Возвращение к людям. Книга третья. Владимир Вольный

Оглавление

• АННОТАЦИЯ
• ГЛАВА 1
• ГЛАВА 2
• ГЛАВА 3
• ГЛАВА 4
• ГЛАВА 5
• ГЛАВА 6
• ГЛАВА 7
• ГЛАВА 8
• ГЛАВА 9
• ГЛАВА 10
• ГЛАВА 11
• ГЛАВА 12
• ГЛАВА 13
• ГЛАВА 14
• ГЛАВА 15
• ГЛАВА 16
• ГЛАВА 17
• ГЛАВА 18
• ГЛАВА 19
• ГЛАВА 20

АННОТАЦИЯ

…Нет цивилизации, нет стран, нет городов.

   Нет ничего, что окружало людей до Катастрофы. Миллиарды погибли, даже не успев понять, что с ними случилось. Прежнего мира больше нет…

   Вернуться к прежней жизни - нельзя.

    Но возможно - возвращение к людям.

   ...Жизнь продолжаются. Неустанные поиски выживших приводят Дара и Нату в огромную долину, разительно отличающуюся от их прежней среды обитания. Вскоре они встречают иных уцелевших. Но, после более близкого знакомства с людьми, ни Дар, ни Ната не горят желанием остаться с ними навсегда. Они возвращаются к себе, в руины покинутого города. Тем не менее, жажда странствий толкает их на новые походы. В итоге одного из них, наши герои находят, а вернее, спасают молодую девушку из рук людоедов. Они приводят ее к себе. Отношения между всеми ними выстраиваются не сразу – Дара, как мужчину, начинает волновать присутствие еще одной женщины в их общем доме... Третья книга из серии "НА РАЗВАЛИНАХ МИРА" 18+

ГЛАВА 1

Наводнение

   Весь вечер и почти всю ночь, затмив едва показавшиеся на смутном небосводе, холодные звезды, на землю падал дождь. Стылые капли вонзались в такую же стылую почву, на выступающих кое-где камнях играли блики, а поникшие к поверхности травы стлались влажным и бесконечным ковром. На другой день, дикое, непривычное и оттого немного страшное, солнце залило степи, осветив пространство до самых скал. Все наши предыдущие походы ни шли, ни в какое сравнение с тем, что предстояло выполнить сейчас. Впереди ждала неизвестность...

   Жуткая Катастрофа уничтожила то, что нас окружало. Чудовищные встряски и огненная стихия сокрушили огромный город, перебив всех его обитателей. В огне, бездонных ямах, среди месива рухнувших небоскребов и вставшей дыбом земли, погибло все... Некому объяснить причины случившегося, некому прийти на помощь. Хлопья пепла и сажи за несколько месяцев укрыли плотным саваном гигантскую могилу. Среди остатков цивилизации бродили стаи небывалых, невесть откуда взявшихся чудовищ. Встречи с некоторыми из них превращались в кровавые стычки, где не следовало ждать, и нельзя было давать пощады. Город обратился в нескончаемую цепь подъемов и спусков, холмов и оврагов, опасных трясин и обманчивых укрытий. И не встречалось никого, кому мы могли помочь сами...

   Мы - это Ната, едва выжившая на отрезанном от остальной части Провала, островке... Угар, мощный и чрезвычайно сообразительный пес, и я, Дар - уцелевший в таких передрягах, о которых не хотелось и вспоминать... Позади остался покинутый нами город - если точнее, то, что от него осталось. Подвал, заменивший нам дом. Развалины, навевающие тоску и уныние. И наше общее прошлое, соединившее вместе двух, обреченных на одиночество, людей. Резко оборвавшееся детство Наты, перечеркнутое будущее для меня... Позади осталось все. Мы вынесли это, даже не понимая, что случилось. И хотели жить дальше, невзирая на все странности и страхи, нового, еще совсем не понятного нам, мира...

   Путешествие продолжалось. Уже несколько дней наш небольшой отряд упрямо продвигался вдоль берега на юг, к единственному месту, где между стремительными водами возродившейся реки и грозными пиками каменных скал, мог находиться проход. Потратив еще несколько часов, мы вышли на берег, где река, получившая от нас новое имя - «Синяя река»! - делала очередной зигзаг, и, на этот раз, он был направлен на юго-запад. Следуя вдоль береговой линии, мы прошагали полдня и остановились перед самыми скалами - конечной частью хребта, за которым скрывалось неведомое. Стена из выросших, словно из земли, каменных исполинов, подходила чуть ли не вплотную к воде. И я, и Ната, одновременно посмотрели друг на друга - наше невысказанное желание сбылось! Между пенящимися водами и этими колоссами, простиралась ложбина, шириной около тридцати метров. А значит - есть дорога дальше! Мы вновь переглянулись - все, что мы разведали до этого, было хоть немного знакомо и, в какой-то мере, предвидено… Там, за проходом - начинается неведомое! Что мы можем там увидеть, кого встретить? От каких новых врагов предстояло обороняться и на кого охотиться? И… есть ли там те, кого мы уже отчаялись увидеть?

   Ната, слегка дрогнувшим голосом, произнесла:

   - Ты взволнован…   

   - Ты тоже.

   Она провела ладонью по моей щеке.

   - Решайся, муж мой…

   У меня расширились глаза - так девушка еще никогда не обращалась…

   - Муж?

   Ната прильнула к груди…

   - -Удивлен? Да, теперь ты мой муж. Перед небом, перед солнцем, перед землей и травой, а если придется - и перед людьми, которых мы с тобой ищем! И мне для этого не нужно штампа в паспорте…

   Я мягко улыбнулся девушке, притянув ее к себе.

   - Муж. Так странно… Выходит, я многоженец?

   - Если ты о той, которая осталась очень далеко… Да, она – твоя настоящая жена. Законная. А меня ты можешь считать, кем угодно. Но для меня, ты - муж!

   - Ну, что ж, пусть так и будет! Вперед!

   Миновав проход между скалами и рекой, мы вышли на пологую равнину и, продолжая идти вдоль берега, приблизились к цепи крупных холмов, которыми была густо усеяна эта сторона побережья. Впрочем, высокими были только холмы - береговая линия, где воды реки соприкасались с землей, едва превышала уровень самой реки. Угар, опередивший нас при подъеме на вершину одного из них, остановился и стал поджидать, пока мы, нагруженные поклажей и оружием, не встанем рядом.

   …Мы заворожено смотрели вдаль. Отсюда, с вершины, на которую поднялись, открывался великолепный обзор. Солнце, высоко поднявшись в ослепительно голубом небе, позволило увидеть обширные пространства земли.

   Прямо перед нами простиралась необозримая долина, с множеством взгорок и ложбин. Где-то вдалеке, на востоке, поблескивала тонкая неровная полоска - вероятно, одна из речушек, протекавших по ее просторам. Правее долина продолжалась темными возвышенностями - возможно, еще более крутыми холмами, нежели тех, на которые мы взобрались. Одним краем они уходили и пропадали на юго-востоке, сливаясь своими очертаниями с еще более мрачными громадами - скорее всего, началом далекой и мощной цепи гор. Другой терялся вдали, прячась за безбрежными травами. Река, вдоль которой мы шли, делала пару резких изгибов и сворачивала за холмами, ровно на юг. Я оглянулся назад - уже пройденный путь прятался за скалами, отделявшими прежде от нас эту местность. Отсюда не увидеть разрушенный город. Где-то там осталось покинутое нами убежище... Наш дом.

   Мы словно находились на краю мира, потерявшего привычные краски и цвета: и луга впереди, и степи - по сторонам, и даже сопки - все сливалось в яркую какофонию цвета, где преобладал скорее желтый, синий и красный, а привычный зеленый присутствовал разве что частично. Видимость могла считаться прекрасной, а по сравнению с тем, что мы имели до появления солнца - идеальной! Откуда-то рванул ветер. Он принес с собой промозглый запах ледяной воды - ветер дул с юга, со стороны набегающих вод Синей… Мы видели, как по поверхности реки, пробегают барашки волн, как ветер срывает пенные верхушки и швыряет их вдаль. Там, внизу, по-видимому, дуло еще сильнее, чем здесь.

   Пора трогаться в путь. После внезапного появления солнца, после огненного шквала молний, превратившего степь в изрытое воронками поле, местность, в которую мы входили, показалась нам совершенно не той, к которой мы успели привыкнуть. Здесь так же рос кустарник, тянулась из земли трава, более того - росли деревья, столь редко встречаемые нами у себя. Отличие заключалось в том, что мы ощущали сильное тепло, отчего пришлось снять с себя всю верхнюю одежду и остаться в самых легких рубашках. Это разительно не походило на те, кратковременные порывы хорошей погоды, радовавшие нас дома. Оно чувствовалось даже на возвышениях - мы выбирали их сознательно, желая не упускать возможности рассмотреть все сверху. Угар шел впереди, обгоняя на несколько десятков шагов. Он словно осознавал необходимость быть всегда перед нами, в силу того, что его нюх и звериная ловкость, будут способны предупредить внезапное нападение. После неоднократных столкновений и схваток, с самыми непредсказуемыми животными, мы не сомневались, что подобные встречи ждут нас везде. И долина, столь обширная и богатая растительностью, способная дать кров и пищу множеству животных, вряд ли могла стать исключением.

   Мы шли по ложбине - берег на нашей стороне реки постепенно становился круче, и мы, устав все время взбираться, давно спустились в саму долину, все дальше уходя и от реки, и от холмов, с которых любовались богатым краем.

   - Что случилось?

   В своих мыслях, я не заметил, как остановился - Ната, на этот раз немного отставшая, с ходу налетела на меня, и мы вместе едва не упали на мох, покрывавший землю сплошным ковром. Она устало вздохнула и встала рядом.

   - Придержи…

   Она поправила поклажу, выравнивая ремни на груди.

   - Небо хмуриться… Что-то, не нравиться мне, как оно выглядит.

   - Ну, хорошего помаленьку... Порадовались солнышку, грядет очередной дождь, вот и всех делов. Укроемся?   

   - Хорошо бы еще найти - где? Я пока ни одного укромного местечка не вижу. Травы много, а деревья все еще далеко. Где прятаться будем?

   - Нужно поискать. Если не найдем - поставим палатку.

   Ната скорчила гримасу:

   - Толку от нее… Несем такую тяжесть, а от воды едва помогает.

   - Помогает. Не вредничай.

   Я помотал головой, разминая усталые шейные мышцы. И кто придумал, что повязка от рюкзака на голове способна облегчить ношу? Лучшее средство - водрузить ее, на кого либо, другого… Однако, Ната права - синь неба быстро менялась на более привычную свинцовость густых облаков, явно несущих заряд влаги, способной хорошо подпортить нам настроение.

   Кроме того, было еще кое-что… Мне не хотелось ей пока говорить, что предчувствие опасности, появившееся с пару часов назад, заставляет внимательно оглядываться по сторонам, в преддверии неприятностей. Они могли оказаться не только в виде нападения хищного зверя, но и не менее опасного града. А все предпосылки к этому уже появились… Я явственно и сильно ощущал угрозу! Это не было связанно с присутствием живых существ, скорее, необъяснимое предупреждение о чем-то, очень серьезном! Следовало как можно скорее что-то предпринимать, но, что именно? Я не мог понять - чего нам ожидать? И от этого чувствовал себя не уютно…

   - Посмотри на горы!   

   Ната вскрикнула и рукой указала на юг, на открывшиеся нам вершины. Мы могли их видеть теперь отовсюду, едва лишь пересекли границу, отделявшую нас от этой земли. Над ними клубились черно-багровые облака, постепенно наползая мохнатыми, темными шапками на острые грани далеких вершин. Стали появляться отблески ярких вспышек, прорезавших тучи по всей длине - молнии! Они мелькали все чаще - с той же силой и интенсивностью, какая была позавчера, когда они сменили едва выглянувшее солнце и чуть не погубили в водах реки и меня и Нату. Вскоре весь горизонт, покрылся сполохами, превратив горы в какое-то гигантское подобие чудовищного горна!

   Угар остановился и завыл. Он выл долго, протяжно и с такой тоской, что у меня заныли все старые раны…

   - Что это с ним?

   - Он стремится нас увести отсюда! Видишь, как он смотрит на горы, а потом на нас?

   - Угар!

   Пес, услышав свое имя, подскочил и вцепился зубами в штанину Наты. Он стал тащить девушку, увлекая за собой. Я подхватил ее копье - Ната уронила его от неожиданного напора четвероного друга.

   - Иди за ним! Мне кажется, Угар не зря хочет, чтобы мы поскорее свалили отсюда!

   - Но почему?

   - Потому, что…

   Я смешался. Неосознанное предчувствие опасности, не отпускавшее меня до сих пор, вдруг приняло четкие формы - я понял, что могут означать для нас эти вспышки и тучи над горами…

   - О, черт! Быстрее! Беги! Туда, к холмам! Угар предупреждает о бедствии! И, мне кажется, я догадываюсь, каком именно!

   Ошеломленная Ната открыла рот, силясь что-то произнести, но я уже ее не слушал, сам устремившись вслед за псом. Угар, поняв, что мы правильно его поняли, коротко рявкнул, и рванулся вперед. Ната замешкалась лишь на мгновение - девушка прошла хорошую школу…

   Громовой удар, от которого на некоторое время заложило уши, самым настоящим образом сбил нас с ног - мы одновременно упали на колени, ожидая, что земля сейчас разверзнется под ногами. Но случилось иное - может быть, не менее страшное...

   От далеких, виднеющихся сквозь мрак, вершин, где все залило алым светом, донесся чудовищный шум, с каждой секундой становившийся все сильнее и сильнее, и вскоре уже ничего нельзя было разобрать в гуле, охватившим нас со всех сторон.

   - Ната! Ко мне! Ната!

   Она замотала головой, пытаясь понять, что я от нее хочу. Но времени объяснять не оставалось - я ухватил ее за руку и дернул, принуждая бежать за собой. Угар несся впереди, иногда оглядываясь, чтобы убедиться, что мы не отстаем. С неба ливневым потопом хлынула такая стена воды, такой потоп, какого до этих пор нам видеть не приходилось, все предыдущие, не шли с ним ни в какое сравнение! Почва под ногами почти мгновенно стала предательски разъезжаться…

   - Скорее!

   Но она и без того видела, что медлить нельзя. Мы бежали, стараясь не поскользнуться и упасть, все равно падали, поднимались, опять падали - вскоре оба так извозились, что вся одежда превратилась в грязную и тяжелую массу, висевшую дополнительным грузом на плечах. Из-за жуткого ливня мы едва видели друг друга, хотя находились практически рядом. Дождь иссекал мощными струями, бил по рукам, резал кожу... Доставалось и псу - он даже взвизгивал, когда особо крупные капли ударяли его по носу, или глазам. Водная завеса скрыла собой все, невозможно было осмотреться - куда бежать? Вскоре мы бросили попытки определиться и всецело положились на пса.

   - Наводнение!

   Не услышав, а, скорее, прочитав по губам, что я прокричал, Ната кивнула - она тоже обернулась назад и сквозь пелену сумела разглядеть, как вскипают воды Синей, увеличиваясь на глазах...

   Угар вел нас обратно к холмам, руководствуясь своим чутьем. Без него мы вряд ли сумели найти туда дорогу - стена воды закрыла от нас все, и сквозь нее нельзя было увидеть ничего, на расстоянии шага. Так продолжалось около получаса, когда дождь неожиданно ослабел, но, вместо него, повалил густой, облепляющий мокрый снег! Он так же мешал увидеть что-либо, залепляя лица и глаза и, в несколько минут, все превратил в белую пустыню!

   - Дар! Дар!

   Ната растерянно кружилась на одном месте - она всего на секунду остановилась и сразу потеряла нас из виду. Я громко крикнул:

   - Стой на месте! Угар!

   Пес мигом отыскал ее среди снежного хаоса и подвел ко мне. Я взял девушку за руку - ее всю било от холода.

   - Набрось куртку! Черт, вот это лето…

   - Бесполезно! Она мокрая!

   Мне под ногу попалось что-то острое - возможно острая грань камня или сучок. Ната, заметив гримасу на лице, крикнула в ухо:

   - Что с тобой?

   - Нормаль… - остаток фразы утонул в порывах ветра, но она меня поняла.

   - Иди...холма..ам!

   Кивнув, в знак согласия, она ухватилась за мое плечо, и мы, стараясь не потеряться, и не отстать от собаки, устремились за Угаром. Среди валунов и вершин, найдя небольшое укрытие, на пару минут остановились - здесь было не лучше, но хотя бы не так досаждал этот страшный гул за спинами.

   - Вода!

   Волны Синей, грозно бурлящие позади нас, вышли из берегов и устремлялись по равнине на восток - в степи, и к северу - на высившиеся там, скалы. Похоже, именно они и оказались виновниками этого смертоносного наводнения, не пропуская воду дальше, к развалинам города. Вода билась о камни, и, с каждой минутой, ее уровень поднимался все выше и выше…

   - Надо искать убежище! Замерзнем!

   - Где?

   Ната посмотрела вокруг, пытаясь хоть что-то разглядеть...

   Снег продолжал валить еще около часа - и все это время, мы ничего не могли придумать. Но, когда он внезапно прекратился, глазам открылась страшная картина, от которой оба оцепенели...

   Вся степь, по которой мы шли до сих пор, была покрыта свинцовыми водами взбесившейся реки. А редкие участки суши оказались занесены сугробами, которые под напором вод быстро таяли, добавляя свой вклад в дело общего затопления. Вода, пенясь и срываясь брызгами от порывов ветра, все ближе и ближе подкатывала к подножию приютившего нас холма!

   - О небо... - прошептала Ната. - Нас зальет!

   - Нет! Здесь высоко - вода не достанет!

   - Достанет, - она покачала головой. - Посмотри, как быстро она достигла тех камней…

   Я посмотрел по сторонам - вода окружила наш холм почти повсюду, оставив сухим маленький участок, по которому еще можно было выйти из ловушки.

   - Бежим!

   Осмотревшись внимательнее, я убедился в том, что Ната была не так уж и не права - вода достигла таких высот, которые, по моему размышлению, не могли возникнуть ни при каких обстоятельствах! На какое-то время, кольнула уж вовсе безумная мысль - а вдруг, ее испуг, насчет прорвавшегося неизвестно откуда, моря - это не бред? В таком случае, у нас не имелось никаких шансов!

   Испытав столько бедствий, выдержав самые невероятные испытания, мы потеряли способность удивляться - даже такому, совершенно уж невозможному, событию… Вместо этого мы приобрели качество, намного превосходившее первое - способность драться за свою жизнь до конца! Я бросал отчаянные взоры по сторонам - нет, не может быть так, что на этом все закончиться!

   - Там! Посмотри!

   С силой, развернув Нату, я указал ей на чернеющую вдалеке полоску, высоко поднимающуюся над водой.

   - Это земля! Холмы, сопки, черт его знает, что, все равно! Но нам надо туда попасть! Вода действительно поднимается и скоро накроет нас здесь и утопит, как котят! Но так высоко она не поднимется… если это не вселенский потоп! Но даже тогда мы еще поборемся! Вперед!

   Мы бросились к тропинке с вершины пригорка, на котором создавалась иллюзия нашей безопасности, в мутные воды, уже все покрывшей в пределах видимости, реки… Первые шаги давались с трудом - вода оказалась ледяной и сводила ноги от холода. Но деваться было некуда - мы были вынуждены преодолеть эту преграду, если хотели выжить! На «бегу» я зачерпнул ее ладонью - пресная! Хоть какое-то утешение… На удивление, через пару сотен метров, упорно продвигаясь к холмам, мы оказались на относительно твердой поверхности, вода доходила лишь до колен, и мы получили возможность двигаться гораздо быстрее. До этого, мы шли почти по грудь в воде и теперь, вымороженные дождем и снегом, прибавили ко всему купание в очень холодных водах Синей и еле передвигали ноги. Уровень воды с каждым шагом становился ниже - мы выбрались на возвышенность, которую не могли видеть с нашего пригорка. Но и по ней идти было тяжело - под водой ноги скользили по траве, мы постоянно падали, каким-то чудом, до сих пор не нарвавшись на более серьезные неприятности, вроде ямы или оврага. Попадись на пути нора Свинорыла - не миновать беды. Я подумал - наверное, всем обитателям подземелий приходится сейчас несладко - они, наверняка, затоплены в своих убежищах и уже погибли. После того, как перестал падать снег, мы не видели никого, кто бы спешил покинуть этой край, только я, девушка и пес брели по стылой воде, упорно продвигаясь к вершинам далеких холмов.

   - Зыбь!

   - Что? - я обернулся.

   - Стой! Песок плывет!

   Ната закричала, указывая рукой прямо под наши ноги. Я в недоумении посмотрел по сторонам и судорожно сжал в руках копье, которым пользовался как посохом… Метрах в тридцати перед нами земля или песок - оттого, что все находилось под водой, трудно было понять - вспучивался и расходился в разные стороны.

   - О, черт!

   Положение становилось совсем уж угрожающим... Сзади нас догоняла вода - проход вперед упирался в эту новую преграду. А из расширяющегося, под водой, плывуна, выбрасывалась все новая и новая масса вязкой светлой глины и песка.

   - Уходим! Правее! Не знаю, что это такое, но здорово напоминает топи! Возможно, вода попала куда-то под землю и теперь выдавливает наружу всякую дрянь!

   Мы рванули в сторону. К сожалению, очень скоро убедились в том, что это не так-то просто - под ногами все превратилось в вязкую жижу, куда не наступи, и идти по ней стало намного хуже, чем раньше. Мы уже еле передвигали ноги, стремясь вырваться, во что бы то ни стало, с этого гибельного места.

   Наступление вечера просто не заметили, только, улучив момент, я примерно подсчитал и сказал Нате, что мы бьемся со стихией уже около пяти часов! А цель, к которой стремились, словно оставалась на одном месте - вершина холма была все так же далека и недосягаема. Но и останавливаться нельзя - вода, хоть немного и замедлила свое наступление, тем не менее, поднималась выше. Силы становились на исходе…

   - Не могу больше…- Ната простонала, опускаясь прямо в жижу. - Не могу…

   - Девочка моя!…- вырвалось у меня. Я шагнул к ней и, невзирая на возражения, взвалил ее на плечо вместе поклажей. Она пыталась сопротивляться, но я не слушал, выискивая дорогу к возвышению, где мы могли бы передохнуть.

   Такая взгорка обнаружилась случайно - Угар, выскочив на нее, призывно залаял, и я поспешил к нему. Ни обогреться, ни высушить одежду возможности не имелось - этот клочок не превышал нескольких квадратных метров, со всех сторон обдуваемый холодным ветром. А вокруг ледяная поверхность воды, отражающая собой нависшее хмурое небо...

   Идти не было никаких сил. Немного отдышавшись, мы решили перекусить, скорее через силу, понимая, что есть все-таки надо, и, накинув на себя наши накидки, которые спасали разве что только от ветра, попытались заснуть. В ногах тяжело привалился Угар - он сразу засопел, не обращая внимания на то, что лежит на сырой и холодной земле. Его толстая шкура, покрытая грязью, отлично защищала от переохлаждения. Зато нам пришлось тяжко - мы были промокшими насквозь и отчаянно мерзли, не зная, как согреться. Я вытащил свой неприкосновенный запас - плоскую фляжку с коньяком.

   - Пей!

   Ната, дрожащими руками, поднесла фляжку ко рту. Сделав пару глотков, она поперхнулась и протянула ее мне обратно.

   - Теперь ты!

   Я не стал отказываться - зубы выбивали дробь не хуже кастаньет! Нужно было немедленно что-то придумать - мы могли просто застыть здесь, несмотря на то, что вырвались из водяного плена. Решения не находилось… Я кивнул девушке на пса:

   - Что? - не поняла меня Ната.

   - Давай к нему - под лапу.

   Она вопросительно посмотрела на меня, потом на пса, и пожала плечами:

   - Как?

   - Молча... Влезь ему под лапу - и сиди там, пока не согреешься.

   - На землю?

   - Подложи мешок. Я укрою тебя сверху одеялом. Хотя все мокрое, но, так все равно, будет теплее. Надышим, выпьем еще коньяку и хоть немного отдохнем.

   Кое-как, примостившись, возле пса - ему тоже досталась часть одеяла! - мы приткнулись друг к другу. Время от времени, я внимательно рассматривал небо и воду - не наблюдается ли дальнейшего подъема ее уровня? Вода, вроде бы, остановилась…

   В тяжкой, знобящей полудреме, мы провели около двух часов. Конец отдыху обозначил пес. Он встал на лапы, и глухо зарычал. Ната, умудрившаяся уснуть по-настоящему, повалилась возле него на землю. Я почти последовал за ней, но успел упереться рукой в мокрую жижу… Угар поднял морду и залаял.

   - Опять…   

   Ната уже не спрашивала - она утверждала очевидное. Я зло кивнул - к западу от нас, появились белые барашки волн…

   - Либо, ветер в нашу сторону, либо, вода снова поднимается. Угар бы зря не стал беспокоиться! Надо идти!

   Мы снова бросились бежать - на этот раз, скорее делая вид, что передвигаемся, так как толком не отдохнули. Неожиданно дорогу преградило быстрое течение. Угар залаял предупреждающе - но опоздал! Оно очень быстро захватило нас с Натой - и мы оказались погруженными в воду с головой!

   - Дар! Дар!

   - Держись!

   Кое-как загребая одной рукой, стараясь сохранить наши вещи и оружие, я пытался дотянуться до Наты. Но поток уносил ее от меня прочь. Мы случайно оказались на пути, какого-то сильно увеличившегося степного ручья, и теперь он стремительно сливался с основной массой, текущей на восток, воды...

   Угар, которому его мощь и сила помогла вырваться из потока, бежал по мели, лаем сопровождая нас по мере того, как мы удалялись, борясь с течением. Усталость, утяжелившийся вес мокрой одежды, холод… - у меня начало сводить руки. Собрав всю волю в кулак, я рванулся и ощутил под ногами дно. В несколько шагов оказался на берегу. Бросив мешки, побежал вслед за Натой, которую вода уносила все дальше. На ходу понял, что вырвать ее из ручья, ставшего быстрой речкой, я смогу лишь обогнав течение, попытался срезать угол - кинулся вперед со всей силы и сразу влетел обеими ногами в яму! Мои попытки вырваться ничего не давали - ноги держало, как в тисках! Более того - я сразу почувствовал, как меня начинает засасывать внутрь!

   - Ната!   

   - Дар! Да...   

   Она набрала воды и захлебнулась в крике...

   - Ната! Угар! Угар!!!

   Я смотрел, как мелькала в волнах ее голова, как вздымались вверх руки, в поисках, хоть какой-нибудь опоры - и ничего не мог сделать... Вязкая трясина держала меня за ноги мертвой хваткой.

   - Ната!   

   Мимо меня проскочил Угар. Он могучей грудью разбил набежавшую волну и рывком устремился вперед - на помощь тонувшей девушке! Расстояние, отделяющее его от Наты, пес преодолел за несколько секунд - словно катер, рассекавший волны своим килем! Подплыв вплотную, он поднырнул под Нату - я с изумлением, позабыв про то, что сам погружаюсь в пучину, наблюдал за спасением девушки. Ната, скорее почувствовав, чем поняв, что происходит, ухватила собаку за шерсть. Пес сразу развернулся обратно, и, загребая всеми четырьмя лапами, стал плыть против течения к берегу. За это время оно отнесло их метров на двадцать от меня и от самого берега. Преодолеть их, даже сильной собаке, было очень непросто... Но он недаром казался могучим псом! Погружаясь в воду с мордой, захлебываясь, волоча на себе вконец обессиленную девушку, он сумел пересечь реку и вскоре уже вылезал на берег, выволакивая ее за собой.

   - Ччерт!   

   Я опомнился - вязкая топь уже поглотила меня почти по пояс. Поблизости не было ничего, что могло помочь - только песок и глина, которые так предательски расходились под ногами. И тут меня осенило - лук! Рывками, что еще больше усугубило мое положение, я достал его из-за спины, вырвал стрелу... Веревка, переброшенная через плечо, узел на оперении - я выпустил стрелу в сторону Угара, тяжело дышащего возле полубесчувственной Наты!

   - Тяни!

   Он гавкнул, не понимая, что я от него требую…

   - Канат! Веревка! Тяни!

   Я надеялся, что он вспомнит, как помогал мне выбраться из-под обломка плиты, где мы так неосторожно попали в засаду крысиной стаи… Пес посмотрел на свободный конец, привязанный к древку стрелы, и попробовал его лапой. Древко переломилось, не выдержав веса могучей лапы. Ната, открыв глаза, сразу все поняла...

   - Угар! Дай мне!

   Пес послушался и, взяв веревку зубами, подтащил ее к девушке. Она связала руками петлю, набросила ее на шею Угара, и сама ухватилась за свободное место…

   - Ну, Угарушка... Давай!

   По тому, как напряглась веревка, я понял, что свобода будет дана нелегкой ценой. Не меньше получаса продолжалась эта борьба - пса и девушки с трясиной, не желавшей расставаться со своей жертвой. Наконец, мокрый, потерявший обувь, в оборванных штанах, без ножа, который остался в трясине, весь дрожа от возбуждения и холода, я оказался на поверхности, а затем и на более безопасном месте… Ни говоря, ни слова, я подскочил к Нате, к Угару - и обнял их!

   Пес, вырвавшись из моих объятий, вновь стал метаться по берегу - он не желал здесь оставаться!

   - Надо идти, Ната... Надо идти!

   - Да...- еле слышно произнесла Ната…

   Я обул запасные мокасины. Ноги у нас подгибались, мы не шли, а плелись, но продолжали путь, зная, что оставаться здесь - верная гибель! Или трясина, или, продолжавшая подниматься, вода, погубят нас…

   Так продолжалось очень долго... Всю ночь, падая и шатаясь, в кровь разбивая себе ноги и обдирая пальцы на руках, с полузакрывшимися глазами - нам почти не приходилось отдыхать! - мы шли прочь… А вода, словно в насмешку над нашими усилиями, потихоньку подгоняла, не позволяя останавливаться надолго. Вокруг, иногда, мелькали покрытые грязью и свалявшейся шерстью, тени - возможно, живые существа, как и мы, стремящие спастись, не утонуть в холодной и ледяной жиже. Мы не могли их разглядеть толком - не хватало ни времени, ни сил. Только Угар, в котором, казалось, силы были неисчерпаемы, иногда грозно устремлял свою лобастую башку в сторону и лаял - иногда вызывающе, иногда отрывисто и четко - словно переговаривался с кем-то. Он все время был впереди, указывая нам дорогу, которую мы сами ни за что не сумели найти, среди этой безжизненной пустыни сплошной сырости и грязи...

   Пес упорно вел на юг, к высившимся там холмам. Блуждая во время наводнения по степи, мы опять прибились к ним в поисках спасения. Путь на север, к проходу меж скалами и рекой - тот, который мог бы привести нас к дому - был отрезан водами вышедшей из берегов, Синей. Тоже обстояло и на востоке - мы видели только сплошную, серебристо-коричневую, колышущуюся гладь, заполнившую все пространство до самого горизонта. Кое-где, местами, из нее возвышались островки, подобные тому, на котором мы продержались какое-то время в самом начале. Нас здорово выручал Угар - пес предупреждал нас о возможных ловушках, в виде скрытых под водой ям и трясин, заранее обходя их стороной.

   Я с тревогой посматривал на Нату. Сможет ли она выдержать, дождаться, когда мы, наконец, выберемся из этой, полузатопленной местности на более подходящую, для продолжения так неудачно сложившегося похода. И сможем ли мы его продолжить, измотанные этой непрекращающейся гонкой за жизнь?

   Ната не жаловалась. Она несла свою ношу, отобрав ее у меня, упрямо передвигая ноги в совсем раскисших мокасинах - новые мы берегли, дожидаясь, пока ступим на сухую землю. Девушка ловила мои настороженные взгляды и, молча, скупо улыбалась, отгоняя мои опасения.

   - Как ты? - у меня вырвалось непроизвольно…

   Она подняла голову - Ната смотрела на воду, пытаясь угадать, где может таиться яма или обрыв.

   - Пока иду... А что?   

   - Скоро топи закончатся.

   - Почему? Откуда ты знаешь?   

   Я указал на пса:

   - Угар чует...

   - Угар?

   - Да. Он стал проявлять нетерпение - разве не видишь?

   Ната покачала головой.

   - Это же сплошное болото…

   Я кивнул.

   - Пока - да. Но вода сойдет…

   - Когда? - Ната с сомнением смотрела на непрозрачные воды, среди которых мы брели. - Здесь, наверное, собралась вся влага, какая только могла пролиться с неба. Представляешь, что сейчас твориться в провале?

   Я поежился, вспомнив чудовищный обрыв и наш подъем по сырой веревке, из бездны…

   - Там, где река падает в пропасть, наверное, очень впечатляющее зрелище…

   Я криво улыбнулся. Такое зрелище сейчас могло быть везде, на всем протяжении обрыва, ведущего в бездну... Как она могла еще думать, о каких-то красотах, после такого долгого перехода? Совсем не таких впечатлений мы ожидали от этой разведки, входя в узкий проход между скалами и рекой…

   - Сходим. Вернемся отсюда и сходим. Я тоже не против, посмотреть. Думаю, на такое зрелище стоило взглянуть - водопад с высоты двухсот метров! А может, и более… Хотя, к нашему приходу домой степи должны снова стать степью… Не вечно же это будет продолжаться? Ты устала?

   - Нормально. Я пройду столько, сколько надо. Я выносливая…

   Она вытерла грязь с лица и взялась за лямки. Я перевел взгляд на полоску чернеющей земли. Там все отчетливее виднелись вершины, к которым мы так долго пытались пробиться, петляя среди этой равнины.

   - Скоро мы дойдем до суши…

   - Она не могла добраться до подвала?

   - А?

   Ната терпеливо повторила:

   - Вода... Она не затопила наш дом?

   Я понял ее тревогу - случись такое, мы могли вообще не возвращаться обратно… Все наши припасы, попади вода в подвал, могли стать утеряны безвозвратно.

   - Не думаю. Наш холм несколько выше других, да и вход, тоже, расположен не в самом низу. К тому же, там нет этих скал, и вода имеет возможность свободно стекать через развалины в Провал… Да и расщелин в земле много, реки, какие ни есть, тоже ведут к пропасти. Правда, во что, после такого потопа, превратиться сам город - понятия не имею. Одно болото мы уже имеем к востоку от руин. Надеюсь, второго, в самом городе, не появиться. Дождя нет почти сутки - и вода, по-моему, больше не поднимается, а стоит на месте.

   - Но и не уходит. Откуда ее столько?

   - Вероятно, прорвало, что-нибудь, в горах. Один такой потоп меня чуть не утопил. В самом начале… Помнишь, сколько было молний там, над вершинами? После землетрясения могло образоваться новое озеро. Оно постепенно заполнилось водой, и сейчас все это хлынуло вниз, затопив все в округе.

   - Если это скопившаяся в горах вода - все объясняется… Но ведь мы не слышали шума от землетрясения?

   - В таком грохоте разве можно что-то услышать? К тому же, у меня еще перед входом сюда было предчувствие... и у Угара, по-моему, тоже. Кстати, оно вообще могло быть локальным…

   - Локальным?

   - Местным. В одном, узко очерченном месте - скажем так, районе, где как раз и скопилась эта вода, произошел толчок. Его последствия вызвали обвал и сход всей этой массы вод, сюда... Могла рухнуть перемычка, до того сдерживающая озеро, или молнии разгромили каменный завал - это не важно.

   Она кивнула:

   - Ага. Дожди, превратившие нас в мокрых куриц, наполнили озерную чашу до предела, и вода, найдя лазейку, размыла ее... Тогда и никакого землетрясения не надо - вода просто сама проделала себе дорогу! Но каким тогда могло быть это озеро, раз оно затопило практически все степи этой долины? Представляю его размеры!

   - Я тоже…- я кивнул.

   Ната сдавленно улыбнулась - я заметил, что она с трудом стоит на ногах, несмотря на желание показать, что еще в состоянии держаться.

   - Давай отдохнем.

   - Нет, - она отрицательно покачала головой. - Я боюсь. Вдруг вода снова начнет прибывать? Мы ведь не знаем истины… Озеро ли это с гор, или что-то еще? Одни предположения… Пока я могу - будем двигаться к вершинам холмов!

   Она была права, но у меня сердце обливалось кровью, едва я только представил, сколько ей еще придется месить эту непролазную жижу… Девочка храбрилась - она не хотела быть мне в тягость! А я ничем не мог ей помочь - у самого за плечами немалый груз наших вещей и оружия, без которого мы были просто обречены.

   - Ната…- только и смог я, что выговорить ее имя.

   Она подняла на меня свои лучистые глаза - в них светилась такая воля и упорство, что я устыдился...

   - Я дойду. Если хочешь мне помочь - просто верь в это и… поцелуй меня!

   Стоит ли говорить, что ее желание я осуществил, едва она успела произнести последнее слово…

   - Посмотри…

   Я проследил за ее взглядом - всего в нескольких шагах от нашей возвышенности проплывал овцебык. Животное смертельно устало и время от времени издавало жалобное мычание - ответом служил лишь воющий свист ледяного ветра. Мы не могли ему помочь… Овцебык попытался подплыть к нашему холму, но на полпути вдруг дернулся и забил по воде огромными столбообразными копытами. Что-то, или кто-то, жутко испугал быка, и он, собрав последние силы, еще раз рванулся к берегу… В грязной, абсолютно непрозрачной воде мелькнула стремительная, ящероподобная тень - мы с Натой, даже будучи в безопасности, одновременно отпрянули назад! Бык снова дернулся - и тут же ушел под воду, будто его втянула туда исполинская рука. Поверхность забурлила, окрасилась в бурый цвет - бык вдруг вынырнул, издал жуткий рев и снова исчез в глубине. Но этого мгновенья хватило, чтобы увидеть страшную рваную рану на его брюхе, протянувшуюся от паха и почти до самого горла… Бурун из грязи, воды и крови пронесся в сторону, а я, догадавшись, что у нас лишь несколько секунд, вскочил и подхватил Нату:

   - Быстрей! За мной!

   - Но там этот…

   - Быстрее!!!

   Ничего не объясняя, я толкнул ее в воду - пока ящер или кто там мог быть, расправлялся с овцебыком, мы могли успеть добраться до другого холма - а там виднелся следующий, повыше и подальше от этого жуткого места. Был ли этот зверь здесь давно, или появился вместе с водой, уже не имело значения. Если он способен выползать наружу - нас ничто не спасет… Я с содроганием вспоминал тот кошмар, что едва не прикончил нас во время переправы и бегства от крыс - справится с подобным с помощью нашего оружия почти нереально. А этот… судя по той силе, которая уволокла быка на дно, едва ли уступает тому, прежнему, и лучшее, что мы можем сейчас сделать - просто удрать, пока он не вздумал вернуться.

   К счастью, направление было угадано правильно. Мы не провалились в ямы, не попали в затон, более того - даже не пришлось плыть! Его величество случай сжалился над измученными путниками… Почти сразу я нащупал ногами довольно твердое дно, и, буквально таща за собой девушку, устремился вперед. Где-то вода доходила до пояса, часто - до шеи, но, по-настоящему плыть не пришлось. Я смутно помнил, что эта, противоположная от места появления монстра, сторона холма, более - и выбрал для бегства именно ее. Примерно через полчаса, насквозь мокрые и замерзшие, забрались на очередной валун и только тогда обернулся. Позади поднималась вода… наше прежнее убежище уже почти было затоплено. Не ящер, так стихия заставила бы нас уйти оттуда, но, соберись мы на несколько минут позднее - и эти полчаса могли стать роковыми.

   Ната хрипло произнесла:

   - Спасибо ему не скажу…

   - И то…

   Мы стояли посередине бескрайней затопленной равнины, где тысячу раз рисковали погибнуть, замерзнув или утонув в предательских трясинах. В воде могли появиться прожорливые твари, бороться с которыми уже не хватило бы никаких сил, каждый шаг давался лишь напряжением воли… И все же, наперекор всему, прижавшись, друг к другу в этом внезапном порыве, мы словно черпали новые силы - друг в друге! Они возникали изнутри, наполняя нас новой энергией и желанием выжить для того, чтобы в будущем иметь возможность стоять вот так же обнявшись, всюду - куда бы нас ни забросила судьба!

   - Ната! - я задохнулся от переполнявшего меня чувства нежности и жалости к этому маленькому человечку, спрятавшему свое лицо на моей груди.

   - Дар… - она приподнялась на носках и коснулась моих губ своими, обветрившимися за эти дни на жестоком ветре, и поэтому, ставшими сухими и шершавыми… Но я чувствовал только бесконечное тепло, идущее от них, и - желание! И тогда - несмотря на всю усталость, на невозможность подобного, в этой ситуации, я понял, что хочу ее так сильно, что могу просто взорваться, разлетевшись на тысячи частиц! Ната, еще раз меня поцеловав, сразу поняла, что со мной происходит и тихо произнесла:

   - Хороший мой… У нас все еще будет! Все, что я смогу дать - будет твоим!

   - Мы выйдем! - я едва смог разжать губы - кровь ударила мне в голову, и я уже плохо понимал, что делаю. - Мы выйдем, что бы там ни было! Слышишь меня? Девочка моя, милая, родная, желанная! Я не дам тебе погибнуть! Мы выйдем! Если придется, я все брошу и вынесу тебя на себе!

