Оглавление
Пролог
Правитель Ольирни Сиршан Дайоринский смотрел из окна своего кабинета на серо-черные тучи, что стремительно заволакивали небо, с каждой минутой все больше скрывая за своей тьмой чистую синеву, окрашивая все вокруг в темные тона. Так же произошло и с его жизнью – одно мгновение и все яркие краски навсегда ушли из нее, оставив лишь черную пустоту. Но для него уже никогда не наступит ясных дней.
Ничто не сможет принести ему радости. Никогда.
Подумать только, а ведь еще год тому назад он был самым счастливым существом на всех трех островах. У него была любимая женщина и обожаемый сын. А что есть у него теперь?
Все распалось как по волшебству в одну единственную ночь. Она уничтожила его любовь. Она уничтожила его. А в ответ он уничтожил ее, превратив в бесправную куклу.
Сиршан оглянулся на женщину, сидящую около его кресла на полу, с шелковистыми длинными черными волосами и пустыми черными глазами на точеном смуглом личике. Когда-то он называл ее любимой, теперь он называет ее шлюхой. Но даже от этой пустой оболочки некогда полной жизни и веселой женщины он не мог найти сил отказаться, мучая себя каждый день и каждую ночь, снова и снова бередя нанесенную ее предательством рану. Сходя с ума с каждым восходом солнца все сильнее.
Откуда-то снизу донесся беззаботный смех. Опустив взгляд, Сиршан увидел как небольшая группка мужчин и женщин выбежали из его замка и, весело переговариваясь между собой, направилась в глубину парка. Молодые демоны увивались за демоницами, пытаясь очаровать своим острым умом и превосходным чувством юмора, за что последние награждали своих ухажеров переливчатым смехом и робкими взглядами из-под полуопущенных ресниц. Молодняк…
Он ненавидел их.
Всем своим больным разумом.
Каждой клеточкой своего существа.
Ненавидел всех за то, что они снова и снова напоминали ему о том, чему уже никогда не будет места в его жизни – о любви, о счастье, о смехе.
Перед глазами снова встала картина той ночи год тому назад – его Линая с распущенными волосами и в содранном с плеч платье, прижимающаяся к груди его лучшего друга… целующая его. Друг умер моментально, а Линая… ее жизнь он превратил в ад. Он не желал слушать ее диких в своей невозможности объяснений. Подлая, лживая, коварная демоница. Такая же, как и другие в его жизни. Нет, не такая же – те были обычными, а она его единственная. Та, которая должна была стать отрадой его жизни, а вместо этого вонзила нож в спину.
Бокал с вином треснул в руке, когда демон вспомнил, сколько людей стало свидетелями его позора, ее неверности. Тогда с ним в библиотеку направлялось около десятка мужчин, в том числе несколько правителей с соседних городов.
Его безумие. Их сочувствующие взгляды, полные жалости и презрения.
Да, он стал абсолютно безумным и подтвердил это полгода тому назад, когда согласился превратить некогда любимую женщину в бесправную игрушку. А все только из-за того, что ему надоело выслушивать ее дерзости, крики по ночам и попытки оправдаться, мириться с ее непокорностью.
Злая безумная усмешка коснулась красиво очерченных губ – женщины зло, что не раз доказывала история его народа. Из-за женщин они были прокляты, из-за женщины погиб его брат, из-за женщины он сошел с ума и обречен влачить безрадостное существование, из-за женщины пошел на низкое предательство его самый верный друг, из-за них сейчас творятся непорядки на его западных землях. Их слишком мало и они слишком желанны. Страстный взгляд из-под ресниц, нежное прикосновение, жаркий шепот и демон готов на все – отобрать, убить, обмануть… на все лишь бы коварный предмет вожделения достался ему. Никто и никогда больше не познает на себе предательства этих лживых тварей, в том числе и его горячо любимый сын.
- Мой правитель, вы посылали за мной? – послышался от дверей голос, только что пришедшего мужчины.
- Да, Уинтирос, - повернулся к вошедшему Сиршан и его лицо исказилось жестокой гримасой. – У меня к тебе будет небольшое… поручение…
Глава 1
Тридцать пять лет спустя…
- Как жаль, что они ничего не чувствуют. Они словно неживые! Мне надоело обнимать в своей постели кусок льда, мне интересно, что может подарить мужчине живая женщина, - раздавался в помещении голос молодого сына правителя Ольирни.
- Сын мой, ты же знаешь, что мой брат проклял весь женский род и боги, внявши его молитвам, в конце концов, забрали у женщин чувства и души. Не могу сказать, что меня это сильно расстроило. Ты не знаешь, что такое настоящая женщина и радуйся этому. Они коварные и лживые, они забирали у мужчин сердца, а взамен предавали их. Я убил своего лучшего друга из-за такой вот живой женщины, а мой брат развязал войну, которая стоила жизни и ему, и тысячам других воинов. Поэтому радуйся Линстер, что ты не познал на себе женского предательства. Сейчас они, по крайней мере, осознают свое место – в ногах у своих господ. Наконец, они стали полностью соответствовать своей сути – бесчувственные куклы, красивые снаружи и пустые внутри. Только на этот раз не они играются нами, а мы ими. Они выполняют свое главное предназначение – ублажают мужчину и рожают детей, когда это нам угодно. Разве может существовать более идеальная женщина?
Как бы в подтверждение своих слов он погладил по черным, словно ночь, волосам лежащую у его ног демоницу, на что у последней не дрогнул ни один мускул на лице. Когда-то она явно имела или могла бы иметь свои желания, свои чувства. Теперь же эта красавица не более чем способ получить физическую разрядку, приструнить ярость и похоть внутреннего зверя, обзавестись сыном… если очень сильно повезет.
- Я не понимаю тебя, - покачал головой молодой мужчина, - но в любом случае не собираюсь принимать твоего подарка. У меня хватает своих наложниц, мне не нужны очередные куклы.
Линстер тяжело вздохнул и направился к выходу из кабинета правителя – чтобы ни говорил отец, высшему демону было любопытно узнать, что такое настоящая женщина. Он помнил, что еще в недалеком прошлом они умели чувствовать. Говорили, смеялись, шутили, они умели любить и мужчины купались в их тепле и ласке, и не было счастливее того, кто испытал на себе любовь и любил сам. Во всяком случае, именно так говорил его учитель. Сам Линстер в те недалекие счастливые времена был еще слишком мал, чтобы познать какую-то любовь, кроме материнской, но и ту у него беспощадно отобрали. А потом все изменилось из-за какого-то глупого, запоздалого проклятия и сейчас молодой демон был вынужден признать, что его желания если и осуществятся, то очень нескоро.
Еще, будучи юным, он с друзьями перевернул вверх дном всю библиотеку в Храме Верховной Богини в надежде найти хоть небольшую зацепку, понять, как можно снять это ужасное проклятие. Молодые и горячие они верили, что все в их руках, в их власти вернуть своих матерей, обрести нежную возлюбленную... Но вот ему уже тридцать восемь, а он так и не знает, какого это, когда тебя обнимает женщина. Мать, подруга, любовница.…
У него были только бесчувственные куклы.
Каждую ночь он должен возвращаться в свои покои и для удовлетворения внутреннего демона брать бесчувственно тело. От этого молодой демон чувствовал себя раздавленным, обманутым, грязным и абсолютно неудовлетворенным морально.
***
Наше время. Где-то в лесах Канады…
- Эй ты уверена, что нам стоит взбираться на эту гору? Мы уже довольно далеко отошли от общей группы и я боюсь, что мы можем потеряться. Знаешь, у меня как-то нет желания познакомиться со злым гризли и еще какой-то милой дикой зубастой животинкой!
Мы с подругой пробирались по лесным хащам. Какой черт дернул меня вместе со Светкой отправиться в это стремное путешествие, не знаю. Мне и так отдыхалось очень даже неплохо. Так нет же, этой авантюристке-адриналинщице захотелось острых ощущений! А я? Я-то тут что забыла? От длительных и тяжелых переходов все мое тело ломило от усталости, новые кроссовки натерли ноги и вообще – не мое это. Ну, не любитель я дикой природы и таких вот физических упражнений! С детства отвратило!
- Не паникуй Кристи, все будет пучком. Зато ты только представь, сколько всего ты сможешь рассказать друзьям, когда приедешь домой! А ощущений-то сколько привезешь! – восторженно вещала подруга.
- Ага, - скептически заметила я, - столько ощущений, что даже внукам будет что рассказать. Если я отсюда выберусь живой и невредимой!
- О, смотри, вон и наша группа уже нас догоняет, а ты так переживала! – обрадовала меня Светка.
Я оглянулась – действительно по склону горы в нашем направлении поднималось с десяток таких же ненормальных природо-почитателей, как и моя Светка. Я стиснула зубы и молча пошлепала дальше вслед за подругой – моя главная задача, дожить до привала!
Уже завернувшись в свой спальные мешок, я блаженно вздохнула. Правда, я бы предпочитала свою мягкую постель, но за последние три дня я и такой отдых воспринимала, как самую настоящую блажь. Только бы какая дикая животинка не набрела на наш лагерь…
* * *
Где-то в другом измерении… или мире…
Из сна меня выдернул странный мужской разговор:
- Вы уверены, что хотите подарить эту девушку своему сыну?
- А почему бы и нет? Он буквально совсем недавно плакался мне, что ему уже надоели бездушные женщины.
- Неужели вы позволите ей остаться нормальной? – недоуменно и даже с некоторым ужасом в голосе спросил один из говоривших.
Бездушные? Нормальной? Что это, черт возьми, значит?!! Я все еще сплю? А то что-то мне этот разговор абсолютно незнакомых мне мужчин с каждой секундой нравился все меньше.
- Боги с тобой, конечно же, нет! Но, я думаю, экзотичность этой девчонки с лихвой окупит отсутствие у нее чувств. Ты только посмотри на нее, разве ты видел где-то такой необычный цвет волос, а лицо? Такое трогательно нежное и беззащитное! Я уже молчу о фигуре и ее нежной коже! Ты только посмотри, какие у этой девочки формы, какая нежная и шелковистая на ощупь кожа. Я едва сдерживаюсь, чтобы не оприходовать ее прямо здесь и сейчас. Так и хочется себе оставить.
После слов этого мужчины мне захотелось срочно куда-нибудь выйти, но пошевелиться я так и не смогла – мои руки были связаны, а во рту находился самый настоящий кляп. Возмущенно замычала.
- О, смотри Рит, наша девочка проснулась! - к моей кровати подошел огромный мужчина с черными, как ночь глазами, такими же волосами и каким-то безумным выражением на красивом лице.
Он провел своим пальцем по щеке и, смотря в мои расширившиеся от ужаса глаза, продолжил разговаривать со своим невидимым собеседником.
– Как ты думаешь, Рит, откуда такая крошка могла появиться тут? Я себе тоже такую игрушку хочу!
После последних слов я дернулась изо всех сил, пытаясь порвать невидимые путы. Я не игрушка! Так и хотелось опробовать на этом нахале все, чему меня так долго и упорно учили на секции каратэ.
- Тихо, тихо, девочка. Тебе не освободиться только поранишь себя, а мне не хотелось бы дарить своему сыну испорченную куклу, - противно засмеялся явно ненормальный на всю голову мужчина и, снова посерьезнев, обратился все к тому же невидимому мною собеседнику. – Ну что там, Рит, браслет готов?
- Да, Сиршан, сейчас еще немного по размеру подгоню. Эта малышка поменьше наших женщин будет. Кстати, ты не боишься, что Линстер поломает ее ненароком?
- Поломает, так поломает, - безразлично пожал плечами этот точно ненормальный мужчина, - не велика потеря, посокрушается немного и забудет. Это одно из достоинств неодушевленных женщин – за ними не горюешь, - и, уже повернувшись ко мне, продолжил. - Скажи, маленькая, много мужчин страдали по тебе в том месте, откуда ты прибыла? – и тут же сам ответил. - Уверен, что много. Но, видишь ли, тут совсем другие правила – ты тут никто, пустое место. Украшение в кровати своего хозяина…
- Держи, Сиршан, браслет готов,- показался в поле моего зрения еще один такой же огромный мужчина.
- Знаешь что это? – любезно поинтересовался псих. – Это контролирующий браслет. Он будет с периодом в два месяца делать тебе специальные инъекции магического зелья. Ты станешь покорной и послушной девочкой. Как только зелье потечет по венам, твое тело будет выполнять только пожелания и приказы твоего хозяина. Ты же будешь больше не властна над своими действиями. Но, в то же время, будешь прекрасно понимать, что с тобой происходит, будешь все чувствовать, но чувства твои, как приятные, так и болезненные никак не будут отображаться внешне. Это моя такая маленькая месть, за всех тех, кто без надежды ждал твоего внимания. За тех, кто надеялся получить твою любовь, но удостоился лишь презрения и предательства, – уже злобно прошипел чокнутый на всю голову мужчина и потянулся за моей рукой.
Стоило безумцу защелкнуть браслет на запястье, как меня пронзила боль от входящей в кожу иглы, а еще через миг я почувствовала, как по моим венам побежала самая настоящая кислота, выжигая меня изнутри. Задохнувшись от боли, сцепила зубы, чтобы не заорать во все горло. Чтобы он не намеревался со мной сделать, я не хотела подарить ему еще и этого удовольствия. Ведь ждал моей боли, моих криков – вон даже кляп изо рта вытащил.
С каждым мгновением боль становилась все невыносимее. Я чувствовала, как холодный пот стекает по моему лицу, так же как и чувствовала на своих висках мокрые дорожки, от катящихся градом слез. Наконец, я не выдержала и тишина комнаты взорвалась от полного агонии крика.
А боль все нарастала. Я кричала и пыталась вырваться… уйти от нее, но путы надежно держали меня на месте. Теряя сознание от непереносимой боли, видела злорадный взгляд склонившегося надо мной чудовища.
Не знаю, сколько времени я провалялась без сознания, но проснулась я все на той же кровати. Осознав, что на этот раз меня не сдерживают никакие путы, попыталась встать, но, к своему ужасу, не смогла пошевелиться.
- Замечательно, ты пришла в себя намного раньше, чем я предполагал, - склонилось надо мной лицо все того же чудовища.
Я видела, как пальцы мужчины тянутся к моему лицу, но не смогла пошевелить даже пальцем, чтобы предотвратить нежеланное прикосновение. Да что пальцем, я ни один мускул не смогла напрячь, а непослушные своей хозяйке губы не могли вымолвить ни слова. Единственное, что я пока еще могла – моргать.
Уверившись в моей беспомощности, мужчина гаденько ухмыльнулся и переместил свою руку с моего лица на горло, потом опустил на грудь, грубо сжимая ее, причиняя боль.
- Вставай! – оторвавшись от меня, выдал приказ.
Хотелось послать далеко и надолго, основательно. Но вот мое тело явно вознамерилось существовать отдельно от мозга, а посему безропотно и с завидной поспешностью приказ выполнило. Так вот, что этот гад имел в виду – из-за той дряни, что мне вкололи мое тело отныне будет принадлежать на мне, а… кому? Оно будет выполнять приказы всех, кому не лень будет их отдавать?
- Ну как тебе твоя новая роль? – с ехидством поинтересовался мужчина и протянул мне какой-то пакет. – Раздевайся, я принес тебе другую одежду. Хочу, чтобы Линстер по достоинству оценил мой дар.
Мои руки послушно забрали сверток из рук мужчины и тут же сами потянулись к краям футболки, чтобы незамедлительно выполнить поступивший приказ. Мое сознание орало и металось в негодовании и протесте, а тело послушно раздевалось донага прямо перед пристально рассматривавшим меня чудовищем.
Дождавшись, когда я полностью разденусь, мужчина приказал остановиться.
- Какая ты необычная… и прекрасная, - одобрительно пробормотал он охрипшим голосом и в его глазах полыхнули синие язычки пламени.
Замечательно не хватало еще и сойти с ума. Хотя после перенесенной боли, почему бы и нет? Удивительно еще, как я умудрилась в живых остаться? Да еще и могу на ногах стоять.… Или я умерла еще там, в лесу? Меня таки слопал гризли и я попала в ад?
- Все в тебе манит, - продолжало бормотать чудовище, поглаживая мои груди, а потом и ягодицы. – Такая нежная, так вкусно пахнешь.
Он уткнулся носом в мою шею и втянул в себя воздух, а потом вдруг зарычал и резко притянул к себе, одновременно легко прикусывая кожу на шее. Его руки продолжали бесцеремонно гладить мое тело, а его бедра все настойчивее прижимались к моим, давая прочувствовать степень возбуждения мужчины.
Практически физически ощутила, как внутри меня что-то надломилось. По словам этого ненормального и его действиям не трудно было догадаться, какую участь мне уготовили. Захотелось заплакать, но даже эта роскошь теперь мне была не доступна. Глаза были абсолютно сухими, в то время как все мое существо билось в истерике и захлебывалось в непролитых слезах. Именно сейчас, в это мгновение поняла, что ненавижу этого мужчину и обязательно отомщу ему.
Умру, но отомщу!
- Одевайся, пока я еще в состоянии себя контролировать, - прорычал мужчина, отрываясь от меня и отходя на другой конец комнаты. – Хочу подарить тебя сегодня, а то после меня вряд ли твоя кожа останется такой же безупречно белой.
Спустя некоторое время мы стояли перед огромной деревянной дверью, в которую и постучало виновное во всех моих бедах чудовище. Не дождавшись приглашения войти, мужчина проскользнул внутрь, приказав мне не выходить из небольшого тамбура, отделявшего вход в покои.
- Сын мой, я вижу, что распускаемые слугами слухи оказались правдивы, и ты действительно отослал всех своих наложниц. Линстер, я не ожидал от тебя подобной глупости – ты же знаешь, что если не будешь постоянно получать освобождение, потеряешь контроль. А это несет опасность для окружающих. Как давно ты без женщины?
- Четыре дня отец и, поверь, у меня все под контролем. Я уже говорил тебе – мне надоели эти глыбы льда в моей постели. Если мне предстоит время от времени прибегать к их услугам, то я хочу свести эти мгновения к минимуму. Они меня раздражают!
- Понятно сын мой. Ну что ж, очень жаль, а я тебе как раз хотел подарить новую игрушку. Девочка, иди сюда! – раздался приказ. И я, к своему стыду, снова послушно исполнило его, тут же приблизившись к мужчине.
Мой мучитель выставил меня перед собой и убрал волосы с груди, явно намереваясь продемонстрировать товар «лицом».
- Если ты против этого подарка, то я с превеликим удовольствием оставлю ее себе, - хитрым голосом протянуло чудовище и в подтверждение своих слов, уткнулось мне в шею носом.
Через секунду из темного угла комнаты вышел мужчина. Он был таким же огромным и мускулистым, а его лицо заставило бы захлебнуться от зависти любого падшего ангела – черные, коротко остриженные, волосы, смуглая кожа и обсидиановые глаза, мужественные черты лица.… Все в нем был идеально и кричало о доминирующей мощи настоящего мужчины.
Попадись он мне дома, я бы тут же растеклась лужицей у его ног. Сейчас же… сейчас я не чувствовала ничего, кроме всепоглощающей ненависти и, если бы эмоции могли отображаться на моем лице и в глазах, если бы ими можно было убить, этот образец мужественности пал бы вмиг испепеленный моими презрением и яростью.
