Маг и его кошка. Том 2. Изнанка свободы. Алина Лис

Оглавление

• Глава 1. Нежданный гость
• Глава 2. Пятнадцать серебряных солидов
• Глава 3. Ничего не меняется
• Глава 4. Побег
• Глава 5. Пепел победы
• Глава 6. О пользе компромисса
• Глава 7. Волчонок
• Глава 8. Зима на двоих
• Часть той иной жизни - культисты. Он иногда упоминает их. Чаще - с досадой. Иногда уезжает “на охоту”, как он любит шутить. Пропадает где-то целый день, возвращается злой, запирается у себя в комнате или идет тренироваться со шпагой, вымещая ярость на невидимом противнике.
• Глава 9. Большая игра
• Глава 10. Принятый вызов
• Глава 11. Бал княгини Исы
• Глава 12. Ответы
• Глава 13. Сквозь безвременье
• Глава 14. Блюдо, которое едят холодным
• Глава 15. Ошейник
• Глава 16. Встать и идти дальше
• Эпилог

Глава 1. Нежданный гость

Элвин

Я проснулся непривычно рано, да еще и с легким похмельем, чего не происходило уже лет десять. Снова заснуть так и не получилось, помаявшись с полчаса, плюнул на все и спустился вниз.
- Привет, братец, - Фергус отсалютовал мне фазаньей ногой и впился в птичью плоть зубами.
- Я же велел тебе убираться!
Фергус образно объяснил, где именно он видел мои указания. Я в ответ предложил ему прогуляться до относительно ровного пятачка возле башни и прихватить шпагу.
- Чувствую аромат хорошей драки.
Тьфу ты, аж вздрогнул от голоса над ухом. У Джаниса неприятная привычка подкрадываться сзади. И талант оставаться незамеченным, если ему этого хочется.
- Не дом, а проходной двор, - пожаловался я, сгребая брата в объятиях. - Я рад видеть тебя, Джанис, но ты не мог бы предупреждать в следующий раз, если собираешься в гости?
- Извини. Выгонишь меня?
- Нет, живи. Как раз комнаты освобождаются.
- Отлично! - обрадовался он. - Так по какому поводу дуэль?
- Просто Фергус нарвался. Достал!
Альбинос приосанился:
- Да, я такой! - и снова вгрызся в фазанью ногу.
- Он что - правда этим гордится? - страдальческим шепотом спросил я у Джаниса.
Тот засмеялся:
- Считается, что это довольно сложно сделать.
- Сложно сделать? Да Мэй постоянно достает меня своими глупостями, Мартин - нравоучениями, а Эйприл – благопристойным идиотизмом.
- А я?
Я задумался:
- Ты - нет. Как тебе удалось вырасти нормальным?
Джанис действительно самый нормальный из нас. Не могу припомнить за ним сколько-нибудь значимого порока или недостатка.
Вот кого и правда невозможно “достать” - всегда доброжелателен и спокоен. А еще братом нельзя манипулировать - усовестить, поймать на чувство вины или заставить делать что-то, чего он делать не хочет. И не потому, что он сопротивляется или впадает в агрессию. Джанис просто выскальзывает из рук, как кусок мыла.
Это внушает уважение.
Его нельзя назвать особо аристократичным. Низенький - ниже меня почти на голову - коренастый, с простецким, немного крестьянским лицом. Каштановые, слегка вьющиеся волосы, ранние залысины, щеки слишком округлые, что отчасти маскирует бородка. Полноват - стоит ему бросить тренироваться и наберет фунтов десять. Густые брови “домиком” придают ему слегка удивленный вид. Не красавчик, но лицо ясное, открытое и вызывает симпатию. Пока не покажет зубы.
Он помнит об этой своей особенности и старается улыбаться, не разжимая губ.
- Дай угадаю - ты тоже приехал на Большую игру?
- “Тоже”? Значит, есть еще кто-то?
- Фергус. Ему не терпится проиграть свой недавний выигрыш.
- Вы, два куска дерьма! Кончайте делать вид, будто меня здесь нет! А будешь каркать и отгонять мою удачу, - это уже мне, - кишки вокруг шеи намотаю.
- Попробуй, - с опасной доброжелательностью предложил я.
Джанис встал между нами и замахал руками:
- Туше, девочки! Давайте перенесем драку в грязи на “после обеда”.
Фергус заржал от “девочек” - он простой парень, немного надо для счастья. Запустил обглоданной фазаньей ногой в окно и откинулся на стуле, ковыряя в зубах.
- Ну ладно - Фергус, с ним все ясно. Ты-то что забыл на Большой игре?
- Хочу выиграть услугу.
- Какую?
- Да так, - он подмигнул, намекая, что потом, не при Фергусе. Разумно. - Вы будете драться?
Я зевнул. Злость улеглась, чему весьма способствовал вид переметных сум с вещами Фергуса. Брат действительно собирался уехать после завтрака, как обещал.
Не знаю, где он планирует жить до Большой игры. И не могу сказать, что меня волнует этот вопрос.
- Неа. Лень. У меня большие планы на день. Днем обед с Исой, вечером - подвиг.
- Тогда приглашаю разделить со мной завтрак.
- Без проблем. Только помогу Фергусу найти дорогу к выходу.
- Не ной! Уеду я, уеду. Видеть твой клоповник больше не могу.
- И карлика своего не забудь.

* * *

Я всегда гадал, как Фергус сумел пройти Оммаж. За счет чего овладел своей тенью?
Был же в нем какой-то стержень, который помог противостоять Хаосу. Иначе он не стал бы Стражем.
Когда мы все еще делили один дом на Эмайн Аблах, брат был иным. Зашуганный, тощий и слегка чокнутый, он походил на кусок глины в поисках гончара. Понятия не имею, отчего он выбрал на эту роль меня, но я погано справился. Обожающий взгляд снизу вверх сначала льстил, а потом начал невыносимо раздражать.
Позже, когда мы уже подросли, но умней еще не стали, для него пришла пора сжигать то, чему поклонялся. Он как одержимый пытался переиграть меня в чем угодно - от фехтования и магической науки до успеха у женщин.
До сих пор благодарен ему за это. Никогда не стал бы добровольно так усердно учиться, не наступай альбинос мне на пятки. Хороший соперник куда ценней оруженосца.
Даже зауважал его тогда.
Потом все мы, кто раньше, кто позже, нашли выход с Эмайн Аблах в большой мир, и наши пути разошлись. Я видел Фергуса редко, в основном на семейных сборах. С ним продолжало твориться что-то странное, но, боги свидетели - я не собирался лезть в чужую жизнь без приглашения. Я бы и после приглашения еще двадцать раз подумал.
Сейчас в опасном красноглазом маге ничто не напоминало о нервном мальчишке, готовом ловить любое мое слово. Наверное, он ненавидит меня за то, что я помню его иным. Я бы ненавидел на его месте.
Ну, что выросло, то выросло.
Еще пара дней, и я бы все равно вышвырнул его из дома. Признаюсь, еле удержался, чтобы не сделать это тем же вечером, когда обнаружил его рядом с Франческой в библиотеке.
Мы прощались во дворе, и я подумал, что не видел Фергуса почти век, а теперь хорошо бы еще век не видеть, о чем тут же и сказал. Если кто и способен оценить подобную прямоту, так это он.
Альбинос захихикал:
- Ты примерно так же всех всегда бесишь.
- Шутишь, дружок! Искренне надеюсь, что делаю это изящнее.
Он поднял на руки карлика и посадил на рыжего жеребца. Я снова залюбовался. Конем, не карликом, ясное дело. Восхитительная зверюга. Фергус недостоин этой лошади.
- Нравится? - спросил он, поймав мой завистливый взгляд. - Не ври, Элвин, я сразу понял, к чему расспросы. Меняю на твою девку.
- Ты что - полынной настойкой похмелялся? Обменять скакуна фэйри на человеческую девку?
- Ага, - он облизнулся.
Я помедлил. Будь на его месте любой другой, я бы заподозрил шутку или попытку манипуляции. Но Фергус, именно Фергус, легко мог пойти на подобную сделку. Когда ему чего-то хочется, цена не имеет значения.
Огненный конь стоял, изогнув лебединую шею, и прял ушами. По шерсти бежали мелкие золотые искры. Я мог чувствовать его присутствие с закрытыми глазами - столько скрытой мощи, магия в моей крови просто пела в ответ. Представил, как он несется сквозь бурю, именно сквозь бурю, не подвластный стихиям и сам часть стихии…
- Нет.
- Чего?
- Что слышал, братец, - мне не хотелось даже думать о подобной сделке. А еще меньше - копаться в собственных мотивах.
- Тогда сыграем? - Фергус всегда был азартен. - Победитель получает все.
- Соблазнительно, но вынужден отказаться. Вот такое я скучное дерьмо. Видишь - украл твою реплику.
В шахматы он точно не согласится, скорее уж покер на костях. А даже если и шахматы. Я не буду ставить Франческу. Это не обсуждается.
- Ну и дурак, - он растерянно огляделся. - Как на него влезть-то?
- Подсадить? Или пойдешь за лестницей?
Я настроился на потеху. Интересно, как он будет запрыгивать на лошадь, спина которой на уровне его макушки.
- Кстати, у него есть имя?
- Сейчас придумаю. Рыжий. Ах ты, злобная скотина! - конь оскалился и потянулся укусить Фергуса за плечо. Готов поклясться, он понял все, о чем мы тут говорили.
- Отличное имя. Главное - необычное, с фантазией.
- Я отучу тебя кусаться, тварь! - Фергус втянул жеребцу хлыстом. Тот, против моих ожиданий, стерпел.
- Как ты его контролируешь?
Он с явным удовольствием продемонстрировал мне оттопыренный средний палец:
- Видишь кольцо?
- Удобно.
- О! Вот как это делается! - братец слегка повернул на пальце невзрачную полоску красновато-коричневого металла и взлетел на спину рыжику.
- Смотри, высоко будет падать.
Он снова показал мне кольцо.
- Выкуси, Элвин.
Стегнул коня хлыстом по крупу. Жеребец обиженно заржал и рванул вперед. Я завистливо смотрел ему вслед.
Надо бы расспросить Герата леан Ллиерда князя Дунадда о его ставке.

