Станция "Астрея" 2. Лучший для тебя. Вера Окишева, Светлана Безай

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ПРОЛОГ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ЭПИЛОГ

АННОТАЦИЯ

Как же удивительно порой складывается Судьба. Хотела выйти замуж за бравого капитана военного звездолёта? Нашла путь к его сердцу? Он сделал тебе предложение, о котором ты так сильно мечтала? Смело соглашайся! Даже если всё пойдёт не так, как ты задумала, поверь – твой муж будет самым лучшим для тебя. И помни, все дороги ведут к станции “Астрея”, которая приютит на своём борту любого.

ПРОЛОГ

Тамара

   Наверное, это кажется странным, что повар на военном космическом крейсере – женщина. Но я не вижу в этом ничего криминального. Я свободная, холостая. Мне замуж пора. Так почему бы и не здесь найти себе достойного претендента на эту роль? Мама давно внуков просит и сетует, что так в девках и просижу.

   Я ведь не столько из-за любви к готовке пошла учиться на повара. Отнюдь, это мама твердила, что путь к сердцу мужчины лежит исключительно через желудок.

   Я не верила, но и переубедить её в обратном не было никаких сил. Лично я всегда считала, что внешность – главное в этом вопросе. А с моей фигурой звёзд с неба не хватать. Когда нервничаю, начинаю много есть, а так как поводов для расстройств с каждым годом всё больше, то и результат налицо. То есть на талии и бёдрах. Таких, как я, называют ласково пышками, а за глаза толстухами. Эх, спортом надо заняться и на диету сесть. Только как, если надо пробовать что готовишь?

   Все мои подруги уже давно замужем и к своим двадцати шести годам имели кто по два, а кто по три ребёнка. А мне пока не повстречался никто достойный.

   Взглянула на себя в зеркало и покачала головой. Кого я обманываю. Вся моя юность – сплошное разочарование в сверстниках. Чем старше становлюсь, тем горше от воспоминаний. Тогда я была ещё полнее, это сейчас появилась талия и кредитки на то, чтобы покупать красивую одежду, которая скрывала мои объёмы и выпуклости.

   Правда, так случилось, что именно слова мамы оказались верными. Не оставляя надежд удачно выйти замуж, я решила сделать себе имя и с головой ушла в карьеру. Многому научилась, несколько лет под началом великих шеф-поваров нарабатывала стаж и набивала руку.

   Когда неделю назад проводили конкурс на вакантное место повара в предстоящей экспедиции, я приложила все свои знания и умения. Мужчины шеф-повара со стажем посмеивались надо мной, не зная, что у меня был козырь в рукаве. Да-да, удача улыбнулась мне. Наконец-то! Сомнительная, если честно, но удача!

   А всё произошло до банального тривиально. Когда я нервничаю, у меня прихватывает живот. Многие называют это медвежьей болезнью. Кто такой этот давно канувший в лету медведь и почему в честь него так целый недуг назвали – понятия не имею, но в тот момент мне было не до него, со мной приключилась оказия – сильно прижало! Я искала санузел и зашла в мужскую часть туалетов, так как женская, как обычно, переполнена, а надо было спешить на собеседование. И вот когда, казалось бы, я спасена, и можно уже возвращаться, в санузел зашли мужчины, голоса которых я безошибочно узнала! Капитан Эдриан Джексон и его заместитель, те, кто, собственно, и проводили собеседование, а точнее, дегустацию блюд кандидатов на должность повара крейсера!

   Я обмирала от страха в кабинке, забравшись в каблуках на скользкий унитаз, и боялась быть застуканной на месте преступления. Держась исключительно на честном слове, балансировала на волоске от позора, но зато узнала, что капитан очень любит домашние пирожки с мясом.

   – Чтобы лучка побольше, – со смаком приговаривал тот, в чьих руках находилась моя судьба, – и перца.

   Капитан Эдриан Джексон был выдающейся личностью, знаменитым военным командиром. Именно ему поручили возглавить экспедицию к манаукской планете Шиянар. Манаукцы очень неприятная раса, я их боялась, как и любой обыватель, про них каких только страшных историй не рассказывали. Модифицированные унжирцами первые поселенцы из землян стали ужасными монстрами после каких-то там мутаций и теперь терроризировали галактику. Но как бы я ни опасалась этих красноглазых мутантов, я хотела найти постоянную и высокооплачиваемую работу, да и под крылом у бравого командира мне не так страшны манаукцы, как безработица и бесконечная череда собеседований.

   Капитан Джексон к любому делу подходил очень ответственно, поэтому лично занимался подбором кадров, считая, что если сам не проконтролируешь, то жди неприятностей. Это я вычитала из его интервью в модном журнале. Он был холост, детей не имел, коллекционировал древние книги. Послужной список такой длинный, что читать устала. Званий, наград! Мечта, а не мужчина!

   Протяжный вздох вырвался из груди, и я вернулась в реальность. Опять замечталась и не заметила, как прижала руки, испачканные в тесте, к груди. Уже второй халат за сегодня в стирку. Нет, надо успокоиться.

   Так вот, вернувшись в воспоминания, я до сих пор чувствовала ту эйфорию победы, когда меня приняли на работу! А всё потому, что пирожки с мясом у меня удавались как нельзя лучше. Я решила делать их всего два раза в неделю, чтобы капитан не потолстел. С этой нервной работой он совсем не следил за фигурой, а внешний облик – это главное для командира военно-космического флота. Но ведь у него есть я! Личный шеф-повар, заодно и диетолог. Я строго высчитываю калории и слежу за регулярностью питания.

   Сегодня решила печь пироги по тому же старинному рецепту, который использовала на собеседовании. Уже четыре дня летим, а никак не могу обратить внимание капитана на себя. Досадная неприятность состояла в том, что корабль кишел охотницами на Эдриана.

   Я, конечно, не такая фигуристая, как они, но у меня большие зелёные глаза! Моя гордость. И носик у меня очень даже миленький, и губки. Смотрясь в зеркало, я никогда уродиной себя не считала. Я определённо красавица, пусть и полновата. Эх, всё же надо сесть на диету, а лучше заняться спортом. Здесь, на борту крейсера, хватало свободных и любвеобильных мужчин, но поклонники меня не донимали. В моей жизни вообще-то кавалеры несколько раз случались, правда, эпизодами. Но зато пару раз меня носили на руках, и цветы дарили. И даже был опыт близкого общения. Да-да-да, сейчас стыдно вспоминать свой первый поцелуй с одногруппником, который на выпускном балу предложил провести бурную и жаркую ночь. Французы такие романтики, но я отказала ему, намекнув, что стоит соблюсти приличия. Тогда мне казалось, что у нас как раз всё шло именно в этом направлении, но как же я была наивна и слепа. Так что до самого сокровенного дело не дошло. Всё же мне хотелось романтики, и что бы первым мужчиной был именно муж, а не непонятно кто с усиками. В общем, не хочу и думать о плохом. Впереди у меня завоевание сердца настоящего мужчины! Капитан Джексон ждал моих пирожков!

   Придирчиво осмотрела стол: вроде все ингредиенты приготовлены. Тесто пусть дойдёт, поднимется. С тихой грустью взяла за хвостик острый перец, красный и длинный. Как же капитан любит всё поострее! Наверное, и сам он очень горяч. Хотя кто его знает. Судя по сплетням, ещё ни одна из конкуренток так и не была удостоена великой чести узреть перчик самого капитана. Так что, каков же Эдриан в постели, пока оставалось тайной, покрытой мраком. Убрала перец в холодильную камеру, ополоснула руки от муки и теста и направилась в раздевалку переодеваться в чистый халат, на ходу расстёгивая магнитные кнопки.

   Сегодня очень важный ужин. Уже два дня наше командование вело переговоры с шияматой манаукцев. Шиямата – это вроде как повелительница манаукцев. Хотя я читала, что у них президент есть. Да и основная масса модифицированных жила на другой планете – Манауке. Мне даже показалось, что на Шиянаре жили одни отщепенцы. Всё же я далека от политики и только на борту крейсера узнала, насколько несведуща в вопросах Союза. Даже толком не могла сказать, где находилась территория Республики Унжир, а где Империя Нонар, настолько для меня эти понятия абстрактны. Галактика-то одна – Млечный путь. Но даже и здесь стоило помнить, что земные названия неприменимы для Союза Свободных Рас. Мы разговаривали на всеобщем союзном языке, который являлся упрощённым унжирским. А был ещё и всеобщий земной, хотя и свой родной русский я не забывала. С мамой только на нём и общались.

   Так вот, Эдриан очень сильно загружен работой, да и остальные члены команды чего-то там измеряют, записывают, шепчутся, как мыши по углам. А моя работа маленькая – накормить персонал и следить, чтобы продукты были свежие и в нужном количестве. Да, кстати, надо не забыть посчитать остатки! Пусть у меня и есть отменный помощник, но я не доверяю роботам. Лучше самой убедиться, чем на железку понадеяться. В этом я, наверное, брала пример с моего капитана!

   Зайдя в подсобное помещение, скинула халат в корзину с грязным бельём и потянулась к верхней полке за чистым. Привычным движением встряхнув, расправила халат и надела. Всё же хорошо тут, на корабле. Полный сервис. Развернувшись, застёгивая кнопки, замерла, увидев в проёме всё ещё открытой двери капитана. Он стоял, прожигая взглядом чёрных глаз. Сердце у меня в груди испуганно замерло. Голодный мужской взгляд прошёлся по мне, я чувствовала его, остро реагируя. Всё тело вспыхнуло, задрожало. Руки сильнее сжала в кулаки, прижимая полы халата, пытаясь прикрыть грудь. Господи, вот же угораздило! Благо бельё ещё комплектом надела! Какой позор!

   – Кх, – прокашлялся Эдриан, отводя наконец-то взгляд, освобождая меня от его плена.

   Дышать сразу стало легче, и я сумела застегнуть эти чёртовы магниты. Кто, вообще, их придумал! Глубоко вздохнула, боясь поднять взгляд. Щёки горели от жара смущения. Ну почему мечты сбываются вечно не так, как загадывалось! Да, я хотела, чтобы он обратил на меня внимание, но не в такой же ситуации.

   – Кх, – ещё раз попытался прокашляться капитан, прежде чем сказал: – Я хотел уточнить, будут ли на ужин мои любимые пирожки. Но вижу, я не вовремя.

   – Ой, ну что вы, – взмахнула руками, с облегчением вздохнув, что он не стал акцентировать внимание на неудобном моменте. – Будут. Я просто халат испачкала. Вот переодевалась.

   – Да, я видел, – глухим голосом заметил капитан.

   У меня в душе болезненно кольнуло. Заметил, значит, и взгляд отводил, получилось, что я оплошала. Не нравятся ему такие формы, как у меня. Я толстая! Надо срочно сесть на диету!

   – Буду с нетерпением ждать ужина.

   Вежливо кивнув, капитан оставил меня наедине с моими переживаниями. Я, прикрыв глаза, пыталась успокоиться. Досадно, когда мужчина, в котором ты заинтересована, не обращает на тебя внимание. Ну хоть пирожки мои нравятся, раз ради них сам пришёл проинспектировать кухню.

   Надо приготовить что-нибудь этакое, чтобы загладить свою вину и впредь закрывать двери. Так привыкла, что на кухню посторонние не ходят, а роботов можно не стесняться, что совсем расслабилась, за что и поплатилась.

   Приложила руки к горящим щекам. Только бы Эдриан ничего плохого обо мне не подумал. Я же не специально перед ним красовалась. Он же должен был это понять. И зачем я надела сегодня именно красное бельё? Как чувствовала.

ГЛАВА 1

Кошир

    Каждый шаг отражался от стен коридора. Каждый шаг приближал его к моменту расплаты. О чём он думал, когда угрожал ей смертью, Кошир не знал. Но смотреть, как она избивала своего подопечного, сил не было. Шия Дорош была знаменита своим крутым нравом, и с каждым годом всё больше женщин проникались её взглядами на воспитательные методы. Но Кошир не собирался сдаваться, подчиняясь сумасбродкам. Пусть его и накажут, он всё равно будет сопротивляться, будет призывать мужчин восстать, как это сделали сами женщины на Манауке.

   Тяжёлые двери автоматически разошлись в стороны, открывая вход в кабинет шияматы. Сестра-близнец Кошира, янара Яшана, толкнула его в спину и предупреждающе ударила рукоятью хлыста по высокому голенищу сапога. Кошир покосился на неё, оскалившись. Напористая, красивая, жестокая, упрямая и глупая. Она любила облачаться в обтягивающие тёмные брюки, высокие сапоги на каблуках. Укороченный светлый жакет, под которым был только короткий топ, подчёркивал высокую грудь и тонкую талию. Белоснежные длинные волосы девушка забирала в высокий хвост, украшая его стального цвета заколкой в виде небольшой короны. Неизменно яркий, агрессивный макияж. И вот это будущая правительница Шиянара!

   Сестрёнка любила воспитывать подопечных хлыстом. Как же он сам мечтал проучить её таким же способом. Да, мужчины выносливее и вспыльчивее женщин, но они всё равно живые, и многие с трудом переносили удары хлыстов, которые были оснащены вставками из острых камней манны для усиления эффекта. Перед тем как идти к матери, Яшана хорошенько отыгралась на Кошире, публично отстегав его, кромсая одежду, которая теперь лохмотьями свисала на спине. Испортила такую эксклюзивную куртку! Винтажная байкерская куртка из натуральной кожи. Дизайнерская вещь великого унжирского модельера Босила Ютари, который создавал одежду для рок-музыкантов. Кошир купил её на аукционе за немалые деньги. Брюки сшили на заказ, под неё. Как же он ненавидел самовлюблённую сестричку, которая и слушать его не желала. Как же, ведь её подруга Дорош не могла причинить вред своему подопечному и наказывала его в целях воспитания.

   – Ну, что опять у тебя случилось, сынок мой? – раздался ласковый и полный тепла голос шияматы, истинной правительницы Шиянара, казавшейся старшей сестрой рядом со своими детьми, а сыну достающей всего до плеча.

   – Мата, – выбежала вперёд сестра, заслоняя спиной мать от Кошира. Она была старше его всего на несколько минут, поэтому требовала к себе соответствующего отношения. – Он угрожал шие Дорош, что убьёт её!

   – О, Кошир, мальчик мой! – возмутилась миловидная блондинка, вставая с места.

   Сорокалетняя женщина не выглядела на свой возраст. Элегантная, стройная, одета всегда с иголочки. Одним словом, безупречная! Она всегда была эталоном красоты для подданных. Всеобщая любимица, всепрощающая мать. Но для президента – хитрая лисица, с которой не могли справиться сильнейшие политики Манаука. Да, в вечном противостоянии Шиянар никогда не претендовал на главенствующую роль, потому что ни для кого не секрет, что первые модифицированные более опасны, чем те, кому посчастливилось стать вторым экспериментом унжирцев. Альбиносы навсегда остались самыми агрессивными жителями Галактики.

   Но под чутким управлением Желианы Шияны на планете изменилось многое. Белоснежные демоны сумели побороть свой нрав. Поэтому безоговорочно признавать власть Манаука над Шиянаром шиямата не собиралась. Ведь на Манауке правили спесивые мужчины, а на Шиянаре мудрые женщины. Очевидно же кто прав и умнее в вопросах политики.

   Обогнув стол, она направилась к сыну, даже не уделив внимание дочери.

    – Ну сколько можно? – обратилась она к Коширу. – Надо держать себя в руках. Нельзя же постоянно вспыхивать по любому поводу!

   – Мата, – недовольно выдохнул янарат, тепло и трепетно обнимая правительницу, но тут же, отступая, обвинительно указал рукой на сестру, гневно выпалив: – Её подруга Дорош чуть не до смерти отходила плёткой Жибора. А он всего-то разбил стакан с водой.

   – Он его разбил о стенку у неё над головой! Он целился в своего покровителя! – не сдавалась янара, выгораживая подругу.

   Желиана, прикрыв на миг глаза, ужаснулась той сцене, что предстала перед внутренним взором. Слишком часто стали происходить подобные истерики. Состояние матери не осталось незамеченным янаратом, и он строго приказал сестре:

   – Яшана, выйди. И сколько раз я говорил тебе, что Жибор не промахивается. Он попал туда, куда целился.

   – Мата! – взвилась девушка, бросившись к шиямате.

   Белые волосы, забранные в высокий хвост, больно ударили по лицу свою хозяйку. Но она этого даже не заметила, ведь куда больнее ранило материнское безразличие, позволяющее брату ей грубить. Желиана выставила руку, не позволяя дочери к ней прикоснуться и вообще требуя замолчать. Предупреждающе сощурив красные глаза, янара недовольно дёрнула хлыстом.

   – Яшана, выйди, – настойчиво повторила шиямата дочери.

   Когда же они остались вдвоём, Желиана, обхватив ладонями лицо сына, внимательно всматривалась в его глаза, ища следы ярости. Но Кошир был спокоен и расслаблен. Сын с любовью смотрел на неё из-под густых белоснежных ресниц. А пухлые губы, соперничающие цветом с глазами, чуть надменно улыбались матери.

   – О, Кошир, ну сколько можно? Твой мятежный дух тебя погубит. Нельзя поддаваться безумию, малыш, – наставляла своего сына шиямата, для которой потерять в проклятии модифицированных ещё и его стало бы непоправимым ударом Судьбы. Увы, но манна уже отобрала у неё дочь, которая утратила способность здраво оценивать свои слова и поступки.

   Шиямата, бывшая ниже сына на полголовы, хрупкая в его объятиях, белоснежная и прекрасная, всем сердцем любила своего первенца, возлагая на него все свои надежды. Кошир мечтал найти себе покровительницу, которая была бы пусть не такой же красивой, но столь же мудрой, как мата.

   – Мата, она сама виновата. Тебе не кажется, что это переходит все дозволенные границы. Сколько можно издеваться над нами? Понимаю, что женщины слабы, но, мата, посмотри, что вы творите. Вы ни во что нас не ставите! Измываетесь над мужчинами!

   Кошир вспыхнул, словно спичка, только при одном воспоминании о том, как Дорош у всех на глазах избивала Жибора. А ведь он самый сильный воин на планете. Зрелище было столь жалким, что Кошир вспылил. Красная пелена застилала глаза, а испуганное лицо Дорош так приятно подогревало желание сомкнуть на белоснежной шейке руки, чтобы не слышать её визгливый голос. Но Жибор вовремя спас свою покровительницу, за что она ещё раз прошлась плетью по его спине.

   Пусть кожа срасталась быстро, но острые камни манны делали своё дело и оставляли кровавые следы на рваной футболке.

   – Милый, ну что делать? – Желиана успокаивающе погладила рукой по груди Кошира. – Такие правила.

   – Но почему?! – вскричал мужчина, не понимая спокойствия матери. – Ведь на Манауке всё по-другому. Над нами уже все смеются.

   – Нас боятся, сын. И смех этот истеричный, не стоит на него обращать внимание, – назидательно изрекла шиямата и, развернувшись, вернулась к рабочему столу. – Ты мне объясни, когда ты уже смиришься и перестанешь трепать нервы сестре.

   – Я? – насмешливо переспросил Кошир, вальяжно разместившись в кресле для гостей, расположенном напротив стола шияматы.

   – Ты, Кошир, ты. Хватит устраивать бунты. Малыш, ну сколько я ещё раз должна повторять, что наша система самая лучшая. Женщина никогда не переступит грань. Понимаешь? Мы созданы дарить жизнь.

   – Мата, хватит! – одёрнул её Кошир, недовольно морщась. – Это Дорош, которая не может родить, сходит с ума! А вы все закрываете глаза. Это не Жибор виновен, что она на нём срывается! Просто её нутро пусто, вот и вся причина.

   – Сынок, – позвала Желиана тихо, но очень требовательно.

   Ослушаться её мужчина не мог, поэтому замолчал, выжидательно глядя на мать. Да, возможно, он был не совсем тактичен. Нельзя винить в бесплодии женщину, эта кара нависла над всеми альбиносами и не только. Вся раса манаукцев обречена, и закрывать на это глаза становилось всё сложнее. Модифицированные вымирали.

   – Хватит грезить, – вернула его к теме разговора мать, хотя Кошир желал вообще не начинать его. – Ты же сам прекрасно знаешь, что на Манауке не так уж всё радужно, как тебе хочется верить. И могу тебе предсказать, что скоро и там будут править женщины. Мы об этом разговаривали с шией Нитпин. Всё к этому идёт и у них. Мужчины начинают сдавать позиции, и самым разумным решением станет женщина президент.

   – Но как же земляне? Мата, у них же мужчины правят!

   От избытка чувств янарат вскочил на ноги, указывая рукой вверх, туда, где на приграничной территории маячил военный крейсер ущербных. И пусть Кошир терпеть не мог представителей Земной Федерации, но факт оставался фактом: у землян патриархат, так же, как и у нонарцев. Только унжирцы славились своей любовью к равноправию полов.

   – Да, а почему? Ну? Говори, – подначивала Желиана своего упрямого сына. – Почему у них правят мужчины?

   Успокоившись, Кошир встал возле окна, рассматривая пейзаж величественного сада, где красный цвет преобладал над прочими. Шиянар – планета, наполненная манной, опаснейшим минералом во всей Галактике, если не во Вселенной. С виду безобидный камень, а в итоге сыграл такую ужасную шутку с переселенцами, чуть не убив их своим излучением. Янарат усмехнулся, не в силах представить себя обычным землянином, своим предком, так необдуманно ступившим на поверхность красной планеты.

   Обернувшись на мать, Кошир ровным голосом ответил:

   – Их меньше.

   – Верно, – кивнула она и насмешливо продолжила: – Только из-за этого они ущемляют в правах женщин.

   Эта же проблема встала и перед альбиносами. Мужчин было в разы меньше, чем женщин, и с каждым годом разница в численности становилась катастрофической, потому что если рождались дети, то большей частью девочки, не способные к репродукции.

   Но разве альбиносы должны опускаться до каких-то ущербных, которые презирали манаукцев просто потому, что те выжили!

   – А вы – мужчин! – вернул ей Кошир, взрываясь. – Я устал смотреть на эту несправедливость!

   – Остынь, – холодно приказала шиямата, отводя взгляд от сына.

   – Я не хочу прожить такую жизнь, – устало отозвался альбинос.

   – Думаешь, жить по законам землян тебе будет лучше? – недовольно спросила у него мать. – Не хочет он!

   – Я мужчина! Я хочу нормальной жизни.

   – Ах так! А у нас жизнь ненормальная? – взвилась Желиана, и Кошир усмехнулся.

   – Нет, – легко ответил он. – Это издевательство, а не жизнь. Я раб своей сестры – это нормально? Сестры, которая при любом удобном случае, вместо того чтобы попросить или сказать, хватается за плеть!

