Темная Академия. Книга 3. Своя душа - тоже потемки. Марина Снежная

Оглавление

• Аннотация
• Глава 1
• Глава 2
• Глава 3
• Глава 4
• Глава 5
• Глава 6
• Глава 7
• Глава 8
• Глава 9
• Глава 10
• Глава 11

Аннотация

Тяжело, когда сама не представляешь, что таится в глубинах собственной души. Какие силы в ней скрыты, какие опасности. Особенно когда пострадать могут те, кто тебе наиболее близок.
Кто и зачем поставил в глубинах твоего разума загадочный блок, и что он должен защищать: тебя от мира или мир от тебя?..
Хуже всего, когда управлять тем, что тебе дано, ты не умеешь. Приходится полагаться на помощь духа-хранителя и друзей. Но рано или поздно осознание правды придет. Только вот кто знает, будешь ли ты этому рада…
Спасибо за обложку Татие Суботиной.

Глава 1

Я возблагодарила Тараш за то, что остальные члены моей пятерки еще спали. Моего позорного возвращения никто не заметил, и я, крадучись, пробралась к постели. Решила, что по-быстренькому разденусь, нырну под одеяло, а когда все проснутся, сделаю вид, что давно уже здесь сплю. Просто поздно вернулась вчера и не стала никого будить. Надеюсь, прокатит. Но не успела я снять мантию и аккуратно положить на стул рядом с моей кроватью, как послышался негромкий голос Лорана:
– Ну, и где ты шлялась всю ночь?
Демоны его раздери! Я замерла, кусая губы и не зная, что сказать. Одно знала точно – правду ни за что не раскрою. Иначе точно придется писать заявление с просьбой об отчислении – не вынесу публичного позора. Старательно прикрывая разорванный лиф, повернулась к сидящему на постели дроу, буравящему меня хмурым взглядом. Разглядев получше мой неподобающий внешний вид, он прищурился.
– Вижу, у кого-то весело ночка прошла!
– Все не так, как ты думаешь, – соврала я и снова схватила мантию, прикрывая ею разорванное платье.
– Ну да, конечно, – хмыкнул Лоран. – И кто же этот счастливчик? Шейн?
Я поморщилась при одной мысли об этом и запоздало осознала, что не появись ректор в самый ответственный момент, версия Лорана оказалась бы правдивой. Тут же настолько помутилось в и так раскалывающейся голове, что я плюхнулась на кровать. Издала болезненный возглас – состояние шока, все это время владевшее мной, наконец, оставило. И последствия бурной ночи теперь давали о себе знать весьма болезненно. Внизу живота все болело, тело ломило. Уже не говоря о том, как после проклятого зелья раскалывалась голова. И вот как в таком состоянии я собираюсь на занятия по военной подготовке? Мне даже сидеть больно!
Неожиданно накатил такой острый приступ жалости к себе, что я легла на постели, свернувшись калачиком, и дала волю слезам. О том, что показываю этим слабость перед Лораном, почти не думала. Вернее, это утратило всякое значение. Мне в тот момент казалось, что вся моя жизнь разрушена. Все, что я с такой любовью распланировала. Учеба, работа, самостоятельная новая жизнь. Я сама все испортила. Вот почему не послушала внутренний голос и съела те проклятые конфеты?! Ведь знала же, что Шейну не стоит доверять!
– Что случилось? – напряженно спросил Лоран, и я осознала, что его голос слышится гораздо ближе.
Утерла заплаканные глаза и посмотрела на склонившегося надо мной дроу. А потом различила, как поскрипывают кровати других просыпающихся членов пятерки. Скоро уже все четверо столпились вокруг меня и смотрели с искренним беспокойством. А я вообще не могла вымолвить ни слова. Слезы градом катились из глаз, а в горле застрял огромный ком.
– Летти, что с твоей одеждой? – встревожено спросила Шейрис. – Где ты была? Когда ты вчера не вернулась, я решила, что заночуешь у мамы.
– Тебе кто-то причинил боль? – смущенно спросил Эдвин, и по лицам ребят я осознала, что они все поняли, о какой боли он спрашивал.
– Кто это был? – процедил Лоран, сжимая кулаки.
– Все не так… – наконец, сумела я разлепить дрожащие губы. – Пожалуйста, не спрашивайте сейчас ни о чем. Мне очень плохо.
– Чем тебе помочь? – Шейрис села рядом и осторожно погладила меня по спутавшимся волосам. – Может, давай, мы проводим тебя к магистру Дондеру?
Я содрогнулась при одной мысли об этом. Дроу тут же поймет, что со мной случилось. Начнутся расспросы, разговоры. А что если он ректора позовет? Нет, такого унижения я точно не вынесу! Но помощь мне просто необходима, если хочу, чтобы никто, кроме ребят, не узнал о случившемся. Мою бедную гудящую голову, наконец, посетила здравая мысль. Вейн! Вот, к кому можно обратиться в этой ситуации! И если я попрошу, он никому не расскажет.
– Пожалуйста, приведите сюда Вейна Диарна. Он третьекурсник с целительского факультета. Скажите, что мне нужна его помощь. И, умоляю вас, не говорите никому о том, что со мной случилось! Или мне придется покинуть Академию. Я не вынесу, если кто-то узнает, – рыдания с удвоенной силой сдавили горло, и я разразилась новой порцией отчаянного плача, уткнувшись лицом в подушку.
– Не беспокойся, Летти, мы никому не скажем, – послышался решительный голос Шейрис. – Хотя я считаю, что это неправильно. Тот, кто это с тобой сделал, должен ответить!
Я упрямо замотала головой и подняла на подругу полные слез глаза.
– Я сама с этим разберусь, хорошо?
– Ладно, – неуверенно сказала она.
– Я схожу за Вейном, – неожиданно проговорил Лоран.
Выглядел он каким-то поникшим и подавленным. Но я видела, как в его глазах все сильнее разгорается злость.
– Буду тебе благодарна, – произнесла я и снова свернулась в комочек, чувствуя, как к боли добавляется чудовищная слабость. Хотелось уснуть и никогда не просыпаться. Не видеть жалость на лицах друзей, не вспоминать снова и снова вчерашний вечер.
Лоран выскочил из комнаты так быстро, словно за ним все порождения больной фантазии Кайлы Даминар гнались. Эдвин с Кристором, не зная, чем помочь, просто стояли рядом. Шейрис же продолжала гладить по голове и волосам. Видно было, как сильно их всех задело то, что со мной произошло. Хуже всего, что они понятия не имели, что было на самом деле. Думали явно не о том. Наверняка полагали, что меня изнасиловали. Им и в голову не приходило, что все могло быть иначе. Запоздало подумала о том, что Лорана могут и не пустить в общежитие целителей в такое раннее время. О том, что буду делать в этом случае, не хотела даже думать. Но решила, что все равно пойду на занятия чего бы мне это ни стоило. И постараюсь и виду не подавать, как мне плохо. Скорее всего, явно переоцениваю свои силы, но упрямо доказывала себе, что смогу. Все преодолею.
Когда через показавшиеся вечностью двадцать минут в комнату проскользнули Лоран с Вейном, я не сдержала облегченного вздоха. Целитель издал глухой вскрик и бросился ко мне.
– Летти, что с тобой? Лаурна вчера рассказала мне, что…
– Молчи! – выкрикнула я с отчаянием. – Пожалуйста, все вопросы потом!
– Так, похоже, ты знаешь куда больше нас, – нахмурился Лоран. – Будет лучше, если вы нас посвятите в свои тайны. – Предупреждая мои рвущиеся наружу протесты, он скривил губы и заявил: – Если ты требуешь от нас хранить свои секреты, то должна рассказать все.
Я упрямо молчала, глядя на него почти с ненавистью. Он ни за что не вырвет у меня правду!
– Тогда ты, – верно поняв выражение моего лица, сказал Лоран, поворачиваясь к Вейну. – Что произошло вчера в Арклане? Ты ведь вроде должен был сопровождать ее в Академию. Это ты с ней сделал?
Мы с Вейном едва не задохнулись от возмущения, услышав такую дикую версию.
– Нет, конечно! – выпалила я.
– Тогда кто? – настаивал Лоран.
По его непробиваемому виду было понятно, что не отступит. Если понадобится, силой вытрясет правду из целителя. Вейн неуверенно посмотрел на меня, и я обреченно пожала плечами, разрешая ему высказаться. В конце концов, его не было вчера на месте событий. Вряд ли он знает всю правду.
– Вчера ко мне прибежала принцесса Лаурна, – после небольшой паузы заговорил Вейн. – Она была очень взволнована, даже напугана. Сказала, что с Летти произошло несчастье. Шейн…
– Так и знал, что это он! – Лоран заскрежетал зубами. – Рассказывай дальше!
– Насколько я понял, дело в возбуждающем средстве, – краснея, прошептал Вейн.
Глаза всех присутствующих округлились, Лоран же грязно выругался и ринулся к двери с криком:
– Я убью его!
– Нет, постой! – крикнула я вслед. – Все не так, ясно?! – тут же осеклась. Если я сейчас стану отрицать, что это со мной сделал Шейн, возникнут подозрения. Вейн наверняка знал из рассказа Лаурны, кто повез меня в Академию. И я глухо добавила: – Я сама этого хотела, понятно? В том состоянии.
