Разбитое сердце – ее выбор. Елена Зеленоглазая

   До сих пор не могу поверить, что я была настолько счастливой. За что мне это, не понимала! Я любила его сильно, больше себя, больше родни, а как иначе? Он впитался в каждую пору моего хрупкого тела, его уже не смыть и не вытравить оттуда, так же как и из сердца, теперь уже раненого острым лезвием – нелюбви. Нельзя так любить, невозможно настолько растворяться и не замечать ничего вокруг, а я любила. Любил ли он? Нет. Меня это не волновало, моей любви хватало на нас двоих. Я научилась жить с этим – с редкими знаками внимания и отсутствием нежности и теплоты. Мой личный идол, муж и любовник. Казалось, что этого будет достаточно для брака. Лишь бы был рядом, лишь бы со мной. Всегда... пока все не раскололось на тысячу осколков…

   Возрастные ограничения 18+

   РАЗБИТОЕ СЕРДЦЕ – ЕЕ ВЫБОР. ЕЛЕНА ЗЕЛЕНОГЛАЗАЯ

   Говорят, что остывшие чувства – это как тлеющие угли,

    (Просторы интернета)

   Три года назад

    Машина резко притормозила у ворот шикарного дома. Из салона черного Audi А5 доносились громкие вибрирующие звуки, настолько резкие, что дрожали стекла. Он всегда слушал музыку громко, закрываясь от внешнего мира и погружаясь в ритм. Вышел и не глядя бросил в мою сторону:

   – Идем. Жена.

    Я подчинилась, хотя и ожидала, что в день свадьбы невесту в дом должен внести жених. Глупости, что я немощная, что ли. Подхватила край жемчужного платья и не без труда вышла наружу в объятия ночной летней прохлады, окутанной запахом цветущих растений. Слегка поежилась и побрела ко входу. Высокие колонны в виде обнаженных дев поддерживали козырек дома, между каменных изваяний вверх убегала черная мраморная лестница, стремящаяся к основанию дубовой двери.

    Звонко стуча каблучками, преодолела десяток ступеней, следуя за мужем. Одной рукой сжимала подол, а второй несколько букетов. Шла не отставая, несмотря на то, что в доме уже была.

    Сава начал раздеваться на ходу, бросая на пол предметы свадебного костюма. Подойдя к крутой витой лестнице, ведущей на второй этаж, он был уже по пояс раздет и с бутылкой виски.

   – Что ты плетешься? – спросил не оборачиваясь.

   – Я иду.

    Ускорила шаг, поднимаясь на пролет выше. Оказавшись на втором этаже, свернули налево и почти сразу остановились напротив светлой двери с патиной серебра.

    Сава так же, не обращая на меня внимания, вошел в помещение и рухнул на пол возле кровати, облокотившись о низкое изножье. Отпил из горла со словами:

   – Раздевайся, Настя, это платье лишнее. Без него тебе гораздо лучше.

    Щеки вмиг заалели от его слов, но я не стала спорить. Платье имело застежку с крючками, и я с легкостью от него избавилась за пару минут. Осталась в корсете и ажурных чулках.

    Муж облизнулся, оценив увиденное, ему нравилось мое тело, я это знала, вернее, он сам это говорил часто. Высокая упругая грудь, тонкая талия, длинные стройные ноги. Фигура пропорциональная, ни капли лишнего, хотя особо и не следила за ней. Круглое лицо с высокими скулами, чуть длинноватый нос. Глаза широко распахнуты и имели шоколадный оттенок радужки. Волосы каштановые, короткие, едва доходили до скул и сейчас были слегка завиты на концах.

    Не красавица, конечно, к коим привык мой муж – «фотограф», коллекционировавший образы, но и не уродина. Как он сам говорил, во мне чувствуется порода, и я буду идеальной женой, и я ей стала. Естественно, фотография – это хобби, а в жизни он занимал довольно значимую должность в фирме его матери – Виктории Андреевны Грозовой.

   – Как много вещей.

   – Так и должно быть.

   – Снимай, я хочу видеть тебя всю. Хотя нет, и так пойдет.

    Сняла туфли и шагнула в сторону мужа, без стыда расстегивая корсет.

   – Хм, какая ты игривая.

    Усмехнулся, заерзав на полу, силясь приподняться.

    Остановилась. Протянула ему руку. Не успел подняться, как тут же отставив бутылку, притянул меня к себе, показывая, кто здесь главный. Я не сопротивлялась, этого и хотела.

   – Сава, я тебя люблю, – прошептала, оказавшись в его объятиях.

   – Угу, – выдал он, повалив меня на кровать поверх покрывала с лепестками роз.

    Организацией свадьбы занималась специальная компания, поэтому были предусмотрены абсолютно все детали, даже спальню украсили к первой брачной ночи.

    Сава был возбужден и сгорал он нетерпения, единственным его желанием было поскорее оказаться внутри моего тела. Он брал то, что хотел, а отдавалась ему вся, без остатка, не обращая внимания на свою неудовлетворенность.

    Его губы были злыми и напористыми, руки безжалостными, наутро обязательно будут синяки. Ну и пусть, зато теперь я его законная жена и уже не отпущу от себя.

    Так началась моя семейная жизнь, которая подарила мне всю палитру чувств, на которую только способен человек.

***

Проснулся от дикой головной боли, даже глаза открывать не хотел, словно на них груз положили. Это же надо было так набраться, да еще на собственной свадьбе! Застонал и перевернулся на другой бок, наткнувшись на что-то мягкое. Жена.

    Веки поднимались медленно, словно ими управлял пульт с посаженными батарейками. Взгляд наткнулся на обнаженную спину, прикрытую тонким атласом. Настя мирно спала, отвернувшись от него.

    Откинулся на спину, глядя в потолок. Он вообще ничего не помнил с прошлой ночи, даже как они домой вернулись, в голове туман и ни единого кадра о событиях последних нескольких часов.

    Привстал, постанывая, свесил ноги с кровати, замер. Голову разрывало на тысячу осколков, все плыло и сливалось в единое бесформенное пятно.

   – Черт, как же хреново-то, – произнес, как показалось, тихо.

***

Я вздрогнула от голоса мужа, он что-то выкрикнул и сработал как будильник. Села в кровати и посмотрела на держащегося за голову Савелия. Он что-то бубнил под нос, видимо, ему было очень плохо.

   – Сава, может, тебе таблеточку?

   – Угу, – было мне ответом.

    Резко вскочила с кровати и в чем была понеслась в ванную, где хранила аптечку. Нашла таблетку от похмелья, быстро растворив ее в стакане с водой, вернулась к мужу.

    Он сидел в прежней позе, зарывшись пятерней в короткие темно-каштановые волосы. Я присела рядом с ним и протянула бокал со словами:

   – Пей, должно помочь.

   – Поможет мне сейчас только гильотина, – ответил, выпивая содержимое стакана залпом, морщась от горьковатого вкуса, – ты почему меня не остановила?

   – Когда? – в недоумении уставилась на него, приглаживая волосы руками.

   – На банкете. Почему позволила столько пить?

   – А ты бы меня послушал? Я предупреждала, но ты сказал, что это и твой праздник тоже, и что тебе можно.

   – Ох, – отмахнулся, закрыл глаза и рухнул на кровать, прикрыв глаза ладонью.

   – Может, тебе виски принести?

   – Не говори мне ничего про алкоголь, его в моей жизни не существует. Лучше кофе.

   – Хорошо.

    Я поднялась, подошла к шкафу. Достала припасенный заранее халат и, накинув на остатки свадебного наряда, покинула спальню.

    Муж выглядел раздавленным, хотя чему я удивляюсь? Он пил без разбора с гостями на празднике, причем это был не один напиток, а несколько видов, да еще по приезде успел в себя влить треть бутылки виски.

    Кухня находилась слева от лестницы. Я знала расположение всех комнат, ведь свадьба – это формальность, штамп для друзей и близких, хотя моя родня даже не в курсе про это радостное событие, так как мы жили вместе со дня подачи заявления в ЗАГС.

    Все движения на автомате: кофе, вода, кнопка. Пока кофе варился, приготовила любимый бокал Савы с какой-то красоткой на поверхности.

