Не Зарекайтесь Никогда. Ангелина Алябьева

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ВТОРАЯ
• ГЛАВА ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ПЯТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТАЯ
• ГЛАВА СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ВОСЬМАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
• ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
• ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
• ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
• ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

АННОТАЦИЯ

Эмиль Мишель был вполне доволен своей жизнью: успешная карьера банкира, привлекательная внешность, да ещё и единственная дочь его партнёра, англичанка Лиза Грэхэм, мечтает об их свадьбе, но все может резко поменяться.

   В маленьком городе Прованс, который Эмиль покинул восемь лет назад, оставив родителей, его ждёт...жена! Когда -то друзья с детства, они с Анной были вынуждены пожениться, но Эмиль покинул её сразу же после свадьбы. И вот спустя столько лет он должен вернуться во Францию и получить развод, чтобы связать себя узами брака с любящей его Лизой.

   Однако ожидал ли он, что столкнётся не только с жёстким сопротивлением, а настоящим женским очарованием? Анна готова пустить все чары соблазна и обольщения, если её блудному мужу нужны доказательства жаркой страсти между ними.

ГЛАВА ПЕРВАЯ.

Неожиданный раскат грома разорвал гробовую тишину, пробуждая спящего мужчину. Темные пушистые ресницы дрогнули, и через секунду он нехотя разлепил веки, сладко потянувшись, открывая невидимому взору накаченный мускулистый торс, подтянутый живот с кубиками пресса и крепкую грудь, поросшую темными волосами. Легкая щетина придавала его привлекательной внешности опасности, а темно — карие, даже почти черные глаза таили в глубине зрачков некую загадочность, словно скрытую тайну, которую никто не в силе обнажить и раскрыть. Со стороны казалось, что этот безумно сексуальный и чрезмерно притягательный мужчина — актер или модель.

   Однако Эмиль Мишель не планировал никогда использовать свои тело и лицо в качестве зарабатывания денег.

   Мозги и непоколебимая решимость в то, что за любое действие, пусть и неправильное, следует нести ответственность, а если совершенное не ошибка — долгожданную награду и прекрасный результат, помогли ему усовершенствовать не только бизнес отца, но и увеличить значительно капитал. Миллионы евро Эмиль превратил в миллиарды долларов, когда — то приняв роковое решение покинуть Францию и переехать в Лос — Анджелес, новый город с другими возможностями и перспективами. За проведенные годы в США он ни разу не сожалел о том, что оставил семью, которую продолжал поддерживать финансово, и развил сеть банков семьи Мишель в Америке. Его твердое решение принесло сладкие плоды, а упорство и безразличие к усталости и желанию порой отдохнуть помогли ему добиться то, что он имеет сейчас.

   Эмиль Мишель — известный американский банкир с французскими корнями, владеющий тремя успешно развивающимися банками и сотрудничающий со многими миллиардерами, славился в мире финансов холодным расчетом, трезвым разумом и решительностью. Именно на последнее он всегда полагался в характере, заведомо зная, что она редко подводит.

   Свесив ноги на пушистый белый ковер, Эмиль бросил беглый взгляд на будильник. Полвосьмого. Как обычно, он проснулся раньше положенного времени, на тридцать минут, опередив противное тиканье часиков.

   Воскресенье. Сегодня единственный день, когда он имеет право привести мысли в порядок за неделю. Расслабиться со стаканом безалкогольного мохито, да еще и в компании обворожительной и одной из самых красивых женщин Лос — Анджелеса, которая по совместительству была не только дочерью его партнера, но и любовницей, греющей постель.

   Страстной, отзывчивой и горячей любовницей, устраивающей его по всем параметрам, а многомиллиардное состояние ее отца и их сотрудничество лишь прекрасные бонусы, от которых Эмиль ни за что не откажется.

   Подойдя к окну, он раздвинул шторы, чертыхнувшись мысленно, стоило первым каплям начинающего дождя забарабанить по стеклам. Вместе с дождем на него постоянно накатывала неприятная волна воспоминаний, связанных с прошлым. Прошлое, куда ему меньше всего хотелось вновь возвращаться.

   Тряхнув темноволосой головой, мужчина направился в сторону ванной комнаты, стараясь не обращать внимание на скверную погоду.

   Приняв душ, Эмиль лениво обмотал махровое полотенце вокруг бедер и спустился по винтажной зеркальной лестнице вниз, на первый этаж, наслаждаясь повисшей гробовой тишиной. Обычно, Эмиль звал обслуживающий персонал для уборки в квартире, когда уезжал на работу, чтобы никто его не тревожил и не беспокоил. Не нарушал покой, которой он обретал в одиночестве.

   Неожиданный телефонный звонок заставил его невольно громко и грязно выругаться, прежде чем скользнуть длинными пальцами в задний карман джинсов и вытащить смартфон. Приложив мобильный к уху, Эмиль одновременно достал сковородку.

   - Привет, малыш! - Эмиль поморщился, передернув плечом, когда Лиз обратилась к нему ненавистным для него обращением. Устав повторять ей одно и то же, мужчина перестал поправлять ее.

   - Доброе утро, Лиз! Ты сегодня рано встала! Особенный случай? - усмехнулся Эмиль, распахнув дверцу холодильника, извлекая оттуда коробку куриных яиц, пакетик молока, контейнер с зеленью. Невзирая на возможность нанять повара, Эмиль предпочитал готовить завтраки самостоятельно. По крайней мере, Лиза несколько раз пыталась приготовить обычную яичницу — глазунью, но результаты были плачевными. Даже очень печальными, учитывая, что его кухня едва не сгорела…

   - Ты мне сегодня снился, - кокетливо бросила девушка, понизив голос до шепота, и уголок губ Эмиля приподнялся в лукавой улыбке.

   - Что же я делал в твоих снах? - разбив несколько яиц о край миски, Эмиль начал взбивать их венчиком, прижимая телефон к уху.

   - Кажется, ты снова тратишь свое время на готовку вместо того, чтобы приехать ко мне, - различив шум сковородок и тарелок, недовольно бросила Лиза. - Мы могли бы вместе сходить и позавтракать, малыш!

   - Я привык завтракать дома или не завтракать вообще, - напомнил ей Эмиль, умело порубив мелко зелень и бросив ее в яичную смесь. - Лучше созвонимся немного позже, иначе у меня может подгореть омлет!

   - Приезжай ко мне быстрее, - попросила Лиза, и на другой линии раздался хрипловатый смех. - Мы можем воплотить вместе то, что снилось мне во сне. Ты же знаешь, что хороший день начинается с потрясающего…

   - Черт! - выругался Эмиль, чуть не измельчив указательный палец вместе с луком. Как только она заговорила о приятном времяпровождении с ней в постели, наслаждаясь ее аппетитными формами, сжимая руками стройные бедра, лаская грудь, то он на мгновенье потерял бдительность.

   - Я перезвоню! - отрывисто кинул он, отключив телефон и отложив его в сторону. Почему — то именно сегодня ему необходимо было провести хотя бы несколько часов в полной тишине, да и ливень на улице достаточно — таки напрягал его, действуя на нервы. Дождь...Первая ассоциация с ним — это прошлое, встающее перед глазами мужчины, мысленно перенося в те беззаботные дни, наполненные легкомыслием и счастливыми мгновеньями.

   На самом деле, Эмиль прекрасно знал, почему Лизе так захотелось встретиться с ним ранним утром. Простой ответ на несложный вопрос. Она лишний раз намеревалась похвастаться выбранными свадебными открытками, подобно тому, как уже неделю не уставала восхищаться бриллиантовым обручальным кольцом, подаренным ей Эмилем. Разве он мог подумать, что когда — нибудь сделает предложение такой девушки, как Лиза Грэхэм? Вместе с тем именно она устраивала мужчину, подходя под все идеальные параметры, заданные его мозгом, и ни о каком решении он не имеет право сожалеть. К тому же отец Лизы дал ему понять, что помолвка принесет Эмилю больше пользы, чем вреда. Не то, чтобы он нуждался в двадцати — двадцати пяти миллиардах евро, тем не менее деньги не бывают лишними, особенно столь крупные суммы.

   И на пути к успешному выполнению всех пунктов плана есть лишь одно серьезное препятствие.

   Препятствие, о котором неизвестно никому, кроме него и его семьи. Живая преграда из крови и плоти, способная кардинально изменить все, если он вовремя не устранит ее.

   Противная вибрация мобильного вывело Эмиля из размышлений, и мужчина схватил телефон, проведя подушечкой пальца по дисплею, чтобы включить громкую связь.

   - Доброе утро, папа! - поздоровался он, заметив имя на экране. Видимо, отец уже получил отправленным Эмилем накануне факс, поэтому — то перезвонил для уточнения всех деталей.

   - Оно совсем не «доброе»! - воскликнул Андре Мишель, и Эмиль скрипнул зубами. Когда отец разговаривал с ним на повышенных тонах — он с трудом удерживался от ответных огрызок. Черт побери, он далеко не мальчишка, а тридцатилетний состоявшийся человек, крепко стоящий на ногах.

   - Что значит — развод? - продолжал гневно его отец. - Послушай меня, Эмиль, немедленно вылетай сегодняшним рейсом в Прованс! Мы должны обсудить этот вопрос не по телефону! Я ни о чем не стал говорить Анне, но твоя мать прочитала бумаги раньше меня! Ты хоть понимаешь, что у нее случился уже второй сердечный приступ, а?

   Эмиль проглотил подступивший к горлу, вникая в смысл озвученных фраз отца, источающих ярость и...боль. Первый сердечный приступ настиг мать после частичного паралича отца, а сейчас…

   - Она в порядке, па? - тяжело проговорил Эмиль, отставив свое занятие, полностью погружаясь в диалог. - Не молчи же! Скажи!

   - Вот прилетай — тогда и узнаешь! - до того, как Эмиль успел что — то спросить, его собеседник повесил трубку, демонстрируя, что на сей раз ему не удастся избежать поездки в Прованс. По правде, Эмиль давно собирался навестить родителей, однако осознание того, что он встретится и с Анной, когда — то единственной и лучшей подругой детства, останавливало его. Может, пора столкнуться с реальностью лицом к лицу и потребовать то, что он желает всеми фибрами души? Развод!

ГЛАВА ВТОРАЯ

Темно — карие глаза, обведенные густой черной подводкой, обрамленные пушистыми ресницами, блестели озорными огоньками. Тонкие светло — розовые губы изогнуты в широкой улыбке, обнажающей белоснежные зубы. Каштановые мокрые волосы запутались на концах, и Анна провела по ним расческой, заливисто засмеявшись, когда гребень едва не застрял в прядях.

   Если бы ее спросили, кто самый счастливый человек на свете — она ответила бы, что она! Да, именно сейчас ей казалось, будто весь мир окрасился новыми красками, сбросив тень горечи и боли. Восемь лет, проведенных в тьме, откуда нет ни входа, ни выхода, пролетели, как один грустный миг. Чтобы вновь ощутить сладкий и волшебный вкус неимоверного счастья получения вожделенной награды Анна готова была ждать еще восемь лет.

   Ее награда — его приезд! Ее вознаграждение за ожидание — его любовь!

   Сколько лет Анна ждала этого светлого дня. Ждала тот момент, когда ее свекор сообщит радостную новость, кардинально изменившую путь девушки. Восемь лет она провела в бесконечном ожидании неизвестности, продолжая верить в чудо и...силу любви.