   – А ты за нож, – не осталась в долгу шиямата.

   – Я её ещё ни разу не ударил! А она относится ко мне, как будто я только это и делаю каждую секунду!

   – Ты себя в зеркале не видишь, когда вот так вот кричишь. Она просто боится, это нормальная реакция женщины.

   – Ма-а-та, – уныло протянул Кошир, растеряв весь пыл. – Да я её пальцем не трону никогда!

   – Я знаю, но тут я не могу тебе ничем помочь.

   Разборки детей ей порядком надоели. Она надеялась, что сын научит старшую сестру здравомыслию, приостановит её падение в бездну безумия, но янарат словно специально делал всё для того, чтобы болезнь захватила её разум.

   – Тогда я ухожу.

   Кошир решительно встал и, поклонившись, пошёл к выходу.

   – И куда ты направился?

   Недовольный голос Желианы остановил его.

   Но дерзость и своеволие всегда были у Кошира в крови. Ведь, по сути, что его держало на Шиянаре? Только он сам. Не было никого, кто смог бы ему запретить покинуть планету.

   – Улечу на Манаук. Найду там работу, – надменно бросил он матери через плечо, но замер, когда та рассмеялась в ответ и, усмехнувшись, сложила руки на груди, заявив:

   – Не смеши меня! Да никто в здравом уме тебе работу не предоставит! Ты неуравновешенный альбинос! Если забыл, то посмотрись в зеркало. Весь в отца, тот тоже, когда был жив, чуть что – сразу вызывал любого на поединок, пока не погиб. Ты его участи хочешь?

   Разговор об отце вообще всегда был болезненной темой для обоих. Желиана так и не смогла пережить потерю любимого, и до сих пор не выбрала себе другого фаворита, трепетно храня в своём сердце любовь к единственному мужчине, поселившемуся там однажды. Кошир был очень похож на своего отца. Тем отчаяннее Желиана молилась, чтобы безумие манны обошло его стороной.

   – Я не собираюсь терпеть, когда меня оскорбляют. Я – сын великой шияматы! И не позволю никому осквернять твоё имя! – негодовал Кошир, размахивая кулаком.

   – Мне очень приятно, – заявила Желиана, взмахом холёной руки останавливая пламенную речь сына. – Хорошо, я решила дать тебе шанс.

   – Какой? – сразу подобрался Кошир.

   – Как какой? – наигранно удивилась шиямата. – Изменить наш уклад жизни. Разве не об этом ты постоянно твердишь?

   Мужчина вернулся к столу и сел в кресло, готовый выслушать предложение матери. Густые белые брови приподнялись вверх, предлагая начать переговоры.

   Желиана в который раз умилилась. Как же он похож на своего отца, даже когда сын зачёсывал кверху свои непослушные волосы, всё равно был вылитым Ролаидоном.

   Сев в кресло, шиямата мягко улыбнулась, подавшись вперёд, положила руки на стол. Чуть помолчав, она глубоко вздохнула и начала говорить:

   – Ты знаешь, что я и Санира сумели продвинуть новый закон взаимодействия между землянами и манаукцами. Но нам нужен пример для других, чтобы наши мужчины смелее вступали в союзы с землянками. Только от таких союзов у нас есть шанс на будущее.

   – Не понимаю, к чему ты клонишь, – честно признался Кошир, чувствуя, что его мать что-то недоговаривает.

   – Ну как же? – изумилась Желиана, тихо посмеиваясь над недогадливостью сына. – Ты будешь этим примером нововведений. Земляне как раз напросились в гости. У них очень благовидный предлог: изучение нашей планеты, чтобы занести её в карту галактической навигации. Но мы-то знаем, зачем они прилетают.

   – Мата, при чём тут я и изменение уклада нашей жизни?

   – Ну как же? – повторилась женщина, ещё шире улыбаясь. – Нам нужна свежая кровь. И лучше, если первыми будем мы, шиянарцы! Поэтому я выхлопотала для тебя разрешение на женитьбу.

   – Что?! – возмущённо вскричал Кошир, поражаясь такой новости.

   Жениться? Это же совсем не в духе манаукцев!

   – Да, ты не ослышался. Ты женишься на землянке…

   – Ни за что! – Возмущению мужчины не было предела.

   – Но почему? Ты же так восхищался жизнью землян, вот и поживёшь как они!

   Шиямата внимательно следила за сыном, который раненым зверем бегал из угла в угол по кабинету, бросая на неё злобные взгляды.

   – Зачем же жениться?! – вскричал Кошир.

   – Чтобы невеста не сбежала. Чем больше у меня будет внуков, тем лучше!

   – Ты меня по рукам и ногам связываешь! Я не хочу подчиняться женщине! Жена, это же даже не покровительница, это же ЖЕНА!

   Когда-то давно, когда ещё и матери не было на свете, манаукцы женились. Никто из ныне живущих уже не помнил этот период времени, точнее, всячески желал стереть его из своей памяти, ведь именно в те тёмные времена случилось несчастье, перевернувшее жизнь манаукцев. Муж в порыве безумства убил жену! Поэтому женщинам дана свобода выбора не только фаворита, но и покровителя, и для мужчин нет ничего страшнее женитьбы.

   Женщины, самое дорогое и ценное, что существует во Вселенной, раньше подчинялись мужчинам, были их собственностью без права на развод. Кошир даже думать боялся о том, что одна из них станет его собственностью! ЖЕНОЙ! Какой ужас. Пережиток прошлого! Ведь женой ему станет землянка, а они терпеть не могут манаукцев. Да его жизнь просто превратится в ад! Его положение подопечного старшей сестры не так невыносимо, чем каждый день слушать истерики той, кто ненавидит тебя всей душой.

   – Вот как, – невозмутимо заметила шиямата, словно не была одной из женщин, той, до которой Кошир не посмел бы прикоснуться без её на то согласия. – Но если сможешь уговорить её объявить тебя своим покровителем, то…

   Кошир замер, внимательно слушая тихий голос матери.

   – То я внесу изменения в закон, дам нашим мужчинам право выбирать покровителя, как это происходит на Манауке.

   – То есть, как только она объявит меня своим фаворитом, мы разведёмся?

   Так было вполне логично, и дышать становилось легче. Разводы у землян частое явление, но что-то в лице шияматы подсказывало Коширу, что не всё так просто, как он успел себе нафантазировать.

   – Никаких разводов, сын мой. Но! – многозначительно подняла указательный палец женщина. – Свадьба только при согласии обеих сторон. У мужчин будет право отказаться от женитьбы.

   Устало упав в кресло, Кошир долго не мог осмыслить слова родной матери. Он не понимал, что она замыслила и зачем. Чего она от него добивалась? Безоговорочного повиновения? Так изысканно наказать? Показать пряник и знать, что он сам откажется от него? Приручить, чтобы больше не устраивал бунтов, подбивая других мужчин к неповиновению?

    – Мата, за что? – тихо спросил янарат, прислушиваясь к глухой боли в груди. Ведь он уже сделал свой выбор и не собирался сдаваться. Идти до конца и только так. – Почему я?

   – Я устала с тобой воевать, – подтвердила его предположения Желиана. Она медленно подошла к сыну и ласково погладила по щеке. Мужчина дёрнулся, как от удара. Недовольно поджав губы, шиямата продолжила: – Я не воин, малыш. Я мать! А ты постоянно со мной споришь. Я должна думать не только о народе, но и о своей семье. Поэтому ты – мой единственный сын – и женишься на землянке! Ты обязан дать нашей семье шанс выжить! Я не говорила тебе раньше, но Яшана не может рожать. Вся надежда на тебя, малыш.

   – То есть я для тебя племенной жеребец, который нужен только для того, чтобы покрывать кобыл? – взвился Кошир, мысленно представляя, какую жизнь уготовила для него мать.

   – Сынок, хватит сгущать краски! Такова жизнь! – ухватив сына за подбородок, прошипела шиямата. – Ты мужчина! Твой долг – продление рода! Я всё для этого сделала, теперь твоя очередь. Женишься!

   – На ком? – еле сдерживая ярость, прошипел Кошир.

   Желиана усмехнулась и, похлопав его по щеке, отступила обратно к столу.

   – Я не знаю. Они сами выберут, кто будет та счастливица, которой повезёт стать твоей женой.

   – Фавориткой, – отрезал Кошир.

   – Женой или фавориткой, хотя развод, как ты понимаешь, не предвидится даже в этом случае. И причина лишь в том, что вы станете примером идеальных отношений между манаукцем и землянкой. Поэтому как-нибудь без разводов, пожалуйста, – попросила женщина, устраиваясь за столом и самодовольно улыбаясь.

   У Кошира был выбор: бросить всё и жить в своё удовольствие. Всё равно он смог бы найти работу наёмником, да хотя бы у тех же нонарцев. Но бросать своих ребят он не готов. Это у него были привилегии, как у янарата, а у других нет. Это ему никто не посмел бы причинить вред, как физический, так и моральный, кроме сестры, у которой силёнок не хватало подчинить брата окончательно. Только мать могла вертеть им как хотела. Даже сейчас она выигрывала при любом раскладе. Но чем дольше Кошир раздумывал и тянул с ответом, тем чётче видел, что шиямата не желала расставаться с единственным сыном. Жена – это слишком опрометчиво, к тому же без права выбора. Он мог отказаться, и тогда для эксперимента Желиана и посол Манаука, Санира Нитпин, выбрали бы другого мужчину. Но это означало бы дать матери шанс потом, чуть позже, самой выбрать ему ту землянку, которая бы соответствовала её вкусу. Её, но не Кошира. Мужчина усмехнулся.

   – Я согласен, – дал он ответ, мысленно готовя план действий, – но ты даёшь слово, что как только она официально признает меня покровителем, мы вносим изменения в законы нашей планеты.

   Шиямата умела держать лицо, но радостная улыбка не могла обмануть янарата. Мать разозлилась, хоть и старалась не показать вида.

   – Отлично, молодец. Но это будет не так скоро, мой малыш, – щебетала она, уже сейчас оттягивая время, практически крича ему передумать, изменить своё решение, прекрасно зная, что сын не уступит, – и не так легко, как тебе кажется.

   – Я приложу все силы и умения, – надменно заверил её Кошир, встал с кресла и, приложив руку к груди, поклонился. Когда же он выпрямился, холодно бросил той, что подарила ему шанс изменить жизнь подданных Шиянара: – Я добьюсь своего, готовься, мата.

   – Милый мой, – усмехнулась Желиана, глядя на удаляющегося сына, – я не разделяю твоей уверенности в успехе.

   – Мата, я не хвастаюсь, а констатирую факт. Ещё ни одна женщина не ушла неудовлетворённой из моей комнаты.

   – Не всё можно решить через постель, – нравоучительно изрекла шиямата, желая поставить сына на место.

   Мужчина замер у входа, обернулся и, самодовольно улыбаясь, обласкал мать жарким взглядом из-под ресниц.

   – Думаешь, кто-то сможет устоять? – чарующим голосом спросил он. – Обольщению меня учили великие мастера. Тебе ли этого не знать.

   Довольно заулыбавшись, шиямата покачала головой, поднимая очи к небу.

   – Кошир, Кошир, земляне не манаукцы, у них всё по-другому. Ладно женщины, но там главные – мужчины, и тебе стоит научиться смирению, так как никто не примет твои вызовы на поединок. Никто не поймёт твоих порывов драться. Но что ещё тяжелее, тебе придётся оставить здесь своё оружие. Всё, до последнего ножичка, который ты прячешь в сапоге.

   – Но, мам! – капризно протянул янарат, не ожидавший такого удара в спину от матери. – Это же мой любимый.

   – Нет, Кошир. – Шиямата была непреклонна. – И кольцо сними.

   – Мам, это же подарок отца! – взвился мужчина, прикрывая украшение рукой.

   – Милый, но в нём камень манны. Нельзя их вывозить за пределы нашей планетарной системы. Закон един для всех.

   Под её тяжёлым взглядом Кошир опустил голову. Он не был готов потерять всё и так резко. Слишком круто повернулась жизнь.

   – Я что, вообще ни с чем останусь? – упрямо взглянул на мать альбинос, поражаясь холодности, с которой она следила за ним.

   – Ну ты же хотел новую жизнь? – Насмешка опять просочилась в голосе Желианы. – А она вот такая. Простым смертным очень тяжело в этом мире. Всё приходится добывать самим. Без прислуги.

   – Мата, это жестоко, – выдохнул мужчина, которому не нравилась идея лишиться своих игрушек.

   – Жизнь – она такая, – понимающе кивнула в ответ шиямата. – Но ты же не откажешься от идеи покорить будущую жену и сделать своей фавориткой?

   – Нет, – твёрдо и уверенно ответил Кошир. – Я не отступлюсь.

   С этими словами он вернулся к столу шияматы и положил на неё семейную реликвию – тяжёлый перстень с огромным алым камнем. Рядом легли метательные ножи.

   – Молодец, – удовлетворённо кивнула Желиана, – без денег я тебя не отпущу, даже не думай.

   – Спасибо, мата. Я знал, что ты меня любишь, – с сарказмом поблагодарил Кошир и решил наконец покинуть кабинет матери.

   – Конечно, – ответила шиямата, которая привыкла, что последнее слово всегда должно оставаться за ней. – Ведь мать моих внуков должна очень хорошо питаться и быть здоровой.

   Мужчина скрипнул зубами, уже начиная ненавидеть ту, из-за которой так резко изменилась его жизнь.

   Орбита планеты Шиянар,

   военный космический корабль землян "Капитан Ли"

   Овальный конференц-зал крейсера был заполнен всеми членами экипажа. Люди сидели плотными рядами, скрывая синими мундирами бордовую обивку мебели. Капитан хмуро оглядывал своих подчинённых, восседая во главе длинного стола. За его спиной на огромном экране светилось предложение манаукской стороны, повергшее землян в лёгкий шок, потому что правительство Федерации согласилось на условия модифицированных.

   – Что будем делать? – осторожно спросил первый помощник капитана, оглядывая собравшихся в конференц-зале.

   Джексон отмер, бросил на него короткий взгляд, прежде чем насмешливо вернуть вопрос:

   – Кто согласится выйти замуж за манаукца?

   Капитан, конечно же, обращался не столько к своему первому помощнику, сколько ко всем членам команды женского пола. Присутствующие дамы сразу зашумели, обсуждая предложение шияматы.

   – Это глупость, – резко высказалась завхоз. – Я замужем! Зачем, вообще, меня позвали?

   – Да, я тоже замужем, – робко согласилась бухгалтер.

   – А меня жених ждёт, – замялась второй пилот.

   Мужчины недовольно перешёптывались, считая, что обсуждать такую тему было как-то дико и стыдно. Кто-то радовался, что его жена осталась на родной станции и не участвовала в этой неслыханной лотерее щедрости. Ведь всем понятно, что семейный статус командование не волновал. Надо будет – разведут.

   Капитан тоже понимал, что нельзя давить в этом вопросе, но решать его стоило здесь и сейчас, иначе правительство их по головке не погладит. Ради миссии нужно найти выход.

   – Госпожа Дред, вы уверены, что ждёт? – обратился Джексон к смуглянке, второму пилоту. Брюнетка смутилась ещё больше под его пристальным взглядом. – Вчера мне так не показалось.

   – Простите, капитан, но ждёт. – Стыдливый румянец покрыл её щеки, и она спрятала глаза за длинной тёмной чёлкой.

   – Ну а вы, госпожа Мирт? – обратился Эдриан к блондинке, молодой медсестре.

   Та молча и испуганно замотала головой, громко сглотнув, панически оглянулась на спасительный выход из зала.

   Капитан, опустив голову, выдохнул. Только женской истерии ему на борту и не хватало для полного счастья. Никто ведь не ожидал, что манаукцы выдвинут такое нелепое требование, и что правительство Федерации согласится на него, ещё и прикажет в течение часа предоставить список претенденток.

   – Отлично, никто не хочет. Что же будем делать? – строго спросил у замявшихся сотрудников капитан. – Кто-то должен пойти на эту жертву ради нашей расы. Решайте. Никто отсюда не выйдет, пока не найдётся доброволец.

   В зале повисла напряжённая тишина. Все испуганно переглядывались. Мужчины возмущённо перешёптывались, сочувственно поглядывая на понурых женщин. Ведь им придётся связывать свою судьбу с манаукцем, а это пятно на репутации, которое не смыть. Модифицированные прославились на всю галактику как неуравновешенные психи, от которых предпочитали держаться подальше. Многие из собравшихся здесь землян мечтали уничтожить их так, как следует это делать с мутантами: твёрдой рукой и беспощадно. Все знали цели миссии, поэтому выступить в защиту дам так никто и не решался. Никто не хотел идти против самого капитана Джексона.

   Эдриан оглядел присутствующих женщин, психологически подавляя каждую своим фирменным взглядом. Мужчин он держал здесь для усиления эффекта, чтобы совесть у слабого пола проснулась быстрее.

   – Слишком многое на кону и совершенно глупая ставка, – с расстановкой заговорил капитан, выискивая тех, кто особо пытался скрыться от пронзительного взгляда его чёрных глаз, но пока безрезультатно. Тёмные брови недовольно сошлись у переносицы. – Мы должны решиться и сорвать ва-банк. Брак будет фиктивным. Через год вас разведут. От добровольца требуется только поставить свою подпись на документах – и всё. Принуждать вас к сожительству никто не собирается. Ровно год, а потом разойдётесь, как в космосе корабли.

   В зале повисла звенящая тишина. Время тянулось, но никто так и не решился на безумство. Молчание становилось невыносимым. Неожиданно раздался звонок личного коммуникатора капитана по внутренней связи. Удивлённо взглянув на небольшой экран, капитан вскинул голову, взглядом пересчитал собравшихся дам, понимая, что не всех позвал. Нажав на кнопку, Эдриан не решился включить видео, ограничившись голосовой связью:

   – Да, госпожа Васильева?

   – Ой, я уже было подумала, что вы заняты, а я тревожу.

   – Вы что-то хотели?

   – Да, спросить, как вы относитесь к рыбникам. Я кулебяку могу вам испечь.

   По залу прошёлся тихий гул веселья.

   – Кх, – прокашлялся капитан, скрывая улыбку. – Госпожа Васильева, а не могли бы вы подняться в конференц-зал, я хочу сделать вам предложение.

   – Предложение? – удивлённый голос поварихи огласил зал. – Мне? Вы уверены? Это так неожиданно. Мне и предложение.

   – Ну так поспешите подняться сюда, – приободряющим голосом позвал её капитан.

   Отключив связь, он осмотрел присутствующих и сложил руки домиком, облокотившись о стол.

   – Забыл позвать, – усмехнулся Эдриан, оправдываясь перед членами команды.

   Многие понятливо закивали. Повариху многие не принимали всерьёз, поэтому промах капитана никого не задел. Ждать неучтённую женщину пришлось достаточно долго. Повариха же не спешила. Все в нетерпении поглядывали на вход и обрадовались, когда двери всё же раскрылись, а светлом проёме появился чёрный силуэт.

***

Тамара

   Войдя в конференц-зал, я поняла, что не зря переодевалась в лучшее платье. И накрасилась тоже не зря. Столько народу собралось, и я выглядела выигрышно на фоне остальных девушек, облачённых в военную форму. Чуть запыхавшись от быстрого бега, я постаралась выровнять дыхание и унять дикий ритм сердца. Как же волнительно в душе! А в голове крутились слова Эдриана: «Предложение. Хочу сделать вам предложение».

   Но разве я могла подумать, что мой капитан решил всё организовать с таким размахом? Хотя и могла предположить, когда он позвал в конференц-зал, а не в личный кабинет.

   Вечно хмурые и занятые члены экипажа нашего крейсера приветствовали меня с улыбкой. Неожиданно приятно. Мой капитан махнул мне, приглашая подойти ближе к столу. Я сильно нервничала и не совсем понимала, что было на экране за спиной Эдриана. Буквы плясали, но я смогла быстро прочесть заголовок документа: «Брачный контракт». Ой, мамочки! Неужели всё настолько подготовлено, а я и не заметила даже! Ладошки вспотели от переживания, пока я шла по проходу.

   – Капитан, – позвала я Эдриана, робко улыбаясь, останавливаясь возле стола.

   Странно, что Джексон не поднялся, как положено. Видимо, не по чину ему делать всё по правилам обычных людей. Да я, собственно, и не рассчитывала, что он встанет передо мной на колено и протянет коробочку с кольцом. Ах, нет-нет. Куда меня фантазии завели!

   За столом с капитаном сидели первый помощник и господин Рид. У него не было формы, он всегда ходил в чёрном костюме и всё что-то писал в планшете. Явно не военный, но важный человек на корабле. Оба выглядели напряжёнными, словно им выбор капитана меня в роли невесты не нравился.

   Сердце заходилось в груди от предвкушения чуда. Конечно, всё произошло слишком быстро. Но я, наверное, неверно расшифровала вчерашний взгляд капитана. Права была мама, настаивая на красивом белье. И про путь к сердцу мужчины через желудок тоже всё верно. Я сглотнула, нерешительно оглянулась. Молчание затягивалось. Или это только мне так показалось?

   – Госпожа Васильева, я хочу сделать вам предложение, – наконец-то заговорил капитан, и я задрожала, даже голову закружило.

   Вот оно! Только бы не опозориться и не завизжать от радости, а ответить тихо, скромно, с достоинством.

   – Вы ведь не откажете мне в такой малости? – с улыбкой спросил Джексон.

   – В какой? – осторожно уточнила, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать радостное «да».

   Но капитан как будто проверял меня на прочность – опять замолчал. Да что он тянет, неужели и сам сомневаться стал? Я оглядела мужчин по обе стороны от него. Оба смотрели на меня так цепко, что аж дурно становилось.

   – Как вы относитесь к замужеству? – задал долгожданный вопрос Эдриан.

   Сердце чуть не выпрыгнуло из груди от счастья. Это было немыслимо! Он всё же решился! Обязательно в часовне поставлю свечку Богородице, что услышала наши с мамой молитвы. А Эдриан настоящий кавалер, решил сделать мне предложение при свидетелях, как в старые времена.

   Призвав все свои силы, я очень старалась быть сдержанной, вот только улыбка растекалась на губах. Смотреть в чёрные глаза мужчины-мечты стало сложно, когда я решилась-таки ответить. И в самый ответственный момент мой голос меня подвёл, поэтому я прошептала, вместо того чтобы ответить чётко и с достоинством:

   – Отлично отношусь к замужеству.

   – Замечательно, – обрадовался Эдриан.

   Неужели сомневался? Я удивлённо воззрилась на него, замечая, как снисходительно заулыбались и мужчины за одним с ним столом, да и за спиной зашушукались.

   – Тогда вам будет интересно моё предложение. Вы хотите выйти замуж?

