Оглавление
АННОТАЦИЯ
Теодор Винсен прославился в Венеции, как не только талантливый художник, но и обаятельный Казанова, способный покорить любую женщину. Легкомысленный, обаятельный, харизматичный он мог добиться любую, кого захочет, а успех и богатство лишь бонусы к его природному очарованию.
Когда близкий друг приглашает его на свадьбу, в Лион, который он покинул восемь лет назад ради осуществления мечты стать художником, он соглашается. Меньше всего Теодор ожидал встретиться с бывшей одноклассницей, "серой мышкой -очкариком", как раньше все её называли, Кристель Бодуан.
Кристель Бодуан любила когда -то, но после того, как её первую любовь растоптали, не ответили взаимностью, посчитали просто лучшим другом, "своим товарищем", она пообещала никогда больше не влюбляться. Зачем наступить на одни и те же грабли? Только, когда в Лион возвращается тот мужчина, который разбил ей сердце, Кристель клянётся не подаваться чувствам и эмоциям. Разве возможно остановить того, кто готов покорить любую крепость?
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Сумерки опустились на притихшую от дневной суеты и шума Венецию. Лунный свет переливался в отблесках воды, струящейся в каналах, на которые на рассвете гондольеры пускали гондолы, устраивая туристические поездки, чем, по правде, и славилась в большинстве рассказов Венеция. Хотя порой находились отчаянные романтики, стремящиеся поразить вторую половинку, например катанием на гондолой в поздний вечер. Если у иностранцев такое катание вызывало восхищение — местные жители равнодушно воспринимали это. По крайней мере к таким относился Теодор Винсен, предпочитая медленному плаванию быструю езду на спортивном автомобиле, пусть и на дорогах Венеции особо разгоняться сложно, тем не менее никто не ограничивал его в выборе маршрута в соседние города.
Но сегодняшний вечер Теодор, а для близких — просто Тео, хотел провести в уединении в арендованном коттедже, размышляя над новой картиной, при этом не сдерживая отборные ругательства. Когда восемь лет назад он прилетел в Венецию в погоне за мечтой и стремлением добиться многого — все казалось простым и достижимым, а сейчас он столкнулся с неизбежностью, которая, наверное, преследует всех творческих людей.
Кризис. Не то, чтобы Тео разучился передавать эмоции и настроение через краски на холст, но в новых картинах чего — то не хватало. Ему совсем не нужно было мнение критиков, чтобы прийти к подобному выводу. Он сам прекрасно разбирался и мог отличить разницу между картиной, приковывающий взгляд эмоциональностью и живостью, и сухой, но и написанной в стиле обычных произведений искусств, не удивляющую и не поражающую ничем. К последним он смело приписывал себя на данный момент. Не хватало какого — то колорита. Не доставало взрыва чувств и бурления эмоций. Пуская это и присутствовало в начале его карьеры, чем Теодор и добился ошеломляющей славы и известности, как одного из самых талантливых художников — натуралистов Италии, однако он намеревался не упускать фортуны, а держать ее в узде до конца.
Отпив немного крепкого и привезенного специально для него из Англии традиционного бурбона, Теодор слегка взъерошил волосы и провел ладонью по щеке, поросшей густой щетиной, отметив, что ему не помешало бы оторваться от чистого белого листа бумаги и побриться.
Нет, через три месяца у него намечалась международная выставка картин в Милане, и он обязан был дополнить ее новыми картинами. Разбавить чем — то экстраординарным и непривычным для многих ценителей тонкого художественного ремесла. Не выходило вообразить и изобразить нечто новое. Не получалось даже сфокусировать мысль на верном направление. Интересно, как отреагирует Алехандро, его менеджер, с которым Тео работает больше шести лет, на очередное печальное известие об отсутствии музы и вдохновения? Звучало абсурдно и глупо, зато правдиво и верно. У него не было настроя поражать, невзирая на все тщетные попытки расшевелиться.
Неожиданный телефонный звонок заставил его вздрогнуть, прозвучав громкой трелью в повисшей гробовой тишине, и Тео дотянулся до небрежно брошенного на край стола смартфона. Проведя пальцем по экрану, он приложил телефон к уху, внимательно готовясь слушать близкого друга детства — Филиппа Ксавье, пуская и находящегося вдали, зато продолжающего жить в сердце. Единственный, кто после смерти родителей, поддерживал и понимал Тео. Больше, чем друг. Брат.
- Привет, Фил, - первым поздоровался Тео, отодвинув кожаное кресло, в котором сидел, слегка назад, закинув ногу за ногу. - Чего -то ты вспомнил обо мне сегодня поздно!
- Поздно? - недовольно буркнул на другой линии хрипловатый голос его друга. - Я звонил тебе с утра, но ты не отвечал, и я уже подумал, что ты спился.
- Не в моем случае! - отпарировал Теодор, и уголки полных губ приподнялись в полуулыбке. - Я помню меру в алкоголе и красивых женщинах, впрочем.
- Хорошо, - раздраженно вздохнул Филипп. - Сначала я побоялся, что ты попал в автокатастрофу или что — то в этом роде.
- Лучше бы мне разбиться, - нехотя проговорил Тео, прикрыв на мгновенье отяжелевшие от усталости веки, вновь пригубив бурбона. - Дела обстоят намного хуже, друг мой, поэтому не знаю, какой вариант лучше: встретить смерть за рулем или помереть от безделья.
- Что случилось? - мрачно спросил Филипп, и Тео глубоко вздохнул. Они дружили с детства, познакомившись в первом классе, и не разлучались до тех пор, пока Тео не исполнилось двадцать четыре года. Пока он не улетел в Венецию, покинув Лион, дабы исполнить заветную мечту и стать художником. Несмотря на расстояние, разделяющее их, не было ни дня, чтобы они не общались. Не поддерживали связь, и Тео не привык скрывать какую — либо информацию от Фила, даже не очень приятную. С кем еще поделиться, если не с лучшим другом?
- Чертовски плохая неделя, - признался Тео, поднявшись на ноги и остановившись посреди кабинета, как вкопанный. Неделя? Конечно же нет! Вдохновение улетучилось еще два месяца назад, оставляя горький осадок и желание крушить, ломать и уничтожать все на пути.
- Я слышу это от тебя на протяжении месяца, - произнес вслух недосказанную мысль Тео его друг. - Бросай хандрить! У тебя есть все, о чем другим дано только мечтать.
- У меня есть все, но нет ничего, - саркастически заметил Тео. Общаться, часто употребляя иронию и язвительность, вошло у них в привычку еще в детстве, отличая от многих сверстников типичностью речи, словно они — братья близнецы.
- Может, тебе пора жениться? - осторожно спросил Филипп, получив в ответ раскатистый хохот рухнувшего на диван друга, запрокинувшего голову от несдержанного смеха. - Что здесь смешного, Тео? Посмотри на меня: я и предположить не мог, что когда — нибудь женюсь на Таре, но через десять дней наша свадьба, и я абсолютно счастлив.
- Я искренне рад за тебя, но брак и семья не для меня, - прекратив смеяться, серьезно начал Тео. - Понимаешь, я не из тех людей, что всю жизнь довольствуется обыденностью, то есть мне необходимо что — то яркое, волнующее и потрясающее, а самое главное — разнообразие.
Тео не лгал. Он, действительно, не понимал тех, кто решался сочетаться узами брака, когда жизнь предлагает столько всего интересного. Добровольно заключать себя в клетку брака, лишая прелестей холостяцких будней. И решение Филиппа жениться на его секретарше не вызывало в Тео ничего, за исключением скрытого протеста. Его друг, похоже, окончательно помутился рассудком, раз за одну женскую юбку отдает свободу.
- Тео, мне нужна твоя помощь, - вдруг резко переменил тему, и мужчина напрягся, хмуро сведя черные брови на переносице. - Прилетай в Лион, пожалуйста, потому что свадьба не может быть сыграна без шафера, а им можешь быть только ты.
Непонятный ком подкатил к горлу, и Тео с трудом сглотнул, облизнув вмиг пересохшие губы. Неужели Фил наконец — таки попросил его вернуться в Лион, ведь за столько лет друг ни разу не зарекался об этом? Тео привык к их телефонным беседам или общению благодаря видеокамере на компьютере, где им предоставилась возможность рассмотреть друг друга и подчеркнуть, как года постепенно меняли их облик, однако такая просьба звучала впервые.
- Ты хочешь, чтобы я прилетел?..- усмехнулся Тео, подавляя порыв поведать ему, что именно подобное нестерпимо хотелось слышать за последние три года. Он скучал по городку, где похоронены родители. По городку, где прошла его юность. Городок, который он оставил, открывая новые горизонты и получая больше перспектив. Почему Тео не возвращался раньше? Все гораздо проще, чем можно поразмыслить. Странный страх встретиться с прошлым и вернуться в ушедшие мгновенья сковывал его железными кандалами, препятствуя лишним движением, только сейчас Тео ничего не остановит. Возможно, эта поездка поможет ему отогнать мрак и серость, наполняя дни яркими красками, что позже он передаст на холст. Везде нужно искать выгоду и пользу.
- Что за вопросы? - притворно сердито отдернул его Филипп. - Ты должен прилететь и быть моим шафером! Это не обсуждается, тем более развеешься и отдохнешь, иначе твоя хандра до добра не доведет. Кстати, ты не забыл еще, что французские девушки отличаются от итальянок? Вдруг ты встретишь кого — то, а добиться не сможешь, но я могу дать несколько дельных советов прямо сейчас.
- Ты считаешь, что женщина способна устоять перед мужским обаянием, Фил? - взяв стакан со стола и снова усевшись в кресло, Тео принялся медленно водить подушечкой пальца по нему - Запомни, друг мой, в мире не найдётся женщины, которая не хочет пятерых вещей: дорогих украшений, эксклюзивной одежды, романтических ухаживаний, горячих и необузданных ощущений и мужчины, которой даст ей мнимое видение того, что она -единственная. Кстати, дам тебе я совет: не становись покладистым щенком, иначе твоя жена превратится в беспощадную хозяйку.
Тео говорил то, что знал по собственному опыту. Он имел связи не только с легкодоступными девчонками, но и с женщинами, которые нагло лгали мужьям, беззаветно верящим каждому их слову, не подозревая, что их жены развлекались в постели с другим мужчиной. Правда, Тео легко обламывал предательниц, бросая их после первой же ночи, тем не менее…
- Перестань! - сурово отчеканил Фил. - Не хочу ничего дурного слышать о Таре! Когда ты с ней познакомишься — сразу поймешь, какая она чудесная и замечательная! В общем, жду тебя завтра! Чем раньше — тем скорее ты вольешься в роль шафера, договорились?
ГЛ2
ГЛАВА ВТОРАЯ.
