Оглавление
Аннотация: Жизнь поделилась на до и после. То, что случилось пятнадцать лет назад, хочется забыть, но сделать это невозможно, потому что есть сны, где события оживают, где она зовет тебя, ждет.
Их было семеро, детей приюта, когда старая кастелянша рассказала таинственную историю. Любопытство погнало их на поиски неизвестного, где трое из них бесследно исчезли. Лишь через пятнадцать лет четверо оставшихся решают отправиться на поиски пропавших. Их зовут, ждут… Какие испытания им предстоит преодолеть? С чем нужно сразиться на пути к любви и счастью?
Глава 1. Дорога в прошлое
Андрей очнулся от того, что поезд сильно дернулся, притормаживая на какой-то станции. Опять этот сон! Одно время он часто снился, врываясь в сознание непрошеными воспоминаниями. Но примерно с год Андрей уже спал спокойно, практически без сновидений. Так, иногда мелькнет какая-то нелепица, как отражение дневных переживаний и эмоций.
Рядом зычно, с причмокиваниями храпел сосед по купе. Вот кому все нипочем - спит себе, зарывшись головой в подушку, и не ворочается. Возможно, если бы Андрей согласился выпить с ним коньячку накануне вечером, то тоже спал бы всю ночь напролет.
Лицо Андрея исказила гримаса боли. Ну почему эти воспоминания, которые он так старательно гнал от себя, все время возвращаются? Не связано ли это с его поездкой? А сама поездка, не похожа ли она на авантюру?
Зачем тогда, пятнадцать лет назад, старая кастелянша, рассказала им ту историю? Андрей отчетливо вспомнил крашеные стены лазаретной палаты, их семерых, дрожащих под одеялами, и сморщенное лицо бабы Марфы – кастелянши детдома. Ему даже почудилось, что по вагону гуляет ветер, как в тот вечер, и завывает, проникая в щели. И ладно ему, все-таки тогда ему уже исполнилось пятнадцать. Взрослый. Но остальные-то – ведь сопляками были еще! Да, и вранье все это, скорее всего… Только привело оно к страшным последствиям. Откуда вообще кастелянша, которая родилась через много-много лет после тех событий, могла знать про них? Тогда он посчитал, что не стоит даже голову забивать этой ерундой. Но через пару дней пожалел о своем легкомыслии. И жалеет до сих пор.
Спустя пятнадцать лет предстоит опять увидеть место, где прошли пятнадцать лет жизни. Удивительно! Ровно полжизни до, и полжизни после. Что это символизирует? Есть ли в этом какой-нибудь смысл?
Тридцатого сентября директриса Зинаида Сидоровна вызвала Андрея к себе в кабинет.
- Собирай вещи! – сказала она без предисловий. - Ты сегодня уезжаешь. Твои документы уже в ПТУ. Будешь учиться на электрика. Они тебя ждут.
- Но, я… - начал было Андрей.
- Это не обсуждается! – строго прикрикнула женщина, которая даже в хорошем расположении духа внушала опасение грозным видом. А в тот момент и подавно. - Решение принято! Я не хочу видеть тебя тут ни дня больше. В том, что произошло, только твоя вина. Это пятно на репутации нашего заведения. – Она никогда не называла детдом иначе, как заведением. Это создавало налет казенности, и мешало детям считать приют домом. - Собирайся и уезжай. Двенадцатичасовой электричкой. Вот тут все инструкции и деньги с твоего счета. - Она протянула тонкий конверт и отвернулась к окну, всем видом показывая, что разговор окончен.
Через два часа Андрей навсегда покидал это место, с душой, переполненной обидой, с мыслями в голове одна мрачнее другой. Друзья вышли проводить, но он даже не обернулся. Его путь лежал в новую жизнь, в которой не осталось для них места.
- Встретимся возле часовни, в час дня, ровно через пятнадцать лет, - услышал он голос Ивана, прокричавший ему в спину.
Тогда он не обернулся, просто ушел, не собираясь возвращаться ни через год, ни через два, никогда.
Завтра наступит этот день. Завтра он увидит тех, кого поклялся никогда больше не видеть. А может встреча и не состоится. Столько лет прошло. Кто знает, что с ними стало.
Воспоминания разбудили в Андрее потребность закурить. Привычка, от которой он пытался избавиться почти полгода, резко заявила о себе. Никотинового голода он не испытывал, хотелось просто постоять с дымящейся палочкой меж пальцев и подумать о жизни, как он делал на протяжении многих лет, пока не осознал, что становится рабом этой пагубной зависимости. Но поддаваться нельзя! Стоит только раз уступить, и все начнется опять, как будто и не было этих шести месяцев тяжелой борьбы.
Танюшка - сиротка, поступившая к ним в детдом пяти лет отроду, когда ее мать алкоголичку лишили родительских прав. Удочерить ее никто не смог, поскольку родня была вся, как на подбор, малоимущая. Весь первый день она провела, забившись в угол в игровой комнате, все время плача и зовя мать. Ту, которая периодически поколачивала девочку, держала ее голодной по несколько дней, пропивая всю зарплату продавщицы овощей в уличной лавке, водя домой посторонних мужиков. Ее малышка считала самым дорогим в мире человеком.
Столько горя в тихом зове, столько любви и отчаяния в голосе. Андрею хотелось подойти к ней и встряхнуть как следует, спросить, что такого хорошего в ее матери-пропойце? За что можно любить ту, которую и человеком-то с натяжкой можно назвать? Как и собственную мать, которую он вовсе не знал. Женщина, что родила его, поступила еще проще - не надрывалась, до пяти лет не воспитывала. Она просто подбросила его, трехмесячного, к дверям детского дома ночью поздней осенью, когда вероятности, что кто-то услышит жалобный писк, не было. Спасибо бабке Марфе - нашла пищащий сверток на пороге, возвращаясь после ночных бдений в часовенке. Если б не она, не лежал бы Андрей сейчас в купе поезда, который вез его из Берлина в Москву
Поезд дернулся, покидая пустынную ночную станцию. Вокзальные фонари остались позади. Вагон погрузился во мрак, лишь едва угадываемые очертания деревьев мелькали за окном ускоряющего ход поезда.
Андрей отвернулся от окна и вновь улегся на спину, положив руки под голову, пытаясь отогнать воспоминания, настойчиво заползающие в мысли.
Вот, Зинаида Сидоровна подходит к заплаканной девчонке и по-серьезному с ней говорит. Все слова такие правильные, тщательно подобранные, умные:
- Ты уже взрослая девочка, должна понимать все правильно. Твоя мама разрешила пожить тебе здесь, с нами. Посмотри, сколько у тебя друзей. Нас тут много, и никто тебя не обидит…
Девочка смотрит на суровую женщину большими голубыми глазами, до самых краев наполненными слезами. Она ровным счетом ничего не понимает. Ее губы бесшумно шепчут «мама», а из глаз катятся крупные прозрачные капли. Какие друзья? Все здесь чужие. Она просто хочет домой, к маме.
Андрей не может больше наблюдать нечеловеческое горе этого беззащитного ребенка. Он подходит к ней, приседает рядом, берет за руку и говорит как можно мягче:
- Пойдем, я покажу тебе нашего кролика, а еще хомячка и канарейку.
Девочка изумленно смотрит на рослого подростка, держащего ее маленькую ручку в своей надежной, большой и теплой ладони. Робкая улыбка появляется на конопатом личике. Она доверчиво идет за новым другом, который внезапно показался ей лучше всех, что находятся в этой комнате. Теперь ей уже не так страшно.
- Как тебя зовут? – спрашивает Андрей.
- Танька, - отвечает девочка.
Андрей удивляется - разве таких маленьких могут звать «Таньками»?
- Я буду звать тебя Танюха, идет? – Она молча кивает, и на лице появляется жалкое подобие улыбки. - Мы будем дружить с тобой. Хочешь? И я познакомлю тебя со всеми остальными.
А девочка уже почти счастлива, забыв о своей потере, о недавнем горе.
Андрей улыбается в темноте купе. Детство – оно не помнит плохого. Его сердце сразу прикипело к этой малышке. Захотелось оградить ее от всех несчастий. Дальше вспоминать не стоит, слишком больно. Он перевернулся на бок в тщетной попытке уснуть. Даже сосед перестал храпеть. Все располагало к спокойному и крепкому сну. Ритмичный стук колес и покачивания поезда должны убаюкивать сознание, а не наталкивать на ненужные мысли…
Вот каша из мальчишеских тел и грязи, мелькание рук и ног. Андрей вытаскивает из общей кучи смеющегося пацаненка с разбитой губой и кровоточащим носом.
- Мишка, глупый, ты же не справишься один со всеми, - ругается Андрей, оттаскивая мальчишку в сторону. - Чего ты набросился на них?
- А чего они меня дразнят цыганом? – продолжая смеяться, говорит Мишка.
- Так ты и есть цыган, - улыбается Андрей.
- Знаю, - заливается малец смехом, - но дразниться не дам.
- Ты хоть иногда можешь быть серьезным? Больно же?..
- Больно, но еще больше смешно, - пританцовывает пацан.
Его нашли два года назад возле проезжей части, в кустах. Грязный и оборванный, он грыз черствую корку хлеба. Добрые люди привели его в детдом, где он и остался.
Директрисе так и не удалось выяснить, где и с кем он жил раньше. Единственный вопрос, на который ответил смеющийся замухрышка, что зовут его Мишкой. С появлением цыганенка, драки в детдоме, которые и без того случались нередко, участились в два раза. И почти во всех инициатором и заводилой выступал Мишка. Зинаида Сидоровна так часто, как его, никого еще не сажала под замок в комнату, которую дети называли карцером за тесноту и мрачность. Но, несмотря на кажущуюся строгость, директриса всем сердцем привязалась к чернявому и кудрявому мальчишке, в щедрой и широкой душе которого хватало места для всех. А когда он пел цыганские песни чистым заливистым голосом, даже самые маленькие переставали играть и слушали его, раскрыв рты.
«Ну, давай, накатывай, - обреченно подумал Андрей, - следующий ведь Кирилл? Без него картинка в голове будет неполной, как паззл, у которого не хватает нескольких деталей».
Кирилл – настоящий друг. Почти ровесник Андрею, всего на год младше. И в детдоме появился новорожденным. Мать отказалась от него в роддоме. У нее уже было четверо по лавкам, и пятый - явная обуза. Лучше повесить заботу о нем на государство, чем пытаться самой вырастить из него человека.
Мальчишки все время были вместе. Маленький, тщедушный Кирилл, с философским отношением к жизни, являлся как бы думающей половиной сильного и храброго Андрея. У него всегда ловко получалось находить ответы на самые сложные вопросы. Изворотливый и гибкий ум помогал выпутываться из сложных ситуаций. Например, когда Андрей заразился триппером, впервые переспав с женщиной, оказавшейся всеобщей «давалкой», к тому же абсолютно беспринципной, раз не пожалела подростка, жаждущего удовлетворить сексуальное влечение. В тот раз он думал, что сойдет с ума. Идти в лазарет и честно во всем признаваться – значит сделаться посмешищем в глазах всех детей и воспитателей.
Еще неизвестно закончилась бы вообще история добром для Андрея, если бы не Кирилл, мгновенно сориентировавшийся в ситуации. Чудесным образом он раздобыл деньги, нашел платного врача, который согласился провести анонимное лечение. Через десять дней от болезни не осталось и следа, и страшная история забылась, как будто ее и не было вовсе. Кирилл так и не признался Андрею, где взял деньги. «Это не твоя забота, - улыбнулся тогда парень. - Живи себе дальше, не забивай голову пустяками. Друзья для того и нужны, чтобы помогать друг другу».
Нужно поспать. Рано утром пограничный контроль, потом начнется территория России. Родина! А считал ли Андрей ее родиной? Или его родина Бельгия, где он живет уже восемь лет? Ответа на этот вопрос нет. Патриотических чувств он не испытывал, ностальгии тоже. Его даже ни разу не потянуло в Россию с тех пор, как навсегда покинул ее.
Сначала ПТУ, потом институт, диплом с отличием и выгодный контракт на работу в Брюсселе. Не очень богатый событиями жизненный путь. Причем, настоящую жизнь он узнал только в Бельгии. До этого была вечная борьба с нуждой, тщетные попытки нормально существовать в обществе, где несформировавшихся подростков выбрасывают во взрослую жизнь, назначая мизерное пособие, на которое прожить практически невозможно. Даже если прибавить к этому стипендию, получается чуть больше, чем мизер.
Все время приходилось заниматься «грязной» работой. Он побывал и грузчиком, и уборщиком, и санитаром, и посудомойщиком… В самой такой работе Андрей ничего зазорного не видел, только отнимала она все свободное время. После занятий, едва успев перекусить, он мчался на какое-нибудь дежурство. И так каждый день, год за годом… А еще была учеба, которая тоже требовала его внимания. На сон оставалось часов пять в сутки. И так на протяжении семи долгих лет.
Из той жизни Андрей помнил только постоянную усталость от недосыпания и чувство голода. Еще перед глазами стояли обшарпанные стены комнаты в общежитии, которую он делил с четырьмя парнями. Общая кухня с вечно грязной плитой и полным смердящим мусорным ведром, и загаженный санузел с напольными унитазами.
Подобную среду обитания с трудом можно назвать родиной. Да и какая разница? Стоит ли искать определение понятию, которое не играет никакой роли в твоей жизни? Гораздо важнее сама жизнь, такая, какой ты сумел ее сделать. Но и с этим у Андрея тоже проблемы. Сейчас у него есть все: собственный бизнес, приличный капитал в банке, большой особняк за городом, куча прислуги. А самого главного нет: любимой женщины, детей, одним словом семьи. Какое-то постоянное стремление добиться большего, погоня за благополучием, в то время как жизнь пролетает мимо – стремительно и бесповоротно.
Андрей вздохнул. Не впервые ему приходилось все осознавать. И всегда это давалось с великим трудом. Каждый раз он видел все свои промахи и ошибки, но продолжал жить так же, не в силах что-либо изменить. Камень, давивший на душу, мешал наслаждаться жизнью, не давал получать удовольствия, которые он мог себе позволить.
Ведь, тогда, пятнадцать лет назад он просто ушел, не оглядываясь, не думая, что будет с теми, кто остается. Обида вытеснила ответственность, которую он нес за других. Даже сейчас он физически ощущал спиной взгляды друзей, когда уходил, унося в небольшом чемоданчике всю свою жизнь. Он не хотел думать о них. Все переживания, воспоминания, тайны оставил в детдоме, не желая брать их во взрослую жизнь. Вместе с ними оставил людей, которым был нужен. А они ведь гордились им. Для них он являлся опорой и надеждой в течение многих лет.
Даже сейчас, лежа в темноте купе, он отказывался вспоминать тех, на встречу с которыми ехал. Сомневался, что поступает правильно, но поворачивать назад не в его характере. Он выбрал направление и старается четко следовать ему, не сворачивая и не увиливая. И путь его лежит в Москву.
Андрей снова закрыл глаза. Усталость брала свое, да и мысли вымотали до предела. Не заметил, как провалился в сон.
Он видел красивую девушку. Почему-то волосы у нее были ярко рыжие, как у Танюхи. Вот она стоит в развевающейся тонкой сорочке на краю разрытой могилы. На дне ямы угадывается очертание гроба. Скрип… протяжный, унылый. Крышка гроба начинает сдвигаться. Андрей смотрит вниз глазами девушки. Он ощущает ее страх. Холодный пот покрывает тело. Рот открывается в попытке закричать, но ничего не получается. Лишь приглушенное мычание вырывается из горла.
Андрей вздрагивает и открывает глаза. Взгляд упирается в потолок купе. Слава Богу, это всего лишь тот сон. Веки снова смыкаются, и он окончательно засыпает – крепко, без сновидений.
Глава 2. Прошлое встречается с настоящим
Поезд прибывал рано утром. Андрей заранее вышел в тамбур, простившись с соседом-храпуном, который на протяжении двух ночей мешал ему спать. Опустив объемную спортивную сумку в ноги, он прильнул к грязному стеклу, рассматривая окрестности, медленно проплывающие за окном. Вот и Москва. Ее окраины практически не изменились за то время, что его здесь не было. Поезд очень медленно подползал к Белорусскому вокзалу. Рельсов было так много, что, пересекаясь, они напоминали паутину, в которой легко заблудиться. Но труженик тепловоз медленно и уверенно тащил одиннадцать вагонов за собой, четко зная, куда ему нужно.
В поле зрения попало здание вокзала. Выскочила проводница, заспанная и взлохмаченная. Она ловко отпихнула плечом могучую фигуру Андрея, отодвинув ногой его сумку. Стоило отнестись с пониманием и не реагировать на грубость. Проспала девушка, бывает. Подобный труд можно отнести к категории тяжелого. Но волна возмущения поднялась в душе Андрея, лишний раз напоминая куда он едет. Здесь грубость - явление привычное, как прием пищи. В России люди на каждом шагу грубят друг другу, просто потому, что привыкли так разговаривать. Андрей понимал, что суровая жизнь, постоянные реформы и незащищенность накладывают неизгладимый отпечаток на характер нации. Это проблема общества в целом, а не каждого отдельно взятого человека. Но понимание не приносило облегчения. Симпатичная девушка, ждущая, когда поезд полностью остановится, чтобы открыть дверь и выпустить пассажиров, казалась Андрею монстром. Она типичный представитель прослойки, к которой совсем недавно и он сам относился и из которой с таким трудом вырвался.
Поезд прибыл на первый путь. Выйдя к зданию вокзала, Андрей оказался под мелким моросящим дождем. Он застегнул рыжую кожаную куртку, надел кепку, защищая непослушные темно-русые волосы от влаги, и зашагал вдоль поезда к входу в вокзал.
Для тридцатого сентября холодновато. «Даже погода сурова ко мне, - усмехнувшись, подумал Андрей, - встречает холодом и дождем, как нежеланного гостя. Хотя, глупости все это. Тогда и остальные пассажиры тоже нежеланные. Что-то я вконец расклеился». Он сам себя не узнавал. Откуда такая враждебность? Ведь, в сущности, он оказался дома, в том месте, где родился и вырос. Здесь у него нет врагов, как, впрочем, и друзей.
Андрей в курсе всего нового, что происходит в России. Даже живя в Бельгии, можно регулярно слушать новости о любом уголке земли. Так, например, он знал, что на Белорусском вокзале построили новый терминал, который стал одним из центральных звеньев в железнодорожном сообщении между Москвой и аэропортом «Шереметьево».
А вокзал-то стал намного чище и осовременился с тех пор, как Андрей последний раз был здесь. Сколько же лет прошло? Шестнадцать? Точно, тогда ему исполнилось четырнадцать. Большую группу воспитанников детдома отправили на экскурсию в город-герой Брест. В жизни Андрея это была первая поездка на поезде. Он помнил, как пытался тогда скрыть бешеный восторг, как ему все нравилось: переполненный плацкартный вагон, влажная постель, пыльные одеяла, грязные занавески на окнах… И стук колес – ритмичный, уютный, успокаивающий.
После того случая, прошло еще много лет, прежде чем он опять отправился в путешествие. В Бельгию он улетал на самолете. С тех пор решил по возможности больше никогда не летать, а передвигаться на поезде или на машине. Висеть на высоте десяти тысяч метров, находясь в замкнутом пространстве, слушать гул турбин, который навевал лишь опасения - все это не рождало в душе романтику. Даже великолепная панорама, открывающаяся взору из иллюминатора, и колоссальная экономия времени не могли склонить его на сторону чуда техники.
Андрей вспомнил, что у него нет русских денег. Он направился к пункту обмена валюты, работающему круглосуточно, и обменял всю наличность на рубли. А дальше что? Времени в запасе предостаточно, встреча назначена на час дня, а сейчас только восемь утра. Можно пойти позавтракать.
В это время работало только тесное вокзальное кафе с двумя круглыми столиками. Из съедобного они могли предложить гамбургеры, хот-доги и бутерброды. Сурового вида продавщица плюхнула на тарелку два бутерброда с маслом и сыром и высыпала в стакан с кипятком пакетик кофе «три в одном». «Ну, хоть так, - вздохнул Андрей, слегка пожав плечами, - еще раз здравствуй, Родина».
Заканчивая поглощать нехитрый завтрак, Андрей посмотрел на часы и с удовлетворением отметил, что убил еще полчаса лишнего времени. Тетка за барной стойкой бросала на него убийственные взгляды, будто ей не терпелось избавиться от единственного утреннего посетителя. Казалось, она даже вздохнула с облегчением, когда он, наконец, встал из-за столика и направился к выходу.