   – Да, – сорвалось с губ, прежде чем Эдриан договорил.

   Ой, как неловко. Все заметили мою оплошность, и снова за спиной у меня прокатился смех. Я совсем смутилась, готовая сгореть со стыда.

   – Я имею в виду, что любая женщина захотела бы замуж.

   – Это не так, – не согласился со мной капитан, чем немало удивил очередной раз.

   Я нахмурилась, посмотрела на него и вздрогнула, когда страшная, незнакомая ухмылка исказила его губы. Взгляд чёрных глаз обжёг холодом так, что я отшатнулась от мужчины, за которого хотела выйти замуж.

   Капитан отвёл взгляд, и я выдохнула, поражаясь разительной перемене. Словно и не мой капитан только что смотрел на меня. Не тот, кто улыбался каждый раз при виде моих пирожков.

   – Все вы свидетели, что госпожа Васильева согласилась выйти замуж.

   Стальные нотки в голосе Эдриана заставили меня вздрогнуть и обернуться. Члены экипажа радостно улыбались и кивали ему.

   – Да, – подтвердил господин Рид. – Давайте поскорее закончим с формальной частью.

   – Все свободны, – тотчас произнёс капитан Джексон.

   Я в растерянности наблюдала, как команда расходится, нестройным ручейком потянувшись к выходу. Я тоже хотела было уйти, но замерла на месте, услышав строгий голос Эдриана:

   – А вас, госпожа Васильева, я попрошу остаться для обсуждения деталей.

   Я испуганно обернулась к нему и шагу ступить не могла под строгим и колючим взглядом капитана: ноги не слушались. Когда в конференц-зале остались только я, он, господин Рид и первый помощник, Эдриан пригласил меня присесть в кресло напротив стола. Я была бы не я, если только что не совершила какую-то глупость. Как вообще могла подумать, что капитан хотел сделать мне предложение? Но ведь он сделал. Тогда почему мне так страшно?

    Я тяжело опустилась на стул. Тело била мелкая дрожь. Я чувствовала, что вот сейчас очень сильно пожалею, что поспешила. Что-то тут не так. Не делают так предложение руки и сердца. Как же я была права!

ГЛАВА 2

Кошир

   Опять он шёл по коридору к своей судьбе, прислушиваясь к гулкому эху шагов. Его сопровождающие явно нервничали.

   «Земляне», – усмехнулся про себя Кошир.

   Четверо военных конвоировали его, словно преступника, даже не подозревая, сколько раз он мысленно их всех убил. Недотёпы. С особой жестокостью янарат убил бы того, кто шёл самым первым, – начальника службы безопасности, который посмел приказать ему раздеться. Как будто у них не было в руках сканеров. Унизить его хотели, но, получив в ответ неприличный знак пальцем, распространённый у всех жителей Союза, заткнулся и провёл осмотр дистанционно.

   Кошира всё раздражало: и то, как нервничал левый охранник; и то, как стекала струйка пота у него с виска. Трусы. Ущербные. Зачем, интересно знать, согласились на это абсурдное условие шияматы, раз сами тряслись как листья на ветру.

   Бесконечный лабиринт коридоров и переходов стального крейсера наконец-то закончился. Перед янаратом распахнулась дверь, впуская его в серый кабинет, больше похожий на кают-компанию. Шияна увидел того, кто принял условия матери. Того, кто пойдёт на что угодно, лишь бы добраться до «проклятия Манаука».

   Печально, конечно, что он, Кошир, пострадал из-за хитросплетений материнских интриг, но и земляне получат по заслугам. Их участь уже предрешена. Так просто эти унижения янарата им не сойдут с рук. Он собирался доставить массу «наиприятнейших» моментов команде корабля. Особенно собственной жене. Она ещё пожалеет, что дала согласие на брак.

   Янарат внимательно осмотрел круглую комнату, круглый стол и мягкие диваны, но нигде ни одной женщины не заметил. Только мужчины в военной форме.

   «Исследователи», – горько усмехнулся Кошир. Именно так они представились, но уже сейчас ясно, что никакими исследованиями здесь и не пахло, один сплошной шпионаж и солдафонство.

   – Приветствую вас, господин Шияна, на моём корабле…

   Ему навстречу вышел высокий брюнет в безупречно сидящем кителе, украшенном золотыми знаками отличия и крылышками на рукавах. Капитан Эдриан Джексон собственной персоной. Кое-что Кошир успел про него почитать. Выдающаяся личность среди ущербных, но лично манаукца он не впечатлил.

   – Янарат, – перебил Джексона Кошир, гневно прожигая взглядом. Он не собирался играть в дружелюбие и решил сразу расставить акценты, показав, кто здесь главный.

   – Что? – удивлённо переспросил капитан земного крейсера.

   – Я не простой господин, я янарат, сын шияматы. Побольше уважения, капитан Джексон. И конвоировать меня не надо было. Я себя контролирую.

   Кошир чуть не расхохотался в вытянувшееся от удивления лицо землянина. Затем развёл руки, оглядел кабинет, собравшихся мужчин и спросил:

   – Ну и где эта счастливица, которая решила соединить со мной свою жизнь?

   Альбинос насмешливо приподнимал бровь, ожидая ответа.

   – Госпожа Васильева сейчас ожидает вас в моём кабинете. Ей немного нездоровится.

   – Наверное, от радости? – усмехнулся Кошир, складывая руки на груди. – Такое счастье привалило.

   Капитан не разделял веселья манаукца и строго упрекнул его:

   – Примерно так и есть. Она перенервничала. Так что поубавьте обороты, янарат.

   – О, если вас что-то не устраивает, то зачем согласились? – заинтересовался Кошир, желая вывести их на чистую воду.

   Весь из себя идеальный и сдержанный, бравый капитан с зализанными назад висками, не позволяющий даже волосам лежать свободно, сильно раздражал альбиноса. Дерзкий, вольный янарат предстал перед своими пленителями в военных защитных штанах, заправленных в армейские ботинки на тяжёлой подошве, в свободной белой тунике навыпуск, даже не поленился купить себе новую кожаную куртку для создания бунтарского образа. Он не собирался скрывать своё намерение портить кровь землянам, заранее готовил их, что с ним будет сложно.

   – Ваша уважаемая нами шиямата поставила условие, и мы нашли это приемлемой платой за доступ к данным по вашей планете. Вам же должны были рассказать какова ваша цена, – холодно ответил капитан.

   Кошир вскинулся от последних слов землянина. Чёрные глаза смотрели на него насмешливо. Намёк на то, что его продали, Шияна услышал, но сдержался от грубости в адрес этого смертника, только зубы крепче стиснул. Как же мудро мата призывала его к смирению. Чем больше он сдерживается, тем неожиданнее будет его ответный удар.

   – Ну, чего же мы ждём? – хищно улыбнулся альбинос. – Хотелось бы уже познакомиться с моей женой.

   – Она вам пока не жена. Как только вы поставите роспись под документом, и свершится акт, – надменно ответил капитан, направляясь к выходу. – Ваша каюта уже готова. Она небольшая, но, думаю, вам одному там будет комфортно. Багаж доставлен.

   Кошир следовал за капитаном, удивляясь его гостеприимству. Отдельная каюта, а мать сказала, что супруги у землян спят вместе.

   – Расписание дня уточните у жены или моих помощников. И я надеюсь на продуктивное сотрудничество с вами.

   – Какое сотрудничество?

   Это было что-то новенькое. Кошир усмехнулся, рассматривая ровно подстриженный затылок капитана Джексона. Тот коротко обернулся и беззлобно ответил:

   – Поработаем вместе над сбором данных.

   На повороте, поравнявшись с альбиносом, Эдриан рукой пригласил повернуть налево, дальше ведя его по длинному коридору.

   – Работать? – капризно изумился Кошир, разыгрывая из себя беззаботного хлыща. – Я не привык работать. Я янарат, все работают на меня, но не я.

   Джексону потребовалось несколько секунд, прежде чем он взял себя в руки. Кошир заметил, как недовольно на него поглядывали конвоиры, шагающие рядом.

   – Это несложно, ответите на пару вопросов, – отмахнулся от него капитан, не видя, как самодовольно ухмыляется за его спиной Кошир.

   – Работать, – словно пробуя на вкус это слово, повторил янарат. – Я слышал, что за работу у вас принято платить деньги?

   Он видел, как напряглась идеально прямая спина капитана, но тот не сбавил даже шага, поэтому Кошир продолжил издеваться:

   – Тогда я готов поработать. Я люблю поговорить. А сколько вы мне будете платить? Надеюсь, вы понимаете, что я – янарат и претендую на достойную зарплату.

   Капитан замер возле дверей, медленно обернулся и раздражённо взглянул на манаукца, который откровенно скалился.

   – Стан-дарт-на-я, – разделяя каждый слог, сообщил Джексон.

   – Как стандартная?! – вскричал Кошир. – За стандартную я не буду работать.

   Стоило отдать должное землянину: он хорошо держался, но глаза выдавали его ярость. Тем не менее разговаривал он спокойно, правда, как с неразумным ребёнком, но это мелочи. Весьма приятные мелочи для янарата.

   – У нас лимит, бюджет просчитан давно. Нам неоткуда изъять кретидок сверху.

   – Вот как, – пожал плечами манаукец. – Не мои проблемы. – И обогнув замершего от наглости альбиноса капитана, вошёл в автоматически раскрывшуюся перед ним дверь.

   В мыслях Кошир уже себе представил, как будет осаживать новоиспечённую жёнушку. Он не даст ей сесть ему на шею и добьётся повиновения. Сейчас янарат находился не на Шиянаре, где царил матриархат, а на земном корабле, где главный – мужчина. Азарт взыграл в крови. Губы растянула улыбка, а глаза хищно сощурились. Осмотрев кабинет, альбинос не сразу заметил притулившийся в углу сгорбившийся силуэт женщины, которая сидела вполоборота, наблюдая за неспешным движением рыб в огромном голубом аквариуме. Её объёмные формы в невзрачном синем платье приковали взгляд Шияны. Густые тёмные волосы прятали от него женское лицо. Кошир замер, не поверив своим глазам. Судьба решила отыграться на нём?

   Шок от того, что ему в жёны приготовили не молодую девушку, а взрослую женщину, годившуюся ему в матери, как-то не укладывался в голове. Но ведь шиямата сама сказала, что дала землянам шанс выбрать кандидатуру. Обернувшись на капитана, Кошир заметил победный блеск в чёрных глазах. Джексон вошёл следом за янаратом и, прокашлявшись, обратился к даме:

   – Госпожа Васильева, подойдите к столу и подпишите брачный контракт.

   От звука голоса капитана женщина вздрогнула и повернулась лицом. Кошир опять удивлённо застыл, понимая, как был не прав. Перед ним сидела молодая девушка, на первый взгляд сверстница Кошира. Ярко-зелёные глаза испуганно смотрели на него. Розовые губки от удивления раскрылись и тут же спрятались под ладошкой. Вздёрнутый носик дополнялся россыпью веснушек. А густые волосы заиграли отблесками заката.

   Симпатичное, но простоватое лицо невесты вызывало внутри мужчины разочарование. Он уже был готов отказаться от неё, если бы землянка оказалась старой, и мать поддержала бы его решение. А вот сейчас, глядя на испуганную девушку, он понял, что придётся идти до конца.

   Правда, и на расчётливую стерву, какой представлял Кошир будущую жену, она не тянула. Хотя кто её знает, время покажет. Янарат решил, что не стоит спешить с выводами. Может, он ещё узнает истинное лицо жены. Пристально разглядывая её, мужчина с удивлением заметил следы слёз на щеках. Что-то не больно и радостно восприняла она предложение о замужестве, но что удивительно, решительно подошла к столу и взялась за стилус. Кошир, стиснув зубы, следил за тем, как движется пластмассовый кончик по экрану планшета, переживая самый тяжёлый момент в своей жизни. Он добровольно отдавал себя в пожизненное рабство, хотя мог расторгнуть контракт и растерзать всех, кто находился в кабинете. Только вот заключённая сделка с шияматой останавливала янарата от опрометчивого шага. Лучше побыть послушным мужем ущербной, выполняя любой её каприз, но затем упиваться победой.

   – Вот тут и тут, – подсказывал капитан девушке.

   Руки у неё явственно дрожали, но она справилась с собой и кропотливо вырисовывала вензеля своей подписи. Молодая жена украдкой кидала на манаукца робкие взгляды. Сладковатый аромат, исходивший от неё, легко касался обоняния.

   Не так представлял себе свою жёнушку Кошир. Не было в ней спеси, гордыни и самоуверенности. Девушка представляла собой полную противоположность привычным для янарата женщинам. Или очень мастерски играла роль таковой.

   – На этом всё, – провозгласил капитан, когда Кошир закончил ставить последний свой росчерк. Джексон забрал планшет и, прижимая его к себе, проделал манипуляции над экраном. Он нажимал какие-то кнопки, пока янарат разглядывал доставшуюся ему жену. Она даже ростом была невысокая, вся какая-то ранимо-хрупкая, с поникшими плечами. – Объявляю вас мужем и женой.

   Закончив «пламенную» речь, капитан протянул свидетельство о заключении брака девушке, и та, кивнув, даже не попрощавшись ни с кем и не взглянув на Кошира, покинула кабинет.

   Такого поворота событий янарат не ожидал. Он хотел остановить жену и даже крикнул ей вдогонку, но конвоиры заступили дорогу, и дверь в кабинет заблокировали.

   – И куда это она ушла? Её как хоть зовут? – с вызовом спросил манаукец у капитана.

   На что тот безразлично ответил:

   – Это неважно. Приступим к работе?

   – Как это неважно? – вспылил Кошир. – Это вам неважно, а мне так очень даже. Я должен знать, кто меня купил.

   – Я вас купил, а девушка просто официально является вашей женой. Вы даже видеться с ней не будете. Я ведь знаю, как вам тяжело жилось на планете. Я собрал всю имеющуюся информацию о вас, янарат Шияна. Присаживайтесь и давайте продолжим наше общение. А о жене не беспокойтесь, через год вы станете вновь свободным.

   Кошир смотрел на самонадеянного и верящего в свою всесильность землянина и поражался его наивности. Всю информацию он собрать о Кошире никак не мог, даже если бы очень захотел. Поэтому земляне и здесь, по этой причине они пошли на уступки, лишь бы раздобыть хоть какую-то информацию о закрытой планете.

   – Развод? – весело переспросил манаукец брюнета. – А кто вам сказал, что будет развод?

   – Будет, не сомневайтесь. Вы ведь стремитесь к независимости, янарат. Мы следили за вашими акциями протеста и готовы вас поддержать. – Деловой тон капитана подсказал, что землянин приступил к самому основному, к тому, ради чего, собственно, и было дано согласие на брак. – Мы готовы вам помочь сбросить с себя бремя матриархата. И вы, как прямой наследник, станете правителем Шиянара. Я считаю, это прекрасная перспектива для вас. И наше правительство окажет вам всевозможное содействие в вашем благом деле.

   Капитан замолчал, давая осмыслить альбиносу то, что ему предлагалось. А выходило следующее: дроны-шпионы успешно собирали информацию, видимо, где-то на орбите планеты. Глаза, но не уши. Военные аналитики сделали свои выводы, основываясь на менталитете землян, не зная самой сути проблемы альбиносов, и вот результат: сказочное предложение для опального лидера.

   – Я восхищён! – похвалил Шияна капитана, аплодируя ему. Они нашли рычаги управления им. Только не знали, как правильно пользоваться этим открытием. – Даже помыслить не мог, что у меня есть такие соратники. И что же вы хотите взамен за вашу помощь?

   – Как обычно: торговые отношения, взаимовыгодные проекты, – стал перечислять капитан, не отрывая тяжёлого взгляда от манаукца.

   – Ну что ж, я вижу, вы подготовились к разговору. – Кошира впечатлили слова землянина. Он сел прямо, положил руки на стол и, внимательно воззрившись на капитана, по-деловому сдержанно заявил: – Я хочу услышать ваше предложение.

   В политике янарат разбирался очень хорошо. Мир уже давно требовал перемен, и Союз Свободных Рас трещал по швам из-за распрей между манаукцами и землянами. Точнее, Земная Федерация продолжала активные нападки на Манаукскую, считая, что её суверенитет не более чем липа, и что манаукцы обязаны признать себя гражданами Земной Федерации. Вот только равноправия для манаукцев, конечно же, никто не предусматривал. Как психически неуравновешенных, их признали бы недееспособными и бесправными. Схема достаточно проста. Поэтому унжирцы и не принимали предложения Земной Федерации, да и Нонарская Империя, всегда пользующаяся услугами манаукцев, как наёмной армией, стояла на своём, признавая суверенитет Манаукской Федерации и считая манаукцев отдельной расой, а не модифицированными землянами. Поколения сменялись за поколениями, а признаки модификации не исчезали. Унжирские учёные авторитетно заявляли, что этот процесс необратим. Поэтому и шли переговоры о вступлении Манаукской Федерации в Союз, как равноправного члена. Но земляне искали любую лазейку для того чтобы предотвратить это событие. Несложно догадаться, зачем они прилетели на Шиянар, прикрываясь благой миссией, – исследованием для пополнения навигационных карт.

   Кошир улыбался своим мыслям. Как же всё это ему знакомо. Интриги, каверзы, шпионаж. Словно дома очутился, возле шияматы.

   Станция «Астрея»

   Линда

   Рассматривая в овальном зеркале на фоне бежевых панелей санузла отражение своего зелёного лица, миловидная брюнетка поняла, что заболела. Так больше не может продолжаться. Не прошло и месяца счастливой совместной жизни с Викрамом, и вот такая напасть. Отравилась или подцепила вирус – непонятно, но унитаз стал для неё слишком уж дорог, особенно по утрам. Ополоснув лицо, девушка сглотнула желчь с языка. Еда у манаукцев, что ли, заразная? Тогда почему Натали – сестра Линды – ест всё подряд? Унжирская кровь помогает переварить? Привкус у еды был странный – пресный. Девушке приходилось постоянно досаливать.

   Новый позыв заставил метнуться к унитазу. Конечно, было ещё одно сомнение, но противозачаточный чип должен был исправно работать месяца три точно. Так что Линда даже не рассматривала вероятность «залёта». Однако паническая мысль уже засела в голове – уж больно похожие симптомы. Мотнув головой, девушка глухо застонала. Нет, лучше не думать о плохом, а сразу обратиться к врачу.

   – Линда, у тебя всё хорошо? – раздался встревоженный голос Вика из-за закрытой двери.

   – Нет! – крикнула девушка в ответ. – Всё плохо! Вызови врача!

   И только после того как замолчала, поняла свою оплошность. Вика к такому лучше подводить издалека, осторожно. И реакция не заставила себя ждать.

   – Линда, что с тобой? Открой дверь! – тут же взревел любимый, бешено барабаня в заблокированную дверь.

   Протяжно вздохнув, брюнетка пошла сдаваться, сжимая ворот шёлкового халата на груди. Её слегка трясло от озноба и упадка сил. Давно надо было рассказать о недомогании, а она всё храбрилась и не хотела беспокоить Викрама по пустякам.

   Орбита планеты Шиянар, военный космический корабль землян "Капитан Ли"

   Тамара

   Маленькие юркие пузырьки поднимались вверх. Поднимались и лопались, когда достигали поверхности. Прозрачная вода не скрывала дна аквариума, всё было видно как на ладони. Разноцветные камешки, зелёные водоросли, пластиковые игрушки-домики. Маленькие рыбки смешно ловили ртом резвые шарики воздуха. Только у меня на душе было паршиво, и ничто не могло меня развеселить, даже эти маленькие, беззаботные создания.

   Моя жизнь лопнула, как эти пузырьки. Капитан загнал меня в ловушку. Другого определения не могу подобрать ситуации, в которой я оказалась. Прилюдно согласилась на брак, а вот с кем, уже неважно, как сказал мне капитан Джексон.

   Неважно! Ах, если бы это было так! Самое ужасное, что отказаться от своих слов мне не дали. Как насели на меня три цербера, вцепились своими зубами. Я простая землянка, да что я знаю о политике. Чем таким особенным я помогла бы своей расе этим браком? Но, по их словам, я должна понимать, какая важная миссия на благо общества лежала на плечах всей команды, и моих в том числе. С каждого по возможности. Вот и я пригодилась. Не просто кормить руководящее звено крейсера, но даже посодействовать в продвижении миссии к конечной цели. Вообще ничего не поняла из того, что мне говорили. Перестала слышать от ужаса ещё в самом начале, когда сообразила, что не за капитана я замуж выхожу.

   Мечты в хлам! Сердце в клочья. А холодные слова Эдриана и вовсе прозвучали как смертный приговор. Неважно кто муж! Это ему неважно, потому что и не видел во мне женщину. А что я маме скажу? Вот кому уж точно важно!

   Брак с манаукцем! Это же уму непостижимо! Страшно и больно хоть вой! Я сидела, раскачиваясь под действием сильного успокоительного. Всё думала, думала. Как вот решиться ей признаться? Да и стоит ли говорить? Хотя обманывать родного человека я не смогу. И если откажусь, то вылечу с работы, и закроются передо мной все двери в престижные заведения. Да-да, господин Рид так мне и сказал. Но пообещал, что в случае согласия будет мне и слава, и почёт, и повышение в зарплате. Всего-то и надо пожить условный год в фиктивном браке. Это вообще как? Муж – он или есть, или его нет. А если нет мужа, то это самый настоящий брак в жизни любой женщины. Я не хотела оставаться старой девой до конца своих дней. Я боялась одиночества. Насмотрелась на мытарства матери. Но у неё хотя бы есть я, а у меня после такого позора и детишек не будет. Горе-то какое. Я всхлипнула, чувствуя, как слёзы прорывают бесчувственную плотину успокоительного лекарства. В ушах от него гудело. Голова словно ватой набита. Ничего не хотелось, просто лечь и уснуть, а проснуться и осознать, что всё это просто страшный сон.

   Как же тягостно на душе. И как стыдно. Я же до последнего верила, что капитан шутит. Но в подтверждение своих слов он показал приказ о надбавке к окладу. Обещал дать мне самые лучшие рекомендации, если вдруг захочу уйти. Вот только мне для этого надо обязательно подписать брачный контракт. Пообещал, что мою репутацию не загубит печать в паспорте о женитьбе с манаукцем. Мне бы его уверенность. Люди злы, а дурная слава впереди меня поскачет. Кому какое дело, что это было исключительно на благо общества, что без соблюдения этого пункта наша миссия будет провалена, а на моей совести сотни разрушенных судеб. Всех членов экипажа отправят в отставку и уволят со службы. Страшно даже представить. Я же со своей жизнью сладить не могу, а тут столькие от меня разом зависеть стали! Нет, отказаться нельзя. Стыдно, даже если и страшно.