Но ничего этого не произошло и я вынуждена была с внутренним содроганием смотреть, как черные глаза мужчины с неподдельным интересом осматривают меня с ног до головы и в них загорается голодный огонь.
Глава 2
Линстер стоял в гостиной своих личных покоев и не мог поверить тому, что видят его глаза. Перед ним стояла светловолосая малышка в полупрозрачном одеянии, которое едва было в состоянии скрыть полную округлость груди, тонкую линию талии и пьянящую бедер, длинные ноги, которые словно просили прикоснуться к ним, приласкать по всей длине, а потом закинуть себе на плечи и…
Он сглотнул, прерывая свою фантазию, и вновь поднял взгляд, с сожалением отмечая, что ее необычайно красивое и трогательно беззащитное личико такое же пустое, как и у всех. Но она не все. Все в нем вопило в желании обладать этой девушкой с большими зелеными глазами и точеной фигуркой.
Понимая, что отец ожидается ответа, Линстер попытался заставить себя оторваться от созерцания малышки и, собрав в кучу разбегающиеся мысли, откашлялся.
- Я впервые вижу подобных ей. Где ты достал такое чудо? – спросил он, все же не в силах оторвать свой взгляд от зеленоглазой красавицы.
- Чего только не сделаешь ради счастья любимого сына, - вздохнул Сиршан и довольно улыбнулся. – Ну, так что, берешь или я себе ее оставляю?
- Ну, уж нет, ты сам ее сюда привел, - хищно улыбнулся Линстер. – Теперь она моя. Да я и не думаю, что ты хоть на секунду предполагал, что я смогу отказаться от нее. Как ее зовут?
- Назовешь, как захочешь, - пожал плечами правитель и, подцепив подбородок девушки пальцами, заставил поднять на него взгляд.
- Девочка, это, - Сиршан повернул голову малышки к молодому демону. – Твой новый хозяин. Иди к нему.
Ели дождавшись, когда же девушка подойдет поближе, Линстер сразу же взял ее за тоненькое запястье и дернул на себя. Одно прикосновение и словно электрический разряд пробежался по его телу, разнося удовольствие от ощущения ее шелковистой кожи под своими пальцами. Один вздох и вот его голова уже закружилась от ее уникального аромата, а все мысли разбежались, уступая место первобытной потребности. Голод, равному которому он еще никогда не испытывал, зародился где-то внутри и обжигающей стрелой метнулся к паху, заставив сжать зубы, чтобы заглушить рвущийся наружу рык.
Но стоило демону взглянуть в пустые и безразличные ко всему на свете зеленые глаза, как добрая половина возбуждения спала, оставив за собой уже привычное разочарование и на этот раз тупую боль. Боль от осознания того, что ему никогда не суждено увидеть в этих глазах ничего, кроме пустоты.
Она не даст ему ничего, кроме холодной бесчувственности.
Пока Линстер не мог найти ответа, почему его это так волнует. Почему отсутствие души именно у этой девушки, вызывает где-то в районе сердца неприятную тянущую боль. Может быть, это из-за ее необычной внешности и хрупкой миниатюрности? Из-за подсознательного желания защитить?
Он не мог понять, что твориться с ним.
Грудь распирало от какого-то странного чувства эйфории, что она тут, в его объятиях и в то же время демон чувствовал себя как никогда… несчастным? …беспомощным? … злым? … обманутым?
Да, что же с ним такое?!!
- Спасибо отец, ты порадовал меня своим подарком, - взяв себя в руки, поблагодарил правителя Линстер и снова, посмотрев в запрокинутое к нему кукольное светлое личико, обратился уже к девушке, - я буду называть тебя Майоли, что означает нектар. Теперь ты должна отзываться на это имя.
Услышав, как за отцом закрылась дверь, демон заставил себя оторваться от изучения тонких черт лица своей новой наложницы. Тяжело вздохнув, он подхватил безвольное тело на руки и понес в сторону спальни. Она была легкой, как пушинка и ощущалась в его руках так, словно именно там ей и место. Положив свою хрупкую ношу на кровать, Линстер сел рядом и провел пальцем по щеке, любуясь правильными чертами лица, аккуратненьким носиком, полными розовыми губками. Откинул золотой локон с груди и провел пальцем по тоненькой шейке, от ушка к ключицам, а потом ниже – к завязкам незатейливой полупрозрачной кофточки. Начав расстегивать маленькие перламутровые пуговички, он со все возрастающим голодом следил, как с каждым движением, его взору открывается все больше нежной молочной кожи. Не в силах противиться желанию попробовать какова на вкус кожа этой малышки он наклонился и коснулся поцелуем ключицы, медленно подымаясь вверх по шейке к самому ушку, а потом, скользя языком вниз, к нежному изгибу, поцеловал оголившееся плечо…
Он не понимал, почему ведет себя так – ведь она не чувствует его ласку, она ей безразлична. И все равно, он просто не мог по-другому. Демон хотел ласкать ее и, дьявол всех побери, он хотел, чтобы она реагировала на это!
Безразличная и холодная, она неподвижно лежала на его кровати и единственным ее отличием от остальных его наложниц была довольно необычная внешность.
Так какого черта внутри него все переворачивается от взрывоопасного коктейля чувств, из которых на первое место выходит уже не желание обладать, а животная ярость? Какого дьявола ему хочется разнести всю комнату от того, что она никогда не посмотрит на него с нежностью, никогда не улыбнется, никогда поговорит?
Он был совсем ребенком, когда жестокое проклятие начало забирать их женщин, но все же смутные воспоминания о матери его друга Крио у него остались. И сейчас эти размытые картины во всей красе встали перед его глазами, а особенно одна – когда он совершенно случайно застал правителя Ордина с его нидири наедине. Тогда Линстеру было только пять лет и он не совсем понимал, свидетелем какой сцены стал, но теперь.… Теперь ему до боли хочется, чтобы эти пустые зеленые глаза вспыхнули жарким огнем, хотел услышать ее признание с придыханием «люблю», когда он с упоением будет целовать тоненькую белую шейку, хочет… Он задохнулся от накатившей волны ярости и странного чувства абсолютной беспомощности.
Стоящий недалеко от прикроватной тумбы стул пролетел через всю комнату и рассыпался на щепки, ударившись о противоположную стену.
Дьявол, он сходит с ума!!!
Сейчас Линстер практически ненавидел эту девушку, что лежала на его кровати.
- Не можешь же ты оказаться… - Линстер печально улыбнулся и покачал головой, - нет, конечно, не можешь. Для этого у тебя должна быть душа. Как жаль, что ее у тебя нет.
Немного успокоившись, он прилег рядом с Майоли и, устроив девушку в коконе своих рук, приказал ей засыпать. Закрыв глаза, Линстер попытался абстрагироваться от мыслей о том, что сейчас в его руках лежит пусть и бесчувственное, но безумно сладкое и желанное тело. Он не хотел использовать ее для утоления своего голода, хотя даже сам не до конца понимал почему.
***
Проснулась я от того, что меня куда-то несли. Открывать глаза было страшно до колик в желудке, поэтому оставила их закрытыми – хоть что-то я могу делать по собственной воле.
Меня бережно уложили на что-то мягкое и влажное, и я почувствовала, как мое тело словно оплетает что-то шелковое и влажное…. Так, стоп! Он что раздел меня?!!
Ужас вцепился в меня своими липкими щупальцами настолько сильно, что если бы мои коленки все еще принадлежали мне, они бы затряслись от страха. Пока я тихо обмирала от страха, по моему телу продолжало что-то настойчиво скользить, приятно лаская кожу и, судя по ощущениям, вымывая ее. Несмотря на пробивающийся сквозь животный ужас росток любопытства, упорно держу глаза закрытыми, а вдруг, если не показывать виду, что я проснулась, меня трогать не будут? Хотя вряд ли. Они специально делают из женщин безвольных кукол, так что сомневаюсь, что для них есть разница – трахать, когда у той открыты или закрыты глаза.
Вскоре меня снова подняли и отнесли на кровать, но не положили на нее, а посадили, подложив пару подушек под спину и прикрыв наготу легким покрывалом. В груди буйным цветом расцвела надежда, что меня пока не тронут.
- Майоли, просыпайся, - послышался бархатистый с хрипотцой голос.
Глаза открылись и наткнули на находящиеся совсем рядом черные омуты.
- На, выпей, - протянули мне какую-то бутылочку.
Рука послушно потянулась и взяла предложенное питье. По консистенции оно напоминало жидкую сметану неидентифицируемого, но очень приятного вкуса. Пока я потихоньку поглощала вкусное угощение, мужчина сидел около кровати и, не отрываясь, смотрел на меня. Следующие его действия заставили бы меня как минимум поперхнуться, а по-хорошему – так вообще отлететь на другой конец комнаты. Мужчина, которого как я поняла, звали Линстером, потянулся к краю прикрывающего меня покрывала и бесцеремонно отбросил его, оголяя практически полностью мои ноги.
- Такие гладенькие, - пробормотал он себе под нос и провел кончиками пальцев от щиколотки практически до самого бедра и выше, заставляя покрывало собраться складками на талии.
- И тут тоже, - послышался хриплый комментарий, а наглые пальцы провели по самому низу живота, стремительно спускаясь к гладенькому лобку.
Снова попыталась побороть бегущий по моим венам яд и пошевелить хотя бы пальцем.
Напрасно.
Когда мужчина раздвинул мои ноги в стороны и начал гладить пальцами внутреннюю сторону бедер, внутренне взвыла от отчаяния – меня сейчас самым наглым образом изнасилуют, а я даже закричать не могу, не то, чтобы оказать сопротивление. Подумать только он в нескольких шагах от того, чтобы лишить меня девичьей чести, а я продолжаю тупо хлебать чертово пойло, вкус которого перестал ощущаться в ту же секунду, как этот нахал потянулся к укрывающему меня покрывалу.
Пока я внутренне сокрушалась по поводу своей беспомощности и умирала от ужаса, Линстер прекратил свое исследование и, забрав у меня бутылочку, подвинул меня на кровати, укладываясь рядом и окончательно лишая тонкой преграды в виде покрывала.
Подперев рукой голову, он начал изучать мое лицо – как будто ночью не наизучался – сначала глазами, а потом и пальцами свободной руки.
- Такая красивая и такая бесчувственная, - с явным сожалением и тоской пробормотал Линстер.
Стоп! Сожаление? Он что издевается?!! Сначала вколют какую-то фигню, что не знаешь то ли умрешь, то ли с ума сойдешь от боли, превратят в куклу, а потом сокрушаются по этому поводу? Меня до сих пор мутило от пережитого вчера…
- Не знаю, устану ли я когда-то любоваться тобой, - опуская, вспыхнувший синим пламенем взгляд все ниже, продолжал бормотать Линстер, проводя пальцами по ключице и опускаясь ниже – к груди.
- Боги, ты пир для глаз, - хрипло простонал мужчина, опуская свою голову к груди и целуя сосок, ударяя по нему языком, - настоящее лакомство… сладкая… нежная…
К страху быть изнасилованной прибавился страх быть банально съеденной. Черт их разберешь этих странных особей с их горящими глазами – а вдруг людоеды? Вон как в грудь впивается – что дитя малое в поисках молока.
- Такая красивая, - оторвавшись от своего занятия, прохрипел мужчина.
Не отводя завороженного взгляда, он провел пальцем по влажному от его рта соску, а потом охватил ладонью грудь и легонько сжал.
- Мягкая… такая идеальная для моих рук…
Оторвав свои клешни, этот… этот… козел безрогий снова развел мне ноги и, устроившись между ними, опустил свою голову к груди, исследуя руками мое тело. Он продолжал и продолжал целовать, лаская всю меня, а я не чувствовала его прикосновений – только животный ужас. Для меня все походило на медленную изощренную пытку – я догадывалась, чем все это закончится, но ждать своего «смертного» часа и понимать, что твой палач наслаждается каждым, проведенным тобой в агонии ужаса, мгновением… это было невыносимо. Но ничто не выдавало моего состояния – ни сбившееся дыхание, ни вылетающее из груди сердце. Как такое может быть? Мне страшно, мне тошно от ужаса, а мое сердце продолжало отбивать привычный спокойный ритм…
Обхватив мою талию своими огромными ручищами, мужчина утробно зарычал и заставил выгнуться ему навстречу, впечатывая мое тело в свое. Грудь начала откровенно болеть от излишне интенсивных ласк, сосок на правой груди стал настолько чувствительным, что даже малейшее прикосновение к нему вызывало волну боли, а он все продолжал его терзать…
- Как же мне нравится мягкость твоего тела, - обдал многострадальную вершинку прохладным воздухом Линстер и сжал в своих руках полушария попки.
Облизав и прикусив на прощание сосок, от чего захотело взвыть раненным зверем, мужчина встал на колени, опаляя мое тело горящим неистовым голодом взглядом. Сглотнув, он быстро стащил с себя футболку и снова склонился надо мной, опираясь на одну руку, лаская другой мою правую ногу, закидывая ее себе на талию.
- Обхвати меня своими ножками, - прохрипел мучитель мне в губы.
На какую-то секунду показалось, словно мне удалось замедлить движение своих глупых конечностей, которые никак не хотели повиноваться своей истинной хозяйке. Но, только показалось, так как через мгновение они уже покоились на талии мужчины.
- Сильнее, - прорычал он, поглаживая бедро, - сожми меня сильнее, притяни к себе.
- Да, я был прав, твои ножки созданы для того, чтобы удерживать меня, пока я буду в тебе, - удовлетворенно прорычал Линстер и, судя по моим ощущениям, потянулся к своим штанам.
Ну, вот и все, Крис. Впереди несколько минут ада – если верить подругам, то больше времени это не займет – и прощай девичья честь. Как же я ненавидела в это мгновение, склонившегося надо мной и целующего шею, мужчину. Что такого сделали им их женщины, чтобы расплачиваться за это столь жестоко? И как вообще можно обречь живое существо, я уже молчу человека, на такое существование?
Я бы зажмурилась, если бы могла, но пришлось просто прикрыть глаза и ждать неизбежного. И это чувство полной, абсолютной беспомощности было самым ужасным. Оно ломало, заставляло чувствовать себя в стократ хуже. Ведь я могла бы постоять за себя!
Пока все мои внутренности скручивало в тугой узел от паники и ужаса, мужчина снова переместился к груди с упоением посасывая и покусывая уже левый сосок, сжимая правую грудь в руке. Я чувствовала на своем животе его эрекцию, ощущала его нетерпение, а он все продолжал тянуть, оттягивая самое ужасное для меня мгновение, заставляя испытывать еще больше страданий.
-Поласкай меня сладкая моя девочка, - прохрипел мужчина, хватая мою безвольную руку и смыкая пальцы вокруг своей толстой пульсирующей плоти.
- Вот так, малыш, - бормотал Линстер, положив сверху моей свою ладонь и показывая, как он хочет, чтобы я ласкала его. – Да… умничка… а теперь сама, как я тебе показывал…
Он продолжал бормотать какие-то слова, а я уже сгорала от унижения и снова обмирала от новой волны ужаса, осознавая – то, что я держу сейчас в своих руках, просто разорвет меня.
- Быстрее, - прогрохотал над моим ухом нетерпеливый рык, - сильнее… сожми сильнее… и быстрее.
Грязно… какой же грязной я себя чувствовала, удовлетворяя абсолютно незнакомого и противного мне мужчину рукой. Благо, что хоть только рукой… пока. Я чувствовала, как он уже бесконтрольно толкается навстречу моей руке бедрами, как все сильнее твердеет его плоть. Слышала все нежные и пошлые словечки, что он срывающимся голосом шептал мне на ухо, и ощущала себя последней шлюхой.
- Майоли, - сдавленно прорычал Линстер куда-то мне в шею и я почувствовала, как он не сильно, на грани боли прикусил кожу, а мне на живот брызнуло его семя.
Он забрал мою руку от своей плоти и наспех вытерев живот лежащим рядом покрывалом, повалился на меня. Открыла глаза – мне бы радоваться, что на сегодняшнее утро я отделалась легким испугом, но… чувствовала себя так, словно мою казнь просто перенесли на несколько часов в изощренном желании помучить подольше.
Справившись со своим дыханием, Линстер оперся на руки и приподнялся надо мной. Я видела, как взгляд удовлетворенного мужчины сменяется яростным. В глубинах черных омутов снова начало зарождаться голубое пламя.
- Я потерял контроль и едва не сошел с ума от желания, - обвиняюще прошипел этот странный тип и переместил одну из своих рук на изголовье кровати, - ты заставила меня гореть в огне страсти, в то время как сама осталась такой же обжигающе холодной, как и прежде, абсолютно безразличной ко мне… к моей жажде… моей страсти…
Лицо мужчины исказила такая яростная маска, что мне справедливо подумалось, что вот прямо здесь и сейчас оборвется моя жизнь. Он зарычал и я услышала, как у меня над головой крошится дерево.
И вот, когда я уже готова была попрощаться с миром живых, он просто соскочил с кровати и, быстро натянув на себя так и не снятые до конца штаны, вылетел из покоев, бросив напоследок приказ спать. А я поняла, что меня отдали полному психу, который тупо свалил, использовав меня как кукую-то… игрушку.
Мерзко, как же мерзко. И холодно….
От осознания того, что досталась хоть и психу, но потрясающе красивому, почему-то становилось еще хреновее. Я чувствовала себя использованной и никому не нужной. Интересно, вспоминают ли здешние мужчины о своих женщинах, когда им не требуется снять напряжение? Неужели теперь и моя жизнь превратиться в такой же кошмар?
Все еще ощущающиеся в теле последствия перенесенной вчера боли и пережитый сегодня утром страх, действительно заставили мои веки налиться свинцом. Но я до последнего старалась противиться сну – слишком страшно мне было оставаться беспомощной. Хотя я и так и беспомощней любого младенца. Уже уплывая в сон, подумала – как такое возможно, чтобы мое собственное тело слушалось другого человека, и остались ли тут еще нормальные женщины…
- Майоли, вставай, - выдернул меня из сна мужской голос.
Открыла глаза и попыталась осмотреться вокруг, но мое тело меня не слушалось, а перед глазами появился Линстер.
Ах, да, теперь просто игрушка…
- Ты замерзла, малышка моя, - прижимая меня к своей груди и растирая замерзшие пальцы на руках, озабочено пробормотал мужчина. – Моя вина. Нужно учиться держать свои эмоции при себе, когда ты рядом. Никто не попрекнет мне, что я плохо забочусь о своей прекрасной наложнице.
Кукла…. Игрушка…. Наложница…
Снова стало тесно и больно в груди, а в голове бился лишь один вопрос – за что? Почему именно я?
Из меня как будто разом вышибло все желание бороться и жить. Что я могу? Ничего! Я теперь не человек, не личность, даже не питомец – бездушная игрушка, которую даже не жалко поломать…
Впервые в жизни на меня навалилась апатия.
- Так, одевайся и идем прогуляемся – тебе нужен свежий воздух ты слишком бледная. Я бы даже сказал нездорово бледная. Наверное, по дороге зайдем к доктору Риту, не нравится мне, как ты выглядишь с этими темными кругами под глазами.