   Впервые познав значение любви в семнадцать лет, Анна не собиралась предавать чувство, жившее в ней на протяжении всего времени. Она никогда не предаст веру в их совместное будущее. Не предаст клятвы, данные возле алтаря, пусть Эмиль Мишель не произнес в день их венчания ни слова, молча кивая на вопросы священника, сохраняя хмурое выражение лица, Анна продолжала надеяться. Надежда — единственное, что у нее осталось после гибели родителей, а затем — скоропостижной смерти бабушки от колес грузовика.

   То ли злой рок над ней беспощадно издевался, одной рукой давая, а другой — жестоко лишая дорогого близкого человека, однако за одну осуществленную мечту Анне пришлось сполна заплатить.

   После смерти родителей в автокатастрофе Анна переехала с богатого и шумного Парижа вместе с бабушкой в маленький городок, Прованс, где купили домик по соседству с особняком семьи Мишель, аристократов от мозга до костей, тем не менее сразу же проникшихся симпатий к старой женщине, продающей картины, и ее десятилетней внучке. В десять лет Анна познакомилась с Эмилем, которому уже исполнилось пятнадцать. Они мгновенно сдружились, найдя общий язык и увлечение — баскетбольные игры, точнее Анне нравилось следить за тем, как закидывает ловко шар Эмиль, при этом не прикладывая особых трудов за счет высокого роста. Они могли часами общаться на разные темы, и он часто защищал Анну в школе, где ее дразнили порой, называя круглой сиротой, может, потому что сам Эмиль — единственный ребенок в семье, желающий позаботиться о ком — то, кто, в действительности, нуждался в ласке и понимании. Но в шестнадцать лет Анна столкнулась с жестокой реальностью. Реальность, которую ни в коем случае нельзя игнорировать или скрывать. Реальность, ставшая помехой в их дружбе, невзирая на то, что Эмиль не придавал этому факту внимание.

   Она полюбила его...Анна и не поняла, как ее дружеская привязанность переросла в нечто большее. Почему она вздрагивала от случайных прикосновений, а очередные романы Эмиля вызывали странную боль в том месте, где отчаянно билось сердце? Почему она с трудом сдерживала слезы при мысли, что он никогда не увидит в девочке — подростке любимую девушку?

   Прежде чем Анна успела что — либо предпринять или придумать, рок распорядился по — своему. Ее бабушку сбил грузовой автомобиль, и она, скончавшись на месте, оказывается, до смерти дала письменное разрешение на брак ее семнадцатилетней внучки с Эмилем Мишелем. Даже в бурных фантазиях Анна не представляла, что отец Эмиля, когда — то сильный и уверенный мужчина, сраженный злостным параличом из — за проблем в бизнесе, захочет видеть именно ее своей невесткой. Обычную девушку, едва сводящую концы с концами. Девушку, не имеющую ничего, кроме безграничной любви к его сыну и уважению к их семье. Может, только Эмиль был настолько ослеплен мнимой дружбой и другими представительницами слабого пола, что не замечал очевидного…

   Однако, к удивлению Анны, он не возражал, безмолвно соглашаясь на брак, правда, после покинув ее в первую же брачную ночь на восемь лет, так и не притронувшись к ней.

   Восемь лет ожидания неизвестности и страха не...дождаться никогда, но тот, кто по — настоящему не верит, не теряет надежды. Она верила и любила…

   Пусть Эмиль не звонил ей или писал, хоть редко и общался с родителями, коротко сообщая о делах, тем не менее Анна верила в священные узы брака. Союз, заключенный перед Господом Богом, не разрушится и не может быть осквернен недоверием. Союз, благословленный Небесами, не должен быть предан из — за глупых сомнений.

   Анна помнила последние слова перед отъездом Эмиля, что он непременно заберет ее с собой, в США, а пока оставляет ее присматривать за его отцом и помогать матери, тем самым окрыляя влюбленную девушку надеждами.

   И вот сегодня...Сегодня он прилетает в родной город спустя столько лет, и она не знает, какие обещания будут сдержаны, а какие — уже нарушены под натиском всех произошедших за столь длинный срок событий.

   Она просто знала, что не перестанет никогда верить и надеяться.

   Отбросив мрачные мысли, Анна поднялась на ноги, скидывая халат, позволяя шелковой ткани скользнуть по ее телу, плавно опускаясь ко стопам.

   Надев подготовленное заранее зеленое шифоновое платье, выбрав специально любимую расцветку Эмиля, Анна тихо вздохнула в предвкушении долгожданной встречи. Как он отнесется к ней теперь? И что ей сказать возвратившемуся уже не лучшему другу, а мужу?

   Неожиданный стук в дверь вывел ее из накативших тягостных размышлений, и она тихо бросила дежурное «Войдите», присев на край кровати. Эйфория и радостное возбуждение, охватившие Анну с утра, испарились странным образом, вселяя некую неуверенность в последовательности действий.

   На протяжении долгих годов она воображала о подобной встречи с ним, но сейчас не в силах была определиться, как ей вести себя, о чем говорить, ведь изменилось многое. Достаточно много перемен, да и она далеко не девчонка, а двадцатипятилетняя девушка, зарабатывающая собственные деньги. Что ждет их дальше?..

   На ее плечо легла теплая ладонь, и Анна подняла голову, встречаясь с теплым взглядом светло — голубых глаз свекрови, наверняка, уловившей причину потухшей атмосферы в спальне.

   - Что случилось, девочка моя? - заботливо поинтересовалась Сессилия Мишель, присоединившись к притихшей невестке. - С утра по всему дому разносился твой смех и голос, а наша служанка едва поспевала за тобой, пока ты смахивала пылинки даже с полок нашей библиотеке. Почему вдруг у тебя испортилось настроение?

   - Мама, - растерянно обратилась к темноволосой женщине Анна. С первого дня, как она вошла в их дом невесткой, она поняла, что ее свекровь не воплощение зла и упреков, а добродушный и любящий близкий для нее человек, заслуживающий такого обращения. - Прошел ни год, ни два, а целых восемь лет! А если Эмиль забыл меня? Или он...не захочет меня больше здесь видеть?

   - Глупая! - слегка подтолкнула ее в бок Сессилия, и пухлые губы, ярко накрашенные красной помадой, изогнулись в снисходительной улыбке. - Эмиль — мои кровь и плоть, мой сынок! Разве я тебя когда — нибудь обманывала или твой свекор относится к тебе плохо? Разве мы не любим тебя, как дочь? Думаешь, он будет вести себя иначе? Возможно, вы и не общались долгий период, да и ты понимаешь, что только благодаря Эмилю и его стараниям у нас больше нет ни долгов, ни кредитов, но он остается твоим мужем.

   - Он остается моим мужем, - согласно кивнула она. - Только вот признает ли Эмиль во мне жену? Восемь лет назад я была для него просто другом, несмотря на то, что мы поженились.

   Минуту сохраняя паузу, Сессилия погладила ее тыльной стороной ладони по щеке, нежно проговорив.

   - А вот это уже зависит от тебя, Анна! Если ты будешь сидеть в своей комнате и не решаться встретиться с ним — ты и другом для него перестанешь быть. Если же ты покажешь моему сыну, какую драгоценность он оставил на восемь лет, окружив его любовью и нежностью — ты одним выстрелом убьешь двух зайцев. Ты вернешь своего друга детства, но и получишь любимого мужа.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Эмиль облизнул пересохшие губы, проглотив с трудом подступивший к горлу ком, внимательно разглядывая обставленную бежевой кожаной мебелью гостиную, отмечая, что за восемь лет роскошная обстановка, вплоть до разложенных в аккуратную стопку старинных антикварных книг на полу, вовсе не изменилась. Его отец всегда предпочитал помпезность и шикарность во всех мелочах интерьера, да и хрустальная люстра тому являлась веским доказательством. Даже после резкого спада цены акций, едва не приведшего их к банкротству, он все равно продолжал изображать неприступность и равнодушие. Однако скопившиеся эмоции вырвались наружу, обернувшись сокрушительным ударом по его физическому состоянию, парализовав левую часть тела.

   - Неужели это ты, Эмиль? - грозный голос отца раздался, как гром среди ясного неба, и мужчина резко вскочил на ноги, обернувшись. Расположившись в инвалидном кресле, его седоволосый отец сердито оглядывал Эмиля, а неодобрительный блеск в карих глазах — точно таких, как у него самого — указывал на то, что он пребывает не в лучшем настроении. Возможно, Эмиль поспешил отправлять документы о разводе факсом, заведомо не предупредив и не позвонив.

   - Папа, - отозвался Эмиль, на секунду запнувшись, прежде чем приблизиться к нему и...обнять. Впервые за столько времени он по — настоящему осознал значение сосущей изнутри тоски и одиночества. Пусть Андре Мишель и ворчал, что — то бормоча про себя, но его правая ладонь слабо похлопала по спине сына, и Эмиль втянул побольше воздуха в легкие, отстраняясь от отца.

   - Несмотря на то, что я недоволен твоим поведением, но я скучал по тебе, сын! - признался Андре, и уголок губы Эмиля дернулся в грустной полуулыбке. К сожалению, ему невольно придется расстроить отца непоколебимой уверенности и настойчивости в решении о разводе с Анной.

   - Как мама? Где она? - задал волнующие его вопросы Эмиль, мысленно зарекаясь не рассказывать отцу, какой длинный путь он проделал за считанные часы, воспользовавшись частным самолетом, при этом едва не разбившись вместе с летчиком из — за облачности и плохой погоды. Эмиль не привык давать обещания и не сдерживать, наверное, потому как для него обман — проявление слабости и неуверенности, чего он ненавидел в людях.

   - Твоя мама дома, - как ни в чем не бывало, Андре приподнял седую бровь. - Правда, она немного перенервничала, готовясь к твоему приезду, но сейчас они накрывают праздничный стол. Кстати, не огорчай ее глупостями о разводе.

   На мгновенье Эмилю показалось, что Андре Мишель нарочито злостно подшутил над ним, хотя не чужой, а родной человек ловко обвел его вокруг пальца, и он ни черта не понял из всего сказанного, кроме одной простой вещи.

   Его отец обернул ситуацию в свою пользу, заманив в ловушку, выбрав приманкой больную для него тему. Здоровье матери. Оно всегда стояло на первом месте для Эмиля, а отец использовал единственную слабость сына в нечестных целях.

   - Ты обманул меня! - процедил Эмиль, не удосужившись более смотреть на отца, повернув голову в сторону лестнице. - Ты знаешь, как я ненавижу ложь и обман.

   - Иногда необходимо обмануть ради благого дела! - заметил Андре, совсем не поддерживая точку зрения сына. - Я выкинул бумаги на развод, которые ты отправил. Надеюсь, ты образумишься и возьмешь свою жену в США!

   - Она не моя жена! - рыкнул Эмиль, холодно взглянув на отца, вмиг выбросив ненужные воспоминания о прошлом из затуманенного пеленой нахлынувшей ярости разума. - Весь этот спектакль был кем придуман? Кто подтолкнул тебя на эту глупую затею, папа?

   - Эмиль! - отдернул его Андре, нахмурившись. - То, что я сейчас сижу в этом инвалидном кресле, а ты стоишь на ногах, не дает тебе право разговаривать со мной в подобном тоне! Обманом или правдой, но мне было необходимо, чтобы ты прилетел в Прованс и забрал жену с собой! Бедняжка ждала тебя восемь лет и…

   - А я просил ее себя ждать? - разъяренно перебил Эмиль, прекрасно догадываясь, что перегнул палку, повышая голос на отца, тем не менее колотивший в нем гнев не давал ему свободно сделать вдох.

   Анна. Одно это имя сейчас поднимало в нем волну протеста и злости, настраивая против всего мира.