   Но страшнее представить, что со мной будет, когда год закончится. Тогда мне будет прямая дорога домой несолоно хлебавши. Почему мне кажется, что жизнь кончена? Может, завтра же домой улететь и уже там все обдумать? Как говорится, родные стены помогают.

   Громко всхлипнула. Горячие капли прочертили дорожки по щекам вниз, падая на подол самого лучшего моего платья. На что я надеялась? На внезапно родившуюся любовь капитана? Ведь знала, что мужчины эгоистичны и циничны. Им несвойственны романтические порывы. Это же надо было быть такой наивной. Капитан – птица другого полёта, и мне не дотянуться до него, не в этой жизни. Как бы я ни старалась. Он слишком другой. А мне только манаукцы и светят. Но что самое ужасное: даже они не светят. Через год нас разведут и всё – страшный сон закончится. А впереди будут Петьки да Васьки с родной станции. И никакой любви!

   Нет, решено: позвоню маме, соберу вещи и улечу домой. Я не выдержу насмешек со стороны членов экипажа. Капитан заверил, что меня никто не будет упрекать. Я даже не буду видеться с мужем. Точнее, обещал, что его ко мне не подпустят в целях моей безопасности. Но пока он мне рассказывал, я украдкой поймала взгляд первого помощника, который говорил об обратном. Он уже осуждал и презирал меня. А как вспомню лживые улыбки остальных в конференц-зале... Они-то уже тогда знали, за кого мне предстояло выйти замуж, и радовались, что их эта участь обошла!

   Три таблетки успокоительного примирили меня с положением дел. Сейчас выполню всё, что требуется, и улечу домой. И поминайте как меня звали. А через год я буду вновь свободной дамой. Может, смогу утаить расу бывшего мужа. Вроде браки теперь между нами разрешены. Но, как всегда бывает, то, что разрешено официально, иногда не принимается в обществе.

   А капитана стоит забыть. Его чёрные магнетические глаза. Его волевой подбородок. Его широкий разлёт плеч и безупречную выправку. Тяжело вздохнула очередной раз, понимая, что такого мужчину забыть будет очень сложно.

   – Госпожа Васильева, – раздался голос того, о ком я пыталась не думать.

   Вздрогнув, резко обернулась на звук и поражённо замерла. Оказывается, я так глубоко ушла в свои тягостные думы, что даже не заметила появление мужчин. Но эпицентром моего внимания стал невероятно белый мужчина, на полголовы возвышающийся над землянами. Я и не знала, что манаукцы бывают альбиносами! Только алые глаза и губы яркие, как ягода малина, указывали, что я не обманулась. Передо мной стоял манаукец!

   Белая туника (единственно светлое, что было в его одеянии), чёрная куртка и штаны подчёркивали хищность и какую-то первобытную дикость модифицированного. Хорошо, что я выпила успокоительного, потому что закричала бы от страха. Грубоватые черты его лица словно высечены в белом камне. Высокий, он заполнял собой, казалось, всё пространство, пронизывая своим магнетизмом, подавлял собой похлеще капитана. Даже дышать становилось всё тяжелее. И это мой муж? Злобными кроваво-красными глазами он смотрел на меня, как на микроба на безупречно чистом стекле. Губы, неприятно яркие, кривились в оскале, приоткрывая ровные зубы. Короткие волосы, уложенные набок, казались жёсткими. Стильный, дикий, ужасный, а бледный, как сама смерть! Как я ещё не упала в обморок?

   Теперь я поняла, что капитан проявил обо мне заботу, обещая, что даже не буду видеться с мужем. Я полностью согласна! От манаукца оторопь берёт, хорошо, что я успокоительное выпила.

   Быстро поставила подпись, где указал капитан, и сбежала из кабинета. Надо бежать от такого демона подальше. Ему ещё косу и капюшон, как у Смерти на картинках рисуют, и точно по мою душу пришёл!

   Только ворвавшись в свою каюту, почувствовала себя в безопасности. Долго не могла решиться написать заявление на увольнение. Нервно расхаживала по своей каюте, пыталась взять себя в руки. Бросить работу прямо сейчас я не могу. Нельзя так. Деньги очень нужны для покупки нового жилого блока. Давно пора было переселяться на другую, более усовершенствованную станцию. А с такой прибавкой за год точно накоплю. Поэтому и звонок маме тоже откладывала.

   Но как же быть с мужем? Он страшный, очень страшный, а ещё бледный и злой. Если верить слухам, которые ходят о манаукцах, то ещё и бешеный, но я раньше не видела белых манаукцев! Обычно они темноволосые. Женщины, наверное, волосы красят. Я никогда прежде не интересовалась этой расой, а вот теперь сидела, просматривала странички галанета, выискивая информацию, какую могла. На глаза попался снимок посла манаукцев, Саниры Нитпин. Она блондинка, но волосы не белые как снег. А у моего мужа невероятная белизна альбиносов! Вспомнилась подслушанная здесь на борту фраза, что Шиянар – планета отщепенцев. Может, в этом их отличие? Ведь шиямата, судя по снимкам, тоже альбинос! А может быть такое, что эти отщепенцы ещё более злобные, чем простые манаукцы? Ведь почему-то их отселили на отдельную планету!

   Горло от страха перехватило, пришлось даже выпить воды. Возможно, я просто накручиваю себя и перевернула всё с ног на голову, а что если альбиносы наоборот хорошие, поэтому и держатся от диких и бешеных манаукцев обособленно. Нельзя же во всём видеть плохое. Ах, как было бы замечательно, окажись это правдой. Но злой, полный неприкрытой ненависти взгляд моего мужа не давал мне увериться в этом.

    Да, капитан прав, лучше не показываться на глаза альбиносу. Как скоро он сможет узнать, где моя каюта? Лучше спрячусь на кухне. Туда обычно никто не заходит, если только по крайней нужде, а так хоть немного отвлекусь и успокоюсь. А если и найдёт, надо сразу объяснить, что я ни на что не претендую и ничего не хочу от него. Авось пронесёт, и он забудет о моём существовании. Взглянула на время и ахнула! У меня ужин на носу! Надо срочно приниматься за работу.

   На кухне у меня всё валилось из рук. Первый раз за всю экспедицию пересолила. Стыдоба! Не выдержав, решила отдать главную роль роботу, а пока заварила себе чай с мятой. Приятный, ароматный, бархатистый напиток принёс мне нужное душевное равновесие. Я сидела за столом, наблюдая за механическими движениями робота. Я ведь зря думаю, что он ничего не может. Может, но все блюда такие скучные получаются. Не хватает души в приготовлении.

    А мысли мои постоянно возвращались к тому, что я теперь замужняя. Печать стоит, а изменений нет. Как же были правы те, кто уверял, что нельзя слишком сильно чего-то желать. Так как демоны услышат и исполнят, только сам будешь потом жалеть об этом. Вот и со мной приключилась такая же оказия. Желание исполнилось, да не с тем.

   Чай приятно обжигал язык. Я не отрывала взгляд от индикатора печи, где мигали точки, считая секунды. Два часа пролетело незаметно. Ужин был готов и отправлен в столовую. Работа на сегодня для меня закончена. Осталось лишь приготовить говядину на завтра.

   Поставила пустую чашку в посудомоечную машину. Чай помог успокоиться, а работа всегда скрашивала мою жизнь. Я забывалась во время готовки, так как любила сам процесс создания блюда. Мясо разморозилось, но было ещё прохладным. Положила под разделочную доску полотенце. Большой кусок разделила на несколько частей. Взялась за свой любимый нож, острый и лёгкий. Он удобно ложился в руку. Мясо резала вдоль волокон, разделяя на прямоугольные кусочки.

   Лезвие плавно скользило, а я представляла разговор с мамой. Конечно, она будет ругаться и потребует объяснений. А как признаться, что я надумала себе лишнего и поплатилась за глупость? Ой, как она будет упрекать! И не посмотрит, что мне уже не восемнадцать. Хорошо, что я ещё далеко, а то и полотенцем могла бы получить от неё.

   Вдруг мою ладонь накрыла белоснежная мужская. Я испуганно взвизгнула, пытаясь скинуть её. Но со спины ко мне прижался манаукец, обдавая горячим дыханием кожу на шее. Вырваться и сбежать не получалось, он был намного сильнее меня. Паника накрыла с головой, я вырывалась, визжала, зовя на помощь.

   – Тихо, тихо, – успокаивающе прошептал этот демон, обнимая за талию.

   Я замерла, испуганно прислушиваясь к голосу манаукца. Надо отдать ему должное: голос был приятным, красивым. Но на его сильную руку я смотрела, как на змею. Что ему надо от меня? Я же не хотела с ним видеться. И зачем он за нож хватается!? Только бы не убил!

   – Обожаю смотреть, как женщина управляется с холодным оружием. – Голос мужчины ласкал и обволакивал, но страх всё равно не уходил. – Ты была так сосредоточена. Даже не заметила меня. И я смог тебя рассмотреть вблизи. Каждую чёрточку твоего лица. И мне понравилась моя жена.

   Вздрогнула от сарказма, которым было пропитано это слово «жена»! И ему я не нужна. Ведь и так понятно, что это просто фикция, не более того.

   – Прекрасна и решительна. Настоящая женщина.

   Слова, сказанные невероятно вкрадчивым шёпотом, словно крупные капли, падали вниз, куда-то в самую душу, разбегаясь волной по телу, болью отозвались в груди. Зачем он так со мной? Я же ничего ему не сделала, чтобы так издеваться.

   – Я не женщина, – ляпнула, прежде чем поняла, что сказала.

   Спохватившись, стала исправляться, чувствуя, как жар прилил к щекам:

   – Ну, я женщина, да, но я нерешительная, и уберите от меня руки!

   Правда, вместо того чтобы послушаться, он рассмеялся, красиво и беззлобно.

   – Не женщина? Нерешительная?

   – Да, я нерешительная.

   Слово «женщина» застревало на языке. Всё же не умела я лгать. Тем более прижатая спиной к огромному мужчине, который играл мной, я чувствовала это. От каждого его вздоха волосинки вставали дыбом на шее. Приятно и щекочуще, но слишком напряжённо.

   – Я видел тебя совсем не такую. Ведь ты решилась на замужество с манаукцем, – продолжал измываться надо мной мужчина, вертя в руке разделочный нож. Лезвие вращалось, отражая свет ламп, ослепляя и завораживая. Он точно хочет меня убить. Или ещё чего хуже.

   – Я не хотела…

   – Да неужели? – наигранно изумился альбинос.

   – Да, – твёрдо ответила, наконец смогла оттолкнуть от себя мужчину локтем и развернулась.

   Только лучше бы я этого не делала. Не видя его, мне было не так страшно, а вот сейчас, глядя ему в глаза, поняла, что хуже быть не может. Я совершила самую ужасную ошибку в своей жизни, расписавшись в брачном контракте. Такого точно не утаить от мамы. Сглотнув, я решилась честно рассказать ему, как всё было на самом деле, а потом будь что будет.

   – Я не хотела за вас выходить замуж, – зачастила так быстро как могла, чтобы не струсить окончательно. – Я думала, что за капитана. А он взял и обманул. И у меня не было выбора.

   Алые глаза манаукца предупреждающе сузились, превратившись в щели. Я сглотнула вставший в горле ком.

   – Выбор есть всегда, – не согласился со мной собеседник, ловя меня на лжи.

   – Да, был выбор, – понуро опустила голову. – Да только лучше расписаться, чем то, что обещал мне капитан. Я жить хочу, – зачем-то добавила. Уж больно зловеще выглядел нож в руках манаукца.

   Когда же он поднял моё лицо за подбородок, озадаченно рассматривая меня, совсем не по себе стало.

   – Я не понял. Он угрожал вам смертью?

   Я мотнула головой, до сих пор не зная, что лучше: смерть или манаукец, но уж точно не то, чем угрожал мне господин Рид и капитан.

   – Нет, но если бы отказалась, то она была бы слишком милосердным разрешением моих бед, – горестно поведала ему о своих проблемах, надеясь на снисхождение с его стороны.

   – Как интересно, – задумчиво протянул альбинос, отпуская мой подбородок, но продолжая играть с ножом.

   Зажатая между столом и мужчиной я чувствовала себя очень уязвимо. А ведь мне обещали, что он и близко ко мне не подойдёт, даже видеться не будем, но и здесь обманули!

   Видя, что мужчина успокоился, я чуть сместилась в сторону и решила объяснить, что мне от него ничего не надо.

   – Вы не беспокойтесь, брак фиктивный.

   Глаза манаукца опять превратились в щёлки, а с языка потекла желчь:

   – Фиктивный? А через год развод?

   – Да, развод, – кивнула, не понимая, что опять не так. – Мы даже видеться не будем.

   – Да, да, мне об этом сообщили, – остановил мои объяснения манаукец, шагнув ко мне, отчего я испуганно подалась назад.

   – Да только это меня не устраивает, – прошипел мужчина.

   – Почему? – удивлённо пискнула в ответ.

   Я вообще уже не понимала, что ему надо. Ведь логичнее предположить, что он так же недоволен навязанными узами брака. Не проще ли нам с ним соблюдать установленные договорённости и не видеться?

   – Есть причины, – резко успокоился альбинос и отошёл назад, позволяя вдохнуть полной грудью. – Точнее, одна причина, – заговорил он, чуть помедлив, я даже затаила дыхание, ожидая продолжения. – У манаукцев нет разводов.

   – Как так? – чуть не задохнулась от удивления.

   – А вот так, моя жёнушка, – с горечью ответил мне муж. – Повязаны мы с тобой до самой смерти, но есть другой, безболезненный вариант нашего расставания.

   – Какой? – спросила, а сама уже не надеялась на лучшее. Ведь понятно, что ничего для меня хорошего не светит.

   Манаукец опять оказался слишком близко от меня, заполняя собой всё пространство.

   – Ты объявишь меня покровителем, – ласково чертя кончиками пальцев линию от виска до подбородка, зашептал, пробуждая во мне дрожь, – станешь моей фавориткой и только в этом случае сможешь отказаться от меня.

   – Кем? – вскричала, с возмущением глядя на ухмыляющегося манаукца.

   – Фавориткой, – спокойно повторил мужчина.

   Глядя на эту усмешку, поняла, что так низко я не опущусь. Ах вот какого он обо мне мнения? Мало мне унижений, он решил добавить! Не бывать этому!

   – Уж лучше я буду фиктивная жена, чем любовница! – От гнева появилась храбрость, и страх словно улетучился, поэтому оттолкнула от себя наглеца, продолжая ругаться. – У меня есть гордость! Так что забудьте! Я никогда не стану вашей любовницей!

   Манаукец перестал улыбаться, а я вдруг вспомнила, с кем разговариваю и кого разозлила! Алые глаза моего мужа угрожающе сощурились, а мне так плохо стало, что ноги подкосились. И я бы непременно упала, да только этот демон подхватил меня, крепко прижимая к себе. Я упёрлась кулачками в очень крепкую грудь, поражаясь, какой он горячий по сравнению со мной.

   – Забудь о том, что будешь фиктивной женой. Я не собираюсь становиться посмешищем в глазах своих сородичей. Раз не хочешь быть фавориткой, то я покажу тебе все прелести роли моей жены.

   От страха перед глазами всё поплыло. Он мне угрожал расплатой. У него, наверное, другая была намечена на роль жены, а тут я упрямлюсь. Но всё равно упорно сжала губы. Не соглашусь стать любовницей. Я тоже не хочу быть посмешищем у себя на родной станции. Такой позор я не переживу. А мама тем более!

   – Глаза открой, – услышала приказ, понимая, что от сильного испуга зажмурилась, только бы не видеть этот дьявольский огонь в его глазах.

   Поднимая веки, была готова ко всему, вот только не к улыбке, тёплой и задорной.

   – Ну, и чего ты так испугалась?

   Ласковый голос не мог меня обмануть. Мужчина радовался такой реакции на его слова. Он намеренно запугивал! Вспыхнула уже от злости. Уверенно встала на ноги и оттолкнула от себя манаукца. Психи они – правду о них говорят. Всё правда.

   Встав вполоборота лицом к столу, он переключил своё внимание на кухонный нож, вновь беря его в руки, а я пыталась справиться с собой. Руками пригладила волосы, перевязала косынку, съехавшую, наверное, тоже от страха, набок.

   – У тебя нож не подходит для резки мяса, – заговорил мужчина, пальцем проведя по лезвию. – Тут зубчики, а их не должно быть.

   – Какие зубчики? – забывшись, возмутилась. – Это самый острый нож у меня.

   Поманив рукой, мужчина наклонил лезвие.

   – Вот, посмотри на свет, видишь? Он затупился, и появились зубчики.

   Доверчиво приблизилась, потому что разговор шёл о моём самом любимом и удобном ноже. Присмотревшись повнимательнее, заметила то, о чём говорил мужчина. И вправду зазубрины появились, но настолько мелкие, что надо очень сильно присматриваться. Что за придирки? Не так всё и страшно на самом деле.

   Манаукец потянулся к другому ножу, который висел на стене рядом с остальными.

   – А вот у этого зубчиков нет. Он гладкий и будет лучше скользить.

   – Спасибо.

   Я потупилась, забирая предложенный нож. Его я никогда не брала, так как он был тяжеловат. Объяснять что-либо не стала, решив, что лучше промолчать, быстрее отделаюсь. Попробовала порезать и вновь вздрогнула, когда он накрыл своей ладонью мою.

   – Давай помогу.

   Было очень страшно стоять и чувствовать его за спиной, особенно после угроз. Высвободилась на удивление легко.

    – Сам режь. – Отступила назад, глядя, как мужчина приступил к работе.

   Не последовало никаких возмущений, даже непривычно как-то. Кожаная куртка тут же легла на соседний от стола стул, рукава туники закатаны до локтя. Моему мужу, кажется, не надо ничего подсказывать, он сам вымыл руки, используя дезинфицирующее средство, и даже неспешно просушил их. Я же уселась на стул, нервно сжала подол халата, пытаясь хоть немного избавиться от ощущения чужого тепла за спиной. Но затем все мои недовольные мысли разлетелись под натиском восторга, стоило только манаукцу взяться за работу.

    Нож просто летал в его руках. Они словно созданы друг для друга. Я поняла, о чём говорил манаукец, когда вошёл на кухню. Он был устрашающе прекрасен. Белый ангел смерти, не иначе. Так ловко управлялся с мясом. Я столько раз видела, как это делают шеф-повара, но они уступали в скорости, и лица у них не были столь вдохновлёнными, упивающимися действием.

   – А как тебя зовут? – решилась спросить у него.

   Мужчина замер, резко обернулся ко мне и выдал самую обаятельную улыбку, которую я когда-либо видела. Опять задержала дыхание, переваривая новую порцию эмоций. Мне никто и никогда так не улыбался!

   – Кошир, – прозвучал ответ, – для тебя Кош, но только с придыханием.

   Напоследок манаукец ещё и подмигнул, приводя в негодование. С каким таким придыханием? Он о чём вообще?!

   – Что? Что за грязные намёки?

   – Какие намёки? – тихо посмеиваясь, возразил мужчина, медленно приближаясь. – Всё прозрачно как вода. Ты же моя жена.

   Отложив нож, вытирая руки о салфетку, он неумолимо надвигался. Я скатилась со стула и стала отступать, не в силах оторвать от него взгляд. Жаль, что кухня оказалась слишком мала для моего побега. Я и пары шагов не успела сделать вперёд спиной, как больно ударилась головой о шкаф. Тихо ойкнула, потирая шишку и поняла, что угодила в западню. Меня зажали в угол! Испуганно бросила взгляд на выход, сжимая коммуникатор в кармане. Как незаметно с него позвонить хотя бы капитану и молить о помощи? Но манаукец меня опередил:

   – Поцелуй меня.

   Это прозвучало как приказ. Самый настоящий приказ. Я не поверила своим ушам. Вот так вот сразу и целуй. Но мужчина не двигался с места, нависая надо мной. Решила уточнить, может, он что-то другое имел в виду:

   – Что ты сказал?

   – Поцелуй меня, – повторил Кошир, склоняясь ещё ниже.

   Наши губы практически соприкасались. Сердце внутри совсем обезумело. В голове столько всего было, что я не знала что выбрать, как понять, чего он хочет по-настоящему. Ещё больше унизить? Добить?

   – Зачем? – уточнила у него.

   Я честно терялась в догадках. Его поведение смущало. Вообще, странный он какой-то. То угрожает, запугивает, то требует поцелуя. Вроде объяснила, что брак фиктивный. А он всё не отстаёт. Неужели будет настаивать на обратном? Ведь предупредил, что не согласен на фикцию. И словно услышав мои мысли, манаукец развеял все сомнения в своих серьёзных намерениях:

   – Ты же моя жена. Я тебе помог по работе, и в качестве вознаграждения я требую такую малость, всего лишь один поцелуй. Ну же, поцелуй меня.

   Поцелуй, всего лишь поцелуй, на который он имел право как муж. Но я не могла себе представить, как целуюсь с ним в губы. Хотя он конкретно не упомянул, куда целовать. Потянулась к нему, желая поцеловать в щёку, но Кошир покачал головой, отстраняясь.

   – Разве так жена мужа целует? – назидательно спросил он, и я поняла, что попала.

   Не поцелую – не отступит, а поцелую – дам ему право считать, что он управляет мной.

   – У нас брак фиктивный, – возмутившись, напомнила ему, а сама покраснела от его намёков.

   – Не для меня. Я с тобой связан до конца моих дней. Так что и думать забудь, что между нами будет что-то фиктивно. Всё только настоящее.

   Он замолчал, а я сглотнула. Отчего-то верилось ему, в каждое его слово, и лучше его слушаться, а не перечить, и тогда, возможно, он не станет отравлять мне жизнь.

   Манаукец склонился ещё ниже, касаясь своей щекой моей, и я вздрогнула, когда он заговорил снова:

   – Но… если ты объявишь меня своим покровителем, то тогда у тебя появится шанс сбежать от меня, и я даже не остановлю.

   Я, стиснув зубы, дрожала от откровенной насмешки в голосе манаукца, с трудом сдерживаясь от слёз, до того и страшно, и унизительно было.

   Алые глаза вновь проникновенно воззрились в мои, и сладкий шёпот горячим дыханием коснулся моих губ:

   – А пока целуй.

   Лукавый взгляд ослабил страх, но не нервозность. Я как натянутая струна, только тронь – закричу точно. Опять я должна выбрать, и что бы ни выбрала, всё обернётся плохо для меня. Но если Эдриану я точно не смогла бы отказать, то рядом с манаукцем теряла свою храбрость.

   – Я не могу так, – честно призналась и опустила голову, теребя ткань халата.

   – Как так? – Теперь он меня не понимал.