* * *

Завтрак прошел далеко не так приятно, как я ожидал. До Джаниса успели дойти слухи о бойне в Рино и он все утро доставал меня вопросами.
- Прости, но я никак не могу понять, зачем ты это сделал, - мягко заметил он, когда я окончательно выдохся и заявил, что не хочу обсуждать эту тему. - Что такого тебе обещал герцог, что стоило подобного безумства?
- Франческу, - буркнул я.
Он в изумлении покачал головой:
- От Фергуса я еще мог ожидать подобного. Убийство тридцати тысяч человек? Ради обладания женщиной?
- Угу.
- Ты всегда влипал в истории из-за юбок. Но это… Совесть по ночам не мучает?
- Нет. Не имею привычки жевать сопли. Ни до того, как что-то сделаю, ни после. И на войне иногда убивают. Те, кто пришел жечь чужие города и насиловать чужих жен, должны помнить об этом.
- А, вот оно что, - протянул он таким всепонимающим тоном, что я мгновенно взбесился.
- Что?
- Ничего.
- Нет, ты говори, раз начал.
- Элвин, всех спасти невозможно. Мы не вмешиваемся в человеческую жизнь и политику.
- Ты это Мартину расскажи.
- Не вмешиваемся, как Стражи. Ты знаешь, почему мы не показываем людям свою силу, - он побарабанил пальцами по столу. - Кстати, о Мартине. Ты ведь гостил в Рино, как Эйстер? Брату будет трудно придумать убедительное объяснение произошедшему.
Я досадливо поморщился. Сглупил, подставил Мартина. Сам знаю.
- Что сделано, то сделано. Хватит об этом! Я слышал, ты изучал фехтование в Эль-Нарабонне?
- Да, около года. Я был не слишком хорошим учеником.
- Не откажешься дать мне пару уроков? Анварский стиль чересчур прямолинеен.
Он кивнул и мы, прихватив шпаги, отправились на тот самый пятачок, куда я предлагал прогуляться Фергусу час назад.
Разминка после завтрака - отличная штука.
- Ты сказал, что хочешь выиграть услугу на Большой игре. Какую? - спросил я, осторожно проведя атаку.
Он легко уклонился:
- Зачем спрашиваешь?
Главным образом затем, чтобы он опять не начал свои нравоучения.
- Может, хочу помочь.
- Мне нужна аудиенция у Валы, - я еле успел парировать удар.
- Эффектно. Слушай, а как приспособить эту стойку для левой руки?
- Никак. Это только для правшей.
- Несправедливо.
- Жизнь вообще несправедлива, - Джанис разразился серией молниеносных яростных атак. Я начал медленно отступать.
А братец подрос, подрос, как фехтовальщик. Осознание этого неприятно кольнуло.
Я спокойно принимаю превосходство Твейла или Джулии на поле боя, все равно в магии я сильнее. Но Джанис, наверное, вообще лучший из магов среди ныне здравствующих. Причем, потенциал-то у него средненький. Компенсирует виртуозностью и невероятным кругозором. На протяжении жизни брат, как одержимый, читал, изучал и практиковал все, что хоть каким-то боком относилось к магическому искусству. Его талант гибок, ему подвластны все школы и направления.
А теперь он еще будет гонять меня по площадке?
Мне удалось перехватить инициативу и контратаковать. Мы сошлись в клинче, несколько напряженных секунд стояли, не двигаясь. Я физически сильнее и выше - долго он не выдержал, рука задрожала и пошла вниз.
- Зачем тебе Вала?
- А?
Джанис отвлекся на долю секунды. Этого хватило, чтобы выбить шпагу из его рук и приставить клинок к горлу.
- Шах и мат, - брат улыбнулся, обнажив нечеловеческие, острые зубы с длинными клыками. - Сдаюсь. Это мне стоит у тебя поучиться.
- Не говори ерунды, - я отсалютовал ему и убрал шпагу. - Просто повезло.
- Везения не существует. Мы сами творим свою удачу.
- Это говорит парень, который приехал в Рондомион на Большую игру?
- Именно.
- Так зачем тебе Вала?
Он дернул себя за бороду.
- Это связано с моими нынешними исследованиями. Тебе будет неинтересно.
Насчет «неинтересно» он загнул. Да, я никогда не чувствовал в себе склонности к фундаментальной теоретической магии, но искренне уважал желание брата познать природу бытия. И даже временами с удовольствием слушал его рассуждения. У Джаниса талант рассказывать просто о сложном.
- С чего ты взял? Давай, вещай.
- Я изучал механизмы предопределенности и причинно-следственных связей. И запорол эксперимент. Теперь надо разобраться, как все это сработает.
- И надеешься, Вала тебе поможет? Ты же знаешь - она прорицает загадками.
Брат снова показал свою коллекцию клыков:
- Думаю, я смогу разобраться.


Франческа

Спустившись в каминную залу, я застаю там незнакомца. Увидев меня, он улыбается, не разжимая губ.
- Здравствуйте, - я смотрю на него вопросительно.
Раньше Элвин не принимал гостей.
- О, ты, наверное, та самая Франческа? Наслышан, наслышан.
- Тогда вы в лучшем положении, чем я, сеньор. Потому что я не знаю вашего имени и никогда о вас не слышала.
- Я - Джанис, - представляется он, словно это должно все объяснять. - Поживу у вас до Большой игры. Много места не займу и мешать не стану.
- Очень приятно.
Я говорю это бездумно, из вежливости, но вдруг понимаю, что мне и правда приятно. С Рино не разговаривала ни с кем нормально, по-человечески. Без страха, отвращения или необходимости каждое мгновение давать отпор.
- Мне тоже, ежик, - он снова улыбается. - Извини, что я так фамильярно. Ко мне тоже можно на “ты”. Садись, - он кивает на соседнее кресло.
- Ежик?
- Поэт сказал бы “роза”, но мне кажется - ты больше похожа на ежика. Вся в иголках.
Сравнение с мохнатым колючим зверем заставляет меня улыбнуться. Обычно любители банальностей и правда говорят, что я похожа на розу - участь, которой не избежала ни одна знатная девушка. Те льстецы, что чуть умнее, вспоминают про рысь на гербе Рино. Придворный поэт в своих виршах называл меня тигровой лилией - редкий, иноземный цветок. У нас в зимнем саду росло всего три куста. Ярко-оранжевая пыльца пачкала одежду и кожу, но я все равно любила украшать волосы цветками. Лилии рдели в прическе языками янтарно-алого огня…
А тут - ежик.
- Простите, сеньор, но с кем я имею честь общаться? - спрашиваю я, опускаясь в кресло.
- Элвин ничего про меня не рассказывал? Как похоже на него. Я - его брат. Хочешь отвара из трав? Или вина?
- Брат? - недоверчиво переспрашиваю я.
Во внешности гостя нет ничего общего ни с Фергусом, ни с моим хозяином. Он скорее походит на анварца. Но не это главное. Манеры Джаниса - спокойные и мягкие, его доброжелательный тон и открытый взгляд одинаково далеки как от аристократичной самоуверенности северянина, так и от жадной, полной обиды, злобы альбиноса.
- Возможно, правильнее будет сказать “побратим”. Мы все не родные друг другу, Франческа. И очень разные.
Потом мы пьем отвар из трав и говорим. Чувствую, как расслабляюсь, как отпускает злая настороженность, заставлявшая последние недели непрестанно сжиматься в нервный комок. И даже ошейник в присутствии Джаниса перестает давить. Такое счастье снова свободно дышать!
Пытаюсь задавать вопросы, но разговор все время уходит от Элвина и его родни, от Изнанки и странных местных правил ко мне самой - моей истории, моим желаниям и обидам.
Я не очень-то доверчива, совсем не склонна открывать душу первому встречному, но тут сама не замечаю, как выкладываю гостю все. Совсем все.
- Утерянный артефакт, - задумчиво говорит он, рассматривая ошейник. - Знаешь, де Бриен ведь гений. Такие рождаются раз в тысячелетие.
- А Элвин говорил - обычный колдун.
- Элвин самонадеян. И плохо учил историю магии. Де Бриен - великий маг. К сожалению, при этом он безжалостный, паталогически лживый садист и психопат. Но совершенно гениальный! Говоришь, ты можешь превращаться в кошку по собственному желанию? Без приказа хозяина?
- Да.
Поначалу я испугалась, когда это произошло. Все было непривычно - звуки, запахи, тусклые цвета.
И смотреть на мир снизу. Почти от самого пола.
Но уже через час, освоившись со своим новым обликом, я вдруг ощутила восторг, причин которого сама не смогла понять. Разве можно радоваться тому, что ты из человека - венца творения, превращаешься в жалкую бессловесную скотину?
А я радовалась. Возможно потому, что знала: превратиться обратно в человека несложно. Я смогу в любой момент, стоит только захотеть.
Быть кошкой оказалось очень интересно. Я кралась по лестнице - неслышно, бесшумно. Чуткие уши и нос рассказали, что мой тюремщик пьет в своей комнате, а его жуткий брат-альбинос в своих покоях на третьем этаже. Что двое брауни на кухне гремят кастрюлями, еще один моет полы в гостиной, а остальные сидят где-то внизу, в подвале. Я вслушивалась в шорохи, ловила запахи, видела, чувствовала, знала, что происходит впереди, по сторонам и даже за спиной.
Как же бедно ощущает мир человек!
Я не признаюсь в этом ни Элвину, ни его брату, но мне понравилось быть кошкой.
Еще бы как-то справиться с унизительным, позорным желанием приласкаться к хозяину. Должно быть, это действие ошейника, а, может, кошкам просто нужна ласка, но я скорее умру, чем пойду выпрашивать ее у того, кто похитил меня из дома и превратил в служанку!
- Можно я посмотрю?
- Конечно.
Хочется расцеловать его за один этот вопрос. Джанис первый за очень долгое время, кто спросил разрешения прежде, чем сделать со мной что-то.
Он подвигается ближе, кладет руки на полоску кожи и сопит, прикрыв глаза. Странно, но руки у него совсем не горячие, как у брата. Обычные, человеческие. Я сижу тихо-тихо, почти не дыша, из страха помешать.
- Потрясающе! И так изящно!
- Это можно снять?
- Я мог бы, скорее всего, - задумчиво говорит Джанис. И смотрит на меня теплыми карими глазами. Будто прикидывает что-то про себя. - Нет замка, который невозможно взломать.
- Пожалуйста! - я сама удивляюсь страсти, звучащей в моем голосе. - Сделай это!
Он качает головой:
- Франческа, есть несколько причин, по которым мне не стоит это делать. Первая и главная - я не хочу обижать брата.
- Признайся честно: ты его боишься, - я говорю это, чтобы уязвить его, но Джанис не обижается.
- Элвин - самый сильный боевой маг из ныне живущих. Мне не зазорно опасаться дуэли с ним. Но правда в том, что я просто не хочу портить отношения.
Действительно, с чего я решила, что Джанис мне поможет? Только потому, что он был добрее двух своих братьев?
- Ну конечно, - горько отвечаю я. - Фергус так и говорил. Никто не будет с ним ссориться ради меня. Все будет так, как решит мой хозяин.
- А вот это вторая причина. С ошейником или без него, по законам фэйри ты - собственность Элвина. Понимаешь, в отличие от фэйри, люди изначально свободны. Но могут потерять свою свободу и стать вещью. Именно это произошло с тобой.
- Я не вещь!
- Мне жаль, - он берет меня за руку. - Можешь протестовать. Но умнее изменить свое отношение к ситуации.
“Изменить отношение” - это смириться? Принять, что у меня теперь есть хозяин, согласится с тем, что я - вещь? Терпеть издевательства? Сидеть целыми днями взаперти, дурея от скуки, заниматься уборкой и готовкой, как простая служанка?
Никогда!
Джанис с улыбкой выслушивает мою яростную речь и кивает:
- Тогда сделай что-нибудь. Я не единственный опытный маг в этом мире. Найди другого. Лучше искать среди людей, фэйри не любят нарушать закон. Изгнание - слишком серьезная расплата.
- Элвин запретил мне выходить из башни. Так безопаснее. Хозяин заботится обо мне.
Джанис словно не замечает неприкрытого сарказма последней фразы.
- Убеди его отменить запрет.
- Как?
Он разводит руками:
- Тебе виднее, как убедить своего любовника.
- Он. Не мой. Любовник! - яростно цежу я сквозь зубы.
Оскорбительно, что все вокруг считают меня подстилкой Элвина.
- Даже так? - его глаза изумленно расширяются. Он разглядывает меня долго и пристально, как будто у меня внезапно выросли рога или что похуже. - А может как раз в этом и проблема? Ох, прости, прости. Садись, ну чего ты вскочила? Это всего лишь шутка. Кажется, не слишком удачная.
- Лучше посоветуй, что мне делать, - бурчу я, снова опускаясь в кресло.
- В каждой шутке есть доля шутки, - я снова завожусь, и он вскидывает руки. - Подожди, не кипятись. Я хочу сказать: с Элвином совсем не сложно иметь дело. Просто не надо с ним сражаться.
- Я с ним сражаюсь?
- Ну не я же. Ты пытаешься отомстить. Задеть. Унизить. Сделать больно, - он качает головой. - Это глупо, Франческа. Элвин любит конфликты, он азартен и упрям. А ты не в том положении, чтобы добиваться желаемого силой. Или тебе нравится, когда он ставит тебя на место.
- Глупость какая! - беспомощно говорю я. - Я с ним даже не заговариваю первой.
- В том-то и проблема. Будь чуть приветливее. Добрее.
- Еще чего! Он на меня ошейник надел, а я буду приветливей?!
- Он так плохо с тобой обращается?
- Да!
- Как именно?
- Он меня ударил, - начинаю жаловаться я. - Три раза, по лицу. Пытался изнасиловать. Заставляет убираться в комнате, обещал выпороть розгами…
Джанис выслушивает поток жалоб с самым серьезным видом, задает уточняющие вопросы, но я не могу отделаться от обидного ощущения, что гость втайне потешается над моими бедами.
- Настоящий негодяй, - соглашается он со мной, и уголки губ подрагивают в улыбке.
Впервые в жизни я понимаю, что чувствовали жертвы моих шуток в Рино. Смотрю на него возмущенно и беспомощно:
- Прекрати!
- Что именно прекратить?
- Смеяться. Держать меня за дуру! Делать вид, что это ничего не значит!
- Прости, но это и вправду забавно. Такое чувство, что ты просто плохо представляешь, как выглядят настоящие издевательства.
- Представляю, - от намека Джаниса, что я - малолетняя идиотка, которая не видела жизни, становится горько. Он не знает, а мне и правда есть что вспомнить.
- К слову: ты же понимаешь, что те оплеухи спасли тебе рассудок, а может и жизнь?
Его слова не новость для меня. Уже думала об этом.
- Он мог бы разбудить меня мягче.
- Не мог, - Джанис становится неожиданно серьезным. - Чудо, что хоть так получилось. Ты не знаешь, но достаточно часа с бронзовой Варой, чтобы человек превратился в растение. Думаю, дело в ошейнике - тот тебя держал.
От его слов мороз дерет по коже, но я не показываю виду.
- Может мне еще “спасибо” сказать?
- Не помешало бы.
Я давлю мимолетную мысль, что Джанис прав и у каждой медали больше, чем одна сторона. И снова разжигаю в себе обиду. Элвин мог бы хотя бы извиниться, если так необходимо было меня бить.