Лоран замер и в бессильной ярости стукнул кулаком о дверь. Посыпалась штукатурка, из разбитых костяшек выступила кровь, но дроу, казалось, даже не замечал этого. Я снова подала голос:
– Если ты нападешь на него, все об этом узнают. А я не хочу этого. Я больше и на пушечный выстрел не подпущу к себе Шейна Лоннерса. Он тоже будет молчать, если не хочет неприятностей. В общем, позволь мне самой разобраться. Это моя жизнь, Лоран! Ты за меня не в ответе. И не нужно говорить, что ты капитан и это твоя обязанность. Своим вмешательством ты сделаешь только хуже. Единственное, что ты можешь для меня сделать… что вы все можете… Никому ни о чем не говорите!
Лоран некоторое время смотрел на меня с каким-то болезненным выражением, потом кивнул и вышел из комнаты, словно не мог сейчас находиться рядом. Остальные поспешили заверить, что все останется в секрете, и отошли, уступив место Вейну. Целитель с самым несчастным видом приблизился и сел рядом.
– Ляг на спину, Летти. Сначала мне нужно определить, где болит.
Я послушалась и выпрямилась, вытянув руки по швам. Закрыла глаза, стараясь отстраниться от происходящего. Хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Но я осознавала, что исчезнет только физическая боль. От душевной никуда не деться. Мне придется с этим жить. Ощущала легкое покалывание в тех местах, над которыми проводил руками Вейн. Вспоминала, как то же самое не так давно делал Ирмерий Старленд. О, Тараш, как же больно о нем думать! Нет, я не жалела о том, что познала, что значит быть женщиной, именно с ним. Не жалела о страстных поцелуях и объятиях, воспоминания о которых возвращались все отчетливее. Я жалела о том, как это все случилось. О том, какой предстала перед ним вчера. Похожей на шлюху, чья участь всегда меня страшила. Я оказалась ничем не лучше тех презираемых всеми женщин. Пусть даже все произошло из-за зелья, я не считала, что это меня оправдывает. Теперь, когда воздействие того средства улетучилось, убеждала себя, что могла ему противостоять. Вряд ли, конечно, но я все равно терзалась этими мыслями. Упрекала себя за слабость и несдержанность.
– Я не вижу сильных повреждений, – чуть смущенным голосом проговорил Вейн. – Сейчас просто уберу боль и другие неприятные ощущения.
– Хорошо, – кивнула я, не открывая глаз. – Сделай это.
Ощутила прикосновение почти невесомых пальцев к своему животу, а потом от них по всему телу начало растекаться тепло, сопровождающееся легким покалыванием. С каждой секундой боль становилась слабее, пока и вовсе не ушла. Осталась только легкая слабость, но я осознавала, что она уйдет уже через пару часов.
– Спасибо, Вейн, – искренне поблагодарила я, открыв глаза и сжав его руку. – Ты мне очень помог.
– Мне жаль, что я не смог помочь тебе вчера, когда это было нужнее, – расстроено вздохнул он.
Не желая продолжать эту тему, я сказала, что хочу теперь принять душ и немного прийти в себя. Разумеется, никто не стал возражать. Вейн ушел из комнаты, а Шейрис провела меня в душевую, где помогла привести себя в порядок.
– Как все было, Летти? – тихо спросила она, намыливая мою спину. – Он был очень груб?
– Нет, – я испытывала неловкость от того, что приходилось врать подруге. Но хоть в этом не кривила душой. – Он был нежным и страстным.
– Значит, тебе даже понравилось? – поразилась Шейрис.
– Я не хочу об этом говорить.
– Понимаю, – она кивнула. – Думаю, тебя тревожит то, при каких обстоятельствах все произошло. Шейн не должен был прибегать к таким методам.
– Прошу тебя, давай не будем говорить о Шейне! – взмолилась я.
– Прости.
Подруга больше не задавала вопросов, что при ее неугомонной натуре наверняка далось непросто. И я была благодарна ей за понимание.
Когда настало время идти в столовую, я уже чувствовала себя вполне нормально. Упорно отгоняла мысли о вчерашнем, решив, что постараюсь все забыть. Конечно, пока с трудом представляла, как, но хотя бы попытаюсь. Ребята тоже не затевали разговоров. Всеми владело какое-то подавленное настроение.
Я с облегчением увидела, что Шейна на завтраке нет. И ректора тоже, что порадовало даже сильнее. Не знаю, как смогла бы сейчас посмотреть ему в глаза. Хотя, что себя обманывать. Волновало другое. То, каким взглядом он теперь посмотрит на меня. Презрительным и осуждающим. Это было бы хуже всего. Не знаю, как смогла бы пережить такое. Но, к счастью, пока этот страшный момент не наступил. Мне позволили небольшую передышку.
На занятии Обаяшки я полностью погрузилась в выполнение физических упражнений. Так было легче отрешиться от ненужных мыслей и переживаний. Поймала себя на том, что сегодня мои успехи куда лучше. Я почти не заметила, как пробежала пять кругов, а потом сделала остальные упражнения. Все это время могла не думать о том, что волнует по-настоящему – может, поэтому и лучше сосредоточилась на том, что нужно.
Мы только приступили к преодолении полосы препятствий, когда к лорду Фармину подбежал один из адептов, дежурных по учебному корпусу. Он что-то сказал ему, махая рукой в мою сторону, и у меня сжалось сердце. Похоже, передышка закончилась, и сейчас придется столкнуться со своими страхами лицом к лицу!
– Адептка Тиррен, – вздрогнула, услышав голос преподавателя, хоть и чувствовала, что это неизбежно. – К ректору!
Поймала встревоженный взгляд членов своей пятерки, постаралась улыбнуться, но, скорее всего, улыбка вышла жалкая. На негнущихся ногах двинулась вслед за дежурным к учебному корпусу.
– Зачем меня вызывают? – хмуро спросила, глядя в спину третьекурсника с синей эмблемой факультета теоретической и прикладной магии.
– Понятия не имею, – отозвался тот, не останавливая движения. – Но там еще один адепт в приемной. Похоже, вас обоих хотят видеть одновременно.
– Какой адепт? – я похолодела, уже предчувствуя, что он скажет.
– Шейн Лоннерс, кажется, – последовал закономерный ответ, и я едва не застонала.
Сцепив зубы, продолжила путь молча. Морально настраивалась на то, что, возможно, это мой последний день в Темной Академии. Что если ректор посчитает мое поведение недопустимым и заставит написать заявление об уходе? Он наверняка уже жалеет о том, что поддался слабости, и хочет сделать все, чтобы моя физиономия не мелькала в поле его зрения. Немного утешало то, что, скорее всего, Шейна постигнет та же участь, что и меня.
У дверей приемной дежурный счел свой долг выполненным и удалился. Я же неуверенно переступила порог. Окинула беглым взглядом помещение, где за столом сидела уже знакомая секретарша Ферна, а на одном из диванов для посетителей с мрачным видом устроился Шейн. При виде меня его лицо дернулось, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не решился. Я с презрением отвернулась от него и вежливо поздоровалась с секретаршей. Она с дежурной улыбкой ответила на приветствие, вспорхнула со своего места и скрылась за дверью кабинета ректора. Видимо, чтобы сообщить о том, что все участники грядущей расправы уже ожидают своей участи. Через несколько секунд Ферна появилась вновь и гостеприимно распахнула перед нами дверь:
– Проходите, лорд Старленд ждет вас.
Шейн поднялся, приблизился к кабинету, но никак не решался переступить его порог. Я, подойдя к нему, насмешливо бросила:
– Ну же, адепт Лоннерс, куда подевалась ваша смелость? Или отвечать за свои поступки вы не готовы?
Он тяжело вздохнул и все же вошел в кабинет, я двинулась следом и прикрыла за собой дверь. Не удержалась от того, чтобы тут же посмотреть на Ирмерия. Он сидел за столом и, не мигая, смотрел на меня, игнорируя Шейна. Лицо снова напоминало мраморную маску, но глаза странно сверкали. Может, злится? Не в силах об этом думать, я опустила голову. Пусть делает, что хочет. Я приму любое его решение.
– Присаживайтесь, – послышался знакомый мелодичный голос.
Я вслед за Шейном опустилась на один из стульев, стоящих перед письменным столом ректора. Сцепила пальцы на коленях, по-прежнему не решаясь поднять глаза на Ирмерия. В голове мелькали обрывки воспоминаний о сегодняшней ночи, что лишь усугубляло желание провалиться сквозь землю. Я ощутила, что краснею, и ничего не могла с этим поделать.
– Думаю, вы догадываетесь, адепт Лоннерс, зачем я вызвал вас.
Я перевела дух, осознавая, что сейчас он обращается только к Шейну. У меня есть немного времени, чтобы собраться и смело встретить свой приговор.
– Да, лорд Старленд.
