Per lacrimas ad astra (Сквозь слёзы к звездам). Галина Чередий

Оглавление

• Глава 1.
• Глава 2.
• Глава 3.
• Глава 4.
• Глава 5.
• Глава 6.
• Глава 7.
• Глава 8.
• Глава 9.
• Глава 10.
• Глава 11.
• Глава 12.
• Глава 13.
• Глава 14.
• Глава 15.
• Глава 16.
• Глава 17.
• Глава 18.
• Глава 19.
• Глава 20.
• Глава 21.
• Глава 22.
• Главарь провел губами по шее от подбородка до ключицы и обратно, приподнимая выше одной здоровенной ручищей, больно сдавив талию.
• Глава 23.
• Глава 24.
• Глава 25.
• Глава 26.
• Глава 27.
• Глава 28.
• Глава 29.
• Эпилог.

Глава 1.

Эйсон бесшумно проскользнул в дверной проем, и перегородка плавно вернулась на место. Он крался по коридору, как нашкодивший кот, и напряженно прислушивался к голосам родителей, доносившимся из гостиной. Нужно было незаметно просочиться в свою комнату и не нарваться на них в пути. Нет, не то чтобы он, и вправду, боялся их гнева. В конце концов, ему уже шестнадцать, и послезавтра они с Зефирой улетают в АСТРА-академию и становятся двумя взрослыми и самодостаточными студентами.
Просто не хотелось омрачать последние часы дома, выслушивая лекции отца о безответственном поведении, когда он почует от него запах эля. И что еще хуже ловить на себе грустный взгляд мамы. Она и так была против того, чтобы они с Зефирой учились не на Земле. Все не хотела их отпускать, словно они два младенца, в самом-то деле! Мама есть мама – могла бы, вообще держала их рядом с собой до старости! Самое обидное, что они с отцом именно в академии и познакомились в своё время, и при этом она так расстроилась, когда им с сестрой пришел положительный ответ. Непонятно.
Эйсон не собирался сегодня так задерживаться с друзьями. Но кто же знал, что на эту прощальную вечеринку пожалует сама супер-стар, Милка Волкова и решит обратить на него свой благосклонный взор. Раньше-то она его, типа, в упор не замечала. А теперь, когда стало известно, что они с сестрой официально зачислены в АСТРА-академию, он вдруг ей стал интересен.
Конечно, он не был одноклеточным и понимал, что это просто издержки неожиданно свалившейся популярности. Ведь в АСТРА-академию кого попало не брали. Одних знаний и интеллекта было недостаточно. Проводились еще и тщательные биометрические исследования и даже анализ ДНК на предмет наследственных заболеваний, и много всего. Так что, если их с сестрой отобрали, это означало только одно. Они лучшие. Во всех отношениях. Вот откуда такой внезапный интерес со стороны противоположного пола. Вокруг Зефирки и так до этого парни увивались – только успевай отгонять, а после новости так вообще проходу не стало. Но он на правах брата разогнал всех. Ну, почти всех. Был один особо упорный. И явно не лучший вариант из возможных. Нечего такому рядом с его сестрой делать. Таким, как он, только секс от девчонок и нужен. А шестнадцать - это еще слишком рано, чтобы начинать заниматься сексом.
Для девушки.
Особенно его сестры.
А ему в самый раз. Вот поэтому Эйсон сейчас и крался в свою комнату под утро. Потому как секс оказался весьма захватывающим действом и совершенно отбивающим хоть какое-то чувство времени. Не то чтобы он не знал что-то о самом процессе до этого. Уж остаться в неведении что, как и куда при таком обилии инфы в сети мог только полный идиот. А Эйсон, вроде, идиотом не был. И недостатком здорового любопытства не страдал. Понятно, родители ставили сетевые фильтры и ограничения, но кем бы он был, если бы не научился в два счета их обходить. Поэтому сегодня, оставшись, наконец, один на один с Милкой в роскошном глайдере её отца, он "технически" точно знал, что делать. Единственное, чего не ожидал, это того, насколько острыми будут ощущения. Ведь просмотр «веселеньких» роликов и тесная «дружба» с главной подругой девственников – правой рукой и близко не могут подготовить к тому, как это чувствуется на самом деле.
Эйсон очень надеялся, что не облажался в глазах гораздо более опытной партнерши. Само собой, он не был и близко влюблен в Милку и знал её послужной список, но не хотелось, чтобы, говоря о нём где-то, она смеялась. Хотя, какая, на фиг, разница? Встречаться с ней снова он не собирался.
Конечно, он на прощание обещал ей звонить и писать, но оба понимали, что этому не бывать. Тем более что Эйсон был уверен, что уже завтра Милка будет утешаться с каким-нибудь подающим большие надежды спортсменом или сынком до неприличия богатеньких родителей.
Но ему ведь наплевать. Его ждёт АСТРА-академия, где наверняка полно будет красивых девчонок.
Эйсон замер у стены перед открытой дверью, откуда в темный коридор падал прямоугольник света и, прислушиваясь к разговору, решал, сможет ли он прошмыгнуть незаметно мимо. И чего это родителям не спится в такое время! Давно пора!
- Ты уверен, что ничего не всплывет? - голос мамы был встревоженным.
- Дорогая, не волнуйся, я все уладил. Все будет нормально.
- Но ты же знаешь, что тесты будут проводить снова, и довольно часто. Когда мы учились, это делали после каждого испытания, особенно связанного с воздействием радиации. Что, если все же всплывет правда? Ты представляешь, что дети почувствуют? Тем более они сейчас в таком трудном возрасте.
Судя по звукам мама нервно ходила по комнате, а значит проскочить пока не получиться. Эйсон привалился плечом к стенной панели, идеально имитирующей натуральную древесину, которая сейчас на вес золота.
- Ирис, пожалуйста, перестань волноваться. Ты и так уже почти не спишь с того времени, как пришёл ответ. Я же говорю тебе, что все утряс. У меня по-прежнему все руководство АСТРЫ в приятелях. Никто ничего не скажет детям, - уговаривал отец.
- Глупости. Ты же знаешь, что такое академия. Все равно найдется какой-нибудь придурок, который по незнанию или нарочно ляпнет что-то! Не считая самих учеников, которые так и норовят взломать систему и выудить о других секретную и личную инфу. Мы с тобой учились там. Разве забыл, что творилось? – не успокаивалась мама.
- Детка, - Эйсон поморщился. Странно слышать, когда отец называет маму «детка». - Не переживай на пустом месте. Со времени нашей учебы системы безопасности стали гораздо лучше.
- Я тебя умоляю! Эти юные хакеры тоже стали гораздо круче, и нет такой системы, которую нельзя взломать. Я ведь говорила тебе давным-давно, что нужно было детям правду рассказать. Но ты же настаивал на своем. Неужели ты думаешь, что если бы они с детства знали, что ты им не родной, то они относились бы к тебе по-другому? Ты их вырастил, ты единственный отец, которого они знают! Они бы не относились к тебе иначе, если бы знали правду!
Эйсону показалось, что пол под ним покачнулся. Что только что он слышал? Он что, хапнул слишком много эля? Желание добраться до собственной комнаты тут же пропало.
- Ты не можешь этого знать, дорогая. Я по сей день считаю, что мы поступили правильно. Зачем забивать головы детям ненужными размышлениями, - раздраженно ответил отец. - Зачем им вся эта бесполезная информация?
- Знать о своем родном отце - это не бесполезная информация! - повысила голос мама.
- Прости, Ирис! Я совсем не это хотел сказать! Просто, зачем детям лишняя боль? Если его все равно уже нет, то зачем им знать? - примирительно проговорил отец.
- Просто я не вынесу если из-за того, что Зефира и Эйсон случайно узнают правду, они отвернутся от меня. От нас, - мама всхлипнула.
- Этого не случится, детка. Поверь.
Но мама, похоже, совсем расстроилась, и Эйсон услышал, как она заплакала, тихо, но горько. Отец стал шептать что-то успокаивающее, и парень понял, что сейчас им точно не до него, и метнулся в свою комнату.
Как только дверь отсекла его от коридора, Эйсон увидел сестру, сидящую в его сетевом блоке. Прозрачная пластиковая сфера подвешенная к потолку мягко светилась внутри, делая черты сестры призрачными. На ней был его визуальный обруч для полного погружения, и она быстро перемещала голографические изображения, едва шевеля пальцами в воздухе. Вот засранка, сколько раз ведь говорил, чтобы не шарилась в его закладках!
Эйсон резко выдохнул, и Зефира порывисто обернулась. Он смотрел на неё мрачно и пытался переварить то, что только что услышал. Сестра истолковала его тяжелый взгляд по-своему.
- Ой, да не пялься ты так! Не смотрела я твою порнушку! - фыркнула она, снимая обруч с головы, и выпрыгивая наружу.
- Да смотри на здоровье! Тебе все равно ничего такого в ближайшие годы не светит! - машинально огрызнулся Эйсон.
- Да вот у тебя забыла спросить, Соник! Сам-то вон, небось, не книжки до такого времени читал! – насмешливо вздернула подбородок сестра.
- С чего это ты взяла? - слегка смутился Эйсон.
- У тебя футболка наизнанку и ширинка до конца не застегнута, придурок! – расплылась Зефира в гадкой улыбочке.
- Ну и что? Чем бы я ни занимался, мне уже можно. А тебе еще рано.
- Если ты забыл, кусок идиота, мы двойняшки! Так что возраст у нас одинаковый, гений! –она всегда мгновенно выходила из себя, когда Эйсон пытался вести себя покровительственно.
- Ну и что! Я парень, а ты девчонка. И тебе рано! И вообще, заткнись и послушай, что я тебе скажу. Только поклянись, что не разноешься и не побежишь к маме за объяснениями.
- Как будто я так хоть когда-то делала, - презрительно фыркнула сестра.
- Ну, раньше я тебе и не говорил того, что хочу сказать прямо сейчас. Я реально, если честно, и сам чувствую себя по голове ударенным и даже не знаю, что и думать.
И Эйсон рассказал сестре все, что только что услышал. Под конец он почувствовал, как предательски дрогнул голос. Глаза у Зефиры стали огромными и совсем несчастными.
- Ты уверен, что ничего не перепутал? - тихо спросила она.
- Абсолютно.
- Но тогда получается, что папа…
- Да, он не наш родной отец, - кивнул Эйсон.
- Но как же так, Соник? – голос сестры выдавал готовые сорваться слёзы. – Кто тогда наш отец?
- А я откуда знаю?
- Но нам же нужно знать! - Зефира смотрела растерянно.
- Предлагаешь пойти и спросить прямо? - съязвил Эйсон.
- Нет, конечно, придурок! Но как-то же можно это узнать.
- Как додумаешься, так сразу мне сообщи, – почти грубо буркнул парень. – А сейчас выметайся из моей комнаты. Я хочу в душ и спать.
- Ой, да перестань ты, – и не подумала сдвинуться с места сестра. - Как будто ты, и правда, сможешь уснуть, узнав такое.
- Знаешь, я, в отличии от тебя, весьма насыщено провел последние насколько часов. А после такого, видишь ли, хочется растянуться на постели и отрубиться. Об остальном я могу и завтра подумать, - соврал Эйсон.
- Фу! Ты мерзкий! Я не хочу ничего знать о твоих похождениях! - скривилась сестра.
- А как будто я, и вправду, собирался тебя в них посвящать! Говорю, выметайся!
На самом деле Эйсону сейчас нужно было пространство, чтобы пережить шок без посторонних глаз. Пусть даже и сестры.
- Соник, а мама… она нам родная? – вдруг спросила Зефира дрогнувшим голосом.
- Ты что, совсем больная, Зефирка? Посмотри на неё и на себя в зеркало! Ну и дура же ты!
На самом деле уж по поводу родства с мамой ни у кого вопросов возникнуть не могло. Ведь они оба унаследовали от неё её смугловатую, золотисто-оливковую кожу, которая как будто притягивала к маме до сих пор взгляды даже парней его возраста. И если у мамы и у Зефирки это выглядело просто потрясающе, заставляя мужчин все время задаваться вопросом, как будет ощущаться эта мерцающая гладкость под пальцами, то Эйсон чувствовал себя временами несчастным. Ему казалось, что этот оттенок кожи и её безупречность делают его похожим на девчонку. Больше всего он мечтал, что покроет все своё тело разными лазерными татуировками.
А еще эти мамины глаза, что достались им с сестрой. Их необычный разрез ни с кем не перепутаешь. Только у мамы они словно жидкий, теплый темный шоколад. Эйсон частенько видел, как мужчины менялись в лице и начинали вести себя, прямо скажем, слегка по-другому, если ловили взгляд мамы, явно стараясь привлечь её внимание. А у них с Зефирой глаза ярко-синие. Нет, сомнений в том, что мама им родная, у него не было.
- Сам такой! Сначала ошарашит на ночь глядя, а потом еще и обзывается! – возмутилась сестра.
- Так что, надо было тебе ничего не говорить? Скрыть, чтобы ты не ерзала теперь?
- Конечно, нет! Просто… Это все так неожиданно.
Зефира поднялась и понуро поплелась к двери. Эйсон и сам сейчас чувствовал, словно внутри образовалась жгучая пустота. Знать, что тебе лгали всю жизнь? И кто? Самые близкие. Хотя, конечно, не то чтобы лгали. Просто не говорили. Нужно быть справедливым. Нужно, но пока не получалось. Может, позже, когда уляжется эта буря в голове. А пока только злость росла тем больше, чем дольше он об этом думал. Без сомнения, у родителей были причины поступить именно так, и они с Зефирой не младенчики уже, чтобы закатить из-за подобного открытия скандал или в корне изменить своё отношение. Но все равно, внутри у Эйсона сейчас бушевала, постепенно набирая обороты, настоящая буря. Кем был их биологический отец? И почему мама приняла решение не говорить им ничего?
- Я знаю, как нам это выяснить! - вскрикнула Зефира, и он аж подпрыгнул на месте.
- Ты что, чокнутая? Ты не свалила еще?! - зашипел на сестру парень.
- Нужно найти наши биометрические браслеты из роддома! - не обращая внимания на его злость, заявила Зефира. – Я знаю, что мама их хранит! Видела где-то! На браслетах должна быть инфа о том, кто наш биологический отец, его ДНК отпечаток точно! Я знаю!
Эйсон нахмурился. Да это может сработать. На этих браслетах была полная медицинская информация и ДНК родителей в обязательном порядке. А если у них будет его отпечаток, то можно попробовать взломать систему и узнать имя.
- Ты у меня все же умница! – грустно улыбнулся он сестре.
- А то! Не то, что некоторые придурки, у которых кровь как от мозга отхлынула, так обратно и не вернулась пока!
- Ой, да много ты в этом понимаешь!
- Да больше, чем ты думаешь! - хитро ухмыльнулась сестра, устремляясь к выходу.
- Чт-о-о-о-о? - но сестра уже проскользнула за дверь, оставляя его гадать, что же она все же имела в виду.