   - Естественно, она бы ждала тебя, ведь ты женился на ней! - напомнил, словно Эмиль когда — нибудь забывал о допущенной ошибки молодости и импульсивном поступке, отец.

   - Женился, потому что ты меня попросил, папа! - почти выплюнул он. - И мама тоже, зная, что мы с ней...были друзьями, решила без меня использовать мою жалость в качестве исполнения ваших желаний!

   - Достаточно! Не забывай, что у твоей матери слабое сердце, и любой стресс ей противопоказан! - поднял подрагивающую ладонь Андре, чувствуя, что сил на словесный поединок с сыном у него не осталось, ибо упертость и твердолобость Эмиля столкнулись с его рассудительностью и пониманием будущего. Как любой родитель, он хотел всего лучшего собственному ребенку и был уверен, что Анна — образец той невестки, о которой многие лишь мечтают.

   - Ты прав, - согласно кивнул Эмиль, впервые осмелившись открыто спорить с отцом, ощущая, как защитная стена, сдерживающая необузданную яростью, рассыпалась от мощного удара одним словом. Жена. Он никогда не признает эту девчонку женой, к тому же в Лос — Анджелеса осталась Лиза, еще ни о чем не знающая, в том числе и о намерениях Эмиля развестись. По правде, ей даже не было известно о существовании так называемой «жены» своего жениха.

   - Я все равно поступлю так, как знаю, - продолжил Эмиль, рассеивая мнимые надежды отца на взаимопонимание. - Папа, пойми, между нами не может быть с ней никаких отношений. Да, раньше я ей соболезновал из — за смерти родителей и бабушки, но прошло столько лет, и мне пора задумываться о своем будущем. Анны нет в моем настоящем или будущем, потому что она — прошлое.

   - Прошлое? - за спиной повторил тихий слегка хрипловатый голос повторил эту фразу, и Эмиль развернулся, встречаясь с глазами цветом темной карамели. Карие. Не такие, как у него, немного светлее, но зрачки настолько глубокие и...завораживающие, что Эмиль моргнул, не сразу распознав знакомый взгляд из далекого детства. Тонкие губы дрожали от, видимо, сдерживаемых слез. Каштановые волосы струились локонами по ее плечам, однако намного сильнее его удивили не слезы, а соблазнительная фигура девушки. Простое платье идеально подчеркивало тонкую талию, обтягивая полную грудь и открывая вид на стройные ноги. По сравнению с Лизой, которая вечно комплексовала из — за маленькой груди, стоящая перед ним женщина не лишена округлых форм, пробуждающих желание даже у монахов.

   - Анна? - проверяя озарившую его догадку, обратился к ней Эмиль, на что она дернулась, будто он залепил ей пощечину, а не произнес ее имя. Почему — то у него вновь возникло непреодолимое желание взглянуть в ее глаза, причем в них, по сути, ничего особенного и нет, однако их лихорадочный блеск влек его.

   - Ты все слышала, да? - откашлявшись, пробормотал Эмиль. - Прости, я не хотел огорошить тебя этой новостью и…

   - Ты хочешь развод? - не дала ему сбивчиво договорить Анна, и Эмиль беспомощно обратил взор на укоризненно качающего головой отца, всем видом выражая, что он не советчик в данном вопросе. Похоже, все самое худшее только начиналось для него…

   - Как ты можешь просить о таком? Что я сделала не так? В чем моя вина, а? Почему ты хочешь развода? Ответь мне! Разве этого я заслужила после восьми лет ожидания? - не сдержалась Анна, никогда до сей поры не устраивающая публичных скандалов и выяснений, тем более при свекре, но что — то внутри, подобно грецкому ореху, треснуло, оголяя нервы.

   Схватив дрожащую от подкативших рыданий девушку за плечи, проигнорировав восклицание отца, Эмиль отчеканил, прожигая ее испепеляющим взглядом, как злейшего врага.

   - Мне нужен развод! Если он мне нужен — я его получу, черт побери!

   - Эмиль? - появление матери заставило мужчину мгновенно ослабить захват, выпуская Анну. Не то, чтобы он являлся сторонником жестокости и физического насилия к слабому полу, но она вывела его. Вместо ожидаемого согласия на него накинулись с вопросами и упреками, чего Эмиль Мишель никогда не терпел.

   - Что здесь происходит? - недоуменно покосилась на них Сессилия Мишель. До того, как Эмиль успел что — либо вымолвить, Анна развернулась и ринулась к лестнице, оставляя его в двусмысленном положении. С одной стороны отец, демонстративно игнорирующий развернувшуюся сцену, но его безмолвный взор, устремившийся на жену, объяснял многое. Его мать не в курсе того, какое решение принял Эмиль, что за аферу провернул ее муж, какие перемены ожидают Анну. Черт побери, все произошло настолько быстро и молниеносно, и он никак не был подготовлен к такому повороту событий.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.

Восемь лет ожидания оказались напрасными. Ожидание, ставшее для нее смыслом жизни. Цель, к которой она следовала, переступая через любые преграды, будучи глупо уверенной, что наградой станет — любовь, оказалось дешевой фальшивкой. Бред ее фантазии, воплощающий детские мечтания в мнимую реальность. А действительность настолько беспощадна и безжалостна, что, кажется, разбиваются не только надежды, но и что — то еще внутри рассыпается на мелкие кусочки.

   Смахнув катившиеся по щекам слезы, Анна в последний раз оглядела собственное отражение в зеркале. Сдаться без боя, на сей раз молча повинуясь злой судьбе? Просто так отдать единственного мужчину, которого она столько лет терпеливо ждала и любила? А как же нереализованные планы?..

   Кто у нее есть, кроме Эмиля? Возможно, она и одинокая сирота, нуждающаяся в ласках, но сочувствия и жалости ей вовсе не понадобятся, потому что за восемь лет Анна умело научилась прятать грусть за смехом. Истинную боль за притворную радость, постоянно думая о других и исполняя чужие желания. Всего один раз Анна поверила в то, что и ее грезы могут осуществиться. Любить и быть любимой, но его долгожданный приезд окончательно развеял мираж, сталкивая с жестокой правдой.

   Ее мечтам не суждено исполниться. Желаниям — осуществиться, и до конца жизни она будет делать все то, что приносит радость другим, не размышляя над тем, чего хочется ей самой.

   Что за коварную игру затеял рок, управляя ею, как куклой? Она так ждала встречи с Эмилем, и теперь вместо радости у нее нет сил заглушить рвущиеся рыдания. Счастливой улыбки будто никогда и не было на ее лице, перекошенном гримасой страданий.

   Добровольно лишиться последнего шанса на радужное и светлое будущее, поглощая его во мрак. Разорвать многолетнюю связь, которую она свято чтила и оберегала, преданно веря и надеясь. Одним согласием сжечь все невидимые мосты, закопав под их руинами греющие душу воспоминания.

   Именно этого хотел добиться Эмиль Мишель, не понимая, какое значение имеет для нее их брак. Не догадывается, что значит для нее ее любовь. Первую любовь нельзя ни стереть, ни забыть, а горящий в ней огонь веры, не погасшей в ней на протяжении долгого времени, едва не потух из — за ярости, сквозившей в столь любимых глазах. Потемневшие. Почти черные. Они больше не смотрели на нее с нежностью и пониманием, обжигая холодом и отдаляя равнодушием. В них не осталось ничего знакомого ей, тем не менее она сумела уловить невидную искру.

   Если даже она проиграет эту борьбу с собственным мужем — почему бы не попытаться? Если Эмиль, действительно, не испытывает к ней ничего, перестав ценить, как и друга — почему сегодня он так тщательно рассматривал ее, словно что — то пытался сказать? Однако остановился, не решаясь озвучить подлинную мысль... Или он всего лишь оказался под влиянием страха неожиданной ответственности?

   Тысячу вопросов без единого ответа. Тьма, угрожающая стать вечным спутником, еще не поглотила собой слабый лучик вдали, безмолвно шептавший о том, что за любовь, настоящую любовь, нужно бороться.

   Да, Анна не знала этого Эмиля, прилетевшего из США с целью развестись, наплевав на обещания и клятвы. Но тот Эмиль, ее лучший друг, никогда бы не поступил с ней подло и жестоко. Почему бы ей не предпринять всего одну попытку и не вернуть прежнего Эмиля?

   Внезапный хлопок двери заставил Анну дернуть плечом и резко обернуться, застыв в нерешительности. Белая рубашка с длинными рукавами обтягивала его мускулистый торс и накаченные сильные руки, а светлые джинсы отлично сидели на узких бедрах мужчины, подчеркивая длинные ноги.

   Она неуверенно посмотрела на решительный волевой подбородок, заросший слегка темной щетиной. Пухлые губы изогнуты в недоброй усмешке, а глаза метали молнии, способные, кажется, сразить любого наповал, кроме нее. Молния редко бьет дважды, и сокрушительный удар уже был нанесен. Развод. Ничего хуже для нее не было и не будет. Подобно острым щипцам, одно слово вырвало кусочек ее сердца, причиняя нестерпимую боль. Анна обязана перейти через черную полосу жизни, при этом держась вместе с Эмилем, а не покорно следуя его необдуманной прихоти порвать отношения. Сначала ей нужно убедиться, что она полностью безразлична для него. Ее прикосновения не производят на мужчину такой же эффект, как сегодня, когда Эмиль схватил ее за плечи. На мгновенье Анне показалось, что кто — то приложил невидимое накаленное огнем железо к ней. Ошеломительно. Впервые нечто такое довелось ощутить ей от одного прикосновения.

   - У моих родителей через неделю годовщина свадьбы, - выговорил Эмиль, нарушая тишину, и Анна превратилась в слух, впитывая в себя глубокий хрипловатый баритон мужа. Последнее, как прохладный бальзам облегчал горящую и саднящую рану на душе.

   - Я знаю, - облизнула вдруг пересохшие губы Анна, незаметно шмыгнув носом. На самом деле, она давно начинала подготовления к торжеству, не догадываясь о грядущих изменениях. - Я хочу организовать вечер для двоих на яхте и…

   - Анна, меня интересует совсем другое! - не выдержал и перебил ее Эмиль. - Отец не хочет, чтобы я портил праздник, и сообщал маме о разводе, понимаешь? Проклятье! Неделю мы должны изображать счастливую пару, черт побери!

   Терпение. Стойкость. Ей нельзя показывать, что его фразы, пропитанные ядом и гневом, достигли цели, ударив похлеще кнута. Она подалась эмоциям, разразившись при всех слезами, хотя за восемь лет ни свекор, ни свекровь не видели, как плачет порой Анна, поэтому приходилось нацеплять маску радости. Пусть рыдает душа, зато со стороны она для всех будет опорой и веселой девчонкой.

   - Я ждала тебя восемь лет, Эмиль, чтобы исполнилась моя заветная мечта. Ждала твоего возвращения, - вздохнув, сказала Анна, мгновенно приковав к себе недовольный взор мужчины. - А ты не можешь подождать каких — то семь дней ради собственной выгоды?

   - Подожди, - вздернул черную бровь он, а в сузившихся глазах вспыхнул огонек. У нее на несколько секунд перехватило дыхание. Эмиль Мишель больше не был похож на обаятельного парня, покорившего ее. Изменился, превратившись в опасного хищника, готового напасть и растерзать добычу, вместе с тем привлекательный. Магнетически привлекательный и сексуальный. От него веяло непонятной необузданностью, перемешанной с чем — то еще, чему она пока не в состоянии была дать названия.