Андрей задумался, что же делать дальше? Гулять по Москве нет ни малейшего желания. Да и погода к этому не располагает. Он решил поехать туда, куда направлялся уже почти двое суток. Не видел смысла тянуть время, если в конечном итоге все равно окажется там. Тем более что путь предстоял неблизкий: перебраться на Казанский вокзал, станция метро «Комсомольская», сесть на пригородный поезд и полтора часа ехать к конечному пункту путешествия.
Уже сидя в электричке, и, глядя на проплывающий за окном по осеннему унылый пейзаж, Андрей задумался, что же больше всего отравляет ему настроение? То, что саму поездку в Россию он считал авантюрой? То, что ему, возможно, предстоит встретить людей, которых в течение долгих лет пытался забыть? Или то, что предстоит увидеть место, где прошло детство, с которым связано столько воспоминаний? Чем больше он думал, тем сильнее склонялся к мысли, что не каждая причина по отдельности, а их совокупность вносит дискомфорт в спокойную, уравновешенную жизнь, полную достатка и удобства.
Станция, так хорошо знакомая Андрею, где он мальчишкой облазил каждый закуток, практически пустовала. Одна тучная женщина с большими клетчатыми сумками, которые так любят «челночники», едва не смяла его, втискиваясь именно в ту дверь, из которой он пытался выйти. «Еще один закон подлости» - усмехнулся Андрей, едва выскочив на платформу в уже закрывающиеся двери электрички.
Дождь перестал, небо заметно посветлело. Запахло чем-то до боли знакомым. Наверное, детством, у которого есть свой неповторимый аромат. Это как вернуться в родной дом после многих лет отсутствия и вдохнуть его запах, такой знакомый, присущий только ему.
Через сто метров по узенькой тропинке, ведущей через лесопосадку, взору Андрея открылось двухэтажное здание, построенное буквой «г», с небольшим, гектаров двадцать, участком вокруг. «Ничего не изменилось, - пронеслась мысль, - немного более обшарпанный, чем раньше, но все тот же. А вот сад раньше казался гораздо больше. Наверное, потому что сами мы были меньше».
Слева от того места, где стоял Андрей, виднелось небольшое кладбище, с ветхой покосившейся часовенкой. Туда он и направился, вспоминая, как в детстве они бегали подсматривать за бабой Марфой, часами простаивающей на коленях перед иконой, замаливая непонятно какие грехи. Она монотонно бормотала молитвы, периодически припадая лбом к полу. Уходя, оставляла одиноко горящую свечу. На следующий день все повторялось с маниакальной точностью в ритуале и времени его проведения.
Подойдя ближе, Андрей заметил, что не один здесь. На сиротливо стоящей возле часовни деревянной лавочке, закинув ногу на ногу, сидел причудливо одетый парень.
Обтягивающие светло-голубые джинсы и рыжие сапоги с острыми носами, делали его похожим на ковбоя, что плохо сочеталось с черной кожаной курткой, в молниях и заклепках, как у заправского рокера. Довершал картину стриженный коротким ежиком затылок и некрасивые круглые очки на переносице, больше похожие на пенсне с дужками. Парень увлеченно читал книгу, не замечая ничего вокруг. Манера плевать на указательный палец, прежде чем перевернуть страницу, показалась Андрею до боли знакомой.
- Иван? – негромко позвал он.
Парень оторвал взгляд от книги и уставился поверх очков на Андрея детскими небесно-голубыми глазами. Секундное замешательство сменилось робкой надеждой, а потом радостным узнаванием. Парень аккуратно загнул уголок страницы в книге, положил ее на лавку и встал, демонстрируя нелепость своего наряда.
- Андрей? – произнес он глубоким баритоном. - Честно говоря, до конца и не верил, что ты приедешь. - Подошел ближе и, не выдержав, бросился обнимать Андрея, который в первый миг опешил. Он не сразу сообразил, что нужно делать с руками, как плети висящими вдоль тела, в то время как его тискали в крепких объятьях.
- Я думал, что единственный, как дурак, приехал так рано, - сказал Андрей, когда смог высвободиться, - а тут ты…
- Да я тут с самого утра, - усмехнулся Иван. - Дома не сиделось, вот и приехал на первой электричке. Дай-ка посмотреть на тебя как следует… - Он с любопытством и без ложной скромности начал осматривать Андрея со всех сторон. - Ну, ты… ты стал таким… Как бы это сказать? Классным! – в его глазах плескался откровенный восторг. - Ты просто красавец!
- Скажешь тоже?! – засмеялся Андрей. Кем-кем, а красавцем он никогда себя не считал. - А ты все такой же… немного странный. Поди, сейчас ты настоящий предсказатель?
- Что ты, – смутился Иван, вмиг посерьезнев. - Теперь я это скрываю. Люди, понимаешь… они очень странные. Когда узнают, кто я, начинают шарахаться, как от огня. А я что?.. Ведь, я никогда не говорю ничего плохого, даже если вижу это. Ну… короче, скрываю свой дар, или проклятие… - Он усмехнулся. - Да, ерунда все это. Про меня неинтересно. Как ты живешь?
- Нормально живу. Работа, дом… Как все люди живу.
- Понятно… - протянул Иван. - Жена, дети есть?
- Да, нет. Как-то не получилось. Семья – это очень серьезно, а на серьезное у меня нет времени.
- Но сюда-то приехал, - усмехнулся Иван. - Или ты считаешь наше предприятие несерьезным?
- Честно говоря, сомнений было великое множество, - ответил Андрей, глядя в удивительные глаза Ивана – детские и одновременно мудрые. - Решение ехать пришло в последний момент.
- Я знал, что ты приедешь, но все-таки… А вон и Алина идет. - Иван смотрел в сторону детдома, откуда к ним направлялась высокая женская фигура.
- Это Алинка? Та самая девчонка–отличница, которая нас вечно воспитывала? – удивился Андрей, разглядывая приближающуюся к ним симпатичную женщину в стильном бежевом пальто, в лакированных черных сапожках и с маленькой сумочкой в руках. Только вот гладко зачесанные волосы, собранные в пучок на затылке, делали ее чересчур строгой. Дополняли картину очки в дорогой оправе, которые удивительно шли к овалу лица. Сквозь затемненные стекла на Андрея смотрели серьезные карие глаза.
- Привет, Вань, - сказала девушка, мазнув быстрым взглядом по Ивану, и тут же возвращаясь к Андрею.
- Я тоже рад тебя видеть, - немного обиженно произнес Иван.
- Ты приехал? – строго обратилась она к Андрею. - Снизошел до нас? Что так? Мы бы и без тебя справились.
- Алин, перестань… - встрял было Иван.
- Не лезь! – оборвала его девушка, - В другом месте будешь выступать в роли адвоката. Так, зачем же ты приехал? – Она, не мигая, смотрела прямо в глаза Андрею. - Ты пропадал ровно пятнадцать лет. С тех пор, как ты ушел, обиженный на весь белый свет, мы ничего о тебе не слышали. А сейчас что? Что изменилось? Зачем приехал?
Андрей опешил в первый момент. Не думал он, что столкнется с явной враждебностью. А о чем он, собственно говоря, думал? Что он мог ответить сейчас Алине, чем оправдать свое поведение? Ничем. Если он даже мимолетные воспоминания гнал от себя. Так есть ли ему прощение?
- Молчишь? – Девушка пристально наблюдала за реакцией Андрея. - Значит, осознаешь. - В голосе немного прибавилось тепла. - Ладно, добро пожаловать домой. Я, несмотря ни на что, рада тебя видеть. - Она нерешительно подошла ближе. И, лишь когда Андрей развел руки в стороны, робко улыбаясь, крепко обняла его, прижав ровно на мгновение.
- Смотрите! - весело воскликнул Иван. - Какой дурак погнал сюда машину?
В их сторону, подскакивая на лесных кочках, рискуя перевернуться или врезаться в дерево, грозно рыча, ехало такси. Все молча стояли, с любопытством наблюдая, чем же закончится это необычное ралли. Машина подъехала прямо к часовне, резко замолчав. Создавалось впечатление, что она уже никогда не сможет зазвучать снова. Распахнулась передняя дверца, и выскочил пижонски одетый парень: в кожаном блестящем пальто почти до пят, лакированных ботинках, с длинным шарфом на шее, завязанном на французский манер поверх воротника. Тряхнув длинными волосами и улыбнувшись полными губами во всю ширь, обнажая при этом белые зубы с щербинками между ними, он весело произнес:
- Ребята, добавьте две тысячи. Не хватает, чтобы расплатиться.
Андрей, не задумываясь, протянул деньги, все еще находясь под впечатлением картинного появления. Парень отдал их водителю, громко хлопнул дверцей, отчего старая семерка едва не развалилась. Последнее, что заметили молодые люди, это как водитель выругался в адрес пассажира, и машина начала с трудом выруливать, направляясь в обратный путь.
- Ты что, с самого Питера едешь на такси? – весело, вместо приветствия спросил у парня Иван.
- О чем ты думал, вообще? – набросилась Алина. - По-твоему, мы кто, миллионеры? А если бы денег ни у кого не было? Что бы ты тогда делал?
- Вау-вау, успокойтесь! Я еду из Москвы. А на такси потому, что опаздывал на встречу и не хотел, чтобы вы ушли без меня. Откуда же я знал, что он заломит цену? Раскричались тут в два голоса!
- Здравствуй, Виктор, - весело сказал Андрей, протягивая парню руку. - Ты совсем не изменился. Все такой же любитель эффектных появлений.
- Привет, Андрюха! - Виктор пожал протянутую руку с таким видом, будто они только вчера расстались. На мгновение Андрею показалось, что он все еще ребенок, что не было всех этих лет, и он никуда не уезжал. Перед ним стоял все тот же вечно выпендривающийся Виктор, просто немного подросший и возмужавший.
Оглянувшись, он посмотрел на Ивана с Алиной и узнал в них мальчика с девочкой, с которыми вместе лазал по деревьям и играл в прятки. Время повернуло вспять, лихорадочно откручивая пятнадцать лет назад, давая ему мысленную возможность уйти по-другому, простившись со всеми и пообещав никогда не забывать о них, встречаться периодически, как они и делали все эти годы, только без него. Но это была иллюзия, лишь его внезапно возникшее желание. А действительность не изменилась. Ему еще только предстояло получить прощение.
Глава 3. Враг становится другом
- Ну что, пошли! Все в сборе, пора действовать. - Виктор направился в сторону кладбища.
- Куда ты? – послышался удивленный голос Ивана.
- Как куда? Туда, - указал Виктор на кладбище, резко затормозив. - Разве мы не для этого здесь?
- Для чего, для этого? – спросил Иван.
- Ты что, резко отупел? – рассердился Виктор. - Мы же собрались для поисков, я правильно понимаю?
- Да, но идти туда нет смысла, - довольно спокойно пояснил Иван. - Все попытки, что мы предпринимали до этого, оказались безрезультатны. Мы даже не нашли вход в старую часть кладбища.
- Послушай, - подала голос Алина, - ты же зачем-то собрал нас здесь. Правда? Зачем? Какие у тебя были мысли?
- Никаких, - растерялся Иван. - Я просто знал, что нам нужно встретиться здесь ровно через пятнадцать лет, всем вместе. Больше ничего.
- Ничего? – изумилась Алина. – И это все, что ты можешь сказать?!
- Совершенно верно.
- Стоп, стоп, стоп… Я зачем вообще сюда приехал? – возмутился Виктор. - Я бросил все дела в Питере, потратил кучу денег на дорогу. И все это зря? Ты раньше мог сказать, что плана никакого и нет?
- Какие ты такие дела бросил? - в тон ему ответил Иван. - Сидеть перед телевизором, пить пиво и ковырять в носу? Нет у тебя никаких дел!
- Так, стоп, - остановила их Алина. - Не хватает нам тут еще поссориться. Не горячись, Витя. Ты, ведь, не работаешь? Скажи честно, есть ли у тебя срочные дела, которые требуют твоего присутствия?
- Мало ли… - упрямо ответил тот, - дела всегда есть. Но, при наличии крайней необходимости, их можно на время отложить.
- Значит, считай, что такая необходимость назрела, - продолжала рассуждать Алина. - Как у тебя со временем? – обратилась она к Андрею.
- У меня отпуск – целый месяц, - ответил он.
- А ты? – посмотрела она на Ивана.
- Я совершенно свободен, - улыбнулся тот. - На моем творческом пути опять период поиска. И, как показывает практика, длится он не один день.
- Я тоже в отпуске, за свой счет, - подытожила Алина. - Получается, мы все свободны в ближайшую неделю. Осталось решить, что нам делать дальше? – она замолчала, глядя на парней по очереди.
Андрей задумался. Собственно, чего-то в этом роде он и ожидал. Поэтому и не удивился особенно. Даже не позаботился остановиться в какой-нибудь гостинице. В голове созрело решение.
- Предлагаю подумать о ночлеге. Всем вместе, - сказал он. - Может быть, какой-нибудь санаторий неподалеку? Или еще что? Как вам такой вариант?
- Ага! – возмущенно возразил Виктор. - За проживание нужно платить. А я все деньги спустил на дорогу.
- Как же ты собирался ехать обратно? – съехидничал Иван.
- На счет денег не волнуйтесь, - прервал их Андрей, - я плачу за всех. Во-первых, у меня есть такая возможность, - прервал, начавшую возмущаться Алину, - а во-вторых, я старше вас всех, забыли? – он с улыбкой оглядел троих друзей, опять вспоминая их маленькими. - Раз, принято единогласно, предлагаю выбрать место.
- Может, «Русский бор»? – неуверенно предложила Алина. - Тут рядом и недорого, насколько я знаю.
- Нет, нет, постойте… - Иван внезапно прижал руку ко лбу, напрягая мысли, - не то… не то… Нам нужен санаторий «Чародейка», точно! – Он не очень уверенно посмотрел на друзей. – И все равно чего-то не хватает. Только, не пойму чего?..
- Извилин у тебя не хватает, вот чего. И где эта «Чародейка»? – сварливо спросил Виктор. - Сроду о такой не слышал.
- Да это новый санаторий, тоже недалеко отсюда, - ответила Алина, - только… я слышала, что он со всякими там новомодными наворотами, аквапарком и все такое… Говорят, там очень дорого.
- Об этом не думайте, - прервал ее Андрей. - Цена не имеет значения.
- Аквапарк – это супер! Наверное, с подогревом, - мечтательно произнес Виктор.
- Ты что на курорт приехал? – возмутилась Алина. – У тебя только развлечения на уме!
- У нас есть, кому думать, - парировал Виктор. - Только вот мыслей маловато, да? – Он многозначительно посмотрел на Ивана.
- Ну, что, я виноват, что ли, что они приходят внезапно? - взмолился Иван, глядя на всех трогательными детскими глазами. От такого взгляда даже каменное сердце не выдержит и смягчится. - Я только знаю, что нужно делать так, и все. Я вас когда-нибудь обманывал?
- Верим, верим, - успокоил его Андрей, похлопав по плечу. - Пошли. Пешком далеко?
- Рядом. Только, мои вещи в детдоме. Я приехала вчера, и Зинаида Сидоровна разрешила мне переночевать у нее. - Андрей вздрогнул при упоминании этого имени. Алина виновато на него посмотрела. - Послушай, я знаю, что ты очень на нее обижен, - медленно проговорила она, - но, может, пора примириться с прошлым? Она ведь не со зла так поступила, а потому, что не видела другого выхода на тот момент. Тем более что ее начальство требовало виновного в происшествии. Вот и выбрала тебя. Кроме того, Зинаида Сидоровна была очень привязана к Мише. Слышал бы ты, как она о нем вспоминает, с каким теплом в голосе. Поверь мне, она не злодейка.
- Она выкинула меня, как ненужный хлам. - Первый раз Андрей заговорил с кем-то о тех событиях. Давалось это с трудом.
- Послушай… - Алина сглотнула комок, - ведь, и нам тоже пришлось нелегко. Немного позже от Зинаиды Сидоровны потребовали, чтобы нас всех расселили по разным детдомам, изолировали друг от друга. Так что, после твоего ухода, мы оставались там недолго. Меня отправили в Москву, Виктора - в Питер, а Ивана – в другой подмосковный приют. Думаешь, легко было? Пора зарыть в землю топор войны. Просто, посмотри ей в глаза, и ты сам все поймешь.
Ничего этого Андрей не знал, да и не интересовался, что там происходило после его изгнания. Сейчас он впервые задумался, а каково пришлось им?
- Я не знал… - с примесью стыда в голосе пробормотал Андрей.
- Не знал, или не хотел знать? – Алина без злости смотрела на него. Во взгляде читалось понимание и желание все исправить.
- Ты кем работаешь? – спросил у девушки Андрей.
- Учителем, однако, - рассмеялась она, - русский язык и литература.
- Теперь понятно, почему у тебя так ловко получается уговаривать. А почему не бухгалтером? Из детдома ведь ведут две дороги: в училище или в бухгалтерию.
- А я с ними боролась, - ответила Алина, - Когда они подготовили мне документы для поступления в училище после восьмого класса, я пригрозила, что буду писать в вышестоящие инстанции. И победила. Они разрешили мне закончить десять классов и поступать в пединститут.
- Ты всегда была настойчивой. Ладно, пошли. Наверное, пора забыть детские обиды.
Андрей засомневался, а правильно ли он вел себя все эти годы? И при чем тут его друзья? Они-то в чем виноваты? Он почувствовал, как в душу заползают угрызения совести, что так долго считал директора детдома настоящей злодейкой. Как ни странно, немного полегчало. Он уже не считал ошибкой свой приезд в Россию.
Когда друзья подходили к детдому, Андрей разглядел вдалеке небольшой белый домик. Баня! Образы, навеянные воспоминаниями, отвлекли его от действительности.
Пятница – банный день. В четыре часа моются девочки, а в пять – время мальчиков. До бани идти метров двести. В любую погоду, зима ли, лето, нужно идти. Тесный предбанник, где оставляешь вещи, потом небольшая комнатка с кранами в стенах и длинным рядом деревянных скользких лавок. Набираешь воду в тазик, ставишь на лавку и начинаешь мыться. Куча одинаково голых мальчишек, разного возраста, сосредоточенно намыливают себя мочалками, трут друг дружке спины, окатывают водой из тазиков…
Андрей даже сейчас помнил то ощущение, когда проводишь пальцем по чистой коже и слышишь характерный скрип. И запах простого дешевого мыла – запах чистоты.
И вот они чистые и распаренные мчатся обратно. Даже зимой умудрялись бегать с непокрытой мокрой головой. Натянешь пальто на голое тело, на босые ноги обуешь теплые бурки. На голову, в лучшем случае, накинешь полотенце. И бежишь, только ветер в ушах свистит, да под мышкой чувствуешь вещи, которые крепко прижимаешь к себе, чтобы не растерять. Мишка с покрытыми инеем черными кудрями и распекающая его Алинка, за то что бегает по морозу без шапки. А он только смеется, тряся головой, и мелкие кристаллики разлетаются в разные стороны…
Андрей посмотрел на Алину, которая молча шла рядом. А ведь ей тоже пришлось тяжело. Уже тогда он замечал, что любит она Мишку, по-детски самозабвенно, но любит. Сколько слез пролила после его исчезновения? Никто не знает. Скрытная очень. Наверное, только подушка стала свидетелем ее горя. Почему именно сейчас подобная мысль пришла в голову? Как он раньше мог думать, что другие не испытывают ничего подобного? Какой слепой мальчишеский эгоизм!
- Послушай, - обратился Андрей к Алине, - а баба Марфа жива?
- Что ты?! Умерла через два года после той истории. Прямо в часовенке ее и нашли. Лежала в обнимку с иконкой. Знаешь, говорят, с улыбкой на губах умерла. Видать, счастлива была в момент смерти.
- А ты, значит, часто сюда приезжала?
- Сначала очень часто. Первые два года – каждую пятницу. Ездила на одном и том же автобусе. Водитель уже знал меня и денег не брал за проезд. Зинаида Сидоровна разрешала оставаться ночевать здесь. Мы тогда с ней много разговаривали, обо всем. Не знала я ее раньше, какая она была. У нее ведь нет семьи. Ее семья – это детдом. Им и живет. А строгая такая потому, что людей хочет вырастить из своих воспитанников. Конечно, иногда мне кажется, что чересчур строга, но это ее методика. Значит, по-другому не умеет.
- А у тебя есть семья? – аккуратно поинтересовался Андрей.