    Я не ревновала, нет, подумаешь, какие-то мнимые девы. Я рядом, только дотянись рукой.

    Быстро налила дымящийся напиток в высокую кружку. Муж пил обычный крепкий черный двойной кофе без сахара и молока. Убрав упавшую на лицо прядь за ухо, взяла в руку чашку с горячим напитком и поспешила, насколько это возможно, когда несешь кипяток, в спальню.

    Сава все так же лежал, прикрыв рукой глаза.

   – Савочка. Любимый, твой кофе.

    Он отнял руку от глаз, сел в кровати, принюхиваясь к манящему и терпкому запаху напитка.

   – Спасибо, – коротко поблагодарил, забрав у меня кружку из рук и делая первый обжигающий глоток.

   – Не за что, может, тебе еще что-то хочется? – распалялась перед ним, словно я служанка, а не жена.

   – Бульончика бы куриного, – блаженно прикрыв глаза, попросил муж.

   – Хорошо, милый.

    Я оставила его наслаждаться напитком, а сама направилась в ванную, чтобы наконец-то привести себя в порядок. Спустя двадцать минут я стояла перед открытым шкафом-купе в спальне и доставала комплект нижнего белья, параллельно выбирая, что бы одеть.

    Остановилась на спортивных шортах и майке на тонких лямках. Закрыв зеркальную дверцу, заметила, что муж наблюдает за мной с интересом. Я сделала шаг в сторону ванны, но услышала его голос за спиной:

   – Можешь и здесь переодеться, я и так достаточно видел.

    Вспыхнула от его предложения, но не стала спорить. Он хочет смотреть? Хорошо, я устрою ему показательное выступление.

***

Я попивал вкусный и бодрящий напиток, разливающийся теплом по телу, и следил за женой, которая рылась в шкафу в поисках одежды. Черт, в этом коротком халатике, под которым ничего нет, она была очень сексуальна.

    Да, я женился на ней не по любви, но ее тело всегда меня возбуждало, и то, что она никогда не говорила мне «нет», подстегивало и сближало с ней. Эта оболочка кроткой и скромной девушки таила под собой невероятно страстный огонь.

    В мои планы не входила женитьба, я был слишком непостоянен и эгоистичен. Единственный сын, наследник, но моя мать считала иначе. Говорила, что семья – это статус, а для человека, стоящего на верхушке, открывает многие двери. И я поддался. Да и мог ли я отказаться, лишить себя финансовой независимости и приблизиться к креслу родительницы, которое она занимала вот уже пять лет со дня смерти отца.

    Эта девчонка бегала за мной сама, льнула, как кошка, а мне это льстило. Мать поставила условие, что если не женюсь в течение года, то о должности могу забыть. Так и останусь замзав мамочки. В мои тридцать это прозвучало угрожающе. Согласился, но сказал, что жену выберу сам. Мать не спорила, лишь предупредила, чтобы думал головой, а не тем, чем детей делают.

    Вот только жена – это лишь слово, и я не собирался что-то менять в своем привычном мире.

    Воспоминания сменились реальностью, где Настя, схватив ворох одежды, захотела скрыться за дверью ванной комнаты. Я физически не был способен на близость с ней сейчас, но не мог отказать себе в маленькой шалости.

    Она сбросила тонкий халатик, я оказался прав, под ним ничего. Стон сорвался с губ, глядя на ее шикарное тело. Вот то, что я в ней действительно любил – это тело. Она двигалась грациозно, словно искусная соблазнительница. Облачилась в нижнее белье, подчеркивая все достоинства своей фигуры, а я лишь облизывался. Заерзал и сел, продолжая пожирать ее взглядом.

    Серо-розовое белье, обтягивающая стан майка и джинсовые шорты, которые еле-еле прикрывали ее упругую попку.

   – Адское пламя, ты шикарна.

    Ее щеки заалели от комплимента, она подмигнула и ускользнула от меня. М-да. Воистину, многие женщины блестяще справляются с лозунгом: «Возбудим и не дадим».

***

Рядом с ним я превращалась в пластичный материал – пластилин, он просил – и я выполняла, не испытывая отвращения или стыда. Мне нравилось быть его женой, любовницей, слугой, про дружбу пока рано говорить. Да и того, что есть, мне достаточно.

    Я порхала у плиты, перекусывая на бегу легким йогуртом со вкусом чернослива. Курица уже варилась, а я решила приготовить еще и легкий салат с гренками.

    По радио какая-то певица пела о любви и романтических встречах под луной, и я ей подпевала.

   – Замри, – услышала я за спиной.

    Савелий стоял в дверном проеме с фотоаппаратом, желая запечатлеть меня в удачном ракурсе. Он часто так делал, подкрадывался и делал несколько снимков. Самые лучшие фотографии – это спонтанные, потому что, если позировать специально, получается пресно.

   – Сава, ты меня отвлекаешь, – надула я губки, отворачиваясь от объектива.

   – За три минуты ничего не случится.

    Он спустился вниз, уловив запах еды. Таблетка помогла, и сейчас он испытывал голод и не только физический. Я стояла у плиты и что-то напевала себе под нос, виляя попой, обтянутой тканью шортиков. Мужу захотелось запечатлеть этот момент.

    Мне нравилось, когда он вот такой нежный и романтичный, словно подросток. Когда он во что-то погружался, все остальное отходило на второй план. Жаль, что он не всегда был таким, в нем жило два человека, и они кардинально разные.

   – Спусти немного лямку, – попросил Сава.

    Выполнила просьбу, оголяя плечо.

   – А теперь оближи ложку, прикрыв слегка веки.

    Просьбы шли одна за другой, каждая невероятнее другой. Я – как марионетка, которую дергали за ниточки, заставляя выполнять движения.

   – Сядь на край стола, и откинь голову назад, наклонив спинку стула ногой.

    Сава развернул ко мне стул, и я в точности выполнила его желание. Одна нога висела в воздухе, вторая пальчиками ног напряженно придерживала край деревянной спинки, руки упирались в столешницу, голова откинута назад и чуть в сторону, открывая длинную шею.

    Несколько вспышек, и стул упал на пол. Перевела взгляд на мужа, который, убрав камеры на рабочую поверхность кухни, приблизился ко мне.

   – Думаю, обед сегодня начнем с десерта. Ты не возражаешь?

   – Нет.

    Муж не особо уделял время предварительным ласкам, а просто уложил меня на столе, стянул мои шорты вместе с трусиками, спустил штаны и вонзился в мое податливое тело, которое тут же отреагировало на его присутствие внутри.

    Движения резкие, мощные, я задыхалась от стонов и уже не сдерживала криков от наслаждения. Он был неудержим в сексе и не любил однообразие. Странно, что наша брачная ночь прошла в кровати, обычно это происходило на любой горизонтальной или вертикальной поверхности.

    Сава быстро утолил свой голод и, дернувшись, обмяк. Натянул штаны и произнес:

   – А вот теперь можно и поесть.

***

Помимо тела у моей жены были еще и отменные кулинарные способности, она всегда умудрялась из ничего приготовить несколько блюд и накормить толпу гостей, которую я приводил в свой дом.

    Вот и сейчас, уплетая ароматный бульон с мясом и гренками, в сотый раз убеждал себя, что в браке есть и свои плюсы.

    Как только тарелка опустела, зазвонил мобильник в кармане брюк. Я извлек его и, увидев имя звонившего, радостно ответил:

   – Здорово, штырь.

   – Что, наслаждаешься молодой женушкой, поди, отымел уже не раз, да? – послышался голос приятеля на том конце трубки. – А о друзьях подумать? Или слова не держишь, а, братан?

   – Ты же знаешь, мое слово железно! Где и когда?

   – Как обычно, в десять в «Кураже».

   – Заметано, ждите.

    Отключился и посмотрел на жену, которая ловила каждое произнесенное мной слово. А я не собирался перед ней отчитываться, много чести.

   – Уезжаешь? – спросила она, поднимаясь из-за стола и убирая пустые тарелки.

   – Да, парням обещал праздник!

   – А на свадьбу почему не позвал?