   - Дар!

   - Я искал тебя так долго! Нет, не говори ничего! Я искал тебя всю жизнь! До этого кошмара и после него! Я искал - и нашел! Я знал, что так будет! И я не дам, не позволю больше никому и ничему нас разлучить! Я вытащу тебя отсюда - чего бы мне это не стоило!

   У нее вырвался легкий стон. В глазах Наты стояли слезы. Заметив мой испуг, она быстро поднесла руку к лицу и вытерла их, а потом, слегка вздрагивающим голосом, произнесла:

   - Я клянусь тебе! Нет, не клянусь - я не верю высоким словам. Не могу, не знаю, как…Дар! Я думала, что никогда не смогу полюбить - после всего! Дар, единственный мой! Нет, я не имею права так говорить… - я его потеряла. Я теряюсь, у меня не хватает умения выразить все, что меня переполняет!

   - Ната!

   - Ты так много мне дал…- она обняла меня и, внезапно решившись, громко сказала - Я люблю тебя!

   - Ната!

   - Я люблю тебя!

   Она набрала полную грудь воздуха, и, уже не стесняясь, в полный голос, торжествующе и звонко закричала:

   - Я люблю тебя!!!

   Слезы капали, стекая тоненькими, грязными струйками по измазанному лицу, но в ее глазах было такое счастье и такая вера…

   - Я люблю тебя!

   Мой крик слился с ее, и уже мы оба, смеясь и плача, бросали вызов всему, что нас окружало! Потому, что знали - мы вырвемся, и мы будем жить!

ГЛАВА 2

Долина

   И мы вышли... Еще долгих два дня мы пробивались сквозь грязно-бурые, расплывающиеся под ногами пласты перевернутой земли, спотыкаясь о нанесенные водой бревна и коряги. Но теперь мы преодолевали их значительно легче, словно физическая усталость отступила, и вместе с нашим признанием появилось второе дыхание. И, едва поднялись на подножие этих холмов, оставив позади так и не догнавшую нас воду! Едва скинули с себя осточертевшую за эти дни ношу! Даже не утолив голод, и не ища места, где можно просто присесть - мы бросились друг к другу в едином порыве, чтобы слиться в одно целое, единое существо, в этой немыслимой жажде близости! А потом мгновенно уснули, обнявшись и будто провалившись в бездну, без сновидений.

   Угар - преданный пес, уставший не меньше нашего, караулил наш отдых, не отходя ни на шаг. Вода отступала. Мы смотрели на нее и с каждым часом убеждались в том, что глаза нас не обманывают. Метр за метром, она откатывалась обратно, в русло, из которого вырвалась на свободу, и едва не погубила нас за эти, полные лишений, дни.

   Повсюду обнажалось почва - размытая и заиленная, покрытая гниющими водорослями. Она появлялась клочками, которые становились все больших размеров - выглянуло солнце, и, к нашей радости, спал, наконец досаждающий холод. Появление светила резко ускорило освобождение суши от водяного плена.

   - Назад? - Ната тронула меня за рукав.

   Я отрицательно мотнул головой:

   - Нет... Мы все равно не сможет там пройти… Вода сходит, но земля еще будет долго сохнуть. А проход, должно быть, и вовсе занесло непроходимыми завалами из бревен и песка - как мы будем возвращаться назад, я не представляю…

   Ната посмотрела на запад.

   - Тогда?

   Я перевел взгляд на виднеющиеся вдалеке горы...

   - Туда. Мы уже столько прошли, что возвращаться, не попытавшись узнать, что там, было бы просто обидно. И...с тобой, я дойду хоть до самых вершин!

   Она положила свою руку мне на плечо - я сидел на шкуре, а она стояла рядом. Ната провела пальцами по моим волосам, я прикрыл глаза от блаженства…

   - Сумасшедший…

   - Мы дойдем до гор. Может быть - там остался, еще, кто-нибудь... из людей. Наводнение нам не помеха. Будем держаться береговой полосы, как и раньше. А с этих холмов мы сможем рассмотреть всю долину полностью.

   Ната чуточку улыбнулась и, без всякой иронии, сказала:

   - Веди меня за собой - и я пойду в любые дали! Я так долго была самостоятельной, что теперь хочу только одного - чтобы все решения ты принимал сам!

   - Ты уже приняла самое главное…

   Она понимающе кивнула и приложила палец к губам:    

   - Не заставляй меня произносить это слишком часто - не то, привыкнешь... Но ты прав... Это решение я приняла сама - и оно - навсегда!

   Она склонилась, села мне на колени и долгим, изучающим взглядом смотрела в мои глаза.

   - Люблю… Это невозможно, но это так. Дар…

   Она задохнулась и спрятала лицо от меня на груди.

   Я обнял ее…

   И все-таки, усталость, накопившаяся в нас, давала о себе знать. Даже после отдыха на твердой и сухой поверхности, обсушенные вновь жарко засиявшим солнцем, мы хотели найти укромное место, желая завалиться в нем на пару дней. Это было необходимо для дальнейшего похода. На холмах нашлось много всяческий укрытий, но мы отвергали одно за другим - нам требовалось такое, где найдется из чего развести костер, и где имеется чистая вода - наша практически закончилась. Кроме того, следовало позаботиться о голодном псе - мы еще могли себя ограничить, а ему длительное воздержание явно не шло на пользу. Угар осунулся и еле волочил лапы. Как назло, среди этих трав, мы не видели никого, кто мог бы составить достойную внимания добычу, или же она вся устремилась на восток и юг, спасаясь от наводнения.

   - Что-то мне подсказывает, что роли добычи мы можем оказаться сами. Вон те холмики явно не внушают доверия...

   - Значит, туда не пойдем. С нами ведь пес - предупредит, если они вдруг станут двигаться!

   - Так ведь я том и говорю! Они движутся, Дар…

   Ната указала на далекие темные точки, почти сливающиеся на общем серо-коричневом фоне едва начавшей просыхать земли. Точки-холмики как бы рассыпались полукругом и постепенно приближались к сопке, на которой мы находились.

   Угар, словно поняв, что я упомянул про него, коротко гавкнул.

   - Нас приглашают.

   Ната улыбнулась, уточнив:

   - Не приглашают, а требуют. Ты только посмотри на его физиономию - пес словно увидел сто кошек сразу и теперь не знает, то ли кинутся на них всех, то ли, дать деру! Во всяком случае, недовольство нашим промедлением, по нему видно уж очень заметно!

   Угар, действительно, показывал нетерпение и полное нежелание здесь оставаться. Он крутился возле нас, хватал за одежду и отбегал прочь - всячески демонстрировал, чтобы мы немедленно шли за ним!

   - Ты знаешь, я не против - Ната согнала улыбку с лица, став вдруг серьезней. - Он уже доказал, что к его мнению нужно прислушиваться... или присматриваться?

   - Что ты там говорила, про добычу?

   Я остро пожалел, что среди сокровищ подвала так и не нашлось обычного бинокля, вгляделся в темные пятна и убедился, что они очень грамотно отрезают нам возможность прорваться в «прерии» …

   - Да, похоже, что на нас охотятся… Скорее всего - стая собак, вроде тех, которых мы уже видели в наших степях. Хотя, странно… откуда у них такое умение? Все равно. Поспешим. Раз он хочет быстрее отсюда слинять, то и нам тут делать нечего. И те фигурки мне что-то вовсе не нравятся…

   Увлекаемые псом, мы подхватили мешки - они ничуть не стали легче, хоть и пролежали несколько часов на земле, а не находились за нашими спинами. Я проверил тетиву - опыт прошлых стычек, когда действовать приходилось внезапно, приручил быть наготове всегда... Ната, проследившая за мной, тоже достала один из своих дротиков и отерла рукоять от влаги.

   - Скользит?   

   - Немного. Может сорваться… А как у тебя?

   - Все в порядке. Чуть ослабла, но это обычное явление. Вот, подтяну - и пойдем дальше.

   Угар уже ушел далеко вперед. Мы шли за ним по следам - отпечаткам крупных, закругленных лап. Ната, увидев, как я качаю головой, тоже кивнула - привыкнуть к тому, что наш, с виду оставшийся прежним, пес подвергся такой странной мутации, было сложно…

   У Наты вдруг побледнело лицо. Она скривилась и, охнув, опустилась на одно колено.

   - Что случилось?

   - Нога... Я, кажется, на что-то наступила!

   Я снял с нее мокасин и внимательно осмотрел ступню девушки. На внутренней поверхности кровавились небольшие ранки - две красных точки, словно след от укуса...

   - И сейчас больно?

   - Не очень. Только ощущение неприятное - словно стекло внутри. А может, стекло и есть? Такую подошву не просто проколоть!

   Она скорчила жалобную гримасу, и я взял ее на руки, намереваясь нести дальше на весу. Ната обвила мою шею и лукаво прошептала на ухо:

   - Мне нравится!

   - А мне-то, как! Только вот, Угар не в восторге - он весь извелся там, на вершине!

   Я, поискав глазами, где можно присесть, направился со своей ношей туда. При более тщательном осмотре выяснилось, что в ранке застряли две острых и зазубренных косточки, и, потому, трудно подающихся удалению. Ната стоически терпела, пока я пытался достать их, и лишь один раз вскрикнула - когда стало уж совсем невмоготу.

   - Хотелось бы понять - кто тебя укусил?

   Она недоверчиво посмотрела на землю перед собой:

   - Да ну… В такой грязи? Сквозь столько слоев кожи? И кто?

   - Почем мне знать? Но это - точно не стекло, а укус. Жвалы... Очень похоже на зубы змеи, но у змей, как мне помнится, нет на зубах пилок, и они не имеют привычки оставлять свои клыки в ранке. И, на самом деле, никакая змея не сможет пробить укусом даже такие, самодельные сапоги. Хорошо еще, что эти жвалы не такие маленькие - иначе бы, я не смог их вынуть… А так… - я протянул ладонь, на которой лежали два беловатых коготка, размером, примерно, с сантиметр каждый. У каждого имелись словно мелкие пилки, на одной из сторон - то, из-за чего я так долго не мог освободить Нату от этих жвал, или зубов. Мне сильно не понравились желобки, тянущиеся вдоль каждого зуба…

   - Кто бы это мог быть?

   - Не знаю. Главное - что бы, оно не оказалось слишком ядовитым… Ты как - идти сможешь?

   - Попробую…

   Ната сделала шаг, другой, слегка покачнулась, но выпрямилась и утвердительно произнесла:

   - Могу. Чуть больно, но это от раны. А так - никаких, особых неприятностей, вроде бы и нет!

   Угар коротко взлаял - я проследил взглядом за его мордой. Пес внимательно смотрел в степи, оставшиеся у подножья. Его глаза устремились в направлении преследовавшего нас врага - а в том, что далекие «холмики» являются врагами, сомнений не возникало. К нашему глубокому облегчению они вроде как замедлили движение, а потом и вовсе скрылись, внезапно повернув на северо-восток.

   - В прерии должно быть много утонувших животных. Они ищут их. - Ната встала рядом со мной. - Иначе бы стая не свернула в сторону.

   - Хотелось бы верить. - Я не разделял ее уверенности, что опасность миновала. Перед нами имелся наглядный пример невероятной сообразительности зверя, имевшего такую же породу, что и наши преследователи. И если хоть малая толика этой способности передалась собакам, как и Угару - стая вернется…

   Через несколько часов ходьбы и преодоления препятствий мы добрались до выбранной цели - вершины самой большой сопки, или холма, и, переведя дыхание, взобрались на груду камней, венчающих его вершину словно пирамида.

   - Это что-то!

   Ната встала рядом со мной и тоже выдохнула в восхищении - перед нами простиралась огромная долина, сплошь покрытая зарослями, многочисленными рощицами, травой со стадами разнообразных животных и сверкающими линзами озер, в которых отражалось небо - мы разглядели их вдалеке.

   - Это просто чудо...   

   Раскрыв рты, мы молча взирали на эту ошеломляющую картину, не в силах поверить, что это действительность. Мы уже видели это раньше - когда стояли на вершине первого, встреченного нами высокого холма, на побережье Синей реки. Но там, где высота значительно уступала этой, узрели лишь часть, доступную нашим взорам, к тому же, не в самое удобное время. Лишь теперь мы поняли, насколько широка и многообразна простиравшаяся вдаль, земля. Гряда холмов, к которым мы продирались по затопленной степи, и на вершине которых теперь находились, возвышалась над степью, позволяя нам разглядеть все, что находилось перед ними. Все пространство, открывшееся нашим восхищенным взорам, было заполнено самыми разнообразными формами жизни и гораздо более богатыми, чем те, с которыми нам приходилось сталкиваться в пределах города и его окрестностях!

   Мы могли видеть все это великолепие полностью - до самых, прекрасно различимых с нашей вершины, предгорий. Мы видели уже знакомых нам Овцебыков, быстро пробегавших Кролов, а, кроме того, животных, сильно напоминающих джейранов или коз - отсюда нельзя сказать точно, кто это. Серые и коричневые, желтые и полосатые - их шкуры сливались в траве и кустах, группами и одиночными тенями, свободно пасущимися в этом изобилии растительности. После нашей, почти безжизненной степи, перед скалами - это восхищало и подавляло…

   - Я не верю…

   Ната покачнулась, и я поймал ее под локоть.

   - С ума сойти… Сколько тут их? Откуда?

   - Не знаю… - я пожирал глазами открывшиеся пространства - наверное, оттуда, откуда и все остальное. Вот значит, где она - настоящая жизнь…

   Мы не скрывали своего восторга - то, что лежало под нашими ногами, превосходило даже самые смелые надежды! Отныне я мог быть уверен в том, что от голода не погибнем - долина давала возможность обеспечить нас свежим мясом в любом количестве! А сомневаться, что мы сможем охотиться, после прежних удач, не приходилось.

   - Непостижимо…- Ната присела на мешок, сбросив его с плеч. - Просто непостижимо. Словно я оказалась не у нас, в нашей стране, а где-то в джунглях! Или, скорее - прериях Северной Америки, до появления там человека!

   Мы переглянулись - и одна и та же мысль пришла в голову обоим.

   - Как ты дума…

   - Возможно…

   Мы рассмеялись - Ната порывисто потянула меня к себе, на землю.

   - Садись! Куда нам теперь спешить? Значит, мы найдем здесь людей?

   - Очень может быть. Если кто и выжил - то здесь.

   Ната призадумалась и тревожно спросила:

   - Не грезиться… Это все - настоящее?

   - ?

   - Ну… Это не может нам казаться?

   Я вздохнул.

   - Нет. Как может казаться такое?

   Ната недоверчиво качнула головой.

   - Мы с тобой словно попали в страну чудес… Я, в то, что уцелела, и то, поверить не могла! А когда тебя увидела - решила, что брежу…

   - Двое, одновременно, с ума не сходят, Ната.

   Она сорвала несколько травинок и, растерев их в ладонях, поднесла к лицу.

   - Вроде, полынь…

   - Я в ботанике полный профан. Ты уж, как-нибудь, сама.

   Ната, на удивление, пожала плечами:

   - Зря ты решил, что я все знаю. Я тоже не так, чтобы хорошо разбиралась. Кроме обычных овощей и фруктов, мало что помню! Хотя… У нас был атлас, лечебных трав и растений - я еще из него картинки перерисовывала. Даже сейчас могу определить - где зверобой, где мать-и-мачеха, а где горицвет! Но, по-моему, сейчас все атласы флоры и фауны можно спокойно выбросить на свалку - это все равно ни на что не похоже!

   Я посмотрел на высившуюся впереди и вдалеке горную цепь, со снежными вершинами. Теперь, после того, как над нами появилось солнце, мы отчетливо могли разглядеть даже самые удаленные пики - их снежные вершины манили нас, завораживая необычным розовым оттенком.

   - Какой необычный снег…

   - Это солнце так его освещает. Мне тоже, кажется, что у тебя красноватая кожа - из-за света. Но я ведь понимаю, что это не так.

   - Может быть, это было не так?

   Угар, до того спокойно наблюдавший вместе с нами за долиной, повернул голову назад - туда, откуда мы пришли - и вскочил. Тревога мгновенно проникла и в мое подсознание…

   - Кого вы... учуяли?

   Ната поднялась на ноги и взяла дротик наизготовку.

   - Кого угодно… Кажется, мы не вовремя расслабились. Я не вижу больше тех, кого мы поначалу приняли за холмики.

   - Они прячутся среди неровностей почвы, Дар. Это собаки?

   - Может быть. Или - крысы.

   И то и другое нам сильно не понравилось… Вершина, где расположились, представляла собой гребень, продолжающийся около полукилометра. И на самом его краю, мы заметили несколько огромных валунов. В свое время похожие камни спасли нас от нападения стаи, и позволили уйти от места схватки собак и Бурых.

   - Туда! Если это стая - на камнях нам будет проще их отбить! Здесь они могут окружить нас и напасть со всех сторон сразу!

   Мы устремились к валунам. Я заметил, что, несмотря на то, что Ната говорила о небольших последствиях, она явно хромала на одну ногу. Угар забежал вперед и нырнул в расщелину, между камнями. Мы напряженно ожидали его возвращения - враг позади, но и среди каменных глыб, мог запросто оказаться еще более опасный зверь. Нападение громадных переродившихся кошек, чудовищный, по своим размерам «Бурый» - мало ли что могло оказаться в каменных завалах? Но Угар вскоре вылез и, помахивая хвостом, направился к нам.

   - Все в порядке. Полезли!

   Мы пригнулись и, вслед за собакой, вновь нырнувшей в узкий проход, стали протискиваться вглубь этих скал. Извилистая дорожка, образовавшаяся случайно, прихотью природы, привела нас в небольшой закуток, где можно расположиться с некоторыми удобствами и, даже, развести костер - если найти топливо.

   - Здесь столько отверстий! - Ната недоверчиво осмотрелась. - Они смогут проникнуть внутрь!

   - Если не уступают нашему псу в размерах - то вряд ли. Щели, хоть и есть, все узкие - даже тебе трудно проползти, не то, что крупной собаке или той же крысе. Не бойся.

   - И дуть будет…

   - Потерпим. А возле входа ляжет Угар. Он будет предохранять нас от нежелательных гостей, а заодно, своим телом, защищать от сквозняка. Ему, с его шубой, - это как приятная прохлада!

   Так и сделали. Положив мешки и накидки на землю, мы натянули одеяла в самых больших отверстиях, закрепив их с помощью копья и дротиков Наты - и сразу стало значительно спокойнее. Выбравшись наружу, я оставил Нату наблюдать за местностью - неведомый враг не появлялся, и мы уже стали надеяться на то, что он решил оставить нас в покое. Я стал собирать в изобилии валявшиеся повсюду сучья и коряги. Не все из них годились для костра - в основном, попадались слишком сырые из-за недавних ливней. Но, все же, выбрав самые подходящие, я направился с этой охапкой в наше временное убежище.

   Поблизости хватало и обычных кустарников, мы просто нарубили их, стараясь не отбирать колючие и довольствуясь более мягкими - чтобы было, что постелить на землю.

   - Нарочно так не изогнешь.

   - Это их ветер так скрутил… А может, они сразу такими появились на свет - после Того дня.

   Ната разложила ветки на земле и бросила на них накидки, которые мы использовали от непогоды. Пользы от них как дождевиков уже не осталось - вся наша хитрая пропитка была смыта в первые же дни, и защищала не то, что от воды, но скорее от холода. Но, как покрывало, на котором можно удобно сидеть, они еще годились.

   Переговариваясь и не забывая пополнять кучку нарубленных сучьев, мы наготовили их с расчетом, чтобы дров хватило до утра. Идти к более далеким группам деревьев не хотелось и по причине усталости, и из-за того, что там могли находиться хищники. Пару раз мы даже слышали грозный рык и вой неизвестных нам существ. Всякий раз Угар вскидывал голову и долго смотрел в ту сторону, откуда доносились до нас эти звуки, но молчал, не подавая голос, сдерживаемый мною и Натой. Мы управились достаточно быстро и вернулись обратно, под защиту камней. Я еще раз осмотрел камни. На наше счастье, или удачу, все эти валуны были так хорошо расположены, что ни один крупный зверь не смог бы проникнуть внутрь, кроме как через тот лаз, который послужил для нас самих. Все остальные отверстия, хоть и имелись во множестве, не достаточно широки для крупного зверя. А мелкие должны сами опасаться такого соседства…

   Перед тем, как улечься спать, я осмотрел ногу Наты и уже не сомневался, что в рану попал яд… Стопа заметно опухла, и, хоть Ната, по-прежнему утверждала, что не чувствует никакой боли, тревога меня больше не отпускала. Я не знал, что нужно сделать для того, чтобы остановить действие этого яда. Что-то из аптечки мы с собой имели, но все эти средства могли оказаться бессильными перед действием укуса переродившегося существа. Ната сама выбрала ампулу с антибиотиком, кроме того выискала среди таблеток что-то сильнодействующее от аллергии - и на этом мы решили остановиться. Никто не мог подсказать, как эти лекарства смогут остановить действие яда, и смогут ли вообще…

   Я проснулся, оттого, что Угар зубами стянул мою руку с Наты, машинально схватился за рукоять меча, но зубы пса сразу перехватили кисть, не дав мне нанести удар…

   - Тихо… Угар неспокоен.

   Ната приподнялась на локте и посмотрела в темноту. Не было ничего слышно, только шорохи ночной степи да редкие завывания ветра, гуляющего среди вершин приютивших нас валунов.

   - Ты, что-нибудь, ощущаешь?

   Я прислушался к себе.

   - Вроде... Пока нет.

   - Тогда, что с псом?

   Я потрепал его по холке:

   - Вот у него и узнаем…

   Угар, не мигая, смотрел во мглу. Он словно чего-то ожидал… и дождался, мигом поднявшись на лапы и грозно зарычав. Тишину ночи прорезал жуткий вой - пхиал!

   - Это волки!

   Ната, вздрогнув, прижалась ко мне.

   - Как ты узнал, что это - волки? Ты их чувствуешь?

   - Нет... Я хорошо помню этот клич, по фильмам. Так они перекликаются, когда гонят добычу стаей.

   - Ты уверен?

   - Предпочел бы ошибаться… Лучше уж крысы - хотя и от них, мало приятного. Но какими могут оказаться волки - ума не представляю… Собаки так не воют.

   - Шакалы? Гиены?

   - Те в наших краях не водятся. Гиены - уж точно. Что до шакалов… может быть, набежали с предгорий. Хотя, после гигантских крыс и Бурого, ничему не удивлюсь.

   Вой, эхом отразившись от стен нашего убежища, вновь повторился, на этот раз гораздо ближе и сильнее.

   - Ой!

   - Спокойно… Они сюда не попадут!

   - Да... А мы, отсюда, выйдем?

   Я подумал, что вопрос, собственно, задан по существу - выход тоже был только один...

   Угар насторожился, ощерился и злобно рявкнул в темноту. Ответом послужило несколько одновременных, заставивших нас напрячься, рычаний - перед валунами, на самом деле, расположились волки!

   Мы поднялись - о продолжение сна не было больше речи... Я вытащил лук, а Ната стала снимать одеяло с дротика. Я остановил ее.

   - Не надо. Здесь он бесполезен. Они не проникнут внутрь, пока Угар находится возле лаза, а ты не размахнешься, чтобы его метнуть.

   Я отстранил пса немного в сторону и попытался вглядеться в ночь. Долгое ожидание ничего не принесло - они благоразумно не выходили в поле зрения. Но волки, в отличие от меня и Наты, могли нас чуять, а из нас, только Угар обладал таким же даром.

   - Сколько их может быть?   

   - И пять и шесть, и десять больше. Сколько там точек мы с тобой заметили в степи? Нет, меньше. Все-таки, им нет особой нужды сбиваться в крупные стаи - ты видела, добычи в этих краях очень много. Другое дело, если они так собираются для серьезной охоты - на крупное животное. По-моему, мы случайно оказались на их пути… Плохо, что оказались в ловушке. Волки могут довольно долго ждать.

   - Я знаю, как их прогнать!   

   Я повернулся - Ната уже уползала куда-то в узкую щель, держа перед собой пару горевших сучьев, которые она успела захватить с собой.

   - Куда? Стой!

   Она не ответила. Юркая и ловкая, Ната протиснулась меж двумя, почти вплотную стоящими валунами, змейкой нырнула в следующую нору - я мог видеть, как огонь освещал ее путь - и пропала… Видимо, ответвление лаза, увело ее, куда-то, в изгиб, недоступный моему взору.

   - Эй! Эй!

   Ее звонкий, задорный голос, раздался сверху. Я бросился к отверстию - площадка перед входом была освещена одним из факелов, сброшенным ею вниз. Второй она оставила в руке - я мог различить тени, отбрасываемые от его горения в руках девушки, стоявшей на вершине одного из камней. Света оказалось достаточно, чтобы увидеть цель - несколько насторожившихся при появлении девушки на вершине, хищников… и я понял, что не ошибся. Собак они напоминали лишь размером, но во всем остальном явно отличались.

   Выбрав мишень, я натянул лук.

   - Не толкайся… - Сквозь зубы промолвил Угару и сразу спустил тетиву. Стрела попала одному из хищников в бок - он взвился в воздух, взвизгнул и рванулся в заросли. Вся стая мигом скрылась вслед за ним, видимо, они прекрасно понимали, что это за оружие! Как бы ни быстро они умчались прочь, но я успел заметить мощные челюсти, покатые бугры мышц и невероятные прыжки - одичавшим собакам наших степей, несмотря на их размеры, далеко до этих прирожденных убийц. Это открытие заставило еще более тщательно вглядываться в темноту - враг очень силен и упорен.

   Мы вместе - я, а затем Угар, осторожно вышли наружу. Ната стояла, как я и предполагал, на вершине, и смотрела вниз на площадку. Я укоризненно произнес:

   - А предупредить ты хоть могла?

   - Ты бы не пустил! Ведь так?

   - Нет, конечно...

   - Тогда зачем было говорить?

   - Для того чтобы в этом убедиться… Ладно, слазь вниз.

   Она осторожно спустилась. Я, вместо того, чтобы помочь ей на последнем этапе, ухватил девушку за руку и нарочито грубо сдернул.

   - Ты что?

   Вместо ответа я перегнул Нату через колено и отвесил крепкий хлопок по мягкому месту. Ната, не ожидавшая такого, вскрикнула:

   - Ай! Больно ведь!

   Я добавил - еще раз, и еще...

   - Поняла?

   Она всхлипнула и сердито стрельнула глазами. Но я сохранял суровое выражение на лице - хоть ее выходка и помогла нам избавиться от стаи, но в другое время излишняя самоуверенность могла стоить слишком дорого…

   Зная о том, что завтрашний день будет не легче сегодняшнего, оставшуюся ночь мы решили поспать. Ната обиженно свернулась, а я, примирительно, произнес:

   - А кто-то, чего там обещал… Вроде полного послушания, всегда и везде.

   Она сердито отвернулась и пробурчала, как бы в темноту:

   - Взрослый и сильный, да? Младших обижать… Рука, как каменная. Я даже сидеть не могу!

   - Это ты-то, ребенок?

   Вместо ответа она насупилась - но я видел, что Ната просто разыгрывает меня, и крепко обнял девушку…

   Мы вновь прижались друг к другу, стараясь наверстать упущенное. Это было несложно - за прошедшие дни, привыкли спать урывками и понемногу. И, как ни странно, научились высыпаться, за эти короткие часы.

   - Завтра поговорим.

   - Угу…- сонно пробормотала Ната и, сжавшись калачиком, нырнула мне под руку.

   Я обнял ее, подоткнул одеяло - вот когда я поздравил себя с тем, что мы не бросили их, когда всякий лишний вес был уже невыносим! Угар зевнул и положил свою башку мне на колени. Они оба - Угар и Ната, удобно устроились, и мне не оставалось ничего другого, как коротать все оставшееся время между ними. Чему я, впрочем, был только рад. Так уж случилось, что трое - один зверь и двое людей, обрели друг друга, среди этого мира… И нам теперь предстояло узнать - какой он, этот мир?

   Остаток ночи уже никто не тревожил - волки ушли и больше не возвращались. По отпечаткам на земле, я прикинул, что размеры хищников почти не отличались от размеров Угара, а у нашего пса они не казались маленькими. Впрочем, мы имели немало примеров того, что крупные следы могут создать обманчивое впечатление о силе и величине зверей, так сильно изменившихся за последние полгода. Помня о том, насколько сильны, умны и коварны эти создания на воле, я подумал, что если они решат идти за нами - схватки не избежать! И исход ее, в отличие от ночной, предугадать сложнее - волки не крысы…

   - Ты больше не сердишься?

   - А ты перестала дуться?

   - И не дулась вовсе… На тебя нельзя обижаться - ты прав, конечно. Дурачок… Может, мне даже приятно было. Чудно все… - Ната слегка зарделась… - Ты мне и муж, и отец - все сразу! Я хочу тебя, как мужчину, а веду себя, как девчонка…

   Она протянула мне лепешку, несмотря на то, что хлебцы столько времени провели в сырых мешках, остались вполне съедобными.

   - Как тебе это удалось?

   - Не скажу, что совсем случайно. Мешала все подряд, по твоему рецепту - вот получилось. Мука в подвале, кстати, уже под вопросом - жучки завелись…

   - Ничего. Сдается мне, мы найдем в этой долине, что-нибудь, что нам заменит и хлеб, и все его производные.

   - Мы пойдем отсюда в саму долину?

   Я задумался.

   - Наверное... Нет. Не сразу. Мне кажется, вначале надо подниматься против течения - вдоль берега. Так и легче, и мы получаем возможность, видеть все с вершины холмов. А в этих травах...

   - Волки…

   - Ладно. Подумаем до вечера… А, пока - в дорогу.

   Сопка, на которой мы обосновались, была последней в общей гряде холмов, значительно возвышаясь над прочими. Если бы не наводнение, заставившее нас покинуть берег Синей реки, мы, пройдя вдоль береговой линии еще с несколько десятков километров, так и так уткнулись в нее - холм упирался одной из своих сторон прямо в воду. Перед тем, как отправиться в путь, мы на некоторое время задержались на вершине, желая снова посмотреть на распростертую ниже долину. На небе не виднелось ни облачка - ничто не напоминало о том, что всего пару дней назад оно было полностью затянуто серыми тучами, из которых извергалось столько воды. Чуть ли не на глазах из земли тянулись ростки, стремящиеся, как все живое, к этим солнечным лучам, и мы, позабывшие за несколько месяцев о том, что в мире есть еще множество цветов, кроме черного, бурого и грязно-серого, были поражены их обилием. Эти ярчайшие краски больно резали глаза. От буйства и множества запахов, кружилась голова, улавливая сотни новых, незнакомых и пьянящих ароматов…

   К северу-востоку от нас, тянулась сплошная, непроходимая цепь - те самые скалы, преодолеть которые мы даже и не пытались, когда подходили к ним со стороны города. Одним краем мощной стены они подходили почти к берегу, до еле заметного отсюда прохода, другим - терялись далеко на востоке. Даже отсюда мы понимали, насколько они высоки - только птицы могли пересечь эту преграду. Здесь, на холме, они казались спиной исполинского каменного ящера, выползшего погреться. Но это, все же, были не горы. Настоящие горы высились прямо от нас, к югу. И они, действительно, были очень велики! Мы видели снежное великолепие на склонах, темную синеву лесов, извилистые отроги, ущельями спускающиеся в саму долину - и все это было покрыто дубравами, рощами, густыми зарослями и травами, заполнившими эту плодородную землю. Внизу, у подножья нашего холма, повсюду паслись и бродили животные - поодиночке или стадами. Это оказалась невероятно богатая земля, и мы, не находя слов, молча смотрели на нее, сознавая, каким убогим был наш собственный мирок, заключавшийся в нескольких комнатах убежища и исковерканных руинах, почти засыпанного пеплом, города…

   - Как это прекрасно… - срывающимся голосом произнесла Ната.

   - Кажется, нам действительно, повезло. Это не те степи, в которые мы с тобой ходили - за этим хребтом земля намного богаче. И земля большая… Даже затрудняюсь определить, насколько. Мы потратили столько времени, чтобы дойти от подвала, до поворота реки… и потом еще долго преодолевали кустарник, после чего уперлись в проход. Не упоминаю, про все препятствия на нашем пути - только чистое время, потраченное на саму дорогу. Если бы не наводнение - мы могли добраться до этого холма... ну, скажем, от прохода между речкой и скалами, за три дня. Но вместо этого вдвое больше блуждали внизу, среди воды. Кстати, заметь! Вся долина дальше расположена гораздо выше. А у тех скал и поблизости - словно яма, вернее чаша - вроде низины.

   Ната кивнула:

   - Низина и есть. Жаль, что пришлось столько мучиться! Знали бы раньше, да пошли сразу к холмам - не пришлось плутать там, спокойно переждали все здесь, в тепле и сухости!

   - Насчет сухости не уверен. Что до покоя - вполне вероятно. Вода очень быстро отсекла нас от берега... И что теперь жалеть? Мы и так здесь. Ладно, не перебивай! Отсюда, до вон тех, едва заметных предгорий - где-то дня четыре. Или пять. Конечно, оценка расстояний может оказаться обманчивой, но все же… По крайней мере - не меньше! Если верить нашему компасу - хотя что-то мне говорит, что он врет и не краснеет! - это с севера на юг. А вот на восток… Судя по той степи, в которой мы нарвались на Бурых - и соотнести ее размеры с этой долиной! - то, чтобы дойти до ее края, понадобиться не меньше десяти дней! Но она ведь может протянуться и дальше, чем я думаю?

   - Мы, то поднимаемся, то спускаемся. То обходим овраги, то идем прямо по гальке, рядом с водой… Как можно что-то подсчитать? Шагать по развалинам - это одно, а по ровной земле - совсем другое.

   Я присел на землю. Ната опустилась рядом со мной - нам никуда больше не хотелось идти…

   - О чем ты думаешь?

   Я посмотрел на Нату…

   - Мы поступим так, как ты решишь, муж мой! - она угадала мой вопрос и просто дала на него ответ…

   - Ната…

   Она улыбнулась - чуть с грустью, и такой мягкостью в глазах, что у меня слегка защемило сердце.

   - Никак не привыкну…

   - Ты позволишь мне тебя так называть?

   - Солнышко мое…

   - Нет... Я - темная. Побереги это, для, кого-нибудь, другого!

   Она засмеялась и повернулась к долине, пряча взволнованное лицо.

   - Как красиво!

   Ната развела руки. Я не спорил - раскинувшееся великолепие разительно отличалось от тусклых красок покинутого города.

   - Спасибо тебе, родной!

   - За что?

   - За все это! За этот простор, за эти травы - за все! За реку, за горы, за землю!

   - При чем тут я?

   Ната прижалась ко мне и, глядя мне в лицо своими лучистыми глазами, промолвила:

   - А ты не понимаешь? За то, что я смогла все это увидеть! Ты вытащил меня оттуда - из бездны и привел сюда, в эту долину! Где все так прекрасно!

   Вместо ответа я прижал ее к себе, целуя волнистые, рассыпавшиеся по плечам и спине, волосы.

   - Это тебе спасибо. За то, что ты есть... И за то, что ты со мной.

   Очень длительные переходы решили пока не делать - в этих местах могли встретиться незнакомые нам животные, а в том, что они где-то поблизости, сомнений не возникало. Взволнованный вид Угара - пес проявлял сильное нетерпение, намереваясь сбежать с холма вниз, в заросли, указывало на то, что он чует добычу. Я хлопнул его по загривку - наш друг мигом сорвался с места и скрылся в зарослях.

   - Зачем?

   - А чем его кормить? Угар и так изголодался за эти дни, наших запасов мало. Пусть поохотится. Потом сам нас догонит.

   - Это стена виновата.

   - ?

   - Скалы не пропустили животных к нам, в степи возле города. Овцебык и кролы, которых мы с тобой видели, и те, полу-коровы… До сих пор не понимаю - как мы умудрились уцелеть? Так вот, все они - случайно забредшие на нашу сторону, животные… Им не было нужды покидать эту землю - долина обеспечит всех, живущих здесь, необходимым для пропитания. Я вижу ручейки и речушки, отблески от озер - воды хватает в избытке! Им есть, чем питаться - вон какое разнообразие трав!

   - Надо быть с ними осторожнее…

   Ната, игнорируя мое замечание, отбросила от себя несколько соцветий, попробовав их на вкус.

   - Как твоя нога?

   Она поморщилась.

   - Не знаю… Не болит, но я ее почти не чувствую.

   - Давай сюда.

   Стопа распухла еще больше - она, еле-еле, умещалась в мокасин и завязки сходились с трудом.

   - Плохо… Нужно что-то делать.

   - Может, поискать подорожник? Он всегда помогает в таких случаях.

   - А ты знаешь, как он выглядит?

   - А разве бывший спасатель не знает?

   Я усмехнулся.

   - В том то и дело, что бывший. Да и не учили нас подручными средствами пользоваться… Все, как-то больше, на современные полагались. Давай спускаться - попробую опознать, если найдем.

   - Как скажешь, муж мой…

   - С каких это пор ты стала такой покладистой?

   Она хмыкнула и отвела лицо. Я улыбнулся и протянул ей руку. Мы стали продвигаться вдоль хребта, на котором находились, к берегу реки. Здесь, вдали от того места, где мы едва не утонули, она уже не казалась такой дикой и свирепой, хотя и тут было видно, как стремительно течение, и, как резвится ветер, срывающий верхушки волн в середине потока... К самой воде подходить не стали - не было нужды. Питьевая вода у нас во флягах появилась - встретили несколько пригодных ручейков, а иной надобности пока не требовалось.

   - Здесь заметно теплее!

   Я кивнул:

   - Да, это так. Ты чувствуешь? Даже воздух не такой студеный, какой был у нас. Правда, с другой стороны, мне это не очень-то и нравится...   

   - Почему?   

   - А ты не догадываешься? Земля очень сильно прогрета - даже сквозь мокасины жарко. Не люблю резкие смены температуры - обычно это до добра не доводит. Вспомни, какой ледяной казалась нам вода? Вся эта долина, соответственно, горячее на несколько градусов, чем наши степи - что это может означать?

   - То, что ее что-то греет изнутри. Я поняла. Но, тогда…

   Она поежилась. Я тоже нахмурился, вспомнив о постоянных толчках и столбах дыма, вырывающихся в городе из провалов.

   - Нет… Не может быть. Откуда здесь вулканы? Хоть горы и рядом…нет, какое там - рядом! Но видно их хорошо. Не знаю… странно. Мне казалось, что они должны быть гораздо ниже. Дар, в этой местности уже с тысячу лет ничего не происходило. Или, больше…

   - Все могло очень сильно поменяться, Ната… Это землетрясение, произошедшее по всей планете - оно могло сдвинуть такие пласты, принести такие разрушения - вспомни провал! По сравнению с ним, подземный вулкан не кажется мне столь уж нереальным. Вполне может статься, что здесь все находится на бомбе замедленного действия! И горы… Земля так содрогнулась, что их резкое возвышение вполне укладывается в общую схему.

   - Знаешь, оставим пока все выяснения, на потом...

   Мы шли, примечая и белесые пятна-проплешины среди травы - возможные места ловушки из песка-зыбуна; рощицы скрюченных деревьев - следствие былой катастрофы; далекие возвышенности - как ориентир для дальнейшего продвижения. Вскоре вернулся пес. Судя по его довольной физиономии и бурым отметинам на морде, отлучка оказалась успешной. Глядя на пса я и сам задумался об обеде.

   - Давай сделаем привал. Солнце высоко, и ногу твою осмотреть не мешает.

   Ната устало кивнула. Она все чаще и чаще стала прихрамывать - я начал серьезно тревожится насчет укуса…

   - Угар что-то учуял - он посматривает на кусты и опять хочет убежать! Угар?

   Хвост громадного пса вильнул за поворотом, и мы остались одни. Она вздохнула:

   - Когда-нибудь, он подведет… Нельзя ли приучить, чтобы он не убегал без команды?

   - А ты попробуй...

   Мы услышали радостный лай нашего могучего друга и, через минуту, увидели его самого. Угар гнался за каким-то зверьком, с азартом погони, не замечая препятствий, в виде колючих зарослей, сильно напоминающих кусты дикой розы, достигших неимоверной высоты. Он сшибал на бегу крупные, мясистые цветы, и воздух сразу наполнился их пряным, дурманящим ароматом. Ната, загоревшись, тоже хотела достать свой дротик, но я положил руку на ее плечо:

   - Нет. Он справится сам. Не мешай ему добывать себе пищу... Не кормить же его вечно консервами!

   Пес гонял обезумевшего зверька кругами. Долго это продолжаться не могло. Послышался визг, ожесточенное рычание - и все стихло. Через несколько секунд наш пес, довольный своей очередной охотничьей удачей, появился из зарослей и положил к нашим ногам тушку придавленного им зверька. Он уже не походил ни на Крола, ни на тех, более мелких, которых Угар ловил в развалинах. Возможно, это был суслик, трансформировавшийся в нечто большее, чем небольшой грызун... Ну и конечно, у него были, такие же столбообразные лапы, как и у всех животных, которых мы увидели после Катастрофы. В который раз я поражался им, куда более чем всему виду столь изменившегося зверька.