- Нет, - легко ответила Алина, - была замужем, но недолго. Через год после свадьбы поняла, что совершила ошибку, что разные мы слишком. Да даже и не в этом дело. А сердце мое, понимаешь, не захотело оно впустить его, держало на расстоянии. - Она посмотрела на Андрея, словно извиняясь. - Чужим он был, и семья его тоже. Чего ради было мучить друг друга? Вот и развелись, прожив год вместе. Хорошо, хоть, детей завести не успели, - с грустной улыбкой закончила она. - А ты?
- Я тоже один, - честно ответил Андрей. - Были женщины, конечно, и не одна. Но это все было… как-то просто так, несерьезно. Не встретил я ту, чтобы прожить с ней всю жизнь.
Он замолчал, задумался. Перед мысленным взором всплыл образ рыжеволосой и голубоглазой девчушки. Как прочно он засел в сердце, заставляя его кровоточить. Так долго… Только вот, она осталась семилетней девочкой, в то время как Андрей взрослел. Иногда, он пытался представить, какой бы она была сейчас? Но выходило все время как-то по-дурацки. У тела взрослой женщины всегда почему-то голова ребенка со смеющимися или испуганными глазами. Порой, ему снились рыжеволосые женщины, но он знал точно, что ни одна из них не может быть Таней. Его Таней…
- Чего вы там застряли? – услышали они недовольный голос Виктора. - О чем замечтались?
Андрей с Алиной даже не заметили, как сильно отстали от Ивана и Виктора. Те уже стояли возле двери и ждали их приближения, чтобы вместе войти внутрь.
Детдом их встретил запахом детства – готовящейся еды. Пахло так сильно из-за того, что кухня и столовая находились на первом этаже. Сейчас, как раз наступило время обеда. Андрей почувствовал, как желудок жалобно пискнул, вспоминая скудный завтрак в вокзальном кафе. Проходя мимо столовой, он заметил, что народу здесь стало гораздо больше. Человек пятьдесят детишек разного возраста сидели за столами, непрерывно стуча ложками по тарелкам, поглощая суп. А рядом уже стояли порции второго, ожидая своей очереди. И, конечно же, компот, как вечный атрибут любой столовой. Иногда его заменяли соком, но это был праздник.
Зинаида Сидоровна расплакалась, когда увидела их на пороге кабинета.
- Я вас еще из окна заметила и ужасно волновалась, пока ждала. Даже не могла от волнения выйти навстречу, - сказала женщина, рассматривая влажными глазами друзей. Андрей обратил внимание, что она почти не изменилась. Все такая же строгая и подтянутая, только седины в волосах прибавилось. - А ты, значит, приехал? – посмотрела на Андрея. - Я, ведь, помню, что крикнул тебе Иван. Честно говоря, думала, что никто из вас и не вспомнит. А вы… вы просто молодцы! - Она опять откровенно плакала, не стесняясь слез.
Андрей смотрел на стареющую женщину и чувствовал, как что-то оттаивает в душе. Медленно, неуверенно, но лед дает трещину. Осознание, что ни одному ему было плохо, все глубже запускает корни. Сможет ли он забыть обиды, простить ей все, на что так долго злился?
Зинаида Сидоровна засуетилась, приглашая их в комнату, смежную с кабинетом. Усадила за стол, чтобы накормить обедом. Она не желала слышать никаких возражений, и сама сбегала на кухню. Андрей с удовольствием хлебал кислые щи, точь-в-точь такие, как в детстве. А картофельное пюре с котлетой - самое вкусное из всего того, что он пробовал в последнее время.
- Какие же вы все взрослые, - проговорила Зинаида Сидоровна, когда первый голод был утолен.
- Вот именно! – подхватил Виктор, хитро поглядывая на посуду в серванте. – А вы нам компот предлагаете.
- А и правда! Что это я? – всплеснула руками Зинаида Сидоровна. Она резво подбежала к серванту и достала пять рюмок, а из бара начатую бутылку армянского коньяка. – Можно же немного выпить за встречу. - Она налила всем по маленькой рюмочке. - Рада, что увидела вас всех еще раз. Вы все выросли. И, в то же время, в вас без труда можно узнать тех самых детей. Как вы себя называли? Кажется, обоймой? - она улыбнулась, заметив удивленные взгляды на себе. - Думаете, никто не знал об этом? Я-то знала, и не только я. А почему обойма?
- Потому что, в обойме семь патронов. Есть пистолет такой – Кольт. Каждый из нас был одним из семи, - тихо ответил за всех Иван.
- Понятно. А сейчас, значит, осталось только четыре? – После секундного молчания она продолжила: - Прошло уже столько времени… Я понимаю, как вам тяжело вспоминать те дни. Но все-таки, хотела бы спросить. Что заставило вас тогда искать старое кладбище? Откуда вы про него узнали?
- Так вы не знаете? – удивилась Алина. – Мы узнали про него от бабы Марфы.
- Баба Марфа? – всплеснула руками Зинаида Сидоровна. - Как же так? А мне ничего и не говорила! Царство ей небесное! Почему скрыла-то?..
- Она нам рассказала историю об исчезновении людей на кладбище, - продолжила Алина. – Из рассказа-то мы все и узнали. Ну, а потом…
- Вот злодейка, прости меня господи! – нахмурилась Зинаида Сидоровна. – Разве ж можно такое детям рассказывать? А почему не призналась потом? Ведь не раз говорила с ней, спрашивала?..
- Может быть, боялась? - предположил Андрей.
- Боялась чего? – не поняла директриса. - Ведь, не она же заставила вас идти туда. И зачем она только рассказала вам ту историю? – В голосе Зинаиды Сидоровны было столько сожаления и горя.
- Сейчас, как и тогда, мне показалось, что сделала она это не просто так, - подал голос Иван, вид которого опять стал таинственным, как в те моменты, когда на него снисходило озарение.
- Ты опять что-то почувствовал? – спросил Виктор, скептически нахмурившись.
- Да, теперь я знаю, что следует делать дальше. Я понял, какой детали не хватало в паззле.
- Ты бредишь, Ваня? Какие еще детали, какого паззла? – нахмурился Виктор. - Хочешь сказать, что мы не остановимся в «Чародейке»? – заранее расстроился он.
- Остановимся, - успокоил его Иван, с улыбкой заметив, как разгладилось напрягшееся лицо друга, - только не сразу.
- В каком смысле? – уточнила Алина. - Говори уже, не тяни резину.
- Помните, я говорил, что чего-то не хватает, ну, когда мы только встретились и решили остановиться в «Чародейке»? Так вот, теперь я точно знаю, что делать дальше. Нам нужен еще один человек!
- Какой человек? – не понял Андрей.
- Это девушка, - ответил Иван, как бы прислушиваясь к себе, - девушка в красной шапке.
- В красной шапке? И это все? Ты знаешь, сколько вокруг бродят девушек в красных шапках? – сердито воскликнула Алина.
- Нам следует выбрать нужную девушку на станции метро Чертановская.
- Что?! Когда? – Недовольство Алины росло.
- Сегодня, - спокойно ответил Иван, - нужно ехать прямо сейчас. И ни минутой позже. Иначе, мы рискуем ее упустить.
- Да что ты несешь? Как ты себе это представляешь? Мы похищаем девушку в красной шапке, связываем и тащим сюда? – Алина закипала все сильнее.
- Не знаю. Нужно что-то придумать, чтобы заставить ее ехать с нами. Я больше ничего не могу сказать. Это все, что я знаю. Одно заявляю с уверенностью: без нее мы ничего не сможем сделать.
- Тогда, поехали, - поспешно встал Андрей, чувствуя приближение скандала. - Зинаида Сидоровна, можно мы оставим у вас пока вещи? Вечером заберем.
Уже на улице Андрей спросил у Ивана:
- Как мы узнаем девушку?
- Пока не знаю точно, - пожал тот плечами, чем ввел троих друзей в крайнее изумление. - Да вы и сами скоро все узнаете.
- Ну, ты даешь! – усмехнулся Андрей, - Мы должны встретить неизвестно кого, неизвестно как. Каким-то образом мы должны уговорить ее ехать с нами, толком не зная зачем. Если бы на ее месте был я, то принял бы нас за банду сумасшедших, сбежавших из психушки. И уж точно я бы никуда с нами не поехал.
- Слава богу, ты не тот, кого нам предстоит разыскать на станции метро, - философски изрек Иван, забегая в вагон электрички, на которую они чудом успели, подойдя к станции.
Глава 4. Друзья находят Пану
Приближался час-пик в московском метро. Потоки людей, прибывающих с улицы и выходящих из поезда, становились все гуще. Прошел уже целый час, как четверо друзей выискивали подходящую девушку среди суетящейся толпы.
Поначалу Алина принимала в процессе деятельное участие, сводящееся, правда, к указыванию на возможную кандидатуру. Теперь она просто безучастно стояла возле стены, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя невероятную усталость.
Виктор тоже перестал проявлять признаки активности, после того как получил сумкой по голове от очередной девушки, к которой подлетел, невзирая на предупреждения Ивана. Положение усугублялось еще и тем, что росту в нем было не больше, чем в Алине. Они оба уже ничего не могли разглядеть в густом потоке людей. Оставалось надеяться только на Андрея и Ивана, которые возвышались над толпой на целую голову.
Время шло, а нужная девушка все не находилась.
- Мне кажется, я сейчас просто упаду, - с мучением в голосе произнесла Алина. - Ноги ломит нещадно и сильно болит спина. Я хоть по роду своей деятельности и провожу много времени на ногах, но сегодня, по-моему, переборщила. - Она виновато улыбнулась друзьям, как бы извиняясь за собственную слабость.
- Я тоже больше не могу, - заныл Виктор, как будто только и ждал команды. - Пойдем, присядем. Там есть скамейки. - Он указал в сторону платформы. Там вдоль столбов действительно стояли лавочки. - Эти верзилы и без нас справятся, - раздраженно зыркнул на Ивана и Андрея.
Алина, не сопротивляясь, дала себя увести. Андрей с Иваном только молча переглянулись. Они, конечно, тоже устали, но дело нужно довести до конца, и кроме них больше некому это сделать.
- А ты уверен, что она появится? – обратился к другу Андрей, пытаясь замаскировать недоверие в голосе.
- Ну конечно! Мои предчувствия еще никогда не обманывали, - уверил его Иван. - Жаль только, что они достаточно расплывчатые. Нет четкости, понимаешь. Даже когда я пытаюсь сильнее сконцентрироваться, четче не становится. Как будто я получаю самую минимальную порцию из того, что кто-то или что-то могут предоставить в мое распоряжение.
- А ты пытался развивать этот дар?
- Я всегда это делаю, - кивнул Иван. - И у меня наметился явный прогресс. Теперь, получается вызывать видения, когда захочу. Только вот, желание такое меня редко посещает.
- Что так? – удивился Андрей, различив нотки грусти в голосе друга.
- Да, понимаешь, с этим даром связаны все мои проблемы. Сколько мест работы уже поменял, не представляешь. Стоит только людям узнать, какой я, а выдаю я себя сам, как правило, они начинают сторониться. Даже не знаю, что их пугает больше – возможность узнать свое будущее, или то, что с ними рядом находится человек, который может это сделать.
- А ты не пробовал скрывать свой дар?
- Я только этим и занимаюсь все время, - устало вздохнул Иван. - Не всегда получается. Есть моменты, в которые меня будто что-то заставляет сказать человеку, что я видел. Это происходит против воли. Дальше ты можешь себе представить. Чаще меня принимают за форменного придурка, реже пытаются дать в морду. А финал, как правило, одинаков всегда - я ищу новую работу. - Он иронично усмехнулся. - Вот так я превратился в творческого человека, который находится в вечном поиске.
- Понятно, - протянул Андрей.
Что тут скажешь? Они и сами долгое время относились к Ивану, как к придурку. И желание набить морду не раз возникало. Особенно, когда к нему приезжала какая-то женщина, вроде дальняя родственница, и привозила зефир, которым он угощал весь детдом, а еще пачку панировочных сухарей и детскую молочную смесь «Малютка». Этим он не делился. Это возилось по его личному заказу. Надо было видеть лицо Ивана в тот момент, когда он готовился к главной процедуре в своей жизни. Достав чистый лист бумаги, насыпал туда две одинаковые кучки: одну – смеси, другую – сухарей. Дальше события развивались еще необычнее. Держа листик в руках так аккуратно, как только мог, лез под кровать. Как вы думаете, зачем? А затем, чтобы в пыли и темноте замкнутого пространства слизывать языком две кучки, поочередно, сначала одну, потом другую. И так до тех пор, пока на листе ничего не останется. Когда взъерошенный, весь в пыли, но невероятно счастливый Иван вылезал обратно, остальные спрашивали его, зачем он так делает? Ответом служило молчание, что сильно выводило из себя. Бывало, что и получал Иван за свое упорство.
Сейчас-то Андрей понимал, что был не прав. Но тогда считал, что делает все правильно. Лозунг детдома: отличаешься от всех – быть тебе битым. Старайся выглядеть, как все.
Только когда они повзрослели, Иван смог ответить на этот вопрос. Даже скорее поразмышлять вслух. Оказывается, он и сам не знает точно, зачем залезал под кровать. Просто это напоминало ему дом, которого никогда не было, запах мамы, которую он не знал.
- Вот она… - Тихий голос Ивана вывел Андрея из задумчивости. - Вон, смотри, - он указал рукой на девушку, которая двигалась прямо на них. С пепельного цвета волосами, выглядывавшими из-под красного берета. Огромные серые глаза, под цвет волос, немного испуганно взирали на окружающий мир. Темно-серое приталенное пальто едва доходило до середины колена, открывая взору стройные ноги в красных ботиночках в тон берету.
-Что будем делать? – запаниковал Андрей.
- Не знаю, - ответил Иван, выступая вперед и преграждая дорогу девушке, глаза которой стали еще больше от испуга. - Здравствуйте, - поприветствовал он незнакомку как можно более ласково.
- Здравствуйте, - пискнула девушка, обеими руками вцепившись в сумочку, которую держала перед собой.
- Понимаете, тут такое дело… - неуверенно продолжил Иван, - не могли бы мы с вами поговорить?
- О чем? – испуганно спросила девушка, озираясь по сторонам в поисках защиты. Ее пухлые губки начали кривиться и подрагивать, как будто она собиралась заплакать.
- Вы только не пугайтесь, бога ради, - поспешил успокоить Андрей, видя состояние девушки. - Мы не преступники, мы просто люди, которые попали в трудное положение. - Ясности это не внесло никакой. Девушка еще больше запаниковала. На помощь вовремя подоспела Алина. Они с Виктором увидели, как Андрей и Иван заговорили с девушкой, и поспешили к ним.
- Меня зовут Алина, - бодро представилась она, - а вас?
- Пана, то есть Прасковья… то есть… ой… - Она совсем растерялась. Алина улыбкой пыталась подбодрить, но ситуация Пану явно пугала. Она покраснела, чем вызвала улыбку на лице Ивана. Алина сурово посмотрела на него, как он беззастенчиво рассматривает новую знакомую, а потом и сама увлеклась сменой эмоций на симпатичном лице. Оно, казалось, жило само по себе, выдавало малейший перепад в настроении.
- Давайте, отойдем в сторонку и просто поговорим. Хорошо? – предложила Алина.
- Хорошо, - не совсем уверено, но уже более спокойно ответила девушка.
- Пана, можно я так буду вас называть? – Получив согласие хозяйки имени в виде молчаливого кивка, Алина продолжила: - Нам нужна ваша помощь. Очень нужна. Но еще важнее, чтобы вы поняли это сами. А для этого, вы должны выслушать нашу историю.
История Обоймы, рассказанная Алиной
Нас было семеро. Все разного возраста, характера, но одно у нас было общее – мы дружили. Дружили так, как говорится «не разлей вода». Друг за друга стояли горой. Таких больших компаний в детдоме, где мы росли, больше не было. Другие называли нас бандой, но мы были обоймой, где семь патронов сидят плотно друг к другу, и только так она считается полной.
Однажды, так случилось, что четверо из нас отравились несвежим супом. Сами, конечно, виноваты – решили полакомиться остатками еды вечером. Но сути это не меняет. Тем четверым, а именно Андрею, вот этому, который стоит рядом с тобой в рыжей куртке, Ивану, вот этому хиппи, и еще двоим, которых сейчас нет с нами, было очень плохо. Их определили в лазарет. Троим из нас удалось избежать неприятности, не потому, что были умнее, а просто потому, что не любили суп.
Мы собирались в лазарете. На время он стал нашим местом, где мы проводили почти все свободное время. Незабываемые были деньки. Даже домашнее задание, которое получали в школе, мы выполняли там. И играли, и шалили, и никакие запреты не могли помешать нам этого делать. Директриса пыталась приструнить нас, запрещала все время проводить с больными. Действовала угрозами, уговорами, приводя различные доводы… Все было бесполезно, не могли мы друг без друга. Одним словом – обойма.
Самыми интересными были вечера. Детдомовская кастелянша рассказывала всякие истории из своей жизни. Это было так здорово: сидеть в полутемной палате, забравшись с ногами на кровать, и слушать дребезжащий старческий голос под аккомпанемент завывающего ветра в ночной таинственности.
Все истории, рассказанные старушкой, были веселыми и реалистичными, кроме одной…- страшной по сути своей и последствия которой преследуют нас по сей день. Она началась с любви, а закончилась колдовством, коварством и разлукой. Не в то время и в том месте оказались парень с девушкой. Пришли сговориться о свадьбе, а попали на похороны злой ведьмы. Прокляла тогда девушку ведьмина дочь, а парень только потому избежал той же участи, что захотела внучка ведьмы, которая уже вошла в пору замужества, его для себя, в мужья, значит. Не хочу пересказывать всю историю. Скажу только, что заинтриговало нас в ней таинственное исчезновение молодой девушки. Никто не знает, как это произошло. Догадок было великое множество, искали ее долго, но все тщетно.
Можете представить себе заинтригованных детей? Мы едва могли дождаться, когда выпишут наших больных из лазарета, чтобы отправиться на кладбище и найти ту самую могилу, возле которой пропала девушка. Лучше бы мы туда вовсе не ходили…
Очень примерно мы знали, где находится старая часть кладбища. Уже несколько столетий туда никто не ходил, она заросла лесом.
Собственно, я почти все и рассказала. Никто толком ничего и не понял, что там произошло. В какой-то момент, пока мы все были заняты поисками прохода в заброшенную часть кладбища, трое из нас таинственным образом исчезли, испарились. Каждый помнит, что видел их, а уже в следующий момент их просто не стало. Я до сих пор не могу поверить, что произошло это на самом деле. Это были семилетняя Танюшка, цыганенок Мишка десяти лет и Кирилл, которому тогда было четырнадцать. Одно могу добавить, но сразу предупреждаю, что это лично мое мнение, некоторые с ним могут не согласиться: думаю тот факт, что пропали именно они, является случайным. На их месте мог оказаться любой из нас. Просто они были рядом друг с дружкой, когда вдруг исчезли.
В заключение хочу сказать, что нас долго допрашивали, когда об исчезновении стало известно всем. Но что мы могли рассказать? Ничего. Случилось это ровно пятнадцать лет назад. Практически сразу после этого нас расселили по разным приютам. Короче, жизнь наша круто изменилась.
В тот день, когда из детдома уезжал Андрей, Иван, в самый последний момент, назначил встречу всем нам ровно через пятнадцать лет. Этот день наступил. Сегодня мы собрались возле кладбищенской часовни, чтобы попытаться еще раз разыскать наших друзей. Почему именно Иван, спросите вы? У него есть дар предвидения, и это не шутка. О самом даре мы вам расскажем позже. В тот момент его осенило, когда и что должно произойти. Собственно говоря, как и сегодня… Ивана тоже осенило, что без вас мы не справимся.
Алина замолчала, вглядываясь в серьезное лицо Паны.
- А как звали ту кастеляншу? – через какое-то время спросила та.
- Звали ее баба Марфа, - ответил Иван, не совсем понимая, что может значить для Паны имя незнакомой старушки.
- Тогда, вам, наверное, на самом деле, нужна именно я, - кивнув своим мыслям, произнесла она.
Четверо друзей уставились на нее во все глаза, не совсем понимая, к чему она клонит. Пана побледнела от такого пристального внимания и от серьезности момента в целом.
- Дело в том, что я прихожусь правнучкой той самой бабе Марфе, - прерывающимся от волнения голосом пояснила она. - Когда вы только начали свой рассказ, я уже догадалась, что это она. Очень давно, когда я была еще совсем малышкой, баба Марфа строго настрого запретила мне даже приближаться к тому городу, где жила и работала сама. Она ничего не объясняла, просто запретила и все. Потом, со временем, мысль, что нельзя, стала для меня настолько привычной, что я уже и не думала об этом. Нельзя и нельзя. А после смерти бабы Марфы, я и вовсе забыла, что есть такой город, куда мне нельзя приезжать. Забыла… до сегодняшнего дня…
- Удивительное дело! – Иван обращался ни к кому и ко всем сразу. Он смотрел в пространство своими голубыми глазами, будто видел там что-то. - Она нам рассказала историю, а тебе запретила даже появляться там… Все пятнадцать лет меня мучает один вопрос: зачем она тогда завела речь именно об этом? И разгадка, скорее всего, таится в тебе. - Он перевел взгляд на Пану.