   – Мать запретила. Ты посидишь одна? Или, может, к подружкам съездишь? Я буду поздно. Вернее, не поздно, а скорее всего, утром, или вообще не приду ночевать.

   – Хорошо.

   – Я в студию, – бросил на ходу муж, покидая помещение.

***

Сава поблагодарил меня за обед, сухо чмокнул в щеку и, прихватив фотоаппарат, ушел из кухни. Я убралась и вышла в сад погулять.

    Вымощенные камнем тропинки были чистыми и гладкими, я позволила себе слабость гулять по ним босыми стопами, не боясь порезаться.

    Остановившись напротив шезлонга, стоящего у бассейна, присела на него и прикрыла глаза. Воспоминания тут же захлестнули меня, возвращая на несколько месяцев назад.

    Первый рабочий день в новом офисе в качестве переводчика обещал быть напряженным. Шефа я не видела, но говорили, что он жуткий бабник, а потому должен быть красавцем, не меньше.

    Его мать была хозяйкой этого холдинга, строгая женщина с лицом, на котором не читалось ни одной эмоции. Сдержанная, властная и опасная, такое впечатление у меня сложилось, когда я переступила порог светлого кабинета.

    Виктория Андреевна Грозовая расположилась в белом кожаном кресле. Изысканный костюм синего цвета сидел на ней как влитой. Яркий макияж, аккуратно убранные волосы – все кричало о достатке и статусе. Тонкую шею украшала нитка бус из серого жемчуга. Я не отводила глаз. Но смотрела не только на нее, но и на сидящего напротив парня, который притягивал взгляд к себе, словно магнит. Вот именно в ту минуту я пропала окончательно.

   – Анастасия Владленовна Вальнер, надо полагать?

   – Да, здравствуйте, – наконец-то произнесла я, оторвав взгляд от женщины.

    Ее стальные глаза внимательно наблюдали за мной, словно пытаясь прочитать мысли, скрытые от обычных людей.

   – Как я поняла из вашего резюме, вы учились за границей?

   – Да, во Франции, Англии и последние два года в Италии.

   – Но акцента у вас нет!

   – Мои родители русские. Отцу, когда мне было шестнадцать, предложили работу за границей, и мы эмигрировали.

   – А почему вернулись?

   – Захотелось на родину, здесь мои корни, и я росла тут.

   – Хорошо. Это мой сын, – указала она на парня, который сидел в кресле и тоже наблюдал за мной, слушая мои ответы, – Савелий Артемович, ваш непосредственный начальник. Вы будете сопровождать его на переговорах с иностранными партнерами и переводить документацию, касающуюся его подразделения. В отделе кадров вас уже оформили, можете приступать.

   – Спасибо.

   – Не подведите нас, как предыдущие. Сава, проводи, – холодным требовательным голосом приказала она сыну, и тот тут же поднялся, направившись ко мне.

    Сразу понятно, кто здесь главный. Савелий даже перечить не стал, этой ледяной леди нельзя поперек слово говорить, чревато.

    В коллектив я вклинилась не сразу, да и меня невзлюбили тотчас, потому что я больше всего времени проводила с Савой, а охотниц на него была половина офиса. Я, как умела, пыталась расположить к себе, но в ответ получала лишь колкие фразочки.

    В него невозможно было не влюбиться. Бог. Идол. Помимо красивого и ухоженного лица с каре-зелеными глазами он имел еще массу достоинств. Бывший спортсмен, отчего тело было с развитой мускулатурой, кожа отливала бронзой. Высокий, статный, хозяин жизни, но слегка прибит шнурком к каблуку матери. Волосы темно-русые, всегда коротко стриженные и очень густые на вид.

    Он совершенно не походил на свою мать. Виктория Андреевна была невысокой миниатюрной женщиной неопределенного возраста. Со светлыми, почти белыми волосами и стальными глазами. Про отца я тогда не знала.

    Не сумев подружиться с женской частью коллектива, я попыталась стать своей среди мужчин. Это получилось быстрее и практически ничего мне не стоило. Компания занималась поставками грузов за границу, имела свой пивной завод, владела сетью магазинов в России. Все это приносило стабильный доход и расширяло горизонты.

    Работы было много, мне иногда приходилось уходить поздно вечером, и кто-то из парней обязательно подвозил.

    А мне их знаки внимания были неинтересны, я хотела лишь одного мужчину, быть его, в его власти, всегда рядом, близко, тесно. Взяла пример с героини фильма «Самая обаятельная и привлекательная», начала поражать мужчин своими кулинарными способностями. Подкармливала, постепенно приближаясь к своей мечте.

    Поначалу он шарахался, косился на мурлыкающих от удовольствия коллег, но держал нейтралитет. А потом как-то неожиданно я вернулась с обеда раньше и застала Саву с набитым ртом, жующего мой пирог в общей обеденной комнате.

   – Вкушшно, – произнес он, беря второй кусок.

    Уж не знаю, что подействовало – пироги, или он все же обратил на меня внимание, но он первый сделал шаг и пригласил на свою выставку фотографий. Моей радости не было предела, я порхала как бабочка, кружилась, прыгала, услышав приглашение по телефону в свой выходной день.

    Не скажу, что это было шикарное свидание, наверное, оно было худшим. На Саве висели модели, каждая норовила обнять, поцеловать, прижаться ближе, а мне оставалось лишь сжимать в руке высокую ножку фужера и глядеть на этот беспредел в сторонке.

    Сейчас я потирала шрам, воспоминая тот день, который остался не только в памяти, но и на ладони. Я сдавила так сильно бокал, что тот лопнул в руке, и осколок впился в руку. Я закричала от боли, привлекая к себе внимание.

    Сава сам доставил меня в больницу, проследил, чтобы наложили швы и повязку, и отвез домой. Попрощался в машине и уехал.

    А в понедельник утром заехал за мной и сопроводил на работу, чем очень меня удивил. Нет, после этого ничего не изменилось в наших отношениях, но иногда мы вместе пили кофе в перерывах и обсуждали новости или погоду.

   – Настя, ты что, оглохла? – вывел меня из воспоминаний Савелий.

   – Извини, задумалась, – подскочила с лежака, на котором мне было так удобно. – Ты что-то спрашивал?

   – И не раз. Во-первых, мне пора, а во-вторых, ты обгоришь. И о чем ты думала, что даже не заметила меня и моих вопросов?

    Оглядела мужа. На нем были голубые с потертостями джинсы и белая футболка-поло без надписей. Он всегда одевался стильно, но без лишних деталей, свойственных тинэйджерам. Волосы мокрые после душа, запах его древесного парфюма кружил голову, наверное, именно сейчас я должна была ревновать его, а я завидовала сама себе, что он весь мой.

    Поцеловала его в губы, дерзко. Он не оттолкнул, ответил и тут же отстранился.

   – Все, мне пора, не скучай и не жди.

   – Хорошо.

    У него пискнул телефон, оповещая о том, что подъехало такси, и муж тут же поспешил к главным воротам.

    Проводила его взглядом и, как только машина скрылась за поворотом, вернулась в пустой дом.

    Я не боялась пустого пространства, наоборот, оно расширяло просторы для размышлений.

    Привыкла находить в одиночестве свои плюсы. Моя семья за тысячи километров отсюда, и я часто оставалась одна, блуждая по пустому пространству квартиры и разговаривая сама с собой. Возможно, со стороны это было похоже на бред сумасшедшей, но на самом деле это помогало не думать о своих страхах. Одна в чужом, по сути, городе, ни друзей, ни родственников, на тот момент даже работы не было.

    Сейчас все изменилось, со мной рядом любимый мужчина, есть несколько приятелей, да и с семьей налажен стабильный контакт.

    После душа я вошла на кухню и услышала шум подъехавшей машины, бросилась к окну с радостным криком:

   – Сава.

    Но это оказался не Савелий, а его мать. Виктория, так она попросила меня называть ее после нашей свадьбы, гордо шла по тропинке к дому. Не дожидаясь звонка, я сама открыла дверь. Машина осталась за воротами, что говорило о краткосрочном визите.

   – Добрый вечер, Виктория, – поздоровалась я, пропуская гостью в дом.