К доктору Риту мы действительно зашли. Но тот на обеспокоенность Линстера только пожал плечами и посоветовал не так интенсивно использовать. Словно я вещь какая-то! Словно он не знает, что я все еще ели на ногах держусь от вчерашней дозы той кислоты! Потихоньку в душу начали закрадываться подозрения.… Но зачем мне пытаться что-то понять? Ведь я уже ничего не смогу ни сказать, ни сделать. Просто буду думать, чтобы не сойти с ума от жестокости этого мира и безнадежности ситуации, в которую попала по воле больного на голову чудовища по имени Сиршан.
Мы долго гуляли по саду. Зачем? Не знаю. Я едва находила в себе силы… нет не так – какая-то неведомая сила заставляла меня передвигать ногами, настолько слабой я себя ощущала и с каждой минутой становилась все слабее. Линстер постоянно что-то говорил мне. Что? Тоже не знаю. Единственное, на что у меня сейчас были силы – это напряженно всматриваться вдаль в надежде, что меня, наконец, доведут до кровати, оставят в покое и дадут отдохнуть.
Наконец, подходим к парадному входу в злополучный дворец. Удивительно, но я все еще стою на ногах, как будто что-то заставляет меня использовать весь имеющийся в наличии резерв сил до последней капли.
- Линстер, светлые Боги, что это за сокровище? – послышался восхищенный мужской голос за моей спиной.
Подскочивший к нам мужчина также был смугл, черноволос и с черными глазами, в которых начало разгораться синие пламя.
- Нравится? – гордо выдал Линстер, от чего хотелось залепить ему увесистую пощечину или подзатыльник… а еще лучше и то, и то другое. – Это моя Майоли.
- Безумно нравится, - полный зависти голос. – Слушай, может, когда наиграешься, продашь ее мне? Я ведь знаю, что тебе они быстро надоедают.
В ответ над головой раздалось угрожающее рычание:
- Трин, она моя и ее я продавать не собираюсь. Никогда!
- Ну, тогда, может, хоть одолжишь на пару дней? – с надеждой предложил неизвестный.
- Нет! – уже буквально рявкнул Линстер.
И тут мне бы порадоваться, что хоть по рукам ходить не буду… пока, но вместо этого почувствовала, что тот самый резерв сил, что заставлял меня двигаться, был вычерпан до самого донышка и я начала проваливаться в темноту.
Все, поломалась игрушка…
Глава 3
В моей комнате стояла неимоверная шумиха – никак опять сестра в гости пожаловала. Последнее время она только и делала, что возмущалась – то подруга ей не угодила, то сосед Колька что-то не то сказал, то парень какой-то криво посмотрел…. Очень хотелось перевернуться на живот и закрыть голову подушкой – так как гул в комнате только нарастал. Но перевернуться не получилось – все мое тело было словно налито свинцом.
Вдруг послышался мужской голос. Отец? Ну, как им не стыдно устраивать свои разборки в комнате спящего человека. Я-то последние полгода веду себя, как примерна дочь – коплю деньги и в тайне мечтаю удрать из этого дурдома в небольшую съемную квартирку.
Гул в голове постепенно начал преобразовываться в отдельные слова и фразы:
- Простите, простите, пожалуйста, я не знаю что с ней, - тараторил незнакомый испуганный мужской голос.
- Ваше Императорское Высочество, успокойтесь ради всех Богов. Вам необходимо остыть. Разрешите приказать привести вам наложницу, - незнакомый мужской голос уже был полон паники, так же, как и все мое сознание.
Я все вспомнила – мое пробуждение в неизвестном мне месте, чокнутый псих, вспышка боли, моя беспомощность, домогательства сына того чудовища.
Мой личный ад.
- Ррррит сейчас у тебя два выхода – или сделать так, чтобы моя Майоли открыла глаза или приготовиться к страшной рррасплате за свою беспомощность, - цедил явно сквозь сжатые зубы Линстер.
-Н-но в-ваше… вы… вы не понимаете, у наших женщин такого никогда не случалось. Я-я н-не знаю, что с н-ней. Она, наверное, просто не выдержала…
- Чего не выдержала? – сотряс комнату громогласный рык.
- Н-ну как же, - снова раздался робкий голос незнакомца… нет не незнакомца, а того самого доктора, - видите ли, она же такая хрупкая… маленькая. Видимо, она просто не выдержала столь интенсивного использования.
К концу речи голос был уже уверен и тверд, с отчетливо проскальзывающими нотками облегчения.
- Какого использования? – голос Линстера в противовес набрал куда больше угрозы. – Она кому-то принадлежала до меня?
- Нет, до вас ее вообще никто не использовал. У нее не было ни одного мужчины, - продолжал уже уверено вещать доктор Рит. – Но, видите ли, она такая хрупкая – скорее всего, просто не выдержала н-ночи с-с-с в-вами. В-вы же…
К концу речи голос доктора почему-то стал конкретно испуганным, а вскоре и вовсе прервался грохотом чего-то ударившегося о пол или стену. Глаза открывать даже не собиралась – шевелиться все равно не могу, а вот что происходит в комнате, меня абсолютно не волновало. Пусть хоть поубивают друг друга.
- Рррииит ты ее осматривал и если то, что ты говоришь – правда, то должен был заметить, что я к ней не притрагивался, - грозный рык и снова грохот. – Я был терпелив, но мое терпение истощилось за эти два дня. У тебя времени до вечера – не сможешь ничего сделать… ты знаешь, что тебя ожидает.
- Господин, господин, я готов лично взять вам хоть десять новых наложниц. На что вам именно эта? Я….
Новый грохот, еще один, еще…
- Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество, - в конце концов, раздался обреченный голос. – Ааа вы разве не…
- Нет, я остаюсь здесь, - раздался уже недалеко от меня крайне раздраженный голос.
Через секунду кровать прогнулась, а по моей руке от кисти к плечу пробежались горячие пальцы.
А вот шею начали ощупывать уже совсем другие руки. Ну, уж нет, этому козлу я уж точно не дам ощупывать меня… снова. Открыв глаза, наткнулась на лишенный эмоций взгляд доктора. А потом его просто снесло от меня сильным толчком в грудь и вот уже в мои глаза встревожено вглядываются встревоженные черные омуты, которые уже больше даже и не черные, а ярко-голубые от горящего в них пламени.
- Пошел вон, - хрипло приказал Линстер и в комнате послышались торопливые шаги и тихий щелчок дверного замка.
- Майоли, - облегчено выдохнули мне в лицо, а в следующую секунду горячее дыхание мужчины уже опаляло мою шею. – Как же испугался.
Ох, нет, только не это – мужчина, который всего секунду тому назад кипел от едва сдерживаемой ярости, теперь весь буквально дрожал от желания. И свидетельство этого самого желания отчетливо упиралось в мое бедро.
Мне стало страшно – я все еще чувствовала себя слабой и сомневалась, что моих сил хватит на то, чтобы выдержать его домогательства. Но, то ли я была очень удачливой, то ли сам мужчина что-то понял, но через секунду он с глухим рычанием откатился от меня. А еще через минуту меня переместили на кровати, облокотив о ее спинку и, вручив какую-то бутылочку, приказали поесть. Только сейчас, методично поднося бутылочку ко рту и глотая приятную на вкус вязкую жидкость, поняла, что за тот день, что я провела в сознании, в моем организме не возникло ни единой естественной потребности. Однако обдумывать, почему и как сил не было. Когда же у меня забрали бутылочку и, уложив назад, приказали отдыхать, я сразу же провалилась в сон.
Следующие два дня с меня буквально пылинки сдували, явно боясь, что игрушка поломается раньше, чем успеет надоесть. Тем более, где-то в глубине души поселилась уверенность, что это только затишье перед бурей.
- Майоли, что это? – на меня требовательно уставились черные глаза, в которых теперь практически постоянно сияли голубые язычки пламени.
Этот вопрос… он издевается? Линстер вообще эти дни вел себя весьма странно – постоянно разговаривал со мной и очень натурально сожалел по поводу моей ненормальности. Настолько натурально, что мне нехотя пришлось признаться самой себе – этот мужчина, скорее всего не знает, чем увлекается его папаша. Но как такое возможно? Ответа на этот вопрос у меня не было…
- Я не нравлюсь тебе? – вырвал меня из мыслей крайне изумленный возглас.
И я бы поморщилась от досады, удайся мне пошевелить хотя бы одним мускулом на лице. Действительно, чего он ко мне прицепился с утра пораньше, да еще и с такими странными вопросами?
Внутренне заскрипела зубами, когда Линстер, схватив за подбородок начал не очень деликатно мотать моей головой из стороны в сторону, внимательно смотря в лицо.
- Ты… настоящая, - хрипло и не совсем уверенно констатировал мужчина.
Блеск! Просто блистательный вывод. Интересно, а до этого времени он думал, что ему механическую куклу подарили?
- Твои глаза… они больше не пустые, - изумленно выдохнул Линстер.
А потом вдруг рассмеялся громко и весело.
- Я знал, всегда знал, что где-то глубоко в вас все же осталось что-то человеческое. Всегда верил, что можно все исправить, - отсмеявшись и наклонившись к моему лицу, счастливо прошептал мужчина. – Но я не могу понять одного – что я сделал тебе, чтобы заслужить полный ненависти взгляд с самого утра?
Да он вообще в своем уме? Какой взгляд, я же…. И вдруг до меня дошло, что он имеет в виду. Неужели…
- Нужно позвать Рита, пусть осмотрит тебя – может можно будет как-то ускорить твое… выздоровление.
Надежда умерла, так и не успев родиться, а все мои внутренности буквально сжались при мысли, что мне снова придется пережить ту сжигающую изнутри боль. Лучше пускай сразу убьют, чем мучить так.
Видимо, охвативший меня ужас отразился во взгляде, потому что Линстер замер и, нахмурившись, начал изучать мое лицо.
- Тебе не нравится эта идея, - медленно констатировал мужчина. – Почему? Он тебе что-то сделал?
Да! Мне хотелось проорать это слово, но… попыталась изобразить этот крик души своим взглядом. Понял – нахмурился еще больше.
- Хорошо, тогда я попрошу отца прислать…
При слове «отец» меня охватил еще больший ужас, чем при упоминании имени доктора. Сразу вспомнилось его красивое лицо, искаженное маской безумия и то нездоровое наслаждение, с которым он наблюдал за моими мучениями.
- Ты… боишься и его тоже, - с нескрываемым недовольством понял мужчина. – Ну, что ж, тогда отложим это до нашего возвращения домой.
Не смогла скрыть своего удивления – он прислушается к размытым пожеланием бездушной куклы? Хотя, если честно, все это было мне глубоко безразлично – во мне ярким пламенем горела надежда избавиться от воздействия этой странной кислоты. Кто знает, возможно, мой организм отличается от организма тех женщин, что живут тут? Ведь и ежу понятно – передо мной не люди, потому как просто не могут глаза обычного человека пылать этим нереальным голубым свечением. Да и вообще, эти огромные смуглые, черноволосые и черноглазые красавцы-мужчины, от которых за сто километров веет силой и угрозой, просто не могут водиться в той части мира, что я привыкла называть родиной.
Почему? Как? Ответы на эти вопросы буду искать потом, а сейчас я и не пыталась сдерживать радости даже от такой призрачной перспективы снова стать свободной. И даже довольная физиономия Линстера рядом не могла испортить мне этот день – день, когда возродилась надежда. Правда, уже вечером я не была так уверена в его счастливом завершении. Во всяком случае, для себя.
***
Его Майоли была настоящей, живой женщиной! Все в нем ликовало от осознания этого.
Линстер не знал, почему проклятие более не довлеет над ней, но чувствовал – она сможет избавиться от него окончательно. Ведь не зря ее глаза сегодня светились от радости.
Молодой демон не понимал, почему упоминание о Рите и его отце вызывали такой ужас в глубине зеленых глаз, но был решительно настроен не огорчать малышку лишний раз. Кто знает, как подействует на процесс ее выздоровления стресс. У него и так до сих пор все в груди сжималось от одного только воспоминания о тех днях, когда она лежала с закрытыми глазами и никакие приказы не могли заставить их открыться. Второго такого удара его контролю не пережить. Потому и пытается изо всех сил держать свою жажду в руках – с головы все еще не шли слова их семейного врача о том, что она слишком хрупка для него.
- Сын мой, ты слишком носишься с этой наложницей, - оторвал его от размышлений недовольный голос только что вошедшего отца.
Линстер поднял взгляд от бумаг и, приподняв бровь, вопросительно взглянул на Сиршана.
- Ты заставляешь меня сожалеть о своем подарке, - поджав губы, буквально процедил Правитель. – Только посмотри, до чего себя довел – ты на грани. Не хочешь использовать ее – отдай другим. И, ради Богов, найди себе ту, с которой ты сможешь расслабиться и…
- Отец, ты прав – я на грани, - опуская взгляд назад к бумагам, прорычал Линстер. – Потому советую или говорить, что тебе нужно, или оставить меня в покое. Не переживай – сегодня я заканчиваю свои дела в столице и возвращаюсь домой.
- Не переживай?!! – вскричал родитель. – Да ты на себя посмотри! Тебя же уже трясет от едва сдерживаемой ярости. Еще немного и ты потеряешь контроль над своим демоном.
Линстер до хруста в костях сжал кулаки – он действительно едва сдерживал себя, потому и ушел на время подальше от Майоли, боясь не выдержать и навредить ненароком. Он уже побывал на ристалище и несколько часов потратил на упражнения с мечами, но это не позволило избавиться и от сотой доли той ярости, что уже грозилась вот-вот вырваться на волю. Он действительно был близок к тому, чтобы потерять контроль над внутренним демоном и тогда горе тому, кто окажется рядом.
Когда послышался тихий щелчок дверного замка, извещающий об уходе отца, демон откинулся на спинку кресла и попытался выровнять дыхание. Видят Боги – он пытался справиться собой. Перепробовал все – даже скинуть напряжение с другой наложницей. Но все в нем противилось этому, а его демон ревел зверем внутри, выражая свой протест. Кожа других женщин, их запах, вкус, ощущение в руках – все было не так и это только еще сильнее выводило из себя. Их обеих интересовала лишь одна женщина.
Откинув бумаги в сторону, Линстер поднялся и направился к выходу из кабинета, намереваясь еще несколько часов посвятить спаррингам. Ему необходимо отвоевать у демона хоть немного контроля, чтобы вернуться в свои комнаты.
Но все усилия были напрасны – стоило зайти в покои, как на демона обрушилась всепоглощающая похоть, приправленная все еще бурлящей от битвы яростью. И вся эта взрывоопасная смесь чувств была направлена на маленькую фигурку девчонки, что спала на его постели. Не справившись с искушением, Линстер подошел к кровати и зарылся лицом в золото ее волос.
- Майоли, - дрожа от сковавшего тело напряжения, прохрипел он в тоненькую шейку и, уже не в силах справиться с собой лизнул сладкую, пахнущую нектаром, кожу.
Ее вкус порвал остатки контроля на куски, так же как сам Линстер порвал на лоскутки одежду своей наложницы.
- Не бойся, не бойся меня, Майоли, - прошептал демон, уловив панический блеск глаз вмиг проснувшейся девушки. – Я… постараюсь… не навредить.
Лихорадочно сдирая с себя одежду, единственной мыслью, что билась в его голове, было лишь как можно быстрее прижать ее нагое тело к себе и потеряться в ней, утопить в этой сладкой девочке снедающую его похоть и ярость, наконец, успокоиться, хотя бы ненадолго.
А дальше было только безумие вырвавшегося на свободу демона – он прижимал к себе стройное тело Майоли настолько сильно, что мог бы поломать. Он не мог насытиться ее вкусом, ему было так чертовски мало ощущения ее рук на своей плоти – демон требовал больше, он требовал всего. И только надежно поселившаяся в голове мысль – не навредить – каким-то непостижимым образом заставляла его сдерживаться.
- Сильнее, Майоли, - рычал он, сжимая ее кулачок на своей пульсирующей плоти, уже ощущая приближение оргазма.
Обжигающее освобождение прокатилось по позвоночнику, заставив мощное тело содрогнуться от остроты ощущений. Но…
- Мне мало… - разнесся по комнате яростный рык, а подушку рядом с белокурой головкой вспороли острые когти.
Словно и не было этого освобождения. Наоборот – демон в нем взревел еще сильнее. Больше ничего не было важно – ни полный ужаса взгляд зеленых глаз, ни былое намерение не навредить. Значение имело лишь сметающее все на своем пути желание ощутить жар ее лона вокруг себя и какая-то первобытная потребность демона утвердиться в своем праве на это тело.
Руки сами собой потянулись к одному из ящиков тумбочки, по привычке извлекая смазку. Линстеру нужна была вся она и это было похоже на одержимость.
- Сладкая моя Майоли…. Хочу тебя, как же я хочу тебя…. Конечно, ты не знаешь… пока еще не понимаешь… - как в лихорадке бормотал демон, раскрывая ее для себя, – а ведь ты настоящее искушение для любого мужчины, в чьих жилах течет кровь, а не лед. Как бы я хотел, чтобы ты почувствовала ко мне то же, что и я чувствую к тебе – обжигающую потребность…
Дрожь безудержного желания пробежалась по телу, а ощущение ее плоти заставило сорваться на нетерпеливый рык. Настойчивые пальцы наткнулись на какую-то преграду и тут же смяли ее, а дальше уже ничто не могло остановить демона от вожделенное цели. Он что-то сбивчиво нашептывал в тонкую шейку, пытаясь хоть немного сдержать безжалостные движения бедер.
Полет. Эйфория. Довольное урчание отступившего удовлетворенного демона. А потом – болезненное падение в самые глубины ада.
Ощущение влаги на собственной щеке заставило Линстера замереть над хрупким телом и, зажмурившись, молиться, чтобы это был дурной сон. Впервые в жизни он полностью потерял контроль над своим демоном.
И сейчас, осознание того, что натворил под влиянием своей животной половины, заставляло мужчину малодушно прятать лицо в шелке золотых волос. А все потому, что он догадывался, что увидит, когда посмотрит в зеленые глаза. Глаза, которые еще совсем недавно светились от радости. Ведь вряд ли начавшей только сегодня испытывать эмоции девушке понравится то, что он сотворил с ней.
- Майоли, я… - сглотнув, Линстер поднял голову, чтобы тут же зажмуриться, увидев мокрые ресницы и дорожки слез на висках.
Осторожно выйдя из лона девушки, почувствовал, как судорожно поднялась ее грудь, но не придал этому никакого значения, потому как сейчас его взгляд был прикован к размазанной по белоснежным бедрам крови. Чертов демон! Как же он всегда ненавидел эту часть себя, а сейчас возненавидел еще сильнее.
- Майоли посмотри на меня, - хриплым голосом приказал демон и задохнулся, когда увидел в покрасневших глазах отражение дикой боли. – Тебе больно?
Черт! Идиот! Конечно же, ей больно – ведь Рит говорил, что у нее не было мужчин, а его учитель в свое время многое рассказывал о близости женщины и мужчины, считая своим долгом, даже не смотря на проклятие, подковать своего ученика в этом тонком деле.
Глава 4
Нет, это ж надо до такого додуматься, порвать на кусочки тело и душу, а потом спросить: «Тебе больно?».
Все мое существо до сих буквально корчилось в дикой агонии боли. Это было ужасно. Ощущение его плоти во мне можно было бы сравнить с ощущением раскаленной стали, что раз за разом разрывала меня изнутри. Дикая боль заставляла мечтать о забвении, а бегущий по крови препарат – пережить все. До последнего толчка.