Глава 2. Пятнадцать серебряных солидов

Элвин

Иса зря ругалась, обвиняя в мальчишестве. Я прекрасно понимал, куда иду. И догадывался, что вылазка в подземную резиденцию хаосопоклонников, когда всей защиты - мастерски состряпанная иллюзия и надежда, что никто из встречных культистов не знает о смерти мейстера, не будет похожа на воскресную службу в храме.
Она и не походила. Вот вообще ничего общего. На службах я всегда подыхал со скуки, а тут…
Можно сказать, что это было волнительно, но “волнительно” и в малой степени не передаст яростного восторга, что я испытал, впервые спустившись по хорошо освещенный лестнице, проходя по коридору и заглядывая во все незапертые комнаты подземелья.
Будь со мной моя льнущая к ногам подружка, удовольствие никогда не стало бы столь полным.
К счастью или к несчастью, но в первый час мне так никто и не встретился. Упоение от риска постепенно сошло на “нет”, и я смог трезво взглянуть на резиденцию Ордена.
Наверное, я старомоден. Ожидал чего-то в духе эпических сказаний. Мрачный бастион, утыканный культистами в балахонах и заполненный монстрами. Чтобы в каждой комнате по жертвеннику, на каждом этаже по одержимому и чем ниже под землю - тем сильнее и уродливее. В конце концов, они хаосопоклонники или как?
Реальность не только разочаровала, но и заставила задуматься. О неприятном, в основном.
Лаборатория для работы с травами. Комната, увешенная картами звездного неба с армиллярной сферой на возвышении. Алхимическая лаборатория. Склад с реактивами и маткомпонентами. Пустая комната с обшитыми свинцом стенами. Комната с десятком гигантских стеклянных сосудов - даже марунские стеклодувы не смогли бы изготовить подобное без помощи магии. В сосудах, к слову, плавали тела. Не всегда человеческие. Оранжерея. Зверинец - в основном крысы, собаки и кролики, но в дальних клетках содержалось с десяток и более экзотических животин. Комната с образцами - каждый в своей ячейке под стеклом.
Это был исследовательский центр. Я не мог ошибиться! Не казарма, пусть некоторые помещения и разработки явно имели отношение к смертоубийству. Не монастырь, пусть на парочку комнат с жертвенниками я все же наткнулся. Исследовательский, мать его, центр!
Я даже у лучших человеческих магов не видел подобного. Разве что лаборатории Августы на Эмайн Аблах могли сравниться с тем, что пряталось в подвалах городской больницы. Но Августа - это Августа. Особый случай. Люди все-таки предпочитают работать по старинке, слепо копируя проверенные рецепты. А тут…
Откуда? Когда и как эта культистская сволочь превратилась из кучки экстатических, помешанных на мистицизме придурков в организацию, способную создать такое? Дело же не просто в ресурсах! Чтобы отгрохать подобное, надо сначала винтики в мозгах подкрутить в нужную сторону. Принять на вооружение доктрину, что мир познаваем через опыт.
Не то, чтобы люди на это были неспособны. Человек способен на что угодно. Все проблемы в голове. Разум даже лучших представителей человеческого рода заключен в этакую коробочку три на четыре фута. Выход за пределы представлений о реальности слишком болезнен. Это не вина людей, их так воспитывают.
Мы с Августой как-то поспорили, можно ли вырастить арбуз в форме куба без помощи магии. Я был уверен: каким бы гением в области магии жизни ни была сестра, здесь она продует. Кубический арбуз без магии, скажешь тоже!
Гриска с два! Она велела отлить банку в форме куба и засунула туда завязь. Вырос натуральный такой кубик.
Больше я никогда не спорил с Августой на подобные темы.
Так вот: люди - те же арбузы в банке. Фигурально выражаясь.
С каждой новой комнатой я мрачнел все больше. И все больше убеждался, что мы проморгали зарождение той еще гадины. Хороши Стражи, называется. Давайте и дальше делать вид, что все это к нам не относится: буква клятвы обязала нас противостоять только чистому Хаосу, а на культистов плевать.
Повезло, или была иная, объективная причина, но я успел обследовать два подземных этажа, прежде чем наткнулся на живую душу.
Насчет “души” вопрос, к слову, спорный. Согласно человеческим теологам, у фэйри душ нет - только тень, дающая колдовские способности. В вопросе полукровок-монгрелов и прочих квартеронов теологи расходятся.
Отличная, между прочим, штука - эта человеческие священные Заветы. Не будь их, чем бы я дразнил княгиню? Она так забавно злиться, когда я цитирую куски об изначальной подлости, неполноценности и животной природе волшебного народа.
Троица потенциально бездуховных и потому неполноценных созданий содержалась в клетках. Совсем таких же, какие стояли в зверинце этажом выше, только побольше размером.
Я подошел ближе, чтобы рассмотреть их. Рассмотрел. Стоило огромного труда не выдать себя руганью или хотя бы возгласом.
Потому, что в крайней клетке сидела Тильда фрой Атли.

- Да вы никак ошиблись домом, лейтенант.
- Я - капитан. Впусти меня, Страж. Надо поговорить.
- Беру свои слова назад. “Поговорить” - это ко мне. Люблю это дело, - согласился я, опираясь на дверной косяк так, чтобы она не смогла прошмыгнуть в башню.
Впускать в свой дом прихвостней Стормура накануне дуэли? Еще чего!
- Впусти, - повторила она. - Или боишься?
- Боюсь, ага. Присутствие вооруженных женщин вгоняет меня в трепет.
- Ладно, не важно. Так или иначе, сын моего князя узнает об этом разговоре.
- Интригующее начало.
- Через несколько дней у тебя дуэль со Стормуром…
- “Дуэль” - слишком громкое слово. Так, небольшой пикничок. Сценарий известен: сначала я подмету красавчиком ристалище, потом выступит Иса, прикажет нам прекратить и облобызать друг друга в десны. Не обещаю, правда, что выполню. Братец-буря не в моем вкусе.
- Сын моего лорда тоже думает, что ты победишь в этой схватке. Поэтому он велел мне метнуть в тебя это.
Тильда раскрыла шкатулку из темного дерева. На бархатной подкладке лежала тонкая ледяная игла.
Я посторонился:
- Заходи.
- Поздно, Страж.
- Заходи, я сказал.
Не слушая возражений, я за руку втащил ее в дом и усадил в кресло.
- Так, а теперь давай еще раз и сначала. Там яд?
- Не смертельный. Только ослабляет и замедляет.
- А иголка изо льда?
Она кивнула.
- Растает, и ничего не докажешь, - восхитился я. - Хитро! Неужели братец-буря сам придумал? О, какой коварный ум.
- Ты понимаешь, что это значит?
- Я все понимаю, Тильда, кроме одного. Какой тебе интерес приходить ко мне и выкладывать это?
Она отставила шкатулку брезгливо, словно дохлого паука.
- У меня тоже есть честь, Страж! Моя клятва призывает охранять жизнь князя и его детей, а не творить подлости их именем.
Я задумчиво рассматривал ее лицо - скуластое, с резкими чертами. Фиолетовые волосы по обычаю фэйри убраны в косы, карие глаза глядят спокойно и прямо.
Тильда фрой Атли - Мастер Дротика. Начальник стражи Трудгельмира.
Она чем-то походит на мою сестру Джулию. Женщина-воин, женщина-меч. Но в отличие от Джулии в Тильде не ощущается бестолковой взбалмошности - следствия безнаказанности и бесцельности жизни Стража. Тильда - фэйри. Родилась с осознанием своего предназначения и всю жизнь следовала долгу. Это придает ей притягательную цельность.
Она считала меня ничтожеством и бездельником и даже не пыталась это скрыть. Возможно, именно поэтому она всегда была мне симпатична.
- Ты ведь могла просто отказаться это делать, не так ли?
- Могла, - подтвердила она.
- И он бы нашел другого исполнителя.
- Или другой способ.
- Получается, я теперь твой должник?
Это был тонкий момент. Я не просил ее об услуге, поэтому мог не давать зарок. Никто из фэйри не осудил бы меня.
Но я привык платить по счетам. И клятвы здесь совершенно не при чем.
- Ты ничего не должен мне, Страж, - она встала.
- Погоди! - я тоже вскочил. - Ты собираешься вернуться к Стормуру после такого?
- Да. И скажу ему, что ты знаешь про иглу.
- Ты идиотка? Да погоди ты! - она легко вывернулась из моих рук и оказалась у двери. А я не настолько псих, чтобы останавливать Мастера-воина, когда тот хочет уйти.
- Зачем, гриски тебя подери, Тильда? - крикнул я ей в спину. - Ты же меня терпеть не можешь.
- Ты не поймешь.