- Но я… я ничего не знала об этом, - пролепетала она, борясь со слезами обиды и страха. - Я даже не была там никогда… Баба Марфа навещала меня всего пару раз, еще в раннем детстве. Я ее боялась очень, считала страшной, как злая колдунья. А когда подросла, и она умерла, постепенно страх начал превращаться в жалость. Ведь кроме меня у нее никого не было родных в целом мире. Когда-то, давным-давно у нее была дочка, моя бабушка, но она умерла вскоре после рождения моей матери. Тогда баба Марфа забрала маму на воспитание к себе. А когда мама вышла замуж за папу, они сразу же переехали в Москву. С тех самых пор они вообще не общались, до тех пор… до тех пор… - Из глаз Паны полились слезы. Алина укоризненно посмотрела на Ивана. Он с досадой закатил глаза, мол, я-то тут причем?
- Успокойся. - Алина обняла Пану за плечи. - Не говори больше ничего, если не хочешь. Ты неправильно поняла Ивана. Тебя никто ни в чем не обвиняет, просто в такие моменты, когда на Ивана снисходит озарение, выглядит он, мягко говоря, не совсем обычно. Со временем, когда лучше его узнаешь, ты привыкнешь. Вот возьми и успокойся, - она протянула девушке чистый носовой платок, который та поспешно прижала к глазам, пытаясь унять всхлипы.
- Не хочется прерывать эту мокрую идиллию, - с заметным раздражением в голосе произнес Виктор. – Но, может, мы все-таки двинемся уже дальше. Время приближается к десяти, и последняя электричка вот-вот уйдет. Иначе, всем придется до утра куковать в Москве, на вокзале.
- Не ерничай, Витек. Все успеем, - миролюбиво произнес Иван, приняв свой обычный по-детски добродушный вид. – Сейчас определимся…
- Пана, ты поможешь нам? – обратилась Алина к девушке.
- Честно говоря, не знаю, чем смогу быть вам полезна, но постараюсь сделать все зависящее от меня, - кивнула та.
- Тогда, давай так. Сейчас мы обменяемся телефонами. Ты где работаешь?
- В библиотеке.
- Сможешь взять отпуск?
- Отпуск я уже отгуляла, но, думаю, договорюсь за свой счет.
- Тогда, если можешь, уладь завтра это дело и приезжай к нам, в санаторий «Чародейка». - Алина написала на листочке блокнота адрес и номер своего мобильного телефона, вырвала его и протянула девушке.
- А дальше? Что мы будем делать дальше? – растеряно спросила Пана.
- Сами пока не знаем, - улыбнувшись, ответил ей Андрей. - Все зависит от нашего пророка. - Он посмотрел на Ивана, - Или еще от чего-нибудь. Решать будем там и сообща.
Глава 5. Отряд укомплектован
Андрею было отчаянно стыдно. Опять это всеобщее оголение! Сколько можно терпеть! Разгуливать в таком виде нет ни сил, ни желания. Он скрылся в тени деревьев присел на корточки, чтобы спрятать стыдобу. С этого места отлично видно всех остальных, голышом разгуливающих по площадке без всякого стеснения. Кроме того, в тени гораздо легче дышать – горячий летний воздух не проникал в легкие, мгновенно высушивая нутро.
Впрочем, одно место на теле было надежно прикрыто: на макушке красовалась круглая панама в цветочек, точь-в-точь такая же, как и на головах всех остальных. Андрей зло сорвал ее и смял в руках. Мало того, что голый, так еще и в женской шляпе! «Я тут самый старший, а обращаются со мной, как с малышней! – возмущенно думал он. - Мне уже семь лет, и в этом возрасте стыдно разгуливать голым. Подумаешь, жарко! Я могу и потерпеть. А что там плетет Зинаида Сидоровна, что нам необходим витамин Д. Глупости! Какие еще витамины? Витамины – это когда вкусно, а не стыдно».
Андрей дождался, когда на площадке не осталось ни одного воспитателя, и прошмыгнул в свою комнату, чтобы натянуть первые, попавшиеся под руку, трусы. Вот так-то лучше! Все надежно прикрыто. Он крадучись начал пробираться обратно. Сидеть в комнате дальше становилось невозможно. От духоты, царящей там, тело моментально покрывалось потом. Когда коридор и лестница благополучно остались позади, возле самой входной двери он неожиданно столкнулся с входящей в помещение директрисой…
Андрей резко проснулся, как от толчка. Несмотря на прохладу в номере, он был весь мокрый, как будто наяву побывал в жарком лете. Эти сны про детдом! В последнее время они снились каждый день. С чем это связано? Ведь он на протяжении многих лет не видел их. Да еще какие яркие, отчетливые, больше похожие на реальность.
Он тихонько выбрался из постели, подошел к холодильнику и достал бутылку минеральной воды. Нужно промочить горло, чтобы окончательно прогнать удушливый сон.
- Чего не спится? – Андрей вздрогнул. Голос Ивана неестественно громко прозвучал в тишине комнаты.
- Да, сон приснился дурацкий. А ты чего не спишь?
- Не могу, мысли всякие мешают, - ответил Иван. - Я вот думаю, что мы будем делать, если Пана, или как ее там Прасковья, не приедет? Ну, возьмет, и испугается в последний момент.
- Не должна, - не очень уверенно ответил Андрей. - Хотя, в принципе, может. А ты на сто процентов уверен, что без нее у нас ничего не получится?
- На тысячу! Это даже не уверенность, а знание. Она нам нужна.
- Тогда, будем искать способ уговорить ее. Хотя, думаю, приедет. Не такой она человек, чтобы пообещать и не выполнить.
Андрей с Иваном разделили двухместный полулюкс. Номер чистый и довольно просторный, с двумя санузлами, спальней и гостиной с балконом, с которого открывался великолепный вид на осенний лес. Виктор выбрал одноместный люкс со всеми нужными и ненужными удобствами. Заручившись разрешением Андрея, не стесняться и ни в чем себе не отказывать, он сразу же начал пользоваться этим. Обговорил с администратором комплекс оздоровительных процедур, которые будет получать в санатории. «Дабы с пользой для здоровья провести время», - комментировал он.
Алина поселилась в таком же номере, как и Андрей с Иваном, рассчитывая, что на следующий день к ней присоединится Пана.
- А тебе часто снится наш детдом? – спросил у друга Андрей, когда опять забрался в кровать.
- Нет, не очень. Мне обычно снится другое место, куда меня перевели после того случая. - В голосе Ивана проскользнули суровые нотки.
- Что, несладко тебе пришлось там? – догадался Андрей.
- Там все было по-другому, - туманно ответил Иван, - совсем по-другому. Несмотря на то, что пробыл я там всего два года, он сильно врезался мне в память.
- А после?.. – решил сменить неприятную для друга тему Андрей. - После что ты делал?
- Когда закончил девять классов, пошел в каблуху на плотника. - Иван усмехнулся. - Эта профессия показалась мне наиболее творческой. Отучился там, как положено. А потом… Потом работал, встречался с девушками… Да, ничего особенного и не делал. Так иногда задумаюсь, чего я достиг к двадцати семи годам, и становится страшно. Потому что не достиг ничего. Какие-то сплошные скитания и жалкие трепыхания вместо нормальной человеческой жизни, - грустно закончил он.
- Зря ты так, - серьезно произнес Андрей. - Ты - особенный, и жизнь твоя не похожа на другие. У тебя есть дар, который направляет.
- Или управляет, - усмехнулся Иван. - Иногда мне кажется, что он мне дан специально, чтобы мешать жить, как наказание за что-то, какие-нибудь грехи прошлого.
- Глупости говоришь. Если бы не твой дар, то и нас бы тут сегодня не было. Не знаю, чем все это закончится, но я рад, что мы встретились. И все это благодаря тебе.
- Да уж, - промолвил Иван. - А знаешь, странно, что ни у одного из нас не сложилась личная жизнь, - через какое-то время, когда Андрей решил, что он уснул, произнес Иван. - Это тоже какой-то знак, я думаю.
Андрей еще долго задавал вопросы. Его как будто прорвало. Он хотел знать все, каждый момент жизни Ивана. Стремился заполнить все те пустующие ячейки души, что предназначались для каждого из друзей, которые он закрыл на ключ и оставил пылиться на многие годы. А сейчас ему хотелось навести там порядок, прибраться, отремонтировать, расставить воспоминания красиво и гармонично. Он чувствовал, как каждая его клеточка наполняется жизнью, как он опять становится прежним - самым старшим, несущим ответственность за близких ему людей, за членов своей семьи.
Иван добросовестно отвечал на все вопросы, чутко улавливая настроение Андрея. Но постепенно им одолела зевота. Паузы между вопросами и ответами становились все длиннее, пока очередной вопрос Андрея не повис в воздухе, а с кровати Ивана не донеслось ровное дыхание.
Андрей усмехнулся, представив себе спящего Ивана в его любимой позе: на животе, раскинув руки в стороны, закинув голову назад и слегка приоткрыв рот, от чего его лицо приобретало немного туповатое выражение. В детстве у него был очень крепкий сон. Ребята любили подшучивать, связывая углы простыней узлами и прошивая боковины нитками. Затем они заводили будильник и подносили к уху спящего Ивана. От пронзительного звонка мальчик просыпался и, вскочив резко на кровати, тут же валился обратно, неуклюже барахтаясь в простынях, пытаясь выбраться из тесного плена, не понимая ничего спросонья и громко ругаясь, что получалось у него особенно смешно, так как природа наградила его интеллигентностью, не вязавшейся с руганью. Сейчас Андрей стыдился тогдашних поступков, но в детстве и отрочестве все воспринималось по-другому, сама жизнь была окрашена гораздо ярче.
Удивительная вещь воспоминания! Они всплывают в сознании человека, заставляя переживать события прошлого так же ярко, как это было наяву, пробуждая от сна в состоянии эмоционального подъема. Они продолжают удерживать хозяина в течение недлительного бодрствования, завладевая всеми мыслями, погружая в минувшее. Они же навевают сон, который постепенно сменяет бодрствование. Человек не замечает, как засыпает, находясь во власти все тех же воспоминаний.
Холодная и снежная зима сменила удушливое лето. Подвижные игры в часы досуга, отведенные на прогулку, не дают замерзнуть, разгоняют кровь во всем теле, окрашивая щеки в ярко-красный цвет.
- Сорок девять, пятьдесят. Я иду искать. Кто не спрятался, я не виноват. - Андрей открывает глаза, отнимая голову от согнутой в локте правой руки, прислоненной к стене здания, и поворачивается лицом ко двору. Бросив быстрый взгляд по сторонам, он не замечает никого из друзей. Все надежно спрятались. Зная их изобретательность, можно предположить, что найти будет не так просто.
С покатого, крытого шифером, козырька над крыльцом падает облачко снега, рассыпаясь в воздухе на мельчайшие кристаллики и плавно оседая на землю. Андрей успевает заметить, как поспешно исчезает нога в черной бурке, которая было свесилась со скользкого покрытия.
- Мишка, слезай! – кричит он. - Кроме тебя больше никто не способен на такое.
С веселым воплем с козырька скатывается серо-коричнево-черный лохматый комок и плюхается прямо в рыхлый сугроб, поднимая вокруг себя настоящую снежную бурю.
- Шею сломать хочешь, дурень? – набрасывается на парня Андрей, а тот лишь заливисто хохочет в ответ.
Вот свежие следы около автобуса, который принадлежит детдому. Обойдя несколько раз вокруг, он никого не замечает. Однако следов становится больше. Вокруг уже прилично натоптано и не им одним. Андрей тихонько двигается в противоположную сторону, но и это не помогает – кроме следов никого. Тогда он заглядывает под автобус и видит ноги в стандартных бурках, которые замерли в ожидании продолжения хитрого движения.
- Витька, ты пойман, - кричит Андрей ногам. - Долго еще круги будешь наматывать?
- А здорово я тебя перехитрил, да? – из-за автобуса показывается довольная физиономия Виктора. - Мог бы и до вечера искать.
- Пока бы ты весь снег не утрамбовал вокруг? – хохотнул Андрей, на что друг его только озадаченно почесал голову под шапкой ушанкой, отчего она смешно съехала на бок, закрыв один глаз.
Алинку даже искать не пришлось. Она, как всегда, предсказуема. Выбрав самое толстое дерево, спряталась за ним и стоит, не шевелясь, боясь упасть в снег. Одно она не учла, что зима – не лето, одежда увеличивает объемы вдвое, и половина ее хорошо проглядывается с того места, где находится Андрей.
Кирилла Андрей вычислил по тоненькой струйке дыма из-за мусорного бака. В четырнадцать лет тот считал себя чересчур взрослым для детской игры. Он сидел прямо на снегу, пыхтя дешевой сигаретой. Вроде бы и спрятался, и в то же время делом занят. Ищите, кому не лень.
Эксцентричного Ивана, который даже зимой на улице умудрялся читать книги, выдал шелест страниц, замерзших и окостеневших на морозе. Он спрятался за углом дома и увлеченно читал книгу, забыв о морозе и игре.
Осталась одна Танюха.
Куда подевался этот рыжий сорванец? Она отличалась изобретательностью. Найти ее всего труднее. Андрей уже обшарил весь двор, но ее нигде не было. Он начинал волноваться, когда заметил небольшое отверстие в сугробе между кустов. Подойдя поближе, наклонился, и глазам его открылась сказочная картина: в небольшой пещерке, обледеневшей от горячего детского дыхания, на корточках сидит комочек в белой шапочке, из-под которой выбиваются вьющиеся пряди волос. Голубые глаза встречают веселым взглядом.
- Ты не замерзла? – осторожно спрашивает Андрей, опасаясь, что она может простудиться.
- Что ты? Знаешь, как здесь тепло? – хихикает она. - Жалко ты такой большой, а то я бы пустила тебя в свой домик.
- Это не домик, а сказочный дворец! А ты – самая настоящая принцесса!
- А так как у принцессы всегда есть принц, то им будешь ты, - улыбается девочка. В следующее мгновение лицо ее становится серьезным, на глазах показываются слезы. Она произносит голосом взрослой женщины: - Я жду тебя… я так долго жду тебя…
Андрей проснулся от неимоверных усилий ответить. Щеки намокли от слез, в окно светило яркое солнце, возвещая о начале нового дня. Из ванной доносился шум льющейся воды. Иван уже вовсю принимал утренние процедуры.
По пути в бар, где они договорились встретиться в девять часов, им попался Виктор в махровом халате и с полотенцем через плечо.
- Друзья, - восторженно произнес он, - бассейн просто класс! Зря вы не хотите. Я решил вести здоровый образ жизни, пока нахожусь тут. Тренажерный зал и бассейн с утра, что может быть лучше?
- Припозднился ты со своими процедурами, - подколол его Иван, - рискуешь пропустить завтрак. Не забыл, что кормят нас с девяти до десяти? Торопись, а то все съедят.
В небольшом баре, где к услугам отдыхающих предлагался фуршетный завтрак, довольно людно. Все столики заняты. Друзья увидели Алину, которая махала им рукой. Она выглядела как всегда свежей и подтянутой. Перед ней стояла чашка черного кофе, бутерброд с ветчиной и вареное яйцо. Налив по чашке кофе, и выбрав все необходимое для плотного завтрака, Андрей с Иваном присоединились к Алине. Почти одновременно с ними, к столику подбежал запыхавшийся Виктор с полной тарелкой всякой всячины, большим стаканом чая с лимоном и высоким бокалом свежевыжатого апельсинового сока.
- Ого! Ты побил все рекорды! – усмехнулся Иван. Посмотрев на его тарелку, не удержался и добавил: - Диета не входит в оздоровительный план?
- Не начинайте утро с перебранки, - поспешно приструнила Алина, пока Виктор не успел ответить колкостью на колкость. - Мы не для этого здесь собрались. А ты, Иван, тоже успокойся. Каждый из нас такой, какой есть, и ничего с этим не поделаешь. Лучше расскажите, как прошла ночь?
- Я спал, как убитый, до самого утра, - ответил Виктор с набитым ртом.
- У нас тоже ночь прошла хорошо, не считая того, что ровно половину ее мы проболтали о жизни, - сказал Иван.
Андрей предпочел промолчать. Рассказывать сны не входило в его планы.
- А я спала ужасно, какими-то урывками. Все время просыпалась. В какой-то момент даже решила пойти к вам, но потом уговорила себя подождать до утра.
- Что же тебя так мучило? – поинтересовался Иван.
- Мне не давал покоя один вопрос… - Она сверлила его настойчивым взглядом, - Почему ты остановил выбор именно на этом санатории? Почему-то вчера мне не пришла в голову мысль поинтересоваться.
- А кто же знает-то? – пожал плечами Иван. - Уж точно, не я.
- Очередная загадка твоего предсказательства? – хмыкнул Виктор.
- Представь себе, - огрызнулся Иван. - Я же говорил вам, что иногда мне в голову приходят мысли, которым я не могу найти объяснения. Вот так же было и с санаторием. Но что-то мне подсказывает, что скоро тайное станет явным.
- Пана не звонила? – спросил Андрей у Алины, решив сменить тему, которая и его напрягала.
- Нет, честно говоря, я начинаю волноваться. Мне кажется, что она передумала и не приедет.
- Не передумала, - произнес Иван, сосредоточенно прихлебывая кофе. - Она уже приехала и идет сюда. Пойду, встречу, - он встал из-за стола, - чтобы она не плутала в поисках нас.
Трое друзей удивленно смотрели в спину удаляющемуся Ивану.
- Хм… его дар прогрессирует, - констатировал Виктор. - Раньше он не был способен на такое.
- Да… По-видимому, наступил период, когда его способности особенно обострились, - поддержала его Алина. - Теперь я верю, что мы на правильном пути.
Через несколько минут Иван с Панной вошли в бар. На девушке было то же пальто и берет. В руках она держала небольшой саквояж, удивительно дополнявший образ загадочной незнакомки.
- Это все твои вещи? - поприветствовав ее, спросила Алина.
- Я не очень требовательна, - улыбнулась Пана. - В путешествии мне много не надо. Тем более что это не развлекательная поездка. Трудно, наверное, будет…
- Мы рады, что ты к нам присоединилась, - произнес Андрей, усаживая девушку за столик, о чем не догадался Иван, сразу же приступив к доеданию завтрака, - спасибо. Ты не обязана этого делать, а нам даже не пришлось уговаривать тебя. Могу сравнить это лишь с геройским поступком. Еще раз спасибо.
- Не стоит благодарности, - покраснела Пана. - Я и сама не могу объяснить причину. Только… только я чувствую, что не могу поступить по-другому.
При этих словах, Иван перестал жевать, и уставился на нее. Взгляд его выражал крайнюю степень изумления. Он почти физически ощутил многовековое бремя, которым окутана Пана, ее причастность к чему-то ужасному, о чем она даже не догадывалась. Никто не заметил его реакции, все были заняты беседой. Иван молча рассматривал Пану, чувствуя, как на голове волосы встают дыбом от необъяснимого ужаса, от ощущения глобальности происходящего. Впервые ему стало страшно от мысли о будущем.
Глава 6. Туман начинает рассеиваться, появляется план
Андрей наблюдал за играющими в настольный теннис. В спортзале кроме них пятерых больше никого из отдыхающих не было. Большинство отправились на природу. Первое октября выдалось теплым и солнечным - настоящее бабье лето. В такой день можно еще разок снять куртки и погреться в солнечных лучах, напитаться энергией и витаминами. Все это пригодится организму во время долгой и суровой зимы.
Алина с Виктором заняли места друг напротив друга за теннисным столом. Андрей помнил, как они играли, будучи еще пацаном и девчонкой. Особенно Алина. К обучению игре она подходила с той же тщательностью, как и ко всему остальному, за что бы ни бралась. Все учились непосредственно за теннисным столом, а она это делала по правилам - раздобыла книжное пособие. Подолгу тренировалась, где бы ни находилась. Повсюду таскала с собой ракетку и мячик.
Уже тогда ей почти не было равных в их команде. У нее имелись коронные элементы, комбинации, приемы. Кроме того ее выносливости и упорству можно было позавидовать. Многие боялись ее быстрых и точных крученых подач, накатов и срезок.