И сейчас это бешеное чудовище еще смеет тревожно всматриваться в мое лицо? Да только одно воспоминание о выражении лица мужчины, когда он разбудил меня, заставляло сжиматься от страха.
Тошно, как же мне тошно от него… от всех них и особенно от Сиршана, который при каждой встрече не забывал окатить меня полным презрения и одновременно торжества взглядом.
Как же я хотела быстрее придти в себя и разорвать на клочки чертового тирана, а потом и его сынка – за то, что сотворил с ней. Мое частичное выздоровление подарило надежду на человеческое будущее, а пережитая сейчас боль – только еще сильнее укрепила в стремлении выжить любой ценой, пережить все и… отомстить.
Пока я предавалась мечтам о мести, не заметила, как мужчина куда-то отходил и сейчас стоял надо мной с каким-то отрезком ткани в руках. О, Боже, как унизительно все это.
Вытерев меня, он снова потянулся к тумбочке, а я вся внутренне напряглась.
- Сладкая моя, сейчас тебе будет больно, - вновь склонившись надо мной, прошептал мой мучитель, а я почувствовала, как мои глаза расширяются от ужаса.
Нет, только не снова…
- Не бойся, - видимо увидев, что твориться со мной попытался успокоить меня Линстер, - я намажу тебя целебной мазью. Сначала будет болеть, но потом все быстро вылечиться.
Я бы кричала, если могла.… Да что там кричала – я бы на стенку вылезла лишь бы убежать от этих пальцев, которые снова находились во мне и снова причиняли невыносимую боль.
- Тшшш… все…сейчас все закончится, милая. Немного пощиплет, а потом будет приятно холодить, - шептал мужчина и собирал губами мои слезы.
Судя по звуку, тюбик с целебной мазью был брошен на пол, а мужчина улегся рядом и, притянув меня поближе, устроил мою голову у себя на плече, а свою руку по-хозяйски закинул на талию.
- Не хотел делать этого с тобой – не тогда, когда ты только научилась испытывать эмоции и… чувствовать, - судорожно сглотнув, прошептал мужчина. – Я думал, что смогу сдержать своего демона. Но ошибся – мы оба слишком сильно хотели тебя и слишком долго сдерживали свои желания. В этот раз я не задумывался над своими действиями, полностью растворившись в своей жажде. Больше никогда не буду так рисковать. Понял, что ненавижу причинять тебе боль.
Это он что, оправдывается? Перед «бездушной» игрушкой? И о каком демоне он говорит? Хотя мне, если честно, было пофиг на его слова, так как все мои ощущения снова были сосредоточены на том огне, что жег низ живота. А через пару минут наступило, наконец, долгожданное облегчение – появился обещанный холодок, и я расслабилась, чувствуя, как мое измотанное сознание уплывает в царство Морфея.
- Майоли, просыпайся, - вырвал меня из сна бархатистый голос. Глаза открылись и наткнулись на находящиеся совсем рядом черные омуты. Этот идиот счастливо улыбнулся… так бы и выцарапала ему эти наглые глазища.
- Мне не приснилось, - с долей облегчения выдохнул Линстер, - твои глаза… ты чувствуешь.
«Если ты рассчитываешь, увидеть в них что-то кроме презрения и ненависти, могу разочаровать», - мстительно пронеслось в голове
- В твоих прекрасных глазах бушует шторм, - вдруг нахмурился мужчина, - что-то не так?
Черт! Да ему следует вручить приз «Самый догадливый» и «Открытие века».
«Да, сюрприз – я от тебя не в восторге!!», – вопило все мое сознание. Но потом вдруг пришла мысль – а вдруг если я буду постоянно смотреть на него с презрением и ненавистью, он отправит меня обратно к тому чокнутому доктору и мне увеличат дозу этой кислоты? Я чувствовала, что делать этого ну никак нельзя, так же как чувствовала и то, что мой организм начал каким-то чудесным образом справляться с бегущим по венам ядом.
-Ну вот, а теперь твой взгляд стал хмурым, - вырвал меня из раздумий мужчина, рассматривая меня как неведомую букашку под стеклом…
Да, определенно, нужно пока затолкать свою ненависть куда подальше – возвращаться в тот кабинет мне никак нельзя. Вскинула на мужчину, как я наделась нейтральный взгляд. Приязнь или, не дай Боже, еще что-то более глубокое изображать своим взглядом не собиралась. Да, надеюсь, и не придется.
- Знаешь, мне нравится, даже когда ты смотришь на меня с неприязнью.… Это, все же, лучше, чем видеть в бархатистой зелени твоих глаз лишь пустоту, - со вздохом констатировал мужчина. – Но я обману, если не скажу, что куда приятней было видеть в них радость.
- Сегодня тебе тоже придется полежать. Думаю, тебе все еще может быть… некомфортно, - начал заикаться и виновато отводить свои глазки…
- Потом поешь, - спустя мгновение приказал он и показал на прикроватный столик. – Я уйду, но ненадолго. Скоро вернусь!
Когда дверь за Линстером закрылась, я попробовала пошевелить ногой. Черта с два! Каким же макаром он думает я буду есть? Раньше бутылочку с тем странным напитком всучивали прямо в руки – ведь я не могу даже пошевелиться, если он того не прикажет.
Но, сделав движение к еде, заметила, что тело послушалось меня. Нахмурилась… странно все это как-то. Попробовала снова встать с кровати. Опять ничего не вышло. Сделав еще несколько неудачных попыток, откинулась на подушки. Благо отдыхать разрешил, а не сидеть «солдатиком» и ждать его.
Закрыла глаза и не заметила, как уснула…
- Почему ты до сих пор ничего не поела! – проорал голос около моей кровати. – Должна же уже понимать, что слаба и нужно набираться сил.
Открыла глаза – снова наткнулась на черный взгляд напротив, только на этот раз разозленный. И чего на ровном месте сатанеет?
- Хотя, может, ты еще не способна все понимать сама, - вмиг остыв, задумчиво протянул мужчина.
Закатила глаза – тоже мне ребенка несмышленого нашел.
- Садись и ешь! – поступил приказ.
Покорное тело мигом принялось его выполнять, но послушные своей хозяйке глаза метнули недовольный взгляд в своего мучителя, на что последний усмехнулся:
- Нет, мне, определенно, нравятся твои глаза, когда в них живут эмоции.
Мужчина скинул с себя рубашку и, забравшись на кровать позади меня, улегся. И тут я поняла, что до сих пор абсолютно… совсем голая! Вторя моим мыслям, за спиной раздался судорожный вздох, а через мгновение почувствовала его руки на своем теле. Линстер медленно вел пальцем вдоль позвоночника и, когда тот почти добрался до самого копчика, ощутила, как прогнулась кровать, а в следующую секунду по моей спине начали путешествовать горячие, словно пламя, губы.
- Я тебе никогда больше не сделаю больно, малышка, - прошептал мужчина, обдав кожу в районе лопаток горячим дыханием.
Все во мне застыло и сжалось в смертельном ужасе. Благо, дальше поцелуев у этого ненормально не дошло, и как только я поела, он соскочил с кровати и, бросив мне какой-то пакет, приказал:
- Одевайся!
Какое приятное слово. Видимо глаза мои заблестели от радости, что я, наконец, смогу закрыться от этого пожирающего взгляда, так как появившийся в поле моего зрения мучитель нежно улыбнулся и, поцеловав в шейку, снова прохрипел:
- Как же я все-таки счастлив, что твои глаза живы, Майоли.
Как оказалось, мы собираемся уезжать отсюда, что одновременно огорчало и радовало меня. Радовалась я тому, что мне больше не придется видеться с Сиршаном, который в моем сознании все еще был главным виновником всех моих бед. Огорчалась же по поводу того, что меня забирают от кабинета доктора Рита, где я могла бы поискать противоядие или ключи от своего браслета.
По дороге мы зашли в огромный зал, который, как выяснилось, был чем-то вроде столовой. И тут мне потребовалась вся сила воли, чтобы ни одна эмоция не проскользнула на моем лице. Меня просто душила ярость от очередного свидетельства того, что женщины здесь не более чем игрушки – им даже отдельного места за столом не отводилось. Все они сидели на небольших подушечках возле ног у своих весело переговаривающихся господ.
- Постой здесь, - не глядя на меня, приказал Линстер и направился к Сиршану, который сидел во главе длинного стола.
Я же, немного подавив в себе ярость, начала незаметно осматривать присутствующих в комнате и, наконец, поняла, почему доктор переживал, что меня можно запросто сломать. Действительно, их женщины, судя по комплектации, не требовали особо бережного обращения – они были лишь немного меньше мужчин, в то время как сама я едва доходила Линстеру до плеча. Они тоже были черноглазыми и черноволосыми, но с менее смуглой кожей, чем у мужчин. Однако кроме этого, у всех у них была еще одна общая черта – пустая маска безразличия, застывшая на лицах.
Боже, я действительно попала в ад!
Чуть позже оказалось, что мы направляемся во владения Линстера.
Дорога туда заняла четыре дня. Днем мы ехали на каком-то непонятном мне транспорте, который по скорости едва превосходил лошадь. А на ночь разбивали лагерь.
На третий день пути заметила, что могу сама пошевелить пальцами ног и рук. Обрадовалась.… А вот непонятно откуда все нарастающая боль в спине начала тревожить не на шутку. Но самое главное – меня больше не трогали! На фоне этого какие-то боли казались чем-то незначительным.
Под конец четвертого дня мы добрались до владений Линстера. Его замок, в отличие от замка Сиршана оказался намного светлее. Но, все же, было у них нечто общее – бесправные и бесчувственные женщины, которые послушно выполняют приказы своих господ и постоянно сидят у их ног.
Мужчина немного поводил меня по своим владениям, показал вид на сад с библиотечной террасы. В целом он постоянно вел себя со мной и разговаривал как с любым нормальным человеком, что удивительно, учитывая все увиденное мной за эти дни. Однако вовсе не его отношение сейчас волновало меня больше всего, а его взгляд и синие язычки пламени в нем. С каждым днем они становились все заметнее и сегодня обычно черные глаза уже практически полностью стали синими. И меня это пугало до чертиков – ведь я прекрасно помнила, что произошло в ту ночь, когда глаза Линстера в последний раз приобретали такой цвет.
Поэтому стоило дверям покоев закрыться за нами с тихим щелчком, как я ощутила безотчетную тревогу, что словно тисками сдавила грудь. Когда же почувствовала, как мощное тело демона прижалось к моей спине, захотелось буквально завопить от отчаяния и страха. Я не хотела снова переживать ужас той ночи.
- Майоли, ты нужна мне, - раздался надо мной хриплый голос.
Боже, нет, пожалуйста, только не это. Только не снова!
- Мой демон сходит с ума рядом с тобой, так же как и я, - снимая с меня одежду и разворачивая к себе лицом, продолжал говорить мужчина. – Как бы я хотел, чтобы ты могла ответить мне, прикоснутся по своей воле, отозваться на мою ласку. Но не могу рисковать дольше и снова потерять контроль над собой.
Я не могла понять, что мужчина имеет в виду, но очень хотела, чтобы он перестал раздевать меня и прикасаться. Чтобы он не смотрел на меня с таким яростным голодом в практически синих глазах. Я изо всех сил старалась, чтобы во взгляде не отразилось то отчаяние и страх, что сейчас наполняли все мое существо.
А мужчина уже нес меня на кровать, где, уложив на матрас, сорвал с беззащитного тела последнее прикрытие – длинную юбку и трусики.
- Как бы я хотел понять, какие ласки могут нравиться тебе… если бы ты уже могла в полной мере все ощутить, - хрипло прошептал Линстер, проводя языком по моей груди, задевая сосок.
Пытаюсь сдержаться и не сжать от отчаяния в руках простынь. Он не должен догадаться о том, что с каждым днем я все больше могу контролировать свое тело. Я еще не знала толком как, но уже решила для себя – как только смогу в полной мере контролировать себя сразу же сбегу из этого дурдома.
Я все еще не могла толком понять, где именно нахожусь и как сюда попала, но то, что предпочту рискнуть всем, чем остаться среди этих любителей живых кукол, знала точно. А потом, обязательно найду способ достать главного виновника своих бед…
Нетерпеливый рык заставил меня вернуться в реальность, почувствовать сильные руки ненавистного мужчины, что сейчас хозяйничали на моем теле, словно имели на это право. Его рот, что перемещался с моей шеи на грудь и обратно, имитируя ласку.
Мерзко…
Неужели здешние мужчины пали настолько низко, что им приносит удовольствие утолять свой голод с неподвижной игрушкой?
- Ты по-прежнему почти ничего не чувствуешь, - взглянув на меня, печально прошептал мужчина.
Ах, если бы только он знал, сколько сил мне потребовалось, чтобы придать своему лицу безразличное выражение, как тяжело мне было не дать презрению и ярости отразиться в своем взгляде.
На этот раз практически не было больно – только некомфортно от проникновения его плоти. Боль пришла потом – когда он, приближаясь к собственной развязке, начал набирать темп.
Попыталась абстрагироваться от всего происходящего со мной. Вспомнила дом, работу. Я ведь только нашла приличную работу с достойной заработной платой и в первый же отпуск отправилась с подругой на отдых в Канаду. А вообще хотела накопить на первый взнос на собственную квартиру. Несмотря на то, что у нас был большой и просторный дом, жить с отцом военным было не совсем просто. Точнее очень тяжело – повидав немало в своей карьере, он был очень требовательным к своим дочерям, устроив им индивидуальную школу выживания…
- Майоли, что с тобой? – вырвал меня из воспоминаний хриплый голос.
Моргнула несколько раз. Подумать только, я настолько погрузилась в собственные мысли, что даже не заметила, когда Линстер успел занести меня в подобие ванной комнаты. Теперь мое тело оплетали приятные зеленые стебли, очищая кожу от дорожной пыли и следов его страсти.
Сегодня ночью я долго не могла заснуть, стиснутая кольцом сильных рук и прижатая к горячей груди. Гадала, много ли таких ночей мне еще придется пережить прежде, чем у меня появится шанс на свободу. И появится ли – ведь я прекрасно понимала, что стала любимой игрушкой сына правителя этих земель.
Глава 5
Дни в доме Линстера потянулись мучительной вереницей. С каждым днем я все больше могла контролировать свое тело, и с каждым днем Линстер становился все более диким. Если сначала он пытался как можно реже пользоваться услугами своей новой куклы, то к середине второй недели нашего пребывания тут, он уже не стесняясь утолял свой голод каждую ночь, а порой еще и утром любым способом, который взбредет ему в голову. Но самое страшное – я видела, что он все равно сдерживается.
За проведенные тут дни я поняла, что синие языки пламени, что так часто вспыхивают в глазах мужчины – это своего рода индикатор его сдержанности. Чем ярче они и чем дольше освещают омуты черных глаз, тем ближе он к потере контроля, тем сильнее его распирает ярость и похоть, которая, в конечном счете, выливалась на меня. Поэтому последние дни превратились для меня в нестерпимую пытку болью и унижением. Линстер, видимо, о чем-то догадывался, хотя я и старалась скрыть от него бушующие во мне чувства. После каждого раза он обрабатывал меня лечебным бальзамом и тревожно, как будто чувствовал себя виноватым, всматривался в мои глаза.
А еще меня временами очень сильно настораживало его поведение – изредка складывалось впечатление, словно я дикое животное, а Линстер тот, кто очень сильно хочет приручить его. Все чаще мужчина, словно изучающе, прикасался ко мне, при этом внимательно всматриваясь в лицо – как будто боясь, что сейчас это самое дикое животное не выдержит и оттяпает наглую руку дрессировщика. В такие минуты складывалось стойкое впечатление, что меня действительно пытаются приручить.
Я же каждый раз, оставаясь одна, училась заново управлять своим телом. Вчера, наконец, сумела пройти несколько шагов на практически негнущихся ногах. А уже сегодня смогла уже вполне нормально пробежаться по покоям. Более того, впервые за последние несколько недель у меня получилось заговорить! Моему счастью не было предела, так как странные мычащие звуки, что раньше при попытке сказать хоть слово вырывались из моего горла, заставляли не на шутку тревожиться. Кто знает эти их магические зелья – вдруг так и останусь после них полу калекой на всю жизнь? В пользу этой версии говорила и не проходящая боль в спине.
Делала все это втайне от Линстера – он хоть, вроде, и не был в курсе всех этих зелий и тотального заговора против женской половины человечества, но все равно вряд ли придержит мне двери, когда узнает, что я собираюсь сбежать.
А оставаться тут никак нельзя. Во-первых, мне совсем не улыбалась перспектива быть девочкой для удовлетворения похоти одного конкретного демона. Во-вторых, Линстер был сыном Сиршана, а значит, по любому находился под пристальным родительским наблюдением. Да и вообще – кто сможет дать мне гарантию, что оставшись тут, в один прекрасный день меня не спеленают и не вколют новую дозу того яда?
Размышляя так, я внимательно изучала местность во время прогулок, посматривала через плечо Линстера за принципом управления их транспортом и уже думала, как мне избавиться от браслета, где можно будет спрятаться и, самое главное, каким образом вернуться домой.
Я прекрасно понимала, что если надумала сбежать, то делать это нужно как можно скорее, поскольку с каждым днем становилось все тяжелее контролировать себя и не выказывать того, что могу уже практически полностью управлять своим телом.
Но этой ночью я, все же выдала себя…
- Тебе не нравятся мои прикосновения, ведь так? – почем-то грустно спросил мой мучитель, устраиваясь позади меня на кровати и медленно проводя пальцем по позвоночнику.
Сегодня он на удивление не трогал меня целый день. Я уже было обрадовалась, что у меня будет выходной. Но… видимо, не судьба.
- Только сегодня это понял... Как жаль, что ты не можешь мне рассказать, как сделать так, чтобы мои прикосновения приносили тебе радость. Ведь так, сладкая моя Майоли?
Придвигается и начинает целовать спину. Терплю… хотя сил на это уже давно, вроде бы, и нет. Поворачивает и укладывает полностью на живот, продолжая ласкать языком и губами. Сначала я, как обычно, ничего не чувствовала, но потом эти ласки стали казаться приятными и по телу начали проноситься волны тепла. Только этого не хватало! Что это оно себе надумало?
Линстер тем временем опустился к талии, не обделяя лаской ни единого миллиметра кожи. По телу побежала толпа мурашек.…
Мое сознание завопило в тревоге. Нет, пожалуйста, нет.… Не надо так… умоляю.
Но мысленные мольбы остаются не услышанными, а мой мучитель уже опускается к попке, целуя, покусывая, посасывая. Не пропустив ни кусочка податливой плоти и тут, он спустился еще ниже и прикусил кожу под самой складочкой внизу, после чего зализал место укуса и провел языком от внешней стороны бедра прямо до моего лона, мышцы которого тут же сжались. Меня словно током прошибло и я с удивлением заметила, что мне все тяжелее контролировать свое дыхание и рвущийся на волю стон. Линстер же, этот подлый змей, проделывает то же самое с правой ягодицей и мое сердце заходится в диком ритме.
- Твое сердечко начало так быстро стучать.… Что с тобой, сладкая моя Майоли? – хрипло шепчет мужчина прямо в складку, откуда так и не успел еще забрать свои проклятые губы и язык.