Глава 2.

Въедливый звук зуммера, оповещающего о входящем вызове, отвлек Финна от наблюдения за раздевающейся перед ним красивой женщиной.
- Не отвечай! - томно простонала она и посмотрела на него умоляющим взглядом.
- Извини, но это невозможно, Рина, – Финну, может, и хотелось скрыть безразличие в голосе к её просьбе, но, судя по выражению лица партнерши, не особо удалось. А и хрен с этим.
Финн отвернулся и увидел входящий от Ингмара, специалиста по сетевой защите в Центре. Тут же нахмурившись, Финн моментально забыл о голой женщине прямо перед ним и, резко поднявшись, вышел из отсека.
- Проблемы? - резко спросил он, едва на экране появилось худое лицо друга и подчиненного.
- И тебе привет, Дагфинн. Спасибо, что спросил, как я поживаю! - оскалился Ингмар.
- Между прочим, это ты мне какого-то хрена в такое время звонишь. И отвлекаешь от одного весьма многообещающего представления, - сказав это, Финн едва сдержал недовольную гримасу. Встречи с Риной потеряли новизну, и пора было заканчивать это фарс, пока девушка не придумала себе ничего ненужного.
- Ну, судя по твоему голому торсу, думаю, я, и правда, не вовремя. Ладно, отключусь, пока не возбудился от вида твоей мускулистой груди и миленьких сосков, – ухмыльнулся Ингмар, и демонстративно стал обмахиваться рукой, как будто его в жар кинуло.
- Кончай выделываться, Марик, детка, и говори, зачем позвонил, - в тон другу ответил Финн. – Я, в принципе, не слишком тороплюсь. И, кстати, в моих сосках вообще нет ничего милого! У меня настоящие брутальные соски!
- Иди ты, Дагфинн! Меня стошнит, если ты еще раз заговоришь о своих сосках!
- Ну, ты сам это начал! - победно усмехнулся Дагфинн.
- Ладно, кроме шуток. Дело в том, что час назад некий индивидуальный пользователь ввел в систему твои полные биометрические параметры и ДНК отпечаток и произвел попытку взлома нашей базы с целью получить остальные данные о твоей личности.
Дагфинн моргнул в недоумении и уставился на друга.
- И? Ты, естественно, выяснил, кто это был?
- Обижаешь! Запрос был послан из домашней сети семьи Соколовских. И конкретно из личного сетевого блока некоего Эйсона Соколовского. О чем-нибудь говорит?
- Я сейчас к тебе приду, - и Дагфинн резко отключился.
Быстро вернувшись в свой отсек, Финн торопливо натянул свою рубашку.
- Финн? В чем дело? Ты уходишь? - растерянно спросила девушка, которая вальяжно развалилась на его кровати.
- Да. И ты тоже. И больше не приходишь. Никогда, - Финн не просто говорил - отдавал приказы.
Девушка сначала замерла, но потом, взбесившись, обрушила на него поток брани и стала быстро собираться, поднимая разбросанные по полу вещи. Но Финн не слушал её, уже полностью погруженный в свои мысли и нежданные воспоминания.
Уже в дверях Рина, заплакав, попыталась повиснуть у него на шее.
- Финн, пожалуйста! - взмолилась она. – Я готова встречаться на любых условиях! Только не бросай меня! Не разрывай наших отношений.
Финн удивленно посмотрел на девушку. О чем, черт возьми, она говорит?
- Рина, детка, мы замечательно тр*хались пару недель, и было довольно здорово, но что навело тебя на мысль о том, что у нас какие-то, мать их, отношения? - ледяным голосом спросил Финн.
- Ты! Чертов ублюдок! - закричала девушка и попыталась влепить ему пощечину.
Финн, не сходя с места, просто уклонился от пролетевшей руки. То еще открытие! Женщины за эти годы как только не называли его!
- Просто уходи! - безразлично сказал мужчина.
- Правду говорят, что ты жестокий и циничный сукин сын!
- Как скажешь, милая. Поторопись! – ответил он не меняя тона.
- Ну, ничего, Финн! - злобно зашипела девушка, уже выйдя за дверь. – Найдется и на такого, как ты, женщина, которая вырвет тебе сердце и спляшет на нем, пока ты будешь подыхать у её ног от боли!
- Тут ты сильно ошибаешься, детка! Нельзя вырвать то, чего больше нет! Так что без шансов, милая! Желаю тебе удачи. Ты была весьма горяча.
- Пошёл на хрен! - и Рина ушла, а Финн отправился к Ингмару.
- Все данные на этого Эйсона Соколовского, - жестко скомандовал Дагфинн, едва вошёл в рабочий отсек Ингмара от пола до потолка опутанный кабелями и оснащенный десятками одновременно работающими голографическими экранами. Из-за этого казалось что Ингмар некое бестелесное создание, потому что передвигаясь он все время проходил через реалистичные картинки чужой жизни которую отслеживал.
Ингмар удивленно поднял брови, но не стал спорить и расспрашивать друга и командира. Не сейчас, когда у Финна такое выражение лица, будто он готов устроить небольшую локальную войну.
- Эйсон Соколовский, 16 лет. Отец Соколовский Федор Александрович, 40 лет, владелец компании «Кассиопея», занимающейся коммерческими межпланетными транспортными перевозками, мать Ирис Соколовская, в девичестве Леонидос, 36 лет, технический директор и инструктор пилотов в одном лице в той же конторе. Так же у парня имеется сестра-двойняшка Зефира Соколовская…
- Твою мать! - прохрипел Финн, тяжело опершись о рабочий стол Ингмара.
- Что?
- Ничего! Продолжай! - отрывисто ответил побледневший Финн и скрипнул зубами, как от боли.
- Ты в порядке, командир? - нахмурился парень.
- Продолжай! - рявкнул Дагфинн.
- В общем, паренек и его сестра зачислены по результатам отбора в АСТРА-академию на первый курс. С высшим баллом, между прочим. Так что, возможно, будущие коллеги. Ну, что еще? В остальном, что называется, не был, не замечен, не привлекался. Парень отличник, отзывы положительные, умен, уравновешен, абсолютно здоров. Могу копнуть, если хочешь, глубже.
- По какому поводу он запрашивал данные о моей личности, и откуда отпечаток моего ДНК?
- Сейчас гляну… Погоди… - Ингмар стал быстро перебирать в воздухе пальцами, сменяя одну страницу другой и вдруг замер. - Вот. Ведь. Хрень!
Финн подался вперед.
- Твой отпечаток и биометрические данные указаны в браслетах этих детишек.
- Каких таких браслетах? – Финн явно был на грани.
- Не тормози, командир. В браслетах из роддома шестнадцатилетней давности. Похоже, ты их биологический отец... - Ингмар снял сетевой обруч и шокировано уставился на Финна. - Ты не говорил мне…
- Никому ни о чем ни слова. Это приказ! – отрывисто рыкнул Дагфинн и вылетел из рабочего отсека.
Финн несся по коридору к себе, и внутри все просто полыхало от гнева и старой боли, что лавовым потоком поднималась из бездонных глубин его души, где он её похоронил.
Но как она могла так поступить с ним? Ладно, выкинула его из своей жизни, не захотев ждать. Выдрала его сердце и выбросила, как ненужный мусор, не захотела выслушать его по возвращении, даже увидеться с ним наотрез отказалась. На все его письма, что он слал ей из изолятора карантина, ответила только раз.
«Оставь меня в покое. Я замужем и счастлива. Тебе больше нет места в моей жизни. Прощай». Его тогда едва смогли унять лошадиной дозой транквилизаторов, иначе ничто бы не остановило его от того, чтобы разгромить на хрен весь изолятор и угнать первый попавшийся корабль, чтобы полететь к ней и потребовать ответов. Они держали его в чертовой медикаментозной коме, больше месяца, приводя изредка в чувство, чтобы он мог постепенно привыкать к реальному положению вещей. И к моменту, когда он смог покинуть карантин, Дагфинн смирился. Раз он не нужен Ирис в её новой счастливой жизни, то так тому и быть. Прежний мужчина, до безумия влюбленный в ту, что не захотела ждать, умер, и родился новый. С тех пор он даже на Землю ни разу не летал. Зачем? Там его ничего не держало. У него был полный загадок космос. Он был его смыслом жизни и единственной страстью все эти годы. И Дагфинна это устраивало. До сих пор. Ровно до того момента, как он узнал о том, что у него есть дети.
Но как посмела Ирис скрыть от него то, что все эти годы они росли где-то на Земле? Его дети! И воспитывал их вместо него другой мужчина. Тот самый, который отнял её. Бывший лучший и, пожалуй, единственный друг, ближе которого у Финна на свете не было. И этот самый подлый друг украл у него не только любимую, но, оказывается, и счастье быть отцом своим детям! Тем самым детям, что они с Ирис зачали, пока она принадлежала ему, пока она любила его. В один из тех моментов их умопомрачительной близости, когда Финн сам себе казался всемогущим и переполненным до краев любовью и немыслимым для человека счастьем. Тогда Ирис была его, только его, а он принадлежал ей почти без остатка.
Оставался только еще один кусок его души, который он отдал космосу. И этот кусок вырвал его из объятий единственной любимой женщины, толкая, как любого больного бескрайней Вселенной, в непознанные глубины.
А Ирис просто не захотела ждать. Выбрала другого. Того, кто был все время рядом.
И этому другому достались все прошедшие годы рядом с ней. Её любовь, её тепло, которые должны были принадлежать только ему, Финну. И даже его дети.
А Дагфинну достался космос. Бескрайний, неодолимо притягательный и прекрасный. И такой холодно безразличный, такой безмерно жестокий.
Финн взревел в тишине своего отсека и в бессильной ярости сжал кулаки.
Кто ей дал право так поступить с ним? Даже если она посчитала, что он не подходит ей, ненадежен и недостаточно её любит, зачем же лишать его права знать о детях? Хотя, видит Вселенная, как же он её любил и желал! Яростно и до умопомрачения. Её одну, всегда с того момента, как встретил. Никого с такой безумной силой ни до нее, ни после.
Эта самая дикая любовь и отчаянное желание вернуться к ней дали ему силы ему цепляться за жизнь зубами на той проклятой планете. Он не мог умереть и не вернуться к её глазам, что сжигали его каждый раз, когда встречались с его собственными. К её телу, что притягивало его сильней самой мощной во всей Вселенной гравитации. К её запаху, в котором он тонул, не желая дышать ничем другим. Её стонам, что были самой совершенной музыкой в его мире.

*********************************

- Ма-а-арко-о-о! – хриплый от страсти голос Ирис катится по нему потоком жидкого пламени, заставляя отзываться и вибрировать каждую клетку его тела, отвечая на этот призыв.
Его руки скользят по мокрой от пота и такой восхитительной гладкой коже его женщины.