– Надеюсь, вы осознаете, что ваше поведение недопустимо. И хотя не произошло чего-то непоправимого, но лишь благодаря моему вмешательству. – Он вдруг умолк, и я готова была поклясться, что сейчас он посмотрел на меня и наверняка тоже вспомнил о том, что произошло ночью. Но уже через несколько секунд продолжил: – Я мог бы исключить вас из Академии за поведение, недостойное адепта, но я дам вам шанс. Все произошедшее должно остаться в этих стенах. Никто не должен знать о том, что произошло. Вы ограничитесь временными ограничениями в передвижениях. На месяц вам запрещено покидать стены Академии. И еще… Вы не должны больше приближаться к адептке Тиррен. Если нечто подобное повторится или вы дадите любой другой повод для принятия рокового для вас решения, я, не задумываясь, подпишу приказ о вашем отчислении. Вы меня поняли, адепт Лоннерс?
Я покосилась в сторону Шейна, который, похоже, был поражен и обрадован решением Ирмерия. Его даже не наказали толком. Временное ограничение – пустяк. Сама я внутренне возмутилась такой несправедливости. Неужели моя честь, по мнению ректора, стоит так мало?! Мысль эта была такой горькой, что меня передернуло. Что ж, похоже, я прекрасно поняла отношение ко мне Ирмерия Старленда! Ну, конечно, если выбирать между отчислением благородного дроу и человечки, то ответ очевиден!
– Вы свободны, адепт Лоннерс, – после горячих заверений Шейна в том, что такое больше не повторится, холодно проговорил ректор.
И третьекурсник тут же поспешил убраться, даже не взглянув в мою сторону. Стук захлопнувшейся за ним двери прозвучал для меня выстрелом в голову.
– Когда мне следует написать заявление с просьбой об отчислении? – произнесла я сухо. Слова давались тяжело, срываясь с языка каменными глыбами.
Ректор молчал так долго, что я не выдержала и подняла голову. Меня поразила боль, застывшая в его глазах. Куда подевалась невозмутимость? Его лицо дышало такими сильными эмоциями, что смотреть на это было почти невыносимым.
– Ты хочешь покинуть Академию? – наконец, глухо выдавил он.
Я так поразилась, что первое время не знала, что ответить. Потом тихо проговорила:
– Я думала, что этого хотите вы. Вы же за этим меня вызвали, правда?
Он издал изумленный возглас, потом поднялся с места и двинулся ко мне. Не доходя всего полшага, остановился, глядя так, словно я только что его ударила.
– Почему ты ушла сегодня утром? До того, как мы смогли поговорить и обсудить все.
– Я решила, что так будет лучше, – мне пришлось собрать все мужество, чтобы не выдать в голосе эмоций. – То, что произошло… Мне стыдно из-за этого… Думаю, нам обоим.
Он дернулся, будто я ударила его снова, и резко отвернулся.
– Я предполагал, что так и будет, – сказал напряженно и устало. – Но, во имя Тараш, с чего ты взяла, что я могу потребовать от тебя покинуть Академию? – произнес с такой обидой, что в этот раз дернулась я.
– Не знаю… – ответила тихо и беспомощно. – Но Шейна вы не наказали, значит, решили, что я в этой ситуации виновата больше. Я все понимаю… Шейн из аристократической семьи, а я всего лишь…
– Летти, – его потрясенный возглас оборвал мой жалкий лепет, – объясни, пожалуйста, что творится в твоей голове? Я не могу понять. Пытаюсь, но не могу.
Он смотрел на меня озадаченно и печально.
– Ты трактуешь мои поступки в каком-то парадоксальном для меня виде. Адепта Лоннерса я не наказал так, как мне того хотелось, только из-за того, что не хочу, чтобы это дело получило огласку. Или ты хочешь, чтобы твое имя трепали все, кому не лень?
Я замотала головой, с трудом пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли. Значит, он просто не хочет огласки. Уже легче. Теперь я по-другому взглянула на ситуацию. Несомненно, пользующийся безукоризненной репутацией Ирмерий Старленд не хочет, чтобы о его кратковременной связи с адепткой-человечкой кому-то стало известно. Ради этого он и вызвал меня и Шейна. Дать понять, что мы должны держать язык за зубами, и тогда никто не пострадает. Я прекрасно поняла намек.
– Не беспокойтесь, лорд Старленд, все останется между нами, – откликнулась отстраненно и холодно. – Просто забудем о том, что случилось. Я понимаю, насколько вышла за рамки дозволенного. И глубоко сожалею.
– Сожалеешь? – повторил он с тихой горечью.
Некоторое время продолжал смотреть на меня, будто пытаясь что-то отыскать на моем лице, но не находил. Потом вернулся за стол, а когда вновь обратил взор в мою сторону, на его лице невозможно было прочесть никаких чувств.
– На этом все, адептка Тиррен. Продолжайте учиться. Слышал, вы даже успехи делаете. Весьма рад это слышать. Если адепт Лоннерс вновь позволит себе лишнее, можете обратиться ко мне за помощью. А теперь можете идти. Я больше вас не задерживаю.
Было так больно, что я не могла даже пошевелиться. Намного больнее, чем сегодня утром. Я смотрела в кажущееся невыносимо далеким и чужим любимое лицо и понимала, что больше никогда оно не отразит других чувств ко мне. Других, помимо холода и безразличия. Да и неужели я полагала, что может быть иначе? Для него та ночь – досадная ошибка, которая слегка нарушила привычный порядок жизни. Хотя с чего я взяла, что у него не могло быть других подобных ночей? Любая адептка или преподавательница наверняка обрадовалась бы вниманию с его стороны. Просто все держится в секрете и не оглашается. Сердце кровоточило от ревности и горечи, и я никак не могла справиться с чувствами.
– Что-нибудь еще, адептка Тиррен? – спросил ректор, в нетерпении барабаня по столешнице.
– Нет, ничего, – хрипло проговорила я и заставила себя подняться.
Побрела к двери, больше не оглядываясь. Боялась, что если сделаю это, то просто умру, вновь увидев безразличие на его лице. Чего только стоило сдерживать рвущиеся из глубины души слезы!
Хотелось поскорее покинуть приемную и там, за дверью, найти укромное местечко и порыдать вдоволь. Но даже этого мне не дали сделать. Едва я вышла из приемной и первые соленые капли покатились по щекам, как натолкнулась на декана Байдерна. Проклятье! Вздумалось же ему вернуться в Академию и посетить ректора как раз в тот момент, когда он смог стать свидетелем моей слабости! Может, просто предоставит собственной участи и пойдет своей дорогой?
Я попыталась прошмыгнуть по коридору мимо него, но крепкие руки перехватили и удержали на месте.
– Адептка Тиррен, почему не на занятиях?
Сквозь пелену слез я не могла рассмотреть выражения его лица, но голос звучал чуть насмешливо.
– Догадываюсь, что вас снова к ректору вызывали. Что натворили на этот раз?
От возмущения мне даже плакать перехотелось. Дернувшись, я высвободилась из удерживающих рук и смахнула слезы.
– Мы оба знаем, что в прошлый раз я ничего не натворила, – буркнула я.
– А в этот, значит, натворили? – хмыкнул декан. – Почему в слезах?
Все-таки заметил, оказывается! Я шмыгнула носом и упрямо вздернула подбородок.
– Со мной все в порядке.
– Вижу, – беззлобно заметил он, внимательно оглядывая с ног до головы. – Похоже, ты просто мастер притягивать неприятности. Слышал, что пока меня не было, тебя Кайла чуть не прибила.
Я вспыхнула до корней волос, вспомнив, из-за чего разъярилась на меня архимагиня. Интересно, об этом он тоже знает?
– И что вы с ней не поделили? – судя по ехидной ухмылке, знает прекрасно.
– Не думаю, что вы хотите, чтобы я об этом говорила, – нахмурилась я.
– Ну, почему же, – протянул он. – Сейчас мы одни.
Я даже на шаг отступила, испуганная возникшим опасением.
– Послушайте, у меня и в мыслях не было того, в чем обвиняет меня Кайла!
– Правда, не было? – продолжал издеваться он, протягивая ко мне руку.
Не успел декан Байдерн коснуться меня, как от дверей приемной раздался звенящий голос Ирмерия Старленда:
– Декан Байдерн, у вас ко мне какое-то дело?
Воин тут же утратил ко мне интерес и с широкой улыбкой посмотрел на ректора.
– О, вы даже лично вышли меня встречать, лорд Старленд.

Глава 2

К счастью, остаток дня больше никто меня не донимал. Шейн исправно держался в отдалении, даже глаза старательно отводил, едва я оказывалась в поле его зрения. Декан Байдерн, похоже, и не думал иметь на меня какие-то виды. Видать, утром просто издевался надо мной в своей привычной манере. Насколько я слышала, декану не удалось настоять на своем и отменить приказ о запрете поединков, чему я несказанно обрадовалась. Не знаю, что сказал декан Кайле, но та больше не бросала на меня злобных взглядов, и с этой стороны я тоже могла не опасаться. Оставалось разобраться со своим чудовищным моральным состоянием. Я постоянно прокручивала в голове разговор с ректором в его кабинете, и мне все время казалось, что я что-то упускаю. Но стыд и неловкость после пережитого мешали мыслить здраво.
Не знаю, как я выдержала этот день. На почте работала, как механическая кукла, все время совершала нелепые ошибки. Так что Дейн, в итоге, встревожившись, велел мне уйти пораньше. О том, что произошло на почте вчера, он, слава Тараш, имел смутное представление. Думал, что мне просто стало плохо. Так ему сказала Гинни, которая, оказывается, увидела, как меня увозят на самоходном экипаже. Но когда гномиха выскочила на улицу, там уже осталась только принцесса. Той хватило ума не говорить всей правды, за что я даже ощутила к ней благодарность. В общем, Дейн подумал, что я все еще не оправилась после вчерашнего недомогания, и отправил обратно в Академию.