    Женщина прошла внутрь, звонко стуча каблучками, она, как всегда, выглядела строго, даже как-то неудобно стало: она в строгом платье цвета спелой вишни с идеальной прической, а я в шортах, майке и с полотенцем на голове.

   – Здравствуй, Настя, а Сава где? – спросила, оценивая мой внешний вид.

   – Он с друзьями в клуб уехал, – честно призналась, ну не умела я врать никогда, и свекровь об этом уже знала. Все же мы работаем в одной фирме около года.

   – В клубе? – переспросила, словно я на незнакомом ей языке ответила. – И ты позволила?

   – Да, это же его друзья, они же не были на нашей свадьбе.

   – Ты либо ненормальная, либо очень сильно любишь этого оболтуса.

   – Второе. Может, чаю?

   – Нет, я на минуту.

    Вошли в небольшую гостиную, где обычно принимали гостей, и разместились на удобном угловом диване. Виктория Андреевна сидела с прямой спиной, сложив руки на коленях и глядя прямо мне в глаза.

   – Я хотела тебя кое о чем попросить.

   – Я слушаю.

   – Сава у меня единственный ребенок, я в него много вложила. Но я знаю своего сына и его любовь к свободе. Не потакай его капризам, сделай из него мужчину.

   – Но… – прервала я речь женщины.

    Виктория жестом руки попросила меня замолчать.

   – Дослушай. Я наблюдала за тобой все это время не ради любопытства, пыталась понять, годишься ли ты на роль моей снохи, дурацкое слово. Я немолода, и мне хочется внуков, а еще больше хочется, чтобы мой сын хоть немного повзрослел, и я спокойно передала бы ему пост. Устала.

    Я слушала и не узнавала ее. Всегда сдержанная, властная, а тут такие откровения, даже тембр голоса иной.

   – У нас с ним была договоренность, либо он женится в течение года, либо так и останется всего лишь заместителем, но выбор невесты доверила сыну. Надеюсь, он не ошибся, ты хорошая девушка и любишь его, но не позволяй садиться себе на шею. Ни к чему это.

   – Я его люблю.

   – Вижу, но твоя любовь – это некая зависимость, вот я бы не пустила мужа сразу после свадьбы с друзьями развлекаться.

    Я пожала плечами, не зная, что ответить.

   – Вот-вот. Плечами пожимаешь. Учись требовать, а не потакать. С Савушкой иначе нельзя.

   – Хорошо, – кивнула, соглашаясь, не зная с чем.

   – Я надеюсь. Мне пора. У вас неделя отпуска, и надеюсь, вы проведете эту неделю с пользой. Удачи. Не провожай, я сама.

    Я поднялась следом, свекровь резко повернулась и сказала:

   – Да, и не появляйся перед мужем в этом обабившемся наряде. Тебе же не пятьдесят.

    Ответить не успела, женщина ушла, закрыв дверь за собой, а в воздухе остался стойкий запах ее пудровых духов.

   – Интересно, и что мне со всем этим делать?

    Как только Виктория ушла, я вернулась на кухню и открыла холодильник. Изучив содержимое, извлекла тарелку с вишней и, промыв под проточной водой, вышла на улицу. Села прямо на верхнюю ступеньку. Поставив тарелку рядом с собой, уплетала десерт и смотрела в ночное небо, дыша свежим воздухом.

    Интересно, как это я буду менять тридцатилетнего состоявшегося человека? Еще и творческую натуру к тому же! Я же люблю его просто за то, что он выбрал меня, а не ту модель с выставки, которая висела на нем, словно модный шарфик. Как там ее звали, Виолетта? Вот только я получила его, я! И делить, а уж тем более менять не собираюсь, если только слегка подшлифую.

    Вернулась в дом, не зная, чем себя занять. Попереключала бездумно каналы на пульте от телевизора, потом ответила на все сообщения с поздравлениями. Быстро устав от монитора, легла в кровать и прикрыла глаза, сама не заметив, как уснула.

    Проснулась от шума бьющейся посуды и громкого бормотания проклятий. Выбежала из спальни и обнаружила своего мужа карабкающегося по ступеням, так как идти сам он уже был не в состоянии.

    У основания лестницы лежали осколки вазы. Бросила взгляд на настенные часы, они отмерили пять утра, и за окном уже было светло.

   – Сава, – позвала я мужа, спускаясь на пару ступеней вниз.

   – Он, – буркнул в ответ и попытался встать. Тщетно.

   – Давай помогу, – поспешила я к супругу.

   – Я са-а-ам-м, – отмахнулся и, резко вытянув руку, он перевернулся на спину, зацепился одной рукой за перекладину лестницы и теперь лежал на спине.

    Пара попыток не дала результатов, он не смог подняться. В воздухе стоял стойкий запах алкоголя, женских духов и запах сигарет. Я спустилась ниже и помогла ему подняться. Подъем вверх занял уйму времени, все же муж сильнее меня. Когда мне удалось почти втащить его в спальню, он рухнул на кровать и уснул.

    Я стянула с него мокасины, оставив их в стороне, проверила карманы, выудив оттуда телефон, кошелек и несколько визиток с именами девушек и с поцелуями на обратной стороне.

    Брезгливо поморщилась и разорвала эти картонные прямоугольники с запахом тошнотворных духов.

   – Он только мой, – произнесла, смывая кусочки в унитаз.

    Спать было ложиться бесполезно. Приняла душ, переоделась, прикрыв дверь спальни, пошла устранять погром, который устроил Сава.

    Две разбитые вазы и стекло из дверного полотна – результат его появления в доме. Смела осколки, естественно, поранилась, так как руки слегка дрожали от нагрузки, пока тащила мужа по лестнице.

   – Блин, – бросилась на кухню, чтобы промыть рану на ладони, кровавая вода стекала в раковину, но осколок застрял внутри, я его видела отчетливо. Стекло в двери было черным.

    Пришлось вернуться в спальню. В ванной нашла косметичку, пинцетом вытащила стекло и заклеила порез пластырем. Сава даже не пошевелился, спал.

    Я уже успела убраться в доме, приготовила обед, но мой муж и не думал просыпаться. Несколько раз заходила в комнату, но он спал. Открыла в спальне окна, чтобы выветрить запах его перегара.

***

Проснулся снова от дикой головной боли. День сурка какой-то, это первое, что пришло на ум. Голова чугунная, во рту помойка и выжженная пустыня. Еще и телефон названивает не переставая.

    Приоткрыл веки, но тут же закрыл – слишком яркий свет резанул по глазам. Попытался пошевелиться. Тело болело так, словно меня били всю ночь или прыгали по мне. Вокруг было тихо, словно все вымерли.

   – Все, с этого дня не пью, – пробубнил себе под нос, делая еще одну попытку подняться с кровати.

    Получилось раза с седьмого, и как только стал твердо стоять на ногах, тут же упал, споткнувшись об обувь. Я был в той же одежде, в которой уходил вчера на вечеринку с друзьями. Вот интересно, как я по лестнице поднимался-то. Не помню, вообще ничего не помню. Встал на четвереньки и пополз на коленях к ванной, там вода, она меня взбодрит. Поднялся по стеночке и шагнул внутрь. Не помню, сколько стоял под прохладными струями душа, одновременно глотая воду, льющуюся из лейки мне в рот, но немного пришел в себя.

    Завернувшись в полотенце, вернулся в спальню, проверил звонки: двадцать от матери, два от друзей.

   – Все потом, – отшвырнул телефон, натянув на себя шорты и майку, спустился вниз, шлепая по полу босыми стопами.

    Приблизился к кухне и замер. Настя мыла пол в коротких шортах, и ее попа двигалась на меня. Соблазнительное зрелище.

   – Привет, – поздоровался с женой, но она не ответила, продолжила уборку.

   – Обижена? – спросил, приблизившись к девушке со спины.

    Жена резко развернулась и вытерла тыльной стороной руки испарину со лба, я заметил пропитавшийся кровью пластырь.

   – Что с рукой? – спросил, попытавшись осмотреть ее травму. Не позволила.

   – Ничего. Если захочешь есть, обед на плите.