   Ната брезгливо поморщилась. Я усмехнулся:

   - Оставь его Угару. Тем более что он уж что-то очень ревниво посматривает, на то, как ты вертишь его добычу в руках. А шкурку оставим себе - пригодится, может быть... Или, пока не будем их собирать? Идти далеко - лишний вес нам не нужен. Слышишь, ты, увалень?   

   Пес преданно вильнул хвостом, не сводя глаз со зверька в руках Наты.

   - Слышит, как же… Лови! А вот нам опять придется, есть то, что мы взяли с собой.

   Я никак не отреагировал на замечание Наты - консервы надоели обоим…

   Угар поймал тушку и развернулся к кустам, всем видом показывая, как ему не терпится туда - в манящую даль. Но теперь я был непреклонен. Ухватив пса за густую шерсть, я протащил его несколько шагов, и он, осознав, что это уже не игра, подчинился. Ната, в знак примирения, почесала у него за ухом - громадная псина немедленно повалилась на спину, подставляя ей и живот. Ната притворно погрозила:

   - Но, но! Не все сразу! Вот, после обеда... Подумаю!

   Мы устроились меж высоких камней - я присмотрел их с вершины, решив, что там нам будет спокойнее. Ната отогнала пса, сунувшегося своей мордой в банки, которые она достала из мешка:

   - Иди-иди… ненасытный! Там твоя еда!   

   Ната указала на брошенную мной, тушку. Угар подхватил ее пастью и, отойдя на несколько шагов, принялся хрустеть костями. Мы посмотрели друг на друга и, без слов, отошли подальше. Одно дело, самим разделывать добычу, и совсем другое - видеть, как пес пожирает ее, орошая все вокруг кровью…

   - Мы - как первые люди на земле! - мечтательно произнесла Ната.

   Она положила пустую банку на землю и вытерла руки.

   - Как последние... Скорее.

   Пока Ната убирала все в мешки, я, по памяти, рисовал на земле карту, пройденного нами маршрута. Девушка, покончив с делами, встала подле меня и стала давать советы…

   - Здесь немного правее… Я помню, точно - мы там повернули по берегу реки - еще до грозы!

   - Ладно, ладно… Согласен.

   Теперь полностью подтверждалось, что из-за скалистой гряды, отделявшей город и степи, мы оказались полностью отрезаны от этой долины. Мы не знали, так ли обстоят дела далеко от нас - там, где сами уперлись в желтые земли и подверглись нападению дикой стаи больших собак, но могли предполагать - далекие выжженные земли к юго-востоку от города, могут соприкасаться с долиной. Если нет, то в этих скалах, наверняка, должен быть проход, по которому и стая, и жуткие Бурые, проникли в наши степи. Но, и я, и Ната, хорошо помнили, что в сплошной стене хребта не имелось ни одной, пригодной лазейки - только монолит!

   - Через желтые пески…

   - Или, прошли отсюда, как мы сами. А потом, скитаясь, дошли до восточной окраины…

   Теперь стало понятно, почему животный мир степей был так скуден - попасть в них могло только редкое животное. А если и попадало - собаки, которые там поселились, быстро их истребляли. По-видимому, сами собаки тоже попали в наши края случайно. Но самые дальние земли - а за них я считал край огромного болота, тоже могли иметь проход в долину - если принять за веру, что какая-то его часть достигла этой каменной стены. Нам, несказанно повезло, что мы сумели беспрепятственно пройти через их владения - столкновение на открытом месте могло окончиться непредсказуемо…

   Ната высказала предположение:

   - Они могли все погибнуть - во время наводнения!

   - Или уйти в степи…

   Я еще раз осмотрел ногу девушки. Она продолжала набухать, словно ее изнутри накачивали воздухом. Но при этом, Ната не чувствовала боли, что было само по себе поразительно. Но и идти, как раньше, тоже не могла - стопа ее просто не слушалась…

   - Это может перекинуться на всю ногу?

   Она с тревогой ждала моего ответа. Я пожал плечами - введенный ей укол почти не дал результатов, и все наши познания в этой области оказались слишком скудны, чтобы принять какое-либо решение. Я также тщетно искал следы от укусов - те уже полностью затянулись, и ничто больше не указывало на то, что Ната подверглась нападению какого-то насекомого или, может быть, змеи…

   - Я не знаю. Неужели ты ничего не чувствуешь?

   - Совсем. Вся нога, до колена - будто отсутствует…

   Мы, все-таки, нашли подорожник - он почти не изменился, став только намного выше, чуть ли не в человеческий рост! Ната велела оторвать листок, ставший размером с огромное блюдо, потом растереть его, чтобы появился сок, и, щедро намочив бинты собранной кашицей, я обмотал ее стопу и ногу до колена. К нашему общему облегчению, примерно через час она заявила, что снова чувствует ногу и даже может полегоньку идти. Я же корил себя за то, что вовремя не высосал этот яд из крохотной ранки…

   Переход от дня к ночи здесь был заметнее, чем в городе, среди руин. Небо стало чернеть очень быстро. Едва только солнце, перевалив через сразу потемневшую реку, скрылось за горизонтом - долину начало заливать мраком… И, чем темнее становилось внизу, тем загадочнее становился ее вид. А когда стало так темно, что разглядеть что-либо, стало уже трудно - замелькали яркие огоньки, словно стаи светлячков поднялись ввысь и принялись исполнять свой завораживающий танец.

   - Что это?

   - Видишь, какая закономерность?

   - Нет…

   - Все огоньки по парам... Это глаза, Ната. Глаза животных, ведущих ночной образ жизни!

   - И мы можем их увидеть даже отсюда?

   - Возможно, мутация изменила способность отражать свет… И теперь он виден очень далеко! А может быть, это просто, летающие насекомые...

   До нас донесся заунывный вой. Угар, до этого, спокойно лежавший на боку, сразу вскочил и напрягся.

   - Тихо, Ната... Молчи.

   Вой повторился. Угар весь подобрался. Я видел, как он набирает воздух, готовый ответить на вызов этого невидимого зверя своим рыком.

   - Ррр…Гау!

   Угар, весь дрожа, не отрывал взгляд от темноты, наполнившей долину. Ната, неслышно ступая, встала рядом с нами.

   - Кто это, Дар?

   - Может, большая кошка… Может - очень большая кошка! Не знаю. Нужно дождаться рассвета. Видишь, что нас ожидает, попади мы туда под вечер…

   Мы обнялись и стали наблюдать за ночной жизнью, раскинувшейся поодаль, долины. Мгла, вначале заполнившая все, остановилась на каком-то пределе - и сразу рассеялась, едва из-за далеких гор, вырвалась на свободу огромная серебристо-желтая, луна. Тьма отступила, позволив смотреть на все при холодном отражении ночного светила. Видимость, хоть и не такая, как днем, появилась, и мы могли разглядеть многое, с вершины холма, на котором находились. Вой больше не повторялся - ответ Угара заставил замолчать хищника, и пес, понемногу успокоившись, вновь улегся на землю.

   Простор и широта, открывшиеся нашим взорам, поражали… На мой, невысказанный вслух, вопрос, Ната ответила очень просто:

   - Долина всегда существовала. Да ты и сам по ней проезжал не раз - я знаю, что где-то там, на восток, проходила колея железной дороги. Другое дело, что такой, как сейчас, она стала недавно. Тогда же, когда все произошло. Возможно, здесь произошло поднятие этой части земли - за счет той, которая опустилась в провал... И появилась огромное плато, какое мы сейчас видим. А внутреннее тепло не позволило зиме все уничтожить морозами… Наверное, здесь ее и вовсе не заметили - зимы!

   Я поежился - свежий ветер как-то не позволял убедиться в этом полностью... Но Ната не замечала его и вдыхала воздух полной грудью:

   - А запахи! Они будоражат кровь! Интересно, что сейчас чувствует Угар? С его-то, нюхом…

   - Он чувствует, что здесь водятся существа, которые запросто могут нами поужинать. И я тоже - хоть и не имею такого влажного и черного носа, как у него.

   На ужин я согрел на угольях очередную банку - мы уже заставляли себя есть их, завидуя собаке, довольно догрызающей сегодняшний обед и ужин. Но выбирать не приходилось - в отличие от Угара, мы пока не могли похвастаться добычей… Я с живым интересом посматривал на смутные тени бродивших неподалеку животных, часто наклонявших свои головы вниз, к молодым и сочным побегам.

   - Хочешь попробовать?   

   - Думаю… Пока не следует. Но, потом…   

   Она кивнула - Ната, как и я тоже хотела отведать свежего мяса этих зверей - и так же, как и я, могла недрогнувшей рукой направить свой дротик прямо в сердце выбранной мишени! Не столь уж много я знал женщин, способных так поступать…

   Утром мы, не спеша, направились вдоль берега. Торопиться не могли при всем желании - опухоль так и не спадала. Ната стоически терпела, делая вид, что это не существенно. Но мы оба понимали - невозможность нормально передвигаться может нам дорого стоить. Край, в котором водились не только Овцебыки и одичавшие коровы, но также и волки - не место для слабых. А мы стали слабыми… Ната, поняв мою тревогу, вновь пересмотрела все прихваченные в поход лекарства. Она еще раз вколола себе ампулу с антибиотиком - последняя надежда на то, что она поможет…

   Мы не ставили перед собой цели, дойти куда-либо определенно - просто выбирали направление и пока еще не решили, куда именно повернем сегодня: в степи, чтобы пройти к виднеющемуся отсюда, голубоватому пояску воды, возможно, озеру, или продолжим свой подъем на юг - вдоль берега Синей реки. Рядом ступал Угар. Он принюхивался к свежим запахам утра и водил головой по сторонам. Ната первой заметила, что пес взволнован…

   - Он опять что-то учуял…   

   - Да. Не будем торопиться - пусть определится точно.

   Угар весь напрягся и повел ушами. Он повернулся к реке и стал внимательно принюхиваться. Мы нахмурились - неужели кто-то, или что-то, может угрожать нам оттуда? Пес негромко заворчал. Я посмотрел на него.

   - Что такое, приятель? Что ты нам опять приготовил?

   Пес взрыл землю лапами, выразительно показывая глазами вперед.

   - Он хочет, чтобы мы пошли туда, - Ната присела возле него и погладила его по холке. - Ведь так, Угарушка?

   Пес рыкнул и стал осторожно ступать по гальке, обильно усеявшей пологий берег. Потом пес перешел на более быстрый шаг, и мы, с трудом за ним поспевая, проследовали за ним. Вскоре берег стал изрезанным, высота его увеличилась, а вместо земли во множестве стал проступать камень. Впечатление создалось такое, словно мы бредем по крохотным фьордам. Идти стало значительно труднее - деревьев встречалось мало, а крутизна спуска порой становилась просто опасной. Но пес рвался вперед. Он достиг очередного поворота и сразу исчез в прибрежной полосе кустарника. Истерзанные наводнением, голые, лишенные растительности ветки, были, однако, очень упругими, и мы измучились, пока пробрались сквозь заросли к берегу. Угар ждал нас здесь, напряженный и ощетинившийся… Он водил носом по ветру, вздыбливал шерсть, и чуть ли не скулил, упрекая нас за медлительность.

   - Да что с ним? Куда ты нас тащишь?

   Ветер, с порывом, дал мне ответ на мой вопрос - глухой, заунывный вой, резанул по ушам. Мы одновременно рванули с плеча оружие. Ната припала на ногу - она сильно хромала, и для нее спуск стал намного труднее. Я изготовился к стрельбе из лука, а Ната сжала в кулаке древко дротика. Вой повторился. Угар ощерился, показав свои устрашающие клыки, и побежал вдоль берега, по усеивающей его гальке.

   Он держал в руках короткую палку и, довольно умело, отбивался ею от двух, наседавших на него, уродливых созданий. Однако было понятно, что долго так продолжаться не может - нападавшие имели солидные размеры, и какая-то палка вряд ли могла их удержать от решительного наступления. Угар, в несколько стремительных прыжков преодолевший это расстояние, яростно налетел на одного из них, сбив своим массивным телом с ног. Я же был настолько растерян, что позабыл про все на свете - Человек! Второй хищник быстро отпрыгнул в сторону, и, угрожающе клацнув зубами, бросился к Угару, глыбой нависшего над поверженным врагом. Дротик Наты просвистел над ухом, и жалобный вой огласил место событий - оружие девушки пробило зверю лапу в прыжке! Я опомнился, вскидывая лук... Стрела пригвоздила нападавшего зверя к земле, вторая пробила шею. Он дернулся, загреб гальку передними лапами и затих. Угар, даже не обернувшись, продолжал сжимать свои челюсти на горле первого. Третий, незамеченный нами вначале - он терзал брошенные неподалеку, вещи чужака - резко рванулся с места. Наш пес, заметив врага, бросил бездыханную тушу, в несколько скачков догнал его и так же сбил с ног. Несколько мгновений шла жестокая и беспощадная схватка - противник дорого отдавал свою жизнь... Предсмертный визг, грозное рычание Угара - все было кончено. Это произошло так быстро, что мы даже не осознали, что произошло. Впрочем, ни я, ни Ната, даже не смотрели на схватку - вместо этого во все глаза уставились на человека, устало опустившегося на колено, и не находили слов... Он заговорил первым, и я вздрогнул, услышав внятную речь - вторую, после моей встречи с девушкой.

   - Отважные охотники помогли последнему, из рода Косматого Медведя, справиться с волками… Нет, они спасли его! Белая Сова хочет знать имена своих новых друзей, чтобы станцевать в их честь!

ГЛАВА 3

Белая Сова

   Шок, потрясение, оторопь… Пожалуй, я был даже больше взволнован, чем тогда, когда встретил Нату. Я молчал, разом утратив способность говорить. Ната, ошеломленная, пожалуй, больше моего, сделала к нему шаг, другой, и дотронулась до одежды чужака, успевшего подняться с колен, кончиками пальцев. Искорка удивления мелькнула в глазах этого странного человека, но он ни на йоту не изменил приветливого выражения лица. Выглядел он очень странно, даже живописно, что-то мне напоминало в нем то, что я уже видел раньше... Но где? И тут меня осенило - да ведь он, как две капли воды, похож на индейца, словно воин из племен Северной Америки, чьи костюмы не раз приходилось рассматривать в книгах или фильмах, на тему освоения дикого запада! Светлые коричневые кожаные штаны, с бахромой по бокам; узорчатый пояс, вышитый бисером, с всунутым в него ножом в жестких кожаных ножнах. Кожаная рубаха, одетая через голову, с большим вырезом под горло и завязывающаяся тесемками, так же украшенная бахромой по рукавам и низу. На ней распахнутая безрукавка, мехом внутрь, с оторочкой по краям и вышитая перевитыми спиралями и мордой странного зверя. На голове - широкая повязка, тоже из меха, заменявшая ему, по-видимому, шапку. На ногах - прекрасно изготовленные мокасины, доходившие до лодыжек. Волосы человека длинные, с явно заметной проседью, спадали свободно по плечам. В них я увидел вплетенные тряпичные полоски, так же с вышивкой из бисера. Лицо смуглое, обветренное, взгляд ясный и твердый. Возраст… Я мог и ошибаться, но, судя по морщинкам, и какому-то особому выражению много повидавшего человека - возможно, ровесник, а то и на несколько лет старше меня самого…

   Я снова испытал ступор - увидеть перед собой настоящего индейца? Или, кого?

   Ната отдернула руку и негромко, протяжно произнесла:

   - Настоящий!

   На лице незнакомца ничего не отразилось - он терпеливо ждал.

   - Дар! Он настоящий! Мы нашли, понимаешь? Нашли!

   Угар, кончив терзать уже мертвую жертву, затрусил к нам. Пес деловито обнюхал, напрягшегося было охотника - а в том, что он охотник, как и мы, не оставалось никакого сомнения! - и спокойно уселся возле его ног.

   - Он не тронет! Угар хороший и все понимает! - Нату просто распирало. Она пожирала глазами стоящего возле нас человека и без остановки говорила:

   - Он добрый! А вы кто? Откуда? А что это за одежда? А вы один? Дар, ну скажи, что-нибудь, у меня просто руки трясутся...

   - Меня зовут - Дар... А ее - Ната… - я еле разжал губы, переваривая все случившееся…

   - Вы храните старые имена? Уже почти все, уцелевшие, приняли новые - и нашли это правильным... Но я не помню - Ваших имен!

   - Значит, остались еще люди? Где они? Сколько?   

   Он прищурился, переводя взгляд с меня на Нату, на собаку, и обратно на меня…

   - Белая Сова становится слепым... Вы - новые?   

   - Новые?

   - Новички. Те, кто пришел в долину извне. С некоторых пор это стало редкостью - все пути сюда надежно закрыты. Но ведь откуда-то вы пришли? Не из озерного поселка - я знаю всех, кто там живет. И не с берегов Тихой и Дальней… Может быть, вы из разнотравья? С восточных, желтых степей? Нет… И на болотных не похожи. Спустились с предгорий? Или… даже дальше - оттуда! Неужели, есть проход в горах?

   На миг его спокойствие дало трещину. Он более взволнованно вгляделся в наши лица.

   - Вы с той стороны хребта? Но как вы прошли горы? Нет, вы не могли это сделать… Ледники не пропустят никого. Значит, пришли с севера... Вы из города? Там еще остаются люди?!

   Я оперся на лук.

   - Послушай… Послушайте. Как вас... Белая Сова? Мы ничего не понимаем. Какая долина? Какие болотные? И, в конце концов, что это все значит?

   Он пристально посмотрел в мои глаза и медленно произнес:

   - Так... У Белой Совы только один вопрос... Как давно Дар и его спутница не видели других людей?

   - С того дня, когда все это началось! - ответила за меня Ната - А друг друга встретили, где-то, с полгода тому назад. Ну, или чуть меньше!

   Он покачал головой:

   - И вы не знаете больше никого, из уцелевших?

   - Нет. Первый, из всех тех, кого мы считали мертвыми - перед нами... - я справился с собой и теперь ждал, что скажет нам этот человек.

   - Мы никого не знаем, - вставила Ната. - Мы думали, что сами - последние...

   Он протянул руку на восток:

   - Там, возле берегов скалистого озера, где лес с предгорий большого хребта подходит к реке, живут несколько десятков оставшихся. Там самый большой поселок. Но Белая Сова не может поверить... Вы, столько времени, жили совсем-совсем одни? И больше никого?

   - Нет. Никого.

   От чуть свел брови… И мне, и Нате, стало ясно - он сожалеет…

   - Хау. Белая Сова расскажет вам все.

   Незнакомец перешагнул через тушу волка, и направился к близко растущим кустам. На несколько секунд он словно исчез из виду - а я напрягся… следует ли доверять чужаку? Что, если он решит напасть на нас? И вообще - один ли он?

   Развеяв мои опасения, тот появился из зарослей, но уже вооруженный. Как оказалось, все его вещи находились недалеко от места сражения. Чужак вернулся к трупу зверя, посмотрел на дротик Наты, торчавший из лапы одного волка, на мою стрелу - из груди того же, и перевел глаза на третьего, задавленного Угаром. После этого прижал руки к груди и немного торжественно произнес:   

   - Сова рад этой встрече! Он видит, вы двое - настоящие охотники прерий! Немногие могут отважиться на схватку с хозяевами Низин!

   Я невольно оглянулся на туши убитых хищников - сейчас опасные хищники уже не внушали страха, подобного тому, который овладел нами раньше, при памятной встрече со стаей диких собак в степи. Прошло всего несколько месяцев - а мы, из простых бродяг, сами превратились в угрозу для животных. И дротик Наты в туше волка говорил об этом очень красноречиво… Я невольно задержал взгляд на убитом хищнике - более внимательный осмотр указывал на существенные отличия от встреченных ранее собак. Вряд ли те были меньше размерами, чем эти обитатели долины, но последние явно превосходили их силой и свирепостью!

   - Как давно воин и его подруга бродят по холмам, на берегах этой реки?

   - Больше недели, - простодушно ответила Ната.

   - И ни разу духи Белой Совы, не подсказали ему, что здесь находятся новые люди! - он слегка нахмурился, выразив непонятную нам досаду.

   - Послушайте! - я снова стал терять терпение… - Я ничего не понимаю! Какие к чертовой матери, духи? Что это за имя - Сова? Что все это означает? И кто теперь обитает в этих краях?

   Ната, до которой, наконец, тоже дошло, кого мы видим перед собой, тихо отступила назад, а потом еле слышно произнесла:

   - Мы что, попали в прошлое?

   Он оторопело посмотрел на меня, потом на Нату, сделавшую широкие глаза, и, неожиданно, улыбнулся, сразу став гораздо добродушнее:

   - Прошлое? Нет… оно само догнало вас. Нет, вы, к сожалению - или, напротив… - в том самом времени, в каком и жили раньше. Дух Земли должен был подсказать вам это.

   - Не понял?   

   Слова этого человека, перемешанные с фразами, больше подходящими для героя вестернов, с трудом сочетались и не укладывались в моей голове…

   - Белая Сова хотел сказать своим новым… друзьям - изменилось то, что должно было измениться. Остались старые понятия, но нет старых вещей. Осталась память, но началась иная жизнь. И появились те, кто ее принял! А о многом люди предпочли давно забыть… Но, мои глаза видят - те, кто спас жизнь индейцу, уже приспособились к этому времени! Это - лучшее, из всего, что Белая Сова встречал в Большой долине!

   Он указал на мой лук и меч, почти не обратив внимания на копья, которыми мы пользовались скорее, как посохами. Я, в свою очередь, тоже рассмотрел оружие этого человека; копье, которое он подобрал во время разговора, широкий нож в кожаных ножнах, томагавк, вряд ли используемый только для колки дров, а, кроме того - лук, состоящий из деревянной середины и двух искусно обработанных рогов, к которым была присоединена тетива. Все это было в прекрасном состоянии, а что касается томагавка и ножа - на мой взгляд, даже лучше, чем те мои ранние попытки вооружиться, которые я предпринимал в первые дни. Белая Сова, заметив, как я бросаю заинтересованный взгляд на его снаряжение и одежду, протянул мне свою руку.

   - Мой брат… Может ли Белая Сова, в знак признательности за свое спасение, так обращаться к воину? У моего племени есть обычай - тот, кто спасает жизнь охотнику, становится его названным братом.

   - Я… - я замялся, не зная, как ответить на этот выпад. Но Ната тут же поспешила вмешаться.

   - Конечно! Я слышала об этом. Только… я не представляю себе, как это может выглядеть сейчас, в наши дни?

   - Так же, как и в те, откуда этот обычай появился… Но я не слышал ответа мужчины. Или это решает его скво?

   Я сглотнул и утвердительно кивнул, а заодно и подкрепил жест словам:

   - Да… Ты можешь. Если уж брат - как-то, нелепо было бы обращаться друг к другу, на Вы...

   - Хао. Мой брат сделал свой выбор, и Белая Сова рад, что он совпал с желанием индейца. Вы двое еще совсем неопытны в делах долины… Помощь и рука Белой Совы пригодятся воину!

   Мы с Натой переглянулись - хоть он и производил впечатление человека, слегка сошедшего с ума, но назвать его речь совсем уж ненормальной… Нам, одновременно, показалось, что мы имеем дело, с кем-то, не от мира сего...

   Сова заметил, как мы переглянулись, и чуть с усмешкой произнес:

   - Мой брат и его скво, думают, что их брат - Белая Сова - сумасшедший? Любое познание начинается со смеха или слез… Слезы вы уже испытали. А смех... Смех только от нежелания видеть очевидное. Но Сова заговорил вас - жители мертвого города, наверное, хотят есть? Мой костер еще горел, когда появились эти звери, а в силках бился большой Крол. Белая Сова приглашает вас разделить его обед, если, конечно, никто не успел утащить его добычу!

   Мы не возражали - впечатления настолько захлестнули нас с Натой, что мы просто не успевали все переварить...

   Он иногда украдкой посматривал на Угара, но пес, уже совершено спокойный, шел рядом с нами, возле моей левой ноги - как был приучен ранее. Индеец, или кто он там был, не выдержал:

   - Он прибился к вам сам?

   - Нет, - я сделал жест, указывающий на север - он с нами давно. С самого начала… или почти. Еще щенком я нашел его… и не жалею.

   Он кивнул и больше не стал уточнять. Я понял - наше появление для этого человека было столь же неожиданным, как и его - для нас. Разница заключалась в том, что мы являлись для него, просто, новыми людьми, а вот он - одним из тех, кого мы увидеть только мечтали...   

   Зверек, жарившийся на вертеле - палке с ободранной корой, все еще висел над почти прогоревшим костром. Одного взгляда хватило, чтобы опознать - это точная копия того кролика, которого подстрелила Ната!

   - Здесь тоже водятся такие?

   Сова пояснил, переворачивая тушку над огнем.

   - В долине много зверей… И тех, кого можно есть, и тех, кто сам способен убить охотника. Но разве в городе есть дикие звери? На кого охотится мой брат?

   - Есть. Хотя… У нас мало зверей, годящихся в пищу - Ната влезла в разговор, сгорая от желания пообщаться - этот «индеец», в основном, обращался только ко мне.

   - Тогда, чем питаются люди, пришедшие с севера?

   Я немедленно ткнул ее в бок - Ната, прореагировав должным образом, сразу запнулась:

   - Ну… Мы иногда ловим, кого-нибудь…

   - Но редко. Ловим рыбу, ставим ловушки.

   Сова внимательно посмотрел на меня и на Нату и пожал плечами:

   - Тем, кому удалось побывать там, среди Великих могил...

   - ?

   - Так в долине называют город… Говорят, что там почти нет ничего, что годилось бы в пищу. Разве только, если не поедать мертвых.

   Я даже поморщился, но взгляд индейца был сух и насторожен.

   - Что за бред? Нет, у нас хватает еды… А не хватало бы - так давно пришли сюда!

   - Мой брат не хочет говорить всей правды. Его скво, и он сам не выглядят голодными, а их плечевые мешки набиты доверху, словно путники перебили всю дичь на пару дней вокруг… Но, если эта тайна дорога моему брату - Дару, то пусть он оставит ее для себя.

   - Ну, хорошо, - я вдруг решил открыться, понимая, что его проницательности придется отдать должное. - Действительно, у нас есть еда. Не только охота помогла выжить. Это склад… Подвал, в котором сохранилось некоторое количество продуктов. Он спас меня от голодной смерти и выручает до сих пор. И меня, и Нату и Угара.

   Он помолчал, а потом очень серьезно кивнул:

   - Хау, пусть так… Но молчите об этом, там, в поселке. Зависть не исчезла вместе с остальными пороками - если слух о вашем подвале станет известен другим, вы рискуете вернуться к пустым стенам. Или, вообще не вернуться…

   - Даже так? И что нам может грозить? Двуногие…хищники?

   Он свел лицо в некоторое подобие гримасы…

   - Это удивляет маленькую скво? Хищники… Возможно. Хотя, в силу своего возраста она вряд знает самых опасных хищников земли.

   - Знает. - Ната посуровела. - Самые опасные похожи на нас…

    Он еще раз перевернул зверька, отрезал острым ножом кусочек, пожевал и молча указал на тушку.

   - Готово?

   - Да. Сова предлагает вам поесть, отдохнуть ночь у костра, а потом направиться вместе с ним к озеру, туда, где живут ближайшие люди. С вашим появлением пропала необходимость искать проход в скалах. Раз вы здесь - он существует.

   - И много вас… Там?

   - Мой брат хочет сказать - много ли таких, как я? Нет. Белая Сова - последний, из своего рода. В долине есть мужчины, и есть женщины, разделяющие его взгляды, но большинство пока не осознало того пути, по которому им придется теперь пройти… Те, кто живет в поселке - они обычные.

   Он произнес последние слова с некоторой иронией, которая не укрылась от нашего слуха.

   - К кому относит Белая Сова нас?

   - К тем, кто пришел вовремя…

   - Почему… мой брат решил, что мы - не такие, как все?

   Я с трудом, едва переборов себя, обратился к нему так же, как он обращался ко мне. Он довольно кивнул, услышав мои слова:

   - Потому что мой брат не так одет, не так вооружен... не так испуган и способен сам позаботиться о себе, в отличие о тех, кто предпочитает лишь собирать корни и пугаться собственной тени. Мой брат - воин! Белая Сова умеет отличать воина от собирателя плодов! Последние не стремятся жить - они лишь существуют.

   - Сурово…

   Он молча кивнул. Я не стал переспрашивать - похоже, «индеец» не испытывал особой радости от общения с другими людьми.

   - Твоя скво хромает. Она ранена?

   - Нет. Или, да… Во время потопа. На днях пришлось идти по воде, наступила на кого-то. Был укус. Возможно, змея…

   Сова, насупившись, указал снять ей обувь. При виде распухшей ступни он свел переносицу и нахмурился еще больше. В реку впадал довольно широкий ручей. Сова указал Нате опустить туда ногу, и, дождавшись, когда Ната стала потихоньку поскуливать - вода была прохладной! - вытащил свой нож… Я насторожился, но Сова успокаивающе произнес:

   - Мой брат не должен тревожиться напрасно… Опухоль спадет, если на место укуса наложить целебную мазь. Боли твоя женщина не почувствует. Попробуй сам! - он протянул мне свой нож.

   - Что я должен делать?

   - Надрежь кожу там, где была рана.

   Ната широко раскрыла глаза - а я, почему-то доверившись незнакомцу, прислонил острое лезвие к пятке… Сова оказался прав - Ната даже не поняла, что сталь прорезала ее кожу. Крови тоже не было - Сова нахмурился и решительно отодвинул меня в сторону. Еще раньше он вытащил из своего мешка кулечек с порошком, который размешал с водой. Этой кашицей он обмазал стопу Наты, после чего велел просто ждать…

   - Что это?

   - Средство от яда. И не только… Тайну изготовления знают не многие странники, лучшее средство известно вдове старого вождя… Она смотрела на зверей, которые лечат себя сами, и те подсказали ей нужные травы. Моя старшая скво всегда следит, чтобы порошок находился в сумке Белой Совы.

   - Оно так действует?

   - Оно помогает не только в этом… Более всего - от рваных ран, серьезных укусов, переломов и ушибов. Но, так же - от яда. Твою женщину зацепил Цепень, в ране всегда остаются его жвалы! Это существо новое, Сова не знал подобного, до Того Дня. Он похож на дождевого червя, но гораздо больше и с грубой кожей, даже раздавить его – непросто. Укус Цепня всегда малозаметный, с замедленным действием… Очень опасен!

   - Эти жвалы, как ты говоришь, пробили даже подошву ее мокасин. Я их еле вытащил…

   - Охотник с города правильно сделал. После Большой Тряски, на земле и под ней появилось немало новых существ, и почти каждое мы узнавали через гибель людей, с ними столкнувшимися… Этот - тоже, из таких. Сова не знает, почему так произошло, но знает, как лечить. Останься они в ране - твоя подруга могла умереть через несколько часов. Цепень - волк, среди крохотных луж и стоячей воды! Он парализует небольшую жертву первым укусом, но основной яд действует позже… Сова видел тушки мертвых жаб и рыб - их раздувало, как воздушные шары. Цепень предпочитает поедать добычу, когда та лопается и заполняет округу запахом гнили. Ты не выбросил их?

   - Выбросил. - Я метнул взгляд на Нату. При красноречивом описании индейца о способе охоты твари, ее укусившей, мою подругу едва ли не стошнило…

   - Зря. Эти жвалы очень могли пригодиться при ловле рыбы, в водах скалистого озера. Большие сазаны словно впадают в спячку от крохотной доли яда, оставшегося в жвалах, и сами всплывают на поверхность! Но мой брат не мог этого знать...

   Он предложил большой кусок прожаренного мяса, мирно лежащему псу. Тот, нисколько не проявляя торопливости и со значением собственного достоинства, принял угощение. Индеец прищелкнул языком от восхищения:

   - Гордый! С таким псом можно бродить по прериям!

   - А пре…Какие прерии?

   Он улыбнулся Нате, показав белоснежные зубы, без единого изъяна:

   - Те травы, которые вы должны были увидеть, если хоть раз поднимались на любой из холмов вдоль реки. Не все их так зовут. Вам тоже предстоит выбрать, как именовать то, что видят ваши глаза. Но уши индейца радуются именно этому названию.

   - Я поняла, - тихо ответила Ната. - Не зря мне пришло в голову такое же определение…

   Взгляд «индейца» задержался на девушке несколько дольше, он даже кивнул ей, в знак согласия. Меня это несколько напрягло… Первоначальное удивление уже прошло, и я более внимательно осмотрел одежду названного «брата». Через минуту я уже был убежден в том, что предположение Наты насчет провала во времени лишено всякого смысла. Напротив, я подумал, что мои опасения насчет его «нормальности» имеют под собой вполне оправданную почву. Что бы ни случилось с нами и всем прочим миром - это еще не повод рядится в одежды, давно годящиеся для музея, времен покорения дикого запада… Кожа кожей - мы и сами ее использовали! - но сшита ведь не руками! А машинные, идеально ровные стежки отличить от ручных, довольно просто! Пуговицы на мокасинах, на которые застегивались петли шнурков, да и явно фирменная, литая подошва - это откуда? Ремень на поясе, хоть и расшитый бисером - тоже из мастерской! Вряд ли все это сочеталось с настоящим индейцем… Но, тогда, с кем?

   Сова поймал мой взгляд, вздохнул и указал рукой на восток.

   - Дорога к поселку далека… Пока ее нога в покое, отдыхайте. Завтра с утра пойдем… в прерии. Скво увидит - ее нога будет как прежде, и она сможет идти так же быстро, как ходила ранее… Сейчас - ешьте! А Сова расскажет моему брату о людях и земле, в которую они пришли. И о себе… чтобы мой брат не изучал его так внимательно!

   «Белая Сова» - конечно, не являлось настоящим именам охотника. Он все объяснил, пока мы, ошеломленно слушая, поглощали наш ужин. Сова так и не назвал своего настоящего имени, сразу перейдя к истории собственного преображения в индейца. Он, уже давно, задолго до катастрофы увлекся культурой и бытом индейцев. Найдя таких же, как сам, единомышленников, он посвятил этому все свое свободное время. Каждое лето и до поздней осени, он проводил его на месте очередных сборов поклонников ритуалов и костюмов индейцев, а вскоре… Вскоре Сова совсем ушел из цивилизации. И, если для многих это являлось чем-то вроде игры, то для него - смыслом всей будущей жизни. По скупым обрывкам, мы поняли, что это случилось не меньше десяти лет тому назад - Ната только охнула, услышав, что человек, которого мы встретили, так давно бросил современный мир! Сова коротко пояснил, что свое имя он получил тоже там, но, по-настоящему, осознал свое предначертание на земле «предков», что только добавило загадки в этом рассказе… Я вспомнил, что про таких, как он, как-то была передача по телевидению, и все, что показывалось, было вполне серьезно.

   То, что произошло в Тот день, застало его и его единомышленников, как и всех, внезапно. И его, и его женщин спасло то, что лагерь был разбит в степи. Гигантские подъемы, перевернувшие пласты земли, тем не менее, пощадили их - на головы не падали здания, не валились деревья... Шквал налетевшего ветра протащил их палатку и швырнул прямо в воды взбесившейся степной реки. Они едва не утонули в чудовищных волнах. В лагере, где стояли «вигвамы», погибли все, кроме самого Совы, старой шаманки и двух его скво - он так и сказал! Пережив первые дни, они нашли в себе силы успокоиться и даже принять все, как должное. Старая жизнь давно его перестала интересовать, а начавшаяся, иная, стала именно той, к которой он стремился всегда... На счастье, всех четверых - Совы и женщин! - на берегу нашлись разрушенные остатки рыбацких домов. Там они, в кровь сбивая пальцы, ломая ногти, раскопали что-то из продуктов, что помогло им на первых порах. Позже Сова нашел останки своих товарищей, которым не повезло так, как им... Зато сохранилось оружие, которое редко, когда применялось всерьез. Сделано оно было добротно, с применением всех технологий, многое - вообще покупное, выглядевшее гораздо лучше и надежнее того, что когда-то изготовил я. С ним можно было охотиться - хотя Сова и близко не представлял, что кто-то из животных мог уцелеть в той страшной мясорубке, которой подверглось все живое на тысячи километров вокруг. Тем не менее, первого и последнего - настоящего зайца! - им удалось подстрелить через три дня, после того, как закончились скудные припасы, когда у всех уже сводило животы от голода. А на следующей неделе им попался не до конца полутрансформировавшийся «овцебык». Мы с Натой понимающе переглянулись - и название, и описание полубыка-полуовцы, точь-в-точь, совпадало с тем животным, которое мы встретили и убили на нашей охоте. Тогда же на них наткнулся еще один из «племени», с соседней стоянки, потом они вместе нашли его брата. Далее на них вышел рабочий с фермы - единственный выживший из всех ее обитателей. Потом целая группа - чудом уцелевшие среди всего этого хаоса десять туристов, намеревавшихся до того, спустится по реке. Семь девушек и трое изнуренных мужчин. Правда, в самом начале, в их группе было двадцать пять человек... Все были измучены, голодны и, самое страшное, никто не знал, что произошло и что теперь делать. Скудные припасы практически сразу закончились, и мужчины, увидев следующего «овцебыка», на этот раз уже полностью преобразившегося, попытались его убить... В безумной стычке, мутант пропорол своими рогами одного из охотников, но Сова успел все же всадить стрелу ему в бок. Ранение оказалось смертельным. Едва тело предали земле, как над погребением вырос холм, и жуткие лапы двух монстров едва не утащили в могилу еще одного из охотников - так они познакомились с очередным созданием нового мира. Я кивнул - очевидно, свинорыл… Чуть позже, разделав добычу и разведя костер, Сова решил что-то сделать для уцелевших, и, поневоле, некоторые стали брать с него пример. Он учил шить одежду, мастерить примитивное оружие, поддерживать огонь… Мало кто мог похвастаться подобным умением - практически все являлись городскими жителями и самое больше, на что их хватало - караулить по ночам, отпугивая огнем нападение внезапно появившихся и столь же резко осмелевших хищников. Неумело, часто безуспешно, они ходили на охоту, возвращались с пустыми руками и уходили вновь. В отличие от города, где практически не встречалось никакой живности, в долине быстро стали появляться различные звери - да вот только их вид полностью сбивал с толку совершенно не ожидавших видеть такое, людей... Сова не мог ответить - откуда они взялись, предполагая лишь, что все они являются так или иначе, очень быстро мутировавшими животными, которым повезло уцелеть в катаклизме... Причем, настолько быстро, что это не укладывалось в голове. И - не в лучшую для человека - сторону! Но, времени приглядываться не было - следовало как-то пробовать выжить в этом странном и жестоком мире. Половина из них вскоре погибла - частые сотрясения земли, и, как следствие - трещины и провалы, куда улетали люди. Полученные во время катастрофы ранения, внезапно появившиеся жуткие монстры - все это значительно сократило их число. Остальные - научились выживать. Для постоянной стоянки Сова выбрал берег озера - там было легче с водой, а среди уцелевших деревьев они вырыли землянки. К ним постепенно прибивались другие. Люди приходили отовсюду, примерно около месяца-двух… Потом поток иссяк. В основном, шли из поселков, расположенных далеко от городской черты, из сгоревших и свалившихся под откос поездов, из домов отдыха. Из города, за все время, пришло лишь человек пятьдесят… и приспособленными, для наступивших перемен, они оказались хуже всех.

   Сопоставив это с численностью всего населения мегаполиса, Сова мог сделать лишь один вывод - в развалинах царит смерть, и там лучше не появляться. Я мог бы ему возразить, но предпочел слушать и помалкивать - то, что рассказывал этот странный, похожий на индейца, случайный спутник, хоть как-то приоткрывало завесу нашего с Натой незнания, существующего положения дел.

   А Сова, то забегая вперед, то вновь возвращаясь, мало заботясь о последовательности своего повествования, продолжал жуткую повесть о новой жизни в долине… Кроме животных, дважды появлялись существа, буквально на глазах перестающие быть людьми. Они менялись со страшной быстротой, и, совершенно потеряв человеческий облик, уходили прочь. Через полтора месяца, после трагедии, на обезображенной страшными шрамами земле, началось невероятное буйство растительности, а вслед за ней массово появились и животные, которых можно было ловить и есть. Охота стала для индейца главным занятием. Не было солнца, стылый ветер валил с ног и заставлял дрожать от холода - но сама земля оставалась теплой, и это спасало многих от замерзания. Та, висевшая над головой, грязно-бурая взвесь, которая так долго пугала меня в городе, в долине исчезла гораздо раньше - благодаря сильным ветрам, несущимся с гор. Стылые ветра заставили людей искать себе сносное укрытие - землянок и шалашей становилось все больше, а порядка - все меньше… Трудность появилась во всем. Отсутствие лекарств, жилья, продуктов - словом, все то, что я испытал на собственной шкуре, пока не обнаружил подвал… Само собой, и одежды, ибо назвать те обрывки, которые оставались у уцелевших, нормальными вещами, можно было лишь с большой натяжкой. Курток, обуви, плащей и всего подобного в первозданном, не порванном виде, почти ни у кого не оставалось, и постепенно люди стали кутаться в шкуры животных, которых смогли поймать и убить. Но очень скоро эти животные - из бывших домашних! - стали очень ловкими, и охота получалась далеко не у всех. Чтобы добыть мясо, приходилось много бегать и терпеливо ждать - это дано не каждому... Людей спасала от голода сама земля - на бывших полях нашлись съедобные корни и клубни, а с появившихся кустарников можно было сорвать плоды - иногда вполне сносные, а иногда - приносящие смерть... Сильных холодов, присущих нашему климатическому поясу, индеец не упоминал. Возможно, это объяснялось тем, что долина словно прогревалась снизу - и наше предположение насчет возможного вулкана получалось небезосновательным.