Среди всех воспитанников детдома только двое рисковали соревноваться в мастерстве с Алиной: Мишка и Виктор. Они добились успеха не по книгам, а постоянными тренировками в игре друг с другом.
Андрей же и тогда, как сейчас, предпочитал роль зрителя. Глядя, как мелькает мячик из стороны в сторону, как игроки ритмично отходят и подходят к столу, мысли в голове у него выстраивались в правильный логический ряд, становились отчетливыми.
Он перевел взгляд на Пану с Иваном. Раньше Пана никогда не играла в настольный теннис, и сейчас Иван учил ее азам. Он показывал ей, как правильно держать ракетку и отбивать мячик. Они весело смеялись, когда у Паны в очередной раз ничего не получалось.
Подошел Виктор и практически упал рядом с Андреем на скамейку.
- Фух… Загоняла совсем… Не женщина, а машина, - тяжело дыша, проговорил он. Алина осталась помогать ученице Ивана в ее первой игре в теннис.
- Забыл, как это? – усмехнулся Андрей. - Она всегда выжимала из вас с Мишкой все соки, а сама хоть бы хны, даже дышит спокойно, посмотри.
- Я же говорю, машина, - сварливо ответил Виктор.
- Расскажи про себя, - попросил Андрей через какое-то время, когда Виктор отдышался и мог разговаривать спокойно.
- Про себя? – удивился тот, - А что рассказывать?
- Да все. Как жил, что делал?
- Ну… после трех лет в питерском приюте, которые были для меня прямо курортными, - ностальгически улыбнувшись, начал Виктор, - годы в ПТУ вспоминать не очень приятно. Профессию маляра освоил с трудом. Еле выдержал обучение. Вечная вонь от лака и краски до головной боли. Нехватка денег… Подрабатывал реализатором на рынке. Короче, как у всех… Потом… ну, государство выделило комнату в малосемейке, которую я сразу же приватизировал. Устроился на работу в одну фирму по изготовлению и продаже пива. Дальше?.. А дальше все было просто здорово! Получилось у меня в этой фирме сколотить небольшой капиталец, правда… правда, проблемы были небольшие…
По выражению его лица, Андрей понял, что проблемы были не такие уж и пустяковые, какими представлял сейчас их Виктор. Видать, сжульничал парень. Просто так капиталец в России, работая на хозяина, не сколотишь. Если не воровать, то светит тебе мизерный заработок, которого хватает разве что на пропитание, не более.
- …Но все уладилось, - продолжал Виктор. - А потом пошло, как по накатанной. Приобрел небольшую площадь под магазин, торговал бытовой химией, пока… пока, в общем невыгодно стало этим заниматься. Купил однокомнатную квартиру в Питере. - В его голосе звучала неприкрытая гордость самим собой. - Ну, продал малосемейку, доплатил и купил апартаменты в старом доме в самом центре. Вот так и живу…
- А чем сейчас занимаешься?
- Сейчас? Да… собственно говоря, ничем. Торговать стало невыгодно, как я уже сказал. Сдаю площади в аренду. Платят хорошо, исправно. Денег хватает. Зачем работать? Не вижу смысла.
- Понятно, - Андрей посмотрел на Виктора и понял, что тот действительно счастлив, ничего не делая. И нужно ли его за это осуждать? Каждый устраивается, как может в этой жизни. Виктору такой путь больше всего пришелся по душе. Тем более что он никогда не отличался особой тягой к труду. В детстве всегда пытался увильнуть от любого порученного дела. - А семья? Живешь один?
- Да… - Виктор неуверенно пожал плечами и отвернулся в сторону. Андрею даже показалось, что он застеснялся. - Понимаешь, не могу я любить одну женщину сильнее остальных. Они мне все нравятся. Как тут выберешь самую подходящую? Да и выбрав, как я откажусь от других?
Андрей еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Вот так Виктор! Кто бы мог подумать, что из него вырастет настоящий бабник?
Через какое-то время к ним присоединилась запыхавшаяся, но веселая Алина.
- Что, Витек, загоняла я тебя? – победно глядя сверху вниз, спросила она. - Дыхалка у тебя никчемная. Куришь? Спортом не занимаешься? Я права? Наверное, пивом злоупотребляешь?
- Ой, вот только, не надо нотаций! – возмутился Виктор. - Тоже мне, мать Тереза нашлась! Воспитывай своих школьников. Привыкла, что они сидят, раскрыв рты, и внимают каждому твоему слову. - Он распалялся все сильнее. - Ох, уж, эти учителя, воспитывают, воспитывают. Профессиональная привычка! А кто сказал, что вы все время правы? Что, мисс непогрешимость, молчишь, нечего сказать?
- Да ты и слова не даешь вставить! – воскликнула, защищаясь, Алина. - Никто тебя не воспитывает. Нужно больно! Взрослый уже мальчик. А насчет учеников, ты сильно заблуждаешься. С ними, знаешь, как тяжело сладить? – Заметив насмешливо-недоверчивый взгляд Виктора, она всерьез рассердилась. - Нам учителям запрещается даже выгонять их с урока. А они… могут запросто есть, общаться между собой или по сотовому, смеяться, даже слушать музыку. И все это, заметь, в то время как я пытаюсь объяснить им новую тему. Я даже научилась орать. - Она усмехнулась.
Андрей не представлял Алину орущей. Она всегда была самая спокойная среди них. При ней даже стыдно было делать глупости, которые они выдумывали. Алина старалась все делать правильно, как положено. Поэтому, тот факт, что она кричит на учеников, сам по себе шокировал. Это что же такое они должны вытворять?
- Хватит ссориться! – прервал гневный монолог Алины Андрей. - Вить, чего ты все время огрызаешься? Подумаешь, проиграл. С кем не бывает? Это же просто игра. А что с тобой будет, если ты в жизни проиграешь? Сойдешь с ума?
- Еще один наставник, - пробурчал себе под нос Виктор. - Не много вас на меня одного?
- Тебя никто не пытается воспитывать. Мы просто общаемся, а ты все время чем-то недоволен. Так нельзя. - Алина стала прежней – спокойной и рассудительной.
Подошли румяные и смеющиеся Пана с Иваном. Андрею даже показалось, что эти двое чем-то похожи. Может быть, по-детски наивным выражением глаз, или одинаковым отношением к жизни?
- Чего насупились? – поинтересовался Иван. - Вить, у тебя такой вид, как будто ты собираешься с кем-то сразиться. Чего ноздри раздуваешь? – Пана захихикала, уловив сходство в лице Виктора с огнедышащим драконом, за что тот тут же наградил ее хмурым взглядом.
- Весело им, - пробормотал себе под нос Виктор. - Чего пристали? – обратился он ко всем сразу, надув губы, как ребенок. - Лучше подумайте, что дальше будем делать? Забыли о цели нашего здесь нахождения? У кого-нибудь есть хоть что-то отдаленно напоминающее план?
- Я сегодня ночью много думал, - ответил ему Андрей, - и решил, что пропажа наших друзей каким-то образом напрямую связано с исчезновением той девушки из рассказа бабы Марфы. Но вот как - непонятно. Как думаете, не сохранилось ли каких-нибудь записей, может быть церковных книг с того времени?
- Если бы… - сокрушенно вздохнула Алина. - Много лет назад я задалась этим вопросом и узнала, что когда закрыли старую часть кладбища, всю документацию уничтожили, чтобы окончательно стереть память о тех временах и людях. Не осталось никакой зацепки, вообще ничего. Я расспрашивала некоторых из коренных жителей города, но они ничего не знают о событиях тех дней.
- Что-то наш пророк давно не высказывался, - опять подал голос Виктор. - Есть новые видения?
- А ты сам? Что дельного предложил ты за последние два дня? – возмущенно парировал Иван. - Я все время пытаюсь вызвать какие-нибудь видения, но они не являются. Я не знаю, что это должно означать. Возможно… - Он замолчал, пораженный внезапной мыслью. Его глаза округлились от удивления. Четверо остальных застыли, с нетерпением ожидая продолжения. - …Возможно, они специально ничего мне не показывают. - Иван поочередно переводил взгляд с одного на другого. - Возможно, теперь нам придется самим принимать решения, без подсказок, и от того правильным оно будет или нет, зависит исход всего предприятия.
- Тьфу ты, - Виктор возмущенно уставился на Ивана. - Что ты хочешь сказать? Что ты стал абсолютно бесполезен?
- Собственно, как и ты, - в тон ответил ему Иван.
- Как и мы все, - примирительно сказала Алина. - Пока мы зря сотрясаем воздух, никакие дельные мысли нам так и не придут в голову. Предлагаю уже успокоиться, хорошенько подумать и наметить хоть какой-нибудь план. А начать я думаю нужно с Зинаиды Сидоровны. Мы ведь никогда с ней толком не разговаривали на эту тему. Может, она даст какой совет, или сама что расскажет полезного.
- Согласен с Алиной, - первым откликнулся Андрей. – Насчет Зинаиды Сидоровны – хорошая идея. Мы ведь даже в первую нашу встречу так внезапно ускакали, что не успели ее расспросить. А вечером уже было поздно, да и в санаторий мы торопились, чтобы заселиться до ночи. Так что, давайте попробуем. А сейчас мне не дает покоя один вопрос. - Он серьезно уставился на друзей, сурово сдвинув брови.
- И что это за вопрос? – осторожно спросила Алина, когда молчание затянулось.
- Да, что ты имеешь в виду? – с опаской полюбопытствовал Иван.
Пана испуганно взирала на грозного Андрея. Виктор вообще на время потерял дар речи, испугавшись, что его лишат удовольствия пожить в комфорте и наслаждения от разного вида полезностей.
- Я теряюсь в догадках, - тянул Андрей, - никак не могу понять… Неужели в нашей компании только я один испытываю чувство… голода? - В этот момент его лицо из грозного мгновенно превратилось в лукавое, на губах заиграла улыбка. Поняв, наконец, о чем речь, друзья весело рассмеялись. - Если мы не поторопимся, то рискуем пропустить обед. Не знаю как у вас, а мой желудок очень требовательный, хочет, чтобы все, желательно съедобное, попадало в него своевременно.
Глава 7. Друзья узнают о дяде Федоре
Денек стоял замечательный! Солнце светило, как в разгар лета, но более ласково и менее напористо. Яркие лучи, касаясь тела, окутывали его приятным и уютным теплом, согревая ровно настолько, чтобы не замерзнуть. Они проникали под кожу и заставляли трепетать от наслаждения и деликатности прикосновения. Природа замерла в осеннем великолепии. Ни дуновения не ощущалось в воздухе, только птичий щебет, как реакция маленького живого организма на неожиданный подарок, разносился по всей округе, лаская нечуждый прекрасного слух.
В такие минуты случайно оброненное слово способно нарушить гармонию с окружающим миром. Человеческий голос, являясь более грубым и менее мелодичным, не вписывался в поэтичность текущего мгновения. А вот уютное шуршание травы под ногами и легкое, немного сбивчивое от быстрой ходьбы, дыхание отлично вписывались в общую картину, дополняя ее очарование.
Дорога вела вдоль леса. Вернее, это была даже не дорога, а узенькая тропинка, где два человека с трудом могли разминуться. С другой стороны, на высокой насыпи тянулась железная дорога, по которой проходил пригородный электропоезд. Друзья шли друг за другом. Каждый из них был погружен в мысли. Андрей, который шел первый, думал о том, что ни разу, за восемь лет жизни в Бельгии, он не испытывал настолько полного погружения в природу. С левой стороны груди щемило и тянуло. Это было ощущение утраты, невосполнимости. Что-то, принадлежащее ему раньше, дало знать сейчас о себе, промелькнув, словно дразня и говоря, что никогда уже не вернется вновь. Воспоминания, как раньше каждый год он мог наслаждаться теплыми осенними деньками, подаренными напоследок природой перед холодной зимой, терзали душу. В уме крутились строчки из стихотворения Баратынского «Осень»:
Прощай, прощай, сияние небес!
Прощай, прощай, краса природы!
Волшебного шептанья полный лес,
Златочешуйчатые воды!
Веселый сон минутных летних нег!
Вот эхо в рощах обнаженных
Секирою тревожит дровосек,
И скоро, снегом убеленных,
Своих дубров и холмов зимний вид
Застылый ток туманно отразит.
Пройдя примерно с километр в молчании, они дошли до развилки. Андрей резко остановился, так что Алина едва не врезалась ему в спину.
- Ты чего? – удивленно спросила она.
- Здесь два пути, - задумчиво произнес Андрей. Тропинка делилась на два рукава, один сворачивал направо – к кладбищу, а другой упирался в калитку детдома. - Раз уж мы оказались в этом месте сейчас, не заглянуть ли нам на кладбище?
- С чего это вдруг? – хмыкнул Виктор, который шел за Алиной. - Когда я предлагал вам сделать это, вы все гордо отказались.
- Понимаешь, - не очень уверенно ответил Андрей, - я не был там ровно пятнадцать лет. А раньше… раньше мы бегали туда почти каждый день, помните? Не могу объяснить, но меня вдруг потянуло именно в ту сторону…
- Вы что, поменялись местами с Ванькой? – хохотнул Виктор. - Теперь ты у нас предсказатель? Думаю, это заразно, как вирус – передается воздушно-капельным путем. Вот, живете в одном номере….
- Не моли ерунды! – оборвала вошедшего в раж Виктора Алина. - В желании Андрея нет ничего странного или необычного, это… это просто отголоски прошлого.
- Я могу сходить и один, - предложил Андрей. - Вы отправляйтесь дальше, а я присоединюсь попозже.
- Можно мне с тобой?.. – раздался робкий голосок Паны. - Я там ни разу не была, любопытно посмотреть…
- Раз дело оборачивается таким образом, - подытожил Иван, который был замыкающим в этой процессии, - предлагаю отправиться всем вместе. А вдруг, чего накопаем? В любом случае, плана у нас нет, значит, и нарушать нечего. Двигаем?
Не обращая внимания на ворчания Виктора, Андрей повернул направо. Пройдя еще с пол километра вдоль леса, они оказались на небольшом кладбище, где было не очень много захоронений, так как городок, которому оно принадлежало, совсем малюсенький, даже не городок, а поселок городского типа с тремя главными улицами. Могилы так тесно соседствовали друг с другом, что между оградами практически не оставалось места. Кое где приходилось пробираться бочком.
Стоял будний день, в какие на кладбище не бывает много народу. Кроме них пятерых, еще несколько одиноких фигур, сосредоточенно убирали могилы, где похоронены дорогие их сердцу люди. Привычно и молча они убирали мусор, выдергивали сухую траву, поливали осенние цветы, не обращая внимания на пришельцев.
- А где находится… ну, то место, о котором вы рассказывали? – тихо спросила Пана, борясь с суеверным страхом.
- Старое кладбище? – Вопрос Ивана прозвучал неестественно громко. От неожиданности Пана споткнулась и чуть не упала, не успей он ее поддержать.
- Ну, да, - испуганно ответила она, краснея за неловкость.
- Оно может быть в любом месте, вон там, - он указал рукой на лес, вдоль которого тянулась длинная сторона кладбища.
- Как там? – удивилась девушка. - И это все, что нам известно? Неужели никто не знает, где оно именно?
- Никто, - улыбнулся Иван, забавляясь ее наивным видом. - Очевидцев не осталось. Закрыли его несколько сотен лет назад. Кроме того, я предполагаю, место это заколдовано. Мощные заклятия наложены. Лес здесь такой густой, что не зайдешь вглубь дальше, чем на пять метров. Знала бы ты, сколько раз мы пытались это проделать. Но в награду получали лишь царапины и ссадины. - Пана, как зачарованная, смотрела в глаза Ивану, не смея поверить в правдивость его слов.
- Неужели так бывает? – Она потрясенно перевела взгляд на остальных. - Я имею в виду, в наше время. Неужели, все это возможно сейчас и с нами?
- Ну, не сказочники же мы, - сердито отозвался Виктор, заставив девушку опять покраснеть, за что получил тычок локтем от Алины. - А что… что я сейчас такого сказал? – возмутился он, грозно уставившись на обидчицу. - Ее послушать, так мы все придумали.
- Я не это имела в виду, - оправдывалась Пана.
- Не волнуйся, все мы поняли тебя правильно, кроме этого ворчуна, - успокоил ее Андрей. - Возможно, любой из нас на твоем месте вел бы себя также, если бы не видели всего собственными глазами.
- Ты не обращай внимания на Виктора, - подбодрила девушку Алина. - Он у нас с детства такой, вечно всем не доволен. Если будешь расстраиваться из-за каждой его реплики, то долго не протянешь, - улыбнулась она. - Бери пример с нас.
Тем временем, друзья уже вплотную подошли к лесу. Они начали медленно двигаться вдоль него, сами не зная, чего ищут. С этой стороны кладбища забора не было. Им служил густой и темный лес, выглядевший настолько зловещим, что страшно было туда всматриваться.
- Боже мой! - прошептала Алина. - Как мы раньше пытались проникнуть туда? Сейчас, мне страшно даже смотреть в его сторону.
- Да уж, - вторил ей Андрей, и голос его, при этом, немного подрагивал, - в детстве все воспринимается по-другому. С возрастом начинаешь сильнее бояться за собственную жизнь. – Стоило произнести, как лица коснулся ветерок, словно погладив по щеке, промелькнул и исчез так же быстро, как и появился. Андрей резко остановился, чем поверг всех в изумление.
- Что с тобой? – спросил Виктор, и в глазах его читался откровенный страх.
Глаза Андрея хоть и уставились на него, но самого Виктора он не видел. На мгновение он забыл, где находится. Что это? Ласка была настолько интимна. Он знал наверняка, что больше никто не почувствовал мимолетного дуновения. Уверенность пришла неизвестно откуда. Это предназначалось только ему.
- Але? Гараж?.. - Виктор помахал рукой перед глазами Андрея. - Чего вылупился, спрашиваю? У тебя что, столбняк?
- Андрюш, правда, что случилось? – задала вопрос Алина, старательно сдерживая дрожь в голосе.
Ну, уж, нет. Рассказывать об этом он не намерен. Андрей тряхнул головой, восстанавливая плавное течение мысли. Потом спокойно ответил:
- Все нормально. Просто, в голову пришла одна мысль, высказывать которую пока рано. Не обращайте внимания…- При этих словах, он встретился взглядом с Иваном и прочитал явное недоверие и, одновременно, обещание молчать.
Как по команде все двинулись дальше вдоль леса. Когда они уже дошли практически до конца кладбища, Пана вдруг громко вскрикнула и задрожала всем телом. Она беспомощно размахивала руками, в ужасе глядя в темную чащу. Иван мгновенно подбежал к ней, обхватил руками и с силой оттащил от этого места. Девушка обмякла у него в руках.
- Что случилось? Что ты почувствовала? – допытывался Иван, одновременно стараясь привести ее в чувство, несильно встряхивая.
- Я… я… не знаю… Меня…будто что-то затягивало.
Ох, как страшно. - Из глаз ее закапали слезы. - Оно… оно было такое сильное. Я не могла сопротивляться. - Она припала к плечу Ивана и разрыдалась. Он слегка поглаживал ее по волосам, пытаясь успокоить. - Если бы не ты… - всхлипывала она, - если бы не ты… то меня бы засосало. Что там? – Она смотрела на Ивана заплаканными глазами, молчаливо требуя ответа. Против воли, Иван широко улыбнулся, чем шокировал всех остальных.
- Я не знаю, что там, и не узнаю, пока не побываю, - не переставая улыбаться, ответил он. - Но одно я теперь знаю точно. Мы нашли место. Это вход. Именно здесь мы попадем туда.
- А почему бы нам не сделать этого сегодня? – спросила Алина, пытаясь выглядеть храброй, хотя отчаянно боролась со страхом.
- Сегодня у нас ничего не получилось бы, как и раньше, - размышлял Иван. - Это было предупреждение. Пана, она связана как-то со всем этим. Место, или портал, чем он и является по своей сути, странным образом отреагировал на нее. Ни с одним из нас этого не случалось, несмотря на то, что мы миллион раз проходили здесь. Именно ты, - он посмотрел в глаза испуганной девушки, - поможешь нам попасть туда. Только как? Этого, пока, я не знаю.
- Дела… - пробормотал Андрей, запуская руку в волосы, как делал всегда в минуты смятения. - Так что нам остается? Пойдем к Зинаиде Сидоровне? Хотя, честно говоря, я сомневаюсь, что она что-то знает.
Зинаида Сидоровна обрадовалась, увидев друзей. Они познакомили ее с Паной. Потом последовало традиционное угощение. Директриса не принимала никаких возражений или отказов. Она почти силой усадила их за стол, налила каждому кофе, выставив при этом все, что было у нее из сладостей.