    Подхватила ведро с грязной водой и прошла мимо меня. Обиделась, а может, я что-то натворил и не помню? Надо наладить отношения с женой, а то как-то неудобно в медовый месяц ссориться, да еще спустя два дня после бракосочетания.

    Решил с этим разобраться потом, проверил содержимое кастрюль, стоящих на плите, остановил выбор на летних щах. В моем состоянии это самое нужное.

    Съел две тарелки супа, и мой организм выразил мне глубокую благодарность, печень словно кричала: «Наконец-то не алкоголь!»

    Да, я чувствовал, что-то ночью или утром произошло. И то, что я женился совсем не по любви, если только из любви к стряпне и телу Насти, не дает мне права вести себя, как последний козел.

    Я сам ее выбрал из сотен баб вокруг просто потому, что она казалась искренней многих, добрая и влюбленная, словно кошка. Мне это льстило, я ее хотел, а для меня это важный фактор, не смог бы быть с той, кто мне противен, или когда у меня на нее банально не стоит.

    Доел, сложил тарелки в раковину и пошел на поиски жены. Настю нашел в спальне, она как раз выходила из ванной в коротком халате и с полотенцем на голове.

   – Насть, может, поговорим?

   – О чем?

    Прошла мимо меня, словно я предмет мебели.

   – О том, что я натворил, например. У меня что-то с памятью.

   – Пить меньше надо, – буркнула она.

   – Согласен.

    Жена стояла напротив зеркальной дверцы шкафа и расчесывала свои короткие волосы, не глядя на меня.

    Подошел со спины, положил ей руки на плечи и попросил:

   – Настя, расскажи, что было утром.

    Она передернула плечами, но руки не сбросила, поймала мое отражение в зеркале, сказала:

   – Сава, я знаю, что ты меня не любишь и что я не красавица, как твои модели и сотрудницы. Я ничего от тебя не требую, моей любви хватит на нас обоих, но я могу хотя бы рассчитывать на уважение?

   – Можешь, – перебил я ее.

    Девушка повернулась ко мне лицом и сказала:

   – Могу, но не вижу этого. Со дня нашей свадьбы прошло два дня, а ты только и делаешь, что спишь и пьешь, мне приходиться тебя перед Викторией оправдывать. Знаешь, я хотела бы хоть каплю уважения, думаю, я заслужила. А ты позволяешь себе приходить домой под утро, пьяный, в губной помаде и пропахший тошнотворными женскими духами. Мне пришлось тебя тащить на себе, к тому же ты разбил вазы и дверь. Вот поэтому я с перебинтованной рукой. Да, и позвони матери, она уже несколько раз тобой интересовалась.

    Я слушал и не узнавал ее. Да, признаю, перегнул палку, но вот такой я ее видел первый раз, и мне она нравилась такая – с чертиками в глазах, злая и строгая одновременно. Словно сговорившись, зазвонил телефон, и на этот раз я не смог проигнорировать звонок от маман, с третьей попытки нашел аппарат и ответил:

   – Да, мам, привет.

   – Наконец-то барин проснулся, – услышал в ответ язвительные нотки матери. – Нагулялся?

   – Да.

   – Отлично, тогда через час жду вас с Настей к себе на ужин.

   – Хорошо.

    Она отключилась, а я повернулся к жене, она по-прежнему приводила себя в порядок после душа. Сушила и укладывала волосы перед зеркалом, а мне казалось, что она меня соблазняет. Рука с феном поднималась вверх, край халатика полз следом, оголяя бедра, тонкая ткань не скрывала ничего, а в распахнутых полах была видна обнаженная грудь. Черт.

   – Мама звонила, ждет нас на ужин через час, – сообщил жене, сглотнув слюну.

   – Хорошо, я к этому времени соберусь, и ты поторопись, если не хочешь опоздать.

   – Я готов опоздать, если ты меня простишь и…

   – Можешь не продолжать, собирайся.

    Властная жена – это что-то новое, но мне понравились вот эти ее повелительные нотки госпожи. Встал и направился в ванную бриться.

***

Я злилась на него и на себя, что позволила чувству горечи вырваться на свободу. Нельзя, я же его люблю любого. Он мой, только мой.

    Видела, как он раздевал меня взглядом, пока сушила волосы, я специально подняла руку выше допустимого, соблазняя, знала, что мое тело он любит больше меня самой, хотя мы неделимы и едины.

    Только я его осадила, зная, каким он способом любит мириться: ни тебе цветочка или поцелуйчика – секс, только секс. Да, в постели с ним никто не сравнится, но хочется большего. Иногда, изредка, как напоминание, что я женщина, а не проститутка, на которой женились по возбуждению. Пусть я сама это позволила, но помечтать-то хочется.

    Отправила его собираться, а сама трясущимися руками начала перебирать наряды в шкафу, размышляя, что надеть. Потянулась к бархату цвета спелой сливы с кружевными рукавами и открытыми плечами – то что надо.

    Извлекла из ящика белье, чулки и, пока мужа не было, переоделась, а то мы точно опоздаем по моей вине. Он вернулся, когда я уже почти закончила сборы. Остались последние штрихи.

   – Ого, – присвистнул он, выходя из душа, – отличный выбор.

   – Тебе нравится? – повернулась к нему, чтобы оценил мой наряд.

   – Да, только чего-то не хватает.

   – Чего же?

   – Не знаю. Серьги, браслет, – предложил он.

    Я вернулась к шкафу. Открыв отделение, где был сейф, набрала комбинацию цифр и извлекла оттуда гарнитур, который купила незадолго до свадьбы. Ажурное ожерелье из платины со вставками из рубинов и серьги в тон. Необычно, но мне подходило идеально. Застегнула на себе колье, вдела серьги в уши и повернулась к мужу:

   – А так?

   – Мама оценит, а мне что надеть?

   – Ох, – выдохнула, возвращаясь к шкафу.

    Быстро нашла костюм стального цвета и бордовую рубашку с коротким рукавом с черной отделкой:

   – Держи, белье сам найдешь.

    Приехали мы, как ни странно, вовремя, чем не могли не порадовать ожидающую нас Викторию.

   – Добрый вечер, Виктория, – поздоровалась я со свекровью, первой входя в ее дом.

    Надо признать, эта женщина не переставала меня удивлять, она сама всегда элегантная и строгая, сейчас стояла перед нами в просторном мешковатом платье голубого цвета. С распущенными волосами она не была похожа ну ту строгую бизнес-леди, к которой я привыкла. Ее выдавали лишь неизменные туфли на каблуках, вот этот постоянный атрибут она не променяет ни на что.

   – Добрый. Вовремя, порадовали. Как голова, сынок? Может, минералочки, таблеточку, врача? – съязвила она, глядя сыну в глаза.

   – Мама, не начинай.

   – А я еще не заканчивала, проходите в столовую, все готово.

    В доме Виктории я была первый раз. Жила она одна не так далеко от нас с Савой, но приглашение к ней я получила впервые. Небольшое двухэтажное здание из белого облицовочного кирпича под темно-коричневой крышей. Ухоженный газон, несколько клумб и десятки уличных фонарей, освещавших территорию.

    Внутри дома был просторно, минимум мебели, ни одной лишней детали, не вычурно, но роскошно, и главное, со вкусом подобрано. Чувствовалась практичность хозяйки дома.

    Цвета спокойные, лишь темная паркетная доска из набранного шпона была ярким пятном на фоне пастели.

    Я взяла Саву под руку, и по приглашению хозяйки дома мы направились в столовую. Меня вел муж, слегка поглаживая мои пальцы, словно успокаивая. Хотя на него это не похоже.

    Столовая сверкала. Нет, не только от чистоты, но и от обилия металлических предметов. Все начищено до блеска так, что слепило глаза и затмевало свет от огромной хрустальной люстры, висевшей на потолке.

    По центру круглый стол, покрытый белой скатертью с золотой отделкой в цвет салфеток. Накрыто на три персоны, изысканный столовый сервиз «Мадонна». Классика никогда не выйдет из моды.

    Сава помог мне сесть за стол, сам присел рядом, а Виктория напротив.

   – У вас очень красивый дом, Виктория, – расстилая на коленях салфетку, похвалила я свекровь.