   - Ты дашь мне развод через семь дней, Анна? - ехидно спросил Эмиль. - Или, может, ты упростишь задачу мне, подписав бумаги прямо сейчас?

   - Жаль, что за восемь лет ты очерствел и стал эгоистом, Эмиль, - пожала плечами Анна, хмыкнув. - Ты думаешь о себе! А как же годовщина родителей? Ты собрался преподнести им такой подарок? Привез из своего Лос — Анджелеса бумажки на развод?

   - Не шантажируй меня! - рыкнул Эмиль, грозя обрушить на нее все скопившееся раздражение. А вдруг Небеса смиловались над ней, посылая эти семь дней? Неделя. Испытательный срок для ее чувств. Последняя проверка на прочность. Решающее испытание перед главное победой.

   От пришедшей мысли губы Анны невольно расплылись в улыбке, и Эмиль недоверчиво воскликнул, заметив, как переменилось настроение «жены».

   - Ты...смеёшься? Тебе смешно? Анна, я не шучу! Я настроен серьёзно!

   - Тебе стоит отдохнуть после длинной дороги! -как ни в чем не бывало, холодные пальцы девушки обвили его запястье, и он вздрогнул, почувствовав странное покалывание на этом месте. Невидимые иголочки медленно входили в кожу, причиняя совсем не боль, а что -то похожее на...приятную истому. Контраст горячего и холодного. Контраст двух разгрыз противоположных эмоций, что совсем не понравилось ему.

   - Ты меня слушаешь? -откинув её руку, Эмиль взглянул в её глаза, следящие за его желваками, заходившими на скулах от сковавшего напряжения.

   Карие. Карамельные. Влекущие, подобно магическому и темному кругу. Слегка опухшие, выдавая ее расстроенно состояние, которое она тщательно скрывала под широкой улыбкой. Но в глубине ее зрачков блестело что -то ещё. Что такого необычного в карамельных глазах?

   - Конечно слушаю! -кивнула Анна. - Но прежде я хочу, чтобы мой вернувшийся муж отдохнул и расслабился. Примешь душ?

   - Что, извини?

   - О, ты предпочитаешь ванную? - словно не обращая внимания на все высказанные им слова, Анна отошла от него, открыла дверцы шкафа и протянула ему махровое полотенце. - Возьми! Я пока наполню ванную, дорогой!

   Оставив ошарашенного мужчину стоять посредине спальни с полотенцем в руках, Анна проглотила подступивший к горлу комок, поспешно ретировавшись. Совет свекрови врезался в память, принося короткое облегчение, наполняя решимостью и уверенностью.

   « Если же ты покажешь моему сыну, какую драгоценность он оставил на восемь лет, окружив его любовью и нежностью — ты одним выстрелом убьешь двух зайцев. Ты вернешь своего друга детства, но и получишь любимого мужа»

ГЛАВА ПЯТАЯ.

Однозначно, сегодня выдался самый ужасный для него день. Несчастья преследовали на каждом шагу, но главной бедой была ненормальная девчонка. Или у нее, правда, не все в порядке с головой, раз после всего им сказанного она продолжала глупо улыбаться и слащаво разговаривать. Или она, на самом деле, потрясающая актриса, хорошо знающая, как умело сыграть предназначенную для нее роль. В любом случае, Эмиля вовсе не интересовало, какие намерения у Анны, потому что для него все было предельно ясно и определено давно.

   Развод. Единственное, что ему необходимо заполучить от нее. Развод. Пусть ее карамельные глаза и оказывают на него странное влияние, заставляя мысли уноситься в другое направление, тем не менее он никогда не отойдет от цели, пока успешно не выполнит ее. До последней капли крови будет биться за то, чтобы привести в исполнение принятое решение.

   Если Анна ошибочно полагает, что победа останется за ней, и он признает в ней жену — это будет ее худшим промахом в жизни. Он, Эмиль Мишель, не привык сдаваться. Для него выбить из нее развод не составит особого труда.

   Только из — за старых воспоминаний о дружбе он не станет пока применять мощное оружие. Не будет ломать ее, как тонкую спичку, грозящуюся вспыхнуть и поджечь его. Не уничтожит ради достижения желаемого. Но стоит ей пустить коготки — он навсегда развеет любые ее пустые надежды на какое — либо будущее вообще. Разобьет вдребезги составленные планы. Возможно, Анна, которую он знал когда — то и изменилась, превратившись в хитрую и расчетливую дрянь, захотевшую использовать в завлечение в коварные сети соблазна пленительный взгляд и внешность, однако Эмиля невозможно провести. Не подастся на дешевые уловки. Никогда не подпустит ее настолько близко, дабы она сумела ощутить вкус победы.

   Намылив лицо, Эмиль протянул руку, чтобы включить холодную воду, и освежить внезапно разгоревшийся в нем пыл. Ненужный и неподходящий пыл, должный угасать от одного упоминания, что Анна — его ненавистная жена, не дающая развода. И ее он обязан терпеть целых семь дней, строя счастливую пару в угоду отца, пообещавшего подготовить мать за этот короткий период. Семь адских дней!

   Никакого шума воды. Покрутив кран несколько раз, Эмиль раздраженно скрипнул зубами. Вот еще одна неприятность ожидала, наверное, исключительно его!

   Собираясь раскрыть рот и позвать кого — то, Эмиль сжал кулаки, прекрасно понимая, что вряд ли услышат его беспомощный зов помощи. Никого из слуг он не знал по имени, а родители, вышедшие на ежедневную прогулку, будто нарочито оставили сына наедине с «женой». Хорошо, что ему не потребовалось лгать и объяснять матери, почему в гостиной разгорелся конфликт, ибо отец поспешно закрыл тему, сославшись на наступившее время принятие лекарства. Пока мать отлучилась, Андре Мишель высказал Эмилю абсолютно все, что думает о его низкой и эгоистичной персоне, при этом не забыв выдвинуть условия.

   Лучше он будет терпеливо и молча сносить, как сильно жгут глаза от мыли, тем не менее Эмиль не позовет ЕЕ. Он не даст ей ни малейшего шанса оказать ему помощь. Эмиль ни в чем не нуждался от нее, кроме развода. Не учитывая, что он избавился от рубашки, оставшись в расстегнутых джинсах, он мог добраться до лестнице, а там бы его непременно заметили возившиеся домашними хлопотами слуги.

   Эмиль сделал шаг вперед, как резко остановился, различив всплеск воды. Неужели среди всех бед есть проблеск фортуны? Воспользовавшись возможностью, он тщательно умылся, машинально взметнув ладонь в поисках полотенца, которое...сразу же получил.

   - Все в порядке, дорогой? - знакомый до остервенения и скрипа в зубах голос раздался рядом, и Эмиль поднял голову. Убранные в высокий конский хвост каштановые волосы открывали вид на изящную шейку. Видимо, она успела переодеться, отправив его в ванную комнату. Потертые джинсы обтягивали ее стройные ноги, а белая почти прозрачная блуза не скрывала отчетливо видневшуюся полную грудь в кружевном бюстгальтере. Что за проклятье? Почему вдруг его тело отреагировало на нее?

   - Зачем ты пришла? - непонимающе вскинул бровь Эмиль, выхватив полотенце, быстро промокнув лицо. - Разве я тебя звал, что ты вошла, да еще и без стука? А если бы я принимал душ?..

   - Я бы потерла твою спину, - перебила Анна, лукаво подмигнув ему, отчего он передернул плечом, недоверчиво покосившись на нее.

   - Потерла — что? - переспросил Эмиль, мысленно возвращаясь в прошлое, когда застенчивая Анна — подросток жмурилась от одного вида парней без рубашки, а сейчас так откровенно разглядывает его обнаженный торс...Да, восемь лет кардинально изменили ее, если, конечно, не был тот, кто помог ей стать распущенной. Эмиль едва не воскликнул от озарившей его догадки. Пусть она посмеет не дать ему развод — он поведет ее в суд, обвинив в супружеской неверности, а доказательства найти для него — пустяк.

   - Спину, - повторила Анна, приблизившись к нему так близко, что до ноздрей Эмиля донеся слабый аромат розы и ванили. - Если бы ты попросил — могла бы помассировать твои затекшие от усталости плечи и шею. Ты же устал, правда?

   - Убери руку! - предупредил ее Эмиль, когда девушка дотронулась внутренней стороной ладони до его затылка. Впервые от одного женского прикосновения по коже пробежали мурашки, а мускулы свело от вызванного вожделением напряжении. Интересно, ее пальцы всегда холодные?

   Попятившись назад, Эмиль не рассчитал отдаляющее его от наполненной до краев «заботливой женой» ванны и...поскользнулся, инстинктивно обхватив тонкую талию в тщетной попытки сохранить равновесие. Снова чертова неудача! Проклятый день с одними проблемами и бедами!

   Казалось, грохот, слившийся с всплеском воды, отдался эхом во всем старинном семейном особняке Мишель, заставляя всех обратить внимание на то, что творится на втором этаже.

   - Что ты делаешь? Немедленно слезай с меня! - Эмиль попытался схватиться за край ванны, но пальцы заскользили по мокрому мрамору. Громко выругавшись, мужчина внезапно замер, заворожённо разглядывая оказавшееся в опасной близости лицо девушки. Капли воды стекали по её лбу, проделывая дорожки по щекам, а несколько капелек на розовых губах девушки пробудили в нем странное желание смахнуть их, коснувшись подушечкой указательного пальца. Провести по ним, наблюдая, как они приоткрываются в ожидании поцелуя. А он был уверен, что именно этого и добивается Анна. Воспользоваться его мужской природной слабостью. Доказать своё превосходство перед ним. Довольствоваться маленькой победой. Наверняка, она сумела разглядеть в глубине его зрачков вспыхнувшее желание.

   Эмиль никогда не соблюдал никаких обетов и постов, поэтому к монахам его трудно приписать. Особенно, стоило ему почувствовать непозволительно близко влажное и горячее податливое женское тело, прижимающееся к нему в достаточно узкой для них двоих ванной.

   - Иногда у нас отключают воду, - вдруг прошептала Анна, завороженно уставившись на мужские губы.

   - Это все твои проделки, - оттолкнув ее, Эмиль подтянулся и выбрался из капкана, в которой угодил по вине этой заливисто смеющейся девчонке. Нет уж, он не даст ей повода радоваться или хохотать над ним. Во — первых, у нее нет прав подтрунивать над ним и издеваться. Во — вторых, Эмиль злился на реакцию, вызванную в нем ею!

   Грубо схватив вмиг притихшую девушку за запястье, Эмиль, слегка приподняв ее, вытащил из ванной, игнорируя вскрик. С ним не нужно ни шутить, ни играть на нервах!

   - Мне больно! - воскликнула Анна, через секунду прикусив нижнюю губу зубами. - Эта такая сладкая боль!

   - Заткнись! Просто заткнись и убирайся отсюда, пока…- Он неожиданно опустил взгляд на мокрую блузку, не оставляющую граней для бурной фантазии. Без границ для порочного желания. Без препятствий для темного порока.

   - Эмиль? Анна? Что происходит? - Эмиль оглянулся, прежде отпустив девушку, сдерживая рвущиеся проклятия. Мать удивленно наблюдала за ними, стоя на пороге, и он готов был поклясться, что в ее взгляде отразилось понимание. Неправильное понимание двусмысленной ситуации.

   - Боже! Можно мне просто принять душ? - изрыгнул Эмиль. - Пожалуйста, мама, уведи...свою невестку, иначе мне кажется, что я не смогу сегодня спокойно искупаться!

ГЛАВА ШЕСТАЯ.