*****************************************

Финн яростно захрипел, выныривая из этого наваждения. Какого черта с ним творится? Столько лет он жил, стараясь не помнить о той, что уничтожила его своим предательством. Разбила каждую долбаную кость в его теле, разорвала каждую мышцу, и он собирал себя из мелких кусочков, что она от него оставила.
Он справился и выкинул её из головы, вытравил из своего тела другими женщинами. И вот теперь, стоило только опять просто услышать её гребаное имя, и он стоит тут посреди своего отсека, обливаясь потом и дрожа, с таким стояком, что и не вспомнит, когда был тверже, и пульсирующей в такт сердцу дырой в груди размером с проклятый астероид!
Финн провел по лицу рукой, словно пытаясь окончательно стереть воспоминание об этой женщине. Что за на хрен! Один лишь короткий эпизод, которому он позволил вырваться на поверхность из той могилы в глубине души, где он их, вроде, надежно похоронил, и он просто снова разбит на части.
Что же это такое? Когда же он, наконец, начнет жить, а не выживать?
Может, пора встретиться с ней и сказать ей, какая же она вероломная тварь? Просто снова посмотреть в эти глаза, чтобы понять, что он не любит её больше? И, черт возьми, потребовать ответы на все вопросы, в том числе и на тот, почему она исключила его из жизни его детей, будто он какой-то конченый ублюдок, и такого отца нужно стыдиться.
Дагфинн вызвал своего командира.
- Вечер добрый, Дагфинн. Какие-то проблемы? - нахмурился кэп Бисам.
Он был чуть старше самого Дагфинна, но его черные когда-то волосы были уже совершенно седыми. Он такой же, как и сам Дагфинн. Вечный одиночка, без близких и семьи, посвятивший всю свою жизни разгадыванию бесконечных тайн космоса.
- Нет, кэп, никаких. Просто я хотел поставить вас в известность, что хочу взять отпуск.
Бровь командира резко вздернулась. Ну да, за все годы их совместной службы Дагфинн ни разу даже не заикался о подобном. Куда ему было ехать, собственно?
- Х-м-м. Неожиданно, Финн. Могу я на правах твоего непосредственного командира спросить о причине?
- Это сугубо личное, - сухо ответил Финн.
- Вот как, - выражение лица кэпа стало задумчивым. – Может, и пора уже. Ладно, подавай прошение, я заверю. Сейчас у нас ничего срочного не намечается, но даже если что и случится, пора уже твоей команде продемонстрировать, что они и без тебя хоть на что-то годны. Сколько ты будешь с ними нянчиться.
- Я уверен в своих людях, кэп. Даже если я исчезну навсегда завтра, это никак не отразится на работе в целом.
- Ну, вот и проверим.
Кэп отключился, и Дагфинн пошёл собираться.

Глава 3.

Ирис, кусая губы, подлетала к офису. Она изо всех сил сдерживала слёзы, с того самого момента, как Эйсон и Зефира, помахав ей, со счастливыми лицами исчезли в посадочном портале корабля. Её сердце разрывалось от разлуки с детьми и тревоги, а они шли вперед, полные радостных ожиданий. Еще бы - перед ними ведь открывалась совершенно новая жизнь. Свободная и полная новых знаний и приключений. Кто в их возрасте не мечтает поступить в АСТРА-академию и всенепременно стать разведчиком глубокого космоса, и обязательно открыть в одном из полетов нечто потрясающее, что впишет его имя в анналы истории изучения Вселенной навечно?
Уж она-то точно мечтала в своё время. Да что там говорить. Наверное, тоска по тому, что так и не случилось в её жизни, по-прежнему сжимала её сердце, когда она ночами смотрела на звезды.
Но жизнь распорядилась по-другому. Та самая Вселенная, которой она с самого детства мечтала посвятить всю себя, отняла у неё все самое важное в жизни. Мечты о будущем и любимого.
Хотя... На самом деле во всем только её собственная вина. Если бы она не стремилась так отчаянно привязать Марко к себе и к Земле, то и её собственные мечты о дальних экспедициях могли бы стать реальностью, пусть и после его исчезновения. Но ни один капитан в своем уме не взял бы в команду беременную незамужнюю девицу, которую бросил парень, с радостью сбежав от неё в глубокую разведку. А после рождения Эйсона и Зефиры и гибели Марко на той проклятой планете о космосе и вовсе не стоило и мечтать.
Одна, с двойняшками на руках, Ирис постигала науку выживания в этом огромном мире. Без надежды на то, что любимый однажды вернется к ней и их детям, без законченного образования, без поддержки и достойной работы. В том возрасте, когда её ровесники заканчивали академию и сдавали экзамены, предвкушая путешествия к звездам, она училась быть матерью-одиночкой.
Но ни тогда, ни сейчас она ни одной секунды не пожалела, что решилась забеременеть от Марко в столь юном возрасте. Ведь только знание о том, что в ней растет частица навсегда потерянного любимого, позволило ей выжить, когда пришло известие о гибели экспедиции. Она едва не рехнулась, не желая верить в то, что Марко больше никогда не прикоснется к ней, не обнимет, заставляя трепетать от первого же контакта. Не поцелует, мгновенно вызывая хмельную сладкую волну, делающую её покорной и страстно желающей всего, чего бы Марко от неё ни захотел. Она была готова для него всегда, каждую минуту времени. Принимать его, раскрываясь до предела. Ласкать, упиваясь каждой дрожью его нетерпения. Утолять его бесконечный голод по ней, сходя с ума от счастья, что именно на неё направлен этот его жадный и требующий всю её без остатки взгляд.
О звезды, как же она тогда просила его отказаться от той миссии. Кричала, скандалила, умоляла, угрожала расставанием, если он полетит. Ирис словно чувствовала, что они прощаются навсегда, и была готова вцепиться в любимого зубами и ногтями и никуда не выпускать.
Но даже тогда осознавала, что не сможет его остановить. Да, Марко, наверное, любил её. Но космос был его истинной страстью, его неизлечимой болезнью, его призванием и мечтой.
А она…Да, она что-то значила для него, но, видимо, недостаточно, потому что он ушёл, разозлившись и закрыв за собой дверь отсека, со словами, что его это всё достало.
А потом исчез.
Оставил её совсем одну.
Погиб в этих бескрайних чужих далях.
Никогда больше не появился.
Но гораздо хуже этого было то, что Ирис думала, что даже если бы экспедиция не погибла, он, наверное, не стал бы к ней возвращаться. Ведь целую неделю до отлёта он с остальными членами экипажа был на базе Центра, но ни разу не поговорил с ней. Ни звонка, ни сообщения, ни ответа на её отчаянные письма. Ничего. И когда они ещё были в зоне доступности для связи, он не захотел сказать ей ни единого слова. Видимо, уже тогда принял решение порвать с ней.
А потом она узнала, что все же забеременела в ту их последнюю ночь, но поговорить с кораблём уже было нельзя. Да она и не стала бы. Хотела сказать ему по возвращении, что бы смотреть в этот момент в его глаза и видеть, что он на самом деле испытывает. Потому что удерживать Марко насильно она не стала бы ни за что. Не смогла бы находиться с ним рядом и знать, что его привязывает к ней только чувство ответственности. Как бы не хотелось Ирис впиться в него до боли, до крика, она не смогла бы смотреть в его полные только холодного терпения глаза. Не после того как Марко позволил ей почувствовать себя самым прекрасным и любимым в этой жизни существом.
Рождение Эйсона и Зефиры стало для неё спасением, хоть и было причиной того, что её выперли из АСТРА-академии, а родители практически отказались от неё. Они очень гордились тем, что её приняли в академию, и были просто убиты разочарованием, когда она вылетела. Да, конечно, они бы не бросили её совсем и помогали бы, но у Ирис просто не достало бы сил каждый день смотреть в их осуждающие глаза. Она превратилась для них в нереализованную мечту, и выносить еще и это после потери Марко - это был уже перебор.
Ирис почувствовала, что от неё все отвернулись. Просто в один момент она осознала себя заключенной в каком-то вакууме. Ровесники и подруги были заняты совсем другими вещами. Им не были близки ни её боль, ни переживания. У них впереди открывались блестящие перспективы, а она не спала по ночам и смертельно уставала, ухаживая за двойняшками одна.
И вот в один из таких дней, когда она уже была на грани срыва, и пришёл Федя, лучший друг Марко, и поставил вопрос ребром.
На самом деле Фёдор постоянно был рядом. С момента их знакомства в её первый день в академии Ирис привыкла, что Марко с Фёдором - друзья не разлей вода. Они были словно сиамские близнецы – никуда друг без друга. Два самых безбашенных красавчика и неугомонных повесы в АСТРА-академии.
Они были вместе в любой проказе или рискованном задании, когда стали уже стажерами. Единственное время, когда они были поврозь – это когда Марко был с Ирис. И еще в ту проклятую экспедицию Марко улетел без Феди. Потому что его срочно перевели в другую команду.
С самого момента, как только Федор узнал о беременности Ирис, он опекал её. А когда стало понятно, что Марко не вернется, он и вовсе покидал её только для работы. Федор забирал её из роддома, заботился обо всем необходимом, пока Ирис пребывала в прострации из-за потери. Он был все время рядом, помогая и поддерживая.
И когда Ирис достигла того предела и могла впасть в черное отчаянье, Федор пришёл и предложил ей выйти за него замуж.
- Ирис, тебе нужна помощь. Не от случая к случаю, а постоянно. Детям нужен отец, они уже очень скоро начнут все понимать. У них должна быть полная семья, - сказал он, как только двойняшкам исполнилось по полгода. - Ты совсем молодая, Ирис. Тебе нужно заканчивать учёбу. Тебе нужно дальше жить. Марко уже не вернется. Ты должна осознать это и принять как истину.
- Но, Федечка, зачем тебе-то нас на себя взваливать? - тихо спросила Ирис. - Тебе свою семью нужно создавать, а не тянуть нас из чувства долга перед погибшим другом.
- Марко и ты и были моей семьей. Соник и Зефирка тоже мои. Я и так их воспринимаю, как собственных детей, так что узаконивание ничего для меня не изменит.
- Федя, но ты ведь можешь влюбиться и захотеть создать настоящую семью, не фиктивную.
- Ириска, Ириска, ничего-то ты не понимаешь. Марко ведь был не единственным, кто влюбился в тебя, как дурак, - усмехнулся Соколовский и впервые посмотрел на Ирис так, что она увидела в его глазах чисто мужской интерес и еле сдерживаемое желание.
- Что ты…
- Перестань, ты ведь все видишь теперь, Ириска. Я люблю тебя. Только никогда не посмел бы сказать это или как-то показать, пока ты была с Марко. Он мой друг, и я бы ни за что не попытался даже встрять между вами. Ни за что. Но Марко больше нет. А ты и я есть. И есть Эйсон и Зефира. Так может ты дашь всем нам шанс. Мы можем стать семьей. Мы сумеем, если ты только захочешь попытаться. Пожалуйста, Ирис!
Ирис сидела пораженная. Как она не замечала раньше? Да очень просто. Марко всегда был для неё единственным.
- Федя, но я не люблю тебя, как мужчину, и не знаю, смогу ли…
- Спать со мной? – Ирис смущенно кивнула. – Поверь, я умею ждать. И умею быть ласковым и терпеливым. Просто дай мне возможность всегда быть рядом, позволь себе привыкнуть к мысли о том, что я в твоей постели, в твоей жизни. Остальное я сам сделаю. Только не отталкивай, и все у нас получится.
Ирис опустила голову и задумалась.
- Ириска, если ты переживаешь из-за того, что я могу однажды сгинуть где-то на задании, то я готов прямо завтра уволиться. Скажи "да", и уже завтра я подам раппорт на увольнение, и стану просто бизнесменом, который каждый вечер возвращается домой к тебе и детям. Я буду рядом, когда бы только тебе ни понадобился. Я не пропущу первые шаги и слова Соника и Зефирки, их дни рождения и все те праздники, которые родители должна проводить вместе. Мы станем самой дружной семьей, только согласись попробовать.
И она согласилась.
Федя ни в чем не обманул и не разочаровал её.
Уже через пару дней он перевез их в новый дом, где было все необходимое для детей.
Он заботился о двойняшках, как о собственных, и ни разу не дал ни единого повода усомниться в том, что он их любит. Именно Федор настоял на том, чтобы они с Ирис не рассказывали детям о Марко.
И он сумел терпением и чуткостью сблизиться с Ирис.
Случилось это несколько месяцев спустя, после того, как отметили первый день рождения детей. Ирис сама потянулась к Федору в поисках тепла и устав от воспоминаний, причиняющих боль. Мужчина был терпеливым, лаская её тело нежно и неторопливо, боясь вспугнуть.
И лишь доведя её до оргазма, он позволил высвободиться всей той неутолимой жажде, что он так долго скрывал от неё. В какой-то момент это даже насторожило Ирис. Глаза Федора горели настолько неистовым торжеством обладания и победы в момент его финала, что внутри все дрогнуло от испуга.
Но вернувшаяся нежности и осторожность быстро стёрли из памяти Ирис тот самый первый момент торжества Фёдора. Нет, конечно, даже закрыв глаза, Ирис бы не могла представить на месте Феди Марко, да даже и не стала бы делать этого, считая это несправедливым. Федор никогда не мог зажечь в её теле огонь той сокрушающей силы, который вспыхивал, стоило Марко коснуться Ирис даже просто дыханием.
Но Марко больше не было. А они были. И Ирис научилась с этим жить. Не сразу, но научилась.
С тех пор прошло столько лет. И почти все в душе Ирис успокоилось. Улеглось и практически подернулось льдом забвения. Она спрятала воспоминания о руках и губах любимого, что помещали её в другую реальность, когда он прикасался к ней. Ирис убедила себя похоронить как можно глубже память о вкусе его кожи и запахе. О словах, горячих и бесстыдных, что заставляли её краснеть и задыхаться от смущения и возбуждения. О его движениях внутри её тела, пронзающих всю её сущность и доставляющих наслаждение такое острое, что ощущалось иногда настоящей болью. Она убедила себя, что даже останься Марко жив, их отношения не продлились бы долго. Такая безумная страсть, что была у них, должна была сжечь их и саму себя рано или поздно.
Но как бы там ни было, у неё навсегда осталась часть Марко, что принадлежала только ей. Два существа с его цветом глаз. И это было тем, что никогда и никто не смог бы отнять у Ирис.
Никто, кроме тех же самых проклятых звезд, что навсегда забрали их отца.
Когда пришёл положительный ответ из АСТРА-академии, Ирис сначала просто взбесилась. Как Эйсон и Зефира посмели послать туда запросы, даже не спросив у неё?
Она проплакала ночь напролет, пока внутренне не смирилась. Видимо, с генами не поспоришь. Их с Марко детей звал космос, и с этим, похоже, уже ничего не поделать.
И сегодня она сама отвезла своих кровинушек в космопорт и смотрела, как они, помахав ей, ушли.
Ирис всхлипнула, сажая глайдер перед офисом. Посмотрев в зеркало, она вытерла глаза и подумала о том, как она выглядит.
Ведь реалии нынешней жизни были таковы, что женщины в её возрасте впервые рожали, а она только что проводила в академию своих взрослых детей. Продолжительность жизни заметно увеличилась благодаря открытиям ученых, и 36 лет – это едва только расцвет. А как она, интересно, выглядит со стороны? За эти годы Ирис привыкла воспринимать себя как мать взрослых детей и мало задумывалась о собственной женской привлекательности. Но Фёдор настаивал на том, что, когда двойняшки улетят учиться, они должны попытаться родить еще малыша.
Ирис понимала, что так будет справедливо по отношению к мужу. Он столько лет отдал на воспитание детей Марко, что его желание иметь собственного ребенка вполне оправдано и заслуженно. Она согласилась, но почему-то все внутри протестовало против такого решения. Словно родив от другого мужчины, она бы окончательно предала и перечеркнула память о Марко.
Ирис заставила себя встряхнуться и выбралась из глайдера. Её ждёт масса работы. Об остальном она подумает чуть позже, когда в душе все уляжется после отлёта детей.