   – Спасибо, Настя, рада, что хоть кто-то оценил мои труды.

   – Это ваш дизайн?

   – До последней салфетки, – тут же ответила, принимая комплимент.

   – Дом как дом, – не удержался мой супруг.

   – Между прочим, мальчик мой, этот дом и твой тоже, вернее, будет, когда я завершу все дела в этом мире суеты.

   – Маман, ты еще всех нас переживешь.

   – Как знать, как знать, – ушла она от ответа, а я сжала сильнее руку мужа, чтобы он замолчал.

    Нам подали первые блюда, разлили по фужерам вино. Как только обслуга удалилась, Виктория сказала:

   – Я пригласила вас с определенной целью.

   – Кто бы сомневался, маман.

   – Сава, хватит, – шикнула я на не на шутку разговорившегося мужа.

    Он метнул на меня странный взгляд, и его рука легла на мое затянутое в чулок колено.

   – Спасибо, Настя. Так вот, я пригласила вас для разговора. Мы семья, и я бы хотела кое-что вам предложить.

   – Что? – тут же встрепенулся муж, но руку не убрал, а наоборот, теплая ладонь переместилась выше.

   – Сава, ты у нас, конечно, вольный художник, – начала разговор Виктория, обращаясь к моему мужу.

   – Фотограф, мам.

   – Не вижу разницы, одним словом – бездельник, но я не для этого в тебя инвестировала средства, чтобы всю жизнь тянуть на себе бремя холдинга. Так вот, я предлагаю сделку: я дам вам два года на то, чтобы вы сделали меня бабушкой, а я перевожу все активы в равных долях на вас обоих.

    Мои брови поползли вверх от предложения свекрови.

   – Да-да, Настя, на обоих, иначе мой сын все пустит с молотка.

   – То есть мы тебе внука, а ты нам фирму?

   – Верно, это хорошая сделка, я отойду от дел и буду лишь консультантом, если понадобится, и всецело посвящу себя семье. Ну как?

   – А если нет? – осторожно спросила я, догадываясь, каким будет ответ. – Это же сложно спрогнозировать.

   – Да, но это в ваших интересах. Если нет, то ждать вам моей смерти и завещания.

***

Я вообще не понимал, зачем мы поперлись к матери, голова раскалывалась, хотелось выпить так, что глотку пекло. Еще и Настя вырядилась так, что у меня мгновенно встал, вот просто от одного взгляда на нее, от запаха ее духов, от резинки чулок, мелькавших, когда платье слегка задралось вверх.

    Не выдержал, рука легла на ее ножку, а я вполуха слушал нелепое предложение маман о детях, фирме и прочем.

    Жена не остановила, но продолжала слушать, как распинается моя родительница о планах на ближайшее будущее. Наше будущее.

    Пальцы нащупали обнаженный участок кожи, я ловко провел по ней подушечками пальцев, продвигаясь выше, разжигая мою пламенную жену. Она дернулась, но на меня не обращала внимания, что подстегивало меня больше.

   – Мам, ты рано собралась на покой, – вставил я наконец-то и свое слово.

   – Это мне решать, а тебе пора взрослеть, – высказала мне мать.

    Настя сбросила мою ладонь со своей ноги и слегка отстранилась, кинув на меня странный взгляд: смесь страсти и злобы. Все еще дуется, и вот такими фокусами ее не проймешь, ну что же, включим ненадолго функцию «примерный муж» и будем задабривать жену, а то лишит меня радости, и придется голодать.

   – Может, мы уже выпьем и поедим? – спросил, лишившись развлечения.

   – Пей, – кивнула на бокал мама.

   – Это? – скривился, покосившись на красное вино в бокале, – эту бурду я не буду. Мила, неси коньяк, – приказал служанке, стоявшей всегда начеку и ожидавшей распоряжений.

    Молодая девушка тут же подорвалась выполнять распоряжение хозяйского сына, то есть меня.

   – Ты бы прекращал пить, – попросила мать, когда увидела, как я выпиваю второй стакан коньяка.

   – Я что, не могу выпить и расслабиться?

   – Сава, а где ты успел напрячься? – поддержала мать жена, поглядывая на пустой стакан.

   – Знаешь, милая, общество друзей иногда так утомляет, – пробубнил я, глядя на жену.

    Она отвернулась и вернулась к разговору с матерью. Да, вот сейчас мне захотелось назад к друзьям и к той пышногрудой девице, которая всю ночь ерзала на моих коленях и ластилась ко мне, словно дворовая кошка. Она даже телефончик мне дала на прощание. Хотя еще пару часов назад я и слышать ничего не хотел об алкоголе, но и сидеть тут, выслушивая, какой я ужасный сын, не хотелось.

***

Сава так и не оставил своих попыток завладеть моим телом, любил он вот такие игры, но иногда я не могла его поддержать. Когда мы только сблизились, он мог неожиданно сорвать меня со встречи и уединиться в своем, моем или кабинете Виктории (там мы тоже побывали). Он был ненасытен, а я настолько им заражена, что, как больная, шла за своей порцией вакцины.

    Но сегодня я была обижена, да и как-то в доме свекрови не чувствовала себя раскованно, скорее, напряженно.

   – Виктория, мы попытаемся оправдать ваши ожидания, – ответила я матери мужа.

   – Уж постарайтесь. Зная кобелиную сущность моего сына, думаю, проблем с этим не должно быть.

   –Маман, ты, как всегда, прямолинейна и зришь в суть, но я не кобель, я ценитель женского тела, – тут же оспорил Сава высказывание матери.

   – Вот и цени, пожалуйста, тело своей жены, тебе же выгодно.

   Я чувствовала себя мерзко, словно я не девушка, а будущий инкубатор, хотя и понимала, что Виктории хочется внуков, но я еще не готова, пока не готова.

   – Настя, ты что молчишь? – спросила Виктория, закончив отчитывать сына и переключившись на меня.

   – Я не молчу, я слушаю.

   – Тогда и запоминай. Так, что-то отвлеклись мы совсем. Людмила, подавай второе блюдо, а то все остыло, – приказала свекровь.

    Да как-то неудобно было есть, когда такая тема обсуждалась за столом. Две девушки-служанки засуетились вокруг нас, убирая почти полные тарелки, меняя на новое блюдо.

    Сава продолжал глушить коньяк, поглядывая на молодую обслугу своей матери, а я начинала злиться. Да, я могла простить ему его нелюбовь ко мне, но измену не прощу никогда.

    Виктория ненадолго покинула нас, а я, нагнувшись к мужу, попросила:

   – Сава, одень девушек обратно, а то им холодно.

    От услышанной фразы муж подавился коньяком и, отставив в сторону бокал, буравил меня взглядом.

   – Я ни на кого не смотрю, просто пью.

   – Я тебя больше на себе тащить не буду. Или ты заканчиваешь пить, или я иду домой, – вскочила со стула, намереваясь уйти.

   – Сядь, не стоит злить маму.

    Вернулась на место, а спустя минуту в столовую вошла Виктория. Остаток ужина прошел спокойно, Сава больше не пил, зато аппетит появился.

    После ужина мы не стали задерживаться, попрощались с гостеприимной хозяйкой и пошли домой пешком. На этой прогулке настоял мой муж, удивив меня этим неожиданным романтичным предложением.

   – Замерзла? – спросил Сава, видя, как я ежусь.

    Ну да, рукава из кружева не грели, да и лето в этом году выдалось с прохладными ночами, хотя такое бывает в июне.

   – Да, – согласилась я.

    Савелий снял свой пиджак и накинул на мои плечи.

   – Спасибо.

   – Не за что, а то замерзнешь еще. Смотри, как красиво тут, эх, жаль, фотоаппарата нет с собой, шикарные бы фотки вышли.

   – Это точно, смотри, какие цветы красивые, можно было бы в них снять меня.

   – Цветы, хорошо. Стой тут, – резко остановил меня муж и помчался к клумбе.

    Около дороги кем-то из жильцов были высажены цветы, чтобы облагородить улицу. Насаждения окружал низкий забавный заборчик из цветных штакетин. Сава перепрыгнул через него и сорвал несколько стебельков с яркими бутонами.