- Анна, почему никто не говорит мне, что случилось в гостиной?

   Аккуратно поставив хрустальный стакан, девушка обернулась, встречаясь с испуганным взглядом свекрови. Невзирая на то, что Сессилия Мишель едва оправилась от сердечного приступа, хоть и прошло столько лет, тем не менее она всегда бледнела и боялась ссор, как и выяснений отношений. По той причине Анна и старалась никогда не показывать, плохо ли ей, недовольна чем — то или нет, чтобы не спровоцировать очередной приступ, к тому же четыре года назад Сессилия Мишель перенесла серьезную операцию на сердце.

   Конечно, Эмилю никто не сообщил, потому как он непременно бы все бросил и вернулся, так и не воплотив планы в реальность, поэтому — то Анне приходилось ухаживать за свекровью и свекром, не признающим никаких сиделок и медсестер. Помимо всего свадебное агентство « Стрела Купидона» нуждалось в постоянном контроле, а организации и подготовления свадебного приема в разных городах не проходили без вмешательства владелицы, то есть Анны. Взвалив тяжелое бремя ответственности, воплощая в реальность желания и грезы других, ведь ее бабушка мечтала об открытии подобного предприятия, помогающего двум влюбленным сердцам соединиться, сделав момент запоминающим и грандиозным.

   А о чем мечтала сама Анна?

   Ее мечтой всегда оставался он, Эмиль, который одним приездом отнял то, для чего она жила и терпела многие годы все неприятности и беды. Неужели он думает, что, если у них были деньги — не было ни проблем, ни забот? Неужели он считает, что она ничем не занималась, кроме угождения собственных потребностей? Чего таить, но у Анны даже не нашла себе подругу, полностью погружаясь в хлопоты, работу, да и мысль о Эмиле, о лучшем друге, который непременно в один день вернется и заберет ее собой, как жену, придавала надежду.

   Неоправданная надежда. Он прилетел, только для того, чтобы лишить ее всего.

   - Мама, - натянув маску беспечности, Анна подошла к ней, слегка приобняв за плечи. - Эмиль очень устал с дороги, а я не вовремя решила с ним вспомнить былое и поговорить.

   - Прошло восемь лет, - вздохнула женщина, понизив голос до шепота, кинув незаметный взгляд на углубившегося в чтении газеты мужа в инвалидной коляске. - Я живу с ним столько лет, ни разлучаясь ни на один день, но все же порой чувствую, какие мы разные, особенно, когда он злится на Эмиля и ругается, а я не могу накричать на своего единственного и любимого мальчика, которого увидела после такой долгой разлуки.

   - Папа любит Эмиля! - уверенно проговорила Анна.

   - Я не об этом, - покачала головой Сессилия. - Я не это хочу до тебя донести, милая! Вы жили раздельно с моим сыном целых восемь лет, при этом не поддерживали никакую связь, хоть в этом и виноват лишь Эмиль, но ему необходимо время, чтобы привыкнуть тебе. Одно дело — знать, что у тебя есть жена, а другое — стать настоящим мужем.

   Анна согласно кивнула, прикусив внутреннюю сторону щеки, сдерживая рвущийся всхлип. Если бы свекровь знала, для чего прилетел Эмиль — вряд ли бы рассуждала столь убежденно. Его цель далеко не быть заботливым мужем. Его главная миссия заключается в получении развода.

   - Мама, я тоже очень хочу, чтобы Эмиль признал во мне жену, - призналась Анна, и он никогда этого не сделает, так как единственное, что до сих пор удерживает его в Провансе — желание получить вожделенную подпись. Последнее Анна не осмелится озвучить вслух, молча удерживая.

   - Приятного всем аппетита! - Анна обернулась, наблюдая, как спускается, перешагивая через две ступеньки Эмиль, переодевшийся в спортивные серые штаны и белую майку, открывающую запретный вид на накаченные мускулы на руках.

   В черных слегка взъерошенных влажных волосах блестели капельки воды. Освежившийся и побритый он приковывал внимание к гладкой загорелой коже подбородка, скулам, а темно — карие глаза не удостоили ее и быстрого взора. Грустно усмехнувшись, Анна прошла за стол, сев на соседний стул рядом с уже расположившемся Эмилем, почти физически ощущая, как он напрягся. Словно она — враг, вызывающий в нем исключительно ненависть и неприязнь. Словно это он ждал восемь лет ее прилета, получив взамен отстраненность и безразличие.

   Отложив газету, Андре Мишель укоризненно обвел наливающего в стакан апельсиновый сок сына, нарочито игнорирующего Анну, протянувшую ему и свой стакан.

   - Что это за одежда, Эмиль? - неодобрительно поинтересовался Андре, благодарно при этом кивнув жене, наполнившей его пустой бокал красным вином. Анна проглотила с трудом ком, сравнивая отношение одной супружеской пары с равнодушием мужа, не удосужившегося просто поухаживать за ней, как жест вежливости.

   - Домашняя, - просто ответил Эмиль, приступая к еде. - Тебе что — то не нравится, папа?

   - Мне многое не нравится в твоем поведении, - парировал отец, косо покосившись на уставившуюся в тарелку мать, и Эмиль крепче сжал вилку в руке. - Ладно, не будем пока поднимать эту тему...Почему ты пьешь сок? Анна, налей ему домашнего вина, чтобы он попробовал последний урожай нашего виноградника.

   - Не надо! - остановил ее Эмиль, машинально коснувшись подушечками пальцев запястья девушки, от чего теплая волна захлестнула Анну, пробуждая странное непреодолимое желание замедлить пролетающие минуты. Чувствовать всегда приятное тепло от его прикосновения. Его слегка шершавую кожу.

   - Эмиль, ты так и не научился пить? -скрывая лукавую улыбку, обратилась к нему Анна. Она прекрасно помнила, как реагировал организм мужа на спиртное. Странно, но даже один бокал вина мог сразить его наповал, и он мгновенно отключался. По крайней мере, именно так и произошло, когда бабушка Анны напоила его домашним вином. Теперь уже взрослый мужчина, Эмиль Мишель, все равно избегал алкоголя.

   - А ты так и не научилась есть молча и никого не задевать? - в тон ей кинул Эмиль, не замечая, что невольно упомянул об одной детали их прошлого. По правде, бабушка часто ругала ее за болтания во время еды. Выходит, он тоже не забыл обо всем?..

   - Эмиль, перестань вести себя, как ребенок! - мягко отдернула его мать, и мужчина скрипнул зубами, бесшумно чертыхнувшись, но до слуха Анны донеслось грязное ругательство, отчего она прыснула от смеха. Лучше было замолчать. Медленно повернув голову, Эмиль испепеляюще посмотрел на нее. Глаза в глаза. Встреча двух равных по упрямству соперников в зрительном контакте. Кажется, в глубине темно — карих глаз блеснуло что — то знакомое, но Эмиль резко разорвал безмолвную связь.

   - Мама, в воскресенье у Вас годовщина свадьбы, - начал Эмиль. - Я думаю, что нам стоит устроить пышный прием в ресторане и…

   - Нет, я уже почти организовала вечер для двоих на яхте, - перебила его Анна. - Шум волн, морской бриз и свежий воздух...Что может быть прекраснее? Тем более яхта отправляется в круиз на три дня!

   - Глупая идея! - жестко процедил Эмиль, глядя на внимательно слушавших детей родителей. - Папа, пойми, на приеме в честь вашей годовщины соберутся все наши друзья!

   - Мама, разве вам не хочется побыть несколько дней наедине, а годовщину отметить без всякой помпезности? - Вызов. Откровенный и неприкрытый вызов. Брошенный налету вызов.

   - Договоримся так, - устав находится в эпицентре яростного спора, грозившегося перерасти в скандал, поднял ладонь Андре Мишель. - Мы отметим нашу годовщину на яхте, но, Эмиль, ты и Анна обязательно будете с нами. Насчет друзей...Сын, достаточно будет пригласить детей мсье Роки. Кстати, Анна арендовала яхту в морском порту Тулон, не так ли?

   - Да, папа, круиз в Ниццу, - подтвердила Анна. - Я думала, чтобы вы провели годовщину вдвоем, но ваше желание превыше моих планов.

   - Поступайте, как хотите! - вскочил на ноги Эмиль, развернувшись и направившись к лестнице, на секунду затормозив и окинув презрительным взглядом улыбающуюся жену. Видимо, на сей раз ему не удалось добиться желаемого. Первая победа близка!

ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

- Да, мистер Смит, я Вас прекрасно понял! Без подписи Анны это просто бесполезные бумажки! Я перезвоню Вам, когда выполню присланные вами условия.

   Эмиль небрежно кинул смартфон на столик, раздраженно вздохнув. Адвокат непреклонно заявил, что получить развод без подписи Анны невозможно. Нельзя официально разорвать этот ненавистный брак. Брак, как удавка, затянувшая его шею, мешая свободно вдыхать кислород в лёгкие. Даже кислород был отправлен её присутствием и слащавыми речами. В воздухе витал отвратительный запах лжи и притворства, которыми окружала его родителей Анна.

   Хлопок двери заставил мужчину поднять потемневшие от гнева глаза, чтобы через секунду ярость сменилась...потрясением.

   Чёрный кружевной пеньюар едва доходил до её бёдер, обнажая длинные ноги, тонкие плечи, обтягивая вздымающуюся полную грудь. Белоснежная и безупречная кожа, безмолвно зовущая коснуться её губами. Погладить пальцами и попробовать на вкус языком. Влажные каштановые волосы локонами струилась по её спине, а карамельные глаза, обведённые густой подводкой, многообещающе разглядывали его. Обещали подарить сладкое удовольствие. Удовлетворить природные потребности не похотью, а страстью. Доставить ему наслаждение, лаская его мускулы вот этими тонкими пальчиками, что сейчас лёгким движением поглаживали голое плечико.

   - Что ты собралась делать? - внезапно осипшим голосом выдавил Эмиль, чувствуя, как отозвалось его затвердевшее тело на представшую перед ним соблазнительную девушку.

   - Спать, -коротко бросила Анна. - Сегодня был тяжёлый день, а мне завтра нужно быть на работе рано утром. Что же ещё я могу делать?

   - Работа? -удивился он. - Ты работаешь? Где? То есть зачем тебе работать, если я высылаю каждый месяц достаточно крупные суммы родителям?

   - Потому что эти деньги ты посылаешь для них, -странно пробормотала Анна. - Разве ты когда -нибудь что -то отправлял мне за эти восемь лет?

   - Слушай, не трать зря мое и свое время, - резко начал Эмиль, устав вести бессмысленные разговоры, тем более молча терпеть ее попытки соблазнить его откровенной одеждой. Подчинить, подобно юного мальчишку с взбунтовавшимся гормонами при виде соблазнительных форм женщины. Обвести вокруг пальца и добиться своей цели, взяв над ним вверх. Да, Эмиль знал ту Анну, маленькую и невинную девочку, его лучшую подругу, с которой мог делиться всеми невзгодами, но эту упрямую девушку, отстаивающую точку зрения и не хотевшую идти на отступную, Эмиль и не имел ни малейшего желания узнавать поближе.

   - Я оставил документы на развод на этом чертовом столике, - кинув раздраженный взгляд на нетронутую и нераскрытую папку бумаг, Эмиль сжал кулаки. - Почему ты до сих пор не подписала их?