   Зато это тепло позволило растениям намного раньше, чем у нас в степях, выбраться из изуродованной почвы - и еще до конца зимы люди увидели землю с новой растительностью, кустарниками и даже деревьями, взамен упавших во время толчков. Все росло столь быстро, что скитальцы, ложившиеся спать в открытом поле, могли наутро подняться среди сплошного ковра из трав…

   Те, кто сумел сжать свои нервы в кулак, кто не поддался панике - те смогли продержаться. Постепенно люди привыкли к странному виду индейца, а он, в свою очередь, приучил всех к своему имени, наотрез отказавшись называться, как либо, иначе. Так же непривычно звучали имена женщин, оставшихся с ним. Многие, как ни странно, взяли с него пример - случайно полученные прозвища лучше вписывались в их новую действительность. Кто-то, до сих пор надеющийся на возвращение старого привычного образа жизни, сохранил и имена. Но все, хотели они того или нет, понимали, что возврата к прошлому миру нет...

   Однако это и пугало. Вестей из других сторон не приходило. Везде творилось одно и тоже. Полное незнание происходящего, отчаяние и страх. Не нашлось никого, кто бы смог объяснить происходящее. Не нашлось и того, кто смог бы организовать остальных для более-менее нормального существования. Власти не было. И, понемногу, стали поднимать голову те, кто решил присвоить ее себе… «Индеец» не говорил об этом - но и я, и Ната догадались сами.

   А Сова… Сова не стал вмешиваться. Разговоры о прошлом, попытки установить какое-то единоначалие, или, напротив, подобие совета, ему претили. Он ушел из поселка, устав заботиться обо всех. Сам индеец сумел вписаться в новые условия, приняв их, и привыкнув к ним, как к должному. Вместе с ним ушли и четыре выживших женщины - его женщины! Четвертой стала спасенная Совой от случайных подонков, молодая девушка-северянка. Судя, по его словам, она могла самостоятельно ходить по «прерии», ни в чем не уступая малочисленным мужчинам - и Сова отпустил ее, наказав иногда появляться в его жилище. Сова назвал ее Ульдэ - и мы с Натой в который раз переглянулись, услышав довольно необычное имя. Такое могло принадлежать кому-то из таежных областей - и весьма далеких, на мой взгляд.

   Из недомолвок мы с Натой поняли одно - Сову уважали, возможно, даже опасались - но недолюбливали. Вероятно, как раз за то, что он в открытую презирал тех, кто был не способен постоять за себя, какой бы враг не оказался рядом. Мы с Натой еще раз переглянулись - кажется, к нам это не относилось! Но я промолчал - не всем дано быть бойцами…

   Сова упомянул некоторые имена, вернее - прозвища. Настоящих имен мы так и не услышали - похоже, Сова всех «перекрестил», согласно своим представлениям о людях.

   В поселке у озера сложилось нечто вроде общины, где не было одного лидера. Явных уголовников, на счастье остальных, не оказалось, но также не нашлось и тех, кто мог бы всех организовать. Напротив, разобщенность и желание существовать отдельно друг от друга, привело к тому, что поселок сложился единственно, как место, где все встречались, обменивались новостями, на какое-то время объединялись… и расходились. В последнее время силу стал набирать некий «Святоша» - мы снова переглянулись. Слишком уж характерное имя в устах индейца…

   Уйдя от людей, Сова выбрал для своей стоянки место возле одной из речек - он именовал ее Змейкой. Он сознательно решил устроиться подальше - основная масса выживших скопилась на месте первого стихийного сбора, на берегу Скалистого озера. По его описанию, в поселке насчитывалось примерно около ста, ста-двадцати человек. Численность не оставалась постоянной - люди и приходили, и уходили, так и не найдя себе места в новом мире. Несколько групп разошлись по всей долине - после резкого потепления, с приходом весны, многие решили последовать примеру охотника и теперь промышляли не собирательством, как оставшиеся у озера, а охотой. Сделав какое-то подобие жилья, накопав землянок, они долго ждали, что этот кошмар закончится, что придут спасатели и всех вывезут на более приспособленные места, и все вернется на круги своя. Спасатели не пришли… С каждым днем всем становилось яснее, что уже никто не придет. Спасаться приходилось самим. Кто-то приловчился находить еду на полях, вырывая из земли коренья и срывая с деревьев странные наросты, которые можно было есть. Кто-то стал ловить рыбу, порой сам становясь пищей для страшных, громадных чудовищ, внезапно появляющихся из глубин. Сова и подобные ему, предпочитали находить и убивать Джейров, Козорогов и Больших Кролов - мы догадались, что так они называли Крола, и, похожих на джейранов и обычных коз, привычных всем копытных животных. Иногда в степи разбойничали волки, вроде тех, которые напали на него на берегу. Случалось, пути людей пересекались со стаями одичавших и ставших невероятно большими, собак. Тогда лилась человеческая кровь - людей в новом мире и так никто не боялся, но собаки еще считали себя его хозяевами…

    …На первых порах, даже хуже собак, самыми страшными врагами стали крысы. Громадные, ничего и никого не боящиеся твари, стаями кружили возле поселка, и после каждого набега, люди прощались с очередной их жертвой. Мы поняли, что Сова говорил о Бурых - вряд ли, более мелкие, серые и черные крысы-трупоеды, смогли бы так досадить людям. И все же, люди бы не были людьми, если бы не стали сопротивляться «костлявой» … С голодом, неудобствами жилья и прочими мелочами, которых стало очень много, бороться научились. Ходили в разведки по всей долине, избегая, однако, забредать на территорию гигантского кладбища, каким считался город. Из тех, кто рисковал посетить развалины, вернулись лишь двое. Они рассказывали ужасы о мутантах и стаях крыс. Я догадался - не имея доступа к моей части города, разведчики, видимо, переходили дно бывшей реки и искали на той стороне. Это сразу объяснило мне мучившую меня загадку - как, например, жертву большой черной собаки... Больше охотников к столь далеким путешествиям не нашлось. Через некоторое время эти походы и вовсе прекратились - с появлением опасных хищников, ходить по травам стало небезопасно. К тому же, попасть в город можно было, только перейдя через полузатопленное дно - а моя сторона, как ни странно, почему-то никого не заинтересовала. Хотя попытки проникновения встречались - в одном месте, пройдя мимо почти вплотную подступающего к каменным скалам, болота, можно попытаться выйти в желтые пески и степь... Но это путешествие долго и очень утомительно. И крайне опасно - в водах болота люди на глазах у прочих успевали лишь взмахнуть руками, либо жутко вскрикнуть - их утаскивали неведомые монстры… В самой долине постепенно, почти исчезли и прекратились набеги «Бурых», но появились им на смену жуткие птицы - Вороны, а по быстро покрывшимся растительностью лугам, стали шастать большие кошки…

   Мы с Натой молча слушали рассказ нашего спутника, заново переживая собственные, совсем недавние передряги. Как же это было трудно! И холод, и голод, и отчаяние… А главное - полное незнание причин произошедшего, и того, есть ли, кто-нибудь в стране, да что там - мире! – еще, кто либо, кроме них. Я вспомнил, как что-то, вроде этого, было и со мной…

   Небо давно потемнело, а Сова все продолжал свой рассказ:

   …Так прошло самое голодное и тяжелое время - Сова назвал его зимой. Мы не могли с ним полностью согласится - все-таки, эта зима нисколько не похожа на настоящую, со снегом, сугробами и затяжными холодами. Но, во временном определении, он не ошибся, я тоже вел отсчет прошедших недель и месяцев. Выходило, что расхождение у нас довольно значительно, чуть ли не на месяц с лишним. Я отнес это на тот случай, когда валялся в беспамятстве, при болезни, свалившей меня, вскоре после нахождения, спасшего от голода, подвала. Правда, Сова не был уверен, что продолжительность самого дня осталась прежней - но развивать эту тему не стал, сославшись на непонимание в данном вопросе, и, на мнение более сведущего в астрономии, некоего Дока. По нашим общим прикидкам выходило, что сейчас примерно, первый месяц осени… Если можно считать это время осенью!

   Все, кому повезло выжить, разбрелись по долине. Какая-то часть образовала новые поселки, в которых насчитывалось от десяти и до тридцати человек. Они сбивались по убеждениям, знакомствам или семейным признакам - Сова рассказал, что некоторые, действительно, приходили целыми семьями. Но так везло очень немногим. Большей частью, все оказывались одиночками, потерявшими все и всех… Некоторые направились в горы - многие считали, что за ними все осталось по-прежнему, и лишь вершины не дают миру пробиться к ним с поддержкой. Ушедшие не вернулись, и рассказать о том, правда это или вымысел, было некому. Глядя на бесстрастные глаза Совы, я понял, что он нисколько не верит в такую возможность… Сам «индеец» еще до катастрофы попал случайно в эту местность, но, благодаря некоторым особенностям своего прошлого, отлично знал географию долины. Впрочем, насколько он полагал, долиной, как таковой, она стала именно после всего случившегося - до этого, столь жесткого раздела от внешнего мира не было. На территории, равной практически целому краю, многое изменилось. Словно ниоткуда появились множественные овраги - следы деятельности частых землетрясений, возникли высокие холмы, выросли довольно густые, чудные леса - и все это за считанные недели. А сама долина оказалась в изоляции - за время скитаний он имел возможность в этом убедиться неоднократно. По словам Совы, дальше, к востоку от долины, простирались желтые пески - там ничего не росло, и не было воды. За ними - громадный каньон, со дна которого поднимались на поверхность удушливые газы. Наш рассказчик пояснил, что этот овраг, словно прорубленный в земле чудовищным плугом, появился точно вследствие катастрофы - индеец сам видел и вспышку, и громовой удар, потрясший землю. Однако, по его словам, огонь возник после жуткого грохота и толчка, и словно вырвался из-под земли. Сопоставив свои впечатления с его рассказом, я подумал, что можно предположить, будто континент раскололся, и на месте трещины внизу царит яд, из лавы и магмы… но, поверить в такое? Хотя, все, что с нами случилось, давно не вписывалось ни в какие рамки. Куда легче представить, что туда пришелся удар сравнительно небольшого метеорита. Или, даже ракеты с ядерным зарядом - если предположить, что все, что произошло - следствие дел рук человеческих… Это было ближе и понятнее.

   - Значит, ваши люди попали в город? - вырвалось у меня.

   - Да. Через восточные ворота. Вдоль желтой земли и болот.

   - Мы почти дошли до них… вернее, я дошел! Но я думал, что там невозможно пройти! Вода и скалы! Скалы уходили далеко в болото!

   - Так и есть. - Сова махнул рукой в сторону скал. - Каменная гряда не пропускает никого, а проход в город чуть позже залило водами болота. Оно подступило совсем близко к скалам, и больше никто не пытался там пройти. Я сам искал проход на западе, почему и попал в наводнение. Но, теперь надобность в поисках миновала - вы, своим присутствием, подтвердили его нахождение.

   В любом случае, вскоре стало понятно, что выжившим идти особенно некуда - дорога на север, к развалинам города, напрочь перекрыта каменной грядой, непреодолимой для человека, а северо-восток так же закрыт все более расширяющимся болотом, в которое превратилось сразу несколько озер из бывших мест загородного отдыха. В этих водах появились такие твари, что охотников искать тропинки, оказалось немного. Однако, люди селились везде, где только могли почувствовать себя в относительной безопасности и хоть какой-то стабильности. Далеко на юге, любой путник упирался сначала в предгорье, тянущееся от берегов Синей, к востоку на всем протяжении долины, а после него - в ущелья и обрывистые склоны настоящих гор. Перейти через заснеженные перевалы ни Сова, ни, кто-либо иной, не пытался… Он снова упомянул про высокие горы - и, лишь тогда мы с Натой поняли, что индеец имел в виду. И она, и я видели раньше снежные вершины, даже побывали в этих ущельях - но до Катастрофы. И тогда никто не считал их непомерно большими - так, с пару тысяч метров. Теперь пики взметнулись чуть ли не до небес! Это было необъяснимо, но мы и сами могли разглядеть отсюда красные пятна ледников, что говорило о чудовищной высоте непостижимо поднявшихся гор…

   Что до Запада - там всякая тропа преграждалась илистым, полузатопленным дном реки, и лишь совсем недавно, около месяца назад, оно вдруг наполнилось водой и стало непреодолимым. Некоторые, кто пытался его перейти вброд, до этого, погибли… Я насупился, поняв, что они могли попасть в зубастую пасть монстра. Но оказалось, что Сова имел в виду иное:

   - Их убили…

   - ?

   - Мы не знаем. Вырвался один - но он вернулся безумным… говорил о людоедах. Потом погиб - свалился в пропасть.

   Мы с Натой промолчали… - Нелюдь, столкновения с которым нам не удалось избежать, вполне мог оказаться одним из таких любителей человечины…

   - …Иногда мы слышим шум, доносящийся с вашей стороны. У вас, в городе, продолжаются землетрясения?

   - Да. А разве в долине не так?

   - Бывает.

   - Я знаю, что вы могли услышать…

   Сова с интересом посмотрел на Нату.

   - Это пласты земли отваливаются и падают в пропасть.   

   - Какую пропасть?

   - За городом… если считать это, как направление на Север - ничего нет. Там огромный, просто невероятный по своей длине, обрыв - вся видимая часть суши ушла вниз, на глубину, не меньшую, чем двести-триста метров… Где-то, чуть меньше, где-то, может быть, и больше.

   Он не смог сдержать возгласа удивления:

   - И вы видели его края? Сова хотел бы посмотреть на это своими глазами!   

   - Если ты придешь к нам в гости, мы проведем тебя к обрыву. Но там небезопасно. Куски земли, величиной с дом, отрываются и падают вниз. Иногда - это целые кварталы рушатся в бездну. Вот что могли слышать ваши люди на болотах...

   - Я догадываюсь… Вода наполняет пустоты в земле, подмывает пласты, и они скользят туда, где не встречают сопротивления. Когда-нибудь, все это болото провалится в пропасть!

   - И возникнет спуск в те земли, где никто не бывал… Кроме нас.

   Он вскинул на меня пораженные глаза:   

   - Как?! Мой брат хочет сказать, что спускался туда? Но как? Зачем?

   - Он спасал меня, Белая Сова!

   Индеец долго и молча смотрел на Нату. Потом вздохнул и промолвил:

   - Всегда из-за женщины совершались безрассудства… Ты счастлив, мой брат, если еще остался способен на них!

   Потом он на время задумался - мы не мешали индейцу, как уже про себя стали его называть...   

   - Провал… Что в нем?   

   - Там продолжение города - то, что от него осталось, после катастрофы…Мы живем в центральной его части, вся северная осталась там. А запад теперь за рекой. Но сейчас там, скорее всего, только вода. Падая с вершины плато, она могла разлиться по обширной площади. Сейчас там, возможно, уже все затоплено. Когда я спускался, река была как болото, и из нее мало что попадало в пропасть. А теперь ее воды стали такими могучими, что я не представляю себе, какой водопад должен обрушиваться вниз!

   Сова вздохнул:

   - Да… Не только звери - изменилось все вокруг. И никто не знает - насколько. Кое-кто, из наших, думает, что это еще не конец.   

   - В смысле?   

   Он пожал плечами:

   - Говорят, вслед за этим последует, что-нибудь, еще… Хотя, что еще может быть хуже? Мы с огромным трудом пережили зиму, голод, гибель близких и друзей. Тех, кто остался, легко запугать новыми бедами!   

    Ната заметила:

   - А мне казалось, что люди, пережившее подобное, обычно перестают пугаться собственной тени…

   - Скво моего брата говорит верно… Есть среди людей долины и такие, но их меньше. Слабые умирают быстро, а те, кто боится, это слабые!

   - Они, прежде всего, люди…

   Он не стал отвечать - а я положил свою руку на плечо Наты.

   - Пусть так. Моему брату… - я с трудом заставил себя произнести эти слова, решив подыграть незнакомцу и сгладить напряженность. - Не следует обижаться на замечание юной девушки.

   - Скво моего брата имеет право говорить. Белая Сова имеет уши. Он уважает чужое мнение… но вы и сами все увидите.

   За разговором и обсуждением того, что было нам неизвестно, вечер прошел незаметно. Угар, до того валявшийся неподалеку, встал, отряхнулся и неторопливо направился в травы.

   - Ваш черный друг уходит?

   - Пес сам себя кормит… Не волнуйтесь, он вернется через пару часов.

   - В травах не безопасно.

   Ната пожала плечами:

   - Угар в состоянии за себя постоять. Кроме того, он не совсем обычный пес… Короче говоря, нам не следует беспокоиться.

   Индеец промолчал, а я подумал, что он, вероятно, не знает, как с нами поступить… Своим появлением мы спутали его планы, по разведке береговой линии и поиску прохода между рекой и скалами. С другой стороны, само наше присутствие и рассказ о жизни в городе делали эту разведку бессмысленной. Сейчас он сам и его повествование было для нас гораздо более интересным, чем мы - для него.

   - Хорошо. Пусть мой брат сторожит первую часть ночи - вторую Сова возьмет на себя. Ночью прерии наполняются жизнью клыков… Если возле костра никого не останется - звери нападут. Вы избавили Сову от волков на берегах реки, но те трое - еще не вся стая.

   - Как получилось, что Сова оказался без оружия?

   По лицу индейца мелькнула тень… Вопрос Наты явно не понравился Сове, но он все же ответил:

   - Скво заметила верно. Сова слишком увлекся дальним берегом и позабыл об осторожности. Волки пришли внезапно, оружие осталось на стоянке. Сова успел схватить плавник на берегу… но без вас он мог погибнуть. И он еще раз произносит слова благодарности тем, кто избавил его от клыков и когтей этих тварей.

   - И хватит на этом. - Я решил положить конец этой теме. - Мы поступили так, как поступил бы любой нормальный человек. Моему брату не нужно благодарить нас каждый раз, когда он смотрит на маленькую скво. Она не хотела его уязвить… это был просто вопрос.

   Он кивнул:

   - Сова увидел огни на том берегу…

   - Огни? На другой стороне реки?

   - Возможно, что это были лишь отблески… С той стороны вод никто и никогда не приходил - Сова хотел убедиться, что глаза его не обманули. Но понять это он не успел.

   Я укрыл Нату одеялом и подтянул к себе лук.

   - Ладно. Сколько нам идти до поселка?

   - Мазь Дины уберет опухоль на ноге девушки за ночь. Если она ходит так же резво, как говорит - мы доберемся до землянок за два-три дня. Но Сова не может назвать точное время… мой брат и сам понимает, что нас не ждет ровная дорога.

   - Понимает. Тем более, нужно отдохнуть. Давайте спать. Я буду сторожить…

   Ночь прошла без происшествий. Когда индеец бесшумно поднялся со своей лежанки, чтобы сменить меня у костра, я внутренне напрягся… Все еще не мог довериться впервые увиденному и такому странному человеку. Но Угар, спокойно развалившись возле спящей Наты, развеял мои опасения. Пес не стал бы спокойно воспринимать возможную угрозу, а я привык доверять его чутью.

   Утром быстро поели, я осмотрел ногу девушки - слова индейца сбылись полностью. От опухоли не осталось и следа, и даже вечерний надрез затянулся, словно был сделан не несколько часов назад, а как минимум больше недели. На мой удивленный взгляд Сова лишь пожал плечами.

   Мы тронулись в путь. Сова шел все время впереди, выбирая по ему одному известным приметам наиболее кратчайшую дорогу, так что мы практически не общались. Ближе к вечеру, Угар, по привычке забегающий в стороны, остановился и глухо рявкнул. Мы с Натой сразу изготовились к сражению - обычно пес не тревожил попусту… Видя, как я вставляю стрелу в лук, а Ната рвет из-за плеча дротик, индеец тоже изготовился к бою - он тоже вытащил стрелу и вопросительно посмотрел на меня.

   - Угар чует что-то…

   - В этих лугах нередко встречаются охотники…на охотников. - Сова слегка иронизировал. - Правда, волки не заходят на земли, расположенные выше холмов. Крысы, те тоже редко появляются днем. А собак мы не видели уже давно… Но мой брат прав - в прерии часто встречаются непонятные вещи!

   Он поглядел на верхушки кустарника. Ветер, слегка шевеля ими, создавал иллюзию того, что кто-то невидимый наступает на них, пригибая к земле, а шорох и доносившийся с разных сторон хруст и треск ветвей, говорили о том, что мы, действительно, не одни находимся среди этого царства зелени.

   - Мой брат... Белая Сова, может подсказать нам - что это?

   Я искоса посмотрел на индейца. Тот очень серьезно ответил:

   - Белая Сова думает, что его спутникам нечего опасаться… Их черный друг уже учуял бы настоящую опасность! Это - всего лишь ветер… Но если мой брат хочет сказать, что индеец не разбирается в повадках зверей и не может сказать об их приближении - пусть скажет об этом открыто!

   Мне стало неловко - в конце концов, он был прав… Сейчас не то время, чтобы осуждать кого-либо за ношение странных одежд и привычки, сложившиеся задолго до Катастрофы. Да и чем мы сами отличались от этого человека?

   Ната, желая разрядить неловкость, произнесла:

   - Белая Сова знает много животных долины? Кроме уже известных нам, по твоим описаниям? Среди них есть такие, которые могут напасть?

   - Почти все нападают - если они крупнее или их больше. Самые грозные и опасные - большие кошки, но они очень редки. Охотятся на овцебыка или козорогов. В стаи не сбиваются. «Бурые» - как вы их называете, встречались чаще, но месяца три мы уже их не видели. Нападали всегда и всегда гибли наши люди. Ни одного мы убить сами не смогли - они слишком огромны и толстокожи.

   При этих словах Ната красноречиво посмотрела на мои ноги - обувь я шил из практически нестираемой шкуры упоминаемого индейцем зверя. Но я не стал комментировать его слова нашими общими воспоминаниями…

   - Собаки... те нападают, если видят в человеке добычу, а не противника. Им есть на кого охотиться и без людей. Волки нападают всегда! Только эти хищники не опасаются выходить на охоту днем. А ночью опасно все! Земля на северо-востоке - мы называем ее Низиной! - вотчина, где охотятся их стаи. Там много травы и новых животных - много добычи для их клыков. Вы бы обязательно напоролись на стаю - если не наводнение. Кроме зверей, есть и иные существа… Например, растения, способные высосать кровь. На востоке, и там, где желтые пески вплотную подступают к предгорьям, так же вводятся твари, способные убить не только слабую женщину, но и сильного охотника. Говорят, они похожи на очень больших пауков или даже скорпионов - но почти никто не видел их вблизи. А если видел - уже не сможет рассказать об этом. Это в соленых озерах, скрытых за целым лесом колючих и почти непроходимых кустарников. Сова не знает, как их убивать... Опасайтесь этих мест, если решитесь пройти по долине, в поисках своего пути! Что до остальной долины - никто не знает, где его может ожидать опасность. Здесь много мелких речушек и озер, есть леса, самый большой из которых вы увидите мельком, по пути к Скалистому озеру.

   - А какой путь избрал наш друг?   

   Он с прищуром посмотрел на Нату:

   - Путь Белой Совы - путь его народа… Индеец не знает покоя, когда сидит на одном месте, в типи своих скво. Ему нужен простор и воля! Белая Сова разведчик земель, до которых может добраться, и многое в долине уже ему известно. Он не хочет умереть от старости - в его роду эта смерть не в почете!

   - А есть еще, кто-нибудь, кто так же, как наш брат, бродит среди зарослей?

   Он кивнул:

   - Да. Есть. Мой брат - Дар и его спутница, думают, что Белая Сова слегка сошел с ума… Вы увидите многих, кто, как и он, отказался от старой жизни - и тогда вам станет трудно решать, кто из них не в ладах с собственной головой!

   Ната укоризненно кивнула мне и обратилась к Сове:

   - Мы услышали твои слова. Многие бродят по прерии... Но не все возвращаются. Кто-то остается на понравившихся им местах, кто-то пропадает совсем... Белая Сова не может знать всего, но его друзья при желании услышат много интересного для своих ушей, когда придут в поселок.

   Я только сглотнул - так быстро и точно она вписалась своей речью в образ, созданный этим странным человеком! Некоторое время мы шли молча. Угар успокоился и, виляя хвостом, вновь забежал вперед нашей, небольшой колонны. Первой не выдержала Ната:

   - Белая Сова… Это так непривычно. Почему?

   - Имя твоего спутника - оно тоже не входит, в самые распространенные… Но ты ему не удивляешься! Белая Сова - не кличка. Это - имя, полученное из рук вождя, из рода сов - Косматого Медведя!

   - Я удивляюсь не имени…

   Он скупо улыбнулся:

   - Скво думает, что времена прерий и охотников на бизонов давно прошли… Сова понимает ее мысли и, даже, разделяет их. Но это - не времена бизонов. Это - более трудные времена! Раньше индеец знал, что он может ожидать от жизни. Теперь - этого не знает никто…

   В долине не все сразу стало на свои места... - он вдруг остановился, указывая рукой вперед. - Тот, кто выжил, как смог, обустроил свой быт. Кто-то занялся охотой - несколько человек смогло научиться этому искусству, и Чер - самый лучший из охотников! Он тоже посещал наши вигвамы, но не успел пройти посвящения. Вместе с братом - Чагой - он бродит по прериям и приносит новости Сове. Ты обязательно встретишь его на своей тропе. Но не каждый способен стать охотником. Кто-то предпочел ловить рыбу. Другие собирают корни... Иногда люди собираются на сбор - это называется день Мены. Приходят многие или, почти, все. Сова сам предупреждает тех, кто далеко, о возможном сборе для того, чтобы они могли обменяться свежими новостями, какими-либо товарами или изделиями. Людям нужно общение - без него они чахнут… Но некоторые не хотят встречаться с другими и живут отшельниками. Каждый живет так, как он может и как хочет…

   Сова слегка насупился - мы догадались, что он не так уж и равнодушно говорит о последних…

   - Мой брат не встречал зверей, спасшихся из зоопарка?

   Мы с Натой переглянулись:

   - Не могу утверждать точно, но… Насколько нам кажется, из них никого не осталось. Иначе бы по городу уже бродили львы и гиены, или что-то в этом роде.   А кошек, о которых ты говоришь, видели. Угар едва не погиб, спасая нас в схватке с одной такой… И льва. Если это был лев… А, кроме них - огромных птиц! На мой взгляд, это был орел… величиной с птеродактиля. Мой брат еще помнит такие названия?

   Он сумрачно кивнул:

   - Сова не выжил из ума. Люди долины редко наблюдают гигантских птиц, но те, кто приходит из предгорий, рассказывали жуткие вещи… о медведях и кабанах.

   - И это правда?

    - Нет причин не доверять людям. Но Сова желал бы, что бы это оказалось лишь преувеличением… Иначе в долине появится враг, по сравнению с которым, любой другой покажется слабой пташкой!

   - А что, в долине есть птицы? Кроме Воронов?

   Он покачал головой.

   - А почему нет? Мой брат очень многого не видел, когда жил в городе мертвых. Да. Птицы есть. И они совсем не похожи на тех, к каким вы привыкли...

   - Догадываюсь...

   - Значит, вы тоже видели больших Воронов? - Ната встряла в разговор. - А Ласточек? Стрижей?

   - Некоторые почти не изменились… но другие, сильно.

   - Встречались ли вам такие, как орлы-великаны? Любой из них способен подхватить человека и унести его с собой, ввысь!

   Сова вздохнул, не ответив.

   - Сова, а почему у тебя именно такое имя? Не тот же Орел, например?

   Ната не отставала от индейца, и тот, не сдержавшись, скупо рассмеялся:

   - Сова мудрее величественного, но заносчивого орла. Мои предки не давали имена попусту… И Косматый Медведь следовал их заветам!

   - Значит, ты мудр?

   Он промолчал. Я толкнул Нату в бок - Уймись!

   - Индеец не обижается на маленькую скво... Она слишком юна, чтобы следовать обычаю, согласно которому, женщина не может разговаривать с мужчиной на равных и оспаривать его слова. Сколько лет твоей спутнице, мой брат?   

   - Спроси у нее сам.… Как настоящая женщина, она никогда не скажет правды, но я почти с полной уверенностью могу сказать, что ей вряд ли больше семнадцати зим… лет? Как правильно сказать, если произнести это, по-индейски?

   Он усмехнулся:   

   - Лет. Нет разницы. И она - твоя… жена? Я догадывался... Что ж. Именно для Совы это не выглядит чем-то особым. Вы сами увидите, что такое произошло не только с вами. В долине много женщин - гораздо больше, чем взрослых и здоровых мужчин. Так вышло, что среди уцелевших, их осталось мало... А настоящих мужчин - того меньше… Девушки предпочитают выбирать настоящих.

   - Нет, - Ната подняла на него свои карие глаза. - Не я. Он меня выбрал. И стал охотником и воином, прежде, чем мы встретились. Если бы иначе - меня некому было бы спасать. А он спас меня.

   - Ната...

   - Он спас меня. Я была еще жива… но уже умирала. От тоски и от безразличия. Я не знала, где я, что со мной, что со всем этим миром… Все казалось сплошным кошмаром. Когда у меня уже кончались силы, он пришел и вытащил меня!

   - Мой брат знал, что его ждут?

   - Нет. Я просто искал тех, кто мог спастись. Во всем городе я не встретил ни одного - только мертвых... Если не пепел, не грязь с неба, не вода и песок - по нашим развалинам нельзя бы и шагу ступить! - везде валялись кости и тела тех, кто оказался навсегда лежать среди развалин.

   - Сова сочувствует тебе, мой брат… Он представляет, что могли видеть глаза его друга. Это жуткая картина. Но как он догадался спуститься туда, в этот обрыв?

   - А я не догадался, - я погладил Угара, подбежавшего ко мне. - Я знал, единственное место, где я еще не был - пропасть. Может быть, я и не рискнул туда спускаться, но меня убедили именно Вороны. Они пару раз прилетали оттуда, и я решил, что раз там есть жизнь для них, то почему бы там не найтись и обычным людям?

   - И твоя догадка оказалось верной! - Ната прижалась ко мне на ходу, дотянувшись губами до мочки уха.

   Угар взвизгнул - она наступила ему на лапу. Он обижено посмотрел на девушку и затрусил вперед, обогнав индейца. Тот, с некоторой оторопью, пропустил вперед нашего пса.

   - Как мой брат вырастил этого… монстра?

   - Это не монстр! Это наш Угар! - Ната встала на защиту собаки. - Милый и добрый песик!

   Ната догнала Угара и уселась на него верхом. От такого оскорбления пес весь взвился, и опрокинул хохочущую девушку в кусты. Но этого ему показалось мало, и он так боднул ее массивной башкой, что Ната и вовсе запуталась в колючих зарослях. Я помог ей подняться:

   - Сколько раз говорил тебе - на тропе не трогай пса! Он не любит играть, когда впереди может быть опасность!

   - Ты чуешь опасность? - Ната вмиг стала серьезной.

   - Нет. Но мы не дома. И он это знает. Не мешай ему быть наготове.

   Сова, прислушиваясь к нашему разговору, спросил:

   - О чем говорила маленькая женщина, когда намекала на твое чутье? Мой брат способен нюхать воздух, как его пес?

   - Нет.

   - Он не нюхает. Он сразу понимает, что рядом враг!

   Сова расширил глаза, не понимая, что имеет в виду Ната.

   - Такого не умели даже охотники из моего рода...

   - А Белая Сова еще не разучился говорить, как белый человек! Или маленькая скво, опять влезла не в свое дело?

   Ната подзадоривала индейца, но тот сохранял невозмутимость.

   - Я научу моего брата разговаривать на языке прерий. Иногда необходимо молчать, чтобы не спугнуть добычу.

   - Ты покажешь мне язык жестов?

   - Мой брат слышал о нем? Да. Это - разговор рук и пальцев. Ты уже знаком с ним?

   - Отчасти. Я тоже увлекался книжками про индейцев. Но мне никогда не хотелось менять благоустроенную квартиру, на земляной пол вигвама... Разве, только в детстве. Со временем, это прошло.

   - Ты увидишь, мой брат, как быстро ты вспомнишь все, что считал когда-то важным. Мои женщины научат твою скво, как правильно шить одежду охотника прерий.

   - А моя жена научит их… чему-нибудь. Ведь, правда, Ната?   

   - Чему я могу их научить? Разве что... - Она приподнялась на цыпочках и шепнула мне на ухо несколько слов, от которых я покраснел. Сова бесстрастно произнес:   

   - Этому моих жен не надо учить... Но, если маленькая женщина, знает что-то такое, что неизвестно двум взрослым - пусть подскажет.

   - Прости ее, Сова. У нее взрослый опыт и знания... но детский ветер в голове!

   - Мой брат справляется со своей скво?

   - В смысле?

   - Ему не приходится повышать на нее голос?

   Ната вся вскинулась, бросив на него неприязненный взгляд.

   - Нет. И рук… Тоже… – я вспомнил об недавнем наказании и умолк, увидев смеющиеся глаза Наты.

   Он одобрительно кивнул:

   - Она очень юна, для подруги взрослого охотника… Но и женщины индейца не столь стары. Наши скво могут подружиться. Мы сможем навещать друг друга, если мой брат этого захочет!

   - Почему бы и нет? Приходи к нам в город!

   - Путь в руины далек… а ваше снаряжение и вид, говорят о том, что и опасен. Но Сова придет к своим друзьям. А мой брат не хочет сам остаться в долине, где живут все и где не надо так далеко уходить, чтобы встретить человека?

   - Не знаю. Все происходит так быстро... Прости нас, Сова, но мы и к тебе еще не успели привыкнуть! И, мы ведь, еще не видели этих людей?

   - Тогда подумай об этом, когда увидишь. В долине больше добычи, чем в городе. Ваш склад - он разве вечен? И, всегда найдется, с кем перекинутся словом, коротая вечер у костра... Но ускорим шаг - твоя женщина оправилась от раны и может идти быстро!

   Как ни странно, но с каждым шагом становясь все ближе к поселку, мы не испытывали того волнения, которое должно было сопровождать наше знакомство с этими людьми. Внезапное появления Белой Совы, его рассказ о себе и о тех, кто сейчас населяет долину - все это, словно в тумане проходило мимо нашего разума. Ни я, ни Ната не могли поверить в то, что это реально… Вид, весь облик индейца - Белой Совы! - настолько не укладывался в данность настоящего времени, что нашим постоянным впечатлением от встречи с ним, было желание ущипнуть себя покрепче, чтобы удостовериться, что это не сон. И все же, это было наяву! Он шел немного впереди, иногда отвечая на наши вопросы, а мы шли следом, обмениваясь вполголоса тем впечатлением, которое произвело его появление среди прибрежных холмов. Но три шкуры в мешках, обрубленные когти и клыки - это тоже было реальностью.

   - Дар... Ты веришь тому, что происходит?

   - С трудом. Но, ведь и наша встреча была, примерно, такой же!   

   - Да... И все же, ты ведь не поразился моему виду? Ты ожидал найти что-то в этом роде, так?

   - Голодное, изможденное, покрытое ранами и струпьями... в дурно пахнувшей одежде, по которой прыгают вши. Ты это хотела сказать?

   - Фу, Дар! Вшей не было!

   Она сердито отвернулась.

   - Ну ладно, извини... глупая шутка. Да, Ната, я ожидал увидеть именно это. Но не так, как сейчас - в костюме североамериканского индейца, словно сошедшего к нам с экранов ковбойских фильмов.   

    Белая Сова опять остановился. Он повернулся в нашу сторону и с некоторой грустью произнес:

   - Белые, как всегда, отрицают то, чего не могут понять. Разве моя одежда не удобнее, чем эти грубо выделанные шкуры и нелепые обвязки на ваших ногах?

   - Мы не хотели тебя обидеть... - я подивился прекрасному слуху индейца.

   Сова отмахнулся с деланным безразличием:

   - Вы не первые, кто испытывает шок от одеяния моего народа. Но ведь ваша одежда тоже, кого угодно, заставит поверить в то, что вы пришли из каменного века - только оружие, которое носит мой брат, не похоже на дубины и палицы неандертальцев.

   Ната внимательно прислушалась к его словам…

   - Вот теперь я вижу, что не сошла с ума. Белая Сова - ты ведь не сразу стал «индейцем»? Ты не мог им родиться! Кем ты был до этого?

   - Учителем географии и истории в средних классах. На мои уроки приходили, как на представление. Я старался делать их живыми, чтобы дети не заучивали механически то, что на следующий день вылетело бы у них из головы. Я шил вместе с ними из подручных средств одежду той эпохи, про которую рассказывал, приносил от своих друзей образцы вооружения. Устраивал просмотр в классе видеофильмов… Это было очень близко, но все же, не то, к чему я всегда стремился. Где-то, в самой глубине, я знал, что мой путь иной... Однажды я встретился с человеком, который изменил всю мою судьбу. Это произошло случайно, примерно так же, как у нас с вами. Я заблудился во время похода лесу, а он меня нашел и вынес. Я был истощен - провел без пищи почти неделю. Тогда я ничего не умел... Когда очнулся, то увидел над собой голову гигантской совы. И я тоже подумал, что сошел с ума! Но это оказалась всего только маска, с ней он совершал ритуальный танец оздоровления. Сова - тотем его народа. Этого человека звали Косматый Медведь - и он был первым, среди тех, кто как он, ушел из городов жить в согласии с природой. Их было не так много - когда десять, когда двадцать… Потом началось увлечение, пошла информация - и появились многие, считающими себя индейцами. В иной год в некоторых районах станы собиралось вместе до шестисот человек. Но я не стал бы всех скопом причислять к какому-либо племени… разве только не племени уставших от цивилизации. Правда, основная масса сразу вспоминала о ней, когда кончалось лето и начинались дожди. Но иной раз бывало и интересно посмотреть на желающих нацепить на себя покрывало кочевника-сиу, или головной убор осседжа. В основном это происходило по большим праздникам - у нас его называли патлач.

   - Я знаю это название…

   - Я рад тому, что мой брат сведущ в обычаях чужого народа. Да, так назывался праздник обновления, когда весна приходит на смену зиме. Патлач проводился и в другое время года, если находилась веская причина. Многие просто забавлялись этим, как игрой для взрослых, не желавших расставаться с детством. Но и я, не сразу, решился все изменить... Четыре года Косматый Медведь встречал и провожал меня, и четыре года я думал, правильно ли делаю, покидая привычный мир, неизвестно, ради чего? Но у меня не было семьи, не было дома и мне гораздо легче, чем тем, кто связал себя узами имущества и брака. А потом, я побывал в той стране, откуда все это пошло… Косматый Медведь, узнав, куда я еду, поручил мне найти род его предков, и я выполнил просьбу наставника. Там, встретившись с местным шаманом, мне стало ясна моя тяга к природе. Старик, из рода Больших Сов, открыл мне глаза. Он поднял завесу прошлых лет и объяснил, как получилось, что я всегда испытывал зов, влекущий меня в леса и поля... Я индеец не только по духу, но и по крови. Мои далекие предки родились, жили и умерли на той земле. А я, их потомок, оказался заброшен через цепь случайностей в иную страну. И уже несколько поколений не помнило о том, откуда их привезли когда-то. Так же, как не помнил этого и я. По возвращении, вождь Косматый Медведь, дал мне новое имя, которое вам известно. После этого я бросил все, что меня сдерживало, и ушел к тем, кого стал считать своей семьей.

   - И ты стал жить в лесах?

   - Не совсем так. Отчасти приходилось устраиваться и в голой степи. Мои предки – кочевники прерий. И я не мог долго усидеть на одном месте. Но здесь все же негде было кочевать - другое время и другие обычаи… Подумай, как стали бы относится к такому, повстречай нас на дороге?

   - Да уж… колорит. Не все поймут.

   - Не все и понимали. Мы в основном, скрывались от чужих глаз. Род вел скрытый образ жизни. Так я прожил девять с половиной лет.

   - Это все просто поразительно... Хотя мне приходилось слышать о вас или о тех, кто, подобно вам, стал жить вдали от городов и людских поселений. Но согласись, Сова, что времена, перед которыми ты преклоняешься, давно уже прошли, и несколько смешно следовать им и жить так, как жили эти люди. Надеюсь, это не очень обидно слышать человеку, считающему себя одним из племени индейцев? Кстати, ты еще не назвал его.

   - Сова скажет, когда придет время. Нет, у него нет обиды. Белая Сова слышит - в речах его брата нет оскорбления. Он знает - вы не первые. Что бы это принять, нужно время. У вас его не было. Однажды, ты сам станешь себя называть представителем, какого-нибудь, рода - об этом говорят отметины на твоих руках, когти и клыки зверей, которые ты носишь на груди. Сова не имеет такой привычки, но в его типи тоже есть доказательства побед над хищниками. И его скво обрабатывают шкуры, добытые в прерии индейцем…

   - Не первый раз мы слышим – «его» Скво. Почему мой брат говорит так во множественном числе?