Лизнул на прощание и отправился в путешествие дальше – вниз по моим ногам… пощекотал нежную кожу под коленкой, перевернул на спину и начал свое путешествие снизу вверх. Тут он тоже не забывал покусывать и зализывать каждый сантиметр кожи. Провел языком по самому низу живота и… все – мое тело предало меня мимолетным сокращением мышц, а пальцы сжали простынь. Внутренне содрогаюсь, понимая, что он может это заметить.
Но сам Линстер, видимо, увлеченный своим занятием, продолжает и дальше осыпать мой животик поцелуями. Да что же это с ним? Нет, пожалуйста, отстань уже, наконец! А что же Я? Вспомни, сколько раз он становился причиной твоей невыносимой боли, сколько раз унижал и принуждал. Вспоминаю… не помогает – моя невесть откуда взявшаяся чувствительность заставляет уже вроде бы принадлежащее мне тело снова предать меня и еще сильнее возненавидеть этого мужчину.
А Линстер уже начал обстоятельно ласкать языком пупок, одновременно сжимая и поглаживая мою талию сильными руками. Закусываю губу, чтобы не выгнуться и не застонать. Поспешно отпускаю губу, ибо может заметить… Чееерт… что же ты делаешь?
Пробирается еще выше, оставляя влажную дорожку от своего языка от пупка до самой впадинки между грудями…. Сил терпеть больше нет.… Ласкает языком грудь, постепенно пробираясь к соску. Внизу его руки тоже поглаживают, ласкают – и вот мои ножки уже слегка раздвинуты, а его палец исследует, ставшую вдруг горячей, плоть, не спеша как обычно нырять внутрь.
Пытаться контролировать дыхание уже не имеет смысла – я просто задыхаюсь…
Добравшись до соска, легонько лизнул сморщившуюся вершинку, приласкал языком ореолу и втянул в себя, легонько посасывая и не переставая внизу методично гладить преддверие лона. Еще чуточку и весь контроль полетит к чертям собачим и я себя выдам всю как есть. Пытаюсь в очередной раз уговорить свое тело прекратить это непотребство, но все уговоры обрываются, когда ласкающийся меня мужчина с силой прикусывает сосок и одновременно резко задвигает в лоно свой палец. Выгибаюсь под мучителем и издаю полный наслаждения стон…
- Моя Майоли, какие же сладкие звуки ты умеешь издавать, - хрипло и, задыхаясь, словно после пробежки, шепчет Линстер, - Почему ты скрывала от меня, что ты уже полностью излечилась от действия проклятия? Почему ты скрывала от меня это? – рычит и с силой задвигает в лоно второй палец, заставляя мое тело снова выгнуться, а еще одному стону слететь с губ.
- Ты горишь, малышка. Ты тут словно горячий шелк, который, я знаю точно, плотно обернет меня… сжигая. Может ли быть для мужчины рай желаннее? А ты скрывала его от меня… прятала, - с непонятной болью в голосе продолжает шептать демон.
- Не позволю, никогда больше не позволю прятаться от меня и закрываться. Ты всегда теперь будешь такой для меня, - и чтобы я поняла, что он имеет в виду, шевелит своими пальцами во мне, - открытой, горячей, мокрой и издающей эти волшебные звуки. И глаза… твои прекрасные глаза теперь всегда будут поддернуты этой очаровательной дымкой, уж я-то позабочусь. Ты моя, Майоли, моя! И я ни на секунду не позволю тебе усомниться в этом!
Хочу попытаться что-то возразить, но снова издаю только хриплый стон, когда он с силой втягивает сосок в рот и начинает быстрее двигать во мне пальцами. Телом завладевает какое-то странное оцепенение – весь мир для меня сужается к рукам и губам этого мужчины…
- Как ты замечательно пахнешь, - отрывается от моей груди мужчина, доставая пальцы из лона и по пути, случайно задевая клитор.
Я дернулась от прошившего тело тока….
Линстер сузил глаза, медленно облизал пальцы, зажмурившись от удовольствия, и снова вернул их к лону. Только на этот раз не поступил как обычно, а начал исследовать складочки, следя за моим лицом словно хищник. И когда он снова задел ставший болезненно чувствительным бугорок, я не смогла сдержать судорожный вздох.… По лицу мужчины расплылась улыбка, от которой мне сразу стало как-то не по себе.
Увидев панику в моих глазах, его улыбка стала еще шире.
- Сладкая моя девочка, - промурлыкал Линстер и погладил клитор, вырвав из моей груди стон, - кажется, я только что понял, как заставить тебя петь для меня эту волшебную песню.
И все с той же порочной улыбкой на лице, опустил свою голову к моей груди – лизнул напоследок сосок и двинулся вниз. Уже спустившись к самому низу живота, позволил себе немного приласкать языком и его. Выпрямился, блеснул на меня горящими от страсти глазами и резко раздвинул ноги, устраиваясь между ними и крепко охватывая мои бедра сильными руками.
Меня же накрывает самая настоящая паника, если он сейчас сделает то, о чем я думаю, я не только спою для него…
Смотрю расширившимися глазами, как мужчина не отпуская мой взгляд, склоняется к моему лону…
И все.. сковавшие тело странное оцепенение отступило под напором паники… зачем притворяться, если я и так уже выдала себя с потрохами?
Изо всех сил пытаюсь вырваться из захвата и сдвинуть бедра… оттолкнуть ногами… вывернуться…
- Нет, - срывается с моих губ то ли полу стон, то ли полу мольба.
- Да, сладкая моя Майоли, да. Хочу распробовать тебя... никогда не знал… - нежно и сбивчиво хрипит мужчина, и с первым же тягучим движением языка я, выгибаясь под ним, со всей четкостью осознала, что пропала…
Но сдаваться так просто вовсе не собиралась – пытаюсь хоть как-то отстраниться, понимая, что еще чуть-чуть и я утону в этой ласке, растворюсь без остатка… и кем я тогда буду?
Но, как бы не старалась уйти от губ и языка мужчины, он крепко держал мои берда и не позволял сдвинуться ни на миллиметр.
«Допритворялась, блин!», - пронеслась в голове последняя связная мысль.
Его язык… этот грешный чертов язык… он играл с моим клитором, то нежно поглаживая, то обводя, то ударяя по нему.
Наигравшись, Линстер поднял мои ноги и прижал к груди, удерживая их одной рукой. Секунда – и я снова чувствую на своем клиторе его язык, который поласкавшись немного, нырнул прямо в мое лоно. Снизу послышалось полное удовлетворения рычание, подходящее больше зверю, нежели человеку. А что я? А я уже не могу сдерживать рвущиеся стоны и уже действительно «пою» для него, не останавливаясь.
Опять раскладывает меня, сгибая ноги в коленях и разводя их как можно шире.
- Попытаешься сдвинуть свои ножки, свяжу, и тогда пощады не жди – тебе придется вынести все, что я смогу дать, – рычит на полном серьезе… и я верю… какую-то весомость словам придают эти не человеческие синие сполохи в глазах.
Снова опускает свою голову вниз и втягивает клитор в рот, смакуя как какое-то лакомство. Что ж он ненормальный такой – тоже мне забаву нашел. Я же с ума сойду!
Одна из уже свободных рук лежит на моем животике, время от времени напрягаясь и не давая выгибаться под его губами, избегая настойчивой ласки или наоборот, пытаясь усилить давление его рта. Два пальца другой руки оказываются в лоне, лаская и сводя с ума.
Он беспощаден… Я уже мечусь по кровати, сгорая от внутреннего огня, и не могу издать ни слова кроме громких стонов и бессвязных бормотаний. Даже не замечаю, когда пальцы моих рук успевают запутаться в коротких черных волосах мужчины, то просто лаская его, то притягивая ближе к себе, требуя большего. Чувствую, что скоро сгорю в этом поглощающем меня пламени… пытаюсь уйти… убежать… оттолкнуть. Мужчина издает утробный рык, как бы говоря, что пока еще не готов оторваться от своего лакомства. Судорожно цепляюсь то в его волосы, то в плечи, то в простынь… это лихорадка… самое настоящее безумство. Сердце уже вылетает из груди и я чувствую, как внизу живота закручивается какая-то пружина… еще мгновение и эта пружина выстреливает, а я, издав громкий крик, падаю в пропасть неземного наслаждения.
Но Линстер не спешит отпускать мое обессилившее тело, продолжая и дальше работать своими пальцами и языком в прежнем темпе. Судороги оргазма уже утихли и его ласка приносит уже не наслаждения… нет… от нее хочется уйти, что я и пытаюсь сделать.
Рычит:
- Свяжу к чертовой бабушке!
Успокаиваюсь, вспоминая что-то об угрозе. Мужчина снова возвращает к своему занятию и, уже спустя буквально пару минут я снова выгибаюсь под ним и стараюсь посильнее прижаться к его волшебному рту.
Доведя меня до беспамятства, Линстер отстранился, чем вызвал полный недовольства стон и попытку удержать его голову на месте. Мужчина же, не обращая внимания на мои требования и продолжая прокладывать дорожку из поцелуев, начал передвигаться вверх по моему телу. Уделил внимания соскам, а после начал ласкать языком шею, не пропуская ни миллиметра такой чувствительной плоти, забирая у меня остатки разума.
Отстраняется, внимательно всматриваясь в мое лицо, изучая и явно получая удовлетворение от увиденного. Я же с удивлением замечаю, что все мощное тело Линстера дрожит от невыносимого желания, а со лба стекают тоненькие ручейки пота. Никогда еще не видела его таким.
Подымает дрожащую руку и нежно гладит костяшками пальцев мою щеку, после чего удерживая взгляд и слегка поглаживая кожу, опускает руку все ниже… между грудями, по животу… дотронулся до пульсирующего клитора, а в следующее мгновение я почувствовала, как к входу в лоно была приставлена широкая головка его члена.
Это мигом вывело меня из сладострастного дурмана – моментально вспомнилось, что еще ни разу его проникновение не приносило мне ничего кроме дискомфорта или вообще боли. Вспомнилось, где я и кто он. Он не мой любимый, он не мой парень, он мой персональный мучитель.
Положила руки на грудь мужчины в надежде оттолкнуть. Но как только мои ладони коснулись смуглой кожи, стальные мышцы судорожно сжались, а голодный огонь в глазах Линстера стал еще заметнее. Попыталась таки отпихнуть эту гору мускулов от себя, но единственное, чего добилась – это хриплого рычания и усилившегося давления на лоно.
- Нет, пожалуйста, не надо, - все еще задыхаясь от бегущего по венам огня, взмолилась я.
В ответ мне лишь покачали головой, еще больше усиливая давление и уже проскальзывая внутрь истекающего соками лона. Не смогла сдержать стона… но не от боли, а от приятного чувства наполненности.
Линстер входил медленно, не отрывая горящих от страсти, но внимательных глаз от моего лица.
Когда же его плоть полностью погрузилась в меня, несказанно растянув и подарив чувство наполненности, мужчина судорожно выдохнул, но внимательного взгляда от моего лица не отвел. А я уже едва могла дышать, снова задыхаясь от страсти, забывая, кто я и кто он. Каждый введенный мучительно медленно миллиметр его плоти, забирал частичку моего дыхания и все сильнее погружал в омут сладострастия.
Первое осторожное движение и я выгибаюсь ему на встречу, издавая полный страсти и желания стон. Мужчина снова выдыхает и в моем затуманенном сознании мелькает понимание, что он и не дышал до этого момента толком. Опускается на меня и, зарывшись носом в мою шею, начинает мучительно медленно двигаться, не забывая целовать и покусывать шею. Еще чуть-чуть и я уже сама подымаюсь ему навстречу, увеличивая и свое, и его наслаждение. Слышу вибрирующий у моей шеи рык, и Линстер срывается, начиная вколачиваться в податливую плоть с неимоверной силой. И нету в этот раз никакой боли – только мучительное наслаждение и желание требовать еще и еще…
Кончала я с громким криком, в котором отчетливо слышалось имя моего мучителя. Ему вторил не менее громогласный рык, сорвавшегося в пропасть такого же неимоверного наслаждения Линстера. И, уже уплывая в сон, я услышала полный невообразимой нежности шепот:
- Майоли…
*****
Линстер задыхался и понимал, что, наверное, умер… умер и попал в рай, потому что на земле такого наслаждения просто не бывает. Он чувствовал, как его лицо, все еще уткнувшееся в эту тоненькую прекрасную шейку, расплывается в глупой, блаженной и совершено счастливой улыбке. Судороги невообразимо мощного оргазма уже прошли, но демон все еще крепко прижимал девочку к своему телу, не в силах расстаться с этим великолепным чувством и ее таким податливым телом.
Собрав все свое самообладание, отстранился и, поднявшись на все еще дрожащих руках, опустил взгляд туда, где их тела все еще были слиты воедино. Почувствовал, как грудь наполняет, готовый вырваться наружу, счастливый смех.
Запрокинув голову, Линстер смотрел в потолок, не зная, каких Богов благодарить за этот чудесный дар, за эту хрупкую малышку, что подарила ему столько наслаждения и вернула надежду на действительно прекрасное будущее с настоящей, любимой женщиной.
С нежностью посмотрел на моментально уснувшую девушку и, дотронувшись нежным поцелуем до ее виска, с сожалением вышел из такого уютного лона и лег рядом, притягивая стройное тело к себе и оплетая маленькую фигурку руками и ногами.
- Завтра, маленькая моя Майоли… Завтра ты все расскажешь мне, - прошептал мужчина в макушку мирно посапывающей девушки и, дотронувшись губами к волосам, полностью погрузился в свои мысли.
Он был зол на нее с самого утра, а точнее с того самого момента, как вернувшись в свои покои увидел ее... Она сидела около ведущей на балкон арки и что-то нашептывала маленькой птичке, которая весело щебеча, прыгала по широким перилам, клевала какие-то крошки и забавно склоняла головку то в одну, то в другую сторону.
Первым его порывом было рвануться к своей девочке и сжать в крепких объятиях, осыпать поцелуями ставшее любимым лицо и рассказать, как он мечтал об этом. Как надеялся, что она сможет радовать его не только живым блеском своих глаз, как молился всем Богам, чтобы те сжалились над ним и его Майоли – подарили им шанс на настоящее счастье.
Но потом… потом он осознал, что эта милая картина не была предназначена для его глаз и почувствовал, как в душе разливается нестерпимая боль и разочарование. Он не мог понять, за что его девочка так поступает с ним, почему не хочет поделиться своим теплом и лаской.… Наконец, просто поговорить. Ведь не проходило и дня, чтобы он не мечтал о том, чтобы она могла общаться с ним не только своими прекрасными глазами. Сколько раз представлял себе, как будет звучать голос его ангела?
Целый день он ходил по своему замку мрачнее тучи, пытаясь понять, что ему делать. Ведь понятия не имел, как следует обращаться с настоящей женщиной, которая все чувствует, все понимает, у которой есть свои собственные желания.
А ведь он уже давно потерял надежду на счастье – жизнь кажется неполной, когда рядом с тобой вместо желанной женщины бездушная кукла, не знающая и не умеющая ничего, кроме своего хозяина и его приказов. А потом отец подарил ему Майоли – удивительный цветок с золотыми, как солнце волосами, кожей цвета сливок и фигуркой, созданной для мужских рук. Она была такой маленькой, такой хрупкой, такой милой и трогательно нежной, что все в нем рвануло ей навстречу. А потом он увидел боль в глазах этой малышки и когда понял, что именно он стал ее причиной, в его душе все перевернулось, а сердце сжалось. Как он мог причинить боль своей девочке?
С тех самых пор мужчина старался внимательно следить за эмоциями в глазах Майоли, чтобы ненароком не причинить ей лишней боли…
Но стоило признаться самому себе – он не умел обращаться с женщинами… с нормальными женщинами. Поэтому, когда бушующие в его душе злость и разочарование от увиденной в своих покоях картины немного улеглись, он начал анализировать свои прошлые действия… вспоминать едва заметные всполохи отчаяния, неприязни, страха и боли, проскальзывающие время от времени в глазах Майоли. Они были настолько мимолетными, что мужчина думал, что все это ему кажется. Ведь демон так боится вновь оступиться со своей девочкой. Как же он ошибался…
В то время как он и его демон сходили с ума от желания и какой-то непонятной потребности сделать ее своей по-настоящему, она страдала в его объятиях. Но почему? Ведь он всегда старался сдерживаться и быть аккуратным с хрупкой малышкой.
Но как бы то ни было, вскоре Линстер понял, что ей не от чего бросаться в его объятия со своим радостным известием о павшем проклятии. Как же мучительно больно было это осознать… понять и принять, что все это время ей были ненавистны его прикосновения, что он приносил лишь боль своей девочке, что она просто напросто боится близости с ним. Демон не знал, почему она так тщательно скрывала все это в глубине своих бархатистых глаз, но понимал, что если хочет от нее взаимности, ему придется ох как сильно постараться…
И мужчина старался, добросовестно вспоминая все, о чем говорил его учитель и внимательно следя за каждым вздохом Майоли, каждым мимолетным сокращением мышц, каждым ударом сердечка, каждым стоном, срывающимся с приоткрытых губ. Он забыл о своей личной жажде и голоде сходящего с ума внутри зверя – каждая частичка его существа была настроена только на сладкую малышку, чтобы понять, что ей нравиться, как заставить откликнуться кипящим внутри него желаниям, забыть свой страх перед ним…
А когда он этого добился, то действительно сгорел в ней и возродился из пепла… абсолютно счастливым, с новыми надеждами и мечтами, связанными с его Майоли, которая крепко поселилась в его сердце и душе.
Глава 6
Сказать, что мое пробуждение было не особо приятным – значит, не сказать ничего. Проснулась я разложенная и расплюснутая прямо на… Линстере. Моя правая нога была перекинута через его торс и надежно поддерживалась тяжелой рукой чуть пониже пятой точки. Вторая рука этого нахала не менее крепко удерживала мою талию. Словом, выползти из этих объятий незамеченной не представлялось возможным, поэтому я попыталась успокоиться насколько это позволяло мое положение и основательно подумать, как мне выбраться из этого попадалова, в которое я сама себя вчера и загнала.
Показать свой характер и высказать все, что я о нем думаю, щедро при этом пиная Линстера и желательно ногами, было довольно таки заманчивым соблазном. Однако стоило самой себе признаться – в этом случае мне вряд ли дадут хоть какую-нибудь свободу. Сейчас он хотя бы время от времени оставляет меня одну в покоях, уходя на довольно таки приличное время – как раз достаточное чтобы вылезти из окна и попытаться сделать отсюда ноги.
В то, что он в любом случае не отправит меня к доктору-психопату или его здешнему аналогу – это я тоже уже уяснила: уж больно сильно хотелось Линстеру хоть каких-то проявлений эмоций. Но и дураком его не назовешь – рисковать он не будет. Если уверить Линстера в моей самой искренней ненависти к нему, неизвестно как он себя поведет. Но то, что не отпустит – это тоже ясно как Божий день, ибо, похоже, что я стала его любимой игрушкой. Действительно любимой… игрушкой.
Я попыталась сдержать тяжелый вздох – опять фальшь, опять обман, опять притворство. Но… что еще мне остается? Лишь одному Богу известно, как тяжело мне дались последние дни, когда я уже практически полностью могла контролировать свое тело, но не имела права оступиться и выдать себя. И сейчас все испортить своей вспыльчивостью?