Меня же ноги сами принесли на постоялый двор. Единственный человек, которого я хотела сейчас видеть, мама. Было всего четыре часа, поэтому посетителей в трапезном зале находилось немного. Основная масса клиентов сходятся гораздо позже. Поэтому мама наверняка сможет уделить мне больше внимания, чем при других обстоятельствах.
Я проскользнула в смежное с трапезным залом помещение, где находилась скромная кухонька. Мама вылизала ее до блеска, и здесь всегда пахло запахом хорошей еды и специями. Господин Дамьен теперь частенько составлял компанию новой кухарке. Да и Пирл с некоторых пор начал оказывать маме знаки внимания. Мы с ней не раз уже обсуждали их постоянное соперничество и весело смеялись. Господин Дамьен то и дело грозился выгнать Пирла, но мама его отговаривала. Она вообще из хозяина веревки вила. Прижимистый полутролль даже согласился новую посуду приобрести и занавески на окнах, чтобы в кухне стало поприличнее. Когда я спрашивала маму, нравится ли ей кто-то из ухажеров, она только отмахивалась. Говорила, что свое уже отжила, и для нее главное – мое счастье.
Вот и сейчас за деревянным столом, застеленным белой скатертью, сидели господин Дамьен и Пирл. Они поедали ароматную мясную похлебку, закусывая свежевыпеченным хлебом, и умильно поглядывали на маму, что-то ей рассказывая. Она сноровисто порхала по кухне и успевала еще одарять их улыбками и добрыми словами.
– Всем добрый вечер, – я нацепила на лицо улыбку, стараясь, чтобы она выглядела как можно безмятежнее.
Мамины ухажеры тоже заулыбались и откликнулись на приветствие. Мама же вдруг замерла с ложкой в руке, и ее лицо стало встревоженным.
– Что-нибудь случилось?
Вот как она это сразу поняла?! И что-то подсказывало, что все мои жалкие попытки разубедить ее ничего не дадут. Не знаю, что увидели мужики на мамином лице, но тут же, не сговариваясь, поднялись с места и, поблагодарив за угощение, поспешили ретироваться.
– Так, садись! – решительно заявила мама, оттесняя меня к столу и усаживая. Потом налила мне кружку горячего чая, пододвинула сливовый пирог и уселась напротив. – Ешь и рассказывай.
Мамины пироги я обожала – никто не умел выпекать так вкусно, как она. Даже Гинни была ей в этом не соперница, хоть и выспрашивала все рецепты, а потом строго им следовала. Но сейчас мне кусок в горло не лез. Я обхватила ладонями чашку и, наслаждаясь ароматом горячего напитка, невесело вздохнула.
– Мама, я запуталась.
– В чем запуталась, дорогая? – спросила она, глядя с доброй понимающей улыбкой. – Ты же знаешь, что можешь рассказать мне все.
Это я знала. Даже историю с лордом Дарбниром ей доверила. Мама всегда была моей опорой и поддержкой. Понимала меня, как никто другой. Только ей я могла рассказать то, о чем не решилась поведать даже лучшей подруге.
– Вчера кое-что случилось. Кое-что важное.
И я рассказала ей все, не утаив ни одной детали. Пусть в некоторых местах было до безумия стыдно, но ни разу на лице мамы не появилось что-то осуждающее. Когда я закончила, утерев выступившие на глазах слезы, она некоторое время молчала. Потом осторожно спросила:
– Ты ведь его любишь, да?
– Кого? – я вздрогнула, настолько верно она выцепила то, что было самым главным.
– Ирмерия Старленда.
– Люблю, – вздохнула я и закрыла лицо руками. – И я не знаю, что делать.
– Из того, что ты рассказала, я поняла одну вещь, которую ты почему-то никак не хочешь понимать сама, – послышался голос мамы. – Этот мужчина вовсе не равнодушен к тебе.
Я застыла, пораженная ее выводами. Они перекликались с моими тайными надеждами, но я старалась прятать их так глубоко в душе, как только могла.
– Это невозможно, мама. Ты же знаешь, кто он. Живая легенда, потомок королей, аристократ, возможно, будущий верховный король… Лорд-наместник мне сказал, что, скорее всего, наследником короля Гармина будет муж принцессы Лаурны. А это значит…
– Я вовсе не оспариваю тот факт, что тот, кого ты любишь, выдающаяся личность, – грустно улыбнулась мама. – И я даже не говорю о том, что между вами что-то может получиться. Просто говорю то, что вижу. Его поведение говорит о том, что ты ему небезразлична. Но это не значит, что он захочет продолжения ваших отношений. Более того, если он попытается это сделать, тебе нужно сделать все, чтобы прекратить это в зародыше.
– Почему? – вырвалось у меня тоскливое.
– Потому что ты ему не пара, моя девочка, – мама вздохнула. – Рано или поздно вам придется расстаться. И тебе будет очень больно. Если ты привязываешься к людям, то навсегда. У тебя чувствительное любящее сердце, в которое ты пускаешь неохотно, но уж если пускаешь, то без всяких оговорок. Чем сильнее ты прикипишь душой к этому мужчине, тем больше будешь страдать. А я этого не хочу. Мне больно при одной мысли об этом. Пусть этот твой лорд Старленд благородный и хороший, но он не для тебя, понимаешь?
– Понимаю лучше, чем ты думаешь, мама, – сдавленно пробормотала я.
Опустив голову на сложенные на столе руки, я зарыдала. В который раз за день. Но в этот раз слезы приносили с собой холодную решимость. Мама права. Я должна выбросить из головы саму мысль о том, что между нами с Ирмерием может что-то получиться.
Не желая больше отвлекать маму от работы, я вскоре покинула постоялый двор и побрела в Академию. Поразилась, когда на дороге в отдалении показалась знакомая фигура. Лоран?! А он что забыл в Арклане? Поравнявшись со мной, он остановился, и я вскоре получила ответ на вопрос.
– А ты сегодня рано возвращаешься. До конца рабочего дня еще полчаса, – заявил он, бесцеремонно беря меня под руку и увлекая в сторону Академии.
– Меня отпустили раньше, – немного обескуражено сказала я. – А ты зачем здесь?
– Я уже раз поверил в то, что никчемный целитель сможет стать для тебя охранником. Сама видишь, что из этого получилось. Так что отныне я буду забирать тебя из Арклана.
– Не думаю, что это хорошая идея, – пробормотала я.
– Если меня заинтересует твое мнение, я спрошу.
– Лоран, это возмутительно! – взорвалась я. – Да по какому праву?!..
– По такому, – он резко остановился и развернул меня к себе, потом яростно впился губами в мой рот. Я остервенело замолотила кулаками по его груди, вынуждая прервать поцелуй. – Я больше никому не позволю прикоснуться к тебе, – хрипло сказал он, его черные глаза прожигали насквозь. – Для всех ты теперь со мной, ясно?
– А у меня ты не хочешь спросить? – возмутилась я.
– Уже сказал, что меня твое мнение не интересует.
– Да пошел ты, Лоран! – взорвалась я, вырвалась из его объятий и помчалась по дороге.
Уже через несколько секунд он легко меня нагнал и снова схватил за локоть. Некоторое время я напрасно пыталась высвободиться, потом сдалась. Лишь мысленно ругала на чем свет стоит наглого дроу.
– А как же то, что для тебя унизительна сама мысль о чувствах ко мне? – в итоге с сарказмом поинтересовалась.
– А кто сказал, что я к тебе испытываю чувства? – мрачно выдавил он.
Я промолчала, в очередной раз поражаясь странностям его характера. Внутренне кипя от возмущения, все же смирилась с тем, что в ворота Академии мы вошли под руку, как влюбленные голубки. Когда мы проходили мимо учебного корпуса, ощутила на себе чей-то пристальный взгляд и машинально подняла голову. Сердце пропустило удар, едва я заметила в окне второго этажа напряженное лицо ректора. Впрочем, он тут же скрылся за занавеской, и я подумала о том, что мне могло просто почудиться. И все же чувствовала себя донельзя гадостно. Не хотела, чтобы Ирмерий Старленд думал обо мне еще хуже, чем до этого. С его стороны мое поведение и вовсе казалось возмутительным. Вчера отдалась ему, сегодня гуляю под руку с Лораном. Словно и правда превратилась в девицу более чем легкого поведения. И как объяснить, что у меня и в мыслях не было ничего подобного? Снова дернулась из рук Лорана, но он и не подумал отпускать.
У входа в наше общежитие заметила компанию старшекурсников, которые, судя по долетающим до нас репликам, собирались в Арклан. В их числе увидела Кайлу Даминар и Шейна. Последний с самым несчастным видом отвечал на вопросы приятелей. А они подтрунивали над его заточением в стенах Академии и пытались вызнать причину. Строили самые нелепые предположения. Кайла при виде меня оборвала уже начатую фразу и подозрительно посмотрела. Потом глянула на Лорана рядом со мной и усмехнулась. Даже подмигнула мне, давая понять, что былые обиды остались в прошлом. Интересно все же, что на нее так повлияло? То ли отпор, который я смогла ей оказать, то ли разговор с деканом. Как бы то ни было, результат не мог не радовать.