Глава 4.

Дагфинн рассчитал все верно. Фёдор улетел час назад, и Ирис будет в офисе без него. Конечно, долго это не продлится, но для того, чтобы поговорить, не нужно так уж много времени.
Он проводил взглядом стройную фигурку Ирис, когда она выбралась из глайдера и вошла в офис. Его тело все накалилось просто от того, как сильно он сдерживал желание нагнать её прямо на этой парковке и прижать к гладкому боку одной из воздушных машин. Впиться в неё глазами, заключая в клетку своих рук, отрезая все пути к бегству. Его просто потряхивать стало от силы желания, что в нем вызвала только её походка, за которой он наблюдал издали. Это покачивание бедер причиняло самую настоящую боль ему, как, впрочем, и любому живому мужчине.
Когда-то давно, в другой жизни, где он был веселым парнем Марко, эта походка Ирис была его соблазном и кошмаром. Он начинал действительно задыхаться от желания, стоило ему очутиться в толпе позади неё в коридорах академии, и просто беленился от ревности, ловя вокруг такие же жадные взгляды других парней. Это был настоящий ад – открыть в себе первобытного собственника, особенно в стенах АСТРА-академии, где приветствовалась свобода во всем. В том числе и в выражении собственных желаний и потребностей. Ведь они знали, что когда выпустятся, их частенько будут ждать долгие месяцы, а может и годы одиночества в ледяных просторах космоса. Так что, какой смысл ограничивать себя сейчас?
Как же Дагфинн злился на неё тогда за эту способность приковывать к себе внимание всех мужских особей вокруг, ничего конкретного для этого не делая.
Он вдруг вспомнил, как увидел её впервые.

******************************************

В тот день Фёдор потянул его в главный холл академии, где, озираясь, стояла толпа только что прилетевших первокурсников.
- Давай, шевелись, придурок, - подгонял его Фёдор. - А то всех хорошеньких расхватают и будем что останется подбирать.
Марко и сам знал, что стоит поторопиться. Эта негласная, но постоянная традиция, когда парни со старших курсов старались «застолбить» свои права ухаживать за первокурсницами существовала, наверное, столько же, сколько и сама академия.
Не то чтобы такое заявление прав в чем-то ограничивало самих девушек, но после этого незаметного действа на приглянувшуюся девчонку, никто не смел пытаться перейти дорогу счастливчику, пока его не отошьют, или пока он сам не решит закончить с этой девчонкой.
Конечно, все, кроме самих первокурсниц, были в курсе этих неписанных правил. Именно поэтому сейчас наверняка со всех сторон к главному холлу устремились похотливые самцы со старших курсов, как только стало известно, что корабль пристыковался к причалу АСТРА-академии. На самом деле они с Фёдором не нуждались во всех этих лишних движениях. И вопрос был вовсе не в сексе. Это было глупое мужское соревнование, демонстрация собственной состоятельности, и все это знали, но проигрывать никто не хотел.
Марко увидел Ирис сразу, как только вошёл. Так, словно в толпе больше и не было других девчонок. Только она.
Девушка с просто потрясающей кожей, словно подсвеченной изнутри. Такой нежной и великолепной, что руки сами тянулись потрогать её. А еще эта фигурка, обтянутая комбинезоном, которая каждым своим изгибом вызывала взрыв воображения такой силы, что это отзывалось острой болью в мужском теле.
Глаза Марко выхватили её в толпе и уже не готовы больше были отпустить. И он двинул к ней, как чертов потерявший управление космический корабль, попавший под мощнейшую гравитацию черной дыры, сметающий все на своем пути.
- Эй, ты куда это на таких скоростях? Что, уже выбрал жертву? – смеясь, окликнул его Фёдор, но Марко несся вперед.
Девушка отвернулась, осматриваясь вокруг, и Марко увидел, как к ней устремился Нолан Райес с третьего курса с похотливым огоньком в глазах.
Но Марко послал ему яростный «даже, мать твою, не думай» взгляд и прибавил шагу. Соперник сузил глаза, давая понять, что не намерен отступать. Он рванул быстрее и уже схватился за ручку чемодана на колесиках девушки, как Марко достиг её практически одним прыжком и нагло рванул к себе за талию. Девушка испуганно вскрикнула и по энерции, падая ему на грудь, выдернула ручку чемодана из наглой конечности Нолана.
- Отвали! - рыкнул Марко Нолану, сам даже еще не понимая, почему вдруг так завелся.
На самом деле им с Фёдором не особо приходилось заморачиваться по поводу женского внимания. Его всегда для них было в достатке и иногда чересчур.
- Ты совсем обнаглел, Дрэго? - тихо возмутился Нолан. - Это не по правилам!
- Поучи меня ещё, салага! - огрызнулся Марко и сильнее притиснул девушку к себе.
- Да что вы себе позволяете? - возмутилась сама причина спора, выворачиваясь из цепкого захвата Марко.
Нолан едва успел открыть рот, но Марко тут же резко развернул красавицу к себе.
- О, это просто такой обычай, детка. Старшекурсники спешат поприветствовать вновь прибывших и помочь им быстрее сориентироваться и обжиться, - Марко выдал одну из своих убийственных улыбочек, которые заставляли девушек впадать в ступор. - Позволь представиться. Я Марко Дрэго. Готов стать твоим очень личным проводником и наставником в непростой жизни АСТРА-академии.
Но тут его сегодняшняя добыча вдруг подняла глаза, и Марко понял, как он офигительно влип, едва только встретился с ней взглядом. Её два темных омута, как теплый, темный шоколад, мягко поблескивая, затянули его в сладкую глубину. Марко буквально ощутил на своем языке этот неповторимый вкус и запах восхитительного лакомства. На мгновение он не то что как улыбаться - как дышать забыл. А девушка вздернула удивленно бровь и осмотрелась вокруг.
- Что-то я не вижу, чтобы в отношении парней тут проявляли такое же рвение и желание помочь, как к девушкам. Это что, один из дурацких обычаев, типа, самцовых соревнований: кто первый добежал, того и приз? - от звука её голоса Марко ощутил такой прилив крови в паху, что ему оставалось только молиться, чтобы в этой толпе никто не решил бросить взгляд вниз, где все было ну слишком уж очевидно.
Что же, красавица не была наивной дурочкой. И Марко ничего не оставалось, как просто еще раз молча улыбнуться, надеясь на свою чисто физическую привлекательность. Но девушка только фыркнула и выдернула у него ручку чемодана.
- Парни, возможно, вы упустили из виду, что в академию отбирают не только за отменное здоровье, но и за достаточный уровень интеллекта.

Глава 5.