   – Без чувств, – прошептала, стесняясь своих принципов.

   Кошир придвинулся ещё ближе, теперь его дыхание я чувствовала у виска. Жар тела придавал ситуации интимности, как и тревожащий меня мужской аромат парфюма. Я осознавала, что манаукец мой муж, каким бы ни казался мне страшным. Я совершенно его не знала, не понимала его поступков, я терялась в догадках, чего, собственно, ему от меня надо. Он ломал моё представление о нашей супружеской жизни на предстоящий год, и это сильно беспокоило, как и то, что никто не спешил избавить меня от его присутствия на моей кухне.

    Меня словно бросили ему на растерзание, а он забавлялся, как хищный зверь с маленькой мышкой. Поцелуй – что может быть безобиднее. Какая пустяковая просьба. И пусть он говорил, что собирался быть настоящим мужем, но я не готова к такому.

   – Разве без чувств? – услышала ласковый голос.

    Как же легко он управлял им: то рычит и шипит, то нежен и чарующ.

    – Твои щёчки горят. – Дёрнулась, когда почувствовала осторожное касание пальцев на своей щеке. – Глазки тоже блестят, – продолжал обволакивать своим голосом меня манаукец. – Ты что-то чувствуешь по отношению ко мне. Так что не упрямься, целуй.

   Я зажмурилась, чтобы не видеть нечеловеческие глаза и замотала головой.

   – Нет.

   Не знала, как он это делал, но страх обрёл другой оттенок. Я странным мысленным образом потянулась к манаукцу, представляя наш настоящий поцелуй. Распахнув глаза, заметила победный блеск, отразившийся в алых омутах, забилась в сильных руках мужчины, который прижался ко мне ещё теснее, обнимая за талию и жарко прошептал:

   – Тогда я сам это сделаю. И будет всё так, как я этого захочу.

   Я пискнула, потому что поняла, что проиграла. Если он сделает всё как захочет сам, то порочные мои мысли воплотятся в жизнь, а я именно этого и боялась.

   – Хорошо, хорошо, – сдалась, понимая, что опять попалась на уловку.

   Но уж лучше я его сама поцелую, чем он меня. Облизнула губы, рассматривая его собственные, неестественно яркие. Мысленно уговаривала сделать это по-быстрому и успокоиться.

   «Это всего лишь поцелуй. Это всего лишь поцелуй», – билась спасительная мысль в голове.

   Медленно подалась вперёд к манаукцу, ожидая, что он в любой момент перехватит инициативу. Но он держал руки при себе, то есть при мне, удерживая за талию. Преодолеть какие-то три сантиметра, разделяющие нас, было невыносимо тяжело и неловко. Но взгляд манаукца подбадривал. Глубоко вздохнула и решилась. Зажмурилась и быстро прижалась к его губам, чуть прихватывая своими. С удивлением отметила, какие они у него горячие. Подождала два удара своего сердца, поражаясь тому, насколько приятен поцелуй, и отстранилась, пряча взгляд.

   Кошир протяжно выдохнул, словно не дышал. А потом сипло приказал:

   – Ещё.

   Закусив губу, я боролась с собой. На «ещё» я как-то была не готова. Но робко взглянула на манящие яркие губы манаукца. Мне бы выбраться из его объятий да сбежать, но вот ведь глупость какая: не могла удержаться, чтобы не повторить.

   Уже смелее поцеловала, вздрогнув, когда Кошир стал отвечать на поцелуй. Тоже осторожно, точно пробуя на вкус. Его язык, ещё горячее, чем губы, нежно ласкал. А когда он осмелился проникнуть внутрь, я резко отстранилась, шумно выдохнув, упираясь руками в грудь манаукца.

   – Всё, – запротестовала, понимая, что и так слишком многое позволила.

   Манаукец медлил, я сглотнула, беспомощно ожидая его решения, пребывая в его власти, в крепких объятиях. Сердце так гулко билось в груди, что, казалось, выпрыгнет.

   Наконец я услышала насмешливый шёпот:

   – Нет, не всё.

   Но манаукец меня поставил ровно и – о чудо! – отстранился.

   – А жизнь-то налаживается.

   С этими словами он, прихватив свою куртку и весело насвистывая, оставил меня одну.

   Я же прижала пальцы к губам, не понимая, как решилась целоваться с незнакомым мужчиной. Да ещё и наслаждаться этим поцелуем. В душе царила такая суматоха, что хотелось поскорее всё забыть. Принять душ, смыть налёт этого дня и уснуть.

   Так и поступила. Рассеянно оглядев кухню, быстро убрала мясо в холодильник, посуду в мойку. Ополоснула руки и покинула место, где состоялся разговор с мужем. Господи, с мужем!

    Он ведь не шутил по поводу того, что собирался стать самым настоящим мужем? Как же привыкнуть к мысли, что я теперь замужняя дама? И как избегать с ним интимности, ведь иначе нас могут не развести через год? Я честно не верила, что у манаукцев нет развода. Да даже если и так, у нас-то, у землян, есть!

    Столько всего надо обдумать, а сил не осталось. Войдя к себе в каюту, сбросила одежду на кресло и прошла в душевую кабину. Решила, что всё обдумаю завтра, а сейчас и так перенервничала. Надо выпить снотворное и уснуть. Сбежать от проблем в мир снов.

ГЛАВА 3

Кошир

   Насвистывая себе под нос незатейливую мелодию, Кошир отпер дверь в свою каюту. Бросил взгляд в коридор, прежде чем вошёл внутрь.

   Лёжа в кровати и рассматривая пластиковые белые панели над головой, янарат обдумывал свою ситуацию. Предложение землян было очень заманчиво. То есть оно заманивало Кошира в ловушку, из которой ему не выбраться. И будет он плясать под их дудку, выполняя всё, что ему прикажут. Очень заманчиво, очень!

   Мата будет рада получить новость, что у неё под носом готовится крупномасштабная акция протеста. И если угнетённая мужская часть населения планеты наберёт девяносто процентов голосов против правления шияматы, то он, как наследник, займёт её место. Мечта! Правда, не Кошира!

   Ему всего-то нужно было дать свободу выбора мужчинам. Право быть мужчинами, а не бесправными животными. Племенными жеребцами. А внешняя политика у шияматы настолько продумана, что просто не к чему придраться. Сын восхищался идеями матери и учился. Её место он планировал занять, когда мать устанет. Сестру точно никак нельзя допускать к власти. И Кошир всё сделает сам, без участия землян, но пока им этого знать не стоило. Ведь он никогда бы сам не справился с такой, безусловно, сложной задачей, как организация государственного переворота. Ведь без подсказки землян Шияна даже помыслить не мог, что именно в его руках находится управление войсками и всеми силовыми структурами планеты. Усмехнувшись, янарат потешался над наивностью ущербных.

   Протяжно вздохнув, Кошир закинул руки за голову. Как же всё прозаично. Землянам нужна только манна. Предупреждения Махтана им было мало, продолжают лезть в петлю с головой, придумывая всё более изощрённые уловки. Не останавливает даже смертельная опасность, от которой их так берегут манаукцы. Ну ничего, шиямата Шиянара не так проста, как кажется, а уж если в её руках оказывалась столь ценная информация...

   Янарат растянул губы в широкой улыбке, вспоминая совершенно другую женщину, а не мать. Жёнушка порадовала своей кротостью и наивностью. Ею легко управлять, хотя бы вспомнить, как она поддалась его приказам и поцеловала его. Облизав губы, Кошир вновь усмехнулся и счастливо улыбнулся. Слишком открытая и добрая. Не выживет такая без мужской опеки, без покровительства. Съедят её, особенно сестра и приближённые матери.

   Но жена должна сыграть свою роль. Это будет приятное приручение и приключение тоже. Очень интригующее приручение. А странные слова, случайно сорвавшиеся с губ – «не женщина» – подливали масло в огонь любопытства. Обычно непорочные девушки так огрызаются, невинные, и, судя по поцелуям, жена таковой и является. Неопытной, но очень старательной.

   – Жизнь налаживается, – прошептал манаукец, закрывая глаза. – Определённо налаживается.

   План соблазнения был стандартный. Кошир с завтрашнего утра вплотную займётся убеждением жёнушки, что быть фавориткой не такая уж плохая идея.

   Тамара

   Утро началось суматошно. Как обычно, привела себя в порядок, убрала волосы в тугой пучок, подкрасила губы и спустилась на кухню, где переоделась в рабочую форму, привычно завязала платок на голову и подошла к роботу, который поджидал меня с готовым отчётом.

   На своей территории я чувствовала себя как в своей тарелке. Успокаивалась, забывая все тревоги и проблемы, питалась энергией, чтобы двигаться дальше. Я столько души вложила в создание уюта на кухне. У меня был во всём порядок, и всё на своих местах. Чистота – неизменное правило для кухни, и я стремилась его соблюдать. В этом мне был помощником кухонный робот, который помогал раскладывать кастрюли, сковородки и прочую утварь на свои законные места, всё точно как в аптеке. Я всегда заранее составляла меню и контролировала расход продуктов, не допуская к запасам еды никого из членов экипажа. Полёт обещал быть длинным.

   Я так увлеклась работой, что испуганно взвизгнула, когда боковым зрением заметила что-то белое в проёме. Манаукец в светлой рубашке и лёгких брюках стоял, облокотившись плечом о косяк, сложив руки на груди, и внимательно следил за мной.

   Ну и что ему ещё от меня надо? Я так надеялась, что он забыл обо мне. Так нет же.

   – Доброе утро, – поздоровалась. – Это кухня, тут посторонним нельзя находиться.

   Выставить за дверь настырного блондина хотелось очень сильно, ещё и дверь заблокировать паролем, чтобы не смел открывать.

   – Здесь моя жена, так что я не посторонний и даже не запасной. Доброе утро, Тамара. Ты когда закончишь? У меня для тебя сюрприз.

   Манаукец удивил меня. В его устах моё имя прозвучало как-то слишком лично. А без привычного госпожа Васильева я терялась. По имени меня только мама и звала в последнее время. Даже отвыкла слышать его, оказывается.

   – Мне ещё обед и ужин готовить, – отозвалась я, придумывая отговорку на ходу.

   Я, конечно, уже вроде всё приготовила, но идти с ним никуда не хотела.

   – А нельзя на этого оставить?

   Кошир кивнул головой в сторону робота, который шинковал овощи.

   Поморщилась, тяжело вздыхая.

   – Можно, – сдалась, понимая, что он не отстанет.

   Отложила нож, помыла руки. Развернулась к манаукцу, который так и стоял в проёме, сложив руки на груди.

   – Моя жена – повар, как интересно складывается моя жизнь.

   – Я горжусь тем, что я повар, – возмутилась, слыша насмешку в голосе манаукца.

   – Теперь я тоже горжусь этим, – примирительно отозвался Кошир и протянул руку, предлагая её взять. – Не сердись, я ведь и подумать не мог, что моя жена будет поваром и готовить для вояк.

   Тут он, наверное, был прав. Я ведь тоже не предполагала, что мой муж окажется манаукцем. Очередной раз сдалась под натиском его доводов, но руку так и не дала, просто прошла вперёд. Но альбинос обогнал меня, показывая дорогу, поражая наглостью, с которой он обращался со встречными членами команды. Я на его месте, оказавшись одна среди чужих, пасовала бы, он же держался дерзко, высокомерно. Может, это зависело от характера?

   Задумавшись, я незаметно для себя пришла к распахнутым дверям чужой каюты, чья она несложно было догадаться по счастливой улыбке манаукца. Я остановилась у порога, не решаясь переступить через него.

   – Ну, чего встала? Заходи, – позвал меня Кошир, протягивая ладонь.

   Глядя на него, стоящего уже в просторной каюте, с трудом сдерживала порыв сбежать. Весьма зловещее зрелище, словно сам демон звал меня войти в свои владения. Туда, откуда мне не будет возврата.

   – Не бойся, тебе понравится, – доверительно прошептал мне Кошир.

   В этом я была не уверена, но почему-то решилась подать ему руку. Пока манаукец не причинил мне боли, к которой я неосознанно всё время готовилась. Однако мысленно постоянно повторяла себе, что нужно во всём видеть хорошее. Когда я робко коснулась горячей ладони мужа, он сжал пальцы и резко дёрнул меня. Не больно, но неожиданно, а потому пугающе. Я пискнула, оказавшись прижатой на краткий миг к груди альбиноса, дверь с неприятным шипением захлопнулась за спиной, и сработал замок, блокируя её.

   Отстранившись, манаукец подмигнул мне, помог выровняться на ослабевших ногах.

   – Ты такая трусишка. Как же сложно тебя уговорить.

   Я ждала чего угодно, но не таких вот обидных слов. Вообще-то, я и не напрашивалась ему в жёны. Зачем же он так со мной разговаривал? Но Кошир словно не заметил, что ранил мою гордость и, не расцепляя рук, направился к открытой двери. За ней, судя по планировке, должен быть санузел. Свет выключен, но тёмный проём высвечивался отблесками свечей. Когда мы зашли внутрь, я застыла, удивлённо рассматривая ванну, обставленную по бортику маленькими свечками. В голове билась только одна мысль, которую я озвучила:

   – А ты где свечки нашёл?

   Это же стратегический запас! Так просто его нельзя достать.

   – Завхоз дала. Очень интересная дама. Пара улыбок и готова всё что угодно отдать.

   – Да неужели, – недовольно пробурчала себе под нос.

   Сердце кольнула игла ревности. Всё же, как бы я ни упиралась, но Кошира мысленно называла своим мужем. А он так легко рассказывал мне, что ему любая готова дать всё что угодно. Обидно!

   Но муж продолжал меня удивлять, мягко рассмеявшись.

   – Да, ты не поверишь. Всё что угодно, лишь бы ушёл поскорее. Не знал, что земляне так боятся манаукцев.

   Облегчение пришло с истеричным беззвучным смехом. Я сразу представила себе, как Эльвира Фридриховна визжит от страха. Она и крыс боится, и пауков. Конечно, как же я сама не догадалась, что она испугалась Кошира с его непривычной внешностью и манерой появляться бесшумно! Вот глупая! Напридумывала себе невесть что!

   – И чего опять встала? Раздевайся.

   Приказ застал врасплох. Я в изумлении уставилась на раздевающегося альбиноса, с трудом понимая, что ему надо от меня. Ведь он же не собирался со мной принимать ванну?

   – Что? – Испуганно дёрнулась от обнажённого мужчины, который уже и руки ко мне свои протянул.

   – Как что? Ванну я для кого приготовил? Сейчас расслабишься, отдохнёшь.

   Ага, как же, так я и поверила! Вот же глупая, могла же догадаться, что не стоило идти у него на поводу и приходить сюда. Как теперь выбраться!

   – Нет, у меня работы полно! – возмутилась я, понимая, что бежать надо скорее от этого странного мужчины.

   Но крепкие объятия сильных рук объяснили мне, как же я медленно бегаю и думаю. Могла же догадаться, зачем он меня в каюту свою завёл! Я попыталась крикнуть, но манаукец заговорил раньше:

   – Тихо, тихо, – успокаивающе произнёс он, крепко, но аккуратно удерживая меня. – Это просто ванна. Вот не знал, что ты не любишь мыться. Наверное, раз в неделю моешься, это же негигиенично.

   Попытку перевести всё в шутку засчитала, но упрямо пыталась вырваться.

   – Да что ты такое говоришь! – пропыхтела, с удивлением отмечая, что держал меня мужчина очень осторожно, чтобы ненароком не причинить боль. Это было очень заметно, просто удивительно, он словно обволакивал меня собой! Я даже замерла, устав бороться за свою свободу. – Я каждый день душ принимаю, – буркнула, запыхавшись.

   – Ну вот, а сегодня примешь ванну, – не унимался Кошир, обдавая висок жарким дыханием.

   По спине потёк холодный пот. Я не готова ни к чему такому порочному, да ещё и с ним!

   – Зачем? Зачем ты так? Я же просто фиктивная жена. Понимаешь? Через год расстанемся! – взмолилась я, опять забившись в его объятиях.

   Я хотела, чтобы он расцепил руки, но он лишь осторожно прижимал меня к своей стальной груди, ласково гладя по спине. Да сколько в нём силы?! Ведь и я слабой не была. Я же повар! А у нас сильные руки! Но Кошир все мои попытки вырваться и сбежать пресекал на корню.

   – Как зачем? – удивился этот настырный. – Говорю же – сюрприз.

   Вот так сюрприз, романтичный такой, что сердце от страха заходится. Но я не сдавалась, решив уговорить одуматься:

   – Мне надо идти, меня же капитан потеряет.

   – В смысле?

   Сладкие нотки тотчас пропали из его голоса, но появилась сталь, как, впрочем, и в глазах. Словно ледяным ветром подуло, и я замерла, растерянно стала объяснять, заранее понимая, как глупо звучали мои жалкие доводы. Я бы сама себе не поверила.

   – Ну, ещё рабочее время, а он любит за пирожками сам приходить на кухню.

   Несколько секунд раздумья манаукца меня оглушало собственное сердце, гулко стучащее от страха. Вот я и узрела опять этот пугающий взгляд. Как вчера, когда мы впервые увиделись.

   – Там робот есть, – наконец заговорил Кошир. – Вот он и напечёт, и даст. А ты сейчас проводишь время со своим мужем.

   Я забилась с новой силой, закричав:

   – Отпусти! Отпусти! Ну, пожалуйста. Я боюсь!

   И – о чудо! – хватка манаукца чуть ослабла, вот только руки он не расцепил.

   – Тамара… – Протяжный, грустный вздох ввёл меня в смятение. – Давай учиться доверять друг другу. Это просто ванна. Я просто хотел сделать тебе приятно. Сейчас примем ванну, ты успокоишься. Я понимаю, что тебя обманул капитан, и теперь ты никому не доверяешь. Но я хочу научить тебя мне доверять. Обещаю, что не буду приставать. Не буду настаивать на исполнении супружеского долга.

   – Что? Долга?

   Паника накрыла с головой. Я ведь даже боялась опустить глаза вниз, и уж тем более думать о долге! А ведь если он настоит на его исполнении, я даже не смогу подать на него заявление! Он же юридически мой муж! Осознание этой мысли убило меня наповал. Почему я настолько наивная!

   – Ну, и чего опять испугалась? Тамара? Я же сказал, что просто ванну примем. Я понимаю, что для всего остального ты пока не готова. – Шёпот мужчины успокаивал.

   – Я не хочу принимать с тобой ванну. – Замотала головой, отгоняя от себя приходящие в голову глупые развратные картинки «голый мужчина в ванной». – Отпусти меня, ну, пожалуйста! – взмолилась из последних сил.

   – Объяви меня покровителем, стань фавориткой, и я отпущу. Клянусь. Прямо сейчас, – голосом искусителя шептал Кошир, отчего тело стало наполняться истомой.

   – Зачем ты так издеваешься надо мной? – всхлипнула, чувствуя, как горячие слёзы сорвались с ресниц.

   – Сдайся, – прошелестел шёпот, и обжигающий поцелуй коснулся шеи.

   Вздрогнув, замерла, сердце билось так громко, что я оглохла от его гулких ударов. Сдаться, опять? Куда ещё больше сдаваться? И так уже связана по рукам и ногам. Куда уж больше? Куда?

   – Нет, – выдохнула, крепко зажмурившись.

   Не в этот раз. Хватит, надоело.

   – Ты мне всё больше нравишься, милая жёнушка.

   Похвала из его уст текла, как сладкая патока. Я открыла глаза от удивления. Кошир меня отпустил. Я перевела дыхание, одёргивая халат, и тут же взвизгнула. Он меня поднял на руки. Легко! Не особо напрягаясь. Это было так удивительно. Я рефлекторно обняла его за шею, боясь, что мы упадём, или меня уронят! Но руки у манаукца не тряслись, спина не прогибалась. Неужели он настолько силён?

   Усмешка на губах альбиноса вернула меня в реальность, а ещё тёплая и ароматизированная вода, в которую меня осторожно опустили.

   – Кошир, ты одежду испортишь! – недовольно бросила ему, не зная, что ещё сказать.

   – Это было твоё желание – купаться в одежде, а не моё. Так что не надо меня ругать, – посмеивался надо мной муж – да, именно муж! – при этом внимательно следил за мной.

   Замысел манаукца был предельно прост. Ну куда я сбегу в мокром халате, под которым только белый комплект белья?

   Сижу, рассматриваю намокшую ткань и отражение манаукца в глади воды. Сюрприз удался – обольстительная обстановка, ничего не скажешь. Тёмная комната, ванна, свечи – романтика. Надеюсь, не думает, что меня так просто покорить?

   Кошир взял мою ногу и снял с неё обувь.

   – Вот к чему приводит твоё упрямство, – отчитал меня блондин, демонстрируя полностью промокнувшую туфлю, которая небрежно полетела на пол. То же произошло со второй.

   – Кошир, я не расположена принимать сейчас ванну. Отпусти, а?

   – Будь моей фавориткой, и только тогда я смогу тебя отпустить. Ты меня ведь не слышишь, Тамара. Не в моей власти тебя отпустить. Это можешь сделать только ты. Стань фавориткой и можешь идти.

   Опять это ненавистное слово!

   – Не дождёшься! – гордо выпалила, намереваясь кое-что напомнить наглецу. – Через год я буду свободной…

   – Тамара, Тамара, – со смехом остановил меня Кошир, от его бархатистых ноток я покрылась гусиной кожей от удовольствия, – повторяю ещё раз. Ты не будешь свободна по нашим законам через год. У нас нет разводов! Я твой муж навсегда. Так что не упрямься. Сдайся и признай меня покровителем.

   – Нет, – твёрдо выдала.

   – Нет так нет. Как жена ты меня вполне устраиваешь. Я покорён гладкостью твоей кожи. – Рука мужчины плавно поднималась по голени вверх, подбираясь к колену.– Словно самый дорогой атлас.

    А вслед за ладонью воспламенялась моя кровь, бежала волна будоражащей дрожи. Я забеспокоилась, пытаясь отодвинуться подальше от мужчины.

   – Тихо, тихо, – успокоил меня Кошир. – Не надо мечтать о неприличном.

   Возмущённо взглянула на него, для чего пришлось откидываться ему на плечо. Поражала меня такая наглость. Он меня тут откровенно лапает, а неприличная, оказывается, я!

   – Знаешь что! – начала заводиться.

   – Я-то знаю, – остановил меня обжигающий шёпот Кошира. Я даже забыла на миг как дышать. – А ты? – жарко спросил манаукец, заглядывая мне в глаза. – Ты знаешь, как это происходит между мужчиной и женщиной? Ведь в фильмах не всегда чётко показывают. А я не хочу тебя пугать.

   Секунду я осмысливала, о чём он меня спрашивал, на что намекал. А когда дошло, я разозлилась!