Наше появление некоторые встретили сальными шуточками, Шейн же сцепил зубы и отвернулся. Лоран же, сволочь такая, вдруг демонстративно развернул мое лицо к себе и на ходу прильнул к губам. Послышались свист и веселые комментарии. Я, кипя от ярости, оторвалась от нахального дроу и поймала его ухмылку.
– Ты теперь со мной, поняла? – напомнил он, выдохнув мне в самое ухо. – И пусть все об этом знают.
– А реакция Лин тебя не смущает? – ухватилась я за соломинку, которая еще могла как-то повлиять на исход событий.
– Мне плевать на Лин, – Лоран поморщился.
– А мне нет!
– Твои проблемы, – обезоружил в очередной раз черноглазый своей непробиваемой самоуверенностью.
Ничего не оставалось, как вслед за ним направиться ко входу в общежитие.
В нашей комнате мы застали только Кристора. Он сидел за столом, обложившись учебниками, и что-то усиленно изучал. Шейрис и Эдвин наверняка сейчас на полосе препятствий или в зале для занятий по оружейной подготовке. Это для них было любимым времяпрепровождением. Я молча вырвала свою руку из захвата Лорана и прошла к своей кровати. Тоже достала учебники и решила позаниматься, пусть даже мысли сейчас усиленно не желали сосредотачиваться на полезных вещах.
Лоран бесцеремонно придвинул стул к моему столу, за которым я только устроилась поудобнее. Тоже достал учебники и, обхватив одной рукой мои плечи, открыл один из них.
– Ты что делаешь? – прошипела я, стряхивая наглую конечность.
– А что? Занимаюсь, – ничуть не смутился Лоран.
– А можешь заниматься отдельно от меня?
– Мне так нравится больше, – и этот гад снова водрузил руку мне на плечо.
Я заметила, что Кристор оторвался от книги и теперь ошарашено наблюдает за нами. Лоран не замедлил отреагировать:
– Ну, чего уставился, рыжий?
– Вы что… теперь вместе? – выдавил он в ответ.
– Догадливый, – ухмыльнулся Лоран. – А теперь не пялься. Не видишь, ты смущаешь мою девушку.
– Твою девушку?! – я от возмущения бессильно хватала ртом воздух. – Лоран, это уже слишком! Я думала, это все для вида!
– С чего ты взяла, что для вида? – обескуражил он. – Вот Лин была для вида, это да.
– Ну ты и мерзавец, Лоран! – вырвалось у меня.
– Попридержи язычок, крошка, – почти ласково сказал дроу. – Я все же мужчина, и требую уважения. Тем более после того, как оказал тебе честь, взяв под свое покровительство.
– А с чего ты взял, что мне нужно твое покровительство?!
– Пугало, исчезни на пару минут! Я позову тебя, когда можно будет зайти, – неожиданно обратился Лоран к Кристору.
Рыжий неуверенно посмотрел на меня. Кипя от ярости, я все же кивнула ему. В его присутствии и правда неловко высказывать Лорану все, что о нем думаю. Едва за Кристором закрылась дверь, вскочила и с негодованием воскликнула:
– Давай кое-что проясним, Лоран! Я не твоя собственность, чтобы ты мог так себя со мной вести! Рабство в темных мирах давно упразднили. И я не Эдвин, чтобы терпеть такое отношение к себе.
– Да, давай проясним, – прищурившись, процедил Лоран. – Как ни тяжело мне это признавать, я испытываю к тебе чувства. Пусть это унизительно, но я ничего не могу с собой поделать. И я не могу спокойно смотреть на то, как тебя считают своим долгом поиметь все, кому не лень.
– Что ты несешь?! – я ощутила, как заливаюсь краской. – То, что произошло… Это было один раз… И вообще это тебя не касается…
– Один раз? Полагаешь, никто другой не решит развлечься с тобой при первой удобной возможности?! Ты или не желаешь замечать очевидного, или непроходимо глупа!
Он тоже вскочил и теперь стоял напротив. Глаза бешено сверкали, руки сжимались в кулаки.
– Ты до безумия привлекательна. Есть в тебе что-то такое, отчего буквально крышу рвет. Не знаю, в чем тут дело. Но ты прямо источаешь это… – его голос стал хриплым и прерывистым. Казалось, он едва сдерживается, чтобы не наброситься. – И ты беззащитная. Такая слабая, хрупкая… Ты ничего не сможешь сделать, чтобы помешать тем, кто захочет этим воспользоваться. Здесь, на военном факультете, где действует право силы, ты – живая приманка, понимаешь? На тебя многие облизываются, и удерживает их лишь то, что мы с Эдвином дали понять, что для начала придется иметь дело с нами. Но ты делаешь все, чтобы лезть на рожон! Ходишь в обществе жалкого целителя по вечерам, посещаешь постоялый двор. Словно сама напрашиваешься на неприятности. А я не могу этого больше выносить, понятно?! Сегодня я с трудом удержался от того, чтобы не убить Шейна собственными руками!
А силенок бы хватило? – рвался из груди насмешливый вопрос, но я сдержалась. Меня поразили слова Лорана. Я даже не подозревала о том, как это все может выглядеть со стороны. Как меня саму воспринимают другие. И это сильно выбивало из колеи. Я привыкла считать себя всего лишь тенью благородной эльфийки, безродной приживалкой. Жалкой человечкой, чей удел – не высовываться и знать свое место. И то, что, оказывается, у мужчин крышу сносит от меня, стало неприятным сюрпризом. До этого я полагала, что случай с Кайленом Дарбирном лишь непонятная прихоть судьбы. О, Тараш, разве я просила о подобном?! Пусть они все просто оставят меня в покое! Позволят спокойно учиться и работать. Единственный мужчина, чьему вниманию я была бы рада, не для меня. Я должна запретить себе даже думать о нем. А никто другой мне просто не нужен.
– Почему ты молчишь? – глухо спросил Лоран, не сводя с меня пылающего взгляда.
– Я не знаю, что сказать, – я замотала головой. – Но я не хотела этого. Не хотела привлекать к себе внимание. Ни твое, ни Шейна, ни кого-либо другого. Меня уже пытались принудить насильно, навязать свое покровительство, – я подняла на него глаза. – Ты знаешь, о ком я. Видел, что между нами происходит.
– Лорд-наместник Дарана? – тихо откликнулся дроу.
– Ты спрашивал, что заставило меня покинуть обеспеченную жизнь, где с меня пылинки сдували? – я с горечью улыбнулась. – Так вот… Именно он. Его дикая страсть, которая вызывает у меня только страх и отвращение. И ты хочешь предложить мне то же самое? То, от чего я бежала?
Лоран некоторое время молчал, потом провел рукой по лбу, будто отгоняя наваждение.
– Я понял тебя… Но неужели ты испытываешь ко мне то же самое, что к нему? Страх и отвращение? – в его взгляде промелькнула боль.
– Нет, – я слабо улыбнулась. – Пусть ты меня зачастую бесишь и раздражаешь, но я вижу в тебе и что-то хорошее. Если бы ты согласился быть просто моим другом, я была бы рада.
– Для всех ты будешь моей девушкой, – будто не услышав моих слов, проговорил Лоран, отворачиваясь. – Это отпугнет остальных. Мы больше не вернемся к этому разговору.
– Значит, мы просто сделаем вид? – уточнила я, охваченная робкой надеждой.
Он не ответил, снова придвигая стул и усаживаясь за стол.
– Для всех, понятно? Чтобы никто не вздумал проговориться. Ни Шейрис, ни Пугало, ни Эдвин.
– Лоран, я все равно считаю, что это лишнее, – обреченно сказала я, усаживаясь рядом.
– Я лучше знаю тех, кто тебя окружает. Позволь мне решать, – процедил он.
Я только вздохнула, давая понять, что вынуждена согласиться на эту авантюру. Хотя что-то подсказывало, что рано или поздно об этом пожалею.

Глава 3

Следующие две недели иначе как пыткой нельзя было назвать. И дело не в том, что теперь для всех я была девушкой Лорана, и что он при любом удобном случае тискал меня на виду у других адептов и даже преподавателей. Нет, с этим еще можно было смириться – грани черноглазый все же не переходил. Ограничивался объятиями и поцелуями. Ему, похоже, нравилось меня бесить, и чем больше я сопротивлялась, тем чаще он это проделывал. Но если вела себя смирно и подыгрывала ему, вел себя безукоризненно вежливо.
В пытку мою жизнь превратили собственные чувства к Ирмерию Старленду. Теперь, стоило нам случайно пересечься в столовой или в коридорах Академии, он неизменно делал вид, словно плевать на меня хотел. Холодный презрительный взгляд лишь на пару секунд касался и тут же скользил мимо. А я… О, Тараш, неужели я искренне полагала, что на самом деле смогу выбросить из головы этого мужчину?! Да сны о нем преследовали каждую ночь! Так же, как наяву это делали воспоминания о нашей близости.