Она так и не приняла мой зарок на долг. И действительно пошла к Стормуру - честность на грани идиотизма.
Расплата за так называемое “предательство” была жуткой - изгнание из клана.
Это для Стража нормально быть самому по себе. Ну, для человека тоже терпимо - прогнали от одного лорда, пойдет к другому. Для фэйри же изгнание - крах их мира. Чем-то эта пакость схожа с человеческим ритуалом Отречения - практика, от которой люди отказались века назад. Не в последнюю очередь моими стараниями.
На Изнанке не выжить в одиночку. Изгнанник же становится вне всех законов, с ним любой вправе сделать, что пожелает, потому что никто и никогда не отомстит за мучения отверженного. Ему не подадут руки и не продадут хлеба, не пустят на ночлег и не спасут, загибайся он от ран хоть на пороге дома любого из фэйри. Судьба одиночки - сдохнуть в канаве. Или закончить свои дни в ярмарочном балагане на человеческой половине мира, где чернь будет платить по медяшке за то, чтобы посмотреть на “волшебного уродца” и по десять, чтобы отсношать.
Нет, оставалась еще воровская гильдия. Но чистоплюйка Тильда фрой Атли верней и правда сдохнет в канаве, чем пойдет убивать за деньги.
Я сначала не поверил, когда услышал, что Трудгельмир лишил свой двор Мастера-воина из-за подобной блажи сыночка. Вот ведь бред! Верность таких, как Тильда, дороже золота и услуг князя.
На дуэли я был настороже и держал щит. И вытер Стормуром ристалище. Он - парень не из слабых, но я был адски зол. Помню, как впечатывал красавчика в лед, а потом мне захотелось слегка подправить безупречное личико, которое поэты фэйри любили сравнивать с лилией и белой розой.
Ну, так, на всякий случай. А то еще перепутаю его ненароком в темноте с Исой, и будет конфузно всем.
Каюсь, увлекся. От визга Стормура в левом ухе потом еще несколько дней звенело. А княгине пришлось вызвать дикую метель, чтобы растащить нас по разные стороны ристалища.
Кажется, тогда я впервые увидел Ису, бьющую в полную силу.