   - Теперь ты зря тратишь со мной время, да? - горько усмехнулась Анна. - А как же те восемь лет, что я потратила на ожидания тебя? Если ты не собирался признавать во мне жену — почему не сообщил об этом раньше? Почему отнял у меня столько времени? А сейчас ты можешь вернуть мне эти восемь лет? Нет, Эмиль, разрушить отношения из — за прихоти и эгоизма очень легко, но строить их на вере намного труднее. Я не дам тебе развод, пока не пройдут эти семь дней.

   - Ты с ума сошла? Может, у тебя что — то не в порядке с психикой? - обрушился на нее Эмиль, прекрасно осознавая, что в каждом произнесенном слове есть частичка правды. Истина, которую он не признает ни за что. Согласиться значит открыто смириться с поражением.

   - Я сошла с ума, когда влюбилась в тебя! - воскликнула Анна, и Эмиль, собравшись накричать на нее, замолчал, потрясенно уставившись на нее. Не то, чтобы он не догадывался раньше о смутных чувствах девочки — подростка, но слышать это, ошарашило на несколько мгновений мужчину, лишая дара речи. Любовь? Что ей известно о любви? Восемь лет не восемь дней, чтобы продолжать любить придуманный больной фантазией образ. А он никак не подходил под ее вымышленный идеал, как и подыгрывать в глупой и бессмысленной игре мнимых чувств. Он не верил в ее любовь. Не поверит никогда. Любить невозможно на расстоянии, причем не общаясь и не поддерживая связь.

   Скрипнув зубами, Эмиль преодолел расстояние, разделяющее их, слегка прищурившись и цокнув кончиком языка.

   Горячее дыхание мужчины обожгло её щеку, и Анна прикрыла глаза от разрастающегося в груди странного комочка напряжения и волнения. Он даже не коснулся девушки, но её тело на возникшую близость откликнулось, слегка подавшись вперёд. Анна прикусила нижнюю губу зубами, когда тёплые губы слегка коснулись мочки её уха, а покалывание его щетины вовсе не приносило ей дискомфорта. Наоборот, Анна отдала бы все, лишь бы остановить время. Заморозить, кажется, слишком быстро пролетающие секунды.

   - Ты была моим другом, Анна, -тихий шёпот мужчины в ухо заставил её сжаться внутри. - Но теперь ты -мой враг! Пока ты не подпишешь бумаги на развод, ты будешь моим врагом, а моей главной целью всегда есть и будет -уничтожать моих ненавистников и ломать, ставя на колени.

   - Эмиль Мишель, чтобы поставить меня на колени, тебе сначала придется уничтожить мою гордость и превратить мою любовь в ненависть, - прошипела Анна. - А этого не случится никогда! Я буду любить тебя, несмотря на то, что ты превратился в грубого эгоиста. В отличие от тебя, я не собираюсь предавать клятвы, которые давала перед Богом в церкви.

   - Будь проклят тот день, когда я женился на тебе! - ткнув кончиком указательным пальца в тяжело вздымающуюся грудь, Эмиль скрипнул зубами, отшатнувшись от нее. Ответный словесной удар. Интересно, чему еще, кроме дерзости, научилась Анна за эти годы? Учитывая ее внешний облик и навыки обольщения, у нее, наверняка, был отличный учитель мужского пола. И ее фразы о любви основаны на чем — то совсем неясному для разума Эмиля. Расчет? Хитрый план? Интрига? В чем же, на самом дело? Почему она так отчаянно цепляется за брак, которого, по сути, и не существовало никогда в реальности? Лишь формальность…

   - Неужели ты полагаешь, что за семь дней я влюблюсь в тебя? - изогнул ехидно бровь Эмиль. - К чему ты создаешь трудности на ровном месте? Подпиши бумаги, Анна! И эти семь дней мы проведем, как старые друзья, а не враги.

   - Я не враждую с тобой, дорогой! - парировала Анна. - Я устала быть для тебя только другом, Эмиль! Я хочу большего, чем дружба! Восемь лет я ждала своего мужа, а потом уже — друга.

   - Ты не была раньше такой упертой, - заметил Эмиль, откидывая край одеяла, прежде чем тяжело опуститься на край кровати. - Когда мы с тобой дружили, то мне казалось, что ты понимаешь меня. Да, и в Америке я глупо считал, что не потерял в тебе друга, но ты изменилась, перестав входить в мое положение. Перестала понимать, чего хочу я, а стала требовать невыполнимых вещей.

   Осторожно присев рядом с ним, Анна неуверенно и робко коснулась лежащей на колени ладони, незаметно поглаживая ее, не обращая внимания на то, как дернул плечом Эмиль, тем не менее ничего не вымолвил. Не сбросил ее руку или не оттолкнул. Молча позволял ей подобную маленькую шалость.

   - Я готова ради тебя на все, Эмиль, - начала Анна. - Попроси меня о чем — то другом — я выполню, но я не могу дать тебе развод. Зачем он тебе? Чего тебе не хватает? Ты сам говоришь, как мы понимали друг друга, и сейчас я поддержу тебя во всем, но разводом ты наказываешь меня за что — то, хотя я ничего не делала плохого. Я любила только тебя…

   - Хватит! - закричал Эмиль, вскочив на ноги, гневно покосившись на нее. - Я попытался договориться с тобой по — хорошему. Видимо, ты настолько зациклилась на этой придуманной любви, что ты сошла с ума, а теперь сводишь с ума и меня! Хорошо, я больше не буду жалеть тебя! Если за семь дней, в день годовщины моих родителей, ты найдешь хоть одну причину, почему я должен сохранить этот чертов брак — я не разведусь с тобой! Одна причина и семь дней.

   Эмиль никогда не отступал от принятого решения. Не менял и не намеревался что — либо перестраивать в планах. К тому же Лиза, которая еще не в курсе происходящего, вряд ли обрадуется новости о давно брошенной жене собственного жениха. Все складывалось настолько идеально: увеличение материального капитала, слияние с влиятельной финансовой корпорации отца Лизы, безупречный выбор спутницы по жизни, матери будущих детей, однако Анне удалось вторгнуться в расчетливую схему Эмиля. Этого он не простит ей никогда. Семь дней превратятся для нее личным адом, а ему не составит особого труда унизить ее. Растоптать и уничтожить. Заставить ее страдать и мучиться от душевных пыток. Она сама бросила вызов, и он не привык проигрывать. Из друзей они превратились во врагов. И все по вине Анны!

   - А если у меня получится вернуть прежнего Эмиля за семь дней? - спросила Анна, следя за тем, как муж берет подушку с кровати, и направляется к кожаному дивану. - Если ты все — таки поймешь значение брака и любви?

   - Посмотрим, - огрызнулся Эмиль, не поворачиваясь к ней. - Знаешь, Анна, меньше всего мне хотелось причинять тебе боль, но ты ее заслужила. А тот Эмиль, что защищал тебя и помогал во всем, умер в тот момент, когда ты заявила о правах жены и лживой любви! Теперь же все будет для тебя иначе...Спокойной ночи, дорогая жена!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

Глубже вдохнув дразнящий аромат кофе, Эмиль блаженно застонал, будучи уверенный, что это приятный сон. Иначе и быть не может, ведь он всегда сам варит себе свежее кофе по утрам. Даже Лиза, остающаяся часто у него после бурной ночи, предпочитала нежиться в постели, чем вставить рано утром и что -то делать, зато она любила завтракать в постели. Правда, Эмиль не считал себя романтиком, поэтому не носил ей приготовленные блюда в спальню, оставляя их на кухонном столе.

   Что -то тёплое, немного влажно и мягкое коснулось его губ, и он потянулся, машинально приоткрывая рот, чувствуя, как приятно защекотало внутреннюю сторону язычком. Что? Он резко открыл глаза, словно кто -то облил его ледяной водой. Настолько, что мурашки пробежали по коже. Так, что сон мгновенно испарился.

   Присев на край дивана, Анна смущенно смотрела на него, проводя пальцами по своими губами. Каштановые влажные, видимо, после недавно принято душа, локонами струились по её плечам. Карие глаза весело блестели, осматривая его сонное и растерянное лицо.

   - Ты...давно здесь сидишь? -первое, что пришло ему на ум, выпалил Эмиль, списывая обострившиеся ощущения на больную фантазию.

   - Доброе утро, дорогой! -приторно сладко улыбнулась ему Анна. - Я принесла тебе кофе и тосты с вареньем. Малиновое. Как ты любишь.

   - Хватит называть меня так! -огрызнулся Эмиль, принимая вертикальное положение и недовольно косясь на поднос на столике. - Завтрак в постель? Что за глупости, Анна?

   - Почему -глупости? -моргнула непонятливо девушка. - Разве в Америке никто тебе не приносил завтрак в постель? Или не будил нежным поцелуем? Неужели, дорогой, ты хранил мне верность?

   - Сделаешь одолжение? - потеряв терпение, с негодованием бросил Эмиль. - Просто заткнись! С утра я не настроен слушать твой дурацкий лепет и...Какого черта?..Сейчас только шесть часов утра! Почему ты разбудила меня в такую рань?

   Эмиль, конечно, привык вставать рано, тем не менее подниматься, да еще подобным странным образом, перебор, переходящий всякие границы. Мало того, что он ворочался с боку на бок на узком для него диване, так еще и пробуждение оказалось достаточно неожиданным. Он никогда бы не догадался, что Анна пойдет на столь отчаянный шаг. Самое ужасное заключалось в другом. То, чего не хотел признавать Эмиль, перестало скрывать его откликнувшееся на ласку тело.

   Интересно, а какие ее губы на вкус? Не попробовал и не почувствовал, хотя безошибочно мог распознать горьковато — сладкий вкус губной помады Лизы, не утруждающей стирать ее перед поцелуем.

   Наоборот, она ошибочно полагала, что яркий красный цвет возбудит его. Разволнует, но Эмиль никак не приписывал себя к диким и породистым быкам, не умеющим контролировать собственные желания. Только вот Анна слегка пошатнула его моральное равновесие. И дело вовсе не в ее бестолковых разговоров, а в этом, с одной стороны, невинным касанием. При других обстоятельствах это стало бы приятной частью его утреннего пробуждения.

   Какая ему разница, что было бы в альтернативной реальности? Перед ним есть жестокая действительность, с которой приходится бороться, отстаивая и не сдаваясь! Наверняка, Анна решила использовать женское обольщение, расшевелив его мужские инстинкты. Использовать слабости в пользу, соблазняя робкими ласками. А этот румянец на ее щеках придавал девушке странное очарование, делая похожей на маленькую нашкодившую девочку.

   - В семь часов утра я должна быть на работе, - пояснила Анна. - Мой рабочий день начинается в это время, чтобы к обеду вернуться домой.

   - Понятно, - задумчиво кивнул Эмиль, прежде чем скрипнуть зубами и отчеканить. - Для чего ты меня разбудила? Если ты встала — теперь весь дом должен быть на ногах?

   - Мама уже проснулась и контролирует приготовление завтрака для семьи, - будто не слыша отчетливо сквозившей злости в голосе мужа, Анна поднялась и распахнула шторы, пуская ослепляющий луч света в спальню, отчего Эмиль поморщился, выругавшись. - В нашем тихом и солнечном городе Ментон редко бывают дожди, Эмиль! А в США, как я слышала, часто осадки и плохая погода! Представь, ты покинул самый живописный город региона Прованс ради небоскребов и загрязненного воздуха! Разве ты не сожалеешь?

   На самом деле, порой Эмиль ощущал острую необходимость вернуться в родной город. Побродить по знакомым переулочкам или спуститься к морю, чтобы арендовать яхту и отправиться в далекий круиз. Наслаждаться морским бризом и голубым небом, однако у него не было ни шанса, ни возможности. Подайся он слабости — не было бы того, что Эмиль Мишель заработал за долгое время.