   - Так я называю всех моих женщин. Но ты прав - мой брат не может знать, почему. У меня две жены.

   Мы с Натой только переглянулись, но промолчали. Сова спокойно объяснил:

   - Это естественно, и не только для мужчин из моего рода. Но ты увидишь сам - в долине осталось больше женщин, чем охотников. И, или мой пример станет для других подражанием, или эта земля превратится в долину амазонок. Хотя, уже сейчас, в предгорьях, говорят, есть девушки способные изготовить оружие и добыть зверя.

   - Ты рассказываешь поразительные вещи...   

   - Не более, чем те, которые происходили с вами. Разве шкура на этом юном создании или искусный лук в ее руках - плод моего воображения? Вы сами живете не так, как жили бы раньше, до катастрофы.

   - Все равно… мой брат, Сова. Я не вижу себя со стороны. И мне трудно свыкнутся с мыслью, что все население земли сейчас стало таким. Выслеживающим зверя в зарослях, вопящим от радости при метком выстреле или броске копья… Сражающимися с волками, наконец!

   - Привыкнешь. Вам просто труднее - вы не видели остальных. Увидите.   

    Он лаконично ответил и вновь повернулся к дороге, желая продолжить прерванный объяснениями, путь. Ната на несколько секунд его задержала:

   - Эти люди... в поселке, они какие?   

   - Обычные. Как все. Подобных мне - мало. Может быть - Череп. Или - братья, с опаленными ногами. Черноноги - такое их прозвище.

   - У них тоже нет имен?   

   - У всех есть имена. Но не все их носят... Я уже говорил об этом. Они остались в той жизни. Никто не хочет вспоминать о прошлом… Все умерло, осталось под руинами похороненных надежд. И на прозвища отзываться порой проще.

   Шло утро третьего дня, нашего, совместного путешествия. С каждым днем мы становились все ближе и ближе, замечая, как все богаче и обширнее становится окружающая земля. Мы начали уставать, а Сова все продолжал свое продвижение в зарослях, делая короткие паузы, чтобы нас дождаться. Но мы старались не отставать от индейца. Он одобрительно посмотрел на Нату:

   - Маленькая девушка имеет крепкие ноги и сильное сердце. Даже укус Цепня не вывел ее из строя! Она станет отважной охотницей!

   - А он? - Ната лукаво кивнула на меня.

   - Мужчин не пристало хвалить... Но твой спутник сильнее и выносливее многих, из числа тех, кто живет в долине.

   Я улыбнулся - давно не считал себя слабым! Но, глядя на Сову, не мог не отметить великолепное сложение этого человека - не смотря на возраст, мускулы перекатывались у него по телу и, как мне казалось, были даже крепче моих.

   Сова неожиданно остановился, раздвинул кусты и протянул руку перед собой:   

   - Речи белых помогли им скоротать дорогу. Мы пришли. Мой брат может увидеть отсюда берег Скалистого озера!   

ГЛАВА 4

Поселок у озера

   Я шагнул вперед. Мы остановились на небольшом возвышении, откуда хорошо просматривался подход к огромному озеру, дальний край которого сливался с мощным подножием гор, высившихся вдалеке. Весь берег к югу от нас был покрыт громадными валунами, постепенно превращавшимися в почти неприступные скалы, восточный - терялся в туманной дымке. Солнце грело так, что от воды исходило марево, мешающее рассмотреть отдаленные земли. Впрочем, по теням и явной пологости береговой линии, было понятно - там равнина, чем-то напоминающая низины возле Синей реки. Далеко на юге озеро сливалась с громадным хребтом гор, отчего казалось, что волны плещутся у самых вершин, покрытых снежными шапками.

   Индеец указал прямо перед собой:

   - Мой брат… Посмотри туда!

   Я проследил за взглядом Совы. Примерно в полукилометре от нас, среди скопища кустарников, вздымались ввысь несколько характерных дымовых столбов.

   - Там поселок?

   Сова утверждающе кивнул и проследовал вниз, предоставив нам самим решать, следовать ли его примеру. Дымные столбы, указывающие на местонахождение поселка, поднимались над прибрежной равниной, поросшей сплошным ковром разнообразной растительности. Я оглянулся к Нате:

   - Ну?

   - А разве мы не для этого шли? Что бы там… - Ната на мгновение запнулась. - Что там не встретим, мы сами того хотели. У твоего нового брата есть свое мнение, не мешает и нам обзавестись собственным. Или, все было зря?

   - Ну что ж… Как говорит мой «брат», Хао!

   - Тогда пошли. Сова делает такие большие шаги, словно у него ходули вместо ног - придется догонять!

   Мы устремились за Совой. Наша троица быстро преодолела едва заметный спуск, ведущий к береговой полосе, и вскоре мы оказались перед густой порослью колючих кустарников.

   - Хорошая защита.

   Сова, не оборачиваясь, ответил:

   - Плохая. Только ветки не помогут людям при нападении.

   - Неужто звери так организованы, что могут преодолеть эти колючки?

   - На четырех ногах - нет. А на двух? - Сова так и не обернулся…

   Мы прошли по узкой тропинке, стараясь не зацепиться за длинные колючки - их уколы были довольно чувствительны. Когда кустарник остался за спиной, индеец остановился:

   - Озерный поселок.

   Прямо перед нами, шагах в ста, находились шалаши и землянки, вырытые, как попало, хаотично, руководствуясь скорее желаниями их хозяев, чем здравым смыслом. То, что он назвал поселком, скорее походило на нагромождение нор, шатров и просто, то тут, то там, разбросанных костров… И все это - на фоне ослепительно красивой воды, в которой отражались и дальние горы, и небо, без единого облачка. Один край становища упирался в обрывистые скалы, видимо, от которых он и получил свое название. Красоту открывшейся панорамы нарушал неприглядный вид самого поселка. Свежий воздух, сопутствующий глади водной поверхности, чем-то схожий с тем, который сопровождал нас во время путешествия, по берегам Синей реки, смешивался с явным запахом помойки и нечистот. К этим «ароматам» примешивался едкий дым близкого костра. Сова поморщился:

   - Жгут сырые ветви… У людей озера, как всегда, мало терпения и нет желания искать хворост, или нарубить настоящих дров.

   - Почему?   

   - Почему одни барахтаются до конца, а другие предпочитают тонуть?

   Мы миновали последние заросли и вышли на открытое место. Здесь еще больше кидалась в глаза убогость и неустроенность быта столь ожидаемых нами людей. Повсюду грязь, брошенное тряпье, обглоданные и выброшенные прямо под ноги кости… Мое неприкрытое выражение брезгливости на лице, не укрылось от индейца. Он презрительно усмехнулся, но промолчал. Я понял, что наш новый друг несколько свысока относиться к этим невольным поселенцам… Может быть, именно за их неумение или нежелание приспособиться к новой жизни.

   Мы с Натой замедлили шаги, пропуская Сову вперед.

   - Все еще никак не привыкну... Мы не одни.

   - А вот им, - я кивнул в сторону поселка - По-моему, не так это важно... Что-то я не вижу всеобщего ликования от нашего с тобой появления.

   Сова направился к ближайшему костру. Их было более двух десятков - возле каждого жилища что-то горело или готовилось на углях. Возле этого сидело пятеро человек - и все мужчины. Ната покрутила головой - Сова обещал, что в поселке мы увидим множество женщин. Но, либо наше появление никого не заинтересовало, либо, собравшимся здесь было давно уже на многое наплевать, и приход очередных участников общей драмы не вызывал былого волнения. При ближайшем рассмотрении я облегченно вздохнул - наряд Совы, столь резко бросившийся в глаза при нашей встрече, был присущ только ему. Все прочие обитатели поселка были облачены в жуткие лохмотья, частично перемежаемые грубо обработанными шкурами, чем резко отличались от индейца, на котором одежда оставалась чистой и подогнанной точно по размеру. Это словно возвращало нас с Натой в реалии настоящего, в чем я едва не стал сомневаться, увидев «индейца» на берегу Синей реки.

   Все они остались сидеть возле костра, не делая попыток даже подняться, чтобы поздороваться. Однако, едва заметили вышедшего вперед, Угара - подскочили и судорожно стали хвататься за палки… Сова успокаивающе произнес:

   - Он ручной.

   Для наглядности он положил руку на холку пса. Угар чуть повернул морду, но вытерпел прикосновение. Затем, обойдя всех присутствующих, безмятежно развалился чуть поодаль костра… Я даже поразился - он впервые видел такое количество народа, однако отнесся к этому совершенно спокойно! Что до тех, кто обнаружил возле себя громадного зверя - они, без исключения, постарались отодвинуться от пса подальше…

   Мы с Натой во все глаза смотрели на их лица, на которых лежала печать равнодушия и обреченности, смешанная с усталостью, какая бывает у людей, которые имеют мало свободного времени. Но никто из них никуда и не торопился… Один, на вид, самый пожилой - я бы сказал, что ему много за шестьдесят - поднял усталые глаза и негромко спросил:

   - А... Это ты, Сова? Что новенького?

   - Док хочет знать, не встретил ли Белая Сова спасателей? Нет, старик. Никто не придет к вам на помощь - только вы сами.

   - Вечно ты стремишься нас ткнуть мордой в грязь… А, кто это с тобой? И собака?

   Четверо остальных, безучастно смотревших на огонь, подняли, наконец, свои головы и повернулись в нашу сторону.

   - Они из города.

   - Давно?

   - Не очень… - я решил, в конце концов, сам вступить в разговор. И я, и Ната с трудом сдерживали свое волнение…

   - Как там?

   Я смешался - что подразумевал под вопросом этот человек? Сова спокойно оттеснил его в сторону, давая нам место возле очага.

   - Гостя следует встречать теплом, едой и питьем и лишь потом расспросами.

   - Э… Сова, оставь свои штучки. Ты не у себя в вигваме.

   - Типи.   

   - Да хрен с ним, какая разница? Предложить нам нечего - еще никто ничего не поймал. Рыба сегодня, как назло, даже близко к берегу не подходит. А в разнотравье никто не ходил - опять волки объявились.

   - Ты мужчина, Док?   

   - А что, по мне не видно?

   Сова с усмешкой произнес:

   - Штаны и седина не делают мужчину мужчиной. Возьми оружие и прогони волка. Лучше убей. Добудешь и шкуру, и еду.

   Тот, кого он называл Доком, пренебрежительно отмахнулся:

   - Я в жизни мухи не обидел, а ты - убей... Да и как я это сделаю? Голыми руками, что ли? Тебе легко говорить - обвешался железом с головы до ног, можешь и попробовать.

   - Мне не нужно пробовать. На груди Совы висят знаки его доблести. Разве ты не видишь этих шкур? Они не валялись на моей тропе - мне пришлось получить их в поединке!

   - Не всем же быть такими, как ты? Я привык к иной жизни... а носится по лесам, с каменным топором и дубиной на плече - нет... Это не для меня!

   - Ты все еще надеешься, на лучшее? Мне жаль тебя, Док. Чем скорее ты поймешь, что топор, пусть даже каменный, станет тебе хорошим другом, тем больше у тебя останется шансов на жизнь. Если, конечно, ты хочешь жить.

   Я внимательно присмотрелся к тому, кого Сова называл Доком: Он был худощав, даже «костляв», от явной худобы. Одет в какое-то непонятное тряпье, чудом продолжавшее прикрывать его владельца, совершенно без оружия, и с печатью усталости на морщинистом лице. Но вот глаза… Они горели у него чистым пламенем, совершенно не констатирующим с остальным обликом. Было ясно - этот человек, хоть и стар телом, обладает довольно сильным духом… и становилось странным, почему при этом он опустился до такого вида?   

   - Да ладно, хватит вам собачиться... - с земли приподнялся очень крупный, могучего телосложения, мужчина, чуть ли не вдвое превосходивший Сову в плечах и выше на голову. Я даже присвистнул - настолько богатырская внешность оказалась у этого человека. Он погладил небольшую, темную бородку и степенно протянул мне руку:   

   - Стопарь.   

   - Стопарь?

   - Ага. С легкой руки нашего общего приятеля! - он выразительно посмотрел на Сову. Индеец невозмутимо уселся на освободившееся место. Сидевшие рядом подвинулись. Стопарь, - как он представился! - Жестом пригласил нас последовать примеру Совы. Мы сели.

   - А вас как кличут?

   - Меня - Дар. А ее, - я положил ладонь на колено девушки. - Ната.

   - А... Это не клички… Значит, вам прозвище еще не дали? Новенькие, что ли?

   Я пожал плечами. В каком-то смысле, мы далеко не новички... Стопарь с хрустом переломил об колено здоровенную ветку и бросил в огонь. Тот с жадностью ухватился за мгновенно вспыхнувшие листья, быстро превращая их в весело взметнувшийся вверх огонь.

   - Могли бы набрать дров посуше...

   - Зачем? Сейчас не так, как раньше… Ясно, когда сплошная, голая земля, тогда и искали дрова повсюду. Теперь, рви, не хочу. Вон, как она прет - не успеваешь вход в шалаш освобождать. В пару дней пустошь около пристани исчезла! К озеру не подойдешь!

   Сова посмотрел куда-то вдаль и согласно кивнул:

   - Да. После того, как появилось Солнце - даже мертвая зона покрылась травой. Скоро Сова сможет пойти туда по следам новых зверей.   

   - Вот-вот, зверей, как раз, тоже прибавится. Кто бы хоть объяснил, откуда эти твари берутся?

   Еще один, неподвижно лежавший до этого мужчина, у которого вся голова была замотана в некоторое подобие чалмы и пиратского платка, вместе взятых, повернулся в нашу сторону. Я на пару секунд обомлел - живого места на лице человека просто не находилось... Ната слегка отшатнулась, но, совладав с собой, снова уселась на место.

   - Не пугайтесь… - он буквально прошипел, почти не разжимая губ.

   - Это - Череп. У него сгорело вся кожа на лице и голове. Теперь он вынужден носить платок, иначе любой, кто его увидит, теряет дар речи. Но он куда больше мужчина, чем Док, или некоторые иные. - Сова спокойно прокомментировал это небольшое событие. Мужчина равнодушно кивнул и вновь повернулся к огню. Он был одет так же необычно, как и Сова, но без вычурных, индейских узоров. На его ногах так же имелись мокасины, за поясом воткнут нож и топорик, а возле него, на земле, лежал лук, по качеству вряд ли уступающий луку индейца. На груди Черепа - она оказалась ничем не закрыта - виднелись многочисленные шрамы и следы от ожогов. И, примерно, такое же ожерелье из когтей и клыков, как и у меня самого. Я пригляделся к нему - следовало побольше узнать обо всех этих людях, с которыми нас свела судьба.

   Череп был примерно тридцати-тридцати пяти лет, мускулистый и явно тренированный человек, с едва уловимой кошачьей грацией. Похоже, что он владел своим телом, как никто другой в этой компании - возможно, занимался в прошлом йогой, или боевыми искусствами. Некоторые движения рук, плавные, но очень точные, выдавали это умение, хоть сам Череп старался оставаться незаметным. Собственно, с таким ожогом на лице, любой бы предпочел оставаться в стороне от назойливых взглядов…

   - Это… - Я колебался, не желая своим вопросом невольно обидеть изувеченного огнем, мужчину. - Такое имя…

   - Сова не давал ему имени. Огонь забрал прежнее, а люди сами стали так звать охотника… Но разве Череп жалеет об этом?

   - Нет… - говоривший не поднимал на нас своего лица, продолжая смотреть перед собой. - Череп принял новую жизнь…

   Сова повернулся ко мне:

   - Как видишь, он не разговорчив. Зато Стопарь вымотает тебе все нервы, он любит поболтать. Или Док, когда начинает жалеть о прошлом.

   - А эти люди? - я указал на остальных.

   - Это - Трясоголов. Прозвище говорит само за себя. Как бы выразился наш лекарь - нервы… Но умеет искусно ставить силки и ловить мелкую живность! С голоду не умрет. Можно было еще назвать его Заикой.

   Трясоголов иронично поклонился - у него все время слегка подергивался один глаз, отчего казалось, что его лицо все время находится в движении.

   - Последний - Аптекарь. Спрятал кучу всевозможных лекарств и теперь меняет их на еду. Оттуда и прозвище. Как видишь, это точнее, чем их прежние имена.

   - Ага. Клички. Но мне наплевать - хоть чугунком зови… - Аптекарь сплюнул в сторону.

   - А Стопарь, что - имя? - У могучего мужика не было заметно обиды на прозвище. Он, добродушно улыбаясь в усы, подбросил в костер еще одну ветку.

   - Нет. Ты сам знаешь, почему его заслужил.

   - Да ну тебя, Сова… С твоими заморочками, вовсе голова кругом пойдет. Какие-то заветы предков, духи, зов прерий - о чем ты? Как Святоша, ей богу! Тоже, любитель голову морочить… Правда, ты хоть на халяву не падок, как наш новоприобретенный монашек. Я думаю, хорошо, что просто выжить смогли... А как теперь быть - это все одно, никому не ведомо. И, что клички, что прозвища, что имена твои - все едино. Перемелется… Лично мне - он не спеша отпил из кожаного бурдюка с водой. - Тоже по барабану, как меня зовут. Хоть Стопарь, хоть Стакан, хоть, вообще - Бутыль! Это ты у нас оказался на месте, как по заказу. Вот и носи свое имя. А мне наплевать, подходит мое прозвище или нет. С одним я, конечно, согласен - хочешь, не хочешь - а жить придется по-новому. Охотой да рыбалкой. Ну да не пропадем…

   Он выдохнул и, шутя, взмахнул над головой большой головешкой, выхваченной из костра. Все невольно пригнулись - так засвистела над нами, роняя искры, дымящаяся палка.

   - Кк..ккончай! - Трясоголов испуганно вжался в землю. - Чч-что ты, пп..прям!

   Стопарь спокойно опустил поленце обратно. Я поймал его твердый взгляд - мужик, хоть и старался выглядеть простовато, но был себе на уме… Я осмотрел и его: Стопарь оказался самым большим среди собравшихся у костра. Что до ширины плеч - такому охвату мог позавидовать любой борец-тяжеловес. Но при всем этом гигант не выглядел увальнем, и довольно ловко двигался. Впечатление не портила и небольшая бородка - мужчина точно следил на своей внешностью, не позволяя растительности на лице торчать неухоженно, клоками во все стороны. На вид ему могло быть и пятьдесят, и более - крупное сложение скрадывало истинный возраст его обладателя.

   Стопарь заметил мое внимание к себе и негромко сказал:

   - Когда все случилось… Дня через три-четыре, уже даже не скажу точно - наткнулся на сельский магазинчик. Еду подчистили быстро, а вот про подсобку никто не подумал. Правда, ее завалило здорово… Ну и, пришлось с сынком основательно потрудится, пока расчистили. А там…

   - А там он и Бугай нашли пару ящиков со спиртным. И все упились в лежку! - Док насмешливо прокомментировал слова Стопаря. - Мало что сами, так он еще и всем подряд предлагал. Стопочку, да стопочку! Так что, вполне заслуженно…

   - Так не зажал ведь? - Стопарь пожал плечами.

   Аптекарь заинтересовано обратился к нам с Натой:

   - А в городе, как, есть чем поживиться?

   - В смысле?

   - Мародерничать он хочет, - прогудел Стопарь.

   Аптекарь недовольно огрызнулся:

   - Не лезь! Кому - мародерничать, а кому - жизнь спасать! Мертвым оно все одно, ни к чему, а мне - пригодится! И вам, кстати, тоже!

   - Нет там ничего, - спокойно ответил я.

   - Как нет? В городе?

   По неприкрытому удивлению стало ясно, что он просто не допускает такой мысли, что в огромном мегаполисе, нечем разжиться. Но я не собирался его утешать...

   - Нет. В самом начале - да. Возможно... А потом - исчезло. Покрылось слоями грязи, песка, сажи, пепла... Над любым предметом сейчас не меньше метра земли, а то и больше. Торчат только самые выступающие части, которых не смогло занести. Ты ничего не найдешь, разве, если только точно будешь знать - где копать! Весь город похож на один громадный могильник. На курганы битого кирпича, бетона и стекла. И, кроме того, - я слегка усмехнулся, сделав паузу - там ведь не безопасно...

   - Там есть живые? Кроме вас? Охраняют?   

   - Охраняют? Люди, если ты их имел в виду? Нет. Так как ты думаешь, никто ничего не охраняет. Хуже…

   Аптекарь уселся на свое место:

   - Не продолжай... Зверье всякое, да? Ну конечно, что же еще... Его и здесь до черта, словно с луны свалилось! Только нас все меньше становится, а его, наоборот, прибавляется!

   - Это верно, - вставил, приумолкнувший было, Стопарь. - И все такие - в дурном сне не привидится!

   - А это… - Аптекарь вновь поднял голову. - А вы тогда…как?

   Я пожал плечами:

   - Как и вы - здесь. Охотится у нас особо не на кого, но возле города есть степи, там понемногу появляются животные. Еще река, кроме того в самом городе тоже хватает водоемов.

   - А эти… Трупы? Там же шагу не ступить…

   На нас устремились взгляды всех собравшихся. Было очевидно, что они плохо представляют себе последствия нескончаемых дождей из грязи, надежным и почти окаменевшим щитом укрывших братскую могилу, в которую превратился многомиллионный город…

   - Их нет. Практически нет. Конечно, под землей, стоит только копнуть… А так - нет. А если где и вынесло после всяческих встрясок - крысы быстро убирают все останки.

   К нам подошло еще несколько человек. Мы увидели, что среди них в основном преобладали женщины - молодые и крепкие. У некоторых замечались последствия от прошедшего бедствия: одна из девушек волочила ногу, а мужчина не имел правого глаза. Но особо страшных увечий не имелось ни у кого. Сова позже объяснил, что те, кто их получил, долго не протянули... Они поздоровались с нами, и расселись, как и остальные, возле общего костра. Ната улыбнулась двум стройным девушкам - она уже сильно соскучилась по женскому обществу, и между ними сразу завязался оживленный разговор. Еще две подошли, ступая неслышно, что мне напомнило походку Совы. Они и одеты были, примерно, одинаково. С первого взгляда я догадался, что это те самые скво, о которых предупреждал наш индеец. На них тоже были длинные рубахи, с разрезами по бокам, кожаные штаны и мокасины. Их одежды выгодно отличались от одежд прочих женщин качеством и добротностью выделки. У каждой висел на поясе нож в кожаных ножнах, и по легкому копью-посоху в руках. На этом сходство заканчивалось. Одна из них оказалась молодой, примерно около тридцати лет, а вот второй я сразу дал не меньше семидесяти - и поразился тому, что ей повезло уцелеть там, где гибли более молодые и сильные.

   Наш друг молча указал им место возле себя.

   - Что ты там молол про зверей, Аптекарь? Кого еще увидел из необычных? - Док обратился к тщедушному Аптекарю. Тот, с раздражением, отмахнулся:

   - Что я видел… Если кто их и видел - так это Сова. Я не брожу по, так называемым, прериям, день и ночь. Его спрашивай! Хорошо хоть, здесь их не так много!

   Многие согласно закивали. Аптекарь продолжил:

   - Помните, как какая-то дрянь Тучу за ногу цапнула? Могла и откусить! Кто бы раньше подумал, что в воде такая зараза водится? Уж чего-чего, но крокодилов, на этой земле, отродясь не было!

   - Да не крокодил это, вовсе...

   - А какая разница? Все одно - людоед! Даже хуже крокодила! Про тех хоть слышал… А эти, откуда? Понавылазили, мать их…

   Все приумолкли. Я заметил, как при упоминании некоей Тучи, Стопарь слегка занервничал. Аптекарь не унимался:

   - Док! Ты у нас специалист! В животных, лучше всех разбираешься! Все-таки, ветеринар бывший! Объясни народу, что с нами произошло и чего ждать дальше? Откуда эти твари на нашу голову?

   Тот пожал плечами.

   - А откуда мне знать? Я специалист по коровам да овцам… А эти - похожи на них лишь отчасти. И потом, ты уверен, что изменения касаются только животных?

   Стопарь, бесстрастно слушавший их перепалку, с места вставил:

   - Помните тех двоих, которые вышли из болот? У обоих были шкуры, как у зверей…

   Кто-то согласно выкрикнул:

   - Ну да, они еще до полусмерти напутали Каргу!   

   - Они как звери… Им и одежда не требуется больше - мех заменит!

   Док отмахнулся от восклицавших:

   - Ну, это, можно сказать, даже и не изменения... Хотя, конечно, появись такие в прошлом, их бы стали показывать в цирке! Или, они сами стали себя показывать… В истории медицины встречались подобные истории, это называли оволосением, по животному типу. Но это не то, чего я боюсь. Тех двоих я видел - это Леший и Йети. Они никому не причинили вреда, и ушли куда-то к востоку.

   - Слушай, как тебя? Дар? А ты много видел таких тварей, о которых все говорят? Может, у вас в городе их и вовсе нет?

   Я выразительно усмехнулся:

   - Есть. Меньше, чем у вас, в долине, но есть. Огромные кошки, ящеры. Больше всего - крыс-мутантов!

   Ната слегка удивленно посмотрела на меня, но я чуть сжал ее руку, принуждая молчать…

    - …Величиной с собаку, но, на мой взгляд, те все же злее и опаснее. Собаки тоже бегают! Сбиваются в стаи и нападают, если видят численный перевес. Иногда попадаются и вовсе огромные экземпляры. Мы их называем Бурыми. Только это не медведь… Нечто, вовсе непонятное. А вот размеры даже побольше, чем у косолапого. Мне Сова говорил, у вас тут тоже такие появлялись?

   - Бывало…

   - Вот и у нас, бывало. Так что город вовсе не так безопасен для прогулок, Аптекарь.

   - Вы то, живете? - он не унимался. Я пожал плечами:

   - Живем. А что делать?

   - Вот и мы - выживаем… Кстати, если там шастают эти уроды - как вы-то, смогли уцелеть? Особенно, повстречавшись с Бурым?

   - С одним из них пришлось иметь дело.

   - Да брось заливать! Ты что, его убил?

   Ната, опередив мой ответ, быстро указала рукой на наши ноги - грубые мокасины, с немалым трудом сшитые из шкуры едва не погубившего нас монстра, очень даже неплохо заменили собой прежние, вконец истертые в скитаниях по городским окраинам. Потом девушка коснулась ожерелья из когтей и зубов, висевшего на моей шее. Ее стараниями, часть из резца, вырубленного ею из пасти Бурого, теперь находилась точно посередине… Череп, внимательно присмотревшись, уважительно кивнул - на его поясе тоже красовалось подобное украшение, но, чуть более крупного размера.

   - Это что, типа завалили? Не хило… Ствол видать, припрятан? Такое сотворить только с винторезом под силу - голыми ручками не возьмешь! А что, Сова, ты вот такого пока не осилил! Пришлые, покруче, да?

   - А правду говорят, что те, кто живет в городе, питаются людьми?

   Мы с Натой одновременно рассмеялись:

   - Нет. В городе просто некому питаться остальными...

   - Нет?

   - Нет. Мы - единственные.

   Наш ответ произвел гнетущее впечатление - многие вновь понурили головы. Сова вполголоса заметил:

   - Люди долины все еще верят в спасение… Что кто-то придет, и позаботится о них. Но из руин уже давно никто не выходит. Они - первые, после тех, про кого говорил наш доктор.

   - Доктор?

   Я с интересом обернулся к Доку. Тот равнодушно кивнул:

   - Да называйте меня, как все. Док удобнее…

   - А много ли животных находится в долине? - я решил поменять тему.   

   - Много. Вначале было мало, до тех пор, пока земля не стала покрываться травой и кустарниками. Они росли, как сумасшедшие, одной недели хватило, чтобы из ростка вырастал куст, высотой с метр. Вряд ли среди них много таких, которые вы видели в прошлом. Тебе Сова лучше всех расскажет - он бродит по долине постоянно...   

   Индеец неопределенно кивнул. Он, не спеша, достал длинную трубку - я уже не поражался ее сходству с трубками североамериканских индейцев. Но в этом человеке и его одежда, вещи, или манера поведения - все казалось каким-то нереальным...

   - Белая Сова знает много новых животных. Но мой брат и сам видел их. Если говорить о самых редких… Даже не скажу. Людям долины чаще встречаются большие кролики, которых вы называете Кролами, и подземные свиньи, с лапами как у кротов.

   - Свинорылы!

   Сова кивнул.

   - Пусть так. Кроме этого, мы знаем больших животных, очень похожих на овцу и корову одновременно. Овцебыки - так назвала их жена нашего нового друга.

   По лицам некоторых сидящих пронеслась тихая волна удивления... Все видели, насколько юна моя подруга, и, похоже, мало кто предполагал, что она является кем либо, иным, кроме случайной попутчицы, или дочери!

   Сова заметил выражение глаз собравшихся, и добавил:

   - Я согласен с ней - это название лучше всего подходит для этих зверей. Их, только в Низине, около двух сотен. Но будет и больше, как только лето вступит в свои права, и когда пройдут последствия наводнения. Белая Сова и его новые друзья попали в воды Синей реки…

   - Сова, про какое наводнение ты говоришь?

   Интерес, вызванный нашей парой, мгновенно перекинулся на упоминание о стихии…

   - Разве здесь не было слышно грозы, и не шел дождь? Что-то случилось там, высоко в горах... Я думаю, верхнее озеро, запертое средь скал, нашло себе дорогу и выплеснулось сквозь ущелье в русло западной реки, которую все знают, как Гнилое дно. А оттуда - на низкую землю, возле ее берега. Но больше она не гнилая - вода заполнила реку полностью и сделала ее синей!

   - Здорово, - пробурчал Аптекарь. - Теперь и на запад пройти нельзя…

   - Когда это Аптекарь пытался пройти в другие стороны? - Сова чуть прищурил глаза. - Какая ему разница, есть проход из долины через русло бывшей реки, или нет? Он все равно останется возле поселка, боясь даже собственной тени! Он не сможет даже найти в себе мужество любоваться, как зазеленеют склоны предгорий и участки земли, которые еще не покрылись травой.

   - Или зажелтеют. Или засинеют. Тут сам черт не разберет, что прет из этой земли...

   - Вторые по численности - травяные козы. - Сова спокойно продолжал рассказывать про увиденных им животных. - Они также намного выше настоящих, но к тому же быстрее и хитрее своих собратьев - овцебыков. А их самцы опасны - я видел, как вожак одного стада с легкостью насадил на рога волка. Надо заметить, все животные, бывшие ранее безобидными, теперь гораздо более дики и лучше вооружены. Они стали злобными, более приспособленными к жизни в прерии, чем люди. Но Сова не уверен, что видел и знает про всех зверей долины! Она тянется на много дней пути от Каньона смерти и до появившихся вод Синей… И вся покрыта лугами, высокой травой, множеством малых и средних озер и речушек, холмами и лесами. По сути - территория, на которой вполне могут затеряться десятки тысяч ее обитателей. Но Сова намерен посетить самые дальние стойбища и увидеть все, что происходит на этой земле.

   - Увидишь, как же… - с места, где сидел Аптекарь, вновь донеслось недовольное бурчание.

   Сова чуть повысил голос.

   - Иногда попадаются такие животные, какие, по-видимому, раньше происходили из самых крупных. Возможно, бывшие буйволы, лоси, или зубры. Они предпочитают бродить маленькими стадами по три-четыре особи, не больше. Но, может быть, их просто и нет в иных количествах. Они никого не боятся, кроме, возможно, тех же Бурых или больших стай волков - и это из-за своих размеров. Сова измерил след копыта одного - моя нога встала четыре раза в отпечаток!

   Я ошалело посмотрел на индейца - не привиделось ли нашему «брату»? Но он спокойно продолжил:

   - Ни одно животное, будь то кролы, козы или джейры - не повторяют друг друга, как две капли воды. У каждого есть что-то, что делает его немного отличным от остальных. Док говорил, - Он кивнул в сторону ветеринара. - Природа очень быстро производит отбор выживших, отбирая самых приспособленных для новой жизни! Они смешаются, дадут потомство, и их потомки населят долину и те земли, про которые мы ничего не знаем.   

   Сова затянулся из своей трубки, делая паузу в рассказе. Мы молча внимали тому, что говорил этот человек, столь разительно отличающийся от всех прочих. Все это было вовсе не лишним знать и нам.

   - Что до тех, кто раньше вел дикий образ жизни - в лесах и лугах! - мне попадались немногие. Есть косули, почти полные копии своих предков, если можно, так сказать. Но эти, новые, не такие быстрые, с более короткими ушами и раза в три крупнее. Ежи - те достигают колена, и их иголки, обработанные горячей водой и паром, годятся как крючки для ловли рыбы. Надо только знать, как их гнуть… Питаются червями, которых появилось великое множество. Кстати, они не гнушаются и живой добычей - Сова видел смерть, сломавшего лапы, крола. Еж подобрался вплотную и просто перегрыз ему горло. Но ежи и сами вполне съедобны… Если не слишком приглядываться к их мясу. Оно коричневое…

   - Ну, в принципе, есть можно всех - даже свинорылов. - Аптекарь сумрачно кивнул на замечание индейца. - С голодухи все сожрешь!

   Я выразительно посмотрел на Нату. Она согласно кивнула - помнила рассказ, про мою первую охоту, с Угаром.

   - Черепахи-жуки. Или жуки, ставшие словно черепахи. На вид противны, на вкус - еще хуже. Вот их есть не советую - отравитесь. Скорее всего, это и есть черепахи. Но сейчас трудно различить прошлых животных, от тех, кто появился им на замену. Раньше ни один волк не умел лазить по деревьям, а несколько дней назад я убедился в том, что попадаются и такие. Но, возможно, что это была большая кошка. Их расцветки сильно похожи, а проверять вблизи, было бы глупо. Белая Сова не рискует понапрасну… Те же собаки - смесь невообразимо чего, но столь же кровожадны, что и волки, и гораздо меньше боятся человека! Мелких шавок давно уже нет, оставшиеся словно сделаны с одной копии! Если их больше, чем два или три - встреча многих из присутствующих, закончится для человека только смертью!

   Люди с опаской посмотрели на Угара. Наш пес безмятежно дрых, положив громадную голову на собственные лапы...   

   - Есть еще много других - всех не перечислить. Но, почти все они иные. Вы живете возле берегов этого озера, преимущественно питаетесь рыбой. Охотники, кочующие по прерии, - кто-то хмыкнул, но Сова не обратил на сарказм никакого внимания. - Больше сталкиваются с ними. На северо-востоке я знаю поселки, в которых едят лягушек - они достигают довольно крупных размеров и вполне сносны по вкусу. Да, их тоже едят. Человек, вообще всеяден... почти, как свинья. Да! - Сова предостерегающе поднял руку. - Кто хочет собирать корни в Черном лесу, или предгорье, пусть знает - я видел следы, похожие на следы кабана. Встречать не довелось…

   Все поняли его без объяснений - что еще могло получиться из такого могучего и злобного существа, в результате необъяснимой мутации? Только дополнительная головная боль… Ната осторожно ткнула меня в бок.

   - Ты что?   

   - Спроси... Видел ли, кто-нибудь, такого, как видели мы. В провале?

   Я понял, что имела в виду моя девочка...   

   - Сова… И вы все - мы знаем про зверей, появившихся в долине, про людей, живущих на ее землях... А знает ли, кто-нибудь, про те случаи, когда из человека получался монстр?

   На меня покосились со всех сторон. Док угрюмо закивал головой, призывая к молчанию:

   - Я видел... В самом начале, когда еще все горело и взрывалось. В первые дни, после Катастрофы... Мне, как и некоторым другим счастливчикам, повезло оказаться вне городских стен. Через пару-другую дней, после того, как все более-менее стихло, прибились к таким же… В нашей группе насчитывалось примерно тридцать, тридцать пять человек, в основном женщины и молодые девушки. Ели что придется, спали, где приткнемся. Однажды заночевали в коровнике… прямо на навозе, потому что так теплее. Когда подошло «утро», стали выбираться всей толпой в поле - в поисках жратвы. Ну, тут и встретились… Из кустов навстречу вышло такое жуткое создание, что некоторые потеряли сознание от испуга и ужаса. Я хорошо его рассмотрел - оно имело громадный рост, чуть ли не на две головы выше любого из нас, невероятную силу и… звериный облик! Настоящий оборотень! Он ухватил одну из девушек, мигом свернул ей шею и поволок прочь… А мы все - в другую сторону. Не гляди так на меня, Сова, кто тогда мог что-либо соображать и принимать решения? Преследовать его никто не решился… В дальнейшем мне подобные оборотни не попадались. Но я до сих пор вспоминаю, каким страшным огнем горели глаза у этого получеловека-полу... не знаю, как назвать.

   Док вздохнул и помешал веткой угасающий костер. Огонь вспыхнул немного ярче.

   - Самое страшное, что осталось на память об этом случае - невообразимый ужас… Сейчас всяких тварей полно, от которых в дрожь бросает, даже обычные кусты убить могут. Но вот он… Головой понимаешь, что это в прошлом был человек, а руки и ноги будто отмирают - страх! И…будто это Он его насылает. Вот так вот…

   - Мы тоже встречались с таким, - Ната негромко, но так, чтобы ее услышали все собравшиеся, произнесла это. - И едва успели скрыться. Он остался внизу.

   - Нн..Нет… Здесь, вв..возле озера, таких не бб..бывает! - Трясоголов, до того предпочитавший помалкивать, вдруг вставил реплику.

   - Вот и хорошо, что не бывает. Хоть в этом спокойнее… Что это? Хлеб?!

   Мой искренний порыв угостить людей остатками наших припасов, мог стоить многого… Сидящие приподнялись с мест, внешняя невозмутимость и доброжелательность внезапно сменилась глухим молчанием. Я ощутил внезапную тревогу, но продолжал держать руку с зажатым в ней куском лепешки. Первый ломоть достался Доку, и тот принял его не то что с благодарностью, но скорее с каким-то благоговением… По его пораженному лицу и сразу устремившимся на нас взглядам, я понял, что подобная еда здесь давно позабыта. Ната, как бы случайно, положила свою руку на мою ладонь… Я остановился, в невольном стремлении полностью вытащить содержимое мешка. Сова, хмуро смотрящий за всей сценой, негромко произнес:

   - Люди долины ленивы и глухи… В Низинах растет злак, из которого каждый при желании способен испечь подобную лепешку. Сова говорил вам об этом - но разве кто-то услышал? Мои друзья не боятся дальних походов, а скво моего брата - Дара! - умеет печь хлеб. Что такого странного вы увидели в руках охотника? Идите в травы - и такие лепешки будут у каждого.

   Слова индейца несколько отрезвили горячие головы - люди смущено закивали и вновь уселись по своим местам…

   - Нам она не нужна… А кому-нибудь, может понадобиться! - с этими словами, моя маленькая подруга вытащила свежую шкурку зверька, которого вчера прикончил Угар. Шкуры волков мы положили возле себя и старались не обращать внимания на взоры людей, без всякого стеснения останавливающиеся на них...

   - Дай мне!

   Аптекарь возбуждено подскочил и почти вырвал шкурку из рук Наты. Он развернул ее и присвистнул:

   - Да! Я знаю этого грызуна, его и из лука не так просто подстрелить! А вы щедрые…

   - Ты просто не пробовал, - глухо заметил Череп. Он жестом указал на свои ноги - мы увидели, что лосины этого человека изготовлены как раз из огненно-ржавой шкуры, очень похожей на ту, что оказалась в руках Аптекаря. - И они зря это сделали… Шкурку можно обменять!

   - Ну ладно, ладно…- обижено засопел тот. - Я ведь не обо всех говорю. Это вон, вы с Совой, все умеете и все можете! А мы - так себе…

   Сова посмотрел на него презрительно, и я как-то пожалел, что шкурка досталась этому невзрачному мужичку… Ната, тем временем, спокойно завязала узел на мешке, успев мне шепнуть украдкой:

   - Если ты еще раз его откроешь… Помнишь, о чем предупреждал Сова? Не вмешайся он с этими злаками…

   Я кивнул и положил руку на мешок - всем стало ясно, что больше ничего из него доставаться не будет...

   - А эта собака... Она не опасна? А то, видели мы таких… Разорвет и сожрет за милую душу!

   - Он не тронет. По крайней мере, тех, кто не собирается причинять нам зла. А то, что он больше своих собратьев - так ведь это не его вина…а следствие всего того, что происходит со всеми ними. Но рост на характер не влияет. А характер у него верный...

   Док, мигом проглотив угощение, спросил у меня - можно ли погладить пса? Я утвердительно кивнул, а сам придвинулся поближе к Угару, мало ли что... Но наш пес, сразу открыв глаза, вел себя просто идеально - он позволил себя погладить, а потом, разнежившись, и вовсе завалился на бок, открыв всеобщему обозрению свой живот и большое белое пятно на груди. Док провел рукой по шерсти и заметил:

   - Серьезные шрамы… Кто его так?

   - Огонь. Оттуда и имя - Угар. Мы возвращались из похода. А он был еще совсем щенком. Но уже тогда наш пес показал себя настоящим бойцом! А потом бился с кошкой… или тем, во что она превратилась.

   Угар, словно понимая, что разговор коснулся его, высунул розовый язык, длиной почти в мой локоть, и с усердием лизнул руку Дока. Тот невольно отдернул ее, но потом вновь коснулся густых завитков на брюхе пса.