Глава 3. Ничего не меняется

Франческа

В Рино у меня было много обязанностей. Руководство слугами, финансовые вопросы, разбор жалоб, дела храма. Не считая рукоделия, музицирования и чтения, которые я всегда считала скорее развлечением, чем обузой.
В Рондомионе все иначе. Если не считать добровольно взятой работы экономки, моей единственной обязанностью осталась уборка. Должно быть, из-за тоски и однообразия моего существования здесь, я начинаю находить это унизительное занятие по-своему приятным.
Маг приходит, когда я почти заканчиваю. Вваливается в часовую комнату, не обращая на меня внимание. Проходит, пошатываясь, словно выпил лишнего, в свои покои.
Я, задыхаясь от возмущения, смотрю на цепочку грязных следов, оставленных на свежевымытом полу. Что он себе позволяет? Думает, что раз он - хозяин, я стану терпеть такое пренебрежение своим трудом?
Устала быть благоразумной! Не хочу!
Шиплю сквозь зубы и распахиваю дверь в его комнату.
- Ты не мог бы вытирать ноги…
- Ну да, наследил немного, - он поднимает голову. Рубашка на спине и левом боку вся в уже подсохших и свежих кровавых пятнах. Левая рука зажимает рану на боку, капли стекают сквозь пальцы, пятная светлую обивку дивана. - Вот такая я свинья.
Я сглатываю и отвожу взгляд, чтобы уткнуться в окровавленную тряпку на полу.
Меня всегда пугали чужие страдания. Во время осады Кастелло ди Нава я перебарывала постыдную слабость, чтобы ухаживать за ранеными. Да, как дочь герцога, я могла бы этого и не делать. Сама вызвалась. Меняла повязки и даже помогала доктору шить раны, но так и не привыкла к виду увечий. Это был кошмар. Запах крови, от которого во рту появляется железистый привкус, оторванные конечности, грязные бинты, крики и стоны…
И трупы. На моей памяти умерло почти двадцать человек. Многих я знала по именам.
- Ну что вы застыли, как статуя Скорбящей? - язвительно продолжает маг. Он, шипит, морщится и пробует отодрать рубашку от раны, но та присохла. - Если собираетесь меня оплакивать, придется подождать. И лучше с той стороны двери.
Больше не обращая на меня внимания, он достает кинжал и пытается обрезать ткань вокруг раны. Так неуклюже, что на это просто больно смотреть.
- Дай я, - неожиданно для самой себя предлагаю я.
Его глаза изумленно расширяются, и я понимаю, что все - сейчас Элвин скажет какую-нибудь гадость, после которой мне останется только уйти, хлопнув дверью. И пусть сам разбирается со своей рубашкой и раной.
Но он молча протягивает кинжал и поворачивается. Я становлюсь рядом на колени и, закусив губу, аккуратно перепиливаю тонкий батист. Края раны расходятся, выплескивая струйки алой крови. От этого зрелища к горлу подкатывает тошнота.
Порез длинный, но неглубокий. Уж на что я полный профан в медицине, и то вижу, что рана не опасная. Во время осады мне приходилось наблюдать куда более жуткие вещи.
Плохо лишь то, что крови много. Очень много. И мне не нравится, бледность Элвина и тяжелое дыхание.
- Ерунда, царапина, - эхом на мои мысли отзывается маг. - Скользнуло по ребрам.
- Почему столько крови?
- Верховая прогулка и подъем на пятый этаж способствуют, знаешь ли, - с этими словами он стягивает края раны и прикладывает к ней остатки рубашки.
- Надо было к доктору, - говорю я с укором. И пытаюсь вспомнить все, чему успела научиться за недели осады.
- Вот еще! Буду я его дергать с такой мелочью! Здесь достаточно Джаниса. Где его гриски носят?
При чем здесь Джанис?
Я открываю рот, чтобы задать этот вопрос, но говорю совсем другое.
- Прекрати немедленно! Сядь! - даже не говорю - рявкаю. Да таким приказным и властным тоном, что сама себе удивляюсь. Не ожидала от себя такого. А еще меньше ожидала, что маг послушается.
Ну а что еще делать, если он собирается встать?
А дальше я как будто разделяюсь на две Франчески. Одна действует, а вторая наблюдает за ней в безмолвном удивлении.
- В этом доме есть бинты?
- Все есть на втором этаже, в лаборатории. Я как раз туда собирался, когда вы начали играть в бравого командира центурии, - он снова порывается встать.
- Да сядь же, - мне приходится пихнуть его обратно на диван. - Не усложняй мне работу! Где именно в лаборатории?
- Ты не найдешь.
- Найду. Ну?
- Третий шкаф от двери… или второй. Не помню точно. Верхняя полка.
Выслушав объяснения, я бегу вниз по лестнице. Маг, верно, считает меня совсем за идиотку, потому что я без труда нахожу все нужно - спиртовые настойки, мази, чистые бинты, иглы и нитки для сшивания раны. Складываю все в медный таз и так же бегом возвращаюсь наверх.
Элвин все так же сидит, зажимая рану. При виде меня ухмыляется и бормочет что-то о квартерианском милосердии, но я слишком занята, чтобы вникать в его остроты.
Сметаю со стола наваленные бумаги и безделушки.
- Сеньорита, вы решили уничтожить мою комнату?
Но та, другая Фран, которая сейчас действует, совсем не обижается на слова мага. По правде сказать, она их едва замечает, вся поглощенная куда более важной задачей. Я выкладываю на столе лекарства и сую под нос магу таз:
- Воды!
Таз наполняется теплой водой.
- Повернись!
- Леди, я вас боюсь, - его голос дрожит от сдерживаемого смеха. - Кто вы такая и что сделали с моей кошкой?
- Не смейся, - укоризненно говорю я, смачивая рану и отлепляя пропитанные кровью лохмотья. - Так крови больше.
- Не буду, - соглашается он. - Так еще и больнее.
Вода в тазу быстро становится розовой, потом красной.
- Вон тот пузырек из темного стекла, - указывает маг.
Я послушно откупориваю бутылочку. В нос шибает резкий запах спирта и трав.
Пока я обрабатываю рану, Элвин шипит и ругается сквозь зубы. Потом командует:
- Банка с синей крышкой.
Внутри густая, пахнущая травами субстанция.
- Это что? - с подозрением спрашиваю я. У нашего медика в Кастелло ди Нава никогда не видела ничего подобного.
- То, чем вы мне сейчас смажете рану. Перед тем, как забинтовать.
Я фыркаю, но подчиняюсь. Не хочет объяснять и не надо. Ему же хуже, если я что-то сделаю неправильно.
Мазь очень жирная, темно-зеленого цвета. Покрытая ею рана выглядит жутковато, но кровотечение разом прекращается. Я вставляю нитку в иглу, но маг качает головой:
- Не надо.
- Заживать будет дольше. И шрам останется.
- Шрама не останется, а заживать будет до прихода Джаниса, чтобы ему сдохнуть, но не раньше, чем вернется домой.
- При чем здесь Джанис?
Вместо ответа Элвин кивает на бинты:
- Займитесь перевязкой, леди. Раз уж вызвались играть в доктора.
Я вспыхиваю от гнева. Ну конечно, отвечать на мои вопросы совсем не обязательно. Можно просто шпынять меня и раздавать указания.
- Кажется, вы и сами неплохо справитесь.
Он улыбается:
- Справлюсь. Но вы своими нежными ручками сделаете это лучше. Давайте, Франческа! Я в вас верю.
Его слова будят во мне глухое возмущение. Я отступаю, на всякий случай пряча руки за спиной, и мотаю головой.
Теперь, когда из раны больше не хлещет кровь при каждом выдохе, я вообще не понимаю, что на меня нашло. Что я делаю наедине с полуобнаженным мужчиной и зачем вызвалась “играть в доктора”? Испугалась, что он умрет? Разве не об этом я молилась совсем недавно?
Только что, минуту назад, он был просто страдающим от раны человеком, которому нужна моя помощь, но стоило начать думать о нем, как о мужчине, и в голову полезла тысяча мыслей - в основном глупых и стыдных. Например, про то, что он идеально сложен - широкие плечи, по которым хочется провести рукой, стройная талия, прорисованные мышцы на груди и животе с тонкой сеткой старых шрамов. Белые, они почти не заметны на светлой коже…
Смешно: мне по-прежнему до тошноты отвратительна мысль о сексе, но нравится смотреть на Элвина.
…потому, что он - красивый, и пусть я привыкла ценить в людях прежде всего душу, телесная красота тоже важна…
И совсем уже не к месту вспоминаются наши поцелуи. Вкус его губ, горячие объятия…
Ужасно! Как я могу думать о таком? После всего, что он со мной сделал?
Стыдно. Просто невыносимо стыдно, чувствую, как краснею густо-густо, хочется просто сгореть на месте. Хвала всем богам, маг не может прочесть мои мысли!
- Ну, как хотите. Все равно спасибо за помощь, - он берется нарезать бинт, а я веду себя как полная дурочка, потому что от теплоты в его голосе и этого “спасибо” снова таю и бросаюсь помогать.
- О, женщины, - бормочет он, прикрыв глаза.
- Так при чем здесь Джанис? - спрашиваю я, чтобы отвлечься от непристойных мыслей
- Он разбирается в магии жизни.
- А вы?
- А я - нет. Не дано.
- Но я помню… - воспоминание добавляет смущения, а я и без того чувствую себя ужасно неловко. - Тогда, в Анварии… вы меня лечили.
Впервые, вспоминая тот проклятый трактир, я думаю не о том, как Элвин надел ошейник утром, но о том, как он заботился обо мне вечером.
Бочка с теплой водой. Исцеляющие прикосновения. Мазь от синяков, которую он достал у трактирщика. Объятия, прогоняющие кошмары.
Я так старалась не думать ни о чем кроме своего унижения. Не вспоминать. Не возвращаться. Думать только про свою обиду и ненависть.
Так было легче.
А сейчас вдруг приходит запоздалая благодарность. За поддержку и помощь. И за то, что Элвин ни разу не напомнил мне о том вечере.
Поэтому я и помогла ему сейчас. Это - как возвращение долга.
- Ну, вот только это и могу, - он разводит руками. - Ты куда?
- Вылить воду.
- Да ну брось! - маг ловит меня за руку и заставляет опуститься рядом с ним на заляпанный кровью диван. - Посиди со мной.
И я остаюсь.
Вечер укутывает город шерстяным одеялом, а мы сидим рядом и говорим. В комнате смеркается, и в зрячей темноте Изнанки проступают контуры предметов.
Без света уютней.
Мы сидим рядом, близко-близко, Элвин сжимает мою руку. Я почти могу слышать его дыхание, ощущать лихорадочный жар его тела. От этой близости по коже бегут мурашки, но сумерки скрывают мое смущение.
Темнота обманчива. Голос мага вдруг теряет привычные насмешливые интонации, становится то серьезным, то проникновенным, то грустным. И мне уже не хочется поминутно обижаться и ненавидеть его.
- Что с тобой случилось?
- Ты про царапину?
- Да.
- Напоминание от жизни не быть идиотом и использовать щиты. Раз уж собрался охотиться на культистов.
- Это они?
- Скорее всего. Точно не знаю. Я случайно пришиб того парня.
- А разве ты не можешь… - я заминаюсь. Страшно даже произнести это.
- Что?
- Поднять труп, - шепотом говорю я. И затыкаю рот себе ладонью.
Страшное преступление, способное навеки погубить душу. Неужели я сама предложила такое?
Он смеется:
- Даже если бы мог, как его допросишь? Он же труп.
- А говорят, некроманты могут…
- Людям нравится бояться, вот и придумывают. Пффф, “поднять труп” - скажут тоже! Не верь сказкам, Франческа. Можно заставить повиноваться сшитого из мертвечины голема, но это к магам смерти. А я - маг огня. Ну, еще немного с водой знаком. И с воздухом.
- А Фергус?
- Фергус тоже стихийник. Но слабенький.
- Ты сильнее?
- Ага. Проверено неоднократно.
- А Джанис?
- Джанис может все, - говорит он с неподдельным уважением.
Темнота бесстыдна, она прячет лицо собеседника, и я могу разговаривать - о чем угодно, без стеснения. Могу обмануть саму себя, притвориться, что на моей шее нет ошейника, а человек рядом вовсе мне не хозяин, а, например, друг. Легко дышать, легко говорить. Я больше не чувствую себя ежиком, не хочу свернуться в колючий злой шарик.
Неужели Джанис был прав?
- За что ты так ненавидишь культистов? Они тебе чем-то навредили?
- О, ну и фантазия у вас, сеньорита, - по голосу мага я слышу, что он с трудом сдерживает смех. - Чувствую, уже сочинили душещипательную историю о том, как культисты сожгли мой дом, убили родных, а я вырос и пошел мстить.
- Вовсе нет! Ничего подобного, - возмущаюсь я.
Возмущаюсь потому, что он прав.
- С чего ты вообще решила, что я их ненавижу?
- Ты на них охотишься.
- Ну… если смотреть с этой точки зрения. Ненавидит ли охотник добычу?
- Значит, для развлечения? - не могу сдержать разочарования. Лучше бы история, которую я придумала, оказалась правдой.
Он вздыхает:
- Я дал зарок князю Церы. Но главное - мир точно станет лучше без этой мрази.
Разговор уходит от магии, от Изнанки и мира фэйри. Мы говорим о чем-то незначительном, но важном. Про то, что мы оба любим мягкий сыр и трагедии Уильяма Ардена. Про картину маэстро Антонисона в его комнате - ту самую, с демонами и адскими муками. Она ему нравится, потому что “Это же такая восхитительная гадость, Франческа! Как можно ее не любить?”. Говорим про разеннские обычаи, про историю Древней Ирвы. И про то, как красив зимний Рондомион, маг обязательно покажет мне его, вот только выкроит хотя бы пару часов…
- А можно мне в город завтра? - робко прошу я. - Здесь так скучно.
- Нет, - слово бьет, как камень в витраж. Здоровенная, неподъемная каменюка, от которой гнется свинцовый оклад и разлетаются в мелкую крошку цветные стекла.
Так же разбивается вдребезги очарование вечера. Темнота больше не укрывает мягким пледом, она давит. Чужая комната, чужой город.
Я поджимаю губы и встаю:
- Я пойду. Не закончила с уборкой.
- К грискам уборку, - он снова удерживает меня за руку. - Не хочешь - не занимайся. Для чего нам брауни?
- Я хочу, - скучным тоном говорю я, все еще проживая внутри это резкое “нет”. - Но ты всегда можешь приказать мне остаться.
Тяжелый вздох.
- Франческа, мир Изнанки действительно может быть опасен для новичка. Я покажу тебе его, обещаю. Но позже…
- Потому, что сейчас у тебя нет времени, - завершаю я за него фразу. - Знаю. Ты уже говорил.
Джанис ошибался. Бесполезно упрашивать и быть милой. Все равно все будет так, как решил маг, а ему удобно держать меня дома, словно вазочку на каминной полке.
Словно кошку.
Мужчины не меняют своих решений, и нет смысла попусту просить и унижаться. За столько лет рядом с отцом я могла бы выучить это.
- Если у вас нет времени, не стану отнимать его, - говорю я, вырываю руку и ухожу.