Кристель Бодуан восхищенно рассматривала сияющий в ярких солнечных лучах, проникающих в спальню, бриллиант, ограненный мелкими изумрудными камушками. Воистину, королевский подарок, который недостоин простых смертных, но Тара, ее лучшая подруга, давно привыкла к подобным украшениям. Филипп Ксавье считался одним из самых богатых и успешных банкиров Франции, поэтому неудивительно, что он мог позволить себе такие подарочки для невесты. Хотя Крис неподдельно изумилась, стоило ей узнать, что свадьбу они решили устроить в маленьком и не поражающем роскошными масштабами Лионе. Не то, чтобы Кристель недолюбливала город, в котором родилась и живет до сих пор, работая библиотекарем в местной библиотеке, тем не менее она всегда мечтала побывать в Париже. Многие ошибочно полагают, раз Франция — родная страна, можно поехать в любой уголок, однако для этого нужны не только финансы, но и время. Первое, возможно, Кристель и собрала бы, но вот со свободными днями дела обстояли намного хуже. Наверное, из — за этого она немного расстроилась, что выделенные понимающим и заботливым начальством четырнадцать дней на подготовку к свадьбе, ведь Кристель — подруга невесты, будут проведены в том же самом Лионе. Типично. Серо. Без лишних ярких впечатлений.
- Почему ты молчишь? - звонкий голос подруги вывел Кристель из размышлений, и она посмотрела в блестящие от счастья голубые глаза Тары. Конечно, ее подруга детства обладала очаровательной внешностью и стройной фигурой, результатом многолетних похождений в фитнес — клуб, но голубые глаза, золотистые волнистые волосы и полные губы достались Таре от природы. В отличие от нее, Кристель, имеющей пухленькие губки, которые приходилось всегда выделять ярко — красной или малиновой помадой, зато ее всегда в школе называли «курносым очкариком». Еще один изъян, правда, от него ей удалось избавиться, сняв ненавистные очки, заменяя их прозрачными линзами. И все равно Кристель никогда не станет похожей на ослепительную красавицу Тару…
- Замечательное кольцо, - совладав с эмоциями, спокойно произнесла Кристель, опуская глаза на лежащее на коленях дорогое платье из нежного фиолетового шифона. - Говоришь, ниточка виднеется?
- Да, - обреченно вздохнула Тара. - Придумай что — нибудь, Крис, потому что в шесть часов Фил ждет нас у себя в особняке, то есть в твоем распоряжении сорок пять минут, чтобы убрать все лишнее. Я хочу выглядеть великолепно!
- По — моему, тебе лучше выбрать что — то другое, - слабо попыталась возразить Крис, однако подруга, вскочив с кровати, отрицательно замахала головой. Это платье было подарено Таре женихом, да и Филипп настойчиво пожелал видеть ее именно в этом, только он вряд ли догадывался, что его невеста умудрится выпустить несколько ниток длинными алыми ногтями, небрежно отнесясь к изысканной ткани.
- Пожалуйста, помоги мне! - взмолилась она. - Если я не приду в нем — Фил на меня обидится! Крис, ты же отличная швея, и я уверена, у тебя все выйдет отлично!
После того, как библиотека закрывалась, для Кристель открывались двери ее скромного ателье, где она находила покой и умиротворения, придумывая эскизы и воплощая их в реальность, пусть и не спала порой ночами. Кристель считала, что работа в библиотеке — это возможность сохранить частичку прошлого в себе, а основание и ведение ателье — наглядный пример ее кардинальных изменений. Раньше Кристель буквально захлебывалась чтением книг, так же получив прозвище «книжный червь», но, повзрослев, преодолев комплексы и перестав быть зависимой от решений мамы, уже устроившаяся работать в библиотеку Кристель не получала ни от кого оскорбительных кличек, наоборот, многие бывшие одноклассники с удовольствием заходили днем поболтать с ней. Чего таить, парни захаживали к ней далеко не из -за книжного интереса, похоже, им просто не верилось, что «серая мышка» стала, хоть и не красавицей, но довольно — таки симпатичной девушкой. Умела постоять за себя. Научилась отвечать на грубость язвительностью и сарказмом. Самое главное — освоила одну ясную вещь. Никогда не доверять ни одному представителю сильного пола. Ни за что. Нет, она не была фригидной или что — то в этом роде, просто уже обожглась. Обожглась о горячее молоко, заведомо зная, что оно причинит ей боль. Обожглась много лет назад, но рана затягивалась с трудом. До сих пор…
- Крис, как думаешь, мне лучше собрать волосы или оставить распущенными? - Тара неугомонно мерила собственную спальню шагами, на ходу расчесывая локоны гребнем. - Фил сказал, что мы сегодня будем ужинать с очень важным гостем. Кстати, он будет шафером на нашей свадьбе! Молодой, наверное…
- К чему ты клонишь? - притворно укоризненно бросила Кристель, вдев тонкую ниточку в крючок. - В ближайшие два — три года меня не интересуют никакие молодые шаферы.
- Знаешь, я слышу это от тебя уже это целых восемь лет, - неожиданно остановилась Тара, посерьезнев. Редко, однако суровость и рассудительность подруги не шли, меняя ее в другую сторону. - Два года растянулись в восемь лет, Крис! И тебе далеко не двадцать, кстати!
- Не надо мне напоминать о моем возрасте! - огрызнулась Кристель, не понимая, почему и Тара, и ее мать настолько озабочены тем, что в свои двадцать семь лет Кристель ни разу не ходила на свидания. Ужасное заключалось в том, что никто из них не испытывал то, что познала Кристель. Унижение. Осознание того, как низко можно пасть ради созданных больным воображением картин, посчитав обычную дружескую привязанность любовью. Страшное открытие, что в ней никогда не видел женщину тот, кого она полюбила всей душой. Невинной и чистой.
- Я младше тебя на несколько месяцев и выхожу замуж, - продолжала рассуждать Тара, словно не слыша Кристель. - Ладно, замуж, так ты еще лишена непередаваемых ощущений! Не хочу хвастаться, но Филипп — горячий и темпераментный любовник...Вчера мы сломали кровать в его спальне, потому что решили провести эксперимент…
- Хватит! - перебила ее Кристель, зажмурившись на мгновенье, прежде чем подняться на ноги и протянуть ей платье, одновременно взяв с покрывало швейный набор. - Одевайся! Твое платье выглядит так, будто его купили всего — то несколько минут назад! Никто и не заподозрит, что ты с ним вытворила!
- Не переводи тему, милашка! - Тара часто обращалась к ней по столь странному прозвищу, хотя Кристель никогда не считала себя милой или прелестной. В действительности, сейчас она и гадким утенком не могла называться, тем не менее где — то в подсознании заложились издевки одноклассников. Сохранились обидные слова. Отпечатались в памяти неприятные моменты из прошлого, связанные с ее внешностью.
В ее прошлом был один мужчина, благодаря которому Кристель сама написала собственную судьбу, исправив то, что избежала. Пойдя наперекор материнскому желанию, Кристель стала работать там, куда ее тянуло, невзирая на укоры. Может, профессия библиотекаря и скучная, тем не менее для Кристель она оставался тонкой ниточкой, не дающей ей забыть, кто она. Любовь к книгам — единственное, что до сих пор не изменилось в ней. Видимо, только этой любовью ей и суждено довольствоваться...Однажды она совершила ошибку, глупо понадеявшись, что может быть счастливой с парнем. Популярным и привлекательным. Мечтой всех студенток, готовых повиснуть на нем. Неотразимый художник — повеса. Именно такими выражениями можно охарактеризовать его. Именно из — за него Кристель научилась различать правду и ложь. Не «благодаря», а «из — за него» и его жестоких фраз, разрушивших наивные грезы.
Кристель тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли. Почему сегодня она так много думает о нем? Что за случай? Наоборот, ей нужно привести мысли в порядок и собраться, иначе Филипп Ксавье усомнится в том, подходит ли она на роль подруги невесты, учитывая ее забывчивость и рассеянность.
И все — таки Кристель предчувствовала, что должно произойти сегодня нечто грандиозное, правда, в хорошем или плохом стиле она и понятия не имела, хотя интуиция часто ее подводила, причем один раз безжалостно подставила девушку, раз она представила, что в «замарашку», кем она была, мог влюбиться самый популярный парень университета.
ГЛ3
ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
Иронично разглядывая друга, сидевшего в кресле напротив, и рассказывающего скучную и однотипную историю всех влюбленных, Теодор Винсен сделал глоток обжигающего бренди, медленно глотая, позволяя жидкости приятно разогреть горло. Да уж, восемь лет никак не изменили Филиппа, оставляя тем же блондином с одинаковой стрижкой и голубыми постоянно лихорадочно блестящими глазами. На самом — то деле, Тео впервые заскучал в общении с другом, невзирая на то, что они еще несколько часов назад крепко обнимались в аэропорту. Пресно. Неинтересно. Тошно слушать о том, как одна женщина настолько затуманила разум Филиппа, что он не в силах думать о чем — то другом.
- Я тебя понял, - не выдержал и прервал его Тео. - Тара — идеальная спутница по жизни и женщина мечты. Отлично, друг мой, я искренне рад за тебя, но, может, переключимся на другую тему? Помню, ты говорил, что собираешься финансировать чей — то проект по открытию галереи.
- Тары, - широко улыбнулся Филипп. - Она замечательно рисует! Когда ты увидишь ее картины — поймешь, что здесь, в Лионе, у тебя есть серьезная соперница.
- Правда? - хмыкнул Тео, проведя пальцами по гладкому подбородку, удивляясь, что впервые за достаточно длинный срок он взял в руки бритву и сбрил ненужную растительность на коже, хотя подушечки пальцев еще немного покалывало.
Лион остался прежним. Маленький городок, славившейся пекарнями в каждом углу, несколькими памятниками, парком, ничуть не изменился, даже, казалось, жестяная банка от колы, которую Тео много лет назад бросил в ограду у парка, продолжала лежать. Серо. Тускло. Ничего примечательного для него Тео не обнаружил. Ничего, что вызывало бы в нем трепет. Раскрасила мрачные будни. Наполнила мгновенья яркими эмоциями.
- Тео, что с тобой происходит? - озабоченно спросил Филипп, неожиданно выхватив стакан у задумавшегося и ушедшего в собственный мир, закрытый для всех, друга. - Ты ни разу не улыбнулся и сидишь, как в воду опущенный, при том, что мы только встретились после долгой разлуки!
- Звучит так, словно ты разговариваешь с бывшей подружкой, с которой вы давно не виделись после хорошо проведенного вместе времени, - съязвил Тео, привстав и забрав отобранный без предупреждения стакан. По сути, у него вовсе не было повода чему — то радоваться или смеяться, учитывая, что все то, чем гордился, чего добивался столько лет Тео, катится к черту. Его слава! Его вдохновение! Его проклятая муза, отказывающаяся с ним ладить! Чему тут веселиться?..
- А чувство юмора у тебя не пропало, - заметил Филипп, недовольно покосившись на него. - Как тебя раньше называли в школе, а? Неотесанный грубиян — прозвище от девушек, а от парней ты получил кличку «Шут», помнишь?
- Не хочу вспоминать, - хмуро отозвался Тео, пригубив еще виски. Единственным хорошим воспоминанием былых годов у него осталась свобода. Свобода в творчестве и действиях, а не последовательность последним хитам в мире искусства и желанию перегнать всех. Свобода в том, что он хотел делать, а не в том, как выгодно поступать сейчас. Свобода от лишних раздумий, будучи уверенным, что любящие и заботливые родители обеспечат тыл, однако стоило Тео улететь в Венецию — семья отказалась от него. Не поддержала решение находиться вдали. После его горячего протеста и достижения цели его мать и отец поспешно переехали в совсем другую страну, США, поселившись в Сан — Франциско, разрывая все связи с сыном.