   – Вот, это тебе, – протянул он мне букет ароматных цветов.

   – Спасибо, – приняла букет, вдыхая аромат.

    Мне в этот момент было даже не жаль клумбу, которую разорил мой супруг, но его спонтанный порыв был мне приятен.

   – Не за что, пошли домой, а то и правда замерзнешь.

   – Давай еще немного погуляем, или во дворе посидим, смотри, какие звезды, – кивнула я на усыпанный яркими мерцающими звездами небосвод.

   – Отличная идея.

    Мы шли не торопясь по тротуару, держась за руки, как юные романтичные влюбленные, хотя из нас двоих была лишь я влюблена, а он принимал мои чувства.

    Сава не делал попыток как-то ко мне пристать, наоборот, его словно подменили, даже наши сцепленные руки – это новый уровень отношений, потому что до этого он всегда был сдержан. Неужели не все потеряно?

    Когда наши отношения только-только начали завязываться, максимум, на что я могла рассчитывать, это на то, что он отвезет меня после работы домой или принесет чашку кофе. Ни тебе цветочка, подарочка, а тут мы – как юные влюбленные. В одной руке его рука, а в другой букет, который дороже всех шикарных букетов в мире.

    Мы приблизились к воротам дома, Сава галантно отворил передо мной створку, пропуская внутрь.

   – Ты еще не сильно замерзала? – спросил меня супруг, выдергивая из мыслей.

   – Еще нет.

   – Не против, если я тебя в очередной раз в качестве модели использую?

   – Когда это я отказывала?

   – Тогда стой тут, я быстро.

    Сава, как мальчишка, бросился к дому, словно там ждала его любимая игрушка. Я осталась стоять у лестницы, плотнее укутавшись в пиджак мужа.

   – Я вернулся, – примчался Сава, чуть не сбив с ног, налетев на меня со спины, как ураган.

   – Ну и куда мне встать?

   – Не встать, сядь на ступеньку, одну ногу вытяни вперед, вторую оставь согнутой в колене и обопрись на нее локтем, поддерживая кулачком подбородок. Смотри сначала вдаль, а потом, как скажу, слегка развернешься и посмотришь ввысь.

   – Хорошо.

   – Пиджак постели на ступени, а то холодно.

    Подчинилась, заняла позу и под вспышки камеры окунулась в образ. Сава то и дело говорил, что мне делать: куда повернуться, как сложить руки, ноги.

    Пока я двигалась под щелчки фотоаппарата, стало жарко.

   – Все, – сообщил он, протягивая мне раскрытую ладонь, чтобы помочь подняться с места.

   – Покажи.

   – Смотри, – согласился, отщелкивая кадры назад.

    Я встала рядом, наклонила голову и смотрела получившиеся снимки. На фотографиях я казалась интереснее, чем в жизни, взрослее и походила на викторианскую даму.

   – Красиво получилось.

   – Тебе нравится?

   – Да, тебе пора организовать новую выставку фотографий.

    Сава усмехнулся, показывая оставшиеся кадры, нечаянно он перещелкнул фото, и на снимке была не я, а какая-то обнаженная девушка, смело позирующая перед камерой в стиле «ню».

    Отвернулась, чтобы не видеть девицу, а внутри уже начала подниматься волна ревности на особу, которая посмела оголиться перед МОИМ мужем.

   – Это натурщица, – тут же объяснил он.

   – Я поняла, что не я.

   – А ты бы согласилась на такую подборку?

   – Сейчас нет, я замерзла, – сообщила обиженно, развернулась и начала стремительно подниматься по ступеням вверх, стремясь оказаться в теплом нутре дома.

   – Настя, подожди, – позвал меня супруг, последовав за мной.

   – Что? – не поворачиваясь, спросила я, входя на кухню и нажимая кнопку на электрическом чайнике.

   – Настя, – приблизился ко мне со спины муж, пока я доставала себе кружку для кофе, – прости, что расстроил, – обнял за талию и прижал к своему телу.

    И я вновь готова была его простить сразу, не раздумывая, утонуть в его объятиях, украсть у него поцелуи, кусочек ласки и не отпускать от себя, чтобы он и думать не смел о своих моделях.

   – Чай будешь? – все же ответила, сдержав эмоции и слегка отстраняясь от него.

   – Буду, – он оставил попытки привлечь мое внимание и вернулся за стол.

    Я заварила мужу чай, себе сделала чашку ароматного кофе и, поставив горячие напитки на стол, села напротив мужа. Пила кофе мелкими глотками, стараясь не смотреть на Саву. Как бы мне ни хотелось упасть в его объятия, но сегодня он наказан, потому что в нашем доме присутствия другой женщины я не потерплю даже на фото.

   – Насть, а может, нам нанять тебе помощницу по дому? – спросил муж, буравя меня взглядом и прихлебывая чай.

    Он знал, как сделать мне больно, и ударил именно сейчас, когда я и так не в духе. Я могла простить все, но не соперницу.

   – Что? Помощницу? Зачем это? – возмутилась, поднимаясь из-за стола, глядя на мужа.

   – Как это зачем? Тебе чтобы помогала, а то скоро выйдешь на работу, не будешь успевать, а так помощница под рукой. У маман тоже есть.

   – Нет, не нужна мне помощница, я со всем сама справляюсь, – ответила я, отворачиваясь к мойке. Вымыла чашку и, выходя их кухни, сказала мужу: – Бокал за собой помой. Спокойной ночи.

   – Насть, подожди, – но я сделала вид, что не услышала.

    Я ворвалась в спальню, схватила пижаму и заперлась в ванной, включив воду. Муж почти сразу пришел, пытался проникнуть в ванную, но безуспешно. Я сбросила вечерний наряд, стояла под прохладными струями воды, пытаясь успокоиться и освежить голову от мыслей.

    Спустя тридцать минут я все же покинула ванную и молча проследовала к кровати, на которой лежал муж, роясь в своем телефоне. Не говоря ни слова, легла и отвернулась от него.

    Попыток поговорить он не делал, а я лежала с открытыми глазами, слушая звук – как он тычет по кнопкам, с кем-то общаясь. Все же не умела я быть стервой, не умела.

***

Я постарался включить хорошего мужа на время, но несколько раз успел накосячить. И теперь, лежа на кровати, смотрел на напряженную спину жены. Да, наша семейная жизнь не с того началась.

    Пока Настасья была в ванной, я пытался найти вчерашние визитки с контактами девушек, одна из которых была натурщицей и очень бы мне помогла с моей эротической фотосессией, но ни одного телефона не нашел.

    Блин, если мать узнает, что я опять поругался с женой, будет скандал. Надо завтра помириться с Настей как-нибудь, а то она так старается, а я не ценю.

    Все же отличная мне жена досталась. С характером, но довольно мягким, вот была бы она чуть привлекательнее, цены бы ей не было.

    Ну а что, падок я на моделей, вот мировые стандарты никто не отменял, и они мне были близки – идеальный фотоматериал. Была бы она чуть смазливее, да волосы длиннее, я бы ненадолго забыл обо всех на свете. С этими мыслями, представляя себе знойную красавицу, я уснул.

***

Проснулась я от шума, который был настолько навязчивым и громким, что я не могла от него спрятаться. Засунула голову под подушку, стараясь поглотить звук, не вышло. Откинула одеяло в сторону и села в кровати. Мужа рядом не было, дверь в комнату приоткрыта, а звуки доносятся снизу.

    Накинула на себя легкий халат и вышла из спальни. Спустилась вниз, идя на звук. Грохот привел меня на кухню.

    Зашла и обомлела. Внутри царил хаос, по полу валялась разбитая посуда, все было покрыто тонким слоем муки, кое-где были видны скорлупки от яиц. Сава стоял в трусах, поверх которых был повязан фартук, и что-то жарил на плите, стараясь делать это осторожно, но выходило плохо. Масло шкворчало, брызги летели в стороны, а по кухне витал дым.

   – Сава, а что тут за погром?

    Он что-то быстро перевернул, отклонившись от сковороды и, повернувшись ко мне, ответил:

   – Хотел тебе сюрприз приготовить.