Элвин

Я сглупил дважды. Первый раз, когда пошел домой к Гарутти, поискать бумаги, о которых толковал Найтвуд, не озаботившись щитами. И второй, когда рефлекторно отшвырнул напавшего. Все бы ничего, но парень налетел на штырь для мяса у очага и обмяк. Три дюйма окровавленной заточенной стали, торчащие из сердца, намекали, что это тело допросить уже не получится. Все, что с ним можно было сделать - это зажарить.
При убийце не было бумаг или иных подсказок. Но я и без них не сомневался, что тот пришел передать привет от Найтвуда.
Пора заканчивать с лживой скотиной.
Поначалу боль почти не ощущалась. Лишь почувствовав, как по спине стекают липкие струйки, я понял, что дело серьезней, чем казалось.
Не стал обращаться к фэйри. Не хотел выглядеть слабаком и идиотом в глазах княгини. Рана казалась совсем ерундовой, а дома у меня как раз гостил Джанис.
Это было третьей глупостью. Я пересмотрел свое мнение уже в дороге. Несмотря на перевязку на скорую руку, кровь не хотела униматься, но возвращаться было поздно. От кровопотери начала кружится голова. Опираясь на стену, я добрался до третьего этажа только для того, чтобы убедиться, что брата нет в его покоях. Парад идиотизма продолжался, потому что я зачем-то потащился наверх. И только войдя в свою комнату вспомнил, что еще двенадцать лет назад перетащил всю эту хирургически-медицинскую мелочь в лабораторию, где был наложен сохраняющий от губительного действия времени контур.
Так что неожиданный приступ квартерианского сострадания со стороны Франчески пришелся весьма кстати.
Потом мы на удивление мило болтали, и я, наконец, понял, зачем вообще увез ее из Рино. Смешно, но мне просто хорошо с Франческой. Вот нравится с ней общаться. Она всегда так живо реагирует: восхищается, переживает, сочувствует. У девчонки отличное чувство юмора - куда она его прячет? И просто с ней интересно. Могу повторить подобное про очень небольшое число женщин. Да и мужчин тоже, если уж на то пошло.
Ладно, Черная с сексом, раз уж я ей так противен. Это задевает, но переживу, найти плотские утехи совсем не сложно. Найти человека или фэйри, с которым будешь на единой волне, куда более нетривиальная задача.
Итак, все было мило и замечательно. Ровно до того момента пока сеньориту опять не укусила очередная муха.
Женщины… они обожают создавать драмы на ровном месте.
Ну ладно - ушла и ушла. Я не сильно возражал. Как раз осталось время до прихода Джаниса посидеть над позаимствованной у культистов скрижалью.
Я разбирался с ней уже неделю, и все шло к тому, что без брата мне не справится.
Сам принцип действия заклинания я еще расколол, но к чему оно - так и не понял. Скрижаль была частью чего-то большего. Чем-то похоже на ту звезду Хаоса, что я деактивировал в Цере.
Никогда в жизни не работал серьезно с подобными вещами. Слишком сложно и непредсказуемо. Слишком велика вероятность ошибки. Месяцами сидеть с кропотливыми расчетами, выстраивать цепочки смыслов, проверять вектора силы, следить, чтобы все идеально сходилось к нужному результату без всяких неприятных последствий в виде отдачи? Нет, я могу. Но зачем?
Я - парень простой. Не люблю подобные игры разума и многотомные теоретические выкладки.
Надо было сразу позвать Джаниса. Гонор, чтоб его. Гонор и желание обставить умника на его же поле.
- Откуда ты это взял? - спросил он, нахмурившись, после того, как поработал над моей раной, и я показал ему скрижаль.
- Долго рассказывать.
- Я никуда не тороплюсь.
Я пожал плечами и выложил все подробности своей разеннской авантюры и гейса, данного Марцию Севрасу.
- И ты молчал? - потрясенно выдавил брат, когда я закончил.
- Как-то к слову не пришлось.
- Вопрос с культистами затрагивает всех Стражей.
- Да ладно! Это мой гейс и мои проблемы, если что. Ты сам-то веришь, что Эйприл или Мартин все бросят и побегут охотиться на последователей Черной? А Фергус? Он еще и свечку им подержит.
- Не преувеличивай, - брат оставался мрачным. - Погоди, мне надо подумать.
Он думал до утра, после завтрака пристал с сотней вопросов. Что было в Цере? Какова формула гейса? Что я успел узнать? Что собираюсь дальше делать?
Больше всего меня утомили расспросы про руны, которые были вписаны в звезду хаоса, и использованные для деактивации ключи.
- Хоть пытай - не помню. Прошло почти три месяца.
- Постарайся вспомнить, - его голос звучал умоляюще.
Я честно попробовал, но ни гриска не смог.
- Разве это так важно?
Достаточно было взглянуть на лицо Джаниса, чтобы понять - еще как важно.
- Ну ладно, - вздохнул он. - Что собираешься делать дальше?
- Повторить операцию с зеркалом. Надо вытащить Тильду. Она и так по моей милости провела там лишнюю неделю.
- Сегодня?
- Сегодня не получится, над ней будут измываться алхимики в лаборатории. Планировал завтра.
Брат посмотрел на меня с подозрением:
- Элвин, признайся честно: сколько раз ты запирал свою тень в зеркале?
- Ну…
- Честно!
- Три раза, - неохотно признался я.
- Это значит, в следующий раз у тебя будет… - он прикрыл глаза, проводя какие-то свои расчеты. - Максимум три часа.
- Знаю.
Это было какое-то фатальное невезение. Во второй раз в резиденции Ордена оказалась куча, просто куча народа. Толпились по коридорам, бегали из лаборатории в лабораторию. Где вся эта орда была несколькими днями раньше?
Вытащить тройку пленников при стольких свидетелях не стоило и пытаться. Я постарался провести время с пользой - пообщался с культистами, запомнил всех, кого смог, в лицо и по именам.
В третий раз клетка Тильды была пуста. Обнаружив это, я пережил несколько очень неприятных мгновений. Настолько неприятных, что рискнул спросить о фэйри у коротышки-монгрела в соседней клетке.
Пришлось признаться, что облик мейстера - всего лишь иллюзия, но дело того стоило. Монгрел, которого звали Ринглус, оказался неплохим парнем. Он успокоил меня, сказав, что Тильду просто увели в лабораторию.
У нас было не так много времени на болтовню, но я успел выяснить примерное расписание, по которому культисты проводили издевательства над пленниками. Так что, если все пойдет по плану, завтрашняя вылазка обещала стать удачной.
Вспомнить бы еще, когда в моей жизни хоть что-то шло по плану.
- Почему не войти туда с боем?
- О боги! Джанис, не ты ли мне на днях читал лекцию на тему изящных решений и нелинейных схем?
Это было тем же утром, как он приехал, за завтраком. Долгий и бессмысленный спор по поводу моих действий в Рино.
Он вздохнул:
- У меня и в мыслях не было поучать. Ты взрослый, и сам за себя отвечаешь.
- Спасибо и на этом.
- Но я по-прежнему считаю, что ты сглупил. Можно было добиться желаемого, не привлекая лишнего внимания к Стражам. И без убийства тридцати тысяч человек.
- Вот и пытаюсь действовать малой кровью.
- Иногда грубая сила бывает оправдана.
- Не тот случай, - с сожалением признал я. - Не забывай, что это - подвалы. Причем опоры укреплены магией - я проверял. Пиковый выброс магии вне лабораторий повредит контур заклинания, больница просто обрушится. Никакого приобщения к запретному знанию.
- Если я правильно понял формулу гейса, запретного знания от тебя и не требуется. Уничтожь резиденцию, и он будет снят.
- Тю, братец. Даже если забыть про фэйри, а я забывать про них не намерен, это не план, а туфта. Где твое любопытство? Неужели не интересно, что за конструкцию собирают хаосопоклонники, и зачем им фэйри в клетках?
Джанис снова уставился на пластину:
- Интересно, - медленно сказал он. - Но так рисковать… Ты понимаешь, чего можешь лишиться?
Я пожал плечами:
- Жить вообще опасно - можно случайно помереть. Я хочу выяснить, зачем культисты варят это рагу. И взглянуть в глаза лорду-командору.
Он молчал, что-то прикидывая про себя. Потом кивнул:
- Хорошо. Что именно ты успел узнать?
- Не так много. Проклятье, я не могу задавать им вопросы, на меня и так косятся. Понятия не имею, как Гарутти вел себя при жизни, но, похоже, у нас мало общего. Сейчас я знаю по именам и в лицо большую часть культистов. Из тех, кто регулярно бывает в резиденции. Это маги, Джанис. Даже те, кто занимается исключительно теорией, как Каррингтон. И я никогда не видел ничего подобного, впору от зависти сдохнуть - такое оснащение, такая работа. Откуда людям вообще известно про эмпирический метод Августы?
Он помялся:
- Похоже, это моя вина.
- Твоя?
- Да. Когда я работал над единой теорией магического поля, у меня было несколько учеников. Из особо одаренных человеческих магов.
Если бы он признался, что держал гарем с сотней наложниц-фэйри, я бы и то меньше удивился.
- Зачем?
- Некоторые эксперименты требовали помощников. Работать в команде проще.
- Час от часу не легче! Значит, это кто-то из твоих питомцев? Решил порадовать папочку? И ты еще меня упрекаешь в безответственности?
Я зря ерничал. Ни один из писаных или неписаных законов нашего сообщества не запрещает набирать учеников среди людей. Просто так никто не делает. Слишком обидно вкладывать усилия, чтобы через пару десятков лет хоронить того, кого помнишь еще мальчишкой.
Обидно и больно.
“Никаких привязанностей к людям” - здоровый девиз нормального Стража. Не влюбляться. Не дружить. Не заводить близких отношений. Только деловые. Люди слабы и смертны, и с этим ничего невозможно сделать.
Ши и фэйри - единственный разумный выбор для бессмертного. Пусть каждый из нас когда-то был человеком, ключевое слово здесь “был”.
Потому большинство Стражей и живет на Изнанке. А те, кто остался на человеческой стороне реальности, как Мартин, держат людей за порогом души, никого не пуская слишком близко.
Мы все обжигались на этом. И многие - не один раз.
Джанис покачал головой:
- Прошло почти восемьдесят лет. Это ученики учеников. Знание разошлось по миру, Элвин. И, знаешь, я рад этому.
- Рад тому, что творят эти ублюдки?
- Речь не об Ордене. Знание - инструмент, который можно использовать для добрых и дурных дел. Жаль, что оно попало им в руки, и жаль, что они сумели им распорядиться.

Глава 4. Побег

Intermedius
Эмма Каррингтон

- Здравствуй, Эмма.
- Сегодня у нас не будет времени на разговоры, Джон.
Она присела у замка решетки, звеня связкой ключей. Ее до сих пор трясло от того, что случилось наверху. От того, что она сделала.
Но Эмма поступила правильно.
- Полагаю, вопросы в стиле “Что происходит?” будут неуместны, - задумчиво произнес пленник. - Вы собираетесь меня выпустить?
- Вам здесь не место, Джон, - сквозь зубы прошипела Эмма, дергая в замке ключом. - Это несправедливо, и я это исправлю!
- Позаимствовали связку у привратника? Ах, Эмма, стоило посоветоваться со мной. Ключи от моей камеры хранятся отдельно. У лорда-командора и управителя.
Связка выпала из рук, тихо звякнула о каменный пол.
- Что же делать?
Пленник протянул руку сквозь решетку, чтобы коснуться щеки Эммы.
- Не паникуйте. Что вы сделали с милейшим Бобби? С привратником, - пояснил он в ответ на ее недоумевающий взгляд.
- Оглушила, - призналась мисс Каррингтон. - И заперла в чулане.
Привратник - тяжелый, грузный мужчина. Думала, надорвется, пока тащила. Откуда только силы взялись?
- Ах, Эмма-Эмма, - покачал головой узник. - Что вам стоило спросить моего совета перед тем, как сотворить эту глупость? Наше время закончится, как только он придет в себя и выломает дверь.
- Что же делать? - повторила Эмма, чувствуя, как накатывает отчаяние. - Вы же были великим магом, Джон! Неужели в вас не осталось ни капли силы?!
Пленник нагнулся и поднял ключи. Смуглые пальцы прошлись по связке.
- Нужна кувалда, чтобы сбить замок, Эмма. Кувалда или… жертва.