Теперь, когда первоначальный стыд значительно унялся, я могла более трезво посмотреть на все, что случилось. На то, как он вел себя со мной в ту ночь. Вовсе не как с жалкой шлюхой, чьей слабостью можно было воспользоваться. О, нет, Ирмерий касался меня с таким трепетом и страстью, словно видел во мне самую желанную женщину в мире. Несмотря на все свое возбуждение, был готов в любой момент остановиться, если я того пожелаю. Да и, что греха таить, он и согласился на все это только потому, что я буквально умоляла, и отказать мне в той ситуации значило унизить, растоптать мои чувства. Еще вспоминались слова мамы о том, что этот мужчина ко мне неравнодушен, и становилось совсем плохо. Это я повела себя, как последняя сволочь. По сути, использовала его и тут же нашла себе нового ухажера. Вот, как это могло выглядеть со стороны Ирмерия. И, несомненно, выглядело.
Хуже всего, что я прекрасно сознавала – пути назад нет. Я упустила свой шанс. Вряд ли ректор теперь даже глянет в мою сторону с интересом. Если что-то и питал ко мне, все эти чувства сменились лишь отвращением. Я часто пыталась поймать его взгляд, сидя в столовой. Украдкой любовалась безукоризненной осанкой и отточенными движениями, тем, как мягко струятся его светлые волосы по плечам и спине. Вспоминала, какие мягкие и шелковистые они на ощупь, и от самой мысли о том, чтобы снова зарыться в них пальцами, вдохнуть чарующий запах, по телу пробегала дрожь возбуждения. Смотрела, как шевелятся в разговоре с принцессой Лаурной четко-очерченные губы, и вновь переживала наши поцелуи. Иногда, когда Ирмерий, будто чувствуя мой взгляд, поворачивался, наши глаза на несколько мгновений встречались. Каждый раз он отворачивался первым, и я не замечала ничего светлого и теплого в сине-зеленой глубине.
В остальном же жизнь в Темной Академии текла своим чередом. Нагрузки по физической подготовке постепенно увеличивались, как и возможности адептов. Если вспомнить, какой я пришла сюда месяц назад, то результаты поражали. Пусть мое тело все еще было гораздо слабее, чем у остальных одногруппников, но мышцы значительно окрепли, даже мускулы появились. Я уже легче выдерживала физические нагрузки, освоила основные приемы рукопашной и владения мечом. Но, конечно, до впечатляющих результатов было еще далеко.
Чтобы не оставаться наедине с Лораном, который в такие моменты становился совершенно невыносимым и донимал брюзжанием и издевками, я заполняла свои дни без остатка чем-нибудь полезным. Даже когда приходила с работы, шла в общежитие только для того, чтобы переодеться в спортивную форму. Потом брала с собой, помимо моего неизменного спутника Лорана, кого-нибудь из ребят и отправлялась на тренировочную площадку. Занималась там, пока окончательно не выдыхалась. Когда же ходила в Арклан и обратно, неизменно просила Вейна составлять компанию мне и Лорану. Он относился с пониманием. Наверняка чувствовал, что между мной и моим так называемым «парнем» не все так просто.
Только с мамой я могла поделиться тем, что творилось на душе, но такие моменты выпадали все реже. Вокруг постоянно крутился кто-то из посторонних, а при них я, разумеется, не хотела откровенничать. Однажды мама воспользовалась случаем, когда Лоран с Вейном завели оживленную беседу с господином Дамьеном за столом на кухне, и подозвала меня к себе. Мы стояли у плиты и, пока она помешивала мясную похлебку, а я протирала тарелки, получили возможность поговорить. Но мамины слова огорошили:
– Мне нравится твой кавалер.
– Ты кого имеешь в виду? – справившись с потрясением, спросила я.
Она покосилась в сторону Лорана и улыбнулась.
– Пусть он и аристократ, но я вижу, что к тебе относится на самом деле серьезно.
– Это с чего ты такой вывод сделала? – прошипела я, стараясь говорить потише, чтобы черноглазый не услышал. Иначе потом новой порцией издевок просто доконает!
– Трудно не заметить, Адалейт, – мама подмигнула, вызвав у меня новую волну возмущения.
– С его стороны это просто игра. Он специально меня бесит, – выпалила я, вытирая очередную тарелку с таким остервенением, что еще немного – и дыры не избежать.
– Не думаю. Хотя раньше, когда я в первый раз его увидела, мне он не слишком понравился. Но чем больше узнаю твоего Лорана, тем больше понимаю – за всей видимой грубостью и заносчивостью скрывается чувствительная душа.
– Уж не знаю, как ты умудрилась разглядеть то, чего нет, но я этого не замечаю, – буркнула я, хоть и немного покривила душой. До всей этой затеи с мнимыми отношениями мне и самой нечто подобное приходило в голову. – А как же твои слова насчет того, что лучше держаться подальше от благородных?
– Возможно, иногда можно сделать исключение. Особенно если кто-то относится к тебе так серьезно.
Меня охватила непонятная злость на маму. Именно ее слова о том, что я должна держаться подальше от аристократов, в какой-то мере заставили так вести себя с Ирмерием Старлендом. Я сознавала, что между нами ничего не может быть по определению. А теперь мама заявляет, что передумала! Да как же Лоран сумел настолько ее очаровать?! Уму непостижимо! Но теперь я, наконец, заметила то, что раньше как-то ускользало. То, как неизменно почтительно Лоран ведет себя с моей мамой, ни словом, ни взглядом не давая понять разницы в положении. С ней он вел себя безукоризненно, в отличие от его отношения ко мне. Да и она смотрела на него с материнской мягкостью и подкладывала лучшие куски. Ну нет! Если они так друг другу нравятся, это их проблемы – решила с непоколебимой уверенностью. Я даже мысли не могу допустить о том, что у меня на самом деле выйдет что-то серьезное с Лораном.
Хватает уже того, что Лин теперь меня на дух не переносит, а Дора из солидарности с ней тоже игнорирует.

Глава 4

В конце занятия адепты поспешили из аудитории. «Целительство» стояло последней парой, и все спешили поскорее заняться своими делами. Лоран сказал, что подождет у входа в учебный корпус, и тоже вышел, оставляя наедине с ректором. Тот стоял у кафедры, скрестив руки на груди, и молча буравил меня, оставшуюся на своем месте, пронзительным взглядом.
– А теперь правду, адептка Тиррен, – наконец, изрек он, приближаясь ко мне по ступеням. – Что вы скрываете?
– Ничего, – пискнула я, завороженная неотвратимостью его приближения.
– Я вынужден попытаться проверить ваши способности. Возможно, иногда аура может вводить в заблуждение.
– Аура? – я вздрогнула, непонимающе глядя на него.
– Со временем те, кто развивает свои магические способности, могут видеть энергию, окружающую других существ. Наличие магического дара дает особые вкрапления в ауре. Чем они интенсивнее, тем сильнее резерв. В вас нет ни одного вкрапления, – пояснил он спокойно, усаживаясь рядом со мной.
Я тут же ощутила, как участилось дыхание, и поспешно опустила глаза, чтобы не выдать эмоций.
– Есть и другой способ проверить, – послышался вновь его голос, звучащий чуть более хрипло, чем раньше. – Попробуйте открыть свой разум, я попытаюсь изучить вас.
При одной этой мысли я содрогнулась и с возмущением взглянула на него. Ну нет! Позволить ему копаться в моей голове, зная, что он может там найти… Пока я, по крайней мере, могу делать вид, что та ночь для меня ничего не значит. Но что если он прочтет мои мысли, и тогда…
– Не доверяете мне? – с какой-то горечью спросил он, его губы искривились в невеселой улыбке.
– Дело не в этом, – тихо откликнулась я и почти умоляюще посмотрела в сине-зеленые глаза. – Не хочу, чтобы вы знали, что творится в моей душе.
– Почему? Там все настолько страшно? – пошутил он, его взгляд немного потеплел.
– Слишком запутанно, – призналась я. – Не хочу, чтобы вы прочли мои мысли.
Брови ректора взметнулись. Он рассмеялся.
– Что ж такого страшного в ваших мыслях?
Я покраснела и попыталась отвернуться, но он не позволил. Схватил меня за подбородок, и я замерла, увидев, как близко теперь его губы.
– Открой мне разум, Летти, – еле слышно сказал он. – Обещаю, что твои мысли я не стану считывать. Только попробую понять, есть ли в тебе нечто скрытое, чем можно объяснить то, что сегодня случилось.
– Думаете, это я сделала такое с Шейрис? – не в силах отвести глаз, проговорила я. – Но как бы могла? Я ведь не хотела ей вреда…
– Вот это мы и должны выяснить, – его большой палец слегка провел по моей нижней губе, и я перестала дышать. Как же сильно хотела, чтобы он поцеловал.
– Ладно, я открою свой разум, – еле смогла выдавить и закрыла глаза, чтобы не поддаваться дальше искушению.
Ирмерий обхватил мою голову руками, отчего я снова едва не застонала, но тут же приятные ощущения ушли, сменившись резкой болью. Как и в прошлый раз, когда Дориана Лендр попыталась проникнуть в то, что сокрыто во мне, разум усиленно сопротивлялся.
– Больно, – выдохнула я, дернувшись.
– Чувствую блок, – тут же отозвался ректор. – Думаю, именно в этом дело.
– Да, мастер Лендр мне говорила. Кто-то не хотел, чтобы в моей голове можно было копаться.