Правда, Тео раз в месяц удавалось найти информацию о них, поэтому он был осведомлен, что его родители открыли маленькую французскую пекарню и спокойно жили, не вспоминая о сыне.
Словно прочитав его мысли, Филипп откашлялся и сообщил Тео то, что заставило стакан в руке предательски дрогнуть.
- Тетя Лили и дядя Франко прилетают на мою свадьбу из Америки.
- Ты пригласил моих родителей? - проглотив неожиданно подступивший к горлу ком, Тео одним глотком осушил содержимое. - Они в курсе, что их блудный сын — друг жениха?
- Тео…
- Что, Фил? - усмехнулся Теодор. - Ты же ничего им не сказал, верно? Ты знаешь, что за столько лет они старательно избегали со мной общения, поэтому — то ты и не решился им обо всем рассказать. Думаешь, они будут плясать от радости, если меня увидят?
Тео далеко не был простым и глупым мальчиком, таящим надежду, что родители все — таки когда — нибудь растают по отношению к нему, хотя давным — давно он и питал глупые иллюзии. Ждал звонка от матери или любого послания от отца, но ничего не приходило. Может, они и делали вид, что забыли о единственном сыне, только притворялись очень убедительно, раз за восемь лет полностью игнорировали Теодора. И главной его целью тогда стало доказать им, тем, кто родил его на белый свет, что выбор сделан осознанно и верно. Он будет идти наперекор всем принципам. Докажет, что будет достоин уважения и завоют славу. Приложит максимум усилий и поднимется, став известной личностью. Так, в принципе, и вышло, однако на данный момент Тео это все казалось...ненужным. Будто какой — то внутренней стержень пошатнулся. Словно что — то внутри переломилось из — за месячного безделья. Обломалось на части. Раньше Тео находил радость в простых вещах, например, даже дождь на улице окутывал его мягким одеялом вдохновения, куда он зарывался, создавая новые картины. Что же произошло теперь?.. Как будто чего — то не доставало для полной гармонии и абсолютного счастья.
- Твои родители для меня дорогие люди, - напомнил ему Филипп. - Тео, за столько лет ты мог бы уже найти общий язык с ними…
- Давай лучше поговорим о твоей невесте, - перебил его Теодор, не желая развивать дискуссию на до сих пор обидную и причиняющую боль тему. Ничего не бывает хуже и больнее, чем знать, что у тебя есть родители, но ты для них не существуешь. Ничего не ранит сильнее, чем понимание того, что у тебя нет возможности обнять родного человека, потому как он сам же возвел преграды.
- Кстати, ты говорил, что в Лионе отменный выбор женщин? - Тео усмехнулся, заметив легкий укор во взгляде друга. - Что такого? Я свободный мужчина, в отличие от тебя, и имею право заводить подружек и любовниц. У твоей невесты есть подружка?
- Да, - небрежно бросил Филипп, включая мобильный и начиная глупо улыбаться, отчего Тео закатил глаза на секунду, прежде чем безразлично осмотреть обставленный дорогой кожаной мебелью кабинет, отмечая аккуратность и порядок, даже толстые книги были разложены, следуя какому — то известному только Филиппу правилу.
- Тара готова, - оповестил уже опустошившего второй стакан виски друга Филипп. - Эй, заканчивай пить! Нам пора ехать, а то девочки ждут!
- Тара и ее подружка? - хитро ухмыльнулся Тео, предвкушая новое знакомство, которое, возможно, выльется во что — то большее. Может, даже он отвлечется от скуки и грусти на пару часов, занимаясь более увлекательным занятием. Чего таить, но во время постельных игр с сексуальными женщинами он погружался в процесс, забывая о серости, хоть темнота и не отступала намного.
- Ее подружка еще и наша бывшая однокурсница, - кивнул Филипп, вставая. - Не удивляйся, друг! Мир очень тесен, верно? Оказывается, они дружили с детства, но мы поздно узнаем о тех, кто становится смыслом нашей жизни.
- Снова философии о любви! - раздраженно вдохнул Тео, мысленно гадая, что за однокурсница. Если память не изменяла ему — на их курсе было всего три девушки. Две блондинки и...одна «серая мышка», вечно пропадающая в библиотеке, а ее внешность всегда наводила на Тео ужас и сомнения, какой нормальный парень сможет встречаться с очкариком с замазанными вонючим цветочным маслом волосами, при этом Кристель Бодуан постоянно говорила научными терминами. Но Тео был ей чем — то обязан, ведь математику и геометрию он сдавал на «отлично» лишь благодаря Кристель. Взамен ее возносила на вершины безрассудного счастья любая книжка об истории, и Тео вполне устраивал подобный расклад...Юность и прошлые мгновенья, которые покинули его навсегда. Безвозвратно испарились и рассеялись, как утренний туман, однако Тео до сих пор просыпался с трудом.
- А что за девушка? - лениво поинтересовался Тео, получив таинственную усмешку друга, надевающего пиджак.
- Я ничего не скажу, потому что это будет для тебя сюрпризом...Да улыбнись уже! Ты не на похороны прилетел, а на свадьбу! Пошли!
ГЛ4
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
Кристель дотронулась кончиком пальца до золотой огранки хрустальных бокалов, поражаясь великолепием и роскошью обставленной в стиле готики, где господствовали темно — фиолетовые и бордовые тона, столовой особняка Ксавье. Шикарно. Потрясающе. Необычно. Фантастическая красота, которая описывалась или в исторических романах, или демонстрировалась на экранах телевизора в передачах о самых богатых людях. Если бы мать Кристель оказалась в этом месте — она бы непременно воодушевленно ахала и причитала, что Кристель давно надо было подцепить миллиардера и устроить жизнь, а не тратить лучшие годы на бесполезную работу.
- Крис, ты выглядишь просто превосходно, - изумленно оглядела ее Тара, и Кристель смущенно отвела взгляд. Она недавно открыла то, что красный цвет идеально подходит ей, поэтому на званый вечер решила надеть одно из предложенных Тарой платьев. Алый шелк облегал ее фигуру, струясь волнами по бедрами, а отсутствие лямочек и обтягивающий лиф подчеркивали ее чересчур полную грудь. Еще один комплекс, доставшийся ей дефектом от природы. Тара обладала идеальной маленькой грудью, о которой говорят « умещалась в ладони», а Кристель постоянно стеснялась пышного бюста, никак не сочетающегося с ее худой фигурой.
- Не я, а платье твое шикарное, - призналась Кристель. - Как я поняла, тебе сшили его на заказ в Париже, да? Правда, я все же нашла несколько почти невидных изъянов и…
- Крис, перестань, - отмахнулась Тара, взмахнув густо накрашенными пушистыми ресницами. Ее подруга иногда злоупотребляла косметикой, напоминая крашеную и искусственную куклу, хотя Кристель почти никогда никуда не выходила, не накрасив губы яркой помадой, однако столько макияжа, как на Таре, на ней не было.
Почему — то Кристель чувствовала себя...потерянной в огромном старинном особняке, являющимся еще и местной достопримечательностью для их маленького города. Чужое. Слишком пафосное и бросающееся. Везде есть мера — в этом же доме даже стены украшены золотыми узорами, сочетаясь с черным, тем не менее каждая вещь безмолвно кричала о стоимости и дороговизне. Словно давала косвенно понять, что Кристель не в состоянии приобрести подобные статуи или вазы, а мраморные серые колонны переливались в ярком свете хрустальных люстр. Конечно, Таре повезло, что она сумела достичь желаемого и выйти замуж за миллиардера. Попасть в сказку, о которой многим лишь дано мечтать.
- Не понимаю твоего жениха, честно, Тара, - обратилась Кристель после недолгой паузы, , бросая взор на широкий стол, ломившейся от разных блюд: начиная от маленьких канапе с черной икрой и кончая зажаренной с красной корочкой индейкой. - Он пригласил нас к себе домой, а самого его нет! Разве это нормально, что гости пришли, а хозяина нет?
- Во — первых, они уже в дороге, - перестав румянить и без того красные щеки, ответила Тара. - Во — вторых, хозяйка этого особняк перед тобой, Крис, или ты забыла, что я вот — вот стану законной женой Фила и полноправной владелицей всего?
- Иногда мне кажется, что ты выходишь замуж за его деньги, - невольно бросила Кристель. На самом деле, она так и считала, потому как слишком часто Тара упомянула о богатстве и финансах семьи Ксавье, нежели о характере жениха. Нет, Кристель понимала, что не должна критиковать или осуждать выбранной Тарой образ жизни, тем не менее она не поддерживала подругу в вопросах о браке по расчету, пусть они и не заводили об этом разговор. Только порой было видно, как страстно желает Тара получить статус официальной жены, а вместе с тем богатство. Не принимала столь странную позицию. Если и выходить замуж — надо, по крайней мере, уважать и любить, а не охотиться за деньгами, тем более Филипп, похоже, искренне любил ее подругу, ни в чем не отказывая и выполняя любой ее каприз, подобно преданному щенку. Наверное, он и не предполагал, что его невеста может питать корыстный интерес...Наверное, она, Кристель, и Филипп в чем — то и похожи, не замечая реальности сквозь розовые очки, хотя ей удалось их сбросить. Оценивать ситуацию трезво. Различать грани правды и лжи. Осознавать разницу между дружбой и любовью. Правда, она уже оступилась, сумев побороть внутреннее ненастье и подняться, начав все сначала. Причинит ли Тара Филу подобную боль? Кристель не догадывалась, да и размышлять все же о подруге в таком направлении меньше всего хотелось.
- Раньше я тоже думала об этом, Крис, - тихо произнесла Тара, поправляя светлые локоны. - Но стоит Филу коснуться меня пальцем — я готова отдаться ему везде, даже на этом столе! Вдруг это что — то больше, чем вожделение?
- Тара! - отдернула ее Кристель, слегка поморщившись от картины, нарисованной разыгравшимся воображением. - О чем ты? Ты не можешь вот так громко описывать, чем...вы с ним занимаетесь!
- Почему? - неподдельно удивилась Тара. - Это естественная вещь, а если мужчина умеет доставить удовольствие и думает о твоем удовлетворении в первую очередь, то не устаешь заниматься с ним любовью и до утра! То, что естественно, нельзя осуждать, правильно?
Рассеянно кивнув, Кристель направилась к расположенному в углу черному роялю, идеально вписывающемуся в обстановку. Она не умела играть, зато любила слушать чудесные звуки мелодии, заполняющие пустую атмосферу музыкой. Легкой и воздушной, словно взлетаешь к небесам, касаясь пушистых облаков. Жаль, что научиться играть на этом инструменте так и не удалось, невзирая на все тщетные попытки.
Внезапно прохладный ветерок дунул в оголенную спину Кристель, отчего она невольно вздрогнула, прислушавшись к раздающимся сзади мужским приветствиям и заливистому смеху Тары. Похоже, сейчас ей предстоит познакомиться с молодым другом жениха, выдавливая глупые улыбки, а если он начнет кокетничать — сдерживаться и не съязвить, дабы у него пропала всякая охота флиртовать.