   – Я не собираюсь с тобой спать! – выкрикнула ему в лицо и вознамерилась встать.

   Но мужчина обхватил руками за бёдра и посадил себе на ноги.

   – Тамара, я же говорю. Не хочешь выполнять супружеский долг – стань фавориткой.

   – Хватит меня унижать! – разрыдалась, царапая его руки, пытаясь отцепить от себя.

   – Даже не думал! – возмутился он, резко разворачивая лицом к себе. – Или тебя унижает сам факт, что ты моя жена?

   Удивлённо замерла, видя, что он злится. По-настоящему, не играя. Тяжёлый взгляд давил, заставляя признаться во всех тяжких. Я не выдержала.

   – Нет, – выдохнула и медленно стала отодвигаться от него.

   – Докажи, – опять приказал манаукец, крепче обнимая за бёдра, притягивая обратно к себе поближе.

   – Как? – обеспокоенно уточнила, заметив, как потеплели его глаза, в полумраке санузла казавшиеся чёрными, практически обычными.

   Вообще его не понимаю. Он пугает меня своей демонической внешностью, вот такими вспышками недовольства, напористостью, сменяющейся невероятной, осторожной лаской. В нём всего слишком много. И какая-то детская наивность, что всё будет так, как он сказал, а все обязаны подчиниться.

   Избалованный мальчишка, не иначе!

   – Поцелуй. – Тут же расцвёл в ребяческой улыбке Кошир.

   – Опять двадцать пять!

   От наглости я просто взбесилась и шлёпнула его по плечу. Он замер от удивления, изумление так и читалось в его глазах, а я вновь испуганно затихла. Как я на такое решилась? Ударила манаукца, который может в любой момент вспылить!

   А мужчина вдруг рассмеялся, весело и задорно.

   – Тамара, ну кто ж так бьёт? Ласково погладила рукой, я даже замечтался, – лукаво произнёс Кошир и поцеловал мою руку, которой я его ударила.

   Вырвать её из его лапы не смогла, так крепко он держал.

   – Ты мазохист? – уточнила, не понимая причины его веселья. – Я не гладила тебя, а стукнула.

   – Тома, ты даже не представляешь, что такое стукнуть. А это именно погладила. Я рад, что ты уже не боишься ко мне прикасаться. Может, всё же поцелуешь? Тот поцелуй меня так смутил, что я даже плохо спал. Хотелось войти к тебе в каюту и требовать поцеловать ещё раз.

   – Зачем? – устало спросила. – Ты меня не любишь. Я тебя тоже. Зачем разыгрываешь весь этот цирк? Поцелуи, ванна…

   – Тамара, ты слишком хороша для простого секса. Слишком доверчива и нежна, чтобы я кинул тебя на кровать и раздвинул ноги. И очень добрая. – Кошир вновь поцеловал мою руку, я даже сомлела от пробежавшей по телу сладкой дрожи. – Поэтому и ванна, и поцелуи, и романтика. Я буду нежен, обещаю.

   Слова не обижали, так как эту правду я и сама знала. Да, он всё чётко подметил. Я доверчива. Но не хотелось бы, чтобы мне причиняли страдания. Любое разочарование приносит душевную боль.

   – А может, не надо вообще этого ничего? – не оставляла попыток избежать участи настоящей жены.

   – Ты сама не представляешь, как меня соблазняешь этими словами. Я люблю, когда женщина стонет и кричит подо мной. Извивается, моля остановиться, а на пике блаженства, когда она плачет.

   – Ты садист? – в изумлении выдохнула, с ужасом понимая, в чьи руки попала.

   – От страсти, глупышка. Кричит от переполняющего восторга, извивается, желая, чтобы я вошёл ещё глубже, плачет от счастья.

   Обольстительный шёпот обволакивал. Тело от нарисованных манаукцем перспектив предательски заныло, разгораясь между ног. Не об этом ли я всю жизнь мечтала? Стонать от возбуждения, таять в крепких объятиях именно мужа. Даже слёзы навернулись на глаза. Откуда он мог знать, что именно этого я искала в своём мужчине.

   – Поцелуй, Тамара, – молил манаукец еле слышным шёпотом.

   Я же, рассматривая мужа, боролась с собой. Его обещание выбило почву из-под ног. Вот он прямо передо мной. Всё, о чём я когда-то мечтала. Муж. Самый настоящий! И не надо больше ждать, искать, надеяться и верить. Не надо каждый день уговаривать себя, что завтра, всё обязательно будет завтра.

   Порывисто подалась вперёд, чтобы запечатлеть на его манящих губах поцелуй. Должна признаться себе, что этот мужчина мне приятен. Пусть и страшен, но осторожные поглаживания по спине дарили надежду, что в его руках я буду чувствовать себя счастливой.

   Целовались мы странно. Он словно меня изучал – осторожно, ласково. Я никогда не целовалась насильно, никогда прежде мне подобное не приказывали. Поэтому никак не могла расслабиться, в любой момент готова была отстраниться. Но мягкость, с которой целовался Кошир, подкупала. Напряжение стало спадать. Широкая ладонь легла на затылок, слегка его массируя. Так приятно, что урчать захотелось. Когда я решила, что, наверное, хватит, чуть отодвинулась, заглядывая в глаза мужу. Зрачки у него были расширенными. Да и улыбался манаукец самодовольно.

   – Не страшно? – тихо спросил.

   Мотнула головой в ответ, честно сознаваясь, что нет.

   – Приятно?

   Кивнула и отвела взгляд.

   – Мне тоже. Продолжим?

   Опять мотнула, сипло добавила:

   – Работать надо.

   – Уверена? – переспросил меня Кошир, а я готова была лицо от стыда спрятать в ладошки.

   – Да. Ужин надо приготовить для капитана.

   – Ты его личный повар, что ли? – холодно осведомился альбинос, растеряв всё своё благодушие.

   – Да, вообще-то. Он для себя искал повара. Я, между прочим, очень видных шеф-поваров обошла на собеседовании. Только мои блюда ему понравились больше остальных, – горделиво рассказала мужу, чтобы не думал обо мне, что я никчёмная женщина. Я самодостаточная личность, добившаяся успехов на своём поприще.

   – Понятно, – вздохнул Кошир, помогая встать на ноги.

   Сам следом легко поднялся из воды.

   – Ну пошли, поработаем. Хоть посмотрю, что так покорило капитана, может, самому пригодится.

   Нервозность в движениях и натянутая улыбка не давали усомниться в том, что муж обиделся.

   – Мне понравился сюрприз, честно, – попыталась сгладить неловкость, возникшую между нами. – Просто в рабочее время не очень удобно.

   Кошир недоверчиво усмехнулся и встал в «сушилку», открывая моему взору соблазнительную широкую спину. Я, как заворожённая, глядела на перекатывающиеся бугорки тугих мышц под не знающей о загаре кожей.

   – Ты ещё и скромница у меня, – усмехнулся мужчина, прикрывая обнажённые бёдра, и удалился из санузла.

   Я перевела дух и развернулась, рассматривая мокрые следы на полу. Свою одежду он бросил в корзину с грязным бельём – хозяйственный. Кабина-сушилка была близко. Выбравшись из ванны, я вошла в неё и включила. Наклонив голову, руками теребила волосы, чтобы поскорее подсохли. Затем вернулась за обувью. Босиком идти не резон.

   Придерживая подол халата одной рукой, второй держала закрученные в пучок волосы. Чувство неприятное, но высушиться надо. Не могла же я мокрой идти на работу. В дверях появился уже одетый Кошир, держа в руках, кажется, футболку. Недовольно покачал головой, но уходить не стал. Подперев плечом косяк, вновь рассматривал меня с надменной улыбочкой. Подсохнув, вышла из кабины. Кошир, усмехнувшись, оценивающе оглядел с головы до ног.

   – Обязательно так будешь выглядеть каждое утро, выходя из нашей постели: растрёпанная, раскрасневшаяся и с улыбкой на губах.

   – Хватит смущать, – недовольно бросила ему, а самой так приятно стало на душе.

   Вот что мне для счастья надо: пара ласковых слов, тёплое отношение, и опять готова доверять и верить.

   Кошир протянул одежду и, взяв её, поняла, что не ошиблась – футболка.

   – Отвернись, – попросила мужчину, видя, что тот не собирается уходить.

   Он ухватился пальцами за мой подбородок, внимательно взглянул мне в глаза, словно в саму душу,

   – Тамара, я всё равно скоро всё увижу. Теперь это всё моё! Так что не стесняйся.

   Его пальцы отцепились от меня, чтобы ловко начать расстёгивать халат.

   – Я сама, – застонала, чувствуя, что опять теряю контроль над ситуацией.

   – Мне будет приятнее, если я сам тебя раздену. Заодно ты привыкнешь к моим рукам, – ровным, спокойным голосом ответил мужчина, который явно забавлялся за мой счёт.

   – Я тебя сейчас стукну, – предупредила, пытаясь отмахнуться от его рук.

   – Тамара, никогда не предупреждай. Врага надо застать врасплох.

   – Ты мне враг? – ехидно переспросила.

   Хотелось бы знать, а если это так, то что он против меня плохого удумал?

   – Нет, я твой муж. Поэтому ты права – предупреждай, – рассмеялся Кошир.

   Закончив воевать с застёжками, он резко развернул меня к себе спиной и стал снимать с плеч халат.

   – Кошир, я сама могу, – попыталась остановить его, удерживая полы белой ткани, прикрывая грудь.

   – Конечно, не сомневаюсь. – Снова весёлый голос и горячий поцелуй в шею.

   Это было столь неожиданно, что опять чуть не подпрыгнула.

   – Кош! – возмущённо взвизгнула.

   – Мягче, Тамара! Мягче и с придыханием, – подшучивал манаукец. – Переодевайся скорее.

   Чувственное и откровенное поглаживание моей пятой точки переполнило чашу терпения. Я развернулась, намереваясь влепить пощёчину, но Кошир уже вышел из санитарного узла, громко смеясь.

   – Паразит! – выдохнула, пылая праведным гневом.

   Осторожно кралась по коридорам, так как не умела ходить так же гордо и величественно, как мой муж. Я смущалась своего потрёпанного вида и уже тем более тех сочувственных взглядов, какими провожали нас встреченные члены экипажа. И хоть бы кто остановился и спросил, а не нужна ли мне помощь. Тем больше в душе зрела уверенность, что меня бросили на растерзание этому белогривому льву, который, поглядывая назад, вёл меня обратно, явно довольный собой.

   Добравшись до кухни, переоделась в сухую форму и туфли. Бельё снять не решилась, понадеявшись, что оно на мне скоро высохнет. Кошир пока хозяйничал на моём рабочем месте, засовывая в каждый шкаф свой любопытный нос. Его интересовало абсолютно всё.

   Но мне было некогда отвечать на все его вопросы. Оказывается, капитан, как я и предполагала, меня потерял. Он заказал на ужин раков, робот их уже выловил из специального резервуара и положил в большую кастрюлю.

   Были в моей работе неприятные моменты, и приготовление раков один из них. Вот не понимала я никогда, как можно кого-то живого и в кипящую воду. Но работа есть работа. Заказ сделан, и хочешь не хочешь, а надо приготовить. Набрала воду в чистую кастрюлю и поставила на огонь, а сама занялась мужем. Решила приготовить для него домашнее рагу в горшочках по семейному рецепту.

   Попросила порезать достаточно большой кусок свинины, заняла его хоть чем-нибудь, чтобы не дёргал меня постоянно своими вопросами. С мясом он управился быстро. Я картошку вручную чистила и то медленнее. Подсунула Коширу шинковать морковь и лук. Пусть поревёт, чтобы жизнь не такая радостная была для него. Умолчала, конечно же, про комбайн, который мог это сделать в разы быстрее и не так плачевно. Я тоже умела мстить. Как ни странно, но Кошир держался стоически, не проронил ни слезинки, а вот вопросы у него не иссякали. Когда все приготовления закончили, я слоями заложила овощи и мясо в горшочки и убрала в разогретую печь. С удивлением поймала себя на мысли, что мне нравится слушать голос манаукца.

   Не успела передохнуть, как Кошир заглянул в кастрюлю с членистоногими.

   – Кто это? – полюбопытствовал муж.

   – Это раки, – отмахнулась от него, а сама собиралась с мыслями. Воду посолила, осталось лишь решиться.

   – Какие смешные, – заметил Кошир, нагибаясь над кастрюлей и заинтересованно рассматривая. – И зачем они тебе?

   – Капитан хочет, чтобы я их сварила. – Печальный вздох вырвался из груди. – А я не могу.

   – Почему, – тут же заинтересовался блондин, уставившись уже на меня с не меньшим любопытством.

   Передёрнула плечами от неприятного ощущения, словно я под микроскопом. Но решила поделиться своими страхами, с ним это не казалось чем-то постыдным, даже правильным.

   – Понимаешь, их живыми надо в кипящую воду кидать. Сердце кровью обливается, как подумаю.

   – Живыми? – переспросил Кошир, странно улыбнувшись. Опять обратил свой пристальный взгляд на членистоногих и предложил: – Давай помогу. Куда кидать?

   Удивлённо взглянула на него.

   – Тебе их не жалко? – возмутилась, когда блондин достал одного за заднюю ножку, поднося к глазам.

   – А они вкусные? – вернул мне вопрос Кошир, кивая на рака головой.

   – Да, – честно призналась.

   Хотя с ними мороки больше, чем вкуса. Поэтому я их не жаловала.

   – Нет, конечно не жалко. Капитана жалко будет.

   Отвлёкшись, я упустила суть разговора.

   – Почему? – не поняла при чём тут Джексон.

   – Ну, если они такие вкусные, то ему ничего не достанется.

   С этими словами он бросил несчастного рака в кипящую воду.

   – Постой! – не успела остановить его.

   Жалобно смотрела, как алеет броня рака. Бедненький, он ещё пытался спастись, дёргая ножками.

   – Ой, смотри, как смешно краснеет. А так и должно быть? – весело поинтересовался этот живодёр.

   – Чурбан бесчувственный, как ты мог? – вскричала в негодовании.

   Я бы придумала что-нибудь не настолько ужасное. Я бы, может, заморозила их в морозильнике предварительно. Им не было бы так больно!

   Манаукец обхватил меня за плечи, разворачивая зарёванное лицо к себе.

   – Я что-то сделал не так? – обеспокоенно спросил.

   В ответ взвыла, давая волю слезам:

   – Ты его убил!

   – Какая разница кто убил? Ты или я?

   – Им же больно, – всхлипнула, уткнувшись в грудь мужу.

   – Детка, ну не стоит так убиваться самой. Подумаешь, букашка какая-то умерла. Хочешь, я их даже есть не буду.

   – Хочу, – буркнула, отстраняясь.

   – Давай-ка чаю попьём. Садись, я у тебя тут где-то видел отличный чай.

   Когда он успел обследовать шкафы? Я хотела подсказать ему, но поражённо застыла с открытым ртом, так как муж запомнил не только, где лежит упаковка с заваркой, но и антикварный чайник. Я им не пользовалась, раритетная всё же вещь! Я боялась к нему прикасаться, в отличие от манаукца, который смело ополоснул его и поставил на стол.

   Я с улыбкой следила за его действиями, поражаясь отточенности и скупости жестов. Никаких лишних движений. Меня не могло не умилять то, как муж без лишней суеты распоряжался на моей кухне, словно он здесь хозяин, а не я. Властный, но, тем не менее, заботливый. Всегда мечтала, что муж должен быть высоким, как Кошир. Я следила, как сильные руки бережно обращаются с хрупкой посудой. Неожиданно вспомнилось, какие у него ласковые пальцы, как они ловко расстёгивали халат. Взглядом прошлась по его руке вверх, наслаждаясь игрой мускулов. Удивительная у него кожа – гладкая, без изъянов. Желание прикоснуться к нему чуть покалывало пальцы, но я не посмела отвлекать его. Задержала взгляд на алых губах. Поцелуи, которыми он одаривал меня в ванной, обещали невообразимое наслаждение, если я дозволю себе большего в наших с ним отношениях. Жар опалил кожу от воспоминания, как нежно он поцеловал меня в шею.

   Кошир достал для нас две чашки, разлил в них чай и снова полез по шкафам, позволяя мне продолжить рассматривать белые волоски его блудливой дорожки на животе из-под чуть задравшейся футболки. Они были практически незаметны, но не укрылись от моего пристального взгляда. От смущения стали гореть щёки, и пришлось спрятать их, прикрыв ладонями. Чтобы уберечь себя от большего соблазна, подсказала мужу, который тихо ругался, выискивая печенье:

   – Оно в третьем шкафчике.

   Пододвинула к себе чашку. Пока добавляла миниатюрные таблетки подсластителя, краем глаза заметила, как этот прохвост пересыпал остальных раков в кастрюлю с подсоленной водой. Выплюнула чай и возмущённо крикнула:

   – Кошир!

   А он в ответ только подмигнул и строго сказал:

   – Не отвлекайся, пей чай. А я посмотрю, как они смешно краснеют. У тебя здесь столько интересного!

   С тяжёлым сердцем посмотрела на часы, засекая время. Чай с трудом сглатывался из-за вставшего кома в горле. Не понимала я мужчин. Что интересного в том, как умирают раки?

   – Ты садист! – припечатала его, чтобы хоть немного совесть проснулась.

   – Не без этого! – прилетел весёлый ответ.

   Поражённо взглянула на мужа, склонившегося над кастрюлей, пытаясь понять, кто он на самом деле. Неужели и вправду садист? Но он же обещал быть нежным. И если уж разбираться всерьёз, то Кошир ни разу не причинил мне физической боли, лишь доставал своим присутствием. Но и это объяснимо: мы же теперь женаты.

   Сделала очередной глоток, поражаясь тому теплу, что растекалось в груди. А ведь всё должно было быть по-другому. По плану капитана я сейчас должна наслаждаться своим горьким одиночеством, а не обществом непонятного, но невероятного мужа. Как бы ещё про замужество маме рассказать? Ведь такой муж не иголка, так просто не утаишь.

   Станция «Астрея»

   Линда

   В медкабинете стояла напряжённая тишина. Доктор Трона и Викрам Махтан выжидательно смотрели на брюнетку, которая удивлёнными глазами таращилась на результаты анализов и готова была взорваться.

   – Этого не может быть, – прошептала она, испуганно взглянув на молодого доктора. – Этого не может быть! – повторила уже громче.

   – Ну почему же не может, – невозмутимо возразил Трона.

   – Блокиратор, – потрясённо шептала землянка, потому как голос осип от переживания. – У меня чип-блокиратор.

   Небрежно бросив результаты доктору на стол, девушка, как могла, держала лицо, хотя мысленно рвала волосы на голове. Ей хотелось что-нибудь разбить, но, осмотрев медицинский кабинет, ничего бьющегося не нашла. Стерильно белые стены давили на психику землянки, словно она угодила в ловушку. Да и поведение мужчин наталкивало на мысль, что они сомневались в её душевном здоровье.

   – Я прекрасно вас понимаю, но и вы поймите, что абсолютно любой блокиратор не даёт стопроцентной гарантии. Понимаете, шия Махтан?

   – Нет, не понимаю! – взвилась та в ответ и замолчала, подозрительно рассматривая счастливую улыбку своего покровителя.

   – Шия Махтан, успокойтесь. – Циничный голос и безучастный взгляд врача удручал девушку ещё больше. – Со всеми бывает. Девяносто девять процентов – это же не сто. Не стоит так сильно расстраиваться. Я уверен, что из вас выйдет самая счастливая мамочка.

   – Мамочка? Что за слово такое противное!? – вскричала уязвлённая землянка, вскакивая со стула. – Вик, поклянись, что ты тут ни при чём! Что ты к этому не причастен!

   – Линда, – одёрнул её обиженный Махтан, хватая свою фаворитку за руку и усаживая себе на колени. – Да что за бред тебе лезет в голову? Это мой ребёнок! Как это я тут ни при чём?

   – Я имею в виду, что вы не разыгрываете меня, и этот доктор – самый настоящий доктор, а не твой переодетый агент!

   Трона оскорблённо фыркнул, но промолчал. Чего ещё ожидать от ущербной как не нападок в адрес его компетентности. Для всех землян манаукцы только драться и могли, а лучшие врачи исключительно только среди унжирцев и землян!

   Махтан чувствовал, как хрупкое тело фаворитки била мелкая дрожь. У неё намечалась самая настоящая паника. Неприятно было осознавать, что Линду весть о беременности не обрадовала, но больнее всего от того, что она считала его обманщиком!

   – Ребёнок! – тихо шептала она, растерянно глядя на белые стены кабинета. – У меня будет ребёнок! Какой ужас!

   – Линда, давай наймём земного врача? – спокойным голосом предложил ей Викрам.

   – Давай, – согласилась с ним девушка и, встав, потянула его к выходу. – Пошли.

   Но так просто эту глыбу с места ей было не сдвинуть. Её любимый сидел в кресле и выжидательно смотрел. Девушке даже стало неприятно под таким укоризненным взглядом. Казалось, что землянка совершенно не понимала, что своим поведением оскорбляла манаукца.

   – Только ответь мне, любимая, ты не рада, что у нас будет ребёнок? – еле сдерживая гнев, прошипел Вик.

   И тут плотину у фаворитки прорвало окончательно. Не стоило манаукцу так опрометчиво задавать столь провокационные вопросы и давить на неё, предъявляя претензии!

   – А должна радоваться? – стала наступать на него невысокая (даже на каблуках) свирепая красавица, тыча пальцем в широкую грудь Махтана. Тот почувствовал острый ноготок даже через плотную ткань пиджака. – Чему я должна радоваться? Что стану толстой уродиной, от которой тебя будет воротить? А какая-нибудь вертихвостка тебя уведёт? Твои подопечные просто спят и видят, как избавиться от меня! А потом я останусь одна с твоим ребёнком на руках? А у него будут твои глаза! Я буду смотреть в них каждый день и вспоминать свою любовь к тебе, и мучиться от отчаяния! А ты там, где-то счастливо и беззаботно будешь жить с другой женщиной? Чему я должна радоваться? Чему?

   Мужчина, замерший всего на миг от удивления, сипло выдохнул. Сильные руки обняли рыдающую землянку. Викрам усадил фаворитку себе на колени, потрясённый болью и горечью её слов. Неужели за всё время, проведённое вместе, она так и не поняла, что стала для него самой желанной и любимой? Да он в ней души не чаял, и жить бы без неё не смог. Кем он был до их встречи? Отверженным, проигравшим бой, несостоятельным мужчиной, а сейчас уважаемый и почитаемый покровитель, у которого есть всё для счастья. Ведь в его объятиях, ранимо цепляясь за плечи, рыдала не просто любимая, а мать его будущего ребёнка.