Ирис медленно выплывала из моря боли, в котором тонула. Застонав, она попыталась пошевелиться, но тело было тяжелым и непослушным, словно кости и мышцы стали весить тонны.
- Как вы, госпожа Соколовская? – раздался обеспокоенный голос их семейного доктора, Аврама Разумовского.
Ирис приоткрыла глаза и осмотрелась, моргая и стараясь вернуть себе резкость зрения.
- Где я? - голос не хотел слушаться и скрипел.
- Вы дома. В вашей спальне. В полной безопасности, – ответил доктор.
- Что случилось со мной?
- Ваш муж вызвал меня, сказав, что у вас случился нервный срыв в офисе. Он предполагает, что это из-за того, что вы тяжело переживаете отлет ваших двойняшек в АСТРА-академию.
Да, похоже на то. Мысль об отлете детей отозвалась новой болью внутри. Но было еще что-то. Вспышка воспоминания, как жесткий удар плети, подкинула её, заставляя сесть на кровать.
- Марко! Где Марко? - Ирис стала нервно озираться, желая увидеть призрак того, кого уже давно считала погибшим.
- Прошу прощения, я не знаю, о ком вы.
Ирис, преодолевая слабость и головокружение, стала подниматься.
- Немедленно ложитесь, госпожа Соколовская! – повысил голос доктор. – Вам совершенно противопоказано сейчас любое перемещение. Вы не владеете своим телом из-за успокоительного, которое я вам ввел, и можете нанести себе травмы, если будете ходить.
- Я должна найти Марко! Где он? – упорствовала Ирис.
- Сейчас же ложитесь, или я буду вынужден вас снова усыпить! - пригрозил доктор, и Ирис смирилась
- Не надо меня усыплять! Где мой муж?
- Он вынужден был отлучиться, чтобы что-то уладить. Но связывался со мной недавно. Он на пути домой и будет здесь с минуты на минуту.
Ирис отвела глаза и уставилась в потолок. Неужели это не призрак, возникший из прошлого, чтобы нанести ей сокрушительный удар, а реальный, живой Марко появился в её кабинете перед тем, как её мозг не вынес всего нахлынувшего напряжения и отключился?
Но как? Как это вообще может быть правдой? Марко Дрэго умер. Сгинул в прожорливых глубинах дальнего космоса много лет назад, украв её душу и сердце. Оставив в груди лишь истекающий кровью кусок бессмысленной плоти, необходимый лишь для простого физиологического перекачивания крови.
Но она не могла ошибиться. Этим утром в её кабинет вошёл именно он. Не кто-то поразительно похожий, не двойник, а именно её Марко. Возмужавший, заматеревший, уже не тот паренек – бесшабашный выпускник АСТРА-академии и её самый желанный и неповторимый возлюбленный, но это был именно он. Черты его лица стали намного резче и жестче, кожа приобрела тот специфический оттенок, что выдает человека, проводившего большую часть жизни в космосе. А тело, которым она восхищалась и знала когда-то едва ли не лучше собственного, стало еще мощнее и с четко, даже сквозь одежду, очерченными линиями тренированных мускулов, демонстрирующими, насколько совершенным мужчиной он стал за эти годы. Да, Марко несомненно изменился, но Ирис бы не спутала его ни с кем. Потому что никогда для неё во всей Вселенной не было мужчины даже близко способного сравниться с любимым. И дело даже не во внешности. С первого же взгляда на него все то, что она похоронила и оплакала в потайной глубине своей души, всколыхнулось и ожило. Её чувства к нему словно бы никогда и не умирали, а просто затаились внутри, как коварный зверь, и с первого же взгляда и вдоха рядом с ним он набросился на Ирис, раздирая душу в клочья.
Один миг погружения в его глаза, полные такой родной сумеречной синевы, и для неё все в мире вдруг стало по-прежнему. Будто все эти годы она была замершей на середине шага, а в тот миг просто продолжила движение с того же места, где её остановил его уход.
Все вернулось с прежней и в тысячи раз большей силой. Любовь, отчаяние, смертельная тоска и даже нестерпимое, сжигающее душу желание. И мучительные воспоминания о каждом моменте их недолгой совместной истории.
=========================================
Звук зуммера от входной двери заставил вздрогнуть Ирис. Она уже одевалась для занятий по физической подготовке и была готова выйти. Еще вчера она, как и другие вновь прибывшие, получила расписание. По полной программе они начнут учиться через три дня, а уже сегодня с утра их ждут тренировки. Прекрасная физическая форма была строго обязательна для кадетов, и не должно было быть ни дня простоя.
- Войдите! – крикнула Ирис, и внутренний замок двери отсека, уловив её согласие на вторжение стоящего снаружи, гостеприимно распахнул дверь.
И Ирис едва сдержала вскрик, увидев в проеме того самого нахального черноволосого парня с потрясающими синими глазами, что вчера столь бесцеремонно хватал её после прилета.
- С первый днём в академии, Ирис! - расплылся он в белозубой улыбке, от которой у Ирис еще вчера обмерло все внутри.
Ей тогда стоило огромных сил не начать глупо и влюбленно улыбаться ему в ответ, учитывая силу той волны жара, которая прокатилась по её телу, когда этот наглец, как куклу, развернул её к себе в толпе. И только злость на всю ситуацию позволила ей не прильнуть к нему прямо там, вдыхая его поразительный запах. Высказав обоим явно претендующим на её внимание парням, что думает об этих их боданиях, она сделала предельно безразличное лицо, и это был тот максимум, на который она была способна в той ситуации и с учетом её состояния, и ушла, надеясь, что выглядела достаточно гордо. Но едва за ней закрылась дверь отведенного ей отсека, Ирис сползла вниз, так как ставшие ватными ноги моментально подогнулись. Все, что тогда стояло у неё перед глазами – это умопомрачительная синева насмешливого мужского взгляда, в котором только слепой не увидел бы желания, и опасная близость его губ в тот момент.
Весь оставшийся день понадобился Ирис, чтобы выбросить парня из головы. Сто раз она напомнила себе, что прилетела сюда учиться, что родители должны ею гордиться, и для этого она должна упорно работать и не отвлекаться на всякую романтическую чушь. Но она бы соврала, если бы сказала, что, засыпая, не думала о синеглазом дерзком красавце и не видела именно его губы во сне в свою первую ночь в АСТРА-академии.
И вот надо же, именно этот лишающий её концентрации брюнет - первый, кого она видит в свой первый день здесь. Похоже, парень не привык отступать и проигрывать.
- Доброе утро, кадет Дрэго, – Ирис напустила на себя холодность, не желая выдавать нахалу, как он действует на неё одним фактом своего присутствия.
- Стажер Дрэго, детка, - с хитрой улыбочкой поправил он её. - И я рад, что ты так быстро запомнила моё имя.
- Хм. Прошу прощения. Доброе утро, стажер Дрэго….
- Когда мы наедине, для тебя я Марко, цветочек. Ты готова идти на занятия? Не стоит опаздывать с первого дня.
- Спасибо, что беспокоитесь, стажер Дрэго, но думаю, что и сегодня прекрасно обойдусь без вашего сопровождения, - вздернула Ирис подбородок.
- Ну, боюсь, это невозможно, цветочек. Потому как именно я и являюсь инструктором по физической подготовке в вашей десятке, кадет Леонидос.
Ирис вспыхнула, смутившись и опустив голову, быстро пробормотала извинения и постаралась протиснуться мимо него в коридор.
Но Марко на секунду обхватив её за талию, наклонился к её уху и прошептал, обжигая дыханием.
- Не делай так!
- Как? – удивленно вскинула глаза Ирис, встречаясь с его - полными мужской жажды. Ох, напрасно она это сделала!
- Так, как сейчас. Ты опустила глаза, а твои щеки пылают, и дыхание сбилось. Нам ведь нужно сейчас заниматься, а все, о чём я могу думать, это как далеко по твоей потрясающей коже разольется румянец, если я прямо сейчас поцелую тебя?
- Что? - Ирис дернулась в его цепком объятье.
- Хочу знать, розовеет ли твоя грудь и живот, когда ты сильно возбуждаешься? - выдохнул Марко в её кожу на шее, и Ирис дернулась, ощущая его дыхание, как ожог.
Возмущение вспыхнуло внутри Ирис, и она с силой отпихнула парня от себя.
- Не смей меня трогать, нахал! – прошипела она в его усмехающееся лицо, заметив, что из соседних отсеков выходят другие кадеты.
- Ну, это совершенно невозможно, учитывая, что я ваш инструктор, кадет Леонидос, - достаточно громко сказал он для того, чтобы их услышали окружающие, и шепотом добавил. - Ты просто восхитительна, когда сердишься! У меня от тебя в голове мутится!
- Обратись в санчасть! Может, это отравление! - огрызнулась Ирис.
- О, еще какое отравление! И я даже точно знаю противоядие. Готова оказать мне столь необходимую первую помощь прямо сейчас, цветочек, и продолжить спасать меня сегодня ночью?
- Неужели кто-то на это ведется, стажер Дрэго? - отступила Ирис от него на шаг.
- Понятия не имею! - продолжал веселиться Марко. – Ты ведь первая, за кем я пытаюсь ухаживать. Неужели обломаешь меня и навсегда поселишь в парне неуверенность в своих силах?
Ну, да! Так она и поверила в его неопытность.
- Думаю, тебе стоит на лбу вживить табло со счетчиком твоих побед, Дрэго! Так будет хотя бы честно по отношению к девушкам, они бы точно знали свой порядковый номер, да и тебе не пришлось бы отвечать на идиотские вопросы типа: «Сколько было до меня у тебя, милый?». Но знаешь что, Синеглазка? Меня в этом твоем списке никогда не будет! Даже и не мечтай!
- Синеглазка? Цветочек, так приятно, что мы еще даже не целовались, а ты уже даешь мне милые интимные прозвища. Хотя, думаю, после того, как мы проведем с тобой первую же ночь вместе, оно быстро изменится. Скажем, например, на Феноменальный язычок, или Восхитительные пальчики. Хотя нет, постой, больше подошло бы Неутомимый жеребец!
- А по-моему, Самый Хвастливый Придурок Во Вселенной подошло бы гораздо больше! - Ирис рванула вперед по коридору, не желая больше слушать этого идиота и стараясь скрыть, как запылали её щеки.
- Я никогда не хвастаюсь, кадет Леонидос! Я лучший! Во всем, – громко сказал ей Марко, нагоняя её в сопровождении остальных ребят.
- Ага, болтай! - отмахнулась Ирис.
- Проверишь?
Ирис отвернулась и поклялась себе игнорировать этого самодовольного засранца, что в момент разрушал её самообладание и наполнял голову непристойными желаниями. Её познания в области секса обширными назвать язык бы не повернулся. Недельная интрижка перед самым отлетом с давно увлеченным ею красавчиком спортсменом из бывшей школы – вот и все, что было в её небогатом арсенале. Парень был нетерпелив и слишком торопился, а потому первый раз не оставил у Ирис вообще никаких приятных воспоминаний. Как, впрочем, и следующие три раза. Ирис вообще задалась вопросом: что в сексе такого, что все постоянно о нём думают и говорят, и зачем она вообще пошла на эту глупую затею с коротким романом. Но парень ей нравился, и они встречались довольно давно, да и лететь в АСТРА-академию и корчить из себя взрослую и самостоятельную, на самом деле оставаясь девственницей, ей казалось глупым. Хотя, после своего первого опыта спортсмен ей нравится перестал, а идея сохранить невинность не казалась столь уж непривлекательной. Но стоит ли сожалеть о том, чего не вернуть? Да вот только само присутствие Марко Дрэго будило в Ирис что-то, о чем она в себе до этого даже и не подозревала. Жгучее желание узнать... Почувствовать, каково это, когда они оба, обнаженные, влажные от пота и тяжело дышащие будут двигаться навстречу друг другу и совместному удовольствию. Несмотря на всю раздражающую самоуверенность Марко, Ирис казалось, что уж близость с ним-то наверняка не оставила бы её равнодушной. Вот поэтому от него и нужно держаться как можно дальше.
Но в планы стажера Дрэго явно не входило давать ей пространство для того, чтобы держаться на расстоянии. На первом же занятии после прохождения полосы препятствий Марко распределил их на пары для обучения азам боевых навыков рукопашного боя. Это было обязательной дисциплиной на случай захвата корабля недавно появившимися пиратами. И, конечно, его партнером стала Ирис!
Это было настоящее испытание для её нервов – раз за разом оказываться на матах под ним или тесно прижатой к его мускулистому сильному телу в обездвиживающем захвате. У неё буквально в голове плыло от его разгоряченного запаха, ощущения рук на её коже и то и дело скользящих как бы невзначай ладонях на самых разных частях её тела.
- Очень плохо, кадет Леонидос, – скорчил недовольную гримасу Марко, хотя она и видела веселых бесенят в его глазах. – Если ваши навыки самообороны столь плохи, то думаю, я просто обязан буду настаивать на индивидуальных занятиях.
Со стороны остальных кадетов послышались смешки, и Ирис закатила глаза.
Когда занятие закончилось, Марко, нисколько не маскируя свой к ней интерес, проводил Ирис до самой двери отсека, под понимающими взглядами сокурсников.
- Пригласишь меня внутрь, цветочек? Обещаю, что прямо сейчас буду вести себя целомудренно, - тихо сказал Марко у самой её двери.
- Ни за что, стажер Дрэго! Во-первых, я не уверена, что вам известно значение слова «целомудренно», а во-вторых, подозреваю, что ты, как вампир из старых книжек – стоит пригласить тебя внутрь хоть раз, и от тебя уже не избавиться.
Марко расхохотался.
- Тебе и так от меня никак не избавиться, цветочек. Слушай, сегодня приветственная вечеринка в честь того, что вы вливаетесь в наши ряды. Я зайду за тобой в восемь, - причем последняя фраза совсем не была вопросом.
- Если я и пойду на вечеринку, то точно не с тобой! – Ирис вошла внутрь.
- Если не со мной, красавица, то и ни с кем. Никто, кроме меня, к тебе и близко не подойдет.
- Проверим?
- Да сколько угодно! – и Дрэго ушёл с торжествующей похабной улыбочкой…
============================
- Госпожа Соколовская, ваш муж уже на подлете, - вырвал Ирис из воспоминаний доктор.
Вселенная - мудрая и всемогущая! Как же Марко Дрэго раздражал и выводил её из себя в первое время! Так же сильно, как и привлекал, и лишал сил и возможности бороться с её чувствами к нему.
Звук открывшейся двери привлек внимание Ирис к появлению мужа.
- Доктор, как она? – спросил Федор, ощупывая Ирис обеспокоенным взглядом.
- Думаю, сейчас уже все в порядке, господин Соколовский. Я стабилизировал её состояние медикаментозно и, думаю, сейчас все, что нужно - это отдых и отсутствие раздражителей.
- Спасибо, доктор.
- Я вас покидаю, но остаюсь на связи, если что. До свидания.
Доктор ушёл, а Фёдор так и остался стоять посреди их спальни, прикованный к месту прямым взглядом Ирис. Тяжелая тишина - предвестник назревающей разрушительной стихии - повисла между ними.
- Как давно ты знаешь, что Марко жив? - наконец произнесла Ирис, и Фёдор заметно вздрогнул.

Глава 6.

Дагфинн поймал заинтересованный взгляд женщины за соседним столиком и привычно одарил её своей раздвигающей ноги улыбочкой. Она была вполне так ничего себе, хотя, не то чтобы его это сейчас на самом деле интересовало. Его тело взбунтовалось от одного только прикосновения и запаха Ирис и мучительно пульсировало в неутолимом голоде по этой и только этой женщине, не желая успокаиваться даже сейчас, спустя час после их мимолетной встречи.
Дагфинн сделал большой глоток ледяного пива, нисколько не ощущая вкус, скорее, чтобы пожар внутри хоть чуть-чуть угас. Ну почему, ради всех долбаных пульсаров, Ирис продолжает так на него действовать? Как - всего лишь одним своим взглядом и коротким выдохом при взгляде на него - она умудрилась вывернуть его наизнанку? В один миг скрутила его тело нестерпимой потребностью ощутить себя снова внутри её тела любым возможным способом.

Глава 7.

- Ирис, детка… – замялся Фёдор, отводя взгляд.
- Выходит, давно, – сглотнув, сказала женщина. - Ты вообще хоть когда-то был уверен, что он был мертв, или с самого начала просто морочил мне голову?
- Ирис! Я бы не стал этого делать. Ни за что! – шагнул Фёдор ближе и протянул руку, чтобы прикоснуться к её лицу.
Ирис отшатнулась, и его рука повисла в воздухе.
- Я считал его погибшим. Все так думали! До того, как повторная экспедиция не нашла его полубезумного на той чертовой планете, все были уверены что он погиб!
- И как давно ты знаешь, что он жив? – лицо Ирис было бледным, а губы дрожали.
- Его вернули четыре года спустя. Потом еще несколько месяцев на реабилитации в изоляторе.
- Но ты не сказал мне! Знал, что он жив, и не сказал! Почему, Федя? За что ты так со мной? С нами всеми? - голос Ирис сорвался.
- А зачем, Ирис, детка? Ты была не нужна ему! Он о тебе даже не вспомнил!
- Откуда тебе об этом знать? - Ирис замерла, пораженно глядя на мужа. – Ты виделся с ним. Верно? Ты виделся с ним и не сказал мне!
- Не сказал! Ты моя жена, и у нас только все наладилось! А он был почти невменяем тогда! Я не хотел, чтобы ты страдала, глядя на него, Ирис! Ему не было дела ни до тебя, ни до детей! Так зачем мне было говорить тебе о нём?
- Ты не имел права решать все за меня! Не имел, слышишь! Я не давала тебе такого права!
- А я сам взял его, потому что я твой муж и отец твоих детей! Настоящий отец, а не какой-то долбаный донор спермы, которому ты никогда не была нужна! Разве он связался с тобой хоть раз за эти годы? Нет! Разве он был с тобой всё это время, Ирис? Нет! Это был я! Потому что я всегда любил тебя, а для него ты была просто развлечением. Постельной игрушкой. Да, ему очень льстило, что ты его так сильно любишь. Марко всегда нравилось, что бабы по нему сохнут. Но ты была для него одной из многих. Просто одним пунктом в списке побед. А для меня ты была самой необыкновенной. Единственной, повторений которой нет!
- В академии ты был таким же бабником, как и Марко! Тебе ли его осуждать?
- Я изменился ради тебя! Изменил всю свою жизнь! А он нет, Ирис. И никогда бы этого не сделал.
Ирис вскочила с постели и пошла к выходу.
- Куда ты? - рванулся к ней Фёдор, но она отпрыгнула от него, как от зараженного космической лихорадкой.
- Не трогай меня!
- Ты не можешь уйти от меня сейчас только потому, что этот ублюдок вдруг вломился в нашу жизнь!
- Этот ублюдок был твоим другом! - закричала Ирис.
- Был! Вот именно был! Моим другом был Марко Дрэго, а это мужик уже не он! Неужели ты этого не понимаешь, Ирис? Остановись, черт возьми! Куда ты идёшь?
- Я должна побыть одна! – истерично вскрикнула Ирис.
- Ты пойдешь к нему? Я не пущу тебя, Ирис! – Федор метнулся к ней и вжал своим телом в стену.
- Ты моя, Ирис! Ты моя жена! – губы Фёдора жадно и суматошно искали рот Ирис, но она отворачивалась, сдерживая рыдания. - Я не отдам тебя ему! Не отдам, слышишь?
- Отпусти меня! – Ирис неимоверным усилием отпихнула Фёдора от себя и выскочила из комнаты.
- Ирис, вернись! Пожалуйста, Ирис, родная!
Ирис выскочила из дома и запрыгнула в глайдер. Прочь отсюда! Ложь! Столько лет её жизни были сплошной ложью!
Уж поднявшись в воздух, Ирис увидела Фёдора, выбежавшего из дома, и выжала полную мощность из двигателя своей воздушной машины, едва не столкнувшись с пролетавшим навстречу молодым парнем. Его лицо исказил ужас.
Она неслась, сама не зная куда. Главное, подальше от дома, в котором прошли столько лет, полных обмана!
Вскоре она оказалась над пустынным пляжем и посадила глайдер. Вывалившись наружу, она подставила заплаканное лицо резкому ветру, наполненному запахом соли и высыхающих после вчерашнего шторма водорослей. Как ей жить дальше с тем, что она теперь знает? С осознанием того, что она стала невольной предательницей своего любимого. Даже если Фёдор сказал правду, и Марко не хотел видеть её, когда вернулся, она должна была знать! Должна была увидеть его и услышать собственными ушами, что больше не нужна ему! Пусть он добил бы её тогда, разорвав душу совсем, чем осознавать, что предала его сама, пусть и невольно!
Великая Вселенная, Фёдор сказал, что Марко был невменяем после возвращения! Сколько же всего ему пришлось перенести! А что, если на самом деле он нуждался в ней тогда? Что, если её присутствие облегчило бы его боль? Пусть потом он и отказался от неё, но в тот момент, когда он страдал, она могла быть рядом с ним и снимать хоть часть его боли.
Ведь он раньше так сильно стремился к ней! Так долго ухаживал, не отступался, когда она отталкивала и игнорировала его день за днем в академии. Смог преодолеть её упрямое нежелание признавать собственные чувства и пробился к её сердцу. Хотя, чего уж греха таить, так ли уж сильно она могла ему противостоять, когда внутри все сжималось от одного только взгляда на его резкие и прекрасные черты, на движения его сильного гибкого тела на занятиях физподготовкой.
А еще она постоянно мучилась от ревности, когда Марко мимолетно касался других девушек, даже когда это было необходимо во время тренировок.