Неожиданно Кристель замерла, почувствовав, как чьи — то чужие горячие пальцы коснулись ее обнаженного плеча, и кожу защипало, словно на нее облили серную кислоту. Ошпарили кипятком, но боли не принесли, а только странное покалывание. Мужские слегка шершавые пальцы. Не разворачивали ее, а всего — то дотронулись до нее, и этого хватило, чтобы Кристель резко обернулась. Намеревалась узнать, у кого вышло...обжечь ее одним прикосновением.
Карие глаза, напоминающие оттенком расплавленную карамель, пригвоздили. Взгляд. Особенный и до мурашек, уже пробежавших по коже мелкой дрожью, знакомый. Взгляд, который сочетал не только заинтересованность, но и неприкрытое обольщение, таящееся в глубине зрачков. Казалось, одними глазами можно не только осмотреть её, как делал мужчина, но и раздеть. Соблазнить. Окунуть в омут страстей, опасных и таинственных. Проникновенно. Наверное, именно так оглядывал её он, и Кристель нервно сглотнула, пытаясь сбросить оцепенение и сдвинуться с места. Не выходило. Она продолжала так же смотреть на него, будто он -редкий экземпляр, хотя в Лионе, наверняка, есть намного привлекательные парни, чем он. Или нет?.. Разве способен кто -то вызывать странный трепет одним лишь взглядом?
- Привет! -хрипловатый голос заставил её окончательно вернуться в реальность, и Кристель придала тону холодности и отчужденности. Главное, не показать, что он сумел выбить её из колеи, как раньше, пусть и на несколько минут.
- Привет! - бросила Кристель, заправляя чёрную прядь волос за уху, чем невольно привлекла внимание...Теодора Винсена. Слегка приподняв бровь, он нахмурился, что -то обдумывая, прежде чем спросить
- Мы знакомы?
Если бы Кристель не слышала отчетливой серьёзности в голосе -приняла бы вопрос за шутку, ведь Тео отличался юмором, который часто мог обидеть и задеть.
Но он не шутил…
Кристель мельком глянула на его лицо и снова опустила голову, разрывая зрительный контакт, пусть он и не собирался переставать на нее таращиться.
Черные волосы, как и восемь лет назад, взлохмачены в творческом беспорядке. Последним именно так обзывал свою взъерошенную прическу Тео, прекрасно зная, что все равно это не мешает ему быть желанным объектом для девочек.
Серые зауженные брюки подчеркивали узкие бедра мужчины и длинные ноги, а темно — синяя шелковая рубашка обтягивала накаченные мускулистые руки, привлекая внимание к выпуклым мышцам. Накаченное и сильное тело, отметила Кристель, сжав кулак так, что ногти впились в ладонь. Изменился совсем чуток, став мужественным, а взгляд более острым и пронзительным. И все равно он остался таким же, обаятельный, притягивающий и порочный. В последнем она была уверена, да и изгиб полной губы в кривой ухмылке доказывал ее доводы. Наверняка, у него, как и раньше, целый табун поклонниц и воздыхательниц, готовых пойти за ним на край света, чем Теодор Винсен откровенно гордился. Покорял всех девушек в университете обаянием и харизмой. Завлекал усмешкой и шутками. Очаровывал магнетической привлекательностью, и Кристель, к сожалению, не была исключением...Хотя теперь он и не помнит ее…
- Очередная шутка, Тео? - нарушал повисшее напряженное молчание между ними приблизившийся Филипп. - Ты не узнал Кристель? Кристель Бодуан, которая всегда выручала тебя на экзаменах!
ГЛАВА ПЯТАЯ.
Когда черное и красное соединяются — выходит прекрасная и классическая гамма двух противоположных цветов. Красный — яркий и страстный вносит резкий и заметный контраст в сочетании с черным, всегда означающим тьму и мрак, а если их смешать — получается притяжение двух противоположностей. Или...сочетание порочного в желанном.
Тео усмехнулся, наблюдая за девушкой, потягивающей медленно шампанское, держа тонкую ножку длинными пальчиками. Ее изящность и хрупкость сочетались с приобретенной, наверняка благодаря опыту и возрасту, сексуальностью и очарованием. Кристель Бодуан — пример женщины, которую хочется раздевать не только глазами, но и руками, освобождая от ненужного, пусть и подчеркивающего ее стройную фигуру, платья, выбрасывая в сторону. Наслаждаться видом полной груди, обнаженной и безмолвно зовущей коснуться пальцами, заключить в ладони и…
Тео судорожно сглотнул, ощутив мощный прилив плотского желания. Желудок скрутило в тугой узел, а руки похолодели. Что с ним творится? Никогда раньше он не возбуждался от одного вида женщины, пока она, конечно, не вступала с ним в беседу, при этом мило и кокетливо флиртуя.
Да и кто смог вызвать в нем желание? Она, Кристель Бодуан, не отличающаяся никогда выразительной красотой, постоянно появляясь в университете в дурацких замысловатых очках с приторной сладкой улыбкой, а противный запах масел, идущий с ее жирных волос, принуждал всех отворачиваться и сетовать.
А сейчас, черт побери, Кристель Бодуан, изменилась кардинально, превратившись в красавицу. Неприступную, в чем был почти уверен Тео, хотя для него понятия «недотрога» не существовало. Он имел всех женщин, кого хотел или примечал. Никто еще не отказывался попозировать ему в мастерской, после чего плавно переместиться в спальню.
Тео обвел взглядом ее белоснежное, как у фарфоровой куклы, лицо, задержавшись на пухлых губах, особо выделенных ярко — красной помадой, а темно — карие, даже — шоколадного цвета, глаза не смотрели в его сторону, уставившись на Тару, активно махающую руками. Иссиня — черные волосы доходили до ее поясницы, и То мысленно отметил, что смешная косичка, которую она всегда заплетала, исчезла.
Проведя сравнительный анализ между вызывающей накрашенной и чересчур наигранно смеющейся Тарой и молчаливой Кристель, Тео пришел к выводу. Кристель Бодуан так же чувствует себя чужой на званом ужине, где вместо обычного и дружеского разговора невеста Филиппа безустанно твердила о новых платьях, эксклюзивной косметики и арабских духах, а Фил, словно заведенный и безмозглый дурак, согласно кивал и улыбался, крепко сжимая руку невесты. Создавалось впечатление, что Тара чем — то заколдовала его друга, раз он ни слова возражения не выдал, поддерживая ее во всем. Казалось, попроси она купить ей Лувр – он бы продал все и поспешил выполнять просьбу будущей супруги.
Интересно, а ее подруга такая же?..Ориентируясь на блеклые и старые воспоминания, Кристель Бодуан — заядлый «книжный червь», не представляющий жизни без книг, поэтому вряд ли ее интересуют украшения, хотя время, как уже показало, меняет абсолютно все. Все же лучше проверить практикой, а не теорией…
Приблизившись к двум девушкам, Тео демонстративно кашлянул, привлекая внимание к собственной персоне. Если Тара одарила его фирменной улыбкой — Кристель только повела плечиком, не поднимая глаз, уставившись в дно бокала.
- По — моему, Фил тебя звал, - Может, Тео и лгал, тем не менее был уверен, что его друг обрадуется, если невеста присоединится к нему за трапезу, уступая ему место возле колонны. Возле Кристель...
- Наверное, - поверила Тара, что — то быстро прошептав на ухо Кристель, прежде чем ретироваться и сесть возле жениха, мило улыбаясь, отчего Тео невольно скривился в ехидной ухмылке.
- Непривычно видеть влюбленных? - язвительно спросила Кристель, наконец — таки посмотрев на него. Холодно. Отчужденно. И на мгновенье Тео показалось, что он в глубине зрачков блестят искорки зарождающейся неприязни. Возможно, всего лишь почудилось, потому как у Кристель нет повода его ненавидеть. Может, и она его недолюбливает или в душе осуждает, подобно родителям, однако Тео предпочитал сохранять дистанцию между посторонними людьми. Не подпускать ближе, и на то, что испытывает к нему Кристель, глубоко наплевать. Плевать, критикует ли его поведение или что — то в этом духе.
Если Тео сумел столько лет не общаться с родителями, при этом продолжая жить, хоть внутри и было паршиво — ее потерпеть он сможет. Только он физически ощущал, что Кристель Бодуан вступила в странную игру. Недотрога? Серьезно? Она делает глупые расчеты, полагая, что он попадется на крючок. Тео считал себя опытным рыбаком, но никак не наживкой или пойманной в сети рыбкой.
- С чего ты взяла? - в тон ей бросил Тео, залпом осушив остатки виски в стакане. - Как по мне, здесь даже и нет намека на любовь. Холодный расчет, присущий всем женщинам.
- Не нужно делать такие выводы, Теодор, - Когда она медленно произнесла его имя, причем ее губы слегка приоткрылись, он глубоко вздохнул. Вздохнул, вложив во вдох напряжение и нервозность, охватившие его при виде розового кончика языка девушки, стоило ей облизнуть губы. Похоже, Кристель не заметила, как подействовал на него, по сути, невинный и ничего не значащий жест. Ошеломительно. В его голове мысли уже смешались, а фантазия нарисовала, на что способен ее язычок.
Хватит! Он не прыщавый юнец, который не в силах совладать с собой. Готовый наброситься на нее и овладеть прямо сейчас из — за взбунтовавшихся гормонов. Нарушая все грани дозволенного и запретного.
- А разве это не так? - пожал широкими плечами Тео. - Одна бедная девушка влюбилась в богатого парня не из — за денег, да? Я ненавижу любовные истории, поэтому мне с трудом в это верится...К чему портить вечер этими рассуждениями? Ты очень сильно изменилась, Кристель! Наверное, это чудеса пролетевших годов, но я раньше не замечал, что ты...настолько милая, правда.
- Думал, я останусь той же, несмотря на восемь лет? - вздернула тонкую бровь Кристель. - А ты, вижу, растерял навыки!
- Что ты имеешь в виду?
Сократив расстояние, разделяющее их, слегка ошарашив мужчину, Кристель острым красным ногтем провела по воротнику его рубашки.
- Избитый комплимент, - край ее губ приподнялся в саркастической улыбке. - Подкатить не получилось, Теодор Винсен! Слишком устаревшей метод! Хорошо провести вечер и, кстати, придержи свое мнение при себе, иначе Тара может обидеться. А если она расстроится — Филипп вряд ли тебя похвалит, да и я не жалую грубиянов.
Наблюдая, как фигура в красном платье направляется к столу, Тео моргнул, вникая в смысл озвученных фраз. Потрясающе! Какая — то девчонка несколькими предложениями выбила его из колеи прямыми намеками на то, что он ее не интересует вообще.
Неужели домашняя кошечка превратилась в дикую тигрицу, умело откусывающую палец тому, кто осмелится дотронуться до нее? Между прочим, он вел себя достаточно — таки прилично, одарив ее сладким комплиментом, которые большинство представительниц слабого пола воспринимали с легким румянцем или смущенной улыбкой, однако вот так…
Впервые кто — то реагировал подобным образом, но Тео вовсе не намеревался отступать.
Контраст двух разных цветов. Фейерверк разных и неповторимых эмоций. Многообещающая, пусть и короткая беседа с Кристель, добавит в его посеревшую жизнь краски. Разбавит цвета, создавая новую гамму. Дерзкая и острая на язычок она непременно внесет разнообразия. Кристель Бодуан. Вдруг она — его шанс выйти из тьмы на свет? Конечно, Тео не признавал глупости, как любовь и брак, однако никто не запрещает получить массу удовольствий и впечатлений К тому же он был убежден — Кристель — горячая штучка. Правда, сначала ему придется укротить необузданную кошечку и подрезать ее коготки. Впечатляюще!..