   – Линда, успокойся. Я люблю тебя. И буду любить тол… Любую, – вовремя исправился любимый под злым взглядом тут же отстранившейся фаворитки. – И, если честно, меня оскорбляет твоя реакция на такое радостное известие.

    Землянка недовольно дёрнула манаукца за длинные волосы, собранные в хвост, заставляя замолчать. Ей тоже было стыдно, потому что она прекрасно понимала, что своей истерикой делала больно возлюбленному, но как же ей страшно.

   – Я не хочу повторить судьбу матери, – призналась она мужчине. – Воспитывать детей одной – это очень тяжело. Особенно, если твой ребёнок смешанной крови.

   Никто из них не заметил, как доктор выразительно закатил глаза к потолку, поражаясь некоторым. Он вообще терпеть не мог такие вот сцены, только обычно их закатывали, когда тест оказывался отрицательным, а не положительным. Тем ещё эгоистичнее казалась реакция землянки. Если бы она знала, какое это счастье для манаукцев получить весть, что есть шанс на продление рода.

   – Я боюсь рожать, – выдала очередную нелепость девушка, а Трона очередной раз сдержал вздох разочарования. – Это страшно, Вик, – продолжила фаворитка, заставляя Махтана думать над ситуацией. – Это ужасно больно, я читала. Говорят, боли адские. Мне страшно, что ты вдруг разлюбишь. Столько историй, что после появления ребёнка мужчина остывает к жене. Я боюсь тебя потерять!

   – Линда, я тоже тебя люблю, но не проверим – не узнаем, – спокойным голосом ответил ей манаукец. – Тут никто не застрахован. Но я хочу от тебя детей. Наших с тобой детей. Да я тебя на руках готов носить от счастья. А ты сомневаешься во мне. Линда, перестань. Это больно.

   – Обещай, что не разлюбишь! – потребовала от него землянка. – Клянись, что не найдёшь вместо меня… О не-е-ет… А как же…. Мы же теперь не сможем…

   Трона заметил смущение пациентки и нахмурился, пытаясь понять, что опять не по ней.

   – Чего не сможем? – Для Махтана тоже было неясно, на что намекала его фаворитка.

   Девушка выпучила на миг глаза и гневно прошептала:

   – Любить друг друга по ночам!

   А затем опять расстроенно закрыла руками лицо и всхлипнула.

   – Обложили со всех сторон! Как же я теперь без секса!

   Резко вытерев руками лицо, землянка с лихорадочным блеском в серых глазах зашептала своему покровителю, забывая, что в кабинете они не одни, и как бы тихо она ни говорила, но у манаукцев очень чуткий слух.

   – Вик, даже думать не смей ходить налево! Я что-нибудь придумаю. Почитаю, найду… Я же умру, если не смогу прикасаться к тебе...

   – Линда, у тебя в голове такой бардак постоянный творится. «Виртом» займёмся, говорят, стоящая вещь.

   Вик тоже говорил тихо, беззвучно посмеиваясь, крепко обнимая свою сумасшедшую и ненасытную фаворитку.

   – Что такое «вирт»?

   Землянка внимательно посмотрела на веселящегося любимого, явно впервые слыша данное слово.

   – Ну, его придумали для снятия напряжения, – пустился в разъяснения Вик, подталкивая девушку к выходу, кивая в благодарность и на прощание доктору. – Надеваешь очки, подключаешься к сети, ищешь партнёра и воплощаешь все свои похотливые мечты. Пойдём, купим и дома опробуем.

   – Нейтрализатор выпить не забудьте, – крикнул вдогонку доктор Трона, для которого здоровье плода было куда важнее предстоящего сеанса виртуального секса. Чип стоило выключить, чтобы не навредил бесценной искре зародившейся жизни.

   В коридоре брюнетка остановилась, разворачиваясь к Викраму, понимая, что он сумел увлечь её разговором, чтобы она перестала переживать по поводу своей незапланированной беременности.

   – Вик, прости, – покаялась она перед ним, – я такая трусиха.

   – Все боятся беременности. – Лёгкий поцелуй в висок подсказал ей, что она прощена. – Знаешь, какие мама истерики закатывала отцу? Когда Дармир родился, я готов был его утопить от ненависти. Все нервы вытрепала. Надеюсь, ты будешь не такая истеричка.

   – Я не истеричка! – вскинулась землянка, ткнув манаукца локтем в живот.

   Брюнет громко рассмеялся, уклоняясь от удара, подхватил любимую за талию, покружил, заставляя обнять его за шею.

   – Линда, я только что это же и сказал.

   Как же он был счастлив тому, что скоро станет отцом. А всё она, его взбалмошная любимая. Невероятная землянка, которая должна его бояться и избегать, но наплевавшая на общественное мнение своей расы, выбравшая его в покровители, объявившая во всеуслышание о своей любви к нему. Его обожаемая Линда. Его путеводная звезда. Да как вообще она могла подумать, что он может влюбиться в другую женщину. Ведь она одна единственная и неповторимая.

   Поцеловав фаворитку, манаукец заставлял её замолчать и успокоиться. Ему предстояло столько всего сделать, ведь беременность это очередная ответственность, ложащаяся на его плечи, очень приятная и важная ответственность для любого уважающего себя мужчины.

ГЛАВА 4

Орбита планеты Шиянар,

   военный космический корабль землян "Капитан Ли"

   Кошир

   Шпионить за землянами изнутри оказалось намного проще, чем он предполагал. Подыгрывая капитану, Кошир сумел войти к нему в доверие, внося правки в уже готовый и проработанный план земного правительства по организации первой волны восстания. Практики ведения революционных войн во спасение угнетённых и внедрения демократического порядка у землян было предостаточно. При этом они явно забывали, что Манаукская Федерация являлась именно демократическим государством, и по этой же логике на Шиянаре отсутствовала тирания. Кошир мог бы поведать о мировоззрении альбиносов, да разве землянам это интересно? Поэтому рассказывал о другом, не скупясь, в красках расписывал обычные суровые будни шиянарцев, нагнетал обстановку подробностями кровопролитных поединков, в которых ему выпала честь стать победителем. Про те, где он проигрывал, янарат умалчивал, потому как гордиться было нечем.

   Да, он беззастенчиво хвастался и хвастался с особенным удовольствием, глядя, как бледнели земляне, отворачивались от него и прятали в застывших глазах страх от неприятия чужих слабостей. Манна требовала выхода, порой слишком агрессивного. Манаукцы, привыкшие меряться силами, порой воспринимали дружеские поединки как забаву. И серьёзно подходили к поединкам чести, на которых решалось: достоин ли собрат звания настоящего мужчины. Да и среди женщин хватало любительниц помахать кулаками. Сам Кошир не был сторонником таких вот поединков, поэтому красавица-жена радовала своей кротостью и невинностью.

   Но в этом и крылось непреодолимое препятствие для Кошира. Убедить Тамару, что в роли его фаворитки ей будет лучше, он не сумел, а прочитав земные справочники, понял, что и не сумеет. Менталитет у Тамары не тот, что у манаукцев. Она негативно воспринимала само слово «фаворитка», не говоря уже о смысле этого статуса. Он предпринял попытки объяснить, но добродушная землянка оскорблялась от любого намёка на что-то непристойное, а значение данного понятия у землян имело именно этот окрас и никаким другим не заменялось. Всё, чего хотела Тома, это быть добропорядочной женой, и конец любым разговорам.

   Кошир, естественно, не оставил попыток обманом или уловкой заставить её изменить своё решение. Но неожиданно сама мысль, что он муж Тамары, стала греть душу шиянарца. Вот только её наивность могла сыграть плохую службу янарату. Вроде взрослая девушка, а всё в добро верила.

   План по соблазнению действовал. Через неделю жёнушка стала сдавать позиции, привыкала к нему и уже не смотрела на него глазами, полными тихого ужаса. Как оказалось, по меркам землян Шияна далеко не красавец. Вся женская часть команды от него шарахалась, как от заразного. Особенно завхоз Эльвира Фридриховна. Милейшая женщина и такая мнительная.

   Найти общий язык не получалось пока ни с кем, земляне по большей части были военными и в общении с ним всегда оставались настороженными, следили за каждым своим словом.

   Коширу даже стало немного жаль их, но время быстро убывало, требуя переходить к активным действиям. Участь всех членов экипажа была предрешена, и чем скорее они избавятся от женщин, тем быстрее закончится их же мучение. Особенно он насел на медсестричку, ещё слишком юную для того чтобы умирать.

   На восьмой день своего пребывания на корабле янарат сделал любопытное открытие, побудившее его держаться ближе к жене. Тамара даже подумать не могла, в каком стратегически важном месте работала: неподалёку от её кухни находился склад оружия.

   А вот капитан занервничал. Он не раз приходил сам проведать манаукца и постоянно заставал его обнимающимся со своей женой. Тамара жутко смущалась и долго извинялась перед своим начальником, пытаясь высвободиться из объятий Кошира. Но альбинос не отпускал её, демонстративно по-хозяйски прижимая к себе, и бесшабашно улыбался капитану, весело подмигивая. Джексон претензий не предъявлял, но намекал, что отвлекать Тамару во время работы не стоит. И получал неизменный ответ от янарата:

   – Не мои проблемы.

   Так проходили весёлые деньки Кошира на корабле землян. Шиямата ежедневно получала отчёт, что он жив и здоров. Сам мужчина собирал информацию и организовывал восстание на своей собственной планете. Жизнь янарата била ключом.

   На вторую неделю первой с корабля сбежала завхоз. Не выдержала неожиданных появлений Кошира. Тамара постоянно что-то забывала у неё попросить, и он, как истинный муж, бегал по её поручениям, о которых сама Тома и не догадывалась.

   Медсестру он запугал, озабоченно зажимая её в углу. Той хватило четырёх раз для того чтобы понять, что от пятого ей не отбиться. Она сбежала от греха подальше на девятые сутки пребывания янарата на корабле. С остальными дамами дела обстояли туго. Привлекать и без того пристальное внимание капитана странным поведением к себе Кошир не желал. Успокаивал себя шиянарец лишь мыслью, что он сделал для них всё что мог. Остальное уже не в его власти.

    На десятый день, когда Тамара привыкла к назойливому вниманию мужа и постоянному его присутствию, Кошир решил, что пора переходить ко второй фазе приручения.

   Тамара

   Звук звонка с трудом пробивался сквозь марево сна. Через силу разлепила тяжёлые веки и не сразу поняла, что меня разбудило. Циферблат настенных часов показывал, что ещё время сна. Противный звук повторился. Кто-то упорный пытался меня вытащить из кровати. Я даже догадывалась кто.

   Этим вечером я с трудом отправила Кошира спать, он никак не хотел уходить. С каждым днём муж становился всё наглее и настырнее. Я безумно устала от работы. Мало того, что ощущала себя нянькой для вечно страдающего от скуки манаукца, так ещё и капитан постоянно требовал отчёта о том, чем занят Кошир все дни, а мне и свои обязанности надо выполнять. Подливали масла в огонь странные намёки некоторых членов экипажа, чтобы я лучше приглядывала за праздношатающимся по борту корабля мужем, ограждая других женщин от его назойливого внимания. Я за эти десять дней так вымоталась, наверное, поэтому в крайне грубой форме выставила его, пообещав, что если не послушается, то не приготовлю ему булочек с корицей и сахарной пудрой. Проникнувшись ужасной угрозой, он оставил меня одну.

   Еле-еле дошла до дверей, включила видеофон. Ну точно! Кошир улыбался в камеру и шептал:

   – Тамара, мне срочно! Прости, что разбудил.

   – Что случилось? – пробормотала в ответ.

   Открывать без уважительной причины я не собиралась. Он мне за день надоел, ещё и ночью решил донимать.

   – Впусти меня, и я расскажу, – настаивал манаукец, напряжённо шепча в микрофон.

   – Кошир, – взмолилась я, приваливаясь плечом к стене. – Я хочу спать, давай утром.

   – Утром будет поздно, – прошептал динамик голосом мужа.

   Вот настырный, и где их только делают? Протяжно вздохнула, но разблокировала дверь, которая тут же автоматически отворилась, пропуская внутрь альбиноса.

   Удивлённо воззрилась на подушку в его руках. Ни слова не говоря, Кошир сбросил обувь, прошёл мимо и забрался на кровать, забывая прикрыться одеялом. Я стояла с закрытыми глазами, боясь отпустить фантазию на волю, так как подушка была нужна для прикрытия причинного места.

   – Ты совсем стыд потерял!? – взвизгнула, когда сообразила, что это не белое нательное белье, а его кожа.

   – Это у тебя ни стыда ни совести! – получила обиженный ответ. – К ней муж пришёл, а она его голого в коридоре столько времени продержала. Я замёрз!

   Демонстративно закутавшись в одеяло, Кошир скрыл от моих глаз свою наготу. Отчитал меня, как малолетнюю девчонку.

   – Кошир, не смешно! Что за выходки? – Вопиющая наглость не укладывалась в голове. – Ты что себе позволяешь?

   – Тамар, не шуми и спать ложись. У тебя завтра очень тяжёлый день! – В его голосе опять стали пробиваться приказные нотки.

   Наглый, избалованный, самовлюблённый тип – вот кто мой муж! Сразу видна разница в четыре года между нами. Он слишком молодой и выходки у него соответствующие! Никакого уважения к моим чувствам и желаниям. Встала у кровати, упирая руки в бока.

   – Вот именно! – выкрикнула в ответ. – Уходи к себе! Нечего тут лежать у меня в кровати!

   – Я твой муж! А это моё законное место – рядом с женой! – очень резко ответил Кошир, обижая своими словами.

   Опять он злился и давил своими правами на меня как законный супруг.

   – Да сколько можно повторять, что я тебе фиктивная жена! – в сердцах вскричала, готовая кинуться на него с кулаками.

   И было отчего. Капитан намекал мне, чтобы я не сближалась с манаукцем, пребывание которого здесь временное. Совсем скоро он должен был вернуться на свою планету и оставить меня в покое. Тем обиднее звучали постоянные намёки мужа, что я обязана быть ему послушной, ублажать, исполняя каждую его прихоть. Смотреть не могу уже в его красные глаза и на самодовольную ухмылку. Ведь знал, что расстанемся, и скоро, и такое требовал от меня! Совесть есть у него или нет?

   – Столько же я раз буду повторять тебе, что не фиктивная, – обманчиво ласково вернул мне Кошир, – а самая что ни на есть настоящая. Ну, или фаворитка, как тебе удобнее.

   Вот опять! Как же я устала от его перепадов настроения: то взрывается, угрожая, то опять ласков и игрив.

   – Достал, – выдохнула.

   Спать хотелось жутко. Схватила с кровати одеяло и подушку, направилась в санузел. Но не дошла!

   В который раз поразилась, как легко и непринуждённо Кошир поднимает меня на руки, словно не чувствуя мой вес. Встретившись с его укоризненным взглядом, поняла, что очередной раз проиграла. Он упёртый как баран. Легче уступить ему, чем бороться. Всё равно заставит сделать как ему надо.

   – Тамар, в душ утром сходим, а сейчас спать! – насмешливо проронил Кошир, укладывая меня на кровать.

   Оттолкнуть его от себя не получалось. Он, как демон, ловко удерживал меня ногами, молниеносно укутывая одеялом.

   – Я не буду спать! – пыхтела я, испуганно пытаясь отодвинуться от него хоть немного, а то его пах обжигал мои бёдра. – Ты голый!

   – Нет, именно спать и будешь, – убеждённо сказал муж, крепче прижимая к себе. Его голос вновь поменял тональность, завораживал, соблазняя и обещая. – Ты не готова сейчас со мной не спать и предаваться страсти. У тебя послезавтра выходной, вот тогда и будет жаркая ночь любви, а сейчас спать, спать, спать, моя сладенькая жёнушка.

   Замерла от искушавшего соблазна, отравляющего меня раз за разом. Муж неумолимо подталкивал меня к краю пропасти, обещая сбросить в пучину порочного огня, в которой не будет мне спасения.

   У него получалось услаждать мой слух жаркими речами. Ласковые руки дарили лишь тревожные ласки, смущающие, но столь желанные. В объятиях мужа я чувствовала себя в безопасности, млела от любопытства, желая узнать, о чём постоянно говорил Кошир. В его опытности сомневаться не приходилось, а значит, с ним я могу получить незабываемый яркий миг наивысшего наслаждения. Пугало лишь то, что он не испытывал ко мне трепетных чувств. Я для него жена, просто статус, просто четыре буквы, обязанность, но не женщина. И пусть я привыкла к нему, но в мечтах представляла себе всё совсем не так. Я мечтала о любви.

   Слёзы опять навернулись на глаза. Тихое рыдание сдавило горло. С трудом проглотив его, развернулась лицом к мужу, которого скрывала от меня темнота.

   – Кошир, я не хочу без любви, – прошептала я ему.

   – Прости.

   Короткое, но такое горькое слово стало приговором для меня. Он не отступит, он мой муж, как и говорил. Я могу мечтать сколько угодно, а он мой муж.

   Крепче прижав к себе, Кошир поцеловал в лоб, осторожно погладил по волосам. А я, продолжая тихо всхлипывать, доверчиво прижалась к обнажённой и горячей груди. Он не мешал мне изливать своё горе, только успокаивающе целовал волосы, перебирая пальцами локоны, как когда-то это делала мама. Порой она пела колыбельные, когда я совсем не могла уснуть. Только я выросла, правда, продолжала нуждаться в тепле её рук, успокаивающем голосе, обещающем, что всё пройдёт и наладится.

   Лёжа в кольце сильных рук Кошира, я слушала, как бьётся его сердце в груди, таяла от невинной ласки, чувствуя молчаливое сопереживание. Между нами словно образовалась невидимая связь, и грусть не казалась такой беспросветной. Я была ему благодарна за эту близость душ, за то, что не стал лгать, разбрасываться пустыми обещаниями. Так и уснула в его объятиях, зарёванная, прислушиваясь к мерному дыханию мужа, покорная своей судьбе.

   Кошир

    Ночь с женой была прекрасна! Кошир и мечтать не смел, что ему настолько понравится. Стоило ей крепко уснуть, манаукец включил приглушённый свет лишь для того, чтобы, держа в объятиях Тамару, исследовать каждую чёрточку её лица. Россыпь весёлых веснушек, тень, лежащую на ровной коже щёк. Шелковистые волосы чуть заметно колыхались от его дыхания, отливая рыжим огнём.

   Сама девушка была на удивление мягкой и тёплой, безумно приятно прижимать её к себе. На ум приходило лишь одно сравнение. Кошир словно держал пирожок, только что приготовленный самой Тамарой: мягкий, пышный, дарящий тепло и сладкий вкус ванили, смешанный с корицей.

   Так бы и съел её, но надо подождать. Её доверчивость сбивала захватнический настрой, усмиряла его напористость, покоряла бунтарское сердце. Она просила от него чувств, а он не смел отказать. Но способен ли шиянарец любить? Он не знал. Правда, был уверен, что выпускать её из рук уже не захочет добровольно. Только отпустить.

   Будильник сработал, оглушая. Выключив его, Кошир с умилением смотрел, как Тамара глядит на него сонными глазами. Пока она была столь беззащитна и ранима, Кошир провёл рукой, зарываясь пальцами в её волосы, склонился и поцеловал. Сначала нежно, чтобы не спугнуть, поделиться хорошим настроением, а потом намекнуть, что она его женщина, а он её мужчина, тот, которому она раскроет свою страстную натуру. Он обещал проникать в неё так же страстно, как сейчас языком. И что кровь в венах девушки разгорится в ответном пламени, она будет хвататься за Кошира в слабых попытках всплыть из подхватившего её водоворота проснувшихся чувств так, как сейчас она цеплялась за его руки, удивлённо хлопая ресницами. А Кошир пьянел, воруя неповторимый вкус корицы и ванильного сахара. Нехотя разрывая поцелуй, альбинос следил за тем, какую бурю эмоций заставил всколыхнуться в девушке, и это его приводило в восторг.

   – Доброе утро, детка! – соблазнительно прошептал Кошир, гладя по волосам всё ещё пребывающую под впечатлением утихающих чувств Тамару. Ему очень нравились её слегка волнистые локоны. Они играли отблесками света, привлекая внимание к себе, заставляя присматриваться, восхищаться красотой.

   – Доброе, – прошептала Тамара в ответ и зарделась от смущения.

   Мужчина усмехнулся, покачал головой и притянул жену к себе, неосторожно прижимаясь к её бедру. Вздрогнув, девушка испуганно посмотрела в его глаза.

   Ну разве можно не подшучивать над такой трусишкой? Кошир не стал себя мучить и поддался соблазну подначить алеющую скромницу-жёнушку.

   – Прости, детка, но я мужчина, поэтому он у меня есть. И я уже давно тебя разглядываю, как ты спишь, вот тело и реагирует на твоё присутствие, – витиевато объяснил, боясь, что прямого ответа, насколько сильно он хочет прямо сейчас сделать её своей полноценной женой, Тамара не поймёт.

   Выскользнув из его рук, девушка сбежала в санузел, прикрываясь одеялом, где заперлась, не иначе для надёжности. Ещё раз усмехнувшись, альбинос достал из наволочки припрятанную одежду. К моменту, когда Тамара появилась в комнате, всё так же обмотанная в одеяло, Кошир был уже готов и даже успел кровать застелить покрывалом. Он вальяжно разлёгся на подушках, выжидательно поглядывая на дверь в санузел. У девушки от удивления рот открылся. Она неприлично уставилась на самодовольно улыбающегося манаукца.

   – Поторопись, а то на работу опоздаешь, а восхищаться моей неотразимостью вечером будешь. – Поймал её на месте преступления мужчина.

   – Ещё чего! – смутившись, воскликнула возмущённо Тамара. – Ты меня обманул!

   – Когда? – наигранно удивился Кошир, забавляясь негодованием жены.

   Он даже сел на кровати, чтобы лучше слушать обвинения в свой адрес.

   – Ты вчера сказал, что я тебя голым в коридоре держала, а у самого одежда была?

   – А вот и нет! Я стоял голым! Сама видела! – не согласился мужчина, подмигивая раздосадованной девушке. – Том, хватит обижаться. Признай, что спать со мной приятнее, чем одной. Я безумно рад и благодарен тебе за то, что ты сжалилась надо мной и пустила к себе.

   Махнув на него рукой и не проронив ни слова, девушка повернулась к шкафу, откуда взяла вещи и так же, демонстративно не обращая на него внимания, вернулась в санузел. Проводив её насмешливым взглядом, Кошир вновь упал на подушки, счастливо улыбаясь. Она идеально ему подходит! Несомненно, могла бы взбрыкнуть, могла разругать и прогнать, могла, в конце концов, пожаловаться кому-нибудь, тому же капитану, но упрямо молчала, смиренно снося все его выходки. Тамара всё больше завоёвывала его доверие. Невероятная женщина.