   - Трудно привыкнуть, что они могут быть вот такими... Но то, что при этом есть те, кто остался верен человеку - еще труднее! Он не доставляет вам неприятностей?

   - Нет. Наш пес не совсем обычный - если вы это имели в виду. Угар гораздо сообразительнее своих собратьев. Хотя, по возрасту, еще не может считаться полноценным псом. Ему едва ли год от роду…

   - И вы считаете его щенком?

   Пса обступили со всех сторон - каждому хотелось прикоснуться к псу. Это был первый зверь, увиденным ими вблизи, после катастрофы, который не проявлял никакой агрессии к людям. Повышенное внимание скоро ему надоело. Угар зевнул, обнажив чудовищные клыки, которыми в былую пору мог бы похвастаться, разве что, леопард - люди отпрянули назад! Возле нас остались лишь самые смелые: Сова, Череп и Стопарь. Док, несмотря на свою кажущуюся слабость, тоже. Он еще раз погладил пса и спокойно поднялся с колен.

   - Матерый собачище… Лишь бы не озверел, как те, которые подкарауливают наших в зарослях!

   Мы опять уселись возле костра. Видя, что пес ведет себя миролюбиво, к нам вернулись и те, кто решил отойти от его клыков подальше. Сова достал свою фляжку - плоский сосуд из плетенки, который, почему-то, не пропускал воду наружу, и сделал большой глоток. Я заметил, что подобные были у многих на поясах...

   - А что ты думаешь обо всем этом?

   - О чем?

   Длинновязый мужчина, представившийся Факиром - он был в числе тех, кто подошел к костру попозже - повторил:

   - Об этом. Что произошло... В городе, поди, даже хуже было?

   Мы с Натой пожали плечами...

   - Я знаю столько же, сколько и любой из вас. Может быть, испытывали новое оружие… Или, какой-нибудь, охреневший, от собственного величия, президент решил, что ему пора нацепить парочку орденов на брюхо, а для этого затеял победоносную войну, с применением ядерного арсенала... А может - по земле шарахнул громадный астероид, вызвавший цепную реакцию всеобщего землетрясения. Откуда мне знать? Правда, в Тот День мне довелось увидеть нечто вроде ядерного гриба… Но тогда столько всего происходило - сейчас уже не могу утверждать, что мне это не привиделось на общем фоне.

   - Я так не думаю - возразил неожиданно, Док. - Сами подумайте… Какая война? Кто-нибудь, видел в небе след от пролетающих ракет? Нет. Ни один не вспомнил ничего подобного. Кроме того, не забывайте, ракеты - это не только кошмарный взрыв, но еще и жуткая радиация! Будь так - все давно и прочно улеглись под землю! И ядерная зима - а не то, что мы сейчас видим. Условия, едва ли не райские… Нет, не ракеты это. Если уж и применили оружие - то какое-то иное.

   Ната посмотрела на меня, но я сделал знак молчать - рассказывать про то, как увидел в нависшем небе чудовищный силуэт пролетающей смертоносной сигары, а, следовательно, и собственного видения… Нет, пока не время!

   Док, передохнув от своего выпада, продолжил, обращаясь почему-то ко мне:

   - Ты, кстати, не ошибся. Этот гриб я тоже видел - издалека. И первая мысль была именно такая - война… А потом сопоставил некоторые данные, поразмыслил на досуге… Нет. Это не взрыв бомбы, в прямом смысле. Хотя, сами взрывы присутствовали, и очень мощные. Вполне тянет на большой метеорит, если даже не астероид, что куда ближе к истине. Конечно, остаются вопросы, но в целом, более похоже. Если опустить такое явление, как несколько лет без солнца и сопутствующий холод. Ведь как подобное явление должно происходить? Допустим, падает этакая скала в прибрежном районе одной из европейских стран. Вначале - чудовищный взрыв, неимоверной силы воздушная волна, и цепная реакция по всему миру. Сразу после - гигантская волна-цунами, одновременно рушатся все плотины в мире, вздымаются горные цепи, моря выходят из берегов… Реки начинают течь вспять. Раскалываются великие ледники, сползая в низину с разрушенных гор. Естественно, добавляются ураганные ветры, которые сносят и сравнивают все, что мешает их бешеному продвижению. Ветры смешивают в грязь поднявшийся пепел и песок, а потом обрушивают это на наши головы. Просыпаются многие спящие вулканы - им ведь хватит подобного толчка, чтобы стать действующими. И тысячи, если не десятки тысяч чудовищных дымных столбов, лавовых потоков, каменных дождей, попадает в атмосферу и ползет по земле... И ничто на свете не способно выдержать такой удар - даже самые укрепленные, самые надежные убежища! Сносит со своих постаментов все ракеты, нацеленные из своих шахт, на иные страны. Тонут все корабли, рушатся все мосты, падают горные пики и опускается земля. Горит все, что может, и не может гореть, и этот дым застилает от нас солнце настолько плотно, что мы позабыли о том, как оно, вообще, выглядит. Кстати, как вам новое светило? Мне лично - не очень. Побаиваюсь я этого красного оттенка…

   Док пригнул голову и, уже более спокойно, продолжил:

   - Это я вас немного пожалел. Случись все в точности, как я описываю - и меня некому было бы слушать.

   На некоторое время воцарилось всеобщее молчание. Мы видели, что ответ Дока на вопрос Факира, вызвал среди людей депрессию… Некоторые из женщин вытирали слезы на глазах, возможно, вспомнили тех, кто не дожил до этого дня. Сова пригнулся в мою сторону и произнес:

   - Их было больше... Многие устают…не могут сопротивляться. Но ты зря хмуришь брови - эти выживут. Они сумели сделать это раньше - сумеют и теперь.

   - Я все же не пойму, - Факир вновь открыл рот. - Ну ладно - если там, война или твой астероид… Но ведь ни война, ни такое явление не могут начаться, совсем уж, внезапно? Были службы, обязанные предвидеть подобные ситуации. Почему нас не предупредили? Почему никто ничего не сделал, для того, чтобы объявить всем, что нужно спасаться?

   Я увидел, как Трясоголов бросил на него быстрый взгляд и сразу отвел глаза в сторону…

   - А кому ты нужен? - устало заметил кто-то из толпы. - Если там и знали, то спасали, прежде всего, свою шкуру. Они сидят сейчас, где-нибудь, в подземных берлогах, выжидают, пока мы не передохнем от болезней и голода, да в схватках со зверьем...

   - Зачем?

   - А, чтобы потом объявиться, как спасители, и вновь сесть нам на шеи. И уж поверь, для этого у них найдется и оружие, и возможности. Никогда не поверю, что там, на самых верхах, они не предусмотрели подобного развития событий и не озаботились о том, чтобы унести свои задницы вовремя…

   - Если только то, что случилось, произошло по их вине. Но, если это было так же внезапно для них, как и для нас, то вряд ли. Возможно, происходящее с нами, есть действительно, цепь случайностей неучтенных наверху. И, именно потому, ничего не было предпринято для ее предотвращения.

   - Тт..ты слишком хорошо о них дд..думаешь, Док…- Трясоголов, стараясь не обращать на себя внимания, подал голос из-за чьей-то, спины.

   - И все же, я не уверен в том, что можно было что-то сделать.

   Факир нетерпеливо махнул рукой:

   - Не темни, Док. Говори, раз начал.

   - Но я действительно, не уверен!

   Стопарь тоже выразил свое нетерпение:

   - Да ладно, ладно, Док… Валяй свою версию - все одно, интересно послушать. Что еще делать, пока с рыбалки народ не подтянулся?

   - Ага, тебе бы все языком трепать, пока Туча с Бугаем в зарослях корни откапывают!

   Стопарь добродушно огрызнулся на выпад Аптекаря:

   - А ты бы поменьше своей бабе в рот заглядывал! А то она у тебя в землянке мух гоняет, а ты с утра до ночи в воде ракушки шныряешь…

   Я повернулся к Доку.

   - У вас на самом деле есть своя версия?

   Доктор пожал плечами:

   - Я, как вы понимаете, не могу ничего утверждать... Это только предположения, никаких фактов. Только мои предположения...

   - Наш Док - известный фантазер… Но послушать занятно. Ты новенький не знаешь, кто тут, кто… Док - он и есть - Док. По животным, это верно. А, кроме того, еще и астроном, по призванию. Ведь так, самородок?

   Выкрикнувший это, имел высокий рост и широкие плечи, с совершенно белыми волосами на голове. Он уселся к огню ближе всех, бесцеремонно оттолкнув, сразу притихнувшего, Трясоголова…

   - Ну а все же? - я был настойчив.

   Док бросил неприязненный взгляд белоголового, на несколько секунд задумался, потом произнес:

   - Ну, хорошо… У меня есть версия, и, если опустить некоторые неувязки, выглядит она, примерно так... Каждые семьдесят два года Земля входит в зону, в которой встречается с хвостом кометы Эр-Бойля. В общем-то, это происходило всегда, почти незаметно для обитателей нашей планеты - так, несколько более светлых ночей, чем обычно, рой или правильнее сказать, дождь падающих мелких метеоритов на крайнем севере. Ну, в общем-то, и все. То есть, для рядовых жителей, вроде вас, это событие оставалось практически незамеченным и интересным только нам, астрономам. Но, еще в прошлом веке, одним математиком было высказано предположение о том, что достаточно голове кометы войти в соприкосновение с пиком солнечной активности - так называемый выброс, протуберанец - и этого может хватить, для того, чтобы она, на буквально какие-то доли, отклонилась от своего, воистину вечного маршрута...

   - И шарахнула по Земле?

   - Нет... - доктор улыбнулся краешками губ, бросив взгляд на Стопаря. - Вряд ли. Но пройти, в куда более опасной близости от планеты - да. Сама вероятность такого ничтожно мала. Дело не в том, что так редки сами выбросы на Солнце, а в том, чтобы это совпало с появлением кометы, да еще произошло с такой силой, что бы крайняя точка протуберанца дотянулась до ядра. То есть, теоретически подразумевается все на свете, но практически такая возможность сводилась к нулю. Но даже и в этом, сказочном, казалось бы, совпадении, никаких особо губительных последствий для планеты произойти не могло. Ну, стали бы мы все свидетелями небывало яркого свечения в верхних слоях атмосферы, чуть более сильными, предположительно, могли стать приливные волны... То есть, газовое облако, сопровождающее комету, коснулось бы нас немного более активней, чем всегда.

   Мы с Натой переглянулись - то, о чем говорил Доктор, пока еще ничего не объясняло.

   - Но имелась и другая версия, - рассказчик перевел дух, отпив из услужливо протянутой фляги. - Была. Просчитав на компьютерах все вероятностные данные, сравнили их с данными геологической истории Земли и пришли к выводу - один раз, в сто, сто пятьдесят миллионов лет, комета могла уклониться настолько, что пролетела гораздо ближе просчитанного расстояния. И вот тогда последствия уже могли оказаться совершенно иные

   - И какие же? - Вырвалось у нетерпеливого Стопаря.

   - Точно не могу сказать. Только предположение. Считается, что любая комета имеет очень сложную структуру, в ее шлейфе всегда присутствуют тысячи различных частиц, способных в момент встречи с протуберанцем раскрыть себя с самой неожиданной стороны. Ну… это вроде как мгновенного выброса совершенно неизвестной нам энергии, излучения… Или же - стать детонатором для спуска воистину планетарной катастрофы. Наша родная Земля - да будет всем известно! - имеет привычку довольно часто менять полюса и расположение континентов. В масштабах истории - человеку этого заметить невозможно. А если вдруг и сподобится - рассказать уже не сможет. По понятным причинам. Короче, комета могла сотворить со всеми нами плохую шутку… И некоторые ученые находили свидетельства о том, что подобное действительно, бывало. Что-то случалось с климатом, с самой атмосферой, в общем, изменялось все. И изменялось настолько быстро, что прежние постулаты, о постепенной эволюции видов, кое-кем стали подвергаться сомнению… В частности, я читал статьи, полагающие, что многое на земле происходило не так, как было принято считать ранее - то есть намного быстрее! Не за периоды и эпохи, а чуть ли не за годы, если не месяцы. Но теория эта спорная и пока не подтвержденная… хотя к нам она имеет самое непосредственное отношение. Повторяю, вероятное сближение, произошло именно тогда, когда на земле стремительно исчезли динозавры, и так же стремительно стал развиваться другой, более угнетенный вид - млекопитающие. Кстати, что тогда, что сейчас, выжили не самые сильные, а наиболее приспособленные... Иначе говоря, мы с вами.

   - Стало быть, комета?

   Док пожал плечами:

   - Только домыслы. Но установлено, что комета Эр-Бойля, была тогда поблизости… Я это к тому, что она подлетала к земле и сейчас. И солнечная активность, тоже, как раз была на высоте. Вот и вся моя версия…

   - Выходит, - задумчиво вставил Сова. - Теперь мы повторяем судьбу ящеров?

   Доктор поморщился:

   - Пока еще ничего не выходит. Но то, что так быстро и непостижимо появляются новые формы жизни - это говорит о многом!

   - Ну, тогда, самыми приспособленными должны были оказаться насекомые! - я вставил реплику, но Доктор отмел ее походя:

   - Самыми приспособленными оказались, как ни странно, мы. Те, у кого есть разум. Ни одному ящеру не могло прийти в голову разжечь костер и обогреться в ледниковый период. Не забывайте - все произошло в начале зимы, а в это время все насекомые находятся либо в спячке под землей, либо в виде куколок, которые еще только должны появиться на свет весной. И, если в результате, какого либо, излучения все остальные стали видоизменяться, то они просто под него не попали!

   - Это еще как сказать, - проворчал кто-то. - Не все звери могли оказаться под твоими лучами. И люди, кстати, в основном остались прежними…

   - Где ты был, когда все произошло? - Док не сдавался. - И где были все другие? Каждый говорил, что попал кто в яму, кто в подпол, кто перевернулся, вместе с машиной и его накрыло земляным валом… Или - еще что-то. Но никто не помнит того, чтобы оказался под прямым воздействием свечения - разве не так? А вот Клешня утверждал, что он почти все время провел на поверхности, и вы видели, что произошло с его руками! Но, все это, - он внезапно успокоился. - Конечно, если увязывать свечение с этими изменениями.

   - Да только другого объяснения как-то не находится… - вставила Ната. Стопарь вытащил откуда-то, из-за пазухи, курительную трубку, и над нашими головами поплыли клубы ароматного дыма. Сова, глядя на него, вновь достал свою и, затянувшись, передал ее мне. Я уже давно бросил курить, но, видя по глазам индейца, что это не просто знак дружеского расположения, несколько раз затянулся и передал ее Доку. Тот благодарно принял трубку их моих рук и, выпустив пару раз клубы дыма, резко отличающегося от дыма Стопаря, вновь заговорил:

   - Сейчас трудно что-либо утверждать. Я как-то подсчитал - на территории, равной примерно всей прежней области, осталось в живых не больше двух тысяч человек. Сова ходил повсюду - индеец согласно кивнул - во все стороны, людей осталось немного… Какой у тебя странный табак?

   - А Белая Сова не говорил, что это табак, - лаконично ответил индеец. Он принял из рук Дока свою трубку и убрал ее за пояс.

   - Почему нас осталось так мало? - вырвалось опять у Стопаря. - Ведь не мор же?

   - Откуда ты знаешь? - возразил Доктор. - Может, и мор. Да и без мора… Ведь как все было? Внезапная головная боль, на несколько секунд все словно отключилось - а значит каждый, кто имел хоть какое-то отношение к транспорту, или иным технически важным службам, потерял на время управление. Исход - практически все вышло из-под контроля. Последствия многие из нас испытали на себе… На второе - подземная волна. Мы помним, по-разному, но, самое малое, кто как утверждает - она достигала в высоту до десяти, а то и двадцати метров! А теперь представь - ни одно здание не может выдержать такого, ни один мост, ни одно сооружение, возведенное человеческими руками! Это значит, ранее сдерживаемая вода из водохранилищ, снося все на своем пути, ринулась вниз! Все резервуары с горючим, с газом, с бог его знает, чем, взорвались! Помните, какие полыхали пожары? Кстати - если уж говорить о ракетах! - они не могли взорваться сами по себе? От детонации?

   - Нн..ну, это вв..вряд ли...- протянул до сих пор молчавший Трясоголов и испуганно покосился на Белого. Череп негромко добавил:

   - Там само собой взорваться не должно было... Только, если, специально что сделать...

   - Хорошо, я не специалист. Спорить не буду. Конечно, скорее всего, так и есть…на наше счастье. Только теперь они там хранятся, сами по себе, и что внутри происходит - одному небу известно. И сколько они так смогут пролежать? А как повлияло на их электронные мозги все случившееся? И, к слову, не Сова ли нам рассказывал, да и многие сами видели - про непонятное свечение от которого слепли глаза? Эта волна вызвала многочисленные землетрясения. Это и три и четыре сразу…. Если брать в планетарном масштабе - должны проснуться вулканы - пять. Холод еще не забыли? Шесть. Пусть, повезло в первые дни многим… Я, конечно, не имею в виду тех, кто оказался в ловушке, под названием город. Там все могло происходить гораздо страшнее... Но это вы у Дара расспросите! А потом? Раны, голод, возможные инфекции… Помощи нет ни откуда. Вот и остались только те, кто смог выжить, просто чудом. Каждый из нас, по меньшей мере, два-три дня отлеживался или вообще находился под землей, или бог знает где, а потом ему посчастливилось выбраться, да еще и найти, что засунуть в рот. А когда выбрался - на расстоянии более чем двадцать шагов, ни черта ни видно! Я не удивлюсь, если, когда-нибудь, нам станет известно, что земля вообще переменила свой облик и часть суши стала морским дном или наоборот. А воздушная волна, какая? Да ничего живого остаться не должно было в принципе! Так что нас - не столько мало, сколько много ...

   - Мы спаслись, это понятно! - опять встрял неугомонный Стопарь. - Ну, попрятались, ну, отлежались. А зверье всякое? А эти овцебыки там, новые? Доктор пожал плечами:

   - Откуда я знаю? Я же сказал, это только версия... Да и в сообразительности зверью отказывать нельзя. Потом, если этот чертов свет, действительно, так изменил генетическую информацию, отчего все привычные нам животные переродились в мутантов, то, может быть, он заодно придал им гораздо больше ума? А зверь, обладай он таким даром, сможет выжить куда лучше человека.

   - Тогда это как-то не сходится с гибелью динозавров... - Ната тихонько шепнула мне на ухо. Я привлек ее к себе:

   - Да кто его знает? Вот ты, живая, со мной рядом, и мне больше ничего не надо...

   - А ты знаешь, мне иногда становится страшно... Вдруг, это еще не все?

   Не отвечая, я так обнял ее, что Ната вскрикнула и укоризненно посмотрела мне в лицо. Я поцеловал ее глаза. Мы еще долго сидели возле костра, обсуждая планы на затеваемую Совой и Черепом предстоящую охоту, и другие способы запастись провизией. Я видел, что многие отнеслись к этому достаточно скептически и, потеряв интерес к беседе, ушли прочь. Док, явно нуждающийся в свежем собеседнике, подсел ко мне поближе…

   - Вы особенные… Не похожи на скитальцев, бродящих по травам попусту.

   - Мы обычные. В городе никого нет, кроме нас. И мы даже не знали, есть ли вообще люди…

   Он вздохнул:

   - Есть. Пусть меня покарает небо, но некоторым из них было бы лучше сдохнуть сразу…

   - Даже так?

   - А Сова не посвятил вас в наши дела? Похоже на индейца… Ладно, просвещу - в обмен на еще одну лепешку…если согласны?

   - Идет.

   То, что он потихоньку шептал, подтвердило мои худшие опасения: В долине, а в частности, именно в Озерном поселке, жить становилось сложно. Я внимательно слушал - Сова о таком лишь намекнул…

   Вскоре встали и ушли девушки, с которыми разговаривала моя стройная, тоненькая подруга. После этого, Ната, прижавшись ко мне, в конце концов, задремала. Сова, увидев это, оборвал себя на полуслове и предложил мне отнести ее в его шалаш, где уже давно отдыхали две женщины в индейских одеждах, покинувшие место у костра еще раньше прочих. Внося Нату на руках, я увидел, что спит та, которая помоложе, а вторая, пожилая, ждет нас у входа. Видя недоумение на моем лице, Сова пояснил.

   - Мой брат думает, что у Совы одна из жен годится ему в матери… Это не так. Та, что встречает нас - жена прежнего вождя рода Сов - Косматого Медведя. Она живет в моем типи, или, уходит в прерии, вместе со своим другом…

   Старуха кинула на меня внимательный взгляд и молча вышла.

   - Вещая может предсказывать будущее… Чему ты качаешь головой, мой брат?

   - Ты говорил про вторую жену… Как это?

   - Видишь ли, брат мой, Дар… То, что тебе кажется необычным, всегда было в природе людей. И не только индейцев. Мужчины племени, потомком которого я себя считаю, имели по две, три, и более жен. И это считалось естественным. Гибель воина всегда оставляла после себя женщину с ребенком. Кто должен ее кормить? Старшие мудро решили - она может сесть у другого очага, и там найдет и защиту, и кров. И мужа…

   - Да знаю я, друг мой, Белая Сова... Слыхал. Просто, непривычно все это. Твои одежды, слова. И еще, жены…

   - А жить так, как ты живешь сегодня - привычно? Сколько лет твоей женщине? Она лишь по виду взрослая, а так – очень молодая девушка. Ты считаешь это нормальным?

   - Тут другое...

   Сова усмехнулся:

   - Нет, друг мой и брат. Другое… Не лукавь перед самим собой. Она едва-едва успела превратиться из девочки в женщину, но ты считаешь естественным делить с ней свою постель. Просто изменились условия, в которых нам ранее приходилось жить, изменились и вы сами. А раз так - все, что было недавно запретно, больше не имеет значения. Никто не станет эти запреты соблюдать, а главное - некому за этим и следить. Есть, правда, некоторые нравственные устои… Но я, Белая Сова, всегда жил по законам своего племени! И они - он махнул рукой в сторону шалаша - тоже. Я говорил тебе, мои женщины были со мной, еще до того дня. Они сами выбрали эту тропу.

   - Они не ревнуют тебя друг к другу? - вырвалось у меня.

   Сова неожиданно широко улыбнулся, утратив обычную невозмутимость.

   - Нет. Мы спим вместе. Тебе этого не понять!

   Я вздохнул:

   - Знаешь... Не ты первый. Только воочию я такого не встречал. И, если не лукавить - как ты сказал! - наверное, тоже хотел так попробовать. Но у меня как-то не представлялось подобной возможности. Вернее, таких женщин, как у тебя. Правда, даже не вижу, как можно это делать, не стесняясь...

   - Если мужчине дороги обе и ни одна не станет претендовать на тебя больше, чем другая. И, совсем хорошо, когда они относятся друг к другу с тем же чувством, с каким ложатся в постель мужа. Тогда стыд исчезает. По-другому, я бы не хотел сам. Белая Сова знаком с обычаем мусульман, проводить ночи в разных комнатах своего дома, обсуждая достоинства одной жены с другой. Знаком не понаслышке… Индейцу это не подходит. Они обе - моя семья.

   - Все-таки... Не знаю.

   - Забудь об этом, охотник. У тебя есть подруга, у многих - это только женщина... Можно делить кров и ложе, оставаясь далеко. Сова видит - твоя скво, хоть и очень юна, любит тебя! Этого мало? Не всякому так повезло. В долине много женщин, стремящихся опереться на мужское плечо. Но мало - тех, кто по-настоящему, любит своего мужчину. Она надежный, стоящий друг, с которым не страшно в пути.

   - Да, - я с нежностью подумал о мирно спящей Нате. - С ней не страшно в пути. И у меня одно желание, чтобы этот путь продлился, как можно дольше...

   Индеец перевел взгляд на Нату, потом на меня и неожиданно предложил:

   - Белая Сова приглашает своего друга и его скво в свой типи! Он помнит приглашение Дара, но дом его брата находится далеко… Жилище индейца в паре дней пути отсюда, и там мой брат познакомится со второй женой Совы. Твоя скво будет рада ей - они почти одного возраста!

   - Ты еще больше удивляешь меня, Сова… Но я не совсем понял, что такое - Типи?

   - Ты мог слышать об этом под другим названием. Вигвам, пуэбло, иглу - это все жилища индейцев, но индейцев, принадлежащих к разным племенам и местам обитания. Мой род - кочевые, полустепные и полулесные индейцы. И у меня - типи. Различие видно невооруженным глазом. Ты поймешь.

   - Значит, мой брат, ты приглашаешь нас в гости?

   - Да.

   - Я что-то не заметил, что в долине отличаются повышенным гостеприимством. А после того, как нас едва не растерзали из-за моей глупости - подавно.

   Сова спокойно укрыл спящую Нату большим одеялом из отлично выделанной шкуры. Я прикоснулся к нему. Мех приятно и легко струился в пальцах, играя всеми оттенками радуги.

   - Это олень. Вернее, то, во что он превратился. Сова едва не погиб, охотясь на него среди горных круч. Такие водятся только в предгорьях - не ищи его в прерии. Я убил его, а мои женщины изготовили из шкуры одеяло. Что до гостеприимства… Мой брат несправедлив к людям долины. Не каждый может справиться с несчастьем. А из тех, кто может, лишь один мне знаком… кому повезло провести зиму с полным складом припасов. У них такого склада не было. Но я не укоряю тебя за это - ты был один. А их - много. Все вместе они могут выжить, каждый сам по себе - погибнут. Если мой брат сожалеет об упущенной возможности рассказать про свои припасы - пусть подумает о будущем этих людей. Впустить их туда сейчас - и судьба долины предрешена. Они уничтожат все, до чего смогут дотянуться…а потом поубивают друг друга. Сова лишь на словах груб с теми, кто не хочет сопротивляться судьбе. На деле, он помогает слабым и учит их тому, что нужно знать настоящему охотнику и жителю разнотравья. И среди них есть достойные люди. Но мой брат не успел заметить всех…

   - Что-то новое. Разнотравье - это тоже разновидность индейского наименования прерий? Мне не показалось, что наши недавние собеседники привыкли к этому названию.

   - Ты многого не знаешь. Мой брат жил за пределами долины, отрезанный Каменными Исполинами от остальных людей. Они сами дали такое название здешним степям. А прерии звучат лучше, чем пустыня.

   - Каменные исполины? Звучит… Подходящее название. Ну, уж, пустыней эти земли не назовешь.

   Сова жестом указал мне на приготовленное ложе:

   - Твоя скво спит... Займи место рядом с ней - утром мы выйдем рано.

   Ната чуть приоткрыла глаза, но, увидев, что это я, улыбнулась и обвила мою шею руками.

   - Мне казалось, что это все снится… Долина, Сова, эти люди!

   - Снится. Спи, малыш...

   Сова устроился рядом со своей женщиной. Он положил возле себя копье и вынул маленький топорик из-за пояса.

   - Даже так? Ты никогда не расстаешься с оружием? В собственном шалаше?

   - А разве мой брат спит без него?

   - Когда в подвале - ну… Оно рядом.

   - У Белой Совы оно всегда рядом. И в своем жилище, возле скал - и в этом поселке, в особенности… Мой брат еще не знает всех его обитателей. Некоторые из них хуже диких зверей. Особенно - после твоего угощения. Но, спите…

   Я умолк, догадываясь, чего не стал уточнять индеец. Похоже, что в долине водились и иные хищники - на двух ногах. Хотя, возле костра никто ни о ком, ни сказал плохого слова. Но индеец не стал бы говорить попусту. Раз так, подобную возможность не следовало исключать - после того, что произошло. - Угар!

   Пес, прилегший подле входа в шалаш, приподнял голову. Я указал на него Сове:

   - Сегодня мы можем спать спокойно. Если кто-то решит поближе узнать о содержимом наших мешков, то быстрее познакомится с его зубами.

   - Хорошо.

   Я улегся подле Наты. Сон не шел - слишком много впечатлений… и такого ли мы ожидали? Да еще предупреждение от Дока? И мой меч лег рядом со своим владельцем...

ГЛАВА 5

Типи индейца

   Наутро мы обнаружили, что две, из трех волчьих шкур, принесенных нами в поселок, пропали. Мы оставили их там, где сидели, возле костра, даже не подумав, что следует занести меха в шалаш. Сова только скрипнул зубами и выругался в полголоса, пожелав неизвестному вору кое-что из неприятностей, способных надолго испортить жизнь человеку... Я положил руку на его плечо и сказал:

   - Пустое, мой брат. Одна, две шкуры, что они, по сравнению с тем, что нам уготовлено? Ты можешь убить волка - я могу убить волка.

   - Ты слишком щедр, брат мой. Это украшает вождя, но не охотника. Если ты не станешь дорожить тем, что сам добыл - тебя не станут уважать.

   - А ты, Белая Сова, ты станешь?

   Он улыбнулся и заметно смягчился:

   - Мой брат искушен в дипломатии… Хао! Я не буду больше скорбеть о каких-то шкурах… но вору в следующий раз вырву руки до самых плеч!

   Последнюю оставшуюся шкуру мы, с общего согласия, вручили Стопарю. Я видел, какими глазами он смотрел на буро-серый мех, сразу решив подружиться с этим, в чем-то мне симпатичным, силачом.

   - Ну, удружил Сова, удружил! Теперь, я своей старухе, точно сошью кое-что получше ее рваной телогрейки!

   - Не благодари Сову, Стопарь. Это - дар Дара!   

   - Как? Дар Дара?   

   Индеец засмеялся:

   - Я не виноват, что у моего названого брата такое имя! Придет время, и ты будешь называть его именем, более подходящим для смелого воина и охотника.

   Стопарь протянул мне широкую ладонь, и моя рука утонула в ней.

   - Спасибо. Я вижу - ты добрый малый. И в лице у тебя есть что-то такое... что еще заставит считаться с тобой многих, из нашего поселка. А может - и всей долины. Не знаю, что там мудрит Сова про воина - но охотник ты, вижу, в самом деле, не из робких. Такую зверюгу завалить, не шутка… Это я не о волке, а про тех тварей, которых вы назвали Бурыми. Ну, волки сейчас тоже, конечно, не подарок… А старухе скажу, чтобы поблагодарила тебя сама - так обнимет, что может и кости переломать!

   - Ну, нет! - Ната притворно возмутилась. - Мне он еще живой нужен!

   - А не ревнуй, малышка... Она для вида. Обнимет по-настоящему - даже мои, хрустнут!

   Стопарь громоподобно захохотал и взмахнул шкурой - мех заиграл на свету, заструился и соскользнул в траву под ногами - Стопарь бросил ее вниз.

   - Вот обработает Туча ее, как следует, скребком - получится дело. Буду должен, парень!

   - Не надо. Не люблю долги и должников тоже. Пусть это будет подарком.

   - Ну, тогда - еще раз спасибо!   

   Сова тронул меня за плечо:

   - Твоя и моя скво пусть приготовят завтрак... Если мой брат не передумал - типи индейца ждет гостей! К вечеру завтрашнего дня мы будем на месте.

   - Давно уже понял, что расстояние теперь меряют не километрами.

   - Сова считает дорогу по времени.

   - Ну да, ну да… Только шаги у нас всех разные. Если, это скорость индейца…

   - Вы тоже умеете ходить - Сова убедился в этом!

   - Но нам далеко до тебя. Хорошо, Сова, после завтрака выступаем.

   Наш завтрак состоял, как из наших, так и чужих продуктов. Несколько лепешек, испеченных нами почти три недели тому назад и сушеное мясо, положила Ната. Подруга Совы - ее звали Дина, и мы слегка удивились тому, что Сова не изменил ей имя! - добавила к этому очень вкусный соус и какие-то корни, напоминающие по вкусу печеный картофель.

   Сова, увидев лепешку, снова слегка нахмурился. Я подал ему хлеб. Он осмотрел его со всех сторон и мягко сказал:

   - Ни плесени, ни порчи. Но даже если и так - это хлеб. Для многих что-то нереальное... А для вас?

   - Осталось несколько мешков с мукой. Несколько - с зерном. Ната много экспериментировала и научилась так готовить, что они не портятся очень долго. Мы пользуемся ими на дальних расстояниях, когда уходим далеко от дома.

   - Я научу вас, какие корни из растений долины можно употреблять в пищу. Среди них встречаются и такие, которые по вкусу напоминают сырое тесто. Если растолочь, вымочить в воде, а потом запечь - получиться примерно то, что вы сейчас едите… Мой муж не лгал у костра, напоминая про злак из Низин. Но кто туда пойдет? - Дина, в первый раз за все время, что-то произнесла. Она нежно улыбнулась Нате и сразу ушла в угол - что-то собирать в дорогу.

   - Твоя… скво не отличается разговорчивостью.

   - Она всегда была молчаливой, Дар. Это не вина Белой Совы. Потому ее и зовут - Тихая Вода.

   Мы вышли немного позже намеченного. Сова руководствовался ему одному известными приметами и шел, почти не осматриваясь по сторонам. До первого привала мы прошагали не меньше двадцати километров. Хотя, измерять расстояние прежними мерками, возможно, действительно не следовало. Нам то и дело приходилось пересекать то овраги, то рытвины, проползать под густыми зарослями, вязнуть в грязи, напоминающей болото, в котором мы оказались в начале нашего пути в долину. Ночь провели среди кустарников. Было еще совсем темно, когда Сова поднял всех в дорогу. Он объяснил это тем, что следует пересечь опасный участок до возможного появления на нем хищников. Я не стал спорить - индейцу виднее! - он находился на тех землях, которые знал и изучил задолго до моего появления.

   С самого начала Сова задал очень быстрый темп - мы едва успевали за ним. Сова шел по открытому участку степи, ловко избегая неприятностей, вроде колючих веток или узких расщелин, из которых тянуло сыростью и смрадом.

   - Животные иногда попадают в ямы, - он бросил на ходу, не оглядываясь. - Это бывает, если идет гон, и, спасаясь от стаи, джейры предпочитают яму клыкам хищников… Редко какой смельчак отважится потом залезть туда и достать жертву. Глубина ловушки может быть от нескольких метров, до сотен. Многие погибли, сорвавшись в пропасти, скрытые под стелющейся травой.

   Я забрал мешок с грузом у Наты - моя девочка совсем выбилась из сил и только умоляюще посматривала в спину нашего проводника. Не лучше себя чувствовала и Дина…

   - Поторопитесь, - Сова был неумолим. - Те, кто выжил среди безмолвия развалин, не могут ходить медленнее тех, кто питается рыбой на берегу. Я видел, как вы сражались с волками, вы оба сильные и опытные охотники, и в состоянии успеть за Белой Совой!   

   Он указал рукой на темную гряду леса впереди:

   - Там, на опушке, мой типи.   

   Я склонил голову в знак согласия:

   - Так. Только сбавь скорость, Сова, иначе Ната не дойдет до твоего типи, и ты не сможешь показать ей, как живут современные индейцы. Кстати! Надеюсь, нас там ожидает кондиционер, спутниковый телефон и телевизор. Да… Если в холодильнике завалялось пара банок пива - мы тоже не откажемся!

   Он вздохнул, но подчинился и стал шагать медленнее.

   - Ничего этого не обещаю… но вид на вечерний закат покажется гораздо интереснее последних новостей, а вместо футбола или регби могу предложить стрельбу из лука по мишени. Мой брат, в моей хижине вы найдете отдых после дороги. Кроме того, от меня до вас ближе всего… Белая Сова последний из людей, живущий так близко к Каменным Исполинам.

   - Хорошее название. Все так их кличут?

   - Думаю, что да. Не вы первые искали в них проход. Но Сова тоже не отыскал лаза между камнями… А жаль - это намного сократило бы путь моим друзьям домой. Дар еще не передумал? Он не хочет остаться в долине?

   Я промолчал. Название было точным - скалы являлись самыми настоящими, неприступными исполинами. А ответить Сове я не мог - мы еще не говорили с Натой об этом…

   - Когда земля перестала дрожать, и все успокоилось, стала появляться трава. Но еще раньше, Сова, одним из первых, решил узнать - что осталось от прежнего? Но тот путь оборвался, едва начавшись… Один из моих спутников провалился в нору, вырытую свинорылом. Он погиб так быстро, что мы не успели его даже вытащить - звери разодрали его заживо. Ты сам видел, какие у них когти - он указал на висящие, на моей шее, украшения.

   Я содрогнулся, представив себе, как массивные лапы раздирают человеческое тело...

   - Земля быстро оправилась от ран - мы учились жить. Из города редко кто приходил, и все думали, что там сейчас хуже всего - эпидемия, толпы обезумевших, смерть и ужас.

   - Нет...- я вспомнил, с какой тоской бродил в первые дни своего отчаянного спасения из подземного плена. - Не было никаких толп...

   - Пригнитесь!   

   Сова резко остановился и сразу исчез под высокой травой. Я почувствовал знакомое состояние - что-то было совсем близко, что угрожало нашим жизням. Угар тоже весь ощетинился и оскалил клыки.

   - В заросли! Быстрее!

   Сова крикнул из травы. Мы юркнули с Натой под защиту разлапистого кустарника. Туда влез и наш пес. Через несколько секунд, над нашими головами послышался шелест крыльев…

   - Вороны!

   - Тихо…

   Я закрыл Нате рот ладонью. Это были они - черные, громадные птицы, встреча с которыми на открытом пространстве ничего хорошего нам не сулила. Я помнил, с каким трудом смог избавиться всего от одной прожорливой твари, и какая сила заключена в этих мощных лапах и тяжелых клювах. Птиц было семь - они летели к берегам скалистого озера…

   - Улетели… Если сторожевые их не заметят - в поселке недосчитаются двоих или троих.

   Индеец уже стоял во весь рост и пристально всматривался в темную полосу нависающих облаков.

   - Как ты их увидел? На этом фоне все сливается в одно пятно.

   - А разве не ты рассказывал, что мог рассмотреть их в темном небе, когда собирался на поиски своей подруги? Если б ты меньше смотрел на нее, а больше по сторонам, то тоже успел заметить летающую смерть. Этого и опасался индеец… Обычно птицы кружат над этим местом не меньше нескольких минут - ищут отбившихся от стада, джейров, или беспечных кролов. Сегодня нам повезло - они даже не остановились. Но вон мой типи! Мы уже пришли!

   Он указал рукой, и мы увидели ловко замаскированное в тени деревьев, жилище. Сова нахмурился, обращаясь к Дине:

   - Твоя ученица опять не услышала наших шагов…

   Дина молча пожала плечами. Мы с Натой переглянулись - эти слова предназначались не для нас, а, по-видимому, отсутствующей второй жене Совы…

   Жилище индейца представляло собой массивный шатер из шкур, натянутых на каркас из связанных жердей. Я кивнул - точь-в-точь, как если бы мы находились в одной из индейских резерваций, и нам демонстрировали предметы местного быта…

   Мы, пригнувшись, вошли в жилище Совы. Внутри было темно и несколько секунд глаза привыкали к полумраку. Сова обвел все рукой и вполголоса заметил:

   - Мой дом - твой дом, мой брат. Твоя дорога всегда может привести тебя к этому лесу. Пусть Дар знает - Белая Сова рад видеть его гостем в своем типи!

   - Спасибо, Сова… Я не знаю, чем заслужил твое ко мне отношение - не убийством же, какого-то, волка-людоеда. Не обижайся, если я случайно скажу, что-нибудь, что может оскорбить твой слух индейца, мне сложно привыкнуть ко всему этому… Надеюсь и тебя увидеть гостем в наших палатах! Ну, и не одного, разумеется.

   Мы рассматривали внутреннее убранство жилища нашего хозяина. Стены внутри были завешены немалым количеством всяческих мешков и связками трав, на самих жердях висело оружие и одежда, я заметил, что ее гораздо больше, чем нужно для двоих человек - во всяком случае, женской. Ната указала мне глазами - смотри! В углу кто-то заворочался под шкурами.

   - Ясноглазая спит и не слышит, как вернулся в типи ее муж! Ясная Зорька позорит его перед гостями!

   Шкура отлетела в сторону, и на шее рассерженного индейца повисла очень красивая девушка, примерно лет семнадцати. Она без смущения поцеловала его в губы, и, лишь потом, заметив нас, охнула и прикрылась куском ткани - она была полностью раздета. Я тактично отвел глаза в сторону. Ната негромко произнесла:

   - Белая Сова - настоящий охотник! У него зоркие глаза… раз высмотрел себе вторую жену –мою, почти ровесницу. И очень симпатичную!

   Сова чуть улыбнулся и указал рукой на кутающуюся девушку.

   - Да. Они как две звездочки, освещающие мой дом в тишине ночи... Но у моего друга Дара тоже есть такая звезда - маленькая и очень горячая! Ее походка, как легкое дуновение, ее глаза - как мерцание угольков, раздуваемых в очаге. Она - живая и бойкая, как шелест утренних трав. Имя ей - Маленький Ветерок!   

   Я слегка толкнул Нату в бок:

   - Получила? Вот ты и приобрела имя, как все жители долины.

   Ната задорно улыбнулась, бросив в сторону индейца признательный взгляд:

   - Маленький Ветерок? Хорошо, Сова, мне нравится это имя! А какое ты дашь моему мужу?