ГЛ6
ГЛАВА ШЕСТАЯ.
Сумерки опускались на Лион, обволакивая город приятной сонной негой и застилая дневные беды и неприятности темнотой, невидимой рукой подталкивающей к кровати, в царство Морфея, где можно выспаться и отключиться от реальности. На несколько часов позабыть о произошедшем и погрузиться в мир снов. Только Кристель вынуждена в десятом часу вечера находиться в компании Теодора Винсена, не упускающего возможности нагло глазеть на нее или рассматривать внимательно, будто она одна из его картин. Чертов подонок! Ненавистный ублюдок! С чего он решил, что она быстро сдастся на его дешевые фразы и кинется в распростертые объятия?
Восемь лет научили ее многому. Научили тому, как следует сдерживать порывы. Преподали хороший урок. На одни и те же грабли дважды не наступает, к тому же Тео обратил на нее драгоценное внимание лишь спустя столь длинный срок. Случись это раньше — она прыгала бы от радости, а сейчас ощущала невыносимое раздражение. Оно буквально кипело в ней, выходя вместо пара язвительностью. Она не понимала, почему мужчина, которого она не видела столько лет, раздразнил ее. Пробудил в ней непонятные эмоции, накрывающие и затуманивающие разум пеленой бешенства.
Казалось, даже его ухмылка вызывает у нее желание что — то высказать, да и эгоистичное мнение Тео о ее подруге опустило еще ниже мужчину в глазах Кристель.
Будучи ни о чем не в курсе, он так смело критиковал отношения Фила и Тары, наверное, поэтому — то у него до сих пор нет ни жены, ни девушки. По крайней мере, именно так осведомила ее Тара.
- Тео, а ты не разучился играть на пианино? - веселый голос расположившегося на кожаном диване Филиппа, крепко обнимающего Тару, донеся до Кристель.
Сделав вид, будто она до сего момента слушала рассказывающего что — то Теодора, сидевшего в кресле напротив, при этом не сводя с нее заинтересованного взора ни на секунду, Кристель слегка поерзала на стуле.
И все — таки Тео выглядел чертовски привлекательным и притягивающим...Притягивали его потемневшие глаза, говорящие больше, чем он. Аромат дорогого одеколона, перемешанного с запахом виски, витал в воздухе, будто нарочито доходя до Кристель и проникая в ноздри. Заполняя полностью легкие, казалось, она вся пропиталась им, невзирая на то, что в столовой были и другие ароматы. Нет! Это странное и немыслимое притяжение необходимо разорвать в сию минуту и не дать ему разрастись в нечто непостижимое! Тем более ей прекрасно известны намерения Тео. Его цель — заполучить еще один трофей, но она никогда не допустит удачного завершения его плана. Легче ему будет взобраться на Эверест, чем затащить ее в постель. Не в этот раз…
Усмехнувшись, Теодор поднялся на ноги, подошел к музыкальному инструменту, демонстративно закатив рукава рубашки, при этом...подмигнув ей, и Кристель едва не вскрикнула от возмущения. Прикусила нижнюю губу, и складки прорезались меж черных бровей Тео. Что это с ним? Почему уставился на нее, словно пытался просверлить дыру в ней пронзительным взглядом? Она с трудом сглотнула, почувствовав, как неожиданно участилось сердцебиение. Быстро. Учащенно. Вот — вот вырвется наружу…
Завороженно следя за тем, как тонкие пальцы Тео перебирают белоснежные клавиши, чередуя с черными, и классическая мелодия «Лунная Соната» заполнила помещение. Играл, будто бросал ей вызов. Хоть больше и не смотрел на нее, но хитрая улыбка, играющая на его губах, явно, предназначалась Кристель. И эта мысль совсем не воодушевляла и радовала ее, наоборот, желание стереть ухмылку усиливалось. Почему вдруг проснулись странные инстинкты? Она не осознавала, из — за чего неожиданная встреча с Теодором Винсеном перевернула весь ее мир за считанные минуты. Мысленно перенесла ее в прошлое, оставленное позади. Столкнула со старыми страхами и былой неуверенностью, что она давно забыла. Куда делись все ее принципы и уверенность? Какая разница, чего добивается Тео, потому как она уже не глупая девчонка, грезящая о немыслимом.
Когда Тео окончил композицию последними аккордами, Кристель повернула голову и нахмурилась. Пустой диван. Никого в столовой, кроме них. Одни. Меньше всего Кристель ожидала остаться наедине с ним. Каждой клеточкой тела она ощущала источавшееся от мужчины напряжение. Оно передавалось и Кристель, на мгновенье зажмурившейся, будто она оказалась в замкнутом кругу. Окружена восставшими призраками тех мрачных дней, когда она любила созданный идеал, а реальность жестко наказала ее.
- Тебе понравилось, как я играл, Кристель? - горячее дыхание обдало ее шею, разнося тысячу мурашек по коже. Непозволительно близко. Опасно. Тео намеренно плел коварные сети соблазна, надеясь, что она попадет в них. Добровольно сдастся его обаянию, чтобы он снова растоптал ее гордость. Зачем он старается получить уже недоступное? Для чего? Да уж, ей придется разочаровать Теодора Винсена. Разочаровать настолько, что он долго будет отходить. Может, до него и дойдет простая суть вещей. Она не глупышка и влюбленная дурочка. Уже нет…
- Отойди от меня, - процедила Кристель, резко поднявшись на ноги. - У меня разболелась голова, и я поеду домой! Где Тара и Филипп?
Взяв стоящий на столе стакан с виски, третий или четвертый по счету, хотя Кристель мало интересовало, сколько и в каком количестве употребляет алкоголя мужчина, Тео одарил ее кривой усмешкой. Похоже, это его любимая привычка.
- Они в спальне. Разве ты не слышала, что Тара пожаловалась на усталость и пожелала нам «доброй ночи»? Филипп же сопроводил невесту, как положено, - оповестил с иронией удивленную девушку Тео. - Не могу с точностью сказать, чем они занимаются сейчас.
- Как же так? - пробубнила Кристель, не догадываясь, что он прислушивается к ней - Тара оставила меня с этим грубияном!
- Эй, не оскорбляй меня, очкарик! - в тон ей кинул Тео. Последняя капля в чаше терпения. Всколыхнувшийся в ней гнев, накапливающийся на протяжении всего вечера, взорвался. Никогда еще она не злилась так, как сейчас, разглядывая нагло улыбающегося мужчину. Нарочито или неосознанно, тем не менее ее старое прозвище, о котором она не вспоминала, отдалось эхом в ушах Кристель.
- Кто очкарик? - выплюнула она, подойдя к потягивающему виски Тео. Тот не шелохнулся, медленно попивая напиток, не ведя и плечом. Абсолютная непоколебимая убежденность и мужская завышенная самооценка. Чересчур зашкаливало самолюбие, даже намного хуже, чем восемь лет назад или тогда она, в действительности, носила «розовые очки».
- У тебя вид, будто ты собираешься выцарапать мне лицо или ты это и хочешь сделать? - выставил ладони вперед Теодор, отставив стакан в сторону. - Я не любитель, признаюсь, женских истерик, а энергию, что вы тратите на крики и ссоры, можно направить на более увлекательное занятие.
Их глаза встретились, и Кристель заметила недобрый блеск в его зрачках. Расширенных и темных. Порок. Отражение порока и наслаждения в глубине, как в кривом зеркале. Бессмысленно. Нет смысла искать что — то в осколках прошлого.
- Я вызову такси, - отогнав нахлынувшее наваждение, придав тону равнодушие, сказала Кристель. Упрекнула себя за импульсивность действий. Не следует давать ему и крохотную возможно воспользоваться ее вспыльчивостью. Последнее, к изумлению, проявилось лишь сегодня.
- Я подвезу тебя, - бросил Теодор. - Фил одолжил мне свой «мерседес», тем более я давно не ездил по дорогам Лиона.
- Во — первых, советую тебе остаться здесь, ведь ты сегодня выпил, - нацепив притворную улыбку, обернулась к нему Кристель. Если бы одним взором возможно было испепелить — от Теодора Винсена остался бы пепел. - Я очень люблю жизнь и не хочу рисковать ею из — за твоего желания прокатиться по ночной трассе. Во — вторых, я не сажусь в машину к сомнительным типам, понял, Шут?
Оплатила той же монетой. Обратилась к нему по прозвищу, данному Тео в университете за его пошлые анекдоты и чувство юмора, поднимающее настроение всем. Шах и мат. Раз он решил с ней играть — она не уступит и не сдастся, приняв правила, да вряд ли Тео серьезно озабочен тем, чтобы затащить ее в постель. Поиздеваться над ней. Пофлиртовать, утоляя вспыхнувший интерес. Он рассматривает ее в качестве красивой пустышки, с которыми имеет связи, однако она отличается от дешевок, ложащихся под ним. Она переросла тот возраст. Перестала быть несмышленой идиоткой.
- Пойду — ка я на свежий воздух, - коротко сообщила замолчавшему и нахмуренному мужчине Кристель. - Спокойной ночи!
ГЛ7
ГЛАВА СЕДЬМАЯ.
Откусив последний кусочек обжаренного тоста, щедро обмазанного сливочным маслом и вишневым джемом — любимым с детства — Тео перевел взгляд на задумавшегося друга. Светлые брови были сведены на переносице, а тонкие губы сурово поджаты, видимо, о чем — то напряженно размышляя. Тео проснулся поздно, утомленным бессонницей, вызванной исключительно из — за Кристель Бодуан. Стоило ему закрыть глаза — перед ним вставало ее лицо. Очаровательное. Милое. По — детски невинное, но в глазах таился порок. Сочетание греха и искупления.
Впервые в жизни Теодор Винсен мучился из — за того, что не смог не только не затащить в постель женщину, но даже элементарно добиться ее внимания. Создавалось впечатление, что она заранее была подготовлена к их встречи, окружившись холодом и непробиваемым льдом. В действительности, для него не существовало женщины, которую он бы не сумел взять. Завоевать, как очередную крепость. Победить притворную дерзость и снять маску неестественной неприкосновенности. Если Кристель и строит из себя недотрогу — он обломает в два счета ее, однако Тео сомневался в том, что она так искусно изображает стойкость и хладнокровность. И в этом — то и заключался тот самый азарт. Взрыв и бунт свободных эмоций, прорвавшихся наружу, подобно всплеску разных ярких красок. Необычно. Чувственно. И так живо!
Вчера Тео показалось, что он нашел то, зачем прилетел в Лион. Нашел вдохновение, ворвавшееся легким и приятным ветерком. Нашел новый цвет, способный создать совсем другую гамму. Другая смесь разных колоритов и противоположных ощущений. По правде, в Кристель идеальным образом пересекались грешные желания и стойкие убеждения. Может, она и не флиртует, тем не менее Тео готов был биться об заклад, что Кристель Бодуан разбила ни одно мужское сердце. Обычно, такие женщины привыкли быть главной в постели, но Тео чертовски сильно повезло, что у него не было сердца.