– Не совсем так, Летти, – воздействие прекратилось, я перестала чувствовать руки Ирмерия и открыла глаза. – Блок иного рода. Никогда такого раньше не видел. Даже не представляю, какого уровня должна быть сила мага, чтобы сделать такое.
Он в задумчивости смотрел на меня.
– Но его немного расшатали.
– Что? – я вздрогнула. – Думаете, это сделала мастер Лендр?
– Или дух-хранитель, – ректор зачем-то взял мою руку и слегка сжал. – По какой-то причине блок может мешать симбионту открывать то, что в тебе скрыто. И он понемногу расшатывает его изнутри. Из-за того, что воздействие медленное, это не причиняет тебе сильного дискомфорта.
– Но что скрывает этот блок? Зачем он нужен? – я наслаждалась прикосновением его пальцев, сжимающих мою ладонь, и хотела, чтобы это длилось как можно дольше.
– Не знаю. Но точно могу сказать одно. Когда я пытался проникнуть в твой разум, на один краткий миг уловил в тебе силу. Она в тебе есть.
– Магическая сила?! – я была настолько поражена, что оцепенела. – Во мне есть магия?
– Возможно, что ты все же ведьма, – ректор покачал головой. – Не могу сказать точно. Думаю, со временем это выяснится.
– А может… может, пусть бы оно все оставалось как есть, – возразила я, вспомнив синюшное лицо Шейрис. – Кто знает, что во мне там скрывается?.. – Содрогнулась при одной мысли о том, что могу ненароком причинить кому-то вред. Тем более тем, кого люблю.
– Тебе просто нужно научиться это контролировать, – сказал он, выпуская мою руку и поднимаясь.
– Как я могу контролировать то, чего не понимаю?! – с горечью выпалила я и тоже поднялась.
– Есть еще время разобраться, – приободрил он, затем перешел на официальный тон. – Вы можете идти, адептка Тиррен. Вас уже наверняка заждался ваш молодой человек. – Показалось, или в его голосе проскользнуло нечто большее, чем ирония?
Набрав в рот побольше воздуха, я сказала то, о чем, возможно, пожалею. Но просто не могла больше скрывать от него правду.
– Он не мой молодой человек.
Судя по взгляду, мне нисколько не поверили, лишь взглянули с еще большим холодом.
– Идите, адептка Тиррен.
Но я не могла просто так уйти. Его недавняя мягкость и желание помочь что-то перевернули во мне. Я не хотела больше видеть холод в этих прекрасных глазах. Хотела видеть нечто другое, отчего во мне порхали сотни бабочек, что придавало сил жить дальше.
– Я сказала вам правду, – глухо проговорила я. – Мы с Лораном делаем вид, что вместе, чтобы никто вроде Шейна больше не вздумал ко мне приставать.
Ирмерий молчал, испытующе глядя на меня. Потом осторожно прикоснулся ладонью к моей щеке.
– Ты хоть понимаешь, что заставила меня переживать эти две недели?
Я в ошеломлении уставилась на него, чувствуя, как сладостно сжимается сердце.
– Неужели вы что-то чувствуете ко мне? На самом деле? – смогла лишь пролепетать.
– Я ведь об этом говорил… Но ты предпочитала не слышать или делать какие-то свои безумные выводы, – с нотками раздражения в голосе произнес Ирмерий.
– Но как это может быть? – я все еще не могла поверить в то, чего так жаждала. Упорно отрицала то, что он сам говорил мне. Может, боялась, что если поверю до конца, то пропаду окончательно. Потону в глубине этих сине-зеленых омутов и больше никогда не вынырну обратно.
– Ты снова мне не веришь, – он грустно улыбнулся и с неожиданной силой притянул к себе и впился губами в мои губы. Целовал так долго и страстно, что я едва могла дышать, но прервать поцелуй было выше моих сил. Цеплялась за его плечи, зарывалась пальцами в мягкие светлые волосы и чувствовала, как всю меня переполняет дикий первобытный восторг.

Глава 5

Сегодня вечером я чувствовала себя такой усталой из-за всех событий дня, что решила сделать исключение и не идти на тренировку. Устроилась на кровати с учебником по «Основам теоретической магии» и постаралась погрузиться в нужный параграф. Помимо меня и Лорана, в комнате еще находился Кристор, так что если дроу и было что сказать мне, то он оставил это при себе. Не успела я погрузиться в учебу, как послышался стук в дверь. Я без особого интереса подняла глаза, ожидая увидеть кого-то из приятелей Лорана. Обычно они проводили с ним время, пока я тренировалась с Шейрис и Эдвином. Наверное, черноглазый подумал о том же, потому что тут же встал с кровати, где тупо лежал, уставившись в потолок, и сам пошел открывать.
Но к нашему удивлению, за дверью оказался один из дежурных по административной части. Старшекурсник с синей эмблемой с самым деловым видом проговорил:
– Мне нужна Летти Тиррен. Она здесь?
Дождавшись утвердительного ответа, отодвинул Лорана в сторону и прошел внутрь.
– Это я, – осторожно выдавила я, ожидая очередной неприятности. – А что случилось?
– Вас вызывает к себе ректор.
Пока я переваривала полученную информацию, поднимаясь с кровати и накидывая на себя мантию, Лоран с хмурым видом бросил:
– Опять? По какому поводу?
– Меня не посвящали, – сказал старшекурсник с таким видом, словно делал ему огромное одолжение своим ответом.
– Я провожу тебя, – вскинулся Лоран, увидев, что я уже иду к двери.
– Не нужно, – поспешила ответить. – Меня дежурный проводит.
Мой ответ Лорану явно не понравился, но устраивать скандал при постороннем он видно постеснялся.
Пока мы со старшекурсником шли к учебному корпусу, я лихорадочно размышляла, зачем Ирмерий Старленд хочет меня видеть. Неужели по личному вопросу? Других поводов я просто не могла придумать. Но вызывать вот так, официально, не боясь, что это покажется кому-то подозрительным… Я вспомнила нашу последнюю встречу и его слова, сказанные на прощание: «Ты нужна мне…» По телу прокатилась сладостная дрожь, сердце защемило. Но я постаралась не поддаваться эмоциям. Как ни будет трудно, я не должна допустить повторения того, что случилось сегодня в аудитории. Чем дальше все зайдет, тем труднее будет смириться с неизбежной утратой. Постараюсь, чтобы ректор сам понял, насколько бессмысленным было даже начинать все это.
У дверей приемной дежурный меня оставил. Я же, поколебавшись несколько секунд, толкнула дверь и вошла в пустую приемную. Ферны в такой поздний час не было на месте, а дверь в кабинет оказалась приоткрытой. Оттуда виднелась полоска света, и я поняла, что ректора найду именно там. Нерешительно двинулась к кабинету и замерла на пороге. Ирмерий стоял у окна и смотрел на залитый лунным светом двор Академии. Осознала, что он, должно быть, видел, как я входила в здание. Что он чувствует сейчас? Что хочет мне сказать?
– Спасибо, что пришла, – не поворачиваясь, тихо произнес ректор.
– Как можно не прийти, когда вы прислали за мной дежурного и передали через него свое распоряжение? – как можно холоднее сказала я, хотя все внутри плавилось от его близости.
Я радовалась, что сейчас не могу видеть его лица, иначе сдерживать настоящие чувства стало бы еще труднее.
– Значит, иначе ты бы не пришла? – в его тоне послышалась горечь, уколовшая в самое сердце.
Ирмерий повернулся и, наконец, посмотрел на меня. Я поразилась тому, сколько чувства сейчас излучали его прекрасные глаза.
– Зачем вы меня вызывали, лорд Старленд? – пришлось сжать всю волю в кулак, чтобы сохранить невозмутимость.
– Наедине ты могла бы звать меня просто по имени, – в его голосе послышался упрек. – После того, что между нами было, я думал, мы стали гораздо ближе.
– А что было, лорд Старленд? – я намеренно подчеркнула обращение. – Всего лишь взаимное физическое притяжение. Мы поддались порыву, который уже прошел.
Некоторое время он смотрел на меня чуть прищуренными глазами, будто пытаясь осознать смысл сказанного. Потом тряхнул головой, и в следующую секунду лицо стало холодным и отстраненным.
– Собственно, я вызывал вас не для выяснения личных отношений, адептка Тиррен. – Теперь уже меня болезненно уколол его тон. Но чего я ожидала? Первая затеяла эту игру, а он лишь согласился на ее правила.
– В таком случае для чего?
– Присаживайтесь, – он махнул рукой в сторону стула для посетителей, и я с радостью опустилась на него. Когда стоишь, трудно скрыть дрожь в ногах. А меня сейчас всю колотило от противоречивых эмоций, которые прятать становилось все труднее.
Ирмерий продолжал стоять у окна. Скрестил руки на груди и скользил по мне спокойным безразличным взглядом. Если и играл, то делал это мастерски. Намного лучше, чем я. Так мастерски, что у меня глаза защипало от подступающих слез.
– Речь об адепте Лоннерсе, – соизволил заговорить ректор. – Я подумал, что должен лично сообщить вам о смене его наказания.