Глава 8.

- Ирис! - простонал Федор, в бессилии роняя руки.
- Надо же, какие страсти? Что, на брюхе за ней поползешь? - презрительно скривился Дагфинн.
- Заткнись. Ты долбаный мерзавец! Ты ни хрена не знаешь! И если понадобится - поползу! Хоть до конца жизни ползти буду!
- Ну, так вперед! Что, так боишься лишиться её в постели, что готов унижаться даже после того, как она сама ко мне пришла! Так позволь тебе напомнить, мой бывший лучший друг. Вокруг охренеть как много других баб! Просто бесконечное количество! «Может, тебе пора об этом вспомнить, чем пускать слюни по одной?». Не припоминаешь, как сам говорил мне это?
- Отвали. Ты все равно никогда уже не поймешь. Постель тут ни при чём! Ирис одна такая на всем свете. Других просто нет.
Дагфинн почувствовал, как волна чистейшей ярости захлестывает его, лишая мир всех красок, кроме кроваво-красного, и, схватив Фёдора за грудки, с силой впечатал спиной в стену.
- Вот именно, ушлепок! Она такая одна. И ты знал об этом. Знал, как я любил её, и что если лишусь её, больше не буду жив! Знал и все равно забрал её у меня. Ну, так теперь желаю в полной мере ощутить то, что чувствовал я. Наслаждайся, млять!
И Дагфинн, с омерзением отшвырнув от себя Фёдора, вернулся в свой номер.
Его случайная гостья встретила его голой и с призывной улыбкой на лице. Подойдя к нему, она потерлась о его обнаженную грудь своими сосками и, мурлыкнув, обхватила за шею одной рукой, а вторую положила на его плоть через штаны. Все тело Финна еще должало от возбуждения, пережитого от близости Ирис, и злости. Он отчаянно нуждался в разрядке, пока ярость не вырвалась наружу, и он не начал в приступе бешенства громить все вокруг.
- Где ты был так долго? - прошептала девушка, сжимая его гудящий от возбуждения член через ткань. – Ты такой большой и твердый. Я так хочу тебя.
Больше всего сейчас Дагфинн нуждался в жестком трахе до одурения, до изнеможения. Но его тело взбунтовалось, не желая прикосновений этой женщины. Он не так пахла, её голос был другим. Он жаждал Ирис и только её одну. Сминать, вторгаться, неистово долбиться, наказывая, подчиняя… Чтобы она кричала до тех пор, пока голос не сядет… Чтобы лежала под ним умотанная, мокрая и не могла пошевелиться, только дрожать, принимая его жесткие толчки. Её одну он хотел видеть на спине, с широко раскинутыми для него ногами, или на коленях, с головой, прижатой к матрасу его властной рукой, когда он будет безжалостно врезаться в её глубины, уязвимые и открытые для него одного.
Дагфинн, зарычав, оттолкнул девушку, явно не рассчитав силы. Она отлетела, упала на диван и громко вскрикнула.
- Извини! – выдавил он из себя. - Тебе лучше уйти! Немедленно!
Подхватив вещи девушки, он швырнул их ей на колени.
- Ты же не хочешь сказать… В чем дело? Мы собирались заняться сексом! Я же сказала тебе, что согласна на все, чего бы тебе ни захотелось!
- Я, черт возьми, больше не согласен! Уходи. Пожалуйста!
Девушка, поливая его бранью, натянула платье и, засунув белье в сумку, вылетела из его номера. Финн так и стоял посреди комнаты и сжимал в кулаки руки. Они помнили мимолетное тепло Ирис, когда она врезалась в него в коридоре, и он, сам не сознавая, что творит, прижал к себе и впился голодным поцелуем в её шею.
Дагфинн облизал губы, желая еще раз ощутить на них её вкус . Вкус, который он ненавидел за то, что он столько лет сводил его с ума. Который делал для него кожу любой другой женщины безвкусной. Ирис обратила любую близость с женщиной в его жизни в полной полынной горечи бессмысслицу. Превратила своим уходом секс в просто лекарство от напряжения и пустоты, забрав из него истинное наслаждение и восхитительные краски. С другими каждый раз это был процесс, приносящий облегчение и примитивное удовольствие. Долбаная разрядка. Почти все равно, что подрочить. Ты кончаешь и, вроде, расслабляешься, но желать от этого не перестаешь. Желать того, что с их самого первого раза стало его зависимостью, его основным голодом, единственным, что по-настоящему насыщало его тело и душу, делая его счастливым и полноценным.
==============================
Он тащил Ирис бегом по коридору к своему отсеку. Редкие попадавшиеся им по дороге кадеты провожали их удивленными взглядами, но Марко было плевать. Абсолютно плевать, что у него сейчас на лице написано - он умирает от желания оказаться в теле Ирис и убьет любого, кто может стать у него на пути. Потому что именно так это и было.
- Они так смотрят, - пробормотала Ирис, едва поспевая за ним.
- Наплевать, цветочек. Шевелись, или я лопну от нетерпения.
Вломившись в отсек, они застали там Фёдора.
- Где тебя носит? – спросил его друг, но осекся, увидев за его плечом Ирис. - Упс... Можно тебя поздравить?
- Соколовский, уматывай на фиг из моего отсека, - рявкнул Марко, прижимая Ирис к себе.
- Ну, раз такая спешка... - ухмыльнулся друг.
- Живо, или я выкину тебя!
Фёдор ушёл, смеясь и бормоча что-то о том, что завтра хочет всё подробности.
- Ты станешь рассказывать ему о нас? - вскинула на него глаза Ирис.
- Обойдется! - пробормотал Марко, расстегивая её комбинезон. - Ты моя, Ириска. И ничего, даже просто слов о тебе я не готов отдать кому-то.
- А раньше? Вы рассказывали друг другу раньше? - спросила она, хватая и останавливая его руки, уже стянувшие её одежду до пояса.
Марко замер. Он тяжело дышал и напряженно смотрел в глаза Ирис, в очередной раз поражаясь тому, с какой же легкостью тонет в них. Но в этот раз это приносило ему радость, а не боль. Потому что она, наконец, была с ним. Была уже почти совсем его. И он ничему не позволит помешать ему получить Ирис окончательно и без остатка. Сделать своей. Впервые ему хотелось такого с девушкой. Все его отношения раньше были просто ради взаимного удовольствия, никак не связывая его с партнершей. Потому что Марко четко понимал, что, закончив академию, возможно, больше никогда больше даже не увидится с этой девушкой, когда задания раскидают их по разным уголкам Вселенной. И, в принципе, никогда это не смущало его и нисколько не беспокоило.
Но с Ирис все было по-другому. С самого первого дня он ощутил этот импульс внутри. Сделать своей и только своей. К ней он готов каждый раз нестись, словно притягиваемый гравитацией страшной силы, возвращаясь раз за разом. Впервые он чувствовал себя не главным светилом в Солнечной системе их с Ирис зарождающихся отношениях, а всего лишь спутником, вращающимся вокруг неё одной. И это произошло как-то само собой, не ломая его. За те месяцы, когда он стемился к ней, тоскуя и изнемогая, желая их близости, Ирис стала его якорем и основной потребностью.
И прямо сейчас Марко замер от настоящего страха хоть что-то испортить одним неосторожным словом. Да, он был раньше гулякой и засранцем по отношению к девчонкам, но для Ирис он желал быть идеальным. Вдруг ему захотелось, чтобы он вообще был девственником до неё, тем, на ком она не сможет рассмотреть следов чужих рук и губ. Марко сглотнул сухим горлом, ищя и не находя слов.
Ирис смотрела ему в глаза с ожиданием и даже тревогой, а он чувствовал себя онемевшим от дикого желания и страха все испоганить.
- Ирис, я раньше не вёл себя, как ангелок, - пробормотал он и провел по обнаженной коже Ирис на плечах и шее, едва прикасаясь к ней.
- Я знаю.
- И, если честно, никогда не воспринимал отношения с девушками как нечто значимое… важное...

Глава 9.