Уж ему — то Кристель откроется полностью, потому как он пробудит в ней дикое желание. Вожделение, затуманивающее разум. Покажет ей столько необычных и неповторимых сочетаний цветов и оттенков страсти, и Кристель начнет таять в его руках.
- Тео, - обратился к нему Филипп, возвращая в реальность, разрывая мысленную связь с внутренним миром, и мужчина изогнул вопросительно бровь, потянувшись за источавшим потрясающий аромат кексом. Фил, вероятно, правильно поступил, обеспечив себя слугами и поварами, а Тео предпочитал одиночество, поэтому и питался в Венеции в ресторанах или заказывал пиццу домой. Зато здесь столько изысков…
- Через пятнадцать минут я должен заехать за Тарой, - осведомил его Филипп. - Я обещал ее свозить в ювелирный магазин, чтобы она купила колье, которое ей понравилось вчера, но на ее кредитной карте не хватило денег.
- О чем я и говорил, - удовлетворенно хмыкнул Тео. - Нет в мире женщины, которой не нужны дорогие украшения, даже если она — идеал твоей мечты.
Сколько раз Тео сталкивался с подобными представительницами слабого пола, готовыми лечь под ним ради драгоценностей, хотя он особо никого и не баловал подарками, ограничиваясь деньгами или золотой простой цепочке.
- Тара любит меня, - твердо, словно пытался уверить самого себя, произнес Филипп. - С ней я начал жить, понимаешь? У меня появился настоящий смысл в жизни, а не деньги и работа. Я заработал столько миллионов, но в глубине души мне всегда не хватало чего — то, оказывается, я нуждался в том, чтобы кто — то изменил мою жизнь. Подтолкнул на более серьезные перемены. Я готов быть и мужем, и, надеюсь, в будущем — отцом.
Слушая, на его усмотрение слишком слащавый и глупый монолог Филиппа, Тео выдавил понимающую полуулыбку, отодвинув пустую тарелку в сторону и промокнув губы салфеткой. Не интересует совсем, что там вообразил влюбленный Филипп, ведь у Теодора давно сформировалась общая точка зрения касательно всех женщин. Переубеждаться и менять мнение он не намеревался. А вот Филиппу не помешало бы немного отойти от нахлынувших эмоций и начинать размышлять трезво. Намного трезвее и реальнее, чем сейчас, хотя Тео не мог заставить друга перестать верить в то, что давало ему некую радость. Радости, которой до сих пор не ощущал он, несмотря на достигнутый успех и колоссальные простирающиеся перед ним горизонты. Радости — то и не было ни от чего.
- Ты очень циничен, Тео, - покачал укоризненно головой Филипп. - Тео, а какие девушки нравятся тебе?
- Между симпатией и влечением есть разница. Мне пока не нравилась ни одна девушка, потому что ко всем я испытывал только физическое влечение, но...Как по мне, девушка должна быть немного острой, немного мягкой, наивной, но в то же время сильной, искренней, а напоминать должна клубничку.
- Ты кусок торта описываешь или девушку? Разве такие бывают? -ошарашенно пробормотал Филипп, отпивая горячий чай из фарфоровой чашки. - Даже Тара не подходит под описание. Она у меня слишком мягкая и добрая.
- Когда я встречу такую девушку, Фил, хотя не знаю, произойдёт ли это, но, возможно, с ней я захочу построить отношения, - бросил Тео. - Я не верю в брак и любовь, но не отрицаю, что существует симпатия, а не только похоть.
Тео провел пальцами по влажным после душа волосам, слегка пригладив, и усмехнулся, когда заметил типичную идиотскую улыбку, заигравшую на губах друга при звуке сообщения на телефоне. Похоже, он окончательно помутился рассудком с Тарой, забывая о прежней серьезности, напоминая юнца, а не взрослого и состоявшегося мужчину. Если бы родители Филиппа не погибли пятнадцать лет назад, став жертвой безжалостного теракта в Нью — Йорке, снесшим Башни — близнецы — они бы, наверняка, образумили хотя бы немного поглупевшего от странностей Филиппа. Под странностями Тео подразумевал...любовь.
- Проклятье! - ругнулся Филип, сморщившись. - Сегодня утром я нашел кольцо возле умывальника в гостевом туалете, такое простое и серебряное, подумал, забыла одна из служанок. Оказалось, кольцо принадлежит Кристель. Надо послать кольцо с водителем или отвезти самому Таре...
- Дай его мне, - протянув ладонь, на которую Филипп положил изящное колечко для маленького пальчика, Тео отметил простоту и незамысловатость украшения. Обычное. Без всяких раздражающих его камушек. - Куда надо его отвезти?
- Ты хочешь поехать к Кристель? - недоверчиво переспросил Филипп. - Я имею в виду, зачем?..Я могу послать кольцо с водителем или передать Таре.
Да, он хотел. Хотел снова встретиться с ней, даже сейчас желание вновь посмотреть в темно — карие глаза, блестящие то ли от холода, видневшегося в глубинах, то ли от скрываемых с трудом эмоций. Хотел снова ощутить аромат ее духов, окутавших, кажется, все пространство. Может, в ней и нет притворства, но загадка есть. Загадка, притягивающая магнитом. Тайна, порождающая небывалый у Тео интерес. Еще никогда он не горел желанием встретиться с девушкой, однако ни одна женщина не пускала коготки и не прямым текстом давала ему понять, что он вызывает у нее безразличие. Ни одна, кроме Кристель Бодуан, осмелившаяся поставить его на место. Жестко, при этом с вежливой улыбкой. Хладнокровно, причем не показывая этого. Его же излюбленным способом, каким он разбивал надежды любовниц. Его методом.
- Я собирался покататься по городу, - просто ответил Тео. - По пути и завезу ей кольцо. Где она живет?
- В такое время Кристель уже на работе, если я не ошибаюсь, - мельком глянув на наручные часы, изумился неожиданной добротой друга Филиппа.
- А где она работает?
- Библиотека «Парт — Дье», но ты точно уверен, что это тебе по пути? - продолжал удивленно друг. - Ты же не любитель книг, Тео, не так ли?
Зато он истинный ценитель и любитель диких кошечек, готовых броситься смело в атаку. Кошечек, которых следует укрощать не плетью, а страстью, хоть и понадобится некоторое время. Все равно любую кошечку можно приручить, а если не удастся — в чем Теодор, конечно, сомневался — надо обернуть ситуацию так, чтобы тигрица добровольно признала в нем хозяина и не нападала. Сделать ее своей…
- Библиотека, - медленно повторил за ним Тео, растягивая слова, будто в них заключался смысл, известный только ему. - За восемь лет изменилось многое, Фил, и я начал уважительно относиться к труду своих почти коллег.
ГЛ8
ГЛАВА ВОСЬМАЯ.
Дотянувшись до толстого и пыльного тома «Джейн Эйр», стоявшего на восьмой по счету деревянной полки, Кристель приподняла одну ногу, балансируя на лестнице, слегка качающейся в разные стороны из — за неустойчивых ножек. Вместо того, чтобы приобрести новую, Кристель предпочитала подвергать жизнь риску. Не из — за того, что ей было жалко денег. Просто, как считала Крис, каждая старинная вещь хранит историю и воспоминания, а этой лестнице было намного больше лет, чем Кристель, но, невзирая на множественные ремонты, она еще служила единственной возможностью вскарабкаться на высокие полки стеллажей.
Солнечные яркие лучи, проникающие в помещение, освещали серые стены, всплескивая на потолках замысловатыми невидимыми узорами. Кристель обожала витающий в воздухе аромат типографии, старых книг, который стоял, даже при открытых окнах. На удивление, сегодня посетителей не было совсем. Ни одного туриста, зашедшего хоть ради обычной экскурсии по крупной библиотеке. Никого. Поэтому — то Кристель и решила навести порядок. Вот бы еще так же убрать лишние мысли с головы. Выкинуть все, что не должно быть на уме. Вышвырнуть ненужные воспоминания. Не выходило. Ночью она не сомкнула глаз, анализируя произошедшее, мысленно возвращаясь в гостиную, где они остались наедине. Его горячее дыхание, обжигающее ее шею, казалось, до сих пор щекотало кожу, пусть Кристель и понимала, что Тео Винсен далеко от нее на данный момент. Однако само осознание того,что он прилетел обратно и в одном городе с ней, невольно заставляло ее сердце колотиться быстрее. Неправильное мышление ведет к необратимым действиям.
Ей необходимо избавиться от странных размышлений и вернуться в прежнее русло. По сути, они все равно когда — нибудь встретились бы. Вчера или через год — какая разница?..Почему она напряжена и взволнована, учитывая, сколько прошло лет, какую душевную травму он нанес ей? Может, не ненавидеть, но игнорировать и оставаться к нему холодна Кристель обязана, тем более у нее тоже есть гордость. Гордость, восстановленная за многие годы, стала твердой и несгибаемой. Больше никто не растопчет ее и не плюнет в душу, как поступил Теодор Винсен.
Опираясь на все убеждения разума, Кристель не могла отрицать то, что, во — первых, Тео привлекателен и обаятелен, а его взгляд обезоруживает, как и губы, изгибающиеся в саркастической ухмылке, только Кристель не подастся на его чары темного обольщения. Во — вторых, он ведет себя так, словно главная задача для него заключалась не в помощи друга, а в ее обольщении.
Звон колокольчика, висящего на дверях, оповестил о прибытии посетителя в библиотеку, и Кристель резко повернула голову, встречаясь с темно — карими глазами. Глубокие. Настолько темные, что, кажется, зрачки утопают в непонятной тьме, но вдруг проблески зарождающегося саркастического смеха отчетливо становятся видны. Осматривает ее, улыбаясь так, будто она — его собственность, а наглая улыбка полноправного владельца заставила Кристель открыть рот, чтобы отдернуть его. Как он смеет таращиться на нее?
Вдруг...ее лодыжка соскользнула, и она вскрикнула, предчувствуя приближающееся падение с седьмой ступеньки, которое, если повезет, не закончится свернутой шеей и не станет роковым для нее.
Неожиданно сильные руки, вытянувшиеся в мгновенья ока вперед, подхватили ее, не давая приземлиться на твердую поверхность, и Кристель взглянула на его выбритый подбородок, переводя взор на лицо. Задержалась на красиво очерченных губах, даривших наслаждения стольким женщинам, но у нее никогда не было возможности познать на вкус. А сейчас она находится в его объятиях, вдыхая аромат дорогого одеколона с нотками бергамота и виски. Неужели он пьет и по утрам?..
- Отпусти меня! - недовольно воскликнула Кристель, забившись в его руках, тем самым вызывая усмешку у Тео. Похоже, ситуация веселила мужчину, хотя у нее окончательно пропало настроение. - Чего ты так смотришь на меня?
- Как я смотрю? - не торопясь выполнять просьбу, Тео продолжал нагло разглядывать ее, отчего неожиданный румянец прилил к щекам. Нет, только не показывать ему смущения. Не демонстрировать, как внутренне напряглась она.
- Ты что, ослеп? - процедила Кристель, ударив его кулаком в плечо, отметив, какое крепкое у него тело, раз костяшки пальцев неприятно кольнуло от боли.
- Может быть, - согласно кивнул Тео. - Я не вижу ничего и никого, кроме тебя.