- Зинаида Сидоровна, - обратился к директрисе Андрей, когда все уютно расположились за столом, - нам нужна ваша помощь. У нас не хватает информации. Точнее говоря, ее совсем нет. Благодаря Пане мы теперь уверены, что произошедшее напрямую связано с рассказом бабы Марфы. Только вот, мы ничего не знаем о тех людях. Кто они были, как их звали, есть ли какие-нибудь прямые потомки? Какой-то информационный вакуум, просто. Мы точно знаем, что пришла пора действовать, но нет никакой возможности начать. Пока нас окружают одни загадки. Одна надежда на Ивана, но и он перестал что-либо чувствовать. Складывается впечатление, что кто-то или что-то пытается помешать нам узнать правду. Поэтому, вы для нас последняя надежда. Если что-то знаете, пусть даже самую малость, расскажите, пожалуйста.
- Родные мои! – всплеснула руками директриса, - Да я бы с радостью! Но, к сожалению, для вас я совершенно бесполезна. До того времени, как меня назначили директором этого заведения, я жила далеко отсюда. Кроме того, я всегда вела до того правильный образ жизни, как сама считала, что отвергала любой оккультизм, о чем сейчас сожалею. Круг моих знакомств ограничен, практически не выходит за пределы территории детдома. Судите сами, насколько я бесполезна, если даже баба Марфа никогда не рассказывала мне ту историю, а у нас были неплохие отношения. Так что, простите меня… - Зинаида Сидоровна была предельно откровенна, это читалось в ее глазах. Она так сильно сжала руки, которые лежали перед ней на столе с переплетенными пальцами, что побелели костяшки.
- Значит, перед нами опять глухая стена, - с сожалением произнес Андрей. - Время летит, а мы топчемся на месте…
- Послушайте, - воскликнула директриса, осененная внезапной мыслью, - думаю, есть один человек, который может быть вам полезен. Если кто-то что-то и знает, то только он. Да вы, наверное, помните его. Это дядя Федя – кладбищенский сторож.
- И правда! Как мы сами не догадались поговорить с ним? – мгновенно отозвалась Алина, - Честно говоря, я совершенно забыла о нем. Вот если бы он нам встретился… Тогда, пойдемте. Нужно спешить, пока кладбище не закрыли…
- Постойте, постойте! – голос Зинаиды Сидоровны ворвался в общий гул и шум отодвигаемых стульев. - Дядя Федор уже лет пять, как не работает у нас. - Друзья застыли в немом изумлении. Подобного поворота событий они не ожидали. Алина первая в полной растерянности опустилась обратно на свой стул, - я не успела вам сообщить этого.
- А где же он работает? – более требовательно, чем следовало, спросил Виктор.
- Не знаю, но сейчас попробую выяснить. Я вас оставлю ненадолго. Мне нужно сделать несколько звонков. А вы пока допивайте кофе.
Зинаида Сидоровна зашла в кабинет и плотно прикрыла дверь.
- А если она ничего не выяснит? Что тогда мы будем делать? – продолжал возмущаться Виктор.
- То же, что и раньше. Пытаться решить проблему, - ответил ему Иван.
- Пана! А твои родители не могут ничего знать? – обратилась Алина к девушке.
- Мои родители погибли. - Услышав это, Алина от неожиданности зажала рот рукой. - Уже очень давно. Мне было пять лет. Они разбились на машине. Меня тогда взяли к себе соседи, с которыми мама с папой дружили. Бабе Марфе не разрешили оформить опекунство, в силу преклонного возраста. Вот так и получилось, что я осталась жить в Москве, в том же доме, что с родителями, только, в соседней квартире. А по достижении совершеннолетия, я перебралась в свою квартиру, где сейчас и живу.
- Прости меня, если можешь. - Алина пожала руку девушки. - Я вела себя, как твердолобая.
- Ничего страшного, - улыбнулась ей девушка, - ты ни в чем не виновата. Все хорошо.
- Что хорошего?! Еще одна ниточка оборвалась, - как всегда возмущенно пробубнил Виктор.
- Ну, знаешь… - начала было Алина, но договорить не успела, в комнатку вошла улыбающаяся Зинаида Сидоровна.
- Ну вот. Я все выяснила. Дядя Федор работает неподалеку, завхозом.
- А где? Где именно он работает? – нетерпеливо допытывалась Алина.
- А вот это – самое интересное, - директриса хитро сощурилась и посмотрела на друзей. - Работает он в том самом санатории, где вы остановились, - победно закончила она.
- Так, так, ситуация постепенно проясняется… - размышлял Андрей. - Теперь понятен смысл предсказания. - Он посмотрел на Ивана. - Ясно, почему мы выбрали именно санаторий «Чародейка».
Глава 8. У Алины и Андрея появляется общая тайна.
Андрей вертел в руке ножку бокала, в который улыбчивый бармен плеснул щедрую порцию коньяка. Он по очереди наклонял его стороны в сторону, наблюдая, как крепкая жидкость неровными подтеками возвращается в исходное положение, и поверхность ее вновь становится горизонтальной. Пальцы уже устали удерживать тоненькую ножку, похожую на стебелек экзотического цветка, но он никак не мог решить: выпить содержимое бокала или поставить его на пустой стол. Андрей искал мысль в закоулках сознания, ускользающую, как только он пытался за нее ухватиться.
Вернувшись в санаторий, они не застали дядю Федю на работе. В администрации выяснили, что завхоз отпросился сегодня пораньше, еще в обед. Получалось, что встреча со старым знакомым плавно переносилась на завтра. Предстояло решить, чем заполнить пустоту наступающего вечера. Иван с Паной надумали присоединиться к Виктору в его вечернем моционе - занятиям в тренажерном зале, плавно перетекающим в бассейн. Вернее, надумал Иван, а Пана пребывала в растерянности, так как Алина, решила окунуться в волшебство спа-процедур, доверив тело опытным рукам массажиста. Она и Пану звала с собой, но робкая и стеснительная от природы та отказалась. Что не помешало ей, однако, принять приглашение Ивана составить ему компанию. А все потому что он умел добиваться своего, чутко угадывая настроение другого и находя именно те слова, которые больше всего подходили к ситуации.
Вот так и получилось, что Андрей остался один, отказавшись от всех приглашений. Он сидел за пустым столиком, единственный посетитель в баре, думая пить коньяк или, все-таки, не стоит. Было около пяти часов. До семи - времени ужина, когда все договорились встретиться в столовой, оставалось более двух часов. Предстояло заполнить чем-то пустоту. И этим чем-то должен был стать бокал с янтарной жидкостью, который он вертел в пальцах.
Тихая музыка, нежно звучащая под сводами небольшого и уютного помещения, должна навевать романтику, затрагивать тайные струны души, порождать фантазии. Но ничего из этого не было. Она раздражала Андрея, мешая сосредоточиться и уловить ускользающую мысль. «Что-то со мной происходит в последнее время, - размышлял он. - Все эти сны, голоса. Что это? Игра воображения? Ну, ладно, сны, хотя, и странно, что все они на одну тему. Но голос? Его я слышал несколько раз. И всегда один и тот же, говорящий почти одно и то же. А ветер? Это было, как прикосновение, мимолетное, но прикосновение».
Так и не решился выпить, вместо этого поставил бокал на стол, продолжая гипнотизировать его взглядом. Пить горячительное окончательно расхотелось. Желудок напомнил о себе легким шевелениям, мол, пора закинуть в него что-нибудь съедобное.
Как назло, в голову опять полезли непрошенные воспоминания. Детдом с его завтраками, обедами и ужинами по расписанию. На протяжении многих лет воспитанникам внушалась мысль, что так, как о них заботится государство, ни один родитель не заботится о своем ребенке. Был у них один наставник, который занимался исключительно организаторской работой. Так вот его любимыми словами были: «Домашние дети такого не едят, чем вас кормит государство». Андрей усмехнулся, вспоминая, как этот самый пузатый наставник прохаживался между рядами столов, сглатывая слюну, и заставлял всех опустошать тарелки.
Один случай особенно врезался в память. Был какой-то праздник, какой именно Андрей не помнил. В тот день, когда дети собрались в столовой на обед, Зинаида Сидоровна, зажав под мышкой большую металлическую банку, ходила от стола к столику и щедро одаривала всех, чем бы вы думали? Черной икрой! Настоящей черной икрой! Она зачерпывала полную столовую ложку и аккуратно вытряхивала ее на краешек тарелки, и так, пока не обошла всех. Нужно было видеть лицо того самого наставника, как тень следовавшего за директрисой: его взгляд был прикован к пресловутой банке, а, когда ложка проделывала свой путь, он внимательно следил за ее траекторией, сглатывая усиленней обычного.
Детство – удивительная пора! Насколько просто все тогда воспринималось. Жизнь казалась легкой и незамысловатой. Несмотря на отсутствие любви со стороны воспитателей, дети тепло к ним относились. Они прощали любую строгость, нотации, наказания. Считали, что раз ругают, значит, так нужно, и они это заслужили. Не было обид, злости, только легкое огорчение иногда закрадывалось в душу.
Сейчас Андрей четко понимал, что многое зависело тогда от Зинаиды Сидоровны, что благодаря ей, в детдоме царила дружеская атмосфера. Она старалась вести себя честно и по совести. Один раз в месяц выдавала воспитанникам, достигшим десятилетнего возраста по десять рублей из денег, что государство каждый месяц перечисляло на индивидуальные счета сирот. Настоящий праздник! Можно было пойти и купить себе конфет, например, пять-шесть ирисок на всего лишь пятнадцать копеек, или, для тех, кто был постарше, сигарет по шестьдесят копеек за пачку. В этот день дети чувствовали себя богачами.
Андрей опять улыбнулся. Он вспомнил, как однажды потратил все месячные деньги на глупости. Накупил несколько банок искусственного меда, разных конфет и пирожных. Они тогда всей компанией уплетали сладости за обе щеки, пока не съели все. Наказание за несдержанность не заставило себя ждать. Вечером все семеро друзей мучились болями в животе, но, несмотря на это, были очень довольны диким обжорством.
- Попался! – Андрей вздрогнул от неожиданности, услышав веселый голос Алины, подкравшейся сзади и ощутимо хлопнувшей по плечу. - Скучаешь?
- Пытаюсь думать, - улыбнулся он девушке. - Как массаж?
- Волшебно! – Она мечтательно закатила глаза. - Мужичок такой сухонький, суровый, а творит волшебство. Каждую мышцу промял. Причем, абсолютно без боли. Сорок минут блаженства! Не помню, когда последний раз получала такое удовольствие. Спасибо тебе…
- Мне-то за что? – удивился Андрей.
- Как за что? Если бы не ты, ничего бы и не было. Забыл, что являешься нашим всеобщим благодетелем? - Она с улыбкой смотрела на него.
- Ох, перестань, пожалуйста, - возмущенно отмахнулся он. - Скажешь тоже, благодетель, - усмехнулся Андрей. - Был бы таковым… - Он замолчал, перестав улыбаться.
- То что? – спросила Алина, когда молчание затянулось.
- А то… Что не бросил бы вас всех, вот что. - Андрей сурово сдвинул брови. Слова дались с трудом.
- Мне кажется, мы это уже обсуждали, - спокойно ответила Алина. - Среди нас нет правых или виноватых. Случилось так, как должно было случиться. Понял? Все совершают ошибки. Да и не ошибки это вовсе. Я уверена, что эти пятнадцать лет мы должны были прожить именно так. Ты должен был стать удачным предпринимателем, я – учителкой, - она невесело усмехнулась, - Иван… ну ты понял меня.
Андрей кивнул, продолжая сосредоточенно думать.
- Что с тобой? – удивленно спросила Алина, когда повисшая пауза затянулась. - О чем так усиленно думаешь? У меня такое чувство, что я говорю со стенкой. Ты меня, вообще-то, слышишь?
- Слышу, - встрепенулся Андрей. - Послушай, раз уж так случилось, что мы с тобой сейчас одни, и нам никто не мешает, хочу спросить тебя кое о чем…Я больше не могу держать это в себе. И ты больше всех подходишь на роль исповедника.
- Говори, - без тени улыбки произнесла Алина. - В нашей ситуации, что еще мы можем сделать, кроме как говорить?
- С тобой в последнее время не происходит ничего необычного? – Андрей внимательно смотрел на девушку, пытаясь определить реакцию на вопрос по выражению ее лица. Взгляд Алины, который и до этого был достаточно серьезным, стал пугающе проникновенным.
- Значит, это происходит и с тобой? - утвердительно кивнула она, отвечая скорее своим мыслям, чем на вопрос Андрея. - Ты тоже видишь сны? Каждую ночь я возвращаюсь туда, в наше детство. У меня такое чувство, что я и не взрослела. Ночью я вновь становлюсь маленькой девочкой. Я опять живу той жизнью, только в ускоренном темпе. Мои сны о том, что с нами было. Это больше похоже на воспоминания, только реалистичные, с ощущениями, мыслями… голосами…
- С голосами? – ухватился за высказанную мысль Андрей. - Ты их тоже слышишь?
- Только один. - Губы Алины слегка задрожали. - Это мужской голос… - На глазах девушки выступили слезы. - Он… он зовет меня.
- И кому же принадлежит этот голос? – Андрей даже побледнел от напряжения.
- Это Мишка… - Слезы уже текли по щекам девушки, но ни она, ни Андрей не обращали на них внимания. - Вернее, голос не его, а взрослого мужчины. Но… говорит им Мишка. - Последние слова Алина произнесла практически шепотом. Какое-то время она пыталась остановить поток слез. Немного успокоившись, спросила: - А ты? Что слышишь и видишь ты?
- То же. Только голос… он женский. - При этих словах, Алина встрепенулась, - Это голос взрослой женщины, всегда один и тот же.
- А говорит?.. Говорит Танюха? – Андрей молча кивнул, судорожно сжав кулаки, - У тебя тоже так? Маленькая девочка говорит голосом взрослой женщины? – Они потрясенно смотрели друг на друга, не веря, что все происходит на самом деле.
Рассказ Алины немного успокоил Андрея. Двое не могут сойти с ума одновременно. Значит, это что-то другое. Но что? Внезапно осененный, он спросил:
- А началось все?.. С чего у тебя началось?
- Ты имеешь в виду, с чего началась череда этих снов? – Он кивнул. - После многолетнего перерыва, первое, что я увидела во сне – это то, как баба Марфа рассказывала нам ту историю в лазарете. С тех пор все и началось, и длится уже примерно месяц. А у тебя?
- Тоже. Только началось это совсем недавно, точнее, в поезде, когда я ехал сюда. Интенсивность снов просто бешеная. Сколько раз я просыпаюсь за ночь, столько эпизодов из нашей той жизни мне снится. А днем… днем меня преследуют все те же воспоминания. Это как наваждение. Все происходит против воли… Такое ощущение, как будто кто-то пытается заставить меня все вспомнить, еще раз прожить ту жизнь.
- Вот-вот, так и у меня. - Во взгляде Алины появилась растерянность. - Что же все это значит? А еще… еще временами… я, словно, чувствую чье-то присутствие рядом.
Алина выглядела напуганной. Она с опаской смотрела на Андрея, пытаясь разглядеть следы насмешки на его лице. Но он только грустно взглянул на нее и тихо произнес:
- Не переживай, ты не сумасшедшая. Я тоже это ощущаю. И теперь я, кажется, догадываюсь, кто это…
- Ты хочешь сказать?..
- Да, это они… Они рядом с нами. Понимаешь? Думаю, они выбрали нас именно потому, что в те далекие времена мы были близки. - Его голос подрагивал от едва сдерживаемых чувств. - Танюха, она была мне, как сестра, а Мишка… у вас с ним уже тогда зарождалось чувство.
Алина даже не пыталась возражать. Ее глаза опять увлажнились. Но сейчас это были слезы благодарности за понимание, за откровенность.
Чувства до такой степени захлестнули Андрея, что бороться с ними уже не было сил. Он схватил со стола бокал и в несколько глотков осушил его. Внутренности мгновенно обожгло, кровь быстрее заструилась по жилам, отрезвляя сознание, возвращая способность нормально мыслить.
- Послушай, - через какое-то время вновь заговорил он, - думаю, что время действительно настало. Поэтому, они и проявили себя. Так хочется действовать! - Он сцепил пальцы рук так сильно, что послышался хруст суставов, - Только как? Беспомощность убивает! Хоть иди с топором и вырубай тот лес. Если бы я был уверен в успехе, то так и поступил бы. Но это абсурд.
- Думаю, завтра мы будем знать намного больше, - поспешила успокоить его Алина. - В конце концов, не зря же мы выбрали именно этот санаторий, и именно здесь работает дядя Федор, который единственный может что-то рассказать.
Андрею захотелось выпить еще. На его призыв быстро откликнулся бармен и наполнил еще один бокал темной жидкостью. Алина отказалась составить компанию. Она предпочитала более легкие напитки. Но сейчас, ей даже этого не хотелось. Впервые за долгое время сознание прояснилось настолько, что она могла упорядочить мысли. Терять такую возможность не хотелось.
По обоюдному согласию они решили не рассказывать остальным о сегодняшней беседе. Слишком интимным казалось происходящее.
В назначенное время Алина и Андрей пошли в столовую, чтобы присоединиться к друзьям и поужинать.
Когда они заходили в просторный зал, заставленный сервированными столами, Виктор, Иван и Пана уже поджидали их.
Виктор расслаблено развалился на стуле с довольной улыбкой на лице и потягивал аперитив через соломинку. Он весело помахал им рукой.
Андрей боялся взгляда Ивана, что тот может догадаться о разговоре между ним и Алиной. Старательно прятал глаза, пока не сообразил, что это лишнее. Иван, лишь, мельком взглянул на них, быстро кивнул и вернулся к разговору с Паной. Они сидели близко друг к другу и переговаривались в полголоса. Пана периодически хихикала, прижимая руку ко рту. Она разрумянилась. Большие серые глаза, не отрываясь, смотрели на Ивана, ловя каждое его слово. Андрею показалось, что она даже не заметила их приближения.
- Как прошли оздоровительные процедуры? – нарочито весело спросила Алина. - С пользой для организма?
- Это было просто супер! – довольно облизываясь, как сытый кот, ответил Виктор. - Тренажерный зал, где сгоняешь сто потов, а потом освежающий бассейн – что может быть лучше?
- Может, клизма? – со смехом подколол его Иван. - Не хочешь воспользоваться всем списком процедур? - Хмурый взгляд Виктора распалил его еще сильнее. - Что может быть лучше полного очищения организма. Клизмы утром и вечером, диетическое питание, фиточаи. Через недельку будешь как заново родившийся, чист, как младенец. А то, что немного будет сдувать ветром, так это ничего, положишь по камушку в каждый из карманов.
- Тебе завидно? – надулся Виктор. - Кто тебе мешает делать тоже самое? Но ты, кажется, нашел занятие поинтереснее. - Он кивнул на Пану. - Вот и не отвлекайся, - продолжал он, не замечая обиды на лице девушки и сжатых кулаков Ивана. - Глядишь, поженитесь и нарожаете кучу детишек…
Андрей поспешил вмешаться, видя готовность Ивана броситься в драку:
- Перестаньте! Не ведите себя, как дети. - Он посмотрел на Ивана. - Чего ты к нему привязался? Пусть делает что хочет…
- Не люблю халявщиков, - пробормотал себе под нос Иван.
- Такой же, как и ты, - не отставал от него Виктор.
- Ты забыл, что за все платишь не ты? – не унимался Иван.
- Хватит! – грозно рявкнул Андрей. - Еще раз я услышу упоминание о деньгах, развернусь и уйду отсюда. Дальше буду действовать один. Что с вами? Как дети! Вы мне сейчас особенно напоминаете тех пацанов, которых я знал пятнадцать лет назад. Такие же задиры. Не хватает еще Кирилла, который не отставал от вас ни на шаг. И не лень вам задирать друг друга? Лучше подумайте, как нам быть дальше?
К столику подошла официантка, толкая перед собой большую двухъярусную тележку, заставленную тарелками. Разговор на этом оборвался. Все занялись выбором блюд на ужин, которые были представлены в неплохом ассортименте.
Глава 9. Завеса над тайной приподнимается
На следующее утро, наспех позавтракав, друзья отправились на поиски дяди Федора – старого, хорошо забытого, знакомого. Дежурный администратор объяснила, как найти «каморку» завхоза, озадачив хитрой улыбкой. Но уже через несколько минут все стало ясно. Дело в том, что «каморка» представляла собой достаточно большую комнату с качественным евроремонтом. Вдоль обеих стен от входной двери, тянулись металлические стеллажи, на которых чего только не было: и ветошь, и ведра, и швабры, и флаконы с разнообразными чистящими и моющими средствами, и спортивный инвентарь, в общем, все, что только могло понадобиться для нормального функционирования санатория.