Ход моих невеселых мыслей прервало поглаживание бедра.
- Ты ведь не спишь уже, да Майоли? – раздался слегка сонный полный ненавистной мне нежности голос над головой.
Удержать тяжелый вздох все же не удалось... Собрав все имеющиеся в наличии крохи мужества, поднялась со своего мучителя и попыталась придать выражению своего лица отстраненный вид. Вот только такое чувство, что вся я сейчас больше походила на загнанного в угол зайца… и мои глаза, как я ни старалась, в полной мере отобразили степень этой самой «загнанности». Почувствовала смущение, когда взгляд горящих черных глаз пробежался по моей обнаженной груди и снова вернулся к лицу… все такой же жаркий, нежный и с еще какими-то неведомыми мне доселе эмоциями. Хотя за те недели, что я провела безвольной куклой, вроде должен был выработаться стойкий иммунитет к смущению, так как рассматривали меня таким образом довольно часто. Пытаюсь прикрыться руками и отползти от мужчины.
Нежно улыбнулся. Пресекая любые попытки к бегству, привстал на кровати и, отнимая мои руки от груди, притянул назад в свои объятия. Сложно было притворяться последние два дня, но сейчас, когда я уже выдала себя, почему-то стало еще тяжелее, просто таки нереально тяжело.
- Ну что же ты Майоли…
-Крис, меня зовут Крис, - слегка дрожащим, но твердым голосом перебила я своего мучителя. Мне ненавистно было данное им имя – для меня оно ассоциировалось лишь с болью и унижением.
- Какой приятный у тебя голос.… Никогда не забуду, как он звучал, когда ты сгорала подо мной этой ночью, - мужчина прикрыл глаза от удовольствия, явно вспоминая как этот самый голос звучал и что конкретно он говорил… или не совсем говорил. Я же почувствовала, что начала стремительно краснеть. – Но… погоди, ты сказала Крис? Неужели тебе в поселении дали имя, ведь хозяина у тебя до меня не было.
Сердце сжалось от боли… ну, зачем я это сказала, неужели настолько трудно было промолчать?
Да! Промолчать было просто нереально. И в этом стоило признаться самой себе. Тяжело было молчать эти дни, принимая все удары судьбы. И сейчас я чувствовала, как все лелеемое мною на протяжении двух недель спокойствие начало стремительно улетучиваться. Пытаясь взять себя в руки, оттолкнулась от не ожидающего ничего подобного Линстера и, поспешно скатившись с кровати, обернулась прихваченной шелковой простыней.
- Нет, - сквозь плотно сжатые зубы и, стоя спиной к мужчине, прошипела я. Мне не хотелось показывать ему ту крайнюю степень бешенства, которую сейчас отображало мое лицо, - мне дали это имя мои любимые родители. Так называли меня всю сознательную жизнь дорогие сердцу друзья.… И от всех от них меня выдрало в этот чертов мир лишь затем, чтобы твой чокнутый на всю голову папаша нацепил на руку браслет и отдал поиграться своему сыну!!!
Замолчала тяжело дыша и, не оборачиваясь на Линстера, направилась в ванную, где ругала себя на чем свет стоит, не жалея при этом выражений.
Две недели, две чертовы недели железного контроля и стоило нескольким словам сорваться с губ, как я превратилась в бочку пороха, которой чтобы взорваться и снести все к чертям собачим достаточно одной малюсенькой искры. Ты молодец, Кристи! До свободы осталось всего нечего – вечность!
Спустя некоторое время, когда я снова заворачивалась в ту же самую простынь, в ванную вошел Линстер. Лицо мужчины выражало крайнюю степень тревоги, вперемешку с непониманием и шоком.
- Ты говоришь какие-то странные вещи, Майоли. Как ты себя чувствуешь, маленькая моя? - встревожено спросил мужчина, протягивая руку и, касаясь подушечками пальцев моей щеки. – Быть может тебе стоит показаться доктору? Я могу позвать.… Наверное, падение проклятия как-то отобразилось на твоей психике, потому что то, что ты говоришь просто какая-то несуразица.
А вот и та самая искра…
- Да, конечно, зови сюда своего врача! Ты, видимо, невообразимо скучаешь по своей покорной каждому слову игрушке!!! Уж поверь мне, он сможет быстро исправить допущенную твоим папашей и доктором Ритом ошибку. Вот только можешь потом не вглядываться пристально в мои глаза. А знаешь почему?!! Да потому, что мое чудом павшее «проклятие», - изобразила я в воздухе кавычки, - опять вернется и на этот раз навсегда.
И можешь в этом не сомневаться! – уже орала я в ошарашенное ненавистное лицо и уже вылетая из ванной, резко остановилась и обернулась к своему мучителю:
- Да… тебе было очень любопытно, почему до меня никто из женщин не смог побороть «проклятия» и «научиться чувствовать»? Так вот открываю небольшой секрет – никакого проклятия нет и я уверена, что твой чокнутый папаша сделал всем женщинам такой же «подарок» как и мне – они все прекрасно чувствуют, но не могут контролировать свое тело. Да, Линстер, я с самой первой секунды чувствовала, как ты раздирал мое тело и душу каждый раз, когда удовлетворял свою непомерную похоть. Ну, так как ДОРОГОЙ – не по нраву тебе болтливая и строптивая игрушка?
Это была истерика, самая настоящая истерика. Фенита ля комедия. Мой разум пребывал в шоке, в то время как с губ непрерывно лились какие-то слова, а с глаз – слезы. Я пыталась вырываться, когда меня подхватывали на руки и несли в кровать, уютно укладывая в крепких, словно тиски, объятиях. Мои слезы начали заботливо и нежно сцеловывать мягкие губы, а в сознание начали медленно просачиваться успокаивающие и нежные слова:
- Тихо, сладкая моя, успокойся. Не хочешь доктора, мы потом во всем разберемся сами, - расскажешь мне все, что тебя тревожит. Не будет никакого врача… все будет так, как захочешь… только не плачь, милая… ты же сердце мне разрываешь.
И я постепенно начала успокаиваться, крепче прижимаясь к этому огромному и такому ненавистному телу. Как ни странно, но, находясь в его объятиях, я чувствовала себя защищенной и точно знала – все будет так, как он сказал. Мне нет нужды бояться их доктора. И, что бы там не вопило мое сознание, мне нужна была эта призрачная поддержка, я истощилась… слишком дорогой ценой мне дались эти недели. Почувствовала судорожный вздох Линстера. Плачет? Нет, не может быть – такие как он, скупы на слезы. Подымать голову и проверять догадку не хотелось – мне все равно, я просто хочу назад в свой мир, просто хочу свободы… от него… от браслета… от этого мерзкого чувства в душе, что стало моим постоянным спутником.
- Я верю в то, что ты не знаешь о гнусном поступке своего отца, - успокоившись, начала я, - но скажи мне, пожалуйста, как смогла кучка ненормальных убедить большую часть разумного человечества в существовании столь нелепого проклятия? Это же просто смешно – поверить в то, что в один миг все женщины вдруг превратились в кукол с разумом достаточным лишь для того, чтобы выполнять приказы посторонних.
- Почему никто не попытался докопаться до правды, - уже на повышенных тонах продолжала я, распаляясь с каждым словом все сильнее и не обращая внимания на ошарашенное лицо Линстера. – Я уверена, что многие мужчины восприняли подобные перемены без восторга, многие любили своих жен, дочерей, сестер…. Как, ради всего святого, смогли напялить эти ужасные браслеты на них?!! Как такое могло получиться?
Заканчивала я уже шепотом, так как только сейчас со всей четкостью осознала, что в отличие от меня, другие женщины страдали от подобного отношения не два месяца, а годы, десятилетия.…
Обессилено рухнула обратно на кровать и, поставив локти на колени, уронила свое лицо на ладони, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слезы. И я поняла, что просто так отсюда не уйду… не смогу.
- Тише… только не расстраивайся опять, - проникновенным голосом заговорил Линстер. – Мы во всем разберемся, только отдохни немного… ненужно слез, мое сердце… ненужно.
Я почувствовала легкие поглаживания на спине, нежный поцелуй в плечо, а через секунду мои волосы были перекинуты на одну сторону и губы мужчины уже обрушились на мою беззащитную шею. Это вмиг вернуло меня из оцепенения, и я буквально отлетела в другой конец комнаты.
- Не смей… никогда больше не смей дотрагиваться до меня, - прошептала я и тут же пожалела о непроизвольно вырвавшихся словах.
Что же ты делаешь дурочка? Ты ведь так только глубже закопаешь свой шанс на свободу! Но… как там говорится?.. «слово не воробей». Поэтому мне не оставалось ничего другого, как расширившимися от ужаса глазами смотреть на мужчину на кровати. Однако вместо ярости на его лице отразилось… сожаление и боль? Я даже головой помотала – быть может, привиделось?
Бессильно опустив голову на кровать, мужчина на несколько минут застыл. А я даже не смела вздохнуть, ожидая своего приговора. Когда же Линстер поднялся с кровати, все его существо выражало крайнюю степень решимости.
- Одевайся!
Одно короткое слово и я чувствую, как весь мир вокруг рушится на осколки. Неужели, он действительно снова сделает из меня куклу?
- Эй, ты чего, малыш? Что с тобой? Что я снова сделал не так? – раздался прямо надо мной встревоженный голос.
Вздохнула и, выпрямившись во весь рост, решительно осмотрела комнату. Ну что ж, если так, то на этот раз я буду бороться до последнего. Хотя и понимала, что мои шансы вот так удрать от Линстера, можно приравнять к нулю.
- Куда ты собираешься меня вести? – полушепотом спросила, безуспешно пытаясь скрыть дрожь в голосе.
- Я… о Боги, так вот, что ты надумала. Нет, милая, я же обещал, что не буду вести тебя к доктору. С чего ты взяла, что я нарушу данное слово? – непонимающе выпалил Линстер и, подцепив мой подбородок пальцем, заставил посмотреть ему в глаза. – Я действительно не понимаю, по какой причине ты боишься докторов и с чего ты взяла, что проклятие – это вымысел, но… как я уже говорил, мы будем пытаться разобраться в этом вдвоем. Я почти точно уверен, что это какое-то побочное явление проклятия... ведь это должно быть очень тяжело не принадлежать самой себе на протяжении стольких лет. Поверь мне, мой отец не за что не сделал бы ничего подобного. Порой, конечно, он бывает довольно жестоким, но как только ты познакомишься с ним поближе, ты поймешь, что твои подозрения беспочвенны.
Я напряглась в его успокаивающих объятиях и в который раз удивилась тупости мужчины. Ну как же так, ведь и ребенку нетрудно догадаться, что весь этот берд с проклятием белыми нитками сшит! Хотя, стоило признать, что меня саму повергла в оцепенение масштабность этого заговора против слабой половины человечества. Это каким же нужно быть женоненавистником, чтобы сотворить такое зло?!!
- Мы отправляемся к моему другу в Ордин, - прервал раздумья, все еще обнимающий меня мужчина. – Это сказочный город всего в двух днях пути отсюда. Тебе обязательно понравится природа Ордина – ее бескрайнее море, в которое каждый вечер опускается багряный солнечный диск; ее многочисленные ручьи и удивительной красоты водопад, над которым практически каждый день парит разноцветная лента.
Линстер, наконец, отстранился от меня и снова заглянул в глаза:
- Я именно это имел в виду, когда сказал тебе одеваться – нам скоро нужно будет отправляться в путь.
Ну, уж нет, увольте! Снова строить из себя куклу и сидеть у ног мужчины, я больше не собиралась. Попытавшись подавить в себе возмущение, старалась подобрать слова, что могли бы оправдать мой отказ от поездки.
- Линстер, я уверена, что мне безумно понравился бы Ордин, но не хочу никуда ехать, - я попыталась даже придать своему голосу немного нежности. А у самой внутри все ликовало – если мне удастся уговорить его отправиться в путь самому, это будет просто великолепно!
- Но… почему? Я не понимаю тебя – почему ты не хочешь ехать в Ордин? – весь вид мужчины выражал удивление.
Еще бы спорить с той, которая еще вчера безропотно подчинялась каждому слову. Раздражение вернулось.
- Я не хочу некоторое время выходить на люди, если ты не против. Линстер, я даже не надеюсь на понимание с твоей стороны, но последние недели были для меня сущим адом. Я хочу отдохнуть от этого кошмара, постоянных унижений и необходимости…. Ой! – Я даже рот рукой прикрыла.
Да что же с тобой такое, Крис! Совсем девка ополоумела? Или разучилась за две недели пользоваться той желейной массой, что у тебя вместо мозгов?
В ужасе, я даже попыталась отойти от мужчины, но тут же уперлась спиной в стену, а надо мной навис, отрезая пути к отступлению руками, Линстер.
- Значит, сущим адом! – прорычал надо мной голос и, подняв глаза, я столкнулась с сощуренными черными глазами, в глубине которых уже зарождались синие всполохи.
- Линстер, слушай… я… я не совсем это имело ввиду… я не хотела сказать, что…, - начала дрожащим голосом лепетать я.
- Две недели, ставшие для меня чуть ли не самыми лучшими в жизни, для тебя были адом… - в рыке начала отчетливо проступать непонятная мне дрожь. – А эта ночь тоже была для тебя адом? Когда ты стонала подо мной и просила не останавливаться, когда твои глаза застилала пелена страсти, а сама ты была горячей и такой влажной для меня?
Я вжалась в стенку, в попытке отстраниться от надвигающегося на меня мужчины. Но в следующее мгновение Линстер тихо выругался и, подхватив меня на руки, понес к кровати. Что? Нет, я не хочу… я не собираюсь!!! Попытка выгнуться и соскользнуть с рук мужчины, успехом не увенчалась – меня лишь сильнее прижали к мускулистой груди. Спустя еще мгновение, не обращая внимания на сыплющиеся градом удары, меня в полном смысле слова скрутили. Я застыла в тисках мужчины – моя спина была плотно прижата к его груди, мои руки, словно стальными цепями, были оплетены его руками, а ноги находились в плену его ног. Но застыть меня заставило вовсе не беспомощное положение, а свидетельство его голода по мне, отчетливо упирающееся мне в поясницу.
- Я с тобой все равно, что по лезвию ножа хожу. Одно неверное движение и… черт, я даже не знаю, что в этом случае будет. Ты разозлишься? Заплачешь? Испугаешься меня? Я не понимаю тебя! – в отчаянии воскликнул мужчина. – Но я не хочу… слышишь? Не хочу и не позволю, чтобы ты снова закрывалась от меня. Ты хоть представляешь, что я чувствовал, когда узнал о павшем с тебя проклятии и твоем нежелании поведать мне об этом?!
Теперь уже голос мужчины срывался на крик, и вся его грудь вибрировала от кипящих внутри эмоций. Дыхание сбилось, а его руки с каждой секундой все сильнее стискивали меня.
- Если ты хочешь побыть одна… что ж, я дам тебе такую возможность, - вдруг резко успокоился Линстер. – Мы не поедем в Ордин. Я планировал эту поездку для тебя, видя как порой твои глаза радостно загораются при взгляде на цветок или зверушку, мне захотелось сделать тебе приятное. Но если ты не хочешь никуда выезжать, так тому и быть. Я сейчас уйду, но к вечеру вернусь, а ты пока хорошенько подумаешь над всем, что я тебе сейчас скажу.
Не успев ничего понять или сообразить, я вмиг оказалась распластанной под Линстером, а мое лицо удерживалось за подбородок его рукой.
- Я никогда, слышишь, никогда не причиню тебе вреда или боли. Тебе ненужно боятся меня или своего страшного доктора – я никогда не сделаю того, что вызывает в тебе столь панический ужас. Но одного я тебе никогда пообещаю – я не смогу не прикасаться к тебе. Все в тебе взывает ко мне и моей сущности… мы не можем без тебя… я не могу без тебя. Поэтому могу тебе обещать другое – я буду прикасаться к тебе и очень часто, но сделаю все, чтобы мои прикосновения были тебе столь же приятны, как и этой ночью. Ты моя, Майоли! Не забывай об этом!
Вскочив с кровати, мужчина подошел к шкафу и, выхватив из него рубашку, направился к двери. Уже на пороге он обернулся и посмотрел на застывшую меня.
- Ты даже не представляешь насколько тяжело мне сейчас покинуть тебя, - раздался хриплый полушепот. – Надеюсь, к тому времени, как я вернусь, ты успокоишься, и мы сможем поговорить нормально.
- Линстер, - окрикнула я уже выходящего мужчину. С удивлением заметила, робкую надежду в обращенном на меня взгляде. – Пообещай мне, что никому не расскажешь о произошедшем тут. Не хочу, чтобы кто-то знал о том, что я могу сама контролировать свое тело.
Надежда в глазах мужчины угасла, а на губах заиграла горькая улыбка.
- Обещаю! – послышался короткий ответ и в следующую секунду Линстер исчез за дверью. Как только это произошло, я облегченно вздохнула и начала лихорадочно метаться по покоям. Я понимала – это мой единственный шанс на побег. Во всяком случае, на ближайшее будущее.
Глава 7
Я должна была быть уже в лесу, а вместо этого уже полчаса катаюсь по земле около ограды в дальнем углу сада. От дикой боли я даже дышать старалась через раз, еще чуть-чуть и у меня вообще отшибет способность перекачивать легкими воздух. Затуманенным от боли взглядом, обреченно наблюдала, как солнце уже начинает клониться за горизонт. Скоро Линстер придет в покои и обнаружит пропажу. Сколько времени у меня еще есть? Или его уже совсем нет?
Меня скрутил очередной приступ боли, от которого я стиснула зубы, чтобы подавить рвущийся из груди крик. А потом вся эта ужасная боль внезапно отпустила меня и единственное, что сейчас ощущала – это онемение спины и чудовищную слабость в теле. Я попыталась откинуться на ограду и немного отдышаться, но мгновенная боль остановила мои движения. И боль эта была странная… вроде моя, а вроде и нет. Анализировать что это, сил не было – мне нужно срочно отдышаться и собрать все имеющиеся в наличии крохи силы для финального рывка. Поэтому снова попыталась умоститься поудобней около ограды и снова сжала зубы от пронзившей меня острой боли, а рука, пытавшаяся нащупать опору на земле, запуталась в чем-то пернатом.
Почувствовала, как мое сердце перестало биться… совсем, и легкие тоже вдруг отказались выполнять свою извечную функцию. Я зажмурила глаза и сжала руку в кулак вместе с тем самым пернатым, на что она наткнулась секунду назад. Рывок и я едва сдержала вой боли. Открыла глаза и посмотрела на свою ладонь, хотя дополнительных подтверждений, тому, что я уже чувствовала и не требовалось. Да, действительно, в моей руке было зажато несколько длинных белоснежных перьев. Снова зажмурилась и прислушалась к себе. Онемение спины постепенно проходило, а вместе с этим приходило понимание того, что у меня появилось целых две лишних конечности.
Вспомнила, что дышать все-таки надо и попыталась набрать полные легкие воздуха. И что мне теперь прикажите делать с таким балластом? А собственно говоря, с каким «таким»? Вцепилась за решетчатую ограду и, цепляясь за эту опору, придала себе вертикальное положение. Прикрыла глаза и, вдохнув полной грудью, попыталась заглянуть за спину… Шумно выдохнула – да, балласт знатный и чуть ли не до самой земли, того и гляди ноги в нем будут путаться.