Осторожно поставив ее на ноги, Кристель зареклась мысленно не обращать внимания на чушь, которую несет Теодор Винсен. Цель всех его разговоров исключительно одна. Быстрее затащить ее в постель и доказать, что для него не существует слова «нет».
- Обычные фразы из дешевых романов, - язвительно прокомментировала Кристель, поспешно заправив упавшую на лоб черную прядь волос. - Читаешь на досуге романчики про любовь, да? К сожалению, кроме классики в нашей библиотеке сложно отыскать что — то другое.
- На досуге я занимаюсь более увлекательным занятием, - вытащив из кармана простых светлых джинсов, идеально сидевших на его узких бедрах, Тео протянул ей серебряное кольцо. Последний подарок отца. Кристель снимала его только тогда, когда принимала душ или мыла руки, наверное, поэтому вчера вечером мать странно поглядывала на нее, тем не менее ничего не сказала и не спросила. Видимо, она подумала, что Кристель сняла его из — за того, что он слишком простое и дешевое, неподходящее для столь роскошной вечеринки. Глупости. Для нее это кольцо не имело цены. Последнее, что осталось от папы…
- Мое кольцо, - сглотнула подступивший ком Кристель и взяла кольцо, вздрогнув. Их пальцы соприкоснулись, будто искры пролетели от мощного электрического разряда. Ее ударило легким током, и Кристель полагала, что это всего лишь явление физики, а не нечто большее.
- Фил нашел его в ванной для гостей, - произнес Тео, равнодушно окинув взглядом библиотеку. - На чем мы остановились? Так вот...Твои привычки все — таки остались неизменными, Кристель.
Стоило ему обратиться к ней по имени — странные мурашки пробегали по телу, вселяя далеко непорядочные мысли, не присущие до сего момента ей. Разве она позволяла какому — либо парню откровенно флиртовать с ней? Чего таить, невзирая на то, сколько раз она прерывала его, Теодор Винсен продолжал кокетничать, и это злило еще больше.
- Это не привычка, - в тон ему ответила девушка. - Я люблю книги и всегда буду любить, потому что лучше проводить время за чтением, чем с такими, как ты.
- Намекаешь, моя компания тебя не устраивает? - изогнул темную бровь Тео, сцепив руки на груди. Открыто бросал вызов, приглашая поучаствовать в словесном поединке. Одержим идеей победить в очередной схватке, не догадываясь, что войну он уже выиграл восемь лет назад, разбив ей сердце. Чего добивается теперь? Откуда взялся этот непонятный интерес к ее персоне, которую раньше приписывал к «серым мышкам» и использовал в корыстных целях?
- Не намекаю, а прямо говорю, - тряхнула головой Кристель, отвернувшись. - Спасибо, что привез мне кольцо, но я немного занята.
- Чем? Перечитыванием всех этих книжек? - ехидно поддел ее Теодор, и Кристель еле сдержалась, дабы не развернуть и не уколоть его подобным способом. Побольнее зацепить. Взять за живое, затронув тему художеств и картин, хотя Кристель не знала, что имеет значение для Теодора Винсена, кроме себя.
- Послушай, Кристель, - Она замерла, почувствовав, как хрипловатый голос мужчины раздается рядом. Совсем близко. Опасно близко, а горячее дыхание, как и вчера, опаляет шею. Нет, он не прикасался к ней, однако достаточно было то, что она ощущала исходящий от него жар. Уверенность и решительность, не ведущие ни к чему хорошему.
- Я же тебе нравился раньше, верно? Мы можем сейчас съездить и покататься по городу, - приняв облик змея — искусителя, соблазняющего невинную жертву, прошептал около ее уха Тео. - Я покажу тебе Лион своими глазами. Поверь, детка, мы отлично проведем время!
А затем он сделал то, что Кристель не ожидала от него. В самых бурных фантазиях не представляла, какую выходу пошлую способен совершить Теодор Винсен.
Его широкая ладонь властным движением собственника провела по ее ягодицам, обтянутым черной юбкой, причем пальцы слегка подцепили ткань, и Кристель мгновенно развернулась. Вид готового получить вожделенную добычу ненасытного охотника. Белая футболка обтягивала натянувшиеся и играющие на его плечах мышцы, указывая на то, что он возбудился.
Ее ладонь взлетела, и через секунду в библиотеке, в которой повисла гробовая тишина, раздался оглушительный звук громкой пощечины. Тео ошеломленно прижал пальцы к пульсирующей щеке, чувствуя неприятный металлический вкус во рту. Возможно, она и слишком сильно ударила его, поцарапав браслетом с острыми шипами, подаренным ей Таре, тем не менее Кристель это вовсе не волновало. Если это поможет сбить спесь с него — отлично!
- Я тебе не «детка», понял? - прошипела Кристель. - Еще раз ты дотронешься до меня, придурок, то я тебе глаза выцарапаю и…
Кристель замолкла, услышав звон колокольчика, и старушка появилась на пороге. У нее не осталось выхода, как принять дружелюбный вид и натянуть вежливую улыбку, приблизившись к пожилой женщине, пускай внутри и взорвался гнев. Бурлящая ярость, смешанная с чем — то еще, чему пока она не могла дать точное объяснений. Прикосновение Тео к столь интимному месту для Кристель по — настоящему обожгло ее. Словно кто — то поднес пламя к нежной коже, оставляя невидимый след. Кристель не успела открыть рот для приветствия старушке, как мимо нее прошмыгнул Тео, не посмотрев на нее больше. Может, эта пощечина станет для него хорошим уроком, и он отныне не будет к ней приближаться?..
ГЛ9
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
Три кубика льда с всплеском упали в стакан, наполненный до краев янтарной жидкостью. Никакой холод не способен остудить жар, охвативший Теодора Винсена. Не желание или вожделение. Ярость, которая требовала вырваться наружу и испепелить на своем пути все. Взбунтовавшиеся призраки прошлого, до сего момента никого не тревожащие и мирно покоившиеся в нем, терзали невидимыми когтями его внутренности невидимыми когтями, возвращая мысленно в прошлое. Прошлое, оставившее отпечаток боли и страданий на всю его жизнь. Прошлое, тесно переплетенное с будущем, где для него не было места, как для скитавшегося странника, потерявшегося в самом себе.
Тео боялся прикрыть глаза, ведь тогда картина встанет перед его взором, окончательно ставя перед жестокостью и несправедливостью. Удар ее пощечины слился со звуком затрещины, которую он получил восемь лет назад, однако именно сегодня он вновь услышал шлепок. Будто его ударили дважды. Опустили и выгнали, отказавшись навсегда, тем самым указав ему, какое он — ничтожество. Ничтожество, не способное добиться ничего самостоятельно, будучи полностью зависимым от отца. Изгнанный из дома Тео до конца последнего вздоха помнил звук оглушительный пощечины и громкий вскрик матери, так же отвернувшейся от него.
« Двери этого дома навсегда для тебя закрыты. Не смей никогда появляться на наших глазах! Ребенок, восставший против семьи, совершает измену и становится предателем»
Одним глотком осушив содержимое стакана, Тео проглотил подступивший к горлу ком. Черт побери, он не был предателем! Его уважение к отцу и беззаветная любовь к матери теперь причиняли только боль. Боль, нашедшую приют в его разбитом сердце, разнося волны по всему телу, словно он снова оказался перед выбором: мечта или повиновение?
Кто может понять, что значит в один день лишиться семьи и близких? В один миг стать сиротой при живых родителях? Потерять то, чем он дорожил с детства, но всего лишился из — за одной мечты. Семья. Да, он приобрел известность и славу своими картинами, и больше никто не сомневался в его успехе художника в Венеции, пусть для этого надо было пройти весь путь. Только с каждым днем Тео медленно шел ко дну, подхваченный волнами собственных страданий.
Как же ему порой хотелось позвонить матери и поделиться новостями или попросить совета у отца...Ничего...Он на ничего не имел права, будучи поставленным в жесткие рамки, нарушать которые нельзя. Они отказались от него, выкинув, как ненужного щенка, хотя и с собакой, наверное, обращались лучше, чем с ним.
И она пробудила в нем эти сомнения, заставляя вновь проходить через все круги ада одной пощечиной. Пощечина, отразившаяся в нем яростным пламенем боли, сжигая и без того потухшие отблески радости.
Сидя на открытой террасе в кресле — качалке и попивая виски, Тео посмотрел на темное, застеленное дымчатого цвета облаками, небо, где не было видно ни одной яркой звезды, которая бы осветила небосвод. Невольно провел параллели, отметив, насколько похоже оно, ночное небо, на его жизнь, превратившуюся в сплошное темное пятно. Раньше, когда слава возносила его к вершинам счастья, Тео готов был доказать всем, что он добился желаемого. Отцу и матери показать, как они ошиблись, посчитав сына бездельником и дармоедом. Вскоре же он постепенно начинал осознавать, что для них, по сути, Тео перестал иметь значения, как и то, какие поступки совершает, даже мать за восемь лет ни разу не позвонила ему.
И сегодняшняя пощечина, подобно осколку, впилась в его душу, пуская из до сих пор не затянувшейся, но переставшей кровоточить рану, снова пуская кровь. Кто во всем виновата? Кристель Бодуан, может, и не понимающая, какой негативный эффект оказала на него пощечина. Да, Тео не спорил, что перешел рамку дозволенного, пустив в ход руки, однако она стояла в библиотеке перед ним такая...желанная. Раскрасневшаяся, словно он ненасытно целовал ее. Возмущенная, вместе с тем притягивающая магнитом, поэтому Тео решил воспользоваться обычным методом, срабатывающим со многими женщинами. Ласка. Дерзкая, но чувственная ласка, вызывающая хотя бы искорки желания, а огонь разведет он сам, тем не менее Кристель окончательно продемонстрировала ему, что она отличается от многих.
Если бы она не залепила пощечину — он бы непременно попробовал перестроить их отношения, начав все с чистого листа. Достаточно было всего лишь нагрубить ему или оскорбить, только не ударять, напоминая мужчине о том, чего он не забыл.
- Тео, почему ты не спишь? - голос Филиппа, раздавшийся рядом, принудил Теодора оторваться от раздумий и нехотя повернуть голову. Меньше всего он был готов вести беседу с Филиппом, к тому же время далеко не располагало для разговора. Он вышел на террасу ровно в полночь, правда, Тео не имел ни малейшего понятия, сколько прошло уже времени. В одиночестве и тишине, нарушаемой едва слышными звуками ночного ветра, колыхающего листву на деревьях. Он бы предпочел оставаться в таком же положении до самого утра, погрузившись в собственный мир, куда никому, даже Филиппу, не было входа. Мир, в который Кристель Бодуан невольно порывалась войти, не осознавая, какие последствия понесет всего один ее несдержанный поступок. Всего одна пощечина.
- Встречный вопрос, - небрежно бросил Тео, наполняя пустой стакан виски. - Не можешь уснуть без своей драгоценной невесты?
- Ты пьян, - констатировал Филипп, усевшись в соседнее кресло напротив друга и удивленно воскликнул, присмотревшись более внимательно к другу. - Ты подрался? Или на тебя напали? Почему у тебя разбита губа?