   - Я жалею, что слушаю тебя! - тряхнул темноволосой головой Эмиль, хмуро оглядев стройную фигуру Анны в розовом хлопковом платье с белоснежными узорами, подчеркивающем ее округлые формы. Предательский взгляд вновь метнулся к губам, дотронувшимся до него минутами ранее, ошпаривая легким касанием, словно кипятком. Какую все — таки игру затеяла она?

   - Просто ты отвык воспринимать жизнь такой, какая она есть, видя везде негатив и темные стороны, - широко улыбнулась Анна. - Кстати, я никогда не опаздываю на работу, поэтому поторопись, да и твой завтрак остыл уже. Я с такой любовью готовила тебе его, проснувшись на полтора часа раньше обычного.

   - Спасибо большое, - язвительно усмехнулся Эмиль. - Я уже пресытился твоими разговорами. Пойду, приму душ и...Анна, не смей заходить, слышишь? Со стуком или без — вход тебе запрещен! Ясно, надеюсь?

   - Хорошо, - согласилась Анна. - Я подожду тебя внизу, чтобы мы вместе поехали на работу. Я покажу тебе свадебное агентство, которое открыла…

   - Ты замолчишь когда — нибудь или нет? - грубо прервал ее Эмиль до того, как ретироваться в противоположную комнату, громко хлопнув дверью. Девушка вздрогнула, а лучезарная улыбка медленно сошла, уступая печальной усмешке. На сей раз у него получилось ударить ее побольнее. Анна всегда гордилась, пусть и маленьким, но со своим бизнесом. Гордилась воплощенной мечтой. Гордилась тем, что выполнила данное бабушкой обещание, перестроив их маленький домик в прибыльное агентство, помогающее другим организовать праздник. Эмиль же беспощадно наступил на ее гордость, в тщетной попытке растоптать, и только сила воли помогла Анне устоять и не развалиться, подобно разрушенной крепости, на части. Она старалась не обращать внимание на то, как муж отреагировал на ее поцелуй, выражая неприкрытое отвращение, хотя на несколько секунд Анне показалось, что Эмиль не возражал. Всего лишь померещилось…

   Она вспыхнула, вспомнив о том, как осмелилась проявить инициативу и почти поцеловать мирно спящего Эмиля, во сне напоминающего безобидного ребенка, чем грозного и упрямого эгоиста. Анна сама не знала, что руководило ею в тот момент. Что — то внутри подтолкнуло ее склониться и прикоснуться к его губам, а когда он раскрыл рот навстречу — она едва не совершила непоправимого, при том, что не умела целовать вообще. Полное отсутствие какого — либо опыта. Видимо, ей не стоило торопиться.

   Проходя мимо ванной комнаты, Анна остановилась возле двери, прислушиваясь к идущим оттуда шумным восклицаниям и ругательствам. Похоже, у него снова что — то случилось, однако он, скорее утонет, ежели позовет ее на помощь.

   - Дорогой, все в порядке? - позвала его Анна, и уголок губы приподнялся в лукавой улыбке, вмиг сметая грусть и разочарование. Почему — то у нее не выходило долго злиться на кого — то, невзирая ни на что. Мимолетная вспышка ярости угасала в мгновенья ока.

   - Ты еще здесь? - в ответ раздалось ей. - Где мой крем для бритья? Я вчера положил его в нижний ящик, а теперь его нет. Где он, черт побери?

   - Не ругайся с утра, - мягко попросила Анна. - Я поставила его на верхнюю полку около зеркальца вместе с другими принадлежностями для душа.

   - Анна, никогда не трогай мои вещи! - после оглушительного грохота воскликнул Эмиль, и она, зажав уши, поспешно покинула спальню, краснея от возникших перед взором воображаемых картин. Без рубашки. Гора накаченных мышц и мускулов, притягивающих и невыносимо сексуальных. Может, ее фантазия взбунтовалась из — за того, что она впервые лицезрела так близко обнаженный торс мужчины в живую? Прочувствовала неизведанный опаляющий жар. Твердость мужского тела, прижимающего ее. Неповторимый аромат муската, обволакивающий ее всю. Наверное, именно это и называется...желанием.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

Утренний свежий ветерок играл с распущенными волосами девушки, подставившей лицо под теплые лучи солнца, с наслаждением вдыхая воздух. Нет ничего, кажется, лучше, чем поездка на мотоцикле в солнечный день, хотя слабый неприятный запах бензина доносился до ноздрей, омрачая немного яркие впечатления. Но Анна ощущала другой аромат, окутавшей ее, мешая различать другие запаха. Терпкий мускат. Лосьон после бритья. И что — то еще, чему она не сумела подобрать описание. Притягивающее. Обволакивающее. Возбуждающее. Наверное, собственный неповторимый аромат напряженного мужчины, крепко сжимающего руль мотоцикла.

   Анна обвила мускулистый торс руками, приложив щеку к накаченной спине, ощущая, как вмиг напряглись мускулы. Да, Эмиль проиграл в разгоревшемся споре между ними, потому что решающим оказалось слово вмешавшейся свекрови. Он, скрипя зубами, согласился отвезти ее на работу, при этом испепеляя настолько яростным взглядом, что она бы непременно сгорела, если бы была бумажкой. И как в него вмещается столько гнева? Эмиль буквально источал недружелюбную ару, направленную на полное моральное уничтожение Анны, тем не менее она не собиралась сдаваться без борьбы. Обстоятельства слишком жестко и сурово наказали ее, научив противостоять и преодолевать трудности. Пусть хоть тысячу раз будет кричать и ругаться — она не отступит от цели доказать Эмилю, что брак — не игрушка. Любовь не товар, который сначала купив и поняв, что он не подходит тебе, можно вернуть. У любви нет цены. И ее муж обязан понять это..

   - Не прикасайся ко мне! Как ты не поймёшь, что мне невыносимо даже находиться с тобой так близко?

   Анна дёрнулась, слегка отклонившись назад, едва не рухнув с мотоцикла. Его слова обжигали похлеще огня. Обжигали сквозившим холодом и безразличием. Обжигали льдом, окутывая ненавистным холодом.

   Что она сделала не так? Где и в чем провинилась? Почему вынуждена терпеть равнодушие, подобно накалённым острым иглам, впивающимся в каждую клеточку тела. Наплевательское отношение ко всем её тщетным попыткам показать ему, как сильно она любит его. Разве он не понимает, что все эти годы ожидания силы ей придавала только одна мысль.

   Эмиль вернётся, и она открыто признается в своих чувствах. Он заберёт её с собой в США, а свадебное агентство останется под присмотром нанятых помощниц Анны. А если бы он остался с ней здесь, в родном городе...

   Впервые она надеялась осуществить собственную мечту. Мечту, что стремительно падала в пропасть отчаяния, разбиваясь вдребезги.

   - Черт! -выругался Эмиль, стоило заметить впереди красный цвет светофора. - Я хотел прокататься по городу на мотоцикле. В одиночестве. Но ты, как обычно, все портишь. В лице моих родителей нашла союзника, да? Черта с два! Я пошел на уступки и взял тебя с собой, потому что маме нельзя волноваться лишний раз!

   Анна не удивилась, что Эмиль выбрал вместо машины старый мотоцикл, догадываясь о тайном жесте мужа. Раньше он отдавал предпочтение двухколесному транспорту, чем дорогой иномарки, часто беря ее в качестве спутнице. Прошлое. Возможно, Эмиль и желал вернуться в прошлое, однако оставив ее в безжалостной реальности. Забыть о ней, как о дурном сне. Прошлое, никак не связанное с ней и их дружбой.

   - Почему ты женился на мне восемь лет назад? -прикусив нижнюю губу, сдерживая рвущийся всхлип, спросила Анна. - Какая тебе была разница, что со мной случилось бы после смерти бабушки? Тебя принудили взять меня в жены? Почему не потребовал развода раньше?

   - Я...не хотел делать тебе больно, тем более ты пережила столько потерь! -вырвалось у него, и она печально усмехнулась.

   - Сейчас мне больнее всего, -призналась Анна. - Знаешь, как больно, когда умирает надежда? Зачем я тебе говорю? Ты все равно не услышишь меня!

   - Мы можем избежать всех неприятностей, -неожиданно севшим голосом выдал Эмиль. - Для чего борьба? Я никогда не сдамся, зато ты испытаешь ещё больше боли. Просто дай мне развод!

   - Моя надежда, может, и умирает, но она не умерла ещё, Эмиль Мишель! -смахнув непрошеную слезу, произнесла Анна. -Зелёный свет! Едем?

   Эмиль никогда не жаловался на самоконтроль и выдержку, но Анна превзошла его нелицеприятные ожидания. Терпение лопнуло, подобно мыльному пузырю. Расщепилось на мелкие молекулы, исчезая полностью. Всему есть предел. Предел наступил и ее глупым речам, которые, к сожалению, имели для него веское значение. Больше всего мужчину удивляло то, что его разум отказывался приводить логические заключения. Что это за непонятная борьба? Какая победа нужна этой странной девушке, не понимающий ни ласки, ни грубости?

   - Слезай, - процедил Эмиль, и Анна недоуменно покосилась на него. Похоже, она перегнула палку, указав ему прямым текстом на его промахи и недостатки, что, конечно, вовсе не пришлось гордому и самовлюбленному мужчине по вкусу. Анна не сожалела о сказанном, ведь вместо обвинений и необоснованной ненависти Эмиль должен был поставить ее в известность раньше о принятом решении, а не разрушить мечты неожиданным заявлением о разводе. От какой боли он пытался ее уберечь, принося сейчас одни страдания? Умышленно нанес ей раны на сердце, которые нескоро заживут. Нарочито старается задеть и словесно ударить побольнее, встретившись с ее сопротивлением. Отсчет судьбоносной пошел. Времени осталось мало, а каждая минута — решающая для нее. Семь дней не восемь лет, чтобы чего — то ждать и надеяться, теперь уже прекрасно осознавая ошибку. Семь дней дано для покорения необузданного нрава Эмиля Мишеля. Если ее любовь настоящая — она обязательно найдет отклик в его душе, разгромив выстроенную стену отчуждения за этот длинный период!

   - Чего застыла? - резко обратился к ней Эмиль. - Доберешься до чертовой работы пешком или возьмешь такси. В моих планах на сегодня нет тебя.

   Покорно исполнив его просьбу, при этом заметив торжествующий огонек в темно — карих глазах, Анна хмыкнула.

   - Обманывать родителей я не стану, - осведомила без того раздраженного Эмиля она. - Спросят — скажу, что ты высадил меня прямо на трассе, оставив одну.

   - Ничего с тобой не будет, - огрызнулся он. - Восемь лет жила как — то без меня, поэтому найдешь дорогу или позвони шоферу, а я не твой личный водитель.

   - Но ты мой муж! - в тон ему проговорила Анна и вздрогнула, когда за спиной раздались недовольные крики и сигналы машин, образовавших пробку. Со стороны развернувшаяся сцена перепалки мужчины на мотоцикле и миловидной шатенке заинтересовала лишь некоторых, а те, кто опаздывал — с негодованием выкрикивали что — то.

   - Ты так и будешь стоять? - вдохнув побольше воздуха в легкие, готовые вот — вот лопнуть от рвущего на части гнева, Эмиль впился в руль так, что костяшки пальцев побелели. - Садись, моя дорогая жена! Я довезу тебя, чтобы не пришлось лгать моим родителям, но даже не допускай мысль, что это повторится еще раз.