   Уже на кухне состоялся разговор, который Шияна не мог больше откладывать.

   Подойдя к Тамаре со спины, он привычно прижался, помогая ей управляться ножом, который явно был для неё тяжеловат. Тепло и аромат девушки опьяняли, Кошир потёрся носом о её волосы под косынкой. Жена сама не заметила, как доверчиво и призывно склонила голову набок, приоткрывая нежное шелковистое плечо, чем не мог не воспользоваться мужчина. Он провёл языком по молочному бархату кожи, лукаво улыбаясь, наслаждаясь реакцией Тамары на ласку.

   Она вздрогнула, чуть не порезавшись, но манаукец успел удержать нож.

   – Что ты делаешь? – испуганно прошептала жена, осторожно обернувшись.

   Их губы были так близко друг от друга. Кошир пристально рассматривал розовый соблазн, сдерживая желание попробовать и его на вкус.

   Протяжно выдохнув, шиянарец спросил у девушки, застывшей в его объятиях:

   – Я никак не могу понять, почему ты не хочешь меня. Тамара, я для тебя уродлив?

   Смутившись, Тома отвернулась, опуская голову. Подозрение, что это так и есть, больно ранило Кошира. У себя на планете он был первым красавцем. Никто не мог устоять перед ним, а землян его красота только пугала.

   – Ну, ты бледный такой, – прошептала Тамара и замялась. Быстро бросив взгляд на удивлённого словами девушки манаукца, добавила: – Болезненно бледный.

   – Я альбинос, – возмущённо выдохнул мужчина.

   Претензии девушки поразили своей предвзятостью. Ведь он не виноват, что таким родился.

   – Я понимаю, – кивнула Тамара. – Просто ты, наверное, питался плохо. Но я обещаю, что больше голодать тебе не придётся.

   Слова землянки взбесили Кошира. Он резко отстранился, не зная, что ещё ему следует сказать, чтобы она поняла, как сильно обижает его своими словами.

   – Я не голодал! – оправдываясь, вскричал он. – С чего ты это взяла?

   Но вместо ответа Тамара вновь испугалась его, понуро опустила голову. Увидев, до чего опять довёл жену, манаукец попытался успокоиться. Решительно приблизился к ней, заключая в объятия. Только так Тамара расслаблялась, переставая замыкаться. Почему-то она увереннее чувствовала себя в его руках, и когда не смотрела в лицо.

   – Понимаешь, ты такой худой, – задумчиво протянула жена, положив ладонь на крепкие мышцы пресса, проступающие под футболкой.

   Кошир поражённо покосился на макушку Тамары. Девушка явно не шутила. Отстранившись от неё, придирчиво оглядел себя со всех сторон, перевёл взгляд на оценивающе рассматривающую его жену и подозрительно сощурился.

   – Где худой? – с вызовом спросил, желая разрешить этот вопрос до конца.

   Тамара опять махнула на него рукой и подошла к шкафу, открывая створки. В её руке появилась тарелка. Легко развернувшись, девушка ловко сняла крышку большой кастрюли. Ароматный пар заклубился вверх. Тамара сноровисто орудовала половником, наполняя тарелку, которую сразу поставила на стол перед ним.

   – Вот суп, поешь, он очень полезен.

   Вернулась к шкафу, чтобы достать столовый прибор для него. Но Кошир не собирался успокаиваться:

   – Где я худой?

   Тамара делала вид, что не слышала его вопроса, положила рядом с тарелкой ложку и блюдце с ломтиками хлеба. А сама захлопотала по работе, приговаривая:

   – Я ещё тебе котлетки сделала. Уверена, они тебе понравятся.

   Следя на ней недовольным взглядом, Кошир сложил руки на груди и не двигался с места.

   – Ты избегаешь ответа, детка, – обманчиво ласково проговорил манаукец. – Я спросил, где я худой?

   Девушка услышала в его голосе предупреждение и прониклась. Взмахнула руками, разворачиваясь к нему лицом, и возмутилась:

   – Вот пристал! Да везде худой! Щёки впалые, под глазами тёмные круги, тощий. Вообще, на смерть похожий. Вот посмотри на капитана и поймёшь, о чём я говорю!

   – На капитана? – прошипел манаукец.

   Опять этот землянин! Он никак не мог взять в толк: Тамара намеренно его злила или просто была слишком глупа? Как можно сравнивать собственного мужа с другим мужчиной? Но девушка кивнула и вернулась к своим рабочим делам.

   Злость подняла голову внутри манаукца, красная пелена застилала глаза. До хруста сжав кулаки, Кошир вышел из кухни, оставив жену в замешательстве. Находиться рядом с ней он пока не мог. Она вывела его из себя. Так и хотелось поговорить с Джексоном наедине, по-мужски. Так, как это принято на Шиянаре.

   Ноги сами его привели в знакомый кабинет. Ворвавшись внутрь, Кошир осмотрел капитана презрительным взглядом. Джексон сидел за столом, вжимаясь в спинку кресла, настороженно глядя на враждебно настроенного манаукца. Два присутствующих офицера при его появлении вскочили с мест, предупреждающе положив руки на кобуры.

   Но Кошир словно не замечал их: он очень внимательно рассматривал фигуру соперника, удивляясь вкусу жены. И что в нём хорошего нашла Тамара? Крупное тело, подтянутое, но давно уже не упражняющееся. Появившийся живот не мог укрыться под капитанским кителем. Жёнушка расстаралась, подкармливая Джексона пирожками. Но янарат готов был этот неприятный момент исправить.

   – Пойдём выйдем, – позвал его Кошир, разворачиваясь спиной к сопернику и направляясь к выходу, на ходу разминая шею и плечи.

   – Ши Шияна, позвольте узнать, что произошло и куда вы меня зовёте? – раздался голос Джексона за спиной у Кошира.

   Манаукец остановился, оскалился и медленно обернулся, смерив ущербного тяжёлым взглядом. Капитан на удивление спокойно шёл к нему, доверительно разводя в стороны руки. Сощурив предупреждающе глаза, Кошир сурово ответил ему:

   – Пойдём, поговорим по-мужски. В спортзале достаточно для этого места.

   – Что-то произошло между нами? Я чем-то обидел вас, янарат? – продолжал допытываться капитан, поравнявшись с альбиносом.

   – О да. Произошло между нами маленькое недоразумение. Так что, как истинный мужчина, вы обязаны, господин Джексон, принять мой вызов. Иначе падёте в моих глазах. Итак, что ж? Разомнёмся немного и заодно выясним маленькую проблемку, – кинул вызов Кошир.

   – Хорошо, пройдёмте со мной, – принял приглашение капитан и направился впереди манаукца, который расплылся в предвкушающей ухмылке.

    В спортзал они вошли не одни, туда подтянулись другие офицеры, явно подстраховывать своего капитана. Кошир скинул футболку, размял плечи, покрутил головой, готовясь к схватке, наблюдая, как медленно Джексон снимал свой китель и закатывал рукава рубашки. Стоило им войти в красный круг ринга, и янарат напал, сделав пару ударов для проверки. Капитан был медлителен, тяжеловат. Для манаукца не составляло труда уклоняться от ударов землянина, а наносить свои доставляло удовольствие.

   И что он в капитане должен был рассмотреть? Ущербный он и есть ущербный. Пробить пресс Джексона Кошир смог с первого раза. Уложить на лопатки неуклюжего медведя он мог бы не напрягаясь, но Шияна продолжал прощупывать капитана, портя ему физиономию. Наливающаяся синева и опухоль уродовали мужественное лицо Джексона. Чёрные глаза на покрасневшем от усердия лице смотрели с нескрываемой злобой, наливаясь кровью.

   На разыгравшееся в зале представление стало собираться ещё больше офицеров, наверное, вся команда, кто мог оставить свои дела. Правда, Кошир не сомневался, что все они – группа поддержки капитана. Одно слово землянина и они нападут на манаукца. Так что янарат силу соизмерял, не показывая истинного мастерства.

   – И что она в вас нашла? – насмешливо удивился Кошир, обходя по кругу противника, лежащего на спине после очередного падения. – Вы старый, неповоротливый увалень. Боец из вас плохой. Я не понимаю!

   Неприкрытая горечь сочилась в каждом слове манаукца. Капитан замер, поражённо прислушиваясь к Коширу.

   – Она? Это всё из-за женщины?

   Джексон поднялся, потёр рукой челюсть, проверяя наличие зубов.

   – Конечно из-за женщины! – возмутился альбинос, подозрительно рассматривая соперника и примериваясь для следующего сокрушительного удара.

   – А в чём я перешёл вам дорогу? – Хотел услышать причину своего избиения капитан.

   – Тем, что она моя жена! Понимаете? Моя! И она смеет ставить вас мне в пример. Я – янарат, я лучший! Что между вами было, капитан, признайтесь. Ведь было же? Она слишком часто о вас упоминает. Каждый день только и слышу: капитан то, капитан сё. Вы любовники?

   Шепотки заставили капитана оглянуться. Он затравленно смотрел на своих офицеров, и янарат вдруг осознал, что его соперник боялся быть уличённым в связи с Тамарой, это как несмываемое пятно на его репутации. Стало вдруг обидно за свою жену.

   – Нет, что вы такое говорите, ши Шияна. Я приношу вам свои извинения за возникшее недоразумение, но прошу поверить мне на слово, что между вашей женой и мной ничего и никогда не было!

   Убеждать Джексон умел. Открытый взгляд, спокойное лицо и ровный голос. Даже страх уже исчез из чёрных глаз.

   – Я же всё для неё, а она только о вас и думает! – в бешенстве вскричал Кошир, хватая капитана за грудки и встряхивая. – Я же всё ради неё готов сделать! Предупреждаю тебя, капитан, не смей приближаться к ней. Она – моя жена!

    Оттолкнув от себя землянина, янарат поднял с пола футболку, нервным движением надел. Оглядев всех собравшихся, демонстративно оскалился, чтобы ещё долго помнили расправу над своим капитаном, и с гордо поднятой головой удалился из спортзала, возвращаясь к Тамаре. По пути непринуждённо отряхнул с себя пыль и поправил футболку. Едва ли хоть кто-то из землян заподозрил его в притворстве, да и сам себе янарат готов был поверить, ведь приревновал он Тому по-настоящему. Самодовольная улыбка блуждала на его губах, давно ему хотелось дать в морду смазливому капитану. И дал, и никто из его подчинённых его не остановил. Забавная ситуация.

   Тамара

   После ухода Кошира мне стало так неуютно. Я, наверное, его обидела. Длинный язык быстрее головы работает. Сначала скажу, потом подумаю. Надо же было удумать – сравнить собственного мужа с Эдрианом. Кретинизм не лечится!

   Нервно расхаживая, я вспоминала, всё ли сделала на кухне. Ужин был готов, робот заканчивал делать заготовки. Посуда вымыта. Суп в нетронутой тарелке остыл, а Кошир всё не возвращался.

   Не выдержав угрызений совести, я оставила кухню на помощника, а сама пошла на поиски мужа. Но не успела и шага ступить в общем коридоре, как увидела Кошира, идущего навстречу. Как же он устрашающе выглядел. Высокий, белоснежный, с неизменной самодовольной ухмылкой и пронзительным взглядом красных глаз. Команда звездолёта, которой не посчастливилось оказаться в одном коридоре с ним, разбегалась, унося ноги с дороги манаукца. Но я отмахнулась от всех глупых мыслей, это был мой муж. Выше на полголовы земных офицеров, самовлюблённый, наглый, напористый, но мой! И не так уж он и худощав, как показалось раньше, скорее поджарый. Но эта бледность меня так пугала!

   С облегчением выдохнув, что муж нашёлся, я устремилась к нему навстречу. Сердце от радости затрепетало. Не смогла удержаться от порыва и обняла Кошира. Уткнулась лбом ему в грудь, пряча слёзы, вцепилась пальцами в футболку. От неё странно пахло. Такой аромат присущ спортзалам. Он, наверное, там был, вымещал злость на спортивных снарядах. Надеюсь, не меня представлял, когда грушу отбивал.

   – Прости, я не хотела тебя обидеть, – тихо прошептала, не зная, как ещё загладить вину.

   Кошир стоял не двигаясь. Он не предпринимал никаких попыток отстраниться, чем дал надежду, что у меня есть шанс выпросить прощение.

   – Ты не худой, это я привыкла, что у мужчины должен быть животик. Я же повар, понимаешь? Я постоянно всех кормлю, поэтому и зацикливаюсь порой. А ты не худой, правда-правда!

   – Тамара, – услышала опять усмешку в голосе мужа.

   Его горячие ладони легли на мою спину. От переполняющего облегчения прижалась к нему щекой, закрывая глаза, греясь теплом, которое дарил мой муж. Впервые в жизни в объятиях мужчины я казалась себе хрупкой и стройной, это тоже стало для меня открытием.

   – Извини, я больше никогда не буду критиковать твою фигуру, – заверила его, осмелившись заглянуть в красные лукавые глаза.

   – Правильно, она у меня идеальная, – пожурил меня манаукец, не больно стукнув по носу, вызывая во мне улыбку. – Многие мечтают добиться таких форм.

   О да! Началось. За десять дней я выучила Кошира и знала, что сейчас он в добродушном настроении.

   – Там суп остыл. Может, поешь? – позвала его с собой, беря за руку.

   – Надеюсь, ты не собираешься опять откормить меня, чтобы я стал похож на капитана?

   Намёк я услышала. Всё, теперь точно никаких сравнений. Иногда так сложно забыть о том, кем была так долго увлечена. Забыть его, несмотря на всё, что было. Но ради Кошира, ради мира между нами и его улыбки я готова к жертвам.

   – Ты лучше, сам же говорил! – польстила ему, радуясь, что Кошир успокоился и был игрив, как и прежде.

   – Да неужели ты стала понимать это! – воскликнул манаукец, крепче обнимая меня.

   Рассмеявшись, мы направились обратно на кухню, где я всё же накормила его поздним обедом. Зверский аппетит Кошира и его приподнятое настроение порадовало, он отпускал свои фирменные шуточки, посмеиваясь надо мной. Я, оказывается, привыкла к нашим обычным перепалкам.

   А когда он поймал меня за руку и поцеловал, как в старинных фильмах, я растерялась. Не привыкшая я к такой нежности. Засмущавшись, забыла отмахнуться от него, мечтая о поцелуе, таком, какой мне подарил Кошир утром. Но у мужа были другие задумки. Он с трудом дождался окончания рабочего дня, уволок меня в мою каюту, где…

   Хотя же сам обещал дождаться выходного, но, пригрозив, что я сама виновата, изменил планы.

   Меня охватило пугающее чувство. Кошир же тянул за руку, ведя за собой, не оглядываясь, не замечая, что у меня ноги подкашиваются, а сердце готово остановиться. Коридоры тянулись, казалось, бесконечно. Моя ладонь, зажатая в его большой и горячей, вспотела. Из-за этого чувствовала себя неловко. Но Кошир тащил меня как на буксире, не обращая ни на что внимания.

   Завидев знакомые двери своей каюты, я запаниковала, мой мозг готов был отключиться. Никогда в жизни мне не было так страшно.

   Осторожно подтолкнув меня внутрь каюты, Кошир зашёл следом. Дверь закрылась, и сработал замок. Ну вот и всё – я в ловушке. Медленно обернулась и замерла, следя за каждым движением манаукца. Он был безжалостен в своём стремлении взять своё. Мысленно я готовилась к этому моменту, но всё же трусила, глазами искала пути к отступлению.

   – Детка, я буду нежен.

   С этими словами он сократил расстояние между нами. Я уже была готова на что угодно, желая, чтобы всё скорее закончилось. Как это будет происходить, я знала, читала, смотрела. Но испытать на себе – совсем другое дело.

   Первое, чего я лишилась, это заколки. Волосы упали мне на плечи, и Кошир расправил их, красиво укладывая, затем приступил к раздеванию. Я честно пыталась не смотреть, но взгляд, как приклеенный, следил за плавными и выверенными движениями нереально белоснежных рук, ведь у землян альбиносы встречались крайне редко. Мысленно я повторяла в голове, что мой муж манаукец, к этому надо привыкать. Он выше, сильнее, горячее, у него белая кожа и алые глаза. Мягкие, сладкие, яркие губы. И вечная ухмылка. Он совсем не похож на нас. Абсолютно!

   Футболка была красиво вздёрнута вверх, а потом плавно упала на пол. Широкие плечи, крепкие руки, рельефный пресс, узкая талия – это всё, что я успела рассмотреть, прежде чем ремень призывно звякнул. Я вздрогнула от этого звука. Напряжение сводило судорогой мои пальцы. Медленно, чтобы не заметил муж, я стала отступать назад. Слишком откровенная картинка стояла перед глазами. Ослепительно белая кожа широкой грудной клетки с розовыми маленькими ареолами сосков. Негустая поросль практически незаметных волосков между ними. Я ещё помню их на ощупь, ведь прижималась ночью к груди мужа, вдыхая аромат его тела.

   Врезавшись ослабевшими ногами в кровать, рухнула на неё. Смяла руками подол платья, громко сглотнула. И надо бы спрятать глаза, но взгляд Кошира магическим образом не отпускал. Хотелось увидеть всё, впитать каждую чёрточку его подтянутого и натренированного тела. Ни родинок, ни шрамов, удивительно ровная и чистая белоснежная кожа.

   Вдруг вспомнились все мои родинки и складочки. Стыдно стало безумно.

   – Может, не надо? – предложила остановиться. Вдруг он будет смеяться, я же не переживу.

   – Тамара, не начинай, – резко одёрнул меня Кошир, скидывая с себя брюки.

   Ноги у него длинные, сильные. Я стеснительно отвела взгляд, когда поняла, что неприлично рассматриваю нательное тёмно-синее бельё, а точнее, бугор, который оно прикрывает.

   – Кошир, я тебе не понравлюсь, – призналась я, начиная сдаваться панике. В голову лезли ужасные мысли, одна краше другой.

   – Тамара, я завожусь только от одного вида тебя. А вот ты, по-моему, нет.

   Переведя взгляд на напряжённое лицо мужа, поняла, что он тоже нервничал.

   – Мне страшно, – кивнула ему.

   – Так, родная. Так дело у нас не пойдёт, – строго обратился он ко мне.

   С души словно камень упал. Покивала в ответ:

   – Да, я тоже так думаю.

   Я была согласна с тем, что не готова к таким решительным изменениям в своей жизни. Хотя неприятный осадок скрёбся где-то глубоко внутри.

   – Давай за вином схожу, а ты пока душ прими. Успокойся немного.

   Прыгая на одной ноге, Кошир, подтверждая свои слова, надел брюки. Затем нагнулся за футболкой, направляясь к двери, где валялись его ботинки.

   Я потупила взор, коря себя за трусость, так как сожалела, что он не дошёл до конца, остановившись в самом начале. Дверь за ним бесшумно закрылась, а я послушалась мужа и направилась в душ. Снять напряжение стоило.

   Лихорадочно сняв с себя платье, повесила его на вешалку. Нижнее бельё бросила в корзину, не желая им светить. Вся ситуация жутко нервировала. Я никак не ожидала, что разделю кровать с мужчиной, которого и знаю-то всего ничего, каких-то одиннадцать дней, к тому же он младше меня на четыре года. Это всё было так дико и неправильно. Никакого цветочно-конфетного периода. Никаких свиданий. Что уж говорить о признании в любви. Где то, о чём я мечтала, читая книги? Где робкие объятия, первые поцелуи, бабочки в животе? Всё слишком быстро, словно кто-то перелистнул такие важные страницы моей жизни и просто поставил перед фактом, что всё – время пришло. Это угнетало.

   Зашла в душевую кабину и включила воду. Горячие, обжигающие струи упали сверху, массируя затёкшие от напряжения мышцы. Добавив холодной воды, отдалась во власть релаксирующему наслаждению. Не хотела думать о том, что будет, когда вернётся Кошир. Всё потом, а сейчас только я и вода. Только ощущения, только блаженство.

   Время шло, но мужа всё не было. Я сама не заметила, что ждала его возвращения. Странно надеялась, что сейчас откроется дверь, и он войдёт. Томление тела от одной только мысли, что он вновь продолжит меня соблазнять, будоражило воображение и пугало неизвестностью. Долго стоять под струями воды оказалось утомительно, как и ждать. Ожидание выматывало. Глубоко и разочарованно вздохнув, выключила воду, затем высушилась немного, обмоталась банным полотенцем и только потом вышла в комнату, где и застыла от удивления.

   – Ну ты и мыться, – беззлобно усмехнулся Кошир, разлёгшийся на полу.

   А я стояла и слова проронить не могла. Во все глаза рассматривала устроенный сюрприз. Муж постелил одеяло, выставил два бокала, бутылку вина, фрукты в одной вазочке, в другой конфеты. Пикник, не иначе!

   – Ложись, – позвал Кошир и для надёжности похлопал по одеялу.

   Робко приблизилась, пытаясь не смотреть на голого мужчину, плавки не в счёт. Широкая грудь, крепкие руки, длинные ноги, расслабленная поза, усмешка в глазах и на губах – это всё я пыталась не замечать, делая вид, что всё так и должно быть. Ведь не маленькая, понимала, что именно так и происходит у обычных влюблённых пар. А Кошир именно такую располагающую обстановку и пытался создать. Осторожно легла, придерживая полотенце. Мужчина включил монитор, на экране которого я узнала одну из самых романтичных комедий. Фильм давно вышел, и я так мечтала его посмотреть, да всё как-то времени не хватало. И вот сейчас я в такой странной обстановке, сидя на полу в обществе мужа, буду его смотреть!

   Но как можно расслабленно увлечься сюжетом фильма, когда тебе навязчиво предлагают выпить? Для этого манаукец подполз поближе, прихватив с собой подушки.

   – Ложись, не бойся, есть, обещаю, не буду, – ехидно пообещал Кошир на мою реакцию отодвинуться от него подальше.

   Горячая ладонь обхватила мою кисть и потянула на мужчину. Долго не могла успокоиться и с удобством улечься на груди Кошира. Но я справилась с нервами, да и вино начало действовать. Поползновений в мою сторону муж не предпринимал, а я всё украдкой поглядывала на его нижнее бельё. Хотя не оно привлекало мой любопытный взгляд, а то, что под ним. А там был очень опасный, грозивший мне бугор, иногда шевелящийся.

   – Тамара, ты куда смотришь? – подтрунивал Кошир, а я была готова сгореть от стыда.

   – Кино смотрю, – нагло солгала ему и пригубила из бокала, пряча своё смущение.

   – А-а-а, – понятливо протянул муж, покачивая меня на волнах беззвучного смеха.

   А мне не оставалось ничего иного,