– Вы немного опоздали, – отозвалась я, передернув плечами. Меньше всего хотелось сейчас говорить о Шейне. Теперь я сама желала выяснить то, что происходит между нами. Но, видимо, упустила единственную возможность. – Мне уже рассказали об этом. Ему заменили запрет покидать Академию на исправительные работы в пограничной страже.
– Именно так. – Он немного помолчал, потом продолжил: – Хочу, чтобы вы поняли, я бы мог настоять на прежнем наказании. Но для этого пришлось бы посвятить декана Байдерна в настоящую причину моего решения. А я не хотел бы этого делать.
– Все в порядке, – тихо откликнулась я. – Вы правы, лучше не предавать это огласке.
– Рад, что вы одобрили мое решение.
Воцарилась тишина. Все было уже сказано. Ирмерию оставалось только попрощаться и разрешить мне уйти, но он почему-то медлил. Смотрел с затаенной надеждой, будто ожидал, что я что-то скажу или сделаю, что продлит нашу встречу. И, Тараш свидетель, как же сильно я сама этого хотела! Но понимала, что это только все усложнит. Пришлось приложить немало усилий, чтобы подняться со стула и, не глядя на ректора, произнести:
– Если это все, то я хотела бы вернуться в общежитие.
– Да, конечно, – он не смог скрыть разочарования в голосе, и это наполнило мое сердце приятным теплом.
Я уже схватилась за дверную ручку и собиралась повернуть ее, когда меня будто электрическим разрядом пронзило. Мгновенно ощутила его близость – он стоял прямо за мной, так близко, что по моей спине мигом побежали мурашки. Ощутила, как его крепкие и одновременно нежные руки обхватывают мою талию, прижимают к себе, не позволяя сделать следующий шаг. Ирмерий уткнулся лицом в мою шею, скользнул по ней носом, втягивая мой запах. От этого интимного жеста тело моментально отреагировало волнами возбуждения – внизу живота заныло.
– Ты ведь понимаешь, что я позвал тебя не только из-за адепта Лоннерса, – с легкой хрипотцой в голосе сказал ректор.
Его губы сомкнулись на мочке моего уха, слегка куснули, послав новый заряд возбуждения.
– Не нужно… – глухо проговорила я, чувствуя, что еще немного – и сама развернусь к нему и предложу всю себя. – Мы должны прекратить это…
– Прекратить? – Ирмерий отпустил так резко, что я едва удержалась на ногах. Медленно развернулась к нему. Его лицо, искаженное от непонимания и сдерживаемой страсти, было обращено ко мне. – Почему, Летти? Я ведь чувствую, что не так уж неприятен тебе.
Он это так называет? Не так уж неприятен? По моим губам скользнула горькая усмешка. Да я с ума по нему схожу! Он кажется мне идеалом, совершенством, воплощенной мечтой.
– Пожалуйста, не ставьте минутную прихоть выше блистательного будущего, – сказала несколько пафоснее, чем хотелось бы, но эти слова как нельзя лучше отображали положение вещей.
Хотя, похоже, только для меня. Ректор смотрел обескуражено и явно ожидал продолжения.
– Принцесса Лаурна, – пояснила я, нервно теребя края мантии на груди. – Она вас любит. Вы ведь это знаете?
– Причем тут Лаурна? – нахмурился Ирмерий и осторожно взял меня за плечи. – Послушай, я понимаю, что обо мне и о принцессе наверняка ходят слухи в Академии. Но, поверь, между нами никогда ничего не было.
– Не лукавьте, пожалуйста, – я покачала головой. – Да, возможно, вы не перешли черту, но между вами и правда есть взаимное притяжение. И еще подумайте о том, что отец принцессы сделает все, чтобы ее муж стал будущим верховным королем.
– Полагаешь, меня это волнует? – он скривил губы в улыбке. – Я вовсе не стремлюсь вступить в борьбу за трон. Предоставляю это тем, кто на самом деле желает возложить на себя такое бремя.
– Не волнует сейчас, – возразила я. – Может, потому что вам это в голову не приходило до сегодняшнего дня. Вы слишком благородный, чтобы строить такие планы. Но рассудите сами, сколько хорошего могли бы сделать для всех темных миров. Как изменить нашу жизнь!
Я высвободилась из его объятий и скрестила руки на груди.
– То, что вы чувствуете ко мне, пройдет. Такое всегда проходит. И довольно быстро. Вы уже утолили свое желание, получили то, что хотели. Я рада, что сумела вернуть вам вкус к жизни. Думаю, эта мысль будет утешать меня. Я, правда, желаю вам счастья, лорд Старленд. Вы этого заслуживаете.
Мою чуть сумбурную речь он слушал задумчиво, слегка склонив голову набок.
– Ты меня совсем не знаешь, – наконец, сказал в итоге. – Да и позволь судить мне, чего я хочу и чего заслуживаю.
Я молчала, стиснув зубы, чтобы вопрос: «Чего же вы хотите?» так и остался только в голове. Поразительно, но он будто прочел мои мысли, хотя я точно знала, что сделать этого не смог бы.
– Хочешь знать, чего я хочу, Летти?
Он обхватил мою голову руками, зарываясь пальцами в волосы. Приблизил свое лицо к моему и выдохнул:
– Тебя… Хочу так, что болен от одной мысли об этом. Снова хочу ощущать вкус твоих губ, аромат твоей кожи, находиться в тебе так глубоко, как только смогу. Сливаться с тобой в единое целое, пытаясь хоть на несколько минут почувствовать, что ты принадлежишь только мне. И каждый раз после этого ты ускользаешь. Придумываешь причины, по которым мы не можем быть вместе, и уходишь. Зачем? Зачем ты это делаешь, Летти? Зачем мучаешь?
– Я… – осеклась, сообразив, что не знаю, что сказать. Его страсть захлестнула своим напором, и все здравые соображения мигом улетучились. Губы сами потянулись к его губам, но он позволил лишь скользнуть по ним, не ответив на поцелуй.
– Сначала ответь, – хрипло сказал он. – Я уже знаю, чем все заканчивается. Ты отдаешься мне, а потом жалеешь об этом. В этот раз все будет не так. Я хочу, чтобы ты отдалась мне по собственной воле, а не поддалась порыву.
– Не могу ответить… Просто не могу… Не просите об этом… – слезы брызнули из глаз, смывая только что накатывавшее безумие страсти. Мысль о том, что придется признаться в том, что люблю его и считаю себя недостойной чего-то большего, чем секс, казалась унизительной. Пусть даже и правда так считала. Этот мужчина не для меня, и однажды он сам это поймет.
Ирмерий больше не делал попыток удерживать, и я тут же выбежала из кабинета, на ходу яростно вытирая слезы.
У входа в учебное здание столкнулась с выросшим словно из-под земли Лораном. Он удержал за плечи, с тревогой вглядываясь в лицо.
– Что случилось?
– Ты что здесь делаешь? – с непонятной злостью спросила я. Меньше всего хотелось, чтобы у моей отчаянной слабости были свидетели. Тем более Лоран.
– Ты всерьез полагаешь, что я позволил бы тебе разгуливать в одиночестве? – откликнулся он. – Но ты не ответила. Зачем тебя вызывал ректор?
Собравшись с силами, я набрала в грудь побольше воздуха и уже спокойнее проговорила:
– Хотел сообщить о Шейне. О том, что был вынужден согласиться на смену наказания.
– Очень благородно с его стороны, что сообщил тебе об этом лично, – заметил Лоран. – Значит, известие о Шейне тебя так расстроило? Но ведь ты об этом уже знала, – в его глазах промелькнуло недоумение.
– Считай это запоздалой женской истерикой, – буркнула я. – Просто пойдем в общежитие.
– Ладно, – не стал спорить Лоран и взял меня под руку. Мы неспешно двинулись по освещенной магическими фонариками аллее. – Послушай, – после некоторой паузы сказал он, – о Шейне тебе не следует беспокоиться. Я обо всем позабочусь. Пусть только попробует тронуть тебя еще раз.
Я просто кивнула, чувствуя небольшие угрызения совести из-за того, что пришлось в определенной степени соврать ему. Вовсе не из-за Шейна я так переживала. А Лоран и правда так искренне хотел помочь… Как было бы проще, если бы я могла ответить на его чувства. Но что-то подсказывало, что мое сердце уже навеки отдало себя в вечное рабство, и никому другому, кроме Ирмерия Старленда, в нем нет места.
На следующий день до меня дошел слух, что ректор уехал в Сайдер по каким-то важным делам. Насколько же пустой и серой тут же показалась жизнь в Академии! Я даже испугалась от того, как сильно отреагировала на его отъезд. Пока могла хотя бы издали любоваться им, сознавать, что Ирмерий где-то рядом, пытку, на которую сама же себя обрекла, удавалось выдерживать. Но сейчас… О, Тараш, если я так реагирую на его временное отсутствие, то что же будет, когда придет день – и он навсегда исчезнет из моей жизни?! Смогу ли чем-то заполнить разрастающуюся пустоту внутри? Грызущую. Черную. Беспросветную. Как я была глупа, что не ценила каждой отмеренной минуты, которую могу провести рядом с ним! Наверное, в те несколько дней, пока моя прекрасная любовь находилась вдали от меня, я и приняла самое важное решение в моей жизни. Когда Ирмерий вернется, я перестану воздвигать между нами надуманные преграды.