Кроме стеллажей, из всей мебели в комнате находился еще массивный деревянный стол, установленный в простенке между двумя огромными окнами, прямо напротив двери. Но самой замечательной была фигура мужчины - он с чинным видом сидел за столом и читал толстую книгу. Длинные абсолютно белые волосы и широкая того же цвета борода делали его похожим на батюшку Льва Толстого. Дополняли картину очки в коричневой оправе, водруженные на нос, и просторная белая рубаха с глубоким V-образным вырезом, открывавшая взору курчавые белые волосы на могучей груди.
В мужчине невозможно было узнать того самого дядю Федора, которого они когда-то знали. В бытность работы кладбищенским сторожем выглядел он иначе - намного худее, русые волосы, всегда коротко стриженые и редко причесываемые, вечно торчали в разные стороны, сохраняя ночные примятости. Одевался он небрежно, чаще в какой-то замусоленный ватник, при чем, неважно зима ли, лето стояли на дворе.
При появлении друзей, мужчина опустил книгу и посмотрел на них поверх очков глазами философа.
- Чего замешкались в дверях? – произнес он зычным басом. - Проходите, я не кусаюсь.
- Вы Федор Семенович? – с сомнением в голосе спросил за всех Андрей.
- Ну, я… - С этими словами он отложил книгу и облокотился на стол. - А что, не похож? А вы, наверное, те самые, что искали меня давеча? – Не обращая внимания на открывшего было рот Андрея, дядя Федор продолжал добродушно басить: - Внук у меня приболел, понимаете? Не с кем было вчера его оставить. Вот и вызвала дочка срочно. Пришлось отпроситься. А что делать? Детям помогать нужно. Жена уже померла, кроме меня помочь больше некому. Да и люблю я его шибко, внука то бишь. Пацаненок такой ладный получился, сообразительный… - Он опять проигнорировал попытку Андрея заговорить. - Столько разных вещей знает, а годков-то ему всего пять. Дочка у нас с женой появилась поздно, понимаете. Уже и надеяться перестали. А она раз и родилась. Так что Егорка, так внука моего кличут, мне роднее всех. Конечно, боюсь избаловать. С пацаном-то нужно построже, да ничего не могу поделать, хочется во всем потакать. - Тут он встрепенулся, заметив, что Виктор стал нетерпеливо елозить возле стенки. - Чей-то я разболтался? У вас, наверное, дело ко мне какое?
- А вы нас не узнаете? – для начала поинтересовался Андрей.
- А должен? – в удивлении вскинул брови дядя Федор.
- В общем-то, нет. Давно это было, мы тогда намного младше были. Мы-то вас тоже не сразу признали. - Видя нерешительность в глазах старика, Андрей поспешил продолжить: - Воспитывались мы в том детдоме, где вы работали кладбищенским сторожем.
- А-а-а, вон оно что? – улыбнулся дядя Федор. - Так, вас много там было. Разве упомнишь всех? Что же вам нужно от меня? Я уж годков двенадцать, как не работаю там.
- Дело в том, что на вас у нас последняя надежда, - переняла эстафету у Андрея Алина. - Только вы можете помочь нам в одном не совсем обычном деле.
- Как говорится, чем смогу… - Дядя Федор участливо кивнул. - Да, вы проходите, берите стулья, присаживайтесь. Чего с порога-то голосите? Да и я вас лучше видеть буду.
Друзья взяли по стулу, которые тоже являлись частью инвентаря, хранящегося тут, и были аккуратно составлены горкой по углам.
Дядя Федор снял очки и приготовился слушать, ожидая, когда молодые люди рассядутся.
- Как я уже говорила, - начала Алина, - дело у нас к вам не совсем обычное. Возможно, вы помните историю пятнадцатилетней давности, когда на кладбище пропали трое детей? – Она выжидательно посмотрела на пожилого мужчину.
- О таком захочешь - не забудешь, - тяжело вздохнув, ответил дядя Федор. - Совесть меня тогда совсем замучила. Ведь, отчасти по моей вине сгинули тогда малыши, - он сокрушенно покачал головой, - не доглядел. Да и как тут углядишь? Частенько та компания бегала на кладбище. Для них там, как медом намазано было… Постойте, постойте… А вы?.. Не те ли вы?..
- Да, - кивнула Алина, - мы те самые дети, что так часто тогда бегали на это кладбище. И те трое были нашими друзьями.
- Вот оно что? – Дядя Федор теперь внимательнее стал рассматривать молодых людей. - Нет. Не признал бы. - Он улыбнулся. - Повзрослели вы, изменились. Да и подзабыл я вас тогдашних уже. Много времени прошло. Помню только одного, чернявого такого – цыганенка, уж больно песни он красиво пел… Кажется, он как раз и пропал, если мне не изменяет память?
- Да, - грустно промолвила Алина, - он и еще двое. - Далее она вкратце рассказала ему о способностях Ивана. Как назначил он встречу всем ровно через пятнадцать лет, как выбор их пал на санаторий «Чародейка», про Зинаиду Сидоровну... Несмотря на краткость, она умудрилась ничего не упустить. Картинка получалась цельная. - Вот мы и хотим, чтобы вы помогли нам разобраться с этим делом, - закончила она.
- Дык, я бы с радостью, но что же я могу? – Дядя Федор развел руками. - Знаю-то я не больше вашего. Тогда мне много вопросов задавали, ответов на которые и вовсе не было. Тогда я вообще ничего не понимал, как такое могло случиться, что трое ребятишек пропали бесследно. Теперь, после вашего рассказа, стало понятно, что дело темное, и замешана тут чертовщина какая-то. Злая сила утащила их, но зачем? Вот вопрос…
- Дядя Федор, вы ведь местный житель? – подал голос Иван.
- Родился я в том поселке. Дом у меня по сей день есть, на самой окраине. Только сейчас я больше времени провожу у дочки в Москве, чем дома.
- А не можете ли вы нам что-нибудь рассказать о таинственном исчезновении молодой девушки несколько сот лет назад? – поспешил продолжить расспрос Иван, пока дядя Федор опять не пустился в описание своего внука. - Знаете ту историю?
- У нас ее все знают, - кивнул старик. - Только вот рассказывать-то нечего. Никаких подробностей нет. Случилось дело ночью, свидетелей не было. А почему она вас интересует?
- Понимаете, есть у нас предположение, что та история как-то связана с исчезновением наших друзей. - Иван рассказал ему, как им стало известно об исчезновении девушки. - Вот мы и считаем, что баба Марфа тогда не зря нам ее рассказала.
- Так это она, злодейка, погнала вас на кладбище? - в изумлении всплеснул руками дядя Федор. - Видать, совсем из ума выжила старуха. Прости меня господи, - возвел он глаза к небу, - о покойниках плохо не говорят. Но как тут удержаться? Ведь, не могла же не догадываться, что заинтересуетесь вы, что попретесь туда. Вообще, надо сказать, суровая она была бабка. Я ее всегда побаивался. Да, видать, жизнь такой ее сделала. Тайна страшная у нее была. Да теперь можно и рассказать, наверное. Поскольку, умерла эта тайна вместе с ней. А тогда она под страхом смерти взяла с меня слово, что молчать буду, никому не скажу. - Дядя Федор замолчал, размышляя можно или нет сейчас, когда человека уже нет в живых, рассказывать его тайну? Все притихли в ожидании продолжения. После нескольких минут размышления, которые показались вечностью, дядя Федор махнул рукой, как бы сдаваясь на волю судьбы. - Проклят род их был, понимаете? - При этих словах Пана вздрогнула и сильно побледнела, вцепившись в руку Ивана. А дядя Федор продолжал, не замечая ее реакции: - Та молодка, что пропала, была дальней родственницей нашей Марфы, родной сестрой ее прапра не знаю сколько бабки. Так вот, колдунья, что прокляла ее, прокляла и всю ее семью заодно. С того времени по женской линии через поколение молодые девушки, достигшие двадцатипятилетнего возраста, пропадали на том кладбище. Что странно, так это где бы они не находились, в положенное время ноги сами приносили их на кладбище, против воли, понимаете? – Пана уже дрожала всем телом, как осиновый лист. Пальцы руки, вцепившейся в запястье Ивана, побелели от напряжения. Но дядя Федор, не замечая ничего вокруг, продолжал повествование: - Последней, кто пропала, была единственная дочка Марфы. Несчастная девушка… - Он сокрушенно покачал головой. - Такая доля выпала. Замуж вышла, дочку родила, да через год мужа потеряла, злодейка болезнь скосила его. А еще через два года и сама сгинула. Марфа тогда сама воспитывала внучку. Но и у той доля не легче выдалась, хоть и не ее очередь была пропадать. Разбились они в автокатастрофе, Марфа рассказывала. И осталась старуха одна на всем белом свете. Вот так. Только, не зря говорят, что нет худа без добра. Проклятие на ней и закончилось. Умерла Марфа – умерло и проклятие.
- Да нет, не умерло, - прошептала Алина.
- Как так? – удивился дядя Федор, ненароком обратив внимание на дрожащую Пану. - Что с тобой, дочка? Напугал я тебя? Вон, трясется вся сидит. Сейчас водички налью. - Он подскочил довольно проворно для своего возраста и засуетился, наливая воды из графина, стоящего на стеллаже. Пана, по-прежнему молча, взяла у него из рук стакан и большими глотками стала пить. Слышно было, как ее зубы постукивают о стеклянные края. - Не бойся. Много лет уже прошло. История та канула в Лету…
- Не канула… - опять сказала Алина. - Девушка эта, - она указала на Пану, - правнучка нашей бабы Марфы. И, исходя из вашего повествования, именно ее черед пришел.
В повисшей в комнате тишине, слова Алины прозвучали, как приговор. Дядя Федор приоткрыл рот, не в силах вымолвить ни слова. Иван похлопывал по руке, пытаясь успокоить, находящуюся в полуобморочном состоянии Пану. Андрей с Виктором, проникшись тяжестью момента, сидели как пришибленные.
- Как же так? – наконец опомнился первым старик. - Как правнучка? Она же никогда не рассказывала… Ах, злодейка!.. - Взгляд его в этот момент был полон страха. - Что же она наделала? Зачем она так?.. Я уже ничего не понимаю.
- Так, - произнес Иван, - теперь нужно как следует все обдумать. - Он замолчал на мгновение и продолжил: - Тебе, - обратился он к Пане, - она строго настрого запретила приближаться к проклятому месту, утаив всю правду. Раз. Нам она рассказала ту историю, в надежде, что мы пойдем на кладбище искать вход в старую его часть. Так? Что мы и сделали. В результате, неизвестно как, но наши друзья пропали. Три. Что же получается?
- А получается ерунда, - закончил Виктор. - В злобной голове старухи может и был какой-то алгоритм, только мы о нем никогда не узнаем.
- Правильно, алгоритм! - воскликнул Иван. - Как я сам не догадался? Баба Марфа знала что-то еще или, быть может, догадывалась о чем-то. Она не могла не знать, что, несмотря на запреты, Пана все равно придет на это место, и случится то, что должно случиться. Значит, запрещая ей даже думать об этом, она особенно не рассчитывала на положительный результат. Так-так… - Иван сжал голову обеими руками, усиленно думая. - Нет, ничего не приходит в голову. Опять информационный ступор. Кстати, - вдруг опомнился он, - вы сказали двадцать пять лет? – обратился он к дяде Федору. Тот лишь молча кивнул седой головой. - Тебе сколько лет? – спросил Иван у Паны.
- Скоро будет двадцать пять, - дрожащим голосом ответила та.
- Как скоро?
- Завтра, - с расширенными от ужаса глазами прошептала она.
Все застыли, как громом пораженные. «Вот и настал наш час! - подумал Андрей. - Надо же, как внезапно. Еще несколько минут назад мы ничего не знали. А сейчас нам нужно торопиться, чтобы успеть приготовиться к завтрашнему дню. Завтра! Почему-то я даже не сомневаюсь, что все произойдет именно завтра». В этот момент он опять почувствовал чье-то присутствие рядом. Словно кто-то хотел поддержать его, подбодрить в трудную минуту. Он взглянул на Алину и понял, что не одинок в своих ощущениях. Девушка выглядела растерянной и взволнованной.
- Значит, завтра? – обратился ко всем сразу и ни к кому одновременно Иван.
- Да, завтра, - ответил за всех Виктор. Вид у него был, как у героя, который готовится совершить самый главный подвиг в своей жизни.
- Завтра? – почти одновременно спросили Алина и Пана.
- Пришла пора действовать, - с видом великого полководца, дающего последние напутствия бойцам перед решающей битвой, ответил им Виктор. Он очень прямо сидел на своем стуле, взгляд был устремлен вдаль и горел каким-то диким желанием действовать.
- Что завтра? – испуганно поинтересовался дядя Федор. - Что вы собираетесь делать?
- Спасибо вам, дядя Федор, за рассказ, - обратился к нему Иван. - Не можете себе представить, насколько ценную информацию мы сегодня получили от вас. Только… Дальше, я считаю, что вам не следует знать о наших планах. Так будет лучше… Для вас лучше. Только, еще один вопрос, можно?
Дядя Федор и не думал обижаться. Он и сам полагал, что подробности ему ни к чему. У него своя жизнь, внук. И рисковать всем этим он не собирался. Но ответить на любые вопросы, если это способно помощь, готов.
- Баба Марфа нам рассказывала, что та девушка пропала ночью, ближе к рассвету. Наши друзья пропали тоже утром, но немного позднее, ближе к девяти часам. А про других девушек вы ничего не знаете, в какое время суток это с ними случилось?
- Чего не знаю, того не знаю, - развел руками старик. – И рад бы помочь, да…
На этом они распрощались со старым знакомым. Удалившись на приличное расстояние от «каморки», Иван сказал:
- Думаю, нужно отправляться после завтрака. Если интуиция меня не подводит, то портал будет открыт до обеда. И нам нужно успеть…
- А, может, не так, - перебила его Алина. - Если верить тому, что мы сейчас услышали, то ноги Алину должны сами привести к тому месту. Значит, именно в это время мы и должны идти.
- И что ты предлагаешь? – спросил Андрей, заинтересованный подобной мыслью
- Я предлагаю расплатиться сегодня за проживание, включая этот день. Далее, ночевать нам следует где-то в одном номере, - она посмотрела на Пану, как бы извиняясь, - и следить по очереди за Паной. Думаю, нам станет ясно, когда отправляться в путь. Ее поведение подскажет.
- Тогда, предлагаю переночевать в нашем номере, - сказал Иван. - Спать будем по очереди. Я имею в виду мужчин. Еще, перенесем все вещи и не будем раздеваться. Потому что, как подсказывает мне интуиция, одеваться времени не будет.
- А может, лучше у меня? – предложил Виктор. Ему явно не хотелось расставаться с удобствами и комфортом.
- У тебя может номер и больше, - ответил ему Иван, - но спальное место всего одно, хоть и огромное. У нас же две кровати и диван, который раскладывается. Думаю, все со мной согласны.
Так и решили. Осталось скоротать этот день, который, может быть, станет последним спокойным на ближайшее неопределенное время, и готовиться в путь. Неизвестность пугала и манила, одновременно.
Глава 10 Что-то там впереди?
Андрея разбудил протяжно и широко зевающий Виктор:
- Вставай, соня! Теперь твоя очередь нести вахту. Если я сейчас не лягу, то, наверное, умру, - сказал он громким шепотом скороговоркой.
Андрей встал, сразу вспомнив все, что произошло накануне. Виктор тут же занял нагретое место. Не успела его голова коснуться подушки, как раздалось равномерное посапывание.
На соседней кровати спал Иван, периодически вздыхая и произнося непонятные фразы. Девушки разместились на диване, в соседней комнате, где и несли вахту по очереди молодые люди. Именно из этой комнаты можно покинуть номер.
Андрей расположился в удобном кресле и посмотрел на часы. Два часа ночи. Виктор добросовестно отдежурил два часа. Они решили меняться именно с такой периодичностью. Дольше бодрствовать в темном помещении, без компании, в абсолютной тишине сложно.
Алина спала беспокойно – постоянно ворочалась, вздрагивала. Андрей понял, что она видит очередные сны про детство, как и он. Сегодня ему снилось, что они ездили «на картошку», так они называли сентябрьские каждодневные броски на колхозные поля – убирать картофель. В голове до сих пор крутился ненавязчивый мотивчик песни, которую они громко запевали в автобусе, по пути на поле. Андрей даже слова толком не помнил, а, ведь, пел ее во сне. Сейчас в памяти был только припев:
Эх, картошка, картошка,
В кожуре уголек,
Золотистые искры,
Голубой дымок.
Как же они любили эти поездки! Освобождение от школы на время уборочной. Грязь, пыль. Мальчики и девчонки весело собирали выкопанный картофель в ведра. Бескрайнее поле с грузовиками, куда они вытряхивали ведра. Тяжелый монотонный труд. Но и веселый, одновременно. Везде слышен громкий детский смех, перекрикивания. А после работы – костер, печеный вкуснейший картофель и кувыркание в стогах сена, запах которого остается в памяти на всю жизнь.
Андрей подошел к балконной двери и выглянул на улицу. Из-за расставленных по всему периметру санатория фонарей леса, тянувшегося за забором, не видно совсем. Лишь что-то чернело вдали, пугая таинственностью.
Время тянулось медленно. Спать не хотелось. Как ни странно, двух часов сна оказалось вполне достаточно, чтобы чувствовать себя бодрым. «Когда же это случиться? – подумал Андрей, глядя на крепко спящую Пану. Девушка свернулась калачиком и почти с головой укрылась одеялом. Если бы не разметавшиеся по подушке пепельные волосы, то Андрей бы подумал, что это муляж, а не живой человек, так неподвижно она лежала, - И случится ли, вообще?»
В тишину ночи ворвался громкий голос Ивана. Он явно с кем-то ругался во сне. Только, звуки слепились в один протяжный, состоящий из нагромождения гласных и согласных, лишенный смысла. Андрей вздрогнул от неожиданности. Алина проснулась резко села на диване, уставившись сонными глазами в противоположную стену. Минуту она не двигалась, пока сознание не наполнило просыпающийся мозг. Она тряхнула головой и потерла глаза. Взгляд ее медленно заскользить по комнате, ощупывая предметы, вспоминая их назначение, прогоняя ночной кошмар.
Андрей терпеливо ждал окончательного пробуждения, ни чем не нарушая тишины. Когда взгляд Алины коснулся его, он улыбнулся и прошептал:
- Привет.
- Привет, - ответила она, улыбаясь в ответ. - Который уже час?
- Половина третьего. Я недавно заступил на дежурство, спасая Виктора от неминуемой смерти. А тебя разбудили выкрики Ивана. Он любит поговорить во сне, не стесняясь в выражениях.
- Понятно, - пробормотала Алина, аккуратно выбираясь из-под одеяла, чтобы не разбудить Пану. Хотя, ее опасения были напрасны. Судя по всему, сон Паны очень крепкий, от громкого голоса Ивана она даже не пошевелилась.
- Она всегда так крепко спит? – поинтересовался Андрей.
- Да, нет… Обычно просыпается от малейшего шороха, - ответила Алина, тихонько усаживаясь в соседнее кресло.
- Значит, мы не ошиблись, - кивнул он, - все произойдет именно сегодня. - От этих слов оба почувствовали душевный трепет, вызванный неизвестностью. - Тебе опять снился детдом? – через какое-то время спросил Андрей.
- Да. Только сегодня это слабо напоминало реальность, как раньше. Знаешь, так бывает. Тебе сниться что-то совсем нестрашное, а просыпаешься в ужасе. Вот у меня именно так. Мне снилось, что я стою у подножья лестницы, ступени которой просто огромные – в человеческий рост, и нет даже намека на перила. А на самом верху… - она замолчала, прерывисто дыша.
- Мишка? – помог ей Андрей. Алина только кивнула, снова переживая ночные видения.
- Я чувствовала…. что не смогу добраться до него. А он… он молча улыбался, не делая никаких попыток помочь. Это было страшно! И на этот раз я видела себя взрослой, такой как сейчас. - Она посмотрела на Андрея, передавая ему свое волнение. - Как думаешь, что бы это значило?
- Не знаю, - честно ответил он. - Может, на этот раз, это был просто сон – ночной кошмар? Ведь, снилось же тебе что-то подобное и раньше?
- Конечно, - задумчиво ответила она, - снилось.