Пытаться пользоваться внезапно свалившимся на меня счастьем в виде двух огромных крыльев, сейчас было не время. Так же как и не было времени дивиться чуду, черти эти крылья забери. Поэтому собрала все свои силы и, подобрав связку собранных, а проще говоря, стыренных у Линстера вещей начала перелазить через кованую ограду.
Спустя пятнадцать минут я уже подбегала к лесу. Правда, бегом эту пародию назвать было сложно – скорее легкая пробежка, временами перетекающая в спортивный шаг и в скором времени грозящаяся перейти в спортивное ползанье. Едва мне удалось скрыться за первыми деревьями, я без сил упала на колени и возблагодарила небеса за то, что мой жалкий побег так и остался незамеченным. Просидев так буквально пару минут, снова встала и, закрыв глаза, попыталась раскрыть крылья. Если и бывает в жизни сказочное везение, то это, без сомнений, оно. Осталось этим самым везением научиться пользоваться.
Что, как и откуда – все это я буду обдумывать потом. Сейчас у меня только одна проблема – смыться как можно дальше от города и не превратиться опять в бесправную игрушку.
К моей несказанной радости крылья послушались меня и раскрылись практически сразу. Осталось понять, как ими махать и… что там делают птицы?.. ловить потоки воздуха. Боже, страшно-то как! А вдруг взлететь получиться, а потом что-то перемкнет и я шмякнусь вниз? Не птица, чай, все-таки!
Но выбор у меня был небольшой, поэтому сделала глубокий вдох и начала махать крыльями. Поначалу получалось не очень, но уже спустя несколько минут дело пошло на лад и крылья начали слушаться меня весьма неплохо. Вот только объясните мне, почему это я ими машу-машу, а взлететь не получается? Удвоила усилия по маханию и… ура!!!.. у меня получилось едва оторваться от земли. Так, ладно, попробуем другу тактику, благо территория позволяет.
Лечу! Я лечу! Чувствую себя, что ребенок, получивший на рождество самый долгожданный подарок. Какое это не передаваемое чувство – парить над верхушками деревьев. И никаких сложностей не возникло.
Если честно то, задумывая весь этот побег, сильно переживала, что успехом он не увенчается. Но с крыльями… с крыльями мы сможем все и что самое главное, теперь я точно смогу отыскать дорогу до замка того бессердечного чудовища. Когда мы ехали во владения Линстера, я изо всех сил старалась запомнить дорогу, вспоминала все, чему учил в детстве отец в моей личной школе выживания. Да, именно после его щедрых уроков я и возненавидела дикую природу, оружие и физические нагрузки всей душой и сердцем. Но в те далекие годы отец был непреклонен. Как военный он по сей день уверен – его ребенок должен быть готов к ударам судьбы. А на все мои попытки вразумить настойчивого родителя, неизменно отвечал: «Даже если тебе машины шнурки на кроссовках будут завязывать, ты должна уметь выживать в любых условиях». А еще в те времена, он очень любил повторять, что жизнь – жестокая штука и никогда не знаешь, что она тебе приготовила за следующим поворотом. И когда я попала сюда, я поняла – отец прав и жизнь действительно необычайно жестока. Противилась бы я в молодости всем эти учениям и мучениям, если бы знала, какая судьба мне уготована в будущем? Вряд ли!
Небо уже почти потемнело, поэтому я начала присматривать себе место для ночлега. Завидев знакомый ручей, возле которого мы устраивали привал, когда направляли в замок Линстера, обрадовалась и спланировала прямо к нему. Было бы неплохо освежиться и поменять те лохмотья, что остались от одежды после появления моих чудесных крыльев.
Но, все планы по поводу «освежиться» погибли, как только поняла – свои крылья я никуда деть не могу. Дааа, не в сказку попала, однако. А я уже размечталась… ну что ж, придется учиться жить с довеском.
Слегка ополоснувшись в ручье, стараясь не намочить крылья, взяла одну из бутылочек со странной пищей и сделала пару глотков. Очень интересная еда, если столь громким словом можно назвать эту жидкость со странным, но приятным вкусом. Маленькой бутылочки, объемом едва ли в пол литра, мне хватало на целый день. И что самое интересное, сама еда усваивалась в организме полностью…
- Ты кто?
Вздрогнула от тоненького детского голоска, раздавшегося за моей спиной. Повернувшись, я увидела маленькую девочку.
- Ты ангел да? – снова робко спросила девочка. – Мне моя соседка рассказывала об ангелах, но я не верила, что они существуют.
Я сглотнула подкатившийся к горлу ком. Откуда же эта девочка? На вид ей лет десять не более и уже одна в лесной чаще.
- Нет, милая, я не ангел, - начала я, - скажи мне, что ты делаешь посреди леса одна?
- Я убежала, а потом хотела вернуться, но заблудилась, - всхлипнула девочка, и я услышала, как в ее животике заурчало. Быть может, у нее есть семья?
- Иди сюда, - протянула я малышке руку, боясь сделать лишнее движение и напугать ребенка. Выглядела она, как маленький затравленный зверек, готовый вот-вот сорваться с места и убежать. А бегать за ней по ночному лесу, мне что-то не улыбалось.
- Ты голодная, я покормлю тебя, - для большей убедительности даже протянула ей небольшую бутылочку, что все еще находилась в другой моей руке.
Девочка с опаской покосилась на меня, но руку все же приняла. Когда я усадила ее рядом с собой и дала бутылочку с едой, малышка с жадностью начала глотать питательную жидкость. Но едва ребенок сделала второй глоток, бутылку пришлось забрать.
- Она очень питательна и прежде, чем дать тебе сделать еще несколько глотков я должна узнать, как долго ты бродишь по лесу одна.
- Три дня, - опустив глаза и все еще косясь на еду, ответила малышка.
- Тогда извини, маленькая, но больше я тебе пока дать не могу. Ты ведь ничего и не ела за эти дни? – спросила я на всякий случай.
Но девочка мою догадку подтвердила, отрицательно покачав головкой.
- Скажи, малышка, как тебя зовут? Сколько тебе лет? – попыталась я разговорить ребенка
- Я не знаю, - смутившись, пролепетала та. – Те дяди называли меня девчонкой или дурой, если я делала то, что им не нравилось.
Ах, так вот как… нет у нее никакого дома. Сразу вспомнились упоминания о каком-то поселении…. Почувствовала, как внутри все сжалось от жалости к этой девчушке, а в душе все сильнее разгоралась ненависть к этому жестокому тирану по имени Сиршан. Я задрала голову к небу, пытаясь скрыть набежавшие на глаза слезы.
- Скажи, а тебе понравилось бы имя Селена? – нежно спросила я запуганного зверька, что жался на самом краю поваленного дерева. – Там, откуда я родом так звали Богиню Луны.
- А почему ты хочешь именно так называть меня? – слегка повернула ко мне головку малышка.
- Ну, не знаю, - пожала я плечами и подбадривающие улыбнулась. – Наверное, потому что мы встретились, когда на небо восходила столь прекрасная полная луна.
- Мне нравиться, - снова раздался робкий голосок.
- Ну, вот и отлично! – весело ответила я, хотя на душе скребли кошки. – А меня зовут Кристина или можно просто Крис.
Я поднялась с бревна и посмотрела, как девочка испугано сжалась в комок.
- Не бойся меня, - ласково попросила я и снова протянула девочке руку. – Идем, спать. А завтра ты мне все расскажешь. Договорились?
Малышка снова доверчиво протянула мне маленькую ручку.
- Договорились, - раздался едва слышный шепот.
Укладывались мы спать в небольшой низине, под деревом. Это место я заприметила, как только приземлилась на поляну у ручья. Заметить тут нас будет трудно, а для дикой животинки, у меня был припрятан небольшой кинжал, который я стащила со стены в спальне Линстера.
Малышку положила прямо на свое крыло. Немного неудобно и даже больновато, но лучше так, чем потом она заболеет. Обняла руками и укрыла другим своим крылом. Улыбнулась – прям походный спальный мешок. Однако улыбка моя вмиг испарилась, когда рядом раздался сдавленный всхлип.
- Эй, ты чего тут сопли надумала распускать?! – нежно и в то же время, в шутку возмущенно, спросила я.
- Мне так хорошо и тепло. И совсем не страшно, - всхлипнула малышка и прижалась ко мне еще сильнее. – Меня никто раньше так не стискивал руками.
- Это называется обниматься, Селена. Я тебя сейчас обнимаю, – прошептала я, чувствуя, как на снова глаза наворачиваются слезы. – Если тебе нравится, я обещаю обнимать тебя каждый день, много-много раз.
- Мне очень нравиться. Спасибо! - прошептала девочка и, устроившись поуютней, затихла.
А я еще долго лежала без сна, гадая, откуда сбежала эта девочка, есть ли там другие и сколько. Я не могла понять, как отцы могли отдавать своих детей неизвестно куда. За те недели, что прожила во дворце, я видела детей, но все они были мальчиками. А что же происходит с девочками?..
Но над всеми этими мыслями главенствовала одна – как мне теперь быть? О том, чтобы тащить малышку за собой не могло быть и речи, да и не смогу я с ней лететь, а идти пешком такой отрезок пути с ребенком будет очень тяжело. Уже погружаясь в сон, осознала, что выбора-то у меня, по сути, нет – я должна буду вернуться к Линстеру. Но, что потом? Оставить малышку и отправиться в замок или подстраховаться и остаться с ней? В Линстере я была уверена – он хоть и тугодум, но не изверг, а вот насчет остальных, то тут я такой уверенности не питала.
Глава 8
Я сидела и, пытаясь из имеющихся вещей придумать более-менее приличное одеяние, наблюдала, как Селена с удовольствием бултыхалась в неглубокой речушке. Улыбнулась – когда я предложила ей поплавать, девочка сильно испугалась и призналась, что никогда еще не видела такого количества воды. Но, ребенок есть ребенок и, затащив его воду раз, потом за уши не оттянешь. И сейчас с улыбкой на лице слушала заливистый смех малышки. Почему-то я была уверена, это девочка не часто могла позволить себе такую роскошь, как веселье.
Просидев над шмотками минут десять, обреченно вздохнула и расправила на коленях одну из рубашек Линстера. В дорогу я бросила в свой узелок пару рубах мужчины, так как свои полупрозрачные и такое впечатление сотканные из воздуха вещи, брать с собой было просто не практично. Чего греха таить, я б и штаны его прихватила, если бы могла их хоть как-то на себя напялить, но для этого мне надо подрасти еще как минимум на полметра…
- Селена, не убегай далеко от меня! - крикнула я вслед девочке, которая всласть нарезвившись в воде начала бегать по небольшой полянке и собрать какие-то цветочки.
- Хорошо, Крис, - на секунду оторвалась от своего дела и весело улыбнувшись, прощебетала малышка.
Я вздохнула – как же быстро порой отходят дети от тяжелых ударов судьбы.
Вчерашний запуганный зверек, сегодня походил на распустившийся полевой цветочек, который щедро приласкало солнышко после череды пасмурных дней.
Этим утром Селена долго рассказывала мне, как она жила и что заставило ее сбежать из своего прежнего дома, если так можно назвать самую настоящую тюрьму. Я опустила руки, вспомнив неприятный разговор. Как можно держать ребенка взаперти в небольшой комнате дни напролет? Бедная малышка за всю свою жизнь видела зеленую траву и солнце только через зарешеченное окно.
Со слезами на глазах Селена рассказывала мне о своей соседке – как я поняла, уже почти взрослой девушке, разговоры с которой через фанерную стенку были единственной отрадой для малышки. Именно она придумывала разные сказки и рассказывала их девочке долгими унылыми днями. А потом пришли мужчины и забрали ее… Я вновь содрогнулась, представляя ужас Селены, который та должна была испытывать на протяжении двух дней, когда с другого конца коридора доносились ее крики и мужской смех. А потом крики утихли, и соседка просто пропала. Девочка говорила, что сквозь дверь с решеткой она не раз видела, как и других взрослых девушек уводили куда-то, но всегда все было тихо – они просто уходили и больше никогда не возвращались.
Когда я спросила Селену, как ей удалось сбежать, девочка смущенно ответила, что в ее комнате деревянные решетки на одном из окон прогнили и едва держались на месте. Из ее слов я поняла, что следившие за ними мужчины были в курсе, но изо дня в день махали на эту работу рукой. Действительно – куда могла деться маленькая девчушка из их поселения? Кто ж знал, что девочка окажется настолько храброй и отчаявшейся, что решится не только выбраться из окна, но и перелезть ограду, и скрыться в лесу? Представляя себя на месте этого ребенка, я с прискорбием призналась себе, что ни за что не решилась бы сбежать. Ведь кроме маленькой комнатки она никогда ничего не видела, и найти в себе силы убежать в огромный абсолютно незнакомый мир? Как же надо было напугать? До какого отчаяния довести?
Прикрыла глаза, прогоняя невеселые мысли о том аде, в который я попала и в котором уже не одно десятилетие живут другие.
Встала и начала одеваться в импровизированный топ - рукава рубашки завязала на талии, а слегка укороченный и разорванный посередине подол – на шее. Критически осмотрела себя и нашла свой вид чуть лучше ужасного.
- Крис! – полный страха голос Селены заставил меня вмиг встрепенуться и, расправив крылья броситься в сторону раздавшегося крика.
Открывшаяся моему взору картина, заставила сердце сначала пропустить удар, а потом зайтись в бешеном ритме – мою девочку окружило пять рослых мужиков, а шестой стоял в кругу на коленях и протягивал к ней руки. Сама же малышка сейчас снова походила на вчерашнего загнанного зверька.
Черт! Нельзя было прохлаждаться здесь так долго!
Прикинула сложившуюся ситуацию – безнадега. Выдрать девочку из плотного круга и улететь не выйдет – слишком мало свободного пространства. Что мне остается? Драться? Я горько улыбнулась, нащупывая за поясом своей пародии на штанишки кинжал и понимая, что и так мои шансы против целых шести мужчин были мизерны, а вместе с довеском в виде двух крыльев и вовсе равнялись нулю.
При этом мое довольно таки громкое хлопанье крыльями было, наконец, замечено увлекшимися девочкой мужчинами. Сейчас на меня смотрело шесть физиономий с отвисшими челюстями и вылезшими из орбит глазами. Лучшего момента для нападения и не придумаешь.
Сразу налетела на того, кто стоял ближе всего к девочке – если действовать быстро, то может повезти удрать вместе с Селеной. Удар ладонями по шее, рожой об коленку – один готов. Уворот, достать кинжал, снова уворот – да, парень, большой да не больно уж поворотливый раз мне даже с таким довеском второй раз уйти получается. Еще один уворот, поднырнуть, удар в солнечное сплетение – второй рухнул как подкошенный. Еще бы, видать больновато рукояткой кинжала, по такому деликатному месту получить.
Ух, не мальчики, а прям подарок судьбы – вместе не наваливаются, джентльмены ни дать не взять. Третий… черт, а тот, что на коленях около Селены стоял, проблемный зараза. Я только и делала, что успевала уворачиваться. Наконец, достала его и полоснула по руке кинжалом, и пока мужчина удивленно пялился на руку, получил ногой живот.
Геройствовать и испытывать свою удачу не очень-то хотелось, поэтому не стала ждать, пока мужчины оклемаются от шока и начнут действовать на полную силу, не жалея меня – подбежала к Селене и, на ходу подхватив малышку, взмыла в воздух. Хотя взмыла слишком громкое слово, так как вдруг оказалось, что мое слабое место, не «мешающие» крылья, а слишком длинные ноги, за одну из которых и ухватился какой-то из мужчин. Продолжая упорно махать крыльями кинула раздражительный взгляд вниз и увидела того самого индивидуума, который получил ранение руки. Попыталась вырвать ногу – фиг вам, называется, держится, как за самое важное в жизни. Перевела полный ярости взгляд на лицо и уставилась во все еще шокированные черные глаза. Боже, они тут все, что под копирку сделанные – высокие, мускулистые и с черными глазами. А между тем, держать обхватившую меня руками и ногами малышку было все тяжелее – крылья устали, а вцепившаяся в меня рука камнем тянула вниз.
- Не бойся, маленькая, мы не причиним вреда ни тебе, ни ребенку, - раздался голос удерживающего меня мужчины, после которых он действительно начал тянуть меня вниз. Я же, как бы усиленно не трепыхалась, освободиться от этой оковы в виде руки у меня не получалось. В итоге прошлось признать свое поражение и, сложив крылья, выпустить из рук Селену и упасть на мужчину. Неожиданности не вышло – зараза так и остался твердо стоять на ногах. Только вокруг начавшей было трепыхаться меня, сомкнулись стальные объятия неизвестного. Другой мужчина, подошел к девочке и бережно, словно самую большую в мире драгоценность поднял на руки. Селена даже не пыталась противиться – только смотрела на меня перепуганными глазами. Чтобы хоть как-то подбодрить ребенка я успокоилась в пленивших меня тисках и подбадривающе подмигнула ей.
Только успокоившись, я почувствовала, как мне в поясницу упирается напряженная плоть мужчины. Я зарычала – они тут что, все с этим наготове ходят?
- Пусти меня, - прошипела сквозь сжатые зубы.
- Извини, не могу, - выдохнул над головой хрипловатый голос. Когда же попыталась снова освободиться, мужчина зашипел и как-то страдальчески простонал, - пожалуйста, перестань ерзать. Я так долго не вынесу.
Застыла, но крайне неудобное положение заставило вновь зашевелиться.
- Дай крылья сложить, мне так больно, - попросила я.
Удерживающий меня мужчина моментально ослабил захват, перехватив обе мои руки, поднял их над головой и немного отошел, давая мне возможность сложить вместе вывернутые крылья. Потом сразу же снова придвинулся и надежно оплел талию рукой.
- Кройн, подгони сюда ниперы, - прохрипел голос у меня над головой.
- Слушай, отпусти нас, пожалуйста, - отчаянно попросила я, впрочем, не надеясь на соучастие со стороны этих дикарей.
- Нет, - полностью подтверждая мои мысли, отчеканил мужчина, - тут опасно и вы можете ненароком наткнуться на дикое животное или вообще на бандитов. Хоть и редко, но они встречаются в этих краях.
- Мы не собирались бродить по лесу, мы направлялись к Линстеру. Тут недалеко находятся его владения, - в надежде на свободу выпалила я.
Насколько я поняла, Линстер тут пользовался определенным авторитетом.
- Тем более и не подумаю отпускать, - прошипел на ухо мужчина, - ты хочешь всю оставшуюся жизнь только и делать, что ноги перед ним раздвигать и девочку на это обречь? Линстер, как и весь его клан – высшие демоны и единственное, что нужно им от женщин – это удовлетворение их похоти и насыщение зверя. Он даже не знает, как обращаться с такой, как ты – живой и прекрасной. Так что нет, я даже специально прослежу, чтобы вы туда никогда не попали. На вас нет проклятия, и заслуживаете вы участи лучшей. Тем более нужно разобраться, как вам удалось стать нормальными. Эксперименты доктора Уинтироса, наконец, дали плоды? Ты должна рассказать мне, как можно снять проклятие – мой отец уже невесть сколько страдает от того, что его любимая женщина превратилась в бесчувственный кусок льда.