Элвин

Все-таки я чем-то себя выдал в прошлый визит. Потому, что за дверью меня уже ждали.
Ну, не совсем прямо за дверью. Я успел спуститься на два лестничных пролета и даже немного пройти по коридору, когда в спину полетело:
- Куда торопишься, Просперо?
Обернувшись, я обнаружил Джозефа Найтвуда. И, что особенно огорчило, двух прихлебателей со снаряженными арбалетами по правую и левую руку от гонфалоньера.
- Я говорю “Просперо” потому, что я не знаю твоего настоящего имени, - меж тем продолжал он. - У меня есть вопросы. Ответь на них, и я подарю тебе легкую смерть. Или нам придется спуститься в пыточную.
Смерть или пытки? Даже не знаю, что предпочесть - все такое вкусное.
- Спрашивай, - согласился я.
Арбалеты - легкие. Дешевка анварского производства, паршивая кучность стрельбы. Но на расстоянии семи футов не промажет и криворукий косоглазый паралитик.
- Где Гарутти? Он жив?
Я чуть было не рассмеялся. Вот зачем ему потребовался этот спектакль с арбалетами!
Нет, пытки мне не грозят. Найтвуд просто хочет удостовериться, что проникший в его маленький секрет мейстер точно никому ничего не скажет. Поэтому и пошел брать лазутчика, прихватив всего двоих культистов в подкрепление. Не иначе, как из особо доверенных.
Можно ручаться: стоит мне сказать, что Гарутти мертв, как арбалетчики спустят крючки. Не в интересах гонфалоньера, чтобы подробности его левых делишек стали известны руководству.
Проклятье, магия все-таки развращает. Что может стать смертельным в ее отсутствии. Как я ни старался, испугаться не получалось. Как не получалось и ощутить до конца, что дело - давно уже не шутка.
И острая сталь на кончиках арбалетных болтов не убеждала.
- Гарутти гостит у нас. Очень разговорчивый парень.
Найтвуд сглотнул:
- У вас… У кого это “у вас”?
- Ну, приятель. Ты же не думал, что я - какой-то мститель-одиночка? - лениво протянул я, не отводя взгляда от арбалетчиков. Те, видя, что у нас с их патроном намечается долгий разговор, слегка расслабились. Причем оба. Пальцы больше не дрожали на крючке, ложе оружия слегка поникло к земле.
Ну правильно - чего меня бояться? Я безоружен. А даже если рискну атаковать врукопашную, одним прыжком мне до них не добраться и сразу двоих не уложить. Успеют пристрелить. Коридор прямой, что тот же болт, до поворота не меньше двадцати футов.
- У кого “у вас”? - настойчиво повторил Найтвуд.
Что бы соврать поубедительнее, чтобы он поверил?
Коридор был по-прежнему пуст. Жаль. Я бы не отказался от случайного свидетеля, появление, которого отвлечет их хоть на миг.
Ладно, у кого может гостить Гарутти?
Вместо ответа я скрестил руки на груди в характерном квартерианском жесте и начал насвистывать экзорцизм. Один из многих, далеко не самый популярный. Зато бесконечно любимый дознавателями Храма. Настолько любимый, что они сделали его своим официальным гимном.
Намек не сразу, но дошел до всей троицы. Лица у них вытянулись. Носы арбалетов опустились еще ниже к земле…
Пора!
Идиоты! Есть существенная разница между “быть” и “казаться” безоружным. Иллюзия, скрывавшая мой костюм, отлично маскировала и две кожаные полосы крест-накрест с серебристыми метательными ножами.
Бросок с левой руки прошел безукоризненно - кинжал вонзился в горло одному арбалетчику. С правой я опозорился - лезвие лишь слегка царапнуло плечо культиста. Он вскинул ложе и спустил крючок, не целясь. Я шарахнулся, одновременно швыряя третий нож - и снова мимо. Болт свистнул в полудюйме от уха, противник отшвырнул бесполезное оружие и попытался бежать, но следующий кинжал вошел ему под лопатку.
Я добил его шпагой.
Слишком долго! Весь поединок с арбалетчиками не занял и двадцати секунд, но этого хватило, чтобы жучара-Найтвуд успел улизнуть. Нож, который я швырнул ему вслед, бесполезно звякнул о камень.
Гонфалоньер юркнул за дверь, лязгнул засов с той стороны. Ушел…
Я добежал до двери, чтобы бесполезно пнуть створку. Комната за ней имела еще один выход, а значит, Найтвуд вернется в самое ближайшее время. И с хорошим подкреплением.
Надо успеть вытащить пленников.
Проклятье! Как люди живут без магии? Сейчас бы снести преграду одним ударом…
Я подобрал оба арбалета и колчаны - с десяток болтов в каждом. И, уже не пытаясь изображать своего парня, рванул в сторону клеток.


Intermedius
Эмма Каррингтон

Крики и стоны разошлись по лечебнице вместе с ордой выпущенных пациентов.
- У нас нет времени на споры, моя решительная Эмма. Вы оставите дверь открытой. Это отвлечет Бобби, когда он выберется из чулана.
Эмма переставляла ноги, толчками подгоняла бледного, невероятно худого мужчину в смирительной рубашке. Тот вздрагивал от окриков, озирался, втягивал голову в плечи. И шел.
Шел к лестнице в подвал.
Мужчина… повезло, что он был связан. И не выглядел опасным. Жиль говорил - лучше женщину. Молоденькую девочку, с которой Эмма точно справится…
Смогла бы она… девочку?
Мужчина, женщина. Разве есть разница, когда речь идет о человеческой жизни?
А когда на второй чаше весов тоже жизнь, только не незнакомца, но близкого человека?
Вопли вонзались в уши, от запахов мутило, а мысль о том, что она сейчас делает…
Не думать. Просто делать и не думать.
Это тоже называется “поступить правильно”?
- Вы еще успеете сбежать. Лорд-командор не станет вас преследовать.
- А вы останетесь здесь?
- Чем-то придется пожертвовать. Чем-то или кем-то. Выбирайте, моя смелая Эмма.
Это была ее глупость. Жиль не виноват, что Эмма не сумела нормально подготовиться. И он не заслужил Батлема. Никто не заслуживает почти двадцати лет в Батлеме, но Жиль - меньше всех.
Ошибка Эммы - Эмме же и исправлять.
- Мне придется убить человека. Плата. Вы же знаете, что ничто не дается просто так, моя образованная Эмма.
Но платить будет другой.
Безымянный пациент с затравленным взглядом.
Безумцы… они даже не совсем люди. И гонфалоньер говорил…
… другого выхода нет.
Мутило. Болела голова, и мучила странная раздвоенность. Где-то на задворках души билась в двери разума, как птица о стекло, приличная, послушная девочка - папин “мышонок”, верящий в добро, идеалы и ценность человеческой жизни. Умоляла прекратить, срывая голос.
Нельзя… нельзя делать так. Это рубеж - перейди его и не будет пути обратно.
- Вы же режете фэйри живьем во время ваших жутких опытов…
- Они не люди.
- Полагаете, есть разница?
Но выхода нет! Нет иного выхода, кроме этого. Он рассчитывает на Эмму.
И она не оставит Жиля здесь одного.
Больше не оставит.
Никогда.
- Вниз! - скомандовала Эмма безумцу. Тот захныкал, но покорно начал спускаться.


Элвин

Вблизи можно было разглядеть, что раны на голове Тильды аккуратно обработаны и зашиты - ровные стежки, черная нитка по бледной коже. А еще правый глаз фэйри непостижимым образом сменил цвет. Теперь это была мертвая, темная яма в обрамлении кровавых прожилок.
Я подмигнул ей:
- Привет, лейтенант.
На лице Тильды расплылась подозрительно счастливая улыбка. Кто бы мог подумать, что она станет так радоваться, завидев меня.
- Я - капитан. Привет, Элвин.
Разумеется, Ринглус уже рассказал ей обо всем.
- Ты вовремя, - заметил Ринглус. - Происходит что-то странное.
Создание неопределенного пола в колодках промолчало, как и в мое предыдущее посещение. Но непроизвольно подрагивающее ухо, выдавало его живой интерес к происходящему.
- В каком смысле “странное”?
Я присел у клетки, разглядывая навесной замок.
- Слишком много людей и суеты в последние сутки.
Замок внушал уважение. Солидный такой. Навесной. Со сложной резьбой.
Быстро без магии не вскрыть. Я все-таки Страж, а не взломщик.
- Погано, - эта характеристика как нельзя лучше подходила и к словам Ринглуса, и к неожиданному препятствию.
Я достал отмычки и начал ковыряться под рассуждения Тильды:
- Знаешь, Гарутти - невероятная сволочь. Я мечтаю, чтобы он сдох.
- Твоя мечта уже недели три, как осуществилась. Но званый вечер по этому поводу мы устроим несколько позже.
Как бы подтверждая мои слова, со стороны коридора послышался торопливый топот множества ног.
Ну, надо же! Найтвуд со свитой прибыл даже раньше, чем ожидалось.
Я торопливо и бестолково дергал отмычкой в замке и думал, что вопрос качества дубовой, обшитой сталью двери на входе в темницу, как и крепости засова, резко перешел из теоретической плоскости в практическую. Не сказать, чтобы неожиданно, но несвоевременно.
Что сдастся раньше - дверь в комнату или замок клетки? Предпочел бы не проверять, но придется.
- Прости, но что ты делаешь? - поинтересовался Ринглус.
- Тебе тоже глаза завязали? Изображаю взломщика.
- Дай сюда инструмент, - он протянул руку.
Я и до пяти досчитать не успел, когда он вскрыл свою клетку. Ловкий парень.
- Стоило раньше сказать, что умеешь это делать, - с досадой отметил я, снимая перевязь с ножами.
Тильда сумеет ими распорядиться куда лучше.
- Ты не спрашивал.
Я протянул ножи сквозь прутья решетки и лицо фэйри осветила улыбка подлинного счастья. Клянусь, у нее даже руки дрожали, когда она забирала перевязь и торопливо натягивала поверх рубахи.
Я мог ее понять. Паршиво без привычного оружия. Дорого бы отдал, чтобы вернуть тень прямо здесь и сейчас.
- Спасибо, Страж, - выдохнула Тильда.
- Держи арбалет. Придется прорываться. И я сейчас на редкость бесполезный напарник. Не смогу прикрыть щитами.
- Знаю. Ринглус предупреждал. Помнишь, как обращаться со шпагой?
- Что-то смутно припоминаю, - хмыкнул я, оттягивая рычаг у второго арбалета.
Со стороны двери послышались частые, сильные удары. У нас оставалась несколько минут. Не больше десяти, даже если дверь покажет себя с лучшей стороны. Это если они не прибегнут к магии.
- Ринглус, какого гриска ты все еще не выпустил Тильду? - я обернулся к монгрелу, чтобы обнаружить его сюсюкающим у приоткрытой третьей клетки.
- Сэнти, солнышко, все хорошо? С тобой все в порядке?
- Все хорошо, папа, - голосочек у создания оказался под стать внешности - хрустальный колокольчик с проникновенными интонациями профессиональной сиротки.
“Папа”?
Ринглус был в лучшем случае полукровкой, а детка казалась (или казался, определить пол ребенка у меня так и не получилось) чистокровным фэйри. Не просто чистокровным - эталоном детеныша-фэйри, хоть в палату мер и весов помещай.
- Держись, малыш!
- Ринглус!
Поймите меня правильно: я не против семейного воссоединения, но удары со стороны двери здорово нервировали. Как и тот факт, что Тильда все еще была заперта.
- Подожди минуту, Страж.
Коротышка знал свое дело туго. Я хотел было еще раз потребовать, чтобы он занялся сначала клеткой Тильды, но не успел. Он расправился с замком на колодках раньше.
И, ох уж эти заботливые отцы! Вместо того, чтобы сделать что-то нужное, Ринглус полез вытаскивать детеныша, разминать ему запястья и бормотать ласково-утешительную ерунду.
Ужасно трогательная сцена.
Я потряс монгрела за плечо и сунул ему меч:
- Отставить нежности! Ринглус, тебя ждет Тильда.
Он нехотя выпустил детеныша из объятий. Избавившись от колодок, дитя первым делом стянуло повязку с глаз и теперь жмурилось, прикрывало глаза ладошками.
- Не открывай глазки, Сэнти. Пока я не скажу, что можно.
- Хорошо, - нежный перезвон колокольчиков.
Культисты пытались высадить дверь, но та оказалась куда крепче, чем я смел надеяться. Звон металла о металл со стороны входа летел по комнате, дрожал меж прутьев клеток, лупил по ушам. Частый и ритмичный, как в кузне. Нам с Ринглусом приходилось почти кричать, но негромкий голосок детеныша неведомым образом просачивался сквозь звон и шум.
Монгрел еще ковырял отмычкой в последнем замке, а я смотрел на прикрывающего глаза ладонями ребенка и пытался понять почему это зрелище кажется мне неправильным.
Неправильным и… опасным?
Повязка.