- Ложись, поспи еще, - предложил Андрей.
- Нет. – Алина тряхнула головой. - Все равно не получится уснуть. Лучше посижу с тобой, покараулю, - улыбнулась она.
Время побежало немного быстрее. Вдвоем было не так скучно. Они беседовали в полголоса, делясь воспоминаниями. Когда пришло время будить Ивана для смены на посту, Андрей решил этого не делать. Он чувствовал себя бодрым.
- Знаешь, - обратилась к нему Алина, - иногда мне кажется, что все происходит не со мной. Я так привыкла объяснять детям прописные истины, воспитывать их, учить правильно вести себя в любой ситуации. Они даже представить не могут, что в моей жизни все происходит неправильно, как-то наперекосяк. Я, ведь, образец подражания для них. Знали бы они, чем наполнена моя жизнь. - Она запнулась, а потом продолжила: - Хотя, чем она наполнена? Я и сама не знаю. Того, что случилось с нами в детстве, можно считать и не было вовсе. Столько прошло времени! А мы все живем воспоминаниями о тех событиях. Да и как их забудешь, если точно знаешь, что все произошло на самом деле. Я вот все время думаю, что было бы, если бы у них, ты понимаешь, о ком я, были родители? Тогда, их, возможно, искали бы более тщательно?
- Не думаю, - медленно ответил Андрей, - куда уже тщательнее? Да, и что изменилось бы? Мало мы их искали? И все безрезультатно.
- Может, их уже и нет? – тихо спросила Алина. - И все, что мы делаем, напрасно?
Ответить он не успел. Со стороны дивана раздались шелестящие звуки трения постельного белья. Алина с Андреем замерли, вглядываясь в Пану. Она медленно перевернулась на спину, откинула одеяло и, свесив ноги с дивана, уселась на самом его краешке. Неестественно прямая она смотрела прямо перед собой. Пригладила волосы руками, медленно встала и направилась в сторону шкафа, не обращая ни на кого внимания.
- Пана, Пана, - тихо позвала Алина, очнувшись от оцепенения.
Призыв остался безответным. Пана надела пальто. Андрей велел Алине быстро разбудить Ивана и Виктора, хватать вещи и следовать за ними.
Алина с сонными, растрепанными и ничего не понимающими друзьями нагнали их в конце коридора. Пана шла так быстро, что заторможенные Иван и Виктор едва поспевали за ней. Андрей забрал сумку у Алины. Она же взяла на себя роль страховать Пану от случайного падения. Хотя необходимости в этом не было - из всей пятерки Пана действовала наиболее уверенно. Правда выглядела при этом не совсем обычно – с фанатичным выражением на лице, делавшем его похожим на маску.
Внизу Андрей немного задержался, прощаясь со сторожем и объясняя ему причину их поспешного отъезда. Официальной версией стала, что они опаздывают на поезд. Андрей усмехнулся, догоняя друзей, успевших уйти на приличное расстояние. «Мифический поезд, - прокручивал он в уме, - в этом что-то есть. Поезд, который должен умчать нас в неизвестном направлении». Страха он не испытывал. Только беспокойное чувство тревоги.
Как только они миновали санаторное ограждение и перешли железнодорожные пути, поравнялись с пугающе-темным лесом, вдоль которого им и предстояло двигаться дальше. Алина поняла, что звать Пану бесполезно. Та шла на «автопилоте», не реагируя ни на что вокруг. Ноги сами несли ее в правильном направлении. Времени думать еще о чем-то, кроме тропы под ногами, не оставалось. Ночь стояла на редкость темная. Даже луна спряталась за тучами. Лишь редкие пыльные фонари вдоль железной дороги слегка освещали путь.
Когда санаторий остался далеко позади, Андрей спросил у Ивана:
- Что будем делать? Есть план?
- Главное – не паниковать! На месте сориентируемся. Нужно следить за Паной. Думаю, она найдет путь, - спокойно ответил Иван. В его голосе не было паники, только дыхание слегка сбивалось от быстрой ходьбы.
Преодолев еще небольшой отрезок пути, они различили очертания забора, за которым начиналось кладбище. Пана уверенно обогнула бетонное ограждение и нырнула в калитку. Вот тут даже самые бесстрашные почувствовали, как екнуло сердце, и кровь быстрее заструилась по жилам. Кроме маленького фонарика над крыльцом домика кладбищенского сторожа, освещающего не больше квадратного метра, все остальное пространство тонуло во мраке. Могильные кресты выныривали из темноты и пугали размытыми очертаниями, искаженными ночью.
Алину била крупная дрожь. Шаги становились все более неуверенными и сбивчивыми. Она с трудом сдерживалась, чтобы не закричать и не убежать обратно. Андрей взял ее под руку и прижал локтем к себе, заставляя двигаться дальше. Нельзя было отставать от Паны, уверенно лавирующей между могилами, следуя одной ей видимым путем. Иван незаметно подцепил краешек рукава ее пальто, чтобы не потерять из виду. Виктор сопел так усиленно, что его слышали остальные. В Андрее проснулась неуместная ирония. Он подумал, что такое громкое дыхание Виктора может разбудить сторожа.
Когда стало казаться, что они никогда не перестанут петлять в темноте, Пана резко остановилась. Андрей схватил ее за вялую руку, которая, однако, покорно осталась лежать в его. Другой рукой он еще крепче прижал к себе Алину. Иван и Виктор проделали то же с другой стороны.
В этот момент луна выглянула из-за туч, освещая тусклым сиянием все вокруг. Странную картину представляли собой пятеро друзей. Повернутые лицом к лесу, во главе с прямой, как натянутая струна, слегка выступающей вперед, Паной, они крепко держались за руки и ждали.
Какое-то время ничего не происходило. Кругом царила звенящая тишина. Ни единый звук не нарушал ее. Пана не двигалась и, казалось, не дышала, словно манекен в магазине.
Постепенно их ноги стала окутывать прохлада, больше напоминающая зимнюю стужу. Что-то белое заклубилось вокруг, поднимаясь все выше и выше. Густой и липкий туман заполнил собой все видимое пространство. Глаза открыты, но они словно слепые. Ничего не разобрать, кроме белого парообразного вещества. Мир перестал существовать. Даже звуки утонули в этом уплотнен, поглотились им, как огромными щупальцами чудовища неестественных размеров.
Андрей чувствовал, как влага начинает проникать в рот, затем в легкие. Дышать становилось все труднее. Слух еще улавливал звуки - дыхание всех пятерых, сливающееся в единое. По цепочке из рук волнами пробегала дрожь.
Постепенно слуха коснулся приглушенный шум. Медленно, но уверенно нарастал шелест. Еще ничего не видно, но уже отчетливо слышались отголоски сражения. Атака и снова затишье, необходимое для передышки. Через несколько секунд вновь натиск, сильнее прежнего.
Все замерли в тесном кольце белых стражников, волнуясь за исход битвы. Едва различимый вначале, звук превратился в завывающий гул. Он то нарастал, то утихал, приближаясь почти вплотную и удаляясь под невидимым напором.
Мощная волна, собранная для последней атаки, вложенная в один сильный удар, едва не опрокинула их навзничь. Живительная прохлада, наполненная энергией, заставила дышать полной грудью. Глаза распахнулись, но яркий свет ослепил. Веки невольно опустились, спасая от ожога чувствительную роговицу.
Глава 11 Оазис жизни
Практически ослепшие от яркого, пронзительного света, оглушенные силой удара, принесшего с собой затишье, они едва стояли на ногах. Только то, что все крепко держались за руки, не позволило упасть и разметаться на приличное расстояние друг от друга.
Постепенно чувства начали оживать. Запахи! Волнующие запахи жизни коснулись обоняния. Они окружали со всех сторон, проникая в сознание, наполняя тела мощной энергией, делая их окончательно живыми.
Глаза все еще оставались закрытыми. Стоило их чуть-чуть приоткрыть, как ослепляла вспышка чего-то яркого, обжигающего, оставляющего после себя перламутровые вспышки.
- Что это? – неестественно-высоким голосом спросил Виктор. - Ответьте мне, что это? Где мы? Почему я ничего не вижу? – Нотки паники зазвучали более отчетливо.
- Ты ничего не видишь, потому что глаза твои закрыты, - стараясь говорить как можно спокойнее, хоть и неуверенно, произнесла Алина. – Все так себя чувствуют? – обратилась она к остальным.
- Абсолютно! – успокоил ее Иван. - Пана! – позвал он в следующее мгновение, - Пана! Ты меня слышишь? - Он слегка встряхнул ее руку, которую держал в своей.
- Ой, - раздалось слева от него. - Ой, ой, как больно!
- Не открывай глаза, - поздновато предупредил Иван. Пана успела хапнуть порцию болезненной яркости.
- Где мы? – с испугом спросила она. - Я ничего не помню.
- Честно говоря, не уверен, что сам понимаю больше тебя, - усмехнулся Иван. - Но, судя по всему, переход мы все-таки совершили. Только вот, куда?
- Ребята! – воскликнула Алина. - Кажется, у меня получается! Попробуйте приоткрыть глаза совсем чуть-чуть. Щель должна быть малюсенькой, чтобы ресницы плотными шторами преграждали доступ свету.
Так не больно.
- Точно, - подал голос Андрей. - Только, и видно совсем мало, точнее, почти ничего.
- У меня уже получается открыть их немного сильнее, - призналась Алина. - Боже мой, какой яркий свет! Ничего подобного в жизни не встречала!
Первое, что они увидели – это воздух. Он казался осязаемым и, одновременно, абсолютно прозрачным. Миллиарды разноцветных вкраплений делали его светящимся. Вот, что мешало им открыть глаза! Посмотрев на небо, Андрей увидел неестественно огромный диск солнца, практически закрывавший собой все пространство вокруг. «Это невозможно! – решил он. - Такого солнца не может существовать в природе!» От него и исходило разноцветное сияние, насыщая воздух собственной жизнью.
- Посмотрите на нас! – воскликнула Алина, когда прошло первое шоковое состояние, и мысли завращались в правильном направлении. - Мы переливаемся!
Андрей окинул взглядом друзей, с трудом оторвавшись от созерцания солнца. Потом в изумлении посмотрел на свои руки. Кожа приобрела перламутровый оттенок. Она переливалась всеми цветами радуги.
- Это невероятно! – прошептал он. - Как такое может быть?
- А это не вредно? – с опаской спросил Виктор. - Мы ни чем не заболеем?
- А у тебя есть выбор? – обратилась к нему Алина. - Посмотрите на Пану! И на Ивана! – сказала она в следующее мгновение.
Если кожа Андрея, Виктора и Алины приобрела равномерный перламутровый оттенок, то с Иваном и Паной творилось что-то иное. Складывалось впечатление, что на девушке сосредоточился в основном оранжевый цвет, а Иван приобрел фиолетовую ауру, плавным покрывалом окутавшую его тело. Они смотрели друг на друга, не в силах оторвать взгляд. Оба выглядели настолько экзотично, что троим остальным на какой-то миг стало страшновато в их присутствии. В новом облике они были невероятно красивы!
- Что же это такое? – пробормотала Алина, борясь со священным трепетом, поднимающимся в душе. - Где мы?
Лишь когда Иван, с трудом оторвав взгляд от Паны, посмотрел на остальных и слегка улыбнулся, все с облегчением перевели дух, узнав в нем рассеянного парня, знакомого с детства.
- Да-а-а, ребятки, попали мы… - стараясь казаться веселым, протянул он, - такое даже во сне не может присниться.
Наконец, все они смогли заставить себя осмотреться по сторонам. Довольно большое пространство, со всех сторон окруженное плотным туманом, было покрыто густой растительностью, разного размера и формы, но главное, цвета. Повсюду были краски – буйные и неистовые. Небесно-голубой, солнечно-желтый, сочно-зеленый, ярко-синий… вся палитра была представлена тут. Красота поражала фантастичностью, не верилось, что подобное может существовать в реальности. Хотя, была ли это реальность?
На самом краю сада, прижимаясь задней стеной к туманному образованию, притаился небольшой домик. Умело замаскированный зеленью, они его не сразу обнаружили. Если бы не площадка, вырубленная возле крылечка, от которой вела узенькая тропинка, возможно, они бы еще долго не замечали его. Дом напоминал избушку из сказки, только не деревянную, а из чего-то, похожего на фарфор, перламутровый и гладкий, с причудливым орнаментом под золото.
- Раз есть дом, значит, есть и люди, - рассуждал Андрей, когда все они, не спеша, приближались к строению, опасаясь малейшего подвоха.
- И как вы думаете, кто эти люди? – задал вопрос Виктор.
- Надеюсь, те, кого мы ищем, - ответил ему фиолетовый Иван, который крепко держал за руку оранжевую Пану. Девушка от растерянности не могла произнести ни слова. Она только молча озиралась по сторонам, все время возвращаясь взглядом к Ивану, словно ища у него защиты.
- Ты имеешь в виду?..
Договорить Виктор не успел. Дверь в дом распахнулась, и на крылечко вышел высокий широкоплечий мужчина с русыми длинными волосами. В длинной рубахе без рукавов, подпоясанной широким поясом, с глубоким вырезом на мускулистой груди. На ногах его красовались сандалии со шнуровкой почти до колена. Он казался немного бледным из-за ауры цвета морской волны вокруг него.
Мужчина застыл, в немом удивлении уставившись на друзей, от которых его отделяло расстояние шагов в десять. Он первым и нарушил молчание:
- Кто вы? И как вы здесь оказались? – произнес он глубоким низким голосом, наполненным спокойствием и проникновенностью. Его глаза успокаивали, на губах появилась мягкая улыбка, как бы призывая оказать встречное доверие, не пугаться.
- Люди, кто же еще? – проворчал Виктор. На него единственного не подействовали положительные флюиды, исходящие от незнакомца. - Мы бы и сами хотели узнать, как оказались здесь.
- Мы не причиним зла, - выступила вперед Алина, загораживая собой Виктора. - Мы ищем своих друзей. Это место… Что это? Мы сами не понимаем, где оказались, и как сюда попали. - Она улыбнулась немного натянуто от волнения.
- Это место называется Оазис жизни, - ответил мужчина, - и люди никогда не пересекали его границу. Оно изолировано от всего остального. Оно недосягаемо. Поэтому, я удивлен вашим появлением.
Все время, пока длился диалог, Андрей внимательно рассматривал мужчину. Что-то знакомое было в том, как тот говорил и улыбался. Разрез глаз кого-то напоминал, и манера прищуривать их тоже казалась знакомой. То, что сначала явилось смутной догадкой, постепенно перерастало в уверенность, пока окончательно не убедило его в правоте.
- Кирилл? – тихо спросил он. Мужчина вздрогнул от неожиданности. Он медленно спустился с крылечка и неуверенно приблизился к говорившему.
- Откуда ты знаешь мое человеческое имя? – вопросом на вопрос ответил он, пытливо вглядываясь в глаза Андрея, в которых уже начали разгораться робкие искорки радости и надежды.
У Алины от волнения выступили слезы на глазах. У Виктора непроизвольно нижняя челюсть поползла вниз. А Иван, не скрывая радости, улыбался во всю ширь. Одна Пана продолжала пребывать в растерянности.
- Ты не узнаешь нас? – спросила Алина, улыбаясь и вытирая слезы. - Неужели мы так сильно изменились?
- Не может быть… - потрясенно пробормотал Кирилл, - это невозможно.
- Мы тоже так считали, пока не увидели тебя, - сказал Андрей, шагнув навстречу другу. В следующее мгновение они уже крепко обнимались – одинаково высокие и сильные. Алина, Иван и Виктор подскочили к ним, и теперь они обнимались уже впятером, голося одновременно. До Паны, наконец-то, дошел смысл происходящего. Потрясение вылилось в поток слез.
- А где Мишка и Таня? - прерывающимся голосом спросила Алина, когда все нашли в себе силы перестать обниматься.
- Да, я, как раз и должен сейчас с ними встретиться, - ответил Кирилл. - Они работают. И я уже опаздываю. Если не потороплюсь, то мне влетит. - Он весело смотрел на друзей. - Давайте так – вы идите в дом, располагайтесь пока. Через несколько минут мы вернемся. Тогда обо всем и поговорим.
С этими словами он направился к противоположному концу Оазиса и скрылся в густом тумане.
- Ладно, не будем пытаться сейчас во всем разобраться, - подвел итог Андрей. - Все равно не получится. Идемте в дом. Посмотрим, как они тут устроились.
Дом, который снаружи был похож на сказочный терем, внутри выглядел обыкновенным. Две комнаты, одна из которых, самая большая, служила гостиной, кухня и санузел, на первом этаже и три – на втором, куда вела деревянная винтовая лестница.
- Ну что ж, хоть тут все нормальное, без экзотики, - произнес Виктор, усаживаясь в плетеное кресло. Плетеной была вся мебель в доме, что придавало ему своеобразное очарование. Если не смотреть в окно, где все выглядело далеким от реальности, то можно представить, что находишься внутри дачного домика.
Пана без сил опустилась на диван. От переизбытка эмоций ноги у нее дрожали. Она боялась всего: этого места, доброжелательного Кирилла, радости друзей от встречи с ним и того, что им уготовило будущее. Она чувствовала себя пленницей в лабиринте, из которого нет выхода. Алина, закончив осмотр домика, обратила внимание, что Пана находится на грани нервного срыва.
- Бедняжка, как ты напугана! – воскликнула она, усаживаясь рядом с ней. - Ты вся дрожишь! Что тебя так пугает?
- Не знаю, - пролепетала та, - все!
- Ты боишься, что мы не выберемся отсюда? – догадалась Алина.
- Как бы то ни было, не стоит думать об этом сейчас, - философски изрек Иван. - Нас много, значит, мы обязательно что-нибудь придумаем. В конце концов, мы же нашли их и это место.
- Ну, да! Ну, да! – ухмыльнулся Виктор. - Только, на это ушло ровно пятнадцать лет. - При этих его словах, Пана еще сильнее побледнела, а ее серые глаза стали огромными от испуга.
- Знаешь что, щелкопер! – возмутилась Алина. - Если таким образом ты хотел поддержать бедняжку, то получилось у тебя с точностью до наоборот. Думай, когда говоришь!
- Подумаешь, - надулся Виктор, - это всего лишь правда.
- Да, перестаньте, вы! – произнес Андрей. - Мы обязательно выберемся отсюда. А пока, пока нам нужно понять, для чего мы здесь оказались, не считая того, чтобы встретить друзей.
Он старался говорить спокойно, но чувство неуверенности и волнение все возрастали. Совсем скоро, через несколько минут, он увидит Таню. Какая она стала? Смогут ли они общаться, как раньше? Вопросы переполняли голову, и ответов на них Андрей не находил. Он посмотрел на Алину и понял, что она не меньше его волнуется и пытается скрыть это от всех. Тень взаимопонимания снова промелькнула между ними. Они одновременно улыбнулись, что больше смахивало на оскал. Это насмешило их против воли. Они дружно расхохотались, чем немало удивили остальных. Со смехом пришло облегчение, словно скинули тяжеленный груз.
- Не поделитесь причиной столь бурной радости? – спросил Виктор. - Мы бы тоже посмеялись.
- Мы нашли их… - не переставая смеяться, ответила Алина. Она бы уже и рада остановиться, да не получалось. Смех перерастал в истерику. Чувства, сдерживаемые столько лет, вырвались наружу. На глазах выступили слезы и потекли неровными ручейками по щекам. - Мы их нашли, - икая, всхлипывала Алина. Ее всю трясло, плечи подрагивали. Андрей подошел и обнял ее, прижав к себе.
- Все, успокойся, - тихо говорил он на самое ухо Алине. - Это все волнение… Скоро все встанет на свои места. Мы их увидим, и все пройдет. - Она только молча кивала, уткнувшись в его плечо. Всегда такая сдержанная, серьезная и рассудительная, сейчас она никак не могла с собой справиться, рыдая все сильнее, в голос, не стесняясь.
Как ни странно, но происходящее отрезвило Пану. Она поняла, что тяжело и страшно ни ей одной. Что остальные испытывают не менее противоречивые чувства, возможно даже более сильные, чем она. Иван старался выглядеть бодрым, но желваки на его лице ходили не переставая. Виктор все время потирал руки, которые нещадно потели. Андрей ни на минуту не присел, меря комнату беспокойными шагами.
- Спасибо вам, - тихо произнесла она. Головы друзей, как по команде, повернулись в ее сторону. - Спасибо, что утешали и поддерживали меня, когда вам самим было так тяжело. Я вела себя, как эгоистка, думая только о своих страхах. - Стоя посреди комнаты, в ярко-оранжевой ауре, Пана выглядела величественно