Зефира, всхлипывая, медленно стянула с головы сетевой обруч и обернулась к мрачному Эйсону. По её лицу текли слёзы, а плечи безмолвно вздрагивали в такт душившим её рыданиям.
- Почему? - хриплым, срывающимся шепотом спросила она брата. - Почему, Соник? Как мама могла так с ним поступить?
Эйсон и сам не знал, что ответить сестре. Он все еще пребывал в шоке после всего, что прочел и увидел, взломав личное секретное досье некоего Марко Дрэго, который и являлся, оказывается, их с Зефирой биологическим отцом. То, что он нашёл там, ужаснуло его и перевернуло все его восприятие мира и собственных близких.
Если честно, то до последнего он надеялся на то, что в том, что мама решила не рассказывать им о существовании родного отца, целиком и полностью его вина. Едва узнав, что Фёдор Соколовский не их отец, он тысячу раз в день твердил себе, что, скорее всего, мужчина, давший им с Зефирой жизнь, поступил с их матерью отвратительно и непорядочно, раз она сочла за благо просто забыть о его существовании. К тому же доводом для него было и то, что за все эти годы он так и не попытался связаться с ними или хоть как-то поинтересоваться их с сестрой жизнью.
Но теперь, после того, как Эйсон просмотрел все материалы, он был шокирован и даже раздавлен.
Особенно его потрясли копии электронных писем, которые Марко Дрэго отправлял раз за разом их маме.
В них было столько любви и дикой надежды в начале. Не стесняясь и не скрывая своих чувств, мужчина писал, как он тосковал по своей Ирис, как хотел её видеть снова, как он сходит с ума от того, что она не рядом, как мечтает прикасаться к ней. Что только неимоверное желание вернуться к ней, к её теплу позволило ему выжить.
Даже не имея особого опыта в чувствах, Эйсон ощущал, как любовь, огромная, как сама Вселенная, буквально сочится из каждого слова, каждой строчки.
А потом Эйсон прочел ответ матери – холодные, скупые строки. Она писала, что Марко ей не нужен. Что она замужем и счастлива, и ему нет места в её жизни, поэтому она просит больше её не беспокоить.
И тон писем Марко Дрэго изменился. Он просил о хотя бы единственной встрече, умолял о возможности увидеть их мать хоть на несколько минут, писал, как ему невыносимо больно даже дышать без неё, что она ему нужнее всего на свете. Он клялся, что больше никогда не оставит её даже на день, откажется от полетов, пошлёт в бездну все свои мечты о глубинной разведке и сделает её единственным светилом в своей жизни.
Потом Марко срывался на угрозы и проклятия, писал, что прилетит и задушит своими руками Федора Соколовского, едва его выпустят из изолятора, что ненавидит сам тот момент, когда он увидел их мать, вошедшей в АСТРА-академию. Как презирает друга, укравшего у него любимую.
А потом он опять просил, молил, и от слов, которые читал Эйсон, у него сжималось горло. Зефира вообще не смогла прочитать все за раз, она все принималась рыдать, и Эйсону приходилось успокаивать её, обнимая и нежно гладя по голове.
Но ужасней всего было смотреть видеоархив пребывания Марко Дрэго в изоляторе. Отчаяние мужчины от потери любимой было настолько огромно и невыносимо, что видеть это, даже забыв о том, что он был их отцом, и не испытывать тупую оглушающую боль в груди, было невозможно.
- Я не понимаю, Соник, - всхлипнула Зефира. - Как мама могла так с ним поступить? Это же наша мама. Наша добрая, все понимающая и самая лучшая на свете мама! Она же даже взглянуть на него не захотела! Даже по видео связи не поговорила с ним ни разу! Почему?
И она снова разразилась потоком слёз, глядя на него огромными, вопрошающими глазами, умоляя его найти всему хоть какое-то объяснение.
- Я не знаю причин, сестренка. На эти вопросы только мама и сможет ответить. Я тоже не могу понять, как она могла поступить с ним так жестоко. Ведь могла бы хоть прилететь и поговорить с ним лично. И она, отписываясь от него, ни разу не написала о нас. Я все думал, что он бросил нас, не хотел даже видеть. Но выходит, наш родной отец даже не подозревал о том, что мы у него есть. Как так то? Ведь он не мерзавец, не опустившийся какой-то тип. Наш родной отец - герой, Зефирка! Он настоящий разведчик глубокого космоса, такой, каким я мечтаю стать! А мать отказала и ему и нам даже в праве знать друг друга. Если честно, не знаю, как её понять. И как это простить - тем более.
Эйсон сжал кулаки, силясь справиться с бурлящими эмоциями.
- И папа… то есть Фёдор… Как он мог предать друга? Нет, конечно, я благодарна за всё! Он был нам хорошим отцом. Но разве у нас не было права знать правду? И у Марко… Может, он захотел бы быть с нами. Приезжать хоть иногда.
Эйсон поднял голову и уставился в потолок, не в силах больше выдерживать взгляд сестры.
- И что же теперь нам делать, Соник? Как поступить? - спросила его Зефира немного успокоившись. - Ведь мы же не может делать вид, что все осталось как прежде.
- Тут ты права. Как прежде больше быть не может. Не знаю пока, как поговорить с мамой и …Фёдором, но скрывать, что мы знаем правду, я не намерен. И мы должны связаться с Марко… С отцом. Только, насколько я понимаю, у него теперь другое имя. Есть только данные о его поступлении в подразделение разведчиков «Morituri». А потом никакой инфы.
- Его может уже даже не быть в живых, Соник. Ты же знаешь, что говорят об этом подразделении. Они летают туда, куда больше никто не может. Все их миссии – это почти что смертный приговор!
- Я верю, что он жив, - твердо сказал Эйсон. - Я это чувствую. Я напишу в их центр. Все, как есть. Что мы его дети и хотели бы с ним увидеться. Надеюсь, он ответит. Ты со мной?
- Ну конечно! Забыл? Мне же с тобой навсегда вместе, Соник! – возмутилась Зефира. – А вдруг он не ответит? Вдруг не захочет нас увидеть?
- Захочет, - Эйсон нахмурился. – Ну, а если нет… Ну, тогда так тому и быть. Мы с тобой не младенцы уже, Зефирка. И всегда друг за друга будем держаться. Я тебя никому в обиду не дам! С родным отцом или без, какая разница?
- Ты прав.
Противно задребезжал зуммер.
- Кадет Эйсон Соколовский, вам известно местонахождение кадета Зефиры Соколовской? - раздался требовательный голос их куратора.
- Да. Она здесь со мной, - ответил Эйсон.
- Тогда вам предписано явиться в зал посещений. К вам визитёр. Поторопитесь.
- Мы будем через десять минут.
Едва войдя в зал посещений, двойняшки замерли, увидев мать. Она улыбнулась им грустной и немного вымученной улыбкой и пошла навстречу, чтобы обнять. Зефира, всхлипнув, сильно прижалась к матери. Но Эйсон остался в её объятьях жестким, как деревяшка.
- Мамочка… - пробормотала Зефира, пряча заплаканные глаза.
- Здравствуйте, мои хорошие. - Ирис ласкала детей повлажневшим взглядом. – Как же я по вам уже соскучилась.
- Мы тоже, мам, - ответила Зефира отстраняясь, а Эйсон так и продолжал стоять с напряженной прямой спиной, крепко сжав челюсти.
- Что-то дома случилось? - наконец выдавил он из себя.
- Да. Случилось, - кивнула мама и указала подрагивающей рукой на уютный уголок зала посещений. - Давайте присядем и поговорим, мне нужно вам сказать нечто очень важное.
И тут всё напряжение, что Эйсон прятал внутри, вдруг решило прорваться.
- Да, мам, ты права, поговорить давно пора! - практически прорычал парень.
- Соник! - вцепилась в его руку сестра, но он мягко, но решительно освободился от её хватки.
- Может, тебе уже пора рассказать нам, что Фёдор нам не отец? - шагнул Эйсон ближе к матери, повышая голос.
- Что? Откуда вы… - Ирис распахнула в шоке глаза.
- Не важно откуда! - рявкнул Эйсон.
- Эйсон! Остановись сейчас же! - Зефира метнулась к брату и попыталась просто зажать ему рот рукой, но Эйсон дернулся вырываясь.
- Не собираюсь я останавливаться! Почему, мама? Почему, ответь? - в голосе парня прорвалась та боль, что росла внутри эти дни.
- Эйсон, Зефира вы должны выслушать меня, - Ирис выпрямилась, собираясь с силами. – Кое-что произошло, и это поменяло все в моей жизни. Я прилетела к вам, потому что должна рассказать то, что, наверное, стоило рассказать уже очень давно.
Но злость Эйсона, уже прорвавшись, не желала униматься, не найдя себе жертву.
- Да, давай, мама! Расскажи нам, как бросила нашего родного отца, променяла его на более удобный вариант!
- Соник, немедленно замолчи! - вскрикнула Зефира.
- Эйсон, я не думаю, что у тебя есть право говорить со мной в таком тоне, - нахмурилась Ирис.
- А я думаю, что оно у меня очень даже есть, теперь, когда я знаю всю правду! И заметь, мама, узнал я её не от тебя! Еще бы, ты ведь у нас такая добрая и отзывчивая, готова помочь всем и каждому, так что зачем портить твой имидж грязной историей из прошлого! За что ты так поступила с ним? С Марко, нашим отцом?
- Да как я с ним поступила? - не выдержала Ирис. - Это он улетел и оставил меня одну! Хотя я умоляла не бросать меня!
- И поэтому, когда он вернулся, ты решила, что он вполне заслуживает всех тех мучений, на которые ты его обрекла? Ты хоть иногда за все эти годы задумывалась, какую боль ему причинила, отказавшись увидеть хоть мельком, когда он так нуждался в тебе? Неужели твоя обида на него была настолько сильной?
- Не смей говорить о том, чего не знаешь, Эйсон! Я любила вашего отца! Любила всегда!
- Хороша же женская любовь! Если то, что ты с ним сделала, это любовь – то сохрани меня Вселенная от такой любви! – фыркнул Эйсон, желая придать своему лицу презрительное выражение.
- Соник, да остановись ты! - толкнула его в грудь Зефира. - Ты маме и слова не даешь сказать!
- Да зачем мне эти слова сейчас, когда я уже и так всю правду знаю. Нужно было слова использовать много лет назад! Чтобы рассказать нам об отце, а ему о нас! Теперь-то на кой воздух сотрясать бестолку!
- Я защищала вас от боли, вот и не говорила! А о том, что ваш отец жив, я узнала только позавчера и сразу же полетела к вам, чтобы рассказать!
- Я тебе не верю больше! – сжав кулаки, Эйсон отшатнулся от матери. - Он писал тебе, наверное, миллион раз! Он умолял тебя прилететь к нему! Да его письма просто читать невыносимо – сердце на части рвётся! А ты отшвырнула его, как ненужный мусор! Почему? Твоя жизнь с Фёдором была гораздо удобней? Ну, еще бы! Кто такой был Марко Дрэго? Разведчик, болтающийся в космосе ради того, чтобы совершить нечто великое, но совершенно не материальное! А Фёдор, конечно, успешный, состоятельный и всегда рядом, потому что глубины космоса и настоящую дружбу он променял на возможность быть с тобой.
- Я не получила ни единого его письма! Я не знала, что он жив! Поверь мне, сынок, потому что это и есть правда!
- Враньё! Ты сама писала ему, чтобы он отвалил, потому что у тебя всё в этой жизни нормально!
- Я не делала этого, Эйсон.

Глава 10.