Опять двадцать пять. Снова это «проклятие». Пока мужчина говорил, к нам уже успели подогнать два крупных нипера – странный на вид транспорт, напоминающий больше летающую тарелку, чем привычное для меня средство передвижения. К слову, транспорт этот действительно летал, то есть у него совершенно не было колес и он «парил» буквально в сантиметрах двадцати над землей.
Не выпуская меня из рук ни на секунду, запихали в транспорт и усадили на колени. Другой мужчина с Селеной на руках уселся напротив. Кроме нас в машину никто больше не залазил, хоть места было и достаточно.
- Дай я сяду отдельно, - попросила я.
- Нет! – последовал категоричный ответ.
Повернула свою удивленную моську к мужчине:
- Я никуда не смогу смыться с этого транспорта.
- Но, тем не менее, останешься сидеть тут, - принеслась мне в ответ по-детски счастливая улыбка.
Рррррр… Придушу!
Мы ехали-летели только полчаса, а терпения у меня едва хватит еще хотя бы на пять мину. Все это время мужчины с искренним восхищением и нежностью смотрели то на меня, то на Селену и воспевали оды неизвестному доктору Уинтиросу, которому все-таки удалось найти способ, как побороть проклятие. Даже звучит смешно, чессслово!
После очередного потока комплиментов гению доктора, которые полились из уст удерживающего меня мужчины, я не выдержала.
- Вот скажите, вы все тут такие отборные идиоты, или мне на эксклюзив везет? Ну, что вы все носитесь с этим проклятием?! Ну, нет, его. Нет! Понимаете?!! – орала я. - Доктор ваш гениальный ничего не придумывал и вообще – мы знать его, не знаем! Селена, скажи, сколько ты видела таких же, как ты девочек, пока жила в поселении?
- Много, - начала и сразу же запнулась девочка. Потом, посмотрев на держащего ранее ее на руках мужчину, всхлипнула и продолжила, - Сначала мы жили вместе и нам было весело, а когда мы подросли нас перевели в другое здание и расселили по отдельным комнатам. Там я тоже видела девочек, но более больших – их всех водили мимо моей комнаты и мою соседку тоже увели мужчины… навсегда… только она… до того, как… она так кричала… мне… мне так страшно было. - уже в голос рыдала девочка, снова вспомнив ужас пережитых ранее дней. – Я… я плакала… кричала и постоянно спрашивала, что с ней, а мужчины смеялись и говорили, что когда подросту… когда подросту… сама узнаааююю…
Я уже обзывала себя последними словами – ну зачем ворошить рану в душе ребенка?!! Сама бы как-то разобралась с этими баранами! Попыталась встать и, не почувствовав со стороны мужчины сопротивления, соскользнула с его колен и бросилась к Селене. Обняв малышку, я начала укачивать ее, шепча успокаивающие слова и, давая обещания, которые, скорее всего, не смогу сдержать.
Когда девочка немного успокоилась, повернулась к мужчинам, которые смотрели на нас с неверием и шоком. Ну, что ж, попытка не пытка – все равно мы уже находимся в их власти.
- Я тоже всю свою жизнь была нормальной, полноценной личностью, - тихо начала я, - до того, как попала сюда. А тут на меня надели этот браслет, - крутанула в сторону мужчины кистью руки, на которой все еще был одет странный предмет, - превратив в безвольную куклу на несколько недель. И если я не потороплюсь и не сниму его, то вскоре снова ею стану. Браслет делает автоматические инъекции раз в два месяца.
Этот экземпляр походу бы более сообразительным, чем Линстер, так как не стал сходу отвергать вероятность столь грандиозной подставы. Наоборот мужчина кивнул головой, а спустя несколько секунд с неверием прошептал.
- Не могу в это поверить. Эти браслеты наоборот были созданы специально для того, чтобы женщины не умирали от проклятия, а могли хоть как-то существовать дальше. Врачи говорили, что в них находится волшебный элексир, дополнительно заряженный магией. Без него действительно женщины умирали. Инъекций браслета хватает лишь на год, потом необходимо менять его на новый. Моя сестра погибла из-за того, что отец не верил в проклятие и отказался менять ей браслет. Через две недели после крайнего срока замены, она погибла. То же самое происходило и с другими женщинами, чьи мужчины не меняли вовремя браслеты.
Опа-па, а браслетик-то оказывается, не так-то прост…
- Послушайте, я не знаю в чем тут секрет, но то, что браслеты не борются с этим вашим проклятием, а наоборот и есть его причиной – это факт. Неоспоримый и доказанный моей личной шкурой. Вы мне верите?
Мужчины сначала как-то странно покосились на меня, но потом все же кивнули.
- Вот и замечательно, - облегченно выдохнула я, так как видела, что Селене действительно удалось донести до их напичканного всякой чушью сознания правдивую мысль.
- Только давайте поговорим об этом позже? – тихо спросила я и кивнула на уснувшую и все еще всхлипывавшую во сне малышку.
Мне снова согласно кивнули и в следующее мгновение я была сграбастана и снова усажена на колени того же самого мужчины.
Зарычала в голос.
- Скажи, если ты так уверен, что Линстер будет плохо с нами обращаться, почему сам ведешь себя так, словно я не человек и у меня нет собственных желаний? Потому что я, вот представь себе, желаю сидеть отдельно! – прорычала я в наглую физиономию.
На мою тираду сначала шикнули, потом лукаво подмигнули, а потом, наклонившись к ушку, прошептали:
- Я тебе объясню и даже, если захочешь, покажу разницу.
Глава 9
Просыпаться и вставать с уютной теплой постели совсем не хотелось. Все-таки двухнедельный стресс и постоянный недосып дали о себе знать, да и прошлую ночь я в основном не спала, а мучилась. Во-первых, было просто страшно и холодно спать в лесу и даже не иметь возможности костер разжечь, хотя я и стащила из замка подобие спичек-зажигалок этого мира – тоненькие палочки с кнопочками, при нажатии на которую из нее появлялся огонь. Таких зажигалочек хватало не более, чем на пять-семь нажатий. Линстер использовал их, когда разжигал камин, поэтому они в приличном количестве всегда находились на каминной полке. Во-вторых, спать мешала девочка, а точнее тупая боль в крыле, на которое она была уложена…
Дьявол! Девочка! Быстро слетела с кровати, вмиг проснувшись, и огляделась по сторонам. Находилась я в просторной комнате, выполненной в светло серых и белых тонах. Но сколько не сканировала взглядом комнату, не находила самого главного – Селены. Направилась к двери, решительно настроенная отыскать малышку, куда бы ее ни дели. Что бы там не говорил Алксрон, а доверия к нему не прибавилось ни на йоту. При этой мысли в моей голове зазвучал ехидный голос, который не преминул напомнить, что, несмотря на полное отсутствие доверия, я умудрилась заснуть у него на плече и продрыхла, что сурок черт его знает сколько времени, раз мы успели добраться до его дома. Да что уж там, я даже не соизволила проснуться, когда меня несли в комнату…
Вышла в коридор и осмотрелась по сторонам – покои, где я находилась, были расположены практически в самом конце довольно длинного коридора. Про себя разу же отметила, что, судя по всему, дом в который я попала, по своим габаритам лишь немногим уступал размерами замку Линстера. На стенах, как и в замке моего недавнего мучителя, были прикреплены какие-то удивительные камни, издающие приятное теплое свечение.
Уже подходя к лестнице, услышала визг Селены, заставившие меня тут же сорваться на бег. Добежав до середины лестницы, я замерла на месте от открывшейся мне картины, попыталась выровнять дыхание и успокоить вылетавшие из груди от беспокойства сердце. Алксрон стоял посредине зала и подбрасывал малышку в воздух, после чего ловил и снова подбрасывал. Судя по всему, они во что-то играли. От накатившего на меня облегчения, я почувствовала, как мои ноги становятся ватными. Боже, с таким количеством стрессовых ситуаций недолго и нервный тик заработать или и того похлеще – мозгами двинуться.
Опершись о широкие перила на небольшой лестничной площадке, я осмотрела находящееся передо мной помещение. Помимо Алксрона, в зале находилось еще пять мужчин, а открывшаяся моему взору картина заставила буквально разомлеть от умиления – не часто увидишь, как пять огромных мужиков, что дети малые играются с ребенком.
А Селена, как я погляжу, не из робкого десятка и уже во всю права качает – состроила капризную гримаску и пытается что-то вытребовать с Алксрона. Жаль только отсюда не слышно, что именно. На моем лице появилась улыбка, когда мужчина попытался изобразить на лице неприступность и непреклонность, в то время как его губы все время то и норовили расплыться в улыбке. Все говорило о том, что малышку тут чуть ли не на руках носят. Это вселяло надежду, что не все еще потеряно… Селена, между тем, так и не получив желаемого надула губки, но вдруг оживилась и бросилась в другой конец зала.
- Дядя Итриан, мне Алксрон не разрешает пойти искупаться в речке! Можно, ну можно, я пойду? - на бегу кричал обиженный ребенок.
Так как я уже почти полностью спустилась с лестницы, то слышала, как мужской голос непреклонно произнес:
- Нет, Селена. Алксрон прав, девочка моя, это опасно. Ты можешь забиться и покалечиться или того хуже – утонуть.
Я закатила глаза – еще под стеклянный колпак ее поместите, чтобы сквозняком не продуло! Полностью спустившись с лестницы, заметила в дальнем углу зала мужчину, весь вид которого кричал об усталости и испытаниях, свалившихся на его плечи, которые под их тяжестью опустились. Он был красив и в его лице безошибочно угадывались черты Алксрона, что позволило сделать вывод, что я смотрю на его отца. На его лице тоже лежала печать горя и усталости, о чем говорили горькие складки, залегшие в уголках рта и грустный взгляд, который лишь немного просветлел при разговоре с Селеной. Рядом с мужчиной на том же небольшом диванчике сидела женщина с уже привычным пустым выражением лица и безвольно опущенными на колени руками… Я застыла – сидела рядом, не в ногах, как женщины в замках Сиршана и Линстера, а рядом! Очнувшись, перевела взгляд на Селену, которая потеряв надежду на поход к реке, плелась с опущенными плечами обратно к Алксрону и другим мужчинам.
- Конечно, можно Селена, - обратилась я к малышке, выходя из своего укрытия и направляясь к ней.
- Крис! Ты проснулась! А мы уже переживали, ты так долго спала – целые эти… сутки. Но Алксрон сказал, что это от усталости, - затрещала девочка, уже повиснув у меня на шее. – Ой, Крис, идем со мной я тебе такоооое покажу. Дядя Итриан сказал, что это называется игрушками. У меня теперь есть своя большая комната и куча игрушек. Ты, наверное, таких и не видела… - без умолку лепетала малышка, уже таща меня за руку обратно к лестнице.
- Эй, Селена, погоди, - раздался у меня за спиной голос Алксрона, а в следующую секунду меня притянули к твердой груди.
Я вздохнула – тоже мне нашел тут плюшевого мишку, дите-переросток. Неужели так трудно держать руки при себе?
– Крис наверняка голодна и потом на реку вы все равно не пойдете, там глубоко и сильное течение – это опасно.
- Нечего, мы как-нибудь разберемся, - пробурчала я, пытаясь, стряхнусь с себя насмерть прилипшие к талии щупальца. – Но перекусить я действительно была бы не против.
- Кстати, может, представишь меня своему отцу… и другим… друзьям, - обернулась я к мужчине, в надежде отвлечь его от своей скромной персоны и скинуть таки наглые лапы со своей талии и бедра.
- Ой, да, извини, родная, - раздался у меня над головой голос.
- Отец, это Кристина, - перекривил меня Алксрон, поворачиваясь к сидящему в углу мужчине, - Крис, это мой отец Итриан. А это, - он указал на сидящую рядом с ним женщину, – Линая.
Потом развернулся к другим мужчинам и назвал их имена, которые практически сразу вылетели у меня из головы – никогда не умела хорошо запоминать даже простые имена, что уж говорить об их необычных? Поприветствовав меня, один из них подхватил Селену на руки и отправился вместе с остальными, как я поняла, в сторону выхода на улицу. Повернулась обратно к сидящей в углу паре и заметила, что мужчина смотрит на меня с такой неприкрытой надеждой, что мое сердце защемило, а на глаза навернулись слезы. Страдать от того, что любимая стала бесчувственной куклой – что может быть хуже? Не удержалась, - кивнула в знак приветствия и подбадривающие улыбнулась ему и женщине. Ведь в отличие от них, я-то знала, что она вовсе не бесчувственная кукла.
- Как? – прозвучал хриплый голос Итриана.
И мне нужно было пояснений, чтобы понять, о чем именно меня спрашивают.
- Не знаю, видимо, делая для меня браслет, ваш врач ошибся с дозой зелья, - тихо ответила я, уже готовясь к потокам недоверчивых высказываний.
Однако, к моему немалому удивлению, их не последовало. Вместо этого послышался тяжелый вздох и очередной короткий вопрос:
- Кто это сделал?
- Доктор Рит, - послушно ответила я, - но браслет надевал на меня Сиршан. Насколько я поняла, он правитель этих земель.
Заметила, как мужчина крепко сжал руку сидящей рядом женщины.
- Устраивайся, я хотел бы поговорить с тобой чуть позже, - вставая с дивана, сказал Итриан и потянул за руку женщину, - Пойдем, дорогая.
Смотрела вслед удаляющейся паре, и мое сердце в который раз сжималось от жалости – я была права и далеко не все мужчины этих земель были в восторге от идеи Сиршана. Но как? Как можно так долго держать всех в неведении?
- Я же говорил тебе, что для него очень важно ваше с Селеной появление тут, - заставил меня вздрогнуть раздавшийся над головой голос, и я почувствовала, как меня все крепче сжимают сильные руки.
– И для меня тоже важно, - обожгло мой висок горячее дыхание Алксрона. – Ведь я помню Крис, я прекрасно помню, что такое сгорать от страсти к женщине и получать в ответ не меньшую страсть.
Я обернулась в кольце его рук и удивленно уставилась в обсидиановые глаза.
- Да, родная, - грустно улыбнулись мне, - я помню. Когда проклятье начало забирать наших женщин, мне было тридцать. Я все помню… - уже прошептал мужчина и его взгляд упал на мои губы.
Вот тут я и поняла, что совершила ошибку, повернувшись к Алксрону лицом, и попыталась вырваться из объятий. Разумеется, отстраниться мне не дали. Наоборот одна рука мужчины взметнулась вверх и, зарывшись в волосы, сжала их в кулак и не больно, но неотвратимо потянула, заставляя мою голову откинуться назад. В следующую секунду моих губ в легком поцелуе коснулись твердые губы мужчины. Он не пытался углубить поцелуй, продолжая в невесомой ласке скользить по моим губам, потом слегка прикусил нижнюю губу и, прикоснувшись легким поцелуем к самому уголку рта, отстранился.
- Но я помню, не только женскую страсть и тепло, я также помню и то, что их необходимо заслужить. Женщину нужно завоевывать и я завоюю тебя, радость моя. Обязательно завоюю, - слегка хриплым голосом прошептал мужчина.
- Послушай, я… - начала говорить я и запнулась, с удивлением заметив, что голос мой звучит также хрипло.
Неужели этот легкий, невесомый поцелуй зацепил меня больше, чем мне хотелось бы? Прокашлявшись, снова попыталась отстраниться и, не встретив сопротивления, отошла на несколько шагов.
- Я понимаю тебя, - уже нормальным голосом, но слегка неуверенно начала я, - хотя нет, конечно же, я не смогу полностью понять тебя и оценить какого это мужчине на протяжении не одного десятилетия видеть около себя только холодных и безвольных женщин.… Но и ты пойми меня – я никогда не буду с мужчиной, который принялся ухаживать за мной лишь за неимением лучшего варианта. Я тоже…. Ай! – задохнулась, когда меня в считанные секунды сгребли в охапку.
- Крыло, больно! – сдавленно простонала.
- Прости, милая, - тут же ослабил хватку Алксрон, - но ты говоришь самые настоящие глупости. Ты очень красивая, хрупкая, нежная, необычная. Попадись ты мне даже тогда, когда был юн, а в городе было достаточно нормальных женщин, я бы все равно всеми силами старался завоевать твое сердце, а, привязав тебя к себе, никогда не отпускал бы.
- Ты не прав, необычная оболочка – это еще не гарантия, что внутри я такая же хрупкая и нежная. Быть может я корыстная, грубая и не принесу тебе ничего, кроме боли и разочарования. Ты не знаешь меня, а уже не даешь и шагу спокойно ступить. Так нельзя! – возмутилась я.
- Но ты ведь не такая. Понимаю, что это может показаться странным, - ответил мне мужчина, - но тебе лучше привыкать к моему постоянному присутствию рядом, потому что я не могу иначе. Идем, ты голодна, - тут же сменил тему мужчина, - потом нужно будет пригласить сюда Тристила. С твоими крыльями нужно будет заказать какой-нибудь особый наряд.
Вот так вот просто – никаких вопросов по поводу моей необычности, никаких попыток узнать кто я на самом деле и откуда. И вообще никаких признаков того, что тут с моим мнением будут считаться больше, чем у Линстера.
* * *
День прошел просто ужасно, так как большую его часть в меня тыкали иголками и крутили вокруг собственной оси тысячи раз.
В конце, однако, мне вручили один весьма неплохой топ, наконец, из нормальной не просвечивающейся ткани. А завтра у меня появятся более-менее нормальные штанишки и платье. Ура!
Правда, светиться перед новыми людьми было реально страшно… Страшно, что кто-то проболтается или целенаправленно выдаст и что тогда будет? Правда, Алксрон немного успокоил меня, заверив, что во владениях отца все люди безоглядно верны ему.
Сейчас я сидела в одной из гостиных около камина и рассказывала Итриану свою печальную историю. Было очень странно, встретив столько недоверия со стороны Линстера, а потом и Алксрона, вдруг найти понимание и поддержку в Итриане. Когда я закончила говорить, мужчины некоторое время сидели молча.
- Так ты знаешь, как снять браслет? - наконец, нарушил гробовую тишину в гостиной.
- Знаю лишь, что для этого необходим ключ и что его, скорее всего можно будет найти в комнате доктора Рита, что в замке Сиршана. Судя по обустройству, он бывает там довольно часто, если вообще не живет постоянно.
- Это довольно далеко, да и в замок пробраться незамеченными практически невозможно, - отметил Алксрон.
- Это вам невозможно, а я теперь многое могу, - лукаво улыбнулась и кивнула себе за спину.
- Кстати, как насчет того, чтобы осмотреть поселение, из которого сбежала Селена? - предложил Итриан. – При других обстоятельствах это действительно было бы невозможно, но крылья позволят тебе перелететь через ограду и отключить ее от генератора.
- От… чего… отключить? - шокировано выдохнула я, вспомнив, что Селена эту самую ограду просто перелазила.
Он ведь не имел в виду…
- От генератора. Знаешь, мы обычно их не используем из-за опасности пожара, да и вообще в качестве освещения и источника энергии лучше всего использовать камни гродсти, но…
- Вы хотите сказать, что ограда обычно находится под напряжением? – перебила я.
- Ну… да, конечно, ведь поселения находятся в основном на отшибе от городов, а это означает, что существует опасность