« Еще раз ты дотронешься до меня, придурок, то я тебе глаза выцарапаю»
Дикая кошка. Разве он объяснит Филиппу, что лучшая подруга Тары ударила его, оставив отметину на нижней губы? Еще одно нежелательное напоминание. Интересно, он — первый, кому она с размаху дает пощечину? Кстати, рука ее, чего таить, несмотря на хрупкость девушки, обладала хорошей силой. Неприятное покалывание на его коже еще не прошло, как и не потух разгорающееся в нем намерение взять реванш…
Тео никогда не бил женщин, считая это слабостью, не присущей для настоящих мужчин, к тому же его фантазия уже составила ему точный план, как наказать взбесившуюся кошечку. Он обязательно успокоит ее, научив отличать черное и белое. Научит понимать, что он совсем непохож на тех, кто у нее были, раз она привыкла распускать когти.
- Проклятье, Фил, - выругался Тео, когда стакан выскользнул из его руки. Настолько задумался о ней, что не заметил, как ослабел захват, не удерживая хрусталь. - На меня никто не нападал. Просто...я споткнулся и упал.
- Споткнулся и упал? - недоверчиво повторил Филипп, подозрительно разглядывая засуетившегося друга, доставшего платок из кармана и начавшего поспешно вытирать зеркальную поверхность стола. - Оставь, Тео, служанка уберет. Прекрати, слышишь? Ты сегодня весь день молчаливый, да еще и твое странное падение...Что с тобой, друг мой?
- Ничего, - мрачно отмахнулся Тео. - Наверное, я не подхожу на роль шафера, потому что улыбки и радостей от меня ты не дождешься. Фил, действительно, эта затея была глупой. Лучше бы мне было остаться в Венеции, а не бросать мастерскую и недоконченные работы.
- Успокойся, - положив ладонь на напряженное плечо, Филипп примирительно улыбнулся. - Я догадываюсь, что тебя беспокоит. Ты волнуешься насчет предстоящей встречи с родителями?
- Пожалуйста, Фил, у меня раскалывается голова, - отрубил Тео, поднимаясь на ноги. - Ты прав, мне пора уже спать, как и тебе отдохнуть. Спокойной ночи!
- Послезавтра мы едем на мою конюшню в Бордо, - оповестил напоследок его Филипп. - Ты же поедешь с нами? Ты же любишь кататься на лошадях, да и я помню, что раньше тебе не было равных в конном спорте.
Отказ, готовый слететь с губ Теодора, повис безмолвно в воздухе, и он, слегка приподняв бровь, словно невзначай, спросил.
- А кто едет?
- Тара, я и Кристель, - просто ответил Филипп, не замечая блеснувшего огонька в потемневших и расширенных зрачках Тео при упоминании имени девушки. Впервые Тео понял, чего ему так остро не хватает. До дрожи. До дрожи желает заполучить ее, Кристель Бодуан. Наверное, Фил не ошибается, и он сильно напился, потому как «очкарик» никогда раньше не интересовала его. Да, ему следует отказаться, как и планировал он, но ощущение необходимости и уязвленное самолюбие заговорили за Тео.
- Я поеду с вами. Я до сих пор люблю кататься на лошадях, но еще и укрощать диких кобылиц.
- Что? - вопрос Филиппа остался без ответа, так как Тео уже прошел в спальню, прикрыв бесшумно стеклянные двери, прерывая беседу. В действительности, с ним творилось нечто странное и неясное, отчего Филипп нахмурился, пытаясь понять, какие перемены происходят с его лучшим другом. Главное, в какую сторону?..
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.
Зачарованно рассматривая лошадей разных окрасок и пород, стоявших в стойле, Кристель едва не воскликнула от восхищения. Казалось, она переместилась с реальности на странице исторического романа, прочитанного ею накануне. Там было такое же чудесное и совершенное описание, только тут у нее есть возможность любоваться всем. Погладить по гриве или просто вдохнуть запах свежескошенного сена, которым обложили холодный пол.
Конюшня, похожая на ангар и расположенная среди зеленой растительности и деревьев, сразу приковала внимание Кристель старинной архитектурой. Самое интересное, что она принадлежала Филиппу, как и соседние плантации, но Тара никогда до этого не бывала здесь. Да уж, ее подруга никогда не разделяла интереса к конному спорту, считая его опасным, однако Кристель, невзирая на то, что не умела кататься, с удовольствием любовалась умелыми наездниками.
- Тара, это потрясающее место! - обернулась Кристель и застыла. Словно кто — то ошпарил ее кипятком, а затем — облил ушатом холодной воды, потому что в конюшне не было никого, кроме Теодора Винсена. Ни Тары, ни Филиппа, а мужчина, медленно потягивающий, почти наверняка, алкоголь из серебряной фляжки. Внимательно разглядывал ее, и в карих зрачках она заметила недобрый, скорее — угрожающий, блеск. Если бы Тара предупредила ее раньше, что вместе с Филиппом поедет его друг — Кристель бы отказалась от поездки.
Однако она была полностью уверена, что Теодор Винсен откажется. Откажется после полученной оплеухи, учитывая, что маленькая ранка на нижней губе служила отрезвляющим напоминанием. Почему он согласился? Хотя отчего бы ему не поехать и развеяться, раз пощечина для него не значила ровным счетом ничего? Видимо, такие, как Тео, не привыкли понимать с первого раза и принимать «нет» за ответ.
Может, она и перегнула палку, тем не менее он не имел права к ней прикасаться. Трогать и осматривать, словно она его собственность. Вещь, которую можно щупать, где захочется. Никогда еще никто не осмеливался так нагло и дерзко повести себя, поэтому — то и получил от нее затрещину. Как говорится, какой привет — такой ответ. Она до сих пор ощущала покалывание на том месте, где пальцы Теодора Винсена оставили незаметный отпечаток даже сквозь ткань. Откровенное прикосновение пробудило в ней запретные фантазии, и ей их не подавить вовремя. Не заглушить и не наплевать на них, притворившись, что ничего не случилось, последствия могут быть трагическими, а Кристель никогда не забудет, кто такой Теодор Винсен. Эгоист до мозга костей, к тому же и озабоченный мужлан, привыкший спать со всеми подряд.
Попытавшись проскользнуть мимо него, разрывая атмосферу, накопившую напряжения и волнения, Кристель порывалась выйти на свежий воздух и вдохнуть поглубже, снимая оцепенение. Черта с два ей дали возможность ретироваться! Сильные пальцы мужчины обвили кисть ее руки, резко дергая на себя, подобно тряпочной кукле, и она вскрикнула, через мгновенье оказавшись загнанной в ловушку.
Её запястья крепко пригвоздили к столбу, и Кристель нервно сглотнула, поморщившись. Резкий запах виски донеся до ноздрей. Похоже, на сей раз он напился до чёртиков, судя по лихорадочному блеску его потемневших глазах. Разъярённый. Источающий гнев и обуреваемую ярость. Охотник, поймавший наконец — таки добычу.
- Что ты делаешь? -процедила Кристель. -Тара ждёт меня, а ты...
- Никто тебя не ждёт, -отчеканил по буквам Тео. - Я всем сказал, что сам покажу тебе конюшню, и Фил с невестой пошли отдохнуть после дороги, понимаешь? Тебя никто не ждёт, Кристель Бодуан, но я ждал этого момента два дня. Ты ударила меня, но задела мою гордость, а этого я не позволю никому.
Впервые в жизни Кристель настолько сильно испугалась, что глаза предательски защипало. От него можно ожидать абсолютно все: от удара до...изнасилования, и никто не услышит ее криков о помощи. Он воспользуется желаемым и заставит мучиться оставшуюся жизнь, которая станет личным адом для нее. Адом, созданным Теодором Винсеном за ее дерзость. Накажет без плети, но шрамы останутся навсегда. Уничтожит и сотрет в пыль, сдув по воздуху или растоптав. Она боялась этого хищного взгляда, горящего неподдельной злостью и дикостью. Да, именно — дикость, будто Тео превратился в какого — то неандертальца, собирающегося расправиться с вожделенным куском мяса.
- Ты боишься? - горячее дыхание защекотало мочку ее уху, а хрипловатый шепот заставил напрячься. Перестала дышать, превратившись в струнку, ожидающую сильного порыва, дабы разорваться. Последнего жаждет Теодор, тем не менее не удастся сломать ее.
- Не боюсь, - проговорила слегка дрожащим голосом Кристель, гордо вздернув подбородок. - Не боюсь тебя.
- Думаешь, я тебя съем? - словно не слыша ее, продолжал Тео, слегка наклонившись к ней и проведя кончиком пальца по щеке, отчего Кристель мгновенно повернула голову, отстраняясь от его ласк. Пытаясь противостоять искушению, распустившему сети коварного обольщения, опутывая ее и связывая. Пленницей она не станет ни за что. Рабыней его грязных желаний и прихоти. - Или я способен ударить тебя?
Недоверчиво уставившись на него, Кристель предприняла тщетную попытку выбраться. Не отпустил. Не дал пройти, прерывая зрительный контакт, и Кристель наблюдала, как медленно одна эмоция уступает место другой, придавая таинственности его глазам, притягивая дольше смотреть в расширившиеся зрачки. Усилием воли принудив себя опустить взгляд, Кристель прерывисто вздохнула, ведь теперь она таращилась на губы мужчины. Легкая щетина придавала ему еще больше сексуальности и привлекательности, чем можно и вообразить. Только вот Кристель не знала, почему он не предпринимает ни одного действия? Ни одного.
- Я даже не настаиваю на извинениях, - усмехнулся Тео, и Кристель недоуменно вздернула бровь. - Твои извинения не помогут мне, но ты можешь поступить по — другому.
Она напугана. Напугана, судя по растерянному взору, обращенному в разные стороны, лишь бы больше не встречаться с ним взглядом. И Тео Винсен добился того, для чего устроил эту аферу. Сумел вызвать неподдельный страх перед ним. Возможно, сейчас Кристель уяснит, что он не намерен терпеть ее выходки. Хочет борьбы? Он одним маневром разрушит все преграды.
Приподняв указательным пальцем её лицо, заставляя взглянуть ему в глаза, он опустил руку на талию девушки, прижимая к своему телу, прежде чем положить ладонь на вздымающуюся грудь Кристель. Давая ей понять, что у него есть право шутить, но никто не смеет обыгрывать и дурачить его. Карие большие глаза, шоколадные, обрамлённые длинными ресницами, напоминали ему взгляд наивного ребёнка. Невинный и в то же время ожидающий. Словно она именно этого и ждала. Ждала его поцелуя. Томилась от желания соединиться с ним. Учащенно дышала от подступившего желания, и Тео мог поклясться, что в глубине её глаз видны искорки зарождающейся жажда. Жажда прикосновений, заставляющая её и изнывать, и глубоко дышать, открыв рот и жадно хватая воздух. Он ещё и не прикоснулся к ней губами. Не дотронулся, однако её сердце уже гулко забилось. Тео слышал тяжелые удары под его ладонью и с трудом подавил желание расстегнуть чёртову блузку на ней. Провести по её голой коже и посмотреть, какие перемены с ней будут после этой дерзкой ласке. С наслаждением впитать в себя её образ в своих объятиях. Никогда ещё Тео не испытывал подобного всепоглощающего желания не только взять женщину, но и добиться того, чтобы они оба запомнили этот миг