   При этих словах Дина чуть слышно охнула и пристально посмотрела на меня, а потом на Нату.

   - Такая юная... Совсем девочка!

   - Женщина, молчи! - Сова сурово обернулся в ее сторону - Наши друзья знают сами, когда кончается юность и начинается взрослая жизнь... Им решать! Ты была невнимательна у костра, в поселке, и не слышала моих слов. Не удивляйся теперь.

   Ната примирительно обернулась к женщине:   

   - Не считайте меня слишком юной. Я успела повзрослеть намного раньше, чем вся эта страна перевернулась с ноги, на голову… Да и мой возраст – не предмет для дискуссии о том, что мне можно, а что – нельзя. Сейчас это вообще ничего не значит… А, лет мне… День рождения был летом… да и вообще, не важно. Я только кажусь вам маленькой, на самом деле, я взрослая! Но ведь твой муж - Сова! - тоже старше тебя, не так ли?

   Дина мягко взяла ее за руку и прижала головку Наты к своей груди:

   - Ветерок… Да, он старше. Но и я старше тебя. А ты еще совсем юная девушка, хоть и стремящаяся стать взрослой… Не торопись - в твоем возрасте столько преимуществ.

   Ната высвободилась и, глядя ей в глаза, произнесла:

   - Уже не ребенок…

   Дина вздохнула и, попросив молчавшую до того Зорьку хозяйничать, вышла из хижины прочь. Сова хмуро бросил ей вслед:

   - Она никак не может привыкнуть к тому, что происходит... Хотя, для нас, жизнь стала гораздо проще.

   - Вам? Проще?

   - Да, - Он, не спеша, уселся на шкуры и достал длинную трубку, украшенную кусочками шкур и клыками зверей. - Мы здесь давно… Больше десяти лет. Большей частью находились в горах - там меньше людей и меньше глупых вопросов. Иногда спускались вниз - закупали продукты. Вот и тогда… я уже говорил об этом.

   - Но зачем? - от любопытства Ната подалась вперед.

   - Мой муж всегда чувствовал себя индейцем, - Ясная Зорька подала нам угощение, и мы принялись за еду. - Он порвал с прошлым, а мы… Что ж, мы последовали за ним.

   - Ну ладно…- Ната переводила глаза с Совы на его подругу и обратно. - Вы взрослые. А дети? Что, они тоже должны были так жить? Без всего того, что дает нормальную жизнь? Без больниц, без образования, без документов? Как? И…а где они?

   - Не ищи их, Ветерок. - Зорька присела возле очага. - Их нет. Звонкие голоса никогда не наполнят это типи…

   Ната широко раскрыла глаза, но я прижал ее руку, принуждая не задавать лишних вопросов.

   - Маленький Ветерок говорит, как умудренный опытом старик.

   - У нее хватает опыта, мой брат Сова.

   - Я отвечу. Мой образ жизни совсем иной, чем у тех, кто только начинает жить согласно законам природы. Да, мы покинули тот мир много лет тому назад. И, с тех пор ни разу не жалели об этом. В холод и стужу мы разводили огонь и загоняли в лесу лося - одного, или двух. На весь род, нам хватало, чтобы продержаться до тепла. Весной ловили рыбу в чистейших водах горных озер - слава небесам, что они не исчезли, и не изменилось, как изменились многие привычные места после Черного дня! Летом тоже охотились на кроликов или косуль. Иногда - не часто - уводили коней…

   - Ты воровал коней у жителей этой местности?   

   Сова поморщился:

   - Я сам не люблю воров, Дар. Нет, я не воровал… я уводил их у тех, кого считал слишком богатыми, для того, чтобы иметь слишком много. Зачем им так много лошадей? Они все равно не умели их понимать... С нами им было лучше. Они забывали ярмо и носились наперегонки с ветром. Разве это не стоило того, чтобы быть уведенными с ферм, где их ждало только вечное рабство?

   В типи вернулась Дина. Она привела себя в порядок, сплела волосы в тугую косу и забросила ее за спину. Ее голову перехватывала узкая лента, украшенная бисером и бахромой. На шее виднелась повязка, так же расшитая странными, ломаными узорами. На ногах женщины почти новые мокасины, сшитые куда с большим изяществом, чем те, в которые я обувал себя и Нату. Платье Дины доходило до пят и имело по бокам два разреза, что позволяло ей быстро ходить или бегать. Под платьем на женщине виднелись штаны из тонко выделанной кожи, так же расшитые бахромой и бисером. Сова, заметив мой изучающий взгляд, негромко сказал:

   - Это - узоры моего племени... Ясная Зорька, если захочет, может показать Маленькому Ветерку, украшения нашего рода. Сейчас она не в одежде для праздника - мы давно не имели повода для этого…

   - Но она одета, как индианка.

   - Да. Это удобнее, чем-то, что носят люди долины. Кроме того, - он жестом подозвал Зорьку к себе. - На ее руке всегда есть знак, говорящий о том, кто она такая. Смотри!

   Он приказал девушке оголить рукав. На тыльной стороне, немного ниже локтя, мы увидели хорошо различимый рисунок - цветную татуировку, изображавшую парящую сову с неоправданно большой головой. Под ней, несколькими черточками, просматривался лес и встающее над ним солнце.

   - Сова - наш тотем. Я - из рода Совы. Имя, которое я ношу, мне дал прежний шаман и вождь рода. Он погиб… Со временем я должен наследовать его дело - стать шаманом племени. Кто-то из рода обязан говорить с великим духом прерий... Солнце - знак вечной жизни над всем живущим. Деревья и трава - символ земли, над которой встает солнце. Ты видишь, здесь нет знаков войны или смерти. Мое племя - мирное племя. Мы не стремились ни с кем враждовать. Но воевать, люди рода Сов, тоже умеют…

   - Слушаю и поражаюсь… Но я не стану сейчас задавать тебе вопросов, мой брат Сова. Хотя ты удивляешь меня все больше и больше. Похоже, нам еще много предстоит услышать о твоем образе жизни.

   Дина преподнесла Нате расшитое узорами платье:

   - Зорька сказала, что ты носишь одежду, которую для тебя сшил твой муж. Руки Ясной Зорьки умеют изготавливать одежду лучше, чем это делают руки мужчины, даже если этот мужчина смотрит на тебя влюбленными глазами юноши. Но в его глазах Дина видит не только любовь, но и опыт многих лет. Охотнику не пристало заниматься женскими делами. Носи это платье в знак нашей признательности за жизнь нашего мужа - Белой Совы. Пусть оно напоминает вам о том дне, когда вы посетили этот дом. А для твоего мужчины - она перевела взгляд на меня - Ясная Зорька приготовила другой подарок. Возьми его!

   Зорька, незаметно оказавшись за спиной, протянула мне великолепное одеяло, сшитое, по всей видимости, из нескольких шкур зверей, очень теплое и легкое. Оно было свернуто ею и уложено в удобный для носки мешок. Сова, посмеиваясь, пустил струйку дыма из трубки и сказал вполголоса:

   - Женщины - это всегда женщины… Настоящему воину нужен другой подарок, но Сова уже давно не воин… Над долиной не звучат крики сражений, не течет кровь, пролитая человеком. Те, кто мог бы ее пожелать, упились ею досыта. Остались те, кто хочет просто мирно жить…

   - Мой муж не вспоминает про Святошу…

   - Не стоит портить беседу друзей грязной кличкой какого-то болтуна. Дар и его скво, нежная и чуткая Маленький Ветерок, не должны вмешиваться в наши проблемы…

   Я обернулся к индейцу:

   - Я кое-что помню… Гость в хижине индейца, должен одариваться. Но мой подарок будет ждать Белую Сову и его обеих скво в нашем доме - в городе. Теперь тебе придется навестить нас, хоть путь туда далек и труден. И еще… Вы говорили о каком-то Святоше? Значит ли это, что в степи…в прериях, есть опасность, исходящая не только от переродившихся зверей? Док шепнул мне, что одинокий странник может подвергнуться нападению и иных зверей - двуногих! Да и ты что-то там упоминал…

   - Док тебе рассказывал такие вещи? Он, несмотря на возраст и хищников, много ходит по прерии и многое видит. Это не всем известно, а мы договорились не болтать лишнего среди остальных… Но он не умеет смотреть вглубь вещей - люди просто хотят жить! Никому не нужна ничего не обещающая вражда.

   - А как же те, кто предпочитает полагаться на свою силу и не считаются с мнением других? Я видел возле костра одного такого… С белыми волосами.

   - Твои волосы похожи на серебро. И что? Индейцы всегда уважали силу. Значит, эти люди станут первыми среди равных. Белоголовый силен…и груб. Возможно, Док в чем-то и прав. И у белоголового есть друзья. Они тоже сильны.

   - Стало быть, подчинят себе остальных? И ты согласишься на это? Ты ведь не хочешь жить с другими, только потому, что сам не желаешь никому подчиняться! Я плохо понимаю тебя, мой брат Сова.

   Зорька пожала плечами и обратилась к Нате:

   - Если Маленький Ветерок хочет, Ясная Зорька может развлечь ее чем-либо более интересным, чем споры мужчин.

   - Скво должна молчать, когда разговаривают мужчины!

   Она запнулась и тихонько присела в уголок. Ната удивленно посмотрела на Сову:

   - Зачем ты кричишь на свою жену? Ведь она любит тебя!

   - Слово мужчины должно быть превыше всего для его женщины! Я могу быть не прав, но мои жены обязаны следовать мне, иначе в типи индейца не будет покоя и порядка.

   В глазах Наты сверкнули бесенята! Я успел подумать, что на индейца сейчас обрушиться приличный шквал обвинений, от которых ему будет нелегко оправиться… Моя нежная и чуткая подруга, отрицательно мотнула головой:

   - Я не спорю. В доме может быть только один хозяин. Но зачем тому, кто сильнее, так обращаться с теми, кто слабее? Разве, будь ты помягче, она не выполнила твоих указаний?

   - Маленький Ветерок еще слишком мало провел времени в роли скво, для своего мужа. Иначе бы он… она знала, что порой нужно прикрикнуть на нее, когда она становится слишком словоохотливой… Ты очень юна и не привыкла слушать молча.

   - Не понимаю... Но прости меня, если я обидела тебя. Вы живете по своим законам и не гостям, конечно, указывать, как вести себя хозяевам…

   Сова вздохнул и сделал знак Зорьке приблизиться. Она, мгновенно перестав хмуриться, с готовностью присела рядом. Он привлек ее к себе, и та положила свою голову на его грудь. Несколько оторопев, от такого неприкрытого проявления своих чувств, я посмотрел на Дину - та, с мягкой улыбкой, ничем не выражая ревности, наполняла наши тарелки новой порцией.

   - Дело не в грубости. Иногда слово мужчины может спасти от гибели. Послушание - залог того, что вся моя семья останется в живых. Мы не раз убедились в этом, когда пришло время больших перемен. Я люблю обеих своих жен, и надеюсь, что они отвечают мне тем же. Ты сама убедилась, Маленький Ветерок, у Ясной Зорьки нет на меня обиды. Пусть тебя не обманывает излишняя сухость в моих словах. Ты не из нас - только мужчины из индейцев понимали, как должно вести себя их женам. Но помни! От того, как быстро ты будешь выполнять указания своего мужа, когда-нибудь, будет зависеть ваша жизнь. Сейчас иное время - время возврата обычаев предков.

   Ната прильнула ко мне и отказалась от предложенного Диной угощения:

   - Все, все! Не могу больше. Спасибо! Нет, Сова, я тебя слышу. Ты говоришь много умных слов... Но раз я такая молодая, может быть, суровый индеец и потомок шаманов сделает на это скидку? Я постараюсь прислушаться к ним - я ведь тоже люблю своего мужа!

   Дина убрала с ткани остатки обеда и набила для меня еще одну трубку. Я взял ее в руки и потянулся к огоньку.   

   - Я читала, что в хижине индейцев, и вообще, гость курит трубку вместе с хозяином!

   - Это так. Но такое происходит в особо торжественных случаях. И этот обычай не у всех племен считался обязательным. Когда предстоят переговоры, обсуждение важных дел, заключение мира или объявление воины. В иных случаях, гость имеет право курить свою трубку, и в этом нет ничего, что было бы запрещено. У нас нет настоящего табака - я курю сухую смесь, которую мне изготовила Стара…

   Я затянулся. Резкий едкий запах проник в легкие, заставив меня закашляться. Я убрал трубку от лица и протянул ее обратно Дине:

   - Спасибо. Я бросил курить и не хочу вновь приобщаться к этой привычке. Надеюсь, хозяин не таит на меня за это обиды?

   - Нет. Брат моего мужа может не беспокоиться.

   Мы решили остаться у индейца на ночь - пускаться в дальний путь вечером не стоило. Женщины принялись играть с Угаром - добродушный пес позволял дергать себя за хвост, и лишь миролюбиво огрызался, когда его слишком уж донимали. Зорька и Ната весело смеялись, обсуждая какие-то свои, женские темы, а Дина, будучи немного старше их обеих, предпочла сидеть вместе с нами…

   - ...Ты еще о многом хочешь меня спросить, мой брат… Оставь вопросы на будущее. Моя жизнь дика не только для тебя - многие в долине улыбаются нам вслед. Но никто не считает сумасшедшим, это тоже неплохо.

   - Не скажу, что улыбок не возникает и у меня, Сова. Я современный человек, и эти… Не знаю, как назвать - твои обычаи! - для меня вряд ли приемлемы. Надеюсь, ты не станешь на нас за это обижаться…

   - Твоя скво выглядит, как ребенок…но говорит взрослые вещи.

   - Ей пришлось перенести столько, что иному хватило бы на всю жизнь. Она только выглядит слабой, но отлита из стали. Не волнуйся за нас - Ната не станет мне обузой.

   - Хорошо. Я рад за тебя.   

   Дина показала мне на угол хижины:

   - Вы можете лечь там. Девочка... Прости меня, Дар, твоя девушка, конечно, ляжет вместе с тобой?

   Сова неодобрительно посмотрел на жену. Я сделал успокаивающий жест.

   - Я понимаю тебя... Не волнуйся. Я уже слышал о том, что бывает в долине с девушками, когда их встречают в степи мужчины. Я не из таких. Я не принуждал ее к этому, если ты хотела это узнать.

   Она улыбнулась уголками губ:

   - Вовсе нет... Но постарайся закрыть ей уши. Ей еще рано, - Хоть она и женщина! - Слышать то, что будет происходить в типи этой ночью...

   Я с недоумением посмотрел на индейца. Тот, смешавшись, махнул рукой.

   - Сова не был дома почти две недели - его жены соскучились по ласке. Это коробит слух моего брата?

   - Нет. - Я с трудом сдержался, чтобы не сказать, что это коробит все прежние моральные устои. А потом подумал, что стану выглядеть в его глазах обычным ханжой… - Но мы будем спать на улице.

   Ночью Ната, тесно прижавшись ко мне, шепотом спросила:

   - Разве это нормально? Он спит сразу с двумя...

   - Разве тебе это не знакомо?

   Ната вздрогнула, и я, коря себя за глупость, быстро обнял ее и прижался губами к мягким волосам.

   - Прости...   

   - Ничего, - Она отвела лицо в сторону. - Все нормально. Сама виновата - нужно было правильно задавать вопрос. Я ведь, о другом… Не о сексе… Разве можно любить сразу двоих?

   - Считаешь, так не бывает?

   - Не знаю…

   Утром мы попрощались с семейством нашего нового друга и «брата». Не сговариваясь, оба думали об одном и том же. Появление индейца, словно срисованного с книжной обложки, и от того кажущегося нереальным, меняло все наши представления о существующем мире. Свыкнуться с увиденным, принять как должное - непросто… И еще: Мы ждали совсем иного, от встречи с людьми, а вышло так, что оказались едва ли замечены ими! Даже краткого знакомства хватило, чтобы увидеть - никто не интересуется ничем, кроме своих собственных проблем… и тщетной надеждой на то, что прежний мир вернется. Мы с Натой подобных надежд не питали. И, хоть не имели твердой уверенности насчет причин и размера Катастрофы, но зато ясно осознавали - прошлого уже не будет. И поэтому мы старались влиться, стать частью этой жизни - в отличие, от живущих в поселке людей. Стоило ли нам, в таком случае, бросать наш уютный и обжитый мирок и менять его на этот, наводненный, возможно, не очень дружелюбными соседями? Конечно, мы ничего не имели против дружбы с Совой, но вот с остальными…

   Уходя, я обернулся… Возле хижины индейца стояла та самая старуха, которая была возле костра в поселке. Я поразился - расстояние приличное, а ведь ее не было, когда мы ушли из него в этом направлении. Выходит, Стара, как назвал ее Сова, преодолела его самостоятельно? Мы не видели ее позади себя - она появилась только сейчас. Она поднимала вверх обе руки, и что-то бросала нам вслед, шепча сухими, тонкими губами… Ната окинула ее взглядом, с ног до головы, мрачно заметив:

   - Ручаюсь, что она насылает нам вслед, что-то, в виде своих индейских духов…

   - Думаешь, они все здесь такие?

   - Они нормальные, Дар. Но… Со сдвигом.

   - Мы, в их понятии - сами чокнутые. Без всякого сдвига. В нас эта дикость только просыпается, Ната. Я не ждал подобного, а они готовились всегда. Но я не хочу превращаться ни в индейца, ни в дикаря, и вообще - ни в кого. Я хочу оставаться человеком. А как это станет выглядеть - вопрос второй. Сова во многом подражает… Или, я не прав?

   - Он не подражает. Он верит. - Ната несогласно мотнула головой. - Он искренен. Это тебя и раздражает… и меня, кстати, тоже.

   - Значит ли это, что и нам придется смириться с тем, что это и есть наша настоящая будущая жизнь?

   - Пойдем домой, родной мой… Мы слишком далеко ушли от собственной постели - пора возвращаться!

   Я привлек к себе Нату. В городе ли, в долине - я был готов жить где угодно, лишь бы рядом всегда была она…

ГЛАВА 6

Змей

   - Сова говорит - разнотравье, или - прерии… Почему не проще - степи?

   - Прерии - интереснее. И ближе - по духу, как он выразился. Правда, не соответствует истине - в настоящих прериях только низкорослые травы, где все видно на километры вокруг. А здесь они так выросли, что можно ехать на лошади - и то, увидишь всадника лишь тогда, когда он окажется рядом. На мой взгляд, Разнотравье - красивее. Растений так много и все настолько разные, что это название больше подходит. Ну а степи - привычнее всего именно нам. Хотя… пусть будут прерии. Я не все понимаю и вижу, как видит Сова. Да и не во всем согласен, но кто знает? Видимо, многое, про что он рассказывает, приживется среди тех, кто остался...

   Уйдя от жилища Совы, мы резко взяли на север - я считал, что так мы значительно сократим путь домой. Правда, таким образом, мы оказывались в тех самых Низинах, о которых он предупреждал - а эти места были особо опасны, как хищниками, так и в случае еще одного наводнения. Первых я не сильно боялся - обнаглел, наверное… Что до возможного потопа - следуя присказке, что снаряд в одну воронку дважды не падает, я считал такое совпадение после недавних событий вряд ли возможным.

   Мы огибали выросшие до невиданных размеров и благоухающие так, что кружилась голова, цветы, величиной чуть ли не с нас самих. На их стеблях росли шипы, по остроте и крепости, напоминавшие стальные ножи. Несколько таких я заметил на палицах людей в поселке - они приспосабливали их к своему оружию. Удар подобной дубины, мог запросто проломить череп свинорылу, либо - изувечить человека… Ната, на ходу сорвала несколько плодов ярко-желтого кустарника, по виду напоминающих барбарис. Я не успел ничего сказать, как она засунула один из них в рот и сразу с отвращением выплюнула, потянувшись к фляжке.

   - Какая горечь!

   - А ты лопай, лопай все подряд… Забыла, что все, что сейчас видишь, не имеет ничего общего с тем, что когда-то было... Тебе плохо?

   - Нет, - она прополоскала рот и повесила флягу обратно на пояс. - Только сухость какая-то. Да, я забыла тебе сказать - Дина дала мне на прощание мешочек с тем порошком, которым Сова убрал опухоль на моей ноге. Она предупредила, что ею можно не только лечить укусы, но и раны, особенно, если на них попала грязь.

   - Откуда она у них?

   - Я так поняла, старуха снабжает… Но и они сами, с Зорькой, неплохо разбираются в травах. Недавно обнаружили растение, поедая которое, овцебыки излечиваются от укусов оводов или слепней. Догадываешься, какими они стали? В общем, девушки у Совы ему под стать - сами способны за себя постоять. Насчет старухи - не знаю… Что-то они не все договаривают. Ты это тоже заметил?

   - Не присматривался. Но ощущение есть.

   - Дина, наверное, старшая в доме. Хоть и молчалива. Но Зорька ее слушается даже больше, чем твоего брата.

   - А ты не язви. Пусть будет - брат… В нашем с тобой положении, разбрасываться друзьями не стоит. Не так их и много…

   Ната подозрительно легко согласилась:

   - Я разве против? Сама ведь участвовала. Только все лавры тебе достались!

   - Сова не мог предложить себя в братья женщине… Скво. Если только не взять тебя третьей женой?

   - Что?

   Я увернулся от горсти земли, зато Угар взвился на задние лапы - грязь попала ему в морду, и он удивленно смотрел в нашу сторону, не понимая в чем провинился.

   - Осторожнее. Попадешь в глаза - не так просто будет вычистить.

   Ната сконфуженно приласкала пса, а мне ответила:

   - Нет уж. Только первой. И только у тебя. И вообще - при его закидонах, лучше быть одной. Спокойнее как-то… Ладно, Дина. Ей, по-моему, лет тридцать, или чуть больше. Все не так разница. А Зорька? Она едва ли старше меня! И вдруг - в лесу и в хижине индейца…в наше время! Не бред?

   - Я не уточнял, как это могло случиться. Но могу кое-что напомнить…

   - Если ты о нас - не тот случай. Она с ним давно - забыл? А вот этого я уже не совсем понимаю…

   - Она сама тебе это рассказывала?

   - Дина. Она, вообще, немногословна, больше про природу… Много знает о жизни в лесу. И Зорьку учит. Тебе кто больше понравился?

   - Не успел определиться. Они обе красивые. Но мне как-то было не до этого - я до сих пор с трудом воспринимаю их как нормальных… Или, мы ошиблись?

   - Нормальные они, нормальные… Кстати - Ясной Зорьке восемнадцать лет, хотя выглядит она моложе. Вот Дина - да, та взрослее. Но, как ни удивительно, я не заметила между ними, ни ревности, ни вражды - хотя… Ты сам понимаешь, о чем я. Не смотри так - у нас подобное происходило не от хорошего… А они - сами. Ты можешь себя представить в постели с двумя-тремя женщинами одновременно? Так, чтобы не просто переспать… А именно, чувства. Ко всем сразу! Я… не знаю. Странно, все это. Но, девушки хорошие. Жаль, что они живут далеко от нас - я могла бы приходить к ним, почаще. Может, общаясь с ними, мы стали бы относиться к их причудам более терпимо?

   Ната задумчиво закусила травинку. Я неодобрительно покосился.

   - Что за привычка все пробовать на вкус? Отравишься, ведь…

   - Ага.

   Она демонстративно пожевала ее, и, чуть сморщившись, выплюнула.

   - Невкусно?

   - Не очень. Пресная. Но не горькая, а это главное. Дина мне много трав показала, какие хранятся в мешках… Хорошо бы у нее поучиться - нам это нужно!

   - Ну, такая возможность у тебя еще представится... Так как насчет третьей скво в типи Белой Совы!

   - Да ну тебя!

   Она рассержено ударила меня по руке. Я перехватил ее кисть и подтянул к себе:

   - А если без шуток... Мы ведь рано или поздно снова придем в поселок - там хватает мужчин и помоложе, чем я.

   Ната вскинула голову и посмотрела на меня с укором:

   - Ты опять, да? Дар, прошу тебя, перестань. Я никого не хочу выбирать - я сделала свой выбор! Раз и навсегда! Может быть, ты и не сможешь им довольствоваться, как я... Но за себя, во всяком случае, я отвечаю.

   - Ты это к чему?

   - К тебе! - она иронично усмехнулась. - Не раззадорили бы тебя местные красотки, поди, не поднял этой темы?

   - Чушь собачья! Нашла красоток, тоже…

   - Не обижай Угара. Пес и думать о таких вещах пока не собирается... А кстати - где он?

   Я оглянулся по сторонам - Угар исчез так внезапно и бесшумно, что мы не успели заметить, когда это произошло.

   - Ччерт... Вечно его куда-то уносит. Я уже начинаю бояться его исчезновений - сразу кажется, что нужно ждать беды!

   - По-моему, он отправился добывать себе обед. Угар стал совсем самостоятельным, и, между прочим, я обязана ему жизнью! Он ничего не делает зря!

   - Ну да. Как же! … А нору дождевого червя кто раскапывал битый час, пока мы его звали, возле прохода? Придется звать…

   Ната сложила ладони и звонко крикнула:

   - Угар! Угар!

   - Тихо...

   Мгновенно замерев, Ната выжидающе и встревожено посмотрела в мою сторону. Я же, весь превратился в слух… Приобретенный мною инстинкт, или шестое чувство, говорили о том, что поблизости есть нечто, чье присутствие для нас, не то, что нежелательно - но, смертельно опасно! Всем своим нутром, всей кожей я ощущал чуждую, жуткую и невыносимо злобную силу... Она излучалась отовсюду, даже из-под ног!

   - Накаркал, зараза....

   Я прошептал это одними губами, но Ната поняла.

   - Что это? - так же, шепотом, спросила она меня.

   - Молчи... Не знаю. Оно рядом. Очень рядом... везде!

   В ближайших к нам зарослях, густом и непробиваемом, казалось, даже мечом, кустарнике, послышался сильный треск. Он пронесся над опушкой так, словно на сухие ветки упало что-то тяжелое, с хрустом переломав множество побегов...

   - Дар…

   Ната заметно побледнела. Но она не утратила способности владеть собой - девушка вытащила из-за спины один из дротиков, изготовившись пустить его в ход, едва только в этом возникнет необходимость… На этот раз треск послышался уже за нашими спинами, а следующий - впереди нас! Мы едва успевали поворачиваться, не в силах понять, что происходит. По ушам резанул отчаянный визг, а секунду спустя жуткий хрип и чавкающий звук… Кто-то огромный схватил и поедал заживо, менее большого...

   - Судя по звукам, не меньше, чем "Бурый"! - Ната сжала древко дротика, вглядываясь перед собой.

   - Не он. Тот прет напролом - а этот… не могу понять. Но точно, не меньше по размеру. Или, даже - больше! И намного! Отступаем...

   Взяв ее за руку, я осторожно сделал шаг назад к виднеющимся неподалеку камням. Там, среди валунов, можно укрыться от врага, вздумай тот продолжить свое нападение уже в наш адрес. Но, едва мы успели совершить несколько шагов, как хруст и чавканье прекратилось - неведомый нам хищник, обладал очень чутким слухом! Мы замерли, не решаясь опустить уже поднятые ступни над травой...

   - Нога затекла...

   - Потерпи. Он... Оно сейчас займется своей добычей!

   Так и произошло в итоге - новый хруст и переламывание чьих-то костей… Утробное рычание, словно гул далекого паровоза, возобновилось, а мы, не теряя ни мгновения, спешно покидали место расправы над тем, кто попал на обед к хищнику...

   - Где Угар? Вдруг, это…

   - Не он. Это не визг собаки. Наш пес достаточно сообразителен, чтобы не стать добычей. Даже для того, кого мы собой слышим… знать бы еще - кого?

   - Он рыщет сейчас, вдалеке. А потом пойдет по нашим следам. И напорется, прямо на этого!

   - Не напорется. Он учует его раньше…

   Ответив так, я стал оглядываться снова - что-то, не давало мне покоя, не позволяя расслабиться и продолжить путь. Ощущение от присутствия неведомой угрозы, все еще оставалось внутри…

   - О небо!

   В голосе Наты прозвучало отвращение и такой неподдельный ужас, что я сразу обернулся к ней.

   - Там…

   Я вгляделся, и у меня дыбом стали подниматься волосы на голове... Шагах в пяти, перед нами, на примятой траве, виднелся широкий след громадного тела, след, подобный тому, какой оставляет змея! Листья и стебли были вдавлены в почву под тяжестью очень крупного существа. Образовавшаяся траншея достигала толщины телеграфного столба!

   - Какое же оно тогда в длину?

   - Если это тот, кого мы слышали, вряд ли меньше десяти метров... Ната, нужно уходить! Немедленно!

   Мы не успели... Кусты задрожали, вздрогнула прогнувшаяся трава, раздался скрип песка и земли, и наш одновременный крик ужаса разом разорвал тишину долины!

   Это был чудовищный змей, выросший над травой почти на всю длину своего тела! Оцепенев от страха, мы с Натой застыли, подобно двум изваяниям… Казалось, даже дыхание замерло на время - присутствие этого монстра, готового к немедленному нападению, вызвало самую древнюю из реакций человека на опасность - способность замереть на месте, чтобы ни малейшим шевелением не спровоцировать хищника к броску!

   Голова змея очень медленно поворачивалась от меня к Нате, и обратно. Тяжелый, невыносимый взгляд немигающих желтых глаз бесстрастно рассматривал, выбирая с кого начать… Через пару мгновений, я понял, скорее сердцем, чем разумом, что чудовищный монстр выбрал Нату!

   Почти молниеносный рывок огромной головы и мой бросок совпали с точностью до мгновения - я упал на землю спиной и, сбив Нату с ног, встретил змея направленным вперед клинком меча… В следующую секунду я был подброшен ввысь на невообразимую высоту! Единственное, что успел осознать - Нате хватило этого мгновения! Падая на скопище кустарников ядовито-сиреневого цвета, услышал пронзительный крик - девушка увернулась от второго броска. Затем, жуткая боль - я рухнул на колючки, ветви сомкнулись над лицом и тысячи мелких, загнутых игл вонзились в кожу. От падения я на какое-то время выпал из реальности… Однако, шипы жестких ветвей быстро привели меня в чувство. Я рванулся, оставляя на колючках куски куртки вперемежку с кожей, и, обливаясь кровью, кинулся назад.

   Выскочив на лужайку, увидел, как монстр, яростно шипя и разбрызгивая во все стороны сгустки крови, извивается всем телом, силясь настичь ловко ускользающую от него девушку. В громадной туше чудовища торчало два обломка - дротики Наты! Но что они для такого гиганта? Долго эта игра в кошки-мышки продолжаться не могла… Вскоре Ната споткнулась и упала на камни. Она, вжавшаяся в валун, выставила перед собой руки, скорее от отчаяния, чем в попытке хоть как-то защититься. Но змею, по счастью, было не до нее - мой меч не вылетел из рук, а остался в глазнице! Он метался, сворачивался в кольца, стремясь избавиться от оружия, лишившего его одного глаза.

   Со мной что-то происходило… Раньше, при столь же страшной опасности во время стычки с полуоборотнем, или нападения Бурого, я действовал скорее на нервах, чем осознанно… Сейчас все происходило иначе: За секунду оценив обстановку, не крича и не делая суетных движений, я просто вскидывал лук. Зверь из травы на половину ослеп - это удача. Что б ослеп полностью - удачи мало. Оценив все, рванул из колчана стрелу - второй глаз! Две стрелы пролетели мимо - из-за его постоянных бросков я не мог попасть в цель! Ната заметила меня. Она сразу догадалась, что я хочу сделать и громко закричала:

   - Ко мне! Ко мне!

   Змей на доли секунды замер. Он развернулся к приподнявшейся девушке, из разинутой пасти вылетел длинный, раздвоенный язык. Ужасающее шипение пронеслось над нашими головами. Монстр весь изогнулся, собираясь метнуться к ней! Третья стрела попала прямо в глаз! Раздался еще один жуткий рев. Змей так высоко взметнулся на хвосте, что стал выше самых больших деревьев в этом районе. Потом столь же стремительно рухнул вниз, круша все под собой, опять вытянулся - и вдруг замер. Он наклонил голову, определился по слуху, где находится девушка, и бросился вниз…

   Я закричал так, как, наверное, не кричал никогда в жизни!

   - Ната! Ната!!!

   Массивная морда с грохотом влетела в то место, где она до того находилась - девушка успела в последний момент перекатиться по камням и упала спиной вниз, в расщелину. Она осталась лежать на месте - падение на какое-то время лишило ее сознания… В разные стороны полетели камни, вывороченная земля и ошметки травы - морда обезумевшего от боли и ярости чудовища проделала в почве выбоину около двух метров в длину!

   Я всаживал в него все свои стрелы, одну за одной, стремясь отвлечь внимание от ямы и недвижимо лежащей девушки. При каждом попадании он дергался, кидался в кустарник, ударялся головой о землю - он уже не мог ничего видеть, а производимый им самим шум, мешал ему установить мое точное местонахождение.

   Огромный змей бесновался и шипел, его хвост с силой колотил по земле, вырывая из нее целые пласты, в воздух взлетали вырванные в ярости кусты и трава. Я увидел, что Ната, пошевелив руками, оперлась на одну из них и поднялась, удерживаясь за камни. Она стояла на месте и явно плохо понимала, что происходит. Решение пришло мгновенно! Я выхватил из сумки канат, моментально свернул петлю и метнул его к Нате. Петля опоясала девушку, стянувшись на поясе. Она ничего не успела произнести - я дернул изо всех сил на себя! Еще один рывок - хвост змея упал точно на место, где она лежала! Но сама девушка уже была в моих объятиях, вся дрожа от пережитого ужаса! Мы не тратили время - я подхватил мешки и, пользуясь тем, что раненый неоднократно змей, был полностью поглощен собой, увлек ее в заросли. Но тут на сцене появились новые участники событий...

   Разноголосый вой и лай, всхрипы и рычание со всех сторон - и на тушу великана набросилось сразу множество здоровенных псов, таких же, каких мы видели в степи перед скалами. Они рвали змея в куски, не обращая внимания на его отчаянное сопротивление. Две из них взлетели высоко вверх, подброшенные ударами могучего хвоста, одна попала под огромные клыки монстра, те сомкнулись на туловище собаки и проткнули его насквозь! Но у стаи, по-видимому, были особые счеты с этим чудовищем - натиск еще более усилился, и вскоре, они буквально разорвали его в клочья! Мне вдруг показалось, что среди серых и желтых шкур промелькнуло знакомое белое пятно на черной шерсти - Угар!

   По воздуху поплыл тяжелый запах крови, вспоротых внутренностей, визг смертельно раненных животных и удушающее шипение все еще трепыхающегося змея… Мне пришлось взвалить Нату на плечо - от нервного перенапряжения у нее неожиданно отказали ноги. Еще через полчаса к нам присоединился пес. Угар выглядел сильно помятым, но я не мог понять - объяснялось ли это участием в схватке, или собаке досталось еще до сражения со змеем.

   - Он ранен?

   Ната попросилась на землю и теперь отдыхала, сидя на траве.

   - Нет…- я оглядел пса со всех сторон. - Видимо, случайно напоролся в самую кучу… Как ни странно, отделался легко - стае и без нашего приятеля имелось, чем заняться.

   Угар лизнул Нату в лицо - он никак не мог понять причину нашего плохого настроения. Я повернул его мордой к себе и жестко произнес:

   - Ну, вот что… Хватит тебе шляться, сам по себе. Не знаю, понимаешь ли ты меня или нет, но твои отлучки едва не привели нас к гибели. Будь ты рядом - мы не нарвались на засаду этой твари! Еще раз убежишь - уходи совсем!

   В глазах Угара мелькнула молния и сразу погасла. Пес отвернул морду в сторону…

   - Он меня иногда пугает...

   Ната говорила тихо, постепенно приходя в себя. Издалека доносился шум от места сражения, но мы уже понимали - это не битва, а ее исход…

   - Меня тоже. Угар все понимает… Только, по-своему.

   Ната протянула к нему узкую ладонь, Угар ткнулся в нее носом, поглядывая исподлобья в мою сторону.

   - Да… Процесс перевоспитания, похоже, мною упущен. Все. Заканчивайте нежности - нам еще далеко. Собакам не до нас, но рисковать мне сегодня больше что-то не хочется! Тем более что половина стрел осталась торчать в теле этой громадины. Кстати, не представляю себе, как мне удастся вернуть назад меч? Может быть, ты чем поможешь? Меч! Меч, Угар! Принеси мне меч!

   Угар глухо рявкнул, вывернулся из рук девушки и нырнул в кусты. Она всплеснула руками:

   - Опять убежал… Не стоило его отправлять - там ведь стая!

   Я смущенно отвел глаза - глупо получилось…

   Тем не менее, Угар вернулся быстро - мы не успели отойти и на пару сотен метров. Он тащил в пасти, держа за рукоять, мой клинок… Я ошарашено смотрел на его лукавую морду, а Ната, потерявшая вдруг дар речи, только качала головой... Мы молча привлекли его к себе - выразить что-либо словами было невозможно!

   - Ты сможешь идти?

   - Да. Я уже в порядке.

   Угар бежал немного впереди, обнюхивая заросли. Он вел себя спокойно. Я подумал, что все живое, услышав битву на лужайке, поспешило поскорее убраться отсюда подальше!

   Найдя безопасное место, сделали привал - и мне, и Нате, требовался более продолжительный отдых, чем короткие остановки во время бегства. Кроме того, у обоих присутствовали многочисленные синяки и ушибы, полученные во время схватки. На привале я осмотрел мешки, к счастью, все, что приготовила Дина в дорогу, уцелело. Теперь я навсегда зарекся проходить через Низины напрямую… Дорога вдоль реки, между берегом и линией холмов, хоть и длиннее, но безопаснее. Я же, рискнув сократить время возвращения, едва не погубил всех…

   - Это следует учесть, когда соберемся сюда вновь… - Ната старалась сгладить мою вину. - Белая Сова не говорил нам о таких чудовищах, но индеец ведь мог и не знать об их существовании!

   - Не мог. А вот мы - особенно, после ящера! - должны были предвидеть… И, если конкретно - то именно я. Все, хватит переживать. Надеюсь, собаки удовольствуются змеем и не станут нас преследовать.

   - Как скажешь. Идем?

   - Идем.

ГЛАВА 7

Праздник «Мены»

   Поход в долину не прошел бесследно. После посещения поселка, мы с Натой не находили себе места - все казалось серым и пресным. Знакомство с Совой, разговоры с людьми, новые впечатления, лица и события - это изменило нашу, до сих пор, размеренную жизнь. Привыкнув к практически полному одиночеству, мы вдруг убедились в том, что вовсе не одни на этой земле - что было хоть в какой-то мере и предсказуемо, но, от того, не менее неожиданно… Но стоило ли тому радоваться? Даже краткосрочного общения, одного вечера, проведенного у костра, хватило, чтобы уяснить - здесь нас никто не ждал. Предложение «индейца» переселиться в долину, мы даже не обсуждали. Не столько равнодушие жителей поселка к нашему появлению, сколько полное безразличие вообще, ко всему… Все это убеждало, что они, хоть и живые, но по сути своей безвольные создания, разуверившиеся в собственных силах и потерявшие надежду на лучшее. Нам вовсе не хотелось оказаться в их числе. И дело было не в складе, спасшего меня когда-то от голодной смерти. Я не отрицал вполне справедливых слов Совы - такой подвал, как наш, дал, конечно, возможность остаться человеком. У людей долины его не имелось… Но, в отличие от меня, они не оказались с этим миром один на один! А выглядели так, будто каждый хотел выжить в одиночку. Я этого не понимал…и не принимал.

   По взаимному уговору, во время пребывания в поселке, ни я, ни Ната, ни словом не обмолвились о том, где обитаем. Интерес людей к нашим вещам, столь явственно прописался на лицах, что пропажа волчьих шкур казалась мелкой шалостью по сравнению с тем, что могло действительно случиться - узнай они правду! И никто не мог гарантировать, что за нами не следили во время возвращения домой. Хотя бы, до типи индейца. Слишком у многих могло возникнуть желание проверить, не утаили ли мы что-либо от жителей поселка? Правда, опасения не подтвердились - любой, кто мог последовать за нами в Низины, не миновал бы столкновения с монстрами этой местности…

   Уходя от Совы, мы следовали вдоль «Каменных Исполинов» - название, столь метко прозвучавшее из его уст, вполне подходило к этой, словно высеченной из гигантских зубов, стене. И мы не таились, полагаясь на нюх и чутье Угара. Вряд ли он пропустил бы чужака, идущего по нашим следам. Я не стал выяснять с Совой всего, что услышал от Дока - бывший ветеринар, улучив момент, рассказывал, что в долине происходят порой неприглядные вещи - насилие стало обыденным явлением…

   Впрочем, у нас имелась естественная защита. Немалая удаленность города от поселка, уже отвращающая желающих пойти в руины на разведку. Стаи перерожденных собак и еще более опасных волков, гигантские крысы, свирепые кошки - слишком многие нашли свою гибель в когтях и клыках страшных зверей, чтобы теперь рисковать, пробираясь через степи или прерии, как их называл наш новый друг. Мы уже знали - хищники терроризировали весь северо-запад долины, расположенный перед грядой Каменных Исполинов. Любой, кто захотел бы навестить нас, был вынужден пройти по этим, довольно опасным местам. И нам еще повезло, что мы передвигались с Угаром. На такой вооруженный и сплоченный отряд звери не рисковали нападать. А может - просто чувствовали, что мы мало похожи на жителей поселка и способны дать отпор. Давая свое приглашение Сове, я понимал, что индеец, в отличие от прочих, сумеет совершить этот поход без последствий… Но от него мы не ожидали неприятностей - если не замечать странностей поведения этого человека, он не казался способным на подлость. Провожая нас в дорогу, Белая Сова тоже высказал сожаление в том, что так и не нашел прохода в скалах - он, как никто другой, понимал всю сложность дальнего перехода.