Ирис брела по академии, словно двигаясь по волнам своей памяти. Ноги сами принесли её в ответвление коридора, где когда-то был личный отсек Марко. Безошибочно узнав место, она остановилась перед дверью. Там, внутри этого небольшого пространства была когда-то целая огромная территория их счастья, в котором они могли абсолютно всё. Там они принадлежали только друг другу, и во внешнем мире не существовало ничего такого, что могло бы хоть как-то разрушить узы, намертво связывавшие их с Марко. Тогда так казалось. Тогда она в это верила, и, как будто, и Марко тоже.
Ирис провела кончиками пальцев по холодной поверхности металла. За этой тонкой прохладной преградой - место, где каждый сантиметр пространства помнит их безумства, их наслаждение друг другом. Там - призраки их сплетенных влажных тел, двигающихся в самом древнем танце, от которого они никогда не уставали, и не могли получить достаточно, упиваясь друг другом почти до смерти, но никогда не напиваясь.
=================================
Ирис проснулась от ощущения присутствия чужого, горячего тела рядом. Хотя раньше у неё и был опыт с парнем, одноклассником Самсоном, с которым они встречались почти полтора последних года, спать вместе с кем-то ей не приходилось. Она выставляла его, не желая его терпеть всю ночь. С Самсоном они долгое время были друзьями, потом почти автоматически стали парой, так как он в любом случае к ней не подпускал никого больше. У них было много общего, и, в принципе, Ирис не возражала против, вроде, логичного продолжения отношений. Но когда дело дошло до секса, это всё испортило. Ирис и сама не смогла бы объяснить, что пошло не так. Самсон очень старался угодить ей и даже, похоже, имел какой-никакой опыт в отличие от неё, но почему-то близость с ним разочаровала её полностью. Это было совсем не то, что рисовалось Ирис в фантазиях. Просто какая-то влажная и не слишком приятная возня под одеялом, не оставившая желания повторить вновь. И то, что Самсон отзывался об этом их опыте чрезмерно восхищенно и все норовил затащить Ирис в постель снова, особенно раздражало. После их первого раза парень стал словно липучка и постоянно прилюдно лапал и целовал Ирис, несмотря на её раздражение. Сказав себе, что, возможно, первый раз не показатель, Ирис занялась сексом с Самсоном еще трижды, но это ничего не поменяло в принципе. Так, словно в ней отказывалась включаться какая-то функция, необходимая для получения удовольствия от процесса, и она оставалась сторонним наблюдателем, дожидающимся долгожданного момента, когда всё закончится.
Но вчерашняя ночь перевернула для Ирис весь мир и потрясла до глубины души. Она и сама не знала - дело в том, что делал и говорил Марко, или в том, что это именно он, но ничто в мире не могло подготовить её к тому разносящему в клочья мозг наслаждению, которое заставил испытать её этот парень.
Даже сейчас её тело ощущалось совершенно по-новому, так, словно случившееся ночью изменило Ирис навсегда, и ей никогда не стать прежней. Если Марко был таким со всеми девушками, близость с которыми ему приписывали сплетни в академии, Ирис не понимала, почему его не преследуют толпы, настаивая на повторении. Впрочем, может и преследуют, ведь она старательно игнорировала весь последний год и самого Марко и те слухи, что утверждали, что Марко Дрэго не проводит в одиночестве ни одной ночи. Хотя все же враньё. Не могла она полностью игнорировать все, что связано с ним, и это всегда её бесило и задевало.
Ирис закусила губу от неожиданно вспыхнувшей обиды и ревности. Да, вчера Марко сказал, что с момента их первой встречи у него не было никого, но что стоят слова парней, когда они хотят затащить очередную девушку в постель? Ведь она краем уха слышала, как неделю назад в общей столовой Ирина Фролова «по секрету», но так, что хорошо слышали все вокруг, делилась деталями своей ночи с Марко.
Ну да, она лежит тут вся разомлевшая, как без костей, и в себя не может прийти от произошедшего, а для самого Марко это наверняка не то что не было новым опытом, но даже мало чем отличалось от его прежних побед. И теперь идиотка по имени Ирис тоже заняла своё место в этой череде других таких же.
Ирис вдруг чуть не разревелась и быстро, но осторожно выскользнула из-под руки Марко, обхватывающей её талию. Она, наверное, сгорит со стыда и разочарования, если он прямо сейчас проснется и придется делать вид, что ничего особенного не произошло. Лучше уж сбежать, пока он спит, и постараться и впредь игнорировать его, как и раньше, и еще и надеяться на то, что Марко не начнет трепаться о подробностях на каждом шагу. Ирис подхватила одежду и обернулась к постели.
Вселенная, мудрая и бесконечная, вот зачем же она это сделала?
Спящий Марко был так великолепен, что у неё больно заныло в груди, и на теле вспыхнуло каждое нервное окончание, напоминая, каково это было – ощущать его губы и язык на коже, мускулистые руки повсюду и твердую плоть глубоко внутри, движущуюся в яростно-сладком изменяющемся темпе, возносящем её к удовольствию, о котором раньше и не помышляла.
Ирис невольно облизала свои опухшие от бесконечных поцелуев губы, сохранившие вкус смуглой гладкой кожи Марко, и тихонько вздохнула, борясь с желанием провести рукой по его телу, по каждой рельефной мышце, по темной дорожке волос, спускающейся к его эрекции, что проснулась явно раньше парня. Впервые Ирис смотрела на мужское достоинство прямо и при свете. И почему-то ей казалось, что и тут Марко был просто совершенным. Хотя разве можно так думать о мужском органе? Но мощный темный ствол, перевитый сеткой вздувшихся вен, и гладкая головка, венчающая это творение природы, притягивала глаза Ирис, словно они были приклеены. Ирис помнила, каким невыносимо твердым ощущался он внутри, и при этом кожа, покрывающая эту жесткость, сейчас смотрелась удивительно нежной. Пальцы зачесались от желания обхватить его и исследовать руками и губами. Интересно, Марко было бы это приятно? А ей самой это понравится на ощупь? А на вкус и запах? Смущение и возбуждение плеснуло топлива в её и так чувствительное тело, и Ирис почувствовала, что стремительно становится влажной.
Марко провел по постели рукой и, издав тихий стон, толкнулся бедрами вперед, словно ища тепло её тела, и на вершине его плоти выступила капля серебристой жидкости, когда его член слегка дернулся. Ирис охнула, когда внутри все отозвалось на этот рывок. Её естество прекрасно помнило, как ощущались такие рывки глубоко внутри неё, когда Марко пришёл к своему финалу и содрогался и стонал, находясь между её ног.
А потом опять вернулся гадкий вопрос: он во сне ищет именно её или действительно, как все и говорят, не привык спать и просыпаться в одиночестве?
Чувство поражения наполнили рот Ирис горечью. Да, она проиграла Марко, и он может смело вносить её в длинный список своих легких побед. Ну и плевать, с чего она возомнила себя такой уж стойкой к его обаянию и особенной, что готова убиваться, когда Марко все же добился своего? Она простая девчонка , такая же, как все, кто побывал в этой постели и в этом отсеке, так что нечего делать трагедию на пустом месте. Вот Марко уж наверняка не будет воспринимать всё так драматично, вот и ей не стоит.
Марко опять беспокойно пошевелился, и Ирис, быстро натянув одежду, выскочила из отсека. Но пробежав с десяток метров, она налетела на Соколовского. Вот ведь засада! Теперь наверняка вся академия будет в курсе, как она рано утром выскочила из отсека Марко Дрэго вся всклокоченная и с опухшими губами. Хотя, плевать! Другие делали это постоянно, так кому какое дело?
- Оу, Ирис, куда ты так летишь? - схватил её за локти Фёдор, останавливая взгляд на ее рте.
- Я опаздываю, пусти.
- Мне чудится, или ты чем-то расстроена? Если этот идиот Марко тебя чем-то обидел, то только скажи, и я ему по шее накостыляю, - улыбнулся ободряюще Соколовский.
- Никто меня не обидел, Федя. И с чего бы тебе это вдруг ссориться с лучшим другом из-за какой-то девушки? - Ирис освободилась из его хватки и шагнула в сторону.
- Ну, во-первых, надавать парню по шее - это никакая не ссора, а просто вправление мозга на место. А во-вторых, ты не какая-то там девушка, - последнее парень сказал намного тише и странно посмотрел на Ирис.
- Спасибо, но ничего не нужно, Федя. Я побежала, много дел, - и Ирис действительно рванула по коридору, избегая столь смущающего её общения.
Через сорок минут она вошла в общую столовую, полную кадетов, и почему-то ей показалось, что все смотрят на неё и, посмеиваясь, перешептываются. Хотя, с какой бы стати? Понятно, что их с Марко видели некоторые парни по пути к нему в отсек, но вряд ли это такая уж тема дня для всей академии. Но, оказалось, Ирис ошиблась, и едва она уселась за длинный стол, как раздался язвительный голос Светы Назаровой с третьего курса.
- Интересно, Леонидас, ты тут столько распиналась по поводу порядковых номеров для девчонок, которых поимел Дрэго, а сама-то свой номерок уточнила? - и вокруг раздался ехидный смех.
Ирис резко выпрямилась, желая ответить нахалке, но неожиданно сильные руки обхватили её талию и буквально вздернули в воздух.
- Светик, тому, кто создан матерью природой в единственном экземпляре на всю необъятную Вселенную, не нужен порядковый номер, - раздался достаточно громкий голос Марко у Ирис над головой, и он крепко прижал её спиной к своей крепкой груди. - Доброе утро, любимая!
Марко нежно поцеловал её в шею, с тихим стоном втягивая запах, и сердце у неё заколотилось, как сумасшедшее, от этого контакта и от тех взглядов, что были направлены на них буквально со всех сторон. Но Марко на всех было плевать и останавливаться он не собирался. Развернув Ирис к себе, он обхватил лицо ладонями так, словно оно было из тончайшего стекла, и, прежде чем она отошла от растерянности, нежно поцеловал её. Его губы едва ласкали, бережно и словно интригуя, заманивая на незнакомую территорию. Со вздохом Ирис сдалась этим безмолвным уговорам и приоткрыла рот, тоже совершенно забывая, что они находятся под взглядами нескольких сотен кадетов и даже преподавателей. Марко тут же углубил их поцелуй, захватывая её затылок и, простонав, ворвался в её рот, позволяя ощущениям усиливаться, превращаясь из теплого игривого ветерка в дикий шторм буквально за секунды. У Ирис дрогнули ноги, и все тело моментально стало раскаленной тягучей субстанцией, предназначение которой – идеально прилегать к коже именно этого мужчины, не оставляя между ними ни одной молекулы свободного пространства.
Столовая взорвалась криками, свистом и аплодисментами.
- Ну, наконец-то! - кричал кто-то.
- Ты проиграл мне, и с тебя выпивка!
- Это свершилось!
- Спасибо, Вселенная, теперь хоть, когда они в одном помещении, перестанут волосы дыбом вставать от электричества в воздухе! - смеялся какой-то парень.
- Спорю, что как раз наоборот! - ответил ему другой.
- Ты и так мне уже проспорил!
Ирис оторвалась от Марко и обвела затуманенным взглядом всех вокруг. Складывалось такое впечатление, что никто не остался равнодушным.
- Что же это творится? - прошептала Ирис.
Но Марко вместо ответа опять поцеловал её.
- Стажёр Дрэго, общая столовая не место для публичной демонстрации ваших отношений с другими кадетами, - куратор отряда Ирис стоял в нескольких метрах и смотрел на них строго, но глаза его улыбались. - Вам не кажется, что у вас будет достаточно времени вечером после занятий, чтобы показать друг другу …э-э-э… привязанность?
- Совершено верно, капитан Макаров. Но я желал продемонстрировать всем вокруг, что отныне кадет Леонидас официально занята и больше недоступна. - Марко сказал это громко и обвел всех вокруг вызывающим взглядом. – Надеюсь, повторений не потребуется.
- Стажер Дрэго, это что, попытка оказать давление на других учащихся в присутствии преподавателя? - поднял брови капитан.
- Воспринимайте это как пожелаете, кэп. Но к своей девушке я никому приблизиться не позволю.
- Дрэго, вас не смущает, что вы звучите, как первобытный собственник, являясь практически выпускником элитной академии, призванной воспитывать в своих стенах исключительно людей, ориентированных на будущее человечества?
- Абсолютно нет, кэп, - твердо ответил Марко и прижал пытающуюся высвободиться Ирис плотнее.
- Ну, дело ваше, Дрэго, – Макаров усмехнулся и пошёл в сторону преподавательской зоны.
- Ты совсем обнаглел, Дрэго? – зашипела Ирис. – По какому такому праву ты тут представление устраиваешь и делаешь такие заявления?
- Ты уже поела? - игнорируя раздражение Ирис спросил Марко.
- Аппетита нет, спасибо! - возмущенно дернулась из крепких рук Марко Ирис. - Отпусти меня, нахал!
Но вместо этого Марко просто прижал её еще теснее и поволок из столовой в сторону своего отсека.
- Ты сбежала. Я проснулся, а тебя не было, - голос Марко звучал осуждающе.
- Я не виновата, что кое-кто так притомился, что спал без задних ног, - огрызнулась Ирис.- Пусти меня немедленно!
- Это я-то притомился? Да это ты вырубилась, только мы закончили! Я хотел продолжать до утра, да пожалел тебя! А утром, когда хотел устроить тебе незабываемое пробуждение, обнаружил, что ты сбежала! Поэтому мы сейчас вернемся ко мне и наверстаем упущенное, по твоей вине, между прочим, время! - Марко попытался опять поцеловал Ирис, но она неожиданно провела один из приемов, которому он же её и обучал и вырвалась.
- Ты что о себе возомнил, индюк самодовольный! Думаешь, можешь явиться, когда тебе вздумается, облапать меня на глазах у всей академии, заявляя на меня права, как будто я мебель безмолвная, а потом просто взять, оттащить в свой отсек и поиметь, как тебе будет угодно? – Ирис чувствовала, что обида и гнев буквально бьют через край, и она готова вцепиться в это самоуверенное лицо.
- Вовсе нет, Ирис. Я хочу поиметь тебя так, как тебе угодно! - вроде беспечно ухмыльнулся Марко, но Ирис увидела, как напряглось всё его тело, делая похожим на хищника перед нападением.
- Пошёл ты, Дрэго! Я не собираюсь умирать от счастья просто потому, что ты решил объявить меня своей собственностью во всеуслышание Иди играй в эти игры с теми, кому это нужно, думаю, в желающих недостатка не будет А ко мне больше не подходи И можешь хоть каждому растрепать о том, что у нас было во всех подробностях, мне плевать!
Ирис развернулась, чтобы уйти, но тут же оказалась схваченной и прижатой к телу Марко без малейшей возможности к освобождению. Причем он умудрился скрутить её одной рукой, а второй зажал рот и, приподняв над полом, буквально понесся в свой отсек.
- Вот не знаю, какого долбаного пульсара успело произойти с того момента, как я уснул, Ирис, но собираюсь выяснить это прямо сейчас. Я полночи не мог глаз отвести, любуясь тобой и себе не веря, что заполучил, наконец, тебя в свою жизнь и постель. Но стоило мне отключиться, и, надо же, произошел какой-то гребаный темпоральный скачок, и мы опять там же, где и были еще вчера утром! - Марко достиг своей двери и внёс извивающуюся Ирис внутрь. - Только знаешь что? Ты теперь моя, Ирис. Я получил тебя и возвращаться в прошлое не намерен.
Марко отпустил Ирис, и она отскочила от него и встала в оборонительную позу.
- Неужели ты думаешь, что, притащив меня сюда, ты сможешь заставить заниматься с тобой сексом насильно? - вскинулась она.
- Ириска, ты что, совсем сбрендила? Ты думаешь, я могу о таком даже помыслить? Я принес тебя сюда, потому что хочу спокойно поговорить Я не могу понять, что, на фиг, случилось Вчера мы были, вроде, обалдеть как счастливы и занимались любовью так, что у меня чуть сердце от наслаждения и радости не выскочило. Я засыпал рядом с тобой в раю, а проснулся один и в каком-то долбаном аду, где ты опять меня ненавидишь Что такого, во имя Вселенной, я успел сделать во сне, чтобы это случилось?
Ирис стояла напротив Марко и сама не могла сказать, что же заставляет её сердце и эмоции совершить такие дикие скачки то вверх, то вниз.
Стоит Марко только прикоснуться к ней, и она тает, словно кусок масла. Не может противостоять ему, как ни старается. Но едва стоит подумать о том, сколько таких же «кусочков», не сумевших устоять перед этим парнем, было до неё и, даже возможно, есть прямо сейчас, ревность била в голову с такой силой, что казалось кровь хлынет носом.
- Я не собираюсь становиться твоей игрушкой, Дрэго, - кусая губы, крикнула Ирис.
- Марко... Ты называла меня "Марко" вчера, когда дрожала в моих руках, Ириска. И я не хочу, чтобы ты становилась моей игрушкой. Это я хочу стать твоим. Хочу, чтобы ты звала меня "мой Марко", - голос парня звучал нежно и словно зачаровывал, и он сделал шаг навстречу, вынуждая Ирис попятиться.
- Стой на месте! - выставила перед собой ладони Ирис.
- Ириска, да в чем дело то? Что не так?
- Я… Я не собираюсь влюбляться в тебя Так и знай.
На лице у Марко вспыхнула нежная и открытая улыбка, от которой у Ирис перехватило дыхание.
- Ладно. Договорились. Ты в меня не влюбляешься, это только я тебя люблю! – и он опять шагнул навстречу.
- И я не позволю тебе помыкать мною на глазах у всех!
- Хорошо. Не позволяй при всех. Только наедине и для того, чтобы доставить тебе удовольствие. Согласна? - и он опять сделал шаг.
- Ни на что я не согласна Я не заключаю с тобой никаких договоренностей Ты бабник, нахал и обманщик, Дрэго!
- Ах вот как! - Марко метнулся к Ирис, а она, дернувшись, рухнула на неожиданно оказавшуюся за спиной постель с визгом.
Перевернувшись, она попыталась быстро переползти через препятствие,