Глава 5. Пепел победы

Элвин

С чем бы сравнить ощущение, когда сквозь тебя проходит вал сырой, дикой силы? Наверное, больше всего похоже на то, как в шторм захлестывает огромная волна.
Сперва было мгновение невыносимой боли, когда каждый нерв, каждый мускул тела словно прошил разряд молнии. А потом магия поглотила меня. Оглушила, ошеломила, захлестнула с головой и повлекла за собой, и я тонул, захлебываясь в потоке чистой энергии.
Выброс был так силен, что меня протащило с два десятка футов до ближайшей стены и впечатало в нее с размаху. Я ударился затылком и, кажется, на пару мгновений потерял сознание. Очнулся со звоном в ушах, желудок подкатывал к горлу, второй раз за день намекая, что завтракать все же не стоило, в глазах темнело и временами двоилось.
Впрочем, в помещении и так было почти темно. Магический удар задул все факела, и комнату освещал единственный масляный светильник у клеток. Стекло на нем пошло паутиной мелких трещин, но защитило огонь.
Я поднес руку к затылку, туда, где мягко пульсировала боль. И не удивился, увидев на пальцах кровь.
В этот момент над головой что-то глухо зарокотало. По стене прошла еле ощутимая вибрация. Она спускалась сверху, отзываясь в теле неприятной дрожью. Недвусмысленный намек от мироздания, что настало время убираться.
Встать получилось только с третьей попытки. Пошатываясь и опираясь на стену, словно выпивоха после веселого вечера в пабе, я добрел до Тильды.
Фэйри должно было ударить слабее, она все же находилась дальше от Ринглуса. Но много ли ей надо? Тиль и так на ногах не стояла.
Ее внешний вид подтвердил мои опасения. Тильду тоже приложило о стену. Швы на голове частично разошлись, и тонкая струйка крови спускалась по виску.
Я потряст фэйри за плечо:
- Подъем, лейтенант! Надо убираться, пока больница не рухнула на голову!
Она сипло вдохнула, закашлялась и открыла глаза:
- Сколько можно повторять, я - капитан.
- Ты - труп, если не начнешь шевелиться, - я помог ей встать.
Над головой снова глухо зарокотало, вибрация усилилась.
- Вижу, - она со стоном сделала первый шаг. - Где Ринглус?
Коротышка лежал посреди комнаты, по-прежнему сжимая в объятиях тело Сэнти. Без сознания.
- Как ты говорила? “Он контролирует силу”, да? - это прозвучало не ехидно, но устало. Последнее дело сейчас ругаться и искать виноватых.
И все же насколько проще все было бы, не играй эти идиоты в молчанку.
- Мы должны взять его с собой!
Я вздохнул:
- И кто его потащит? Понятно, что не ты, - она открыла рот, чтобы начать спор, но я оборвал ее коротким взмахом руки. - Тссс, хватит разговоров. Двигай к выходу! Быстро! Мы догоним.
Она послушалась, и я склонился над монгрелом.
Он выглядел целым и относительно здоровым, разве что бледным малость. Судорожно скрюченные пальцы все так же сжимали тело Сэнти.
Не с первого раза, но мне удалось высвободить девочку. Она была такой маленькой и хрупкой. Куда меньше человеческих детенышей. Глаза все так же плотно зажмурены, губы скривились в обиженной гримаске, на тонкой шейке - след от колодок.
И арбалетный болт торчит из груди.
По-честному, я был ей должен. Мы все были должны ей и ее жуткому таланту.
Я не хотел оставлять ее здесь, но точно знал - двоих не дотащу. Меня еще шатало после выброса, как-то и насчет Ринглуса до конца не был уверен, что справлюсь.
Пощечины и тряска не особо подействовали на коротышку, так что я хорошенько пнул его чуть пониже спины.
Не помогло, но хоть душу отвел.
Он показался неожиданно тяжелым, но тут тряска усилилась настолько, что это стало совсем неважным. Громыхало над головой, тряслись стены, пол норовил вывернуться из-под ног, словно палуба корабля в бурю. Меня швыряло от стены до стены, но я умудрился взять неплохой темп и нагнал Тильду у лестницы.
В этот момент тряска улеглась. Перестали дрожать стены, послышался тихий шорох. С таким оползает песок в карьере.
Время вышло.
Я успел дернуть ручку первой попавшейся двери рядом.
Повезло. Она была не заперта.
Тильда ввалилась следом. И тут по ушам ударил первый громовой раскат от обрушившегося потолка.
Резиденция Ордена схлопнулась, поглотив находившийся наверху госпиталь и себя самое.

* * *

Можно сказать “снова повезло”. Лаборатория, в которую мы второпях заскочили, была предназначена для боевых испытаний. Это означало не только прошитые свинцом стены и потолок, но и усиленные руническим контуром втрое против обычного опоры.
Даже если обрушение нарушило геометрию заклятия, нам повезло - стены устояли.
Когда улеглась тряска и грохот, в помещении повисла тяжелая тишина, изредка нарушаемая нашим с Тильдой кашлем. Пыльная взвесь, поднятая обвалом, забивалась в глотку и не давала дышать.
Пыль, тишина и темнота - никто из нас не догадался захватить факел.
Я сидел, привалившись к стене, старался вдыхать пореже и размышлял о том, как ничтожен человек.
Нет, “размышлял” какое-то неподходящее слово. Слишком спокойное что ли. Мысль о собственной никчемности, бесполезности и неспособности справиться с такими, в сущности, ерундовыми препятствиями вызывала ярость, причиняла почти физические страдания. Сознавать, как мало я стою без магии, было унизительно и больно. Я привык, Черная меня побери, думать, что в этой жизни главная проблема - найти камень, поднимая который, придется хотя бы попыхтеть.
И вот: без тени я меньше, чем никто. Не способен позаботиться даже о себе.
Отличный философский вопрос для любого Стража - чего мы стоим без божественного дара.
Когда-нибудь непременно выделю пять минут, чтобы подумать об этом.
Когда-нибудь.
Если выберусь.
Пыль медленно оседала. В ушах все еще стоял звон после обвала, а ко мне медленно приходило наипаскуднейшее осознание, что наше везение сродни портовой девке. Что мы погребены под слоем камня без света и воды.
И что самое позднее через полтора часа моя тень, моя верная подружка вырвется из темницы, чтобы раствориться в лесах Изнанки, пополнив племя обитающих там монстров.
А я, даже если сумею выбраться отсюда, навсегда останусь человеком.
У Леди Удачи злое чувство юмора. Вполне под стать моему.
Возможно, самым разумным в этой ситуации было не дергаться. Что толку суетиться, когда ничего нельзя исправить? Но я так не могу. Я вообще плохо понимаю слова «нельзя» и «невозможно»…
- Элвин, сядь, - простонала Тильда, на пятой минуте моих безуспешных, но довольно громких попыток вскрыть дверь. – Ее завалило с той стороны.
- Угу.
Я устыдился и прекратил пинать дверь. Еще бы головой в нее постучал.
Вместо этого я попробовал использовать голову по назначению. И у меня даже получилось. Новый план не был чем-то выдающимся, но он был неплох. И мог сработать.
- Что ты делаешь?
- Пытаюсь разбудить коротышку. Его стараниями мы очутились в этой заднице, так пусть теперь немного попыхтит, чтобы вытащить нас.
Она положила руку мне на плечо:
- Оставь его. Ринглус ничем не поможет.
- Поможет. Я, между прочим, всю неделю изучал культистов вдоль и поперек. И, если правильно запомнил чертежи резиденции, за вот этой, - я постучал по свинцовой пластине, - стеной находится туннель воздуховода. Очень надеюсь, что он окажется достаточно широким.
- При чем здесь Ринглус? - хмыкнула фэйри.
- Правильно сфокусированный удар способен пробить стену. Даже такую, защищенную от воздействия, - я снова потряс коротышку, остро сожалея, что под рукой нет холодной воды.
- Это не поможет… Элвин, послушай меня! Да оставь ты его в покое! – она сорвалась на крик.
- Тише, тише, лейтенант.
- Я – капитан! – Тильда сбавила тон.

Глава 6. О пользе компромисса

Франческа

- Ты возлюбленная лорда-Стража? - спрашивает Тильда.
Я не понимаю вопроса, и тогда она поясняет:
- Ты - возлюбленная Элвина? Или его жена?
О боги! Она что - издевается?
Но на лице женщины нет насмешки, только вежливый интерес. Привычным жестом поправляю ошейник - как можно было его не заметить? Или, заметив, не сделать верных выводов?
- Нет. Я его собственность.
Она скептично хмыкает в ответ на мое признание и бросает одно-единственное “Идиот!”.
- Кто?
- Не важно.
Мы остались наедине. Сразу после похорон Элвин уехал в город, Джанис пошел “досыпать”, как он сам сказал. А Ринглус просто убрел куда-то вдоль берега Темеса. Тильда порывалась пойти с ним, но он довольно резко попросил ее остаться.
Смотреть на лицо Тильды неловко. Джанис исцелил ее раны, но остались уродливые багровые шрамы. И глаз…
Среди воинов моего отца был лейтенант Липпи - кривой на один глаз ветеран. Вместо того, чтобы носить повязку, он заказал марунским стеклодувам стеклянный глаз. Очень похожий на настоящий, но страшный, неживой. Я помню, как при разговоре дергалась щека лейтенанта в нервном тике, шрам через пол лица шевелился, точно живой, а глаз сидел в глазнице недвижно, замерший в одной точке, и всегда смотрел сквозь собеседника, словно пытался разглядеть что-то недоступное простым людям. Он ярко отблескивал в солнечный день, и огонь факела рождал в его глубине кровавые блики.
Липпи в Кастелло ди Нава многие побаивались. Поговаривали, что он не чужд колдовству.
Черный и пустой зрачок Тильды заставляет вспомнить о лейтенанте.
Даже если забыть о шрамах, в чертах лица гостьи есть неуловимая неправильность. В глазах ли, слегка раскосых, вытянутых к вискам, в высоких скулах или остром подбородке с ямочкой ощущается что-то инакое.
И волосы странного фиолетового цвета. Я никогда не слышала о людях с фиолетовыми волосами.
- Скажи, - нерешительно начинаю я, - откуда ты родом?
- Хансинор, - говорит она с явной гордостью. - Двор Льдов и Туманов. Мой род уже пять поколений служит великому князю Трудгельмиру.
Для меня все, кроме названия столицы Ундланда, звучит полнейшей тарабарщиной, и она, видно, понимает это по моему растерянному лицу:
- Я - фэйри, девочка.
Вот теперь я выдыхаю и гляжу на нее во все глаза. Фэйри! До этого я только слышала о фэйри от старой Розы и Элвина.
И долго думала, что все истории про них - не более чем сказки.
- А Ринглус?
- Монгрел. Полукровка, - поясняет она на мой недоуменный взгляд. - Отец - фэйри, мать - человечка.
- А… Элвин?
- Неужели он ничего не рассказал тебе?
От ее историй о битве и гибели богов голова идет кругом. Не хочется верить словам фэйри, но и не верить не получается.