   Дорога через Низины, предпринятая с целью сократить путь, едва ли себя оправдала. Кроме волков и крыс, перед любым путником вставали и иные преграды - в виде отсутствия чистых родников, где можно утолить жажду. К тому - появились целые скопища летающих кровососов. После столь мощного затопления это не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Скорее - наоборот. И мы тоже не удивлялись, пока обходили все эти коварные затоны, где по берегам жужжали сонмы далеко не мелких и более чем опасных созданий. Сказалось и отсутствие удобных троп - почва хлюпала под ногами, и в нескольких местах нам пришлось делать порядочные обходы, чтобы не попасть в трясину. Мы столкнулись и с другим открытием, о котором раньше не подозревали. На наших глазах, выскочивший из травы крол, угодил в заросли громадных лишайников, цепляющихся за ноги очень острыми кривыми иголками. Они моментально обездвижили зверька и втащили внутрь большого цветка, где вместо безобидных тычинок и пестиков, виднелись окровавленные резцы... Цветок сомкнулся и по изменившемуся цвету стебля, мы догадались, что он начал свою страшную работу по перевариванию животного заживо… Также из земли внезапно выстреливали остроконечные стебли-пики, длиной примерно до метра. Попасть на верхушку такого побега, вылетающего с быстротой змеи, означало ту же смерть, только еще более мучительную. Побег, впившись в тело обреченного, сразу принимался всасывать в себя кровь и через полчаса от погибшего оставался только бледно-синий труп, полностью лишенный какой-либо жидкости в организме. Сам стебель моментально разбухал, достигая толщины человеческого тела. Мы не наблюдали самого процесса, как в случае с кроликом, но видели последствия того, как под подобный вылет попал кто-то из странников. Скелет в тряпье казался нанизанным на кол - иного сравнения я не нашел… Иными словами, дорога в разрушенный город была очень надежно защищена. По крайней мере, с этой стороны. Мы могли жить в своем доме-подвале, не боясь нападения.

   И все же, зная, что в долине, за скалами, есть люди, мы не могли этого игнорировать. То я, то Ната, поглядывали в сторону юга, вздыхая и теряя настроение. Какими бы они нам не показались в первую встречу, но это были люди! А мы не могли всю жизнь провести затворниками…

   - Куда мой муж так тоскливо смотрит?

   - Туда же, куда смотрит и его подруга - Маленький Ветерок. Дуновение твоего дыхания напоминает мне о том, что мы оба желаем одного и того же... А если говорить не языком Совы - не отправиться ли нам опять в долину? Или я ошибся на твой счет?

   - Да, - Ната без особого интереса смотрела вдаль, на скрытые в мареве очертания высоких скал. - Помнишь, мы хотели дойти туда, до самых гор? И, если не встреча с Совой - мы бы могли там…

   - Что могли?

   - Я не знаю, Дар. Наверное, и ты тоже. Но мне кажется, что мы с тобой думаем об одном и том же…

   Я покосился на девушку…

   - Бросить подвал? А все, что в нем храниться?

   - Это сдерживает и меня… Но так мы превратимся в отшельников!

   - В отличие от них, - я говорил о людях долины, не делая никаких жестов, но Ната меня прекрасно понимала. - Мы обеспечены всем и надолго… Бросать все это - неразумно. Но и жить так, конечно, тоже. Сова упоминал о каком-то празднике Мены - я специально запомнил. Так вот, мы можем подгадать так, что придем в поселок как раз к нему. Если хочешь, разумеется…

   Ната улыбнулась:

   - Хочу. В конце концов, всегда есть возможность вернуться! А так - увидим там и других людей - тех, кто, как и наш индеец, бродит по долине. Нам ведь необязательно для этого переселяться отсюда? Давай, просто побродим, как и они, присмотримся - тогда и станем решать!

   - Сова сказал, что тоже придет на праздник. Я думаю, он будет нас ждать.

   Ната повисла у меня на шее…

   Стали ли мы опытнее или сказалось то, что закалились дальними переходами, но с каждым разом теперь проходили за день намного больше, чем в прошлое время. Сова правильно подметил - охотника кормят ноги! Продукты на этот раз почти не брали - долина могла обеспечить нас гораздо более свежим мясом. Шли налегке, а потому быстро. Очень немного понадобилось времени, после выхода из подвала, для того, чтобы оставить за спиной узкий проход между рекой и скалами. Ни стаи собак, ни какие-либо иные звери, не мешали нашему продвижению. Помня о том, каким неожиданным и губительным может оказаться внезапное наводнение, а еще больше - встречу с чудовищной змеей! - мы решили не спускаться в Низины, и направились вдоль линии уже знакомых холмов. Прошло больше года, с тех пор, как над нашими головами потемнело небо и стали валиться дома. За это время мы оба превратились из городских и неприспособленных к жизни на природе жителей, в двух выносливых и сильных путешественников. Из снаряжения взяли все самое необходимое: легкие куртки, запасные мокасины, пару одеял, насчет которых долго сомневались - погода обещала долго оставаться благоприятной. Из вооружения, как обычно - копья, луки, меч для меня и дротики - для Наты. Опыт предыдущих походов показал - в ее руках они достаточно смертоносны. Иными словами - нападения крупных хищников практически не боялись! Присутствие Угара давало возможность всегда принять заблаговременные меры. Да и не так-то легко напасть на отряд, где, кроме клыков могучего пса, в схватке мог принять участие острейший клинок, носимый мною на спине. К нему добавлялась твердая рука девушки, которая бросала уже упомянутые дротики с поражающей точностью и силой. Все вместе мы являли собой хорошо вооруженную и сплоченную «стаю» - и волки, и собаки, встречавшиеся на пути, прекрасно оценивали это и не спешили устремляться по нашим следам, довольствуясь более доступной дичью. Уверившись в этом, я, едва мы спустились с последнего холма, принял решение свернуть с прибрежной линии в травы - ровно в том месте, где проделали этот путь, когда нас вел индеец…

   Через пару дней, уже при подходе, когда появились знакомые очертания прибрежных скал, сделали остановку. Мы хотели привести себя в порядок - являться в разодранной и грязной одежде к людям, живущим возле берегов озера, почему-то не хотелось… Интуиция подсказывала, что наш вид играет не последнюю роль в том, как к нам будут относиться в дальнейшем.

   В первый раз, когда мы посетили поселок вместе с Совой, мы почти не общались с его жителями - не считая знакомства с теми, кто оказался подле костра. Вскользь полученные сведения об остальных, их привычках и стихийно установившихся обычаях, не могли полностью раскрыть того, что могло ожидать нас при очередной встрече с людьми. Но некоторые вещи мы и сами поняли, без пояснений.

   В поселке не брезговали воровством - это раз. Кто-то усиленно пытался набрать «команду», для навязывания своей воли другим - некий Святоша, о котором наш приятель отзывался с крайним неодобрением. Два. В поселке и вообще, в долине, сильно преобладание женщин над мужчинами - три. Те из мужчин, кто жил возле озера, предпочитали проводить время поблизости от воды, ничего не делая, или, объединяясь, устраивали некоторые подобия совместной охоты - такое случалось очень редко. Насколько я понял, животных старались окружить, загнать в кольцо и забить с помощью палок и камней. Приличного оружия, подобного тому, какое имелось у меня, Совы или Черепа, имелось мало. Преобладали дубинки - либо они не хотели иметь другого, либо, просто не знали, как его сделать. Я еще поинтересовался у Дока, почему никто не смастерил себе лук или, хотя бы, копье, но он молча пожал плечами. Видно, что этот вопрос стал ему неприятен… Это четыре. Или, если формулировать яснее - в поселке могут покуситься не только на содержимое мешков, но и на наше оружие.

   Сейчас я освежал в памяти то, что успел шепнуть мне на ухо, Док, благодарный за кусок лепешки. Пока еще жизнь в поселке происходила без очевидных стычек… Борьба за лидерство не успела разрушить их невольное сообщество. Но долго так продолжаться не могло. Наш друг, Белая Сова, враждовал со Святошей. Я еще не встречался с ним, но, со слов Дока, примерно представлял, с кем придется иметь дело. Это должен быть грузный, крупного телосложения мужчина, который всем рассказывал, что он монах одного из разрушенных стихией монастырей. Так это или нет - узнать правду невозможно. Монах он, или нет, но кто бы ни был - яро сопротивлялся желанию Совы приучить людей жить по законам вольных охотников прерий. Он хотел внушить им свои собственные законы, зачастую почерпнутые из вольного переложения каких-то церковных канонов, которые сам же и трактовал. По мнению Святоши, охота не должна отвлекать людей от молитв, а выискивать себе пропитание они могли как-то иначе. Док, весьма иронически относясь к проповедям последнего, тем не менее, предупредил, что речи монаха падают на уже подготовленную страданиями почву. Многие из выживших, уже не знали, на что надеяться, и слова священника, пусть зачастую и бестолковые, все-таки несли им слабое подобие душевного утешения… Но при этом Святоша не брезговал присоединиться к удачливым охотникам, и, где посулами, а где и откровенным вымогательством или угрозами, заставлял последних делиться своей добычей. Вряд ли такое могло сойти с рук, будь «проповедник» один - но ему, как ни странно, помогало несколько парней, из числа тех, кого он потихоньку натаскивал, как личную гвардию. Собственно, это и являлось настоящей причиной того, почему Белая Сова покинул поселок и предпочитал появляться в нем только по праздникам.

   «Праздник» Мены - хотя, какой там еще праздник? - происходил на каждый десятый день, после предыдущего, начинаясь с утра и продолжаясь до тех пор, пока последний из торговцев не покидал территорию поселка. В роли покупателей и продавцов, выступали как пришлые охотники, так и сами жители. Здесь меняли рыбу на мясо, шкуры на плоды, сохранившиеся вещи на поделки, изготовленные собственными руками. В такие дни в поселке собиралось чуть ли не вдвое больше народа, чем обычно. И местные, и пришлые обменивались новостями, менялись - отчего и возникло такое название! - спорили и просто разговаривали. Кто-то, после праздника, оставался в поселке навсегда, кто-то, наоборот, уходил. Кроме самого поселка, в долине возникло множество поселений, но самым крупным по численности являлся именно этот. Озеро, возле которого он располагался, все называли Скалистым, или Большим. Тоже название закрепилось за самим стойбищем - иного определения, видя полную хаотичность шалашей и полуземлянок, я не мог ему дать. Состав жителей достаточно пестрый - нет никаких закономерностей того, по какому принципу судьба убила одних, оставив надежду и жизнь другим. Среди жителей и пришлых имелись и пожилые люди, средних лет, и совсем молодые. Существовало только одно отличие, что уже было отмечено всеми - уцелело больше женщин. В силу ли их природной выносливости, или по каким-либо иным причинам - факт подобного никем не оспаривался. Док утверждал, что они преобладают в долине почти вчетверо. И далеко не все из них являются глубокими старухами, напротив, природа поступила достаточно мудро, оставив жизнь в основном молодым и крепким женщинам и девушкам. Говоря это, Док криво усмехнулся. Я догадался, что с этим связано, возможно, немало проблем… Но Док, желая успеть высказаться свежему слушателю, пояснил: недостаток мужчин заставлял девушек искать поддержку в собственных сообществах. Он даже рассказывал, что где-то в предгорьях существует клан, состоящий только из одних женщин! Но в массе своей, они стремились прибиться к мужчинам и искали себе пару среди тех, кто уже был занят, если так можно выразиться. Из-за этого возникали частые ссоры и драки. Так оно или нет - в долине женщины не объединялись. А потому были случаи изнасилований, говорили об убийствах… Возле костра, Док, оглядываясь на Белого, быстро шепнул, что только у них в поселке пропало несколько человек, слишком явно перечащих новоявленному пастырю. Дело ли это рук монаха, и его приспешников, или, просто случилась цепь совпадений - ответа никто не знал. Пока сильного увлечения религией не наблюдалось. Святошу хоть и слушали, но поступать предпочитали по-своему. В постоянной борьбе за существование, надежная палка и вырезанная из сучковатого корня дубина, порой помогали куда лучше самой искренней молитвы…

   Имелся еще один момент, на который нам следовало обратить особое внимание - в поселке в последнее время вдруг стали не любить чужаков. Считалось, что их появление вредит оседлым, хотя, те не ловили рыбу в их озере и не собирали съедобных корней в округе. Да и сама Мена, вряд ли могла состояться без участия охотников со стороны. Я, еще слушая Дока, начал смутно подозревать, что это влияние Святоши - только ему было выгодно оторвать жителей поселка от слишком свободного духа, искателей приключений из прерий! Но пока это только домыслы…

   Ната надела то самое платье, которое ей подарили жены Белой Совы. В нем она казалась гораздо красивее, чем в тех штанах и рубашке, которые мы сшили для нее сами. Но в таком наряде уже не хотелось носить заплечный мешок, или снимать шкурку с подстреленной добычи…

   - Пожалуй, я сниму его, когда мы пойдем обратно.

   - Если Сова придет с женщинами - они будут рады увидеть тебя в нем. Но для прогулок по прерии, платье, действительно, не подходит.

   Мы вошли в поселок. Возле скопища землянок и шалашей уже шла оживленная перебранка. Там собирались люди и происходили сделки и обмены. Я не хотел сразу погружаться в атмосферу непонятных нам торгов - все же, пришли не совсем для этого. Мы с Натой встали поодаль, наблюдая за толпой на расстоянии.

   - Почему у них никого нет на возвышенности? Вдруг, во время праздника, кто-то из хищников вздумает напасть?

   - Соображаешь… Нет, потому что нет. Они производят такой шум, что ни один зверь, если он не бешеный, не решиться наброситься на такую большую толпу. Но сторожевых, я бы, вероятно, поставил…

   Мимо нас прошло несколько женщин. Они бросали заинтересованные взгляды, но присутствие Угара заметно пугало, и никто не сделал попытки приблизится. Мы держались обособленно, дожидаясь, пока увидим знакомые лица Дока или Стопаря. Сова с его женами пока не появлялся.

   - Знаешь, мой милый… Кажется мне, что Док тебе не все рассказал. По-моему, на меня тут смотрят, как на лишнюю!

   - У тебя разыгралась фантазия…

   Ната иронично посмотрела на меня и томно протянула:

   - Да? Вот, убедись…

   К нам приблизились две девушки. Они встали напротив, словно невзначай перекрыв обзор. Одна из девушек громко произнесла:

   - Меня зовут Шельма. Это Сова придумал. Говорят, это он вас привел в поселок?

   - В общем, да - я отвечал немногословно.

   - А меня - Тома!

   Вторая, намного ниже своей подруги, ростом, как и Ната, но даже еще худее, чем моя подруга при нашей первой встрече. Обе девушки буквально изучали меня своими откровенными взглядами. Они выглядели несколько измождено, а их обноски сильно проигрывала нарядному и чистому платью Наты. Но у каждой за поясом имелось по самодельному костяному ножу, а в руках что-то вроде копий, заканчивающихся таким же костяными наконечниками. Их вид сильно смахивал на дикарок каменного века - если не учитывать порванных зимних сапог у одной, и модельных туфель без каблуков - на второй. Высокая протянула мне руку для пожатия:

   - Дар.

   - Дар? Это имя? Или Сова тебе дал такую кличку?

   - Мой муж не носит кличек!

   Ната с некоторым вызовом бросила молниеносный взгляд на девушку. Я слегка растерялся - по тому, с каким пренебрежением и даже ненавистью на саму Нату посмотрела Шельма, становилось ясно - она стремится вызвать ссору. Но это не входило в наши планы… Возникшую паузу разрешила Тома.

   - Ты не в курсе? Понятно…

   - Что понятно?

   Тома повела бровями, чуть улыбаясь Нате...

   - Все понятно. Вы же из города.

   - И что это означает?

   - Ты что, с луны свалилась? То, что у нас мало мужчин! - В разговор вновь вступила высокая. Тон не предвещал ничего хорошего.

   Тома примирительно взяла ее за руку:

   - Шельма, не возникай! А ты, не сердись… Мы ведь знакомиться подошли, а не дружка у тебя отбивать!

   - Отбивать?

   - Ну да. Если мужиков не хватает - приходится искать, среди уже занятых. Мы просто поговорить хотели - вы здесь новые, все знают. Но, если ты против, мы уйдем…

   - Погодите!

   Ната внезапно удержала ее за плечо.

   - Что вы хотели? Нет, я примерно представляю - что… Но, почему именно так? С таким вызовом?

   - В поселке, да и вообще, в долине, осталось мало мужчин.

   Ната свела брови, заметно мрачнея…

   - Интересно… И что теперь - за каждым мужиком очередь составлена? Хорошо тут кобелям - все условия!

   - Поживешь здесь одна - по-другому запоешь!

   Шельма, встрявшая в разговор, так круто повернулась, что на нас полетели комья земли. Тома неприязненно посмотрела ей вслед.

   - Вечно она все испортит… Жизнь нас заставляет так поступать. Думаешь, мне очень хочется по своей воле под первого попавшегося ложиться? Но уж лучше под того, кого сама выбрала, чем под Святошу и его банду...

   - А отпор дать нельзя?

   Голос невысокой девушки был певучим, словно она не говорила, а выдыхала слова…

   - Кому? Им? А что толку… Все бояться. И в долине, если уйдешь, тоже самое. Одной по травам не побродишь. Или, звери разорвут, или другие… двуногие поймают.

   Она закусила губу. Ната вновь дотронулась до нее, желая сгладить горечь собеседницы.

   - А других способов нет?

   - Нет… Ты извини, если что… Шельма немного не в себе - у нее муж и маленький ребенок погиб. На ее глазах, в поезде. Вагоны валились в кучу, а она каким-то образом в окно вылетела. Я тоже там была - сама не знаю, как уцелела… Вот и бродим, с тех пор, вместе - так легче. То тут, то там - везде плохо. Как дальше жить? Хоть бы кто сказал… Ну, а когда немного попривыкли - поняли, что без мужчины одним сложно. Но «приятеля» не заимели - Шельма и близко к себе никого не подпускала, а я… - Тома чуть осеклась. - Все равно, здесь без мужчины одним трудно. Всякий норовит… ну да ладно. Мы же не знали, что он с тобой… Как с женой. Думали, вдруг это случайность. Отец с дочкой, например. Похоже, ошиблись. Хорошо тебе!

   Ната, у которой пропала всякая воинственность, дружески протянула свою руку девушке:

   - Я все поняла. И не в обиде… Но его никому не отдам!

   Они разговорились. Видя, что Тома нашла с нами общий язык, вернулась и вспыльчивая Шельма. Вскоре все трое оживленно болтали, и я присоединился к их компании.

   Мы уже имели некоторое представление о жизни поселка из пояснений Дока и Совы. Девушки только добавили к их рассказу лишние подробности. Всего в поселке постоянно находились более ста человек, а по всей долине, если подсчеты Дока и Совы верны - примерно до полутора тысяч человек. И большую часть уцелевших составляли женщины. Впрочем, точного количества не мог знать никто. Девушки, которые бродили по долине гораздо больше него, считали, что Док просто не учитывал все кланы и стойбища. Недалеко, от стихийно образовавшегося поселения, находилась разрушенная ферма. Она полностью сгорела во время катастрофы, но на пепелище остались кое-какие припасы, на первое время. Это и послужило главной причиной к выбору места для постоянного пристанища. На той же ферме люди обнаружили дотла выгоревшую кузницу, где Стопарь с сыном откопал среди пепла и золы уцелевшие инструменты. Первые из поселенцев приспособили их для своих нужд - Стопарь, к вящей радости прочих, оказался умелым мастером на все руки, сразу став изготавливать для жителей поселка необходимые орудия. Настоящей кузни, они, конечно, не восстановили, но умелец вполне сносно отковывал топоры и ножи, беря плату шкурами или едой. Так что, отсутствие оружия еще не говорило о том, что его невозможно сделать. Постепенно образовался сам городок, жить в котором было трудно, страшно и сложно. Трудно - потому, что не хватало самого необходимого из столь привычных вещей прошлого, страшно - потому что на людей постоянно совершали свои набеги осатаневшие звери. А сложно - из-за полного равнодушия всех ко всему… Право сильного, хоть и незаметно, понемногу, но все более начинало превалировать над другим правом - справедливости... Лишь самые первые недели, если не дни, люди старались держаться вместе, не делая меж собой различий. Но после… После пришло понимание - прежней власти нет. И не будет. А «прав всегда тот, у кого больше прав». Иными словами - кто сильнее. И многие из-за этого стали покидать поселение. Пока еще никому не удалось заставить подчинить себе остальных - просто потому, что явного лидера среди жителей не имелось, или их было слишком много. В последнее время все большую силу стал набирать пресловутый Святоша, которому поодиночке никто не мог дать отпор. Не потому, что был всех сильнее или умнее - монах сплотил возле себя нечто вроде банды послушников, что никому не нравилась. Но и открыто никто не пытался выступить против, если не считать Совы. Девушки не знали, плохо это или хорошо. Вроде, без твердой руки, все шло вкривь и вкось, но и та, которая начинала всех зажимать, их не устраивала.

   Вопрос пропитания, после месяцев полуголодной зимы, решался просто: Промышляли в основном рыбой, которую ловили в озере, да кореньями - их выкапывали поблизости, с бывшего поля, на котором до землетрясения работники фермы что-то забыли выкопать. Теперь это что-то выросло… Корни доходили до полуметра в длину и ничего из прежних овощей, по вкусу и виду не напоминали. Есть их, по общему мнению, можно было даже в сыром виде. А рыба ловилась на червей, их выкапывали прямо возле берега и насаживали на самодельные крючки. Черви сами по себе стали такими крупными, что некоторые украдкой пытались их поджарить на прутьях… Леской служили либо сплетенные волосы, либо жилки убитых животных. За крючок брали сварочный электрод - благо, их немало нашлось среди руин фермы. Такой способ вряд ли мог подействовать в прежнее время - слишком уж заметна подобная снасть! - но сейчас почему-то вполне работал. Иногда пойманные рыбы достигали роста человека - одной хватало на многих. Тогда к удилищу бежали все, кто оказывался рядом - одному вытащить столь крупную добычу невозможно… В озере, где ловилась подобная рыба, также водились и те, кому впору ее есть - уродливые, страшные щуки. Они иногда хватали неосторожных рыбаков и утаскивали тех в глубину… Док, сам ставший свидетелем гибели молодого парня, предполагал, что кроме щук в озере могут жить и другие чудовища, ставшие, в силу известных причин, непохожими на своих прародителей…

   Шельма, вступив в разговор, изредка комментировала происходящее на площади, где шла мена.

   - Ага… Меченая пришла. Опять по шее от Белого получит - потому как, пустая. Он уже предупреждал, что она задолжала… Шкуродер - ну тот всегда при своей сумке. Где, сволочь, нычку сделал? Найти бы ее… Туча приковыляла - хромает до сих пор. Крепко ее зверюга ухватила - Бугай едва смог отодрать. А уж у него силищи - на четверых хватит! О! И эта приперлась! Карга, мать ее… Зубов почти нет, глаза навыкате, лет, как нам всем вместе взятым! В чем жизнь теплится? Но живет, дрянь…

   - Шельма… - Тома пыталась ее урезонить.

   - А это - Аптекарь. А, вы его уже видели? Гнусный тип… Трех девушек заманил в лапы Святоши! Ну да отольются ему их слезы…

   - О чем она?

   Тома вполголоса ответила:

   - Аптекарь у нас единственный, у кого хоть что-то осталось из лекарств. Втридорога - если так можно выразится! - меняет… А нашему полу, много чего надо… Где возьмешь? Док, вроде и соображает в этом деле, но его на всех тоже не хватит. Он подпаивает девчонок какой-то дрянью, от чего они полдня ходят, как чумные… Святоша, хоть и болтает на всех углах о своей святости, но не прочь переспать, с кем-нибудь, в удобный момент. Но свидетелей не любит, вот и договорился с этим ублюдком, чтобы он ему девушек поставлял... Ну а те, потом даже не помнят ничего.

   - А ты откуда знаешь?

   Тома опустила глаза вниз…

   - Знаю…

   Шельма, нахмурившись, показала на высокого и слегка сутулившегося парня.

   - Твердое Сердце. Этому кличку тоже ваш приятель, Сова, придумал. Я-то, понятно, почему - Шельма! А он? За то, что самый толстокожий из всех? Никто и никогда не слышал его жалоб… типа, крепкий «товарищ». А по-моему - просто человеку все пофиг! И никого не жалко! Все говорят, что этот тронутый индеец, дает такие имена только достойным! Чего уж здесь достойного? Безразличие к другим, да?

   - Чего достойным? - к нам приблизился Док и, услыхав последнюю фразу девушки, переспросил еще раз: - Что тут у вас? Диспут? А то я слышу, вроде, как о высоких материях разговаривают! Кто-то, чего-то там, достоин…

   Шельма довольно грубо его прервала:

   - Тебе, Док, вечно что-то слышится. И что надо, и что не надо! Только нет тут высоких материй! Обсуждаем с новичками одну прозу, если хотите… Вечные вопросы - с кем трахаться! Где трахаться и как трахаться!

   Тома толкнула подругу в бок, но Шельма, и без того взвинченная нашим предыдущим разговором, отбросила ее руку.

   - Отстань! Что думаю, то и говорю! Тоже мне, элита общества... Все мы сейчас стали одинаковые, в одном дерьме плаваем! А слепого из себя корчить - много ума не надо! Это на словах все такие благородные, а стоит вот этому уроду, кого-то потащить в кусты за волосы, и где все? Это проще всего - ничего не слышать и ничего не видеть! И все тут… твердокаменные. И ты не исключение!

   Доктор довольно невозмутимо прореагировал на ее слова, спокойно ответив:

   - А ты что хотела? Чтобы немедленно собрался какой-то общий совет и вынес этому, как ты говоришь, уроду, совместное порицание? В связи с чем? Вас сейчас столько - сами любого мужика укоротить можете! Если желание, конечно, появиться. Да только я не слышал о том, чтобы вы собирались, кого-нибудь, наказывать, скорее наоборот, визжать в кустах, видимо, приятнее?

   Шельма стиснула зубы и, развернувшись, ушла прочь. Тома глухо произнесла:

   - Зачем вы так, Док?

   - А как? Ну ладно, извини. Так - действительно, зря. Но разве я не прав? Вы что, не можете это все прекратить? Что, мало девушек, которые строят Белому, или Рябому глазки? Думаешь, я не знаю, что она тоже побывала под ними? Тогда, в чем дело? Женщин в поселке в три раза больше, чем мужиков. Вас много, вы такие… Все в себе уверенные! Соберитесь да отмахните ему яйца, а я, ручаюсь, со своей стороны, назад пришивать не стану! Но что-то не вижу охотниц лишиться такого производителя! А может, это не ваши подружки лезут к нему по ночам в землянку? Заставляют, говоришь? Возможно, что кого-то и заставляют - законов у нас нет, твори что хочешь. Но ведь вы - если захотите! - любого в землю закопать сможете! Почему до сих пор терпели? Нравится, я так понимаю… Понятно. Быстро же вы позабыли про тех, кто сейчас гниет под землей, среди остатков зданий да домов. Ну, так тогда и не создавайте перед нашими гостями вид оскорбленной добродетели. Виляешь задницей перед мужиком - будь готова к тому, что он за нее может и ухватить!

   Я бросил тревожный взгляд на Нату. Моя подруга замерла и напряженно слушала тираду Дока. Нужно было вмешаться, пока не произошел взрыв…

   - А если вы ошибаетесь?

   - Не ошибаюсь.

   Он почесал давно не мытую грудь заскорузлыми пальцами, под ногтями которых скопилась нечищеная грязь. Заметив мой брезгливый взгляд, он смущенно убрал руки за спину.

   - Условия, понимаете ли… Неустроенность бытия.

   - Условия? А как же вам доверяют… врачевать? Ведь я помню - вас здесь не зря Доком называют?

   Он тяжело вздохнул и пожал плечами:

   - Как… Так. Доверяют. Мастерство, оно и есть, мастерство. А ногти - это мелочи… Да и какой я лекарь? Одно название... Ни инструментов, ни лекарств. Скальпель да пила… а вместо анестезии - палку в зубы. Меня зовут, когда уж совсем терять нечего. А в основном к Аптекарю бегут - он у нас авторитет по всем болезням.

   Тома с обидой вставила:

   - Шельма не хотела с ними спать. Ее изнасиловали!

   Он сквозь зубы процедил:

   - Да? А ты где была? Что ж на помощь не позвала?

   Та отвела глаза и грустно произнесла:

   - …А меня насиловал его приятель, Лысый. Ты сам знаешь, какой он здоровый. Я даже сказать ничего не успела - втащили в землянку и в живот…кулаком. Шельма покрепче меня, так ее держали за руки трое… И всю ночь - как хотели! А кто видел и слышал - те молчали. И так здесь поступают всегда. Когда в поселок приходят новые девушки, они ищут защиты и помощи, а находят только Святошу и его банду. Зато жители поселка живут в мире и согласии - все, как, по его словам, …

   Она повернулась и посмотрела на меня с Натой.

   - Все же, жаль, что вы - пара… Я не со зла, просто на одного настоящего мужчину меньше. Тебя никто не посмеет тронуть - пока он рядом. Стоящего мужика видно сразу - это не Аптекарь, не Трясоголов, не Липучка... Да и не вы, Док, уж извините. Смелых и надежных, почти что и нет.

   - Почему вы не отомстили?

   Вопрос Наты прозвучал глухо, но мы все услышали его очень хорошо! Глаза девушки горели мрачным огнем…

   - А как? Нас всего двое. Это Док считает, что мы что-то можем. А с кем? Шельма не в себе, из-за этого у нас мало друзей, а которые есть - бояться… Мы пришли в поисках лучшего, но теперь придется опять уходить. А куда? Где мы нужны? Кто нас ждет? Одни мы просто погибнем… Вот и выходит, что приходится или терпеть… или хоть со скалы, головой вниз!

   Внезапное откровение девушки словно окутало нас удушливым облаком… И те, полу ясные намеки Дока на жизнь в поселке, идущую по своим законам, теперь обрели четкую форму. Тома, говоря о случившемся, оказывалась абсолютно права - рассчитывать на хоть какую-то защиту, они могли, лишь прибившись к мужчине… Одному - на многих.

   - Ты украл мою еду!

   Пронзительный крик разорвал внешне спокойную обстановку стихийного рынка. Тома, вздрогнув, схватила приятельницу за руку и потащила прочь. Док, вдруг засуетившись, тоже куда-то отошел. Крики в центре поселка не утихали. Издалека стал просматриваться полукруг, в центре которого оказались две пары: двое мужчин и две женщины. Мы, переглянувшись, подошли поближе - там что-то случилось, и я хотел выяснить причину происходящего. Угара я оставил сидеть на месте - на пса посматривали с опаской, и я не желал провоцировать собравшихся присутствием грозного пса.

   - Ты! Я видела, как ты прятал мою рыбу в свой мешок!

   На молодого парня, нервно поджавшего губы, набрасывалась та самая женщина, которую Шельма назвала Каргой. Это была очень неопрятная старуха, одетая в рванье. От нее нестерпимо несло жуткой смесью тухлятины и гниющей рыбы. Скорее всего, она, если и мылась, то, по меньшей мере, пару столетий тому назад…

   Спутница парня, высокая стройная молодая женщина, бросилась на его защиту:

   - Это ложь! Мы ничего не крали! А рыбу - выменяли у Аптекаря, на гвозди!

   - Нет! - обвинительница и не думала отступать. - У вас не было никакого товара! Все видели, как вы шлялись по рынку и ничего не меняли! Где ваш товар? Ничего нет! Воры! Люди, они оставили меня без еды!

   - Ну и что? - женщина не сдавалась. - Что из того, что мы не менялись? Разве мы обязаны сразу выкладывать все? Это рынок, и каждый имеет право менять, что хочет, и с кем хочет. Кто ты такая, чтобы указывать нам, когда и с кем меняться?

   Вместо ответа, неожиданно шустро, для старухи, Карга выбросила вперед сжатый кулак. Удар пришелся впустую - парень резко отбил руку старухи. Еще одно движение - и та, корчась от боли и изрыгая проклятия, упала на землю возле его ног. Рынок загудел, толпа стала смыкаться возле пришлых. Замелькали кулаки, и, кое-где, сверкнули тусклым светом лезвия ножей…

   - Их убьют… - прошептала побелевшими шубами Ната.

   - Нет!

   Во мне что-то дернулось, я не хотел видеть, как сейчас толпа растерзает ни в чем не повинных людей! В том, что они невиновны, я не сомневался. Во всем этом наблюдалась какая-то фальшь... Слишком много смертей мне пришлось пережить в те, первые дни, чтобы равнодушно взирать на гибель, пусть и совершено чужих мне, людей. Я резко выступил вперед, оттеснил пару мужчин и выхватил клинок, после чего очертил мечом круг. Толпа мигом расступилась - что такое настоящее оружие, здесь все же понимали, и попасть под остро отточенную сталь, не хотел никто...

   - Прежде чем обвинять… Пусть эти двое назовут себя - кто они и откуда? И пусть себя назовет та, которая обвиняет!

   - Чего?

   - А ты кто такой?

   - Зачем?

   Из возбужденной толпы раздался всего только один вопрос по существу, но этого уже оказалось достаточно. Момент для нападения был упущен - свалки не получилось. Люди растерялись, в сущности, от безобидного вопроса. Следовало закрепить успех, иначе они могли вновь быть раззадорены старухой, продолжавшей вопить под ногами.

   - Может быть, их кто-то знает? Кто-то может сказать - способны ли эти люди на воровство? И эта женщина - не обвинила ли она их зря?

   - Ты тоже не наш! - издали зло выкрикнул коренастый мужчина, чем-то напоминающий Стопаря. Но он был несколько ниже и имел бегающие свинячьи глазки, которые словно налились кровью…

   - Святоша…- выдохнула Тома, неожиданно оказавшаяся рядом.

   Возле коренастого кучковалось несколько здоровых парней, и у каждого в руках имелось по сучковатой палке...

   - Ты кто такой? Тоже чужак! И тоже - вор!

   Он указал на нас пальцем. В толпе, едва только притихшей, вновь стал зарождаться ропот. Еще пара секунд - и на нас могли накинуться со всех сторон! Краем глаза я заметил движение Наты. Увидев, что взоры людей стали обращаться к Святоше - очевидно, что все они только ждали сигнала - она подобралась и резко закинула руку за спину…

   - Чего? Ах ты, сучка!

   Обвиняемые в воровстве мгновенно встали спина к спине. Парень выхватил из-за пояса маленький топорик, а женщина взяла наизготовку свой шест… Один из парней сделал недвусмысленный жест и вскинул дубину над головой. Раздался резкий свист - оперенная стрела впилась в дубину, заставив ее владельца испуганно отпрыгнуть назад, едва не сбив при этом рассвирепевшего вожака.

   - Что здесь происходит?

   Белая Сова, сверкая сурово прищуренными глазами, раздвинул толпу и встал рядом со мной. Он продолжал держать в руках лук, готовый пустить еще одну стрелу. Толпа сразу отхлынула на несколько шагов, видимо, тут хорошо знали, что с индейцем лучше не связываться…

   - Вот эти двое - воры! А твои знакомые, из развалин - с ними заодно! Все пришлые - воры!

   - Ты отвечаешь за свои слова, Святоша?

   По тону, каким это было сказано, я понял, что события начинают разворачиваться стремительно…

   - Не верю, - Сова сохранял хладнокровие. - Мои друзья не могут быть ворами. Они и так все имеют в прерии. Свободу и добычу. И они не крадут шкуры, которые, как я вижу, висят на чьих-то плечах… И еще. Все знают про слово братьев-Черноногих, а кто слышал про совесть Карги?

   В толпе началось перешептывание.

   - Разве старуха говорила хоть раз правду? Разве это не у тебя, монах, - при этих словах лицо Святоши исказилось от злобы. - Не пропала еда, когда она искала, где притулиться на ночлег? Чайка, не ожидал я, увидеть тебя в числе обвинителей, разве не ты всегда утверждала, что лживый язык Карги опаснее бродячего шакала? Ты тоже думаешь, что она говорит правду?

   Из толпы донеслось неуверенно:

   - Какой ей резон врать-то?

   Сова спокойно, не отворачивая взгляда от Святоши, ответил спросившему:

   - Видимо, кому-то очень хочется увидеть моих друзей в числе воров. А резон простой. В общей свалке урвать, что-нибудь, для себя. Или приподнять свой статус… Кем является эта женщина для всех вас? Одно ее прозвище говорит само за себя! А обвиняя людей, она хоть на время выходит из изгоев, в число просто… грязных - чем не почет?

   Раздались неуверенные смешки, и даже одобрительные возгласы. По лицам поползли усмешки - все, что говорил Сова, по-видимому, не являлось секретом и не могло вызвать возражений. Но не хотел успокаиваться Святоша, он, по-прежнему, сжимал в руках свою палку и буравил взглядом молодого охотника, которого Сова назвал Черноногом.

   - Ну, хватит! - выдержка у него кончилась, и он громко рявкнул. - Раскрыли рты перед этим ряженым, прости меня, господи! Пусть мешки свои откроют! А мы посмотрим… И, если рыба там - ты, Сова, лучше отойди куда, в сторонку. А не то, зашибем ненароком. Понял?

   Голос Святоши был угрожающим, но это не смутило индейца. От только скупо усмехнулся и четко ответил:

   - Обыск? Пусть так. Но, тогда надо обыскать и Каргу! Кто громче всех кричит - Вор! - тот, обычно, им и является!

   Он кивнул Черноногу. Тот снял с плеча свой мешок и положил его на землю. Монах кинулся, было, к нему, но Сова преградил ему дорогу.

   - Нет. Пусть это сделает тот, кто не имеет отношения ни к поселку, ни к этим людям!

   - Мы доверяем только себе!

   Святоша набычился и стал наступать на индейца. Но тот стоял как скала, хотя монах оказался выше и шире его в плечах.

   - А я - тем, кто не способен подложить пропажу… Отойди назад, монах, я не позволю тебе оклеветать невиновных!

   Редкие возгласы из уже достаточно большой толпы собравшихся, послужили ему одобрением. Люди поселка и многочисленные гости обступили место скандала и теперь ждали, чем все это закончиться. Но стало ясно, что желание Святоши самому порыться в мешках охотника и его спутницы, не встретило у них понимания… Сова обвел глазами толпу.

   - Пусть этот… Из города!

   Мне показалось, что это был голос Дока…

   Индеец остановился свой взор на мне.

   - Хао. Этот человек не нуждается ни в чем. Ему нет смысла лгать, и он проверит мешки Чера и Шейлы!

   Я выступил вперед. «Черноног» посмотрел на меня и отступил назад, давая возможность развязать узлы. Краем глаза, я заметил, что визжащая до сих пор старуха сразу умолкла и принялась бочком отползать в сторонку, и сделал знак Нате. Она поняла меня и встала у нее на дороге, сурово промолвив:

   - Сиди.

   Хоть моя девочка и была намного тоньше и казалась очень хрупкой, перед довольно высокой и костлявой Каргой, но перечить ей та не посмела. Грозный вид Наты, ее гневный взгляд, устремленный на старуху, не предвещал ничего хорошего, а рука, стиснувшая рукоять ножа, обещала немедленную расправу, в случае неповиновения… Я поразился - неужели здесь столь часты подобные стычки, что угроза применения оружия может восприниматься столь серьезно?

   Сова сделал мне знак - я присел перед поклажей. Узлы были замысловатые, и я просто вытащил свой нож и разрезал их у основания. После этого засунул руку в мешок. По напряженному лицу Совы стало понятно, что, даже если в них окажется то, что послужит обвинительным приговором охотнику, он будет его защищать, пусть и рискуя собственной жизнью! Мои пальцы наткнулись на холодную и скользкую чешую…

   - Сыпь все на землю! Что попусту шариться? Пусть все видят!

   Кричавшего сразу поддержала толпа. Пожав плечами, я посмотрел на парня, но тот, на удивление, оставался спокоен. Я кивнул:

   - Хорошо.

   Из перевернутого мешка выпало шесть рыбин, длиной в локоть, связка заржавленных гвоздей, два настоящих рыболовных крючка и кожаный мешочек с наконечниками для стрел, изготовленных, по-видимому, из таких же гвоздей. Имелась еще какая-то мелочь, но мое внимание сразу привлекла рыба! Неужели обвинение старухи оказалось правдой? Черноног резко поднял связку железок в руке, не давая толпе взорваться гневными криками:

   - Это то, что мы принесли на праздник Мены. Рыба получена у Аптекаря - по штуке, за каждый гвоздь! Пусть он подтвердит мои слова!

   Вмешалась и Шейла:

   - Вы решили обыскать нас. Не нужно обыскивать Каргу