   – В виде погрома?

   – Нет, в виде завтрака, – ответил, отворачиваясь к плите.

   – Да? С чего это? – спросила я, приблизившись.

   – Я что, не могу сделать своей жене приятное?

   – Почему же? Можешь.

   – Тогда иди в кровать и жди, – буркнул он, продолжая что-то готовить.

    И почему мне показалось, что этот сюрприз выйдет мне боком, и отмывать кухню буду я? Вернулась в спальню, привела себя в порядок, переоделась и стала ждать «сюрприза».

    Сава пришел спустя десять минут, неся перед собой поднос, заставленный тарелками.

***

Я проснулся рано, что мне совершено несвойственно. Жена мирно спала в той же позе, что и уснула. Меня мучил голод, но будить Настю не стал.

    Выскользнув из постели, спустился на кухню. Проверил содержимое холодильника, но не нашел ничего вкусного и вспомнил, как когда-то готовил себе завтраки, пока учился в универе.

    Пока искал продукты в многочисленных шкафчиках, умудрился разбить пару тарелок, которые задел.

    Нашел все, что необходимо, приготовился к проявлению кулинарного мастерства. Но, как обычно, у меня все пошло не так: ошметки теста от миксера разлетелись в стороны, следом нечаянно задетый куль с мукой грохнулся на пол, осыпав меня пыльцой.

    Я был так заражен идеей испечь эти оладьи, что не обращал внимания на бардак, который образовался в помещении.

    Естественно, появления жены, когда все было почти готово, не ожидал. И она естественно, заметила, что я вместо завтрака развел грязь, хотя я сделал вид, что это творческий процесс, и отправил ее назад в спальню.

    К оладьям, которые даже не подгорели, добавил банку с вареньем и пакет сгущенного молока, разлил по чашкам кофе и с этой ношей поднялся в спальню.

***

Я сидела у окна в кресле, поджав под себя ноги, когда Сава вошел в нашу с ним спальню. Поставил поднос на столик и сел напротив меня.

   – Доброе утро, жена, – подчеркнув последнее слово, произнес муж.

   – Доброе, Сава.

   – Ешь, – подвинул ближе ко мне тарелку.

    Я подозрительно покосилась на содержимое, но все же отломила вилкой небольшой кусочек, осторожно положив в рот.

    Савелий выжидал, глядя на мою реакцию. Я пожевала кусочек, но сглотнуть не смогла, сплошная сода.

   – Ну как? Вкусно? – тут же спросил он, ожидая похвалы.

    Я, конечно, знала, что мужчины любят похвалу, но как быть в ситуации, когда и хвалить-то не за что?

   – Попробуй сам, не бойся.

   – И попробую, – смело произнес он, запихав в рот целый кусок выпечки, пожевал и выплюнул на поднос.

   – Гадость, – сморщился он.

   – Не могу не согласиться. Я, пожалуй, выпью кофе. А то мне еще уехать надо, – как бы между прочим сообщила, делая обжигающий глоток ароматного напитка.

   – Куда это?

   – Я хотела кое-что купить, если ты не возражаешь. Надеюсь, скучать тебе не придется.

   – То есть ты мне не поможешь? – заломив бровь, спросил у меня супруг, сложив руки на груди и откинувшись на спинку кресла.

   – Если ты об уборке, то нет, ты готовил – тебе и убирать, это негласное правило. Прости, любимый, мне пора, – встав с кресла, поцеловала мужа в щеку и, прихватив с собой сумку, вышла из комнаты.

    Он даже не заметил, что я была одета явно не для домашнего завтрака, а мне просто необходимо прогуляться и побыть в одиночестве некоторое время.

    Спускаясь по лестнице, получила сообщение о том, что такси подъехало. Разместившись на заднем сиденье, назвала адрес, и мы тронулись. Я смотрела на мелькавшие дома, мимо которых мы проезжали, и думала, что у каждого строения, как и у его хозяев, своя судьба. Кого-то любят и ухаживают, это видно по чистым окнам, подстриженному газону, а какие-то заброшены, как вон тот дом в конце улицы с засохшими клумбами и кривыми воротами.

    Так и с людьми: есть те, за которыми ухаживают, любят, и они цветут, радуя окружающих, а есть, как я, словно искусственный цветок, с которого раз в год смахнут пыль, и кажется: краски ярче стали, и словно живая.

    Мы подъехали к моей старой квартире, где я жила до замужества, только там я чувствовала себя дома.

    Расплатилась с таксистом и поднялась на свой третий этаж. В доме пахло моими духами и пылью, ведь я не была тут несколько месяцев. Провела пальцем по грязной поверхности мебели, вошла к себе в спальню, включила ноутбук, загрузила видеочат и вызвала на разговор родню.

    Родители в этот время были на работе, а вот Ксюша по воле случая оказалась дома. Надо сказать, что я скрыла от родни факт своего замужества, только Ксю сказала перед свадьбой.

   – Привет, Настасья, – лучезарно улыбалась мне с экрана сестра-двойняшка.

   – Привет, Ксю, как дела, как родители?

   – Все супер, а ты как? Тебя уже можно поздравить с новым статусом?

   – Да, можно, – показала я руку с кольцом на безымянном пальце.

   – Вообще, было свинство с твоей стороны не сказать нам – твоей семье – о таком дне. И даже не позвать на свадьбу! Да, мы живем за границей, но не на Марсе же. Но что это меняет, или ты нас стыдилась? – спросила Ксю, смешно морща лоб.

    Я молча слушала сестру, разглядывая ее идеальное личико, и кивала в такт не оправдываясь. Она права.

   – Не могла, он был, как волшебник из сказки, – закатила глаза, вспомнив о свадьбе и муже, но вкратце поведала сестре о первых днях замужества.

   – Видимо, выгнали из той сказки? – буркнула сестричка.

   – Ксю, ты не понимаешь, я боготворю его, пылинки сдуваю, все для него сделаю. Кем угодно для него стану.

   – Да это хроническая зависимость, а он пользуется тобой, наивной дурочкой. Смотри, сильно-то не прогибайся, а то переломит пополам.

   – Не начинай, ты его не знаешь.

   – И не имею ни малейшего желания после услышанного. Ты же не похвастаться позвонила, ведь так?

   – Да, Ксю, я хочу стать чуть красивее, скажи, как это сделать?

   – Настя, ты в своем уме? Ты же привлекательная девушка, что тебе не нравится-то в себе?

   – Ну-у-у, нос длинноват, глаза огромные и волосы жидкие, – начала перечислять свои явные недостатки.

   – Вздор, только не говори, что это твой муженек ляпнул тебе про внешность?

   – Нет, я сама знаю, что во мне не так. Я хочу хоть чуточку на тебя быть похожей, ты же у меня красавица, – похвалила сестру, зная, как она этого не любит. Месть тут же последовала.

   – Еще одно слово про мой фейс, и я отключусь.

   – Погоди, Ксюня, я же серьезно.

   – Ты ненормальная, тебе что, больше нечем удержать мужика? Он же по какой-то причине женился на тебе?

   – Да, из-за моей удобной позы в постели.

   – Красиво сказала, то есть проблем в сексе нет, ты его устраиваешь как жена на бумажке и еще модель?

   – Ага.

   – Так, а что тебе еще надо-то?

   – Романтики и уважения, – выпалила я ей первое, что пришло в голову.

   – У тебя что, розовые очки клеем «Момент» приклеены? Это все глупости, не будь размазней, и он никуда от тебя не денется.

   – Тебе легко говорить, а я тоже хочу быть не просто любовницей.

   – А кем? Красивым дополнением к твоему похотливому мужу?

   – Да, хочу быть красивой куклой, которой все любуются.

   – Ох, дурочка ты, Настя, не о том думаешь.

   – Возможно, но я хочу. Поможешь?

   – Куда я денусь, давай я вернусь со съемок и позвоню. Договорились?

   – Хорошо, маме с папой привет передавай.

   – Передам, может, ты им скажешь?

   – Потом, когда прилечу к вам.

   – Все целую, систер, пока-пока, береги себя.

   – Конечно, и тебе удачной съемки.

    Отключила связь, радуясь,