа де Ферсена и, по его сведениям, сей господин скрывается у нас.

ГЛАВА 7

   Анри

   Тело убитого вора, тяжелое и негнущееся, с тихим стуком легло в центр пентаграммы.

   — Какая мерзость!

   Беатрис брезгливо покосилась на каменные лежаки, на которые могильщики складывали найденных мертвецов.

   — Потерпите, моя дорогая, — подбадривающе улыбнулся Стефан.

   — Только ради вас! — вздохнула герцогиня.

   Она искоса сердито глянула на тихо хмыкнувшую Камиллу. Девушка старательно делала вид, что с любопытством изучает сводчатые стены Дома Смерти, а сама с не меньшим отвращением посматривала на прикрытых холстиной мертвецов. Я бы с удовольствие оставил девушек дома, если бы у нас был выбор. А его у нас не было, впрочем, как и времени.

   — Итак, дамы и господа, прошу. — Рауль показал на углы пентаграммы.

   Мы с Гийом быстро заняли свои места — Металл и Огонь. Девушки, немного поколебавшись, тоже встали на вершины, обозначающие Воздух и Воду. Рауль остался рядом с трупом в центре. Последним на метку земли наступил Сисэр. Стефан настоял на его участии, сказал, что труп ближе всего к этой стихии, и ее присутствия в ритуале должно быть больше всего. Естественно Варране себя к сильным землевикам не относил. А вот стихии дерева тут вообще не требовалось. Дерево было ближе всего к жизни, а именно к ней мы обращаться и не собирались. Скорее наоборот — нашей целью была смерть и ее формы существования.

   После того, как задержали Леона, мы были вынуждены отправиться в Дом Смерти, чтобы допросить убитого вора. Не знаю, что за мысли бродили в голове Варране, но он был уверен: сын барона пропал неспроста и с этим как-то связаны последователи Алого Короля, беседу которых я умудрился подслушать. По мне ничего общего! Так же посчитали остальные, но придумать, чем помочь Леону, помимо не совсем законного ритуала поднятия мертвеца, никто из нас не смог.

   Официально обвинение оборотню еще не предъявили, увезли для выяснения обстоятельств. А Варране настойчиво пригласил нас «прогуляться». Всем было любопытно увидеть последователя Алого Короля.

   Так мы оказались на кладбище.

   — Повторю еще раз. — Стефан, знаток древних текстов и обрядов, остановился в паре шагов от пентаграммы. — Это не круг Стихий, сила дерева тут не нужна. Мы всего лишь хотим на время