   По правде, Эмиль не знал, почему позволил ей снова усесться на мотоцикл, да еще и обхватить его талию, но кем — то из толпы брошенное слово «девка» подействовало на него, будто оглушительный вопль среди всего остального превратившегося шепота. Он словно вернулся в минувшие дни, когда прилетевшая из Парижа Анна опускала голову и терпела нападки от сверстников, хотя тогда ее называли «выскочкой», «богатенькой зазнайкой», и Эмиль вставал на защиту маленькой девочки с большими невинными карамельными глазами и непослушными кудряшками, напоминающей беззащитную куклу. Возможно, старый рефлекс сработал с предельной точностью. А сам он ее не обижает ли?..Эмиль поспешил заглушить пробивающееся восклицание медленно просыпающейся совести, пытаясь сфокусировать мышление на Лизе, дожидающейся его в Лос — Анджелесе.

   Увеличив скорость, Эмиль удовлетворенно улыбнулся, потому что девушка прильнула к нему всем телом, вцепившись ногтями мертвой хваткой в его плечи. Ухмылка исчезла мгновенно из — за образовавшегося внизу живота давящего комочка напряжения. Желудок свело тугим узелком на несколько секунд из — за горячего дыхания, щекотавшего мочку уха. Хитрая уловка опутать его сетями коварного соблазна. Расчетливый и продуманный ход против него, ведущий, по ее ошибочному мнению, к конечному победному результату. Неужели она, на самом деле, считает, что он подастся? Поведется, как мальчишка на дешевую игру.

   - Предупреждаю в последний раз, Анна, - буркнул Эмиль. - Соблюдай дистанцию между нами.

   - Если я буду ее соблюдать — могу упасть, - притворно ужасающе охнула Анна, и на скулах Эмиля заходили желваки. Да уж, ей следовало посвятить жизнь актерскому ремеслу, а не никчемной профессии свадебного организатора.

   - Надеюсь, больше мы не встретимся в течение дня, и я отдохну от тебя несколько часов, - гаркнул Эмиль, вовсе не обрадованный проснувшимися в неподходящий момент первыми предвестниками возбуждения.

   - Я не смогу быть вдали от тебя ни одну минуту.

   - Почему?

   - Потому что я всегда буду в твоей голове.

   Чуть не пропустив поворот и не врезавшись в ехавшую навстречу легковую машину, откуда показалась голова седоволосого старичка, махающего на них кулаком, Эмиль облизнул пересохшие то ли от пронзившего страха, то ли от накатившего внезапно вожделения губы, прикрикнув на нее:

   - Из — за твоей чуши мы почти попали в аварию! Сиди тихо, иначе я высажу тебя здесь, и мне будет плевать, что скажут родители. Ясно?

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.

«Знаешь, как больно, когда умирает надежда?»

   Эмиль замер с бритвой в руке, уставившись на собственное отражение в зеркале, а в ушах звучали вчерашние слова Анны. Больно? Он не мог не то, что понять, но представить, что после стольких лет Анна продолжала его любить. Невозможно. Не подается никаким логическим объяснениям, да и просто любить на расстоянии, при том, что изменились их характера, нельзя. Может, он и не верил в любовь, предпочитая практичность и расчетливость во всем, как и жесткий контроль над эмоциями, однако кое — что все — таки за счет хоть какого — то жизненного опыта он смыслил в любви.

   Нельзя любить вымышленный образ. Любить того, кем он не являлся, поэтому — то ей и больно. Выдуманный идеал не соответствовал правде, потому что он вовсе не тот мужчина, с которым должна провести жизнь Анна. Она не та женщина, что подходит ему под заданные и установленные его мозгом условия. К тому же восемь лет — длинный срок. Очень. Невозможно любить без взаимности. Может, она и ждала его, только из — за привычки. Привыкла ждать чего — то, а он раскроет ей правду. Желаемое не становится реальном, как и жизнь не похожа на чудесную сказку.

   После того, как он подвез Анну до маленького здания, выложенного светло — розовым кирпичом, со странным белыми вывесками и горшочками цветов повсюду, Эмиль бесцельно катался на мотоцикле до поздней ночи, окунаясь в водоворот прошлых мгновений. Когда — то он был беззаботным и счастливым парнем, не думающим о завтрашнем дне, а живущим настоящим. Радовался простым мелочам, зная, что их фамильный банк, основанный еще его дедушкой, процветает. Потом все резко закончилось, а черная полоса наступила внезапно. Сначала — поспешная женитьба на Анне — выполненное обещание родителей, затем — проблемы и грозящее банкротство, из — за которого отца парализовало. Одни сплошные беды преследовали столько времени, а Анна до сих пор, казалось, не выросла, оставшись в далеком детстве, продолжая рисовать несуществующие картины и представляя в нем какого — то принца.

   Не воспользуйся мать его жалостью к осиротевшей девочке, потерявшей и родителей, и единственного опекуна — он бы не оказался в таком отвратительном положении сейчас.

   А Анна, похоже, не собирается соглашаться с ним и воспринимать абсолютную истину серьезно, раз решила вступить с ним в схватку. Правда, она нечестно боролась, пуская в ход запретное оружие. Свое очарование. Кокетливость. Прирожденную сексуальность, не оставляющую его равнодушным. Черт, он — нормальный мужчина, не обещающий соблюдать верность Лизе, хотя, чего таить, он редко спал с кем — то, кроме нее. Не из — за каких — то правил честности, а просто не находил времени для дополнительных связей на стороне, тем более горячая и темпераментная Лиза всегда готова снять с него напряжение и отдать ему идеальное стройное тело.

   Задумавшись, Эмиль не заметил, как резко провел острым лезвием по щеке. Невольно вскрикнув от резкой боли, он отложил бритву, морщась при виде струйки алой крови. Теперь из — за этой девчонки он впервые в жизни сосредоточился на другом вместо того, чтобы уделить внимание утренней обычной процедуре.

   Дверь ванной распахнулась, и обеспокоенная Анна появилась, словно заклятие, преследовавшее его везде, на пороге, хотя он просил не входить без стука. Вчера он специально вернулся домой далеко за двенадцать часов ночи, обнаружив спящую Анну на кровати в повседневной одежде, а не соблазнительном пеньюаре. Даже не присмотревшись к ней, он сразу лег на диван, отчаянно борясь с бессонницей, проклиная решение отложить душ на утро. Холодная вода, наверняка, успокоила взбунтовавшие гормоны. Ледяная струя угасила бы внезапно вспыхнувшее похотливое желание. Неправильный ход раздумий.

   - Ты порезался? Сильно?"

   Эмиль не успел возразить, как тёплые пальцы обхватили его лицо, озабоченно разглядывая неглубокий порез на скуле, из которого сочилась кровь. Темно -карамельные глаза взволнованными расширились, и он заметил в глубине странный блеск. Неужели ее, действительно, беспокоит, что с ним? Иногда, когда он случайно ранил палец во время приготовления завтрака, Лиза никогда не придавала этому значению, пожимая плечами и делая замечание. Может, именно это её стойкость и равнодушие к мелочам, столь близкое для Эмиля, повлияло на его выбор, ведь мы ищем тех партнёров, с которыми схожи характерами. По крайней мере, именно так всегда считал Эмиль.

   Он медленно опустил взгляд на слегка приоткрытые губы. Эмиль мог поклясться, что и сегодня ему это не почудилось. Она, правда, вновь разбудила его лёгким поцелуем. Словно крылья бабочки запорхали по его коже.

   - Сейчас я принесу аптечку! - развернулась, чтобы выйти из ванной Анна, но мужчина схватил её за запястье. Он не ожидал подобной реакции, однако что -то внутри щёлкнуло, и уже через секунду две сильные руки легли на нижнюю часть её поясницы, прижимая к разгоряченному мужскому телу.

   - Ты думаешь, что умеешь все? -хрипло прошептал Эмиль, проведя подушечкой указательного пальца по её нижней губе. - Хочешь выставить меня плохим перед родителями, чтобы они восхищались и боготворили тебя?

   - Нет, Эмиль, я родителям ни о чем не говорила! -ошарашенно уставилась на него Анна, чувствуя, как крепко припечатал он её, незаметно наслаждаясь ощущением тяжело вздымающейся груди. - Я никогда ничего подобного не хотела! Вчера я приехала на такси, и мама меня спросила, почему я не взяла машину нашу с водителем, но...

   - Ты всегда тараторишь без умолку? - до того, как Анна недоуменно моргнула, твёрдые мужские губы впились в её приоткрытый рот. Она инстинктивно прильнула к нему, приподнявшись на цыпочки и обвив его шею руками, напрочь забыв и о порезе, и о грядущем опоздании на работу, да и о возмущении на муже тоже.

   Его язык вторгся в ее рот, принуждая повиноваться, невзирая на то, что Анна и не намеревалась сопротивляться столь вожделенной и долгожданной ласке. Дико. Ненасытно. Будто он никогда не целовал женщин Эмиль обрушился на нее, подобно торнадо, и Анна, до сей поры не целовавшаяся, робко пыталась поймать нужный ритм. Подстроиться под движения его языка, сплетающегося с ее, стукаясь верхними зубами. На мгновенье отстранившись, Эмиль прикусил верхнюю губу девушки зубами, потянув, заставляя ее прерывисто вздохнуть и прижаться к нему сильнее. Вновь завладев ртом Анны, он продолжал искусно пытать ее, наказывая за упрямство и непокорность. Два сердца отчаянно забились, словно вот — вот выскочат, не в силах справиться с нахлынувшим потоком головокружительной страсти.

   Анна стала задыхаться, предприняв тщетную попытку вдохнуть, однако Эмиль не позволил ей выскользнуть из его объятий. Горячая мужская ладонь по — хозяйски провела по стройному бедру Анны до того, как скользнуть под юбку, обжигая нежную кожу касаниями пальцев. Она застонала, стоило мужу снова прикусить — теперь уже нижнюю губу девушки.

   - Прямо здесь? - сиплый шепот проник в ее затуманенное пеленой сознание. - Нечестная борьба, да, Анна? Хочешь, чтобы я овладел тобой прямо тут, в ванной комнате? Если я займусь с тобой любовью — ты дашь мне развод?

   Наваждение отступило, а грохочущая обида поглотила собой полностью все, и Анна отшатнулась от него, будто он ошпарил ее кипятком. Хуже. Он обжег ее своей страстью.

   Различив знакомую противную ухмылку, Анна догадалась, к чему был устроен весь спектакль. Сокрушительный удар, способный сразить ее. Обернул ситуацию в выгодную для него пользу, получив удовольствие и одновременно распалив ее ощущения.

   Эмиль, угрожающе сощурившись, ожидал от нее крика или пощечины, однако потемневшие глаза мужчины округлились от неподдельного изумления. Анна расстегнула несколько пуговиц на блузке, обнажая полную грудь, обтянутую белым кружевным бюстгальтером. Он потрясенно таращился на стоящую перед ним девушку.

   - Разве ты не понял, дорогой? - хрипловато поинтересовалась Анна, подавляя возникшую потребность уединиться и выплакаться. Плакать и плакать, не переставая. - Если ты будешь любить меня здесь — ты не захочешь развода! Может, я и не буду у тебя первой, но я поселюсь не только в твоей голове, но и в сердце. Так что же?..

   - Я ненавижу тебя! - закричал Эмиль, осознавая, что окончательно теряет контроль, отвернувшись и не заметив, как по покрасневшей щеке жены скатилась одинокая слеза. Зажав рот ладонью, Анна пулей вылетела, на ходу застегивая пуговицы дрожащими